Вековуха. Беляна из рода Рарога Елена Бабинцева
        “Вековуха”. Так зовут меня местные люди. Когда-то это был мой народ…
        Осталась я одна и никому не нужная. Было у меня много подружек, а теперь только травинки в лесу, да ручьи прозрачные. И женихов было много, а теперь только утёс в лесу слушает мои песни.
        Когда-то красивой девушкой была, стала никому не нужной из-за уродливого шрама на лице. И решили родители мои отдать меня ведьме, что живёт в глухой чаще, чтоб глаза не мозолила да не смущала добрых людей видом своим…
        Зато теперь я с нечистью лесной знаюсь, сказки да легенды разные ведаю, и колдовать немного могу. И однажды в деревню мою пришла беда, откуда не ждали…
        Примечания автора:
        На конкурс "Приворот"
        Елена Бабинцева
        Вековуха. Беляна из рода Рарога
        Глава 1. Беляна
        Длинная рубашонка была залита кровью. Я плакала и звала на помощь хоть кого-то так громко, что сама не слышала себя. Но никого не было. Лесная чаща молчала. Все подружки да дружки разбежались кто куда, когда к нам на поляну внезапно медведь вышел - учуял запах малины в берестяных коробах. И, может, не хотел косолапый зверь зла делать, да попалась я ему под лапу. Махнул ей перед лицом, и стало в голове темно от боли и страха. Я закричала и кинулась прочь, по памяти, к деревне.
        Когда я вышла к людям, меня уже хотели бежать искать. Оказывается, подружки прибежали, рассказали про медведя, и что их Бел?на осталась там одна. Мужики тут же собрались изловить косолапого, чтобы больше неповадно было.
        Я пролежала в постели почти два месяца. Сначала ходили ко мне подружки, новости да сплетни рассказывали. Иногда я выходила на крыльцо родительской избы и садилась на скамью. Лицо было пока перевязанным, и не было видно, какой подарочек оставил хозяин леса.
        Когда я сняла повязку, то очень долго и горько плакала. Длинный узкий шрам тянулся ото лба, через глаз, и опускался на щёку и шею. Кому теперь я такая нужна буду?! Родители успокаивали, приводили знахарок да лекарей, но только всё без толку. Шрам никуда не делся.
        Минула осень. Начались зимние посиделки. Из соседних деревень стали приезжать молодые парни для сватовства. А я нарядилась в самое красивое своё платье, заплела золотистые косы, украсила себя бусинами да лентами и села у порога, поглядывая в окошко. Минул день, и никто не пришёл.
        Видимо, подружки добрые поведали какая беда коснулась их Беляны, самой красивой девицы в деревне. Все меня жалели, да никто ко мне больше в гости не ходил.
        А я кляла свою судьбу, пыталась утопиться в речке, но родители да братья бдели за мной. Видано ли! Такой позор накликать! Топиться вздумала! Найдём ещё жениха! Молода ещё! Вот увидишь, ещё отбоя не будет.
        Родительские слова я не забыла, но не верила в них. Шли годы. Два старших брата женились. Третий, младший брат, тоже не стал долго ждать и выбрал себе жену, одну из моих подружек.
        - Ты уж сестрицу не бросай… - украдкой говорила мать ему, думая, что я их не слышу. - Возьми к себе. Пусть по дому помогает, а потом, когда детишки пойдут - нянькой будет.
        - Не переживай, матушка, Белянку нашу не брошу.
        Я понимала, что деваться мне некуда. В родительском доме уже нельзя оставаться. Возраст уж какой… А теперь, когда последний из братьев женился, надо было идти к нему в дом. Да и кого в жёны взял… тьфу! Любомиру! Ни ткать не умеет, ни вышивать, а уж к печи никогда не подходила! И теперь придётся всё это делать за неё…
        Любомира хоть и была подружкой верной когда-то, но меня постоянно нагружала работой с утра и до вечера. А я не могла отказаться, потому что теперь я без мужа, одна на свете, и замуж никогда не выйду. И я должна быть благодарна брату и его жене, что взяли к себе.
        Но чем больше дней проходило, тем больше я не хотела оставаться под одной крышей с братом и его женой.
        А началось всё так…

* * *
        Я несла тяжёлые вёдра с водой. Коромысло натирало плечи, хотелось остановиться и отдохнуть, но люди постоянно глазели в мою сторону, как бы невзначай заглядывали в лицо, хотели увидеть шрам. Кто-то тихо причитал надо мной. Я шла, низко опустив голову, косы растрепались, и волосы лезли в лицо. Мне даже платка носить нельзя было… не мужняя потому что.
        - Вековуха! Вековуха идёт! Белянка!
        Детвора, как обычно, шумела мне вслед. Остановиться, да коромыслом бы их всех отходить! Но я продолжала свой путь. Дел ещё было много. Бельё постирать, да в избе убраться. А потом ещё и вечернюю трапезу готовить… Любомира уже на сносях была, вот-вот срок подходил. Где уж ей домашними делами заниматься. Но, по чести говоря, она и прежде не занималась ими особо. С подружками гулять бегала, от домашних дел отлынивала.
        Я пришла к избе брата и со двора услышала, как Любомира громко кричала на своего мужа.
        - …а коли беду накличем?! Дитё ведь ни в чём не виновато!
        - Какую беду?! Сестра это моя, а не кикимора лесная!
        - А вот и кикимора! Без мужа! Изуродована! Сколько ей навесили плохого на плечи? Не знаешь?! Вот и я не знаю! А слова-то людские, что репей по весне! Цепляется, а потом попробуй, отдери!
        - И что ж ты хочешь?!
        - Спровадь её! Родителям верни!
        - Негоже так поступать! Я обещал о ней заботиться! Сестра это моя!
        - А я - жена! А скоро и матерью буду! Люди уже на нашу избу косятся, да сплёвывают, чтобы их такая судьба не постигла!
        Наступила тишина. Брат, конечно, Любомиру не послушается. Но и оставаться в их доме я больше не могла. Если что при родах случится с дитём или роженицей, всё на меня повесят, палками да камнями забьют…
        Я поднялась на крыльцо, зашла в избу. Любомира сидела на лавке, обнимала живот и тихо плакала. Брат сидел за столом, мрачный, как туча. Я подошла к нему и села рядом.
        - Не печалься, братец. Вернусь к родителям. Пускай люд говорит что хочет. А ты скажи, мол, боюсь за дитё. Пусть пока отдельно поживёт.
        Он поднял на меня глаза и взял мои руки в свои намозоленные и натруженные ладони.
        - Век твою доброту поминать буду, Белянка.
        Я промолчала. Любомира даже не повернулась ко мне.
        Собираться я стала, когда солнце уже закатилось за острые пики лесов, чтобы лишние глаза не углядели, куда это сестра у Желана собралась. Но моя поклажа была небольшой: пару рубах, лапти, да пояски, которые сама соткала.

* * *
        Минула неделя, за ней другая. Любомира благополучно разродилась двумя крепкими мальчишками. Старейшина деревни нарёк им имена, которые надобно втайне держать, чтоб никто не сглазил. Первые рубашки подарили. Меня на праздник никто не позвал, но оно и понятно. Я там ни к чему.
        Когда родители со смотрин вернулись, то серьёзно решили со мной поговорить.
        Отец всё мялся, не мог сказать, посматривал на мать, будто искал помощи. И мама, вздохнув, сама заговорила.
        - Беляна, нам тут добрые люди посоветовали, что тебе надо во врачевание да ведьмовство податься…
        - Угу, добрые люди! Собаки!
        - Да погоди, отец, - сурово проговорила мама, - чего сразу ругаешься.
        - А потому что собаки и есть! Ты говори! Говори, как нам было сказано! Не можешь?! Так, я скажу!
        - Совет только дали, да и только!
        - Советы эти… как гвоздь в лапте! - огрызнулся тятя. - Как я кровь свою и из рода выгоню?!
        У меня всё внутри оборвалось. Уйти из рода значит уйти из семьи, забыть своё имя при рождении данное… Страшнее участи не придумать. А чтобы ведьмою быть, надо было Богам себя посвятить. Быть, как новорождённый, чистым.
        И так было понятно: меня уже давно не привечали в деревне, что я как бельмо на глазу, мешаюсь. Когда беда какая придёт, не приведи Род, я же во всём виноватая и буду.
        Я вздохнула и взяла отцовы руки в свои ладони.
        - Батюшка, не сердись. Авось, и правда совет хороший. Не люба я здесь больше. Чуть, какая беда, так вековуха мимо прошла, сглазила. Уж сколько раз такое было. Матушка, верно говорит, нельзя мне тут дожидаться неизвестно чего. Уж лучше я сама…
        Отец тут расплакался и крепко меня обнял. Они добра мне хотели. Не может родитель смотреть, как его дитё казни придают. А так хоть жива буду. Смогу издали глядеть, как деревня живёт, а может когда и лекарством помогу, хворь отгоню да заговорю урожай от сглаза.
        Ведьма, которая нынче в лесу у нас обитала, тоже вековухой была. Да только давненько это было. Тогда то была старуха седая, но почитаемая и уважаемая. Много тайн она ведала, с духами да нечистью лесною знается. Любую беду может отвести. Может, и от моего недуга лекарство будет. Всё ж лучше, чем здесь…
        Рано поутру в наш дом постучались. Мать наскоро накинула платок на голову и пошла открывать. На пороге стояла высокая фигура, затянутая в тёмный платок. Ведьма вовсе не была сухой да скрюченной старухой. Она была высокой женщиной с пронзительными зелёными глазами, седыми волосами, убранными в косы, на лбу ремешок с неизвестными мне знаками, на шее множество амулетов, на поясе мешочек с травами, в руках посох простой.
        Ведьма обшарила избу взглядом, и её глаза сразу зацепились за меня, хоть я и старалась делать вид, что сплю. Она усмехнулась и проговорила.
        - Соберите девку. Вещей дайте тёплых. Амулетов чтоб никаких из дома не брала. Она теперь не ваша. Род-то, какой у вас?
        - Рароговичи мы… - растерянно проговорила мать.
        - Это хорошо, - кивнула ведьма и на этот раз окликнула меня. - Эй! Нечего лежать. Собирайся. Путь неблизкий.
        Отец сразу же оказался рядом со мной.
        - А, может, можно…
        - Нельзя, - грубо оборвала женщина. - Дочь-то ваша сколько уже натерпелась? А сколько ещё натерпится? Люди добрые болтать могут, а думают опосля. Нечего тут рассуждать. Девке со мной будет лучше. Опять же мне подмога. И ей обучение.
        Вот так, молча, меня собирали из родительского дома ранним утром, пока отец Сварог даже землю не осветил. Мать наскоро обняла меня, отец прижимал меня к себе дольше. Я вдыхала запах его рубахи, стараясь запомнить как можно чётче это ощущение тепла и защиты.
        В руках у меня была небольшая котомка с моими вещами, на ногах не очень старые лапти, рубашка серая с девичьим рисунком по подолу. Ведьма кивнула, осматривая меня. Отец и мать хотели было выйти, проводить, но ведьма им запретила. Я теперь из рода ушла. Меня провожать нельзя. Как будто никогда меня и не было. Сонная деревня только-только просыпалась, но мы успели зайти в лес, и никто не увидел, куда делась вековуха, которая вечно всем глаза мозолила…
        Солнце поднялось выше, а мы всё ещё шли по лесу. Я смотрела в спину этой странной женщине и пыталась понять, что меня дальше ждёт. Она не походила на страшную старуху, про которую мы любили судачить по вечерам на посиделках. Простая женщина с острыми чертами лица да колкими глазами. Но она была статная, будто госпожа какая… Красивая, наверное, по молодости была. Как же она вековухой стала?! Лицо, пусть уже и морщинистое, да без единого шрамика или пятнышка. А вот же…
        - Дыру скоро в спине проглядишь… - донёсся до меня голос ведьмы. - Знаю, что интересно всё, многое узнать хочешь, да только до избы моей дойдём. Не след в чаще такие разговоры вести.
        - А далече ещё? Утомилась немного…
        - Недалече. К закату дойдём.
        - К закату?!
        Я где была там и встала. Не думала, что она так далеко живёт!
        Ведьма тоже остановилась и повернулась ко мне.
        - К закату. А что? Ноженьки нежные устали уже? Так, может, обратно вернёшься?
        - Нет мне пути обратного - из рода ушла. Без имени и родичей теперь.
        Ведьма хмыкнула.
        - Тогда пошли. Успеешь ещё отдохнуть.
        И мы снова шли. Ноги я стёрла быстро. Так далеко я прежде не ходила, тем более, без отдыха. Не было даже тропки простой! Всё чаща лесная с густой острой травой.
        Из лесу мы вышли, когда солнце стало садиться. Каменный утёс посреди леса высился, как строгий страж. Поляна была чистой и красивой. И посреди этой поляны, у самого подножия утёса стояла ведьмина изба. Добротная, большая, на славу справленная! А мы с подружками всё смеялись, что изба у неё на куриных ногах стоит ветхая да страшная…
        Не было забора никакого, что поразило меня. Но кругом лежали странные камни с начертанными символами. Будто оберег…
        Изба сама отворила нам дверь! Но сил удивляться уже не было. Ведьма пропустила меня вперёд и зашла следом. Дверь тут же захлопнулась.
        Я без сил повалилась на лавку, которая стояла рядом. Ведьма же будто просто прогуляться вышла! Она сняла пояс с травами, поставила посох у двери, прошла к столу и стала накрывать. Я следила за ней из-под опущенных ресниц и мерещилась мне матушка, которая хлопочет у печи, чтобы всех накормить. На удивление тоска меня не одолела. Видимо, много слёз я проплакала да выстрадала всю боль. Не было больше ничего внутри.
        Тем временем на столе появился котелок с кашей, краюха плотного ароматного хлеба, сыр, маринованные грибочки в деревянной плошке, капуста с брусникой. В животе у меня громко заурчало. Ведьма усмехнулась и поманила за стол.
        Я кое-как встала с лавки. Болела каждая косточка в теле. Хотелось спать.
        - Садись. Поешь, сил наберись.
        - Спасибо, хозяюшка… - проговорила я устало. - И ты тоже отведай.
        Ведьма удовлетворённо кивнула и тоже села рядом.
        Пока я уплетала за обе щёки, она скромно съела ломоть хлеба с сыром. Всё на меня смотрела, будто изучала, глядела, пыталась понять, что я за человек такой. Я стеснительно закрыла волосами свой шрам. И сразу же получила по руке.
        - Нечего лицо прятать из-за такой ерунды.
        - Да какая же ерунда? - тихо проговорила я. - Жениха не нашла, детей не родила, род не продолжила… Вон, Вековухой стали звать, будто я уже жизнь пожила…
        - Люди горазды болтать, - отмахнулась она. - Подумаешь, шрам на лице…
        Ведьма как-то погрустнела, но больше говорить не стала.
        - А как же вы здесь оказались, госпожа?
        Ведьма хмыкнула.
        - Какая я тебе госпожа? Ведьма лесная. ?свой меня звать.
        - А я - Беляна. Ну, звали меня так.
        - И сейчас так зовут, если хочешь. Никто твоего имени у тебя отбирать не собирается. И другого имени я тебе не дам, если не захочешь.
        Я немного подумала и решила, что не хочу себе другого имени. Ведьма кивнула, а потом указала на мой шрам.
        - Как давно такая ходишь?
        - Уже три весны.
        - Поди, дразнила медведя, что он осерчал?
        Я обиженно посмотрела на женщину.
        - Никого я не дразнила! Он сам к нам вышел! Мы малину с подружками собирали… и откуда вы знаете, что это был медведь? Я не говорила.
        - Да пахнет от тебя медведем, - сказала хозяйка. - Лечили?
        - Уж кого только не звали… - вздохнула я. - А уж чего только не прикладывали, а он светлее только стал. Да только всё равно видно. А потом уж все узнали, что мне медведь на лице оставил. Кому такая жена нужна?..
        Ведьма отмахнулась и закатила глаза.
        - А, может, судьба твоя не женой чей-то быть, а знания тайные постигать? Мать твоя сказала, из рода Рарога ты. А это род сильный. Может, и колдовать научу. Тайны узнаешь такие, про которые никто не ведает.
        Я отодвинула котелок с кашей и потёрла сонные глаза. Ведьма улыбнулась, как-то тепло и по-матерински.
        - Ну ладно… будет болтать. Пойдём, уложу тебя. Устала, небось. Завтра всё расскажешь, коль захочешь. И меня заодно спросишь.
        Я только кивнула. Меня уложили на широкую лавку, на которой лежала толстая подстилка из сена, оно приятно пахло лугами. Поверх сена была плотная льняная ткань, укрыла меня Ясва вязаным покрывалом, лёгким и тёплым, как пёрышко лебяжье. Сон сразу сморил меня, как только голова коснулась подушки. Может, мне что-то и снилось, только я ничего не запомнила. Я думала, буду тосковать по матери и отцу, по братьям своим, по деревне, в которой выросла, но тоски не было. Ясва некоторое время сидела около меня и гладила мой лоб тёплой рукой и что-то приговаривала, будто отгоняла от меня дурные сны и видения.
        Вот так, в одночасье, изменилась привычная жизнь, но страшно мне не было. Я чувствовала себя как дома, только здесь всё было иначе… Каждая вещь или мелочь казалась мне особенной и волшебной. Странно было осознавать, но я будто была на своём месте. Словно это место ждало меня. А, может, права была Ясва.
        Когда-то я слышала странную историю про одного ведуна, который был в лесу хозяином. Но и люду простому помогал. И вот так получилось, что мужики охоту устроили на медведей в лесу. Ведун их пристыдил, сказал из лесу уйти, да прощения попросить, что в гости, как враги заявились. Но посмеялись над ним, не послушали. Тогда он сам в медведя перекинулся, да и задрал всех, кого нашёл. Вот только забыл он, что нельзя ему кровь проливать человечью. Так и ходит где-то медведем.
        Не случайно медведь тот из лесу вышел…
        Глава 2. Ведьма и волк ?
        Утром я по привычке соскочила с постели, когда солнце едва-едва показалось над пиками елей. В избе царил полумрак и тишина. Я даже не сразу поняла, где нахожусь. А потом всё вспомнила… ну что же. Родной дом меня принимать не хотел, так может этот примет.
        Я осторожно спустила ноги на деревянный пол и тут же наткнулась на что-то пушистое и мягкое! Чуть не завизжав, я отсела подальше к стене. Огромная гора меха стала шевелиться и подниматься. Сначала показались чёрные стоячие уши, а потом и морда животного.
        - Ой, собачка… прости, что напугала. Ты откуда?
        Я хотела было погладить животное, да только глаза его, меня отвлекли. Не может у животного таких глаз быть… человечьих! Тёмно-зелёные, прозрачные, блестящие. Смотрит так внимательно.
        - Собачка… ты чего?
        А может, и не собачка! - пронеслось у меня в голове. Может, оборотень заплутал, в избу залез! А где же Ясва?!
        Я так перепугалась, что стала искать, чем буду отбиваться от этого незваного гостя! Наблюдая, как я шарюсь по полкам да роду молюсь, волк только хмыкнул. Мне не показалось! Он человек! Я удивлённо обернулась, но странный зверь встал и прошёл к дверям избы, которые были приоткрыты. Зверь протиснулся в проём и вышел. Я осела по стеночке и потёрла лоб руками. Хотел бы убить - так убил бы. А значит за Ясву тоже можно не бояться.
        Я встала с постели, надела на себя рубаху да юбку в пол. Моей рубашки, в которой пришла сюда, нигде не было, зато была одежда, которую мне ведьма дала. Значит, в ней и буду ходить. Теперь ничего не говорило о моей принадлежности к своему роду… даже одежда теперь другая.
        Подойдя к бочке с водой, которая стояла у печи, я зачерпнула в ладони прохладную воду и умыла лицо. Потом распустила косы и кое-как пригладила их. Гребня нигде не увидела, так что пришлось по обыкновению, всё делать руками. Заплела две косы, перевязала тряпицами, чтобы не распустились.
        Я прошла к двери и осторожно выглянула. Сначала не смело, но потом, когда никого не увидела перед избой, вышла на крыльцо. Отойдя немного дальше, я увидела, что около утёса у небольшого костра сидела Ясва и мой неожиданный утренний гость. Ясва смотрела на зверя и молчала, но было такое ощущение, что они говорят!
        Сначала в мою сторону посмотрел волк, а потом и ведьма. Она радостно махнула мне рукой, как бы говоря, чтобы я подошла ближе. Я кивнула и стала подходить к костру. Ясва жарила на костре небольшие тушки кроликов. Скорее всего, ей принёс их именно волк…
        - Беляна, светлого дня. Как спала?
        - Светлого дня… спасибо, хорошо. Даже снов не видела…
        - Это хорошо, - кивнула ведьма, - значит, всё так, как и должно быть. Садись ближе к огню. Сейчас поутру прохладно ещё. Смотри, что нам добыли! Отведаем!
        Я с опаской покосилась на волка. Ясва заметила мой взгляд и улыбнулась.
        - Не бойся его. Это мой друг давний.
        - Странный он… глаза не звериные.
        - Не звериные, - кивнула Ясва. - Человек потому что.
        - Человек?! - я удивлённо посмотрела на ведьму. - Но… значит, оборотень?!
        - Ну, оборотень, - кивнула Ясва, - и что? Уж вышло так…
        Я снова посмотрела на волка. А тот смотрел на меня, не отрываясь, будто изучал, думал, можно ли мне доверять. Вышло так? А что же произошло? И тут я обратила внимание, что уши зверя были в мелких шрамах. На морде зверя змеился длинный шрам, пересекая нос и теряясь дальше где-то в шерсти. Я непроизвольно дотронулась до своего лица. И стыдливо отвернулась.
        - Пришёл он ко мне израненный, - мрачно сказала Ясва, поглядывая на горящие угли. - Худой да побитый. Скитался по лесам много дней, а охотиться не мог, лапа сломана была. Вот и пришлось взяться за его лечение. Не доверял сначала, молчал. А потом поведал, как добрые люди собрались, да и чуть дух из него не вытрясли. Хоть зла он и не творил, деревню и племя своё защищал. Диких зверей отгонял, не давал скот воровать. А вот кто-то увидал, как он в волка перекинулся, да и донёс…
        - И что же…? - шёпотом проговорила я.
        - Да то! Собрались деревней, да и показали, почём фунт лиха… избили да выгнали. А он-то сам по себе там жил. Родня померла, хозяйства особо не было, изба старенькая имелась, заступиться никто не хотел. И с тех пор у меня живёт. Да как живёт… приходит, когда захочет. Правда, человеком я его ни разу не видела.
        Я снова глянула на волка. Но он лежал, отвернув от нас морду. Было, потянулась к нему рукой, но Ясва перехватила мою руку и покачала головой. Не стоит. Когда жалеешь кого-то, бывает горше самого яда. И обидно, и стыдно, что позволил такому случиться.
        Мы взяли мясо, которое приготовили и пошли избу. Волк шёл следом. Ясва накрыла на стол, поставила вчерашнюю кашу, положила мясо, сюда же прибавился лук перьями, свежий белый хлеб, кувшин с горячим отваром, творог и сыр. Ясва взяла миску и положила волку тушку кролика. Поставила миску у печи, и волк тут же принялся за еду.
        Я всё смотрела на волка и несмело жевала кусок хлеба. Ясва усмехнулась.
        - Что? Родная душа?
        Я аж поперхнулась и тут же покраснела.
        - Нет…! Я… просто… смотрела…!
        - Так, ведь он почти такой же… - проговорила Ясва, наливая отвар в кружку. - Я как тебя увидала, сразу про него подумала…
        - А… как его зовут? - спросила я несмело. - Как к нему обращаться?
        - Сам скажет, коль захочет… - проговорила ведьма. - Пока другом зови, братом названным, защитником лесным… как сердце скажет.
        Когда с едой было покончено, Ясва сказала мне одеться потеплее и идти за ней. Надобно было травы собрать, пока солнце выше не встало. А это лучше всего делать на рассвете, пока роса на траве держится…
        Я обмотала ноги плотной тканью, надела сверху лапти и зашнуровала аж до самого колена. Ясва смотрела на меня, едва улыбаясь. Сама же она одела под юбку мужские штаны! Вот это да! А разве ж так можно…? Хотя, кто ей может запретить… здесь она сама себе госпожа.
        Ведьма любезно дала мне вязаный зелёный платок, и укутала в него. Сама же она ограничилась тонкой накидкой.
        Утро дышало прохладой и запахом трав с полей. Я вдохнула полной грудью, и мне впервые показалось, что вся моя жизнь в деревне была не жизнью, а лишь каким-то блёклым мороком.
        Ясва и я углубились в лес. А вот волк куда-то убежал, и вскоре я потеряла его из виду.
        Ведьма подошла к старому и большому пню, положила на него немного ягод и поклонилась до самой земли. Я тут же повторила за ней.
        - Здрав буди, батюшка Лес! Мы за травками пришли! Не серчай на нас. Больше положенного брать не будем!
        Ясва выпрямилась.
        - Ну вот, теперь можно и идти.
        - А… ты всегда так делаешь? Здороваешься с лесом?
        - Конечно, - серьёзно кивнула ведьма, - Я здесь не хозяйка, а просто гость. Травы, ягоды собираю, коренья какие, да вот друг мой мохнатый охотится здесь иногда. Испросить благословения надобно. В гостях надо уважать хозяина дома.
        Когда мы вышли на широкую поляну, ведьма стала срывать цветы ромашек и укладывать в свой мешочек, который висел у неё на поясе. У меня же был простой кузовок. Какое-то время мы молчали, занятые делом. Когда перед моими глазами возникли бледные босые ноги с обломанными ногтями, я даже испугаться не успела.
        Я плюхнулась на задницу и ведьма тут же встала около меня.
        - Ясва… кто это…?
        - Лоскутиха местная. Мавка, если по-простому. Здрава буди, Улечка. Что ж ты маешься, моя хорошая? Опять реку взбаламутили? Али скучно тебе?
        Мавка была девушкой… почти моего возраста. Грустное бледное лицо, глаза смотрят куда-то вдаль. Волосы чёрные распущенные. С грязной рваной рубахи капала вода, будто она только из речки вылезла…
        Нас мавками родители пугали, когда мы к речке близко подходили, мол, утащат на дно, и поминай, как звали.
        Мавка перевела на меня взгляд и расширила глаза. У меня сразу волосы дыбом встали на затылке.
        - Ой… какая хорошенькая…
        - Ага, хорошенькая, да только не твоя.
        - Дай поиграю…
        - Улечка, девонька моя, не могу, - вздохнула Ясва. - Негоже с живым человеком на дне реки играть. На-ка вот… сплела тебе подруженьку. Будет с кем потешиться.
        Ведьма выудила из-за пазухи плетённую из сена куколку, одетую в белую рубашонку, с двумя косичками и простеньким личиком нарисованным угольком. Но мавка протянула к куколке ручки и взяла её, поглаживая по голове.
        - Нравится? Вот и славно! Ну, иди, иди моя хорошая. Солнышко-то поднимется скоро высоко. Пересохнешь ведь. Иди…
        Мавка ничего не сказала. Она, молча, отвернулась и, прижимая к себе куколку, ушла куда-то вглубь леса. Я дождалась, пока светлая, почти прозрачная фигурка исчезнет из виду и только потом встала на ноги. Ясва глянула на меня и тут же всучила мне головку чеснока.
        - Совсем забыла тебе оберег, какой дать… вот носи пока с собой.
        - Чеснок? - удивилась я. - А я думал, что его только кровососы боятся…
        - Не только, - кивнула ведьма, поднимая мой кузовок с ромашками. - Железо коленное тоже подходит, но достать его сложнее. Полынь можно с собой носить, только не все полыни боятся. В основном мавки да русалки. Есть у меня колечко железное, на поясок тебе. Хороший будет оберег. Но учти! Чтобы оберег стал тебя защищать как надо, надобно, его самой будет сделать. Поняла?
        - Ага… поняла.
        - Страшно было?
        - Немного… - не стала я врать. - Не ожидала. А… эта мавка… она же…
        - Жалко. Молоденькая была, - кивнула Ясва. - Утопилась. Женишок-то её другую себе нашёл, всё хороводы с ней водил, за руки брал. А она бедняжка, не выдержала, да к речке пошла. А потом и его за собой утащила… так и лежит там на дне. Рыб кормит.
        Я поёжилась. Ясва иногда говорила о людях простых очень резко, как-то грубо. А вот нечисть какую жалела, да привечала…
        Когда солнце вышло и стало светить сквозь ветви деревьев, освещая небольшую полянку, на которой мы были, Ясва стала собираться в обратный путь.
        Волк так и не появился. Я всё глядела за спину, думала, что он откуда-то выйдет. Ясва хмыкнула.
        - Не ищи. Ушёл куда-то.
        - А когда придёт?
        - Да то одни боги ведают… - пожала она плечами. - Когда приходил через неделю, иногда через месяц… всегда по-разному. Не беспокойся. Не пропадёт.
        - Да я так… - однако, я почувствовала, что щёки снова покраснели. - Просто.
        - Ну-ну… - сказала ведьма. - Придёт, как нагуляется. Ты ведь тоже появилась внезапно. А он не привык видеть других людей рядом со мной.
        Я только кивнула, но больше не стала о нём говорить.
        Все собранные травы были заботливо разложены на столе для просушки. Ясва сделает из цветов лекарство и засушит для отваров. Также несколько пучков мяты были подвешены под потолком избы.
        А уже к вечеру мы сидели на лавке, и я рассматривала старые книги и свитки, которые мне показывала Ясва. Читать я не умела, но ведьма обещала научить. Она рассказала, какие травы надо собирать на разные облики луны, какие коренья могут на ноги поставить даже тяжелораненого. А какие травы могут отравить и жизни лишить…
        - Ну? Спрашивай, коли непонятно.
        - Я столько всего за один вечер узнала… - растерянно проговорила я. - Пока сама не понимаю, что бы ещё спросить.
        - А что хочешь, то и спроси.
        - А… - но я тут же запнулась. Однако Ясва кивнула, будто понимала, что я хочу спросить. - А как ты ведьмой стала? Почему из своего рода ушла? Разве ж жениха у тебя не было?
        Ясва улыбнулась, но глаза были печальные.
        - И жених был. И детки малые были. Да только… не судьба, видимо. Болезнь лютая пришла. И как лечить от той болезни, никто не знал. Скосила хворь мужа моего да детей моих. Едва пепел по ветру развеяли, другая беда приключилась… видать, разгневали мы чем-то богов. Со стороны холодного моря пришли воины с мечами да топорами. И взяли, что осталось… а куда деваться женщине, если без детей да мужа осталась? Вот и пошла я, куда глаза глядят. Деревню пожгли, разграбили. Чудом не убили, да в плен не забрали. И пришла я к этой избе. Встретила меня древняя старушка. Обучила всему, что сама умела, знаниями да силой наделила. А теперь я вместо неё.
        Я слушала, закрыв руками лицо. Ясва говорила спокойно, но, сколько боли скрывалось за этими словами… а я-то себя жалела, бедняжку. А оно вот как бывает.
        Ясва собрала книги и свитки и встала. Я тоже поднялась. Говорить и спрашивать ещё что-то, было уже невмоготу. Но ведьма снова улыбнулась и проговорила.
        - Я пережила свою боль. Иногда только колет…
        - Прости, что вот так спросила…
        - Раз уж нам предстоит одну избу на двоих делить, то лучше знать с кем живёшь. Теперь ты расскажи, какую жизнь жила. Что в мире нового да интересного.
        - Да какую… - стыдливо потупилась я. - простую, наверное. Пока вот украшение на лице не появилось. Потом всё изменилось. Стала я всем не мила, вековухой обзывали, отовсюду гнали. А потом родители меня решили ведьме отдать в ученицы. Чтобы лиха не дожидаться.
        - И правильно сделали, - кивнула Ясва. - Людям много не надо. Невежество их как сорняк. Сколько не выкорчевывай, а всё прорастает, да на том же месте.
        - Так, я же зла никому не желала!
        - Зато если бы беда приключилась, ты бы виноватая стала, - усмехнулась Ясва. - Вековухи злые бабы. И слова их силою тёмною напитаны. Поэтому и не разговаривают с ними. И лишний раз не смотрят в их сторону. А ну как сглазят!
        - Глупости, какие…
        - Ну, глупости, или нет, а народ верит. Люду простому много не надо… сегодня добрый сосед, а завтра и камнем может кинуть вместе со всеми, потому что у кого - то волки лошадь задрали, али козу утащили в лес.
        Ясва много раз говорила, что людям много не надо. Неужели, и, правда, народ простой так легковерен, что готов сделать, что угодно лишь бы мнимую беду от себя отвести?
        - Ну, будет болтать. Пора бы и спать лечь. Завтра дел много. Будешь помогать.
        Я и Ясва на этот раз легли спать рядышком. Было так странно, но одновременно спокойно.
        - Ясва…
        - Мм?
        - А можно… я тебя за руку обниму.
        - Можно, бельчонок, - усмехнулась Ясва.
        Я осторожно обняла руку ведьмы и прижалась к ней. Тихо стрекотали снаружи сверчки, ветер тихо шумел травой. Где-то далеко протяжно завыл волк. Сердце застучало быстрее. А если что-то случилось?!
        - Не беспокойся… - тут же сказала Ясва. - Так, он говорит, что жив и здоров.
        - Ладно…
        - Спи, бельчонок. Отдыхай.
        Я послушно закрыла глаза. На этот раз мне привиделся странный сон. Я стояла посреди широко поля, дул сильный ветер, со всех сторон меня окружал лес. Я звала Ясву, но она не отвечала. Потом стала звать родителей, братьев. А когда попыталась позвать свой Род на защиту, то даже рта не смогла открыть. Будто зашили…
        Стало страшно. Я плакала и пыталась кричать, но горло сдавило невидимой рукой. А потом я увидела, как через поляну идёт огромный израненный медведь. Бурая шерсть свалялась от крови, он прихрамывал, один глаз был будто слепым. Я стала пятиться и зверь меня почуял. А когда увидел, то бросился за мной. Я побежала, что было мочи, но ноги стали тонуть в жидкой грязи, которая не давала мне сделать и шаг.
        - Ясва…! Помоги! Помоги мне!
        Мои руки тут же перехватили, и прохладная ладонь легла на лоб. Сон тут же оставил меня и я проснулась. Я тяжело дышала от страха.
        Ясва что-то шептала, рисовала на моём лбу какие-то знаки пальцем. Будто она отгоняла дурные мысли, которые собрались этой ночью у моей головы.
        Ломило тело, хотелось пить, было страшно, так что я боялась, как бы дух мой тело не покинул от испуга.
        - Всё-всё… всё прошло. Прогнала всех. Успокойся. Дурной сон в гости пожаловал. Но бед натворить не успел. Спи, бельчонок.
        И будто по её велению, я тут же закрыла глаза и погрузилась в тёмный омут сна без видений.
        Глава 3. Беляна и учение
        На этот раз меня разбудила Ясва. Тихонько потрогала за плечо. Я вскинула голову.
        - Что?
        - Тихо-тихо… - усмехнулась ведьма, - проснулась так, словно и не спала вовсе. Поднимайся, бельчонок.
        Я кивнула и, потянувшись, встала с кровати. Ясва уже накрыла на стол и ждала меня. Я быстренько оделась, умылась и села с ней рядом. Отведав утреннюю кашу с ягодами, мы стали собираться. На этот раз ведьма дала мне железное колечко. Простое железо, без надписей. Я приладила его к пояску на юбке. И головку чеснока положила в карман.
        Утро дышало прохладой, но чувствовалось приближение лета. Там где камушки лежали невидимой преградой, между лесом и избой Ясвы, стояла крынка с молоком и каравай, замотанный в чистую тряпицу. Ведьма нахмурилась, прошла к неожиданному подарку. Я пошла за ней и, подойдя ближе, увидела, что на узелке с хлебом лежал цветок чертополоха.
        - Ой… матушка мне сказывала, что от нечистой силы помогает. Да болезнь изгоняет, - проговорила я.
        - Верно, - кивнула Ясва. - У кого-то в деревне беда приключилась. Хворь кого-то одолела. Просят помочь…
        - А что ж сами не пришли и не сказали?
        Ясва хмыкнула.
        - Да кто ж их разберёт. Может пужаются, что съем их, да костей не оставлю…
        Я снова посмотрела на подношение и удивилась тому, что молоко было свежим, парным. А хлеб, будто только из печи. Даже остыть не успел.
        - А где ж деревня та находится, где беда приключилась? Вокруг ни души…
        - А кому надобно, тот дорогу быстро найдёт, - усмехнулась Ясва. - Ну что же… видать, сегодня будем людям добрым помогать. Пойдём, возьмём что надобно.
        Ясва взяла с собой баночки с мазями, сушёные травы, оберег, похожий на деревянную куколку. Ведьма велела мне умыться водой ещё раз, чтобы никакая хворь за меня не зацепилась.
        Через лес мы шли недолго. Но было такое ощущение, что дорожка сама под ноги нам ложилась и вела куда надобно. Потому что деревня показалась вскоре, словно и была здесь всегда!
        В этом селении я никогда не была, но слыхала о нём. Здесь род Воробьёв жил, Стрибога почитали. Много женихов отсюда в нашей деревне было.
        Но когда мы вошли в деревню, ни души не увидели. Все попрятались словно от чумы…
        Ясва пошла по улочке, изредка вдыхая воздух, словно чуяла что-то. Я запаха не различала, но чувствовала тоску какую-то… тонкую и скулящую. А когда мы с ведьмой остановились у большой избы, к нам вышел большой бородатый мужчина в дорогой красивой рубахе, может старший рода…
        - Ах, Ясвушка… пришла!
        - Ну, чаго приключилось? - недовольно проговорила Ясва. - Дел много, ещё вы со своими бедами…
        - А беда у нас, Ясвушка… беда! - тут же запричитал мужик, - Светла то моя, совсем дурная стала! Всё мается и мается! Уж мы - то и так и эдак! И ничего не помогает!
        - Короче! - недовольно проговорила Ясва.
        - Ходила с девками в лес, грибы собирали! - тут же сказал мужик, - а на следующий день вся изнемогла! Ноги не держат, что не поест - всё обратно идёт! И горячая стала, как из печки вынули!
        Ясва вздохнула.
        - Ну, пошли, покажешь.
        - Уж помоги, Ясвушка… - снова стал причитать мужик, - чего хочешь тебе дам, только изведи хворь!
        На меня особо внимания не обращали. Только раз взглянули и всё. Будто и не было меня вовсе.
        Изба была полна детишек, тут же были две мужние женщины, одна бабка, видимо жена старшего из рода, и два молодца. На лавке у печи, под толстым одеялом лежала бледная девушка. Чёрные волосы разметались, на лбу пот выступил, кожа бледная… но не пахло от неё ни хворью, ни смертью. Я даже удивилась. Я чую, как от человека пахнет. И раньше могла? Нет, не припомню такого.
        Ясва присела к девушке на лавку и внимательно посмотрела ей в лицо.
        - Хворь яйцом выкатывали?
        - Ага! - тут же сказал мужик, - Уж с десяток разбили…
        - Оно и видно… - вздохнула ведьма. - Хорошо хоть не помётом.
        - А помогло бы?!
        - Да тю на тебя! - отмахнулась Ясва, - Ты спросил бы сначала у своей Светлы, чего она в лесу скушать-то успела!
        - Дак это… - растерялся мужик, - она ж все грибы да ягоды знает. Перепутать не могла.
        - А я не про грибы да ягоды… - нахмурилась Ясва. Она похлопала девушку по щекам. - А ну, милая, давай глазки открывай. Вот и славно… ты мне скажи, моя хорошая, что в лесу съела? Зачем чужое взяла?
        Девушка расширила глаза. Было видно, что испугалась.
        - Так… это…
        - Ну? Говори, давай. Коли хочешь, чтобы избавила тебя от беды.
        Девушка вздохнула и потупила глаза.
        - Там на опушке кусочек хлеба лежал на пеньке… а я голодная была… вот и взяла.
        Ясва хлопнула себя по коленке.
        - Вот дурна твоя голова! Не тебе ложили - не тебе и есть! Конечно, сейчас маешься. Осерчал леший, видать. Беляна, подай мне мешочек с травой да водицу из фляги.
        Я вытащила из кузовка мешочек и достала фляжку. Тут же ведьме поднесли чашу деревянную, где она смешала воду и сухие листья. Потом потребовала уголёк из печки. Растолкала его прямо в ладони и добавила в воду. Она помешала все пальцем, что-то приговаривая над водой, а потом протянула напиток девушке.
        - На вот, выпей. Да нечего морщится. Пей, кому говорено!
        Девушка выпила всё до самого дна и снова откинулась на подушки. Затем Ясва достала из кузовка баночку с мазью и натёрла девушке лоб и ладони. Эта мазь была с лимонником, мятой и чабрецом.
        - Поспит немного, сил наберется, - проговорила Ясва. - Съела, твоя Светла, что не ей предназначалось. Хворь дурную я вывела. До завтра не кормить. Пусть сама есть попросит.
        - Ой, спасибо, Ясвушка!
        Мужик бухнулся ведьме в ноги, и Ясва недовольно отдёрнула свою юбку.
        - А ты пойди на ту опушку и положи в два раза больше того, что было! Понял?
        - Ой, понял! Понял Ясвушка! Выручила! Проси, что хочешь!
        Ведьма глянула на меня и потом проговорила.
        - Есть одёжа ненужная? Мне вот ученицу бы одеть…
        - Так ить… есть, конечно! А ну! Чего стоите, рты раскрыли! Принесите!
        Мужик так гаркнул на двух девиц, что у стены стояли, да молчали всё время, что те аж подпрыгнули.
        Я тихонько подёргала Ясву за рукав.
        - А… зачем мне…?
        - Негоже молодой да красивой девке в бабском да старом ходить… - тихо промолвила она в ответ.
        Спорить я не стала. Ничего плохого в одежде Ясвы я не видела. Ну да ей виднее…
        Две молодки принесли мне рубахи штопанные, но всё же носить можно было, сарафан синий, красивый… у меня такого никогда не было. И судя по лицу одной из девушек, сарафан новый не ношенный даже. Видимо своё отдаёт…
        - Вот Ясвушка! Бери! Оно хоть и старенькое, да носить ещё можно.
        - Сарафан не нужен, - тут же сказала ведьма. - Уже успели на него зависти напускать да злости, что забирают.
        Мужик так глянул на девиц, что те аж зарделись, как маки на лугу от стыда.
        Встала бабка с лавки и полезла в большой берестяной короб. Она что-то перекладывала и выудила простенький льняной сарафан, без вышивки, но сделанный ладно и умело. Подойдя ко мне, она вложила его мне в руки.
        - Бери, милая… мне не пригодится, а ты ещё поносишь.
        Я поклонилась старой женщине в пояс.
        - Благодарствую, хозяюшка.
        Ясва тоже кивнула и вышла в сени, поманив за собой мужика. Едва мы оказались на крыльце, как ведьма мрачно посмотрела на мужика и упёрла руки в бока.
        - Что ж ты детям-то своим дозволяешь себя так вести? А ну как бы леший утащил? И ищи потом, что иглу в сене! Твоя-то дурёха легко отделалась, Зван!
        - Дак… это… Ясвушка… толки всё это! Бабкины сказки…!
        - Ах, сказки! - сузила глаза Ясва, - а что ж тогда ко мне за помощью прибежал! Лечили бы сами.
        - Дак лечили… - поник мужик. - С десяток куриных яиц разбили, и всю задницу дедовником отхлестали…
        Я чуть не подавилась смехом. Зато Ясва засмеялась во весь рот.
        - Ой, чудные вы люди… в бабкины россказни не верите, а лечите, как пращуры завещали. Ну, по заднице она за дело получила. И что б больше чужого не брала. А ты, Зван, на то место, каравай принеси! И что б больше…!
        - Конечно, Ясвушка! - тут же закивал мужик. - Всё исполню! Всё сделаю!
        Ведьма кивнула мне, и мы пошли обратно в лес. Едва вышли за тын деревенский, как лесная тропка тут же появилась под нашими ногами и повела нас домой.
        - Умаялась… - проговорила Ясва. - Тяжело становится.
        - Так сейчас отдохнём! Только до избы доберёмся!
        Ясва едва видно улыбнулась.
        - Спасибо, бельчонок. Поняла, что приключилось?
        - Ну… девушка съела подношение для леса… и леший её наказал?
        Ведьма кивнула.
        - Когда приносишь дар лесу, или нечисти лесной, чтобы не трогала, то передаёшь пищу людскую в Навь. Еда становится опасной для живых. Поэтому даже животные её не трогают. Всякий зверь чует, что опасно брать, а что нет. А чем лечила?
        - Травы зверобой, тысячелистник… и, кажется, ещё мята была.
        - Молодец… - протянула ведьма, одобрительно покосившись на меня. - Схватываешь на лету. А уголёк зачем?
        - Что б всю дурноту в себя вобрал?
        - Хорошо, - снова кивнула Ясва. - Быстро тебя обучу. А там уж…
        Но она замолчала на полуслове.
        К избе мы вышли, когда солнце уже высоко было. Ясва с досады сплюнула.
        - Эх, хотела кореньев насобирать… да где уж теперь. Только завтра идти… Ладно уж. Пойдём, покажу, как избу защитить.
        Те камушки, которые вкруг лежали, не простыми были. Ясва объяснила, что тут забор строй не строй, а всё растащат. Мавки, лешие, русалки, лесовики… Они мёртвое дерево жалеют. В лес относят. Да и не любила ведьма заборы. Мол, от кого ей тут отгораживаться. От прошлой ведьмы достался ей вот такой оберег из камней. Камушки не простые: каждый из них был принесён лесной нечистью, и на каждый камень ведьма нанесла капельку крови. Так же делала и Ясва. Когда капельки стирались, она колола себе палец и ставила новую метку.
        - А для чего же это нужно? Если тут отгораживаться не от кого?
        - А от людей, которые лихо несут, с дурными мыслями меня ищут, зла желают, или выгоды недоброй, - тут же ответила Ясва. - Нечисть лесная бесхитростная. Лгать не будет. Да и не умеет. И зла просто так делать не будет. А люди могут…
        - Ясва… - проговорила я. - Почему ты так не любишь… людей?
        Ведьма вздохнула и печально прикрыла глаза.
        - Я от людей больше зла видела, чем от нечисти, бельчонок. Вот и неприязнь…за столько лет, сколько на свете живу, беды только от людей… уж не знаю, зачем нас Род создал…
        - Если уж так боги решили, то разве можем мы сомневаться… - проговорила я тихо. На что ведьма усмехнулась.
        - Даже боги могут совершать ошибки.
        - Тише! Нельзя так…!
        - Запомни, Беляна, ты никому не служишь, - серьёзно сказала Ясва. - ты меж миром людей и богов стоишь. Волю богов передаёшь, людские просьбы богам доносишь. Нет никого над тобою.
        - А как же… Род? Неужто если беда случится… и защиты не у кого будет просить?
        - Защиту тебе боги дадут, уж коли попросишь, - кивнула ведьма. - Да только, не пользуйся их милостью слишком часто. На свои силы рассчитывай. Да на друзей верных…
        Я вздохнула.
        - Нет у меня друзей…
        - Будут, - кивнула Ясва. - Много будет, что и не счесть.

* * *
        Минуло ещё три весны. Я уже знала весь лес, умела говорить с духами, с нечистью местною, много раз уже меня Ясва отправляла здешним деревням помогать. У кого корову сглазили, где ребёнка вылечить. Но в свою деревню я ещё ни разу не ходила. Ясва иногда ходила без меня. Говорила, что сама справится. Думалось мне, что ходила она ко мне в поселение. А с собой не брала, потому что не хотела, чтобы тоска по дому меня одолела.
        Я не спорила. Пусть так.
        Волк частенько ходил со мной по лесам, за травами и кореньями. Охранял. Я много с ним говорила, ласково называла волчиком, потому что имени его я так и не выведала. Со мной говорить он не хотел почему-то.
        Ясва обучала меня чему-то новому каждый день. Научила читать, поведала значение многих знаков защитных, оберегов и амулетов. По наставлению Ясвы, я сплела себе поясок с защитными рунами, и колечко железное повесила на поясок. Такой же поясок я сплела ведьме и волку. Ясве на пояс, а волку на шею. Ведьма посмеялась. Мол, кто ж оборотню обереги плетёт. Ну и что, что оборотень. Человек же…
        Волк подарок принял, разрешил повесить на шею и завязать. Благодарно лизнул ладонь. Я даже смутилась.
        Зима в этом году лютая была. Морозы стояли скрипучие. Страшно было нос наружу показать.
        Ясва говорила, что Мара мороз отпустила погулять, да забыла обратно загнать. Вот и попрятались звери лесные. Если бы не волк, который нам дичь из лесу приносил, пришлось бы туго. Но Ясва никогда не забывала благодарить лес за то, что позволил волку поохотиться. Всегда приносила часть нашей трапезы лесу-батюшке.
        Когда я почувствовала первое весеннее дыхание, Ясва стала постепенно угасать…
        Я перечитала все книги по лекарству, искала редкие травы, просила советов у нечисти лесной, но никто не знал, как отсрочить то, что уже давно предписано…
        Ясва лежала на лавке у печи, улыбалась, смотрела, как я читаю очередную книгу, хмурюсь и стараюсь найти средство от хвори.
        - Не старайся, бельчонок. Не вылечить мой недуг. Время моё пришло.
        - Ну чего опять заладила… - нахмурилась я. - Время, да время… рано ещё! Тебе ещё многому меня обучить надо! А ты уже собралась!
        - Нельзя обмануть Мару, бельчонок, - проговорила Ясва. - Раз она мою нить отмеряла, значит, так тому и быть.
        Я мрачно глянула на Ясву. Я храбрилась, говорила, что найду лекарство, сделаю всё сама, но не позволю ей так рано меня оставить. Но в глубине души понимала, что я бессильна. Но верить в это не хотелось.
        - А-а… - хрипло протянула Ясва, - понимаешь ты всё. Зачем упрямишься?
        - А вот хочу и упрямлюсь! - сложила я руки на груди и косами тряхнула. - Пусть Мара подождёт.
        - Ой, бельчонок, не ты ли защищать меня будешь? - усмехнулась Ясва. - Молода ещё против богини выходить. Да и не нужно. Я пожила на свете.
        Я нахмурилась, но вдруг опустилась на табурет около стола. Ясва говорила о своей скорой смерти, как об избавлении. Она ждала её, хотела уйти. Детей да мужа, наконец, встретить, а я… мне стало стыдно.
        - Не надо, бельчонок, - вдруг сказала ведьма, - не надо себя винить. Ты добра мне желаешь. Я бы хотела остаться с тобой дольше, но такова моя судьба. Принять то, что тебе предначертано не все могут. Даже смельчаки от своей судьбы бегут, что зайцы перепуганные.
        - Не мудрено, - кивнула я. - Никто не готов умирать.
        Ясва хрипло засмеялась.
        - Потому что многое теряешь, когда уходишь… а мне что терять… только ты бельчонок у меня есть. Но ты уже всё знаешь, многое умеешь. Друг мой лесной с тобой остаётся рядом. Ты одна не будешь.
        - А всё ж таки грустно.
        - Как и природа угасает по осени, так и жизнь всякая угасает. И всякая жизнь снова обретает новую судьбу. Не печалься. Мой путь только начинается.
        Я кивнула и, подойдя к лавке, легла рядом с Ясвой, обнимая её руку, как я когда-то привыкла делать.
        - В рубаху меня простую наряди, - тихо проговорила Ясва. - Пепел с утёса развей. Провожать меня придут - не гони никого.
        - Уж коли не испугаются прийти… - хмыкнула я.
        - Не испугаются, - прошептала Ясва. - До ранней зорьки будьте рядом.
        - Будем.
        Я крепко обняла Ясву за плечи и её пальцы сжали моё запястье в ответ. Я лежала, слушала её дыхание, и смотрела, как огонёк от лучины постепенно гаснет, погружая избу во мрак ночи.
        Сон мне приснился вещий: будто стоим мы с Ясвой посреди широкого поля, а с той стороны её зовёт какой-то мужчина да два ребенка малых. Она помахала им рукой, потом повернулась ко мне. Я не узнала её! Молодая, красивая женщина с черными косами, и блестящими живыми глазами. Ясва обняла меня крепко.
        - Прощай бельчонок. Свидимся ещё. Только не торопись.
        - Как же я… без тебя…
        - Ты не одна. С тобой весь лес, все мои знания, и моя сила… прощай…
        Сон пропадал легко, словно был мороком. Глаза я открыла, когда на дворе было раннее утро. Я всё так же обнимала Ясву за плечи. Но едва я проснулась, то уже поняла, что ведьма испустила свой дух.
        Ещё какое-то время, я лежала с ней рядом, осознавая, что меня уже никто не позовёт по имени
        Глава 4. Одиночество
        Я переодела ведьму в белую простую рубаху, надела на неё поясок-оберег, который когда-то сделала для неё, волосы заплела в косы.
        Затем оделась сама, и вышла из избы, стараясь при этом не смотреть на лавку, где лежала Ясва. Надо было натаскать побольше веток и сушняка для погребального костра. Придётся трудиться целый день…
        Было странно идти одной к лесу. Без Ясвы этот мир стал по-другому ощущаться. Стало пусто…
        Когда я вошла в лес, я сразу же нашла пенёк, на котором ведьма всегда оставляла угощение. Я выудила из кармана краюшку хлеба и положила на пенёк. В этот момент во мне что-то сломалось, и я расплакалась прямо там. Я осела на колени и кричала в голос. А я уж думала, что совсем плакать разучилась.
        Немного успокоившись, я встала, спросила разрешения войти и стала собирать хворост. Монотонные движения освободили меня от мыслей. Когда я связала очередную охапку хвороста и положила в сторону, то наткнулась на волка. Он стоял около собранных веток и глядел на меня своими человечьими глазами.
        - Пришёл… - вместо приветствия проговорила я, утирая красный от слёз нос, - Ясва в избе ещё. Можешь проведать в последний раз.
        Волк подошёл ближе и уткнулся в мои ноги. Его трясло. Будто он плакал…
        Я села перед ним на колени и позволила волку положить свою голову мне на плечо и прижаться ко мне. Он вздыхал и тихо скулил, словно пытался говорить, но я так и не научилась понимать его. Ясва говорила, что придёт время и научусь…
        - Всё… всё. Будет слёзы лить… - проговорила я, вставая на ноги. - Она бы не хотела, чтобы мы тут сопли распускали. Лучше помоги мне… одна не управлюсь.
        Волк развернулся и умчался в темноту леса, только кусты слегка дрогнули за его лапами. Я вздохнула и вернулась к работе.
        В лес я ходила шесть раз. Каждый раз приносила по три вязанки хвороста. За весь день, я так и не присела. Что уж говорить о еде. Дотемна мне уже не успеть…
        Я разложила хворост на ровной полянке, сделала ложе из рубленых дров, которые были заготовлены к зиме, разложила хворост внутри и снаружи. Ещё бы три вязанки принести…
        Я встала на ноги, осмотрела будущее место погребального костра. Скромно.
        Затем я вошла в избу и взяла Ясву на руки. Она будто ничего не весила, такая лёгкая стала. Я с лёгкостью перенесла её на деревянное ложе. Украсила папоротником, цветами, и лентами.
        Вдалеке, где-то в глубине леса протяжно завыл волк. Я обернулась на его зов и увиденное, заставило меня застыть на месте. В сумерках, из тёмного леса, ровным строем выходили странные существа. Каждый нёс небольшую охапку хвороста. Они проходили мимо меня, подходили к Ясве, кланялись и оставляли хворост. Среди всех кто пришёл, были лешие, кикиморы, мавки… и ещё много кто, кого я даже не знала. Вскоре погребальный костёр стал настолько высоким, что тела Ясву уже просто не было видно. Ко мне подбежал волк, держа в зубах яркий цветок, который источал тёплый свет, словно был искрой из костра. Я хорошо знала, этот цветок - это был Стёпка-огонёк. Много раз его видела.
        Я взяла цветок из пасти волка и, подойдя к хворосту, положила его сверху. Искры вспыхнули сразу же. Огонь занялся такой сильный, что пришлось отойти дальше. Жар от костра обжигал лицо, было больно глазам, но я стояла и смотрела…
        Свет от костра освещал всю округу и в круге света были только я и волк. Лесная нечисть стояла за кругом, потому что нельзя было к живому огню подходить. Спалит.
        Костёр пылал, танцевали языки пламени, как живые, сыпал искры в разные стороны, словно светлячки, поднимались в небо и гасли…
        До самого утра горел погребальный костёр. А когда стало всходить солнце, на поляне была только гора пепла. Лесная нечисть так же тихо ушла обратно в лес.
        Я собрала все, что осталось от костра в берестяной короб, и развеяла с вершины утёса, над мрачным лесом, который тихо горевал вместе со мной.
        В этот день я просто лежала на лавке, уткнувшись носом в стену, и старалась заснуть, чтобы забыть, провалится в темноту и не помнить, не видеть, не чувствовать.
        Сон сморил меня неожиданно для меня самой. А когда я проснулась, то ещё долго лежала и смотрела на потолок, будто боялась нарушить ту тишину, которая царила в избе.
        Но будет уже…
        Ясва бы мне сейчас нагоняй устроила за то, что ничего не делаю. Травы надо засушить, грибы к зиме приготовить, мазь по баночкам разложить, да убрать…много дел.
        Я встала с лавки, преодолевая непонятную мне усталость. Словно часть души с корнем выдернули. Я и правда чувствовала себя деревом, которое выдернули да бросили.
        В этот момент в двери вошёл высокий мужчина. Не многим старше меня. На лице два косых шрама, волосы длинные чёрные, в хвост убранные, в простой рубахе, безрукавке тканной, да штанах темных не по телу. Скорее всего, чужие. Ноги босые были.
        Я обвела мужчину взглядом. А потом снова посмотрела в его лицо. Глаза знакомые. Вот и сбросил волк свою шкуру…
        - Здравствуй, - проговорил он хрипло. - Признала?
        - Ну, здрав буди, волк. Что же заставило тебя ко мне человеком придти?
        - Сам не знаю. Просто понял, что надо. Негоже тебе тут одной всем заниматься. Тяжело будет.
        Я прошла к столу и села. Рукой указала мужчине сесть напротив. Он послушно сел за стол, но в глаза мне почему-то не смотрел.
        - Как зовут тебя?
        - Маар.
        - Вот и познакомились… - слабо улыбнулась я. - А то всё волк да волк. Ну что же, раз ты решил открыться мне, то надеюсь, больше не будешь пропадать.
        Но Маар ничего не сказал. Только кивнул как-то отстранённо.
        И день прошёл в простых домашних делах. Маар натаскал мне воды, мы перебрали травы, подвесили их на балки под потолком, занимались грибами.
        Я изредка поглядывала на мужчину. Он молчал почти всё время. Лишь иногда что-то спрашивал.
        Я не могла сказать, был ли он красив и пригож. Было в нём что-то надёжное и доброе. Глаза чистые и открытые. Но очень грустные. Был он высоким. Меня выше на целую голову. По избе ходил, пригибаясь, чтобы не задеть балки. И ещё я часто смотрела на его руки. Ладони натруженные, но белые, с полосками мелких шрамов, и длинными пальцами.
        На меня он не смотрел вовсе. Может, не привечал до сих пор. Может, боялся. Молча, выполнял просьбы, словно я ему госпожа какая.
        Вечером, пока мы трапезничали, я отвлеклась на плетение нового пояска-оберега для Маара. Он заинтересовано смотрел на меня и вдруг спросил.
        - Зачем это?
        - Тот, который я сделала, поди мал тебе будет. На волчьей то шее, понятное дело сходился, а сейчас куда его?
        - С собой ношу. Вот.
        Маар достал короткий поясок из кармашка. Уже потемневший от земли и травы. Я посмотрела на мужчину и улыбнулась.
        - А тот, который я делаю, на пояс наденешь. А этот можно на руку сладить. Чтобы не в кармане.
        Маар кивнул и снова углубился в думы, ел молча. Я заметила, что он тоже поглядывает на меня изредка, изучает. Взгляд его внимательных зелёных глаз можно было чувствовать на себе, как легкие осторожные прикосновения. А может, он думал, что я его пугаюсь? Потому и помалкивает, не смотрит, не хочет страшить ещё больше?
        Когда мы закончили с едой, Маар убрал со стола. Мужчина открыл дверь избы, и я тут же встрепенулась.
        - Куда ты?
        - Пройдусь. Я недолго.
        - Хорошо… я дождусь. Не буду пока ложиться.
        Он как-то странно кивнул и вышел за дверь.
        Лучина горела ровно, давая достаточно света для рукоделия. Пальцы мои уже знали, что надобно делать, и быстро сплетали ниточки друг другом, переплетаясь, и стягиваясь в хитрый узор. С узором вплетался и мой наговор от всякого зла, беды и болезни.
        Маара не было долго. Я уже начала переживать. Как бы ни случилось чего… хотя, когда он волком уходил в леса, его тоже не было долго. Тогда я так не тревожилась.
        Я закуталась в платок, и вышла из избы. Кругом царила ночь, шелестел ветер в траве, ухали ночные птицы. Луна на небе светила так, что можно было рассмотреть каждую травинку. Я походила из стороны в сторону, пытаясь в темноте рассмотреть знакомый силуэт. Но время шло, а Маар всё не появлялся. И чего я так тревожусь? Он знает все эти места гораздо лучше меня. Не раз мы с ним ходили вместе, и он показывал мне тропы, про которые я даже не ведала.
        Вдохнув глубже ночной воздух, я повернулась к избе и зашла внутрь. Я разделась до рубахи, затушила лучину и легла на лавку, закутавшись в одеяло. Тоска накатила, как огромная волна в море. Стало страшно и жутко. Я обещала себе, что больше не буду плакать и тосковать. Но не сдержала своего обещания. Мне не хватало Ясвы. Не хватало её мудрости, заботы и доброты. Малодушно я подумывала о том, чтобы вернуться обратно к родным, но как я оставлю Маара одного? Да и кто будет рад видеть меня в деревне? Поди уж все узнали, у кого я гостила все это время и чему училась. А это ещё хуже шрама на лице.
        Вот так размышляя, я понемногу провалилась в тревожный сон. Изредка я вздрагивала и просыпалась, но все ещё была где-то на границе сна и яви. В такие моменты я чувствовала, что меня надёжно обнимают, тихо гладят по волосам. Я обняла теплую надёжную руку и прерывисто вздохнула.
        - Спи, бельчонок… никто не тронет тебя.
        И я поверила этим словам. Стало спокойно. Мерное ровное дыхание рядом со мной успокоило меня.
        Утром я проснулась от тихой возни рядом с печкой. Но глаза открывать не спешила. Рука осторожно прошлась по тому месту, где раньше лежала Ясва. Наверное, приснилось.
        - Беляна…?
        Я встрепенулась и, вскочив на лавке, потёрла заспанные глаза. Маар стоял у печи, и держал в белой тряпице только что испеченный хлеб. Я с облегчением выдохнула.
        - Плохо спала?
        - Тоска накатила… маялась.
        - На стол я накрыл, одевайся, а я пока из избы выйду.
        Едва он произнёс эти слова, как я, не помня себя, вскочила с лавки, и успела поймать его за край рубахи. Маар удивлённо обернулся ко мне, но даже не прикоснулся, хотя его руки были почти на моих плечах, но он их отдёрнул, словно обжёгся.
        - Не ходи.
        - Беляна, ты что?
        - Я… - слова застряли в горле, стало стыдно. А что я ему скажу? Что переживала вчера, глаза не могла сомкнуть? И скажет он мне, что глупая девка, опять себе что-то придумала.
        Я, молча, отпустила рубашку и отошла в сторону.
        - Ничего… прости.
        Наступила неловкая тишина. Маар так и стоял напротив двери и смотрел на меня.
        - Если хочешь, останусь. За печь отойду. Подглядывать не буду.
        - Хорошо.
        Мужчина кивнул и, пройдя мимо меня, ушёл за печь, где была его лавка.
        Я тихонько отошла к кровати и села. А потом поняла, что стояла перед ним в одной рубашонке! Стыд, какой…!
        Я закрыла лицо руками, чувствуя, как пылают щёки. Да что ж это я… совсем на душе неспокойно стало. Словно в холодную воду окунули.
        Я быстро оделась, расплела косы, чтобы их расчесать. Гребень путался в волосах, все время норовил застрять, а дрожащие руки не желали слушаться. Я стала нещадно дёргать гребень, рвать непослушные волосы и клясть себя за эту странную слабость!
        - Ну чего творишь…
        Мою руку с гребнем перехватил Маар. Я так и осталась стоять столбом, пока он осторожно расчесывал мои косы. Гребешок в его руках ни разу не запнулся, не зацепился, словно волосы сами перед ним ложись ровными рядочками.
        Быстрые пальцы сплели мне косу, которую он перехватил тонким тканым ремешком, со своего пояса.
        - Спасибо… - тихо проговорила я.
        - Не за что.
        Сели мы за стол в полной тишине. Маар опять думал о чём-то своём, а я просто не хотела заводить разговор, потому что до сих пор помнила, как его руки осторожно расчесывали мои волосы.
        Пока я ещё была Беляной, той самой Беляной, которая была самой красивой девицей в округе, то помню, как на ночных посиделках меня норовили обнять мужские руки. Но тогда всё было как-то по-другому. Дружков всех я знала, знала их семьи да родню. И те ласки больше как забава ребячья была. Не трепетало так сердце, словно в силки поймали.
        Я мельком глянула на Маара, и тут же наткнулась на внимательный и сосредоточенный взгляд. Краюха хлеба встала поперёк горла. Я чуть не закашляла, но заставила себя успокоиться.
        - Я тут подумал… надобно будет перед зимой по деревням сходить. Обереги на грядущие холода раздать. Может и выменяем что.
        - У меня и шерсти столько нет… как же я столько сделаю? - удивленно проговорила я. - Вот тебе поясок доплету и всё…
        - Я по дереву немного умею резать, - сказал Маар. - Сделаю.
        - Здорово… у меня батюшка по дереву резать умеет. Да так складно и красиво! Гребешки делал красивые. Жалко, что не разрешила мне Ясва из дому ничего брать…
        - А много ли у тебя братьев и сестёр?
        - Братьев у меня пятеро. Один в деревне родной остался, а прочие разъехались. А сестра я одна у них была.
        Маар вздохнул.
        - Тяжело было родне дочь единственную от рода отлучать…
        Я повела плечом и грустно улыбнулась.
        - Уж лучше, чем смотреть, как за малую провинность людьми же и придуманную, камнями забьют. Я не сержусь…
        Я кинула взгляд на Маара и тут же отвела взор. Спросить ли? Не обижу?
        Однако едва я открыла рот, как в дверь с шумом влетела запыхавшаяся девичья фигурка. Я в изумлении узнала Любомиру! И как она нашла дорогу сюда?
        Жена брата упала на колени, и сипло дышала от скорого бега. Маар тут же оказался около неё и поднял на ноги. Я зачерпнула воды из бочки и поднесла чашу к её рту. Неужто беда какая? А если дети заболели?! Или с Желаном чего?!
        Любомира выпила почти всю чашу и помутневшими от слёз глазами, наконец, посмотрела на меня. А когда поняла, кого она перед собой видит, то снова упала на колени и вцепилась в мою юбку.
        - Помоги… не оставь на погибель! Беляна…!
        - Чего приключилось?! Любомира! Ну?!
        - Медведь…!
        В ушах зашумело от воспоминаний. Неужто тот самый медведь…?
        Маар поднял женщину и усадил за стол. Я подала ей теплый отвар с травами, чтобы успокоилась и всё рассказала.
        Любомира сделала пару глотков, и правда немного присмирела. Я взяла её за руку и посмотрела в глаза.
        - Расскажи, всё как есть.
        Любомира кивнула и стала сбивчиво говорить.
        - Мужики на охоту собрались… Желан же… охотник, тоже мне! Увязался за ними. Три дня их не было. Уже все подумали, чего приключилось. А на третий день они из лесу вышли с огромным медведем. В верёвки замотали, и тащили. Я уж думала, поди, мертвый. А он… как вскочит! Мужиков здоровых раскидал, как тряпочных! И Желана…! Желана за ногу ухватил. И давай им во все стороны… успели в пасть палки-то поставить, а он пасть не разжимает! Держит! А подойти к нему как? Желан кровью уж истёк весь…! Того и гляди помрёт! Беляна…! Не оставь! Помоги! Ты же ведьма! Ты знаешь!
        Маар бросил на меня взгляд, словно ждал моего ответа.
        Я нахмурилась. Не могу я брата бросить. Быстро накинула платок на плечи, поясок с травами и мазями закрепила на талии. В берестяной короб сложила чистые тряпицы. Маар тут же взял короб и повесил себе на плечо. Значит, со мной пойдёт. Пока бежали в обратный путь, Любомира держала меня за руку и всё благодарила за доброту.
        Глава 5. Беляна и медведь
        Тропинка была прямая, без единого камушка. Я бежала впереди, сзади меня был Маар, который держал за руку Любомиру. Деревья, наконец, расступились, и перед нами возник деревенский тын. Были слышны крики, возгласы и ругань.
        Я кинулась вперёд, не стала ждать Маара и Любомиру. Проскочила через всю деревню, как юркая птаха, и выбежала на широкую поляну, что аккурат начиналась за поселением. Там и столпился народ. А посмотреть было на что.
        Мой брат лежал на земле, весь в грязи и крови. Его нога была зажата в зубах огромного бурого медведя. Мужики всунули в его пасть длинные палки, чтобы не сжал окончательно. Едва кто-то начинал подходить, медведь вскидывал морду вместе с моим братом, и снова начинал трепать его в разные стороны. Слышался бабий крик. Ругались мужики, плакали дети.
        - Да стрелу ему в глаз! И дело с концом!
        - Уж ты бы не болтал, коли не знаешь! Ты что ли стрелок?!
        - Тады топор!
        - А коли в Желана попадёшь?!
        Я пробиралась через толпу, расталкивала мужиков и баб, кричала, чтобы дали дорогу. А когда люди поняли, кто идёт, то сами стали уступать мне место, чтобы я могла пройти. К медведю и брату, я уже подходила в полной тишине.
        Кивком головы показала, чтобы мужики с палками уходили, да подальше. Они не стали спорить. Побросали, что в руках было и наутёк. Медведь почувствовал свободу и начал подниматься на задние лапы. Желан взвыл дурным голосом. Я подошла ближе и положила медведю руку на морду.
        Внутри животного было смятение, надежда, обида, горечь…
        - Не сердись на людей, медведушка… - ласково проговорила я. - Не ведают, что творят. Отпусти моего брата, сделай милость. А я раны твои залечу.
        Медведь медленно разжал челюсти. Желан с воплем вытащил ногу из пасти медведя. Его тут же отволокли в сторону. Маар снял короб с плеч и стал перевязывать раны, зажимая раны, останавливая кровь.
        Мужики тут же вскинули топоры и вилы, и пошли вперед на косолапого с криками и угрозами. Медведь почувствовал перемену в настроении толпы, зарычал, встал на задние лапы, угрожающе заревел. Я вскочила на ноги и раскинула руки в стороны, нахмурившись.
        - Отойдите! Я обещала ему, что его не тронут!
        - Уйди, Белянка! Медведь совсем одичалый!
        - А если дети в лесу будут?!
        - Уйди, по добру по здорову!
        У меня аж внутри всё задрожало! Что ж за дурни?! Права была Ясва… людям много не надо. И невежество их, как сорная трава.
        - Я вам не Белянка! - выкрикнула я зло. - А ведьма! Если не хотите беду накликать да гнев богов, то уходите по домам. Сама со всем разберусь.
        Мужики стушевались и стали посматривать на старейшину деревни, как бы спрашивая, что делать. Но тот лишь покачал головой, мол, пусть сама разбирается.
        Мужики отошли в сторону. Медведь упал передо мной, истекая кровью, и жалобно мыча. Я быстро полезла в свою сумку вытащила травы, положила медведю прямо в пасть, достала мази, нанесла на раны в его шкуре, потом на морде. Я чувствовала, что он никому не хотел зла. Он вышел к охотникам, потому что те потревожили его берлогу. Увёл за собой погоню, потому что в лесу осталась его медведица и медвежата. Я сдерживала слёзы, шептала слова, которые должны залечить. Мои ладони стали светиться, и я чувствовала, как от них исходит лёгкое тепло. Я провела по морде медведя пальцами, и мелкие ранки стали затягиваться. И так, рана за раной, я залечивала медведя, пока в его глаза снова не вернулась жизнь. Я погладила зверя по, снова попросила прощения за людей и попросила не злиться. Медведь встал на лапы и спокойно ушёл обратно в чащу.
        Снова стало тихо. В ушах шумело, а перед глазами мелькали цветные пятна. В горле была ужасная сушь, словно я не пила много дней. Передо мной возник Маар и легко поднял под руки.
        - Беляна?
        - Всё… хорошо. Немножко устала.
        - Я подлечил твоего брата, - проговорил мужчина. - Перевязал. Но надо будет промыть раны и зашить их. Уж больно глубоки.
        Я кивнула, хотя понимала, что не могу даже на ногах стоять.
        Послышались возмущённые крики.
        - Теперь он обратно вернётся! И всех подерёт!
        - Уж лучше б сразу, топором по темечку, и делов!
        - Кто её позвал?!
        Любомира побледнела и закрыла лицо руками. Видимо она сказала, что меня надо звать, так ей пригрозили, чтобы ерундой не занималась. Желана унесли в избу, за ним поспешила Любомира. В этот же миг из избы выбежала моя мать, а отец пытался пробиться через бушующую толпу деревенских.
        Я едва открыла рот, как получила удар прямо в переносицу камнем. В глазах помутнело. Я слышала, как закричала моя мать и ругань отца, который судя по звукам, достал обидчика кулаком. Утробное рычание Маара говорило о многом. Я сжала его руку и метнула на него взгляд. Мужчина глубоко вздохнул и сжал зубы.
        - Никто меня не звал, - хрипло крикнула я. - Сама пришла. Я теперь ведьма. Нет больше Ясвы. Любо вам то, или нет, но теперь я буду за неё. Можете помощь мою принимать, а хотите не принимайте. То ваше дело.
        Я отпустила руки Маара и пошла вперёд. В голове всё ещё гудело, словно улей с пчёлами взболомутили. Но сглотнув и сжав зубы, я шла вперёд. Сейчас надо Желану ногу спасти. После отдыхать буду. Но я слышала, как Маар шёл за мной. Никто не смел нас остановить. Люди расступались кто в страхе, кто от отвращения. Для них я по-прежнему была Белянкой, вековухой, которая из рода ушла.
        Я дошла до избы Желана зашла внутрь. Мой брат лежал на лавке бледнее полотна. Он часто дышал и приглушённо стонал от боли. Я подошла к нему. Убрала пропитанные кровью тряпицы на ноге. Сильно же ему досталось… хорошо что кости целы остались.
        Любомира подбежала ко мне, взяла за руки.
        - Беляна…! Век буду твою смелость добрым словом поминать! Спасла Желана! Не слушай, что болтают! Они-то ничего не сделали! Храбриться только и могли…!
        - Воды мне чистой набери, - хрипло попросила я, - тряпок, каких не жалко принеси, шило и нитку.
        Любомира закивала и убежала исполнять. Ишь, как бегает быстро… а я - то думала, она только шагом может по избе ходить.
        В избу зашёл Маар и сразу подошёл ко мне.
        - Родичи твои войти хотели. Я не позволил. Сказал, ты будешь ворожбу творить, и мешать не стоит.
        Я только кивнула. Правильно. Сейчас не до того.
        Любомира вернулась со всем, что я просила и началась долгая и кропотливая работа. Раны Желана были промыты отваром. Маар помогал протыкать шилом кожу и вдевать нитку, осторожно затягивал и завязывал узлы. Поверх швов я наложила мазь, которая будет помогать заживлять раны. Одну такую баночку вручила Любомире, чтобы смазывала раны, пока те не заживут.
        Когда дело было кончено, я с трудом поднялась на ноги. И поняла, что вот-вот упаду. Маар меня подхватил.
        - Всё. Хватит. Дальше они и сами справятся, - мрачно сказал мужчина. - Идём. Домой пора.
        Любомира проводила нас до сеней, ещё раз поблагодарила, обещалась принести каравай да молока.
        Снаружи столпились люди. Я нахмурилась. Чего опять не понравилось?
        Ко мне подбежала матушка и со слезами стала обнимать и причитать. Отец стоял с другой стороны, и скромно утирал слёзы, которые набегали на глаза.
        - Ох, Белянушка… - всхлипывала мама, - истомилось-то сердце по тебе…! Как ушла, и покоя не было…!
        - Вон, какая стала… - проговорил батюшка, прижимая мою голову к себе. - И не признать.
        Я, молча, обнимала родителей и чувствовала запахи своего дома.
        Толпа зашевелилась, и к нам вышел старейшина.
        - Беляна… спасибо, что Желана выручила. Твоей доброты не забудем. Проси чего надобно.
        - Ничего мне не надо, - хрипло ответила я, - А будет нужно, так скажу.
        Старейшина закивал и как-то стал глаза прятать.
        - Ну, раз ничего не надобно, то… шла бы ты. Видишь, народ волнуется. А мне их не утихомирить.
        Меня как ключевой водой окатили из ушата.
        - Да в своём ли ты уме, Третьяк?! - гневно проговорил мой отец, - Белянка такую беду от вас отвадила!
        - Беды избежали, на том спасибо, - снова кивнул старейшина. - А всё ж, пусть идёт. Чем быстрее, тем лучше.
        Батюшка снова хотел что-то сказать, но я сжала его руку и покачала головой. Мне и самой не в радость было тут задерживаться. Повидала своих родичей, на людей поглядела…
        - Беляна… - тихо проговорила матушка и погладила меня по щеке, - пусть болтают! Всё равно ты наша дочь!
        - Матушка… спасибо. Но прав старейшина. Ни к чему народ волновать. Пойдём мы.
        Мама только сейчас обратила внимание на Маара и как-то испуганно прижала руки к груди, но ничего говорить не стала.
        Я вышла за забор и медленно пошла в сторону леса. Маар тут же догнал меня и стал идти рядом. Позади была тишина. Я чувствовала ненависть, презрение, страх, непонимание, интерес… всё это смешалось между собой и било в спину, словно подгоняло. Едва мы с Мааром вышли за тын деревни, как я позволила себе просто осесть на землю без сил.
        Маар кинулся ко мне и легко взял на руки. Я слабо возмутилась.
        - Ты что…? Не надо. Сама дойду.
        - Только если к завтрашнему дню, - спокойно сказал Маар. - Я донесу тебя.
        Я затихла в его руках, чувствуя тепло ладоней на своём теле. Стало стыдно.
        - Не сильно же тебя привечали.
        Я вскинула взгляд на Маара, но он смотрел вперёд на тропинку и сказал это словно самому себе.
        - Главное брата спасла.
        - А если бы меня там не было? Тебя бы камнями закидали?
        Я пожала плечами.
        - Может, и закидали бы.
        Маар приглушённо зарычал. Я решила спросить сейчас о том, что приключилось с мужчиной. Да, Ясва мне кое-что рассказывала, но я уверена, что там было и ещё что-то.
        - С тобой было то же самое? - тихо спросила я.
        Под ногами мужчины тихо трещали тонкие веточки, шуршала прошлогодняя листва. Маар молчал. Говорить он не хотел, или не мог. Иногда воспоминания ранят больнее, чем любое оружие.
        - Я был последним, кто мог в волка перекидываться, - вдруг сказал Маар, и моё сердце забилось быстрее. - Дед мой строго настрого наказал никому не говорить. Давно уже наш род утратил это мастерство. Мол, нечего людей волновать. Жили спокойно, и пусть так и будет дальше.
        Я охранял скот, отгонял диких животных. Зла никому не делал. Жил, как и все и даже невеста у меня была…
        В голосе Маара я услышала горечь. Эти воспоминания всё ещё ранили его.
        - Повадился в нашу деревню сохатый ходить. Да здоровый был. Посевы топтал. А изловить всё никак не могли. Словно хитёр был, как человек. Как стемнело, я волком перекинулся, да пошёл этого зверя искать. Отогнал далеко в лес. А как поутру вернулся в деревню, народ собрался у моей избы. Девица, которую любил, на меня указала и сказала, что видела, как волком перекидываюсь. Никто не стал правды искать… вилы да топоры подняли. Сначала просто били, а потом как невмоготу стало, волком прямо там перекинулся и дёру дал.
        Маар замолчал. Понятно почему он людей не любит. А за что их любить? Кричат, шум поднимают, не разобравшись в беде, виноватого ищут. Да, я знала, что люди из моей деревни могут и приврать и присказать чего лишнего, но не думала, что они на жестокость способны. А вот сегодня увидела.
        - Не ходи туда больше, - вдруг снова сказал Маар и его руки сжали меня сильнее.
        Я поняла, что щеки начинают гореть, и низко опустила голову, чтобы он не увидел.
        - Да как же… если беда какая приключится, то надо будет.
        - Пусть сами свои беды решают. Ты сегодня своей жизни не пожалела. А им страшно, что ты беду можешь принести. А какую, они и сами не знают.
        - На то они и люди… - проговорила я, - всего боятся. Чего не понимают - гонят вон. Хорошо не видели, как ворожила над медведем…
        - Иногда лучше, чтобы боялись.
        Я усмехнулась.
        - Ладно… будет о том. Спасибо, что со мной пошёл. Не оставил одну.
        - Я никогда тебя не оставлю.
        Я застенчиво кивнула. Маар иногда говорил так, словно я его девица обещанная. А может это просто забота, как о сестре названной? А я уж себе всю душу вынула…
        До избы мы дошли в полной тишине. Меня почти убаюкало мерное покачивание на руках у мужчины. Перед дверью Маар опустил меня на ноги, придерживая одной рукой, чтобы я не упала. Мы осторожно вошли внутрь, Маар перенёс меня на лавку и посадил. Снял с меня платок, и пояс с лекарствами.
        - Посиди пока. Сейчас.
        Мужчина отошёл от меня и вернулся с мокрой тряпицей. Он опустился передо мной на колени и осторожно промокнул ранку на переносице. Спасительная прохлада накрыла мой лоб. Голове сразу стало легче. Я даже глаза прикрыла. Маар взял мою руку и вложил в неё чашу с водой.
        - Выпей. Легче станет.
        Я не стала спорить. Вода живительным потоком наполнила рот, и опустилась в живот, который недовольно заворчал. Я ведь поела только утром… А потом ещё и ворожба. Тяжко далось.
        - Хочешь поесть? - спросил Маар, участливо заглядывая в лицо.
        - В сон клонит… - проговорила я, убирая мокрую тряпицу от лица. - Устала очень.
        - Поспи. Я постерегу.
        Я кивнула и легла на лавку, прикрывая глаза. Сквозь сон я слышала, как Маар какое-то время ходил по избе, а потом сон накрыл меня полностью. Снова тёплое и спокойное дыхание было рядом. Я по привычке обняла надёжную руку рядом с собой и прижалась к ней.
        - Спи, Бельчонок. Никто тебя не тронет.
        Такие простые слова, но они наполняли силой и давали покой душе.
        В эту ночь боги послали мне тревожный сон. Вещий или нет…
        Налетела лютая метель, замела все дороги, словно людской мир укрыла от глаз всего остального мира. Я видела, как по снегу плывёт огромная ладья с головой дракона на носу. Ясва мне рассказывала про такие корабли. Не всегда те, кто плыл на них с добром приходили. Северные воины из заснеженной Ладоги славились своим суровым нравом и жестокостью.
        Ладьи проплывали мимо, величественно сверкая в тусклом свете луны. Над ними расплывалась огромная тень, которая шла следом. Эта огромная тень несла в руках серп, и каждый взмах этим серпом заставлял съеживаться и страха.
        А когда очередная ладья стала проплавать мимо, меня стало затягивать под снег, прямо под корму корабля. Я гребла руками и ногами, старалась кричать, но голоса не было. И когда деревянное брюхо корабля накрыло меня собой, я открыла глаза и часто задышала. Ещё какое-то время я лежала и слушала своё перепуганное дыхание. Сглотнув, я поняла, что-то был сон. И как толковать его? Неужто беда какая-то идёт?
        Осторожно повернув голову, я осмотрелась. Было ещё рано. Солнце даже не поднялось. Маара не было видно. Скорее всего спит.
        Я кое-как поднялась на ноги и прошла к бочке с водой. Умывшись, я зачерпнула воды в ладони и выпила.
        Вещие сны всегда давались тяжелее обычных. И не важно, что были за сны - благие или не очень. Сегодня моя ворожба проснулась, так может и дар предвидения теперь есть? Ясва говорила, что этот дар часто бывает в роду тех, кто Рарога почитает. Может, повезло мне, обрести сей дар чудный? Буду ведать, что грядет, смогу беды отводить, в будущее зреть…
        Я усмехнулась. Стою, трясусь, как заяц загнанный, пот со лба катиться. Ох и ведьма! Дунь, да и свалится, как есть.
        Я вернулась к лавке и легла, укрывшись почти с головой. Завтра надо будет руны разложить на странный сон, да и Маару рассказать, может, посоветует чего. Однако, на душе всё равно было не спокойно. Сон был вещим, это сразу было ясно. Но вот откуда ждать нежданных гостей? И та тень, что за ними шла, неужто сама Мара была?
        Ясва всегда мне говорила, если ночь на дворе - дела в погребе. Дескать, надо решать дела по утрам, чтобы светлый Ярило видел и благословлял. Ночью только мары полуночные маются, людям спать не дают, да лихие духи нечистые.
        Ясва…
        Её лицо предстало передо мной, как живое, словно здесь она была. Тосковала я, чего уж таить от себя самой. Не хватало ведьмы и её мудрости. Все мне казалось, что мало я знаю, не всё успела перенять от неё.
        Я заставила себя закрыть глаза и снова заснуть.
        Снов больше я не видела, и спокойно проспала до самого утра.
        Поутру разбудил меня Маар, забеспокоился, что сплю долго. Я переоделась, причесалась и умылась. А мужчина уже накрыл на стол и пригласил меня отведать вместе с ним. Я бросила взгляд на руки Маара. Опять в лесу был…уходил ночью. Почему-то эта мысль меня кольнула. Куда он ходит и зачем? Но разве ж он ко мне привязан? Волен идти, куда и когда хочет.
        - Ты чем-то встревожена?
        Я встрепенулась.
        - Да… я видела дурной сон.
        Глава 6. Топоры и вилы
        Маар наказал сначала умыться, одеться и поесть, а уж потом о снах рассказывать. Я не стала ему противиться. Голова ещё гудела, не хотели мысли слушаться, разбегались по углам, как перепуганные зайцы. Только когда я допила отвар из своей чаши, Маар кивнул, как бы говоря, что готов слушать.
        Я вздохнула.
        - Я видела ладьи воинов с севера. Их было очень много. И за ними шла огромная тень… То была Мара. Она размахивала серпом, словно людские жизни забирала. Страшно было.
        Маар слушал молча. А когда я закончила, он посмотрел на меня и мрачно проговорил.
        - Если сон вещий, то лучше уходить отсюда.
        Я удивлённо заморгала и нахмурилась.
        - Что значит уходить? Куда?
        - А хоть куда. Но подальше. Викинги не жалеют никого. Ты не сможешь спасти все деревни в округе, Беляна.
        - Я не смогу так поступить, Маар, - мрачно сказала я. - Это мой народ. Моя деревня.
        - Твой народ был готов закидать тебя камнями, - наполнил мужчина. - Их ты собралась защищать.
        - Это не важно! - я разгневанно встала из-за стола и Маар тоже поднялся. - Ясва бы никуда не побежала. Она бы что-то придумала!
        Маар смотрел на меня нахмурив брови. В его зелёных глазах было раздражение от того, что я не желаю его слушать. Но он сомневался в своих словах. Он прекрасно понимал, что уходить нам некуда. Это наш дом.
        - Хорошо. Что ты хочешь придумать?
        Я вздохнула и опустила взор.
        - Надо покумекать… В моём сне была зима. Значит раньше первого снега они не явятся. Успеем людей предупредить.
        Маар усмехнулся как-то недобро и снова сел за стол.
        - И что? Чем они отпор давать будут? Вилами да топорами? Оглоблями, ещё может. Не воины они, и ты сама это понимаешь.
        - Значит, я сама буду говорить с тем, кто будет вести этих воинов, - сказала я решительно. - Уж если простых людей они не бояться, так может богов страшатся.
        - Тебя стрелами прямо с ладьи натыкают… - устало проговорил Маар. - И сказать ничего не успеешь.
        - Уж коли на то воля богов, то ни одна стрела в меня не попадёт.
        Маар улыбнулся и прикрыл глаза. Я в первый раз видела, чтобы он улыбался. Залюбовалась даже.
        - Смелая ты, али глупая, не разберу.
        - Какая есть, - насупилась я, - тебя держать не буду. Если хочешь идти - то иди.
        Маар перестал улыбаться и вскинул на меня взгляд. Его внимательные зелёные глаза всегда заставляли меня робеть, словно я малая девчонка, к которой жених приехал на смотрины. Я гулко сглотнула и заставила себя отвести взгляд. Негоже так смотреть пристально. Ещё подумает, что полюбился мне…
        - Я никуда не пойду без тебя, - серьёзно сказал мужчина. - Уже говорил тебе об этом.
        - И что, что говорил, - краснея, сказала я, отходя от стола. - Жизнь переменчива, как ручей по весне. Захочет левым боком повернёт, захочет правым.
        - Неужто у меня нрав такой же, как у ручья весеннего?
        Я не поворачивала головы. Мне не хотелось видеть его глаза. Слишком внимательные, слишком глубокие. Как два омута. И сердце всегда так трепетало от этого взгляда, словно боялось или ждало чего-то.
        - Беляна?
        Я сглотнула и со вздохом проговорила.
        - Не такой у тебя нрав. Но и меня ты знаешь. Я не брошу тех, кому помощь нужна.
        - Знаю, потому и боязно за тебя, - мягко сказал Маар. - Не сердись. Не хотел обидеть. Добра тебе только желаю.
        Я кивнула и повернулась к нему.
        - Не обидел. Знаю, что сердце у тебя доброе.
        Маар осторожно взял мою руку в свою ладонь и слегка сжал пальцы. Я снова зарделась, как маков цвет, но руки не отдёрнула.

* * *
        Минуло лето. Зачастили дожди. Людям приходилось спешно собирать урожай. Сетовали, что русалки опять много пляшут, дожди скликают. Была примета - чем больше русалки по осени пляшут, тем суровее будет зима и дольше продлится. Успевают перед долгим сном нагуляться. А потом уж до весны в прудах да реках спать будут.
        Маар заготавливал дрова, трудился с раннего утра до самого вечера. Я сушила коренья, грибы, травы, вялила мясо, орехи собирала в мешочки. Крупы в этом году мало получилось, да может, кто и поделится.
        Когда кончились дожди, Маар каждое утро уходил волком к берегам широкой реки Ладоги. Смотрел не видать ли кораблей чужаков. И я даже успела успокоиться, подумаешь сон приснился. Всякое снится, что ж теперь, от всего мира отгородиться? Но однажды Маар прибежал подбитый чужой коленной стрелой…
        Волк истекал кровью, пока я затаскивала его домой. Дышал часто, закатывал глаза, словно уже был готов пращурам душу отдать. Как увидала его на крыльце неподвижного, сердце в пятки ухнуло, а в голове звон поднялся. Не помня себя схватила волка, и потащила, что было сил. Стрела угодила прямо в спину меж лопаток. Да глубоко засела…
        Пока тащила стрелу, смахивала злые слёзы, которые накатывали. Это ведь я попросила его ходить и стеречь. Когда вытащила треклятую стрелу, Маар жалобно заскулил и засучил лапами.
        - Всё-всё! Достала! Сейчас…! Легче будет! Погоди!
        Я отошла от лавки, бросилась к полкам со снадобьями, тряпкам да воде в бочке. А когда повернулась, чуть не вскрикнула. Волка на лавке не было. Лицом вниз лежал обнажённый мужчина с раной в спине. Я помотала головой и заставила себя отринуть все прочие мысли.
        Я мигом обработала рану, положила мазь, накрыла тряпицей и зашептала от хвори. Рана тут же засветилась слабым зелёным светом. Значит подействовали слова заветные. Теперь Маар поправиться. Пришлось распустить на бинты свою тёплую рубаху, но я перевязала мужчину и накрыла его одеялом до плеч. Маар перестал тяжело дышать и наконец, его дыхание стало ровным и лёгким. Я осторожно потрогала лоб мужчины, что бы убедиться, что нет жара.
        Мой взгляд зацепился за стрелу, которая лежал на деревянном полу, обмазанная кровью Маара. Необычный наконечник раздваивался к навершию, словно был сделан специально, что бы ранить больнее. Я взяла стрелу в руки. Дерево молодое срубили. Тот, кто пустил стрелу, не видел опасности в лесном звере, просто забавы ради. Повеселить себя да воинов своих. От стрелы пахло азартом и нетерпением. Коленный наконечник был сделан умело. Но такие стрелы обычно берегут для врагов, а не для зверей… Значит заранее уверены, что тут противостоять им никто не будет.
        Я закусила губу. Уж пару раз я и Маар ходили к людям ближайших деревень и предупреждали их о скорой беде. Кто-то послушался, кто-то посмеялся. В свою деревню я тоже зашла. Но там лишь рукой на меня махнули. Мол, никто ничего им не сделает. Брать - то у них нечего. Ни злата, ни каменьев драгоценных ни у кого не было. Но сердце мне подсказывало, что они и не за сокровищами сюда явились.
        Я ещё раз склонилась над Мааром. Спит. Ему сейчас отдых нужен. А я уж как-нибудь сама всё сделаю. Стрелу я забрала с собой, сама не знала зачем.
        Наскоро накинула платок, лапти обула и побежала к лесной тропинке, что ветер буйный. Моя деревня хорошо была видна с реки, а значит, к ней и приплывут перво-наперво.
        Тропинка лесная размокла от дождя, я несколько раз чуть ноги себе не свернула от безумного бега. Но всё-таки поспела вовремя. Едва я забежала за деревенский тын, как сразу кинулась дом к старосте, да так и без стука влетела в избу.
        - Дед Третьяк! Ты где?!
        В сени выбежала жена старосты, склочная бабка Всеведа, всплеснула руками и округлила и без того круглые глазищи.
        - Белянка! Чего шумишь?
        - Где староста?!
        - Так ить…спит.
        - Разбуди!
        - Вот ещё…!
        - Буди, кому сказала, баба бестолковая! - рявкнула я, что было сил. - Не медля!
        Видимо, страшен был мой вид, потому что бабка побледнела и кинулась исполнять. Спустя пару минут, крехтя и кашляя ко мне вышел староста Третьяк.
        - Ну?! Чаго надобно?!
        - Викинги на реке! Созывай мужиков! Баб и детей пусть прячут! Быстро!
        У Третьяка аж волосы зашевелились на затылке. Старичок, не смотря на свой почтенный возраст, мигом накинул на себя теплый тулуп и ринулся за дверь. Его крик хорошо услышали и сразу стали выходить на улицу. Мужики спешно искали оружие, бабы собирали плачущих детей и уходили в лес, что за деревней был.
        Когда первая деревянная ладья коснулась берега, мужчины уже стояла у тыны, вооружённые кто чем. Я про себя посетовала, что вилы нечета секирам настоящих воинов.
        Я обошла толпу мужиков и встала рядом со старостой. Стрелу достала из-за пояса на юбке и взяла в руку.
        - Белянка! Иди отсюда! Негоже бабе…!
        - Я не баба, - мрачно бросила я через плечо. - А ведьма. А будешь рот открывать, понос будет такой, что нутро сдуется.
        Больше мне и слова не сказали. Я бы никогда так говорить ни с кем не стала, и сама не понимала, откуда во мне такая смелость. Дед Третьяк стоял рядом и хмыкал в усы, сжимая в руках свой посох.
        - А ты чего тут делаешь? Предупредила о беде, и сама бы укрылась где. Мать твоя с внуками в лесу схоронилась. И ты бы к ним шла.
        - Моё дело, что я тут делаю, дед Третьяк, - мрачно сказала я. - Без меня вас бы сейчас всех как цыплят перестреляли. Авось и дальше пригожусь.
        Староста прикрыл глаза и пожал плечами.
        Тем временем воины высадились на песчаный берег реки. Их было около двадцати человек. Все вооружены, на всех вздета кольчуга, у всех мечи на поясе да щиты на спине. Воины стояли неподвижно. Словно чего - то ждали. Наконец из толпы вооружённых мужчин вышел один…
        Он был безоружен. Снял плотный плащ, пояс с мечом и секирой передал кому-то из своих воинов. Он повернулся в нашу сторону и поднял руки в знак того, что не хочет вражды.
        Дед Третьяк вздохнул и стал спускаться к берегу. Я пошла следом.
        Воин, который нас ждал, был немного странным. От него пахло холодным северным ветром, мокрой и солёной землёй далёких берегов. Я чуяла, что на его руках была кровь многих людей.
        Сердце начало бешено заходиться от страха, но я заставила себя успокоиться. Зла этот викинг не хотел, в его мыслях не было дурных намерений. Мужчина была на две головы выше старосты, плечи не очень широкие, но руки сильные, с крепкими ладонями. Лицо узкое, суровое, с бородой и усами. Глаза ясные голубые, как небо. Волосы цвета спелой пшеницы.
        Воин подошёл к нам ближе, всё так же держа руки на виду, чтобы мы не пугались.
        - Варт ду хэйлур… - проговори незнакомец на незнакомом языке и слегка кивнул нам. - Мир вашему дому. Мы пришли без злого умысла.
        - Здрав буди и ты, - сказал староста Третьяк. - Брать у нас нечего, окромя жизней. Но коли не за этим вы здесь - так будьте гостями нашими. Я - Третьяк, староста деревни. А это…
        - Я Беляна, - не стала я дожидаться ответа старосты. - Ведьма.
        Воин слегка расширил глаза, отошёл и поклонился мне отдельно.
        - Моё почтение, уважаемая вёльва.
        Настало моё время удивляться. Ясва рассказывала о том, что северные люди по-другому относятся к магии. Якобы почитают и превозносят её. Но я не верила ей…магия это всегда отречение от всего мира, посвящение себя богам. Разве могут почитать женщину, которая внушает страх и презрение?
        - Что вы забыли на наших берегах? - сразу спросила я мрачно. - Чего хотите?
        Мужчина кивнул и начал говорить. Наша речь давалась ему с трудом, но говорил он неплохо.
        - Меня зовут Асмунд Ворон. Мы собирались плыть через море к родным берегам. Но нашего конунга сломила неизвестная болезнь. Мы не знаем, что это такое. Ему хуже с каждым днём. И мы искали помощи у деревень, которые стоят на берегу реки. Но если здесь есть вёльва…ты поможешь нам? Проси, что хочешь за свою помощь.
        Я поджала губы а потом вытянула руку со стрелой. Дед Третьяк аж икнул от неожиданности.
        - Белянка..! Ты чего?!
        - Я хочу видеть того, кому принадлежит эта стрела.
        Асмунд осторожно взял стрелу в свою руку, оглядел наконечник и нахмурился.
        - Откуда это у тебя?
        - Мой друг принёс эту стрелу в своей спине, - мрачно сказала я и нахмурилась. - И я никому не помогу, пока сделавший это не будет наказан.
        Асмунд повернулся в сторону корабля и громко крикнул.
        - Йорд! Йорда сюда!
        Воины разошлись в стороны, и вышел тот, кого звали Йордом. Это был… молодой парнишка. Не старше меня самой. Он, так же как и Асмунд снял с себя плащ, пояс с топором и мечом, оставил щит. Молодой воин приблизился к нам и встал рядом с Асмундом. Тот поднял руку со стрелой и показал её парню.
        - Пилен дин? - спросил Асмунд на своём странном языке. (Твоя стрела?)
        Молодой Йорд кивнул и тут же получил от Асмунда прямой удар прямо в лицо. Я слышала, как хрустнули кости носа, и по лицу воина заструилась кровь. Он упал навзничь, прижима руки к лицу.
        - Твоя беспечность, Йорд, могла стоить жизни! - мрачно бросил Асмунд парню. - Ты посмел нарушить наказ конунга! Мы ищем помощи, а не битвы!
        Асмунд достал из-за высокого голенища сапога узкий длинный нож, и приставил его к горлу молодого воина.
        - Одно твоё слово, вёльва, и я перережу ему глотку, чтобы искупить оскорбление, которое он нанёс тебе.
        Я сжала зубы. Страшный сон снова встал передо мной, будто был зрим и осязаем. Нет, нельзя так…не будет сегодня смертей.
        - Не нужно, - проговорила я твёрдо, хоть внутри у меня всё дрожало. - Мой друг выжил. Хватит и той крови, которую он уже пролил.
        Асмунд благодарно кивнул и поднял парня на ноги, а затем развернул и довольно грубо толкнул обратно к кораблю.
        Дед Третьяк пучил глаза и кажется, не понимал, что происходит. Но теперь помалкивал он.
        - Что скажешь, вёльва Беляна? - снова спросил Асмунд, - поможешь ли ты моему конунгу?
        Я вздохнула и кивнула. Помогу. Лишь бы они скорее сели на свои корабли и отплыли.
        - Тогда я пока ваших молодцев накормлю да отогрею, - предложил дед Третьяк. - Будет уж на холоде стоять. По-нашему понимают? Вот и хорошо.
        Асмунд махнул воинам руками и те стали снимать плащи и так же оставлять всё своё оружие на корабле. Этим они сразу показали свои намерения всем жителям деревни. Дед Третьяк показывал викингам куда идти, мужики из деревни попрятали вилы с топорами, как будто застеснялись своего нелепого оружия.
        Когда корабль опустел, Асмунд пригласил меня на борт. Он подал мне руку, но я не приняла её и сама залезла в воду почти по колено, чтобы взобраться по сходням на борт корабля. Ясва говорила, что корабль для северных воинов всё равно, что брат родной. Душа у него есть.
        Под мачтой был натянут кусок парусины, который защищал от ветра. Под ним, завернутый в шкуры, лежал мужчина. Он хрипел и что-то шептал на своём языке, словно звал кого-то. Я потрогала лоб воина - словно головешка из костра. Сильный жар надо было сбить.
        Я тут же сняла свой поясок, который всегда был при мне. Потребовала у Асмунда чашу с чистой водой, и тут же её получила. Травы я растёрла в ладонях и добавила в питьё. Приподняла голову мужчины и осторожно влила его полуоткрытый рот. Мужчина закашлял, но выпил всё. Мазью я натёрла его лоб и шею. С виду не ясно чем был болен воин. Он был бледен. Кашель сухой, словно каркающий.
        - Что скажешь, мудрая вёльва Беляна? - раздался голос Асмунда надо мной. По спине прошли мурашки. Я медленно обернулась и встала на ноги.
        - Болеет ли ещё кто-то среди воинов? Жар или кашель?
        Асмунд покачал головой.
        - Только конунга сломила болезнь. Все прочие воины здоровы.
        - Могу ошибаться, но вашего вождя могли отравить. Не так давно. День или два назад.
        - Старый пёс Гумъёльд! - сплюнул Асмунд зло. - Конунг пил с ним заключая мирный уговор, пока мы не вернулись на родину. Ты сможешь его спасти, вёльва?
        - Я сделаю, что смогу, - кивнула я. - Но как только ваш конунг поправиться, я хочу, чтобы вы сели на корабль и отплыли.
        - Твои слова мудры и я принимаю их, - кивнул мне Асмунд. - Как только конунг сможет держать в руках весло, мы отплывём.
        Что ты хочешь за свою помощь?
        - Мне ничего не надо, - я прошла мимо викинга и прошла к сходням.
        Асмунд пошёл за мной и заботливо придержал доску, что бы та не сильно волновалась, пока я спускалась по ней на берег.
        - На моей родине вёльвы всегда просят у хозяев что-то взамен за их дар. - сказал Асмунд, поднимаясь за мной по песчаному берегу. - Это справедливо.
        - Если мне будет что-то нужно, я скажу, - проговорила я через плечо. - А пока меня не за что благодарить и уж тем более одаривать.
        Глава 7. Беляна и викинг
        Асмунд и его воины расположились в доме старейшины. Позже с корабля перенесли и конунга Асмунда. Вождь носил гордое имя Бьёрд Хладный. Его положили ближе к печи, чтобы тепло выгоняло хворный дух. Мне пришлось задержаться в деревне и как следует осмотреть конунга воинов. Он был не старше моего отца, но его тело всё было изранено: шрамы маленькие и большие, поломанные кости, разорванные жилы… Я водила рукой над телом воина и поражалась тому, что он ещё умудряется дышать.
        Асмунд сидел рядом и подносил мне, всё, что я требовала. Пришлось немного поворожить. Яд был не опасен, если вовремя от него избавиться, но был гадким по своей сути. Губил тело медленно, незаметно, пока ноги не отказывались держать.
        - Поднеси корзину к лицу конунга и держи… - сказала я Асмунду.
        Воин тут же исполнил наказ. Я осторожно повернула голову вождя в сторону, так чтобы его лицо было обращено к корзине. Мои руки засветились неярким зелёным светом. Осторожно начиная от живота, и продвигаясь выше, я вела ладонь по телу конунга и чувствовала, как там, за кожей и мышцами, следом за моей рукой, перекатывалась зараза, которая губила воина.
        Когда я приблизилась к горлу, конунг начал кашлять и его начало тошнить. Асмунд был наготове и ждал. Чёрная слизь хлынула из его рта прямо в корзину. Я схватила корзину и тут же швырнула её в печку. Та занялась весёлым и чистым огнём. Вот так. Теперь этот недуг никого больше не коснётся.
        Я вернулась к Асмунду, вручила ему чашу с отваром и мокрую тряпицу, что бы вытер лицо своего вождя.
        - Что это было? Будто сама ночь пустила корни в его теле…
        - Не знаю, - честно сказала я. - Этой отравы я не знаю. Но я смогла её изгнать. Теперь всё будет хорошо. Пока его надо поить отваром, который я сделала. Не кормить. Пусть сам еды потребует.
        Асмунд кивнул и встал на ноги.
        - Ты спасла нашего вождя, вёльва Беляна. Я снова спрошу тебя - что ты хочешь за свою помощь?
        - А я скажу ещё раз - мне ничего не нужно. Твой вождь ещё не встал на ноги.
        Асмунд кивнул и тут же спросил.
        - Твой друг, который был ранен стрелой Йорда… он жив?
        - Всё хорошо. Я вовремя помогла ему.
        - Странно, что Йорд стал стрелять в человека, был четкий наказ… - начал было Асмунд.
        - Мой друг не человек, - сказала я, - а оборотень. В волка может перекидываться. Может твой Йорд хотел побахвалиться перед своими соратниками? Кто знает.
        Асмунд удивлённо расширил глаза, хотя его удивление быстро прошло.
        - Ты не стала требовать смерти Йорда, спасла моего конунга, и принимаешь меня на своей земле, вёльва Беляна. Когда бы ни понадобилась моя помощь, я приду.
        Я криво усмехнулась.
        - Как только вы отплывёте, то мы уже не свидимся Асмунд Ворон. Твои воины ждут тебя. Иди к ним.
        - А где живёшь ты?
        Настала моя очередь удивляться. Но Асмунд не улыбался. Смотрел серьезно, и ждал моего ответа.
        - Какая тебе печаль, где я живу, - хрипло проговорила я, собирая свои снадобья в сумку на поясе. - Дойду сама. Не нужно провожать.
        Асмунд только кивнул и пропустил меня вперёд. Я вышла из избы и прошла за калитку. На просторной поляне, где не так давно огромный медведь чуть не задрал Желана, быстро накрывали столы, приносили припасы, Дети, женщины и старики вернулись из леса, и глазели на внезапных гостей. В честь дорогих гостей, староста выкатил из погреба три бочонка с медовухой. Я только фыркнула и махнула рукой. Избежали беды и ладно. Пока они не вороги нам.
        Я пошла по тропинке до деревенского тына, и едва я вышла за него, как тропинка тут же появилась под моими ногами и стала провожать до моей избы, в которой меня ждал Маар.
        Пока я шла, то мои мысли против воли возвращались к Асмунду. У него было благородное сердце. И его помыслы были чисты и открыты. Он не прятал своих замыслов, не скрывал душу. Он был похож на холодный лёд его родины. Ясва мне рассказывала, что в северных морях можно встретить плавучие льды, до того чистые, что те могут светиться в свете луны! Это, наверное, было удивительное зрелище. Почему-то мне думалось, что Асмунд был похож именно на такой лёд. Хотя его руки знали много битв, и до сих пор от них пахнет чужой кровью, внутреннее чутьё говорило мне, что воином он был честным и никогда бы не стал убивать ради забавы или того, кто был слабее.
        Когда до моих ушей донёсся хруст веток под чужими сапогами, было уже поздно. Я сжала зубы и заставила испуганное сердце успокоиться. Тот, кто за мной шел, был молодым, не скрывал своего присутствия, не таился. Я слышала молодое дыхание и чувствовала горячую кровь в жилах.
        Я обернулась к своему преследователю. Это был Йорд. Нос распух и посинел, был сломан. Воин тоже остановился на тропе и как бы невзначай проговорил.
        - Я… проводить пошёл. Асмунд велел.
        Ложь пахнет. Пахнет как затхлый хлеб, который слишком долго пролежал в коробе, и его не съели. Я поморщилась от этого запаха и отошла ещё дальше. Йорд понял, что я не поверила ему.
        Как мои ноги понесли меня по тропинке, я так и не поняла сама. Я просто стала бежать, что есть сил. Быстрые ловкие шаги тут же стали слышаться сзади. А когда я хотела нырнуть в чащу, сойдя с тропки, чужая рука схватила меня за косищу и больно дёрнула на себя. Я вскрикнула и схватилась за свои волосы. Тут же Йорд грубо взял моё лицо в руку. Он осмотрел меня и усмехнулся.
        - Было бы за что глазу зацепиться… поди и мужика никогда не было? С таким - то личиком? Я, считай, помочь хочу, а ты убегаешь.
        Я молчала. Как бежать? Что сделать?! Сердце заходилось в груди, как пойманная птаха. А в голове было до противного пусто.
        Йорд взял меня за косы и намотал их на кулак. А потом прижал меня к себе. Сквозь тонкую рубаху, я почувствовала горячее тело воина, его сиплое дыхание показывало его намерения, как нельзя лучше. От него пахло дальними морями, обманом, девичьими слезами…
        - Ну что? Сейчас ты уже не такая смелая? - прошептал Йорд, глядя мне в глаза. - Вёльва ты или нет, всё едино - баба. А будешь себя хорошо вести, так может, и нитку с бусами подарю, на память…
        Йорда взял меня за лицо и приблизился, чтобы поцеловать. Я, что было сил, подалась головой вперёд, и лбом угадила ему переносицу. Воин взвыл дурным голосом и отшвырнул меня сторону. Я тут же вскочила на ноги и кинулась в чащу леса. Потеряла лапоть на тропинке. Второй скинула на бегу, чтобы было сподручнее.
        - Батюшка лес… - запыхаясь, проговорила я, - Батюшка лес… защити… не выдай!
        Пока я бежала, на моём пути не было ни единой кочки, ни единого сучка. Лес услышал мою мольбу. Деревья словно сами собой расступались передо мной и становились стеной за моей спиной. Я остановилась и прислушалась. Было тихо. Не пели птицы, не ходили животные… лес замер. Словно ждал и наблюдал. Где - то вдалеке послышался мужской крик и радостный девичий визг. Внутри у меня всё похолодело. Там же есть речка… а в речке мавки! Они ещё не ушли на зимний сон, и поймать кого-то живого перед долгим забвением…! А у Йорда не было при себе даже ножа или другого железа! В голове шевельнулась дурная муть. А и пусть! Пусть пропадает там! Одни боги ведают, что он хотел мне сделать! А тут лес его к реке и вывел, значит, есть за что!
        Девичий весёлый визг повторился, а за ним сразу же мужской, полный боли и ужаса. Мавка будет играться, пока до смерти не замучает. А пока играется, будет по куску отгрызать… чтоб веселее было.
        Я сжала кулаки и крепко зажмурилась. Не могу я позволить умереть ему здесь. Пусть Асмунд его участь решает. Так оно лучше будет.
        Я принюхалась к воздуху. Уже витал запах крови… надо спешить. Я бросилась к речке, в руках сжимая стальное кольцо, которое было подарено Ясвой. Выбежав на небольшую полянку, я сразу увидела на песчаном берегу Йорда и мавку. Та держала его за голенище сапога одной рукой, и тащила на себя. Воин цеплялся за траву, зарывал пальцы в песок, но не мог противостоять. Мавка хихикала окровавленным ртом, и уже снова обнажила острые зубы. Песок был пропитан кровь Йорда. Сейчас и другие соберутся…! Нельзя медлить!
        Я бросилась к берегу, держа наготове железо. Перепрыгнув через Йорда, я подскочила к мавке и с размаху влепила ей сталью по лицу. Железное кольцо задрожало и зазвенело. Звук был невыносим для мавок. Лоскутиха зашипела, схватилась за голову, обнажила острые зубы, да только ничего не сделает она мне, пока я железо в руках держу.
        - А ну! Иди по добру по здорову! - крикнула я. - Негоже людей губить! И зубы-то спрячь! Не то быстро твоя речка обмелеет да иссохнет!
        Мавка раздражённо зарычала, подобрала полы мокрой рубахи и скрылась в речке, только круги по воде пошли. Ещё какое-то время я стояла лицом к воде и ждала… но всё было тихо. Железное кольцо затихло и больше не издавало ни звука. Мавка ушла.
        Я повернулась к Йорду. Он с ужасом смотрел на воду и растопыренными пальцами держался за землю и траву. Его сапог был прокусан, и в этой дыре зияло кровавое нечто. Мавка откусила ему пальцы, пока игралась.
        Подойдя к Йорд, я сняла с него сапог, взяла из сумки на поясе широкий лист подорожника, закинуларот и переживала. Кашицу завернулась в тряпицу, и крепко примотал к ране Йорда. Он сжал зубы и побелел, но промолчал. Страху он на всю жизнь натерпелся….
        Пока я перевязывала его ногу, он робко спросил.
        - Кто это была?
        - Нечисть лесная, - ответила я просто. - Мавка.
        - Она бы меня… съела.
        - Может и съела бы… что с того.
        - А зачем ты меня спасла? Я же… лиха тебе желал. Обидеть хотел. За то, что ты тогда стрелу мою принесла да показала.
        Я хмыкнула и убрала волосы со лба.
        - Ну, лес тебя и так наказал. Без пальцев на ноге, небось, тяжко будет в морские дали ходить?
        Йорда замолчал и опустил голову.
        - Ты расскажешь конунгу?
        - Нет. Асмунд пусть твою судьбу решает. - Сказала я и поднялась на ноги. - Вы гости на нашей земле. А напасть на хозяина в его же дома - тяжелая обида. Но мне уже то не важно. Сможешь идти - иди. Лес тебя обратно выведет, а коли не пойдёшь - то тут и останешься. Стоит мне отойти, и мавки снова к тебе явятся. Так что сам решай, добрый молодец, где тебе погибать.
        Йорд побледнел. Он кое-как встал на ноги и, опираясь на пятку раненной ноги, поковылял из лесу.
        Я смотрела ему в спину. Могла и не спасать. Могла дать мавкам его утащить. Но чтобы тогда сказал Асмунд…? Йорд был не дураком, и разумел, что коли правду сейчас скажет - не сносить ему головы. Молчать будет.
        Я повернулась к лесу и тропинка, которая всегда ведёт меня домой, снова появилась под ногами. Я медленно поковыляла вперёд, а ноги все ещё тряслись от пережитого страха.

* * *
        Костры гуляния горели до самой поздней ночи. Люди веселились, кормили гостей, танцевали и восхваляли богов.
        Асмунд сидел в стороне, держал в руках чашу с пенным напитком и смотрел на огонь. Всё чаще его мысли возвращали его к странной вёльве по имени Беляна. Она была слишком молода для того чтобы быть вёльвой. В его краях это были почтенные женщины, которые были седы, как снег, с мудрыми и старыми глазами, и морщинами на бледном лице.
        Шрам на её лице никак не волновал Асмунда. По первости, он даже не заметил его. Он сразу увидел глаза полные решимости. Карие глаза ведьмы напоминали Асмунду срез дерева. Такие же чистые, и в то же время беззащитные. И не смотря на такой молодой возраст, она умело вылечила их вождя. Спустя пару часов тот открыл глаза и сказал, что ему лучше! Странная вёльва… с такими силами, её наверняка почитают, как богиню!
        Воины Асмунда стали петь дружинные песни. Язык его родины достаточно сложен для понимания, но жители деревни старались подхватить, хлопали в ладоши.
        Асмунд прикрыл глаза. Голоса его воинов проникали в сердце, и оставляли там лёгкую тоску по солёным каменным берегам его родины. И тут Асмунд понял, что поют не все…
        Воин быстро встал и подошёл к костру. Так и есть… одного не было.
        - Где Йорд?!
        Воины замолчали и стали осматриваться. Йорда не было среди воинов, и среди жителей деревни. Асмунд нахмурился. Он знал, не стоит брать собой такого молодого! Молодость заменят опыт! Бьёт в голову, лишает воли и заставляет принимать не те решения!
        - Йорд! - снова крикнул Асмунд!
        - Вон!
        - Вон он идёт! Из леса!
        Асмунд обернулся на выкрики и, правда, увидел Йорда, который хромал в сторону костров. Он был белее снега, его нога была в крови. Асмунд и другие воины подбежали к нему и взяли под руки. Йорда поднесли к костру, усадили, дали чашу с хмельным мёдом.
        - В лесу заплутал… - проговорил воин, стуча зубами о чашу. - И встретил… чудище! Я вышел к реке… а там! Дева небывалой красоты! Но это оказалась Нёкки! (что-то среднее между русалкой и водяным). Еле ноги унёс! Да только не все… - криво усмехнулся Йорд, поднимая чашу.
        Асмунд кинул взгляд на ногу Йорда. Перевязана, да так умело…! На его шее было три блестящих длинных волоска цвета утреннего солнца. Асмунд посерел лицом. Он сжал зубы и проговорил.
        - Что ты делал в лесу, Йорд?
        Наступила тишина. Воины перестали смеяться и подбадривать молодого парня, чтобы не переживал о своей потере.
        - Я… заплутал, - снова проговорил Йорд, хотя Асмунд слышал, что его голос дрожит. - Хотел… осмотреться.
        Асмунд сжал зубы и, подойдя к Йорду, схватил его за грудки.
        - Нечестивый пёс! - сплюнул Асмунд. - Ты смотришь нам в глаза и лжёшь! Ты пошёл за вёльвой?! Да?! Говори, Йорд!
        Воины встали и тоже ждали ответа их собрата. Йорд часто задышал и кивнул. Асмунд взревел и отшвырнул от себя воина.
        - Она… жива! Клянусь тебе…! Она спасла меня… от чудища!
        - Лучше бы она дала тебе там умереть… - сплюнул Асмунд. - Ты уже дважды нарушил заветы наших предков, Йорд! Третьего раза не будет! Но не я буду решать твою судьбу… Конунг почти здоров. И ты сам расскажешь ему о своём позоре.
        Йорда оставили одного. С предателем и тем, кто пренебрежительно отнёсся к заветам своей родины, разговор был короткий. Изгнание. Или кровная месть за честь обиженной вёльвы. На памяти Асмунда только раз было такое, что вёльве отрубили голову, пока та была гостье в доме. Это сделал его дед. Ему не понравились её предсказания. Не прошло и месяца, как в дом деда Асмунда пришла беда. Болезни, голод, падёж скота, бесконечные ветра и дожди. Казалось, сама природа мстила за то, что старый викинг посмел нарушить высший закон, данный самими богами. Асмунд даже боялся представить, на что способна обиженная вёльва!
        - Воин! Да ты!
        Мужчина обернулся на окрик. К нему спешил взволнованный старейшина Третьяк. Асмунд сам подошёл к старику.
        - Чего это вы тут горланите? Не по нраву чего? Не угодили чем?
        - Не в вашем гостеприимстве дело, - покачал головой Асмунд. - Один из моих воинов обидел вашу вёльву…
        - Когось?
        - Беляна… ведьма
        - А - а… и что сильно обидел? - сощурился Третьяк. - Потому сидит с раненой ногой?
        - Где мне вёльву искать? - спросил Асмунд. - Я хочу извиниться и попросить прощения.
        Третьяк фыркнул и махнул рукой.
        - Белянка - то сама одичалая у нас! Мужиков не привечает, да и не положено ей. Вековуха она. Не мужняя.
        Асмунд нахмурился.
        - Разве ваша деревня не почитает её силу и мудрость?
        - Ну, бывает, лечит и помогает… - почесал бороду старик. - Да и что? У нас каждая баба может так же.
        - Вёльва владеет ворожбой. Я сам видел, как она излечила конунга только руками! Выгнала его хворь из тела!
        Третьяк снова фыркнул и махнул рукой.
        - Вы наши гости, да только не суйте нос в наши дела. У нас свои законы да заветы. Хочешь перед девкой лесной колени гнуть, иди, попробуй, найди. Она всегда сама приходит, когда надо. Да и когда не надо тоже… а молодца вы своего зря так. Он может ей мил был. Вот и хотел порадовать девку.
        Асмунд сжал зубы. Беляну не любили здесь. Не уважали. А она всё равно пришла их спасти, когда корабли его воинов причалили к берегу.
        Старейшина распорядился, и Йорда уже несли куда-то под крышу, чтобы перевязать раны. Пока конунг окончательно не поправился, лучше помалкивать. Здесь свои законы, и эти люди приняли их в своих домах.
        Асмунд развернулся и медленно пошёл в сторону лесной чащи, которая виднелась за тыном деревни.
        Глава 8. Клыки и зубы
        В избу я зашла тихо. Сразу же подошла к Маару. Сиплое спокойное дыхание. Всё хорошо… отлежится и поправится. Я села прямо на пол рядом с лавкой, спрятала босые ноги под подолом длинной юбки. Жаль лапти, хорошие были. Носить и носить ещё. Не стоило показывать стрелу перед всеми воинами Асмунда. И ничего бы этого не было.
        Я прикрыла глаза. Что я пекусь об этом мальчишке! Он сам виновен в том, что сделал. Пусть спасибо скажет, что спасла его. Могла бы и бросить.
        Но в сердце тут же шевельнулось что-то. Скулящее, ноющее. Нет… не смогла бы ты Беляна, бросить человека на погибель верную. Ясва говорила мне, что я очень добра. Злости в моём сердце нет вовсе. И это не всегда хорошо. А что ж я поделать могу…
        Встав с пола, я подошла к столу, зажгла лучину. С самого утра маковой росинки во рту не было. Разожгла печь, поставила котелок вскипать, сделаю отвар Маару и себе заодно.
        Когда вода вскипела, я достала котелок и перенесла его на стол, разложила травы. Отвар дымился и разносил по избе исцеляющий дух. Сразу стало легко, ушла усталость, успокоилось сердце, ноги больше не дрожали. Выпив чашу, я успокоилась окончательно и глаза стали закрываться. Клонило в сон, но спать сейчас нельзя было. Маар ещё не совсем здоров. И я переживала, как бы хуже ему не было. Но мужчина дышал спокойно и уверенно.
        Я ещё раз поменял тряпицы, промыла его рану, наложила мазь и заговорила всё ворожбой.
        Когда я уже хотела прилечь, то поняла, что перед избой кто-то есть. Не знаю, как правильно сказать, но я ощутила всем телом чужого человека. Неужели Йорд? И как только отыскал, не испугался. Надо его быстрее спровадить!
        Когда я открыла дверь избы, то в свете луны увидела Асмунда! Почему-то мне стало страшно. А если Йорд не дошёл до деревни?! Сейчас скажет, что я его воина сгубила…
        Тихо, Беляна. Ты тут хозяйка. Не захочешь - он и не пройдёт. Построже.
        Я нахмурилась. Упёрла руки в бока. Асмунд стоял на границе камней. Я не знаю, пробовал ли он перейти эту грань. Может, не решался и боялся?
        - Слишком часто мы с тобой видимся, Асмунд Ворон. Зачем пришёл?
        Асмунд приложил руку к сердцу и отвесил мне поклон в пояс.
        - Не сердись, вёльва Беляна. Я пришёл к тебе с просьбой.
        - И что за просьба?
        - Прости Йорда, вёльва. Он молод и глуп, - проговорил Асмунд, - Не понимает, когда надо себя остановить. Я лишь надеюсь, что он не посягнул на твою честь.
        Я понимающе вздёрнула брови. Понятно. Испугался, что буду мстить ему за поступок своего воина.
        - Негоже в долгий поход брать тех, в ком ты не уверен, Асмунд Ворон, - проговорила уже более спокойно. - Посмотри, он провинился уже дважды, а ты за него прощения просишь.
        - Его вина - и моя вина тоже, вёльва, - сказал Асмунд. - Так уж положено.
        - А коли опять его вина, в чём будет, и тогда придёшь просить за него?
        Асмунд нахмурился.
        - Следующий его проступок будет последним, вёльва. Конунг узнает о том, что он натворил. И тогда вынесет своё решение.
        - А что ж ты тогда от меня хочешь? - всплеснула я руками. - Некогда мне тут с тобой полуночничать. Вернись к своим воинам, пока не хватились.
        - Я могу продолжить с тобой разговор завтра?
        Я усмехнулась, поворачиваясь к нему спиной.
        - Коли не испужаешься ещё раз идти на поклон к вековухе да ведьме.
        Викинг что-то достал из-за пазухи и положил перед собой, всё ещё не пересекая границу из камней. На траве перед воином лежали мои лапти! Нашёл оба…! Я почему-то почувствовала себя неловко.
        - Нашёл в лесу, пока шёл сюда. Твои?
        - Мои. Спасибо.
        Я подошла к викингу и взяла лапти в руки. Развернувшись, снова ушла в избу. А ведь даже воды испить не предложила…
        Асмунд снова поклонился, и я закрыла дверь в избу. На всякий случай даже засов задвинула.
        Не придёт он ещё раз. Как его тропка сюда вывела? Да ещё и так быстро…
        Я заставила себя не думать об этом. Надо хоть немного отдохнуть, глаза прикрыть. Тяжко давалась ворожба, хоть и стала сильнее.
        Едва моя голова коснулась подушки, я тут же провалилась в глубокий сон. Тревожно было во сне. Образов не видела, но видела странные тени, которые метались около меня. Где-то кричал Маар, слышала я и голос Асмунда. Сначала тихо, а потом всё громче и громче. А когда я поняла, что мне вовсе не снятся их голоса, то и вовсе проснулась. Я вскинула голову от подушки. В дверях избы, завёрнутый в одно одеяло стоял Маар. Я так была рада, что он здоров. Но радость тут же пропала, когда во дворе я услышала викинга! Неужто опять пришёл?!
        - А ты ещё, что за птица? - хрипло спросил Маар. - А-а…видал тебя на корабле вчера. С добром, али с лихом пришёл ты к нам?
        - Я здесь, чтобы говорить с вёльвой. Меня зовут Асмунд Ворон.
        Асмунд говорил спокойно, но в его голосе я ощущала стальные нити.
        - А со мной поговорить не хочешь? - зло усмехнулся Маар. - Твои молодцы мне в спину стрелу направили.
        - В том моя вина, - не стал спорить Асмунд. - Виновный был наказан, вёльва сама его судьбу решила.
        Наступила тишина. Маар часто задышал. Нет, всё-таки рано ему ещё вставать. Не вернулась сила.
        - Как зовут тебя? Чьего рода - племени?
        - Зовут меня Маар. Нет у меня рода и племени. Рода своего не помню, а племя моё от меня отказалось.
        - Вёльва говорила, что ты волком можешь быть. Разве такой дар не стоит почитания?
        - Может и стоит, - усмехнулся Маар, плотнее запахивая одеяло. - Да только не ведомо мне то. Бывай, Асмунд Ворон. Иди к своим воинам. Надо будет, Беляна сама придёт. Если захочет.
        - Я здесь, чтобы говорить с ней. И никуда не уйду.
        - Вот ведь настырный какой…! - зло сплюнул Маар. - Не рады тебе тут.
        Асмунд замолчал. Уж подумала вмешаться, не то быть беде. Но викинг вдруг спросил.
        - А почто ты так заступаешься за неё? Кто ты ей, оборотень? Она тебе обещана?
        - А может и обещана, то не твоего ума дело, - тут же сказал Маар.
        Я почувствовала, как щёки стали наливаться румянцем! Вот ещё, что придумал! Я встала с лавки и подошла к дверям избы.
        Маар смерил меня настороженным взглядом.
        - Нечего на холоде стоять. Вчера тебя чуть пращурам не отдала. Иди и оденься. Сама разберусь.
        Маар снова взглянул на викинга, но послушно ушёл вглубь избы. Я вышла на порог и подошла к Асмунду.
        - Ишь ты! Опять явился.
        - Я никуда не уходил, вёльва, - сказал Асмунд. - ждал утра.
        Я удивлённо расширила глаза.
        - Прямо здесь?! На холоде?
        - Мне холод не страшен. Не тревожься.
        Я фыркнула и упёрла руки в бока.
        - Вот ещё… я слушаю тебя, Асмунд Ворон. Что ещё ты хотел мне сказать? Разве вчера не поговорили мы?
        - В третий раз я спрашиваю тебя, вёльва Беляна, что могу предложить тебе за твою помощь? Тебя оскорбил мой воин. В том моя вина. И тем больше мой долг перед тобою, - проговорил Асмунд,
        Я вздохнула и потёрла лицо руками.
        - Твой воин уже поплатился за то, что сделал. Его наказал сам лес. Видела я его нутро. Много бед от него было. Много девиц плакались по нему. А сколько топилось? Со скалы бросалось? Не надо у меня просить прощения, Асмунд Ворон. Ты предо мной не виноват ни в чём. Я не буду мстить тебе, твоим воинам или Йорду. Пусть то боги решают.
        Асмунд снова поклонился мне почти до земли. Что ж, мой ответ его успокоил.
        - Входи, - вдруг сказала я. - Отвар тебе сделаю. Силы восстановишь, погреешься.
        Асмунд вскинул светлые брови и метнул взгляд на избу.
        - Но разве ж можно? Твой супруг не давал мне разрешения.
        Я почувствовала, что снова начинаю краснеть. Вот же…! Маар, языком, как помелом мелит! А то из него и слова не вытащишь!
        - Не супруг он мне. Я вековуха. Ни мужа, ни жениха не имею. Ведьма богам обещана. И только.
        - Он сказал, ты ему обещана…
        - Никому я не обещана. Своя собственная. Ты либо тут стой, либо входи.
        Асмунд кивнул и осторожно пересёк границу из камней. Видом думал, что его громом Перуновым поразит…
        В избу заходил с поклоном.
        - Варт ду хэйлур…мир этому дому.
        Я закрыла дверь за Асмундом. Викинг осмотрел дом, и не успел пройти и двух шагов, как перед ним снова встал Маар. Лицом недовольный, да сердитый. От него веяло недоверием, злостью и страхом. Но боялся он не за себя.
        - Маар…пожалуйста. Асмунд и его воины просили помощи. Они не враги нам. С миром пришли
        Маар зло хмыкнул.
        - Знавал я таких вот… тоже с миром приходили, а потом мужиков убивали, да баб с детьми воровали.
        Асмунд нахмурился.
        Я встала между ними и мрачно сузила глаза.
        - Если б злой умысел у него был, лес бы его не пустил ко мне. И через камни бы не прошёл. Так бы и плутал в чаще. Ты не хуже меня ведаешь, что это так. Нет у него злых мыслей и намерений. Не с враждой он шёл сюда.
        Маар снова посмотрел на Асмунда и, прикрыв глаза, кивнул.
        - Я на стол соберу. Садитесь.
        Викинг и оборотень сели за стол в полной тишине. Я поставила перед мужчинами котелок с похлёбкой, соленья, вяленое мясо, творог и лепёшки. Разлила отвар по чашкам.
        - Ну, хлеб да соль.
        - Скол, - кивнул мне Асмунд. - Значит «на здоровье».
        Наша трапеза прошла в полной тишине. Асмунд ел сдержано, понемногу. Маар же ел жадно. Но скорее всего, он просто понял, как голоден. А много ли надо ослабленному телу? Вот и ест сейчас за троих.
        Когда Асмунд отпил отвар из чашки, он взглянул на меня, собираясь с мыслями, чтобы спросить о чём-то. Он хмурился, поджимал губы, и словно не решался. Но я тянуть не буду. Захочет так спросит.
        - Вёльва…почему в твоей деревне, тебя не привечают?
        Этот вопрос я не ожидала услышать. Ему было интересно, почему меня в деревне не взлюбили?
        Маар бросил на меня взгляд, но промолчал. А я только печально улыбнулась.
        - То люди такие…
        - Вёльвы на моей родине почитаемые женщины.
        Я повела плечом и усмехнулась.
        - В моей деревне меня и правда люд боится. Всё по привычке Белянкой кличут. Забывают иногда, что я вековуха и ведьма местная. Не суди их за слова, которые мог слышать обо мне. Уж такова людская натура. Боятся того, что не понятно им. А им я непонятна.
        Асмунд кивнул и бросил взгляд на Маара.
        - А что ты скажешь, ульфхеднар? - спросил викинг. - Твой дар не почитали на родине?
        Маар сжал зубы и не то прорычал, не то проговорил.
        - Уж больно любопытный ты. Всё спрашиваешь, да выведываешь!
        - Ваша земля полна необычных обычаев, и не всякий обычай мне понятен. Вот и спрашиваю, чтобы понимать.
        - У нас свои заветы от предков, - кивнула я викингу. - По ним и живём.
        - И ты не хочешь почитания? Разве это справедливо, что вёльва ставится наравне с простыми женщинами деревни?
        Я усмехнулась.
        - А когда-то меня и за человека не считали. Вековуха хуже бочки с дёгтем.
        Маар раздражённо поднялся и вышел из-за стола. Я поднялась следом.
        - Куда собрался?
        - Пойду, пройдусь. Чего сидеть да лясы точить. Может, поймаю что-нибудь на вечер.
        - Только в деревню не ходи, Маар, - попросила я, прижима руки к груди, - не доводи до беды.
        - Вот ещё…
        Мужчина вышел за дверь избы не забыв ей громко хлопнуть. Я вздохнула. Не поладят они.
        Асмунд тоже поднялся из-за стола и благодарно кивнул мне.
        - Спасибо за угощение. Я вернусь в деревню. Передам твою волю конунгу. Сегодня мы решим судьбу Йорда.
        Слова Асмунда прозвучали как-то зловеще. Я не знала, какая судьба будет ждать Йорда, но чутье подсказывало мне, что он может лишиться жизни. На короткий миг мне показалось, что Асмунд был опечален. Впрочем, Йорд был его воином…
        - Моё слово будет иметь значение, когда Йорду будут выносить приговор?
        Асмунд в надежде вскинул на меня взгляд. Нет, всё-таки не показалось.
        - Кто он для вас? Сын?
        - Племянник…сын моей сестры. Впервые вышел в море. Она просила, чтобы он набрался опыта в боях и чужеземных землях. И увенчанный славой, вернулся в родительский дом…
        - Его нельзя было брать… - проговорила я. Но скорее самой себе, но Асмунд согласно кивнул.
        - Да. Но воинов не хватало, много полегло в последней битве между общинами. Я поддался уговорам.
        - И ты примешь решение конунга о казни?
        - Решение конунга никто не может осуждать или оспаривать.
        Я замолчала. И что мне делать? Если моё решение может помочь спасти Йорда, могу ли я это сделать?
        - Ты можешь не давать мне ответа сейчас, вёльва Беляна. Даже если ты откажешься говорить в его защиту, я пойму тебя и не буду мстить.
        - Я не говорила, что не буду… но сделаю я это, только чтобы чужая кровь не проливалась на наших землях. Ни к чему это. Не знаю, каким богам молится ваш народ, но наши боги могут разгневаться. Им не нужна дурная кровь даже как жертва.
        - Справедливо, - кивнул Асмунд. - Тогда мы можем идти в деревню. И ты сможешь говорить от своего имени. Даю слово, тебя выслушают.
        Я кивнула и стала собирать свой поясок со снадобьями и мазями. Надо будет проверить здоровье конунга, и мало ли, кому ещё помощь понадобиться.
        Накинув платок себе на голову, я была готова идти. Асмунд шёл чуть впереди меня, почти не оглядывался. Тропинка вела нас как-то странно…плутала, иногда уходила куда-то резко, терялась в траве… Внезапный сучок, попался мне под лапоть, и я едва не задохнулась воздухом, когда поняла, что падаю. Сильные руки тут же подхватили меня под плечи, осторожно держа, боясь сделать больно. Я вскинула глаза. Лицо Асмунда было каким-то настороженным. Не смотря на то, что он был воином, его прикосновения были осторожны, почти невесомы.
        Я опустила глаза и встала на ноги.
        - Запнулась…
        - Нога цела?
        - Да. Всё хорошо. Идем дальше.
        Асмунд кивнул и снова шёл впереди. Я шумно выдохнула. Сердце заходилось в груди, и я думала, что все в округе могли слышать этот звук. Ясва говорила мне, что когда-нибудь я встречу того, кого мне уготовали боги. А коли не по нраву будет, сама выберу, кого захочу. Я просила Ясву рассказать мне о том, кто это будет, откуда придёт, чьего рода племени. Но она всегда отвечала, что не будет заглядывать в будущее ради этого. Не глазами ищёт, а сердцем чувствуют.
        Мой взгляд снова упал на спину викингу. Нет! Ерунда, какая!
        Тын деревни показался из-за деревьев и обрадовалась, что не пришлось долго плутать. Однако, там был какой-то переполох…люди бегали из избы в избу, выбегали с тряпками, вёдрами с водой, пучками сушёной травы. Внутри меня опасно шевельнулось плохо предчувствие.
        Я обогнала Асмунда и кинулась к дому старосты. Ноги несли меня мимо встревоженных людей, и я почувствовала запах смерти! Нутро сразу обдало холодом. Неужто…?!
        В избу к старосте я вбежала без приглашения, без стука. Сразу подбежала к конунгу, который лежал на лавке. Его кожа посерела, местами сходила клочьями. Его сильно рвало чёрной жижей. Молодые девки затирали пол как могли, постоянно меняли вёдра с грязной водой. Тряпки сразу выкидывались в печь, в огонь.
        Староста Третьяк был тут же, белее снега, сжимал в руках свой посох, бормотал молитвы пращурам. А когда увидел меня, то сразу кинулся чуть ли не в ноги.
        - Белянка! Уж посылали за тобой! Не оставь девонька! Посмотри ты его ещё раз! Сегодня с утра…и всё без устали! Черная муть какая-то выходит!
        - Всё пошли отсюда! - грубо выкрикнула я. - Ну! Быстро, я сказала! Девок вымыть в холодной воде! Что бы всё оттёрли!
        Молодые девчонки побросали вёдра и тряпки и кинулись вон из избы. Дед Третьяк тоже поспешил выйти. Зато в двери сразу же вошёл Асмунд. Он кинулся к конунгу, но я выставила руки.
        - Не подходи! Не трогай его. Подхватишь болезнь.
        Викинг послушно замер на пороге.
        Я закатала рукава, подоткнула юбку за пояс, встала на колени перед лавкой, прикрыла глаза и стала водить руками над телом конунга. Как же много черноты…что же там такое? Нутро было забито это гадкой дрянью. И откуда только взялась?
        - Что с ним? Ты поможешь, вёльва?!
        - Стараюсь…что - то в нём сидит! Не могу понять…!
        Я закрыла глаза, и зажмурилась, что есть сил. Ворожба грела мои руки, и я позволила ей вести меня, словно слепца в темноте. Вот…вот оно! Нашла!
        Вот только, как теперь убрать…?
        - Вёльва? - донёсся до меня голос Асмунда. - Ты поняла что-то? Чем болен конунг?
        - У него внутри моров камень… - проговорила я гулко. - Такое не вылечить.
        - Но…как?! Он не заметил его в питье?
        - Достаточно и малого осколка… - проговорила я, вставая на ноги. - Принеси мне бочку с водой. Холодной.
        Асмунд кинулся исполнять. Я вышла на крыльцо избы, стянула с себя платок и выкинула в траву. Викинг примчался почти сразу же и окатил меня с головы до ног. Пока и так сойдёт.
        - Что же теперь делать…
        Я нахмурилась и потёрла лоб. Можно было попробовать, но…
        - Конунга надо унести из избы. Разведите костры, сделайте ложе из еловых веток. Сначала обмойте его тело, но не трогать! А я пойду совета спрошу…может и лекарство принесу.
        Асмунд кивнул и тут же раздал указания своим воинам, которые столпились у забора. Все бросились выполнять, кто в лес, за еловыми лапами, кто вёдра с водой таскать.
        Я повернулась к лесу и поняла, что разговор мне предстоит трудный, а уж помощи просить вовсе не хотелось.
        Глава 9. Тропа в темноте
        Конунга вынесли из избы старосты, обмыли его тело холодной водой, завернули теплые одеяла, положили на еловые ветки, развели костры рядом. Это должно было помочь на какое-то время. Чтобы отогнать хворь, напугать. Но надолго ли…
        Едва я выбежала за деревенский тын, как услышала за спиной быстрые шаги.
        Асмунд нагнал меня быстро и легко, словно я не бежала, а шла спокойным шагом.
        - Не след тебе одной идти.
        - Мне не страшно. Я знаю лес.
        - И всё же, позволь тебя проводить, вёльва, - проговорил Асмунд, - я не буду мешать тебе.
        Я пожала плечами. Он смел, хоть и не понимает, куда я сейчас иду. А может, просто тревожится, чтобы его конунг получил положенное исцеление.
        Лес наполнился темнотой, хотя за его границами уже давно встало солнце. Ясва мне говорила, что лес тоже живой. И может ощущать и понимать. Может, не понравилось ему, что я чужака хочу вылечить? Или что привечаю их на нашей земле?
        Я заставила себя не думать о плохом. Надо найти лешего. Он-то всё знает, всё ведает. Какая малая травинка в лесу вырастет, а он уже знает. Все травы целебные ведает! Даже те, что я сама никогда не видела, а только читала.
        - Что мы будем искать, вёльва? - спросил Асмунд, убирая передо мной еловую лапу. - Только скажи, и я постараюсь найти всё необходимое.
        - Сами мы не найдём, - проговорила я устало. - Надо лешего просить…
        - В ваших лесах тоже есть ветте? - удивлённо спросил Асмунд. - И каков он?
        Я задумалась. Каков? Таков, что на поклон к нему я бы никогда не пошла. Уж лучше с утёса сброситься.
        Леший этого леса - дух древний и людей не привечает. Да так сильно не привечает, что может и переломить как травинку чахлую. Ясва с ним всегда на стороже была, хоть и понимала, что ей - то он ничего не сделает. А всё ж таки…
        Я с лешим только однажды столкнулась. И то, по лесу плутал почти целый день. Он меня, конечно, знал, но тоже не шибко любил. Всегда говорил, что духом человечьим провоняла. А ведьме надобно в уединении жить, знания приумножать, в лес чужаков не пускать, и коли что случится, то и ответ держать.
        Я поёжилась. Он уже знал, что я его ищу. Но он может запросто не захотеть выходить ко мне. Будет водить по кругу, да потешаться.
        - Не таков, как ты думаешь, Асмунд Ворон, - проговорила я мрачно. - Без моего дозволения не говори с ним. Он людей не любит.
        - Суров, стало быть, - кивнул викинг, - Что ты будешь просить у него? Помощи?
        - Он помогать мне не будет. Разве что путь правильный укажет.
        Дальше мы шли в тишине. Лесная чаща становилась всё темнее и страшнее. Леший гневался. Ясва всегда мне говорила, что я не должна бояться. Я - ведьма, с богами советуюсь, волю их передаю, знания тайные ведаю. А кто леший перед богами? Всего лишь нечисть лесная. Плюнуть да растереть.
        А искала я встречи с ним, чтобы указал он мне место, где одолень - трав растёт. Редкое растение могло поставить на ноги даже тяжелораненого. Но поможет ли оно от морового камня, я не ведала. Но леший слишком хорошо прятал эти цветы. Только однажды я видела, что Ясва вернулась из леса с этой травой: желтые махонькие цветы на тонком стебле, а вокруг листики, словно волосы, вились, да блестели, как каменья драгоценные. Тогда Ясва помогла старейшине одной из деревень. Вылечила его недуг, на ноги поставила почти сразу же! Не испугалась прямо у Мары из рук забрать человека. Вот какая одолень - трава!
        Мы вышли на широкую поляну, как послышался каркающий смех, откуда - то сверху, с самых верхушек вековых елей. Ох, как зашлось сердечко в груди! Асмунд загородил меня собой, осматривая поляну, но я придержала его за плечо и обошла. Мол, не мешай. Уж коли пришёл - смотри, но не вмешивайся.
        Я вышла к середине поляны и отвесила поклон до земли.
        - Здрав буди, Леший. Пришла я к тебе не для праздной беседы.
        Зашумел ветер в верхушках деревьев. В темноте заблестели желтые щёлочки глаз. И каркающий хриплый голос проговорил.
        - Кого ж мне тропка привела? Человечьим духом - то от тебя прёт сильнее прежнего!
        - Не за тем я пришлак тебе на поклон, чтобы слушать, что дух тебе мой не нравится. Я к тебе в невесты не набиваюсь, - проговорила я сердито. - Отплачу за помощь или совет. Говори что надобно.
        Заскрипели деревья. А потом прямо передо мной внезапно вырос ком земли, прямо с травой и корнями! Среди комьев земли на меня щурились желтые глаза. Я заставила себя стоять на месте. Хоть пятки так и просились броситься наутёк.
        Леший зашипел и махнул на меня своей огромной рукой, как бы отмахиваясь, словно муха я надоедливая.
        - Иди! Иди вон! Привела чужака! Да ещё и ко мне! Уж коли достать бы… да ручки белые оторвать!
        - Уж коли достать хочешь, так я мигом тебе докажу, что я с богами совет держу! Давненько в тебя стрелой Перуна не попадало! Сколько я деревьев лечила? Хоть раз просила я тебя о чём-то? Вот и ты не отказывай по завету древнему. Чем быстрее поможешь, тем быстрее покинут они нашу землю.
        Жёлтые щёлочки глаз зло искривились. Но я стояла твёрдо. А потом снова послышался каркающий смех. Ком земли передо мной пропал так же внезапно, как и появился. Шипение снова было где-то наверху.
        - Чего ж тебе надобно?
        - Мне нужна одолень - трава. Я знаю, ты ведаешь, где она может быть.
        - А может и ведаю. Да только с чего бы говорить? Ты мне ничего не предложила. Одарить за помощь не хочешь?
        - И что тебе надобно? - нахмурилась я. Сейчас начнёт просить то, чего у меня и нету вовсе.
        Леший зашумел ветвями.
        - А его отдай!
        Длинные ветви деревьев ожили и бросились на Асмунд. Но викинг был слишком быстрым, и ловким прыжком, ушёл из западни! А потом ещё раз, и ещё раз!
        Леший зло зашипел.
        - Эка прыткий какой!
        - Наиграешься ещё! - я загородила собой викинга, - Уж коли, жизнь тебе нужна, то не быть тому. Проси ещё что - нибудь.
        - Потешьте меня! Иди-ка ты направо, ты налево! Авось где и свидитесь. А когда свидитесь, то и траву найдёте.
        Едва леший хлопнул в ладоши, как мир вокруг меня сменился! Да так быстро, что я даже на ногах не устояла! Упал в высокую траву, где-то в лесу. Но я не помнила этих мест! Здесь всё было чужое…
        Я встала на ноги, огляделась. Леший сказал, что если мы с Асмундом увидимся, то и траву найдём. Значит, выбор не велик.

* * *
        Асмунду повезло меньше. Сначала он почувствовал, что его словно накрыло чёрным покрывалом, а когда оно пропало, под ногами была пустота! А внизу, в острые пики елей!
        Асмунд полетел вниз, едва успел зацепиться за ветви деревьев, ободрал руки, порвал рубаху, и приложился лицом об твёрдый ствол. Викинг с криком влетел в высокую траву и затих. Сверху раздался каркающий смех, который постепенно затих.
        Асмунд усмехнулся. Понял, что разбил губу. Мужчина встал на ноги, прихрамывая, прошёл пару шагов вперёд, остановился. Неясно было, где здесь ближайшие селения.
        - Вёльва! Где ты? - что есть сил, закричал Асмунд. - Беляна!!!
        Но вокруг было тихо. Обычно лес полон разных звуков. Но даже самые большие звери и птицы прячутся, когда понимают, что где-то рядом беда бродит.
        - Ветте! Потешился и хватит! - закричал Асмунд куда-то вверх, в кроны деревьев. - У нас дело срочное. Не можем мы тебя тут тешить.
        Но леший не ответил. Асмунд понял, что тот не будет с ним говорить. Викинг решил идти вперёд, пока хватает сил. Стоять на месте - себе дороже.
        Отправляясь в далёкий поход по неизведанным землям, Асмунд Ворон не думал, что окажется в таком месте, где духи и нечисть лесная, живёт так близко к людям. В его краях большой удачей было встретить одного из духов, что обитают в лесах или горах его родины. А если тебе посчастливилось увидеть вёльву, то тогда можно смело говорить, что в твой дом пришла большая милость.
        Однажды, в пасмурный день посреди весны, с гор спустилась седая женщина, закутанная в чёрные одежды. Все, что было при ней это посох и мешок за плечами. Асмунд тогда был мальчишкой шестнадцати весён от роду. И он в первый раз видел вёльву. Женщина приблизилась к нему, оглядела с ног до головы, хмыкнула. Попросила проводить её в тепло. Асмунд не стал перечить странной женщине и покорно повёл её в свой дом. Женщину встретили, как дорогую гостью, усадили у очага, налили похлёбки и терпеливо ждали, когда она насытится и согреется, чтобы предсказать будущее их общины.
        В тот день вёльва говорила много об отце Асмунда, его походах, урожае, и удаче с союзниками. А когда она обратилась к Асмунду, тот даже немного испугался. Вёльва предрекла Асмунду тяжёлый выбор. Сойти на берег родины и больше никогда не покидать его. Либо уплыть и больше никогда его не видеть. Но предсказание было слишком туманным, чтобы молодой Асмунд задумывался о нём слишком долго. А теперь, когда его жизнь висела на волоске, он понял, что старая вёльва был права. Но Асмунд Ворон не привык отдавать себя на милость судьбы.
        Среди травы что-то прошелестело. Чёрная тень метнулась от дерева к дереву, показались внимательные зелёные глаза. Асмунд остановился.
        - Ульфхеднар… это ты? Я был сегодня в вашем доме.
        Из-за дерева показалась волчья морда. Волк был огромен, слишком крупный для простого зверя. Асмунд поднял руки, показывая, что он безоружен и не хочет делать зла.
        - Маар? Кажется, так тебя зовут?
        Волк, молча, вышел вперёд и сел перед мужчиной.
        - В деревне, где мы остановились, случилась беда. Моему конунгу стало хуже. Вёльва решила просить помощи у Лешего.
        Волк вскочил на лапы и зарычал. Асмунд отошёл немного назад.
        - Не злись на неё за это. Она хотела как лучше. Леший не стал нас слушать, решил разделить. Надо как можно скорее найти вёльву!
        Волк повернулся к лесу и на какое-то мгновение затих, прислушивался, настороженно шевелил ушами, тихо рычал в темноту.
        - Не честно! Не честно! - каркающе раздалось из темноты, - Не след заручаться помощью зверей да птиц!
        - Этот волк…мой друг, - проговорил викинг. - Не было наказа не просить помощи друзей.
        - Ишь ты…! - раздалось из темноты. - Слишком умный для варвара! Слишком глупый для смельчака!
        - Ты сказала нам надо найти друг - друга. Так позволь искать вёльву.
        Темнота сгустилась вокруг мужчины. Волк отошёл ближе к викингу, зарычал, насторожился. Сам Асмунд понял, что у самого душа в пятки ушла, но заставил себя смотреть спокойно и не выдавать себя.
        - Что тебе до какой-то девчонки, викинг? - насмешливо раздалось из темноты. - Иди себе с миром. Сразу к своим выйдешь. Даже…травку дам, какую надо.
        Перед Асмундом, прямо у носков его сапог, из земли пробился пучок травы, с удивительно зелёной листвой, и желтыми цветками, больше похожими на всполохи пламени. Викинг понял, что это была та самая волшебная трава, которую они искали. Мужчина поднял взгляд и тут же наткнулся на Лешего. Он никогда не видел ветте так близко! Лицо духа было больше похоже на старую корягу, обросшее мхом и грибами. И посреди всего этого на Асмунда смотрели щелочки жёлтых глаз.
        - А как же вёльва?
        - А что тебе ведьма? - сплюнул Леший. - Ну, поплутает немножко. Поплачет. А потом может и выйдет. Я тебе милость делаю! Чудо траву прямо в руки вручаю, а ты ещё и личиком воротишь?!
        - Я пришёл сюда с вёльвой. И не уйду без неё.
        - А коли так?
        Миг и вокруг викинга вся поляна сверкала золотом! Везде были рассыпаны золотые монеты, драгоценные каменья, украшения невиданной красоты.
        - Бери, сколько сможешь! - усмехнулся Леший. - И травку бери!
        Зарычал волк у ног викинга. Леший недовольно покосился на него.
        - Ты хоть мне не противен, но не лезь! Это наше дело!
        Асмунд загородил собой волка.
        - Благодарю, ветте. Но я уже сказал тебе - я буду искать вёльву. И мы уйдём отсюда вместе.
        Леший сплюнул и развернувшись, исчез в темноте. Поляна снова погрузилась в темноту. Золото и чудо - трава пропали, будто их не было здесь никогда.
        Асмунд вздохнул. Волк осторожно подёргал викинга за штанину зубами, и пошёл куда-то вперед. Мужчина, прихрамывая, пошёл за ним.

* * *
        Сколько я плутала среди незнакомых мне мест? Я не помнила, чтобы заходила так далеко в лес. Ясва предостерегала меня. Всегда говорила о том, что в дальних чащобах есть такие звери, которых никто никогда не видывал. А что за духи обитали в этих местах, даже она не знала.
        Я прикрыла глаза и постаралась почувствовать, где есть люди живые, где селения, а может и тропки знакомые, которые помнили мои ноги. Но было тихо.
        - Батюшка лес… подскажи…куда идти надобно? - прошептала я. - Выведи.
        Пальцы на правой руке закололо, теплом обдало. Значит, пойдём направо. Густая трава был почти по пояс, тонкие деревца цеплялись за волосы, словно живые были.
        Наказ Лешего был таков, что надо было Асмунда найти. А как свидимся, так и траву получим. Леший мог так забавляться долго. Викинг мог ходить и за моей спиной и не видеть меня, как и я его.
        - Белянушка… - насмешливо раздалось, откуда - то сверху. Умаялась, бедняжка? Присядь, отдохни.
        Я нахмурилась, но не стала отвечать. Но Леший не унимался.
        - Гляди что принёс!
        Передо мной тут же возникла ладная небольшая полянка. А на ней царственно росла одолень - трава! Я было обрадовалась, но тут же себя отругала. Не станет Леший просто так подарки раздавать.
        - Бери! И из лесу тот час выйдешь!
        - Ох, благодарствую, Леший, - криво усмехнулась я. - А викинга, что со мной пришёл, будешь морочить и дальше?
        - А что тебе этот дикарь? - удивлённо раздалось из высокой травы. - Да и ушёл он давно. Я ему тропку показал, так побежал почти вприпрыжку! Только пятки засверкали!
        - А ты мастак, сказки - то рассказывать, - проговорила я. - Ему бы ты точно помогать не стал.
        - От чего же? - насмешливо прозвучало где - то за моей спиной. - И траву я ему предлагал и злато с каменьями. Да только он только тропку у меня выпросил, чтобы обратно вернуться. Так - то. А ты тут бродишь, радеешь, чтоб вождя ихнего вылечить! Тьфу!
        - Да даже если и так, то я от своих слов не отказываюсь. Раз сказала, что помогу - значит помогу. Без травы не уйду.
        - Дура ты девка! - зло прокричал Леший, зло зашумев ветвями деревьев. - Я ж тебе помочь хочу!
        - Ага, - усмехнулась я недобро. - Помочь? Так выведи меня к викингу. Хорошая будет помощь.
        - Говорено тебе - сбёг твой викинг!
        - Ну, на нет, и суда нет, - пожала я плечами и обойдя стороной полянку с чудо травой, продолжила свой путь.
        Лес снова затих. Я лишь покачала головой. Леший любил морочить голову. Иногда мог закрутить так, что не только дорогу не вспомнишь, и собственное имя позабудешь. А уж как он мог обещать, что одарит, да поможет! Нет уж… Ясва строго - настрого запретила у него что-то брать, и уж тем более обещаниям его верить. Только выдержкой, и смекалкой своей, можно было заслужить его уважение и обещанный дар. Если сказал искать Асмунда, значит, буду искать.
        - Ну, ищи - ищи! - подначивал Леший. - Ходи тут, пока ноги до колен не сотрёшь, вот тогда ты взмолишься!
        Я повернулась на голос и усмехнулась.
        - Эка невидаль! Разговорчивый какой! То и слова из тебя не вытянешь, а то язык, как помело!
        Видать, совсем тебе скучно стало. В твою чащу, поди, давненько никто не заходил. Потешиться хотел? Так чего ж не тешишься?
        Злой ветер прошёлся по верхушкам елей и затих. Я может, и говорила смело, да вела себя грозно, но страшно было. Леший если страх мой проймёт, то что угодно сделает.
        Где-то среди деревьев я услышала знакомый волчий вой! Я подобрала юбку и что есть сил, побежала на звук.
        - Маар! Я здесь!
        Огромный чёрный волк вылетел из высокой травы и кинулся мне в руки. Я радостно обнимала Мара, трепала за уши, хвалила, что смог меня найти в этой чаще. А вскоре, тихонько ковыляя за волком, вышел ко мне и Асмунд, растеряно улыбаясь. Наказ Лешего был выполнен.
        Глава 10. Тепло чужих рук
        Я на радостях кинулась к викингу и обняла его. Асмунд замер, словно боялся спугнуть этот момент. Я встрепенулась и застенчиво убрала руки. Что это я…
        - Вижу, жив - здоров, - усмехнулась я. - Что с ногой?
        - Упал… ветте пошутил неудачно.
        - Сядь, посмотрю.
        Викинг послушно сел, снял сапог и закатал штанину. Кожа бледная, видна каждая вена. Около ступни расползалась краснота. Сильно же он ушибся. Я достала с пояска мазь, осторожно нанесла её, и закрыла чистой тряпицей. Затем поднесла ладонь и прошептала слова ворожбы. Легкий свет от ладони наполнил липкую тьму леса. Асмунд благодарно кивнул.
        - Уже легче. Спасибо вёльва.
        - До деревни дойдём, полечу, как следует, - проговорила я, вставая на ноги. - Устала немного.
        - Ни к чему. Заживёт.
        Маар развернулся куда-то в темноту и зарычал. Показались пронзительные жёлтые щёлочки глаз, и каркающий голос недовольно проворчал.
        - Надо же! Вот ведь чудеса! Нашли друг дружку!
        Я нахмурилась и упёрла руки в бока.
        - Ты обещание дал! Мы нашли друг друга! Мне нужна одолень - трава!
        Леший недовольно погремел верхушками деревьев, но ничего уже сделать не мог. Передо мной, прямо у ног вырос небольшой кустик с жёлтыми всполохами цветов и удивительно зелёными листьями. Я тут же достала небольшой широкий нож, и осторожно разрезав землю, вытащила одолень - траву вместе с корнем. Лес тут же стал наполняться светом, словно тьма испугалась и стала прятаться по углам, до наступления ночи. Леший стоял всё там же. Огромный ком из корней, травы, коряг поросших грибами. Жёлтые щёлочки глаз смотрели на меня пристально. В голове у меня тут же пронёсся голос.
        - Ох, гляди Белянка, правильно ли поступаешь, сама не ведаешь. Не наши они. Не чтят наших богов, не следуют заветам этих земель. Не будет ли худа потом?
        Я поклонилась Лешему до земли. Тоже самое сделал и Асмунд.
        - Благодарю тебя, Леший.
        - Спасибо, ветте, - кивнул Асмунд.
        Но Леший больше не сказал ни слова. Он пропал, словно его и не было. Лес снова наполнился звуками, стали петь птицы, животные вышли из своих нор. Я выдохнула и осела на землю. Вот так прогулка получилась…
        - Вёльва? - донёсся до меня обеспокоенный голос Асмунда. - Беляна?
        - Всё хорошо, просто страху натерпелась.
        - Страшен ветте. Уж не знаю, каков, когда гневается по - настоящему.
        Я встала на ноги, осторожно прижимая к себе ком земли вместе с волшебной травой. Надо торопиться. Живая сила одолень - травы поможет, только в первые часы, как её из земли достали. А потом можно выбрасывать, толку от неё не будет.
        - Идёмте. Надо обратно идти. Маар, тропку чуешь? Скорее бы выйти из лесу да в деревню попасть.
        Волк послушно прошёл чуть вперёд, а потом протяжно завыл. Нашёл. Значит и выйдем скоро. Я подбежала к волку, сняла с себя сумку, осторожно уложила в неё одолень - траву и повесила волку на шею. Маар вопросительно глянул на меня.
        - Ты быстрее поспеешь! Сразу к конунгу беги! Цветы можно прямо так дать, а корешок надо сварить в крутом кипятке! Только быстрее Маар!
        Волк сжал зубы и прикрыл глаза. Он не хотел спасать вождя Асмунда, но прекрасно понимал, что будет, если этого не сделать. Асмунд пусть и старший среди них, после конунга, но даже он не сможет удержать добрую дюжину воинов, если они начнёт грызню за власть!
        Волк сорвался с места и умчался в темноту леса. Асмунд подошёл ко мне и проследил мой взгляд.
        - Твой волк спас меня сегодня. Вывел к тебе.
        Я мельком глянула на викинга но тут же отвела взгляд. Странное со мной что-то было. Я не понимала, откуда взялось щемящее чувство, когда я смотрела на Асмунда. Словно сдавили сердечко, да так сильно, что дышать было не смочь.
        - Идём. Тропка выведет нас к деревне.
        - Ты уже в третий раз спасаешь и меня и моего вождя, вёльва. - проговорил Асмунд, послушно идя за мной. - И всё ещё не хочешь никакой награды?
        - Мне наградой будет выздоровление твоего конунга, Асмунд Ворон, - проговорила я устало. - Мне большего не надо.
        Наступила тишина, которая нарушалась только звуками наших шагов. Прохладный воздух донёс скорый снег. Плохо…если конунг не встанет на ноги сегодня, то не выйдут они в море до весны. А зимы в наших краях наступали быстро и неотвратимо, как огромная чёрная туча, которая была готова разразиться снегом и ветром.
        - Могу я кое-что спросить вёльва?
        Я очнулась от своих мыслей и повернулась к Асмунду. Мои руки сразу утонули в его тёплых ладонях. Я почувствовала, как лицо стало наливаться румянцем. Напряглась, как прутик, но опасности я не чувствовала. Асмунд смотрел на меня как - то по - другому. Его голубые, как далёкие моря, глаза наполняли моё сердце непонятной тоской. И я сама не понимала, откуда она взялась! О ком печалишься? О ком плачешь?
        - Поплывёшь со мною?
        Я сначала думала, послышалось мне. Знает меня без малого два дня всего! И зовёт уплыть? Но так не хотелось терять это тепло, которое дарили его руки. Словно весна пришла раньше времени, прогнала наступающую зиму. И словно я всё та же Беляна, к которой сватались женихи и наперебой просили назваться их женою.
        - Что ты такое говоришь, Асмунд Ворон? - хрипло спросила я, осторожно высвобождая свою руку из его ладони. - Я ведьма. Никому не обещана, никому женою не буду.
        - Пусть так, - кивнул викинг. - Да только на моей родине, тебя почитать будут. Ты не будешь жить одна в глуши. У тебя будут помощники и слуги. Сможешь обучать врачеванию и ворожбе. А за то, что конунга смогла из лап Хели забрать, никогда и в ни чём нуждаться не будешь.
        Я слабо улыбнулась. Не понимает, о чём просит. Отвернувшись, я продолжила путь. Асмунд тут же пошёл за мной. Но больше ничего не говорил. Руки мои всё ещё помнили тепло, которое так неожиданно подарили его ладони. Я снова покраснела и сжала зубы. Пусть уплывут скорее. Что б духу их не осталось…
        К деревне тропка вывела быстро. Я и викинг сразу же побежали к поляне, где горели высокие костры. Даже от тына их было видно. Стояли праздные зеваки, окружили поляну, таращились, перешёптывались.
        Я, зло проталкиваясь локтями, вышла вперёд и встала перед ними. Кто-то тут же начал шушукаться.
        - Нечего тут стоять! - громко крикнула я. - Идите по домам. Или так же хотите?
        Я кивком головы указала на конунга. Люди тут же стали спешно уходить по избам, даже не оборачиваясь. Ко мне спешно подошла жена старосты, неся в руках котелок, который дымился и источал сладковатый пар.
        - Уф…вот Белянушка…вот! Все сделали, как велено было!
        Асмунд тут же подхватил котелок с варевом, даже не поморщился от боли, когда горячие бока коснулись его ладоней. Маар выбежал ко мне из дома старосты, одетый в чужую одежду, которая болталась на нём мешком.
        Я спешно подошла к нему.
        - Всё исполнил?
        - Да. Твой отец мне встретился по пути в деревню. Когда перед ним перекинулся, думал что побежит, не станет и слушать. А он узнал меня…одежду принёс. А потом и к вождю проводил. Почти весь куст ему скормили, как козлу какому… да только лучше ему не стало.
        - Отвар нужен, - проговорила я, глядя на Асмунда. - Неси. Маар, и ты иди. Помощь твоя нужна будет.
        Мужчина кивнул, и мы вместе направились к ложу, которое стояло среди костров. Верные воины конунга дежурили около него, не отходили, поили водой. Но чёрная муть продолжала выходить из него. Как только заприметили нас, то сразу расступились, дали дорогу.
        Я села около конунга, запросила чащу, чтобы поить его. Маар обошёл конунга и встал с другой стороны. Асмунд стоял рядом, ждал указаний.
        - Сейчас поить начнём, и эта муть из него снова хлынет, - предупредила я. - Маар конунга будешь держать, чтобы не упал, и чтоб не захлебнулся. А ты Асмунд Ворон, гляди во все глаза, ищи осколок морового камня. Он пусть и мал, да блестит в дневном свете хорошо. Не упусти. Нельзя ему в землю попасть, или отравит.
        Мужчины кивнули мне, а мне почему - то стало страшно и жутко. И вспомнились слова Лешего. А правильно ли я поступаю, сама не ведаю. Но отступать уж более некуда. Раз взялась, то буду лечить. Ясва всего говорила мне, что кто помощи от чистого сердца попросил, не будет потом зла желать и уж тем более творить его. Оставалось только довериться этой мудрости.
        Я зачерпнула отвар из котелка, и поднесла к губам вождя. Тот выпил, не открывая глаз. А потом, его скрючило, как старое дерево засуху! Трещали кости и суставы. Конунг извернулся, и его стало рвать чёрной мутью. Маар вовремя перехватил его, и держал на весу. Асмунд стоял рядом со мной, и держал котелок с варевом. Едва конунга отпускало от дурноты, я снова поила его. И всё продолжалось. Моя одежда, да и одежда Асмунда и Маара покрылись этой чернотой. Она жгла, кожу, я чувствовала, как зараза старается пробиться в тело, укорениться, и снова дать корни.
        Воины вождя стояли на границе костров и ждали. Они не вмешивались и молча наблюдали. Я не позволила им подходить. Не приведи боги, подхватят хворь, и опять к Лешему на поклон…
        - Вот! Вот он вёльва!
        Среди черной жижи ярко сверкнул вытянутый острый камушек, размером не больше ногтя! Я достала тряпицу и протянула её Асмунду.
        - Подбери и в огонь его!
        Викинг подхватил осколок в тряпицу и развернувшись, швырнул её в огонь вместе с дурным камнем. Пламя костра сразу почернело! Вздулись языки пламени! Чёрный дым столбом уходил в небо. Трещало пламя, пожирая проклятие. А когда всё кончилось, костёр потух, словно затушило его проливным дождём.
        Я допоила конунга отваром. Но его больше не мучила хворь, и он допил всё до последней капли. И открыл глаза, синие, словно морская пучина. Он осмотрелся и его взгляд остановился на мне.
        - Хвор эр йей? - проговорил он слабо.
        - Тебе ничего не грозит, вождь, - сказала я. - Внутри был моровой осколок. Кто-то хотел тебя убить.
        Мужчина сжал зубы и прикрыл глаза. Асмунд тут же оказался рядом со мной. Но я не позволила ему подходить ближе.
        - Нет. Не трогай и не подходи ближе. Нам надо сжечь нашу одежду. Сперва песком почистить тело, потому в речную воду. Маар знает, как надо. Идите вместе. А я после.
        Асмунд кивнул и они с Мааром ушли в сторону реки. Я встала на ноги и едва не упала обратно. Тяжко…такая ворожба всегда требует много сил.
        - Вёльва…Ты ведь вёльва, я прав? - проговорил вождь, глядя на меня. - Ты спасла меня.
        - Тебя спас Асмунд Ворон, вождь, - сказала я. - Привёз сюда. Не побоялся довериться. Ему потом спасибо говори.
        - Но разве не твои руки меня с того света вытащили? - усмехнулся конунг. Говорил он по - нашему неплохо, но не так чисто, как Асмунд.
        - Если бы не Асмунд, то не получилось бы мне тебя спасти, вождь, - устало проговорила я. - Тебя отнесут в дом старосты. Сил наберись.
        - Благодарю тебя, вёльва…
        Я помахала рукой воинам, которые с радостными криками кинулись к своему вождю. Его ложе легко взяли на руки и понесли к избе старосты. Я наказала истопить баню, и как следует его отпарить, чтобы живой дух снова наполнил его тело.
        Ко мне из избы выбежала жена старосты. Я попросила у неё одежду, какую не жалко, потому что свою теперь только в костёр. Сколько не стирай, а носить уже нельзя. Она отдала мне простой сарафан, пару стареньких лаптей и тёплый шерстяной платок. Всё это было заботливо уложено в корзину, чтобы проще было нести и не прижимать к себе.
        Я кое - как поковыляла к берегу реки. Найдя укромную заводь, сняла с себя испачканную в черной жиже юбку, рубаху и лапти. Кожа покрылась красными пятнами и неистово горела. Зачерпнув речной песок, я оттерла с себя черноту, а потом вошла в холодную воду. Тело сразу онемело от холода, просилось в тепло, но я заставила себя терпеть. Надо было смыть с себя черноту от морового камня иначе, потом сама могла слечь. Стало немного легче, когда полностью отмыла себя от заразы. Бледная кожа странно смотрелась через мутное зеркало реки. Словно была не моей. Хотелось закрыть глаза и с головой окунуться в темноту реки, чтобы не слышать всего прочего мира. Песчаное дно приятно окутывало ступни, словно в пуховое одеяло.
        Я сделала глубокий вдох и окунулась полностью. Река скрыла меня от всего прочего мира. Было тихо и странно. Спокойствие разливалось по телу. А ведь почти третий день к ряду я ворожбой лечила, и не отдыхала совсем. И вот теперь всё позади. И всё теперь будет, как было…
        Глухо раздался всплеск воды где-то рядом со мной. Чьи-то сильные ноги разрезали водную гладь. И уже знакомые ладони, подхватили меня за плечи и вытянули наверх.
        - Беляна! Беляна, слышишь меня?!
        Асмунд?
        Я открыла глаза. Так и есть. Обеспокоенные голубые глаза, смотрели в моё лицо, словно уже и не чаял меня увидеть снова. Он подхватил меня и вынес из воды на берег. А я ведь, в чём мать родила!
        Я сжалась в комок, закрылась руками, и чуть не расплакалась. Но викинга нисколько не волновал моя нагота. Он вытащил из корзины платок, и укутал меня в него, как смог. Сверху накинул на меня плащ, и завернул в него, чуть ли не в два раза.
        - Что ж…что ж ты делаешь?! - он говорил тихо и спокойно, но за этими словами была настоящая буря. - Зачем одна пошла?! Почему никого не позвала с собой?!
        - Маар где…? - вместо ответа спросила я тихо, смотря куда - то в сторону.
        Викинг шумно выдохнул и, уперев руки в бока, прошёлся по берегу. Неужто испугался за меня?
        - Ушёл, - наконец ответил Асмунд уже более мягко. - Почти сразу же. Сказал, будет тебя дома ждать. А я остался. Пошёл к деревне, увидел твою одежду, а тебя нет… думал, топиться вздумала.
        Я слабо усмехнулась. С меня ручьём стекала вода, было холодно. Но я ощущала холодного ветра, который гулял на берегу реки. Словно я была где-то далеко. А может и утонула бы…сколько на мне было той черноты? Всяко больше чем на Мааре и Асмунде. Вот и силушка и ушла. Видать и, правда, спас он меня.
        - Не хотела я топиться… - сказала я тихо, - просто…устала сильно. Но твоя правда, надо было позвать хоть кого с собой…
        Асмунд смотрел на меня напряжённым и печальным взором, словно хотел защитить, огородить от всего мира.
        - Беляна, ты мне не ответила тогда, - вдруг сказал Асмунд. - Твой народ не ценит тебя. Чураются, словно ты беду несёшь. Нечего тебе тут делать.
        Я покачала головой и пошла к корзине, в которой был сарафан и лапти. Асмунд отвернулся, а я, скинув с себя плащ викинга и платок, накинула на голове тело сарафан, обула лапти, и, взяв корзину, пошла к деревне.
        - Беляна…
        Голос Асмунда прозвучал, словно крик о помощи. Я остановилась и повернулась к нему. Викинг стоял неподвижно, смотрел на меня и ждал ответа. Я сглотнул и, вскинув голову, заставила себя надменно усмехнуться.
        - Что у тебя за просьба такая, Асмунд Ворон? Твоя земля - не моя. Там другие боги правят, другие заветы от предков. Чужая я там буду. Да и видано ли? Викингу другой трофей положен из похода.
        - Не трофей мне нужен, вёльва, - проговорил Асмунд, подходя ко мне. - Не могу я тебя тут оставить. Как подумаю… так сердце сжимается. Если ты обещана своим богам, то я не испугаюсь их гнева.
        Он нависал надо мной, словно скала над бушующим морем. Тепло его рук дарило успокоение и защиту. Я перестала улыбаться. Ладонь Асмунда осторожно коснулась моей щеки, пальцы ласково прошлись вдоль шрама ото лба до шеи. Я прикрыла глаза и замерла. Тёплое дыхание коснулось моего лица. Где-то высоко в небе гулко прогрохотал гром. Я испуганно отпрянула в сторону.
        Асмунд опустил руки и тихо проговорил.
        - От своих слов я не отказываюсь, Беляна.
        - А я от своих… - глухо сказала я, накидывая платок на плечи. - Не моя там земля, Асмунд Ворон. А боги могут гнев свой направить, и не увернёшься. Таков уж мой удел.
        Викинг сжал зубы и опустил голову. Где-то в груди защемило, да так сильно, что не могла вздохнуть. Не могу я…
        Я, молча пошла прочь, стараясь не смотреть назад, потому что казалось, если обернусь, то уже не смогу никуда уйти, так и останусь там. Было страшно от своих мыслей. Оставить всё, что так знакомо было…но как же я людей без помощи брошу? И Маар…не смогу я его оставить.
        Я бежала по лесной тропке, то и дело, вытирая набегающие слёзы, злилась на себя за слабость, за то, что позволила своему сердцу привязаться к кому-то, за то, что взгляд Асмунда заставлял меня и радоваться и печалиться!
        Когда я вошла в избу, Маар уже был там. Сидел за накрытым столом, ждал меня.
        - Беляна? Ты что…?
        Я расплакалась, закрыла лицо руками. Маар тут же оказался рядом, крепко обнял. Я цеплялась за него, словно это могло спасти меня, помочь выбраться из беды, в которую я угодила.
        - Если он тебя обидел…
        - Нет… - тихо прошептала я. - Никто меня не обидел. Страшно мне стало. Испугалась я.
        Маар ничего больше не сказал, только крепче обнял. Осторожно гладил по волосам, называл меня Бельчонком, как раньше.
        Нужно чтобы скорее они отплыли. Ушли с нашей земли. И больше не будет Асмунда Ворона. Не будет его голубых глаз и тёплых рук. И снова вернётся покой. И будет всё как раньше.
        - Беляна… не тревожься, - проговорил Маар и посмотрел в моё лицо. - Скоро они уйдут отсюда. Ты помогла их вождю. Ничего больше не обязана делать для этих чужаков. Не ходи больше в свою деревню. Пусть сначала уплывут.
        Я только кивнула. Хотелось прикрыть глаза и спать, спать, спать…
        Маар подхватил меня на руки и легко перенёс на кровать, накрыл тёплым одеялом, подоткнул, и осторожно лёг рядом, осторожно поглаживая по макушке.
        - Никто тебя не тронет, Бельчонок… не позволю.
        Последние слова Маара прозвучали как-то тяжело и зловеще, словно угроза невидимому врагу.
        Глава 11. Суд богов
        Мой сон был долгим и тяжёлым. Во сне я бежала среди черноты леса, старалась найти тропку, звала Маара и Асмунда. Слышала, как Ясва где-то кричала…
        Проснулась я от того, что Маар осторожно погладил меня по голове. Движение было лёгким, и почти невесомым. Но я встревожено вскинула голову и огляделась.
        - Что? Что такое?
        - Ничего, всё хорошо, - тут же успокоил меня мужчина. - Я на охоту. Не пугайся, если меня не будет.
        Я закрыла глаза и снова опустилась на подушку. На душе было тревожно, как будто тяжёлое ожидание перед боем, который вот - вот случится. Я снова открыла глаза и посмотрела на Маара.
        - Не ходи. Душа не на месте. Будет что - то…
        Маар усмехнулся.
        - После того, что вчера было, меня уж вряд ли чем - то проймёшь. Я быстро. С утра снег идёт. Оденься теплее.
        Мужчина встал и вышёл за дверь. Со двора донёсся холодный и промозглый запах скорой зимы. Я прикрыла глаза и легла на спину. Надо сегодня идти в деревню. Если конунг поправился, то пусть завтра же уплывают. Пусть унесут все тревоги за студёное море. Однако ж в сердце тут же кольнуло. Тоскливо стало. И сразу вспомнился Асмунда, который просил уплыть с ним на его родину.
        - Вот ещё… - сипло проговорила я в пустоту.
        Я не стала больше лежать. Дел много. Печь истопить, горячей каши с грибами да вяленым мясом отведать. Маар вернётся, и ему будет угощение. А ещё травы надобно разобрать по пучкам да развесить. Некогда бока отлёживать.
        С такими мыслями, я стала хлопотать по избе. Руки привычно выполняли обычные домашние дела, но мысли были далеко. Занозила правую руку, да прямо в палец глубоко…неужто боги сегодня испытывать меня будут?
        Едва подумала об этом, как услышала знакомый голос со двора…сердце сразу быстрее забилось, и вспомнились непривычно теплые и чужие руки Асмунда.
        - Вёльва! Это я. Дозволь к дому пройти.
        Я наспех вытерла руки о длинную юбку и открыла дверь. Глазам сразу стало непривычно и больно. Снег лёгким покрывалом, укрыл всё вокруг. И на границе камней снова стоял Асмунд Ворон. Только теперь на нём был тёплый вязаный плащ. Я почувствовала, что невольно краснею. В этот плащ он меня укутал тогда, у реки…
        - Как к себе домой ходишь, Асмунд Ворон, - хрипло усмехнулась я, стараясь прогнать смущение. - Что приключилось? Неужто, кто ещё болен?
        Асмунд не улыбнулся. Взгляд был мрачным. То самое чувство тревоги, снова пошевелилось где-то внутри, сжало нутро холодными пальцами.
        - Йорд хочет суда, вёльва. Говорит, что ты его приворожила, в лес завела, да поиграться захотела. А потом искалечила. Мол, мстишь ему за то, что волка твоего он подстрелил по незнанию. Конунг хочет послушать, что ты скажешь, Беляна. Он верит, что та, которая его спасла, не может такого сотворить. Но воины хотят знать правду. И если Йорд докажет свою правоту…
        Пока я всё это слушала, то чувство было такое, словно в меня плеснули грязной водой из ушата. Не зря сегодня занозила руку, боги предупредили…
        Я нахмурилась.
        - Ах, вот как. А что ты думаешь, Асмунд Ворон? Ты просил меня поручиться за твоего родича. И я хотела. А что теперь? Раз Йорд суда хочет, то за то, что он соврал конунгу, и оклеветал меня, ему одна дорога.
        - Я знаю.
        - И ты не отговорил его? - удивлёно спросила я. - Он же умрёт!
        - Ты была права, Беляна. Его не стоило брать с собой… - глухо сказал Асмунд и опустил взгляд. - Я теперь ничего не смогу сделать. Йорд выбрал свой путь.
        Я сжала зубы и сложила руки на груди.
        - Ну что же. Пусть так и будет. Я правду скажу не таясь. Боги всё видели, и они не станут лгать за меня. Но тогда не надейся, что я смогу спасти Йорда от гнева конунга, Асмунд Ворон.
        - Я понимаю, вёльва, - кивнул викинг. - И я не буду держать зла на тебя, за то что ты расскажешь. Конунг просил тебя явиться для честного суда в дом старосты. Я сопровожу тебя.
        Я сразу же пожалела, что Маар уже ушёл. Говорила ведь, не ходить. Но делать нечего. Я накинула на себя свой платок, обула валенки, и вышла за порог. Асмунд встретил меня лёгким поклоном и пропустил вперёд.
        Мы шли по тихому снежному лесу, и я чувствовала его взгляд на своей спине. И я уже догадывалась, что он попросит меня снова подумать над его словами. Но Асмунд был тих. Он молчал всю дорогу, лишь изредка вздыхал, словно что-то внутри него призывало сказать, что на сердце лежит. Но викинг не осмелился произнести и слова.
        Когда мы подошли к дому старосты, то увидели, что за забором столпились люди, что-то высматривали, переговаривались. А потом из толпы выбежала моя мать.
        - Беляна!
        - Матушка!
        - Что случилось? Почему тебя зовут на суд?! Ты ведь ничего не сделала! Спасла их вождя! Так за что…?!
        Я положила руки на плечи матери, и она, вздохнув, замолчала.
        - Матушка… всё хорошо. Конунг по важному делу меня зовёт. Совет мой нужен.
        Я поцеловала маму в щёку и направилась дальше. Меня завидели, и стали расходится. Кто - то зло смотрел на меня, кто - то сдержанно говорил, что викинги тут не хозяева, и судить никого не могут. А кто - то говорил, что я сама виновата.
        Асмунд крепко сжал мою руку, и я удивлённо вскинула на него взгляд, но он только расталкивал люд передо мной, чтобы я могла пройти в избу. А когда я оказалась внутри, то в сени сразу вышел староста. Он зыркнул на Асмунда и проговорил.
        - Искали тебя, воин. Твой вождь ждёт от тебя слова.
        Асмунд кивнул и, сняв плащ, прошёл в горницу.
        Староста Третьяк перевёл взгляд на меня и помрачнел. Что камень стал его взгляд.
        - Чего натворить успела?!
        Я удивлённо вскинула брови.
        - Почто обо мне, думаете плохо, дед Третьяк? Знаете ведь, что я ничего плохого не делала.
        Староста недобро хмыкнул.
        - А люди болтать, горазды всякое и иногда правду говорят. Воин тот заморский гуторит, что ты его мстила за волка своего. И что сманила его в лес за собою, пообещав красу свою девичью показать.
        Я поняла, что начинаю сжимать зубы от гнева. Третьяк заметил мой взгляд и как - то сразу поубавил пыл.
        - Ну…ну будет тебе! Говорю ж, люди всякое болтают. Да только теперь ответ придётся держать. И правду всю сказать.
        - А мне бояться нечего, - мрачно бросила я, - боги свидетели, что я спасала себя в тот день, и никому худого не желала.
        Третьяк пожал плечами и прошептал, чтобы слышала только я.
        - А ежели они своего побратима прямо тут решат казнить за лживые наветы? Не будет ли потом беды от них? Осерчают, что простая баба оказалась права, а их воин в земле лежит, да кровью обливается. Слушай Беляна, не кликала бы ты беду на наши головы…
        Я аж задохнулась. Но старик говорил серьёзно.
        - И что ж мне делать? Соврать перед ликом богов, что я виновна?
        - Я не прошу соврать, - уклончиво проговорил староста. - Я прошу… не говорить всё как есть. Ну что б и тебя не было за что наказывать, и что б воина этого не тронули…
        - Не понимаете, что просите, дед Третьяк…
        Староста взял меня под руку и увёл в дальний угол у лестницы.
        - Скажи, что, мол, понравился мне ваш воин. Вот и повела за собой, а потом в лесу испужалась, вот и получилось так! Плохого не желала!
        Я резко дёрнула рукой и высвободилась из хватки старосты. Потом зло глянула на него, да так сильно видать, что он даже съёжился от моего взгляда.
        - Я перед богами не виновна ни в чём! И говорить то, чего не было, не буду. Если им угодно, то Йорд будет жить.
        Староста смолчал и лишь опустил голову. Я прошла мимо него в горницу.
        В большой комнате стояли лавки, на которых сидели воины конунга. Во главе, на большом табурете, восседал конунг. Он был уже почти здоров, лишь бледность ещё была на его лице. Когда он завидел меня, то привстал в знак приветствия. Здесь же около него сидел Асмунд и Йорд. Я прошла к конунгу и остановилась. Вождь поднял на меня взгляд и начал говорить.
        - Вёльва Беляна, приветствую тебя. Но встреча наша омрачена теми слухами, которые я услышал от своего воина.
        Я глянула на Йорда, но тот сразу же отвёл взгляд.
        - И что же рассказал ваш воин? - мрачно спросила я. - Оклеветал меня перед честным народом?
        - То и хотим выяснить, - кивнул конунг. - Если слова его лживы, то его ждёт скорая смерть. А если ты скажешь неправду…
        - Меня смерть не страшит, вождь, - смело сказала я, хоть и дрожала от страха, - Пусть будет так, как ты говоришь.
        Вождь кивнул мне и повернулся к Йорду.
        - Выйди и поведай, что с тобой произошло.
        Воин неуклюже поднялся и, стараясь не смотреть на меня, вышел к вождю. Его слова были тихими и неуверенными. Он говорил о том, что я якобы специально заманила его в лес, пообещала себя в награду, коли нечестии лесной не убоится, а там я его завела в чащу, отдала на растерзание мавкам, а сама сидела в сторонке да смотрела. А он чудом убежать сумел. И хочет он, чтобы я получила тоже увечие, что и он. Мол, что б по справедливости было.
        Асмунд посерел лицом и сжимал кулаки, пока слушал всё то, что говорил Йорд. Если бы он мог, то сорвался бы с места и Йорд получил бы наказание богов через кулаки Асмунда.
        Наступила тишина. Конунг перевёл взгляд на меня.
        - Вот слова моего воина, вёльва. А теперь ты расскажи, что приключилось в тот день.
        Я стала говорить. Всё без утайки. И о том, что Йорд хотел сделать со мной, и о том, что мне удалось убежать от него, и как прогнала мавку, когда могла бы дать ей сожрать воина там у реки.
        - А потом ко мне пожаловал Асмунд Ворон, принёс мне мои лапти, которые я в лесу потеряла.
        Конунг перевёл взгляд на викинга.
        - Верно, ли говорит, вёльва, Асмунд?
        - Верно, вождь.
        - Правду ли говорит Йорд о том, что вёльва специально завела его лес?
        - Йорд ушёл от костров без моего дозволения в тот день, - сказал Асмунд. - Вёльва Беляна не могла позвать его с собой, потому что ушла одна, и ни с кем из воинов, она не говорила.
        Йорд побелел, как снег, боялся пошевелиться.
        Конунг вздохнул и проговорил.
        - Я не стану требовать от тебя других доказательств вёльва. Наши обычаи требуют суда богов. Так пусть боги покажут, на чьей стороне правда. Йорд, будешь ли сам держать ответ за свои слова?
        - Буду, вождь!
        Йорд выпрямился и надменно посмотрел на меня. Я же недоумённо переводила взгляд с вождя на Асмунда. Викинг вздохнул и проговорил.
        - Испытание богов это поединок, вёльва. Кто будет биться от твоего имени?
        Я так и застыла на месте. Происходящее стало напоминать дурной сон, который всё никак не хотел заканчиваться. Я повернулась к вождю.
        - У меня нет никого, кто бы мог защитить меня, вождь. Люди этой деревни не воины, и я не могу просить их заступиться за меня.
        - Тогда правота Йорда будет безоговорочной, вёльва, - мрачно сказал конунг и поднялся со своего места. - Если ты не можешь выставить воина, который мог бы отстоять твои слова, то…
        - Вождь, не быстро ли ты забыл, кто тебя у пращуров забрал? - звонко воскликнула я, а ладони заледенели, словно я их в студёную воду окунула. - Я свою жизнь не жалела, когда искала для тебя чудо траву, что хворь твою излечила.
        - Он мой воин, вёльва, - спокойно сказал конунг, - и его словам я поверю, больше чем твоим.
        Я сжала зубы и нахмурилась.
        - Сколько у меня времени есть?
        - До заката. Если боги на твоей стороне, то воин найдётся, вёльва.
        Я не дослушала вождя и бросилась в сени. Схватила платок, накинула на плечи. Тут же меня догнал Асмунд.
        - Беляна…!
        - Отойди, Асмунд Ворон. Иначе дурное скажу. И тебя обижу и сама, потом маяться буду.
        - Я не знал, что всё так обернётся!
        - А что уж теперь об этом говорить, - отмахнулась я. - Нет в нашей деревне того, кто мог бы за меня заступиться. Йорд это знает. И ты ему позволил требовать поединка?!
        - Это его право, Беляна, - проговорил Асмунд. - Конунг благодарен тебе за своё спасение, но…
        - Оно и видно, - зло бросила я. - Знала бы…!
        Асмунд перехватил мои руки и, развернув к себе, положил мои ладони себе на грудь. Я зарделась и опустила глаза. Пальцы Асмунда сжали мои руки сильнее.
        - Беляна…видят боги, я верю тебе. Знаю, что ты не могла сделать того, что Йорд говорил.
        - Что ты хочешь от меня? - тихо спросила я и взглянула в лицо викинга.
        Глаза Асмунда были близко, такие холодные и в то же время, в них было много тепла.
        - Вызови меня…
        Сначала мне показалось, что я это сказал не Асмунд, но он ждал от меня ответа. Я покачала головой.
        - Как я могу просить тебя об этом…! Он твой родич!
        - Беляна…позови меня, - снова повторил Асмунд, и его рука ласково прошлась по моей щеке. - Моя вина в том, что я привёл сюда Йорда. И его вина перед тобой, это и моя вина тоже. Я хочу тебя защитить…позволь мне быть твоим воином.
        - Не примут тебя, как моего поединщика, Асмунд… - тихо проговорила я. - Не примут такую победу. Я сама за себя постою.
        Викинг некоторое время смотрел в моё лицо, и словно ждал, что я засомневаюсь в своих словах. Но я была тверда в своём решении. Боги знают, что я не виновата. А значит, Йорд не сможет причинить мне вреда.
        Викинг некоторое время смотрел в моё лицо, и словно ждал, что я засомневаюсь в своих словах. Но я была тверда в своём решении. Боги знают, что я не виновата. А значит, Йорд не сможет причинить мне вреда.
        Я высвободила руки из пальцев Асмунда и вышла за дверь. Ко мне тут же подбежала мать и отец, стали расспрашивать. Но я не слышала ничего вокруг. В голове стоял шум. Мысли беспокойными белками скакали из стороны в сторону и не давали покоя.
        Ясва говорила, что ведьме нельзя никого лишать жизни. Потому что, ведьма, это та, которая хранит тайны смерти и жизни, отводит одну в сторону, чтобы другая торжествовала в свой срок. И если осмелиться отнять у кого-то жизнь, то боги непременно накажут за это. Лишат дара ворожбы. И навсегда отвернуться. Оставалось лишь довериться и вручить им свою жизнь.
        Я кое-как вышла из толпы людей, и направилась к реке, где не так давно, я стояла в руках Асмунда, и он просил меня остаться с ним на его родине.
        Река тяжело несла свои тёмные воды, снег обрамлял её, как драгоценные камень, посреди серебряных россыпей. Я тяжело дышала, и не могла надышаться. Казалось, жизнь покидает моё тело, когда пришло осознание того, что я хочу сделать. Но Йорд тоже не дурак. Он постарается убить меня сразу же, едва мы окажемся в круге для поединка. А если я отступлюсь, то меня тот час ждёт смерть.
        Я осела на землю, прямо в снег и зачерпнув полные ладони, растёрла своё лицо докрасна, чтобы стало больно, чтобы разозлиться. Но вместо злобы была просто усталость и равнодушие.
        Вскинув глаза на небо, я думала, что буду просить богов помочь, но вместо этого, я заплакала и тихо позвала.
        - Ясва…защити. Помоги выстоять… страшно мне. Боюсь, что не смогу себя перебороть…! Страшно, что окажусь слабее, чем думала…!
        Но вокруг было тихо. Только река слегка плескалась у берега. Словно шептала тайные слова, которые могли бы мне помочь избежать беды.
        Я выпрямилась и выдохнула. Перед смертью, не надышишься. Буду ответ за себя держать. И уж коли на то воля богов, то смогу выстоять. Это моя земля. Здесь свои законы. Надо довериться им.
        Я повернулась в сторону деревни и услышала знакомый голос. Маар!
        Не помня себя, я бросилась обратно со всех ног. Уже было готово место для боя. Поляну огородили от народа, воткнули мечи в землю, сделали круг.
        А за этим кругом, в руках у воинов метался Маар, и пытался пробраться ко мне. Я сбавила шаг. Пусть видит, что я спокойна. Пусть верит в меня. К месту поединка, я подошла спокойным шагом. Маар завидел меня и стал кричать, чтобы не творила глупостей, что он сам пойдёт биться за меня, но я лишь улыбнулась и покачала головой. Не позволю никому здесь стоять. Раз уж так повернулась моя судьба, то так тому и быть.
        Йорд вошёл в круг из мечей и, усмехнувшись, протянул мне простой топор, с длинным и узким топорищем. Такой же был и в его руках.
        Люди притихли, окружили место боя, и повисла гнетущая тишина.
        Глава 12. Топор и ворожба
        Не шумел ветер, затихли даже птицы. Я стояла неподвижно. Топор тяготил мою руку, мне казалось, что я даже занести его как следует не смогу. Йорд перехватил оружие и стал приближаться ко мне скользящими шагами. Рана ноги никак не мешала двигаться ему, как лесному зверю. Я следила за Йордом, но не шевелилась. Пусть боги решают мою судьбу.
        Викинг замахнулся топором, и он со свистом воткнулся в землю рядом со мной. Сердце зашлось в груди, как испуганная птаха. На лбу выступил пот. Я взглянула на Йорда. Смятение на его лице говорило о многом. Он вырвал топор, снова перехватил его и снова замахнулся. На этот раз он метил прямо мне в голову, но острие топора словно отвело в сторону невидимой рукой!
        Йорд удивлённо вскинул на меня взгляд. Я смотрела мрачно и тяжело.
        - Что смотришь? Нападай. Докажи всем, что правда на твоей стороне.
        Йорд нахмурился и с криком сделал новый замах. Лезвие топора рассекло мою юбку и оставило длинный порез на ноге. Всё же придётся помахать топором.
        Следующий замах Йорда я отбила, но в руки отозвались сильной болью, словно гору попыталась подвинуть. Я старалась двигаться, как и викинг, медленно, размеренно, высматривая следующий шаг, движение рук. Но руки Йорда, словно то держали, и не давали попасть по мне, то невидимая защита вставала между нами, и не давала острию топора даже коснуться меня.
        Но вместе с тем, место нашего поединка было окутано тишиной. Никто не кричал, не шумел, не подбадривал. В гнетущей тишине были слышны только наши с Йордом сиплые дыхания.
        Я не была сильным воином, и хорошо понимала, что сейчас мне помогают в бою. Может то была Ясва, я не ведаю. Но я чувствовала защиту, которую мне дали.
        Йорд же был умелым воином. Он не уставал, мастерски владел топором, его движения были точны и метки. И он понимал, что я устану раньше. Следующий удар Йорда зацепил мой топор, и он вывернул его из моих рук. Тот вылетел за пределы круга и воткнулся далеко от нас.
        Я повернулась к викингу. Тот скалил зубы и усмехался.
        - Сдайся сейчас, вёльва. Ты ничего не докажешь.
        - А мне ничего доказывать и не надо, - тут же ответила я, - Не я в лесу пыталась девице понравиться. Не я руки в волосы длинные запускала, да косу на кулак наматывала.
        Йорд побурел от злости. Было слышно, как Асмунд что-то говорит вождю на своём языке. Конунг хмурился, но вдруг согласно кивнул. А затем поднял руку.
        - Остановите бой. У вёльвы Беляны будет поединщик.
        Я даже не успела опомниться, как меня быстро вывели из круга, и вместо меня перед Йордом уже стоял Асмунд с топором в руках. Надо сказать, Йорд не ожидал, что его родич осмелится выступить против него.
        Маар крепко меня обнял, зарываясь лицом в мои волосы.
        - Дура ты, Белянка…как же ты дура!
        Но я не слушала его. Я вывернулась из его рук и кинулась прямо к краю поляны, обнесённой мечами. Не послушал меня…! Как же теперь он на родину вернётся? Как будет в глаза своим воинам смотреть? Нельзя, что бы он его убивал! Пусть суд богов другой исход примет! Пусть хоть что-то случится…!
        Асмунд стоял напротив Йорда, с занесённым топором. Тот смотрел на него с опаской и страхом.
        - Джег вил ике…лёфтэ эн окс па дэ… - растеряно проговорил Асмунд.
        - Ты знал, что любая твоя вина, Йорд, это и моя вина, - тяжело проговорил Асмунд. - Знал, но всё равно нарушил приказ, осквернил свой рот ложью, отвернулся от заветов наших предков…! Я не посмотрю, что ты мой родич, Йорд! Бери топор!
        Йорд несмело держал топор в руках, он попытался обойти Асмунда, но тот легко отбил атаку. Несколько точных взмахов, и вот топор Йорда вылетел из его рук. Тот сразу кинулся в ноги в Асмунду.
        - Ике оделег дэт! Онкел!
        - Ты умрёшь, как поганый пёс. На чужой земле! В одиночестве. Без своих богов! Без своих братьев по оружию, - спокойно проговорил Асмунд, и взял Йорда за шею. Он приподнял его над землёй с легкостью! Тот едва касался носками сапог земли.
        - Онкел..! Венилигст…! - прохрипел Йорд.
        - Скажи правду, Йорд, - глухо проговорил Асмунд. - Скажи правду всем, кто сейчас слушает. Хотя бы сейчас, перед ликом богов прояви мужество.
        Асмунд отпустил его. Мужчина осел на колени, он не поднимал головы.
        - И…онскет э… - проговорил тихо Йорд, но Асмунд ударил его ногой прямо в живот. Тот скорчился от боли и захрипел.
        - Так, чтобы все слышали и понимали! - громыхнул Асмунд.
        - Я…правда хотел…осквернить вёльву… - сипло проговорил Йорд с закрытыми глазами. - И потом в лесу…она спасла меня от нечисти лесной. Она не делала мне зла…
        Асмунд воткнул топор в землю и подошёл к конунгу. Тот стоял с потемневшим лицом и смотрел на Йорда.
        - Что ты скажешь вождь? Свершился ли суд богов?
        - Да будет так, - кивнул конунг. - Он твой родич. Ты и решай его судьбу. Но я бы не стал оставлять жизнь тому, кто однажды подвёл. В бою он снова подведёт. Предаст. Или убьёт своего…Подумай Асмунд Ворон.
        Асмунд перевёл взгляд на меня. Я замотала головой. Нет! Не надо! Нельзя так поступать! Викинг прикрыл глаза и снова повернулся к вождю.
        - Если позволишь, вождь, я бы хотел судить его на нашей земле. Где он понесёт своё наказание. Таково моё слово.
        Конунг лишь кивнул.
        - Да будет так. Ты слишком добр, Асмунд Ворон.
        Йорд все так же лежал, не шевелился, но каждое слово заставляло его съеживаться на земле сильнее. Я не знала, сможет ли он избежать смерти потом. Но главное, что сейчас ничья кровь не будет пролита.
        Конунг тут же перевёл взгляд на меня. Он прошёл ко мне и низко склонил голову, в знак почёта и уважения.
        - Боги вынесли свой приговор, вёльва. Твоя невиновность была доказана. Если ты хочешь смерти Йорда, то так тому и быть.
        - Нет, - тут же сказала я. - Мне не нужна его голова. Не нужна его кровь. Не нужно мне от него ничего.
        - Слыхал Йорд, - зло, усмехаясь, проговорил вождь. - От такой погани проку не будет даже в смерти. Уведите его отсюда…Связать и посадить на ладье.
        Воины схватили Йорда под руки и потащили прочь. Я выдохнула. Обошлось…
        Асмунд даже не подошёл ко мне. Ушёл следом за Йордом, к берегу, где была ладья. Маар развернул меня к себе. Его глаза сначала строго глянули, но потом видя меня, смягчились. Он обнял меня, погладил по голове.
        - Идём, Бельчонок.
        - Хорошо…
        Нас никто не задерживал и не останавливал. Народ расступился в стороны. Матушка и отец выбежали ко мне. Как обычно, мать расплакалась. Ну, оно и понятно…страху натерпелась. Сама думала дух в пятки уйдёт, да там и останется.
        - Белянушка… осталась бы сегодня дома! - причитала мама, гладя меня по запутанным волосам. - Отдохнёшь, поешь… не ходила бы сегодня далече…
        Я глянула на Маара, но тот кивнул. Родительский дом иногда лучше всякого лекарства. В нём и покой найти можно и понимание.
        - А ты как же…?
        - Я пойду. Проведаю. А ты отдыхай. Тут спокойнее будет. Силы восстановишь.
        Пришлось согласиться. Тело было тяжелым, как свинец. И только тут я осознала, что никакие боги мне не давали защиту. И что никто рядом со мной не стоял. Всё то время, что я была в круге с Йордом, я ворожила сама! Своей силой отводила руки викинга в сторону! Но думать об этом уже не могла. Сначала отвели в баню. Заботливые материнские руки раздели меня, обработали раны, окатили тёплой водой. Уже полусонная, я вернулась в избу и легла на мягкую кровать. Едва голова коснулась подушки, как я провалилась в долгий и лёгкий сон без сновидений.

* * *
        Асмунд Ворон стоял на борту ладьи, у самого носа и смотрел на мутную тяжёлую воду. В сумерках, она была как деготь, или как смола, которой напитывали дно кораблей, чтобы те, лучше плыли по волнам. Йорда был связан, сидел около главной мачты, низко опустив голову. Асмунд вздохнул и повернулся к нему.
        - Ты мог сегодня погибнуть. Мог головы лишиться.
        Но Йорд молчал. Асмунд сжал зубы и зло выкрикнул.
        - Ты не думал о том, что будет, когда лгал конунгу?! Ты не сможешь пойти с нами в бой! Не сможешь достойно погибнуть! Тебя не будут ждать в светлом Асграде, Йорд!
        Викинг поднял глаза на Асмунда. Но по-прежнему молчал. А что тут скажешь…? Уже все случилось. Да, миновал смерти, но на родине пращуров поступят ещё хуже. Изгнание. Либо воины, с которыми он пересекал, холодное море, просто связанного выкинут его за борт. Никто не осудит их за это. Как ни посмотри, а Йорда из рода Равна, ждёт не завидный конец, который он сам себе и уготовил.
        Асмунд вздохнул и запустил руки в волосы.
        - Не для того я брал тебя с собой, чтобы привезти на родные берега для суда, у которого итог будет один…
        - Я сам повинен в том, что сделал, - проговорил Йорд тихо. - Если таков будет мой конец, то я приму его.
        Асмунд повернулся к Йорду, но тот не смотрел на него, не поднял взгляда.
        Викинг достал широкий нож из-за пояса и подошёл к своему родичу. Йорд лишь мельком глянул на Асмунда и покорно склонил перед ним голову, обнажив шею.
        - Нет, Йорд. Я не стану убивать тебя. Я дам тебе шанс уйти. Только бежать тебе придётся далеко. В те края, где тебя никто не знает. И где тебя никогда не найдут.
        Йорд удивлённо поднял взгляд на Асмунда. Но тот держал нож в руке, готовый разрезать верёвки и дать ему свободу. Йорд печально усмехнулся.
        - Куда я пойду… везде меня будет преследовать позор, который я не смог смыть даже своей кровью. То будет не жизнь.
        - Но ты будешь жить!
        - Пусть лучше я умру там, где был рождён, чем жить как тот, кто оставляет ворона голодным…
        Асмунд сплюнул со злости и спрятал нож за пояс. Но он был рад, что Йорд не захотел поступать, как трус. Что хочет ответить за свои действия. А это все же чего-то, да будет стоить.
        - Она мила тебе?
        Асмунд мельком глянул на Йорда. Но в наступившей темноте, почти не видел его лица.
        - Не знаю.
        - Ты смотришь на неё иначе. Не так как смотрел на женщин наших краёв. Что тебе так полюбилось в этой странной вёльве? Она не знает наших богов и не чтит наши законы. Не примут этот союз её боги.
        Асмунд горько усмехнулся.
        - Здесь её никто не почитает. Её силу и её мудрость используют, как придётся. Не должна она так жить.
        - И что ты хочешь? Забрать её? Увезти с нами за море?
        - Она не хочет того.
        - Ты можешь и не слушать.
        - Нет, Йорд. Не всё можно взять силой. Вёльва - советчица богов. Пусть они не наши боги, а всё ж могучи и суровы. Я не хочу навлечь их гнев.
        - Асмунд, которого я знаю, не будет приклонять коленей пере чужими богами, - раздался смешок. - Или ты уже не тот Асмунд?
        Викинг не нашёл что ответить. Он уже не тот. С того момента, как он опустил ноги на чужой речной песок, с того момента, как увидел эти темные, словно лесная чаща, глаза, когда услышал голос, когда в первый раз коснулся руки, такой тонкой и хрупкой…
        - Я могу лишь уплыть назад, к родным северным берегам, и навсегда забыть о том, что случилось со мной здесь.
        Йорд больше ничего не говорил и Асмунд тоже не стал говорить об этом. Сегодня вельва Беляна снова подарила Йорду жизнь и снова ничего не потребовала за это.
        Асмунд вздохнул и уже хотел сойти с ладьи на берег, но тут его взгляд зацепился за странные тени на воде. Они двигались согласно, и шли против течения. Они почти сливались с тёмной водой. Случайный блик месяца с небам осветил огромный щит, который был приколочен на корму корабля. Асмунд понял, что у него похолодели ладони. Такие щиты носили на себе лишь ладьи Гумъёльда Камнелома! И они пришли сюда не с тем, что бы просить прощения за отравленный эль, а чтобы закончить начатое!
        Асмунд снова достал нож из-за пояса и, натянув верёвки Йорда, одним точным движением, вспорол их легко, словно то была девичья коса.
        Йорд вскочил на ноги и взглянул на корабли, которые таились в тени берегов. Он перевёл взгляд на Асмунда.
        - Они дождутся, когда все огни погаснут. А потом нападут.
        - Тогда мы должны успеть оповестить людей, - сказал Асмунд. - Йорд, беги к конунгу, пусть воины будут готовы! Людей надобно укрыть! Пусть уходят! Чем дальше, тем лучше!
        Йорд ловко перемахнул через борт ладьи. Ноги бесшумно коснулись речного песка. Викинг быстро направился в сторону деревни. Асмунд притаился на ладье, наблюдал за кораблями. Те не двигались. Стояли в тени берега, ждали…

* * *
        Я открыла глаза. Была глубокая ночь. Месяц изредка показывался из-за туч, и снова скрывался. Непонятное чувство тревоги накатило на меня, словно волна в море. Я не понимала, что не так. В избе было тихо, на соседней лавке спали отец и мать. В деревне была тишина. Но что-то было не так. Словно кто-то зловещий затаился в тени и ждёт, чтобы напасть.
        Я осторожно спустила ноги на пол. Стоять было пока тяжко. Трусились колени, и все хотели подогнуться. Но я заставила себя идти вперёд. Открыв дверь избы, я осторожно выглянула. Ночная прохлада окутывала сонные дома, ветер едва - едва трепал верхушки темных елей. Но всё моё естество кричало и просило скорее что - то сделать, пока не стало слишком поздно.
        Ясва говорила мне, что своему чутью надо доверять, словно это твой преданный друг, который всегда рядом. И он не может обмануть. Поэтому к нему надо прислушиваться.
        Накинув на голову и плечи теплый платок, я наспех обула лапти, и как есть, в длинной тонкой рубашке, выбежала во двор. Асмунд ушёл к своей ладье, значит, надо найти его. Может он уже знает, что приключилось.
        Едва я успела об этом подумать, как мимо меня пробежал Йорд, крича во всё горло, созывая людей. Конунг вышел из дома старосты и сразу подошёл к Йорду.
        - Ладьи Гумъёльда Камнелома, конунг! - выдохнул Йорд. - Уже близко!
        Вождь зло сплюнул и, повернувшись к своим воинам, что-то проговорил им на своём языке. Те лишь согласно кивнули, и бесшумными тенями побежали к ладье на берегу реки.
        Староста Третьяк вышел из избы и подошёл к вождю. Но тот повернулся к нему и громко сказал.
        - Уводи людей. В леса. Как можно дальше. Сегодня здесь будет место сечи.
        - Так ить…может подсобить чем? - как-то неуверенно проговорил дед Третьяк, но конунг лишь свёл брови на переносице.
        - Да своём ли ты уме, старик?! Сам жить не хочешь, так хоть людей своих спаси! Нечем тут помогать! Не будет сегодня ни пленных - только выжившие. Хочешь испытать свою удачу?
        Дед Третьяк побелел, и его губы затряслись. Но всё же закивал и пошёл будить соседей, созывать народ, уводить его в дальний лес.
        Я подбежала к старосте.
        - Дед Третьяк! Пусть ко мне все идут! Лес не выдаст! Тропка запутает любого, кто с лихом идти вздумает! А там Маар встретит людей!
        - А пойдут ли…?
        - А жить захотят, пойдут, - мрачно проговорила я.
        Дед Третьяк согласно кивнул, и пока он бегал среди напуганных людей, и уводил всех за тын деревни, в сторону моего дома, я со всех ног бежала к берегу, куда ушли войны конунга, чтобы встретить врагов.
        С пригорка, на котором стояла деревня, я уже видела, как около трёх кораблей осторожно скользили на той стороне реки, держась подальше от середины. На ладьях не горели огни, не было видно даже воинов, которые должны были править ладьёй… в сердце остро кольнуло. Потому что их там нет!
        Ноги несли меня к берегу, чтобы скорее рассказать, предупредить, спасти от беды! Дыхание сбилось, вылетало со свистом. Я не могла позвать Асмунда, так сильно сдавило горло от бега.
        Скорее! Скорее! Ну, хоть кто-то! Ладьи пусты! Нет их там!
        Когда я подбегала к берегу, мне на встречу выбежал Йорд! Я расширила глаза, и попыталась хоть что-то сказать ему, но в этот момент, викинг схватил меня за плечи и больно дёрнул на себя, прикрывая своим телом. В этот же миг из его груди, прорвалось лезвие топора. Горячая кровь брызнула по все стороны, заливая мою белую рубаху кровью.
        Глава 13. Красная ночь и чёрный день
        Враги напали тихо. Высадились на берег у крутого поворота реки, оставили ладьи, чтобы отвлечь внимание и пришли со стороны леса. А потом из деревни стали доносится крики. Кричали женщины, плакали дети, яростно выкрикивали имена пращуров мужчины, которые старались защититься.
        Я сидела на холодном речном песке и держала на руках окровавленное тело Йорда. Над нами возвышался огромный воин, с ужасными шрамами через всё лицо. Всклокоченные усы и борода, были в каплях крови, безумный взгляд прожигал насквозь. Даже если я сейчас с ним заговорю, он не поймёт меня. Викинг вытащил топор из груди Йорда и снов занёс его надо мной, для удара. В этот же миг в голову мужчины со всего маху влетело короткое копье с широким лезвием, пробило глазницу и половину лица. Раздался хруст костей и мерзкое чавканье. Викинг осел на колени и упал, там где стоял. Я кое-как сдвинула тело Йорда. Он меня спас…надеюсь, его боги увидят этот поступок и позволят ему упокоиться с миром.
        Я бросилась к деревне. Среди воинов, которые рубились на смерть, среди горящих изб, среди изрубленных тел, я старалась не потерять остатки светлых мыслей. Страх заставлял бежать, гнал вперёд, призывал жить и спасти себя. Я должна была узнать, о своей семье! Они должны были уйти в лес, к моему дому!
        Самая главная ошибка была в том, что я остановилась и стала искать, кто не успел спастись. Я сразу увидела своих людей…На них напали со спины. Многие мужчины остались, чтобы защитить семьи. Я схватилась за голову. Из-за рёва огня, я не могла понять, где нахожусь, в моей ли голове этот гул, или же нет.
        - Беляна…
        Я, спохватившись, повернулась на голос. Мой отец сидел, полулежал, то ли полусидел у деревенского тына, в его животе была огромная рана. Такую не залечить просто так…Я кинулась к отцу, на ходу раздирая рубаху, но понимала, что уже ничего не смогу сделать.
        Отец взял мои руки в свои окровавленные ладони. Я понимала, что уже почти ничего не вижу от своих слёз.
        - Сейчас…сейчас…! Всё залечу! Потерпи!
        - Нечего…тут лечить… - тяжело проговорил отец и поднял на меня мутный взгляд. - Кого смогли…отбили. Мать и внуки ушли…брат твой…не знаю…не ведаю…
        - Сейчас позову кого-нибудь… отнесём тебя!
        - Белянушка моя… - проговорил родитель, - ты главное дальше живи…живи….
        Отец испустил свой дух, смотря куда-то вверх, словно разглядел свет Ирия над собой. Я размазывала по щекам слёзы, вперемешку с кровью, понимала, что надо бежать и найти своих людей, но тело словно осознало, в какой ужас попало, и отчаянно хотело спрятаться и спастись.
        Из-за горящей избы выбежал викинг. Весь в крови, с окровавленным топором в руках, лицо перекошено от ярости. Я не стала разбираться, кто это был. Просто вскочила на ноги и побежала в сторону леса. Острая жалящая боль ударила неожиданно и подло. Сначала между лопаток, потом чуть выше в плечо. Ноги подкосились, и я полетела лицом вниз, к холодной земле. Дыхание спёрло, хотелось кричать, но я не могла и звука из себя выдавить. Каждое биение сердца отдавалось дикой болью, которая почти лишала сознания.
        Тяжёлая нога наступила на поясницу, чужая рука больно взяла мои волосы и дёрнула наверх. Я вскрикнула, и слёзы побежали по щекам.
        - Так вот, что за вёльва помогает нашим врагам… - раздался каркающий смех где - то надо мной. Он плохо знал нашу речь, говорил тяжело. Возможно ли, что это враги Асмунда и его конунга?
        - Твоя голова украсит стену в моём доме, вёльва.
        Огромная чёрная тень прыгнула на викинга, перемахнув через меня. Раздался вой и дикое рычание. Маар! Это Маар пришёл мне на помощь! Викинг попытался снять волка с загривка, но Маар, вцепившись ему в шею, просто разодрал горло зубами. Из раны хлынула кровь, Маар успел увернуться от топора викинга, и тот нелепо взмахнув руками в последний раз, словно хотел отогнать смерть, упал замертво рядом со мной. Я видела, как удивление в его глазах постепенно затухает, пока кровь из раны толчками покидала тело.
        Маар прошёлся слюнявым языком по моей щеке, заскулил. Я приподняла руку, погладила его морду.
        - Маар…моя семья…мама… они живы?
        Волк кивнул мне и обнюхал раны на моей спине. Я поморщилась.
        - Не тревожься… мне бы только… до избы…а там…
        В этот момент Маар сорвался с места и убежал куда-то в деревню. Я сонно прикрыла глаза. Ничего не хочу…устала. Может не суждено мне жить долго, батюшка. Не смогу твой наказ исполнить. Темнота стала затапливать все что передо мной было. Крики людей, звуки битвы стали затухать, и теряться, где-то на границе яви и нави.
        - Вёльва…!
        Знакомый голос…где - то я его уже слышала. Но уже не могу вспомнить, чей голос так звучал…
        - Беляна!
        Яростный окрик прямо над моей головой вырвал меня из липкой тьмы. Я приоткрыла глаза. Асмунд…пришёл за мной? Оставил поле боя?
        Викинг перевернул меня на бок. Я вскрикнула от боли. Кровь хлынула из ран с новой силой. В голове загудело, словно пчелиный улей был внутри.
        - Стрелы прошли насквозь. Сейчас. Потерпи.
        Асмунд обломал древко стрел со спины, затем перевернул меня и вытащил сначала стрелу, которая вышла у правой груди, потом и стрелу, которая прошила насквозь мой живот, чуть выше пупка. Асмунд старался действовать осторожно, но я кричала в голос, пока он не закончил. Сильные руки подхватили меня, словно я ничего не весила. А потом мы бежали. Асмунд отбивался от топоров недругов, кричал на своём языке, искал своих воинов, кто - то отвечал ему, ещё несколько викингов присоединились к нам, мы пробивались к ладье, на которую оттеснили остальных воинов Асмунда.
        Я проваливалась в небытие, то выныривала из него. Меня завернули в тёплый плащ, положили у дальнего борта. Рядом со мной тут же улёгся огромный чёрный волк, закрывая от всего мира собой. Я скользнула по зверю взглядом. Чёрная шерсть вся в крови, на загривке длинной полосой тянулся ужасный порез.
        - Маар…
        Волк тут же повернулся ко мне морду и обеспокоенно обнюхал лицо.
        В этот миг ладья качнулась и я поняла, что мы отплыли от берега. А как же…деревня?! А как же люди? Там ведь остались те, кому нужна моя помощь!
        Я попыталась встать, но сильные руки Асмунда, тут же уложили меня обратно.
        - Нет, вёльва. Ты ранена. Тебе надо отдохнуть и залечить раны.
        - Но… моя деревня…мой народ…!
        Викинг сжал зубы и, нахмурившись, опустил взгляд.
        - Прости меня, Беляна. Я привёл в твой дом беду… не ведал, что недруги наши решат проследить за нами. Не знаю, как вымаливать у тебя прощение. И примешь ли ты его…
        - Моя семья…
        - Женщин и детей мы успели проводить до чащи. Некоторые мужчины остались, чтобы защитить тех, кто успел уйти и помочь нам.
        Я вспомнила про отца, который так и остался там, у деревенского тына, израненный и мёртвый. Из глаз брызнули слёзы. Как же так…! Разве боги не видели, что идёт беда?! Разве не приносились им жертвы в каждый праздник? Разве мало мы почитали их? Возносили молитвы и вырезали их лики для оберега своих домов?!
        Ясва говорила мне, что боги могут помочь, но цена их всегда будет высокой. Иногда проще справиться своими силами. И нет большей жертвы, чем жизнь человеческая, которая была отдана во имя этих богов.
        - Беляна…
        - Оставь меня, Асмунд Ворон…
        Викинг кивнул и встав на ноги, отошёл к своим воинам, которые спешно ставили паруса, чтобы отплыть, как можно дальше. Я слышала обрывки фраз, что воинов Камнелома слишком много, они явно готовились к нападению. И это большая удача, что им удалось уйти с малой кровью.
        Я желчно усмехнулась и что есть сил зажмурилась. С малой кровью? Ну что же…
        Волк снова улёгся около меня так, чтобы я могла смотреть в его глаза. Маар смотрел на меня с печалью и сожалением. Но мне было тошно! Я хотела прыгнуть в холодную воду, чтобы её воды навсегда закрыли собой небосвод, спрятали меня и навсегда похоронили в себе ту, которая звалась Беляной.
        - Маар… что я натворила… - тихо проговорила я, смотря на волка. - Ты был прав… надо было… всех их гнать от наших берегов! Едва завидев их… надо было…! Прости меня! Я…так виновата! Маар…!
        Волк тихо заскулил и положил свою косматую голову мне грудь. Страшная ночь близилась к концу. Наступающий день был тих, словно молча, провожал на тот свет тех, кто погиб в этой ужасной сече сегодня. Дым от сгоревших домов стелился по водной глади, деревья были засыпаны пеплом. Не было и дуновения ветра. Природа была молчалива, словно ждала чего-то.
        Я много плакала в эту ночь. Хотелось вытолкнуть из себя всю боль, горечь, отчаяние, которые навалились на меня. Маар не отходил. Успокаивал. Я была рада, что он рядом со мной. Казалось, весь мир утратил всё то, что так было мне дорого и знакомо. И я не могла понять, куда же дальше идти. Где искать прибежища. Словно дерево без корней, которое смыло в быструю реку и несёт вперёд в диком потоке…
        Ясва часто сравнивала себя с таким деревом, потому что в одну ночь её жизнь изменилась так же. Не думала, что за этими слова скрывается столько боли, а она говорила об этом так просто, словно это ничего не значило. Да нет…значило. Всегда значило, и Ясва всегда улыбалась, когда говорила об этом. Я едко усмехнулась, однако слёзы снова заскользили по щекам. Нет…я пока так не смогу. И не хочу…
        Ко мне подошёл конунг и опустился на одно колено. Я вяло окинула его взглядом.
        - Вёльва, скажи, если тебе что - то требуется.
        - Куда мы плывём?
        - Сейчас надо уйти как можно ближе к морю. Две ладьи Гумъёльда мы смогли поджечь, но он не сдастся так просто…
        - Гумъёльд Камнелом… больше не сможет ничего сделать, конунг. Маар вспорол ему шею, когда тот хотел отрубить мне голову… - хрипло проговорила я.
        Конунг благодарно кивнул и тут же сник.
        - Мне жаль твою деревню, вёльва. Этот плешивый хёг хотел отомстить нам. Я благодарен твоей смелости и отваге… и скорблю вместе с тобой. Как только мы достигнем родных берегов, мы вознесём молитвы богам и сложим погребальный костёр, где упомянём всех тех, кто пал в этой битве по нашей вине. А затем я соберу воинов и община Гумъёльда станет нашей. Сейчас там нет никого, кто мог бы занять трон этого хёга. И ты сможешь требовать все, что захочешь в его владениях на правах первой крови, вёльва.
        Я слушала конунга и понимала, что мне сейчас всё равно…куда я плыву, зачем плыву, и что будет потом. Безразличие овладело мной, и я понял, что сейчас просто не смогу иначе. Я лишь кивнула конунгу.
        Маар почти никого ко мне не подпускал кроме Асмунда, который подходил с чистой водой и лекарственными травами, которые были на их ладье.
        Надо мной растянули полог, чтобы ветер и солёное море не тревожили меня. Принесли несколько шкур, подложили под них сено, чтобы мне было теплее. Асмунд осматривал мои раны, осторожно касаясь белой кожи, промывая отваром, накладывал повязки. Маар обычно всегда сидел около меня, когда это происходило. Но в последнее время, он все больше времени проводил за пределами полога. Морское путешествие давалось ему тяжело. Его укачивало и почти всегда рвало. И что бы случайно не запачкать меня или моё ложе, он был снаружи, на палубе, и возвращался, скуля, с поджатым брюхом.
        Асмунд закончил с повязками и осторожно укрыл меня плащом. Я была неподвижна. Викинг осторожно взял мою ладонь.
        - Беляна… тебе надо поесть. Раны плохо заживают.
        - Асмунд Ворон… зачем ты взял меня с собой?
        Я думала, что никогда не спрошу его об этом. Но почему-то в этот миг я захотела узнать правду. Он мог отнести меня к моей избе. Там я бы быстро взяла все нужные травы, смогла бы поставить себя на ноги. И помогла бы тем, кто возможно ранен…
        Викинг лишь слегка сжал мою ладонь.
        - Я спасал тебя.
        - Ты знал, что я не хочу плыть с тобой…
        - Нельзя было оставлять тебя там. Воины Гумъельда пусть и остались без конунга, но не оставят деревню, пока в ней есть хотя бы один сруб. А ты ранена. И не сможешь ничем помочь.
        Лицо Асмунда появилось перед моим затуманенным взором. Глаза цвета синей ледяной волны смотрели на меня ласково, словно я была маленьким зверьком, который оказался в беде. Шершавая ладонь осторожно легла на мой лоб. Она пахла землёй, дымом и морской солью…
        - Не мог я тебя там оставить, Беляна… видят боги, я хотел тебя послушать.
        - Ты нарушил своё слово, Асмунд Ворон… - прошептала я, - И ты забрал меня против моей воли… мои боги не одобрят этого.
        - Мне не страшен их гнев.
        Я смотрела в глаза Асмунда и пыталась понять, что могли значить его слова. Зачем я ему? Я простая ведьма, которая отреклась от рода и племени. Неужто по сердцу пришлась?
        В этот миг под полог проскользнул Маар. Он улёгся у меня в ногах свернувшись калачиком. Он очень сильно похудел…
        Асмунд вздохнул и снова взглянул на меня.
        - Осталась вчерашняя похлёбка. Я принесу.
        Едва викинг вышёл, я позвала Маара.
        - Мы с тобой вернемся…. я обещаю тебе Маар. Мы снова будем жить с тобой в нашей избе, ходить вместев лес, собирать травы… я не останусь там. Мне не нужна эта земля и эти боги. И Асмунд Ворон… мне тоже не нужен.
        Маар приподнял голову, взглянул на меня ясными зелёными глазами. Но как будто не поверил.

* * *
        Викинг вернулся к котелку, в котором уже почти ничего не осталось, взял чистую плошку и наложил похлёбки. Конунг глядел на своего воина и когда тот уже хотел идти, придержал его за плечо.
        - Асмунд, я никогда не сомневался в твоей доблести, силе и преданности, но я не понимаю, зачем ты взял с собой вёльву той деревни.
        - Наша вина, что псы Гумъёльда добрались до её деревни. Мы были гостями на их земле. Они приняли нас. И мы не смогли дать им защиты, вождь. Разве теперь, мы не должны по праву крови дать возмездие?
        Конунг вздохнул.
        - Твоя правда, но что ты хочешь ей дать? Какое возмездие? Вёльвам запрещено отнимать чужую жизнь.
        - Тогда я сделаю это за неё. Земли Гумъёльда сейчас без защиты. Мы можем…
        Но конунг нахмурился и тут же перебил его.
        - Что ты хочешь ей дать? Ей не нужны земли этого хёга. Не нужны богатства или кровь его родичей.
        Пальцы викинга, державшие чашку с похлёбкой, побелели. Асмунд вдруг осознал, что ничего из того, что он мог дать ведьме, как откуп за то, что он не смог защитить дом, принявший его, не будет принято ей. Вёльва Беляна не будет требовать крови врагов, и тем более крови родичей Камнелома. Она не захотела смерти Йорда, когда тот заслужил её… но в отличие от Асмунда, Йорд успел искупить свою вину.
        Асмунд опустил взгляд. Конунг вздохнул и снова перевёл взгляд на тёмное море.
        - Ты ведь не хотел, что бы она вошла в твою семью?
        - Мне уже была выбрана невеста, вождь… твоя дочь. Я не посмею отказаться.
        Конунг перевёл взгляд на Асмунда, но ничего не ответил.

* * *
        Через прореху в пологе, я видела кусочек голубого неба. Вчерашняя похлёбка, которую мне принёс Асмунд, так и осталась нетронутой. Я не хотела есть. Маар смог заснуть только под утро. Правда, вчера смог немного поесть.
        Под пологом было довольно места, чтобы здесь могли лечь на отдых, как Асмунд, так и его конунг, но почему- то никто сюда не входил.
        Я кое-что читала о том, что делали воины севера с теми, кого пленили в дальних землях. Обычно, они становились рабами, или подарками для близких родичей… А кто же буду я? Я крепко зажмурилась. Вот ещё. Я никем не собираюсь становиться. Поправлюсь, и вернусь.
        В ногах зашевелился Маар, но продолжил спать. Он так сильно устал за эти дни, что сейчас спит так крепко…
        Я снова посмотрела в прореху. Здесь даже небо было каким-то другим. Чужим и холодным. Словно из другого мира.
        Я приложила руку в ране. Ворожба давалась тяжело, но я могла лечить понемногу. Чтобы скорее поправиться, чтобы скорее уплыть обратно…
        Глава 14. Студёный берег
        С момента, как Асмунд Ворон привёз меня на свою родину, минуло немало времени. Я жила в доме вождя, была его гостьей. Ко мне относились с почётом и уважением. Дали в услужении рабов, но я отказалась. Вот ещё…
        У меня были свои покои в его огромном тереме, были наряды и украшения. Но ни к чему я не притронулась. Будто пытаются откупиться.
        Община у вождя была огромная. Несколько больших дворов, корабли стояли у берега моря, в любой момент готовые выйти в море. Несколько домов были похожи на холмы с окнами. Но они стояли почти у самого моря. Похоже, там хранились припасы: рыба и мясо. Женщины часто шугали оттуда ребятню, которая норовила залезть и урвать хоть кусочек.
        Маару тут нравилось. Несмотря на то, что по первости он огрызался на всех, кроме Асмунда, теперь у него уже были почитатели, которые прознали, что он может перекидываться волком. Это очень древнее искусство, и не многие из опытных воинов это умели, что уж говорить про простых викингов.
        На меня смотрели как на диковинную зверушку. Когда я выходила из терема, то у порога всегда было много зевак. Вёльвам, как они говорили, положено жить в одиночестве, где-нибудь в глуши, и прорицать, нести вести от богов. Я прорицать не умела. Поэтому ко мне быстро пропал интерес.
        Мои раны зажили. Зиму пришлось провести в этих суровых краях. Асмунд часто навещал меня, справлялся о моём здоровье, но вскоре перестал заходить. Как мне потом проболтались рабыни, Асмунд Ворон обещан дочери вождя. И в конце весны у них будет бруд лауп, что значит обряд соединения, или попросту свадьба. Что-то внутри меня затрепетало, а потом стало так тоскливо и холодно. Не понятно почему…
        Ясва говорила мне, что того, кто сердцу мил не глазами ищут. Долгое время, я думала, что это Маар. А потом…потом уже не хотела думать. Потом всё изменилось.
        Вот почему не приходит Асмунд. Негоже ходить к девке, пускай и гостье самого вождя, да о здоровье спрашивать. Если не сестра, или не родня, то могут и подумать неладное. А людские языки много бед могут натворить, много лишнего сказать, что потом вовек не отмоешься.
        Я не винила его. До сих пор не понимала, зачем он забрал меня. Кто я такая… У него было много походов и не все они были мирными. Всякое мне сказывали люди пришлые да свои. Много всякого и от нечисти лесной слышала. Тяжело мне давалось понимание, что Асмунда Ворона я больше не увижу, хоть и была зла на него. Мысли мои всё чаще возвращались в родные края, к семье. Внутри меня тлела надежда, что мать и мои братья живы. Что надо только с силами собраться да уплыть…так и проходили мои дни.
        Стала понемногу понимать, что говорили люди вокруг меня. Сложный был язык. Не всегда можно было повторить да с первого раза. Девчушки рабыни которые прибирали после очередного пира помогали мне учить язык. Сначала отдельные слова, потом они складывались в предложения…
        Но не всем я тут была по нраву. Жена вождя, грозная женщина со стальными глазами и волосами, цвета инея, всегда сурово глядела в мою сторону. Она не говорила со мной с момента, как увидела. Но когда поняла, что я не очередная заморская княжна, на которой вождь хочет жениться, немного успокоилась.
        У вождя было трое сыновей и одна дочь. Сыновья были все как на подбор, высокие, с ясными синими глазами, темными волосами и мужественным взором. Один из них унаследовал внешность матери - белые, как иней волосы и стального цвета глаза. Но ничем не уступал своим братьям, хоть и был младше. Первые два брата, что на вождя похожи были, не старше Асмунда. Младший сын, был моим ровесником.
        Дочь же вождя, самая младшая из его детей. Прекрасная Магрит, как её многие здесь звали, была и правда красавицей. Длинные светлые косы, ясные синие глаза, светлая и чистая кожа. Она одевалась и украшала себя, как подобает дочери вождя. Её интерес ко мне был немного сильнее, чем у её матери. Хоть она и старалась это скрывать.
        Я старалась не сидеть без дела. Собирала целебные травы, помогала у очага, вялила рыбу с местными женщинами, штопала одежду. Никто не просил меня этого делать, и меня даже сторонились в первое время. Негоже гостье вождя заниматься такими делами. Но потом ко мне привыкли и даже радовались, что появились новые рабочие руки. Сам же вождь ничего мне не сказал на это. Был удивлён, но не возражал.
        Маар всё чаще пропадал со своими новыми знакомыми. Ему были близки их верования, их взгляды на жизнь, и их уклад. Как бы он ненавидел их в прошлом, какие бы слова не говорил мне, но я видела, что ему тут нравилось. Сначала к нему, как и ко мне отнеслись с опаской, настороженностью. Людей с чёрными волосами не особо привечают, оказывается… Но тем не менее, Маар освоился среди викингов быстрее чем я. А когда узнали, что он сам загрыз кровного врага их вождя, он получил всеобщее уважение.
        Минуло много дней…приближался травень. Месяц, когда Асмунд и Мигрит должны были совершить свадебные обряд. Я всё чаще уходила к берегу моря, подолгу стояла и смотрела на его воды, словно мыслями возвращалась обратно, за эту студёную воду, к родным берегам.
        Не хотела я тут быть. Не моё всё. Чуждо.
        Я сидела на стволе старого дерева, которое когда-то повалила непогода, куталась в накидку из шерсти, как - то печально провожая каждое облако, которое медленно плыло за горизонт.
        Послышались лёгкие шаги. Я обернулась и увидела младшего сына вождя. Видать случилось чего…послали за мной. Я с готовностью встала.
        Но он молчал. Изучающее смотрел на меня. Я вздернула бровь. Полюбоваться пришёл?
        - Хар ду сэт нок? - язвительно спросила я. (Насмотрелся?)
        Не ожидал, что могу на их языке говорить. Видно, как удивился. Он улыбнулся мне и сел на ствол, немного поодаль от меня. Я осталась стоять.
        - Садись вёльва. - проговорил он. - Прости, если потревожил тебя.
        Ишь ты… говорит - то по - моему не хуже, чем Асмунд.
        - Благодарствую. Постою. С чем пришёл ко мне? С добром иль со злом? Или знать свою судьбу желаешь, сын вождя?
        - Мне говорили, что ты не умеешь ворожить.
        - А делов - то…пару камушков в петушиной крови измарать да в воду бросить. А потом можно говорить, что хочешь…
        - Ты не веришь тем, кто предрекает судьбу? Иначе не говорила бы так дерзко…
        - Судьбу не предрекают по камушкам да веточкам, - проговорила я. - Только если не сами боги кинули их перед предсказателем.
        - Местные вёльвы носят при себе мешочек с рунами. Мы верим, что через их руки действуют боги, чтобы донести свою волю.
        Я фыркнула.
        - Богам редко бывает дело до людей, сын вождя. Мы молимся им, боимся их гнева, и думаем, что можем узнать их волю в любой момент, но это не так…везде солому не подстелешь. Всегда будет тот момент, когда ты поймёшь, что в своём горе ты один. И ни один бог не даст тебе ответов и тем более, не укажет нужного пути.
        Он слушал меня очень внимательно, его взгляд был направлен в сторону, он хмурился и изредка кивал, словно соглашался со мной.
        - Твои слова имеют смысл. Правду говорили, что ты мудра не по годам. И слишком рано стала вёльвой.
        - В моих краях я уже древняя старуха, которая не успел нажить себе мужа и детей, - усмехнулась я. - Да и поздно уже.
        - А как твоё настоящее имя? - вдруг спросил он. - Я всегда слышал, что тебя называли просто вёльвой. Если ты не можешь его сказать, я не обижусь. Слышал, что вёльвы редко открывают свои настоящие имена.
        - Эка невидаль… - вздохнула я, - Беляна меня зовут. Не секрет это. Просто никто не спрашивал.
        - А меня Исольв, сын Бьёрда Хладного, Беляна из заморья. - сказал он с улыбкой. - Теперь мы хотя бы будем знакомы.
        - Твоё имя дала тебе мать?
        - Как ты это поняла?
        - Оно означает ледяной волк, если я правильно перевела…
        Исольв усмехнулся и кивнул.
        - Очень часто дают имена - обереги, чтобы тебя защищал зверь, в честь которого ты назван. У меня пока нет прозвища. В битвах я не был и никаких значимых событий не переживал…
        - И говоришь ты больно складно… - сощурилась я. - Поди книг много полезных читал, да грамоте обучался.
        - Младший сын вождя не может претендовать на земли своего отца. У меня двое старших братьев. Мой удел собрать свободную дружину и плыть туда, где будет свободная земля, чтобы построить новое селенье…Но такая судьба мне чужда.
        Я слушала его и понимала, что он давно держал в себе эти мысли. Вряд ли бы мать обрадовалась тому, о чём думает её сын. А вождь осудил бы за такое малодушие. Братьям тоже не скажешь - на смех поднимут. Сестрица разболтает. Такой нельзя доверять. А вот пришлая гостья, которая гостит в их доме, да вёльвой зовется, можно поведать. Она тут не навсегда, и даже если скажет кому, никто ей не поверит.
        Видимо Исольв понял о чём я думаю. Он отвёл взгляд и как - то неуверенно проговорил.
        - Я давно хотел заговорить с тобой, да всё духу не хватало. Думал, что ты не будешь вести со мной беседы.
        - А я думала, что ты во мне дыру глазами просверлишь, - усмехнулась я. - Ну коли не страшишься говорить с вёльвой, так приходи чаще, Исольв, сын вождя Бьёрна Хладного.
        Я развернулась и направилась к терему. Как только я отвернулась от викинга, улыбка сразу сошла с моего лица. Я чую ложь. И приходил он не просто поговорить со мною. Другая была причина.

* * *
        Асмунд стоял в тени огромного камня, который когда-то скатился с холма, да так и остался лежать недалеко от моря. Который день, он не мог заставить себя подойти к вёльве. А когда собрался с духом, увидел рядом с ней сына вождя Исольва. О чём была их беседа, он не знал, но Беляна улыбалась. Как же давно он не видел её такой. Может оно и лучше… оставить её в спокойствии. Не ранить ещё больше. И не давать надежд самому себе, что может что-то быть.
        Асмунд Ворон развернулся и ушёл, стараясь не оглядываться. Скоро он станет мужем дочери вождя. Войдёт в его семью. Впереди у Асмунда Ворона была светлое будущее, которое было горьким, словно яд на устах. И много раз он говорил сам себе, что это не так. Но каждый раз он не верил себе.
        - Асмунд!
        Тонкие девичьи ладошки обвились вокруг его талии, а затем тёплая гибкая фигурка в тонком плаще прижалась сзади.
        - Мигрит…моя госпожа, - проговорил Асмунд, осторожно убирая руки девушки. - Ваша матушка будет переживать, куда вы пропали.
        - Не будет! Я отлучилась незаметно, - радостно проговорила девушка. - Скоро наша свадьба, и я не могу дождаться этого дня!
        - Моя госпожа, я так же жду его, - кивнул Асмунд, слегка улыбаясь. - И всё же, нам лучше не видеться наедине. Если хотите, мы можем прогуляться, вдоль берега или в роще на холме. Но вас должны сопровождать.
        Девушка надула губы и нахмурилась.
        - Вот ещё! Какая разница, мы же всё равно поженимся!
        - Так велят правила, моя госпожа, - сказал Асмунд, осторожно гладя девушку по светлым волосам. - Ваши братья могут пойти с нами, если хотите.
        - Не хочу! Они опять будут спрашивать тебя о походах и мечах, о добыче, которую вы привезли… что ж, тогда в другой раз.
        - Как пожелает, моя госпожа, - кивнул Асмунд.
        Мигрит встала на цыпочки и быстро поцеловала викинга в щёку. Асмунд смотрел в след убегающей девушке и с тяжёлым вздохом прикрыл глаза.
        Пусть боги заберут его душу, лишь бы не делать того, что должно произойти. Когда конунг сказал ему, что его единственная дочь готов стать женой, и что он видит в нём её будущего мужа, Асмунд не поверил такой удаче. Но тогда дочери вождя было всего десять лет. Однако заключив это соглашение, они условились, что едва Мигрит войдёт в брачный возраст, она тоже должна сделать выбор в его пользу. Мигрит стала прекрасной девушкой и часто обращала внимание на Асмунда. Когда она дала своё согласие на брак, Асмунд понял, что его жизнь устроена. Ровно до того дня, когда он увидел карие глаза одной вёльвы.

* * *
        В одну из ночей, я долго маялась. Не могла заснуть. Решила пройтись по двору, поглядеть на небо да воздухом подышать. Ночи в северных землях холодные, даже при приближении лета. Поэтому пришлось накидывать тёплый платок, надеть теплые вязаные носки, и обувь, которую местные мастерицы делают из шкур животных мехом внутрь.
        Стража у входа в терем учтиво мне кивнула, и выпустила за двери. Обещалась им прийти вскоре. Да они уже знали, что бывает, не сплю. Всегда справлялись о здоровье.
        Я прошлась по двору, спустилась к морю, а странное чувство не покидало меня, словно чужой где - то ходит… Пустое. Как я могу знать, кто здесь чужак, а кто свой.
        У самой кромки воды, за большим мшистым валуном я увидела сына вождя Исольва. Но он был не один…
        Я осторожно подошла ближе и стала слышать голоса.
        - Я… уже говорил тебе! Ничего не выйдет! Мой отец давно договорился о том, кто будет моей женой. Я знаю, что обещал тебе… но что я могу? Прошу, больше не приходи. Я могу дать тебе серебра и злата столько, сколько захочешь!
        Я хмыкнула. Обрюхатил, небось, какую - то простушку, а теперь в кусты. Откупиться пытается. Я плотнее укуталась в платок и повернулась идти обратно в терем. А когда услышала голос девушки, волосы на затылке встали дыбом!
        - Не нужно мне твоего злата, сын вождя! Обещал ты мне - год минет, и моим будешь! А я взамен силу свою волшебную на твоё благо буду использовать. Не выполнил ты того, что обещал. Видать к худу сегодня наша встреча!
        Не помня себя, я кинулась обратно к берегу, на бегу зажимая в руках тот самый поясок, который сделала по велению Ясвы, с железным наконечником.
        Когда я выбежала к Исольву, он уже был на коленях, а его душила коровьим хвостом беловолосая женщина! Я размахнулась поясом и наотмашь ударила туда, где была странная женщина. Но она словно почуяла железо и отпрянула в сторону!
        Исольв, задыхаясь, упал на каменистый берег, кашляя и пытаясь прийти в себя. Я загородила его собой, держа поясок наготове. Странная женщина выпрямилась, и надменно смерила меня взглядом. Она была очень красива! Белые длинные волосы, были наполнены каким-то странным светом, лицо чистое и светлое, без единого пятнышка. Но повадки у неё были…словно лесной зверь передо мной.
        Она хмыкнула и эхом проговорила.
        - Ты не из наших земель… пахнет от тебя далёким берегом.
        - Я - ведьма. Меня сюда привёз Асмунд Ворон.
        - Не вмешивайся в мои дела, вёльва. - прошипела странная женщина. - Этот мужчина обещание мне дал.
        - А он своим словам не хозяин, покуда в отчем доме живёт, - тут же ответила я. - Младший среди братьев.
        - И всё ж, не касаются тебя наши дела, - прошипела она снова, - Кто слово мне дал, тот либо награду получит, либо наказание.
        Я оглянулась на Исольва. Он встал на ноги и кивнул мне, признавая её правоту.
        - И что ты ей там обещал?
        - Что… что если я целый год никому не скажу о том, что встретил хульдру, то смогу назвать её своей, а она меня своим. И она будет колдовать только для меня.
        - Где ты нарушил своё слово? - спросила я.
        Исольв замотал головой. Я нахмурилась.
        - Не лги! Кому проболтался?
        - Клянусь мудростью Одина, я никому не говорил.
        Я перевела взгляд на хульдру. Было видно, что она хотела немного схитрить, да не вышло.
        Поигрывая пояском, я подходила с нечисти ближе. Она отходила в сторону всё дальше от Исольва.
        - Какая хитрая нашлась… он твою тайну скрыл. Но так уж вышло, что магия твоя не нужна ему. Да и ты тоже. Не со зла он так поступил. Знаешь, что парнишка добрый. А сожрать ты его хотел от обиды. Не быть тебе вхожей в терем вождя, да за одним столом с ним не сидеть.
        Женщина снова зашипела на меня, обнажая короткие острые зубы, которые усеивали её рот. Я замахнулась пояском с железной бляшкой, и хульдра снова съежилась, вжавшись в мокрый морской берег.
        - Уходи, по добру, по здорову. Не то, не ровен час, получишь железом калёным.
        - Не видать ему покоя отныне! - злобно выкрикнула нечисть. - И тебе тоже, вёльва!
        Я хмыкнула.
        - А ты не пугай меня. Я, таких как ты, между пальцами давила, коль нужда была. Увижу тебя близко, разговоров говорить больше не буду.
        Хульдра злобно взревела и гибкой змеей уползла куда-то в сторону низких деревьев, которые стояли на границе поселения.
        Глава 15. Не чужая, не своя невеста
        Исольв подошёл ко мне, переводя дыхание. Я глянула на него мельком. Вот же дурень. Связаться с нечистью. Это хорошо, что родные не узнали. Я повернулась идти к поселению, но Исольв меня окликнул.
        - Стой вёльва! Беляна…!
        Я обернулась в его сторону. Бледный, держится за горло, страху небось натерпелся.
        - Ты меня…спасла. Проси, что хочешь.
        - Ты поэтому со мной дружбу решил завести? Что б я от тебя нечисть отвадила?
        Исольв молчал. Я слышала, что за такую услугу местные ведьмы берут неплохие деньги. Иногда и другими дарами плату принимают. Но он знал, что я ничего брать не буду.
        - Не стал бы я просить тебя, решать мои проблемы, Беляна… - проговорил сын вождя. - Но я хочу попросить тебя… никому не говорить о том, что ты сегодня видела. Не хочу матушку тревожить напрасно.
        - Болтать не буду, - сказала я, кивнув. - А ты теперь носи с собой железо калёное. И малого кусочка будет достаточно.
        Исольв благодарно кивнул и пошёл следом за мной к поселению. В эту ночь было особенно тяжко засыпать. Приближался травень.

* * *
        Тёплый ветерок донёс с дальних лугов запах цветов, распустившегося вереска и свежих стогов скошенной травы. Я сидела у входа в главный двор и вплетала разноцветные ленты в цветы. Все это потом украсит поселение, дом вождя, и место где Асмунд Ворон и прекрасная Мигрит будут сочтены узами брака перед ликом богов.
        Я уже давно не видела Асмунда. Кто-то говорил, что он отплыл со своим верными воинами к ближайшему фьорду. Там проживала его родня. Видать лично хочет позвать и привезти их на торжество.
        Передо мной выросла тень я и нехотя подняла глаза на пришедшего. Маар…
        - Давненько тебя не видала.
        - Дела были, - сказал он и сел рядом со мной на лавку. - Знаешь, всё хотел подойти к тебе, да духу не хватало… боялся, наверное.
        - Ну, вот ты и подошёл, - проговорила, привычно продолжая вплетать ленты в цветы. - Говори, что сказать хотел.
        Маар вздохнул и запустил руку в волосы. Я удивлённо вскинула брови. Чего ж он так боялся? Но мужчина даже не глядел на меня.
        Я осторожно тронула его за плечо. Маар, наконец, перевёл на меня взгляд.
        - Мы тут уже давно с тобой… и что уж таить, тут на меня никто пальцем не показывает. Привечают. Зовут в дружину к вождю.
        Я убрала руку с его плеча. Внутри похолодело всё. Я не хотела слушать, что он сейчас мне скажет. Мол, хочу остаться, жить здесь, может, и жену найду, детей своих на руки возьму….
        - Бельчонок, моей назовись…
        В ушах зазвенело. Почему-то стало страшно. Я вскинула глаза на Маара, но он не улыбался. Я нахмурилась и покачала головой. Слова давались нелегко. Словно горло кто-то сдавил.
        - Что…ты что такое…не надо так говорить. Ты знаешь, не могу я… богам обещана. Я ведьма, Маар.
        Мужчина присел передо мной на корточки и взял мои холодные ладони в свои руки.
        - Это другая земля, Бельчонок. Тут другие боги. А наши далеко остались. Здесь на нас не будут смотреть косо! Будут почитать тебя и твою силу! А я… меня хоть завтра берут в услужение вождю! Построю нам дом…! Большой! Ты сможешь делать, что захочешь! Будем жить вольготно! Без утайки!
        Солнце светило мне прямо в лицо, глаза слезились. А может, то и не солнце было вовсе. Обидно было. Словно в детстве отругали за то, что не делала. А меня и слушать никто не хотел.
        Тёплая ладонь Маара осторожно вытерла слезу, которая бежала по щеке со шрамом.
        - Зачем ты так со мной…?
        - Я хочу тебе добра, Бельчонок. Я…не решался. Долго думал. Но теперь я могу просить об этом. В этом краю, мы свободны.
        Я встала с места, сложила цветы и ленты на лавку, отряхнулась. Маар молча ждал моего слова. Но я, нахмурившись, пошла в сторону терема вождя. Маар недоуменно смотрел мне в след. Идти за мной не решался. И не надо. Если догонит, могу плохое сказать, а я этого не хотела.
        Потом вечером, лёжа в кровати, я смотрела на луну, которая сиротливо светила мне в окно. А что такого он попросил? Разве ж не думала я сама, что буду ему подругой верной? Да думала, конечно. Сама глядела на него да краснела, лицо прятала, что б ни видел. А теперь что?
        Маар полюбил это место. Но я здесь, словно клетке. Не моё всё…трава, ветер, цветы на пригорке, солнце и то не такое же, как в родных краях. Как я могу хотеть остаться в этом месте. А родные мои? Отца уж нет, а мать, поди, сума сходит. А может и похоронила меня тоже. Нет…негоже так.
        Я отвернулась от оконца. А всё Асмунд Ворон… в который раз, я думала о том, что надо было гнать их от наших берегов, да подальше. Да чего уж теперь. Завтра я решила, что подойду к вождю и спрошу, когда он хочет отправить меня обратно домой. Я тут не нужна. Мои раны зажили. Пора бы и честь знать.
        Под окном послышался шорох, а потом кто-то стал звать меня по имени. Я потёрла лицо руками и, поднявшись, выглянула в оконце. Маар стоял внизу, был каким-то растерянным, словно боялся.
        - Маар…поздно уже.
        - Беляна… поговорить хочу.
        - Уж поговорили вроде.
        - Да только не так закончился наш разговор. Выйди. Буду ждать за главным двором.
        Я пожала плечами и проводила Маара взглядом. Вот же Мара полуночная. Сам не спит и другим не даёт. Но делать нечего. Я встала, обулась, накинула на плечи вязаный платок и пошла вниз. Стражи на дверях снова пропустили меня, попросили долго не ходить.
        Двор был залит лунным светом, можно было каждую травинку разглядеть, красиво переливался каждый камушек на тропинках. Я пошла по дорожке к воротам, которые вели из главного двора в поселение.
        Маар стоял тут же около ворот, прислонившись к брёвнам спиной. Едва увидев меня, он выпрямился, поправил волосы, одёрнул рукава у рубахи. Видать долго готовился…
        - Ну чего тебе?
        - Не сказала ты мне, что решила.
        - А ничего. Не буду я решать, Маар.
        - Как это…? Не будешь?
        - А вот так, - я раздражённо развела руками. - Сколько я тебе плакалась, что хочу вернуться, что земля моя ждёт меня, что тошно мне тут находиться, а ты что?
        Маар молча слушал меня, потупив глаза. Я вздохнула и взяла его ладонь в свою руку.
        - Я знаю, что ты хочешь как лучше, но Маар, не наша это земля. Не моя. Не могу я тут быть. А тебе коли понравилось, так живи. Но меня не проси.
        - Выходит…я тебе не мил?
        Я чуть не задохнулась воздухом. Но Маар вдруг подойдя ко мне, прижал меня спиной к тёплым бревнам ворот, упёр руки по бокам, чтобы не убежала и так пристально стал смотреть на меня, словно хотел в душу заглянуть.
        Я почувствовала, как щёки стали гореть. Не мил? От чего же… мил конечно. Иногда смотрю на него, а сердечко заходиться начинает. Но то, что просит он, не смогу сделать.
        - Мил, - просипела я одними губами.
        Маар громко выдохнул, словно гора свалилась с плеч, а потом протянул руку и прижал меня к себе, как когда-то. Когда я спать не могла, когда дурные сны тревожили, когда…
        Я открыла глаза. Маар был как уголок родного дома. Прижимаясь к нему, я сразу вспоминала свой дом. И тошно становилось от того, что я сейчас тут, а не там. Но замуж… предать всё, что я знала, чему обучалась у Ясвы, оставить всех кого любила, там за студёным морем…? Не слишком ли высока цена такому?
        - Не плачь, Бельчонок, - тихо прошептал Маар, касаясь моей щеки своими губами.
        Сначала несмело, ласково коснулся щёк, глаз, подбородка. Потом его губы слегка коснулись моих. Его дыхание пахло дымом, мёдом и солёным ветром. Его руки осторожно легли на мои плечи, и слегка сжали. Маар так же осторожно отстранился, всё ещё обнимая меня. Я растеряно и печально улыбнулась. Не так всё должно было быть.
        - Видишь? Небо не обрушилось. Никто не поразит тебя молнией. Подумай, Бельчонок.
        - Хорошо.
        Маар радостно выдохнул, а я закусила губу, чтобы не расплакаться. Я ведь всё уже решила.
        Когда я вернулась в кровать, но просто упала лицом в подушку и заревела, что было мочи. Горько было мне. Смешалось всё в голове, словно некто ложку туда просунул да смешал все мысли. Было бы неправдой говорить, что Маар не волновал меня, не тревожил сердце. Но любовь ли то была? А Асмунд Ворон… от тепла его ладоней становилось спокойно. Казалось, что где он будет, там и дом мой. Но, Асмунд Ворон уже вскоре станет мужем для другой. А значит…
        Я утёрла лицо рукавом рубахи и легла на спину. Нет. Хватит. Пора домой. Завтра же к вождю. Не буду дожидаться свадьбы викинга. Не буду. И если конунг позволит, то и отплыву вскоре.
        Эта мысль немного меня успокоила. И я смогла забыться ненадолго тревожным сном.
        Утром меня разбудила праздничная суета. Весь терем и двор гудел. Смеялись женщины. Украшали двор, готовились. Мужики хохотали, таскали бочонки с элем из погреба, ставили длинные столы. Молодые девушки бегали с цветами и лентами, украшали окна, плели венки, раздавали всем подряд. Я вяло смотрела на всю эту кутерьму из своего оконца. А потом во двор зашёл Асмунд Ворон. Воздуха стало не хватать. Я мигом спряталась, боясь пошевелиться. Нельзя терять время.
        Я наскоро оделась, заплела косу, и побежала искать вождя. Конунга в тереме не было. Рабыни сказали, что он с самого утра и причалов. Корабли проверял, да смотрел как обстоят дела с починкой. Я даже не дослушала. Бросилась бежать к причалу, окольными путями, чтобы не увидеть Асмунда. Иначе не смогу. Ещё раз в глаза эти заглянуть и всё. Больше никуда не смогу уплыть. Даже если сильно захочу.
        Я вышла из дверей, что были у задней стены терема, там обычно, рабы и слуги сор всякий да хлам оставляли. Поставила пару бочек друг на дружку, легко запрыгнула на них, и перелезла через забор. Ухнула вниз, аж сердечко зашлось. Ноги больно отбила. Даже зазвенело в ушах. Но я постаралась не думать о боли. Бежала что мочи было, словно гнал мен кто-то. Словно опоздать могла.
        Солнце ярко светило с небес, освещая морскую гладь. Море сегодня было спокойное. Стояли ладьи стройным рядом, ходили воины, одетые в простые рубахи, чинили корабли, латали дыры, меняли доски.
        Среди воинов я увидела конунга, который только - только спустился с ладьи, он отряхнул руки от древесной стружки и пошёл к берегу. Я успокоила дыхание и медленно подошла к нему.
        - Здрав буди, вождь.
        Он удивлённо вскинул брови, но всё же поздоровался.
        - И ты здрава буди, вёльва. Что привело тебя ко мне? Дело есть какое?
        - Есть вождь, - кивнула я. - Разговор важный. Надо уж решать что-то.
        Вождь кивнул, видимо понял, о чём я говорю. Он указал мне рукой куда-то в сторону от причала, и я пошла за ним. Когда ладьи остались в отдалении, и шум от топоров и молотков перестал достигать нас, конунг повернулся ко мне.
        - Что же, молви своё слово.
        Я вздохнула и взглянула на вождя.
        - Давно уж я твоя гостья, вождь. Уже весна к концу идёт. Обещал ты меня отпустить, как раны свои залечу. Так вот раны мои зажили. Я окрепла. Пора бы и честь знать.
        Вождь выслушал меня и кивнул.
        - Твоя правда, вёльва. Ты моя гостья, и вольна уплыть, уж раз на то твоя воля.
        - А уж коли моя воля, вождь, так почему я всё ещё здесь? От чего ты тянешь? Нечего мне тут делать. Своим трудом отплатила я сполна.
        Конунг кивнул, соглашаясь с моими словами. Но тут же поднял руку, видя, что я снова хочу говорить.
        - Теперь и я спрошу тебя вёльва. Твой… волк, с которым ты прибыла сюда, так же говорил со мной этим утром. И просил дозволения, чтобы к моим воинам примкнуть. Мешать не буду его воле. Он сильный и умелый боец. И приняли его здесь. Не будешь ли ты против, если он остаться решит?
        - Не буду, вождь, - кивнула я, а внутри всё оборвалось. - Маар волен сам свой путь выбирать.
        - А так же, он и за тебя просил… - продолжил конунг. - Мила ты ему, вёльва. Да ты уж, поди, и сама знаешь. Просил он чтобы тебя тут оставить. Да женой своей назвать хотел.
        Я сжала зубы. Он видел мой взгляд. Его лицо смягчилось, и он печально усмехнулся.
        - Да только тебе тут не мило… сердце к родным берегам тянет.
        - Тянет, вождь, - тихо проговорила я, прижимая руки к груди.
        - Ну уж на то воля твоя…Так тому и быть. После свадьбы Асмунда и моей дочери, ты сможешь отправиться в путь.
        Внутри всё похолодело, словно кусок льда положили в нутро.
        - Не могу я ждать, вождь! - воскликнула я. - Не могу…! Сделай милость, снаряди корабль, пусть меня уж завтра отвезут.
        Конунг насторожено глянул на меня. Его взгляд был хмурым, глаза сузились.
        - А чего ж поспешность такая? Вона скока времени провела тут, и ещё бы немного побыла. Али не угодили чем?
        - Нет, вождь… не в твоём гостеприимстве беда. Боюсь, что могу передумать, а потом маяться всю жизнь. И не будет мне уж покоя.
        - Не мой ли воин, причина?
        Я испуганно расширила глаза и тут же опустила лицо. Конунг подошёл ко мне, взял мой подбородок и поднял лицо. И я сразу поняла, он, словно книгу меня прочёл…
        Он удивлённо отнял от меня руку и как-то странно кивнул. А потом молча, отошёл.
        - И давно твоё сердце болит по нему?
        - Как увидела, так и болит… - прошептала я сухими губами.
        - Чего раньше молчала?
        - Не след вождю слушать сопливые речи девчонки. То моя беда была. И ничья больше.
        - А знает твой волк, по кому ты маешься?
        - Не знает.
        - И как скажешь ему об этом? - мрачно спросил вождь. - Не боишься?
        - Маар поймёт меня, - проговорила я тихо, всё так же смотря куда-то себе под ноги. - Он знает, что я тут не могу остаться. Да, он просил меня…и я, обещала, что подумаю, но…
        Я услышала, как вождь хмыкнул.
        - От того и хочешь скорее уплыть. Понимаю. Душу травить не охота. Как там у вас говорят…Видит око, да зуб не неймёт? Но не смогу я тебя сейчас отправить. Не потому, что не хочу. Не могу. К морю буря идёт. Выходить в него в такую непогоду лишь чудак да глупец отважится. Обождать надо. Мы корабли починим, да и сами в ту сторону отплывать будем. Заодно и тебя заберём.
        Я слушала вождя, и понимала, что внутри что-то гаснет. Словно огонёк махонький теплился, старался гореть, да отгонять темноту вокруг. А тут затушили. Вот так просто.
        Опустив голову, я сжала зубы. Конунг по-отечески положил руку на макушку и слегка потрепал, словно я дочь неразумная да глупая.
        - Не печалься вёльва. Встреться ты ему пару зим назад, так может и ваша была бы то свадьба.
        - Не легче от того, вождь…
        Я развернулась и пошла прочь.

* * *
        Асмунд Ворон привёз свою семью на торжество. Отца с матерью, да братьев младших. А потом как бы невзначай спросил, как дела у вёльвы, которая тут живёт. Не уехала ли ещё? Слуги охотно поведали, что ушла, как раз перед его приходом, вождя искала. Бледна была, словно хульдру увидала.
        Асмунд кивнул. В душе порадовался, что я никуда не уехала, пока не было его, и тут же сник. Уж лучше бы уехала. Не так тяжко было бы.
        Асмунд оглядел двор и его взгляд зацепился за мужчину с иссиня чёрными волосами. Он заплёл их на манер воинов, которые были в дружине у вождя. Носил ту же одежду, и даже меч ему такой же дали. Неужто приняли?
        Асмунд подошёл к мужчине и протянул ему руку в знак приветствия и почтения.
        - Вар ду хэйлур, воин. Маар, тебя приняли? Как давно?
        Маар залихватски усмехнулся и протянул руку в ответ. Крепко сжал запястье Асмунда.
        - Приняли. Не пришлось долго в учениках ходить. Давно тебя не видел, Асмунд Ворон. Ты теперь и надо мной будешь. Велено почитать, как старшего побратима.
        - А что же вёльва? - вырвалось у Асмунда. Он понял, что не нужно было спрашивать. Но Маар широко улыбнулся.
        - Останемся. И будем вместе жить. Она пока ещё не сказала что надумала, но предложил я моей быть.
        Асмунд почувствовал, как звуки вокруг пропали. А слова Маара эхом отразились от стен терема, от земли, от людей, которые ходили рядом.
        Асмунд лишь кивнул, но так ничего и не сказал. Просто развернулся и пошёл со двора. Словно воздуха было мало ему. Словно, дыру в груди пробили, да так и оставили.
        Глава 16 Побег
        Луна в ту ночь то заходила за облака, то выныривала снова. Словно подсматривала за миром смертных, старалась углядеть, что делается на земле. Но внизу была глубокая ночь и лишь огоньки изредка мелькали, словно налетал на них злой ветер, и старался затушить.
        Я брела среди домов, укутавшись в теплый платок, в руках был небольшой узел, туго перетянутый, чтобы не развязался. Нехорошо было так убегать, никому ничего не сказав, но быть здесь, я уже не могла. Ясва говорила мне, что уж коли помощников нет, то искать их пустое дело.
        Я видела много раз, как мальчишки отправлялись в море на небольшой лодке с парусом, чуть выше меня самой. Простая лодка могла выдержать двоих подростков или одного взрослого.
        Я пробиралась у причала, тихо ступая по берегу, не торопясь, но и не медлила. Где-то далеко залаял пёс. Почуял неладное. И в этот момент, я тоже напряглась. Что-то не так…
        Сильные руки схватили меня за шею, повалили на шершавые камни у берега. Длинные пальцы, словно веревки, опутывали горло, я хрипела, старалась расцепить хватку, но куда мне…
        Едва разлепив слезящиеся глаза, я узнала гостью… Хульдра. А она не для красного словца сказала тогда, что не спустит мне с рук её раздор с сыном вождя.
        - Ну и что ты можешь? - прошипела нечисть, сжимая пальцы сильнее, - без своих оберегов - ты никто!
        Железное кольцо, которое всегда висело на моём пояске, было убрано в узел, чтобы не потерять…! Знал бы где упадешь, соломы подстелил…
        Я стала задыхаться. Сознание то меркло, то снова возвращалось. Нечисть была сильна. А без железа или заговора на защиту, я простая девчонка…
        Когда луна снова вынырнула из-за облаков, мутнеющим взглядом, я увидела, что за спиной хульдры кто-то был. Раздался звон железа, словно оно вибрировало! Хульдра вскочила на ноги, схватившись за уши, и в этот момент отточенная сталь быстро и точно отрубила голову нечисти. Тело хульдры обмякло, голова укатилась куда-то в темноту. Я, кашляя, растирала своё горло. Ох, и страху натерпелась…
        - Маар… - прохрипела я, - Спасибо… я…
        Но когда я выпрямилась, слова застряли в горле, словно хульдра всё-таки передавила мне его. Передо мной стоял Асмунд Ворон с обнажённым мечом, который он не спешил убирать в ножны. Я стояла напротив него, и силилась сказать, хоть что-то, но не могла.
        Асмунд перевёл взгляд на мой узел, который лежал у моих ног, а потом снова на меня.
        - Значит, бежать решила…
        По коже прошли мурашки. Словно стужа сейчас зимняя. Почему его голос так звучит? Или он всегда такой был? Я прятала глаза, молчала и не хотела смотреть на него. Что он тут забыл? Следил за мной? Или ему кто донёс?
        - Что молчишь, Беляна?
        - А не твоя печаль, что я решила, Асмунд Ворон, - хрипло сказала я, - Я тут птица вольная. Никому не принадлежу.
        - Маар сказал мне…
        - …то моё решение! - перебила я его. - Хочет оставаться - что ж, пускай. Я нужнее дома.
        Я повернулась к викингу спиной и снова пошла к лодке. Асмунд сначала стоял, но потом пошёл за мной. Увидев, что я сажусь в простую рыбацкую лодку, он как-то снисходительно улыбнулся.
        - Не далеко ты уплывёшь на такой лодке, Беляна. Шторм с моря идёт. Останься. Вождь сказал мне…
        - Хватит!
        Я сама от себя не ожидала, что смогу повысить на него голос. Я сжимала кулаки и кусала губу до боли. Асмунд замолчал. Я повернулась к нему, утирая злые слёзы, которые выступили на глазах.
        - Ты привёз меня сюда, без моего согласия! Ты…из - за твоего вождя моя деревня…мой отец…! А теперь я должна ещё и смиренно ждать, пока… пока…тот кто мне мил, станет мне чужим?
        Казалось после этих слов затихли все звуки. Даже шелест волн стал пропадать. Я слышала только биение своего сердца. Асмунд прошёл ко мне, вытащил из лодки, как нашкодившего щенка, а потом крепко к себе прижал…его сердце, колотилось так же быстро, как и моё.
        - Прости меня, Беляна…
        - Нечего тут прощать.
        Я подняла взгляд на викинга и сердце моё дрогнуло. Никогда не видела, что бы он так смотрел на меня… вот и всё ведьма Беляна. Куда ты теперь побежишь? Где схоронишься? Нет такого места на земле.
        Поцелуй Асмунда был теплым. Мягкое прикосновение к моим холодным и упрямым губам, словно снова подарило жизнь. Но вдруг я отстранилась. Что я творю…негоже! Он уже другой обещан. Моя рука все ещё лежала на груди викинга, отстраняя его.
        - То лишь грёзы были, Асмунд… - проговорила я. - Не быть тебе со мной, а мне с тобою. Сейчас отпусти меня. Пока ещё можешь.
        - А если нет?
        - Заставишь меня мучиться. Пока живу, будет дышать больно.
        Я повернулась к нему спиной, едва сдерживая слёзы, снова села в лодку и отвязала веревку, которая держала лодку у причала. Затем упёрлась ладонями в шершавые доски мостков, и оттолкнулась. Море приняло новую игрушку, и кораблик легко поплыл по волнам, постепенно удаляясь от берега. Все дальше и дальше. Сначала стало страшно. Я не знала моря, не понимала, как мне плыть и куда. Но потом вспомнила, что тут много маленьких островов рядом и на них так же жили люди. Надо просто держаться ближе к берегам. А там, какой-нибудь корабль побольше сможет меня довезти до родных берегов.
        Небольшое весло нашлось тут же на дне лодки, я положила свой узел под сиденице, и стала править, ближе к берегам.
        Спустя какое-то время с моря задул злой ветер, то и дело, норовя развернуть моё хрупкое судно обратно, но я упорно гребла вперёд. Пророкотал гром, где-то вдали блеснула молния. А может и правда стоило обождать? Луна давала мало света, но где-то мелькали огоньки людских поселений, в отдалении от фьорда, где была племя вождя. Снова глухо пророкотал гром.
        - …яна…!
        Я сначала подумала, что послышалось. Ветер срывал звуки, и играл ими словно игрушкой. Но потом снова…!
        - Бе…на!
        Я стала вертеть головой и пытаться понять, откуда идёт звук. Неужто…?
        Асмунд Ворон, плыл, рассекая волны, на такой же лодке, ловко управляясь веслом.
        Я удивлённо расширила глаза. Что же он делает?! Ведь ему не простят такое!
        - Возвращайся! - крикнула я ему, сквозь ветер. - Ты должен быть там!
        - Нет, Беляна…! - проговорил Асмунд и, взяв борт моей лодки, легко притянул её к своей. - Боги много раз направляли меня к тебе, но я был глух! Пусть теперь боги решают мою судьбу, но я больше не стану противиться ей. Ты назовёшься моей, Беляна? Вёльва из-за моря?
        Асмунд поймал мою руку и сжал пальцы, словно я могла отказать ему.
        Я робко сжала его пальцы в ответ и глухо проговорила:
        - Назовусь…
        В небе ярко блеснула молния и гром, словно камнепад, обрушился на нас. Асмунд схватил меня из лодки и прижал к себе. Тут же поднялись волны. Завыл злой ветер. Маленький хрупкий кораблик кидало из стороны в сторону. Асмунд прижал меня всем телом ко дну, словно защищая от гнева богов. А я всё ждала, когда огненная стрела угодит в кораблик, и поразит тех, кто осмелился нарушить столько запретов! Мне казалось, мир почернел, и разрывался на части! Солёная вода заливала дно лодки, а ветер все настойчивее пытался поднять её, чтобы опрокинуть в толщу воды. И когда казалось, что ветер утих, и можно было открыть глаза, я почувствовала, что меня подняло в воздух, а потом холодная морская вода обступила со всех сторон.
        Я гребла руками, старалась вытолкнуть себя наверх, вдохнуть воздуха. Сильные руки тут же схватили меня за талию и вытолкнули наверх! Я хапнула воздуха и тут же закашлялась. Асмунд, крепко держал меня за предплечье, не давая волнам разлучить нас. Не было видно среди волн нашей лодки, и неясно было куда плыть. Но Асмунд каким-то образом понимал, где мы находимся. Он уверенно стал грести куда-то, и тащил меня за собой.
        - Надо… успеть!
        - Что?!
        - Успеть! Это….ещё не всё!
        Потом я поняла, о чем говорил викинг. Небо стало черным, как деготь. Казалось, оно было тяжелым, с словно сделанное из металла. Молнии грохотали среди туч, очерчивая ужасающее лицо! Словно сам Чернобог решил забрать двоих отступников себе!
        Когда волны стали подниматься всё выше, я поняла, что не сможем мы добраться до берега. Нас погребёт здесь, навек вода оставит себе наши тела и они больше не увидят света белого.
        Но Асмунд упрямо грёб вперёд, его пальцы, как стальной капкан, держали крепко, не давая даже двинуться. Пусть выживет хотя бы он! Не надо ему умирать! Пусть…! Хотя бы…он! Прошу тебя… Ясва!
        В этот момент, казалось, боги меня услышали. Под нами вздулось море, и словно живое завертелось! Асмунда отшвырнуло куда-то далеко, и я потеряла его из виду. Снова вода затекала мне в уши, в нос и рот, не давала дышать. Но я уже не понимала, где нахожусь, где верх, а где низ. И словно, покорно принимая волю, которую сама же выпросила, я перестала бороться с водой. Где-то на границе бытия, меня швыряло между волнами, я чувствовала, что меня приподнимает над водой, и я делала малый вдох, чтобы снова погрузиться в пучину моря. И так раз за разом…
        Меня согревала лишь малая надежда, что викинг доберётся до берега. И что он будет жить дальше… а я всё-таки успела его назваться…
        Конец 1 части.
        15.02.2024 год.