Сохранить .
Законы войны Александр В. Маркьянов
        Бремя империи - 6. Отягощенные злом #3
        Александр Афанасьев
        Законы войны
        Я с бедой на плечах доползу до дороги,
        Умереть - ничего, если выпить немного.
        Но мешает уйти от тебя
        Наше Я.
        Где опасности бред, там живые могилы.
        Нас за верность их лет поднимают на вилы.
        Этой осенью платим за свет.
        Пляшем на виражах, повороты веками,
        И никому нет конца, даже тем, кто не с нами.
        Наша песня с тобой в облаках.
        И пока ничего, ничего не случилось.
        Я вчера еще помнил, что жизнь мне приснилась.
        Этой осенью стала она…
        И если вокруг - одно лихо,
        И если кругом слишком тонко,
        Люби всех нас, Господи, тихо,
        Люби всех нас, Господи, громко
        Люби всех нас, Господи…
        ДДТ
        Год спустя
        Территория под контролем Российской Империи
        Порт Карачи
        Операция «Архангел»

11 августа 2016 года
        Точка встречи была назначена у северного вокзала Карачи, теперь полупустого, рядом с Синдским правительственным госпиталем, переименованным в Собственный, Его Императорского Величества госпиталь имени Павла Второго Романова[Такое переименование означает, что Его Императорское Величество содержит госпиталь за счет своих денег, а не казенных. Семья Романовых была богатейшей в стране, но многое содержалось за ее счет, а не за счет казны, это был как бы второй бюджет, пусть и намного меньше первого - но не лишний] . Место шумное, бойкое. Северный вокзал - теперь и вовсе очень опасное место: междугородных поездов больше нет, единственный номер поезда, который там ходит - «циркулярный», который обслуживает кольцевую дорогу, проложенную англичанами в Карачи, когда он она обозначала границы города, но теперь город шагнул намного дальше их. Еще одна дорога была на Гвадар - но по ней ходили только грузовые поезда. Русские военные инженеры - уже вели, напрягаясь изо всех сил две ветки тяжелой железной дороги из Захедана, через Кандагар, давая тем самым Афганистану первую железную дорогу в своей истории - но
до ее завершения оставался как минимум год[В нашем мире все еще интереснее. Существует железнодорожное сообщение из Захедана на Карачи через Мирджаннех, дорога проходит по белуджским территориям. Однако, этот участок дороги по непонятным причинам не привязан к общеиранской сети железных дорог, хотя для этого надо всего то построить дорогу между Бамом и Захеданом это чуть меньше двухсот километров. Этого не делается. Так что не надо говорить, что Империя - тюрьма народов, Империя - высшая форма политического устройства, и имперское правление - обеспечивает должную связанность всех частей империи, так что и люди перемещаются без дурацких границ и виз, и грузы можно дешево возить.] . А пока - северный вокзал, или как его называли «Северное депо» был довольно опасным местом, полным бродяг, грабителей и убийц…
        Борецков нервничал, потому что это было его первое, по-настоящему серьезное боевое задание. Как они это называли - задание «с глубинным погружением». Да, он не раз и не два участвовал в настоящих боевых вылетах, но это все было не то. Там - ты садишься в вертолет и летишь, часто не зная куда. Потом вертолет зависает, командир отдает приказ - и ты через несколько минут оказываешься на крыше дома, который надо захватить и зачистить - или рядом с ним. И ты это делаешь - как тебя учили. Иногда - к цели выдвигались на машине или на машинах - но всегда за рулем были старшие товарищи… и вообще - рядом кто-то всегда был. Эти операции занимали день, максимум - два, ты делал дело и возвращался на базу. А тут - он был предоставлен сам себе, на несколько дней - как будто его выпихнули из самолета на большой высоте. И он должен сделать все правильно, если хочет, чтобы у него раскрылся парашют…
        И еще - впервые за все время - он должен был работать «на обеспечении» - то есть от его действий будет зависеть успех работы всей оперативной группы. Это было первое его «обеспечение» - и он нервничал. Хотя учил до потемнения в глазах и пушту, и дари, и урду, и хинди, и ходил на базар, чтобы прислушиваться, присматриваться к людям, делать покупки, торговаться. У него есть деньги, и контакты, и сотовый телефон, по которому можно позвонить, если будет совсем плохо. Но все равно - он сильно нервничал, когда сходил по трапу в международном аэропорту Карачи…
        Когда попадаешь на Восток - сразу понимаешь, что здесь другой мир, здесь не Россия. Нет никаких березок, нет раздольных полей, нет широченных рек - если реки здесь и есть, то они грязные, по ним плывут масляные пятна и трупы животных. Здесь низкие потолки в аэропорту и вообще - какая-то скученность, здесь не любят простор, как в России, да и нет тут его, простора-то… Здесь полно людей, люди везде… они толкаются, они выглядят и пахнут совсем не так как в России, и приходится принимать много усилий к тому, чтобы не воспринимать этих людей как опасность. Еще бросается в глаза то, что многие из этих людей - в принципе ничем и не заняты. Лодырство - это вообще особая, восточная черта, здесь не принято к чему-то стремиться, что-то менять… здесь считают, что Аллах сам даст своим рабам то, что сочтет нужным. В бывшей Османской Империи - потребовалось три поколения для того, чтобы арабы стали думать как русские. Здесь… здесь вообще ничего не известно.
        Мрак
        Багаж медленно выползал на резиновой ленте транспортера из багажного отделения, люди хватали его. Надо было не зевать - тут же ошивались и воры. Сашка - дал одному короткий тычок под ребра, чуть ли не из рук у него выхватил свою сумку. Совсем охренели, прямо на ходу подметки рвут…
        Усатые, исполненные важности таможенники - равнодушно смотрели на них. Теперь это был внутренний рейс, никакого таможенного досмотра не требовалось. Теперь и здесь
        - Российская Империя.
        Внутри все было по старому. Все вывески, таблички как и раньше на английском языке. В городе не было боев, он совсем не пострадал - русские остановились в двадцати километрах от города, а потом принудили Англию отдать город им на борту атомного линкора «Бисмарк». В руки русских попал огромный город с населением в двадцать один с половиной миллион человек, с пригородами и все двадцать пять миллионов, со сложной социальной и даже кастовой структурой - хотя здесь, на севере на касты почти не обращали внимания, здесь был в ходу ислам. Придя, русские объявили, что каст больше нет, и британского раджа больше нет, живущие здесь англичане могут оставаться - но как равные. Большая часть чиновников - предпочла уехать, русских чиновников было мало - набирали из местных, и с этим были проблемы, кое-кто уже с тоской вспоминал об англичанах. Русские сказали, что будут строить еще один порт и еще один город - на воде, на насыпных островах[Такой проект существует и в нашем мире. Сделать финансовую столицу Пакистана на насыпных островах у Карачи, с небоскребами… все как положено, примерно как в Дубае. Вроде как
отделиться от города и начать все с чистого листа. Но в связи с резким распространением радикального ислама - не факт, что он воплотится в жизни] . В городе это восприняли как всегда - с загадочной восточной улыбкой. Карачи - по численности населения один из крупнейших мегаполисов мира, и один из самых опасных
        - был вещью в себе, его нельзя было понять, и нельзя было познать до конца…
        Ему нужна была машина. Немного поколебавшись, он выбрал агентство «Берджесс», за стойкой которого скучала симпатичная местная девица.
        - Гуд монинг… - вежливо поздоровался он, когда очередь дошла до него.
        - О, здравствуйте, сэр? Желаете арендовать машину?
        Английский девицы был чистым, но с местным акцентом.
        - Да. Что-нибудь большое. Внедорожник.
        - Внедорожник?
        Борецков растерялся. Неужели он успел сказать что-то не то. Вот так вот и нарываются на неприятности. Баба Яга в тылу врага, блин!
        - Ну, да… - он попытался изобразить что-то абстрактное - полноприводная машина, понимаете. «Лэндровер» там… - убито сказал он
        - О… Здесь говорят просто - four. Четверка. «ЛандРовер» - четверка. «Тойота» - четверка. «„Датсун“» - четверка.
        Твою мать…
        - «Датсун»…

«Датсун» он знал лучше всего - рабочая лошадка групп спецназначения, намного легче, чем «Егерь» и не привлекает особого внимания. Когда брали Персию - в числе прочего там был завод «Датсун», выпускавший как раз эти машины для местного рынка. Его восстановили и продолжили выпуск, значительную часть машин покупала казна - как раз для армии.
        - Как уважаемый господин предпочитает платить?
        - Карточкой…
        Борецков протянул «золотую» карточку «Мелат-Банка» с главным офисом в Тегеране. Он знал, что люди, расплачивающиеся наличными - привлекают внимание. И совершил еще одну ошибку - дело в том, что карточки банков со штаб-квартирой в Тегеране были у многих русских солдат и офицеров частей спецназначения. Последние годы - оперировать приходилось в Тегеране и не разумнее ли там и открыть счет… многие так и делали. Но эта ошибка - сошла без последствий, девица этого не знала…
        - У вас рублевый счет. Аренда обойдется вам в четырнадцать с половиной русских рублей в день, плюс страховка, итого шестнадцать русских рублей в день, плюс пятьдесят русских рублей залог он будет возвращен вам, как только вы вернете машину. На какой срок бронировать, сэр?
        Борецков открыл рот… и снова закрыл. В Тегеране - арендовать такую машину стоило пятерку в день, в Кабуле - семь - девять, в зависимости от того, где именно.
        - На… пять дней…
        - Отлично…
        Улыбка была утешением тому, кто расставался с деньгами. Пусть и не заработанными - у него было аж пять тысяч наличкой и на карточке на оперативные цели - но он привык бережно обходиться с деньгами. Сирота, как - никак…
        Восемьдесят рублей за пять дней! Это как же здесь живут?! А сколько здесь еда стоит?
        Привыкший к довольно высокому уровню жизни в Империи - он, как солдат сил спецназначения, получал в качестве денежного довольствия, пайковых, боевых, разных компенсаций столько, что смог уже внести взнос в стройсберкассу за приличную квартиру[Это значит - полцены квартиры. Оставшуюся половину - одалживала стройсберкасса под два процента годовых, а военным - без процентов вовсе. Вот почему в Империи практически не было ни бездомных, ни нуждающихся в жилье, строительство жилья было государственной задачей] - Борецков от таких цен был просто в шоке.
        Девица прокатала карточку, он набрал код, получил ключи от машины и номер места на стоянке, где она стояла…
        Увидев машину на стоянке - стоянка представляла собой пристроенный к аэропортовскому зданию многоэтажный бетонный куб - Александр испытал радость, словно увидел старого друга. Это был «Датсун Патруль», белого цвета, с круглыми фарами и тяговитым, двухсотсильным двигателем, абсолютно точно таким же, какие были у них в подразделении. Даже цвет такой же - белый. И отбойник на бампере, приваренный к раме. У них были еще «Интеры»… тяжелые, массивные внедорожники, которые американцы делали в Ростове - но эти машины были излишне тяжелыми и какими-то вальяжными. А это… просторная, вместительная, простая как мычание машина, с дефорсированным движком четыре с половиной литра, питающимся всякой гадостью, мощной рамой приспособленной к самому жестокому бездорожью, рессорной подвеской. Вчетвером, навьючив на машину запас воды и закатив в багажник пару - тройку бочек с соляркой - группы уходили в пески, в горы, в неизвестность, уходили на недели, иногда даже на месяцы. Конечно, он умел водить такую машину…
        Проблема только была в том, что здесь руль был с неправильной стороны… вот в чем дело. Это была машина местного производства, она производилась в Индии точно так же, как и в Персии, японцы присылали двигатель, который до сих пор ставили на погрузчики и маленькие трактора, а все остальное делали здесь сами. Здесь не было автоматической коробки передач, была простая четырехступка с мощным понижающим рядом - и получается, что она теперь была под неправильной рукой, об этом требовалось всегда помнить. А в городской толчее того и гляди попадешь в аварию, если будешь лихорадочно искать педаль или рычаг коробки.
        Короче рабочая рука - левая. Левая.
        Левая…
        С рывком - но тронулся. Вырулил в проезд между рядами машин… у «Датсуна» был мощный гидноусилитель руля, очень удобно. Поехал вниз, там, у пропускного пункта - считали наклеенную на ветровом стекле этикетку и выпустили на свет Божий. Сашка повернул влево, придавил газ… похолодел. На него, мигая фарами, надвигался грузовик.
        А, чтоб тебя!
        Он рванул руль - и грузовик промчался мимо. Типично британский - «Бедфорд» с длинной рамой и низко посаженной кабиной, на кабине - что-то вроде подсвеченного транспаранта для имени владельца, нигде кроме как на британских территориях - так не делают.
        Шпион, называется… Баба Яга в тылу врага
        Мокрый как мышь, Борецков тронулся из аэропорта. Сумка лежала на заднем сидении. На каждом перекрестке - все его существо буквально орало о том, что он выруливает на неправильную сторону дороги.
        Британские придурки. Ну почему у них все как не у людей, даже дороги…
        Дороги здесь были хорошими, пусть и неправильными. Много бетона… Карачи был крупнейшим торговым портом региона, сравнимым с Бомбеем, дороги строили под тяжелые грузовые машины, бетонные - а погода здесь была хорошей, без резких перепадов температуры. Только сыро очень, это тоже действовало. В Сибири - климат резко континентальный, сырости такой нет, воздух сухой как стекло. В афганских горах - то же самое. Здесь - жара, в сочетании с влажностью действовала как мокрый ватник, был ощущение, что ты весь в поту. Очень плохое ощущение… надо бы время на акклиматизацию, но его нет.
        На развязке - отличная, клеверная развязка… вообще, хороший город отхватили, дельный, спасибо Его Величеству - Сашка свернул направо, на улицу, одновременно и более широкую, и более забитую транспортом, среди которого сильно выделялись мотоциклы и убогие трехколесные повозки, которые здесь считают за автомобиль. В Карачи было два типа дорог: трассы, по которым проезд был платный, и которые использовали в основном грузовики, и обычные бесплатные дороги, по которым было не протолкнуться. Плата взималась автоматически, на ветровом стекле была специальная наклейка с бар-кодом, так это называлось в англоязычных странах. Счет придет прокатной компании - а она включит его в окончательный счет.
        Скорость движения упала моментально, дай Бог до десяти миль в час… в среднем, про правила дорожного движения здесь и слыхом не слыхивали, лезли напролом. Постоянно сигналили, от гвалта клаксонов болела голова и дергались нервы. Везде был дым… это дымили костры и очаги уличных едален и кафе, где можно было очень дешево поесть… но воспитанному в России Борецкову казалось, что где-то пожар… и это тоже действовало на нервы. Ели здесь почти всегда мясо… дело в том, что на восток отсюда - южный и центральный Индостан, там живут люди, которые считают корову священным животным, которого нельзя резать… ну, религия у них такая, в общем. Коров держат, коровы там шатаются прямо по дорогам, грязные, голодные, не дающие молока… если не окажутся здесь. Здесь живут мусульмане, и им мясо можно, только молитву перед забоем надо прочитать, что мол - приношу это животное по имя Аллаха, и тогда все нормально, на языке мусульман халяль, можно. Вот и получается, что коровы есть по всему индостанскому субконтиненту, но едят их только тут, потому мясо и дешевое и жесткое как старая подметка…
        Вообще, город интересный. Не такой как Пешавар, Пешавар город торговый, там кого только нет, и там привыкли оценивать человека по тому, сколько денег у него есть в кармане. А тут - хоть и порт, но все равно «город в себе», поосторожнее надо быть.
        Кто-то метнулся под колеса - и Борецков едва успел затормозить. Погрозил кулаком… а этот, кто под колеса бросился - осыпал его проклятьями, и бросил в машину комок грязи… грязи тут хватало. Видимо, нищий, увидел, что белый едет, решил подзаработать… жертва ДТП, мать его так. Да… нелегок хлеб разведчика, нелегок…
        Фотоаппарат. Старый совсем, пленочный, сейчас такой только у знатоков, ценителей, все на цифру снимают. Несколько кассет с пленкой высокой чувствительности, изнутри выложенные специальным материалом для сохранности пленки. Еще видеокамера. Конечно, у него удостоверение журналиста, обычное для таких дел. Журналист, приехал писать о вашем прекрасном городе. Обычно местные отстают… кому охота, чтобы написали плохо.
        Борецков распатронил кассеты одну за одной, патроны ссыпал на кусок чистой ткани, который он расстелил на коленях. Патронов было много… «двадцать два винчестер магнум», американские, в последнее время все больше и больше разведчиков и оперативников, действующих под прикрытием, переходят на этот патрон. Легкий, тихий, но с экспансивной пулей, для охоты на мелких грызунов, останавливающее действие - почти как у германской девятки[Девять парабеллум] .
        Из фотоаппарата он достал несколько небольших деталей, включая затвор, из видеокамеры - ствол. Из двойного дна сумки достал пластиковые детали, включая разборный магазин и глушитель, в котором из металла не было ни единой детали - все сверхпрочный пластик. На коленях - быстро собрал пистолет с роторным магазином на тридцать патронов, накрутил глушитель. Теперь он был вооружен…
        Посмотрел на часы - тоже пластиковые, они носили пластиковые часы, потому что имели дело с минами и взрывными устройствами. Время контакта…
        Шел дождь. Тяжелый, тропический дождь, который нанесло ветром из Индийского океана, с крупными, тяжелыми каплями, барабанящими по ветровому стеклу с таким шумом, будто это был не дождь, а град. Улицы перед Северным Депо опустели, моментально образовались потоки воды, несущие грязную воду в порт и в залив. Выходить из машины не хотелось… промокнуть до нитки можно было в секунду - две. Никого не было видно, даже нищих…
        Со стороны вокзала появился человек, он бежал, разбрызгивая ногами лужи и держа над головой тяжелую спортивную сумку, чтобы защититься от воды. Сашка опознал его, включил мотор…
        Полковник Тимофеев, бородатый, темный от загара, одетый как местный в широкие штаны, безрукавку и рубашку из грубой ткани - бросил свою сумку на заднее сидение, ввалился на переднее сам. От него пахло как от местного - потом, грязью и дымом…
        - Ас салам алейкум… - сказал он - чего встал, поехали…
        - Ва алейкум ас салам… - сказал Сашка и включил передачу…
        Территория под контролем Российской Империи
        Порт Карачи
        Точные координаты неизвестны…

21 августа 2016 года
        Вспышка!
        Борецков проснулся. Рука - автоматически вырвала из-под подушки пистолет, еще когда он спал.
        Черт… приснится же… Наверное, то всегда будет с ним…
        Ныло все тело. Это не считая перманентного поноса от местной жратвы, который то начинался, то вдруг прекращался, не помогали даже таблетки. Борецков чувствовал себя уставшим и несчастным…
        Который день в этом говнище и никакого толка…
        Он посетил толчок… господи, это каким же надо быть уродом, чтобы строить толчок рядом с кухней, да еще без двери… но тут так и строили. Потом - сделал двадцать пять отжиманий от пола и попил воды. Воду он прокипятил и немного подсолил, чтобы не пить много, и чтобы компенсировать вывод солей с потом из организма. Прошел в комнату, рухнул на кровать… все было мокрым, как он не старался хоть как-то просушить. Он повернул голову и увидел на стене большого таракана, по хозяйски шевелившего усами. Русский прицелился в него из пистолета - таракан оказался понятливым: исчез.
        Какое же тут везде дерьмо…
        Их было двое, и у каждого была отдельная квартира, которую они сняли для себя и график дежурств. По шесть часов, одна дневная смена и одна ночная - это рехнуться можно. Двенадцать часов в день - у прибора наблюдения, потом шесть часов сон - больше не надо было ни одному из них - и оставшиеся шесть часов это личное время солдата. Можно просто полежать, можно куда-то выйти, чтобы окончательно не свихнуться…
        Сашка гулял по городу, переодевшись под местного и подкрасив немного бороду краской, которую использовали женщины. Его восторг по поводу город немного прошел… везде такое дерьмо, что и не выскажешь. Нет, конечно, были и хорошие кварталы - но даже там были признаки неблагополучия. Граффити на стенах - автоматы, высказывания на урду и хинди, Аллах Велик и все такое. Полицейские бронемашины на улицах.
        Хреново…
        Британское, местное и даже немного русское - слилось здесь в каком-то пикантном и в то же время омерзительном коктейле. Здесь были британские супермаркеты - но там почему-то были выбиты витринные стекла, товар лежит, как попало, есть и просроченный, ценники тоже кое-как написаны. Британские кэбы - это такие машины - такси, не обычные как в других странах, а специальные, точно маленькие фургончики
        - но при этом не чопорно-черные, как в столице Метрополии - а раскрашенные в разные цвета радуги, с изречениями из Корана и прочей мутью. Уличные жаровни можно встретить на любой улице восточного города - но только тут умудрились сделать горелки из сырой нефти и еще подтапливают резанными лысыми автомобильными покрышками, отчего по городу сплошной смрад, усугубляющийся еще и высокой влажностью. Неудивительно, что здесь мало кто доживает до пятидесяти - умереть от рака легких или горла при таком воздухе проще простого.
        Сашка не знал, как замиряли Восток, сколько времени прошло до того, как появилось первое нормальное поколение - и потому удивлялся, видя, как ведут себя местные. Почему они так себя ведут? Почему бы им не вести себя иначе, навести порядок? В интернате - был полный гимназийный курс для воспитанников, включая мировую историю. Они знали про Британскую Индию - это была часть евроазиатского континента, отделенная высокими горами и непроходимыми лесами от остальной ее части и находящаяся под оккупацией Британской Империи. Британская Империя, воспользовавшись феодальной раздробленностью и продажностью местных элит - минимальными силами оккупировала страну, в несколько раз превосходящую ее саму по народонаселению и навязала ей свои правила игры, в ущерб коренному населению. В этом, кстати, было принципиальное отличие британской политики от русской - Его Величество воспринимал каждую часть Империи как равную и полноправную, Россия в отличие от Британии не имела колоний. Далее - Британия несколько раз с большой жестокостью подавила народные восстания, направленные против британского колониального гнета, она
продает товары своей промышленности по монопольно высоким ценам и вывозит колониальные товары по монопольно низким. Местные жители раздроблены, и не могут оказать сопротивления, но…
        Но ведь сейчас Карачи и его окрестности, известные как Белуджистан, территория народа белуждей находятся под управлением Российской Империи и местным жителям предоставлены права, несравнимые с тем, что были даны при англичанах, например - Карачи объявлен вольным городом - портом, как Одесса, как Аден, как Басра. Почему бы тогда местным жителям, черт бы их побрал, не перестать жечь свои нефтяные горелки, готовить мясо на резаных автомобильных покрышках, и почему бы им, черт побери, не сделать приличную канализацию вместо зловонных канав на улице. Черт возьми, это двадцатимиллионный город - неужели нельзя жить нормально. И почему местные жители вместо того, чтобы сделать свою жизнь хоть немного лучше - слушают своих бывших угнетателей, англичан, и сопротивляются русским. Не все, конечно, не каждый сотый и даже не каждый тысячный. Но остальные - просто молча смотрят на это, на деяния своих, вместо того, чтобы сказать «нет». И это хуже всего.
        Лежать на сырой кровати было мерзко, это все равно, что лежать в луже. От тяжелого запаха пота мутило - а вымыться было нельзя, потому что от местных тоже пахнет потом. Борода зверски чесалась, казалось, что там кто-то есть.
        Бр-р-р…
        Сашка поднялся, быстро оделся - хватит с него. Надо выйти - иначе рехнешься…
        - Девятый - второму…
        - На приеме… - раздалось из динамика сотового, они по сотовым говорили как по рации, потому что говорить нормально - было для них непривычно - хочешь меня сменить? Еще час с лишним остался…
        - Никак нет. Хочу выйти. Купить что-то поесть.
        - Давай. Но чтобы через час был на месте…
        - Есть.
        Борецков зашнуровал британские армейские ботинки - показатель богатства здесь, многие ходили в растоптанных чувяках или вообще калошах - и вымелся на что-то вроде террасы, потому что подъездов нормальных тут не было, строили на британский манер.
        На площадках одной из двух лестниц тусовались местные оборвыши. Ему они ничего не сделали - но взгляды были весьма красноречивыми. Примета нового времени - магнитола. Дешевая магнитола, которую носят у уха, и которая изрыгает музыку одного из стилей андеграунд, родиной которых является… конечно же Англия. Родиной всего плохого, антигосударственного - является, почему то Англия.
        Сашке было непонятно, почему так. Здесь - жили можно сказать дружно, сообществами, как и в Империи - но это было совсем другое. В Империи ты был школьником, гимназистом или лицеистом[В Империи были школы не одного, а трех видов, бесплатными были только школы. Школа: девять лет (до 1976 года - 8, в деревне 6), один иностранный язык. После школы - не принимают в университет, только в коммерческое или реальное училище. Что кстати не мешало многим школьникам закончить коммерческое училище и стать очень богатыми людьми. Гимназия - платная, десять лет, два иностранных языка, после нее можно идти в любой университет. Лицей
        - двенадцать лет, три иностранных языка (включая французский, который дворяне знают с детства), он бесплатный - но только для детей дворян, это кузница имперской элиты. Лицеи содержатся Его Величеством и Дворянскими собраниями, простолюдин туда не попадет, сколько бы денег у него не было. Суворовские или нахимовские училища давали образование некоторые по уровню гимназии, а столичные и особо хорошие в провинции - по уровню лицея, они были бесплатными.] , к тому же наверняка - скаутом, или в борцовский зал ходил или в боксерский, или в клуб какой-нибудь, юных мотористов там, или летчиков. А здесь - ничего этого не было, групповались по принципу «кто ты есть», из какого района, какого рода, на каком языке говоришь, хинди или урду. Ну не смешно ли…
        Миновав стоянку велосипедов и мопедов у дома - они были привязаны как лошади - Борецков вышел на улицу, неспешно направляясь к местному супермаркету, чтобы купить что-то поесть, и еще что-то от желудка. Здесь это продавали тоже в магазинах, отдельные аптеки были - но их сдержали аптекари, люди приметливые, да еще с возможными связями с подпольем. Зачем? А вы знаете, например, что пентрит, мощнейшая взрывчатка - так же используется в медицине. И аптекарю - проще, чем кому-либо другому достать ее. Или наркотики, которые нужны в случае ранения. Или… ну, в общем, аптекарь - полезный член террористической группировки. А Сашка не был уверен, что он на сто процентов сойдет за местного…
        В супермаркете - он набрал консервов, хороших сербских мясных консервов - он уже понял, что надо брать только консервы, так меньше шансов отравиться. Еще - он накидал в корзинку средств от поноса и несварения у витрины с лекарствами, предпочитая самые простые, такие как активированный уголь. Не время было экспериментировать.
        На кассе - ему улыбнулась очаровательная девушка, работающая тут кассиром. Миндалевидные глаза и кожа, как у загоревшей русской. Настоящая красавица. Просто удивительно - как кто-то хочет засунуть это чудо в паранджу, чтобы никто его не видел. С ума, что ли все посходили…
        С пакетом из плотной крафт - бумаги - здесь его давали вместо нормального, полиэтиленового с ручками, как в Империи - Сашка вышел на улицу, хотел перейти - и едва успел отпрыгнуть. Два внедорожника, промчавшись мимо, забрызгали его грязью.
        - А, чтоб тебя…
        Он уже хотел забыть об этом, как вдруг увидел, что внедорожники замедляют ход, готовые повернуть.
        Это были два внедорожника «Рейндж-Ровер», старого образца, с квадратными фарами, которые еще делали здесь, в Британской Индии. Стекла - защищала стальная сетка, впереди - мощный кенгурятник, не лишний на местных дорогах.
        Черт, а это что еще такое…
        Сунув пакет подмышку - Сашка бросился бежать, на ходу доставая телефон…
        - Эфенди полковник… - сказал он на арабском, который мало кто здесь понимал.
        - Слушаю.
        - Два внедорожника. Свернули в вашу сторону.
        - Я их вижу. Ты здесь?
        - Недалеко. На полпути.
        - Не спеши. Засветишься…
        Сашка знал, что спешить и в самом деле нельзя - все-таки он учился у профессионалов. Вокруг любой нелегальной точки - полно глаз, это может быть жилец соседнего дома, просящий милостыню нищий, торговец мясом со своей едальней… содержатель дукана… да кто угодно. Но каждая нелегальная точка - центр паутины, стоит только ее потревожить….
        - Останавливаются… Черт, плохо видно.
        - Я делаю.
        Сашка уже шел - обычным шагом, обычный молодой, бородатый, непонятно чем занятый житель этого города. Пакет в одной руке, сотовый телефон в другой - устойчивая сотовая связь здесь появилась совсем недавно, и местные теперь трещали по сотовым как сороки, не прерываясь…
        Машины остановились. Как раз - у того самого здания…
        Сашка совершенно естественным жестом повернулся, чтобы войти в здание - и линза фотоаппарата, встроенного в телефон - оказалась в нужном положении. А камера в телефоне хорошая, шестнадцать мегапикселей…
        Несколько шагов…
        - Эфенди полковник, что-то есть. Могу поснимать еще.
        - Нет. Не рискуй. Поднимайся наверх…
        - Есть.
        Через десять минут - Борецков сбросил полученные снимки на один из анонимных ящиков в бездонной, безразмерной паутине Интернета. Вместе с остальными снимками, добытыми за весь день…
        Территория под контролем Российской Империи
        Недалеко от Порт - Карачи
        Залив Ястребов
        Ночь на 22 августа 2016 года
        Сашка Борецков остановил свой внедорожник в нескольких километрах от Карачи, на берегу, на обочине дороги, которая вела прямо параллельно берегу Арабского моря и шла в Персию. Местность была топкая, нехорошая, берега никто не укреплял. Вдалеке
        - были видны ходовые огни огромного судна, идущего прочь от берега - наверное, контейнеровоза. Были и другие огоньки - рыбачьи сейнеры, арабские дхоу, которые использовали для контрабандной перевозки товаров, наверное - и частные яхты. Многие богатые жители города покупали яхту и так и жили на ней, сходя на берег лишь по необходимости…
        Восток - дело тонкое…
        Вздохнув, Сашка сунулся в бардачок и достал что-то, напоминающее дамскую пудреницу, только верхняя часть сделана из стекла. Включил - ничего не было видно, как она заработала, открыл дверь, держась за дверь и стоя на подножках - прилепил это на крышу, как полицейскую мигалку. Несмотря на то, что устройство это было маленьким - вспышки - в инфракрасном спектре - оно давало очень даже яркие, такие как сирена. Теперь его машину будет видно и с воздуха и с моря…
        Сашка был сухопутчиком - но их учили взаимодействию с амфибийными силами флота, и он отлично представлял, как будет все происходить дальше. В пятидесяти милях от берега - стальным островом дрейфует, смещаясь на юго-восток ударный авианосец
«Екатерина Вторая», возглавляющий шестое ударное соединение Тихоокеанского флота. С авианосца - или, скорее всего с одного из судов обеспечения спустят на воду три лодки - на флоте, как и в ВВС принята тройная подстраховка, при возможности ты направляешь на задание втрое больше ресурсов, чем это нужно. В каждой из лодок - лоцман, канониры, по двое спецназовцев - итого пятеро. Они пойдут к берегу, пойдут тихо, и меньше чем в полусотне метров от берега - сбросят спецназ. Сориентируются они - по его маяку. И конечно - Екатерина уже выпустила беспилотник, он проверит зону высадки и будет работать над городом в их интересах, пока спецназовцы флота не доберутся до конспиративной квартиры.
        Все это было как то буднично… обычно. Говорили, что раньше, как только возникало задание - вопрос, кому идти решался чуть ли не дуэлью. Просто заданий не хватало на всех. Сейчас - действия спецназа превратились в обычную рутину - высадились, ударили, ушли. Высадились - ударили - ушли. Сашка сам, несмотря на то, что зелень
        - зеленью - участвовал в пятидесяти двух боевых высадках, из них двадцать одна - под огнем противника. Его инструкторы - которые учили его - не набирали и половину этого от всего срока службы…
        Мир катится в тартарары, аж дух захватывает - но, черт побери, это весело. Так говорил его командир, полковник Тимофеев. Такой вот юмор…
        Чтобы немного отвлечься - Сашка достал телефон, вышел в Интернет. У него была подружка по переписке, они несколько раз встречались в Ташкенте. Наверное, через пару лет он обзаведется семьей… если Гуля будет так глупа, что свяжет свою жизнь с военным - бродягой…
        В стекло постучали, Борецков приоткрыл окно, на него пахнуло омерзительным запахом давно немытого тела и бороды. Человек был похож на большую, бродячую собаку, он заговорил с ним на языке, который Сашка сразу даже и не понял.
        Промелькнувшее в конце слово «сардар» дало подсказку - это был балуджи, язык местных племен - белуджей, которые жили и в Персии, и здесь, на бывшей территории Британской Индии. И с той и с другой стороны границы к ним относились плохо, с подозрением - потому что они хотели собственное государство, Белуджистан, и потому были мятежны власти. Сейчас они были за русских и против местных, и потому - Сашка достал горсть монет, опустил окно еще сильнее, и высыпал их в подставленные руки нищего.
        Нищий закланялся, заблагодарил - но не ушел, что было удивительно. Борецков нахмурился - этого только не хватало, чтобы нищий привязался.
        - Зэй! - сказал он, это слово «уходи» на пушту было коротким и использовалось торговцами на базарах в качестве лингва франка[общий язык] по всему региону - зэй…
        - Вы добрый человек, поручик… - сказал вдруг нищий на русском - но неосторожный и легковерный. Просто так на месте высадки никто не появляется, даже самый обыкновенный нищий. И язык вам тоже стоит подучить. Балуджи вам пригодится…
        Спецназовцев флота было шестеро…
        Они немного привели себя в порядок, сливая на руки из пятигалонной пластиковой канистры, которую Сашка предусмотрительно прихватил с собой и немного переоделись для того, чтобы не вызывать подозрение. Затем они расселись по машине - места хватало, машина была рассчитана как раз на семерых, два места было в багажнике. Привезенный с собой груз - они укрепили наверху, на багажнике…
        Нищий устроился на переднем пассажирском, протянул Борецкову телефон и гарнитуру.
        - Наводчик - сказал он - его позывной Антарес. Назовешь свой, он будет работать по заявке. Он поможет тебе не попасться. Все понял?
        Слово «наводчик» - обычно использовалось снайперами, так назывался второй номер снайперской группы. Кстати, шесть человек - теперь это новый состав снайперской группы специального назначения как раз на флоте. У армейских снайперов команда - четыре человека.
        - Так точно.
        - Давай.
        Сашка угнездил рацию.
        - Антарес, Антарес, выйдите на связь.
        - Антарес на связи - связь была прекрасно, видимо поддерживалась мощным передатчиком с авианосца - доложитесь.
        - Я Медведь - три, Медведь - три. Фаза один завершена, Фаза один завершена…
        - Антарес принял. Медведь - три, мы видим вас. Можете начинать движение, дорога перед вами свободна.
        Путник или беспилотник. Однако.
        - Вас понял, Антарес, движение начал. Обмен по необходимости.
        Территория под контролем Российской Империи
        Порт - Карачи, конспиративная квартира

22 августа 2016 года
        Дисплей - так теперь называли штабную доску с планом операции - организовали прямо там, поставив у стены большой лист картона. Удобно - к нему можно и прицепить что нужно иголкой или английской булавкой, и рисовать маркером можно.
        Сейчас спецназовцы собрались у карты. Борецков был с ними, это было не его дежурное время. Конечно же, квартира была расположена не рядом с самой целью и снята была заранее. Появление в районе цели шестерых бородачей с громоздким грузом
        - самый верный способ все слить к чертовой матери…
        Нищий, знающий и балуджи и русский - прикрепил к листу картона фотографию среднего размера. Сашка узнал одно из фото, которое было сделано им.
        - Наша основная цель, господа… - сказал нищий - штаб-квартира организации
«Проповедь и джихад». Организация создана в две тысячи третьем году при прямой поддержке британских спецслужб. Легальное прикрытие Деобанда и побочная ветвь организации Талибан. Цель - направление на русские территории и территории, находящиеся под контролем русских лиц, желающих вести священную войну - джихад.
        Организация проводит вербовочные мероприятия в лагерях беженцев, среди небогатых местных жителей, которым просто некуда деть своих детей. Она содержит лагеря, где они проходят четырех или десятинедельное обучение, затем снабжает их документами и оплачивает проезд к месту ведения джихада. Если сравнить силы, ведущие священную войну против нас с обычным предприятием, то «Проповедь и джихад» - это отдел кадров этого предприятия.
        Нищий говорил негромко и уверенно.
        - После того, как территория Карачи отошла Российской Империи по бисмарскому урегулированию - британские спецслужбы развернули действие этой организации в обратную сторону. Раньше, тогда когда все это принадлежало Британской Индии - они вербовали людей здесь и вывозили на другие территории с целью участия в войне. Здесь уже в шестидесятые годы прошлого века проживало больше ста миллионов человек, господа, многие - в ужасающих условиях - есть из кого выбирать, есть, кому предлагать рай и семьдесят две девственницы. Теперь это центр, занимающийся подрывными действиями уже в Афганистане и на принадлежащих нам территориях здесь. Вербовка теперь происходит в Египте и некоторых странах африканского континента. В связи с этим, господа, наша цель - не люди, но компьютеры, находящиеся в здании, точнее - их жесткие диски. Как выглядит жесткий диск и где он находится - каждый из вас знает, равно как и то, как правильно достать его из компьютера.
        - Господин капитан, вопрос… - сказал один из бородачей
        - Слушаю.
        - Господин капитан, неужели они не стерли диски?
        - Конечно, стерли, и не один раз. Но у нас есть технология, позволяющая восстанавливать записанное на жестком диске компьютера, даже если это давно стерто. Так что, господа, мы должны принести эти жесткие диски, а дальше - уже не наши проблемы, ими будут заниматься другие люди, в другом месте. Еще вопросы?
        - Пределы применения силы? - спросил другой спецназовец
        - Любой вооруженный человек является противником, даже если он и не стреляет в тебя. Это ясно?
        - Так точно.
        - Но по сторонам не стрелять. Жертвы среди мирняка нам не нужны. Это тоже ясно?
        - Так точно.
        - Идем далее. Исходная точка нашего выдвижения…
        Поручик Борецков сидел в машине, в своем «Датсуне», припаркованном дальше по улице. Он не был водителем, у спецназовцев флота были три собственные машины. Сейчас - его задачей было подстраховать их. В случае появления машин полиции - он должен был устроить затор на дороге и смыться. Для этого - он должен был перекрыть дорогу «Датсуном» и кое-что сделать с машиной, после чего смываться. Он переоборудовал машину… что-то вроде противоугонки. Вынул деталь, прямо из салона… и местные полицейские будут долго думать, а почему это внешне целая машина ни хрена не заводится…
        То, что флотские предпочли проводить операцию сами - ему не понравилось, но и не удивило. Между флотом и армией всегда существовали крайне напряженные отношения. В среде спецназовцев был хорошо известен скандал, который произошел в семидесятые по совершенно казалось бы обычному, будничному вопросу. Террористы впервые захватили судно… возник вопрос, кто его должен штурмовать. В море понятно, флот, а что если судно в порту или террористы приведут его в порт? Армия заявила, что если судно пришвартовано в порту - значит, оно уже связано с землей, и главные становятся они. Флот ответил, что где бы оно не находилось, судно есть судно, и тот факт что оно пришвартовано - ни на что не влияет. Спор по этому поводу длился несколько лет.
        У него был пистолет, который он привез в город сам - и спецназовцы дали ему автомат. Обычный с виду короткоствольный «Калашников» - но вместо цевья у него зачерненная труба, внизу рукоятка. С глушителем, причем под стандартный патрон - очень удобно. Магазины - шесть штук - он держал в переметной сумке через плечо, разгрузку одеть было нельзя.
        План операции был довольно простым, и штурмовать предполагалось с двух направлений. Двое должны были атаковать с крыши и четверо - снизу. Проникнуть в здание - предполагалось под видом правоверных, пришедших выяснить, как там насчет джихада. Для того, чтобы ошеломить находящихся в здании - предполагалось использовать светошумовые гранаты, причем массово - у каждого из спецов их было по шесть штук. По данным разведки - в здании было от восьми до двенадцати человек, оружия открыто не было ни у кого. Если оно и есть - оно в каком-то сейфе или контейнере, до него надо было добраться - а спецназовцы твердо решили не давать противнику такой возможности.
        В общем - все должно было пройти чисто и быстро…
        А пока - Сашка сидел, пил местную «Зам-Зам колу» из банки и посматривал по сторонам в поисках неладного. Неладного - видно не было.
        - Антарес, я Лазарь, готовность ноль… - прозвучало в крошечном наушнике, спрятанном в ушной раковине
        - Лазарь, я Антарес, зеленый свет, повторяю - зеленый свет. У вас все чисто.
        - Антарес, зеленый свет - принял…
        Интересные конечно кликухи себе моряки выдумывают - Лазарь, Антарес. Впрочем, они всегда белой костью были - чистенькие, по разным странам, языки, то се. Дворян полно…
        Мимо прокатился знакомый пикап. Четырехдверный, белый, неприметный. Пикап - это хорошо, это и внедорожник, и случись чего, можно прямо в кузов запрыгнуть и ехать. И пулемет можно поставить, и подешевле внедорожника…
        Сашка проводил пикап взглядом.
        Окей. Лазарь на позиции.
        Из пикапа вышел бородач - тот самый нищий, сейчас он выглядел поприличнее. Пошел в здание…
        - Лазарь - всем. Фаза один.
        Где-то на крыше - группа из двоих человек готовится проникнуть внутрь. Путь известный - через ослабленное место, выход для вентиляции на крышу.
        - Лазарь два, исходную занял.
        Скорее всего, особо и стрелять не придется. Это не пещера, не укрепленный населенный пункт, переполненный разъяренными боевиками, которым нечего терять. При проведении спецопераций в крупных мусульманских городах - Борецков это знал - главное скорость. Ударить и раствориться в толпе, прежде чем кто-то успел понять, что происходит. Если толпа успевает собраться до того, как ты сделал ноги - вот тогда плохо дело. Именно потому они все носили бороды - чтобы бросить оружие и раствориться в толпе.
        - Всем группам Лазарь, вперед!
        Едва слышно хлопнуло. Спецназ использует взрывчатые вещества последнего поколения, готовые устройства для пробивания стен. В последнем случае - звука почти нет, такие устройства скорее прожигают, чем пробивают препятствия.
        - Вот… черт!
        А вот это уже худо… Автоматная очередь! Это противник - у своих бесшумные автоматы, это может быть только противник. И то, что в здании есть автомат - худо дело, рассчитывали только на пистолеты и ружья…
        Сашка пустил секундомер на часах - время реагирования полиции. Эмпирическим путем
        - сделав несколько ложных вызовов - они установили, что время реагирования двенадцать минут.
        Еще одна очередь! Крик в рации - уже на русском, нецензурный. Скрываться поздно.
        - Ах, ты б…!
        Борецков остался сидеть на месте, хотя и был как на иголках. Еще одно правило написанное кровью преступивших его и их товарищей - сидишь на том месте, на котором тебе определено планом, пока не поступит другой приказ. Нарушишь - пеняй на себя, тебя даже могут пристрелить свои, приняв за врага.
        - Ушел! Ушел!
        А это что еще такое? Кто - ушел?!
        - С…а, снайперу готовность!
        Идиоты водоплавающие. А цель где? Если так команды снайперу давать…
        - Медведь один на исходной. Не вижу цель.
        Снайпером, прикрывавшим улицу, был полковник Тимофеев, с его наблюдательного поста отлично просматривалась и простреливалась вся улица. Если все будет так хреново, что дальше ехать некуда - он подарит несколько минут основной группе, чтобы оторваться.
        И тут Сашка увидел его. Среднего роста бородач - выскочил из проулка, но не рядом со зданием, а следующим. И у него что-то было, что-то вроде сумки…
        - Черная чалма, дальше по улице! - крикнул Борецков, выскакивая из своей машины.

«Черная чалма» сделал несколько шагов в его сторону, потом резко повернулся - и бросился через улицу…
        - Медведь один, стрелять не могу! Цель закрыта!
        - Медведь два, преследую!
        Женщина, увидев в руках выскочившего из машины бородача автомат, завопила…
        На улице черти что творилось. Сашка налетел на резко затормозивший «тук-тук» - трехколесный мотоцикл с грузовой платформой для перевозки людей и грузов, едва не опрокинул его. Оттолкнулся руками, побежал. В спину ему неслись проклятья.
        Автомат колотил по груди…
        Террорист сделал ошибку - черная чалма, хороший признак там, где если и есть чалма, то она белая. Он метнулся в проулок, Борецков побежал за ним - но вынужден был притормозить, опасаясь напороться на пулю. Опасения были напрасны - террорист лез по лестнице…
        - Хатма! Хатма[Стой! Стой, полиция! (урду)] ! - крикнул Сашка - Полис!
        Террорист не остановился…
        Борецков вскарабкался по лестнице, почти на одних руках. Пробежал по галерее, перепрыгивая через чужой скарб. Галерея была на уровне третьего этажа, Сашка увидел, что террорист перепрыгнул на крышу второго и сейчас бежит по ней…
        - Антарес вызывает группу Лазаря, Антарес вызывает группу Лазаря, доложить, что происходит!
        - Антарес, я Медведь - два - на бегу прохрипел Сашка - преследую террориста, уходим южнее цели.
        - Антарес - Лазарю, что ко всем чертям у вас там творится?
        - Лазарь - Антаресу - послышался голос «нищего» - операция идет не по плану, повторяю - не по плану. Сопротивление выше расчетного, у нас двое пострадавших. Один террорист скрылся. Возможно, с грузом….
        - Антаресу… - жестяные крыши гремели под ногами - у террориста что-то есть. Я вижу это.
        - Окей, Медведь - два, сделай какое-то движение, чтобы мы тебя опознали…
        Сашка отмахнул рукой, как перед прыжком
        - Медведь - два, мы видим тебя. Лазарь, вопрос - Медведь уходит из вашей зоны, беспилотника не будет около десяти минут.
        - Антарес - норма, мы справимся. Веди парнишку… Черт…
        - Лазарь, вас понял, временно отключаем вас, держитесь.
        - Антарес, приготовьте операционную, лишним не будет. Отбой…
        Террорист прыгнул - Борецков даже не понял, куда…
        - Он исчез.
        - Спокойно. Вперед и прыгай, там проулок…
        Сашка прыгнул. Нога поскользнулась - но он удержался на ногах.
        - Правее… - подсказал оператор беспилотника - он бежит.
        Сашка бросился вперед. В двадцать лет - он конечно был сильнее и тренированнее террориста - но террорист был местным и наверняка знал план отхода назубок…
        - Направо, сейчас!
        Сашка свернул… перед глазами только искры, сердце у глотки… толком не тренировался, вот и итог. Мельком заметил террориста, его чалму в конце длинного, ведущего на другую улицу прохода.
        Мать его…
        - Впереди улица, поток машин. Опасности нет.
        Сашка бросился вперед. Его впервые вели с беспилотника - и он не привык бежать наугад, доверяя оператору. В проулке - как и в любом другом таком же в этом городе
        - омерзительно воняло…
        Он вылетел на улицу, налетел на кого-то и сшиб. Перевернул тележку торговца, под злобные проклятья вылетел на проезжую часть.
        - Осторожно. Смотри сам.
        На его глазах - террорист чуть не попал под большой грузовик, но увернулся. Грузовик пролетел дальше, издав длинный, возмущенный гудок. Это была одна из крупных улиц в городе, магистраль, проходящая прямо через весь город. Переходить ее - было очень опасно, переходов тут не было, машины почти не тормозили…
        Борецков, выглядев прогал в потоке, бросился вперед. Как он перебрался на другую сторону дороги живым - он и сам не понимал…
        - Направо. Он немного оторвался от тебя, поднажми…
        Легко сказать.
        Борецков побежал вправо. Увидел, как мелькнула черная чалма - человек в черной чалме обернулся, увидел, что за ним погоня - и свернул в переулок.
        - Переулок. Направо… сейчас!
        Борецков вбежал в переулок.
        - Стена. Перелезь через нее.
        Чертова стена. Он налетел на нее с разбега, подтянулся… как на десантно-штурмовой полосе, которую он мог пройти с закрытыми глазами…
        - Так. Сейчас налево. Лестница справа! На нее!
        Оператор сообщил про лестницу - но не сообщил про бородача, который был рядом с ней. Он протянул руку и попытался схватить Борецкова… тот перехватил руку, рванул палец, попавший в захват. Палец хрустнул, раздался едва ли не животный рев. В проулке - Борецков увидел бегущих людей, у них были палки, и, кажется, что-то типа ножа-мачете.
        Этого еще не хватало…
        Он пробежал по балкону. Многие дома здесь были построены на британский манер - каждая квартира должна иметь отдельный вход, пусть даже с балкона….
        - Налево, на крышу! Здание с синей крышей!
        Здание было трехэтажным, действительно с синей крышей, что было удивительно. Синий цвет, да еще такого оттенка - зарезервирован за мечетями.
        - Второй этаж, балкон! Он пробежал его, дальше крыша!
        Сашка пробежал балкон…
        - Направо, крыша!
        - Аллах Акбар!!!
        Борецков едва успел упасть - рвануло. Как и бывает в таких случаях - окатило горячим ветром, с шелестом пронеслись осколки, полетела штукатурка, пыль.
        Твою мать…
        - Вопрос, у кого подрыв? У кого подрыв!
        Сашка прокашлялся, поднялся на ноги и спрятался за стеной
        - Антарес, я Медведь
        - Доклад!
        - Цел. У ублюдка гранаты… Дайте новое направление.
        - Та-а-а-а-к… черт, не видно… есть! Юго-восток! Перед тобой чисто - вперед!
        Борецков побежал. Едва не провалился ногой - но вовремя отдернул. С грохотом захлопывались ставни…
        - Направо!
        Металл дребезжал под ногами.
        - Прыгай!
        Он прыгнул - и оказался на еще одной улице, видимо торговой. Торговцы - поспешно прятали товар, ставни закрывали и тут.
        - Куда?
        - Двадцать влево! Тупик и стена! Он только что перебрался через нее!
        Да что же это такое… Казалось, весь город состоит из тупиков и таких вот стен.
        Борецков побежал влево. Какой-то урод у лавки замахнулся на него огромным, мясницким ножом - но он увернулся.
        Переулок. Как черный провал - никогда не знаешь, что там. Грязь под ногами, ноги проскальзывают, вонь такая, что наизнанку выворачивает. Видимо, торговцы используют это место как нужник бр-р-р… мерзость какая.
        Кирпичная стена. Эта - намного выше предыдущих, метра четыре, даже больше. Как перебраться?
        Огляделся - распределительный щит! Как и все щиты здесь - массивный, похожий на сейф, на замке - а то быстро незаконное подсоединение произведут. Здесь платят только тогда, когда нет возможности не платить, и живут честно, только когда нет возможности жить иначе.
        Трубы - вверх, на восьми футах из них выходят провода. Сашка дал очередь - посыпались искры… хорошо пули тяжелые, иначе бы на рикошетах и сам словил. Прикоснулся - тока нет…
        Как обезьяна прыгнул, уцепился, подтянулся … перепрыгнул… есть!
        Впереди - мелькнула черная чалма.
        - Молодец! Ты опять сократил разрыв! Двадцать метров - направо! Свободно!
        Черт, куда он бежит? Кто он вообще нахрен такой? Не похоже, что рядовой джихадист
        - рядовой давно бы выдохся.
        Борецков выскочил на очередную улицу - как раз для того, чтобы увидеть, как джихадист стреляет в кого-то. Увидев выскочившего из переулка преследователя, он поднял пистолет и несколько раз выстрелил в его сторону.
        - Твою мать!
        Сашка бросился на колени, прикрываясь лотком с фруктами от пуль. Пули выбили штукатурку из стены, его обсыпало этой штукатуркой, перед ним кто-то грохнулся на тротуар со всего маха… живые так не падают…
        Стоя на коленях, он привел в боевую готовность автомат, перекатился, готовый открыть огонь. Красная точка в прицеле метнулась по бегущим людям… пусто. Его нет!
        Борецков вскочил на ноги. Цели не было.
        - Цели нет! - выкрикнул он
        - Беги вперед! На перекрестке тебя подхватят!
        - Что?!
        - Твою мать, беги!
        Он побежал - как мог. Люди - отшатывались, видя у бегущего парня автомат в руках. Хорошо, что улица была обычной улицей, грязной, с ухабами и с лавками. Он бежал прямо по проезжей части, маневрируя между тук-туками и движущимися машинами. Местные - сигналили ему…
        - Он захватил мотоцикл - сообщил Антарес - сейчас опережает тебя метров на двести. Мы ведем его.
        Просто удивительно, что еще нет полиции. Хотя… удивительного как раз мало, просто они слишком быстро передвигаются по городу, полиция за ними не успевает.
        Загорелся красный. Машины тормозили, он пробивался между ними. На ходу сбил зеркало заднего вида…
        Впереди - пошел поток машин, включился зеленый. Просто поражаешься, сколько в этом городе транспортных средств… огромное количество транспорта и плохое состояние дорог делают передвижение по городу совершенно невыносимым. Англичане деньги вкладывали - но они вкладывали их только в стратегические трассы, ведущие к порту, к железнодорожной станции, к огромному металлургическому комбинату, расположенному прямо в черте города. Дороги, по которым передвигаются обычные жители этого города
        - их не интересовали…
        Сашка лихорадочно завертел головой, зеленый уже моргал, он стоял перед потоком машин и еще один поток был у него за спиной, а местные водители не станут тормозить только из-за того, что какой-то идиот стоит у них на дороге. Рядом - затрещал мотоцикл, голос по-русски приказал.
        - Садись, живо!
        Это был «нищий». Борецков едва успел приземлиться на сидение - как мотоцикл рванулся вперед…
        Мотоцикл - лучшее средство передвижения по Карачи, и сейчас - он оправдывал это на все сто. Четырехсоткубовая «Хонда», мотоцикл из восьмидесятых годов, производимый миллионными тиражами на заводах в континентальной Японии как средство передвижения для небогатых азиатов. Но не стоит пренебрежительно смотреть на этот мотоцикл: семь секунд до сотни, это солидно, это почти что показатель спортивной машины, при том, что в переводе на русские деньги он стоит меньше тысячи рублей…
        Сашка хлопнул «нищего» по плечу, проорал в ухо.
        - У него пистолет и гранаты!
        - Я знаю! - прокричал в ответ нищий, и половину букв унес ревущий ветер - приказано брать живым. Это особо важная цель…
        - Ничего не говорили!
        - Приказ поступил сейчас! Не стрелять на поражение!
        Еще не легче…
        - Вон он!
        Борецков увидел мотоцикл - вероятно, джихадист убил водителя, чтобы забрать мотоцикл, просто так здесь ничего не отдают. Опознал просто - по черной чалме на голове вместо шлема Человек не оглядывался - и это неудивительно, они маневрировали в плотном транспортном потоке, как безумцы.
        - Идет на восток! Это хреново!
        Сашка понимал, насколько это хреново. На востоке - граница…
        Они мчались по дороге, идущей параллельно так называемому «Суперхайвею» - части стратегической дорожной сети англичан, которая должна была служить транспортной артерией, по доставке продукции Центральной Индии в порт Карачи для вывоза. Сейчас трасса была полупустая, но джихадист не делал попытки вырваться на нее…
        Куда он едет, мать его так…
        - Я могу подбить его! - проорал Борецков - пробить шину!
        - Нет!
        И почему - понятно. Если этот урод упадет с мотоцикла - он, скорее всего, попадет под грузовик. И то, что он везет - тоже, рисковать так нельзя…
        Словно отвечая на невысказанные мысли - джихадист на очередном повороте резко свернул налево.
        - Идет на хайвей!
        Короткая гонка - и вот, асфальт под колесами сменился гладким как стекло бетоном…
        - Держись!
        Они вылетели на шоссе. Пять полос в одну сторону, пять в другую, высокие отбойники, реклама. Совсем недавно - на этом шоссе было не протолкнуться от тяжелых, четырехосных грузовиков, везущих сорокафутовые морские контейнеры. Сейчас
        - шоссе было полупустым.
        Сашка увидел, что мотоцикл джихадиста - лицензионный, трехсотпятидесятикубовый
«ДКВ». Это значит, на сто кубов меньше, чем их «Хонда». На скоростной трассе - они его достанут.
        Словно понимая это же самое - джихадист коротко обернулся и выстрелил дважды в них. Нищий - резко рванул руль - и они, пролетев между двумя метровой высоты ти-уоллсами, это было место для разворота - вылетели на встречку.
        Пули пролетели мимо, выбив куски из бетона.
        - Ах ты…
        На них - с гудением надвигался грузовик, Сашка видел белое, как мел лицо водителя в низкой, расположенной на британский манер кабине водителя. В последний момент
«нищий» дернул руль, прибавил газа - и они пронеслись между бортом грузовика и бетонной стеной отбойника…
        Еще один грузовик. Решение надо было принимать мгновенно - и нищий снова увернулся. Мотоцикл начал смещаться влево, Борецков заорал в голос, мокрый как мышь, крик унес ветер. Но тут «нищий» как профессиональный гонщик переложил руль, и они снова вылетели на свою полосу под аккомпанемент гудков…
        Джихадиста не было. Его мотоцикла тоже.
        - Он пропал! Он пропал!

«Нищий» начал перестраиваться с тем, чтобы мотоцикл был в крайнем правом ряду. Это было еще страшнее - на встречке ты хотя бы видишь, кто летит на тебя…
        - Антарес, Антарес, контакт с целью потерян…
        - Твою мать, Медведь, ты что, не слышишь? Он бросил мотоцикл, передвигается пешком. Бросайте свой мотоцикл сейчас же!
        Видимо, наводчик уже вызывал его и не раз - просто он не слышал от страха. Сашка хлопнул своего водителя по плечу.
        - Стой! Выбираемся!
        Они остановились у стены, которая огораживала дорогу и не давала заводиться кафушкам, торговцам и нищим по обочине. Справа - тянуло дымом, дым поднимался к небу полупрозрачными лисьими хвостами…
        Перевалились через метровой высоты бетонную стену, плюхнулись на землю. Дорога была на насыпи, насыпь шла вниз. За их спинами раздался грохот - видимо, брошенному на дороге мотоциклу пришел конец. Это скоростная трасса, почти германский автобан, тут бросать ничего нельзя…
        - Господи Боже… - проговорил Сашка, потому что больше сказать было нечего.
        Нищий первым поднялся на ноги.
        - Пошли, надо спешить. У тебя сохранилось наведение?
        - Да. Антарес, Антарес, прошу наведения…
        - Медведь, это Антарес. Цель движется пешком, направление - юго-восток, он думает, что оторвался от вас. Вы можете его перехватить. Немедленно начинайте движение прямо, пройдете примерно километр и перехватите его. Впереди - лагерь нищих, пройдете через него…
        - Антарес, вас не понял, повторите. Какой лагерь нищих?!

«Нищий» потянул носом воздух. Достал пистолет с глушителем, оттянул затвор, чтобы убедиться, что патрон в патроннике
        - Мясовары - уверенно заключил он - пошли…
        Мясовары?!
        То, что он увидел - Сашка запомнил на всю жизнь. Для паренька из благополучной Империи, где есть бедные, но нет (совсем нет!) нищих - это было шоком.
        Лагерь мясоваров располагался у одного из мостов, построенного через реку Малир, текущую совсем рядом с Карачи, у промышленного района. Это было считай, самое устье реки, оно подтапливалось, когда ветер гнал нагонную волну с Арабского моря, унося потом с собой тонны и тонны грязи. Словно какая-то насмешка - с того берега реки, по которому они шли - виделся недавно построенный североамериканцами (Монсанто) завод по производству удобрений и генетически модифицированных семян[Генетически модифицированные семена - это семена, которые произрастают только один раз - семена из урожая уже сами не дадут всходов. Эта технология имеется и применяется и в нашем мире - будь послушным, а то мы не дадим тебе семян и будет голод. В Российской Империи использование «одноразовых» семян каралось по закону] . Это были высокие, покрашенные белым ангары, похожие на космопорт из какого-то фантастического фильма, потому что они были круглые, а не обычные прямоугольные с крышей. Это зрелище - видели каждый день пятьдесят с лишним тысяч человек, ютящихся в дельте Малира в крошечных хижинах, сделанных из подручного
материала со свалки…
        Было страшно. Огромный лагерь - но хижины, которые там были, были высотой по плечо высоким русским, а некоторые и того ниже. Многие жили и вовсе без хижин. Полно детей и полно крыс, которые настолько обнаглели, что не боялись людей совершенно.
        Мясоварам - со всего Карачи свозили ободранные кости с остатками мяса и то, что не шло в пищу. Мясовары варили все это прямо здесь, на кострах, в огромных котлах, этим и питались. В качестве топлива - использовали все что угодно, с деревом было плохо, оно было дефицитом - использовали те же резанные автомобильные покрышки. Кости - так же размалывали в костопальнях на костяную крупку. На костопальнях работали дети, но не все, а только те, кому повезло. Остальные не работали нигде. Это был лагерь отверженных, выброшенных обществом людей - и шансов выбраться в нормальный мир, там, где у людей есть дом, машина, работа - у них практически не было. Они были обречены провести всю свою жизнь здесь, в этом грязном, дымном аду, без каких-либо шансов что-то изменить…
        Борецков вдруг почувствовал стыд.
        Они шли через лагерь, прикрывая друг друга - и взрослые суетливо прятались в своих хижинах, а дети, еще не привыкшие бояться - перебегали за ними, их становилось все больше и больше. Из-за дыма - было плохо видно, слезились глаза - но под ногами были кости как после бойни, а прогалы в дыму открывали картины, достойные самого Иеронима Босха[Средневековый художник, основная тема творчества - ад и адские муки] . Даже люди здесь были почти что не людьми - темные, кривоногие, в грязной одежде, согбенные, передвигающиеся почти как обезьяны…
        Это был две тысячи шестнадцатый год от Рождества Христова. Территория Российской Империи.
        Сашка вдруг понял одну простую вещь. Что тот беспилотник, который постоянно следит за ними, недреманное око в небесах, обеспечивающее и наблюдение, и связь, а если нужно будет - то и огневую поддержку ракетами - стоит дороже, чем кров и нормальная жизнь для этих людей. Для всех этих людей. Что в терроре - есть что-то, что они не поняли до конца, не осознали. Что террорист - это не просто цель в прицеле твоего автомата, что это не объект ненависти, не фотография в деле оперативной разработки. Что это тоже человек - и стать террористом его подвигли какие-то жизненные обстоятельства. Что если единственный способ вырваться отсюда - это пойти в контору типа «Проповедь и джихад», как ту, которую они только что разгромили, и завербоваться террористом - то в этом вина обеих сторон. Не только англичан - весь мир виноват в этом, даже русские. Виноват тем, что в мире, который они выстроили, и который защищают с оружием в руках - нет места вот этим людям. Не предусмотрено. Просто проектом не предусмотрено. Тогда - этим людям ничего не остается, кроме как бороться, бороться за то, чтобы уничтожить мир, в
котором им не предусмотрено места. Чем такой мир - лучше вообще никакого.
        Он, боец отряда специального назначения ГРАД[Группа активных действий, обычное наименование армейского спецназа] , выходец из интерната, у которого отец один - Его Величество - не должен был так думать. Но он так думал.
        Что-то было неправильно в мире.
        - Медведь, это Антарес, слышишь меня? Связь пропадает…
        Сашка поправил гарнитуру
        - Медведь на связи.
        - Поторопись. Осталось немного. Направление верное.
        - Понял…
        Он хлопнул «нищего» по спине
        - Поднажмем. Направление верное…
        В дыму мясоварен - впереди показался мост. По нему шла железная дорога, сейчас не действующая…
        - Антарес, наблюдаю мост перед собой…
        Антарес не успел ответить - совсем рядом свистнула пуля. «Нищий» и Борецков шарахнулись в стороны
        - Черт! Обстреляны, враг по фронту!
        - Медведь, противник на мосту, он увидел вас. Он бежит!
        - Понял! Он на мосту, вперед!
        Не стреляя, они побежали вперед, кидаясь то в одну сторону, то в другую, чтобы помешать взять верный прицел. Тут дорога уже была получше, без грязи и костей, впереди - была железнодорожная насыпь…
        - Антарес, вы видите его?
        - Медведь, противник бежит, поднажмите…
        - Вас понял. Поднажмем!
        Они вскарабкались на крутую, щебеночную осыпь моста, на четвереньках…
        - Чисто!
        Впереди, в плывущей над рекой дымке виднелась дергающаяся спина бегущего, черная чалма. Сашка распластался на рельсах в положении лежа, прицелился из автомата, готовясь стрелять - но «нищий» пихнул его, заставляя подняться.
        - Нельзя. Пошли.
        Бежать по шпалам - было тяжело, они были вымотаны до предела. Поезда ждать не следовало, не было тут поездов - но в любой момент можно было споткнуться и раскровенить все лицо. Человека в черной чалме - уже не было видно.
        - Антарес, нет визуального контакта! Нет визуального контакта!
        - Медведь, за мостом направо. Ублюдок снова бежит.
        - Понял…
        - Медведь, осталось немного. Ястреб три занимает позиции в полукилометре восточнее вас. Вы гоните его прямо на засаду, держитесь…
        Легко сказать…
        Мост кончился. Снова насыпь, внизу зелень - здесь берег укрепляли англичане, такого свинарника как на противоположном берегу нет. Что-то вроде курорта тут хотели создать… вроде бы…
        Снова свистнула пуля, но они были уже так измотаны, что не обратили внимания. С оружием в руках, они бежали по склону, чуть не падая. Сашке вспомнился их инструктор по альпинистской подготовке. Когда они встретили такую же вот осыпь на скале, и надо было спускаться после тяжеленного подъема с рюкзаками - кто-то из кадетов предложил просто съехать вниз как на горке. Инструктор тогда сказал - до низу только уши твои доедут…
        - Антарес, мы обстреляны, попаданий нет. Дайте вектор движения.
        - Медведь, у меня плохие новости. По фронту от вас вооруженные люди, они бегут по направлению к вам.
        - Мать… Возможный контакт с фронта!
        Они моментально шарахнулись в стороны, чтобы не зацепило одной очередью. Оружие - перед собой, в сторону возможного контакта.
        - Антарес, вопрос - сколько их?
        - Пока вижу троих. Вооружены автоматами. Занимают позиции…
        - Антарес, где именно?
        - Двое у пикапа. Старый белый пикап. Еще один - противоположная сторона улицы, за углом…
        - Антарес, вас понял. Что с основной целью?
        - Нам удается отслеживать ее, она идет прямиком в засаду…
        - Черт, если мы не будем ее подпирать, она остановится. Останется здесь и придется выкуривать ее отсюда. Идем вперед!
        Впереди - были какие-то строения, построенные явно местными, не англичанами. Все сильно походило на строительный городок, заброшенный в связи с последними событиями.
        - Антарес, давай отсчет до засады.
        - Идешь правильно, на повороте направо. Так… сто пятьдесят. Сто сорок пять… сто сорок… Сто тридцать пять…
        Как и всегда бывает - план застать засаду врасплох и самому стать для нее засадой
        - рассыпался на куски при столкновении с реальностью. Справа открылась дверь, появился бородач с помповым ружьем. Увидев двоих, он вскинул оружие.
        - Аллах Акбар!
        Две пули в грудь отбросили его назад, он упал - и одновременно с этим, спереди заговорили автоматы…
        - Прикрой!
        Борецков несколько раз выстрелил одиночными в сторону стрельбы, за это время
«нищий» - перебежал улицу и оказался рядом с поверженным стрелком. Через секунду - оглушительно бабахнуло ружье.
        - Пошел!
        Сашка перебежал вперед, пробежав мимо двух машин, и скрылся за третьей. Распластался на земле, ища цели… есть! Нога! Нога у колеса.
        Он выстрелил. Раздался крик, боевик дернулся - и Борецков попал ему во вторую ногу. Трижды, раз за разом выстрелило штурмовое ружье.
        - Один готов! - заорал по-русски нищий. По-русски - чтобы наверняка не поняли враги.
        Непонятно только - то ли другой, то ли этот же.
        - Прикрываю, пошел!

«Нищий» пробежал мимо. Сашка увидел автоматный ствол и дал два выстрела. Автоматчик решил не рисковать, даже стреляя вслепую.
        - Пошел!
        Еще один рывок вперед. Что-то мелькает в воздухе
        - Граната!
        Но вместо того, чтобы поберечься - Сашка просто перевалился через капот низкой, стоящей на кирпичах легковушки, рассчитывая на то, что корпус машины укроет его от осколков.
        Взорвалась граната. Боевик допустил ошибку - он метнулся через улицу, надеясь укрыться и отступить, и что его не пристрелять из-за этого манера. И ошибся - Борецков срезал его на середине улицы, тот упал в грязь лицом и не шевелился…
        - Граната!
        Борецков бросил вперед светошумовую, дождался, пока она взорвется - и бросился вперед, надеясь зацепить автоматчика за углом.
        Автоматчик улепетывал, ошеломленный взрывом гранаты - и Борецков расстрелял его в спину, когда он убегал.
        - Чисто!
        Он упал на колени за тем белым пикапом, за которым прятались двое, схватил того, у которого он отстрелил ноги и потащил за пикап. Одна ступня оторвалась и осталась у него в руках - но ему было на это плевать, в свои двадцать лет он видел и худшее…
        Автоматическая винтовка - старая FNC c подствольным гранатометом американского производства, патроны к ней и гранаты. Весь нагрудник был в крови, но это не повод, чтобы отказываться от шести полных магазинов и гранат к подствольнику. Особенно если учитывать, что у него для его автомата - меньше магазина патронов.
        - Эй!

«Нищий» сноровисто шмонал своего «двухсотого», ему досталась старый, черный карабин на базе М16, судя по надписи на ствольной коробке - выпуск начала восьмидесятых годов, тогда североамериканцы массово перевооружались на новую винтовку Сноунера, распродавая старые карабины по дешевке. К нему - были длинные
«индокитайские» магазины на сорок патронов и совсем старый, но видимо еще годный прицел Оксфорд.
        - Хочешь? - Борецков предложил свой трофей. Все-таки американский карабин как единственное оружие не годится… слишком задержек много.
        - Нет - качнул головой нищий…
        - Антарес, здесь Медведь. Засада сбита, готовы идти дальше, дай направление.
        - Медведь, плохие новости. Две машины, до десятка боевиков, идут к вам…
        - Черт… Сколько у нас времени?
        - Минут пять, Антарес. Уходите оттуда. На одной из машин вижу пулемет, повторяю - пулемет. Идут к вам слева…
        Сашка - поманил рукой «нищего». Тот перебежал к нему
        - Две коробочки, десять духов - сообщил Борецков - один пулемет. Подходят справа. Бьем или бежим…
        Взгляд «нищего» пробежался по улице, по крышам.
        - Бьем. Пошли, я тебя подсажу. Подашь потом мне руку.
        Территория под контролем Российской Империи
        Восточнее Порта - Карачи, бандитская территория
        Спецназ морской пехоты

22 августа 2016 года
        Белый, носатый «Бедфорд» администрации порта, ничем не примечательный в общем потоке машин - быстро катил по шестнадцатой дороге, ведущей на восток и идущей, в отличие от супер-хайвея - параллельно береговой линии по болотам. За рулем был человек, похожий на местного - но относящийся к той самой группе, которую высадили два дня назад с Екатерины - а вот в просторном грузовом отсеке были совсем другие люди…
        Их было восемь человек. В отличие от действующих под прикрытием спецназовцев - они не считали нужным отращивать бороды и учить местные языки, а так же одеваться в вонючее местное шмотье. На них были черные, огнеупорные костюмы (при бое в надстройках корабля обычно там кромешная темень, и черный является самым лучшим камуфляжем), титановые шлемы, выдерживающие пистолетный выстрел в упор и укороченные автоматические винтовки в руках. В группе было два пулеметчика, у них были штатные пулеметы - но с мощными фонарями на цевье и с укороченными против обычного стволами - с длинными трудно поворачиваться в тесноте корабельных коридоров. Вероятно, в искусстве ближнего боя эти люди были лучшими - их учили сражаться в кромешной темноте, по горло в воде, в узких коридорах давшего сильный крен, тонущего корабля. Каждый из ни готов был отреагировать на что угодно - на вылетевшую в коридор гранату, на шквальный автоматный огонь, на пожар - это было их службой. Это был спецназ морской пехоты, группа обеспечения безопасности с авианосца Екатерина Великая.
        Эти люди - были направлены с вертолетом, который забирал раненых из порта и сейчас
        - в их задачи входило захватить особо важную цель, причем взять обязательно живьем и со съемным диском к серверу, на котором должна была быть особо важная информация. Дополнительные задачи - вытащить группу спецназа в составе двух человек, которая загнала особо важную цель, но сейчас сама попала в критическую ситуацию - и зачистить район, который, как оказалось, кишит боевиками.
        Девятый, сидевший за рулем спецназовец резко повернул руль - и машина вылетела на авеню Первого графа Бирманского[лорд Луис Маунтбаттен, брат Его Величества, Короля. В нашем мире - последний генерал-губернатор Индии. Погиб в результате террористического акта в семьдесят девять лет] . В кузове - раздались раздраженные крики, кто-то застучал в кабину кулаком.
        - Так… фотографии особо важного объекта… - командир спецгруппы, майор по адмиралтейству Мороз пустил по рядам фотокарточку - этого брать только живым, приказ поступил из Кабула. Все слышали?
        - А если засадить в ногу? - поинтересовался один из морпехов
        - Только в самом крайнем случае. Приказ из Кабула недвусмысленный. Кто будет пороть отсебятину - лучшее вешайтесь…
        - Так точно…
        - Как мы узнаем спецназовцев? Пропавшую группу?
        - Никак. Антарес даст наведение.
        - Пределы применения силы?
        - Стрелять по всем, кто оказывает сопротивление.
        Автобус еще раз резко повернул.
        - Козел. Как дрова везет…
        - Так, еще раз проверить снаряжение. Быть готовым к серьезной схватке. С нами Бог, Господа…
        - С нами Бог, за нами Россия…
        Морпехи в последний раз проверили снаряжение, оружие. Многие - на манер американцев - носили за спиной короткие обрезы, сделанные из помповых ружей со сменными насадками - если правильно подобрать насадку, то рассеивание будет такое, что захватит весь коридор, не попасть невозможно. В качестве основного оружия у всех были укороченные автоматы Калашникова - флот, в отличие от армии, так и не перевооружился на более современное оружие - но вместо стандартного магазина на тридцать патронов, многие пристегивали длинный, на сорок пять или барабан, на девяносто. Бой на палубах судна - особый вид боя, часто огонь ведется вслепую, на подавление - и кто может его вести дольше, тот и победил. Обязателен фонарь - многие брали самый мощный, добивающий метров на пятьсот - фонарь это тоже оружие, можно ослепить противника. Сейчас, конечно, фонарь не пригодится - незачем…
        Под колесами - загремело
        - Проходим мост.
        Значит - совсем близко
        - Заряжай!
        Залязгали автоматные затворы…
        Гул под колесами прекратился - снова пошла дорога.
        - Три минуты…
        - Три минуты! - командир группы поднял три пальца, и все сделали то же самое.
        Машина стала притормаживать…
        - Что там? - запросил командир морских пехотинцев
        - Черт… полиция.
        С самого начала - Россия, не желая проблем с новоприобретенным городом - портом, чужим и довольно враждебным, никогда не принадлежавшим России до этого - повела очень либеральную политику. Была реализована вековая мечта имперской геополитики - прямой выход в Индийский океан и возможность построить современную военно-морскую базу, чтобы обеспечить постоянное присутствие русского флота в этом регионе, надежное присутствие. Порт - Аден, который использовался до этого - не способен был принимать ударные авианосцы, Персидский залив легко было перекрыть, да и там не было нормальных глубоководных портов. Местом, пригодным для строительства крупной военно-морской базы и нового русского города - был признан небольшой рыбацкий и контрабандистский город Гвадар на побережье Арабского моря. Карачи жен
        - без особых усилий получил статус «Вольного города». Этот статус - предполагал, что в городе остается местное самоуправление, русские здесь будут лишь гостями, хоть и почетными, количество русских военных сил будет ограничено местная полиция останется на своем месте. Более того - рядом с портом были выделены участки под беспошлинные зоны - то есть там можно было изготавливать товары и экспортировать потом их, не платя никаких пошлин. Одесса - получив такой статус, стала жемчужиной у моря. Карачи…
        Как оказалось потом - это было больше, чем преступлением, это было ошибкой. Отказ от модернизации, отказ от наведения имперского порядка. Местный народ не смог навести порядок в городе все то время, пока он существовал - и дело было не в англичанах. Восток - стал русским только после того, как русские пришли и сказали
        - мы будем жить по-новому. Не по старому - а по-новому. И в крови, в грязи, под грохот выстрелов - все же вытащили эту планиду из трясины вневременного существования, включили в современный мир, где секундная стрелка часов - главная. Здесь - русские отказались это делать - по крайней мере, пока.
        Увидев полицейский пикап - спецназовец решил не нагнетать. Портовый фургон - имел на стекле специальную наклейку, означающую, что досматривать его нельзя. Кроме того - в кармане приятно шуршали купюры… а местные полицейские за деньги готовы были сами совершить преступление, не то что покрыть - недаром, большинство профессиональных убийств в городе совершались полицейскими, решившими немного подзаработать. Потому - шансы что машину пропустят, платно ли, бесплатно ли равнялись ста процентам. Ну, или около того.
        И лишь увидев, как полицейский, вышедший из машины поднимает пистолет, спецназовец понял, как он ошибся. Его автомат лежал на соседнем сидении, опередить уже держащего пистолет полицейского было невозможно. Грохнул выстрел - и ничего не осталось, только грохочущая чернота…
        Полицейский успел выстрелить еще раз - прямо в лицо… точнее не в лицо, а в что-то, похожее на голову того, кто вывалился из боковой двери. Человек в черном комбинезоне падая, нажал на спуск автомата - и длинная очередь прострочила полицейского - исламиста от паха до груди. Брызгая кровью, он повалился на обочину…
        Остальные полицейские - тоже тайные сторонники Проповеди и джихада и тому подобных организаций, готовившиеся расстрелять микроавтобус - сделать это не успели. Длинные автоматные очереди превратили и их, и машины в некое подобие дуршлака, только вместо воды - из десятков ран брызгала кровь.
        - По фронту чисто!
        - С тыла чисто!
        Впереди - горохом сыпалась стрельба. Командир морских пехотинцев - подошел к кабине фургона, мельком взглянул - пробитое пулей крупного калибра стекло, кровь… чуть не стошнило.
        - Жив?
        Малек, их санинструктор - на секунду оторвался от работы.
        - Жив, но в тяжелом состоянии. Пуля прямо в лицо. Крупного калибра. Если бы не стекло - п…ц.
        Мороз взглянул вперед, там где была перестрелка. Перестрелка не прекращалась…
        - Черт, Антарес, я Молот, ответьте… У нас пострадавший…
        - Молот, мы видим вас. Вопрос, вы можете продвигаться вперед?
        Майор на секунду вслушался в перестрелку. Лучше бы предупредили гады. Хотя… как тут предупредишь - вот эта мразь. В полицейской форме на полицейской машине - мало ли что у него может быть на уме.
        - Да, можем, Антарес. Пришлите вертолет для эвакуации. И наводите нас…
        - Молот, вас понял, вертолет уже летит к вам. РВП - пятнадцать минут… Направление
        - прямо, на двенадцать, ориентир - крупное, трехэтажное здание. По улицам перемещаются боевики, не меньше двадцати человек.
        - Антарес, вас понял. Так… ты и ты - майор указал на двоих - остаетесь с Мальком и ждете вертолета. Остальные - за мной.
        Было непонятно, чего ждать. Было страшно - с чужим оружием, пусть оно и доказало только что свою исправность, когда стреляло в тебя. Было страшно - двое против десяти. Но никакого иного выхода не было…
        - Антарес, ты видишь нас? - спросил шепотом Борецков, распластавшись на крыше…
        - Так точно, Медведь. Движение в вашем направлении. Можете пропустить.
        - Антарес, мы решили драться. Дашь наведение, отсчет от меня, все понял? Мы не можем высовываться.
        - Давай, сыграем, Медведь. Они слева от тебя, пятьдесят метров. Поворачивают. Первым идет пикап. Один человек у пулемета, еще один смотрит в твою сторону, как минимум один в кабине. Второй… тоже пикап. Шесть человек в кузове, ракетная установка РПГ. Смотрят по сторонам. Как понял?
        Сашка - шестами показал «нищему» - шесть человек на тебе, один карандаш[Карандаш - гранатомет на сленге. У спецназовцев и у боевиков - сленг был один и тот же, так проще] . Тот показал большой палец. Хорошего было мало - М16 хуже, чем FNC, больше шансов, что заклинит на автоматическом огне. Но уже не переиграешь.
        - Антарес, давай отсчет. Мы готовы.
        - Одиннадцать. Десять…
        Первым - автоматчика, он намного опаснее пулеметчика, в разы опаснее. Пулемет на короткой дистанции бесполезен, у него ограниченный станком и щитом угол обстрела, его огонь практически невозможно быстро перенести на другую цель, чаще всего у пулеметных станков угол обстрела - сто восемьдесят по фронту, если не меньше - назад уже не постреляешь. Это не автомат - прицелился и пали. Затем - самого пулеметчика, потом - огонь по кабине.
        - Пять… четыре…
        Черт, все-таки неправильно… какая ерунда в голову лезет. Те люди - они ведь сами вместо того, чтобы хоть попытаться навести порядок, хоть что-то сделать - берут в руки оружие, начинают убивать.
        И все-таки жаль их. Что за жизнь…
        - Три… два…
        Как сердце стучит. Каждый раз - пятьдесят на пятьдесят, или ты, или тебя. В сущности, вся их жизнь. Вся их служба - вызов судьбе. Нарушение законов математики. Попрание теории вероятности…
        Сашка толкнулся от крыши, вставая на колени - малоизвестная, но удобная, устойчивая поза для стрельбы. В незнакомом прицеле - чужие, злые глаза, борода с проседью. Винтовка отдает в плечо, красное облачко - попал. Все происходит в тишине, не слышишь даже, как стреляешь сам. Переводишь прицел… пулеметчик - так и есть - пытается провернуть пулемет, он уже прикипел к нему, не понимает, что - все. Еще один выстрел… есть.
        Длинная очередь сбоку - и уже не до стрельбы. Что-то бьет в бок, как молотком… и тут мир обретает привычную скорость. Боевики во втором пикапе - не мертвы, черт бы их побрал - не мертвы, и один из них - хлещет из автомата, из-за толчка плохо прицелился. Прицел… черная метка прицела на лице… толчок, еще толчок. Перекат… очередь. Длинная, «на все деньги», на все что осталось в магазине очередь. Пальцы уже нащупывают гранату… рывок кольца… бросок… как в интернате - одна из их самых любимых игр была лапта или как ее называли иностранцы - русский бейсбол. Негромкий взрыв… это только на экране бросил гранату - и пламя до неба, на деле же при взрыве пламени почти не бывает… просто сухой, трескучий хлопок и дым…
        И все…
        Ответного огня нет.
        - Господин подполковник, живы?
        Лежащий навзничь на крыше подполковник открывает глаза
        - Поживу еще… Винтовка… мать ее…
        Так и есть. Отказала. Черт бы ее побрал.
        - Сейчас…
        - Да сам справлюсь… - подполковник вдруг рванулся - сзади!
        Борецков обернулся. Первая машина! Он не обстрелял кабину водителя, и за это теперь поплатился. Водила - рванул вперед, заехал за угол, вышел из машины и теперь - впрямую угрожал им.
        Сашка вскинул автомат. Палец лег на спусковой крючок подствольника… есть. Приклад сильно ударил в плечо, граната пошла к цели - взрыв. Из-за угла вываливается изорванное осколками тело… последний.
        - Так… давайте…
        У каждого из спецназовцев - в аптечку входило то, при виде чего военные медики приходили в бешенство - рулон сантехнической изоленты, которая предназначена для того, чтобы латать водопроводные трубы. Эта штука - как раз предназначена для того, чтобы приклеиваться к мокрой, грязной, неровной поверхности и держать намертво - лучше для того, чтобы быстро заклеить рану и не придумаешь. Сашка наскоро отхватил несколько кусков этой самой изоленты, сыпанул гемостопа, заклеил. Пару часов так можно продержаться…
        - Воюем или уходим?
        Спецназовец - а ему было не меньше сорока, вдвое старше Сашки - засмеялся.
        - Ты откуда такой лихой?
        - С интерната…
        - Понятное дело. Машина целая есть?
        - Есть. Я одну не подбил.
        - Тогда - чего сидим? Ну-ка, помоги встать… вот так…
        - Спускаться…
        - Я еще тебя обгоню. Давай-ка…
        Пикап был старым, марки Симург персидского производства - но целым, рабочим, с почти полным баком. Самое главное - в кузове настоящее сокровище, крупнокалиберный пулемет Дегтярева-Шпагина, со щитом, на морской тумбовой турели, с сидением для пулеметчика. Полный короб, пятьдесят патронов и рядом, в держателе еще два. Такая штука - могла разобрать на части жилой дом.
        - Сможете за руль?
        - Хрена - проговорил «нищий», кривясь от боли - ты за руль, я - за пулемет.
        - Нельзя…
        - Пошел… сказал. Пошел!
        Сашка - достал маяк, хлопнул на крышу кабины. Выбросил из кузова труп, помог
«нищему» подняться в кузов.
        - Я, кстати… Багаутдинов… морская пехота, полковник по Адмиралтейству… - «нищий» скривился от боли, сплюнул в сторону - служил, как и ты, в ГРАДе, потом кхе-кхе на пенсию… да больно скучно стало… с внуками то. Веришь… нет… первый раз подстрелили.
        - Борецков - сказал Сашка, садясь за руль - Южный учебный центр.
        - Ага… ну, давай… Аллах с нами…
        Машина была простой, привычной - почти как Интер, только немного поменьше. Североамериканские машины отличаются тем, что у них рычаг переключения передач за рулевой колонкой, а не между сидениями, как у людей. Но, ничего, удобно…
        - Антарес, я Медведь, прием…
        - Медведь, я Антарес, вижу вас. Опознание по маяку, верно…
        - Верно, Антарес… - Сашка не стал докладывать о том, что произошло, смысла не было
        - дайте новое направление. Полковник… полковник Багаутдинов ранен, но мы еще боеспособны. Дайте направление, у нас чужой транспорт, мы можем… застать их врасплох…
        Находившиеся на территории бывшего строительного комплекса боевики - имели неплохой опыт - но они никогда до этого не имели дела со спецназом морской пехоты.
        Оставшиеся впятером морские пехотинцы - проломили ряды боевиков как таран. Пулеметы - пулями с вольфрамовым сердечником пробивали стены домов, автоматчики поддерживали пулеметчиков более точным огнем. В отличие от боевиков - на русских была серьезная защита, бронежилеты, выдерживающие попадание автоматной пули и шлемы, тоже много чего выдерживающие, в том числе и автомат, если не в упор. К тому же за русскими - были тысячи и тысячи часов тренировок, тренировок совместных, когда вся группа действует как единый боевой организм. За боевиками - ничего этого не было…
        - Вправо. Пятьдесят вперед…
        Точно, недострой. Какие-то здания… построены из бетона, но при этом не достроены, только первые - вторые этажи возведены. Наверное, делали что-то вроде туристического центра близ побережья, да не доделали. Или богатые районы… богатые здесь предпочитают селиться отдельно, богатые и англичане, у них специальные районы в городах, они обнесены стеной, и их охраняет армия - от остального народа. Вся армия здесь - предназначалась не для войны с неприятелем - а только для контроля этой территории и подавления народных волнений…
        Дорога была неровная, ухабистая, а машина была полупустой, поэтому козлила изрядно, руль бил по рукам, макушкой - чуть не до потолка доставал. Несколько раз
        - он видел боевиков, и ему большого труда стоило не стрелять в них, а просто вести машину дальше. Они тоже не обращали на них и на машину внимания: машина знакомая, в машине бородатые…
        Они ехали на звуки боя - боя солидного, с разрывами гранат, с пулеметной стрельбой…
        - Антарес, здесь Медведь, подходим к цели. Нужна обстановка…
        - Медведь, обстановка такая. Цель в здании, здание двухэтажное, укрепленное, скорее всего там исламский комитет. Морская пехота пыталась пробиться к зданию, но встретили ожесточенное сопротивление.
        - Ясно…
        Пикап с установленным на нем пулеметом вырулил на площадь и остановился. Из всех окон - вели автоматный огонь, но не по ним, они, получается, зашли с фланга. Наоборот - их, наверное, приняли за прибывшее подкрепление…
        Странное какое-то здание. С колоннами. Видимо, кинотеатр, центр досуга… что-то в этом роде делали. Очень безвкусно…
        - Антарес, я иду к цели. Предупредите морскую пехоту, чтобы не стреляла по мне.
        - Медведь, это невозможно. Оставайтесь на месте и поддержите морскую пехоту огнем! К зданию не приближаться! Вы слышите - к зданию не приближаться, повторите приказ!
        - Ни хрена я не слышу…
        Борецков выбрался из машины. Проверил свой пистолет с глушителем, затем трофейный автомат. Перезарядил подствольник, проверил гранаты. Примерно прикинул путь к зданию. Часть огневых позиций находилась вне стен здания, стрелки прятались за колоннами.
        - Я собираюсь рвануть внутрь. Прикроете?
        - Один?!
        - Так точно, господин капитан…
        - Ты охренел, нельзя!
        Сашка улыбнулся
        - Я интернатский, господин капитан. Мне - можно.
        - Сказано - нельзя, оставайся на месте, отморозок чертов! - чеченец не шутил
        - Пожелайте лучше удачи…
        - Твою же мать…
        Борецков пригнувшись, рискуя каждую секунду попасть под огонь стрелков, простреливающих площадь - побежал к зданию. Пули - цвикали то тут, то там… но ни одна каким-то чудом не задевала его.
        Лежащий за остатками строительного бульдозера пулеметчик боевиков обернулся… его лицо за мгновение из изумленного стало растерянным, а потом яростным, он каким то образом понял, что бегущий к нему молодой, бородатый человек - не моджахед - а враг. Но было уже поздно - Борецков застрелил его из пистолета с глушителем с нескольких шагов, пули попали в голову - и пулеметчик упал на свое оружие…
        Пулемет.
        Укрывшись за бульдозером, Сашка проверил пулемет. Отличная штука - MAG со стальным прикладом - трубой[Примерно как плечевой упор на ДШК, очень удобный. В нашем мире такой приклад есть на китайской копии МАГ] , тяжелый, но чертовски действенный, с брезентовой сумкой на сто патронов. Эти сумки - были без стального каркаса, типично британское изобретение - но их можно было вешать на шею и так бежать. Было еще три сумки, Борецков не торопясь перезарядил пулемет, оставшиеся две сумки повесил на шею. Показал Багаутдинову большой палец, тот в ответ показал кулак из-за щита - он до сих пор не стрелял.
        Тридцать метров!
        С пулеметом - Сашка преодолел их за десять с небольшим секунд, хотя казалось, что прошло десять с небольшим часов. Упал на колено, прикрываясь колонной - добрался! Выдернул гранату, бросил в окно, которое было ближе всего.
        Хлопнуло. Раздался крик…
        - Аллах Акбар!
        Держа пулемет за сошки - Борецков нажал на спуск - и выскочившего из-за колонны боевика, так и не понявшего, что произошло - пулеметные пули сбили с ног и отбросили назад. Через секунду - точно такая же судьба постигла и второго боевика…
        Борецков бросил зеленую дымовую шашку, чтобы показать, что с правого фланга свои. Затем - бросил гранату в соседнее окно, но не осколочную - а светошумовую - и полез внутрь, с пулеметом в руках и автоматом за спиной.
        Боевики, которых в здании было немало - так и не поняли, что происходит. Он вышвырнул в коридор светошумовую - а потом выскочил сам. Половины пулеметной ленты хватило, чтобы очистить коридор, двое из боевиков убраться не успели и так и остались лежать. Еще один - попытался высунуться в коридор - и получил несколько пуль. Остальные - не рискнули, попытались выбросить гранату - но Сашка перевернул стол и укрылся за ним - массивная столешница выдержала осколки. Коридор - был
«спинным хребтом» здания, и, взяв его под контроль - Борецков лишил боевиков возможности маневрировать, запер их в комнатах. Поняв, что происходит - пошли в атаку и морские пехотинцы…
        - Готов?
        Второй морской пехотинец кивнул.
        - Бойся!
        Технология штурма помещения была отработана до мельчайших деталей, и мало кто мог выполнить ее лучше, чем морские пехотинцы из Группы обеспечения безопасности. Один ударил ногой в дверь, второй бросил внутрь черный цилиндр светошумовой. После бьющей по глазам вспышки - морпехи ворвались внутрь.
        - Ложись!
        Один из боевиков пытается выдернуть чеку из гранаты, но не успевает и так и падает
        - с гранатой в руке и двумя пулями в голове. Второй - подслеповато щурясь, держал руки перед собой. В руках ничего не было…
        Морские пехотинцы сбили его на пол, затянули на запястьях пластиковую ленту одноразовых наручников. Такое тоже бывало… все знали, что русским предписано брать в плен боевиков, если они не сопротивляются, расправы запрещены. Если на тебя ничего не было в картотеке - можно было бросить автомат и просто поднять руки. Что часто и делали - умирать тоже не всем охота, пусть и за семьдесят две девственницы. Задержат… там поменяют, или вообще отпустят.
        - Чисто!
        - Чисто!
        Один из морских пехотинцев - показал рукой на искореженный предмет.
        - Командир, глянь…
        Это было что-то вроде коробки… частично пластик, частично алюминий - с ручкой. Размером примерно десять на пятнадцать…
        - Жесткий диск - моментально опознал командир - похоже, пытались уничтожить.
        - Это цель?
        - Возможно.
        - Я малька позову, он …
        Майор по адмиралтейству Мороз с силой пихнул своего подчиненного кулаком в плечо
        - Он тебе не малек, ясно? Иди, пригласи его.
        Тяжелый транспортный вертолет Сикорский-80 - тяжело плюхнулся на обозначенную файерами посадочную площадку, взбивая пыль громадным семилопастным ротором. Сопровождавший его канонерский вертолет - сейчас эту роль выполнял Сикорский -59, вооруженный тремя пулеметами и гроздьями ракет - описывал в небе круги как встревоженная овчарка вокруг овечьего стада…
        Прибывшие с вертолетом морские пехотинцы - обеспечили периметр и помогли спецназовцам подняться на борт, прихватив с собой всю добычу, какая у них была. Сопротивления практически не было.
        Сашка поднялся на борт вертолета последним. Это тоже была традиция… последним поднимался самый храбрый… и сейчас все поднялись перед ним.
        Стальной пол под ногами дрогнул, земля пошла вниз, и все - кровь, смерть, ужас, вонючий дым и приторно-мерзкий запах крови - все оставалось там, внизу. Тяжелый вертолет разворачивался в воздухе, поднимаясь все выше, и вот их уже было не достать из гранатомета… на самом краю аппарели у своего пулемета сидел канонир, человек, послуживший и повидавший всякое, и он ухмыльнулся молодому бойцу и показал большой палец. Вертолет поднимался все выше… и вот уже стала видна вода… они возвращались на свою землю, на принадлежащий России и только России стальной остров в этих водах… все кончилось, и все, наконец-то было правильно. Борецков повернулся и, держась за леер, натянутый у стенки - пошел вглубь десантного отсека.
        Там спецназовцы и морские пехотинцы - снимали свою амуницию, оказывали себе и друг другу первую помощь, говорили друг с другом о том, что произошло. Перед Сашкой расступились, он подошел к лежащему на носилках «нищему», который говорил на балуджи, на русском, но при этом почему то оказался чеченцем.
        - Сейчас прибудем на авианосец

«Нищий» поймал его руку, стиснул в своей
        - Молодец, малек. Кличка есть?
        Сашка покачал головой
        - Нет.
        - Теперь будет. Будешь Аскером. Ты не горец - но тебе эта кличка подходит.
        - Спасибо.
        - Не благодари. За это не благодарят.
        Сашка отдал честь
        - Служу России и спецназу.
        - Служи… Аскер.
        И кто-то похлопал его по плечу
        Аравийское море
        Ударный авианосец Екатерина Великая…

24 июля 2016 года
        Ударная авианосная группа, смещаясь на северо-восток, стояла уже почти что на траверзе Карачи, по крайней мере - были видно зарево на горизонте. Отдельные огни порта видны не были, но зарево было - неяркое, но заметное свечение на фоне темного неба…
        Сашка Борецков, ставший Аскером, воином, чьей храбрости изумляются друзья и устрашаются враги - стоял чуть в стороне от главного грузового лифта, призванного поднимать на палубу тяжелые, под сорок тонн истребители - бомбардировщики, чтобы отправлять их в полет. Пару часов назад - этот лифт опустил на вторую палубу тело полковника морской пехоты Багаутдинова…
        Они довезли его до авианосца живым, ему сделали нужную операцию. Просто - не выдержало сердце, и это когда врачи говорили, что жизни полковника Багаутдинова ничего не угрожает.
        Коновалы проклятые…
        Аскер - просто смотрел на горизонт, когда кто-то из палубной команды осмелился приблизиться к нему
        - Летный день закончен, мы…
        - Я найду нужный люк.
        Аскер просто стоял и думал. Ему надо было подумать.
        Тихие шаги.
        - Я вот думаю, господин полковник… - не оборачиваясь, сказал Аскер - нахрена это все нужно, а?
        - Ты имеешь в виду…
        - Вот это. С кем мы ведем войну? С этими нищими, грязными, завшивленными людьми? Зачем? Им это не надо.
        - Это нужно нам.
        - Нам… Зачем?
        Полковник встал рядом
        - Тот человек, кто учил меня - он сказал один раз мне - если ты не идешь на войну, война придет к тебе. Мы сражаемся здесь для того, чтобы это не пришло к нам
        Полковник помолчал и добавил
        - И это важно.
        - Да я понимаю. Только…
        - Когда кто-то гибнет - сказал полковник, моментально почувствовал, о чем идет речь - я всегда вспоминаю Суру из Корана. Никоим образом не считай погибшими тех, кто пал сражаясь на пути Аллаха. Нет, они живы, просто вы не можете этого понять.
        - Тот кто умер - он просто умер и все. Как мои родители.
        - Нет, не так. Если кто-то умер - дела его рук остаются с нами. И значит - его будут помнить. Значит - он жил не зря.
        - А что останется после нас?
        - Мир, лучший, чем тот, в который мы пришли. Я верю в это.
        Полковник посмотрел на звезды.
        - Местные - просто забыли о том, что иногда - надо смотреть на звезды… С диска, который вы взяли - мы получили свежие данные о целях. Есть новое задание. Ты готов?
        Борт тяжелого транспортного вертолета - вибрировал мелкой дрожью даже через мат шумоизоляции, неприятно напоминая о себе. Хвостовая аппарель была откинута, пулеметчик занимал позицию около нее, еще двое - расположились по бортам. Вертолет был загружен меньше, чем наполовину - в каждом из двух вертолетов было по тридцать отборных бойцов амфибийных сил флота, большей частью морская пехота, меньшей частью спецназ. Ради этой операции - оголили почти все корабли, собрали всех, кто только мог воевать - в конце концов, Екатерина исполняла чисто ударные задачи, это вам не корабль - док морской пехоты. До цели было около пяти минут, все сосредоточенно готовились к бою.
        Командир - переговорив о чем-то с штурманом в пилотской кабине - повернулся к десантникам, заорал во всю глотку
        - Так, внимание! Внимание на меня!
        Он поднял руку, в руке была фотография
        - Наши цели - вот эти здания. Там - находится крупный транзитный пункт, с которого боевиков переправляют дальше. После ликвидации одной из точек - они попытаются скрыться, мы должны блокировать район где они находятся. Дальше - либо уничтожаем самостоятельно, либо ждем подхода морской пехоты и казаков. Боевые приказы…
        Дальше шло про командиров групп - блокирования, зачистки, снайперов - Аскер почему-то пропускал это мимо ушей. Он ушел в себя, решил немного побыть наедине с собой перед боем.
        Пулеметчик, который был подключен к общей радиосети вертолета - показал один палец.
        - Одна минута! Приготовиться!
        У этого вертолета - две точки сброса - люк в полу и лебедка в хвосте, которой нельзя пользоваться, когда работает пулемет. Сам по себе вертолет - не десантный, а спасательный, быстро его не покинешь. Обычно, через люк в полу спускают снаряжение и тех, кто придан группе, и кто не нужен на земле прямо сейчас. Через хвост - спускается прикрытие вертолета и штурмовая группа. После нескольких инцидентов правила изменили - теперь группа прикрытия вертолета спускается на тросах до посадки вертолета и прикрывает его посадку уже с земли.
        - Шашки наголо!
        Команда из старой армии, кавалерийская. Вертолетные части - обычно появлялись на базе легких кавалерийских - уланы, гусары. Многое - шло оттуда. Сейчас - по команде «шашки наголо» ты просто досылаешь патрон в патронник, ставишь автомат обратно на предохранитель и включаешь прицел…
        Вертолет начал замедляться. Бойцы уже выстроились к точкам сброса…
        Потом - вертолет встряхнуло… это был тяжелый транспортный вертолет, с двумя турбинами по несколько тысяч сил каждая, способный нести бронетранспортер на внешней подвеске и несколько десятков готовых к бою бойцов, десантный отсек у него как комната в квартире, даже больше… это воздушный линкор, на него почти не действует никакой ветер… и его не могло просто так встряхнуть, ни сильно, ни слабо, вообще никак. Но его встряхнуло, потом, в следующую секунду - загорелась мигающая, красная, аварийная сигнализация в десантном отсеке и заработал пулемет по правому борту. А потом что-то взорвалось, прямо под брюхом вертолета, с такой силой, что пол ударил по ногам, он изо всей силы схватился за натянутый трос для парашютного десантирования. И Аскер почувствовал, что вертолет падает…
        Когда он пришел в себя, прошло несколько лет. Или несколько дней. Или несколько минут. Но все переменилось - быстро и страшно…
        Он лежал на боку. И перед носом - был искореженный борт вертолета.
        Со всех сторон барабанило. Какой-то безумный барабанщик играл марш войны, барабанщик был наверное пьян, потому что получалось сумбурно и разноголосо. Алюминиевая броня, которой был обшит спасательный, предназначенный для действий за линией фронта вертолет, выдерживала попадания многочисленных пуль и пока не пробивалась - а вот гранатометы она уже не держала…
        Аскер помнил, как его учили - первым делом, не подавай вида, что ты пришел в себя
        - это ты всегда успеешь. Второе - выясни, кто рядом с тобой, друзья или враги. Третье - попытайся понять, цел ты или ранен, и как сильно…
        Второе. Надо понять, кто вокруг тебя. Друзья - или уже враги…
        - Правый борт, с правого борта идут!
        - Ракета!
        - Уходи оттуда, уходи оттуда!
        - Б… снайпер на крыше, одиннадцать часов!
        - Я ранен, б…, я ранен!
        Свои…
        Третье. В последнее время, у солдат появилась травма, которой раньше не знали… подрыв бронированной машины на фугасе вызывал мгновенный сильный удар снизу, все солдаты в этот момент получали переломы обеих ног и становились небоеспособными: в связи с этим полы в бронемашинах срочно покрыли толстым слоем упругой, двухслойной резины. В данном случае - взрыв произошел в воздухе, не на земле - видимо, это как то самортизировало удар - ноги были целы. И все остальное, наверное, тоже - они шли в бой, защищенные новейшими костюмами с вставками из кевлара и высокомолекулярного полимера, плюс разгрузочный жилет, который если не пулю, то осколки остановит.
        Значит, относительно цел.
        Аскер перевернулся на бок. Зашарил вокруг в поисках спасительной, холодной, вороненой стали. Четвертое - оружие. Найди себе любое оружие. Найди свое, возьми оружие товарища, если оно ему уже ни к чему, подбери трофейное, укради, если есть возможность украсть, купи - если есть возможность купить. Пока у тебя есть оружие
        - даже если ты потерял форму, знаки различия, все документы, средства связи - но пока у тебя есть оружие - ты солдат. И ты должен сражаться…
        Пальцы наткнулись на пряжку быстрого сброса ремня. Поверить невозможно… это как же должно было рвануть. Ремни поменяли недавно, прицепили новые, удобные, трехточечные. Чтобы проверить - висели на них на турниках со спортивным поясом, еще и подтягивались…
        Но оружия нет - благодаря этому дурацкому ремню с пряжкой быстрого сброса.
        Кто-то осветил его фонарем, от этого ослепило непривычные к яркому свету глаза.
        - Цел? Держи и не высовывайся!
        На грудь упало что-то небольшое, увесистое. Он машинально ощупал… да, оружие. Автомат из набора для выживания, таких несколько в каждом спасательном вертолете - можно использовать самим, можно сбросить потерпевшему аварию летчику вместе с комплектом выживания, если нет возможности подобрать его сейчас. Автомат маленький, короткий, увесистый, не предназначенный для долгого пехотного боя - но удобный и дающий возможность жестко огрызнуться…
        Аскер откинул приклад, посмотрел в прицел - три точки светились лунным светом…
        Ну, гады…
        Очередь трассеров пролетела прямо над ним, над головами, по салону вертолета, он машинально сел, взял на прицел автоматчика и выстрелил. Автоматчик, пробравшийся на выгодную позицию, осел, а Сашка вдруг понял, что вертолет в падении или при ударе раскололся надвое. И головы вертолета - он не видит, вместо нее - черная дыра, ночь и вспышки выстрелов…
        Надо вставать…
        На четвереньках - он прополз вперед, занял позицию, прикрывая то направление, которое не было прикрыто - как его и учили, без лишних слов и команд. Потряс головой, пытаясь прийти в себя и оценить обстановку…
        Они упали на пустыре… значит, их сбили задолго до цели, цель находилась в западной части Пешавара. Интересно, как вообще вычислили их маршрут, ведь это не так просто сделать. И чем сбили вертолет, ведь он бронированный, с дублированием, а в некоторых случаях и двойным дублированием всех критически важных систем. Чем можно было так ударить по вертолету, что он раскололся напополам - кроме устаревшего зенитного орудия крупного калибра?
        А, впрочем, это сейчас неважно…
        Две ракеты - одна за другой - ударили в борт вертолета, оставляя рваные дыры и осыпая защитников этой обреченной крепости гарью и осколками.
        - Ракеты справа!
        Проснулись…
        Аскер тоже стрелял… перевел автомат на одиночные и бил по вспыхивающим в ночи огонькам, и думал, что это не напрасно. Точнее - он был уверен, в том, что это не напрасно, потому что напрасно - это поднять руки и напрасно потратить весь остаток своей жизни. Пощады в плену не будет, это знали обе стороны…
        Он пихнул того стрелка, что отстреливался рядом с ним
        - Кто командует?
        - Снегирь! Сейчас канонерки подойдут!
        Кто такой Снегирь - Аскер не знал, а может и забыл. Делать было нечего - и он просто стрелял и стрелял…
        Потом - может, через несколько минут, а может - через несколько часов, видимые дымные следы прочертили воздух и там, где были вспышки выстрелов врага - встали черно-желтые облака разрывов. Поднявшиеся с авианосца самолеты - штурмовики выполняли операцию прикрытия, нанося удары управляемыми ракетами, каждая из которых могли разрушить небольшой дом. Десантных судов не было, вертолетов огневого прикрытия тоже - поэтому штаб на авианосце применял то, что есть - весомую, грубую и зримую силу, которую в большинстве случаев применяли на чужой земле, а не на своей. Они увидели, как рушится, складываясь на глазах, какое-то здание, как от огня становится все светлее и светлее. Потом появились еще самолеты, вторая волна, они начали сбрасывать бомбы небольшого калибра и охотиться на противников с помощью своих скорострельных пушек. Стандартным вооружением истребителя является тридцатимиллиметровая пушка с осколочно-фугасными снарядами и сумасшедшей скорострельностью - за несколько секунд в цель уходит сотня снарядов. Поставив режим огня на фиксированные очереди, пилоты пикировали на огневые точки врага -
казалось, что с неба били молнии, а на земле разражался сущий адский котел, в котором не могло уцелеть ничего живое…
        Потом появились вертолеты…
        Это были пятьдесят девятые Сикорские, канонерские и вертолеты ЛМД[Лодочного и минного дозора - специфические вертолеты, предназначены для охраны УАГ (ударной авианосной группировки) от мин и нападения с использованием взрывающихся катеров - смертников или малых торпедных катеров (тактические единицы Японского императорского флота), так же для борьбы с пиратством. На таких вертолетах ставят радары, дополнительные баки и сильное пушечно-пулеметное вооружение. Есть в экипаже и снайперы. Не путать с вертолетами противолодочного дозора - у них совсем другие задачи.] . Их, видимо, собрали со всей УАГ, выскребя дочиста погреба. Канонерские вертолеты, которые могут нести как противокорабельные, так и обычные противотанковые ракеты - нанесли еще один удар, подавив еще огрызающиеся огневые точки противника точными ударами ракет, а вертолеты ЛМД сели полукругом. Их было три и они должны были забрать убитых и выживших.
        Стрелять уже не стреляли. Тела грузили в вертолеты… восемь погибших, хуже некуда, они даже не приступили к исполнению боевой задачи. Погиб экипаж вертолета, погибли спецназовцы и морпехи. И результат вылазки - ноль.
        Ноль…
        Аскер, уже нашедший в мешанине металла, кевлара и негорючих защитных матов свой автомат - подошел к спорящим у вертолетов людям. Просто услышал что спорят, а подойдя ближе - услышал и свои голоса
        - Вы что - шутите, майор.
        - Ну нет приказа. Признано слишком опасным, мы два вертолета потеряли. Вы что - не понимаете?
        - Не понимаю! И не хочу понимать трусость!
        - Вы забываетесь!
        - Нет, это вы забываетесь! Когда это мы - оставляли без помощи своих, а?
        Аскер толкнул одного из морпехов локтем, привлекая внимание
        - О чем спор?
        - Второй вертолет тоже сбили - шепотом ответил он - в районе цели, они почти дошли. Там их что тараканов. Наносить авиаудары запрещено, посланная на выручку спасательная команда сама едва не погибла. Массированные пуски управляемых и неуправляемых ракет, им едва удалось уйти. Штаб запретил все летные операции в этом районе, подняты беспилотники, послан полицейский конвой - но когда он дойдет…
        Сашка это понимал - более чем, потому что помотался по местным улицам, посмотрел, что здесь творится. Люди живут очень скученно, толпа собирается в любое время суток и по любому поводу - на драку, на скандал, на победу любимой команды по крикету, линчевать кого-то. Полно фанатиков, у многих дома хранится оружие - севернее есть места, где его производят в каждом доме. Блокировать в узких улицах колонну - проще простого, даже с постоянной поддержкой с беспилотников - ее не проведешь. Многие из-за жары, духоты и вони спят на крышах, на свежем воздухе - а для того, чтобы поджечь бронемашину, достаточно бросить сверху пару бутылок с бензином и мылом. Да, наземная колонна никогда не достигнет цели…
        Если только…
        - Господа! - сказал Аскер - господа, а что если мы пройдем тихо
        Двое офицеров уставились на него.
        - Ты кто, парень, обзовись.
        - Я Аскер. Город знаю. Местное шмотье у меня есть, у других - тоже. Найдем машины, вскроем и вперед. Пройдем запросто - и зачистим зону к вашему прибытию.
        - Нам не хватало только вас искать.
        - Господа, в городе двадцать миллионов душ обретается. Думаете, все всех знают? Машины - найдем местные. В таком бардаке - кто нас остановит? Мы сможем провести доразведку зоны, подобрать и обезопасить посадочные площадки. Навести на цели, если это будет нужно. И если там кто-то еще сражается - мы поможем им продержаться до утра…
        Порт- Карачи
        Ночь на 25 июля 2016 года
        Город не спал…
        Только тот, кто жил в восточных городах и видел это собственными глазами - знает, как быстро собирается толпа, как быстро в ее руках появляется оружие - от камней и намалеванных транспарантов, до автоматов и гранатометов. И как быстро - начинают убивать.
        Оказалось, что они упали на пустыре, тут должно было быть строительство, но оно так и не началось. Верней - началось, но не закончилось, только небольшая часть нового огромного жилого квартала - муравейника была заселена, большая же часть зданий стояла построенная наполовину, и в основном - ущерб пришелся на них. В пыли, в дыму, среди криков - они продвигались вперед, навьючив на себя огромные мешки со снаряжением, с боеприпасами для длительного боя - и понимали, что достаточно одного яростного крика и их толпа разорвет на куски. Даже оружие не поможет.
        Потом - они вышли на улицу, что-то горело и в этом неверном свете, в дымном тумане
        - им удалось найти и вскрыть две подходящие машины. Теперь - они были не бойцами морской пехоты. Они были еще одной бандой, передвигающейся по городу…
        Город - несмотря на размеры - не выглядел цивилизованным. На улицах была толпа, кое-где уже переворачивали машины и поджигали мусор и покрышки. Очевидно, в толпе были опытные подпольщики, организаторы беспорядков и провокаторы. Они знали, что первое, что в таких случаях надо сделать - как можно сильнее задымить город.
        Полицейские джипы и пикапы, в кузовах которых, в вырезанных из труб большого диаметра защитных коконах стояли пулеметчики - были видны во многих местах, но полиция откровенно не вмешивалась в происходящее и ее как бы не замечали. Опять-таки Восток - здесь отдают такие приказы, которые ничего не стоит выполнить, и такие приказы выполняются, но только для вида, чтобы не оскорблять начальство. Никто из полицейских - не встанет грудью на пути разгула озверевшей толпы, это вам не русские и не немцы. Такие беспорядки здесь происходят часто, иногда не по разу в год. Здесь это как рождественская распродажа в цивилизованных странах - год торгуют по повышенным ценам, чтобы перед Рождеством снизить их в разы. Так и тут - сначала люди терпят, унижаются (а Восток стоял и стоит на унижении) - а потом вдруг взрываются, и нищий феллах берет старую винтовку или гранату и бросается на броневики регулярной армии. Погибнет - плевать, потому что шахиду - рай. Здесь это не простые слова…
        - Смотри, спереди!
        Они увидели машину - небольшой, бортовой, длинноносый грузовик, кажется, Лейланд. В кузове вооруженные люди…
        - Давай за ними, они знают куда.
        - А если заметят?
        - Пусть заметят. Здесь полный бардак, подумают, что мы одни из них.
        Два автомобиля - присоединились к Лейланду. Сидевшему на правом переднем передали ручной пулемет, чтобы держать их на прицеле.
        На следующем - начали сворачивать. Тут же стоял полицейский пикап, полицейские глядели на явных бандитов равнодушными глазами
        - Сволочи…
        - Тут разница, брат, понимать надо. Наш Государь сказал - брать деньги и не служить стыдно, а знаешь, что Аллах сказал?
        - А?
        - Чему быть, тому параллельно. Иншалла.
        - Ха-ха…
        - Хватит ржать, собрались…
        Было видно уже место перестрелки, мельтешащие впереди фигуры. Они вступали на вражескую территорию, где на каждого из них - будет по пятьдесят, по семьдесят врагов. О таких боях слагают песни и легенды, они остаются в истории… вот только никому в этих двух машинах в прошлом остаться не хотелось.
        - Я выйду…
        - Сиди…
        - Господствующая высота. Поддержу оттуда.
        Спецназовец - всегда принимает решения сам и сам за них отвечает.
        - Двигай. Обосрешься, ждать не будем.
        - Спасибо за напутствие…
        Это был завод. Завод старый, какие раньше можно было размещать в черте города, потому что требовалось много рабочей силы. Собственно говоря, города и возникали - сначала как рабочие трущобы возле этих заводов, потом эти трущобы сливались в единое пятно и возникал город. Теперь - в том же Нью-Йорке бывшая шляпная фабрика служила для размещения мэрии города[На самом деле это не так. Бывшая шляпная фабрика стоит напротив здания ООН] , но здесь… здесь все еще требовалась рабочая сила и все еще - у рабочей силы не было денег, чтобы приобрести машину и ездить на ней на работу. Так что старые промышленные монстры здесь выжили, они стояли прямо посреди города бастионами грубого, примитивного промышленного прогресса - и людям впечатлительным они могли показаться вратами в ад.
        Но Аскер впечатлительным не был.
        Ища, где бы ему забраться наверх, он вдруг увидел поразительную картину - и хорошо, что он увидел это прежде, чем они увидели его. Рядом шел бой - а здесь, несколько… то ли воинов Аллаха, то ли еще каких - собрались рядом с горящим мусором в бочке… поразительно, но такая картина, достойная самых мрачных и отсталых уголков Африки была здесь, в центре двадцати миллионного города! Часть из них сидела, к чему-то прислонившись, часть - стояла, они передавали по кругу здоровенный косяк и явно были довольны жизнью. И все бы ничего - но они мешали пройти. Даже если бы не было света от раскалившейся докрасна бочки - он бы прошел, но свет был.
        Один из моджахедов встал, потянулся. Стало видно - у него автомат.
        Аскер нажал на спусковой крючок пистолета-пулемета - и не отпускал его до тех пор, пока не выпустил весь магазин. Отдачи почти не было, пистолет - пулемет ровно, как шейная машинка выплюнул все пятьдесят патронов из длинного магазина - и все муджахеды, или кто там они были - легли ровно там, где и были. Ровной строчкой, можно сказать. А вот нехрен разгуливать с оружием в зоне боевых действий! И если уж разгуливаешь - то нехрен терять бдительность, курить дурь и расслабляться, не выставив часовых.
        Заслужили - получите.
        Он сменил позицию и выждал… если кто-то догадался занять позицию рядом, в темноте
        - то он так и ждет, пока потерявший бдительность из-за только что одержанной чистой победы «урус шайтан» выйдет под неверный свет костра… а вот не выйду! Но и ждать - тоже не приходилось… он слышал, что сверху и правее, совсем рядом - на верхних этажах стреляют. И надо было торопиться - так что он, как мышь - проскользнул к двери.
        Дверь. Толкнул глушителем… большое помещение ряды шкафчиков - чисто. А вон там - лестница.
        Ну-ну…
        Он начал подниматься по лестнице. По его прикидкам - стреляли где-то этаже на третьем.
        И нарвался на моджахеда…
        Это был старый и опытный моджахед - на вид ему было лет сорок, а до такого возраста доживают очень и очень немногие. На нем была черная повязка с шахадой - символ смертника или амира, у рядовых бойцов они зеленые и автомат, который он нес на сгибе руки. Борода у него росла во все стороны, он был похож на выросшего гнома своим массивным телом и короткими ногами. Волосы тоже были не стрижены как минимум год и зловоние, исходящее от тела бандита - чувствовалось даже здесь…
        Бандит стоял на посту.
        Другой бы - открыл огонь. Но не Аскер, у него нервы были крепче - он просто продолжил подниматься по лестнице.
        - Салам Алейкум, аскер… - сказал моджахед, затягиваясь козьей ногой. Судя по запаху - в козьей ноге был отнюдь не табак
        Сам того не зная - моджахед назвал Сашку Борецкова точно так же, как и его покойный крестный, полковник по Адмиралтейству Багаутдинов - Аскером. Теперь он был дважды крещеный - и командиром и врагом.
        - Ва алейкум ас салам, эфенди… - почтительно ответил Аскер на том же языке, поднимаясь по ступенькам.
        - Где пулемет взял, аскер? - спросил моджахед, кивая на ручной пулемет и на короба на ремнях, которые Сашка тащил на себе
        - Там, внизу…
        - Это хорошо… - зрачки моджахеда уже расширились от воздействия наркотика - хвала Аллаху, сегодня мы хорошо повоевали, убили много русских собак. И Инша'ллах завтра убьем еще больше…
        - Да… - сказал Аскер
        Он был уже совсем близко - и даже одурманенный наркотиком моджахед почувствовал неладное. Его глаза сузились, он подозрительно посмотрел на стоящего рядом молодого, бородатого парнишку, совсем не чувствующего тяжелого груза на плече
        - Э, бача… а ты откуда? Тебя Салимбек послал? Ты из отряда Салимбека?
        - Я русский.
        Моджахед осел, булькая перерезанным горлом. Аскер метнулся в дверь, откуда он появился, перехватывая автомат.
        Боевиков в большом, пустом коридоре было шестеро, они били из окон и только один из них - смотрел в этот момент на дверь, возможно, что-то услышал или просто так получилось. Аскер нажал на спуск автомата - и свалил моджахеда, смотрящего на дверь, а потом перерезал по спинам остальных, прежде чем они успели что-то понять. Моджахеды попадали у разбитого пулями витража, как колосья под серпом…
        Дальше - двадцатилетний боец действовал обдуманно, хладнокровно и смертоносно - точно, так как его учили. Первым делом - он обезопасил позицию - заминировал гранатой труп моджахеда, еще одну мину-ловушку - она с лазерным детонатором - поставил в дверях, перевернул стол и поставил позади нее - чтобы вся взрывная волна ушла в коридор и ударила по тем, кто сунется на лестницу. Еще одной миной - он обезопасил другой конец коридора, к ней привалил труп моджахеда - чтобы создать направленную ударную волну.
        Все трофейное оружие он быстро собрал и расставил так, чтоб схватить и стрелять. Снайперскую винтовку поставил рядом с собой, пулемет в конце коридора - запасная огневая позиция с собственным пулеметом. Из тел моджахедов - соорудил что-то типа баррикады, набросав одно на другое. На подоконниках - положил два - на всякий случай - маячка, чтобы, когда подойдут вертолеты - его не приняли за врага.
        У зарезанного им бородача - он забрал рацию. Поставил на прием и положил рядом. Выкрутив громкость до максимума.
        Положил пулемет цевьем на окно, прицелился. Цели - долго искать не пришлось - вон они. Несколько человек на крыше какого-то здания, кажется - отряд с ракетными установками.
        Он нажал на спуск - и длинная очередь разметала их по крыше, как кегли, сбитые умелым ударом шара…
        Следующая цель. Группа противника с пулеметом, укрылась за большой грузовой машиной. Он стрелял до тех пор, пока машина не вспыхнула.
        В рации раздался истерический крик
        - Барак! Барак, это Самуил! Куда ты бьешь, ты по своим бьешь! Не стреляй направо!
        Ага, значит - попало…
        Он повернул пулемет. Пулеметная точка, плещущее из окна пламя. Интересно - бронебойными пробьет или нет?
        Он открыл огонь, стена моментально покрылась дырами, пулемет замолк. Значит, плохо строили - стена тонкая, рассчитанная только на лето.
        Снова мучительный крик в эфире, на чужой частоте
        - О, Аллах… меня ранило, ранило! С башни бьет!
        - Барак, во имя Аллаха, отзовись! Ты бьешь по своим, ты бьешь по своим…
        По своим… это хорошо…
        Новые цели. На крыше. Это за ним - или нет?
        Кто бы они ни были - их уже нет…
        Бандиты из блокирующей группы, а так же и те, которые ехали на Бедфорде или там Лейланде… по-видимому подкрепление - так и не поняли, что произошло.
        Вертолет упал в промышленной зоне, и видимо - сам завод, сама территория была изнутри разгорожена на функциональные зоны, здесь были ворота и были проходные. Все это - одноэтажное, длинное и широкое здание с несколькими дверьми, расположенное через равные промежутки - использовалось боевиками и как укрытие и как баррикада для стрельбы. Машина остановилась, бандиты начали выпрыгивать на землю, готовясь к бою - а трое, наверное, амир с двумя телохранителями - направились к присоединившимся к ним машинам. Они не ждали подвоха… машины были гражданские, а те, кто в них находился - в темноте выглядели вроде как боевики. Этот амир - просто не привык ждать удара в спину, он привык - что это его город и все вокруг - за него. Вот только это - был уже русский город, а некоторые спецназовцы - уже сменили обычные магазины на девяностоместные барабаны, которых у каждого было по два на случай чрезвычайных обстоятельств.
        Под густым шквальным огнем из остановившихся машин - полегли все и разом. Тени рванулись к зданию, внутрь - полетел черный цилиндр.
        - Бойся!
        Ослепительная вспышка, грохот. Летит на землю каким-то чудом уцелевшее стекло. Скупые, деловитые очереди зачистки…
        - Слева чисто!
        - Справа чисто!
        - Давай связь.
        - Как его?
        - Снегирь два…
        - Снегирь два, Снегирь два, это спасательная команда. Мы на Западе, не стреляйте на Запад, повторяю - не стреляйте на Запад…
        Связи не было.
        - Бей: три - три - три
        Обычный для таких случаев сигнал: три тройки. Один из спецназовцев - меняет магазин (у каждого есть один магазин, набитый только трассирующими), посылает одну за другой три короткие очереди. В ответ - в их сторону начинает бить пулемет.
        - Вот, ублюдок.
        - Еще дать?
        - Нет. Выставимся здесь, и вызовем помощь отсюда. Занять круговую оборону, использовать машины как укрытия…
        Аравийское море
        Ударный авианосец Екатерина Великая…
        В то время, пока в Карачи - пытались собрать из осколков разбившейся вдребезги операции что-то путное - на Екатерине Великой решали, как быть.
        Это только в фильмах - пошлют на выручку истребители - бомбардировщики, которые пробомбят путь к эвакуации. В реальности, офицер, принявший такое решение - поплатится погонами.
        Дано: город, с населением более двадцати миллионов человек, находящийся под контролем России менее пяти лет и до этого никогда русским не был. Население - враждебное, значительная часть исповедует агрессивный ислам деобандистского толка. В городе полно оружия. В том числе тяжелого - когда англичане драпали отсюда, оружие они оставили, возможно умышленно. Как бы то ни было - все разошлось по рукам и сейчас - стреляло в русских. Район распоряжением оперативного дежурного в Главном штабе был закрыт для полетов…
        Все частоты - освободили под работу с десантной группой, находящейся у земли. На катапульты - поставили два самолета с управляемым ракетно-бомбовым вооружением. Самое разное - от бомб с наведением по системе «Легенда» до управляемых ракет, наводимых по лазеру с земли. Общий вес тринадцать тонн - достаточно для всего…
        По уставу корабельной службы - на катапульте должен постоянно стоять хотя бы один самолет, вооруженный ракетами воздух-воздух, готовый к немедленному взлету - это нужно было для обеспечения возможности самообороны корабля. Тот факт, что авианосец - не держал в воздухе ни единого самолета - свидетельствовало о том, что ситуация чрезвычайная.
        Дежурный офицер - разбирался со старшим по званию офицером спасательной экспедиции. Офицер - был из морской пехоты, с БДК.
        - Так… еще раз. То есть, вы хотите сказать, что один или несколько бойцов десантной группы не подчинились прямому приказу и выдвинулись в город пешком, я вас правильно понял, подтвердите?
        - Никак нет, точнее не совсем так… - офицер был латышом по национальности и общаться с ним подчас было трудно - они взяли трофейные машины и уехали на них.
        - То есть, вы допустили это, я правильно понимаю?
        - Никак нет, точнее не совсем так. Среди них - были старше по званию, я не мог ослушаться…
        - Господи Боже…
        Только тот, кто реально занимался боевым управлением - мог понять сейчас дежурного. Это только на словах все красиво кажется - не бросили своих, отправились на выручку. А в реальности это выглядит так: город, причем официально не объявленный враждебным, ночь, отсутствие заранее проведенной разведки, плюс к этому бой и находящаяся в районе собственная боевая группа, никак не отмеченная,
«дикая», которая может попасть под огонь своих же - запросто. Еще одна переменная в уравнении, в котором ничего кроме переменных и нет.
        - Господин кап-два, я не понял приказа.
        - Приказ - нейтрализовать упавший летательный аппарат, забрать аппаратуру связи, ответчик свой-чужой, забрать всех выживших, тела погибших - и уматывать оттуда к чертовой матери. Вам понятен приказ, подтвердите.
        - Так точно, понятен…
        Несколько вооруженных автоматами бородачей - поднимались по лестнице, по той самой, по которой несколько минут назад прошел русский одиночка. Они поднимались так, как поднимаются бойцы жандармерии, полицейского спецназа - искушенные в тактике боя в помещениях, в прохождении лестниц, они поднимались не торопясь, осторожно, страхуя друг друга. Они и в самом деле были если и не профессионалами - то уж полупрофессионалами точно. Это были бывшие служащие «индийской полиции», то есть параллельной полиции, набираемой англичанами. Германцы - называют это
«вспомогательная полиция». После того, как пришли русские - они в один день уволили всю вспомогательную полицию, а потом начали набирать ее заново. Эти - аттестацию не прошли и немудрено: нет худшего хозяина, чем бывший раб, а они то достаточно поиздевались над людьми. В итоге - они перешли с оружием на службу наркомафии, а теперь - решили свести счеты с русскими. Нет, они не были фанатичными верующими, по крайней мере не больше, чем остальные. Просто здесь - грань между любовью и ненавистью, между законом и беззаконием очень тонка. Они ее и перешагнули
        - Дверь!
        Первый стрелок - так и остался контролировать ее, второй - стал первым.
        - Убитый!
        Да, на площадке - лежал убитый и из-под него - натекло достаточно крови…
        - Не двигайся! Держать дверь!
        Амир - выдвинулся из-за спин подчиненных, подошел к трупу, присел на корточки. Осторожно начал прощупывать под ним, пальцы наткнулись на что-то. Очень осторожно
= он отколол с воротника английскую булавку, миллиметр за миллиметром - добрался до гранаты, крепко обхватив ее, вынул, вставил булавку на место.
        Все.
        Шедший вторым боец - направился к двери по лестнице…
        - Стоять! Стоять!!
        Боец застыл на месте.
        - Посмотри - дверь заперта или нет? Очень осторожно, не вздумай открыть.
        Боец поднялся к двери…
        - Не заперта…
        - Что-то слышно?
        Боец прислушался
        - Ничего, эфенди…
        Амир почесал бороду
        - Привяжи веревку - и спусти ее конец мне. Очень, очень осторожно. Потом спускайся сам. Не вздумай дернуть веревку.
        Другие бы - уже вломились в помещение. Но эти - знали, что делали…
        Моджахед сделал так, как было сказано.
        - Аллах Акбар… - сказал амир, когда они спустились на полет вниз, провел руками по щекам и изо всей силы дернул за веревку
        Им сначала показалось, что здание сейчас рухнет на них.
        Мина направленного действия с лазерным детонатором - среагировала на движение мгновенно и взорвалась. Семьсот стальных шариков - готовых осколочных элементов и несколько сот граммов пластиковой взрывчатки. Разлетаясь веером, осколки вынесли дверь, в хлам изрешетили стены. Зона поражения была почти сплошная. Страшно было бы подумать, что было бы, если бы они находились там, на лестнице.
        Воистину Акбар…
        - Ты идешь первым. Включить фонари.
        Так как изначально они были полицейскими, а не военными - на их оружии, на каждом автомате - было пластиковое цевье с фонарем. У военных - такого не было, некоторые носили фонарь, приматывая его скотчем к цевью, если надо к примеру осмотреть пещеру.
        Лучи фонарей - прорезали мутную пелену дыма. Под ногами - похрустывали обломки бетона и мельчайшие щепки, в которые превратилась дверь. Было тяжело дышать, кто-то закашлялся…
        - Тише…
        Двери не было. Вместо нее - лишь пролом, мутное облако не дает видимости…
        - Пошел!
        Сразу двое бойцов, один за другим - прошли дверной проем, первый - развернулся влево, второй - держал под контролем «право и вперед».
        Лучи фонарей - скрестились на присыпанных пылью телах на полу - они были похожи на уродливые мешки…
        - Шайтан вах калле… - изумленно выдохнул один из бойцов
        Трупы - были аккуратно сложены в рядок у стены. Прямо над ними - по-арабски (они были урдуязычными, но знали и арабский из медресе) - было написано пожелание… в общем, обычное русское пожелание, услышав которое - человек восточный хватается за нож
        Амир - зашел, быстро огляделся…
        Стекла - выбиты, весь пол - как ковром усыпан гильзами, у одного из окон - опираясь прикладом об пол, а сошками о подоконник - стоял пулемет.
        Русский исчез.
        Автоматная очередь - ударила по стене, одна или две пули попали в окно, с визгом отрикошетили. Боевики пригнулись, ругаясь последними словами. Амир - схватился за рацию.
        - Сах, Сах… Я на последнем этаже, брат. Не стреляй…
        - Что там?
        - Все наши стали шахидами. Русист скрылся.
        - Шайтан, никого в живых не осталось?
        - Никого, брат. Русист всех убил.
        - Хорошо. Уходи оттуда, тела заберем позже…
        - Бисмилля! - раздался громкий голос
        Амир резко обернулся - один из трупов, перемазанных кровью, в пыли, в рваной одежде - не лежал, а сидел у стены. У него была борода, как у правоверного, одежда как у правоверного, и в каждой руке - было по пистолету.
        Во имя Аллаха…
        - У нас есть картинка, господин капитан, птичка входит в зону. До контакта пять - четыре - три - два - один… контакт.
        На экране - появилась нечеткая, белесая картинка.
        - Что это такое…
        - Дым, господин капитан. Они жгут покрышки…
        - Мать их…
        Было видно хаотичное перемещение толп по улицам - ночь, но город не спал. Стреляли, причем чаще всего стреляли хаотично и черт знает в кого. Наверное, под шумок уже начались погромы…
        - Попробуйте определить место падения второго вертолета.
        - Есть.
        - И отстройте картинку
        - Господин капитан, спецсвязь. Кабул.
        Кабул. Только этого еще не хватало…
        - На связи, Антарес. Дежурный, капитан второго ранга Бобриков.
        - Кабул, центр управления, позывной Метель. Передаю связь…
        - Антарес, мы получаем картинку. Здесь Метель.
        Капитан узнал голос - заказчик, тот самый адмирал, про которого шум идет по всему флоту. Тот, группа которого достала таки генерала Абубакара Тимура. Видимо, решил, что тут так же будет. А оно раз - и не свезло…
        Вот и так - тоже бывает…
        - Так точно.
        - Вопрос - ваши предложения по ситуации…
        А вот это интересно. Капитан ждал чего угодно - ругани, приказаний, которые надо непременно исполнить, и от которых, скорее всего, будет только хуже. Но не этого спокойного вопроса…
        - Так точно, предложения. Место падения первой птички - нейтрализовано. Спасательная команда - возвращается на БДК, примерно в пределах двадцати минут. За это время - мы подготовим вторую команду и отправим ее немедленно, как только это будет возможно, и как только мы установим вторую точку падения.
        - Что им мешает сбить третий вертолет? Если сбили первые два?
        - Вертолеты пойдут с разведкой, мы дадим канонерский вертолет.
        - Это может не сработать. Кто-то ждал те два вертолета. А в городе мятеж. Есть другое предложение. Это подготовленные люди. Надо сбросить им грузовой контейнер, используя для этого реактивный истребитель - бомбардировщик. После чего - пусть занимают любую выгодную позицию и дожидаются утра. Ваша задача - поддержать их огнем, работая по их целеуказаниям. Я свяжусь с казаками, проведем туда конвой. Сейчас - это безопаснее.
        - Поддержать огнем, подтвердите?
        - Так точно, поддержать огнем. У вас должны быть ударные средства на авианосце.
        - Но… на применение нужна санкция Главморштаба.
        - Я даю вам санкцию. Зафиксируйте это в журнале приказов.
        - Есть…
        Однако… Бить по своему же городу. Это все равно - «однако»…
        - Господин капитан, похоже, есть. Второе место падения…
        Потерявшие инициативу и несколько десятков человек из-за неожиданного и жестокого удара в спину - террористы собрались вновь. У них было преимущество - большая часть ночи впереди и целый разбуженный, разъяренный город. Они могли позволить себе ЛЮБЫЕ потери - ведь каждый из тех, кто погибнет - станет шахидом и попадет в рай, а оставшиеся - будут мстить и за него. Круговорот зла - продолжится…
        Но русские, заняв оборону и вгрызаясь в остатки здания - стреляли на удивление метко, экономно - и все больше и больше тех, кто решил добить - таки упавший вертолет и тех, кто в нем выжил - становились шахидами на пути Аллаха.
        Поскольку Карачи - был объявлен городом порто-франко, то есть свободным городом с особым правовым статусом - в черте города не было никаких военных баз, никаких русских сил. Но отсутствие их в черте города - не значило, что русские были совсем беззащитны и безоружны.
        Ближайшая русская казачья часть - располагалась всего в трех километрах от города на Восток и считалась казачьей. Там и в самом деле были казаки, хотя на самом деле
        - она прикрывала разведцентр, работающий по региону, и особую группу, цель которой
        - наладить отношения с белуджами, презираемым, и преследуемым при англичанам этническим меньшинством. В отличие от местных урдуязычных жителей - белуджи имели собственный язык, свой вариант ислама и родственников по ту сторону границы, в Персии. Изначально благодарные русским за то, что дали возможность соединиться с родственными родами за границей, имеющие свой вариант ислама, в корне отличающийся от бытующего здесь деобандизма - они могли послужить основой для строительства некоего нового, единого государства - которое будет благодарно русской короне и останется под ее вассалитетом в любом случае. А это ни много ни мало - огромные запасы природного газа у самого берега и один из крупнейших торговых и военных портов мира: в целом, там побережье настолько удобное, что можно его все застроить портами. Тот же Гвадар - рыбацкий порт, подходящий для строительства военной базы с возможностью базирования там ударных авианосцев.
        Казаки - подобрали себе площадку недалеко от города, подгадав так, что можно легло было выйти на сеть основных магистралей - и споро возвели типовые полевые укрепления, наполнили землей армированные стальной проволокой мешки, завезли технику. Сейчас - там была едва ли не казачья бригада полного состава. Командовал бригадой - войсковой старшина, кавалер Ордена Святого Георгия трех степеней Петр Велехов.
        Получив сигнал о перестрелке - казаки оказались в седле за двадцать минут. Именно через столько времени - первый конвой из двенадцати бронированных машин выдвинулся из расположения…
        Казак второго года службы Тимофей Прошкин был родом с Дона, с Вешенской - а оказался здесь потому, что сам попросился куда-нибудь в экзотическую страну. Вот его и отправили - к прославленному Велехову, который и в Польше побывал, и в Аравии, и в Йемене, и в эмирате Джебель-Шаммар (название то какое, и не выговоришь сразу) и в Персии отслужил. Одностаничник, земляк, в беде не оставит. На деле - получилось так, что Велехов едва глянул на него, и кивнул уряднику - гоняй дюжей. А урядник и рад стараться…
        Это место - для жизни было совершенно невозможное. Болотины… от болот запах дюже тяжелый. Реки… это тебе не Дон, прохладный и тихий, в котором рыбы немеряно - тут реки больше похожи на грязевые потоки. Комары - а вместе с комарами и малярия, на родине только старики и помнили, что это такое. И люди - он так до сих пор не мог уяснить, как могут в одном месте жить столько людей! Да у них и земли то нет, чтобы пахать!
        Понятно почему они такие злые…
        Кто-то ткнул его, аккурат в задницу.
        - Готов? Вояка?
        Чернов. Третьего года службы - а считает себя чуть ли не есаулом. И прикапывается все время, гад…
        В их машине - восемь посадочных мест, а не двенадцать. Это потому, что машина не транспортная, а огневого прикрытия. Переделали их прямо тут, из того, что было. Когда англичане сматывались отсюда - они оставили здесь немало старой техники. А казаки - все приспособят к делу, им только дай. Приглянулись кому-то авиационные пулеметы конструкции Браунинга - не пехотные, старые, какие у казаков еще встречаются, а именно авиационные, с повышенным вдвое темпом стрельбы. Вот, полковые оружейники и сварганили за пару недель пулеметные установки для бронемашин: на один, на два и даже на четыре пулемета. Которую на четыре испытывали - решили пострелять по соседнему берегу, шарахнули, так войсковой старшина присел аж. Но так больше на одну сделали, патроны дюже жрет, а они дорогие…
        Сейчас - он сидел в грубо сваренной из бронелистов порезанной старой техники, но просторной башне, и мрачно смотрел на взлетающие со стороны завода трассеры. Плечи
        - напирались на обмотанные изолентой плечевые упоры - рога, а в бойницу - торчал ствол старого, но мощного БРЭНа. Их здесь столько нашли после англичашек то, что старшина просто раздавал: хочешь таскать - на. Видать, англичашки сильно дюже драпали отсюда. Говорили, фронт за один день прорвали, с ходу…
        И хреново то, что вторыми идут. Страшно. Хоть и не признаешься - позор на всю станицу, на весь род. У казаков так - как службу сломал, так потом и будешь.
        Страшно… Ночная трасса была полупустой - в то время как из города был сплошной потоку машин. Встревоженные индусы[Понятия Пакистан не было, было название
«Северо-Западная пограничная провинция» Так что - индусы] покидали город…
        - К бою! - шоркнуло в рациях…
        Казак перекрестился как сумел в тесноте башни, дернул затвор - с лязгом он встал на место, достав первый патрон в патронник. Эту штуку со старого бомбардировщика сняли, там подача идет не лентой, а по проводу, и короб на целую тысячу патронов - под ногами путается. Ага… прицел. Прицел тут был старый, тоже с бомбардировщика…
        - А не спеши ты нас хоронить… - затянул кто-то.
        - Так… заткнулись, наблюдать за обочинами…
        Но все уже пели…
        А не спеши ты нас хоронить,
        А у нас еще здесь дела.
        У нас дома детей мал-мала,
        Да и просто хотелось пожить.
        У нас дома детей мал-мала,
        Да и просто хотелось пожить…
        На повороте в город - белый, небольшой хэтчбек - выскочил наперерез казачьей колонне, пошел в лоб. Казак-водила - шатнул головную машину в сторону отбойника - но местный не принял подарка: жизни. Ему нужна была смерть. Он давно отказался от своей жизни - а теперь хотел забрать еще несколько…
        А…а…б…
        Почему так башка болит. Не пил вроде. И не курил ничего… а она болит. Тут такая дрянь есть, укуришь - башка как чумная. Но тогда она не болит. А тут - болит…
        Свет. Потом опять - темнота…
        Потом опять свет…
        Потом - он вдруг понял, что лежит. И что что-то не так. Встать бы…
        И он - на удивление ровно - встал. Точнее - сел…
        Где-то рядом - вяло перестукивались автоматы. Это была не пальба, как бывает, когда попадаешь в засаду - а именно обстрел. Кто-то с дальнего расстояния постреливает, чтобы держать всех в напряжении - но перестрелкой это не назовешь…
        Оказалось - он лежит у машины. Точнее - за машиной, между машиной и высокой бетонной стенкой, которая тут поставлена, чтобы местные не перебегали трассу где попало.
        Его положили сюда для того, чтобы в него не попали пули. Наверное…
        Он встал. Оружия не было. Впереди - что-то дымно горело.
        Он решил обогнуть машину сзади. В голове вроде прояснилось немного, хотя все еще она болела. И вкус крови во рту… неприятный такой. Как на Дону в зиму дрались станица на станицу, так ему два зуба и вынесли. Тогда так же было.
        Казак Тимофей Прошкин обогнул бронемашину и увидел танк.
        Самый настоящий танк, типа Челленджер-2. Его тоже англичане бросили. А казаки подобрали. В Европе уже нет таких, танков нет вообще, есть универсальные гаубицы. Потому что танк с танком воевать не должен. А здесь - единственная угроза для танка - это ракетчики с противотанковыми гранатометами. Да мины. Как раз вот для таких дел - танк в самый раз будет.
        А танков они нашли целых четыре штуки. Англичане - утопили один в болоте, а дернуть остальными тремя не додумались. Видать, драпали дюже. Аккурат сотник Денисов и нашел. Если бы не он - и хрен был кто затевался с ними, сдали бы на металлолом да и все. Танк… дело такое, он ухода требует. А сотник загорелся - он то срочку в бронекавалерии ломал. Вытащили, притащили в расположение. Один на запчасти пришлось пустить, а три на ходу были. И транспортеры были. Скамвеллы, здоровущие. На четыре оси.
        Как раз в это время - Денисов с кем-то лаялся по рации. Закончил сакраментальным:
«да и е. твою мать!», отключил связь обернулся, вызверился на Прошкина.
        - Чего шляешься?! Фамилия, казак!
        - Прошкин… Это… раненый я.
        - В ж… раненый боец, он уже не молодец. Специальность?
        - Пулеметчик я
        - О! Не было гроша, да вот, алтын. Пойдешь на пулемет. Как раз дело по специальности…
        На танке - он ездил второй раз. Точнее - первый, один раз на броне. Так то у них Выстрелы были.
        А пулемет был знакомый. Почти такой же - пехотный М2[Автору известно, что в нашем мире на британских танках применяют пулеметы только 7,62. Но это потому, что британцы редко применяли танки в локальных конфликтах - а тут они применяют их постоянно] североамериканского производства. Только короба тоже пехотные, на пятьдесят. Но зато стоять можно.
        Танк - тяжелый, дюже здоровый, как черепаха. От земли за три метра. Они как раз сползли с платформы - пониже стало. Его место - слева, а Денисов справа сел. Петруху Огнева за рычаги посадили, он как раз с детства на тракторе - а тут никакой разницы.
        - Как слышно?! - в шлемофоне бас Денисова
        - Хорошо.
        - Мочи все, понял! Патронов не хватит, еще дам. Гы-гы…
        - Господин сотник - послышался голос Огнева - я не вижу ни хрена! Куда ехать то?!
        - Давай налево.
        - Ага.
        Танк - тронулся налево. Едва не перевернув платформу.
        - Хорош! Теперь направо на месте. От-так! И газуй вперед!
        - А сворачивать когда?!
        - Зараз крикну! Газуй!
        И танк тронулся. Семьдесят четыре тонны брони, с водилой, который прошел шестичасовой курс обучения, экипажем, собранным с бору по сосенке и пятидюймовой нарезной пушкой производства Его Величества, Королевского завода в Энфильде, Великобритания, которая при своем появлении была признана самой мощной танковой пушкой в мире…
        Они прокатились мимо разбитого в хлам первого бронетранспортера казаков, мимо отброшенного и покореженного второго. Дальше - ничего не было, кроме попавших в переделку своих и тех, кто это сделал.
        Он вспомнил. Смертник. Белый хэтч.
        От очков ночного видения заболела голова. Он помотал ею, как искусанная слепнями лошадь - и увидел, как кто-то метнулся в темноту справа. А через пару секунд в темноте полыхнула вспышка - и стальное копье ракеты, прилетев из темноты, лопнуло на блоках дополнительной брони, прикрывающих танк. У этого танка была броня типа
«чобхэм» - больше десяти лет она оставалась непревзойденной. А у этого - был и комплект «городской» дополнительной защиты - вот почему под тягачом не выдержала дорога.
        - Прошкин! Какого х… спишь?! Стреляй!
        В темноте было видно, как на перекрестке впереди, на выезде на трассу - остановилась машина, и из нее выскочили двое с трубами в руках.
        Пулемет застучал… в отличие от солидного баса Дегтярева у североамериканского пулемета был совсем несолидный голос, как будто что-то глухо дребезжит. Но дело свое он сделал - вереница пятидюймовых пуль, перемешанных в ленте бронебойных и трассеров разбросала стрелков и подожгла машину. Пока вспыхнул моторный отсек - но скоро рванет вся…
        - Стой! Ваня, давай на встречку. Х… за спиной отсиживаешься?
        Второй танк, с легкостью проломив бетонную стенку, которая должна была держать груженую фуру - вывалился на пустую встречку. Впереди - явно был ожесточенный бой.
        - Пошли!
        Танки тронулись. Дизели у них работали совсем тихо, Огнев двинул машину резко - Прошкин аж стукнулся. Опять башка напомнила о себе…
        Прямо посреди дороги - брошенная машина. Старый, трехколесный мотороллер, каких здесь полно.
        - Что спишь, бей!
        Первый трассер - с футбольный мяч - попадает в мотак, и он взрывается. Грохот, вспышка… опять башка, черт…
        Не стошнило бы…
        - Слон два, я Слон один, считать все брошенные на дороге транспортные средства заминированными, уничтожать огнем. Как поняли.
        - Понял. Господин сотник, а Слон два, это кто?
        - Это ты, идиот! Бей по всему что движется!
        - Вас понял…
        Снова вспышка в темноте. В-вух! Серый след - гранатометчик промахивается…
        - Огонь, огонь!
        Башня начинает разворачиваться - ажник страшно, как земля из-под ног уходит. Начинает стучать спаренный с орудием пулемет.
        - Противник по фронту!
        Так и есть. Грузовая машина, в кузове стрелки. Они, скорее всего не ожидали увидеть настоящий танк.
        Пулемет бормочет и бормочет - и тут ахает пушка. Там, где только что была машина - только облако…
        - Бей по одиночным, казак! По машинам я сам!
        Еще один взрыв на броне. Справа - перебегает боевик, еще один - перезаряжается. Готовится стрелять с колена.
        - Справа! Они справа!
        Оба пулемета начинают работать одновременно, сметая стрелков.
        - Чуть дальше - стройка, там их полно!
        На противоположной стороне улицы - появляется машина. Но до танка доехать не успевает - пулемет, взрыв! Звон в ушах.
        - Внимание, дальше стройка и эстакада! Внимание всем!
        И со стройки и с эстакады - срываются ракеты. Бухает пушка, облако взрыва - повисает в самом углу новостройки, внизу. Господи… какой идиот здесь придумал что-то строить, это же Содом и Гоморра.
        Пулемет - выплевывает остатки пуль в сторону эстакады, вышибая искры и бетонную пыль из ограждения. Снова бьет РПГ, снаряд приходится в лобовую, самую защищенную часть бронированной машины. Сжимается сердце… на бронетранспортере наверное было бы пробитие, пришлось аккурат напротив него - но это танк. Ничего не видно из-за дыма.
        С эстакады - открывает огонь пулемет, дребезжит, но пока выдерживает попадания щит. Чертова дрянь… надо перезарядить. Руки трясутся, лента упорно не желает становиться, куда следует. И темно…
        - На пулемете, заснул что ли?
        - Перезаряжаюсь!
        - Твою мать, бей уже!
        Ага, есть. Сталь пулемета обжигает пальцы - но новая лента уже заправлена. С лязгом передергивается затвор… вот так.
        Пушка - бьет не переставая, громыхает, дрожит пулемет. И вдруг здание, точнее - недостроенный его остов, занятый боевиками - начинает медленно рушиться.
        На них.
        - Твою же мать!
        Здание оседает одновременно и вниз, и влево, на дорогу. Снарядами - выбито основание, больше оно держаться не может. На эстакаде прекратили огонь, ничего не видно из-за пыли.
        - Господин сотник… теперь куда?
        - Вперед! Жми!
        Танк начинает двигаться вперед, очухавшиеся на эстакаде боевики снова открывают огонь. В темноте видна вспышка, по ней - отлично можно стрелять. Пулеметная очередь бьет точно по месту - и взрыв гремит уже на эстакаде. Похоже, бак рванул…
        Танк шатает. Ничего не видно. Перестрелка где то впереди, но не факт, что они до нее вообще доберутся…
        Истребители - бомбардировщики - появились внезапно, как ночные демоны.
        Еще над морем, развернувшись на город, они перешли на сверхзвук и ушли со снижением к многомиллионному мегаполису. Над полем боя они появились подобно теням, призракам, скользнули на небольшой высоте так, что не все даже поняли, что это. На сверхзвуке - самолет летит бесшумно, звук догоняет потом, когда самолета уже не видно. И звук пришел - оглушительный громовой раскат расколол небо, словно напоминая о том, что все это - бой, плечом к плечу, спина к спине, трассы пулеметных очередей и стальные стрелы ракет - все это ничто в современной войне. В современной войне применяются средства уничтожения, не уступающие по эффективности стародавним грому и молнии и потопу - библейскому Гневу Господнему. А они… так, кто умрет, а кто останется жив совершенно неважно. Потому что у русских - есть стальной остров и есть громовые птицы, взлетающие с него. А у мусульман - ничего этого нет. И никакой Аллах - это не изменит…
        Громовой раскат накатил волной, заставив даже нескольких моджахедов в панике бросить оружие - все таки, среди «соблюдающих» здесь было немало гражданских. Потом - все утихло так же внезапно, и только через несколько секунд - на парашюте, прямо на нейтральной территории что-то шлепнулось, что-то напоминающее мины или сброшенные топливные баки - только в приборах ночного видения они ярко светились…
        - Твою мать - выразил общее мнение один из спецов - не взорвалась что ли?
        Командир группы вдруг понял, что это такое.
        - Это же контейнеры! Транспортные контейнеры! Ставьте дым и вперед, тащите их сюда! Живей!
        В сторону контейнеров - полетели последние дымовые шашки.
        Транспортный контейнер - с трудом тащили два взрослых мужика, а их было два - один утащили те, кто оборонялся у вертолета, второй - они забрали себе.
        Внутри - оказалось настоящее сокровище. Сотни одноразовых, заранее снаряженных патронами магазинов. Два штурмовых пулемета с солидным запасом лент к ним. Мощная помехоустойчивая станция дальней спутниковой связи, работающая на военной, а не гражданской частоте. Разобранная на две части тяжелая винтовка калибра тридцать миллиметров, стреляющая снарядами с управляемым подрывом[Винтовка под снаряд
30*173, стреляет с плеча как гранатомет, с мощным дульным тормозом и длинным откатом] . Лазерная система целеуказания и прицеливания, несколько приборов ночного видения. Мины направленного действия. Большая фельдшерская сумка на двадцать человек, упаковка с пятьюдесятью турникетами и набор пакетов консервированной крови с одноразовыми системами для переливания. Несколько бронежилетов. Теперь - они могли держаться здесь до утра, если не дольше…
        - С севера… слышите?
        - А?
        - Колонна идет.
        - Какая колонна…
        - Полиция может. Или казаки.
        - Не пройдут. Нет… не пройдут.
        Казаков - зажали как раз за эстакадой. С эстакады - им и не давали отойти, а как только услышали танки - просто переметнулись на другую сторону. И с недостроя - тоже стреляли, с верхних этажей. Теперь они нижние…
        Как оказалось - после того, как они «попали» со смертником на трассе - они решили оставить три машины на трассе, одну полностью уничтоженную, одну серьезно пострадавшую и одну почти целую - а сами, девятью машинами уйти вперед на помощь. Прошли недолго - боевики прижали их уже у самой цели. Кажется, что сюда собрались экстремисты со всего города - все кто клялся в верности, сдавал оружие, пытался поступить на работу в полицию…
        С воздуха - их пытаются поддержать огнем, но поддерживать сразу две точки обороны
        - это все-таки слишком, а тяжелых ударных штурмовиков - здесь пока нет, они дислоцируются многим севернее…
        Но появление танков все изменило. Потому что танк с «городской» усиленной броней подорвать с помощью противотанкового гранатомета почти невозможно, остается только фугас или машина - смертник. Но их к танку - конечно, не пустили бы казаки…
        Две машины из девяти - сгорели капитально, остальные - похоже, могли двигаться. Потеряв ход, казакам ничего не оставалось, как занять оборону у машин и держаться до наступления рассвета. С рассветом, мятеж закончится… наверное.
        Танки - выкатились на перекресток, и в один из них - сразу попала ракета, способная подорвать бронетранспортер - самодельная ракета, в этих местах ракету могли сделать даже из ведра. Но танк - продолжал движение еще несколько метров, потом остановился, развернул башню - и ахнул как раз в то место, откуда по нему стреляли. Взорвался сначала снаряд, потом - вторичное. Начался пожар…
        Почти ничего не было видно. Боевики - начали поджигать старые покрышки, разжигать огонь в бочках с солярой, подтапливая его заготовленной полусырой травой - чтобы дыма было побольше, от англичан они знали, что дым сильно затрудняет действия современной армии. Дымом - было затянуто все, он заползал в глотку, чужой, дерущий горло, от него кашляли, от него тошнило…
        Их танк - ударил из орудия вдоль улицы, непонятно куда, потом - двинулся вперед, чтобы укрыться за зданием. Сотник - открыл командирский люк, выбрался на броню.
        - Держитесь тут. Я скоро…
        Спрыгнул с брони и исчез в дымном облаке. Они остались втроем в танке, который знали только по паре часов занятий и который не раз выручил их сегодня. Пусть он и британский - но он теперь свой…
        Прошкин развернул башенку на сто восемьдесят. Хорошая все таки штука, танк…
        - Чего делать то… - в наушнике раздался голос Огнева
        - Сымать штаны и бегать! - Прошкин и сам от себя не ожидал такого ответа, тем более казаку более старшего призыва… Но Огнев заткнулся.
        Сзади - он увидел какое-то движение в темноте и дыму, прицелился … лента почти вся, пяток патронов, не больше. Выругавшись, начал перезаряжать… и тут увидел знакомый, скошенный нос Выстрела.
        Подмога. Свои. А он по ним - чуть не вдарил…
        Вторую колонну - вел сам Велехов. В ее составе были две зенитные установки, и им удалось избежать смертников. Прошли почти без потерь, тем более что танки - проломили им дорогу.
        Вернулся сотник, веселый чего-то, приказал идти вперед. Их танк - шел первым, за ним - выстраивалась вся остальная колонна.
        Через два с небольшим часа - взбунтовавшегося города достигли два тяжелых ударных самолета типа Громовержец, поднявшиеся с Кандагара. У каждого из них - на борту было сто двадцатимиллиметровое универсальное орудие, две многоствольные авиационные пушки, еще одна в носу и по связке управляемых ракет под каждой плоскостью. Над Карачи - эти самолеты появились впервые, и уже первый их залп - убедил боевиков в том, что мятеж пора сворачивать. После того, как главный калибр обработал здание, где скрывались огневые точки - здания не стало после всего двух термобарических.
        Благодаря подходу колонны с казаками все стало на свои места - русским силам удалось не только закрепиться на пустыре и в близлежащих зданиях, но и перейти в наступление, выдавив остатки боевиков и заняв все удобные для обороны здания по внешнему периметру. Обстрел все еще продолжался - но кочевым методом, это когда пикап с минометом в кузове делает пару выстрелов и сматывается, прежде чем ответный огонь достанет его. Так можно вести беспокоящий огонь - но поражение нанести нельзя.
        Еще до рассвета - один из Громовержцев отвлекся на чисто разведывательную миссию и проверил коридор для спасательных вертолетов с авианосца. Можно было эвакуировать раненых.
        Вместе с первым вертолетом, плюхнувшемся на пустыре - прибыл один из офицеров штаба с авианосца. Коротко переговорив со своими, с флотскими - он пошел к казакам, державшим северное и восточное направления. Сделал он это совершенно напрасно…
        Казак второго года службы Прошкин видел все своими глазами. Его сменили на пулемете - но он оставался у танка, немного полечившись горячим чаем и аспирином. В конце концов - танк есть танк, и он не хотел отходить от него далеко. В двух шагах - располагался полевой штаб, и несколько казаков, включая легендарного Велехова - расправив на капоте старомодную бумажную карту обсуждали план отхода. Все это - были бывалые, рано поседевшие, уважаемые казаки, и не приходилось сомневаться, что безопасный путь отхода они найдут…
        - Какого хрена? - флотский с ходу начал разбираться - какого хрена вы выдвинулись в район без оповещения?! Откуда у вас эта техника? Вы знаете, что по вашей колонне чуть ракетный удар не нанесли!
        Казаки переглянулись. А потом - сотник Денисов, не забывший свое ремесло танкист, со стальными как и у всякого танкиста руками - шагнул к флотскому, размахнулся - да и хрястнул ему по лицу так, что моряк бухнулся в грязь…
        Афганистан, Кабул
        Дворец Арк

27июля 2016 года
        И снова Кабул - такси, бесконечная река машин, текущая по Майванду, синее стекло новехоньких банковских зданий, у которых бидуны - нищие, местные сумасшедшие просят милостыню. Все как всегда - и все не так.
        Среднего роста молодой, бородатый человек в обычной для афганцев одежде - остановил такси у первого КП дворца Арк, протянул водителю несколько монет.
        - Не надо сдачи
        - Рахмат, уважаемый… - прижал руку к груди таксист - бамона хода…
        - Да уж… - пробурчал бородач, вылезая аккурат под нацеленные на него автоматы охраны.
        Таксист счет за лучшее уносить ноги…
        - Документы! - потребовал казак, не опуская автомата - резких движений не делать! Пашто поежи?
        - Поежи, поежи… - ответил бородач - ты бы это сначала спрашивал, потом - резких движений не делать. По списку номер семь - сто двадцать два. К Его Сиятельству[В списках посетителей были люди, имя которых было засекречено. Таких записывали под номерами и сообщали короткий цифровой пароль. Естественно, и обыскивали тоже.] .
        Его Высокопревосходительство, Господин Наместник располагался, как оказалось, в кабинете, примыкающем к бывшему королевскому кабинету. Обстановка была скромной - но компьютера на столе было целых три - рабочая станция и два ноутбука. Еще рабочий сейф и проекционный визуализатор[В нашем мире существует в опытных образцах. Способен создавать виртуальные модели - голограммы. Местности, каких-то изделий - всего, чего угодно.] , сейчас выключенный.
        - Проходите, проходите… - Наместник как раз занимался тем, что просматривал какие-то документы, и складывал из в большой чемодан на столе - именно чемодан, не кейс.
        Сашке было неуютно. Для такого кабинета и такой аудиенции - нужна была совсем не рабочая одежда, а парадный мундир. Но полковник Тимофеев сказал, что рабочая - будет в самый раз, а полковник еще ни разу не ошибался.
        Наконец, пачка исчерпалась, Наместник застегнул молнию, подошел к Сашке. Они были одного роста, правда один - только начинал карьеру в темном и страшном мире разведки, у другого же - за плечами были кладбище трупов и океаны лжи.
        - Салам алейкум.
        - Ва алейкум ас салам.
        - Пашто поежи?
        - А, пашто поегам…
        - А я плохо знаю… - вдруг сказал Наместник - сложный язык. Надо учить.
        - Так точно…
        - Без чинов. Присядем вон там. Как вам удалось выбраться из Карачи живым?
        - Да ничего особенного…
        - Да как сказать… ничего особенного. В чужом, незнакомом городе - сориентироваться, не привлечь внимания, несмотря на объявленную тревогу, не имея денег, добраться до границы… вы молодой человек, tres formidable[Великолепны (фр)] , я бы так сказал.
        - Да ничего особенного. Я знал город… мы там ждали одного урода… долго. Знал язык. Просто присоединился к погоне… на самого себя.
        - Завидное самообладание. Откуда родом?
        - Сибирь
        - Кто учил?
        - Господин полковник… Тимофеев.
        - Очень хорошо. Вы из «призраков»? Учебная группа пятьсот?
        Несмотря на команду «без чинов» - было не по себе.
        - Так точно
        Адмирал молча подошел к своему столу, отпер один из ящиков. Достал небольшую коробочку, затем еще одну…
        - К сожалению, с награждением у нас дело затягивается. Особенно, с награждением героев - адмирал сделал акцент на последнем слове - поручик Борецков!
        - Я!
        - За мужество и храбрость на поле боя, намного превышающие то, что требовалось от вас по службе, за ваши одиночные действия, обусловившие успех спасательной операции - Его Величество благодарит Вас и награждает Орденом Святого Георгия Четвертой степени. Военным министерством вы производитесь в звание гвардии штабс-капитана досрочно. Помимо этого, Военная Разведка Империи отмечает ваше старание, приведшее к добыче стратегически важной информацией особым знаком - Черным крестом. Штабс-капитан Борецков…
        Сашка Борецков, уже переставший быть Сашкой и ставший Аскером, чье имя и чей позывной уже успели узнать боевики - отрицательно покачал головой
        - В чем дело, штабс-капитан?
        - Я… не могу принять эти награды, господин адмирал.
        Он ожидал всего, чего угодно… в его понимании адмирал - это кто-то вроде директора училища, который только и знает, что орать и наказывать. Но адмирал - кстати, Сашка теперь понял, почему боевики боялись его как смерти - подтянутый, со светло-русыми волосами и бледно-голубыми, внимательными глазами - нет, адмирал не стал на него орать. Он просто положил коробочки на стол и спросил.
        - Почему?
        - Понимаете… - Сашка просто ничего не продумывал дальше, он вообще ничего не продумал, и поступил так, как подсказывало сердце, как всегда и поступал - если я возьму эти награды… получается, что я был прав… Я сделал все правильно… А как правильно… если столько человек погибло… как я в глаза потом посмотрю… вдовам, детям… за что всё это? За что эти награды… так нельзя…
        Адмирал покачал головой
        - Выслушайте меня внимательно, штабс-капитан. Вы слушаете?
        Сашка кивнул головой
        - Так вот. Любая военная, любая разведывательная операция - не зависит и не может зависеть от одного человека. Ни один человек - не способен сражаться в одиночку в современной войне. Любая операция - это цепь действий, каждое из которых должен выполнять какой-то конкретный человек - и выполнять их правильно. Понимаете, о чем я говорю?
        Сашка снова кивнул
        - Цепочки бывают очень длинные, штабс-капитан, очень - очень длинные. В них задействовано очень много людей, и тот, кто командует - вынужден полагаться на каждого из них. Так бывает всегда. Так было и в этот раз.
        Если каждый сделает то, что нужно - скорее всего, мы победим. Или, по крайней мере, не проиграем. Но если в цепочке один человек - хотя бы один, штабс-капитан - оказывается предателем, то цепочка рвется. И люди гибнут. Так было в этот раз. Кто-то предал - и люди погибли. Но это не отменяет мужества, чести, доблести всех тех, кто дрался в этом бою, ожидая победы. Нельзя судить о всех лишь по одному поддонку. Поняли?
        Сашка молчал, стараясь не заплакать.
        Адмирал взял коробочки, протянул ему - и на этот раз штабс-капитан Борецков взял их. Отдал честь.
        - Служу России и Престолу!
        - Вот так. Это уже намного лучше.
        Сашка развернулся, сделал шаг назад - но тут же остановился, и повернулся снова
        - Так было предательство?
        Адмирал улыбнулся, но невесело
        - Конечно же, было. Когда происходят такие дела, штабс-капитан, всегда бывает предатель, не надо себя обманывать.
        - А как же… этот предатель?! Он что, останется безнаказанным?!
        - А вы знаете, кто он, штабс-капитан?


        - И я не знаю. Безнаказанным он конечно не останется. Рано или поздно - все предатели получают свое. Вопрос в том, когда.
        - Господин адмирал, я…
        - Хотите отомстить? - понимающе прищурился адмирал
        - Да!
        Сашка снова не раздумывал. Просто выпалил - «да!» - и все.
        Адмирал понимающе кивнул
        - Что ж, в этом вы не одиноки. Я тоже хочу отомстить. В конечном итоге - из-за этой мрази… Знаете, как вы можете отомстить?
        - Как? - Сашка подался вперед
        - Служите честно. Служите честно, оставайтесь в живых… и не делайте такое лицо, я вполне серьезно. Служите, заслуживайте новые звания, продвигайтесь вперед по командной лестнице. Полковник Тимофеев уходит по ранениям, он признан негодным - на свое место он рекомендовал вас… вы не знали? Не спешите отказываться. Потому что когда-то - не знаю, может быть это будет скоро, а может - совсем нескоро - к вам приду я. Или кто-то от меня. Он напомнит вам о словах, произнесенных в этом кабинете. И назовет имя предателя. Или предателей…
        Сашка кивнул. Он вдруг понял… что все то, что он думал про штабы и про штабных - чушь все собачья. Он представил, каково сейчас этому человеку… он то сам просто принес раздолбанный компьютерный диск, сам не зная, что там находится, правда или ложь. А этот адмирал послал шестьдесят человек в бой на основе этой информации - и половина из них, даже больше - погибла. И каково это?
        - Я все понял. Однако…
        - Что - однако.
        - Я не могу притворяться, господин адмирал.
        Наместник посмотрел на него, как будто видел впервые, покачал головой
        - И что же мне со всеми с вами делать…
        Борецков стоял навытяжку, ничего не отвечая.
        - Притворяться не можете… а воевать можете? По-настоящему.
        - Так точно.
        - Я не знаю, сколько все это займет. Будет плохо - я не знаю, насколько.
        - Неважно, господин адмирал.
        - Тогда приказ тот же. Возвратиться в расположение, служить и ждать. Я вспомню о вас, когда будет необходимость.
        - Есть… господин адмирал, а вы правда уходите?
        Человек в черной форме военного моряка кивнул
        - Правда. Кто-то должен ответить за то, что произошло. И он ответит.
        Сашка снова отдал честь.
        - Служу России и Престолу!
        - Господь с нами. Идите.
        Российская Империя
        Кронштадт, кладбище

28 июля 2016 года
        Говорят, что у победы сто отцов, поражение же всегда сирота. И это верно. Очень сложно даже психологически - признать тот факт, что тебя обыграли. Просто разыграли и выбросили в «бито». Кто-то оказался умнее, хитрее, дальновиднее тебя. Особенно тяжело это признать, служа на флоте. Еще тяжелее - осознание того, что из-за твоего промаха - погибли люди.
        Самое плохое было то, что меня, в общем то никто ни в чем особо и не винил. Все понимали: бывает всякое. Не все сражения можно выиграть, главное - выиграть войну. Не всех можно сохранить… бывают потери, и потери бывают страшные. Сотню лет назад
        - в команде любого боевого корабля была так называемая «группа борьбы за живучесть». Когда они спускались в трюм - его задраивали наглухо. И там, затапливая и контрзатапливая отсеки, они тоже вели войну, добиваясь того, чтобы корабль находился на ровном киле столько, сколько это возможно. Вентиляции в этих отсеках не было - и чаще всего они погибали, от отравления углекислым или угарным газом даже если команда выходила победителем из боя. Потом, когда историки начинают описывать этот бой - про судьбу этих матросов никто не напишет. Они расходный материал - то, что мы забыли. И слава Господу, что забыли.
        - На кра-а-а-а-ул!
        Уставным движением - винтовки взлетают на руки
        - Цельсь!
        Небо - под прицелом. Никогда не задумывался о смысле такого салюта - выстрел в небо. Это что - в кого мы стреляем? На ком - вымещаем? Кому - мстим?
        - Пли!
        Хрястнул залп. Стая чаек - взвилась в небо. Чайки жирные, сытые…
        - Пли!
        Как братское кладбище. Давно не было таких потерь.
        - Пли!
        - Было бы легче, если бы хоть кто-то - дал мне пощечину. Начал бить меня, рвать мундир - хоть кто-то: жена ли, сын ли. Так было бы намного легче, поверьте. Потому что сейчас я чувствую себя как банкрот, который никогда не расплатится…
        - Пли!
        - Сударь.
        Я остановился. Рядом стояла женщина. Высокая, едва ли не с меня ростом. Глаза под черной вуалью, скромное платье…
        Одна из вдов.
        - Господа, прошу простить…
        Мы шагнули чуть в сторону. Чайки кружились над кладбищем, спугнутые залпами. Почему то они прилетали именно сюда. Да, конечно, тут можно поживиться хлебом… но я не верю в такое объяснение. Чайки - живут с нами, они провожают нас в поход и встречают нас из похода. Может быть, они просто скучают по нам…
        - Чем могу, сударыня…
        - Я жена старшего мичмана Топлякова… женщина запнулась - вдова… Он был в вертолете.
        - Сударыня, я…
        - Нет, нет. Не надо. Послушайте меня, хорошо?
        - Да, сударыня.
        Она усмехнулась каким-то жестким, мужским смешком.
        - Знаете, сначала я хотела вас убить. Ненавидела вас. Сильно… вы не представляете как. Потом - я просто не хотела идти. Забыть это… как страшный сон. Но потом… вы слушаете меня?
        - Да, сударыня
        - Мой сын меня спросил вчера… Знаете, что он спросил меня вчера?
        - Нет, сударыня.
        - А папа победил? Вот что он меня спросил.
        Женщина пошатнулась, я поддержал ее - но она отбросила руку
        - Нет, нет. Все в порядке.
        - Уверены, сударыня?
        - Уверена. Я знаю, вы не можете вернуть мне Володю. Я знаю, что мой сын на следующий год станет гардемарином, и если я отдам его в другое место, то я разобью его жизнь. Ничего не изменить, понимаете.
        - Понимаю. Да, понимаю.
        - В ваших силах сделать так, чтобы мой сын - прожил долгую жизнь, за себя и за своего отца - женщина схватила меня за руку - пообещайте мне одно! Пообещайте, что убьете их всех! Всех, до последнего человека.
        - Сударыня. Этого я не могу обещать.
        - Подонок!
        Я не уклонился от пощечины
        - Но я могу пообещать другое. Мы победим. Это я вам обещаю…
        Женщина ничего не сказала, теперь она просто плакала
        - Честь имею, сударыня. Позвольте сопроводить вас до машины…
        Жертвоприношение - в качестве жертвы здесь оставалась часть моей души - состоялось. Осталось еще одно…
        Российская Империя
        Кронштадт, академия ВМФ

29 июля 2016 года
        Военно-морское министерство, Академия. Трибунал.
        Зная меня - а кому, как не матери моего сына меня знать - Ксения подготовилась к моему визиту в морское министерство. Высочайшее присутствие при рассмотрении рапорта - это вам, господа, не баран чихнул. Среди присутствующих - действующий начальник разведки флота, тайный советник, барон Вильгельм фон Врангель-Луденгоф Шведский, морской министр, князь Павел Викторович Гагарин младший, член Правительствующего Сената, член Военной коллегии, барон Александр Фридрихович фон Ганн, которого я знал лично, председательствующий в Высшем дисциплинарном присутствии при Правительствующем Сенате, тайный советник Коваленко - единственный, кого я не знаю лично. Состав более чем достаточный для рассмотрения рапорта о прошедшей военной операции, пусть и закончившейся большими потерями, а так же осложнениями политического рода.
        Пока участники процесса рассаживаются по своим местам - позвольте, немного расскажу о процедуре.
        В военно-морском флоте - еще Колчак ввел процедуру, аналогичную «разбору полетов» в авиации. Собственно говоря, первые трибуналы по проведенным операциям (не путать с военным судебным присутствием) - прошли на авианосцах, потом это с оговорками распространилось на весь флот. Сопротивление этому нововведению было яростное, многие офицеры сочли оскорблением то, что их действия разбирают посторонние лица. Но трибуналы - имели большой смысл, и это показали наши совместные походы с американцами в Тихом Океане против Японского Императорского флота. В условиях недостаточности реальной практики - такие вот критические разборы - позволяли как можно большему количеству офицеров получить опыт а чужих примерах и чужих ошибках. А лишним - это никогда не бывает.
        Суть трибунала в следующем: я, как командующий операцией - должен представить на разбор все материалы. Доклад по моей операции - делает специальный докладчик из Морского Министерства, обычно из Академии имени Колчака, хотя бывает, что за это дело берутся и практики - после чего мне предоставят возможность внести свои замечания и свои трактовки произошедшего. Трибунал ad hoc[то есть для конкретного дела, а не постоянно действующий] - рассматривает материалы и выносит суждение по операции. Где были допущены ошибки, какие действия были правильными, какие - могут считаться новым тактическим приемом и на основании этого должны быть дополнительно изучены Академией. На трибунале - присутствуют офицеры, проходящие обучение в Академии - но без права голоса. Их задача - внимательно смотреть, слушать, и конспектировать - это считается учебным занятием и эта операция - может быть разобрана еще не раз на практических занятиях.
        Конкретно в этом случае - проблема состояла в том, что по неофициальным, но никогда не нарушающимся правилам - доклад должно делать лицо, в звании не ниже того, чью операцию разбирают. Не менее достойные и авторитетные люди должны заседать в Трибунале - возможно, поэтому здесь присутствует Их Высочество, специально оторвавшаяся от государственных дел и забот. Подобрать докладчика в моем звании не так то просто - но подобрали. Авторитетный человек - адмирал, граф Казарский, потомок того самого лейтенанта Казарского, который один на бриге пошел против двух турецких линкоров, оставив на крюйт-камере заряженный пистолет, наказав последнему, кто останется в живых - разрядить его в крюйт-камеру, чтобы не сдать корабль врагу. Линкоры - позорно бежали, а Казарский - изобразил этот пистолет на своем гербе[У этой истории есть продолжение, которое очень любят советские историки- и постсоветские плакальщики «о потерянном рае» тоже. Царь послал уже графа Казарского, как безусловно честного человека - проверить состояние дел со снабжением Черноморского флота - и его отравили, вероятно, вороватые снабжены. Это
так. Но этим же любителям - я советую прочитать например книгу «ВЧК-ОГПУ в борьбе с коррупцией в год НЭПа». Как грабили Берлин маршал Жуков и будущий глава КГБ Серов - думаете, они только в Берлине воровать научились? А затем ответьте - стоит ли менять шило на мыло.] , будучи произведенным в дворянское звание. Отношения с графом Казарским - были довольно прохладные, мы сталкивались несколько раз, крайний раз - во время охоты на генерала Тимура…
        Казарский - по сигналу председательствующего вышел на трибуну. Помощники из гардемаринов - прицепили карту местности. Карачи и окрестности.
        После чего Казарский - в полной тишине начал выступление…
        Я не буду приводить его здесь полностью, тем более что в нем содержались совершенно секретные сведения о тактике доставки и развертывания разведгрупп. Скажу лишь, что выступление оказалось намного короче, чем я ожидал, и было совершенно никаким.
        Единственно, что старый адмирал Казарский ставил мне в вину - превышение должностных полномочий и принятие самостоятельного решения о развертывании спасательной операции на дружественной территории, что было чревато - как он выразился - негативными политическими последствиями сего шага. Что касается самого инцидента, приведшего к гибели транспортных вертолетов - граф определил операцию как поспешно подготовленную, но не поставил мне это в вину, указав на то, что разведывательная информация требовала принятия немедленного решения и: «… Принимая его, адмирал Воронцов был вполне в своем праве, ожидая успешного завершения сего предприятия к замирению мятежных территорий и пользе всего государства Российского».
        Сам себе - я вменил бы намного больше.
        Что касается последовавшей спасательной операции - Казарский отметил, что она не была согласована, и, приказав провести ее - я поставил под сомнение командную вертикаль во флоте. Однако заметил, что извинительными обстоятельствами могут считаться: цейтнот по времени, недостаток разведывательной информации об обстановке в городе, а так же вполне оправданная забота офицера о вверенном ему личном составе. Так же было отмечено, что по данным агентурной разведки - при проведении спасательной операции были убиты немало «враждебных и явно мятежных Государству Российскому элементов».
        Так что это был доклад скорее оправдывающий меня, нежели обвиняющий…
        Но то, что произошло дальше - вообще не имело прецедентов
        - Господа… - князь Гагарин постучал молоточком по серебряному боксерскому гонгу - перед тем, как мы обсудим доклад и примем решение, слово имеет Ее Императорское Высочество, Ксения Александровна.
        Мне показалось, что все, абсолютно все в зале - смотрят мне в спину. И в этот момент я понял, что решение, которое я принял до этого - оно единственно правильное. Единственно!
        - Господа… - Ксения Александровна по случаю траура была вся в черном, при том не преминула подобрать траурный наряд так, что хоть сейчас на обложку модного журнала
        - полагаю, было бы сейчас уместным почтить память всех погибших минутой молчания…
        Все встали. Красный как рак Гагарин прикашливал - сам не додумался до этого. Тишина была гробовой.
        - Прошу садиться…
        Шум стульев. Чей то тайный шепот - или мне это кажется…
        - К сожалению, господа офицеры, я не заканчивала военных училищ и академий, потому не вправе судить вас. Но могу сделать замечание, как регент и местоблюститель Престола, хранящий его для более достойного. Политические последствия, о которых здесь говорили - были, есть и будут. К сожалению - Господь не дал нам мирной жизни, и мы вынуждены воевать, для того, чтобы сохранить завоевания Державы нашей. Мой царственный брат, безвременной ушедший от нас часто говорил: там, где русский флаг однажды поднят, он уже никогда не будет спущен. К сожалению, его нет среди нас, чтобы повторить все это - но заверяю вас, Господа, в своей политике по отношению к мятежным местам и территориям я всегда следую памяти моего брата…
        Если бы могли, сейчас все вскочили бы и трижды прокричали: «Ура!». Я все-таки слишком долго не был в Санкт-Петербурге и забыл, как Ксения умеет выступать. А она умела это делать. Николай тоже учился этому, но он был слишком прост в душе для этого. А вот у Ксении - это с детства врожденное. Я слышал от ее матушки, ныне Вдовствующей Императрицы - что Ксения свет Александровна в детстве обожала закатывать скандалы. Просто так, на ровном месте. И не прекращала, пока не получала желаемое. Так что умение манипулировать людьми - из тех лет идет. Мы то - по скалам бегали, в муртазаков[Бандиты на Востоке] , да в казаков-разбойников играли…

… к сожалению, следует признать, что впереди - долгий и трудный путь по интеграции наших новообретенных территорий в состав Государства Российского. Будут и мятежи, будут и заговоры, будут и народные волнения. И Мы не сможем всякий раз предугадывать столь неблагоприятное для Нас развитие событий, находясь в Санкт-Петербурге. Поэтому - я говорю вам, тем, кому в будущем придется принимать такие решения, решения сложные и неоднозначные - Я лично всегда поддержу тех, кто принимал решения, радея о пользе Моей и Государства Российского, к чему бы такие решения не привели.
        Не сдержались. Зааплодировали. Я, признаюсь тоже - редко такое услышишь. Я слишком долго пробыл на Западе и знаю, что к чему. Демократия - всего лишь означает, что раз в несколько лет тебя, как суверена, подвергают судилищу, и ты должен предстать перед ликом народа совершенно чистым, в сверкающих белых одеждах. А с другой стороны - есть совершенно превосходная возможность уйти от ответственности за содеянное тобой, переложив всю ее тяжесть на плечи того, кто придет тебе на смену. И потому - в демократических странах принято, что политики любят купаться в лучах софитов, когда речь идет о победах - но ничего не желают знать, когда речь идет о поражениях. Все это можно определить коротко: твоя победа - это моя победа. Твое поражение - это твое поражение.
        А как думаете, почему в рядах русской армии служили такие выдающиеся люди, как француз Шарль де Голль, американец Джон Поль Джонс и испанец Хосе да Ривас[Джон Пол Джонс - бывший пират, адмирал русской службы, основатель флота САСШ. Хосе де Рибас (Жозеф Дерибас), испанский еврей, беженец, адмирал русский службы, внес значительный вклад в борьбу с турками на Черном море, сподвижник А.В. Суворова. Основатель и первый генерал-губернатор Одессы. Шарль де Голль - французский дворянин, после Катастрофы преподавал в училище Императорской Гвардии в Рембертове близ Варшавы (преподавал он там и в нашем мире). Полковник, затем генерал русской армии, основатель бронекавалерии - легких бронетанковых частей. Активный преобразователь русской армии, стоял у основания русских бронетанковых частей. На русской службе состояли и другие влиятельные по европейским меркам дворяне, например - внучатый племянник кардинала Ришелье был генерал-губернатором Одессы, потом премьер-министром Франции, на русской службе был принц де Конде герцог де Бурбон, внук Наполеона Бонапарта, принц Луи Наполеон командовал русским уланским
полком, участвовал в боях на Кавказе. Далеко не всегда Россия считалась полигоном сатаны] . Потому что ни один военный - не предпочтет демократический бардак и безответственность - командованию наследственного монарха, который принял трон у отца и передаст его сыну.
        Скромно опустив глаза, ее Императорское Высочество сошла с трибуны. Гагарин снова закашлялся…
        - Господа… - взял дело в свои руки опытный к бюрократии барон фон Ганн - есть необходимость открывать прения по указанному случаю?
        Я поднял палец.
        - Господа, адмирал, князь Воронцов желает выступить. Прошу.
        Когда шел к трибуне - все взгляды спиной чувствовал. В том числе один… Ксения давно знала меня, очень давно. И знала, что от меня в таком состоянии ждать хорошего не приходится.
        - Господа… - экспромтом начал я - после столь блистательных ораторов, мне почти что нечего добавить. Господин граф Казарский был ко мне слишком добр, а Ее Императорское Высочество соизволила указать нам путь к победе, после чего, нам остается только склониться перед столь ясно высказанной Их Августейшей волей.
        Проведя долгие годы на Востоке, командуя самыми разными частями и соединениями и выполняя особые задания в одиночку, я могу засвидетельствовать - да, все так и есть. Несмотря на все развитие средств связи, несмотря на все технические новинки, когда мы можем прочитать газету руках у человека с околоземной орбиты, война - это все еще противоборство воли, мужества, испытание готовности пойти на все ради того, чему ты веришь и во что служишь. Только перед непреклонной волей вшей - могут склониться неприступные твердыни фанатизма, мракобесия и беззакония. Которых, увы - все еще слишком много. Да, и в самом деле - находясь на Востоке каждый из вас - будет вынужден рано или поздно принять решения, сообразуясь только со своими понятиями о чести, долге, товариществе и пользе для России и Престола. Как принял решение я.
        Однако же - я проиграл. И это привело к тому, что я стою сейчас перед вами, а немалое число более достойных людей, похоронены сегодня в Кронштадте. Они заслуживали лучшего, нежели то, что они получили. В том числе - и лучшего командования.
        Помимо соображений долга, чести, товарищества - есть и другое, то, чего не должен забывать ни один из нас. Это - совесть, господа. Мы чем-то должны отличаться от тех фанатиков и негодяев, которые бросают людей на пулеметы и говорят, что они - шахиды, и им - рай. От тех, кто снаряжает пояса шахидов и отправляет одурманенных гашишем и пропагандой юнцов в толпу, чтобы погибло как можно больше невинных людей. Мы так не можем, господа. Для нас ценен каждый, мы не можем себе позволить никаких потерь. Каждый из тех, кто ушел в том бою - будет немым укором моей совести, если я уклонюсь от ответственности.
        И потому я заявляю здесь, перед всеми вами: я один виноват в произошедшем, и прошу не винить кого более. Я дин не предусмотрел то, что должен был предусмотреть и не сделал то, что должен быть сделать. Я один - поставил на кон жизни тех молодых людей в Карачи и проиграл. Это единственный факт, который может быть здесь установлен.
        И потому я нижайше склоняюсь перед высказанной Августейшей волей, но полагаю, что найдется немало более достойных людей, способных и готовых исполнить ее. А потому
        - я прошу об отставке с поста Наместника Ее Императорского Высочества на территории Афганистана и готов передать дела любому, на кого Их Императорское Высочество укажет как на преемника. Я верю в то, что это единственно правильное решение, какое возможно принять в данной ситуации. С нами Бог, господа - и Он нас не оставит…
        Российская Империя
        Кронштадт, скоростной радиус

29 июля 2016 года
        - Господин адмирал…
        Передо мной был казак в форме Его Императорского Величества Личного Конвоя. Ясное дело…
        - Слушаю, сударь.
        - Их Императорское Высочество изволили пригласить вас сопроводить Их Высочество до Царского Села.
        - Честь имею, господа… - откланялся я
        - Честь имею… честь имею… - негромко в ответ. Думаю, все те, кто сегодня здесь собрался - совсем не ожидали такого исхода. Но, в сущности, он закономерен. Надо кое-что менять.
        На выходе - казак ловко перехватил зонтик у привратника. Черные Руссо-Балты мокли под невеселым дождем…
        - Ну, и чего ты добился?
        Ксения не злилась - или научилась скрывать это так, что не замечал даже я. Мы направлялись в Царское село, полным кортежем. Десять машин и двадцать четыре мотоциклиста. Дорожные полицейские - едва успевали перекрывать движение…
        - Правды. Справедливости.
        - Правды?! - вот теперь в голосе было изрядно яда - и какой же?
        - Правда, в том, что я на самом деле допустил ряд ошибок. Нет, нельзя точно сказать, виновен я в них или нет. Возможно, что и нет. Да это и не важно. Важно то, что ты надавила сверху с тем, чтобы обеспечить благоприятное для меня заседание комиссии, точнее - благоприятный вердикт. Ты видела, сколько сегодня было офицерства - полный зал. Теперь они знают, что честь - это не устаревшее слово, и даже близкие отношения с Высочайшей особой - не освобождают от ответственности за сделанные ошибки.
        - Дурак.
        - Что, прости?
        - Дурак - устало сказала Ксения - набитый дурак как есть. Кому это все нужно, что и перед кем ты пытался доказать? Перед теми, кто набился в зал? Да мне плевать на них. Понимаешь - нет? Ни одному из них нельзя доверять ни на грош. Когда я собрала их первый раз - всех, чтобы не отвертелись - и спросила их, сколько надо времени для того, чтобы закончить все это дело - они сказали мне: два года. И поклялись в том. Да, срок еще не прошел - но я вижу, что никаких изменений нет. И не будет - они просто повинятся, кто-то уйдет в отставку, а все остальные попросят новый срок. Единственный человек, к которому я питаю хоть немного доверия - это ты, и ты меня сейчас бросаешь. Ну и кто ты после этого? Дезертир.
        - Кто сказал, что я собираюсь что-то бросать?
        - А разве нет?
        - Нет.
        Ксения мгновенно перестроилась - это было видно. Работая через анонимные фонды и сама принимая все решения, она увеличила свой капитал на бирже больше чем втрое, показывая среднюю доходность в тридцать семь годовых, и не один год, а на длинном отрезке. Я знал это не понаслышке, потому как сам видел результаты. Они не получаются просто так, они не получаются у простых людей, надо быстро, дисциплинированно и жестко принимать решения, так, как не каждый мужчина умеет их принимать.
        - Объяснись.
        - Я ведь сам пытался понять, что произошло. Ты думаешь, мне не интересно, каким образом, почему - я потерял почти три десятка человек. Я зарылся в приказы, в боевое расписание, в схему подчиненности. И знаешь, что выяснил. Теоретически - к приказу имели доступ и могли заблаговременно предупредить противника - двадцать девять человек. Двадцать девять потенциальных предателей - немало, верно?
        - Немало. И что ты предлагаешь?
        - То же самое, что мы делали в Мексике. В Соединенных штатах. То, что нужно нам сделать для победы.
        - Частный подряд?
        - Он самый.
        Ксения обдумывала ситуацию больше минуты
        - Армии это не понравится. Павлу тоже.
        - Павла позволь убедить мне. Я все-таки знаю, как убеждать людей.
        - Да я бы не сказала.
        - Не ехидничай. Серьезно. Ты знаешь, например, что в Англии сто лет назад - полковником становился лишь тот, кто на собственные деньги снаряжал полк? Британский спецназ - родился в начале века, и вовсе не по приказу Букингемского дворца - просто шотландский дворянин, лорд Ловатт решил, что если его егеря так хорошо умеют выслеживать браконьеров - то и в армии они на что-то сгодятся. Британский САС родился в британском Судане как частная инициатива офицера по имени Дэвид Стирлинг, позже сэр Дэвид Стирлинг. Он же - в семидесятых, когда в Северной Ирландии начались трабблы[Troubles - так англичане называют события в Северной Ирландии. В соответствующем контексте разговора - пояснять это слово не нужно, любой англичанин поймет о чем речь. Все, написанное выше о сэре Дэвиде Стирлинге правда. Что заставляет задуматься о разной природе элиты - когда нас мочили в Афганистане, когда разваливали СССР - ни один чиновник, ни один генерал - и близко не сделал того, что сделал сэр Дэвид. Советский Союз поощрял посредственность и не ценил людей, особенно - уникальных людей. Потому и рухнул.] - организовывал и
вооружал отряды протестантской милиции, создал организацию патриотов UK75. Он же - основал KAS International, старейшую частную военную компанию в Британии[Существовала на самом деле, открыта в 1968 году. ЧВК - появились во время операции Свобода Ираку, они действовали и до этого, просто без лишнего внимания прессы и не в таких масштабах] . Тебе не кажется, что сама система, при которой громадная армия гоняется за мелкими бандами - порочна в самой своей сути? Небольшая частная компания - справится с этим куда лучше.
        - Справится ли? - с сомнением сказала Ксения
        - Бандиты - вот уже несколько лет справляются с задачей нанесения нам максимально возможного ущерба, заставляют нас держать в боевой готовности огромные силы. Заставляют нас предпринимать меры безопасности, изменяющие жизнь простых людей - ты видела, каков сейчас обыск при посадке на самолет? Террористам удается главное
        - мы уже не можем жить, как жили раньше.
        - Это слова. Конкретно.
        - Конкретно. Мне нужны контракты на обеспечение безопасности. Оплата по факту, то есть - есть безопасность, есть и оплата. Отдельно - оплата по головам убитых бандитов, для того, чтобы не было соблазна - только разыскиваемых и находящихся вне закона, Почему то мы до сих пор не объявили в Афганистане никого вне закона - как будто это не наша земля. Наша, и если кто-то объявляет войну обществу - почему мы не можем объявить войну в ответ?
        - Дума взбесится - не спросила, а констатировала факт Ксения
        - Пусть бесится. Если есть желание, пусть сами наведут порядок. Как считают нужным. Вся прелесть ситуации в том, что государство никак не будет отвечать за наши действия. Мы - частные лица. Единственный нюанс - мне нужны будут люди с флота, с морской пехоты и из армии. Это надо предусмотреть.
        - Каким образом?
        - Полагаю, откомандирование в распоряжение, без указания срока. Никто не будет задавать лишние вопросы. Оружие я приобрету как дворянин. Откомандированные - будут числиться в штате со всеми вытекающими: медицины, выслуга, пенсия. То, что выслуга идет не год за три - я смогу компенсировать более высоким жалованием. Да, мне еще нужно будет поручительство перед банками…
        - Не ехидничай - вдруг сказала Ксения - фи, как пошло. Где ты набрался этого простонародья…
        - Итак?
        Ксения пожала плечами
        - Конечно же, да. Люблю мужчин, принимающих хоть какие-то решения. Так надоело принимать их самой…
        - Графу Толстому большой привет.
        - Не передергивай. Иначе прикажу выкинуть из машины. Ты знаешь правила.
        Да. Правила я знаю, это точно.
        Бухарское ханство, Ташкент

12 сентября 2016 года
        И снова - самолет, Кабул-Ташкент, таинственная и сладостная птица счастья, только не синяя - а серая, почти черная, четырехдвигательная. Которая вырывает тебя из тысячелетне-опасного Кабула, из каменной ловушки гор и перебрасывает на два дня в столицу тихого, почти неосязаемого счастья - в Ташкент. Где золотые купола мечетей и шпили минаретов - соседствуют со льдяно-прямыми стрелами небоскребов, а в ресторане «Голубые купола» столик, только если знаешь местную обслугу, и там играют одесский джаз. Только мне ничего этого не надо. У меня свой наркотик. На который я плотно подсел, и отвыкать не собираюсь. Просто потому, что осталось мне немного, я это чувствую…
        Наверное, казаки, парашютисты, морские пехотинцы и контрактники - которых на пятничном рейсе из Кабула было как черноморских килек в банке - до сих пор не привыкли к тому, что вот так вот просто - с ними летает Наместник, пусть и бывший. Наверное, кое-кто даже считает, что таким образом я зарабатываю дешевую популярность - но мне плевать. Пусть смотрят… мне самому надо бы хорошенько посмотреть на себя. И понять, как мне выбраться из той жизненной трясины, в которую я в очередной раз забрался.
        Во время перелета - следует спать, потому что Ташкент не тот город, где следует терять хоть час на банальный и скучный сон - но в этот раз почему-то не спалось. Мысли катились под горку, по накатанной колее, раз за разом возвращаясь к одному и тому же, светящемуся красным светом опасности вопросу. Тому самому, который издревле занимал все русское разночинство.
        Что делать? Что делать?! Что делать…
        Ответить грубо - не получается. Ответить честно - не дает душа.
        Итак, в Коране написано, что правоверный может взять четверых жен, но только если сможет хорошо относиться к каждой из них. В России - многоженство запрещено, в том числе и на территории, где доминирует ислам (что не мешает правоверным регистрировать один брак, и заключать еще два - три шариатских, если женщины, конечно, согласны). Здесь, в Бухаре, в Бухарском эмирате, куда я лечу - многоженство официально разрешено - но русское влияние проникло и сюда, потому существуют тонкости…
        Когда мы (точнее аналитический отдел) изучали причины, по которым афганцы подняли против нас восстание и продолжали ожесточенно сражаться против нас - в их числе оказались такие, что мы сразу и не поверили. Например, с нашим приходом в Афганистане было запрещено рабство и торговля людьми, в том числе женщинами на свадьбу. Это привело вот к чему: у мужчин стали возникать проблемы с женщинами. Если раньше - молодому человеку из хорошей семьи жену просто покупали, а вторую, третью - он покупал сам на базаре - то теперь женщины получили право выбора. И сразу же - к мужчинам появились огромные претензии. Их нельзя было сравнить с русскими: русский - представитель Империи, у него есть нормальная одежда, есть автомобиль, есть работа. У молодого афганца нет ничего, чаще всего молодой афганец годов до тридцати копит деньги, чтобы купить себе жену. Копит не на образование, не на квартиру, не на дом - а на жену. А взрослый афганец - теперь тоже не мог купить себе вторую, молодую жену. Да еще и первая жена начала говорить вещи, за которые ее раньше просто зарезали бы: что раз в Коране написано, что муж может
взять себе вторую жену, только если не опасается того, что будет относиться несправедливо: значит - чтобы взять вторую жену, он должен сначала построить второй дом и начать зарабатывать вдвое больше денег. Задачка нелегкая, особенно, если ты днем работаешь, а ночью берешь спрятанный автомат и обстреливаешь блок-посты. Просто выспаться некогда - а ведь понятие «относиться по справедливости» относится не только к денежным делам, но и к делам сердечным, даже сугубо интимным. Вот мужчины и взялись за оружие, чтобы силой восстановить то, на чем стоял Афганистан, и относиться к женщинам по своей - справедливости.
        Интересно, а если посмотреть со стороны - я то сам относился и отношусь к своим женщинам - по справедливости?
        Опять двадцать пять.
        Юлия…
        Я не сомневался в том, что чувства испытывал к ней я, и чувства испытывала ко мне она. Но сейчас - я все отчетливее понимал, что сойтись вновь - непоправимо загубить их, возможно даже стать врагами. И дело совсем не описать банальной фразой «лодка любви разбилась о рифы быта», тут все и сложнее и больнее. Почти двадцать лет мы жили друг без друга. И каждый из нас вкусил от яблока с древа зла, каждый из нас научился хитрить, юлить, увиливать. Смешно - но каждый из нас, после того, как мы расстались - пошел по одному и тому же пути: стал разведчиком. Точнее даже шпионом… разница между разведчиком и шпионом есть, и она вовсе не в том, что разведчики свои, а шпионы - чужие, она есть… Шпион - это человек, который не просто влезает в чужие души, это человек, который умеет менять свою душу, свои взгляды, свои убеждения как перчатки. Это человек, который перестал быть самим собой, потому что этого требует его ремесло, даже выше - его искусство. Это высшая степень отречения от добра во имя добра же - но только для своей страны, для своей Родины. Вот только бесследно это не проходит, и шпион как палач -
став им, нормальной жизнью жить уже невозможно.
        Потому нам с Юлией не стоит и пытаться. То, что объединяет нас - ничто по сравнению с тем, что нас разъединяет. Годы мрака - разведчики говорят «холода», когда каждый из нас жил своей жизнью - и куча мин в прошлом каждого. Наступишь - и порвет. Больно. А не хочется, чтобы было больно. И не хочется причинять боль друг другу. Поэтому - живешь как есть и радуешься тому, что есть. Говорят - в семье не должно быть два юриста или два чиновника. Добавлю - два шпиона тоже не должно быть.
        Ксения…
        Ксения, это человек, с которым невозможно нормально быть больше часа времени. Иногда даже меньше. Я не знаю… как и когда она стала такой, и гоню от себя мысль, что и сам несу долю вины за это. Но все это так… утром она объявляет войну всему миру и ведет ее, не беря пленных. Никак иначе не получается.
        Марианна…
        Марианна - человек совершенно не моего круга, не моего воспитания… она совершенно из другого мира. Испанки… особенно испано-американки - не такие как мы. Они умеют радоваться жизни… не верите - зайдите как-нибудь в веселое заведение в Гаване. На набережной Малекон, где соленая волна с размаху бьет в кованый гранит берегов, вздымая вверх сверкающие на солнце брызги разрывов. Там вы увидите девчонок, которые танцуют, даже на столах… нет, не за деньги, это не профессиональные танцовщицы гоу-гоу, которых полно и севернее, и за океаном, в просвещенной и сильно развращенной Европе. Они танцуют потому, что им это нравится, они радуют себя и радуют людей. А Марианна умела еще и любить, давать, ничего не требуя взаимен и не ставя условий. Марианна - типичная испанка… я надеюсь на это. Потому что иначе - это я получаюсь типичным безрогим козлом.
        Кристина…
        С Кристиной - я пробыл меньше всего, но почему-то выделяю ее из всех. Сам не знаю, почему. Может, потому что она не типичная англичанка? Или наоборот - слишком типичная. Откуда и что мне знать про Англию? Иногда меня посещает мысль, что она - подстава британской разведки, и просто ведет игру, долгосрочных целей которой я просто не понимаю. А иногда - что я просто дурак, и упустил очередной свой шанс. Как бы то ни было - кажется, Кристина единственная, с которой мы расстались «по нулям». Модное сейчас выражение - по нулям. Это значит, что ни ты не причинил боль ей, и ни она не причинила боль тебе. Все нормально, и можно даже остаться друзьями. Вот это - по нулям. Страшно становится тогда, когда понимаешь, что из таких вот нулей - будет складываться итог твой жизни.
        Ну и Анахита. Люнетта. Маленькая Луна…
        А вот про нее - ничего не буду говорить. Конечно, наркоман может рассказать о полетах почти что наяву… но много ли в этом будет правды? И стоит ли ему в этом случае верить?
        Но наркоман никогда не откажется по собственной воле от дурмана…
        Маршрут был уже привычным…
        Трасса до Бухары, знакомые повороты. Какой-то певец в магнитоле, не помню имя. Мелодия, качающая как в колыбели… я все лучше и лучше понимаю фарси. Чтобы быстрее учить незнакомый язык - если у вас нет возможности жить в этой языковой среде, купите песни на этом языке и слушайте их. Это не заменит нормальных, академических занятий - но постепенно вы начнете понимать текст все лучше и лучше. И вам будет приятно от этого…
        Машин было относительно немного, двигались в основном в обратную сторону - от Бухары к Ташкенту, там даже пробка была. Оно и понятно - в Бухаре прошла пятница, исламский день отдыха - и теперь те, кому нечего делать, перемещаются отдыхать в европеизированный Ташкент.
        Я обогнал разлапистый, на полторы полосы вездеход, прибавил скорость, и тут…
        Попал…
        В зеркале заднего вида синим заполыхали огни. Дорожная полиция…
        Интересно, чего это я нарушил. Не припоминаю. Обогнал… если только скорость превысил? Да нет… кажется.
        Этого только не хватало.
        Дисциплинированно сбавил скорость, перестроился в крайний ряд. С полицейским эскортом дополз до кармана… просто так на трассе останавливаться нельзя, трасса скоростная, даже по приказу полиции…
        Зашарил по карманам… наличные деньги были, но не мешало убедиться. Штрафы за нарушение ПДД были очень серьезные, хотя как то не приходилось платить их последнее время. Почему то вспомнилось, как Майкл гнал по крымскому серпантину, нас поймал дорожный полицейский, и вместо того, чтобы оштрафовать - отпустил. Сейчас - на это рассчитывать не стоит, здесь меня не знают…
        Открыл окно. Полицейский шел ко мне, в дурацком белом кителе… здесь белый цвет очень уважают, белая форма у всех, у кого только возможно…
        - Здравия желаю, старший инспектор Хабиби. Документы, документы на машину…
        - Машина прокатная… - я подал свои документы
        Инспектор начал просматривать их, с фонариком. Было темно… час до наступления нового дня и семь - до рассвета
        - Простите, я что-то нарушил? - спросил я. Дворянину вообще то не пристало задавать такие вопросы, просто я действительно спешил.
        Инспектор не ответил. Он просто сунул мои документы в карман
        - Извольте проследовать…
        Нет, это черт знает что.
        Оружие у меня было… конечно, второй раз я такой оплошности не допущу, и моему старому доброму партнеру по лихим играм, двенадцатому графу Сноудону, Егермейстеру Его Величества - врасплох меня не застать. Но применять оружие против дорожных полицейских…
        Но я ведь ничего не нарушил!
        Утешив себя тем, что по законам Империи проловившимся на взятках дорожным полицейским полагается порка[Не первый раз. На второй, конечно же возбуждается уголовное дело] - я покатил следом за машиной дорожной полиции…
        Полицейский участок - был уродливым…
        Нет, где-то в другом месте он бы смотрелся бы как нельзя лучше… как местная достопримечательность, предмет авангардистского искусства - или что-то в этом роде. Но только - не как полицейский участок.
        Мешанина стекла, хромированной стали, бетона, кривые, рожденные безумием чьего-то гения линии… господи, ведь за это - казна платила деньги. И немалые. Рядом - машины дорожной полиции, на трассе Ташкент-Бухара обычные для этих мест ФИАТы сменили на «Скороходы» фабрики в Ростове на Дону. Рядом с ними - ярко-алая Феррари одной из последних моделей, видимо, задержанного за превышение скорости и еще чуть дальше - внедорожник Штейр, явно после переворота. Двигатель V8, высокая посадка, рама и сто пятьдесят километров в час - не лучшее сочетание…
        Вышел из машины… печет совершенно безумно, сорочка моментально промокает, даже белая. Солнце здесь злое, совсем не как в России. Оно не сушит, оно жжет…
        - Сюда, сударь, прошу…
        Я молча зашел в участок. Взятку этот кретин явно брать не собирается, говорить с ним - не о чем и не за чем. В каждом участке - есть дежурный офицер. Вот с ним - и есть смысл разговаривать, он за все отвечает…
        Но дежурного офицера видно не было - он куда-то удалился, и даже оставил на столе журнал регистрации, заложенный ручкой. На его месте - с начальственным видом сидел некий субъект, явно из местных, в дорогом костюме табачного цвета и туфлях… кажется, аж из крокодиловой кожи. Выглядел он - как нувориш, быстро разбогатевший, возможно, кого-то обворовавший и теперь живущий по принцип «бери от жизни все». Таких, кстати очень легко распознать - и знаете как? Они голодные. Не доевшие в детстве, они живут много и жадно, даже не замечая того, что какими-то своими действиями оскорбляют других людей, выглядят глупо и жалко. Какой например смысл тратиться на туфли именно из крокодиловой кожи, если из бычьей, сшитые по ноге хорошим сапожником - айсором[старое название сапожника, обычно сапожниками работали армяне или татары] ничуть не хуже.
        Оставался вопрос - кто это такой и что он делает в присутственном месте. И почему
        - дорожный полицейский стоит так, как будто готов выскочить из кабинета?
        Молчит. И смотрит на меня так, как будто я ему задолжал проигранное в карты поместье. Ну-ну… в такие игры я играл и десять лет назад и двадцать лет назад. Я так могу простоять вечность, с независимым видом смотря на тебя - и чем дольше я буду молчать - тем больше у тебя будет счет ко мне. Счет, который никогда не будет оплачен.
        И выдержки у неизвестного - не хватало, восточный все-таки человек. На исходе второй минуты - он порывисто вскочил и подошел ко мне вплотную. Моложе меня, но ненамного. Максимум лет на пять.
        - Вы знаете меня, сударь?
        - Не имею чести - спокойно ответил я
        - Я Саид Алим-Хан, наследник Бухарский, ротмистр гвардейской кавалерии
        - Александр Воронцов, князь, адмирал русской службы.
        - Нам… - было видно, что он нервничает и от нервов подбирает слова - нужно поговорить. Немедленно.
        - Извольте.
        Наследник глянул мимо меня - и судя по звуку ног дорожный полицейский выскочил как ошпаренный. Наверное, следом за коллегами и даже за дежурным. Восток - остается Востоком, а Азия - остается Азией. Здесь нет деления, обычного для цивилизованного мира на бедных и богатых, здесь есть деление на господ - и рабов. И с этим - ничего не поделаешь. Даже разбогатевший раб - в душе остается рабом. Вот почему - в Ташкенте почти нет местных крупных купцов, владельцев заводов, все - либо евреи, либо русские. Местные, разбогатев, первым делом - уезжают.
        - Сударь, какие у вас намерения относительно госпожи Анахиты?
        - Простите?
        Можете не верить - но я в самом деле не понял, о чем речь. Я называл ее Люнеттой, и никак иначе.
        - Не делайте вид, что вам неизвестна эта женщина. Вас видели в ее дворце и не раз! Вы и сейчас туда направляетесь.
        - Дворце? Ах, да, понял. Сударь, а вы уверены в том, что имеете право спрашивать?
        - Если я спрашиваю вас об этом, значит, я имею на это право!
        - Сударь, если вы не потрудитесь сменить тон, здесь не найдется желающих отвечать на ваши вопросы…
        Вместо ответа - Наследник выхватил пистолет…
        Как я уже говорил, пистолет у меня был - на входе в участок меня не потрудились обыскать. Это был короткий шестизарядный Смит-Вессон калибра триста пятьдесят семь магнум с титановой рамкой, заказным стволом всего в полтора дюйма длиной и спиленным курком. И рука уже была на рукоятке… вот только что прикажете делать? Стрелять в наследника Бухары? Рискуя тем, что и здесь - польется кровь: право же, я видел ее достаточно, что бы рисковать еще раз, пусть даже мне придется оставить на кон свою собственную жизнь. И не столь же безумен наследник Бухары, чтобы стрелять в меня?
        Или все же достаточно безумен?
        - Послушайте. Что. Я. Вам. Скажу - сказал наследник, четко выговаривая каждое слово - это не ваша земля. И вам здесь делать нечего. Уносите отсюда ноги и забудьте сюда дорогу. Здесь нет ничего вашего. Я все сказал.
        Рискнуть?
        - Хочешь стрелять?
        Шаг вперед.
        - Стреляй.
        Еще шаг. Пистолет упирается почти что в лоб. Пистолет хороший - Зиг Зауэр 228 или
229, рекомендован для ношения вне строя.
        - Ну?
        Идиот… Это я ему - не понял, теперь извини. Резкий шаг вперед и в сторону - теперь, он не сможет выстрелить мне в лоб, даже если очень захочет - пистолет где-то на уровне моего уха. Левой рукой, получается, что и плечом - фиксирую пистолет, правой - как следует в горло, удар называется «Клюв сокола», по моему, за него на ринге немедленная дисквалификация, но здесь - не ринг. Оглушительно гремит выстрел, оставляя неприятный звон в ушах. Еще одно движение - и
«наследник», не выдержав боли, выпускает пистолет, он глухо стукается об пол. Звон в ушах, кислый запах порохового дыма и злость на весь мир.
        - Слушай сюда, обезьяна. Это твоего здесь - давно уже ничего нет, все давно наше. Все, что твое - это твой церемониальный наряд и доля, которую мы платим тебе, чтобы добывать нефть и газ. Но знай свое место, гнида. Мы захотим - и завтра твой сраный эмират не найдут ни на одной карте, понял?
        Отступаю. Пинаю пистолет, так чтобы он закатился под стол - пусть ползает на карачках и достает. Немного унижения - лишним не будет.
        - Адьюс, амиго. Возьми несколько уроков этикета. Подойдешь еще раз к моей жене - это я выделил тоном - или к моему сыну - закопаю, тварь.
        Спокойно выхожу из участка. Сажусь в машину. Бросаю взгляд на Феррари… чисто мальчишеское желание сделать что-то плохое - но делать этого нельзя. Слова одного британского джентльмена - мы должны быть безупречно вежливыми хотя бы для того, чтобы отличаться от черного народа. Вот и я - должен чем-то отличаться от этого кретина.
        Полиция? Да пусть попробует…
        Сдаю назад - и с пробуксовкой доворачиваю машину на дорогу. Впереди - только два дня, и я намерен прожить каждую минуту сполна. Никакая мразь не испортит мне общение с Люнеттой и сыном. Даже - наследник Бухары…
        Афганистан, Кабул
        Шах ду Шамшира

21 октября2016 года
        Приметы последнего времени…
        Злоба, подозрительность, страх, недоверие. Мир, расколовшийся на две части - один, стремительно идущий в двадцать первый век, с его космическими полетами и освоением планет, и второй, стремительно тонущий в пучине оголтелой злобы и дикости, мракобесного средневековья. Мир раскололся на две части, невидимые линии разлома пролегали по континентам и странам., только вот линии эти - не увеличивались, как и было положено при разломе, и половинки бывшего целого - не отходили друг от друга, а наоборот - стремились друг к другу, сходясь все быстрее и быстрее на контркурсах. Вопрос был в том, кто и что уцелеет при столкновении.
        Их было двое. Одного звали Саша, но он был осетин, а не русский, а другого звали Зураб, но он то как раз считал себя русским. Потомок грузинских дворян, родившийся в Москве и в юности - победивший на лицейском конкурсе поэтов. Но так получилось, что поэтам в новом мире было некомфортно и неуютно - и Зураб пошел в армию, где и встретил осетина Сашу, который готовился к службе с детства. Как то так получилось, что они нашли общий язык, чистый «ботаник» оказавшийся неплохим стрелком и гениальным «вторым номером», наизусть помнящим десятки баллистических таблиц - и потомственный военный в шестом поколении, не представлявший себе какую-то иную карьеру кроме армейской. Возможно, дело было в том. что выросший в городе Зураб тосковал по горам, а Саше - было что рассказать о них - ведь он в них вырос. Как бы то ни было - теперь они составляли единое целое. Точнее - отдельную снайперскую, разведывательно-диверсионную группу специального назначения парашютно-десантных войск, подчиненную командиру второго батальона, триста сорокового парашютно-десантного полка. В отличие от обычных пехотных частей -
парашютисты имели отдельные, выведенные из состава подразделений снайперские группы уже на уровне батальона. Каждому командиру батальона - непосредственно подчинялись пять таких групп.
        Каждый из них был профессионалом, окончивший вначале снайперскую школу под Новгородом, а потом - еще и прошедшие четырехмесячные курсы переподготовки горных стрелков в Кушке. Каждый из них, как и положено снайперу - парашютисту - мог поражать неподвижные цели с расстояния в одну тысячу пятьсот метров или подвижные с расстоянии в шестьсот метров с вероятностью ноль-девять, знал приемы и методы маскировки, умел десантироваться с вертолетов, легких и тяжелых транспортных самолетов, знал приемы и методы маскировки на местности, умел прожить минимум неделю на «подножной пище». Каждый из них владел основами военной топографии, знал правила колонновождения, умел пользоваться всеми техническими средствами связи, разведки и целеуказания, включая знаменитые лазерные целеуказатели для управляемого оружия, владел навыками активной и пассивной разведки и мог при необходимости - самостоятельно или в группе провести разведку зоны сброса, определить основные источники опасности и передать точную информацию в штаб для корректировки плана высадки. Все это они знали, потому что это было необходимо для их работы -
быть глазами и ушами, а если потребуется - и хирургически точным скальпелем в руках командира их батальона, которому они были подчинены напрямую. Проблема была в том, что почти ничего из этого - им сейчас не было нужно. А что было нужно, чтобы это все прекратилось…
        А хрен его знает…
        Хорошо, что погасили мигалки. Их было до черта, и они раздражали. Вспышки мигалок, проявляющиеся в оптических прицелах - заставляли нервничать и отвлекаться…
        Их цели - находились в большом автобусе, марки Голиаф, неприхотливом и выдерживающем самые скверные дороги. Автобус - стоял на улице рядом со знаменитой мечетью Шах ду Шамшира. мечетью двух мечей, на южном берегу реки Кабул. Они же - находились на крыше девятиэтажного особняка Иттихад-банка на левом берегу, откуда (из банка) эвакуировали всех служащих из-за угрозы взрыва. И немудрено - банк был облицован стеклопанелями с золотистым зеркальным эффектом, если сильно рванет - кусок такой стеклопанели может отрубить голову не хуже меча палача. А рвануть может сильно. Автобус был битопливным, газ - бензин, и на его крыше - были газовые баллоны, чтобы можно было подешевле заправляться на кабульских газовых заправках. Если этот баллон пробить к примеру пулей, а потом произойдет взрыв (вполне реальный сценарий при провале штурма) - образуется топливно-воздушная смесь, и рванет она - как термобарическая бомба, на этом же принципе и основанная. Но если эти баллоны просто рванут или сдетонируют - тоже мало не покажется…
        По меркам армейских снайперов - цели были простые. Всего сто восемьдесят метров, с небольшим снижением, под углом примерно двадцать градусов. Большая проблема была со стеклом. Каленое стекло, даже не автомобильное - а автобусное, повышенной прочности. Оно может критически исказить траекторию пули даже со стальным сердечником, пуля может поразить заложника. Еще хуже, если пуля попадает в стекло под углом. Впрочем, у них и двоих были наилучшие позиции - цель была под почти прямым углом…
        Для стрельбы по цели - они располагали двумя снайперскими винтовками. Это были полуавтоматические винтовки Драгунова, переделанные в Княжестве Финляндском для участия в спортивных состязаниях: в частности у них был ствол в полтора раза тяжелее оригинала и спортивный массивный приклад, похожий на приклады винтовок серии БК[Бегущий кабан - стандартное спортивное упражнение] . Винтовки были заряжены не армейскими стандартными боеприпасами - а патронами финской же фирмы Лев[Лев по-фински - lapua. Sapienti sat] , сделанные из однородного прочного сплава на основе меди методом точения на токарном станке, очень дорогие. Как показали тесты на полигоне - именно эти боеприпасы обеспечивают наилучшие шансы при стрельбе через закаленное стекло, и не теряют точность, поэтому каждый снайпер на задании имел теперь десять таких патронов. Для этой ситуации - должно было хватить с лихвой.
        Автобус стоял на набережной. Белого цвета, запыленный, на борту - силуэт воющего волка. Передняя дверь открыта настежь из-за жары. Оно и понятно - днем в Кабуле находиться долгое время в автобусе без кондиционера невозможно. Набережная перекрыта с двух сторон полицейскими машинами, отчего на набережной пробки. Некоторые окна в автобусе тоже открыты, лениво трепыхаются выпущенные в окно белые занавески. И все очень и очень плохо. До боли плохо. До волчьего воя плохо. До комариного звона в ушах, от которого никак не избавиться - плохо. Все очень плохо, как и почти всегда…
        - Всем цветным, это Калина, доложить по ситуации… - пробурчала рация
        Цветные - это они. Для удобства управления такой сложной формой антитеррористической операции как освобождение заложников - все пространство вокруг автобуса разделено на четыре зоны, и каждая имеет свой цвет. Их цвет - красный.
        - Красный - один… - Зураб отвлекся от винтовки, он только страхует - у нас зеро. Движения нет.
        На цевье каждой винтовки - установлен специальный приборчик, очень простой. Положишь на него палец - и в штабе на специальном мониторе, на который не отрываясь, час за часом смотрит офицер - координатор - загорается лампочка. Лампочку полагается зажечь, когда у тебя в прицеле террорист и ты считаешь, что можешь его поразить. Так - в штабе знают, сколько снайперов готовы стрелять, сколько целей в прицеле каждую секунду. Если зеленых лампочек будет пять, на крайний случай даже четыре - прозвучит команда «залп», после чего начнется штурм[Все это - и цветные обозначения сторон и методика работы снайперов - позаимствована автором из реальной практики британской 22САС] . Но эти твари - опытные, где-то готовились. Они видели всего двоих, да и то не одновременно. Часть заложников - постоянно стоит, занавески - мало того что опущены, еще и шевелятся под ветром. Один или два террориста - наверное, сидят в проходе между сидениями, снайперам их не достать. Остается только ждать.
        Все очень плохо…
        - Господин полковник…
        Полковник жандармерии Стасюк, бывший товарищ полицеймейстера Киева - оторвался от экрана своего ноутбука, на котором он набирал срочное сообщение для Санкт-Петербурга. Этим делом должны были занимать афганцы - но опыта у них ни хрена не было, и он, как старший советник в Царандое - принял на себя командование. Царандоевцы обосновались чуть дальше, в дукане - и место для штаба выбрали совсем не случайно.
        Пока не пнешь - не почешутся
        - Результаты термографического сканирования, господин полковник - доложил помощник, тоже русский.
        Беспилотник ВВС, обычно использующийся для рейдов в приграничной зоне, выявления обитаемых пещер и других непонятно откуда взявшихся странных источников тепла в ущелье - несколько минут назад прошел над центром Кабула, врубив всю свою аппаратуру. Распечатку передали по электронной почте.
        - Докладывайте…
        - Есть. С вероятностью в пятьдесят девять процентов установлено четыре источника тепла. Один в задней части автобуса, по центру, трое впереди, у двери.
        - Пятьдесят девять процентов - переспросил полковник - они что, ох…и?
        Кризис с захватом заложников начался два с небольшим часа назад - а он уже вымотал все нервы. Одни переговоры с начальником дорожной полиции Кабула, заплывшим жиром Зияутдином - отняли здоровенный кусок терпения. А его и так мало.
        - Крыша автобуса успела раскалиться на солнце - извиняющимся тоном сказал полковник - они обработали информацию как смогли.
        Да. Как смогли. Все мы делаем, что можем. Нас несет течением в море дерьма - а мы выгребаем…
        Это кстати тоже вилами на воде писано. Четверо - эта цифра получилась просто: подсчитали, как смогли все отдельные источники тепла, которые определил в автобусе термосканер - и вычли из этого количества количество паломников по билетам, которое там должно было быть, которое сообщила фирма, занимавшаяся организацией хаджа и религиозных путешествий для мусульман по другим известным местам ислама. Афганистан - известное прибежище мистиков и суфиев, на Кавказе суфизм широко распространен. Вот, поехали. А теперь считай по головам…
        - Сообщи информацию всем подразделениям. Террористов - четверо. Проведите перекличку снайперов.
        - Есть.
        - Еще что-то?
        - Звонили из Арка. Присутствие господина генерал-губернатора расценено как нежелательное…
        Понятное дело. Странный этот захват какой-то. Отмороженный. Это же придумать надо
        - у одной из самых известных мечетей страны, после намаза, четверо террористов вдруг выхватили оружие и заскочили в автобус с иностранными номерами. Полковник хоть и не был мусульманином, но понимал: все это вызовет крайнее возмущение среди мусульман, многие отвернутся от террористов, сочтут, что они вышли из ислама. Мусульмане напали на мусульман же, более того - на гостей, в мечети! Немыслимое дело!
        И странное. Почему бы им не захватить обычный пассажирский автобус? Почему потребовали для переговоров лично генерал-губернатора?
        Так что господин генерал-губернатор не зря опасается сюда ехать - всякое может быть. Это понятно. И все-таки… осадок от такой вот откровенной трусости остается. До нынешнего… был Наместник Его Величества, адмирал Воронцов. Он лично участвовал в переговорах в приграничной зоне с самыми отмороженными племенами. Наверное, и сюда бы приехал…
        Плохо все.
        - Идите. Доложите по перекличке через десять минут.
        - Есть…
        Полковник отхлебнул горячего чая - в жару он намного лучше, чем холодный, нажал на кнопку, отправляя письмо, и тяжело задумался.
        Ситуация - хуже некуда. Очевидцы - рассказывали, что у террористов осколочные гранаты и какая-то большая сумка. Автобус стоит на набережной, не подступишься. С одной стороны - здание, причем длинный, глухой фасад, с другой - набережная. Обычная тактика штурма - грузовые машины, кузов которых на одном уровне с окнами, трапы - не пойдет. И с той и с другой стороны - улица запечатана блок-постами, а затем и пробками. Он думал о том, чтобы попытаться подобраться по руслу реки, воспользовавшись тем, что набережная мощеная и можно незаметно подобраться прямо к автобусу - но затея авантюрная. Сначала потребуются лестницы, чтобы выбраться на набережную, а потом - чтобы штурмовать сам автобус. Десять раз успеют взорвать. Может быть, что-то получится ночью - но чутье подсказывало полковнику - ночи они ждать не будут.
        Террориста - видели только одного. Отморозок конченный. Лет двадцать с небольшим. К каждой фразу в конце прибавляет Иншалла - если так будет угодно Аллаху. Продемонстрировал автомат системы Скорпион, сказал, что у них в автобусе несколько килограммов взрывчатки, и что все они - смертники. Никаких требований не выдвинул, потребовал прибытия генерал-губернатора, сказал, что больше ни с кем не станет разговаривать. Еду и воду взять отказался. Сказал: отключите сотовую связь - взрыв.
        Значит - в толпе наверняка сообщники.
        У автобуса, в котором располагался штаб - послышалась какая-то возня. Потом - полковник услышал четкий звук удара
        Это еще что…
        Выглянув в окно - он увидел несколько человек, с оружием. Главный среди них был невысокий бородач в черной, несмотря на жару форме. На погоне - помимо положенных знаков различия - серебрянные череп и кости. Спецбатальон.
        - Кто вы такие? Что происходит?
        - Я генерал Мадаев - ответил человек - а это мои люди. И там тоже - он показал в сторону захваченного автобуса - тоже мои люди…
        Генерал русской армии Алишер Салимович Мадаев прибыл в Кабул сегодня утром вместе с небольшим отрядом лично преданных ему мюридов. Он прибыл сюда по вызову из Арка, вызов направил новый генерал - губернатор, и оба они знали, в чем причина такого вызова. Все, точка. Сегодня его вежливо попросят уйти в отставку, а его отряды, дающие два ли не треть всех боевых результатов, при том что на часть боевых результатов претендуют и парашютисты, и морпехи и спецназ - так вот, его отряды расформируют и отправят домой. И может быть, так же будет и лучше.
        Все на самом деле просто. Армия должна побеждать - иначе она начинает проигрывать. И хуже того - разлагаться. Если не забиваешь ты - забивают тебе. Как то забыли про это - генералы великой армии, за сто лет не потерпевшей ни одного поражения.
        Сложилась система. Жизненный уклад, связанный с присутствием русской армии на земле афганских племен. Такой уклад, что от этого хочется выть волком, задрав голову к нему. Но он есть - и просто меняя кадры его не сломаешь.
        Все очень просто. В каждой провинции есть русская гражданская власть и русская военная власть. Гражданская - это губернатор провинции и управляющий местным корпусом гражданской реконструкции. Военная - это начальник сектора, обычно это полковник. Отсюда - из двойственности власти проистекает все остальное.
        Афганцы - не дураки, дурак тот, кто считает их дураками. Они темные, необразованные, жестокие - но они не дураки. На самом деле они умны, умны умом зверя, который привык выживать в опасной среде и знает все, что для этого нужно. Когда в провинцию прибывает новый начальник гарнизона - первым делом к нему идет делегация старейшин с первыми подарками. Пока еще символическими - барашка, саблю. Не принять - значит, оскорбить местных - принимает. А старейшины - люди, давно жившие на свете, повидавшие всякое. И на этих смотринах - они тоже решают, как с этим человеком работать. Подкупить? Договориться? Или его нужно дискредитировать.
        Подкупают по-разному. Дальше - начинают вертеться темные личности, переводчики, мелкие начальники из местных. Предлагают деньги, спиртное, походно-полевую жену. Афганцы прекрасно умеют льстить, это у них в крови. Здесь продается немало золота, могут подкупить золотом, доходы от контрабандной торговли тоже немалые. Если не проходит - начинают договариваться. Договорные кишлаки, договорные уезды - это уезды и кишлаки, в которых по договоренности с местными нельзя проводить никаких боевых операций, русские солдаты не должны появляться на этой земле. Конечно, ведется наблюдение с беспилотников. Но чем оно опасно боевикам? Только если у них есть оружие. Спрятали в какой-нибудь пещере и идут себе спокойно - нанести удар по ним нельзя, они считаются мирными. Пришли в кишлак, передохнули, отъелись, с женщинами это самое, а кто и с мальчиками. Награбленное на рынке продали, деньги спрятали или перевели куда. Потом - снова на джихад. Такие вот оазисы - нужны самим ашрарам, потому на такой земле они ничего делать не будут. Это их тыловые базы.
        Если какой-нибудь полковник окажется честным и непреклонным, и начнет разгребать такой вот змеиный клубок, выяснять, кто на что живет, у кого в какой банде сын, муж и тому подобное, начинает проводить активные операции - тогда начинается этап дискредитации. Моджахеды начинают налеты и террор. Обстановка в провинции ухудшается. Старейшины начинают ходить к губернатору с жалобами. Если идет война - всякое бывает, и на все можно пожаловаться. Тут кого-то зарезали, там при зачистке кого-то ограбили - и тому подобное. А в Кабуле видят - растет количество террористических проявлений, убийств, нападений, провинция берется под особый контроль. Начинают приезжать проверяющие, которым надо что-то найти - иначе в Кабуле спросят, а ты за каким … туда ездил?
        И вот - перед выбором становится уже губернатор. Если он в Кабуле на плохом счету, если его провинция постоянно в сводках - его могут убрать, Развалил работу, не наладил рабочего контакта с местным населением. Или по-другому можно все устроить. Берет губернатор лист бумаги и пишет: Полковник такой - то в работе не учитывает местную специфику, не согласовывает свои действия с гражданской администрацией, слабо владеет оперативной обстановкой, уделяет недостаточно внимания работе с отрядами самозащиты, не пользуется авторитетом среди местного населения, вступил в конфликт с духовенством. Имеют место факты противоправных действий со стороны подчиненных полковника такого то - дальше губернатор пишет все, что имело место быть за последнее время, подкрепляя это жалобами с мест. Жалобы составлены очень грамотно, всегда жалуются на одного, и в то же время хоть намеками - но хвалят другого. В результате чего … - и идет перечисление сводок последнего времени: убили, взорвали, похитили. Дальше пишется: посему нижайше прошу удалить полковника такого-то, так как его действия подрывают процесс мирного
урегулирования, создают негативные тенденции в работе с местным населением, подрывают авторитет русской власти в глазах афганского народа. Такое письмо - чаще всего пишется и в Кабул и в Санкт-Петербург - копию. И отныне - губернатор прикрыт, если что он покажет письмо и скажет - я же писал, сигнализировал, А в Кабуле - тоже встает жесткий выбор, либо снимать непопулярного среди местных полковника и ставить другого, либо отвечать перед Санкт-Петербургом, почему нет прогресса в мирном урегулировании, почему в такой то провинции обострилась оперативная обстановка, почему ничего не делается для исправления ситуации. Тут и до оргвыводов недалеко - не справился с работой.
        А преемник оставленного (и с не лучшей записью в личном деле) офицера - мотает все на ус и делает выводы - как надо строить работу.
        Нет, все-таки прав был Александр Владимирович, ох как прав. Во главе провинций должны стоять афганцы, причем афганцы - избранные местными старейшинами и религиозными лидерами. Русские тоже должны быть - но как специалисты. Если что-то не делается - виноваты не русские, а такие же, как и вы, афганцы, которых вы же и избрали. Если изберут тайного сторонника ашраров - пускай, это для нас он тайный. Население все про него знает, и если он запорет работу, сделает свои выводы - людям то тоже нормально жить хочется. Большую часть войск из провинций надо вывести, прекратить всю эту, несколько лет уже не прекращающуюся вялотекущую шизу. Жаловаться теперь - будет не на кого. Под полным русским контролем надо оставить только крупные базы и города, они же - станут и центрами развития и центрами притяжения тех, кто устал от религиозного мракобесия. Больше доверять частникам, в частности водителям и набранной охране частных предприятий и приисков, оставшихся от англичан и теперь ставших русскими. От антиповстанческой войны - перейти к активной агентурно-боевой работе без задействования крупных подразделений и
боевой техники, а так же, к нетрадиционным методам ведения войны. За это и отвечает он, генерал русской армии Мадаев. Его горцы, легкие на подъем, способные делать многодневные переходы в горах, умеющие охотиться и вести наблюдение, отменно стреляющие - стали для боевиков настоящим карающим мечом. Там, где они только появлялись - прекращалась всякая активность, люди бежали с гор в населенные пункты, только бы их не приняли за боевиков и бандпособников. Они были способны, действуя мелкими группами, выявляя и перехватывая каналы снабжения банд в горах - за несколько дней потрепать и выдавить из любого горного района любую по численности группировку.
        Конечно, жаловались и на него. И при Александре Владимировиче жаловались, но он то такие жалобы оставлял без внимания - все таки он был не генерал-губернатор, а Наместник, это всем другой статус. Жаловаться на него было не так то просто: его башибузуки базировались на крупных базах ВВС типа Баграма или Джелалабада, а так - были в горах, постоянно перемещались, постоянно на ногах, сегодня здесь - а завтра уже там. Непонятно - кому жаловаться кого привлекать в союзники. Но все же - нашли и способ, и место - комиссия по общеафганскому урегулированию, добрались даже сюда. Значит - крепко он их достал, немало ашраров, моджахедов и прочей твари в землю положил. Официальные сводки потерь не отражали этого - чаще всего, поймав в горах бандита или бандпособника, закладывающего продукты в зарытый под камнем бидон - они просто кончали его и не отчитывались в этом. Так что - сильно он их достал, сильно…
        Но дело даже не в этом. А дело в нынешнем генерал-губернаторе, недавно назначенном. Злейшем враге. Мадаев не был дураком, понимал, откуда ветер дует и понимал, что ему, нынешнему генерал-губернатору - он как кость в горле. И вовсе не потому, что его назначил его предшественник, которого многие помнили.
        Мадаев был чеченцем. А новый генерал-губернатор был бухарцем. Человек несведущий - решит, что они должны найти общий язык, потому что они мусульмане, а человек, зараженный либеральными ценностями добавит - еще и потому, что и чеченцы и бухарцы в свое время были оккупированы Россией. Но трудно представить себе более ошибочное заключение.
        Чеченцы и бухарцы не были схожи ни в чем. Чеченцы - потомки свободного горского народа, жившего в горах, бухарцы - потомки непонятно кого, возможно, что и евреев. Пустынники - караванщики, торговый народ, лукавый и хитрый. Когда русские пришли на Кавказ - чеченцы и другие горцы взялись за оружие и воевали несколько десятков лет. Когда русские пришли в Среднюю Азию - силы ханов и баев, после отдельных стычек - складывали оружие перед уступающими по численности силами русских, и сами ханы и баи - просились под вассалитет. Оцените разницу, скажем так.
        Зато хороший враг - может стать и не менее хорошим другом. А вот тот, кто за три дня переметнулся на твою сторону - так же, за три дня переметнется на чужую, предаст тебя. Сын имама Шамиля стал генералом русской армии, конные полки с Кавказа - входили в состав гвардейской кавалерии, охраняли особ Августейшей фамилии. Когда сто лет назад Россия воевала с Англией, Францией, Италией и САСШ - кавказские конники были в числе тех, кто первыми врывался в Париж и Багдад, а эмир Бухары прислал русскому императору огромную сумму денег на обзаведение вооружением, но не послал ни одного человека, ни конного, ни пешего…
        Думаете, сейчас что-то изменилось? Как бы не так…
        От Баграма - Мадаев со своими людьми выдвинулся на машинах, и с рассветом - был уже в Кабуле. Мрачно смотрел на проносящиеся в окне торговые улицы, на дым земляных печей - тандыров. Может, оно и к лучшему, что его отставят. Конечно, позор… но с другой стороны, все традиции наверняка соблюдут. Новый генерал-губернатор человек хитрый, но слабый, ему ни к чему ссориться с чеченцами. Он и с афганцами то не ссорится - вон, плакаты висят. Вместе - в новое будущее, на пушту и на дари. Русский солдат и девушка - афганка по виду. Интересно - кто-нибудь понимает, что этот плакат - оскорбителен для афганца, потому что показывает что русские солдаты собираются отнимать афганских женщин? Все муллы, шейхи в своих роликах с проповедями говорят: русские пришли сюда для того, чтобы отнять у вас землю, золото и женщин. Кто тот придурок, который развешал эти плакаты по Кабулу? Просто дурак - или враг?
        Они прошли контрольный пост афганской полиции на въезде в Арк затем - и пост русских военных. На постах были собаки, маленькие - вынюхивают взрывчатку. Во дворе было полно машин, приткнуться негде…
        - Ждите на улице - распорядился Мадаев и прошел в здание. Невысокий, бородатый, кругоголовый, в черной форме спецназа с черепом и костями, с фамильным кинжалом за поясом - он буквально излучал опасность….
        В присутствии - толпился народ, все стремились успеть попасть. Пятница, однако. Выходной день в тех местах, где чтут Пророка и Книгу. Новый генерал - губернатор, будучи наследником миллиардного состояния - имел собственный реактивный самолет, способный покрыть двенадцать тысяч километров без дозаправки и стоящий больше, чем реактивный истребитель - бомбардировщик. Свою работу он построил так: в пятницу днем он улетал в Санкт-Петербург, а в понедельник в середине дня - возвращался и так каждую неделю. Фигаро здесь - Фигаро тут. И что получается? Пятница здесь выходной день, афганцы не работают, а русские советники тоже вроде должны отдыхать
        - но на деле они здесь, пытаются попасть к генерал-губернатору, пока тот не улетел восвояси. И выходной летит к черту. Суббота и воскресение здесь рабочие дни - но генерал-губернатора нет, никакие вопросы не решить. В понедельник - он прилетает днем, но здесь из-за жары работать начинают очень рано и кончают тоже рано - в час, в два. Еще один день пропал. И получается, что вместо шести дней - генерал-губернатор работает полноценно только три дня, вторник, среду и четверг. Ну и как вам такое? Советники работают без выходного, сам генерал-губернатор работает не шесть дней в неделю, а три. Кто пытался возразить, даже намеком - тот уже не работает: вылетел, и хорошо если без волчьего билета. Как и все среднеазиаты генерал-губернатор был жесток и не терпел инакомыслия даже в мелочах. И советнический и армейский контингент уже с тоской вспоминали времена князя Александра Владимировича Воронцова, Наместника Его Императорского Величества - месяца не прошло. Который работал и по шесть, и по семь дней в неделю, и если ему кто-то говорил, что он не прав - просто просил обосновать свою точку зрения. И
принимал объяснения, если они казались дельными.
        Генерала Мадаева сразу заметили. Пошли слушки. Его не любили, и военные и гражданские. Потому что те, кто нес службу смирившись с обстоятельствами - договаривались с местными, а потом ночью приходили башибузуки генерала Мадаева, оставляли после себя кровь, много крови - и растворялись в ночи так же быстро, как и появились. А местным - приходилось после этого жить с местными, да еще и объясняться, а почему в их зоне ответственности ходят неприкаянные банды.
        Говорили, что башибузуки Мадаева грабители, но это было не так. Вообще, горцы и в самом деле природные налетчики и грабители, но дело не в этом. Мадаев разрешал грабить. Но в строго определенных рамках. Нет ничего плохого, чтобы взять любое трофейное оружие, это право любого воина. Нет ничего плохого, если убив связника ашраров на тайнике с продовольствием - обратить это же продовольствие себе в пропитание. Нет ничего плохого, если взять что-то из трофейного снаряжения или хорошие ботинки. Если взяли деньги - а в горах деньги понятно для чего, финансирование налетов и обстрелов, если повезет - могли найти байтулмал[Казна, общак. Исламский комитет - нелегальный орган управления той или иной территорией. С печатью, с исламской шурой (советом), с судьей. Естественно, что тот кто вступал в исламский комитет - мог ждать смерти] исламского комитета, вместе с печатью и записями. Все эти деньги тоже распределяли между собой. На это дал согласие лично господин адмирал, сказав, что сдать все равно не сдадите, а так - искать будете дюжее. Но вот ограбить мирный караван, дукан, простого путника, у которого
ничего компрометирующего не найдено - за это генерал Мадаев карал резко и сразу. Так что в отрядах генерала Мадаева, состоявших из самых отчаянных людей, какие только нашлись на Кавказе - поддерживалась дисциплина, и каждый знал, что можно - а что нельзя.
        - Господин генерал Мадаев, господин советник просят вас…
        Сидевшая в приемной девица - благоухала итальянским парфюмом и демонстрировала великолепные ноги. Приводя непривычных к такому афганских посетителей в состояние транса. Русские были более привычны к такому: новый генерал-губернатор импортировал эту девицу из Санкт-Петербурга, и это было еще одним свидетельством того, что русские несут сюда разврат и падение нравов, о чем говорили во всех кабульских мечетях. Впрочем, новый генерал-губернатор с афганцами нашел общий язык очень быстро, заделавшись другом едва ли не половины депутатов Волуси Джирги. Для закрепления связей с местными - он даже женился на семнадцатилетней афганке, выбрав ее очень хитро. Из женской исламской школы - с одной стороны, значит - достаточно современная, многие до сих пор называют женские исламские школы, открытые Духовным управлением мусульман порождением Иблиса, ибо у женщины не должно быть вообще никакого образования. С другой стороны - достаточно традиционных взглядов, потому что пошла не в Университет, да еще и из племени Дуррани, племени, из которого долгое время происходили все афганские правители. Так что брак не
только династический, но и в высшей степени расчетливый. Правда, у генерал-губернатора это уже второй брак, первая жена живет в Санкт-Петербурге. В русском уголовном уложении написано, что статья, карающая многоженство на мусульман не распространяется… но все равно на нескольких жен в Высшем свете смотрят косо, особливо если человек на государственной службе. Но тут - сам молодой цесаревич, который скоро воспримет престол - высказал свое благорасположение генерал-губернатору Афганистана, поздравил с браком. Так что… все как решит Аллах, все как решит Аллах…
        Генерал Мадаев шагнул в кабинет. В глаза сразу бросился молитвенный коврик
«саджака» - не настоящий, а декоративный, какой вешают на стену в знак особого усердия в молитве и почитания Аллаха. На антрацитно-черном щелке - настоящими золотыми нитями вышит двор мечети аль-Харам, с Каабой, черным камнем, одной из мусульманских святынь. Чуть ниже - каллиграф вышил надпись шахады - нет бога кроме Аллаха и Мухаммед Пророк Его - вышил в виде капли.
        Ну-ну…
        - Салам алейкум, салам алейкум… - генерал-губернатор, на пятнадцать лет моложе самого Мадаева - встал ему навстречу, как и положено, на Востоке подал протянутую руку двумя своими - прошу…
        Чем больше показной набожности, тем больше мунафикун - вспомнил Мадаев совет своего устаза[Духовного наставника. Салафиты не признают понятия «устаз» считая, что тот, кто слушает устаза - придает Аллаху сотоварищей] , мудрого старика, живущего в горах. Ну-ну…
        Мунафикун. Лицемерие…
        Его проводы были обставлены едва ли не с варварской пышностью. Генерал-губернатор, хитрый льстец из Бухары постарался. Вдобавок к офицерскому Святому Георгию четвертой степени - Мадаеву теперь дали и третью, получить которую было не так то просто, особенно во время тайной войны, где нет свидетельств побед, а есть только безымянные могилы в пыли и чувство омерзения. Вдобавок - он получил золотое георгиевское оружие, вдобавок к анненскому, которое у него уже было. Среди боевых офицеров - оно ценилось едва ли не больше, чем Орден.
        И - извините, господин генерал, но в связи с изменением обстановки… признано более нецелесообразным…
        Его отправляли в действующий резерв и вызывали в Санкт-Петербург. Там произойдет заключительная часть экзекуции - ему предложат три места на выбор, штабных или преподавать, он откажется - после чего его выпроводят в отставку. Из которой совсем недавно отозвали.
        Так, да?
        Он принял для себя решение, еще глядя в глаза нового генерал-губернатора. Чувствуя довольство и лукавство, которое исходило от него, как от хорошо пообедавшего кота, который решил на сытый желудок поиграться с мышкой. Если бы не было этого - генерал Мадаев плюнул бы на все и снова вернулся в свой центр в горной Чечне, где и волчат он готовил настоящих волков, таких как те, которые сейчас с ним здесь. Но так… Нет харама в том, что ты проиграл бой сильному и достойному врагу. Нет харама в том, что ты подчиняешься сильному и достойному человеку, такому как генерал фон Фалькенхайм, командующий КСО, которому Мадаев подчинялся на действительной, или адмирал, князь Воронцов, который вытащил его из отставки, из горной Чечни, и сказал, что он нужен. Но позор на весь род - если ты подчинился такому вот лукавому хитрецу, в котором нет ни грамма настоящей силы, а есть лишь хитрость и лицемерие.
        Отсюда - он направится прямо в Кабульский международный, но проедет дальше. Адмирал Воронцов все еще здесь. Тогда ни он, ни все остальные не поняли - для чего он уходит… но вот сейчас стало понятно. Адмирал находился вне командной вертикали. Ему не могли приказать, его не могли отправить в отставку. И жаловаться на него - можно было лишь Аллаху. Чаще всего - жаловаться приходилось лично.
        Он придет и расскажет, что произошло. И спросит, что делать дальше. Под его началом - две сотни джигитов, самых отчаянных голов по всему Кавказу. Все они знают местность, знают народ, уже научились языку. Если такое - не нужно, то…
        Тогда он уедет. И будет помогать новым поколениям волчат - превращаться в волков…
        Вот только - доехать до Кабульского международного - ему было не суждено.
        С коробочкой в одной руке - все сразу поняли, что там - и с шашкой в ножнах в другом - он вышел из кабинета в присутствие. Сопровождаемый недобрыми взглядами в спину - вышел в коридор. Спустился по прохладным каменным лестницам городского дворца. Одного из монархов Афганистана - убили здесь, на этих ступенях, гвардейские заговорщики…
        Он вышел во двор. Пересек его. Вышел на улицу - с коробочкой в одной руке и саблей подмышкой другой. И тут - к нему подбежал Мухаммад, его адъютант, телохранитель и заодно племянник…
        - Эфенди, по связи передают, автобус захватили. Прямо у мечети.
        Генерал покачал головой
        - Это уже не наша проблема, аскер…
        - Там сказали - автобус из России. С Кавказа….
        - Господин генерал, вам туда нельзя. Тем более - без бронежилета.
        Коробочка с орденом и сабля с позолоченным эфесом в ножнах - были в руках у Али, порученца генерала. Мухаммад стоял рядом, смотрел в сторону первой линии оцепления и нехорошо щерился, как волк.
        Генерал молча достал два пистолета, один за одним. Отдал один Мухаммаду, другой - Али.
        - Приказывать дома будешь, да? - сказал он
        Мухаммад - теперь так же нехорошо поглядел на русского полковника. Который слышал про действующую в горах «дикую дивизию», у командира которой вроде был карт-бланш от Наместника. Но здесь не горы, и Наместник больше не был наместником.
        - У нас достаточно сил - сделал вторую попытку полковник - мы справимся.
        - Дома справляйся… - сказал генерал - здесь моя честь задета. Горцы горцев оскорбили. Мусульмане - мусульман. Что ты сделаешь, русский? Кто погибнет - тебе отвечать. Ты что, хочешь, чтобы кровная месть был, да?
        От нервов - генерал хуже говорил на русском, перестраивая предложения так, как это было принято в чеченском. Из оружия - он оставил при себе только небольшой нож с керамическим лезвием, привычно засунув его за ремешок часов.
        Подбежал кто-то из офицеров.
        - Господин полковник, Альфа садится в Кабульском международном прямо сейчас. Там не дают вертолеты, говорят - закрытая для полетов зона.
        - Придурки…
        Как и было всегда - каждый на своем месте маленький генерал. Полковник плюнул и пошел разбираться, кто там не дает вертолеты. Чем разбираться с этими бородатыми психами, которые мало чем отличаются от тех, что по горам шарахаются.
        Генерал - проводил взглядом суетливого русского полковника, затем - повернулся к своему адъютанту.
        - Кто с винтовками?
        - Михаил и Али пойдет.
        Вопреки еще одному домыслу - в отрядах Мадаева были не только чеченцы - хотя чеченцев было подавляющее большинство. С давних времен - на территории, принадлежащей чеченцам, жили русские. Это могли быть беглые солдаты - сам Имам Шамиль запретил обращать их в ислам. Это могли быть беглые крепостные, и даже изгнанные из своих станиц казаки. Обжившись за долгие годы, они очеченивались и несмотря на русские имена - становились почти что чеченцами и не уступали в чеченцам ни в храбрости, ни в ловкости. Одним из таких был Михаил, сын казака, изгнанного из страницы за брак с мусульманкой. Среди личных мюридов генерала - он был снайпером. И с переделанной «царской» винтовкой Мосина - творил чудеса.
        - В живых никого не оставлять. Ты поможешь, если что.
        - Слушаюсь.
        Другого приказа - ждать и не приходилось, хотя генерал понимал, что это тяжкое преступление, которое, наверное, кончится трибуналом. Просто - по иному он не мог. Тот, кто посягнул на его народ - выжить не должен. И даже то, что за терроризм их повесят - недостаточно, они должны пасть от руки мстителей его же народа. Только тогда - на шее тяжким грузом не повиснет обида.
        Генерал знал, что и его самого - могут убить. Но если и так - его смерть станет смертью воина, о которой отцы будут рассказывать своим детям.
        - Бисмилло рахмону рахим…
        Потом - если даст Аллах - он наведается со своими мюридами в те селения, откуда родом эти презренные шакалы, и вырежет все их семьи до последнего человека. И сожжет их дома, чтобы ничего не осталось. Александр Владимирович мудрый и прозорливый человек, но все же он кое-чего не понимает. Он не понимает того, что с такими как афганцы - кровь за кровь недостаточно. Надо, чтобы каждый афганец - леденел от ужаса, вспоминая то, как четверо отщепенцев этого народа напали на мусульман у мечети, и что потом стало с ними самими, и с их семьями. Чтобы покорить Афганистан - надо уничтожать целые селения, целые племена, целые роды - иначе ничего не получится. Монголы - покорили Афганистан, оставив в живых несколько тысяч афганцев.
        Но он, генерал русской армии и чеченский абрек Алишер Салманович Мадаев это понимает. И если адмирал не может так защитить русский народ - его право. Но он - защитит народ чеченский. Так, чтобы при одной мысли о нападении на чеченца - у дикарей леденела кровь и отнимались руки. Он сделает так, как привык.
        Отодвинув русских, генерал Мадаев прошел за оцепление. Помимо керамического ножа - у него был еще фамильный, горский кинжал за поясом.
        Эта террористическая акция - была вызовом не только русской власти в Кабуле. Она была вызовом горцам, чеченцам, кавказцам, лично генералу Мадаеву. Потому что все знали, в отчие от русских чеченцы ничего не прощают. Если ты убьешь чеченца - чеченцы будут тебя искать, чтобы убить, а если не найдут, убьют кого-то из членов твоей семьи. Это не шутки, чеченцы поддерживают традиции кровной мести и никогда не отказывались от них, ни когда воевали с русскими, ни когда воевали за русских. Даже если убить чеченца в бою - это будет повод для личной кровной мести, понятие кровной мести у чеченцев строже, чем у пуштунов - у пуштуна убийство на войне это не повод для мести, хотя возможно это повод для новой войны. Чеченские спецбатальоны, сформированные русскими на Востоке пользовались ужасаюшей репутацией, нередко сопротивление прекращали добровольно, как только становилось известно, что сюда идет спецбатальон. И нынешней акцией - захватом пассажирского автобуса с чеченскими паломниками - пуштуны, или кто там его захватил - бросили наглый вызов, попытались сломать всю существующую систему существования мира.
За такое - надо целые народы вырезать.
        Но это позже. Сначала - надо разобраться с тем, что есть…
        - Э, какого хрена…
        Зураб, прилегший рядом с винтовкой немного отдохнуть - моментально оказался в боевой готовности
        - Это что за хрен с горы тут…
        - Сообщи.
        - Красный один, Калине, наблюдаю военного, идет по направлению к автобусу. Запрашиваю инструкции.
        - Калига всем, красный свет, повторяю - красный свет, человек в черной форме - друг, стрелять запрещаю…
        - Калина, вас понял… - дисциплинированно отозвался Зураб
        - Оружие - вдруг резко сказал осетин - первое окно!
        - Калина, это Красный один, наблюдаю оружие, первое от двери окно, нацелено на друга, повторяю- нацелено на друга. Наблюдаю цель, белая чалма, могу поразить цель, повторяю - я могу убрать одну из целей.
        - Черт… Калина всем, только наблюдать до получения дальнейших инструкций, только наблюдать…
        - Вас понял… - Зураб пробормотал про себя - кто этот придурок и что нахрен происходит. Они что - того?
        Торчащий из окна автомат дернулся - и до снайперов донесся треск очереди…
        Генерал тоже видел автомат. Он не первый раз видел такое… Скорпион, модели шестьдесят первого года. Калибр девять миллиметров Ультра[Реально существовал в Третьем Рейхе. Это тот самый 9*18 ПМ, под который в Рейхе создавали компактный офицерский пистолет да не успели] , старый патрон, оружием под который вооружались полицейские со всей Европы, до тех пор, пока не покатилась волна городской герильи, и полицейские не стали перевооружаться на армейские образцы. Патрон сейчас необычный, как и само оружие - но в Афганистане оно не новость, богемским оружием была вооружена личная охрана Короля, спецслужбы. С другой стороны - личная охрана есть личная охрана, а захватившие автобус бандиты есть захватившие автобус бандиты. Где одно, а где другое…
        Автомат целился прямо в него, он видел это, но продолжал идти, размеренно и неторопливо. На нем не было бронежилета, и он не раз видел, как умирают раненые - но это его не останавливало. Там, где в люльку новорожденного кладут не куклу, а кинжал, там, где заветной мечтой пацана является пистолет - там совсем другие представления о трусости и храбрости. Это была не храбрость - генерал знал, что он не выстрелит. Он знал, как ведут себя загнанные в угол крысы, знал чего от них ждать….
        Дуло автомата, короткое и курносое отклонилось вниз - и автомат плюнул огнем. Осколки бетона - брызнули по сапогам генерала, но он продолжал идти. Ибо опасна не та собака, которая лает, а та, что молча кусает. С тех пор, как он прибыл в Афганистан - он не участвовал ни в одних переговорах, ни в одной комиссии по примирению, не разговаривал с ни с одним афганцем, если не считать допросы. И если бы он был на месте того шакаленка - он всадил бы пулю в лоб тому, кто идет к автобусу. Потому что если можешь что-то делать - делай. А нет - подчинись судьбе…
        Выстрелы!
        Выстрелы были отлично слышны. Саша - резко выдохнул, и задержал дыхание на несколько секунд, изгоняя лишний кислород из легких. Затем задышал, неглубоко и нечасто, спокойно. Как раз так, как и должен дышать снайпер. В голове, в ушах ничего не было, кроме глухих ударов сердца, перекрестье прицела - замерло на самой верхушке белой ткани. По его прикидкам - так он попадет в центр головы.
        Зураб в это время - докладывал. У него была винтовка и он был готов подстраховать
        - но основная его задача была следить и докладывать.
        - Калина, вижу стрелка. Один стрелок, стреляет в сторону от заложников. Цель на прицеле, могу поразить цель.
        - Калина всем, освободить линию! Красный один, что происходит, куда идет стрельба?
        - Деда шено… Калина, стрельба в безопасном направлении, в безопасном направлении. Он стреляет в землю, повторяю - в землю.
        - Красный один, вопрос, вы видите пострадавших, повторю - вы видите пострадавших?
        - Калина, пострадавших не вижу, пострадавших не вижу. Стрельба прекратилась, он больше не стреляет.
        - Калина всем, принять готовность один и доложить, принять готовность один и доложить
        Готовность один - минутная готовность к штурму.
        - Движение… - спокойно сказал первый номер.
        - Калина, это Красный один, здесь движение, в автобусе движение.
        - Калина, Всем тишина, Красный, опиши характер движения.
        - Калина, движение в автобусе, наблюдаю одну враждебную цель, движется к выходу, повторяю движется к выходу.
        - Красный, вас понял, отслеживайте.
        В этот момент - на экране у офицера, следящего за возможностями снайперов - впервые загорелись три лампочки из четырех. Но решение так и не было принято - а через несколько секунд одна из них погасла. Возможность была упущена.
        - Стой! Стой, иначе взорву!
        Сначала - генерал увидел руку. Руку молодого человека, или даже подростка. Не сильную, скорее ее можно было назвать тонкой. Но в руке была намертво зажата граната РГД-5 с дополнительной рубчатой рубашкой поверх.
        - Стой! Взорву! - в голос была паника
        Генерал уже и так стоял - в нескольких шагах от открытой двери автобуса. Все казалось замерло - и раскаленный шар солнца на небе, напоминающий эпицентр взрыва Шмеля, и раскаленный воздух над набережной и пустая, грязная река Кабул.
        Поняв, что генерал не двигается и подчиняется приказу остановиться - террорист выглянул из автобуса, затем вышел. Он был выше генерала на голову - но ничего кроме жалости не вызывал. Даже через повязку, которую он намотал на нижнюю часть лица подобно пирату - можно было разглядеть тощую, цыплячью шею. Он был тощим - но не гибким как хлыст, а именно тощим - болезненная худоба, совсем не похожая на такую у поджарых как охотничьи собаки горцев. На нем была одежда простого афганца, белая чалма.
        О Аллах, ему двадцать то есть?
        - Кто ты такой? Кто ты такой?! - он пытался контролировать ситуацию, но то и дело срывался на фистулу, показывая слабость.
        - Я генерал-майор русской службы Алишер Мадаев - представился генерал - из тейпа Цечой, туккхум Орстой. А у тебя есть имя или ты хочешь умереть безымянным?
        - Иншалла, мы все сегодня умрем! Мы все станем шахидами…
        Генерал поморщился
        - Я пришел сюда, чтобы говорить с мужчиной. Ты не мужчина, ты щенок. Иди, и позови кого-то из мужчин, иначе, клянусь Аллахом, я вытащу тебя за шкирку из этого автобуса и утоплю в этой реке…
        - Иншалла, мы все сегодня умрем! Мы все станем шахидами…
        Высококачественные видеокамеры передавали картинку с нескольких ракурсов на мониторы кризисного центра, развернутого в полицейском автобусе, остронаправленные микрофоны ловили каждый звук, даже звук дыхания, неровного и быстрого. Это был первый раз за сегодня, когда спецслужбам удалось записать видео и голос одного из террористов. Это крайне полезная информация для анализа. Звук включили так громко, что болели уши.
        - Ну? - спросил Стасюк
        - Это не лидер - ответил присутствовавший в салоне русский психолог, оказавшийся в Кабуле чудом. Он должен был вести семинар в Медицинской академии Кабула, и его чудом удалось быстро найти. В этой чертовой дыре профессиональный психолог - большое подспорье.
        - И я сам понял это. Еще что?
        - От двадцати до двадцати пяти, студент, но не медресе. Дариязычный, дари он знает с детства. Это его основной язык. Иншалла произносит неправильно. Истероидные реакции, обостренные стрессом, возможно, любое неадекватное поведение, он может выйти даже из-под контроля главаря. Умереть не готов.
        - Короче, восторженный идиот - подвел итог Стасюк - этого нам только не хватало…
        Спецслужбами в ответ на рост террористических проявлений был составлен ряд домашних заготовок, в том числе по психотипам террористов. Восторженный идиот - горожанин, студент, до тридцати - тридцати пяти лет, твердой веры нет, к исламу пришел, начитавшись проповедей в Интернете и решивший «что-то сделать». Чаще всего ребенок одинокого или разведшихся родителей, в детстве имел проблемы со сверстниками, не умеет дружить. В джамаат пришел как раз из-за дружбы и чувства общности. Несмотря на слабую подготовку, часто бывает опаснее профессионального террориста из-за неадекватных, истерических реакций. Хороший объект для психологического давления с целью развала единства группы.
        - Сфотографировали?
        - Обижаете…
        - Пробивайте по базам. По всем.
        - Есть…
        - Так… еще один. Еще один, внимание…
        Этот - был уже главарем. Амиром. Одного роста с генералом, крепкий. Нет бороды - скорее всего в розыске, не успел отрастить.
        - Ас саламу алейкум… - сказал террорист. У него был автомат Скорпион, который он держал на ремне, но под рукой
        Генерал покачал головой
        - Правоверный не должен давать салам неверному либо вышедшему из ислама человеку, и отвечать на салам неверного или вышедшего из ислама он тоже не должен. Это макрух, неодобряемое…
        Генерал с ходу начал прощупывать террориста - все же он в свое время командовал одним из ГРАДов[Группа активных действий, отряды спецназа ГРУ, делящиеся по географическому и страновому признаку] и много чего знал. Террорист отреагировал на удивление спокойно.
        - По-твоему я вышел из ислама? Кто ты такой, чтобы судить об этом?
        - Я правоверный мусульманин, да будет Аллах свидетелем моим словам, видящий то, что я вижу собственными глазами. И хоть я и не обладаю степенью в фикхе, Аллах дал нам глаза, чтобы видеть и голову, чтобы думать. Ты поднял руку на мусульман, хуже того, ты сделал это в мечети. Что это, как не ридда[Одна из групп спецназа центрального подчинения, комплектуется из числа жандармов. В отличие от нашего мира - в общевойсковых операциях не участвует, задачи - исключительно освобождение заложников и борьба с терроризмом.] , скажи мне?
        - Ридда? Это говорит мне тот, кто убил больше мусульман, чем самые страшные из неверных?
        - Так значит, ты знаешь меня?
        Террорист кивнул
        - Знаю. Ты черный генерал. Ты убил Супьяна и Абу-Хафса. Аллах - обрадуется, увидев твою кровь на мостовой.
        - Да, ты прав, я убил Супьяна и Абу-Хафса. И еще многих. Думаю, скоро и ты присоединишься к ним в аду. Вы убийцы, насильники, исчадья ада, худшие из обитателей этого мира! Вы поднимаете руку на женщин, на детей, на стариков, вы отправляете детей подрываться, вы убиваете всех подряд, и большей частью невинных. Вы идете джихадом против собственного народа, вы обвиняете людей в неверии, в куфре, хотя сами не вставали на намаз Аллах знает сколько времени. Вашу руку ведет сам Шайтан. Но Супьян и Абу-Хафс резали своих, а вот ты допустил большую ошибку, бача. Ты пошел против моего народа. Ты поднял руку на мой народ.
        - А когда кончатся месяцы запретные, то убивайте многобожников везде, где их встретите, осаждайте их. Это разве не про тебя и про твой народ. Вы считаете себя мусульманами, а сами поклоняетесь могилам и идолам и придаете Аллаху сотоварищей в виде ваших гнусных устазов, которые толкуют Коран как им вздумается. Потому - я не совершил греха, пойдя против вас.
        - Как ты смеешь рассуждать про мой народ, обвиняя его в неверии и тем самым лжесвидетельствуя?! Как ты смеешь произносить имя Всевышнего, погрязнув в грехах! Клянусь Аллахом, сегодня ты совершил последний из них. Я пришел сюда не для того, чтобы разъяснять тебе постулаты веры, тем более что я не имею на это права. Ты поднял руку на людей моего народа, и клянусь Аллахом, ты ответишь за это. У тебя есть только один выбор, бача. Только один. Если ты сейчас отпустишь тех, кого ты держишь в автобусе, клянусь Аллахом, умрешь только ты один. Если же ты причинишь кому-то вред, клянусь Аллахом, за твои мерзкие дела ответят все твои родственники до последнего человека. Так будет, Иншалла…
        Где-то в сторону гудел турбинами вертолет, да не один. Шум турбин приближался…
        - Аллах, да спасет вас, погрязших в ширке…
        - От тридцати до тридцати пяти, основной язык для него урду. Лидер среднего уровня, явно не полевой командир. Психологически стабилен, имеет сильную мотивацию, которая нам не известна, убежден в вере.
        - Готов подорваться?
        - Да, безусловно…
        - Что со снайперами?
        - Пока два на два.
        - Черт…
        Если бы этот псих согласовал действия - можно было бы рискнуть. Он у самого автобуса…
        - Господин полковник, вертолеты…
        Два вертолета Сикорского - неслись над Кабулом. По левую руку - был виден склон горы, прилепившиеся к нему дома, виллы. Под брюхом - река Кабул или «Кабулка», как ласково ее называли. Вертолеты были спасательными и принадлежали к сорок девятому авиакрылу особого назначения…
        - Минута до высадки! - обернувшись, проорал командир, держащийся за поручень рядом с бортстрелком - принять готовность!
        Работать с ходу они не собирались - надо сначала выяснить обстановку, составить какой-никакой план. Просто через кабульские пробки не пробиться, а им надо быть на месте как можно быстрее, ситуация может стать критической в любой момент. Поэтому
        - вертолеты должны были высадить их в подходящем месте, поблизости от места.
        - Цель в зоне видимости - предупредил пилот
        - Цель в зоне видимости!
        Бойцы Альфы прильнули к иллюминаторам. Такое они не видели не раз, и не два - но взгляд сверху тоже может быть полезен для прояснения обстановки. Их двадцать четыре человека - ударная группа, способная решать любые задачи. Каждый - лучший из числа жандармерии, обладающий сразу несколькими военными специальностями. Об уровне подготовки группы - свидетельствует хотя бы то, что среди них вице-чемпион России по каратэ. Все отличные стрелки. Все готовы действовать. Как - пока непонятно. Скорее всего - одновременная атака с нескольких направлений, при поддержке снайперов. Не первый раз, к сожалению и не последний.
        - Вижу!
        Бойцы Альфы - увидели набережную, стальное месиво машин, людей. И автобус, отделенный от мира полосами ничейной земли, а около него - два человека.
        - Иду на точку высадки, тридцать секунд!
        - Построиться, тридцать секунд.
        Сейчас сбросят на какую-нибудь крышу. Главное - ничего не забыть в вертолете, если забудешь - потом будешь чувствовать себя полным идиотом.
        - Двадцать секунд!
        И в этот момент - на набережной все взорвалось. Мимолетная вспышка, которая даже не улавливается глазом…
        Ударная волна - настигла вертолет
        - Держитесь.
        Они были у самого здания, из-за взрыва потеряли высоту… какая-то зеркальная высотка. Один из альфовцев с ужасом увидел стрелков… совсем рядом… потом вертолет тяжело ударился чем-то но не винтами. Показалось, что они упадут, ничего не было видно из-за поднятой взрывом пыли - турбины взвыли на чрезвычайной мощности. Через открытую аппарель в хвосте был виден еще один вертолет, и он был все ближе и ближе… но тут пилот справился с управлением и вместо того, чтобы лететь вниз - они вдруг быстро пошли вверх. Подальше от этого ада…
        - Какого…
        - Все целы!?
        Вертолет, «поймав воздух», на чрезвычайной мощности обеих турбин уходил вверх, в кабульское небо, оставляя внизу лишь черно-бурое облако на том месте, где только что был автобус и в нем двадцать шесть человек…
        Проведенное расследование - пришло к выводу, что один из боевиков случайно привел в действие взрывное устройство, мощностью около семи килограммов в тротиловом эквиваленте. Так как оно было установлено в хвосте автобуса - его взрыв вызвал мгновенную детонацию заполненных газовых баллонов на крыше, увеличив силу взрыва.
        Среди погибших был генерал Алишер Мадаев. Его хоронили в горной Чечне, на кладбище, принадлежащем его роду. Несколько человек - во время похорон приняли на себя кровную месть за него. Вопрос был - кому мстить…
        Во имя Аллаха, милостивого и милосердного!
        Шура амиров Ислам Виляйят Афганистан
        Вся хвала Аллаху, Господу миров, мир и благословение посланнику Аллаха, его семье, сподвижникам и всем, кто следовал за ними до Судного дня!
        Аллах говорит в Коране:
        Когда же завершатся запретные месяцы, то убивайте многобожников, где бы вы их ни обнаружили, берите их в плен, осаждайте их и устраивайте для них любую засаду. Если же они раскаются и станут совершать намаз и выплачивать закят, то отпустите их, ибо Аллах - Прощающий, Милосердный.
        Шурой Амиров Исламского государства Афганистан приговаривается к смерти кяфир, стар дженерал Воронцов, за то что мучил и убивал, и вводил в смущение правоверных мусульман, пусть он горит в аду вместе со своими псами.
        И все другие шурави, а так же их пособники из числа шакалов, которых породила земля Афганистана на горе свое, безбожников и многобожников также приговариваются к смерти. Смерть - достойное наказание, для обитателей куфра.
        Тот же, кто исполнит приговор Шуры, даже и ценой собственной жизни - тот шахид и ему рай! Те, кто поможет ему на нелегком пути возмездия - тот шахид и ему рай!
        Мы, муджахеддины фронта Исламского освобождения Афганистана, обращаемся ко всем шурави, муртадам и мунафикам - у вас есть только один путь, как спасти ваши гнусные жизни - навсегда уйти с земли Афганистана! Помните же, что сказано:
«Клянусь небом с созвездиями! Клянусь днем обещанным! Клянусь свидетельствующим и засвидетельствованным! Да сгинут собравшиеся у рва огненного, поддерживаемого растопкой. Вот они уселись возле него, будучи свидетелями того, что творят с верующими. Они вымещали им только за то, что те уверовали в Аллаха Могущественного, Достохвального, которому принадлежит власть над небесами и землей. Аллах - Свидетель всякой вещи! Тем, которые подвергли искушению верующих мужчин и женщин и не раскаялись, уготованы мучения в Геенне, мучения от обжигающего Огня. Тем же, которые уверовали и совершали праведные деяния, уготованы Райские сады, в которых текут реки. Это - великий успех!» Это - сказано про вас - и слово Аллаха верно!
        Вне всякого сомнения: тот, кто ведет себя недостойно - тот кяфир и тот, кто ведет дружбу с кяфирами, кто продает и покупает у кяфиров и нанимается к кяфирам, и ищет любой выгоды у кяфиров- тот кяфир.
        Мы довели до вас! Кто после этого будет сражаться с религией Аллаха, препятствовать мусульманам в соблюдении шариата Аллаха, тот будет казнен. Тот, кто обагрил руки свои кровью правоверного будет казнен! Тот, кто возводит хулу на правоверных и отрывает людей от Аллаха - будет казнен!
        Мы уничтожим тех шайтанов в человеческом обличье, которые воюют с Исламом, мучают правоверных и сбивают мусульман с пути Аллаха. Аллаху Акбар!
        Сражайтесь с ними. Аллах накажет их вашими руками, опозорит их и одарит вас победой над ними. Он исцелит груди верующих людей.
        Дано в городе Кабул 1437 года Хиджры.
        Афганистан, Кабул

02 ноября 2016 года
        Когда начинают часто говорить о патриотизме,
        значит - опять что-то украли!
        М.Е. Салтыков - Щедрин
        Новый день - новые заботы.
        Это снова я, отставной адмирал, князь Воронцов. Уже не наместник в Афганистане - а простой подданный Его Величества. У меня нет никакой официальной должности, никакого документа, подтверждающего мои права и привилегии, вообще ничего. За исключением того, что я влияю на ситуацию в этой стране, наверное, больше, чем кто бы то ни было.
        Фирму, которую я основал - я назвал Трианон. Это слово восходит к небольшому домику недалеко от Парижа, где Король Франции Людовик XIV встречался со своей фавориткой, герцогиней де Монтеспан. Но постепенно - это слово стало применяться ко всему Версальскому дворцовому комплексу, разделенному на Малый Версаль и Большой Версаль. Смысл слова Трианон - нечто малое, из чего рождается нечто большое. Точно так же - называлась группа в Североамериканских Соединенных Штатах
        - она, кстати, уцелела и действует до сих пор, хоть и в несколько измененном виде. С Марианной, которая с годами все хорошеет, в противность обычному для испанок ожирению - мы часто перезваниваемся по Скайпу.
        Трианон - это новая путеводная звезда, новый центр сбора для диких гусей, наемников, профессионалов со всего мира. Наша цель - замирить Афганистан, но действуем мы совершенно нетрадиционными методами. Наш метод - агентурное проникновение, террор, саботаж, ликвидация особо важных персон в стане противника, которые не идут с нами на контакт и поддержка тех, которые идут. Наша политика - больше не имеет ничего общего с той, которую вели британцы здесь, и с той, которую североамериканцы вели в Мексике. Парадоксально - но наша сила - в нашей слабости.
        Мы - еще одна группировка. Ни больше, ни меньше. У нас нет блок-постов, на которые можно напасть, у нас нет своих аэродромов - мы пользуемся армейскими, хорошо защищенными, большую часть своих операций мы проводим в стиле low profile - то есть в гражданской одежде и на гражданской, немаркированной технике. Наши табу, красные линии - мы не поддерживаем тех, кто имеет дело с наркотиками, и не идем против интересов государства. Все остальное - возможно. Мы действуем в Индии, никому не сообщая, используя неофициальные и нелегальные сети, не оставляя никаких следов. Мы используем самый эффективный метод в борьбе с терроризмом - мы просто убиваем террористов.
        Зато любой шейх, любой амир знает: можно провозгласить, что для тебя нет царя кроме Белого Царя и ты его верный подданный - и у тебя будет оружие, инструкторы, говорящие на пушту и на дари, местном фарианте персидского, и тебе помогут в разборках с соседними племенами - а разборок здесь более чем достаточно. Тот же, кто принимает помощь от англичан, знает - он может стать жертвой снайпера, подорваться на дороге, торговцы могут отказаться иметь с ним дело, соседнее племя
        - может напасть на него и забрать земли и земледельческие террасы - это ступенчатые сады на склонах гор, куда земля затаскана на собственном горбу, очень ценные. Таким образом, все больше и больше афганцев - принимают правильные решения. И мы им в этом помогаем.
        Видоизменяется и террор. Нам практически удалось, за счет ряда специальных операций, за счет многочисленных задержаний агентов Хавалы[В Пакистане хидж, соответственно хаваладар называется «хиджи». Нелегальная внебанковская система переправки денег, известная еще со времен Шелкового пути. В качестве средства для транспортировки денег используют золото и бриллианты, иногда - наркотики, приветствуются так же взаимозачеты] - подорвать снабжение исламских террористических организаций извне. Все это - не наша заслуга, сработала разведка. На какой-то момент - Хавала даже прекратила свою деятельность в регионе, впервые за несколько сотен лет. Потом - люди Хавалы вышли на русскую резидентуру, и поинтересовались, чем так разгневан Белый Царь, что не дает купцам торговать, а бедным людям - переводить свои деньги. Мы высказали ряд условий, хаваладары на них согласились - после чего работа была возобновлена. Местные - понимают только силу, уважают силу и договариваться с ними надо - всегда с позиции силы. И не надо думать, что они глупы - во многих отношениях они хитрее нас, знают всех и вся - и если деньги
для террористов принимать опасно, они и не будут этого делать. И поверьте, они прекрасно знают, кто есть кто и кто куда и зачем посылает деньги. И если им не захочется принимать деньги на джихад - они не будут этого делать, и никто - не заставит их поступать иначе.
        Но теперь - террористы перешли на самоснабжение. Теперь они обирают купцов, богатых людей, чиновников, даже шейхов. Неверных, правоверных - все равно (кстати, теперь в Афганистане благодаря нам много индусов, бегут из Индии и начинают тут торговать). Все просто. На любой телефон - а сейчас в телефонах встроена видеокамера - снимается флешка. Моджахед с автоматом, на фоне черного флага джихада говорит: ты такой-то, у тебя дети там то живут, учатся, работают, занимаешься тем то. Дальше - в зависимости от ситуации. Если правоверный - плати закят. Если неверный - тогда плати джизью, установленный в Коране налог на немусульман. Деньги переведешь так то. Слова «если не переведешь, то…» не говорятся - но все знают, что будет. Украдут ребенка, жену. Подожгут дукан.
        Этакая пещерная налоговая. Подати собирают, твари…
        Крайний раз, когда я навещал Санкт-Петербург - я показал это и Его Величеству, и моему, можно сказать, величеству, моему наказанию господнему, Ее Высочеству, Принцессе Ксении. И в очередной раз убедился, что Ксения - достойнее занимать Престол, нежели Павел. Павел - точная копия отца, только честнее и открытее. Мне кажется, он вообще родился не в свое время, ему бы рыцарем… Когда я ему показал флешку - он с отвращением сказал что-то про бесчестие… а зря, Ваше Величество, зря… Эти уроды, да они бесчестны. Но они эффективны и доставляют проблемы. Прикрываясь религиозными лозунгами - они творят беспредел. Набивают себе карманы, а для того, чтобы поддерживать должный уровень страха - похищают людей и время от времени устраивают взрывы в Кабуле и других крупных городах, в местах массового скопления людей. Но лучше бы они были идейными: того, кто во что-то верит, можно переубедить. А здесь - переубедить никого и ни в чем невозможно. Деньги - они деньги и есть…
        А вот Ксения свет Александровна - всю опасность ситуации просекла с хода, с полуслова. И одним своим распоряжением - вывела ее из-под контроля специальных служб, передав ее мне. Совершенно секретное Высочайшее распоряжение, существующее лишь в одном экземпляре в делах СЕИВК. Задача - обрубить каналы самофинансирования терроризма. Любыми способами и любой ценой. В том же распоряжении указано, что ни я ни мои люди - не могут быть привлечены к ответственности за то, что мы совершим во исполнение сего высочайшего распоряжения - по соображениям национальной безопасности. Лицензия на убийство в самом ее недвусмысленном варианте.
        Впрочем, до крови пока дело не дошло. Пока.
        Началось все с того, что мы должны были найти конец ниточки - и нашли его. Рахман хаджи Ахмадзай, сорок один год, представитель клана Ахмадзаев. Руководит крупной строительной фирмой, именно он - строил стратегическую дорогу Джелалабад - Кабул, точнее - перестраивал ее. Конечно же, нахапал на этом… а как не нахапать. Почему работы в срок не завершены? Простите, рафик[товарищ. Уважительное обращение, используемое в общении равных. Начальника называют «эфенди» или «раис».] , ашрары вчера взорвали. Уважаемый отец пятерых детей, совершил полный хаджи в Мекку, за что получило право прибавлять к своему имени слово «хаджи», что означает - совершивший хадж. Можно сказать - афганец нового времени.
        На второй день наблюдения мы, что называется «спалили» его. Отец пятерых детей, примерный мусульманин, совершивший хадж в Мекку - оказался к тому же бачабозом. То есть - гомосексуальным педофилом.
        В Афганистане это до сих пор распространено, хотя с приходом обучившихся в казанских медресе настоятелей мечетей это объявлено оскорблением самого Аллаха. До сего времени афганцы не знали, что это - объявлено в Коране самым страшным грехом. Сам Пророк Мухаммед, да приветствует его Аллах, однажды сказал: неужели вы распаляетесь похотью на мужчин и отрезаете себе пути /к спасению/? Если так, то превзошли вы в мерзости все другие народы! Пока знаю Восток - больше всего меня удивляет то, что на Востоке - так почитают Аллаха и Пророка его Мухаммеда - но читали Коран очень немногие, большей частью- люди верят тому, что говорит мулла. А мулла может говорить разное… в Афганистане были муллы, в основном научившиеся в Британской Индии, а там это не грех, и сами англичане частенько…
        Понятно, в общем. Про англичан - я могу говорить долго, и все будет правдой - но я не уверен, что вы захотите это слушать. Все - дела давно минувших дней, для вас же имеет значение то, что есть здесь и сейчас. И я вас в этом понимаю. Потому что идти на площадь, праздновать тезоименитство и знать, что в любой момент какой-то урод может взорвать бомбу - тяжело. Но мы работаем - и таких уродов становится все меньше и меньше.
        С хаджи - поступили просто. Трое - вывезли его на кабульскую свалку, приставили к голове ствол ружья двенадцатого калибра и сказали, что либо он колется - либо его потом не опознают. Подавленный и угнетенный Ахмадзай - все рассказал и отдал нам две флешки, на которых записано, как у него вымогают деньги. Уровень осведомленности бандитов - на одной из них названа точная сумма подрядных работ по одному договору - наводит на мысль, что где-то у нас на самых верхах не все ладно. Но с этим - разберемся потом…
        Флешки мы отобрали и поставили на контроль. Мало кто знает, что если ты пишешь флешку - там остается номер телефона, с которого ты писал. Но не номер, на который звонить - а номер с коробки, номер самого аппарата, который дается раз и навсегда. На обеих флешках - оказалось всего по одному номеру, что подтверждало, что флешки
        - одноразовые и номера - скорее всего тоже одноразовые, и те кто писал флешку - опытные террористы, знающие, как мы можем искать. Но мы все равно подставили номера на отслеживание. Авось повезет.
        А хаджи - мы дали положенную сумму денег и отправили на встречу с контактом. Деньги - не рискнули - не помеченные и без маячка. На самом Ахмадзае - тоже нет ни одного маяка, все отслеживание - по старинке. Чтобы не привлекать к этому делу излишне посторонних - я лично координирую ход операции через ноутбук и мобильный телефон. Все это происходит тут, неподалеку…
        А так - я сижу в ресторане «Альбино», в одном из лучших ресторанов Кабула, с фьюжн
        - кухней. Это на повороте с Майванда, у здания бывшего британского посольства. Спросил говядину, приготовленную в земляной печи на местный уклад и легкого грузинского вина Маджари[Одно из любимых вин И.В. Сталина] , крепостью всего четыре градуса. Четыре группы в поле плюс беспилотник, который нарезает круги над городом, и с которого мы получаем информацию без всяческого на то разрешения, по подложному приказу, внедренному утром в оперативную сеть.
        Мясо вкусное. Женщины красивые - в ресторане видел настоящую красавицу, похожую на персиянку, жаль - работа. Шансов уйти у уродов - практически нет. Возьмем посредника, посмотрим его телефон. Заодно - установим плотную слежку за Ахмадзаем. Если я что-то понимаю в афганцах - за предательство его должны грохнуть. Мы попытаемся этого не допустить или, хотя бы, установить и задержать убийц. Спасем - хорошо, грохнут - тоже нормально. Сочувствия к гомосексуальному педофилу и финансисту террора - от меня не ждите…
        Ага… Кажется, есть движение…

02 ноября 2016 года
        Кабул, Афганистан
        Что-то внутри как у стай соединяет нас
        Что-то внутри как у стай соединяет нас
        Прости, прости, с собой возьми глоток моих фраз
        Широким морем я буду плыть по дальним странам колесить
        Поймаю ветер, с ним полечу чтоб на тебя надеть любовь-парчу
        Мое сердце без тебя словно дикая птица без неба
        Без тебя моя душа словно слабая лань без леса
        Без тебя мои глаза, как налитые груди без чада
        Без тебя моя слеза, как роса без утра падает…
        Знаю где ты, знаю где я, лишь километры между нами
        Только шепни - я подхвачу, песню свою тебе шепчу…
        Маша и Медведи, только в арабском варианте. На русском Востоке были очень популярны песни русских групп - но перепетые на арабском языке. Русские обладали значительно более тонким музыкальным слухом и чутьем, чем арабы - а арабская аудитория расширилась до того, что теперь составляла две трети об общей аудитории в стране. Правда, все арабы были двуязычными и сами выбирали, на каком языке слушать песни.
        Сидевший за рулем тяжелого внедорожника водитель, еще моложе пассажира обиженно пожал плечами
        - Русская эстрада - нет, татарская эстрада - не то, арабская - тоже не то, теперь Машу и Медведи включил - тоже не то.
        - Харам! - назидательно провозгласил Аскер
        Тула, его новый напарник - посмотрел на часы. Время еще было…
        Их машина - была обычным для здешних мест и этого времени пикапом, переделанным в промтоварный фургон и явно привезший сюда очередную партию барахла, которое отшивали в Бухарском эмирате из лучшего в мире туркестанского хлопка и отгружали по всему Востоку железнодорожными составами. Машина подъехала к настоящему дукану и дуканщик с двумя своими сыновьями - принялся ее разгружать. Сегодня - он совершил самую выгодную в своей жизни сделку: товар ему доставался даром, если он не будет спешить, и не будет подавать вида, что не знает ни машины, ни тех, кто привез ему товар. Ну и проследит кое за чем. Без малого тонна отменного товара даром - поистине, подарок Аллаха.
        - Гнездо всем Птицам, Гнездо всем Птицам - принять готовность. Птица один, внимание, справа…
        Аскер - толкнул Тулу в бок
        - Смотри справа. Но не пялься.
        В тишине машины, прерываемой только звуком бормочущего на холостых дизеля - отчетливо щелкнул курок пистолета.
        Нервничает. Первый раз на деле, считай. Когда то он и сам - нервничал. Теперь он - молодой волк, познавший все ужасы войны, научившийся не верить, не бояться, не прощать. Черный крест, Святой Георгий четвертой степени, золотое оружие. Он уже не представлял жизни без войны, и Кабул - казался ему местом, где он родился…
        - Вижу!
        Мимо - прокатился приметный, лимонно-желтый внедорожник Ламборгини, в Кабуле он, наверное, был один. Совсем охренел от безнаказанности. Интересно, сколько же этот урод разворовал, если не боится никого и ничего, а?
        Хотя нет. Душариков, которые приходят по ночам - он очень даже боится, гнида. Пока что в городе две власти - днем одна, а ночью - другая…
        - Остановился.
        - Смотришь?
        - Да.
        - Не «да», а «так точно» - резонно заметил Аскер, хотя и зря. В конце концов - они все еще военные. Хотя спецназовцы как раз говорят «да», а не «так точно» - это короче.
        Говорят, что нет хуже хозяина, чем бывший раб. Так и тут - получивший под свое начало «зеленого» напарника Аскер строил его так, что даже Араб, легендарный Араб, который сейчас перекрывал один из путей отхода - резонно заметил, что в свое время он его учил, но не строил. И посоветовал сбавить обороты…
        - Остановился…
        - Где?
        - Напротив лавки. Сейчас…
        Тула - поднес к глазу монокуляр, который использовался в качестве увеличивающей насадки к коллиматорному прицелу. Он легко снимался - и его было удобно использовать как прибор наблюдения, когда оружие не требовалось…
        - Мануфактуры И.П. Лидваль…
        - Костюмчик прикупить захотел. С его-то тачкой. Ну-ну[Ирония связана с тем, что в России уже в среднем классе - одежду не покупали, а шили. Большие швейные фабрики
        - работали на бедных и на рабочую одежду. После семидесяти лет большевизма - культура посещения ателье в России ушла в прошлое, и теперь мы покупаем готовое, сшитое не на нас платье, выкладывая порой по несколько тысяч долларов исключительно за модный бренд] …
        - Вышел. Идет к двери. Я его опознал…
        Аскер ткнул в телефон, короткий номер.
        Гнездо, я Птица один. Цель опознана, повторяю - опознана. Лавка мануфактуры Лидваль, повторяю - мануфактуры Лидваль, магазин готового платья.
        - Вас понял. Как у вас с одеждой?
        - Гражданская - недоуменно ответил Аскер
        - Вот и отлично. Закажите себе новый костюм. Второй - занимайте позицию - сто метров дальше. Выберите сами.
        - Так точно.
        - Всем группам - игра началась. Не спешить.
        Аскер - машинально проверил бок - там у него находился один из двух пистолетов, которые он носил при себе. На месте…
        - Садись за руль. Разобьешь машину - п…ц тебе, молодой.
        Вышел - как шагнул в другой мир. Мир Востока, где все по-другому. Привычно чуть сгорбился - на Восток ходят так, даже неосознанно показывая покорность, это не походка русского, свободного с рождения человека. Такая походка - позволяла раствориться в толпе и скрыть отличное физическое состояние. На последнем зачете по физо - он без остановки пробежал двадцать километров под палящим солнцем…
        Хотя, может, он зря на Тулу гонит. Отличный пацан, двадцать два года, родом из подмосковной Тулы, где оружейный завод и мастеров много - потому отлично стреляет, настоящий снайпер. И с хваткой у него нормально, как бультерьер - скаут-разведчик, как-никак.
        Пришаркивая ногами, он оглянулся. Похоже, ничего и никого. Хотя - черт его знает. Прикрывать спину должен напарник, они охотились вдвоем - один стреляет, другой прикрывает. Хотя тут не охота, простое наблюдение - а все равно не по себе, несколько…
        Мелкий чиновник. Недавно освоенная им роль.
        В лавке готового платья - прилично посетителей. Платье здесь европейское, не афганское - но Высочайшим указом все, кто на госслужбе - обязаны его носить, а потом - и остальные стали перенимать европейские привычки, европеизироваться. Кабул - уже не тот как прежде, здесь есть банки, продают компьютеры, есть Интернет, есть рестораны, есть торговые центры, есть нормальное жилье… да много чего есть! Только порядка не хватает.
        Краем глаза глянул - несколько приказчиков не справляются с посетителями. Длинные ряды вешалок, примерно по грудь, всю стену - занимают кабинки для примерки и к ним очередь. Красные ярлыки - отмечают размеры, на которые скидка, их много. В Афганистане - еще не понимают, что такое мода - поэтому сюда свозят весь сток, вещи, которые вышли из моды. Здесь они все равно уйдут. Самая большая проблема для приказчиков - убедить афганцев, что цены и так самые низкие и торговля не уместна, это не рынок. Афганцы очень азартные люди, любят торговаться и так, как в России - здесь торговать не получается…
        Нужный человек - стоял в углу, о чем-то разговаривал с приказчиком.
        Аскер - прошел мимо, мимоходом встретившись взглядом с толстым, потеющим афганцем. Содомит чертов…
        Афганец его не интересовал. Главное, что на месте портфель с деньгами.
        Остановился в раздумье - его размер. Вытащил из длинного ряда вешалок приглянувшуюся - костюм серо-стального цвета, в мелкую-мелкую черную продольную полоску. Такого цвета костюм - носил граф Зубов в телесериале про шпионов, он смотрел его, когда был совсем еще пацаном. И подумать тогда не мог, что настанет время - и он сам будет шпионом…
        Да уж…
        Решительно шагнул к измотанному приказчику
        - Извольте, любезнейший. В какую цену будет…
        Приказчик мельком посмотрел на ценник. Ахмадзай - теперь взял костюм и, прямо вместе с портфелем - зашел в примерочную.
        - Семьдесят девять рубликов извольте, уважаемый. Носите - ввек не сносите.
        - А подогнать по фигуре можете? Я доплачу…
        Что-то было не так. Чуйка - старая подруга, не раз спасавшая его - криком кричала, что что-то не так…
        - Извините, любезнейший - нет возможности-с… Напротив работает ателье, мы давно их знаем, заплатите десять рубликов - сделают все в лучшем виде-с…
        Рядом с той самой примерочной - освободилась одна.
        - Извините…
        В несколько шагов - Аскер оказался рядом, грубо оттолкнул афганца, понимая, что сейчас демаскирует себя.
        - Извините…
        Вломился - без очереди, задернул шторку. От свежего, бьющего в нос запаха - волосы встали дыбом. Первым движением - он выхватил девятнадцатизарядный австро-венгерский Глок, другим - выдернул из-за ремешка часов короткий нож с отточенным как бритва лезвием, полоснул по ткани, отделяющей одну примерочную от другой.
        Ахмадзай - скорчился в углу, зацепившись за вделанную в стену вешалку. На губах - вздувались и лопались кровавые пузыри - его зарезали как свинью. Один взгляд - так и есть. Портфель пропал…
        Нажал на кнопку на телефоне, набирая номер координатора. Выпалил - как в мальчишеском детстве одно короткое и понятное слово.
        - Атас!
        Ломанулся назад - с пистолетом. Сшиб афганца, который еще не пережил возмущение от того, что его задвинули назад в очереди, огляделся по сторонам. Главное - перекрыть все входы и выходы, не дать уйти. Скорее всего - поддонок проболтался, решил, что пощадят. Как же - жди. Исламисты не знают жалости…
        В дверях, ведущих на свет - мелькнуло что-то темное, выходил человек. Подсознание подсказало - приказчик. Тот самый приказчик, с которым этот козел трепался у всех на виду - все подсознательно воспринимают приказчика, официанта, врача - как пустое место, как некую неодушевленную функцию. Никому и в голову не пришло, что приказчик - как раз и принимает здесь деньги.
        - Позвольте, любезный
        С ходу - он перепрыгнул через одну вешалку с одеждой, сшиб другую. Как говорил поручик Ржевский в одном неприличном анекдоте - захочешь жить, еще и не так раскорячишься…
        - Птица один, укажите источник угрозы! Доклад, жду доклад!
        - Приказчик. Твою мать! Объект убит, повторяю - объект убит.
        - Не понял, повторите.
        Хорошо, что дверь здесь была обычная, не старомодная вертушка. Проломился через нее, выскочил на улицу. В десяти метрах приказчик, уже бросавший в кузов пикапа чехол от костюма с чем-то тяжелым и явно не с костюмом - обернулся, увидев цель - оскалился от злобы. Но он не успевал - даже если бы они увидели друг друга одновременно, и то бы не успел. Аскер дважды выстрелил, прострелив противнику обе руки - и он выронил пистолет, не успев его даже поднять, пистолет загремел по бетонке. Пикап - резко принял с места, с деньгами в багажнике, приказчик - начал падать. Болевой шок - не хухры - мухры…
        Твою же мать…
        Он подбежал к приказчику - и в этот момент рядом затормозил его пикап, с Тулой за рулем. Он мотнул головой - садись, мол…
        Аскер посмотрел на приказчика - нет, не успеет. Выстрелил ему в колено - чтобы далеко не ушел - и бросился в пикап. Тула взял с места так резко, что его чуть не сбросило на дорогу…
        Пикап был уже разгружен, кузов был пустым. На его ребристый пол он упал так, что дыхание перехватило. Пикап на что-то наехал, что отдалось болезненным толчком в ребрах. Еще один толчок…
        В тесном пространстве кузова - он извернулся, вскочил. Они как раз поворачивали, пришлось схватиться за хромированную дугу впереди кузова. Черти что творится…
        Между кабиной и кузовом - была большая, широкая форточка, они ее переделали так, чтобы открывать ее можно было и из кузова. Утвердившись на ногах, он открыл ее, сунул руку, отчаянно пытаясь нащупать винтовку.
        - Объект убит! Деньги в той машине! Не упусти!
        - Понял… - Тула отчаянно старался никого не сбить.
        Пальцы - нащупали прохладный, чуть шершавый пластик - есть! Его автоматическая винтовка - сделанная на основе взводного пулемета Калашникова, но с коротким, толстым стволом, как нельзя лучше подходящая для длительной и интенсивной автоматической стрельбы. Винтовка была под 7,62*45, более распространенный в Афганистане казачий патрон - и он потрудился раздобыть для себя новые, заказные магазины на сорок восемь патронов каждый. Два из таких, сцепленные капплером[специальная сцепка для магазинов. Позволяющая сцеплять два автоматных магазина горловинами вверх. Стоит денег, но это намного лучше, чем если приматывать магазин к магазину горловиной вниз. Сами не заметите, как набьется грязь и будет задержка] - уже были прицеплены к автомату.
        Держитесь, п…расы…
        Левая рука - намертво вцепилась в дугу, большим пальцем - зацепить ремень винтовки у самой передней антабки. Прицел в режиме коллиматора, на единице - но большего сейчас и не надо. Бить по колесам смысла нет - надо бить по месту водителя…
        Пикап снова тряхнуло
        Твою же мать…
        Он не сможет гарантированно попасть. Зацепить кого-то из гражданских - да запросто с такой тряской. И если террористического ублюдка это не остановит - то он какой-то там не террористический ублюдок…
        - Птица один, Птица один, это Птица два, доложите, что там у вас. Вижу вас на экране, иду на запад, пытаюсь вас догнать…
        - Птица два, это Птица один, объект уничтожен, объект уничтожен. Преследую духов, автомобиль… похож на Симург, двойная кабина желтого цвета. Уходит на Восток по направлению к блокпостам…
        Из переулка - вывернул отчаянно трещащий мотоцикл, сидевший сзади пассажир извернулся немыслимым образом, в руках у него было нечто, напоминающее автомат с готовым к стрельбе подствольным гранатометом. Ублюдок…
        Выбора не было - он дал длинную очередь, сбившую и водителя и пассажира с мотоцикла. Сам мотоцикл - закувыркался в пыли, через секунду - попал под колеса их пикапу. Эффектно - это выглядит только в кино, а на дело, как не пропороли покрышки… только что чудом. И тряхануло сильно…
        Симург - внезапно свернул - до этого он ехал на Восток, а теперь - гнал в сторону… бывшего русского посольства!
        - Птица один - всем, объект уходит в сторону старого посольства! - прокричал Аскер, стараясь держаться на ногах
        Дальше - было бывшее здание министерства обороны, теперь уже - здание оперативной группы Генштаба. Дорога была перекрыта, прорваться к бывшему дворцу, известному всему Афганистану своими двумя голубыми куполами - было решительно невозможно. Бронетранспортеры перекрыли улицу, солдаты были готовы стрелять. Что такое прорыв смертника к зданию - было известно, увы, хорошо…
        На повороте - он опять повернул, рванул на Запад, огибая бывший посольский комплекс. Полицейские, нафары[жандарм, полицейский - что-то типа этого. Солдат - сорбоз, воин, удачливый и лихой - аскер.] - все как сквозь землю провалились.
        Твою мать, намаз же…
        Неужели и это предусмотрели, гады? Пока полуденный намаз - тут хоть небо на голову упади…
        - Уходит на северо-запад, от посольского комплекса! Иду за ним!
        Как на грех - попался навстречу хазареец со здоровенной телегой, такие еще были - просто в силу привычки купцы нанимали их. На телеге - были проклятые дрова, хазареец успел отскочить с пути, а вот телегу убрать не успел. Пикап ударил телегу боком, дрова взлетели в воздух как при взрыве. Аскер едва успел пригнуться, чтобы не получить здоровенной нерасколотой чуркой аккурат по башке.
        - Я Птица два, иду по Майванду на перехват!
        - Птица один, стрелять не могу, задену гражданских!
        - Птица три, направляйтесь… черт…
        Картинка пропала внезапно. Раз - и все, обрыв. Сначала я подумал, что каким-то чудом вырубился Интернет, точнее не Интернет - а боевая система связи, работающая на отдельном протоколе. Запустил программу контроля… связь есть
        А картинки нет.
        Весело.
        - Гнездо, всем Птицам, работаем вслепую.
        Оставил на столе плату, чаевые, собрал свое барахло - надо двигаться. Не нравится мне все это…
        - Гнездо, всем птицам, работаем вслепую.
        Остались без картинки с беспилотника. Хотя сейчас не до беспилотника, в хвост вцепились, работаем с глаз - а все равно скверно.
        - Птица один, наблюдаю цель визуально, выходит на Майванд!
        - Птица два, давай отсчет!
        Понятно, Араб уже на месте…
        - Отсчет, десять…
        Когда желтый Симург выскочил на Майванд - произошло просто невероятное.
        Перед самым поворотом - он вылетел на тротуар. В воздух - взметнулась тележка с фруктами и со стариком, который их продавал, затем та же самая участь - постигла двух женщин - их отбросило на тротуар, под колеса. Тула - тормознул, чтобы не переехать их…
        - Птица один, объект ушел! Ушел!
        Было видно, как промахнулся Птица два - он должен был «легким касанием» отправить врага в столб, а вместо этого - едва не влетел в столб сам.
        - Дорогу!
        Так получилось, что их машина - первая выломилась из пробки и, задев кого-то крылом, пересекла Майванд. За спиной - Птица два пытался вырулить.
        - Птица один, объект уходит строго на север!
        Аскер понял, что они наткнулись на кого-то серьезного. За исключением мотоцикла - боевики обычно плохо управляли транспортом, боялись садиться за руль машины. А тут… за рулем если и не профессионал, то очень талантливый любитель. Дилетант - давно бы врезался в стену, столб или другую машину…
        - Идет на север, вижу его!
        - Гнездо всем птицам, я двигаюсь в машине на запад. Обзора нет, повторю - обзора нет.
        Беспилотник по-прежнему недоступен, картинки нет. Плохо…
        Симург снова свернул - резкий, опасный поворот на девяносто градусов. И снова - безупречно, не вмазался в стену, даже не царапнул. Кто он такой, мать его?!
        - Птица один, объект уходит на запад, строго на запад, он опять свернул.
        Они перелетели еще одну улицу, ведущую на шоссе Кабул - Баграм, водитель пикапа опять сбил кого-то. Тула не сбил никого до сих пор только потому, что шел вторым и люди - успевали отшатнуться. Хотя загадывать не приходилось…
        Ублюдок снова повернул - было видно, что он отлично здесь ориентировался. Они буквально перелетели реку Кабул - по малоизвестному, неохраняемому мосту, поставленному здесь армейскими саперами. Мост был самый примитивный - бетонные плиты и ограждение из труб, по колено человеку - все.
        Район пошел плохой, здесь селилась кабульская беднота. Таких районов было два - старый город, но теперь он был приведен в порядок и этот вот. Хибары - чередовались с виллами, все приличные дома - были огорожены заборами из бетонных плит высотой выше человеческого роста. Не исключено, что их ведут в ловушку. Трясло так, что Аскер окончательно раздумал стрелять - теперь он только пытался пружинить ногами и не вылететь из кузова на очередном ухабе.
        Стены - изрисованы людьми с автоматами, с флагами, с арабской вязью. Наиболее популярные темы - «Аллах Акбар» и «Нет Бога кроме Аллаха». Плохой, чертовски плохой район.
        Новый поворот. Теперь - они снова шли на север, было понятно - пытается уйти из города, не напоровшись на посты. Намаз кончился - но полиции здесь не найдешь, в такие места они не суются. Себе дороже…
        Внезапно - убийца сделал ошибку, это позволило Туле отыграть несколько метров и теперь они шли бампер в бампер. Теперь развязка могла произойти в любой момент, любая ошибка - почти автоматом становилась последней…
        Еще один поворот, вправо, снова на север. И вот тут - убийца ошибся второй раз. Он выбрал математически правильную траекторию, позволяющую пройти поворот на высоком, валком Симурге правильно, не задев стены - а вот Тула, стесав боком часть стены, но все же не потерявший запаса скорости - поставил все на этот момент. И выиграл - нос его пикапа изо всей силы ударил в самый хвост Симурга убийц. Его закрутило, водитель попытался выровнять траекторию, но не смог - и ударился на скорости в стену…
        Стену с другой стороны - таранил и их пикап. К счастью для них - стена была не из камня, скрепленного местным цементом на коровьем навозе, и не глинобитной - а на легком газбетоне, из которого тут в последнее время строили почти все.
        Сидевшего за рулем Тулу - спас ремень и айр-бэг, который на этом пикапе все таки был. Аскер, видя, что удар неизбежен - ничего не придумал лучшего, как в последний момент просто прыгнуть, выпрыгнуть из машины. Удар… он сгруппировался, что-то изо всех сил ударило по ногам. Потом - он ударился обо что-то головой, да так что в глазах потемнело…
        Пришел в себя почти сразу. Башка раскалывалась как после бутылки дрянного шаропа[местный виноградный самогон. Часто для крепости добавляется всякая дрянь, вплоть до метилового спирта] . Хорошо что каску успел нацепить… Облизнул покрытые цементной пылью губы, почувствовал - во рту кровь. Сплюнул, попытался понять, что с ним но кажется, это всего лишь разбитые губы и пара выбитых зубов.
        Каскадер сраный. Хотя в учебке еще круче - там старшаки ночью просто переворачивают кровать.
        Начал двигаться - и свалился… но если бы он не прыгнул - скорее всего грудную клетку об дугу расплющило бы. Ноги болели зверски, но он мог опираться на них, и это значило что они не сломаны.
        Автомат был под рукой. Первое что он сделал - машинально накинул ремень на шею.
        С каким-то треском открылась дверь стоящей рядом машины, вынесшей таранным бампером стену - это был Тула, с пистолетом в руке, обсыпанный тальком как мукой. Краше в гроб кладут…
        - Цел?
        Не отвечая - Аскер побрел к Симургу, который они преследовали, капот у которого уже откровенно дымился. Того и гляди вспыхнет…
        В Симурге - открылась искореженная дверь, кто-то открыл ее, приложив значительное усилие. Из машины - выбрался какой-то урод, бородатый, лет сорока на вид, вроде как афганец - борода, оливкового цвета кожа с въевшимся в нее загаром. Тупо посмотрел на русского - и Аскер из последних сил приготовился стрелять. Но афганец стрелять не стал - а начал уходить, ковыляя и шатаясь. Явно приложило его, вон - кровь из носа…
        Но от Аскера - уйти было не просто. Все-таки он был русским, и он был спецназовцем, а это не шутки. Когда их учили в учебке - там была такая трасса самодельная, даже не трасса - а просто тропинка: в гору и обратно с горы. По ней - они бегали каждый день, причем инструкторы всегда врали, сколько раз придется подняться в гору и спуститься с нее. Скажут три раз - придется десять, скажут десять раз - придется три. Так - они привыкали к тому, что никогда не надо выкладываться до конца, надо всегда иметь какой-то запас сил, пусть небольшой. И надо уметь мобилизовывать себя. Идти, когда идти уже невозможно.
        В несколько шагов - Аскер догнал афганца. Чувствуя за спиной преследователя. Афганец повернулся - но сделать ничего не успел, даже закрыться толком не успел. Аскер - от души приложил его прикладом, с надетой на него «калошей[резиновая накладка на приклад для смягчения отдачи при стрельбе из подствольного гранатомета. Многие используют и без подствольника - потому что у Калашникова слишком короткий приклад] » - и афганец рухнул на землю. А Аскер - упал на колени рядом с ним, и его тяжело, желчью вырвало. Как и все спецы - перед боем он ничего не ел, но вырвать его все равно вырвало.
        Немного придя в себя, Аскер начал шмонать карманы боевика. В одном был пистолет, небольшой, карманный, но с солидным дулом, самодельный, таких здесь полно. В другом - сотовый телефон.
        - Вынь СИМку, вынь СИМку!
        Контуженный, пришибленный ударом - Аскер даже не сообразил, в чем дело. Потом понял - Араб здесь, он догнал их, а у него в руке сотовый телефон боевика, и надо вынуть СИМ-карту, чтобы нейтрализовать его. Это, Араб, конечно прав.
        Поднялся на ноги, непослушными пальцами - сколупнул заднюю крышку, достал аккумулятор, потом СИМку. Араб - схватил за шиворот раненого боевика, особо не церемонясь, вытащил из машины, протащил несколько метров и засунул на заднее сидение в свой внедорожник, не забыв по пути обыскать на предмет наличия пистолета или пояса шахида. Его напарник - достав из кабины пикапа Калашников, дал длинную очередь в воздух.
        - Пошли на… отсюда! - по-русски заорал он
        Аскер - сунул телефон с один карман, СИМку и аккумулятор в другой. Араб - быстро перебросил в свою машину и чехол из-под костюма с деньгами, сунулся в кабину, выгреб все из бардачка в неизвестно откуда взявшийся пакет, пошмонал под сидениями. Толпа не расходилась, более того - в любой момент собравшиеся могли броситься на немногочисленных русских.
        - Что встал как баран!? Уходим!
        Афганистан, близ Кабула
        Оперативная точка, кишлак Таракхель
        Вечер 02 ноября2016 года
        - Дернем для снятия стресса?
        Из небольшой, кожаной портупеи - Араб добыл бутылку настоящего британского джинна
        - «ладошку» и складной стакан. Свернул крышку, набулькал…
        - Ну, был бы здрав Государь Царь… - сказал он привычный для казаков тост - да и нам, казакам не бедовать…
        Опрокинул питие в себя, крякнул…
        - Любо…
        - Закусили бы, господин полковник…
        - Не учи отца и баста. На, прими…
        Напарник Араба, молчаливый донской подъесаул, бывший авианаводчик - плеснул себе, наскоро, без тоста выпил. Достал из кармана «Аленку» - щоколадный батончик с орехом, сорвал обертку, кусанул сразу две трети. Манеры выдавали бывалого волка - в горах, русские чаще всего берут именно эти батончики, да и моджахеды не брезгуют. Если надо быстро восстановить силы после долгого горного перехода - ничего лучше такого батончика нет. Ну, разве что специальный батончик с глюкозой и прочей хренью - но их не всем выдают, и мало - а это можно в любом полковом буфете купить, и сколько хочешь…
        Передал зелье дальше. Теперь пришла пора дернуть Туле, самому молодому. Он налил - поскромничал, дернул, отдышался. Молодой - не привык с собой закусь носить.
        - И где вы, господин полковник, такое берете… - спросил он
        - Где взял, там нету уже - заключил Араб - коньяк тоже надоедает. Выпил? Дай другим выпить…
        Тула передал «ладошку» дальше.
        Аскер - долил остатки, хлебнул. Обожгло горло, помутилось в голове. Снова - появились позывы к рвоте.
        - Э… так дело не пойдет. Ну-ка, сюда иди. Ко мне, сказал…
        Араб - достал маленький фонарик, включил его
        - Смотри на свет. Т-а-а-к… Так. Ты у доктора был, юноша?
        - Так точно…
        - П…еть команды не было. У тебя контузия, а ты, сукин кот, не лечишься. Опять в Кабул намыливаешься?
        - Никак нет.
        - Что - никак нет? Думаешь, ты кого-то обманул, что ли? Я, юноша, в самоволки ходил, когда ты еще в пеленки ссал, знаю, что и почем…
        - Господа офицеры… - Тула, первый увидевший начальство, подал команду
        Появился их командир… точнее, наверное, надо сказать «наниматель» да только как не крути - получается что командир, потому что если это не война, то что они делают, тогда что такое война. Отставной адмирал Воронцов, он всю эту кашу и заварил, и сейчас - почему то был мрачный как туча. Офицеры - быстро выстроились у стенки морского контейнера, из которых и состояла из база, не числящаяся ни в одном реестре, и находящаяся на периметре находящейся здесь же казачьей части - это давало какую-то защиту…
        - Квасить изволите? - поинтересовался адмирал
        - Не веселья ради, а здоровья для… - первым нашелся Араб, который и не в таких ситуациях бывал, и пояснил - стресс снять надо, господин адмирал, все на подрыве.
        - На подрыве…
        Адмирал прошелся мимо короткого строя, безошибочно зацепился взглядом за Аскера
        - В первой машине были?
        - Так точно.
        - Доктору показались?
        - Сейчас покажется, Ваше Высокопревосходительство… - сказал Араб с ласковой угрозой в голосе - сейчас его к доктору отправим…
        - Как дети малые… Тимофеев, поможете мне с пленным. И наведите порядок с личным составом. Пять минут, время пошло…
        Адмирал прошел дальше, в черную глубину контейнерных отсеков, к которым ему, как моряку было не привыкать - а вот казаки и сухопутчики чувствовали себя здесь не совсем по себе. Араб подошел к Аскеру, показал ему кулак
        - Ты когда, козел, подставлять меня перестанешь? Дуй к медикам, живо. Саня, проследи, ладно…
        Подъесаул кивнул
        - Так, до завтра - расход. Утро вечера мудренее…
        Оперативная точка - ее называли «третья», «трешка» - представляла собой ряд контейнеров, обычных морских двадцати и сорокафутовых контейнеров, врытых наполовину в землю, а наполовину - заваленных местной щебенкой. Некоторые - были заглублены в землю намного серьезнее, там находился запас оружия, патронов, продовольствия, воды и они могли выдержать прямое попадание минометного снаряда. Обычные контейнеры были не так неуязвимы - но из КПВТ по ним стреляли - без толку. В контейнерах - было подведено освещение, работала самодельная вентиляция, была проложена компьютерная сеть. Дешево и сердито - и надолго. Временно-постоянное пристанище времен долгой, никак не желающей заканчиваться войны…
        Было непонятно, почему адмирал Воронцов - сам всем этим занимается: в конце концов, под его началом больше тысячи человек в самых разных местах в Афганистане, и вдвое меньше - в Туркестане, на учебной базе. Но Араб - привык не задавать вопросы, он знал Воронцова давно, и знал, что если тот чем-то решил заняться лично
        - значит, это на самом деле важно. К тому же адмирал, хоть и не занимал никаких официальных должностей сейчас - все знали, что он выполняет поручения Престола. И значит, то, чем он занимается - в том заинтересованы люди из Августейшей фамилии…
        Комната, в которую они зашли - была «предбанником», тут были стулья и стол. Адмирал шваркнул на стол папку, по номеру - Араб узнал личное дело.
        - Посмотрите, кратко, пять минут у вас есть. Мне нужно будет раскачать его…
        Расколоть араба, на самом деле - проще, чем кажется, он не умеет угрюмо молчать. Как умеют молчать немцы, как умеют молчать англичане, как умеем молчать мы. Сидит такой, в наручниках, смотрит на тебя и думает, как бы половчее в глотку вцепиться.
        Все дело в соотношении условных и реальных ценностей. На Западе - условные ценности давно превосходят реальные. Мы создатели больших государств, Империй - и умеем выполнять свой долг, хотя мало кто выразит словами, в чем он заключается, этот самый долг. А на Востоке - этого нет. Здесь верны не государству, а конкретным людям, здесь верность семье, племени, роду - намного важнее верности кому-то, кто сидит в далекой столице. Это надо знать и уметь пользоваться этим. В частности - колоть только по одиночке, на миру - умрет, но не заговорит. А еще - здесь живут коллективисты, и для них - то как к ним относятся, невесомое, эфирное понятие, выражаемое французским словом «реноме» намного важнее, чем для нас, европейцев. Мы, европейцы, за редким исключением индивидуалисты, русские больше коллективисты, но не так как на Востоке, для русских обычная форма объединения - это артель, то есть группа мастеров, индивидуальностей. На Востоке сначала делают, потом думают, в Европе наоборот. Имам Шамиль даже сказал: тот не мужчина, кто думает о последствиях, в то время как у нас есть строго противоположная
поговорка. И так далее. Знание всего этого - помогает раскалывать террористов быстро и с минимальным применением насилие, или же без такового. Я на Востоке вот уже… много лет и знаю, о чем говорю. Хотя видит Бог, если бы знал, что будет так тяжело и страшно - занялся бы чем-то другим.
        Открыв дверь, мы зашли в помещение для допросов, сделанное из двух сорокафутовиков. Задержанного нами террориста - хотя этот то как раз не террорист
        - осмотрел врач, нашел сотрясение мозга и два перелома, но сказал, что допросить его можно. А я и допрашивать не хочу, хочу просто побеседовать.
        А беседовать в наручниках - как то не комильфо, и потому - я снял их. Араб отступил в тень - когда ты знаешь, что рядом есть еще человек, но не видишь его - это нервирует…
        - Так лучше…
        Задержанный не ответил. Впрочем, это опасный, достойный противник. Не раз и не два
        - он был на моем месте и знает, как надо допрашивать, и как - противостоять допросам. Самое лучшее - тупо молчать. Именно это он и собирается сейчас делать. Но я все таки попытаюсь его раскачать - хотя бы потому, что знаю его лично.
        - Как семья, Юсуф? Как дети? Как жена?


        - Не жалко их?
        Снова молчание. Но я не собираюсь показывать и тени раздражения - я только начал.
        - Помнишь, как мы с тобой познакомились? Как ты стал тем, кем ты стал?


        - Я напомню. Я тогда проспал, и опаздывал в Арк, на оперативное совещание по итогам недели. А ты, Юсуф - стоял на посту, на повороте на Майванд от бывшего посольства. Создалась пробка. И ты, черт возьми, остановил наш конвой, и оштрафовал меня, Наместника Его Императорского Величества. Хотя я на тебя и сорвался тогда, признаю.


        - Я написал твой номер жетона, и ты, наверное, подумал, что в полиции тебе больше не работать. Но вместо этого, Юсуф, сразу после совещания, я позвонил полицеймейстеру Багдада, продиктовал номер твоего жетона и приказал, чтобы тебя отправили на краткосрочные курсы подготовки оперативного состава уголовной полиции. Потому что человек, который способен наказать за нарушение закона самого Наместника Его Императорского Величества - как раз и должен работать в полиции. Я так думал тогда. Я и сейчас так думаю. А ты что думаешь об этом, скажи?


        - Итак, Юсуф, ты прошел обучение. И теперь ты капитан полиции, начальник оперативной группы пятого управления кабульского царандоя[Министерство внутренних дел Афганистана] . Я прав?


        Надоедает, но продолжу
        - Я прав?!


        - Не хочешь говорить со мной, Юсеф? Почему?


        - Не хочешь говорить, потому что предал меня, предал мое доверие?


        - Нет, Юсеф, ты не мое доверие предал. Ты предал доверие афганского народа. Они видят человека в новой форме, честного человека и думают - да, этот человек наведет порядок, он хороший человек. А ты - бандит, так?


        - Бандит, верно. Ты брал деньги и отдавал их бандитам. Ашрарам. И что-то оставлял себе. Зачем ты это делал, Юсеф? Тебе не хватало жалования? Брал бы взятки, как и все нечестные полицейские делают. Зачем связался с террористами? Зачем убегал от нас? Что ты скрываешь?


        - Не хочешь говорить? Да, наверное, тебе стыдно. Ты задумывался хоть раз, на что идут те деньги, которые ты и твои люди - вымогали, чтобы отдать ашрарам. Кто такие ашрары, скажи мне, Юсеф?


        - Ашрары, в переводе с вашего языка - сеятели зла. А у нас, у русских есть такая поговорка: что посеешь то и пожнешь. Какие всходы ты ждешь, Юсеф, если ты сеял зло?


        - Кто сеял зло, себя не утешай. Неотвратим твой страшный урожай. Это Алишер Навои. Твои дети ходят в школу, Юсеф?


        - Ходят. Я знаю из досье - ходят. А ашрары - вымогают деньги, чтобы поджигать школы. С детьми, без детей - им все равно. Для них каждый, кто учится в школе - есть кафир. Каждый, Юсеф. И твои дети тоже. Какого будущего ты хочешь для своих детей?


        - Знаешь, что для Афганистана хуже всего, Юсеф? Что хуже всего для будущего твоих детей, других детей, всех афганских детей?


        - Если мы решим все это бросить. Если мы решим, что вы просто неисправимы.
        - Господин адмирал, разрешите, резану его разок. Посмотрим, как запоет, голубок… - встрял Араб
        - Нет.
        Араб пожал плечами и снова отступил в тень.
        - Я ведь не просто так говорю с тобой, Юсеф, я не простой человек. И пытаюсь понять, что дальше делать. Когда я был наместником в Персии - нам удалось замирить эту страну за половину того срока, за который мы ничего хорошего не добились здесь. Потому что там - люди поняли, что такое порядок, и что такое хаос. Люди выбрали порядок, Юсеф. Люди выбрали порядок, потому что хотели жить как нормальные люди. А вот здесь - я такого стремления не вижу. И не думай, Юсеф, что если мы уйдем - Афганистан станет свободным. Сюда придут англизы. Точнее - вернутся англизы. Ты этого хочешь? Ты ради этого связался с ашрарами?


        - Я теряю терпение, Юсеф. Скажу только одно - мы пройдем и дальше по этой цепи. У тебя изъяли телефон, там очень интересная история звонков. Очень интересная. А так как мы частная контора - мы просто выдадим тебя твоим же товарищам. Тех, которые гибнут под пулями ашраров. И скажем - делайте с ним что хотите. Как ты посмотришь в глаза своим товарищам, Юсеф, тех, которых ты предавал?
        - Между собой разберитесь сначала…
        После долгого молчания слова, сказанные пленным афганским полицейским - прозвучали как удар грома.
        - Между собой? Что ты этим хочешь сказать, Юсеф?
        Страшное подозрение вползало в душу. Собственно говоря, его я вынашивал уже давно
        - но вот сейчас мне показалось, что я стою где-то совсем рядом, у самого края. Рядом с чем-то важным, масштабным, тем, что не видно на поверхности - но определяет всю сущность происходящего здесь. Как хищник - косатка, неторопливо кружащая в черной, ледяной воде под лодкой…
        Я подошел ближе. Отодвинул стул, сел напротив афганца, чтобы смотреть ему в глаза.
        - Скажи мне, Юсеф, это очень важно. Все это - останется между нами, запись не ведется. Здесь замешаны русские, да?


        - Кто, Юсеф? Кто приказал тебе делать это? Кто-то из советников?


        - Жандармерия? Разведка? Частники? Кто стоит за всем этим? Не думай, что они так сильны, я сильнее. Я сильнее. У меня есть выход на самый верх. Скажи - кому идут деньги, и мы вывезем тебя и твою семью в Россию. Или еще дальше - как захочешь. Россия большая, она так велика, что ты и представить себе не можешь. Никто и никогда не найдет тебя, клянусь.


        В отчаянии - я стукнул кулаком по столу
        - Почему ты молчишь - ты что, не понимаешь? Не понимаешь, что твое молчание - лишает твою страну и твой народ будущего? Кем ты хочешь видеть своих детей - злобными дикарями? Не время хранить клятвы, данные преступникам!
        - Господин адмирал, разрешите, а…
        Я встал
        - Нет. Не время. За мной…
        В предбаннике - я достал из оставленной там сумки бутылку минералки, не отрывая выпил половину.
        - На, глотни…
        Добивают такие допросы. Кто-то говорит, что многочасовые допросы это пытка. Смех. Любой допрос - это пытка, если не проводится для галочки. Это противоборство ума, хитрости, воли. Я например себя чувствую, как будто на мне воду возили…
        - Макнуть пару раз в ведро и посмотреть, как запоет - предложил Араб, допив бутылку
        - Ты тоже это слышал?
        - Что - меж собой разобраться? А как же. Курчаво сказанул. И непонятно.
        - Да нет, как раз таки понятно.
        - Да бросьте, Ваше Благородие. Должен же он был хоть что-то сказать.
        - Кому - должен? Мне? Тебе? Сам себе? До этого - он молчал как рыба, а тут решил ни с того ни с сего чушь сказать? Да нет, я его все-таки раскрутил. Не выдержал он. И сказал то, что накипело. Как думаешь, почему в самый разгар операции нас от канала связи отрубили.
        - Первый раз что ли?
        - При таких обстоятельствах - первый. Кто-то что-то знал. А кто мог знать про все про это…
        - Господин адмирал….
        - Не надо, не надо. Ты - в каждом уверен?
        - Да как в себе!
        - Ты забожись еще. Время такое сейчас - доверять никому нельзя. Совсем никому.
        Араб утер пот с лица
        - Если так, то звиняйте покорно, но я обратно поеду, Ваше Высокопревосходительство. Потому как нельзя так. Лучше я в станице сидеть буду, землю пахать, оженюсь мабуть, чем пулю в спину от своих же ждать.
        - Ожениться - это дело хорошее, это хорошо. Да ты не вставай на редан[Выход скоростного торпедного камера на максимальный ход, когда большая часть корпуса висит в воздухе] , не вставай. Если бы кто-то из наших сдал - они бы по-другому сделали. Просто за деньгами никто бы не пришел. Или послали бы туда смертника. Когда вы за этим козлом погнались - он успел кому-то по телефону брякнуть. Те и отрубили беспилотник над зоной. Возможно, даже не конкретно нас, а всех пользователей отрубили. Но ты прикидывай, какого калибра эти фигуры. И какие приказы имеют право издавать. И за своими присматривай. Они не обязательно предатели. Возможно, кому то приказали тихо следить и доводить.
        - Я уверен в каждом.
        - Ну-ну. Этот твой архаровец, который в больницу не захотел.
        - Этот? Да он самоход первостатейный, вот я его встречу. Но вы не думайте, я его сам учил. Нет в нем гнили.
        - Тебе видней. Пошли на воздух. Небо здесь какое…
        - Небо божье, а на земле сущий ад.
        - Оно так…
        Они вышли один за другим из затхлого мрака подземных коридоров на свежий воздух. Навстречу - кто-то шагнул, Араб схватился за пистолет, накрученный тяжелым разговором. Но тут же расслабился, опознав человека.
        - Что случилось?
        - Аскер сбежал…
        Это был подъесаул.
        - Сбежал? - недоуменно спросил Араб
        - Так точно. Из больницы. Я ожидать остался…
        - Может, его положили?
        - Никак нет, у врачей спрашивал…
        - Вот же с…нок! - вызверился Араб - машина на месте?
        - Так точно.
        - Гаденыш. Ничего, придет - поговорим. За мной…
        - Полковник…
        Араб недоуменно остановился - адмирал очень редко называл его так
        - Полегче. Если бы он был врагом - уверен, он бы придумал что-нибудь поумнее, чем тупо сбегать из больницы. Но его могут использовать вслепую по молодости лет, такое очень даже возможно. Если это так, нам надо понять - кто. Начинайте с утра, сейчас не надо, в ночь по городу рыскать. Ясно?
        - Ясно… - раздосадовано поговорил Араб - все равно, уши оборву… П…ец!
        С психа - Араб использовал выражения, которое давно уже забыл, которое он помнил еще по срочке. Ведь для Араба, хоть он и сам себе не признавался - Аскер уже был как сын, которого у него не было, и, наверное, уже не будет. Вот такая вот - веселая жизнь…
        Афганистан, близ Кабула
        Международный аэропорт, госпиталь
        Вечер 02 ноября2016 года
        Несколькими часами ранее
        Небольшой, неприметный «Морозовец» остановился около главного корпуса госпиталя, развернутого в пределах видимости Кабульского международного. Два человека - молодой и постарше - прошли в приемный покой, показав на вхоже военные карточки - удостоверения личности…
        - Дальше сам я… - Аскер сделал знак рукой - дорогу знаю…
        Молчаливый подъесаул - прошел к кофейному аппарату, в приемном покое одной из лучших в мире больниц, специализирующихся на пулевых ранениях и минно-взрывных травмах. Эта больница - примыкала к кабульскому международному аэропорту, для быстроты доставки раненых, и принимали здесь всех, в том числе и афганцев…
        Сашка - прошел по первому этажу, огляделся - тихо. Нырнул под лестницу, достал швейцарский офицерский нож с набором инструментов.
        Замок открылся меньше чем через минуту…
        Вот и окей…
        Аккуратно закрыл за собой дверь. Был вечер, но было еще светло - лето, однако. Солнце - не так сильно жарило.
        На полпути - подкатил внедорожник, ствол крупнокалиберного пулемета - был нацелен прямо на него.
        - Дреш!
        Аэропорт охраняли казаки на последних четырех месяцах ходки, волки из волков, и шутить они не любили и не умели.
        Сашка - послушно опустился на колени, подняв руки
        - Свой я! Русский!
        Двое казаков, страхуя друг друга - приблизились. Один - стянул руки пластиковыми наручниками, хвосты которых болтались на поясе у каждого, по несколько штук зараз, потом начал обыск. Второй - сместился и постоянно держал его на прицеле. Вроде все нормально, но косяки есть: внедорожник приблизился слишком близко, гранату кинуть или пояс шахида подорвать - запросто и их заденет. Пулеметчик - не отвел ствол в безопасное положение, так и целится. Но Сашка - Аскер этого говорить не стал, чтобы не заработать по башке. А она - и так болела…
        - Пистолет! - резко сказал казак
        - Его тут каждый первый носит - резонно возразил Аскер - удостоверение в нагрудном кармане, справа
        Несмотря на то, что они числились в действующем резерве - документы прикрытия были выправлены им в полном объеме, включая и отметку - «вездеход» в офицерскую карточку. Аскер по документам прикрытия числился штабс-капитаном.
        Казак - прочитал удостоверение, принюхался
        - Свой своему завсегда брат… - сказал он - ты, военный, охренел совсем или как, по запретке как по асфальту. Наш снайпер дважды разрешение запрашивал, пожалели тебя. Из госпиталя что ли смотался?
        - Оттуда…
        - А пьяный чего?
        - Не пьяный я.
        Казак перерезал пластиковую ленту наручников, вернул документы и пистолет
        - Ну-ну… Счастливо оставаться.
        - До главного здания не подбросите?
        Казак хмыкнул
        - Дяденька, дай закурить, а то так жрать хочется, что переночевать негде? Ладно, садись… ортодокс.
        Слово «ортодокс» - казак вычитал из книжки, которая каким-то чудом попала на горную базу - и оно ему понравилось…
        В главном зале аэропорта Кабул - Сашке нужна была камера хранения. В любом аэровокзале есть камера хранения, верно? И стоянка для машин, которые остаются здесь надолго - тоже есть. Все это очень нужно…
        В туалете - он переоделся и немного привел себя в порядок. Побрызгался концентрированным одеколоном Шакал - это тебе не хухры - мухры, тридцать рубчиков за флакон извольте. В кармане - был ключ от небольшого «Датсун» а, стоящего на стоянке. Машина была неприметной и дешевой, для него, получающего примерно три казенных жалования с боевыми надбавками - и вовсе пустяки.
        Из здания аэропорта - он вышел уже совсем не таким, как был в грязном, пропахшем потом контейнере. Журналист, молодой врач… да кто угодно. Только синяки под глазами - то ли от сотрясения, то ли от чего.
        По тщательно охраняемой еще с британских блокпостов дороге - доехал до Кабула. Свернул направо, выкатил на сияющий огнями витрин Майванд. Заметил полицейские посты… как всегда запирают конюшню, когда лошади давно смотались. У него и на лобовом стекле была карточка - вездеход, которую он раздобыл окольными путями…
        Если свернуть в самом конце Майванда налево, за русским посольством - то там будет район новостроек, обычных по меркам Востока, но достаточно дорогих по местным меркам. Там жили русские, жили и афганцы, разделения не было, главное, чтобы были деньги. Пятиэтажки, панельные, типового, восточного проекта с балконом, таким широченным, что он размером с настоящую комнату. Она жила там…
        Оставил машину у подъезда, набрал нехитрый код домофона, скользнул в подъезд, привычно прислушался - тихо. Поднялся на четвертый этаж, протянул руку у звонку - но дверь открылась, прежде чем он позвонил. Она стояла на пороге и смотрела на него своими глазищами, огромными и загадочными, цвета изумруда, который добывают в ущелье Пандшер, севернее…
        Он не говоря ни слова, шагнул вперед. Она - не отступилась…
        - Эмма…
        Она повернулась, чтобы было удобнее смотреть на него.
        - Что?
        - Выходи за меня, а?
        Он сказал это в первый раз, первой женщине. И с замиранием сердца - ждал ответа.
        Но она ничего не сказала. Только грустно улыбнулась.
        - Нет, я серьезно… - обиделся Сашка - ты думаешь, я шучу? Я уже на квартиру коплю, в Москве. Уже сорок процентов накопил, пятьдесят - и можно заселяться. Там тоже нужны врачи, и я работать буду.
        - Тебе сколько лет?
        - Двадцать шесть! - с вызовом сказал Сашка
        - А мне - тридцать. Ты - русский, я - пуштунка. И какая из нас семья?
        - Самая обыкновенная! Настоящая! И потом - ты же говорила, что ты наполовину француженка…
        - Говорила…
        - Ну, вот. У нас французы считаются друзьями, весь высший свет говорит по-французски. Ты меня тоже научишь, да?
        Она снова ничего не ответила
        - Вот увидишь - ответил оскорбленный до глубины души Сашка - я все равно тебя добьюсь. Пойду к твоему отцу и скажу - так мол и так…
        И по тому, как исказилось лицо Эммы - он понял, что сделал ошибку. Очередную… черт бы побрал, почему все так сложно в жизни. Когда происходить такое, начинаешь думать, что лучше бы под пули… там все просто и понятно.
        - Эм… Я тебя обидел, да? Ну, извини…
        Она ничего не ответила. Просто поднялась с кровати, надела халат и вышла из комнаты.
        Сашка молча лежал какое-то время. Потом - ударил кулаком по стене, так что лопнули обои. Треснула кожа на костяшках, вспышка боли - немного привела его в себя.
        Твою же мать…
        Они познакомились случайно. В госпитале Чатар бистар, что значит - четыреста коек. Он подхватил малярию… совершенно обычное здесь дело, за Кабулом - река Кабул протекает по довольно сырой местности, плюс феллахи отводят воду на поля… появляются комары, а от комаров и малярия. Малярия была четырехдневная, что значит
        - приступы каждый четвертый день. Не самый худший вариант, и ничего такого, что нельзя было бы вылечить обычной противомалярийной терапией на основе хинина. Но в госпитале - у него обнаружили еще какую-то желудочную инфекцию от грязной воды, пришлось задержаться. Так они и познакомились…
        Она была пуштункой - но при этом женщиной совершенно западного типа. Врач - инфекционист, училась в Сорбонне. Невозможно было представить ее в парандже.
        Он наскоро оделся, зашел в туалет. Посмотрел на себя в зеркало… видок, конечно еще тот, но голова до странного ясная. Хотя он никак лекарств и не принимал.
        Эмму - имя у нее было французское, а не пуштунское - он нашел в лоджии, в одном халатике. Она курила, сбрасывая пепел вниз, и не обращая внимания на прохладу. По ночам в Кабуле холодно, сказывается высота и горные пики с вечными стенами совсем рядом. Если бы не война - это было бы одно из лучших мест для жизни на земле…
        Сашка обнял ее за плечи
        - Отпусти…
        Он не отпустил. Так они и стояли, смотря на ночной Кабул, на реку огней Майванда вдали.
        - Хочешь, расскажу про моего отца? - вдруг сказала она
        - Не уверен.
        - Нет, все равно скажу, если заговорила. Мой отец был доктором, он лечил людей. Я училась у него. Он был доктором в офицерском госпитале, а потом - еще и лечил короля, когда его собственного врача - король повесил за заговор.
        Она затянулась. Сашке не нравился этот горький дым, напоминающий горящую кучу листьев в осеннем саду - но он уже понял, что отнимать сигарету бесполезно. Она была слишком независима для того, чтобы подчиняться…
        - Потом - короля убили. Я училась в Сорбонне, отец отправил меня к матери, как будто чувствовал. Когда мы последний раз разговаривали по телефону… - она снова затянулась, задержала в легких дым - я ему сказала: папа, приезжай, я скучаю по тебе. Он сказал - нет, я не могу сейчас приехать. Слишком много больных, слишком много раненых…
        Она докурила сигарету и выкинула ее во двор. Оба они - проследили глазами за ее падением - маленький красный светлячок. Это походило на то, как в небе падали звезды…
        - … Знаешь, он бы мог преподавать за границей. Учить людей за границей, учить их быть докторами. Но он любил свой народ. Знаешь, как он стал врачом?


        - Мой дед был богатым человеком, баем… Дед со стороны отца. Однажды - он взял сына объезжать владения. У них были лошади, настоящие скаковые лошади, это большое богатство здесь, не каждый может себе позволить держать лошадь. Они встретили племя и как положено по законам Пуштун - Валлай, законам гостеприимства - племя пригласило разделить с ними трапезу, хотя сами они были бедны и голодны.
        Эмма поежилась…
        - … и мой отец увидел женщину. Рожающую женщину. Пока они ели - она рожала, и никто на это не обращал внимания. Она родила ребенка на грязной тряпке, закутала его в эту тряпку, и пошла дальше вместе с племенем.



… Мой отец был потрясен, он впервые увидел такое. Он не мог понять, почему женщина его народа - вынуждена рожать как собака на земле. До этого - он был в Персии, он был в Индии, он был у вас, в России. И он понял, что афганцы живут хуже всех. Его народ живет хуже всех.
        - Была война?
        - Тогда не было никакой войны. Была передышка. Да, воевали, но воевали племя с племенем, чему англичане были даже рады. А мой отец решил, что так не должно быть. Он упросил деда отпустить его учиться на врача. Дед - долго не соглашался, но потом решил, что врач - это тоже нужная профессия, хороший врач всегда нужен людям и уважаем людьми. Он спросил, где лучше всего учат на врача и ему сказали про Сорбонну…
        Эмма достала еще сигарету
        - Хватит… - мягко сказал Сашка
        На сей раз она подчинилась. Руки у нее были холодные как лед.
        - Мой отец пришел к талибам, когда те взяли город, и сказал, что в первую очередь надо наладить медицинское обслуживание людей, восстановить больницы. Он несмотря ни на что - все-таки верил в свой народ, и всегда был частью своего народа. Он не побежал, как побежали все остальные, когда стало совсем плохо, он даже сказал талибам, что готов вложить собственные деньги. А те - схватили его, и сказали, что он колдун, потому что лечит не так, как предписано шариатом, и тем самым оскверняет мусульман и веру. Они судили его шариатским судом, а потом забили камнями на площади…
        Повисло молчание
        - Знаешь, я не простой солдат… - вдруг сказал Сашка
        - Я знаю… - сказала она - уже догадалась.
        - Я из русского спецназа. Из отряда особого назначения. Мы воюем с душманами, с талибами на переднем крае, находим их и убиваем. Сегодня нам удалось убить одного и захватить другого. Очень важную птицу. Рано или поздно - мы уничтожим их всех, одного за другим…
        Сашка знал, что этого - говорить ни в коем случае нельзя, такие разговоры смертельно опасны Но он хотел сказать хоть что-то, что поможет понять, что это не остается просто так, что с этим борются…
        - Вы никогда не уничтожите их всех - сказала она - сколько бы не убивали.
        - Уничтожим - твердо сказал Сашка - до последнего человека. Мы - русские, мы никогда не отступаем от своего.
        - Тогда вам придется убить весь народ… - сказала Эмма, которую правильно звали Эммануэль, но Сашка этого не знал - вам придется убить всех афганцев до последнего человека. Потому что талибы - это и есть афганцы. Это и есть их ислам, то ради чего они сражаются и умирают.
        - Это не так.
        - Это так… - вздохнула Эмма - среди тех, кто кидал камни в моего отца на площади - были и те, кто лечился у него, кого он лечил, кого он спас от смерти. Он подарил им вторую жизнь - а потом пришли талибы и сказали, что это харам, и они - бросали камни, как и все остальные. Бросали в того, кто их спас. Таков Афганистан.
        - Персия была не лучше - возразил Сашка - но там сейчас порядок
        - Я не знаю про Персию. Я знаю про Афганистан. Здесь живут бедные, но гордые люди. Ислам - то немногое, что у них осталось. Они не могут гордиться тем, что у них тучные поля и животные. Они не могут гордиться, что у них лучшие в мире заводы. Они не могут гордиться тем, что они живут лучше всех. Но они могут гордиться тем, что их никто и никогда не победил. И ни один представитель моего народа - не отдаст никому эту гордость. Даже вам.
        Она повернулась
        - Пойдем, я тебя осмотрю. Ты ведь из-за этого пришел?
        Сашка мог бы пошутить, что совсем не из-за этого. Но шутить как-то не хотелось…
        Обратно - ему надо было вернуться до подъема, а это значит - до шести ноль - ноль. С этим он явно опаздывал - светящаяся стрелка часов дошла почти до четырех…
        Консьержей тут не было… не Петербург - но это и благо. И черного хода не было - афганцы к ним не привыкли. Он привычно огляделся - никого, сбежал по ступенькам подъезда, побежал к своей машине…
        - Молодой человек, можно вас…
        Он аж вздрогнул от неожиданности - то ли контузия, то ли свидание с Эммой расслабили его настолько, что он не почувствовал, что рядом люди. А они были - сидят в машине, припаркованной к его машине вплотную.
        И будь это афганцы - он бы знал что делать. Но это были русские.
        - Что надо? Я спешу.
        - Мы должны задать вам несколько вопросов…
        И тот, кто сидел в машине - назвал его имя и звание. Но не настоящие - а легендированные, под которыми он присутствовал в Афганистане.
        - Вы кто такие? - грубовато спросил он, подходя чуть ближе - ровно насколько, чтобы контролировать ситуацию и видеть темный салон машины.
        Двое. Водитель и пассажир на переднем.
        - ГВСУ[Главное военно-судебное управление, ведомство военного прокурора] , сударь…
        - сказал водитель - извольте…
        Щелкнул замок двери.
        Сашка не изволил. А сделал два шага вперед, от души дал пинка по открываемой двери. Прежде чем «военные юристы» сообразили, что к чему - он перекатился через низкий капот гражданской машины, на которой они приехали, ударил уже по пассажирской двери, перехватил руку второго «военюриста», в которой был пистолет.
        - Ай…
        Аскер нажал посильнее - и завладел пистолетом. Передернул затвор - вылетел патрон… ага, голубчики, военные юристы - а патрон в патроннике. Устав нарушили, однако, который и так никто не соблюдает, даже военные юристы, вот, оказывается… Пистолет
        - он направил на возящегося в салоне водителя
        - Замри, стреляю!
        Военный юрист - подумав, сделал самое лучшее в данной ситуации - медленно поднял руки, упершись ими в крышу.
        - Ага, молодец. Так и держи…
        - Сам понимаешь, что делаешь, парень?! - второй военюрист, не добившись своего силой, решает перейти к угрозам - на дизель[Дисциплинарный батальон] захотел?
        - Свежо предание - Аскер сам видел совершенно секретный документ, подписанный Ее Высочеством, Ксенией Александровной, освобождающий их от любой ответственности за содеянное - ты, дядя, какой формы допуск[К государственной тайне. Вполне резонный вопрос - все, что имеет отношение к действиям спецназа - это как минимум ДСП, для служебного пользования] имеешь, а? Как бы тебе самому не загреметь.
        И в последний момент - успевает отскочить с дороги машины. Ублюдок - водила, так и держа руки вверх - резко подает машину вперед, едва не сшибая его с ног.
        - Стоять!
        Второй военюрист, со сноровкой, совсем таки военюристу не приличествующий - ухитряется запрыгнуть в машину, уже двигающуюся. Боднув его ФИАТ, машина устремляется вперед. Пистолет в руках, предохранитель снят, три точки выровнены прямо на голове одного из «военюристов» - но не стрелять же по этим козлам? Они все же свои, не духи - пусть и воняет от их, и их удостоверений за километр. Но…
        Свои же…
        Моргнув стопами, машина сворачивает на улицу и исчезает из поля зрения.
        - Твою же мать…
        Сашка подозрительно огляделся по сторонам. Как они его вообще тут нашли - про это место никто не знает. Как узнали, что сегодня он будет здесь - он же никому…
        Что вообще нахрен происходит?
        Он подозрительно покосился на пистолет в руке - похож на табельный. Потерял табельный - борода, хотя может, это и не табельный. И военюристы из них - как из меня балерина…
        И все это кажется сном - если бы не привычная тяжесть куска оружейной стали в руках. И башка опять разошлась…
        И ехать надо…
        В аэропорт - он добрался почти посветлу. До базы - еще добраться надо…
        У одного из вспомогательных зданий - ворочались бронированные машины казаков. Одна смена - сдавалась, вторая - заступала на дежурство. Казаки - бывалые люди, упрямые и основательные, как и все землепащцы - готовились к короткому броску до базы, после чего - у них будет два дня приятного ничегонеделания, приятного настолько, насколько может быть приятным в Афганистане безделье.
        Несмотря на поглощенность разговорами - его конечно заметили. В Афганистане - быстро учишься смотреть на собеседника вполглаза, слушать вполуха - а другую половину своего внимания употреблять на то, чтобы не погибнуть.
        Кто-то вскинул автомат с красной лазерной точкой, потом включились сразу два фонаря, ослепив его.
        - Дреш, фарери мекунам!
        - Свои, русский… - привычно откликнулся Аскер
        - Отбой, казаки… - пробасил кто-то
        Фонари погасли. Аскер немного подождал, пока глаза начнут хоть что-то видеть, потом подошел ближе.
        - Кто такой? Чего надо?
        - До базы подбросите?
        - Какой-такой базы? Ты мил человек путаешь чего.
        - База «Ураган».
        Название это - знал не каждый.
        - Ураган, говоришь? Кто старший там?
        - У вас - есаул Охрименко.
        - У вас? А у тебя, мил человек?
        - Отставить. Сосед, поди?
        - Так точно…
        Казаки и вправду называли подозрительных личностей, закопавшихся в грунт по соседству с их базой - соседями.
        - А тут чо делаешь?
        - Да я знаю его… - лениво сказал другой казак - он тут надысь по запретке шлялся. Из госпиталя дернул. Едва под выстрел не попал.
        - Из госпиталя?
        - ДокУменты я видел, порядок. Подбросим, сами, что ли в самоходы не ходили…
        - Подбросим…
        Появился кто-то из офицеров
        - Цыть, чего взгакались как бабы? По коням!
        Вместо коней - теперь были трехосные бронированные машины. Избитые афганскими дорогами, обваренные решетками, обложенные мешками с галькой и песком - они плохо держали подрыв на фугасе и потому - казаки часто ездили верхом, на крыше, распределяя меж собой сектора обстрела, чтобы мгновенно ответить.
        Аскеру - досталось место по центру. Вакантное.
        - Ну, чего, как сходил? - спросил тот казак - али добавил чего? Тут гутарят, самогон виноградный дюже гарный, до кишок пробирает.
        - А чего гутарят. Я и сам зараз знаю… - сказал кто-то еще в темноте, перекрикивая рев дизеля и шум от шин…
        - Ты то знаешь. Тебе отработку из двигана слей, ты и то ее выжрешь…
        - Э…
        Один из казаков придвинулся поближе
        - Не, казаки… - громогласно сообщил он - от него духами пахнет…
        - Да ну…
        Сашка был так зол со всего, что пихнул надоедливого казака так, что тот едва удержался.
        - Э, э. Мы тебя подвезли, а ты, значит…
        - А чего в душу лезешь?
        Это было серьезным обвинением, и по казачьим меркам тоже.
        - Ну, как знаешь…
        На короткой дороге - ожидать можно было всего, что обстрела, что подрыва - но в этот раз Бог пронес, может быть - исчерпал Аскер на ближайшее время запас неприятностей. Доехали без происшествий и даже с ветерком.
        На КП - бронемашины тормознулись, Сашка, улучив момент, соскочил, чтобы тихо пройти по своему «вездеходу». И нарвался - в заваленной по самую крышу каменистой землей и валунами пропускной - Араб о чем-то беседовал с казацким есаулом - и стоило ему шагнуть, они прервали беседу и уставились на него.
        Звиздец…
        - Потеряшка ваш? - сказал казак
        - Ага. Он самый… - ответил Араб тоном, не предвещавшим ничего хорошего.
        Афганистан, близ Кабула
        Точка три
        Утро 03 ноября 2016 года
        - Военюристы значит?! - своим обычным, спокойным и даже равнодушным тоном спросил адмирал
        - Ага.
        - Не ага, а так точно, военный! - заорал Араб - агашки в кроватке закончились, б… ! Ты совсем о…ел или как?! Не слышу?!
        - Тихо, тихо… - сказал адмирал - тихо. Вспомни - они тебя как называли? Как сначала, как потом?
        - Сначала - молодой человек - вспомнил Сашка - точно, так и говорили. Потом - назвали меня. По псевдониму и по званию.
        - Молодой человек… Необычно. Настоящее не упоминали? Фирму, работу, что-то из этого?
        - Никак нет. Господин адмирал - я через это и понял, что неладно что-то. Если бы они реально меня знали, так знали бы и это. А так… сразу понял, что неладно что-то.
        - Ясно. А…
        - Да куда уж яснее! - снова вспылил Араб - ты же купился! За мятый трешник! Подставился! И сам подставился, и товарищей подставил, говнюк поганый!
        - Я вроде бы еще не закончил, господин полковник, нет?
        - Прошу простить… - Араб, до этого нервно ходивший по «кабинету», сильно стуча каблуками - уселся на край стола.
        - Дальше что делал? Как понял, что происходит что-то неладное?
        - Они силу применить попытались. Я парировал, захватил у одного оружие, приказал второму не двигаться. Спросил - какой у них уровень допуска. А первый, что за рулем сидел - подал машину вперед. Неожиданно для меня - отскочить успел… а стрелять, извините, не стал. Свои же.
        - Свои, свои… Дальше что?
        - Решил, что дело неладно. Поехал сюда.
        - Дурак, б…ь! - сказал, как припечатал Араб
        Адмирал протянул руку
        - Оружие. Пистолет.
        Сашка - достал пистолет
        - Да не свой, тот, что ты взял. Или выкинул по пути?
        - Никак нет…
        Адмирал осмотрел пистолет. Орел, заказной. Короткая, «командирская» рамка и полная рукоять, восемь патронов стандарт и девять - с удлинителем как здесь. Девять миллиметров Маузер - стандартный калибр на заказном оружии. Рукоять стесана сзади, чтобы не цеплялась - «бобтейл» называется.
        - Заказной, строевой…
        Пистолеты делятся на строевые и вне строевые. Строевые - тебе выдают, но если желаешь, есть список, очень короткий - можешь сам заказать, если стандарт чем не устраивает. Многие например заказывают полностью фрезерованный, он в три раза дороже, но до полумиллиона выстрелов живет. Зачем? А просто так, для форсу. Вне строя можно носить все что угодно, как вот они - носят Глоки и германские ЗИГи. А этот явно строевой.
        Араб - слез со стола, на краю которого сидел
        - Поехали.
        - Куда, куда… Тащить кобылу из пруда! Я руками за узду, а ты - зубами за все другие части тела! В аэропорт заедем, потом к бабе твоей. Разберемся…
        Араб, весь на нервах спохватился
        - Разрешите?
        - Действуйте…
        В аэропорту - Араб открыл ячейку, достал большой пакет, еще один. В одном был костюм, в другом - пропахшая потом гражданская одежда. Достал из пакета с костюмом ополовиненный флакон, прыснул себе на руку.
        - Дурак, как есть дурак… - заключил он - к б…ям бы, что ли сходил, а тут… Может, она шпионка вообще.
        - Не шпионка она.
        - А ты откуда знаешь, юноша? Ты думаешь, она тебе скажет - мол, я шпионка? О чем говорили то с ней?
        - За жизнь говорили.
        - А конкретнее?
        - О том, как тут раньше было. Ее отца - повесили бородатые за то, что был врач, ясно?! Сказали, что он колдун.
        - Да куда уж яснее. А ты что отвечал на это?
        - Да ничего не отвечал я… - сказал Сашка - и добавил - выйти замуж вот предложил…
        - Замуж, это дело хорошее. Особенно если жена - докторесса. Латать тебя будет, идиота. Ладно, поехали невесту смотреть…
        На выходе из аэропорта - Араб достал телефон, набрал номер
        - Это я… - коротко сказал он, не произнося ни единого лишнего слова - пока подтверждается… Понял, отбой.
        Днем - Кабул другой, не такой, как ночью. Дома можно даже не узнать… ночью дом казался серым, на самом же деле он был бледно-розового, популярного в Афганистане оттенка, красиво высвечиваемого поднимающимся солнцем. Зловещая тень кустов - оказалась красивым регулярным насаждением местного кустарника с небольшими, красными цветами.
        Он вдруг понял, что днем - здесь впервые. Все их свидания - происходили по ночам. Такая вот запретная любовь - хотя оба были свободны.
        - Здесь?
        Сашка кивнул.
        - Да. Но она на работе должна быть.
        - Это неважно. Подождем. Квартира какая?
        - Двадцать восьмая. Четвертый этаж… - Сашка дернулся, чтобы выйти.
        - Сидеть… Без тебя справимся, юноша, сиди смирно…
        Араб - переключил свое устройство связи в режим рации. Это была новая, специально разработанная для горячих точек «Нева» - одновременно и рация и сотовый телефон. Один рычажок передвинул - и все. Очень удобно.
        - Есаул, я Араб, как принимаешь?
        - Араб, принимаю громко и четко.
        - Второй подъезд. Четвертый этаж, квартира двадцать восемь. Можно работать.
        - Вас понял, заходим…
        - И повежливей там, ясно?
        - Так точно…
        Во дворик - зарулил Интернэшнл, большой внедорожник. Сашка узнал его - специальная конвойная машина. С виду как обычная - но сидения второго ряда развернуты на девяносто градусов, так чтобы каждый стрелок сидел лицом к дороге. Сидения второго ряда - развернуты на сто восемьдесят градусов, для того, чтобы можно было вести огонь назад. Между вторым и третьим рядом - большое пространство, сидения третьего ряда вынесены максимально назад, так, чтобы можно было быстро высадиться. Между сидениями второго и третьего ряда - пространство для пулеметчика, он ведет огонь через люк в крыше, который откидываясь, превращается в защиту для пулеметчика со всех четырех сторон. Достаточно снять двери и на дверные петли навесить пулеметные турели - и вот у тебя штурмовая или патрульная машина - рейдер для сил специального назначения. Повесил двери обратно - просто бронированный внедорожник.
        Машина - резко затормозила - и из нее одновременно высадились четверо, в черной, штурмовой униформе и с короткоствольными автоматами. Не теряя ни секунды - они быстро проникли в подъезд…
        - Не шпионка она… - сказал Сашка
        - Эх, юноша… - вздохнул Араб - знать бы наверняка. Ты, видать, не соображал, в какое дело стремное лезешь. У нас - почти все в разводе, либо неженаные, вон, даже господин адмирал собственной …
        - Араб, я Есаул, вхожу в адрес…
        - Понял…
        - Черт…
        - Есаул, доклад…
        - Твою же мать… В адресе гражданский…
        Сашка встрепенулся
        - Сидеть… Есаул, докладывай, какой - такой гражданский…
        - Дама. Лет тридцать, может, чуть побольше. Вроде афганка. Ругается по-русски…
        - Это она.
        - Тихо, что ты рыпаешься? Волосы у нее какие? Глаза?
        - Черные… Глаза зеленые…
        - Есаул, волосы черные, глаза зеленые, подтверди…
        - Подтверждаю, все так. Волосы черные, глаза зеленые. Тихо, барышня, тихо…
        Араб тронул ФИАТ с места
        - Ну, друг любезный, поехали невесту смотреть, что ли? Как она дома то оказалась?
        - Не знаю…
        Их ФИАТ - развернулся и выехал на асфальтированную дорожку, идущую вдоль свежепостроенного дома. Притормозил - в паре метров от Интера, нос к носу. Араб открыл дверь, и Сашка-Аскер открыл дверь - и…
        И все.
        Огненный шар, зародившийся где-то неподалеку, наверняка на крыше одной из вилл - пролетел над их головами и врезался аккурат в окно четвертого этажа. Через секунду
        - синхронно разлетелись все окна, и соседние тоже, дохнуло пламенем.
        Шмель![Ручной противотанковый огнемет. При попадании в помещения - выжить невозможно не только в нем, но и в соседних, человек погибает от смертельной баротравмы легких, даже если не попадает под огонь. После Шмеля - выживших не бывает]
        Араб - с поразительной для его возраста ловкостью перемахнул через капот, сшиб Сашку с ног…
        - Ложись!
        - Твою мать…
        Лежа - он открыл заднюю дверь старенького, но ходкого ФИАТа, там, укрытый одеялом
        - лежал легкий пулемет с барабанным магазином.
        Послышался рокот дизельного мотора - мощного, работающего на плохой соляре. Во двор - с той же самой стороны, с которой приехали они - вломился тяжелый пикап, скорее даже легкий грузовик в полицейской раскраске. В кузове - полно полицейских, на турели - ротный пулемет…
        Араб дал длинную очередь по пикапу, полицейские (явно переодетые) посыпались из кузова - и пулемет открыл огонь в ответ. Пулеметчик был прикрыт щитом, его просто так не достанешь. ПКМБ[Пулемет Калашникова бронетранспортерный. Здесь был в несколько другом варианте - без приклада и с вертикальными рукоятками как на Максиме] - сыпал свинцом не переставая, если бы бронированный Интер не прикрывал их - их бы уже давно порвали в клочья.
        Араб - сунул Сашке пулемет
        - Прикроешь.
        Часто стреляя из пистолета - он пробежал несколько шагов вперед. Один из полицейских, неосторожно сунулся на линию огня - и рухнул как подкошенный.
        Хорошо, что в Интере не были заперты двери…
        Машина - под шквальным огнем, стекла еле держатся, если бы сзади не было бронекапсулы - п…ц был бы. Кузов в дуршлак, на ободах стоит, может взорваться… В такой машине - между сидениями всегда склад оружия, что-то вроде оружейной стойки, все заряжено и готово к бою - нападение может случиться в любой момент.
        Араб выхватил первое, что попалось - 6П62, штурмовое орудие поддержки, главный калибр таких машин, если нет ДШК или НСВ. Это пулемет - только можно стрелять с рук и вместо ленты - магазин на четырнадцать патронов. Но для боя в населенном пункте - самое то, он короче ПКМ и прошивает любой дувал. Душманы - знают это оружие и, поняв, что работает именно оно - сразу начинают отступать…
        Лязгнул затвор, досылая первый патрон в патронник - в этот момент, не выдержав шквального огня, осыпалось бронестекло. Араб - уже убрался оттуда, упал у заднего колеса машины, ставя свое оружие на сошки.
        Орудие тяжело бухнуло - и бронебойная пуля пробила и пулеметный щит и находящегося за ним пулеметчика, как копье паучью сеть, пулемет замолк. Еще один выстрел - неосторожного полицейского, или урода, надевшего полицейскую форму просто снесло, как будто в него врезался невидимый автомобиль. Третий выстрел - пуля ударила в двигатель, тот взорвался, вздыбился капот и повалил дым…
        После четвертого выстрела - афганцы начали отходить, уцелевшие просто бросились бежать…
        Твари…
        Пахло дымом и гарью. Обе машины были изрешечены в хлам…
        Араб повернулся. Сашка - Аскер - уже пристегнул к ручному пулемету свежий диск, бросился бежать в сторону забора.
        - Б…, ты куда, идиот!?
        Аскер даже не обернулся. Хотелось выть…
        Араб - бросил орудие в Интер, захлопнул дверь. Посмотрел на маханувшего через забор Аскера… идиот чертов, убьют же. Оглянулся на горящий полицейский пикап, на трупы полицейских. Надо было бежать - но…
        Было еще одно.
        Жители - попрятались от перестрелки. Араб - ворвался в подъезд, прыгая через две ступеньки, понесся вверх, на четвертый.
        Дверь справа - настежь, в квартире - что-то горит, от дыма - ничего ни хрена не видно. Прикрыв нос и рот рукой, он шагнул в ад… квартира уже горела, было нечем дышать, тянуло жаром. В прихожей - не пройти от тел, здесь - они все.
        После Шмеля выживших не бывает…
        Он наскоро проверил пуль - все пятеро были мертвы. Мельком заметил, насколько красива женщина - она лежала последней, штурмовики оттеснили ее до самой гостиной, куда, по видимому, и попал Шмель. Вот и посмотрели невесту…
        Один за другим - он сорвал четыре жетона, сунул в карман. Большего - для павших, для своего напарника он сделать не мог. Надо было только уходить - остаться в живых, чтобы отомстить.
        Жизнь. Смерть. Месть. Вечное колесо мироздания под афганским, холодным, беспощадным как паяльная лампа солнцем.
        На лестничной площадке прислушался. Внизу уже были голоса - полицейские, а может - им штурмовое подразделение прибыло. Направят дежурную вертолетную пару - и п…ц. Да и эти… сначала прищучат, потом спросят, как зовут.
        Вытащил пистолет с глушителем, постучал в соседнюю дверь. Не ответили. Трижды выстрелил в косяк, рядом с замком, изо всех сил рванул на себя дверь - поддалась. Быстро прошел через квартиру, выглянул на балкон - похоже, еще не окружили, но и это - не за горами. Надо бежать…
        Вокруг пояса - у него было намотано два десятка метров тонкой, но прочной веревки. Араб быстро размотал ее, завязал узлом один конец у ограждения балкона, вторым - обвязал себя, альпинистским способом. Все равно - больно будет. Перевалился через ограждение балкона, шагнул в пустоту. Обдирая в кровь руки, съехал вниз, до земли. Огляделся - никого, только зеваки - афганцы. И побежал прочь…
        Проломившись через ограждение из кустарника, и оставив на нем часть своей одежды, Аскер оказался у забора. Через забор - маханул сходу, не думая, что с той стороны
        - его могут тупо расстрелять в упор пара ашраров. Грохнулся в пыль, придерживая пулемет.
        Тихо.
        Дальше - шли одноэтажки, виллы, маленькие цитадели, огороженные бетонными плитами. Чуть в стороне и дальше - лазурное небо подпирали острые иглы минаретов. Прохладно
        - ноябрь на дворе, после ночи чуть больше нуля…
        Оттуда. Больше неоткуда - господствующая высота!
        Чужой, так и не ставший своим город. Дувалы, бетонные, а не глиняно-каменные - но за каждым из них может скрываться смерть. Пулемет - в барабане хорошо, если треть осталась. Один автоматный магазин.
        Аскер вдруг понял, что с ним - оба его пистолета. Даже предполагая, что он может быть предателем - у него не забрали оружие.
        Он не предатель. И он - делом докажет это. Взяв уродов за шкирку и узнав, кто настоящий предатель. Только так…
        Он сорвал с себя куртку. Замотал в нее пулемет - все же не Хост, открыто ходить с оружием в столице страны - как то не комильфо. И побежал в сторону минарета…
        На полпути - его подрезала машина, гражданская. Он шарахнулся в сторону, выхватывая пистолет.
        - Свои!
        Черт, к обеду и ложка
        - Казаки, помогите! Вон с того минарета только что стреляли!
        Один из казаков вышел из машины.
        - С какого говоришь?
        - Вон с того!
        Показывая - он инстинктивно повернулся в ту же сторону, в сторону, куда была направлена его рука. И напрасно…
        Афганистан, Кабул
        Центр города

03ноября2016 года
        Все шло кувырком. Аскер бесследно исчез. Араба, мою правую руку в Кабуле - едва не убили…
        Все было очень и очень плохо…
        Араб был жив, и убить его, сына казака с Востока - было не так то просто…
        Пропахший дымом, бородатый, с обожженными веревкой руками - он шел по улочке одного из кабульских жилых районов, поминутно оглядываясь. За спиной - в распахнутое настежь кабульское небо поднимался дым, выли полицейские сирены. Он знал, что будет дальше - они поднимут беспилотник и начнут прочесывать район. Или вертолет. В любом случае - если привяжутся, то уже не отстанут.
        Он вспомнил Пешавар. Багдад. Тегеран. Бейрут. Басру. Карачи. Каир. Все те города, в которых он действовал нелегально, и в которых ему удалось выжить. Выйти из-под удара. Исламский Джихад, Аль-Каида, Аль-Ихван и Муслимун и еще не менее полудюжины различных мусульманских организаций приговорили его к смерти, хотя он все еще был жив. Было бы глупо - умереть сейчас в Кабуле. В городе, контролируемом русской армией - хотя до этого он не раз и не два уходил и от армии британской, и от разъяренных толп фанатиков, жаждущих мести.
        Он вспомнил Пешавар. Бешеную толпу, несущуюся по улице подобно приливной волне наводнения, оставляя за собой перевернутые машины, подожженные лавки, растоптанные, окровавленные, растерзанные трупы. Их не тронули - потому что они были бородачами, были одеты как мусульмане и говорили на их языке. Бес был тогда ранен, и серьезно, как потом оказалось ранен - но они все равно выстояли, выдержали, пробились на точку эвакуации. Что же здесь, ко всем чертям происходит? Кому можно доверять? Кто друг - а кто враг?
        Как они - вычислили их местонахождение, при том, что он сам - принял решение поехать именно сюда за час до того, как они прибыли? Кто были те люди, которые напали на них? Откуда у них был Шмель?
        Что-то подсказывало ему - что могли быть и настоящие полицейские. А не переодетые…
        Саднило руки. Это была единственная примета, по которой его можно было с уверенностью опознать - он так и не дал сделать пластическую операцию и свести эти следы, хотя понимал, что это для большей же безопасности. Во время бейрутского мятежа - он попал в плен к фанатикам, перед этим - покосив их из пулемета. Озверевшие, чувствующие, что им терять уже нечего боевики - распяли его на кресте. Теперь - раны как будто напоминали о себе, хотя на деле - он просто обжег руки об веревку, спускаясь с четвертого этажа.
        Они, наверное, уже нашли ее. И поняли, в какую сторону он ушел и как, где его надо искать.
        - Хей, эфенди…
        Араб остановился. Повернулся на голос. Маленький бача - махал ему рукой из приоткрытых ворот.
        - Иди сюда, аскер. Иди сюда, мы тебе поможем…
        Араб недоуменно посмотрел на него
        - Русисты тебя ищут, мы знаем. Иди, мы тебя спрячем…
        - Хукм джихада является самым важным хукмом в жизни каждого правоверного…
        Араб согласно кивнул
        - Джихад является фард айн[индивидуальной обязанностью] для каждого мусульманина…
        Пожилой старик - важно кивнул
        - Твои слова радуют мою душу. Скоро я сам предстану перед Аллахом. И когда он спросит меня - остались ли на земле те, кто любит меня по-настоящему и идет по моему пути, по пути Аллаха, я отвечу ему, не кривя душой - да, остались…
        Забинтованными чистой тканью руками - Араб поднес ко рту пиалу с кислым молоком. Он не боялся этих людей - в конце концов, они были всего лишь людьми, а вот он - был волком, ведущим войну уже двадцать лет, битым, травленым, знающим все уловки и ухищрения. И все равно - ему было не по себе: в детстве он ходил в гости к своим арабским друзьям, а они ходили в гости к нему, и никто не держал нож в одной руке, пожимая другую в знак дружбы.
        Или держал? Как все чертовски запуталось. И все стало намного хуже. Такое ощущение, что сломалось что-то фундаментальное, то на чем держался мир и спокойствие людей и возврата назад уже нет.
        Нет дороги назад…
        - На твоих руках раны - сказал старик - если не хочешь говорить, ты можешь сохранить это в тайне. Но мне, старому человеку, который уже не может держать в руках автомат будет приятно услышать о подвигах молодых воинов Аллаха. И клянусь, что не раскрою сказанного никому кроме Аллаха…
        - Это вряд ли можно назвать подвигом, уважаемый амир - заговорил Араб - скорее это можно назвать позором. Нас было всего несколько человек, и мы задумали убить тирана, что правил в Багдаде. Русисты схватили нас и бросили в застенок. Чтобы заставить меня говорить, они прибили меня гвоздями к двери, и так оставили. Потом, слава Аллаху я оказался на свободе - но так и не смог сделать ни единого выстрела по тирану. Так какой в этом джихад?
        Старик покачал головой
        - Здесь ты не прав. Аллах ценит не только действие, но и намерение, если оно идет от чистого сердца. Вспомни - тот, кто выйдет на пути Аллаха, упадет с лошади и сломает себе шею - тот шахид и получит свою награду наравне с теми, кто пал в бою на джихаде. Этот хадис истинный и не подвергается сомнению. К тому же - ты не оставил джихад и сегодня - совершил нечто такое, что унизит неверных и вселит в них страх. Твои раны - достойная награда муджахиду на пути Аллаха, и когда настанет час - будь уверен, они займут достойное место на весах…
        - Иншалла…
        Араб не знал, что делать. Что думать. Вот с такими вот - что делать? Целая семья, в которой и дед и внук. И наверняка отец, сын одного и отец другого - исламские экстремисты. Все это - воспроизводится из поколения в поколение. Может, правильно сказал Тунгус - надо тут геноцид устроить?
        Вбежал бачонок, зашептал что-то на ухо деду. Араб разобрал «кэб» - англоязычное название такси. Здесь сохранились многие английские слова, но появились русские - например, Калаш и соляра.
        - Машина приехала, друг. Она отвезет тебя, куда ты скажешь.
        Араб отрицательно качнул головой
        - Аллах, да воздаст вам за вашу доброту, однако многие из тех, кто водит такси, стучат русистам. Лучше, я дойду пешком.
        - Не говори глупостей. Таксист - наш брат. Он отвезет тебя, куда ты скажешь, и не возьмет денег. Если ты попадешься на глаза людям из Арбаки[местные отряды самообороны, есть и в нашем мире. В 80-е годы назывались «отряды защитников Апрельской революции»] , то только Аллах тебе поможет. Не приближай свою шахаду, брат, еще столько на свете неверных, и слишком много надо сделать…
        - Аллах да спасет вас в день суда, шейх.
        - Аллах - зачтет мне помощь муджахеду на пути Аллаха, и, помогая тебе, я помог сам себе. Иди - и обрадуй неверных мучительными страданиями, унизь и растопчи их…
        Они вышли к машине. Водитель - молодой, бородатый, услужливый - с полупоклоном распахнул дверку старого лупоглазого ФИАТа. Садясь, Араб заметил, что таксометр работает - значит, хозяин фирмы закрывает глаза на левак и скорее всего - сам тайный сторонник Талибана и Аль-Каиды.
        - Куда вас отвезти, эфенди… - сказал водитель, трогаясь с места. На лобовом стекле машины - желтел прямоугольник пропуска с голограммой - пропуск на время комендантского часа и через все посты.
        Араб примерно прикинул
        - Бывшее посольство САСШ. По дороге в аэропорт…
        Информация о перестрелке - появилась в одиннадцать с небольшим часов. У нас была хорошо налажена информационная служба - несколько компьютером стоят на фильтрации информации, записываются все переговоры, в том числе по закрытым линиям, по списку слов - триггеров просеивается вся информация. Затем - информацию просматривают уже обученные люди. По каждой категории - есть порядок действий. Помимо прочего - мы за сходную плату выпускаем что-то вроде информационного бюллетеня для других частников, составляем рейтинги безопасности маршрутов логистики, районов. Все как было в Мексике - здесь это никто и не думал делать, пока я не начал. Все по старинке было…
        Двор - был заставлен пожарными машинами, полицейскими машинами, была видна и труповозка - небольшой белый фургончик - рефрижератор, никак не выдающий своего страшного предназначения. Выделялись полицейские машины - пятый отдел, по борьбе с бандитизмом. Обычные машины, без опознавательных знаков - но придурки афганцы выдали спецмашинам спецсерию номеров. Отдел по борьбе с бандитизмом зовется здесь своеобразно - отдел преследования.
        Машину пришлось оставить за внешним оцеплением. Дальше не пускали, пришлось идти пешком. Старое офицерское удостоверение вкупе с титулом и определенной известностью - в который раз сыграли за пропуск…
        Все окна - были опалены и выбиты. Попадание Шмеля, не спутаешь ни с чем. Мало кто знает, что Шмель создавался по заказу войск РХБЗ[Радиационной, химической, биологической защиты] как средство для выжигания на местности очагов распространения некоторых опасных веществ и бактерий. Все-таки две с лишним тысячи градусов в эпицентре и доставка на дистанцию до трехсот метров в неизменном виде, ракетой - достаточно, чтобы не заразиться самому. Потом - кто-то установил экспериментальным путем, что при попадании ракеты в помещение гибнут все в нем находящиеся, и в соседних тоже - от смертельной баротравмы и от воздействия огня. Теперь - Шмель стал самым грозным носимым оружием пехотинца, спасения от него никакого не было.
        Внизу, у дверей стояли две машины, нос к носу. В обоих - я опознал наши, одна принадлежала Арабу, вторая - служебная. Обе изрешечены в хлам, конвойный Интер стоит на ободах, борт как дуршлак. Слева от меня. У самого входа, рукой подать - еще дымится полицейский пикап, пулеметная турель снесена из чего-то крупного. Везде - втоптанные в землю гильзы, кое-где накрытые белым саваном, бурящимся пятнами тела, какие-то уже унесли и от них остались только обводы мелом. У моих машин - тел не видать.
        Я посмотрел по сторонам, потом подпрыгнул. Так и есть. Забор - а дальше застройка и виден минарет. Двести пятьдесят - двести семьдесят. У старого Шмеля крейсерская триста - триста пятьдесят, новый, Шмель-М пробивает по паспорту на восемьсот - но реально: шестьсот - шестьсот пятьдесят. Ни того, ни другого мы афганцам не давали и сами использовали редко - мы еще не рехнулись. Одно попадание Шмеля в блокпост - гарантированно несколько трупов.
        Непонятно было, почему пикап полицейский. Неужели - не опознали полицейских и приняли за кого-то другого? Да быть не может - машина же в раскраске, с сиреной. Может, полицейские их за кого не того приняли? А вот это может быть. Афганцы стреляют, потом задают вопросы, и если мои охломоны перебили полицейских - работу можно сворачивать. Здесь бытует кровная месть, и работать больше не дадут никак.
        И куда они делись. Задержали?
        Я подошел к двери подъезда, жандармский фельдфебель придержал меня в двери. Я показал еще раз карточку, фельдфебель козырнул. Я привык здесь ходить в афганской одежде, это безопаснее при любых раскладах. Охрана тоже не помогает, скорее наоборот - если у тебя есть охрана, значит - тебя стоит убить.
        Сверху - спускалась шумная компания, афганцы и русские, во главе русский. Он раздраженно посмотрел на меня.
        - А это еще кто…
        Даже огорчаться не стоит - жандармерия и полиция, и сейчас и сто лет назад - отличалась прискорбно низким уровнем цивилизованности и возмутительными манерами. Полицейского, при всем его звании не пустили бы ни в одно армейское присутствие, не говоря уж о флотском.
        - Вы кто такой?!
        Видимо, что-то в моем виде поставило хама на место…
        - Идите. Я догоню…
        - Будете?
        Ира[От старого мира - сигареты Ира. Шутка юмора двадцатых годов] . Известная отрава…
        - Не курю…
        Жандармский следователь - а может, и не жандармский - приоткрыл новомодный стеклопакет, чтобы стягивало воздух, щелкнул зажигалкой. Оригинальная ИМКО[Реально существующая австро-венгерская фирма, один из первых производителей бензиновых зажигалок] , дорогая, с гравировкой. Стилизация под начало века, под винтаж. Такие дарят.
        Потянуло дымком. Не так уж и плохо, чтобы заглушить жуткий запах мертвечины. Доносящийся уже и сюда сверху. Горелым пахло не особенно сильно…
        - Ротмистр Балуевский. Ваши люди…
        Я кивнул
        - Сколько там?
        - Пятеро. Одна, кажется женщина…
        Аллах Акбар.
        - Хозяйка дома.
        - Да я понял…
        Жандарм - пустил струйку дыма в окно.
        - Что они тут делали?
        - Проверяли сигнал.
        - Нелегальная точка?
        - Вот именно.
        - Нас конечно не вызвали.
        - Мы работаем сами.
        Следователь жадно затянулся
        - Еще что?
        - Ничего. Бывает.
        - Да, бывает. Что и слон летает…
        Жандарм явно нервничал - недокуренная сигарета полетела в окно.
        - Значит, работать не будем.
        - О чем вы, простите?
        - О том. О том, сударь. О Шмеле, который влетел в квартиру - я все же в морской пехоте служил, понимаю, что к чему. О полицейских, которых ваши люди перебили. Кстати - орудие поддержки, на себя купили?
        Я пожал плечами
        - Вы поступили бы иначе?
        - Да нет. Наверное, так же…
        - Я так понимаю, там наверху - четверо. А сколько вообще погибших?
        - Один из ваших, похоже, ушел… - сказал жандарм - поднялся наверх, привязал веревку, спустился по ней и дай Бог ноги.
        Араб ушел. Где Аскер? Неужели… он и есть с..а. Нет же, нет. Я его сам видел, и Араб видел. Если он крыса - нам обоим надо профессию менять. На клоуна, например.
        - Я могу провести опознание?
        - Можете. Пришлите мне фото и данные тех, кого собираетесь опознавать - и вперед. Без этого - не имею права.
        Оба мы знали, что я этого не сделаю. Оба мы знали, что если я предложу взятку - он откажется. Вот такая ситуация.
        - Я вам предлагаю определиться, Ваше Высокопревосходительство. Либо вы с нами, в команде - либо вы сами по себе. Если вы в команде - тогда будьте любезны играть с открытыми картами. Если нет - справляйтесь с проблемами сами. Как знаете.
        - Мы с вами на одно стороне.
        - Да. Вот только вы иногда забываете про это. И забыли про одно обстоятельство. Про закон. Вы организовали эскадрон смерти, устраиваете в городе перестрелки в стиле Дикого Запада, и…
        Учить он меня тут еще будет, козел…
        - Любезный господин ротмистр. Остановитесь. Если есть желание понять, почему я скрываю информацию - посмотрите вниз. Вам не приходило в голову задать кому-нибудь очень просто вопрос - а какого хрена вооруженные до зубов полицейские напали на моих людей? Спутали с кем-то? Бывает. А тот джамаатовский со Шмелем, который вон с того минарета бил - он типа салют хотел сделать, или как? Вы, кстати, туда на минарет не поднимались? Не искали хазрата[Имам мечети] , не спрашивали, кто с его минарета стрелял?
        - Все сказали?
        - Извольте дослушать. У вас - течет. Как из решета. Мы - единственные, кто получает деньги за реальные результаты.
        - Это за головы что ли?
        - Честь имею.
        Я шагнул в сторону - все, что мне нужно было знать узнал, моих больше нет, и Араб и Аскер скрылись - и столкнулся с поднимающимся снизу здоровяком - афганцем в нашей «городской» форме. По виду - хазареец. Потомок монголов, здоровый. Хотя люди монголоидной расы разные бывают. Тот же Тунгус - с виду не очень грозный, но я никогда не соглашусь с ним драться, даже в шутку.
        Я повернулся
        - Сифонит, господин жандарм…
        - Вы, кажется, собирались уходить…
        На базе - я встретил Каляева. Он тоже теперь работал на меня и возглавлял учебную базу в Туркестане, через которую проходили даже некоторые слуги государевы, желающие обновить свои навыки перед тем, как испытывать судьбу в Афганистане. Дело шло хорошо - настолько хорошо, что на тренировочной базе у нас было вдвое больше людей, чем в Кабуле. Дело шло.
        Араба не было. Поручив Каляеву позаботиться о погибших - я направился в бункер. Мы так называли место для содержания пленных. Это что-то вроде тюрьмы - хотя и сами мы находились целыми днями в таких же условиях.
        Затем - пришлось потратить время на разгребание текущей прорвы дел. Она имеет свойство копиться и именно тогда, когда как раз не до них.
        Юсеф так и сидел в углу - подогнув под себя ноги по-турецки, он уставился в какую-то, видимую ему одному точку на стене.
        - Почти двадцать человек погибло - сказал я - четверо моих, остальные афганцы. Долго это будет продолжаться?


        - Следующими - могут быть твои дети. Твоя семья…


        - Как знаешь…
        Сил не было совсем. Ни моральных, ни физических. Я вышел из помещения, там меня ждали трое.
        - Приступайте. Никаких контактов и тряска[Пытка лишением сна на длительное время, обычно на три - четыре дня] . Пока не заговорит.
        - Есть.
        Вышел из комплекса. Посмотрел на далекие горы, готовый разразиться проклятьями. Кому вообще это надо? Нам? Им? Аллаху? Чертовы горы. Прибежище людей, готовых биться головой об стену, пока не разобьют голову.
        Они в чем-то похожи на нас. И это самое плохое. В чем-то они даже лучше нас, у них есть то, что мы утратили. Пытая и ломая их - мы совершаем нечто вроде самоубийства. Хотя и думаем, что делаем добро - это не так. Здесь нет добра. Есть лишь разновидности зла.
        В кармане - запульсировал телефон, поставленный на виброзвонок.
        - Слушаю, Воронцов.
        - Господин адмирал, есть серьезный разговор. Вы одни?
        Есть…
        Я оглянулся назад, на вход в местную нашу преисподнюю. Определить, откуда звонят - нельзя. У нас там блокировка, не работает ни один сотовый.
        - Один. Кто говорит?
        - Тот, кто держит вашего человека. Вы заинтересованы в его освобождении?
        Оно? Или просто кто-то попал? Похищение людей здесь в порядке вещей и никто из племен - не будет убивать пленного, даже того, кто только что стрелял в них - если есть возможность получить за него выкуп.
        - Да, заинтересован. Сумма?
        - Нам не нужны деньги. Нам нужен наш человек. Капитан Юсеф, которого вы взяли.
        Они…
        - У меня его нет.
        Изображать незнайку смысла не было - знают они все. Знают слишком много.
        - Где он?
        Рискнуть?
        - В Ташкенте.
        Молчание. Это могло быть правдой, а могло и не быть. Про тайные тюрьмы в Ташкенте, куда постоянно летали самолеты - не говорил в Кабуле только ленивый. Их там не было - но кому хочется верить, тот будет верить.
        - Достаньте его оттуда.
        Поверил.
        - Он уже не за мной.
        - Если вам нужен ваш человек - достаньте его. К утру. Иначе - получите своего человека по частям.
        Садисты, однако.
        - Как вами связаться?
        - Мы вам перезвоним. Не отключайте трубку.
        Сифонит.
        Бегом - я направился обратно в подземелье, в сектор контроля, по пути изрядно напугав часового. Адмирал не должен передвигаться бегом, если адмирал передвигается бегом - значит, все очень и очень плохо…
        Сектор контроля - привычное свечение мониторов, приглушенный шум работающих компьютеров, шорох вентиляционной системы, которая не справляется со своими обязанностями. Это помещение - я узнаю по запаху: воздух до невозможности сухой, и как будто наэлектризованный. Машинный…
        Я шлепнул телефон на стол.
        - Быстро! Три минуты назад!
        Никак объяснений больше не потребовалось - телефон мгновенно подключили к компьютеру через переходник.
        - Откуда?
        - Скорее всего, Кабул. Может быть, окрестности, но не дальше…
        - Ясно.
        Если изначально можно сократить площадь поисков - это помогает системе работать быстрее, вычисляя нужный аппарат.
        - Строго на восток. Район университета.
        Я уже понял, что дело пропало…
        - Что у нас там есть?
        - Беспилотник, принадлежность - ГРУ, позывной - Аметист два, идет в режиме патрулирования.
        - Подключайся.
        - Уже…
        - У нас была аппаратура и пароли, позволяющие снимать информацию с любых каналов связи. Для нашей работы - это было необходимо.
        - Есть.
        - Точка контакта?
        - Основное здание. Правый угол.
        - Внутри или снаружи? Мы можем послать туда группу?
        - Снаружи…
        - Есть наведение…
        На экране - появилась координатная сетка, на нее наложился сигнал от сотового, выложенный как синее пульсирующее свечение. Изображение начало быстро надвигаться…
        - Есть…
        - Давай на максимум…
        - Делаю. Максимум.
        - Вот… черт.
        Беспилотник - давал такую картинку, что мы смогли увидеть сам телефон - крохотный кусочек микросхем, пластика и жидкокристаллический экран. Он лежал на лавке и его пока никто не украл. Просто не успел.
        - Сукин сын…
        Я устало выдохнул.
        - Проверьте записи с беспилотника. Если он был над этим районом - может, что-то и будет. Докладывать мне.
        - Есть. Вам нужен телефон…
        - Господин адмирал!
        Я резко повернулся на знакомый голос. В дверях стоял Араб, обе руки забинтованы - но стоял прямо.
        - Полковник Тимофеев. Прибыл на базу, имею доклад.
        Твою же мать… больше и сказать нечего.
        Где-то в Афганистане
        Точное время неизвестно
        Сознание вернулось не сразу - повторный удар по голове дал о себе знать, обновлять раз за разом - скверное дело. Первой - вернулась боль. Ослепительно острая - и такая яркая, что слезы покатились из глаз…
        В следующую секунду, а может и не секунду - его вдруг накрыло волной, и он почувствовал, что тонет, судорожно закашлялся. Но волна - отхлынула так же быстро, как и нахлынула - и лон понял, что его просто окатили ведром ледяной воды…
        От холода и мокрой одежды - он почувствовал себя жалким и уставшим. Это тоже метод подготовки к допросу - мокрая одежда создает дискомфорт.
        Он проморгался. Руки были связаны.
        Помещение. Что-то, подготовленное для допросов - гладкие стены, не видно окна. Как тюремная камера, только размером намного больше. В разы больше.
        Откуда-то сверху - светит свет. Лампочка, обычная, накаливания, не световой кристалл, старая…
        Руки закованы, точнее не закованы, а связаны - одноразовыми пластиковыми наручниками. Пальцы затекли, но еще что-то чувствуют…
        Он повернул голову, почувствовав, что справа - кто-то есть.
        Есть…
        Двое. Один - в форме полицейского спецназа без знаков различия, в руках - автомат с прицелом Кобра, устаревшим, но для полицейской работы приемлемым, передняя рукоятка - значит, учили совсем недавно, новая школа. В маске. Видна борода - это не скроешь. Короткая, окладистая.
        Второй. Бритый наголо здоровяк, прищуренные глаза, а может и монголоидная кровь. Роста выше среднего, видно, что крепкий. Камуфляж «Серый волк», видна белая футболка - уставная, пехотная. Зато цепочка на шее, и еще одна - вокруг запястья, совершенно неуставные. Похоже, на одной из них - личный жетон армейского образца. Черные очки - дужкой зацеплены за нагрудный карман. Справа утолщение - пистолет.
        Скорее всего, афганец. Возможно, с хазарейской кровью. Здесь не любят полукровок, полукровка всегда изгой, его не примет ни один, ни другой народ. Когда здесь был король - многие полукровки шли к нему на службу, превращаясь в настоящих палачей своего народа. Немало их на службе и сейчас - теперь уже на русской службе. Народ
        - не переделать, по крайней мере - не за десять лет.
        Маски нет. А это значит - что он наверняка не выйдет отсюда.
        Твари…
        Он вдруг вспомнил все. Все, до последнего. И то, как он уехал от Эммы, и то, как он выпутался из всей этой истории в первый раз. И то, как они поехали проверять квартиру Эммы вместе с Арабом, и огненный шар Шмеля, врезающийся в стекло, и вспышку в квартире, рвущийся из окон огонь, и напавших на них полицейских во дворе…
        Таков афганский народ. Они готовы кидать камни в тех, кто их спасает…
        Эмма…
        После Шмеля выживших не бывает…
        Допрашивающий - подошел ближе. Присел на край стола, чтобы допрашиваемый - был вынужден смотреть вверх и вбок, тоже неудобная, некомфортная поза, вдобавок создающая подчиненность при доминировании следователя. У нас учился, с…а.
        - Кто ты такой? - спросил следователь - ты говоришь по-русски?
        - А-гр-х…
        Аскер - бросился на него прямо через стол, со связанными руками, намереваясь вцепиться зубами в эту проклятую шею, и грызть, грызть, пока соленая кровь не хлынет в рот. Следователь - успел лишь повернуться, но и этого хватило. Он вцепился зубами во что-то, следователь вскочил - и он упал на стол, а со стола - на пол. Подскочивший боевик - а реакция то у него хреновенькая - изо всей силы ударил его прикладом автомата, метил в голову, но попал в плечо. Потом - начал со злобой пинать ногами…
        - Даризим[Стоп, хватит (пушту)] ! - приказал опомнившийся следователь - даризим!
        Боевик нехотя отошел
        - Ага коферда[Он неверный (пушту)] ! - сказал он, и голос его буквально сочился ненавистью
        - Чап ша[Заткнись! (пушту)] !
        Следователь - обогнул стол. Аскер так и был привязан к стулу с помощью пластиковых наручников, это не дало ему возможности нормально напасть. Проявив недюжинную силу
        - следователь поставил стул на место.
        Аскер тяжело дышал. Было больно, но он приказал себе не думать о боли. Раз больно
        - значит, ты еще жив. Так его учили…
        - Кто ты такой, русский? - прозвучал голос из-за спины - кто тебя послал против нас? На кого ты работаешь?
        Аскер молчал. Он вдруг понял, что такое настоящая ненависть. Ненависть, побуждаясь которой - одевают пояс шахида и подрывают себя в толпе. Ненависть, ради которой уходят в безнадежный бой…
        Они - предатели, убийцы. Они - отняли у него женщину, возможно, единственную, с кем он смог бы создать настоящую семью. У него больше ничего нет, кроме ненависти.
        На стол шлепнулась карточка.
        - Это твоя карточка?
        Аскер молчал. Следователь - ударил его по затылку, боль взорвалась вспышкой Шмеля в замкнутом пространстве черепной коробки - но он сдержался, только тяжело задышал.
        - Здесь написано, что ты прикомандирован к оперативной группе Генштаба, офицер - инспектор[военный советник] . Но я никогда тебя не видел во дворце, хотя сам там бываю регулярно. Мы проверили твою карточку через терминал - ты проходил в здание только три раза, три раза за все время, пока ты здесь находишься. Ты никакой не советник, верно?
        Аскер молчал. Даже в таком состоянии он подметил прокол - как быстро его раскололи. Действительно, в здании Оперативной группы ГШ, бывшем здании Министерства обороны Королевства Афганистан - установлена пропускная система. Заходишь - прокатываешь карточку. Выходишь - опять прокатываешь карточку. Достаточно было влезть в систему, посмотреть, сколько раз он проходил в здание - и его легенде конец: всего три раза за несколько месяцев. С другой стороны - кто мог бы подумать, что те, кто будет его колоть - имеют доступ к закрытой компьютерной сети Военного министерства?
        - Никакой не советник, верно? Ты из спецназа? Нет, хотя и похож на них. Потому что я знаю всех, кто из спецназа. Ты не из них, верно, хотя и похож на спецназовца. Кто ты такой?
        Еще один удар. Следователь больше не решался подходить к нему спереди - и Аскер вдруг понял одну простую вещь - что он боится его. Даже связанного - боится. И этот, который с автоматом - он тоже его боится, потому так и злобствует. Они боятся его даже связанного. Слава о «русских шайтанах», прикидывающихся афганцами и умеющих видеть ночью - гремит по всему региону. И это хорошо.
        Рядом с карточкой шлепнулся телефон. Аскер впился в него глазами - если телефон работает, если они не вытащили СИМку - значит, свои рядом, они вычислят, где он находится и штурма можно ждать в любую минуту.
        - Думаешь, мы такие глупые, русский? Нет, мы теперь умные, вы многому нас научили, хвала Аллаху. Теперь мы знаем, как вы видите нас. СИМки тут нет. Она в моем компьютере. На этот номер - звонили уже одиннадцать раз. Кто тебе звонит, русский?


        - Друзья?


        - Жена? У тебя есть женщина, русский?


        - Гэ-рэ-у? Ты из ГРУ[Главное разведывательное управление, военная разведка. В этом мире - было несколько другое подчинение спецназа, он подчинялся Командованию специальных операций, а не ГРУ. Но в ГРУ работали бывшие военные, в том числе и спецназовцы. Поэтому вопрос понятен: следователь знает людей из КСО, откомандированных в Кабул но не знает никого из оперативной сети ГРУ.] , русский? Это они тебя послали? Или ты из военно-морской разведки?
        Еще один удар.
        - Кто тебе звонит, свиноед?
        - Он ничего не скажет… - сказал боевик, перекладывая из руки в руку автомат
        - Заткнись. Итак, русский? Ты думал, что ты умнее нас. Но ты глупее. Где капитан Юсеф? Мы проверили все тюрьмы Кабула, его там нет. Думаешь, это просто так сойдет тебе с рук? Где он?


        - Ты думаешь, тебе помогут? Тебе никто не поможет, русская свинья. Твои люди - давно на нашей стороне. Вы думаете, что побеждаете нас - а на самом деле мы побеждаем вас. У вас есть часы, русский, а у нас есть время. Очень много времени. Вы уйдете побежденными и униженными, как ушли англичане…
        Придурок, мы же их и выкинули, англичан - подумал Аскер - но снова ничего не сказал.
        - Не хочешь говорить, русский? Напрасно. Мы умеем заставлять людей говорить. При Короле - мы заставляли говорить даже немых. Ахмадзай!
        - Я, эфенди… - боевик шагнул вперед
        - Я поеду, посплю. До утра он должен заговорить.
        - Слушаюсь, эфенди джагран.
        - Слышишь, русский? Я оставлю тебя наедине с Ахмадзаем. Сначала он воевал против вас в горах. Но потом стал умнее и стал воевать против вас в городах. Мы хитрее вас, русский. И вы ничего с этим не сделаете…
        - Милли хайен[Изменник Родине] … - сказал Аскер, повернув голову
        Следователь какое-то время изумленно молчал. Потом - изо всей силы ударил Аскера по лицу, открытой ладонью.
        - Не говори мне про Родину, свиноед. Рано или поздно - мы придем к вам в дома и вырежем спящими. И вас, и ваших женщин, и ваших детей. Инш'аллаГЪ, так будет.
        Аскер не слышал этого. Его вырвало, с желчью и кровью…
        - Русская свинья…
        Боевик - презрительно посмотрел на русского. Вероятно, он был из тех, кто спустился с гор по амнистии. От террористической деятельности - отказались далеко не все из них…
        Следователь вышел, а за ним - вышел и боевик. Они хорошо знали друг друга. Один - допрашивал другого при англичанах, по делу о молодежной организации
«Братья-мусульмане» (аль ихван и муслимун), которую Король опасался смертельно и приказал выкорчевать заразу с корнем. Теперь они были на одной стороне.
        - Он не заговорит эфенди джагран… - убежденно сказал боевик - я знаю таких. Он из коммандос[В Афганистане был не спецназ, а отряды коммандос, так же афганцы звали и русский спецназ] , это точно. Одного из них мы положили в костер и поджарили заживо, но он так ничего и не сказал.
        Следователь - схватил боевика за грудки и подтащил к себе.
        - Заставь его заговорить - сказал он, глядя боевику в глаза - и быстро. Если Юсеф заговорит у русистов раньше него, мы все - окажемся на месте этого пса.
        Боевик - отвел взгляд первым
        - Хорошо, эфенди. Что с ним можно делать?
        - Постарайся не отрезать ничего. Может, его придется менять.
        Боевик кивнул
        - Тогда, я возьму аккумулятор из машины. Он мне будет нужен.
        - Бери. И заставь его говорить…
        Они приехали на двух машинах, обе - «Датсун», надежные и неприхотливые внедорожники, в Кабуле таких полно. Эфенди джагран (господин майор, звания были как у англичан) - уехал на одной из машин, немного отдохнуть (с утра мотался по всем тюрьмам Кабула, пытаясь понять, что произошло), а боевик - поднял капот второй машины и отсоединил аккумулятор. Немного подумал, прихватил еще набитый мелкой свинцовой дробью шланг, который держал в машине. Аккумулятора - может и не хватить, а ведь потом еще назад ехать. Еще забрал пару проводов, с помощью которых
«прикуривают» одну машину от другой …
        - Иса! - приказал он одному из приехавших с ним сорбозов - встань у ворот, и смотри, не пропускай никого. А ты, Заеддин, встань сзади.
        - Слушаюсь, эфенди… - поклонились оба сарбоза
        Подняв аккумулятор - здесь он усиленный, как от грузовика, это хорошо - он потащил его в здание. Мельком глянул в глазок - русист сидел на своем месте, заблеванный как свинья.
        Может быть, он и не такой смелый и сильный. Может быть, и удастся заставить его заговорить…
        Отворив дверь, он втащил аккумулятор и с гордостью взвалил его на стол. Потом - достал из-за пояса провод.
        - Смотри, свиноед. Это для тебя…
        Русский открыл глаза и посмотрел на него.
        - Ста да кха шакаа[Отправляйся в ад (пушту)] …
        Как только ублюдки вышли - Аскер открыл глаза.
        Он чувствовал себя не так плохо, хотя голова и мутилась. Хотя в рвоте была кровь - внутреннего кровотечения не было, он сильно надкусил язык, и собрал во рту кровь, чтобы в нужный момент показать, как ему плохо, что у него внутреннее кровотечение, и он не представляет опасности….
        Кто это такое? Он в этом и не сомневался - предатели. Афганские предатели, проникшие в полицию, скорее всего - из попавших под амнистию боевиков. Дознаватель
        - скорее всего бывший сотрудник королевской полиции Афганистана, после переаттестации сумевший остаться на своем месте - все же профессионал, а профессионалов не хватало. В королевские времена - в полиции было немало предателей, тайных сторонников радикальных исламистов, замаскировавшихся
«братьев-мусульман». Потому что король сам был предателем и лизал пятки англичанам, а исламисты - были те, кто вел войну и против короля и против англизов. Уже тогда - движение сопротивления раскололось на тех, кто воевал за Афганистан, и тех, кто воевал за ислам. Первые - в большей своей части уже перешли на сторону Белого Царя, убедившись, что его правление несет многострадальному афганскому народу мир и порядок. Вторые продолжали воевать, и эти - как раз из таких.
        Предатели и изменники Родине.
        Надо выбираться…
        Он пошевелил пальцами - они онемели, но что-то еще чувствовали. Только бы не выронить… Как и у любого оперативника, работающего в кризисном регионе, у него было сразу несколько «заготовок», позволяющих вывернуться и перейти в наступление из самой неожиданной ситуации.
        Во рту, за щекой у него была припасена бритва. Небольшая, в половину обычной. Но не металлическая, а из сверхсовременного прозрачного пластика. Не такой, как металл - но достаточно прочный, чтобы резать, и с зазубринами. Так - бритву носили каторжники, они могли даже есть, не замечая ее во рту, могли носить годами. Вполне можно перерезать пластиковую ленту наручников или вскрыться, если уж совсем припрет…
        Он вспомнил парня, который вскрылся на последнем курсе… идиот чертов. Бросила подружка, точнее - не она сама, а ее родители не захотели, чтобы дочь связывалась с «нищебродом без роду без племени», о чем ему и сказали. Он купил упаковку лезвий, ночью пошел в туалет и там вскрылся. Придурок…
        Нет, от меня вы этого не дождетесь, господа…
        Совершено немыслимым движением он извернулся, до хруста в костях. Теперь - руки его были свободны и стул - был перед ним. Язык нащупал бритву, передвинул ее так, чтобы можно было крепко схватить ее зубами…
        Лента - поддалась лезвию, когда в коридоре уже слышались тяжелые шаги. Подонок возвращался.
        Лента с тихим щелчком лопнула.
        Он быстро глянул вправо - дверь с глазком. И решил пока не возникать.
        Бородатый - лязгнул засовом, зашел в камеру, поставил аккумулятор на стол. Гордый и довольный собой. Аскер вспомнил, как во время самоподготовки - они читали Сунь-Цзы. И если ты силен - покажи, что ты слаб, а если слаб - покажи, что силен…
        - Смотри, свиноед. Это для тебя…
        Посмотрим…
        - Ста да кха шакаа…
        Аскер - подхватился со стула, и прежде чем боевик успел опомниться - изо всей силы ткнул его указательным пальцем в глаз. Обычный прием, не для драки - а для боя, где решается, будешь ты жить или нет. Палец провалился во что-то мягкое и горячее, боевик взревел от боли. Выиграв несколько секунд - Аскер выхватил торчащий за поясом террориста второй провод, скользнул ему за спину. Сломать шею - в таком состоянии он вряд ли смог бы, но придушить - запросто. Накинул армированный, предназначенный для высокого напряжения провод на шею, перехватил, коленом уперся в спину. Боевик - из последних сил поднялся и попробовал сбросить его, ударить о стену - но он держался как клещ. Звериная, нечеловеческая ненависть - давала ему силы…
        Боевик побагровел, начал пускать слюни, захрипел. Запахло дерьмом…
        Подыхай, тварь джамаатовская.
        Для контроля - Аскер держал удавку еще минуты две после того, как боевик перестал трепыхаться. Потом поднялся, перевернул стол, чтобы прикрыться, если кто войдет в дверь. Начал шмонать. Хотя - если кто снаружи и есть - крикам они не удивятся…
        Добычей - стал автомат АК, шесть снаряженных магазинов в приличной, «родезийской» разгрузке, бронежилет, часы. Пистолета не было. Гранат - тоже.
        Аскер прихватил все и почувствовал себя намного лучше. Теперь - он мог драться…
        Автоматным стволом приоткрыл дверь - за ней был коридор, бетонный. Это что-то похожее на гараж… получается, это что, вилла? Похоже на то.
        Надо было надеть маску - но он не смог себя заставить надеть эту вонючую, грязную тряпку, пропитанную потом, грязью и мерзостью…
        Лучше так.
        Еще одна дверь. Широкая, как раз под машину. Он встал на колено - обычно, если стрелюют по не видимой цели, то стреляют выше - стволом автомата чуть толкнул дверь. В прогал увидел белую машину, внедорожник с поднятым капотом.
        Рискнуть? Они знают, что привезли и пытают русского - это они знают. Вряд ли они готовы к тому, что он знает пушту
        - Хей! - крикнул он - дил та раша[Эй! Иди сюда! (пушту, приграничный диалект)] !
        И отскочил назад, залег. Даже ночью - а была ночь - входя в темное помещение, все равно слепнешь на несколько секунд.
        У двери - послышались приглушенные голоса. Чужие, враждебные голоса, напоминающие тяжелую отрыжку.
        - Са ке[Что (в смысле - что происходит? пушту)] ?
        - За пе пайя но шом[Я не понимаю (пушту)] .
        Дверь открылась. Врагов было двое, они вряд ли увидели черную тень в углу на полу.
        Та-тах! Тах!
        Трофейный Калашников не подвел - боевики рухнули как подкошенные. Вскочив с пола, Аскер проскочил вперед и занял позицию у открытой двери, готовый стрелять еще.
        Но стрелять было не в кого. Никто не бежал, не поднимал тревогу - где бы он не находился, здесь были привычны к выстрелам и не совались лишний раз в чужие дела…
        Осторожно - Араб обошел весь участок. Это была самая обыкновенная жилая вилла, не большая и не маленькая, огороженная забором их простых бетонных плит высотой выше человеческого роста. Кто-то превратил ее в место для пыток.
        Он прислушался, постоял в тишине. Нет, это не Кабул. Скорее всего, где-то рядом: дороги до сих пор опасны, и никто не поедет по ним лишний раз, никто не повезет его за сотню километров от Кабула - но это не сам Кабул. Скорее один из кишлаков рядом с городом. Тихо - вот как он это понял. В крупном городе тихо не бывает даже ночью…
        Километров десять - пятнадцать до Кабула, не больше.
        У обоих убитых - он забрал все оружие. Это были еще два автомата АК - старые модели, но с новым ДТК и треугольным стальным прикладом как на более новой модели. Это со складов длительного хранения, такие старые автоматы переделывают для вооружения плохо обученных союзников, кому не нужны более дорогие современные модели. Но АК есть АК - он будет работать в самых скверных условиях, не откажет даже без нормального ухода за оружием…
        Оба автомата - он закинул на спину, и теперь был обвешан оружием как рождественская елка. А разгрузки - снял и бросил машину…
        В карманах убитых - он нашел две карточки, говорящие о том, что их обладатели находятся на государственной службе - и что-то ему подсказало, что они настоящие, а не поддельные. Немного денег, ровно столько, сколько и может у полицейского. Два мобильных - у этих двоих они были, а вот у бородатого мобильного не было. Оба он, конечно же, забрал, вынув СИМки.
        Было еще одно. У всех троих - в кармане он нашел немного старой, афганской мелочи, которая еще в ходу в горах - но в таком городе как Кабул их уже вытеснили рубли и новые афгани. У всех троих - он никогда с этим не сталкивался, но подумал, что это может быть что-то вроде опознавательного знака. Всю мелочь он забрал…
        Двадцать один магазин, три автомата, четыре осколочные гранаты, машина…
        Да, машина.
        Аккумулятор был тяжелым, он дотащил его назад и поставил на место. Двигатель - завелся с полоборота, за машиной ухаживали. Он вывел из строя лампочки салонного освещения - ему они ни к чему. Подумал - брать или не брать полицейские карточки: если афганские полицейские поймают его с ними, могут и линчевать. Решил взять - для надежного опознания, и в качестве доказательства, чтобы прикрыть всю эту бандитскую лавочку - потребуется…
        Полчаса назад - он сидел связанный и ждал, пока его начнут пытать. Сейчас - у него были автоматы, машина, гранаты.
        Поехали!
        Дверь закрывалась изнутри, как и большинство афганских дверей - на длинный, массивный засов. Он отодвинул его, а потом - подал машину вперед. Кенгурятник - толкнул дверь, и он выехал на улицу. Водительскую дверь он не закрыл, готовый вывалиться из машины и отстреливаться, если на улице - заняли позиции боевики. Но никого не было - на выстрелы никто не вышел…
        Включив фары на ближний - он тронулся в путь - наугад, решив, что надо двигаться под уклон дороги, ибо и Кабул и все другие крупные города Афганистана построены в долинах, в долину и надо двигаться. Один автомат он положил на колени, еще один - на переднее пассажирское, третий спрятал в багажнике.
        Фары - высвечивали ухоженные, высокие бетонные заборы, деревья, которые в Афганистане были роскошью - воды мало. Не бедное место. Не было видно ни людей, ни машин - Аллах ночью велел спать…
        На околице - он ожидал увидеть пост самообороны или полицейский - но ничего не было. Дорога, на которую он выехал - спускалась вниз, она была ухабистой, но широкой, чтобы могли проехать две грузовые машины. Дорога шла меж холмов, спускаясь постепенно вниз. Он направил машину по ней - и через десять минут - он увидел далекое свечение на горизонте - такое бывает, когда где-то включено освещение. И он понял, что видит огни Кабула…
        В горах на Востоке - занимался рассвет…
        Меньше чем через час - он остановил машину в месте, которое называлось «старая крепость» - хотя крепостью оно не было. Это был один из самых больших постоялых дворов в мире, на полдороге между Кабулом и Баграмом. Высоченный вал земли, скрывающий несколько квадратных миль постоялых дворов, ремонтных мастерских, стоянок. Все это - построили русские водители, караванщики, которые водили караваны на Кабул, Джелалабад и Кандагар. Когда войска барона фон Толя взяли Кабул
        - при некоей помощи этих самых водителей - многие из завсегдатаев этого места думали, что кончилась вольница. Увы, они сильно ошибались. Место разрослось настолько, что навалили второй вал земли, теперь здесь были и склады, и казаки стояли, и кого тут только не было.
        Надо было немного заправиться - на всякий случай. «Датсун» хорош всем - но в скромном аппетите его не заподозришь. И топливо было - но его было мало, а в Афганистане никто никогда не ездил с полупустым баком, заправлялись, как только была возможность…
        Да и пожрать надо купить. Жрать хочется…
        Но надо сообщить своим. В первую очередь.
        Он сначала подумал позвонить с одного из стационарных, которых здесь полно - но потом вспомнил - у него же в кармане две мобилки трофейные. СИМки вытащены - так не проблема, вставить, позвонить и снова отключить. Он принял то же самое решение, какое в таких случаях принимают муджахеды, ашрары и прочие лихие люди - воспользоваться телефоном на один раз.
        Аскер достал мобилу, СИМку, вставил одну в другую, подождал. Телефон сразу не включается, как только вставляешь СИМку - он начинает «искать покрытие», то есть ближайшую вышку сотовой связи или дирижабль, на которых подвешены ретрансляторы в труднодоступных местах. То есть какое-то время все же проходит.
        Зажглось обозначение - Рашан, уровень сигнала - три черточки, максимальный. Оно и понятно - торговое место, здесь глупо было бы ожидать иного…
        Он начал набирать телефон дежурного, который помнил наизусть - но когда оставалось набрать только две цифры - телефон зазвонил. Аскер посмотрел на дрожащий в руке телефон, потом нажал зеленую кнопку.
        - Это ты, русский?
        Понятно…
        - Салам алейкум, предатель…
        - Неверный не должен давать салам правоверному, русский. Жаль, что ты этого все еще и не понял.
        - А мне на это плевать, дошло?
        - Как ты вырвался, русский? Как профессионал - профессионалу? Ахмадзай был не робкого десятка…
        - Как профессионал - профессионалу - пошел в ж…
        - Ты плохо говоришь, русский. ИншАллаГЪ, я заставлю тебя ответить за эти слова. И за все, что ты сделал мусульманам…
        - Иншалла, я тоже встречу тебя, сын шакала. И убью. А потом я убью каждого из вас. Ты не человек, ты - тварь. Злобное и тупое существо. Рано или поздно - я найду тебя и заставлю заплатить за то, что ты сделал, понял? Бисмиллях[Во имя Аллаха…] , ублюдок…
        Аскер - нажал на кнопку отбоя, вернувшись к набору номера. Добил две крайние цифры. Подождал, пока пройдут гудки.
        - Дежурный.
        - Аскер, прошу связи.
        - Ваш номер?
        - Ноль - ноль - три - семь - один - пять - назвал Аскер свой номер.
        - Вы числитесь пропавшим.
        - Я знаю, я на свободе. Мне нужна срочная связь с Арабом или Первым.
        - Вас понял… да, инструкция на вас есть. Переключаю.
        Раздался щелчок. Несколько секунд и еще один щелчок
        - Я слушаю… - Аскер узнал голос Араба, своего учителя, и можно сказать, что крестного в армии.
        - Это Аскер.
        - Твою мать, где ты?
        - На полпути. Живой.
        На полпути - так называли это место, потому что оно было на полпути между Баграмом и Кабулом. Это понимал каждый, кто служил в Афганистане.
        - Все, отбой. У нас тут…
        Связь оборвалась. Аскер выругался, начал набирать заново - и вдруг его как будто обожгло холодом. Мерзкое ощущение, но описано точно - именно что обожгло холодом.
        Он слишком долго разговаривал по этому сотовому. Слишком долго. Они его засекли. Он просто не привык опасаться своего же мобильника - те, кто засекал и раскалывал сигналы сотового, всегда был на их стороне.
        А теперь - может быть, что и нет…
        Твою мать!
        Оружие придется оставить. Машину тоже. Иного выхода нет. Если эти предатели имею доступ к компьютерной системе в Генеральном штабе - они запросто могут объявить его и в розыск. И тогда - русские, такие же как он, честные афганцы - начнут искать его, думая, что он террорист.
        Мерзость какая…
        Автоматы он оставил в машине. Просто не пропустят с ними… у него и карточки то нет, следак этот забрал, гнида. Но он русский - значит, пустят. Свой своему завсегда брат…
        Казак на посту - поднял автомат.
        - Стой!
        - Свой я… - отозвался Аскер - свой, б…
        - Мама не учила, что материться нехорошо? - участливо осведомился казак
        - Нет у меня матери. Сирота я.
        - А ну, подойди ближе…
        Аскер послушно подошел. Видок у него, прямо скажем - был не из тех, что внушает доверие…
        - Руки в гору.
        Казак сноровисто обыскал подозрительного типа. Оружия нет, с виду - как псарней травили, расхристанный какой-то. И по башке ему недавно дали. Прилично дали, до сотрясения, вон, синяки под глазами. И кровью от него пахнет… казак был опытный, пять лет в ПД[Парашютный десант. ВДВ - здесь такого слова не знали] , потом по горячим точкам то помотался.
        Но он был свой.
        - Тебе чего тут?
        - Пожрать. На конвой попроситься.
        - А бабки есть? Два рубля с пешего.
        Деньги были. Трофейные.
        - Афганями возьмешь?
        - Да хоть рупиями…
        Казак сноровисто отобрал нужные монеты.
        - Проходи. В столовке спроси Кузьму, он с ребятами идти собрался…
        Полиция - появится минут через десять. Казак - почешет затылок и скажет, что никого подозрительного не видел и пеших вообще не было. Насчет машины сказал, что не видел, как тут она оказалась и вообще - за то, что происходит за периметром, он не отвечает: поставили машину и поставили. Ему то какое дело?
        Внутри, за насыпным земляным валом - все было, как и пять, и десять и двадцать лет назад. Тяжело бронированные грузовики - они отсюда и пошли, кстати, с таким тяжелым бронированием, это потом армия начала опыт перенимать после Бейрута. Охрана, следящая чтобы ничего не стянули - афганцы в периметре тоже есть, а они те еще ухари. По территории - разбросаны склады, дуканы, харчевни, где можно заказать борщ и тебе его подадут - тому, кто работает здесь долго, осточертела индийская и афганская экзотика. Это русское место, левых тут нет, в то время как каждому русскому - здесь найдется место.
        Он пошел в ближайшее место, где можно было поесть. Найти его было несложно - по музыке, громкой и русской. Рядом - курили колоритные мужики, на ком то была сетчатая майка, на ком то бронежилет на голое тело, на ком-то - шорты, на ком-то домашние тапочки. На него они не обратили ни малейшего внимания - идет человек по своей надобности и идет. В этом, кстати, было отличие русских от англо-саксов - те бы обязательно прикопались, даже к своему.
        Пол в харчевне - был засыпан местным гравием, какого в предгорьях много. Аскер - подошел к столикам, где топились купленные на кабульском базаре русские самовары[Их реально находили на базарах и в дуканах еще солдаты ОКСВ. Хороший тезис к тому, что царская Россия ничего кроме хлеба не экспортировала] еще конца позапрошлого века, спросил чаю и сушеного, но не соленого мяса. Расплатился теми же афганями.
        - Кузьма где сидит? - спросил он человека за стойкой
        - А вон - справа. В углу самом. Здоровый с усами - и есть Кузьма.
        - Благодарствую.
        Аскер и не подумал давать деньги за информацию, а халдей - и не подумал их просить. Здесь было место построенное русскими и для русских. Если бы халдей, а скорее всего - владелец этого места жил бы по-другому, по другим понятиям - к нему перестали бы ходить, и он бы обанкротился и съехал. Урок всем остальным.
        Забрав заказанное - Аскер подошел к двум сдвинутым столам, за которыми сидели водители. В основном армейские.
        - Здравия желаю. Присесть позволите?
        Водилы уставились на него.
        - А ты кто такой будешь? - спросил усатый здоровяк. По виду - он мог согнуть лом руками
        - Человек божий, мимо прохожий.
        - Ну, садись, человек божий…
        Аскер пододвинул стул, сел. Сразу обращаться с просьбой, или «грузить» было не принято, об этом - можно было только в самом конце. Он знал, что его сейчас осматривают внимательные глаза, пытаясь понять, кто он такой и откуда.
        А так - водилы мирно трапезовали, набивали брюхо перед очередным долгим переходом. На Саланге - таких постоялых дворов нет, а вот очереди - есть, тоннель то узкий. Вот и хрен знает, сколько стоять придется…
        - Слышь, человек божий… - сказал один из водил - а не ты ли в Кушке тренировался?
        Понятно, знакомые все-таки нашлись. Армия, несмотря на свои размеры - организация замкнутая, найти знакомого просто.
        - Я
        - А в каком году?
        Аскер назвал год. Водила - монголоидного вида, загорелый - кивнул, в основном для других. Правда.
        - А щас чем занимаешься? - спросил старший, Кузьма, наверное
        - На частных хлебах.
        - Контрактник что ли. Э…
        Контрактников - не все любили.
        - Хлеба тоже разные бывают - сказал Аскер - соображать надо. Араба знаете?
        - Ну?
        - Так вот он тоже - на вольных. Сейчас.
        Сказанное - было серьезным.
        - Араба то я знаю… - сказал монголоид - даже грешным делом учился у него. А вот ты его как знаешь, паря?
        - Так и я - учусь. Метки у него - на руках. На обоих.
        Монголоид хмыкнул.
        - Верно. А чего от своих отбился? Дезертир что ли?
        - Дела лихие. Вот, попутный транспорт ищу.
        - Попутный только ветер в ж… Куда надо?
        Аскер не успел ответить - подошел халдей. Прошептал что-то Кузьме на ухо.
        - Полиция здесь, парень. Кого-то ищут. Не знаешь - кого?
        Аскер решил идти ва-банк
        - Меня. Предатели это.
        Водилы замолчали. Почти все они - были армейскими отставниками. Свой для них был завсегда свой, ну а чужак…
        - Полиция чья, наша? - спросил Кузьма
        - Не, зеленые[типичное прозвище афганцев. Зеленые, союзники - были и похуже прозвища] .
        - Тогда посылай нах… Никого тут левых нет, и не было.
        Содержатель трактира кивнул
        - Понял.
        Это место - можно было обыскивать целую неделю. Попытка установить пост для досмотра на въезде - вызвала бы бунт.
        Водилы переглянулись.
        - Слав, ты без напарника идешь?
        - Ну?
        - Возьми парнишку. Тебе куда?
        - Баграм - можно?
        Кузьма захохотал.
        - Можно Машку за ляжку, бача. Совсем, смотрю, распустились в армии, не то, что в наши годы. Высадим на периметре, не переживай. Там к нам как раз еще пара машин присоединится. Так, двинулись, мужики. По машинам…
        - Можно…
        Аскер, до этого прятавшийся сзади, там, где было оборудовано спальное место - полез вперед. Ровно рокотал дизель, усиленная до предела подвеска глотала все неровности афганской пустынно-степной дороги…
        - Ты, бача, серьезный человек, как я погляжу - на водителе из одежды были только шорты и бронежилет - там эти зеленые кордон поставили на пути к Кабулу, ловить тебя собрались. Ну, да ничего, там Ваня Концевой с ребятами на Пешавар идет, он этим зеленым быстро даст рахунку[старое казацкое выражение. Дать рахунку - довести до ума, направить] . А ты замочил что ли кого?
        - Ага
        - И кого?
        - Зеленых троих. Один офицер… кажется.
        - Круто - оценил водитель - и за что ты их?
        - Да так. Офицер этот выступал громко. Говорил - вырежет всех русских.
        - Тогда правильно сделал… - сказал водила - так этим бородатым и надо. Я сам не пойму, и что с ними цацкаются. Давно надо было - загрузить самолеты ипритом и пройтись над всеми ущельями. Нормальных людей там нет, а бородатые пусть подыхают.
        Ждать толерантности от водителей - было бесполезно. Как впрочем, и от всех остальных, кто долго был в Афганистане. Не дождетесь…
        Афганистан, Кабул
        Центр города
        Ночь на 03ноября 2016 года
        Эфенди джаграна на самом деле звали полковник Салман Раджаб и он был очень встревожен…
        В Афганистане - до того, как свергли короля система власти, строилась очень просто. Есть англичане. Они делают свои дела, и вмешиваться в них категорически не рекомендуется. А вот если ты понравишься им - то ты можешь сделать карьеру. Сына - могут пригласить в военное училище Британии, это верный билет на самый верх. Тебя самого - могут пригласить в колониальные части - а это совсем не то же самое, что афганская армия. Британцы - никогда не использовали в колониальных частях местных. Индусы служили в Афганистане и в Северо-Западной провинции, где их ненавидели, потому что они не мусульмане. Афганцы - служили в Индии и в других местах. Главный критерий - ты должен быть чужаком. Тебя должны ненавидеть. Англичане - сами держали роль третейских судей и цивилизаторов, непосредственно не виновных во всех зверствах до тех пор, пока это было возможно…
        Если не брать во внимание англичан - то был Король. Его никто не уважал и все ненавидели. Потому что считали британским псом, прислужником и без оснований. Но приносили ему дань, потому что если не приносить - король прикажет тебя убить и тот, кто это сделает - займет твое место. Иногда убивали и без приказа короля, когда думали, что Королю это понравится, или у него не будет выбора. Король - был тем немногим, что придавало легитимность всей системе власти. Потому что если не будет Короля - податные сословья начнут задавать вопросы, а почему дань должны платить они. Учитывая то, что значительную часть податных сословий представляли воинственные и дикие горцы, стрелки и скотоводы, и жили они в ущельях, которые могут поглотить целую армию - наверное, король был все таки нужен.
        Полковник - жил как все. Обирал тех, кого можно было обобрать. Подкупал тех, кого можно было подкупить. Избегал тех, кого подкупить было нельзя. За исключением одного - он был русским агентом.
        А что тут такого? Разведки всего мира активно работали в Кабуле, уж разведки сверхдержав то - точно. Особенно активна была Священная Римская Империя, в сороковые годы она едва не подбила Афганистан на мятеж против британской Короны, и до сих пор - в высшем свете Афганистана попадались афганцы светловолосые и голубоглазые, рожденные от матерей арийской крови. Полковник увы похвастаться таким не мог - но он работал на русских. Русские были недалеко, в Туркестане, туда можно было легко сбежать, там по границе жили народы, родственные афганцам - и еще русские владели страной, которая была самой большой страной в мире. Если тебе надо бежать и спрятаться так, чтобы не нашли - Россия подходит для этого наилучшим образом.
        Когда пришли боевики - полковник побежал в Россию и Россия его приняла. А после того, как русские пришли в Афганистан вместе с армией - на кого они могли опереться в деле строительства новой ловчей сети, как не на старого своего агента проверенного и испытанного в деле.
        Вот только русские стали допускать ошибки.
        Афганцам нельзя давать свободы. Никакой, никогда. Естественное состояние афганца - это рабство. Потому что если ему дать настоящей свободы - начнется соперничество между племенами. А как только оно начнется - оно быстро перерастет в резню. В которой - афганский народ истребит друг друга лучше, чем какой-нибудь чужеземный завоеватель. А еще - афганцы захотят свести счеты с теми, кто угнетал и притеснял их. Польется кровь, которой не будет конца. Потому - немногочисленная афганская элита, представленная прежде всего религиозными деятелями, которые не вырезали мятежники в силу уважения к религии - решила поднимать народ на мятеж против русских. И такие как полковник - в этом помогли.
        Потом - он обнаружил, что оказывается у него есть и единомышленники. И что самое удивительное - русские единомышленники…
        Но теперь…
        Приказав Ахмадзаю узнать от русского всю правду, и каким угодно способом - он на самом деле тщательно скрывал свой страх. Перед русскими.
        Этот русский - был один из тех, кого он боялся больше всего на свете. Они сочетали в себе западный ум, отравленный знанием и лишенный веры (из которой рождается подчинение) с истинно восточной жестокостью, как к себе, так и к другим. Англичане были не такими. Англичане были жизнелюбами. А этот - был фанатичен, как эти психопаты талибы, но фанатичность сочеталась с западным, изворотливым умом. Смертоносное сочетание.
        Если у русских таких много - мы ничего не сможем с ними сделать… - думал полковник, пока ехал в Кабул - мы просто погибнем, один за другим. Рано или поздно
        - такие, как этот шакаленок придут за каждым из нас…
        Кабул жил ночной жизнью - едва ли не единственный город Афганистана, где она была. В небе - шарили прожектора, после того, как военных вывели из крести Бала-Хиссар, там была дискотека и ночной клуб. Витрины - светились разнообразием товаров.
        На перекрестке Майванда и Дарульаммана, крупнейших улиц Кабула - он повернул направо. Дорогу он помнил наизусть…
        Перед блок-постом, прикрывающим дорогу на бывшее Минобороны - снова направо. И - почти сразу - стоп.
        Он вышел. Обычный человек, каких в Афганистане много. Запер машину, краем глаза заметил еще одну знакомую. Точно такую же.
        Значит, на месте…
        На верхний этаж недавно отстроенного доходного дома - он поднялся пешком, лифты терпеть не мог. Доходный дом тоже построили русские, на месте взорванного старого жилого…
        У открывшего на звонок дверь - был пистолет-пулемет Витязь, который без лишних слов уперся в живот полковника. Тот поднял руки.
        - Вы один?
        Спокойствие русского ничего не означало. Они были еще большими лицемерами, чем англичане.
        - Один.
        - Кто там? - крикнули из комнаты
        - Раджаб. Один.
        - Пусть зайдет…
        По этому адресу - официально находилось туристическое агентство. Неофициально - торговали документами, визами, помогали перевести по системе Хавалы крупные суммы. Настолько крупные, что доверять их обычному полунищему дукандору просто опасно. Так что ничего необычного в том, что сюда ходили люди - не было.
        Полковник - прошел мимо стража ворот в комнату, которая использовалась для приема посетителей. Накурено - хоть топор вешай, несколько человек, афганцы и русские. Озабоченные, откровенно злые лица…
        Иезуитская хитрость системы заключалась в том, что уровней прикрытия у нее было сразу несколько. Первый уровень - это туристическое агентство, которое по ночам вообще не работает. Второй уровень - тайное совещание но его цели, задачи, повестка дня - секретны. Наконец, если копать начнут действительно серьезные структуры типа СЕИВК - вступает в действие третий уровень прикрытия. Да, совещание было. Цель - обсуждение мер по борьбе с терроризмом, которые не могут быть приняты гласно и нуждаются в абсолютной секретности. То есть - что-0то типа Звездной Палаты в Англии Средних веков, высший тайный суд, на котором решается вопрос о жизни и смерти. Даже в отсутствие обвиняемого.
        И конечно - все это секретно. Совершенно секретно.
        - Наконец то…
        - Где он? - сказал один из русских, по виду главный. Полковник знал, что главным он не был - но это скрывал. Кто много знает - на этом свете не заживается.
        - На точке три.
        - Он заговорил?
        - Нет.
        Русский посмотрел нехорошо.
        - Нет?
        - К утру заговорит - доложил полковник - я оставил с ним Ахмадзая.
        Ахмадзай - был человеком, связанных с деобандистами, с талибами и здесь это знали. Просто он был оформлен как агент и получал за это жалование. Здесь уже давно - многие забывали где лицо, а где - маска. Тот же Ахмадзай - ну какой он правоверный, он и на намаз то забыл как вставать.
        - Кто он вообще такой?
        - Не из наших, это точно - заговорил, раздавив сигарету в пепельнице человек, который походил на военного, даже будучи в штатском
        - Тогда какого…
        - Хорошо, успокоились все. Что у нас есть? Только этот парень, так?
        - Еще машина. Арендована, явно на подставное лицо.
        - Запросы никакие не приходили?
        - Нет.
        Хлопнула дверь. Все напряглись.
        Вошел еще один человек. Русский. В штатском, но явно военный. Бросил портфель в специально оставленное для него кресло…
        - Ну? - весело и в то же время страшно спросил он
        - Пленный на точке три. С ним работают.
        Вновь вошедший - перевел взгляд на полковника. Тот - понял, что надо звонить. Начальству - нужны результаты и прямо сейчас. Хоть какие. Либо - хотя бы подтверждение усердия в работе. Сейчас - решается кто будет виновен, и он - подходящая кандидатура.
        Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети…
        Он уже начал понимать. Ни у кого из них - оперативников - телефонов не было, а вот у сорбозов, простых солдат - они были. И они не должны были выключаться, потому что солдаты - часто получали по ним команды, так было удобнее, чем по рациям. Но телефон был выключен и все смотрели на него. Будто все понимая…
        Он набрал второй номер. После пары гудков - трубку взяли…
        - Это ты, русский?
        - Салам алейкум, предатель…
        - Неверный не должен давать салам правоверному, русский. Жаль, что ты этого все еще и не понял.
        - А мне на это плевать, дошло?
        - Как ты вырвался, русский? Как профессионал - профессионалу? Ахмадзай был не робкого десятка…
        - Как профессионал - профессионалу - пошел в ж…
        - Ты плохо говоришь, русский. ИншАллаГЪ, я заставлю тебя ответить за эти слова. И за все, что ты сделал мусульманам…
        - Иншалла, я тоже встречу тебя, сын шакала. И убью. А потом я убью каждого из вас. Ты не человек, ты - тварь. Злобное и тупое существо. Рано или поздно - я найду тебя и заставлю заплатить за то, что ты сделал, понял? Бисмиллях, ублюдок…
        Все… Конец всему…
        В трубке бились гудки…
        Один из русских - забрал из руки полковника трубку, вызвал «входящие», достал свою.
        - Алло, дежурный. Савенко. Кто на контроле? Давай. Лена, родная… срочно. Ага, диктую. Девять три семь ноль. Пять три девять пять два пять. Ага, жду…
        - Он же… - полковник старался контролировать голос - он связан был. Кровью харкал…
        Телефон русского зазвонил, он схватил трубку.
        - Ага… Давай, записываю… Так… а точнее нельзя. Да что ты говоришь. А на той стороне кто, можешь глянуть? Ага, быстро. Вообще то я долго люблю, ха-ха… ха-ха… Ага… вот умница. Молодец, чтобы я без тебя делал… Слушай, а ты можешь этот телефон заблокировать? Хотя бы на время, на пару дней. Да под любым. Ага. Ну, пока. Целую. В пятницу в ресторан пойдем. Да брось, никто не увидит. Ну, давай…
        Полковник был благодарен этому русскому - он хоть как то отвлек на себя внимание. А то могли бы на месте … решить.
        - Значит, труба только что засветилась. Дорога между Кабулом и Баграмом. Точнее определить нельзя. Только что был сделан еще один звонок, на вышку в Международном аэропорте Кабула.
        - Чей телефон?
        - Записан на некоего Фахпура. Больше данных нет.
        - Пустышка.
        - Наверняка…
        Русский перевел взгляд с полковника на этого ловкого русского, который только что по телефону получил совершенно секретную информацию, хотя все виды секретных переговоров по кабульской телефонной сети были запрещены.
        - Значит так. Сейчас едете вдвоем во дворец. И смотрите всю нулевку. Дима, да ориентировку на возможные террористические акты на дороге Кабул - Баграм. Пусть подсуетятся.
        Дворцом - называли здание бывшего министерства обороны, ныне - Оперативной группы по Афганистану. Нулевкой… лучше не знать, что такое нулевка.
        Нулевка - в данном контексте это личные дела, начинающиеся и цифры «ноль». То есть дела особого учета. Есть дела особого учета агентов - теперь, в связи с предательствами, отдельного хранилища, где были бы дел всех агентов больше нет, а кроме дел с одним и двумя нулями - введены еще три и четыре нуля. Дела с тремя нулями хранятся в личном сейфе начальника той разведслужбы, которая завербовала и ведет агента. Дела с четырьмя нулями - не ведутся вообще, все записи после реализации уничтожаются, агентам не присваиваются клички, их знает только несколько человек в службе, под каждого - выделяется особая группа, которая сама присваивает агенту псевдоним (обязательно русский), а больше - его никто не знает, даже начальник службы, все разведданные докладываются без обозначения источника. Любой предатель - может выдать только одного агента или только одну агентурную группу. Такое ведение дел противоречит всем правилам - но такое есть. Децентрализация, никто не может знать достаточно (как Котовский), чтобы нанести серьезный ущерб службе, даже ее начальник. Вторая категория дел «нулевки» - это дела
собственных оперативников. Все они - так же классифицируются по количеству нулей в номере, по степени подготовки, степени активного участия в операциях, воинскому званию. Эти дела хранятся отдельно от других, для того, чтобы ознакомиться с ними - надо написать специальный запрос, причем - начиная с двух нулей, его должен одобрить сам военнослужащий, при этом неважно, кто пишет запрос и по какому поводу. Раскрывать подлинные имена, фотографии, биографии такого рода военнослужащих - уголовное преступление, которое может быть расценено как халатность или как измена.
        Но только если ты - занимаешься безопасностью, работаешь для профилактики контрразведывательного проникновения - тогда доступ к информации у тебя несколько больший. Военное министерство - еще не сотрясали скандалы, связанные с изменами, в отличие от разведки - поэтому, паранойей они еще не обзавелись и считали, что каждый кто в погонах - свой.
        Впрочем, русский явно понимал, что совершает сейчас серьезное преступление, позволяя афганцу, да еще и афганцу, имеющему контакты с террористическими группировками (пусть и подконтрольные) - знакомиться с личными делами оперативников спецвойск, действующих в Афганистане. Поэтому - он так и не разрешил афганцу сесть рядом с компьютером. Он сидел за ним сам, подключив принтер. Перебирая данные, он, на основании данного афганцем словесного портрета отбирал тех, кто под этот портрет никак не подходил, тех кто подходил - распечатывал из личного дела фотографию, давал афганцу ознакомиться, и если не подходило - тут же отправлял в шредер, на унитчтожение. Немного облегчало работу то, что, по словам афганца - пойманный ими спецназовец был молод. Обычно - в такие части приходят после тридцати и служат до сорока, примерно десять лет. Это тот возраст, когда еще не угасла физическая сила, но уже пришел должный опыт. Когда молодость не заставляет делать глупостей. А этот… молодой, мать его. Русский примерно знал, откуда он: скорее всего либо военный интернат Его Величества, либо особо успешный скаутский отряд
где-то в глуши. Из таких - бывает, что в спецназ и с восемнадцати берут…
        - Он! Шайтан, он! - охнул афганец после очередного фото.
        - Точно?
        - Аллахом клянусь, он!
        Русский прочитал личное дело. Борецков, Александр Михайлович, двадцать восемь лет, оперативная кличка Аскер. Штабс-капитан. Как и есть - сиротский интернат в Сибири, далее парашютно-десантные войска, сто восьмая дивизия, квалификация: разведчик, потом - разведчик - снайпер. Прошел курсы: легководолазная подготовка, парашютирование в экстремальных условиях, выживание в горно-пустынной местности. Отслужил один полный срок в Афганистане, получил серьезное взыскание. Переведен в отряд «пятьсот», данные о службе в этом отряде отсутствуют. Выведен в активный резерв, но на оперативный учет по месту жительства не стал, по-прежнему числится здесь, в Афганистане. Значит, здесь же и служит, точнее - работает. На кого-то.
        Отряд пятьсот…
        Русский взялся за телефон. Позвонил в Санкт-Петербург и задал ряд уточняющих вопросов. Через несколько минут - он уже знал, на кого работает Борецков…
        Два часа до рассвета…
        Местом для экстренной встречи - они выбрали блок-пост, перекрывающий Дарульамман, дорогу, ведущую к зданию бывшего министерства обороны. Их машина - белый «Датсун» с багажником на крыше - совсем не смотрелась на фоне новенького Интернэшнл Трэвелолл аксайского завода. Это было на самой грани, дальше - могли возникнуть вопросы. Но в конце концов - генерал-лейтенант мог себе позволить приличную машину. У которой внутри настоящая телячья кожа, а не дермантин и пахнет дорогим освежителем, а не потом и давно окаменевшей от соли одеждой…
        Десантники, охранявшие пост - почтительно не подходили к машинам. Им и в голову не приходило, о чем идет разговор…

… Борецков, Александр Михайлович, штабс-капитан, двадцать восемь лет, оперативная кличка Аскер. Сирота, интернат Его Величества в Сибири, далее парашютно-десантные войска, сто восьмая дивизия, квалификация: разведчик, разведчик - снайпер. Прошел курсы: легководолазная подготовка, парашютирование в экстремальных условиях, выживание в горно-пустынной местности. Отслужил один полный срок в Афганистане, получил взыскание: неподчинение приказу Переведен в отряд «пятьсот», данные о службе в этом отряде отсутствуют. Выведен в активный резерв, но на оперативный учет по месту жительства не стал, по-прежнему числится здесь, в Афганистане. Судя по тому, что происходит - активен.
        - На кого работает узнал? - спросил генерал-лейтенант
        - Так точно, узнал - русский, майор - контрразведчик протянул папку, которую он наскоро набил распечатками из Интернета. Адмирал, князь Воронцов. Полный адмирал русского флота, ныне в отставке.
        - Наместник…
        - Он самый. Вы должны помнить его, после отставки он остался в Афганистане, получил лицензию и открыл частную военную компанию…
        - Хрен.
        - Что, простите…
        - Хрен - частную. Его подставили и подставили - сильно. Он вывернулся, причем так, как этого никто не ожидал. Остался в Афганистане, создал частную военную компанию, перевел туда всех, кого имело смысл переводить и занялся тем же, чем он занимался, когда был Наместником. Дискредитацией армии и русского присутствия, твою мать!
        Ну… да, в принципе можно и так назвать, да. Наверное, кому то очень не надо было, чтобы война угасла, как огонь, которого лишили доступа кислорода. Если так, то да, я серьезно дискредитировал усилия армии, которая годами добивалась победы.
        Есть такой анекдот. Не смешной, и даже скорее не анекдот, а вредный совет. Если хотите добиться того, чтобы какая-то проблема была вечной - создайте ведомство по борьбе с этой проблемой.
        - … отряд пятьсот - немного остыв, сказал генерал - был его личной гвардией. Куда он наверстал всех, кого только можно, от горных бандитов с Кавказа до отморозков, по которым дисбат плачет. Значит, это он. Так, слушать боевой приказ. Ты, полковник (к афганцам генерал обращался всегда по званию) - берешь всех своих людей и выдвигаешься на дорогу Баграм - Кабул. Утром полетят беспилотники, первым делом найдем машину, потом и - этого отморозка. Живым не брать, уничтожить на месте под любым предлогом.
        Афганец кивнул, приложив руку к сердцу
        - Понял, эфенди…
        - Господин генерал…


        - Это точно Воронцов. У него база рядом с международным аэропортом Кабула. Чуть дальше, там, за госпиталем. Скорее всего - он взял на вооружение методы террористов, покупает себе и своим людям левые трубки, чтобы не отследить.
        - Пустое. Так, теперь ты. Берешь своих людей, привлекаешь тех, кого у тебя на связи. Задействуй полицию, отдел по борьбе с бандитизмом. Звонишь внаглую, но не сам. Предлагаешь обмен.
        - Но на кого?
        - Ты что, идиот совсем? На этого пацана! Скажешь, что он у тебя! Проверить не выйдет. Как только он выйдет на обмен - уничтожишь на месте. Все это надо провернуть быстро, в течении нескольких часов.
        - Понял…
        - Нет, ты ни хрена не понял! - вызверился генерал - бегом!
        Вообще то, майор считал «обмен внаглую» не лучшей идеей. Ему не давал покоя тот факт, что он перезвонил на тот же номер, который захватил этот… Аскер и номер оказался занят. Куда он звонил?!
        Но отказать - он не мог.
        Афганистан, Кабул
        Район Шерпур

03 ноября 2016 года
        Когда на руках ни одного козыря - ходи тем, что есть.
        Юсефа - придется отдавать. Этот раунд - мы проигрываем, информации - почти никакой. Вопрос в другом - неужели они думают, что я это все так оставлю?
        С базы выехали втроем, в бронированной машине. Таковы условия обмена - три человека, один из них Юсеф. Я за рулем, Араб - справа от меня. В багажнике - небольшой арсенал на все случаи жизни, сама машина бронирована и бронирована тяжело. Это Интер, собственно, его для меня и делали, на РБВЗ[Русско-балтийский вагонный завод. В числе прочего - выпускал примерно по две тысячи машин Руссо-Балт в год и занимался бронированием. Машины Руссо-Балт были основным транспортным средством всех Высочайших Особ] в спеццеху - но когда доделали, я наместником уже не был. Решил выкупить машину, дабы не пропала. Она так и стояла - нас территории Кабульского аэропорта, под охраной, не пришлось обкатать. Вот сейчас пришлось.
        Выехали равно поутру. На полуночных постах - машин почти не было. Эту машину - узнавали, отдавали честь.
        Въехали в Кабул. Справа - посольство САСШ, закрытое, с него дипквартал начинается. Охранники у ворот высоких заборов, вторые этажи вилл, висящие, напитавшиеся за ночь влагой с гор флаги. Удивительно, но нам никто здесь не помогает ни одна страна. Хотя происходящее - касается всех. Это война против мракобесия и варварства, которую мы ведем, и ведем черт побери, с достоинством
        - Сзади. ФИАТ.
        В хвост пристроилось такси. Ведут или просто так?
        - Сворачиваю.
        Выехали на Майванд, как раз аккурат рядом со зданием старого, королевского правительства. Бронетранспортеры, солдаты - тут теперь расположено министерство экономики. Его надо пуще глаза охранять, потому что все что в Кабуле происходит плохого - происходит из-за денег или ради денег. Вон и Юсеф - продался за деньги, козел.
        Это те немногочисленные часы, даже минуты, когда по Майванду можно даже прохватить, не утонув в пробке. Но нам не сюда.
        Я сворачиваю влево - к стадиону и кабульскому университету. Те еще местечки. На стадионе недавно проходило соревнование по козлодранию, закончилось оно массовой потасовкой болельщиков и членов команд, а потом и стрельбой - тридцать восемь одних убитых. Кабульский университет - модным течением политической мысли здесь в последнее время стал троцкизм. Провели Интернет, называется. Интересно, этой стране хоть когда-нибудь повезет?
        - Не отстают.
        - И не надо.
        Мимо - плывут взрывозащитные стены. Камеры. Здание закрыто с ног до головы специальной сеткой - для повышения устойчивости к взрыву.
        - Направо.
        Направо так направо. Небольшая площадь перед университетом. Сейчас она почти безлюдна - занятий нет.
        - Отстают.
        - Вижу…
        Мы выкатываемся на площадь. На противоположной стороне машина, мигает нам фарами. Сигнал трудно не понять.
        Останавливаемся.
        - Вижу, по фронту… - напряженно сказал Араб - одна машина, два человека, вооружены.
        Я отпустил педаль газа - и наш Интер стал сбавлять скорость. Восьмилитровый, грузовой дизель рокотал почти на холостых…
        Один из полицейских, стоящих около «Датсун» а в полицейской раскраске - выставил руку ладонью вперед, показывая, что надо остановиться. Я нажал на тормоз, Интер плавно остановился. Двигатель глушить не стал.
        - Все видишь?
        - Вижу - сказал Араб
        - Да это я не тебе…
        Я посмотрел на коробочку видеорегистратора - зеленый огонек горел. Лишним не будет.
        Зазвенел сотовый, я взял трубку
        - Привезли?
        Голос тот же самый. По-русски говорит как примерный ученик - вроде и хорошо, но все же не свободно. Свободно у него только угрозы - понятно, где он учился языку и при каких обстоятельствах
        - Да, привез.
        - Хорошо. Ведите его.
        - Сначала покажите моего человека. Иначе - сделки не будет…
        Заминка. Ну, давайте же, уроды. Я торговаться с вами не буду, если вы на это рассчитываете. Не на того напали.
        - Смотрите внимательно.
        Я увидел, как один из полицейских - обернулся к машине, видимо получив какой-то сигнал. Потом - подошел к машине, открыл заднюю дверку и вытащил человека, одетого как афганца среднего роста. На голове у него был черный мешок
        - Увидели?
        Похоже, он. Ублюдки…
        - Почему мешок на голове?
        - Дерется хорошо.
        Да, это есть. Мы русские - не дураки по части подраться…
        - Снимите его. Я хочу видеть его лицо.
        - Сначала, покажите нам нашего человека.
        Ну, ну. Нормальное, в общем, требование. Я обернулся к сидящему на втором ряду сидений Юсефу - руки у него были связаны, но глаза и уши открыты, на нем не было мешка. Я хотел, чтобы он все видел и слышал.
        - Твои друзья, Юсеф…


        - Хочешь к ним? Кто они такие?


        - Как знаешь. Привет семье, Юсеф, привет детям. Надеюсь, они доживут до лучших времен. Выходи.
        Со щелчком разблокировались двери. Выйти наружу, из-под защиты брони - можно было и без рук. Юсеф толкнул дверь коленом и полез наружу…
        Зазвонил телефон…
        - Увидели?
        - Увидели, русский.
        - Снимите мешок. Я должен видеть лицо.
        Заминка.
        - Это мое требование. Иначе - вы не получите своего человека.
        Араб, сидящий рядом, на переднем пассажирском - он лучше стрелял, и потому должен был исполнять роль стрелка - толкнул меня в бок.
        - Аскер сбежал! Он на полпути! Это подстава!
        Откуда-то сбоку - четко стукнул одиночный винтовочный выстрел. Повернувшись, чтобы втащить Юсефа обратно - я увидел только брызги крови на стекле.
        Подстава!
        У Интера - все таки американская машина, хоть и производится в России под Ростовом на Дону - коробка передач была американского типа, рычаг - не между сидениями, а у рулевой коробки. Говорят, что не удобно, а на самом деле - чертовски удобно. Одним движением перекинув его на задний ход - я изо всех сил «встал» на педаль газа.
        Интер, набирая ход, рванулся назад.
        - Эр-пэ-гэ на два! - заорал Араб
        Я вильнул рулем, забирая резко вправо. Столб разрыва реактивной гранаты - встал у самого капота…
        - Не отвечай, прорвемся!
        Машина бронированная, должна выдержать…
        Боковое стекло, с моей стороны - в мгновение покрылось паутиной трещин, едва не лопнув от удара пули. Снайпер - по-прежнему пытался выбить нас…
        Слева - появилась машина, гражданская, обычный для Кабула старый ФИАТ. С нее, с заднего сидения, через крышу - какой-то урод в маске целился в нас из РПГ. Еще один - лупил из чего-то, напоминающего автомат АК непрерывной очередью.
        Я увидел, как стрелок окутался дымом, как пошел на нас гранатометный выстрел - и так же резко ударил по тормозам. Нас бросило вперед, я ударился грудью о руль изо всей силы. Выстрел РПГ - как копье ударил в борт машины, в районе багажника, рядом с колесом - но не взорвался…
        Араб полез наружу. По машине - ледяным градом ударили пули, трещинами покрылось и лобовое стекло…
        Я полез следом за Арабом - с мой стороны выбираться было нельзя, стреляли…
        Гражданские - кто разбегался, кто падал на землю. Тормозили машины, врезаясь друг в друга…
        ФИАТ остановился посреди площади, ракетчику из салона подали новую гранату, тот вставил ее в гранатомет, прицелился. Но выстрелить не успел - то место, где только что был ФИАТ с вооруженными боевиками - вдруг покрылось вспышками разрывов, небо - просверкнуло красным. Ударный вертолет Б-80, взлетевший с Баграма и до того - державшийся за пределами видимости - оказался над нами, с ходу вступив в игру. Помимо автоматической пушки - у него был запас из шестнадцати управляемых ракет с термобарическими головными частями, каждая из которых способна снести подъезд четырехэтажки.
        Я достал из кармана фонарик, включил его в режим «невидимый стробоскоп» - оговоренный способ обозначения дружественных сил - и поднял на вытянутой руке вверх.
        Снова просверкнуло красным - и с крыши одного из домов полетели куски бетона, стали и мяса. Очередь ОФЗ[осколочно-фугасно-зажигательные] - в секунду разобралась со вторым гранатометчиком.
        С давящим на уши свистом - над площадью появился Сикорский-59, были видны пулеметчики за пулеметами и снайпер, оперевший цевье своего оружия на эластичный шнур, повешенный в десантном люке.
        - Всем оказывающим сопротивление, предлагаем сдаться. Бросайте оружие, ложитесь на землю и вас не тронут! В противном случае - будет открыт огонь!
        Дальше - пошла трансляция на дари, потом должна была быть на пушту - но до этого не дошло. Откуда-то, со стороны многоэтажек - в сторону вертолета полетела ракета
        - и тут же туда ударил своей пушкой В-80. Душманы - слов не понимали…
        Юсеф - лежал на спине, точнее - на руках, которые у него были связаны связаны, одна ступня - превратилась в мясную котлету после того, как по ней проехал Интер, но умер он совсем не из-за этого. Пуля - ударила его в левую часть затылка, выйдя из носа и превратив все лицо в кровавое месиво. Зубы - были оскалены в жутковатой ухмылке, рот полон крови.
        Надо отдать ему должное - он ничего не сказал. Он так ничего и не сказал нам…
        Я совершил вуду. Символическое омовение руками… наверное, я был грязен для того, чтобы совершить поминальную молитву, точнее даже нечист - но вряд ли кто-то сделает это еще. А без Фатихи - мусульманину на том свете тяжело будет.
        Бисмилляhи-р-Рахмани-р-Рахим
        Альхамдулилляhи раббиль 'алямин
        Ар-Рахмани-р-Рахим
        Малики яумиддин
        Иййака на'буду ва иййака наста'ин
        Иhдина ссыраталь мустак'ыим
        Сыратал лязиина ан'амта 'аляйhим, гайриль магдуби аляйhим ва лядолин.
        Араб - молча стоял рядом. Он знает ислам лучше, чем я и может даже совершить полный намаз, не запнувшись ни в едином слове - но он читать фатиху не станет. Потому что он сын казака, и он просто ненавидит их. Простое и страшное, не оставляющее двояких толкований чувство - мы или они. А я, дворянин и сын дворянина, потомственный дворянин - пытаюсь их понять. Возможно, напрасно. Если сравнивать меня и Араба - то он охотник, я - скорее врач-исследователь.
        Прощай, Юсеф. На том свете тебе воздастся по делам твоим - и за доброе, и за дурное. Прощай. Я надеюсь, что твои добрые дела все же перевесят, что ты успел совершить и их достаточно, будучи полицейским и защищая и оберегая людей. Ты был достойным врагом и настоящим мужчиной. И я постараюсь сделать все, чтобы твои дети выросли в лучшем мире, чем тот, который ты покинул. В мире, в котором не будет места лжи и ненависти. По крайней мере - не в таком количестве…
        - Господин адмирал…
        - Сифонит, господин ротмистр? - не оборачиваясь, спросил я
        Я обратился к нему - потому что больше было не к кому. Но не доверяя ему - я попросил лично обязанного мне человека с Баграма - выделить вертолеты. Он и выделил - ударный вертолет и еще один, с группой спецназа ВВС, занимающейся поиском и спасением. Это их снайпер - работал по площади. И я ничего и никому не сказал об этом.
        Но я все же поставил в машину камеру от обычного автоматического видеорегистратора. И вывел сигнал от нее - на ноутбук, который передал ротмистру. Так что он видел и записывал все. И вооруженных людей в полицейской форме, прибывших на обмен заложниками - тоже.
        - Я бы хотел… просить извинения.
        Я повернулся
        - Кто?
        Ротмистр опустил голову
        - Мой подсоветный. Его уже задержали, попытался скрыться…
        - Он был в машине?
        - Да, он. Тварь, змея подколодная. Прошу простить за сказанное днем ранее. Вы делаете нужную работу и вносите вклад в наше общее дело.
        - Я принимаю ваши извинения, ротмистр. И выше голову. В конце концов - вы тоже вносите свой вклад, и он - не менее весом. Правда за нами. И рано или поздно - мы победим.
        - Честь имею, господин адмирал - бывший морской пехотинец отсалютовал мне полным салютом
        - Честь имею, господин ротмистр…
        Морской пехотинец, ставший жандармским офицером, русский человек, которому бы стоило выбрать другую работу, но он выбрал эту и делал ее с честью - по-уставному повернулся и пошел к полицейским машинам.
        Мы молчали.
        - Беда… - первым выразил свои мысли Араб - никогда такого не было
        - Беда - согласился я - руки как?
        - Да заживают. Есть тут у меня такая штука… ее мне друг прислал. С Сокотры[на Сокотре, стратегически важном острове на входе в Красное море - находилась база ВВС России и катерная база ВМФ России, это была крайняя точка присутствия в регионе, дальше - уже присутствовала Священная Римская Империя] . Кровь семи братьев называется…
        - Ладно нам, татарам. Аскер звонил - ты уверен, что это он?
        - Вот вам крест - по-старинному забожился Араб
        - А телефон?
        - Левый какой-то.
        - О чем говорил?
        - Что жив. На полпути. Сейчас перезвоню…
        Араб достал телефон - и в этот момент, там, в той стороне, куда ушел ротмистр, в трех десятках метров от нас глухо громыхнул взрыв, и ударная волна - свалила нас на землю…
        В себя я пришел через несколько секунд - все-таки мы были достаточно далеко от эпицентра, и нас прикрыла стоящая между нами и местом взрыва полицейская машина - пикап с высокими, бронированными бортами. Но шибануло все же сильно…
        Я начал подниматься… руки дрожали, все дело было как чужое, налитое водой. Пикап, который прикрыл нас, устоял - но рядом лежал навзничь полицейский, а чуть дальше - стояла еще одна полицейская машина, в которой не было ни единого целого окна, у которой был оторван багажник, и рядом, через медленно оседающую на землю, поднятую взрывом дымную мглу - были видны куски тел и что-то горело.
        Килограммов пять, не меньше…
        Мне удалось встать на колени… рядом зашевелился Араб. Я помог ему повернуться, он закашлялся, сплюнул. Все было покрыто мелкой, серой пылью как пеплом. Выли сигналки - но их звук раздавался как за километр. Криков людей - и вовсе не было слышно.
        Я потряс Араба за плечо.
        - Цел?
        - Да! - крикнул в ответ он. Он смешно разевал рот, а слышно его было совсем плохо.
        - Уходим отсюда! Уходим!
        Помогая друг другу, мы поднялись на ноги - и побрели прочь…
        Вечером - Радио Кабула сообщило о том, что во время полицейских учений - в толпу удалось проникнуть смертнику, который подорвал взрывное устройство. В результате этого погибли шестнадцать полицейских и сорок гражданских лиц. Случившееся - назвали самым кровавым терактом в Кабуле за последние три года. Среди погибших - оказался начальник пятого отдела в кабульском полицейском управлении, полковник Ага со своим советником, ротмистром жандармской службы Балуевским.
        Ни слова правды - кроме количества погибших - в этом сообщении не было.
        Афганистан
        Дорога на Кабул

03 ноября 2016 года
        Полковник Раджаб чувствовал себя так, как чувствует себя охотничья собака на гоне. Все таки он был неплохим полицейским псом, натасканным. А враг был рядом, он это чувствовал…
        Утром - поднявшиеся беспилотники почти сразу обнаружили машину, она стояла рядом с одним из укреплений, которые возвели русские караванщики - караван-сараем это было нельзя назвать, настоящая джанги, то есть полевая крепость, даже построенная по афганским правилам фортификации[в отличие от европейских рыцарских крепостей - афганские чаще всего представляют из себя гигантский многометровый вал земли, скрывающий внутренние постройки крепости. Высокие каменные прямые стены афганцы строить не умели, да и материала на это у них не было. Нет у афганских крепостей и рва с водой - вода в Афганистане редкость и ценность] . Не надо быть большого ума, чтобы догадаться, что русист - укрылся тут. Возможно, он ранен.
        Вот только была небольшая проблемка.
        Машину обыскали, нашли там гору оружия, снаряженные магазины, гранаты. Полковник признал машину своей и с тем - пошел со своими людьми к главному входу, дабы обыскать крепость и найти скрывающегося русиста.
        Только его в крепость не пустили.
        Сначала - он не поверил в это. Его, полковника королевской полиции - не пускают! Потом - он пришел в ярость. Потом - он увидел пламегаситель пулемета ДШК, направленного прямо на вход из бетонного капонира и ярость его поугасла. Он только приказал пригласить старшего по званию, чтобы разобраться с ним.
        Старший по званию - оказался почти не отличим от афганского «непримиримого» времен мятежа. Голый, выскобленный опасной бритвой череп, длинная борода с седой полосой посередине, бронежилет на голое тело и штаны, подвернутые до середины голени, как это делают «соблюдающие» - чтобы шайтаны не цеплялись. Вот только тут - причина, скорее всего, была другая, и заключалась она в том, что этот бородач передвигался по территории крепости на… велосипеде. Обычном хромированном велосипеде самого мирного вида, с которым он подкатил к прикрывавшему проход в крепость блок-посту. Коротко переговорив с дежурной сменой, вышел к афганцам
        - Салам алейкум.
        - Ва алейкум ас салам, аскер - сдерживаясь, начал полковник - мне и моим людям нужно пройти в крепость.
        - Зачем?
        - Там может скрываться опасный преступник. Он бросил машину у вашей крепости.
        Бородач покачал головой
        - Не может. Чужих сюда не пускаем. А ордер… бумага какая есть…
        Полковник начал закипать
        - Ты смеешь не пускать меня, представителя власти?
        Бородач провел руками по лицу, примерно так, как это делают мусульмане во время намаза.
        - Мы люди мирные, сарбоз… - сказал он, употребив совсем не уважительную форму обращения к офицеру (как к простому солдату) - и вольные. Нам здесь еще ваш король разрешал торговать и крепости строить, за долю малую. Землю эту дал. А на нашей земле - мы сами себе власть. Даже Белый царь нам вольность даровал, в нашей земле
        - мы сами себе и полиция и армия. А потому - если кого ищешь - скажи кого, я поищу. Или иди, добрый человек отсюда. По доброму…
        Минут через десять - вернулась группа, которую полковник послал проверить секретную точку в окрестностях Кабула. Там - они не нашли ничего, кроме пустого дома и трех трупов. Двоих застреленных и задушенного…
        Следующее унижение - полковнику пришлось испытать через полчаса, когда он остановил колонну русских машин, идущую к Кабулу.
        У них были машины, вооруженные пулеметами - но это русских не испугало. Один из афганских полицейских - полез в машину и получил такой удар, что сейчас стоял у своей машины, сплевывая кровь из разбитого рта. А напротив полковника - стоял невысокий, но крепкий, чисто выбритый русский с голой как шар, загорелой головой и в неприметной русской армейской одежде - однотонной, цвета среднего между белым, бурым и наверное… зеленым.
        - В связи с обострением оперативной обстановки - мы проводим сплошной досмотр транспорта на дороге…
        - Обострение бывает у поноса - нехорошо ответил русский водитель - тебе чего надо, рафик? Долю малую что ли?
        - Нам надо обыскать машины - упрямо повторил полковник и как бы невзначай скосил взгляд на стоящий рядом пикап с пулеметом, смотрящим на колонну.
        - Туда глянь… - показал водитель вправо.
        Полковник посмотрел в сторону крепости - и понял, что допустил очередную ошибку. Не надо было выставлять пост в нескольких сотнях метров от крепости. Просто он хотел контролировать и крепость, и транспорт - а вышло совсем по-другому. Теперь на земляном валу крепости - льдисто поблескивали солнечные зайчики, как от кусочков слюды в афганских горах - вот только это явно была не слюда…
        - Усек, бача? - спросил русский водитель - ты берега не теряй. Лучше своих аллахакбаров по горам поищи, а не на дороге шакаль. А нас пусти, мы спешим. Пока греха не вышло…
        - Слушаюсь, эфенди генерал. Так точно…
        К обеду - все стало и вовсе - хуже некуда. Досматривать себя - русские не давали, а на этой дороге и были в основном одни русские. Северный маршрут, если хочешь сшибить денег, надо идти на восточный или на южный, от Кандагара - там денег дадут. А тут… какие деньги.
        Полицейские злились.
        Потом - позвонили из присутствия генерала Хисамутдина, сначала пришлось переговорить с помощником генерала, а потом и с самим генералом, изволившим взять трубку. Генерал орал так, что уши закладывало. Он спрашивал, какого дьявола полковник с его людьми делает на баграмской дороге, хотя его зона ответственности
        - Большой Кабул. Так как у полковника не было никакого письменного приказа ни от русских, ни о кого другого - возразить он ничего не мог. Прооравшись, генерал приказал возвращаться.
        Переговорив, полковник дал волю своему гневу - шмякнул рацией об землю, да со всей силой. Но она, гадина - выдержала. Армейская, защищенная.
        Пусть вас всех шайтан заберет… - подумал полковник.
        Словно джигит на коня - он вскочил в свою машину.
        - Возвращаемся в город… - приказал он
        Сидевший на переднем пассажирском его товарищ[Заместитель] - обернулся и в его руке был пистолет.
        - Ты чего - не понял полковник
        Товарищ улыбнулся в усы. Русские пообещали ему это место, если он сделает все как надо. А он то все сделает как надо, не допустит столько ошибок
        - Во имя Аллаха…
        Прогремел выстрел.
        Афганистан, Баграм
        База ВВС России
        Вечер 03 ноября 2016 года
        - Этот?
        Аскер - посмотрел на фотографию, глаза его - безошибочно узнали изображенного на ней и вспыхнули ненавистью.
        - Он. Собака, он! Гнида. Нет, что хотите, господин адмирал, но я из Кабула, ни ногой, пока эту тварь к ногтю не прижму.
        Я достал из бумажника еще одну фотографию и показал ее Аскеру. Это была фотография полковника Аги - из кабульского морга. Не постановочная, такая, каким его туда привезли.
        - Доволен?
        Аскер помотал головой. Араб - молча сидел на заднем.
        - Жаль, я сам его не убил… - сказал Аскер - жаль, жаль… Эта тварь мне говорила - придем к вам в дома, зарежем спящими, жен вырежем, детей вырежем. Как его?
        - Он попытался обменять кого-то, похожего на тебя на человека, которого вы взяли в западном Кабуле. Ты помнишь, да? Ты вовремя позвонил, парень, скорее всего - они намеревались расстрелять и машину и нас вместе с ней, и того человека - как только достоверно опознают его. Мы как раз менялись, когда ты позвонил. Нам удалось выйти из-под удара. Остальное - доделал ударный вертолет.
        - Жаль…
        Аскер сложил фотографии и вернул их мне.
        - А остальные. Там их целая банда была…
        Я достал третью фотографию.
        - Жандармский ротмистр Балуевский. Советник в Царандое, пятое управление, Кабул. Именно они - пытались вас брать тогда, когда вы поехали на квартиру, именно группу захвата Пятого управления вы и перебили. Именно он - приехал расследовать этот инцидент вместе с Агой, когда тебя там уже не было. Именно у него - я попросил помощи, когда готовил твой обмен, и именно ему - я сообщил о твоем исчезновении как положено. Это хороший урок для нас - он был единственным советником в критически важном управлении Царандоя. Один предатель из нас - и вот в Кабуле появилась легализовавшаяся вооруженная банда в несколько сотен человек. И мы ничего не знали об этом, пока…
        Я достал четвертую фотографию
        Прости меня, ротмистр, но так надо. Погибший в результате подрыва смертника - не сильно отличается от погибшего в машине, по которой осколочно-фугасными отработал боевой вертолет. Я знаю - ты не предатель, ты честно нес службу - но сейчас так надо. Тебе - уже все равно, а вот нам - не все. Если оставшиеся в Кабуле предатели поверят, что все кончилось на Балуевском, что мы считаем его единичным случаем, что больше мы никого не подозреваем - они успокоятся. И тогда - нанесем удар уже мы. Ничего не кончилось. Я знаю, что предатели еще есть и не один. Будем надеяться, что мне удастся достать каждого из вас, пока я жив.
        Мрази…
        Аскер покачал головой
        - Нет…
        - Что - нет?
        - Не может быть, чтобы он был один, господин адмирал - сказал Аскер - понимаете, быть этого не может. Этот… Ага… сукин сын, он меня в два счета расколол, и знаете как? У него была моя карточка, официальная, с которой я здесь, и он сказал, что они установили - что я проходил в здание оперативной группы всего три раза за полгода. Понимаете?! Как они это узнали? Как жандармы могли это узнать?! Как это мог узнать Царандой? Это же информация, которая есть только у нас, в армии! Как они ее получили? Есть еще предатели! Может быть, даже в генштабовской оперативной группе! Кто кроме них мог добыть информацию?
        - Вы, молодой человек, в полицию бы шли работать - издевательски сказал Араб с заднего сидения - вам бы цены не было. Второй Шерлок Холмс прямо.
        А я смотрел в глаза молодого парня, двадцати шести лет от роду, и видел, что не могу его сейчас обмануть. Пусть ему двадцать шесть лет, пусть за ним - целое кладбище, больше двухсот лично уничтоженных боевиков, террористов, джамаатовских - но он сохранил главное, то, что мы давно утратили. Способность искренне верить. А среди нас - должен быть кто-то, кто искренне верит, кто дерется не потому, что он дерется как те четверо храбрых мушкетеров[А. Дюма. Три мушкетера. Фраза Портоса - я дерусь, потому что я дерусь] .
        Кто-то, кто верит в светлое будущее. Если ему сейчас соврать - веру он утратит, и станет таким же как мы.
        И потому - я достал из кармана ключ с прикрепленной к нему карточкой в пластиковом пакете - и протянул его Аскеру
        - Что это? - он взял ключ
        - Помнишь, о чем мы с тобой говорили? Когда ты получал награду?
        - Так точно.
        - Ты был прав. Это они же. Они самые. Балуевский - не первый и далеко не единственный. Есть еще. Но для дела - будет лучше, если ты уедешь отсюда. Они тебя знают, и рано или поздно убьют. Возможно, ты кого-то из них убьешь - но остальные убьют тебя. Рано или поздно кому-то повезет. А мне ты нужен в другом месте. Ты готов сделать то, что нужно для победы?
        - Так точно - без тени сомнения сказал Араб
        - Это ключ от камеры хранения на Южной автостанции Ташкента. Номер на ключе, там не проверяют, арендована на шесть месяцев. Арендовал ее я, никто не знает. Половина времени истекла - поэтому продли аренду.
        Аскер кивнул
        - В камере - кейс. Там деньги, ключи от счетов, счета анонимные, номерные. Все это
        - я делал для кого-то, наподобие тебя. Не знал только для кого.
        Я похлопал его по плечу, видя вытянувшееся от неожиданности лицо
        - Здесь лицензия на открытие еще одной частной военной фирмы, такая же, как у нас здесь, сквозная. Нотариус Борис Яковлевич Штрассман на проспекте Фирдоуси. Придешь к нему и сошлешься на меня, он сделает все, что нужно. Саму фирму регистрируй в Верном, не в Ташкенте. Главноуправляющим поставь себя.
        Капитал уже внесен на депозит, можешь им распоряжаться. Помочь советом - увы, не смогу. Но кое-чем помогу.
        Кое-кого из людей я тайно отправлю к тебе. Найдешь точку, между Ташкентом и Бухарой или Самаркандом, лучше бери какой-нибудь объект, заброшенный нефтяниками. Возьмешь его в долгосрочную аренду.
        Присматривайся к тому, что происходит. Наймешь человек пятьдесят, заключишь с ними контракты, чтобы оправдать работу. Но только до Мазари - Шарифа, не дальше. Сюда не суйся. Не пытайся никому отомстить, не пытайся никого искать. Просто - тихо делай свое дело. И рано или поздно - я скажу тебе, для чего все это. Точнее, друг
        - для кого. Все понял?
        Аскер бросил руку к пустой голове
        - Так точно.
        - Можно вышибить человека из армии, но нельзя вышибить армию из человека. Будь хитрее, будь как хамелеон, только теперь не в горах, а в городе. Помни, что врагом может оказаться кто угодно. Не попадись. Иди, вон, уже посадка началась…
        - Удачи, господа.
        - Удачи, пират…
        Аскер - выскочил из машины, почти бегом побежал к грузящемуся вдалеке массивному шестидвигательному Юнкерсу. А мы - остались.
        - Что нахрен происходит? - в лоб спросил Араб
        Я покачал головой
        - Хреновые дела. И мы в них по уши. Хочешь узнать? Ты еще можешь соскочить, ты знаешь мало.
        - Много-мало, какая разница - зло сказал Араб - Ваше Высокопревосходительство, вы же меня с Персии знаете.
        - Еще раньше… - равнодушным тоном сказал я
        - Еще раньше. Я полагал, я заслуживаю доверия…
        - Доверия… - я помолчал, словно принимая решение, и в конце концов, принял его - ну, так вот, про доверие. Те два номера, которые вы взяли с мобилы этого бачабоза[гомосексуальный педофил (афг.)] . Один из них удалось отследить, причем дважды. Второй раз - когда эти уроды взяли нашего пацана. Видимо, никакого телефона кроме этого под рукой не было и пришлось звонить по этому, понимаешь, да?
        - Прокололись…
        Араб кивнул - он все прекрасно понимал. Сотовый телефон в современном терроре - это один из ключевых элементов, там где нет сотовой связи - моджахеды стараются не задерживаться. Сотовый телефон намного удобнее рации, к тому же на фильтрации если гражданский попадется с рацией - его задержат до выяснения, а сотовый есть у всех. Современный сотовый - это и телефон и видеокамера, можно записать флешку для вымогательства денег, можно - отчет о содеянном для иностранных и местных спонсоров террора. В памяти сотового - а она больше, чем память настольного компьютера пятнадцать лет назад - можно хранить видеоролики расправ над неверными, приговоров шариатского суда, подрывов шахидов и бронетехники. Правда, у настоящих боевиков, такого в телефоне не найдешь, только у сочувствующих, диванных джихадистов, которые максимум что делают - жертвуют деньги, то есть делают джихад имуществом. Флешка - карта памяти, на которой все это хранится - размером с ноготь большого пальца, ее можно отдать, взять, послать в конверте по почте, пронести в тюрьму, выбросить, спрятать так, что никто не найдет. В телефоне есть
навигатор, который можно использовать, когда ты заблудился. Телефон можно использовать как детонатор пояса шахида или взрывного устройства в машине, который можно прозвонить хоть с другого конца света. Телефон - полезная штука, в общем.
        Но и боевики - знают, что мы можем сделать с телефоном. Еще в Персии - знали не до конца, вот почему в первые два года, нам удалось нанести тяжелейший урон махдистам, фактически обескровив организацию. Но теперь научились… гады, во многом благодаря журналистам, которые рассказывают, что не надо. Например - многие считают, чтобы нейтрализовать телефон, надо достать из него аккумулятор, но это не так. На самом деле надо достать СИМку, когда вынут аккумулятор - телефон может быть выключен, но кое-какие функции питаются от батарейки, и трубку можно отследить. А вот если нет СИМки - телефон можно использовать и как видеокамеру, и как фотоаппарат, и как видеоплейер для просмотра роликов - что многие и делают. Мало кто знает, что мы можем включить дистанционно любой телефон если знаем его номер - и тогда телефон превращается в подслушивающее устройство, которое ты сам носишь при себе, и одновременно - маяк. Мало кто знает, что определив один телефон, мы можем определить любую трубку, на которую с нее когда-либо звонили. Мало кто знает, что если сменить СИМку - мы все равно сможем следить за этим
телефонным аппаратом. Мало кто знает, что мы можем определить дистанционно с какого телефона на какой что переписывали, используя инфракрасный канал. Мало кто знает, что мы можем определить, какая трубка лежит рядом с другой трубкой, если обе включены.
        Поэтому, многие из тех, кто на джихаде - носят с собой не одну, а две трубки. Одна без СИМки, на нее они пишут флешки, смотрят ролики, включают в самых экстренных случаях. Другая - «левая», то есть купленная на постороннего человека, как минимум раз в месяц ее меняют. Раньше разбивали или бросали в реку, теперь догадались - продают, чтобы добавить нам работы.
        - Прокололись… - кивнул я - видимо, у него не оказалось трубки под рукой, он не мог купить - а позвонить кому-то надо было очень срочно. Он поставил СИМку и позвонил с того телефона, на который писал флешку. Но мы его установили.
        - И кто это? - нехорошим тоном спросил Араб
        - Кто… Майор Иноходцев, Валерий Сергеевич, оперативная группа Генерального штаба. Один из тех, кто сдал Аскера.
        - Вот же с. а!
        - Не торопись.
        - Не торопиться?! Да это же предатель!
        - Предатель… Мне кажется, что дело в другом.
        - В чем?
        - Хочешь узнать?
        Араб ни секунды не колебался
        - Да
        - Тогда кое-что надо сделать…
        Араб похлопал по боку
        - Я в деле.
        - Не спеши. Сними квартиру. Или даже комнату. На месяц хватит. В центре города, но небольшую.
        - Может, виллу?
        - Нет. Квартиру на втором этаже в самый раз, многие дуканщики сдают комнаты.
        - Понял. Еще что?
        - Купи два компьютера. Самых мощных, какие только найдешь. Привези туда и подключи
        - но не подсоединяй к Интернету. Никакого Интернета быть не должно, попроси даже, чтобы удалили встроенные модемы. Никакого Интернета.
        - Понял…
        - Тогда поехали. Очень много работы…
        Афганистан, Кабул
        Мандави - базар

07 ноября 2016 года
        Знаете, в чем настоящая проблема. В том, что доверять действительно никому нельзя. И ни в чем. Это Афганистан. Вирус предательства, лицемерия, измены - здесь везде.
        Кажется, с возрастом - я начинаю кое-что понимать лучше. В отрочестве - мы немало времени на уроках истории посвятили десятым двадцатым годам прошлого века России. Времени мятежей и восстаний, времени, когда против крестьянской Вандеи пришлось бросать целые кавалерийские дивизии, времени, когда как в ермоловские времена на Кавказе сжигались целые деревни за сопротивление. Конечно, в этом были виноваты эсеры, социалисты - революционеры, ведущие агитацию: а как же иначе? И большевики
        - хотя они больше среди промышленных рабочих агитировали. Те тоже - будь здоров, державу подгрызали. Сейчас такого нет, это стараются забыть как страшный сон: когда русский шел на русского, когда русские истребляли русских. Могилы вожаков крестьянских мятежей - в большинстве своем никому не известно, и дело их - проклято и забыто.
        А вот сейчас - я, кажется, начинаю кое-что понимать. Доходить до меня начало еще в Персии, там тоже крови пролили будь здоров, и я все пытался понять - почему простые, бедные люди - готовы насмерть идти на части регулярной армии, почему они скрывают в домах и не выдают бандитов? Здесь - к этим вопросам добавился еще один: почему кругом столько предательства. Почему самый обычный человек, небогатый, которому новая власть дала порядок, покой и даже возможности стать кем-то лучшим, и даже если не самому, то его детям - так почему же этот человек готов выстрелить нам в спину.
        Вопрос - в сложности общества, понимаете?
        Самый простой тип общества - крестьянская община. Нет ни армии, ни полиции, ничего. Из власти - один староста, да и тот мало чего от этого имеет - если честный конечно. А нечестного сместить могут - это тебе не Дума. Весь прибавочный продукт - а он очень и очень невелик - остается в крестьянской общине и максимально идет на потребление, которое и так тут - не сытное.
        Внешний мир - несет в крестьянскую общину только беду. Королевские солдаты - приходят, чтобы забрать кого-то, кто что-то не так сказал или сделал и казнить. Королевские мытари - собирают подати. Королевские вербовщики - вербуют крестьянских детей в армию, чаще всего - по обязательному призыву. И это у нас в свое время - в армии бывший крестьянин получал жалование достаточное, чтобы содержать семью на родине - сам то он и столуется за казенный счет и форму ему выдадут, сапоги, которые крестьяне вовек не видели. А здесь - армия при Короле совсем другая была, а казармах земляной пол был, а жалование солдат - распределяли меж собой офицеры. Поэтому - крестьянская община любой власти изначально враждебна и пытается сбросить ее при первой возможности. Что будет дальше - о том дум нет, люди просто не привыкли так далеко загадывать…
        Мы - думаем, что несем в общину благо, но на самом деле - несем беду. Да, мы предлагаем тракторы, предлагаем кредиты, предлагаем орошение - но тем самым мы разбиваем общину, которой люди живут здесь тысячу лет. Потому что если будет орошение - значит, не нужно будет столько людей, не нужны будут кяризы и мастера - кяризники, которые их делают. Много чего будет не нужно. И часть людей - окажется лишней. Выброшенной из жизни. Ненужной.
        А часть - разбогатеет. И станет худшими из угнетателей для бывших своих же…
        Потом - потом, конечно, проблему можно будет решить. Ее почти решил шахиншах - открывая заводы, которые вбирали разорившихся крестьян, как дешевую рабочую силу. Если бы он сам - не решил поиграть с агрессивным исламом, если бы не решил примерит на своего сына мантию двенадцатого, сокрытого имама Махди - может быть, и сейчас бы властвовал в Тегеране. Но сослагательного наклонения в истории не бывает.
        А что будет здесь, в горах?
        Согласно последним исследованиям, которым многие не поверили - во время крестьянских бунтов в России - крестьяне первым делом шли грабить и жечь не дворянские и барские усадьбы - а хутора и отрубы. На которых - жили бывшие свои, те, кто выделился из общины благодаря столыпинской реформе и стал, благодаря казенным кредитам, которые в то время только начали выделяться - становиться все богаче и богаче. Правильно сказал Козимо Медичи - сказано, что мы должны прощать своих врагов, но нигде не сказано, что мы должны прощать своих бывших друзей. Те, кто вышел из общины десять лет назад - были более ненавистны крестьянскому миру, чем барин, который брал с них барщину и оброк последние сто лет.
        А здесь - то же самое, только с отсрочкой в сто лет. Мусульманская община - называется умма. Чаще всего это крестьянская община, в городе она распадается. Когда местные крестьяне так остро реагируют на слова проповедников о том, что нет никаких законов кроме шариата, а любой правитель, правящий не по шариату есть тагут - так это потому, что они никогда в жизни не видели ничего хорошего ни от одного правителя. Это потому, что ни один закон никогда не был согласован с ними и не был принят в их интересах - они подозрительно относятся к любым законам. Для них - полуграмотный мулла, вершащий правосудие по своему пониманию фикха[исламское право] - ближе и роднее закончившего полный курс юридического судьи именно потому, что мулла живет рядом с ними, он - один из них. Для них - ислам прав потому, что запрещает брать любые проценты с денег, даваемых в долг, они просто не понимают, что мы - даем им на куда лучших условиях, и для того, чтобы они улучшили свою жизнь, провели воду и купили технику. Этот запрет лихвы - против ростовщиков, которые обирают их. И то, что мы считаем модернизацией - они считают
грехом. Харамом.
        Но большой ошибкой - будет считать афганца кем-то вроде народа - богоносца, как сто лет назад народом - богоносцем считали наших крестьян: изнасилованные и убитые дочери помещиков и хуторян, подожженные дома и усадьбы, изрубленные в припадке темной злобы лошади, коровы и прочая живность быстро показали, что это не так. Бывали случаи, когда в зажиточном селе одна часть села шла на другую войной, бедная ли на богатую, богатая ли на бедную, и прежде чем успевала прибыть воинская команда - село оказывалось завалено трупами[Ошибка в определении русского народа как народа - богоносца вызывает и другие ошибки: например, в определении виновного в жестокостях коллективизации, Гражданской войны. Все это - сделали мы сами с собой, наши деды и прадеды, а не Сталин, надо это признать] . Прежде чем позаботиться о духовном - надо позаботиться о мирском, а здесь, несмотря на наличие монарха до нашего прихода о мирском никто не заботился. Пуштуны - темный, злобный и жестокий народ, их жестокость напоминает жестокость зверей, а не людей и проистекает из веков страданий и угнетения. Они не верят в прогресс, в науку
как мы - зато готовы поверить самым диким слухам. Я расскажу, что подтолкнуло сопротивление в самом начале, хотя вы в это, наверное, не поверите. Когда мы вошли и начали распределять керосин - он здесь крайне нужен - его распределяли в очень удобных пластиковых пяти и восемнадцатилитровых канистрах с крышкой и удобной ручкой, таких здесь никогда не видели. Никто и не подумал требовать вернуть канистры - зачем они нам - и у афганцев их скопилось достаточное количество. А так как в Кабуле не было центрального водопровода и воду развозили хазарейцы - водовозы - эти же удобные канистры начали использовать под воду. А когда получалось где-то раздобыть керосин - то снова наливали керосин, а потом опять воду и не мыли - вода слишком дорога, чтобы ей мыть. Бачата - приспособились в них же продавать бензин на обочинах дорог - те, кто покупал, потом опять могли использовать это под воду, не вымыв. Стали болеть, травиться. Муллы бросили клич, что русские хотят отравить всех афганцев, чтобы занять их землю - и после одного пятничного намаза афганцы бросились убивать. Потом, когда немного спала волна насилия, мы,
конечно, разобрались - но и с той и с другой стороны пролилась кровь, а многие афганцы нам просто не поверили - что нельзя под воду и под керосин использовать одну и ту же емкость. Так и пошла литься кровушка…
        Что-то у меня в последнее время настроение - непоколебимо минорное. Кризис среднего возраста, что ли? Я всегда над этим смеялся… а может - и напрасно…
        Я сидел в машине, на стоянке недалеко от рынка Мизан. Машина - балы белый персидский «Датсун», не бронированный, но укрепленный, как это делают здесь все. На мне - были штаны грубой ткани, рубаха, безрукавка и закрывающий лицо шемах, было и оружие. В сочетании со стрелковыми очками, которые здесь носили вместо противосолнечных - меня можно было принять за кого угодно. За афганца, за перса, за наемника… за кого угодно.
        Я наблюдал за мальчишками. Они паслись около рынка. От семи до двенадцати лет, навряд ли бездомные - просто школы сейчас не работают, а скаутских лагерей здесь нет. Здесь они крутились по привычке - самое бойкое место, можно что-то заработать, можно что-то стянуть. Они охотно делали и первое и второе. На моих глазах - они вытащили из сумочки женщины, рискнувшей прогуляться по базару бумажник. Русской женщины - если начнется скандал, весь базар будет против нее, потому что на ней нет чадры.
        Ловкие ребята, такие мне и нужны.
        Достал большую, пластиковую сумку - с виду как обычная, но внутри мелкая стальная сетка, не разрежешь. И в рукоятке - тоже стальная леска. Положил туда пистолет-пулемет, которым можно управляться одной рукой, два запасных магазина к нему - и там еще оставалось достаточно места для того, что я собирался купить. Идти на базар с автоматом - это уже слишком, но мое дурное предчувствие - в последнее время не давало мне покоя.
        Глянул на себя в зеркальце - когда лицо замотано шемахом, не узнать. Даже если кто-то найдет этих пацанов потом - меня они не опознают.
        Вышел. Запер дверь, включил сигналку. Отмахнулся от назойливого зазывалы: он тащил меня в парикмахерскую, где не только стригли. В последнее время в Кабуле под видом парикмахерских стали открываться бордели. Вместе с хорошим - афганцы, увы, очень быстро перенимали и плохое…
        Пацаны - каким-то шестым чувством поняли, что я иду к ним. Основная их масса - дернула к торговым рядам, огороженным теперь мощным забором, остались всего четверо.
        Я постарался выглядеть настолько дружелюбно, насколько это было возможно.
        - Дил та раша, бача[Подойди ко мне, мальчик (пушту)] …, сказал я, для убедительности продемонстрировав две «катеринки» - десятирублевые купюры
        Говорить Салам алейкум - я не стал. Это приветствие - применяется только в разговоре с взрослыми.
        Один из пацанов приблизился. На ногах у него были кроссовки, в то время как у других - дешевые кеды и спортивные тапочки, несмотря на холод.
        - Зе гваарием мобайль э сим-карта раниссам[Я хочу купить телефон и СИМ-карту (пашту) Мобайль - мобильный телефон]
        Паренек - лет двенадцати - презрительно улыбнулся
        - Говори на своем языке, русский, я пойму.
        Школу он еще не окончил, но усвоить, что он правоверный и воин, как воинами были его отец и дед и прадед. А я - неверный.
        - Так заметно? - перешел на русский я
        - Тебе надо долго учиться, русский, чтобы говорить, так как мы. Если ты хочешь купить телефон, пойди в лавку и купи.
        Я пошелестел бумажками в пальцах
        - Тем, у кого есть деньги, не задают глупых вопросов, маленький бача. Если ты мал и не в состоянии этого понять, я пойду и попрошу вон того хазарейца об услуге. Уверен, он не откажет…
        Я украдкой показал на узкоглазого, замурзанного местного, ждавшего клиентов с телегой. С тех пор, как стало больше машин в городе - хазарейцы пересели на такси. А этому, видимо не повезло…
        Паренек презрительно глянул в указанную мной сторону
        - Этого обиженного Аллахом? Будь осторожен, русский, у него есть вши, но нет чести. Он, скорее всего, украдет твои деньги и сбежит. Впрочем, за эти деньги я окажу тебе услугу и куплю тебе телефон.
        Я отдернул руку
        - Мне нужен не один телефон, бача.
        Паренек подозрительно посмотрел на меня, явно задумываясь, не дать ли стрекача. Телефоном - точнее - телефоном, купленным на постороннее имя - могла заинтересоваться полиция, могли заинтересоваться русские спецслужбы. Но я - не был похож ни на тех, ни на других. Да и зачем русским спецслужбам - маленький афганский бача?
        - И сколько ты хочешь телефонов, русский?
        - Десять штук. Ни больше, ни меньше…
        Маленький пуштун презрительно усмехнулся
        - За эти деньги? За эти деньги ты не купишь и двух, русский…
        - Если я русский, то это не значит, что я не бывал на базаре и меня легко обмануть
        - с этими словами, я добавил еще несколько бумажек к тем, которые уже были
        Паренек посмотрел на деньги, мгновенно прикинув в уме.
        - Этого тоже не хватит.
        - Уверен? Возможно, ты и прав.
        Жестом фокусника я удвоил сумму.
        - А так?
        Пацан жадно сглотнул
        - Так хватит.
        Да, так, наверное и в самом деле хватит.
        Я снова располовинил пачку
        - Иди и купи мне десять телефонов, маленький бача. Обязательно с СИМ-картами, только разными. Телефоны тоже разные. И с коробками, так чтобы они были новые. Принесешь телефоны мне, и я дам тебе вот эти деньги…
        Пацан посмотрел на одну руку, потом на другую. Десять телефонов - денег было мало. Но с одной стороне - в Персии отлично научились подделывать дорогие модели сотовых: в шикарный корпус ставят самую дешевую начинку, подделывают так что угодно, вплоть до Vertu[Едва ли не самая дорогая марка мобильных, производится и в нашем мире в Финляндии. Тоже подделывают] . Такими телефонами завален Афганистан, завалена Индия, завален Восток, завален Кавказ - любят пыль в глаза пустить. С другой стороны - наверняка он будет покупать у кого то из своих, из соплеменников, возможно даже одного рода или клана с ним - и может взять в долг, чтобы расплатиться из второй суммы денег.
        И заработать ему хотелось, было видно, как он хотел этих денег. Настоящий начинающий миллионер.
        - Сделка, русский - сказал он - давай деньги
        Я протянул одну руку вперед - и деньги как ветром смело
        - Не огорчай меня, бача… - сказал я
        Пацан уже юркнул за ограду. Я заметил, что на меня - с подозрением смотрят о крайней мере с двух точек. Одна группа - несколько бородачей - явно из непримиримых, амнистированных. Ненавидите меня? Думаете, как сподручнее прихлопнуть? Ну-ну. Многие пытались. Удачи вам…
        А может это просто бандиты с большой дороги, позарившиеся на кошелек. Бывает и такое…
        Я прислонился спиной к стене. Мимо - тек народ, напротив - рабочие вешали растяжку, с логотипом одной из местных компаний сотовой связи, Рошен. Наздик Шудан, на дари - он же фарси - становиться ближе. Я счел это добрым знаком.
        Из ворот - вывернулся мой посланник, с большой коробкой в руках. Коробка была из-под большого плейера - бумбокса, афганцы обожают музыку.
        - Давай деньги, эфенди…
        - Погоди. Так дела не делаются. Давай, посмотрим товар…
        Мы начали перебирать товар. Маленький пуштун подавал мне коробку за коробкой, я вскрывал и проверял. Обмануть неверного - тут не харам а доблесть, поэтому - могут и камень подложить вместо телефона.
        - Так… а это что такое?
        Я показал трещину на корпусе
        - Ты решил подсунуть мне барахло, маленький бача? Ты плохо поступил.
        Бачонок был мрачен как туча
        - Этот пришел такой вместе с другими. У дяди Салакзая просто не было других, но клянусь Аллахом, он будет служить тебе так же верно, как и остальные.
        Я взглянул на телефон, потом на бачонка
        - Пожалуй, поверю. Больше нет таких?
        - Нет. Я сам выбирал.
        Я прикинул по времени - ни на что другое (например, переписать номера) - у него времени не хватило. Я бы запомнил, даже бы переписал - но афганцы плохо умеют писать, тут все грамотные в основном в первом поколении. А номер сотового - очень длинный.
        Я складывал телефоны в мою сумку, коробка за коробкой. В один момент - бачонок увидел там явно знакомый ему предмет, украдкой глянул на меня - но я сделал вид, что ничего такого не произошло. Мужчина должен иметь оружие, иначе он и не мужчина вовсе…
        Один за другим - десять телефонов перекочевали в сумку
        - СИМ-карты?
        - Давай деньги, эфенди. Их нечего проверять…
        В принципе верно. Я протянул вторую пачку денег - и бачонок жадно схватил ее, в мгновение ока пересчитав, как опытный кассир.
        - Все верно?
        - Ты не обманул, русский.
        - Это хорошо. Возможно, я приду еще - но только если ты не будешь говорить лишнего, бача. Возможно, мне понадобится оружие.
        Бачонок кивнул
        - Я никому про тебя не скажу, русский. Мужчины умеют молчать.
        - И даже вон тем бородачам? У белой Инди[Марка машины. Лицензионный британский Ровер. Если нет ничего лучше - сойдет] .
        - Им я тоже ничего не скажу. Скажу, что дядя Салакзай сказал мне отдать тебе товар, русский…
        - Молодец, правильно. Удачи, маленький бача.
        - Учи наш язык, русский - сказал мне на прощание маленький афганец - пригодится.
        Возможно, ты и прав, маленький бача. Возможно, ты и прав…
        Лавка, над которой Араб снял для наших дел комнату - находилась над дуканом, где торговали тканями, пригодными для пошива как мужского, так и женского костюма. Место хорошее - улица, не широкая и не узкая, торговая, много народа. Лавка - бойкое место, бедняки здесь не покупают готовое платье - они покупают ткань и шьют сами. Слава Аллаху, теперь нормально одеться, пусть и в самодельные брюки - может позволить себе даже бедняк. Мы сознательно ограничили рынок дешевого готового платья - для того, чтобы не лишать работу тысячи и тысячи швей по всему Кабулу и по всему Афганистану.
        Оставив машину, я вошел в лавку, таща изрядного размера сумку. Звякнул укрепленный над дверью колокольчик. В торговом зале - было двое, на вид опасности они не представляли.
        Откуда-то из подсобного помещения стремительно вышла женщина. Молодая, луноликая, красивая, закутанная в платок, но оставившая открытым лицо - и скромно, и в то же время показывает, что хозяйка современная женщина. Огромные персидские миндалевидные глаза - у персиянок самые прекрасные глаза в мире, хотя в этом вопросе я, безусловно, пристрастен.
        - Салам - сказал я
        - О пакхейр, эфенди… - улыбнулась девушка - вы, наверное, по объявлению? Прошу простить, но мы уже сдали…
        - Нет. Я хочу повидать моего друга. Он говорил, что снял здесь комнату.
        - А, хорошо. Пойдемте, я покажу вам…
        - Вы очень добры…
        Девушка - провела меня в подсобку, оттуда - вела лестница наверх, узкая и неосвещенная. Типичная архитектура времен короля - строили тогда мало и примитивно, обычно по два этажа. На первом этаже торговали, а на втором - жили.
        - Отдельного входа нет? - поинтересовался я
        - Простите, нет, эфенди. Но зато вас не побеспокоят воры.
        - А здесь есть такие?
        - Воры есть везде…
        Ну, это вопрос конечно спорный. При короле за воровство рубили руку, что от воровства - никак не спасало.
        Мы поднялись наверх. Девушка показала мне на дверь
        - Вот здесь. Постучите, здесь есть замок.
        Я достал катеринку
        - Я тоже иногда буду приходить сюда, вы не против? У нас с моим другом есть дело…
        Девушка нахмурилась
        - Послушайте, если вы из этих… я не хочу иметь с этим ничего общего.
        Женщины, оказываются, бывают смелее мужчин. Девять из десяти торговцев, когда к ним приходят и говорят: плати - платят как бараны
        Я развернул шемах.
        - Я - русский. И я не из этих.
        - Понятно…
        Я протянул деньги
        - Возьмите.
        - Я не могу взять деньги ни за что. Ваш друг заплатил сполна за комнату, и…
        - Возьмите и присмотрите, чтобы не было воров. И если вы будете угощать меня кофе или чаем, в те редкие дни, когда я буду навещать вас, я буду очень рад. Я здесь один и варить чай у меня получается плохо.
        Девушка покраснела
        - Договорились?
        Она взяла деньги.
        - Постучите, там заперто
        И шмыгнула вниз. Отрадно, что я еще могу вызывать такие реакции у представительниц противоположного пола. Не все плохо в этой жизни.
        Я постучал. Потом толкнул дверь - и она неожиданно поддалась. Внутри было темно, я нашарил выключатель и повернул его.
        Араб - убрал свой Глок
        - Всем нормально?
        - Да. Все тихо. Хорошее место.
        - Вот и отлично…
        Компьютеры были установлены. Араб не забыл и блок бесперебойного питания - в Кабуле проблемы с электроэнергией. Я подключил его - и компьютеры с мягким журчанием стали грузиться…
        - Что мы делаем? - не выдержал Араб
        - Сейчас…
        Я обвел руками комнату - и Араб кивнул головой. Проверено, вредных насекомых типа
«жучок» - нет. Тем не менее - я включил скэллер, выложил на стол. В наушниках сразу послышался неприятный треск, я убавил громкость до минимума.
        - Нормально. Ты уже понимаешь, что в деле замешан кто-то из наших?
        Араб кивнул
        - Да не дурак…
        - Оно и хорошо. А что они делают?
        - Предают… - после небольшой заминки сказал Араб
        - Как именно? И ради чего?
        - Ради денег, ради чего предают. Продают им наши планы…
        Я улыбнулся
        - Кто может знать наши планы достаточно хорошо, чтобы они были интересны? Так, если навскидку - какое должно быть звание?
        - Не меньше полкана… наверное.
        - Если не генеральское. Сколько полкан получает жалование здесь - не можешь не знать?
        Это было нужно нам обоим. Вот такой вот «интеллектуальный пинг-понг» - одна из наиболее эффективных методик мозгового штурма проблемы. Правда, нужно абсолютное доверие. Но больше мне - довериться здесь и некому. По этой же самой причине - я все это вынужден делать сам. Любой посвященный в это человек - смертельный риск для него самого.
        - Девятьсот рублев[Жалование приличное, за пять тысяч в Империи можно купить новую машину] довольствие… - основательно начал перечислять Араб - и пятьдесят пайковые. За боевые множь на три, получается две тысячи семьсот рубликов, если все целиком закрывают. Рубчиков триста еще на поднаем квартиры, да обмундировочные сотня в квартал. Дабы не обноситься. Да за языки, если знаешь по сто пятьдесят за язык доплата, но тут без индексации. Три с половиной тыщщи можно поднять.
        - Можно - согласился я - а за предательство что полагается?
        - Известное дело, веревка полагается. Да вот только когда начинаешь - о том не думаешь. Проигрался там, или долгов наделал, или баба…
        - А те афганские полицейские - они тоже проигрались? А те, кто Аскера прихватил - они ведь русские были - они это из-за бабы или как? А те, что кровавую баню устроили, из Шмеля выстрелили? Мы кстати Шмелей афганцам не передаем ни под каким видом - это наше оружие. И что-то мне подсказывает, что по квартире русские, а не афганцы стреляли. Ты кстати выяснил, как эта баба дома оказалась?
        Араб вздохнул
        - Выяснил. Уволили ее.
        - Уволили?! За что?
        - Да там вообще история такая, что. Главного врача из дома вытащили, прямо ночью, в полицию на допрос. Вроде как наркотики пропали, и она во всем виновата. А он - зачем ему такие головняки. С утра позвонил - и…
        - Наркотики? Да их на базаре мешок купить можно!
        Араб вздохнул
        - Вот и я так подумал. Неладно что-то.
        - Вот и я так думаю. Где еще можно раздобыть здесь денег? Ну, думай, думай…
        - Наркотики.
        - Согласен, может быть. Но ты сам подумай. Весь рынок - давно занят и поделен. Новичков - на него ни хрена не пустят. Я уверен, что некоторые группировки - рука об руку с нечистоплотными людьми в МВД работают, отстегивают. Ну, допустим, кто-то провез мешок с героином. В бензобаке авто, или вон в цинковом гробу, как либеральная пресса недавно разоблачала. Провез и что? Куда его девать? Идти на рынок в Питере и там его предлагать? Так это простите, покорно, не Кабул. Выходить на оптовиков? А какая гарантия, что они в МВД не дуют? Какая гарантия что это вообще не подстава? Какая гарантия что тебя не зарежут и товар не отберут? Сколько будут терпеть конкуренты - дело то простое, дунул в МВД на конкурента и все. Конкурент дикий, за ним никого нет. Сколько так можно работать до того, как попадешься?
        - Может, англичане платят?
        - Да брось. Мы же видели - тут не частная самодеятельность, тут преступная организация целая. Ты пойми только одно, друг мой - все крутится возле денег. В армии это не видно, но это так. Любая организация может долго и успешно существовать, только если она зарабатывает деньги. Или если ее финансируют извне, причем финансируют хорошо. Можно конечно сказать, что все это финансируют англичане, но посчитай - сколько же им надо будет денег на это. Десятки людей, и среди них - ни одного стукача. Ни разу - контрразведка не вышла на подозрительные контакты. Ничего, глухо как в танке. А организация существует, предатели - предают. Так - где же им взять денег в Афганистане?
        Араб пожал плечами
        - Убейте, не соображу
        - Да хватит чинопочитания уже…
        Я воткнул флешку в разъем - компьютеры Арваб купил самые современные, разъемы под флешку не сзади, как на более старых моделях - а спереди, и целых три штуки, удобно очень.
        - На, смотри.
        Стандартная заставка. Музыка, черный флаг, всадники.
        Бисмилло-ир-рахман-ир-рахим… сильный, гнусавый голос
        Дальше - стандартный набор. Черный флаг на стене, автомат, человек в маске. Во имя Аллаха, милостивого и милосердного, тебе, купец такой то, разъясняем положения Книги. Каждый правоверный, должен выплачивать закят, который должен идти на неотложные нужды мусульман. А так как священную землю, по которой ступала нога Пророка, попирают сапоги неверных - наиболее неотложной нуждой правоверных является джихад. Джихад может делаться имуществом, и он не менее ценен, чем джихад меча, и если ты, такой-то, опасаешься за свою торговлю - мы оставляем тебе ее, но ты должен делать джихад имуществом. Мы знаем, что оборот твоей торговли составляет столько то, по правилам джихада четыре пятых можешь оставить себе, а одну пятую от добычи ты должен отдавать в байтулмал[байтулмал - казна мусульман. Правило, согласно которому четыре пятых добытого на джихаде остается на руках добывшего, а одна пятая отдается «в общак» реальное, оно существует. Налог двадцать процентов] . Поэтому, если ты хороший мусульманин - ты должен исполнить свой долг и отдавать нам одну пятую твоих прибылей. Так же разъясняем тебе, что
выплачиваемый тобой закят Духовному управлению недействителен, потому что Духовное управление прожидовлено, и там сидят муртады и мунафики, преуспевшие лишь в обжорстве и поедании харама. Поэтому, можешь закят не платить, а если к тебе придут за ним - сошлись, что заплатил его нам. Короче - Аллаху Акбар…
        Надо сказать, что над формулировками поработал неплохой психолог. Двадцать процентов - не много и не мало, для подавляющего большинства пятая часть - посильный налог, из-за которого не стоит идти в полицию или к русским - можно просто повысить цены на товары. Бородатый - тоже знает, что говорит - оказывается, здесь не мусульманин рекетирует мусульманина, а братство освобождает торговца от необходимости лично участвовать в джихаде меча и заменяет его на джихад имуществом. Просто божественно. Чувствуется рука профессионала. Даже задаешься вопросом - а не граф ли Алан Сноудон, который почему то пропал с экранов радаров в последнее время - приложил к этому свои аристократические руки, а?
        Божественно, просто божественно.
        - Что ты увидел? - спросил я Араба
        - Известно, что. Флешка талибская.
        - Почему талибская?
        - А кто на джихад собирает? Известное дело - талибы.
        Он пока не понял. Впрочем, я его понимаю, для того, чтобы это понять - надо мыслить нестандартно, обладать крайне циничным умом и не иметь ничего святого в душе. Всем этим качествам - я, к сожалению соответствую.
        - Подожди. А кто сказал, что собранные таким образом деньги пойдут на джихад?
        - Да он же и…
        Араб запнулся на полуслове
        - Дошло?
        - Мать твою…
        - Когда до меня начало доходить, я примерно то же самое сказал. Твою мать.
        - Но то же…
        - Это бизнес, как говорят североамериканцы. Ничего кроме бизнеса. Бизнес на крови.
        Араб молчал, пораженный грандиозностью открывшейся ему картины. Это как увидеть нос трансатлантического лайнера, неспешно выплывающего на тебя из туманной тьмы.
        Мы ничего не можем утверждать из этой записи. Все, что мы видим - это то, как какой-то одевший маску человек, судя по виду бородатый, раздобыл где-то черный флаг - шахаду и автомат - и на этом фоне он убеждает какого-то купца уплатить ему или его людям двадцать процентов от прибыли. Вполне нормальный такой налог. Божеский.
        Мы не можем утверждать, что это деобандист. Мы не можем утверждать, что это правоверный. Мы не можем утверждать, что это афганец. Мы не знаем, куда пойдут эти деньги, на джихад или на чей-то номерной счет. Все, что мы видим - это то, как кто-то у кого-то вымогает немалые деньги. Остальное - наши домыслы. Мы видим человека в маске на фоне шахады - и думаем что это деобандист, хотя это - может быть, никакой и не деобандист. Наш мозг - соотносит увиденное со знакомыми образами и автоматически характеризует попавший в поле зрения объект - это деобандист. И требуется усилие, чтобы сойти с накатанного пути, и увидеть что-то другое.
        А что если это не деобандист? Если это никакой не талиб? Если это русский долгое время отслуживший здесь, знающий язык, раздобывший изъятый флаг с шахадой и решивший подзаработать? Что если это решивший подзаработать и знающий оперативную обстановку афганский полицейский?
        Если мы предположим, что это русский - то картина открывается совершенно грандиозная, Группа нечестных, решивших предать людей - начала вымогать деньги у купцов под видом талибов и деобандистов. Денег у нее становилось все больше и больше, денег неучтенных. Все они могли работать советниками и втянуть в это подсоветных, возможно целыми подразделениями: денег хватит, чтоб платить вторую зарплату. Постепенно, подбирая людей, подкупая их, избавляясь от неугодных, подкупая вождей племен - они могли и должны были стать некоронованными королями Афганистана. Тайной властью здесь.
        Если это так - то война, которая здесь идет - никогда не закончится. Потому что война - это огромные деньги, которые они получают, двадцать процентов с каждого второго купца - это миллионы и миллионы. Им просто невыгодно заканчивать эту войну. Поэтому - они могут вступить в контакт с местными талибами и организовать контролируемый террор. Ровно столько, чтобы посеять и поддерживать в головах страх, не больше и не меньше. Террор, выверенный с аптекарской точностью, ровно в той дозе, чтобы про него помнили, чтобы мы думали, что скоро победим, и все будет тихо и спокойно.
        Бизнес - террор.
        У них должны скопиться немалые капиталы, просто огромные. Я подсчитал - оборот рынков составляет примерно три - четыре миллиарда золотых рублей в месяц, прибыли
        - сейчас возьмем процентов десять, все-таки товара поболее стало. Отнимите двадцать процентов и прикиньте, сколько лет они получали эти деньги, месяц за месяцем. Это не англичане финансируют их - они могут сами финансировать англичан.
        Становится понятно, почему мы не можем ничего сделать с террором, с его финансированием - а как мы можем сделать, если терроризмом занимаются те, кто должен с ним бороться? Становится понятно, как раз за разом раскрываются наши оперативные мероприятия - как им не раскрыться, если разрабатывают их те, против кого они направлены. Становится понятно, как проник на свою должность и оставался там полковник Ага - да просто. Он был нужен кому-то именно такой. Командир афганского отряда смети, связанный с настоящими деобандистами и талибами, чтобы прим необходимости привлекать к делу и их.
        Становится понятно, откуда у боевиков взялся Шмель. Откуда произошла утечка об операции по обмену, которая едва не привела к их гибели. Кто и как раскрыл Аскера, воспользовавшись данными об активности его документа прикрытия - один из тех, кто сидит в Оперативной группе Генштаба и все это покрывает.
        Становится ясно и жутко, как работает эта система. Мы ищем покусителя с пистолетом в кармане - но рядом с нами люди в форме и с автоматами - и мы не видим в этом ничего плохого, это же наши товарищи. А товарищи ли? Откуда они узнают о том, каково состояние того или иного купца и сколько он может платить - известно, откуда, из Бюро Статистики, из Министерства Финансов - из официальных государственных источников. Как они могут охранять тех, кто заплатил - известно как, кто же лучше может охранять, чем тот, кто и должен это делать? А если какой-то купец желает избавиться от конкурента - заплати побольше, и твоего врага бросят в тюрьму по обвинению в пособничестве терроризму.
        Становится, наконец, понятно, почему наши действия отличаются сравнительной эффективностью по сравнению с действиями других организаций. У нас просто нет предателей изнутри.
        Или… есть?
        А безжалостная спираль мысли раскручивалась дальше, дальше…
        Сколько офицеров через это прошли и где они служат теперь - это же готовое топливо для государственного переворота? Сколько из них может служить в гвардейских полках
        - это же смертельная опасность для Августейшей фамилии - не один, не два подонка в Гвардии, а целый кагал предателей?
        Какое отношение эта тайная власть могла иметь к убийству Его Императорского Величества Николая Третьего Романова? Как - через порядки охраны просочилась смертница? Почему ничего не дало полицейское расследование? Может быть - это одна из тех смертниц, которые подрываются здесь, в Кабуле. А почему бы и нет? Просто Николай что-то увидел, услышал, понял, что в Гвардии что-то неладно. Они решили нанести первый удар. Или просто решили вступить в смертельную схватку за власть?
        Что они могут предпринять сейчас? Сколько вообще их и куда они успели проникнуть? Какой информацией обладают?
        - Ну?
        - Мрази… - с убежденностью сказал Араб - какие мрази…
        - Еще какие.
        - Что делать будем?
        Я достал из коробки пакетик с карточками
        - Заряжай телефоны. Давай.
        Следующий час мы провели в напряженной работе. Мы доставали мобильные телефоны, вставляли в них СИМ-карты и ставили на зарядку. Номера с коробок - переписывали к себе в блокноты, которых было три: у меня, у Араба и общий - а саму коробку уничтожали. Вся эта работа - требовала внимания и усердия - но мы это сделали.
        Через час - перед нами лежало около тридцати телефонов. Араб вопросительно смотрел на меня и ждал, пока я скажу, что делать дальше.
        - Какова их ахиллесова пята? - спросил я, и тут же сам ответил - связь. Им нельзя без связи. Они пишут флешки. Ты видел камеры на флешках?
        - Да нет.
        - Правильно. Они пишут свои требования об ассигновании денег на джихад на мобильники. А где они их берут?
        - Изъятыши? - догадался Араб
        - Так точно. Изъятыши. Телефоны, которые изъяли в участках. Возможно, они и покупают, но я сильно в этом сомневаюсь. Чтобы покупать - надо тратить хоть какие-то деньги, плюс - вступать в контакт с кем-то на рынках, а это значит - подвергать себя риску. Ты думаешь - те же талибы и деобандисты не знают, что здесь творится? Да знают, конечно, и в ярости из-за этого. Но сделать ничего не могут. Слишком разные весовые категории, а если они пожалуются - кто же им поверит? Но если они узнают от своих людей, что такой то - то и дело покупает телефоны на подложные документы - сложить два и два они вполне способны. И что они сделают?
        - Подкараулят и растерзают.
        - Точно. А вот с изъятышами - куда проще. Постоянный поток телефонов, куплены на самые разные документы. Проследить путь после изъятия не удастся, потом, по акту уничтожили - и концы в воду. А то, что с него сделали еще один звонок, или записали флешку… так это еще пойми, до изъятия это сделали или после. Нигде и ничего не докажешь. Шито - крыто.
        Изъятие телефонов - идея моего предшественника на посту Генерал-губернатора (Наместника в Афганистане тогда не было). Бандиты и террористы придумали не затратный и крайне эффективный способ пропаганды и радикализации общества. Они начали делать короткие ролики, с записями подрывов, казней, шахидских атак, приговоров Исламской Шуры - и запускать это в обращение. В короткий срок - эти ролики оказались в телефонах афганской молодежи, большей ее части - молодежь, как и везде радикальна и нонконформистична. Тогда мой предшественник издал распоряжение, согласно которому ношение, просмотр и распространение таких роликов карается конфискацией мобильного телефона. И теперь, как только кого-то приводили в участок - первым делом смотрели, что у него на мобильном. Интересно - когда вводилось это правило, знали, чем это обернется? Наверное, все же нет…
        - … и мы сделаем вот что. Мы забросим удочки и будем ждать, кто и когда на них клюнет. Удочками будут мобильные. Нашим преимуществом будет то, что мы знаем их заводские номера и сможем их отслеживать, даже если они поменяют СИМ-карту перед тем, как звонить с них или писать на них - они знают, как мы отслеживаем телефоны и потому это делают. Но вот того, что мы знаем заводские номера телефонов - они не знают и не ждут этого. Завтра мы с тобой потеряем по телефону. И послезавтра тоже. Потом - купим или раздобудем еще телефонов, сделаем несколько звонков, запишем несколько роликов - и тоже потеряем. Их кто-то найдет, и будет использовать, часть из них - отнимут в участке и еще какая-то часть - попадет в руки тех, кого мы ищем. Часть сдадут в дукан на перепродажу - мы тоже сможем что-то поиметь с этого. Они их используют и попадутся, засветят свои точки, свою инфраструктуру. Всю активность этих телефонов - мы будем отслеживать через эти два компьютера. Будем смотреть, где и что проявится.
        Несколько секунд - Араб сидел, переваривая сказанное.
        - Но ведь это займет время. Месяцы, может быть и годы.
        - Да, точно. Месяцы. Но то, что складывалось годами - за два дня не разгромить. Мы будем осторожны и терпеливы, мы не покажем, что знаем что-то лишнее. И только когда мы поймем, что знаем достаточно - мы нанесем удар и накроем всю сеть целиком. Выкорчуем всю эту мразь до последнего человека и отправим в края доброй охоты. Только тогда - мы сможем сказать про себя: да, я сделал все, чтобы эта гребаная война прекратилась. По рукам?
        Араб протянул руку
        - По рукам.
        - Сударь…
        Я повернулся. Отчаянно краснеющая афганка стояла со старинным медным подносом, напоминая индийскую статуэтку, из тех, которые продают на базаре.
        - Ваш чай, сударь…
        И почему то сразу стало легче на душе. Тяжело жить среди предательства, грязи и мерзости. Даже таким как мы - время от времени нужно что-то человеческое. Хотя бы
        - и чашка заваренного с любовью чая…
        Назавтра - мы с Арабом, как и было договорено - потеряли по мобильнику. Я свой оставил в ресторане, не богатом и не бедном, средней руки. Конечно же - его схватит халдей и не вернет, сдаст в дукан, сочтя это чаевыми.
        И пусть.
        А через несколько дней - я сам купил два компьютера, никому не говоря, снял небольшое помещение и поставил их там. И снабдил теми же самыми программами, чтобы параллельно отслеживать всю информацию. И теперь - я буду говорить Арабу далеко не о всех мобильниках, которые теряю. И посмотрим - проявятся они или нет.
        Доверять нельзя никому. Даже самым близким людям. Вот так - я и живу…
        Афганистан
        Пригород Кабула, район Барджаи

11 декабря 2016 года
        Горит звезда над городом Кабулом
        Горит звезда прощальная моя…
        В. Верстаков
        Вот и прошел еще один год нашей жизни, еще один год крови, пота и слез. Еще один год нашей войны в Афганистане.
        Я сидел в отогнанной с дороги машине марки «Датсун», в нескольких сотнях метров от Барджаи, пригорода афганской столицы, сейчас уже почти сросшегося с самим городом Кабулом. Это был довольно приличный район, район вилл и деловых зданий, в которых квартировали купцы - базара рядом не было, но это-то и привлекало купцов, здесь была тишина. По странному стечению обстоятельств - именно здесь, в одном из домов этого района уже дважды засветились мобильные телефоны, которые мы потеряли или позволили украсть. Характеры этих выходов на связь - короткие звонки, мертвая тишина после них - заставили предположить, что здесь что-то не ладно.
        Мы поступили просто. Ночью - на одном из столбов, по которому здесь подавалось электричество - установили небольшую, но отличного качества, с хорошим разрешением веб-камеру. Она работала в режиме фотоаппарата, один снимок каждые тридцать секунд, но по поданной через Интернет команде переходила в режим непрерывной съемки. Информация - сбрасывалась на промежуточный анонимный сервер, перекодировалась, после чего помещалась в другой анонимный сервер в режим хранения. Мы - заходили вручную и забирали, проверяли архив.
        Сегодняшняя проверка показала, что около подозрительного здания - было движение. А поскольку проверять все равно надо было - ночью пришлось пожертвовать.
        Для этого у нас был Бык, к которому в последнее время пристрастилась, похоже, половина всего русского контингента. Мерзкое химическое питие, изобретенное в Материковой Японии для того, чтобы китайские рабы могли работать по двадцать часов в сутки, не уставая. Из европейцев - его впервые пригубил австро-венгерский турист[оригинальная история такова: австриец Дитер Матешиц попал в Таиланд в восьмидесятые и обратил внимание на какой-то напиток, который постоянно прихлебывают велорикши. Он купил несколько бутылочек и увез с собой в Австрию, где и организовал производство. Через тридцать лет - продажи компании достигли отметки в 4,6 миллиарда долларов в год] , чудом попавший в Циндао - германский сеттльмент в бывшем Китае. Сейчас - его производили по всему миру, в том числе и в России - пили его обычно дальнобойщики и те, кому предстояла веселая и интересная ночь. В каком-то смысле - веселая и интересная ночь предстояла и нам с арабом. На случай, если она станет неумеренно веселой - у меня был автомат с глушителем и термооптическим прицелом и барабанный гранатомет с солидным запасом гранат. То что мы
делали - было против всяких правил, подобного рода операции не проводят вдвоем и без поддержки. Именно потому - у нас были все шансы добиться успеха.
        Араб в это время - должен был быть уже в городе, его транспортным средством был мотоцикл, который мы возили, прикрепленным к багажнику на крыше «Датсун» а. У него была интересная особенность - помимо обычного мотора с более эффективным, чем обычный глушителем - у него была батарея - конденсатор в раме, так что он мог преодолеть полтора километра со скоростью около тридцати километров в час совершенно бесшумно. Крайне полезная опция для спецназовца, действующего за линией фронта.
        Впрочем, разговорился я что-то. Вон, и Араб вышел на связь - он уже на исходной. А я сейчас - проверю запущенный с руки беспилотник и буду смотреть, чтобы никто лишний к нему не подобрался…
        Араб - положил мотоцикл на бок в самом начале узкой улочки - далековато на случай, если придется уносить ноги, но что делать. Тут была совершенно очаровательная куча мусора, которую утром должны были забрать - и на ее фоне мотоцикл был совершенно не виден. Особенно, если его еще и прикрыть мешковиной.
        Вот… так.
        Араб - моментально избавился от белой рубашки, которая могла выдать его в темноте, скатал и засунул к себе в рюкзак. Теперь все, что на нем было одето - было черного или темного цветов, и ничего из этого не могло выдать его в темноте. Несмотря на то, что здесь было темно, лишь малосильные уличные фонари прожигали мрак, оставляя на черном бархате ночи желтые дыры - необходимо было предпринять все меры предосторожности. Человеческий глаз - превосходный созданный многими тысячами лет эволюции инструмент, и активировать его - может один - единственный фотон, попавший на сетчатку.
        Он опустил на глаза прибор ночного видения - в отличие от обычного армейского, у него было не один, а сразу четыре монокуляра, дающие поле зрения в сто тридцать пять градусов. Было тихо, поразительно тихо даже для русской деревни - все как будто вымерло. Слава Аллаху - афганцы почти не держат собак, способных учуять постороннего на улице и поднять такой лай, что всех святых выноси. Одной проблемой меньше…
        Микрофон был на горле, он снимал звуки прямо с гортани, что оставляло обе руки свободными и позволяло поддерживать постоянную связь. Кроме того, такой микрофон способен был уловить самый тихий шепот.
        - Первый, я Второй, прибыл на место, начинаю работать… - прощептал Араб - где птичка?
        - Второй, я Первый, птичка над тобой. Продвигайся вперед, пятьдесят метров. По фронту свободно…
        Что хорошо в афганских пригородах - высоченные заборы, сделанные из глины с камнями или бетонных плит. Ничего не видно…
        Араб направился к нужной точке - не торопясь и не медля. От езды на мотоцикле - затекли ноги и напоминала о себе спина. Он напомнил себе, что уже не молод и не время бы ему - изображать из себя. В САС - главном спецподразделении главного противника - после сорока никаких шансов, или в штаб или в учебку, но на боевое задание тебя не возьмут. Ну а он… он сам себе такую жизнь устроил… гадство…
        Вот, кажется и нужное здание.
        Обычный высоченный забор. Обычные стальные ворота…
        - На месте…
        - Замри!
        Араб замер - его отлично научили выполнять команду. Разучивали так: одной половине командовали «замри», а вторая половина - бегала между замершими курсантами, и не дай Бог кто-то пошевелится…
        - Прошли… Внутри четыре объекта, два парных патруля на периметре…
        Араб достал из рюкзака пистолет с глушителем - если не поможет это, не поможет ничего.
        - Даже не думай об этом. Ты можешь пройти, если переберешься через стену ровно за шестьдесят секунд. Они идут с повторяющимся интервалом…
        Это уже признак непрофессионализма. Хороший патрульный - никогда не будет ходить туда-сюда равномерно, как китайский болванчик. Он будет действовать неожиданно, даже в таком скучном деле, как охрана и всегда будет настороже.
        - Я сделаю. Дай отсчет.
        - Хорошо. Скажи, как будешь готов…
        Араб посмотрел наверх, затем - достал из рюкзака перчатки из кевлара, выдерживающие удар тока - пистолет он убрал в рюкзак, он сейчас не нужен. Сверху - не было видно ни изоляторов Кактуса[Система контроля периметра] , ни колючей проволоки - но это только настораживало. Если это серьезный объект - там что-то должно быть.
        - Готов.
        - Тридцать секунд. У тебя будет шестьдесят
        - Понял…
        Он вспомнил пацанов, которых готовил - совсем некстати. Почему то подумалось, что решать ситуацию здесь - будут уже они, их смена. Новое поколение. Эта война - будет как Кавказская - делом двух, а то и трех поколений. Дай Бог, чтобы победу увидели хоть внуки…
        Казачата. Мальчишки. Он скучал по ним - хоть сам в этом и не признавался. Он так и не обзавелся семьей - был одиноким волком - и они ему стали как семья. Драчливые, взбалмошные - и в то же время чистые, как лист бумаги, на котором еще надо что-то написать. Он помнил их глаза - когда они сидели в степи, у крошечного бездымного костра, на котором кипятили чай - и он рассказывал им то, что нельзя было рассказывать. О специальных операциях, в которых он участвовал. О городах, в которых он побывал. О Бомбее и Пешаваре, о Тегеране и Каире, о Багдаде и Адене. Для них, высших в приволье казачат, эти города существовали как будто на другой планете. Постоянная удушающая вонь от двигателей, работающих на самодельном бензине, вонь горящих кизяков[На Востоке топить дровами дорогое удовольствие, там мало древесины. Поэтому сушат коровьи лепешки, иногда и человеческие, смешивают с соломой и бытовыми отходами и этим топят.] , узкие улицы, обшарпанные дома, острые как нож взгляды, озлобленные или обманчиво - равнодушные лица людей, чужая, похожая то на тяжелую отрыжку, то ли на карканье ворона речь. Конечно - были
и русские города, Багдад, прежде всего, запоминался «Хадека Алшани[Хадека аль-Фирдаус - райский сад] » - так претенциозно местные называли районы нефтяных небоскребов в самой излучине Тигра - но и там, на ярких и шумных улицах скрывалась незримая опасность. Для русского, тем более для казака, человека вольного - существовать в этой трясине было невозможно. Но он привык к этому, он пропитался этой вонью костров и пота, как местные - и его нельзя было отличить от местных. Он приводил пацанам фразы на чужом языке, рассказывал об обычаях народов, про которые если кто что и знает - так из новостей, из раздела чрезвычайных происшествий - а они слушали его с горящими глазами. Может, он зря им об этом рассказывал - не дело, скитаться по всему миру как…
        - Пошел!
        Он подпрыгнул, как вытянувшись в прыжке и с трудом (стареешь, мать твою, стареешь, казак!) зацепился за край бетонной плиты. В ушах - тяжко бухало сердце…
        - Пятьдесят пять.
        Он начал подтягиваться. Это не так то просто, если под коленями плита, да и зацепился неплотно.
        - Пятьдесят.
        Главное не нашуметь - а то счетчик быстро обнулится. Он представлял, как все оно будет - мечущиеся лучи фонариков, короткая очередь…
        - Сорок пять…
        Ему удалось подтянуться. Перевалиться через забор. Он понял, почему не было технических средств защиты - нельзя было привлекать внимание. Ни у кого на заборе не торчат по краям изоляторы - и тут этого не должно быть. Они полагаются на куда более чуткую и универсальную охрану - глаза уши и опыт опытных, обученных своему делу людей.
        - Сорок. Быстрее.
        Прыгнул. Перекатился - но все равно слышно. Прижался к земле - все. Ставки сделаны
        - ставок больше нет.
        - Тридцать пять.
        Где? Где спрятаться.
        - Тридцать. Справа или слева от входа.
        Он побежал туда. А вот хрен там спрячешься, это только сбоку круто выглядит. Дело в том, что человек - как то инстинктивно чувствует живое существо рядом с собой, особенно если его обучить доверяться своим инстинктам, не лениться проверять то, что показалось неправильным или ненормальным. Они проверяли это - даже в кромешной тьме человек чувствует находящееся рядом живое существо, но…
        - Двадцать пять.

… только если оно находится на уровне роста человека. Почему то человек почти не чувствует то, что находится выше его головы. Вспомните - как часто вы смотрите вверх? Не себе под ноги, не перед собой, не на уровне своего роста - а выше.
        - Двадцать. Что ты делаешь, черт тебя дери?
        Он еще раз подпрыгнул. Хвала Аллаху, тут мало дождей, и потому здесь не делают стоки. Если бы они тут были - то загремели бы почище вечевого колокола.
        - Пятнадцать. Действуй.
        Подтянулся, перевалился через невысокий край крыши, прикрывающей что-то вроде подъезда к вилле. Там, сверху - была еще широкая, открытая терраса.
        - Десять. Замри!
        - Ты ничего не слышал?
        Араб замер, боясь пошевелиться…
        - Не. А чего?
        - Упало вроде что-то…
        - Да ладно. Покурим…
        Едва слышный треск - сигаретной головки о бок коробка.
        - Занять позиции и ждать… Занять позиции и ждать… Твою мать, мы занимаемся всем чем угодно, кроме того, что должны делать.
        - А что мы должны делать, земляк?
        - Воевать, вот что! В провинциях духи кишмя кишат!
        Звук, напоминающий зевок
        - Дурак ты, земеля. Если хочешь под пули лезть, я не возражаю. А мне и здесь хорошо. Поближе к начальству и к кухне…
        - Я не для этого в армию вербовался.
        - Скаутские костры в ж… не отгорели? Ничо, вот перебросят в Кандагар, там узнаешь, почем фунт лиха…
        - Да заткнись ты…
        - Лиховцев в чем дело…
        Новый голос. Араб его не слышал. Уверенный, командирский.
        - Остановились передохнуть, господин штабс-капитан…
        - Отставить курить, б… Обалдуи. Ничего не слышали?
        - Никак нет… вроде.
        - Что - вроде? Давно докладывать разучился? Устав учить отправить?
        - Сержант Зозуля слышал, будто упало чего. Я ничего не слышал…
        Молчание. Потом - шаг, едва один. Араб даже дышать перестал.
        - Продолжать караульную службу. Гасилы грешные[Лентяи, увиливающие от работы. Сленг советской и императорской армии в чем то схож] . Лиховцев…
        - Я!
        - Не ори. Завтра мне пятый раздел устава расскажешь наизусть
        - Есть… - разочарованный голос
        - Все, двинулись, двинулись. Увижу сигареты - окурок сожрете. Дятлы.
        Снова шаги, теперь размеренные. Уходят…
        Еще шаги. Крыша тонкая. Едва слышно прикрылась дверь - судя по звуку, глухому и солидному дверь непростая, может даже и бронированная. Ушел? Или потопал ногами на месте, прикрыл дверь и стоит - с пальцем на спусковом крючке.
        Как узнать?
        А никак.
        Много лет назад - один китаец учил их искусству «шага гусеницы». Это когда люди думают, что ты стоишь, а на самом деле - ты идешь. Одно из древних, почти утраченных искусств монастырей в Шаолине. Вот и здесь надо так же - только не идти, а ползти.
        Что там, под крышей? Кто там? Может быть, кто-то только ждет движения, чтобы открыть огонь. Легкое движение пальца - и рой стальных ос оборвет его жизнь…
        Он сдвинулся немного. Буквально на миллиметр. Потом еще.
        Никто не закричал. Не начал стрелять. Не взлетела красная ракета, обозначающая тревогу.
        Тихо…
        Двигаясь в час по чайной ложке - он подобрался к окну. Оно было не только заперто, но изнутри еще закрыто ставнями и, судя по всему - стальными, настоящими.
        Он прилепил к стеклу микрофон последнего поколения - похожий на вырезанный из липкой ленты круг размером с компакт диск, гибкий и прозрачный. Он снимает звук с самого окна, за счет его микровибраций, возникающих от человеческого голоса.
        Потом переполз к другому окну…
        Не могло быть и речи о том, чтобы перебраться обратно тем же способом. Он просто не успевал - в помещении, к двум из трех окон которого были прилеплены микрофоны - закончились разговоры - а через несколько минут гости уже появились на крыльце. Захлопали дверцами машин…
        Никому из них было невдомек, что напоминающий японского ниндзя человек, одетый в черное - лежа наверху, на террасе слушает и даже снимает их.
        - Виктор Всеволодович… - молодой голос
        Звук шагов. Едва слышный металлический щелчок крышки зажигалки
        - Ну?
        - Я с вами отдельно поговорить хотел. По поводу Мутабара…
        - Ну что там опять…
        Араб понял, о чем - верней, о ком идет речь. Мутабар - это было имя и одновременно кличка генерала Мутабара[Мутабар - надежный] , начальника Корпуса пограничной стражи в Афганистане. Он пользовался популярностью - как один из немногих офицеров
        - афганцев в генеральском звании.
        - Это насчет крайнего каравана из Дарра Адам Хель. Люди Мутабара задержали его.
        - Случайно?
        - Нет, мы уже выяснили. Люди Мутабара распространяют слухи по всему приграничью, что только слово генерала Мутабара есть гарантия, а слово русских ничего не значит.
        Тяжелое дыхание. Сигаретный дым. Потом - какой-то непонятный звук - вроде удар, а потом - нечто похожее на приглушенный стон.
        - Сам придумал, сучонок? Ты кому уши натянуть пытаешься, гнида? Я почитай без малого пятнадцать лет на Востоке. Мутабар никогда не скажет такое, что бы он не думал! Если бы он был таким дураком - давно б лежал в земле.


        - Ну, говори.
        - Господин полковник, но караван действительно задержан!
        - Идиот. Пойди и выкупи его. Мутабар хочет денег и ничего больше. Он продаст тебе за полцены твою же контрабанду, чтобы не искать оптового покупателя.
        - Но как же обязательства перед англичанами…
        Еще один звук удара
        - Мал еще, чтобы рассуждать о таком. Иди, работай. Попробуешь еще раз соврать… знаешь, что будет.
        Араб, затаившись, слушал - ему не надо было переводить, чтобы понять, о чем речь. По какой-то договоренности с англичанами - из города Дарра Адам Хель вышел караван с оружием и боеприпасами для боевиков. Ему была гарантирована зеленая улица - но его задержали люди Мутабара, генерала, отвечающего за пограничную зону. Русские не вмешались, потому что афганцы в кой то веки раз сделали все сами. Теперь караван разгрузился где-то на складах и оружие ждало своей участи. Точнее генерал ждал, кто к нему придет и с каким предложением. Если предложение будет приемлемым - оружие ночью вывезут, а на следующий день по акту бросят в металлургическую печь такое же количество металлического лома. Если никто не придет - что ж, тогда уничтожат оружие и будут ждать другой караван.
        Вот только англичане - недовольны, и сильно недовольны. И кое-кто среди заговорщиков - уже продвигает их интересы…
        Снова шаги. Звук двигателя, скрип открывающихся ворот. Одна машина пошла. Здесь их всего три…
        - Ну?
        - Баранки гну… - раздраженный голос
        - Меняем?
        Это простое слово - в контексте звучало зловеще.
        - Всех не поменяешь…
        Звук, с каким выпускают в воздух табачный дым.
        - Я с самого начала был против того, чтобы связываться с англичанами.
        - Да помню…
        Снова звук зажигалки. Это от нервов - куришь одну за одной
        - Ты понимаешь, что при определенном раскладе мы англичанам уже не нужны. Кто им мешает сдать нас как стеклотару в пункт приема
        - Пока мы контролируем ситуацию.
        - Вот именно. Пока. Знаешь, если перед тобой сидит несговорчивый собеседник - возникает большой соблазн заменить его на сговорчивого. Очень большой соблазн. И как показывает практика - желающие обычно находится. Этот шакаленок - явно не будет набивать себе цену.
        Снова звук выдыхаемого дыма.
        - А ты? Какова твоя цена, Миша? А?
        - Виктор Всеволодович… Я же всегда за вами был. Вы моего сына крестили… За что…
        - Ладно, не пыли… Нервы что-то сдают. Полечить, что ли…
        Сухой смешок.
        - Деньги ушли?
        - Да, как обычно.
        Звук выдыхаемого дыма.
        - Хоть одна хорошая новость. Но сборы - надо увеличить. Там комбинат открывается. Надо к ним подъехать. Займись. Проблемы никому не нужны и все такое.
        - Есть.
        - И найди пару человек. Не из тех, кто совесть в детском саду на жвачку сменяли. Хотя бы в гимназии…
        - Есть.
        Неопределенный звук
        - А в Петербурге что?
        - Все сделано.
        - Уверен?
        - На сто процентов.
        Они хорошо понимали друг друга. Они чертовски хорошо понимали друг друга, даже несмотря на то, что в предложениях, которыми они обменивались - начисто отсутствовали то подлежащие, то сказуемые. Они давно занимались тем, чем они занимались и уже давно - понимали друг друга с полуслова.
        - Ладно, поехали. Тревожно мне что-то…
        Звук шагов, хлопки дверями машин. Моторы…
        Занавес.
        - Ну?
        Я снял наушники. Несколько человек - голоса при желании опознать не трудно - говорили о том, что должен был случиться взрыв на рынке, на котором упали сборы. Террористический акт и государственная измена.
        - Что делать будем?
        Хороший вопрос. Что со всем с этим делать. Главное - своевременный!
        - Что предлагаешь? - вернул подачу я. Вот кто-нибудь пытался поставить себя на мое место, а? Раскрыться можно запросто: если где-то что-то идет не по плану - обязательно начинается расследование, чтобы установить причины этого. Его будут вести не идиоты - самоучки, его будут вести профессионалы, которые сохраняли криминальную сеть на протяжении как минимум нескольких лет невидимой, своевременно и эффективно реагировали на все угрозы. Более того - этим профессионалам будет жизненно важно докопаться до причин - они не могут не понимать, что все ходят под виселицей за измену. Они будут копать - и первыми в списке будем мы, потому что мы уже засветились - через Аскера. Единственный путь не допустить этого - ничего не предпринимать. Сделать так, чтобы задуманное - свершилось. На рынке произойдет взрыв - и это как раз и будет самым веским доказательством того, что мы сейчас наснимали. Одного его - будет достаточно, чтобы многих отправить на виселицу.
        Проблема только в одном - как быть с теми людьми, которые погибнут от этого взрыва. Сделать вид, что мы принесли их в жертву высшим интересам? А знаете, как говорят - чем высокопарнее слова - тем злее и подлее дела?
        Наши мрачные размышления прервал звонок телефона. Стационарного. У меня был один стационарный телефон, которым я почти разучился пользоваться. Зато достать СИМ-карту из мобильного - каждый из нас может с закрытыми глазами.
        - Воронцов у Аппарата.
        - Ваше Высокопревосходительство, на линии дежурный генерал Свиты Ее Императорского Высочества, Принцессы Ксении Александровны, соединяю…
        Это еще что. Как то сразу прижало… Араб внимательнее посмотрел на меня, понимая, что что-то не то.
        - Дежурный генерал Свиты Ее Императорского Высочества, Принцессы Ксении Александровны, барон Август фон Фалькенхайм… - раздалось в трубке
        - Адмирал русской службы в отставке, князь Александр Воронцов - отозвался я, представляясь как полагается. Барон Август фон Фалькенхайм был давно на службе Дома Романовых, его брат - одно время возглавлял Командование Специальных операций.
        - Ваше Высокопревосходительство, Их Императорское Высочество непременно желают видеть вас. И как можно скорее. Немедленно.
        А это еще что…
        - Что-то с Николаем? Что происходит?
        Дежурный генерал помялся. Если вас вызывает Ее Императорское Высочество или любой другой член Августейшей семьи - этикет предписывает отправляться в путь без лишних вопросов. С другой стороны - все знали мое положение при дворе, и все понимали, почему я могу волноваться за сына Ее Императорского Высочества.
        - Ваше Высокопревосходительство, Их Высочество разговаривали со своим сыном перед ужином по видеофону, и с ним было все в порядке.
        Значит, какая то разборка при дворе. Как же все это надоело…
        - Сударь, мне потребуется время, чтобы найти подходящий транспорт… - сказал я, оттягивая неизбежное
        - Ваше Высокопревосходительство, Их Императорское Высочество распорядились выслать за Вами свой личный самолет. Соблаговолите распорядиться о пункте назначения.
        Значит, и в самом деле что-то неладное.
        - Кабул - Международный. Когда?
        - Примерно через полтора часа, Ваше Высокопревосходительство. Самолет уже в воздухе, мы передадим указания. До свидания.
        - До свидания… - я положил трубку и достал из ящика стола две бутылки «Быка». Тупо посмотрел на них, потом положил обратно. Личный самолет - одно из тех немногих мест, где можно спокойно выспаться.
        - Санкт-Петербург?
        - Он самый. Отдохните тут без меня. Ты за старшего.
        - Есть.
        Собирать мне было практически нечего. Дежурный чемоданчик стоит в углу, как и у нас у всех…
        - И да… Сможешь все сделать так, чтобы с той стороны и комар носа не подточил? Хорошо подумай, прежде чем ответить.
        - Смогу. Запущу через базар - ответил Араб
        - Сможешь - делай. Нет - сиди тихо. Что стоит на кону - знаешь. И помни - они об этом - и на секунду не задумаются так, как сейчас мы.
        Араб невесело усмехнулся
        - Да я и не сомневаюсь.
        - Все. С нами Бог.
        - С нами Бог, за нами Россия. Да, и еще…


        - Я кажется, знаю того, кого на записи называли «Виктор Всеволодович». Не уверен, но кажется - знаю.
        Вот это голос[Казацкое выражение, широко распространившееся. Означает «вот это да…
        или «ну и ну…»] …
        - И кто же он?
        - Его фамилия Панкратов, если память не изменяет. Не знаю, настоящая она или нет, псевдоним. Он из ГРУ, дальше - работал в штабе спецназа, курировал наше направление. Я слышал от людей, что он работал в Тегеране и окрестностях на первом этапе Урана, потом что-то произошло, и он потерял свою группу или часть ее. Но его не только не обвинили в этом, он оказался при штабе и работал там.
        - Здорово. Уверен?
        - Я получал приказы от него лично. Могу, конечно, ошибаться, времени то много прошло. Но мне с самого начала покоя не давало - знакомый голос, а припомнить не могу.
        - Здорово.
        - Проследить за ним?
        - Нет, просто выясни, кто он сейчас. Где служит. Попробуй оказаться рядом с ним и понять - он или не он. Больше ничего не делай.
        - Понял.
        - Ничего! - с нажимом повторил я - не время.
        - Да есть…

16 декабря 2016 года
        Афганистан, Кабул
        Здание главного офиса Кабул-банка
        Наверное, это всегда так бывает, что за внешним блеском - скрывается развал. Это так же верно, как и то, что под покровом ханжества - клокочет грязь.
        Отец четверых детей, один из самых молодых в России докторов экономических наук, министр финансов Афганистана Никита Талейников сидел на девятом этаже новостройки Кабул-Банка что на Майванде и с преувеличенным вниманием изучал пятое приложение к балансу.
        Которое было столь же лживым, как и четыре предыдущих.
        Научились, на свою и нашу голову…
        Основная схема - столь же проста, сколь и убийственна. Любое нормальное правительство, любое нормальное государство защищает свой рынок и свою национальную валюту ограничительными мерами, составной частью которых является валютный контроль. Все с этим согласны?
        Наверное, все.
        Валютный контроль - система мер, ограничивающих трансграничное движение капитала. Ведь капитал - это кровь экономики и ни одно нормальное государство, ни одно нормальное правительство не может позволять, чтобы кто-то зарабатывал деньги в своей стране, используя труд, природные богатства - а тратил их в другой. Это верх дикости. Все с этим согласны?
        Наверное, все.
        Тогда какого же хрена происходит то, что происходит?
        Схема простая, просто применяется она с откровенной наглостью. Все просто. Одна компания на этой стороне и одна на той. Зарегистрированы, внесены в реестр, все как положено.
        Одна компания - с той стороны - заключает с другой компанией, с этой стороны - крупную сделку. Нужно финансирование. Поскольку Великобритания - враждебная страна, никто не финансирует сделки через клиринг, зачет взаимных обязательств, как со Священной Римской Империей. Деньги, только деньги и ничего кроме денег. Приходится допускать и прямой обмен валют и трансграничные перечисления на крупные суммы. Итак: банк заполняет паспорт сделки, получает все необходимые визы, после чего - происходит, собственно перечисление. Все делается через Базельский банк международных расчетов, и назад там не отмотаешь.
        После чего, вдруг выясняется. Что и первая компания и вторая компания - находятся в комнате в какой-нибудь занюханной дыре и все что у них есть, это стол, стул и телефон. И сделки никакой не было, и товара никакого не было, и вообще ничего не было. Кроме денег, которые откочевали за рубеж вместе с их обрадованными владельцами.
        Просто замечательно.
        Это было и раньше. Ввели обязательное визирование паспорта сделки начальником местной полиции - начальники полиции на этом сильно обогатились и теперь были самыми горячими сторонниками русских - давайте еще так же, мы подпишем. Ввели процедуру обязательного резервирования средств самим банком - начали создавать фиктивные банки, выводить резервы. Пошла волна банкротств, каждое из которых обманутые вкладчики, и чаще всего вооруженные. Тогда - отняли право кредитовать трансграничные операции у всех банков кроме самых крупных. И что в итоге?
        Кабул банк. Крупнейший в стране. Флагман местной экономики. Сюда специально не пускали никого для того, чтобы вырастить собственную экономику. Сто двадцать тысяч вкладчиков.
        И дыра не менее чем на триста миллионов рублей. Которые были переведены в Британскую Индию и там растворились. Вместе с владельцем банка, молодым и амбициозным Джаграем. С которым он сам обсуждал будущее банка, будущее Афганистана три дня назад.
        Пустышка
        Талейников поднял взгляд на сидящих за столом. Две трети афганцы, треть русские. Все преданно и решительно смотрят на него - мол, что делать будем?
        Да что же за б… ство то такое? Лучше бы он так и оставался в Персии…
        - Кто подписывал аудиторские заключения по банку.
        - Уже поехали?
        - Бухгалтерия
        - Главный бухгалтер и главный кассир исчезли. Ищем. Рядовые работники показали, что существовали блоки памяти, которые постоянно забирались домой по окончании рабочего дня. Никто не знает, что на них.
        Черная бухгалтерия, чего ж еще. Просто удивительно одно - ставка по таким операциям доходит до трети суммы после того, как разгромили Хавалу. И может быть, кто-то объяснит ему, почему человек меняет дело с потенциальной капитализацией в несколько миллиардов - на сто миллионов, но прямо сейчас и наличными? Неужели это никто и никогда ему не объяснит?
        Пока что никто не сподобился.
        Что дальше? А дальше выбирать. Либо забирать гарантийный фонд, и получить при этом банкротство и сто двадцать тысяч вкладчиков, готовых громить и крушить - либо сделать вид, что ничего не произошло. В очередной раз.
        Только гложет сомнение… не может быть, чтобы тут еще чего-нибудь не было. Наверняка что- то есть…
        - Николай.
        - Я! - вскочило молодое дарование
        - Оставайся здесь. Не уходи, пока не проверишь всю первичку. Мне надо знать во что мы ввязываемся.
        - А вкладчики?
        - Удовлетворять всех. Другое еще опаснее
        Только системного банковского коллапса не хватало. А если рушится крупнейший банк цепочки - этого не избежать, кого-то обязательно заденет.
        - При необходимости - выходи на межбанк, потом решим. Ты тут на правах временного управляющего.
        - Понятно.
        - Никаких звонков, ничего. Но вкладчикам деньги выдавать.
        - Понятно.
        - Завтра, я здесь с обеда. Никто не уходит, пока мы все здесь не выясним. Никто не общается с прессой, никуда вообще не звонит.
        На лифте - это был один из немногих действующих лифтов в Кабуле - Талейников с немногочисленными сопровождающими спустился вниз. Выходя из здания, мрачно глянул на очередь, пока небольшую. Кабул - небольшой по меркам Востока город и новости здесь - распространяются мгновенно.
        - Послушайте, милейший…
        Руководящий охраной казачий сотник обратился в слух. У Талейникова здесь была крайне серьезная охрана, не хуже, чем у генерал-губернатора, потому что здесь все крутилось вокруг денег. И слово «откат» - увы, тоже знали.
        - Слушаю…
        - Оставьте здесь максимум своих сил. Мне нужен минимальный конвой. Сами тоже тут оставайтесь…
        - Но… не имею права…
        Талейников поманил пальцем, чтобы казак склонился к нему
        - За этими стенами - дыра в триста миллионов. Кто-то должен ее охранять, пока мы не поймем, что с ней делать.
        - Понял…
        - Пришлют жандармов, они вас сменят. До этого - ни шагу отсюда.
        - Слушаюсь…
        Талейников - бросив невидящий взгляд на отделанные зеркальными панелями стены - сел в свой Даймлер Бенц. Несмотря на многочисленные просьбы сменить машину на более защищенную - он остался к ним глух.
        - В Арк. И побыстрее.
        - Слушаюсь…
        Даймлер-Бенц крякнул крякалкой, прокатился несколько метров и застрял. За ним - пошел только один внедорожник с охраной…
        - Ослы… чертовы ослы…
        Машина замигала спрятанными под облицовкой радиатора сиренами - и выехала, наконец, на проспект.
        Чтобы снова застрянуть. Их моментально затерло движением. Лошади, ослы, автомобили, люди… все смешалось.
        - Да что делает этот идиот! - вскричал водитель
        Водитель полицейского пикапа - тоже застрявшего в трафике - выскочил из машины, но вместо того, чтобы идти разбираться - выскочил на тротуар и бросился бежать.
        Машина охраны засигналила сзади.
        - Полный бардак… - сказал водитель.
        И тут пикап взорвался…
        notes
        Примечания

1
        Такое переименование означает, что Его Императорское Величество содержит госпиталь за счет своих денег, а не казенных. Семья Романовых была богатейшей в стране, но многое содержалось за ее счет, а не за счет казны, это был как бы второй бюджет, пусть и намного меньше первого - но не лишний

2
        В нашем мире все еще интереснее. Существует железнодорожное сообщение из Захедана на Карачи через Мирджаннех, дорога проходит по белуджским территориям. Однако, этот участок дороги по непонятным причинам не привязан к общеиранской сети железных дорог, хотя для этого надо всего то построить дорогу между Бамом и Захеданом это чуть меньше двухсот километров. Этого не делается. Так что не надо говорить, что Империя - тюрьма народов, Империя - высшая форма политического устройства, и имперское правление - обеспечивает должную связанность всех частей империи, так что и люди перемещаются без дурацких границ и виз, и грузы можно дешево возить.

3
        Такой проект существует и в нашем мире. Сделать финансовую столицу Пакистана на насыпных островах у Карачи, с небоскребами… все как положено, примерно как в Дубае. Вроде как отделиться от города и начать все с чистого листа. Но в связи с резким распространением радикального ислама - не факт, что он воплотится в жизни

4
        Это значит - полцены квартиры. Оставшуюся половину - одалживала стройсберкасса под два процента годовых, а военным - без процентов вовсе. Вот почему в Империи практически не было ни бездомных, ни нуждающихся в жилье, строительство жилья было государственной задачей

5
        Девять парабеллум

6
        В Империи были школы не одного, а трех видов, бесплатными были только школы. Школа: девять лет (до 1976 года - 8, в деревне 6), один иностранный язык. После школы - не принимают в университет, только в коммерческое или реальное училище. Что кстати не мешало многим школьникам закончить коммерческое училище и стать очень богатыми людьми. Гимназия - платная, десять лет, два иностранных языка, после нее можно идти в любой университет. Лицей - двенадцать лет, три иностранных языка (включая французский, который дворяне знают с детства), он бесплатный - но только для детей дворян, это кузница имперской элиты. Лицеи содержатся Его Величеством и Дворянскими собраниями, простолюдин туда не попадет, сколько бы денег у него не было. Суворовские или нахимовские училища давали образование некоторые по уровню гимназии, а столичные и особо хорошие в провинции - по уровню лицея, они были бесплатными.

7
        общий язык

8
        Стой! Стой, полиция! (урду)

9
        Генетически модифицированные семена - это семена, которые произрастают только один раз - семена из урожая уже сами не дадут всходов. Эта технология имеется и применяется и в нашем мире - будь послушным, а то мы не дадим тебе семян и будет голод. В Российской Империи использование «одноразовых» семян каралось по закону

10
        Средневековый художник, основная тема творчества - ад и адские муки

11
        Группа активных действий, обычное наименование армейского спецназа

12
        лорд Луис Маунтбаттен, брат Его Величества, Короля. В нашем мире - последний генерал-губернатор Индии. Погиб в результате террористического акта в семьдесят девять лет

13
        Карандаш - гранатомет на сленге. У спецназовцев и у боевиков - сленг был один и тот же, так проще

14
        Примерно как плечевой упор на ДШК, очень удобный. В нашем мире такой приклад есть на китайской копии МАГ

15
        Лодочного и минного дозора - специфические вертолеты, предназначены для охраны УАГ (ударной авианосной группировки) от мин и нападения с использованием взрывающихся катеров - смертников или малых торпедных катеров (тактические единицы Японского императорского флота), так же для борьбы с пиратством. На таких вертолетах ставят радары, дополнительные баки и сильное пушечно-пулеметное вооружение. Есть в экипаже и снайперы. Не путать с вертолетами противолодочного дозора - у них совсем другие задачи.

16
        На самом деле это не так. Бывшая шляпная фабрика стоит напротив здания ООН

17
        Понятия Пакистан не было, было название «Северо-Западная пограничная провинция» Так что - индусы

18
        Автору известно, что в нашем мире на британских танках применяют пулеметы только
7,62. Но это потому, что британцы редко применяли танки в локальных конфликтах - а тут они применяют их постоянно

19
        Винтовка под снаряд 30*173, стреляет с плеча как гранатомет, с мощным дульным тормозом и длинным откатом

20
        В списках посетителей были люди, имя которых было засекречено. Таких записывали под номерами и сообщали короткий цифровой пароль. Естественно, и обыскивали тоже.

21
        В нашем мире существует в опытных образцах. Способен создавать виртуальные модели
        - голограммы. Местности, каких-то изделий - всего, чего угодно.

22
        Великолепны (фр)

23
        то есть для конкретного дела, а не постоянно действующий

24
        У этой истории есть продолжение, которое очень любят советские историки- и постсоветские плакальщики «о потерянном рае» тоже. Царь послал уже графа Казарского, как безусловно честного человека - проверить состояние дел со снабжением Черноморского флота - и его отравили, вероятно, вороватые снабжены. Это так. Но этим же любителям - я советую прочитать например книгу «ВЧК-ОГПУ в борьбе с коррупцией в год НЭПа». Как грабили Берлин маршал Жуков и будущий глава КГБ Серов - думаете, они только в Берлине воровать научились? А затем ответьте - стоит ли менять шило на мыло.

25
        Бандиты на Востоке

26
        Джон Пол Джонс - бывший пират, адмирал русской службы, основатель флота САСШ. Хосе де Рибас (Жозеф Дерибас), испанский еврей, беженец, адмирал русский службы, внес значительный вклад в борьбу с турками на Черном море, сподвижник А.В. Суворова. Основатель и первый генерал-губернатор Одессы. Шарль де Голль - французский дворянин, после Катастрофы преподавал в училище Императорской Гвардии в Рембертове близ Варшавы (преподавал он там и в нашем мире). Полковник, затем генерал русской армии, основатель бронекавалерии - легких бронетанковых частей. Активный преобразователь русской армии, стоял у основания русских бронетанковых частей. На русской службе состояли и другие влиятельные по европейским меркам дворяне, например - внучатый племянник кардинала Ришелье был генерал-губернатором Одессы, потом премьер-министром Франции, на русской службе был принц де Конде герцог де Бурбон, внук Наполеона Бонапарта, принц Луи Наполеон командовал русским уланским полком, участвовал в боях на Кавказе. Далеко не всегда Россия считалась полигоном сатаны

27
        Troubles - так англичане называют события в Северной Ирландии. В соответствующем контексте разговора - пояснять это слово не нужно, любой англичанин поймет о чем речь. Все, написанное выше о сэре Дэвиде Стирлинге правда. Что заставляет задуматься о разной природе элиты - когда нас мочили в Афганистане, когда разваливали СССР - ни один чиновник, ни один генерал - и близко не сделал того, что сделал сэр Дэвид. Советский Союз поощрял посредственность и не ценил людей, особенно - уникальных людей. Потому и рухнул.

28
        Существовала на самом деле, открыта в 1968 году. ЧВК - появились во время операции Свобода Ираку, они действовали и до этого, просто без лишнего внимания прессы и не в таких масштабах

29
        Не первый раз. На второй, конечно же возбуждается уголовное дело

30
        старое название сапожника, обычно сапожниками работали армяне или татары

31
        Бегущий кабан - стандартное спортивное упражнение

32
        Лев по-фински - lapua. Sapienti sat

33
        Все это - и цветные обозначения сторон и методика работы снайперов - позаимствована автором из реальной практики британской 22САС

34
        Казна, общак. Исламский комитет - нелегальный орган управления той или иной территорией. С печатью, с исламской шурой (советом), с судьей. Естественно, что тот кто вступал в исламский комитет - мог ждать смерти

35
        Духовного наставника. Салафиты не признают понятия «устаз» считая, что тот, кто слушает устаза - придает Аллаху сотоварищей

36
        Реально существовал в Третьем Рейхе. Это тот самый 9*18 ПМ, под который в Рейхе создавали компактный офицерский пистолет да не успели

37
        Группа активных действий, отряды спецназа ГРУ, делящиеся по географическому и страновому признаку

38
        Одна из групп спецназа центрального подчинения, комплектуется из числа жандармов. В отличие от нашего мира - в общевойсковых операциях не участвует, задачи - исключительно освобождение заложников и борьба с терроризмом.

39
        В Пакистане хидж, соответственно хаваладар называется «хиджи». Нелегальная внебанковская система переправки денег, известная еще со времен Шелкового пути. В качестве средства для транспортировки денег используют золото и бриллианты, иногда
        - наркотики, приветствуются так же взаимозачеты

40
        товарищ. Уважительное обращение, используемое в общении равных. Начальника называют «эфенди» или «раис».

41
        Одно из любимых вин И.В. Сталина

42
        Ирония связана с тем, что в России уже в среднем классе - одежду не покупали, а шили. Большие швейные фабрики - работали на бедных и на рабочую одежду. После семидесяти лет большевизма - культура посещения ателье в России ушла в прошлое, и теперь мы покупаем готовое, сшитое не на нас платье, выкладывая порой по несколько тысяч долларов исключительно за модный бренд

43
        специальная сцепка для магазинов. Позволяющая сцеплять два автоматных магазина горловинами вверх. Стоит денег, но это намного лучше, чем если приматывать магазин к магазину горловиной вниз. Сами не заметите, как набьется грязь и будет задержка

44
        жандарм, полицейский - что-то типа этого. Солдат - сорбоз, воин, удачливый и лихой
        - аскер.

45
        местный виноградный самогон. Часто для крепости добавляется всякая дрянь, вплоть до метилового спирта

46
        резиновая накладка на приклад для смягчения отдачи при стрельбе из подствольного гранатомета. Многие используют и без подствольника - потому что у Калашникова слишком короткий приклад

47
        Министерство внутренних дел Афганистана

48
        Выход скоростного торпедного камера на максимальный ход, когда большая часть корпуса висит в воздухе

49
        Главное военно-судебное управление, ведомство военного прокурора

50
        Дисциплинарный батальон

51
        К государственной тайне. Вполне резонный вопрос - все, что имеет отношение к действиям спецназа - это как минимум ДСП, для служебного пользования

52
        Ручной противотанковый огнемет. При попадании в помещения - выжить невозможно не только в нем, но и в соседних, человек погибает от смертельной баротравмы легких, даже если не попадает под огонь. После Шмеля - выживших не бывает

53
        Пулемет Калашникова бронетранспортерный. Здесь был в несколько другом варианте - без приклада и с вертикальными рукоятками как на Максиме

54
        индивидуальной обязанностью

55
        местные отряды самообороны, есть и в нашем мире. В 80-е годы назывались «отряды защитников Апрельской революции»

56
        Радиационной, химической, биологической защиты

57
        От старого мира - сигареты Ира. Шутка юмора двадцатых годов

58
        Реально существующая австро-венгерская фирма, один из первых производителей бензиновых зажигалок

59
        Имам мечети

60
        Пытка лишением сна на длительное время, обычно на три - четыре дня

61
        Стоп, хватит (пушту)

62
        Он неверный (пушту)

63
        Заткнись! (пушту)

64
        военный советник

65
        Главное разведывательное управление, военная разведка. В этом мире - было несколько другое подчинение спецназа, он подчинялся Командованию специальных операций, а не ГРУ. Но в ГРУ работали бывшие военные, в том числе и спецназовцы. Поэтому вопрос понятен: следователь знает людей из КСО, откомандированных в Кабул но не знает никого из оперативной сети ГРУ.

66
        Изменник Родине

67
        В Афганистане был не спецназ, а отряды коммандос, так же афганцы звали и русский спецназ

68
        Отправляйся в ад (пушту)

69
        Эй! Иди сюда! (пушту, приграничный диалект)

70
        Что (в смысле - что происходит? пушту)

71
        Я не понимаю (пушту)

72
        Во имя Аллаха…

73
        Парашютный десант. ВДВ - здесь такого слова не знали

74
        Их реально находили на базарах и в дуканах еще солдаты ОКСВ. Хороший тезис к тому, что царская Россия ничего кроме хлеба не экспортировала

75
        типичное прозвище афганцев. Зеленые, союзники - были и похуже прозвища

76
        старое казацкое выражение. Дать рахунку - довести до ума, направить

77
        Русско-балтийский вагонный завод. В числе прочего - выпускал примерно по две тысячи машин Руссо-Балт в год и занимался бронированием. Машины Руссо-Балт были основным транспортным средством всех Высочайших Особ

78
        осколочно-фугасно-зажигательные

79
        на Сокотре, стратегически важном острове на входе в Красное море - находилась база ВВС России и катерная база ВМФ России, это была крайняя точка присутствия в регионе, дальше - уже присутствовала Священная Римская Империя

80
        в отличие от европейских рыцарских крепостей - афганские чаще всего представляют из себя гигантский многометровый вал земли, скрывающий внутренние постройки крепости. Высокие каменные прямые стены афганцы строить не умели, да и материала на это у них не было. Нет у афганских крепостей и рва с водой - вода в Афганистане редкость и ценность

81
        Заместитель

82
        А. Дюма. Три мушкетера. Фраза Портоса - я дерусь, потому что я дерусь

83
        гомосексуальный педофил (афг.)

84
        исламское право

85
        Ошибка в определении русского народа как народа - богоносца вызывает и другие ошибки: например, в определении виновного в жестокостях коллективизации, Гражданской войны. Все это - сделали мы сами с собой, наши деды и прадеды, а не Сталин, надо это признать

86
        Подойди ко мне, мальчик (пушту)

87
        Я хочу купить телефон и СИМ-карту (пашту) Мобайль - мобильный телефон

88
        Едва ли не самая дорогая марка мобильных, производится и в нашем мире в Финляндии. Тоже подделывают

89
        Марка машины. Лицензионный британский Ровер. Если нет ничего лучше - сойдет

90
        Жалование приличное, за пять тысяч в Империи можно купить новую машину

91
        байтулмал - казна мусульман. Правило, согласно которому четыре пятых добытого на джихаде остается на руках добывшего, а одна пятая отдается «в общак» реальное, оно существует. Налог двадцать процентов

92
        оригинальная история такова: австриец Дитер Матешиц попал в Таиланд в восьмидесятые и обратил внимание на какой-то напиток, который постоянно прихлебывают велорикши. Он купил несколько бутылочек и увез с собой в Австрию, где и организовал производство. Через тридцать лет - продажи компании достигли отметки в 4,6 миллиарда долларов в год

93
        Система контроля периметра

94
        На Востоке топить дровами дорогое удовольствие, там мало древесины. Поэтому сушат коровьи лепешки, иногда и человеческие, смешивают с соломой и бытовыми отходами и этим топят.

95
        Хадека аль-Фирдаус - райский сад

96
        Лентяи, увиливающие от работы. Сленг советской и императорской армии в чем то схож

97
        Мутабар - надежный

98
        Казацкое выражение, широко распространившееся. Означает «вот это да…» или «ну и ну…»

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к