Во все Имперские ТОМ 12 Финал Альберт Беренцев
        Сдохни, бояръаниме! #11
        8 оттенков великого князя Нагибина.
        А какой Нагибин сегодня ты?
        _____________________________________________
        Первое в мире интерактивное бояръаниме
        _____________________________________________
        Последний том цикла.
        Во все Имперские ТОМ 12 Финал
        Финал: На перепутьях судьбы
        От автора:
        Ну вот и всё.
        Настало время последней битвы.
        Общеизвестно, что концовки читателю никогда не нравятся.
        Тут автор пережал, там недожал, гарем маленький, МОЩЬ - немощная, Империю обустроили не так, плюшек герою дали маловато, зло победили, уронив ему на голову рояль...
        Так что на этом моменте автор решил умыть руки и снять с себя любую ответственность.
        Теперь выбор делает читатель.
        Просто кликните на заголовок понравившегося вам варианта - и получите свой собственный личный финал истории.
        А если вдруг читаете без интернета - просто выберите понравившийся вам вариант в оглавлении.
        Конечно, вы можете прочитать и все варианты финалов. Уверен, что большинство читателей так и сделают. Но по мне это как-то неспортивно :)
        Впрочем, решать вам и только вам.
        Просто помните, что путь к цели - не всегда прямой :)
        Итак, кто же такой на самом деле Крокодил?
        И что выберет наш Нагибин?

1. Легендарный герой
        Я сделаю это. Я полечу к Солнцу и заблокирую весь солярис. Всего на пару минут, последние пару минут моей жизни... Но и жизни Либератора тоже.
        Я обменяю свою смерть на смерть чудовища.
        Я избавлю мир от монстра, пожертвовав собой, как и велит мой долг.
        Я навечно останусь спасителем в памяти всех народов Земли, и матери будут тысячелетиями рассказывать легенды обо мне своим детям.
        Долг - превыше всего. Мужчина просто не может выбрать иное.
        Крокодил - это стоп-кран магии, единственное лекарство от всемогущих тварей.
        Я и стану этим лекарством. Я - доктор, исцеляющий весь мир. Ценой моей жизни.
        Я встану в один ряд с величайшими героями человечества. Я достоин, и я готов. Мое сердце не дрогнет.

2. Прагматик
        Откровенно говоря, все варианты - полное дерьмо.
        Если я сунусь к Солнцу - оно меня сожжет. Сунусь к Либератору - он меня наверняка убьет. Сунусь к Перводерву - оно меня или убьет, или не убьет.
        Но я не намерен рисковать, в любом случае.
        Варианты спасать разнообразных бабищ я даже не рассматриваю.
        Бабищ еще нарожают, а вот у меня жизнь только одна.
        Я никогда не был героем, я всегда хотел лишь золота и власти. И раз мне их не предлагают... Что ж.
        Я буду спасать свою жизнь. В конце концов, Аркариус прав. Либератор алчет моей смерти, но на моего братца ему плевать.
        Так что тело братца - идеальное укрытие для меня.
        А на Крокодилов и спасение отвратительных мирков я плевать хотел.
        Я воспользуюсь заклинанием Аркариуса и поменяюсь душами с моим братом-близнецом Петей.
        Петя сейчас в глубинном Китае, туда люди Либератора доберутся лет через сто, я к тому моменту уже успею помереть от старости. В окружении золота, вина и прекрасных куртизанок.
        Ибо своя задница дороже всего, кто бы не утверждал обратное и какие словесные кружева при этом бы не плёл.
        Я отказываюсь играть в эти игры и быть Крокодилом. Я просто хочу жить. И кто посмеет осудить меня за это? Если кто и посмеет - останется без зубов.

3. Истинный АРИСТО
        Что тут думать?
        Клан - это всё. Дети - это всё. Родичи - это всё.
        Я не Крокодил, я прежде всего Рюрикович.
        Я потомок Рюрика, но я же его отец...
        Клан закольцевался на мне, игры судьбы сделали меня и потомком Рюриковичей, и их же прародителем.
        И я не собираюсь бросать моего сына или подвергать опасности его жизнь.
        Как там говорил Соловьев? Рюриковичи - судьба России?
        Пусть так. Но прежде всего Рюриковичи - моя судьба. Ибо на моем гербе сокол. И я не предам родную кровь и не буду жертвовать сыном. Никогда.
        Я объединюсь с Алёной и спасу её. Пусть она безумна, но она мать моего ребёнка.
        С ней мы сразим Либератора. А после мой сын возьмет власть, ибо она его по праву крови и магии.

4. Всепожиратель
        Крокодил есть чистая ЯРОСТЬ. Наслаждение пожирания.
        Когда я вообще был счастлив в этом мире?
        Явно не тогда, когда кувыркался в постели с Машей Головиной, и уж тем более не тогда, когда ублюдки навешивали на меня самоубийственные миссии...
        О, нет. Лишь когда я поедал сердца АРИСТО - лишь тогда я испытывал настоящее наслаждение. Чистый первозданный кайф. Ничем не замутненный и не отравленный. В такие моменты я был в раю, когда моя рука разрывала грудины магократов и извлекала их сердца.
        Впитывать ауру - вот цель и смысл Крокодила. Первобытное удовольствие, что выше всего на свете.
        И с этой точки зрения - мне нечего делить с Либератором.
        Гностический Либератор хочет убивать магократов, и я хочу того же...
        У нас с ним одна цель.
        Меня просто поссорили с Либератором, меня толкали на войну с ним, как безответного оловянного солдатика.
        Но я вам не солдатик. Я КРОКОДИЛ.
        И мне незачем умирать или рисковать своей жизнью. Я могу жрать магократов еще тысячу лет, пока они не кончаться на Земле.
        Не того же хочет и Либератор?
        Так что я отвергаю все ваши гнилые варианты. Я выбираю кайф. Я перехожу на сторону Либератора. Зло - это круто, в конце концов. Зло - это МОЩЬ.
        Ну и кроме того, клан Нагибиных всегда служил Либератору...

5. Падишах гарема
        Спасение мира? Да вы верно шутите.
        Зачем мне это, если у меня есть две потрясающие девушки, причем одна из них красавица, а вторая - лучшая в постели во всей Империи.
        Само собой, я буду спасать принцессу Ладу и Таю Кабаневич.
        Ибо мир без моих жен мне просто нахрен не нужен. Этот мир был бы слишком ужасен...
        А вопрос с Либератором решим после.
        Аркариус же сказал, твердо и четко - МИР СПАСЕТ ЛЮБОВЬ.
        Кто я такой, чтобы не верить шеститысячелетнему философу?
        Ну и самое главное: защитить жен - мой долг, как мужа.
        Сначала семья, а уже потом глобальные миссии.
        С Таей и принцессой мне ничего не страшно. Я даже готов умереть, но только если при этом буду в постели с обеими красотками, разумеется.

6. Настоящий романтик
        Про Машу Головину говорили много гадостей.
        Да, она страшна, как атомная война.
        Да, её характер - хуже, чем у покойного князя Глубины и Гностического Либератора вместе взятых.
        Да, её гордыня превосходит самого Павла Вечного.
        Но... Я люблю Машу. И всегда любил, с момента нашей самой первой встречи.
        Просто сейчас, глядя в лицо смерти, я наконец могу честно и открыто в этом признаться. Как и положено мужчине, который не стесняется сказать о своих чувствах.
        Маша умна, Маша находчива, Маша дерзка. Маша - это женский вариант меня. Моя половинка.
        И я не желаю жить без неё.
        Я спасу Машу. Просто потому что о любом другом выборе я буду жалеть всю оставшуюся жизнь. А об этом - нет.
        Нет ничего важнее Маши.

7. Великий магоборец
        Немецкий философ Вебер когда-то сформулировал концепцию «расколдовывания мира».
        По Веберу именно это пережил наш с вами родной мир, когда закончилось Средневековье и началось Новое Время.
        Мы тогда все стали рационалистами, мы перестали делать ставку на магию, мы изгнали волшебство и сказки из нашей жизни. Может быть и этому миру пора пройти через тот же этап...
        Короче: МАГОКРАТИЯ ДОСТАЛА.
        Меня тошнит от АРИСТ.
        Видеть их больше не могу - всех этих шизофреников, отморозков, садистов, князей, заговорщиков и прочую падаль.
        Магократия должна умереть. Вместе с магией.
        Аркариус абсолютно прав.
        Кроме того, уничтожить Перводрево - это самый безопасный лично для меня способ сразить Либератора.
        Ибо при столкновении с Физическим Древом я вполне возможно и выживу. Словенов вроде вообще говорил, что это Древо боится меня.
        Зачем нападать на Солнце или тем более лично идти против Либератора, когда можно уничтожить Перводрево?
        Либератор умрёт, когда я пожру Перводрево, как и вся магия в мире.
        И мир от этого станет только лучше.
        Я ненавижу магократию, я уничтожу их Перводрево. Ибо такова судьба и цель Крокодила. Он не гоняет Либераторов, он гоняет саму магию.

8. 100% КРОКОДИЛ
        Варианты выбора? Ха! И еще раз ха!
        Я плевал на Аркариуса с его вариантами и ограничениями.
        Кто он вообще такой, чтобы давать советы КРОКОДИЛУ?
        Никто. Просто какой-то пранкер...
        У меня уже есть наставник - Словенов. И я уважаю его. И верю ему.
        А Словенов сказал мне две вещи.
        Первое. КРОКОДИЛ ПОЖРЁТ СОЛНЦЕ. Не погасит на пару минут. ПОЖРЁТ.
        Второе. Божественное всемогущество лежит в синтезе, в соединении Духовного и Материального Перводрева.
        Духовное Перводрево у меня уже есть. Осталось только куснуть Материальное, благо, я теперь знаю, где оно.
        А отведав от двух Древ, я отправлюсь к Солнцу и ПОЖРУ ЕГО.
        И мне плевать, что там болтал Аркариус о нехватке времени. Крокодил никуда не спешит. Крокодил НЕ ПОЗВОЛИТ его торопить.
        Правда, Словенов говорил мне, что я не смогу полноценно усвоить ни Духовное, ни Физическое Древо...
        Но и это меня не волнует.
        Пусть мое всемогущество, данное Древами, будет кратким, но мне хватит его, чтобы съесть Солнце - этот огромный трикоин, этот гигантский раскаленный блин чистого соляриса.
        КРОКОДИЛ ПРИЧАЩАЕТСЯ СОЛНЦЕМ.
        И тем освещает себя.
        У меня нет никаких аргументов за это вариант. Да, вероятно я умру. Да, скорее всего это будет мое последнее безумство.
        Но оно МОЁ. Вот это важно. Моя душа просит этого, просила с тех самых пор, как я стал Крокодилом.
        Ныне же я совершаю свой прыжок веры. Ибо если откажусь от него - никогда себя не прощу.
        1 ::: Легендарный герой
        «Он, став на златой колеснице, багряными правит браздами
        И мчится по своду согнутому неба в чертог Океана.
        Приветствую, царь благодатный! - из праха тебе я молюся:
        Да жизнь мне пошлешь и устроишь приятную, ясную в мире!
        Тебя прославляя, прославить потщуся великих тех смертных,
        Тех, в подвигах коих нам боги себя показать восхотели!»
        Греческий гимн Солнцу, приписывается Гомеру, VIII век до н.э.
        Перевод Алексея Мерзлякова, 1826 г.
        - Прощай, Таня, - бросил я сестре.
        И всё. Не было ни обнимашек, ни целовашек, на них просто не было времени.
        Я даже не сказал сестре, куда я отправляюсь...
        Я просто в последний раз глянул на сестру, с её разбитым мною носом и вывихнутой мною же рукой...
        Потом я кастанул на себя Полётовское заклятие. Сейчас проверим, как оно работает на тысячном ранге.
        Оказалось, что заклятие работало отлично. Оно работало так, что даже Гагарин с Армстронгом бы позавидовали.
        Я взмыл в небеса со скоростью света.
        Я летел вверх, только вверх... Катер внизу за мгновение превратился в точку посреди черного океана.
        Я увидел с высоты свой флот - россыпь игрушечных корабликов возле берега, потом флот Либератора, он был больше моего раз в сто, потом всю Гренландию - целиком, как на гугл карте.
        Где-то на южной оконечности острова сиял фиолетовым мой защитный купол...
        Через пару минут он падет, вместе с моей смертью. Но тогда и Либератор падет, и в куполе больше не будет нужды. Этими флотами больше некому будет командовать.
        Теперь я уже видел целиком всю Европу, а вскоре показалась и Азия, и кусок Африки...
        Я прорвался сквозь атмосферу.
        А Гагарин-то не соврал. Земля и правда круглая...
        Наверное она даже на самом деле вертиться, вот только я этого верчения уже не увижу.
        Я не дышал, в этом не было больше нужды. Обладателям Духовного Перводрева дышать необязательно, это удел смертных.
        И космос меня тоже не погубил, я теперь перестал был плотью, я состоял из некой фиолетовой полупрозрачной субстанции. Я теперь был свободен от оков материи.
        Я мчался сквозь черные бездны космоса, оставляя за собой яркий сине-фиолетовый шлейф...
        Вот остатки взорванных Либератором спутников, некоторые еще летают вокруг планеты, но они теперь просто космический мусор...
        А вот Солнце. Здесь за пределами атмосферы, на которую Либератор навесил свои демонические фильтры, оно не было ни красным, ни маленьким. Оно сияло чистой царственностью и божественной силой.
        А вот Луна - моя духовная мать.
        Огромная, такой я её еще не видел.
        Луна выглядела чуждой и жуткой. В этом мире на неё даже не ступала нога человека, на ней даже американский флаг не торчал...
        Конечно, я бы не смог разглядеть этот флаг, даже если бы он там был. Но Луна этого мира все равно казалась мне дикой, ибо эта Луна так и не покорилась человеку.
        Оказывается, что звезд во Вселенной гораздо больше, чем их видно с Земли...
        Звезды были повсюду, и где-то далеко среди них мерцали мои звёзды - Созвездие Ящера.
        И Венера была рыжей, как громадный сырный шарик. А Солнце...
        Солнце теперь было циклопическим пылающим шаром. Я сейчас верил средневековым астрономам, утверждавшим, что Солнце - центр Вселенной.
        Оно и правда было центром, для меня, для всех магов...
        Источник магии, источник МОЩИ, источник самой жизни!
        Я чувствовал потоки соляриса, исходившие от него. Они сейчас питали меня и делали еще сильнее...
        Пир Крокодила! Последний пир...
        Теперь, мчась сквозь черные безвоздушные бездны, я наконец всё понял.
        Я осознал, зачем Рюрик скормил себя Крокодилу. Рано или поздно, каждый сильный маг достигает этого уровня - уровня БЕСПРЕДЕЛЬНОЙ власти...
        И тогда выбор невелик.
        Ты можешь получить такую власть, что станешь чудовищем, твоя власть пожрет и перемолет тебя самого, сведет с ума... Это путь Либератора.
        Абсолютная власть развращает абсолютно.
        Но Рюрик был мудр, он выбрал иной путь.
        Он породил Крокодила. Стоп-кран для богов, естественный ограничитель...
        Ибо Крокодил - не существо. Просто функция. Функция ограничения власти.
        Крокодил защищает мир от всемогущих тиранов. И в свое время он защитил Рюрика от него же самого. Рюрик дал Крокодилу убить себя, чтобы не стать Либератором. Рюрик отлично понимал, что лучше принять смерть, чем стать безумным диктатором планеты.
        И теперь все повторится...
        Вечный миф всегда повторяется, так говорил Словенов.
        Крокодил снова активирован, его знак вновь в небесах Вселенной.
        Только теперь я и Рюрик, и Крокодил в одном лице. И я сейчас уничтожу себя самого вместе с Либератором, и тем самым спасу мир от смерти.
        Священная жертва - вот чем был Крокодил. А еще он был Тенью самого Рюрика, отрицанием власти... Тень Либератора я уже видел, но ведь и у Рюрика была своя Тень! И лишь сейчас я осознал, что этой Тенью все это время был я сам.
        Рюрик был мудрецом, возможно величайшим в мире.
        Он знал, когда нужно остановиться, знал, когда уйти, чтобы не стать демоном.
        И он вложил в мир Крокодила - свою собственную совесть, освещающую и спасающую весь мир. И самого Рюрика тоже.
        И чтобы не сойти с ума от собственного всесилия - Рюрик никогда не приходил в мир без Крокодила. Так было тысячу лет назад, и так было и сейчас, когда Рюрик вновь воплотился в моем сыне.
        Вот почему в погребальной ладье Рюрика лежала фигурка Крокодила. Не потому, что Крокодил - родич Рюрика. О, нет. Крокодил - не родич. Он часть Рюрика, самые глубины его души...
        Крокодил - это лучшее, что есть в Рюрике. Это его готовность жертвовать, высший героизм. Крокодил - живая ответственность за мир.
        Древнейший триггер, останавливающий ЗЛО.
        И ныне этот триггер сыграет...
        Я больше не боялся. Всё было просто и понятно. Крокодил должен погибнуть. Нельзя отрицать себя и свою сущность.
        Смертник есть смертник.
        Да и как может жить победитель Солнца? Это просто немыслимо, ведь у всего на свете есть своя цена. И за пожирание Солнца нельзя заплатить ничем, кроме собственной жизни, остановить непобедимое Солнце даже на пару минут - это оплачивается только жизнью, и никак иначе.
        Я промчался мимо Меркурия...
        Солнце теперь было совсем рядом, звездный свет померк, больше не было ничего, кроме меня и светила.
        Солнце заполнило собой мир целиком, мои чакры трепетали. ГОЛОД был таким, что рвал меня на части...
        И я дал ему волю. Наконец-то. Впервые я вообще не сдерживал его.
        Я стал чистым ГОЛОДОМ, я раскинул руки, приближаясь к Солнцу, будто хотел обнять нашу звезду...
        И великое ПОЖИРАНИЕ началось!
        Две минуты, мне нужно продержаться всего две минуты...
        Но чакры внутри меня уже горели и пылали, я не ощущал боли, только чистый восторг, но этот восторг был восторгом смерти...
        Миллиарды частиц соляриса входили в меня каждую секунду - чистейшего и ничем не замутненного.
        Я причащался безднам магии, а чакры внутри меня взрывались, одна за другой...
        Я больше ничего не видел, я впитывал божественный свет и сам становился этим светом. Это был запредельный опыт, для которого даже нет слов в человеческих языках...
        И Солнце не гасло, не меркло, ибо я вышел на бой с самой бесконечностью.
        У меня больше не было тела, я давно сгорел дотла, и лишь мой Дух парил среди потоков соляриса...
        А на Солнце вдруг появилось темное пятно. Оно росло и внутри него крутились магические водовороты.
        И я почувствовал, что здесь сейчас не только мой ГОЛОД.
        И тогда ужаснулся.
        Оно было живым!
        Солнце не было механизмом, не было просто звездой или материей, у него была своя душа...
        И эта душа сопротивлялась мне. Она не хотела, чтобы я жрал солярис. Она противостояла мне!
        Господи...
        Золотая магия крутилась внутри солнечного пятна, а оно само все росло и росло на глазах, оно уже было больше любой планеты нашей системы...
        Солнце делало что-то осмысленное. И это было страшно.
        Мыслящее Солнце! Древний бог говорил со мной, я вступил в бой с богом, которого испокон веков почитали все народы мира!
        Это была величайшая битва в истории Вселенной... Духовная брань, какой еще не видел космос.
        И мои секунды растягивались в миллиарды лет.
        Я больше не думал, как человек, я перестал быть человеком.
        Теперь я стал богом, дуэлянтом самого Солнца...
        Я стал самой бесконечностью, я сам стал чистым светом, частью Непобедимого Солнца!
        И галактики разлетались вокруг нас, и черный космос, злой брат-близнец Солнца молчал, созерцая эту битву...
        А Солнце отторгало меня, отталкивало от себя.
        Но потом оно изменило тактику. Вихри соляриса внутри солнечного пятна крутились все быстрее, и я понял, что Солнце решило ответить мне тем же, с чем я сам пришёл к нему.
        Оно ПОЖИРАЛО меня.
        Втягивало внутрь себя, чтобы переварить...
        И вот солярис начал меркнуть, а черное пятно надвигалось на меня, пытаясь заглотить...
        Внутри Солнца тоже была тьма, у Солнца тоже была своя ТЕНЬ!
        И черные водовороты поглотили меня, ибо я был юным богом, куда мне победить светило - величайшего мага нашего мира...
        Я утонул в черно-золотых вспышках.
        Я не знал, смог ли я выполнить свою миссию, да я об этом уже не думал.
        Всё исчезло. Вся моя память сгорела, вместе с душой и телом.
        Я ощущал лишь экстаз, восторг, ужас, единство со светом...
        И еще бессмертие.
        Смерти нет! Её никогда не было...

***
        Гностический Либератор пребывал на вертолётной площадке за дворцом.
        С норильских небес валил хлопьями снег, но Либератор не видел его...
        Он вообще был неспособен видеть мир, как видят его люди. Он слишком долго прожил в адских мирах, где нет ничего кроме ярости и ужаса, поэтому и видел мир так - как вспышки ненависти, страха, боли, власти, страдания...
        Либератор был подобен летучей мыши, его взгляд на мир не имел ничего общего с жалким человеческим. Ибо люди обращают внимание на ерунду, Либератор же - никогда.
        Его не интересовало ничего кроме СПРАВДЕЛИВОСТИ, никогда. С того самого момента, как его брат Рюрик отобрал у него Перводрево. Ибо Либератор первым нашёл Священное Древо тысячу лет назад, оно было его по праву! Но Либератору дали лишь куснуть Перводрево, ему не отдали его всё, целиком...
        И тогда Либератор дал страшную клятву посвятить свою жизнь СПРАВЕДЛИВОСТИ, и с тех пор ни разу не отступил от неё.
        Гностический Либератор знал, что люди не любят СПРАВЕДЛИВОСТИ, но человеческие хотелки его не волновали никогда.
        Кто не хочет справедливости - тот умрёт. Мучительно. Ибо месть - неизбежная часть справедливости...
        Либератор ненавидел мир, ибо мир несправедлив, но он был готов перестроить его...
        Теперь с Либератором было Духовное Перводрево, он получил его.
        Велесов был мертв. Голова князя, из которого Либератор извлёк последние Тайны либеральных масонов, просто взорвалась, не выдержав натиска Либератора.
        Велесов валялся где-то рядом, но он был теперь просто трупом. А трупов Либератор не видел. Как собака не способна воспринимать живопись, также и Либератор был неспособен воспринимать мертвецов.
        Ибо мертвецы не страдают. Да и СПРАВЕДЛИВОСТЬ для них уже свершена. Так что Велесов просто исчез из картины мира Либератора.
        Не было в этой картине ни снега, ни дворца, ни сгоревших вертолётов, уже засыпанных снегопадом...
        Либератор видел лишь Алёнку, стоявшую перед ним на коленях - непокорную богиню, лишь ВРАГА - её сына, который укрылся в своих непроницаемых коконах магии, лишь Лейб-Стражниц, которые теперь стали послушными Либератору животными...
        Но что-то было не так.
        Что-то происходило. Что-то очень плохое. НЕСПРАВЕДЛИВОЕ.
        Его Солнечные фильтры, те самые, которыми Либератор укрыл магию от магократов, как будто слабели...
        Либератор физически ощущал, как эти фильтры мечутся в небесах, как они гибнут, как ломаются один за другим...
        А потом он ощутил, что теряет магию!
        Красный защитный купол над Павловском вдруг дрогнул. А через мгновение заморгал... И город, парящий город, вдруг медленно стал опускаться вниз.
        Магия исчезала! Даже его магия, адская магия Либератора...
        И Гностический Либератор перепугался.
        У всего происходящего могла быть лишь одна причина...
        Он воздел руку и развеял снеговые тучи в небесах. И в просвете между ними узрел кусок темно-синего неба и Солнце, вот только Солнце было черным...
        Поверх светила распласталась циклопическая темная фигура. Силуэт ящера закрыл собой солнечный диск!
        Затмение!
        Крокодил!
        Крокодил выключил Солнце, как Чингисхан выключил Луну восемьсот лет назад. Тогда Лунные маги лишились своих сил и стали беззащитны. А теперь сил лишатся маги Солнечные...
        И Либератор взревел от ярости. Ибо и сам был солнечным магом, как и все, и в этом мире его сила не работала без Солнца, и даже в адских мирах он всегда опирался на черные солнца адов...
        Но сейчас звездная сила таяла, солярис просто исчезал из мира, и Павловск падал вниз все быстрее, прямо в Норильскую тундру.
        Планета лишалась магии прямо на глазах.
        КАК?
        Как Крокодил сделал это? Нагибин не мог полететь к Солнцу, просто не мог, физически...
        Но черный силуэт зубастого Крокодила на фоне Солнца говорил сам за себя.
        Силы Либератора таяли, он развоплощался...
        И он понял, что нужно действовать.
        Настало время ПОСЛЕДНЕЙ СПРАВЕДЛИВОСТИ.
        Красный ошейник вокруг шеи пленной Алёнки уже почти рассеялся, но богиня была изранена, она соображала с трудом.
        Он успеет! Воистину, он успеет!
        - СУКА! - взревел Либератор.
        Он разорвал Алёну Оборотнич на куски одним ударом, даже не двигаясь с места. Либератор ведь не мог ходить, этот мир сковывал его материей...
        В воздух брызнули фонтаны крови, от богини остались лишь колотые в пыль кости, лишь окровавленные ошметки кожи...
        Блеснула последняя искорка черно-золотой магии, теплившаяся в девушке, но и она тут же умерла.
        С богиней покончено.
        Теперь Рюрик...
        У Рюрика магия тоже тает!
        Так и было. Магический кокон божественного ребёнка задрожал, заметался вихрями, уже через секунду он стал развоплощаться, внутри Либератор узрел черное тельце мальчика, его перепуганные золотые глазки...
        - Музиш! Музиш! - закричал в слезах маленький Рюрик.
        - ТВОЯ МАТЬ МЕРТВА! - заорал Либератор.
        И ударил Рюрика.
        Остатки кокона смягчили удар, но последнюю магию Рюрика разорвало в клочья. Черное тельце ребенка полетело в стену дворца, ударилось об неё с такой силой, что на камне осталась вмятина...
        Потом Рюрик упал на землю, с переломанными костями, со свернутой шеей...
        Но ВРАГ еще попискивал! Враг еще был жив!
        Красная вспышка. Еще красная вспышка...
        Вспышки были, а вот эффект от них отсутствовал.
        Либератор терял магию, его тело начинало превращаться в жидкость, его чакры растворялись, он оплывал, как свечка...
        А Павловск все падал и падал вниз, прямо в норильскую тундру, разгоняясь все быстрее.
        - УБЕЙТЕ РЮРИКА! - отдал Либератор приказ громовым голосом, - УБЕЙТЕ РЮРИКА! УБЕЙТЕ ВСЕХ ДРУЗЕЙ НАГИБИНА, ВСЕХ ПЛЕННИКОВ! УБИТЬ ЕГО ЖЕН! УБИ-И-И-ИТЬ!
        Радикальные масоны уже бежали к Рюрику, выхватывая кинжалы, но и у них больше не было магии...
        Вот теперь всё. Последние искры соляриса на планете гасли, Либератор чувствовал это.
        А без соляриса он существовать не сможет.
        Стражницы освободились от его контроля, обессиленные девушки оседали на землю, ничего не понимая и не соображая.
        Как же так?
        КАК ЖЕ ТАК?
        - Я ХОРОШИЙ! - завизжал Либератор, - Я ХОРОШИЙ! А МОИ ВРАГИ - ПЛОХИЕ! КАК ЖЕ ТАК? НЕСПРАВЕДЛИВО, НЕСПРАВЕДЛИВО!
        У него больше не было тела, его каменные сапоги обратились в крошево, а сам он стал лужей дерьма и гноя в снегу...
        И Либератор умер.

***
        Пушкин просидел в подвале галереи Павловского дворца все последние сутки.
        По крайней мере, он сам так думал. Считать время здесь было нелегко, ибо с днем и ночью творилось нечто непонятное.
        Пушкин периодически выглядывал наружу через маленькое окошко, но темнота и свет сменяли друг друга на небе совершенно хаотично, без всякого порядка.
        Пушкин даже сначала решил, что Либератор поломал сам ход времени. Но потом до него дошло, что дело не в этом. Либератор просто отправил Павловск в полёт, заставив город лететь через кучу разных часов поясов, метаясь туда-сюда над землей, поэтому день с ночью и перепутались.
        Это подтверждалось еще и тем, что в Павловске сильно похолодало...
        Связи у Пушкина не было, его смартфон погиб еще в бою за Павловский дворец. Порошка телепортации у него тем более не было. Он вообще рассчитывал на то, что они свергнут Павла Стального, а потом он поедет в бордель...
        Но не фортануло, все случилось совсем не так.
        О том, чтобы шариться по Павловску, который теперь кишел радикальными масонами, не могло быть и речи. Тем более, даже если Пушкин вдруг доберется чудом до края города - не прыгать же ему вниз, в самом деле...
        Такого прыжка он явно не переживет. Павловск парил в километре над землей, это тебе не из окошка дворца прыгануть.
        Так что Пушкин решил просто сидеть в подвале. Этому решению способствовало два факта.
        Во-первых, в этом подвале хранились Императорские запасы сыра и вина. Так что Пушкин последние сутки занимался в основном тем, что слушал громовой глас Либератора, оравшего на вертолётной площадке, да еще вкушал элитные сорта сыра, запивая двухсотлетними винами с лучших виноградников Франции. Пушкин практически не просыхал, но зато был сыт, а еще Либератор своими криками плотно держал потомка поэта в курсе происходящего в мире. Так что Пушкин знал и о том, что мир встал на колени перед Либератором, и об отключении всей связи на планете, и о том, что Нагибин укрылся где-то в Гренландии...
        Вторым плюсом подвала было то, что радикальные масоны сюда не заглядывали. Разве что зашли один раз и утащили себе пару сырных голов и еще ящик вина. Но Пушкин, когда она приходили, просто спрятался в пустой бочке из-под сидра.
        Так что можно было сказать, что Пушкин неплохо провел время. Только вот у него началась изжога от неумеренного потребления вина и сыра...
        В любом случае, сейчас потомок поэта решил наконец вылезти из подвала. Через окошко он видел хмурые небеса, которые свидетельствовали, что на дворе позднее утро. Ну или ранний вечер. Пушкин понятия не имел, в каком часовом поясе сейчас Павловск, он даже не знал, что сейчас на земле под городом. Судя по дубаку - какая-нибудь Антарктида...
        Но все это было сейчас и неважно. Важно было иное - Либератор явно сдох, это было очевидно по его бешеным крикам, которые вдруг резко стихли.
        Пушкин не знал, отчего скопытилось Его Темнейшество, но и это тоже было второстепенным вопросом. Важно было то, что теперь кто-то должен взять Империю в свои руки и восстановить порядок. И Пушкин, как действительный член Тайного Совета и министр путей сообщения, был готов...
        Потомок поэта сунул в карман мундира пару самых дорогих бутылок вина, а потом решительно вылез из подвала.
        В лицо ему тут же ударил снегопад, вообще Павловский парк оказался полностью засыпан снегом...
        Ну точно Антарктида.
        Пушкин двинулся вдоль сгоревшего дворца, вдоль почерневших стен и выбитых окон, но на пути ему попадались лишь припорошенные снегом трупы, оставшиеся еще со времен битвы за дворец.
        Через минуту потомок поэта уже достиг вертолётной площадки...
        Здесь ему открылось мрачное зрелище.
        Вертолетная площадка была вся в крови, кровь стояла здесь целыми лужами, а трупов было, как в морге. Еще здесь же валялись остовы боевых роботов, сгоревшие дотла скелеты вертолётов...
        Но Либератор исчез. На том месте, где раньше возвышался гигант, теперь растекалась зловонная бурая лужа, самая большая лужа на площадке, от лужи к серым небесам восходил вонючий пар...
        А на берегах этой лужи уже заваривалась заварушка.
        Стражницы были грязными и выглядели дико - девушки все перемазались кровью и еще непонятно чем, они едва стояли на ногах, но уже быковали на двух мужиков в балахонах радикальных масонов:
        - Вы умрёте, подонки!
        - У вас магии нет, вы просто девки в коже! Грязные шлюхи, в прямом смысле! - орали в ответ радикалы, размахивая кинжалами.
        - У вас тоже нет магии! - парировали на это стражницы.
        Нет магии? Это еще что за хрень...
        Типа со смертью Либератора магия ушла из мира?
        Вот такой вариант Пушкина совершенно не устраивал. Магия всегда была единственным, что отделяло Пушкина от быдла. Он любил магию.
        Потомок поэта глянул в серые небеса и убедился, что защитного купола над Павловском и правда нет. Город впервые в своей истории остался без защиты. Заходи, кто хочешь - бери, что хочешь...
        Но с другой стороны - последнюю минуту Павловск явно падал вниз, на землю. Пушкин ощущал это, еще когда сидел в подвале, некоторые бочки с вином даже начали по этому подвалу кататься. Но земли Павловск так и не достиг. Если бы достиг - тут бы все рассыпалось нахрен от столкновения, включая дворец.
        Сейчас Павловск снова парил над землей, его падение прекратилось...
        А значит - какая-то магия в мире явно сохранилась.
        Хотя уродливый парень-радикальный масон, продолжавший беседу со стражницами, утверждал обратное:
        - Ваш Нагибин сделал что-то с Солнцем! Ни у кого нет магии! У нас ножи, а вы истощены! Вы сдохните! Мне не нужна магия, чтобы резать блядей...
        Пушкин окончательно запутался. Пожалуй, был только один способ проверить, ушла из мира магия или нет.
        Потомок поэта просто и без всякой задней мысли активировал ауру.
        Сердце у него на миг замерло от страха, но...
        Вокруг Пушкина уже заметались черные вихри. Магия была на месте! По крайней мере, у Пушкина, а на остальных ему было плевать.
        Магические эксперименты Пушкина, разумеется, заметили. Теперь и радикалы, и стражницы разом повернули головы в сторону министра.
        Пушкин хохотнул:
        - Че, пацаны, нет магии, да?
        Радикалы напряглись, как и стражницы. И масоны, и девушки явно пытались сейчас повторить подвиг Пушкина и выдавить из себя хотя бы искорку магии...
        Но у них не получилось. Ни одного сполоха. Могущественные радикальные масоны и мощнейшие когда-то стражницы Императора теперь стали неодаренным быдлом!
        - А потому что надо было не стоять под солнечными аномалиями - а прятаться в подвале, как я! - весело заявил Пушкин, - Я понятия не имею, что у вас тут стряслось, друзья, но вам солнышко явно больше не светит. А вот мне - светит, еще как. Ну или у вас просто все чакры сожгло, а вот мне вообще норм.
        Пушкин радостно отсалютовал девушкам и радикалам, и те и другие выглядели растерянными.
        По вертолетной площадке вдруг разнесся странный звук, будто детский всхлип...
        - Это еще что? - напрягся Пушкин.
        - Рюрик, - мрачно ответил один из радикалов.
        Пушкин поглядел, куда смотрит этот парень, и увидел возле стены дворца что-то черное, маленькое и окровавленное.
        Черный предмет тихонько пищал...
        Мать твою, это еще что? Тот самый «Рюрик», по поводу которого орал Либератор все последние сутки?
        Пушкин осторожно подошёл к черному предмету...
        Тот оказался не предметом, а мальчиком, но полностью черным, с золотыми волосами.
        На вид мальчику был годик или около того, но выглядел ребёнок так, что у Пушкина перехватило дыхание от ужаса.
        Мальчик лежал в снегу, под ним растекалась кровавая лужа. Ребёнок тихонько попискивал, на его губах вздымались кровавые пузыри. Лицо было изуродовано в мясо, оно стало одним кровавым куском плоти. Ручки были сломаны, одна из ножек вывернулась под неестественным углом. Все тело мальчика было истыкано кинжалами, дитя истекало кровью...
        Непонятно было, как он вообще еще жив.
        Пушкин, дрожа от страха и волнения, взял истерзанного мальчика на руки. Кровь ребёнка тут же потекла на мундир потомка поэта, а сердце Пушкина затрепетало от горя, внутри у него все свело от отвращения.
        Как такое можно сделать с ребёнком? Кто это сделал...
        Но окровавленные кинжалы в руках у радикалов говорили сами за себя. Да и взгляды масонов, направленные на мальчика, говорили о том же.
        - Убейте ублюдков, - приказал Пушкин стражницам.
        Мальчик продолжал тихонько пищать, как раненая мышка...
        А стражницы завертели головами, будто искали Императора, свое привычное начальство.
        - Императоров пока что нет, - жестко произнес Пушкин, - А я - член Тайного Совета и министр. Вы меня знаете. Выполнять!
        И стражницы выполнили.
        Да, конечно, у них не было теперь магии. Но ведь девушки провели всю свою жизнь в тяжелых тренировках, и свое тело они качали не меньше, чем магию. Их даже учили борьбе без использования магии, просто на всякий случай.
        И теперь случай настал.
        Радикалы лишились своих кинжалов за пару секунд. У первого его оружие просто выбили. Второму сломали руку, так что он сам отпустил кинжал, и тот упал в зловонную лужу, оставшуюся от Либератора.
        Стражниц было четверо, радикалов - двое. И исход этого боя был предрешен, хотя девушки и были истощены.
        Первого радикала просто утопили в оставшейся от Либератора луже. Ублюдка сунули туда головой, и держали, пока он не захлебнулся. Так что в последние секунды своей жизни он плотно обонял ароматы своего хозяина, более того, хозяин даже залился ему прямо в легкие! Возможно, это утешит подонка, когда он окажется в аду...
        Второму радикалу сломали обе руки, обе ноги, потом его били по животу, пока он не начал задыхаться и молить о пощаде. А после ему просто свернули шею.
        Весь бой продлился не дольше минуты. Убивать стражницы умели, им для этого даже не нужна была магия...
        Покончив с радикалами, девушки подковыляли к Пушкину, одна из них хромала, другая, казалось, вообще засыпала на ходу.
        Но все четверо рухнули перед Пушкиным на колени.
        - Ваше Величество...
        Чего, блин?
        Вот такие расклады были Пушкину нахрен не нужны. Императором он становиться не подписывался. Быть Императором - это слишком напряжно. И опасно. Вот на это Пушкин ни за какое бабло не согласится бы...
        - Мальчику нужна помощь, - в отчаянии выдохнул Пушкин.
        Потомок поэта шарил глазами по вертолётной площадке. Когда он убегал отсюда - здесь была Исцеляевская, причем живая. Но теперь её здесь не было, ни живой, ни мертвой.
        Тут вообще больше не было никого. Только трупы, кровь, валивший с неба снег, четыре стражницы, жаждавшие Государя, хоть какого-нибудь, и сам Пушкин с умирающим ребёнком на руках...
        Держать этот окровавленный кусок мяса у Пушкина больше не было сил, это было слишком страшно.
        - Да возьмите его уже! - закричал Пушкин, - И найдите целителя! Врача! Знахаря... Да кого угодно!
        Одна из стражниц взяла у Пушкина ребёнка, тот слабо всхлипнул, потом закашлялся кровью...
        На вертолётной площадке метнулась голубая вспышка, а из неё вывалились трое магов.
        Ну оно и понятно. Павловск был теперь не защищен ничем, сюда мог телепортироваться, кто угодно...
        И телепортировались сюда сейчас те, кого Пушкин видеть был совсем не рад.
        Он, естественно, узнал девушку - Таню Нагибину, канцлера Либератора, главу радикальных масонов. Либератор все последние сутки орал про свою канцлершу Танечку...
        Вместе с Таней прибыл еще Павел Кабаневич, он и телепортировал сюда своих товарищей. А третьим был какой-то мрачный мужик в черном балахоне, про которого определенно можно было только сказать только одно - он явно радикальный масон и явно отморозок.
        Стражницы тут же напряглись, но Пушкин поспешил решить вопрос миром:
        - Спокойно, барышни! Спокойно! Таня, послушай, Либератор мертв, твоего хозяина больше нет, а я не хочу тебя убивать...
        - Я больше не служу Либератору, придурок, - буркнула Таня, - Я была под чарами. А теперь они рассеялись.
        - У вас есть магия? - уточнил потомок поэта.
        - Пушкин, мы только что телепортировались, если ты не заметил, - ответила Таня, девушка была мрачнее тучи и какой-то странно сосредоточенной, - Сам как думаешь, есть у нас магия или нет?
        - Наверное есть, - предположил Пушкин, - А жаль... Я просто было подумал, что я последний АРИСТО в мире. Я прятался в подвале, когда с Солнцем что-то случилось...
        - Мой брат на время погасил Солнце и изгнал Либератора, - пояснила Таня, - А мы в этот момент вообще были на подводной лодке. Так что у нас магия тоже на месте. А теперь, Пушкин, отдай мне Рюрика.
        Девушка подошла ближе и решительно протянула руки.
        Державшая Рюрика стражница растерялась, не зная, кого слушаться.
        Но Пушкин кивнул, хотя его и мучили нехорошие предчувствия:
        - Отдай ей. Мальчику нужен целитель. Срочно.
        Таня осторожно взяла ребёнка у стражницы, а потом разрыдалась от ужаса, увидев в каком состоянии мальчик...

***
        2 мая 2025 года
        Священная Империя, Павловск
        11:48
        - Ну и где его черти носят, м? - Таня остановилась возле отделанных золотом дубовых дверей Императорских покоев.
        - Его Величество ленится, - хихикнула одна из стражниц, молодая рыжая девка.
        - Очень хорошо, просто замечательно! - вспылила Таня, - Проблема ровно одна. Я не могу сказать эфиопской делегации, что Его Величеству Александру Рюриковичу лень выходить из покоев, показывать эфиопам парк и обсуждать нашу совместную космическую программу. Ублюдок совсем головушкой тронулся!
        Стражницы в ответ на это только заржали, теперь уже все сразу.
        Их совершенно не смутило, что Таня открыто оскорбляет Императора, и даже войти в покои Александра Рюриковича без приглашения Тане никто не помешал.
        Наоборот - Лейб-стражницы сами раскрыли двери перед Таней...
        Но оно было и неудивительно. Старые стражницы Павла Вечного почти все погибли три года назад, а выжившие навсегда потеряли магию. А тех пару стражниц, кто выжил и сохранил свой дар, Таня просто отправила на почетную пенсию.
        Так что новое поколение Лейб-Стражниц было набрано лично Таней и подчинялось только ей - канцлеру Империи Татьяне Пушкиной, а никак не придурку на троне. И эти новые стражницы не столько сторожили Государя от врагов, сколько заставляли Его Величество исполнять свои царские обязанности...
        В отделанных мрамором Императорских покоях было сильно накурено. Так что Таня прежде всего прошла к большому зеркалу, где Государь обычно прятал свои сигареты, решительно извлекла из-за зеркала пачку «First Mate Bones», а потом вышвырнула её в окно.
        После этого Таня Пушкина скрестила руки на груди и свирепо оглядела собравшихся в покоях Государя магов.
        Её муж Пушкин, занимавший должность министра финансов, скукожился под взглядом своей суровой жены, даже потупил глазки...
        У красавицы Императрицы Луизы вид был, как и всегда, отсутствующе-благородным. Императрица Священной Империи России и Франции принадлежала к Бонапартам по рождению и выглядела, как настоящая фотомодель. Синие глаза, длинная блондинистая коса, идеальная талия, ноги от ушей, большая грудь... Вот только умом Бог Государыню не одарил.
        На руках у Луизы возлежало пухлое дитё, унаследовавшее благородный вид своей матери.
        Еще тут же торчал Дормидонт Рукоблудов, тот самый, который когда-то был холопом Дрочилой, а теперь - личным адъютантом Его Величества.
        При появлении Тани барон Рукоблудов вытянулся по стойке смирно, как на параде.
        Еще возле Императорской постели стоял Исцеляевский, личный лекарь Его Величества, этот тут же мрачно доложил:
        - Император не болен, госпожа канцлер. Он здоров, как бык. Но идти никуда не хочет.
        Сам Император, Танин брат, сидел на кровати полуодетый. На Его Величестве были майка, брюки и сапоги. Дальше одеться он не осилил. Мундир, ремень, плащ и темные очки так и валялись на постели, и единственная перчатка Императора лежала там же...
        Таня решительно подошла к брату и уселась рядом с ним на кровать.
        - Петя, надо идти, - потребовала Таня.
        - Не хочу, - буркнул Государь.
        - Петя, я тебе сколько раз говорила не курить! От тебя несет табачищем, как от сапожника...
        - Петр Первый, например, курил, - обиделся Петя, - И был при этом Императором.
        - Господи! - Таня закатила глаза, - Петя, послушай, ты не Пётр Первый... Ты Александр Рюрикович! Вот в чем дело! А Саша не курил! Ты ломаешь своими ароматами табака всю нашу легенду. Ты сам шатаешь корону на своей голове!
        - Ну да, шатаю... - обиженно протянул Петя, - Легенды, короны... А зачем мне все это, м? Меня вы спросили? Это не моя жизнь.
        Таня уставилась на брата, потом медленно перевела взгляд на Исцеляевского:
        - Он опять пил?
        - Ни в коем случае, госпожа, - Исцеляевский тут же отвесил поклон, - Его Величество не пьет уже месяц. Ни капли. И ничего не употребляет. Я бы заметил, если бы он...
        - Да ты даже пачку сигарет за зеркалом заметить не смог, тупой ты баран, - пробурчала Таня, потом обратилась к Рукоблудову, - Ты тоже хорош. Почему Его Величество до сих пор не одет?
        - Так он не хочет, госпожа канцлер, - Рукоблудов растерянно завертел головой, как будто от этого движения одежда должна была сама запрыгнуть на тело Императора.
        Таня метала свой взгляд по комнате, как Зевс метает громы и молнии, собравшиеся здесь мужики явно струхнули. Впрочем, канцлера Пушкину все боялись. Её власть в Империи была почти абсолютной, решающее слово во всех вопросах было именно за ней.
        Разве что Императрица Луиза Таню недолюбливала, и при её появлении неизменно надувала губки, становясь при этом надменным выражением личика похожей на древнеримскую статую.
        - Что с моим братом? - продолжила Таня пытать Исцеляевского.
        - Я уже два раза сказал, - обреченно сообщил Исцеляевский, - Он здоров. Он не пьян. Не под наркотой. Я лично полагаю, что у Его Величества депрессия. И экзистенциальный кризис. А я такое лечить не умею. Ему нужен психиатр. А то и священник.
        - Хех, в прежние времена тебе бы вырвали язык за такие слова о Государе, - хохотнул Пушкин, - Подумать только, посылает в дурку самого Императора...
        - Ты вообще заткнись, муж, - бросила Таня Пушкину, - Говорить будешь, когда я дозволю. Но раз уж ты решил открыть рот - то два вопроса к тебе. Во-первых, где триста миллиардов рублей?
        - Триста миллиардов чего... - Пушкин побледнел.
        Таня явно попала в точку своим вопросом.
        - Триста миллиардов рублей, которые были выделены на реконструкцию Парижа после войны с Либератором, - безжалостно произнесла Таня, - Где они? В Париже денег не получили. А шли деньги по твоему ведомству.
        - Так бюрократия... - Пушкин, казалось, был близок к тому, чтобы пасть на колени.
        - Хуекратия, - перебила Таня, - Откуда у твоей любовницы новое алмазное колье? Имперская служба защиты Конституции все видит, муж. Не думай, что ты можешь спрятаться от неё или от меня!
        - Колье Варваре Жаросветовой подарил вовсе не я...
        - Я не про Варвару Жаросветову, - перебила Таня, в бешенстве вскакивая на ноги, - Я про другую твою любовницу - про ту негритяночку... В тебе взыграли африканские гены, муж? Потянуло к своему родному?
        Пушкин растерянно осматривал помещение, как будто искал поддержки, но поддержки здесь получить было не от кого. Тут были только люди Тани, да еще Петя, который был в депрессии и на всех плевал.
        А Петина жена Луиза так вообще тонко улыбалась, явно наслаждаясь сценой...
        - Второй вопрос - ты вообще в курсе, что у нашей дочки жар? - поинтересовалась Таня, - С утра!
        - Да, конечно, - Пушкин явно был рад смене темы, - Но с ней же целители, а еще у нас аж шестеро нянек...
        - У нас было шестеро нянек, Пушкин, - елейным голоском доложила Таня, - Было. Но с завтрашнего дня я их всех увольняю. А ты, муж - под домашним арестом. На неделю. Будешь сидеть с нашей Василисой. А дальше посмотрим.
        - А как же...
        - Твои министерские обязанности пока будет исполнять Меченосцев. А ты посиди дома, подумай о своем поведении. Может наконец запомнишь, как зовут нашу дочку, кстати. Ну и да. Любовницы тебе отныне запрещаются. И русские магички, и негритянки, и даже китаянки... Я даю тебе слово магократа, муж - следующей твоей любовнице я просто отрублю голову. А тебе - твоё достоинство. И суну твоё отрубленное достоинство в пасть отрубленной головы твоей шлюхи! Ты совсем распоясался, Пушкин. Ты нуждаешься в воспитании.
        - Мда, но ведь...
        Но Таня уже подскочила к мужу, поцеловала Пушкина в губы, а потом подтолкнула к дверям.
        - Всё. Пошёл вон, Пушкин. И все остальные тоже!
        Танин муж сбежал первым, Исцеляевский и Рукоблудов вышли следом, недовольная Луиза замешкалась...
        - Госпожа, у меня будет конфиденциальный разговор с братом, - Таня отвесила Императрице короткий поклон, - Прошу простить, но вам придется уйти. При всем моем уважении.
        Луиза надула губки так сильно, что, казалось, они у неё сейчас лопнут. Потом едва слышно обругала Таню по-французски и вышла из покоев, утащив своего годовалого сынка - наследника престола Александра Александровича.
        Дубовые двери хлопнули, теперь в отделанных мрамором покоях остались только Таня и Петя.
        Таня вздохнула, снова села рядом с братом, потом положила ему руку на плечо...
        - Петь, ты бы хотя бы сына постыдился. Какой пример ты подаешь наследнику?
        - Этот мальчик не мой сын, - равнодушно ответил Петя, - Он сын военного министра Ростислава Буланова, как тебе отлично известно. А я не могу иметь детей.
        Все сказанное было правдой.
        Петя на самом деле не мог иметь детей, потому что был кастратом, свои половые органы он потерял еще во время Османской войны. Так что наследника Императрице сделал Ростислав Буланов. Таня лично подобрала отца наследника - в отличие от большинства Булановых, Ростислав был голубоглазым блондином, так что никто бы не заподозрил по внешности ребенка, что отец - не Петя.
        Кроме того, Императрице Луизе Ростислав Буланов был весьма по нраву. В отличие от страдавшего одновременно аутизмом и депрессией мужа...
        - Он твой сын по закону, - не согласилась Таня, - Он принц. А ты Император.
        - Неправда, - холодно произнёс Петя, - Он - не мой сын. Луиза - не моя жена. Я с ней даже ни разу не спал, как ты сама понимаешь. Да мы с ней за три года и разговаривали-то пару раз... Я ничего не знаю об этой девушке. Всё это ложь, Таня. Твоя ложь. И я - не Саша. Я его брат. А Саша мертв. Солнце сожгло его...
        - Господи, опять двадцать пять! - Таня всплеснула руками, - Петя, тебе самому не надоело? Скажи мне, братик, ты правда аутист что ли?
        - Не знаю, - ответил Петя.
        Его глаза были странно пустыми.
        - Бедный мой братик... - Таня забралась на постель с ногами, подвинулась ближе к Пете и стала ворошить брату волосы на голове, - Бедный. Послушай, я же не дура, я отлично понимаю твои чувства. Но и ты пойми. Ты - наша единственная легитимность. Лишь благодаря тебе мы правим Империей. Ибо Александра Рюриковича все любят, это же он спас мир, это он сразил Либератора.
        И ты должен, нет, ты просто ОБЯЗАН отыгрывать роль Саши. Потому что он - легендарный герой. Почти живой бог. Он Крокодил, и его обожают все. Вся планета. От князя и до последнего разночинца, до самого распоследнего чукотского шамана! И вся собранная мной Империя держится только на нём - на живом мифе, на Саше Рюриковиче! Так что кто-то должен им быть, пойми...
        И быть им можешь только ты. Ведь ты - его полная копия. А если народ узнает, что настоящий Саша погиб - то нас немедленно всех свергнут и развешают наши трупы на фонарях... Или ты забыл, что у нас полно врагов? Жаросветовы, Дубравины, другие кланы... Они же только и ждут, когда мы ослабнем, чтобы растащить нашу Империю по кускам!
        Они затаились, и они изображают наших друзей, но на деле они никогда не были друзьями, и никогда ими не станут. Я уже не говорю про французских националистов, которые жаждут вернуть Франции независимость... Послушай, Петя, я не для того женила тебя на Луизе, не для того объединила Россию и Францию, чтобы ты все разрушил! Я создала крупнейшую Империю в истории человечества, Империю, которая огибает земной шар, от Америки и до самой Чукотки...
        Да, я понимаю твои чувства. Тебе тяжко. Но и ты пойми - от того, сможешь ли ты преодолеть свои загоны, зависят жизни миллиардов людей, буквально! Разве это плохая мотивация? А еще подумай о том, в каком мы положении. Ты - конституционный монарх, на нас напирают со всех сторон - парламент, купцы, попы...
        Осознай шаткость нашего положения. Осознай, что я построила не только самую крупную Империю в истории мира, но и самую свободную! И краеугольный камень всей этой хрупкой конструкции - Крокодил. То есть ты. Спаситель мира, пожиратель Солнца! Будь им, Петя, прошу тебя... Хотя бы ради меня, ради твоей сестрички...
        Таня теперь положила голову Пете на плечо, приласкалась к брату.
        Но Петя равнодушно смотрел в стенку, потом он заявил:
        - Я слышу эти речи уже три года. Но на деле... На деле я просто самозванец. Я живу чужую жизнь. Я ничего не решаю, Империей правишь ты, Таня. А мне... Мне даже моя жена рожает детей от других.
        - Ученые вроде научились извлекать ДНК из клеток и потом делать из этих ДНК детей, - осторожно произнесла Таня, - Так что если твоя жена согласится на искусственное оплодотворение - у вас с ней может быть еще один ребёнок. На этот раз уже твой...
        - Я не хочу ребёнка, - Петя мотнул головой, - Я хочу власти. Настоящей.
        - Братик, ну мы же уже обсуждали...
        - Обсудим еще раз, - потребовал Петя, - Ко мне приходил Квасов. Глава Купеческого Национального Союза, ты его знаешь. Он предлагал мне проект, разрешающий купцам иметь свои ЧВК. Он заверил меня, что парламент этот проект примет...
        - Петь, ты с ума сошёл, - вот теперь Таня из милой сестрички снова превратилась в сурового канцлера, всего за один миг, - Да, я знаю твоего Квасова. И его Купеческий Союз тоже. И, само собой, парламент примет проект. Вот только мне этот проект нахрен не нужен. Я не собираюсь давать купцам право создавать собственные армии, которыми они нас потом и свергнут.
        - Да, но это было бы справедливо, - заметил Петя, - Если ты помнишь, изначальный проект Конституции Полётова, тот самый, который подписал настоящий Саша, предполагал запрет ЧВК даже для магократов. Вот только мы их сохранили...
        - Само собой, мы их сохранили, - раздраженно ответила Таня, - Ибо этот пункт, про запрет частных армий магократов, я просто из Конституции вычеркнула. Вот этой самой рукой!
        Таня помахала ладошкой у Пети перед носом.
        Потом тяжко вздохнула:
        - Да пойми ты, Петя... Мы не просто сейчас связаны Конституцией. Нас банально МАЛО. Большинство кланов навсегда потеряли свою магию, когда Саша отключил весь солярис. Так что АРИСТО сейчас на планете осталось процентов десять от того числа, которое было при Павле Вечном.
        Ты сам все это отлично знаешь. Просто не хочешь понять. И купцы нам никакие не друзья. Они вообще хотят отстранить магократов от власти. Шаманов только на прошлой неделе разгромил какую-то партию республиканцев, которые намеревались устроить государственный переворот и свергнуть тебя.
        А знаешь, чем они мотивировали свои планы? Не знаешь? А я вот знаю, потому что я читала их документы! В них говорится, что царь-то ненастоящий, что ты не Крокодил и не Саша Нагибин... Конечно, Шаманов заткнул им всем рты. Но вот только он не сможет заткнуть рты всей Империи, если люди начнут болтать.
        Вот почему для нас предельно важно, чтобы ты был Сашей Нагибиным, Крокодилом, великим героем. Не хочешь быть им для Империи? Ну так будь им хотя бы для меня, для своей сестры! Я лично прошу и умоляю тебя, Петя. Пойдем! Эфиопы ждут. Я хочу начать с ними полноценную космическую программу, я даже планирую запустить в космос первого человека уже через год...
        - Первым человеком в космосе был Саша, - напомнил Петя, - То есть я...
        - Вот это уже разумные речи, - Таня улыбнулась, - Ну что, идём, Ваше Величество? Космическую программу я буду обсуждать с эфиопами сама. А ты - просто изображай Крокодила. И всё. Как обычно, ничего сложного. Все знают, что великий герой и спаситель мира государственные дела не любит, это слишком мелко для него. Но люди должны тебя видеть, Петя. Иначе - катастрофа.
        Петя еще немного помолчал. Потом кивнул:
        - Ну ладно...
        - Умничка!
        Таня чмокнула брата в щечку. Потом помогла ему одеться. Теперь Петя был похож на Сашу, каким его запомнили при жизни - тот же плащ, черные очки, даже перчатка на руке...
        На ладони под перчаткой у Пети даже был шрам в форме Крокодила, ему его по приказу Тани выжгли Жаросветовы.
        На груди плаща Пети красовался значок археодендра восемьдесят восьмого ранга. Хотя на деле ранг у Пети был только вторым...
        Но это все было неважным. Важным было то, что Петя был похож на Сашу, как одна капля воды на другую. И этого было достаточно.
        Мир не знал о Танином подлоге, лишь мелкая группа заговорщиков была в курсе, и все они были Таниными людьми и занимали высшие должности в Империи.
        А если кто-то догадывался и начинал болтать - то быстро встречался с Имперской службой защиты Конституции, которую возглавлял генерал Акалу Шаманов.
        Конечно, Полётовская Конституция отменила и запретила Охранное Отделение. Но никто не мешал это Охранное Отделение просто переименовать, что Таня и сделала...
        Когда Император и канцлер вышли из дворца, Таня с наслаждением вдохнула пьянящий весенний воздух.
        Дворец полностью отстроили, восстановив его в строгом соответствии с первоначальным видом, который здание имело при Павле Вечном. Так что теперь огромная, но воздушная постройка в античном стиле снова украшала самый высокий холм парка.
        Над дворцом развевался на ветру громадный флаг династии Рюриковичей-Бонапартов. На черном полотнище были изображены белоснежный сокол, падающий на добычу, зеленый листик хмеля и две Бонапартовские золотые полоски.
        В Париже сейчас реяли такие же флаги, они реяли по всей Евразии и Америке.
        Танина Империя охватывала эти два континента почти полностью, если, конечно, забыть про Швейцарию и Нидерланды. Обе эти страны были такими мелкими, что на карте их не сразу можно было и увидеть, среди закрашенных золотом земель Священной Империи.
        Еще, конечно, османы до сих пор торчали на Ближнем Востоке и в Малой Азии, и по слухам даже готовили очередную войну. Тем важнее для Тани было сегодня заключить стратегический союз с Эфиопией...
        На деревьях уже появилась первая зелень, в небе ярко светило Солнце, всегда напоминавшее Тане о её брате Саше, а еще больше о Саше напоминал памятник в центре площади перед дворцом.
        Этот громадный монумент, высотой метров в двадцать, воздвигли по приказу Тани на месте бывшего памятника Павлу Вечному, который взорвали либеральные масоны.
        Новый бронзовый монумент назывался «Тысячелетие магократии», в его нижней части были изображены все правители России за тысячу лет...
        Где-то в середине памятника даже можно было разглядеть безумную рожу Царя Дмитрия, сжимавшего в руке меч. Царь был сделан по описанию очевидцев, видевших его лично.
        Но на вершине памятника стояли вместе три фигуры других правителей - величайших монархов в истории страны.
        Павел Вечный был в треуголке и опирался на трость, Рюрик в шлеме мрачно вглядывался вдаль, будто созерцал неведомые северные моря, ему трость заменял огромный варяжский меч. А третьим был Александр Рюрикович - в плаще, черных очках и одной перчатке, он держал в руке Солнце, а возле его ног свернулся зубастый крокодил...
        Эфиопы уже ждали возле памятника. По протоколу сегодняшней встречи Император должен был показать эфиопскому принцу восстановленный после войны с Либератором парк.
        - Что там с Перводревом? - неожиданно спросил Петя.
        Петя спрашивал о Перводреве чуть ли не каждый день. Он вроде надеялся, что если вкусит его - то сможет исцелить свои поврежденные чакры, и тогда наконец перестанет быть инвалидом.
        Но Тане нечем было утешить брата.
        - Ничего, как и всегда. Прости. Но если найдем его - ты откусишь от него первым, я обещаю.
        Впрочем, Таня не верила, что Перводрево когда-нибудь обнаружат. Местоположение Древа знала лишь Алёна Оборотнич, и она унесла это знание с собой в могилу.
        Шаманов, конечно, искал Перводрево по приказу Тани, в Имперской службе защиты Конституции даже существовал отдельный департамент, занимавшийся исключительно поисками потерянного Перводрева...
        Вот только искали они уже три года, и к цели так и не приблизились.
        - Император Российский и Французский Александр Солнцеборец Рюрикович, - провозгласил тем временем камердинер, уже подбежавший к эфиопам и теперь озвучивающий гостям титул и тронное имя Пети.
        - Иди, поприветствуй их, - приказала брату Таня, - Я буду через пару минут.
        Петя пожал плечами и, как и всегда равнодушно, пошёл к толпе негритянских магов.
        А Таня тем временем достала смартфон и набрала Шаманова.
        - Приветствую, госпожа, - Шеф Имперской службы защиты Конституции ответил почти сразу же.
        - Здорово, Шаманов. У нас проблемы.
        - Я слушаю...
        - Петя совсем плох. Я думаю, что он продержится еще пару месяцев. А потом всё.
        - И...?
        - Проведай Рюрика.
        Шаманов тут же засопел в трубку:
        - Я тебе уже сто раз говорил, Таня. Рюрика трогать нельзя. Вообще нельзя. Он просто опасен. Если мальчик узнает, кто он такой на самом деле - нам всем конец.
        - Так если Петя разоблачит себя, как самозванца - нам тем более конец, - парировала Таня, - Проведай Рюрика, я говорю. Если Петя сольется - нам придется сажать на престол именно Рюрика. Больше некого.
        - Сама сядь на престол, - Шаманов разозлился, - А Рюрик просто станет тираном, если мы положим корону ему на голову. Мы вообще нихрена не знаем его МОЩИ. А его мать - сумасшедшая Алёнка Оборотнич... Вспомни! И больше не говори со мной об этом.
        - Да просто съезди к парню, Шаманов. Прощупай почву. Это так сложно?
        - Ладно, съезжу.
        - Вот и славненько. Целую.
        Таня бросила трубку, потом приняла деловой канцлерский вид и двинулась к эфиопам, негры уже пожимали Его Величеству руку...

***
        2 мая 2025 года
        Священная Империя, Финляндская национальная автономия
        Окрестности Виипури
        15:36
        Машина остановилась в небольшом сосновом леске, здесь оглушительно пахло хвоей, птицы громко пели, радуясь весне.
        Шаманов дождался, пока шофер откроет ему дверь, и только тогда вывалился наружу.
        - Эх, хорошо-то как! - весело провозгласил Шаманов, вдыхая лесные ароматы и похлопывая себя по пузу.
        Пузо у Акалу Шаманова было, что надо.
        Вообще, у Шаманова был двадцатый ранг, как и положено бригадному генералу и Шефу главной Имперской спецслужбы.
        Вот только этого ранга он достиг еще год назад, и с тех пор перестал культивировать. Ему просто перестало хватать времени на новые инициации, которые на высших рангах были долгими и сложными. Так что Шаманов весь последний год просидел в кабинетах за рабочими столами, ну или за обеденными столами в гостях у корешей-АРИСТО... Как следствие, он растолстел.
        Собственно, Акалу всегда любил плотно и вкусно пожрать, однако в юности его молодой организм все это успешно усваивал и перерабатывал в мышцу. Теперь же у Шаманова образовалось натуральное брюхо. Акалу знал, что над ним даже посмеиваются за спиной, со своим малым ростом и пузом Шаманов на самом деле выглядел потешно...
        Вроде за глаза его даже называли Баем, ибо Шаманов со своей эксимосской рожей и правда напоминал жирного татарина-феодала.
        Впрочем, было в этой кличке и нечто уважительное, все же Бай - по определению человек важный. И уж точно никто бы никогда не сказал Шаманову о его лишнем весе в лицо, ибо Акалу и был важным человеком. Правой рукой канцлера Тани Пушкиной, личным другом Его Величества Императора Александра, главой всесильной Имперской службы защиты Конституции.
        На деле Шаманов был вторым человеком в самом огромном государстве на планете. Так что, честно говоря, ему было совершенно плевать, как его называют, и какое там у него пузо...
        Шофер уже открывал двери авто жене Шаманова - красавице Любе. Вот по поводу её внешности точно никто ничего плохого не болтал, Люба была самим совершенством, в отличие от мужа.
        В свои двадцать пять она выглядела на семнадцать - девушка была длинноногой, с широкими бедрами и большой грудью, а еще потрясающими глазами и по-русски мягкими чертами лица.
        Сегодня Люба была в коротком темном платье и коричневых сапожках на каблуке, её золотые волосы были заплетены в длинную косу.
        На шее у Любы висел рунический амулет на шнурке. Шаманов честно пытался воцерквить жену и обучить её основам лютеранской веры, которую сам исповедовал, вот только у него ничего не вышло. Люба в Бога или богов не верила, зато с наслаждением практиковала какие-то неандертальские кровавые обряды.
        Вообще, она так и осталась диковатой, так что Акалу старался не таскать её особо ко двору или на официальные приёмы. Тем более, известно, что бывает на таких приемах. Люба была столь прекрасна, что за ней мог бы приударить какой-нибудь глупый юнец, и тогда Шаманову пришлось бы этого юнца просто убить...
        Шаманов залюбовался своей женой, он каждый раз любовался ей, как в первый раз. Сейчас среди сосен и солнечных лучей Люба была особенно красива.
        Парадоксально, но портила её только улыбка. Ибо когда Люба улыбалась - становились видны клыки. Многих это пугало, хотя сам Шаманов находил этот аспект своей жены очаровательным. Впрочем, Люба была не из тех, кто улыбается часто...
        Люба уже вылезла из машины, а потом извлекла оттуда же их сына - маленького Ангу Шаманова.
        Несмотря на эскимосское имя, Ангу внешностью пошёл в маму, лицо у мальчика было скорее русским, разве что глаза совсем капельку раскосыми, да еще волосы черными.
        А еще мальчик в свои три года обожал мясо, предпочитая его даже сладостям. Мясо с кровью Шаманов давать ребёнку не пробовал, но подозревал, что Ангу бы и его с удовольствием сожрал. Да и зубы у мальчика росли какие-то странные, об этом Шаманову говорил даже их семейный стоматолог.
        Всё это сильно напрягало Шаманова. Ибо по идее родомагия всегда передается по мужской линии, но когда имеешь дело с древним кланом Кровопийциных - ни в чем нельзя быть уверенным. Так что вполне возможно, что когда у Ангу проснется магия - он окажется вампиром, а не шаманом-оживлятором.
        Но до этого момента оставалось еще много лет, так что Шаманов, основательно подумав, решил не забивать себе голову раньше времени. Конечно, ему бы очень сильно хотелось, чтобы ребёнок в плане магии пошёл в него, а не в мать. Но даже если Ангу вдруг окажется вампиром - любить его меньше от этого Шаманов не станет...
        - Ладно, пошли, - Шаманов потрепал сына по головке.
        Люба кивнула.
        Жена Шаманов вообще не отличалась разговорчивостью, и Акалу это более чем устраивало.
        Настоящая красавица, горяча в постели, не болтлива, верна мужу, а о сыне вообще заботится, как раньше заботилась об Императоре.
        Люба была идеальна, во всех отношениях. Служить всегда было её призванием, и, как выяснилось, служить семье Люба могла не хуже, чем Государю. Девушка все еще была истинной стражницей, только теперь стражницей домашнего очага...
        Шаманов и Люба с сыном прошли на территорию небольшого уютного поместья, скрытого в леске. Место здесь было тихое и малолюдное, в нескольких сотнях метрах отсюда плескался Финский залив.
        Идеальное место, чтобы спрятать Рюрика...
        Шаманов лично подобрал для мальчика этот домик. Достаточно далеко от столицы и Петербурга, чтобы скрыть Рюрика от лишних глаз, но при этом достаточно близко, чтобы его контролировать.
        Домик Рюрика был окружен большим садом, засаженным цветами и плодовыми деревьями...
        Сам мальчик уже бежал к Шаманову обниматься - золотоволосый, златоглазый и черный, как ночь.
        - Дядя Акалу! - закричал ребёнок, - Наконец-то вы приехали! Пойдемте, скорее пойдемте, я покажу Ангу тыквы!
        Рюрик был милейшим ребенком, вот только цвета его кожи и глаз пугали... А еще больше пугали страшные раны на лице мальчика, уродливый шрам шел от лба и до самого подбородка. Двигался Рюрик тоже жутко - он немного ковылял и чуть подтаскивал одну ногу. Бегать мальчик, к счастью, мог, но делал это довольно медленно и неуклюже.
        Старые раны... Раны, нанесенные три года назад Гностическим Либератором, не регенерировали, даже у Рюрика.
        Нечеловеческая внешность, шрамы и походка мальчика на самом деле могли бы напугать посторонних, но посторонних здесь не было. А Шаманов уже давно привык к ребёнку. Однако сейчас он напрягся, но по иной причине...
        Дело было в голоске Рюрика. Шаманову вдруг почудилось, что он слышит в веселых криках мальчика командирский голос Алёнки, божественную требовательность...
        У Шаманова даже побежали мурашки по коже.
        Рюрик тем временем уже бросился обнимать Ангу, сына Шаманова:
        - Привет, Ангу! Скорее пойдем - увидишь тыквы!
        Ангу и Рюрик были друзьями, что было довольно логично, ибо Шаманов привозил сюда сына несколько раз в месяц, а других знакомых детей у Рюрика не было совсем. Вообще Рюрик и Ангу были одногодками, им обоим было по три годика. Но Рюрик в этом возрасте уже выглядел на все шесть, он даже говорил, как шестилетка. А вот сын Шаманова был нормальным и более того, пошёл в маму - так что говорил нехотя и только по делу. Да еще и хамил...
        - Я ненавижу тыкву! Бе! - заявил сын Шаманова и прибавил эскимосское ругательство, в переводе означавшее «моржовый хуй».
        Люба тут же нахмурила брови:
        - Ангу, не повторяй за папой.
        Маленький Ангу в ответ оскалился, Люба тоже оскалилась, всеми своими острыми зубами.
        Шаманов уже привык к этой стандартной семейной сцене - Люба и Ангу постоянно скалились друг на друга, как пара волков. Шаманов находил это просто очаровательным...
        - Тетя Люба вампир! - восхитился Рюрик, - Тебе повезло с мамой, Ангу. Твоя мама любого перекусит. А моя мама умерла... Либератор убил её! Но я её видел. Вчера.
        - ЧТО?
        Вот теперь Шаманов на самом деле перепугался, даже завертел головой, в панике ожидая увидеть несущуюся на него разгневанную богиню...
        Но Алёнки Оборотнич здесь не было. Она на самом деле уже как три года была мертва, Либератор убил её.
        - Я видел маму во сне, - звонко произнёс Рюрик, - Она была такой красивой... Черной, как я. С золотыми волосами и тремя глазами. Она меня обнимала! И сказала, что любит меня. А еще сказала, что когда-нибудь вернется и убьет всех моих врагов.
        Теперь Шаманов от страха даже лишился даже дара речи. Он попытался выдавить из себя улыбку, но вышло не очень.
        Зато на помощь пришла Люба, как и всегда сохранявшее хладнокровие:
        - Вова, твоя мама погибла. И ты это отлично знаешь. Но я уверена, что она может приходить к тебе во сне и говорить с тобой. Почему бы и нет? Вот только твоя мама не была кровожадной и никого не убивала. Совсем наоборот - она была храброй, доброй и благородной женщиной! Вот почему Либератор убил её. Но её любовь - навсегда с тобой. Вот тут.
        Люба присела на корточки рядом с Рюриком и коснулась рукой груди мальчика в районе сердца.
        - Ага, всё так, - Шаманов растерянно кивнул.
        Сказано это было красиво, хотя утверждение о том, что Алёнка Оборотнич «не была кровожадной» было, мягко говоря, сомнительным. А если бы Алёнке при жизни кто-то сказал, что она добрая - то этот кто-то явно мог сдохнуть на месте.
        Вообще, Шаманову все больше становилось не по себе. Сны Рюрика пугали его. Раньше мальчик, который думал, что его зовут Вова, таких снов не видел...
        - Добрый день, Ваше Высочество.
        В парке наконец-то появились воспитатели Рюрика, вышедшие из домика - девица из клана Глубиных, шведский пастор Юхан и финн по фамилии Лайно.
        Княжне Глубине Шаманов поцеловал руку - девушка выглядела, как типичная злая училка, тощая и в очках. У Глубиных вообще все члены клана носили очки. Вроде бы за свое духовное зрение они расплачивались тем, что у них с рождения было повреждено зрение обычное...
        Княжна Глубина была здесь, чтобы наблюдать за чакрами и магией Рюрика. Если к мальчику вернется его сила - Глубина должна немедленно доложить об этом Шаманову. Кроме того, у княжны был двадцать третий ранг, так что она еще и исполняла роль охранника.
        Пастор Юхан отвечал за воспитание Рюрика, Шаманов надеялся, что духовное лицо сможет подавить кровожадность и жажду власти мальчика, унаследованные от матери, ну или хотя бы направить их в мирное русло.
        Что до финна Лайно, то этот был просто слугой, а еще внештатным агентом Имперской службы защиты Конституции. В его обязанности входило заботиться о ребенке, а еще приглядывать за княжной Глубиной и пастором...
        Все трое, конечно же, отлично знали, что этот странный мальчик Вова - никакой не Вова, а самая настоящая реинкарнация Рюрика. Кроме них, в курсе был еще Шаманов, его жена Люба, канцлер Империи Таня Пушкина и еще пара человек в высших эшелонах власти...
        А больше о Рюрике не знал никто.
        Хотя был еще Чуйкин, но он бесследно пропал сразу же после победы над Либератором, так что считался мертвым...
        Но это все было неважно. На самом деле значение имел лишь один факт - знает ли сам Рюрик о том, кто он такой. Пока что Рюрик не знал. Он все забыл, когда Либератор нанес ему страшные раны три года назад...
        Но он мог вспомнить. И когда он вспомнит - он точно не простит ни Таню, ни её брата-дегенерата, узурпировавшего трон, ни тем более Шаманова. Ибо они отобрали трон и корону Рюрика.
        Вот почему сон мальчика так сильно напугал Акалу...
        Но пока что все было хорошо. Птицы пели в лесу, сосны шумели на ветру, ярко светило Солнце, а Рюрик рвался показать Шамановым свои тыквы:
        - Ну пойдемте! Я покажу вам тыквы!
        - Не люблю тыквы! - снова вознегодовал сын Шаманова Ангу, - Противные! Я люблю мясо...
        Ангу было хотел еще разбавить свою речь эскимосскими ругательствами, но осекся, глянув на маму.
        - Так я тебя не есть зову, - звонко рассмеялся Рюрик, - А поглядеть!
        - А чего глядеть? - засопел Ангу, - Я видел тыквы. Мерзость на тарелке. Они как сопли!
        - Так это на тарелке, - Рюрик совсем развеселился, вообще он обожал потешаться над вечно мрачным младшим Шамановым, - А я тебе покажу, как тыквы растут! Они круглые! Пойдем, сам увидишь.
        И они все пошли глядеть на тыквы.
        Тыквы росли в углу сада, под вишнями. Рюрик не соврал - тыквы оказались круглыми, большими и мясистыми, такие тыквы могли бы украсить любой Хэллоуин.
        - Это не тыквы, - обиделся Ангу, с подозрением глядя на тыквы, будто те были какими-то монстрами.
        Самая большая из тыкв была с самого Ангу размером.
        - А что это по-твоему, дурачок? - не согласился Рюрик, продолжавший весело смеяться, - Яблоки?
        - Дыни, - отрезал Ангу, - Это дыни! Ненавижу дыни...
        Ангу пнул одну из тыкв, пробив в ней дыру.
        - Эй, не ломай мои тыквы... - вознегодовал Рюрик.
        - Это не тыквы!
        - А вот и тыквы...
        Дети увлеклись перепалкой, но это было нормально для них. Ангу с Рюриком постоянно спорили, но оба получали от этих споров искреннее удовольствие. И даже когда они начинали драться, никто их обычно не разнимал.
        Ибо Рюрик всегда дрался осторожно, он понимал, что Ангу меньше и слабее его. А что до самого Ангу, то Люба утверждала, что мальчик должен драться с детства, чтобы вырасти достойным АРИСТО...
        Кроме того, Шаманову сейчас было не до тыквенных разборок. Воспользовавшись тем, что дети теперь уже начали полноценный махач, Акалу ткнул пальцем в тыквы и поинтересовался у княжны Глубиной:
        - Что это за дерьмо?
        - Вова не поранит вашего сына, не переживайте... - прощебетала девица.
        Но Шаманов от такого ответа пришёл в ярость:
        - Не поранит сына? НЕ ПОРАНИТ СЫНА? Княжна... Май на дворе! Май! А мы в Финляндии. А у вас тыквы в огороде! Причем, прямо на земле, а не в парнике...
        - Ну... - Глубина растерялась.
        - Вы говорили, что у мальчика нет магии, - обреченно выдохнул Шаманов.
        - Я так думала, - ответила Глубина, - И до сегодняшнего дня так и было... Я честно не знаю, как он вырастил эти тыквы.
        - Когда они появились?
        - Сегодня. Вова вчера ел тыквенную кашу, а в ней попадались семечки...
        - Господи!
        Шаманов схватился за голову.
        Выходит, что Рюрик вырастил тыквы за один день.
        Такого даже Старший клана Дубравиных не умел, а ведь родомагией Дубравиных было ускорение роста растений...
        Сначала сон. Теперь тыквы.
        Шаманов почти физически чувствовал, как у него на шее сжимается петля, он даже расстегнул ворот мундира...
        - Что у него с чакрами? - потребовал Шаманов ответа от Глубиной.
        - Да то же, что и всегда, - княжна пожала плечами, - Ребёнок не знает о своей силе, успокойтесь. Его чакры все повреждены. Они по-прежнему предельно сильны, но они в разрыве со своим хозяином. Мальчик не знает, что он маг. Либератор что-то сделал с ним... На духовном уровне. Так что ребёнок колдовать не может. И не знает, кто он такой.
        - Он говорил на древнескандинавском? - жестко спросил Шаманов.
        - Нет. Уже как две месяца нет. Раньше он кричал на этом языке во сне... Я говорила вам. Но сейчас он уже не помнит варяжского. Послушайте, у него нет полноценной магии, памяти он тоже лишился, он просто мальчик...
        - Ага, блядь, - перебил Шаманов, - А вон там просто тыквы! Выросшие за просто один майский денек! А во сне он просто видел свою мамку, мертвую богиню! Которая ПРОСТО обещала перерезать всех его врагов, то есть нас с вами! Все очень ПРОСТО, княжна, вы правы...
        Шаманов начал ругаться по-эксимосски.
        - Муж, не при сыне, - осторожно напомнила Люба.
        - Он нас не слышит, - отмахнулся Шаманов.
        Ангу и правда не слышал. Рюрик, хохоча, как раз запихал мальчика внутрь тыквы, откуда Ангу пытался безуспешно выбраться и при этом оглашал весь сад криками:
        - НЕНАВИЖУ ТЫКВЫ! Мама! Тыквы - плохие...
        - Истинный аристо сам побеждает тыквы, а не зовет маму, - громко и назидательно произнесла Люба.
        - Ладно, - махнул рукой Шаманов, - Простите меня, княжна. Я был резок, но вы просто не понимаете, в какой опасности мы все находимся. Впредь прошу вас быть бдительнее. Сообщайте мне о любой странности мальчика. Вообще о любой. Понятно?
        - Да, Ваше Высочество, - княжна покорно кивнула.
        - Что ж... Дети, похоже, уже наигрались и раскурочили все тыквы, - констатировал Шаманов, - Так что идемте пить чай!
        - Ура! Чай! - заорал Рюрик.
        - Ненавижу чай, - просопел по-эскимосски Ангу, вылезая из тыквы, - Чай - хуй моржовый! Дайте мяса!
        - Сегодня ты без мяса, - поморщилась Люба, - Твой рот был плохим сегодня и говорил плохие слова, он недостоин вкушать мясо, мой маленький Ангу.
        Ангу тут же надулся, так что сам стал похож на тыкву.
        Все двинулись в дом пить чай, пастор Юхан умел заваривать отличный чай с лесными травами.
        Рюрик все еще был весел, он был рад компании. Даже компании столь отвратительного ребенка, как сын Шаманова, который всех других детей или материл или сразу лез в драку. Но оно и понятно - Рюрик ведь почти всегда один со своими воспитателями, так что приезды Шаманова с семьей - единственная радость в жизни мальчика...
        Люба с детьми, пастор и княжна уже ушли в дом.
        Но финн Лайно задержался в саду, и Шаманов тоже вместе с ним.
        Шаманов отлично знал Лайно. Этот был старым бойцом, из людей самого Нагибина. Один из тех древних отморозков, которые подчинялись когда-то только Нагибину, которые прошли с ним все бои...
        Человек Крокодила - вот кем был Лайно. И им и остался.
        Шаманов подошел ближе к Лайно, положил финну руку на плечо и тихо произнес:
        - Если что-то пойдет не так... Если магия мальчика проснется, если он вспомнит, кто он, если он атакует...
        Шаманов нервно сглотнул, не в силах продолжить фразу.
        - Я все сделаю, - кивнул финн, а потом приподнял свой мундир.
        На ремне у Лайно висел пистолет.
        - Я убью его быстро, - спокойно доложил Лайно, - Не больно. Один выстрел в голову, один в сердце - и мальчик уже с мамой.
        - Хорошо, - ответил Шаманов, - Хорошо, друг. Но ты сделаешь это, только если Рюрик будет реально угрожать чьей-то жизни. Или если я прикажу. Только в крайнем случае...
        - Я не тупой, господин. Я всё понял. Не переживайте.
        - Ладно.
        Шаманов резко отвернулся от финна и быстро зашагал к дому.
        На душе у него было паршиво. Страх, чувство вины, смутная тревога... День больше не казался солнечным и прекрасным.
        За чаем Шаманов мрачно молчал.
        Рюрик учил маленького Ангу, как правильно нарезать пирог. Обычно Ангу все пироги просто кромсал ножом, на манер древнего берсерка...
        Вообще, сам Шаманов никогда бы не дал трехлетке нож, но Люба такое разрешала. Жена полагала, что аристо должен с детства держать в руках холодное оружие, но пока что только под присмотром мамы, конечно же...
        Люба ткнула Шаманова ногой под столом, а потом тихо прошептала:
        - Таня вроде просила тебя поговорить с мальчиком.
        - Разговора не будет, - ответил Шаманов, тоже тихо, - Не теперь. Не после тыкв и снов об Алёне. Этот мальчик никогда не узнает, кто он. И никто не сядет на трон. Потому что это будет означать нашу смерть. Или ты не помнишь его маму?
        - Помню, - вампирка кивнула, - А еще я помню, что ты никогда не убивал детей, муж. И не советую тебе начинать...
        Шаманов резко встал из-за стола и буркнул:
        - Природа зовет. Прошу извинить, дамы и господа.
        Шаманов вышел на улицу, прошелся по саду...
        Потом спрятался за вишнями, сел на землю и разрыдался.

***
        3 мая 2025 года
        Священная Империя, Финляндская национальная автономия
        Окрестности Виипури
        Полночь
        Маленький Вова проснулся ночью.
        Ему снова снилась мама... В его снах она всегда была богиней. Черно-золотой, как сам мальчик.
        Прекрасная мама, божественная мама, она кормила Вову золотом из собственной груди...
        Она была жива!
        Вова поднялся на своей кроватке, осмотрелся...
        Тук-тук.
        Стук в окошко. А что если это мама?
        Вова пробежал босыми пятками по деревянному полу, распахнул окошко, впустив в комнату ночные ветра и ароматы весеннего сада...
        Перед глазами мальчика метнулась черная громадная тень.
        Но он не испугался. Вова всегда был бесстрашным, даже дядя Акалу так ему всегда говорил!
        В комнату влетела птица...
        Вова вдруг понял, что его мама умела обращаться в птичек. Мальчик сам не знал, как он понял это, просто знал!
        - Мама?
        Крупная сова уселась на Вовину кровать.
        - Угу, - ухнула сова.
        - Ты не мама.... - расстроился Вова.
        Сова глядела на мальчика желтыми глазами. А к её лапке было что-то привязано, какая-то бумажка...
        Да это же письмо! Письмо из Хогвартса, как в книжках про Гарри Поттера!
        Значит, Вова все-таки маг, он всегда знал...
        - Ну-ка дай, - потребовал Вова.
        Он подошёл к сове, та покорно дала мальчику отвязать письмо, и лишь после этого выпорхнула в окно...
        - Эй, стой!
        Но сова уже улетела.
        Вова развернул бумажку. Он умел читать, пастор Юхан научил его...
        Вова прочел, медленно и по слогам:
        Привет.
        Я твой друг.
        А ты - не Вова. Ты Рюрик, великий древний герой. И Царь России.
        Враги отняли у тебя корону. И твое настоящее имя тоже.
        На троне самозванец.
        Но я помогу тебе. Выходи на дорогу. Я жду тебя около дома.
        Я научу тебя магии.
        Мое имя - Владимир Соловьев.
        Вова несколько раз прочитал письмо.
        Значит, он Царь?
        А он ведь знал... Он всегда знал! Такая мама, как у него, могла родить только Царя. Тут и думать нечего!
        Вова вылез в окно, прямо в пижаме, спустился со второго этажа по стволу сосны, росшей рядом с домом...
        А потом побежал по весеннему ночному саду, к своей мечте, к своему настоящему имени! К своей маме! А что если она на самом деле жива? Что если враги просто спрятали её от Вовы?
        Позади Вовы вдруг что-то скрипнуло, мальчик обернулся и увидел в дверях дома финна Лайно, своего слугу.
        Вова весело махнул финну рукой.
        - Я просто играю! Лайно, иди в дом.
        Но Лайно не ушел. Вместо этого он вскинул руку, державшую какой-то темный предмет...
        А через секунду все изменилось.
        Что-то внутри Вовы среагировало. Мальчик вспомнил - всё и сразу. И перестал быть мальчиком.
        Он стал теперь, как мама.
        Грянул выстрел.

***
        Я открыл глаза.
        О, нет... Похоже, что я снова жив.
        Я понятия не имел, где я, сколько времени прошло, да и откуда я вообще такой красивый здесь взялся.
        Я лежал на каком-то столе, а надо мной нависало румяное девичье лицо, с пухлыми алчно полуоткрытыми губками и горящими страстью глазами.
        - Братик, ну давай...
        Девица восседала прямо на мне, её бедра сжимали мое тело, а руки уже тянулись расстегивать мой ремень...
        - Только не это дерьмо опять! - выдохнул я и сбросил с себя девушку.
        Бросок вышел, что надо, скинутая со стола дева с громким стуком рухнула на пол.
        - Нагибин! - обиженно взвизгнула она.
        - Так...
        Я быстро встал на столе, осмотрелся и осознал, что мы в какой-то громадной университетской аудитории. Помещение было заставлено партами, за окном был какой-то город, а кроме меня и девушки, здесь был только Карл Маркс на огромном портрете...
        Стоп.
        Карл Маркс?
        А какого хрена тут делает Карл Маркс? И какого хрена тут делаю я...
        Девушка тем временем поднялась на ноги и потерла ушибленные коленки. Барышня была сочной блондинкой с детским личиком, а вот одета была не очень. На девушке были вязаные колготки, синее платье, черные туфельки, а её шею украшал красный галстук...
        - Нагибин, ты с ума сошёл!
        Я резко спрыгнул со стола, подошёл к девушке и положил палец прямо на её пухлые губки.
        - Спокойно, - потребовал я, - Не усложняй, милая. И только посмей сказать, что ты моя сестра...
        Но девушка уже скинула мой палец с собственного личика, а потом дерзко заявила:
        - Но я правда твоя сестра, Нагибин. Двоюродная. Товарищ Нагибин, вы умом тронулись?
        Товарищ?
        - Тамбовский волк тебе товарищ! - заорал я на девушку, - Где я, блядь? Город? Год? И самое главное - какое у меня положение в местной иерархии и ранг?
        Девушка в страхе выпучила глаза:
        - Ты странно ухаживаешь, Саша... Ухаживаешь, как капиталист.
        - Отвечай! - взмолился я.
        - Ну что же, давай поиграем, раз ты хочешь, - ответила девушка, - Но ты правда ведешь себя странно, Саша... Но давай. Чего уж там. Год сейчас - 2022. Город - Москва. Столица СССР. А ты Нагибин, внук революционера Нагибина. И глава нашей университетской комсомольской ячейки. А я твой зам по политической работе, между прочим. А еще ты мой двоюродный братик. А ранг у тебя показывают твои комсомольские часы!
        - Комсомольские... Что?
        Я быстро оглядел себя. На мне был старомодный синий костюм и черные ботинки, а галстук на мне был красным...
        Комсомольские часы обнаружились у меня на руке. Огромная штуковина, украшенная значком серпа и молота. Монохромное изображение на экране часов свидетельствовало, что ранг у меня третий...
        - Я что, пионер?
        - Мы комсомольцы, - гордо ответствовала девушка, - Но ведешь ты себя, Саша, и правда, как пионер. Ты пьяный что ли?
        Барышня осторожно приблизилась ко мне, потом обхватила своими ручками мою шею, потом полезла целоваться...
        Но я решительно оттолкнул красотку.
        - Значит так... Тебя как зовут?
        - Саш, хватит уже! Не смешно!
        - Как. Тебя. Зовут. Простой вопрос.
        - Я Олеся, - соизволила ответить девушка.
        - Послушай меня, Олеся. Внимательно послушай. Говорю один раз. Ты - никакая не моя сестра. Ты агент КГБ, подосланный ко мне с непонятными целями. А то и вообще какая-нибудь тайная богиня...
        - Богиня? - Олеся мило хихикнула, - Ох, Саша... Спасибо, конечно. Но богов не существует. Это в первом классе проходят. Так что попрошу мне больше не делать таких капиталистических комплиментов! Мы с тобой все же комсомольцы. И партократы!
        - Партократы?
        - Партократы! - девушка ткнула руки в боки, - Маги, объединенные в партию и направляющие рабочих, крестьян и интеллигентов в нашем строительстве коммунизма!
        - Хватит, - с мольбой выдохнул я, - Хватит. Просто замолчи. И отстань. Окей?
        - Саша, не окейкай! - возмутилась девушка, - «Окей» - это американское слово. Так говорят только ублюдки-стиляги, продавшиеся поганым капиталистическим...
        Но я уже не слушал.
        Я просто выскочил из университетской аудитории, громко хлопнув дверью и оставив Олесю в гордом одиночестве.
        Я бегом бросился по коридорам, на улицу, скорее на улицу!
        Мне не хватало воздуха...
        Неужели Солнце и правда породило портал и просто выкинуло меня в параллельную реальность? Значит, Солнце может управлять такими вещами? В общем-то логично. Не зря же ему испокон веков поклоняются, как центру Вселенной...
        Или может бытие просто решило, что я хорошо справился со своей миссией спасения мира, и теперь предлагает мне все повторить в другом варианте реальности?
        Это все, конечно, прикольно, вот только я на такое не подписывался...
        Я выскочил на улицу, уже в вестибюле университета сбив с ног какого-то дружинника с красной повязкой на руке.
        Я жадно вдохнул свежий воздух, а потом застыл от ужаса...
        О, нет.
        Только не это.
        На Московских улицах было полно народа. Я видел рабочий люд в гимнастерках, милиционеров в синих фуражках, студенток, спешивших на пары, партийных в костюмах, а еще автомобили, дома...
        А еще возвышавшийся над городом памятник - огромный, в километр высотой.
        Над Москвой нависал громадный мужик, лысый и державший в руках циклопический кукурузный початок. Лысина гиганта блестела на солнце, сделанный из серебристого металла правитель улыбался.
        Рядом с его головой парили дирижабли, несшие лозунги - огромные красные полотнища, испещренные белыми буквами.
        ТОВАРИЩ ХРУЩЁВ - ВЕЧНЫЙ ПРАВИТЕЛЬ СССР.
        ЗАВЕРШИМ ПЯТИЛЕТКУ В ДВА ГОДА.
        УТРОИМ ПРОИЗВОДСТВО ТРИКОИНОВ.
        ДОГНАТЬ И ПЕРЕГНАТЬ АМЕРИКУ! МАГИ, КАЧАЙТЕ ВАШИ РАНГИ!
        КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ПАРТОКРАТИЯ - ДРУГ РАБОЧИХ И КРЕСТЬЯН.
        Я глазам своим не верил.
        Это сон, просто кошмарный сон. Предсмертная галлюцинация...
        Но, сука, яркая.
        - Товарищ...
        Я завертел головой, но рядом со мной никого не было.
        - Товарищ... - повторил картавый голос, - Не надо крутить головой. Я внутри вас. Боюсь, что в загробном мире наши души соединились. Я - Владимир Ильич Ленин, запретный революционер... Товарищ, послушайте! Коммунизм в этом мире был построен неправильно. Оппортунисты захватили власть...
        - Нахуй, - прорычал я, - Просто нахуй.
        - Товарищ, я тоже умею ругаться матом. Но это неконструктивно...
        Однако мне было плевать. Я бросился к ближайшему фонарю и стал биться об него головой.
        Тук! Еще тук!
        - Ильич, уходи, - потребовал я.
        Моими действиями уже заинтересовался милиционер, а из университета тем временем вышла моя сестрица Олеся. Девушка озиралась, явно искала меня...
        Так не пойдет. Надо сваливать. Срочно!
        Я бросился через улицу, потом увидел вывеску «Пельменная»...
        То, что нужно!
        Я толкнул застекленную дверь и оказался в прокуренном большом зале.
        Столики тут были только стоячими, зал был полон работяг, за прилавком расположилась жирная продавщица в белом колпаке...
        Но меня все устраивало.
        - Товарищ, нам нужно поговорить, - Ильич внутри меня тем временем не унимался, - Вы, я надеюсь, понимаете, что построенная здесь система не имеет никакого отношения к реальному коммунизму. Мы с вами должны исправить ошибки, мы должны свергнуть Хрущева - этого мага-оппортуниста, этого кукурузника. Мы должны вернуть наш СССР рабочим и крестьянам...
        Я просто подошел к прилавку, растолкав очередь возле него.
        - Э, куда прешь? - гаркнул на меня мужик в ватнике.
        Я сунул ему под нос свои комсомольские часы.
        - А, так ты партократ... - мужик сплюнул на пол, но отошёл от меня подальше.
        Очередь расступилась передо мной. Связываться с одаренным никто не хотел.
        - Пельменей, - потребовал я у продавщицы.
        - То есть как пельменей? - возмутилась пельменная дева, сама похожая на большой пельмень, - А карточки? Карточки давай!
        - Слушайте, я вообще-то партократ...
        - А я кто? - продавщица смерила меня презрительным взглядом, - Работники пищепрома - все партократы.
        Женщина гордо указала на значок с серпом и молотом на своей груди, которая была навскидку размера эдак двенадцатого...
        - Давай карточку или проваливай!
        Работяги забухтели, явно радуясь, что партократ оказался без карточек.
        Я же зашарил по карманам моего костюма, но в них оказались только какие-то карандаши, еще пачка американских сигарет, пара трикоинов, спички, носовой платок...
        - У партократов карточки электронные, - подсказал мне Ильич внутри моей головы, - Они у вас в часах, товарищ.
        - А, точно, - я сделал вид, как будто всегда знал этот занимательный факт.
        После чего сунул мои комсомольские часы продавщице.
        Женщина просканировала их каким-то сканером...
        - Давайте пельменей. И водки! И соку запить.
        - Соку нет, - продавщица скорчила недовольную рожу, - А пельмени вам с чем? Соус краснодарский, сметана...
        - Давай всё, - потребовал я, - А вместо сока - тогда чай.
        Продавщица щелкнула пальцами, в воздух взметнулся фонтан золотисто-белой магии.
        Пельмени сами выскочили из огромного чана и прыгнули мне в тарелку. Сверху на них тут же бухнулось кроваво-красное пятно краснодарского соуса, потом упала, как снег, белая сметана...
        Стакан чая заскочил мне на поднос, за ним последовал еще один граненый стакан и бутылка водки «Хрущевской».
        - Спасибо.
        Я схватил свой поднос и двинулся к свободному столику в углу, по пути захватив вилку. Работяги провожали меня жадными взглядами...
        - Нечего пялиться, товарищи, - гаркнула на них продавшица, - Вы знаете правила. Водка ежедневно отпускается только партократам. А ваш день - пятница. Так что не толпимся, жрём пельмени!
        Работяги забухтели пуще прежнего...
        - Ага! - радостно воскликнул Ильич внутри меня, - Похоже, назревает революционная ситуация, товарищ Нагибин...
        Но мне правда было плевать.
        Я расположился за столиком, налил себе полстакана водки «Хрущевской», изготовленной, как сообщала этикетка, из кукурузного спирта, а потом залпом выпил.
        Потом принялся пожирать пельмени...
        А в общем-то неплохо. Пельмени вполне себе съедобные. Даже мясо вроде настоящее.
        - Товарищ, пьянство и обжорство - не друзья для революционера, - напомнил мне Ильич.
        Я выпил еще полстакана водки, запил чаем, потом схавал еще десяток пельменей.
        Вот теперь мне стало тепло и хорошо...
        Захотелось присесть отдохнуть, но стульев в этой пельменной не было даже для партократов, так что я просто тяжко облокотился на столик. Тот в ответ тревожно зашатался.
        Я закурил американскую сигарету, закашлялся с непривычки...
        - Ну че там у тебя? - поинтересовался я у Ильича, - Выкладывайте, товарищ.
        - Вот уже другой разговор, - азартно прокартавил Ленин, - Это конструктивный и коммунистический подход!
        Похоже, что Ильич внутри моей головы тоже чуть захмелел от водки...
        - В общем так, - начал он, - Социализм в этой стране, как вы можете заметить, построен неправильно. Так что нужна повторная революция, тут ничего не поделаешь. И лишь мы с вами, товарищ Нагибин, можем её возглавить. Лишь мы можем свергнуть оппортуниста Хрущева, который изучал запретную магию капиталистов и через это обрел вечную жизнь, и узурпировал власть.
        - Это работка по мне, - согласился я, решительно отодвигая от себя подальше водку, - Продолжай, товарищ.
        - Продолжаю, - доложил Ильич. - Все просто. До того, как другой узурпатор Сталин, тот, что был до Хрущева, убил меня и изгнал мою душу в загробный мир - у меня было двенадцать апрельских тезисов. Эти тезисы дают власть над народом, заставляют рабочих и крестьян делать революцию! Но увы, сейчас я забыл эти тезисы... И наша задача, товарищ Нагибин - собрать их. По моей информации коммунистическая партия сейчас расколота на ряд тайных фракций. Партия погрязла в свирепом фракционизме! Но ни одна из фракций не владеет всеми двенадцатью апрельскими тезисами... Четыре тезиса в руках людей Хрущева. Еще четыре - у троцкистов. А последние четыре - у сталинистов. Нам срочно и архиважно нужно разыскать эти тезисы, товарищ. И тогда мы спасем СССР! Тогда мы обретем власть над массами...
        Я рыгнул. Водки мне больше не хотелось. Сигарету я тоже потушил, прямо об недоеденные пельмени, прямо макнув её в краснодарский соус.
        - Замечательно, - ответил я Ильичу, - А пока мы будем собирать двенадцать апрельских тезисов - мы ведь повстречаем множество юных комсомолок в коротких юбках и даже привлечем их к революционному движению? И еще переживем массу удивительных приключений, и постигнем древние тайны русской революции, и прокачаем мою магию ранга эдак до сотого, как призывает Хрущев в своих лозунгах? А в конце я пафосно погибну, спасая мир. Так ведь?
        - Безусловно так, - не стал скрывать Ильич, - Все что вы, товарищ, перечислили - оно архинужно и архиважно.
        - Ну что же... Я в деле.
        Конец.
        2 ::: Прагматик
        «Долой же все, что не составляет вполне Моего.
        Вы полагаете, что моим делом должно быть по крайней мере „добро“? Что там говорить о добром, о злом? Я сам - свое дело, а я не добрый и не злой.
        И то, и другое не имеют для меня смысла.
        Божественное - дело Бога, человеческое - дело человечества.
        Мое же дело не божественное и не человеческое, не дело истины и добра, справедливости, свободы и т. д., это исключительно мое, и это дело, не общее, а единственное - так же, как и я - единственный.
        Для Меня нет ничего выше Меня»
        Макс Штирнер, немецкий философ XIX века,
        из книги «Единственный и его достояние»
        Я стремительно принял решение и тут же кастанул на себя каталонское заклятие, то самое, которому меня научил Аркариус...
        Вокруг меня заметались желтые вспышки, но сразу это не сработало - видимо, это заклятие долго прогружалось.
        - Спокойно, Таня, - я поглядел на сестру, - Спокойно. Я знаю, что делаю.
        - Надеюсь, братик...
        Чуйкин постучал в рубку голландцу и приказал тому плыть к кораблям Русского Арктического флота.
        Катер загудел, потом развернулся и двинулся через ледяные черные воды...
        Я надеялся, что Чуйкин и Таня успеют спастись, время на это еще вроде было.
        А вот Пете, с которым я решил махнуться телами без его ведома, точно конец. Ну да и хрен с ним. Братец первым предал меня. Так что он заслужил свою судьбу, не меньше, чем я заслужил мое спасение и заслуженный отдых.
        Этот Петя - никто для меня... Просто злой брат-близнец, попутавший все берега и нарушивший все возможные понятия о ЧЕСТИ.
        Петя всегда мне завидовал, он всегда хотел быть мной. Ну вот пусть и побудет мной, недолго, пока Либератор не припрется по его душу...
        - Саш, что происходит? - потребовала ответа Таня, шмыгая разбитым в кровь носом.
        - Всё под контролем, - я чмокнул сестру в щечку.
        Наши корабли были уже совсем рядом, первые лучи рассвета осветили их - громадные боевые посудины, на их бортах были нарисованы огромные золотые Булановские гербы...
        В голове у меня вдруг что-то щелкнуло. Будто кто-то переключил какой-то тумблер.
        Желтое сияние усилилось, оно стало ослепительным, через миг мое тело полностью утонуло в волшебных сполохах, так что я больше ничего не видел...
        - Саша!
        - Пока, Таня. Не болей.
        Всё вдруг изменилось за секунду.
        Я теперь ощущал себя странно - как будто меня кто-то всасывает через трубочку для коктейля - я стал маленьким и подвижным, я куда-то стремительно летел, из своего тела в другое, новое...
        - Что с тобой, лаовай? Эй!
        Я увидел склонившееся надо мной лицо китайца.
        Мне в ноздри ударил запах пряностей...
        Я узрел потолок какой-то лавки, завешанный амулетами на нитках и пергаментами с иероглифами.
        А еще я ощутил слабость. Невыносимую слабость и жалость к себе...
        Я больше не был богом! Я променял свою божественность на жизнь!
        Я чувствовал себя так, будто меня пересадили из феррари последней модели в древний Запорожец...
        Больно. Тесно. Неприятно.
        Мотор едва фурычит.
        - НЕТ! - заорал где-то Петя.
        - Да, - ответил я братцу, - Бывай, ихтиандр хуев.
        И Петя исчез...
        А я вскочил на ноги, ощущая невыносимую тошноту.
        Я сейчас был явно где-то в Китае, в какой-то алхимической лавке...
        Тут и правда воняло пряностями. Лавка была полуразвалившейся, я видел дырявую крышу, деревянные стены, а еще просыпанную куркуму вперемешку с каким-то костяным порошком на полу и трупы там же...
        Трупы - явно работа Чена. Триада стоял тут же рядом, с пистолетом в руке.
        Чен был в безупречном костюме, без единой пылинки, его раскосые глаза подозрительно пырились на меня.
        Я с трудом подавил приступ рвоты. Я физически ощущал, как новое тело отторгает меня, как палец отторгает занозу...
        Башка у меня кружилась, чакры горели.
        - Туалет... - прохрипел я.
        - Тут везде туалет, лаовай, - Чен ухмыльнулся, - Вон, можешь помочиться на труп той сучки. Я, конечно, знал, что ты слабак, Петр Нагибин. Но не настолько же, чтобы блевать от вида мертвецов...
        Чен услужливо указал мне на мертвое тело какой-то застреленной выстрелом в голову китаянки, явно предлагая поссать на неё.
        Но я не имел ни малейшего желания осквернять труп владелицы этой лавки. Хотя справить нужду мне и правда хотелось, а еще больше хотелось проблеваться...
        Аркариус не предупреждал, что это заклятие переселения душ будет таким травматичным.
        Я довольно грубо оттолкнул Чена, потом проковылял к стене, завешанной яркими коврами, и исторг из себя тугую струю блевотины.
        - Не нравится наша кухня, лаовай? - Чен явно продолжал веселиться, - Так это с непривычки. Пройдет...
        Закончив блевать, я отер рот, потом осмотрел себя - мое новое Петино тело было в каком-то ярком китайском халате, наверняка снятом с убитого культиватора.
        На бедре у меня висела короткая сабля.
        Но мне сейчас было не до неё, мне мучительно хотелось помочиться - похоже, что это тело переживало шок и для его облегчения пыталось избавиться от всего лишнего, и от содержимого желудка, и от содержимого мочевого пузыря тоже...
        Я стащил с себя штаны...
        Блин.
        БЛИН! БЛИН! БЛИН!
        Вот об этом я совсем забыл...
        У Петиного тела между ног ничего не было. Вообще ничего, как у куклы Кена! Только уродливый шрам, оставленный Пете на память османским магом...
        Мой брат был кастратом.
        А значит, и я теперь стал им же.
        Я задрал голову к потолку и взвыл не своим голосом, издав звериный крик.
        - АРКАРИУС, УБЛЮДОК ПОГАНЫЙ!
        Но это была ругань в пустоту. Заклятие душеобмена уже сработало, а другого у меня не было, это заклинание можно было использовать только раз в жизни. Я чувствовал это...
        Я спас свою жизнь, но я обменял её на свое мужское достоинство!
        - Петр... - даже Чен перепугался от моих криков.
        - Молчать! - взревел я, рыдая, - Молчать! Пошёл вон, подонок! Снаружи меня подожди!

***
        Петя вдруг пришёл в себя - на рассвете, на катере, в океане, среди каких-то каменных фьордов, ледяной соленый ветер ударил ему в лицо...
        Петя ничего не понимал.
        Как он сюда попал? Что происходит?
        Он вдруг ощутил внутри себя МОЩЬ, столь сильную, что она просто рвала его изнутри...
        Это сон? Или галлюцинация?
        Он только что был с Ченом в алхимической лавке, в какой-то поганой деревушке возле Гуцзяо - Петя и Чен пришли туда в поисках ингредиентов для пилюль...
        И вдруг все исчезло и изменилось.
        Вроде Чен расстрелял всех алхимиков, а еще на пол просыпался какой-то порошок - вероятно, наркотический. Значит, Петя надышался им и теперь грезит наяву...
        - Братик! - перед Петей метнулось лицо Тани, он узнал сестру.
        Нос у Тани был сломан, её странный бурый балахон был залит кровью.
        Но сестра вдруг отшатнулась в ужасе:
        - Ты не Саша! Ты Петя!
        - Я Петя... - признался Петя.
        Все было слишком странно и непонятно.
        Катер куда-то несся на бешеной скорости, вокруг плескались волны, а еще рядом на воде стояли огромные военные корабли...
        - Купол! Купол развоплотился, госпожа! - заорал на корме катера какой-то чернобородый мужик с лютой рожей.
        Таня схватила Петю за плечи, одна рука у девушки вся распухла и явно была сломана.
        - Петя, держи купол! - заорала Таня с перекошенным от страха лицом.
        - Купол? Какой купол...
        Но Таня не ответила. Все происходило слишком быстро.
        - Батя, спаси нас! - хриплым басом закричал чернобородый.
        Он бросился к Тане и вцепился в неё.
        - Чуйкин, пусти, это не Саша, это Петя...
        Сверкнула красная вспышка.
        Чернобородый и Таня исчезли.
        А Петя остался на непонятном катере, теперь с ним здесь был только моряк, бородатое лицо которого Петя видел в застекленной рубке...
        А через мгновение мир вокруг обратился в ад.
        Полетели ракеты, сразу со всех сторон.
        Громадный авианосец слева от Пети взорвался, на его палубе расцвела целая грядка ярких взрывов...
        По воде пошли волны, огромные, как цунами. Петю тут же смыло в океан, он пытался было плыть и схватиться за катер, но тот уже перевернулся дном кверху...
        Очередная ракета вошла в воду рядом с Петей, Петю швырнуло в воздух, пронесло метров десять, а потом снова бросило в волны.
        Он тонул, он не умел плавать...
        Погружаясь на дно, Петя видел огонь наверху - это пылали военные корабли на поверхности океана. Он слышал взрывы и глухие человеческие крики.
        Темные ледяные воды душили и поглощали его...
        А потом грянул голос, неизвестно откуда, но столь МОЩНЫЙ, что его, казалось, услышали бы даже на морском дне:
        - ТВОЙ КУПОЛ ПАЛ, КРОКОДИЛ! Я ВИЖУ ТЕБЯ. УБИТЬ КРОКОДИЛА, УБИТЬ! ВСЕ БОГАТСТВО МИРА ТОМУ, КТО ПРИНЕСЁТ МНЕ ГОЛОВУ КРОКОДИЛА...
        Петя и сам не знал, как он вынырнул. Он был перепуган, его тело казалось чужим, оно сейчас действовало само, без всякого участия разума.
        Как только Петя оказался на поверхности воды - его тут же оглушили взрывы, ослепили яркие вспышки и пламя пожаров.
        Ракет в воздухе теперь было столько, что казалось, само небо горит.
        Было так светло, как будто сейчас яркий полдень...
        Циклопические военные корабли пылали и плавились, как свечки, прямо на глазах у Пети...
        Он видел, как в отчаянии прыгают с палуб в воду горящие заживо матросы.
        Петя и сам не знал, что держит его самого на волнах, почему он больше не тонет. Возможно эта была та новая странная МОЩЬ, которая теперь жила у него в сердце.
        И Петя поплыл, его тело само как-то научилось плавать. Он схватился за днище перевернутого катера, ничего не понимая и не соображая...
        Однако на днище перевернувшейся посудины уже метались темные вспышки.
        Из вспышек стали появляться уродливые маги в бурых балахонах - один, второй, третий... Через секунду магов уже было больше десятка.
        - Крокодил! - визжали они, тыкая в Петю пальцами, - Крокодил! Вон оно, чудовище...
        - Я сегодня буду Рюриком! - бесновато заорал какой-то мужик с перекошенной от злобы физиономией, - А это будет мой Волхов! Глядите, Крокодил беззащитен! Я порублю его! Как Рюрик! Ха-ха!
        Мужик выхватил длинный меч...
        Маги схватили Петю, вцепились в него, а потом затащили его на перевернутый катер.
        Удар меча. Еще удар. И еще...
        Но голова почему-то все еще была у Пети на плечах. Он и сам не знал, в чем дело, но что-то защищало его.
        - Стойте! - закричал Петя, - Я не тот, кто вам нужен!
        Но его не слушали...
        - Созвездие погасло! Звезд Ящера больше нет в небе! Давайте, Жидков, рубите! Силы Крокодила рассеялись!
        Жидков лихо ухнул и ударил мечом еще раз...
        На этот раз удар прошёл.
        Петя не успел даже удивиться, даже почувствовать боль. Он просто умер.
        И перед смертью, а может уже и после неё, только услышал торжествующий крик барона Жидкова:
        - Она у меня! Ха-ха! Я доставлю бате голову Крокодила...

***
        31 октября 2022 года
        Российская Империя, Уссурийский край,
        Пещера Дриад, в двенадцати километрах от Тетюхе
        22:18 по местному времени
        - Вас хочет видеть нанаец, Ваше Высочество, - осторожно доложил Соколов.
        Голос графа эхом разнесся по обширной пещере, ухнув куда-то в самые её глубины, где обитали души живших здесь тридцать тысяч лет назад дриад.
        - Кто, бля?
        Я, в отличие от Соколова, говорил громко, так что мой голос в этой пещере заклокотал, как взбесившийся церковный орган.
        Со звуками здесь вообще творилось нечто странное.
        Эти пещеры некоторые голоса почему-то поглощали, будто жрали их, а другие - наоборот усиливали. Казалось, что где-то в неведомых подземных глубинах тут установлена чья-то обезумевшая аудиосистема...
        Впрочем, может так оно и было. Эти пещеры ведь толком никто и не исследовал. Известно было только то, что когда-то тут жили дриады. А после них - древние пещерные люди.
        А после пещерных людей тут до меня не жил никто. Немногочисленное местное население считало пещеры священным местом и боялось их, меня это более чем устраивало.
        Я сидел в самом большом подземном зале - на стенах здесь чадили факелы, в центре зала пылал громадный костер, с потолка свисали гроздьями сталактиты, самый острый и крупный из них нависал прямо надо мной, как Дамоклов меч...
        Где-то капала вода, а еще гуляли непонятные подземные ветра, я слышал, как они свистят в глубинах земли.
        Еще было слышно, как подвывает мастер Си Ксиу - по моему приказу старика посадили на цепь, кольцо от которой было вбито в стену пещеру...
        - Заткнись, чинг чонг!
        Я махом допил бутылку самогона - из личных запасов Уссурийского губернатора, особняк которого мы ограбили еще пару недель назад. Настоянный на кедре самогон обжег мне горло, меня затошнило...
        Оно и неудивительно - так бывает, когда выпиваешь литр крепкого алкоголя за день.
        - Заткнись! - взревел я и запустил пустую бутыль мастеру Си в голову.
        Громадная бутыль попала в цель и разбилась вдребезги о седовласую голову культиватора. Седина мастера оросилась кровью, осколки разлетелись по полу пещеры...
        Мастер Си пал на колени, но чувств не лишился, теперь он что-то страстно зашептал.
        - Шеф, вас хочет видеть... - начал было снова свою шарманку Соколов, демонстративно отвернувшийся от раненого китайца.
        Но я не обратил внимания. Мне не хотелось слушать Соколова, равно как и давать аудиенцию каким-то непонятным нанайцам.
        - Что он говорит? - взревел я, ткнув пальцем в мастера Си, - Что этот урод несёт? ЧЕН!
        Чен возник возле костра в центре пещеры, как какая-то адская тень. Он был в черном костюме, пальто и шляпе, так что напоминал сейчас типичного мафиози, коим он в общем-то и являлся.
        Чен подошел к мастеру Си, прислушался к шепоту старика. Звуки, которые издавал мастер, в этой пещере казались зловещими, будто это духи говорят...
        Я поерзал на своем сидении - им мне служил громадный валун, застеленный теплыми одеялами. Настоящий адский трон повелителя подземного ада.
        - Старик говорит, что вы предались демоническим путям культивации, - хохотнул Чен, - Говорит, что вы скоро умрете. И что он больше не будет делать для вас духовные ингредиенты для пилюль.
        - Ах так...
        Я тяжко закашлялся.
        Мой кашель разнесся по подземным залам подобно предсмертному клокотанию чудовища. Мастер Си зашептал еще страстнее, будто молился...
        - Он говорит, вы умираете, - повторил Чен, - Говорит, что у вас вместо души - черная дыра, шеф... Говорит, что если бы вы протрезвели - то пришли бы в ужас от себя самого, если бы вы только взглянули на себя...
        Мастер Си был, конечно же, прав.
        Но меня это не волновало. Собственно меня уже давно ничего не волновало. Трудно волноваться, когда у тебя в крови плещется литр самогона, да еще пара доз морфия.
        Морфием я ставился час назад - его мы получили, разграбив китайскую больницу. А еще я с утра схавал дозу какой-то китайской синтетической наркоты, которую мы отобрали неделю назад у триад.
        Так что мыслительный процесс у меня шел тяжко, со скрипом.
        Но главное я уяснил - мастер Си не хочет больше делать для меня духовные ингредиенты. А без этих ингредиентов не будет пилюль. А без пилюль я потеряю свою власть над демонами из других миров.
        В этом смысле поведение мастера Си было просто неприемлемым.
        Да, этот старик сохранил магию, даже когда Либератор отключил её во всем мире. Почему-то на некоторых культиваторов-монахов силы Либератора не действовали. Вроде бы это было связано с тем, что особо прокачанные китайцы умели накапливать в себе солярис, как верблюды накапливают воду в горбу.
        И мастер Си был настоящим сокровищем, мы обнаружили его еще месяц назад и захватили в плен - теперь он клепал для нас ингредиенты, обращая материю в дух, а мои друзья из других миров делали из этих ингредиентов пилюли для меня. И лишь благодаря пилюлям я был до сих пор жив.
        Если бы не эти пилюли - алкоголь и наркота давно бы уже свели мою истерзанную тушку в могилу...
        Я это отлично понимал, но понимал и другое - жизнь без мужских причиндалов оказалась настоящим адом. Я честно приходил в ужас всякий раз, когда думал о том, что Петя жил в этом покалеченном теле столько лет...
        И чем больше я приходил в ужас - тем больше мне хотелось от этого ужаса сбежать, забыться. И никаких способов забыться, кроме как затуманить сознание, у меня не было.
        Я теперь был евнухом, удовольствия любви были мне недоступны, да я даже ссал сидя, как женщина!
        Я с мрачной усмешкой вспоминал гейсы моего наставника Словенова - не заниматься сексом, не употреблять алкоголь и наркотики, не жрать пилюли...
        Первое мне теперь было недоступно, зато вот все остальные запреты я нарушал со страстным наслаждением. Теперь-то я наконец мог оторваться, терять мне больше было нечего...
        - Что? - я оглядел пещеру.
        Соколов глядел на меня со страхом, Чен усмехался. Мастер Си стер с лица кровь, натекшую с его пробитой головы - регенерировал старик медленно и с трудом.
        Еще здесь же в подземном зале был Мухожуков - мой старый знакомый. Когда Либератор вырубил всем АРИСТО магию, Мухожуков приехал в Китай, чтобы найти моего брата Петю, а нашел в результате меня...
        Мухожуков выглядел чуть лучше истерзанного пытками мастера Си - на руке у графа не хватало пальцев. Регена у него больше не было, как и магии, а два пальца Мухожукову приказал отрубить я - пару дней назад, за то, что ублюдок отхлебнул из моей бутылки алкоголя.
        Так что теперь Мухожуков был бледен, его явно лихорадило, его рука была завязана грязными бинтами, которые уже давно пора было менять. Но их никто не менял. В этой пещере всем уже давно на все было плевать.
        Поэтому Мухожуков просто сидел у костра, опасливо поглядывал на меня и грелся, пытаясь спастись от озноба.
        А кроме нас всех в этой пещере были только горы оружия, и еще наркоты, алкоголя и ингредиентов для пилюль, а еще немного провизии. Ну и еще десяток триад, решивших поступить ко мне на службу, они сторожили вход.
        И всё.
        Мы понятия не имели, что происходит за пределами пещеры, но нас это и не волновало. Мы были вдали от цивилизации, нас окружала тундра, образовавшаяся на месте вырубленной много лет назад тайги. А кочевавшие по тундре нанайцы меня боялись, они не подходили к пещере, они считали меня демоном, как и престарелый мастер Си...
        Так что я даже был не в курсе, как там поживает Либератор. Вроде бы в Китае уже была установлена его власть, как и в Манчжурии, а во Владивостоке сидел какой-то радикальный масон, поставленный Либератором, а в Тетюхе образовалась какая-то республика эвенков...
        Но мне правда было насрать.
        Меня Либератор не трогал, и я его не трогал.
        Мы уже много дней не выходили из пещеры, я не помнил сколько точно, мы пришли сюда, когда закончили грабить северный Китай. Оттуда нам пришлось свалить, поскольку меня невзлюбили местные триады...
        Мы были на краю мира, куда даже око Либератора не смотрит.
        - ЧТО? - повторил я свой вопрос, - Что происходит? Почему у чинг чонга голова разбита?
        Я уставился на рану на голове мастера Си, которая уже почти отрегенерировала.
        Чен хохотнул.
        - Вы сами разбили китайцу голову, шеф, - мрачно вздохнул Соколов, - Только что. Вы бутылку бросили.
        Мухожуков поглядел на меня со страхом. Они все меня боялись, даже Чен, хоть он и скрывал это.
        Они и раньше меня боялись - я ведь сохранил магию. Я был единственным магом на сотни километров вокруг, если не считать моего пленника мастера Си.
        Как так вышло, я и сам не знал... Конечно, у меня больше не было крокодильных сил. Моя крокодильность и моя божественность перешли Пете, вместе с моим телом, которое я отдал брату. И вместе с Петей они и сгинули.
        Я же получил это новое Петино тело - без сломанного носа, как у меня, зато и без члена и яиц. Хорошенький обмен!
        И ранг у меня был вторым, у Петиного тела вечно был второй ранг, из-за его духовного ранения...
        Но я сохранил и кое-что свое - знания о Древостоке, умение им пользоваться, навык открытия запретной чакры.
        И я использовал Древосток - я гнал через него пилюли, я призывал демонов из других миров через эту чакру, а демоны делали для меня новые пилюли, они хотели придти в наш мир, и я был единственными вратами для них...
        Я начал хавать пилюли месяц назад.
        Петя отобрал их большой запас у культиваторов, хоть своей лаборатории он так и не сделал, да это было и невозможно.
        А после того, как Либератор отключил магию, пилюли стали бесполезными для всех, кроме меня и еще некоторых культиваторов, большая часть которых теперь пряталась где-то от Либератора. Так что продавать пилюли смысла не имело, имело смысл их жрать, все больше расшатывая свой Древосток.
        И я жрал их горстями, и демоны пришли...
        А потом заговорили. Выяснилось, что они и сами умеют делать пилюли. Только им нужны ингредиенты, а ингредиенты мог производить только мастер Си, демоны этого не умели, а других пленных культиваторов у меня не было...
        Конечно, демоны не подчинялись мне, у меня же был только второй ранг.
        Так что мы с ними вступили в некий симбиоз. Я жрал пилюли и через свой Древосток впускал демонов в наш мир, и они разбредались по Дальнему Востоку. И, учитывая сложившую ситуацию, это особо никому не мешало. Повсюду и так царил хаос.
        Так что пара десятков демонов, которых я навпускал ни на что особо не влияли. Вроде бы они сожрали полностью какую-то китайскую приграничную деревню... Но меня и моих людей не трогали.
        А я в свою очередь через пилюли получал возможность поддерживать жизнь в своем истерзанном наркотой и алкоголем теле, поэтому мое сотрудничество с демонами было взаимовыгодным.
        И мастер Си был полностью прав - я на самом деле предался демоническим путям. Китайские культиваторы блокируют свой Древосток, потому он и назван запретной чакрой, и потому демоны и не лезут, когда пилюли едят сами китайцы.
        Но мне сдерживаться было незачем.
        Я не был китайцем, я плевал на их запреты. Не был я и глупым лаоваем, типа моих питерских потребителей пилюль, тех, которые не умеют управлять своим Древостоком, и в результате сами становятся пищей для демонов.
        Нет, я был МАСТЕРОМ ДЕМОНИЧЕСКИХ ПУТЕЙ. Настоящим и безупречным.
        Я владел своим Древостоком, точнее Петиным Древостоком. Чакра принадлежала телу моего брата, а вот навык пользования ей был моим собственным. Я получил его, когда был Крокодилом, когда Словенов учил меня...
        И теперь я просто начал использовать Древосток иначе. Не для связи с божественными сферами, а для связи с иными мирами, заселенными демонами.
        И это расшатывало мою кукуху, не хуже, чем морфий с самогоном... Я часто забывал, кто я такой, и где вообще нахожусь.
        Вот потому мои люди и боялись меня. И правильно делали!
        Маг в новом мире, где почти ни у кого больше не было магии, был опасен сам по себе. А уж угашенный в хлам маг-демонолог - опасен втройне...
        - Посмотри на себя! - неожиданно закричал по-русски мастер Си, - Посмотри! Ты стал монстром!
        Я бешено расхохотался.
        - Значит, умеешь говорить по-русски, чинг чонг? Зачем же ты скрывал это от меня, м?
        Мастер Си вместо ответа поднялся с колен, встал прямо, а потом плюнул на пол пещеры. Железная цепь и такой же железный ошейник, сжимавший шею мастера, оглушительно загремели.
        - Смотри!
        Мастер Си взмахнул руками.
        Ого! Магия...
        Вот магичить пленник раньше тоже не пытался, разве что по моему приказу. И по-русски он со мной раньше тоже не говорил, наверняка брезговал. Видимо, ублюдок твердо решил, что больше не будет со мной сотрудничать, ублюдок точно решил принять смерть...
        Я ожидал атаки, но атаки не последовало.
        Вместо боевой магии передо мной вдруг метнулась полоска серебра. Она обратилась в зеркало, и в этом зеркале я узрел свое отражение.
        - Смотри! - заорал мастер Си, - Демон!
        Я на секунду испугался, я не сразу въехал, что вижу в зеркале свое собственное отражение.
        Выглядел я на самом деле ужасно, я не смотрел на себя уже месяц...
        На мне был китайский халат, грязный и рваный местами. Еще сапоги, все в чужой застарелой крови и каком-то дерьме. Мой подбородок зарос жидкой белесой бородкой, нормальная борода у Петиного тела не росла, по причине отсутствия яиц и тестостерона.
        Волосы у меня были лохматыми и покрытыми колтунами, я не мылся уже пару недель, вроде бы в мою башку даже вцепился клещ, да так там и висел возле уха - толстый и раздувшийся.
        Но самым жутким было лицо.
        Оно больше не напоминало ни мое, ни Петино. Глаза у меня были безумными и стеклянными, щеки заросли какой-то алой паршой, а на лбу у меня вырос уродливый костяной нарост - будто недоделанный третий глаз...
        Я не узнавал себя.
        - Древосток изменил тебя! - провозгласил мастер Си, - Ты стал демоном...
        - Нет, - не согласился я, - Нет!
        Я ударил кулаком на ауре, и волшебное зеркало мастера Си разлетелось на серебристые брызги.
        Взглянув на себя в это зеркало, я вдруг все понял. Я осознал, почему я в Петином теле не потерял магию, как все остальные белые на Земле, кроме радикальных масонов. Дело было, конечно же, в пилюлях. Петя жрал эти пилюли и до того, как я отобрал у него тело. И процессы пошли еще до того, как я захватил тело брата...
        Это тело больше не принадлежало нашему миру. Оно и правда уже давно схавало столько пилюль, что стало поистине демоническим. И я сам, поедая пилюли горстями, только усугубил этот процесс.
        Так что даже Либератор теперь был надо мной не властен. Он не мог забрать мою магию, ведь она текла через мой Древосток прямо из адских миров!
        То была магия других измерений, не солнечная, а демоническая...
        - Ты не видел настоящих демонов, старик, - прохрипел я, а потом снова тяжело закашлялся.
        Кашлял я теперь часто, прям как Павел Стальной во время своей болезни. И когда я кашлял - на моем грязном халате оставались капли крови...
        - Я видел демонов, - парировал мастер Си, - И вижу одного сейчас. Ты умираешь, глупец. То, что ты сделал с собой - пожирает тебя.
        - Нет! Это тебя пожирают, чинг чонг. Сейчас сам увидишь, без всяких волшебных зеркальцев, подонок!
        Я глянул вниз, на пол пещеры рядом с камнем - но там валялись только пустые бутылки, банки из-под консервов, а еще шприцы из-под морфия...
        И даже дерьмо. Ибо срал я прямо с этого камня. Уже много дней.
        - Водки, - потребовал я.
        Мухожуков тут же метнулся к припасам, а потом, подобострастно склонившись, подал мне бутыль байцзю.
        Я активировал ауру и зубами откупорил бутылку, потом выплюнул пробку, а потом сунул руку в карман и достал горсть разноцветных пилюль.
        Я уже давно не обращал внимания на расцветку пилюль, я даже не следил, сколько я их жру. Это все было неважно, ибо мой Древосток давно уже был под внешним управлением демонов. Так что у меня все пилюли работали одинаково.
        Я набил пилюлям рот, потом запил обжигающей китайской водкой, глотнув прямо из горла...
        Главное - не сблевать.
        Я закашлялся, но меня не стошнило.
        В груди у меня дернуло, будто у меня был инфаркт. Но это ощущение было уже знакомым и давно привычным.
        Демоны пришли парой, просто материализовались рядом. Один - ярко-красный, в пару метров ростом, похож на гигантского петуха, только с шестью глазами и на человеческих ногах. Второй - зеленый, этот напоминал огромную волосатую зубастую гусеницу...
        - МЫ, - произнесли демоны.
        Их речи были чисто ментальными, они даже не открывали ртов...
        Но каждое их слово было, как удар, когда они говорили - мозг сводило, а голову пронзала боль.
        - Вот этот чинг чонг утверждает, что я демон, - я указал на мастера Си, - Покажите-ка деду, как действуют настоящие демоны.
        - УБИТЬ?
        - Убить, - подтвердил я.
        Мастер Си побледнел, потом вскинул руки.
        Он вроде даже успел скастовать нечто серебристое, но оно ему не помогло. Демон- петух уже пронзил горло престарелого мастера своим клювом, а зубастая гусеница вспорола ему брюхо, выпустив кишки...
        Демоны за секунду разорвали мастера Си в клочья, оставив от него лишь молотые кости, ошметки мяса и куски китайского халата.
        - СВОБОДА, - сообщили мне демоны.
        А потом оба исчезли.
        Куда-то телепортировались, куда-то в наш мир, а не к себе обратно в ад.
        Я такое уже видел много раз. Таков был мой уговор с демонами - они исполняют один мой приказ за то, что я призываю их в наш мир, а потом уходят.
        И дальше вроде бы жрут людей, хотя это был не факт, я ни разу не встречал ни одного отпущенного мною демона, да мне была, честно говоря, и неинтересна их дальнейшая судьба.
        Главное - они убивали для меня и поддерживали жизнь в моей тушке. А еще клепали мне новые пилюли, демоны умели это,
        И это были единственные приказы, которые я отдавал демонам...
        - Разрешите убрать трупы? - Соколов поморщился и указал на останки мастера Си.
        Цепь, раньше державшая культиватора, теперь сиротливо валялась на полу пещеры.
        - Трупы?
        Я хлебнул еще байцзю, накатил очередной приступ тошноты.
        - Да, трупы, - объяснился Соколов и ткнул пальцем в другой труп, валявшийся в дальнем углу подземного зала, - Вы вчера убили Шашина, шеф. И его тоже надо бы убрать. Если вы дозволите...
        - Кто такой, мать твою, Шашин? - перебил я.
        Я правда не помнил этого. Ни Шашина, ни почему я его убил. Я вообще уже ни черта не помнил.
        Но труп какого-то мужика в чалме и правда лежал возле стены...
        - Шашин - ваш слуга, господин, - доложил как и всегда дипломатичный Соколов, - Он вас плохо слушался всю последнюю неделю. И вы не понимали почему, Шашин ведь был немым, у него языка не было. Так что он не мог объяснить причину своего поведения. И тогда вы вызвали демонов и попросили им залезть в голову Шашина... И демоны рассказали вам, что Шашин не считает вас своим хозяином. Он уже давно догадался, что вы - не Петр Нагибин. И за это вы его убили. Вы ему шею свернули.
        Я поглядел на труп, хлебнул еще водки...
        Снова мучительный приступ кашля, с кровью.
        Грудину у меня свело, я помассировал себя рукой в районе сердца, чтобы унять боль и кашель.
        - Я этого не помню, - признался я, - А я Петр Нагибин? Скажи мне, Соколов...
        Соколов внимательно поглядел на меня.
        Потом вздохнул:
        - Думаю, что нет, шеф. Предполагаю, что вы Александр Нагибин. И вы каким-то образом поменялись телом со своим братом. Но я узнал вас. Как и Шашин. Как и все мы.
        Соколов виновато потупил глазки.
        Я расхохотался, но мой хохот перешел в очередной приступ кашля...
        Сердечко у меня побаливало, мой демонический Древосток жег и уничтожал его, медленно, но верно.
        - Я прикажу убрать трупы, - тихо произнес Соколов, отходя подальше от меня, - И там вас ждет нанаец. Он говорит, что у него важное сообщение...
        - НЕТ! - рявкнул я, - Пошёл ты к черту, Соколов! Кто ты вообще такой, чтобы тут распоряжаться, м?
        Соколов замер на месте. Потом отвесил мне поклон.
        - То-то же! - прокашлял я, - Трупы оставить здесь. Я сказал! А нанайца прогнать! Я никого не желаю видеть, никого. Дайте мне морфия, мать вашу.
        - Я займусь нанайцем, - Чен решительно двинулся к выходу из пещеры.
        Но я окрикнул его:
        - А ну стоять! Я знаю, что ты думаешь, Чен. Знаю, что вы все думаете. Что я сошел с ума! Так? Отвечайте, так или нет?
        Соколов хранил мрачное молчание. Мухожуков вообще весь трусливо сжался.
        Ответил мне Чен, как самый прямой и смелый:
        - Да, шеф. Вы сошли с ума. Демоны и наркота превратили ваши мозги в дерьмо.
        - Хвалю за честность, - хохотнул я, - И ты сейчас хочешь свалить отсюда, так, Чен? Хочешь бросить меня, своего босса? Я прав?
        Чен на это пожал плечами. Потом отвернулся от меня.
        - СТОЯТЬ! - взревел я, - Ты останешься здесь, Чен. Я сказал! А с нанайцем пусть разберется Мухожуков. Ты же не сбежишь, граф? Ты же понимаешь, что это пещера - твой единственный шанс жрать консервы и жить дальше. Ты же понимаешь, что если уйдешь - радикальные масоны убьют тебя, как бывшего АРИСТО? Ты же достаточно труслив, чтобы подчиняться мне? Ты же не в обиде, что я приказал отрезать тебе пальцы? Да?
        - Д-да, - выдавил из себя Мухожуков.
        - Славно, мой верный Мухожуков. Тогда дай мне морфия. А потом иди прогони нанайца.
        Граф тут же притащил мне шприц, он даже вскрыл ампулу и наполнил его для меня.
        Я вколол наркотик себе в шею, по венам заструилось тепло, в голову мне ударило, будто меня долбанули чем-то мягким, но тяжелым в лицо...
        Мухожуков поспешно скрылся где-то во тьме пещерного зала. А Чен тем временем обернулся...
        - МРАЗЬ! - завизжал я.
        Но сделать ничего не успел.
        Скорость магократа давно уже оставила меня, я теперь был медленнее черепахи.
        В руке у Чена был пистолет, грянул выстрел...
        Бутылка байцзю в моих руках с оглушительным звоном разорвалась, осколком мне выбило глаз, еще острой болью обожгло плечо.
        Грянул второй выстрел, здесь в пещере он прозвучал оглушительно, как взрыв авиабомбы.
        Пуля вошла мне в живот.
        На болевом шоке и ауре я наконец скатился со своего камня-насеста вниз, прямо на кучу использованных шприцов и консервных банок, крышки банок резали мне ноги, один шприц вроде даже воткнулся в бедро...
        Но зато я теперь укрылся за пещерным валуном от новых пуль. Потом я услышал топот. Чен убегал.
        Он явно понял, что я совсем потек крышей, что дальше рядом со мной находиться просто небезопасно. Вот почему он решил меня расстрелять - подонок решил действовать на опережение и первым завалить меня.
        - Чен, что стряслось? - услышал я крики Мухожукова.
        - Убей Чена! - крикнул в ответ Соколов.
        Но граф явно не будет нападать на Чена, у него кишка тонка. И Соколов тоже бездействует. Хотя у Соколова был пистолет, Соколов лишился магии, как и все остальные АРИСТО, поэтому теоретически теперь мог стрелять, древние запреты на него больше не действовали, Либератор отключил их вместе с магией. Вот только нормально стрелять Соколов так и не научился.
        Так что вся надежда оставалась только на триад, стороживших вход в пещеру. Но надежда это была слабая - триады как раз Чену и подчинялись, я же не говорил по-китайски...
        - Передайте триадам - пусть убьют Чена! - прохрипел я из-за своего камня.
        Я истекал кровью. Одна пуля застряла у меня в кишках, вторая прошла навылет через плечо.
        А регенерация... Регенерация у Пети и раньше была не ахти, а после того, что я сделал со своим организмом - она у меня почти и не работала.
        Руки у меня немели, но я кое-как нашарил в кармане еще горсть пилюль.
        Наверное, я все же зря убил мастера Си. Теперь ингредиентов больше не будет, а без них - не будет пилюль...
        Демоны умели делать пилюли из ингредиентов, но не умели делать сами духовные ингредиенты.
        - Шеф, плохие новости... - услышал я голос Мухожукова, - Триады... Они все сбежали. Нанаец сказал - сюда идут казаки. Большой отряд, Их ведет маг! С магией. И идут они к нам. У них приказ Либератора - убить Петра Нагибина.
        Вот дерьмо.
        Впрочем, какая уже разница?
        Абсолютно никакой. Рано или поздно это должно было случиться. Люди Либератора должны были придти за Петей, ну а как иначе? Ожидаемо. А я - и так не жилец...
        Жалко только, что Чен сбежал.
        Предатель! Все вокруг предатели! Всюду трусость, измена и обман!
        Я терял сознание, в голову мне ударила кровь, башка закружилась...
        Интересно, что именно меня сейчас убивает? Алкоголь, морфий, пули Чена, расшатанный Древосток?
        Впрочем, тоже не важно. Уже нет. Я настолько был пропитан смертоносным дерьмом - химическим, магическим и свинцовым, что непонятно, как вообще жил.
        Я просто сожрал горсть пилюль...
        На этот раз явился один демон - ярко-желтый волосатый шар, весь покрытый глазами и ртами.
        - Я, - сообщил демон.
        - Вылечи меня! - взмолился я.
        Грянула какая-то темная вспышка, непонятно что собой представлявшая - то ли звук, то ли магию, то ли вообще какую-то энергию другого мира...
        Мне полегчало, боль ушла, кровь остановилась. Но голова стала совсем свинцовой.
        Я вдруг только сейчас осознал, что каждый раз, когда я пользовался услугами демонов - я отдавал им часть своей памяти, личности и разума...
        Это были плохие сделки и плохая стратегия.
        Боже мой! Как я докатился до такого? Впрочем, ответы были очевидны.
        Сначала, когда я только переместился в Петино тело - я ощущал чувство вины. За то, что бросил мир на растерзание Либератору, за то, что бросил всех моих жен и всех моих друзей. Я до сих пор не знал, что с ними, живы ли они вообще...
        Да я даже всех своих родичей бросил, даже сестру. Я предал себя самого. И оказался в теле без члена и яиц.
        Я потерял свои яйца во всех смыслах - и в моральном, и в физическом, и даже в духовном!
        И вина мучила меня, а отсутствие мужских причиндалов мучило еще больше. И это было столь невыносимо, что я начал пить, упарываться, жрать проклятые пилюли...
        И вот до чего я докатился. До полной утраты контроля. А за это - одна расплата, справедливая...
        - Соколов, Мухожуков, помогите мне, вашу мать! - крикнул я.
        Но ответом мне было только эхо.
        Я кое-как поднялся на ноги, держась за камень, возвышавшийся в центре пещеры.
        На меня накатывала волнами какая-то странная тупость, я с трудом вспоминал, кто я такой, и где нахожусь. Я оглядел загаженную мусором пещеру. Костер и факелы все еще горели, но живых тут больше не было...
        Только кровавое пятно, оставшееся от мастера Си, да еще труп Шашина у стены. А Соколов и Мухожуков просто сбежали. Как и Чен с триадами, как и все остальные...
        Я выругался, проковылял к сваленным припасам - их количество уменьшилось, Соколов и Мухожуков явно ушли не с пустыми руками, они захватили пару мешков.
        Я кое-как нашарил в одном из оставшихся мешков бутылку коньяку, открыл её, но хлебнуть не смог - меня скрутил очередной приступ кашля.
        Голова у меня кружилась, я едва мог волочить ноги, мой кашель грянул в пещере, как грозовой гром.
        Прокашлявшись, я тяжко оперся спиной о стену. Потом начал сползать вниз, на пол пещеры, на холодный камень...
        - Именем Отца Либератора - Нагибин, выходи! - услышал я голос снаружи.
        Орал какой-то мужик, явно в громкоговоритель.
        Похоже, что карательный отряд казаков и радикальных масонов наконец прибыл по мою душу. А нанаец-то не соврал, надо было выслушать парня...
        - Нагибин, выходи! - потребовал голос, - Умри, как мужчина!
        Я хлебнул коньяку, подавил приступ рвоты, потом зашарил в карманах в поисках пилюль.
        Но пилюль не было. Тупо кончились. Такое бывает, если жрать их горстями целый месяц.
        Так...
        - Нагибин, выходи! - провизжал в громкоговоритель Мухожуков, графа явно схватили и теперь заставляли вести со мной переговоры, - Они знают, что ты там!
        Ну знают, и знают. Мне-то что до их знания?
        Орать что-то в ответ у меня просто не было сил. Да отсюда и не докричишься, от этого подземного зала до входа в пещеру метров двести.
        Я наконец-то нашарил в кармане халата пилюлю - последнюю, завалявшуюся...
        Пещера донесла до меня звуки - глухие мужские голоса и ругань. Казаки явно ввалились внутрь моей берлоги, причем открыто, они даже не скрывались. Видимо, узнали от Мухожукова, что я совсем плох.
        Я сожрал пилюлю, запил коньяком, во рту растекся пилюльный химический привкус. А внутри меня вдруг нечто ухнуло и оборвалось.
        Я ощутил вонь моего халата, он явно горел. Опустив глаза, я увидел, как в районе грудины из меня рвется огонь - настоящий рыжий пламень...
        А вот теперь, похоже, всё.
        Я доигрался. Мой Древосток просто сгорел, в самом буквальном смысле, не выдержал интенсивной эксплуатации.
        Моя грудина вдруг просто разорвалась, оттуда хлынули потоки огня, как из огнемета, мои черные обугленные ребра вылезли наружу, пробив халат...
        Я дико заорал.
        А через миг все закончилось.

***
        3 ноября 2022 года
        Великий Земшарный Союз,
        Санкт-Петербург,
        Центральное управление Охранного Отделения,
        Морг следственного департамента
        13:27
        В помещении, куда вошел канцлер Чуйкин, сильно пахло реагентами, а еще было жарко - за стеной располагалась печь, где жгли трупы.
        Но сейчас оттуда из-за стены слышались страшные крики, вперемешку с матерщиной и молитвами. Это было странно, трупы вроде таких звуков издавать не должны...
        В этом кабинете рядом с крематорием был только стол, а больше ничего - тут даже окна отсутствовали. На столе сейчас стояли две банки, а в банках в формалине помещались человеческие головы.
        Чуйкин быстро кивнул Шефу Охранного Отделения генералу Палачевскому, а потом склонился над столом и уставился на банки.
        Голова в первой банке была чисто выбрита, а глядела удивленно. Глаза у неё распухли, так что напоминали лягушачьи.
        Голова во второй банке была гораздо более жуткой - она оскалилась в странной усмешке, а её глаза смотрели яростно. Щеки этой головы заросли какой-то паршой, а подбородок - жидкой бородкой. Волосы на голове были спутанными, а на лбу располагался какой-то странный костяной нарост.
        Шеи обеих голов были самым аккуратным образом обрезаны и зашиты, абсолютно симметрично. Пожалуй, вот эти шейные отрезы, да еще размеры самих голов, и цвета глаз и волос были единственным, что было у голов общего. В остальном же требовалось присмотреться, чтобы понять, что перед тобой головы близнецов, слишком уж разным было выражение лиц, да и вторая голова напоминала какого-то бомжа, а не аристо...
        - Верно, - констатировал Чуйкин, - Первый - Александр Нагибин, Крокодил. Второй - его брат Пётр. Отличная работа, друг.
        Палачевский отвесил поясной поклон.
        Голову Александра Нагибина замариновали почти два месяца назад, сейчас её доставили сюда, просто чтобы Чуйкин мог сравнить её со свежей башкой Петра Нагибина и засвидетельствовать смерть брата Крокодила.
        И Чуйкин засвидетельствовал. Хотя он, конечно, и был в курсе, что на самом деле головы перепутаны. Первый был Петей, а второй - Александром. Просто два месяца назад братья поменялись телами, отсюда и возникла путаница.
        Чуйкин знал это от покойной Тани Нагибиной, девушку казнили еще неделю назад, Либератор заподозрил её в измене, и Таня не пережила допроса с пристрастием.
        Но она говорила Чуйкину, еще два месяца назад, что в Гренландии погиб Петя, а не Саша...
        И все эти два месяца Чуйкин надеялся, что Крокодил жив, что у него есть план. Но голова Крокодила сейчас стояла на столе в банке, рядом с его головой его брата. А у заформалиненной головы никаких планов быть не может по определению. Крокодил был мертв.
        Погибли все Нагибины, их род прервался.
        И последняя надежда ушла вместе с ними. Чуйкин бы впал в отчаяние, но он и так жил в отчаянии всю свою жизнь, так что впадать ему больше было некуда.
        Он верно служил Либератору канцлером, но он надеялся, что настанет день, когда он сможет расправиться с чудовищем...
        И он саботировал все приказы Либератора, какие только мог. Чуйкин знал, что другие радикальные масоны регулярно доносят бате о делах Чуйкина, но Либератор все еще считал Чуйкина своим любимым учеником, а после того, как в Гренландии убили Крокодила, батя стал доверять Чуйкину еще больше.
        И Чуйкин не мог отказаться от своего канцлерства - по двум причинам. Во-первых, пока канцлер он - есть надежда, что рано или поздно он найдет способ убить Либератора, благо, доступ к монстру у него был. А во-вторых, любой другой канцлер будет убивать и пытать еще больше. Чуйкин уничтожал людей сотнями тысяч, а другой радикальный масон в его должности будет делать это миллионами.
        А население планеты за два месяца уже и так уже сократилось на треть...
        По крайней мере, так Чуйкин думал до того, как увидел голову Крокодила в банке, так он рассуждал до того, как узрел, что герой мертв.
        Теперь же последняя надежда на успех погибла. Без Крокодила ему не справится с Либератором...
        - Наградите убийц Петра Нагибина усиленным пищевым пайком, на месяц, - распорядился Чуйкин.
        Палачевский отвесил очередной поклон.
        Это была серьезная награда, планета была объята голодом. Либератор фактически запретил продавать и даже производить еду без его разрешения, так что жратва теперь была только по карточкам, и только в крупных городах, куда по приказу Либератора согнали все выжившее население.
        - Банки в Кунсткамеру, - приказал Чуйкин, - Батя желает, чтобы школьников водили глядеть на голову Крокодила и его братца. Дабы дети узрели МОЩЬ Либератора, спасителя Солнца и мира от Крокодила.
        - Будет сделано, канцлер, - Палачевский вновь согнулся в три погибели.
        Крики в крематории за стеной тем временем не затихали...
        - Это у вас мертвецы так орут? - поинтересовался Чуйкин.
        - Хе-хе, почти, - Палачевский захихикал, - Пока живые, но скоро станут мертвецами. Это бывшие офицеры Охранки, канцлер.
        - Чего? Разве офицеры Охранки теперь не служат бате?
        - Не все, - Палаческий развеселился еще больше, - Это бывшие члены оперативной группы по борьбе с радикальными масонами, канцлер. То есть те, кто боролись с нами. Их батя отказался брать на службу. Ублюдки просто сбежали, всей своей оперативной группой, вместе с семьями. Но мы их поймали, и теперь по приказу бати жжем их в крематории. Заживо, вместе с их женами, мужьями и детишками. Потому и кричат, суки. Они получают справедливое возмездие за свои дела!
        Чуйкину показалось, что он действительно слышит за стенкой как будто детский плач...
        - Офицеров всех расстрелять, - приказал Чуйкин, - А их семьи перевезти в «Кресты». Я потом с ними разберусь. А печь крематория - для мертвых, а не для живых.
        - Эм, у меня приказ лично бати... - растерялся Палачевский.
        - Я говорю голосом бати, забыл? - гаркнул Чуйкин, - Выполнять. Или сам отправишься в печь.
        Палачевский молча отвесил поклон, на этот раз короткий и трусливый. Он поглядел на Чуйкина, как обиженный пес, у которого отняли вкусную косточку.
        Чуйкин развернулся и, не прощаясь, вышел.
        Оказавшись на улице, он прошел через двор центрального управления Охранки, весь заваленный изуродованными трупами - это все были «оппозиционеры», заподозренные в том, что плохо говорили про батю...
        Тела лежали здесь штабелями.
        Впрочем, они теперь и на улицах Питера лежали - многие умирали от голода, или от казачьей пули, батя только недавно подавил антигосударственный мятеж петербуржцев, а еще некоторые просто кончали с собой от нищеты и отчаяния...
        И Чуйкин не видел никакого выхода из сложившейся ситуации. У него самого в кармане лежала смертельная таблетка, на случай, если до Либератора наконец дойдет, что Чуйкин саботирует его приказы.
        Ибо попадать живым в лапы Палачевского Чуйкин не собирался.
        Конец.
        3 ::: Истинный АРИСТО
        «Сын - это счастье,
        Хотя бы на свете
        Отца не застал он;
        Не будет и камня
        У края дороги,
        Коль сын не поставит...»
        «Речи Высокого», древнескандинавская поэма,
        приписывается Одину
        - Я объединюсь с Алёной Оборотнич, - ответил я сестре, - И вместе мы сразим Дьявола. Никто не устоит против союза двух богов.
        - С Алёной? - Таня посмотрела на меня, как на безумца, - Братик, ты...
        - Прости. Нет времени, - перебил я, - Если я умру - помни, что я тебя любил. И все, что я делал - я всегда делал ради клана. И никак иначе.
        Я поцеловал сестру в щеку, Таня вцепилась в меня, явно не желая отпускать.
        - Алёне нельзя доверять!
        - Знаю. Но моему сыну Рюрику можно.
        Я нежно отстранил сестру, а потом кастанул полётовское заклятие.
        Мне было все равно лететь или телепортироваться, для меня больше не существовало самого понятия скорости, все ограничения пространства и времени пали, я перемещался мгновенно...
        Я взмыл ввысь, как ракета, прямо в северные небеса, обиталище ледяных ветров.
        Катер, где остались Таня и Чуйкин, превратился в далекую точку внизу, а потом и совсем пропал из вида. Мои корабли и флот Либератора сверху казались игрушечными...
        И я полетел, купаясь в потоках ветра и облаках, окрашенных лучами рассвета.
        Я прорвался сквозь мой собственный защитный купол, и тот окатил меня сполохом фиолетовых искр.
        В меня, конечно, никто не стрелял. Я был столь быстр, что в мире просто не существовало радара, способного меня зафиксировать.
        Меньше чем через секунду я уже был в небесах Европы - древней вотчины Рюрика...
        Конунг уже покорил её тысячу лет назад. Что мешает ему повторить всё сейчас?
        Мой сын Рюрик не зря вернулся в мир. Он возвратился, чтобы править - тут не могло быть двух мнений. И не для того ли сейчас пришел Либератор, чтобы остановить своего брата Рюрика?
        Ибо когда возвращается герой - возвращается и препятствие для него... Иначе и быть не могло.
        И все думали и болтали только о Либераторе, все просто забыли про Рюрика. А дело не в Либераторе, дело в моем сыне. В том камне, который Соловьев откопал в Ладоге, в том послании, которое было на камне.
        Рюрик отправил это руническое письмо себе самому. У меня сейчас не было с собой камня, он остался в моем самолете в Новгородской губернии. Но я помнил руны наизусть. Они гласили:
        «Заклинаю себя самого: когда минут тысячелетия, и Солнцу будет грозит опасность - забудь о нём. Вспомни о сыне. Вот путь к спасению и власти».
        Когда Соловьев впервые зачитал мне текст на камне - я не понял ничего.
        Теперь же мне открылось наконец ВСЁ.
        Всё встало на свои места - Рюрик и был моим сыном. Он знал, он ведал все тайны магии и всё предусмотрел.
        И отправил сквозь века мне это послание, чтобы отец спас сына.
        И теперь, мчась сквозь облака и грозовые тучи, оставляя позади себя моря и страны, я наконец-то постиг смысл Крокодила.
        Подумать только, какой туфты наболтал мне Словенов. Про Солнце, про ящеров, про какие-то функции экстренного отключения магии...
        Мой самозваный учитель плотно запудрил мне мозги, он чуть не сбил меня с истинного пути.
        А на самом деле всё было предельно просто.
        Крокодил - не враг Солнца или Рюрика. Крокодил - родич Рюрика, и не просто родич, а отец. Папа. Вот почему в погребальной ладье лежала фигурка Крокодила, как знак уважения к отцу, а еще как напоминание мне.
        Я не знал, кем был прошлый Крокодил, родивший Рюрика в девятом веке. Возможно, что даже и не человеком, а настоящим богом. Возможно Рюрик искренне считал себя сыном бога, древнего хтонического Ящера. Может быть именно в этом и была причина МОЩИ Рюрика - поэтому рожденный от Ящера нашел Перводрево. Сама божественная кровь вела Рюрика к победе!
        И тысячу лет назад, и сейчас тоже...
        Но в прошлый раз у нас не получилось. Что-то пошло не так. И Рюрик погиб. Возможно, он и правда покончил с собой, как гласит масонская Тайна, возможно Рюрику запудрили мозги волхвы - предки Словенова, они затуманили разум конунга своей болтовней, и Рюрик предпочел убить себя.
        Впрочем, сейчас всё это уже казалось просто неверно понятым мифом. Зачем Рюрику кончать с собой? Разве ради этого он пришел в мир? Нет, он явился, чтобы взять свою власть.
        И теперь у него получится, у нас с ним получится.
        На этот раз мы сделаем все правильно, мы не повторим ошибок...
        И мир падет к ногам Рюриковичей!
        Либератор на этот раз не получит пощады. Отец-Крокодил и сын-Рюрик снова были вместе, и мы были готовы взять свое.
        И никто не посмеет нас остановить. Ибо нет никого сильнее моего клана, за мной историческая правота и правота самой магии.
        Рюрик всё знал. Он еще тогда задумал вернуться, еще тысячу лет назад спланировал всё до мельчайших подробностей.
        Словенов ошибся, перемудрил. А вот Соловьев был абсолютно прав. Он сумел разгадать план конунга! И ныне все свершится...
        Крокодил и Рюрик не враги. Они клан, мы клан.
        Все исторические ошибки будут исправлены. Мы возродим изначальную Русь, мы пропоем эту сагу так, как нужно. Мы напишем историю нашей МОЩЬЮ...
        Да, конечно, я мог ошибаться. Я отлично понимал это, я не был безумцем или фанатиком.
        Но я был готов рискнуть. Конечно, может быть я погибну. Но что, если мы одержим победу, леший меня побери?
        И за что еще погибать, как не за свой клан и не за своего сына...
        Я спустился чуть ниже - морей вокруг теперь не было, только редкие речки и какие-то городки на их берегах, а еще бескрайняя тундра, чуть присыпанная ранним снегом.
        Я за несколько секунд пересек тысячи километров и сейчас был где-то в районе Норильска.
        Алёнка вроде говорила, что Павловск несколько минут назад был в сотне километров к северу от этого города...
        А в Павловске меня уже ждали сын, его мать Алёнка и его брат Либератор.
        Время явно поджимало, у меня оставалась лишь пара минут, чтобы сразить монстра.
        Я спустился еще ниже...
        Здесь был день, с неба падала снежная крупа.
        Норильск теперь был прямо подо мной - мелкий игрушечный городок посреди тундры.
        Мне не нужны были гугл-карты, чтобы узнать его, хоть я никогда и не бывал в Норильске. Я теперь был, как птица, я ориентировался по магнитному полю земли. Мой духовный Третий Глаз и моя чуйка вели меня. И они работали безупречно - я был божеством, я знал ВСЁ...
        И я почуял присутствие врага.
        И бросился вперед.
        Подо мной стремительно промчалась какая-то река.
        Вскоре я наконец увидел Павловск - он парил в нескольких сотнях метрах над циклопическим скальным массивом, прорезавшим тундру.
        Павловск явно не стоял на месте, сейчас он был уже километрах в трехста к северо-востоку от Норильска. Город мчался на бешеной скорости, направляемый злой волей и могучей магией Либератора...
        Но от меня Павловску было не сбежать. От меня никто не убегает.
        Защитный купол Павловска мерцал алым, так что город казался каким-то гигантским НЛО. Интересно, что сейчас думают обитатели этих скал, глядя, как над ними летает столица Российской Империи? Если тут в принципе есть обитатели, конечно...
        Я нагнал Павловск и, не снижая скорости, влетел в город, прямо сквозь его защитный купол. Для меня больше не было преград.
        Купол ярко вспыхнул, чуть обжег меня, издал оглушительный ВЗБУЛЬК. Но я был уже в Павловске, уже над дворцом, над самой вертолетной площадкой за ним...
        Либератора трудно было не заметить - его фигура возвышалась на вертолетной площадке метров на шесть.
        Он был похож на свою Тень, которая помогла мне и открыла последнюю Тайну радикалов - разве что состоял Либератор не из призрачной материи, а из какого-то темно-бурого мяса. А еще он был вдвое выше своей Тени.
        Рядом с монстром висел волшебный кокон, сиявший магией - и я понял, что внутри этого кокона укрылся мой сын Рюрик. Он ждал меня, и Либератор не мог добраться до мальчика.
        Еще на вертолетной площадке было полно трупов, вообще Павловск сильно изменился с того момента, как я посещал его в последний раз - город был засыпан снегом, дворец полностью выгорел, по улицам бродили последние обитатели Павловска, как какие-то призраки. Город казался пережившим апокалипсис, Либератор вырвал Павловск из его привычной среды обитания, а бои нанесли городу кровавые раны...
        Я резко спикировал на вертолетную площадку за сгоревшим дворцом, и через миг уже твердо стоял на ней на ногах.
        Я глядел прямо в глаза Алёнке - голой, истерзанной, окровавленной, с выбитым глазом, с покусанными каким-то ублюдками до мяса грудями.
        Богиня выглядела сейчас, как живой труп.
        Она стояла перед Либератором на коленях. Но теперь между девушкой и монстром стоял я.
        - Мой герой, - прошептала Алёнка, облизнув кровавые губы.
        Шею Алёнки сковывал алый магический круг - видимо, какой-то духовный ошейник. Я протянул руку и разорвал его в клочья, ошейник разлетелся на кровавые ошметки.
        До Либератора тем временем наконец дошло...
        - КРОКОДИЛ ПРИШЁЛ ПРИСЯГНУТЬ МНЕ! - захохотал монстр.
        - Нет, я пришел тебя убить, - честно признался я.
        Надо мной разверзлась красная вспышка. Потом еще одна, и еще...
        Эти вспышки шли одна за другой, все множась, через мгновение они уже сверкали, не переставая и накладываясь одна на другую.
        Весь мир стал красными вспышками, Либератор выдавал заклятия по тысяче штук в секунду.
        Только толку-то? У него было Духовное Перводрево, и у меня оно было. У нас был паритет. Мы не могли причинить вреда друг другу. Но у меня, в отличие от моего врага, было и кое-что еще...
        Алёнка, освобожденная от ошейника, тем временем стремительно преобразилась.
        Она утопила свое истерзанное тело в потоках черно-золотой магии, а через секунду вынырнула из волшебных вихрей - преображенная и заново рожденная.
        Измученной девушки больше не было, теперь рядом со мной парила богиня - черная, обнаженная и невероятно прекрасная, её волосы золотой мантией развевались за плечами, все три её глаза пылали страстью и гневом...
        - УБИТЬ! - завизжал Либератор.
        И его визги фонили страхом.
        На меня бросились Лейб-Стражницы, сторожившие монстра, я просто махнул рукой - и девушки обратились в пепел за миг.
        Я теперь глядел на Либератора, и Алёнка рядом со мной тоже. Чудище не казалось мне страшным. Ублюдок был просто массой дерьма, уродливой и слабой. И принцесса не соврала мне - сапоги у Либератора были каменными, ходить тварь не умела.
        Либератор все метал и метал свои красные вспышки - весь снег на вертолетной площадке уже обратился в пар, даже земля под моими ногами раскалилась, от неё повалил дым, небеса затмило красное марево, дворец стал на глазах разваливаться на куски...
        - Наколдуй еще хоть миллиард заклятий - это не поможет, - заметил я.
        - ВРЕШЬ! Я ВЛАДЕТЕЛЬ ДУХОВНОГО ПЕРВОДРЕВА! - зашипел Либератор.
        Его глазки вылезли из орбит от злости, он собрал всю свою ярость, а потом пробил кулаком защитный кокон Рюрика...
        - Крокодил и Рюрик снова вместе! - пропела Алёнка, - Тысячу лет спустя! Духовное и Материальное Перводрево - едины! Расколотая истина ныне собрана.
        Мы с Алёнкой взялись за руки, ладонь богини жгла меня, как вулканическая магма...
        И мир в очередной раз перевернулся.
        Это была абсолютная власть. Над всем. Я открыл свою душу Алёнке, она открыла мне свою. И два Древа слились воедино.
        И не было больше ни времени, ни пространства...
        Либератор просто застыл. Мы с Алёнкой теперь повелевали самим ходом времени, так что громадная ручища Либератора так и зависла в воздухе, не дотянувшись до моего сына Рюрика.
        Все вокруг заморозилось, выпало из реальности, мы с Алёнкой схватили мир за хвост, зафиксировали его, как на фотографии.
        И облака в небе остановились, и даже ветра застыли.
        Мы были так сильны, что для нас больше не было ограничений. Все в этой вселенной теперь было просто игрушками для нас.
        Даже Либератор...
        Алёнка изящно подлетела к сыну, взяла Рюрика на руки, а потом унесла его от чудовища.
        А я наоборот метнулся на Либератора, на всей своей скорости и МОЩИ.
        Да, нас с ним разделяло всего несколько метров, но мне хватило этого расстояния, чтобы разогнаться до скорости галактик, разлетавшихся от Большого Взрыва, когда рождалась наша Вселенная.
        И я нанес удар.
        Или точнее говоря - УДАР.
        Это был запредельный УДАР, удар которым можно было взрывать планеты, рвать саму ткань бытия, дробить целые Солнца и порождать новые миры.
        Это был удар абсолютного СОКРУШЕНИЯ, удар, не просто выбивающий все дерьмо или несущий смерть, а удар, уничтожающий саму душу, обращающий её в первичный хаос...
        И всю эту МОЩЬ я завернул в мой фирменный летучий маваши гери.
        И моя нога пронзила башку Либератора...
        Грянул магический взрыв, столь лютый, что, казалось, от него сместилась сама орбита Земли.
        Потоки чистого духа разлетелись во все стороны, до самых далеких галактик.
        Время снова пошло, а все мои чакры перегорели за один миг.
        Я обессиленный рухнул на землю.
        Мда, похоже, что я перестарался...
        У меня вроде была в запасе еще минута, прежде чем я должен был лишиться своей божественности, но из-за моего УДАРА силы определенно оставили меня преждевременно.
        Я все их потратил на этот удар...
        А Либератор лишился головы, её просто обратило в пар.
        - НЕЕЕЕЕ-Е-Е-ЕТ! - раздался глухой крик откуда-то из чрева Либератора, - НЕТ! ПОЩАДЫ! ПО...
        Но пощады было просить уже поздно.
        Душа Либератора была уничтожена. Навечно. Я ощущал это. Похоже, что я нанес единственный в истории магии удар, убивающий саму душу, а не только тело.
        И Либератора не стало. Наша объединенная МОЩЬ сразила его.
        Тело монстра растеклось бурой жижей, его каменные сапоги рассыпались в пыль...
        Я лежал на земле, совершенно обессиленный, и чувствовал, как божественность уходит.
        Снежная крупа вновь посыпалась с серых небес, она падала мне на лицо, обращаясь во влагу.
        А я снова был Крокодилом восемьдесят восьмого ранга. Я ощущал это без всяких смарт-часов, своей все еще безупречной чуйкой.
        Но мой ранг продолжал снижаться - теперь у меня был уже семидесятый, потом шестидесятый, пятьдесят восьмой... Моя аура таяла вместе с рангом.
        Странно, но это было совсем не больно. Я бы даже не назвал этот процесс неприятным. Скорее это было некое освобождение, я будто заново рождался...
        Сейчас главное - отдых. Я понимал, что если пошевелюсь, если напрягу свои чакры - то они просто взорвутся. Мой УДАР срезонировал на меня самого. Так что все мои чакры трепетали внутри меня, пока силы оставляли меня.
        Я был в процессе нисхождения, я становился смертным.
        Я устал, в голове у меня была странная пустота, а на сердце - какой-то неотмирный покой.
        И даже моя душа, казалось, стала тонкой и легкой, такой, что она сейчас могла просто-напросто оставить мое тело, если я напрягу магию.
        У меня был уже тридцатый ранг, потом двадцать девятый...
        Надо мной вдруг метнулось черно-золотое облако, богиня парила надо мной.
        - Где наш сын? - слабым голосом спросил я Алёнку.
        - В порядке, - прощебетала Алёнка.
        А потом резко спикировала ко мне и уселась на меня сверху, крепко сжав бедрами.
        - Алён, не сейчас...
        Внутри у меня вдруг все затрепетало, на таких мощных и резких вибрациях, что меня всего затрясло.
        Мои чакры заметались внутри меня, вопя об опасности.
        Что там говорил Словенов? Что мне нельзя даже глядеть на девушек? Теперь я наконец-то понял почему.
        Я все еще был отчасти Крокодилом, и мой Древосток воспылал, меня бросило в жар, грудь свело болью...
        Внутри меня заваривалась какая-то крайне нехорошая каша. Резонанс шел от макушки и до самых пяток. И я понял, что еще миг - и мою душу просто вырвет из тела, и я погибну.
        И ладно бы еще меня оседлала обычная дева, в таком случае я бы, пожалуй, мог отвлечься, но на меня ведь уселась самая настоящая обнаженная богиня - само воплощение красоты и женственности.
        - Алёна, уйди! Я умру! - прохрипел я.
        Боль в груди была уже невыносимой, как и возбуждение.
        В глазах у меня темнело...
        - Не умрешь, - пропела Алёнка, - Если откроешь мне Тайны Духовного Перводрева.
        - Я открыл их тебе... - выдавил я из себя.
        - Не-а, - не согласилась Алёнка, - Наша духовная связь была временной. И прервалась после смерти Либератора. Но не обманывайся - мы временно объединил нашу МОЩЬ, но ты так и не познал Материального Древа. А я не познала Духовного. Открой мне его. И будешь жить.
        О, Господи...
        А ведь меня предупреждали. Все меня предупреждали - и Таня, и Словенов, и даже Аркариус. Все говорили, что Алёна безумна. И если я открою ей Духовное Перводрево, двенадцать Тайн масонов - то она не просто получит абсолютную власть, а еще и сохранит её навечно.
        Я все же ошибся...
        - Нет, - слабо прошептал я, - Этого не будет.
        - Расслабься, - ласково произнесла Алёнка, проигнорировав мой отказ.
        Девушка склонилась надо мной, прижавшись теперь ко мне всем своим телом, а потом поцеловала в губы.
        Но мне уже было так больно, что я почти ничего не соображал.
        А Алёнка тем временем коснулась пальцами моих висков - прикосновение было нежным и легким.
        И в голове у меня заметалось золото, какой-то чистый, но чуждый восторг...
        Да она же лезет ко мне в голову!
        А я тем временем был слишком слаб, чтобы сопротивляться, моя душа была уже не вполне в этом мире, а мое тело было полностью покорено властью богини.
        Как глупо! Боже мой, как глупо!
        Соловьев и Алёнка надули меня. Мой сын Рюрик завел меня в ловушку!
        Боль в груди вдруг резко ослабла, стала глуше, я больше не чувствовал своего тела.
        Только золотые вспышки метались перед моими глазами, а на губах у меня пылал поцелуй девушки.
        Это всё?
        Я умер?

***
        20 апреля 2025 года
        Империя Рюрика,
        Павловск
        10:27
        Я проснулся поздно, в своих жарко натопленных покоях.
        Спал я плохо, ночью мне снова снились кошмары - я был зубаст и хвостат, и плескался в ледяных водах.
        Еще в моем сне стоял какой-то странный гул, будто завывание бешеного ветра, и на меня надвигалась черная гигантская фигура с мечом.
        Я не знал, чего она от меня хотела, она не говорила не слова, но нутром я ощущал, что черный неизвестный чего-то жаждет, страстно требует от меня. Чтобы я принял решение, отгадал какую-то загадку...
        Но у меня не было ни решений, ни отгадок.
        Вообще ничего.
        И я в панике метался в холодных водах и шипел, и бил хвостом, загнанный в угол.
        А фигура моего противника все росла, уходя в самые небеса...
        Когда я проснулся, то понял, что мои шелковые простыни все пропитались потом.
        Паршиво. Очень паршиво.
        Пожалуй, мне нужно обратиться к специалисту - возможно к психотерапевту, или к священнику, или к волхву, я не знаю. Но подозреваю, что рано или поздно эти сны сведут меня с ума.
        Каждую ночь мои кошмары повторялись, я тонул в них и никак не мог выбраться. Я ощущал себя беспомощным, это было страшнее всего.
        Я сел на постели, с трудом приходя в себя, в окна моих покоев пробивались солнечные лучи, играя на алых бархатных обоях. Снаружи пели птицы.
        Я умылся, сделал зарядку, съел свои трикоины.
        Благо, это не заняло много времени. Трикоинов мне полагалось только пять, в соответствии с моим пятым рангом. Культивировать выше мне было запрещено под страхом смерти. Так что найти наставника было просто нереально. Никто бы не стал со мной связываться, особенно после того, как моему прошлому наставнику Словенову отрубили голову год назад.
        Я кликнул слугу, тот принес завтрак - блины с икрой, кофе, бутылка шампанского, мамалыга, сыр, фрукты.
        Мое меню ежедневно менялось, составлял его не я, а мой повар, мне было плевать. Я лично заказывал только шампанское, я уже давно привык начинать свой день с одного бокала. Не слишком полезно для здоровья, но зато успокаивает психику, расшатанную за ночь.
        Я неспешно позавтракал, выпил, вопреки своему обыкновению, целых два бокала отличного французского шампанского, потом одел черный мундир и пошёл прогуляться.
        До выхода из Павловского дворца мне пришлось топать минут десять, новое здание было огромным - самым большим в мире.
        Я прошел через залы, отделанные чистым малахитом, потом через золотые залы, потом через зал, стилизованный под интерьеры русской крестьянской избы...
        Каждый из залов символизировал один из жизненных этапов богини-императрицы Алёны. Крестьянские хоромы, например, означали тот этап жизни Алёны, когда она притворялась холопкой. А другие покои, украшенные рубинами и золотым оружием - период, когда Алёна служила в Охранном отделении.
        Малахитовые залы означали умиротворение и воссоединение богини с сыном, а золотые - её божественность...
        Скоро будет май, и тогда сюда съедутся паломники со всей страны, чтобы повторить духовный путь богини, пройдя через эти залы. Культ Святой Алёны предполагал множество паломничеств, в ходе которых адепты обретали духовность богини, но это паломничество через Павловский дворец было самым понтовым и дорогим. Чтобы просто получить доступ к нему - адепт должен был заплатить миллион рублей золотом. Так что ходили по этим залам только самые богатые магократы, которых допускали сюда лишь в мае, когда наступало священное время богини.
        Впрочем, я-то мог ходить по этим залам каждый день, ибо жил в самом дворце. Вот только удовольствия мне это не доставляло.
        Но, по крайней мере, я был освобожден и от паломнических испытаний. Когда паломники проходили эти залы - им предстояло столкнуться с препятствиями, теми же самыми, через которые в свое время прошла богиня. Адепты должны были продемонстрировать свое мужество - пройти сквозь огонь, выпить болезненное снадобье, которое символизировало горький вкус Перводрева, даже сразиться с полномасштабным роботом, изображавшим Либератора, как это сделала в свое время богиня.
        И каждый богатый магократ считал своим долгом приехать сюда в мае и пройти через эти залы, преодолевая препятствия под надзором жриц Алёнки, и в конце он получал доступ к секретным мистериями Святой Алёны.
        В чем состояли мистерии, я не знал, это было великой тайной. Но вроде бы в них участвовала сама Алёна лично. Во время мистерий богиня сама являлась подданным во плоти.
        Это был важнейший ритуал Имперского культа Богини, а для людей попроще были попроще и обряды. Например, разночинцы каждый год съезжались в Псковскую губернию, чтобы там посетить храм Алёнки и Крокодила, располагавшийся на месте моего бывшего поместья.
        Вообще, храмами и алтарями Алёнки была теперь уставлена вся Земля, кроме Луизианской Империи, так и не покорившейся Богине...
        Алёна пока что не трогала другие культы - и христианство, и ислам, и даже буддизм, и еще сотни других религий на планете сохранились и даже пользовались определенными правами. Что же до друидизма, то друиды пошли на компромисс - они почитали Алёну, как воплощение Матери-Богини, включив её таким образом в свой пантеон.
        Однако у русских магократов самым популярным был именно чистый культ Богини - его называли «Алёнизмом» или Имперским культом. Русские аристо просто вынуждены были его исповедовать, потому что тем, кто не принял Алёну в качестве богини, был закрыт доступ и к политике, и к серьезному бизнесу.
        Так что пока что разночинцам и боярским детям еще разрешали исповедовать их старые религии, а вот магократы такой вольности были лишены...
        Я уже устал, когда добрался наконец до выхода из дворца, пройдя через все эти богатые залы, сейчас пустые в ожидании паломников.
        Две красавицы-стражницы распахнули передо мной двери в парк.
        Лейб-стражницы были в кожаных облегающих одеяниях, одна половина их костюмов была черной, а вторая - золотой. То были священные цвета Богини.
        Я немного задержал взгляд на покатых бедрах ослепительно красивой стражницы-блондинки...
        - Следите, куда смотрите, Ваше Высочество, - бросила мне темноволосая стражница, которая была постарше, - А не то Богиня узнает о вашей дерзости.
        - Я смотрел на меч, - отмазался я, указав на золоченый меч, который действительно украшал бедро блондинки, - Хороший меч. Острый.
        - Действительно, - блондинка в свою очередь одарила меня улыбкой, - Острый. И идеально подходящий, чтобы рубить головы принцам.
        - Намек понятен, - вздохнул я, выходя наконец из дворца.
        Впрочем, тут все было понятно и без намеков.
        Этот дворец по факту был моей тюрьмой. Мне нельзя было выходить из Павловского парка, нельзя была качать магию, нельзя было вмешиваться в политику...
        Нельзя было даже смотреть на девушек, про секс уже и говорить нечего. Я как-то раз пытался уединиться с юной княжной Шамановой, родственницей Акалу, но нас схватили. Око Алёнки смотрело всюду, от Богини было не спрятаться. По итогу супружеской измены у меня так и не вышло. Княжну Шаманову, милую эскимосочку, просто высекли по приказу Алёнки, а потом отправили в вечную ссылку в Гренландию. А меня продержали трое суток под домашним арестом, не давая покидать мои покои.
        Это было три месяца назад, и с тех пор стражницы следили за мной неотступно, мне вообще было запрещено даже общаться с женщинами. Алёна была ревнива, и в своей ревности была столь же страстной, как и во всем остальном.
        И это при том, что я на самом деле был принцем-консортом Богини и отцом Рюрика, я даже почитался в Имперском культе, как Крокодил - олицетворение яростной стороны Богини, мои изваяния украшали храмы по всему миру - от Гренландии и до Чукотки.
        Вот только мой образ в глазах народа был одним, а моя жизнь - совсем другим.
        Я был пленником в собственном дворце. И да - я был подкаблучником. Уж не знаю, насколько меня оправдывал тот факт, что я был под каблуком у божественной сущности, повелевавшей временем и пространством.
        Возможно в этой ситуации меня бы утешило, если бы Алёна делила со мной постель, но даже этого не было. Алёна со мной не спала. Вообще. Она даже не коснулась меня ни разу с тех самых пор, как выбила из меня три года назад тайны Духовного Перводрева.
        А последний год я Алёну и видел-то всего пару раз...
        Я был одинок, и страдал от этого. Не хуже, чем от своих непонятных ночных кошмаров.
        Конечно, у меня были роскошные покои. Десяток слуг, все мужики, разумеется, служанок женского пола мне Алёна запретила. Мне были доступны все деликатесы мира, лучший алкоголь, самые дорогие наряды, премиальные подписки на лучшие видеоигры... Ну и на контент для взрослых тоже, к счастью. Самому решать свои проблемы с влечением мне Алёнка не запрещала. Она даже не надела на меня пояс верности, хотя могла бы.
        И я даже не знал сейчас, чем мотивирована такая доброта Алёны ко мне. То ли она меня в своем роде любит. То ли наоборот издевается. Я уже давным-давно перестал понимать, что у моей жены-Богини в голове.
        Алёна всегда была безумна. С тех самых пор, как отведала Материального Перводрева, а может она и родилась такой, этого теперь уже никто не знал, ибо все члены родного Алёниного клана Оборотничей были перебиты в первый месяц после воцарения Алёны. Алёна не хотела, чтобы кто-то знал о том, что она когда-то была обычной девушкой. Это было ересью. Алёна утверждала, что она Богиня, и была Богиней всегда. И для того, чтобы утвердить этот факт, даже стерла из реальности свое собственное смертное прошлое, полностью уничтожив свой родной клан Оборотничей.
        Но окончательно моя божественная жена поехала кукухой после того, как узнала от меня тайны Духовного Перводрева и соединила их с Перводревом Физическим. Тогда она обрела всевластие. И еще совсем сошла с ума.
        Мир был завоеван Алёной за минуту, не было даже никакой войны - Алёна просто переформатировала под себя реальность и создала Империю Рюрика на всей планете. И все покорились ей. Кроме Луизинской Империи, конечно, но с этой Империей отдельная история...
        И никто не мог ничего поделать тогда. И не мог сейчас.
        Духовным Древом владела ныне лишь Алёна. Из моей памяти она тайны масонов просто-напросто стерла, так что я их не помнил. Я предполагал, что мои ночные кошмары были связаны как раз с тем, что Алёна покопалась у меня в голове. Как именно связаны - я не знал, но чуял, что связь тут есть.
        Всех масонов, знавших хоть одну Тайну, Алёна просто казнила. Разве что сделала исключение для некоторых моих друзей...
        В любом случае, Духовное Перводрево теперь было только у Алёны. И у неё же было и Материальное. Никто не знал, где Алёна его прячет, этот секрет не раскрывали даже во время самых тайных мистерий. Возможно, что Материального Древа уже вообще не существовало, что Алёна за последние годы его просто полностью сожрала, сделав Перводрево частью себя, растворив его в своей крови.
        Так что все были бессильны против неё. Как воевать с Богиней? Никак. Алёне можно было покориться, либо же можно было выступить против неё и умереть. Третьего варианта тут не предполагалось.
        И в результате я выбрал покорность. Но конкретно в моем случае выбирать другое было бы просто глупо. Я на самом деле хорошо жил, многие люди могли только мечтать о моей жизни. Какой-нибудь не выходящий из дома хиккан вероятно даже счел бы мою жизнь настоящим раем.
        Я не работал, вообще. Я пил шампанское по утрам. Я гулял по Павловскому парку, который был расширен магией Алёны в тысячу раз и содержал в себе теперь столько диковинок, что считался самым удивительным местом в мире. Алёна даже возродила дриад и уменьшенных Леших, которые теперь жили в этом парке, вместе с кентаврами, гномами и другими волшебными тварями. И пускали поглядеть на это всё только магократов, и только в определенные дни. А я мог ходить по парку, сколько мне вздумается...
        Я был в раю. И в аду одновременно. Но мне честно уже давно было плевать. Я смирился со своим овощным существованием. Я проводил дни в прогулках, играл в игры, смотрел фильмы, и даже читал книги - в основном про магию. Я тайно рассчитывал найти в них ответ, как победить мою жену-Богиню, и Алёна догадалась об этом. И месяц назад стражницы поставили мне на все устройства родительский контроль, так что теперь мне разрешалось читать только художественную литературу и прочие бояръаниме, а никак не книжки по магии.
        А еще я тогда осознал, что весь мой интернет-трафик у Алёны под контролем, и стражницы, надзирающие за ним, наверняка хихикают, когда я смотрю порно...
        Но я уже и на это давно забил.
        Я сделал свой выбор три года назад, а ныне пожинал плоды. Я знал, на что я тогда шёл. Глупо было бы отрицать это...
        На улице меня встретило чудесное весеннее утро.
        Я не спеша отправился в свой ежедневный променад, я обычно шел вдоль реки к пещерам дриад, мне нравилось наблюдать за ними, хотя эти дриады и были ненастоящими. Дриады, возрожденные магией Алёнки, были похожи на старых дриад, убитых Либератором, внешне, но, само собой, имели лишь жалкое подобие их магических сил. Хотя и были вполне разумны. Тайна творения разумной жизни Алёне, как Богине, тоже открылась, так что она теперь могла создавать новые расы и даже наделять их душой.
        После посещения дриад я, как правило, углублялся в самую глухую часть парка, которая копировала древнюю тайгу, ту самую, которая когда-то давно покрывала всю Россию. Там, среди густых ельников и сосняков, я находил своего рода успокоение. У меня там даже был любимый холм, я ложился на него, закрывал глаза и слушал ветер, и мне казалось, что я остался один во всем мире...
        Но сегодня вся эта прогулка была у меня еще впереди, я пока что был на площади перед дворцом.
        Площадь тоже была расширена магией. Здесь Алёнка любила проводить парады - на площади мог разом проехать целый танковый полк, и полки здесь и правда проезжали - каждое десятое сентября, когда весь мир праздновал День Победы над Либератором. В этот день по случаю праздника Алёна даже лично являлась народу, она созерцала парад, паря в небесах над войсками, даже раздавала воздушные поцелуи, и каждый участник парада, от бригадного генерала и до солдата, потом утверждал, что Богиня послала поцелуй именно лично ему...
        Но я летать больше не умел, так что меня на эти парады не звали. Хотя удар, сразивший Либератора, нанес именно я. Но это теперь считалось ересью, никому и в голову не пришло бы утверждать подобное. Весь мир знал, что Либератора уничтожила Богиня, а Крокодил ей просто принес в зубах её МОЩЬ.
        Я считался песиком Богини, её спутником, практически просто её органом, типа руки или ноги. Имперский культ так буквально и говорил, что Крокодил - лишь аспект Богини...
        И Рюрика, выходит, Алёнка тоже зачала сама. Моя роль отца Имперским культом не отрицалась, но поскольку жрицы учили, что я часть Алёнки, то выходило, что Рюрика Богиня породила сама из себя, а я так, рядом проходил...
        Мой нынешний статус отражал даже памятник в центре площади. Раньше на этом месте стоял Павел Вечный, до того, как его взорвали либеральные масоны. Но теперь площадь украшало иное изваяние, воздвигнутое волшебством.
        Разумеется, это была Алёна. Огромная, метров в двести в высоту, выше даже Статуи Свободы из моего родного мира. Монумент уходил под самые небеса, он был изготовлен самой Алёной посредством магии и воздвигнут за одну ночь. Памятник был из черного базальта, как и его постамент, размером напоминавший полноценную хрущевку.
        Циклопическая богиня улыбалась, она была полуобнаженной, лишь её груди и бедра прикрывали базальтовые полоски, изображавшие какую-то легкую воздушную ткань. Волосы базальтовой Алёны были заплетены в косу, длиной метров в пятьдесят. В принципе если бы эта коса вдруг отвалилась - то могла бы убить роту солдат.
        На руках Богиня держала не менее громадного, чем она сама, Рюрика. Рюрик вскидывал вверх ручонку, сжимавшую скандинавский меч, обращенный острием вверх - мальчик пронзал сами небеса.
        Возле ног Богини уже на самом постаменте возлежала уродливая базальтовая башка Либератора, с испуганным выражением на роже. Ну а я... А мое место было рядом с этой башкой, возле сапога Алёны.
        Меня памятник изображал в виде чешуйчатого Крокодила, обвившего своим телом Алёнин сапогом и кусающего зубами голову Либератора.
        Похоже, вот таким меня и запомнит история - ящерицей у ножек Богини. И тут уже тоже ничего не поделаешь - этот памятник, воздвигнутый лично Богиней, считался святыней. Все офицеры Империи приносили возле него присягу, его же изображение рисовали на банкнотах, на марках, и даже на эмблемах государственных ведомств.
        Конечно, магократы еще помнили, что Крокодил на самом деле - человек по имени Александр Нагибин. Но я был уверен, что большая часть разночинцев и холопов представляет меня именно таким - буквальным ящером, которого Алёна держит в зоопарке или у себя под сапогом. А самым паршивым было то, что это представление было отчасти верным...
        Я наконец дошел до края громадной площади и обернулся, чтобы полюбоваться на дворец за памятником.
        Павловский дворец теперь тоже мало напоминал прежнего себя. Чтобы его перестроить под свой вкус, Алёне пришлось потрудиться трое суток, напрягая все свои божественные силы и манипулируя временем и пространством.
        Но результат превзошел все ожидания. Дворец теперь был ярко-красным, лишь местами белел мрамор. А еще он стал гораздо мрачнее, по стилю он скорее теперь напоминал питерский Михайловский замок. Но только огромный - этажей во дворце ныне было около четырехсот, он уходил под самые облака, даже циклопическая Алёна с Рюриком и Крокодилом в центре площади была ниже него.
        А тянулся новый дворец так далеко, что его краев даже не было видно, они тонули в глубинах парка.
        Вроде бы утверждалось, что теперь в этом дворце мог бы поместиться миллион человек...
        Сама Богиня обитала в самой высокой башне дворца, под облаками. Эта башня возвышалась к самым небесам и навевала мысли об огромном фаллосе. На вершине башни развевался на бешеных ветрах, всегда бушевавших в небесной вышине, огромный флаг - черное полотнище, на котором был изображен сокол Рюрика, а еще знаки власти Алёнки - два Древа, одно золотое, другое серебряное.
        Мой милый зеленый Нагибинский листик хмеля, к сожалению, в новой Имперской символике отсутствовал.
        Впрочем, я по крайней мере, сохранил клан и жизнь, а при правлении Алёны это уже было успехом. Ибо, например, те же Булановы, герб которых раньше украшал государственные флаги, были обвинены в сотрудничестве с Либератором и вырезаны Алёной полностью, всем кланом...
        - Саша!
        Знакомый голос оторвал меня от созерцания дворца и метавшегося на ветрах флага.
        А еще этот голос мне сразу не понравился, в нем было нечто тревожное.
        Я резко повернулся и увидел сестру.
        Таня Меченосцева шла ко мне со стороны дворца, сестра была в зеленом платье и такой же накидке. Тане дозволялось посещать парк в любое время и даже общаться со мной. Потому что она была моей сестрой, а еще женой младшего Меченосцева, который командовал флотом, ведущим войну с Луизианской Империей.
        - Отлично выглядишь, - я поцеловал Тане руку.
        Но сестра выглядела не только отлично, а еще крайне обеспокоенной:
        - Саша, я тебе везде искала!
        - Хм... А зачем?
        - Зачем? - Таня опешила, - Саш, ты в своем уме? Шаманов! Вот зачем!
        - Шаманов?
        Сердце у меня упало. Я почуял, что происходит нечто предельно нехорошее.
        Жена Шаманова Люба была арестована два дня назад. Сегодня Алёна должна была судить вампирку и вынести приговор. Шаманов, разумеется, бросился ко мне в поисках защиты, и я передал через стражниц Алёне, что Шаманов хочет аудиенции с Богиней, чтобы лично дать показания по делу своей жены Любы...
        - Шаманова судят, вот что! - выдохнула Таня, - Прямо сейчас!
        - Так...
        Я крепко призадумался.
        - Его-то за что?
        - Да не знаю я! - выпалила Таня, - Пойдем скорее. Пока еще не слишком поздно...
        Мне становилось все паршивее. Когда я позвал сюда Шаманова, чтобы он вызволил Любу - я совсем не рассчитывал на то, что Акалу сам попадет под Аленкин суд.
        Ситуация была серьезной. Ибо кончались Алёнкины суды всегда одинаково - казнью. Богиня вообще обожала судить и выносить смертные приговоры. При этом лично Алёна, разумеется, судила только важнейших политических преступников. Или тех важных магократов, кто был обвинен в ереси против Имперского культа...
        - Тань, а что я могу сделать? - я печально поглядел на сестру, потом вообще отвел глаза, - Алёна меня не примет. Я её уже месяц не видел. А Шаманову нужно было действовать осторожнее. Я знаю, как он обожает свою вампирку, он наверняка наболтал Алёне дерзостей, он сам виноват...
        Таня помрачнела.
        Потом уставилась на меня.
        Мы с сестрой молча смотрели друг другу в глаза, никто из нас не говорил ни слова, но слова говорить было и нельзя - Алёна бы узнала, если бы я или Таня сказали о ней нечто неуважительное.
        Алёна была вездесуща, спрятаться от неё можно было только в своих мыслях.
        Однако сейчас говорить вслух было и не нужно. Я понимал Таню, а она понимала меня.
        Старая история повторялась.
        Алёна уже казнила Пушкина. Мой друг Пушкин после победы над Либератором стал офицером снабжения, но попался, когда спекулировал на поставках оружия для войны с Луизианской Империей, за что и принял смерть.
        Алёна убила моего наставника Словенова, за то, что он отказался признать её настоящей Богиней и распространял правду о Крокодиле. А еще за то, что Словенов единственный возможно знал, как сразить Алёну, где её Кощеева игла...
        Казнен был даже мой брат Петя. Китайские культиваторы пытались сопротивляться Богине, и Петя некстати оказался в их компании.
        Алёна была безжалостна, и ни в одном из этих случаев я не смог помочь моим друзьям или родичам.
        А теперь, выходит, пришел черед Шаманова - моего лучшего друга...
        - Саш, если ты будешь просто стоять и ничего не делать - я сама пойду к Алёне, - жестко произнесла Таня, нарушив наконец молчание, в её глазах блестели слезы, - Тот Саша, которого я знала, всегда защищал друзей. И не был трусом. Ты изменился, братик. И не в лучшую сторону.
        Я тяжко вздохнул:
        - Тань, тебя не допустят к Богине. И меня тоже.
        - Но ты же её муж!
        - Хех...
        Я мрачно усмехнулся.
        - Ну хорошо. Стой здесь, сестрица. Я попробую.
        - Попробуешь? - Таня уткнула руки в боки, - Твоему другу грозит смерть!
        - Ну я же сказал,я попробую... А ты жди здесь. Или в моих покоях. Сама к Богине не ходи ни в коем случае. Мне не хватало еще...
        Я не окончил фразы.
        Но мы снова поняли друг друга.
        Если Таня сунется к Алене - её возможно саму убьют. И вот этого я уже не переживу. Собственно, Таню точно не пустят к Алёне, но её могли схватить, даже если она просто попросит аудиенции. Такие случаи уже были.
        Я вдруг испугался, что у Алёны снова приступ паранойи, как год назад, когда она раскрыла заговор «бывших либералов» и убила за день более сотни АРИСТО - родичей тех либеральных масонов, которых Алёна перебила еще три года назад.
        А что если Алёна теперь выдумала заговор «друзей Нагибина» и собирается казнить не только Любу, её мужа Шаманова, но и Таню...
        А там уже и до меня дело дойдет.
        Я был на самом деле встревожен.
        Оставив сестру, я направился во дворец. Туда стражницы меня впустили без всяких вопросов, мне даже дали доехать на лифте до последнего четырехсотого этажа, по дворцу я мог перемещаться совершенно свободно, а вот дальше возникли проблемы...
        На входе в башню Богини мне преградили путь трое лейб-стражниц в черно-золотых одеждах.
        - У тебя есть целый дворец, Крокодил. А это - покои твоей жены, - хохотнула стражница с веснушками и длинной рыжей косой.
        Я хорошо знал эту девку, она всегда веселилась.
        Все Аленины стражницы были набраны не из мертвых и нерусских кланов, как было раньше, а из холопок, которым Алёна даровала сверхмощную магию своей божественной волей.
        Таким образом нашли продолжение идеи давно канувшего в лету Царя, раздававшего в свое время холопам магию, а еще проекты Павла Вечного, который пытался сделать то же самое - создать из холопов новую магическую элиту.
        И нужно признаться, что эти идеи имели смысл, Алёна осуществила их на практике просто блестяще.
        Новые стражницы ненавидели всю магократию, они были верны только Богине.
        - Моего друга Шаманова судят, - ответил я, - Я желаю заступиться за него. Выступить свидетелем. Такое право у меня есть
        - Ничего не знаю, - рыжая надула губки, а потом положила руку на меч, висевший у неё на бедре.
        У Алёны все стражницы ходили с мечами...
        - Впустите его, - неожиданно грянул из ниоткуда звонкий голос Алёны.
        Стражницы тут же расступились, я прошел к лифту, который должен был отвезти мне на вершину Башни Богини, под самые облака, в божественные сферы...

***
        Обиталище Алёны представляло собой круглый беломраморный зал с высоким потолком.
        Здесь даже были огромные окна, за которыми клубился ослепительный золотой свет, заливавший все помещение. Вроде бы эти окна были чисто магическим артефактом, ибо если посмотреть на Башню Богини снаружи - то можно было заметить, что никаких окон в ней нет.
        Да и свет, сиявший за этими окнами, явно был не солнечным, а чистым волшебным солярисом, порожденным магией Алёны. В этом помещении, в сердце Империи и культа, всегда был яркий полдень, даже темными зимними ночами.
        Я уже успел убедиться в этом раньше, я здесь уже бывал несколько раз.
        Это помещение было не совсем материальным, это было скорее некое магическое подпространство, личный план Алёны, где её власть была даже мощнее, чем в настоящем мире, который и так лежал у ног Богини.
        В мраморном зале возвышались два изваяния, знаки Богини и её культа - золотое Древо, символизировавшее Физическое Перводрево, и Древо серебряное, изображавшее Духовное Перводрево.
        Древа из ценных металлов были сделаны в натуральную величину. Вроде бы золотое было дубом, а серебряное - вязом.
        Золотое дерево украшал знак Солнца, а серебряное - знак Луны.
        Сама Богиня парила между двух Древ - невыносимо прекрасная, источавшая чистый счастливый свет и самую черную тьму одновременно.
        Золотые волосы Алёны были распущены, из одежды на девушке была лишь полоска воздушной белой ткани, обернутая вокруг грудей, пупка и бедер. Голову Богини украшала диадема со знаками Солнца и Луны, во лбу девушки сиял третий золотой глаз, такими же были и два остальных глаза.
        Тело богини было черным, как ночь. Алёна сидела по-турецки прямо в воздухе, паря в потоках магии, и положив руки себе на колени. Поза восточного мудреца в глубокой медитации.
        Но Алёна не медитировала, хотя её глаза и были полуприкрыты, как у сытой кошки. На её губах играла странная улыбка, та самая, которой улыбаются древние античные статуи. Улыбка того, кто ведает нечто запредельное, скрытое от смертных.
        Алёнка и раньше была красива, но теперь она была просто идеалом. Она могла свести любого мужчину с ума одним своим видом, могла заставить кровь любого, кто посмел бы взглянуть на неё, закипеть физически, от одного только взгляда на девушку...
        Еще здесь же были четыре возлюбленные Лейб-стражницы Богини - её гвардия, они же высшие жрицы культа,
        Эти девушки получили от Алёны часть божественности. Они парили в воздухе, такие же черные как Алёна и чуть менее прекрасные.
        За спинами у девушек раскинулись черные крылья, они были Алёниными ангелами, которых Богиня создала для себя. Одеты все четверо жриц были в короткие золотистые платья и такие же сапожки, их короткие мечи, висевшие на поясах, тоже были золотыми.
        Цвет своей кожи они получили от Алёны, но сохранили свои человеческие цвета глаз и волос, да и третьего глаза у личных стражниц Богини не было.
        Эти жрицы были самым мощным из творений Алёны, ибо Алёна не просто накачала девушек магией и одарила крыльями, а передала им часть себя самой, часть своего божественного сознания...
        Кроме девушек, здесь же был Владимир Соловьев - канцлер Империи, самый верный сторонник Рюриковичей, тот, благодаря которому я и наделил Алёну божественностью и отдал мир в её руки.
        Соловьев, единственный из всех, не парил в воздухе, а сидел на мраморном канцлерском троне возле стены. Философ был в сером костюме, его борода была аккуратно подстрижена. Вообще, с тех пор, как он вылез из своего подпространства и поступил на службу к Алёне, Соловьев привел себя в порядок и стал выглядеть гораздо пристойнее.
        Как только я вошел в Башню Богини - двери за мной тут же не просто закрылись, а вообще исчезли, на их месте возникла глухая мраморная стена.
        Вот это было жутковато, и каждый раз меня пугало...
        - Муж одарил меня честью, - прозвенел голос Алёны.
        Все её три золотых глаза смотрели на меня, как будто с теплотой или даже с любовью.
        Но я знал, что выражению этих глаз доверять нельзя.
        Когда Алёна говорила - она не раскрывала губ. Её слова рождались прямо в моем мозгу, минуя слух, Алёна уже давно не прибегала к обычной человеческой речи.
        Богиня спорхнула вниз ко мне, потом легко и быстро поцеловала меня в губы...
        Потрясающе. Ощущение было таким, будто меня коснулось само Солнце.
        Я на миг даже забыл, зачем сюда пришёл.
        А Алёна уже отстранилась от меня, взлетела и заняла свое прежнее положение, паря в воздухе между двумя Древами и усевшись по-турецки в потоках магии.
        - Шаманов... - начал было я, оклемавшись от Алёниного поцелуя.
        - Знаю, - прощебетала Богиня, - Какой у нас по счету Шаманов?
        - Третий, - тут же доложил Соловьев, - До него еще два суда. А потом - Шамановы, муж и жена.
        - Придется подождать, - пропела Алёна, - Но это не займет много времени, обещаю. Так что останься, Саша. Я дам тебе защищать твоего друга, когда до него дойдет дело. Но только учти, что если он виновен - его ждет кара.
        Я молча кивнул.
        Я уже однажды видел, как Алёна вершит правосудие, когда казнили Петю, так что понимал, что много времени это и правда не займет.
        Пожалуй, мне следует использовать эту временную фору, которую мне дала Богиня, чтобы обдумать линию защиты Шаманова... Хоть я и понимал, что это бесполезно. Против лома нет приема, нет приема и против безумных богинь.
        - Граф Соколов, - тем временем доложил Соловьев, заглянув в свой смартфон, - Обвиняется в ереси.
        В центре зала тут же метнулась золотая вспышка - из неё выпал бывший Шеф Охранного Отделения Соколов, в железных кандалах, сжимавших его запястья.
        Выглядел Соколов паршиво, даже без учета кандалов.
        Я в последний раз видел Соколова три года назад, когда отправлял его с моим братом Петей в Китай. И Соколов за это время сильно изменился - на нем было какое-то дешевое пальто, лицо покрылось морщинами, волосы поседели, подбородок зарос жесткой бородой, делавшей графа похожим на дядюшку Сэма с американских плакатов.
        Видимо, Соколов за прошедшие годы видел и пережил много дерьма...
        - На колени, - приказала Алёна.
        Соколов поспешно, но не без труда, пал на колени и поморщился от боли. Видимо, колени у него тоже были больными.
        - Долго же ты от меня прятался, - прозвенел голос Богини, - Но ныне - вот ты. А вот я. Ты говорил, что я когда-то была агентом Охранки и подчинялась тебе...
        - И это ересь, - тут же поддакнул Соловьев, - Разве Богиня может подчиняться кому-то? Это же бессмыслица!
        Ну понятно.
        Соколов был виноват в том, что знал человеческое прошлое Богини. А знать такое было запрещено, так что вердикт был уже очевиден.
        - Я никому ничего такого не говорил, госпожа, - ответствовал Соколов.
        - Да, но ты ДУМАЛ об этом, - пропела Алёна, - Этого достаточно. Ересь у тебя в мыслях, граф.
        Я было открыл рот, но тут же закрыл его обратно.
        Но взгляд золотых глаз Богини уже скользнул по моему лицу. От Алёны ничего не укрывались.
        - Хочешь что-то нам сказать, муж? Если хочешь - скажи. Но только учти, что ты сегодня можешь защитить лишь одного. Так я решила. Чтобы ты не наглел. Так что если будешь защищать Соколова - не сможешь уже защитить Шаманова...
        - Я ничего не хочу сказать, - я пожал плечами.
        Сам Соколов на меня даже не смотрел. В принципе мы с ним были врагами, он же предал меня в Китае, киданул меня вместе с Петей...
        Но это, конечно, не делало Алёнины обвинения менее абсурдными.
        - Смерть, - прощебетала Алёна, - Расплата за ересь - смерть. Оцени мое милосердие, Соколов. Я убиваю твое тело, но не трогаю твою душу.
        - Спасибо, - буркнул Соколов.
        Зеленоглазая девушка-ангел выхватила меч и подлетела к графу.
        Соколов даже не дернулся, он принял смерть достойно. Золотой меч пронзил его сердце, граф шумно и резко выдохнул, а потом повалился замертво.
        Через миг его труп исчез, растворившись в золотых искрах...
        - Следующий - Беренцев, - доложил Соловьев.
        Я понятия не имел, кто такой Беренцев. Судя по фамилии - какой-то разночинец, магического клана Беренцевых не существовало.
        Беренцев возник в центре зала, он оказался мрачным мужиком неопределенного возраста. В отличие от Соколова, кандалов на Беренцеве не было.
        Вот это было уже что-то новенькое. Раньше Алёна разночинцев лично не судила, видимо, Беренцев сделал нечто исключительное, чем и навлек на себя гнев Богини.
        - Обвиняется в ереси, - сообщил Соловьев.
        Алёна вдруг улыбнулась всеми своими белоснежными зубками.
        - Беренцев, ты написал про меня книжку, - ласково произнесла Богиня, - Вот эту. Даже не отрицай.
        В воздухе перед Алёной на самом деле материализовалась книжка - целый десяток томов какого-то дешевого бояръаниме, с анимешными девками на обложках.
        - Твоих рук дело, Беренцев?
        Беренцев хранил молчание.
        - Я прочитала твою книгу, - голосок Алёны стал совсем елейным, - И она мне не понравилась. Ты пытался написать историю моей победы над Либератором, но ты сделал это паршиво. В тексте ты называл меня безумной, ты раз сто написал это, ты сделал меня злодейкой в своей книге, более того - пару раз ты даже назвал меня шлюхой. А еще ты пытался описывать мою первую ночь с моим мужем. Думаешь, что из моей жизни можно сделать порнографию, Беренцев?
        - Это художественное произведение, и я там не называл вас по имени, госпожа... - попытался отмазаться Беренцев, - Это же просто вымысел...
        - Да, но все всё поняли, Беренцев, - не согласилась Алёна, - Любому очевидно, что эта книга - про меня. И ты оскорбил меня. Увы для тебя! Я надеюсь, ты хотя бы заработал денег со своего поделия?
        - Ну немного, - признался Беренцев, - Я даже некоторое время висел в топе этой книгой, она три дня была на вершине рейтингов...
        - На вершине? - Алёна усмехнулась, - Ну что же... Ныне пришло тебе время покинуть вершины, Беренцев. Настало время расплаты. Так что сейчас ты отправишься с вершины вниз, в положенное тебе судьбой место.
        Беренцев явно напрягся, он со страхом смотрел на Богиню.
        Золотой свет в одном из окон зала тем временем померк, теперь в окне показалось синее весеннее небо.
        Богиня выкинула книжку в окно, весь десяток томов.
        - И автора следом, - приказала Алёна.
        - Пощады! - взмолился Беренцев.
        Он даже вроде попытался пасть на колени, но ему не дали такого шанса. Стражницы-ангелы подлетели к Беренцеву, схватили его, а потом выкинули в окно, прямо с высоты полутора тысяч километров, именно настолько возвышалась над землей Башня Богини.
        Раздался дикий крик, но он тут же затих. Как Беренцев встретился с землей, никто уже не услышал, но эта встреча определенно состоялась, и Беренцев её явно не пережил.
        Небо в окне исчезло, пространство за окном вновь засияло золотом чистой магии...
        - Теперь Шамановы, - напомнил Соловьев, когда божественное правосудие свершилось.
        У меня все еще было паршиво на душе, я понимал, что ничего хорошего Шаманова и его жену точно не ждет - Богиня разошлась.
        А еще я понимал, что Таня меня не простит, если я не смогу спасти друга. Да я и сам себя не прощу...
        Шамановы появились в центре зала.
        Акалу был в сером мундире и мрачнее тучи. Я в последний раз видел друга полгода назад, Шаманов с тех пор чутка растолстел.
        Жена Шаманова вампирка Люба была в кандалах, девушка была одета в джинсы и кожаную куртку. Люба и так всегда была бледной, а теперь вообще стала белой, как мрамор. Смотрела она, как и всегда, по-волчьи зло.
        - Обвиняются в ереси, - доложил Соловьев, - Людмила Шаманова, в девичестве Кровопийцина, сомневалась в необходимости вести Океанскую войну с Лузинианской Империей. А еще утверждала, что Богиня - сумасшедшая.
        Люба звякнула своими кандалами и оскалилась:
        - Я не Людмила, я Любовь! Это раз. А во-вторых...
        Но Шаманов уже осадил жену:
        - Люба, молчи! Молчи, дура.
        Шаманов явно был на крайних нервяках, на лбу у эскомоса выступил пот. Шаманов завертел головой и только теперь заметил меня, стоявшего возле стены.
        Увидев меня, Акалу явно удивился.
        - Нагибин?
        Я кивнул другу.
        - Нагибин, помоги! Объясни Богине! - взмолился Шаманов, - Люба ни в чем не виновата!
        - Пусть она сама скажет, - пропела Алёна, - Зачем ты затыкаешь жене рот, Шаманов? Она же явно хочет мне что-то сказать...
        Люба и правда хотела. В глазах вампирки стояла отчаянная решимость. И говорила Люба обычно прямо, без обиняков. Именно так, как говорить с Алёной нельзя ни в коем случае.
        Поэтому желание Акалу заткнуть рот жене было сейчас как раз единственной верной тактикой.
        - Думаю, что надо сперва выслушать Шаманова... - осторожно заметил я.
        - Нет, - отрезала Алёна, - Пусть Люба говорит.
        И Люба заговорила, оскалившись своими острыми зубами совсем по-звериному:
        - Мне нечего добавить. Я всё сказала. И я от своих слов не откажусь. Потому что они правдивы. Океанская война - дерьмо собачье. Эта война - абсолютно бессмысленна. Просто потому, что ты могла бы присоединить Луизианскую Империю одной мыслью, Богиня. Ты могла бы закончить войну победой за один миг. Но вместо этого люди умирают уже третий год, они гибнут тысячами, просто ради твоего развлечения, Богиня. Как тебя после этого назвать? Только сумасшедшей...
        - Люба, нет! - застонал Шаманов, - Молчи, прошу тебя, молчи!
        - Не собираюсь, - гордо ответствовала Люба.
        В общем-то девушка была права.
        Вся Имперская знать была согласна с вампиркой, вот только открыто об этом никто не болтал.
        Луизианская Империя была единственным государством, так и не покорившимся Алёне. Эта Империя была провозглашена осенью 2022 в Батон-Руж, в Луизиане после падения Либератора. Франция тогда лежала в руинах, всех Бонапартов Алёна казнила за то, что Людовик Бонапарт сдался Либератору.
        В результате североамериканские колонии объявили независимость от Франции - новая Луизианская Империя образовалась на тех территориях, которые в моем родном мире занимали США, без учета Аляски, и Мексика. В ту же Империю вошли еще куча Карибских островов.
        Императором Луизинской Империи провозгласил себя некий Мельвиль, впрочем, его уже через год сверг его собственный сын Мельвиль-младший.
        Луизианская Империя была конституционной монархией, вроде туда к ним сбежали некие либеральные масоны, пережившие войну с Либератором, и привезли с собой Полётовскую конституцию, которая и была принята год назад.
        Короче говоря, парадоксально здесь повторилась история моего родного мира - в Северной Америке образовались своего рода США, только называвшие себя Луизианской Империей и находившиеся под властью франкоязычных аристо.
        И именно с этой Империей Алёна и воевала уже три года. Эта война получила название Океанской, потому что велась только на море. Алёна уже угробила на этой войне сотни кораблей и подлодок, погибли десятки тысяч моряков. Богиня вела морские бои и еще изредка бомбила Луизианскую Империю. Но ответных бомбежек не было, луизианцы, понятное дело, никакого ущерба нашей Империи Рюрика нанести были не в состоянии. Алёна плавила все их снаряды прямо в воздухе своей волей, этой же волей она убивала всех луизианских диверсантов, пытавшихся действовать на нашей территории.
        Не вмешивалась Богиня лишь в войну в Атлантическом океане, которая и шла уже три года, причем ни одна из сторон не добилась никакого значимого результата.
        Так что итогом Океанской воды пока что было только то, что Атлантический океан перестал был судоходным для гражданских судов.
        И Люба была права - Богиня могла бы завоевать Луизианскую Империю одним махом руки или даже одной своей божественной мыслью. Но не завоевывала. Вместо этого она просто наслаждалась войной, которая была бессмысленной изначально...
        - Твоя жена храбрее тебя, Шаманов, - Алёна улыбнулась, - Но только глупа. Божественные тайны сокрыты от неё.
        - Да-да, - тут же согласился Шаманов, - Конечно! Она глупа. Просто любит болтать. Так что прошу вас, моя госпожа, сжальтесь над ней.
        Люба злобно зыркнула на мужа, потом плюнула на пол мраморного зала.
        - Тебе стоило бы поучить жену манерам, Шаманов, - пропела Алёна, - Но я отвечу на её слова. Мне есть, что сказать. Видишь ли, Люба - то, что кажется тебе бессмысленным, на самом деле имеет большой смысл. Ты просто его не видишь. Тебе кажется, что я безумна и творю хаос. Но это не хаос. Хаос - это не понятный порядок, Люба. И ты его не поняла. Никто не понимает...
        Но я объясню тебе. Просто слушай меня внимательно. В мирное время наступает деградация, это во-первых. Люди расслабляются и деградируют. Хорошие времена порождают слабых людей! Но война - это мой способ держать знать бодрой и сильной. Ибо война создает сильных людей. Я кую себе новую Имперскую элиту в этой войне. Вот почему я не прекращаю её.
        Смысл войны не в том, чтобы победить, а в том, чтобы магократы и боярские дети были заняты делом и могли бы продемонстрировать свое мужество и свою силу. Поэтому эта война, Люба, будет идти еще многие годы. Потому что она - инструмент воспитания для аристократии. Ибо если не будет войны - АРИСТО обленятся, а еще начнут плести заговоры против меня. А мне такого не нужно.
        Вторая причина, еще более важная - мне скучно, Люба. Да, я могла бы завоевать Луизиану за одну секунду, одной моей волей. Но какой в этом интерес? Я бы даже могла отнять у всех людей на Земле волю, сделать их моими рабами... Но и этого я не делаю. Ибо что интересного в том, чтобы управлять толпой зомби? Я этого не желаю.
        Я желаю власти над живыми и свободными, я желаю, чтобы люди искренне любили и почитали меня, чтобы признавали меня Богиней добровольно, чтобы воевали за меня и отдавали за меня жизнь. Это просто прекрасно, и это мои желания, высшее наслаждение для меня. Разве это сложно понять, Люба?
        - Это легко понять, - буркнула вампирка, - Ты просто убиваешь людей ради развлечения. И на войне, и на этом шутовском суде. Ты - ложная богиня!
        Шаманов в ужасе ахнул, Соловьев мрачно покачал головой...
        Вот теперь Люба уже сделала непоправимое, такое Алёна не прощала.
        Тем не менее, Богиня только улыбнулась и ласково произнесла:
        - Императоры и до меня вели войны, Люба...
        - Осмысленные войны! - заспорила вампирка, - С реальным противником и с реальными целями! А не с Луизианской Империей, которую ты сама и сделала для развлекающей тебя бойни. Сука. Мы просто игрушки для тебя. Ты могла бы остановить меня от моей ереси, но ты дала мне произнести её. А теперь убьешь меня за неё. И знаешь что? Я буду даже рада. Я лучше умру, чем буду куклой-марионеткой для твоего развлечения!
        - Как же глупы смертные... - промурлыкала Алёна, - Глупая девочка. Ты не видишь дальше своего носа. Ну да, я развлекаюсь. Но ведь мои развлечения несут счастье людям, разве нет? Погляди на верующих моего культа - они счастливы, когда молятся мне или когда приходят в мои храмы. И солдаты, и офицеры, сражающиеся с луизианцами, рады отдать жизнь за меня. А что до реальных противников - то у меня их нет, Люба, прости. Вот почему мне приходится выдумывать себе врагов, чтобы не умереть со скуки. Знаешь, я отправила зонды в космос, я хотела найти там других богов или инопланетян, но... Я не обнаружила ничего. Вселенная молчит. Она пуста. Мы одни в этом мире. Поэтому - да. Я буду воевать с Луизианой, ибо других врагов у меня нет.
        - Есть, - Люба дерзко смотрела прямо на Богиню, - Я твой враг, сука!
        - Господи, - Шаманов схватился за голову, потом повернулся ко мне, - Нагибин, помоги, прошу!
        Я мучительно соображал, но помочь тут было нечем.
        Люба очевидно хотела умереть, она уже все для себя решила...
        - Думаю, что подсудимая - невменяема, - произнес я, - Её следует отправить на психиатрическое лечение. Я давно знаю Любу, она всегда была неадекватной. Она просто бредит...
        - Жалкая попытка, Нагибин, - зашипела на меня Люба, - Жалкая! Лучше закрой рот и не позорься, песик богини. Не надо меня спасать. Ты не достоин меня спасать!
        Алёна звонко и весело расхохоталась, она впервые открыла рот и издала звуки физически.
        А потом вновь произнесла ментально:
        - Дело ясное. Расплата за ересь - смерть.
        - Нет! - заорал Шаманов, - Нет, ну пожалуйста...
        Лицо Акалу свела судорога, он упал на колени, потом вскочил, потом попытался закрыть Любу собой.
        Но двое стражниц-ангелов оттащили Шаманова в сторону, третья взмахнула золотым мечом.
        Голова Любы Шамановой слетела с плеч и покатилась по мраморному полу. Обезглавленное тело Любы упало, звякнув кандалами, из шеи бил фонтан крови...
        - Нет! - Шаманов рыдал, - Нет-нет-нет...
        - Отпустите его, - приказала Алёна.
        Богине явно было интересно поглядеть, что теперь Шаманов будет делать, после того, как у него на глазах убили любовь всей его жизни. Просто очередное развлечение, ничего больше.
        Стражницы отпустили Акалу, эскимос теперь не был похож на себя самого, он будто постарел разом лет на десять.
        Его сведенное судорогой лицо застыло, как жуткая демоническая маска...
        И Шаманов бросился, но не Богиню, а на меня.
        - Ты не помог! Ты!
        Шаманов влепил мне на ауре пощечину, сбившую меня с ног.
        Я не защищался. Во-первых, удар был справедливым, а во-вторых защищаться мне было затруднительно. У меня был пятый ранг, а у Шаманова уже двенадцатый.
        - Отсечь ему руку, за то, что поднял её на моего мужа Крокодила, - прощебетала Алёна, - И сослать в Гренландию. До конца жизни.
        Одна из стражниц тут же выполнила приказ - её меч засиял чистой магией. Это означало, что отрубленная рука у Акалу уже не отрегенерирует.
        Последовал взмах меча, стремительный, как молния.
        Рука Шаманова упала на мраморный пол, Акалу завизжал...
        А через мгновение исчез в золотой вспышке, видимо, Алёна отправила его прямо в Гренландию. Исчезло и тело Любы, и её голова, и кровь на полу.
        Зал снова стал беломраморным и чистым, как первый снег.
        Вот только на душе у меня было грязно и паршиво. Мне захотелось вымыться или уснуть, или напиться, или вообще покончить с собой...
        На что я вообще рассчитывал, когда шёл сюда?
        Что я смогу повлиять на Алёну?
        Это было глупо. В такую хрень могла верить лишь моя сестра Таня, она вообще до сих пор верила в меня, вот только это было настоящим безумием.
        Я ничего не мог поделать. НИЧЕГО.
        - Ты не виноват, муж, - произнесла Алёна, будто читала сейчас мои мысли, - И знай. Я сохранила жизнь твоему другу лишь ради тебя.
        - Люба была всей его жизнью, - вздохнул я.
        - Знаю, - ответила Богиня, - Но ересь есть ересь. Не бери в голову, Крокодил. Я правлю миром, не ты. Расслабься. Иди лучше проведай сына.
        - Что? - я с удивлением поднял глаза на парящую возле потолка Богиню.
        Рюрика я в последний раз видел еще в начале весны, с тех пор Алёна не дозволяла мне встречаться с ним. Вообще, каждая моя аудиенция с Рюриком должна была согласовываться лично с Алёной.
        - Проведай нашего сына, - улыбнулась Алёна, - Тебе следует проводить с ним больше времени. Я люблю тебя, муж. И его тоже.
        Я еще поглядел на Алёну, ожидая, что она может быть захочет меня еще раз поцеловать...
        Но поцелуев больше не было. Богиня вновь прикрыла все три своих золотых глаза.
        На сегодня её правосудие было окончено.

***
        Рюрика я обнаружил на огромном лугу за дворцом, раньше при Павле Стальном тут помещалась вертолетная площадка.
        Теперь же Алёна расширила холм своей магией, так что здесь раскинулось громадное поле. Последний снег растаял еще в начале апреля, на поле уже зеленела первая свежая трава...
        А еще тут кипела бешеная сеча.
        Человек пятьдесят Лейб-стражниц в черно-золотых одеждах и еще несколько сотен гвардейских офицеров сражались с двумя детьми.
        И дети тащили - над полем бешено метались магические вихри, в воздух взлетали фонтаны крови, гремели взрывы, трещали выстрелы...
        Мой сын Рюрик сражался с тысячей врагов разом.
        Мальчику было три года, но выглядел он на все шесть. И он унаследовал божественность матери в полной мере.
        Рюрик парил над толпой противников, сражаясь громадным черным мечом, размером с самого мальчика. Он разил врагов десятками, он метал вокруг себя разноцветные заклятия и вихри волшебства.
        Кожа ребенка была черной, как ночь, а глаза и волосы золотыми - все это он получил он своей матери. На Рюрике была золотая корона принца и черный мундир, отделанный золотой вязью. Пальчики мальчика украшали золотые перстни с драгоценными камнями, даже на шее у него висел крупный алмаз на золотой цепи. Цацки и пафос Рюрик обожал с самого рождения.
        И сражался он, как бог - поле вокруг мальчика было уже завалено трупами и залито кровью.
        Бой был хоть и учебным, но всамделишным. Убивали здесь по-настоящему. Но гвардейские офицеры были все фанатиками Имперского культа, они были рады попытать счастья в бою с принцем. Если они гибли от руки Рюрика - их с почестями хоронили. А если выживали - им платили золотом и титулом. Участие в подобных боях с моим сыном было лучшим способом сделать себе карьеру при дворе Алёны. Что же до Лейб-стражниц, то их Алёна просто воскрешала, если они гибли в бою с Рюриком. Даже тайны жизни и смерти были открыты Богине, так что она могла воскрешать мертвецов...
        Рюрик сражался не один, ему помогала девочка трех лет.
        Второй ребенок Алёны - её дочку звали Фрея.
        Несмотря на скандинавское имя, данное чисто по аналогии с Рюриком, Фрея имела ярко-выраженную азиатскую внешность. Легко было догадаться, что этот ребенок - не от меня.
        Фрея была гораздо меньше Рюрика, а выглядела лет на пять. Она не унаследовала ни золотых глаз, ни черной кожи матери, и вся пошла в отца, который был китайцем.
        На Фрее было ярко-красное платье, девочка сражалась копьем, но убила явно гораздо меньше врагов, чем Рюрик. Она все больше пряталась в ауре своего божественного брата, лишь иногда отходила от Рюрика, чтобы сразить очередного противника, пронзив его своим оружием.
        Фрея тоже летала на полем боя, хоть и ниже, и медленнее Рюрика. Короны на голове у девочки не было, Фрея считалась принцессой и официальной дочерью Алёны, но без права наследования.
        Впрочем, само понятие «наследник» в данном случае имело мало смысла. Алёна не собиралась никому отдавать власть, никогда, она собиралась жить вечно...
        Родилась Фрея после того, как против Алёны восстали китайские культиваторы. Они каким-то образом сопротивлялись власти Богини, никто до сих пор не знал, как они умудрились проделать подобное. Но они сохранили магию, непокорную Алёне. По слухам, там не обошлось без участия демонов из других миров.
        Культиваторов вел Фанг Жанг, юный, но очень талантливый монах. Фанг Жанг был храбр и хорош собой. Но, он, разумеется, был разгромлен, вместе со всеми своими соратниками, ибо воевать против Богини - гиблое дело.
        Фанг Жанг был сильно ранен в бою и захвачен в плен.
        Всех остальных культиваторов казнили, но красота, мощь и храбрость Фанг Жанга поразили Алёну. И она провела с пленным юношей ночь, а через неделю родила девочку. Алёна могла бы создавать новых детей мановением руки, но предпочла зачать, выносить и родить дочку обычным образом. Девочку назвали Фреей и она унаследовала часть божественности своей матери, хоть и гораздо меньшую, чем Рюрик.
        Да, моя жена родила ребенка от другого. И утешало меня в этой ситуации лишь то, что Фанг Жангу на утро после ночи, проведенной с Алёной, отрубили голову. Ибо Богиня, хоть и восхищалась китайцем, но за бунт его не простила.
        А у Рюрика появилась сестричка, которую он вроде бы даже любил...
        - Принц, ваш отец здесь, - грянул над полем боя громовой голос стражницы, надзиравшей за поединком, - Битва на сегодня окончена.
        Рюрик дорубил последнего врага и опустился на траву.
        Фрея тоже слетела на землю и встала рядом с братом.
        Я прошел в центр луга, к небольшому бетонному саркофагу, закрытому еще для верности магическим куполом.
        Саркофаг скрывал жижу, оставшуюся от Либератора. Эта жижа проела почву на несколько метров вниз и невыносимо воняла. И даже Алёна ничего не могла с этим поделать, останки Либератора смердели на метафизическом уровне, так что даже Богиня была бессильна против этой вони.
        Поэтому здесь и соорудили этот мини-Чернобыль, закрывавший жижу, которую невозможно было вывести. На саркофаге даже имелась табличка, напоминавшая, что именно на этом месте Алёна сразила Либератора своим божественным маваши гери.
        Вообще, маваши гери был моим, а не Алёниным, но про это уже никто не помнил - это было бы ересью. Паломники даже посещали этот саркофаг во время мистерий, он считался местом силы, озаренным МОЩЬЮ и отвагой Алёны.
        Возле саркофага меня уже ждали Рюрик и Фрея.
        Дети все перемазались кровью и грязью во время боя. Но Рюрик лишь чуть активировал свою ауру - и его мундирчик стал совершенно чистым, как будто новым. Заодно он очистил и свою сестру.
        - Хорошая работа, сын, - я обвел рукой луг, заваленный трупами и залитый кровью.
        Выжившие пытались отрегенить или просто уползти, им уже помогали набежавшие из дворца целители. Слуги уносили с луга мертвых стражниц, Алёна никогда не воскрешала прилюдно, эта мистерия происходила тайно в дворцовых залах.
        - Фара эйки винна, - ответил Рюрик на древневаряжском, - Бара лейкур.
        «Это не работа. Всего лишь игра».
        Мой сынок был единственным в мире человеком, для которого мертвый священный язык друидов был родным. И единственным ребенком, который играл, убивая людей.
        - Давай-ка лучше по-русски, - рассмеялся я.
        Я не особо владел древнескандинавским, я его, конечно, учил, но бегло говорить так и не научился.
        - Папа, я тоже сразила врагов, - заявила Фрея, - Шестерых!
        - Пятерых, - поправил Рюрик сестру, - Еще двух ранила.
        - В любом случае, ты умница, - я поцеловал Фрею, потом взял девочку на руки.
        Фрея, само собой, знала, что я не её отец. В три годика у неё уже был разум семилетки, так что она отлично понимала, что её папа был китайцем, собственно, никто этого от девочки и не скрывал. Но Фрея все равно звала меня папой.
        - Опусти! - потребовала Фрея, - Пап, не надо таскать меня на ручках! Я магичка, я сама умею летать. Я тебе не крестьянская девка.
        В подтверждение своих слов девочка и правда выпорхнула из моих рук, перекувырнулась на ауре, а потом мягко приземлилась на траву.
        Я потрепал девочку по волосам:
        - Мы давно не виделись. Ты подросла, Фрея.
        - Мама говорит, что через пару лет я уже смогу выйти замуж, - гордо заявила Фрея.
        - Эм... Может и так.
        Я понятия не имел, как быстро будет Фрея расти дальше. Возможно и правда достигнет половой зрелости за пару лет. Точно это знала только Алёна...
        - Ты долго не приходил, отец, - чуть обиженно сообщил Рюрик.
        - Это так. Но на то была воля твоей мамы.
        - Почему у мамы такая воля?
        Рюрик вытер о траву свой окровавленный меч. Он почему-то не очистился от магии. Меч и сам был волшебным, но это был не тот легендарный клинок из моего фамильного поместья. Этот новый меч Рюрику подарила на день рождения Алёна - в мече была заключена божественная МОЩЬ...
        - Твоя мама - богиня, Рюрик, - хмыкнул я, - Не мне говорить о её воле. Её воля - священна. Но я бы и сам хотел видеться с тобой почаще, поверь мне.
        - Я верю.
        Мальчик серьезно кивнул.
        - Папа, ты в прошлый раз обещал, что мы сходим к кентаврам! - Фрея уже тянула меня за руку, - Хочу поглядеть на них, а одну меня не пускают! А брату некогда со мной возиться - он мне так и говорит. А еще ты обещал дорассказать историю про Дрочилу!
        Я хохотнул.
        От детей я не скрывал ничего, собственно, они были единственными, кому я мог поведать реальную историю победы над Либератором, не вызвав при этом гнева Алёны.
        Я и сам не знал, почему Алёна дозволяет мне так свободно говорить с Рюриком и Фреей во время наших встреч...
        Но я был осторожен. Я рассказывал детям правду, но опуская те моменты, которые могли бы задеть Богиню. Впрочем, излюбленным персонажем моих историй для Рюрика и Фрейи был барон Дрочила Рукоблудов.
        Фрейя каждый раз заливисто хихикала, когда я рассказывал о нём. И даже обычно мрачный и слишком серьезный для ребенка Рюрик чуть улыбался.
        Я не знал, что стало с Дрочилой. Я его не видел с тех пор, как мы с ним расстались в Новгородской губернии три года назад, на Микенских Играх...
        Вероятно Дрочила был мертв, так что теперь жил лишь в моей памяти и моих рассказах.
        - Ладно, расскажу, - заверил я девочку.
        - Ура! - Фрейя наколдовала фонтанчик магии, а потом снова взлетела в воздух.

***
        Фрейю уже забрали во дворец, её захотела видеть мама.
        Наступил вечер, я провел с детьми целый день и теперь мы с Рюриком сидели на склоне холма.
        День вышел насыщенным - мы глядели на кентавров, потом говорили с дриадами, потом я даже немного посражался с Рюриком и Фреей, при этом чуть не померев, ибо Фрейя рассчитывать свою МОЩЬ так и не научилась, так что едва не убила собственного папку.
        Еще мы гуляли по парку, а пообедали мы в парковой молочне, где нас угостили сыром, чаем и овсянкой на парном молоке.
        А еще мы встретили Таню - я коротко сообщил сестре, что Шаманов жив. Не уточнив при этом, что Шаманова Таня больше не увидит, что он теперь однорукий и в ссылке. Про судьбу убитой Любы я тоже не сказал ничего.
        Возможно я становился параноиком или даже трусом.
        Но я понимал, что ссоры с Таней мне теперь в любом случае не избежать, сестра не простит мне того, что сделали с Шамановым. И мне хотелось, чтобы эта ссора состоялась как можно позже. А еще больше мне хотелось, чтобы Таня не наделала глупостей и не отправилась в ссылку вслед за Шамановым или даже на тот свет вслед за вампиркой.
        Нам всем следовало соблюдать осторожность, а Таня всегда была слишком импульсивной, чтобы быть осторожной.
        Все эти мрачные думы крутились у меня в голове весь день и не ушли даже сейчас, когда мы с сыном любовались закатом на склоне холма.
        Вокруг нас никого не было. Охраны при Рюрике не держали, его божественная мама никого не боялась. Любой, задумавший причинить вред Рюрику, бы умер на месте, еще до того, как начал бы действовать. Аленка бы убила любого врага за мгновение. Она присматривала за мальчиком своим божественным взором.
        Так что вокруг нас только шумели сосны, а рыжее солнце садилось за горизонт, даря последние лучи света уже по-весеннему ярким синим небесам...
        Мы некоторое время помолчали. Потом Рюрик заявил:
        - Папа, я кое-что не говорил маме.
        Я даже вздрогнул от неожиданности.
        - Не говорил маме?
        - Да, - подтвердил мальчик, - Это нормально?
        Хех. Стандартный вопрос для ребенка лет восьми. А разумом Рюрик был именно в этом возрасте.
        - Да, - ответил я, после некоторых колебаний, - Это нормально, Рюрик. Не все нужно говорить маме.
        Я рефлекторно вжал голову в плечи, боясь, что меня сейчас поразит молния с небес за такие речи.
        Но молнии не было.
        А Рюрик сказал, заметив мою реакцию:
        - Пап, не бойся. Мама нас сейчас не слышит.
        - Да?
        - Да, - уверенно сообщил Рюрик, - Мама не сильнее меня, не забывай. Мы с ней - боги. Мы почти равны по силе. Просто я еще маленький. Но я могу запретить маме следить за мной. Я так уже делал, много раз. И она нас сейчас не слышит.
        - Что ж... Так что ты не хочешь рассказывать маме? Если твоя пипирка становится большой по утрам - то это нормально для мальчика...
        - Папа, ты иногда бываешь очень глупым, - вздохнул Рюрик, - И моя пипирка тут не причем. Я говорю о своих снах. Я видел кое-что во сне.
        - Ну, если тебя снятся девочки...
        - Папа! - вот теперь Рюрик уже на самом деле разозлился, - Я не про пипирки, и не про девочек! Мои сны - совсем о другом. Почему ты всегда думаешь только про пипирки?
        - Не знаю, - я пожал плечами, - А что до снов - то во сне ты иногда вспоминаешь свою прошлую жизнь. Когда ты был конунгом Рюриком тысячу лет назад. Такие сны - нормальны для тебя. Ты же почти бог, ты можешь помнить свою прошлую жизнь.
        - Знаю, - Рюрик кивнул, - Но прошлая жизнь - это же всё битвы, корабли, моря... Эти сны я люблю. А сны, которые я стал видеть недавно - они совсем другие.
        Я напрягся.
        Мне живо вспомнились мои собственные ночные кошмары, которыми я сам страдал последние месяцы.
        - Сны - тонкая материя, - осторожно ответил я, - Иногда сны это просто сны. Иногда наша душа хочет нам что-то рассказать в наших снах. Иногда мы просто переживаем во сне то, чего мы боимся. А иногда с нами во сне говорит Бог.
        Я сам испугался того, что сказал. Вот упоминать Бога мне наверняка не следовало, Алёна не терпела никаких богов, кроме себя самой.
        Но кары опять не последовало, видимо, Рюрик был прав, и Алёна нас сейчас не слышала.
        Рюрик протестовать тоже не стал. Он-то отлично понимал, что его мама - не настоящая богиня...
        - Что именно тебе снилось? - спросил я, - Расскажи мне.
        - Три вещи, - чуть смущенно ответил Рюрик, - Во-первых, я видел человека, разрубавшего оковы. Он ходил среди рабов и рубил мечом их цепи, будто освобождал рабов. А потом я увидел мертвых магов, они лежали среди рабов, истекая кровью! Еще я видел какого-то страшного человека - узкоглазого, черного, дикого, он жил в какой-то пещере далеко на севере... Он меня сильно напугал. Потому что был сильнее меня. И еще... Еще я видел Либератора. Каменного! Либератор глядел на меня и жутко скрипел зубами. Я очень испугался, папа. Хотя знаю, что бояться - недостойно для аристо.
        - Бояться можно, сын, - мягко произнес я, - Боятся все, даже твоя мама иногда боялась, пока не стала Богиней. Плох не сам страх, плохо, когда он начинает тобой управлять.
        Я мрачно усмехнулся этой своей фразе.
        Хорошенькие поучения от человека, который только сегодня сам настолько испугался, что дал Алёне расправиться с женой своего лучшего друга, а самого друга - дал покалечить...
        Но Рюрик в любом случае ждал не такого ответа.
        - Папа, мне не нужны советы про страх, - сказал мальчик, - Я хочу знать, что значат эти мои сны. Я почувствовал в них что-то странное... Это Бог говорил со мной?
        Я крепко призадумался.
        Было во всех этих видениях моего сына что-то неуловимо знакомое. Я будто и сам знал то, о чем говорит Рюрик, но теперь всё это забыл.
        Как будто я сам был потерянной душой, вроде моего сына, душой, которая заплутала в реинкарнациях и теперь мучительно пыталась припомнить свои прошлые жизни...
        Стоп.
        Какая к лешему прошлая жизнь? Была конкретная вещь, которую я забыл. Точнее, вещь, которую Алёнка стерла из моей памяти насилием.
        Тайны масонов, Духовное Перводрево...
        - Там были золотые вспышки, в твоем сне, - произнес я.
        Это был не вопрос, а утверждение.
        - Да! - воскликнул мальчик, - Да, папа! Были. Ты знаешь. Я так и думал, что ты знаешь!
        Рюрик явно разволновался.
        А я теперь вспомнил.
        Меня самого как будто озарило золото магии. Да, я теперь помнил эти вспышки. Пылающая золотая бездна...
        - Ты видел Тайны масонов, составляющие Духовного Перводрева, - сказал я, тщательно подбирая слова, - В прошлой жизни ты знал эти Тайны, дающие божественную власть. Власть, как у твоей мамы. Но потом ты их забыл. А теперь вспоминаешь во сне. Человек, разрубающий оковы - это освобождение рабов. А мертвые маги возле него - смерть магократии. Это Тайна консервативных масонов. Несбывшееся пророчество. То самое, исполнение которого предотвратили мы с твоей мамой. Страшный человек из пещеры, которого ты видел - это Дыгый. Уральский маг, который и дал тебе твою силу. Либератор убил его. Это Тайна либеральных масонов. Ну а каменный Либератор - это идол. Про него говорила Тайна радикальных масонов. Так что теперь ты знаешь три Тайны, сын.
        На несколько секунд повисло молчание.
        Рюрик внимательно глядел на меня, будто хотел прочесть некий скрытый смысл в моем лице.
        - И что будет дальше? - спросил мальчик, - Я узнаю остальные Тайны?
        - Думаю, что да, - честно ответил я, - Ты их вспомнишь, рано или поздно. Тебе осталось узнать еще девять Тайн. И мне кажется, твои сны откроют их тебе. Я бы тебе с радостью помог, сын, но не могу. Я сам когда-то знал Тайны, но я забыл их. Твоя мама стерла их из моего сознания. И волшебных снов у меня нет. Только кошмары про то, что я Крокодил и плаваю в Волхове.
        - Тебя тоже мучают странные сны?
        Мальчик пришел в восторг от моих слов, мы теперь стали как будто ближе, чем были раньше, ночные кошмары, наш общий секрет и проблема, сблизили нас за один короткий миг.
        Рюрик наконец узнал во мне родственную душу.
        - Да, сын, меня мучают сны. Бог говорит и со мной...
        Мальчик бросился ко мне и обнял меня.
        Я потрепал его по золотым волосикам.
        - А что будет, когда мне приснятся все двенадцать Тайн, папа?
        Я ответил не сразу.
        Солнце уже почти зашло, над парком опустились весенние сумерки, и ветер как будто усилился, сосны громко заскрипели вокруг нас...
        - Послушай меня, сын, - произнес я, - Внимательно послушай, если только веришь мне. Я люблю тебя, но верить мне или нет - решать тебе...
        - Я тебе верю, папа, - сказал Рюрик.
        - Хорошо, сын. Тогда слушай. Настанет день, я не знаю когда, но рано или поздно он настанет - день, когда ты вспомнишь все двенадцать Тайн. И тогда ты соберешь Духовное Перводрево. И станешь сильнее своей мамы. Потому что твоя мать владеет Духовным и Физическим Перводревами. Но ты - выше даже этого. Ибо у тебя будут и оба Древа, и еще твоя врожденная аура, усиленная уральским магом, которого ты видел во сне. Твоя МОЩЬ превзойдет мамину. И тогда...
        - И тогда...?
        Голосок мальчика звенел, Рюрик явно испытывал сейчас и восторг, и страх одновременно.
        А я наконец нашел в себе силы сказать то, что следовало сказать уже давно:
        - И тогда мы с тобой отправим маму на заслуженный отдых. И ты сам будешь править миром, без неё. Ты умный и добрый мальчик. У тебя получится править лучше, чем у мамы. Я уверен в этом.
        Конец.
        4 ::: Всепожиратель
        «Ненависть - важнейшая вещь в жизни. Мудрый человек, утративший чувство ненависти, созрел для бесплодности и смерти»
        Юлиус Эвола, «Метафизика войны»
        Мое решение было сколь стремительным, столь же и парадоксальным.
        Я просто устал. Они мне надоели. ВСЕ они.
        Почему я, КРОКОДИЛ, должен постоянно сдерживать себя, постоянно терпеть мучительный голод, быть частью ЧУЖИХ планов...
        Почему я должен рисковать своей жизнью, наконец?
        Я на такое никогда не подписывался, я не давал согласия на это!
        Мир просто с наслаждением насиловал меня. Но теперь этому конец. Сейчас насиловать буду я. Без смазки и жестко.
        Наконец-то.
        - Прощай, Таня, - бросил я сестре.
        А потом кастанул на себя полётовское заклятие и взмыл в небеса, подобно инвертированному метеору.
        Я промчался сквозь мой собственный защитный купол, тот булькнул и окатил меня сине-фиолетовыми брызгами магии...
        Я был в ярости, и моя ярость вела меня.
        Сейчас я все закончу. И больше никто не посмеет помыкать мной.
        Гренландия осталась далеко внизу, и мой флот тоже, и вражеский флот...
        Плевать на них.
        Я летел к высшим удовольствиям всепожирания, к чистейшей МОЩИ, на этот раз не замутненной обязательствами.
        Я мчался сквозь ветра и облака подобно павшей звезде.
        Моя скорость была запредельной, я уже оставил позади Европу и теперь летел над просторами азиатской части России.
        Я знал, куда лететь без всяких координат.
        Моя божественная чуйка вела меня, а Либератор, казалось, сам звал меня к вершинам упоения властью...
        Вот теперь я наконец услышал Зов. Не Зов непонятного Перводрева, а первозданный животный Зов Либератора.
        И я принял этот зов, он был близок мне...
        Чем я собственно отличаюсь от Либератора? Мы с ним одной крови. Мы оба - жертвы несправедливости, выкидыши Вселенной!
        И мы оба жаждем лишь двух вещей - свободы и справедливости. В самом прямом значении этих слов...
        Я разглядел внизу Норильск - россыпь серых зданий.
        Алёна вроде говорила, что Павловск должен лететь сейчас в ста километрах к северу от Норильска.
        Но там Павловска не было, я промчался над Норильском, и над какой-то рекой, и над скальной грядой, и лишь тогда обнаружил Павловск - город уже успел улететь километров на триста от той точки, про которую сообщала Алёнка.
        Столица Российской Империи неслась под облаками, защищенная алым магическим куполом Либератора...
        Я пробил этот купол без труда и полетел над городом, который казался сейчас вымершим.
        Вот сгоревший дотла дворец, а вот вертолетная площадка за ним...
        Площадка была засыпана снегом, а еще усеяна остовами вертолетов, боевых роботов и трупами.
        Но Либератор был здесь - его фигура, состоявшая из какого-то бурого мяса, возвышалась на шесть метров над землей.
        Рядом с Либератором торчали несколько Лейб-стражниц, явно покоренных его волей, а на коленях в снегу стояла Алёнка - голая и истерзанная, вся в крови, девушка была в своей человеческой форме.
        Еще здесь висел в воздухе какой-то магический кокон, ярко сиявший магией. Судя по цветам кокона - внутри прятался Рюрик. Мой якобы «сын».
        Хотя какой он мне к черту сын? Мне плевать на этого мальчика, на всех них плевать... Этот сынок, помнится, хотел меня убить.
        Я резко приземлился в снег, прямо перед Либератором.
        От моей лютой ауры снег под моими сапогами сразу же растаял, обратившись в пар...
        - КРОКОДИЛ! - грянул голос Либератора, чуть испуганный, - КРОКОДИЛ САМ ПРИШЁЛ СДАТЬСЯ МНЕ!
        Поросячьи глазки Либератора, слишком мелкие для его огромной головы, со страхом уставились на меня.
        - Мой герой! - вскрикнула Алёнка, - Ты здесь. Я знала...
        - Ни черта ты не знала, сука, - осадил я тупую бабу, а потом обратился к Либератору:
        - Да, ты прав. Я пришёл сдаться. Но на моих условиях.
        - ЧТО?
        Красные глазенки Либератора забегали. Он явно мне не верил. Лишь через секунду на его роже сквозь страх стало проступать торжество.
        - ДОКАЖИ!
        - Сперва я озвучу условия, - бросил я, - Мало времени. Я не собираюсь капитулировать перед тобой, козел. Я собираюсь предложить тебе взаимовыгодный союз. Через две минуты мои силы покинут меня. Таково пророчество, и такова сущность Крокодила. Крокодил - временный. Но я уверен, что ты способен помочь мне обойти это ограничение. Я хочу стать вечным Крокодилом. И быть им вечно. И еще хочу есть магократов. Ежедневно и регулярно. Я привык хорошо питаться. Короче говоря, у меня есть ГОЛОД. А у тебя - ЯРОСТЬ. И мы можем объединить одно с другим, к нашей общей пользе. Вот мое предложение к тебе. И если ты его отвергаешь...
        - НЕТ, - взвизгнул Либератор, он так разволновался, что все его тело заходило дурно вонявшими пузырями, - Я СОГЛАСЕН. Я ЗНАЮ, О ЧЕМ ТЫ. Я СМОГУ СОХРАНИТЬ НАВЕЧНО ТВОЮ КРОКОДИЛЬНОСТЬ. НО НЕ ТВОЮ БОЖЕСТВЕННОСТЬ.
        - Божественность мне нахрен не нужна, - ответил я, - Я просто хочу жить долго. И счастливо. И жрать АРИСТО. А больше мне ничего не нужно.
        Либератор все еще не верил, чудище теперь часто и жадно задышало, от Либератора шел жар, он истекал каким-то потом, состоявшим из чистого дерьма...
        - ДОКАЖИ МНЕ! - потребовал Либератор, - ДОКАЖИ, ЧТО НЕ ВРЕШЬ! УБЕЙ АЛЁНКУ. И Я ДАМ ТЕБЕ ВСЁ. ДА-ДА. ЭТО В МОЕЙ ВЛАСТИ.
        - С удовольствием, - кивнул я.
        Алёнка улыбалась кровавым ртом. Сука явно думала, что я блефую, что это какой-то хитрый план...
        Но хитрых планов больше не было. Теперь все было просто и ясно.
        Разве что Либератор мог меня кидануть... Но если и так, то кинет он меня разве что потому, что не осилит сохранить мою крокодильность. А никак не из злого умысла - ибо Либератор точно не откажется получить Крокодила себе в слуги.
        Либератор был крайне расчетливым политиком, что бы про него не болтали, и как бы ни был ужасен его внешний вид. Если бы он не был политиком - то не захватил бы весь мир целиком.
        Но я рисковал сейчас, да. Однако полагал риск полностью оправданным.
        Ставкой в этой игре была вечная жизнь, вечная МОЩЬ и вечный кайф для меня... Чего же боле?
        Это было всё, что мне нужно.
        Я подошёл к Алёнке и одним ударом вырвал ей сердце.
        - Мразь! - взвизгнула бывшая богиня, в её глазах на миг метнулся страх.
        А потом она упала в снег, мертвая, с разорванной грудью...
        Её сердце еще билось у меня в ладони, но ауры из него мне было не выжать. Алёнка совсем обессилела. Либератор уже выжрал из неё почти всю магию до меня. А сообщение, которое отправила мне Алёнка, видимо лишило богиню последних сил...
        Так что из сердца Алёны Оборотнич я впитал лишь несколько вялых искорок, которые только раззадорили мой голод.
        Либератор же тем временем расхохотался:
        - БЫТЬ НЕ МОЖЕТ... НЕ ВЕРЮ! УДАЧА, ВЕЛИКАЯ УДАЧА! КРОКОДИЛ СО МНОЙ.
        - Да, я с тобой, - я отбросил Алёнкино сердце и указал на труп девушки, - Теперь выполняй свои обязательства, большой парень.
        Либератор снова весь задрожал от волнения, его ухмылка стала такой широкой, что он теперь напоминал слепленную из дерьма жабу.
        Монстр указал мне на висевший в воздухе магический кокон:
        - РЮРИК. УБЕЙ РЮРИКА. ТЫ СМОЖЕШЬ! КРОКОДИЛ - ЕДИНСТВЕННЫЙ, КТО МОЖЕТ УБИТЬ ЕГО. ПЕРВОМИФ НЕ ВРЁТ.
        - Хорошо.
        Я бросился на кокон Рюрика, который очевидно так и не покорился Либератору.
        Но для Крокодила этот кокон проблем не составлял, тем более для Крокодила тысячного ранга...
        Я в клочья разорвал магию Рюрика, в коконе показалось перепуганное личико ребенка.
        - Фузиш! - воскликнул Рюрик, как будто моля меня.
        - Я тебе не фузиш, дерьма кусок, - ответил я, - А ты - никакой не ребенок. А тварь из безвременья. Демон, вылезший из промежности другой демоницы - Алёны.
        Рюрик пытался сопротивляться, он взмахнул ручками, потом скастовал какой-то разноцветный файрболл.
        Я вырвал его сердечко за одну секунду.
        Тельце ребенка тут же утратило всю магию и кулем повалилось в снег.
        А я сжал в руке Рюриково сердце, источавшее волны магии и сиявшее в моей руке всеми цветами, как новогодний фейерверк...
        И я пожрал магию Рюрика.
        И вот тогда пришёл КАЙФ. Настоящий, чистый, божественный.
        Это было как миллион оргазмов одновременно.
        Меня перекрыло, по моим венам струилось чистое счастье, я упал в снег на колени...
        И голос Либератора показался мне далеким и глухим, наслаждение было столь всепоглощающим, что я почти ничего не соображал.
        - ХОРОШО. ХОРОШО! ТЕПЕРЬ ПЕРВОДРЕВО, ДРУГ. ДАЙ МНЕ МАТЕРИАЛЬНОЕ ПЕРВОДРЕВО. ТЫ ЗНАЕШЬ, ГДЕ ОНО. И БЕЗ НЕГО Я НЕ МОГУ ТЕБЯ СПАСТИ. ПЕРВОДРЕВО. ДАЙ! ДАЙ! ДАЙ!
        Либератор задайкал, как младенец, требующий мамкину титьку.
        - Возьми сам, - прохрипел я, в изнеможении заваливаясь на землю, - И не мешай мне наслаждаться. А знание о Перводреве - в моей голове.
        Я не сопротивлялся, я открыл Либератору свой разум...
        Целиком и полностью.
        Я был сейчас в раю. Зачем сопротивляться в раю? Кому сопротивляться?
        Кайф струился по всем моим чакрам, я сейчас был чистым солнечным светом...
        Высшая цель жизни была достигнута.
        Всё.
        Больше не к чему стремится, незачем и не с кем воевать.
        Меня уже даже не волновало, сможет ли Либератор сохранить мою Крокодильность.
        Красная вспышка метнулась перед моими глазами, но тут же погасла.
        А я купался в потоках вечности, я даже не знал, сколько времени прошло. Меня так мощно вштырило от ауры Рюрика, что само понятие времени потеряло смысл...
        Вроде бы Либератор достал все знания из моей головы.
        А потом вроде бы на площади появились радикальные масоны - сразу целая толпа.
        Они что-то принесли Либератору...
        Наверняка Перводрево - Алёна же сказала мне, где оно, а Либератор вынул эту информацию из моей головы.
        Но меня всё это не волновало.
        Просто банально похуй.
        - НАКОНЕЦ-ТО! НАКОНЕЦ-ТО! МОЁ!
        Либератор взревел, как бешеный орган или стадо слонов.
        - Я ВКУШАЮ ПЕРВОДРЕВО! ОНО СО МНОЙ. ОБА ДРЕВА - МОИ.
        Последовал ряд красных вспышек, в них утонул весь мир...
        Кто-то что-то делал.
        Меня куда-то тащили.
        Здесь были просто сотни людей - радикальных масонов...
        Все что-то орали.
        - ЧУЙКИН - ИЗМЕННИК! ПРЕДАТЕЛЬ! ТЫ РАЗБИЛ МОЕ СЕРДЦЕ. РАЗОРВИТЕ УБЛЮДКА НА КУСКИ.
        Я услышал крики Чуйкина, но его быстро уничтожили...
        Знание о том, что Чуйкин - предатель, Либератор вероятно также извлек из моего мозга.
        - КРОКОДИЛА - КО МНЕ! КРОКОДИЛ - НАЗОВИ МЕНЯ БАТЕЙ.
        - Отвали... - прошептал я одними губами.
        Меня снова куда-то тащили...
        - НАЗОВИ МЕНЯ БАТЕЙ, - повторил требование Либератор, - И СТАНЕШЬ РАДИКАЛЬНЫМ МАСОНОМ. И ВЕЧНЫМ КРОКОДИЛОМ. А ИНАЧЕ - СИЛЫ ОСТАВЯТ ТЕБЯ,
        - Да отвали ты...
        Что-то во мне еще сопротивлялось, какая-то часть моей души упорно не хотела называть Либератора батей. Эта моя часть в ужасе металась внутри меня, она пугала меня, чего-то настойчиво требовала.
        Она кричала о чем-то...
        Но я подавил её.
        Сказать «батя» - что же тут сложного?
        Получить рай в обмен на одно короткое слово, всего из четырех букв - разве это плохая сделка?
        - Батя, - прошептал я.
        И весь мир утонул в красных вспышках. И вселенная свернулась в кровавый хаос.
        Это был оргазм всех богов и демонов.

***
        22 июня 2023 года
        Великий Земшарный Союз,
        Южная Америка, Амазония
        23:19
        Джунгли. Дождь. Ночь.
        Я иду сквозь.
        Запахи мокрого леса, непонятные звуки, что-то стрекочет, ливень бьет по листьям...
        Я чую. Чую КАЙФ!
        Он сокрыт в глубинах джунглей.
        Я - превосходный охотник. Я - чистая ЯРОСТЬ.
        Я - бессмертен.
        Я - оживший страх.
        Вся моя магия фильтруется через Либератора, батя теперь знает и Тайны Луны, он подчинил Луну, все светила покорны ему.
        И я покорен.
        Я - часть бати. Оружие в его руке.
        Мои мысли просты. Мои инстинкты ведут меня.
        Мой гнев растет...
        Маги укрылись в этих джунглях. Последние в мире маги.
        Они - пища для меня.
        Сейчас батя включит магию, всего на минуту, и я найду их, по запаху их страхов и их чакр...
        Вкуснятина.
        Пир ждет.
        Я скалюсь длинной пастью, из неё стекает слюна.
        Мои зубы остры.
        Моя кожа - зелена и чешуйчата.
        За мной стелется хвост.
        Я иду на двух ногах, но иногда на четырех, тогда я пускаюсь галопом.
        Голод бьет все больше, он захватывает. От сердца - к рептильному мозгу.
        Я весь обращаюсь в голод.
        Я двигаюсь быстро, но осторожно, почти бесшумно...
        Непревзойденный охотник! Чистильщик последних магов!
        ГОЛОД.
        СТРАСТЬ.
        - Бтя, вклчй магию, - бормочу я.
        Я едва могу говорить - строение моей пасти не позволяет.
        Но батя слышит меня.
        И включает магию.
        И я замираю, прислушиваюсь.
        И теперь я вижу, я знаю, где ЕДА...
        Маги! Много магов! Пища - рядом.
        Маги чувствуют, что волшебство вернулось к ним. Они уже тихо переговариваются где-то совсем рядом, их лагерь - скрыт в этих непроходимых джунглях...
        Я больше не таюсь.
        Теперь я мчусь на добычу.
        Стремительно.
        Моя филетовая аура пылает.
        ВРАГИ. ЕДА.
        Я трепещу от ГОЛОДА. Я захлебываюсь собственной слюной и желудочным соком.
        Вот и лагерь магов - какие-то домики среди джунглей...
        Индейцы. Среди них - один шаман.
        Я бросаюсь на него.
        Крики. Ужас. Они в панике...
        Моя длинная пасть пробивает грудь индейского шамана, выедает его сердце, оно тает у меня во рту.
        КАЙФ.
        Самое острое наслаждение.
        В меня летят копья и стрелы, даже пули.
        Глупо.
        Чешуя непробиваема.
        Я рву индейцев на части десятками.
        Меня не ранить,
        Не убить.
        От меня не сбежать.
        В пасти хлюпает кровь, я перебиваю шею какому-то парню своим хвостом...
        Из домиков выбегают маги. Эти все белые.
        Последнее сопротивление против бати. Работа для меня.
        - Что это такое? Что это за срань, мать вашу?
        - Магия вернулась...
        - Монстр в лагере!
        Кричат по-русски.
        Я вроде когда-то знал этот язык.
        Но забыл.
        Помню лишь несколько слов. Главное из них - «батя».
        Я кидаюсь на толпу магов, в меня летят заклятия.
        Редкие и слабые.
        Эти маги давно не практиковались и не ели трикоинов.
        Так что они слабы.
        Батя включает магию лишь раз в день, чтобы я мог найти магов и утолить мой ГОЛОД. Он включает её лишь на пару минут.
        И этого слишком мало - враги больше не могут культивировать, им просто не хватает того времени, когда магия включена.
        Яркие вспышки...
        Враги думают, что мне будет больно.
        Но мне не больно, мне хорошо. Я съедаю все заклятия. Они - аперитив для меня.
        Закуска перед пиром.
        А вот теперь настало время главного блюда.
        - Магия вернулась! Телепортируемся!
        - У нас порошка нет, Шаманов...
        - Да что это за чудище? Откуда вылез этот крокодил?
        - Господи, помоги нам...
        Индейцы уже почти все мертвы или разбежались.
        В меня все еще летят заклятия.
        Льет дождь, смешиваясь с кровью на земле.
        В лагере светло, как днем, от вспышек магии и ауры магократов.
        Но неважно. Я вижу и в темноте, и при свете. Мой взор - волшебный.
        А враги в свете своей магии видят меня. И мой зубастый и чешуйчатый вид приводит их в ужас.
        Я бросаюсь на магов.
        Какой-то уродливый маг, с палицей в руках...
        - Бегите, барины! Я задержу чудовище!
        - Дрочило, нет! Беги, дурень!
        Я вырываю уроду сердце и поглощаю его.
        Вкусно. Но слабо.
        Моя ярость растет. Чем больше ешь - тем сильнее ГОЛОД.
        Я в гневе разрываю тело урода на части, его позвоночник хрустит на моих зубах...
        Дальше - какой-то эскимос.
        Серая аура.
        Я зубами отрываю ему обе ноги, кровь льется мне в глотку.
        Эскимос визжит и хрипит.
        Сладкие звуки.
        Я пожираю его сердце.
        А ГНЕВ все растет.
        ЕДА! ЕДА СМЕЕТ БЕЖАТЬ ОТ МЕНЯ!
        Лагерь врагов пуст, все сбежали.
        Осталась только маленькая девочка. Её забыли, бросили в суматохе.
        Девочка плачет, в руках она сжимает какую-то куклу...
        - Пожалуйста, - просит девочка, рыдая.
        Я её знаю.
        «Княжна Пожарская».
        Но это - бессмысленный набор звуков, который всплывает в моей памяти.
        Эти слова ничего не значат для меня.
        Девочка - маг. Но её магия еще спит.
        Это лакомство на один зубок.
        Я ломаю девочке шею, её кукла падает в грязь.
        Я отрываю девочке голову, потом жую её сердечко...
        МАЛО.
        МАЛО!
        Я бросаюсь в джунгли, туда убежали маги...
        Но от меня не убежать. Это глупо. Они всегда бегут, но никогда не убегают.
        Я нагоняю двух магов, я ЕМ.
        Дальше, глубже в джунгли...
        Вот девушка.
        Она вдруг прекращает бегство, оборачивается, смотрит на меня.
        Какое-то давнее воспоминание в моем мозгу...
        - Саша? - девушка глядит мне прямо в глаза, её голосок дрожит, она вся промокла от дождя, - Саша, это ты?
        Я не знаю, кто такой Саша.
        - Братик...
        Девушка странно поднимает руку.
        Непонятный жест.
        Будто она не защищается, а хочет погладить меня по чешуйчатой голове.
        Я откусываю эту руку, кости хрустят на моих зубах.
        Визг девушки...
        Через миг её сердце - уже во мне, а её тело - мертвое, на земле.
        ВКУСНО.
        Дальше, скорее дальше...
        Еще трое магов - я жру.
        Еще индейский шаман - ЖРУ.
        Еще сердца, еще кости, еще кровь - гамма вкусов в моей пасти.
        ВСЁ.
        Теперь маги кончились.
        Я слушаю себя и слышу, что все одаренные в этих джунглях мертвы.
        Индейцы еще где-то кричат, но они несъедобны, у них нет магии.
        Я наелся.
        Как и всегда в таких случаях ощущаю только злобу.
        Только обиду.
        Я мог бы есть больше.
        А еда кончилась.
        Горе, беда.
        Я ложусь на землю, дождь стучит по моей чешуе.
        Я начинаю кататься по земле, плакать.
        - Бтя, еще! ЕЩЕ ЕДЫ!
        Я кричу в черные небеса.
        Но надо мной только качаются на ветру лианы и пальмовые ветви.
        А батя уже отключил магию.
        Сегодня кормить больше не будут.
        Батя, за что ты так жесток со мной?
        Я хочу ЕЩЕ, просто хочу ЕЩЕ...
        Крокодильи слезы текут по моим чешуйчатым щекам.

***
        Павловск.
        Грязь. Кровь. Руины.
        Небо красное.
        Тут всегда так.
        Дворец сожжен, он весь черный.
        И трупы всюду.
        Но батя уже ждет меня.
        Вокруг него мертвецы, многие уже превратились в перегной.
        Вонь такая, что даже у меня слезятся глаза.
        Но батя улыбается мне.
        - ТЫ ХОРОШИЙ, КРОКОДИЛ.
        Голос бати успокаивает.
        - ЗАВТРА ПОЕШЬ ЕЩЕ. НЕ ГРУСТИ.
        Я падаю перед батей на колени.
        Мой хвост бьет в нетерпении по земле.
        - Сгодня, - умоляю я, - Сгодня! Дай мгии. Дай мгии. Дай, дай, дай!
        Я хочу есть.
        ГОЛОД неутолим.
        И батя весело смеется:
        - НУ ХОРОШО. ТЫ ЗАСЛУЖИЛ. Я НАПОЮ ТЕБЯ МАГИЕЙ.
        Я на коленях подползаю ближе к бате, к тому месту, откуда из него исходит чистая магия.
        Конец.
        5 ::: Падишах гарема
        «Многоженство гораздо священнее считалось, чем одноженство: что видно из того, что, например, одноженный Исаак был „так себе“ у Бога, без знамений, без посещений, без особенных ему обетований, - многоженных же Авраама и Иакова Он посещал, говорил с ними, и точно всячески лелеял и ласкал.
        Да и понятно: если „женность“ хорошо, то многоженность лучше одноженности, как „пять“ больше, лучше „единицы“, как полководец, выигравший „три сражения“, лучше выигравшего „одно“, и учитель, обучивший „толпу“ детей, лучше, угоднее Богу и нужнее в миру, чем обучивший единственного ученика»
        Василий Розанов, «Люди лунного света»
        - А я буду спасать своих жен, - сообщил я Тане.
        - Что? - Таня уставилась на меня, как на безумца.
        - Время спасения жен, говорю. А вы валите отсюда. И быстрее. Защитный купол падёт через пару минут.
        Наш катер уже был возле кораблей Арктического флота, я даже видел последнюю не ушедшую подлодку, она сейчас всплыла.
        Так что шансы на спасение у Тани и Чуйкина были.
        - До встречи, друзья! Надеюсь увидеть вас обоих на этом свете, а не на том.
        Жать руку Чуйкину и делать обнимашки с сестрой мне было некогда.
        Так что я просто кастанул на себя полётовское заклятие, усиленное теперь до тысячного ранга, а потом взмыл в небеса.
        Море и земля остались где-то внизу, через миг я уже несся сквозь облака...
        Я летел в сторону Питера, где в застенках томились мои жены.
        Мне не нужны были никакие карты, чтобы ориентироваться, моя божественная чуйка сама вела меня.
        Я мчался над Европой, по пути мне даже попался военный самолет-штурмовик, явно служивший Либератору, но я просто облетел машину.
        Конечно, можно было и протаранить, но я не собирался привлекать к себе лишнего внимания.
        А других самолетов мне не встретилось - я прислушался к своей чуйке и теперь прокладывал свой небесный маршрут таким образом, чтобы меня не заметили.
        Я знал, где мои враги, у меня в голове теперь была будто полная карта мира, где все силы Либератора были отмечены звездочками. Так что я был не только сверхбыстр, но еще и неуловим.
        Неуловимый Джо, да.
        Именно таким я и был сейчас, ибо летел не сражаться со Злом, а спасать свой гарем. Возможно если бы Либератор узнал, какой хренью я занимаюсь - то просто расхохотался бы и даже не стал бы мне мешать...
        Но для меня это была не хрень.
        Я знал, что делаю.
        Я почуял, что внизу уже Питер и резко спикировал, спустившись ниже облаков.
        По словам Алёнки, моих жен держали в «Крестах» - в этом мире это была единственная тюрьма, располагавшаяся на территории Петербурга. Все остальные места заключения были давно выведены за пределы города.
        Питер сверху казался огромным, он распластался до горизонта во все стороны, как гигантский каменный спрут.
        Самой высокой постройкой в городе был Монумент Магократии на Дворцовой площади. С монументом соперничали небоскребы Голландского Квартала.
        Ижорский Квартал, располагавшийся на юге и застроенный деревянными хибарами и местными хрущобами, выглядел посреди блистательного Петербурга, как грязная лужа дерьма на идеально ровном автобане...
        Но Ижорский Квартал мне сейчас был не нужен. Мне нужно было в центр, туда, где торчал Монумент Магократии. Недалеко от него на набережной Невы и располагались «Кресты» - политическая тюрьма, где держали только магократов, обвиняемых в преступлениях против короны.
        Я уже мчался над рекой, я спустился еще ниже, я пролетел над тем местом, где раньше был остров с Петропавловской крепостью.
        Но теперь здесь молчала водная гладь Невы...
        Улицы Питера выглядели странно безлюдными. Кое-где явно шли бои, казаки с кем-то перестреливались. Вероятно, кто-то из горожан все же пытается сопротивляться Либератору.
        Но в Центральном Квартале все было спокойно.
        На Дворцовую площадь перед Зимним дворцом по древней русской традиции вывели танки и БТР, но никаких боев тут не было.
        Военная техника вроде была принадлежала клану Дубравиных...
        «Кресты» на набережной тоже казались вымершими. Во дворах тюрьмы я разглядел лишь пару десятков охранников. Сверху тюрьма выглядела действительно, как буквальные «кресты», полностью оправдывая свое название. Она представляла собой восемь длинных построек из красного кирпича, эти восемь зданий и складывались в два креста.
        Алёна вроде говорила, что мне нужны подвалы, именно там мои жены...
        Вопрос был лишь в том, какие именно подвалы мне нужны.
        Впрочем, я сейчас был божеством, а божества не размышляют. У них есть чуйка, что выше любого разума.
        Так что я просто ЗНАЛ, куда мне нужно - в самое восточное крыло, на самый нижний этаж, а оттуда уже в подвал...
        Я спикировал вниз, как сверхсветовой коршун.
        Охрана во дворе не успела не то что среагировать, а даже просто заметить меня.
        Они вздрогнули лишь тогда, когда я пробил стену тюрьмы. Во все стороны полетели обломки кирпичей...
        А я уже пробивал пол первого этажа.
        А вот и подвалы. Но не те.
        Тут располагались какие-то пыточные камеры. Двое Палачевских как раз вырывали щипцами ногти какому-то голому мужику.
        Я сжег Палачевских одним взглядом, палачи даже не успели упасть, просто обратились в пепел, который вихрями заметался по помещению.
        Я взмахнул рукой, и оковы пленника разрушились.
        - Свобода! - сообщил я окровавленному мужику.
        Мужик оказался каким-то англичанином.
        - Ват зе фак? - пробормотал пленник.
        - Либерти, блядь, - пояснил я.
        Я кастанул на пленника заклинание клана Воркын-Корары, превращающее в животных. Теперь, на моем тысячном ранге, это заклинание было полностью управляемым, так что я сам мог выбирать, в кого превращать людей.
        Англичанин тут же превратился в шестиметрового, сверхбыстрого и сверхумного медведя.
        Медведь бешено зарычал...
        - Гет аут оф хиер, - посоветовал я англичанину-медведю, - С охраной теперь легко справишься. Вали отсюда. Человеком станешь через пять минут. Файв минутс фор ю ту би беар.
        Я топнул ногой, пробив пол, а потом свалился еще на этаж ниже.
        Но тут были только какие-то трубы и прочие коммуникации...
        Я еще раз топнул ногой.
        Вот теперь я был в нужном месте - самый нижний подземный этаж тюрьмы, тут располагались камеры важнейший пленников.
        Длинный серый коридор, забранные решетками лампы на потолке, стальные двери, на каждой из них - амулет, подавляющий магию.
        Охрана уже хваталась за автоматы...
        Я чуть усилил ауру.
        Автоматы взорвались у охранников в руках, на пол полетели оторванные конечности, помещение наполнилось предсмертными криками.
        Какой-то радикальный масон в балахоне попытался сбежать...
        Я поглядел беглецу в спину - все его чакры тут же разорвало. Радикал замертво упал на пол, из его ушей, рта и глаз текла кровь...
        Я щелкнул пальцами.
        Амулеты на дверях обратились в пар. Сами стальные двери все повылетали и с гулким стуком попадали на пол. Одна из дверей даже раздавила насмерть парочку уже и без того потерявших руки охранников.
        Я подобрал с пола автомат системы Карле.
        Ну наконец-то! Я впервые в этом мире держал в руках огнестрельное оружие. Теперь Уральские ограничения на меня больше не действовали.
        Автомат приятно холодил ладони...
        Из выбитых дверей тем временем стали выходить узники - все они были магичками, видимо, в этом подвале держали женщин.
        Магички все были в серых тюремных робах, на их бледных лицах лежал страх...
        Женщин было человек двадцать.
        Тая и принцесса появились последними - обе девушки были в ошейниках с амулетами, подавлявшими магию. Видимо, на них навесили эти ошейники еще до того, как Либератор отключил всю магию в мире, да так и не сняли.
        - О, Господи! - принцесса разрыдалась.
        Тая просто молча смотрела на меня.
        А потом улыбнулась...
        - Ты здесь, Нагибин.
        - Ну ты же не думала, что я тебя брошу? - парировал я.
        А потом обратился ко всем сразу:
        - Ладно, барышни. Мы уходим. Немедленно. Считайте, что у вас амнистия. Подойдите все ко мне, как можно ближе. Не бойтесь. Возьмитесь все за руки. Тая, Лада, положите мне руки на плечи. А другой рукой держите кого-нибудь из девушек.
        Магички выполнили мой приказ, теперь мы образовали нечто вроде странного хоровода.
        Я, конечно, был божеством тысячного ранга, но не все же не факт, что у меня получится то, что я задумал...
        Раньше я такого никогда не проделывал.
        - Спокойствие, барышни. Спокойствие. Просто доверьтесь мне.
        Но магички все дрожали от страха. Они явно не понимали, что происходит, но все надеялись на меня.
        А вот теперь мне нужно быть ОЧЕНЬ быстрым...
        Я кастанул заклинание Громовищна, достаточное, чтобы стены тюрьмы упали, и чтобы кирпичи разлетелись в стороны.
        Я за миг рассчитал действие этой звуковой атаки таким образом, чтобы узники в остальных корпусах не пострадали, и чтобы они могли сбежать, когда стены падут.
        А потом, в ту же секунду кастанул телепортацию.
        Я уже не увидел, как разрушаются «Кресты», только услышал бешеный гул - самое начало порожденной мною лютой звуковой волны...
        А потом все утонуло в голубой вспышке.

***
        10 сентября 2022 года
        Российская Империя,
        Восточносибирская колония,
        в тридцати километрах к северу от Хатанги,
        Павловск
        Около 15:00 по местному времени
        Чуйкин, конечно же, не смог сбежать на подводной лодке.
        Этот план Крокодила был изначально обречен.
        Таня успела бежать, а вот у Чуйкина такого варианта не было...
        Чуйкин был слишком близко и плотно связан с Либератором. Он был радикальным масоном, так что Либератор мог достать его откуда угодно и доставить пред свои очи.
        Чуйкин знал это, так что сам отказался уплывать из Гренландии.
        И вот теперь Либератор телепортировал Чуйкина в Павловск, прямо на вертолетную площадку за дворцом, всю заваленную трупами, остатками и сгоревшими остовами боевой техники, а еще засыпанную снегом...
        Чуйкин понятия не имел, где именно сейчас летит Павловск, но судя по снегу - уже где-то в глубоком Заполярье.
        Выгоревший Павловский дворец мрачно смотрел черным окнами.
        В снегу перед Либератором валялись кровавые ошметки, вперемешку с костями и клоками блондинстых волос - все что осталось от бывшей богини Алёны Оборотнич.
        Рюрик тоже был мертв. Либератор оторвал мальчику головку, она лежала в снегу, раздавленная в лепешку, тельце мальчика валялось рядом.
        Либератор улыбался.
        Чуйкин, единственный из всех радикальных масонов, умел безошибочно читать эмоции и настроения хозяина. Так что он понимал, что эта улыбка - искренняя. Либератор торжествовал. Но за этим торжеством скрывалась и некая тревога...
        Чуйкин тут же рухнул перед монстром на колени:
        - Прости, батя! Я виновен и готов принять любое наказание. Только если будешь убивать меня - прошу, убей меня своей рукой. И для меня не будет большей чести! Флот Крокодила уничтожен. Южная оконечность Гренландии полностью зачищена. Эйстрибигс стерт с лица Земли. Но Крокодил бежал. И его друзья тоже. И самое главное - Таня Нагибина предала тебя, батя. Сука помешала мне выполнить твой приказ и убить Крокодила! Я молю о пощаде, батя. Знаю, что я недостоин служить тебе!
        Чуйкин отвесил поясной поклон, не вставая с колен.
        Остальные радикальные масоны в его положении начали бы заикаться и дрожать от ужаса, но Чуйкин смотрел на монстра с покорной готовностью.
        Чуйкин понимал хозяина и всегда знал, чего батя хочет, за это Либератор его и любил...
        - ВСТАНЬ.
        Чуйкин поднялся на ноги.
        Либератор задумался на секунду, потом его ухмылка стала шире.
        - СОЗВЕЗДИЯ КРОКОДИЛА БОЛЬШЕ НЕТ В НЕБЕСАХ. ОНО ПОГАСЛО. ЗНАЧИТ, КРОКОДИЛ ЛИШИЛСЯ СВОИХ СИЛ. ОН БОЛЬШЕ НЕ УГРОЖАЕТ МНЕ. А Я - ВСЕ ЕЩЕ НЕ СРАЖЕН. И Я ВЛАДЕЮ ДУХОВНЫМ ПЕРВОДРЕВОМ. Я - БОГ.
        Либератор замолчал.
        - Ты всегда был богом, батя, - ответил Чуйкин.
        - ДА. НО КРОКОДИЛ БЕЖАЛ. НО ОН ЖИВ. КАК ТЫ СЧИТАЕШЬ, ЧУЙКИН, ЭТО ПОБЕДА?
        В громовом гласе Либератора слышались едва уловимые нотки страха.
        Чуйкин отлично понимал, что происходит. Батя хотел, чтобы Чуйкин его утешил и успокоил. Чуйкин был единственным человеком в мире, от кого Либератор требовал утешения, а еще единственным, с кем Либератор вообще советовался...
        - Это победа, батя, - уверенно сообщил Чуйкин, - Я слышал разговор Крокодила с каким-то философом. И философ сказал Крокодилу, что тот лишится всех сил, когда созвездие исчезнет с небосклона. Так что да. Мы победили. И если я заслуживаю кары...
        - НЕТ, - вот теперь глас Либератора стал на самом деле радостным, - Я ДОВОЛЕН. ТАНЮ МЫ НАЙДЕМ И УБЬЕМ. ВОИСТИНУ, ТЫ ВСЕГДА БЫЛ ПРАВ, ЧУЙКИН. НЕ ЗРЯ ДЯДЯ НАГИБИНА НЕ ЛЮБИЛ ТЕБЯ, И НЕ ЗРЯ ТЫ ПОСТРАДАЛ ОТ НЕГО. ТЕПЕРЬ Я ПОНИМАЮ, ЧТО ВСЕ НАГИБИНЫ - ПРЕДАТЕЛИ. А КРОКОДИЛА БОЛЬШЕ НЕТ. ОН УШЕЛ, КАК УХОДИТ НОЧЬ. ЛУЧИ МОЕГО РАССВЕТА РАССЕЯЛИ ЕГО.
        Чуйкин отвесил поклон.
        - ТЫ ТЕПЕРЬ МОЙ КАНЦЛЕР, ЧУЙКИН, - произнес Либератор, - ПЕРВАЯ ЗАДАЧА ДЛЯ ТЕБЯ. НАЙДИ МНЕ МАТЕРИАЛЬНОЕ ПЕРВОДРЕВО. АЛЁНА ЗНАЛА, ГДЕ ОНО. НО ТАК И НЕ РАСКРЫЛА МНЕ ТАЙНУ.
        - Да, батя.

***
        23 августа 2023 года,
        Великий Земшарный Союз,
        Абхазское княжество
        13:20
        Конец лета в горах выдался холодным.
        Ливней, к счастью, не было, но мелкий дождь моросил и днем, и ночью, как по расписанию.
        А несколько дней назад поднялся свирепый и все никак не стихавший ветер. Здесь, высоко в горах, он ощущался уже почти зимним и продувал до самых костей. Ветер превращал дождевую морось в мерзкую взвесь, бившую в лицо, пытавшуюся залезть и в нос, и в рот, и даже в самую душу.
        Горные склоны были покрыты буковыми лесами, здесь на Кавказе лесов сохранилось много, потому что их просто было слишком дорого рубить и вывозить. Но лес не сдерживал лютые ветра, только скрипел и ворчал, когда ураган врывался в заросли бука. Зеленые леса волновались под порывами ветра, как настоящее море...
        В Юлашки-Кил шутили, что погода испортилась, потому что сам мир приветствует рождение моих сыновей.
        Может так оно и было, вот только судя по ветрам и дождям, мир рождению моих сыновей был совсем не рад. Впрочем, чего еще ожидать от клана Нагибиных? Когда Нагибины умножаются - жди беды, это любому очевидно.
        Юлашки-Кил - это наше селение. Точнее - кочевой лагерь.
        В переводе Юлашки-Кил означает «последний приют». Я назвал наш лагерь по-хазарски, чтобы сделать приятно моей жене принцессе, кроме того, изначально мы жили в Дагестане, на тех землях, где раньше обитали хазары.
        Вот только оттуда нам пришлось спешно бежать, когда по наши души пришел целый полк присягнувших Либератору казаков, даже еще с поддержкой в виде вертолетов и магов-радикалов.
        Место, где стояло наше селение, просто сожгли напалмом, но, к счастью, большинство обитателей Юлашки-Кил успели эвакуироваться.
        Мы переместились южнее и долго скитались по горам южного Дагестана.
        Мы вроде даже нашли отличное место под новый лагерь, в какой-то древней и давно заброшенной средневековой крепости...
        Но оттуда нас выгнало племя горцев-сатанистов, принявших культ Либератора и поклонявшихся ему.
        К счастью для нас, эти горцы как раз воевали с другими, которые сохранили верность исламу и отрицали власть Либератора. Мусульмане помогли нам сбежать, радикальные масоны на этот раз собрали кучу спецназа и десантников, чтобы зачистить нас, но опоздали.
        Когда они пришли - нас уже и след простыл.
        Мы двинулись на восток и после тяжелейшего перехода осели наконец в Абхазии...
        Сказать по правде, мне в наших скитаниях по Кавказу крайне помогли исторические знания о Кавказских войнах. В этом мире на Кавказе войн в двадцатом и двадцать первом веках не было, но я в свое время много читал про войны моего родного мира. Так что ходил теперь теми же путями, которыми когда-то ходили кавказские боевики из моего варианта реальности. Рельеф-то в этом мире ничем не отличался от моего родного, и горные хребты с их глубокими ущельями здесь тоже были отличным укрытием.
        Для Либератора же положение крайне осложнялось тем фактом, что он сам посбивал все спутники, так что разглядеть мои перемещения из космоса не мог. А способность прямо видеть мое местоположение Либератора утерял, когда я лишился моей крокодильности. Кроме того, кавказцев среди радикальных масонов не водилось, а местное население по большей части власть Либератора не приняло, за исключением нескольких племен.
        Так что про горы и тайные тропы через них Либератор не знал ничего.
        Собственно, он вообще не интересовался жизнью за пределами крупных городов планеты.
        Еще год назад, после своей победоносной войны, когда вся Земля была завоевана за неделю, Либератор приказал согнать все население мира в города.
        Это удалось, но очень частично. По моим очень примерным подсчетам в ходе этой великой депортации треть населения планеты была просто убита. Силовики, которым поручили депортировать людей в города, особо не церемонились.
        Города Либератор окружил силовыми магическими полями, а возле каждого города оставил небольшой продовольственный пояс из деревень, чтобы снабжать города провизией.
        Этот продовольственный сельский пояс в свою очередь тоже был окружен силовым полем, а его границы сторожили казаки. По крайней мере, в России это были казаки, в других захваченных странах Либератор использовал местные структуры, изъявившие желание служить ему.
        При этом на планете были сохранены только крупнейшие города, в России этой чести, например, удостоились Петербург, Москва, Псков, Новгород, Казань, Мангазея и еще десяток сравнимых по величине населенных пунктов.
        Все остальные города Либератор без всякой задней мысли сравнял с землей авиабомбами и артиллерией. Выехать из приговоренных к уничтожению городов разрешили только семьям боярских детей, которые служили Либератору.
        Таким образом, где-то треть населения планеты была мертва, еще треть - жила под магическими куполами Либератора, а последняя треть оказалась предоставлена себе самим.
        Либератор отлично понимал, что контролировать всю планетку он не сможет. И он и не пытался этого делать, ему вполне хватало власти над своим заблокированными куполами городами.
        Да, конечно, у Либератора было Духовное Перводрево...
        Вот только вскоре выяснилось, что мощь Либератора после обретения всех масонских Тайн особо не возросла. Ибо Либератор, как и я, был не вполне человеком. Его искореженная адом душа потеряла остатки человечности, так что в полной мере овладеть Духовным Перводревом не могла.
        А Материального Древа у Либератора не было.
        Я же знал, где Материальное Древо, Алёнка успела раскрыть мне эту тайну перед своей смертью. Вот только я за год так ни разу никому и не рассказал этой тайны, и не собирался этого делать и впредь.
        Я даже думал о тех координатах на Мальте, про которые мне рассказала Алёнка, с осторожностью.
        Ибо если Либератор вдруг узнает, где Материальное Перводрево - миру конец. И уж тем более я не пытался сам добраться до Мальты и того места, где было скрыто Древо.
        Я мог бы попробовать сделать это год назад, когда сам был божеством, но тогда мне просто не хватило времени - я всё его потратил на спасение моих жен.
        Теперь же даже просто двигаться в сторону Мальты было опасно. Малейшая ошибка с моей стороны - и Либератор поймет, куда и зачем я иду. И тогда он опередит меня и завладеет Материальным Древом.
        Так что от плана добраться до Перводрева я отказался. Риски были слишком высоки.
        Я поставил себе иную задачу, на мой взгляд реалистичную. Я просто выживал и помогал выживать моим людям. Ну и копил силы, чтобы выступить против Либератора. Когда-нибудь, когда настанет подходящий момент...
        Но пока что Земля была под властью монстра, хоть и не полностью.
        Хуже всего было тем, кто остался в городах, под куполами Либератора.
        Да, городское население сохранило доступ ко всем благам цивилизации - медицине, электричеству, водопроводу, центральному отоплению...
        Вот только плата за это была слишком высока.
        Людей больше не выпускали из городов, разве что военных на очередную карательную акцию. Ну и еще радикальных масонов, разумеется. Эти ходили везде свободно.
        О том, что происходит в городах под куполами, я знал только по слухам, а еще из донесений Чуйкина, который был у Либератора канцлером.
        Я поддерживал с Чуйкиным связь через сложнейшую и частично магическую систему связных, хотя лично не видел свирепого барона уже почти год.
        Чуйкин верно служил Либератору и исполнял все его указания, я сам настоял на этом. Ибо для меня информация, которую поставлял мне Чуйкин, была крайне ценной. Кроме того, жертвовать собой и сопротивляться Либератору для Чуйкина не было никакого смысла.
        Всепланетное государство Либератора называлось Земшарным Союзом, и канцлер никакой реальной политической роли в этом государстве не играл. Либератор лично управлял сразу всем, он сам рассматривал даже самые мелкие вопросы. Это была абсолютная тирания одного человека, а точнее - одного монстра. Так что если Чуйкин сбежит со своего канцлерского поста - ничего не изменится. Его место просто займет другой радикал.
        А оставаясь канцлером Чуйкин мог не только поставлять мне информацию, но и частично саботировать приказы Либератора.
        От Чуйкина я и знал о том кошмаре, который творится в выживших городах под властью радикальных масонов.
        Люди там жили впроголодь. Еда и даже одежда, и прочие предметы быта были по карточкам. Вроде бы по карточкам там даже рожали детей, Либератор лично решал, кому можно размножаться, а кому нельзя. Разумеется, право завести ребенка получали, как правило, военные и спецслужбисты, верно служившие Либератору.
        Они же имели лучшее жилье и усиленные пищевые пайки.
        Культ Либератора в городах стал обязательным. Каждый горожанин обязан был ежедневно присутствовать на массовых молитвах, которые обычно заканчивались человеческими жертвоприношениями. Любые другие религии были запрещены. Волхвов и священников почти всех убили.
        Вообще, в городах у Либератора почти каждое преступление каралось смертной казнью, даже опоздание на работу...
        Вот в этом смысле Либератор, конечно, был молодец, он построил общество почти что без преступности, ибо за гражданами наблюдали круглосуточно. Казаки и радикальные масоны имели право войти в любое жилище и проверить в достаточной ли мере там почитают Либератора.
        Выходных дней почти не было, люди гнули спины на работе по пятнадцать часов в сутки, получая за это карточки на еду.
        Праздник непослушания и та вольница, которую Либератор объявил в первую неделю своего правления, закончились логично - тиранией хуже прежней.
        Либератор был в своем стиле - его режим вобрал в себя все худшее от всех политических течений. Но Гностический Либератор полагал это СПРАВЕДЛИВЫМ.
        Никаких восстаний против его власти в городах, естественно, не было - это было просто невозможно.
        Что же касается сельского населения - то его жизнь была тяжкой. И еще разной.
        Полноценной государственной власти за пределами подкупольных городов практически не было. Только кое-где на военных базах, под защитой пулеметов и колючей проволоки сидели наместники, набранные из радикальных масонов.
        У наместников было две задачи - распространять культы Либератора и убивать тех, кто отверг эти культы. Происходило это следующим образом - в село приходил радикал-проповедник, и если местные отказались немедленно начать почитание Либератора, то село просто уничтожалось, полностью, со всеми жителями.
        И в густонаселенной Европе это сработало. Там уже была уничтожена половина сельского населения, а другая опустилась на уровень неандертальцев и вела первобытную жизнь, практикуя кровавые обряды Либератора и молясь ему.
        Проблемы у Либератора возникли в глухих уголках Земли, например, в восточной Сибири, где, как мне было известно, староверы организовали на берегах Лены полноценную республику, не подчинявшуюся Либератору.
        Или здесь, на Кавказе, где присланных Либератором культистов, как правило, просто убивали. После чего все население деревни уходило в горы, пока не прилетел карательный отряд.
        В той же Абхазии Либератору присягнуло лишь два местных клана из тридцати трех. Но эти кланы дьяволопоклонников меня особо не беспокоили, они все окопались на черноморском побережье, рядом с наместником, который под охраной спецназа сидел в Сухуме.
        Здесь, в районе Кодорского хребта, где я расположил наше поселение, сторонников Либератора не было.
        Так что страдали мы сейчас только от непогоды, которая совсем разбушевалась...
        Я весь замерз, потому что стоял на лысой скале, продуваемой всеми ветрами, и даже абхазская овечья бурка не спасала.
        Ниже меня шумели покрывавшие склоны хребта буковые леса, из лесов слышались далекие выстрелы - было как раз время ежедневной военной подготовки, которой по моему приказу занимались мои люди.
        Стрелять я им разрешал, здесь услышать нас все равно никто из врагов не мог.
        Выше меня к серым свинцовым небесам восходили горы, на их вершинах блестел снег, там клубились метели, а ветра были такими, что о них страшно было даже думать...
        Пейзаж здесь был потрясающим, а вот погода - невыносимо отвратной.
        Я расхаживал по скале, прихлебывал чачу из фляги, чтобы согреться, даже иногда активировал ауру...
        Да, у меня сохранилась магия. Я же был Лунным магом, неподвластным Либератору. Но моя божественность ушла год назад, как и предупреждал Аркариус, вместе с моей крокодильностью.
        Так что ранг у меня был шестым - меня кое-как прокачали до него мои друзья поморские маги, знавшие как обращаться с Лунной магией. А вот дальше у меня инициации почему-то не шли. То ли поморы просто не умели нормально качать Лунных магов, потому что забыли, как это делается, то ли просто мои чакры повредились, когда я был божеством и Крокодилом.
        Но в любом случае, и шестой ранг был уже успехом. Год назад, когда созвездие Ящера в небесах погасло, у меня вообще был третий ранг...
        А еще год назад у меня был сын Рюрик. Но Либератор убил его, он просто разорвал мальчика на куски, из-за чего я до сих пор мучился чувством вины. Но тут ничего поделать было нельзя - я сделал свой выбор.
        Однако сейчас у меня должны были родиться еще дети - двое мальчиков.
        Именно поэтому я торчал сейчас на скале, волнуясь, замерзая и пытаясь унять дрожь магией и чачей...
        Разумеется, детей мне рожала не скала. Это делала моя жена принцесса Лада. А на скале просто располагалось какое-то древнее абхазское святилище, стоявшее здесь по словам местных чуть ли не со времен неолита.
        Тут имелся камень, покрытый рунами на неизвестном языке, который сами абхазы то ли забыли, то ли вообще никогда не знали, а еще каменная хибарка, кое-как заделанная шкурами. Судя по виду камней, из которых хибарка была сложена, ей был уже десяток тысяч лет, минимум.
        По местным поверьям эта скала была посвящена какой-то Богине-Матери, так что была идеальным местом, чтобы родить сильных и здоровых сыновей.
        Вот почему шаманка, принимавшая роды у Лады, заставила мою жену подняться на скалу и рожать здесь, среди бешеных ветров.
        И теперь Лада под присмотром старой шаманки и её двух помощниц помладше рожала в хибарке, оттуда слышались крики моей жены, а я торчал снаружи.
        Само собой, магии у абхазских шаманок больше не было, Либератор отключил магию всем Солнечным магам в мире. Но других специалистов по приему родов рядом сейчас не оказалось. Двух врачей из моего отряда я потерял еще в Дагестане, их убили казаки. А у местных жителей врачей не осталось вообще, Либератор еще в начале своего правления пошел на хитрость - он вызвал всех врачей в города, якобы под предлогом эпидемии, и там их всех убили радикалы.
        Это было еще год назад, тогда еще никто не понимал, что вообще происходит, и что собой представляет Либератор...
        Так что принимать роды у Лады пришлось местным шаманкам, которых мне любезно предоставил старейшина горного клана Гечба, мой кореш и союзник.
        Пусть шаманки больше и не могли помочь роженице своей магией, но у них, по крайней мере, был опыт приема родов.
        Я в общем-то и сам хотел поприсутствовать при родах моей жены, но шаманки меня не пустили, сославшись на местные традиции. Все что мне было позволено - это замерзать на скале и слушать, как орёт Лада.
        Я все пытался расслышать через этот ор и завывание ветра крики моих детей, но их не было. Роды явно выдались тяжелыми и долгими. Что было в общем-то неудивительным. Лада рожала впервые, а еще была юной и рожать ей пришлось сразу двойню. По словам шаманок меня ожидали прекрасные, сильные и здоровые мальчики-близнецы...
        Я даже уже придумал им имена.
        Одного я решил назвать Глебом, в честь моего наставника Словенова, который пропал без вести и скорее всего был мертв. А второго... Нет не Борисом, хотя это бы и было символично. Второго сына Лада хотела назвать Павлом, в честь Павла Вечного, и я в принципе был не против.
        Вот только бы Глеб и Павел появились на свет побыстрее, иначе их папка совсем замерзнет насмерть, и уже не увидит сыновей.
        Сунуться что ли в эту хибарку?
        Но я был уверен, что за такое шаманки меня просто побьют и выгонят прочь. Да и Лада не хотела, чтобы я присутствовал при родах - у русской магократии такое тоже было не принято.
        Чтобы согреться и поразвлечься я прошел к краю священной скалы и глянул вниз.
        Внизу я увидел нечто интересное - по горной тропе ко мне скакал всадник. Уродливый парень, такой огромный, что было непонятно, как лошадь его вообще держит.
        Я уже настолько замерз, что просто пошел ему навстречу вниз по каменной тропе.
        Через минуту мы с бароном Рукоблудовым встретились среди скал. Дрочила тоже потерял свою магию, как и все Солнечные маги, но не особо страдал от этого. Это было объяснимо - Дрочила все же прожил большую часть своей жизни холопом, так что не воспринимал магию, как неотъемлемую часть себя.
        Интересно, родятся ли магами мои сыновья...
        С одной стороны по идее должны - их мать магичка, и их отец - тоже одаренный. Вот только магия Лады подавлена Либератором, так что ситуация была крайне неоднозначной. Даже абхазские шаманки не могли сказать мне ничего определенного по этому поводу...
        Дрочила спрыгнул с коня и тут же сунул мне в руки поводья:
        - Вниз скачите, барин! Письмо!
        Своего коня у меня не было. Я поднялся на эту скалу пешком, как и Лада. Этого требовал обряд.
        Однако я не взял поводьев.
        - У меня жена рожает, - ответил я, - Как родит - так сразу.
        - Но там что-то срочное, барин, - продолжил настаивать Дрочила, - Там важное что-то! Человек от князя Гечба прискакал. И у него письмо. Он ждет у моста.
        Гечба был князем, да. Абхазские кланы магов вообще именовали себя исключительно князьями и никак иначе. Всякие графы и бароны были для них слишком мелкими.
        - Дормидонт, а какого лешего ты не привез мне это письмо сюда, м? - поинтересовался я, вежливо назвав Дрочилу его новым именем, которое он получил в свое время вместе с титулом, - Гечба же в курсе, что всю мою корреспонденцию можно отдавать тебе.
        - Ну да, - Дрочила захлопал глазами, - Гечба в курсе. А я забыл про это, барин.
        Барон Рукоблудов принял виноватый вид.
        Я расхохотался:
        - Ладно, давай своего коня. А сам дуй наверх на скалу. Как только моя жена родит - беги вниз с радостным известием для меня. Только не слишком быстро, умоляю. А то шею сломаешь. А я сегодня намерен праздновать рождение сыновей, а не хоронить тебя. Фирштейн?
        - Конечно фирштейн! - тут же подтвердил Дрочила.
        Я вскочил в седло.
        Ездить на коне я более-менее научился, но только не по этой лютой тропе, которая петляла среди скал и обрывов, как пьяная.
        Ветер тут же налетел на меня, явно пытаясь выкинуть меня из седла, так что ехал я медленно.
        О том, чтобы бегать по тропе на ауре, не могло быть и речи - это был верный способ упасть вниз и покончить с собой. А заклинания полёта у меня больше не было, мой нынешний шестой ранг позволял мне кастовать лишь шесть простейших заклятий, знания обо всех остальных моих заклинаниях растворились.
        А еще Духовное Перводрево больше не работало... Я пытался рассказывать другим масонские Тайны, чтобы сделать из какого-нибудь своего кореша живое божество, но Тайны больше ничего не давали. Видимо, Либератор заблокировал своей волей даже их. Он теперь был единственный владельцем Духовного Перводрева в мире...
        Минут через двадцать я спустился со скалы и поехал через буковый лес.
        Здесь под прикрытием тенистых ветвей и расположилось мое поселение - Юлашки-Кил. Абхазы мое право жить здесь в принципе признавали, с их точки зрения я был главой горского клана Нагибиных, а вот это поставленное лишь недавней весной село - моей клановой вотчиной.
        Хотя моими родичами здесь были лишь трое моих жен.
        Кроме того, наше село изначально строилось, как временное, мы соорудили его за лето и готовы были в любой момент сорваться с места, если по наши души припрется Либератор.
        Но пока что все шло хорошо - Либератор не знал, где я. Или же вообще осознал, что я не опасен и потерял ко мне интерес.
        Мои люди жили частично в палатках, частично в деревянных домиках, выстроенных из буковых бревен. Строительство теплых домов продолжалось до сих пор - мы готовились к осени и зиме. Несколько домов, включая мой, даже были кирпичными, а староверы-поморы, которых тут было человек двадцать, даже сложили себе дома по какой-то древней технологии эпохи викингов - из необработанных камней. По той же технологии они соорудили себе самую настоящую церковь, в которой почти ежедневно проводили свою загадочные старообрядческие службы.
        В буковом лесу повсюду стояли часовые, а еще гремели выстрелы - мои люди упражнялись в стрельбе.
        Последним теперь занимались даже бывшие АРИСТО, ибо отключив магию для Солнечных магов, Либератор оказал нам невольную услугу. Магократы, потерявшие свой дар, теперь могли пользоваться огнестрелом.
        Из моих корешей лучше всех стреляла моя жена Тая, у неё оказались прекрасные реакция и глазомер, а вот Шаманов постоянно мазал, хотя казалось бы эскимос по определению должен быть снайпером...
        Но сам я стрелять не мог. Божественность я потерял, а магии не лишился, так что Уральские запреты на меня распространялись во всей своей полноте.
        Это было жалко, впрочем, зато у меня было около четырех сотен отличных стрелков, которые были полноценными боевыми единицами.
        А вот магов в нашем селе было лишь семнадцать человек.
        Я, трое староверов, которые успели эвакуироваться из Гренландии и теперь жили здесь, да еще волшебные холопы Царя.
        Этих я нашел с помощью Чуйкина и эвакуировал к себе на Кавказ. Я понятия не имел, что Царь сотворил с холопами, но факт оставался фактом - они сохранили свой дар, Либератор был над ними не властен. Судя по всему, их магия вообще имела иномирную природу и не была привязана ни к Луне, ни к Солнцу.
        И они были сильны, их ранги колебались от десятого до двадцатого.
        Впрочем, как их качать - было непонятно...
        Еще была жена Дрочилы Роза - магичка, изготовленная в концлагере Павла Вечного. Эта магию тоже сохранила.
        А вот все остальные волшебные холопы, которых одарили магией Павел Вечный или Царь, просто пропали. То ли затерялись на просторах нового жуткого мира, который построил Либератор, то ли были перебиты радикалами. Вроде один из таких холопов даже сам стал радикальным масоном и присоединился к слугам Либератора...
        Кроме семнадцати одаренных, у меня в селе были, конечно, и дети магов, не затронутых блоками Либератора - таких детей было человек пятнадцать. Предполагалось, что когда они подрастут и у них раскроются чакры - они тоже станут полноценным волшебными боевыми единицами.
        Но пока что магов у меня было откровенно маловато, чтобы дергаться.
        Всего в моем селе жило чуть больше тысячи человек со всех концов мира. Тут были и знатные женщины, спасенные мною из «Крестов», и даже эскимосы, сбежавшие вместе с Шамановым из Гренландии. В этом буковом лесу говорили на десятке языков и молились десятку разных богов...
        Проехав через Юлашки-Кил, я углубился в лес. Здесь среди буков располагалась самшитовая роща. Место было красивым, но мрачным.
        В роще журчал ручей, а в десятке метров от него на холме стояли два каменных креста. Кресты были свежими, их поставили всего месяц назад.
        И возле них маячила низкая фигура - как и всегда...
        Когда я проезжал мимо, Шаманов поглядел на меня.
        Я махнул ему рукой, но Акалу не ответил на приветствие, просто отвернулся.
        Возле крестов лежали свежие цветы - Шаманов носил их сюда каждый день, он ходил сюда, как на работу.
        Я не стал подъезжать ближе, чтобы поздороваться. В этом не было смысла, Шаманов со мной не разговаривал.
        Мой друг вообще выпал из реальности, и ничто теперь не могло вернуть его обратно. Он как будто постарел за последний месяц, сразу лет на десять.
        На каменных надгробиях были по моему приказу выбиты надписи.
        «Любовь Кровопийцина»
        «Татьяна Нагибина»
        Обе девушки были похоронены под девичьими фамилиями, замуж ни одна из них так и не вышла.
        Конечно, девушки не были единственными погибшими из моих людей, просто я счел необходимым похоронить их отдельно, в этой красивой роще...
        Таню смертельно ранили горцы, перешедшие на сторону Либератора, еще в Дагестане. Там она и умерла. Я сжег плоть сестры на костре, а её кости тащил все это время с собой и похоронил только здесь, когда наше кочевое село наконец нашло постоянное место. Мне не хотелось закапывать Таню в горах, через которые мы шли, потому что тогда место её упокоения бы просто затерялось...
        С Любой же вышло совсем паршиво. У неё с Шамановым вроде были отношения, Акалу был влюблен в девушку до одержимости. И Люба вроде делила с ним постель, но вот выходить замуж упорно отказывалась.
        А кончилось все печально. Люба связалась с парнем-абхазом из клана Гечба. И во время ночи любви не смогла сдержать свою страсть. В результате парня нашли утром в лесу - белого, как снег, мертвого, потерявшего всю свою кровь и с характерными следами зубов на шее.
        Князь Гечба без всякой задней мысли приехал ко мне лично и потребовал Любину голову.
        И я вынужден был отдать ему то, что он хотел.
        У меня просто не было выбора. Если бы я не отдал князю голову вампирки - это означало бы ссору. А ссора с кланом Гечба бы означала, что нам всем снова нужно сниматься с места и отправляться скитаться по свету.
        А это было невозможно. Мы здесь уже обжились, кроме того, севернее рыскали отряды казаков Либератора, а черноморское побережье было под контролем радикала-наместника и вражеских кланов, почитавших Либератора.
        Уходить глубже в горы в середине лета тоже было просто опасно - мы не смогли бы подготовиться к зиме и просто её бы не пережили.
        Так что все было просто и понятно. Или Люба сложит голову, или мы все.
        И я пожертвовал вампиркой. Я приказал Тае снести Любе Кровопийциной голову, что Тая с удовольствием и проделала. А потом послал эту голову князю Гечба, на чем конфликт с абхазами и был исчерпан.
        А вот мой конфликт с Шамановым только начался...
        Акалу не разговаривал со мной уже месяц, с тех пор, как я казнил Любу.
        И я не знал, что с этим делать. Я был уверен, что я был прав, вот только Шаманову этого не объяснишь. Вампирка была для Шаманова всем...
        Я оставил позади самшитовую рощу и наконец достиг моста через широкий ручей, здесь пролегала граница моих владений.
        Посланник князя Гечба решил не загонять зря своего коня, так что в наше село не поехал. Вместо этого он расстелил бурку прямо на мосту, уселся на неё и теперь курил трубку, беседуя о чем-то с моими часовыми, выставленными здесь же.
        Подъехав ближе я, как велел местный горский этикет, привстал в стременах и поднял сжатую в кулак руку.
        - Приветствую.
        - Добрый день.
        Посланник тоже поднялся на ноги.
        - Послание. Срочное.
        Посланник князя говорил с сильным акцентом. Я знал этого мужика и доверял ему, он обычно возил мне письма от Чуйкина. Вот только имени этого абхаза я бы выговорить не смог, при всем желании...
        Но в этом, к счастью, не было нужды. Посланник передал мне письмо, тут же затушил свою трубку и ускакал.
        Я же хотел скорее вернуться к рожавшей жене. Поэтому направил коня в лес, быстро проскакал мимо Шаманова, все еще скорбевшего по Любе возле надгробий, а потом осмотрел конверт, прямо не сходя с коня.
        Клякса в правом углу конверта была на месте, как и едва заметная точка на обороте. Все секретные знаки Чуйкина присутствовали.
        А вот никаких надписей на конверте не было, они были ни к чему...
        Я вскрыл конверт и достал письмо.
        Шифр был простейшим. Система доставки писем от Чуйкина ко мне была сама по себе настолько мудреной, что в дополнительном шифровании просто не было смысла. Так что расшифровать письмо я мог прямо по ходу чтения.
        Все тайные знаки в самом тексте тоже были на месте, вот только...
        Почерк. Это был не почерк Чуйкина.
        Я напрягся, остановил коня и погрузился в чтение...
        Здравствуйте, князь.
        Я Вячеслав Жидков. Радикальный масон. Казанский наместник. И ваш бывший враг.
        Но теперь всё изменилось.
        Чуйкин убит шесть дней назад. По приказу Шефа Охранного Отделения Коноваловой.
        Коновалова убила Чуйкина, потому что уже давно подозревала его в измене, в том, что он сотрудничает с вами.
        Но Либератор запрещал нам трогать Чуйкина, Чуйкин был любимцем Бати.
        Но теперь всё иначе.
        Батя пропал.
        Он с нами больше не говорит. Уже как пятнадцать дней.
        И мы не ощущаем его присутствия.
        Мы не знаем, где Павловск, летающий город исчез. Вместе с нашим Батей.
        Мы сами не понимаем, что происходит.
        Но судя по всему - Бати больше нет. Либо же он не в состоянии руководить этим миром.
        Я не знаю.
        Возможно, Чуйкин мог бы сказать больше, если бы был жив.
        Но он не сказал. Перед смертью он лишь раскрыл мне способ связи с вами и ваши шифры.
        Потому я и пишу вам.
        В Земшарном Союзе заваривается интересная каша.
        Коновалова фактически уже действует самостоятельно, она начала убивать других радикальных масонов.
        А в Южной Америке уже идут полномасштабные бои - наместник Амазонии Рожалов пошел войной на наместника Империи Инков Несмертина.
        Судя по всему, эпоха мирового единства окончена.
        И на руинах этого мира начинаются войны мелких царьков.
        Батя оставил нас, с ним ушел и порядок.
        Можете мне не верить, дело ваше.
        Я не отрицаю, что я радикальный масон и мразь. С вашей точки зрения.
        Но и вы ЗЛО. С моей точки зрения.
        Однако, как деловой человек, я предлагаю вам союз.
        Думаю, что мы могли бы ухватить себе хороший кусок в этом новом мире без Либератора.
        Вы слабы. Но вы герой.
        Народ вас любит. О вас ходят легенды. Многие говорят, что Крокодил - последняя надежда мира.
        А я - хоть и подонок, но у меня в подчинении десять тысяч казаков. И еще две тысячи полицейских, и три полка конных татар.
        Почему бы нам не начать наше сотрудничество с захвата Сухума?
        Там сидит наместником Хольдер, как вы наверняка знаете.
        Радикальный масон. Он немец. И он мой враг.
        Он пытался подставить меня перед Батей, еще когда Либератор был с нами.
        И я такого не прощаю.
        Я готов прислать вам на помощь людей. И оружие.
        А вы в свою очередь могли бы повести на Сухум местные кланы.
        Обдумайте мое предложение.
        Хорошо обдумайте.
        Поймите, что это не блеф и не ловушка.
        Способ связи - тот же.
        Жду ответа.
        У меня перехватило дыхание, я на миг даже забыл, кто я и где нахожусь...
        Так.
        Спокойно.
        Первой моей мыслью, разумеется, было предположение, что это всё ловушка.
        Но эту мысль я тут же отверг. Она была просто бессмысленной. Этот Жидков знает, где я, и где мое поселение. Иначе бы он не писал про Сухум.
        А если бы Либератор знал, где я нахожусь - то уже бомбил бы меня авиацией...
        Но меня никто не бомбил.
        Хотя это письмо, судя по всему, было написано еще три дня назад. Раньше оно написано быть никак не могло, наша мудреная система связи с Чуйкиным предполагала, что письма доходят именно за трое суток, минимум.
        Кроме того, Жидков знал все шифры.
        А в Чуйкине я был уверен на сто процентов, он бы никогда не раскрыл никому шифры ни под какими пытками. И Либератор никогда Чуйкину в голову не лазал, он слишком любил Чуйкина. Кроме того, если бы Чуйкину попытались влезть в голову магией, то он бы просто покончил с собой. А значит - Чуйкин на самом деле доверился Жидкову, зная, что ему можно раскрыть наши шифры...
        Я размышлял так мучительно, что даже заскрипел зубами.
        А потом вдруг понял, за одну секунду.
        А ведь факты подтверждают это письмо, каждую строчку...
        Я действительно слышал о какой-то войне в Южной Америке между наместниками-радикалами.
        У нас была радиосвязь, мы периодически связывались с радиолюбителями или сбежавшими от Либератора военными в других концах мира...
        И они вроде сообщали, что в Амазонии действительно какие-то непонятные бои.
        И про то, что Шеф Охранки Коновалова стала расстреливать своих соратников сотнями в последнее время, я тоже слыхал.
        Но самое главное - Либератор.
        Еще в середине лета он каждый день оглашал всю планету своим мерзким гласом - он запугивал, и стращал, и грозил всем непокорным, что придет и убьет их детей у них на глазах. Его волшебный голос позволял ему пару раз в сутки орать на весь мир, даже мы здесь слышали его речи.
        Вот только к концу июля он стал выходить на связь все реже, а в начале августа - совсем пропал...
        Что же с ним случилось?
        Его Темнейшество заболел, умер, был убит каким-то неведомым героем?
        Или раскаялся и ушел в монастырь, а то и покончил с собой?
        Но это всё было не столь важно.
        Важно было другое - Жидков определенно не лгал.
        Я был уверен в этом, сама моя чуйка, интуиция АРИСТО прямо кричала мне, что это письмо - истинное предложение союза.
        А значит...
        Я так скрипел зубами, что у меня отвалился кусок эмали.
        Я поморщился от боли, но мое торжество сейчас было сильнее любой боли.
        А тут еще и на лесной дороге появился запыхавшийся Дрочила.
        - Барин, родила! Ваша жена родила! Детей родила! Настоящих детей!
        - Я бы удивился, если бы Лада родила мне взрослых, - хмыкнул я, - Спасибо, Дормидонт.
        Кто там говорил, что хорошие новости не могут идти одна за другой?
        Кто бы ни сказал подобное - он был неправ.
        Это был лучший день моей жизни. Наконец-то...

***
        Я загнал коня обратно на священную скалу с такой скоростью, что животинка чуть не переломала себе ноги о каменную тропу.
        На скале на меня тут же набросился ветер вперемешку с мелким дождем, но даже ветер сейчас казался мне не противным, а освежающим.
        Этот ветер будто дышал МОЩЬЮ, моей МОЩЬЮ.
        Я спешился...
        На скале уже собралась моя вся моя семья, в полном составе - здесь теперь были все трое моих жен.
        Тая была в джинах и теплой кожаной куртке на меху.
        Её волосы были заплетены в длинную косу до пояса. Коса у Таи полиняла, краски для волос было не достать, так что синей Таина коса осталась лишь местами, сквозь синеву проступал каштановый естественный цвет волос моей жены.
        А вот Таины глаза сохранили свою небесную синеву, данную ей от рождения...
        На бедре у Таи висел хлыст, девушка в последнее время много практиковалась с ним, так что научилась круто рубать хлыстом даже без магии. Другое Таино бедро украшал пистолет в кобуре.
        Я любил Таю - она была моим лучшим бойцом и самым верным соратником здесь.
        Вот только детей мне Тая так и не родила, хотя мы честно старались их сделать. И, судя по тому, что моя другая жена Лада детей мне родила только что - проблема была не во мне, а в Тае.
        Это, конечно, расстраивало Таю, она даже завидовала Ладе. Но не сильно - сказать по правде, я плохо представлял Таю в роли матери, особенно в наших нынешних диких условиях, полных лишений и опасностей. И сама девушка вероятно считала также...
        Сюда же на скалу сейчас пришла и моя третья жена - Чакута.
        Чакута была настоящей восточной красавицей - черноволосой, черноглазой, низкой ростом, но с потрясающей фигуркой.
        Девушка одевалась по-абхазски - сейчас на ней была теплая бурка, яркое платье и сапоги, её длинная черная коса была украшена стальными кольцами. Голову Чакуты венчала огромная овечья шапка.
        Чакута постоянно озиралась, как дикий зверек, говорила она в принципе мало, да и русским почти не владела. Так что вела она среди нас предельно осторожно, хотя никакого неудовольствия от нашего брака прямо и не высказывала.
        Самым же потрясающим в Чакуте была её улыбка, когда она улыбалась своими белыми зубками - это было просто прекрасно, будто на небе всходило Солнце.
        Так что я старался почаще веселить мою самую юную жену, насколько мне позволял это языковой барьер между нами...
        Чакута была дочерью князя Гечбы, князь сам вручил мне эту девушку - чтобы осесть здесь и чувствовать себя в безопасности мне требовалось породниться с абхазами.
        Мы сыграли пышную свадьбу, где рекой лилось вино, а после свадьбы Чакута по абхазской традиции получила новое имя. Ибо местные кланы считали, что девушка, выйдя замуж, должна поменять не только свой статус, но и имя.
        Так что теперь Чакуту звали Амза, что по-абхазски означало «Луна». Я сам выбрал это новое имя для неё, вместе с князем Гечбой и самой девушкой. Мне оно показалось символичным - я же все-таки Лунный маг, так что и мою жену должны звать соответственно.
        Впрочем, сам я продолжал путаться и называл девушку то Чакутой, то Амзой.
        Что до моего многоженства, то оно у местных было не принято, но и не смущало их. Абхазы исповедовали какую-то странную смесь христианства, ислама и древних шаманских верований, так что в целом полигамия не вызывала у них никакого отвращения...
        Я учил мою юную жену русскому языку, а еще стрелять и сражаться.
        Последнее вызывало неудовольствие князя Гечба, отца девушки, но поделать он ничего не мог - по местным традициям Амза после свадьбы была в ведении мужа, так что вмешиваться в процесс воспитания моей жены князь больше не мог.
        Еще большее неудовольствие Гечбы вызывал тот факт, что Амза так до сих пор и не понесла от меня детей...
        Но вот тут я уж точно не собирался идти ни на какие компромиссы.
        Ибо, откровенно говоря, Амза была еще слишком юной, так что я даже не делал с ней того, что обычно делает муж с женой. Я полагал, что Амзе нужно еще подрасти, а свой супружеский долг девушка может исполнить и через год, или два, когда полностью расцветет.
        И не князю Гечбе решать, когда моей жене рожать детей.
        В любом случае, вот эти мальчики, которых мне только что родила Лада - были моими первыми детьми в этом мире, если только забыть про Рюрика. А забыть про него было нужно. Мальчик был мертв уже год, так что нечего терзать себя мыслями о нём.
        Особенно сегодня, в этот самый счастливый день моей жизни...
        Итак, Тая и Амза были здесь.
        Не было только виновницы торжества Лады - девушка все еще не вышла из хибарки. Зато оттуда слышались звонкие детские крики...
        - Дайте мне моих сыновей! - проорал я, - Ну, всё, я захожу!
        Но зайти мне не пришлось. Из хибарки уже появились шаманки, державшие под руки Ладу.
        Принцесса выглядела изможденной, но улыбалась.
        На ней была бурка, а в руках она несла сразу двух младенцев, завернутых в теплую овчину.
        Ладе явно было тяжко, но шла она гордо...
        - Господи! - прокричал я, - Глеб, Павел, Лада. Наконец-то!
        Я бросился к принцессе и страстно поцеловал её. На глазах у меня были слезы, и совсем не от ветра.
        Новорожденные тихонько кряхтели и повизгивали...
        - Глеб и Павел - плохие имена для девочек, - ехидно заметила одна из шаманок.
        - А? - до меня ни сразу дошёл смысл слов, я уже осторожно взял у принцессы «Павла», и теперь разглядывал его сморщенное личико, - Девочек? Но вы же говорили...
        - Мало ли что они говорили, - улыбнулась принцесса, - Они же шаманки, а не УЗИ-диагносты.
        - Это девочки, господин, - пояснила мне, как тупому, одна из шаманок, видимо, решившая, что я от радости совсем утратил способность соображать, - Хорошие здоровые девочки. И ваша жена в порядке. Роды были сложными, но прошли хорошо. А теперь нам пора спуститься со священной горы. Вашей жене надо укрыться в тепле, покормить детей и отдохнуть.
        Я кивнул:
        - Да-да, конечно...
        - Еще пусть позовут поморов, - распорядилась принцесса, - Нужно покалечить магией младшую девочку...
        А вот теперь я нахмурился:
        - Ну уж нет, Лада. Нет.
        Принцесса растерянно поглядела на меня:
        - Но это наша Булановская традиция. Когда у Булановых рождаются близнецы - младший должен был изуродован, чтобы спасти его от Лешего и проклятия.
        Я вздохнул, потом обнял жену.
        - Лада, послушай... Традиция калечить детей - плохая традиция. Не все традиции нужно тащить с собой в будущее, некоторым из них лучше умереть. Ты забыла моего брата Петю? Забыла свою сестру младшую Ладу? Они оба были изуродованы и оба были безумны. А еще вспомни Малого, младшего брата Павла Павловича... Ты хочешь такой судьбы для нашего ребенка?
        - Да, но твоего брата Петю как раз не искалечили в детстве, потому в плену у персов его и постигла такая тяжелая участь, - принцесса растерялась еще больше, - Нужно дать Лешему его жертву. Древний договор...
        - Договор расторгнут, - отрезал я, - Мир изменился, Лада. Леший мертв, Либератор убил последнего Лешего на планете, еще год назад. И ты больше не Буланова. Ты теперь моя жена. А я не приношу жертвы хтони, я не калечу собственных детей, и я не сдаюсь на волю традиций и проклятий. Я люблю тебя и люблю моих девочек. Этого достаточно, чтобы спастись от любых проклятий.
        Лада неуверенно кивнула, потом улыбнулась, будто с облегчением...
        Я понял, что она и сама не хотела исполнять этот мрачный Булановский обряд, просто она боялась, так что ей нужны были мои слова и решения, чтобы отказаться от ритуала.
        И я сказал эти слова. И принял решение.
        И был уверен в своей правоте. Не мне, бывшему божеству и Крокодилу, боятся Леших. Особенно мертвых.
        Мои остальные жены тем временем уже подошли к нам.
        - Подержать? - юная Амза глядела на детей с интересом, она протянула ручки, будто хотела взять красивую куклу.
        - Только осторожно, - разрешила принцесса, - Возьми младшенькую.
        Амза взяла завернутую в овчину девочку и захихикала.
        - Маленький!
        Говорила Амза всегда коротко и по делу. Просто потому, что в принципе была не слишком разговорчива, кроме того, еще не вполне выучила русский.
        - Поздравляю, - несколько едко заметила Тая.
        - Спасибо, - Лада царственно кивнула, явно ощущая свое превосходство над моей второй женой.
        Тая подержать дитё желания не изъявила...
        В этот момент мы все услышали стук копыт - на скалу ворвался, как вихрь, Шаманов на черном коне.
        Акалу спешился, потом бросился к нам:
        - Что же вы мне не сказали?
        Шаманов явно гнал сюда на всех парах, так что и сам весь вспотел, не хуже своего коня.
        А еще эскимос, видимо, забыл на радостях, что он со мной больше не разговаривает...
        Теперь он вспомнил об этом и помрачнел.
        На несколько секунд повисло тяжкое молчание, было только слышно, как завывает ветер, и как кряхтят новорожденные девочки.
        - Ну и как мы их назовем? - поинтересовалась Тая, чтобы разрядить обстановку.
        Я особо не раздумывал, решение пришло ко мне само:
        - Старшую - Таней, в честь моей покойной сестры.
        Я поглядел на Ладу, принцесса кивнула.
        Потом я перевел взгляд на Шаманова:
        - А младшую - Любой. В честь Любы Кровопийциной. Прости меня, Шаманов. Прости меня, пожалуйста. Я совершил ошибку. Мне не следовало убивать Любу. Я мог бы её спрятать, но... Я просто испугался, что князь Гечба прогонит нас отсюда. Я струсил и начал пороть горячку. Хотя вопрос можно было решить иначе. Это мой косяк. Знаю, ты не сможешь простить. Но мой долг - попросить прощения. Прости, друг.
        Шаманов задумчиво посмотрел на меня. Его лицо исказилось болью, но потом он произнес:
        - Ладно... Но не сейчас. Когда-нибудь я тебя прощу. Наверное. Когда найду в себе силы. Я любил её, Нагибин!
        - Знаю.
        Шаманов, конечно, не пожал мне руку. Никакого полноценного примирения не было. Но он теперь говорил со мной, это было уже что-то. Шаманов впервые заговорил со мной с момента смерти Любы...
        - Теперь скорее в тепло, принцесса, - потребовали шаманки.
        Они уже уводили мою жену вниз со скалы по горной тропе. Лада несла в руках Таню, а Любу отдала одной из шаманок.
        Я взял за поводья коня Шаманова:
        - Значит так, Акалу. Ты же со мной теперь разговариваешь, так? И мои приказы выполняешь?
        - Ну да, - подтвердил Шаманов, - Между прочим, твои приказы я всегда выполнял. Даже когда мы были в ссоре.
        - Славно. В таком случае садись на коня и скачи вниз. И смотри по пути не раздави мою жену и моих детей. И сообщи всем в селении радостную весть. Моя жена родила близнецов! Так что сегодня мы гуляем. Пусть режут баранов и откупоривают вино. И князя Гечба с его кланом тоже неплохо было бы пригласить.
        - Всё сделаю, - Шаманов улыбнулся, впервые с момента смерти Любы, потом вскочил в седло, - А ты?
        - А я приду позже, Шаманов. Видишь ли, мне нужно подумать. Заваривается какая-то крайне интересная каша... И я собираюсь опустить в эту кашу свою поварешку.
        - О чем ты?
        Я ответил не сразу.
        Рядом со мной сейчас были только Тая, которая уже напряглась и теперь внимательно слушала нашу беседу с Шамановым, а еще Амза, которая тоже явно навострила ушки.
        Но женам я доверял. А вот могу ли я доверять Шаманову?
        Но я раздумывал недолго...
        Если не доверять Шаманову - то нельзя доверять никому. Если я что-то и понял за последний год - то именно это.
        - Сегодня на празднике я сделаю объявление, - произнес я, - Для моих людей и князя Гечбы. А на следующей неделе мы покрестим моих детей и выступим на Сухум. Я намереваюсь заключить союз с Жидковым, казанским наместником, и вместе с ним забрать себе кусок мира. Либератора больше нет, Акалу. Монстр пропал. Никто не знает, что стряслось, даже радикальные масоны, но Либератор ушёл. А раз он ушёл - значит, и магия скоро вернется в мир. Наступает новая реальность. Начинаются войны за Империю Либератора. И я намерен принять в них участие. И победить.
        Тая ахнула, явно не веря моим словам, а вот у Шаманова заблестели глаза.
        Он-то понимал, что я не сошёл с ума от радости по поводу рождения моих близняшек, Акалу слишком хорошо знал меня и отлично отдавал себе отчет в том, что я не бросаюсь словами, особенно такими.
        - Победить? - переспросил меня Шаманов, - Это мы умеем. И мы победим!
        - Как и всегда, Акалу, - хохотнул я, - Как и всегда.
        Шаманов вдруг спрыгнул с коня, а потом бросился ко мне, мы обнялись...
        Я был совершенно счастлив.
        Конец.
        6 ::: Настоящий романтик
        «Кто женится по любви, тот имеет хорошие ночи и скверные дни»
        Иван Бунин, «Темные аллеи»
        - А я отправляюсь на Колыму, - пояснил я Тане.
        - Что? Куда?
        - Нет времени объяснять, сестричка. Просто лезь в подводную лодку и сваливай отсюда. Люблю тебя. А меня ждет моя судьба.
        Я поцеловал Таню, а потом кастанул полётовское заклятие...
        Я стремительно взмыл прямо в небеса, как ракета, благо мой новый тысячный ранг это теперь позволял.
        Я промчался сквозь мой собственный защитный купол, который пока что стоял.
        В лицо мне дули бешеные ветра, через миг я уже был высоко в облаках.
        Я летел на Колыму через Канаду - это было кратчайшим путем из Гренландии.
        Я знал, куда мне нужно, сама моя чуйка вела меня, и ныне она была безошибочной. Мое ориентирование было безупречным, вся планета теперь была для меня будто покрыта сеткой координат...
        Алёнка писала мне, что Машу держат в секретной тюрьме, в пятнадцати километрах к северу от Сеймчана. Раньше я понятия не имел, где этот Сеймчан вообще находится, раньше я вообще бы принял название этого города за имя главной героини какого-нибудь аниме...
        Но не сейчас. Теперь я обрел всезнание.
        Моя власть была не только над косной материей, но и над информацией.
        И я мчался к своей цели, наслаждаясь полётом и своей МОЩЬЮ. Либератор наверняка видел меня сейчас, он же умел определять мое местоположение, так что наверняка офигевал с того, что я вдруг решил двинуться на Колыму.
        Но поделать ублюдок в любом случае ничего не мог - я был слишком стремительным. Сейчас ни одна ракета не смогла бы сбить меня.
        Я добрался до места назначения всего за несколько секунд, так быстро, что даже не дал Либератору шанса просто отдать приказ своим войскам ловить меня.
        За считанные секунды я покрыл расстояние в тысячи километров!
        Я вынырнул из облаков и спустился ниже, подо мной раскинулась Колыма - мрачная россыпь серых безлесных скал...
        Я спешил, так что рванул к северу.
        А вот и река Колыма - серебристая полоска внизу. А кучка белых прямоугольников рядом - явно Сеймчан.
        Я рванул чуть ниже свинцовых облаков.
        День на Колыме был пасмурным, но ясным, ни дождя, ни снега не было, так что видел я далеко.
        Мой внутренний счетчик отсчитал ровно пятнадцать километров к северу от городка, я спикировал на безлюдные скалы, как коршун...
        Так.
        А дальше...
        А дальше было непонятно. Вокруг не было ничего, только скалы, далеко за которыми текла река...
        И моя чуйка молчала. Видимо, секретная тюрьма Охранного Отделения была защищена чарами, чтобы её не мог учуять ни один самый одаренный маг.
        Но я-то был сейчас не просто магом, а полноценным реализованным Крокодилом, богом!
        Я завис над серыми скалами среди холодных ветров, посреди всей этой лютой северной пустоты. И погрузился в нечто вроде медитации.
        Я думал о Маше. Где-то среди этого сурового пейзажа была сокрыта моя возлюбленная - теплая живая девушка из плоти и крови.
        Я должен был ощутить её присутствие...
        Моя душа тянулась к ней!
        Но тяготения души и любви, как выяснилось, было мало. Зачарованный зловещий север отказывался мне раскрыть свои мрачные тайны.
        А мои часики Судного Дня тем временем беспощадно тикали. Еще пара минут - и божественность оставит меня. Созвездие Ящера исчезнет, а мои силы растают без следа. Так сказал Аркариус, и я не видел причин ему не доверять.
        Я вышел из медитации и оглядел скалы. Мой орлиный взор не упускал ни одну деталь - я видел каждый камушек, каждый кустик кедрача - мелкого кустарника, которым поросли горы, каждую кучку никогда не таявшего снега в глубоких темных ущельях...
        И тогда я узрел людей. Четверо мужиков. Они шли через ущелье.
        Все в синей форме Охранного Отделения...
        Ага.
        Я спикировал вниз, скалы стремительно приблизились, за один миг.
        Я появился перед офицерами так быстро, что они наверняка решили, что я телепортировался.
        Я преградил им путь, встав перед ними на каменистой горной тропе...
        Мужики перепугались. Двое из них были неодаренными, так что сразу похватались за пистолеты. Еще двое явно были магами, теперь они стали полностью бесполезными - Либератор же отключил магию во всем мире.
        - Либератор! - в ужасе заорал самый молодой из офицеров, с погонами капитана.
        Видимо, агенты Охранки решили, что колдовать теперь может только Его Темнейшество, потому и приняли меня за Либератора.
        По словам Алёнки, местная Охранка Либератору не подчинилась и все еще служила ей.
        - Я не Либератор, придурки, - заметил я, - Я его враг - Крокодил. И пришёл за Машей Нагибиной. Моей женой.
        Но в меня уже стреляли...
        Я поднял руку и просто остановил пули в воздухе, на манер Нео.
        - Где Маша?
        Мужики в ужасе таращились на меня.
        Тогда я ударил заклятием Громовищина в ближайшую скалу. Тихонько. В одну миллионную моей силы.
        Раздался оглушительный взрыв. Скала треснула, с её вершины на тропу полетели громадные каменюги...
        Офицеры едва успели отбежать, чтобы не быть похороненным камнепадом.
        - Или говорите мне, где Маша, или всех тут и прикопаю, - объяснил я, - Всё просто. У вас две секунды на размышление.
        Старший и по возрасту, и по званию офицер с погонами полковника сдался первым. Видимо, потому что был тут самым умным.
        - Маша и её отец в тюрьме, - он ткнул пальцем куда-то назад, где начиналась горная тропа, - Вон, видите? Темный прямоугольник в самом низу скалы. Но мы запечатали вход. И тюрьма заминирована, через минуту она взорвется... У нас приказ, господин, ничего личного...
        - Ни слова больше!
        Про приказ убить всех заключенных, если Алёнка не будет выходить на связь со своими сотрудниками, я уже знал - от самой Алёнки.
        Вот только способ зачистки показался мне предельно странным - зачем офицерам понадобилось тюрьму взрывать?
        У этих парней были пистолеты, так что они могли бы просто расстрелять зеков.
        Тем более что зеков в тюрьме явно находилось негусто, охранников было всего четверо, значит, и заключенных примерно столько же...
        Все это было странно и подозрительно, но мне некогда было рассуждать.
        Мой цейтнот становился все более критичным. Время давило на меня и поджимало.
        А значит - я должен быть быстрее самого времени!
        Моё заклинание полёта все еще действовало, судя по всему, на тысячном ранге оно вообще длилось бесконечно. Так что я метеором пронесся над головами офицеров, посбивав с низ фуражки.
        Я, конечно, мог бы и убить этих чепушил, посмевших держать Машу в тюрьме, но у меня просто не было на это времени.
        Кроме того, эти парни из Охранки вроде как враги Либератора, а любой враг Либератора - сейчас мой друг...
        Я ракетой влетел прямо в запечатанный вход тюрьмы. Он ничем не отличался от остальной скалы, обычный человек бы никогда даже не заметил, что прямоугольник горной породы здесь окрашен чуть темнее, чем камень вокруг него. Но я увидел это, ибо сейчас мой божественный взор способен был зреть даже скрытое...
        А еще здесь вроде как были мощнейшие магические защиты, я ощущал, как они шипят и плавятся под моей МОЩЬЮ...
        Я пробил и уничтожил их все за один миг. Просто обратил всю магию в пар, вместе с каменной горной породой.
        Вообще, чем дальше - тем интереснее. Судя по тому, что эти защиты еще работали - даже подавлявшая всю магию на планете воля Либератора их не коснулась.
        Теперь я оказался внутри скалы...
        Здесь находилось тесное и небольшое помещение. Его пол теперь завалило каменюгами, от пробитого мною входа.
        Тут был только один коридор, вырубленный прямо внутри скалы.
        На стене висели портрет Алёны и стальной герб Охранного Отделения. Еще тут была караулка и ровно одна камера...
        А в конце коридора стоял какой-то деревянный сарай. Вот это было особенно странно. Какого лешего тюремщикам понадобилось строить сарай внутри скалы, да еще и деревянный?
        Стенки сарая были обмазаны какой-то бурой жижей. Кровь что ли? Или не кровь, а экстракт каркаде, подавляющий магию? Всё интереснее и интереснее...
        Вот такое я уже где-то видел.
        В уши мне тем временем ударил звук сирены. На потолке коридора мигала красная лампа, питаемая явно от скрытого за потолком генератора. Сирена оглушительно завывала...
        У Охранки все было организовано по красоте, как в американских боевиках. Само собой, раз тут все должно сейчас взорваться - значит, должны выть сирены и мигать красные огни, без этого и взрыв - не взрыв.
        Я погрузился в медитацию и оглядел помещение своим духовным взором.
        В караулке за дверью располагались столовка, сортир и кровати охраны. Я увидел все это прямо сквозь дверь, даже не открывая её. Ничего примечательного.
        В камере была Маша, и еще один маг - их я тоже узрел моим духовным взором.
        А вот проникнуть внутрь сарая мой взор не смог, видимо, экстракт каркаде и дуб, из которого был сделан сарай, блокировали даже магию божественного уровня.
        Но взрывчатку я увидел - она была заложена под полом, прямо под тем местом, где стоял сарай.
        И должна была бахнуть через двадцать секунд, моя чуйка безошибочно определила, на какое время поставлен таймер.
        Я нежно и аккуратно активировал свою ауру - так чтобы не навредить ни Маше в камере, ни этому странному сараю...
        Моя МОЩЬ полилась направленным потоком под пол тюрьмы.
        Через пару секунд, потребовавших от меня бешеной концентрации, вся взрывчатка обратилась в пар.
        Я сделал все предельно точно, так что заряд не сдетонировал. Я просто разрушил его структуру на молекулярном уровне...
        Сирена тут же перестала завывать. Опасность взрыва теперь миновала. Красная лампа, подключенная к таймеру взрывчатки, тоже перестала мигать - теперь она горела ровно.
        Вот только всё это наступившее спокойствие было обманчивым.
        Ибо продолжал тикать другой таймер - в далекой галактике, где горело созвездие Ящера.
        Через полминуты оно погаснет, и я лишусь моих божественных сил.
        И мы с Машей останемся без магии посреди Колымских скал, и сдохнем тут нахрен от дубака и голода.
        Меня такой вариант не устраивал. Я планировал оказаться где-нибудь в Амазонских джунглях, когда силы оставят меня, ну или хотя бы на Черноморском побережье Кавказа. Там вроде сейчас как раз бархатный сезон...
        Я скорее высадил ударом кулака стальную дверь, закрывавшую Машину камеру. Дверь оказалась толстенной - натурально в метр толщиной.
        Но и она пала под МОЩЬЮ моего кулака-кувалды.
        Камера оказалась узкой и тесной, вторым магом, сидевшим здесь с Машей, ожидаемо оказался её отец - Старший Головин.
        - Здравствуй, любимая, - я протянул Маше руку, - Я мог спасти мир, но решил спасти тебя. Уходим отсюда! Мало времени.
        Маша, одетая, как и её отец, в тюремную робу и подавлявший магию ошейник с амулетом, мою протянутую руку просто проигнорила.
        - Нагибин, ты дурак?
        - Тоже тебя люблю. Давай лапу, Маша. Времени правда нет.
        Маша недовольно прищурилась:
        - Не-а. Сначала возьмем Проходова.
        - КОГО?
        Вот это уже было неплохим таким сюрпризом.
        Я, конечно, подозревал, что в дубовом сарае, обсыпанном каркаде, именно Проходов и сидит. С такими предосторожностями содержали только Проходовых.
        Но ведь последний Проходов, которого я освободил из дурки, погиб...
        - Маша, все Проходовы - мертвы.
        - Нет, дурень. У Алёнки остался один в загашнике. И мы его сейчас заберем. Ибо он - супероружие.
        - Маша, мне некогда объяснять, но магия ушла из мира! Твой Проходов теперь полностью бесполезен...
        Внутри меня вдруг что-то ухнуло, будто оборвалось.
        Я понял, что созвездие Ящера в далекой галактике гаснет. Я ощущал, как рвется моя метафизическая связь с ним. Моя аура начала ослабевать, мой ранг начал падать - уже не тысячный, а 999, потом - 992, а потом уже вообще 989...
        - Маша, пойдем, мать твою! Мои силы тают. А у Проходова - нет сил вообще. И не будет!
        - Ты не шаришь, Нагибин, - Маша оттолкнула меня и вышла из камеры в коридор, потом указала мне на сарай, - Это не просто Проходов. Это Старший их клана! И он черпает силы из других миров. Проходовы - родня богов, демонов и существ из иных вселенных. Так что им плевать на магию нашего мира. У них другие источники силы. Освободи его!
        Я опешил от дурости этого очередного Машиного предложения:
        - Освободить Старшего Проходова? Да ты с ума сошла. Ты же помнишь, что сотворил у Петропавловки обычный Проходов, а что может сделать их Старший - страшно подумать...
        - Да ничего не будет, - отмахнулась Маша, - Освобождай! Или никуда не пойду нахрен.
        Мой ранг таял, у меня был уже 721...
        Я понял, что времени на споры у меня больше нет.
        Само собой, я мог забрать Машу и её батю силой. Вот только я и сам сомневался...
        А что если Старший Проходов поможет мне сразить Либератора, что если я сейчас упущу свой шанс?
        Что вообще терять этому миру? Здесь и так уже царит тирания абсолютного зла - Либератора. Так что можно играть ва-банк.
        И я решился.
        - Ну ладно.
        Я активировал остатки ауры на максимум и ударил по деревянному сараю.
        Мой кулак обожгло болью - антимагические дуб и каркаде сопротивлялись мне. Эти субстанции были столь дерзкими, что противились самому живому божеству!
        Но с моим семисотым рангом им было, разумеется, не сдюжить...
        Сарай просто разнесло в клочья.
        Когда осела разлетевшаяся по воздуху щепа и деревянная пыль - мы узрели клетку.
        Эта клетка была уже железной, а в ней металось какое-то существо, напоминавшее скорее обезьяну, а не человека.
        Старший Проходов, как и его родич, был очень высоким, худым и с непропорционально длинными руками и ногами. Он весь порос какой-то уже седой шерстью, а еще огромной бородой а-ля Дед Мороз.
        Длинные седые волосы, спутанные от грязи, напоминали львиную гриву.
        Старший Проходов был совершенно голым, он метался по клетке, рычал и пучил глаза...
        Присмотревшись, я с ужасом узрел, что антимагические амулеты вживлены прямо в тело старика - один был впаян ему в лоб, еще два Замка Рюрика были всунуты в грудину на манер каких-то имплантов, а на каждой руке и ноге у Старшего Проходова висело по еще одному амулету на цепи.
        Я глазам своим не поверил, когда увидел, что последний подавляющий магию амулет прикреплен цепью прямо к мудям Старшего Проходова.
        И вот тогда меня охватили сильнейшие сомнения.
        - Маш, это нельзя освобождать. Просто нельзя и всё. Не будет ничего хорошего, если освободить чела, которого боятся настолько, что обвесили амулетами подавления на манер новогодней ёлки...
        Тут на самом деле был и еще один аргумент против Машиного предложения.
        Алёна рассказала мне абсолютно всё. И про моих жен, и даже про Материальное Перводрево. А вот про этого безумного деда она мне не сообщила. Значит, этот Старший Проходов был настолько опасен, что Алёна даже на пороге смерти решила не раскрывать мне факт его существования.
        Вероятно Алёна надеялась, что я спасу Машу и быстро свалю отсюда, а Проходов взорвется. А еще вероятнее - богиня просто считала, что я брошусь спасать её саму, а не Машу...
        А еще я теперь понял, почему заключенных просто не расстреляли. Вот этого Проходова явно нельзя было завалить пулями, даже обвесив его амулетами с головы до пят. Его настолько боялись, что решили взорвать тонной взрывчатки. А убивать Машу и её отца охранники просто поленились. Они-то рассчитывали, что девушка и Старший Головин просто взорвутся тут, вместе с Проходовым...
        - Освободи его! - потребовала Маша, - Или проваливай!
        Моя жена сложила руки на груди и надула губки.
        Прикольно.
        Ну оно и понятно - Машу охватила жажда власти. Вот только сука явно не понимала, что контролировать этого Проходова она не сможет. Его даже Алёнка не могла контролировать, раз посадила в этот сарай. А Алёнка, на минуточку, была богиней...
        Впрочем, какая теперь уже разница?
        - А хрен с тобой, Маша. Будь что будет!
        Ранг у меня был уже 433.
        Но его хватило. Я раздул свою ауру на максимум, осторожно и сохраняя контроль, чтобы не повредить самого Проходова.
        Стальная клетка зашипела, а через мгновение обратилась в пар...
        То же произошло и с амулетами, которыми был обвешан Проходов.
        Замки Рюрика исчезли с конечностей старика, растворились даже те амулеты, которые были вживлены в него, они оставили на Проходове уродливые алые рубцы...
        Последним исчез амулет, прикрепленный к яйцам Проходова.
        Державшая его цепь испарилась, и амулет с гулким стуком упал на пол...
        Старший Проходов вскинул руки в странном жреческом жесте. А потом заорал громким каркающим голосом:
        - Элефтерия! Элефтерия!
        На нас, своих спасителей, он даже не глядел, его глаза вообще метались, как у безумца или новорожденного младенца, эти глаза явно глядели куда-то в другие миры...
        Я понятия не имел, про какую «элефтерию» старик орёт, но ясно осознал другое - пора сваливать. И желательно быстрее и подальше.
        Потому что тут сейчас определенно начнется нездоровый движ.
        Я махнул рукой и испарил ошейники на Маше и её отце.
        Маша тут же попыталась активировать ауру, но замешкалась и удивленно уставилась на меня. Сука явно не верила, что магия ушла из мира. Хотя кастовать она не могла, что ясно подтверждало мои слова.
        А мои ранги тем временем падали все стремительнее.
        У меня уже был 88, потом 83, а через секунду 49...
        Эдак я скоро вообще потеряю заклинание телепортации.
        - Ну всё, валим отсюда!
        Но Маша уже бросилась к Проходову и схватила деда за руку.
        - НЕТ, БЛЯДЬ! - заорал я, - Маша, брось его!
        Я схватил Старшего Головина, потом на ауре метнулся к Маше...
        Но было уже слишком поздно.
        Проходов занялся делом.
        Портал возник даже не передо мной, а прямо во мне.
        Черно-зеленая бездна поглотила меня за миг и бросила куда-то в самые глубины хаоса.
        - Элефтерия! - грянул громовой глас Проходова.
        Я падал в бесконечную пустоту за пределами времени и пространства...

***
        Порталы открылись сразу, за один миг.
        Гностический Либератор даже не сразу понял, что вообще происходит.
        На вертолетной площадке за Павловским дворцом вдруг просто поднялись и завертелись алые метели из блестящих вспышек...
        Окантовка из красных смерчей и тьма внутри - Гностический Либератор хорошо знал эти цвета.
        Цвета ада! Цвета нижних миров, где он провёл целую вечность...
        Порталов было четыре, каждый из них ревел, источая первозданный кошмар.
        А потом из порталов показались демоны - разноцветные, волосатые, зубастые, хвостатые, крылатые, вестники ада всех возможных форм...
        И Либератор ощутил запах - запах самой преисподней. Места, откуда он с таким трудом совсем недавно выбрался...
        - КРОКОДИЛ! - прорычал в ярости и страхе Либератор, - КРОКОДИЛ ПРИНЁС АД НА ЗЕМЛЮ! СУКА! СДОХНИ!
        Гностический Либератор разорвал Алёну в клочья одним ударом кулака, от девушки осталась лишь лужица крови и колотые кости, перемешанные с ошметками блондинистых волос.
        А порталы всё крутились, Гностический Либератор попытался закрыть их, но не смог...
        Магия другого мира была здесь! И даже Духовное Перводрево было бессильно, ибо Древо правило лишь в рамках этой Вселенной.
        - УБИТЬ ВСЕХ ЖЕН НАГИБИНА! - взревел Либератор, - УБИТЬ ИХ! ВОЗМЕЗДИЕ КРОКОДИЛУ! КО МНЕ МОИ ВЕРНЫЕ СЛУГИ! ЗАКРЫВАЙТЕ ПОРТАЛЫ!
        По вертолетной площадке заметались темные вспышки.
        Либератор призвал сюда сразу всех радикальных масонов, а еще целый полк верного ему голландского спецназа.
        Но не для того, чтобы закрыть порталы.
        Либератор понимал, что это невозможно. Эти порталы - творение магии другой Вселенной. Их невозможно закрыть.
        Но можно защитить себя от демонов и адских энергий, если радикалы и спецназовцы закроют Либератора собой.
        - ЗАЩИЩАЙТЕ ВАШЕГО БАТЮ! ЗАЩИЩАЙТЕ МЕНЯ!
        И вокруг закипела бойня.
        Демоны лезли из порталов сотнями, они пожирали спецназовцев и радикалов.
        Теперь повсюду слышались крики, вверх взлетали фонтаны крови и оторванные конечности...
        И люди были бессильны против демонов из нижних миров.
        Через несколько минут на вертолетной площадке уже было столько трупов, что сражавшиеся ходили прямо по ним.
        Но это не беда - Либератор призвал еще полк спецназа. Ему присягнули миллионы военных и спецслужбистов, так что Гностический Либератор может целый месяц кормить демонов, защищая себя таким образом...
        Вот только что-то вдруг изменилось.
        Порталы теперь расширились, а потом бешено заревели, источая жар. Оттуда сейчас лезли не только демоны - сам ад вышел наружу, и он звал Либератора, тащил его к себе...
        Ибо Гностический Либератор был плотью от плоти самой преисподней. Он слишком сроднился с адскими мирами, и его душа теперь тянулась туда, вопреки его собственной воле!
        Сама его сущность была адской, и теперь ад интегрировал его в себя...
        И каменные сапоги Либератора, его магический якорь, удерживающий его в этом мире в материальной форме, вдруг лопнули.
        Они просто взорвались и разлетелись на осколки.
        И тело Либератора стало полужидким и водопадом частиц понеслось к ближайшему порталу...
        - НЕТ! - завизжал Либератор, - НЕТ! Я НЕ ХОЧУ! ТОЛЬКО НЕ В АД! РЮРИК, БРАТ МОЙ...
        Либератора тащило к порталу, он сопротивлялся, но ничего не мог поделать.
        Преисподняя засасывала его...
        Вся его МОЩЬ была бессильна здесь. И даже Духовное Перводрево не помогало.
        Либератор вдруг заметил, что у Рюрика тоже проблемы. Демоны уже атаковали мальчика и стали когтями и зубами рвать его защитный кокон. Ибо куски этого кокона были лучшим лакомством для демонов.
        Вокруг уже творился полный хаос, на земле образовался метровый слой из разорванных в клочья радикальных масонов и спецназовцев...
        Повсюду орали, повсюду была смерть.
        Как же так? Еще несколько секунд назад Либератор был властителем мира, и вот чем он закончит.
        НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ.
        Либератор больше всего в жизни ненавидел НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ.
        Это Рюрик виноват. Он - причина несправедливости. Он не отдал Либератору Перводрево тысячу лет назад, и тем самым породил НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ.
        Демоны тем временем уже разорвали защитный кокон Рюрика, из кокона послышался детский плач, потом показалась маленькая ручка...
        - РЮРИК! - взревел Либератор.
        Он кое-как воплотил себе конечность - не полноценную руку, а скорее какое-то хватало. И этим хваталом вцепился в ручку Рюрика и вырвал её под корень, под самое предплечье.
        Ребенок оглушительно заорал, его божественный глас даже перекрыл на миг все звуки боя...
        На, ублюдок! Получай! Бери мою справедливость взамен своей несправедливости!
        Теперь Рюрик был беззащитен.
        Его кокон был пожран, а сам он от боли утратил контроль над собственной магией.
        Ребенок мотался туда-сюда в воздухе на ауре, из его плеча бил фонтан крови, демоны жадно ловили ртом её капли...
        - НА! НА, УБЛЮДОК!
        Либератор ударил, обратив свое хватало в гигантский кулак.
        Удар попал в цель - Рюрика просто сбросило с холма. Вроде ему заодно размозжило головёнку.
        Наконец-то!
        Либератор хотел расхохотаться - он все же успел свершить свою СПРАВЕДЛИВОСТЬ...
        Но на хохот не было больше сил. Либератор вдруг осознал, что потратил на этот удар по Рюрику последние остатки своей мощи. Ад сосал Либератора, пожирал его заживо.
        Либератор снова утратил материальную форму, теперь он был уже даже не жидким, а призрачным, полупарообразным.
        Он завертелся смерчами и стремительно полетел в сторону всасывавшего его портала.
        - НЕТ!
        Скорость всё росла, Либератор был уже в десятке метров от сиявшего адскими огнями портала, потом в паре метров, потом в нескольких сантиметрах...
        И тогда он наконец пришёл в отчаяние.
        Чистый страх затопил его.
        Он не хочет!
        Только не обратно в ад!
        Он не хочет, не хочет, не хочет...
        КАК ЖЕ ТАК?
        ЗА ЧТО?
        Портал бешено крутился, а еще будто скалился и завывал, как жадный рот чудовища.
        И часть Либератора уже погрузилась в ад, Гностический Либератор взвыл от боли, что была страшнее пыток любого палача.
        Новые демоны все лезли из портала, они вцепились в призрачное развоплощенное тело Либератора и стали своими магическими атаками загонять его всё глубже в адский мир.
        Либератор понял, что они уже предвкушают, как будут мучить его.
        - НА ПОМОЩЬ! НА ПОМОЩЬ! ГДЕ ВЫ, ВЕРНЫЕ СЛУГИ...
        Либератора жгло огнем преисподней, не только его тело, но сама его душа сотрясалась от шока, ужаса и судорог.
        А слуги Либератора были уже почти все мертвы.
        Демоны пожрали радикалов, пожрали весь спецназ. И никого нового Либератор больше призвать не мог, у него просто закончились силы.
        Он был БЕСПОМОЩЕН.
        Беспомощность - самое страшное в жизни, во всех мирах...
        Впрочем, как минимум один радикальный масон вроде выжил. И даже сражался с демонами возле портала, куда затаскивало Либератора.
        Да это же Чуйкин!
        Любимый ученик. Самый верный служитель. Чуйкин храбро бросился прямо к порталу исполнять приказ своего хозяина, закрывать своей грудью Либератора...
        Сейчас Чуйкин бился сразу с тремя демонами.
        - ЧУЙКИН, СПАСИ! ПОМОГИ!
        Чуйкин на миг прервал сражение, потом перекатился, оказавшись рядом с Либератором, прямо среди бурых вихрей, которыми теперь стало тело Либератора.
        Частицы Либератора оседали на лицо и балахон Чуйкина...
        И Чуйкин узнал Либератора в его новом виде, он узнал хозяина даже сейчас, когда тот был развоплощен.
        Чуйкин поможет!
        - Да пошёл ты, - Чуйкин сплюнул на землю, - Сдохни, мразь. Просто умри.
        И верный Чуйкин достал из кармана склянку с порошком и разбил её.
        И исчез в голубых вихрях...
        Он мог колдовать. Либератор отключил магию во всем мире, но Чуйкин же был радикальным масоном, на него это не распространялось...
        И вот тогда ужас Либератора стал всеобъемлющим.
        Даже Чуйкин бросил его!
        Надежды больше не было. Она умерла.
        Либератор не переживет еще тысячу лет в адских мирах. Он не переживет там даже одного года, даже одного дня, даже часа, даже секунды...
        Это слишком больно. И страшно.
        Он этого не переживет, но ведь и умереть в адских мирах тоже нельзя. Его ждали мучения, без всякой возможности освободиться...
        Его ждал кошмар.
        И душа Либератора затрепетала.
        Он уже почти целиком был погружен в ад. Его уже насиловали, ели заживо, жгли и травили, все это одновременно и сразу - страдали и его разум, и его тело, и даже сам дух.
        А демоны плясали и хохотали вокруг...
        Нет!
        Ну пожалуйста...
        Но бесформенные пейзажи преисподней уже раскинулись перед взором Либератора. Его уши терзали звуки ада, и ароматы гнили и мучений наполняли его.
        Либератор свернулся в шар чистой боли, другого тела у него больше не было, его тело теперь стало только игрушкой для демонов - объектом их пыток.
        Это тело не могло перемещаться или действовать - только страдать.
        И во внешнем мире оставалась лишь одна частица Либератора...
        Нет!
        Хватит!
        Прекратите!
        И тогда Либератор наконец понял.
        - РЮРИК, ПРОСТИ МЕНЯ! ПРОСТИ, БРАТ! ПРОСТИ... ГОСПОДИ, ПРОСТИ МЕНЯ!
        Либератор не кричал, кричать ему больше было нечем - у него не было больше рта.
        Он только взывал к брату и к Богу остатками разума.
        Он вложил в эту последнюю мысль все свое отчаяние...
        И его услышали.
        И Либератор миновал ада. Он просто исчез.
        А где-то за тысячу километров отсюда Чуйкин увидел, как по небу промчалась странная алая вспышка.
        И всё.
        Чуйкин потом никому не рассказывал об этой вспышке. Ему все равно никто бы не поверил, да никто и не видел этой вспышки, кроме самого Чуйкина.

***
        25 декабря 2032 года,
        Российская Республика,
        Санкт-Петербург,
        17:31
        Президент Российской Республики и глава Комитета спасения Земли Великий Князь Меченосцев вошел в свой кабинет.
        Кабинет был обставлен скромно, он хоть и располагался в Зимнем Дворце, но практически ничем не отличался от обычного офиса.
        Меченосцев в принципе ненавидел роскошь, он полагал БЕСЧЕСТИЕМ тратить деньги на ерунду, когда на планете уже десятый год бушует война.
        Об аскетизме Меченосцева знала вся республика.
        Всем было известно, что Меченосцев, например, пожертвовал ровно половину своего огромного состояния в бюджет Республиканских Антипортальных войск. Это было чистой правдой, хоть и с той оговоркой, что это пожертвование Меченосцев сделал три года назад, во время предвыборной гонки. Так что этот дар было трудно назвать бескорыстным. Но жест оказался столь красивым, что нация поспешила избрать Меченосцева президентом страны.
        И не только из-за его богатства, не только из-за его безупречной репутации или красивых жестов, вроде того пожертвования. Нет, дело было в основном в том, что Меченосцев был убежденным либералом и сторонником республики, а еще ветераном портальных войн - он сражался с демонами и пришельцами из других вселенных уже почти десять лет. И последней его должностью до президентской было как раз кресло Шефа-генерала Антипортальных войск.
        И никто не мог обвинить Меченосцева в коррупции или мягкотелости.
        Именно такой человек и был нужен сейчас России. Империю большая часть избирателей ненавидела, полагая, что это Императоры довели страну до катастрофы, так что Михаил Багатур-Буланов, предлагавший эту Империю восстановить, потерпел на последних выборах сокрушительное поражение от Меченосцева. Кроме того, Михаил был дельцом и болтуном, а не военным.
        Поэтому Меченосцев и одержал честную победу на выборах, и теперь уже как три года занимал должность президента, которая была совмещена с должностью главы Комитета спасения Земли.
        И было даже непонятно, какая из этих должностей возлагает на плечи Меченосцева большую ответственность. Впрочем, плечи у президента были что надо - крепкими, равно как и нервы, так что Меченосцев сам себя полагал способным решить любую задачу.
        В качестве президента России он управлял Российской Республикой, а в качестве главы Комитета спасения Земли - руководил всеми антипортальными силами, а еще правил Францией. Эта страна так и не восстановилась после войны с Либератором, так что теперь была протекторатом под эгидой Комитета.
        Проще говоря, Франция была присоединена к России, со всеми её обширными колониями.
        Но французы, конечно же, обладали широчайшей автономией и имели собственные демократические органы управления.
        Вообще, демократия теперь пришла во все страны мира - на планете не осталось ни одной монархии. Все Империи пали в первый же год Портальных войн. Они оказались слишком неповоротливыми, слишком устаревшими, в них скопилось столько внутренних противоречий и неразрешимых конфликтов, что они просто не смогли противостоять новым вызовам...
        А вызовы были немалые. Это были самые жесткие вызовы за всю историю человечества.
        Десять лет назад началась война с Либератором. Впрочем, она продлилась лишь несколько дней, по итогам этой войны Либератор исчез неизвестно куда, а почти все радикальные масоны просто были перебиты.
        После исчезновения Либератора в мир вернулась отключенная им магия, но это было только начало проблем...
        Пропажа Либератора ознаменовалась невиданным портальным штормом.
        Эзотерики, шаманы и алхимики утверждали, что в последний раз подобный портальный шторм на Земле имел место пятьдесят тысяч лет назад, и в результате него тогда погибла большая часть первобытных людей на планете, а в мир переселились дриады и лешие, существа из параллельных реальностей...
        Но нынешний шторм был еще хуже того прежнего.
        Павловск, бывшая столица Российской Империи, пал первым.
        Как показало расследование, именно там открылись первые порталы. Демоны, вылезшие из порталов, разорвали Павловск практически в клочья, город был весь пропитан магией, так что стал настоящим лакомством для обитателей ада.
        И ныне от Павловска остался лишь черный обугленный остов, по итогу упавший с небес вниз и утонувший где-то в Ледовитом океане, куда Павловск загнал в свое время Либератор.
        Поэтому столица России теперь помещалась в Петербурге.
        Но то, что произошло с Павловском, было лишь началом кошмара. Вскоре порталы стали появляться повсюду - в городах, селах, лесах, пустынях, даже на океанском дне...
        И из порталов полезли гости.
        Демоны, твари из других миров, пришельцы, попаданцы - весь хаос из параллельных вселенных хлынул на Землю.
        Разразились Портальные войны, которые шли до сих пор, уже десять лет.
        В этих войнах уже погибла половина населения планеты, и человечество бы было полностью обречено, если бы не грибоголовые.
        Грибоголовые были расой одного из тех миров, куда вели открывшиеся порталы. Эти грибоголовые были не совсем материальными, зато умными.
        Они заключили с людьми союз, потому что мир грибоголовых тоже пострадал от портальных штормов, и вместе с магами-людьми грибоголовые смогли отыскать в Сибири древний Уральский артефакт - Закрыватель.
        Закрыватель умел закрывать порталы, правда, лишь в небольшом радиусе.
        Потребовались годы, чтобы запустить Закрыватель, потом еще годы, чтобы научится самим производить Закрыватели...
        И вот тогда Портальная война наконец перестала быть бойней, и люди стали побеждать.
        Специальные отряды магов-антипортальцев ездили по всему миру и посредством Закрывателя ликвидировали порталы.
        Дело шло тяжело, к порталам часто приходилось пробиваться с боями, кроме того, вместо закрытых порталов каждый день открывались новые...
        Но постепенно, ценой огромных жертв, люди смогли перетянуть одеяло на себя.
        В настоящее время уже было закрыто 85 % процентов порталов, маги теперь закрывали порталы быстрее, чем возникали новые.
        Конечно, во многих местах планеты все еще шли кровопролитные бои, а Африка, например, вообще была полностью непригодна для жизни...
        Но рано или поздно последний портал будет закрыт. И тогда шторм окончится, и новые порталы больше не появятся. По крайней мере, так говорили ученые-порталисты.
        И Меченосцев был склонен им верить. Например, в том же Петербурге новые порталы уже не открывались целых три года, с тех самых пор, как Меченосцев стал президентом. Этот факт вызывал у петербуржцев настоящий восторг, они даже дали Меченосцеву прозвище «Победитель». Хотя сам Меченосцев это прозвище не одобрял. Ибо коронные имена носили Императоры, ему, как президенту, такое было не к лицу...
        Сейчас был канун Рождества, и даже у Меченосцева в кабинете стояла маленькая ёлочка - единственное украшение его сурового офиса.
        За окном было уже темно, хлопьями падал снег, настроение у горожан сегодня было праздничным... Но не у Меченосцева. Президент, конечно, собирался провести этот вечер в кругу семьи, но до этого ему еще предстояло важное совещание, именно за этим он сейчас и телепортировался в Зимний Дворец.
        Меченосцев в последнее время с горечью отмечал, что многие слишком расслабились, почему-то считая, что Портальные войны уже закончены, хотя это было далеко не так. И, как президент России и глава Комитета спасения Земли, Меченосцев решительно был намерен бороться с этим расслабоном...
        Ждать участников совещания долго не пришлось.
        Первым прибыл князь Корень-Зрищин, последний выживший из своего клана. Всех остальных Корень-Зрищиных перебил в свое время еще Павел Стальной, самозванец на троне.
        А сам последний Корень-Зрищин тогда лишился языка.
        Корень-Зрищин не вошел в кабинет, а просто телепортировался сюда. И не магией, а посредством квантового устройства, одного из тех, которыми людей снабдили союзники грибоголовые, ибо эта раса ведала тайны квантовой телепортации.
        Небольшое устройство телепортации висело у Корень-Зрищина на запястье, там, где люди носят обычно часы.
        Корень-Зрищин был рослым, коротко стриженым и мрачным парнем. Его лицо было покрыто шрамами от ран, которые нанесли ему демоны, сам он был во всем черном, его плазменная броня была украшена глазом и корешком - родовым гербом Корень-Зрищиных. Сама плазменная броня тоже была черной, под цвет остальной одежды Корень-Зрищина, но по поверхности брони гуляли белесые вихри. Технологию изготовления такой брони люди почерпнули в одном из миров, куда открылись порталы.
        Вообще, Земля сильно изменилась за последний десяток лет. Благодаря знакомству с другими мирами и реальностями быт землян пополнился громадным количеством разнообразной техники и новшеств.
        Последнее десятилетие стало самым бурным периодом развития науки в истории человечества...
        - С наступающим, - произнес механическим голос Корень-Зрищин, имея в виду сегодняшнее Рождество и протягивая президенту руку.
        Говорить лишенный языка Корень-Зрищин тоже мог только за счет технической приблуды.
        Конечно, новый язык парню никто не сделал, но в его горло был встроена специальная система - имплант, преобразующий горловые колебания в звуки. Эта технология был отчасти магической, её «иномирцы» позаимствовали в параллельной вселенной, где обитали технически развитые орки.
        «Иномирцы» - это сотрудники Иномирной Службы, входившей в состав Комитета спасения Земли. Задачей иномирцев было исследовать чужие миры, а иногда и завоевывать их, если есть возможность или необходимость. Именно иномирцы, у которых в распоряжении была огромная собственная армия, покорили несколько чужих миров, где были полезные ресурсы. И порталы в эти полезные миры пока что не закрывали, потому что тогда был бы потерян доступ к ресурсам. Эти порталы предполагалось закрыть самыми последними.
        Корень-Зрищин как раз и возглавлял Иномирную Службу, в задачи которой, кроме завоевания новых миров, входили также и дипломатические функции по поддержанию отношений с союзными расами...
        Корень-Зрищин уже занял свое место за столом, когда прибыл второй член Комитета спасения Земли - посланник грибоголовых.
        Грибоголовые были единственными обитателями других миров, которых признали достойными заседать в человеческом Комитете спасения Земли. Эта раса была однозначными союзниками и друзьями людей, грибоголовые тоже пострадали от портального шторма, так что были заинтересованы в его скорейшем завершении не меньше землян.
        Кроме того, именно от грибоголовых люди получили большую часть новых технологий...
        Грибоголовый был не совсем материальным. Эта раса состояла частично из магической субстанции, частично - из имплантов, которые грибоголовые обожали, а частично - из шестимерной плоти, не подчинявшейся обычным законам физики.
        В результате такого сложного устройства люди были не способны нормально воспринимать грибоголовых. Так что глядя на грибоголового, человек видел лишь громадный плоский кусок темного мяса, будто парящий в воздухе. Этот кусок мяса на самом деле был не частью тела грибоголовых, а просто организмом-симбионтом. Грибоголовые вешали такие организмы на себя, чтобы усилить возможности своей нервной системы. Эти симбионты были похожи на огромные грибные шляпки и вроде бы выделяли какие-то энергетические импульсы, которые и делали грибоголовых умными. И именно за эти «шляпки» грибоголовые и получили свое название...
        А остальную часть тела грибоголовых люди просто не способны были увидеть. Равно как и услышать грибоголовых, ибо те говорили, используя энергетические волны.
        Так что с людьми грибоголовые общались посредством имплантов, вроде того, который был встроен в глотку Корень-Зрищина...
        - Приветствую, господин президент, - произнес грибоголовый, - С Рождеством!
        - Здравствуйте, один-четыре-семь, - ответил посланнику Меченосцев, - И вас с Рождеством.
        Имена грибоголовых состояли из набора энергетических импульсов, так что люди для удобства называли грибоголовых просто набором цифр. Грибоголовые на это вроде не обижались.
        Что же касается Рождества, то грибоголовые понимали его смысл, у них тоже был свой воплотившийся Бог вроде нашего Иисуса Христа, вот только Бог грибоголовых был, опять же, какой-то бесплотной космической волной...
        А вот пожать Меченосцеву руку или даже сесть за стол грибоголовый не мог - у него для этого просто не было органов. Грибоголовый состоял из отдельных молекул, объединенных энергетическим полем, и с реальностью тоже взаимодействовал посредством энергоимпульсов.
        Так что зада, чтобы сесть на стул, у него не было, равно как и руки, которую президент мог бы пожать...
        Следом за грибоголовым появились остальные участники сегодняшнего совещания.
        Люба Шаманова, Шеф секретной службы Комитета спасения Земли, была вся в блестящей черной коже. Её белоснежные вампирские зубки были усилены специальными имплантами, так что Люба теперь могла перекусывать даже магические или энергетические потоки.
        Муж девушки Акалу Шаманов погиб еще десять лет назад, в самом начале Портальных войн - его сожрали демоны. Люба с тех пор так и не вышла замуж снова, а посвятила себя борьбе за родную планету.
        Таня Нагибина, Шеф Антипопаданческого Корпуса, была наоборот вся в белом, что делало её похожей на Снегурочку.
        Таня, как и Люба, была незамужней, но оно было и неудивительно, многим магам последние десять лет было не до любви и семьи. Меченосцев даже планировал ввести с нового года закон, по которому каждая родившая магичка должна была получать земельный надел, ибо АРИСТО на планете осталось совсем мало. Война уже близилась к концу, человечество побеждало, так что пора было подумать о послевоенном будущем...
        Таня Нагибина была сестрой Крокодила, бесследно пропавшего десять лет назад, как раз в первый день портальных штормов.
        Крокодила тогда многие ждали, многие надеялись, что он вернется и закроет порталы... Но он не вернулся. И люди вскоре просто забыли про него. Поэтому теперь, десять лет спустя, большинство населения планеты уже и не помнило, что Александр Нагибин вообще существовал на свете и был когда-то Крокодилом.
        Таня про брата тоже почти никогда не говорила...
        Следом за Таней в кабинет президента телепортировался Чуйкин - глава Антидемонической Службы, человек крайне суровый.
        Чуйкин работал на самом сложном фронте Портальной войны - его служба занималась тем, что гоняла демонов из адских миров, самых агрессивных и жутких тварей из всех, которые лезли из порталов.
        И работал Чуйкин хорошо. У этого молчаливого мужика была какая-то странная духовная связь с демонами, он вроде даже был единственным, кто мог полноценно вести с ними переговоры. Из-за этого, а еще из-за прошлого Чуйкина - он был раньше радикальным масоном, многие даже подозревали Чуйкина в тайном демонопоклонничестве. Но Меченосцев эти глупые слухи просто игнорировал - он отлично знал, что Чуйкин верен человечеству и кроме того, превосходный профессионал своего дела...
        Последним прибыл Рюрик - вице-президент Российской Республики и заместитель Меченосцева по Комитету спасения Земли.
        Рюрику формально было всего десять лет, но выглядел он на все двадцать. А интеллектом превосходил даже многих сорокалетних политиков и генералов.
        Рюрик был сыном Алёны Оборотнич, безумной богини, убитой еще Либератором. А еще реинкарнацией древнего Рюрика, принесшего в мир магию тысячу лет назад, и сам парень отлично знал, кто он такой.
        Вот только большую часть своих сил он утратил - когда начался шторм, и открылись порталы в ад, демоны сожрали почти всю ауру Рюрика. А его чакры были необратимо повреждены атакой Гностического Либератора, который тогда пытался убить Рюрика. И память о своей прошлой жизни Рюрик тоже потерял, из-за психической травмы, ибо Либератор лишил жизни маму Рюрика прямо у него на глазах.
        Сам Рюрик с тех пор остался навечно изуродованным. У него был сломан нос, а одна рука отсутствовала - её заменял новейший протез, со встроенной энергетической пушкой.
        В принципе Рюрик не жаловался, ибо его протез был ловчее и мощнее любой обычной руки. Кроме того, парень, несмотря на свой сломанный нос был красив - его кожа была черной, как ночь, а глаза и волосы - золотыми.
        И он, даже сильно покуроченный, был мощнейшим магом - в свои десять дет он имел уже сорок первый ранг, что делало его сильнейшим АРИСТО во всей республике.
        А еще Рюрик вместе с Меченосцевым состоял в Либеральной партии и был убежденным республиканцем. На последних президентских выборах он поддержал Меченосцева, и Меченосцев даже обещал сделать Рюрика вице-президентом, если победит. И сдержал свое обещание. Ибо Рюрик был крайне популярен и среди магов, и среди неодаренных. Так что поддержка Рюрика на выборах была важным фактором, позволившим Меченосцеву расколошматить своего соперника - Михаила Багатур-Буланова, вместе с его Консервативной партией...
        - Ну что же, все в сборе, - констатировал Меченосцев, - Я не задержу вас надолго, дамы и господа. Я понимаю, что сегодня праздник. Но мы работаем без выходных, как вам отлично известно.
        Впрочем, тут никто никуда и не спешил.
        Семей ни у кого из присутствующих, кроме самого Меченосцева, не было. Только тяжкая работа во благо человеческой расы, собравшиеся здесь сегодня маги отдали свои жизни и свои судьбы войне. За это Меченосцев их и ценил.
        Что до грибоголового, то у этого семьей была вся его раса, грибоголовые вроде все были друг другу родственниками, потому что их народ когда-то родился из одного энергетического сгустка...
        С грибоголового совещание и началось.
        Пришелец сообщил, что его раса готова передать людям очередной пакет технологий, а за это попросил парочку недавно обнаруженных Уральских артефактов.
        Меченосцев предложение одобрил, да еще пообещал завтра прислать в мир грибоголовых две дивизии спецназа - там надо было заткнуть четыре новых адских портала.
        Далее отчитался Чуйкин - ему удалось зачистить целых три портала в пустыне Сахара. Это было радостной новостью, Меченосцев планировал в следующем году наконец сделать Африку снова пригодной для жизни.
        Корень-Зрищин, в свою очередь, предложил оккупировать мир орков, но это предложение президент отверг - на это просто не было войск. Так что с орками было решено договариваться, хотя ублюдки постоянно быковали, на переговоры шли с трудом и более того - даже периодически набегали в человеческий мир, воруя женщин, оружие и еду.
        После небольшого спора, Меченосцев и глава Иномирческой службы договорились до того, что надо провести спецоперацию и захватить в плен орочьих вождей - это должно было чуть поумерить пыл зеленорылых тварей.
        Полностью заткнуть порталы в мир орков сейчас представлялось невозможным - все наличные силы были брошены на закрытие порталов в адские миры. Кроме того, в мире орков добывали один важный минерал, в котором нуждались грибоголовые, а кидануть союзников Меченосцев не мог...
        Следом доклад сделала Таня Нагибина, Шеф Антипопаданческого корпуса. Задачей Тани была борьба с попаданцами - то есть с людьми из других реальностей, которые лезли из порталов и часто пытались агрессивно вмешиваться в ход истории этого мира.
        - У меня почти ничего, босс, - Таня зевнула, - Поймала каких-то мужиков с древними автоматами в Монголии. Их человек сто. В серой униформе, на рукавах у них солнцевороты, а в петлицах нарисованы молнии, как у наших электриков. Говорят по-немецки. Они всё толковали про какого-то Гитлера. Еще утверждают, что они в своем мире искали в Тибете Шамбалу, когда перед ними вдруг разверзся портал, после чего они и провалились в наш мир... Еще рассказали, что они из какой-то оккультной службы, которая называется «Ананербе», еще толковали, что они какое-то «СС». Я ничего толком пока что не поняла. Но, думаю, врут. Они не одаренные, ауры и раскрытых чакр ни у кого нет. Опасности не представляют, сдались добровольно.
        - Хм... - Меченосцев задумался, но лишь не секунду, - Передайте их, пожалуй, Корень-Зрищину. Раз у них есть автоматы - пусть воюют с орками. Гражданства им пока не давать. Пусть сперва покажут себя в бою.
        Гражданство попаданцам-людям вообще давали лишь в исключительных случаях, только если попаданец доказывал, что может быть полезным. В противном случае попаданец формально считался нечеловеческим существом, и если не был опасен - то помещался в фильтрационный лагерь. И разбираться с такими попаданцами планировали уже после окончания Портальных войн, сейчас на это просто не было времени.
        - Еще задержали одного парня в Москве, - продолжила Таня, - Этот был один. Пытался смешаться с гражданами. Но был разоблачен при попытке купить мороженое, потому что не умел пользоваться нашими электронными платежными системами. По его словам - портал возник у парня прямо в его квартире. С собой у него только древний ноутбук. Парень утверждает, что хотел попасть к Сталину и еще «попробовать тот самый пломбир», что бы это не значило. Как по мне, это странные желания, ибо пломбир в Москве - полное дерьмо. У нас же нет нормального молока, один белковый суррогат... Так что, думаю, этот парень ошибся миром, он явно хотел попасть не к нам, а куда-то в другое место. Ну и да - его ноутбук мы просмотрели. Там полный шлак. Никаких технологий, которых мы бы не знали. Все устаревшее. Еще у него на ноуте мы нашли коллекцию порнографии, так что предлагаю его просто посадить в тюрьму, как онаниста.
        На этот раз Меченосцев тоже долго не раздумывал.
        - В тюрьму сажать не нужно, - ответил президент, - Согласно законам о попаданцах-людях, мы не караем попаданцев, если они нарушают наши законы, Таня. Ибо они наших законов просто не знают. Я уже устал напоминать тебе, что злоупотребления властью в твоей работе недопустимы...
        - Я помню, господин президент, - Таня поскорее кивнула.
        - Славно. А какого Сталина он искал-то? Павла Стального что ли?
        В Российской Империи когда-то еще до Портальных войн был такой Император, оказавшийся по итогу самозванцем. Правил этот Стальной всего неделю, так что большинство про него уже давно забыли... Но Меченосцев помнил.
        - Нет, точно не Стального, - ответила Таня, - Парень показывал мне фотки этого Сталина у себя на ноутбуке. Он не похож на Стального. Этот Сталин - какой-то усатый кавказец во френче.
        - Ясно, - Меченосцев вздохнул, - Ну что же... Вообще, тут надо бы разобраться. Но увы - у нас на это ни времени, ни людей. А еще нам не хватает бойцов. Поэтому вот что, Таня - присоедини тогда этого парня к тем немцам, которых ты поймала в Монголии. И отправь его вместе с ними воевать с орками. Уверен, что парень подружится с немцами. Если хорошо себя покажет - получит и гражданство, и пломбир. Но уже после войны, конечно, когда у нас появится настоящее молоко... Что-то еще?
        - Да, последнее, - Таня на этот раз почему-то хихикнула, - Еще я поймала вот это, господин президент.
        Девушка достала из кармана собственной белоснежной куртки прозрачную банку - в банке жужжала крупная пчела.
        Меченосцев уставился на банку. Вообще, удивить президента было нелегко, за десять лет войны он многое повидал, но сейчас он был на самом деле удивлен.
        - Что это такое, Таня?
        - А вы послушайте... - ехидно предложила Таня.
        А потом встряхнула банку.
        Меченосцев прислушался, напрягая слух. И на самом деле услышал, как из банки раздается тоненький жужжащий голосок:
        - Я полковник Дегтярёв... Выпустите, пидоры! Салаги поганые, буржуи, фашики... Выпускайте! Никакого уважения к полковнику и погонам, мать вашу! Да я вас всех переебу, чепуши...
        Далее пчела разразилась настолько лютой бранью, что Таня поспешила сунуть банку обратно в карман. Девушка даже застегнула карман, и только тогда матерное жужжание стихло...
        - Что это? - повторил свой вопрос Меченосцев.
        - Он же сказал, господин президент, - ответила Таня, - Полковник Дягтерёв. В теле пчелы. Пойман в Лондоне. Он пытался воровать мед в супермаркете и при этом крыл матом англичан.
        Меченосцев рассмеялся:
        - Похоже, что это ценный кадр. Отличная работа, Таня! Вот такой маленький агент, да еще в звании полковника будет нам крайне полезен. Выдайте ему лучшего мёда и всё необходимое. Полковника Дягтерева зачислить в штат Иномирческой службы, с сохранением звания. Будем его использовать для разведывательных миссий в других мирах.
        - Будет исполнено, господин президент, - пообещала Таня, - Лично прослежу, чтобы все было сделано в лучшем виде.
        - В таком случае я не смею вас больше задерживать, дамы и господа, - констатировал Меченосцев, - Отдохните сегодня. А завтра вечером снова жду вас всех здесь, в обычное время. И счастливого Рождества всем, конечно же.
        Участники совещания встали из-за стола, вечно спешащий Корень-Зрищин, как и всегда, телепортировался первым...
        - Люба задержитесь, пожалуйста, - попросил Меченосцев, - И вы, Рюрик, тоже.
        Через несколько секунд в кабинете остались только сам президент Меченосцев, Шеф секретной службы Люба Шаманова и заместитель Меченосцева Рюрик.
        Меченосцев прошел к окну и на всякий случай задернул тяжелые шторы. Потом снова вернулся за стол.
        - Ну что?
        - Готово, господин президент, - Люба положила на стол пухлую папку, помеченную грифом «совершенно секретно».
        Вообще весь документооборот в республике уже давно был электронным. Но в данном случае было сделано исключение, этот документ был слишком важен, если бы он попал в чужие руки - это могло бы привести к катастрофе. Так что эта папка существовала лишь в единственном экземпляре. И ознакомиться с документом могли только Люба, Меченосцев и Рюрик. Президент запретил показывать его даже союзникам грибоголовым.
        - Ага... Так...
        Меченосцев взял папку, вскрыл её и пролистал.
        На листах были отпечатаны многочисленные магические и физические формулы, малопонятные для Меченосцева, который всю свою жизнь интересовался только политикой, своей личной культивацией и ЧЕСТЬЮ, так что ни в теоретической магии, ни в науке не разбирался.
        Этот документ был докладом, которые лучшие спецы в области магии готовили последние десять лет.
        То был полный анализ причин портального шторма, накрывшего планету в сентябре 2022 года. Вот почему этот документ нужно было скрывать - Меченосцев не хотел, чтобы какой-нибудь безумец, воспользовавшись информацией из папки, инициировал новый портальный шторм. Особенно сейчас, когда человечество наконец-то приблизилось к ликвидации всех порталов и победе в этой тяжелейшей в истории планеты войне...
        Президент вздохнул и закрыл папку.
        - Я позже внимательно прочту, Люба. Но признаюсь честно - я мало что тут пойму. Вы не могли бы изложить мне и Рюрику вкратце самую суть?
        Люба пожала плечами:
        - Могу. Почему нет? Если вкратце - то причина портального шторма может быть только одна. А именно - Старший Проходов. Ни одна другая сущность во всех мирах не смогла бы породить такой мощной аномалии, затронувшей сотни вселенных. Это установлено совершенно точно.
        - Хм... - Меченосцев задумался, - Но это странно. Проходовы же все вроде погибли еще до портального шторма. Последний Проходов умер еще во время налета Крокодила на Петропавловскую крепость. А Старший Проходов, насколько мне известно, был уничтожен еще в 1970-х, когда на Урале разгромили весь этот клан в их тайном убежище. По крайней мере, так следует из секретных документов Охранки.
        - Да, - Люба говорила, как и всегда, прямо, - Вот только другой причины у портального шторма быть не может, я же только что сказала. А что касается Охранки - то вы и сами помните, как наша Имперская Охранка работала. Я подозреваю, что ублюдки сохранили себе одного Проходова. И держали его тайно у себя в плену, в качестве секретного супероружия. А в сентябре 2022 Старшим Проходовым, видимо, наконец решили воспользоваться. Возможно, ради победы над Либератором. А может быть, Проходов просто сбежал, воспользовавшись войной с Либератором. Я этого не знаю. И никто уже никогда не узнает. Тогда повсюду царил хаос, как вы сами помните.
        - Помню, - Меченосцев на миг погрузился в воспоминания о тех давних, страшных и уже почти забытых временах, - Но если это так - то выходит, что Старший Проходов до сих пор жив...
        - Может быть, - Люба пожала плечами, - А может и нет. В любом случае, ни в нашем мире, ни в тех мирах, куда открылись порталы, его сейчас нет. Мы уже научились неплохо определять любую портальную активность, господин президент. Так что если Старший Проходов вдруг появится в нашем поле зрения - мы его сразу же засечем, просто по его ауре. И немедленно уничтожим. Но сейчас мы его нигде не наблюдаем. Так что составители доклада, который лежит перед вами, полагают, что Старший Проходов погиб. Ну либо вывалился за пределы времени и пространства.
        Меченосцеву стало не по себе:
        - И выходит, что он может вернуться, и всё повторится вновь...
        - Не повторится, господин президент, - Рюрик впервые за все время совещания раскрыл рот, он вообще был не из говорливых, - Мы теперь уже не те, что десять лет назад. Мы стали сильнее. И у нас есть технологии, позволяющие запирать порталы. Так что Люба права. Как только Проходов появится на горизонте - мы его убьем.
        - Дай Бог... - Меченосцев кивнул.
        А Рюрик обратился к Любе:
        - А что с Либератором? Твои умники установили, что стряслось с убийцей моей матери?
        С тех пор прошло уже десять лет, но Рюрик так и не оставил мыслей о мести.
        Либератора засосало в ад на глазах у Чуйкина, но Рюрик не верил свидетельству Чуйкина. Парень подозревал, что Либератор до сих пор жив и может где-то прятаться, Рюрик не забыл о своем древнем враге.
        Рюрик даже сам ходил в адские миры искать Либератора, хотя Меченосцев и прямо запретил ему это... Но трудно управлять реинкарнацией Рюрика. Рюрик при всех своих достоинствах был крайне своенравен, даже нарушал приказы президента.
        - Либератора, судя по всему, разорвало на атомы, когда засасывало в ад, - доложила Люба, - Тут вывод однозначен. Исследователи сошлись на том, что Либератора больше не существует. Ни в одном из миров. При этом понять, почему душу Либератора порвало, наши ученые так и не осилили. Там имела место какая-то сложная магическая аномалия, не совсем понятной природы. Но факт состоит в том, что погубил Либератора именно адский портал. Ибо особенность клана Проходовых состоит как раз в том, что Проходовы не самостоятельны. Они всегда открывают порталы в те миры, которые как-то связаны с другими.
        Ты наверняка в курсе, Рюрик... Десять лет назад у Петропавловки Проходов открыл порталы в родной мир Нагибина, а еще в мир, где обитали дриады. Это произошло потому, что тогда на поле боя самыми сильными сущностями были как раз Нагибин и дриада. И через их души Проходов и пробил себе дорогу сквозь ткань мироздания и открыл порталы в их миры.
        А Старший Проходов, в свою очередь, видимо, по тому же принципу учуял Либератора. Либератор же тогда был самой мощной сущностью на нашей планете. Вот Проходов и открыл порталы в ад, с которым была связана душа Либератора. А портальный шторм начался уже после того, как Проходов в этот ад сходил. Там он почуял души демонов, а демоны, как известно, связаны сразу со многими мирами... В результате Проходов и устроил нам все то, что устроил. Используя ад, как своеобразный вокзал между мирами, ублюдок наооткрывал нам порталов в сотни реальностей.
        - Но зачем он это сделал? - Меченосцев не сдержал своего раздражения, - И как Проходов вообще мог колдовать, ведь тогда Либератор, помнится, отключил всю магию на Земле?
        - Зачем Проходов устроил нам всем такое веселье - загадка, - Люба ухмыльнулась, показав свои острые зубки, - Кто вообще знает, что в башке у Проходовых? Этот клан не вполне из нашего мира, господин президент. У Проходовых в роду были и боги, и демоны из других вселенных, и инопланетяне, и чуть ли не сами Уральские маги... Так что по вопросу мотивации Проходова в докладе ничего нет, простите. А что касается магии... Проходовы черпали её не от нашего Солнца, вообще не из нашего мира. Чакры Проходовых сами по себе были мини-порталами, так что брали магию неизвестно откуда. Поэтому на то, что Либератор отключил наше Солнце, Проходову было глубоко плевать. У ублюдка были иные источники энергии.
        - Ясно, - Меченосцев мрачно кивнул, - То есть я правильно понимаю - этот кошмар может повториться только и исключительно, если Проходов вернется?
        - Да, - подтвердила Люба, - Вот только он не повторится. Если Проходов вернется - мы его убьем. Рюрик все верно сказал. Мы теперь уже не те, что раньше. Мы сильные. У нас в союзниках самая умная раса во всех мирах.
        - Ага, только как бы эта раса на нас не напала после окончания Портальной войны, - скептически заметил Рюрик, - Я не верю грибоголовым.
        - Согласен, - вздохнул Меченосцев, - Грибоголовые, конечно, наши друзья. Но с ними следует держать ухо востро. Так что этот доклад мы нашим союзникам не покажем. Вместо этого мы сделаем вот что... Создайте отдельное подразделение из лучших ученых, теоретиков магии и ваших самых сильных бойцов, Люба. И пусть это подразделение занимается только одним - отслеживает Проходова. И если подонок вдруг появился - он должен быть убит СРАЗУ ЖЕ после появления.
        - Будет сделано, - пообещала Люба.
        - Думаю, что на этом всё... - Меченосцев встал из-за стола, - Спасибо, Люба. Вы отлично поработали. Я еще прочитаю этот доклад, а уже в следующем году представлю всех его составителей, включая вас, к государственным наградам. В секретном порядке, конечно.
        - У меня этих наград уже столько, что их девать некуда, - Люба поморщилась, - Бирюльки меня не особо интересуют. Но все равно спасибо, господин президент.
        Меченосцев полагал совещание оконченным, но у Рюрика еще оставался вопрос.
        - А что с моим отцом, Люба? Твои умники выяснили, куда делся Крокодил?
        - Не-а, - Люба мотнула головой, - Нагибин бесследно пропал десять лет назад. И с тех пор во всех мирах не замечено никакого его присутствия. Вот это могу сказать совершенно точно. А что сталось с Нагибиным - неизвестно.
        - Понятно, - Рюрик вдруг смущенно улыбнулся, - Просто мне многое рассказывали о моем отце... И я вдруг подумал - спасти нас от Либератора, организовав портальный шторм, это ведь очень по-нагибински. Очень в духе моего папы...
        - Это безусловно так, - согласилась Люба, - Твой папа был тем еще отморозком. Он обычно так и решал проблемы - порождая новые проблемы, так что все забывали про старые. Твой отец был абсолютно конченым.
        Рюрик расхохотался. Он не обижался на Любу. На неё вообще никто не обижался, Любино хамство уже стало мемом в Комитете спасения Земли, и к прямоте вампирки все давно привыкли.
        - Но, - заявила Люба, когда Рюрик закончил ржать, - Боюсь, что к портальному шторму Нагибин не причастен. Ученые сошлись на том, что Крокодил, при всей своей мощи, породить портальный шторм никак не мог.
        - Кто знает... - ответил Рюрик, на этот раз серьезно и загадочно, - Кто знает, Люба...
        Люба безразлично пожала плечами:
        - Я могу идти, господин президент? А то у меня дела. Надо еще допросить того ублюдка, который в Китае варил пилюли.
        Алхимические пилюли были уже как десять лет под полным запретом на всей территории планеты. Еще вскоре после начала портального шторма выяснилось, что употребление пилюль усиливает порталы. Так что любой жравший пилюли фактически помогал врагу.
        - Да, идите, Люба, - разрешил Меченосцев, - Я вас больше не задерживаю.
        Президент поцеловал девушке руку - древняя традиция, еще с Имперских времен...
        Люба телепортировалась, использовав телепортатор на своем запястье.
        А Меченосцев поглядел на Рюрика:
        - Ну?
        - Увы, - Рюрик мотнул головой, - Перводрево не найдено. Никаких следов.
        Они уже десять лет искали Перводрево, в условиях такой строжайшей секретности, что даже Люба была не в курсе. Вот этот вопрос был настолько щекотливым и сулил такую МОЩЬ, что о поисках Перводрева знали лишь президент, Рюрик, да еще десяток магов, которые непосредственно занимались поисками.
        Духовное Перводрево погибло еще десятилетие назад - вместе со знавшими его Тайны Либератором и Крокодилом...
        Рюрик же ведал Тайны Духовного Перводрева в прошлой жизни, но в этой их забыл - сказались тяжелые раны, нанесенные ему Либератором.
        И собрать Духовное Перводрево теперь было невозможно. С Тайнами либеральных и консервативных масонов не было никаких проблем, Меченосцев знал их. Но вот с Тайнами радикалов возникло непреодолимое препятствие. Единственным выжившим радикальным масоном был Чуйкин, а он знал лишь три тайны радикалов из четырех. А все остальные радикалы сгинули еще в первые сутки портального шторма. Либератор тогда призвал всех своих служителей защищать себя от адских порталов, так что все радикалы погибли от когтей и зубов демонов.
        Поэтому Духовное Перводрево было потеряно навсегда, вместе с последней Тайной радикалов. Её теперь уже было не восстановить.
        Меченосцев, конечно, догадывался, в чем эта Тайна состояла, вот только толку от догадок не было. Чтобы познать масонскую Тайну - её нужно было получить от другого знающего. А это было невозможно, ибо все знающие были мертвы...
        Но где-то все еще оставалось Материальное Перводрево, легендарный артефакт, дававший громадную силу, возможно даже такую, которая позволила бы закрыть за минуту все порталы и закончить войну.
        Оно было где-то на Земле, но секрет его местоположения унесла с собой в могилу Алёна Оборотнич.
        И не осталось больше никого, кто мог бы даже учуять Перводрево... Не помогли даже артефакты Уральских магов, даже технологии грибоголовых, которыми Меченосцев воспользовался для поисков Перводрева в тайне от самых грибоголовых.
        За десять лет Меченосцев так и не приблизился к цели, как и младший Полётов, прошлый президент республики...
        - Что ж... - процедил Меченосцев, - На нет и суда нет. Но когда-нибудь мы его найдем, я уверен. Я вас не задерживаю, Рюрик. А меня уже ждут.
        Меченосцев глянул на часы.
        - Пора записывать моё рождественское обращение ко всем жителям Земли.
        - Уверен, вам есть, чем порадовать землян, - Рюрик улыбнулся, - С Рождеством, господин президент.
        - С Рождеством, Рюрик. И не верь слишком тому, что болтала Люба про твоего отца. Нагибин, при всех его закидонах, был человеком ЧЕСТИ.

***
        Мои ноги ударились о брусчатку с такой силой, что у меня заболели пятки.
        - Твою мать...
        В голове гудело, все тело у меня дрожало.
        Я первым делом оглядел себя - шмот на мне все тот же, и вроде даже целый.
        А вот в нутрях у меня явно чего-то не хватало...
        Я прислушался к своим ощущениям, но не уловил никакой магии. Вообще никакой, ни искорки Дара. Я снова стал быдлом, силы АРИСТО оставили меня.
        Разве что шрам в форме Крокодила на ладони остался, на память от магии, так сказать.
        Я еще толком не сообразил, куда попал, но закашлялся. Воздух тут был напоен смрадом, в этом варианте вселенной энергию явно черпали из нефтепродуктов и газа, а не из экологически чистого соляриса.
        Я завертел головой, не сразу осознав, что вообще вижу.
        Моя жена Маша и её отец Старший Головин стояли рядом со мной - оба насмерть перепуганные и в своих серых тюремных робах.
        А вот Проходова и след простыл. Видимо, подонок закинул нас в какой-то странный мир, вывалил нас сюда, как вываливают мусорное ведро в мусоропровод, а сам отправился дальше сквозь потоки времени и пространства.
        И слава Богу.
        Так...
        Кремль. Причем, Московский.
        Вот тут никаких сомнений быть не могло - красная стена на месте, и башни тоже, и Собор Василия Блаженного...
        Мы стояли посреди Красной площади.
        Так.
        Прохладно - видимо, в этом мире тоже сейчас осень. И сейчас день, видимо, около полудня, день солнечный.
        Мавзолей Ильича...
        Стоп.
        Мавзолей в моем родном мире снесли еще в 2025, тогда же и Кремль перекрасили в белый. А тут он - красный.
        И флаги над Кремлем другие - триколоры. Такие были до 2025 года.
        Я завертел головой пуще прежнего, сканируя окружающее пространство и стараясь отметить каждую деталь.
        Менты в черной форме....
        Уже спешат к нам.
        Ага, понятно.
        Я начинал потихоньку соображать что к чему.
        Старший Головин тем временем тоже озирался с ошарашенным видом. А вот Маша уже пришла в себя и тут же начала возмущаться:
        - Это что еще за Мухосрань?
        - Это Москва, Маша, - вздохнул я.
        - Ох, Государь... - неожиданно ахнул Старший Головин.
        Государь действительно был рядом. По Красной площади бродил царь - точнее говоря, актер, изображавший какого-то Ивана Грозного, с которым могли пофоткаться туристы.
        Он оказался ближайшим к нам аборигеном этого мира, так что я тут же бросился к царю.
        - Ваше Величество, дайте ваш смартфон! Всего на секундочку! - потребовал я.
        - А? - царь захлопал глазами.
        - Да просто дай смартфон! Я тебе верну, мужик.
        - Ну...
        - Слушайте, мне, конечно, говорили, что в Москве у людей не принято помогать друг другу, но я не думал, что эта душевная черствость коснулась самого царя.
        Царь явно обиделся, потом глянул на приближавшийся полицейский патруль и тогда сообразил, что на глазах у ментов я его грабить точно не буду.
        - Ладно, - царь извлек из-под своего длинного одеяния смартфон, разблокировал отпечатком пальца и протянул мне.
        Я тут же схватил его дешевый «ксиаоми» и быстро просмотрел новости...
        Ага.
        Худшие опасения подтвердились.
        Это мир без магии. Еще конкретнее - мой родной мир, только образца 2022 года. Сейчас 10 сентября, одиннадцать часов и семнадцать минут утра.
        Я вернулся домой, только в прошлое...
        В довольно поганое прошлое, ибо грядущий 2023 выдался в моем родном мире одним из самых жестких в истории страны.
        - Документики ваши можно глянуть... - раздался тем временем голос за моей спиной.
        - Чего? - вознегодовала Маша, - Как ты смеешь спрашивать документики у АРИСТО, чернь?
        - Похоже, мне пора. Спасибо, мужик, - я сделал селфи с царем на его же собственный смартфон, а потом вернул Государю его устройство.
        Царь скорее отошел подальше, явно решив, что сейчас тут начнется движ с участием ментов.
        И он не ошибся. Полицейских было четверо - трое парней и девушка. И они уже прессовали Машу и Старшего Головина, но и про меня не забыли. Служители правопорядка взяли нас в клещи, окружив со всех сторон, дабы удобнее было винтить.
        Их интерес наверняка был обусловлен не только нашим внезапным появлением из ниоткуда, но и прикидом Головиных. Наверняка копы подумали, что Маша и её отец вырядились в тюремные робы, потому что изображали таким образом политзаключенных, и вообще тут несанкционированный митинг против репрессий...
        - Барышня, вы с сотрудником полиции при исполнении общаетесь, - заметил сержант, - Так что за языком следите, пожалуйста.
        Как мило. Воистину, на Красной площади самые вежливые полицейские во всей России.
        - Я тебе сейчас твой язык вырву, подонок, - огрызнулась Маша, - И в зад его тебе засуну.
        - В таком случае пройдемте, - констатировал полицейский.
        Он принялся принимать Машу под локоток...
        И я понятия не имел, как теперь разрулить ситуацию. Магии у меня больше не было, денег дать взятку тоже. Так что в лучшем случае нас сейчас киданут в камеру к бомжам и будут долго и нудно устанавливать наши личности.
        Никогда не думал, что возвращение в родной мир может быть столь неприятным...
        Но Маша уже схватила сержанта, а потом на ауре швырнула мужика о брусчатку.
        Мент вскрикнул, видимо, моя супруга сломала ему руку.
        Вокруг Маши крутилась темно-синяя аура Головиных...
        Ни фига себе.
        Старший Головин тем временем воздел руки и кастанул заклятие по площади.
        Менты заорали все разом, будто их жарят заживо, а потом бросились от нас врассыпную. Даже сержант со сломанной рукой вскочил с брусчатки и пустился в бегство вслед за коллегами...
        - Какого лешего? - выдохнул я.
        - Я просто внушил им ужас, - пожал плечами Старший Головин, - Я, как старший клана, могу вкладывать в чужое сознание любые ощущения...
        - Да я не об этом. У вас есть магия, Аксентий Венедиктович?
        - Ну конечно, - Старший Головин выглядел растерянным, - А у вас нет что ли?
        - Не-а, - честно признался я, - Это мой родной мир. Тут ни у кого нет магии.
        - Ни у кого, кроме меня и моего отца, Нагибин! - заявила Маша, а потом глаза девушки алчно блеснули, моя жена расхохоталась на манер Джокера.
        - Маш, давай без поспешных решений...
        Но Маша уже ткнула рукой в сторону Кремля:
        - Там власть?
        - Ну там, - нехотя признал я, - Маш, прошу тебя...
        - Я стану Императрицей, - жадно произнесла Маша, - Этот мир ляжет у наших ног, муж.
        Маша бросилась ко мне и страстно поцеловала меня в губы.
        И на губах девушки я ощутил вкус чистой ницшеанской воли к власти...
        Мда. Похоже, что 2022 год в этом мире будет еще более потрясающим, чем он был в моем родном варианте реальности.
        А если еще добавить к этому, что где-то в этом мире возможно бродит моя копия образца 2022 года, а еще живет моя прошлая жена с моими детьми...
        Менты тем временем уже бежали к нам со всех концов площади. Их сопровождали даже какие-то люди в штатском. Некоторые уже расчехляли волыны.
        Вот только это все было бесполезно.
        Наемники из мира Булановской Империи умели убивать магов, да. Потому что их тренировали под это. А вот мои родные силовики совершенно беззащитны, я отлично это понимал. Они просто обделаются от страха, как только Маша рванет на ауре. И попасть в неё они не смогут, даже если кто-то начнет палить...
        Так оно и вышло.
        Маша уже схватила меня за руку, а потом мы в синем сиянии её ауры полетели прямо к Кремлю.
        Похоже, сегодня к вечеру Российская Федерация станет Империей.
        Конец.
        7 ::: Великий магоборец
        «И тот, кто должен быть творцом добра и зла, тот, поистине, должен быть сперва разрушителем, разбивающим ценности.
        Так высшее зло принадлежит к высшему благу - быть созидающим.
        Будем же говорить только о нем, о мудрейшие, хоть и зло оно по сути своей. Однако молчание - еще хуже: всякая истина, о которой умалчивают, становится ядовитой.
        Да разобьется о наши истины все, что может разбиться о них! Много зданий еще предстоит построить!»
        Фридрих Ницше, «Так говорил Заратустра»
        - Тань, не задавай вопросов, - бросил я сестре, - Просто спасайся. И поспеши, няша.
        Я чмокнул сестру в щечку, потом дунул ради смеха на её вывихнутую руку.
        - И еще найди врача, - добавил я, - Твой вывих нужно вправить. На подлодке должен быть медик, уверен, он справится. А я тебе помочь не могу, я хоть и почти божество теперь, но заклятия исцеления у меня нет...
        - Эй! - Таня явно почуяла недоброе, - Моя рука отрегенит, когда ты сразишь Либератора, и магия вернется в мир...
        - Магия НИКОГДА не вернется в мир, Таня. Прости.
        Таня опешила, она хотела еще что-то сказать...
        Но я просто кивнул Чуйкину, потом кастанул на себя Полётовское заклятие, а потом полетел.
        Теперь, на тысячном ранге, я перемещался практически мгновенно...
        Я рванул прямо над океаном, я пролетел сквозь мой защитный купол и пронесся, как комета, над огромным флотом Либератора.
        Внизу все мелькало так быстро, что мой мозг едва успевал фиксировать пейзажи. Я летел довольно низко, я даже скинул ударом кулака в океан с палубы корабля какого-то голландского генерала, присягнувшего Либератору.
        Пусть поплавает, козёл.
        О том, чтобы сбить меня ракетой или расстрелять не могло быть и речи - я был сейчас быстрее любой ракеты и любой пули.
        Моё подлетное время было околонулевым.
        Вот уже берега Франции... Я мог сейчас высадиться на них, как американцы в 1944, и перемочить там все войска Либератора за секунду.
        У меня в голове даже вдруг заиграла песня Сабатона «Прима Виктория»...
        Сру зе гейтс оф хелл - эз ви мейк аур вей ту хеавен!
        History’s written today!
        Ееее...
        Но я не собирался сражаться с солдатами Либератора. Ублюдок меня сейчас вообще не интересовал. Он был слишком мелок для Крокодила.
        Крокодил не ест шизофреников, вылезших из ада. У Крокодилов от такого изжога. Магия - вот достойное Крокодила блюдо.
        Ибо Крокодил - стоп-кран самой магии. Функция, что перезагружает мир. Триггер, что останавливает беспредел АРИСТО...
        Я собирался сделать, как предлагал мне Аркариус - покончить с Перводревом и с магократией заодно. Я собирался закрыть вопрос волшебства навсегда!
        Впереди уже показалась Мальта.
        Я знал, где Хаджар-Ким - неолитический храм, о котором толковала Алёнка. Я даже знал, где Гхар Далам - древняя пещера, выходящая прямо в одноименный залив...
        Моя чуйка теперь была безошибочна. Всевластна. Я мог бы сейчас, не задумываясь, ответить из скольких кирпичей состоит Собор Парижской Богоматери, и сколько на Земле сов, и сколько у Либератора солдат в звании сержанта, и сколько у каждого из сержантов пуль в рожке автомата...
        Я знал ВСЁ.
        Всё, кроме того, что мне было нужно...
        Я уже был на месте - Алёна не соврала, в заливе Гхар Далам на самом деле было полно рыбаков. Местным финикийцам, видимо, было глубокого плевать, что Либератор захватил мир, рыбку-то ловить, один хрен, надо.
        Я видел яркие финикийские лодки, украшенные по древней традиции нарисованными на носах посудин глазами...
        Я даже видел торчавшие из моря две скалы, о которых говорила богиня - эти скалы будто обнимались друг с дружкой, отверстие между ними образовывало изящную арку.
        Здесь было около десяти утра по местному времени, красное и уменьшенное Либератором Солнце висело в небесах, освещая кровавыми лучами лазоревые воды и лысые желтые скалы.
        И всё бы хорошо, вот только...
        Перводрева я не чуял. Вообще. Оно было столь хорошо укрыто, что даже моя божественная чуйка молчала.
        Я в панике заметался над водой.
        Рыбаки начали в ужасе тыкать в меня пальцами, явно приняв меня за НЛО или небесное знамение... И в принципе они были правы.
        Я отлично понимал, что долго мне здесь торчать нельзя, Либератор уже искал меня, я ощущал, как его духовный взор сканирует планету.
        Монстр знал, что я больше не под защитным куполом, я чувствовал это. Скоро он найдет меня и пришлет мне сюда пару флотов, чтобы я не скучал, и тогда Древо уже спокойно не поищешь...
        Так. Спокойно.
        Ты бог, Нагибин. Боги не паникуют.
        В скалах тут были пещеры и расщелины, я проник в каждую из них своим духовным взором, за одну секунду, даже не двигаясь с места.
        Но внутри пещер оказалась по большей части пустота. Лишь в одной из них вроде был пиратский схрон, в другой - лежал скелет какого-то несчастного с топором, застрявшим в голове...
        И всё.
        Ни следа Перводрева.
        - Где Перводрево? - крикнул я рыбакам по-финикийски.
        Я теперь владел всеми языками мира.
        Рыбаки в ответ начали креститься, кто-то из них даже решил, что рыбки на сегодня хватит, и в ужасе поворачивал лодку к берегу...
        Не дожидаясь ответа, я влез рыбакам в головы, каждому из них, но мысли рыбаков сейчас были заняты страхом передо мной - ярким болидом, метавшимся прямо над ними.
        И никто из финикийцев понятия не имел ни о каком Перводреве.
        Так...
        Я достал смартфон - не пришлёт ли Алёнка новое сообщение?
        Но сообщений, естественно, не было.
        Да и Алёнка наверняка уже были мертва. Либо же сообразила, что я не отнюдь не мчусь её спасать, так что помогать мне с Перводревом ей теперь вообще не было никакого смысла.
        Я же слил её, вместе с моим сыном Рюриком. Я принес свою семью в жертву, чтобы расквитаться с магией. Воистину, великие дела требуют великих жертв...
        Но вот об этом - ни-ни. Нельзя сейчас думать об этом.
        Иначе я могу раскиснуть, и тогда всему конец. Я должен быть собран, я должен быть сосредоточен на миссии...
        И я вспомнил про Зов. Я же познал его Тайну. Вот только Зов у меня был инвертированным, для Крокодила Зов ощущался, как страх.
        А значит, ничего не поделаешь. Мне придется идти прямо навстречу моему страху, мне придется сделать мой страх моим другом и поводырем - лишь тогда у меня есть шанс.
        И я завис в воздухе, и погрузился в божественную медитацию, прислушиваясь к моему собственному ужасу.
        И тогда я услышал...
        И еще понял, почему меня трясло, когда я посещал Мальту в прошлый раз. Совсем не из-за того кусочка Перводрева в лаборатории Павла Вечного. О, нет. Тот кусочек был мелким, он был ничем... Нет, мучило меня в прошлый раз именно Перводрево, которое было сокрыто тут же, на Мальте.
        И когда я осознал это - великий кошмар вошёл в меня...
        Древо орало. Оно боялось меня - Словенов не соврал. Внутри меня бушевали вихри, мое сердце трепетало. Перводрево отгоняло меня, как человек отгоняет медведя рогатиной. Это была яростная психическая атака, меня даже завертело в воздухе...
        Древо НЕНАВИДЕЛО меня. Оно понимало, что я - его конец. И что я беспощаден.
        А я тем временем взвыл от ужаса и боли. Перводрево терзало меня, оно обратило против меня все мои чакры, весь мой тысячный ранг...
        И смартфон в моем кармане взорвался, и моя одежда вспыхнула как факел, и я едва потушил её аурой.
        - Я ВИЖУ ТЕБЯ, КРОКОДИЛ! - грянул голос Либератора.
        И как бы вторя отчаянным крикам напуганного Перводрева - в воздухе засвистели ракеты.
        Их были сразу сотни.
        Но Либератор опоздал.
        Я уже переборол Священное Древо. Ибо никому и никогда нет спасения от Крокодила. Крокодил - та вещь, от которой не спасаются...
        Я узрел, что было сокрыто внутри скалы, именно в том месте, о котором говорила Алёна. Она не соврала мне, милая Алёнка, безумная богиня, мать моего сына...
        Там в скале был маленький черный шарик. Незаметный. Диаметром в пару сантиметров.
        Свернутое подпространство, вроде того, в котором сидел Владимир Соловьев. Вот только это подпространство было сжато уже до практически невозможных размеров и было замаскировано по высшему уровню.
        Наверняка его изготовили Схроновы, при участии самого Павла Вечного. Но даже Схроновы были не в курсе, что Император собирается хранить в этом подпространстве само Перводрево, сущность магии...
        Мои дальнейшие действия заняли меньше секунды.
        Я махнул рукой, ударив по площади телепортацией, и все рыбаки исчезли из залива. Я отправил их вглубь Мальты, прямо на лодках. Мужики, конечно, перепугаются до смерти, зато избегут встречи с ракетами Либератора.
        А потом я ринулся вперед, я пробил скалу, внутри которой был сокрыт шарик подпространства, а потом, разломав все защиты, погрузился внутрь шарика...
        Ракеты оглушительно ухнули у меня за спиной. Либератор опоздал.
        А потом наступила тьма.
        И в этой тьме резко проступили очертания огромного зала, без окон и дверей.
        Потолок здесь был высоким, как небо. Ввысь возносились белокаменные колонны.
        Еще тут было трое Мальтийских рыцарей, последние люди Павла Вечного, верные его приказу сторожить Перводрево даже после смерти Государя...
        Рыцари уже хватались за мечи и раздували ауры. У этих рыцарей магический дар, разумеется, сохранился. В этом подпространстве Либератор не мог отключить его, он не имел тут власти.
        Я ударил по площади телепортацией и тут же отправил всех рыцарей в ирландский паб в Дублине. Пусть отдохнут...
        Моя магия внутри этого подпространства работала безупречно, также как и снаружи.
        А в центре зала меня уже ждало ОНО.
        Материальное Перводрево. Святая Святых магократии.
        Древо оказалось совсем небольшим - оно было, как Алёнка, черным и золотым.
        Изящный ствол поднимался на пару метров вверх, кора была черной, как ночь, на Древе шелестели золотые листики, они будто трепетали на невидимом и неощутимом ветру...
        На Древе росли золотые плоды - запретные яблоки магократии.
        Перводрево издавало мелодичный звон.
        Пощады, пощады, пощады...
        - Ты знаешь, кто я, - напомнил я Перводреву, - Я не ведаю жалости. То, что должно свершиться - свершится.
        Звон золотых листьев вдруг стало тоньше, они затрепетали стремительнее прежнего...
        Я дам тебе власть. Власть, власть, власть.
        Укуси меня - и получишь всё.
        Мой Рюрик...
        - Ложь, - бросил я, - Ты отлично знаешь, что Крокодил не способен усвоить твою МОЩЬ. Так что прости меня.
        И тогда Перводрево снова заорало, а его аура вспыхнула так ярко, что выжгла мне глаза за мгновение.
        Я ослеп, в лицо мне ударил жаркий ветер, состоявший из чистого соляриса, я пошатнулся...
        Крики Перводрева терзали мои уши, я чувствовал, как из них капает кровь, одежда на мне вновь загорелась, и теперь я уже не мог её потушить.
        Следом за одеждой запылала кожа, она просто плавилась и сходила с меня пластами...
        Боль была оглушительной, сводящей с ума.
        Но я знал, что делаю. И я двинулся к Древу, преодолевая смертельные потоки соляриса.
        Один шаг, второй...
        Кости моих ступней уже скребли по полу, мяса и плоти у меня не осталось, я выгорел до голого скелета.
        И кости мои почернели и начали крошиться...
        Но Словенов научил меня. Он всё знал, он всё предусмотрел. Не зря он заставил меня тогда сожрать мою рябинку в кургане Рюрика. Это был хороший урок, лучший урок, что я получил от моего наставника.
        - Крокодил всё носит в себе! - заорал я, - Весь мир в нём!
        Мой голос стал костяным, у меня больше не было языка, только голый череп. Я жил и говорил только на моих чакрах, против которых Древо отчаянно боролось, но погубить их сразу не могло...
        И пожирание свершилось.
        Я просто раскинул руки, раскрыл пасть, и Древо издало последний жалобный вой.
        А потом оно вошло в меня - целиком, за один миг...
        Перводрево обратилось в черно-золотые потоки, и эти потоки вихрем влетели в мой рот.
        Мои чакры взрывались одна за другой, внутри меня сейчас сгорали целые вселенные.
        Боль была нестерпимой...
        Мой череп треснул...
        А Перводрево всхлипнуло напоследок.
        И больше уже не говорило. Я его съел и переварил. Без остатка.
        И теперь собрал полный сет - в моих израненных чакрах плескались оба Древа - и Духовное, и Материальное. Но я отлично понимал, что это состояние продлится лишь миллионную долю секунды.
        Что бы сделать за это время?
        А вы бы что сделали на моем месте, если бы обрели абсолютную божественность?
        Душа моя хотела жить. Как и тело моё. И никто не посмел бы осудить меня за это...
        Так что я потратил магию двух Древ на то, чтобы восставить собственное тело и свой истерзанный дух.
        И моя чуйка говорила со мной.
        Уже покидая меня и мир, магия показала мне...
        Смерть Либератора.
        Аркариус не соврал. Либератор развоплотился за секунду. Просто исчез, растаял навсегда и без следа. Ибо он был искусственным конструктом, магическим пластилином...
        И Павловск, лишенный магии, начал медленно падать вниз, в холодную тундру, над которой он летел.
        И магия покинула эту вселенную.
        Она никогда больше не вернется, она сама сказала мне...
        И где-то далеко на Колыме взорвалась секретная тюрьма Охранки. И Маша Головина умерла под обломками, и её отец, бывший с ней в одной камере, тоже умер.
        А в Петербурге тем временем радикальные масоны перепугались, почуяв, что их бати больше нет с ними, и они уже отдавали приказы - и автоматчики расстреляли Ладу Буланову и Таю Кабаневич.
        И не стало моих жен.
        Я видел...
        И я плакал.
        Подпространство растаяло, я теперь лежал на Мальтийском каменистом берегу, совершенно голый, как новорожденный, и совершенно обессиленный.
        И Солнце слепило мне глаза. Обычное Солнце, магия Либератора больше не подавляла его. Но и соляриса это Солнце больше не источало...
        Я принес свои жертвы.
        Свершилось.

***
        16 мая 2027 года
        Республика Ингрия,
        Старая Ладога
        11:44
        День выдался солнечным и теплым, было градусов двадцать.
        На небе - ни облачка, и ветер был уже по-летнему жаркий. Май в этом году был отменным, всё, как положено.
        На моих изумрудных зеленых лугах уже расцвели колокольчики, среди них лениво летали еще вялые и не до конца проснувшиеся шмели.
        Ветер доносил до меня сладкие ароматы весны, сирени и древесины...
        На краю моего необъятного поместья вовсю кипела работа - мужики крыли баню. Сама баня была уже почти готова, осталась только крыша. Здесь слышались деловитые крики рабочих, а еще долото стучало по осиновым бревнам...
        Баня у меня была запредельно понтовой, построенной по древней русской технологии.
        Само здание бани было сложено из циклопических бревен сибирского кедра, так что оно напоминало какой-то пиршественный зал эпохи викингов - большое, приземистое и выглядевшее свирепым.
        Думаю, в этой бане вполне можно было бы не только париться, но даже и выдержать небольшую осаду.
        Резной наличник окна предбанника был украшен деревянными фигурками крылатых зубастых ящеров. А самый большой ящер, заказанный мною у профессионального резчика, должен был украсить крышу, но пока что стоял на траве, как жуткий древний идол.
        Возле бани шла суета - рабочие долбили осиновые бревна, которыми предполагалось покрыть крышу, распилив эти бревна пополам и выдолбив середку. То была старинная норвежская технология, уже почти забытая.
        Само собой, что эта баня вылетела мне в копеечку. Но я готов был потратиться, просто потому, что давно уже мечтал о такой бане.
        Процессом строительства руководил крупнейший в мире спец по баням - бородатый мужик, выписанный мною из Архангельска. Впрочем, оплата его труда как раз была наименьшей из моих затрат на баню. Банный профи взял у меня по-божески, мне только пришлось обещать ему, что когда баня будет построена, я разрешу ему попариться в ней семь раз.
        Оплата труда рабочих тоже не сильно истощила мой кошелек. Местные ладожские парни были рукасты и умелы, так что на строительство бани я бросил своих постоянных рабочих, которые до этого строили мне дом.
        В моей бригаде было человек тридцать, я знал каждого из мужиков лично, даже бывал у каждого из них в гостях, ибо они все были из местных. Жены и дети рабочих тоже работали на меня, занимаясь садом. Так что этим мужикам я доверял, как себе, и оплачивал их труды вполне достойно, последнее при моем богатстве я мог себе позволить.
        Что же до бани, то огромные суммы были потрачены на стройматериалы. Тот же сибирский кедр по весу стоил буквально дороже золота, осина, конечно, была подешевле, но тоже отнюдь не по цене пластика...
        Алёнка мне весь мозг выела, когда я решил построить эту баню. Жена грозилась, что после постройки бани нам будет реально нечего жрать. Но у меня на это был железобетонный контраргумент - я хочу баню. И именно такую, самую крутую в всей Ингрии, а может и во всей Европе. А опасения жены по поводу голода были совершенно беспочвенны - мое поместье занимало площадь в пару гектар. И здесь у меня росли и картоха, и овес, и огурцы, и капуста, и лук, не говоря уже о многочисленных плодовых деревьях - от яблонь до вишен.
        Кроме того, моя рыболовецкая компания приносила мне стабильный миллион рублей в месяц. Цены сейчас, конечно, выросли, в стране бушевала инфляция, но миллион все равно был суммой достойной. У меня было шестнадцать рыболовецких лодок, правда в последний месяц мне пришлось изменить условия найма рыбаков в худшую для меня сторону - мои рыбаки сбились в профсоюз и стали качать права. А рыбаки, у которых имелись собственные лодки, тем временем щемили меня на Ладоге и даже регулярно вторгались в мои воды. Если так пойдет и дальше - то на Ладожском озере скоро начнется натуральная осетровая война. Рыбаки-частники уже потихоньку поговаривали, что пора бы всем собраться и прогнать мой Нагибинский картель...
        Но я был предельно спокоен. Я собирался добазариться с частниками в ближайшее же время и решить вопрос миром, а если начнется война за рыбу, и если я проиграю в ней - то в крайнем случае могу и сам сесть в лодку и начать ловить осетра. По крайней мере, вот голодная смерть моей семье точно не грозит, что бы там не болтала Алёнка.
        Это уже не говоря о том, что мне до сих пор падали доходы с моей автобиографии «Крокодил: Последний Рюрикович», которая была переведена почти на все языки мира и отлично продавалась. А если станет совсем паршиво - то я всегда мог просто начать вести стримы в интернете, благо, моя популярность была такой, что я легко мог собрать миллион рублей за час стриминга.
        Тупо сяду в своей новой бане, налью себе кваса и буду рассказывать байки про Крокодила и Либератора, прям в простыне, прям в перерывах между походами в парилку - и будет отличный душевный стрим, и донаты польются рекой. Народ такое во все времена обожает. Главное, чтобы стример умел красиво болтать и был бы харизматичным, а еще чтобы у него было полно удивительных историй - как раз мой случай...
        - Ого, какие большие! - звонкий детский голосок прервал мои размышления.
        Мой средний сын Всеслав пришел поглядеть на баню, а его удивление относилось к сибирским кедрам. Оно и понятно - таких громадных стволов мальчик ни разу в жизни еще не видел.
        В окрестностях моего поместья росли только редкие березки, возвышавшиеся местами за забором. И с деревьями в мире все еще была напряженка. Лес, конечно, больше не жрали магократы, потому что и не было никаких магократов - магия ушла из мира пять лет назад. Но лес - это не то, что можно было восстановить за пару лет. Даже не смотря на тот факт, что почти все страны мира ввели жесткое природоохранное законодательство. Кроме того, отдельные мудаки, вроде меня, все еще пускали древесину на бани...
        - Это сибирские, - ответил я сыну, потрепав Всеслава по головке.
        - Вражеские? - азартно поинтересовался Всеслав.
        Всеслав пошел в свою маму, в свои пять лет он уже был пухленьким.
        - Почему вражеские?
        - Твои телохранители сказали, папа, - признался Всеслав, ткнув пальчиком куда-то в сторону ворот.
        На воротах у меня и правда торчали телохранители c автоматами, набранные из бывших финских бандитов и не менее бывших офицеров Охранного Отделения. Еще десяток человек даже постоянно патрулировали периметр моих немалых владений...
        Ну а что поделать? Я был человеком, лишившим мир магии. И слишком многие желали мне смерти, до сих пор, хотя прошло уже пять лет.
        - Больше слушай этих болтунов, - хохотнул я, - Им просто делать нехрен. Вот и чешут языками...
        - Они говорят, будет война между нами и Сибирью! - не унимался Всеслав, - Говорят, сибиряки украли наш Дубравинский лес! Папа, ты пойдешь воевать за наш Дубравинский лес?
        Дубравинский лес был огромным лесным массивом, к северу от Вологды, и стоил этот лес чуть меньше триллиона рублей, по новым ценам. Это был древний заповедник, раньше принадлежавший клану Дубравиных, а ныне захваченный какими-то сибирскими нуворишами, происходившими из купеческого сословия.
        - Не-а, - честно признался я сыну, - Если я пойду воевать - меня вероятно завалят, и не будет тогда у тебя папки. А Дубравинский лес мне ни к чему. Мне бревен под баню и так хватило, как видишь. А финнам на воротах так и передай - если они и дальше будут болтать при моем сыне, пересказывая Булановскую пропаганду - то потеряют работу. Ублюдки совсем берега попутали. Мало того, что они жрут за моим столом и получают хорошее жалование - так еще несут пургу от безделья. Вот хрен они попарятся в моей баньке...
        - Саш, не ругайся при сыне!
        Ко мне уже шла моя вторая жена - Аня, в девичестве - Чумновская.
        Не в меру любопытный Всеслав был как раз её сыном. А третьего ребенка, мою младшенькую дочку, Чумновская несла на руках. Девочке Маше был всего годик, дочку я назвал в честь понятно кого.
        И за эти пять лет я ни разу не пожалел, что женился на Чумновской.
        Женился вторым браком, да. При первой живой жене - Алёнке.
        Честно говоря, я и сам не знал, какая муха меня куснула пять лет. То ли желание владеть гаремом плескалось в моей крови и было изначально заложено в моем генетическом коде, то ли я просто решил, что Чумновская будет отличной мамой для моих детей. В отличие от моей первой жены Алёны.
        И с этим я, в любом случае, не просчитался.
        Чумновская родила мне уже двоих детей. Первого, Всеслава, я хотел сначала назвать в честь убитого Старшего Полётова Викентием, но, поразмыслив, назвал Всеславом. Просто потому, что Всеслав - крутое имя, а вот Викентий, как по мне, не очень. Так что по итогу мой сын был назван в честь младшего Полётова, которого ухлопали радикальные масоны пять лет назад в Новгородской губернии.
        Второй мне Чумновская родила дочку - очаровательную девочку. Моя Маша пошла скорее в меня, чем в маму. В отличие от пухлого Всеслава, Маша имела нагибинские глазки, а еще в свой годик уже отличалась дерзостью.
        Моя жена Аня сейчас принесла Машу с собой - она поставила девочку на траву, и та тут же принялась неуклюже бегать.
        К счастью, когда магия исчезла, Чумновская лишилась своего дара, как и все АРИСТО, и это было только к лучшему. Не знаю, рискнул бы я делать с Аней детей, если бы она до сих пор могла растить у людей в животах глистов и насылать на них вшей с паршой. А так...
        А так Аня Чумновская оказалась милой девушкой и верной женой, моим главным помощником. Она похоже и сама была рада, что лишилась дара, который был для неё скорее тяжким грузом. Большая редкость для АРИСТО, ибо мне было известно, что около тысячи магократов по всему миру просто покончили с собой, когда выяснилось, что магия к ним больше не вернется.
        Но Аня от потери магии только похорошела, так что я был рад, что взял её в жены.
        Конечно, попы побухтели на меня, как на грешника, за мое многоженство... Но от полноценной травли меня спас Владимир Соловьев, бывший горячим сторонником гаремов в духе библейских патриархов Израиля. А еще больше мне помогла моя Крокодильность.
        Да, магии у меня больше не было, это верно. Но остался авторитет, который сам по себе магия. Меня уважали. И еще боялись. И даже тот факт, что я безвылазно сидел в Старой Ладоге, занимаясь моим поместьем, рыболовным бизнесом и семьей, положения особо не менял.
        Наоборот, обыватели полагали, что Крокодил спрятался ото всех и теперь что-то там замышляет, отчего мой образ в глазах общественности становился еще более зловещим...
        В Старой Ладоге я поселился по двум причинам - во-первых, это было символично, что мой первый сын Рюрик вернулся в свою древнюю столицу, а во-вторых - мое Псковское поместье Либератор еще пять лет назад разбомбил ракетами, так что на его месте сейчас были лишь горы оплавленного каменного крошева.
        И от «Пивоварен», древнего нагибинского имения, сохранился лишь десяток холопов и наёмников, которые успели свалить оттуда до обстрела. И я, разумеется, взял их всех себе на службу, перевезя на новое место...
        - Саш, гости скоро приедут, - продолжила Чумновская, - Накрывать на стол?
        - А сколько сейчас?
        Я совсем забыл о времени, это неудивительно, когда любуешься своей новой крутой баней.
        - Почти полдень.
        Парадоксально, но Чумновская постройнела после замужества и уже вторых по счету родов. Думаю, тут дело было в том, что девушка просто перестала переедать и серьезно занялась собой. От своих закидонов Аня тоже избавилась, они ушли вместе с её даром. Чумновская больше не видела повсюду бактерий, так что ни масочки, ни перчаток больше не носила.
        И я тешил себя надеждой, что вылечиться от неврозов ей помогла не только потеря магии, но и мои любовь и забота.
        Аня была настоящей красавицей - сейчас девушка была в длинном синем сарафане, её распущенные волосы развевались на весеннем теплом ветру...
        - Ага, - я кивнул, - Прикажи, пусть накрывают.
        Стол я собирался накрыть прямо перед домом, на свежем воздухе, благо, день был превосходным, особенно для этих северных мест.
        Барана зарезали еще утром, так что я планировал попотчевать моих гостей шашлыком. Еще были испечены пироги, и среди них - пирог с начинкой из вяленой брусники, пирог был фирменным, Аня лично руководила кухарками, которые его готовили.
        Несмотря на то, что сейчас была весна, праздничный стол должен был ломиться от даров природы, запасенных еще прошлой осенью. У меня все было своё, даже хлеб пекли здесь же, правда, муку я покупал у фермера в Ладоге.
        Про рыбу и говорить было нечего, я собирался попотчевать гостей многочисленными деликатесами, которыми меня одарило Ладожское озеро.
        Разве что вино было привозным, ибо виноград, здесь, увы, не рос...
        К бане тем временем прибежал Дормидонт Рукоблудов, в прошлом Дрочила.
        Парень теперь служил у меня охранником, а его жена ухаживала за цветами в саду. И в отличие от остальных АРИСТО, чета Рукоблудовых не сильно переживала, когда в мире пропала магия. Ибо полноценными магократами они так стать и не успели, да и за душой у Рукоблудовых не было ни гроша. Так что они с радостью приняли мое предложение о работе. У Рукоблудовых даже родилось дитё, прямо здесь, в Ладожской клинике. Мальчика назвали в мою честь - Сашей, и мне было приятно...
        - Гости приехали! - доложил задохнувшийся от бега Дрочила, - Все тута! И сам Император тоже!
        - Кто, блин? - я подозрительно поглядел на Дрочилу.
        Парень за последние годы не сильно поумнел.
        - У нас Императора уже как пять лет нет, - напомнила Дрочиле Аня, хихикнув.
        - А, ну да... - Дрочило почесал громадной ручищей макушку, - Ну этот приехал... Главный, короче!
        - Ладно, пойду гляну, что там за главный, - вздохнул я, - Ань, распорядись, чтобы накрывали на стол. Всеслав, помоги маме.
        Аня поймала наворачивавшую круги по траве Машу и двинулась к дому...
        Я же отправился к воротам встречать гостей. Хотя приехали они, откровенно говоря, рановато, мы вроде договаривались на час дня.
        Я прошел сквозь огромный сад, засаженный цветами, кустами и фруктовыми деревьями. Деревья уже покрылись первой сочной листвой, сирень, ирисы и тюльпаны цвели, источая потрясающие ароматы - весна выдалась теплой...
        Прямо перед воротами в моем саду стоял древний, покрытый разноцветными мхами, рунический камень. Эта каменюга была единственным объектом на территории поместья, который воздвиг не я. То была работа еще викингов, соратников Рюрика. Вроде бы на камне, насколько можно было прочитать, было написано, что здесь начинаются владения некоего Альрика Финноборца. Еще надпись сообщала, что любого, кто без приглашения явится сюда, Альрик немедленно вызовет на поединок и сразит собственным мечом...
        Эта надпись мне настолько понравилась, что я решил оставить камень, тем более, что он был довольно живописен, а его депортация отсюда обошлась бы мне тысяч в десять рублей.
        Я даже поставил на вершину камня, которая была плоской, фигурку Крокодила - ту самую, из погребального кургана Рюрика.
        Так что камень ныне выглядел, как некое старинное языческое капище из глубины веков.
        Ворота у меня тоже были, что надо - огромные и деревянные, под древнерусский стиль. Сверху на них были вырезаны фигурные изображения ящеров, агрессивно скалящих зубы. Один из ящеров даже держал в зубах солнечный диск.
        В обе стороны от ворот расходился трехметровый забор из ели. Забор украшали колья, а на колья были насажены черепа, причем не только рогатые бычьи, но и человеческие.
        Да, мое поместье выглядело несколько мрачновато. Да и забор был тут такой высоты, какой раньше ставили себя только самые параноидальные АРИСТО.
        Но в моем случае все это было более чем оправдано. Мне реально желали смерти слишком многие, а люди считали меня жуткой хтонью. И я не видел ни одной причины не подыграть этому образу...
        Охранники уже открывали тяжелые ворота, я не спеша вышел за пределы моего поместья.
        И увидел, что Дрочила не соврал. Ко мне на самом деле пожаловали не только мои гости, но и «главный», собственной персоной.
        На дороге среди зеленых лугов стояли аж пять бронированных авто, гвардейские офицеры в черной форме уже вылезали наружу.
        На черных автомобилях развевались флажки Ингрии - золотые кресты на серебряном фоне.
        Мои долгожданные гости тоже были уже здесь, видимо, «главный» подвез их сюда, вот почему они прибыли раньше времени.
        Первыми ко мне бросились две девушки, обе в мундирах.
        На моей сестре Тане был черный мундир, черные брюки и высокие сапоги, её голову венчала фуражка с гербом Ингрии на кокарде, а погоны - две восьмиконечные звездочки. Таня окончила Гвардейскую Академию в Петербурге и теперь стала штабс-капитаном.
        Другой девушкой в мундире была княжна Пожарская - еще одна моя дочка, но не родная, её я просто удочерил пять лет назад.
        У Пожарской мундир был тоже черным, но не военным, а лицейским - княжна была на первом курсе Царскосельского Лицея. Теперь в этом учебном заведении готовили, разумеется, не магов, а просто всех подряд - от чиновников до филологов и экономистов. Лицей стал полноценным университетом, но не простым - он был чем-то вроде английского Оксфорда, местом, где можно было завести нужные связи и войти в состав новой элиты.
        Пожарская, которая, несмотря на то, что я удочерил её, сохранила свою древнюю фамилию, училась на инженера-энергетика.
        Эта профессия была более чем востребованной. Солярис-батареи, после того как я изгнал из мира магию, еще работали, вот только перезарядить их или сделать новые уже были невозможно. Так что теперь шёл тяжелый процесс - это мир переходил на нефть, газ, ветер, гидростанции и солнечную энергию в качестве энергоносителей. К счастью, все наработки для этого у местных ученых были, еще до того, как отрубил магию... Так что ученым даже не потребовался попаданец-прогрессор, чтобы замутить всемирную энергетическую революцию. И слава Богу. Ибо я, например, понятия не имел, как сделать из нефти электричество...
        Потому-то княжна Пожарская и решила стать энергетиком, вроде её специализацией были газопроводы, девочка сочла эту профессию перспективной для себя, и я, как её приемный отец, согласился с ней.
        Я не видел княжну уже пару месяцев, и теперь вынужден был констатировать, что за это время Пожарская еще подросла.
        Кроме студенческого мундира на ней были черная мини-юбка и сапожки. Прическу она носила короткую, ибо косы сейчас были не в тренде - у молодежи они ассоциировались с временами прогнившей Булановской Империи. В любом случае, похоже, что маленькая княжка выросла в настоящую красавицу...
        Я поцеловал и обнял сестру, потом, не менее крепко - приемную дочку.
        - Ну и как экзамены? Сдала?
        - Экзамены в июне, папа, - рассмеялась Пожарская, - Ты тут совсем от жизни отпал, в своей глуши.
        - Это так, - честно признался я, - И это прекрасно. Жизнь - это не то, за чем следует наблюдать с интересом.
        - Слова истинного Крокодила, врага самой жизни! - пробасил Словенов.
        - Здравствуй, наставник, - я пожал громадную ручищу Словенова, волосатую, как у обезьяны.
        Словенов весь зарос густой бородой и волосы носил длинные, как у панка. На моем наставнике было длинное пальто, сапоги, темные брюки и расшитая косоворотка. Его голову украшал бронзовый обруч с рунами, закрывавший высокий лоб.
        - Рад видеть тебя в добром здравии, - заметил я.
        Словенова еще четыре года назад выпустили из швейцарской клиники, признав здоровым. Словенов на момент пробуждения Либератора пребывал в Швейцарии, и это фактически спасло жизнь моему наставнику. Ибо теперь я знал от Чуйкина, что Либератор был в курсе о том, что Словенов - наставник Крокодила.
        И непременно убил бы его, вот только Либератор зассал нападать на Швейцарию пять лет назад. Он решил оставить эту страну на потом, вот только никакого «потом» для монстра не наступило. Тварь сдохла, как только я уничтожил Перводрево.
        - Мое здравие тебе волновать не должно, Крокодил, - ответил в своей обычной манере Словенов, - Ты о своем лучше подумай...
        Чуйкин тоже был здесь - он подошел ко мне последним.
        Выглядел Чуйкин, как и всегда, мрачнее мрачного. На нем была черная ряса, подпоясанная веревкой, черная борода доходила до груди, в глазах барона с красными прожилками читалась какая-то свирепая решимость.
        - Спасибо, что приехал, - поблагодарил я Чуйкина, пожимая ему руку.
        Чуйкину ехать ко мне было ближе всех - он принял послушничество в Валаамском монастыре, которых как раз располагался на острове в центре Ладожского озера.
        - Это в в первый и последний раз, - хрипло произнес Чуйкин, - Лето я проведу в монастыре, а осенью приму великую схиму. И уже не покину Валаам никогда, до того самого момента, когда Бог призовёт меня к себе. Меня даже сейчас отпустили только потому, что я ехал к Крокодилу.
        - Жаль, - я пожал плечами, - Но дело твоё, друг.
        Чуйкин всегда был странным. Так что его решение стать монахом четыре года назад меня даже не удивило.
        В моем поместье Чуйкин и правда был впервые. Теперь он узрел черепа на заборе и перекрестился:
        - Господи, помилуй. Это человеческие что ли?
        - Ага, - признался я, - Это твои бывшие кореша, Чуйкин. Радикальные масоны, те самые, которые насиловали Алёнку, когда Либератор держал её в плену. Моя жена их лично мучительно убила, а потом приказала мне украсить бошками радикалов забор. И я не мог ей отказать, все же знают, что я тот еще подкаблучник.
        Я расхохотался, как и Словенов. А вот Чуйкин свирепо произнес:
        - Да помилует Бог твою жену, Нагибин. Как она?
        - Ну а как может быть Алёнка? - ответил я, - В порядке, конечно. Но только встречать вас она не выйдет, даже не надейтесь. А вот моя вторая жена Аня накрывает сейчас на стол. И я вижу, что вы еще кое-кого мне привезли...
        Президент Ингрии и глава Консервативной партии Михаил Багатур-Буланов уже вылез из машины и теперь смиренно ждал, когда я обращу на него внимание.
        Михаил, как и всегда, выглядел безупречно - дорогой серый костюм, аккуратно подстриженные щегольские усы, настоящий красавец...
        - Ну и чё? - я поглядел прямо на Михаила, но руки ему не подал, - Я вроде вас не звал, господин президент.
        - Знаю. Но я решил вас проведать, - Михаил отвесил мне легкий поклон, - Хоть вы меня и не приглашали. Однако я решил, что это будет отличным сюрпризом, все же не к каждому фермеру приезжает сам президент...
        - Короче, - перебил я, - Какого лешего вам надо?
        Михаил неожиданно бросил стремительный и многозначительный взгляд на Таню.
        Таня тяжко набрала в грудь воздуха, будто собиралась орать или петь оперную арию, но вместо этого осторожно произнесла:
        - Саш... Господин президент хотел бы обсудить с тобой перспективы войны. С Сибирской республикой. Как тебе наверняка известно, они незаконно захватили Дубравинский лес, хотя Петербургские соглашения однозначно передавали этот лес нам...
        - ЧТО?
        Я ушам своим не верил.
        Я уставился на Таню, как будто моя сестра вдруг превратилась в Либератора, прямо на моих глазах.
        Вот такого я точно не ожидал. Моя сестрица снюхалась с ублюдком Михаилом, который хотел начать совершенно бессмысленную и идиотскую войну. Подумать только...
        Таня смущенно потупила глазки, на миг повисло молчание.
        А нарушил его бас Словенова, который первым догадался и ткнул пальцем в Михаила:
        - Это чой-то у вас на руке, господин президент? Помолвочное кольцо?
        Я пригляделся и действительно узрел на пальце у Михаила серебряное кольцо, испещренное текстами молитв.
        И на пальчике у Тани было точно такое же кольцо...
        - ТВОЮ МАТЬ.
        - Ну да, - Таня подняла руку с кольцом и помахала ей в воздухе, - Мы помолвлены, братик. А завтра поженимся. И я стану Булановой.
        - Я пришел просить вас, как Старшего клана, отдать мне в жены вашу сестру... - чопорно начал Михаил.
        Но я, само собой, перебил:
        - Как Старший клана, могу лишь предложить вам залупу на воротник, господин президент. И хуёв в панаму еще. И еще советую убираться отсюда. Желательно побыстрее, пока я не дал приказа моим людям стрелять.
        Я обвел рукой поля вокруг:
        - Вот это всё моя земля. И вы находитесь на ней незаконно. Так что имею право вас расстрелять к лешему. У нас же правовое государство, так? И я сейчас в своем праве. А вот запретить вам взять в жены мою сбрендившую сестрицу я никак не могу, увы. Имперское законодательство о браке у нас тоже отменено, как вы знаете, так что девушки теперь могут выходить замуж без разрешения Старшего клана. Поэтому если хотите - хоть обженитесь. Главное - делайте это подальше отсюда.
        - Саш! - Таня надулась и покраснела, явно от гнева, а не от стыда.
        Словенов в очередной раз басовито расхохотался, явно забавляясь ситуацией.
        Охранники Михаила уже стали расчехлять стволы, но Михаил просто махнул им рукой, чтобы не дергались.
        - Я рассчитывал на конструктивный разговор, - холодно произнес Михаил.
        - Ага, я тоже люблю конструктивные разговоры, - ответил я, - Вот только не с вами, господин президент. Не считайте меня идиотом, пожалуйста. Я отлично знаю, зачем вы приперлись. И зачем обольстили мою сестричку тоже. О, это вы всегда умели - быть очаровательным для дам... Вот только я вижу вас насквозь. Вы планируете развязать войну с Сибирской республикой, чисто ради вашего поганого Дубравинского леса, и пролить водопады русской крови. Вот только это путь в никуда. Вы хотите, как во Франции что ли?
        В бывшей Французской Империи до сих пор шли тяжелые войны за имперское наследие. Американские колонии отделились от Парижа, Южная Америка в свою очередь отделилась от Северной, а от Южной Америки отделилась Амазония, а от Амазонии отделился Инка... Впрочем, последний воевал уже пять лет, он начал этим заниматься еще до отключения магии, когда все Империи на Земле развалились.
        Вот только Франция развалилась, погрязнув в войнах, а в России всё прошло мирно - здесь либеральные масоны, как самые богатые и наименее зависевшие от магической мощи, просто собрались в Питере и поделили страну.
        Ингрия досталась Меченосцеву, но его Либеральная партия проиграла последние выборы, после чего к власти и пришёл Михаил Буланов, который немедленно стал бряцать оружием, грозить президенту Сибири Буранову и заодно премьеру Московской Республики Громовищину...
        - Послушайте... - осторожно произнес Михаил, - Вам отлично известно, что Сибирская Республика первой развязала вражду. Я устал от их провокаций, взять хотя бы тот арест партии нефти, которую мы в везли в Дальневосточную Республику... Буранов первым начал беспредел.
        - Да мне насрать, - я тяжко вздохнул, - Вы вот что поймите, господин президент. Вы приехали сюда, чтобы Крокодил поддержал вас в войне за Вологодские леса? Этого не будет. Никогда. И да будет вам известно, что я на прошлых выборах вообще голосовал за Меченосцева, а не за вас. Ваша партия - дерьмо собачье. Ваши попытки сохранить привилегии АРИСТО, когда вы все остались без магии - это мертвому припарки, бессмыслица. Просто примите новую реальность. Россия теперь распалась на семнадцать республик. А магократии больше нет. И вы - отнюдь не Павел Вечный. Вы Павел Стальной, максимум.
        Да и то, у Стального хотя бы магия была. Так что если хотите моего совета - выкиньте все это из головы. Я НИКОГДА не поддержу вашу войну. А если будете дергаться в сторону Сибирской республики - что ж... Тогда я открыто поддержу Буранова. И вы вряд ли совладаете с авторитетом КРОКОДИЛА, стоит мне только сказать слово в интернете - и народ вас вытащит из президентского дворца и там же во дворе растерзает.
        Ибо слово Крокодила - самое весомое в мире. Меня помнят. И уважают. Ну или презирают и боятся, как вы. Но это в конечном счете меня устраивает. Так что трижды подумайте, Буланов, прежде чем начинать войны. Как говорится, войны легко начинать, а закончить трудно. Я честно предпочел бы мир между всеми нашими республиками.
        Но если вы все же решитесь начать войну - пеняйте на себя. Я всё сказал. Теперь берите мою сестрицу и проваливайте. Ну либо разорвите с ней помолвку. Тогда Таня может остаться.
        Я замолчал, Михаил глядел на меня со смесью злобы и безразличия.
        А вот Таня возмутилась:
        - А какого лешего ты решаешь за кого мне выходить замуж, м, Нагибин?
        Я махнул рукой:
        - Господи, да выходи, за кого хочешь, Таня. Хоть за черта лысого. Вот только я во всем этом участвовать не намерен. И если хочешь приезжать ко мне в гости - делай это без муженька. Без этого муженька, по крайней мере. Кстати, что тебе Михаил обещал, если я поддержу его идею войны с Сибирью? Звание бригадного генерала?
        - Ну ты и подонок, Нагибин!
        Хлоп.
        Таня влепила мне пощечину, потом решительно подошла к черному авто президента, гвардеец открыл Тане дверцу...
        - Ого, - я хохотнул, - Глядите-ка. Любовницу президента уже обслуживают, как первую леди. Ну-ну.
        Таня на миг замерла и вперила в меня свой взгляд, полный ярости.
        - Кстати, - процедила девушка, - Я привезла тебе радостную новость, мудак. Шаманова выписывают! И завтра он тебе позвонит.
        - Ага, буду ждать, - я пожал плечами.
        Шаманов уже месяц был в клинике, лечился от алкоголизма.
        На своей любимой вампирке он так и не женился, девушка отвергла его и предпочла выйти замуж за какого-то финского бандита из моих людей.
        После этого Шаманов попытался повеситься, потом застрелиться, но его каждый раз чудом спасали. Затем Акалу ушел в запой, а для эскимосов это, как известно, особо губительно. В запое Шаманов и находился все последние годы, и все уговоры тут были бессильны...
        Так что месяц назад мы с Таней посовещались и сунули Шаманова в дорогую питерскую клинику для алкашей и наркоманов.
        Именно поэтому Акалу, когда-то моего лучшего друга, и не было сегодня с нами.
        - И еще у меня для тебя подарочек, брат, - злобно продолжила Таня, - Давай, подарочек, вылезай на свет божий!
        Таня почти что силком вытянула из президентского авто какое-то чудовище - оборванного белобрысого парня, заросшего грязными волосами и жидкой бородой...
        Я сначала перепугался, ибо присмотревшись осознал, что этот парень - я сам...
        Лишь через секунду до меня дошло - да это же Петя, мой брат-близнец!
        - Ну ни фига себе.
        Петю я не видел уже пять лет, с тех самых пор, как отправил его в Китай, еще когда в мире была магия...
        Впрочем, мой брат мало изменился за прошедшие годы. Да, он был весь в рванине и давно не стригся, он сильно отощал, но сейчас в своей обычной аутичной манере разглядывал собственные ботинки.
        На меня брат даже не глядел.
        - Надеюсь ты примешь Петю, - бросила мне Таня, - Он же за Михаила Буланова замуж не выходит! Пока, братик.
        Таня хлопнула дверцей так, как будто садилась не в президентское авто, а в маршрутку.
        Я особо не переживал. Я слишком хорошо знал Таню, так что понимал, что уже завтра она вероятно мне позвонит, и мы помиримся, моя сестра была отходчивой.
        - Ладно, - я кивнул Михаилу, - Руку я вам не пожму, уж простите. Но если был резок - тоже простите. И я надеюсь, что вы меня услышали. Мы оба друг друга услышали. И да - вы недостойны моей сестры. Тем не менее... Это её выбор. Так что совет да любовь, как говорится. Но если я узнаю, что вы обидели Таню - будут проблемы. Серьезные.
        Михаил скривил рожу, потом улыбнулся мне через силу, а потом сел в авто следом за Таней.
        И по этой президентской улыбке я догадался, что мне, пожалуй, надо усилить охрану. Или вообще переехать в Сибирь к Буранову, а то и на самом деле свергнуть Михаила.
        В принципе мне были доступны все эти варианты, но я решил для начала ограничиться усилением охраны. Ибо лезть в политику мне откровенно не хотелось. Да, мне предлагали даже стать президентов Ингрии, еще пять лет назад, но я тогда отказался. Я был вне политики. Чем-то вроде Папы Римского, которого все уважают, но который никуда сам лично не лезет. И меня это устраивало. А переехать сейчас в Сибирь я никак не мог - у меня банька еще не достроена. И пока я в ней хоть разок не попарюсь - хрен я куда отсюда перееду...
        Президентские авто тем временем уже развернулись и рванули прочь от моего поместья, увозя Буланова и Таню.
        Так что на дороге теперь остался один Петя, продолжавший хмуро изучать свои ботинки...
        - Ну здравствуй, брат, - я подошёл и протянул Пете руку.
        Петя пожал её, а потом холодно сообщил:
        - Я тебя предал. Пять лет назад...
        - Я помню, Петя. Но зла не держу. С тех пор очень много всего навсегда утекло, как говорится. Видишь? Даже наша маленькая сестричка Таня повзрослела, хех. Что привело тебя ко мне?
        - Китайцы, - мрачно доложил Петя, - Кто ж еще... Китай теперь независимый, и русских там бьют. А я, хоть и выучил китайский, но рожей не вышел. Так что мне пришлось сбежать.
        Я кивнул. Я знал, что Китай уже как пять лет независимый, но этнические чистки против белых там начались лишь несколько месяцев назад, когда власть захватили армейские генералы-ханьцы, сбросившие сидевших до этого в Пекине триад.
        - Что же ты делал все эти годы, брат?
        - Пилюлями торговал, что же еще, - буркнул Петя
        Слушавший наш разговор Словенов басовито всхохотнул:
        - Пилюлями? Пилюли уже как пять лет не дают никакой магии, парень.
        - Ну да, - согласился Петя, - Но, похоже, до китайцев это дошло только недавно... Люди же все еще верят в магию. Им трудно понять.
        Мне вдруг стало любопытно.
        - А как там Соколов? А Чен? Чумновского, которого я послал с вами пять лет назад, вы, конечно же, убили...
        - Да, - Петя не стал отрицать, - Чумновского мы убили. А Соколова растерзала толпа китайцев, они приняли его за русского шпиона. Там вообще теперь все русские считаются шпионами. А Чена повесили неделю назад генералы. Они начали борьбу не только с иностранцами, но и с триадами. Вот при триадах было хорошо. Они русских не трогали... Я наверное должен попросить прощения, да? Мне правда некуда идти, Саша. Денег у меня нет. И я ничего не умею.
        - Ладно, не беда.
        Я обнял Петю, моя радость от встречи с братом была искренней.
        - Подыщем тебе работку, - заверил я Петю, - И считай, что ты уже попросил прощения. Так что больше ни слова об этом. Только учти, что моя жена - из клана Чумновских. И ты в Китае убил её дядю. Так что если она захочет прогнать тебя...
        - Я понимаю, - кивнул Петя.
        - Но думаю, до этого не дойдет, - добавил я, - Моя жена тоже умеет прощать.
        Петя в очередной раз аутично кивнул, как баран.
        Естественно, ни о каком искреннем раскаянии с его стороны не могло быть и речи. Петя вряд ли вообще знал, что такое раскаяние.
        Но бросить его я не мог. Как-никак, родная кровь. И она священна.
        Я отлично отдавал себе отчет, что с Петей будут проблемы, но твердо решил попытаться принять брата в нашу большую семью.
        - Ладно, - я хлопнул в ладоши, - Харе болтать. На стол уже наверняка накрыли, вас ждет барашек с французским вином. Чуйкин, ты наверняка не пьешь и не ешь мяса - но специально для тебя Аня напекла кучу пирогов. Добро пожаловать, друзья!
        Мы все прошли через ворота, мои охранники тут же закрыли их.
        Словенов немного задержался возле рунического камня, на котором стояла фигурка Крокодила, та самая, из кургана Рюрика.
        Мой наставник впервые видел её, до этого он еще ни разу не был у меня в гостях. Так что Словенов хохотнул и ткнул в каменного ящера пальцем:
        - Ну и как тебе, Нагибин? Понял теперь, что такое Крокодил?
        - Вполне, - ответил я, - Но Крокодил теперь на пенсии, Глеб Львович.
        - Крокодил заслужил это, - серьезно кивнул Словенов.

***
        Я отправил гостей располагаться за уже накрытым на лугу перед домом столом, а сам отправился в моё поместье - громадный трехэтажный терем.
        Терем был бревенчатым, из карельской сосны. Эта сосна мне досталась бесплатно - новый Старший клана Кабаневичей Павел Павлович просто подарил мне деревья из Карельских заказников, принадлежавших кабанчикам.
        А я за это замолвил за Павла Павловича пару словечек еще прошлому президенту Ингрии Меченосцеву. И таким образом выбил лучшие условия и налоговые льготы для транспортной компании Кабаневичей.
        Это было еще пять лет назад, сразу после падения Либератора. Тогда в Империи наступили своего рода «девяностые», экономика агрессивно перестраивалась, и каждый клан хотел откусить себе побольше в этом новом мире без магии.
        АРИСТО утратили свой дар, но не утратили дерзости и жажды власти. Хотя Меченосцев нормально так прессовал бывших магократов, отобрав у них все их бывшие привилегии.
        Вот только теперь президентом стал Михаил Буланов, а его Консервативная партия как раз пыталась устроить магократический реванш и вернуть бывшим АРИСТО все их права превосходства. Однако я был уверен, что у Михаила ни фига не выйдет, магии-то больше нет. А если подонок еще и развяжет войну с Сибирью - то до следующих выборов ему точно не дожить. Президент Сибирской республики Буранов был человеком суровым, было ясно, что он церемониться не станет...
        Внутри моего громадного терема, стены и крыша которого были украшены витиеватой резьбой под русскую старину, как и всегда, пахло хвоей и деревом. А еще тут было тепло, даже жарко. Несмотря на уже бушевавший вовсю май, Алёнка требовала, чтобы печи все еще топили.
        Я поднялся на третий этаж, прошел по коридору к двери в его конце и постучал.
        То были покои Алёнки, и входить сюда без стука мне не дозволялось.
        Из-за двери слышался монотонный звонкий голос Алёнки, девушка читала древнюю сагу, размеренно, как молитву:
        - ...И тогда корабли Рюрика подошли к Островам Горячего Жира, и Рюрик почуял Великое Древо. И ветра вели конунга к самому сердцу магии. И он еще не знал, что его ожидают власть и МОЩЬ. Но сердце мужа воспылало влечением к Древу, и сами Луна и Солнце указали путь его...
        Сага была на древнешведском, но я всё понимал - за прошедшие годы я уже выучил этот язык, от знавшей его Алёнки. Моя жена учила мертвому языку Рюрика, а заодно и меня.
        Когда я постучал - Алёнкины распевы стихли, резко оборвавшись.
        - Ну войди, - буркнула из-за двери Алёнка.
        Я толкнул дверь и вошёл.
        Комната Алёнки была одной из самых больших в доме и как будто застыла во времени.
        В этой комнате все напоминало о магии и прошедшей Имперской эпохе. Это был настоящий музей магократии. На стене здесь висел герб Оборотничей - огромный щит, на котором было отлито рельефное изображение человека с песьей головой. Меня этот герб всегда забавлял. Когда Алёнка была богиней - она ненавидела свой клан и пыталась забыть о том, что она происходила из Оборотничей. Но теперь, лишившись магии и божественности, она неожиданно полюбила его.
        Родичи Алёнки Оборотничи даже приезжали ко мне пару раз в гости. И показались мне людьми крайне мрачными и неприятными...
        Еще в комнате Алёнки стояли шкафы, плотно забитые литературой по магии и древними сагами - совершенно бесполезной макулатурой, ибо после ухода магии информация из этих книг уже потеряла смысл.
        На большом столе стояла настоящая алхимическая лаборатория - очередное увлечение моей жены. Алёнка упорно утверждала, что магия ушла из мира не полностью, что она частично сохранилась, и что докопаться до этих последних искорок магии можно только посредством алхимии. Моя жена даже грозилась сварить философский камень и чуть ли не новое Перводрево - вот только пока что не смогла даже превратить железо в золото. Так что я относился к этому хобби Алёнки довольно скептически.
        Кроме того, факт полного исчезновения магии подтвердил не абы кто, а сам Владимир Соловьев, еще пять лет назад. И тем самым снял все вопросы. После заявления Соловьева даже скептики наконец поверили, что магия покинула нас навсегда. Но только не Алёнка. Алёнка продолжала фанатично и упёрто верить, что магия когда-нибудь вернется...
        Над столом с алхимической лабораторией стена была завешана звездными картами - Алёнка увлекалась и астрологией тоже.
        Еще тут же на столе лежал древний Ладожский камень - тот самый, который когда-то вручил мне Владимир Соловьев. Послание на камне, оставленное мне тысячу лет назад Рюриком, напоминало, что я должен не жрать Солнце, а подумать о сыне и спасти его.
        И в общем-то я так и сделал...
        Правда, при этом я еще и вырубил магию во всем мире, лишив дара даже саму реинкарнацию Рюрика - моего сына, но это были уже мелочи.
        Алёнку и Рюрика я пять лет назад на самом деле спас. Либератор тогда сдох стремительно, за один миг. Ублюдок наверняка даже не успел ничего осознать, он просто развоплотился, когда я уничтожил Перводрево. А вот Павловск терял свою магию постепенно - когда магия вырубилась, летающий город медленно и плавно опустился в тундру в землях, населенных ненцами. Именно туда успел загнать Павловск Либератор, когда я покончил с Перводревом. И вроде бы Павловск валялся где-то там до сих пор. Со смертью магии город утратил возможность перемещаться и летать.
        Но Алёнка и Рюрик выжили. Их спасли вскоре после падения Павловска - по моему приказу. Я же помнил, в каком примерно районе надо искать город, а найти в тундре бывшую столицу Империи - дело нехитрое. Благо, Павловск был хорошо заметен с воздуха, и десяток вертолетов, посланных на поиски, обнаружили его еще до конца суток.
        Так что мой сын и его мать были спасены, вот только они теперь полностью утратили свою божественность.
        Алёнка стала обычной девушкой. А Рюрик - обычным мальчиком.
        Они теперь и выглядели, как обычные люди. Алёнка все еще была потрясающе красива, разве что её облик портил стеклянный глаз. Одного глаза моя жена лишилась, когда была в плену у Либератора. А вот свои отрезанные там же пальцы Алёнка успела отрегенить за тот миг, который прошел между смертью Либератора и полным отключением магии.
        Что же касается Рюрика, то он тоже утратил все свои способности.
        Он не помнил свою прошлую реинкарнацию, кожа у него теперь была обычного человеческого цвета, да и глаза стали синими, как у его папы и мамы.
        Рюрик теперь рос и развивался, как нормальный ребенок, он выглядел на пять лет, именно столько ему сейчас и было...
        Алёнка и Рюрик сидели на мягкой перине. В комнате у Алёнки, как и всегда, повсюду горели свечи, моя жена утверждала, что огонь очищает пространство.
        Алёнка была в длинном белоснежном сарафане, её золотые волосы были заплетены в косу. Она читала мальчику книжку, вроде бы это была «Сага о Северных островах»...
        - Ты чего приперся, Нагибин? - поинтересовалась жена.
        Алёнка и Рюрик всегда держались особняком. Они почти не разговаривали с моей второй женой Чумновской и её детишками. И всё время торчали в этой комнате, предаваясь воспоминаниям о магократии. Лишь иногда выходили гулять по окрестным лугам, Алёнка вроде искала там места силы и пыталась практиковать какие-то друидические обряды.
        Других детей, кроме Рюрика, Алёнка мне так и не родила, хотя постель она со мной делила, более того, не отказывалась даже от «тройничков» с участием Чумновской.
        Вот только зачать ребенка Алёнка была теперь неспособна. Врачи подтвердили это, нутро девушки было сильно повреждено, когда она была в плену у Либератора...
        - Гости приехали, радость моя, - сообщил я, - Все ждут хозяйку и моего старшего сына.
        - Ничего, подонки потерпят, - отмахнулась Алёнка, - Ты не видишь что ли? Мы читаем.
        - Вижу, - вздохнул я, - Но нельзя же читать круглые сутки, душа моя...
        - Можно, - отрезала Алёнка, - Впрочем, ты прав. Рюрик, иди погуляй. На речку. Только выйди через черный ход. Папины гости недостойны тебя созерцать!
        Алёнка страстно чмокнула сына в щечку, Рюрик хихикнул:
        - Ура! Гулять! А ты, мама?
        - А я - приду позже.
        Алёнка глянула на свою алхимическую лабораторию, там как раз кипело какое-то странное варево, не имевшее ни цвета, ни запаха.
        Рюрик радостно подбежал ко мне.
        - Пап, пошли на речку!
        - Я же сказал, у меня гости, сынок, - ответил я, - И если хочешь - можешь тоже пойти к ним. Тебе решать.
        Рюрик на миг призадумался.
        Вообще, мы с Алёнкой постоянно спорили, так что по нашей договоренности Рюрик сам выбирал, что ему делать, когда слова папы и мамы противоречат друг другу.
        - А что за гости? - поинтересовался мальчик.
        - Твоя сестрица Пожарская. А еще мой наставник Словенов, ты его наверняка помнишь, он ездил с нами в Петербург год назад. А из тех, кого ты не видел - Чуйкин, мой друг. И Петя - мой брат-близнец.
        - Ого! - Рюрик пришел в восторг, - Твой Петя вернулся? А он такой же крутой, как ты, папа?
        - Эм...
        - Твой дядя Петя - ублюдок, наркоторговец и предатель, сынок, - влезла Алёнка, - И будь моя воля - я бы его повесила на воротах, а не сажала за стол. А подонок Чуйкин - бывший радикальный масон, слуга Либератора. И я не понимаю, почему ему вообще не выпустили кишки, еще тогда, когда Либератор сдох.
        - Господи, - я мрачно поглядел на жену, - Алён, тебе же отлично известно, что Чуйкин изначально был противником Либератора, что он «служил» ему по моему приказу. А Петя, при всех его косяках и закидонах - все же мой брат...
        - А мне какое дело? - надулась Алёнка.
        - Пап, мам, не ссорьтесь, - потребовал Рюрик, - Я решил так - зайду к гостям. Мне охота поглядеть на радикального масона. И на наркоторговца тоже! Это интересно. Но долго я с твоими гостями болтать не буду, папа. Я хочу на речку!
        - Хех, воля твоя, - я потрепал Рюрика по голове.
        По крайней мере, благодаря нашим постоянным спорам с Алёнкой и отсутствию какого-либо принуждения с нашей стороны мальчик неплохо научился сам принимать решения, как и положено мужчине.
        Что же до речки, то я разрешал Рюрику свободно гулять где угодно в окрестностях.
        Ибо тронуть моего сына и тем более реинкарнацию Рюрика не рискнул бы никто. Да тут в округе все и были своими...
        Мальчик убежал, а я закрыл за ним дверь и попытался воззвать к разуму Алёнки:
        - Любовь моя, гости хотели бы видеть тебя. Нельзя же целый день сидеть в комнате и предаваться воспоминаниям о своей божественности...
        Алёнка взяла лежавшую рядом на перине подушку и запустила её в меня:
        - Пошёл вон, Нагибин! А твои гости мне не интересны. Я выйду к чаю вечером, когда все разъедутся. А до того погуляю с нашим сыном. Ибо не имею никакого желания созерцать физиономию твоего Чуйкина. Я уже насмотрелась на неё пять лет назад - когда Либератор пытал меня. А Чуйкин торчал рядом со своим хозяином и ничем мне не помог. Так что пусть валит гнить в свой монастырь! И кстати - ублюдка Петю я тут тоже не потерплю. Так что если хочешь оставить его здесь - объясни парню, что он не должен попадаться мне на глаза. Иначе получит поленом по башке.
        - Хех, не попадаться тебе на глаза, золото мое? Это будет Пете легко. Ибо ты целыми днями торчишь или тут, или у рунических камней в лугах... Но дело твое, конечно. Вот только я не позволю, чтобы наш сын сходил с ума вместе с тобой. Рюрику нужны друзья. Ему нужно общение. Мальчик не может жить прошлым, как ты...
        - Нагибин, дверь закрой! - перебила Алёнка, - С той стороны.

***
        Маленький Рюрик бежал вдоль речки.
        Точнее даже не речки - просто ручья. Этот ручей все называли речкой, но Рюрик понимал, что речка ненастоящая. У неё даже названия не было!
        В небе ярко светило Солнце, теплый ветер приятно ворошил волосы Рюрика. Вокруг раскинулись луга - уже изумрудно-зеленые.
        В траве копошились шмели и первые жуки, где-то далеко кричали чайки.
        Рюрик раскинул руки и представил, что он летит - как шмель, как чайка...
        Мама рассказывала ему, что раньше магократы умели летать! Пока его папка не скушал магию.
        Интересно, какая магия на вкус?
        Рюрик бежал все дальше по берегу ручья.
        Он хотел найти и увидеть рыбок, серебристых и маленьких. Папа вроде говорил, что это караси. За карасями было интересно смотреть, да и за лягушками тоже...
        Лягушки тоже уже проснулись. Они скакали в траве около ручья, и Рюрик тоже начал скакать вместе с ними, как лягушонок.
        Прыг-скок! Еще прыг! И еще скок...
        Ручей здесь расширялся, на его берегу стоял древний рунический камень эпохи викингов. Таких камней тут возле Старой Ладоги вообще было полно.
        Рюрик знал, что это он основал этот город. Еще тысячу лет назад, в прошлой жизни. Вот только он всё это забыл. Это было жалко...
        А еще тут были островки - просто кочки, торчавшие из ручья. Берег порос камышом - и камыш был настоящим лесом для маленького Рюрика.
        Мальчик храбро пролез в этот лес, прорубая себе путь сквозь камыш.
        Ух! Он сейчас был, как настоящий берсерк, он думал, что он - древний викинг, прокладывающий себе путь через орды врагов!
        Так его!
        Прорвавшись сквозь враждебный камыш, Рюрик перестал быть берсерком и снова стал лягухой.
        Прыг!
        Он прыгнул на ближайший к берегу островок, такой маленький, что ноги Рюрика едва помещались на него.
        Мальчик прыгнул еще - на соседний островок. Эта кочка оказалась какой-то полужидкой, так что ноги мальчика чуть не ухнули в ручей.
        Но Рюрик скорее прыгнул еще, и потом еще - он уходил все дальше от берега, к самому центру ручья.
        - Ура!
        Мальчик победоносно закричал, когда оказался на самом большом островке, торчавшим посреди ручья. Вот здесь можно было уже свободно расположиться.
        В воде блеснуло что-то серебристое, и Рюрик встал на колени, высматривая в черном потоке карасей.
        Но карась уже уплыл дальше по течению...
        Зато прямо на островке рядом с Рюриком вдруг что-то блеснуло. Какая-то искорка.
        Ого!
        Мальчик испугался, раньше он такого не видел.
        Но Рюрик был храбрым, викинги не боятся. Да и мама, если что, придёт и защитит его... Его мама любого сразит!
        Рюрик аккуратно раздвинул ладошками траву, которой порос этот островок. Трава тут была местами зеленая, а местами - мертвая и желтая, еще прошлогодняя...
        Из травы что-то торчало. Малюсенький росточек. Черный и как будто блестящий.
        А от росточка летели искорки - яркие и золотые...
        Здравствуй, Рюрик. Здравствуй, здравствуй, здравствуй.
        Вечный миф всегда повторяется, Рюрик. Повторяется, повторяется, повторяется.
        И даже Крокодилу его не скушать. Не скушать, не скушать, не скушать.
        Мальчик зачарованно протянул к ростку ручки...
        Конец.
        8 ::: 100% КРОКОДИЛ
        «На две трети он бог, на одну - человек он,
        Образ его тела на вид несравненен,
        ...
        Стену Урука он возносит.
        Буйный муж, чья глава, как у тура, подъята,
        Чье оружье в бою не имеет равных!»
        «Эпос о Гильгамеше, о всё видавшем», начало II тысячелетия до н.э.
        - Настало время всепожирания, Таня, - я посмотрел на сестру.
        Таня в ответ решительно шагнула ко мне:
        - Я с тобой!
        - Боюсь, что нет, сестричка. Это работал лишь для одного. Для меня.
        Я кастанул телепортацию и переместился по координатам, которые мне дала Алёнка.
        На Мальту - пятьсот метров к югу от Хаджар-Ким, и триста метров к западу от Гхар Далам.
        Я знал, где это, я теперь был божеством, и все тайны мира были открыты мне...
        Я бы сейчас уделал в любой телепередаче любого Вассермана, ибо теперь получил доступ к коллективному бессознательному всех людей планеты. Я знал почти всё, что знают они.
        Конечно, влезть в голову Аркариусу или Либератору я все еще не мог. Но это в данном случае было и не нужно...
        В лицо мне ударил горячий ветер.
        Я теперь стоял на Мальтийском берегу, на высоких желтых скалах, и лазурное море плескалось внизу.
        В бухте Гхар Далам и правда было полно рыбаков, тут Алёнка не соврала.
        Действовать нужно было быстро, я был уверен, что Либератор уже знает о том, что я больше не в Гренландии, не под защитой моего купола...
        А значит - жди войск и ракет.
        Никаких следов Перводрева видно не было, но я был странно спокоен - я прислушался к моему Зову.
        Зов, Тайну которого я уже давно познал, у меня был инвертированным, как и все остальные масонские Тайны.
        Так что Зов Перводрева для меня звучал, как страх, как ужас, как крайнее отвращение...
        И само Перводрево испытывало ко мне те же самые чувства - оно боялось Крокодила!
        Но я мог переселить свой страх, я вслушался в него, погружаясь в самые глубины кошмара...
        И среди дрожи и трепета я узрел ответ.
        Оно было здесь. Прямо в скале.
        Перводрево помещалось в подпространстве, свернутом магией Схроновых - это было нечто вроде того подпространства, в котором хранил сам себя Владимир Соловьев. Только в данном случае наверняка даже сами Схроновы не ведали, для какой цели должно было послужить свернутое ими пространство.
        Нет, об этом знала лишь Алёнка, лишь Павел Вечный, лишь рыцари, сторожившие Перводрево...
        Только им было было известно, что здесь сокрыто Перводрево - сердце самой магии.
        Оно хранилось в подпространстве, свернутом в тысячу раз. Всего лишь маленький черный шарик, в глубинах скальной породы, возле берега...
        И я издал вопль ужаса и ликования, когда почуял его.
        А потом всей своей МОЩЬЮ обрушился на скалу, пробил каменную породу, добрался до черного шарика подпространства и ухнул внутрь него.
        Тут, конечно же, были магические защиты - сильнейшие и непреодолимые для человека. Но Крокодил более не был человеком.
        Я легко проник внутрь последней тайны Павла Вечного.
        Рыцари, сидевшие в подпространстве, уже хватались за мечи - последние солдаты, верные приказам Вечного Императора. Еще они раздували свои ауры. Их магию питало само Священное Древо, так что лишить их Дара не мог даже Либератор...
        Я кастанул телепортацию по площади. Моя магия внутри этого подпространства работала также, как и снаружи, вроде бы она даже стала сильнее.
        Так что я разом вышвырнул всех рыцарей отсюда, я отправил их прямиком в какой-то Парижский бордель. Пусть ублюдки расслабятся, их служба ныне окончена.
        Я был в громадном беломраморном зале, его потолок был высоким, как небеса.
        Здесь дул странный ветер, в воздухе плясали потоки соляриса, а в центре зала висело оно...
        Перводрево. МОЩЬ самой МОЩИ.
        На дерево оно совсем не походило - скорее на циклопическое черное сердце, кусок чистейшей магии. И это черное сердце пульсировало, источая потоки соляриса, оно все было объято золотым сиянием.
        Чернь и золото. Цвета Алёнки. Цвета Рюрика. Цвета Материального Древа...
        И почуяв меня, Священное Древо возопило, так громко, что все мои чакры чуть не взорвались. Оно узнало меня.
        Крокодил! Уходи, уходи, уходи...
        Древо пело мне, и в этой песне гремел ужас, и она была столь смертоносной, что убила бы любого мага на месте. Но только не меня.
        Я рухнул на колени и прокричал:
        - Великое Древо, я не собираюсь уничтожать тебя! Но прошу лишь о вкушении. Я пришел получить власть, а не нести смерть тебе.
        Древо не верило мне. Оно заорало еще громче, черное сердце магии раздулось и наполнило зал золотыми смерчами.
        Оно пыталось сжечь меня. Оно готово было на всё, лишь бы убить меня, ибо я был угрозой. Словенов не соврал. Перводрево меня боялось.
        Я поднялся с колен, потом поднял руки, направив их ладонями на Перводрево.
        - Смотри в мою душу! - прокричал я, - Смотри! Разве я похож на посланника смерти?
        Перводрево вдруг замолчало.
        Разом, за один миг, повисла оглушительная тишина. Только слышно было, как звенят волшебные вихри вокруг Древа.
        Хорошо. Хорошо, хорошо, хорошо....
        Возьми.
        Возьми, возьми, возьми....
        Я приручил Древо своей искренностью, как дикого зверя.
        Я не собирался уничтожать его, я не был намерен исполнять идиотский план Аркариуса.
        И Перводрево подпустило меня ближе, хотя оно все еще трепетало от страха...
        - Не бойся, - ласково произнес я.
        Я протянул руку, и Древо сжалось от ужаса...
        Но я лишь оторвал от него кусок - черную плоть с золотыми прожилками.
        А потом отправил этот кусок в рот.
        Боже мой...
        На этот раз всё случилось стремительно, триумф теперь струился золотом по моим венам.
        Кусок еще не успел растаять в моем рту, а всё уже свершилось.
        Духовное Перводрево и Материальное Древо были внутри меня. В моем сердце будто зажглись два ярких светильника, а потом они соединились один с другим. Как Солнце и Луна, как день и ночь, как мужчина и женщина...
        И я воссиял чистым светом.
        Я сам стал ярким лучом, потоком соляриса.
        Абсолютная божественность была достигнута.
        И даже само Перводрево рассмеялось, глядя теперь на меня...
        Ты всесилен, Крокодил. Всесилен, всесилен, всесилен.
        Но поспеши! Через минуту силы оставят тебя. Оставят, оставят, оставят...
        Я и сам знал это. Но я не собирался довольствоваться этим кратким мигом божественности. Нет, я собирался получить или ВСЁ, или смерть.
        Все ставки теперь были сделаны. И отступать мне было некуда.
        Я пробил подпространство и вылетел из него, прямо в синие небеса...
        Через секунду я уже был в атмосфере, но и она осталась позади. Покинув пределы Земли, я телепортировался - прямо к Солнцу...
        Да, я знал, кто я.
        Триггер, отключающий магию. Стоп-кран, встроенный в мир Рюриком. Просто функция...
        Они все были правы - и Словенов, и Аркариус.
        Вот только они не учли одного. Что если стоп-кран откажется подчиняться, что если триггер выйдет из-под контроля?
        Они все забыли, что я в первую очередь человек. Со своей волей, со своими желаниями, со своей страстью...
        И никто не мог отобрать у меня мою волю, даже сама угроза смерти была бессильна!
        Сейчас я ощущал себя МОЩНЫМ, как никогда раньше. Моя решимость была, как острие копья, готовое лететь прямо в цель.
        И цель была передо мной - Солнце, божественное светило, почитаемое всеми народами мира...
        Бог вышел сразиться с богом!
        И в этой битве не было ограничений, никаких.
        Это был оживший миф, и мое тело теперь состояло из чистого соляриса, и черный космос бесконечно расходился от меня во все стороны, и Солнце было перед моими очами - громадный пылающий шар...
        А где-то в далеких галактиках сияло созвездие Крокодила.
        И ВСЕПОЖИРАНИЕ началось.
        Крокодил - не безмозглая функция, не игрушка магов. Крокодил - ПОЖИРАТЕЛЬ.
        И я раскрыл все свои чакры и дал волю моему голоду.
        Я пожирал Солнце громадными кусками, я заглатывал его, я тут же переваривал его солярис в чистую власть...
        И Солнце стало гаснуть, бледнеть, метаться, источать потоки искр, что могли бы уничтожить целые миры.
        Оно сжигало меня изнутри - и мое солярисное тело, и мой разум, и даже самую душу...
        Но я был сильнее - Два Древа были со мной!
        И я уже не помнил, кто я, и как меня зовут. Я утратил само понятие личности. Я слился с Солнцем в единую сущность, это было СЛИЯНИЕ, самая страстная любовь и самая яростная борьба в мире...
        И вот - светило погасло.
        И в Солнечной системе воцарилась тьма.
        А я - сгорел дотла, до космической пыли.
        И так минула секунда, а может и целая вечность, я и сам не знал. Я был сейчас за пределами самих понятий о времени.
        А потом... Я возродился и воссиял.
        Как чистый свет. Как Солнце.
        И созвездие Ящера в далеких галактиках погасло. Крокодил был мертв. А вместо него - пришёл Новый Я.
        И я убил Либератора, просто вычеркнул его из истории одной силой мысли.
        И Земля была цела и жива. Я теперь светил для неё, вместо старого Солнца. Оно уступило мне свое место. Оно даже стало теперь еще ярче, только было мной.
        И Материальное Перводрево покинуло Землю, яркой искрой промчалось сквозь космическую тьму, ударилось в меня и впиталось в моё сердце.
        ВСЁ.
        Оба Древа теперь во мне. Навечно.
        И внутри меня сияет Солнце, а я дарю его свет всем остальным.
        Я был божеством, настоящим и всесильным.
        Вечным...

***
        Великая Межзвездная Империя Всечеловечества,
        Имперская галактика: Большое Магелланово Облако,
        Имперская система: Арладаар - IV
        31 октября 12 022 года космического календаря,
        Орбита планеты Эазимус,
        Возле спутника Шурма-Н,
        Местное галактическое время: 28 часов 36 минут
        Я уснул. И видел чудесные сны, про детство - мое и человечества...
        Я грезил о тех временах, когда мир был совсем юным.
        Мои сны были залиты яркими лучами Солнца, но проснулся я в страхе.
        - Ваше Величество, все готово, - доложил мне Шаманов, - Пора. Люди ждут вас.
        Люди...
        Я не сразу вспомнил, что такое люди.
        Я сейчас был на Императорском корабле, зависшем на орбите Шурмы-Н - спутника Эазимуса.
        Это была наша самая дальняя колония, самая далекая точка космоса, до которой смогли добраться люди.
        Мы основали здесь поселение, мы даже терраформировали Шурму-Н, но планетоид подвергся нападению - то были грибоголовые, твари из глубин космоса, откуда-то из-за пределов видимой Вселенной.
        Они напали, как и всегда, внезапно, они все время атаковали именно так...
        Какая-то непонятная технология позволяла грибоголовым перемещаться по Вселенной мгновенно. А мы такого пока что не умели.
        Но жители Шурмы-Н смогли защитить свою планету. Три года по космическому времени они держали осаду, пока не подошло наше подкрепление. И тогда грибоголовые были разбиты, и в панике бежали обратно в свои кротовые дыры, что прорезают космос.
        Так жители Шурмы-Н заслужили честь узреть Императора. Я прилетел к ним спустя два земных года после того, как оставил Землю - священную столицу Империи.
        Два года назад мне пришла в голову идея облететь все мои владения - во всех пяти покоренных галактиках...
        И я начал свое путешествие. А закончил его здесь - на Шурме-Н, самом дальнем форпосте человечества.
        Я помнил еще те времена, когда наша колонизация космоса была легкой прогулкой - тогда это еще было весело...
        Но перестало быть таким три тысячи лет назад, когда выяснилось, что мы не одни во Вселенной. Сначала у нас произошла стычка с фриссерами, потом - с вульфидами, и вот теперь - война с грибоголовыми.
        Да, конечно, мы покорили уже сотни космических рас, я принимал присягу у целых галактик инопланетян! Но грибоголовые были непокорны, и что было еще хуже - их технологии превосходили наши.
        Вот почему я отправился в свое турне - гражданам Империи нужно было видеть Императора, чтобы поддержать свой боевой дух в эти темные времена галактических войн.
        Я спокойно оставил Землю, её уже давно освещало искусственное солнце, так что я, божественный податель света, больше был не нужен землянам в качестве источника освещения и энергии.
        Я собрал огромный флот в двести тысяч кораблей - моя личная гвардия, мои телохранители, и покинул Землю, эту колыбель человеческой расы.
        И верный Шаманов был со мной, я сделал его божественной сущностью, подобной мне самому, но Акалу все равно старел. Медленно, но верно.
        Его лицо было лицом старика, его волосы поседели.
        Шаманов был в черной броне, украшенной красным кругом - его родовым гербом, а еще изображениями двух Древ - Золотого и Серебряного, то был герб и знак Империи людей.
        - Ступай, Шаманов. Я сейчас приду, - пообещал я.
        - Так можно начинать высадку?
        - Начинай, друг мой. Воистину, жители Шурмы-Н, этой луны-крепости, заслужили видеть бога, они вправе видеть своего Императора! Они оплатили это своей кровью!
        Шаманов ушёл, и я остался один в циклопическом тронном зале корабля...
        Конечно, здесь со мной были еще мои телохранительницы - вечно юные Аджет, Сигурд и Арум.
        Они погибли еще десять тысяч лет назад, во время войны с Либератором. Но я воскресил их. И заодно даровал им вечную жизнь, и связал души девушек с моей. Так что стражницы теперь были частью меня самого, я не воспринимал их, как других людей...
        Девушки хранили молчание, их черно-золотая броня, украшенная моим вензелем - листиком хмеля и соколом, неярко светилась, испуская потоки магии.
        И лишь эти трое стражниц знали мою страшную тайну, самый главный секрет Империи...
        - Помогите встать, - потребовал я.
        Девушки тут же оказались возле меня, потом подняли на ноги мою тушу - огромную, шестиметрового роста.
        Да, я был богом.
        Но я старел. Силы оставляли меня, и я каждый день все больше спал. И волосы мои окрасились сединой. И лик мой посерел и покрылся морщинами. И я даже уже не мог встать без посторонней помощи...
        Это началось лет пятьсот назад. Тогда я начал терять силы.
        И я не знал, что будет дальше.
        - Позовите Словенова, - приказал я.
        Мой наставник и ближайший советник возник через секунду, он просто телепортировался сюда, в тронный зал Императорского корабля.
        Словенов был в серебристой мантии, его седая борода доходила до пола и была перевита серебряными кольцами...
        Он был похож на Мерлина или певца Баяна из древних легенд.
        Словенов отвесил мне поклон.
        - Смотри, мой друг, - произнес я, - Настали мрачные времена. Смерть пришла за богом!
        Я встряхнул рукой.
        Два пальца на ней отвалились и упали на пол.
        На их месте тут же выросли новые, но даже эти новые пальцы были серыми...
        - Я - развалина, - обреченно произнес я, - Старость добралась и до меня, сильнейшего существа Вселенной! Как такое возможно, наставник?
        Словенов не удивился, и тогда я понял, что он знает.
        - Ты уже давно догадался...
        - Да, - признался Словенов, - Я тоже старею...
        - Ты другое дело, - отмахнулся я, - Ты смертен. Просто долго живешь, потому что я одарил тебя долголетием. Но как могу гнить и разваливаться я, ведь я бог? Что мне делать, наставник? Скажи. Дай мне ответ и спасение!
        - Не знаю, - ответил Словенов, - Прости, Государь, но я не знаю. Ты живешь уже десять тысяч лет, верно. Но и тебе никто не обещал, что это продлится вечно.
        - Значит, я умру? Умру, как простой смертный?
        Меня объял ужас.
        - Увы, - Словенов был как всегда честен и безжалостен, - Но пора сказать то, что должно. Ты на самом деле не бог, хоть тебя и почитают, как бога, все пять человеческих галактик. Но ты - лишь очень сильный маг. А маги - смертны.
        - Как же так, мой друг, как же так...
        Мои глаза увлажнились слезами.
        - Мне жаль Империю.
        - Пора тебе назначить наследника, чтобы твое дело не пропало, - произнес Словенов, - Если хочешь моего совета - назначь им своего сына Рюрика. Он силен. Он способен предотвратить хаос, всходы которого обязательно взойдут после твоей смерти.
        - Да. Ты прав. Как и всегда прав, учитель. Но как мне принять смерть? МНЕ, которому жизнь казалась вечной...
        Словенов хохотнул:
        - Ну а как принимают смерть все люди, мой господин? Прими её достойно. Тут больше нечего сказать.
        - Да...
        Я задумался на секунду.
        Такого со мной раньше тоже не бывало, раньше мое мышление работало мгновенно, я планировал захваты целых миров за один миг. Но ныне старость пришла, чтобы взять свое - и даже разум подводил меня.
        - Мои подданные на миллионах планет почитают меня, как молодого златовласого юношу, - сказал я, - И я не хочу их разочаровывать. Никто не должен узреть Императора таким - серым, седым и с отваливающимися пальцами. Дайте мне шлем, дайте мне перчатки! Я сокрою свой лик, дабы жители Шурмы-Н не пали духом, узрев мой истинный образ.
        Мои стражницы тут же подали мне золоченый шлем, его маска изображала львиную голову, а еще пару золотых перчаток - в тон шлему и моей золотой броне.
        Я носил всё это во время моего вселенского турне, так я скрывал от людей, что слабею и старею...
        Я еще секунду поколебался. Я тревожился, и тревога тоже была чем-то новым для меня, раньше такого не было, я не не испытал страха ни разу за последние десять тысяч лет...
        - Тебе пора повзрослеть, Государь, - произнес Словенов, - Последние тысячелетия ты был, как ребенок. Ты был в безопасности. Ты был всесилен. Но ныне смерть дышит тебе в спину. И пора повзрослеть. Прими это новое. Ради Империи.
        - Да будет так, - ответил я, - Пора! Мы высаживаемся.

***
        Посадочная капсула опустилась на поверхность Шурмы-Н.
        Прямо на космодром Неониневии, столицы планетоида.
        Теперь любой магократ мог свободно перемещаться в космосе, я еще десять тысяч лет назад изменил своей волей генетический код одаренных. Так что новое поколение АРИСТО, родившееся в начале третьего тысячелетия, уже не боялось космического соляриса, ибо я дал им внутреннюю защиту от него.
        А что до меня и моих бессмертных соратников - то мы могли путешествовать в космосе даже без скафандров.
        Мы ведь даже почти не дышали и не ели, мы были существами чистой магии, не вполне физическими объектами...
        Двери посадочной капсулы открылись, и я узрел фиолетовые небеса Шурмы-Н. В них светило местное солнце - звезда Арладаар IV, получившая имя в честь моей божественной жены-принцессы.
        Еще в небесах висел Эазимус - газовый гигант, на орбите которого и вращалась Шурма-Н.
        Передо мной раскинулась Неониневия, громадный город, уходивший за самый горизонт.
        К небу вздымались черные башни, а на главной улице города уже собралась миллионная толпа. Здесь слышались крики, а в воздухе развевались Имперские флаги с изображением двух Древ...
        Когда толпа узрела меня - она взревела, как зверь.
        До этой минуты Император лично еще ни разу не посещал Шурму-Н, а между тем на этой планете уже жило семнадцатое поколение поселенцев...
        - Здравствуйте, дети мои, - произнес я громовым голосом, который слышала вся столица, - Приветствую вас, отважные жители Неониневии!
        Крики моих подданных стали еще громче. Толпа билась в экстазе - все миллионы собравшихся здесь людей.
        Я выехал из посадочной капсулы на громадной золотой колеснице, которую тащили гемблгрины - огромные генномодифицированные твари, похожие на динозавров, в их мозги и мышцы были встроены многочисленные импланты, усиливавшие их МОЩЬ.
        Гемблгринов вывели из ящериц, которых мы обнаружили на одной из планет Млечного Пути...
        Моя колесница была размером с целый поезд, а высотой - с девятиэтажный дом.
        Она была украшена гербами - моими личными и Имперскими, а еще изображениями золотых солнц.
        Меня сопровождали мой сын Рюрик, чья кожа была черна, как ночь, а глаза - золотыми. Глаза у Рюрика было три, как и у его божественной матери.
        Но Алёны рядом со мной не было. Она попала в опалу, еще пять тысяч лет назад, и теперь находилась в ссылке на планете Паулюс - на краю галактики Волопас I.
        Зато слева от меня на колеснице стояла принцесса Лада, она тоже постарела, как и все мы, и чернь её волос окрасилась сединой.
        И еще тут же были трое моих верных стражниц, они тайно ото всех придерживали меня невидимой магией, чтобы я не упал. Ибо они были единственными, кроме Словенова, кто знал, что тело Императора слабнет.
        А Шаманов, канцлер Империи, правил колесницей, держа в руках золотые бразды.
        И это было символично - скоро я умру, и Шаманов, вместе с Рюриком, возьмет уже другие бразды - бразды правления моей бескрайней Империей...
        Мы ехали по центральному проспекту Неониневии, и всюду люди бились в эйфории и падали на колени, ибо я сиял, как Солнце. Я источал чистый солярис, и обитатели Шурмы-Н, чье собственное солнце светило слабо, жадно ловили каждую искру.
        Я одаривал их чистой радостью, то был мой долг и моя работа...
        - Воистину, вы достойно сражались! - говорил я, - Вы дали отпор грибоголовым. И ныне вы - сама воплощенная ЧЕСТЬ Империи. И я люблю каждого из вас, как дочь или как сына!
        - И как мута... - тихо подсказала мне Лада, одаривавшаяся толпу своей белоснежной улыбкой.
        Но я не понял, о чем говорит моя Императрица, и тогда Лада пояснила мне:
        - У них тут часто рождаются гермафродиты. Из-за радиации. Таких людей называют «мута».
        И тогда я сообразил и поправился:
        - Люблю вас всех, сыновья мои, и дочери, и муты!
        И я передал всем жителям планетоида мою любовь, на духовном уровне, и толпа в очередной раз взревела, и лица людей просветлели от счастья ...
        Но в меня уже стреляли. Какой-то человек в черной шляпе пальнул из плазмагана.
        Это было глупо. Не от него я приму смерть. Моя аура просто растворила смертоносную плазму еще на подлете...
        - Свободу Шурме! - закричал неудавшийся богоубийца, - Смерть тирану! Смерть прогнившей Империи!
        Но толпа уже бросилась на него, стрелявшего разорвали на куски, его черную шляпу втоптали в мостовую, еще до того, как подбежали полицейские...
        Я не стал комментировать этот инцидент.
        Не он первый, не он последний. Меня уже пытались убить миллионы раз, но всегда с одним результатом.
        Я был бессмертен. До сегодняшнего дня, когда Словенов объяснил мне, что я встал на путь старости и гибели...
        А люди всё тянули руки к моей колеснице, и какая-то женщина подняла вверх своего ребенка - уродца, покрытого паршой и с парализованными руками.
        Местные дети страдали от радиации и от некачественных атмосферных фильтров, которые поставил сюда этот ублюдок Пушкин.
        Я позволил моему соратнику Пушкину руководить колонизацией этой системы, а он разворовал половину выделенных денег.
        И это тоже было признаком моей старости. Раньше Пушкин себе такого не позволял...
        Мой слух выхватил из гомона толпы жалобный голос женщины с изуродованным болезнью ребенком:
        - Бог-Император, помоги мне! Дай здоровья моему маленькому Леку, исцели его! На тебя уповаю, Бог-Император!
        И я взмахнул рукой, и золотая вспышка пронеслась над толпой.
        И ребенок вдруг засучил ручками, и парша исчезла с его личика...
        - Спасибо, Бог-Император! Спасибо тебе!
        Женщина пала на колени и принялась обнимать и целовать сына, по её щекам текли слезы...
        А мы поехали дальше и вскоре остановились у громадного храма.
        Здание, выстроенное в готическом стиле, возвышалось над городом, над всеми небоскребами Неониневии, оно восходило к самой атмосфере.
        А перед храмом стоял мой памятник - монумент Императору-Крокодилу, и памятник изображал меня юным и красивым юношей, ибо в этом храме поклонялись мне - создателю Империи, самому сильному существу во Вселенной, живому богу.
        И я прослезился под шлемом, увидев лик памятника и узрев себя молодым и бессмертным...
        Теперь мне таким уже не быть.
        А перед храмом меня уже ждали стеклянные ящики, в которых лежали законсервированные тела офицеров, погибших во время нападения грибоголовых. Павших солдат в этой звездной системе сжигали, как и во всей Империи. Но вот офицеров было принято консервировать после смерти, на случай если появлюсь я...
        И я появился.
        И толпа наконец замолчала и замерла в предвкушении чуда.
        Даже жрицы моего культа, юные девы в белых платьях, все пали на колени.
        И я показал им чудо - я воздел руки, и золотой свет залил площадь перед храмом.
        А через миг стеклянные ящики лопнули, и мертвые офицеры воскресли и зашевелились. К ним уже бежали их родные и близкие, и жены плакали, и показывали оживленным мужьям, как подросли их дети...
        - Бог-Император! Дарующий жизнь! Попирающий смерть!
        Люди теперь почти все плакали от восторга и счастья.
        И моя колесница двинулась дальше, и люди бросали мне цветы - целые горы цветов устилали наш путь.
        Но конец пути был мрачным. Мы проехали туда, куда полицейские на пускали народ, здесь уже много лет лежал сбитый космический корабль грибоголовых - его сбили еще во время осады, и он упал на столицу. И сдвинуть его с места или распилить так и не смогли - грибоголовые строили свои корабли из каких-то сверхпрочных и сверхтяжелых металлов.
        Здесь меня уже встречал планетарный губернатор, толстый человечек. А вместе с ним - высокая и мрачная девушка в силовой броне, шеф местного планетарного Охранного Отделения.
        Они хотели мне что-то показать внутри этого корабля. И я даже знал что. Вот только вслух об этом ни с кем не говорил, даже со Словеновым.
        То была самая запретная из тайн Империи...
        Тайна, за один намек на которую, человека могли казнить без всякой жалости.
        Но ныне все изменилось. Я умирал. Я теперь знал это. Так что пора бы раскрыть тайну - хотя бы моему наследнику Рюрику...
        Я спустился с колесницы и приказал:
        - Рюрик, ты со мной. И еще ты, генерал.
        И вот втроем, вместе с моим сыном и Шефом Охранки, мы вошли внутрь корабля инопланетян.
        И крики толпы сразу стихли.
        Здесь царила жуткая тишина, а пространство странно изгибалось под немыслимыми углами. Ибо грибоголовые постигли тайны многомерности Вселенной.
        Но это им не помогло - в этом корабле пали сотни инопланетян, тут повсюду до сих пор валялись шляпки грибоголовых, нетленные, ибо эти шляпки были то ли имплантом, то ли симбиотическим существом из неизвестной материи. Грибоголовые вживляли их себе в головы, чтобы быть умнее. Эти шляпки и правда напоминали грибные, за что грибоголовые и получили свое название. А трупов самих грибоголовых, которым раньше принадлежали эти шляпки, тут не было. Грибоголовые состояли из магии, имплантов и чистой энергии, так что мертвых тел от них не оставалось.
        Мы шли все дальше, в самые глубины этой жуткой нечеловеческой конструкции...
        - Здесь, - сопровождавшая меня девушка указала на магическую завесу, она до сих пор была активна и перекрывала вход в какое-то помещение, - Вот там она. Икона греха! Самое богохульное, что мы видели.
        И Рюрик всмотрелся туда, куда указывала Шеф Охранки, и, узрев, ахнул в ужасе.
        Я же разломал завесу, а потом вошел внутрь помещения, явно служившего грибоголовым часовней.
        Я взял икону из черного металла и вынес её в коридор...
        И вот тогда мне поплохело. Я тяжело осел на пол.
        - Отец! - в страхе закричал Рюрик.
        А Шеф Охранки просто опешила. Она никогда раньше не видела ослабшего бога, как и никто из смертных...
        Но об этом - потом. Я потом скажу Рюрику, что силы оставляют меня, и я умираю. Не сейчас. Время у меня еще есть.
        Я взмахнул рукой и погрузил сопровождавшую нас девушку в волшебный сон. Ибо то, что мне надлежало сказать, не предназначалось для её ушей.
        Потом я показал Рюрику икону, чтобы сын мог рассмотреть её поближе. На ней было изображено лицо белобрысого юноши - мое лицо.
        Да-да, в часовне грибоголовых хранилось мое изображение!
        - Как? Почему? - Рюрик был растерян и напуган.
        - Это не я, - объяснил я сыну.
        Я наконец обрел силы и тяжело поднялся на ноги.
        - Это мой брат - Петя, - сказал я, - Видишь ли, Рюрик, у тебя когда-то в прошлой жизни был злой близнец - Либератор...
        - Да, я помню, - кивнул Рюрик.
        - Но вечный миф всегда повторяется, сын, - усмехнулся я, - Так что и я пошёл той же дорогой, сам того не желая. Когда я десять тысяч лет пожрал Солнце и стал богом - это отразилось и на моем брате Пете. Тут дело в квантовой связи между душами близнецов... Я стал богом, но и Петя стал богом. А двум богам в одной Вселенной не ужиться. Так что мы с Петей поссорились, и он сбежал от меня в параллельный мир. И там культивировал, он предался демоническим путям!
        А теперь Петя вернулся. И наши враги инопланетяне почитают его, как бога. Он создает армию против меня и против всего человечества. И атака грибоголовых - лишь начало. Ныне я держу в руках вещественное доказательство того, как далеко зашёл Петя в своем зле. Атака грибоголовых на Шурму-Н, на самый край наших владений - лишь первая ласточка грядущих бед. Придут и другие пришельцы, из самых глубин космоса. Петя приведет их. Настанет день, когда он обрушит на нас орды космической нечисти...
        Глаза Рюрика широко раскрылись от страха. Но мой вечно юный сын уже совладал с собой.
        - Мы разобьем их, отец, - решительно произнес Рюрик.
        - Да будет так, - ответил я, - Но не мы. Ты это сделаешь, Рюрик.
        - О чем ты, отец? Ты же бессмертен, хоть твое лицо теперь и стало старым.
        Я не ответил. Просто снял шлем, а потом обнял сына и поцеловал его.
        Ибо я вдруг ощутил себя беспомощным и маленьким среди сонма галактик, которыми правил.
        Но мужество не покидало меня. И да будет так до моего последнего вздоха! Да будет моя смерть столь же достойной, как и жизнь моя. И да живет человечество вечно, среди бескрайней Вселенной!
        Конец.
        ОТ АВТОРА:
        На этом всё.