Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / AUАБВГ / Баренберг Александр : " Все Нормально Падаю Неравный Бой " - читать онлайн

Сохранить .
Все нормально, падаю! Неравный бой Александр Баренберг
        В прошлой жизни он был боевым пилотом, «вылетевшим» из ВВС после распада СССР. В этой - стал «попаданцем», заброшенным даже не в прошлое, а в неведомый Антимир, где сила тяжести втрое меньше земной, а плотность воздуха - в полтора раза больше, так что человек может летать на искусственных крыльях На первый взгляд, это классический «фэнтезийный» мир с орками, эльфами и драконами. Но только на первый взгляд - пока в небе не появляется паровой дирижабль-«цеппелин» с фашистской свастикой на борту, и «попаданцу» приходится принимать неравный бой против эсэсовской нечисти…
        Александр Баренберг
        Всё нормально, падаю! Неравный бой
        Автор выражает глубокую признательность участникам форума «В Вихре Времен» (forum.amahrov.ru) и ресурса «Самиздат» за неоценимую помощь при написании романа и конструктивную критику.
        Пролог
        Майор, пользуясь тем, что его собеседник отвернулся, зябко передернул плечами. Из настежь распахнутого окна задувал прохладный вечерний ветер, донося ароматы не таких уж и близких к дворцу джунглей. В последние годы Расчистка проводилась довольно интенсивно и граница леса сильно отодвинулась благодаря большому количеству рабочих рук, захваченных после окончательного ввода в строй Второй дирижабельной эскадры. Ее ввод позволил наконец выделить воздушные силы не только на прикрытие неба Метрополии от налетов этих долбаных, надоевших до зубовного скрежета драконов и доставку полезных ископаемых из известных месторождений, но и на патрулирование и разведку Северного континента, до сих пор почти неизученного. И, конечно, на выброску десанта при обнаружении поселений недочеловеков. Так удалось захватить многие тысячи рабов. Не меньше половины, правда, погибали во время длительного перехода через джунгли, но зачем Империи слабые работники? Даже здоровые недолюди, в силу своей тупости, работали кое-как, только на самых простых операциях - валке деревьев, копании рвов и каналов, заготовке бревен, что уж
говорить о больных?
        А из представителей рас Древних - Длинных и Крылатых, обитающих на Восточном континенте, работники вообще никакие. Поэтому при встрече их сразу убивают. Нет, с самками солдаты иногда сначала побалуются, конечно. На глазах их мужей. Несмотря на строгий запрет на половые отношения со всеми недочеловеками, командиры патрульных отрядов смотрят на это сквозь пальцы: главное, проследить, чтобы потом все «игрушки» были уничтожены, не унеся в себе семя высшей расы. Особенно Длинные! Почему Старики так сильно ненавидят именно этих, относительно молодой майор - начальник отдела разведки патрульной службы - не знал.
        А вот представители обитающей в многочисленных пещерах Северного континента расы горных гномов работают гораздо лучше! Их поселения из-за специфического способа обитания трудно обнаружить с воздуха. Поэтому напасть на след гномов - большая удача для экипажа патрульного дирижабля! И большая премия, кстати говоря. Несмотря на то, что те самые мелкие из недочеловеков, зато самые выносливые. И самые послушные и организованные - трудятся коллективно. Совет Стариков, по слухам, даже горячо обсуждал - не надо ли считать гномов деградировавшими в результате тяжелых условий обитания истинными людьми? Но в результате решили оставить их в текущем статусе.
        Другие расы недочеловеков - в основном разные виды северных и восточных варваров, от совсем примитивных (исключая, конечно, практически безмозглых и диких тварей типа лесных гоблинов и им подобных) до довольно цивилизованных, тоже могли трудиться, но не так эффективно, как гномы. Тем не менее именно они, ввиду доступности, составляли основную массу рабов на имперских стройках. Правда, из-за низкой выносливости и плохого послушания расход рабочего материала был чрезвычайно высок - крематории на границе лесной зоны едва справлялись с нагрузкой. Так что все свободные силы патрульной службы постоянно «охотились» за все новыми стойбищами варваров.

* * *
        Молча наблюдавший в распахнутое окно за далекими сполохами Сияния, слабо видимыми отсюда, из Метрополии, высокий пожилой человек запахнул черный кожаный китель с нашитым на рукав изображением молнии. Ночная прохлада, видимо, проникла сквозь надетую под небрежно накинутым кителем легкую полевую форму. Старого образца, между прочим, из тех еще запасов. Еще через минуту человек наконец решительно захлопнул окно и повернулся к терпеливо ожидающему начальнику разведотдела:
        - Почему вы узнаете о начале Сброса, когда Сияние уже видно из окна моего кабинета? - осведомился он спокойным тоном, впрочем, не означающим ровно ничего. Майор не раз слышал, как точно таким же голосом Канцлер отдавал приказы о казни проштрафившихся штурмовиков или надзирателей. А тут вроде как его отдел виноват… Хотя и не напрямую, но… Стариков осталось совсем мало, всего трое, и из них только Канцлер пока еще занимается активной деятельностью, становясь из года в год все жестче и жестче. Хотя, судя по рассказам старших, мягкостью тот не отличался никогда. Так что лучше не расслабляться!
        - Наблюдатели были введены в заблуждение мощнейшим потоком солнечного ветра. Последние три дня вся ионосфера пылала! - Майор старался докладывать размеренно и четко, давя в себе желание выпалить поскорее все оправдания. Он знал, что Канцлер не любит, когда частят. - Поэтому постепенное смещение магнитного полюса прошло незамеченным. Да и сместился он на этот раз ненамного! Так что окончательно убедиться в начале зарождения Сброса удалось только сегодня.
        Канцлер кивнул головой, повернулся и, кряхтя - сказывался возраст, - уселся в кресло с высокими подлокотниками, расположенное прямо под тем самым Портретом. Единственным сохранившимся от того Сброса. Да, с него сняли кучу копий, но оригинал висел здесь, и начальник разведотдела каждый раз, входя в кабинет, невольно вздрагивал, встретившись взглядом с человеком с Портрета. Не зря, ох не зря Старики рассказывали о магической силе Его взгляда! На копиях это не ощущалось, а вот на оригинале - еще как!
        - Сброс - это то, к чему мы готовимся многие годы! - проникновенно начал Канцлер, усевшись. - Ты же прекрасно знаешь, насколько важно найти место сразу и первыми! Да и вообще его найти… А ты мне несешь про какой-то солнечный ветер!
        Глаза хозяина кабинета, рассеянно бродившие до того по фигуре подчиненного, вдруг уставились прямо в его глаза, буквально пригвождая к месту. Сухие кисти рук, покрытые синими змеями выступающих вен и пигментными пятнами, с силой впились в мягкие подлокотники:
        - Есть ли в данный момент над Восточным континентом патрульные дирижабли и можно ли с ними связаться? - жестко и отрывисто спросил он.
        - Никак нет! - вытянулся по стойке «смирно» под обжигающим взглядом своего собеседника несчастный майор. - В данный момент над Восточным континентом патрульных дирижаблей нет! С ближайшим оттуда, патрулирующим над восточной частью Северного континента, связи не налажено - сильные помехи в ионосфере. Я приказал каждый час передавать ему приказ двигаться на восток. Может быть, он услышит…
        - Когда происходит такое событие, как Сброс, слова «может быть» не должны присутствовать в вашем лексиконе, майор! Немедленно посылайте на восток шесть дирижаблей из Метрополии! Пусть ищут сразу в широком секторе. При удаче они еще могут успеть.
        - Но, господин Канцлер, свободных аппаратов нет! Только дежурящие на защите неба…
        - Плевать! Так несколько недель надо будет осторожней выходить на улицу! А то уже привыкли к чистому небу над столицей, понимаешь ли! Тем более что можно будет отозвать кого-нибудь с Северного… Как вы не понимаете, майор, что Сброс гораздо важнее чего бы то ни было!
        Подчиненный неестественно резко кивнул:
        - Разрешите выполнять?
        Канцлер устало потер переносицу и тихо, но угрожающе проговорил:
        - Идите. И на вашем месте я бы сам отправился на поиски с одним из дирижаблей. Я уже стар, и это наверняка последний Сброс при моей жизни. Поэтому учтите - никаких объяснений неудачи я не приму…
        Глава 1
        Тихо захлопнулась входная дверь, и я, здороваясь со сменщиком, проследовал в свою каморку. Сменщик, Андрей, передал ключи и, махнув ручкой, немедленно испарился, даже не подождав, пока я приму смену по всем правилам. Ну его, молодой, наверно, в очередной клуб спешит… Свербит ему в одном месте! Не то что мы, солидные люди зрелого возраста… Примерно это я и высказал Наташке, продавщице из кондитерского отдела, симпатичной брюнетке лет тридцати пяти с грудью просто сногсшибательного размера. Наташка, как всегда, уходила последней, убирая помещение кондитерской после окончания рабочего дня.
        - Ну да, солидный ты мой! - усмехнулась продавщица, протискиваясь мимо меня к выходной двери. Дорогу уступать ей принципиально не собирался - зачем добровольно лишать себя такого развлечения? На середине пути та, как и предполагалось, застряла. Впрочем, это ее не смутило:
        - Чего же ты, солидный, мне в декольте так пялишься, что там уже ожог образовался? Эх, Валера, соблазнишь ты меня когда-нибудь, слабая я, не удержусь! - С этими словами она стремительно чмокнула меня в щечку, одновременно взмахнув буферами так, что я сразу же отлетел на полметра назад, чувствительно впечатавшись спиной в стену.
        - Все ты только обещаешь да обещаешь, - жалобно завопил я вслед удаляющейся хихикающей фигуре. Вот фиг поймешь этих женщин - то ли она серьезно, то ли просто прикалывается. А ведь каждый вечер надеюсь, что она останется, а с другой стороны - зачем ей такой неудачник? Тридцать семь лет, охранник в торговом центре, зарплаты которого хватает только чтобы снимать комнатку на окраине нашего и так далеко не столичного городка. А у нее ребенок от первого брака, ей серьезный партнер нужен. Вот, блин, дернуло меня в семнадцать лет в летное училище поступать! Видел же, что Империя разваливается, перспектив никаких! Нет, детская романтика в заднице играла! Хоть заодно инженерное образование получил…
        А летать долго не пришлось. Керосин на полеты не выделяли, зарплату вовремя не платили. И потом вообще сокращать начали. Вот и подал заявление. Самое обидное, что даже не пытались удержать, хоть бы для приличия, что ли - молодое поколение там, наша смена… Нет, хочешь уходить - ну и катись себе! Вот время-то было…
        Я и укатил. В Москву. Идей было - море. Попробовал то, другое. Потом организовал фирму, разрабатывавшую и продававшую уникальные компьютерные джойстики на базе настоящих ручек управления, снятых со списанных самолетов. Серьезно увлекающиеся авиасимуляторами люди, особенно на Западе, отрывали с руками за немалые деньги! Оборот рос, появились новые планы на расширение и углубление, но… Сначала наехали «братки». Но с ними кое-как удалось уладить дело. Зато потом за нашу фирму взялись чиновники… Тут меня совсем переклинило - за какую-то плевую бумажку я должен отдать доход за три месяца? Щасс! Дурак, короче… Тут же выяснилось, что сырье - списанные ручки управления самолетов и другие детали я доставал насквозь незаконно, путем преступного сговора с военнослужащими одной из авиабаз. Что, в общем, было правдой - попробуй выбить у армейских бюрократов официальное разрешение на покупку. Столько денег не заработать! Короче говоря - пожалуйте, принципиальный товарищ, на нары…
        Отсидел немного, «двушку». Но, когда вышел, устроиться на нормальную работу уже не получалось. Это же не «лихие» девяностые, когда пункт об отсидке считался в резюме чуть ли не обязательным! Помыкался-помыкался в столице, понял, что ничего не светит, да и уехал в тихий провинциальный городок, где имелись дальние родственники. Благо, сам семьей так и не обзавелся. Для начала устроился ночным сторожем в небольшой торговый центр, думал, осмотрюсь пару месяцев и найду что-нибудь поприличнее… Только вот уже полгода прошло, а перспектив в этой глуши пока никаких не заметно…
        Вздохнув, я прервал грустные воспоминания и направился в свою каморку, то бишь - в центральный пост охраны, как гласила пришпиленная к его двери табличка. Как будто здесь имеется хоть еще один пост! Нет, я тут сижу до утра в гордом одиночестве! Проверил пульт - все входы заперты, включил сигнализацию, посмотрел, что показывают камеры наблюдения. Как обычно - ничего интересного. Выполнив все обязательные действия, со спокойной совестью развалился в удобном кресле, доставая ноут. Окунемся, так сказать, в пучины Интернета. Эх, совсем разленюсь с такой работой!
        Часа два пролетело незаметно. Я отложил комп и потянулся в кресле, прикрыв глаза и раздумывая: а не пойти ли сварганить чайку? Когда через секунду, почувствовав что-то вроде ощущения, похожего на свободное падение, вновь открыл их, обнаружилось, что хотя никуда и не падаю, но сижу в полной темноте. Только слабо светились экран ноутбука и немногочисленные лампочки аварийного освещения. Одновременно раздался несильный грохот и кресло подо мной слегка затряслось. Землетрясение? Так резво вскочил на ноги, что аж ударился с разгону коленом об довольно высокий стол, но толчки более не повторялись. Странно все это… Однако подача электричества в здание прервана, это ясно. Посветил фонариком на электрический щит - нет, все в порядке, предохранители не выбиты. Ну, бывает…
        Внимание привлекло странное шипение, доносящееся откуда-то сверху. Это еще что? От странного посвистывания стало не по себе. Спустился в каморку и достал из сейфа пистолет, где мы его хранили на экстраординарный случай. Ствол, конечно, незаконный, но хозяин торгового центра, он же - мой наниматель, корнями уходил в уголовную среду, и его этот факт нисколько не смущал. Вооружившись, в охватившем меня возбуждении полез наверх, отметив краем сознания необычайную легкость, с которой удавалось преодолевать ступени. Как будто силы утроились! От страха, что ли?
        Тут надо сказать, что в стоящем на отшибе здании раньше, при СССР, располагался небольшой то ли армейский, то ли КГБэшный склад, хранивший что-то сильно секретное, поэтому в крепком одноэтажном бетонном строении окон не имелось. Зато имелась продуманная система вентиляции, рассчитанная на работу в условиях применения оружия массового поражения, и подвал, где при бывших хозяевах стояли аварийные генераторы и цистерна с запасом солярки. Впрочем, почему только при бывших - мой нынешний, впечатлившись новомодными предсказаниями скорого наступления полного или ограниченного конца света, установил новенькие немецкие генераторы и наполнил цистерну топливом, предполагая превратить принадлежащий ему торговый центр в свое убежище на случай всеобщего апокалипсиса. Так что освещение в принципе восстановить можно прямо сейчас, только хозяин меня потом прибьет. Поэтому трогать генератор я пока поостерегусь…
        А вот главный вход при переделке здания в торговый центр расширили, установив новую современную дверь вместо бронированного монстра времен Холодной войны. Однако та была полностью герметичная. А эта, как оказалось, - нет. Так как именно от нее доносилось давешнее шипение. Подойдя поближе, я в растерянности замер, пытаясь унять дикое сердцебиение. Мало того, что в стык между половинками двери задувал сильный поток странно пахнущего воздуха, как будто с той стороны кто-то подавал в щель сжатый газ неизвестного состава, так еще и сквозь затемненные полупрозрачные створки проникало вполне различимое свечение. Ночью?! Да что это творится?! В дополнение ко всему за шипением различался еще один звук - падающей воды.
        Я непроизвольно отступил от двери - мало ли какой отравой оттуда несет? Тем более что чувство странной легкости в теле только усилилось. Точно отрава! Или наркотик! Но противогаза-то все равно нет! Так что уже поздно пить «Боржоми» - если это яд, то можно спокойно ложиться в землю и начинать привыкать. Поэтому надо просто открыть дверь и посмотреть - что же это, мать его, такое? Доставая ключи, ощутил заметное давление на уши - как в барокамере или при пикировании на легком самолете. Не больно, но неприятно. Особенно похоже на самолет, в сочетании со странной легкостью. «Куда это мы вместе с торговым центром пикируем, интересно знать?» - подумал я, проворачивая ключ.
        Хорошо, что дверь раздвижная! Поэтому обошлось без шишки на лбу. Половинки со скрипом разъехались в стороны, а меня буквально вдуло обратно в холл мощным потоком ворвавшегося внутрь воздуха и ослепило слишком сильным после почти полной темноты светом. Инстинктивно прикрыв глаза рукой с пистолетом, о котором уже позабыл, услышал сзади звон разбивающегося стекла и сирену сигнализации. Ну ясно, от резкого повышения давления разлетелась вдребезги одна из витрин. Запах, ворвавшийся вместе с воздухом, был неожиданно довольно приятным, донося пахучие ароматы свежих трав. Какие еще травы поздней осенью? Точно, химия! Шипение, вызванное, видимо, разницей давлений, прекратилось, и стал отчетливо различим шум падающей воды. Убрал руку от начавших привыкать к освещению глаз и застыл на месте. Прямо за входной дверью, метрах в пяти-шести, начинался водопад. Самый настоящий! Широкая полоса воды с характерным грохотом ухала куда-то вниз. С опаской переступив порог, увидел и откуда. Прямо с крыши торгового центра! Такое впечатление, что там, на крыше, вдруг ни с того ни с сего начала течь река. И дойдя до
выступающего карниза, срывалась вниз. Только как-то слабо срывалась. По идее, там, где я стою, уже должна падать вода. А она падала метрах в трех дальше, прыская на меня лишь отдельными брызгами! Сраженный внезапной догадкой, я разжал руку и пистолет, с высоты метра в полтора, полетел вниз. Только до пола он добирался больше секунды. Заметно больше…
        Поднимая злосчастный «макаров», окончательно понял: либо меня накачали каким-то газообразным наркотиком, либо… Либо я не на Земле!

* * *
        Силы внезапно оставили меня, и вдруг овладело какое-то странное безразличие к окружающему миру. Видимо, последствия перевозбуждения от случившегося.
        А может быть, отравление чуждым воздухом или воздействие пониженной гравитации. В любом случае - мне конец! Не знаю, что это за мир и как я в нем оказался, но я же взрослый человек и понимаю, что чудес не бывает! Мы, люди, особенно цивилизованные, слишком нежные существа, погибаем даже от сравнительно небольших изменений параметров окружающей среды, а тут такое… Да еще и чужая биосфера, наверное! Я бессильно опустился на пол…
        Не знаю, сколько точно я так просидел, наверное, не меньше четверти часа. Потом мне стало холодно, а ожидаемая агония все не наступала. Зато в голове немного прояснилось и даже появилась робкая пока надежда - а вдруг все не так трагично, как показалось в первый момент? Заставил себя встать, потянул носом воздух. Можно нормально дышать, только после глубокого вдоха остается небольшой опьяняющий эффект. Избыток кислорода? Возможно. Учитывая более высокое давление, то есть и плотность здешней атмосферы. Кстати, неприятные ощущения в ушах уже прошли - привык, а по их силе можно оценить превышение местного атмосферного давления над нашим стандартным. Где-то на тридцать - пятьдесят процентов, по субъективным ощущениям. Жить, видимо, можно.
        Оставалось еще самое значительное, хоть я его, в суматохе первых секунд, и не сразу заметил, изменение - пониженная сила тяжести. Ну, теперь, успокоившись, можно его точно замерить. Достал из кармана смартфон (сети ожидаемо не обнаружилось), вывел на экран приложение секундомера. Сейчас нужен тяжелый и компактный предмет. Пистолетом решил больше не рисковать - хорошо, первый раз тот был на предохранителе и не выстрелил от удара! Выщелкнул один тупоносый патрон из магазина и поднял его вверх на вытянутой руке. У меня удобный рост - кисть вытянутой руки располагается ровно в двух с половиной метрах над землей. Не раз этим пользовался для быстрого измерения высоты. Одновременно с нажатием кнопки на смартфоне разжал пальцы, и патрон непривычно медленно полетел вниз. Приглушенный звук удара об бетонный пол раздался ровно через одну и четыре десятых секунды. Перейдя в приложение калькулятора, произвел несложный расчет - даже списывая процентов десять на счет аэродинамического сопротивления, ускорение свободного падения получалось чуть больше трети «же». То есть сила тяжести на планете примерно как на
Марсе. Уж не он ли это и есть? Но плотная атмосфера и вода как-то не вписывались в картину. Да какая разница! Все равно придется выйти и посмотреть!
        Так как первоначальная апатия сменилась возбуждением, то начало изучения окружающего мира решил не откладывать. Надо же понять, куда меня забросило? Может быть, это даст и намек на ответ на вопрос «почему?». Хотя, если это природный глюк, а не чья-то злая воля, то упомянутого ответа я не дождусь, разумеется, никогда…
        Однако выполнить задуманное оказалось далеко не так просто. Выйдя на образовавшийся возле входа парапет, окинул внимательным на этот раз взглядом окрестности. Не то чтобы передо мной открылся особо информативный вид… Все пространство, справа, слева и спереди, было обрезано плотным потоком размеренно падающей воды, сквозь который, кроме слабого свечения, ничего разглядеть решительно не получалось. Я прошелся по парапету вправо. За углом нашей бетонной коробки ничего радостного тоже не обнаружилось - там просто текла река, не оставляя даже парапета, по которому можно было бы пройти. Такое впечатление, что здание торгового центра, вырезав из его родного ландшафта вместе с небольшим участком окружающего асфальта, немного накренив, бросили прямо посреди какой-то довольно бурной реки. Сбоку она его просто обтекает, а сверху, пробежав по крыше, срывается вниз. Полный нехороших предчувствий, побрел в обратную сторону. Скорее всего, там такая же картина.
        Почти так и оказалось. Разница состояла лишь в том, что своим левым краем мой многострадальный торговый центр упирался в берег неведомой реки. И, приблизившись, я разглядел узкий просвет между падающим потоком и кромкой крутого берега. При известной ловкости можно попробовать на него взобраться. Эх, была не была! Чего уже терять? Вздохнув, проскользнул в заполненную брызгами «дыру», отделавшись слегка намокшими волосами. Взялся руками за склизкие корни каких-то деревьев (вот она - чуждая биосфера!), торчавшие из каменистой почвы берегового подъема, и, поминутно поскальзываясь, поднялся, измазавшись в иле, над уровнем несущейся мимо воды. Ну, здравствуй, чужой мир!
        Глава 2
        Надо мной расстилалось светло-розовое небо, усеянное комочками плотных белых облаков. Самых обычных на вид. Почти в зените торчало размазанным атмосферной дымкой пятном местное светило. Почему-то зеленоватого оттенка, но это, скорее всего, влияние атмосферы. То ли здешняя звезда была меньше Солнца, то ли планета располагалась дальше от нее, но ее видимый размер заметно уступал привычному нам. Кажется, здесь все было меньше! Ближе к горизонту на небе белела типичная Луна, только половинного размера. А с другой стороны имелась еще одна, поменьше и неправильной формы, как будто стая космических собак понадкусывала ее с разных сторон.
        Но хватит исследовать местную космологию, пора приниматься за геологию. А также географию, ботанику, зоологию и, чем черт не шутит, антропологию. Почему-то я был абсолютно уверен, что планета обитаема. Подтянувшись в последний раз и перевалившись через край обрыва, убедился, что был полностью прав. Планета оказалась очень даже плотно заселенной!
        Открывшаяся предо мной перспектива была большей частью зеленого цвета. Довольно пересеченный ландшафт покрывал густой лес. Кроме размера деревьев, превосходивших земные раза в три, а некоторые, кажется, и больше, они мало чем отличались от наших. Вот вроде бы типичный дуб! А вот прямо возле меня, на краю обрыва, возвышается точная копия сосны. Только высотой метров семьдесят на глаз. Трава в два моих роста. Но растет не везде, так как много выходящих на поверхность скальных пород.
        Поднялся, хватаясь руками за выступы, на небольшую, относительно пологую скалу возле берега. Все-таки есть преимущество в низкой силе тяжести! На Земле я бы на эту немаленькую каменюку вряд ли взобрался. Прежде всего обратил свой взор на родной торговый центр. Вернее, на то место, где тот должен был находиться. Потому как видно его практически не было - большей частью квадратное приземистое здание находилось под водой, перегородив собой течение горной речушки средних размеров. Которая, естественно, недовольная внезапно возникшей преградой, стала обтекать его поверху, образовав с передней стороны водопад. Только благодаря небрежности неизвестного шутника (которого неплохо было бы найти и побеседовать «по душам»), бросившего на дно речки вырванный из родного контекста торговый центр с некоторым наклоном к горизонту, его крайний правый угол немного торчал над уровнем воды, стыкуясь с крутым берегом. Только поэтому мне вообще-то и удалось выбраться наружу.
        На вершине скалы шум падающей воды несколько ослабел, и стали слышны звуки из леса. Не скажу, что они сильно меня обнадежили. Так как состояли из рева и воя всякого зверья. Его явно было много, и наверняка значительная часть не относилась к травоядным. А учитывая, что растительный мир тут довольно солидного размера, вряд ли можно было ожидать другого и от животного. При этой мысли по коже пробежал озноб, а рука автоматически потянулась к кобуре.
        И не зря! Холодящий душу шорох заставил вскинуть вверх голову. На меня полого пикировало какое-то перепончатокрылое существо величиной со страуса, вооруженное длинной зубастой пастью. Дикая помесь птеродактиля с обожравшейся стероидами летучей мышью. Пока мое сознание в ужасе созерцало внезапно свалившееся в буквальном смысле прямо на голову чудище, подсознание времени не теряло. Выхватило пистолет, сдвинуло предохранитель и взяло нужное упреждение. Грохот выстрела спугнул какую-то мелочь в расположенных вдоль берега гигантских кустах, а дракон, получив пулю куда-то в крыло, обиженно заверещал на таких высоких нотах, что у меня заложило уши. Изменив траекторию полета, чудище, продолжая верещать, удалилось, отказавшись от намерения перекусить человечиной. Интересно, почему оно так уверенно атаковало меня? Тут что, еще какие-то люди водятся?
        Решив не искушать более судьбу, спустился обратно к входу в здание. Сердце после скоротечного боя колотилось как бешеное, да и общее самочувствие что-то было не очень - то ли от немного другого состава и давления атмосферы, то ли просто от переживаний, а уж настроение и вообще упало ниже плинтуса… На площадке перед дверью билась о бетонный пол выпавшая, видимо, из водопада рыбина с меня ростом и пастью, усеянной множеством зубов в мизинец длиной каждый. Жуть! Настроение ее вид мне явно не улучшил, и, протиснувшись по стеночке мимо незваной гостьи, я заскочил внутрь, плотно захлопнув входную дверь. И подперев ее массивной стойкой. Не нужны мне тут такие нежданные визитеры!
        Ладно, на разведку сходил, теперь можно немного расслабиться, покалякать с самим собой о делах своих скорбных. Жаль только, водки с собой нет, на дежурстве никогда не пью. То есть как это нет? Теперь-то уж все равно! Я взял в дежурке ключи от продовольственного мини-маркета, занимавшего большую часть левой половины здания, и вошел в него. Гордо проследовал мимо стойки с дешевым спиртным к шкафчику с качественными напитками. Тот, разумеется, был закрыт и ключа у меня не имелось, поэтому воспользовался предусмотрительно захваченным с пожарного щита топором.
        Что бы взять? Ну вот, пожалуй, выдержанный «Хеннесси» подойдет. В обычной жизни распивать такой дорогой коньяк я себе позволить не мог. Хоть одно преимущество этого дурацкого происшествия выявилось! Жаль только, долго это продолжаться не будет - чувствую, в этом мире сдохну я быстро. Если не от бактерий, то в пасти какого-нибудь хищника. Сразу вспомнился зубастый клюв давешнего «птеродактиля», и меня передернуло. Лучше, пожалуй, быстренько допиться до «белочки». Или вообще сразу пулю в висок, благо есть из чего.
        Но после пары-тройки рюмок благородного напитка течение мыслей стало приобретать более оптимистичное направление, если таковое определение вообще уместно в данной ситуации. Тут хоть есть возможность какого-то выбора! И время на подумать. А ведь бывали у меня в жизни моменты, когда и такой роскоши позволить себе было нельзя! Когда, например, на последнем курсе училища, в пятом самостоятельном вылете на Л-39[1 - Л-39 - учебный реактивный самолет чехословацкого производства.] отказал движок над жилым районом. Тогда пришлось сделать выбор за долю секунды! Он был «прост»: катапультируешься - самолет упадет на дома, уведешь в сторону леса - может не хватить высоты. Я выбрал второй вариант - как сделал бы и любой другой, кому не стыдно называть себя летчиком. Дернул рычаг катапульты, лишь достигнув опушки леса, когда машина была уже в паре десятков метров над проносящимися снизу с бешеной скоростью верхушками деревьев. Повезло - техника не подвела, и даже за ветки куполом не зацепился, приземлившись на удачно подвернувшейся полянке, в сотне метров от весело полыхающих обломков своего самолета. Меня тогда
не наградили - сам по ошибке от маршрута отклонился, прошел над городом, ну и хрен с ним! Не в этом же дело…
        Поэтому отставить сопли, товарищ капитан запаса! Считай, что вызвали из резерва и послали в разведку с особым заданием! Подумаешь, какие-то недобитые динозавры тут летают! Тебя-то учили сражаться с крылатыми чудищами пострашнее. С загоризонтным радаром на борту и самонаводящимися «клыками»! Я подошел к зеркалу и, чокнувшись со своим отражением, опрокинул еще рюмочку. То ли пятую, то ли уже шестую. Да какая разница! Главное - упадническое настроение прошло, и мне опять захотелось жить. Ведь, если подумать, что уж такого ценного я оставил дома, что по нему бы стоило так убиваться? Да ничего! Близких родственников нет, семьи не было и не предвидится, увлечений тоже - после того, как за последнее из них пришлось отсидеть. Даже друзей, по сути, нет! Те, что были, после зоны стали относиться ко мне с прохладцей. Не то чтобы отказывались встречаться, но… Да и те остались в Москве. Короче, я и так уже не раз задумывался в последнее время - а не уехать ли куда подальше за границу, начав новую жизнь? Ну вот, считай, и уехал!
        И не с голыми руками, кстати! Только сейчас я сообразил, что судьба (или тот, кто ее в данном случае заменял) преподнесла роскошный подарок, забросив сюда вместе с торговым центром и всем его содержимым. А ведь могли и выбросить в голом виде прямо в местные джунгли! Тогда бы уже давно какая-нибудь из местных тварей закончила обгладывать мои несчастные косточки. А так еще побарахтаемся! Так что для начала надо провести ревизию находящегося в моем распоряжении имущества. Кстати, а чего это я все еще при аварийном освещении тут кукую? Ведь благодаря паранойе (или предусмотрительности - это смотря под каким углом взглянуть) бывшего хозяина этого здания у меня имеются резервные генераторы!
        Быстренько, перепрыгивая через пять-шесть ступенек сразу (нет, определенно, пониженная сила тяжести мне начинает нравиться!), спустился в подвал и включил резервное оборудование. Новенький немецкий генератор завелся с одного нажатия, и тут же вспыхнул нормальный свет. Значит, состав и плотность местного воздуха его вполне устраивает. Счастье еще, что воздухозаборники и отвод выхлопных газов размещались возле входной двери под козырьком, иначе меня уже затопило бы! Вообще-то генераторов было аж четыре, но мне и одного достаточно с запасом. Сугубо на освещение и питание холодильников в продовольственном. Зачем Васильич (владелец этого заведения) брал еще три - фиг знает. Полной энергии от них хватит даже для накачки тактического боевого лазера, наверное! Видимо, все-таки у него паранойя. Значит, это ей и надо сказать спасибо за учетверенный запас такого ценного оборудования! Кстати, сразу и занесем этот факт в специально прихваченную тетрадку, куда я собирался поместить перечень имеющихся в моем новом хозяйстве вещей. Так как: «Социализм - это учет!» - учил нас великий Ленин. А у меня тут полный
социализм - все буржуйское имущество экспроприировано и принадлежит народу в моем лице!
        Что-то меня не туда несет. Ленина вот вспомнил… Интересно, пониженная тяжесть способствует усвояемости алкоголя? Иначе почему меня так развезло с каких-то несчастных шести рюмочек коньяка? Или это просто нервы? Мотнул головой, разгоняя по-хозяйски обосновавшиеся в ней алкогольные пары, и раскрыл тетрадь, выводя в ней неровным почерком: «дизель-генераторы, 4 шт. выходной мощностью по девяносто пять киловатт». Очень хорошо! А что с топливом для них? И тут мой параноидальный Васильич не подвел! В подвале стояло три цистерны с соляркой, по двадцать тысяч литров каждая. М-да, явно мой бывший хозяин готовился к полному и окончательному апокалипсису! Я быстро прикинул на пальцах - если не выключать генератор совсем, то он проработает около двух лет!
        Так, а что у него еще в подвале имеется? Ну конечно, аптечка! И хорошо подобранная. Медицинское оборудование - даже портативный аппарат искусственного дыхания имеется! С машины «Скорой помощи» его украл, что ли? Противогазы, понятно, а тут что? Ни фига ж себе - три костюма полной химической и бактериологической защиты. А также счетчики радиации. Серьезно! Не, Васильичу за подготовку к концу света - твердый зачет! Правда, чем он собирался заниматься годами в бункере? Книг, естественно, не запас, так как вряд ли в своей жизни прочел хоть одну. С ума сошел бы! Кстати, это еще один аргумент против того, чтобы оставаться здесь до последнего.
        Только вот почему он сюда оружия не притащил? Пара автоматов мне бы явно не помешала. А мой криминальный на всю рожу хозяин вполне мог бы достать что-нибудь и посолиднее! Я внимательно осмотрел подвал. Вот на хрена, спрашивается, возле одного из генераторов стоит аж два шкафа с электрооборудованием? Возле остальных - по одному, а тут - два? Открыл оба. Внутри вроде бы обычные щитки с предохранителями. Только вот в левом в нижнем углу второго висит замочек. Обычный такой. Сбил его с помощью пожарного багра. Теперь электрический щит можно отодвинуть. Есть! Под шкафом - лаз в небольшой погребок. А там…
        «Гранатометы РПГ-7, 1966 года выпуска - 3 шт.»
        «Гранаты к ним - 40 шт.»
        «Ручные осколочные гранаты РГН - 90 шт.»
        «Тротиловые шашки по 200 грамм - 250 шт.»
        «Детонаторы - 250 шт.»
        «Патроны для АК-47 - 150 цинков.»
        «Бронежилеты БЖСН-6 М 3-го класса защиты производства фирмы “НИИ стали” - 4 шт.»
        «Шлемы кевларовые производства той же фирмы - 4 шт.»
        Я вылез обратно и закрыл тетрадку. Повоевать с этим, конечно, можно знатно, но где же сама стрелковка? Боеприпасы в наличии, а автоматы отсутствуют! Неужели их Васильич собирался завезти в последний момент? Так и есть, видимо. Облом-с! Патронов хоть жопой ешь, а выстрелить их не из чего. Зажмурил глаза и на минуту представил, как всаживаю в давешнего ящера полный рожок из АК-47. Да его бы порвало на запчасти, к едрене фене! С сожалением открыл глаза, понимая, что придется обойтись шестнадцатью патронами к ПМ. Нет, пятнадцатью, один уже потратил. Впрочем, есть гранаты - и на том спасибо!
        Больше в подвале делать было нечего, и я вернулся на первый этаж. Итак, что у нас здесь? Широкий коридор, идущий от входной двери и делящий помещение пополам. В левой части - кондитерская, где работала Наташка со своими выдающимися во всех смыслах буферами, - пожалуй, единственное светлое воспоминание из «прошлой» жизни, за ней - продовольственный мини-маркет. Справа по коридору - заведение, торгующее канцелярскими и хозтоварами, бутик с модной одеждой и магазин туристического снаряжения. Вот и весь наш провинциальный торговый центр.
        Ну и в конце коридора - туалет. Возле которого, кстати, образовалась очень подозрительная лужица. Неужели где-то течь? Кто, блин, открыл форточку на подводной лодке? Опрометью, гигантскими прыжками в три метра каждый, рискуя стукнуться кумполом о достаточно низкий потолок, бросился туда. Ведь здание ежесекундно омывают тонны воды, и если они прорвутся внутрь - плакало все мое новоприобретенное имущество! Пол туалета уже полностью был покрыт водой. Источник протечки нашелся быстро - выход телефонных кабелей, просверленный недавно, уже после устройства в здании торгового центра и, естественно, негерметизированный, в отличие от других коммуникаций. Вот оттуда и била тонкой струйкой вода.
        Сбегав в хозяйственный, быстренько заделал герметиком щель. Потом тщательно осмотрел все закоулки здания на предмет обнаружения других протечек. Но нет, все чисто. Умели же строить в СССР! Когда хотели, конечно. Трубы канализации наверняка где-то снизу оборваны, но видимо, уткнулись в почву, которая их и перекрыла. Так что с этой стороны опасность мне не грозит. Ну, вот теперь можно и продолжить переучет…
        Глава 3
        Итогом затянувшейся на несколько часов работы стал десяток плотно исписанных тетрадных листов. Можно, конечно, было записывать прямо в ноут, но я предпочел по старинке - не верю этой корейской электронике! Всякую ерунду в перечень не заносил, только то, что может реально понадобиться. Все равно получился длинный список. Кондитерская почти ничего туда не добавила. Ну печи плюс покрытые тонким листом нержавейки столы. Записал, может, для чего и пригодится. И еще несколько мешков муки и сахара. Тоже неплохо. А вот продовольственный обрадовал. Одних только консервов и другой долгохранимой пищи мне там хватит лет на десять-пятнадцать! Хоть и не выходи никуда. А в холодильниках имелось и некоторое количество свежих мясных и молочных продуктов. Ближайшие дни можно питаться ими, а остатки, так же как и овощи с фруктами, все равно придется выбросить, чтобы не сгнило, - оставлять генератор работающим, когда пойду на длительную разведку окрестностей, точно не буду. Зачем топливо тратить?
        Еще тут были соль, спиртное, минеральная вода и куча других полезных мелочей. Как и бесполезных, вроде пары передвижных стеллажей с книгами и дисками, которые среди дня выставлялись в центральный коридор. Хотя, кто знает, может, и книги понадобятся. Записал все, достойное внимания. Кстати, обнаружил набор грузиков для старинных весов и измерил, без всяких лишних выкрутасов, местную силу тяжести. Стограммовый цилиндрик, поставленный на электронные весы, потянул ровненько на тридцать два грамма. Так что мое предыдущее измерение было достаточно точным! Перешел в магазин хозтоваров. Да, и тут полезных вещей завались. Бумага, клей, полиэтилен, различные домашние приспособления, инструменты, химия. И несколько маленьких переносных дизель-генераторов. Всего понемногу, у меня даже рука устала записывать. К особой радости, в подсобке обнаружились сверлильный и шлифовальный станочки. Маленькие, но и то счастье!
        Модный бутик я просмотрел за минуту - в этом пристанище дурацких женских шмоток, разумеется, ничего полезного не оказалось, разве что блестящие побрякушки. Буде на этой планете обнаружатся примитивные аборигены, можно использовать для торговли и подарков. Ну это пока беспочвенные фантазии. Поэтому, не задерживаясь, перешел в туристический. Вот здесь вот настоящее раздолье для любого попаданца! Все, что нужно для выживания в чуждых мирах! Походная одежда, обувь, разнообразные ножи, рыболовные снасти, спальники, палатки, бинокли и даже охотничьи приборы ночного видения… Да разве ж все перечислишь! Замаялся составлять опись. Вот, скажем, электронный барометр. Казалось бы, бесполезная уже в нашем мире для широких масс населения, круглосуточно подключенных к Интернету, вещь. Ан нет! Для меня как раз исключительно полезная. Иначе как бы я еще узнал (субъективные ощущения тут не канают), что атмосферное давление здесь ровно в полтора раза выше, чем на Земле?
        Все ли из этого богатства мне действительно может понадобиться? Например, компас (странно, что в нашу эпоху тотального присутствия Джи-Пи-Эс их еще вообще продают). Я взял в руку, покрутил. Очень странное поведение! Такое впечатление, что он бракованный - стрелка как будто прилипла к донышку. На поворот не реагировала, при тряске отлипала на секунду и вновь бессильно падала или начинала беспорядочно вращаться. Достал из упаковки другой - то же самое! Вообще-то так себя компас может вести, находясь в районе магнитного полюса. Я что, случайно попал на местный полюс? Или не случайно?
        Этот вопрос добавился к длинному списку других, на которые ответа у меня пока не было. Тщательный подбор экипировки для предстоящей вылазки я оставил на следующие дни, так как почувствовал значительную усталость и голод. Хватит на сегодня! Достал из продовольственного кусок мясного полуфабриката и изжарил с приправами на жаровне в кондитерской. А на завтра замариновал шашлык. Пока работают холодильники - я в кулинарном раю. Есть все. Только когда-нибудь их придется отключить…
        Сборы и подготовка к следующей разведке заняли у меня еще три дня. Не столько потому, что было много чего готовить и собирать, сколько из-за подсознательного нежелания покидать уютное и безопасное убежище. Но сознание понимало, что рано или поздно это придется сделать, и лучше рано, пока я здесь окончательно не расслабился.
        - В конце концов, - успокаивал я себя, - на первый раз можно пойти недалеко и вернуться ночевать сюда. Будем разведывать потихоньку!
        Но три дня я все же большей частью водку пьянствовал (равно как и выдержанный коньяк, виски и качественное вино к мясу и рыбе) и потихоньку перебирал найденные в магазинах вещи. Может быть, продолжал бы такое времяпровождение еще долго, но вдруг вспомнил, что у космонавтов в невесомости без специальных упражнений очень быстро, буквально за считаные дни, атрофируются мышцы. Тут, конечно, не невесомость, но и пониженная тяжесть наверняка действует аналогично, пусть и медленнее. Организму нужна привычная нагрузка! Поэтому я убрал подальше бутылки со спиртным и серьезно взялся за сборы.
        Следующим утром я первым делом выгреб из продовольственного все скоропортящиеся продукты и с сожалением выбросил их в водопад, мысленно попросив прощения у местного министерства экологии, буде таковое тут существует. Бурлящая вода охотно подхватила «подарок», унося его дальше по течению. Надеюсь, для местной жизни земная органика не ядовита. Впрочем, обратное для меня гораздо важнее. Хотя это наверняка взаимосвязанные вещи. Потом спустился в подвал и выключил генератор. Помещение, слегка освещаемое редкими аварийными лампочками, погрузилось во мрак. Хоть я и собирался вернуться через несколько часов, но действовал тем не менее в соответствии со старым, проверенным правилом: «Уходишь на день - уходи на неделю!» Поэтому «базу» законсервировал полностью. И с собой взял достаточно. Сначала даже немного переборщил. Был большой соблазн напихать в рюкзак и карманы побольше - вес-то втрое меньший! Прикинул, что сотню килограммов имущества легко могу утащить - по земным меркам это равносильно тридцати с небольшим. Если учесть, что еще и собственное тело весит треть от привычного, то это даже мало. Но,
пораскинув мозгами, решил не жадничать - подвижность может оказаться гораздо важнее какой-нибудь малополезной цацки, засунутой в рюкзак. Поэтому решил ограничить груз собственным весом: я семьдесят пять (на Земле) и все остальное столько же. То есть здесь связка - я плюс хабар - будет весить пятьдесят кэгэ. Можно легко прыгать на два метра вверх.
        Не поленился и нашел в хозяйственном напольные весы, на которых и производил взвешивание. Даже ограничение в двадцать пять местных килограммов (земные, по понятным причинам, пружинные весы показать никак не могли, поэтому каждый здешний равнялся трем нашим) позволило взять с собой кучу снаряжения. Выглядело это так: оделся я в удобный пятнистый комбинезон типа армейского, только качественнее, позаимствованный в туристическом, и во взятые оттуда же крепкие ботинки моего размера. Еще прихватил легкую непромокаемую курточку, хотя, судя по наблюдениям, сделанным во время нескольких коротких вылазок на парапет притопленного здания, температура здесь примерно соответствовала усредненной сентябрьской в Подмосковье, да и ночью падала не так уж и сильно. То есть вполне комфортно. И дождей за все четыре дня наблюдений я ни разу не видел. Правда, неизвестно, как все это меняется в течение года (и какая у него вообще продолжительность), но, судя по небольшим кусочкам окружающего пространства, рассмотренным в бинокль с моего «плацдарма», растительность здесь примерно соответствовала нашей субтропической и вряд
ли могла бы выжить на морозе. Так что кроме курточки я, немного поколебавшись, взял с собой еще и компактный зонтик. На всякий случай.
        Поверх комбинезона нацепил найденный в тайнике бронежилет. Кевларовый, со вставленными в специальные кармашки стальными пластинами, обеспечивавший, судя по инструкции от производителя, приложенной к комплекту, защиту от холодного и огнестрельного оружия вплоть до пистолетных пуль в упор и автоматных с дистанции десять метров. Ну, будем надеяться, что автоматов у здешних предполагаемых аборигенов нет, а если и есть, то стреляют те из них исключительно с дальней дистанции.
        В подмышечной кобуре разместился мой единственный огнестрел - ПМ, а в нашитых на бронежилет подсумках - ручные гранаты, числом в пять штук. Вдвое больше сунул в рюкзак. Вместе с несколькими тротиловыми шашками и детонаторами. РПГ-7 решил пока не брать, так как это оружие сугубо дистанционное и достаточно габаритное. Да и избыточно мощное: скорее всего, бронетанковые войска в здешних лесах вряд ли водятся.
        Зато холодняка взял с запасом! На поясе примостилось украшавшее витрину туристического магазина мачете, с другого боку - большой охотничий нож. Дорогущий, между прочим. Я не особо разбираюсь в моделях ножей и фирмах-производителях, но цена в двенадцать тысяч рубликов говорит сама за себя. Нож поменьше пристроил на ноге и еще один - под одеждой, на самый крайний случай. Ну и пару многофункциональных швейцарских - в карман и на пояс. А также взял с собой туристический топорик (хотя мачете был почти с него размером), маленькую пилу-ножовку из хозяйственного и еще пару инструментов. Все это, разумеется, поместил в рюкзаке.
        И сам рюкзак я тоже, конечно, взял из туристического, выбрав побольше и подороже. С его боков приторочил спальный мешок и двухместную палатку. Двухместную - так как одноместных не было, а не потому что ожидал встретить в лесу эльфийскую принцессу, готовую немедленно разделить ее со мной, как случилось в одной, недавно прочитанной книжке. Я совсем не против принцесс, даже эльфийских, но вот оказаться в фэнтезийном мире мне бы категорически не хотелось. Я лучше предпочел бы иметь дело со вполне материальными динозаврами, чем с хрен знает по какому принципу работающей магией.
        Но это так, к слову. Возможно, после того, что я поближе увижу происходящее в глубине местного леса, то буду рад оказаться хоть в каком угодно магическом мире, только не здесь. А пока я продолжил сборы. Значительную часть внутренностей рюкзака заняли банки с консервами и пакетики с продуктами быстрого приготовления. А также котелок и вспомогательные приспособления для готовки пищи и разжигания костра. Кстати, зажигалок я рассовал по карманам комбеза и уголкам рюкзака штук тридцать. Как одноразовых, так и оригинальных «Зиппо», обнаружившихся в магазинчике в некотором количестве. И жестяных флаконов с фирменным бензином для заправки последних. Пищи я взял очень много, так как не был уверен, что смогу найти пропитание в здешнем мире и что оно вообще будет съедобно. Посмотрим. В крайнем случае буду питаться только консервами. Даже того, что я напихал в рюкзак, хватит недели на две. А если экономить - то и на три. Ну а в продовольственном осталось еще в сотни раз больше. Вряд ли они закончатся раньше, чем меня тут сожрут!
        Что еще? Несколько фонариков, один - с динамической зарядкой, остальные - на батарейках, но с экономичными ЛЕД-лампочками. И десяток упаковок батарей для них. Еще - угольные фильтры для очистки воды, пару бутылок самой воды на первое время, противогаз, спирт и коньяк во фляге. Аптечку. Бинокль и прибор ночного видения для охотников. Вроде все! Ах да, мою голову украшал кевларовый шлем из тайника.
        Уже почти собрался выходить, когда вспомнил, что охотники в лес в прежние времена ходили обычно с рогатиной. Не с топором (хотя и его тоже брали) и не с саблей, а именно с рогатиной. Почему? Да потому что лучше удерживать зверье с его острыми зубами и когтями подальше от своего нежного и уязвимого тела. С этой мыслью я сбросил рюкзак и пошел в продовольственный, где позаимствовал самый длинный - сантиметров тридцать, тесак из мясного отдела. Охотничьи ножи из туристического были заметно меньше, хотя и удобнее. Но в данном случае меня интересовала исключительно длина лезвия. Опять пришлось запустить генератор. Содрав на шлифовальном станочке пластик с рукоятки, просверлил в ней несколько отверстий. Потом отвинтил длинную, больше метра, деревянную ножку от одного из красиво оформленных прилавков. После некоторой обработки получилась крепкая и массивная рукоятка будущего копья, к верхнему концу которой и прикрепил болтами нож. Для лучшего останавливающего действия у основания лезвия и перпендикулярно ему укрепил стальной диск диаметром в десять сантиметров. Такую штуку можно вогнать давешнему
летающему ящеру в пасть и удержать того на расстоянии. Теоретически. Так ли это практически - боюсь, скоро выяснится. К рукоятке присобачил ремень, для удобства переноски и чтобы освободить руки. Все-таки основное мое оружие пока - пистолет.
        Вот теперь, пожалуй, я на самом деле готов! Но время уже поджимало, местное светило клонилось к закату (а здешние сутки, по моим измерениям, длились около двадцати пяти часов - исполнилась заветная мечта о лишнем часе в сутках!), и я решил отложить поход еще на один день. Приготовил ужин, а потом вышел с чашечкой кофе на «парапет» наблюдать заход солнца. Если этот красноватый (что, впрочем, скорее всего, зависит от химического состава атмосферы планетки и содержащейся в ней пыли) маленький - в четверть привычного нам размера диск можно так назвать. Заход был красив, но полностью насладиться зрелищем не получилось - и обзор был не очень (а высоко на берег я забираться поостерегся), и внимание больше отвлекалось на отслеживание парящих где-то в высоте «крокодилов», чтобы не пропустить атаку, как в прошлый раз. Зато после захода солнца вдруг появилось мощнейшее сияние типа нашего северного. Если здесь действительно, как указывает компас, один из магнитных полюсов, то ничего удивительного!
        И наконец ранним утром пятого дня своего пребывания здесь я уверенно направился к выходной двери. Более никаких задержек! Опять выключил генератор, последний раз взвесился со всем снаряжением на себе (получилось даже меньше запланированного - сорок пять килограммов) и запер дверь с внешней стороны. С некоторым трудом (раньше я все же был без рюкзака) вылез по почти отвесному скользкому склону на берег. Прямо передо мной располагался луг, заросший двухметровой травой, перемежающейся голыми каменными островками. Метров через триста луг плавно переходил в лес типа джунглей. Только с ОЧЕНЬ большими деревьями. Налево путь по береговой кромке перекрывала высокая скала, лезть на которую мне не особо хотелось. А справа берег, с редкими деревьями и без густых зарослей, был вполне проходим. После некоторого раздумья туда я и направился. Ну, с богом!
        Глава 4
        Весело просвечивало ярко-красным сиянием сквозь сероватое марево встающее на местном востоке светило. В беспорядочно раскиданных вдоль берега безымянной речки густых кустах ворковали какие-то птички, из близкого леса доносились разнообразные растительные ароматы, иногда неожиданно знакомые. Благодать, короче! Смежишь веки - и вполне можно представить себя где-то в мирном подмосковном лесу или на рыбалке.
        Однако закрывать глаза все же не стоило - высоко, под кромкой разбросанных грязноватыми комками тут и там по розово-голубому небу облаков, парили еле различимые с земли хищные силуэты, помахивающие перепончатыми крыльями, а из густого леса нет-нет да и доносилось голодное рычание такой силы и насыщенности, что страшно было даже представить себе размер его источника. А уж намерения и так понятнее некуда. Не время расслабляться, короче!
        Осторожно пробирался вдоль крутого берега, не снимая руки с пистолета. Страшновато, однако! Вполне было ясно, что вскоре меня попытаются съесть! Чему я намеревался всемерно противодействовать. Аккуратно спустился к подножию искусственного водопада, организованного вдруг оказавшимся посреди реки зданием торгового центра. Поднял голову вверх - падающие по непривычно пологой дуге шумящие и «стреляющие» брызгами на десятки метров в стороны струи надежно скрывали его от посторонних взглядов.
        Далее река текла гораздо спокойнее. Даже, наверное, я поторопился назвать ее горной. Ниже по течению берег тоже стал значительно более пологим, но путь преградили плотные заросли высоких, в три моих роста, стеблей. Очень знакомых. Подойдя вплотную и с некоторым трудом срубив с помощью мачете один из них, застыл в изумлении. Это была точная копия нашего камыша! Не просто похожее растение, а абсолютно идентичное! Только очень большое. Как это может быть? Просто мир загадок!
        Из-за камышей пришлось пойти в обход, отклонившись в сторону леса. Я внимательнейшим образом вглядывался в окружавшие меня растения и все более убеждался, что многие из них имеют земные аналоги. Иногда просто неотличимые, если не принимать во внимание размер. Рассуждая об этом, углубился в высокие заросли чего-то, очень похожего на нашу пшеницу. Только соцветия длиной в руку колосились в паре метров над моей головой, а каждое зернышко было размером с мизинец. Сходство настолько потрясало, что я даже рискнул, разрезав зернышко пополам, попробовать на вкус. На первый взгляд - вполне съедобно! А три-четыре таких «колоска» могут дать достаточно муки для выпечки буханки хлеба! Интересно, убирает ли кто столь богатый урожай?
        Захваченный открывшейся вдруг перспективой наладить вскоре широкомасштабное хлебобулочное производство, я продрался сквозь тугие стебли и внезапно буквально выпал из плотных зарослей на открытое место. А там обнаружился серьезный конкурент на использование зерна. Урожай, оказывается, был-таки востребован… Автоматически потянувшаяся к пистолету рука замерла на полдороге к цели. Ибо только спустя пару секунд я осознал, кого наблюдаю перед собой. Это был любимый попугай моей двоюродной сестрички, к которой я, как к ближайшей родственнице, еженедельно ходил обедать. Стоявшее передо мной существо не то что его отдаленно напоминало, а просто было им, со всеми мельчайшими подробностями, включая расцветку, рисунок на перьях и металлическое кольцо на лапе. Только тот умещался у меня в ладони, а этот был величиной с лошадь…
        Стоп! Кольцо! Меня внезапно прошиб холодный пот. Это уже выходит за все рамки! Впервые за время пребывания здесь появились серьезные сомнения в собственной психической вменяемости. Накопилось, видимо, достаточное количество материала для размышлений. Эта полная идентичность, за исключением размеров, встреченной до сих пор здешней биосферы земной случайностью быть не могла! Да и вообще этот мир настолько странен! Все это так невероятно, что, хочешь не хочешь, закрадывается подозрение - не является ли он лишь плодом моего больного воображения?
        Попугай тем временем, если это чудище позволительно было так назвать, агрессивности в мой адрес проявлять и не думал. Скользнув по мне безразлично-настороженным взглядом (Нет, это нормально? Таких, как я, тут что, навалом?), он продолжил спокойно перекусывать. Стоя на одной лапе, в когтистых пальцах другой тот держал сорванный колосок и мощным кривым клювом, способным, пожалуй, без особого напряга отхватить мне руку, жрал зернышки. Большая часть пищи бесполезно просыпалась на землю, точно как и у его земного прототипа. Я еще в гостях у сестры обратил внимание, что КПД пережевывания еды у этого существа ненамного отличается от нуля. Из образовавшейся под лапами гигантской птицы кучки муки можно было бы испечь нехилый каравай…
        Закончив питаться, животное поставило вторую лапу на землю и, кося на меня одним глазом, процокало что-то вполне дружелюбное. Я просвистел ему нехитрую мелодию, и попугай, оживившись, стал раскачиваться в такт и тоже свистеть. Он вел себя настолько похоже на моего знакомого попугайчика, что я неожиданно решился и шагнул к нему, протягивая руку. И попугай наклонил голову, предлагая его почесать! Нет, реальностью это быть никак не может! Сразу вспомнил и про кольцо на его лапе… Если это не бред, тогда сказка! Или то самое пресловутое фэнтези…
        Как будто в подтверждение последнего утверждения, из расположенной от нас с попугаем метрах в тридцати опушки густого леса начали, один за другим, выскакивать орки. А как еще назвать этих темно-коричневых существ, очень похожих на горилл, только с мощными, торчащими немного вбок клыками, одетых в грязные кожаные передники, с костяными ожерельями вокруг шеи и с чем-то типа копий в руках? При внимательном, насколько это было возможно в данной ситуации, рассмотрении эти двухметрового роста, хотя и довольно тощие, визжащие создания более напомнили мне виденные в журналах реконструкции давно вымерших неандертальцев. Скошенные лбы, выставленная вперед челюсть… Клыки в эту картину, разумеется, не вписывались.
        С учетом предшествующих размышлений появление орков меня уже почти и не удивило. Лишь пронеслась в голове грустная мысль: «Приехали! Здравствуй, фэнтези! Щас еще какой-нибудь Гендальф для полноты картины появится!» Но маг появляться не спешил, а вот попугай не на шутку испугался. Дико заорав, он взмахнул крыльями и взлетел на ветку ближайшего дерева. А я остался наедине с неумолимо приближающимися дикарями. Их было штук пять, и, кроме копий в руках, на поясе висели большие дубины. Орки угрожающе скалили клыки, и я спокойно, уже практически уверенный в нереальности происходящего, потянул из кобуры пистолет…
        Два выстрела - два трупа. Стрелял я всегда хорошо, и попасть с двух десятков метров в двухметровых уродов труда не составляло. А третий, гад, успел бросить копье! Бронежилет его каменный наконечник, конечно, не пробил, но на спину удар меня опрокинул. Почему они не испугались стрельбы? Неужели уже встречались с огнестрелом? Плохо! Пока буду вставать, трое оставшихся врагов настигнут и забьют дубинами! Но добежать до меня орки не успели. Небо внезапно потемнело, и на поляну приземлился, заслоняя собой солнце, дракон. Самый натуральный, с костяным гребнем на голове и длинным зубастым клювом. Разве что огнем пока не плевался. Раз в пять крупнее виденного мной в первый день «птеродактиля», хоть и с такими же перепончатыми крыльями.
        Со стороны орков раздался вопль ужаса, но это им не помогло. Из положения лежа видно мне было не очень, но все же удалось пронаблюдать, как коричневое тело, красиво взлетев вверх, исчезло в пасти аппетитно причмокивающего чудища. Потом, кажется, еще одно. Крики смолкли, и дракон, расправив огромные, метров тридцать в размахе крылья, полетел дальше по своим делам. Ни меня, ни замаскировавшегося в ветвях дерева попугая он не заметил.
        Да, весело у них тут в сказке! Не соскучишься! Страха я абсолютно не испытывал, подсознательно, видимо, уже поставив крест на своей жизни и нормальной психике. Что, впрочем, в общем-то, субъективно одно и то же. Сработала защитная реакция организма, и мне теперь было все равно, действительность воспринималась как интересный фильм или компьютерная игра. Пониженный вес только добавлял к ощущению нереальности происходящего, сильно меняя динамику движений всех «персонажей».
        Поднялся на ноги. Вокруг никого не было видно. Спрятав пистолет, обратился к сидящему на громадной ветке метрах в тридцати над моей головой попугаю, осторожно высунувшему голову из листвы. Напуганный до смерти посещением дракона, тот бешено вращал глазами, приоткрыв блестящий в лучах солнца клюв, и был похож на взобравшуюся по глупости на дерево корову, не знающую, как теперь слезть.
        - Эй, пернатый, спускайся - опасность миновала!
        Если бы серая клювастая морда ответила мне сейчас человеческим языком, я бы нисколько не удивился. Но попугай только что-то встревоженно прокаркал, не сходя с места и пялясь куда-то позади меня. Резко обернувшись, увидел рядом с собой последнего орка с занесенной над моей головой дубиной. Вот гад, мало того, что избежал участи своих сотоварищей, героически погибших в пасти дракона, так еще и тихонько подобрался ко мне на расстояние вытянутой руки! Время как будто замедлило свой ход. Я успел хорошо рассмотреть нависшее надо мной (он как раз был на голову выше) коричневое лицо орка, покрытое грубой бугристой кожей, с приплюснутым носом и двумя аккуратно торчащими из пасти желтоватыми клыками, с которых капала слюна. Встретился глазами с его абсолютно тупым, ничего, кроме жажды убийства, не выражающим взглядом. Почувствовал вонь давно, видимо, не мытого волосатого тела и ни разу не чищенного кожаного пояса - передника, с трудом прикрывавшего часть его худосочного (их тут плохо кормят, что ли?) туловища.
        Пистолет мне уже не достать, поэтому рука ухватила висевшее на ремне через плечо импровизированное копье. Не глядя, с силой воткнул его во впалую грудь противника, но дубина в этот момент уже опустилась на мою голову. Удар был потрясающ в прямом смысле слова! Если бы не кевларовый шлем, моя несчастная голова разлетелась бы наверное, на тысячу осколков! Но даже и после смягченного удара потемнело в глазах, ноги перестали держать, и я медленно завалился на спину. Затуманенным взором увидел, как орк, бросив дубину и шипя от боли, обеими руками пытается вырвать из груди глубоко засевшее там копье. А выше, в голубом небе, из-за вершин деревьев вылетели две человеческие фигуры в белоснежных хитонах. Они, равномерно помахивая большими, тоже белыми крыльями, кружили над нами, что-то высматривая внизу. Блестящие перья крыльев красиво переливались в косых лучах низкого солнца.
        «А вот и ангелы! Ну вот и все, финита ля комедия», - с некоторым даже облегчением подумал я. В этот момент раненый орк прекратил бесплодные попытки вытащить копье. Его руки бессильно разжались, он захрипел и в агонии грохнулся прямо на меня. Сознание померкло окончательно…
        Интерлюдия первая
        Две крылатые фигуры достигли опушки леса и заинтересованно закружили над ней. Там, на каменистой проплешине, валялись два тела - одно голое и коричневое, а другое - одетое в пятнистое. Судя по всему, смертельная схватка завершилась только что. Несколько в стороне были разбросаны копья и дубины, а также имелись следы крови, темно-красными лужицами разнообразившей желтоватую поверхность почвы.
        - Даматриос! - позвал летевший сзади, не забывая, однако, ежесекундно осматриваться по сторонам. - Ты видел? Дикие карентосы опять вышли из своих убежищ в чащобе и напали на одинокого игуда. Что-то часто они здесь появляться стали! Может быть, поможем?
        - Ему уже, по-моему, ничем не поможешь, поздно! Кроме того, он был со своей птицей - вон на ветке сидит. Она и позаботится о теле!
        - Зря ты так безразличен! Давно прошли времена нашего с ними соперничества! Игуды - наши ближайшие союзники в борьбе с Черными! Особенно в последнее время.
        - Мы так далеко на восток не за этим забирались! И, кстати, а игуд-то что здесь делал? А? Не искал ли то же самое, что и мы, случаем? Тогда надо воздать благодарности богам, что он так удачно повстречался с карентосами. Соперники нам не нужны!
        - Почему соперник, Даматриос? Разве мы не поделимся с союзниками тем, что найдем на месте Проявления? Они, уверен, поступили бы так же!
        - А я вот не уверен! Смотря что именно найдем! И, кроме того, этот вопрос полностью в компетенции старейшин. Наше дело - найти и доставить! - возразил старший пары, пробурчав под нос что-то о наивности современной молодежи.
        - А я все-таки уверен! С тех пор как появились Черные, у нас нет другого выхода, как делиться с игудами всем, чем только можно. Ради победы над общим врагом!
        - Победы! - проворчал Даматриос. - Тут вопрос уже стоит о выживании, а не о победе! Ладно, хватит лясы точить! Мы уже близко от цели!
        Он поймал у берега мощный восходящий поток и за считаные секунды взвился вверх, набрав лишних метров сто высоты. После чего, расставив крылья, перешел в пологое планирование над поймой реки, внимательно осматривая проплывающий внизу ландшафт и корректируя траекторию полета легкими, выверенными движениями укрепленных на ногах рулей, сделанных из хвостовых перьев птицы трокс. Рули из жутко дорогих перьев этой редчайшей птицы являлись личным подарком главнокомандующего войсками Пограничной стражи и свидетельствовали о признании заслуг и высоком статусе их обладателя. Все движения опытного воина отдавали точным расчетом, заметно было, что, совершая маневры, тот не потратил зря ни единой калории собственной энергии.
        В отличие от своего старшего товарища его более молодой спутник откровенно наслаждался полетом и даже, можно сказать, немного дурачился. Резко дергая ножными рулями и подрабатывая крыльями, носился в воздухе, закладывая крутые виражи. То уходил под своего спутника, то поднимался выше, а потом, сложив одно крыло, кувырком пикировал вниз. При этом он ни на секунду не забывал об основной задаче ведомого - предупреждении своего командира об опасном приближении разнообразных зубастых обитателей неба. А уж их-то над лесом всегда хватало, особенно в таких сравнительно диких местах.
        Продолжавший сидеть на ветке попугай проводил странных крылатых людей настороженным взглядом. А когда те исчезли из виду, спорхнул с дерева на землю, оглашая окрестности диким криком, призванным, видимо, распугать потенциальных врагов, могущих оказаться поблизости.
        Глава 5
        Очнулся я от мощного потока прохладного воздуха, проникавшего за шиворот. Сильно болела пострадавшая голова и присутствовало ощущение покачивания, как на борту корабля во время умеренного волнения. Или, скорее, в кабине небольшого планера, попавшего в легкую турбулентность. Короче - подташнивало. Глаза открывать абсолютно не тянуло, но вспомнились последние события и стало интересно - я еще на этом свете или уже на том?
        Нет, лучше бы я глаза не открывал! Потому как подо мной стремительно проносились верхушки деревьев, а самого равномерно мотыляло вверх-вниз. Непроизвольно дернулся, ощутив себя подвешенным над бездной. И, что характерно, без парашюта. На чем подвешенным, кстати? От притока адреналина даже прекратилась головная боль и я кое-как извернулся и посмотрел назад. Нет, это бред! Натуральный бред! Меня держал своим мощным кривым клювом за рюкзак давешний попугай и куда-то целеустремленно тащил, часто-часто взмахивая крыльями.
        Лететь с таким грузом ему было явно затруднительно, он тяжело дышал и что-то глухо ворчал сквозь приоткрытый клюв. Куда это он меня несет? В гнездо, птенцов кормить? Ладно, пусть хоть в гнездо, там разберемся, пистолет-то пока со мной. Главное - чтобы по дороге клюв не разжал. А то летать меня учили только с использованием специальных техсредств!
        Шея устала держать голову навыверт, и я опять повернулся лицом вниз. Вскоре лес сменился глубокой расщелиной с почти отвесными стенами, и вместо бреющего полета над вершинами деревьев мы вдруг оказались сразу на высоте в километр. Вот это красота! С противоположного конца к расщелине подходила довольно крупная река и, естественно, ухала вниз по широкой дуге. Где-то на середине пути ко дну ущелья гигантский водопад натыкался на торчащую вбок скалу и с грохотом рассыпался мириадом брызг, разлетавшихся на сотни метров в стороны, образуя вокруг скалы огромный водяной купол. От открывшегося передо мной вида так захватило дух, что я не сразу заметил поднявшуюся с большого камня, притулившегося на стенке ущелья, темную массу.
        Зато мой носитель ее сразу заметил и с диким криком сделал именно то, чего я более всего и опасался, - разжал клюв. Оказавшись в свободном полете, я сам заорал не хуже упустившего меня зеленого придурка. Рука автоматически попыталась нащупать вытяжное кольцо парашюта, но его, естественно, на привычном (сотня прыжков в активе, однако) месте не нашлось. Блин, не мог Васильич еще и парашютом обзавестись, что ли? Натаскал в нору всякой дряни, а такую важнейшую вещь упустил! Теперь вот помирай из-за этого!
        Черная масса, оказавшаяся очередным птеродактилем с размахом крыльев, не уступающих таковому у легкого самолета, ринулась за попугаем, совершенно проигнорировав меня. Видимо, падающее камнем пятнистое тело не являлось для него привычной добычей, в отличие от гигантской птицы. Перевернувшись на спину в надежде лицезреть возвращение для спасения моей драгоценной тушки «блудного» попугая и чтобы не видеть далекого еще, но неумолимо приближавшегося дна каньона, стабилизировав полет раскинутыми в стороны руками, стал наблюдать за схваткой. Причем сам чрезвычайно удивляясь охватившему меня совершенно неуместному спокойствию. Как будто созерцал все это через экран телевизора.
        К моему удивлению, попугай оказался прекрасным воздушным бойцом! Правда, не уверен, что тот действовал осознанно, но выработанные миллионами лет инстинкты ухода от хищника действовали безупречно. Благодаря значительному превосходству аэродинамики перьевого крыла над примитивным перепончатым и гораздо меньшей массе птица в маневренном полете рвала дракона, как Тузик грелку. Если провести аналогию с самолетами, то попугай по своим тактико-техническим характеристикам соответствовал легкому верткому биплану, а птеродактиль (я стал называть его так без кавычек, так как, на мой непрофессиональный взгляд, он ничем, кроме размера, не отличался от виденных в книгах изображений) - тяжелому скоростному перехватчику. Правильной тактикой для которого было неожиданное стремительное нападение пикированием с высоты на ничего не подозревающую жертву. Здесь же он вступил в бой в совсем не превосходящих условиях и теперь только впустую щелкал клювом, пытаясь поймать вертящуюся ужом вокруг него птицу. Попугай, имеющий в отличие от хищника почти круговой обзор, выделывая практически полный набор фигур высшего
пилотажа, все время оказывался в хвосте у противника, который регулярно терял жертву из виду, и даже пару раз чувствительно кусанул дракона за чешуйчатую когтистую лапу, торчащую сзади.
        Наконец разъяренное чудище, потеряв остатки осторожности, стало преследовать попытавшегося оторваться, летя вплотную к стене каньона, попугая. Тот, достигнув уступа, на котором росла небольшая роща хвойных деревьев типа сосны, резко рванул вверх, выполнив классический иммельман[2 - Иммельман - фигура высшего пилотажа - полупетля вверх с переворотом.]. А птеродактиль из-за своей громадной инерции повторить маневр не смог и со всей дури влетел в колючие ветки. Раздался треск ломающихся деревьев и жуткий вопль, в котором смешались боль от удара и разочарование от неудачной охоты. Причем трудно сказать, чего именно из этого в нем было больше.
        Поздравив быстро удаляющегося с торжествующим карканьем попугая с изящной победой над ужасным противником, я понял, что тот от избытка чувств обо мне забыл, и перевернулся на живот, чтобы встретить смерть в лицо. К некоторому удивлению, смерть в виде каменистого дна ущелья все еще находилась достаточно далеко. Значительно дальше, чем я ожидал, руководствуясь своим опытом парашютных прыжков. Ну конечно! В стрессе от последних событий у меня абсолютно вылетело из ударенной гребаным орком головы, что это совсем другой мир. С сильно отличающимися от нашего физическими условиями!
        В частности, плотность воздуха, а значит, и его сопротивление, выше в полтора раза, чем на Земле. А вес, который ему надо тормозить, - втрое меньший! Потому и дно приближается так медленно. Подстегнутый возникшей призрачной надеждой мозг, поскребя в извилинах, хранивших еще со времен училища знания по аэродинамике, в момент прикинул установившуюся скорость падения. Получалось где-то пятнадцать-восемнадцать метров в секунду. Блин, мягко говоря, многовато! Особенно если падать на острые камни! Не желая расставаться с надеждой выжить, я продолжил лихорадочно размышлять. Вон кошка, даже на Земле, увеличивая благодаря своей пушистости эффективную площадь аэродинамического сопротивления, умеет тормозить до безопасной скорости. Мы, люди, делаем то же самое с помощью парашюта. Но ни шерсти, ни парашюта у меня сейчас не имеется. А что есть? Я, как и утопающий, готов был схватиться за любую подвернувшуюся соломинку. Вот, например, рука нащупала во внешнем боковом решетчатом кармашке рюкзака продолговатый предмет. Зонтик! В детских мультиках его часто используют вместо парашюта. А я сейчас, похоже, скорее в
мультике, чем в реальности. Эх, не зря набивал рюкзак всякой фигней! Вот кое-что и пригодилось!
        Сорвав зубами со спасительного предмета чехольчик, схватил его обеими руками и нажал на заветную кнопку. Хлопок раскрытия, так напоминавший до боли знакомый парашютный, на мгновение заставил поверить в успех мероприятия. Мои руки, обвитые ремешком от зонтика, резко дернуло вверх, и я почувствовал значительное снижение скорости падения. Увы, уже в следующую же секунду хлипкое изделие китайских бракоделов сложилось в обратную сторону, еще и порвавшись в нескольких местах и потеряв практически все свое тормозящее действие. Чуда не произошло, да! Если я и в сказке, то, похоже, как пелось в одной старой доброй песне, это «сказка с несчастливым концом». С яростью и глубоким разочарованием выбросил бывший зонтик, и тот, беспорядочно кувыркаясь и хлопая полуоторвавшейся тканью, растворился в пространстве.
        Стал лихорадочно вспоминать, что еще из подходящего напихал в рюкзак. Ага! Как я сразу не догадался! Палатка! Это же натуральный, практически готовый к использованию парашют! Прочностью ни в какое сравнение не идущий с дурацким зонтиком. Из него даже дельтаплан легко сделать! На земле и имея хоть и небольшой, но запас времени. А вот в воздухе как все это провернуть-то?
        Кинул затравленный взгляд вниз. Увы, даже замедленное падение когда-то должно подойти к финалу. И тот уже стремительно приближался, обещая стать весьма печальным. Свист воздушного потока в ушах все больше начал напоминать похоронный марш. Нет, бороться надо до конца, несмотря на невеликие шансы! Извернувшись, я выдрал из крепления на рюкзаке сверток с палаткой. Стараясь унять нервную дрожь в и так мешающем нормально работать встречном ветре, пытающемся вырвать из рук кусок столь ценного сейчас синтетика, вытащил свернутую трубкой ткань. Как же превратить ее из бесполезного свертка в спасительный парашют за оставшиеся в моем распоряжении пятнадцать-двадцать секунд? Строп-то нет и в помине…
        Раздумывать было абсолютно некогда, и решение пришло интуитивно. Потянул за торчавшие из свертка нижние углы палатки и, подогнув ноги, продел в имевшиеся там петли носки ботинок. Затем, удерживая ткань сжатыми коленями, продел и руки в аналогичные петли на двух других краях палатки, крепко за них уцепившись. И резким движением развел руки и ноги в стороны, распрямляя их до конца.
        Как я себе ничего не вывихнул - просто ума не приложу! Потому что меня вдруг будто бы дернуло стадо привязанных в палатке лошадей, причем в разные стороны. Но, благодаря петлям, я ее из рук не выпустил. И получил сильно вогнутый в центре четырехугольный парус, площадью чуть более двух квадратных метров, расположенный горизонтально! Нижняя поверхность палатки была с силой вжата в центр встречным потоком, а верхняя свободно трепыхалась на ветру. Руки и ноги в разведенном положении я удерживал с очень большим трудом, прикладывая к этому почти все свои силы. Намного меня не хватит, но это и не надо - земля-то вот она, совсем уже рядом!
        Скорость падения, судя по ощущениям, снизилась до пяти-семи метров в секунду. Уже приемлемая для безопасной посадки. Если приземляться на ноги. Но я-то соприкоснусь с поверхностью этой долбаной планетки поясницей! И освободить ноги в последний момент не могу - сам же себя поймал в ловушку петлями! Черт побери, поменять легкую быструю смерть на долгую агонию на дне ущелья с переломанным позвоночником? Глупо-то как!
        Тут я вспомнил про то, что обещал себе построить из палатки дельтаплан. А почему бы и нет? Чтобы получить аналогичный эффект, надо лишь увеличить угол атаки, превратив парашют в управляемый и получив подъемную силу! Времени на теоретические построения не оставалось совсем, и я изо всех сил стал заводить руки с зажатыми в них концами палатки за спину. Хорошо, что я последние полгода от нечего делать усиленно занимался спортом! В том числе и на бесконечных ночных дежурствах. Иначе бы сил на задуманное не хватило.
        Но все получилось, ноги поползли вверх, а «крыло» приняло угол атаки градусов в двадцать пять. Из-за неравномерного обтекания и общей неустойчивости «выбранной» аэродинамической схемы началась ужасная тряска, грозившая перевернуть всю «конструкцию». Но это не имело уже ни малейшего значения, так как мой рюкзак, оказавшийся после маневра самой нижней поверхностью импровизированного летательного (в одном направлении, правда) аппарата, коснулся земли. Благодаря возникшей в последние секунды перед приземлением подъемной силе, вектор скорости поменял направление, переведя снижение в поступательное горизонтальное движение. Встреча с поверхностью произошла с минимальной вертикальной скоростью, и, учитывая амортизирующий эффект набитого всякой фигней вещмешка, я ее почти и не почувствовал. Зато теперь, в сопровождении зловещего шелеста от трения рюкзака (служившего мне своеобразной посадочной лыжей) о землю, несся раздвинутыми ногами вперед, не имея ни малейшего представления о том, что меня там ожидает. А вдруг острый кусок скалы? Очень неприятный момент! В героических попытках овладеть управлением
парусом в последние секунды падения я как-то не догадался изучить район предполагаемой посадки. И теперь оставалось только ждать и надеяться.
        К счастью, на «посадочной полосе» никаких препятствий не встретилось. Она вообще попалась почти идеально ровная, покрытая невысокой травой, хотя боковым зрением я успел заметить проносящиеся мимо в опасной близости здоровенные камни. Невеликая скорость погасилась за считаные секунды, и палаточный купол, потеряв поддержку встречного потока, бессильно опал прямо на меня.
        Некоторое время я неподвижно лежал, приходя в себя. Наконец, в достаточной степени осознав, что остался жив и даже вроде бы цел, начал выбираться из-под опутавшей тело палатки. Покончив с этим, осмотрелся. Да уж - повезло так повезло! Я приземлился на узкую полоску покрытой травой почвы среди небольшой каменной лощины на самом дне ущелья. Десять метров вправо или влево - и я бы сейчас уже вряд ли мог бы наслаждаться свежим прохладным воздухом, насыщенным доходившей от близкого водопада влагой. Слава богу, все закончилось!
        Или не все? Краем глаза заметил падающую на меня и быстро увеличивающуюся в размерах точку. Рука потянулась к кобуре, но остановилась на полдороге, так как я узнал «своего» попугая. Быстро достигнув дна ущелья, тот с радостным криком пронесся надо мной, заложил крутой вираж и мягко приземлился рядом. И чего он ко мне привязался? Он же вроде бы мясом не питается?
        Закончив сворачивать палатку (еще пригодится - полезная вещь оказалась!), подошел к терпеливо ожидающей птице поближе. Серая морда с массивным коричневым клювом немедленно наклонилась. Что? Чесать? Нашел время! Попугай, подождав несколько секунд, недоуменно поднял голову, посмотрел на меня, как на дурака, и вновь наклонил ее, на этот раз присев на лапах. Ну прямо как верховой верблюд! Так, стоп, а может, я и вправду дурак? Кажется, птица мне вполне явно намекает.
        Решившись, взялся руками за костяные выступы ушей, скрытые длинным серым пухом по бокам головы и влез попугаю на шею, устроившись поудобнее. Тот немедленно встал и, с силой оттолкнувшись лапами, взлетел. Вот так-то! Видимо, это и являлось штатным способом передвижения с помощью попугая. Клювом за рюкзак - это была явная импровизация, вызванная потерей мной сознания. Чьим только способом? Крепко держась за ушные выступы, я гадал, кто же эти неведомые хозяева, повесившие на лапу моему «транспортному средству» бронзовое кольцо? К которым меня явно стремится доставить это странное животное…
        Глава 6
        Перевалив через ущелье, мой «таксист» вдруг притормозил около огромного, около сотни метров в высоту на глаз, дерева, очень похожего на дуб с раскидистыми ветвями, и сел на одну из них. Причину остановки я понял сразу по учащенному дыханию попугая и бешеному перестуку его сердца, пробивавшемуся сквозь мягкую пуховую подстилку на шее животного. Все же я, да еще и со всем взятым в дорогу барахлом, - слишком тяжелый для него груз, и, преодолев подъем в километр из ущелья, птица совсем выбилась из сил.
        После пятиминутного перекура попугай внезапно, без предупреждения сорвался с места - я еле успел схватиться за его «рога», и направился дальше. Лететь верхом на шее птицы оказалось очень увлекательно, хоть и довольно стремно - парашютом я ведь опять не запасся. Полет проходил волнообразно, по синусоиде, соответствующей взмахам крыла, - толчок, потом короткое планирование в течение секунды и повтор, но достаточно мягко, не вызывая тошноты. По крайней мере у тренированного меня. Интересно, если он не впервые перевозит людей (или нелюдей?), то, значит, им можно управлять? Каким только образом? Плотно обхватывающими мощную шею ногами? Пробовать я не решился, так как средствами спасения на случай, если разозленный попыткой покомандовать попугай меня сбросит, не располагал. Да и куда лететь-то, известно только ему одному.
        Так прошло минут десять. Один раз невдалеке показалась «дежурная» пара птеродактилей, но попугай, не зря, видимо, летевший на бреющем, сразу же нырнул под густые кроны деревьев, умело маневрируя между часто переплетающимися ветвями. Драконы за ним сунуться не могли - размах крыльев и маневренность не позволяли. Наконец, достигнув еле различимой даже с небольшой высоты, укрытой плотным покровом растительности лощины, мой перевозчик пошел на снижение. Влетев в промежутке между ветвями под зеленое укрытие, он, не сбрасывая скорости, направился прямо в стену оврага. Это было так неожиданно, что я даже на секунду зажмурился от страха разбиться в драбадан о каменистую, увитую чем-то типа плюща преграду. Но удара не произошло, движение замедлилось достаточно плавно, и, открыв глаза, я обнаружил себя внутри неразличимого извне входа в пещеру.
        Попугай приземлился на ее каменный пол и, тяжело дыша, присел на лапах. Приехали? Похоже на то. Я слез с «коня», благодарно потрепав по твердой башке рисковавшую из-за меня жизнью птицу и стал осматриваться. Кажется, мы были одни в этом «зале» пещеры, имевшем форму неправильного цилиндра диаметром метров семь-восемь и длиной в пару вагонов метро. Стены ее густо увивал тот же плющ, что скрывал вход снаружи, а в самом конце темнел проход дальше в глубины подземелья.
        - Ну и где комиссия по контакту? Где красная дорожка, бравурная музыка и красивые девушки с цветами? Ау? - произнес я в пространство после минутного ожидания.
        Похоже, комиссия по контакту присутствовала тут с самого начала, просто я ее не заметил. От увитых растительностью стен пещеры вдруг отделились несколько доселе сливавшихся с ней фигур. Понятно почему - они были одеты в пятнистые зелено-коричневые балахоны, очень похожие расцветкой на мой комбез и прекрасно маскировавшие их на фоне плюща. Это что еще за спецназ такой на мою и так настрадавшуюся за сегодня голову?
        Чем больше я рассматривал в полумраке пещеры ее отлепившихся от стен обитателей, тем меньше те мне нравились. Очень высокие - заметно выше двух метров, но узкие, кажущиеся хрупкими, хотя и вполне пропорциональные фигуры. Балахоны по типу античных, в руках - длинные луки. Настороженно поблескивающие в мою сторону бронзовыми, видимо, наконечниками наложенных на тетиву стрел. Лица узкие, вытянутые, обрамленные стянутыми на затылке светлыми волосами. Кожа тоже светлая. И еще - уши. Большие и, блин, длинные, с немного заостренной верхней частью! Гм, эльфы?
        Почему-то это меня не удивляет. Если в данном мире присутствуют орки, попугаи-таксисты и драконы, то почему бы не быть и эльфам? Только, блин, целиться из луков в меня не надо, ладно? Я сегодня и так нервный! Сжав покрепче заблаговременно вытащенный из кобуры пистолет, попытался изобразить на лице самую добродушную улыбку, на которую был способен:
        - Здравствуйте, товарищи эльфы! Мир, дружба, жвачка, как говорится!
        Реакции не последовало. Четверо эльфов, как я начал подозревать, - никакая ни комиссия по контактам, а просто охранники на входе в пещеру, продолжали стоять столбом.
        - Капитан запаса Кожевников! - представился я и на всякий случай скомандовал: - Вольно!
        Эльфы благополучно проигнорировали и это заявление. Я уже не знал, что делать дальше, когда из глубины пещеры показались еще несколько фигур. Эти были одеты в такие же балахоны, но белого цвета, в руках держали копья, а не луки, а их лица укрывали короткие бороды. Жрецы? Та самая долгожданная комиссия?
        К идущему впереди «дядечке» подскочил один из оживших вдруг «охранников» и проговорил что-то, указывая на мою руку с зажатым в ней пистолетом. Срисовал, однако, ушастый! Но, значит, этот предмет им знаком? Как же это стыкуется с бронзовыми наконечниками копий и стрел и общей убогостью внешнего вида? Или я здесь далеко не первый «попаданец»? Вон, даже попугай, и тот не растерялся - сразу, по обнаружении, доставил «по адресу». Может, в этой пещере что-то типа следственного изолятора для регулярно появляющихся пришельцев из других миров? Как бы то ни было, оружие я сдавать не собираюсь!
        Размышления на тему прервал главный жрец или кто он там, решительно отодвинувший с дороги предупреждавшего об опасности «охранника» и ступивший вперед. Остановившийся на расстоянии вытянутой руки от меня «дядечка» уставился мне в глаза сверху вниз (еще бы, при росте-то метра в два с половиной!) внимательным взглядом. Позыркав с полминуты большими, глубоко посаженными зенками из-под густейших - Брежнев обзавидуется - бровей, наконец произнес, как мне показалось, по слогам и с явной вопросительной интонацией:
        - Дси До-Уй-Ше?
        Странный язык, чем-то даже похожий на голландский или немецкий. Или китайский. Разве можно что-то точно сказать только по одной фразе? Скорее всего, их язык вообще никакого отношения к земным не имеет!
        - Не понимаю! - ответил я по-русски за неимением других, более перспективных вариантов. Заодно решил представиться, ткнув пальцем себя в грудь: - Валерий!
        «Дядечка», напряженно дожидавшийся ответа, удовлетворенно кивнул и вдруг поклонился мне глубоким поклоном, так, что пришлось уворачиваться от верхушки его головного убора типа «тюрбан», грозившего хлестануть меня по лицу. Затем он выпрямился и произнес длинную фразу, на этот раз слитно и, как мне показалось, совсем на другом языке, тянучем и певучем, в отличие от первой фразы. Впрочем, от этого не менее для меня непонятным.
        - Не понимаю! - отреагировал я тем же самым образом и на этот раз. Потом ткнул пальцем в собеседника (хотя по зрелом размышлении, наверное, зря - это считается невежливым у многих народов): - А ты кто?
        Эльф, или кто он там, доброжелательно улыбнулся и, коснувшись морщинистой (ага, а тут эльфы, кажется, совсем даже не бессмертные!) ладонью своей груди напротив сердца, представился. Разумеется, как я и ожидал, его имя заканчивалось на -эль. Он же эльф! А вот начало имени точно не разобрал. То ли Хикзиэль, то ли Ихизкэль. Ну ладно, это непринципиально, разберемся! Тем временем Хрен-его-разберет-эль гостеприимно указал мне на вход внутрь подземелья, в логово, так сказать. Ну что же, раз уж сюда попал - поздно бояться! Тем более что вроде бы так сразу убивать меня здесь не собираются и даже оружие отобрать не попытались. Я решительно направился вслед за «дядечкой», пройдя мимо попугая, которому кто-то из сопровождающих уже сунул гигантский плод, подозрительно напоминавший очищенный грецкий орех, размером с баскетбольный мяч. Который чудище с аппетитом и пожирало, держа в одной лапе. Награда за успешную доставку особо ценного экземпляра попаданца, надо полагать. Остается надеяться только, что попугай все же достаточно тупой, чтобы не привести эльфов к моему торговому центру. У меня там куча хабара
припрятана, и делиться я ни с кем не собираюсь.
        Пройдя пару-тройку небольших подземных «комнат», мы оказались в большом «зале» почти правильной прямоугольной формы, освещенном многочисленными бронзовыми светильниками, скорее всего - масляными, щедро развешанными на стенах и высоком, метров семь-восемь, потолке. Вообще, если бы мы вначале не прошли через пещерные ходы, я бы ни в жизнь не догадался, что это подземное помещение. Разве что по отсутствию окон, но это не сразу бросалось в глаза. Явно над формой зала поработали человеческие руки. То есть эльфийские, конечно!
        Каменные стены пещеры и ее потолок здесь были прикрыты искусно сделанным деревянным покрытием, чередовавшим украшенные довольно тонкой резьбой колонны и другие декоративные элементы. На них висели образцы местного оружия - луки, копья, бронзовые мечи и шлемы. А также охотничьи трофеи - головы каких-то не то крокодилов, не то птеродактилей. Но вот картин или статуй не наблюдалось. В дальней части зала стоял помост, покрытый плитками похожего на мрамор материала. Тоже с резьбой. На помосте располагались мраморные же столики или, скорее, подставки, на которых поблескивали в неверном искусственном освещении золотые и серебряные чаши. Похоже на алтарь, однако. Но изображений богов не видно. А разве у эльфов они должны быть вообще? Или это какие-то неправильные эльфы?
        Нет, правильные! По крайней мере, с точки зрения гостеприимства. Потому что меня без лишних церемоний усадили за стоящий в центре огромный Т-образный стол, деревянный, кстати, а не мраморный. Но зато уставленный многочисленными глиняными мисками, тарелками и прочими сосудами. Не пустыми, естественно, о чем мне еще у входа в зал сообщил доносящийся от них аппетитный запах. Кажется, я успел как раз к обеду! Вот это и правильно - сначала гостя накорми, а потом и… О том, что будет потом, лучше пока не думать, чтобы не испортить аппетит. А что пора и перекусить, мне напомнил и собственный желудок, незаслуженно забытый за потоком драматических событий, пережитых за несколько прошедших с утра часов.
        За столом околачивалось около трех десятков рыл, все, без исключения, мужские и большей частью - бородатые. Старейшины, видать. Все молча уставились на нас. Встретивший меня эльф что-то проговорил, указывая на меня, и старейшины одобрительно заговорили наперебой, видимо, приветствуя гостя. Мне быстренько освободили место в верхней части стола. Ихизкэль, или как его там, разместился рядом и приглашающе показал на длинную лавку из темного, отполированного тысячами сидевших на нем эльфийских задниц дерева. Я сел. Хотя мой рост - метр восемьдесят с копейками, срез стола пришелся мне как раз напротив шеи. На мгновение вернулось давно и навсегда, казалось бы, забытое ощущение маленького ребенка, забравшегося за «взрослый» стол.
        Еду приносили шустро сновавшие между залом и расположенной где-то в соседнем помещении кухней женщины. Эльфийки оказались на голову ниже своих мужчин, но все равно на две головы выше меня, то есть примерно два метра двадцать сантиметров, плюс-минус. И худенькие, но не болезненно, как наши манекенщицы, похожие на уморенных голодом коров, выпущенных попастись на подиум, а пропорционально. И поэтому их фигуры, плотно обмотанные разноцветными кусками ткани, смотрелись вполне привлекательно. Несмотря на то, что я люблю, когда торчит побольше. И спереди, и сзади.
        Прислуживавшие женщины или, скорее, девушки, судя по молодости их довольно симпатичных лиц, быстренько поставили передо мной и моим спутником серебряные миски и ложки, а также кубки. Больше ни у кого за столом таких не было. Однако, считают меня почетным гостем? Тарелка в считаные мгновения оказалась наполнена ароматно пахнущей похлебкой, а кубок - красной густой жидкостью. Вино? Стоит ли мне вообще пробовать местную пищу? Не ядовита ли она для меня? Вдруг тут белки вообще на других основаниях построены и не сочетаются с земными, а вино содержит метиловый спирт?
        С другой стороны, консервы у меня когда-нибудь да закончатся. Так что рано или поздно придется перейти на местные ресурсы. Так чего откладывать? Тем более что предположение о съедобности здешней пищи гораздо более вероятно, чем существование эльфов и орков. А ведь они, как оказалось, существуют! Да и вообще некультурно отказываться от угощения!
        Закончив себя убеждать, уже собрался было приступить к дегустированию того, чего эльфийский бог послал хозяевам, как Ихизкэль вдруг стал быстро бормотать, закончив чем-то вроде «Аминь!». И у них принято благодарить высшие силы перед принятием пищи? Да на здоровье! Я тоже сказал «Аминь», на всякий случай. Сосед на меня странно посмотрел, улыбнулся и протянул кубок с вином. Улыбнулся ему в ответ и отпил небольшой глоток. Недурно! Только, скорее, это гранатовое вино, а не виноградное. Здесь растет гранат? Ну в самом деле, разве это тут самое удивительное, на фоне-то остального? Я залпом допил кубок и решительно приступил к похлебке…
        На второе было мясо или птица. Ножка, явно оторванная у птички размером с небольшого страуса, на вкус ничем не отличалась от куриной. И вообще вся еда имела вполне земной вкус. Желудок тоже пока возражений не высказывал. Закусив на десерт фруктами - полуметровой длины бананом и на удивление обычного размера клубникой, встали из-за стола. Подскочившие девушки омыли мне руки. Я поблагодарил как мог. Ну вот, теперь я готов ответить на любые вопросы. Если хозяева найдут способ мне их задать…
        Интерлюдия вторая
        Сгорбленный старик в утепленном «ночном» хитоне - вечером немолодой уже организм противостоять прохладному дыханию леса не мог, разжег дополнительно еще один бронзовый светильник, заправленный растительным маслом. Теперь на столе доставало света для его ослабленного годами зрения. Светильник, украшенный замысловатыми завитушками, долженствующими, по замыслу изготовившего его древнего мастера, изображать гроздья мифических плодов, из которых в давние времена изготовляли вино, по преданию, передавался из поколения в поколение в семье чуть ли не со времен первого Пришествия. Вряд ли, конечно, ведь это почти три тысячелетия!
        Старик достал с полки прямоугольный кусок хорошо высушенной кожи, вырезанный из крыла шипастого танинуфа, и не спеша стал его разглаживать. Пергамент из кожи этого опаснейшего летающего ящера, добыть которую стоило огромных трудов, использовался лишь для самых важных записей и посланий благодаря своей исключительной прочности. Кроме того, написанное на нем нельзя было смыть или стереть - чернила впитывались очень глубоко.
        Завершив разглаживание пергамента, глава поселения Атаэль - самого восточного из двух десятков оставшихся после всех последних бедствий обиталищ Народа, придвинул поближе сделанную из черепа какого-то мелкого лесного хищника и снабженную подставкой из золота чернильницу, окунул перо в темную, с заметным красноватым оттенком жидкость. Да так и замер, обдумывая строчки будущего послания. Необходимо было сообщить в Храм об обстоятельствах прибытия Пришедшего. От этого занятия старика оторвал легкий стук в дверь:
        - Входи!
        - Звал, Ихизкэль? - Вошедший, высоченный, даже по меркам Народа, воин, чуть было не задел макушкой в массивном бронзовом шлеме за низкую притолоку.
        - Да! Присядь пока, Адиэль! - Старик, не глядя на гостя, быстро застрочил на пергаменте.
        Адиэль покорно сел на стоящий в углу простой деревянный табурет и замер, положив на колени ножны с мечом и уставившись в одну точку. Так и сидел, не двигаясь. Наконец скрип пера по листу утих, и голос хозяина комнаты вывел воина из задумчивости:
        - Послушай, Адиэль! - Старик устало откинулся на мягкие подушки, потирая уставшие от письма, уже плохо сгибающиеся пальцы. - Тебе будет поручено крайне важное задание, которое выпадает на долю воина раз в десять поколений. А вполне возможно, что настолько важное не выпадало еще ни разу с древнейших времен! Учитывая нависшую над Народом и другими людьми опасность! Думаю, ты догадался, что тебе предстоит? Нужно срочно доставить в Храм Пришедшего!
        - Но, Ихизкэль, а полностью ли ты уверен в том, что этот странный человек, доставленный утром сбежавшим вчера от пастухов тукином, действительно Пришедший? А не прихвостень Черных, например? Больно уж странная на нем одежда! Случайно ли она расцветкой так похожа на нашу? И предмет, который тот держал в руках, сильно напоминает плюющееся огнем оружие Черных! Смог ли ты что-либо узнать от него? - Адиэль, занимавший в военной иерархии поселения не самое последнее место, не был склонен чересчур внимать пафосным речам хоть и уважаемого, но сугубо гражданского руководителя, проявив свойственную людям его профессии подозрительность и обратив внимание на более практические вопросы.
        - Этот человек - действительно Пришедший, я уверен. И то, что он прибыл верхом на нашем тукине, лишь еще одно подтверждение Божьей воли! Я обратился к нему на языке Черных и на языке яванов. Он не понял ни слова, так же как и на нашем. А одежда и другие находящиеся у него в вещах предметы как раз о его происхождении и свидетельствуют!
        - Тогда, может быть, стоит допросить его здесь, узнать, сколько вообще есть Пришедших, отобрать и изучить имеющиеся у него вещи, и, главное, пусть покажет Место! Там должно быть еще много чего полезного!
        Ихизкэль встал и, подойдя к воину, положил ему руки на плечи. Приблизил лицо к его лицу и посмотрел в глаза взором понимающего гораздо более глубинные слои бытия человека:
        - Может быть, ты сам допросишь его, а, Адиэль? Многими ли языками ты владеешь? Только яванским и то - на самом простом уровне? То-то! Допросить Пришедшего могут лишь мудрецы в Храме. Там найдутся знатоки любого языка! И только в Храме знают, как вообще нужно правильно обращаться с Пришедшим! А мы, далекие от наук провинциалы, должны относиться к нему со всевозможной вежливостью и осторожностью. Накормили, напоили и дали отдохнуть с дороги. Все! Ну разве только я еще к нему Анаэль послал. - Брови услышавшего это воина удивленно поползли вверх.
        - Что тебя удивляет? Да, он чужак! Но я хочу, чтобы Пришедший сразу проникся хорошими чувствами к Народу! - Глава общины отошел обратно к столу. - Но вернемся к делу! Я понимаю, Адиэль, почему ты так говоришь. Да, у нас совершенно нет сейчас свободных воинов и отправлять караван к Храму не с кем. Мы понесли большие потери в последнее время, кроме того, послали подкрепление в западный отряд, где решается судьба Народа! И, как назло, только третьего дня ушел обоз с медью! Мы вполне могли отправить Пришедшего с ним. Потому я и вызвал именно тебя - нашего лучшего бойца! Я не имею права ослабить защиту поселения, поэтому ты сможешь взять с собой только двух воинов.
        - Это самоубийство! - без всякого волнения возразил Адиэль. - Мы не дойдем! Лучше попытаться прорваться верхом на тукинах!
        - Ты сам знаешь, что это невозможно. И достаточно подготовленных тукинов у нас сейчас нет, и Пришедший не владеет тонкостями полета на них. Странно, что он вообще до нас добрался! Да и засекут вас наверняка, это же не наши глухие края!
        - Тогда, может быть, попросить помощи у яванов?
        - У Крылатых-то? Нет времени! Пока свяжемся, пока те пришлют подмогу… Да и не уверен я, что в Храме решат делиться ТАКОЙ находкой даже с ближайшими союзниками! Но у меня есть для тебя и хорошая новость! Два мастера-каменщика, присланные в прошлом году из Храма для ремонта и расчистки старых ходов в пещере, завершили работу и намерены без промедления отправиться в путь. Они отработали выкуп, теперь свободны и хотят вернуться домой, на север. Я приказал им идти с вами. Ты же знаешь, что подземные люди, несмотря на свой малый рост, прекрасные бойцы и будут тебе хорошим подкреплением!
        На воина эта «новость» сильного впечатления не произвела. С хмурым выражением на лице он встал с табуретки и принял из рук Ихизкэля свернутый пергамент:
        - Это вручишь в Храме. Выходите завтра с самого утра - промедление в такой ситуации преступно! Жду тебя назад с удачей. Да пребудет с вами благословение Господне!
        Глава 7
        Мои опасения не оправдались, и после обеда никто мне допросов устраивать не стал. «Дядька» провел меня в один из выходящих с другой стороны зала проходов, и мы, преодолев пару каменных коридоров, неожиданно оказались на «улице». Вернее, все в той же, укрытой сверху густыми кронами деревьев лощине. Здесь, под естественной защитой от птеродактилей, и располагались, видимо, основные жилые помещения этого поселения - уютные деревянные домики, расположенные прямо среди огородных грядок. Остатков солнечного света, пробивавшихся через верхний лиственный покров, хватало, видимо, и для растений в огороде.
        Вторая половина дня прошла быстро. Сначала Ихизкэль провел меня по деревне, демонстрируя достижения народного эльфийского хозяйства, в частности - водяную мельницу, работавшую от стекавшего в ложбину ручейка, и предприятие по выделке кож, подозрительно смахивающих на крокодильи. Нет, кажется в местных реках лучше не купаться! Впрочем, на этой планетке, пожалуй, без танка лучше вообще из дома не выходить! Блин, не мог Васильич старенький Т-55 прикупить, что ли?
        Затем мы понаблюдапи за военными тренировками местной молодежи. Ну, в стрельбе из лука и метании копья мне с ними состязаться бесполезно, а вот на мечах можно и попробовать - занимался несколько лет в кружке исторического фехтования. Тем более что короткий бронзовый меч у них - явно вспомогательное оружие и владеют они им не очень впечатляюще Но пока лучше воздержусь! Это еще дети (хоть и мне по плечо ростом), а у мастеров может быть совсем другой уровень. Не опозориться бы!
        Уже под вечер мой неотлучный спутник привел меня в отдельно стоящий домик. Видимо, гостевой. Внутри все было довольно цивильно для таких, посмотрим правде в глаза, дикарей, как мои эльфы. Кровать отсутствовала, но ее заменяла толстая подстилка сложенных одна на другую шкур. Имелись небольшой столик и табуретка. И на том спасибо! Ихизкэль жестами показал, что здесь я буду спать. А потом еще долго что-то пытался втолковать. Если я правильно понял его жесты и пантомиму, то завтра мне предстояло куда-то отправиться. Опять? Ну, если так надо… Никогда не мог отказать хорошим людям!
        Наконец «дяденька» освободил меня от своего присутствия, однако вечерняя программа на этом, как оказалось, исчерпана не была. В мою комнатку ввалились две эльфийки, тащившие деревянный чан с водой, судя по поднимавшемуся от нее пару - горячей, а за ними третья - с кувшинами и какими-то тряпками в руках. Первые две незваные посетительницы, поставив чан посреди комнаты, исчезли, даже не попрощавшись, а вот третья осталась. Так, это уже становится интересно!
        Улыбнувшись наводящей на греховные мысли улыбкой, гостья опустилась на колени (и вовремя, у меня уже шея болеть начала от задранной вверх головы) и протянула мне бокал вина. Потом взяла тряпку, намочила и омыла мои ступни, незадолго до того освобожденные от поднадоевшей за день обуви. И все с той же улыбкой указала на остальные элементы одежды, все еще остававшиеся на мне, стремительным движением сбросив с себя обтягивавший ее фигурку кусок ткани. Оставшись, естественно, в чем эльфийская мать родила. Намек трудно было не понять!
        С некоторым стеснением освобождаясь от лишних покровов, с интересом рассматривал свою гостью. Видимых различий с человеческой анатомией не наблюдалось, что не могло не радовать! Но нельзя же так, в самом деле! Хоть бы познакомиться сначала! Представился. В ответ узнал, что эльфийку зовут Анаэль, Аня, короче. После чего та приступила к делу, начав смывать грязь с моего тела тряпочкой, а затем натирать его маслом. Во время гигиенических процедур я пытался представить, как именно это сделать с такой чертовски очаровательной дылдой. С девушками выше себя общаться еще не приходилось. Тем более на полметра выше. Однако, когда дошло до дела, мысли вылетели из головы и все получилось само собой. Очень даже хорошо получилось!
        Засыпая в объятиях эльфийской красавицы, начал понимать, что мне здесь, пожалуй, стало нравиться…

* * *
        Анаэль разбудила меня рано, с рассветом. Правда, таким своеобразным способом, что обижаться за раннюю побудку было решительно невозможно! После чего, пока я совершал утренние гигиенические процедуры с помощью корытца с чистой холодной водой, она, сгоняв куда-то, притащила сосуды с завтраком и быстренько разогрела его на очаге. Эльфийку, кстати, крайне заинтересовали извлеченные из рюкзака зубная щетка с тюбиком пасты, а особенно - пахучее ароматное мыло, которое я ей тут же и подарил. У меня в сумке еще есть, а уж на базе лежит столько, что хватит для одаривания оказавшейся такой изобретательной в ночных удовольствиях эльфийской красотки одним куском ежеутренне в течение многих лет!
        Завтракать тут было принято плотно. По крайней мере, в принесенных эльфийкой глиняных горшочках чего только не имелось. И яичница с мясом, и просто жареное и вареное мясо в разных видах. Что-то типа хлеба и целый поднос разнообразных фруктов. Кофе только не хватает. Но я запасливый тип, поэтому достал из рюкзака кофейник, пакетики с кофе и сахаром и заварил божественный напиток на очаге, где моя прелестница до того подогревала завтрак. По готовности налил в глиняные кружки, выплеснув оттуда принесенное Анаэль вино. Эльфийка осторожно попробовала глоточек, улыбнулась и с удовольствием стала пить дальше. А после того как я еще и угостил ее шоколадкой, с лица девушки более не сходило выражение полного блаженства. Эх, бабы, бабы - во всех мирах одинаковы!
        Анаэль, слегка, мягко говоря, одетая, освещенная лучами восходящего солнца и мечтательно улыбавшаяся, выглядела в этот момент настолько прекрасной, что я счел необходимым зафиксировать ее изображение в веках. Ну или хотя бы на некоторое время, пока не испортится новенький планшетный компьютер, который я для того и вытащил из рюкзака. Хорошо, что я накидал туда вещей на все случаи жизни! Кстати, где-то я читал, что эльфийки любят фотографироваться. Вот сейчас и проверим!
        На лице Анаэль появились признаки некоторого удивления, но она все еще продолжала улыбаться, когда я навел на нее прямоугольник планшета. А когда, сделав фото, повернул к ней экраном, улыбка моментально сошла с ее губ. Эльфийка вскочила на ноги и, прокричав что-то, в слезах выбежала из домика. Вот те раз! И тут авторы фэнтези обманули!
        Отложив планшетник, выскочил на крыльцо за ней, желая успокоить, но тут же остановился. Вокруг был лабиринт узких тропок, скрытых буйной растительностью, и быстроногая Анаэль уже растворилась в нем без следа. Куда именно она побежала, я представления не имел, как и вообще о расположении объектов в поселке. От вчерашней экскурсии мало что в голове осталось. Поэтому предпочел вернуться в дом. Ладно, поплачет и придет, тогда и выясним, что же ее так разозлило! Анаэль вернулась. Злая и не одна, а в сопровождении Ихизкэля. И сразу же указала ему на несчастный планшетник. Старик вопросительно уставился на меня. Ну пожалуйста, сейчас покажу, не жалко! Продемонстрировал ему фотографию Анаэль. По-моему, вышло просто потрясающе. На земле любой журнал для мужчин оторвал бы с руками! Но эльфийка, увидев вновь свое десятидюймовое изображение, опять пустилась в плач, а Ихизкэль осуждающе покачал головой.
        Так, кажется, карьера фотографа мне тут не светит - у клиентов имеется сильное предубеждение против фотографии. Я демонстративно, на глазах у эльфов, уничтожил изображение. Вернее, это они подумали, что уничтожил, на самом деле - просто закрыл файл. Буду я еще такую классную фотку стирать!
        Продемонстрировал всеми возможными жестами, что все, финита, инцидент исчерпан. Свою вину осознал, более не повторится. Кажется, поняли. Анаэль даже мне опять улыбнулась. Но теперь как-то неуверенно. Интересно, сколько пачек мыла позволят восстановить ее расположение? Однако, кажется, узнаю об этом не скоро. Ихизкэль, хоть и косился все время на планшетник - видимо, эта вещь сильно его заинтересовала, но, сдержав свое любопытство, напомнил мне, что надо куда-то там идти. Ах да, после такой ночи я и подзабыл, что он мне вчера втирал! Увы, но идти, видимо, придется.
        Собрал вещички, вскинул на плечи рюкзак и пошел к выходу. Проходя мимо стоявшей в дверях эльфийки, не удержался и рискнул поцеловать. Так как ее губы находились почти на полметра выше моих, а табуретки рядом не оказалось, пришлось чмокнуть туда, куда дотягивался. То есть - в заманчиво выпирающую сквозь тонкую ткань хитона грудь. Анаэль хмыкнула и вдруг, наклонившись, сама поцеловала меня в губы. Эх, и в такой момент я должен куда-то уходить! Надеюсь - недалеко и ненадолго!
        Пройдя запутанными тропками, мы вновь оказались в пещере. В том самом туннеле, куда меня вчера доставил попугай. Там торчала группа новых персонажей. Во-первых - трое явных воинов, причем один был просто огромен, превышая, пожалуй, своим ростом два с половиной метра. Хотя, возможно, так только казалось из-за напяленного на его голову полукруглого бронзового шлема, чем-то напоминавшего древнегреческие, но без гребня. Точно такие же украшали головы и двух других бойцов. Тоже, кстати, совсем не низких. Правда, даже при таком росте все трое были несколько уже меня в плечах, так что наш вес, скорее всего, был одинаков. Видимо, такие странные пропорции - следствие низкой силы тяжести.
        Туловище воинов прикрывал довольно сложный кожаный доспех длиной до колен, с густо нашитыми на нем пластинками округлых форм, видимо, бронзовыми внутри, но покрытыми зеленой и коричневой тканью. Издалека это и создавало впечатление нашей пятнистой маскировки, да и наверняка таковую функцию и выполняло. На шлем, кстати, тоже набрасывалась маскировочная накидка, пока свисавшая сзади. А ноги прикрывались металлическими поножами, закрепленными на кожаных сапогах. Руки же защищались только довольно узкими бронзовыми браслетами. В общем, если не присматриваться с излишней тщательностью, защитное вооружение эльфов мало отличалось от земных доспехов античной эпохи. Оружие тоже. В руках воины держали копья в свой рост длиной, заканчивающиеся массивным, широким и длинным бронзовым наконечником.
        Насколько я понимаю в таких вещах, ими можно было наносить как колющие, так и рубящие удары. В походном положении копья, чтобы не связывать собой руки, крепились к специальному зажиму на широком кожаном поясе бойцов. С другой стороны пояса в деревянных ножнах располагался короткий бронзовый меч. Скорее даже, учитывая рост аборигенов, не меч, а кинжал, который использовался для схватки в упор. Ну а за спинами, естественно, маячили длинные луки, с мой рост размером - это же эльфы как-никак! В болтавшемся на левом боку колчане на глаз было около полусотни длинных тяжелых стрел. Для небольшого птеродактиля, типа того, что встретился мне в первый день, мощности лука, пожалуй, хватит, а вот тот, который так вовремя сожрал орков вчера, эту стрелу даже не заметит. Чем они с ним бороться предполагают, интересно?
        У ног эльфийских воинов лежали в ожидании начала путешествия небольшие кожаные заплечные мешки, туго набитые, видимо, всякими припасами, а рядом стояли еще два типа. Маленькие, по пояс эльфийским гигантам и по грудь мне, но с широченными плечами, делавшими их фигуру квадратной, с бледной кожей и длинными густыми бородами. Небольшие злые глаза настороженно оглядывали меня из-под кустистых бровей. Ответ на вопрос «кто это?» напрашивался сам собой. Гномы, разумеется, кто же еще! Орки были, эльфы тоже, что может быть теперь удивительного в появлении гномов? Впечатление усиливали мощные, устрашающего вида топоры в толстых от количества мышц руках.
        Одеты были низкорослые чудики в серые поношенные балахоны из грубой ткани, под которыми виднелись поблескивающие в случайно залетевших в пещеру лучиках света толстые кожаные одежды. Что делают гномы в эльфийской пещере? Ну мало ли, в гости зашли, например. Или вот эльфы пригласили соседей полюбоваться на отловленное ими чудо чудное. Меня то есть. Хотя эти странные гномы не только на меня недружелюбно косятся, но и на хозяев пещеры тоже!
        Нет, меня сюда явно не для демонстрации привели. Ихезкэль подошел к тому самому высокому эльфу и, обращаясь ко мне и тыкая в него рукой, произнес: «Адиэль!» И еще что-то. Все понятно, короче. Этот угрюмо взирающий на меня Адиэль и есть мой новый начальник, его надо слушаться и вообще вести себя хорошо в пути. Понять бы еще только - куда и зачем мы идем!
        После краткого знакомства старик прочел длинную молитву, потом сунул каждому маленький клочок пергамента с выведенными на нем письменами. Письмена показались мне немного знакомыми, хотя это, скорее всего, чушь. Знаками Ихезкэль показал, что пергамент надо спрятать у себя в одежде. Это охранное заклинание, что ли? Сунул его в карман, и мы двинулись.
        Адиэль сразу же указал мне место в строю и в паре жестов объяснил порядок движения. Мы оба офицеры, хоть и из разных рас, поэтому быстро поняли друг друга. Походное построение было таково: один эльф двигался в авангарде, метрах в десяти перед нами, держа лук с наложенной на тетиву стрелой. Вплотную передо мной шли оба гнома с топорами в руках, прикрывая спереди, а сзади в затылок дышал сам Адиэль с копьем наизготовку. И наконец, в арьегарде топал последний эльф, тоже с луком.
        Я, видя, что все изготовились к немедленному бою, видимо, даже короткое путешествие по местным джунглям ни разу легкой прогулкой не являлось, - тоже достал свой мачете. Эх, жаль, самодельное копье так и осталось застрявшим в орке. Адиэль, взглянув на мачете, одобрительно кивнул и вопросительно ткнул в подмышечную кобуру. Блин, ну откуда эльфы знают, что такое пистолет? Я достал ПМ, вытащил магазин, показал пальцем на него и на колчан командира. Потом на патрон и на стрелу. Проведя таким образом понятную эльфу аналогию, опять же на пальцах показал, что патронов у меня всего четыре (про запасной магазин предпочел пока не упоминать).
        Адиэль все понял и показал мне, чтобы я спрятал оружие обратно в кобуру. Приберег на критический случай, так сказать. Нет, с этим угрюмым эльфом мы, кажется, быстро сработаемся! Наш человек! То есть эльф, конечно! Еще я хотел показать ему гранаты, но не сообразил, как объяснить их действие, и поэтому отложил на потом. А может быть, они и вовсе не понадобятся!
        Мы вышли из довольно светлой, обжитой ложбины, прошли мимо преграждающего вход в нее поста, укрепленного врытыми в землю заостренными кольями и углубились в угрожающе темный лес…
        Глава 8
        После первых двух суток пути я, кажется, начал понимать кое-что в местной зоологии с ботаникой. Эта планета была царством крылатых! По меньшей мере две трети встреченных нами видов умели летать. Или как минимум - планировать. Благо имелось откуда. Жизнь здесь группировалась в слои, образующие своеобразные экологические ниши, и случайно «выпавший» из своего слоя немедленно съедался. Слои создавались благодаря огромных размеров растительному миру. По крайней мере, в том участке джунглей, где мы проходили, он имел смешанную структуру. Верхний слой задавался кронами гигантских деревьев, сильно похожих и на наши пальмы, и на древние папоротники. Я сначала думал, что они одинаковые, но быстро убедился в наличии как минимум пяти довольно разных типов. Но всех их объединяло одно: широкая, раскидистая крона начиналась на высоте около ста двадцати метров и достигала у самых высоких представителей ста семидесяти (не поленился, измерил встроенным в бинокль лазерным дальномером, не обращая внимания на изумленные взгляды спутников). Весь остальной ствол был абсолютно гол.
        Эти гиганты равномерно, на расстоянии тридцать-пятьдесят метров друг от друга, заполняли лесное пространство, часто соприкасаясь кронами. Совокупность которых и образовывала самый верхний из обитаемых слоев. Выше парили только самые крупные из драконов, гнездящиеся, видимо, на скалах - такую тушу никакое дерево не выдержит! А в кронах «пальм» обитали птеродактили и птицы поменьше. В частности - уже знакомые мне попугаи, размеры которых позволяли, с одной стороны, не бояться мелких хищников, а с другой - скрываться от крупных в слишком мелкоячеистом для последних переплетении ветвей.
        Далее «эшелон» высот примерно между сорока и ста метрами занимало месиво из переплетенных крон средних по размеру деревьев, сдобренных чем-то типа лиан. Это и был самый насыщенный жизнью слой, и там уже встречались не только летающие, но и планирующие и даже прыгающие с ветки на ветку виды. И не страшно же им на такой высоте прыгать! Размер обитавших в этой зоне животных не превышал (не учитывая размах крыльев) величины земного медведя - иначе пролезть между густыми ветками не получится. А большинство зверей были гораздо меньше, особенно не хищные, - в таких условиях подвижность и способность раствориться в зеленом лабиринте значили гораздо больше, чем физическая сила. Ну а хищные как раз приближались к верхней границе. Вчера вот оттуда на нашу группу пытался спланировать крокодил - самый натуральный, четыре метра в длину. Если бы это было первое, что я увидел на планете, - подумал бы, что мне подсыпали наркотик. Летающий птеродактиль - еще куда ни шло, но крокодил!
        От наших он отличался только перепонками между передними и задними лапами, позволявшими ему планировать, а также сплюснутым в вертикальной плоскости хвостом, служившим для руления. А пасть была точно такая же! Этому иногда абсолютному сходству земных и местных животных и растений у меня пока объяснения не имелось. Но случайностью такое никак быть не может!
        В тот раз разошлись мирно. Крокодил, подлетев поближе, углядел, что нас много (зрение, видать, далеко не орлиное), разочарованно отвернул в сторону и, воспользовавшись подвернувшимся восходящим потоком, взмыл обратно в родной слой. Такие термики, как их называют планеристы, кстати, здесь были очень распространены из-за болотистой местности и часто выходящих на поверхность кипящих гейзеров - с вулканизмом на планетке было все в порядке, недра активно бурлили, несколько раз за день вызывая несильные землетрясения. Вкупе с пониженной тяжестью и плотностью атмосферы эти потоки, хорошо заметные визуально и нередко довольно мощные, позволяли набирать высоту даже существам с формой тела, весьма далекой от аэродинамической.
        Однако вернемся к растительности. Деревья второго слоя тоже не содержали каких-либо фантастических форм. Их было много десятков видов, и почти каждому я мог легко подобрать аналог из земных. Больше всего росло дубоподобных и других лиственных деревьев, но встречались также гигантские кедры и сосны. Гораздо больше хвойных имелось в третьем слое, занимавшем пространство от высоты трех-четырех до двадцати-тридцати метров. В этом слое наблюдалось заметно меньше деревьев, чем в предыдущем, и гораздо скромнее размером, ничем практически не отличаясь от земных аналогов. Что было связано, видимо, с недостатком солнечного света, большую часть которого задерживали верхние слои.
        Зато тут царствовали лианы и прочие висяче-ползучие растения, образовывавшие плотную, почти непрерывную сеть. По которой и перемещалась всякая живность, здесь уже по преимуществу не летающая. Например - обезьяны, совсем как наши! И какие-то кошачие, размером с тигра, но совершенно другой окраски. Рев их слышался постоянно, но близко они пока не подходили. Короче говоря, третий слой являлся практически полным отображением наших тропических джунглей, за исключением тут и там встречающихся хвойных деревьев.
        Завершал архитектурно-экологическое устройство местного леса последний, четвертый слой. Включавший заросшую высокими кустами и травой поверхность земли, а также многочисленные, занимавшие не менее трети площади леса болота и речушки со всеми их обитателями. Здесь иногда встречались и крупные животные. Я их пока не видел, зато осматривал оставшиеся в мягкой болотистой почве следы, сразу вызывавшие ассоциации с тираннозаврами или другими подобными тварями. Радовало лишь то, что вряд ли их тут могло быть много - среда не больно подходящая, мало открытых пространств. Зато десяти-двенадцатиметровых крокодилов в более-менее крупных реках оказалось пруд пруди! Причем без всяких там перепонок и недокрыльев, вполне обычные земноводные крокодилы. Так что купаться тут действительно противопоказано!
        Дорог или хотя бы нахоженных тропинок здесь не существовало. Что не удивительно - при такой-то насыщенности леса разнообразными хищниками! Поэтому продвигались мы с черепашьей скоростью, по пять-семь километров в сутки. Странно, если у моих спутников имеются прирученные попугаи, умеющие нести на себе наездника или, точнее, налетчика, то почему мы не отправились в путь на них? Нашу дневную норму мы бы пролетели за полчаса! Если бы, конечно, по дороге нас кто-нибудь не съел, что вполне вероятно. Наверное, поэтому и не полетели.
        Шли мы весьма своеобразно. Иногда продвигаясь «вслепую» в высоченной плотной траве, потом пробираясь мелкими перебежками по кочкам между болот, то вдруг переходя на второй «этаж» и двигаясь по широким лианам, образующим мосты над непроходимыми по земле пространствами. Только такие знатоки леса, как эльфы, могли найти здесь безопасную дорогу. Даже гномы постоянно путались, не зная точно, куда и как идти, вызывая этим презрительные усмешки у эльфов, что уж говорить обо мне! Самостоятельно я бы не прошел здесь и километра. Или съели бы внезапно появившиеся с неожиданной стороны хищники, или утонул бы в болоте. Кстати, зачем, интересно, с нами увязались гномы? Толку от них в лесу никакого, и эльфы к ним относятся явно не как к равным. Может быть, это рабы? Тоже не очень похоже…
        Насчет пользы от гномов я оказался сильно неправ. На закате третьего дня пути, когда мы уже разбивали лагерь для ночевки, на нас неожиданно набросилась стая небольших, с меня ростом, двуногих динозавров. Которые тихо просочились вдоль берега ручья, возле которого мы остановились. Лагерь, кстати, эльфы обычно обустраивали весьма качественно, находя углубление в почве и перекрывая его сверху срубленными на месте с помощью копий (широкие наконечники которых прекрасно заменяли топоры) стволами молодых деревьев. В получившийся блиндаж мы и заползали, лежа чуть ли не в обнимку, так как размеры укрытия обычно оставляли желать лучшего. Мне-то еще ничего, даже спальник расстилать удавалось - под утро бывало довольно прохладно, а вот эльфы во сне обычно даже выпрямиться не могли! А им еще надо было меняться местами ночью, заступая на дежурство возле перекрывавшего единственный вход в блиндаж костра, отпугивавшего хищников, а также служившего для приготовления ужина. Огонь, естественно, они разводили через задницу, то есть с помощью кремня и трута. В первый же день, отодвинув чиркавшего камешком эльфа, я
жестом фокусника, одним коротким движением, разжег приготовленную кучку сухих веточек, вызвав этим действием нездоровый ажиотаж среди зрителей, которым показалось поначалу, что огонь вышел у меня прямо из пальца. Пришлось показать зажатую в кулаке одноразовую зажигалку и даже подарить ее Адиэлю. Хотя по глазам гномов было заметно, что тем тоже очень хотелось заиметь подобную вещь, но им пока ничего не дал. Сначала надо разобраться в их статусе тут.
        Но вернемся к динозаврам, которые поймали нас в самый неудобный момент - когда мы только приступили к обустройству лагеря и еще ничего не было готово. Адиэль, второй эльф и один гном чуть в стороне рубили стволы, последний эльф с луком на изготовку стоял на страже метрах в десяти ниже по течению ручья. А я со вторым гномом (надо бы их имена узнать, только как - они со мной вообще не хотят общаться!) сидел в яме, выбранной для ночлега, и с помощью мачете вместо саперной лопатки старался ее расширить.
        Внезапно раздался вскрик и какая-то тень перемахнула через яму над нашими головами. Мы сразу же вскочили, и прямо перед своими глазами я обнаружил зубастую пасть и горящие голодным огнем маленькие злые глазки. От неожиданности я потерял впустую первую драгоценную секунду, когда еще можно было что-то предпринять, и пасть уже готова была сомкнуться на моей шее, благо они находились на одной высоте, как раздался короткий свист, и морда ящера провалилась куда-то вниз. А обезглавленное тело, смешно ковыляя на своих куриных лапках, промчалось мимо меня, разбрызгивая кровь из обрубка шеи. Пробежав метров пять, оно рухнуло в ручей, продолжая семенить когтистыми лапами.
        Я повернулся к гному, чтобы выразить благодарность за то, что тот так вовремя, одним ударом своего топора, лишил головы угрожавшую мне рептилию. Но тому было некогда - гном уже всаживал свое оружие в следующего противника. Да и мне не стоило отвлекаться, - рыча, на меня прыгнул еще один динозавр. Эх, пистолет достать не успеваю! Сделал выпад мачете в сторону атаковавшего ящера, всадив оружие ему в липкую от слюны пасть почти до упора. Только благодаря тому, что здесь такое животное весит килограммов пятьдесят вместо ста пятидесяти, смог удержаться на ногах, присев и приняв на себя вес прыгнувшего животного. Левой рукой выхватил из ножен охотничий нож и полоснул врага по длинной шее. Обильно потекла кровь, и тот завалился на землю, суча лапами.
        С трудом вырвал засевшее в туше мачете и быстро выпрямился, ища глазами следующего противника. Однако динозавры кончились, хотя в окружающих зарослях еще раздавалось злобное рычание. Но оставшиеся в живых нападать на оказавшуюся не менее зубастой жертву уже остерегались. На берегу ручья осталось лежать семь ящеров. Один мой, два - моего «соседа», еще двоих «успокоил» находившийся на страже эльф - первого стрелой прямо в глаз, второго копьем, и по одному «сделали» Адиэль и стоявший рядом с ним гном. А вот третий эльф лежал в луже крови и уже не дышал - динозавр почти перекусил ему шею. Шлем, валявшийся рядом, не помог - видимо, его сбили первым ударом. Да уж, путешествие по здешним джунглям - явно не прогулка!
        Командир, мельком взглянув на погибшего, обошел нас, внимательно рассматривая на предмет ранений. Но таковых не обнаружилось. Пробежав взглядом по убиенному мной чудищу, одобрительно кивнул. Потом все дружно рыли могилу, и я в том числе. Адиэль прочел длинную заунывную молитву, и мы все вместе засыпали землей тело погибшего эльфа. Только теперь я узнал его имя - Шеалтиэль. Вот и все о нем…

* * *
        А назавтра, около полудня, наш и так уменьшившийся отряд попал уже конкретно. В засаду орков. Шедший в передовом охранении эльф ее не заметил и погиб первым, получив с нависавшей над ним ветки копьем в незащищенный кусочек шеи. А из-за завалов вокруг нас полезли уже знакомые мне коричневые рожи. Очень много, не менее двух десятков. Лезли, правда, абсолютно неорганизованно, без малейшего намека на строй, но и это нас спасти уже вряд ли могло. Некоторые орки метнули копья, одним из которых пригвоздило к земле гнома, а вторым - ранило в ногу командира. Он упал. Четыре или пять наиболее шустрых врагов уже перемахнули через образовавшие нечто вроде укрытия поваленные стволы деревьев и оказались рядом. Передний сразу же погиб под топором оставшегося в живых гнома. Двое подскочили к лежащему Адиэлю и принялись лупить его дубинками. Тот отбивался как мог. А я схватился было за пистолет, но раздумал. Да тут пулемет нужен!
        Вместо этого одну за другой метнул за завал четыре гранаты из подсумка. Присел на корточки - поваленные стволы создавали достаточную защиту от осколков, и лишь теперь потянул верный ПМ из кобуры. Один за другим раздались взрывы, и из-за завалов донеслись жуткие вопли. Четверо находившихся рядом орков застыли в шоке, и я спокойно расстрелял их, как в тире. Немедленная опасность миновала, но положение сильно пока не улучшилось. Нас осталось всего двое - раненый командир не в счет, а за завалом наверняка не менее десятка боеспособных орков, - гранаты всех явно нейтрализовать не могли. Перезарядив последнюю обойму, сбросил с плеч рюкзак, чтобы достать еще гранат. Успею ли, прежде чем враги опять полезут?
        Внезапно еле слышный за стоном раненых шелест заставил поднять вверх голову. В просвет между деревьями на нас пикировали давешние «ангелы» в белом! Значит, они мне не померещились? Только кого из нас те атакуют? Друзья они или враги?
        Ответ пришел через пару секунд. Пролетев над нами, шестеро «ангелов» метнули дротики в орков, а выживших добили закрепленными на ногах лезвиями. Потом ловко выполнили вираж и атаковали повторно. В течение десяти секунд все было кончено! Приглядевшись к спасителям, я с ошеломлением обнаружил, что крылья у тех искусственные, а совсем не растут на спине, как казалось издалека. То есть это никакие не ангелы?
        Тем временем пришельцы, приземлившись, вступили в переговоры с Адиэлем. Не теряя ни минуты, погрузили всех троих выживших в корзинки, привязанные каждая к двум «ангелам», и, взлетев, понесли куда-то. Ну и дела! Опять я в воздухе, и опять без парашюта! Не успел приглядеться к конструкции крыльев, как мои спасители вдруг нырнули под кроны деревьев и сели, как гигантские вороны, на огромной ветке. Один из них показал мне жестом, что нужно затаиться. Опять драконы?
        Над деревьями выплыло округлое продолговатое тело бело-серого цвета. Просто огромного размера! Сопровождаемое шлейфом черного дыма. Я с минуту в шоке смотрел на него, не веря своим глазам. Паровой дирижабль! С огромными винтами и клепаной металлической гондолой! Что еще за стимпанк такой на мою голову? У нас же тут вроде как фэнтези? Или это бред соседа по палате?
        Скосил взгляд на сидевшего на соседней ветке Адиэля и поразился ненависти, просто истекавшей водопадом из его глаз при виде воздушного корабля. С чего бы это? Да и поведение «ангелов» не наводило на мысль о том, что те испытывают к неведомым воздухоплавателям дружеские чувства. Значит, это их враги? Местные «темные» силы? Кто на этот раз? Тролли с гоблинами? Вряд ли тролли умеют строить летательные аппараты.
        Дирижабль тем временем развернулся вправо, и я увидел. На борту аппарата красовался большой красный прямоугольник. С белым кругом посредине. В котором чернела свастика. Обычная такая фашистская свастика. Видимо, чтобы не оставлять никаких сомнений, над изображением нацистского флага было аккуратно выведено стилизованным готическим шрифтом название дирижабля: «DER ADLER». «Орел» то есть. Вот такие тут гоблины…
        Интерлюдия третья
        Начальник разведки Патрульной службы майор Ганс Фогель поднес к глазам потертый бинокль. Настоящий, цейссовский - доставшийся в наследство от прадеда, гауптштурмфюрера СС Генриха Фогеля, командира роты в дивизии «Мертвая голова». В те времена - непосредственного командира нынешнего Канцлера, кстати говоря. Но останки прадеда (а, как рассказывали очевидцы, осталось от него немного), героически павшего вскоре после того Сброса в битве с драконами, или, как научно выражаются в Академии - гигантскими птеродактилями, давно лежат в семейном склепе Фогелей в Метрополии, а Канцлер, штабная крыса, все еще прекрасно себя чувствует. «Даже лучше, чем хотелось бы!» - грустно усмехнулся майор, вспомнив недавний малоприятный разговор у того в кабинете. А ведь Канцлер моложе прадеда всего на пять лет…
        Под передней обзорной кабиной патрульного дирижабля расстилался до чертиков надоевший за последнюю неделю зеленый, с цветными вкраплениями ковер джунглей. Под которым может скрываться все, что угодно, и не узнаешь, пока сам не нырнешь в этот ад! Гансу показалось, что почти прямо по курсу мелькнули столь знакомые белые крылышки. Но в окулярах бинокля - одна зелень! Может, показалось - глаза уже устали от постоянного поиска. А может, и нет - Крылатые всегда хорошо осматриваются, и застать их врасплох очень маловероятно. Увидели дирижабль и спрятались!
        Ну и черт с ними! Сейчас мы здесь не для того, чтобы гоняться за Древними, а в поисках места Сброса. Пойди найди его! Измерения магнитного поля с учетом поправок, внесенных после изучения предыдущих Сбросов, дают область поиска диаметром около семидесяти километров. Это огромная площадь, если твоя задача - обнаружить чужеродный клочок размером менее двухсот метров! Многое зависит, конечно, от природы попавшего в Сферу Сброса пространства. Как установили ученые из Академии путем исследования произошедших за последние семьдесят лет Сбросов (случающихся с нерегулярной частотой в пять-пятнадцать лет), а также изучения летописей Старой Колонии, примерно в половине случаев все, что прибывает к нам, - это около двух миллионов кубометров соленой воды. Иногда - вместе с рыбой. Что и неудивительно, учитывая соотношение площадей моря и суши на старушке Земле. Обнаружить «морской подарок» в джунглях легко - по большому пятну пожухлой и примятой растительности. На этой площади потом еще десяток лет ничего не растет. Но толку для Империи от такого «подарка» - ноль. Хотя лично для майора, подчиненная которому
служба проворонила начало текущего Сброса, данный вариант сейчас оказался бы идеальным - Канцлер сразу отстанет.
        Однако первая пара второго патрульного штаффеля[3 - Штаффель - эскадрилья по-немецки.] Первой дирижабельной эскадры, на борту ведущей машины которого - «Орла» Фогель и находился, пересекала область поиска уже повторно, но никаких следов наблюдатели пока не засекли. Впрочем, если считать по площади, то еще три четверти зоны остались неисследованными.
        Но даже если переносилась суша, а не море, то и тогда шансов найти что-либо интересное имелось немного. И тут теория вероятностей работала против - лесов, полей, гор и пустынь на старой родине все же значительно больше, чем обитаемых мест. А Империю интересовали, разумеется, именно последние. Идеально, если в Сферу попадет научная лаборатория, заводской цех или - мечта яйцеголовых из Академии - научно-техническая библиотека. И еще, конечно, интересовали люди, хотя бы и из низших рас, - носители знаний, умений и просто сведений, недоступных жителям Новой Земли, как они сами называли свою планетку. Ведь технический прогресс здесь практически отсутствовал - некому особо его двигать, две сотни якобы ученых из Академии не в счет, да и некогда, все отдается борьбе за выживание в крайне враждебном окружении. Поэтому так нужны знания и технологии оттуда!
        Увы, за семьдесят последних лет успехи были крайне скромными. Ничего действительно прорывного заполучить не удалось. Впрочем, даже не все Сбросы обнаружили - нечем было. Это сейчас у окрепшей Империи две эскадры в строю… И то Фогелю пришлось крепко ругаться с командующим Люфтваффе оберстом Готлибом, пытавшимся всучить майору для выполнения задания государственной важности транспортный штаффель, вооруженный огромными, медлительными и не приспособленными для десантирования поисковых групп аппаратами. Ясное дело, срыв поставок сырья для того являлся более предпочтительным, чем укоры граждан Метрополии (в том числе и ОЧЕНЬ влиятельных) в появлении птеродактилей в ее давно забывшем об угрозе с воздуха небе. Ничего, один звонок Канцлеру прямо из кабинета зарвавшегося оберста, и все встало на свои места! Теперь первая пара патрульного штаффеля уже три дня бороздит зону поиска, и еще две на подходе…
        Штурман по внутренней связи передал текущие координаты дирижабля. Майор развернул свою карту, чтобы сделать пометку. Не карта, а насмешка! Восточный материк практически еще не изучен, и на карту нанесены только русла основных рек, горные хребты и самые глубокие ущелья. Чтобы довести ее до деталировки хотя бы Северного материка, нужны годы аэрофотосъемки, так как из-за маленького радиуса Нью-Терры вести высокоточное наблюдение можно только в полосе шириной километра в два в стороны от дирижабля. Дальше уже получается вид сбоку, а горизонт, даже с обычной для аппарата высоты в триста-четыреста метров, находится всего в восьми-девяти километрах от него. Впрочем, для новоземельца в третьем поколении Фогеля это как раз было привычно.
        Ну а для обнаружения поселений низших, умело замаскированных (опыт тысячелетий, однако) от обнаружения с воздуха, приходится спускаться под густые кроны джунглей, подставляя себя всем тамошним опасностям. Воспоминания о том периоде, когда он, молодой лейтенант, возглавлял один из разведывательных взводов, останутся с Гансом на всю оставшуюся ему жизнь. Такое забыть невозможно! Дерзкие вылазки, сумасшедший бег по джунглям, острые клыки динозавров, крокодилов, птеродактилей и еще сотен видов опаснейшего зверья, большей частью совершенно не изученного до сих пор. Засады низших, меткие стрелы ушастых, попадающих в глаз за тридцать метров, наточенные до состояния бритвы ножные косы крылатых… Редко когда взвод возвращался на дирижабль из поиска в том же составе, в котором отправлялся на разведку за несколько часов до того! Но зато, если удавалось обнаружить поселение, отрывались по полной! Сначала на месте, а после возвращения - в увольнительной, на премиальные…
        Майор оторвался от сладких воспоминаний юности и вновь взглянул на карту. Известных поселений Крылатых в этом районе обозначено не было. Значит, показалось? А вот у Длинных, по агентурным данным, городок тут имелся. Точные координаты, разумеется, неизвестны, иначе он бы уже не существовал, но примерно отсюда, судя по допросам пленных, Длинные возят медь.
        То есть их патрули шастают тут часто, могли и наткнуться на место Сброса раньше нас. А это плохо! Или наоборот? Интересная идея осенила вдруг Фогеля. Он считался неплохим аналитиком - иначе кресла начальника разведотдела ему было бы, разумеется, не видать, поэтому попытался представить себя на месте главы удаленного от обжитых мест, небольшого поселения Длинных, люди которого натыкаются на Место… И добывают там пленных или артефакты. Что он сделает? Конечно, сразу пошлет это все с охраной в их дурацкий Храм! Где и сидят все ученые Длинных.
        А вот это уже кое-что! Майор встал и прошелся по маленькой - три шага в длину - кабинке, разминая затекшие от долгого сидения конечности и продолжая размышлять. Расположение Храма имперским силам давно известно. Только с воздуха он неприступен, так как размещается в спрятанной в толще хребта Сакирея развитой системе пещер. Как естественных, так и искусственных, проложенных за почти три тысячи лет. Имеет сотни замаскированных входов на огромной площади. Штурмовать такое, прекрасно защищенное с земли сооружение у Империи, надо признать, пока силенок не хватает. Да и не больно-то надо, есть задачи и поважнее! Дойдут руки и до этого! А вот агентура там у нас кое-какая имеется… Надо бы только направить ее активность в нужное русло. На случай, если мы сами ничего не найдем. Приняв решение, Фогель направился в радиорубку…
        Глава 9
        Я был в таком шоке от появления фашистского дирижабля в мире эльфов, орков и гигантских птеродактилей, что смутно помню, как, закончив отсиживаться в укрытии, наши крылатые спасители продолжили путь. Более-менее пришел в себя уже только по прибытии в поселение «ангелов». Вернее, как оказалось, совсем даже не ангелов, а вполне обычных людей, но я продолжал их так называть про себя по инерции.
        Поселение оказалось совсем маленьким и располагалось в перекрытом сверху длинными бревнами небольшом овраге. Как я уже начал понимать, жилищ на открытом пространстве в этом мире не строят, дураков нет. А если и были, то уже давно стали пищей летающих ящеров. Что называется - естественный отбор, блин… И мои новые хозяева дураками явно не являлись. В малюсеньком, носившем хорошо заметные признаки временного поселении, где ютились всего двенадцать «ангелов» - из них половина женского пола и ни одного ребенка, - все было продумано и очень функционально. В этом я убедился сразу, только оказавшись внутри. Обстановка спартанская, ничего лишнего и в то же время устроено очень удобно.
        Занимавший половину небольшого оврага склад, где были развешаны для просушки шкуры различных животных, вместе с отсутствием детей и другими деталями, наводил на мысль о, скорее, охотничьей заимке, временной или посещаемой сменными «бригадами» охотников, чем о полноценном поселении. А вот вид его обитателей вызывал стойкие ассоциации с командой профессиональных гребцов. Сильно уж были переразвиты плечи. У женщин меньше, хотя тоже заметно, а на мужиков просто страшно было смотреть! При росте около двух метров они оказались в полтора раза шире меня в плечах! При этом ?же в талии, да и от ног особой мощью совсем не веяло. Странные пропорции, на первый взгляд намного страннее, чем у эльфов. Хотя если вспомнить метод их передвижения, то все становится на свои места. Летать даже при такой силе тяжести - нелегко, отсюда и переразвитость рук за счет всего остального. Однако авторы фэнтези, у которых я до сих пор бессовестно тырил названия встречающихся рас, ничего подобного не описывали, гады! Ну ничего, пусть пока остаются «ангелами». Тем более что после накопления некоторого количества наблюдений и
особенно появления дирижабля со свастикой у меня закралось сильное сомнение в том, что и эльфы - это действительно настоящие эльфы, и гномы - на самом деле гномы, и далее по списку. Ну и хорошо - к чертовой матери фэнтези, никогда от него в восторге не был. Хотя нацисты на дирижаблях ничем не лучше других, традиционно-фэнтезийных темных сил. Если не хуже… Нет, пока нет достаточно информации, об этом лучше не думать, чтобы совсем не тронуться головой.
        От этих мыслей меня оторвал вид моего раненого товарища. Эльфа или «эльфа», не в этом дело, а в том, что тот находился не в лучшем состоянии. Пробитая копьем нога, ушибы от ударов дубинками… «Ангелы», стащив с того доспехи и часть одежды, пытались оказать первую помощь. Я осмотрел рану на ноге, и та мне сильно не понравилась. Как бы не было заражения!
        Надеюсь, наконечники копий у орков не отравленные? Тогда хреново. Впрочем, при отсутствии нормальной медицинской помощи и без яда у Адиэля есть нехилый шанс окочуриться. Вон «ангелы», осмотрев его наскоро перевязанную лохмотьями еще на поле боя ногу, покачали своими головами, украшенными черными курчавыми шевелюрами. Один из них пошел калить на огне бронзовый нож. Хотят вырезать грязь из раны?
        Подошел посмотреть поближе. М-да, медицина у «ангелов» тоже на зачаточном уровне. Ни перевязочных материалов, ни обеззараживающих средств… Угробят сейчас моего провожатого в неизвестное место! И родственника, видимо, ставшей мне достаточно близкой Анаэль. Нет, этого допустить нельзя! Придется рискнуть, взяв на себя ответственность за жизнь эльфа.
        Быстро достал из рюкзака аптечку. Растолкал недоумевающих хозяев, хорошенько промыл рану соответствующими средствами (Адиэль лишь немного морщился, хотя ему должно было быть по-настоящему больно - обезболивающее, которое я ему ввел первым делом, еще не подействовало), вколол антибиотик и противостолбнячную сыворотку. Слава неизвестному богу, кости задеты не были, только мышца. Плотно забинтовал рану и, посомневавшись, сделал иньекцию снотворного. Пусть отдохнет. Уже через несколько минут мой пациент забылся спокойным сном (и обезболивающее тоже сработало), что подтверждало мои надежды об идентичности нашей физиологии, несмотря на все внешние различия. Иначе лечение не имело бы ни малейшего смысла, только принесло бы вред больному.
        «Ангелы» поудобнее устроили Адиэля на ложе из высушенных трав и жестами пригласили меня в соседнее помещение. Там уже собрались почти все жители этого поселка или охотничьей заимки. Познакомились. Всех имен я, конечно, не запомнил, но двух, оказывавших помощь эльфу и производивших впечатление главных в этой мини-общине, или семейном клане, звали Питролас и Сафротас. Да и у остальных имена сильно смахивали на греческие, хотя и не копировали их. Случайно ли? После встречи с дирижаблем я уже ничего твердо сказать не мог, тем более что и речь их на слух несколько походила на греческий.
        Черноволосые «ангелы» с изумлением взирали на мое снаряжение. Заметно было, что такого они никогда не видели. А я еще почти ничего из рюкзака не доставал! И не буду, памятуя реакцию Анаэль на фотографию. Мало ли, может, банальная чистка зубов считается у хозяев этого поселения смертельным оскорблением? Осторожней пока надо быть!
        Так как ввиду непреодолимого пока языкового барьера дальнейшее общение не представлялось возможным, меня и гнома просто пригласили к столу. Вернее - к подстилке, на которой здешние женщины быстренько расставили глиняные горшочки, издававшие ароматный запах. Вкушать местные яства предполагалось возлежа на раскиданных вокруг подстилки подушках с помощью деревянных ложек. Вообще металлических изделий, кроме оружия, имелось на удивление мало, и вся обстановка производила впечатление гораздо более убогой, чем у эльфов. Но, возможно, это объяснялось удаленностью поселения от местной «цивилизации» или бедностью данной конкретной семьи охотников. Однако, так как с эльфами их, судя по всему, связывали дружеские отношения, конфликта на этой почве между обоими народами не возникало. Хотя что я об этом знаю?
        После довольно вкусного, преимущественно мясного обеда нам с гномом выделили угол в сарае, где хозяева споро набросали жестковатую, на мой вкус, подстилку из травы. Этим гостеприимство «ангелов» на данном этапе и ограничилось ввиду, что называется, нехватки материальных ресурсов. Так как те сами пользовались точно такими же «кроватями», то обижаться я не стал, а просто на зависть гному расстелил поверх травы свой спальник и, хотя солнце еще не зашло, провалился в сон, предусмотрительно достав из кобуры и сжав в руке пистолет. На всякий случай…

* * *
        Никакого «случая» до утра не произошло, и я встал бодренький и вполне отдохнувший от вчерашних приключений. Проверил состояние Адиэля. Тот еще не просыпался, но дышал ровно. Надо будет обязательно сделать перевязку и проверить состояние раны. Но будить специально для этого эльфа я не стал - не горит, и отправился завтракать, составив компанию уже отдававшему должное «ангельскому» гостеприимству гному. Завтрак состоял из травяного чая (довольно вкусного, между прочим), копченого мяса и сушеных фруктов. Не бог весть что, но насытиться можно. Мужиков видно не было - отправились, наверное, на охоту, а бабы крутились по дому, не забывая, однако, вовремя подливать чай в чашки и подкладывать еду в тарелки дорогим гостям. Правильное воспитание, не то что у нас!
        Все шесть девок, кстати, выглядели довольно молодо, но, хоть и имели вполне миловидные симметричные лица, из-за непривычных, на мой взгляд, пропорций фигуры производили, скорее, отталкивающее впечатление. В отличие от эльфиек, сразу же, несмотря на слишком высокий рост, вызывавших положительную мужскую реакцию.
        Весь остальной день так и промаялся бездельем. Вместе с вечно хмурым гномом, который от скуки, видимо, снизошел до того, что назвал свое имя, оказавшись Хторном. Но от дальнейшего общения отказался. Ну и хрен с ним! Хотя мало ли кем ему приходился погибший вчера гном? Может, братом, и теперь Хторн оплакивает его потерю? В любом случае насильно в друзья я рваться не буду…
        Несмотря на отсутствие мужчин в помещении, судя по поведению женщин, было абсолютно безопасно, хотя на поясе у каждой и висел немаленького размера бронзовый тесак в ножнах из крокодиловой кожи. Но использовали те его исключительно для хозяйственных нужд, и поэтому я позволил себе спокойно подремать после обеда. Мужики, таща в корзинках свежеснятые шкуры каких-то животных, прилетели только под вечер и сразу сели ужинать. А вскоре проснулся Адиэль, и я сделал ему перевязку. Состояние раны, на мой почти дилетантский взгляд, было даже лучше, чем ожидалось, но тем не менее недельку как минимум эльфу придется отдыхать в горизонтальном положении. И нам вместе с ним…
        В следующие дни я за неимением других занятий (кроме ежедневных перевязок быстро идущего на поправку Адиэля) изучал повседневную жизнь и орудия труда своих хозяев. Вернее, их женской половины, так как мужская почти весь день отсутствовала, а после возвращения сразу же запирала свои съемные крылья в специальный, закрывающийся на бронзовый замок чулан. Правильно - так же и у нас обращаются с парашютами, чтобы никто из чужих случайно или специально его не испортил. Ведь цена такой незамеченной поломки - жизнь.
        Путем ежедневного наблюдения за поведением «ангелов» выяснилось, что это шесть молодых пар, видимо, женатых, так как каждая девка вечером отправлялась спать с мужиком, и, что характерно, с одним и тем же. Учитывая, что ни детей, ни пожилых или одиноких особей здесь не наблюдалось, напрашивался вывод - это действительно временное охотничье поселение, и молодые, недавно поженившиеся пары тяжелым и опасным трудом зарабатывают себе здесь на квартиру в большом городе. Ну или что-то типа этого.
        Помимо данного открытия более ничего интересного в поселении увидеть не удавалось - повседневная жизнь «ангельских» женщин оказалась донельзя однообразной. Так что я, наверное, помер бы со скуки задолго до выздоровления эльфа, если бы не счастливый случай. Вернее, для непосредственного его участника это был как раз несчастный случай - на третий или четвертый день нашего «заключения» «ангелы» приперлись раньше обычного, причем впятером. Шестого, Сафротаса, тащили в корзинке вместе с обломками его аппарата.
        Как удалось понять, по оставшейся неизвестной мне причине неудачливый «пилот» встретился с поверхностью земли при не совсем расчетных параметрах полета, что и выразилось в сломанных ноге и крыле. И если второе поначалу никого не обеспокоило, то первое вызвало некий переполох в рядах встречающих на «аэродроме» представительниц «наземных служб», особенно у жены пострадавшего. В оказании первой помощи Сафротасу принял посильное участие и я. Так как перелом был закрытый и шину, причем довольно профессионально, наложили сами «ангелы», то оно ограничилось дачей обезболивающего.
        Пока поверженный «ангел» валялся в постели, составив компанию Адиэлю, его напарник (а летали они, как я успел заметить, только парами, никогда поодиночке) озаботился ремонтом сломанного крыла. Вообще-то в чулане имелось и запасное, но, видимо, если была возможность, предпочитали починить свое. Оно и понятно - своя рубашка ближе к телу.
        К моему удивлению, напарник Сафротаса Питролас привлек к этому процессу и подремывавшего до того сутками напролет гнома. Тот достал свой нехитрый инструмент и стал помогать. Я подошел поближе - Питролас не возражал - и наконец смог детально рассмотреть конструкцию «ангельского» крыла.
        Она оказалась на удивление навороченной и даже «высокотехнологичной», сочетавшей естественные и искусственные элементы, в том числе сложные и точные бронзовые детали. Крыло крепилось к деревянной раме, лежащей, как твердое днище моего рюкзака, на спине пилота и пристегивалось к последнему широкими кожаными ремнями типа парашютных лямок. На раме располагались две выполненные с замечательной для нетехнической цивилизации точностью бронзовые оси, по которым свободно передвигались бронзовые же кольца, ограниченные лишь стопперами на торцах осей. На стопперах имелось покрытие типа губки, напитанное маслом, смазывавшее при каждом движении ось. На каждом кольце был приделан стержень, на который и насаживалось крыло, причем с возможностью небольшого поворота вокруг продольной оси. Таким образом, получался трехступенчатый подшипник скольжения, позволявший прикрепленному к кольцу крылу иметь шесть степеней свободы, а пилоту - совершать им вращательно-поступательные движения, похожие на плавание стилем «баттерфляй». Причем каждым крылом независимо от другого. Точность исполнения бронзовых деталей поражала.
Это явно было не кустарное производство! Тем более что этим элементом конструкция крыла не ограничивалась. К кольцу крепилась несущая балка из легкого, но прочного стебля типа нашего бамбука. К ней - поперечные силовые элементы из костей какой-то птицы или небольшого птеродактиля. И уже этот каркас плотно покрывался длинными белыми перьями, выдранными, на мой взгляд, из попугая вида какаду, только соответствующего размера.
        Но и это было еще не все! Крыло состояло из двух соединенных бронзовым же шарниром частей, и деревянная ручка, за которую держался пилот, располагалась на второй, дальней половине. На ручке имелся фиксатор, с помощью которого «ангел» при необходимости мог разблокировать замок, установленный на шарнире, и сложить крыло полностью или частично, как у палубного истребителя, только вовнутрь. Трудно было даже представить, какие возможности для маневрирования это предоставляло! Я, конечно, сразу загорелся идеей попробовать. Но как добиться того, чтобы «ангелы» мне это разрешили? Для начала, наверное, оказать помощь в ремонте аппарата. Тем более что гном со своими грубыми орудиями труда явно затрудняется с этим. Ничего, сейчас мы ему утрем нос! Хитро улыбнувшись, я полез в рюкзак за прихваченным с собой небольшим набором инструментов…
        Глава 10
        Большая часть ремонтных работ заключалась в прорезке ложбинок в новых бамбуковых балках, которые Питролас подобрал взамен сломанных. В эти прорези потом вставлялись поперечные костяные «ребра», крепившиеся клеем и дополнительно к этому - деревянной плашкой на гвоздях. Пока я не вмешался, гном и Питролас, пыхтя, минут по пять тратили на прорезку одной ложбинки своими бронзовыми ножами в оказавшейся довольно твердой древесине и еще десять - на последующую заточку этих самых ножей. Бронза все же - мягковатый материал для таких работ. Это тебе не орка зарезать!
        Я приготовил стальную ножовку и решительно взял бесполезно лежащую возле возившегося с очередной заточкой ножа Хторна бамбуковую балку. И, невзирая на его с Питроласом возмущенные вопли, вонзил пилу на следующем, заранее размеченном «ангелом» месте. Полминуты - и аккуратная, намного более точная, чем у предыдущих исполнителей, прорезь была готова. Торжествующе продемонстрировав шокированным зрителям преимущество прогрессивной техники, я за четверть часа закончил проделывать все остававшиеся ложбинки на обеих балках. Гном с «ангелом» лишь ошеломленно наблюдали за моей работой.
        После этого необходимо было закрепить «ребра» и покрыть всю конструкцию перьями. Подобранные по размеру кости вставили в готовые прорези и стали укреплять соединение плашками. Гном забивал маленькие бронзовые гвозди за неимением нормального молотка обухом своего топора, а Питролас - каким-то металлическим стержнем явно многофункционального назначения. И то, и другое было не слишком удобно, поэтому я вновь отодвинул малоэффективных работников и, вооруженный маленьким - как раз нужного для решения данной задачи размера, молоточком, быстренько забил все гвозди.
        Оставалось покрыть крыло «обшивкой». Основа пера вставлялась в тонкую бронзовую втулку, которая обжималась вокруг него. Это Питролас тоже намеревался сделать с помощью молотка. Правда, на этот раз вначале вопросительно посмотрел на меня, ожидая, что и на этот раз у этого странного типа найдется лучшее решение. Оно у меня, разумеется, имелось. С помощью плоскогубцев мы споро завершили ремонт.
        Как бы теперь уговорить «ангела» научить меня пользоваться крылом? Не предъявлять же свое летное удостоверение, которого у меня, кстати говоря, с собой и нет. Да и там такой тип летательного аппарата не прописан.
        Короче говоря, пришлось прибегнуть к универсальному языку жестов. Я показал на себя, потом на запасное крыло, лежавшее в чулане, и сделал машущее движение руками. Питролас понял и сразу же, удивленно взирая на нахального дурачка, изобразил отрицание всеми доступными способами. Стоявший рядом гном тоже смерил меня взглядом, явно выражавшим полное согласие с цитатой из известного пролетарского писателя Максима Горького: «Рожденный ползать - летать не может!»
        Тогда мне пришла в голову другая мысль. Полез в свой бездонный рюкзак и извлек планшетник. На этот раз никого фотографировать я не собирался, а совершенно наоборот. Так как папку со своими отсканированными старыми фотками и избранными видеоотрывками всегда копировал на всякий случай на все доступные носители, то она имелась и здесь. Поэтому не составило труда продемонстрировать крайне заинтригованным зрителям обеих рас свои фотки в кабине учебного Л-39, а затем - видео полета этого самого самолета со сложным маневрированием. После чего я пренебрежительно махнул рукой перед носом пребывавшего в прострации от увиденного «ангела» в сторону крыла - мол, что мне твое примитивное крыло после полетов на таком звере?
        Когда к Питроласу вернулся дар речи, тот вдруг упал на колени и что-то быстро залепетал. Хторн же смотрел теперь на Питроласа как на дурачка. И даже, воспользовавшись перерывом в лепете последнего, высказал ему что-то в этом роде, после чего, возмущенный до крайности, покинул помещение. «Ангел», не обратив на того ни малейшего внимания, продолжал лепетать и кланяться, а в его глазах стояло выражение полного восторга. Так, похоже, я несколько ошибался насчет интелектуальных способностей «ангелов» - абориген попался совсем тупой, принял меня, кажется, за сошедшего с небес бога. Либо просто невежественная деревня, глухая провинция, где о пришельцах из другого мира и слыхом не слыхивали. Судя же по виденной свастике - я тут явно не первый. Вон эльфы - другое дело, сразу же въехали в ситуацию, без лишней суеты накормили, напоили, э… обогрели и отправили, видимо, в вышестоящую инстанцию. А тут…
        Я подошел к «ангелу» и прекратил его молитвенный экстаз, опять указав рукой на крыло. На этот раз тот согласно закивал и побежал вытаскивать агрегат из чулана. Так бы и сразу! Теперь бы достать где-нибудь инструкцию по управлению этим летательным аппаратом на понятном языке…
        За неимением инструкции пришлось жестами попросить Питроласа продемонстрировать лично. До сих пор наблюдать вблизи работу пилота мне не доводилось, не считая того раза, когда нас доставили сюда после нападения орков. Но тогда было не до наблюдений. «Ангел» покорно надел свои крылья и ножные управляющие поверхности, заменяющие «человекосамолету» хвостовое оперение. Они были выполнены в виде треугольных «крылышек», покрытых перьями и крепившихся к кожаным сапогам, которые дополнительно фиксировались еще и ремнем выше колена. А на носках сапог, кстати, размещались кривые бронзовые серпы, наточенные, как бритва. Действие этого крайне эффективного оружия я имел возможность наблюдать во время того самого боя и остался очень впечатлен.
        Хвостовые поверхности во время полета расходились в стороны по типу английской буквы V, работая одновременно и рулями высоты, и стабилизатором. Вся конструкция в целом соответствовала классической аэродинамической схеме, но, как сейчас сказали бы - с адаптивным крылом. Которое существенно расширяло его маневренные возможности. Питролас привычно влез в беспорядочно свисающую на сторонний взгляд ременную «упряжь», закрепил ее на себе и, поминутно оглядываясь на меня, приготовился взлетать. Я разрешающе кивнул головой. «Ангел» присел и сильно оттолкнулся ногами от земли, прыгая вперед-вверх. Перед прыжком он отвел руки с зажатыми в них рукоятками крыльев назад, а сразу после толчка - начал волнообразно махать ими. Причем при движении вперед поворачивал их торцом к потоку, а при обратном - придавал небольшой отрицательный угол атаки, как бы загребая.
        Достигнув края болота, Питролас, не меняя темпа взмахов крыльями, ощутимо пошел вверх. Восходящий поток! Наличие таких потоков - серьезное подспорье, конечно, для полетов. Далеко он подниматься собрался? Словно отвечая на мой вопрос, «летчик», достигнув высоты метров в сорок, вдруг подогнул немного одно крыло и, получив крен в эту сторону, плавно выскользнул из потока. После чего, перестав махать, по нисходящей спирали спланировал ко мне. Перед посадкой он резко увеличил угол атаки крыльев и мягко коснулся поверхности земли.
        Ну что же, базовая техника полета на крыльях, как и ожидалось, не так уж и сложна. Хватит ли только у меня сил? Ведь «ангелы»-то с детства тренируются и соответствующие группы мышц у них ого-го! Да и вообще у них руки подлинней будут из-за соответствующего роста. «Летуны» хоть и пониже эльфов, но меня все равно на полторы головы превышают. Вот сейчас все это и проверим!
        Длины рук хватило впритык - расстояние до ручки, как оказалось, регулировалось, и в крайнем ближнем положении я смог за нее ухватиться. Уже хорошо! Далее, с помощью Питроласа, надежно закрепил все лямки и ремешки крыльев и ножного оперения. Несмотря на всю кажущуюся со стороны сложность, крепилась эта «упряжь» всего несколькими движениями. Ну вот и все, можно лететь!
        Пошевелил крыльями туда-сюда. Хорошо смазанный механизм работал как часы, двигаясь с не - обычайной легкостью. Правда, отдача от «шевеления» чуть не бросила меня, не ожидавшего такой подляны от «собственных» крыльев, на землю. Хорошо, страховавший поблизости Питролас успел поддержать! Впредь надо быть осторожнее, площадь поверхности крыльев немаленькая. Ну что же, поехали!
        Начали обучение летному делу, как и положено, с рулежки и пробежки. «Рулежка» ограничилась тем, что я, стараясь не зацепить крыльями за низкие ветки, проследовал за «инструктором» на открытый участок ложбины. Там и начались «пробежки». Следуя указаниям стоявшего чуть в сторонке и объяснявшегося со своим учеником посредством жестов «ангела», залез на возвышавшийся метра на два с половиной пологий уступ, расправил крылья и, поплевав трижды через левое плечо, сиганул вниз. Земные рефлексы предсказывали короткий, все убыстряющийся полет, оканчивающийся жестким ударом по ногам, но ничего такого, естественно, не произошло. Неожиданно сильная воздушная «подушка», невзирая на вялое сопротивление моих не готовых к этому рук, приподняла крылья вверх, так, что те уперлись в специально сделанные для этого ограничители. Иначе при дальнейшем подъеме руки бы сломались, и, кроме того, в этом положении крылья можно было вообще ненадолго бросить, освободив верхние конечности для метания копья, например. Что «ангелы» и продемонстрировали в том памятном бою.
        Руки я, конечно, не бросил, но и бороться с воздушным потоком не стал. Так, похожий на огромную чайку, и пропланировал метров пятнадцать, установив тем самым, что аэродинамическое качество связки «бывший пилот реактивного истребителя в армейском комбезе плюс деревянно-перьевые крылья» равняется шести-семи единицам. Не ахти, прямо скажем, совсем не планерное значение. То есть без двигателя, причем достаточно мощного, далеко не улетишь, как высоко ни забирайся. А пока что в качестве двигателя имеются только собственные бицепсы с трицепсами.
        Приземлиться с почти нулевой скоростью, как только что продемонстрировал наставник, у меня, конечно, не получилось, что и неудивительно, поэтому при посадке пришлось пробежать еще пару-тройку метров. Хотя с каждым следующим прыжком это расстояние сокращалось все больше и больше, ограничившись после десятого парой шагов - подруливание крыльями понемногу мне давалось. Разок, конечно, упал при приземлении, не без этого, но не сильно, ни ноги, ни крыло не повредил.
        После освоения примитивного планирования и посадки следующим этапом обучения стал взлет с места. Стоя уже внизу, а не на уступе, я сложил до минимума крылья, присел и изо всех сил прыгнул вперед-вверх. И уже в воздухе рывком полностью расправил их. Плотная атмосфера сразу же подхватила легкие крылышки и потянула вверх, но я был готов и не пустил дело на самотек, подправляя полет легкими движениями. Хотя взмахнуть пока еще не решился. Пролетев благодаря мощному толчку те же пятнадцать метров, что и с уступа, уже достаточно умело, почти без пробежки, приземлился. Питролас, взиравший на мои потуги со стороны, одобрительно кивнул.
        Повторил подлет несколько раз, добавляя немного скольжения и отклоняясь в сторону от прямолинейной траектории. Вроде бы получается. Еще раз посмотрел на демонстрацию техники машущего полета, показанную «ангелом» с помощью медленных движений рук. Пора пробовать!
        Уже привычно оттолкнулся от пружинистой, покрытой слоем опавших листьев почвы и, оказавшись в воздухе, позволил крыльям достигнуть верхнего положения. После чего с силой (не такой уж и огромной, как представлялось ранее) опустил их вниз. В ответ будто бы огромная рука подхватила меня за шиворот и мягко подняла метра на полтора вверх. Я почувствовал себя скорее в глубинах моря, чем в воздухе, - такие ассоциации подсказывала «земная» память. Однако, погрузившись в свои ощущения, зазевался и больше взмахнуть не успел - пришлось срочно выравнивать «аппарат» перед посадкой. Но тут же без перерыва подпрыгнул вновь и теперь уже не прекращал движения крыльями. У меня получалось!
        В полном восторге, не обращая внимания на предупредительные возгласы Питроласа, доносившиеся снизу, я «плыл» «бабочкой», поднимаясь с каждым взмахом на метр-полтора вверх и ухая примерно на столько же вниз на обратном движении. Через некоторое время смог освоить и поступательное движение, немного меняя при взмахе угол атаки крыла. К этому моменту я уже поднялся метров на десять вверх, но ни малейшего страха не испытывал, хотя и сознавал краем сознания, что падение с такой высоты может выйти боком даже при пониженной тяжести. Внезапно ощутил слабый подъем даже во время короткой передышки между взмахами. Восходящий поток! Я «подгреб» поближе к его центру и, расставив крылья, медленно поднимался вверх. Кайф! Попробовал слегка сложить левое крыло, и «аппарат», получив крен, послушно заскользил влево, вывалившись из потока. Тут же переложил вправо и опять стал подниматься «забесплатно». Так баловался несколько раз, поднимаясь все выше. Теплый воздух в потоке имел не очень приятный запах, свидетельствовавший о его гейзерном происхождении. Видимо, горячий сероводородный ключ бил где-то на дне
расстилавшегося подо мной болота. Возможно, «ангелы» определяют наличие такого потока и с помощью обоняния - визуально это не всегда возможно. Жаль, спросить не получится. А у меня, по идее, есть еще один способ обнаружения термиков. Надо будет испытать в следующих полетах.
        На высоте метров семидесяти поток заметно ослабел, да и я наконец «очнулся», поняв, что переборщил для первого раза. Плавно спустился и приземлился прямо перед прыгавшим от переживаний за своего слишком смелого ученика Питроласа. Тот, видимо, пытался вынести мне выговор за грубейшее нарушение плана первого вылета. Такое пренебрежение мерами безопасности в воздухе перебороло в сознании моего инструктора даже преклонение перед сошедшим с остроносой небесной колесницы пришельцем. Но мне было все равно, ведь я только что летал, как птица! Прямо как в снах!
        Глава 11
        Следующая неделя пролетела быстро, в отличие от последних дней, когда мы с гномом помирали со скуки. Больные постепенно шли на поправку, Хторн возился над изучением подаренного ему в конце концов, после нескольких жалобных взглядов, сопровождавших мой рюкзак, набора инструментов. Особенно его восхитила измерительная рулетка и встроенный в линейку уровень с возможностью замера угла наклона. Цифровые значения его не интересовали, важен был лишь сам факт. Я предусмотрительно, чтобы не приводить гнома в опасный экстаз, не стал демонстрировать лазерную рулетку со встроенными датчиками положения. Хотя, возможно, и зря перестраховывался - такое устройство явно выше уровня его понимания, а ничего объяснить я не смогу.
        Ну а сам, в компании бездельничавшего из-за отсутствия напарника Питроласа, целыми днями практиковался в полетах, несмотря на возражения начавшего оживать Адиэля. У того, вероятно, имелись четкие указания насчет того, чем мне можно заниматься, а чем - нет, но тут была не его епархия, и возмущенные вопли эльфа действия не возымели. Так что я летал ежедневно и все лучше и лучше. Мышцы рук, правда, болели ужасно. Ничего, привыкнут! «Ангелов» по накачанности верхних конечностей все равно не догнать, конечно, но для полетов минимально хватало и моих скромных сил.
        Первые дни мы занимались, разумеется, в воздушном пространстве оврага, имевшем размеры в сорок метров в ширину, сотню в длину и примерно столько же в высоту, до смыкающихся крон росших по его краям деревьев, надежно защищавших нас от враждебного окружения. Получалась практически идеальная площадка для тренировочных полетов, даже с собственным восходящим потоком. Тут, под чутким руководством Питроласа, я и прошел базовый курс пилотирования крылолета, как я обозвал про себя данную конструкцию. Конечно, «махолет» по смыслу подходило больше, но это название уже закрепилось за летательными аппаратами с обеспечивающим махи приводом, необязательно мускульным. Здесь же конструкция скорее соответствовала описанному в древнегреческих преданиях устройству, изобретенному античным инженером Дедалом и неудачно испытанному его сыном Икаром. Да и в последующие времена энтузиасты крылатого полета неоднократно строили подобные аппараты с тем же успехом. Пока на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков умные дяди с формулами в руках не доказали, что в земных условиях такой полет практически невозможен. Удельной
мощностью человек не вышел по сравнению с птицами.
        Здесь же развиваемой мною трети лошадиной силы вполне хватало для удержания трети же собственного земного веса в более плотной атмосфере с помощью крыла разумной площади. Для того чтобы выполнять сумасшедшие маневры, как колибри, этого, разумеется, недостаточно, но летать на уровне нашего обычного гуся уже можно. Что меня пока вполне удовлетворяло. Впрочем, и до гуся мне еще было далековато. За первые дни достаточно уверенно освоил лишь взлет-посадку, плавные виражи с разворотами и технику использования восходящих потоков. Ну и, собственно, машущий полет. Несмотря на то что, судя по выражению лица «инструктора», продвигался в освоении пилотажа исключительно быстрыми темпами, хотелось большего. Я все же профессиональный летчик, а не впервые дорвавшийся до практических полетов любитель. «Ангелы», конечно, владели гораздо более впечатляющими способностями. Не говоря уже о безумно сложной технике нанесения молниеносных и точных ударов ножными лезвиями на выходе из пикирования или метания дротика с резкого виража, те выполняли и более «конвенциональные» маневры, такие как бочки, петли, пикирование под
разными углами и другие. Однако для их освоения безопасное, но тесное пространство «песочницы» никак не подходило, увы. Поэтому на второй неделе тренировок я всеми доступными способами, в том числе использованием в различных комбинациях трех десятков выученных на этот момент «ангельских» слов, попытался уговорить Питроласа перенести занятия во «внешний мир». Это, конечно, опасно, но сами же они как-то там летают?
        Уговаривать пришлось долго, даже после захватывающей дух демонстрации видеозаписи воздушного боя из какого-то исторического фильма, завалявшейся в памяти планшетника. Кстати, идя за ним, с удивлением застукал гнома, упоенно роющегося в моем рюкзаке. Смущенный моим неожиданным появлением Хторн (он-то считал, видимо, что я на обычной в это время дня тренировке) всеми способами стал показывать, что ничего оттуда не взял. Я погрозил ему кулаком и этим на первый раз ограничился. Может, и зря, жестче надо было отреагировать.
        Как бы то ни было, Питролас, конечно, согласился. На следующее утро мы, взлетев, направились к небольшому проходу, спрятанному в ветвях растущих в конце оврага деревьев, через который «ангелы» и покидали поселок. Пролететь сквозь узкое неровное отверстие тоже, кстати, являлось для такого малоопытного пилота, как я, нетривиальной задачей. Но все получилось, и мы оказались на широкой поляне, ограниченной огромными «баобабами». Мой спутник, немедленно пристроившись сзади, стал внимательно обозревать окрестности. В отличие от наших предыдущих тренировок он был вооружен - на поясе удобно разместился колчан с тремя дротиками. Лицо Питроласа сразу приобрело оттенок серьезности и озабоченности, совершенно несвойственный ему дома. Наблюдая за поведением «инструктора», я начал понимать, почему «ангелы» летают только парами - в таком опасном окружении охотник, сосредоточившийся на погоне за добычей, сам быстро станет жертвой какого-нибудь хищника. Поэтому его всегда, как и у нас в военной авиации, прикрывает «ведомый». В данном случае эту роль взял на себя Питролас.
        Несколькими взмахами набрав высоту метров в тридцать и тоже поддавшись веявшему от собранного вида напарника ощущению опасности, решил проверить, могу ли достать оружие в «подвешенном» положении. Метанием дротиков не владею, потому ими и не запасся, но верный ПМ, снаряженный последним, увы, магазином, висел в кобуре на прежнем месте, под мышкой. Чтобы достать его, отпустил ручки крыльев. Вот сейчас и проверим устойчивость аппарата при брошенном управлении! Крылья под напором встречного потока поползли вверх и там и застыли на стопорах. Мой «крылолет» стал уверенно планировать, без малейшей раскачки. Я специально, для проверки, вывел его из равновесия легким движением ножных рулей. Получивший крен аппарат тут же, после возвращения руля в «нейтраль», самостоятельно выровнялся. Прекрасная устойчивость!
        Теперь можно и попробовать достать оружие. Правой рукой расстегнул кобуру, одновременно чуть-чуть подрабатывая ногами, так как любое движение конечностями изменяло центровку и приводило к ненужному крену и отклонению от желаемой траектории полета. Пистолет удалось достать сравнительно легко. Попробовал прицелиться. Получалось неплохо - тряска во время устойчивого планирования была невелика. Кстати, о планировании. Высота ощутимо уменьшалась, а ощущения от полета настолько походили на подводное плавание, что я рефлекторно заработал ногами, как будто на них были надеты ласты. Увы, но ножные рули на роль движителя никак не подходили, и, кроме опасной раскачки, никакого эффекта не последовало. Пришлось срочно засовывать пистолет обратно в кобуру и хвататься за крылья, пока я не сел на «брюхо». Причем в самом прямом смысле слова - туловище-то в полете располагалось горизонтально.
        Первый «заплыв» на открытом воздухе мы затягивать не стали, ограничившись отработкой нескольких энергичных маневров и посадки на толстую ветку одного из деревьев-гигантов. Первый блин, как водится, вышел комом - точно рассчитать заход и остановиться я, конечно, не сумел, что называется - «передержал машину» и сорвался вниз с округлого края ветки. Ничего страшного в этом, разумеется, не было - инструктор для отработки посадки выбрал место на высоте метров в семьдесят, более чем достаточно для безопасного выравнивания, но сработал рефлекс, и я, падая, сдуру вонзил укрепленные на ногах серпы в податливую древесину. Весьма удачно. Лезвия вошли глубоко, и теперь я беспомощно висел головой вниз, похожий со стороны, наверное, на пьяную летучую мышь. Связанный в буквальном смысле по рукам и ногам конструкцией «крылолета», сам сделать ничего не мог. Пришлось ждать, пока подлетит Питролас и освободит от созданной собственными же руками (а точнее - ногами) ловушки. Тем не менее неудача меня не смутила, и я повторил попытку. На этот раз вышло более-менее.
        В последующие дни программа тренировочных полетов резко расширилась. Под руководством инструктора успешно освоил пикирование, перевороты и бочки. А также, что еще более важно - стабилизацию «аппарата» при срыве в беспорядочное падение. Штопора в привычном «конвенциональному» пилоту понимании на «крылолете», в силу нестандартной аэродинамики, не происходило, но подобное ему беспорядочное падение после срыва потока - сколько угодно. Правда, благодаря более широким, по сравнению с самолетом, возможностям управления, а также большей плотности воздуха, выход из срыва особой проблемы не составлял. Главное - не паниковать и не щелкать клювом, тогда даже десятиметрового запаса высоты хватит для выхода из любой неприятной ситуации. Теоретически. Практически же, как показал случай с Сафротасом, возможны варианты. Хотя я и не знаю, что точно у него произошло, но важен сам факт…
        Но наряду с освоением новых маневров удалось также и удивить кое-чем своего инструктора. А именно - улучшенной техникой поиска восходящих потоков, большая часть которых не фиксировалась визуально. Не знаю, какими еще способами пользовались для их нахождения «ангелы» - чувствуя запах или тепло от них, но я просто нацепил на каску охотничий прибор ночного видения, прихваченный с собой из торгового центра. Все время смотреть сквозь него при дневном свете было, разумеется, нельзя, но можно, перейдя на несколько секунд в планирующий полет, надвинуть прибор на глаза и быстренько осмотреться. Термики таким способом определялись на раз, отчетливо выделяясь на фоне более прохладного окружения.
        Еще несколько дней - и я освоил все, не такие уж и хитрые, в общем-то, маневры, используемые «ангелами». То есть, как я понял, в порядке баловства те могут «завернуть» в воздухе фигуры и покруче, но в повседневной работе ограничиваются небольшим «утилитарным» набором. Пикирование, виражи, змейки и перевороты, позволяющие резко уйти от хищника. Всё, в общем-то. Оно и понятно - у нас также строевые пилоты (и я в их числе) не выполняли на «сушках» всякие там «кобры Пугачева», в реальном воздушном бою польза от таких сверхсложных фигур весьма спорна. Гораздо важнее четкое взаимодействие в группе, чему исполнение навороченных индивидуальных маневров только мешает. В то же время, в недолгий период процветания моего бизнеса на гражданке, успел полетать в свое удовольствие на спортивных самолетиках, свободные полеты на которых и соответствовали местному «баловству». Там я заворачивал такие фигуры, которые годом раньше мне же, как пилоту Су двадцать седьмого, и не снились. Хотя реактивная «сушка» по тяговооруженности и намного превосходит поршневой спортивный «Як».
        Однако я-то как раз тут по большому счету «баловством» и занимался. Поэтому не удержался, попробовал (набрав достаточно высоты) кое-что, выходящее за стандартную «ангельскую» программу. Например, управляемый штопор и вариацию той же «кобры», позволявшую почти мгновенно повернуться к преследователю лицом, продолжая лететь хвостом вперед. Через пару секунд эта фигура, разумеется, переходила в беспорядочное падение, но вполне можно было успеть атаковать противника за время «зависания». Питролас очень восхитился продемонстрированным маневром и после пары неудачных попыток и моих объяснений на «руках», как и принято у летчиков, сумел повторить. Серьезный до того инструктор тоже оказался не дурак покувыркаться. Правда, ни на секунду не забывая о безопасности.
        Еще я пробовал выполнять и другие фигуры из набора самолетного высшего пилотажа. Петля получилась раза с четвертого - слишком быстро «аппарат» тормозился в плотном воздухе и петля вместо круглой выходила овальная. Зато ранверсман - почти вертикальная горка с разворотом через крыло в верхней точке траектории, получался «на пять». «Ангел» такой фигуры тоже не знал но в отличие от «кобры» не заинтересовался. И зря - на мой взгляд, вполне полезный для боя с птеродактилями маневр. Впрочем, в групповую тактику «ангелов» он, возможно, действительно не вписывался.
        Единственной проблемой, серьезно ограничивавшей мое воздушное «баловство», являлся двигатель - собственные руки, которые слишком быстро уставали. Одна-две фигуры - и все, отдыхать в планировании. Если есть запас высоты, конечно. Так что, если вдруг придется вступить в воздушный бой, затягивать его нельзя, надо постараться поразить противника сразу же. Вопрос - чем? Пистолетом жалко - всего одна обойма, а шанс попасть «с лету» достаточно низок. Драгоценные пули уйдут в «молоко». Научиться хоть с минимальной эффективностью метать «ангельский» дротик - займет недели, если не месяцы упорных тренировок. Этого времени у меня нет - Адиэль быстро шел на поправку. Вот-вот поднимется с постели, и мы, видимо, продолжим прерванное известными обстоятельствами путешествие. На ножные «серпы» в моих руках, то есть ногах, конечно, тоже особо надеяться не стоило. Я только тратил нервы, чтобы самому не напороться на них при посадке. О прицельном ударе в воздухе речи пока и не шло. Так что надо думать и пробовать…
        Глава 12
        Думать и пробовать осталось даже меньше времени, чем я предполагал. Уже через три дня Адиэль начал ходить самостоятельно и сразу настойчиво пристал к нашим хозяевам с каким-то делом. Я, хоть все еще ни черта не понимал в «ангельском», догадался, о чем речь. Не бином Ньютона, чай. Эльф требовал (именно требовал, это отчетливо слышалось в тоне его речи. Интересно - по какому такому праву?) доставить нас всех в нужное ему место по воздуху, в корзинках, так же, как нас перенесли сюда с места боя с орками. Причем немедленно.
        Естественно, он был сразу же послан старшиной «ангельской» бригады в.., э.., короче - долечивать ногу. Сопровождавшие ответную речь Питроласа жесты однозначно указывали, что у хозяев своих дел невпроворот, да и вообще - вас, собственно, трое, а боеготовых пар «ангелов» - две. Сафротас еще далек от полного выздоровления. То есть и говорить не о чем!
        Но Адиэль и не думал сдаваться. Во-первых, он продемонстрировал какую-то небольшую золотую фигурку, ловко извлеченную из складок одежды (и как только не потерял во время всех приключений?). Фигурка произвела на Питроласа сильное впечатление, тот даже поклонился, хотя его лицо при этом выражало скорее досаду, чем преклонение перед священным артефактом. Значит, фигурка, напоминавшая издалека, кстати, попугая, являлась просто признаком власти, а не амулетом. Ну а во-вторых, эльф одним небрежным взмахом руки исключил из числа потенциальных путешественников гнома, решив, таким образом, проблему недостатка посадочных мест.
        Хторн, однако, стал активно возмущаться подобным произволом, не желая, видимо, добираться в одиночку через кишащий опасностями лес до так и остающейся пока неизвестной мне цели. Он волчком крутился вокруг эльфа, все время подпрыгивая, чтобы хоть как-то нивелировать их разницу в росте, и, брызгая слюной, изрыгал басом явные ругательства в адрес своего собеседника. При этом золотая фигурка, которой Адиэль продолжал помахивать в течение этого, с позволения сказать, разговора, не производила на гнома ни малейшего впечатления. А со стороны на них грустно взирал Питролас, по выражению лица которого нетрудно было догадаться о главном обуревавшем его в данный момент желании: чтобы оба спорщика провалились куда подальше.
        Я не мог остаться в стороне от этой дискуссии, хотя никто из ее участников меня спрашивать и не собирался. А придется, у меня есть мысли по решению данной насущной проблемы. Решительно вклинившись в ряды спорщиков, привлек к себе их внимание и жестами, сопровождаемыми немногими известными мне словами, изложил свое видение решения. Которое заключалось в том, что везти в подвесных корзинках будут только эльфа и гнома, а я полечу своим ходом, воспользовавшись запасной парой крыльев и составив компанию Питроласу в качестве ведомого.
        Предложение, после того как было понято присутствующими (на что потребовался все же некоторый промежуток времени), вызвало поначалу отрицательную реакцию. Как удалось понять, Адиэль выражал сомнение в моих умениях по управлению крылолетом, а «ангел» - в способности выдержать полет по протяженному маршруту. Лишь Хторн явно обрадовался предложенному выходу и сразу же принял мою сторону.
        После длительного обсуждения, в котором я, понятно, особого участия принять не мог, Питролас тоже переметнулся на нашу с гномом сторону, и втроем мы убедили эльфа. Тот наконец махнул рукой, давая добро на начало подготовки к перелету, и завалился обратно в постель. Видимо, его силы еще не полностью восстановились. Ну а мы отправились готовить снаряжение. Сборы заняли еще пару дней. За это время я успел изготовить себе запасной парашют из обрезка палатки. Теперь в случае необходимости в моем распоряжении имелся квадратный кусок ткани со стороной в полтора метра, стабилизирующим отверстием посредине и с четырьмя стропами, закрепленными по его углам. Стропы привязывались к моему поясу, там же находился в свернутом состоянии сам «парашют». Пробный прыжок я решил не проводить, ограничившись «стендовыми» испытаниями и втайне от себя надеясь, что это изделие мне никогда не понадобится.
        Наконец, в одно прекрасное утро, мы тепло попрощались с хозяйками (некоторые из них даже всплакнули) и отправились в путь. Две пары «ангелов» тащили корзинки с моими спутниками (и моим же рюкзаком, кстати, брошенным в «сумку» рядом с гномом - силенок тащить еще и дополнительный груз у меня не имелось). Мы с Питроласом летели чуть спереди от основной группы, проверяя дорогу. Вернее, проверял мой командир - я-то что понимал в беспорядочном переплетении ветвей, окружавшем нас со всех сторон? Моей задачей являлось не допустить неожиданного появления какого-нибудь слишком зубастого монстра в непосредственной близости от задницы ведущего. Это было не так уж тривиально для меня, так как еще очень много внимания отвлекало управление крылолетом в отличие от «ангела», у которого это происходило уже чисто рефлекторно. Но я пока справлялся, хотя и чувствовал, что слишком надолго сил не хватит. Впрочем, если я правильно понял, весь путь должен будет занять всего день и к вечеру мы уже будем на месте. Это же не ползти со скоростью улитки, как мы и тащились до встречи с «ангелами»! А каждый час Питролас обещал
делать перекур. Думаю, в таком режиме до вечера продержусь!

* * *
        И почти продержался. Несмотря на несколько атак различного размера птеродактилей. Первую, со стороны достаточно мелких, хоть и многочисленных тварей, мы с Питроласом успешно отбили. Чудища, размером с крупного земного альбатроса, но с длинным зубастым клювом и перепончатыми крыльями, шумно хлопающими при каждом взмахе, набрасывались парами, пытаясь отхватить кусочек мяса от странных существ с ненастоящими крыльями. Несмотря на то что они двигались достаточно шустро, удавалось отбивать их выпады довольно легко. Маневрировали хищники, как и остальные виденные мной тут перепончатокрылые, фигово, предпочитая скоростные прямолинейные атаки. Поэтому их траектория легко просчитывалась и раскрытую, кровожадно поблескивающую мелкими острыми зубами пасть непременно встречало копье Питроласа или мой мачете. «Ангел» еще действовал и ножными серпами, но я не рисковал - боялся промахнуться. Ударить повторно можно и не успеть.
        К прикрываемым нами «транспортникам» чудища смогли прорваться только раз или два. Но часть сразу срубили серпами «ангелы», а парочку подстрелил из своего лука удобно устроившийся в корзинке, на манер воздушного стрелка времен Второй мировой, эльф. У летающих рептилий при таком раскладе не оставалось ни малейшего шанса. После потери десятка самых смелых остальные члены стаи перестали бессмысленно атаковать и, мерзко вереща, отстали, отправившись, видимо, на поиски более доступной добычи. Ну а мы продолжили свой путь, не понеся никаких потерь.
        В следующем нападении приняли участие уже более серьезные твари. Только один клюв у них был длиннее моей ноги! Я даже сначала немного растерялся, не представляя, как именно сражаться с таким чудищем, и с надеждой посмотрел на Питроласа. Надежда не оправдалась, «ангел» применил старый добрый прием - что-то крича мне, улепетывал вниз, под защиту густых ветвей нижнего уровня растительности. Туда же устремились и наши «транспортники» со своим грузом. В принципе больших хищников мы и заметили издалека, и времени скрыться было вполне достаточно, но я от растерянности, что называется, прощелкал клювом и замешкался, а мои оппоненты - нет, хоть к ним это выражение и подходит гораздо точнее. В результате вовремя укрыться в спасительном переплетении мелких ветвей не успел, и один из птеродактилей легко меня нагнал. А ведь до убежища оставалось всего ничего, пять-шесть десятков метров! Ну не глупо ли? Ведь всего лишь нужно было вовремя отреагировать!
        Деловитое клацание клювом сзади не дало мне углубиться в процесс самобичевания. Надо что-то делать! Дальше руководство действиями моего тела перешло к развитой интуиции боевого летчика, так как размышлять времени уже не оставалось. Резкий вираж вправо со снижением и сразу же в обратную сторону с набором. Зубастая пасть несколько раз сомкнулась в считаных сантиметрах от моих ног, но повторить маневр птеродактиль не мог. Еще раз вправо и влево - размашистая «змейка» привела к тому, что менее верткий враг оказался практически сбоку от меня. Как в замедленной съемке, я снял правую руку с петли крыла, отцепил от поясного крепления дротик и вонзил его прямо в тупо вылупившийся на меня глаз чудища. Просто как в кино, только торжественной музыки не хватает!
        Тут же время возобновило свой привычный стремительный бег. Крылатая тварь без звука - видимо, острый наконечник пронзил не только глаз, но и невеликий мозг летающей рептилии - ухнула вниз, беспорядочно размахивая когтистыми конечностями. А я наконец-то достиг укрытия, еле избежав столкновения с густо переплетенными ветвями. Где и присоединился к с нетерпением ожидавшим меня спутникам. По взгляду Питроласа понял, что провел бой достаточно хорошо по «ангельским» понятиям. Хотя в нем читалось и неудовольствие от моего промедления в начале. Понятно, что лучший способ победить более сильного противника - это вообще избежать схватки с ним. Ну, постараюсь больше ушами не хлопать.
        Продолжать путь здесь из-за густой растительности не представлялось возможным. Нет, можно было перепрыгивать с ветки на ветку, подрабатывая крыльями, чтобы избежать столкновения с висящими повсюду лианами, но средняя скорость такого передвижения оставляла желать лучшего. Особенно неудобно это было делать «корзиноносильщикам». Надо выбираться наверх, назад в более свободный «слой». Однако разочарованные неудачей птеродактили продолжали злобно барражировать неподалеку, и выйти сейчас в зону досягаемости их зубов и когтей было бы величайшей ошибкой. Ждать тоже не хотелось - так и до вечера до цели не доберемся. Поэтому все же пришлось медленно углубиться в тоже не так уж и безопасное переплетение ветвей. Вокруг, в вечном полумраке нижнего слоя, шныряли какие-то неясные тени, но нападать на странную, вооруженную длинными кривыми клыками группу остерегались. Лишь вдогонку несся явно ругательный писк. Так что Питролас задерживаться здесь не собирался и, едва, по его расчетам, птеродактили надежно потеряли нас из виду, дал знак подниматься вверх.
        Подобные приключения сопровождали нас и в дальнейшем, однако опыт «ангелов» позволил обойтись без потерь. Да и я более ушами не хлопал. Мы ожесточенно отбивались, убегали, прятались. Казалось, это никогда не закончится. В напряженной борьбе за выживание я даже позабыл об усталости. Однако, когда в лучах заходящего солнца Питролас вдруг ни с того ни с сего дал знак снижаться к совсем уже темной поверхности земли, то налившимися внезапно свинцом руками едва смог совершить нормальную посадку. На то, чтобы освободиться от крыльев, сил уже не оставалось. Пришлось быстро скинувшим «обвеску» «ангелам» помогать мне в этом. После чего я, лишившись поддержки жесткого каркаса, бессильно опустился на траву. Впрочем, это уже можно было себе позволить, ведь, судя по всему, мы добрались до цели.
        Села наша группа около подножия огромного каменистого холма или даже небольшой горы, покрытой островками леса. И зачем эльф сюда так стремился, что не постеснялся оторвать от дела целую бригаду «ангелов»? Впрочем, засидевшийся в корзине Адиэль не дал мне долго размышлять в лежачем положении о мотивах его поступков, а безжалостно поднял на ноги и потащил к ближайшей скале. Остальные молча потянулись за нами. «Ангелы», таща на плечах свои сложенные крылья, устало брели, а отдохнувший гном бодро семенил, внимательно осматриваясь. Другие мои спутники, однако, беспокойства не проявляли, и это было странно. На мой взгляд, здешний лес ничем не отличался от прежде виденного, то есть таил в себе кучу опасностей. Ну, местным виднее!
        За пару минут мы добрели до скалы. Остановились. Эльф что-то прокричал. После полуминутной паузы повторил. Кому он орет, интересно? По-моему, тут ни души, один голый камень. Но быстро оказалось, что я был категорически не прав. Часть скалы отъехала в сторону, и оттуда вывалилась группа вооруженных эльфов, сразу же окружившая нас кольцом. Просто сказка про Али-Бабу какая-то!
        Последовали долгие переговоры между Адиэлем и новоприбывшими. Наконец предводитель хозяев сделал недвусмысленный жест, и наша группа уставших воздушных путешественников была пропущена внутрь пещеры. Пещеры ли? Слишком правильные формы наводили на мысль об искусственном происхождении этого помещения. Однако делать окончательные выводы об увиденном в тусклом свете немногочисленных факелов было рано. Да и некогда. Быстро пройдя несколько поворотов, достигли глухой стены. Которая, повинуясь, видимо, знаку командира нашей стражи, тоже со скрипом отъехала в сторону, открыв путь дальше. Подобные препятствия и другие ловушки попадались через каждые сорок-пятьдесят метров пути, а ведь наверняка имелись и скрытые от глаз. В общем, я бы не позавидовал прорывающейся здесь штурмовой группе!
        Наконец мы достигли большого круглого помещения, где нам было предложено сесть на вырубленные в камне скамьи. Прождали с полчаса, угощаясь принесенным эльфами в глиняных кувшинах соком. Потом вернулся ушедший куда-то (к начальству, понятно) командир и поманил нас с Адиэлем за собой. Остальные наши спутники остались на месте. Ясное дело, простые крылатые труженики неизвестное высокое начальство совершенно не интересовали. Им экзотику типа меня подавай. Ну вот сейчас и подадим!
        После достаточно длительного перехода вошли в богато украшенный зал с высоким, отделанным деревом потолком. Там находилась группа товарищей в длинных белых одеяниях. При виде них в голову сразу приходило единственное определение: жрецы. Все четверо предполагаемых служителей культа строго уставились на нас. Адиэль, сделав мне знак оставаться на месте, шагнул вперед и низко поклонился. Потом достал откуда-то из-под одежды свиток пергамента и вручил самому солидному из жрецов. Когда те ознакомились с содержанием послания, долго отвечал на многочисленные вопросы. И лишь затем внимание хозяев как-то сразу обратилось на меня.
        Я устал стоять (после такого-то дня!) и поэтому ни с того ни с сего решил ускорить процесс знакомства, предъявив паспорт. Все равно разговора не получится, чего бесполезно время тратить. Сунул руку в карман и шагнул вперед (несколько вооруженных эльфов в углу зала заметно напряглись). Достал документ и протянул одному из жрецов. Тот удивленно уставился в книжицу, полистал и передал второму. Тот тоже полистал и передал третьему. И этот полистал, но последнему жрецу передавать не стал, а поднял глаза на меня и произнес:
        - Добро пожаловать в Храм, товарищ Кожевников!
        Глава 13
        Сказать, что я совершенно обалдел, - это ничего не сказать! От шока не способен был вымолвить ни слова. Да и что тут говорить? Вопросов слишком много, и я явно буду задавать их не здесь, а что сейчас ответить на приветствие, просто не представлял. И ведь почти на чистом русском этот чертов эльф говорит! Акцент практически не ощущается! Кто-нибудь вообще собирается мне что-либо объяснять?
        Объяснять никто, видимо, и не собирался. Жрецы просто молча стояли и смотрели на меня, строго и даже, кажется, с каким-то укором. А тот, который ко мне и обратился, напротив - с поощряющей улыбкой. Типа не стесняйся, отвечай, здесь все свои! Ага, так я вам сейчас все и рассказал! Сначала сами представьтесь. Поэтому ограничился коротким «Здравствуйте!».
        Поздоровавшийся жрец торжествующе повернулся к своим коллегам. Те, еще раз окинув меня взглядом, повернулись и вышли из помещения. Русскоговорящий эльф пренебрежительно бросил что-то Адиэлю. Тот, низко поклонившись, пошел к одному из выходов из зала. А жрец, явно сразу же позабывший о существовании доставившего меня сюда эльфа, обратился с вопросом:
        - Вы, наверное, устали и голодны? Сейчас я распоряжусь об ужине.
        - Но…
        - Вопросы потом! - мягко прервал еще не высказанное возражение эльф. - Кстати, меня зовут Уриэль.
        В этот день ничего нового узнать так и не удалось. Не обращая более внимания на потуги задать еще вопросы, жрец, повернувшись спиной, проводил меня быстрым шагом (еле успевал поспевать за длинноногим аборигеном) запутанными ходами в другую часть этого их так называемого Храма, на самом деле больше производившего впечатление подземного города. Там он передал гостя на попечение пожилого эльфа и исчез, пообещав вернуться утром. Меня накормили ужином, потом две молодые служанки, по местной традиции, наверное, омыли мне ноги и удалились. А я-то уже раскатал губу, считая, что одна из них должна остаться! Но, видимо, это была не неотъемлемая часть той самой традиции, а просто частная инициатива старейшины попавшегося мне эльфийского поселка. А здесь, в Храме, значит, не сочли пришельца достойным такой чести. Жаль, но не очень. Так как, основательно вымотавшись за этот непростой день, я отрубился сразу же, только голова коснулась грубого полотна наволочки набитой мягким пухом подушки. Несмотря на обилие новых впечатлений, сырость напоминавшей мрачную келью комнатки и желание обдумать странное поведение
жреца, особенно его ни в какие ворота не лезущее обращение «товарищ». Тамбовский волк ему, э… эх, хр…

* * *
        Наутро, правда, жрец заявился еще до того, как я, сонно двигая челюстями, окончил пережевывать скромный по меркам моих прежних крылатых хозяев (где они, кстати?) завтрак. Молча кивнув, присел напротив. Я не спеша запил съеденное разбавленным вином (кофе тут не на чем было приготовить) и лишь тогда обратился к гостю:
        - С добрым утром, товарищ жрец!
        Эльф удивленно приподнял было брови, услышав мое ехидное приветствие, но, уловив содержавшийся в нем юмор, улыбнулся:
        - Вам чем-то не понравилось, что я назвал вас вчера «товарищем»? - Сегодня я гораздо отчетливей расслышал заметный акцент в его речи. Теперь точно можно было сказать, что он говорит не на родном языке.
        - Нет, почему же, пожалуйста. Только несколько непривычно, тем более здесь. Кстати, откуда вы вообще знаете русский?
        - От ваших соплеменников, разумеется. Я прожил в главном поселке русской общины несколько лет в качестве посла. Оттуда же и обращение «товарищ». Неужели основное приветствие могло измениться за столь незначительный период времени?
        - Какой еще период? - От обрушившегося вдруг на меня потока загадок я начал терять терпение. - Откуда здесь может быть русская община? Вы по-человечески объяснить можете?!! Впрочем, вы же не человек, а эльф! - внезапно выскочило у меня, и я тут же прикусил язык. Но уже было поздно.
        - Простите, как вы меня назвали? - Вот теперь мой собеседник, кажется, удивился по-настоящему. - Кто такой эльф?
        - Ну как же, - смутившись, залепетал я. - Раса лесных жителей, из лука хорошо стреляют… Это из глупых книжек, не обращайте внимания!
        - А, - разочарованно протянул тот. - Не читал про таких. Но аналогия понятна. Хотя ваши соотечественники называют нас евреями. Несколько измененное древнее самоназвание нашего народа. Я думал, вы уже разобрались…
        Если бы мне по голове заехали сейчас дубиной, то не уверен, что это привело бы к большему шоку, чем небрежно брошенные жрецом фразы. Это - евреи?! Охренеть! Кто же тогда «ангелы»? И вообще… На мгновение мне показалось, что все окружающие загадки, как кусочки пазла, начали собираться в более-менее стройную картину, но из-за овладевшего мной ступора «зацепиться» за нее так и не удалось. Оценивший по тупо разинутому рту мое состояние собеседник пришел на помощь:
        - Вы-то сами как сюда попали? Вместе с небольшим куском Земли, верно? Таким же образом сюда попали и все остальные. В разные промежутки времени, правда…
        - А..? - Сформулировать вопрос я все еще был не способен, поэтому просто указал рукой на огромный рост жреца.
        - Почему мы от вас так отличаемся? Как нам объяснили относительно недавно прибывшие ваши соотечественники, на Земле все весит гораздо больше. И поэтому люди меньше ростом, иначе были бы слишком тяжелы. А попадающие сюда начинают потихоньку меняться. Наши предки здесь давно, успели сильно измениться.
        - Насколько давно? - наконец смог произнести осмысленную фразу я.
        - Более двух тысяч лет. Кстати, год в этом мире почти равен вашему. На два дня меньше.
        - А динозавры, значит, тоже сюда с Земли попали? - начало доходить до меня.
        - Сюда все с Земли попало, слава Всевышнему! Включая растения и плодородную почву для них! Здесь не было ничего, кроме пустыни, морей и вулканов. Но за сотни миллионов лет планета заполнилась Божьими созданиями с Земли. Большинство попавших не выжили, но некоторые не только выжили, но и видоизменились, - «разжалованный» из эльфов чесал как по писаному. Заметно, что не своими словами. Видимо, эти самые пресловутые «соотечественники» постарались. Правда, про Всевышнего - явная отсебятина. Не вписывается в изложенную стройную теорию. В любом случае картина разворачивается ошеломляющая…

* * *
        Переварив немного поступившую информацию, продолжил «допрос» терпеливо ожидавшего с понимающей улыбкой на немолодом лице эльфа. Тьфу ты, еврея то есть, конечно же! Я так привык именовать этих долговязых существ эльфами, что это уже происходило на подсознательном уровне. Да и осталось ли в них что-либо от наших, «земных» евреев? Ведь такую тьму лет они существуют автономно! Даже не помню, существовала ли уже в те времена письменная Библия? Это я и спросил. Жрец немного помедлил с ответом:
        - Среди прибывших во время «русского» Пришествия имелось несколько человек, называвших себя евреями. Собственно, благодаря им мы и смогли быстро наладить контакт, так как язык, называемый ими ивритом, был отдаленно похож на наш. Правда, эти евреи, как и их товарищи, исповедовали другую религию, под названием «марксизм», и плохо знали обычаи. Но после многолетнего тесного общения удалось выяснить, что священные тексты, которые те помнили с детства, базируются на той же основе, что и наши, - на Священном Пятикнижии[4 - Пятикнижие - так называемый Моисеев Закон - пять первых книг канонической еврейской и христианской Библии.]. Мы продолжаем соблюдать его буквально, «ваши» же евреи придумали множество дополнений. Впрочем, наш здешний образ жизни не сильно способствовал развитию религиозной мысли. Больше приходилось задумываться о выживании! И кажется, этим мы прогневили Всевышнего, наславшего на нас ужасное наказание, хуже Содома и Гоморры!
        Вроде Уриэль и немного сказал, но мой мозг опять на некоторое время завис, как получивший неподъемную вычислительную задачу процессор. Бьющиеся в интеллектуальной истерике мысли не могли сконцентрироваться на каком-либо единственном конкретном вопросе. Поэтому, неожиданно для меня самого, первым вырвался абсолютно не срочный на фоне остальных вопрос, вернее - озвученное непонимание:
        - Вы так гладко все излагаете, как будто в земном университете обучались! Странно!
        Жрец усмехнулся:
        - Почему странно? Во-первых, я все-таки коэн первой степени посвящения, то есть, если перевести в привычные вам мерки, академик. Обучался всем известным у нас наукам тринадцать лет в специальной школе для самых избранных при Храме! Во-вторых - в русской общине действительно существует университет. Хотя там всего два факультета и его основатель, профессор Сорокин, которого мне посчастливилось еще застать в живых, не раз сокрушался об убогости своего детища по сравнению с настоящими земными, тем не менее - методика обучения та же. Я, между прочим, по договоренности между нашими общинами, окончил его Гуманитарный факультет. С отличием! И теперь преподаю у нас некоторые ранее неизвестные дисциплины. Как и несколько моих коллег, обучавшихся на Естественно-Техническом факультете. Так что же вас так удивляет?
        - Офигеть! - Я уже не мог сдержаться и начал размышлять вслух: - Древний еврей с университетским дипломом, русская община с университетом на другой планете, динозавры, перебравшиеся с Земли… Что меня так удивляет? Легче сказать, что не удивляет… Давайте объясните мне все по порядку, хотя бы хронологическому! Как маленькому! - взмолился я, чувствуя, что мозги опять закипают.
        Судя по взгляду, которым окинул меня собеседник, он был согласен с моим определением. Вздохнул, осознавая, видимо, неподъемность взваленной на него задачи, налил себе вина и, устроившись поудобнее, начал размеренный рассказ…
        …Никто так и не знает толком, почему раз в несколько лет, без жесткой периодичности, сюда с Земли переносятся куски пространства диаметром в пару сот метров. То есть, конечно, как и все во Вселенной, Перенос происходит по воле Всевышнего, но чем вызвана именно эта его такая странная воля… (На вырвавшийся с затаенной надеждой в этот момент у меня вопрос - не возжелал ли случайно Господь, чтобы материя перебрасывалась и в обратном направлении, последовал, увы, ожидаемо-отрицательный ответ - о таких случаях местным жителям известно не было.) Как бы то ни было, прибывающие куски земли и воды полностью покрыли поверхность планетки, а содержащиеся в них живые организмы составили ее биосферу. Естественно, чем более высокоорганизованными являлись эти самые организмы, тем меньше шансов было у них выжить в столь резко изменившихся условиях. Поэтому, если говорить о хомо сапиенс, сохраниться и размножиться, в соответствии с заветами Господа нашего могли только многочисленные и организованные человеческие сообщества, включающие достаточно особей обоего пола. По данным неожиданно оказавшегося столь
высокообразованным «профессором» Уриэля, первой из них и являлась община древних евреев, или, как они сами себя называли - ехуди. (Какой-то совсем древний вид человекообразных, возможно - неандертальцы, сильно эволюционировавшие «в сторону» за десятки тысяч лет и от испуга принятые мной за орков, не в счет - цивилизации они не создали и вообще разумными моим собеседником считались с большой натяжкой.)
        Евреи же попали сюда где-то со времен примерно вскоре после Александра Македонского. По счастливой (счастливой ли?) случайности, тот Перенос «поймал» в свои сети большой городской рынок с парой тысяч человек, среди которых были и жрецы со священными текстами, и воины с оружием, и ремесленники с орудиями труда и товарами, и достаточно женщин для воспроизводства. Потому и удалось, отбившись с большими потерями от местных зубастых чудищ, основать стабильную колонию, а потом и еще несколько. О перипетиях этой борьбы за выживание повествовал длинный эпос, впоследствии включенный в священные тексты под названием «Книга Переноса», превратив, таким образом, библейское Пятикнижие в Шестикнижие. Хотя сильно размножиться неблагоприятные окружающие условия не позволяли.
        Поэтому с время от времени появляющимися с очередным Переносом соседями конфликтов практически никогда не возникало. Не было почвы для них - из-за давления злобной биосферы неосвоенных пространств оставалось еще пруд пруди, делить нечего. А штурмовать прекрасно защищенные от дикого зверья поселения ради захвата материальных ценностей и пленных, еще и добираясь до них сквозь кишащие опасностями джунгли, выходило себе дороже. Нет, иногда случайно пересекшиеся в лесу группы охотников могли сцепиться из-за какой-либо ерунды, но чаще наоборот - приходили на помощь, помогая отразить нападение летучих тварей или «орков». Да и большая часть этих появлявшихся людских групп вскоре исчезала, не поборов «сопротивление среды». «Закрепиться» на планетке за более чем двухтысячелетнюю историю местной еврейской общины смогли лишь считаные попаданцы, имевшие самые благоприятные стартовые условия.
        Первой оказалась прибывшая уже через полсотни лет после евреев древнегреческая община, на момент Переноса представлявшая собой небольшой, на несколько сот человек, военный отряд с обозом, расположившийся, видимо, компактным лагерем на ночлег и в таком виде и «попавший». Благодаря вооружению и организации они и смогли выжить в самый трудный и решающий первый период после Переноса. Потом столкнулись с недостатком женщин и позаимствовали тех у уже «устаканивших» свой быт соседей. Что вызвало первое и единственное за всю местную историю крупное вооруженное противостояние, красочно описанное в «Книге Переноса». Видимо, грекам все же удалось отбиться от разъяренных кражей женщин еврейских мужчин, так как по итогам войны бабы остались с похитителями и нарожали тем наследников. С тех пор общины сохраняют мирные и дружеские отношения (родственники по женской линии, как-никак), но более не смешиваются. А технически более подкованные греки, научившись летать с помощью искусственных крыльев, за два тысячелетия превратились в тех, кого при первой встрече я и принял за «ангелов».
        После этого долго не появлялось устойчивых общин. Лишь около тысячи лет назад в «межпланетную пращу» угодил скандинавский поселок в полном составе. Оказавшись где-то севернее, в районе, содержавшем многочисленные пещеры, в которых очередные жертвы неизвестного катаклизма и поселились. Из-за чего, по мнению «профессора», и не выросли, оставшись полутораметровыми карликами, не без оснований обозванными мной «гномами». Зато благодаря стальным инструментам, производством которых владели в совершенстве, в отличие от «отсталых» евреев и греков превратились в прекрасных мастеров. В частности, природный комплекс пещер, в котором и размещался еврейский Храм, был доведен до пригодного для использования состояния именно благодаря многосотлетней работе нескольких поколений нанятых евреями скандинавских каменотесов.
        За последующие века появилось еще несколько устойчивых поселений, как я понял, разных европейских народов (интересно, а где же представители других континентов? Или Всевышний проявляет слабость лишь к белым людям?), с которыми, однако, отношения у трех «древних» общин не сложились. То ли из-за их географической удаленности, то ли еще по каким причинам - осталось непроясненным, Уриэль на этом моменте останавливаться почему-то не пожелал. И сразу перешел к событиям последнего столетия, назвав их самыми драматическими…
        Глава 14
        Уриэль налил себе еще вина. Я тоже было потянулся к украшенному изящной резьбой узкому горлышку серебряного кувшина, но в последний момент отдернул руку. Лучше воздержаться, излагаемая долговязым профессором информация и так опьяняет почище любого алкоголя. Так что там у них такого драматического произошло за последнее столетие? Я весь внимание! Облаченный в белоснежный хитон (униформа жрецов?) рассказчик, промочив горло, продолжил повествование…
        …Последнее столетие оказалось весьма богатым на «попаданцев». Что меня не удивляло - плотность населения Земли в двадцатом веке заметно превышала таковую в предшествующие времена и вероятность попадания больших групп людей увеличилась. Первой ласточкой нового времени явился пойманный в пространственную ловушку в тысяча девятьсот шестом году (учитывая подробности получения своего образования этим эльфо-еврейским жрецом, ничего странного в том, что тот пользуется летосчислением от рождения никогда не ступавшего на эту планетку Христа, я не находил) где-то у берегов Германии пароходик, вышедший из Гамбурга в направлении Африки. На его борту находилась группа из нескольких сот немецких колонистов, в основном - жаждущие собственного надела молодые фермерские семьи, а также демобилизованные военные, желающие вступить в колониальную стражу. С собой у них было все для обустройства в дикой глуши, включая огнестрельное оружие и боеприпасы, что весьма способствовало выживанию в местных условиях.
        Оказавшись здесь, кораблик мягко опустился на поверхность вместе со стремительно растекающейся из-под него водой и застрял корпусом в расщелине. А его пассажиры вступили в напряженную борьбу за место под здешним зеленоватым светилом. Благодаря знаменитой немецкой работоспособности и упорству, они достаточно быстро в этом преуспели. Пользуясь невиданным еще на этой планетке оружием, смогли освободить место в джунглях для небольшого конгломерата сельскохозяйственных и охотничьих поселений, засадили расчищенные в жестоких боях с крылатыми рептилиями поля привезенными с собой семенами. Кроме того, добровольно-принудительно присоединили к себе жителей найденной неподалеку общины голландских крестьян, прозябавшей там без особых успехов в покорении безжалостной природы полторы сотни лет.
        Каждый немецкий фермер взял себе дополнительно еще одну-две жены из «местных», обеспечив, таким образом, резкий прирост населения новой колонии. Так как священников в составе «загремевших» в чуждый мир не имелось, то это им никто не возбранял. Как я понял, «выпали» немецкие поселенцы далеко отсюда, поэтому первая встреча их с древними «расами», почти не покидавшими районы своих поселений, состоялась не сразу. А когда все же состоялась - началась, что называется, с левой ноги. Настороженно вышедших знакомиться с новоприбывшими двухсполовинойметровых охотников испугавшиеся поселенцы просто, не вступая в переговоры, пристрелили. И продолжали поступать так же и при последующих встречах. Хотя специально их не искали. Успевшие сбежать в ужасе рассказывали потом о страшных белобрысых людях с убийственно громыхающими трубками в руках. Так что контакта не состоялось. Изложенную же мне информацию об истории появления немецкой колонии евреи получили только после прибытия русских. Которое произошло в тысяча девятьсот тридцать восьмом году…
        …Лагерь для политических заключенных в предгорьях Урала был невелик и создан только недавно специально для расчистки места под строительство нового военного завода. Завод собирались возводить возле небольшого поселка городского типа, поэтому окруженные колючей проволокой бараки с заключенными располагались прямо на его окраине, вплотную к общагам вольнонаемных строителей, в основном - прибывших по разнарядке комсомольцев. Котлован под главный цех в скалистой породе предполагали вырыть взрывным способом, для чего в находившемся тут же здоровом сарае накопили достаточный запас взрывчатки. Когда среди ночи вдруг раздался оглушительный «бум», барак сильно сотрясся и с потолка посыпалась штукатурка, заключенные прежде всего подумали, что этот-то неразумно собранный в одном месте запас и бабахнул (на самом деле это, конечно, схлопнулся более разряженный воздух внутри Сферы Переноса). Лишь обнаружив нетронутую взрывчатку (потом она очень даже пригодилась!), обрадовались, но ненадолго. Ровно до тех пор, пока на крышу барака по-хозяйски не приземлился гигантский птеродактиль, с нехорошим интересом
разглядывавший новоприбывших. Всего перенеслись два барака с заключенными, сарай со взрывчаткой, склад со строительными инструментами и расположенное за колючей оградой многоэтажное общежитие вольнонаемных. А также часть забора с воротами, двумя вышками и десятком охранников. Которые, оставшись без начальства и узрев птеродактиля, не стали качать права и добровольно сложили оружие, влившись в новый коллектив товарищей по общему несчастью. Коллектив же оказался немаленький - около полутора тысяч человек. Правда, женщины из них составляли менее четверти. Зато все молодые и здоровые в отличие от мужчин-заключенных, среди которых преобладали люди среднего и пожилого возраста. Хотя были еще и молодые комсомольцы. В общем, весьма пестрое сообщество. Большую часть зэков составляли бывшие военные, посаженные на волне разгрома троцкистской группировки в армии. Но сюда попали в основном командиры среднего звена, не выше майора, получившие сравнительно мягкие приговоры. Остальные представляли собой все прослойки тогдашнего советского общества - рабочие, служащие, колхозники. Каждой твари по паре. Отдельно
держалась небольшая группка «творческой интеллигенции» - ученые, инженеры и врачи, неформальным лидером которой был уже упоминавшийся профессор Сорокин. Уголовников, к счастью, среди заключенных не присутствовало, иначе вряд ли «акклиматизация» столь неоднородного сообщества в новом мире прошла бы успешно.
        Но, преодолев первый шок, вынужденно оказавшиеся перед суровым вызовом люди быстро объединились в упорядоченную и эффективную структуру. Так как подавляющее большинство попавших строго придерживалось коммунистической идеологии (несмотря на произошедшие с некоторыми из них в последнее время неприятные эксцессы), то объединение естественным образом приняло форму коммуны. Во главе ее встал оперативно и почти единогласно выбранный совет, состоявший из наиболее авторитетных военных и ученых, сумевший эффективно организовать необходимую для выживания работу, одновременно поддерживая в коммуне образцовую дисциплину и порядок.
        Однако выжить и закрепиться на другой планете оказалось непросто. Если с орудиями труда у общины дела обстояли еще куда ни шло - лопат, кирок, пил и топоров имелся полный комплект, то с оружием были проблемы. Вместе с немногочисленными охранниками перенеслись лишь десяток карабинов и несколько пистолетов. А боеприпасов для них вообще кот наплакал - по три-четыре обоймы на ствол. Так что, несмотря на жесточайшую экономию, вскоре коммуна осталась без огнестрельного оружия. Несколько компенсировали его отсутствие собранные «на коленке» общинными умельцами из имевшегося огромного запаса взрывчатки ручные гранаты, заряды, закрепляемые на стрелах (да, пришлось вернуться и к такому примитивному оружию) и даже установленные по периметру поселений мины. Все это позволило обойтись без катастрофических людских потерь, неизбежных в любом другом случае. Медленно, но верно удалось обустроить созданное поселение, а потом основать еще несколько.
        Тут помогли «соседи». Так как русские «выпали» сравнительно близко к ареалам обитания «эльфов» и «ангелов», то контакт произошел уже через год. В отличие от ксенофобных немцев коммунисты-интернационалисты восприняли необычных аборигенов спокойно, хотя на первых порах и настороженно. А когда удалось найти общий язык, отношения начали развиваться стремительно. Местные многое могли открыть недавним пришельцам в практике выживания на опасной планетке, а те, в свою очередь, имели чем поделиться из неизвестных оставшимся на уровне античности «аборигенам» знаний. Эта взаимная тяга к знаниям в конце концов и привела к приему некоторого количества местных студентов в организованный профессором Сорокиным и несколькими оказавшимися здесь его коллегами университет. Там стороны и делились знаниями, а также совместно исследовали природу этой планеты. И, судя по обширным сведениям, бодро излагаемым выглядящим как античный философ Уриэлем, проект оказался вполне успешным и некоторые идеологические разногласия помехой не стали.
        Развивались и торговые отношения. Более склонные к охотничьему промыслу евреи и греки имели что предложить сразу сделавшим ставку на упорядоченное сельское хозяйство русским. Как и наоборот. Кроме того, «аборигены» поставляли партнерам некоторые полезные ископаемые, например металлы, месторождения которых находились далеко от расположения коммуны. Которая, медленно, но постоянно прибавляя в размерах, достигла к сегодняшнему дню численности в двадцать пять тысяч членов, почти догнав, таким образом, общины аборигенов, тоже наконец получившие мощный толчок к развитию после двухтысячелетнего «застоя». Не все в них, конечно, были в восторге от такого развития дел, но процесс обновления, что называется, пошел…
        …Да только вскоре над новообразованным союзом начали сгущаться тучи. Уже в первые годы после появления здесь русские стали посылать разведывательные партии с целью поиска необходимых для развития полезных ископаемых на соседний континент (насколько я понял из объяснений профессора, всего известных континентов имелось три. Впрочем, относительно того, тянут ли их размеры на такое определение, у меня возникли серьезные сомнения). В такие группы обычно включали и несколько аборигенов, хотя и евреи, и греки дальние путешествия не любили и толком не представляли, что творится в соседних землях. Поэтому вдруг обнаружилась куча маленьких и не очень общин и племен, о существовании которых «древним» известно не было. Большинство из них влачили жалкое существование в виде небольших деревень либо вовсе одичали и вели кочевую жизнь почти без признаков былой цивилизации. Контакта они обычно старались избегать, и толку от их обнаружения было мало. Зато вскоре одна из русских групп наткнулась на немцев. Среди разведчиков (в основном - из бывших военных) имелись владеющие немецким, поэтому обошлось без стрельбы.
Потихоньку, несмотря на недовольство бывших германцев дружбой русских с непохожими на людей аборигенами, начали налаживаться взаимоотношения, руководства поселений несколько раз обменялись визитами, появился, несмотря на трудность дальнего пути через джунгли, торговый обмен. Ведь благодаря привезенному оборудованию в немецкой общине даже существовала какая-никакая промышленность, чем русская, увы, похвастаться не могла.
        И вдруг, года через два после начала контактов, связи с немецкой общиной прервались. Посланные несколько раз для прояснения причин группы из разведки не вернулись. В коммуне уже посчитали, что случилась какая-то природная катастрофа, когда через некоторое время ее границ достигла небольшая группа измученных убийственным переходом по суровым джунглям немецких колонистов. Они-то и рассказали о новом Переносе, с которым прибыли тоже немцы, только какие-то другие. Вооруженные до зубов и по-звериному беспощадные. Куда там птеродактилям… Пользуясь превосходством, новоприбывшие без труда захватили власть в общине, подчеркнуто жестоко расправившись с несогласными и провозгласив почему-то Четвертый рейх, хотя по порядку должен был бы следовать Третий. Все проживавшие рядом представители других общин были объявлены неполноценными и уничтожены. Только некоторым удалось бежать. Так же как и группе несогласных с новыми порядками немцев. Но мало кто из них добрался живым…
        В Коммуне, разумеется, знали о том, кто такие нацисты, но надеялись, что там, на Земле, к этому моменту - а шел уже тысяча девятьсот сорок пятый год - с ними давно разобрались. Оказалось - нет. Но лишних ресурсов у русской общины и ее союзников на войну с пришельцами не имелось - и так проблем выше крыши, поэтому, приняв некоторые меры предосторожности, о немцах забыли. Лет десять с соседнего континента не было никаких известий. Как будто их всех там действительно пучина поглотила. Потом от полудиких племен стали поступать жалобы на жестокие нападения и массовые убийства и похищения. Ну а затем впервые появился дирижабль со свастикой на борту…
        …Первое нападение на центральный русский поселок с трудом, но удалось отбить. Высаженный десант забросали последними запасами гранат, сохраненными на самый крайний случай. Тогда немцы отступили. Но взрывчатка закончилась (в коммуне удалось к тому времени получить только черный порох, но он производился в небольших количествах и серьезным оружием считаться не мог), поэтому следующие нападения отражать особо было нечем. Пришлось рассредотачивать и маскировать поселения, причем делать это регулярно. А немцы продолжали прилетать. И если вначале это случалось изредка, то в последнее время - все чаще и чаще. Нападая на русские поселения, они захватывали в плен молодых и здоровых, уничтожая остальных. Нападая на общины «древних», они просто уничтожали всех без разбора. Старожилы из русской общины объяснили аборигенам, что эти самые нацисты считают немцев высшей расой, а остальных - рабами. Евреев же почему-то ненавидят особенно сильно. Что местным евреям, знать не знающим ни о каких-таких нацистах, было особенно непонятно и обидно.
        Как бы то ни было, в последние годы положение сложилось такое, что речь идет уже о выживании союзных общин. Техническое превосходство немцев все увеличивается и увеличивается, скрываться от них становится все труднее. Храм они обнаружили давно, но он слишком хорошо защищен. А вот обычные поселения после обнаружения обречены…
        - В общем, нам остается надеяться на чудо! - печально завершил свой длительный рассказ Уриэль. - И такое чудо может ведь случиться - в виде очередного Переноса? - вопросительно и с плохо скрытой надеждой посмотрел он на меня.
        Ну понятно, чего уж там. Может быть, я ему сейчас скажу, что прибыл вместе с аэродромом, заполненным снаряженными боевыми вертолетами. Или что-то навроде, дающее в руки союзников решительное преимущество над противником. Я бы и рад, да только на моем складе несколько другие вещи лежат. Кое-что из них действительно может поспособствовать в борьбе с фашистской заразой, чудом укоренившейся на этой планетке, но тут надо подумать. И не только над техническими моментами, но и над тем, готов ли я вот так сразу отдать непонятно кому все, что прибыло вместе со мной? Спешить тут не надо. Сначала собрать побольше информации, как минимум посетить руководство русской общины. Если «эльфы» с ними действительно союзники, то препятствовать этому не должны…
        Вот теперь я позволил себе плеснуть в серебряный кубок глоток вина, по-франтовски взмахнул им, отправляя струю напитка в полет по длинной дуге, оканчивающейся у меня во рту - низкая тяжесть позволяла такие фокусы. Обратился к профессору:
        - Слишком много информации за один раз. Мне надо время, чтобы все хорошенько обдумать.
        Интерлюдия четвертая
        Хторн проследовал по длинному узкому коридору, уходившему в сторону от верхнего яруса Храма, где с трудом бы протиснулся взрослый егуд, и остановился у неприметной дверцы, похожей на декоративную. Постучал дважды, потом после небольшого перерыва - трижды. Раздался тихий щелчок открывающегося запора, и дверь, оказавшаяся вовсе не декоративной, медленно приотворилась.
        - Кто? - раздался из скрывающейся за ней темноты, угрожающей в случае неправильного ответа острым жалом дротика, от которого не увернуться в узком пространстве коридора, вопрос на давно (с момента гибели напарника Ферна) не слышанном родном языке.
        - Хторн, - спокойно ответил он и добавил свой опознавательный код: - Тридцать вторая ветвь северного дерева.
        За дверью после легкой заминки зашевелились и показался слабый свет лучины.
        - Заходи!
        Он протиснулся в совсем низкий (егуду сюда точно дорога заказана) проход и направился вслед за почти неразличимым в слабеньком освещении проводником. Пройдя десяток развилок, поворотов и ловушек, достигли сравнительно большого и хорошо освещенного простыми масляными лампами помещения. Проводник, зайдя внутрь первым, что-то шепнул сидевшему за заваленным свитками, отполированным явно многолетним использованием деревянным столом толстячку. Тот неожиданно резво повернулся на не менее гладко отполированном многолетним же трением задниц табурете в сторону проема двери, фальшиво улыбнулся и призывно махнул рукой:
        - Хторн? Как же, помню! Давненько вас ожидаем! А где твой напарник? Впрочем, заходи, садись, расскажешь все по порядку!
        - Ферн погиб! Глупо, при нападении дикарей в лесу! Лесной Фенке бы побрал проклятого егуда, заставившего нас тащиться по лесу почти без охраны!
        - Это почему так получилось? - заинтересовался хозяин «кабинета». - Обычно егуды хорошо оберегают наших мастеров!
        - Потом. - Хторн ловко вытащил из-под мешковатой одежды небольшой свиток. - Вот главное! Хорошо, у меня лежало, а не у Ферна! Здесь карта с примерным расположением поселения егудов, а также схема подземных ходов, проделанных нами, постов охраны и ловушек. Все, что удалось выяснить за три года работы.
        Толстяк бегло просмотрел свиток и нетерпеливо отложил его в сторону. Смешно умостив переплетенные, но несколько нервно шевелящиеся пальцы рук на своем объемистом животе, вновь обратился к гостю:
        - Подробно просмотрю позже, но уже сейчас видно - прекрасная работа! Наши, э… наниматели, безусловно, будут довольны. Ты, несомненно, заслужил обещанную награду! Но скажи… - Толстяк, наклонившись на табурете, приблизил голову к собеседнику и непроизвольно понизил голос, хотя в хорошо укрытом от чужих помещении посторонних ушей явно не присутствовало: - Есть сведения, что недавно неподалеку отсюда случился очередной Сброс. Там, - он указал глазами наверх, - ОЧЕНЬ интересуются этим. Не встречал ли ты следов? Место Сброса, хотя бы примерно? Может быть, егуды из поселения что-то обнаружили? Предметы или людей?
        В глазах слушавшего с недоумением Хторна внезапно промелькнул огонек понимания. Он вдруг с силой хлопнул себя ладонью по лбу:
        - Конечно! Как можно было не догадаться! Совсем я одичал в этой глуши!
        - Так, так! - Толстяк от возбуждения еще больше придвинул лицо, а его уши, казалось, развернулись в сторону говорившего. - Ты что-то знаешь!
        - Знаю! Теперь я понял, кто этот странный человек! Я-то думал, он из руссов! Лицом похож, да и язык вроде… И вещи у него с собой странные…
        - Стоп! - властно прервал полубессвязный поток слов хозяин. - Успокойся и рассказывай все по порядку…

* * *
        …После ухода Хторна толстяк некоторое время сидел молча, бессмысленно уставившись в закрывшуюся дверь и явно что-то напряженно обдумывая. Потом скупым жестом подозвал помощника:
        - Ты все слышал! - Подчиненный согласно кивнул. - Организуй постоянное наблюдение за гостевыми помещениями Храма. Он наверняка захочет отправиться в гости к себе подобным, и мы этот момент не должны упустить!
        Помощник удалился, а толстяк, кряхтя - годы малоподвижной жизни брали свое, - поднялся с табуретки и проковылял в угол комнаты. Там, в нише, прикрытой пологом из шкуры какого-то южного животного - уроженец Севера так и не научился в них толком разбираться, - стояло самое ценное в этом помещении. Массивный, деревянный снаружи и стальной изнутри сундук, запертый на хитрый замок. Ключ от которого был только у толстяка и его помощника. Он отпер замок и с натугой откинул тяжелую крышку. Внутри оказался металлический ящик с полустертыми от длительного использования угловатыми надписями возле верньеров настройки. Надписи толстяку были ни к чему, хотя немецким тот владел в совершенстве - как-никак окончил разведшколу с отличием. Привычно проверил аккумуляторы, подсоединил провод от выходящей наружу антенны, включил аппарат. Взглянул на укрепленный на стене ниши хронометр. До сеанса связи оставалось еще несколько минут, в течение которых резидент имперской разведки проговаривал про себя текст сообщения…
        Глава 15
        Нет, в Храме, конечно, прикольно. Богато украшенные помещения, бесчисленные ходы, в которые без проводника лучше не соваться. Интересно выполненная система вентиляции, собственные источники пресной воды и огромные запасы продовольствия. Действительно крепость. И наружу, кстати, ведут множество замаскированных ходов, с кучей ловушек внутри. Только чтобы герметично блокировать Храм извне, потребуется, по минимальной прикидке, не менее полноценной дивизии. А уж для штурма я даже и не знаю… Без спецсредств здесь явно не пройдешь.
        И кормят тут хорошо, и развлекают неплохо! Танцовщицы по вечерам выступают с намеком на возможность использования по другому назначению… Только что-то меня останавливает. После того как открылась истинная подоплека всех местных чудес, как-то не по себе стало… Одно дело - сказочный мир, где рыцари сражаются с драконами, другое - вполне реальные нацисты, за почти семьдесят лет беспрепятственно развивавшие и применявшие на практике свою людоедскую идеологию. Тем более что, по обрывкам имевшихся сведений, сюда попали фашисты образца последнего года войны, то есть озлобленные и озверевшие до последней степени. Разве я могу сейчас развлекаться с танцовщицами? Надо действовать! Теперь я вполне ощутил себя частью этого мира, осознав, что обратной дороги нет. Но стоит все тщательно обдумать…
        В общем, я заявил Уриэлю, что желаю отправиться в поселение русских. Познакомиться с соотечественниками, так сказать. А также осмотреть их производственные возможности. К моему удивлению, жрец даже не удивился, а сказал, что это было вполне предсказуемо и он заранее вызвал представителя русской общины в Храме (точно, ведь у них должен же был быть посол! Как я сразу не догадался!). И тот ожидает за дверью.
        Вот так сюрприз! Я с замиранием сердца уставился на вход. Как он выглядит, интересно? Ведь наверняка это уже местный уроженец. Возможно, даже во втором поколении. Осталось ли у них достаточно общего со мной? Хотя много ли у меня самого общего с людьми тридцатых годов, чтобы ожидать чего-то от их потомков? Посол вошел. Это оказался высокий, сравнительно молодой (чего не могла скрыть даже намеренно, видимо, отпущенная борода) человек, опиравшийся при ходьбе на богато украшенную палку. Присмотревшись, я понял почему - на месте левой ноги оказался припрятанный в штанину деревянный протез. Как выяснилось позже - напоминание о неожиданной встрече с гигантским ящером во время службы в отрядах охраны поселений. Одежда его - штаны и рубашка навыпуск, подпоясанная кожаным поясом с ножнами для длинного ножа, выполненная из белой грубоватой ткани, - хоть и была далека по покрою от моей, но ощущения чужеродности не вызывала. Пожалуй, даже на Земле на ее обладателя косились бы не сильно.
        - Павел Савельев, полномочный посол Коммуны! - солидно представился тот, медленно выговаривая слова. Глаза, однако, свидетельствовали о немалом волнении их обладателя. Как же - важнейший исторический момент! Впервые, видимо, за семь десятков лет прибыл кто-то с новостями о бывшей родине. О которой, наверное, рассказано стариками было немало…
        Познакомились, присели за красивым инструктированным серебром и какими-то камешками столиком, сервированным вином и легкими закусками. Интереснейший разговор продолжался часа четыре и завершился только из-за крайней утомленности высоких переговаривающихся сторон. Зато история и современное положение Коммуны стало известно мне во всех подробностях. А оно не радовало…

* * *
        …Первые десятилетия после «попадания» члены Коммуны, оправившись от первоначального потрясения, рьяно взялись за дело преобразования враждебной природы. Несмотря на недостаток вооружения и орудий труда, окружающая среда постепенно поддалась напору невольных переселенцев, снабженных к тому же самой передовой идеологией. Которую с многочисленными поправками передали и следующим поколениям. Так как достойных конкурентов на идеологическом, равно как и на экономическом фронтах на планетке не наблюдалось (за исключением затаившихся до поры до времени немцев), то потомки первых коммунаров не посрамили, как неоднократно бывало на Земле, своих отцов и их надежд, не допустив проявления мелкобуржуазных собственнических инстинктов. Хозяйство в Коммуне оставалось обобществленным, блага распределялись поровну, а враждебное окружение и сравнительно тяжелая жизнь составляли достаточно мощный стимул для эффективного труда. Условия существования не позволяли плодиться лентяям и бездельникам в угрожающих общине количествах. Вот такой тут развился военный коммунизм. Но вроде бы без излишнего фанатизма. Хотя большая
часть бывших зэков и сидела за левотроцкистский уклон, но до трудовых армий и обобществления женщин не дошло. Видимо, это были неправильные троцкисты. Либо сказалось отсутствие классовой борьбы…
        В связи с вышесказанным товарищ посол оказался, мягко говоря, шокированным полученными от меня сведениями о «послепопаданческой» истории Земли. Они-то тут искренне надеялись, что на благополучной прародине давно уже наступил полный коммунизм, и после рассказа о распаде СССР и реставрации капитализма Павел даже не пытался скрыть своего глубочайшего разочарования. Как он расскажет об этом ведущим тяжелейшую войну со страшным противником товарищам, для которых помощь от гипотетической земной коммуны стала в последние годы чуть ли не главной надеждой?
        Вот о войне я и хотел услышать поподробнее. Ход, причины, применяемое союзниками и противником оружие и тактика. Причем не на уровне эмоционального лепета, как вчера от сугубо гражданского «профессора» Уриэля, а с профессиональным разбором, достойным беседы двух офицеров в отставке. Да, мой собеседник тоже был до ранения капитаном, только, конечно, не ВВС, а разведки. Ходил со своим взводом в дальние рейды по джунглям, сражался с аналогичными группами немцев, а чаще - с бандами диких и просто вездесущими рептилиями. Пока одна из них не оказалась проворнее и не отхватила товарищу капитану полноги.
        Начав сжатый рассказ о своей военной карьере, Павел незаметно для себя увлекся и, отхлебывая вина, поведал в подробностях несколько захватывающих историй из славного боевого прошлого. Я с интересом узнал об опаснейших рейдах по нахождению и уничтожению гнездовищ гигантских птеродактилей и других хищных рептилий в окрестностях поселений, представлявших смертельную угрозу для их населения. Именно это и составляло основную работу разведгрупп, а вовсе не схватки с дикими и немцами. А я-то еще недоумевал - как обитатели Коммуны умудряются спокойно заниматься сельским хозяйством при такой-то насыщенности воздушного пространства летучими гадами? Оказывается, у птеродактилей ввиду хреновой аэродинамики перепончатого крыла довольно ограниченный «боевой радиус». И достаточно уничтожить их гнезда на расстоянии двух десятков километров от поселения, чтобы обезопасить работающих на полях крестьян от атаки сверху.
        Правда, рептилии регулярно пытаются вернуться на «освобожденную» территорию. А в их отсутствие начинают активно плодиться ранее истребляемые крылатыми наземные хищники. Так что работы у спецназа Коммуны всегда в избытке. Даже без немцев. Ведь Древние, например, и с уничтожением гнезд справиться не смогли, поэтому и занимаются в основном охотой, а не земледелием. Гнездовища расположены в труднодоступных местах, к тому же хорошо просматриваемых с воздуха. А птеродактили живут небольшими стаями, и в районе «базирования» всегда есть кто-нибудь из «взрослых». Яйца их чрезвычайно прочны, просто так, с ходу не разобьешь. А если надо уничтожить сразу несколько десятков за считаные минуты? Задача непростая и решается обычно применением взрывчатки. Только ее еще в гнездо затащить надо…
        Впечатленный занимательным рассказом, я долго расспрашивал отставного разведчика о подробностях боевых операций в джунглях, о применяемом разведчиками оружии и тактике. Услышанное настолько заинтриговало, что захотелось самому поучаствовать в таком рейде. Тем более что я уже самонадеянно считал себя опытным «джунглепроходцем» и «ящероубивцем». Таким образом, разговор от воспоминаний ветерана войны с лесными чудищами вернулся к текущим делам. И мы сразу вспомнили, что имеется куда более страшный враг, чем зубастые, но тупые, как пробка, рептилии.
        Выяснилось, что если обнаруженные поселения Древних вражеские дирижабли обычно просто забрасывали бомбами, спуская затем штурмовые группы для окончательной зачистки, то жителей Коммуны немцы предпочитали захватывать в плен. Видимо, в Империи катастрофически не хватало рабочих рук. Очень немногочисленные из захваченных пленных, которым удалось бежать и добраться домой невредимыми, рассказывали страшные вещи. Рабы, содержавшиеся в типичных концлагерях, использовались нацистами в основном для расчистки джунглей, добычи сырья и на прочих черных работах. В лагерях находились пленники с разных концов суши, до которых дотягивались дирижабли противника, в том числе и из неизвестных русским народностей, из полудиких поселений, а также из многочисленного северного пещерного народа, ошибочно принятого мной за гномов. Но эти обычно трудились на более привилегированных работах, а нередко вообще являлись бригадирами и надсмотрщиками над группами «нормальных» пленников. Отношение к рабам было крайне жестоким, убивали за малейшую провинность. Учитывая и так не слабые опасности, грозившие работавшим в диких
джунглях людям, смертность среди рабов превосходила самые страшные предположения. Но, судя по царившим там порядкам, хозяев лагерей это волновало мало. Образовывать семьи и размножаться рабам также было строжайше запрещено, их явно рассматривали как вынужденный компромисс между желанием очистить планету от низших рас и потребностью Империи в рабочих руках.
        Я попросил рассказать подробнее о тактике захвата пленных и вооружении отрядов противника. Выяснилось, что немецкие солдаты поголовно вооружены огнестрельным оружием, причем большая его часть - еще из привезенных с собой запасов. По некоторым признакам можно было предположить наличие в точке Переброса большого склада вооружений и боеприпасов. Повезло фашистам, короче. Хотя, конечно, только изначального запаса хватить до сегодняшнего дня никак не могло, но пришельцы сумели организовать производство какого-то вида бездымного пороха и боеприпасов для своих штурмовых винтовок и пистолетов-пулеметов, а также для снаряжения сбрасываемых с дирижаблей бомб. Ручные гранаты тоже изготовлялись здесь. В общем, насколько удалось понять, штурмовые группы противника были снаряжены примерно как среднее пехотное подразделение вермахта году так в сорок четвертом. То есть у вооруженных луками и копьями союзников при встрече с имперской штурмовой группой шансов - ни малейших. Даже при многократном численном превосходстве. Разве что при действиях из засады…
        Павел в основном подтвердил мои выводы. Хотя и у русских бойцов порох имелся. Правда, только черный, но для изготовления ручных гранат и разрывных головок для стрел вполне подходивший. Также применялось и минирование. А вот даже простенький миномет у умельцев Коммуны пока не выходил. Впрочем, в условиях боев в густых джунглях его полезность была бы крайне сомнительной. По крайней мере, противник ничего подобного не применял, тоже, видимо, считая излишеством. Стрелковое оружие у русских подразделений включало в себя луки и арбалеты. Последние применялись в основном из засад. Пытались построить и большие стрелометы для стрельбы по дирижаблям, но безуспешно. Так что зенитных средств в распоряжении союзников не имелось. Большое упущение! Ведь дирижабли - основное средство, позволяющее противнику распространять свою экспансию на все три местных континента. Пожалуй, придется взяться за создание союзнических ВВС. Других-то специалистов, кроме меня, для этого в округе не просматривается. Среди русских «переселенцев» (я специально поинтересовался у Павла) людей, связанных с авиацией, не оказалось, да и
ресурсы явно на первых порах не позволяли замутить что-либо подобное. А следующие поколения вообще с трудом представляли себе, что такое самолет.
        Вот что такое дирижабль - вполне представляли, благо регулярно наведывающихся из-за горизонта «наглядных пособий» хватало. Но его построить тоже затруднялись, хотя и была пара попыток. Основная проблема, конечно, двигатели. Товарищ посол был человеком явно гуманитарной направленности, поэтому не смог обрисовать мне достижения промышленности Коммуны более-менее внятно. Я только понял, что несколько примитивных паровых турбин им удалось собрать. Короче, надо смотреть на месте.
        Об этом я и сказал Павлу. Тот, конечно, радостно согласился и сообщил, что уже завтра можно будет отправиться в главный поселок Коммуны, носивший пахнувшее на меня ностальгией по детству название Ленинск. Логично, чего уж там… Добираться, правда, придется около десяти дней, ну да ладно. Хотя мне лететь, несмотря на все еще ноющие мышцы, понравилось больше, чем топать ножками. На этом, совершенно измученные, мы и завершили беседу.

* * *
        Наутро я быстренько собрал уже несколько уменьшившийся в объеме рюкзак, отложив пару сувениров для одаривания радушных хозяев Храма (товарищ посол посоветовал, тут ведь, несмотря на все, ментальность еще антично-восточная). В приемном зале меня уже ждали. Торжественно вручил подарки Уриэлю, с трудом выдавив из себя приличествующие случаю слова благодарности (ну не умею я этого!). Попрощался с Павлом - он оставался исполнять свои обязанности посла. Тот вручил мне свиток с донесением руководству и передал в руки Сергея - здоровенного белобрысого парня, являвшегося одним из охранников посольства. Он и будет меня непосредственно сопровождать. Остальные бойцы немаленького - три десятка копий - отряда были предоставлены Храмом.
        Еще в зале находились мои бывшие спутники - Адиэль с Хторном. Тут наши пути расходились, и они пришли попрощаться. Я неожиданно растрогался - ведь это, можно сказать, мои первые боевые товарищи на планете. Адиэль, как обычно, попрощался сдержанно, а вот вечно молчаливый «гном» вдруг стал виться вокруг меня, как пчела вокруг цветка, улыбаясь и выспрашивая, куда я сейчас направляюсь. Как-то пребывание в Храме странно на него подействовало…
        С полчаса мы пробирались извилистыми подземными ходами, казалось уже, что они будут тянуться аж до самого Ленинска. Неожиданно кусок скалы в конце очередного прохода отодвинулся, и в глаза ударило ослепительно-яркое по контрасту с блеклым светом факелов солнечное сияние. В небольшом ущелье, куда нас вывело подземелье, поджидали основные силы отряда. Сергей легким кивком головы приветствовал командира «конвоя», высокого «эльфа» с украшенным пушистым хвостом какого-то лесного зверя шлемом. Тот указал нам место в середине отряда, и мы вышли в путь…
        Мерно шагая по чуть различимой тропке, в перерывах между отражением атак проголодавшихся до полной потери нюха рептилий, осмеливавшихся изредка нападать на большой и хорошо вооруженный отряд, мы с Сергеем негромко разговаривали. Вернее, это я пытался разговорить своего достаточно молчаливого и привыкшего соблюдать тишину во время движения по лесу спутника. Но тем не менее удалось выяснить, что, захватывая небольшую группку пленных - полтора-два десятка человек, - немцы грузят их в дирижабль. Если же добыча более многочисленная - гонят их сотни километров прямо через джунгли, приковывая цепями по десять человек к большому бревну. Потери при таком «путешествии», разумеется, чудовищные…
        Незадолго до вечернего привала, когда усталость стала брать свое и мы брели уже молча, авангард отряда неожиданно остановился. Подошел командир и о чем-то быстро заговорил с Сергеем. Говорили на еврейском, поэтому я ничего не понимал. Лишь когда командир удалился, попросил Сергея разъяснить, в чем проблема. Оказалось, что передовой дозор заметил висящий впереди вражеский дирижабль. Поэтому командир решил изменить маршрут и двигаться через менее безопасное ущелье. Туда отряд и направился. И буквально через полчаса все и произошло. Тишину готовящегося отойти ко сну дремучего леса разорвал грохот автоматных очередей и свист рикошетирующих от твердых стволов деревьев пуль. Почти одновременно спереди и сзади грохнули разрывы гранат. Сергей мгновенно прижал меня к земле, заслонив собственным телом. Впрочем, именно в нашем направлении вроде не стреляли.
        Дело надолго не затянулось. Уже через несколько секунд интенсивность стрельбы резко ослабла и послышались гортанные команды на столь знакомом мне языке. Голоса, заглушаемые криками раненых, стали приближаться. Сергей взглянул на меня безумными глазами и прошептал: «Беги в лес, я их отвлеку!» Не успел я ответить, как тот вскочил и отпрыгнул в сторону, одновременно натягивая лук. Свист стрелы, чей-то вопль и тут же короткая очередь. Мой несостоявшийся спаситель, как подрубленный, свалился, не отбежав и трех метров.
        - Эй, Вальерий, виходи! Ти будьешь в безопасности! - вдруг послышался голос, вещающий на ломаном русском с характерным акцентом. Меня как обухом по голове ударили. Значит, это была засада конкретно на меня? Но откуда, черт возьми! Нет, не хочу я по их правилам играть!
        - Не стреляйте! - прохрипел я, поднимаясь с земли. Ко мне подходила группа солдат в серой форме, хоть и несколько другого покроя, чем запомнившаяся из исторических фильмов. Бойцов десять, один явно офицер. Он, видимо, со мной и говорил. Вон какую довольную лыбу тянет! Как же, задание успешно выполнено! Ага, обойдешься! Хотел бы я только узнать напоследок, какая сука меня сдала!
        Подождал, пока они подойдут поближе, и резко достал из кармана пистолет. Еще доставая, прыгнул к офицеру. В чем преимущество низкой силы тяжести - за время прыжка можно успеть расстрелять весь магазин. Моя задача была скромнее - оставалось всего четыре патрона, и я, конечно, с ней справился. Кажется, две серые фигуры осели на землю. Однако рассматривать результаты стрельбы было некогда. Опустошенный пистолет полетел прямо в лоб еще не осознавшему произошедшее офицеру. Сознание тот не потерял, но отреагировать не успел, и через секунду лезвие приготовленного заранее ножа прикоснулось к его горлу.
        - А ну, бросить оружие! А то зарежу вашего командира, как барана! - заорал я на языке своей мамы. Вот уж не думал, что он мне пригодится именно в такой ситуации!
        Солдаты в изумлении застыли, потом стали медленно опускать автоматы вниз. Внезапно сверху послышался легкий шорох. Я инстинктивно поднял глаза вверх и еще успел заметить стремительно падающую на меня серую фигуру. «На ветке сидел, гад!» - промелькнула последняя мысль. Удар по затылку - и сознание погасло…
        Интерлюдия пятая
        Высохшая, покрытая пигментными пятнами старческая рука аккуратно держала раскрытый документ. Ее обладатель, одетый в застегнутый по всем правилам, несмотря на отсутствие в старомодно обставленном кабинете посторонних, мундир, читал, шевеля губами, строчки на выученном еще в крайней молодости в разведшколе СС языке. Вражеском языке, и тогда, и теперь…
        «Мать - Кожевникова Клара Генриховна. Понятно теперь, почему он говорит по-немецки!» - кивнул старик в такт своим мыслям и отложил украшенный двуглавым орлом паспорт пленника в сторону. Немного дрожащей рукой (Паркинсон прогрессирует, увы…) взял со стола стакан чая (сумели недавно все-таки выпестовать пару плантаций этого крайне избалованного растения!) в красивом серебряном подстаканнике, без единого темного пятнышка на начищенной до абсолютного блеска рифленой поверхности. Правильно, ордунг должен быть во всем, даже в самых незначительных мелочах, и бессменная вот уже в течение двух десятков лет уборщица личных покоев Канцлера усвоила это твердо. Потому и продержалась на должности столько лет. А вот предыдущая такой педантичностью в работе не отличалась. Правда, ее функции только уборкой не ограничивались, за что некоторая небрежность прощалась. Но потребность в этих услугах Канцлер уже давно не испытывал. И поэтому теперь его интересует исключительно качественная уборка кабинета…
        Усилием воли (с каждым годом становится все труднее сосредотачивать внимание на делах) вернулся к обдумыванию скорой встречи с пленником. Факт, что мать того - немка, поможет ли убедить шустрого полукровка (троих штурмовиков уложил при поимке и самому начальнику разведотдела чуть горло ножом не вскрыл! Явно полученная от матери арийская кровь в нем превалирует!) пойти на полное и добровольное сотрудничество? Ведь, по предварительным данным, он попал к нам вместе с каким-то складом. А там может быть столько полезнейших для Империи вещей! Которым категорически не стоит попадать в руки этих большевистских недобитков! Не хватало еще, чтобы те сократили свое техническое отставание от Империи. Разведотдел, в кои-то веки, отлично сработал, надо наградить… Эх, если бы не потребность в рабочих руках, это гнездо недочеловеков давно уже было бы вытоптано! Жаль, нельзя пока выбомбить их поселения дотла…
        Да, интересно, что же у него там на складе? Редко кто прибывает сюда хорошо «укомплектованным»! Вот нам, арийцам, повезло даже дважды. Повезло ли? Как говаривал незабвенный фельдфебель Шонке, нещадно гонявший молодых курсантов во время обучения в разведшколе СС и одновременно являвшийся непременной жертвой их же регулярных жестоких розыгрышей: «Кто будет надеяться на удачу - закончит день на внеочередном дежурстве. Это я, Шонке, вам гарантирую!» Так что удача сопровождает только достойных… Самого Шонке, однако, при ТОМ Сбросе удача сопровождала лишь наполовину. Причем совсем не на ту половину, которой покойный фельдфебель изрекал свое ежеутреннее напутствие курсантам перед началом занятий. Незабываемые события ТОЙ ночи вновь встали перед глазами девяностолетнего Канцлера…

* * *
        …Шел октябрь тысяча девятьсот сорок четвертого года. Учебную разведроту дивизии СС «Мертвая голова», закончившую последние тренировки на полигоне в Дахау, погрузили в товарный поезд для переброски на Восточный фронт. В ее составе был и свежеиспеченный двадцатилетний пулеметчик Рудольф по кличке Очкарик, ушедший добровольцем с третьего курса факультета экономики Берлинского университета, - не мог свято веривший в нацистские идеалы талантливый юноша отсиживаться в тылу, когда красные орды на востоке подобрались уже вплотную к границам Германии. И, конечно, для службы он выбрал самые правильные войска - войска СС. Ведь туда брали только тех, кто искренне и со всей силой был предан фюреру и верил в расовое превосходство германской нации. В учебке громкие слова было принято подтверждать делом: еженедельно курсантам доставляли группу расово неполноценных узников - евреев, цыган или славян, которую молодые эсэсовцы избивали до полусмерти. А часто - и до смерти. Критерием для окончания «процедуры» являлась кровь жертвы. Тех курсантов, которых воротило от ее вида, отчисляли. Рудольф же по данному
«предмету» всегда имел оценку «отлично», непременно заслуживая поощрения от командования.
        Очкарик вместе со своим взводом и стариной Шонке в придачу погрузился в самый конец состава. Командир взвода, фельдфебель, или, как его армейское звание официально именовали в войсках СС - обершарфюрер, устроился у задней стенки вагона, отгородив себе с помощью наваленных в кучу солдатских рюкзаков, ящиков с консервами и боеприпасами личный закуток. Остальные солдаты взвода, набившиеся в дырявый деревянный ящик на колесах, как сельди в бочку - на шестом году войны вагонов катастрофически не хватало, - жутко ему завидовали. Как оказалось - совершенно зря…
        Среди ночи поезд остановился на каком-то железнодорожном узле. Рудольф, проснувшийся от тесноты и ночного холода, сквозившего из многочисленных дыр между плохо пригнанными досками обшивки товарняка, выглянул наружу. На затемненной из-за возможного налета этих ужасных заокеанских «летающих крепостей» станции не было видно практически ничего. Только изредка тонкими призрачными лентами посверкивали фонарики путевых обходчиков да со стороны головы поезда слышалась приглушенная расстоянием ругань - кто-то спорил о порядке движения составов. Снизу, из-под тележки вагона, отвратительно несло резким запахом колесной смазки, смешанным с вонью застоявшейся мочи, и экономист-недоучка предпочел вернуться внутрь.
        Завистливо глянул в сторону безмятежно похрапывающего в собственном уголке Шонке, и тут глаза резанула ослепительная, по контрасту с почти абсолютной темнотой вагона, вспышка света. На мгновение ослепший юноша услышал оглушительный грохот, похожий на взрыв, и тут же его бросило на пол ударом плотного воздуха. От проснувшихся товарищей донесся вой ужаса. Отчетливо заболели уши. «Перепонки лопнули!» - испугался Очкарик, как будто это было самым страшным из того, что могло сейчас случиться. Сидя на вибрирующих досках пола, он приготовился умереть, посчитав, что станция подверглась ковровой бомбардировке союзников. Шансов выжить в огненном смерче не было - Рудольф недавно вместе с другими курсантами принимал участие в разборах завалов после варварской бомбардировки очередного немецкого города и прекрасно знал ее последствия. С ненавистью представил он мерзкие откормленные рожи американских убийц, высыпающих сейчас с высоты безопасной стратосферы свой смертоносный груз…
        Однако секунды тянулись, а смерть все не приходила. Более того, грохот прекратился, да и ушам полегчало, и стал различим многоголосый крик ужаса снаружи. Лишь сияние не прекращалось, но Рудольф все же осмелился чуток приоткрыть глаза. Поначалу, кроме разноцветных мелькающих полос, ничего разглядеть не удавалось, но вскоре цвета немного поблекли, а мечущиеся в глазах геометрические фигуры сложились во вполне статичную картинку. И тогда он испугался не инстинктивно, как вначале, а уже очень даже осознанно…
        Вся задняя часть вагона отсутствовала, ровнехонько отрезанная неведомым способом. Вместе с ней оказалось отрезано и «лежбище» фельдфебеля, включая верхнюю половину его самого. Будто гигантская пила прошлась! В образовавшийся проем виднелся лес с огромными деревьями. И все это ярко освещалось неизвестно откуда взявшимися посреди ночи солнечными лучами. Лишь свисающие с ровненького края среза окровавленные кишки несчастного Шонке портили идиллическую картину…
        А потом, разумеется, случилось всеобщее изумление, паника, первые жертвы ящеров. Но большую часть из двух с половиной тысяч свеженьких «попаданцев» составляли люди военные, а их командирам, прошедшим ад Восточного фронта, решительности и самообладания занимать не приходилось, поэтому порядок и дисциплина были восстановлены в кратчайшие сроки. Ну а уж средств борьбы с местными чудищами имелось в достатке. Ведь в Сфере Переноса оказались несколько боеготовых частей, сосредоточенных на скопившихся на станции поездах, включая пехотный батальон дивизии СС «Мертвая голова», куда входила и разведрота Рудольфа, а также зенитный дивизион Люфтваффе, тоже направлявшийся на фронт. Счетверенные двадцатимиллиметровые скорострельные пушки зенитных установок «Эрликон» прямо с платформ разметали в клочья гигантских птеродактилей, слетевшихся было полакомиться «свежачком». Гадам помельче вполне хватило и обычной стрелковки. Даже до самых тупых рептилий вскоре дошло, что появляться в этом районе небезопасно. А на третий день, привлеченная звуками стрельбы, в гости явилась группа местных охотников. Которые - о, чудо!
- говорили на родном языке…
        Как оказалось, судьба закинула новых попаданцев совсем рядом, всего каких-то двадцать километров, от одного из поселений прибывших в начале века немецких колонистов. Те и так были неплохо устроены, а теперь «гости» привезли совсем фантастические, по местным меркам, подарки. Когда навели порядок и провели инвентаризацию всего попавшего вместе со станцией, то сами не поверили в такую удачу! Рудольф, как почти экономист, был включен в проводившую учет штабную группу и видел все своими глазами… Помимо оружия, находившегося на руках у личного состава, полностью или частично перенеслось еще четыре направлявшихся на фронт эшелона, груженных стрелковкой и боеприпасами к ней. В основном боеприпасами. Да их тут хватит на десятилетия! Еще имелись зенитки, но к ним было только четыре боекомплекта. И два затесавшихся с краю Сферы Переноса танка «Тигр». На них, конечно, сильно никто не рассчитывал - запчастей-то взять неоткуда, ну так и потребности в таком мощном оружии не имелось. Хотя дорогу к поселению сквозь джунгли проложили как раз танками, пока они были еще на ходу. Быстро и эффективно!
        Но главный сюрприз таился в эшелоне, направлявшемся в обратную от фронта сторону. Там скрывалось демонтированное оборудование эвакуированного с восточной границы завода. Металлообрабатывающие станки и автономные дизель-генераторы тока. А также все сопровождающие специалисты и сопутствующая оснастка с инструментарием. В сочетании с двумя десятками цистерн с топливом, тоже оказавшимся в наличии на путях, это создавало хорошую базу для модернизации слабенькой промышленности предыдущих поселенцев, едва ли заслуживающей такого названия. Запаса режущих инструментов надолго не хватит, но их изготовление при работающем оборудовании проблем не представляет. А еще в наличии были паровозы, вагоны и само здание станции, заваленное всяким армейским снаряжением. Короче, хватит всего не только самим попаданцам, но и местным. Только вот они тут какие-то вялые и не владеющие расовой теорией. Ничего, это легко поправимо…
        …Это действительно оказалось легко поправимо. Военное и организационное преимущество явно было на стороне новоприбывших. Несколько показательных расстрелов самых непримиримых, распространение среди местных пары десятков имевшихся экземпляров «Майн кампф» и другой пропагандистской литературы с обязательной последующей экзаменовкой, рассказы о зверствах врагов, натравленных на Великую Германию еврейскими финансистами в двух мировых войнах, быстро привели к нужному результату. Тем более что, как оказалось, и здесь были евреи. Где их только нет! Ну и с остальными проблемами потихоньку справились.
        Долгое время первое поколение прибывших надеялось, что там, на Земле, Германия, собравшись с последними силами, все же победила в ужасной войне, хотя все понимали, что для этого требовалось чудо. Но как хотелось верить, что вскоре арийские ученые победившего рейха найдут способ добраться до своих потерянных братьев. Однако годы шли, а вестей с родины не приходило. Даже в виде очередных попаданцев. Все обнаруженные Сбросы прибывали «пустыми». Только десять лет назад вместе с кусочком моря занесло небольшую яхту. На ней плыли две немки и - о, ужас! - два их любовника-турка! То, что они рассказали, да и само их появление в компании расово неполноценных ввергло «стариков» в состояние шока. Но понемногу все пришли в себя и свыклись с мыслью, что надеяться не на кого. Это лишь придало новый толчок экспансии на другие континенты планетки. Ну а обе новоприбывшие искупили вину перед нацией трудом на благо общины. Турок, естественно, расстреляли, тем более что, кроме обслуживания туристок, они больше ничего делать не умели и полезными знаниями не обладали. Как будет в случае этого попаданца?
        Канцлер очнулся от нахлынувших воспоминаний и поднял трубку телефона:
        - Заводите!
        Глава 16
        Третьи сутки я угрюмо взирал на проплывающие в паре сотен метров внизу однообразные лесные пейзажи, изредка сдобренные серыми и коричневыми вклинениями скальных пород, прорывавшихся наружу сквозь сплошную пелену джунглей. Все это я обозревал сквозь словно сошедший с иллюстраций в стиле «стим-панк» овальный иллюминатор в полу, вставленный в массивную на вид медную рамку, густо засеянную головками крепежных винтов и заклепок. Рамка крепилась к корпусу из гофрированных стальных, видимо, листов, соединенных заклепками же с расположенными через каждые метра полтора шпангоутами и продольными балками. Первое впечатление - технологически противник так и остался на уровне двадцатых-тридцатых годов прошлого века в лучшем случае. Что, впрочем, в данных условиях тоже достижение.
        Я то сидел, то лежал на расстеленной прямо на стальном полу тонкой циновке, прикованный за ногу стальной цепью к ближайшему шпангоуту. Циновка, горшок для справления надобностей и два иллюминатора - нижний и боковой, составляли всю обстановку малюсенькой каморки, куда меня запихнули после поимки. Сам процесс запихивания помнился смутно и прерывисто, в коротких промежутках, когда на пару секунд возвращалось сознание. Крепко меня все же этот гад приложил. Затылок до сих пор болит, а первый день я вообще на ноги не вставал. Кормили трижды в день на удивление хорошо, наверное, тем же, чем и весь остальной экипаж воздушного судна. Горшок молчаливые (в соответствии с приказом, видимо) стюарды-тюремщики, одетые в удобные черные комбинезоны с кучей кармашков и нашивкой в виде стреляющего молниями стилизованного дирижабля на рукаве, выносили дважды в сутки. Более никаких развлечений, кроме созерцания инопланетной поверхности, не имелось. И на том спасибо!
        Вчера вот явился тот самый офицер, которому давеча чуть горло не перерезал, и, поставив стул в узком коридорчике, с другой стороны круглого люка, служившего дверью каморки, устроил первый допрос. Облаченный в серую полевую форму (на мой дилетантский взгляд, ничем не отличающуюся от формы вермахта времен войны) вражеский офицер оказался целым майором, начальником разведки Патрульной службы Империи. Вот так и сказал - Империи, ни больше, ни меньше. Ну-ну, скромностью они тут явно не страдают…
        Так как я сам обнаружил свое знание немецкого еще во время боя, пытаться это скрывать теперь было бы глупо. Я и не пытался. Да и запираясь, информации о своих похитителях не получишь. А в разговоре, пусть и несущем форму допроса, она обязательно проскользнет. Поэтому почти даже охотно поддержал беседу. Скрывать мне особо и нечего, на самом-то деле - о противниках этой самой Империи мне известно наверняка меньше, чем главе ее разведки, а подробности технологий двадцать первого века на допросе при всем желании не разболтаешь. Личная же информация точно уж секрета не представляет, тем более что у майора на коленях лежала папка с отобранными у меня документами.
        Однако майор Фогель оказался крайне скупым на слова и эмоции человеком. Да и допрос оставлял впечатление вынужденной формальности. Имя, отчество, фамилия, место рождения, профессия… Стандартные вопросы, задаваемые сухим бюрократическим языком с проскальзывавшей иногда с трудом скрываемой неприязнью. Не забыл, видать, неприятный холодок приставленного к горлу ножа! Но истинная немецкая выдержка не позволяла личным чувствам майора повлиять на ход допроса. Он продолжал сухо и корректно спрашивать, как будто не замечая моих встречных, частенько ехидных вопросов, которыми я пытался пробить брешь в его самообладании, в надежде получить хоть какую-то информацию. Тщетно! Даже когда я впрямую отказался отвечать на вопрос о местоположении и содержании перенесенного со мной здания (и об этом узнали, гады! Точно, где-то у них сидит агентура!), Фогель никак не отреагировал, не только не применив физическое давление, но даже не угрожая мне неприятностями в случае упорства. Сложилось впечатление, что он не успел получить указания от начальства о границах давления на пленника и поэтому предпочитает не
усердствовать, удовлетворившись получением общей картины. Короче, где-то к середине допроса я окончательно понял, что настоящий разговор состоится не здесь и не сейчас. И не с майором.
        На самом деле, я был близок к полному отчаянию. Если бы в иллюминатор в полу можно было бы выпрыгнуть - сделал бы это не задумываясь о последствиях! Попасть в плен к нацистам - это же просто сценарий из еще детских кошмаров, мучивших по ночам после просмотра наиболее впечатляющих фильмов о войне! Но тогда, проснувшись утром и собираясь в школу, с облегчением говорил себе, что это только сны, а на самом деле фашистов давно уже уничтожили. Кто же знал, что в далеком уголке Галактики чудом сохранилась эта зараза! И что меня может ожидать теперь?

* * *
        Чтобы отвлечься от нехороших мыслей, я, перемещаясь по каморке, насколько позволяла длина цепи, стал рассматривать доступные для обзора через иллюминаторы элементы конструкции вражеского дирижабля, сопоставляя это с виденным с земли и в коридорчике, куда пару раз выглядывал, пока мне выносили горшок. В конце концов удалось составить довольно полное представление об этом творении сумрачного тевтонского гения. Фанаты стим-панка наверняка согласились бы отдать свою правую руку за удовольствие его созерцать! Так как воздушный корабль был паровым! Неизвестные немецкие инженеры (интересно все же узнать, кто и как попал сюда в сорок четвертом году) отказались от наполнения построенного по так называемой жесткой схеме баллона легкими газами - водородом и гелием, как завещал папа германского дирижаблестроения граф фон Цеппелин, и вернулись к малоэффективному, зато простому и надежному способу создания подъемной силы - с помощью градиента температур. Проще говоря - за счет нагрева воздуха в баллоне и соответственно уменьшения его плотности, как в первых монгольфьерах. Но в более плотной атмосфере планетки
это, видимо, давало больший эффект, да и низкая сила тяжести позволяла взять на борт громоздкую паровую машину.
        Однако пускать дым прямо внутрь баллона, уменьшая агрессивной сажей его ресурс, немцы не стали, пустив закрученный спиралью медный змеевик, смахивавший на деталь огромного самогонного аппарата, от котла через весь внутренний объем аж до самого верха, где отдавший тепло воздуху внутри дирижабля дым выходил наконец в атмосферу. Подозреваю, что чистка этой трубы являлась самым страшным дисциплинарным наказанием для провинившихся членов экипажа корабля.
        Одновременно паровая машина (а скорее всего - несколько, на что намекали размеры дирижабля) служила и двигателем, приводя в движение два огромных двухлопастных пропеллера, установленных на фермах из стальных труб по бокам аппарата. Вращались они медленно, но на моих глазах молодой и глупый еще, видимо, птеродактиль, подлетевший слишком близко к дирижаблю, получил лопастью винта по тупой башке, после чего камнем свалился вниз. Неустанно работая день и ночь, попыхивающая черным дымком двигательная установка сообщала дирижаблю поступательную скорость примерно в пятнадцать-двадцать километров в час. Скорость я определил, разумеется, на глаз, но не думаю, что слишком ошибся. Исходя из этого и учитывая ночные часы, в которые воздушный корабль иногда, освещая себе путь установленным на рубке мощным прожектором, тоже продолжал неспешное движение, можно предположить, что за прошедшие двое с половиной суток мы преодолели около тысячи километров. Путь лежал на местный запад, то есть в сторону захода светила, что соответствовало моим пока еще скудным знаниям о здешней географии - Имперская Метрополия
находилась на самом западном из трех имевшихся континентов. Однако расстояние до нее оставалось мне неизвестно. Хотя, учитывая, что русские в свое время добирались до немецкой колонии на своих двоих через джунгли, оно было невелико, и значит - вскоре наступит конец нашему путешествию. Только вряд ли это меня обрадует…
        Топливом для паровой машины служили, как выяснилось, не уголь и не жидкое топливо, а банальная древесина. То ли не было здесь нефти и угля, то ли ввиду доступности растительного топлива решили пойти по простому пути. Наверное, в экстренном случае экипаж дирижабля мог использовать и грубо нарубленные прямо в джунглях дрова, но штатно применялись заранее заготовленные брикеты из мелко наструганной и хорошо просушенной прессованной щепки. Заготавливались брикеты на специальных промежуточных базах обслуживания, расположенных, видимо, на маршрутах движения дирижаблей.
        Утром третьего дня полета мы как раз на такой и остановились. Еще когда воздушный корабль стал замедлять движение, я насторожился и с удвоенным вниманием стал обозревать окрестности, подозревая прибытие в Метрополию. Однако вскоре под снижающимся по спирали дирижаблем показался небольшой поселок, окруженный геометрически правильным прямоугольником высокого забора. Лишь спустившись еще, понял, что это не поселок, а, скорее, концлагерь. Через каждую сотню метров забора высилась сторожевая башня, а пространство внутри было четко разделено на сектора заграждениями из колючей проволоки. В одних секторах размещались жилые бараки из крепких массивных бревен, соединенные крытыми переходами, в других, защищенных от атаки сверху все той же проволокой, поддерживаемой разбросанными по территории сектора столбами, располагалось, собственно, производство топлива. Сверху легко было проследить все этапы процесса.
        В ближайшем к мощным воротам секторе притаскиваемые из близкого леса гигантские стволы срубленных деревьев распиливались огромной ленточной пилой на - кто бы сомневался! - паровом приводе. Полученные обрезки поступали в следующий сектор, где целая толпа одетых в грязные лохмотья людей ручными пилами и топорами делили их на еще более мелкие части. Судя по виду работников - они этим занимались явно не по своей воле. Далее, на следующем этапе, производилось окончательное измельчение сырья до состояния, видимо, мелкой щепки с помощью некоего механизма, похожего на мельницу. После чего полученный материал сушился на больших, подогреваемых снизу дымом от котлов паровых машин металлических пластинах. И наконец, смешанный с добывающейся тут же кипящей смолой, прессовался в брикеты посредством парового опять же пресса. В результате должен получаться компактный и эффективный энергоноситель. За неимением других…
        Дирижабль, ловко сманеврировав, зашел против ветра, направление которого указывалось, как и полагается любому уважающему себя аэродрому, развевающимся на высоком шесте матерчатым конусом, на ровную квадратную площадку размером раза в полтора больше длины воздушного судна. «Аэродром» занимал чуть ли не половину площади всего лагеря. Но причальной мачты, положенной дирижаблям, тут, к моему удивлению, не оказалось. Вскоре догадался почему - ведь здешние дирижабли, в связи с особенностями их использования, были приспособлены к автономной посадке в любом не подготовленном специально месте. И поэтому все посадочные приспособления таскали на себе.
        Я с интересом наблюдал, как, зависнув в двух десятках метров над землей, невидимый из моего окна пилот этой махины умело компенсировал снос от ветра работой двигателя, а также специальных горелок и клапанов, позволявших эффективно управлять дифферентом дирижабля. В передней и задней частях длинной, жестко прикрепленной к баллону гондолы с еле слышным скрипом открылись нижние люки, и на поверхность плюхнулись выброшенные из них стальные цепи с самыми натуральными якорями. А за ними по тонким веревкам десантировались несколько членов экипажа. Причальная команда, наверное. Споро подхватили все восемь якорей и зацепили их за не замеченные мной ранее металлические кольца, торчавшие на выровненной поверхности поля. Заработали скрытые в корпусе лебедки, и дирижабль медленно, немного подрагивая, «поехал» вниз, пока не утвердился на двухметровых «ногах», склепанных из стальных балок и торчащих по три штуки с каждой стороны гондолы. Такое устройство посадочной оснастки надежно гарантировало, видимо, невозможность опрокидывания аппарата даже при сильных ветрах, которых, впрочем, я пока не замечал - у
поверхности всегда стоял почти полный штиль.
        Из гондолы спустили жесткие трапы, и стоявшие в стороне наготове заключенные быстро, подгоняемые пинками охранников, организовали «живой» конвейер, передавая по цепочке мешки с брикетами топлива. Другие завели в специальное отверстие в гондоле толстую медную трубку и взялись за рукоятки ручного насоса, установленного на телеге с большим баком. Таким образом, скорее всего, пополнялись запасы воды для котла. Пользуясь случаем, я смог разглядеть заключенных и их охранников с минимального расстояния. Первые производили ужасное впечатление грязной оборванной одеждой, истощенным видом и полной безнадежностью во взгляде. Судя по всему, долго здесь не живут. Принадлежали пленники не к Древним, а к обычным людям, может, даже и из Коммуны. А вот вторые, к моему огромному удивлению, оказались «гномами» - настоящего названия этого северного племени я так и не узнал. В серой немецкой форме, ушитой по их росту. И хотя из оружия в их руках имелись только увесистые дубины с металлической оковкой, не было заметно, чтобы те вели себя как подневольные. Наоборот, на откормленных мордах охранников явно просвечивало
удовлетворение своим положением. Впрочем, чуть в отдалении имелось и несколько настоящих немцев с карабинами в руках.
        Загрузка расходными материалами заняла не более получаса, и дирижабль отчалил, продолжив путь на запад…
        Глава 17
        До цели мы добрались, как я и предполагал, к вечеру. Остроконечный нос дирижабля уже указывал на низко опустившееся солнце, когда до чертиков надоевший лес в нижнем иллюминаторе вдруг кончился. Кончился неестественно резко, ровной четкой границей отделенный от сменивших его зеленых и желтых прямоугольников и квадратов. Каковые являлись, несомненно, засеянными культурными сортами злаков полями, разделенными явно искусственно высаженными ровненькими лесополосами. Взглянув в боковое окно, обнаружил вблизи уходящей вдаль границы джунглей несколько маленьких поселений, расположенных через каждые два-три километра и сильно смахивающих на виденный утром концлагерь. Наверное, тоже специализируются на лесозаготовках?
        А над ними парил еще один дирижабль. Вернее, двигался вдоль границы леса, оставляя за собой расплывающуюся извилистую струйку черного дыма. Патрулирует, видимо, рубежи Метрополии, отгоняя слишком настырных ящеров. То, что это именно Метрополия, сомнений не вызывало. В боковой иллюминатор было видно достаточно, чтобы оценить размер очищенной от джунглей зоны, судя по всему, близкой по форме к кругу. Выходило не менее пятнадцати километров в диаметре. По местным меркам - огромная площадь! За те минут двадцать, которые занял путь к аэродрому, расположенному в самом сердце Метрополии, я успел достаточно подробно рассмотреть ее, так сказать, устройство.
        Близкие к лесу и относительно недавно расчищенные сектора занимали в основном возделанные поля и небольшие, обнесенные высоким забором поселения, скорее всего - лагеря для содержания пленных работников. Потом стали попадаться большие бревенчатые бараки, увенчанные несколькими кирпичными трубами, пышущими густым черным дымом. Похоже на промышленные предприятия, возможно химические, так как были удалены от жилых районов. Между всеми поселениями и заводиками тянулись хорошо различимые дороги с твердым покрытием. Может быть, даже асфальт или бетон. Дороги почему-то везде шли двумя параллельными линиями, на расстоянии полусотни метров друг от друга. Я некоторое время недоумевал, пока дирижабль не стал снижаться. Тогда стало ясно, что одна из параллельно идущих дорог - железная! Явно прорисовывались пара рельс и лежащие перпендикулярно шпалы. А вскоре показался и самый настоящий поезд, который бодро тащил за собой угловатый паровоз, словно сошедший с фотографий вековой давности. К нему прицепились десяток вагонов, причем, судя по наличию окон, только два из них были пассажирские. В остальных
перевозились какие-то грузы. Ну да, пассажиров к окраине едет маловато, жаль было бы только ради них поезд гонять. Однако сам факт наличия у немцев развитой и вполне функционирующей железнодорожной сети меня неприятно поразил. Только теперь я начал осознавать истинные масштабы технического и промышленного превосходства нацистского гнезда над остальными народами, населяющими эту планетку, - регулярное железнодорожное движение в отличие от дирижаблей ручной сборки означает присутствие полноценной индустрии. А также призрачность надежд жителей Коммуны и их союзников на успешное противостояние противнику. При таком преимуществе только недостаток людских ресурсов отделяет немцев от полного мирового господства. Но население благополучной Метрополии быстро увеличивается, в то время как остальные народы этого и так небольшого мира активно истребляются. И главное - звериная нацистская идеология прекрасно подошла к здешней ситуации, лишив население немецкой колонии сантиментов относительно соседей и дав мощное обоснование их истреблению. Просто потому, что они - недочеловеки!
        Тем временем мы явно приблизились к самому сердцу Метрополии - жилой зоне. Ее поперечник составлял на глаз около четырех километров, и она отделялась от остального пространства, подобно древним городам, высоким частоколом из огромных неошкуренных бревен и рвом, заполненным водой. Как последнее препятствие для набегающих из джунглей чудищ, надо полагать. Из широких ворот по опущенному классическому средневековому подъемному мосту, деловито попыхивая дымом, проследовал паровоз, тянущий за собой платформу с каким-то грузом. Просто сюрреалистическая картина! Я на мгновение остро пожалел, что у меня отобрали планшетник вместе с прочими вещами. Такое следовало запечатлеть на фото. А лучше - на видео! Однако в следующую секунду вспомнил о том, что меня вскоре ожидает, и осознал, что невозможность сделать фотографии является, видимо, самой незначительной проблемой моего ближайшего будущего.
        Дирижабль шел уже на совсем небольшой высоте - низ гондолы отделяло от поверхности всего метров сорок-пятьдесят и детали медленно проплывавших подо мной объектов были прекрасно различимы. Вот привратная башня, на плоской крыше которой установлено что-то типа зенитной пушки на поворотной турели. Судя по непривычно большому калибру заканчивающегося раструбом ствола, она предназначалась для стрельбы крупной шрапнелью по летающим ящерам. Разумно! Скорее всего, это самое эффективное решение при доступных противнику ресурсах. Вообще все виденные мной до сих пор сооружения Метрополии - дороги, заводы, поселения или вот проплывающие сейчас внизу жилые дома, выполненные из гладких досок или кирпича, носили несмываемый отпечаток немецкого порядка и педантичности. Также очень заметно было, что город строился не сам по себе, а по заранее разработанному плану - очень уж прямолинейную планировку он имел. Широкие дороги, дома, площади и скверы складывались при просмотре сверху в геометрически правильные фигуры. Деревянные большей частью жилые здания, в основном двух - и трехэтажные, с классическими черепичными
крышами и расписными стенами, производили впечатление скопированных с какой-то средневековой гравюры. Именно так, по замыслу проектировщиков города, должны выглядеть традиционные немецкие жилища. Разнообразие, видимо, не поощрялось.
        Еще ближе к центру (дирижабль обходил его чуть стороной, так что все было прекрасно видно) располагался административный комплекс, построенный из кирпича и даже, кажется, бетона, явно с замашкой на имперский стиль. Что-то типа этого, только побольше, рисовал заморозивший в себе талант великого архитектора ради еще более великой цели Гитлер на планах послевоенного строительства рейха. У нас, к счастью, эти планы так и остались на бумаге, вызывая насмешки своей нарочитой грандиозностью, а здесь, как видно, решили претворить их в жизнь.
        Производственных силенок, правда, пока у местного рейха маловато, поэтому для меня впечатления эти строения не произвели, выглядя, скорее, карикатурно. Но воображение родившихся уже здесь и никогда не видевших даже обычного земного провинциального городишка они наверняка должны были поражать.
        Впереди-слева показалось большое ровное поле, на котором уже примостились на ночной отдых три сигарообразных «близнеца» нашего воздушного судна, и дирижабль, медленно входя в последний разворот, пошел на посадку. А чуть дальше ограждения аэродрома высились две скалы, между которыми торчала, блестя свежей краской в лучах заходящего солнца, носовая часть большого корабля. Не воздушного, а вполне даже морского. Кроме носа, никаких других элементов конструкции судна в расщелине не наблюдалось. Ясно - это памятник первым колонистам, попавшим сюда более сотни лет назад. А остальной корабль, видимо, «съела» местная промышленность, использовав в качестве искусственного «месторождения» железа. Что наверняка было для нее немалым подспорьем. Вот же повезло гадам!
        Сразу после посадки меня, под усиленной охраной, вытащили по трапу наружу и повели куда-то прочь от дирижабля, вокруг которого уже сновал обслуживающий персонал, на этот раз состоявший исключительно из лиц «арийской национальности». Ни «диких», ни «гномов» среди них уже не наблюдалось. Метрополия, понятно… Быстро двигаться из-за сковывавших ноги цепей я не мог, поэтому успел в подробностях осмотреть дирижабль снаружи, а также наземное оборудование.
        Припасы к кораблю подвозились ручными тележками, которые загружались в сотне метров от посадочной площадки с подъезжавших по рельсам ручных же дрезин. На одну такую меня и усадили. Прямо на клепаный железный пол, усыпанный всяким мусором. Несколько минут езды, и мы прибыли на самую натуральную железнодорожную станцию. Тут как раз разгружался состав с топливом для дирижаблей.
        Меня провели подземным переходом на другую платформу, где под парами ожидал поезд из всего одного пассажирского вагона, сиротливо пристроившегося позади локомотива. «Тепло встречают, - пытался подбодрить я себя. - Личный поезд вон подогнали!» На этот раз поездка в вагоне антикварного вида заняла около десяти минут. Впрочем, попыхивающий густым дымом паровоз никуда не спешил, выдавая от силы километров двадцать в час. В окне вагона медленно вырастало массивное длиннющее здание с куполом, на котором развивался огромный флаг со свастикой. Чем-то оно мне казалось знакомым, особенно гигантский каменный орел, выбитый на фронтоне над главным входом… Я решил нарушить неукоснительно соблюдавшееся до того обеими сторонами молчание:
        - Что это за здание?
        Майор, не отходивший от драгоценного пленника ни на шаг и не проронивший с момента посадки ни единого слова, процедил сквозь зубы, даже не удостоив меня взгляда:
        - Имперская Канцелярия!

* * *
        Как ни странно, по прибытии меня провели не на допрос к местному фюреру, кто бы он ни был, и не в пыточную камеру, чего я более всего опасался, а во вполне нормальный, можно даже сказать, гостиничный номер. Только установленная на небольшом окне прочная решетка немного портила идиллию. Застеленная человеческой простыней (впервые за все время моего пребывания тут!) кровать, стул и стол, намертво, правда, вделанные в пол. Однако! Дверь в стене вела в душевую, там же наличествовал и унитаз. Охренеть! А главное - все освещалось электрическими лампами! Я уже начал было забывать о подобных благах цивилизации и по аналогии с поселениями Древних ожидал увидеть нечто похожее на их жилища, только немного посолиднее. А тут…
        - Отдыхайте! - по-прежнему не глядя на меня, приказал тоже зашедший в номер майор, пока его подручные освобождали мои конечности от цепей. - Идите в душ, скоро вам принесут ужин.
        И направился к двери. Лишь на пороге, не оборачиваясь, пробурчал:
        - Завтра вас примет Канцлер!
        Ну Канцлер так Канцлер… Какая разница! А майор, кажется, недоволен решением начальства! На его роже явственно читалось, что лично он предпочел бы пыточную… Интересно, почему Канцлер решил начать знакомство с пленником «по-хорошему»? Надеется на добровольное сотрудничество? Но я же, по их «понятиям», недочеловек! Или в таких случаях допускаются исключения?
        Когда я вышел из душа, на столе уже был сервирован ужин. Мясо, что-то типа пшеничной каши, хлеб и вино. Ножа, правда, не дали, но трехзубая вилка имелась. Причем как бы не серебряная! Насытившись, долго стоял у окна с бокалом вина в руке, рассматривая неплохо освещенный фонарями ночной город. Темное, с едва светящимся пятном естественного спутника (второй еще не взошел), небо изредка перечеркивали зигзаги прожекторных лучей. Неужели птеродактили и по ночам пошаливают? Странно…

* * *
        …Массивная деревянная дверь с начищенной медной ручкой с тихим щелчком захлопнулась сзади, и я в сопровождении двух конвоиров оказался в кабинете. Первое, что бросилось в глаза, - огромный парадный портрет Гитлера, занимавший почти всю стену напротив. Фюрер гордо позировал в серой шинели, в непременной повязке со свастикой повыше локтя и в форменной фуражке на фоне развевающегося нацистского флага. Пересекавшие картину и золоченую раму многочисленные трещинки и общая потертость свидетельствовали о том, что это, несомненно, оригинал родом из того еще рейха. Художник был явно мастером - фюрер выглядел очень натурально, почти живым. Особенно глаза… Невозможно было оторвать взгляд от них…
        - Я тоже нередко часами вглядываюсь в его глаза… Как будто задаешь волнующие тебя вопросы и иногда получаешь ответ. - Скрипучие звуки старческого голоса оторвали наконец мой взгляд от изображения на стене, и я обнаружил за столом под ним высокого пожилого человека практически в такой же форме и с точно такой же повязкой на рукаве, как и фигура на портрете. Да и взгляд у него по пронзительности ничуть не уступал гитлеровскому.
        - Картина, между прочим, принадлежит кисти Генриха Книра, одного из величайших художников Третьего рейха! Садитесь, Валерий! - Хозяин кабинета указал на одиноко стоящий в паре метров от стола стул с высокой спинкой. - Позвольте представиться - Канцлер Четвертого рейха Рудольф Рихтер.
        - Валерий Кожевников, - представился, в свою очередь, я и, углядев на столе кучку отобранных у меня предметов и документов, добавил: - Впрочем, вам это уже известно.
        После чего уселся на предложенный стул. Конвоиры встали рядом, но чуть сзади - если что, до стола точно допрыгнуть не дадут. Об этом даже и думать не стоит! А то кое-какие мысли, каюсь, возникли, когда понял, что в кабинет меня ввели, не сковав руки-ноги.
        - Имя известно, разумеется. Теперь хотелось бы узнать все остальное. Биография, образование, профессия, ну и обстоятельства вашего попадания сюда. И поподробней, чем на допросе у майора Фогеля!
        Что же, просят вежливо - отчего бы и не рассказать о себе? Откорректированную версию своей биографии, естественно. Зачем Канцлеру, к примеру знать, что я был военным летчиком? В паспорте у меня это все равно не отображено. Вообще была вначале идейка прикинуться полным лохом без образования и профессии, но в таком случае имелся ненулевой шанс, что такого бесполезного пленника просто, не откладывая, пустят в расход. А хотелось все же побарахтаться. Вдруг появятся какие-то шансы? Тем более что пока не бьют и не пытают. Поэтому, медленно и иногда спотыкаясь при построении сложных фраз - давно не практиковался в немецком, - стал излагать компромиссную версию своей биографии. Выходило, что я по образованию инженер-машиностроитель, опыта практической работы, ввиду тяжелой обстановки в России, не имел, работал на всяких подсобных работах. В армии служил только срочную в обычной пехоте.
        Канцлер слушал крайне внимательно, а описание проблем после развала СССР вызвало у него довольную ухмылку:
        - Если вас не затруднит, не могли бы вы описать вкратце историю Земли после сорок четвертого года? А то у нас имеются только отрывочные сведения, - вдруг прервал он меня. Вежливо, но таким тоном, что отказаться было никак не возможно.
        - Не затруднит, - охотно согласился я и в отместку за ухмылку начал с описания самоубийства Гитлера, денацификации Германии по окончании войны и Нюрнбергского процесса. А потом вообще ударил ниже пояса:
        - Репарации же пострадавшим в войне гражданам, в том числе евреям, платит уже третье поколение жителей Германии. Это гигантские суммы!
        Хозяин кабинета позеленел, кулаки его непроизвольно сжались. Я пару секунд даже надеялся, что его хватит кондратий от такого известия, но, к сожалению, старикан оказался еще крепок.
        - Продолжайте! - только и произнес он.
        Пришлось рассказывать дальше. Описав основные моменты новейшей истории, я наконец умолк. Неплохо было бы теперь промочить горло! Но Канцлеру было не до моих проблем. Он, приняв информацию к сведению, сразу же перешел к следующему вопросу:
        - Как вы попали сюда? Чтобы не вынуждать вас лгать, предупреждаю - нам известно, что вы перенеслись вместе с каким-то складом или что-то в этом роде!
        Ну это я уже знаю. И версия заготовлена - магазин одежды и продуктовый. Больше ничего! Как отыскать - без понятия. Кстати, последнее - истинная правда! Как-то я не предполагал удаляться так далеко, когда шел на разведку! Все это я вкратце уже излагал майору и тот не возражал. С Канцлером, однако, номер не прошел:
        - Вы хотите сказать, что вот это все, - он указал на груду вытащенных «из меня» ножей, - продается в продуктовом? Или, может быть, является предметом одежды? - в голосе хозяина кабинета явно прорезался сарказм.
        - Это… в… в магазине одежды есть небольшой отдел подарков, - не очень уверенно соврал я. Чертов фашист!
        Канцлер, не мигая, уставился на меня, и в первый раз стало по-настоящему страшно. Невольно пришлось отвести взгляд.
        - Валерий! - начал вдруг он проникновенным тоном. - Вы, видимо, удивлены нашим спокойным разговором и мягким отношением к вам. Ведь вас с детства пичкали книгами и фильмами с описанием всяких ужасов, якобы творимых национал-социалистами? Надеюсь, вы убедитесь сами, что все это ложь! Может быть, это займет некоторое время, но вы убедитесь!
        Он что, меня перевербовать хочет, гнида? Ага, щасс! Пожалуй, поиграли, и хватит!
        - Пока что я видел только концлагеря и слышал рассказы об истреблении целых поселков! - как можно более жестко выпалил я. Как в полынью прыгнул!
        - Вы еще почти ничего не видели! - спокойно возразил Канцлер. - Да, идет война, да, есть жертвы и пленные. Но не надо верить рассказам представителей деструктивных племен, единственной целью которых является помешать строительству нашего, арийского порядка! А вы ведь видели при подлете часть наших достижений!
        - Почему вы мне это говорите? - удивился я. - Ведь я, по вашей классификации, представитель низшей расы!
        - Вы ошибаетесь. Вы - ариец. По матери. Этого достаточно! Мы не погрязли в догмах и развиваем расовую теорию в соответствии с новыми фактами! Некоторые оценки изменились за семьдесят лет.
        Ну ни хрена себе! Я, оказывается, истинный ариец! Характер спокойный, нордический… Ага. От шока я не нашелся что ответить.
        - Валерий! Вам нужно поближе познакомиться с нашим обществом и хорошенько подумать. Вам организуют экскурсию по Метрополии, а через несколько дней мы опять встретимся и поговорим уже откровенно.
        Перед встречей я ожидал чего угодно, только не такого поворота! Поэтому, выходя из кабинета, так ничего и не произнес…
        Глава 18
        Прямой, хотя и длинноватый для истинного арийца нос майора Фогеля непременно попадал в кадр, как я ни пытался извернуться. Пришлось смириться с его присутствием на снимках. Черт, надо было сесть справа! А так сидящий рядом Фогель своим носом и козырьком фуражки перекрывал половину вида. Левая же сторона была заслонена могучей фигурой водителя этого тарантаса. Жаль, не знаю, как это слово перевести на немецкий, а то очень хотелось сбить спесь с хозяев. Как же, гостю для экскурсии выделили личный автомобиль самого Канцлера! Разве что «Фольксвагеном» обозвать, что для эксклюзивного представительского авто несомненно прозвучит оскорбительно, учитывая перевод этого названия. Нет, не стоит, Канцлер, может быть и оценил бы, а эти олухи явно не поймут…
        Во всей Метрополии автомобилей, как оказалось, насчитывалось целых три штуки. По одной на каждого еще живого Старика, как здесь называли последних представителей «перенесенцев» из сорок четвертого года. Автомобиль им полагался из-за плавности хода и возможности прибыть прямо туда, куда надо, а не куда доходят рельсы. Вот такой бонус для «ветеранов». Это чудо техники являлось местным хай-теком и двигалось при помощи двигателя внутреннего сгорания ручной сборки. Пока массово, как паровые машины, такие движки производить не получалось - слишком сложно. Поэтому делали только для спецприменения. Я уже хотел было спросить, чем же их заправляют, когда уловил характерный и очень знакомый запах. Конечно, спирт! Гонят из чего-то растительного. «Лошадей» пятнадцать-двадцать тяжело попыхивающий и постреливающий движок, пожалуй, выдавал. Впрочем, тут этого было вполне достаточно. Низкая сила тяжести позволяла и с такой мощностью довольно неуклюжему и склепанному из тяжелых стальных листов «броневику» кататься с парадной скоростью километров тридцать в час по ровненьким дорогам с бетонным покрытием и легко
преодолевать подъемы. Колеса были «обуты» в настоящие резиновые шины - особую гордость Фогеля, которую он, конечно же, не стал скрывать: именно подчиненная майору служба сумела разыскать в джунглях заросли гевеи, из сока которой добывали необходимый для производства резины каучук. С чем его и поздравляю…
        По дороге автомобиль двигался очень плавно, а для бездорожья, как я понял, и не предназначался. В полях работали немногочисленные паровые тракторы, ну а в джунгли с техникой особо не сунешься. Тем более с колесной. Но и дорог, по которым, кроме нас, сновали еще в основном только толпы велосипедистов (они тут что, все за здоровый образ жизни?!!) для экскурсии по основным достопримечательностям Метрополии вполне хватало. Самые интересные места фотографировал на возвращенный мне планшетник. После того как я продемонстрировал его работу, выдав за продвинутый фотоаппарат, и местные специалисты осознали свою полную некомпетентность в обращении с этим предметом (интерфейс был на английском, которого те, естественно, не знали), мне отдали прибор без проблем. И даже позволили подзарядить от розетки электрической сети, имевшейся в некоторых помещениях Имперской Канцелярии. Благо вольтаж в ней подходил для моего зарядного устройства. Так что теперь я щелкал направо и налево, на всякий случай. Мало ли…
        Поначалу очень заинтересовали как раз окружавшие машину велосипедисты, а особенно - велосипедистки. Так как с присущим немецкому народу бесстыдством те восседали на велосипедных седлах в коротких юбчонках, к тому же развеваемых встречным ветром. Через некоторое время и пару десятков кадров, отнесенных бы, наверное, на Земле к разряду легкой эротики, смог обратить внимание и на конструкцию собственно велосипедов. Довольно грубую, на наш избалованный взгляд. До стремительных форм современных спортивных моделей местным образцам было далековато. Зато массивные детали оставляли впечатление надежности, а потертый вид большинства велосипедов свидетельствовал о долгом сроке службы. Как бы не в несколько поколений…
        Спросил ставшего сегодня более разговорчивым (видимо, по приказу Канцлера) майора и узнал, что действительно полная велосипедизация населения Метрополии завершилась недавно, и еще ездят много образцов выпуска тридцати-сорокалетней давности, правда с новыми - резиновыми - шинами. Да, велосипед действительно, пожалуй, самое удачное решение проблемы массового транспорта в данных условиях, успешно дополняющее сеть поездов.
        Пока мы медленно проезжали по административному центру города и Фогель вяло рассказывал о местных достопримечательностях, я обратил внимание на лица прохожих и велосипедистов. Нормальные, открытые лица. Многие имеют вполне довольное и даже счастливое выражение лица, много смеются, вежливо здороваются друг с другом. Никаких следов тайных страхов, опасения попасть на заметку гестапо (или как тут называется его аналог). Похоже, они искренне считают, что живут в близком к идеально устроенному обществе. А как же массовые уничтожения представителей других племен, огромное количество вкалывающих в нечеловеческих условиях рабов? Не может быть, что об этом не знают. Значит - принимают это как должное. Что, учитывая наверняка превосходно поставленную пропаганду, не так уж и удивительно…

* * *
        Осмотрев административный центр из кирпича и бетона, набивший оскомину обязательным орлом, держащим в лапах свастику над главным входом каждого здания, мы направились через чистенькие и опрятные жилые кварталы к главному железнодорожному депо. Оно впечатляло! Около десятка путей, снующие строго по делу многочисленные рабочие, споро соединяющие-разъединяющие паровозы с вагонами, загружающие топливные брикеты и разгружающие с помощью различной механизации прибывающие товары - все то же топливо, зерно и мясо с удаленных от центральной зоны ферм. Отдельной пассажирской платформы не имелось, и немногочисленные в полуденное время люди садились в прицепленные к грузовым составам вагоны.
        От вокзала, по словам майора, отходило в разные стороны пять веток железной дороги, обеспечивавшие транспортную связь как с любым уголком внутри расчищенного радиуса Метрополии, так и с тремя отдельными крупными поселениями, расположенными на удалении нескольких десятков километров. Туда ходили поезда с прицепленной вооруженной и крытой стальными листами с бойницами платформой для защиты от нападения лесной живности. Впрочем, отряды Патрульной Службы регулярно «чистили» окрестности железной дороги, уничтожая гнезда ящеров и другой гадости.
        Сейчас, как сказал мой сопровождающий, тянут третью, стокилометровую линию к самому дальнему поселку, населенному преимущественно потомками голландских крестьян, обнаруженных еще первыми немецкими колонистами и окончательно влившимися в состав Империи уже при нацистах. Таким образом, скоро все основные населенные пункты будут связаны с Метрополией железной дорогой. Правда, остается еще десяток быстрорастущих поселков, основанных возле месторождений различного сырья или в качестве удаленных военных баз, но туда еще долго можно будет попасть только по воздуху.
        Далее мы направились к одной из электростанций, питающих током многочисленных потребителей через аккуратно развешанные на столбах вдоль дорог провода высоковольтных линий. Это были и промышленные предприятия, и военные объекты, и даже жилые дома. Фогель с гордостью объявил, что все здания в центральном районе Метрополии электрифицированы. Из электроприборов массово пока доступны населению только лампочки, но работа над внедрением в производство бытовых пылесосов, радиоприемников и стиральных машин ведется. Ток вырабатывался на паровых генераторах достаточно впечатляющего размера. Огромные чугунные котлы, оглушительно свистящие вырывающимся из предохранительных клапанов перегретым паром, предполагали наличие серьезного литейного производства.
        Туда мы и поехали после посещения электростанции. Да, солидно! Поинтересовался, откуда берут сырье. Главный инженер предприятия, вызванный для сопровождения высокого гостя, сообщил, что вначале, как я и предполагал, переплавляли детали корабля, но уже лет двадцать как перешли полностью на местное сырье. Открыто около десятка месторождений железной руды, однако единственное достойное внимания находится на Северном континенте и разрабатывалось еще местными пещерными людьми (теми самыми «гномами», насколько я понял). Конечно, промышленная добыча началась только после прибытия нацистов, когда те окрепли настолько, что смогли прибрать к рукам северных соседей. Чтобы сократить расходы на доставку (которая, разумеется, возможна только с помощью дирижаблей), там были построены гигантский для здешних масштабов сталеплавильный завод и военная база для его охраны. Она же обеспечивала добычу руды и топлива для ее переплавки. Благо и обе эти вещи, и рабочая сила для их добычи имелись на месте. Получаемые в огромных домнах «гномьего» предприятия чугунные чушки перевозились по воздуху в Метрополию, и из них уже
отливались корпуса котлов или после удаления лишнего углерода выплавлялись стальные заготовки для обрабатывающей промышленности. Объем прибывающего с севера чугуна составлял около тысячи тонн в год. По земным меркам - смешно, но здесь пока хватало. Ведь в переводе на количество, скажем, изготовленных из этого металла паровозов - это штук сто. Внушает!
        А медь добывалась прямо тут, совсем рядом с Метрополией. Туда даже железнодорожная ветка доходила. И многие предметы и детали изготовлялись из нее. Втрое меньшая сила тяжести позволяла использовать тяжелую и непрочную, но более простую в обработке медь там, где на Земле это было неэффективно. В этом я убедился, посетив остальные предприятия, изготовлявшие уже конечную продукцию: паровые машины, станки, оружие, сельскохозяйственные механизмы и, наконец, вершину и символ местной науки и техники - дирижабли. Последнее предприятие, ввиду немаленьких размеров своей продукции, размещалось большей частью под открытым небом. Огромные стапеля, похожие на скелет гигантского кита, при приближении производили сильное впечатление и даже вызвали было у меня гордость за такое достижение оторванной от цивилизации группы людей, пока через секунду не вспомнил о предназначении продукции этого завода. Для тысяч людей появление в небе данного чуда техники являлось последним, что они видели в своей жизни.
        Завод имел всего две производственные площадки. На одной происходила базовая сборка дирижабля, а на второй - доработка и дооснащение под конкретное предназначение: патрульную версию или грузовую. Та же площадка служила для капитального ремонта воздушных судов в случае их серьезного повреждения или если требовалась замена машин. Текущий же ремонт осуществлялся прямо на аэродроме. Я поинтересовался, сколько машин в год выпускает завод. Оказалось, три новых и столько же отремонтированных. Такого темпа производства удалось достичь только в последние годы. При этом примерно один дирижабль из первых самых старых выпусков списывается в утиль. То есть ВВС Империи увеличиваются ежегодно в среднем на две машины. А всего сейчас в их составе четырнадцать патрульных и шестнадцать грузовых кораблей.
        Я, честно говоря, был поражен не услышанными цифрами - примерно такие, исходя из увиденного ранее и предполагал, а абсолютной откровенностью всех встреченных ответственных работников. Как будто понятия «секретность» здесь не существовало. Похоже, Канцлер дал указание показать и рассказать мне все без утайки. Уверен, что отсюда мне не вырваться? Или что я приму идеалы нацизма всей душой после увиденного? Странно все это…
        Кое-что я начал понимать после посещения последнего пункта программы - местной Академии. Это было исследовательское и учебное заведение в одном флаконе, оно готовило кадры по всем без исключения специальностям, требовавшим более чем месяца для обучения. Здесь же и конструировалась вся новая техника, ученые и инженеры Академии также присматривали за промышленными предприятиями, решая их технологические проблемы. Короче, почти как у «больших». Только поскромнее объемом - всего-то три с небольшим сотни человек, включая студентов. Почти вся интеллектуальная элита здешнего рейха. Даже небольшое - человек на тридцать, гуманитарное отделение имелось. Историки типа…
        Фундаментальной наукой здесь почти не занимались, то ли по наследству к критическому отношению Гитлера к «еврейской» физике, то ли просто по недостатку специалистов, а основной упор делался на прикладные исследования. Президент Академии Курт Хоффнер, к которому меня привел майор, после приветствий сразу стал настойчиво интересоваться, не прибыли ли вместе со мной книги или другие материалы научно-технического характера. И я сразу вспомнил два стеллажа в магазине хозтоваров с какими-то книжками и кучей дисков ДВД с образовательно-обучающими программами и справочниками по всякой фигне. То есть для меня фигне, а для выжидательно рассматривающего меня Курта, вполне возможно, кладезем бесценной информации. Я-то даже впопыхах почти не обратил на стеллажи никакого внимания, а это, возможно, мой главный козырь - с компьютерными программами они-то обращаться не умеют, значит - без меня не обойдутся… СТОП!!! О чем это я? Неужели уже внутренне согласился сотрудничать с этими?..
        - Извините, господин Хоффнер, не припомню, было ли там что-то подобное. - Я через силу заставил себя изобразить улыбку.
        Уже стемнело, когда, полный впечатлений, я вернулся в свой номер-камеру…
        Глава 19
        Снова в нижнем иллюминаторе проплывают бесконечные лесные пейзажи, набившие уже оскомину своей однообразностью за двое суток полета. Опять я сижу все в той же кабине все того же патрульного дирижабля «Орел». Только на этот раз не прикованный цепью к шпангоуту и на полу, вместо тоненькой грязной циновки - собственный спальный мешок с заботливо подстеленным под него хозяевами воздушного корабля толстым одеялом. Майор Фогель подсуетился! Он тоже тут как тут, просто неразлучный друг, блин!
        Отдельная каюта на борту воздушного корабля имеется только у меня, майора и капитана этой посудины. Остальные ютятся в двух кубриках: поменьше - для экипажа дирижабля и побольше - для головорезов Фогеля, размещающихся там вместе со всей своей амуницией. Чтобы сразу в бой, значит, если труба позовет… Изредка случающихся на борту патрульной машины пленных (не настолько ценных, как я, разумеется) складируют штабелями в грузовом отсеке - другого места нет. Лучше всего из экипажа, не считая офицеров - сменных пилотов, штурманов и бортинженера, устроены два радиста - спят по очереди в крохотной радиорубке прямо на крышках массивных ящиков с запасными лампами и прочими радиодеталями, расстелив поверх спальник. Несколько хуже повару - пахать, чтобы накормить такую ораву, приходится целый день. Правда, ему помогают сменившиеся с поста стрелки - на дирижабле имеется четыре поворотные огневые точки, торчащие со всех сторон гофрированной гондолы. Сидящие в них бойцы могут вести огонь из шрапнельной пушки с ручным заряжанием или при необходимости просто из карабина. Производство пулеметов в рейхе так и не
наладили, а имевшиеся уже пришли в негодность. Впрочем, шрапнель против летающих ящеров, по отзыву одного немолодого стрелка, с которым довелось перекинуться парой слов за обедом, гораздо эффективнее пулемета. Если умеешь целиться, естественно.
        Следующей по внутриэкипажной табели о рангах следовала категория бортмехаников, которым приходилось постоянно лазить во все уголки дирижабля и даже по его внешней поверхности, ремонтируя регулярно приходящее в неисправность оборудование и латая нередко рвущуюся, хоть и двухслойную - для лучшей термоизоляции, оболочку баллона. И, наконец, самой тяжелой являлась жизнь обитателей машинного отсека, а попросту - кочегаров, по двенадцать часов в день набивающих топливом ненасытную топку парового котла, стравливающего в ответ через клапана горячий пар.
        Так что у меня жилищные условия во время полета еще были на высоте. Все-таки не прогулочная машина, а боевой корабль. Внутренности которого, пользуясь почти полной свободой передвижения (только один из «орлов» майора постоянно маячил у меня за спиной, куда бы я ни направился), изучил уже во всех деталях, безвозбранно гуляя по его помещениям во время бесконечного перелета. Вроде бы борясь со скукой. По крайней мере, я усиленно старался произвести именно такое впечатление. За бортом особо рассматривать нечего, а Фогель от бесед просто так, не по делу, категорически уклонялся, всячески демонстрируя, что общается со мной исключительно ввиду приказа сверху. Так что видимость скуки даже и не пришлось практически создавать. Я шлялся по кораблю, приставал к членам экипажа с дурацкими вопросами, получал не менее дурацкие ответы, с нарочитой медлительностью осматривал пышущий жаром машинный отсек, с тайным удовлетворением слушая доносившийся сзади ругательный шепоток вынужденного торчать рядом со мной охранника, а сам в то же время напряженно размышлял о своих последующих действиях. Шли уже третьи сутки,
как мы покинули Метрополию, и время действовать неумолимо приближалось. А я еще даже и близко не знал как. Хорошо хоть, что сомнения в необходимости действовать полностью отпали…
        …А ведь Канцлер во время нашей второй встречи был чертовски любезен. И чертовски убедителен! Природный психолог, хоть и изучал, как утверждает, только экономику. Сразу после до предела насыщенного экскурсией по Метрополии дня меня, утомленного и полного впечатлений, привезли снова в Имперскую Канцелярию, где господин Канцлер заботливо усадил в мягкое удобное кресло, лично всунул в руку кружку с горячим вином и долго и красочно повествовал о трудностях и лишениях, которые пришлось преодолеть колонии, чтобы добиться нынешнего уровня жизни. И что на пути к подлинному процветанию и стабильности осталось еще множество нерешенных проблем. В решении которых я, как цивилизованный человек и наследственный ариец, просто обязан помочь. И, конечно, Империя не останется в долгу, приняв меня в свое лоно, как родного сына…
        …Расслабленные усталостью, алкоголем и запудренные речами хитроумного хозяина кабинета, как тот наверняка и рассчитывал, мои несчастные мозги невольно открылись для отступнических мыслей. И действительно, это же не моя земля. Я тут чужой! Почему я должен вставать на сторону каких-то малознакомых дикарей? Тут, в Империи, на самом деле цивилизация, прогресс и хоть сколько-то достойные человека двадцать первого века условия существования. A дикари все равно обречены. Им не выстоять против такой мощи! Мое вмешательство ровным счетом ничего не изменит! И, в конце концов, мне же никто не предлагает лично участвовать в их истреблении! Мое дело - привезя все прибывшие со мной материалы, заняться внедрением новых технологий в Академии. Достойное место для меня там обеспечено, ее президент на встрече достаточно прозрачно на это намекал…
        Правильнее всего в тот момент было встать и стукнуть кружкой Канцлера по голове, позволив стоящим сзади охранникам поставить точку в этом фарсе. Но душевных сил на такой шаг не хватило. Тяжело самому себе подписать смертный приговор. И я согласился со всеми предложениями Канцлера, успокаивая себя тем, что на свежую голову найду выход, время еще есть. И вот ищу его до сих пор…
        На самом деле, пока составлялся план экспедиции, мне все время приходили в голову подленькие капитулянтские мыслишки плюнуть на все и жить в свое удовольствие, сколько бы там ни осталось. Учитывая неплохие условия в Метрополии, очень может быть, что осталось немало. Вон Канцлер аж до девяноста дотянул. Окончательно избавил меня от этого пораженческого настроения, вернув к реальному восприятию вещей, следующий случай…

* * *
        …Так как точного местоположения неразумно оставленного без присмотра склада я не знал, то просто, ничего не скрывая, поведал историю первых часов своей «экскурсии». Она и так звучала достаточно фантастично, чтобы еще и привирать. Втайне надеялся, что найти склад в бесконечных джунглях мы не сможем. По крайней мере, я задумывался над этой задачей еще в Храме и пришел к выводу - это малореально. Недостаточно ориентиров я запомнил.
        Однако сейчас выяснилось несколько круто меняющих дело моментов. Не говоря уже о возможности поиска с помощью дирижабля (хотя у меня и имелись сомнения о том, смогу ли опознать место, где скрывается почти затопленный склад, при взгляде сверху), оказалось, что место Сброса (как здесь называют этот регулярный неведомый процесс, благодаря которому «мы все здесь собрались») всегда располагается возле северного магнитного полюса планетки. Вернее, это полюс перемещается в место будущего Сброса за несколько дней до того. И хотя невозможность точно установить его положение приводила к разбросу в несколько десятков километров, этот факт тем не менее резко сужал зону поиска. А когда я упомянул об истории с гигантским попугаем, Фогель с цветущей на губах улыбкой выложил на стол карту с обозначенным на ней местоположением того самого поселка. На мой недоуменный вопрос - откуда, похвалился хорошо налаженной агентурной работой, не уточняя деталей. Но это было и ни к чему - у меня вдруг встали на места все кусочки пазла и разрешились терзавшие последние дни смутные подозрения. Теперь я знал, кто был агентом
майора. Больше некому! Теперь только осталось узнать - это просто часть «гномов» такие уроды или нельзя доверять никому из их племени?
        Как бы то ни было, проблема нахождения склада крайне упростилась. Торжествующий Фогель провел карандашом на карте линию, соединяющую поселок и центр околополюсной «зоны поиска», располагавшийся от селения на расстоянии около сорока километров. Очевидно, что искомое место находится в достаточно узком секторе, градусов по десять в стороны от этой линии. Окончательно меня майор добил, очертив две перпендикулярные линии - на расстоянии десяти и двадцати километров от поселка. Во столько он оценил в соответствии с моим рассказом дистанцию, преодоленную попугаем. Получалась совсем маленькая область поиска. И хотя карта того района была очень плохо детализирована и русла рек лишь приблизительно соответствовали реальным, найти склад теперь представлялось достаточно простым делом. Даже без моей помощи - на пару недель поисков максимум. А нечего было так бездумно болтать!
        Уже находясь возле дирижабля, непосредственно перед вылетом, мое внимание привлекла суета у гондолы, возле настежь раскрытых нижних створок одного из отсеков, подозрительно кое-что напоминавших. Подойдя ближе, убедился, что таки оно и есть - это створки бомбоотсека. А вот и сами бомбы, подвезенные под брюхо воздушного чудища на специальных тележках. Подвеской их на массивные бомбодержатели сейчас и занималась команда оружейников под наблюдением командира дирижабля. Но Фогель тоже почему-то присутствовал, как будто у него других дел нет. К нему я и подошел, поинтересовавшись:
        - А бомбы нам зачем? Не лучше оставить место для вещей со склада? Так мы сможем увезти слишком мало.
        - Не волнуйся, мы избавимся от этого груза до прибытия на место. Я решил, что поиск надо начинать от еврейского поселения, так вот, чтобы два раза не летать, заодно сбросим на него бомбы!
        - 3-зачем?!! - опешил я.
        Майор посмотрел на меня непонимающим взглядом:
        - Как зачем? Мы всегда уничтожаем любое поселение этих мерзких евреев!
        Перед моими глазами пронеслись картинки недолгого пребывания в гостях у Ихизкэля и его людей. И Анаэль! Я живо представил себе вид разрушенного взрывами, пылающего поселка. Все они погибнут под этими бомбами! Вот они пока мирно лежат перед моими глазами: серые хвостатые сигары с красными носиками только что вкрученных детонаторов. А две почему-то выкрашены в оранжевый и лежат немного в сторонке, под присмотром сразу нескольких техников.
        - А почему эти оранжевые? - спросил я, думая о другом.
        - О, а это наши новые, химические! - оживился Фогель. Обо всем, связанном с войной и оружием, он говорил очень охотно, демонстрируя глубокие знания предмета. - Снаряжены зарином. Только недавно его смогли получить в лабораториях Академии. Раньше проводились опыты по использованию иприта, но он жидкий, и так как атмосферное давление тут выше, чем на вашей Земле, то он очень плохо испаряется. Эффективно использовать его так и не получилось. А зарин - совсем другое дело! Для плотно заросших джунглей и небольших ущелий с пещерами - самое то! Мы их сбросим напоследок, для гарантии…
        И в этот момент, глядя в горящие нездоровым огоньком глаза майора, окончательно понял - не знаю как, но я должен это остановить…
        Глава 20
        К концу вторых суток полета я разыскал Фогеля. Майор прохлаждался в своей каюте, меланхолично наблюдая в нижний иллюминатор за уходящими под днище дирижабля холмами, покрытыми густым, красноватым в последних лучах солнца лесом. На коленях у него лежала какая-то раскрытая посредине книжка, а в руке пристроился стакан с чем-то явно алкогольным. Джентльмен на отдыхе, короче. Завидев меня, майор молча кивнул, но выпить не предложил. Впрочем, я пришел не за этим.
        - К утру должны добраться до поселения?
        - Угу-мнм, - неопределенно ответил Фогель, отхлебывая из стакана.
        - Я тут подумал на досуге, - ровно, стараясь не выдать волнения, приступил к главному. - Не стоит все же сразу бомбить поселок. Нужно сохранить резервный вариант…
        - Какой еще вариант? - недовольно пробурчал немец.
        - На случай, если не удастся обнаружить склад с воздуха. Тогда можно вернуться к поселению, высадить штурмовую группу и взять пленных. Возможно, они уже нашли. Или могут заставить своего попугая вернуться на то самое место. Может быть, он там постоянно пасется!
        - Бомбы мы что - зря взяли? - покачал головой майор. - Найдем мы твой склад, куда он теперь денется!
        - Как знаете, это вам в случае чего Канцлеру докладывать! Я бы подстраховался, - парировал я. - А если сразу найдем, то, пока будем возиться с упаковкой добычи, дирижабль три раза успеет смотаться к поселению и разгрузиться. Час полета всего!
        - Есть в твоих словах резон, - после минутного раздумья сообщил Фогель. - Так и сделаем!
        Выйдя в коридор, я украдкой вытер пот со лба. Кажется, отвести немедленную опасность от поселка удалось. Но вот дальше-то что делать?

* * *
        Как и договаривались, бомбить с ходу майор не стал. Утром, вскоре после восхода местного светила, которое родившееся уже здесь поколение немцев ничтоже сумняшеся называло Солнцем, вышли в предполагаемую точку. Мы с Фогелем набились в тесную, но состоявшую почти из сплошных окон кабинку штурмана, чуть не задавив последнего. Тот, орудуя линейкой, провел линии от обозначенных гномским шпионом ориентиров и ткнул пальцем в окно. Я прижал к глазам возвращенный мне вместе с большей частью вещей бинокль. Майор поднял свой, старый и потертый, доставшийся, как тот неоднократно бахвалился, от героического деда, офицера-эсэсовца, благополучно порванного на британский флаг каким-то ящером вскоре после Сброса. Я этому отважному динозавру на грудь орден Красного Знамени повесил бы. Посмертно.
        В окулярах, как ни всматривался, ничего, кроме зелено-коричневого месива, различить не мог. Даже контуров того самого ущелья. А вот тренированный глаз начальника разведслужбы сразу же вычленил искусственные элементы в хаосе джунглей. Пользуясь его подсказками, и я смог разглядеть вытянутый желоб ущелья и проглядывающие сквозь плотную завесу растительности кусочки домов. Да, теперь уже был уверен - это оно. Сжал рукой в кармане мультитул с заранее выпущенным лезвием - инструмент мне в отличие от боевых ножей, вернули. Но и этим можно успеть зарезать майора, если он вдруг передумает. Многого это не изменит, но, по крайней мере, совесть моя будет чиста.
        Фогель не передумал. Вдоволь наглядевшись на поселение, он опустил бинокль и приказал штурману взять курс на предполагаемое местоположение склада. Через пару минут дирижабль начал медленно разворачиваться влево. Я живо представил себе, как там, на поверхности, облегченно вздохнули часовые на замаскированных постах и передали радостную весть набившимся в тесные помещения пещеры напуганным жителям деревни. Среди них где-то и прекрасная Анаэль…
        Что же делать? Время идет, лететь тут всего ничего. Если бы вместе с остальными вещами мне вернули лежавшие в рюкзаке так и не пригодившиеся тротиловые шашки с детонаторами, просто рванул бы весь дирижабль. Вместе с собой. Но шашки и детонаторы забрали в Академию для изучения, да и не дал бы мне их никто в руки. Не доверяют еще настолько. И правильно делают, между прочим.
        Впереди по курсу показалась крупная река, а сквозь левый иллюминатор штурманской кабинки я разглядел, в полукилометре ниже по течению, небольшой водопад. И как-то сразу, почти не приглядываясь, понял - ОН! Тот самый! В панике взглянул на майора с штурманом. Но они пока смотрели в другую сторону. Чуть успокоившись, осознал, что отсюда опознать водопад мог только тот, кто знал заранее, что ожидать. Слишком угол обзора был неудачный. Или, скорее, как раз удачный.
        - Кажется, это та самая река, - вдруг произнес штурман, и я понял - времени больше терять нельзя. Сейчас или никогда. И наконец окончательно решил, как…
        - Да, похоже, - поддержал немца уверенным тоном. И добавил: - Кажется, если я не ошибаюсь, искомое место в паре километров выше по течению.
        Фогель кивнул, и пилот, сидящий в соседней кабине, почти полностью прозрачной, кроме широких медных полос рамы остекления, бодро крутанул штурвал вправо. Воздушный корабль стал разворачиваться в противоположную от склада сторону, а я, пользуясь выигранным временем, начал действовать.
        - Я в туалет отойду, пока время есть, - известил ничего не подозревающего майора и вынырнул из тесной штурманской кабинки. Ко мне сразу же пристроился ожидавший в коридоре охранник. Ничего, я уже все продумал!
        Забежал для виду в туалет, потом направился к своей каюте как бы за забытой вещью. Штурмовик, не выказывая никакого подозрения, покорно плелся позади. И, как всегда, остался в коридоре, не последовав за мной в тесноту каюты. А надо, чтобы последовал! Сделал вид, что достаю забытую вещь из рюкзака и внезапно удивленно вскрикнул, указывая пальцем в нижний иллюминатор:
        - Да вот же этот склад наконец-то!
        Человеческая природа везде одинакова, и охранник непроизвольно просунул голову в открытую дверь каютки, чтобы взглянуть на долгожданную находку. Этот рефлекс стоил ему жизни. Находясь к нему вполоборота, я остро отточенным (все два дня этим только в каюте и занимался) лезвием зажатого в левой руке мультитула полоснул по открытому горлу, одновременно сильно ударив правой по затылку. После чего навалился сзади, прижав мордой к иллюминатору. Только сейчас я окончательно удостоверился, что сильнее большинства местных, - они уже успели «акклиматизироваться», привыкнув к низкой тяжести. При примерно одинаковом росте у меня был больше объем мышц.
        Клиент пару раз дернулся, что-то прохрипел и затих, а проплывающие внизу джунгли приобрели романтический розовый оттенок благодаря растекшейся по стеклу тонким слоем крови. Впрочем, она быстро загустела и почернела, став непрозрачной. Я встал с поверженного противника. Вроде бы получилось чисто, без шухера. Все-таки хоть что-то полезное я принес с зоны - умение работать заточкой. Однако мои «учителя» наверняка сделали бы все гораздо чище. Ничего, расследования тут точно не будет, независимо от успеха или неуспеха моих последующих действий.
        Подхватив свой рюкзак, снятый с трупа карабин с запасными обоймами и кинжал в ножнах, висевший у штурмовика на поясе, выглянул в коридор. Как и рассчитывал - никого, все на боевых постах. Теперь бегом в направлении центральной части гондолы, где располагаются грузовые отсеки…

* * *
        Коридор был длиной с пару железнодорожных вагонов и покрыт рифлеными стальными пластинами, так что мои торопливые шаги, казалось, отстукивали, подобно отбойным молоткам. Только бы никто не выглянул из расположенных вдоль стен на строго одинаковых расстояниях запертых овальных дверей! Высшие силы, видимо, благоволили мне сегодня, и до тамбура, ведущего в грузовые отсеки, я добрался беспрепятственно. Уже хотел было нырнуть в переход, когда заметил на стене противопожарный щит. Вполне стандартный - ведро, багор и топор. Вот последний-то мне и нужен! Сорвал его с креплений, оказавшихся неожиданно крепкими, не рассчитал усилие и с ходу задел топорищем за висевшее рядом ведро. Которое не замедлило с радостным грохотом покатиться по полу.
        Тут же со скрипом растворилась ближайшая дверь, и в проем высунулась любопытствующая рожа в штатной пилотке Патрульной Службы. По которой оная рожа, ошеломленно уставившаяся на неожиданно оказавшегося в коридоре чувака с топором, этим самым топором и получила - карабин снимать с плеча уже было некогда. Я ударом ноги втолкнул внутрь каюты все еще стоящий труп с залитым бьющей из проломленного черепа кровью лицом и вломился следом, держа наготове уже прекрасно оправдавший себя в качестве оружия пожарный топор. Но в малюсеньком помещении больше никого не было. Облегченно вздохнув, выбрался наружу и плотно прикрыл дверь. Этот тип был из бортмехаников, а каютка служила в качестве мини-мастерской, содержавшей из оборудования слесарный уголок, маленький сверлильный станочек и паяльную лампу. Так что быстро хватиться его не должны.
        С этой мыслью я проскользнул наконец в тамбур и тихо прокрался по почти пустому и, слава богу, безлюдному грузовому отсеку к расположенному в центре пола небольшому круглому люку. В отличие от внутренних дверей он был помассивнее и запирался герметично с помощью специального механизма. Колесико которого я сейчас с силой и крутил. Хорошо что заранее исследовал все помещения дирижабля! Хрен бы я сейчас сразу этот лючок нашел! После щелчка, свидетельствовавшего об окончании открытия замка, поднял и поставил слегка поскрипывавший люк вертикально. Спустил в образовавшийся проем ноги, нащупав ведущую вниз лесенку из склепанных железных полос. И в этот момент в тамбуре раздался шум. Я рефлекторно стянул с плеча карабин, и это меня и спасло. Из тамбура выскочил взъерошенный штурмовик и сразу получил пулю в грудь. Сунувшийся было следом, видя такой недружественный прием, нырнул обратно. А я, не теряя времени, ухнул в люк, захлопнув за собой его крышку. Быстро они обнаружили недостачу!
        Я рассчитывал на больший запас времени. Лихорадочно стал закручивать колесико замка. Наконец, через целую вечность, раздался щелчок стопора. Вырвал из ножен кинжал и заклинил им замок. Теперь с той стороны фиг откроют! Жалко трофейный ножик, конечно, но сейчас ставки совсем другие. Теперь к делу! Пробравшись, не без лишних приключений, в заветный люк, я оказался в самом малопосещаемом помещении дирижабля - бомбоотсеке. Собственно, его посещение членами экипажа в полете предусматривалось только в случае возникновения нештатной ситуации, например при заклинивании запора, открывающего нижние створки отсека. Для этого существовал рычаг аварийного открытия, к которому, ступив на центральную балку пола шириной в полметра, я и направился. Предварительно рубанув топором по выходящему из стены кабелю. Теперь в кабине воздушного корабля пилот может дергать рычаг сброса бомб хоть до посинения - результата не будет! Вот они, родные, мирно висят по обе стороны от балки, к которой крепятся и створки бомбоотсека.
        Добрался наконец до желанного рычага. Тут со стороны заклиненного люка раздались сильные удары. Ну ломайте, ломайте! Вряд ли управитесь меньше чем за пару минут. А мне от силы секунд двадцать надо! Рванул вниз рычаг замка и приналег на расположенное тут же колесо ручного раскрытия створок отсека. Пол справа и слева от меня пополз вниз, и внутрь ворвался сквозняк. Немного стремно стоять на узкой балке, когда по обе стороны от тебя разверзлась пропасть полукилометровой глубины. А ведь туда еще придется прыгать!
        Когда створки разошлись достаточно, чтобы пропустить меня с рюкзаком за спиной, я бросил довольно-таки туго крутившееся колесо. Вот и решающий момент! По обе стороны от меня краснели вкрученные спереди взрыватели ближайших из подвешенных в отсеке бомб. Уже без предохранительных колпачков, естественно. Как я предусмотрительно выяснил еще на аэродроме (да здравствует праздное любопытство!), чтобы предотвратить взрыв бомб от столкновения с мощными ветвями здешних огромных деревьев, а также дать возможность дирижаблю отлететь немного подальше, на них были установлены простые нерегулируемые замедлители. Рассчитанные на десятисекундную задержку взрыва. Поэтому у меня и появлялся небольшой шанс. Со всей дури стукнул обухом топора по левому детонатору и сразу же по правому. Выдохнув, выбросил в проем створок ставший уже ненужным инструмент и сиганул следом. У меня в запасе имелось около девяти секунд… Успею ли отлететь на достаточно безопасное расстояние?

* * *
        Тугой холодный поток ударил в лицо из ринувшейся навстречу бездны. Инстинктивно хотелось замедлить, хоть бы и расставленными в стороны руками, неумолимое падение, но сознание, отсчитывающее уходящие секунды, заставляло наоборот - сжаться в комок, уменьшив до минимума торможение о воздух. Ведь через считаные мгновения за мной погонится смертельный огненный вал! Восприятие окружающего мира разделилось на две не зависимые друг от друга половины, как будто в моем теле поселилось два разных человека. Один, с паническим ужасом наблюдавший за величественной громадой дирижабля, медленно (слишком медленно!) удалявшейся с хищно приоткрытыми створками бомбоотсека. Из которых вот-вот вырвется всепожирающее пламя.
        Рядом, в прозрачном боковом блистере, положив руку на турель склонившей пока в сторону свой толстый ствол противоящерной пушки, уставился на меня круглыми от удивления глазами дежурный стрелок. Его уменьшающаяся фигурка так и застыла в шоке - видимо, на высоте из дирижабля еще просто так никто не выпрыгивал. Гигантские лопасти по бокам серой туши с глухим шелестом вгрызались в воздух, тоже вместе с силой тяжести удаляя от меня хранившийся в ее чреве гибельный груз. Блин, а ведь там еще и две химические бомбы! О них, составляя план побега, как-то позабыл! Я до боли сжал челюсти, чуть не завыв от досады. Все, мне хана!
        В то же самое время другая половина сознания холодно и расчетливо со скоростью, явно недоступной в нормальном состоянии, пыталась вычислить, на какое расстояние я успею удалиться до взрыва. Ускорение… установившаяся скорость метров двадцать пять в секунду… собственная скорость дирижабля двенадцать-тринадцать… получается дистанция двести пятьдесят с небольшим. Ну триста метров в лучшем случае. Маловато! Хотя здесь воздух плотнее, значит - меньше радиус разлета осколков. Меня распирало очень странное для падающего без парашюта человека желание побыстрее оказаться ближе к поверхности земли. Но физические законы неумолимы!
        Вот и завершился обратный отсчет. На цифре «десять» я сжался почти в точку, подтянув колени к подбородку, обхватив руками голову и повернувшись к дирижаблю висевшим на спине рюкзаком. В надежде, что тот примет на себя часть осколков. Прошла секунда или две, и наконец сзади полыхнуло. А еще через миг по ушам ударил страшный грохот, а по заду долбануло так, что, казалось, земля приблизилась рывком. Мимо просвистели какие-то достаточно крупные металлические фиговины, оторванные взрывом. Я ожидал еще одну такую в спину, но секунды шли, а она так и не прилетела. Пришлось поверить, что вроде бы пронесло…
        Наконец осмелился повернуться к дирижаблю. Собственно, одного тела, которое можно было так назвать, уже не было. В небе ярко горели, плавно скользя в воздушных потоках, три-четыре крупных, трепещущих на ветру, куска ткани от баллона, а распавшаяся на четыре больших и кучу маленьких частей гондола устремилась к земле. Вряд ли там кто-то выжил! А что с химией? Пока непонятно…
        Взглянул вниз. До поверхности оставалось метров двести, и пора было позаботиться об избавлении от второй грозившей мне опасности - разбиться в лепешку вон об те коричневые скалы, торчащие вдоль берега. Ну, об этом я позаботился заранее! Потянул из бокового кармана рюкзака сверток. За время полета из Метрополии, помня о своих предыдущих приключениях, решил обезопасить себя на будущее. И сварганил из запасной палатки с помощью мультитула и обнаруженных в рюкзаке иголки с мотком крепкой нитки парашют по типу того, который сделал во время пребывания у «ангелов». Вернее, нечто отдаленно настоящий парашют напоминающее, и к тому же - значительно меньшее по размерам. Но по прикидкам этого должно было хватить. Ну а работает ли оно вообще - сейчас узнаем!
        Ухватившись за один из вшитых в ткань палатки ремней, быстро (времени уже оставалось маловато) пропустил второй под мышками и бросил сверток вверх. Шлепок раскрывшегося купола, сильный рывок - с трудом удержал ремень и сразу ощутил замедлившееся падение. Ура, сработало! Правда, раскачка была немаленькая, но мне лететь тут уже всего ничего. Через десять секунд успешно приземлился у берега реки на мягкую песчаную отмель. Сбросил подмышечную лямку, и порыв ветра сразу же подхватил и унес вдаль лоскуток ткани, послуживший мне парашютом. Да и хрен с ним! Там, в магазине, таких палаток еще десятки.
        Обессиленно опустился на влажный песок. Меня трясло от пережитого. Накатившая после произошедшего слабость была такой силы, что я, наверное, не пошевелил бы и пальцем, появись на берегу зубастый динозавр. Так и лежал минут десять, приходя в себя. К счастью, никакие чудища не появились. Ни на берегу, ни во время четвертьчасовой прогулки вдоль берега до родного торгового центра. Видимо, зрелище катастрофы и грохот взрыва распугали всю живность в округе. Ну и хорошо!
        Спустился со знакомого крутого берега к чуть выступавшему бетонному парапету, держа наизготовку карабин. Мало ли кого нелегкая за это время могла сюда занести. Но никого по пути к двери так и не встретил. Немного повозился с запором и, прошмыгнув внутрь, закрыл уже на нормальный замок. Все, я, можно сказать дома! После почти двухмесячного отсутствия. Ничего себе - ненадолго прогуляться вышел!
        Глава 21
        Внутри торгового центра было темно и тянуло некоторой затхлостью и сыростью. Видимо, влага все же немного попадала внутрь. То ли микротрещины в стенах, то ли неплотная обмазка выходящих наружу трубопроводов… Надеюсь, подвал не залило? Немного нервничая от этой мысли, яростно рылся в еще более темном, чем окружающее пространство, чреве рюкзака. Вот он! Я нащупал на продолговатом теле с ребристым резиновым бандажом снаружи кнопку и включил фонарь. Теперь можно и в подвал!
        На нижнем ярусе все оказалось хорошо. Вода по полу не плескалась, и даже, по ощущениям, влажность воздуха была поменьше. Ну и слава богу, хоть и странно, конечно. Добрался до пульта управления аварийными генераторами и запустил один. Раздалось глухое урчание, и включился свет. Все предметы находились на своих местах, тут явно никто не гостил в мое отсутствие. Сил после всего у меня сегодня уже не оставалось, поэтому, почувствовав себя наконец-то в безопасности, добрался до каморки и, быстренько перехватив какую-то консерву - даже вкуса не почувствовал, - плюхнулся на диван. И сразу же провалился в глубокий сон.
        Проснулся, по часам, среди ночи, но здесь, в подземелье, это было, в общем, все равно. Приготовил более-менее нормальный завтрак и, прихлебывая кофе, стал думать о будущем. Ничего особо радужного там не просматривалось. Даже если забить на внешний мир, долго отсидеться здесь не получится. Пропавший дирижабль начнут искать, оригинал схемы с предполагаемым местоположением торгового центра остался в сейфе у Канцлера, так что, рано или поздно, останки «Орла» найдут. Наверняка остались большие куски обшивки, хорошо заметные с воздуха. А потом, потратив еще некоторое время, найдут и торговый центр, не так уж и идеально он замаскирован. Иначе Канцлер со своих орлов шкуру спустит. Причем, вспоминая холодный пронизывающий блеск его глаз, - как бы не в прямом смысле слова! Впрочем, для меня важно то, что выйти из игры, отсидевшись в убежище, уже не получится.
        Да и не желаю выходить из игры! Взорвав дирижабль, я окончательно выбрал сторону в здешнем конфликте, и обратной дороги нет. Надо идти до конца, причем фашистскую Империю придется уничтожить физически - они ни на какой компромисс точно не пойдут! Только вот, припоминая всю виденную мощь противника, на душе становится тоскливо. Как такую силищу-то одолеть?
        Ладно, это в любом случае - дело далекого будущего. Сейчас имеются задачи и понасущнее. Во-первых - жителям ближнего поселения по-прежнему грозит опасность. Координаты деревни у противника-то остались! Значит, нужно их предупредить. Причем достаточно оперативно. Во-вторых, в Храме сидит имперский шпион, причем, судя по всему, с рацией, да и вообще свободно шляющиеся по территориям Древних «гномы» выглядят подозрительно, а еврейское руководство ни сном ни духом… Вот я и выдал себе два первых задания…
        Теперь надо думать над способом их исполнения. Куда идти - не проблема. Достал свой заслуженный планшетник. Свежеупокоенный Фогель (да попадет его душа в ад, если, конечно, таковой существует в данной части Галактики!) не смог оценить всех возможностей этой штучки - слишком уж она превосходила здешний технический уровень. Тут и обычные пленочные, еще довоенного типа, фотоаппараты существовали в десятке экземпляров, а химикалии для проявки снимков стоили поболее вагона для местной железной дороги. Поэтому, когда вернули вещи, я, не особо стесняясь, сделал кучу снимков, а мои спутники и ухом не повели - ввиду отсутствия достойного противника понятие о контрразведке у немцев отсутствовало как явление. А ведь среди фотографий были и любезно разложенные штурманом для изучения карты со всеми отметками. Так что теперь в моем распоряжении имелась подробнейшая схема обитаемого мира с отмеченным расположением всех баз противника. Что и само по себе, без дополнительных сведений, которыми я располагал, являлось прекрасным подарком для командования союзников, ни о чем таком они ранее и мечтать не смели. Жаль
только, распечатать нельзя! А почему, собственно, нельзя?
        Я поднялся на торговый этаж и, разумеется, обнаружил в хозяйственном, в том же уголке, где ранее позаимствовал планшетник, пару принтеров в упаковке. Хозяин магазинчика, к моему счастью, понимал «хозяйственные» товары в очень широком смысле. Пара минут ушла на подсоединение и перегонку файлов (как странно стали выглядеть эти насквозь привычные для современного человека операции после двухмесячного погружения в дикость), заправил краску в принтер и послал на печать с полсотни самых важных снимков. Причем в двух экземплярах каждый, для гарантии.
        Ну ладно, карты есть, так что теперь, туда пешком топать? Придвинул свежеотпечатанный лист с соответствующим районом, вооружился линейкой. Ну до поселка еще куда ни шло - одиннадцать километров по прямой. Совсем по прямой, конечно, не получится, но суток за двое-трое добраться можно. А в Храм? Три недели? Сожрут меня по дороге, как пить дать сожрут, и трофейный карабин не поможет! Что-то совсем не хочется пешедралом топать!
        Может быть, воспользоваться полученными у «ангелов» навыками? Соорудить себе крылья такого же типа? В раздумьях стал прохаживаться по коридору. Можно, конечно, попробовать, но механизм там непрост для моих скромных возможностей. Лить бронзу я здесь не могу, а из стали пилить замучаюсь. Тем более что детали придется переделывать из доступных элементов оборудования торгового центра. Упрощать греческую конструкцию или, тем более, проектировать новую, исходя из доступных здесь возможностей, нет времени. Это только кажется, что взял крылья в руки, взмахнул и полетел! На самом деле кинематика необходимого механизма чрезвычайно сложна и отрабатывалась «ангелами» на протяжении двух тысячелетий! Куда мне за пару дней управиться…
        Тем более что это все равно не лучший вариант. Руки-то заняты! «Ангелы» умудрялись при этом еще и управляться с луком, у меня вряд ли получится. Да и летел тогда под их охраной и руководством. А теперь придется все самому: и курс прокладывать, и крыльями грести, и от ящеров отбиваться. И все одновременно! Нет, если выбирать воздушный путь, руки должны быть свободны большую часть времени! Подумал насчет двигателей от валявшихся в хозяйственном переносных генераторов на двадцать киловатт, но они были слишком тяжелыми и мощными для собранного на скорую руку маленького летательного аппарата. Было бы у меня побольше времени…
        Размышляя, я прогуливался по коридору и машинально спустился вниз, к каморке охраны. Случайно взгляд упал на закуток под лестницей. Из-под металлических ступеней со следами ржавчины выглядывало тонкое колесо со спицами. Велосипед сменщика! Он его всегда здесь оставлял, если после работы направлялся не домой, а на гулянки. В тот последний вечер так и произошло. А я, когда проводил перепись содержимого магазинов, сюда заглянуть и позабыл! Идея созрела практически сразу же, еще до того как вытащил велосипед из закутка. Летать надо с помощью ног! Для человека со стандартно развитой мускулатурой так даже легче и удобнее, чем загребать руками в отличие от «ангелов», поколениями направленно развивавших плечевые мышцы. Просто для них передаточная система от ног была слишком сложна и выбора не имелось. А мне механизм преподнес сам себя, можно сказать, на блюдечке с голубой каемочкой. Только, как говорится, немного обработать напильником…
        С помощью имевшихся в достатке разнообразных инструментов я быстро освободил велосипед от «лишних» деталей, ненужных для полета. Хоть сила тяжести и меньше, но вес все равно надо экономить! Переднее колесо оставил, заблокировав и убрав соединенную с ним ручку. А вот заднее снял - незачем бесполезно воздух молотить, создавая дополнительное сопротивление. Вместо него присобачил стационарный металлический костыль с двумя колесиками от тележки из продовольственного на конце. Получилось что-то типа детского трехколесного велосипеда.
        Теперь надо было решить главный вопрос - что будет движителем? От машущего крыла я сразу же отказался - слишком муторно. Значит - пропеллер. Толкающий. И сзади - строить вертолет в мои планы не входило. Кандидат на роль воздушного винта нашелся незамедлительно - прочный вентилятор с потолка продовольственного магазина, очищенный от всего лишнего вроде электродвигателя. Осталось придумать, как его закрепить и передать вращательное движение от педалей. Закрепить получилось несложно - подходящих деталей, а также всяких болтов и гаек в торговом центре оказалось в достатке. С передачей же движения пришлось повозиться серьезнее.
        Только разобрав с полдюжины имевшихся в центре механизмов, удалось обнаружить требуемую вещь - червячную передачу, способную, судя по массивности, выдержать нужную мощность. Без этой штуки крутить винт, расположенный перпендикулярно плоскости вращения педалей, не представлялось возможным. Ну а дальше все уже было проще. Над бывшей рамой велосипеда закрепил стальную стойку, отвинченную от высокого прилавка, на ней через шарнир - треугольное крыло с каркасом из стальных реек, обтянутое тканью очередной раскуроченной палатки. Далеко не гигантское крыло - размахом чуть больше трех метров. Зато быстро складывающееся при необходимости. Ну и завершала двухдневную эпопею с созданием мотодельтаплана с мускульным приводом спускающаяся сверху трапеция, основным элементом конструкции которой являлся бывший руль велосипеда. Сохранивший, таким образом, свое функциональное назначение. Вместо рукоятки ручного тормоза приделал зажим, куда удобно легло цевье карабина. Теперь можно вести огонь в процессе маневрирования!
        И как награду за сообразительность и ударный труд получил от судьбы еще один подарок. Вечером второго дня, расслабленно проходя коридором после трудов праведных, неожиданно почувствовал холодную струйку, попавшую за шиворот. Это еще что такое? Поднял глаза вверх - с потолка капало. Лениво так, по крупной капле раз в несколько секунд. Текло не просто с потолка, а возле хорошо различимого четырехугольника, обозначавшего границы ведущего на крышу люка. Вернее, это я считал, что на крышу. При мне его никогда не открывали, да и вообще сомнительно, что кто-нибудь им когда-то пользовался. Запасной выход, на всякий пожарный. Поэтому и замка на нем не имелось, только массивный ржавый засов. Притащил стремянку и осмотрел люк вблизи. Да, текло через щель, еле различимую на краю четырехугольника. Причем создавалось впечатление, что щель такая же старая, как и сам люк. Гм, странно, но ведь сверху по крышке уже несколько месяцев протекает река! А течь появилась только сейчас.
        С усилием сдвинул назад засов. Я ничем не рисковал - люк открывался вверх. К моему изумлению, якобы придавленная массой воды крышка сама немного приподнялась, как подпружиненная. И течь при этом стала ненамного сильней. Вернее, в первую секунду ливануло чуть с приоткрывшегося края, но сразу же опять стало просто капать. Решительно толкнул крышку вверх и приготовил фонарик. Оказалось, что люк ведет не на крышу, а на небольшой низенький чердак. На крышу, как положено, вел уже мощный бронированный шлюз. С него потихоньку и капало. Совсем потихоньку - капля в минуту. Вода собиралась в лужицу на полу и просачивалась уже в нижний люк. Я быстро заклеил течь герметиком и уже хотел спускаться, когда внимание привлекла груда ящиков, перемешанных со всяким мусором и разбитыми бутылками. Откуда это здесь, если чердаком вроде как никогда не пользовались?
        Разгреб ногой мусор, откинул крышку с одного из ящиков. Тоже старье, мятые газеты и какая-то ветошь. Раскопал немного, показалось дно. Рука задела кусок грязной ткани, свернувшийся бесформенным кулем, и неожиданно я почувствовал твердый угол. Развернул и с удивлением уставился на патронный цинк. Опять для АК-47. Ай да Васильич, запасной тайник оборудовал, оказывается! Ну и предусмотрительный же тип!
        Только этих патронов и в подвале хоть известно, каким местом ешь. А вот по предназначению их использовать не в чем. Трофейный немецкий карабин использовал винтовочный, а не промежуточный патрон. И калибром чуть больше, и гильза заметно длиннее. Уже задумывался над переделкой, но, изучив в подробностях внутренности карабина, пришел к выводу, что не получится. И тем более сделать что-то огнестрельное с нуля. Оставалась надежда только на русских колонистов. Вдруг у них имеется подходящее оборудование?
        Тут меня посетила гениальная догадка - а вдруг Васильич тут, на чердаке, оружие и припрятал? Подстегиваемый возникшей надеждой, начал усиленно рыться в наваленных шмотках. И нашел! Разбросав грязное тряпье, обнаружил промасленный сверток. А внутри - ручной пулемет Калашникова! От радости чуть не расцеловал блестящие заводской смазкой барабанные магазины. Коих имелось с запасом - шесть штук. Ну, теперь держитесь, ящеры!
        Глава 22
        Сборы заняли еще какое-то время, и только утром четвертого дня я вновь покинул угрюмые, но безопасные недра бывшего военного склада. Снаружи ярко светило только что взошедшее местное солнце и манил к себе свежей зеленью близкий лес. Нет уж, спасибо, нагулялись по чащобе! В этих многоуровневых зарослях никогда не знаешь, с какой стороны тебя сейчас цапнет зубастая пасть. Здешнее небо тоже не подарок, конечно, но хотя бы опасность видно издалека. А с вот этой штуковиной, укрепленной на бывшем велосипедном руле, и вообще можно считать себя королем Пятого океана (или какого по счету на этой планете? Трофейные карты всю поверхность шарика не покрывали). Если клювом не щелкать, разумеется.
        Велокрыл, как я его назвал, пришлось вытаскивать на относительно ровную площадку недалеко от берега по частям и там собирать заново. Много времени это не заняло, и вскоре аппарат был готов к взлету. Не зная заранее, какова потребная длина разбега для собранной впопыхах и без малейших расчетов конструкции, на всякий случай выбрал место побольше. И поширше. Полсотни метров ровного, покрытого невысокой травой - почва была слишком бедная, почти квадратного прибрежного луга должно хватить за глаза.
        Уселся в привычное велосипедное седло и принялся за дело. В полном соответствии с общепринятой методикой летных испытаний начал с рулежки и пробежки. С первой дело обстояло плохо, а вернее - совсем никак. Управляемых колес моя конструкция не предусматривала, да и поверхность луга - не лучшее место для маневрирования, поэтому вся рулежка свелась к тому, что я слез и перетащил велокрыл в начало «взлетной полосы» на руках. Перешел ко второму этапу - пробежке по полосе с попыткой подлета. Крутанул педали, сначала осторожно, а после - с силой. Сзади донесся слабый шелест завертевшегося пропеллера. Аппарат чуть завибрировал, однако с места не сдвинулся. И вдруг как рванул вперед, будто являлся конем, которому внезапно воткнули шило в задницу! От неожиданности я чуть не свалился с узкого седла, но схватился за перекладину трапеции, продолжая крутить педали. Велокрыл тем временем, пару раз несильно подпрыгнув на каменистой почве, оказался в воздухе, не пробежав и трех метров. И бодренько полез вверх.
        Испугавшись такой неожиданной прыти, я прекратил раскручивать винт и вцепился в единственный орган управления, пытаясь осторожными движениями удержать оказавшийся достаточно динамичным аппарат от случайного опрокидывания. Оставшийся без тяги крылатый велосипед на секунду, казалось, завис на месте, после чего потерял скорость и, свалившись на крыло, мягко плюхнулся обратно на луг. К счастью, из-за маленькой скорости и низкой силы тяжести повреждений удалось избежать.
        Слез на землю, немного пришел в себя от неожиданного поведения велокрыла и перетащил его опять в начало полосы. На второй попытке старался держать крыло почти горизонтально. Сейчас аппарат пробежал метра на два больше, чем во время первой попытки, и легко, но устойчиво взлетел. Я сразу же прекратил разгон и плавно приземлился. Устойчивость на пробеге оставляла желать лучшего, пришлось отталкиваться ногами, чтобы не перевернуться. Даже без использования переднего ручного тормоза, который я предусмотрительно оставил, переставив на раму, до полной остановки машина пробежала метров семь-восемь. Нормально!
        Теперь, когда известны длины разбега и пробега, можно совершить более серьезный подлет. Так я и сделал. Потом решился и на полет по кругу вокруг «аэродрома». С управлением освоился быстро. Особых сюрпризов мой самодельный велодельтаплан больше не принес, а с недостаточной устойчивостью по тангажу и, наоборот, несколько чрезмерной по крену научился справляться за пару первых полетов по кругу. Освоившись, попробовал более энергичное маневрирование. Не высший пилотаж - такого издевательства сделанный по-быстрому, «на коленке» аппарат, конечно, не выдержит, но виражи и боевые развороты вполне получались, хоть и немного вяловато. Однако для боя с большими ящерами можно обойтись и простым маневрированием. Главное - чтобы враг попал в сектор обстрела закрепленного на трапеции пулемета.
        Тут же представилась возможность опробовать эти теоретические построения на практике. Во время очередного тренировочного полета над лесом показался знакомый крылатый силуэт, быстро превратившийся в птеродактиля. Не гигантского, но и не маленького. Так, средненький, с размахом крыльев метров пятнадцать. Ящер приближался по широкой дуге, явно пребывая в недоумении от созерцания невиданного существа с серебристым треугольным крылом. Раньше явно таких не встречал! Пока тот раздумывал (впрочем, совсем недолго), еще раз проверил пулемет. Тестовый отстрел нового оружия я, конечно, произвел сразу, как вылез наружу, надолго распугав стайку маленьких - метра три в размахе, клювастых уродов, круживших над берегом, но береженого бог бережет, как известно.
        Проверив, развернулся и встал на пересекающийся курс с демонстрировавшим уже готовность напасть ящером. Тот, обнаружив, что меньшая впятеро по размеру жертва изъявила вдруг намерение напасть сама, опять попал в ступор, позволив мне сблизиться метров до тридцати. Тут я плавно довернул, взял упреждение, как учили, и дал короткую, патронов на десять, очередь по все еще пребывающему в недоумении чудищу. Дальше стрелять все равно не имело смысла, так как легкий аппаратик задергался от отдачи как сумасшедший и прицельная стрельба оказалась невозможной.
        Но больше и не потребовалось. Промахнуться с двух десятков метров по такой туше было бы затруднительно, и птеродактиль поглотил собой почти всю очередь. Несколько секунд тот еще летел по инерции, как будто ничего не произошло, а потом обмяк и все так же беззвучно врезался в крутой берег реки. Я сам был немного в шоке от простоты, с которой удалось завалить такого зверя. Ну все, теперь полностью готов к путешествию. Испытательные полеты совершил, оружие в боевых условиях опробовал, так что пора в путь. Тем более что из обеспокоенной молчанием экспедиции Метрополии вот-вот может прийти еще один дирижабль…

* * *
        Путь к памятному еврейскому поселению занял около трех часов, учитывая небольшой перерыв на обед. Сверяясь с закрепленной на перекладине трапеции, рядом с пулеметом, трофейной картой, проследовал вдоль реки и достиг того самого ущелья с гигантским водопадом, где сволочной попугай сбросил меня с километровой высоты без парашюта. У него, правда, имелась уважительная причина в виде неожиданно напавшего огромного птеродактиля, гнездившегося на одной из террас, украшавших крутые склоны ущелья, но тем не менее…
        Кстати, ящер с тех пор никуда не делся и, завидев потенциальную добычу, тут же ринулся в атаку. Мне «повезло» пересечь край ущелья почти прямо над его гнездовищем, и тому пришлось изо всех сил переть вверх, так как велокрыл летел на сотню метров выше. Для вертикального подъема у чудища силенок оказалось маловато, поэтому он шел под углом градусов шестьдесят к горизонту. Я, кроме преимущества по высоте, был еще и чуть впереди, пролетев пару сот метров, пока противник собирался с мыслями, сидя в своей засаде.
        Обернулся назад. Ящер, раза в два побольше предыдущего, размеренно трудился крыльями, открыв уже в предвкушении обеда вытянутую зубастую пасть и издавая мерзкий крик, больше похожий на скрежет огромной и давненько не смазывавшейся цепной передачи. От вида этой картины и ее звукового сопровождения мне стало несколько не по себе. Точнее, просто страшно, уж очень явственно представил, как чудище догоняет мой аэроплан и захлопывает пасть. Подавится, конечно, стальными трубками конструкции, оставшимися в наследство от велосипеда, но мне от этого будет не легче.
        Сбежать от него я не смогу - у кожистокрылого явное преимущество в максимальной скорости. Как и в скороподъемности. Вот в горизонтальной маневренности можно посостязаться. Только все равно стремно - перед глазами стоял предыдущий бой ящера с попугаем. Последний чудом вывернулся, а ведь был не в пример вертлявее моего аппарата. Но делать что-то надо! Как минимум развернуться пулеметом в сторону опасности. Вопрос только, успею ли я в лобовой атаке сразить вражину. Ящер-то был из самых крупных, и лобовая проекция - самая маленькая из всех. А еще и удвоенная скорость сближения. Не факт, что попаду, а если и попаду - не факт, что сразу убью. Вполне может успеть еще захлопнуть пасть. И ведь не особо и свернешь!
        Тем не менее я заложил крутой, насколько было возможно, разворот. И уже через пару секунд летел носом к хищнику. Но все еще с большим превышением. Перевел в пикирование. Но мой аппаратик не был рассчитан на снижение под таким большим углом, скорость стремительно росла и перекладина трапеции начала угрожающе подергиваться в руках. Пришлось перейти опять в горизонталь. На таком курсе мы с ящером встретиться никак не могли - оставался у меня еще достаточный избыток высоты. Правда, птеродактиль, явно прогуливавший в школе уроки физики, считал иначе. Пытаясь сделать невозможное, он ускорил до предела темп взмахов крыльями и еще шире разинул пасть. Но я-то точно видел, что тот все равно не успевает. Проблема в том, что и мне повернуть пулемет настолько вниз не удавалось. Можно было выдернуть из-за спины карабин, но стрельба одиночными, да еще с одной руки вряд ли бы что-либо дала. Так, значит, ждем следующего раунда? Только вот с каждым разворотом я теряю свое изначальное преимущество в высоте и шансы ящера повышаются.
        Внезапно, за несколько секунд до точки сближения, меня осенила новая идея. Времени на обдумывание совершенно не оставалось, поэтому действовал полностью рефлекторно. Отпустил рукоятку пулемета, которую до этого судорожно сжимал, и выдернул из подсумка на бронежилете ручную гранату, запас которых пополнил во время пребывания в центре. Приглашающе раскрытая пасть чудища находилась уже в десятке метров прямо подо мной, и стальной подарок полетел прямо в ее недра. Промахнуться тут было бы непросто.
        Ящер сглотнул гранату, не заметив, и пронесся дальше, начиная разворачиваться. На середине этого маневра его и застиг взрыв. Тело птеродактиля вдруг дернулось, а из приоткрытой пасти вырвался дымок, как у настоящего дракона. Чудище в агонии забило крыльями и «посыпалось» вниз, беспорядочно вращаясь. А я, утерев пот, поздравил себя с очередной победой.
        Более на маршруте на меня никто не нападал, и я благополучно добрался до цели. Где и завис в некотором недоумении. Все обозначенные на карте ориентиры наличествовали, да и я всего пять дней назад, правда, с посторонней помощью лично созерцал это поселение с воздуха. А теперь, несмотря на все старания, не мог заметить ни малейших признаков! Внизу расстилались типичные джунгли, и хоть ты тресни! Где маленькая долинка с домиками? Она, конечно, укрыта густым растительным пологом, но в нем имелись просветы, и с дирижабля были хорошо различимы кусочки покрытых дощечками крыш. А сейчас - ничего!
        После почти получасовых шатаний на бреющем вокруг примерного расположения искомого поселения, нашел овраг, подозрительно напоминающий тот самый, в который меня притащил попугай. Рискнул спуститься в него, несмотря на довольно узкий и извилистый, резко петляющий проход. Где-то на левой стене должна быть скрытая вьющимся плющом пещерка, где располагался вход в основную часть поселения. Вот, кажется, и она. Вход маленький, всего раза в полтора шире размаха крыльев моего аппарата, и к тому же увитый тонкими стебельками, облепленными большими листьями. Короче, типичная предпосылка к летному происшествию. Однако выбора нет, надо садиться!
        Прижался поближе к правой стене и вошел в плавный разворот, с расчетом встать на перпендикулярный курс как раз на входе в пещеру. Если ошибся в расчете, соприкосновение с планеткой будет малоприятным. Вряд ли смертельным - скорость все же маловата, но с велокрылом придется проститься. А не хотелось бы…
        К счастью, летный опыт и не описанный в технической литературе прибор, часто упоминаемый пилотами под неприличным, но емким термином «жопометр», на этот раз не подвели, и я пересек вход в пещеру прямо по центру. Сразу же прекратил крутить педали, и уже в метрах четырех от входа колеса коснулись не очень ровного каменного пола. Пришлось тормозить вовсю, невзирая на опасность перевернуться, так как пещера была длиной всего метров десять. Проскакав немного, велокрыл, на котором, судорожно вцепившись в раму, восседал я с раскинутыми в разные стороны ногами, остановился. С конструкции свисали обрывки стеблей плюща.
        Комитет по встрече, разумеется присутствовал и встретил меня нацеленными луками, желтовато поблескивающими бронзовыми наконечниками стрел. Но стрелять те, слава богу, не спешили, заподозрив в необычном госте союзника. Так как на противника тот похож явно не был. Поспешил закрепить это впечатление:
        - Ихизкэль! - выкрикнул имя главы местной общины. Просто более ничего внятного, за исключением десятка выученных за время пребывания в Храме слов я не знал. Но те слова к теперешней ситуации подходили еще меньше. Однако этого хватило. Один из бойцов охраны прошмыгнул в проход, а остальные чуть ослабили натяжение луков. Прошло буквально несколько секунд, и появился тот, кого я требовал. Будто специально ждал у входа. Хотя, возможно, так и было. Не могли же меня не заметить, пока я полчаса носился туда-сюда прямо над поселением?
        Прибывший махнул рукой, и охрана тут же опустила луки. Я подошел и поздоровался Ихезкэль вопросительно-подозрительно смотрел на меня с высоты своего роста.
        - Храм, - сообщил я, показав для ясности куда-то рукой и продолжил стремительно тратить свой и так невеликий словарный запас: - Враги. Хторн враг.
        Рослый эльфоеврей продолжал разглядывать меня с недоумением. Тогда пришла мысль, что уж язык своих ближайших союзников, «ангелов», тот знать должен. А я его куда лучше освоил за почти месяц плотного общения с Питроласом и его людьми. И оказался прав! На греческом разговор пошел более активно. Мой собеседник наконец начал что-то понимать. И повел меня в глубь поселения…
        Глава 23
        Расположившись в покоях главы поселения, еще часа два пришлось бурно объясняться, привлекая для этого всевозможные методы. В ход пошли все известные мне слова на двух древних языках. Русского и немецкого мой собеседник, как выяснилось, не понимал вовсе. Впрочем, вряд ли можно было этого ожидать от жителя одного из самых удаленных поселков. Словарного запаса, разумеется, не хватило, и пришлось дополнять рассказ рисунками на предусмотрительно захваченных с собой листках бумаги и даже фото и видеоматериалами с планшета (а нащелкать я успел немало и во время приключений на пути к Храму, и в нем самом, и в плену, когда после согласия «сотрудничать» мне вернули большую часть вещей).
        Наконец, после двадцатого повторения всей истории, я счел Ихизкэля достаточно информированным. По крайней мере, то, что торчавшие несколько лет в его поселении гномы - вражеские шпионы, он понял точно. Как и то, что немцы собираются стереть его поселение в порошок при первой же возможности. Трудно было не понять, когда я продемонстрировал ему фотографии деревни с борта дирижабля и дал понять, что только благодаря мне бомбы тогда не посыпались вниз. Что такое бомбы, мой собеседник, видимо, знал из своих источников.
        Вообще он с огромным интересом рассматривал фотографии, особенно сделанные в Храме и тем более - в Метрополии, где никто из Древних не бывал. А если и бывал, то, по понятным причинам, не возвращался. Жаль, многого из увиденного на картинках он наверняка не понял, а я, со смехотворным словарным запасом, объяснить возможности не имел. Ничего, зато в Храме смогу.
        Кстати, хватит фотками хвастаться, пора договариваться о дальнейших действиях. Ихизкэль с видимым сожалением отложил планшет и вернулся к горькой действительности. То, что поселение надо эвакуировать немедленно, сомнений у явно тертого жизнью главы общины не вызывало. Более того, как выяснилось, после недавнего посещения окрестностей дирижаблем противника, жутко напугавшим население деревни, он распорядился расконсервировать запасное убежище в небольшом овраге, расположенном в получасе пути от поселка. Они его давно для этой цели присмотрели и даже перенесли часть припасов и подготовили землянки для людей. И вот время настало. Соответствующий приказ тут же был отдан, и деревня забурлила. Группы жителей, нагруженные разнообразным барахлом, потянулись к выходу, сопровождаемые охраной из воинов. На лицах людей явно читались противоречивые чувства - и страх перед безжалостным врагом, и неохота покидать родные и привычные с детства стены. Увы, война идет не на жизнь, а на смерть, и потери неизбежны. И если это будут лишь материальные потери, то жителям деревушки, можно считать, неслыханно повезло.
Слышал я, как Фогель, ничуть не стесняясь моего присутствия, делился с более молодыми «сотрудниками» соответствующими воспоминаниями из своего бурного боевого прошлого…
        Оставался второй вопрос - как мне теперь добраться до Храма? Нет, маршрут на трофейной карте проложить особого труда не составило, но путь неблизкий и опасный, и сопровождение местных не помешало бы. Тем более что Храм - не какая-то там деревня, с ходу туда не влетишь. Мне неизвестны ни расположение входов, ни, тем более, пароль. Так что нужен проводник. А лучше несколько, для верности. Но как? Не пешком же три недели тащиться? По этому дурацкому лесу, вздрагивая от любого шороха? В прошлый раз даже наличие хоть и небольшой, но профессиональной охраны не спасло. Если бы не «ангелы»…
        Кстати, о них-то я в первую голову и подумал. Все равно на свой велокрыл я ни одного пассажира подсадить не смогу - силенок тащить такой дополнительный груз не хватит, а крылатые греки сами летать умеют, их везти в багаже не надо. И не только лететь, но и сражаться в воздухе, что тоже лишним не будет. Поэтому я и попросил прежде всего связаться с «соседями», чтобы прислали сопровождение.
        Оказалось - не тут-то было! Поселок располагался настолько в стороне от остальной местной «цивилизации», что до ближайшего греческого поселения надо было тащиться ненамного меньше, чем до Храма. Не сразу, но с помощью карты, с которой тот явно имел дело и раньше, это и объяснил мне бешено жестикулирующий Ихизкэль. Осознав данный географический факт, я несколько пригорюнился. Ведь помимо желания предупредить жителей поселка о необходимости срочной эвакуации направлялся сюда и с надеждой получить помощь. А теперь, значит, придется лететь в Храм в одиночку, с существенно меньшими шансами на успех. Но ничего не поделаешь, время не ждет!
        Однако рано, как оказалось, расстроился. Глава поселения похлопал меня по плечу и начал что-то путано рассказывать. Через пару минут я уже знал, что меня будут сопровождать два воина, только пока не врубился - каким именно образом? Побегут по земле за велокрылом? Быстро бежать придется, прибивая попадающихся на пути динозавров на ходу, не останавливаясь и перепрыгивая через завалы. Потом, прислушавшись к объяснениям Ихизкэля, понял, что сопровождать меня будут с помощью каких-то таинственных тукинов. Осталось узнать, что это такое? Секретная воздушная колесница еврейских жрецов? Почему бы и нет, греки-то летать научились, используя располагающие к этому местные условия, чем евреи хуже?
        Но все оказалось гораздо прозаичнее и в то же время - надежнее. Отчаявшись объяснить все «на пальцах», мой собеседник увлек меня в лабиринт подземных ходов, проложенных между естественными ответвлениями пещеры, служившей, как я понял, чем-то вроде укрепленного форта для поселения, где жители могли укрыться в случае внезапного нападения. От немецкой атаки это бы не спасло, тем более что планы подземелий были аккуратно зарисованы низкорослым нацистским шпионом Хторном и имелись в моем планшетнике. Мог бы и сам при желании тут пройти, не заблудился бы.
        Вскоре мы вышли в большое естественное помещение, имеющее, судя по притоку свежего воздуха, выход наружу. Тут я и увидел тукинов. Это оказались совсем не таинственные (и не вызывающие доверия) механизмы, а всего лишь два гигантских попугая. Точно таких, как и притащивший меня сюда. Вернее, один из них, видимо, и был тем самым, так как узнал меня и, подойдя поближе, доверчиво подставил голову. Пришлось почесать, хотя забыть, что это существо бесцеремонно сбросило меня в километровое ущелье, было невозможно. Ладно, дело прошлое…
        Как я мог забыть об этих птицах? Ведь еще тогда было вполне очевидно, что я был не первым, кто летел верхом на этом попугае. Их явно дрессировали с самого рождения именно в качестве «верховых»! Естественно, ввиду сложности такой дрессировки попугаи являлись не массовым, а эксклюзивным транспортом. Скорее всего, для местных разведчиков или дальнего патрулирования окрестностей поселения. Недаром их всего два стоит в «конюшне»! Это, конечно, очень щедрый подарок, ведь поселению предстоит сейчас обороняться от страшного и превосходящего во всем противника, но сведения в Храм доставить важнее. А с таким эскортом шансы на успех существенно повышаются. Так что отказываться не буду. Интересно, а «всадники» кто?
        Тут же узнал ответ и на этот вопрос. Ихизкэль что-то крикнул в пространство, и из небольшой деревянной пристройки у дальней стены вышли оба всадника в характерной пятнистой форме и с луками за спиной. Но пока без шлемов. Поэтому в первый момент я слегка офигел. Так как это оказались не всадники, а всадницы. И одной из них была Анаэль…
        Она тоже меня сразу узнала. Не стесняясь присутствия главы поселения и своей напарницы, подошла и без предисловий поцеловала в губы, как будто все это время только и делала, что ждала моего возвращения. А может быть, и действительно ждала, ведь мы тогда совсем неплохо провели вместе время, да и я ее не раз вспоминал. В хорошем смысле. Так что ничего странного в поведении девушки, кроме полного отсутствия стыдливости, не имеется. Тем более что слухи в таком маленьком поселении явно распространяются со скоростью звука и основные подробности моих героических похождений уже наверняка известны народу. Как такого не поцеловать?
        Вторую воительницу звали Асаэль, и она была чем-то неуловимо похожа на Анаэль. Сестры, что ли? Из последовавших объяснений с трудом, но понял, что они не только сестры, но и дочери самого Ихизкэля. Вот это номер! Старик, получается, самолично подсунул мне в постель собственную дочь? Ну и нравы! Я, конечно, могу ошибаться, только не заметил, чтобы Анаэль тогда делала что-то по принуждению. По-моему, она сама всего хотела. Или, может, переспать с попаданцем тут считается весьма почетным делом?
        Как бы то ни было, девушки, как я и предполагал, занимались патрулированием окрестностей и курьерским делом. Такой вот элитный отряд, напрямую подчиненный главе поселения и состоящий из его родственников. Видимо, традиция, ведь воздушных наездниц наверняка начинали тренировать с раннего детства. Почему именно девушки, если подумать, тоже понятно - они значительно легче мужчин. Попугай тогда тащил меня на пределе своих возможностей, не зря, чтобы принять бой, ему пришлось избавиться от груза. А с такими высокими, но крайне тонкими и хрупкими, на земной взгляд, наездницами, пожалуй, сможет и не сбрасывая. Да и скорость у попугая побольше будет, чем у моего драндулета. Догонять придется, однако… Короче, так как время было уже далеко послеобеденное, договорились вылететь завтрашним утром.
        Эвакуироваться вместе с остальным населением руководство поселения и часть воинов пока не торопились, готовя в недрах пещеры какие-то ловушки для захватчиков. Без боя уходить не собирались, желая нанести агрессору хоть кое-какие потери. Причем знание последним плана ходов в данной ситуации только играло на руку защитникам, позволяя разместить «сюрпризы» там, где их не ожидают. Несколько качественных обвалов вражеским штурмовикам гарантировано.
        Поэтому я тоже остался ночевать в пещере. После ужина Ихизкэль проводил меня в одну из галерей, разделенную капитальными бревенчатыми стенами на отдельные комнаты. Раньше тут кто-то обитал, но, после того как большая часть населения деревни покинула ее, зал явно пустовал. Однако внутри обстановка сохранилась практически без изменений, и главное, что меня сейчас интересовало, - деревянная лежанка с подушками, заменяющая местным кровать, присутствовала. К ней я, измученный длинным и тяжелым днем, сразу и направился. Но сон пришлось несколько отложить. Так как шкура какого-то лесного чудища, подозрительно напоминавшего бегемота, висевшая на входе вместо двери, с тихим шелестом откинулась, и в слабо освещенную комнатку скользнула высокая и гибкая тень. Даже не поздоровавшись, скинула с себя закрученный вокруг тела наподобие полотенца кусок ткани и все так же молча улеглась на кровать, ожидающе глядя на меня своими огромными глазами. Несмотря на усталость, я, конечно, выгонять Анаэль (а кто же это был еще, как не она) не стал. Тем более что тоже жутко соскучился…
        А ранним утром, наскоро перекусив и попрощавшись с Ихизкэлем, снабдившим дочерей пергаментным свитком с посланием в Храм, отправились в дорогу. Девушки свободно трепались по-гречески и вообще наверняка не раз взаимодействовали в воздухе с союзными евреям «ангелами», так что объясниться на «профессиональные» летные темы с грехом пополам получалось. На остальные выходило хуже. Например, «всадницы» категорически отказывались лететь проложенным мной по карте маршрутом, настаивая на своем, привычном. Как оказалось, они не раз «гоняли» в еврейскую столицу, перевозя срочные послания. Но мне мой маршрут нравился больше. Почему он вызвал такую неприязнь у моих сопровождающих, так и осталось неизвестным. Нет, они, конечно, пытались объяснить, но понять не удалось. Придется соглашаться с их вариантом, хотя водительницы попугаев не могли учитывать особенности и недостатки моего транспортного средства. Скажем, они добирались до Храма за один день, с двумя небольшими перерывами на отдых. А у меня и скорость гораздо ниже, и перерывы требуются чаще, чем попугаям. Дай бог за два полных дня управиться. Но делать
нечего, пришлось отправляться как есть, без четкого плана и предварительных совместных тренировок. Ничего, прорвемся!
        Я взлетел первым, выпорхнув прямо из среза пещеры. Круто развернувшись вдоль ущелья, начал набор высоты. Еще до достижения высоты деревьев окружающих деревню джунглей меня обогнали взлетевшие позже и из другого выхода пещеры попугаи, опасливо косившиеся на незнакомую конструкцию. Видимо, не могли врубиться, как же так - летает, а крыльями не машет? Их наездницы, кстати, тоже явно были заинтересованы этим же самым вопросом, внимательно рассматривая ставшими от удивления еще больше глазами, влажно блестящими из-под надвинутых шлемов, крутящийся винт и неподвижные крылья. Нет, я пытался, конечно, объяснить принцип действия моего пепелаца еще на земле, но, видимо, безуспешно. Ну ничего, потом как-нибудь…
        Набрав метров пятьдесят над кромками деревьев, перешли в горизонтальный полет и встали на курс. Я хотел выше, набрав еще запас высоты для маневрирования, но спутницы привыкли прижиматься к вершинам, чтобы нырнуть внутрь густого переплетения ветвей при появлении опасности. А мне этот способ, из-за посредственной маневренности велокрыла, не очень подходит, в то время как наличие пулемета избавляет от необходимости прятаться от любого местного чудища. Вот и начала проявляться разница в тактике. Пришлось сойтись на компромиссном решении, так как слишком удаляться друг от друга с риском случайно потерять визуальный контакт не хотелось. Даже такой вариант мои спутницы боялись принимать, не веря в эффективность какой-то железки против гигантских ящеров. Молодые они, опыта мало, и сталкиваться в бою с применяющими подобное оружие немцами им, видимо, еще не приходилось. Придется при удобном случае продемонстрировать действие пулеметной очереди на организм птеродактиля. Жаль, на видео первый бой не снимал! Было бы чем похвастаться…
        Девушки легко заставили все еще настороженно оглядывающих велокрыл боевых попугаев приблизиться вплотную. Их изящные, несмотря на снаряжение, фигурки очень органично смотрелись вместе с оранжево-зелеными птицами. Длинные и гибкие ноги почти полностью обвивали шею животных, обеспечивая прочный захват. У меня так в тот раз не получалось, приходилось вцепляться и руками в костяные наросты ушей. Наездницы же обходились только ногами, даже никакого седла не имелось. Правда, сквозь основание клюва попугая было протянуто что-то типа уздечки, но использовался этот ремень только для удержания дополнительного снаряжения. Руки оставались свободными. Я невольно залюбовался этой картинкой, но девушки пристроились со своими попугаями слишком близко, и завихрения от взмахов крыльев начали опасно раскачивать мой аппаратик. Пришлось жестами показать, чтобы взяли дистанцию побольше. Так, широким клином, мы и направились к цели…
        Глава 24
        Девушкам с трудом удавалось держать строй - попугаи, привычные к быстрому лету, норовили выскочить вперед. Я жестами показал спутницам, что те могут лететь за мной змейкой, необязательно торчать сзади, как приклеенные. Так они и сделали. Теперь две фигурки, с развевающимися за спиной подолами плащей, маячили попеременно то справа, то слева от прущего по прямой велокрыла. Плащи, кстати, разведчицы нацепили не для красоты и не против дождя, который здесь вообще-то являлся редкостью. Этот прямоугольный кусок тонкой выделанной кожи служил небесным наездницам своеобразным спасательным средством вместо парашюта. В случае необходимости по тем или иным причинам расстаться в воздухе со своим «конем» следовало просунуть руки в закрепленные в штатном режиме на поясе кольца и широко расставить конечности. Анаэль продемонстрировала мне это перед вылетом в ответ на показ моего парашюта.
        Расставившая в стороны руки и ноги девушка стала похожа на Бэтмена. Хотя площадь получившегося крыла показалась мне недостаточной для безопасного спуска, но, видимо, «парашютистки» компенсировали повышенную скорость дополнительным маневрированием. Да и вес у них поменьше, чем у меня.
        Так мы пролетели несколько часов без особых приключений. Никто на нас не нападал, хотя средних размеров ящеры пару раз появлялись в пределах видимости. Но, вероятно, побаивались приближаться к странной, невиданной группе. А потом мое внимание привлек дымок на горизонте чуть правее нашего маршрута. Вернее, сначала показалось, что это темное облачко, но оно висело подозрительно низко. Приложенный к глазам бинокль немедленно расставил все по своим местам.
        Это, несомненно, был знакомый дымок от паровой машины. Которая в эти края могла попасть только вместе с немецким боевым дирижаблем. Что немедленно подтвердила выплывающая из-за верхушек деревьев верхняя часть оболочки. Да, вовремя я предупредил жителей деревни! Ведь враг, судя по всему, направлялся именно туда.
        Горизонт на этой дурацкой планетке из-за ее маленького радиуса располагался до неприличия близко. А дирижабль к тому же следовал вдоль тянувшегося справа на много километров глубокого обрыва и поэтому был на одной высоте с нами. Очень близко. Когда через несколько секунд из-за деревьев покажется гондола, нас вполне могут засечь. А это ни к чему хорошему не приведет. Нет, попугаи со своими всадницами легко уйдут от медлительного дирижабля, а вот я сравнимую с ним скорость смогу поддерживать очень недолго. Что делать? Экстренная посадка в лесу?
        Дал знак спутницам снизиться до бреющего. Это даст нам еще пару минут незаметности. А дальше? Вдруг мне пришла в голову дикая мысль. А чего это я должен прятаться? Решение, казавшееся на первый взгляд безумным, с каждой секундой начинало нравиться мне все больше и больше. Если и действовать, то именно в такой обстановке, когда сама ситуация создала для меня тактическое преимущество! Другого такого же удачного шанса может и не быть. Только девицам рядом со мной делать совершенно нечего!
        Повинуясь моему жесту, «всадницы», недоуменно переглядываясь, приотстали. А я направил свой аппарат наперерез невидимому пока за краем обрыва дирижаблю, ориентируясь на черную струйку дыма. Обычно они летают на высоте около полукилометра, и сейчас, возможно, он и двигался на такой высоте, но над дном обрыва. Относительно меня же враг находился даже чуть ниже. На пару десятков метров. И это предоставляло преимущество внезапности - пока двигаюсь прямо над кончиками деревьев, до самого последнего момента противник заметить меня не сможет. Для верности я даже спустился еще ниже, огибая самые высокие вершины.
        Мы медленно, но верно сближались на пересекающихся курсах. Да, темп такого боя из-за смешных скоростей участников даже ниже, чем против ящера, не говоря уже о том, который присутствовал в учебных боях между «сушками» авиаполка когда-то очень давно, что называется, еще в прошлой жизни. Тем не менее это не делает данный бой менее опасным. Затаив дыхание, я ждал момента встречи.
        И вот он настал. Ведомый мною велокрыл выскочил из-за края обрыва в точно рассчитанной точке (талант не пропьешь!), прямо перед острым носом дирижабля. Резкий доворот влево и нырок под баллон, точно навстречу боевой рубке, поблескивающей стеклами больших, во всю высоту помещения, иллюминаторов в передней части гондолы. Дистанция - метров тридцать, секунд семь до столкновения. Пора!
        Хорошо различимые с такого расстояния разинутые от крайнего удивления рты пилота и командира дирижабля исчезают в облаке стеклянных крошек от разлетевшихся на мелкие кусочки огромных окон. Это очень удобно, что они такие большие! Еще одна короткая очередь. Теперь отворот влево, чтобы не влететь прямо в рубку. А вот граната там не помешает!
        Ребристый шарик влетает внутрь проносящейся мимо разгромленной рубки. Те, кто сидел спереди, уже наверняка мертвы, но там дальше есть полуоткрытые каморки штурмана и связистов. Так что граната совсем не лишняя. А я тем временем уже лечу вдоль правого борта гондолы. Тут, сразу за рубкой, передняя огневая точка на этой стороне. Их по две на каждый борт. И первая уже в десятке метров! Сидящий в ней стрелок завороженно уставился на меня, даже не попытавшись развернуть в сторону врага установленную на поворотной турели картечницу. И уже не успеет! Пули превращают лицо стрелка в кровавое месиво. С такого расстояния не промахнешься, даже стреляя с настолько неустойчивой платформы, как мой велокрыл! Кстати, близость корпуса дирижабля создает дополнительные завихрения, и маневрировать еще труднее, чем обычно. Но выбора нет!
        Обогнув переднюю стрелковую точку и поднырнув под ферму, ведущую к стоящему далеко в стороне огромному воздушному винту, увидел заднюю. До нее еще около сорока метров. Далековато. Поэтому пока продолжаю сближаться. Сидящий внутри тип в мерзкой серой форме в отличие от первого решил действовать. Но пока хватался за развернутую в другую сторону массивную трубку картечницы, схлопотал очередь из пулемета. Быстрее реагировать надо было!
        Можно было повторить то же самое и на левом борту гондолы, но я решил ограничиться только одним. Все равно часть верхней полусферы, особенно сектор над баллоном дирижабля, сидящим в гондоле стрелкам недоступна, а теперь, моими трудами, и вся правая тоже. Поэтому решил переходить ко второй части плана.
        Резко взмыл вверх и, двигаясь по замысловатой восходящей кривой, выскочил над дирижаблем, уже развернувшись в обратную сторону. Теперь мы с ним двигались в одном направлении, только я, приналегший на педали, чуть быстрее. Тут мне никто не угрожал, и ничто не помешало добраться до торчащих в ряд по центру баллона и попыхивающих черным дымком (вызвавшим у меня кашель) медных раструбов, являвшихся выходными отверстиями выхлопных труб котлов. Трубы по совместительству служили и для разогрева воздуха внутри секций баллона, создававшего подъемную силу дирижаблю, и для лучшей термопередачи на всем пути закручивались спиралью змеевика. Сам видел, еще в плену. В данный момент это и к лучшему - дольше будет спускаться подарочек!
        Заранее раскрыл надежно привязанный у ног рюкзак. Пролетая первую трубу, отправил внутрь пару прихваченных со склада «кирпичиков» взрывчатки, со вставленными еще на базе детонаторами. Если я правильно понимаю, от контакта с горячим металлом трубы она взорваться не должна, а вот когда, скатившись по «горке» змеевика, попадет в топку…
        Последовательно повторил операцию, пролетая мимо трех остальных труб. Никто не уйдет обиженным! Обогнав передний раструб, опять энергично развернулся, на этот раз отправляя в зияющие дыры по гранате. Это было чуть сложнее, так как мы опять летели навстречу и скорости складывались, но я попал. Что рвануло первым - добравшаяся до топки взрывчатка или скачущие внутри труб гранаты, я так и не понял. Только когда подлетал к последней трубе (она же первая, в которую отправилась взрывчатка), раздался грохот и из отверстия пыхнуло совсем плотным и черным дымом. Хорошо, успел отвернуть в последний момент и уйти в набор высоты. Потому что еще через пару секунд началось… Один за другим последовали хлопки взрывов, ткань, обтягивающая баллон, зазияла в десятках мест крупными прорехами, оставленными разлетающимися осколками труб. К счастью, разлетались они в основном в горизонтальной плоскости (видимо, следствие спиралевидной конструкции), иначе и мне бы не поздоровилось.
        Через полминуты, удалившись на безопасное расстояние от дирижабля, развернулся в его сторону и смог спокойно полюбоваться на дело рук своих. Результат меня вполне удовлетворил - дирижабль горел и медленно, но верно падал на дно огромного ущелья, - теплый воздух постепенно уходил через множество отверстий. А заделать их было некому - у экипажа сейчас имелись и более неотложные дела. Да и почти все начальство погибло еще в начале боя, так что командовать было некому.
        Агония продолжалась еще пару минут, а точку в ней поставил мощный взрыв, случившийся уже в паре десятков метров над поверхностью земли. Видимо, пожар добрался и до бомбоотсека… Дирижабль разнесло на мелкие клочки, так же как в свое время и «Орел». Даже жаль, я уже размечтался о сборе трофеев - хотел подарить своим спутницам по карабину. А теперь - иди ищи кусочки по всему лесу… Радует только, что выживших среди экипажа теперь точно не будет и за тылы можно не беспокоиться. Ну и хрен с ними, трофеями! Зато еще одним дирижаблем меньше. Сколько их там еще осталось, штук тридцать?
        Честно говоря, я сам был сильно поражен легкостью, с которой удалось разделаться с этой громадиной. Гигант оказался на глиняных ногах! Нет, понятно, что достойного противника здесь у немцев не имелось и их дирижабли никак не были защищены от подобных атак. И тем не менее…
        Еще раз прокрутил в голове перипетии стремительного боя и воспоминания о внутреннем устройстве машины. Да уж, уязвимых точек у нее на самом деле немало. И, скажем, те же «ангелы» могли бы тоже завалить такого монстра скоординированной атакой. Если бы знали как. Ну так я подскажу!
        Встретился с державшимися по моему приказу весь бой подальше «всадницами». По их ошеломленно-обожающим взглядам сразу понял, что я сейчас в их глазах если не сам Бог, то как минимум его заместитель. По крайней мере, простой смертный подобного подвига совершить явно не мог. Такое отношение со стороны симпатичных девиц, являвшихся одновременно и своего рода коллегами по летному цеху, мне очень польстил. Так на меня, пожалуй, в жизни еще никто не смотрел! Я даже приосанился и уселся посолидней, насколько это было возможно в велосипедном седле. Только сил так держаться хватило ненадолго. И без боя уже подошло время перекура, а сейчас я вообще себя чувствовал выжатым лимоном. Поэтому просигнализировал спутницам, чтобы искали площадку для привала. Одна, кажется Асаэль, тут же нырнула в глубины джунглей, а мы ожидали ее наверху. Какие условия мне нужны для посадки, обе были в курсе, так что я не волновался.
        Через минуту девушка на бешено хлопающем крыльями попугае вынырнула обратно, отстреливаясь из лука от увязавшегося следом существа, отдаленно напоминающего очень крупного - размером с большого страуса, орла. Таких встречать еще не приходилось Вмешаться я не успел, очередная стрела вонзилась хищнику прямо в глаз, и тот рухнул обратно в джунгли. Кому-то внизу выпал сегодня внеплановый обед…
        Приблизившаяся Асаэль призывно махнула рукой. Видимо, орел не помешал ей выполнить задачу и найти место для посадки. Мы последовали за ней, держа оружие наготове. Все же в небе, несмотря ни на что, гораздо безопасней. Площадка действительно оказалась неплоха, только вот на полпути к ней дежурил в восходящем потоке над близким болотом крупный летающий крокодил. Завидев нас, с радостью начал планировать на своих уродливых перепонках в сторону предполагаемой добычи. Девушки на попугаях тут же прыснули в стороны, выхватив луки. Ага, если я буду ждать, пока они и этому чудищу в глаз попадут…
        Крокодил летел прямо на меня, в предвкушении уже разинув пасть. Туда и схлопотал очередь из пулемета. Я дернул аппарат вверх, и брызжущая кровью хвостатая туша со смешными перепонками между лапами (теперь я понял, с кого содрали конструкцию своего «парашюта» еврейские мастера), пронеслась ниже и врезалась в ствол гигантского дерева. Оставляя на светлой коре красные пятна, сползла вниз и там упокоилась.
        Сцена мгновенной расправы с крокодилом явно подняла мой авторитет в глазах спутниц на уже абсолютно недосягаемую высоту. А когда после посадки продемонстрировал им предусмотрительно записанное на этот раз с помощью закрепленного на трапеции планшетника видео боя с дирижаблем, что называется, из первых глаз, то и вообще… Я был неоднократно расцелован, причем обеими, а не только Анаэль, накормлен и уложен отдохнуть, пока воительницы бдительно охраняли мой сон. К сожалению, чтобы не отклоняться от графика, вскоре пришлось продолжить путь.
        Больше неожиданностей на пути к Храму не возникало, кроме довольно неприятной ночевки в лесу, когда пришлось отгонять несколько раз жаждущих нашей крови хищников. Но обошлось. А к вечеру второго дня показалась знакомая гора…
        Глава 25
        В Храм удалось попасть оперативно, без задержек «на выяснение». Спутницы посадили мой велокрыл прямо возле тайного входа, и нас пропустили почти беспрепятственно. Их тут явно хорошо знали, и даже мой странный вид не стал помехой. Не знаю, что девицы, размахивая руками и перебивая друг друга, рассказали начальнику дежурной смены, но в течение нескольких минут, не задавая лишних вопросов, меня провели какими-то путями прямо в покои знакомого жреца - Уриэля. Ну, слава богу, теперь можно объясниться на нормальном языке!
        Постарался вкратце рассказать удивленному и взволнованному жрецу подробности последних приключений. Вкратце - так как слухи о моем возвращении наверняка уже начали расходиться по закоулкам Храма (с контрразведывательной работой здесь не заморачиваются в принципе), а тут околачивается слишком много ушей, которым знать эту новость не следует. И наоборот, за эти самые уши их надо бы поскорее поймать. Но Уриэль продолжал задавать бесконечные вопросы, не придав, как человек сугубо штатский, моим словам о «гномьей» шпионской сети особого значения. Мол, подождет. Я уже начал было вскипать, но тут в зал ворвался запыхавшийся и явственно прихрамывающий на одну ногу Павел, посол российской общины. Сразу же въехав в ситуацию, он настоял на немедленном проведении противошпионской операции. Жрецу пришлось согласиться и вызвать начальника храмовой стражи.
        Хторна разыскали быстро. Тот начал было все отрицать, но, увидев меня, сразу признался. Стражам даже не пришлось применять специальных средств допроса, к чему те уже были готовы. Видимо, гном посчитал, что обычный человек «оттуда» вернуться не может и, значит, лучше с таким монстром, как я, не связываться. Кстати, и Уриэль смотрел на меня, как на возвратившегося «с того света». Вскоре мы знали и расположение резидентуры, и имя резидента. Им оказался скромный мастер, занимавшийся в Храме починкой всяких мелочей. Решили использовать Хторна для проникновения в шпионское гнездо. Храмовый «спецназ» оперативно блокировал все проходящие возле его расположения коридоры и выходы. Подвели гнома, и тот постучался в замаскированный вход, назвав пароль. В ответ - тишина. Поздно! Резидент, видимо, узнал о моем прибытии или об аресте Хторна и забаррикадировался. Или вообще сбежал через тайный и известный только ему подземный ход. Не может быть, чтобы профессиональный разведчик не предусмотрел подобной ситуации!
        Стражники тем временем попытались сломать дверь. У них, разумеется, ничего не вышло - строили гномы капитально. Пришлось вмешаться.
        - Всем разойтись! - скомандовал я. - Спрятаться за поворотом коридора!
        Уриэль перевел, а я прикрепил к двери, прижав притащенным из ближайшего помещения тяжелым сундуком, тротиловые шашки с детонаторами. Сколько тут может понадобиться, не имел ни малейшего представления, поэтому использовал все, остававшиеся в рюкзаке. При таком количестве, надеюсь, не важно, что засов двери выше заряда. Потом трехметровыми скачками (спасибо низкой силе тяжести) достиг ближайшего угла и зажал уши. Павел, тоже имевший представление о взрывчатке, последовал моему примеру. Остальные просто стояли, недоумевая.
        Да, с количеством шашек я, кажется, переборщил. Причем намного. Грохнуло так, что, казалось, сейчас обрушатся своды вырубленных в горе проходов и нас завалит. Слава богу, дверь была повернута в сторону дальней части туннеля, и большая часть ударной волны ушла туда. Пришлось, откашливаясь от выворачивающей наизнанку тротиловой вони (не учел, что закрытое помещение), переждать минуту, пока хоть немного осядет поднятая взрывом пыль. Потом стражники, кроме стоявших в передних рядах и таки получивших легкую контузию, рванулись вперед, и мы последовали за ними.
        Дверь на положенном месте отсутствовала. Вообще. Тут и там на полу валялись бесформенные куски, раньше бывшие, видимо, ее частями или частями сундука, тоже прекратившего существование. Бойцы заскочили внутрь помещения, но из-за узости коридора еле смогли протиснуться по одному. Через некоторое время вытащили оттуда пребывавшего в явно бессознательном состоянии после сильной контузии гнома. Однако, как сообщил Хторн, это оказался не резидент, а его помощник. Более никого в помещении не обнаружили. Зато нашли люк, ведущий в неизвестный страже подземный ход. На имевшихся у нее планах Храма он отсутствовал. Не удивительно! Ходы-то строили гномы, их для того и наняли еще в незапамятные времена! В общем, резидент, как я и опасался, сбежал. Нет, за ним, конечно же, послали погоню, но поймают ли? Поэтому мы, осмотрев трофейную радиостанцию (испорченную хитрым шпионом перед бегством, разумеется), вернулись в покои Уриэля для уже спокойного и обстоятельного разговора. Пора переходить к активным действиям против общего врага!
        Разговор длился до поздней ночи и продолжился утром. Еще в первый день к нему присоединился и посол «ангелов». Он тоже говорил по-русски, но плохо, и Павлу часто приходилось ему переводить трудные места (русский посол безукоризненно владел всеми местными языками). После того, как все трое получили полную информацию о моих похождениях и противнике, включая бесконечно поразившие их фото и видеоматериалы, пришло время принимать решения. Я настаивал на немедленном переходе в нападение. Тем более что у меня созрел и вполне продуманный план. По крайней мере для первого этапа противостояния. Но представители трех союзных сторон не были настроены настолько решительно и опасались неудачи. Предпочитали обдумать, проконсультироваться, основательно подготовиться. Мой план посчитали слишком авантюрным и скороспелым. Однако после многочасового, до хрипоты, спора я их задавил авторитетом победителя дирижаблей. Одним из главных доводов являлась необходимость использовать по максимуму фактор неожиданности. Пока противник недостаточно информирован и не знает точно, чего опасаться, его и надо бить! В итоге мой план
был принят с минимальными коррективами. Еще надо было, конечно, утвердить его в советах общин, но, насколько мне дали понять, присутствующие обладали достаточными полномочиями, чтобы начать осуществление плана и не дожидаясь его утверждения другими инстанциями. Тем более что никаких особых ресурсов мне и не требовалось. Всего лишь несколько сот воинов различной «специализации» и снабжение…

* * *
        К искусственно образовавшемуся на месте появления торгового центра водопаду со мной явились тридцать пар «ангелов» из состава греческой столичной гвардии. И мои всадницы на попугаях, наотрез отказавшиеся отпускать меня одного, мотивируя непонятно чем. Впрочем, я и не сопротивлялся, их общество было мне весьма приятно, особенно по ночам. Нет, групповуху мы не устраивали, и тесные отношения у меня продолжались только с Анаэль. Хотя и ее сестра, кажется, была бы не против. Но проверять я не спешил. Не то чтобы был особо морально устойчивым, но фиг знает, как у них тут к такому относятся, да и не время сейчас.
        Целью нашего визита «на базу» являлось затариться всем имевшимся в моем распоряжении «продвинутым» вооружением. Поэтому нас и было так много - толпы в более чем полсотни крылатых бойцов здешнее небо не видело, наверное, еще со времен эпических сражений двухтысячелетней давности. Обычно «ангелы» перемещались значительно меньшими группами. Зато их грузоподъемности, учитывая необходимость тащить с собой запасы продовольствия и довольно дальний маршрут, должно хватить с запасом. С собой внутрь взял только несколько греков из особо доверенных, ну и своих спутниц, конечно. Лишним глазам там делать нечего. Пока мужики таскали наверх ящики, провел девушкам короткую экскурсию, демонстрируя имевшиеся в моем распоряжении достижения цивилизации. Короткой экскурсия, естественно, не получилась, и когда мы наконец вылезли на поверхность, уже вечерело. Поэтому решили отправляться в обратный путь завтра. «Ангелы» встали лагерем на берегу реки, а мы втроем спустились обратно в центр…

* * *
        …Тренировочный лагерь организовали в Полисе - греческой столице, являвшейся единственным городом в общине, на что намекало и его название. Подавляющее большинство «ангелов» предпочитали селиться небольшими группами в лесных деревушках, чему способствовал и преимущественно охотничий образ жизни. Да и Полис назвать городом тоже можно было с большой натяжкой. Особенно после того как его древняя часть была разрушена бомбардировками с дирижаблей. А последовавшая после них высадка вражеского десанта не привела к полному уничтожению столицы лишь благодаря развитой за два тысячелетия системе катакомб, позволившей защитникам города неожиданно нападать на немецких штурмовиков и сразу же уходить в неприступные подземелья. Нацисты, неся неоправданные потери, решили на этот раз отступить и в последние годы ограничивались только нерегулярными бомбардировками.
        В тренировочном лагере, частично расположенном под землей и частично снаружи, собрались переданные под мое командование сто боевых пар из состава столичной гвардии. Отбирали только добровольцев, с чем проблем, разумеется, не было, и, главное, самых физически сильных и выносливых. Раньше мне казалось, что все «ангелы», закаленные постоянными тренировками с детства и способные часами парить в небе, чрезвычайно сильны. Но, конечно, как и среди других людей, существовала разница в способностях. Здесь собрались настоящие чемпионы крылатых полетов, которых и отбирали с крайней придирчивостью в стражу Полиса со всех окрестных деревень.
        Самых лучших я попросил не просто потому, что так положено. Задачи, стоявшие перед ними, намного превосходили по тяжести исполнения привычные. Обычно «ангелы» действовали на минимальной высоте над лесом. Оно и понятно - высоко в небе восходящие потоки слабы, приходится расходовать много сил, а скрыться от нападающих ящеров некуда. Да и что делать на высоте, когда вся добыча летает и бегает внизу? Мне же требовалось научить их совершенно иной тактике. Атаковать дирижабль снизу - форменное самоубийство. Хоть в одиночку, хоть сотней крылатых рыл сразу. Он специально спроектирован для отстрела целей в нижней полусфере. Кроме четырех быстро перезаряжаемых картечниц в стрелковых точках, способных одним залпом превратить в облако окровавленных перьев целую эскадрилью «ангелов», экипаж еще имел возможность отстреливаться из карабинов через специальные бойницы. Учитывая мизерную скорость сближения с торчащим на полукилометровой высоте дирижаблем, неудивительно, что предпринимаемые изредка крылатыми попытки напасть на воздушные корабли противника неизменно заканчивались гибелью смельчаков.
        Поэтому мое предложение атаковать противника вызвало сильное недоумение. Пришлось собирать бойцов небольшими группами и демонстрировать документальный фильм об уничтожении немецкого дирижабля со мной в главной роли. Фильм производил убийственное действие на видавших виды отборных воздушных бойцов. Как формой - то есть возможностью сохранять и показывать движущиеся картинки, так и содержанием. Показанное я закреплял, чертя мелом на специальной доске схему «мертвых» зон дирижабля, в которых можно не опасаться огня из гондолы и его слабых мест. Таким способом удалось вселить в воинов веру в возможность победы над страшным и казавшимся неуязвимым до сих пор противником.
        Завершив теоретическую подготовку со всеми бойцами, перешли к практическим занятиям. Начали с изучения возможности подолгу барражировать на высотах более полукилометра. Это вызвало значительные затруднения даже у самых подготовленных «ангелов». Пришлось в приказном порядке избавлять их от лишнего снаряжения, которое те привыкли таскать на себе. Конечно, преодолеть консерватизм бывалых воинов оказалось непросто. Но в итоге на земле осталось почти все: дротики, луки со стрелами, сумка с припасами, бронзовые шлем и полукираса, длинный нож из того же материала и даже одно из двух ножных лезвий. Таким образом, взлетный вес «ангела» удалось уменьшить почти на четверть. Зато результат сразу же стал заметен.
        Естественно, подобное «разоружение» вызвало среди воинов закономерный вопрос: а чем же воевать? На это у меня имелся развернутый ответ. Прежде всего тем, чем я и уничтожил второй дирижабль - тротиловые шашки с детонаторами. Их оставалось еще две сотни, в отличие от гранат, запасы которых я уже заметно проредил. И тем более никому не доверил пока три имевшихся гранатомета. Предпочел оставить это самое мощное оружие на крайний случай. Так что отобрал двадцать пар и вручил им по два подготовленных заряда. Вернее, сначала вручил муляжи и устроил тренировку. На поляне рядом с тренировочным центром быстренько соорудили макет дирижабля, из ткани, кое-как развешенной на протянутых между ветвями деревьев веревках. Но примерные размер и форму получить удалось. На положенных местах установили изготовленные по моему заказу бронзовых дел мастерами из Полиса трубы нужного размера. Туда и учились швырять шашки пикирующие на большой скорости бойцы. Оставив их тренироваться, занялся остальными.
        Хотя зарядов у меня оставалось еще немало, полностью полагаться на них не стоило. Часть «бомбометчиков» могли не долететь до цели или промахнуться мимо отверстия трубы, а выделять на дирижабль более двух ударных пар не хотелось - надо было оставить неприкосновенный запас взрывчатки на всякий случай. Да и не факт, что все заряды взорвутся. У меня так произошло, но гарантии нет - ведь способ применения совсем нештатный. Русские обещали оперативно подкинуть заряды из черного пороха, но с ним дело, боюсь, обстояло еще хуже - вряд ли вообще взорвется в таких условиях. Или, наоборот, взорвется, как только попадет на раскаленный металл трубы. Так что надо подстраховаться.
        Для этого я решил использовать традиционное оружие «ангелов» - укрепленные на ногах острые бронзовые лезвия. Вернее, одно оставшееся после «разоружения». Эксперимент показал, что лезвие вполне способно взрезать достаточно прочную двойную оболочку дирижабля, изготовленную из толстой многослойной ткани и дополнительно пропитанную составом типа лака. Но для этого требовалось обеспечить немаленькую скорость встречи косы с тканью, а чтобы получить длинный многометровый разрез, эффективно снижающий подъемную силу баллона, - и вовсе огромную по сравнению с обычной скоростью перемещения «ангелов». Выход один - обеспечив начальное превышение, развить скорость в пикировании, в нужный момент резко перейти в горизонтальный полет, нанести удар и опять уйти наверх для повторной атаки. Так действовали еще истребители времен Второй мировой войны, но моим ученикам об этом, разумеется, известно не было. Кроме всего, скорость сближения обеспечивала еще одно преимущество - если немцы пошлют по предназначенным для ремонта обшивки веревочным трапам на верхнюю поверхность баллона стрелков с карабинами (а они рано или
поздно додумаются и пошлют), то последним будет довольно затруднительно попасть по стремительно пикирующей цели. Но для борьбы с предполагаемыми стрелками я заранее решил выделить несколько пар, вооруженных луками с минимальным запасом стрел.
        Существовала еще одна проблема - немецкие дирижабли имели жесткую конструкцию, то есть через каждые несколько десятков метров обшивки проходил стальной силовой набор. Наткнись на него на такой скорости «ангел» своей косой - тяжелого увечья не избежать. Что на полукилометровой высоте равносильно смерти. К счастью, расположение шпангоутов выдавали небольшие углы на оболочке, и пришлось учить бойцов атаковать только свободные участки.
        Разделил подчиненные мне силы на звенья следующего состава: пара «взрывников», четыре пары «вспарывателей» и две пары стрелков. Далее объединил по два таких звена в эскадрилью. Всего получилось шесть эскадрилий полного состава и резерв. В принципе рассчитывал силы так, чтобы каждая эскадрилья могла самостоятельно выступить против одного дирижабля. Но для начала решил не распылять силы и провести первую атаку совместно. Заодно пусть своими глазами увидят, как это на самом деле…
        Глава 26
        Первое боевое крещение состоялось прямо над Полисом. Перед самым завершением тренировок нашей воздушной армии к городу подошел немецкий дирижабль. Очень удачно! Для нас, хотя у командира вражеской машины в последние минуты жизни наверняка сложилось иное впечатление по этому поводу. Справедливости ради надо сказать, что если бы я предусмотрительно не расставил на направлениях возможного подхода противника посты раннего предупреждения о воздушном нападении, то мы вряд ли решились бы напасть. Так как для реализации новой тактики требуется не менее четверти часа на организованный взлет и набор нужной высоты. Для этого посты и существовали. На каждом имелся верховой попугай со своей наездницей. Совет Храма выделил двадцать таких «всадниц» помимо и так намертво приклеившихся ко мне сестричек. Боевые попугаи легко крыли даже самых сильных «ангелов» по скорости и маневренности, но их было слишком мало, чтобы рисковать таким ценным ресурсом в бою. Да и рука у меня не поднималась посылать девушек в самую мясорубку. Хоть они вроде и профессиональные воительницы. Для Древних, но не для меня.
        Тем более что для них существовала гораздо более важная ниша, в которой те могли полностью реализовать преимущества своих «носителей», а именно: разведка и связь. Абсолютно невозможно держать все время в воздухе ударную группу «ангелов» в ожидании противника, а если тот уже появился над расположением отряда - взлетать поздно. Поэтому каждая эскадрилья получила по три пары разведчиц. Их задачей было дежурить на путях предполагаемого появления врага и сразу же предупреждать об этом событии. Учитывая, что тукины, как их называли на своем языке всадницы, способны за относительно короткое время развивать скорость, более чем вдвое превосходящую крейсерскую у дирижаблей, можно было получить требуемый запас времени на развертывание ударных сил.
        Это теоретическое построение начинающего полководца (хотя и основанное на чужом опыте, извлеченном из многочисленных прочитанных книг о боевых действиях авиации в различных войнах) блестяще подтвердилось на практике при первом же контакте с противником. Примчавшаяся на тяжело дышавшем от усталости попугае (если бы речь шла о лошади, больше всего подошло бы определение «взмыленном») разведчица с нанесенным на развевающийся плащ номером «11» (я распорядился пронумеровать все «летательные аппараты» для лучшей управляемости в бою) доложила о дирижабле противника, идущем курсом на Полис с северо-запада. По расчетам, у нас оставалось около двадцати минут до его подхода.
        Я немедленно объявил боевую тревогу и поднял в воздух все эскадрильи. Сам взлетел на своем драндулете одним из первых, так как мне требовалось на набор высоты немного больше времени, чем «ангелам». Перед взлетом приказал провести атаку по моей команде второй эскадрилье, четвертая, следуя сразу за второй, должна была ее продублировать с случае осложнений, ну а остальные служили резервом и зрителями. Лично я собирался находиться сразу за боевыми порядками атакующей эскадрильи. Совсем рядом с местом действия, но не вмешиваясь без крайней нужды. Пусть сами попробуют.
        Мои «телохранительницы», естественно, увязались следом, но только после того, как пообещали не лезть за мной в бой, если придется вмешаться. Так что я, как и положено крупному военачальнику, гордо рассекал на уникальном аппарате с треугольным серебристым крылом в сопровождении угрожающего вида воительниц в сверкающих бронзовых шлемах и блестящих ядовито-фиолетовых плащах. Плащи являлись предметом особой гордости девушек и жестокой зависти остальных всадниц, так как были изготовлены из безжалостно порезанной на куски палатки, которую я подарил спутницам во время пребывания в торговом центре. Честно говоря, такое использование этого предмета не предполагал, но женщинам виднее. Насколько я понял из их объяснений, ткани с такой расцветкой не имеется даже у дочерей главных жрецов Храма, не говоря уже об их провинциальной деревушке. Ну и ладно, мне не жалко…
        Мы вовремя заняли позицию несколько в стороне от предполагаемого курса дирижабля и, разумеется, с превышением. Притащенный из туристического магазина и заново откалиброванный барометр, прикрепленный к многострадальной трапеции велокрыла (которая, однако, начинала уже превращаться в настоящую приборную доску, неся на себе, кроме пулемета, еще планшет, хронометр, компас и уже упомянутый барометр. Скоро взяться руками будет не за что…), утверждал, что мы находимся на высоте семьсот пятьдесят метров над уровнем торгового центра - больше мне мерить негде было, до местного моря еще не добирался. Полис превышал точку моего появления здесь на тридцать метров, то есть мы, как и планировалось, взяли запас над стандартной высотой пролета дирижаблей в двести.
        Корабль противника отсюда уже было хорошо видно, хотя до него оставалось еще километров пять. Он тоже, наверное, заметит нас с минуты на минуту. Но сделать вряд ли что-то сможет, на это и расчет. Потолок подъема для дирижаблей, как удалось выяснить с помощью осторожных расспросов еще в плену (а немцы ничего, собственно, и не скрывали), составлял чуть более километра, но практически достичь такой высоты было довольно трудно - теплообмен через медную спираль, при всем своем удобстве, создавал слишком низкую разницу температур и соответственно подъемную силу. Полкилометра как раз и являлись оптимальной высотой полета. А главное - набрать большую не просто трудно, а еще и долго. Это дело четверти часа как минимум, а за пару минут до начала нашей атаки они даже раскочегарить посильнее свои котлы не успеют.
        Они заметили. И даже начали разворот в сторону непонятного скопища крылатых. Не знаю, о чем подумал при виде нас командир корабля, но приказ вступить в бой он явно отдал сразу по обнаружении воздушной засады. В бинокль я смог пронаблюдать какое-то беспорядочное шевеление в рубке дирижабля. Я бы на их месте тоже запаниковал при виде такого зрелища и в свете бесследной пропажи двух машин. Жаль только, эти наверняка успеют передать сообщение по радио. Но рано или поздно это должно было случиться и учитывалось в наших расчетах.
        Один из бортовых стрелков даже пальнул по стройным белокрылым рядам, когда они еще были в секторе его обстрела, но расстояние в полкилометра при стрельбе вверх оказалось для его пукалки недосягаемым. А при дальнейшем сближении крылатых от настороженно следящих за атакующими стволов заслонял гигантский баллон самого дирижабля. Оказавшись над целью, «ангелы» четко, соблюдая боевое построение и дистанцию между парами, сваливались на крыло и устремлялись вниз в крутом пике. Со стороны казалось, что смотришь хронику атаки немецких пикировщиков времен войны. Очень похоже и по виду, и по сути.
        Первой шла пара «стрелков». На всякий случай, а также чтобы служить ориентиром для пикирующих следом бойцов и индикатором наличия непредвиденных воздушных потоков вблизи оболочки. Опасная, но почетная функция. Следующие две пары составляли «бомбардиры». Со своего «наблюдательного поста» не видел во всех подробностях, однако по крайней мере трое из бойцов, заранее вынырнув в горизонтальный полет и чуть пригасив скорость, точно попали зарядами в дымящие трубы. А один «ангел», кажется, таки промазал.
        Ну а потом на врага свалились «вспарыватели». Эти скорость после выравнивания вообще не гасили - она их главное оружие. Правда, и точность прицеливания требуется меньшая. На ткани обшивки появились длинные черные полосы разрезов. Один из бойцов зацепился-таки за балку силового набора и, закувыркавшись, полетел вниз, беспорядочно врезаясь в оболочку и отскакивая в сторону. Вот и первый погибший, увы. Но люди знали, на что шли.
        Раздался глухой треск, и из середины гондолы вырвался клуб черного дыма - наконец-то начали срабатывать попавшие внутрь заряды, а то я уже стал волноваться. Теперь дальнейшая судьба дирижабля сомнений не вызывала. Заделать разрезы на оболочке, если это вообще возможно при таких повреждениях, экипажу будет уже некогда. Достал мощный фонарик и дал условный сигнал на отход. Повторять атаку уже незачем. Бойцы стали в явном недоумении оттягиваться от цели - ведь внешне повреждения еще не выглядели критическими, и дирижабль продолжал лететь как ни в чем не бывало. Ничего, научатся еще оценивать ущерб кораблям противника. Вот и первый наглядный урок. Дирижабль постепенно, но все быстрее стал клевать носом и снижаться, оболочка потихоньку обвисала на шпангоутах, а из гондолы вырвались первые языки пламени. Падение все ускорялось, а пожар на борту усиливался. Спустя минуты четыре вражеская машина грохнулась в болото на окраине города. Однако ожидаемого мной взрыва не последовало. То ли на борту не имелось бомб, то ли приземление оказалось достаточно мягким. Теперь можно надеяться поживиться трофеями…

* * *
        За месяц активных боевых действий удалось уничтожить еще одиннадцать дирижаблей врага. Добавив три первых, получалось, что состав Воздушных сил Империи уменьшился ровно наполовину. Это являлось, на мой взгляд, серьезным достижением, а в глазах местных - и вообще невиданной эпической победой. Из сообщений, получаемых через гонцов, следовало, что каждая сбитая машина противника отмечалась во всех трех столицах союзников шикарным празднеством, на которое непременно звали и меня. Сейчас, ага! Разве можно сбавлять темп в таком противостоянии? Нет, Древние пока еще не привыкли к стремительности войны машин!
        Мы ловили нацистские дирижабли на основных маршрутах их движения, изученных союзниками за последние годы, а еще на подступах к столицам. Также я выделил часть своих разведчиц для выполнения поиска в районах обозначенных на трофейных картах лагерей по заготовке различных ресурсов для Метрополии, вроде того, в котором мы останавливались для дозаправки во время полета на покойном «Орле». Сразу после первой победы решился разделить силы, и теперь каждая эскадрилья работала в своем районе. Но с помощью связисток старался держать руку на пульсе, перемещаясь между «фронтами» и контролируя действия отрядов. Собственно в бою удалось поучаствовать только однажды, но это и не являлось моей основной задачей.
        Однако мы тоже несли потери. Причем с каждым разом все больше и больше. Как я и предполагал, немцы быстро начали делать выводы. Вскоре на верхней части оболочки баллона появились стрелки с карабинами, постоянно дежурящие в ожидании нападения. Мы в ответ тоже вооружили часть наших стрелков трофейными карабинами с двух оставшихся относительно целыми после падения дирижаблей, но эффективно воспользоваться ими у «ангелов» пока не получалось. А очухавшийся после первых поражений враг наверняка готовит еще немало неприятных сюрпризов. Что-что, а воевать немцы умели всегда и везде. Уже замечены попытки командиров некоторых дирижаблей оперировать на больших высотах, хотя несовершенство машин и наличие сильных ветров на километре и выше не сильно способствовало этому. Мы тоже совершенствовали нашу тактику, в частности стали применять одновременную атаку двух звеньев с разных направлений, но становилось очевидно, что после первых относительно легких побед война постепенно переходит в стадию равного противоборства, а, учитывая техническое превосходство немцев, не за горами и первые поражения в этой кампании.
Да и запас тротиловых шашек уже уполовинился, а пополнить его пока нечем. Чтобы удержать инициативу, срочно требовалось переходить от оборонительных к наступательным действиям. Я это в принципе понимал изначально, только не знал, когда и как, ожидая подходящего случая. И вот он настал…

* * *
        …Я находился с третьей эскадрильей в районе западнее еврейского Храма, когда уже вечером примчалась разведчица со срочным сообщением. На перевалочной базе нацистов, волей случая той самой, которую дважды посещал во время нахождения в плену, приземлился для пополнения запасов очередной дирижабль. Невдалеке, на верхушке высокого дерева и сидели мои разведчицы в ожидании подобного события. Я раскрыл карту и провел соответствующие расчеты. Воздушному кораблю, исходя из моих наблюдений, требовалось на посадочные операции, дозаправку и пополнение других расходных материалов не менее трех часов. То есть до наступления сумерек обслуживание судна закончить уже не успеют. В темноте по инструкции взлет-посадка запрещены, и уж кто-кто, а немцы нарушать ее точно не будут. Значит, дирижабль останется на базе до утра. Таким шансом грех было не воспользоваться!
        В темпе проинструктировал бойцов эскадрильи и дал команду на взлет - времени было в обрез. «Ангелы» ночью летать могут, но почти никогда этого не делают, так что желательно добраться в район цели до захода солнца. Девушек с попугаями пришлось оставить, так как гигантские птицы с наступлением темноты просто тупо засыпали, и попытка их разбудить могла дорого обойтись нахалу - сонный попугай сначала кидался, а потом уже смотрел, на кого. Учитывая размер его клюва, желающих провести подобный эксперимент не находилось.
        Еще на инструктаже я показал бойцам на плане лагеря казармы и огневые точки. Наибольшую опасность при подходе с воздуха представляли установленные по периметру башни с картечницами. Они контролировали все воздушное пространство над небольшим лагерем, будучи хорошо укреплены. Башен было четыре, и еще десяток постов охраны между ними на протяжении забора, где сидели солдаты с карабинами. Еще одна башня с двойным постом у казарм для контроля внутреннего пространства. Вся территория лагеря была разделена на зоны колючей проволокой, и интерес для нас представляла лишь центральная, где располагалась казарма немногочисленных немецких штурмовиков. Они несли только охрану внешнего периметра и присматривали за гномами, которые служили вертухаями. Но для нас последние угрозы не представляли, так как были вооружены лишь дубинами и тоже находились за отдельным забором из колючей проволоки.
        С последними лучами солнца мы сосредоточились на удобной площадке в паре километров от лагеря, оставаясь пока незамеченными. Дальше, выждав еще часа два, я отправился первым. Остальные бойцы эскадрильи осторожно последовали в том же направлении с задержкой в пять минут, как и следовало по намеченному плану. Я летел первым и в одиночку по двум причинам. Во-первых, из-за наличия самого мощного вооружения - пулемета и гранатомета, который я, как свой самый сильный аргумент, наконец решился использовать. А во-вторых, у меня на голове был укреплен прибор ночного видения - дорогая и малополезная побрякушка для состоятельных туристов на Земле, а здесь - самый крутой, по мнению местных, артефакт из доставленных мной. Все вышеперечисленное давало шанс подготовить успешную атаку основных сил. Без такой подготовки атака «ангелов», несмотря на ночь, наверняка обречена. Были уже прецеденты…
        Набрав высоту, за полкилометра до прекрасно различимого в надвинутый на глаза чудо-прибор лагеря, бросил педали и перешел в планирование. Теперь и так тихий полет моего аппарата стал почти полностью неслышимым. Только слабо потрескивали крепления крыла в набегающем потоке. Луны еще не взошли, а свет звезд через толстую плотную атмосферу пробивался с трудом. Было достаточно темно, что еще больше повышало мои шансы. Пересек линию забора и направился к первой, самой важной цели - центральной башне с огневой точкой и установленным на ней единственным на базе прожектором, изредка лениво прощупывающим окрестности.
        Приближаясь, затаил дыхание - вдруг скучающим на посту охранникам именно сейчас приспичит повернуть прожектор в мою сторону? Не приспичило. Ну, пора! На этот раз на специально переделанной раме (проапгрейдил аппарат еще во время тренировок в Полисе) по бокам от седла были укреплены два гранатомета РПГ-7, уже снаряженные гранатами. А на месте бывшего руля красовалось самодельное кольцо прицела. После такой модернизации боевая мощь велокрыла возросла до невиданных высот. Я даже не пожалел одного заряда для испытаний, зато теперь точно знал, чего ожидать.
        Взяв в кружок прицела приближающуюся башню, протянул одну руку и с расстояния метров тридцати запустил ракету. По относительно крупной цели с такой дистанции попасть оказалось легко. Огненная стрела вонзилась в доски башни, и кумулятивный взрыв вогнал внутрь вихрь щепок и обломков. Вряд ли люди внутри выжили после этого, но я добавил еще очередь из пулемета. Для верности. Все равно тишину соблюдать уже не требовалось.
        Первая цель готова. Отвернул в сторону и оказался над соломенной крышей казармы. Нет, деревянное перекрытие там тоже было, но не сплошное и мне не мешало. Вниз полетели ручные гранаты и застряли в крыше. Вот и прекрасно, тонкий слой соломы серьезным препятствием для осколков не станет. Крутанул педали, а сзади уже начали рваться «подарки». Экипаж дирижабля тоже в большинстве своем ночевал здесь, так что можно надеяться сильно проредить силы противника еще до начала рукопашной.
        Теперь оставалось нейтрализовать четыре угловые башни, и моя программа-минимум будет выполнена. Первую снес выстрелом из второго гранатомета. Запасных гранат для РПГ не взял - и так велокрыл загружен по максимуму. Да и с трудом представляю я себе перезарядку гранатометов на лету. Поэтому остальные три обстреливал из пулемета, а подлетая вплотную, забрасывал внутрь ручную гранату. Только одна из картечниц выстрелила, но в молоко, так как стрелок по-прежнему не мог меня видеть. Разве что с нулевой дистанции.
        Как раз, когда я закончил с последней башней, начала потихоньку разгораться крыша казармы, давая ориентир подлетающим «ангелам». Взглянул на хронометр - до их подхода оставалась минута, я успел точно в соответствии с графиком. А эту резервную минуту тоже можно провести с пользой. Снова приблизившись к казарме, от души полоснул несколькими очередями по мечущимся возле нее в слабом еще свете пожара теням. А вот и мои бойцы! Первые два десятка десантников были вооружены трофейными карабинами с прикрученными к ним изолентой фонариками, предусмотрительно прихваченными мной из торгового центра. Остальные имели факелы и ножи. В тесноте рукопашной - не менее страшное оружие, чем карабины. «Ангелы» приземлялись, сбрасывали свои крылья, разрезая привязные ремни ножами для экономии времени, и бросались в бой. Часть осталась в воздухе, умело орудуя своими ужасными ножными серпами. Участь немцев была предрешена. Развернувшись, я плюхнул свой аппарат возле темной туши припаркованного воздушного гиганта и, схватив карабин, ринулся к гондоле. Самое главное теперь - захватить дирижабль без повреждений…

* * *
        …На Метрополию мы зашли по всем правилам - со стороны заходящего солнца, оставаясь незамеченными до пересечения границы лесной зоны. Дирижабль двигался на максимальной скорости, не жалея машин. Я представил, как сейчас кочегары, обливаясь потом, в темпе забрасывают в топки брикеты топлива. За эти десять дней, прошедших с успешного захвата целехонького вражеского корабля, мы успели многое. Из русских поселений «ангелы» в срочном порядке привезли в подвесных мешках два десятка специалистов по паровой технике, составивших экипаж дирижабля. Представителей Древних я даже и не пытался использовать в этом качестве - слишком уж те были дикие в отношениях с техникой. У меня не имелось в запасе так много времени для их обучения азам.
        В управлении воздушным судном помогли разобраться несколько уцелевших членов немецкого экипажа. После того, как на их глазах бойцами «ангелов» был живьем разрезан кривыми ножными серпами на куски один из механиков, отказавшийся сотрудничать, остальные упираться не стали. Слишком доходчивым оказалось объяснение. Так что часть работы на борту теперь выполняли пленники.
        Патрульный дирижабль, висевший севернее у границы леса, никак на наше появление не отреагировал. Хотя мог бы успеть перехватить. На это мы и рассчитывали. Нацисты просто не ожидали от противника такой наглости. Да и о том, что один корабль достался врагу неповрежденным, они знать не могли. Вечер, рабочий день уже закончен, вот-вот наступит темнота. В управлении Патрульной Службы дежурный, скорее всего, недоумевает по поводу нерасчетного прибытия дирижабля и поэтому пытается вызвать нас на связь. Его голос прекрасно слышен возле динамиков рации. Но мы не отвечаем. Через несколько минут дежурный, видимо, объявит тревогу. Пусть. Это уже неважно.
        Вот и кирпичный корпус завода паровых машин - наша первая цель. Дирижабль снизился до полутора сотен метров, чтобы ударить наверняка. Створки бомболюка открыты заранее, и по команде штурмана я дергаю первые два рычага, потом еще два. Четыре бомбы падают вниз, пробивают крышу завода и исчезают внутри. Мы продолжаем движение. Через положенные десять секунд кирпичная кладка оседает, растворяясь в облаке пыли. Есть!
        До второй цели - дирижаблестроительного завода, еще около километра. Встали на курс. Вдруг из непонятного назначения башни, стоящей в полукилометре в сторону от нашего маршрута, вырываются огненные полосы и утыкаются в оболочку нашего дирижабля. Я как-то сразу осознаю, что это такое. Ничем, кроме заботливо сохраненных на крайний случай еще со Сброса зенитных «Эрликонов», это быть не может! И ведь дождались этого самого крайнего случая! Вот блин!
        Хорошо слышен звук рвущейся оболочки. Вот несколько двадцатимиллиметровых снарядов со звоном ударили и по металлу гондолы. Кажется, в соседнем помещении кто-то ранен. Но с боевого курса мы не свернем! Не для того сюда летели! Осталось чуть-чуть. Даже такая мощная вещь, как автоматическая зенитная пушка, сразу завалить дирижабль не способна. Слишком он большой и инертный.
        Так и случилось. Мы уже над заводом, а на управляемости машины обстрел пока почти никак не сказался. Вниз летят оставшиеся бомбы. Через десять секунд сборочные эллинги превращаются в металлический мусор. Задача выполнена! Теперь у Империи несколько лет не будет возможности строить и ремонтировать воздушные корабли. Соответственно у ее противников появилось время сократить технологический и военный отрыв и подготовиться к новому раунду противостояния.
        А у нас все нормально, падаем. Давно уже вышли из зоны обстрела злополучной зенитки, но повреждения она успела нанести слишком сильные. Через некоторое время стало кристально ясно - изувеченная машина не дотянет даже до границы Метрополии. Поэтому, не дожидаясь беспорядочного падения, приказал сажать дирижабль. Что же, главное сделано, а мы примем последний, видимо, бой…
        РЕЛИЗ КНИЖНОГО ТРЕКЕРА
        ПОПАДАНЦЫ, ВСЕЛЕНЦЫ, ЗАСЛАНЦЫ
        АВТОР VAKLOCH
        notes
        Примечания
        1
        Л-39 - учебный реактивный самолет чехословацкого производства.
        2
        Иммельман - фигура высшего пилотажа - полупетля вверх с переворотом.
        3
        Штаффель - эскадрилья по-немецки.
        4
        Пятикнижие - так называемый Моисеев Закон - пять первых книг канонической еврейской и христианской Библии.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к