Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / AUАБВГ / Бессонов Алексей : " Статус Миротворца " - читать онлайн

Сохранить .
Статус миротворца Алексей Бессонов
        Хикки #2 Великая Галактическая Империя стоит на пороге Большой Войны. Как и любое человеческое общество, ее раздирают внутренние противоречия и дрязги. Трещит по швам даже основа величия Империи - ее Закон, и нередко случается так, что против него выступают те, кто обязан по долгу службы его защищать… В этот момент судьба Империи зависит от горстки офицеров СБ. Это им, проверенным бойцам. Хранителям старых как мир имперских Идеалов, предстоит распутать клубок жутковатой Тайны…
        Алексей Бессонов
        Статус миротворца - Бога ради, командир… - голос пилота срывался, ужас перехватил ему горло,- бога ради, что же нам теперь делать?
        - Правый борт, огонь! Почему вы не стреляете? Отвечайте!.. Огонь!
        - Потому что стрелять тут больше некому. Все, прощайте. Кто как, а я лучше - сам…
        В динамике глухо хлопнул выстрел. Пилот, седой уже мужчина с солидным брюшком, обессиленно откинулся на спинку кресла. Командир корабля неторопливо поднялся на ноги и отомкнул замок большого сейфа, вмонтированного в переборку вместо ненужного шкафа с аппаратурой дальнего наведения ракетных систем.
        - Я и не знал, что у Майка был с собой бластер,- произнес он чужим, заторможенным голосом.
        Пилот с ужасом глядел, как он вытаскивает из сейфа новенький, тускло поблескивающий заводской смазкой “тайлер”, проверяет обойму и медленно, с натугой, оттягивает ушки затвора, досылая унитар в испаритель.
        - Кто первый?- равнодушно спросил командир.
        - Я… я не смогу… - Пилот позеленел, взгляд его широко распахнутых глаз замер на черном рыльце ствола. Он шумно икнул, и его вырвало прямо на пульт, но он все так же не сводил остекленевшего взора с бластера в мелко дрожащей руке командира.
        Рука командира двигалась медленно, словно он преодолевал какое-то сопротивление. Наверное, так оно и было. Когда ствол замер на уровне лица пилота, командир тронул собачку спуска. Несколько секунд он тупо смотрел на забрызганный кровью и мозгами пульт, на котором судорожно моргали дисплеи систем и агрегатов, потом перевел взгляд на обзорный экран.
        В красноватом тумане, там и сям украшенном мириадами упрямо горящих светлячков, медленно поворачивалась гигантская серо-зеленая стрекоза с двумя парами скругленных, стреловидных крыльев, каждое из которых несло на себе гроздь из трех гладких капель эволюционных моторов. В голове стрекозы хищно помаргивали призрачно-голубые глазки носовых тормозных дюз.
        Командир опустился в кресло. Правый рукав его комбинезона увяз в блевотине покойного пилота, но он совершенно не обратил на это внимания. Перед глазами командира стремительно росло лицо совсем молоденькой женщины, обрамленное короткими, упрямо-кудрявыми волосами. Такое, каким оно было много, так много лет назад…
        Командир не смотрел на экраны. Он смотрел на распахнутую дверь ходовой рубки, рядом с которой ему чудилась фигура высокой, ладно сложенной девушки в парадной форме имперских Планетарно-Десантных сил. На боку невесть откуда взявшегося призрака висел наградной меч, на плечах золотились капитанские эполеты с длинной бахромой. Он не слышал, что она ему кричала.
        - Ты не Хельга… - прошептал командир, поднося ствол “тайлера” к своему подбородку. - Нет, ты не Хельга… Хельга!!!
        Девушка в капитанском мундире вырвала бластер из его упавшей руки и поспешно выскочила из рубки. Тяжелый запах крови был невыносим. Она знала, что этот запах будет последним, что она ощутит в своей короткой жизни, но тем не менее сейчас ей не хотелось вдыхать муторный аромат смерти.
        Сейчас, раньше времени.
        Забросив на плечо свой тяжелый, казавшийся чужеродным многоствольный боевой излучатель, она легко бежала по коридору. Лестница, вторая… лифт. Она спешила на нижние палубы.
        На выходе из лифта девушка столкнулась с худощавым подростком лет четырнадцати. Волнистые локоны мальчишки были растрепаны, на лице влажно блестели следы только что вытертых слез. Он так спешил, что перепутал петли, и золоченые пуговицы на белом кителе кадета Академии оперативных кадров Службы Безопасности сидели наперекосяк.
        - Вы были правы, капитан,- произнес кадет, изо всех сил стараясь говорить ровно - у него это не очень-то получалось.- Я в вашем распоряжении. Понимаете, Роми… - Голос паренька предательски сорвался, но он сумел удержаться от всхлипа.- Я всегда готов к смерти, но никогда не думал, что - так…
        Парень закусил нижнюю губу, в его серых глазах вспыхнуло упрямство славянских предков. Нелепо мотнув головой, он расстегнул висевшую на поясе кобуру и вытащил тяжелый, зловещего вида пистолет с неестественно длинным стволом. Оружие было огромно, явно не по детской руке кадета, но тем не менее парень держал его с уверенностью бывалого солдата.
        - Фамильный,- сказал он.- Двадцатый век… У меня две обоймы, этого вполне хватит. Девушка уважительно улыбнулась.
        - Мы встретим их внизу,- сказала она.
        Кадет наклонил голову.
        Роми пробежала несколько метров по коридору и распахнула незапертую дверь пассажирской каюты. Она размашисто шагнула через комингс, но вдруг замерла, остановленная пронзительным взглядом худощавой девушки в светлом халате, по которому расползались темные кровавые пятна. Девушка сидела на мягком подлокотнике огромного кресла - кресла, где скорчились два младенческих трупика с почти перерезанными шеями. В ее руке чуть подрагивал изящный складной нож с наборной рукояткой. Роми подняла излучатель, мать, только что убившая своих детей, грациозно встала на ноги; на ее лице медленно проступала маска безумия.
        Когда Роми выскочила из каюты, примостившийся под стеной кадет постарался не смотреть на нее. Она вошла в соседнюю… Две аккуратные, похожие друг на друга старушки подняли на нее старчески кроткие, немного слезящиеся глаза. Одна из них держала в руках мастерски вырезанное из черного камня распятие.
        - Мы уже помолились, доченька… Нам пора?
        На втором выстреле Роми ощутила, как качнулся под ногами пол.
        - Они вошли!- крикнула она ожидавшему ее кадету.
        Ему показалось, что кабина лифта ползет вниз не правдоподобно медленно. Он гладил свой хорошо смазанный “маузер” и разглядывал немного пыльный потолочный плафон. В глазах чуть-чуть рябило, но кадет догадывался, что скоро это пройдет.
        - Ты только не спеши умирать, Всеслав… - прошептала девушка, когда лифт остановился.
        Кадет осклабился. Щелкнул взводимый курок.
        Первого из абордажников они встретили через минуту ожидания в аппаратной нише на третьей палубе - рослый лиддан в плотной синей куртке уверенно поднимался по короткой лесенке. Очевидно, он никак не ожидал встретить противника, так как излучатель висел у него на поясе. Всеслав вскинул свою жуткую игрушку, и меж огромных глаз с жемчужными вертикальными, как у кошки, зрачками плеснула черная звездочка.
        Снизу раздалось свистящее урчание. Едва не сбивая друг друга с ног, на палубу выскочили трое корварцев. На одном была настоящая армейская броня - едва успев выбраться с лесенки, он с ревом улетел вниз, сметенный очередью Роми. Двое других рухнули на пол, фонтанируя темной, как вишневый сок, кровью: в руках Всеслава был настоящий, девятимиллиметровый “К-96”, и пули прорезали их природную броню шипастого хитина, словно масло. Роми подбежала к раненым, дважды взмахнула мечом…
        - Интересно, сколько их было в первой партии?- спросила она, яростно сверкая глазами.
        По всей видимости, ее услышали. Снизу, из глубины аппаратного зала шлюзокамеры, через которую пираты пробрались на борт, затрещали выстрелы. Стреляли, впрочем, скверно: голубоватые молнии вспороли потолок палубы, наполнив коридор удушливой вонью затлевшего пластика, но в Роми никто не попал.
        - Вон они!- крикнула она.- Слав, ко мне!
        Кадет подлетел к замершей возле лестницы девушке и принялся методично, словно в тире, всаживать свои древние пули в полумрак. Ни тьма, ни ответный огонь не были ему помехой - первый шок, вызванный пониманием того, что на ставший беззащитным корабль напали жуткие корварские флибустьеры, прошел, и теперь в нем говорили девять лет, проведенные в Академии. Он стрелял гораздо лучше, чем Роми: каждая из жужжащих свинцовых мух находила свою цель, выметая из брюха корабля незваных гостей.
        - Все… - выдохнула Роми.- Кажется, нам очень повезло.
        - Отнюдь,- Всеслав стремительно перезарядил свой антиквариат и встал на ноги,- просто они не умеют воевать. Я вот даже и не думал…
        Роми предупреждающе подняла палец и прислушалась.
        - Нет, пока нет,- прошептала она.- Наверх!
        - На самый верх,- уточнил Всеслав.
        В лифте она посмотрела на него с некоторым изумлением. Вернувшееся к кадету самообладание полностью изменило его, сделав намного взрослее. Скулы Всеслава заострились, подбородок перестал дрожать и выдвинулся вперед, выдавая характер настоящего бойца,- перед Роми, сжимая в ладони древний пистолет, стоял молодой мужчина, мало похожий на близкого к истерике мальчишку, каким он был четверть часа тому назад.
        Они вышли из лифта на верхней палубе. Роми остановилась посреди коридора, размышляя, где бы укрыться, но Всеслав уверенно потащил ее вперед, в носовую часть.
        - Это корвет,- объяснил он,- а все корветы старых серий имели резервное гнездо дальнего обнаружения… Торговому кораблю лишний вес не нужен, поэтому гнездо всегда демонтируют. Но отсек-то остается! Вряд ли они нас там быстро найдут…
        - Откуда ты все это знаешь?- спросила Роми.
        - Я прошел почти полный курс по звездоплаванию. Это у нас входит в программу… Идем, здесь должна быть лестница.
        Следуя за уверенно двигавшимся Всеславом, девушка поднялась по узенькой лесенке, затем - по еще одной, и наконец они остановились перед овальной бронедверью. Здесь было темно и очень пыльно. Чихнув, Всеслав удивленно сорвал прозрачную крышку блока управления:
        - Странно, здесь стоят еще старые пломбы. Флотские пломбы! Ничего не понимаю…
        Тяжелая дверь повиновалась его уверенным пальцам. В глубине отсека вспыхнул яркий свет - чихнув вторично, Всеслав вошел в тесное полукруглое помещение и присвистнул:
        - Ого… А тут все на месте!
        Войдя вслед за юношей, Роми устало опустилась в кресло и оглядела совершенно незнакомую ей аппаратуру.
        - И ты умеешь всем этим пользоваться?
        Всеслав коротко кивнул и принялся колдовать над пультом. Узел дальнего обнаружения ожил: отсюда даже не отключали питания. Помучав клавиатуру настройки, кадет вздохнул и развернулся вместе с креслом к Роми.
        - Вообще-то я недоучка… - сказал он.- Ты знаешь… я ведь соврал тебе. Я слабак: меня отчислили. С почетом, с правом поступления в любые учебные заведения вооруженных сил, но тем не менее… Рейнджера из меня не выйдет. Я хотел переводиться в ВКС.
        Роми задумчиво поглядела на него. С первого дня полета мальчишка смотрел на нее влюбленными глазами. Мальчишка, влюбленный мальчишка… Это ее даже смешило. Сейчас он казался ей кем угодно, только не мальчишкой. Роми расстегнула портупею, потом пояс и небрежно швырнула на пол свой меч. Погруженный в себя, Всеслав следил за ней с полнейшим равнодушием. Девушка выбралась из кресла, быстро сбросила с бедер форменную юбку, изящно избавилась от туфель и принялась расстегивать замочки чулок… В глазах кадета появилось недоумение.
        - Тебе жарко?
        Роми молча стянула с себя трусики вместе с поясом и приблизилась к нему.
        - Что ты… что с тобой? Слав…
        Всеслав испуганно отпрянул от нее и побледнел - наверное, сильнее, чем в момент нападения. Роми, высокая, сильная, как тигрица, властно прижала его к пульту, уверенной рукой приспустила на нем брюки и впилась в его чуть подрагивающие губы поцелуем. Юноша вырвался, посмотрел ей в глаза и вдруг покорно прижался к ее высокой груди, скользя холодными пальцами по гладким, крепко прорисованным бедрам.
        Несколько минут спустя, дрожащий словно мышь, Всеслав сел на пульт и запрокинул голову. Под его прикрытыми веками крутились звезды.
        - Если бы у тебя еще была сигарета… - мечтательно прошептал он.
        Роми следила за ним глазами охотящейся хищницы.
        - Как я понимаю, ты должен быть очень сильным,- хрипло произнесла она, расстегивая нагрудный карман кителя.- Просто пока ты еще этого не знаешь…
        За спиной юноши что-то громко пискнуло. Всеслав стремительно развернулся, скользнул взглядом по дисплею и подавился дымом. Его пальцы заметались по клавиатуре.
        - Они отчаливают!- выкрикнул он.- Они отходят! Наверное, их кто-то испугал!..
        Роми бросилась к юноше - а тот, вдруг позеленев, закатил глаза и медленно осел на пол.
        Глава 1
        Пушистый белый снег, первый снег этой зимы, тихо падал на темные плиты старинной аллеи, освещенной редкими розоватыми фонарями, что там и сям торчали между деревьев. Вечер принес с собой безмолвие, жгучий до того мороз сменился влажноватой оттепелью, и двое мужчин, неспешно вышагивавшие по аллее, радостно подставляли лица крупным снежинкам.
        Один из них был стар. Время и люди оставили свои следы на его узком сухом лице с тонким выделяющимся подбородком. Впалые щеки украшали несколько едва заметных шрамов, еще один шрам, тщательно приглаженный хирургами, рассекал надвое его высокий лоб, вокруг носа залегли глубокие складки, но пронзительные, почти бесцветные глаза смотрели по-прежнему молодо и проницательно. Густые пепельно-седые волосы мягкими волнами спадали на спину его роскошного пальто с меховой оторочкой, из-под полы которого высовывался кончик шпаги.
        Второй годился старику в правнуки. Тонкокостный, почти миниатюрный молодой человек в высоких, до бедер сапогах, узорчатой замшевой куртке, стянутой на талии двумя поясами, носил волосы столь же длинные, как и его собеседник. Родственниками они не были, и в то же время внимательный наблюдатель мог бы заметить, что оба - и старик и молодой - имели ряд каких-то почти неуловимых общих черточек. Игриво танцующая походка, птичьи резкий поворот головы… Оба были солдатами.
        - …Те времена прошли,- голос старика казался скрипучим, и в нем была горечь,- разумеется, я далек от того, чтобы считать, что раньше и вода была мокрее, но ведь существуют вполне объективные критерии…
        Он умолк, выпростал из-за спины правую ладонь - в свете недалекого фонаря сверкнул большой перстень, натянутый поверх тончайшей черной кожи перчатки,- и достал из внутреннего кармана пальто потертый кисет. Его спутник остановился и несколько минут наблюдал, как старик неторопливо, обстоятельно набивает изогнутую темную трубку.
        - Мы вступили в проклятые времена,- продолжил старик, окутываясь дымом.- И хуже всего то, что конец известен заранее. Это не тот случай, когда что-то можно изменить, нет. Все, что мы можем,- это смягчить падение.
        Он вновь умолк. Под ногами тихонько поскрипывал снег. Молодой остановился, снял с головы высокую шляпу с тульей в виде усеченного конуса, тщательно стряхнул с нее снежинки, пальцем в перчатке протер широкую пряжку на украшавшем шляпу ремне и задрал голову вверх.
        - Никогда не привыкну к чужому небу.
        Старик негромко рассмеялся и приобнял его за плечи.
        - Сейчас почти не видно звезд… Знаешь, я очень рад, что ты нашел время прилететь. Я знаю, твои дела идут хорошо, жена тебе попалась удачная, с хваткой… Мне кажется, тебе сейчас самое время немного отвлечься и вспомнить о том, что когда-то и ты носил погоны, Непутевый…

***
        Бросив взгляд на хронометр, Махтхольф обреченно вздохнул и вылез из кресла. Немилосердная жара, выжигавшая Портленд в течение двух последних месяцев, сегодня вдруг сошла на нет, и через раздвинутые секции огромного окна в кабинет врывался ласковый прохладный ветер. С минуту Хикки бездумно наблюдал, как далеко внизу, в суетной паутине стритов, ползет плотная толпа машин. Близился вечер, автомобили уже начали забивать и без того не пустующие улицы огромного делового центра - пройдет еще полчаса, и он намертво, засядет в пробке на Алвин-авеню, которая поднимается к ситивэям Южного кольца. Хикки поправил галстук и решительно потянулся за своим легким камзолом, наброшенным на спинку ближайшего стула.
        - У тебя еще почти час,- негромко напомнила ему жена.
        - Я заскочу куда-нибудь перекусить,- ответил Хикки, перекидывая камзол через руку.
        Где-то в небе, но явно недалеко, гнусаво взревела полицейская сирена. Хикки остановился посреди огромного кабинета и вдруг пристально посмотрел на свою жену. За прожитые с ним годы она совершенно не изменилась. Он по-прежнему узнавал в ней ту милую, хотя и немного бесшабашную девчонку, с которой когда-то вернулся на Аврору для того, чтобы начать новую, мало похожую на прежнюю, жизнь. Как ни странно, деньги и власть не смогли превратить ее в роскошную даму, и она так и осталась молодой девушкой - правда, в веселых глазах угасла давешняя наивность, а на смену пришли острые, как кинжал, огоньки, способные поставить на место всех заблуждающихся. Сейчас Ирэн смотрела на него с легкой тревогой. Хикки встряхнул шевелюрой и хитро прищурился:
        - Я же говорил тебе, что из Конторы уходят только вперед ногами.
        Его лукавые глаза заставили женщину тихо вздохнуть. Помимо ее воли, губы сами расплылись в характерной, только им двоим понятной улыбке.
        - Постарайся не нажираться.
        - Это уж как карта ляжет.
        Хикки спустился на лифте вниз, миновал мраморный с бронзой холл - в кадках по углам мирно дремали местные хвощи, наполняя воздух тонким горьковатым ароматом,- и вышел к площадке, где среди прочих VIP-каров его ждал собственный лимузин.
        - Саутерн-Парк,- приказал он водителю и удобно устроился в широченном кожаном кресле.
        - Вы сегодня удачно, босс,- заметил шофер,- траффик еще так-сяк. А вот минут через десять…
        Хикки покачал головой. Лимузин выполз на Алвин-авеню и бесшумно помчался по левому ряду. Неписаное портлендское правило - “не суйся под “торпеду” - действовало безотказно, и водители шустро уступали дорогу тяжелой машине с округлой, жирно отхромированной мордой.
        Они успели на нужный ситивэй буквально за минуту перед тем, как на развязке началось столпотворение запоздавших. Хикки посмотрел на них сверху вниз и усмехнулся. Он вырос на Авроре. Лимузин мчался в небо, поднимаясь все выше и выше над землей. По правую руку от Хикки оранжевый диск солнца прикоснулся к верхушке гигантской башни Прайсовского торгового центра, облив острый шпиль здания расплавленной предзакатной медью.

“По крайней мере, я пожил,- сказал себе Хикки.- И даже был, наверное, счастлив…”
        Поморщившись от некстати возникшего сплина, он вытащил из бара тонкую сигару и наполнил салон терпким дымком.
        На свободе ситивэя водитель развил огромную скорость. Дорога от джунглей Сити до респектабельного Юга заняла не более четверти часа.
        - Сверни в “Околицу”,- распорядился Хикки, когда лимузин на одной из развязок спустился вниз.
        Водитель понимающе кивнул. За окнами полетели могучие столетние деревья - теперь лимузин мчался по темной неширокой аллее, ведущей к небольшому ресторану посреди искусственно насаженного леса.
        Хикки оставил свой камзол в салоне машины и распахнул красноватые деревянные двери. К нему с достоинством приблизился метрдотель в ливрее, украшенной сложным узором золотистых шнуров.
        - Мой столик,- бросил ему Хикки, устремляясь в полутемный зал.
        Глотая в ожидании заказа ледяную минеральную воду, он привычно обвел глазами помещение. И прищурился - в углу неподалеку от полукруглой барной стойки сидел чернявый мужчина средних лет, обнимавший юную рыжеволосую диву. Их взгляды встретились; шепнув что-то своей подружке, чернявый пересек зал и уселся напротив Хикки.
        - Наконец-то стало попрохладнее,- рассеянно заметил тот вместо приветствия.
        - Благодарение богу,- улыбнулся его гость.- Хорошо, что встретились. Сюда летит Этерлен.
        Хикки отхлебнул из стакана и прикрыл веки.
        - Разве я просил “гувернантку”?

***
        Полковник Симеон Кришталь толчком задвинул клавиатуру главного навигационного вычислителя и зевнул, сцепляя за шеей уставшие пальцы.
        - Вот теперь можно и по чарке,- сообщил он.
        Он начал лысеть. Стесняясь поредевшей макушки, Кришталь перестал подстригать рыжие бакенбарды, и они свисали со щек мохнатыми хвостами, делая его похожим на хасида. Заняться реконструкцией волос полковнику было некогда да и негде: сейчас они базировались на захолустном Сент-Илере, все достопримечательности которого ограничивались на удивление приличным университетом да огромной базой ВКС, занимавшей половину приэкваториального континента.
        Перед ним сидел Лоссберг. Теперь он был уже легион-генералом и командовал отдельным дивизионом “свободных охотников”. Кришталь, так и не пожелавший расстаться со своим приятелем, состоял при его особе командиром флагмана.
        После списания “Оффенрора” Лоссберг категорически отказался принять новенький корабль, только-только сошедший со стапелей. Он считал, что за последние тридцать лет Империя начисто разучилась строить приличные линкоры, вместо почти штучного товара производя “штамповку”.
        - Вы только поглядите на эти дрова!- орал он, пьяный, на заседании Тактического совета при Генеральном Штабе ВКС.- Как я могу летать на корабле, который должен сперва обдумать отданную ему команду и только потом уже приступать к ее исполнению! Скажите мне, как?! А посмотрите на эти салоны! Я не собираюсь заниматься свиноводством, я пилот, а не разносчик навоза! Пусть в такой кают-компании обедают ваши конструкторы, а мне там кусок в горло не пойдет.
        Авторитет Лоссберга был настолько велик, что на время его оставили в покое, думая, что он просто устал болтаться в космосе и хочет перейти на преподавательскую работу. Лоссберг же, плюнув на все штабы и советы, облазил половину имперских колонии и на одной из баз Пангеи обнаружил пятидесятилетний штурмовик серии
“Циклоп” со смешным налетом около пятисот суток. Корабль дооборудовали новейшими системами дальнего обнаружения и целеуказания, поставили в моторы “свежие” волноводы и отдали довольному Лоссбергу. Салоны и кают-компания, представлявшие собой квинтэссенцию немного подзабытой роскоши, его вполне удовлетворяли.
        Тяжеленная громадина с экипажем в четыреста с лишним человек имела минимум автоматики и была послушна, как дрессированный кролик. “Циклоп” проектировался как флагманский корабль командира ударно-штурмового легиона, он был до отказа напичкан системами обработки информации и мощнейшими орудийными комплексами - по разным причинам таких линкоров построили всего лишь двенадцать, и Лоссбергу достался номер восьмой. Где-то в Приграничье доживала свой век “десятка”, а все остальные, отходив за полстолетия ресурс, давно отправились в переработку. Лоссберг был доволен: ему в руки попал настоящий “штучный” товар, изготовленный с любовью и тщанием. Пересев на такой корабль, он совершил несколько рисковых рейдов на нейтральную территорию и довольно быстро украсил себя нашивкой “200 побед экипажа”.
        Вскоре его перевели на Сент-Илер. С юности не терпевший штабной работы, Лоссберг свалил все оперативные вопросы на Кришталя, а сам вдруг женился на дочери одного из местных лендлордов, став помимо всего прочего обладателем приличного куска джунглей и необозримого плоскогорья с выходом к морю. Из полугодового “медового месяца” (флотским офицерам такого ранга отпуск для женитьбы предоставлялся как минимум на шесть месяцев) он вернулся мрачный, как туча, и с тех пор не слишком спешил покинуть борт - “Му ship is my home”,- стал поговаривать он. Раньше Лоссберг говорил не “home”, а “castle”.
        Теперь он пил исключительно ром дорогой марки “Кровь звезд”.
        А потом он вдруг неожиданно постарел. Не повзрослел, не оброс солидностью тридцатитрехлетнего мужчины, а именно постарел - сразу и необратимо. На тридцать четвертом году вокруг его глаз уже струились ранние, не по сроку, морщинки, щеки запали, как у истомленного старика, а шикарная, прежде платиновая шевелюра стала какой-то пегой и безжизненной. Он начал меньше орать на подчиненных, почти прекратил бегать по палубам и лезть не в свое дело; все чаще, обедая в кают-компании среди своих старших офицеров, Лоссберг вдруг надолго застывал в кресле с рюмкой рому в сухих пальцах. Тогда Кришталь незаметно моргал, и кто-нибудь начинал рассказывать бородатый флотский анекдот времен освоения галактики. Лоссберг тихо улыбался.
        Из Метрополии на его имя приходили огромные посылки с лучшими, фантастически дорогими изданиями земных и росских философов, а также тяжелые тома военных теоретиков. Иногда, загрузившись ромом “по верхнюю палубу”, Лоссберг пугал молодых офицеров длинными и малопонятными цитатами из Конфуция или, того краше,- настоятеля Яара с Черной Скалы. Они хорошо знали, что, если командир засел у себя в салоне с бутылью рому и здоровущим фолиантом в кожаном переплете, беспокоить его нельзя ни в коем случае. Пожар, авария - все, что угодно, кроме неожиданного появления противника.
        Однажды Кришталь попал на барбекю к его тестю. В красивейший замок на берегу тихой речушки приехали несколько довольно известных на планете людей, присутствовали и зятья его командира. Лоссберг, одетый в синюю кожу полигон-мундира (была осень), с ходу всосал пол-литра прихваченного с собой рома и весь вечер молчал, как рыба, сочась неприкрытым презрением. Кришталю пришлось отдуваться за двоих, рассказывая университетскому профессору, известному адвокату и паре банкиров о невероятной храбрости и интуиции своего командира. Лоссберг раскрыл рот, лишь когда над рекой сгустился вечер и в беседке зажглись уютные фонарики.
        - Рому,- коротко потребовал он и добавил после секундного размышления: - Ибо в поединке горы и мыши неизменно побеждает львиная кротость… Черт побери! Подай мне рому, Сэмми!
        Сейчас Лоссберг смотрел на своего штурмана с задумчивостью. Тот уже закончил возню с прокладкой курсов для кораблей дивизиона, утвердил сегодняшний состав вахтенных команд и мечтал плотно поужинать. Лоссбергу есть не хотелось, но вот выпить - да.
        - Можно и по чарке,- согласился он.- Тогда уж распорядись, чтобы ужин принесли в салон.
        - Беда с этими штурманами,- пожаловался Кришталь, выбираясь из кресла.- Ас Бэрдом, я думаю, придется расставаться, иначе он угробит нам “Каймана”. Оболтус он, и соображения - ноль, такому только вокруг Метрополии круги наматывать, и не более. Я напишу представление о переводе, а ты подмахни.
        - Когда вернемся,- пожал плечами Лоссберг.
        Командирская капсула вынесла их на пятидесятую палубу. Задумчиво приглаживая свои по-прежнему длинные волосы, Лоссберг выбрался в коридор, залитый приятным для глаза молочным светом плафонов.
        - Я вот думаю, не отправить ли Твердохлеба к Южной Петле,- произнес он, обшаривая карманы в поисках ключа.- До полковничьего ценза парню не хватает сотни суток. Если он там кого-нибудь утопит, я протолкну чинопроизводство втрое быстрее… Когда вернемся, конечно.
        Империя готовилась к войне. Боевой флот, и без того гигантский, жадно всасывал в себя миллионы и миллионы людей, призывая офицеров и специалистов запаса, его стапели работали в конвейерном режиме, выбрасывая в космос тысячи кораблей новых, упрощенных проектов, но, несмотря на все это, многовековые традиции оставались незыблемы. Для получения очередного чина офицер должен был не только вылетать
“ходовой ценз”, но и иметь в запасе определенное количество побед экипажа.
        - Ты что же, боишься не вернуться?- подозрительно прищурился Кришталь.
        Лоссберг ответил ему кривой ухмылкой. Ужин уже ждал их в командирском салоне. Генерал открыл бар, вытащил на свет божий четырехгранный штоф рома и привычным движением сорвал с пробки сургучную печать.
        - Знаешь,- сказал он,- я уже ничего не боюсь, мне как-то плевать. Тебя, дурака, жалко.
        - Что ты несешь?- возмутился Кришталь.
        Лоссберг хищно воткнул вилку в салат.
        - Подыхать будем вместе. Вот только я еще не до конца разобрался - сейчас или потом?
        - Потом - понимаю… А сейчас-то что?
        - А вот Дедуля распорядился, чтобы мы с тобой в любой момент были готовы стать
“каретой” для Хикки Махтхольфа. Дед снова вклеил его в какую-то секретную каверзу… Поэтому я и приказал выдвигаться к Авроре.
        - Черт.- Кришталь перестал жевать и скосил глаза на бутылку. Лоссберг понял его без слов - наливать себе в присутствии старшего по чину было бестактно - и деловито разлил ароматный ром по пузатым рюмкам.
        - Да-да,- улыбнулся он с мрачной иронией,- опять… Будем надеяться, что “Циклоп” мы на сей раз не угробим. Сейчас трудно найти приличный корабль.
        - Вот черт,- повторил Кришталь.

*** - Я ждал вас… Идемте в сад, там сейчас лучше всего.
        Борис Соловец показался Хикки несколько постаревшим. Они не виделись почти год, и за это время грузный старик заметно сдал - обвисли щеки, взгляд стал немного рассеянным. Двигаясь за его мощной фигурой, Махтхольф подумал, что Соловец, возможно, болен. Все-таки годы, а ему было глубоко за сотню, дают о себе знать: время неумолимо, от старости не могут вылечить никакие врачи.
        Соловец прошел через вымощенный розоватой плиткой дворик и толкнул решетчатую калитку. Чуткий нос Хикки поплыл в тонком аромате фруктовых деревьев. Под раскидистой яблоней хозяина ждал легкий резной столик с напитками и сладостями.
        - Что будете пить?
        - Пожалуй, водки. Чистой.
        Соловец одобрительно крякнул и запустил руку в покрытое инеем ведерко. Хикки удобно устроился в кресле, разодрал кожуру сочного банана и вдруг подумал, что старик оказался хитрее всех - до грядущего кошмара он, возможно, и не доживет. Эта мысль заставила его улыбнуться. Соловец вернул бутылку в ведерко и поднял на гостя проницательные черные глаза.
        - У вас веселые новости?
        - Ах, если бы… Новости у меня как раз не очень.
        Четверть часа спустя, причастившись парой объемистых рюмок, старик немного порозовел и оживился. Теперь про него было трудно сказать, что старый пройдоха готовится дать дуба. Хикки навострил уши и разодрал новый банан.
        - Ключевая фигура в этих конфликтах - Петух Дюваль… Сам он старается не слишком светиться, и многие действительно не подозревают, на чью, собственно, мельницу льют воду. А крутит всем именно он, Дюваль. Это ему выгодно, чтобы Золкин и Лоренцо с компанией грызли друг друга на всех маршрутах вокруг Облака, потому что так проще договариваться с таможней и чиновниками из Технического надзора. Логика тут простая: они, сволочи, вообще чуть ли не гангстеры, а я вот хороший, добрый и законопослушный. Раз так, зачем меня трогать? Лучше их, негодяев… К тому же Золкин здорово попался с наркотой - дело не закрыто до сих пор, и одному богу ведомо, чем все это для него кончится.
        - Но я слышал, что он и с корварцами не слишком-то дружит,- вставил Хикки, подливая словоохотливому хозяину еще водки.
        Соловец умолк и пошевелил бугристым носом, на котором была нарисована многоцветная картина его долгой и нежной дружбы с горячительными напитками.
        - Водка - страшное дело,- вдруг заявил он с глубочайшей убежденностью в голосе.- Но ты знаешь, когда в пятидесятом году я подцепил на Виоле прыгучую лихорадку, только водка меня и спасла. Да, да! Были у нас там трезвенники - все уж сгнили к чертям. А я…вот.
        Не чокаясь, Соловец опрокинул почти полную рюмку, шумно выдохнул и запустил зубы в ярко-красное яблоко. Хикки терпеливо ждал.
        - С корварцами там картина такая,- продолжил наконец старик,- лет так сорок назад его покойник папаша инициировал на Пангее принятие хитрого закона о внутриимперском грузообороте, согласно которому любой камион, уходящий с этой, будь она неладна, Пангеи, мог сопровождаться только имперским конвоем. Корварцы его тогда чуть не пришили. Закон этот отменяли ровно через два года, но Дювалю-старшему хватило и того: он заработал столько, что мог больше не интересоваться политикой. Петуху на корварцев, в общем-то, плевать, да вот они его… Сам понимаешь.
        - Ну, ладно,- вздохнул Хикки.- А кстати… Лерман - что это его так пучит в последнее время? Суды эти все… На кой черт, что ему неймется?
        Соловец утробно хохотнул.
        - Сам же сказал: пучит… Лерман денег занял, да так славно, что теперь вовек не рассчитаться. Он же, идиот, думал, что получит на Орегоне эксклюзивную лицензию, а ему - шиш под нос. Теперь вот судится. Хочет засудить конкурентов. Да кто ж ему позволит-то?!
        Поболтав со старцем еще полчаса, Хикки решительно проглотил последнюю порцию и поднялся.
        - Я заскочу еще на днях,- сказал он.- Дело, сами понимаете, серьезное.
        Соловец ответил ему неожиданно трезвым проницательным взглядом.
        - Ты, главное, не торопись,- посоветовал он.- Времени у тебя еще навалом. Согласен?
        Хикки задумчиво покачал головой.
        Ранним утром - над Портлендом еще только вставал безжалостно-белый диск летнего солнца - его фотолет взял курс на столицу. Хикки редко навещал Стоунвуд. Многочисленные дела держали его в Портленде, и он не видел необходимости летать в столицу ради развлечения. Было и другое: там, в шумящем мегаполисе Северного Рога, люди жили несколько иначе, там царил Его Величество Закон, и тамошние обитатели не слишком-то привечали тех, кто крутился в галактической клоаке, которую сами они называли не иначе как Островом Ублюдков.
        Под крыльями фотолета клубились сверкающие облака. Хикки, щурясь, посматривал вниз и хлебал крепкий кофе. Он откровенно не выспался и чувствовал, что энергии ему явно не хватает. Последние ночи он ложился не в спальне с Ирэн, а у себя в кабинете, заставленном огромными, под потолок, книжными шкафами, он открывал окно и долго лежал под пледом, глядя на противоположную стену. Его мысли были черны, как густая тропическая тьма, окутывавшая особняк. Эта ночь не слишком отличалась от предыдущих.
        Хикки знал, что его ждет. Его, других… всех. Он лишь надеялся, что грядущее окажется не таким болезненным, как ему сейчас представлялось. Эта надежда толкала его вперед - надежда да еще понимание того, что он должен сделать все от него зависящее.
        - В шестой коммерческий,- приказал он пилоту, когда впереди показался воздушный порт Стоунвуда.
        На площадке за шестым терминалом его ожидал заказанный кар. Хикки глянул на часы - здесь было уже одиннадцать утра - и подумал, что Золкин, вероятно, будет не слишком рад его видеть. За час до полудня у любого бизнесмена прорва дел, а тут еще и назойливый конкурент…
        Он ошибся. Мрачноватый, с длинным лошадиным лицом и глубоко упрятанными глазами, Алекс Золкин встретил его вполне радушно.
        - Давненько, давненько, мастер Махтхольф… Как дела на Острове?
        - Благодарю, пока не тонем.
        - Присаживайтесь, коллега,- Золкин указал Хикки на кресло и нажал что-то на столешнице. Потолок вдруг разъехался, пропуская в кабинет смягченные поляроидным колпаком солнечные лучи, и Хикки понял, для чего Золкину приспичило забираться на самый верх небоскреба.
        Раскуривая сигару, Хикки бросил на него короткий взгляд. Стоунвудский магнат, владелец целого флота в сорок с лишним кораблей, Золкин выглядел не самым лучшим образом. Хикки знал, что ему глубоко плевать на цацки и тряпки - он по жизни был чуть ли не аскетом,- но сейчас он производил впечатление мелкого маклера, проигравшегося раз и навсегда.
        - Вы нечасто залетаете в наши края,- произнес Золкин, терпеливо ожидая, когда Хикки погасит зажигалку.
        - Собственно, делать мне здесь нечего. Если бы не дела…
        - Да, дела…
        - К тому же в данный момент мои дела самым непосредственным образом связаны с вашими, дорогой коллега.
        Золкин понимающе наклонил голову.
        - Разумеется, вы не стали бы тащиться в такую даль ради голого удовольствия посмотреть на мои седины.
        - Вы правы. Итак… я хочу предложить вам одну сделку… Достаточно любопытную сделку. Речь идет о ваших… э-э-э… неприятностях с властями: я имею в виду тот досадный инцидент с чертовым зельем, о котором так трещала наша желтая пресса.
        - Я не думаю,- криво улыбнулся Золкин,- я не думаю, что вам удастся что-либо сделать для меня, милейший Махтхольф. Поверьте, те люди, что меня так красиво подставили, продумали комбинацию до мелочей. Скажу вам на ушко: со дня на день появится обвинение в пиратстве. В покровительстве пиратству… Это - в самом мягком виде. А в жестком… Со мной сейчас не стоит связываться. Я говорю совершенно открыто: вы ведь сами знаете, что я всегда относился к вам с большим уважением.
        - Собственно… - Хикки пожевал сигару, пытаясь подобрать наиболее обтекаемую формулировку,- собственно, я прилетел сюда именно для того, чтобы попытаться решить ваши проблемы с этими людьми. Вы догадываетесь, о ком я говорю? Я говорю о Руперте Лоренцо и его бесноватом семействе. У меня есть основания полагать, что мне это удастся. Беда лишь в том, что на меня давит время…
        Золкин посмотрел на него с усмешкой - так смотрят на ребенка, уверенного, что на Рождество ему подарят настоящего щенка… Потом он решительно распахнул тумбу своего письменного стола и вытащил оттуда бутыль с неимоверно дорогим коньяком и пару оправленных в золото рюмок. Этого Хикки никак не ожидал.
        - Даже если вам удастся договориться с Лоренцо, вы все равно не сможете остановить судебную машину. Да-да-да! Дело, мой друг, давно ушло к прокурорам. Теперь никакие деньги, никакие связи… заметьте, я даже не спрашиваю, зачем вам все это нужно. Лучше выпейте. Вы бессильны, уважаемый Махтхольф, как бы грустно это ни звучало.
        - Думаю, нет.
        Хикки засунул ладонь в карман безукоризненно белой рубашки без рукавов и вытащил на свет небольшую книжицу.
        - Я мобилизован,- сообщил он шокированному Золкину.- С недавних пор… и до окончания войны.
        - Я и не знал, что вы полковник,- пробормотал тот.
        - Это еще не все… Вас подставил не Лоренцо - он вообще не имеет никакого отношения к этому делу. Это работа Дюваля. Это Дювалю нужно, чтобы вы судились и конфликтовали с Лоренцо.
        Хикки показалось, что его собеседник сейчас схватится за сердце.
        - С чего вы взяли? При чем тут Дюваль? Ведь я никогда не делал ему ничего плохого! Откуда это у вас?- Золкин вдруг умолк, беспомощно провел рукой по лбу.- Дурацкий вопрос… Ясно, откуда… Но Дюваль?!
        - Пока вы выясняете отношения с семьей Лоренцо, для Дюваля вы не конкуренты. Его главная задача - подставлять вас обоих, так чтобы вы постоянно держались в поле зрения правоохранительных сил и на вас сыпались все те шишки, которые, в общем-то, предназначены ему. Пока вы оба в грязи, Дюваль чист. Теперь ясно?
        - И вы думаете, что сможете эту ситуацию изменить?
        - Я в этом уверен, мастер Алекс… Видите ли, в данный момент властные полномочия Службы Безопасности значительно отличаются от тех, что она имела раньше. Я могу все. Или почти все… в некотором смысле. Определенная часть Империи уже живет в режиме военного времени. Для того чтобы решить ваши проблемы с судебными властями, мне хватит устного распоряжения. Тот прокурор, который посмеет мне перечить, будет просто застрелен на месте. Нам некогда нянчиться, время нас почти обыграло.
        Золкин выпил вторую рюмку.
        - Какую цену мне придется заплатить?- спросил он, раскуривая предложенную Хикки сигару.
        - Это, в сущности, не цена,- спокойно ответил тот.- Я просто предлагаю вам выполнить свой долг.
        - Но я и так подлежу мобилизации как офицер резерва.
        - Вы нужны Империи в другом амплуа. Мобилизация вашего эшелона еще очень далека. А я предлагаю вам честь сражаться с первого дня, причем, заметьте отнюдь не в качестве простого капитана Навигационной службы. Вы ведь, кажется, заканчивали штурманский?..
        - Вы прекрасно осведомлены. Но, право, я еще не до конца понимаю. Разумеется, я готов встать в строй в любое время и в любом, как вы выразились, качестве, но все же?.. Что я должен делать?
        - Для начала вы должны решить все свои вопросы с Лоренцо. Стоит вам,- Хикки ехидно усмехнулся и щелкнул пальцами,- объединить свои усилия и предпринять некоторое расследование, как все тотчас же встанет на свои места. О прокурорах вы можете забыть.
        - Что я должен сказать Лоренцо?
        - Только то, что Империи нужны ее пираты. Прямо сейчас, вы понимаете меня? Завтра будет поздно.
        С минуту Золкин напряженно размышлял. Затем морщины на его узком лице несколько разгладились, и он налил себе еще одну рюмку.
        - Я почти не пью,- сказал он Хикки, словно бы оправдываясь.
        - Я знаю.
        - Вы думаете, Лоренцо поймет меня?
        - Бесспорно. В общем-то, наш разговор носил сугубо предварительный характер - я рад, что мы с вами так легко нашли общий язык. Наверное, майор Лоренцо окажется ничуть не глупее вас.
        - И вы?..
        - Меня ждут на Пангее. Видите ли, мастер Алекс, я скажу вам по секрету: на самом деле никто не знает, сколько у нас еще времени. Но мне, убогому, почему-то кажется, что его уже совсем не осталось. Дай господь, чтобы я ошибался. Я скоро вернусь.
        Золкин выбрался из-за стола, однако Хикки остановил его властным движением руки:
        - Не стоит меня провожать. И, кстати, учтите: все, о чем мы с вами сейчас говорили, касается только вас и Руперта Лоренцо. Вам понятно?..
        Глава 2
        - Черт их всех побери! Это война, самая настоящая война! Они начинают делить то, что поделено давным-давно, еще тогда, когда их сраные дедушки под стол пешком ходили!
        Джереми Макфьюз получил кличку Кипяток еще в далекие времена гладиаторской юности, и сейчас Хикки едва сдерживался, чтобы не сказать ему “не кипятись”. В отрочестве Макфьюз категорически отказался стать военным и закончил правовой факультет одного весьма уважаемого колониального университета. Но от судьбы не уйдешь: обвиненный в мошенничестве и подлоге, он вступил в ряды Планетарно-Десантных Сил в качестве рядового. Через три года Макфьюз был уже унтером, а потом и лейтенантом. Во время печально знаменитой карательной экспедиции на Альдаране он проявил такую беспрецедентную жестокость, что был со свистом уволен в резерв. Высокое начальство слишком напугал командир разведроты, который рубил головы беременным женщинам и вообще жег всех, способных держать оружие. Зато его солдаты не погибали от выстрелов в спину - а там, на Альдаране, стрелял каждый куст и каждый камень. Плюнув на все и всех, капитан Макфьюз стал гладиатором. Со временем, заработав пояс чемпиона Империи в легком весе и подкопив денег, он приобрел небольшую компанию. Прошедшие с тех пор десятилетия превратили его в весьма влиятельного
магната и лендлорда, но порохообразный характер так и не сломили.
        - И, главное, что делить-то?- продолжал возмущаться Макфьюз, ритмично рубя воздух сухой ладонью.- Деловая активность в регионе падает, и скоро от их компаний и без того останется пшик!
        - Вот этот пшик они и делят,- улыбнулся Хикки.- А впрочем, тебе-то что до этого?
        Кипяток остановился и посмотрел на Хикки с искренним сожалением.
        - Во всем должен быть порядок,- изрек он.- А в нашем скользком деле тем более.
        - Я сейчас лопну,- сообщил ему Хикки.- От смеха…
        Макфьюз поморщился и вдруг повернулся всем телом, глядя куда-то за спину Хикки. Махтхольф тоже развернулся. По буровато-желтой листве старого и не слишком ухоженного сада - в Южном полушарии Пангеи стояла середина осени - быстро шла молодая девушка в коротком пальто. Хикки знал, что после смерти жены Кипяток обзавелся своего рода гаремом, невесть как отыскивая хватких и симпатичных умниц, которые выполняли при нем целый ворох функций от деликатно-секретарских до еще более деликатных - охранных.
        Коротко поклонившись Хикки, девушка задрала голову и что-то сказала в самое ухо Кипятка. Загорелая физиономия Макфьюза вытянулась.
        - Это точно?- тихо переспросил он. Девушка кивнула.
        - Хорошо, иди.
        - Что-то случилось?- спросил Хикки.
        - Случилось, ч-черт! Давно такого не случалось. Представляешь, какая-то сволочь угрохала одного местного корварца, Йо-Кима. За что, не понимаю? Спокойный, деликатный парень, крутил свои дела, никому не перебегал дорогу…
        - Это какие дела? Конвои, торговлишка?
        - И конвои, и торговлишка. Но его семья тут очень давно, и все знали его место. А он - свое… Проклятье, неужто эти гады уже оборзели настолько, что принялись за совершенно безобидных людей? М-мм, да… Прости, я должен ехать.
        - Я поеду с тобой.
        - Ты?..
        - Но ведь ты едешь, чтобы переговорить с полицией? Я думаю, что смогу быть тебе полезен.
        Несколько секунд Кипяток пристально, словно оценивая, смотрел на Хикки, потом решительно тряхнул головой:
        - Да, может быть. Идем.
        Сколько миров - столько традиций, говорили в Империи. На Пангее не любили следить за дорогами и потому предпочитали капризный и ненадежный антигравитационный транспорт. Хикки и Кипяток погрузились в большой темно-вишневый огурец с коротким килем в задней части, после чего сидевшая за рулем девушка резко дала тягу. Хикки впечатался затылком в подголовник, беззвучно выругался и подумал, что нормальные - с колесами!- кары были еще одной причиной, почему он так маниакально стремился именно на Аврору.
        Антиграв долго петлял по неотличимым друг от друга, одинаково увядающим кварталам сплошных садов, в глубине которых прятались островерхие коттеджи. В конце концов машина оказалась в районе, основными обитателями которого были выходцы с Корвара. Здесь все было не так. Вместо садов - низкие изгороди густого кустарника, хаотические, на взгляд человека, нагромождения разноцветных камней и своеобразные, ни на что не похожие буроватые строения с темными, чечевицеподобными окошками.
        Скопление полицейских машин Хикки заметил издалека. Девушка остановила кар чуть поодаль, за перекрестком, и полсотни метров им с Кипятком пришлось идти пешком. После нагретого салона Хикки вдруг стало очень холодно.
        Макфьюза здесь знали хорошо. Несколько молодых патрульных, что слонялись перед замкнутым силовым барьером, почтительно склонили головы, а старший из них поспешил отключить поле. Кипяток коротко махнул Хикки рукой и решительно вошел в дом погибшего коммерсанта.
        Хикки завертел головой, оглядываясь. Стены передней, гладкие и казавшиеся едва ли не стеклянными, туманно отражали фигуры находившихся в доме людей. Навстречу Макфьюзу вышел кучерявый мужчина средних лет в форменном пальто колониальной полиции.
        - Что тут?- коротко спросил у него Джереми.
        - Ох-х, милорд Джерри… Мы все боимся, как бы это не залетные наемники. Так чисто, так чисто! Я такого просто и не видел.
        - А что говорит его семья? Жена, дети? Кажется, он жил с братом?..
        Офицер отвернулся.
        - Ничего они не говорят.
        Хикки понял его. Традиционная корварская семья, живущая под одной крышей, всегда спала вместе, в большом сводчатом помещении на втором этаже дома. Каждый имел нечто вроде капсулы, искусно вделанной в стену… Следовательно, убийцы не решились оставлять возможных свидетелей. Это было достаточно логично, но не для Пангеи. Здесь практически не случалось заказных убийств, тем более с таким уровнем жестокости. Живя на Авроре, Хикки давно привык к подобным вещам и потому даже не удивился, но ужас бедняги инспектора был ему хорошо понятен.
        - Как они проникли в дом?- спросил он.
        Инспектор посмотрел на него с удивлением.
        - Очень профессионально. Они прошли через подвал мгновенно отключили сигнализацию, потом поднялись наверх. Судя по всему, они знали расположение комнат в обычном жилище корварцев. А… а почему вы решили, что их было несколько?
        - Потому что настоящие профи работают только бригадой. Времена одиночек давно прошли, вы слышали об этом?
        - Да-да… Эксперты говорят, что их было двое. Но при этом - практически никаких следов, понимаете? Мы нашли только аккуратно вскрытую вентиляционную дверку подвальной молельни и испорченный пульт сигнализации внизу. И все. Эксперты не могут даже сказать, как они ушли.
        - Когда это произошло?- отрывисто спросил Макфьюз.- Клянусь, я найду этих сволочей!
        - Не найдешь,- ответил ему Хикки.- Может, найдешь заказчиков. Тут думать надо. Или нет?..
        - По словам экспертов, их убили в полшестого утра. У нас тут двадцатичетырехчасовые сутки,- словно бы извиняясь, сообщил инспектор Хикки - по одежде он сразу опознал в нем жителя какой-то другой колонии.
        - Я в курсе,- улыбнулся Махтхольф.- Из чего стреляли, установили?
        - Из “тайлеров”,- поморщился инспектор.- Причем один, похоже, был совсем новый, с необгоревшим испарителем. Что такое “тайлер”, вы, конечно, сами знаете. В любом порту…
        - Да, это не зацепка. Но, может, что-то еще?
        - Эксперты работают. Что они скажут - кто его знает. Пока говорят одно: стреляли профессионалы, следов никаких нет. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Никакая машина к дому не подходила… Их нашли только к полудню: забеспокоился один из компаньонов брата главы семьи. Вот так вот, джентльмены…
        На лице Макфьюза, и без того суровом, зловеще заиграли желваки. Он коротко пожал руку полицейского и вышел на воздух.
        - Что ты думаешь?- спросил он у Хикки, доставая сигареты.
        - Ничего хорошего,- покачал головой тот.- Это были профи, причем весьма высокого класса. Вы здесь даже и не представляете, какие сейчас попадаются мастера. У вас все принято решать полюбовно - и слава богу, но вот сам видишь… Могу только сказать, что кто-то заплатил за это хорошие деньги. Их не найдут, Кипяток, даже и не думай. Они наверняка ушли на первых утренних рейсах. Разбежались в разные стороны и теперь будут ждать нового заказа. Я посоветовал бы тебе пойти по следующему пути: разузнай, кто из возможных конкурентов покойника в последнее время часто покидал планету. Если ты вычислишь, что кто-то бывал на Авроре или, тем паче, на Килборне,- считай, что ты почти попал. Половина всех ублюдков сейчас работает через Портленд или через килборнскйх “баронов”.
        - Вот только войны мне сейчас и не хватало.- Макфьюз опустил глаза и тихонько тронул Хикки за локоть:
        - Поехали, пора обедать. Когда мы ехали сюда, я почему-то думал, что это было ограбление или что-то в этом роде… Вот черт, а! Война, настоящая война на Пангее! Только этого нам не хватало. Нужно срочно переговорить с людьми.
        - Я надеюсь, ты знаешь, о чем с ними говорить?
        Макфьюз ответил спустя целую минуту:
        - Да, знаю. Когда тебя ждать в следующий раз?
        - Пока я хожу кругами и веду сугубо предварительные разговоры. Я ведь знаю далеко не всех и далеко не со всеми могу разговаривать как с тобой. Не думай, что мне нравится эта работа… Но я прекрасно понимаю, что другого выхода может и не быть.
        - Ты так веришь в стратегические таланты старика маршала?
        - Верю… Даже, наверное, больше чем верю. Я верую… вот так вот. Что-то он такое знает, понимаешь? Что-то такое, чего не знаем и не можем знать мы с тобой. Наверное, он знает больше, чем весь Генеральный Штаб.
        Макфьюз задумчиво хмыкнул и пригладил свою слегка седеющую шевелюру.
        - Ты убедителен, черт тебя побери. Я тоже постараюсь быть убедительным. Не знаю, как мне это удастся.
        - Удастся, Джерри. У тебя нет другого выхода. И у меня тоже его нет. И ни у кого нет… Понимаешь?

***
        Портленд встретил его неожиданной влажной духотой. По словам водителя, который вез Хикки из порта домой, ливень валился на город целые сутки. Летом тут не бывало дождей или дождиков - нет, здесь, почти на экваторе, случались только ливни, страшные, иногда способные парализовать всю жизнь на Острове. Они редко несли с собой прохладу. Как правило, сразу же после горячего душа возвращалась обычная жара, и насквозь промокший город еще долго прел в своеобразной сауне. Привыкнуть к этому было трудно. Хикки родился в столице, расположенной на громадном полуострове Северный Рог, и почти никогда не опускался к экватору - осев наконец в Портленде, он мучился тяжелым климатом, проклиная ненавистные ему тропики.
        Широченные колеса лимузина зашуршали в луже возле черных кованых ворот.
        - Отправляйся домой,- сказал Хикки водителю.- Сегодня ты мне не понадобишься. Завтра - как обычно…
        Ворота неторопливо разъехались перед ним. Хикки прошагал по все еще влажным плитам, миновал роскошный розарий, который встретил его одуряюще сладковатым ароматом умытых цветов, и остановился перед ступенями дома. За эту виллу когда-то просили совершенно безумные деньги. Она была выстроена в первые годы освоения Острова, тогда, когда кругом еще шныряли дикие звери, а в окрестных лесах звенели пилами орды роботов-проходчиков, расширявших космопорт. Трехэтажный особняк строили с тяжеловесной основательностью, одинаково присущей всем имперским мирам на раннем этапе их развития. Такие же старинные полукрепости стояли и на Кассандане, и на Орегоне, и на более молодых колониях.
        Хикки вырос в почти таком же древнем доме с индивидуальной энергосистемой, автономным водоснабжением и с такими же прочными стенами, поэтому, покупая себе жилище в Портленде, он не интересовался его ценой. Больше всего на свете ему хотелось иметь то, прежнее чувство защищенности, с которым он когда-то пришел в мир.
        Не выпуская из левой руки своего кожаного чемоданчика, Хикки прижал правую ладонь к окошку идентификатора. Дверь радостно дзинькнула и приоткрылась. Хикки шагнул в холл. На стенах автоматически вспыхнули неяркие желтые плафоны. Он сбросил с плеч камзол, переобулся в домашние туфли и прошагал в кабинет. Дома никого не было: Ирэн находилась в офисе, а его единственный пока сын Майк уже три месяца лазил по скалам Мариенвальда, проводя лето в скаутском лагере.
        Хикки открыл огромную, полированного дерева дверь, вошел в кабинет и содрогнулся от неожиданности.
        На него смотрели ироничные глаза, почти такие же светлые, как и у него самого. В его собственном кресле, слегка выдвинутом из-за стола, восседал светловолосый мужчина в черных брюках с широким желтым лампасом и кремовой рубашке без рукавов, украшенной небольшими погончиками. На правом предплечье красовалась сложная многоцветная татуировка: роскошно сложенная брюнетка сладострасно обвилась вокруг огромного двуручного меча.
        - Пол,- сказал Хикки, восстанавливая дыхание.- Ты все-таки с-сука, каких мало. Ты хотел, чтобы я напрудил в штаны?
        Этерлен задумчиво поиграл золотистым локоном, до того лежавшим на его плече.
        - А что, это было бы недурно,- предположил он.- Может, повторим?
        Хикки прыснул, ударил его по подставленной ладони и, развязывая одной рукой галстук, распахнул темную дверку бара.
        - Наливай, негодяй,- выставив на стол бутылку коньяку и пару рюмок, Хикки повернулся к шкафу.- Я пока переоденусь. Я все-таки ненавижу эти “приличные” костюмы!
        - В мундире лучше?
        - Да хрен его знает. Как-то теплее. Надеюсь, ты уже пообедал?
        - Не переживай, Ирэн меня накормила по высшему разряду. А вообще я теперь стал пить и натощак.
        - Нервы?
        - Годы… А ты?
        - У меня хороший повар, я таскаю его с собой во все поездки. Ты же знаешь, я не могу питаться по протокольному распорядку… Так что я тоже пообедал.
        Хикки сел на стол, чокнулся с Этерленом и глотнул коньяку.
        - Как твои дела?- поинтересовался генерал.
        - Пока все в порядке. Думаю, у нас все получится. Дед выбрал хорошее время - так или иначе, но все нужные нам люди погрязли в разного рода неприятностях… Работы тут будет очень много, но в конечном результате я уверен.- Это славно… Правда, Дед не слишком разделяет твой оптимизм.
        - Вот как?- Хикки удивленно поднял брови и поставил рюмку на стол.- Что это значит?
        - А я знаю? Он послал меня, что бы я вроде как подстраховывал тебя. Зачем - кто его знает? Для меня вся эта история выглядит довольно-таки странно. Ты знаешь, что эта идея пришла ему в голову еще лет десять назад? Да-а… А в последнее время он стал связывать ее с планом “Ковчег”.
        - Что такое “Ковчег”?
        - Это Ахерон… Больше я ничего не знаю. Существует какой-то широкомасштабный проект, что-то такое вокруг Ахерона - план вступает в действие в момент начала войны. Я знаю только, что он запустил подготовку к “Ковчегу” одновременно с этим, твоим делом.
        - То есть наша задача - подстраховать исполнение “Ковчега”?
        Этерлен тихо рассмеялся.
        - Да кто ж его знает? Не знаю, кто именно занимается сейчас этим самым “Ковчегом”. Я вообще ничего тут не понимаю. Дед придумал какую-то большую каверзу. Скажу тебе по секрету: в отношении войны он настроен весьма скептически.
        - Для меня это не секрет.
        - Наверное, ты все-таки многого не знаешь… Дед считает, что мы не просто не готовы - мы совершенно не готовы к войне.
        - Он хочет сказать, что мы все обречены?
        - Вроде того. Я не знаю, откуда у него такая информация. По данным Флота, мы сможем отбиться от леггах, даже не вводя в действие второй эшелон обороны. Первый эшелон сейчас заканчивает доукомплектацию сорока корпусов. Через год будут сформированы еще сто с чем-то. А вообще я лично видел сейф со знаменем и документами восемьсот четвертого ударного…
        - Какого?! Восемьсот четвертого?
        - Да. Это было в кадрах двенадцатого крыла на Сент-Илере.
        Хикки стремительно прикинул: на сегодняшний день нумерация заканчивалась на пятьсот восьмидесятом планетарной обороны. Восемьсот четвертый… Мать моя, да что же это получается? Флот готовится развернуть еще двести с лишним корпусов? Но это же мобилизация!
        - Да,- кивнул Этерлен,- на восемьсот четвертый уже есть списки. Понятно, что существуют и восемьсот пятый, и шестой, и как минимум десятый. Знамена, документы, все готово. Причем, насколько я знаю, половина новых легионов - тяжелые полного состава. А Дед считает, что этого мало.
        - Это значит, что в каждом из них от двадцати пяти до сорока кораблей,- произнес Хикки.- В зависимости от боевого назначения… Флот вводит в кадры около двухсот тысяч новых кораблей. Теперь понятно, почему говорят, что все стапели пашут с предельной загрузкой. Черт! И зачем тогда морочить всю эту нашу бодягу?
        Этерлен равнодушно пожал плечами:
        - Не стоит задавать вопросы. Ты что, станешь спрашивать у Деда, зачем ему это нужно? Наше дело выполнить приказ. Будет нужно - нас одернут… или направят в другую сторону.
        - Все равно чертовщина какая-то.
        - Нас кто-то спрашивает?
        Хикки слез со стола, подлил коньяку в опустевшие рюмки и пересел в кресло. Этерлен следил за ним с неизменной иронией во взгляде. За последние годы он стал еще суше, чем прежде; цинизма также прибавилось. Никто, даже самые близкие люди, не догадывался, что же творится в его душе на самом деле.
        - Что ты собирался сегодня делать?- спросил Этерлен.
        - Я собирался ехать к Лерману. Ты с ним знаком?
        - Что-то слышал. Какой-то магнат?
        - Да, заметная фигура. Крепко связан с “баронами”. Прокуратура знает, но… доказательств, как всегда, ноль. Хочешь поехать со мной?
        - Не мешало бы. Только переоденусь, не ехать же мне в этом,- усмехнувшись, Этерлен выразительно постучал по своим погонам.
        Сидя за рулем своего быстроходного “Блюстара”, Хикки думал о том, что присутствие генерала для него необременительно, но в то же время наводит на определенные мысли. Из прибытия Этерлена напрямую следовало, что Дед придает всей операции гораздо большее значение, чем Хикки считал вначале. А может, и в самом деле имеет какие-то одному ему понятные расчеты и резоны.
        - Какая у вас странная погода,- заметил Этерлен, глядя на висящую над городом дымку.- Такое ощущение, что я в бане.
        - Ничего странного,- усмехнулся в ответ Хикки.- Тропики, обычное дело.
        Кар спустился в сити. Здесь движение замедлилось: несмотря на середину дня, старые стриты были загружены достаточно плотным потоком транспорта.
        - Я все время удивляюсь, почему на Авроре так мало коптеров,- произнес Этерлен.
        - В городах нельзя,- объяснил Хикки.- Ты же сам видишь, тут не Орегон с его двухэтажной архитектурой, у нас что ни город, то скопление старых башен. Попробуй полетай… Да еще с пьяных глаз. Знаешь, как у нас тут заливаются? По верхнюю палубу, и не иначе.
        Этерлен одобрительно хмыкнул. Хикки притормозил, пропуская встречную машину, и резво завернул налево, в широкую арку респектабельного небоскреба.
        Они бросили кар в подземном паркинге, поднялись на внутреннем лифте и вышли в холл. Этерлен недоверчиво сверлил глазами живописное нагромождение камней, искусственные ручейки и замаскированные кадки с папоротниками - непременный атрибут любого солидного билдинга.
        - Колониальная роскошь,- заявил он с презрением.- Цацки. Мало с вас налогов дерут.
        - Скажи это громко,- посоветовал ему Хикки, подходя к лифту.- Чтоб все слышали. И представься: житель Метрополии… Знаешь, как вас, захребетников тут любят?
        - Даже в лифте климат-контроль,- прошипел Этерлен, совершенно не обращая внимания на его реплики.- Ох, мало с вас дерут…
        - Вы бы лучше что-нибудь производили,- огрызнулся Хикки.- Вместо того чтобы сидеть у колоний на шее.
        Этерлен не отреагировал.
        Хикки осторожно приоткрыл дверь в дальнем конце светлого коридора. Вслед за ним в просторный предбанник с двумя секретаршами просунулся и Этерлен - уже бесцеремонно.
        - Я к мастеру Лерману,- сообщил Хикки секретарше.
        - Вам назначено, милорд?
        - Да… мы договаривались.
        Несколько секунд спустя Лерман распахнул перед ними дверь своего кабинета.
        - Удивительно,- сказал он, пожимая руки гостям,- вот уж кого я не ждал увидеть, так это тебя, Хикки. Присаживайтесь, джентльмены. Коньяк, виски?
        - Коньячку,- потянулся Этерлен.
        Устраиваясь в кресле, он одернул свой элегантный камзол из легкого белого полотна так, чтобы висевший на бедре ствол остался незаметным.
        Лерман что-то пропел в интерком, радушно вытащил из стола коробку сигар и вернулся за стол, готовясь слушать. В кабинет тем временем незаметно просочилась девушка с подносом, на котором гордо красовались золоченый кофейник, чашечки и бутыль с коньяком. Отпустив ее взмахом руки, хозяин разлил напитки, с неторопливой тщательностью раскурил толстенную сигару и поднял на Хикки нагловатые шулерские глазки. Свою карьеру Найдж Лерман начинал в качестве мелкого мошенника, посредника в сомнительных финансовых операциях - с тех пор минули долгие годы, но глаза магната так и не изменились. Он был настоящим сыном своей эпохи.
        Хикки имел тщательно подготовленный план беседы однако осуществить его ему не удалось - по причинам которые трудно назвать прозаическими. В ту секунду, когда он, отхлебнув из пузатой рюмочки, в последний раз пережевывал про себя фразу-вступление, за его спиной что-то мокро хлопнуло.
        Дальше ему было не до вступлений.
        Этерлен вылетел из кресла, как подпружиненный чертик из старинной табакерки: прежде чем он выпрямился, в его руке щелкнул снимаемый с предохранителя излучатель. Это произошло столь неожиданно, а главное - так стремительно, что Лерман выронил из пальцев тонкую фарфоровую чашку с золотыми дракончиками.
        Туманно - чертовы годы, все забываешь!- соображая, что сейчас произойдет, Хикки перепрыгнул через стол и обрушился своим телом на Лермана, опрокидывая его вместе с креслом на пол…
        - Вва-аа!!!- возмутился тот.
        Дверь кабинета, обшитая изнутри элегантным звукопоглощающим материалом, резко распахнулась. “Моргенштерн” в руке Этерлена дернулся и дважды сплюнул голубоватыми струями. Ответом в уши ударил отчаянный крик, сменившийся ревом ярости. Еще выстрел. Хикки прижал Лермана ногой к полу и осторожно выглянул из-за стола.
        На пороге кабинета бился, как придавленный червяк, молодой человек в хорошем костюме, который, однако, не годился теперь даже для похорон - голова юноши была срезана по брови, в груди зияла приличная сквозная дыра, а дорогую ткань порядком попортило мозгами и кровью. Этерлен отсутствовал, но из предбанника Хикки слышал какую-то возню. Затем заголосила писклявая девушка.
        Хикки отпустил Лермана и решил выбраться на разведку.
        - Лежать!- убедительно посоветовал он магнату.
        Тот часто закивал и принял эмбриональную позу, постаравшись при этом как можно глубже забиться в угол.
        Как он и ожидал, генерал Этерлен обнаружился в предбаннике. Он как раз заканчивал воспитывать по глаза заросшего крепыша в черном камзоле: левая рука убийцы висела плетью с очевидным переломом, а правую Этерлен завернул за спину так, что до вывиха оставались считанные миллиметры. Джентльмен в черном пучил глазки и слабо постанывал. В метре от победоносного генерала на четвереньках стояла девуля в костюмчике - под ней уже красовалась первосортная лужа… Увидев Хикки, генерал жизнерадостно оскалился:
        - Припудри красотке носик, старина, а я пока займусь этим уродом.
        Хикки уже знал, что делать. Убедившись, что в коридоре больше никто не бегает с бластерами наголо, он сноровисто запер дверь офиса на все замки, поднял мелко трясущуюся секретаршу (второй его помощь уже не требовалась) и потащил ее вслед за Этерленом в кабинет.
        Лерман уже выбрался из-под стола.
        - Я н-не з-знаю этих типов,- решительно заявил он, оторвавшись от бутылки.- Они хотели меня убить?
        - Наверное, нет,- пожал плечами Этерлен.- Может, поздравить с Рождеством?
        Хикки налил секретарше полную рюмку коньяку и прислушался к разговору.
        - Кто вас послал?
        Этерлен спрашивал участливо, как доктор, и громила не замедлил с ответом. Доброта генеральской души казалась ему куда страшнее любого крика.
        - Это,- указал он на обезглавленный труп на пороге,- Ник Пикинер, старший сын Джоэла Пикинера.
        - Что-о?!- Лерман поперхнулся кофе и едва не уронил вторую за день чашечку.- Но при чем тут Джо? Я же… я же ему должен, гос-споди!
        На сей раз удивился убийца. Он изумленно поглядел на девушку, которая без всякого стеснения стащила и швырнула в угол мокрые чулки вместе с трусиками, потом перевел ошарашенные глаза на Лермана:
        - Так его ж завалили сегодня утром. Ник решил, что это вы…
        На какое-то время Лерман впал в прострацию. По его блуждающему взору становилось понятно, что он судорожно перебирает в голове все возможные варианты и ни на одном не может остановиться.
        - Я просто не представляю, кто мог убить Пикинера,- твердо заявил он.- И главное - я не представляю зачем. Давайте вызывать полицию.
        - Ты уверен?- осторожно спросил Хикки.
        Лерман пожал плечами:
        - Я знаю, что я его не убивал. И все это знают… Так что мне теперь - вешаться с горя?
        Из крипо прилетела целая бригада во главе с молодым и до смешного самоуверенным следователем. Он с ходу обрушился на Этерлена, но тот - лениво, как греющийся на солнышке кот,- продемонстрировал парнишке свои документы. Следователь, уже осведомленный о тяготах возможного военного положения, вытянулся в струнку.
        - Это - со мной,- Этерлен показал на Хикки.- Прошу прощения, но мы спешим. Все вопросы по делу адресуйте к мастеру Лерману, э-ээ, главному пострадавшему.
        - Куда ты собирался после Лермана?- спросил Этерлен, когда Хикки вырулил на улицу.
        - К Золкину… Но сегодня я уже никуда не поеду. Мне надо выпить. Я тебе не говорил - на Пангее я только что видел еще одно убийство. Нет, оно случилось не на моих глазах, но тем не менее.
        - Кого там пришили?
        - Одного корварца, конвойника. Странно, но говорят, он был тише воды, ниже травы…
        - А этот - Пикинер, или как его там?
        - Ну, Пикинер,- Хикки усмехнулся и помотал головой,- Пикинер - это еще тот артист-эквилибрист. Большой друг Брюса Иголки. Когда Иголку хватанули на Корэле, Пикинер дал денег и добился освобождения под залог, а потом Брюс затерялся в Портленде. Сейчас опять летает, сукин сын.
        - По слухам, это он взял конвой с Кассанданы на лидданский Саэд-Хирлах. Лидданы на него крепко обиделись. А с другой стороны, я слышал, у него смешанный экипаж… с лидданами.
        - У него сейчас два корабля, но это ненадолго. Если за него не возьмутся, то Иголка развернется как следует.
        Хикки нажал кнопку на руле и продиктовал автомату номер Ирэн. Не вдаваясь в подробности, он сообщил, что едет домой, и попросил подготовить скромный семейный ужин. Без поваров.
        Дождавшись, когда он закончит разговор, Этерлен врубил сканирование местных информационных сетей, Из потолка и передней панели понеслись отрывки рекламных текстов, аккорды и прочая галиматья - генерал листал меню в поисках чего-нибудь веселого. Неожиданно он резко нажал клавишу фиксации волны.
        - Итак, сегодня в полдень трагически оборвалась жизнь его превосходительства Хорпа Эргара Пятого, консула Высокой Лидды в имперском департаменте Аврора… Шеф полиции Стоунвуда, его милость лорд Рябец заверил общественность, что подлые убийцы не уйдут от заслуженной кары…
        - Ого,- удивился Этерлен.- Вот это да! Давненько у нас на консулов не охотились. Кто ж его завалил, интересно?
        - Господи, что творится,- вздохнул Хикки.
        Глава 3
        - Крепко спал?- поинтересовался Этерлен, обнюхивая тонко нарезанные ломтики ветчины на тарелке.
        - Нормально. Сейчас позавтракаем и поедем поболтаем с Золкиным. А потом мне хорошо бы в офисе появиться.
        - Не поедем мы ни к какому Золкину. Если я не ошибаюсь, его кончили вчера вечером. Ты спи крепче - вообще ничего не услышишь.
        Хикки часто заморгал и отложил в сторону бутерброд. Этерлен смотрел на него без улыбки, да и вообще, с такими вещами не шутят… “Это Лоренцо,- сказал себе Хикки. - Значит, они не договорились. Как мерзко!”
        - Сообщение было в утренних новостях?
        - Да, полчаса назад. Застрелен на пороге собственного дома. Он что, жил один?
        - Уже давно… А что говорит полиция?
        - А что она может говорить? Ничего. Убийцы не, найдены, версий пока никаких. Ты можешь к этому что-то добавить?
        - Могу. Я почти уверен, что знаю, чьих это ручонок дело. У него был закадычный враг - некто Руперт Лоренцо, порядочный психопат, но тем не менее человек влиятельный. Ох-хх… Самое смешное, что ни Золкин, ни Лоренцо не знали, что против них обоих интригует третья сторона - Эдди Дюваль по кличке Петух. Там очень хитрые расчеты были. Петух, он по-своему умница, хоть и сволочь. С Петухом работать опасно, поэтому я решил примирить Лоренцо и Золкина: я раскрыл Золкину глаза на все это дело с Дювалем. Он, конечно, был шокирован, но я думаю, что, пока я летал, он успел убедиться в моей правоте.
        - Он должен был объясниться с этим Лоренцо?
        - Ты читаешь мои мысли. Наверное, ему это не удалось… Ума не приложу, с чего Лоренцо так психанул. Где логика?
        - Вот именно.
        - Что ты хочешь этим сказать?
        Этерлен подцепил вилкой кусочек ветчины, отправил его в рот и запил кофе.
        - Я и говорю, где логика?- спросил он, жуя.- Почему ты так уверен, что Золкина пришил именно Лоренцо? Может, на него напали нарки, которым не хватало на пайку
“дури”? Или что, у вас на Авроре такого не бывает?
        - Золкин не мальчик. Он хорошо владеет оружием.
        - Ах, мальчик не мальчик!.. Ладно. Я позвоню Йони, у него тут вся полиция на контакте: если через полчаса он нам ничего не расскажет, начнем действовать самостоятельно.
        - В каком смысле действовать?- поинтересовался Хикки, протягивая генералу телефон.
        - Не нравится мне это дело… Вот не нравится, и все. Что-то тут не так. У покойника было много врагов?
        - За исключением Лоренцо - ни одного.
        - Может, кому-то нужно было подставить Лоренцо. Черт его поймет. Алло! Йони! Йони? Мэм, мне нужен мастер Йохансон, где он у вас там? Спит? Разбудить немедленно. Опять у него новая шмара,- сказал Этерлен в сторону.- Да! Йони, это я…
        Пока он беседовал с Йохансоном, Хикки допил кофе и переоделся. Когда он вернулся в кухню, Этерлен стоял у распахнутого окна, явно наслаждаясь запахом роз, который приносил в дом легкий утренний ветерок.
        - В Стоунвуде у него мало знакомых,- сказал Этерлен, не оборачиваясь.- Это не очень здорово.
        - Я так и думал,- откликнулся Хикки.- Но все-таки: что именно тебя вдруг встревожило?
        - Этот ваш Пикинер - он же тоже из столицы? Хикки на секунду прикусил губу.
        - Да. У него все дела в Стоунвуде. Но о чем, собственно, это может говорить?
        - Пока ни о чем. Сейчас приедет Йони, мы с ним потолкуем. Рейсовые в столицу ходят часто?
        - У меня есть собственный фотолет. Ты хочешь лететь в Стоунвуд?
        - Еще не знаю… - Этерлен вздохнул и вернулся за стол.- А хорошо ты здесь устроился. У нас в Метрополии коммерсанту твоего уровня такая роскошь не по карману.
        - Именно поэтому я и осел на Авроре. Я вообще не понимаю людей, которые стремятся к вам. Что там делать? От налогов не сбежишь, кругом чиновники, каждому - дай… Перспектив никаких, одна возня. Даже пенсионеру там скучно.
        Через полчаса появился Йохансон - не очень выспавшийся и раздраженный.
        - Десять минут простоял в пробке,- объявил он придвигая к себе кофейник.
        - Еще год-два, и мы будем ездить по головам друг у друга… Я не пойму, что ты от меня хочешь, Пол? Чего ради мы должны заниматься этими идиотскими убийствами? Если в Стоунвуде началась новая война, я туда не сунусь - моя шея мне дороже.
        - Хикки думает, что это не война.
        Йони удивленно посмотрел на Махтхольфа и поскреб небритый подбородок. Хикки в ответ пожал плечами.
        - Это не я, это Пол… Но на войну действительно не похоже. Всякая война должна иметь свои основания, причем зреют они всегда очень долго. Ты сам знаешь, я годами кручусь в этой среде, я знаю почти всех крупных дельцов вместе со всеми их проблемами. Так вот: для войны сейчас нет никаких оснований. Или же я чего-то не знаю, что маловероятно. Я сейчас предлагаю следующее… Есть в Портленде один человек, который давно отошел от дел, но тем не менее всегда находится в курсе последних событий. Я думаю, уже сейчас он знает больше нашего. Он живет на юге, это всего час езды отсюда.
        - Что это за знаток такой?- недоверчиво осклабился Этерлен.
        - Борис Соловец, бывший “барон”, потом - крупный конвойник, контрабандист и все такое прочее. Личность не очень известная, но среди таких же старцев он в хорошем авторитете.
        - Соловец?! Дед “сдал” тебе Соловца?
        Несколько секунд Хикки смотрел на Этерлена с искренним недоумением, потом до него вдруг дошло.
        - Я знавал его еще в те времена, когда служил начопером в “Трансе”… Дед здесь ни при чем. Десять лет назад, когда старик решил “уйти на пенсию”, я ему немного помог, а он таких вещей не забывает. Клянусь, я даже не знал, что он “поет” для Деда.
        - Заметьте, я не спрашиваю, зачем вам все это надо - вдруг подал голос Йохансон.
        - И не стоит,- жестко ответил Этерлен,- и к этому старому пердуну тебе ехать не нужно. Лучше мы с тобой где-нибудь встретимся.
        - Давайте в “Околице”,- предложил Хикки,- это как раз по дороге. Ты завтракал, Йони?
        - Конечно, нет,- проворчал Йохансон и встал.- Ну что, поехали, что ли?
        Соловец встретил гостей в несколько рассеянном состоянии духа. Ему потребовалось выпить аж три рюмочки рому, и только после этого старый авантюрист заговорил на требуемую тему. Пока он заправлялся, Этерлен терпеливо курил, наслаждаясь прохладой в тени старой яблони. Хикки уже начал нервничать, решив, что Соловец совсем плох, но он ошибался.
        - Я знаю, что вам надо,- произнес старик, на полуслове оборвав рассказ о борьбе с прыгучей лихорадкой,- но пока я не имею никакой информации. Сегодня я разговаривал с одним парнем - таким же дряхлым пнем, как и я… Так вот, он очень удивлялся. Он считает, что между всеми тремя убийствами есть какая-то связь: но какая именно, он пока еще не прощупал.
        - Всеми тремя?- прищурился Этерлен.- Вы имеете в виду консула Эргара Пятого? А он здесь при чем?
        - Пикинер имел дела с лидданами. Он свел Иголку с одним из молодых лидданских
“баронов”. А сейчас… В общем, вы знаете, что лидданские бонзы пообещали Империи принять беспрецедентные меры против своих пиратов?
        Этерлен и Хикки быстро переглянулись.
        - Что-то еще?- быстро спросил генерал.
        - Пока ничего. Думайте, мальчики. У вас на двоих столько крестов в погоне, что можно и придумать что-нибудь… что-нибудь более интересное, чем у меня.
        Этерлен встал и коротко поклонился. Хикки тоже поднялся.
        - Спасибо, мастер Борис. Тысяча извинений, но у нас так мало времени…
        Взрыкнул мотором, “Блюстар” Хикки сорвался с места и помчался вдоль усаженной фруктовыми деревьями улочки. Этерлен прикусил зубами свою сигару. В его глазах отражалось недоумение.
        - Какому же идиоту могло прийти в голову устраивать разборки прямо сейчас, накануне большого переполоха в нашем славном дурдоме?- процедил он.- Да еще и убивать, к черту, консула? Ваши стоунвудские пираты точно спятили…
        - Я вспоминаю,- ответил Хикки,- Золкин говорил, что его обвиняют в покровительстве пиратству. Статья сто восьмая… или сто девятая пункт “а”. Сейчас уже неважно. Может, обвинители были не так уж далеки от истины, как я думал? Эти вопросы нам нужно решать в Стоунвуде. Слушай, а что, если зайти в столичную резидентуру Конторы?
        - Исключено,- помотал головой Этерлен.- Это наша работа, о ней никто ничего не знает - круг лиц “зеро”, гриф первый. Мы не имеем права привлекать официально действующие чины СБ или чего-то там еще… Даже с полицейским инспектором я могу разговаривать только как частное лицо.
        - Да, я знаю…
        - Дед дал нам все, что может понадобиться, включая Лоссберга,- эта бочка с ромом уже болтается где-то в окрестностях. Но язык мы должны держать за зубами. Разве он не предупреждал?
        - Предупреждал,- отмахнулся Хикки.- Но время?
        - Не волнуйся понапрасну. Время у нас еще есть, тут ты просто сгущаешь краски.
        Хикки загнал машину на стоянку ресторана и выбрался из прохладного салона; солнце уже поднялось достаточно высоко, чтобы жарить во всю свою летнюю мощь. Он опустил на нос темные очки, поправил легкий камзол, который скрывал висевший под левой рукой бластер, и подумал, что на Этерлена жара, похоже, не действует совершенно: что в тени, что на солнце генерал выглядел одинаково невозмутимо.
        Йони уже заканчивал завтрак. Перед ним стояла самоохлаждающаяся бутыль минералки и крохотный “мерзавчик” водки, наполовину выпитый.
        - Похмеляешься, что ли?- поинтересовался Этерлен, садясь за столик.
        - Иди к черту,- меланхолично ответил Йони.- Я заслужил.
        - Ну-ну-ну… что?
        - Только что за вон тем столом,- ткнул вилкой Йохансон,- сидели двое типов. Оба выглядели так, словно гуляли всю ночь. Наверное, так оно и было, потому что пили они только пиво, зато много. Сперва они сидели довольно тихо, потом один заорал чуть ли не на весь кабак: “Это им за Каспера!” Второй посоветовал ему заткнуться, но он все равно добавил: “Остальные скоро тоже получат, эта пучеглазая свинья - только начало”.
        - А потом?
        - Допили и ушли.
        Хикки поймал тревожный взгляд Этерлена и подозвал официанта, чтобы заказать себе выпивку. Последние триста лет “пучеглазыми” в Империи называли лиддан. Как правило, это прозвище употребляли астронавты или люди, так или иначе связанные с космосом.
        - Если я не ошибаюсь,- очень тихо произнес Этерлен,- месяц назад два патрульных фрегата вместе с лидданским ударным звеном здорово потрепали “барона” Каспара Кирпатрика: он потерял три корабля из четырех и едва сумел уйти от них.
        - Он сказал “за Каспера”,- напомним Йони.- Или вообще “за каспер”.
        - Ты не расслышал,- отмахнулся Этерлен.- Каспар Кирпатрик… Боже мой! Слушай, Хик, а ведь эта сволочь и в самом деле может надрать кое-кому задницу. У него хватит сил, чтобы устроить в нашем борделе настоящий пожар во время наводнения. Если его мальчики додумались завалить лидданского консула, то…
        - То вся наша задумка может полететь к чертям.
        - Еще как! Ты только подумай: если Пикинера убили за то, что он якшался с Иголкой и с лидданами, значит, сам Иголка тоже оказывается под ударом. С кем путался твой приятель Золкин?
        - Если б я знал…
        - Ч-черт!
        Этерлен стукнул по столу и на некоторое время задумался. Официант принес пиво и разделанных креветок; Хикки одним махом выпил почти всю кружку, бросил в рот пару кусочков нежного мяса, потом полез за сигаретами. Этерлен молча следил за его руками.
        - Они нам устроят,- пробормотал он, наливая и себе - перед ним стоял здоровенный жбан с насосом.- Как же их остановить?
        - Давай потолкуем с Рупертом Лоренцо,- предложил Хикки.- В конце концов, не схарчит же он нас. Наверное, Золкин успел-таки с ним поговорить, и ему сейчас очень не хочется, чтобы подозрение пало на его семью. Если, конечно, он здесь действительно ни при чем.
        - Хорошо,- решился Этерлен,- Полетели. Ты, Йони, оставайся здесь. Тебе сейчас - задача номер один: беги к себе в офис и подготовь нам фотороботы на тех двоих ублюдков. Конечно, ситуация выглядит совершенно невероятной, но тем не менее кое-что в ней есть. А к вечеру мы, наверное, уже и вернемся.

***
        Лорда Руперта Лоренцо удалось обнаружить в фамильной резиденции на восточном берегу Рога - его семейство захватило порядочный кусок побережья еще в годы освоения планеты, когда в колонии ударила огромная волна авантюристов и земли приобретались по древнему принципу конкистадоров: “Кто смел, тот и съел”. Конечно, на Авроре, как и на всех остальных мирах разраставшейся Империи, разумные аборигены отсутствовали и играть в солдатики было совершенно не с кем, зато богатств хватало с избытком. Очень скоро колонии разжирели настолько, что стали поплевывать на больших начальников из Метрополии - но тут разразилась война, длившаяся почти десять лет и порядком измотавшая человеческие миры. По окончании войны начался, как положено, передел собственности, закончившийся большим бардаком. В этом бардаке Империя благополучно пребывала уже свыше сотни лет, и всех все устраивало. Особенно таких почтенных налогоплательщиков, как семейство Лоренцо. Сразу после войны, когда Флот принялся задарма спихивать на аукционах устаревшие корабли, дедуля лорда Руперта вбил почти все семейные сбережения в приобретение двух
десятков развалюх. Чуть позже началась Великая Пиратская Эпопея, и клан Лоренцо приобрел генеральную конвойную лицензию. К концу столетия уже ни один прокурор решительно не мог разобраться, где кончаются Лоренцо, а где начинаются пираты.
        Поняв, кто его разыскивает, Руперт почти не удивился. Золкин все-таки успел с ним поговорить. Опускаясь на краю огромного поместья, Хикки ощущал легкую озабоченность: в нем гвоздем сидело утреннее подозрение. Умом он прекрасно понимал, что, даже если покойник Золкин повис-таки на не слишком чистой совести Руперта, тот все равно не тронет его и пальцем, но вот чувства его немного бунтовали. За последние шесть лет, почти отвыкнув от смертей и эполет, Хикки разучился смотреть в глаза убийцам. Наверное, сейчас это было плохо.
        - Приветствую вас, мастер Махтхольф, подтянутый, какой-то словно бы подсушенный мужчина средних лет стоял под самым трапом.- Кажется, нас где-то уже знакомили?
        - Это было на вечеринке у губернатора Гроссмана,- улыбнулся в ответ Хикки.- Мой друг…
        Он сделал секундную паузу, размышляя, как бы половчее отрекомендовать Этерлена, но тот вдруг сам протянул Лоренцо руку:
        - Легион-генерал Пол Этерлен, Второе управление Имперской Службы Безопасности.
        Лоренцо машинально пожал узкую ладонь генерала и вдруг отпрянул, словно разглядев средь пальцев скорпиона. Его загорелая физиономия побледнела, в глазах сверкнул какой-то нездоровый блеск.
        - Что это значит, мастер Махтхольф?!- Ему стоило большого труда не сорваться на визг.- Что это значит? Вы прилетели ко мне…
        - Ради всего святого!- Этерлен успокаивающе поднял ладони.- Можете считать, что я вообще не на службе. Вы что же, думаете, что целый генерал поперся бы на этот ваш Рог для того, чтобы предъявить вашей милости обвинение?.. Взять под стражу? Вы слишком высокого о себе мнения, дружище. Не ведите себя как баба. У нас серьезное дело, и давайте не будем размазывать дерьмо по столу.
        Лорд Руперт от такой тирады несколько опешил. Какое-то время он недоуменно переводил взгляд с Хикки на генерала и обратно, потом слегка успокоился и взял себя в руки.
        - С меня хватит и бедняги Золкина… - промычал он.- Все мои адвокаты уже готовятся к тому, что этим же вечером меня обвинят в его смерти. Вы понимаете меня, джентльмены?
        - Он был у вас,- утвердительно произнес Этерлен.
        - Да,- кивнул Руперт и болезненно поморщился.- Да, был. И привел убедительные доказательства нашей с ним взаимной не правоты. Он рассказал мне, кто вы такой,- взгляд Лоренцо уперся в Хикки,- но все же, все же… Я могу попросить вас?
        - Безусловно,- пожал плечами Хикки.
        Крылатый череп СБ переливчато сверкнул в его ладони, и Лоренцо заметно поник. Хикки спрятал удостоверение в карман.
        - Прошу вас, джентльмены,- хозяин указал на открытый вездеход, на котором он подъехал к фотолету Хикки.- В доме нам будет удобнее.
        Лоренцо усадил своих гостей на просторной веранде Двухэтажного каменного домика, выстроенного посреди рощицы высоченных деревьев. Перед креслами уже стоял столик, заваленный разнообразными напитками и закуской. У Хикки возникло ощущение, что лорд Руперт ждал не его одного, а целую роту голодных десантников. Кресел было пять, но он не придал этому никакого значения.
        Этерлен решительно отказался от алкоголя. Хикки, налил себе в кофе порцию коньяка, а Лоренцо, очевидно нервничая, набухал себе целый бокал дорогого орегонского виски.
        - Если я правильно понял несчастного Алекса, ситуация не оставляет мне выбора,- сказал он,- да и вообще: разве я смог бы сказать “нет”?
        - Поменьше пафоса,- предложил Этерлен.- Это прекрасно, и мы, конечно, рады, и все такое, но сейчас у нас несколько иные интересы. Ваше мнение: кто и почему мог уложить этого самого Золкина?
        Лоренцо беспомощно развел руками:
        - Разве что Петух. Но у него не хватит наглости, это я точно знаю. Кто-то, кто очень хочет свалить меня,- вот кто.
        - Вам не приходило в голову, что Золкина убили по той же самой причине, что и Пикинера?
        - Пикинера?- Лоренцо наморщил лоб.- Но разве Золкин имел какие-то дела с Пикинером?
        - Дело может быть в другом. Золкин имел дела с лидданскими флибустьерами? Отвечайте, быстро и без раздумий! Да?
        - Да.
        Руперт Лоренцо залпом допил свой бокал и совсем обмяк. Теперь Хикки смотрел на него с сочувствием. Неизвестно, имел ли шашни с вездесущими пучеглазыми разбойниками он сам, но теперь ему не стоило завидовать. Если кто-то действительно мстит за чертова Кирпатрика и его товарищей, то Лоренцо, безусловно, прилип по-настоящему. Стоунвудский прокурор наверняка уже выбирает, какой бы ручкой ему подписать санкцию на задержание лорда Руперта Лоренцо, майора В КС в резерве,- а в “предварительной” камере, возможно, кто-то выбирает для него веревку. Или что похуже.
        - Что будем делать?- спросил Хикки у Этерлена.
        - Я думаю,- ответил тот.- Вот только мысли у меня что-то нехорошие. Милорд Руперт, я посоветовал бы вам немедленно утроить охрану, а еще лучше - забиться в какую-нибудь дыру. Я даже не знаю, кто для вас теперь страшнее: наемные убийцы или полицейские чины… Если вы можете исчезнуть из поля зрения и тех и других, это будет лучше всего. Только оставьте нам свои координаты.
        - А что будете делать вы?
        - А мы будем искать одного интересного нам человека. Если мы сможем его остановить, то вам будет нечего бояться. Я думаю, мы сможем, не мальчики ведь. Итак?
        Лоренцо порывисто встал и скрылся в доме. Этерлен поглядел на Хикки и шумно вздохнул.
        - Кирпатрик?- спросил Хикки.
        - Сам не видишь? Мне срочно нужна твоя связь: я должен выяснить, где он сейчас находится. В конце концов, служба “П” у нас пока еще работает как надо.
        Хикки покачал головой. Перспектива искать одного из авторитетнейших пиратских
“баронов”, который имеет под своей рукой что-то около двух десятков разнокалиберных боевых кораблей, его не очень радовала. Он плохо представлял себе, как и о чем можно договариваться с таким ублюдком. С другой стороны, иного способа остановить его безумие просто не существовало. А если не остановить - всей затее конец. Конвойно-транспортная аристократия, не понимая, кто ее уничтожает, кинется на своих же ближних…
        На веранду вернулся Лоренцо.
        - Вот,- сказал он и протянул Этерлену какую-то карточку.
        Генерал небрежно сунул ее в карман и поднялся из кресла.
        - Благодарю вас за сотрудничество, майор. Исчезайте сейчас же, немедленно… Нам пора прощаться.
        Набрав высоту, Хикки направил свой фотолет на юг. Не желая иметь свидетелей, он на всякий случай отослал пилота и вел машину сам. Этерлен сидел рядом в тесной двухместной кабине и безучастно смотрел, как сверкает золотой ватой пелена облаков. Его мысли были сейчас очень далеко.
        - Это совершенно невероятно,- произнес он вдруг,- сидел себе Йони в кабаке, и вот пожалуйста… Вроде все совпадает, но все-таки, по тому ли следу мы идем? Кажется, у меня есть возможность проверить.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Так, есть у меня кое-какие клиенты, осведомленные о делах Кирпатрика лучше, чем наша любезная служба “П”. Нужно с ними поговорить. А потом погоняем по сетям фотороботы, которые нарисует Йони,- а вдруг? Хотя, если честно, по поведению эти охламоны на профессионалов никак не тянут.
        - Кто же они?
        - Так вот я и не могу понять… Как представить себе “профи”, которые похмеляются в роскошном кабаке и на весь зал орут о своих скорбных делах? Ты такое где-нибудь видел? Это прямо дешевка какая-то. Как это понять?
        Посадив фотолет на постоянно арендуемой площадке в порту, Хикки отправился с Этерленом в свой офис. По дороге генерал связался с Йохансоном и выяснил, что тот уже успел сделать фоторобот излишне трепливых пьяниц из “Околицы”. После этого Этерлен несколько повеселел. Теперь ему требовалось как можно скорее переговорить с каким-то неизвестным Хикки конфидентом, знакомым с Кирпатриком, и полазить в информационных сетях, благо его уровень доступа позволял ему практически все на свете.
        - Курт, мне срочно нужна дальняя связь,- сказал Хикки одному из своих референтов по дороге в собственный кабинет.
        - Понял, мастер Махтхольф.
        В кабинете они застали Ирэн, оживленно ругавшуюся с одним из партнеров компании. Хикки бесцеремонно прервал ее и опустил свой тощий зад на полированный стол.
        - Мне сейчас понадобится основной канал,- объяснил он,- потому что Пол будет говорить по дальней. Потом поболтаешь. И вообще, идем отсюда.
        Женщина покорно пожала плечами и выбралась из-за стола. Этерлен ободряюще улыбнулся ей, но она не отреагировала.
        Хикки прошел в одну из комнат, предназначенную для отсутствовавшего в тот момент юриста-консультанта, и обессиленно плюхнулся в кресло. Ирэн смотрела на него с тревогой. Он выдавил из себя короткую улыбку.
        - Почему такая грустная, Дылда?
        - Мне приснился плохой сон.- Ирэн вытащила из кармана жакета пачку сигарет, щелкнула зажигалкой и посмотрела на него сквозь облачко дыма. Хикки очень не понравились ее глаза. В них стояла какая-то странная, незнакомая ему тоска, он никогда еще не видел жену такой подавленной и даже несчастной. Она выглядела, как старая верная собака, незаслуженно ударенная хозяином.
        - Так что там за сон, Ир?
        - Я не стала говорить тебе с утра… В общем, мне приснилось, что ты гонишься за каким-то типом, таким рыжим… с бородой, а потом - ты в окружении ангелов.
        - Если честно, я не в курсе, к чему это. Рыжий тип с бородой, гм-м… Ангелы… ну, ангелы, это, кажется, не так уж и плохо. Плохо, когда снятся жабы - синие и с пупырышками. Перед тем как мы упали на Эрилак, мне как раз приснились синие жабы, все с ног до головы пупырышках. А вот ангелы… Да бог с ними.
        Ирэн приблизилась к Хикки и неожиданно уселась ему на колени. Он изъял у нее сигарету, сунул себе в рот и крепко обхватил жену за талию. Закрыв глаза, она опустила голову ему на плечо… Он не мог сказать, сколько времени они так просидели. Сигарета истлела до конца и Хикки швырнул ее в урну. Потом он стал погружаться в сладкую дрему. В реальный мир его вернул оглушительный стук в дверь.
        - Да, черт побери!- Хикки стряхнул с себя жену и встал.
        На пороге стояли Этерлен и Йони Йохансон. Под мышкой у детектива был плоский топографический проектор, а Этерлен держал свой неразлучный терминал.
        - Мы можем расположиться здесь?- спросил Этерлен с очаровательной бесцеремонностью.- А то там ужасный шум.
        - Можем,- вздохнул Хикки.- Ир, распорядись, чтобы нам принесли кофе. И коньяк, обязательно.
        Вернувшись в кресло, он придвинул к себе громадную каменную пепельницу и тяжко вздохнул. Непонятно отчего, но вся эта затея любимого Дедушки стала ощущаться как гиря на шее. Ему смертельно захотелось выпорхнуть отсюда, с восемьдесят шестого этажа, и хоть на пару секунд почувствовать себя беззаботной птичкой далекой от всех проблем и чужих неприятностей.
        Йони тем временем споро оживил свою машинку и взял в руку миниатюрный пульт.
        - Ну, вот они,- сообщил он.
        Посреди кабинета появились двое мужчин. Лет они были одинаковых - где-то так под сорок, внешность имели не самую запоминающуюся; Хикки мог только сказать, что одного из них, обладателя висячих светлых усов, жизнь потрепала несколько крепче, чем его приятеля. А вот с одеждой было интереснее. Безусый брюнет с наметившимся брюшком выглядел как типичный обитатель Острова Ублюдков: на нем были узкие синие брюки, белая рубашка-безрукавка с большим отложным воротником и бездной карманов, наложенных друг на друга, и обычные в Портленде сандалии без задника. Но вот второй, обладатель тех самых печальных усов, казался приезжим. На Авроре так вообще не одевались - достаточно плотный камзол мог принадлежать только жителю не слишком жаркого мира, о том же говорили и странного вида серые шаровары с застежками понизу, из-под которых виднелись узконосые сапоги на высоком каблуке.
        - Ты уверен, что все было именно так?- спросил Хикки.
        - У меня профессиональная память,- обиделся Йони.- К тому же я почти час на это убил.
        - Где это так одеваются?- задумчиво произнес Хикки.- Он же явно не здешний.
        - А кто из них махал помелом?- поинтересовался Этерлен.
        - Тот, с усиками. У него еще голосина такой - У-У, что сирена. Но, по-моему, он не военный. Интонации не те. И волосы, видишь, короткие. Но вот откуда он?
        - Или с Сент-Илера, или с Килборна,- уверенно отозвался Этерлен.- Если с Килборна, то он скорее всего скотовод. Это у них там манера носить сапоги а-ля офицерские ботфорты, и при этом запихивать голенище под штанину. Орать и бузить в кабаках они тоже любят. Каким чертом скотовод мог оказаться в курсе событий?
        - А ты уверен, что это все не туфта?- Хикки принял из рук секретарши поднос с кофейником, плотно затворил за нею дверь и вернулся на место.- Может, они имели в виду совсем не того Каспара. Может, вообще…
        - Не может,- перебил его генерал.- Я уже все выяснил. Кирпатрик вышел к тому самому Килборну, а по спине у него уже топчутся лидданские друзья.
        - Регулярные?
        - Хуже, братцы. Пираты. Все-таки он и с ними что-то не поделил. И если мы его не достанем - а как его достать, я просто не знаю,- погром будет продолжаться. После той истории с нашим патрулем и лидданами Кирпатрик твердо заявил, что его сдали не только пучеглазые сволочи, но и наши… Я имею в виду ваши - с долбаной вашей Авроры. Что у вас тут за планета!
        Хикки вдруг стало смешно. Он представил себе, как Каспар Кирпатрик, он же Каспарчик, живая легенда, ужас галактических трасс, нанимает килборнского свинопаса, для того чтобы тот завалил лидданского консула. Завалил, совершенно бесшумно ушел, а потом размахивал налево и направо своим языком, хвастаясь, как хорошо у него все вышло. Прожив на свете тридцать три года, полковник Махтхольф ни разу не видел ковбоя, способного тихо и, главное, весьма профессионально пройти через охрану, уложить VIP одним-единственным выстрелом в лоб (а дело, как он уже знал, было именно так) и все так же аккуратно раствориться в воздухе!
        - Это был действительно свинопас,- сказал он.- Не киллер, переодетый свинопасом, а настоящий свинопас. Но как?..
        - Да пошел ты к черту, умник,- буркнул генерал с неожиданным раздражением.- Откуда я знаю, как? Я только знаю, что все совпадает, цепочка получается предельно логичная, а против логики я не ходок.
        - С сетями работать будем?- поинтересовался Хикки.
        - Да за каким чертом, у нас совершенно нет времени. В Империи пятьдесят пять миллиардов рыл - по анализу мы получим тысяч десять персонажей, как две капли воды похожих на наших фигурантов. Пусть этим займется Йони. Нам сейчас нужно вычислять Лоссберга и перебираться к нему на борт.
        - Ты знаешь, где он? А то у меня в доках стоит “Ровер”, только что с капиталки. Экипаж я соберу к вечеру…
        - Нет уж, только не это. Не исключено, что мы пойдем прямо к черту в зубы, а туда, знаешь ли, все-таки лучше с Лоссбергом.
        Глава 4
        Вокруг солнца Авроры вращались семь планет; собственно Аврора была четвертой. Помимо нее, относительно небольшие человеческие колонии находились также на второй и шестой. Атмосфера второй планеты позволяла долгосрочное терраформирование, и ее готовили под эту наконец-то доведенную до ума технологию, а шестая, мрачный мир фиолетовых льдов, под которыми кипела странная, фторо-кристаллоидная жизнь был ценен исключительно рудами. Остаться там навсегда мог только шизофреничный ксеногеолог или большой любитель уединения, зато вокруг планеты вертелись аж восемнадцать разнокалиберных лун.
        В этом многоцветном хороводе и затерялся “Циклоп”. Кришталь, входя в систему, решил потешить свои источенные алкоголем нервы и спрятаться так, чтобы его не увидела ни одна из сторожевых башен оборонительной сферы. Несмотря на размеры корабля, ему это удалось. Зато пилоты принадлежащего Хикки каботажного грузовика, на котором он отправился к Лоссбергу, прокляли все на свете. Маневр приближения к
“Циклопу” заставил их вспотеть по-настоящему: они крутились вокруг грязно-серой планеты больше часа. Наконец на экранах появилась величественная черная сигара с широко растопыренными пилонами эволюционных двигателей. По сложившейся традиции, чуть приплюснутую “спину” корабля украшал портрет рыжеволосой красотки, жизнерадостно запустившей пальчики промеж ног.
        Грузовик притерся к левому борту линкора, словно поросенок к ласковой мамочке, и от шлюза громоздкого “Циклопа” неторопливо пополз переходной “хобот”. Несколько минут спустя Хикки и Этерлен, держа в руках дорожные кофры, уже шли по слегка прогибающейся ленте трапа в сторону светящегося прямоугольника распахнутой шлюзокамеры.
        В коридоре их встретила подтянутая молодая женщина, оснащенная майорскими погонами. В петлицах неярко серебрились молнии начальника связи. Этерлен с некоторой плотоядностью оглядел ее стройные ноги, облитые черными форменными чулками, и приготовился к дежурному комплименту.
        - Вахтенный начальник майор Робинсон,- отрекомендовалась дама, и Хикки с генералом едва не присели: она говорила настоящим, добротно прокуренным унтер-офицерским басом, глубоким настолько, что от него, казалось, гудели в ответ бронированные переборки.
        Для того чтобы прийти в себя, Этерлену понадобилось некоторое время.
        - А где Лоссберг?- спросил он, забыв о необходимости представиться.
        - Лоссберг сидит с командиром, пьет ром и рассуждает об эманациях высших энергий, - равнодушно ответила майор Робинсон.- Идемте, джентльмены.
        Когда перед ними разъехались полированные двери командирского салона, Хикки увидел следующую картину. Лоссберг, одетый в расшитый узорами шелковый халат, сидел в глубоком кресле перед старинным деревянным столом, на котором покоилась наполовину выпитая бутыль рому, стаканы и безразмерная серебряная пепельница, наполненная грязными салфетками вперемешку с сигарными окурками. На краю стола стоял тазик, из него торчали обглоданные кости какой-то птицы; под столом валялись две пустые бутылки из-под рома и несколько банок из-под соков. Напротив Лоссберга, подперев щеку ладонью, задумчиво щурился Кришталь. Выглядел он даже по флотским меркам странно: на макушке отсвечивала небольшая лысинка, зато имелись три хвоста - один, рыжий и пушистый, шел от затылка до самой задницы, а еще два, тоже рыжие, но более скромные, свешивались со щек. Усы и борода при этом отсутствовали. На Криштале были тесные форменные шорты и рубашка с полковничьими погонами. Слушая Лоссберга, он то и дело приподнимал то одну, то другую ногу и шустро скреб рыжеволосые лодыжки.
        - Ха,- произнес он, узрев распахнувшиеся двери,- а вот и наши пассажиры.
        - Выдай им стаканы, Сэмми,- приказал Лосеберг с явным удовольствием в голосе.
        - Я не буду,- быстро сказал Этерлен.
        - Ты? Будешь, будешь… А, Хик, старый перец!.. Давненько мы с тобой не виделись. Присаживайся, старина: у меня нынче прекрасный ром и такое же прекрасное настроение.
        Кришталь принес пару высоких стаканов и коробку шоколадных конфет. Усевшись в кресло, Хикки вдруг заметил, что рядом с Лоссбергом на широченном подлокотнике лежит какой-то фолиант в тисненном золотом переплете из натуральной кожи.
        - Что это у тебя за букварь?- поинтересовался он.
        - Так, для развития моего скудного ума. Что ж, Сэмми, наливай дорогим гостям!
        Этерлен посмотрел на Кришталя с откровенным ужасом, но предложенный стакан все-таки взял. Было ясно, что Лосеберг их в покое не оставит.
        - Куда полетим?- беззаботно осведомился Кришталь.
        - Корабль, который мы должны догнать, сорок часов назад вышел с Беатрис в направлении на Килборн. Нам обязательно надо его достать раньше, чем он доберется до финиша. Или по крайней мере сделать так, чтобы он туда добрался.
        - Что-то я не понимаю,- нахмурился Лосеберг,- так догнать или?..
        - За ним по пятам идут лидданские пираты. Возможно, где-то на подходе к Килборну их ждет подкрепление. Наш, так сказать, приятель об этом не знает. Понятно?
        - Какое у него корыто?
        - “Трэйсер”, в отличном состоянии.
        - Значит, он и сам сможет продержаться какое-то время. А вот что касается точки рандеву…
        - Я совсем плох в навигации,- признался Этерлен.- Может, Хикки сообразит?
        Кришталь презрительно махнул рукой и закатил глаза.
        - Через двадцать два часа,- сказал он,- плюс-минус на подмыться. Через двадцать два часа мы будем в точке рандеву.
        Не обращая никакого внимания на остальных, он подошел к пульту и вызвал вахтенного офицера, затем штурмана. Несколько минут спустя по всему телу “Циклопа” пробежала довольно ощутимая волна вибрации. Ударив эволюционными двигателями, громадный линкор начал выбираться за пределы системы.
        - Мне срочно нужна связь,- подпрыгнул вдруг Этерлен.- Штрих-кодер и - дальняя, срочно.
        Кришталь снова вылез из кресла.
        - Ну, что у нас на этот раз?- лениво спросил Лоссберг, глядя, как Этерлен колдует над пультом, набирая позывные.
        - Да дурное, в общем-то, дело,- ответил Хикки.- Ты слышал о таком джентльмене, как Каспар Кирпатрик?
        - Я даже за ним гонялся.- Лоссберг вновь наполнил свой стакан, с задумчивостью пригубил и потрепал ладонью корешок своего фолианта (Хикки никак не мог разобрать название книги).- А потом мне сделали небольшое обрезание и сказали, что ни-ни, что Касггарчик - цаца и трогать его не следует. А то со мной будет бяка, вот как. Вообще, если честно, пошли б вы все к черту в жопу!- добавил он с горечью.- Уж так мне надоели ваши интриги, что сил нет. Ерунда ведь получается: того трогай, этого не трогай… а потом все опять шиворот-навыворот.
        Хикки залпом допил свою порцию и проследил, как Кришталь наливает ему по новой.
“Кажется, я начинаю кое-что понимать,- сказал он себе.- Очевидно, за последние пять лет в мире действительно многое изменилось. Раньше СБ не решалась играть с такими уродами, как Каспарчик. Всякие, конечно, бывали, но больше как-то по мелочи: крупную рыбу старались давить без компромиссов. Видно, дела действительно стали плохи”.
        - Так это Каспарчика нам надо дотащить до Килборна?- спросил молчавший до того Кришталь.- Ну, анекдот! Его как: своим ходом или это вот… в упаковке?
        - Живым и здоровым,- вздохнул Хикки.- От него сейчас очень многое зависит. Целая сверхсекретная разработка…
        - Пошел ты со своими секретами,- фыркнул Лоссберг.- Я их всех… Слушай,- обратился он к Кришталю,- ты не кормил Этерлена лимонами?
        - Лимонами?!- не понял тот.
        - Или хурмой… Ты посмотри на его рыло! Что это он такое съел, а?
        Все посмотрели на Этерлена. Его голова была окутана полупрозрачной сферой индивидуального аудиополя, но Хикки хорошо видел, что лицо генерала выглядит чрезвычайно кисло. Можно подумать, что кто-то действительно заставил его сунуть в рот пару лимонов.
        - В самом деле, что это с ним?- удивился Хикки.- Я его таким еще не видел.
        - Подозреваю, что его кто-то зверски обрадовал. Его верхние врата сжались, и энергетически он сейчас слабее чахоточного. Когда закончит, ему надо будет выпить, - решил Лоссберг.
        Хикки не слишком понял, о каких вратах толковал проспиртованный ас, но насчет выпивки он оказался безусловно прав: закончив беседу, Этерлен без сил упал в кресло и залпом употребил стакан рому.
        - Закусил бы,- участливо предложил Хикки, пододвинув ему коробку с конфетами.
        - Отстань… Я вас поздравляю, джентльмены: главкомом ВКС назначен маршал Гласс.
        - О,- сказал Лоссберг, и в салоне повисла тяжелая тишина.
        Маршала Гласса они все знали очень хорошо. Махровый армейский дуб, девяностолетний трезвенник и резонер, он превратил Генштаб в совершенно закосневшую структуру, способную лишь на создание бесчисленного количества циркуляров и инструкций, которые поражали своим идиотизмом даже старых, кадровых дуроломов. Гласе же, беспрестанно интригуя, добился отставки большинства грамотных молодых маршалов, засадив Генеральный Штаб ВКС порослью таких же, как и он сам, желчных маразматиков. Носить эполеты они еще могли, но вот разбираться в стремительно меняющейся обстановке последних предвоенных лет - уже никак.
        - Для нас это меняет очень многое,- промычал Этерлен.- Ты понимаешь?
        Хикки понимал. Теперь уже не Флот будет выполнять директивы СБ, а скорее наоборот. Раз на “троне” расселся Гласе, значит, флотскую разведку возглавят его приятели с палочками, извлеченные из небытия полузаброшенных гарнизонов, где они сидели, как старые грибы, в ожидании своего срока. Энергичное поколение сорока-пятидесятилетних немедленно отправят в отставку, а на их место сунут столетних старцев, с которыми нынешний главком когда-то начинал службу. Вся эта публика терпеть не может “умников в черном”, имеющих привычку совать нос в каждую дырку, и, естественно, благодаря им сорвутся десятки наработок, на которые были потрачены годы.
        - Дед приказал предельно ускорить исполнение проекта “Ковчег”,- глухо сказал Этерлен.- А мы с тобой - его часть. Нам во что бы то ни стало нужно догнать Каспарчика и убедить его прекратить шутки с мочиловом конвойных королей. Иначе - крышка. Иначе мы уже никого ни в чем не убедим. Сэмми, ты уверен, что мы успеем вовремя?
        - Вы какую академию заканчивали, ваша милость?- желчно осведомился Кришталь.
        - СБ, отделение внутренней разведки. А в университете защитился по общественным наукам.
        - Вот и занимайтесь своими общественными науками. А я заканчивал штурманский факультет и поэтому умею считать два плюс два… Надеюсь, завтрашний день пройдет без особых сюрпризов: у меня день рождения.

***
        Проснувшись, Хикки с Этерленом застали на пятидесятой палубе любопытную картину. Весь свободный от вахты экипаж был построен посреди широкого светлого коридора. На правом фланге ухмылялись старшие офицеры, там же скалился и Лоссберг, сменивший халат на темно-синий повседневный мундир, а перед строем, вытянувшись в струнку, торчал Кришталь, весь в белом сиянии парадно-строевой формы. В сверкающей коже его ботфорт отражались желтоватые потолочные плафоны. На боку полковника Хикки с некоторым удивлением разглядел длинный наградной меч с роскошной гардой. Экипаж трижды прокричал поздравление, Кришталь поклонился и лающе приказал офицерам развести народ по местам.
        В белом он выглядел непривычно строго и даже, наверное, сурово. Хикки ожидал увидеть именинника опухшим с похмелья, однако Кришталь был свеж и подтянут сказывалось время, проведенное в компании Лоссберга. Его рыжие волосы свободно лежали на плечах свешиваясь на спину и грудь, под левым карманом мокро поблескивал алым лаком Рыцарский Крест, и Хикки вдруг поймал себя на мысли, что за последние годы Сэмми изменился до неузнаваемости. Внешне он, наверное, остался почти тем же смешливым мальчишкой но вот в глазах появилась наконец сизая сталь настоящего аса, заработавшего свои кресты не в штабных коридорах, а в десятках яростных атак.
        - Наши поздравления, полковник,- поклонился Этерлен, подходя к имениннику.- Сколько ж это вам?..
        - Двадцать девять,- вздохнул Кришталь.- Не много и не мало. Вы уже завтракали? Идемте в салон.
        Корабельное время “Циклопа” не совпадало с временем Портленда, по которому жил Хикки, и ему пришлось лечь спать на несколько часов позже, чем обычно,- подскакивать задолго до завтрака Хикки не хотелось,- зато он не отказал себе в удовольствии выспаться как следует и, как ни странно, спалось ему гораздо лучше, чем дома. Кришталь поселил их в роскошных резервных “люксах” рядом с собственными апартаментами и в двух шагах от каюты Лоссберга. Здесь, в окружении металла и пластика, среди едва ощутимой вибрации громадных механизмов корабля, Хикки наконец почувствовал себя в покое и безопасности. С детства болтавшийся в космосе на тренажах, он давно привык к мысли, что надежнее боевого звездолета может быть только могила.
        За столом Лоссберг содрал с себя китель, швырнул его вместе с ремнями на диван и тщательно обнюхал приготовленные на завтрак яства. Нос его шевелился, как у любопытной мыши.
        - Так,- сказал он, закатывая рукава форменной сорочки, на которой слабо посверкивали смешные маленькие погончики с одним большим крестом.- Вот мы и дожили до пережаренной утки. Сколько можно повторять, что за автоматикой все-таки надо следить, а то она нам нажарит! Эти идиоты,- вздохнул Лоссберг,- напоминают мою почтеннейшую супругу, чтоб ее вынесло сквозь дюзы: она тоже считает, что думать головой вредно… Что бы ни делать, лишь бы не думать. А то волосы выпадут - вот как у нашего именинника.
        - Мог бы и заткнуться,- отвернулся Кришталь.
        Завтрак постепенно перетек в философскую беседу, солировал в которой Лоссберг: небольшая порция рома привела его в хорошее настроение. Мало-помалу салон заполнялся сигарным дымом - слабо шипящие вентиляторы упрямо гнали его прочь, но не справлялись со своей работой. Кришталь вдруг поглядел на свой хронометр и встал из-за стола.
        - Радарной смене - боевая тревога, приказал он.
        - Сколько нам осталось?- спросил Хикки.
        - Немного… уже немного. Скоро мы его увидим.
        - Не пей больше,- вдруг посоветовал Лоссберг.
        Кришталь посмотрел на него с тревожным прищуром, но бокал все-таки отставил. Лоссберг прихлопнул ладонью толстенный том малопонятных для землянина поучений настоятеля Яара:
        - Мудрость есть камень… Затащи его на вершину скалы, и ты узришь свою слепоту. Раскрой врата для тьмы, встань спиной к ветру и гляди, как он уносит прочь твою стрелу. Тогда ты, слепец, сможешь понять, что тропа всегда важнее вершины. Там - только ветер и черная пыль…
        Этерлен поморщился. Чтение древних росских мистиков и философов казалось ему одной из граней шизофрении. Университетские профессора, украшенные почтенными седыми бородками, намертво вбили в него убежденность в том, что все эти выверты, древние более, чем легендарные пирамиды сгинувшего Египта, для человека вредны и непонятны. Этерлен никогда не верил во все эти ветры, энергетические колодцы и прочую чушь. Когда ему рассказывали о том, что некоторые росские асы, вышедшие из очень старых родов, способны распознавать намерения противника далеко за пределами радиуса систем обнаружения и целеуказания, он фыркал и пожимал плечами. Для него это все было бредом.
        Кришталь смотрел на вещи совершенно иначе. Лоссберг увлекся историей философии и боевой мистики еще в Академии, а к тому моменту, когда судьба послала ему юного штурмана Сэмми, он уже умел разбираться в некоторых “вывертах”, появившихся еще тогда, когда его далекий предок охотился на мамонтов. Он читал Гудериана вперемежку с корварским штурманом Иг-Дором, который сумел обобщить опыт предыдущих поколений звездоплавателей и впервые создал стройную тактику боевого применения флотов. Это было за несколько десятилетий до того, как Пилат отдал приказ водрузить плотника Иисуса на крест… Лоссберг часами сидел, вперившись в том поучений Сунь-цзы, а потом, вскочив, хватал с полки лидданского теоретика Урпара Хаида Двенадцатого: они жили примерно в одно и то же время, но вместо всадников у Хаида были танковые лавины и авианосцы внутренних морей.
        Хикки осторожно глотнул рому за все это время он не выпил и бокала - и вытер ладонью губы:
        - Знаете, давайте о чем-нибудь другом. Вот, к примеру, о бабах…
        - Благодатная тема,- чуть не подавился Лоссберг.- Ну-ну, спроси-ка у меня, на кой хрен я пошел на Сент-Илере под венец?
        - И?..
        - Затмение,- ответил за него Кришталь.- Поглядев на Лосси, я сделался убежденным холостяком. Лучше сгнить среди нашего железа, чем ежедневно глотать успокоительное.
        - У вас,- подал голос Этерден,- тут такой начальник связи! Вот это голосок, вот это, скажу я вам, да! Интересно, она замужем? Я, когда ее услышал, чуть в штаны не напустил от ужаса. Никогда не видел женщину, разговаривающую на инфразвуке.
        - Это хирурги напортачили,- усмехнулся Лоссберг.- До того, как она немножко сгорела в одном деле, у нее был вполне нормальный голос. А что касается моей женитьбы, то я просто решил стать примерным… Вот и учитесь жить, джентльмены. Не всем так везет, как мне.
        Глава 5
        - Это невозможно!
        Кришталь нервно стянул с рук тончайшие лайковые перчатки и куснул палец. На его лице отражались полная растерянность и едва ли не отчаяние.
        - Запроси форт Бриггс,- резко приказал Лоссберг.- Они должны были что-то видеть. Если нет - ты ошибся, двоечник.
        - Да не мог же я ошибиться на ровном месте!- страдальчески выкрикнул Кришталь.
        Где-то далеко в бездне, за несколько световых лет от пробивающегося сквозь пространство “Циклопа”, вокруг огромного водородного облака медленно крутился
“свободный” планетоид. Один оборот эта каменюка совершала за неполное тысячелетие, и люди решили использовать его в своих целях. Корявый булыжник немного выровняли, проели его, как мыши головку сыра, установили автономный комплекс жизнеобеспечения и щедро украсили: кое-где пушками, а по большей части - антеннами и телескопами наблюдения. Теперь темный кусок базальта назывался фортом Бриггс. Мимо него, по прикидкам Лоссберга, неминуемо должен был пройти фрегат с Каспарчиком на борту.
        Сэмми Кришталь перекрестился, помянул Пречистую Мадонну и распорядился врубить башню дальней связи. Форт ответил ему не сразу, сперва произошел незримый обмен позывными. Только потом, узнав своих, вахтенные связисты Бриггса, отупевшие от многочасового преферанса, вывели на Кришталя службу наблюдения.
        Лицо полковника посерело.
        - “Трэйсер” прошел на восемь “иксов” дальше,- прошептал он,- зато по его курсу промчались лидданы. Семь единиц, дьявол им в душу.
        Лоссберг считал быстрее, чем штурман.
        - Не тормозить,- распорядился он.- По игреку - правый двенадцать градусов. Я сейчас переоденусь и буду в рубке. Объяви тревогу: через десять-пятнадцать минут мы их увидим.
        Хикки понадобилось несколько минут, чтобы сообразить, что произошло. Сообразив, он разъяснил ситуацию Этерлену. Фрегат Кирпатрика почему-то шел не тем курсом, которым следовало бы, направляясь на Килборн. Возможно, он хотел кого-то запутать или уже чуял, что по его следу хищно крадутся лидданские “коллеги”, мечтающие устроить ему баню. Кришталь же, абсолютно верно высчитавший точку рандеву, на сей раз попал пальцем в небо; один лишь Лоссберг, склонный к принятию нетрадиционных решений, моментально раскусил хитрость их подопечного и понял, на сколько они удалились от действительного места встречи.
        Ревущий моторами “Циклоп” часто затрясся от “выстрелов” разворачивающих его эволюционников. Автоматике нельзя было ошибаться, на сверхсвете с тягой не шутят: стоит хоть чуть-чуть переусердствовать, и поворачивающую махину мгновенно разнесут боковые гравитационные векторы - и пыли не останется!
        Хикки попал в рубку раньше комдива. Корабль уже шел по прямой, лишь изменившиеся показания приборов свидетельствовали о рискованном вираже. Пилоты хмуро приветствовали гостей. Этерлен занял складное креслице под переборкой, а Хикки встал за спинками пилотских кресел. Впервые за прошедшие шесть лет он надел черный полковничий мундир и пилотку с золотым шнуром, который то и дело колотил его по носу: на “бортах” почему-то никогда не носили фуражек. Пилотки Хикки ненавидел с детства, но нарушать традицию не хотел.
        - К атаке!- Лоссберг, одетый теперь в синий боевой комбинезон, появился в рубке беззвучно, как змея.
        Первый пилот поспешно освободил ему свое место. Генерал плюхнулся в кресло, острым взглядом впился в экраны дальнего обнаружения.
        - У нас минут пять,- сказал он Хикки.- Ты присядь куда-нибудь, а то как швырнет - костей не соберешь.
        - Ну, Каспарчик на нас не бросится,- фыркнул Хикки, занимая свободное кресло вспомогательного оператора.
        - Я не о нем.
        В главной штурманской рубке Симеон Кришталь нервно стиснул пальцами холодную рукоять меча и вспомнил о прокушенном языке. Шесть лет назад он получил свое первое и пока единственное ранение, едва не отъев себе кончик языка: в бою корабль здорово дернуло, а зубы у него всегда отличались крысиной остротой. Экраны были пусты, однако Кришталь знал, что Лоссберг не может ошибаться.
        - Дайте мне лоцию,- приказал он старшему штурману.- Прямо по курсу… Что у нас там? Кажется, мы болтаемся в районе рискованного звездоплавания?
        Прямо по курсу находились два пересекающихся гравитационных поля. Такие явления встречаются в космосе довольно часто, и уже не одно поколение астрофизиков пыталось придумать им какое-то разумное объяснение, но ни у кого не получалось. В древние времена, когда корварцы, а за ними лидданы осваивали Бездну на примитивных досветовых звездолетах, эти коварные “ямы” поглотили немало невинных душ… Кришталь смотрел на многоцветные графики, указывающие интенсивность разнонаправленных векторов, и думал о том, что там, где, невидимые глазу, сходятся в вечном поединке две чудовищные гравитационные “медузы”, там неизбежно должен крутиться настоящий водоворот из всяческого мусора, затянутого ими за миллионы лет.
        - Худо дело,- вздохнул старший штурман.- Здесь надо тормозить, иначе разлетимся.
        - Не дрейфь,- ответил Кришталь.- Босс знает, где что лежит. Приготовь мне экстраполяцию “на пробой”, с ускорением. Раз босс прет как на параде, значит, он не даст нам разлететься в клочья: даже в этом, будь он проклят, тумане…
        Он вытащил меч из ножен, попробовал пальцем остроту узкого золоченого клинка и, довольный, положил его перед собой на пульт.
        - Вот они, песьи дети,- обрадовался Лоссберг, глядя, как по дисплею побежали шустрые ряды цифр.
        Пару секунд спустя левый сектор обзорного экрана высветил “картинку”. Генерал сразу помрачнел.
        - Четыре - лидданские крейсеры типа “Энке”, еще два - эскортные фрегаты “Варх”, а вот эта стрекоза… Дьявол меня раздери, она может потрепать мне нервы!
        Лидданские крейсеры были похожи на несколько заостренных сарделек, слепленных бок о бок в процессе заморозки. Для “Циклопа” они были не опаснее, чем макака с кирпичом. Фрегаты - сложные дискообразные сооружения с целым лесом надстроек - были куда более серьезным противником, но Лоссберга они, судя по всему, не волновали. Его взгляд был прикован к изящному серо-зеленому сооружению, действительно напоминавшему стрекозу. Этот корабль был значительно крупнее лидданских машин и походил на них не более, чем рысь на черепаху.
        - “Огар”,- уважительно прошептал Лоссберг,- настоящий “Огар”. И где они его откопали?
        Услышав давно знакомое название, Хикки широко распахнул глаза. Да, эта стрекоза была создана иным, более древним, чем лидданский, разумом: перед ними висел легендарный корварский броненосец типа “Огар”. Порождение давно минувших войн, некогда он был самым мощным кораблем в галактике. Гладкие, словно вылизанные формы броненосца говорили о том, что он приспособлен для посадок на планеты. Глядя на чудовище длиной едва не в сотню километров, в это почти не верилось, но факт оставался фактом: его полубезумный отец, инженерный гений князь Огар Ир-Экр сумел создать двигатели, могущие поднять такую прорву металла и квазиживого пластика.
        - Я никогда не надеялся встретиться с таким противником,- произнес Лоссберг почти сладострастно.
        - На малой дистанции он превратит нас в кучу жареного дерьма,- мрачно отозвался из-под потолка Сэмми Кришталь.
        - На малой?- не понял Этерлен.
        - В те времена еще не существовало конусных зарядов,- пояснил Хикки.- И его пушки опасны для нас только при стрельбе в упор.
        - А если его перевооружили?
        - Перевооружить его нельзя,- усмехнулся Лоссберг.- Орудийные ячейки намертво
“вписаны” в силовую схему корпуса. Корабль очень перетяжелен, и, если их выдернуть с мясом, он развалится в первом же повороте, не выдержав нагрузки. Нет, у него стоят еще те пушки, что смонтировали на стапелях.
        - А вон и наш приятель,- сказал Этерлен.
        Пилоты “Трэйсера”, наверняка уже заметившие приближение имперского линкора, совершали сложный маневр, пытаясь обойти лидданскую армаду, которая блокировала его продвижение, оттирая грозный фрегат к близким вихрям межполярной “ямы”. Стоило
“Трэйсеру” войти в эту невидимую ловушку, и он был обречен - мгновенная потеря скорости сделала бы его беспомощным перед пушками лиддан. С другой стороны, сами они тоже отнюдь не стремились приблизиться к нему на дистанцию линейного поражения. Натуго упакованный орудийными башнями, фрегат огневого подавления мог разметелить их, как осенние листья.
        - Теперь мы уже можем с ним связаться,- сказал Кришталь.
        Лоссберг пожевал губами, размышляя. До того вопрос связи с Каспарчиком даже не обсуждался. Все прекрасно понимали, что штрих-кодера на его корабле нет, а шпарить в эфир открытым текстом никому не хотелось. Вопль “Циклопа” услышали бы все на свете, и уже завтра в имперском сенате левые депутаты стали бы едко вопрошать, каким это чертом патрульный “охотник” беседует с разыскиваемым во всех мирах флибустьером. Сейчас уже можно было пустить в ход узкорадиусную боевую станцию.
        - Он сейчас как,- спросил Лоссберг,- на кишку жалуется?
        - Я бы не сказал,- поежился Этерлен.- Скорее наоборот.
        - Ну все равно. Предупреждать мы его не станем. Скажем только, что мы свои и чтобы он не путался под ногами. Кто будет говорить?
        - Наверное, я,- Этерлен поднялся из кресла.- Я его хорошо знаю. А вы не слушайте… Не ваших ушей дело.
        Каспар Кирпатрик всегда поддерживал на своих кораблях суровую дисциплину. Дежурный связист “Трэйсера” ответил с такой поспешностью, словно ждал этого вызова полжизни.
        - Командира,- приказал ему Этерлен.
        Оператор не стал интересоваться, кто проявляет интерес к фигуре его босса,- через пару секунд генерал услышал пыхтенье Каспарчика.
        - Пол Этерлен, Второе Управление,- представился он.- Ты меня помнишь, мерзавец?
        - Еще бы,- Кирпатрик вздохнул с таким облегчением, будто ему отпустили грехи на полстолетия вперед.- Как вы вовремя. Вы мне поможете?
        - Ну не могу же я отдать тебя на съедение этим уродам. Ты нам только не мешай… У меня тут Райнер Лоссберг - знаешь, наверное, такого?
        - Кто ж его не знает? Если у вас там действительно Лосси, то пучеглазым самое время молиться.
        - Ну вот… Ты ему не мешай, он сам справится. Только потом не вздумай от нас удирать: разговор есть. Понял?
        - Да как не понять?
        Этерлен отключился и вернулся в свое кресло.
        - Он все понял. Можно работать.
        Лоссберг резко дернул плечами. Пока Этерлен болтал с пиратским “бароном”, диспозиция изменилась, и отнюдь не в его пользу. “Циклоп” максимально сбросил скорость, готовый к бою, но командир “Огара” был, по всей видимости, тертым калачом. Броненосец развернулся таким образом, что любая попытка Лоссберга ударить по его меньшим собратьям мощью бортового залпа неминуемо приводила к тому, что линкор или попадал под прицельный огонь его башен, или опасно приближался к гравитационной “яме”, где превращался в подсадную утку. Лоссберг готов был поклясться, что “Огаром” командует корварец, причем из опытных. Он прекрасно знал, что поразить его корабль насмерть один “Циклоп” не сможет. Тяжелая броня, созданная для отражения некогда страшных бустер-бумерангов расы леггах, надежно защищала его “Огар” на любых дистанциях. Сейчас. Лоссберг мог стрелять только батареей главного калибра…
        Прищурясь, он смотрел на экраны, и с каждой секундой ситуация нравилась ему все меньше и меньше.
        - Меч крепче ветра,- едва слышно прошипел он,- но сильный ветер может вырвать меч из рук… и тогда… Главный калибр, цель - оба “Варха” - пристрелка!- отрывисто приказал Лоссберг второму пилоту.
        Послушный его рукам линкор еще сбросил скорость и теперь полз настолько медленно, что Хикки подумал, а не спятил ли Лосси от неумеренного потребления рома пополам с настоятелем Яаром… В носу корабля разъехались гигантские “ворота” батареи главного калибра. Тонкие стволы пристрелки осторожно обнюхали сумеречную муть пространства, немного пошевелились и вдруг дернулись, изрыгнув четыре голубых стрелы.
        В темных, почти черных бортах обоих лидданских фрегатов зажглись неяркие звездочки. Баллистический вычислитель, мгновенно обработав информацию, доложил о готовности к стрельбе.
        Правую руку Лоссберг положил на “пианино” управления батареей, а левую - на консоль акселераторов.
        - Правый борт,- сказал он,- сейчас вам откроется корварский антиквариат. Ударьте ему в голову, оглушите его… хотя бы на минуту.
        Этого не ждал никто, и меньше всего - командир “Огара”! Врезав залпом шестнадцати мощнейших орудий, огромный “Циклоп” вдруг содрогнулся от жуткого удара маршевых двигателей, враз заработавших на полную мощность. Несмотря на почтенный возраст, моторюги мгновенно набрали давление и швырнули тяжелый линкор вперед; секундой позже, отзываясь на поворот штурвала, затарахтели эволюционники. Старинный броненосец оказался перед самым носом комендоров правого борта, и они не упустили свою добычу. Лавина огня плеснула в округлую “голову” титанической стрекозы, снося расположенные там приборы целеуказания и управления огнем. Лоссберг и в самом деле знал, что он делал. На некоторое время “Огар” оказался слеп, как столетний крот, и этого времени “Циклопу” вполне хватило, чтобы, форсируя моторы, неимоверным маневром прорваться через возможную директрису поражения. Когда вслед ему заработали кормовые башни корварского броненосца, он был уже практически неуязвим.
        Лоссберг скосил глаза (секунды, секунды - время привычно пласталось, разбегаясь в его сознании на множество сверкающих звездочек, и в каждой из них он успевал разглядеть свое ближайшее будущее) - “Трэйсер” уже завершил поворот, сейчас ему должны были открыться все четыре “Энке”. Оба фрегата, вкусившие от щедрот имперских комендоров, выписывали циркуляцию, то ли пытаясь наладить двигатели, то ли сражаясь с неизбежными внутренними пожарами. Летать им уже не светило. “Огар” был далеко позади. Лоссберг знал, что маневренностью древняя “крепость” не отличалась, и бояться ее больше не стоило.
        От борта “Трэйсера” потянулись мириады тонких голубых нитей, добрались до лидданских крейсеров, и те лопнули, будто испорченные консервы. Лоссберг хорошо видел, как из разодранной обшивки выползают скрученные чудовищной температурой палубные перекрытия… Это была не просто потеря давления, это конец, живых там уже нет. То же самое - случись ему попасть под прямой залп “Огара” - могло произойти и с “Трэйсером”, но на сей раз Каспарчику крупно повезло.
        - Свалим от греха подальше,- решил Лоссберг.- Эта старая лохань нас уже не догонит, к тому же, кажется, им сейчас есть чем заняться. Скажите вашему Кир-патрику, чтобы пристраивался нам в кильватер. Перед Килборном я тормозну, там и поговорите.

…Когда Этерлен, изможденный до Того, что ноги почти не держали его, вернулся на
“Циклоп”, по бортовому времени была глубокая ночь. Хикки проводил время в компании Лоссберга, именинника Кришталя, басовитой связистки и еще двух девушек из числа старших офицеров корабля. Кришталь был мертвецки пьян, но не подавал виду, ревностно следя, чтобы стаканы гостей не оставались пустыми, а Лоссберг щупал своих красавиц и травил байки. Появление Этерлена слегка отрезвило компанию. Генерал казался серым, как мертвец. С трудом переставляя ноги, он дополз до свободного кресла и вцепился в протянутый ему бокал.
        - Это не он,- прохрипел Этерлен.
        - Что?- не понял его Хикки.- Ты о чем говоришь?
        - Я говорю о том, что Каспарчик не имеет к нашему делу никакого отношения. Я допрашивал его под “химией”, он теперь не скоро придет в себя. Мы совершенно зря гонялись за этой сволочью - он ничего не знает, совершенно ничего. У него конфликт с лидданами, это да, но не более того…
        Хикки провел ладонью по глазам. Он понял. Этерлен накачал Кирпатрика составом, позволяющим сделать полную “промывку мозгов” - человек просто не может врать или фантазировать, он говорит только то, что есть на самом деле. Но… если Каспарчик действительно не имел никакого отношения к убийствам “конвойников” и лидданского консула, то кто же на самом деле затеял всю эту гнусную возню? Как ни напрягайся, а Хикки не мог представить себе человека, которому это было бы до такой степени выгодно.
        - И что теперь?- спросил он Этерлена.
        - Возвращаемся на Аврору. Теперь - пойдем по другому пути… Будь оно все проклято!
        - Погоди,- возразил Хикки,- раз уж мы залетели к самому Килборну, есть смысл опуститься на планету. У меня тут кое-какие дела.
        - У тебя сейчас не может быть никаких дел…
        - Это наши дела, Пол. Я внятно изъясняюсь?
        - Вполне. Тогда договаривайся с Лосси. Чем скорее мы вернемся на Аврору, тем лучше.

***
        Для Хикки, выросшего на планете с достаточно высокой среднегодовой температурой, Килборн выглядел откровенно суровым. Этот мир был прохладным царством ровных, как стол, степей и дремучих лесов, в которые колонисты старались не заглядывать без особой нужды. В степях бродили бесчисленные стада, дающие верный кусок хлеба тысячам мелких ранчеро и работу огромным консервным комбинатам вокруг столицы. Севернее, в ослепительном сиянии снегов, стоял несмолкающий грохот передвижных горно-обогатительных заводов. Богатый рудами Килборн был заселен уже давно, но из-за климата мало кто стремился попасть на эту планету. Несмотря на то что возможностей разбогатеть тут было великое множество, численность населения росла очень вяло.
        Зато Килборн чертовски любили авантюристы и мошенники всех мастей, которым было глубоко плевать на климат: им-то как раз нравился малолюдный мир, стоящий как бы на перекрестке основных галактических трасс. Столичный Шерригейт весьма походил на аврорский Портленд. Здесь всегда можно было кого угодно купить и что угодно продать.
        Хикки не был на Килборне больше десяти лет. Когда командирский катер с “Циклопа” опустился в военной зоне шерригейтского космопорта, он посмотрел на серое, словно бы уставшее от солнца небо, и зябко передернул плечами.
        - Хорошо хоть нет дождя. Здешнее лето всегда кажется мне осенью,- пожаловался он Этерлену.
        Этерлен мрачно выматерился. За его спиной усмехнулся напросившийся на прогулку Лоссберг. Они стояли на трапе катера, ожидая, пока от административного сектора военной зоны подъедет небольшой колесный вездеход. Все были в штатском, но в принципе одежда на данный момент не играла никакой роли: в любом случае им следовало посетить ближайшую лавку и одеться в местное платье. Этерлен хорошо знал, что в Шерригейте не следует привлекать к себе внимание аборигенов.
        Комендант базы во что бы то ни стало желал лично поприветствовать Лоссберга, но тот уклонился от его объятий, сославшись на нехватку времени. Пройдя мимо контрольной линии цивильной таможни (никаких документов, никакого оформления - сейчас они считались людьми Флота, и ни один чиновник не мог потребовать от них исполнения стандартной процедуры), вся троица уселась в заранее заказанный кар с черными стеклами. Машина выкатилась на ситивэй; через час они уже выглядели так, словно прожили на Килборне, не один год. Лоссберг не без удивления разглядывал свой серо-голубой камзол с меховой оторочкой и обязательным капюшоном и мешковатые брюки. Хикки и Этерлен выглядели как богатые ранчерос: короткие плащи, под которыми были надеты теплые кожаные жилетки, грубоватые штаны и высокие остроносые сапоги, звенящие множеством цепочек и каких-то дурацких погремушек. Этерлен не раз работал на этой планете и хорошо изучил все привычки местного населения.
        - У тебя есть какой-то определенный план?- спросил он у Хикки, когда они покинули неприметный магазинчик в узком переулке старой части города.
        Махтхольф задумчиво оглядел коричневую стену древнего здания, кое-где украшенную старыми пятнами какой-то краски, и покачал головой.
        - Мне нужно позвонить,- заявил он.- Сейчас мы арендуем коптер, позвоним и отправимся в гости к Чавесу - я почти уверен, что он, как всегда, торчит на своем ранчо.
        - Нельсон Чавес?- переспросил Этерлен.- Я кое-что слышал о нем. Ты хорошо его знаешь?
        - Я знаю почти всех,- буркнул в ответ Хикки.- Мы встречаемся каждый год на конференциях.
        Вскоре они обнаружили контору по найму транспортных средств. Этерлен расплатился со своей карточки, и через несколько минут потрепанная машина взмыла в воздух. Переговорив по встроенному телефону, Хикки удовлетворенно тряхнул волосами.
        - Он даже не удивился…
        - Ты знаешь дорогу?- спросил Этерлен.
        - Нет, но ведь есть же тут навигационный терминал!
        Хикки включил дисплей и принялся клацать кнопками, отыскивая нужную карту.
        - Вот дьявол,- замычал он после нескольких попыток,- это модель из Метрополии, у них всегда какие-то странные проекции. Сейчас мы вот здесь, а лететь нам нужно, кажется, на запад… Но что-то я ни черта не могу понять!
        - Пусти меня,- Лоссберг уверенно выгнал его из пилотского кресла и положил ладонь на клавиатуру.- Там есть какие-то ориентиры?
        - Ранчо “Черная луна”. Должно быть обозначено…
        - Вот оно. Ты просто ориентировался не по тому полюсу. Поехали.
        Лоссберг уверенно гнал коптер на такой скорости, что вся дорога до ранчо Нельсона Чавеса отняла не более четверти часа. Хикки успел только выкурить сигару - когда он погасил окурок в пепельнице, машина свалилась через облака вниз и впереди зазеленела бескрайняя степь. Лоссберг выровнял коптер и спросил:
        - Где садиться?
        - Наверное, поближе к дому,- пожал плечами Хикки.
        Под брюхом коптера промелькнули квадратные загоны для скота, и в лицо Хикки сверкнули острые крыши темного старого дома, покрытые переливчатой черепицей фотогенераторов. Неподалеку от замка располагалась черная площадка для воздушной техники. Вывернув штурвал, Лоссберг умостил их коптер меж нескольких довольно дорогих машин кассанданского производства.
        Хозяин ранчо обнаружился на пороге своего жилища. Подле него стояли двое парней в теплых кожаных куртках, весьма похожие на своего массивного седовласого родителя. Возле дома Хикки с изумлением увидел пару крупных жеребцов с длинными мохнатыми ногами. В недалеком загоне жизнерадостно покашливало стадо орегонских биф-хунаров, акклиматизированных на Килборне в первые же годы колонизации,- неприхотливые и добродушные животные давали человеку мясо и превосходную шерсть.
        - Не ждал увидеть вас до конференции,- прогудел Чавес, здороваясь с Хикки.- Пролетали мимо?
        - Вроде того. Как торговля?
        - Пока в порядке. А у вас?
        - Простите,- вдруг вежливо вмешался Лоссберг,- не разрешите ли вы мне прокатиться на лошади?
        Чавес удивленно примолк и изучающе смерил взглядом тощую фигуру генерала.
        - А вы не свалитесь?
        Лоссберг помотал головой. На привязанных к металлическому столбу жеребцов он смотрел с совершенно детским восторгом. Поймав его взгляд, Чавес пожал плечами и приказал одному из сыновей:
        - Стэн, приведи гостю Лэйзи. У меня есть спокойная кобыла, мастер… Только постарайтесь не заблудиться в холмах. Тут вообще всякое бывает.
        Юноша вернулся, ведя на поводу громадную серую лошадь под седлом. По ее добрым и немного сонным глазам Хикки понял, что она недаром получила свое имя [[Lazy - лентяй (англ.).] ]. Лоссберг подошел к животному, прошептал что-то ласковое и с неожиданной резвостью, не коснувшись рукой высокой луки, взлетел в седло. Легкий удар каблуком - и кобыла, всхрапнув, исчезла за загоном.
        - Умеет,- оценил Чавес не без удивления.- Ну что… мы тут недавно сварили пиво - будете?
        Сыновья Чавеса вынесли из дома легкие кресла, столик и здоровенный керамический жбан. Попробовав пива, Этерлен закатил глаза и поспешил достать сигару.
        - Вы давно с Авроры?- спросил хозяин.
        - Не слишком,- осторожно ответил Хикки.- А что?
        - Да то… Меня интересует, за каким дьяволом ваши уроды пришибли моего старого приятеля Петуха Дюваля. Я никогда не считал его слишком порядочным человеком, но все-таки, джентльмены…
        - Дюваля?- Кружка качнулась в руке у Хикки, и несколько хлопьев пены упали на столешницу.- Я не знал… Когда?
        - Передали сегодня утром. Что у вас там происходит? Я слышал, кто-то уделал лидданского консула. Что бы это все значило, а, мастер Хикки?
        Хикки заметил, как Этерлен на секунду прикусил губу. Действительно, это уже переходило все границы…
        - Мне это не нравится,- продолжал огорченно бубнить Чавес.- Мы тут все люди простые, не чета вам, конечно, но все-таки как-то это странно, вам не кажется? Сперва Пикинер, потом, кажется, Алекс Золкин - вот я и спрашиваю, что у вас там творится?
        - Я это беспрестанно спрашиваю у самого себя,- проскрипел Этерлен.- Особенно сейчас, перед новой большой войной. Кому нужно выбить людей, так необходимых Империи?
        Чавес прищурился.
        - Я не совсем понимаю вас, мастер Пол. Простите, но я вас не знаю… О войне мне уже прожужжали все уши, это да, но каким же боком мы можем быть так уж необходимы? А ну-ка раскройте карты. Я вижу тут какую-то странность, мастер Пол…
        Этерлен отставил в сторону свою кружку и вытащил удостоверение. Чавес заметно дернулся.
        - Не совсем понимаю, мой генерал. Мы вам нужны?.. И за это нас убивают? Что это значит?
        - Вряд ли за это, друг мой. За что - это мы выясним. Разговор сейчас другой.
        - Я не хотел бы вести такие разговоры до тех пор, пока не буду знать, что случилось с Петухом. Скоро я собираюсь быть на Авроре, и тогда…
        - Я порекомендовал бы вам воздержаться от проведения собственного расследования по этому делу,- с вкрадчивой настойчивостью произнес Этерлен.- Доверьтесь профессионалам.
        - Но,- Чавес повернулся к Хикки.- Вы, мастер Махтхольф?..
        Хикки пожал плечами и продемонстрировал ему свои “корки”. До хозяина ранчо стало доходить. Опустошив полную кружку пива, он устало откинулся на спинку кресла. Гости не мешали ему думать.
        - Начинаю понимать,- признался он.
        - Это очень хорошо,- кивнул Хикки.- Если так, то следует понять и то, что все дальнейшие разговоры с вами будет вести только СБ, а никак не Флот.
        - А если я скажу “нет”?
        - Смысл? Вас мобилизуют десантным унтер-офицером. Вам нравится такая перспектива? Если вы скажете “да”, все будет совсем иначе. Где-то в ранге полковника, я думаю… У вас же целый флот.
        Чавес молчал минут пять.
        - Знаете что,- решил он наконец,- я действительно собираюсь на Аврору. Я не говорю “нет”, но и вы поймите мои страхи… Надеюсь, к моменту моего визита вы уже будете иметь какие-то объяснения по этому вопросу.
        - Они вас удовлетворят,- хладнокровно заметил Этерлен.- Расскажите-ка мне, сколько дает такое вот стадо? Сколько нужно для него земель? Превосходные животные, я много о них слышал, но еще ни разу не общался с настоящим профессионалом…
        Тонкости килборнского животноводства не слишком занимали воображение Хикки. Раскурив сигару, он прихватил с собой полную кружку темного горького пива и побрел вдоль фасада строения. Далекое нежаркое солнце клонилось к закату, ветер гнул пушистое море зеленой травы - кругом царил покой, нарушаемый лишь возней животных в загоне.

“Наверное,- философски подумал Хикки,- это тоже неплохо… Если б я жил на Килборне, то, пожалуй, тоже купил себе такое же старое ранчо. Старое! Хм, старое ранчо… Империя еще не стара, но даже колониальные миры успели обрасти своими древностями и даже легендами. Каждый камень этого дома помнит поколения своих хозяев, их радости и огорчения, а возможно, и страсти, кипевшие под этой кровлей”.
        Из-за ближнего холма донесся тяжелый стук копыт, и через несколько секунд Хикки увидел грациозно несущуюся Лэйзи. В седле невозмутимо качался Лоссберг. Человек, полжизни проболтавшийся в Бездне и неохотно покидающий железное чрево своего корабля, он управлял лошадью так, словно не разлучался с ней и дня.
        Кобыла подбежала к самому порогу. На Хикки вдруг дохнуло непривычным сладким зловонием, и он широко распахнул глаза от удивления: на тонком тросе Лоссберг тащил за собой отвратительное чудовище. Мертвый зверь был не слишком велик - наверное, не больше его самого,- но, несомненно, это был хищник: узкое, покрытое буро-зеленой чешуей тело с сильными задними лапами было увенчано приплюснутой головой, из которой угрожающе торчали четыре острых гнутых рога. Пасть зверя, развороченная выстрелом, казалась сплошным частоколом желтых зубов.
        - Гуч!- непонятно выкрикнул Чавес, вскакивая.- Вы свалили гуча! Я впервые вижу, чтобы человек в одиночку угробил эту тварь - обычно они нападают раньше, чем ты их увидишь!..
        - Он шумно дышал,- довольно равнодушно ответил Лоссберг, слезая с лошади.
        - Сидел за камнем и дышал. Я попросил его обождать минутку… мне хватило.
        - А Лэйзи? Она что, не испугалась? Она вас не сбросила?
        - Я уговорил ее не пугаться.
        Чавес смотрел на Лоссберга, как на привидение собственной бабушки.
        - Вы тоже из Конторы?- спросил он.
        - Нет, я флотский.
        Прибежавшие на шум люди - сыновья хозяина и ковбои с ранчо, отвязали мертвого монстра и теперь ходили вокруг него, цокая в изумлении языками. Смотреть на Лоссберга им было почти страшно. Кобыла стояла возле него совершенно спокойно, изредка косясь на поверженного врага, и тихонько всхрапывала, словно желая что-то сообщить своему недавнему седоку.
        Хикки никогда не видел Этерлена в таком изумлении.
        - Это действительно опасная гадость?- спросил он Чавеса.
        - Да с ума сойти!- обернулся тот.- Он ведь быстрый, как ракета. Наше счастье, что их уже мало осталось - в первые годы на них охотились целыми бригадами. Ужас местных холмов, знаете ли… Вы посмотрите, какие у него лапищи! Когда он бросается на тебя, увернуться почти невозможно, просто не успеваешь… Как же вам это удалось, мастер Райнер?
        - Он хотел со мною пообедать,- пожал плечами Лоссберг,- но слишком шумно себя вел. Я успокоил кобылу, дождался, когда он вылезет, и разнес ему башку. Вот и все. Ваша Лэйзи - замечательная лошадка. Она очень добрая и совсем не ленивая, просто задумчивая. Вы совершенно не разговариваете с ней, а она на самом деле довольно болтлива.
        В подтверждение его слов кобыла издала тихое ржание. Лоссберг дружески потрепал ее по шее, что-то едва слышно прошептал и отошел, чтобы налить себе пива. Чавес, впавший в глубокую задумчивость, с шумом поскреб себе макушку.
        Глава 6
        Хикки уже давно так не удивлялся. Его изумление началось сразу по прибытии на Аврору: во-первых, Лоссберг не пожелал оставаться на борту “Циклопа” и навязался им в компаньоны, а во-вторых, Этерлен приобрел у букиниста карманное издание наставлений Яара с Черной Скалы и всюду таскал его с собой, то и дело раскрывая пухленький томик. Лоссберг вяло улыбался.
        Они опустились в Портленде ранним утром. На командирском катере не было вахтенных пилотов - Лоссберг вел машину сам. Бросив огромный атмосферный крейсер в принадлежащем Хикки коммерческом доке, троица позавтракала в одном из многочисленных портовых ресторанов (Этерлен успел куда-то сбегать и вернулся, увлеченно листая растрепанного Яара), после чего было решено потормошить местную полицию. Этерлен врубил свой служебный терминал и на некоторое время погрузился в задумчивость.
        - А ты популярен,- заметил Хикки, запивая вермутом фруктовый десерт.
        Лоссберг в роскошном белом камзоле, из-под которого выглядывал строгий галстук с Рыцарским Крестом на узле, поддернул тончайшую кожу белых перчаток и незаметно скосил глаза на двух молоденьких девушек за соседним столиком, уже четверть часа бросавших на него восхищенные взгляды.
        - Не время,- вздохнул он.- А то бы я, глядишь, и преподал им пару уроков…
        Хикки усмехнулся. В это мгновение Этерлен издал продолжительное мычание и с шумом захлопнул свой терминал.
        - Едем,- сказал он.- У меня есть тут один человечек, который должен меня помнить.
        Уходя, Лоссберг посмотрел на девиц с задумчивой выразительностью и небрежно облизнулся на прощание. Они прошли через ресторан, спустились на лифте и вскоре вышли к паркингу, где ждал оставленный Хикки “Блюстар”.
        - Поехали в Эболо,- скомандовал Этерлен.
        Хикки удивленно скривился. Уже не первое столетие Эболо славился как район самых гнусных притонов: там надежно прятались убийцы, торговцы “грязным” оружием и прочие красавцы, даже в Портленде считавшиеся отбросами общества. В Эболо Хикки никогда не был и надеялся, что не придется. Матерясь про себя, он свернул на развязке на восточный ситивэй и вдавил акселератор.
        - Ты еще не звонил Йони?- спросил он, чтобы разорвать неприятную тишину в машине.
        - А?- не сразу понял Этерлен.- Потом, попозже. Сейчас нам надо поговорить с неким капитаном полиции, кстати, получившим лейтенантский чин именно в том деле, после которого ты смог купить свою компанию.
        - Это когда я разгромил свой “Оффенрор”?- флегматично поинтересовался Лоссберг.- Веселая была история. Что-то там с контрабандой для орти?
        - У тебя хорошая память. Я тогда работал именно здесь, в Портленде. Тогда мы с Йони упаковали на каторгу целую сенаторшу, а один недоумок из флотской разведки немного отстрелил себе башку.
        Лоссберг сочувственно покачал головой.
        - Да уж, голову нужно беречь смолоду. Яйца можно и новые отрастить, а вот череп - это да, это не шутки. Этерлен приказал Хикки остановиться возле полицейского околотка, который удивлял своей аккуратностью на фоне общей замызганности всего района. Дома здесь не ремонтировались, наверное, с момента постройки, то есть никак не менее двухсот лет.
        - Вот дерьмо,- пожаловался Хикки, провожая взглядом его спину,- как же я ненавижу эту клоаку!
        - А я слышал, что сюда сбегаются девчонки со всех миров,- хмыкнул Лоссберг.
        - Сбегаются… Если б они знали, куда бегут. Тут каждую минуту кого-то режут. У тебя есть пушка?
        - Разумеется.
        - Держи на взводе. Тут все, что угодно, может произойти. Нас могут расстрелять просто так, от скуки. Или из-за моей тачки… И никакое воинское искусство не поможет.
        Лоссберг равнодушно махнул рукой. Из дверей участка выскочил Этерлен - раздраженный:
        - У них опять убийство. Тут за мостом должен быть корварский квартал, знаешь? Дежурный дал мне адрес, попробуем его найти. Вот ослы!.. Никто ничего не знает, все только и делают, что сосут пиво и болтают с проститутками. Еще утро, а у них целая контора девок, с ума сойти можно!
        Хикки жалобно вздохнул и отчалил от тротуара. Миновав мост через почти высохший ручей, “Блюстар” свернул в район, застроенный типично корварскими жилищами в окружении каменных садов. Здесь обитали откровенно подозрительные экземпляры, зачастую даже не имевшие имперского вида на жительство. Хикки знал, что тут скрывается великое множество флибустьеров, которые по тем или иным причинам хотят отсидеться “на берегу”, сторонясь привычных звездных трасс.
        - У тебя здесь куча друзей,- сообщил он Лоссбергу.
        - Да?- удивился тот.- Чего только не бывает… Ну, я думаю, мы с ними еще встретимся. Последние годы я уже не получаю от охоты того удовольствия, что раньше, но служба, служба…
        Скопище полицейских машин они увидели сразу. Помимо машин из участка, Хикки разглядел и пару автомобилей городского крипо, а также фургон экспертов. Похоже, здесь угрохали кого-то серьезного. Он остановил свой кар за широкой спиной синего с желтым фургона и заглушил двигатель.
        - Пойдем,- сказал Этерлен.- Тебе тоже надо познакомиться с этим кэпом. Как-никак он мне вроде крестника.
        Лоссберг молча выбрался из машины вслед за ними. Этерлен вонзился в толпу полицейских, быстро переговорил с кем-то и вскоре привел с собой крепкого усатого мужика в новеньком мундире с капитанскими погонами.
        - Полковник Махтхольф,- представил он Хикки,- лорд Лоссберг, а это капитан Мальцев. Ну, что тут у вас такое? Отчего суматоха?
        - Да ведь самого Ан-Нигса уложили!- закатил глаза капитан.
        - О,- уважительно сказал Лоссберг.
        Хикки это имя ничего не говорило, но Этерлен, судя по всему, был осведомлен куда лучше. Он тоже удивился.
        - А ты, ты знал, что он торчит у тебя под носом?
        - Да Крест Святой! Откуда? И чисто ведь, гады, сработали: вся охрана - а их двенадцать рыл было - в капусту, советник, личный штурман - в капусту! И никаких следов, словно ангелочки прилетели. Эксперты два часа землю роют - и ничего.
        - А стреляли не из “тайлеров”?- вдруг спросил Хикки.
        - Не-е,- помотал головой капитан.- У одного был десантный “хенклир”, а у другого - старый “нокк” на триста единиц.
        - Их было двое? Вы же говорите, что эксперты не обнаружили никаких следов?
        Мальцев посмотрел на Хикки с нетерпеливым раздражением профессионала, которому задают дурацкие вопросы.
        - Двое… это все, что они могут сказать. Да еще что у “нокка” сильно изношенный испаритель.
        - Ладно,- махнул рукой Этерлен,- мне сейчас надо вот что: ты знаешь кого-нибудь из городского крипо? Отдел убийств, если точнее?
        - Еще бы!- присвистнул Мальцев.- У нас тут, мать их, через день… Кто нужен?
        - Кто-нибудь из бригады, которая ведет убийство коммерсанта Эдварда Дюваля по кличке Петух. Сегодня в обед сможешь?
        - Будет, будет,- согласно закивал Мальцев.- Если не в обед, так вечером.
        Я, кстати, и сам бы с вами выпил. Пузырь-то за мной уж лет шесть, да? А как они вас найдут?
        - Дай им вот этот номер,- Этерлен порылся в кармане и вытащил карточку.- А с тобой, не обижайся,- потом. Тут, брат, сейчас такое… Ты смотри мне не подведи: кишки выверну.
        Пожав полицейскому руку, Этерлен резко повернулся и зашагал к машине.
        - А покойник был фигурой колоритной, заметил он, устраиваясь на переднем сиденье. - Он от тебя не удирал, а, Лосси?
        - Раза три,- улыбнулся ас.- Давно, еще по молодости. Я и не знал, что он связан с Авророй. Все считали, что он вообще не суется в имперские миры.
        - Суется, суется… Да больше не сунется. Едем К Йони, ребята. Может, у него есть что-то новенькое.
        Детектив Йохансон обитал в небольшом бунгало на северной окраине Портленда, среди пахучих садов и пасек - в основном здесь жили аврорские жуки, удалившиеся от дел и не желающие общаться с внешним миром. “Блюстар” Хикки долго ехал по узкой, шуршащей гравием дорожке, окаймленной сетчатыми заборами. В глубине садов виднелись острые крыши небольших домиков, за воротами усадеб стояли старенькие автомобили. Здесь было тихо, как в раю.
        Сад самого Йони имел не слишком ухоженный вид: у хозяина не было времени им заниматься. Толкнув калитку, Этерлен прошел по дорожке, выложенной шершавыми каменными плитами, и остановился перед стеклянно-кирпичным строением, которое по цоколю сплошь заросло высоченными розами.
        - Заходите!- крикнули из дома.- Я сейчас!
        - Не хочется в дом,- вдруг мечтательно произнес Лоссберг.- Красота-то какая…
        Хикки раздраженно хрюкнул и прошел вслед за Этерленом в кухню. Навстречу им появился мокрый после душа Йони. В глубине дома кто-то что-то уронил.
        - Ну, что? Поймали вы Каспарчика?
        - Поймали… - Этерлен распахнул огромное, в полстены окно и сел за стол.
        - Ни при чем тут Каспарчик. Я лично крутил его под “химией”, он мне рассказал все на свете, но здесь он не при делах, ясно тебе?
        - Черт,- ежась от прохладного ветерка, Йони потуже затянул на себе халат и включил кофейник.- Выпьете?
        - Я бы выпил рому;- скромно заметил Лоссберг.
        - Начинается,- вздохнул Этерлен.- Дядя, налей ему кружку рома.
        - Кружку?!
        - Да, кружку. Вылей туда целую бутылку, пускай радуется. Это же славный Лосси, он насквозь проспиртован. Пусть пьет, нам легче будет. Дьявол! Ты слышал, что Петуха угрохали?
        Йони повозился перед встроенным баром и выставил Лоссбергу запечатанную бутыль рома. Вслед за ней на столе появились горячие бутерброды с ветчиной.
        - “Офицерский” - сойдет?- спросил детектив.
        - Вообще-то мне положен генеральский,- засмущался Лоссберг,- но все равно спасибо.
        Этерлен налил себе кофе и потарабанил пальцами по столешнице.
        - Так, давайте все-таки думать. Есть мысли, а? А то Дедуля с нас головы поснимает. Разработка валится коту под хвост. Если мы не остановим того ублюдка, который все это затеял, ни черта у нас не выйдет. Это, я надеюсь, понятно?
        - Ублюдка?- задумчиво переспросил Хикки.- Или ублюдков? Нет, я не исключаю, что за всем этим стоит один человек… Кстати, я думаю, что убийство корварского
“барона” в Эболо совершено теми же людьми.
        - Ты спятил?- изумился Этерлен.- Да с чего это ты взял?
        - Вот мне так кажется. Ты когда-нибудь разрабатывал сегодняшние “киллер-бригады”?
        - Нет, это не мой профиль.
        - Вот видишь… А я тебе скажу совершенно точно - никто и никогда не работает вдвоем. Система сейчас следующая: в бригаде около десяти-двенадцати человек. Трое занимаются сбором информации по заказанному объекту - они всегда нормальные, законопослушные граждане, и никто ни в чем не может их обвинить. Следом, когда информация собрана, вступают в дело стратеги, которые готовят план и при необходимости берут на себя функции отвлечения объекта, обеспечивая нанесение удара. В атаку - а мы, заметь, во всех без исключения случаях имели дело с прямой, лобовой атакой - идут никак не меньше семи, а то и больше рыл. Потом все они разбегаются в разные стороны и ждут нового заказа. Бригада в принципе почти неуязвима… А у нас? Всегда и Всюду - двое, двое, двое… Уровень исполнения - высочайший. Страха, похоже, они тоже не ведают. Что все это значит?
        Этерлен отставил в сторону чашку с кофе, бесцеремонно вытащил из автомойки небольшую рюмку и, перегнувшись через стол, налил себе из предназначенной для Лоссберга бутылки.
        - Ты прав,- сказал он.- Двое. А может, это какая-то новая бригада? С новой тактикой, с новыми людьми…
        - Н-не знаю,- покачал головой Йохансон.- Когда-то я серьезно занимался этим вопросом - был у меня любопытнейший заказец. Времени я на него убил бездну, зато и платили по-царски. Уж не знаю, кому и зачем это было нужно… но понял я следующее: во-первых, настоящие профессионалы, то есть экс-гренадеры ПДС и запасники Конторы никогда в эту профессию не идут, потому что навоевались уже по уши и доживать жизнь в риске они не хотят ни за какие деньги, а во-вторых, бесстрашных киллеров в природе не существует. Те, что уложили Пикинера и Золкина,- это, конечно, одна компания,- они в самом деле ничего не боятся. Просто бред какой-то!..
        - А у тебя остались связи среди посредников?- спросил Этерлен.- Пойми, сейчас не время говорить об опасности таких контактов. Если будет нужно, мы прикроем тебя на любом уровне. Йони заметно поежился.
        - Ну… они никуда и не девались. Но ты сам-то понимаешь, в какое дерьмо хочешь сунуть башку?
        - Да плевать!- выкрикнул Этерлен.- Мне нужно знать, кто, для чего и почему убивает людей! Хоть какая-нибудь ниточка, понимаешь? У нас идет время, а за время Дед снимет с меня башку - без лишних раздумий. Сейчас гибнут те орлы, что должны быть задействованы в нашей разработке… Мы уже потеряли несколько человек - что будет дальше?! Что я должен думать по этому поводу, а? Что у нас появился некий бог, сражающийся с Имперской Службой Безопасности? Плевать я хотел на дерьмо… Я в нем с детства плаваю.
        Хикки отвернулся. Он прекрасно понимал причины неожиданной вспышки всегда сдержанного и даже ироничного генерала. Время шло, но главная проблема была не в нем. Умирали люди - хозяева огромных, прекрасно вооруженных и обученных флотилий, люди, на которых Дед возлагал большие надежды. Кому, черт возьми, могла быть выгодна их смерть? Впору было задуматься о неких таинственных врагах Империи, действующих изнутри и, что невероятно,- осведомленных о планах тех немногих избранных, что работали с самим Дедом.
        - Ладно,- решился Йони,- я познакомлю тебя кое с кем.
        Два часа спустя они снова въехали в Эболо. Впереди шел серый вездеход Йохансона, за ним плелся Хикки, проклинавший все на свете - опять смотреть на ободранные стены и таких же ободранных проституток ему было тошно. Йохансон остановился возле старинной башни с рестораном на двух нижних этажах.
        - Ну, идемте,- позвал он, всунув голову в салон “Блюстара”.
        Хикки запустил руку под камзол и взвел свой “моргенштерн”. Этерлен насупился - один лишь Лоссберг выглядел совершенно отстраненным: казалось, его абсолютно не волнует происходящее вокруг. Из кармана его камзола торчала недопитая бутылка рома…
        Внутри ресторан оказался с претензией на респектабельность. Этерлен решительно уселся за свободный угловой столик и приготовился ждать. Йони куда-то ушел; к ним резво подбежала официантка с обнаженной грудью. Грудь была очень даже ничего, но Хикки, сражавшийся с душившим его бешенством, не обратил на нее никакого внимания. Зато оживился Лоссберг.
        - Дайте мне стакан,- попросил он раньше, чем официантка раскрыла рот.
        И выставил на стол свою бутыль.
        - А… а что будет угодно джентльменам?
        - Джентльменам будет угодно пожрать. Салаты какие-нибудь, что ли…
        Дождавшись стакана, Лоссберг плеснул себе небольшую порцию, раскурил сигару и погрузился в свою обычную задумчивость. Этерлен посмотрел на него, тяжело вздохнул и принялся за еду. Хикки есть не хотелось.
        Из-за стойки выбрался Йони. Следом за ним (внимательно оглядев зал) из служебного помещения появилась высокая, крашенная в огненно-рыжий колер-дама в клетчатой юбке и коротком приталенном пиджаке.
        - Марина.
        У нее был приятный голос.
        Этерлен выставил вперед челюсть и несколько секунд пристально рассматривал рыжую Марину. Хикки скользнул взглядом вдоль стола и вдруг увидел, что Лоссберг перестал хлебать свое пойло и прищурился.
        - На планете стали гибнуть хорошие люди,- мягко произнес Этерлен.- А ведь убить их было не слишком-то просто. Работали, кажется, очень серьезные профессионалы. Кто-то… где-то… что-то слышал?
        - Нехороший вопрос,- усмехнулась Марина.- Для коллег Йони вы, ребята, чересчур назойливы, вам не кажется?
        - Не кажется… тем более что мы с ним давно не коллеги.
        - А кто же тогда?
        Марина резко дернула плечом и уставилась на Этерлена с победной насмешливостью. Генерал стиснул челюсти. У него не было ни времени, ни желания разводить политес. Ему требовалась информация - срочно.
        - Сейчас это уже не имеет значения. Меня интересует всего лишь одна вещь: что слышно?
        - Да он дурак, что ли?- обиделась Марина, поворачиваясь к быстро бледнеющему Йохансону.- Кто с ним будет говорить о таких вещах?
        Хикки не успел даже почесаться - столик оказался в окружении пятерых здоровенных молодых лбов. Этерлен недоуменно раскрыл рот, и тут случилось нечто совершенно непонятное. Из-под стола (да-да, Хикки готов был поклясться, что именно оттуда) жутко заревели короткие очереди, и молодые люди повалились на пол, как костяшки домино.
        Лоссберг поставил свой стакан на стол и произнес - очень отчетливо в наступившей вдруг тишине:
        - Ну что вы на нее смотрите? Берите и пошли.
        Этерлен взвился в воздух. Перехватив совершенно отключенную Марину поперек талии, он взмахнул свободной рукой и выбежал на улицу. За ним, петляя, как зайцы, метнулись Йохансон и Хикки. Лоссберг выбрался на тротуар почти что неторопливо…
        - Вечно вы куда-то спешите,- недовольно сказал он, запихивая в один карман бутылку, а в другой - уворованный в ресторане стакан.
        Вездеход с Йони, Этерленом и плененной Мариной с визгом рванул вдоль улицы, а за ним сорвался и “Блюстар”.
        - Из чего ты стрелял?- очумело спросил Хикки.
        Лоссберг сунул руку под камзол и вытащил массивный вороненый излучатель с двумя вертикальными стволами.
        - Мой дедушка,- назидательно сообщил он,- был командиром панцергренадерского
[[Панцергренадерский - здесь - танковый легион в составе элитного соединения тяжелой пехоты.] ] легиона.
        Хикки понял его - когда-то, очень давно, такими штуками в десанте вооружали экипажи боевых машин. В ту же секунду Хикки понял и еще кое-что: боевики Марины почему-то не смотрели на Лоссберга.
        Они смотрели на кого угодно, только не на него.
        Серая машина Йони Йохансона взлетела на ситивэй и еще прибавила газу. Они шли с солидным превышением скорости, но Этерлену, раздосадованному до крайности, было на это наплевать. Он находился в таком состоянии, что готов был издырявить башку любому патрульному. Хикки, двигавшийся сразу за ними, неутомимо давил на акселератор.
        Йони перелетел через весь город, не сбавляя хода, спустился на южной окраине и ввинтился в узкую ленту шоссе, ведущего к заливу Подкова - до него оставалось не более сотни километров.
        - Куда это они ее везут?- озадачился Хикки.- Хотят утопить в океане?
        Он оказался не так уж далек от истины. Пропетляв по каким-то полузаброшенным тропам среди прибрежных холмов, Йохансон остановил свой джип в нескольких метрах от кромки галечного пляжа. Первой из машины вылетела Марина - ткнулась носом в песок, вскочила на ноги, потом, словно обессилев, опустилась на колени. Хикки заглушил двигатель.
        - У меня нет с собой “химии”,- услышал он голос Этерлена,- но, ей же бог, я порежу тебя на ремни.
        Он не шутил: когда генерал выбрался из кара, Хикки увидел в его руке острейший десантный тесак.
        - Вот это дядю прихватило,- бросил он Лоссбергу, поспешно выскакивая из-за руля, - ведь точно порежет бабу.
        - Да не знаю я!- заверещала женщина, пытаясь отползти от надвигающегося на нее Этерлена.- Нет у нас такой бригады! Ну нет, понимаешь ты, а?
        - Погоди,- Хикки отстранил Этерлена и присел рядом с Мариной на корточки.- Давай, милая, по порядку. Бригады, работающей “на двоих”, в Портленде нет. Это вполне логично. Вопрос сейчас в другом. Ну-ка вспоминай, не было ли в последнее время слухов о том, что кто-то, дескать, хочет заказать целую кучу конвойников, так или иначе связанных с лидданами и корварцами?
        Марина всхлипнула:
        - Да не было ничего такого… мы и сами в непонятке. Ребята сейчас только об этом и говорят, понимаешь? Никто… никого не заказывал, понимаешь ты?
        - Вот сука, а!
        Подкравшись сбоку, Этерлен неожиданно ударил женщину носком ботинка, и она свалилась на бок. Подняться Марина уже не пыталась: прижимая руки к животу, она тихонько скулила и старалась зарыться лицом в мягкий сухой песок.
        - Что я тебе… тебе плохого сделала?
        - Ничего себе!- развеселился Этерлен.- А кто собак на нас спустил? Кого б сейчас на куски рвали - бабушку мою, а? Или меня? Или их вот, а?
        - Пол!- крикнул Хикки.
        Не обращая на него внимания, Этерлен поддел тесаком ворот пиджака и двумя рывками вспорол находившуюся на женщине одежду - вместе с юбкой. Хикки с размаху хлопнул его по плечу и развернул к себе.
        - Прекрати. Мы все-таки офицеры. Ты же видишь, она не врет. Тут никакой “химии” не надо… Если ты хочешь ее убить - пожалуйста. Но такими вещами заниматься не стоит.
        Этерлен вздохнул и опустил руку.
        - Да черт с ней…
        В его кармане запиликал телефон. Генерал окутался сферой индивидуального аудиополя и с минуту беззвучно шевелил губами. Хикки вновь присел рядом с дрожащей женщиной и вытащил свое удостоверение.
        - Смотри сюда,- приказал он.- Видишь? Иди домой и не вздумай шалить, а то мы тебя и на том свете сыщем. Давай иди, пока он болтает…
        - Раньше ты никогда не оставлял свидетелей,- задумчиво проговорил Этерлен, глядя, как Марина, прижимая к себе расползающийся костюм, уходит за холмы.
        - Старею,- пожал плечами Хикки.- Что там у тебя?
        - Едем в бар отеля “Коломбо”. Мальцев договорился с парнем из крипо, через час он будет нас там ждать.
        - Собственно, у нас к нему только один вопрос.
        Этерлен посмотрел на Хикки, недоуменно дернул плечом и полез в автомобиль.
        - Красивая женщина,- задумчиво произнес Лоссберг.
        Хикки пожал плечами. “Кронпринц” с Этерленом и Йони, взметнув песок всеми четырьмя колесами, резво вылетел на дорогу. Хикки включил реверс, осторожно сдал назад и ответил:
        - Змея… Если бы не ты, нас бы уже на части рвали. Что-то Пол стал совсем наглый, здесь так нельзя. Портленд - такое место, что лучше перестраховаться, а он лезет на рожон, как бык.
        Всю дорогу до делового центра они молчали. Лоссберг курил, с ленцой поглядывая на несущийся мимо него город, а Хикки, впавший в некоторое оцепенение, думал о том, что он так и не успел повидаться с женой, а до вечера еще далеко, да и вообще - неизвестно, где они будут сегодняшней ночью. Ему нередко случалось покидать Аврору, мотаясь по делам компании, иногда улетала и Ирэн, однако сейчас он почему-то остро переживал эту недолгую разлуку, мечтая как можно скорее оказаться рядом с ней. Большие теплые глаза жены действовали на него успокаивающе.
        Вездеход Йони заехал на гостевую площадку огромного отеля. Хикки встал рядом с ним и потянулся в кресле, разминая слегка затекший позвоночник:
        - Будем обедать, Лосси?
        - Самое время, Хик. В Эболо нам обед испортили, а я привык питаться по хронометру. Последний час я только о жратве и думаю… Пошли, что ли?
        - Да… Пол, а как ты с ними договаривался - как они нас узнают?
        - Не они, а он,- ответил Этерлен.- Парень сказал, что найдет нас сам, без подсказок.
        - Это уже интересно…

“Нижний” (был еще и верхний, под самой крышей) бар “Коломбо” оказался небольшой уютной пещеркой с затемненными окнами и негромкой музыкой. Хикки, шедший первым, привычно уселся за угловой столик. Этерлен внимательно осмотрел посетителей - их в этот час было всего трое,- но ни один, по его мнению, не подошел на роль следователя криминальной полиции. В ожидании заказа Лоссберг достал недопитую бутылку и стакан. Несмотря на то что он успел поглотить уже не менее полулитра, генерал выглядел совершенно трезво.
        - А он заставляет себя ждать,- заметил Этерлен, яростно расправившись с котлетой. - Или мы просто рано приехали?
        - Скорее второе,- отозвался Лоссберг, вытирая губы салфеткой.- Чувство времени меня редко подводит.
        - Черт! А ну, налей-ка мне своего пойла.
        Хикки рассеянно обвел глазами зал. За одним из столиков возле чуть приоткрытого окна сидели двое седовласых джентльменов весьма почтенного вида, одетые по самой изысканной кассанданской моде - их подбородки, украшенные почти одинаковыми эспаньолками, тонули в белой пене кружевных шарфов, темного тона камзолы поблескивали рубиновыми пуговицами. Перед стойкой, неторопливо болтая с барменом, на высоком табурете восседала ухоженная, чуточку аристократичная женщина средних лет в элегантном деловом костюме. Хикки показалось, что где-то он с ней уже встречался. Поймав его взгляд, черноволосая дама мягко улыбнулась и, сказав что-то бармену, соскользнула с табурета.
        - Приятного аппетита, джентльмены.
        Этерлен поднял голову от салата и с неудовольствием поморщился. “Только тебя нам не хватало”,- хотел сказать он.
        - Наверное, вы ждете меня?- В ладони женщины само собой возникло удостоверение.- Разрешите представиться: дивизионный комиссар Леа Малич.
        Этерлен поперхнулся и поспешно прикрыл рот салфеткой.
        - П-простите,- захрипел он, давясь капустой,- но мы, кажется, ждали… э-ээ… мужчину. Или я что-то не так понял?
        - С вами разговаривал мой помощник. Капитан Мальцев связался с ним и сказал, что нашей бригадой интересуется некий генерал СБ. Это вы, как я поняла?
        - Присаживайтесь, бога ради. Да, это я… Полковник Ричард Махтхольф, легион-генерал Райнер Лоссберг. Но все-таки… Зачем же весь этот спектакль? Вы все время были здесь, а мы то и дело смотрели на часы.
        - Ну,- очаровательно рассмеялась Леа,- вы ворвались в бар с таким голодным видом, что было бы невежливо отрывать вас от еды. И потом, должна же я была удостовериться, что вы именно те, с кем мне придется иметь дело?
        Хикки вспомнил, где он видел эту женщину. Три года назад случайный подонок зарезал его хорошего знакомого Фила Рогова - Леа возглавляла следственную бригаду и раскрыла убийство в рекордно короткий срок. Сын покойного, кажется, выписал ей именную премию таких размеров, что о службе в полиции можно было бы и забыть. Однако она не ушла, оставшись в профессии. Хикки посмотрел на восхитительно породистые руки комиссара и вспомнил, что ей слегка за пятьдесят, то есть она была старше Этерлена на несколько лет. На руках комиссара Малич не было ни одной морщинки…
        - Дивизионный комиссар,- напрягся Этерлен, соображая,- это, кажется…
        - Флаг-майор по Табели о рангах. Однако меня, откровенно говоря, поражает такая представительная компания: два генерала, полковник… - Леа выразительно посмотрела на Хикки, и он понял, что она, конечно, помнит его.
        - Вы пьете на службе?- спросил Этерлен.
        - В данный момент мой рабочий день окончен.
        - Восхищен вами, мэм… Эй, бой, шампанского, самого лучшего! Кажется, с вами можно говорить всерьез. Это здорово облегчает нашу задачу. Так вот, мэм, присутствие такого количества высших чинов в одной, как вы изволили выразиться, компании говорит о том, что дело у нас достаточно серьезное. Я обязан уведомить вас о том, что оно идет под грифом “один”, и все, что вы так или иначе услышите, не должно выйти за пределы нашего тесного круга.
        Вокруг глаз женщины побежали мелкие веселые морщинки.
        - Я понимаю вас, генерал.- Она пригубила шампанское и подняла на Этерлена вопросительный взгляд:
        - Итак…
        - Нас интересует все, что связано с убийством известного вам предпринимателя Эдварда Дюваля по кличке Петух. Что вы можете нам сообщить?
        - Пока почти ничего. Эксперты установили, что двое убийц проникли в апартаменты Дюваля в половине пятого утра по местному времени, заблокировав сигнализацию и бесшумно вырезав часть стекла в окне его спальни. Дюваль и его жена Рита были убиты одновременно двумя выстрелами - Дюваль из десантного излучателя типа
“хенклир-350”, жена - из давно снятой с вооружения спецмодели “нокк-РЕ”. “Нокк”, по всей видимости, имеет практически выработанный ресурс, так как по следам поражения экспертиза установила значительный прогар испарителя. Убийцы покинули здание сразу же, не разбудив никого из числа телохранителей Дюваля. Обнаружен нечеткий след обуви одного из нападавших - кажется, у него небольшая нога. Это все. Наши технари считают, что здесь работали спецы очень высокого класса, потому что сигнализация, по-видимому, была подавлена с применением спецсредств.
        - И они все еще тут, в Портленде,- тихо произнес Хикки.
        - Что?- резко повернулась к нему комиссар Малич.- Что вы хотите этим сказать?
        - Вы не читали сегодняшние сводки? Утром в окрестностях Эболо был найден труп корварского гангстера и флибустьера Ан-Нигса. Работала та же самая парочка.
        - Да, Мальцев что-то говорил об этом… И что? Опять они?
        - Опять, мэм. Они все еще здесь. Кто будет следующим?
        Леа недобро прищурилась и залпом допила свой бокал. Этерлен поспешил наполнить его снова.
        - Только не спрашивайте нас, почему вся эта чехарда до такой степени заинтересовала наше заведение,- попросил он.
        - Это меня не интересует,- отмахнулась женщина.- Я думаю о другом: кому все это может быть выгодно. Пикинер, Золкин, теперь вот Дюваль. А вы слышали, недавно пропал известный столичный предприниматель Руперт Лоренцо?
        - Не тратьте на него свою энергию,- тихо посоветовал Хикки.
        - А… - поняла его Леа.- Хорошо… И все же - кому все это может быть выгодно?
        - Я дорого бы дал, чтобы узнать ответ на ваш вопрос,- пробормотал Этерлен, грустно глядя в свой опустевший стакан.- Я и так совершаю что-то вроде служебного преступления, общаясь с вами… Но где он, ответ?
        - Могу дать вам один небольшой совет,- задумчиво покачала головой Леа Малич.- Никлас Батозов - слышали о таком? Наведите справки… Мне кажется, у него вдруг прорезались весьма крупные интересы в сфере транспорта и конвойных операций. Я сама никогда не замахнулась бы на такую фигуру, но вы, с вашими полномочиями, вполне можете рассчитывать на кое-какой успех. Если что - вы всегда найдете меня, верно?
        Улыбнувшись, комиссарша встала из-за стола и совсем по-девичьи махнула на прощание ладошкой. Хикки шмыргнул носом.
        - Она меня узнала.
        - Да и черт с ней. Умные, однако, у вас тут красавицы. Хик, что ты знаешь об этом Батозове? Кто он таков?
        - О Жирном Нике у нас принято говорить шепотом,- вздохнул Хикки.- Это такой тип, о-оо… Официально он никто. Дырка от бублика. А на самом деле Нику принадлежат самые “черные” банки в Портленде, целая куча игорных домов, притоны и вообще все на свете. Правда, что странно, он никогда и никак не связывался с людьми, работающими в космосе. Для Портленда это звучит довольно дико. Но тем не менее, насколько я знаю, его интересы всегда лежали исключительно на поверхности шарика.
        - То есть он обычный гангстер?
        - Да уж если бы - обычный! В том-то и дело, что нет. Жирный Ник - фигура одиозная даже для нашего чудного острова. Это человек, который убирает людей с такой же легкостью, как наш дорогой Лосси “убирает” свой ром. Если Ник действительно решил сунуть лапу в транспортную мафию, то Леа, кажется, права. По крайней мере, это на него очень похоже.
        Этерлен долго копался в кармане, отыскивая сигару.
        - Хотелось бы мне на него посмотреть.
        - Посмотреть на него, в принципе, можно, только ты учти, что разговора с этим типом у тебя не получится. Ник - это не шлюшки из Эболо, он завалит нас всех со сверхсветовой скоростью. Ты ведь не хочешь сражаться с летящей на тебя ракетой? А Жирный, пожалуй, ничем не лучше.
        Глава 7
        Они встретились за четверть часа до полуночи в небольшом стрип-клубе на вершине респектабельного небоскреба, что стоял на северной окраине сити. Людей здесь было немного - программа еще не началась, и за тонущими в полумраке столиками сидели только три компании.
        Лоссберг приехал в белом вечернем мундире с мечом. Посмотрев на него, Этерлен возмущенно зашипел.
        - Ну и что?- отмахнулся тот.- Я вас демаскирую? Не смеши меня. Во-первых, я флотский, а во-вторых, генералов в Империи как собак нерезаных.
        Йони с ними не было - он категорически отказался “светиться” в этом месте и отправился в темные портовые притоны послушать, что там говорят. Хикки устроился в дальнем углу, заказал себе коктейль и решил спокойно отдохнуть, не прислушиваясь к раздраженной возне Этерлена. В этом клубе нередко видели господина Батозова собственной персоной: генерал во что бы то ни стало желал взглянуть на сего почтеннейшего джентльмена.
        Потягивая коктейль, Хикки думал о том, что Пол, собственно, имеет достаточно причин для плохого настроения. Миссия Хикки превратилась в дурацкое, совершенно неуместное сейчас расследование - они топтались на месте, теряя время, а где-то далеко, за много парсек от уютного клуба ждал результатов грозный Дед, который очень не любил, когда исполнители манкируют его распоряжениями. Бросив взгляд на Лоссберга (перед ним стояли полная бутылка “Blood of Stars” и вазочка с какими-то орешками), он улыбнулся. Прославленный ас, кажется, погрузился в размышления. Он глядел исключительно в свой стакан и не обращал никакого внимания на двух совсем юных красоток, изображавших посреди зала страстную любовную сценку. На левом рукаве Лоссберга горела золотом нашивка в виде щита с объемным черепом, скрещенными имперскими флагами и надписью “200 побед экипажа”. Пониже “Рыцаря” с бриллиантами и мечами на груди белого полуфрака висел Св.Георгий и Дракон, а справа - редкий крест Длани Господней. Со всем этим иконостасом Лоссберг выглядел довольно колоритно.
        - Под утро я влезу в полицейские сети,- сказал Цвдруг Этерлен.
        - Почему под утро?- не понял Хикки.
        - Потому что утром факт проникновения точно не засекут. Тут есть свои хитрости, ты о них, наверное, и не знаешь. Заодно пошурую и по нашим архивам. Резидентура, конечно, узнает, но сейчас мне уже не до этого. Если твой Ник и в самом деле так ужасен, как ты его представляешь, моя возня никого не удивит.
        Хикки покачал головой. Логика Этерлена была ему вполне понятна. Тот не хотел
“выходить” из режима полной секретности, но сейчас ему и в самом деле ничего другого не оставалось. Значит, уже утром в местной резидентуре СБ будут знать, что на Авроре работает легион-генерал Пол М. Этерлен. Нет, никаких запросов в Метрополию они посылать не станут - соображают, конечно, но все же, все же…
        Клуб постепенно заполнялся праздной публикой. Преобладали седовласые колониальные дельцы, прилетевшие в Портленд по делам и желающие отдохнуть после долгого и многотрудного дня, но встречалась и молодежь. Отвлекшись от размышлений, Хикки разглядел за соседним столиком двух девушек - высокую, прекрасно сложенную брюнетку с дерзкими серыми глазами и миниатюрную рыжеволосую птаху на высоченных каблуках. На лесбиянок они не походили, на секунду Хикки вдруг показалось, что обе девушки принадлежат к воинскому сословию - по крайней мере, брюнетка почти наверняка, ибо даже элегантное вечернее платье не могло скрыть ее прямую спину и властный поворот головы.
        Хикки допил свой коктейль и заказал еще. К рыжеволосой неожиданно подсел очень строгого вида молодой человек в темном костюме, и между ними завязалась оживленная беседа. Ее подруга, обведя зал скучающими глазами, остановилась на Лоссберге. Сперва в ее взгляде сверкнуло веселое удивление, потом уже - восхищение; Лосси продолжал смотреть в свой стакан.
        Ему было невыносимо скучно, к тому же сердце почему-то сдавила какая-то странная, незнакомая тоска. Прислушиваясь к самому себе, Лоссберг поднялся со стула, взял бутылку, стакан, орехи и вышел на открытую веранду клуба.
        Отсюда, с вынесенной вбок круглой площадки, открывался роскошный вид на северный Портленд. Башня стояла на высоком холме, и Лоссберг, отточивший свое зрение до необыкновенной остроты, различал даже далекие помаргивания маяков на побережье. Постояв возле ограждения, генерал уселся за столик и раскурил сигару. Площадка была пуста - привлеченные буйством девичьей плоти, все посетители клуба столпились в зале.

“Дурацкий день,- подумал Лоссберг,- дурацкая Аврора… А на борту вообще подохнешь от тоски. Может, заказать проституток?”
        Он прекрасно понимал, что книги, ром и Сэмми Кришталь никуда от негр не денутся. Он был относительно молод, очень богат и амбициозен. Но сейчас Лоссберг просто не знал, куда себя деть. Над ним стояли звезды - он смотрел на них сухим профессиональным взглядом человека, для которого небо раз и навсегда поделено на ходовые часы и вахты.
        Сидя спиной к распахнутым дверям зала, Лоссберг не заметил, как на площадку вышла высокая, по-спортивному крепкая девушка в красивом синем платье. Когда он поднял глаза, фигура у парапета едва не испугала его. Генерал залюбовался совершенными линиями ее тела, и она, словно почувствовав это, вдруг повернулась.
        - Я не помешаю вашему одиночеству, господин генерал?
        В руке она держала стакан с коктейлем.
        Лоссберг на секунду утонул в веселой прелести ее глаз. Он сдвинул назад меч и принял более удобную позу.
        - Ни в коем случае,- сказал он медленно.- Я должен признаться, мое одиночество вынужденное. Меня притащили сюда друзья, но они так влезли в свои деловые беседы, что я почел за благо удалиться от обсуждения их проблем.
        - У меня почти та же ситуация,- засмеялась девушка.- Моя подружка встретила здесь знакомого и сразу же забыла и про меня, и про необходимость развлекаться.
        - Может, нам надраться вместе?- предложил Лоссберг.
        - Здесь очень дорогая выпивка,- со смехом ответила ему незнакомка.
        - Следовательно, вы не против? Замечательно… а на деньги мне плевать.
        Он взял еще бутылку рому, свиной шашлык со специями и самый дорогой десерт. Официантка, уходя с веранды, оглянулась и одарила Лоссберга восхищенным взглядом - небольшое пиршество обошлось ему в целое состояние.
        - Похоже, вы не бедствуете,- заметила девушка, глядя, как генерал наливает ей темный, немного сладковатый ром.
        - А… вроде того,- отстраненно кивнул Лоссберг.- Кстати, как вас зовут?
        - Меня?- Ему показалось, что она чуть задумалась.- Анна.
        - А меня Райнер. Сегодня звездная ночь, Анна… Я полжизни болтаюсь среди этих звезд - давайте за них и выпьем.
        Проглотив ром, он впился зубами в мясо и умолк. Девушка с любопытством наблюдала, как он ритмично шевелит челюстями.
        - О чем вы думаете?- не выдержала она молчания.
        - О том, в каком вы можете быть чине,- спокойно ответил Лоссберг, протягивая руку к бутылке.- Наверное, первый лейтенант. Для панцергренадера вы слишком высокая, так что скорее всего - помощник командира роты разведки гвардии гренадерского легиона. Сперва я решил, что вы обычный офицер-десантник, но потом понял, что ошибаюсь - у тех заметно хуже с манерами…
        - Командир роты, капитан,- девушка широко распахнула от изумления глаза и взяла свою рюмку.- Но, боже мой, как вы угадали? Разве мы с вами встречались?
        - Я никогда не носил десант,- Лоссберг элегантно вытер губы салфеткой.- Но я почти двадцать лет на флоте и видел, наверное, уже все существующие офицерские типажи. Вы слышали о том, что почти все люди имеют огромное количество двойников? За вас…
        Лоссберг не стал упоминать о едва заметной татуировке в виде маленького алого дракончика на левой груди девушки, которую он разглядел, когда она наклонилась к нему, а также о том, что в изящных туфельках на высоком каблуке она ходила точно как в бронированных ботфортах гренадера - размашисто и чуть вразвалку.
        - Я сейчас в отпуске,- произнесла Анна как ни в чем не бывало.- Не так давно у меня случились кое-какие… э-ээ… ну, в общем, неприятности, и после всех этих дел меня отправили в отпуск. Прилетела в гости к старой подруге. А вы местный?
        - Мой линкор болтается за шестой планетой. Я здесь в некотором роде по делам. Служба, знаете ли. И вот бессонная ночь. На борту я, наверное, уже спал бы или читал что-нибудь. Смотреть стриптиз мне как-то неинтересно.
        - Вы женаты?
        Лоссберг с неудовольствием поглядел на обручальное кольцо.
        - Не сочтите за банальность… да, женат. В свое время я почему-то решил, что мне очень не хватает этакой респектабельности, и женился. Через месяц я понял, что ошибался, но на развод уже не было сил. Так и живем: я редко покидаю борт, а моя благоверная веселится со студентами гуманитарных кафедр. Технарей она почему-то не любит.
        - А вы?
        - Я?
        - Ну да, вы. С кем же приходится веселиться вам?
        Лоссберг хмыкнул и вдруг заржал. Анна смотрела на него с немым изумлением - отсмеявшись, генерал сокрушенно махнул рукой:
        - Вы не поверите, но в моем экипаже обычный флотский разврат почему-то не приживается. Когда ко мне попадают новые люди, то первое время они просто не могут понять, где они находятся и что с ними происходит. Почему командир не трахается со всем экипажем, почему весь экипаж не трахает старшего штурмана и так далее… Я не знаю, почему так. Наверное, это от того, что мы так много воюем - на секс просто не остается времени. Я ведь “свободный охотник”, командир дивизиона. Мы выходим на границы и громим всех, кто попадается под руку. Иногда заходим на нейтральную территорию. После всего этого люди сутками глушат спирт, а потом,- потом, конечно, всем экипажем гоняют чертей. Ловля зеленых слоников - это у нас любимый вид спорта.
        Лоссберг не преувеличивал: его экипаж давно прославился своим поистине феерическим пьянством - пьянка начиналась, когда линкор ложился на курс возвращения, и продолжалась на базе с битьем посуды, стрельбой по всему живому, что летает в небесах, и неизбежной гауптвахтой в финале. Личные дела его офицеров пухли от взысканий и копий докладных записок на имя командира.
        Докладными Лоссберг вытирал задницу, а своих людей неизменно вытаскивал с “кичи” гораздо раньше срока, мотивируя это необходимостью увеличения объемов боевых тренажей. Спорить с ним было трудно: по лейтенантской молодости за Лоссбергом числились три побега из-под ареста и два разжалования.
        - И вам… нравится одиночество?- тихо спросила Анна.
        - Трудно сказать,- он не был готов к ответу,- возможно, да. Я не чувствую себя одиноким, понимаете? У меня всегда целый воз проблем, а в свободное время я беру в руки книгу и сразу забываю обо всем. Об одиночестве, по моим наблюдениям, чаще всего рассуждают люди, которые боятся и не понимают свободы. А я, как вы догадываетесь, с детства болтаюсь в космосе И привык ощущать себя частью пространства…
        Девушка загадочно улыбнулась и перевела взгляд на море городских огней, тянувшихся почти до горизонта. Лоссберг откинулся на спинку стула. Ему было грустно, и он знал почему. Очаровательная Анна с неожиданной остротой напомнила ему о том, что он давно знал, но пока еще не желал ощутить,- о стремительной быстротечности счастья, о бесконечно выматывающем однообразии вахт, переходов и стычек, которые уже перестали греть ему кровь. Когда-то юный и полный амбиций лейтенант Лоссберг считал, что война как удел, война как единственно верный жребий в этой казавшейся тогда такой долгой жизни и есть высшее счастье. Он был уверен, что другого ему не надо - только в бой, только в ураган этих яростных, всесокрушающих атак, несущих упоение победы над собой, своими потаенными страхами и неудачами. Потом как-то быстро, один за другим, стали уходить в мир иной его однокашники, такие же порывистые и честолюбивые. От кого-то не оставалось даже пепла, кого-то хоронили в роскошных гробах, накрытых флагом… В один прекрасный день Лоссберг, уже отупевший от грохота батарей, от вечно забитых после боя лазаретов и этих
бесконечных похорон, понял, что дальше так нельзя. Из романтически настроенного мальчика в синем мундире он превратился в расчетливую, хитрую кобру, всегда атакующую из-за угла и уходящую от боя тогда, когда он ей невыгоден. Ровно через год, перемолотив двадцать разных кораблей неприятеля, он получил наградной меч и начал свое стремительное продвижение в область “психо”. Теперь Лоссберг - уже капитан - читал Яара, понимая, о чем толковал настоятель с Черной Скалы, прошедший весь путь воина до его неизбежного тупика. В двадцать шесть он был самым молодым полковником своего крыла.
        - А вы знаете,- произнесла Анна, не оборачиваясь,- когда я смотрю на ночной город, я всегда ощущаю себя ужасно одинокой. Может, я и в самом деле боюсь свободы… Но подумайте: там за каждым из этих огоньков - чья-то жизнь, чьи-то радости и надежды, а мы здесь, над всем этим - совершенно одни, словно какие-то путники среди бесконечного заснеженного поля.
        - Вы очень поэтичны,- восхитился Лоссберг.- Но опять-таки: я привык быть путником среди таких бездн, по сравнению с которыми бесконечность ночи кажется лишь крохотным пятнышком тьмы на ткани мироздания. Давайте-ка лучше выпьем. В конце концов, мы собирались как следует надраться, ведь так?
        - Вперед!- приказала Анна, и Лоссберг послушно наполнил рюмки.
        Ее глаза уже начинали поблескивать. Лоссберг и сам ощущал, что потихоньку пьянеет - может, просто потому, что ему и в самом деле хотелось надраться рядом с этой юной валькирией. Он вдруг снова почувствовал себя молодым, словно и не было за спиной груза десятилетий, проведенных в бронированных коробках, которые прорубаются сквозь бездонную муть пространства. Ему стало легко; он раскурил новую сигару и плотоядно посмотрел на Анну. Она ответила ему мягкой улыбкой.
        - Нелепо,- усмехнулась девушка, наливая себе,- у меня в кармане билет на утренний рейс - пять сорок по местному. А мы даже не успели познакомиться…
        Лоссберг посмотрел на часы.
        - Да,- сказал он,- нелепо. Ром кружит вам голову?
        - В том-то и дело. Ром и, наверное… блеск ваших эполет.
        Залпом выпив полную рюмку, девушка перегнулась через стол, и Лоссберг ощутил на губах горячий вкус быстрого поцелуя. Когда он поднял голову, ее уже не было…
        Он взял свой стакан, подошел к самому ограждению и смачно плюнул вниз, в движущееся марево уличных огней.
        - Вот черт,- бессильно сказал он.
        Десять минут спустя, когда на площадку вышел Хикки, Лоссберг был уже здорово навеселе.

*** - Самое время,- Этерлен поудобнее устроился в переднем кресле и распахнул створки своего терминала. Хикки посмотрел на раскрывающийся дисплей, зябко дернул плечом и запустил двигатель. “Блюстар” медленно выполз на стрит, развернулся и помчался в сторону ближайшей развязки. Через распахнутое окно в салон влетал холодный ночной ветер. Хикки глядел на белесое - в свете фар - полотно дороги и думал о том, что раздраженное нытье Этерлена стало действовать ему на нервы. Похоже, генерал стал сдавать, теряя былое самообладание. Жирный Ник в клубе так и не появился. Этерлен выпил два коктейля, потом еще два и принялся зудеть о том, что, будь его воля, он не стал бы церемониться, а просто отправил господина Батозова освежиться на дно океана… У Хикки уже не было желания спорить - он так устал за этот сумасшедший день, что думал лишь об одном: упасть в кровать, ощутить рядом с собой теплое тело Ирэн и наконец уснуть. Хотя бы на несколько часов забыть обо всех проблемах, не слышать гудения Этерлена и не видеть перед собой бесконечной ленты до смерти надоевшей дороги.
        Перед развязкой он сбросил скорость, и почти сразу же в глаза ударил оранжевый свет и алая стрелка, указывающая направо. Не заметить ее мог только слепой или в корень уделанный нарк. Хикки ударил по тормозам и вывернул руль, заезжая на поребрик обочины.
        - Что это за чертовщина?- вскинулся Этерлен!
        - Дорожный патруль,- безучастно ответил Хикки, отыскивая в кармане документы.- Сиди работай… разберутся.
        Этерлен сокрушенно покачал головой и вернулся к терминалу. Хикки неторопливо выбрался из машины и шагнул навстречу двум патрульным в светящихся портупеях.
        - Пьяны?- спросил сержант, разглядывая карточку.
        - В меру,- ответил Хикки.- Можете не проверять.
        - Оружие, наркотики?
        Хикки сунул руку в карман, отыскал там разрешение и откинул борт камзола, демонстрируя кобуру. Сержант мельком глянул на документ, потом перевел взгляд на его владельца - и резво схватился за свой бластер:
        - Руки на капот, ноги расставить!
        - Ребята, вы что, одурели?- не понял Хикки.- Там же все написано…
        Удар дубиной поперек спины свалил его на землю. Патрульных (“Чер-рт, откуда они вдруг взялись?!”) было уже пятеро. Двое выволакивали из машины Этерлена, полуоглушенного жутким ударом по голове, трое стояли над Хикки, выворачивая содержимое его карманов. Удостоверение офицера СБ - вне рук владельца - мертвая серая книжечка!- валялось у них под ногами. Один из патрульных, молодой лейтенант с наглой лоснящейся мордой, восхищенно вертел в руках “моргенштерн”. Подняться Хикки не пытался. Он слышал, как с противоположной стороны автомобиля стонет Этерлен, и думал, почему патрульные не выдернули с заднего сиденья Лоссберга. Может, он сумел спрятаться за передними креслами?
        За “Блюстаром” чуть скрипнули тормоза мощного полицейского вездехода, в лицо Хикки ударили розоватые лучи противотуманок.
        - Что тут у вас?- спросил чей-то молодой голос.
        - Ты представляешь, тормозим придурню, а у обоих - смотри что… видел такое?
        Скосив глаза, Хикки разглядел рослого молодого капитана, стоявшего перед джипом. Патрульный лейтенант протянул ему “моргенштерн”.
        - У этого,- лейтенант показал на уже затихшего Этерлена,- аж два, с обеих сторон! И еще… вот, погляди-ка, такого ты точно еще не видел - урод работал в нашей сети, представляешь? В наглую!
        - Во охренели, мрази,- радостно осклабился капитан,- ну, вообще, да? Давай я щас Эда вызову, пусть оформит все на нас, как надо. А в багажнике смотрели?
        Оба офицера подошли к куцей корме автомобиля, и лейтенант распахнул багажник. Порывшись в нем, он разочарованно сплюнул.
        - Не, тут вроде ничего.
        - А ты документы смотрел?- вдруг спросил капитан.
        - А, да смотрел. Этот,- носок ботинка несильно ткнул Хикки,- какой-то Махтхольф, а тот вообще не поймешь кто. У него совсем ничего нет. Придет в себя, расскажет.
        - Так, а ну, вставай,- капитан наклонился над Хикки и врезал ему ботинком по скуле. От боли Хикки едва не потерял сознание, но все же удержал контроль.

“Спокойно,- сказал он себе.- Главное, не делать резких движений. Их шестеро, у них “тайлеры”, и они наверняка стреляют сразу в башку. Башку, как говорил Лосси, лучше поберечь. Второй не будет”.
        Едва Хикки поднялся на ноги, как его согнул удар в живот. В принципе, ему было уже не очень больно - стали работать давние, накрепко вбитые в подсознание блокировки,
“замораживающие” кору,- но он все же согнулся, как и ожидалось. Сгибаясь, Хикки заметил какое-то шевеление в салоне своей машины.
        Дальше ему стало уже не больно - весело. Как Лоссберг выбрался с заднего сиденья двухдверного купе, он так и не понял. Факт тот, что перед обалделыми рожами двух юных офицеров вдруг выросла фигура имперского генерала ВКС с кучей орденов на груди и с золоченым мечом в руке. Фехтованию во всех Академиях учили крепко, но Лосси держал меч совсем не так, как следовало бы; его правая рука была поднята на уровень уха, и длинный, почти метровый клинок, который так мешал при ходьбе, смотрел сейчас точно в переносицу бравого капитана. Можно было не сомневаться, что уроки настоятеля Яара не пропали втуне. Лоссберг готовился проткнуть череп полицейского, как гнилую тыкву, И Хикки знал, что он это сделает.
        Если его не остановить.
        Наверное, для полицейских Лосси выглядел настоящим демоном. Хикки плохо видел его лицо, но догадывался, что сейчас оно точно такое же, как в те секунды, когда он кладет ладонь на панель управления носовой батареей своего линкора и отдает команду “К атаке!”. Ветер рвал густое облако чуть тронутых сединой волос; еще ни разу противник не видел его лица в атаке - сейчас легион-генерал Лоссберг был ужасен.
        Хикки понимал, что жить обоим офицерам осталось три, ну, может быть, пять секунд. Удар, меч назад - второй, скорее всего, будет не колющим, а сверху вниз, наискосок,- и развалит лейтенанта до пояса. Прежде чем окончательно разогнуться, Хикки пошарил у себя под ногами и выпрямился уже с хриплым криком:
        - Имперская Служба Безопасности!!!
        Он видел, как опали напряженные плечи Лоссберга. Но меч почти не сдвинулся, по-прежнему целясь меж белых от страха глаз капитана. Хикки встал в свете фар вездехода, держа в ладони свое удостоверение. Из штанины лейтенанта потекла тоненькая струйка. Неуловимо-стремительным движением Лоссберг вонзил меч в ножны и захохотал, грубо, как десантный унтер, и так громко, что его слышали, наверное, и на побережье.
        - Зря ты не дал мне его проткнуть,- заявил он, успокоившись.- Знаешь, у меня сегодня дурное настроение.
        - Погоди, Лосси,- перебил его Хикки и заорал на окаменевших полицейских: - Что вы стоите, как два гондона? Вы знаете, кто там валяется? А? Не знаете? Там валяется легион-генерал СБ из Второго Управления! Вы уже чуете, как пахнет каторга?!
        Однако отливать Этерлена не понадобилось. Он очухался своим ходом и молча, как боевой пес, кинулся в атаку. Его палец коротко вошел в подвздошную область капитана, и тот без стона повалился лицом вниз. Лейтенант шатнулся в сторону, железная ладонь генерала попала немного не туда - он вскрикнул, схватился за сломанный нос и осел на корточки. Этерлен молча ударил его ногой в лицо…
        - Вот это цирк, мама моя родная,- тихо сказал кто-то сзади.
        Полицейские понимали, что жестокое избиение было для них наименее болезненным вариантом. Не было в Империи суда, который квалифицировал бы их действия иначе, как нападение на высших офицеров Службы Безопасности при исполнении оными служебных обязанностей. Десять лет на рудниках выдерживали далеко не все, а учитывая возможное введение военного положения, дело могло закончиться и газовой камерой…
        Этерлен порылся в карманах, достал аптечку и сунул в рот пару пилюль.
        - Чем это меня так приварили?- спросил он у Хикки.
        - Рукояткой моего “морга”,- ответил тот.
        - Их счастье, что у меня с детства крепкий череп… Где наше оружие, ублюдки? И учтите, имел я вас во все дыры, если хоть кто-то раскроет свой поганый ротик, я заткну ему его навеки. Поняли? Поехали, Хикки, поехали отсюда…
        - Вот и говори после этого, что меч - не оружие,- хмыкнул Махтхольф, усаживаясь в машину.- Если бы я не подобрал с земли “корки”, Лосси нашинковал бы эту публику, что мой повар.
        - Лосси, между прочим - Горный Мастер,- сумрачно сказал Этерлен.- Он порубил бы их всех, и никакие бластеры не помогли бы.
        - У тебя была стажировка на Россе?- удивился Хикки, глядя на Лоссберга через салонное зеркало.
        - Была,- спокойно ответил тот.- Почти полтора года. Я натаскивал их по спецтактике тяжелых соединений, а они размешивали мне мозги, чтобы меньше тараканов там бегало. Только я не Горный, я так… младший. Это еще когда я капитаном защитил докторскую по спецтактике, наши академики решили, что таким кадрам за штурвалом не место. Еле я от них вырвался.
        Хикки замотал головой, отказываясь верить своим ушам. Он никак не мог предположить, что у “бочки с ромом” имеется степень доктора военных наук. Теперь ему многое стало ясно. Побывав на древнем Россе, Лоссберг наверняка набрался ума от старых учителей, которые зачастую могли дать больше, чем профессора в Академии ВКС.
        - Все-таки полиция у вас дурноватая,- сказал Этерлен, ощупывая голову.- Почти как на Кассандане. А я почему-то всегда считал, что уж тут, в Портленде, копы должны быть тихие, как мыши.
        - У них новый шеф,- вздохнул Хикки.- И куча новых офицеров с разных планет. Боюсь только, что с такой тактикой они тут долго не проживут. Океан большой, прибрежные воды так и кишат хищниками - я слышал, что уже через пару часов от покойника не остается даже костей. А еще у нас любят топить заживо. В прошлом году утопили помощника супрефекта по налогам. Все всё знали, но концов - никаких.
        - У тебя хоть ничего не болит?- заботливо осведомился Этерлен.
        - Спина,- поерзал в кресле Хикки.- Так, немного. Ты работай, работай. Как говорится, копайте, черви, авось напоретесь на выгребную яму.
        - Я уже накопал кое-что,- буркнул генерал.- Утром поговорим.
        - Утром? К черту, я буду спать как минимум до полудня.
        - Естественно… все равно до этого срока мы Йони не поднимем.
        Глава 8
        Этерлен разбудил его около одиннадцати. Некоторое время Хикки совершенно не мог сообразить, кто он, где он и что с ним происходит. После холодного душа мозги понемногу пришли в порядок. Мокрый и злой, Хикки вышел в кухню.
        Генерал сидел перед работающим терминалом и в глубокой задумчивости посасывал сигару. Лоссберга не было видно.
        - Он уехал к себе на катер, переодеться,- объяснил Этерлен.- Мы договорились созвониться. Я так думаю, он еще поспит…
        - Чего ты так рано вздернулся?- недовольно спросил Хикки, включая кофейный автомат.
        - Хотелось поработать. Одевайся, сейчас поедем к Йони. Я никак не могу до него дозвониться: похоже, у него тоже была веселая ночка. Дрыхнет, наверное, по всем дыркам.
        - Ты нашел что-то интересное?
        - Я нашел столько интересного, что мама родная. Оказывается, местная резидентура СБ завела на твоего Ника целый архив. Колоритная, доложу я тебе, фигурка! Что интересно, в его ближайшем окружении числятся люди, поддерживающие тесный контакт с полицией - причем не только островной, а и столичной.
        - Что-о? У Ника - “черви”? Такого быть не может.
        - Ну, значит, ребята из резидентуры даром получают жалованье. Да успокойся - я уверен, он все знает. Тут просто тонкая игра. Сам Батозов, конечно, с копами ни-ни, а вот некоторые из его советников чуть ли не на ставке в Планетарном управлении. Стоунвудская полиция, таким образом, негласно контролирует ситуацию на Острове. А Батозов, само собой, имеет прекрасную “крышу”. Да более того - описываются эпизоды, когда местная полиция исполняла некоторые щекотливые поручения этого досточтимого джентльмена!
        Хикки присел за стол, обильно намазал джемом свежевыпеченную булочку и вдруг ощутил полное отсутствие аппетита. Такого с ним уже давно не случалось, как правило, по утрам он ел с жадностью бродячего пса.
        - Но самое главное,- пробурчал Этерлен, не глядя на Хикки,- это то, что у меня появилось какое-то ощущение… Батозов очень похож на того человека, которому может быть выгоден весь наш кавардак. Если комиссарша права и он действительно решил сунуть лапы в транспортно-конвойный бизнес, мы на верном пути.
        - Я надеюсь, у тебя уже пропало желание атаковать его с открытым забралом?- едко осведомился Хикки.
        - Напрочь, дядя. Вот если бы я мог вызвать группу рейнджеров с полным оперативным снаряжением, тогда пожалуй… Но не будем о сладком. Нет, конечно, если мне представится случай засадить в него пару зарядов, я долго размышлять не стану… Сейчас нам нужно потолковать с несколькими артистами, которые имеют на Жирного хороший зуб.
        - Это с кем, например?
        - Например, вот: Джейсон Ферретти, гангстер, контролирует сеть секс-салонов и производство легких наркотиков. Аманда Смоляк, наркокоролева Эболо, держит бригаду в тридцать стволов… Тут еще много таких. Это все люди, имевшие серьезные конфликты с Батозовым и жаждущие мести.
        - Люди, имевшие с Ником действительно серьезные конфликты, давно лежат на дне океана,- криво усмехнулся Хикки.- Те, кого ты назвал,- шушера, мелкое дерьмо. С Амандой могу тебя познакомить, но не уверен, что она тебе чем-нибудь поможет. Аманда дружит с таможенными придурками, на том и поднялась. Тридцать стволов, о которых ты тут толковал,- это обкуренные подростки, способные лишь выбивать деньги из таких же, как они сами, юных дегенератов.
        - А Ферретти? Или вот еще - Джонни Данфорд, Мик Перро?
        - Ферретти - просто содержатель бардаков. У него обслуживается местная полиция, и ни один серьезный человек не станет иметь с ним дела. А вот Данфорд… Я с ним знаком, но так, шапочно,- нас представили друг другу на одном банкете, мы потрепались, договорились созвониться, на том все и кончилось. Данфорд, насколько я знаю, человек серьезный. Он с Килборна, а там порядки покруче наших. Что там про него написано?
        - “Черный” импорт алкоголя, уклонение от налогообложения, связи с пиратами… В общем, приличный букет. Дважды судим, оба раза выходил по амнистии. Еще несколько раз срывался по недоказанности.
        - Н-да, на меня Данфорд произвел хорошее впечатление. По-моему, он порядочный человек.
        - У тебя странные представления о порядочности.
        Хикки отставил пустую чашку и рассмеялся. Словно в ответ, где-то недалеко жалобно завыла собака.
        - Пол,- сказал он, выбираясь из-за стола,- когда ты живешь в Портленде, у тебя формируются несколько иные представления о порядочности… Мы тут привыкли оценивать человека иначе, нежели это принято в Метрополии. Ты в курсе, почему я разругался со своей семьей?
        - Нет,- помотал головой Этерлен.- Я не любитель ковыряться в чужих душах. Только по службе, только по службе…
        - Это произошло из-за того, что мой просвещенный папаша вбил себе в голову, будто бы наша Контора вместо борьбы с внутренним и внешним врагом стала заниматься не совсем благовидными вещами… До него никак не доходило, что такая борьба не всегда может быть “благовидной” и благородной. Я какое-то время все это терпел, а потом вспылил. В итоге мы едва не подрались и теперь не общаемся уже восемь лет. Точно то же мы наблюдаем и здесь, на Острове Ублюдков: порядочность - это не только и даже не столько соблюдение законов. Существуют другие, нравственные нормы… Понимаешь меня?
        - В общем, да,- вздохнул Этерлен.- Ты пожрал? Собирайся.
        Час спустя они подъехали к хижине Йохансона. Хикки затормозил возле ворот и сразу обратил внимание на то, что калитка в сетчатом заборе распахнута настежь. Подходя к дому, он увидел открытую дверь; Этерлен, вдруг занервничав, ринулся вперед. Хикки осмотрелся по сторонам, но не заметил ничего подозрительного. Этерлен решительно ворвался в дом и принялся звать своего друга.
        Хикки поднялся вслед за ним на второй этаж.
        - Ч-черт… - хрипло прошептал Этерлен.
        На светло-розовой стене небольшого коридорчика темнели кровавые пятна, уже успевшие немного подсохнуть. Этерлен распахнул дверь спальни и замер, как вкопанный. Хикки отодвинул его в сторону…
        Большущая кровать Йони представляла собой сплошное озеро запекшейся крови. На смятых в ком розовых простынях лежал он сам - запрокинув к потолку почти разрубленную чьим-то ударом голову. С противоположной стороны кровати Хикки увидел женскую ногу: под окном лежала молоденькая светловолосая девушка с обгоревшей дырой в затылке. Хикки смотрел на ее неприлично вывернутые бедра, на тонкие пальцы, мертво вцепившиеся ногтями в наполовину стащенную на пол простыню, и чувствовал, что мир начинает вращаться вокруг него.
        Йохансона убили не из бластера. Этерлену было достаточно одного взгляда, чтобы понять - скорее всего это было нечто вроде топора. Спальня не имела следов борьбы, в руках Йохансона не было оружия. Выходило, что кто-то совершенно бесшумно проник в дом, рубанул Йони, а потом застрелил проснувшуюся девушку.
        - Почему в коридоре кровь?- громко произнес Хикки.
        - Ничего не трогай,- невпопад ответил Этерлен.- Ничего не трогай, я сейчас вызову полицию.
        - Как ты думаешь, когда это было?
        - Совсем недавно… Где-то на рассвете. Ты видишь, кровь успела засохнуть. А ее было много, очень много. Идем отсюда.
        Слабо перебирая ногами, Хикки спустился в холл и вышел на воздух. Еще вчера он видел живого и здорового Йони Йохансона - а сейчас детектив валялся в собственной кровати с разрубленным черепом.
        В сознании Хикки царила странная пустота, будто бы весь мир превратился в виртуальную бесплотную голограмму в темноте большого, наполненного какими-то звуками зала. Он смотрел на запущенные розы под стеной дома и не понимал, что видит, мозг отказывался анализировать “картинку”. Перед глазами почему-то возникла первая жена, Мэгги, такая, какой он видел ее в последний раз,- смеющаяся, она махала ему рукой возле тяжеловесного белого седана “Лэнгли-Маркиз”, который он купил вскоре после их свадьбы. Где-то далеко-далеко шумел Этерлен, визгливо оравший на полицейского диспетчера.
        Резко дернув головой, Хикки пришел в себя.
        - Совершенно потерял форму,- пробормотал он.
        Из дома вышел Этерлен. В бессильно повисшей руке он держал телефон.
        - Я знал его с пятилетнего возраста,- тихо проговорил генерал.- С первого курса Академии.- Он опустился на ступеньки перед распахнутой дверью и вытащил сигарету. - Это сколько лет? Сорок два… Вот черт…
        - Неужели он что-то раскопал?- вслух подумал Хикки.- Вчера… может, за ним следили?
        - Все может быть. Сейчас приедет полиция… потом мы созвонимся с Лоссбергом и поедем к Соловцу. Может, он что-то знает. Хорошо, что с нами нет Лосси. Это могло бы создать дополнительные проблемы.
        - Почему?
        - Ты не догадываешься? Командир особого дивизиона, находящийся в данный момент на
“свободной охоте”, и вдруг - болтается в Портленде в компании двух весьма подозрительных офицеров Конторы. Сразу начнутся всякие “мысли” и домыслы… Ты понимаешь, что мы с тобой возбуждаем у полиции оч-чень нездоровый интерес? Какими такими вопросами может заниматься парочка высших офицеров СБ? Генерал и полковник, ничего себе! Да они подохнут от любопытства. Три года назад, когда я занимался на Беатрис одним довольно щекотливым делом, в полиции нашлись особо одаренные начальники, пославшие запрос аж в планетарную Палату Заседателей. Весело было, мамочка ж моя! Дед отправил туда Козловского, чтобы он поговорил с ребятами по душам, а они встретили его скандалом - мы, дескать, в своем праве, и идите к чертям. Люди просто не понимали, с кем они имеют дело. Пришлось принимать меры - а я, само собой, получил по шее.
        - Да уж,- покачал головой Хикки,- распустились… Лет тридцать назад любой шеф полиции мочил штаны при одном только упоминании о Службе. А теперь пожалуйста - любопытствуют. Скоро дойдет до того, что сельский шериф станет требовать у нас санкцию прокурора на расследование на его территории.
        Вдали послышалось завывание полицейских сирен. Прислушавшись к этой какофонии, Хикки определил, что к ним едут не менее трех машин. Наверное, крики Этерлена возымели свое действие, и начальник околотка выслал целую бригаду.
        Он ошибся: то были не районные и тем более не патрульные. Четыре машины городской крипо загородили узенькую улочку, и вскоре Хикки увидел двух юных и очень самоуверенных следователей - прежде чем войти в калитку, ребята наорали на нескольких старичков, высунувшихся на шум из своих норок. Прислушавшись к лексике полицейских, Этерлен устало покачал головой.
        - Сейчас начнется,- сказал он.- Я прошу тебя, Хик: пожалуйста, понаглее. Не надо, чтобы эти щенки вытирали об нас, старых и больных людей, свои немытые ноги.
        - Я постараюсь,- кивнул Хикки.
        Разобравшись с любопытными, следователи двинулись к дому. Из машин тем временем выбиралась целая бригада экспертов с несколькими центнерами аппаратуры.
        - Так, вы полицию вызывали?
        Рыжеволосый парнишка лет от силы двадцати раздраженно мял в руках сигарету и смотрел сверху вниз на Хикки. Его напарник лениво оглядывал неряшливый палисадник Йони.
        - Вы бы представились,- пробурчал Хикки.
        - Следователь Рубцов, криминальная полиция города. А вы, может быть, встанете?
        Хикки поднялся на ноги и показал головой на Этерлена:
        - Полицию вызывал он. Трупы наверху, в спальне.
        - Документы у вас есть?- повернулся к нему второй следователь.- Только не говорите, что нет… Придется вызывать патрульную машину, и все такое. Ну?
        - Есть,- подал голос Этерлен, вставая.- И еще одно слово в таком тоне, сопляк,- я тебя по стенке размажу, понял?! Мне остохренела ваша наглость! Перед вами два боевых офицера, которые не желают терпеть твое щенячье хамство!
        Увидев перед глазами сразу два крылатых черепа, следователи увяли, как проколотые воздушные шарики. Хикки теперь тоже числился по Второму Управлению, а что это такое, следователи знали. “Двойка” занималась контрразведкой и внутренними расследованиями первой режимной группы. Даже госсекретарь не имел права требовать какие-либо материалы по “первому” грифу.
        - Я совсем не то хотел сказать… - заныл напарник Рубцова,- ну, вы же должны понимать…
        - Идите наверх,- брезгливо перебил его Этерлен.- А вы, милейший, раскрывайте терминал и готовьтесь фиксировать наши показания.
        Через двадцать минут с показаниями было закончено. Из дома вышел один из экспертов, приземистый седой дядька с заметным пузом, облаченный в белые шорты, сетку и сандалии. На широком поясе висела бездна всякого снаряжения: кобура, телефон, сумка - “кенгуру”, какой-то чехол яйцеобразной формы… Поглядев на него, Хикки подумал, что тут не хватает только саперной лопатки и дыхательной маски.
        - Интересно его рубили,- жизнерадостно сообщил эксперт, сразу определив в Хикки и Этерлене благодарных слушателей.
        - Это как?- нахмурился генерал.
        - А вы когда-нибудь пробовали так разрубить башку человеку, который лежит на мягкой кровати?
        - Нет,- признался Этерлен после короткого размышления,- по этой части у меня большой пробел.
        - Ну, в общем, рубили его не секирой. На первый взгляд может показаться, что работал по нему обычный мясник, но мы-то с вами понимаем, что это не так.
        - Я - не особенно,- хмыкнул Хикки.- Говорите толком. Что там не стыкуется?
        - Его долбанули промышленным виброножом,- торжественно объявил эксперт.- Быстро и без шума. Вж-жик!- и готово. А бабу потом дострелили.
        - Что значит - потом?
        - Да с ней человека три развлекались. Потом уже и дострелили. Правда, вся сперма - вперемешку, но у нас есть способы определить, где чья работа. Что он такого сделал, этот парень, вы не знаете?
        Хикки почувствовал, что начинает потеть, и скинул с плеч светлый летний камзол. Эксперт недоуменно выпучился на висящий под мышкой “моргенштерн” - в оружии-то он наверняка разбирался - и поспешил прикусить язык.
        - Это вот вы разбирайтесь, что он сделал,- негромко сказал Этерлен.- А потом нам расскажете. Рубцов! Идите сюда! Мы уезжаем,- сообщил он выскочившему из дома юноше,- у нас куча дел. А вы учтите одну вещь: со дня на день может быть введено военное положение. Вы меня понимаете? Нет? Объясняю: по законам военного времени я имею право расстрелять вас без всяких “следственных действий”… И никто не спросит у меня, зачем я это сделал. Поэтому мой вам совет: будьте очень осторожны с этим делом. Вечером я вас найду, и вы мне расскажете, как идет дознание. Вы поняли, Рубцов? Лично вы.
        - Ты не думаешь, что нам нужно было покопаться в записях Йони до того, как до них доберутся копы?- спросил Хикки, садясь за руль.
        - Я идиот?- обиделся Этерлен.- Йони держал какую-либо информацию только в своем терминале. Теперь он девственно чист, а все записи - вот тут,- Этерлен похлопал по кожаной папке, которую он держал на коленях.

***
        Соловец лежал в клинике… Почтительный молодой слуга объяснил гостям, что у старика неожиданно прихватило сердце, и доктора настояли на госпитализации. Вернувшись в машину, Этерлен бессильно стукнул кулаком по приборной панели и произнес:
        - Значит, надеяться нам не на кого. Я звоню Лоссбергу. Поехали в “Околицу”, перекусим.
        Хикки молча подчинился.
        - Что теперь?- угрюмо спросил он.
        Этерлен боднул головой. В этом жесте Хикки почудилось и раздражение, и давнее, привычное ему упрямство генерала - он уже знал ответ.
        - Я должен найти тех, кто это сделал.
        - Если завтра убьют еще кого-нибудь, мы не сможем говорить с людьми. Нам просто не о чем будет говорить…
        - Может, и не с кем. Но сейчас я хочу знать, почему убили Йони. Ты понимаешь меня? Почему! Ведь по большому счету он был совершенно безобиден… Он так боялся вашей мафии, что даже имел конфликты с полицией, его обвиняли в уклонении от дачи показаний по нескольким делам.
        Этерлен обреченно махнул рукой и повернулся к окну. Когда Хикки свернул на аллею, что вела к ресторану, он неожиданно резко распахнул свой терминал и быстрыми, нервными движениями набрал какой-то код. Поглядев на невидимый для Хикки дисплей, генерал захлопнул кожаную папку и потянулся к телефону.
        - Комиссар Малич?- спросил он.
        - Как хорошо, что вы со мной связались! Ведь я не знаю, где вас искать, а вы мне очень нужны… Нам надо срочно поговорить. Это очень важно, господин генерал.
        Этерлен коротко вздохнул.
        - Где и когда?
        - Через два часа на восточном направлении. За третьей развязкой ситивэя есть левый поворот на второстепенную дорогу. Если ехать не спеша, вы по правую руку разглядите небольшое деревянное здание - это что-то вроде загородной забегаловки, называется “Чико”. Через два часа я буду ждать вас там. Вы успеете?
        - Постараюсь. Если что - подождите. Хик,- обернулся он к Махтхольфу,- ты знаешь такой салун “Чико” на восточном направлении?
        - Знаю,- кивнул Хикки.- Смешная дыра, там гомики собираются. А что там?
        - Мы успеем туда за два часа?
        - Успеем за час.
        - Хорошо, тогда я звоню Лосси, пусть он берет “таксу” и летит сюда. В “Чико” нас будет ждать Леа.
        Лоссберг появился в ресторане, когда они уже заканчивали десерт. Сейчас он ничем не отличался от обычного портлендского жителя, как-то связанного с космосом,- легкая светлая куртка, рубашка с большим кружевным воротником, сандалии, длинные волосы собраны почти на самой макушке в хвост, на лбу - узкие фотохромные очки.
        - Йони убили,- не здороваясь, сообщил Этерлен.
        Лоссберг медленно выпустил воздух сквозь сложенные сердечком губы. На его лице не отразилось ровным счетом ничего.
        - Вы разговаривали с полицией?
        - Да… мы его нашли. Это не наши. Я хочу сказать - не та славная парочка, что рубит
“королей” и “баронов”. Йони зарубили виброножом… какие-то бандиты. У меня пока нет никаких версий.
        Хикки швырнул на стол пару купюр и поднялся. У него версии были, но сейчас ему не хотелось их обсуждать. Этерлен плохо понимал портлендские расклады, до него упорно не доходило, что здесь могут убить за один неосторожный вопрос… Хикки было интересно, чем их порадует Леа Малич. Лоссберг взял у стойки небольшую бутылку рому, и они покинули заведение.
        Через час с четвертью Хикки свернул с узкого и совершенно пустого шоссе на гладкую грунтовку. Вокруг расстилалась ровная желтоватая степь, кое-где украшенная серо-зелеными пятнами кустарника.
        - Это - клуб для гомиков?- не поверил своим глазам Этерлен.

“Чико” представлял собой низкое одноэтажное строение из потемневшего от времени дерева, вокруг которого виднелись остатки дощатых ограждений: когда-то здесь было скотоводческое ранчо. За зданием неутомимо крутились пропеллеры старинных ветрогенераторов, вознесенные на ржавых решетчатых опорах.
        - Все-таки у ваших педерастов странный вкус,- пробурчал Этерлен, когда Хикки вырулил в сторону от клуба и остановился возле покосившегося загона.
        - Она опять опаздывает,- заметил Хикки, выбираясь из машины.
        На стоянке перед входом не было ни одного кара. Номинально заведение уже работало, но основная масса посетителей приезжала сюда к закату. На пороге клуба одиноко скучал официант в разноцветном парике и неком подобии шотландского килта - глянув на подъехавший “Блюстар”, он равнодушно зевнул и отвел взгляд, безошибочно угадав в нем военных. Его клиенты таких причесок не носили.
        Этерлен сплюнул в пыль, отобрал у Лоссберга бутылку и сделал пару глотков. Астронавт вдруг повернулся к западу и задрал голову, прислушиваясь. Теперь и Хикки уловил далекое гудение приближающегося коптера. Машина шла из города. Повинуясь внезапно нахлынувшему беспокойству, Хикки сунул руку под камзол и взвел висевший в кобуре “моргенштерн”.
        - Полицейский,- сказал Этерлен.
        Небольшая синяя с желтым машина намного накренилась в мастерском вираже, замерла в воздухе и медленно опустилась посреди загона, обдав всю троицу колючим вихрем пыли. Из кабины выкатилась поджарая фигурка комиссара.
        - Я одна.- Леа быстро пожала мужчинам руки.- Вы опять меня ждете?..
        - Немного. Что скажете?
        - Вы знаете, у вас, кажется, неприятности,- она отвела взгляд и достала из кармана форменного жакета пачку сигарет.
        Лоссберг элегантно поднес ей огонь.
        - Мы в курсе.
        - Боюсь, что еще не до конца. Вчера вас остановил дорожный патруль, не так ли?
        - Вы уже знаете?
        - Я знаю больше, чем хотелось бы. Капитан Паскаль Мулен-Бертье, которого вы отправили в госпиталь УВД с травматическим шоком, приходится дальним родственником Нику Батозову. Я точно знаю, что этот инцидент не был случайностью.
        Этерлена шатнуло в сторону.
        - Вы что?.. Вы смеетесь надо мной?
        - Ни за что на свете. Но знаю вот что: начальник патруля лейтенант Стоун получил распоряжение от Бертье проверить “Блюстар”, в котором едут трое подозрительных типов. Я узнала это случайно: один из моих приятелей как раз занимался настройкой в центре радиоконтроля УВД и перехватил его сообщение. Это было за час до рассвета.
        - Именно в это время мы выехали из стрип-клуба… Как он назывался, Хик,- “Фронда”? Что-то в этом духе…
        - Правильно, и патруль стоял на ближайшем “кловерлифе” [[Кловерлиф - “кленовый лист” - дорожная развязка в несколько уровней.] ]. Получается, за нами следили? Но зачем? Какая тут связь? А этот, Мулен-Бертье,- он что, не соображал, что делает? Он же знал, что среди нас генерал ВКС в полной форме! Даже у нас в Портленде патруль не станет хамить генералу…
        - Мулен-Бертье только что переведен с Кассанданы. Вы сами, наверное, слышали, какие у них там порядки. Но это все цветочки. Хуже всего, что наш новый шеф Циммерман, узнав, что кто-то избил его офицеров, послал запрос в планетарную резидентуру СБ.
        - Вот идиот!- выдохнул Этерлен.- Он не знал, что ему там ответят? Он что, тоже с Кассанданы?
        - Да,- кивнул Хикки.- Ной Циммерман… Знаешь, почему его перевели сюда? Из-за скандала с прокураторами Метрополии: он внаглую мешал работе ревизионной комиссии. Я думаю, здесь он тоже не задержится.
        - Конечно, Циммермана прямо послали по матушке,- продолжала Леа,- но это сейчас не очень-то важно. Дело в том, что вашими персонами почему-то заинтересовался Жирный Ник, а это очень плохо. Теперь он знает, кто вы, и вряд ли успокоится, пока не выяснит, под кого вы копаете. Ник - очень влиятельный человек, джентльмены. Я советовала бы вам или покинуть Портленд, или хотя бы на время затаиться.
        - Пф-ф!- Этерлен гулко ударил ладонью по переднему крылу “Блюстара”.
        - Это серьезно, Пол,- тихо сказал Хикки.- Мы исчезнем, мэм… Я надеюсь, ваш личный канал связи еще не прослушивается?
        Женщина решительно помотала головой.
        - У меня есть покровители, до которых не дотянуться даже Нику. Я в полной безопасности. А вот вам, возможно, придется продемонстрировать свое легендарное воинское искусство.
        - Не шутите,- прищурился молчавший до того Лоссберг.- Не шутите с такими вещами, мэм…
        Леа вскинула голову и несколько мгновений переводила взгляд с одного мужчины на другого.
        - Господа, неужели вы думаете, что я вас не боюсь? Этерлен приподнял бровь. Сейчас это означало восхищение.
        - А вот это уже разумно… Но давайте к делу. Если мастер Махтхольф считает, что нам лучше спрятаться, мы, пожалуй, так и сделаем. А вы сделайте вот что… - Этерлен нырнул в машину и вытащил свой терминал.- Где ваши “мозги”?
        - Вы хотите облагодетельствовать меня секретной информацией?
        - Нет, ничего секретного. У нас проблема: сегодня на рассвете был зарезан мой старинный приятель флаг-майор резерва СБ Йонас Йохансон. В Портленде он подвизался в качестве частного детектива… Вчера я послал его в портовые кабаки послушать, что там говорят обо всем происходящем и, в частности, о Нике. Здесь - весь его архив, я еще не успел с ним поработать. Думаю, у вас это получится лучше моего. Давайте
“мозги”, будем сливать.
        Комиссар Малич принесла свой личный терминал, и через несколько секунд вся информация, заархивированная покойным Йони, перекочевала к ней. Этерлен бросил свою папку обратно на сиденье.
        - У вас есть что-то еще?- насторожился он, видя, что Леа не спешит прощаться.
        - Да… вы же не дали мне договорить. Мне удалось выяснить некоторые подробности относительно новых интересов Ника. Мастер Махтхольф, вам приходилось слышать о таком объединении, как “Инвизибл Траст”?
        Хикки понимающе кивнул.
        - Это неофициальное название,- объяснил он Этерлену.- Под “ИТ” обычно подразумевают группу крупнейших банкиров Портленда, которые “в черную” кредитуют многих контрабандистов и даже, наверное, пиратов. Под них уже сто раз копали, но вся работа заканчивалась ничем: везде круговая порука, все молчат, а документов, сам понимаешь, не существует в природе.
        - Все верно,- согласилась Леа.- Так вот, раскрою вам один небольшой секрет: я хорошо знакома с некоторыми из них. Ничего противозаконного, так, личные контакты…
        - Просто разведка,- скрипнул Этерлен.- Простите мне мою бесцеремонность: я из Метрополии, и у себя в управлении мы привыкли называть вещи своими именами.
        - Сейчас это неважно. Здесь, на Острове, иначе жить нельзя. Но не перебивайте меня. Так вот, джентльмены… Кое-кто думает, что Ник начинает мощную атаку на “ИТ” с целью перехвата его активов. По ряду причин траст сейчас очень уязвим, так что Батозов хорошо выбрал время. Не исключено, что он придумал какой-то гениальный ход и убийства крупнейших портлендских конвойников работают на его план… Если это так, вы становитесь для него очень опасны.
        - С чего вы взяли, что он в курсе наших дел?
        - Я этого не говорила. Но Жирный - парень резкий. Стоит ему только заподозрить, что кто-то раскусил его задумку, и тогда…
        Этерлен с сомнением покачал головой. Хикки хорошо понимал ход его мыслей. Боевому генералу, тридцать лет проработавшему под рукой самого Деда, какой-то там гангстер, даже “резкий” и авторитетный, казался не опаснее мухи. Прихлопнуть - и точка. Этерлен в свое время был ничуть не менее “отбитым”, чем те, с кем ему приходилось сражаться. Бывали случаи, когда он спокойно, словно развлекаясь, расстреливал десятки людей. Так было на Килборне, когда он один, потеряв всех своих офицеров, вошел в казино Болванчика Вилли и разрядил свой “нокк” прямо в толпу посетителей - в ту ночь там собрались сливки пиратского “света”, упорно не желавшие идти на контакт с СБ. В туманных сумерках Порт-Мармона Этерлен взорвал бронированный лимузин одного известного политика, запутавшегося в связях с мафией до такой степени, что заказ на него пришел не куда-нибудь, а в Контору,- и на глазах у сотен прохожих в упор расстрелял всю его охрану до последнего человека. Сейчас все было не так, однако Этерлен не желал этого понимать… Хикки посмотрел на Малич и устало махнул рукой:
        - Мы исчезнем, мэм. В Портленде живет тридцать два миллиона рыл, и я думаю, что трое как-нибудь сумеют затеряться в такой каше. В конце концов, нас этому учили.
        Женщина кокетливо улыбнулась.
        - И не забывайте регулярно связываться со мной. Всего хорошего, джентльмены.
        Этерлен проводил ее спину долгим задумчивым взглядом. Полицейский коптер прыжком взвился в небо и через несколько секунд растворился в горячей голубой пустоте. Генерал облокотился на пыльный капот автомобиля, несколько раз сильно затянулся, потом вдруг решительно выпрямился.
        - Хик, ты ей доверяешь?
        - Да,- ответил тот, усаживаясь за руль.- Ей - да… У нее нет мотивации, понимаешь? Она же не этот, как его там,- Бертье. Она все понимает, дядя. Поехали, господа. Прятаться начнем прямо сейчас. Я не думаю, что за нами уже следят, но почти уверен, что скоро начнут. Значит, нужно кое-кого разочаровать, а?
        Хикки спустился в город в восточном, наиболее тихом секторе Эболо. Несмотря на то что серый стрит, по которому они двигались, был почти пуст, “Блюстар” сильно сбросил скорость.
        - Пол, отряхнись,- попросил он.

“Отряхнуться” на их жаргоне значило убедиться в отсутствии слежки. Этерлен до конца опустил стекло широченной правой дверцы и выставил наружу плечо - перед этим он потянулся к пульту и отрегулировал правое зеркало таким образом, чтобы его скучающий взор мог фиксировать все происходящее позади автомобиля. Сейчас всякий посмотревший на “Блюстар” зевака должен был подумать, что трое джентльменов в роскошной тачке устали от приличных девочек и хотят себе на закуску что-нибудь перченое.
        - Чисто,- лаконично отрапортовал он через некоторое время.- Да кому мы тут нужны? Я всю дорогу по сторонам оглядывался.
        Хикки проехал еще пару кварталов, обогнул старый, почти заброшенный стадион, на котором в сумерках сходились подростки, торгующие зельем, и выехал на зеленый бульвар, где в первых этажах монументальных многоэтажек жизнерадостно светились ухоженные витрины. Он смотрел на правую обочину.

“Не всякая красотка сядет в тачку с тремя козлами,- думал он,- даже несмотря на то, что от нас хорошо пахнет”.
        Он затормозил возле огромного старого дуба, жадно тянувшего свои ветви над дорогой. Под деревом стояла миниатюрная темноволосая девушка в легком платье и туфельках на высоченных каблуках и грустно смотрела на пролетающие мимо кары. Хикки коротко глянул на печальный изгиб ее ненакрашенных губ и понял, что не ошибся.
        - Малыш,- он подошел к проститутке и улыбнулся,- сколько ты возьмешь за целые сутки?
        Девушка изумленно распахнула глаза, потом профессионально оглядела машину - сквозь черное заднее стекло виднелся аристократический профиль Лоссберга,- в ее взгляде скользнул испуг.
        - Вас трое?
        - Не переживай, мы не дадим тебя в обиду. Искушение боролось в ней с испугом, но респектабельный вид клиентов сделал свое дело, и она заискивающе улыбнулась в ответ:
        - Две сотни вас устроит?
        С противоположной стороны дерева появился тощий подросток с запавшими щеками нарка. Его уличный опыт был несомненно больше, чем у девчонки: малолетний сутенер сразу понял, что с Хикки не следует дурить.
        Он молча протянул руку и безразлично уставился куда-то в сторону.
        Хикки сунул ему две стодолларовые купюры, просунул девочку в щель за спинкой своего сиденья - и сразу, едва упав за руль, до пола продавил газ. Он знал, что
“Блюстар-Старфайтер” стоит своих денег. Пятьсот пятьдесят “лошадей” заставили машину присесть на куцый задок, все четыре колеса дымно прокрутились на асфальте, и автомобиль с ревом швырнуло вперед. Девочка на заднем сиденье восхищенно пискнула, приняв этот маневр на свой счет.
        - Сколько стоит такая тачка?- невозмутимо поинтересовался Лоссберг.
        Хикки не ответил.
        - Вот теперь смотри,- сказал он Этерлену.
        Генерал кивнул. Хикки “заправил” кар в поворот на пределе сцепных свойств резины - на секунду он ощутил, что машину сносит в сторону, но тут же вмешалась электроника, “Блюстар” выровнялся, фыркнул, снова набирая скорость, и ворвался в вираж развязки. Засаленные многоэтажки и лиственные пятна древних деревьев остались внизу. Хикки посмотрел в салонное зеркало: за ними было пусто. Даже если бы кто-то и вел слежку, догнать “Старфайтер” было бы трудновато.
        Машина вылетела на ситивэй, ведущий к центру.
        - Девочка,- произнес Хикки, полуобернувшись к проститутке,- тебе нужно выполнить одно небольшое шпионское задание. Ну-ну-ну, у тебя же умные глазки… Я дам тебе тысячу, наличными, прямо сейчас, годится? Тебе нужно сесть на “таксу”, проехать кое-куда в Сити и передать одному человеку записку.
        - Только записку?
        Она уже поняла, что если они и бандиты, то серьезные, не такие, что станут издеваться над грустной маленькой проституткой.
        - Да, только записку. Пол, включи свои “мозги”, и пиши… так: “Дылда! Срочно хватай второй чемоданчик и лети к Джиму, что у перекрестка. Твой Обалдуй”.
        Из терминала Этерлена выполз тонкий лист. Генерал оторвал верхний край, на котором поместился текст, и притянул его девушке.
        - Запоминай,- продолжал Хикки,- сейчас ты сядешь в “таксу” и поедешь в Сити, в Бейкер-квартал. Выйдешь на углу Ринг-роуд и Мэнн-авеню, там, где висит здоровенная реклама “Портленд Спейс Треста”. Прямо на углу стеклянный подъезд; тебя, конечно, остановит охрана, но ты скажешь им, что тебе до зарезу нужна миссис Махтхольф из
“Махтхольф Транс Экшн”. Когда она спустится, передашь ей эту записку. Повтори.
        - Ринг-роуд и Мэнн, подъезд на углу, мэм Махтхольф. Что-то еще?
        - Ты где учишься?- подозрительно спросил Хикки.
        Девушка неожиданно покраснела.
        - В Далин-колледж. Мой брат, он…
        - Я понял,- Хикки вздохнул и вытащил свой бумажник.- На, держи монету. И вот еще что: сразу после этого садись на фотолет и уматывай куда-нибудь типа Стоунвуда. Развлекись там как следует, ясно?
        - Ясно. Вы не пират. Вы не коп. Вы вообще-то отсюда?
        Хикки неожиданно прыснул.
        - Я из контрразведки,- сказал он.
        - Я так и думала,- спокойно ответила девушка и задумчиво посмотрела на Лоссберга.
        Этерлен незаметно покрутил пальцем у виска.
        Хикки сбросил скорость, крутнул руль, и машина, заскользила вниз, туда, где под паутиной висящих в небе тоненьких лент ситивэев мрачно скалились блестками окон небоскребы Сити.
        Высадив у развилки девушку, он снова поднялся наверх.
        - Трепло,- негромко произнес Этерлен.- А еще женатый человек…
        Глава 9
        Раздолбанный грузовичок, выкрашенный, наверное, помазком для бритья, со скрипом остановился у трехступенчатого пластикового порога, пугнув нескольких жирных кур, меланхолично ковырявшихся в рыжем песке. Строение, перед которым встал дребезжащий пикап, когда-то называлось “типовой виллой колониста”, но теперь от “виллы” остался только фундамент из “бессмертного” фиолетового пластика да уже упомянутая лесенка с тремя ступеньками. На фундаменте красовалось аляповатое трехэтажное здание из кое-как отесанных гранитных глыб с узкими окнами-бойницами и странными, совсем крохотными балкончиками без ограждения.
        Из пикапа вылезла неряшливая растрепа в застиранном комбинезоне. Всего лишь три часа назад она была элегантной высокой дамой с идеальным макияжем и прекрасной прической - сейчас рабочий комбез висел на типичной фермерской девахе непонятного возраста. Она внимательно оглядела входную дверь странного замка, потом засунула руку в кабину своей развалюхи и нажала на клаксон.
        - Ага!- крикнули из окна на первом этаже.
        - Рада видеть тебя живым,- не без иронии произнесла Ирэн, когда Хикки спустился по ступенькам к пикапу.
        За прожитые вместе годы он хорошо научился распознавать состояние своей жены и понимал, что сейчас она, мягко говоря, на взводе. План под названием “второй чемоданчик” приходилось применять впервые: он означал немедленную эвакуацию и переход на боевой режим существования. Хикки прижал к груди тонкое плечо Ирэн, поцеловал ее в склоненную шею. Она выпрямилась, мягко провела ладонью по его растрепанным волосам и откинула тент, закрывавший груз в кузове пикапа.
        - Если бы я попалась со всем этим дерьмом…
        Вместе с подошедшим Этерленом Хикки выбросил на песок три тяжелых пластиковых контейнера из-под мороженого мяса, пару черных клеенчатых мешков и лежавший под ними обтекаемый серебристый кофр с крылатым черепом Конторы. Из кабины Ирэн вытащила еще один мешок.
        - Здесь ром для Лоссберга и жратва для вас.
        - О роме он позаботится самостоятельно.
        Ящики расположили в просторном холле. Когда-то это строение возвел один совершенно спятивший пират, на старости лет вбивший себе в голову, что его непременно прикончат давно почившие коллеги. На прочнейшем фундаменте “виллы” он построил настоящую крепость, в которой можно было выдержать многодневную осаду. Здесь было все - вода, энергия, радарные системы, способные учуять воздушную цель, и даже старый, но вполне работоспособный узел дальней связи. Хикки купил замок у внуков преставившегося наконец маразматика, отделал по своему вкусу интерьер и иногда
“отдыхал” там от налоговых служб. Сейчас уникальная крепость, о которой не знал никто, кроме Ирэн, должна была стать их убежищем.
        Этерлен отомкнул замки одного из тяжелых ящиков, отбросил хрусткую консервационную пленку и легко, словно игрушку, выдернул на свет шестиствольный десантный
“стационар”. Матово-черная громадина распространяла вокруг себя немного кислый запах смазки. Этерлен втянул его носом и заулыбался, как наркоман.
        - Вот это да,- сказал он.- А приводы управления?
        - В остальных,- махнул рукой Хикки.- Там же и шестнадцать тысяч выстрелов. Нам хватит, я думаю.
        - Я пойду переоденусь,- заявила Ирэн.
        Хикки проводил ее понимающим взглядом и перешел в кухню. В печи дозревала курица, зарезанная по случаю переселения. За птицами ухаживал старый пьяница из соседнего поселка, приезжавший по утрам. Хикки налил себе стаканчик виски, опрокинул его в пасть и присел на узкий подоконник.
        Неожиданно где-то вверху раздался истошный вой тревожной сирены боевого корабля. Этерлен вернул оружие в ящик и недоуменно выпрямился.
        - Что это за дьявольщина?- спросил он.
        - Это радар в дежурном режиме,- отозвался из кухни Хикки.- Я выставил его на тридцать километров… Наверное, учуял Лосси.
        - А если нет?
        Ответом Этерлену был негромкий шум. Генерал выбежал из дома, поднес к глазам руку и задрал голову. Из небес с легким шипением опускался черный остроносый силуэт. На сильно скошенном атмосферном киле катера жизнерадостно улыбалась рыжеволосая красавица, погруженная в нескромные девичьи удовольствия: Лоссберг одурел до того, что намалевал онанирующую дамочку поверх черно-золотых имперских крестов.
        Это был его любимый “призрак” “ТР-145” - трехместный катер-разведчик, стремительный, малозаметный и почти бесшумный. По штату обычному “охотнику” такая машина не полагалась, но Лосси сумел выбить себе редкую игрушку и не упускал случая ею побаловаться. В сложившейся ситуации настоящий боевой катер мог очень пригодиться.
        В черном боку машины распахнулся совершенно незаметный люк, из которого на землю выпал объемистый синий кофр. Следом за кофром молодцевато выпрыгнул и сам Лоссберг.
        - Рому мне, рому!- потребовал он, заходясь смехом.- Меня чуть не поймала служба внешнего слежения. Еще немного - и они бы решили, что уже началось вторжение. Операторы видели ошибку в счислении, но никак не могли понять, то ли это цель, то ли у них мозги сдвинулись. Я все время уходил от луча, а они, бедные, наверное, руки себе намозолили. Но все-таки я могу точно сказать: контакта не было. Я прибыл на Аврору совершенно инкогнито, да…
        - И слава богу,- отреагировал Этерлен, иронично улыбаясь.- Чего орешь? Ром, кажется, в кухне.
        - Ты хорошо управился,- сказал Хикки, поглядев на часы.- Быстро летаешь, я бы так не смог. Тут столько гравиполей, что мои штурманы иногда по два часа не могут войти в систему. И движение, как на перекрестке в Сити…
        - Нужно “скользить” поверх полей,- объяснил Лоссберг.- А главное, не бояться.
        Он взял протянутый Хикки стакан и уселся за стол. В углах просторной кухни еще лежала неубранная пыль. Хикки не думал, что им придется задержаться в этом убежище надолго.
        Ужинали в недолгих портлендских сумерках. Этерлен как следует выпил за упокой души своего друга, задумчиво пожелал всем спокойной ночи и убрался наверх, в тесную комнатку под самой крышей. С его уходом в кухне наступила тишина. Ирэн свалила тарелки в автомат, вытащила откуда-то столетней давности роман в кричаще-яркой обложке и уселась на веранде под мягким красным плафоном.
        Лоссберг налил себе полный бокал - бог знает какой по счету.
        - Хорошо,- сказал он, глядя, как течет в окно сизый дым сигары.
        - Что - хорошо?- не понял Хикки.
        - Так… Идиллический вечер в загородном доме. У меня на Сент-Илере нет покоя от насекомых, а здесь, надо же,- никого. Сухо, наверное?
        - На Авроре вообще мало вредителей.
        - А у нас еще такие птички водятся, с шестью, зараза, крылышками. На свет летят тучами и пищат, сволочи, всю ночь. Хм-м… Как жалко все это терять.
        - Что ты имеешь в виду?
        Лоссберг отпил полбокала, шумно выдохнул и затянулся.
        - А ты не знаешь? Кто из нас выживет? Ты, я?
        - Может, кто-то и выживет.
        - Но не мы, это точно. Давай трезво смотреть на вещи, Хик: мы славно пожили. Вкусно ели, сладко спали, имели девочек…
        - А жизнь теперь поимеет нас - ты это хочешь сказать?
        - Смешно, Хик. Человечество прошло через свой золотой век. Просто у нас эта беда случилась гораздо раньше, чем у прочих,- мы сами знаем, почему. Да? Я не достал тебя своей философией?
        - Отнюдь, я не прочь потрепаться на умные темы. Но неужели тебе действительно так уж жалко? Я думал, у таких, как ты, вырабатывается привычка к смерти. К своей собственной в первую очередь, а? Или нет?
        - Ja, ja,- хмыкнул Лоссберг.- Если б все было так просто, меня бы уже сто раз укокошили. Привычка к смерти - да, и еще сто раз да. Но быть солдатом еще не значит быть ходячим покойником. Я это понял лет так в двадцать пять, когда из моего курса осталось всего двести с чем-то человек. А выпускались - почти триста. За восемь лет упокоились все, кто привык к смерти с первого курса… И это в невоюющей Империи. А что будет, когда начнем воевать? Ведь мы же не умеем и учиться не хотим. Сколько мы продержимся - лет пять, не больше? Сейчас Флот укомплектован молодой придурней, мечтающей героически погибнуть в первом же бою. А дальше? Ну, допустим, я умею выворачиваться из чужих прицелов. Таких, как я, наберется еще десятка три. Еще, может, найдется пара сотен ребят, не стремящихся на тот свет раньше сроку… И все?
        - Вот поэтому меня и мобилизовали,- тихо произнес Хикки и потянулся к бутылке.- Нам нужны пираты… Я уж не знаю, что там напридумывал дорогой наш Дедуля, не думаю, что вся эта сволочь будет командовать регулярными подразделениями, но сейчас ему до смерти нужны пираты и конвойники. Они, как ты знаешь, воевать умеют. По полной программе.
        Лоссберг рассеянно побарабанил по столешнице. Глядя на него, Хикки подумал, что эта идея не нова. Возможно, она уже приходила в голову самому Лоссбергу или кому-то из таких же, как и он, молодых асов: эти люди умели соображать не хуже теоретиков из Генерального Штаба.
        - Я начинаю понимать,- признался Лоссберг.- Но не будем пока об этом. Ты знаешь, как я попал на Флот?
        - Ты никогда не рассказывал о себе,- пожал плечами Хикки.- Правда, когда мы с тобой только познакомились, ты нажрался в Порт-Кассандане до зеленых чертиков и плел что-то о своем папаше и его бирже, но я ни черта не понял. Да и не прислушивался, в общем-то.
        - Я родился с серебряной ложкой во рту,- усмехнулся Лоссберг.- Мой папаня - совладелец крупнейшей кассанданской биржи. Помимо этого у него заводы, торговые дома и прочее дерьмо. Причем семейство огромное, и порядки - не забалуешь. Никаких
“лишних книжек”, ничего военного вообще: каста! К девяти годам меня определили в лучший коммерческий лицей Империи. Ну, я проучился там два месяца. Коротенькие стрижечки, все только на “вы”, причем преподавание на двух языках - или русский, или английский… Я, кстати, с тех пор по-русски не очень-то… А потом,- Лоссберг весело подмигнул Хикки и взялся за стакан,- я удрал в Академию.
        - Х-ха!- восхитился Хикки.
        Он прекрасно знал, что в Империи железно соблюдается старая традиция: ребенок, успевший добежать до ближайшего вербовщика и подписать с ним контракт, становится недоступен для разгневанных родителей: контракт подписан - все, теперь он является собственностью Флота или ПДС. Девяти-десятилетний паренек скорее всего становится кадетом одной из Академий, чтобы через восемь лет адски тяжелой учебы получить офицерский меч и золотые погоны. Подросток постарше - рядовым, но и он, безусловно, имеет право на высшее военное образование. Никакие даже самые богатые или высокопоставленные родственники не в силах вырвать отрока или девушку из цепких лап Вооруженных Сил. В армию нередко бежали мальчишки, бредящие романтикой далеких звезд или просто измученные родительской строгостью, девочки, подвергавшиеся насилию в семье… В учебных заведениях работали лучшие психологи на свете, трудившиеся для того, чтобы подобрать ключик к каждой без исключения юной душе и убедить ее в том, что выбор не был ошибкой.
        Армейские вербовщики были в каждом городке, по всем информационным сетям четыре раза в сутки крутили красочные ролики, рассчитанные специально на подростковый контингент,- то седой унтер, с ног до головы увешанный крестами, рассказывал своему внуку, как он сражался на благо всего человечества, то юный мальчишка-лейтенант, заботливо оправляя щегольской синий мундир, садился в роскошный спорт-кар, а вокруг него смущенно улыбались малолетние красавицы, прячущие за спинами букетики цветов. Мамаши всех обитаемых миров проклинали вербовщиков как сатану, но были беспомощны перед старым законом: желание стать солдатом священно!
        - У меня все было точно как в старом кино,- улыбнулся Лоссберг.- Лицей был, понятное дело, в Метрополии, и вот как-то раз, когда ко мне прилетел мой дядя Марк, мы отправились в Экватаун искупаться и позагорать. Всю дорогу он твердил мне, что папаша возлагает на меня большие надежды, что я плохо учусь, что меня плохо воспитывают, что если я не перестану читать военные мемуары, то за мной будет установлен особый надзор… В общем, на набережной я увидел вывеску вербовщика В КС. До конторы было метров триста. Дяденька остановился под зонтиком, чтобы выпить стаканчик винца, а я швырнул на землю куртку - знаешь, в лицее мы носили такие, ну, куцые курточки из серого сукна - и припустил вдоль по тротуару. Раньше-то я удрать не мог, мы ведь жили за таким забором, что рейнджер не перепрыгнет… Ну вот, бегу это я, бегу, а дяденька, понятно, за мной. То есть ему еще ни черта непонятно, он там орет что-то, а я бегу, аж сердце выскакивает. А контора на противоположной стороне. Дорогу перебежать не могу, хоть стреляйся - движение такое… Ну, в общем, добежал до перекрестка, дядя уже метрах в трех, и я как в воду -
вперед. Кто-то там, помню, столкнулся, но мне не до того было. Перебегаю, а у меня перед самым носом копы, патруль. И дядя орет как резаный. Встретил бы сейчас того унтера, поклонился бы в ноги. До конторы - метров десять. Вместо того чтоб меня хватать, он поворачивается и кричит: “Отпирай, Билли, скорее!” - и делает вид, что я от него вырвался. Вбегаю я в контору и не могу слова сказать, дышать мне нечем. Ну, там-то тоже не дураки сидят: старик капитан мне идентификатор под самый нос… Я ладонь хлоп!- и падаю в кресло. А тут дяденька врывается. Ох и орал он! Ох и рожа у него была…
        - Представляю себе…
        - Да. Бесновался он там минут двадцать и все норовил меня за шиворот хватануть. Да поздно. Кончилось тем, что вызвали военную полицию, и его под ручки - и за борт. Хм-м… смешно, конечно, вспоминать. А папаша меня признал только тогда, когда я генерала получил. Кучу денег отписал - и на что они мне? Знаешь, я, когда в Академии учился, почему-то никогда не завидовал тем, к кому приезжали родители. Странно, да?
        Хикки покачал головой. За окном стояла ночь.
        - Что-то я устал сегодня… Наверное, пойду.
        Он поднялся в спальню, стянул с себя одежду и рухнул прямо на покрывало. Некоторое время Хикки смотрел в распахнутое окно и думал о Лоссберге, сбежавшем от своей ортодоксальной семьи, об этом не таком уж и плохом мире, в котором всем им выпало жить, а потом глаза закрылись сами собой.
        Он не слышал, как в спальню тихо вошла Ирэн и осторожно примостилась рядом с ним.

*** - Да, генерал, это очень серьезно. Вас хочет видеть один высокопоставленный коммерсант, крайне заинтересованный в этом деле.
        Этерлен поморщился. Несмотря на уверения Хикки, он не очень-то доверял Лее Малич. После двух крайне неудачных браков он вообще не доверял женщинам.
        - Где?- спросил он, прикидывая, как сможет вооружиться тяжелое оружие, понятно, отпадало само собой.
        - На северном побережье есть заброшенный завод “Лесли Стил Корп”. Вас будут ждать в районе полудня возле главного цеха. Вам нужно проехать через внутренний двор и остановиться возле сгоревшего накопителя. О безопасности не беспокойтесь, это я могу гарантировать.
        - Хорошо, я свяжусь с вами вечером.
        Этерлен отключил радиостанцию. Теперь они не пользовались обычными телефонами - Хикки давно уже обзавелся специальной всеволновой рацией, имевшей встроенный штрих-кодер. Попытка подслушать разговор автоматически превращалась в полную бессмыслицу. Подкинув довольно увесистый аппарат на ладони, Этерлен задумчиво покачал головой.
        - Какого дьявола на этом гребаном заводе, Хик?- спросил он.
        Хикки, слышавший весь разговор, спокойно дернул плечами.
        - Там частенько встречаются крупные боссы. Это у нас что-то вроде нейтральной территории…
        - Как ты думаешь, кто может быть этим “высокопоставленным джентльменом”?
        - Наверняка кто-то из “ИТ”. Я узнаю любого из них… Несмотря на то что в Портленде тридцать миллионов, свои друг друга знают в лицо. А мы с ними почти свои. Не могу сказать, чтобы я целовался со всей этой публикой, но на деловых раутах мы встречались не раз. Надо собираться, Пол,- к полудню мы можем и не успеть. Она ведь не знала, где мы находимся.
        - Успеем,- по лицу Этерлена было видно, что он принял какое-то решение.- Мы полетим на катере.
        - Ты что, свихнулся? Здесь такие шутки не приняты, неужели ты не понимаешь?
        - А я не собираюсь с ними шутить.
        Хикки горестно махнул рукой. Если Этерлен упирался рогом - а сейчас, он видел, произошло именно так,- переубедить его было невозможно. Хикки прикинул: очень мило, деловые люди являются на серьезный разговор не в лимузине, а на боевом катере имперских ВКС с кадровым генералом за штурвалом.

“А, черт с тобой,- подумал он.- Делай что хочешь. В конце концов, сейчас не лучшее время думать о репутации. Дело делать надо, а все остальное уже побоку”.
        За его спиной негромко усмехнулся Лоссберг.
        - Пол совершенно прав,- сказал он.- Мне тоже не нравятся все эти заброшенные заводы. Прямо как в старом боевике.
        - А у нас тут многое похоже на старые боевики,- огрызнулся Хикки.- Поживи попробуй…
        Лоссберг понимающе улыбнулся и ушел на кухню. Постояв еще на веранде, Хикки вдруг остро ощутил себя деревенским дурнем и побрел наверх переодеваться. В спальне он раскупорил боевой кофр, быстро сбросил с себя одежду и облачился в бронекомбинезон. Квазиживая пленка, почуяв тепло организма хозяина, мгновенно
“проснулась” и растянулась по поверхности тела так, что уже через несколько секунд Хикки перестал ее ощущать. Без шлема и пояса комбез не мог обеспечивать полную защиту, но для данной ситуации хватало и того, что он давал. Натянув рубашку, Хикки перекрестился сложной сбруей с двумя кобурами, попробовал, насколько легко выскакивает на волю пара “моргенштернов”, распихал по специальным клапанам запасные обоймы и присел на кровать. Судя по шуму, внизу Лоссберг пытался поймать курицу: наверное, для того, чтобы приласкать. Хикки знал, что генералу очень трудно убить живое существо, не причинившее ему вреда. Высунувшись в окно, он убедился в своей правоте. Лоссберг стоял перед верандой, держал на руках жирную рыжую курицу и что-то негромко рассказывал ей, а совершенно обалдевшая несушка перестала квохтать и почтительно внимала его речам.
        Хикки недоуменно почесался, вздохнул и вышел. Лоссберг неоднократно заявлял, что человека вполне может понять большинство животных - проблема в том, что человек не хочет понимать их.
        - Ну, что она тебе рассказала?- поинтересовался Хикки, выходя на веранду.
        - Глупая,- Лоссберг осторожно опустил птицу на землю, отряхнулся и легко запрыгнул наверх, к Хикки,- на столике стояла початая бутылка.- Куры вообще не слишком умны, но зато они не агрессивны.
        - Не пил бы ты,- посоветовал Этерлен, сидевший на подоконнике кухонного окна.
        - Я сам разберусь,- меланхолично ответил Лоссберг, наливая себе полный стакан.- А вообще, давайте-ка собираться. Времени еще много, но было бы не вредно полетать там… сверху. Как думаете?
        - Это мысль,- кивнул Этерлен.- Ну, я уже, собственно, готов. Допивай, да и поехали.
        Хикки еще ни разу не случалось летать на этой, довольно редкой, модели. “Сто сорок пятым” комплектовались линкоры, несущие особые диверсионно-разведывательные подразделения Планетарно-Десантных Сил. Обычно это были легкие легионы авангарда, обеспечивавшие оперативно-тактическую подготовку высадки основных сил. Где и как раздобыл такую машину Лоссберг, славившийся как тонкий ценитель атмосферной техники, Хикки было неизвестно. В тесной кабине трехместного катера не было ничего лишнего: члены экипажа сидели в глубоких анатомических креслах, окруженные мягко изогнутыми панелями с аппаратурой. Хикки занял место наблюдателя, его кресло находилось позади и чуть выше двух пилотских. Поглядев на свои панели и щиты и убедившись в том, что он почти ни черта в них не понимает, Хикки грустно вздохнул и принялся наблюдать за действиями Лоссберга. Когда-то он уже летал с ним на атмосферном катере и хорошо запомнил эти ощущения.
        Запуск двигателей в кабине почти не ощутился. Хикки увидел, как вспыхнули и зашевелились две алые голографические стрелки на моторном дисплее, и только потом, прислушавшись, услышал негромкий свист и почувствовал слабое подрагивание машины. Лоссберг мельком оглядел приборы, привычным движением тронул сдвоенную рукоять акселераторов и потянул изогнутый, рогатый черный штурвал. Желтая степь на экранах мгновенно провалилась вниз. Хикки оценил мощь гравикомпенсаторов: набор скорости был стремителен, но он не почувствовал и тени перегрузки. Казалось, он не двинулся с места, а все происшедшее на экранах - просто запись.
        - На север,- сказал Этерлен.
        Лоссберг не ответил.
        Внимательнее изучив свою аппаратуру, Хикки все же смог разобраться в некоторых функциях обзорной системы. Он протянул пальцы к низко нависавшему потолку, коснулся пары сенсоров и натянул на физиономию выпавшую в руки маску. Перед глазами развернулась стереоскопическая картинка местности, над которой шел катер. Отсюда, с большой высоты, бескрайний Портленд-сити казался удивительным многоцветным хаосом - зелень парков и пригородов соседствовала с готически правильными кварталами делового центра, а над всем этим парила в воздухе тонкая сетка ситивэев, накрывшая город наподобие ажурного белесого купола.
        Лоссберг резко вывернул штурвал, уклоняясь в сторону от запретной зоны космопорта, который занимал едва ли не половину острова. Город перед Хикки стремительно ушел вбок, накренился и наполовину исчез, уступая место неровной линии пляжей западного побережья. Среди желтоватых дюн там и сям виднелись респектабельные особняки тех, кто предпочитал просыпаться под никогда не смолкающий шум волны: здесь встречались разнотемпературные течения, и запад трепало штормами в течение всего года.
        - Хик, перестройся вперед,- сказал Лоссберг.- Вруби у себя режим V-4 и разверни субсканер. Где там твой завод?
        Хикки понял его. Пошарив взглядом по панели, он нашел нужный блок и переключил свою систему на переднюю полусферу. Сканер мгновенно “пронзил” пространство, и теперь его ищущий взгляд скользил по серо-желтой степи северного берега. Здесь не требовалась какая-либо дополнительная настройка: Хикки просто поворачивал голову, а перед ним послушно пролетали целые километры. Через несколько мгновений он увидел холмы, сплошь усаженные виноградной лозой, а левее - тонюсенькую линию шоссе, ведущую к заброшенному заводу обанкротившейся компании. Когда-то на Авроре производили огромное количество металла, но потом портлендские руды стали нерентабельны, И предприятия свернули: на Авроре-шестой металлургия была более выгодным делом.
        Не глядя, Хикки положил руку на крохотный рычажок, торчавший из подлокотника, и щелкнул засечкой. Тотчас же в левом секторе обзорного экрана пилотов появилась голографическая прямоугольная “линза”, в глубине которой находилось изображение серебристых куполов завода.
        - Ага,- кивнул Лоссберг.- Ясно…
        Однако изменять курс он и не подумал. Катер продолжал скользить по дуге, обходя огромную северную бухту с запада.
        - Без четверти,- сообщил Этерлен, сверившись со своим хронометром.
        - Да,- ответил Лоссберг.- Давай-ка поглядим…
        Он снял правую руку со штурвала и переключил сканер на свой экран. Прямоугольник в левом секторе вырос, заняв собой почти всю его площадь. Теперь все хорошо видели ровные ряды облезлых куполов, покрытую ржавчиной башню центрального накопителя и внутренние дворы, заваленные гнилыми металлоконструкциями. На площадке перед рудообогатителем, выложенной шестигранными бетонными плитами, стоял темно-синий стретч-лимузин “Лэнгли”, а рядом с ним примостился вездеход охраны.
        - Кажется, они не любят опаздывать,- заметил Лоссберг.- Хик, что скажешь?
        - Это машина Виктора Шанцева,- усмехнулся Хикки.- Вот уж не думал…
        - Какого Шанцева?- машинально переспросил Этерлен.
        - Того самого,- ответил Хикки.- Точнее, из “тех самых”.
        Этерлен уважительно приподнял бровь. Семья Шанцевых, весьма влиятельная во многих имперских мирах, была знаменита легендарным дедом Виктора. В минувшую более столетия назад войну он стал одним из самых известных имперских асов: начав сражаться юным лейтенантом, Игорь Шанцев встретил победу самым молодым в Империи генералом, командиром отдельного легиона линкоров-истребителей “Риттер” и первым в человеческой истории пилотом, сумевшим “убрать” из космоса более пятисот кораблей противника. Шанцева называли “Летающей бритвой”, его мастерство управления неповоротливым, зато отлично вооруженным линкором типа “Ролан Гарро” [[Ролан Гарро - французский летчик, первым в мире установивший в 1915 году на свой аэроплан пулемет, который стрелял прямо через винт,- считается “крестным отцом” истребительной авиации.] ] казалось удивительным, сродни искусству факира.
        - Это очень серьезный человек,- добавил Хикки.- Уж если он сам решил просить нас о встрече, значит, дела плохи.
        - Если там и есть кто-то еще, я их все равно не вижу,- заключил через пару минут Лоссберг.- Ну что, будем садиться? Невежливо заставлять людей ждать.
        - Сядь перед воротами,- распорядился Этерлен.- Так, чтобы тебя не было видно.
        - Нет,- помотал головой Лоссберг.- Я заползу во внутренний двор, так будет лучше. Не переживай, они ничего не заметят.
        Катер без всякого крена провалился вниз: так, будто из-под него выдернули подпорки. На всякой другой машине, кроме разве что роскошного “ТР-300”, оснащенного совершенными системами безопасности, экипажу пришлось бы вспомнить о завтраке. Здесь же ничего подобного не произошло, и Хикки вновь восхитился безукоризненной работой гравикомпенсаторов. Как он догадывался, их мощь требовалась в основном не пилотам, а сложной аппаратуре наблюдения, очень чувствительной к любым силовым возмущениям.
        Лоссберг остановил падение катера над холмами с виноградниками. Машина на секунду замерла в воздухе, потом мягко опустилась до высоты в несколько метров и скользнула вперед. Промчавшись над шоссе, Лоссберг сбросил скорость. Двигаясь над самой поверхностью, катер бесшумно вплыл в ворота завода и свернул налево, чтобы спрятаться под гнилым навесом какого-то цеха. Над головой Хикки потолок ушел в сторону, и он увидел небо - Лоссберг открыл для него отдельный боевой люк наблюдателя.

“Хорошо, что он не выстрелил в меня катапультой,- подумал Хикки, несколько очумевший от неожиданности.- А ведь мог, наверное…”
        Приподнявшись вместе с креслом, он легко выбрался на скользкую черную броню, осмотрелся по сторонам и спрыгнул вниз. Правее катера находился неширокий проезд, который вел к площадке накопителя: за перекошенным серым ограждением виднелась огромная граненая башня, облепленная красными лесенками непонятного назначения.
        - Ноги тут, зараза, попереломаешь,- буркнул Этерлен, прыгая по кучам металлического и пластикового хлама.
        Они вошли в проезд. Из джипа, стоявшего рядом с лимузином, тотчас же выскочили трое упругих молодых людей в неприметных костюмах и двинулись навстречу. Нахмурясь, Этерлен остановился.
        - Прикажите своей охране не сходить с ума,- громко сказал Хикки, понимая, что хозяин бронированного лимузина его слышит - машина была оборудована системой микрофонов, доносивших до пассажиров все внешние звуки.
        В боку лимузина распахнулась тяжелая дверь. При виде подтянутого седого мужчины, ступившего на пыльные плиты двора, охранники успокоились и отступили, как хорошо тренированные псы.
        - Никогда так не шутите,- произнес Этерлен с каменным выражением на лице.
        - Это очень плохо заканчивается.
        - Простите,- извинился Шанцев.- Я смотрел в сторону и не успел вас заметить… Генерал Этерлен, если не ошибаюсь?
        - К вашим услугам, милорд. Чем обязаны?
        Шанцев сделал знак охране вернуться в машину. Вблизи он казался значительно старше своих сорока лет. Хикки знал, что Виктор никогда не служил в войсках, однако весь Портленд был в курсе его разгульной юности, оставившей следы на породистом лице аристократа. Когда-то Шанцев был ходячим трупом-полинаркоманом, но, пройдя через все круги ада, смог излечиться и принять в свои руки управление семейным делом. С лицом, правда, ничего не удалось сделать.
        - Я очень рад, что вы не отказали мне в любезности… Правда, рад.- Шанцев оперся на запыленное крыло лимузина и вытащил из кармана камзола небольшую трубку.- Кажется, мне без вас будет нелегко. А вам, пожалуй, без меня.
        Набив трубку табаком из потертого кожаного кисета, банкир щелкнул зажигалкой и принялся сосредоточенно коптить небо. Этерлен терпеливо ждал.
        - Или Батозов свихнулся окончательно, или я не понимаю, что происходит на этом свете,- неожиданно произнес Шанцев.
        - Вот как?- непроницаемо отозвался Этерлен.
        - Да-а… Видите ли… мне даже страшно говорить об этом, но моя разведка доложила следующее: Ник вбил себе в голову, что убийства нескольких наших “королей” - ваших рук дело и что вы засланы сюда специально для того, чтобы впутать его в какие-то таинственные дела…
        - Ну бред!- вырвалось у Хикки.
        - С другой стороны,- продолжал Шанцев,- мне кажется, что вы с мастером Махтхольфом не являетесь оперативно-дознавательной группой, отправленной сюда для расследования неких событий, будоражащих деловые круги Острова. Я не слишком официально выражаюсь?
        - Слишком,- ответил Этерлен - его губы сложились в раздраженный “бантик”.- Говоря по-человечески, вы, милорд, лезете совершенно не в свое дело. У вас есть запасной нос?
        - Нос?- не понял Шанцев.- Какой нос?
        - Да такой… Прищемят ваш, так сказать, штатный, что делать будете?
        Банкир совершенно неаристократично запрыгнул задницей на крыло и задумчиво нахмурился.
        - Может быть,- сказал он после размышления,- но тут дело вот в чем, джентльмены… Вся полиция Портленда сейчас работает против вас. И не только полиция, а еще многие и многие уважаемые господа. Вы знаете, что Батозов - самый натуральный псих?
        - Слышали,- кивнул Хикки, все еще не понимая, к чему он клонит.
        - Ну так вот, вы ему сейчас совсем не нужны, ага… мы - я надеюсь, вы понимаете, о ком я говорю,- в настоящий момент довольно слабы. Он это, конечно, знает и стремится использовать такой сладкий момент. А тут - вы!.. Что могут делать в Портленде два генерала и полковник СБ? Я, кстати, не верю, что второй генерал из вашей группы и в самом деле принадлежит Флоту. Или если это и так, то он из контрразведки. Еще один аргумент… Я сейчас рассуждаю, как Батозов, вы заметили?
        - Да,- Этерлен начал терять терпение,- дальше?
        - Теперь давайте сложим все вместе. В Портленд прибывают два генерала, один из которых числится по Второму Управлению, другой - по службе “Ц”. Уважаемый коммерсант Ричард Махтхольф вдруг оборачивается полковником Конторы из того же самого Второго Управления. Шуточки, что ли? Да много вы видели таких групп - пара генералов и полковник?! Не какие-то там лейтенанты, не майоры даже - генералы! Что же это за дознание такое? Чем они могут здесь заниматься? И тут один за другим начинают валиться конвойники, замеченные в серьезных связях с пиратами. В столице погибает лидданский консул. Во всех без исключения случаях действует одна и та же группа с отличной и скорее всего военной подготовкой. Что же может думать Батозов, который на самом разбеге главной аферы своей жизни?
        В этот момент Хикки понял, для чего позвал их Шанцев. Люди “Инвизибл Траст” наверняка придумали ход, который не просто спасет их воистину невидимое детище, а еще и скорее всего опрокинет амбициозного Ника. Но Батозов запсиховал, стал совершенно непредсказуемым, и теперь операция может пойти насмарку. Просчитать впавшего в истерику гангстера невозможно… Значит, надо что-то делать. А сделать тут можно только одно - поговорить честно и открыто и попытаться прийти к какому-то соглашению.
        - Давайте вот как,- начал он, машинально переходя на тон Шанце на,- давайте не будем вилять… Если бы мы в самом деле укатали всех моих коллег, то сейчас вас бы уже на свете не было. Поэтому к бреду предлагаю не возвращаться. Давайте говорить серьезно. Мы уже взрослые мальчики, трахаемся без трусов, и все такое. Нас интересует одна-единственная вещь: кто и, главное, за каким хером уложил всех этих людей. На Батозо-ва нам начхать. Чем раньше мы узнаем то, что нам нужно, тем раньше эта сволочь придет в себя.
        Шанцев потер лоб.
        - Ну слава богу,- неопределенно улыбнулся он.- Я так и знал, что с вами, дорогой Хикки, можно вести нормальный разговор. Предлагаю сделку: я рассказываю то, что знаю, а вы обещаете мне, что, если у вас возникнет мысль довести Ника до полного безумия, я узнаю об этом первым. Идет?
        - Вполне,- согласился Хикки, обменявшись взглядом с Этерленом. Тот все еще не очень понимал, о чем идет речь.
        - Ну и здорово. Может, выпьем по капле? У меня там есть что-то холодное…
        Шанцев треснул кулаком по крыше автомобиля, и из салона выглянула молоденькая девушка. Хикки понял, что микрофоны внешней прослушки может включить только сам хозяин лимузина.
        - Дай нам виски,- распорядился банкир.
        Взяв в руки обжигающе-ледяной стакан, Хикки приготовился слушать. Но то, что сказал Шанцев, заставило его выпить всю порцию залпом.
        - Я знаю, кто и зачем убил Йохансона и его телку,- сказал Шанцев.- Его уделали трое ублюдков, дешевые гоп-стопники, которыми иногда пользуется Ник. А сделали они это потому, что в свой последний вечер он очень интересовался делами и делишками самого Жирного. Жирному доложили, что Йони видели в очень странной компании,- там ведь все докладывают очень быстро. С этого и начался психоз господина Батозова…
        - А, т-ты черт!- Этерлен устало хлопнул ладонью по крылу “Лэнгли” и замотал опущенной головой.
        - Давай еще,- приказал Шанцев послушно выскочившей девочке.
        Состояние Этерлена не могло вызвать у него ничего, кроме сочувствия.
        - Глупо, произнес Хикки.- Ах, как же это глупо…
        - Ну кто ж мог знать?- понимающе скривился Шанцев.- Попал парняга в историю… Я могу сдать вам этих людей. Хотите?
        - Хочу,- прищурился Этерлен.- Я таких дел не оставляю. Они у меня попрыгают.
        Генерал взял второй стаканчик с ледяным виски, и в этот момент захлопали дверцы джипа охраны. Хикки не сразу понял, что происходит: где-то за его спиной натужно взвыли двигатели коптера, из-под самых его ног полетела пыль, и тут только до него дошло… Этерлен, увлекая за собой совершенно дезориентированного Шанцева, уже валился за широкую, оскалившуюся хромом морду лимузина, а охранники, дергаясь, как марионетки, смешно падали в фонтанчики пыли пополам со щебенкой.
        Хикки разобрался в ситуации, когда инстинкт уже вынес его из-под огня - откатившись, словно палка колбасы, в сторону, он на четвереньках забежал под прикрытие толстостенной бочки в углу двора и осмотрелся. Один из двух коптеров, которые начали атаку, уже валялся под стеной цеха полыхающей грудой металла, а второй, скрывшись из поля зрения, завис, судя по звуку, где-то за башней накопителя. Стреляли, кажется, отовсюду сразу. Неведомые снайперы засели на крыше цеха среди груд металлического дерьма в заднем дворе и работали до того исправно, что шансов уцелеть у беззащитного банкира не было.
        - Наверх!- услышал Хикки крик Этерлена - он с Шанцевым все еще прятался в
“мертвой зоне” за автомобилем.- Наверх, на башню!.. Ты видишь?.. Сучьи дети перекрыли все, а сверху… Ты понял?
        - Хера!- заорал в ответ Хикки.- Вы успеете, а я не смогу!
        - На тебе броня, болван! Не снесут тебе череп, не успеют!
        Хикки прикинул расстояние. Ситуация складывалась не слишком-то в его пользу. Этерлен с Шанцевым наверняка успевали пересечь простреливаемый сектор и добраться до глухой, недоступной противнику стены накопительной башни, а ему для этого нужно было пробежать вдвое большее расстояние. С другой стороны, он понимал, что второй коптер сейчас точно рискнет, поднимется и испепелит лимузин, стоявший почти на открытом месте. Если же успеть спрятаться в башне, то…
        Этерлен хлопнул Шанцева по плечу, приподнялся - в обеих руках задергались, полосуя ржавые джунгли, два “моргенштерна”,- и тут банкир совершил нечто абсолютно не укладывающееся ни в какую логику. Вместо того чтобы стремглав броситься к башне и поскорее начать подъем по красным лесенкам, он, быстро перебирая всеми четырьмя конечностями, очутился возле задней двери броневика и распахнул ее. В голове Хикки мелькнула мысль, что дурак просто спятил от страха и думает отсидеться в своем драндулете, но тут он увидел, как Шанцев, почти выпрямившись - ну ослам всегда везет,- вытаскивает из салона пронзительно визжащую девушку. Хикки видел разъятый в крике рот Этерлена, видел, как из его груди и плеч летят дымящиеся клочья ткани, и понимал, что дуролом Шанцев погубит сейчас их всех.
        За те секунды, что понадобились Шанцеву, Этерлен сумел подавить нескольких стрелков, и на какое-то время огонь стал менее плотным. Генерал в дымящейся одежде валялся на земле, сбитый с ног очередным попаданием.
        - Давай пошел наверх, я прикрою!- крикнул он Хикки.
        - Давай ты,- ответил тот,- ты еще хоть шевелишься?
        - По-моему, я уже ни черта не чувствую… Ну, я пошел!
        Шанцев с девчонкой уже успели забраться на несколько метров. Этерлен сунул пистолеты в кобуры, и тут Хикки увидел, что такое настоящая боевая акробатика. Попасть в прыгающий вихрь, которым стал генерал, было практически невозможно. Он в секунды перелетел через опасную зону и распрямился сразу на лесенке, уже под ногами банкира. Хикки понимал, что он так не сможет - для этого нужно годами тренироваться по несколько раз в неделю, раз за разом ломая и мучая свое тело.
        Махтхольф осторожно высунулся из-за своей бочки и заметил, что огонь стих. В прицелах стрелков не было ни одной мишени. Закусив губу, Хикки выпрыгнул на открытое место и понесся, выделывая петли, к спасительной лесенке… В ту же секунду стрельба возобновилась с новым остервенением. Удар в бок сбил Хикки наземь - он перевернулся, выпустил в сторону стрелявшего длинную очередь и, стартовав с четверенек, вновь бросился вперед. Красные ступеньки маячили перед глазами как символ спасения.
        Он не помнил, как добежал до башни, как подпрыгнул, схватился за шершавый алый пластик, как вскарабкался наверх.
        Хикки пришел в себя на узенькой площадке на самом верху накопителя. Дальше подниматься было нельзя - их могли увидеть. Девушка, из-за которой Шанцев так рисковал, стояла на краю площадки, стиснув в ладонях рукоятку смешного дамского бластера. Рядом с ней тяжело дышал белый как мел банкир. Этерлен уже перестал дымиться.
        - Сейчас они перейдут сюда,- прохрипел он,- и тогда…
        - Так что теперь?.- с отчаянием спросил Хикки.
        - Да вот что!
        Этерлен махнул рукой в сторону девушки. Хикки повернул голову следом, и сразу же понял, что тот имел в виду. Рубчатый пластик под ногами девушки был обломан: когда-то площадка продолжалась и дальше, чтобы заканчиваться перед небольшой дверью в стене накопителя. Однако сейчас ее край и дверь разделяли как минимум два метра пустоты.
        - Я допрыгну,- сообщил Хикки.
        - Я тоже,- яростно фыркнул Этерлен.- А они?

“Приплыли,- подумал Хикки.- Вот если бы Лоссберг проснулся! А что, если его позвать?”
        Советоваться по поводу этой идеи с Этерленом он не стал, заранее зная, что ничего, кроме мата, в ответ не услышит. В то же время какая-то сумеречная, словно утренний туман, надежда сверлила его мозг. И Хикки завопил - без слов…
        - Надо подняться на, самый верх,- услышал он голос Этерлена,- и попробовать занять оборону. Когда поднимутся коптеры…
        - Коптеры?- не понял его Шанцев.
        - Ну да, черт подери… там же полицейские коптеры.
        Этерлену показалось, что банкир сейчас потеряет равновесие и рухнет вниз. На его лице появилось выражение такого отчаяния, что генерал ощутил необходимость подхватить мужчину под локоть.
        - Это он,- прошептал Шанцев.- Ну, тогда все… Тогда нам лучше прыгать вниз, так проще будет. Вы точно видели там полицию?
        - Я сбил один гражданский, но за ним я видел еще два, явно полицейские. Сейчас они будут здесь.
        Хикки неожиданно ощутил, как кто-то далекий, мудрый и бесконечно добрый кладет ему на плечо свою сильную руку, и в его сознании возник образ - нет, то был не ангел, это вообще не имело лица и даже какой-то определенной формы: это было воплощение силы, несущейся ему на помощь. Голоса Шанцева и Этерлена отступили куда-то вдаль, а снизу явственно раздался негромкий свист двигателей. Не желая верить своим ощущениям, Хикки опустил глаза и увидел, как во двор неторопливо вползает хищное черное тело; вот в его мозг ворвались частые и беспорядочные очереди. Уже приходя в себя, Хикки видел, что катер немного приподнимается над землей, в его остром носу одним ударом раскрываются невидимые до того орудийные шлюзы, и сине-фиолетовые струи уходят куда-то туда, за башню, где притаились неведомые убийцы.
        - Что это?- сипло спросил Шанцев, выкатывая из орбит глаза.
        - Это легион-генерал Райнер Лоссберг,- ухмыльнулся Этерлен.- Один из лучших асов, между прочим. Сейчас у него кто-то долетается…
        Но Лосси не стал кидаться в атаку. Он поднялся на уровень спасительной площадки и распахнул люк в борту.
        - Давайте!- крикнул он из кабины.- Черт, как же вас тут много! Давайте по одному!
        Первой в кабину прыгнула девушка Шанцева. Следом за ней, стараясь не глядеть вниз, через пустоту перешагнул банкир. Когда Хикки и Этерлен почти одновременно всунулись в катер, сидеть в кабине было уже негде. Девушка оказалась на коленях у Шанцева, а Этерлен с Лоссбергом как-то уместились в одном пилотском кресле.
        - Мочи их, сук!- азартно выкрикнул Этерлен, проявляя страстное желание схватить штурвал.
        - Да погоди,- отозвался Лоссберг.- Кто там, что за люди?
        - Там сучья полиция, мать их размать!!! Мочи этих гондонов или дай я сам!
        - Мочить полицию? Ты что, ранен?
        Лоссберг скептически покачал головой и легонько тронул штурвал. Катер поднялся на уровень плоской крыши башни, потом еще чуть выше, и на экране появились три желто-синие машины, облепившие крышу какого-то цеха напротив. Для них появление боевого катера было неприятной неожиданностью, но у кого-то, по всей видимости, что-то заклинило в черепе…
        Впоследствии Хикки не раз думал, что же именно могло заставить полицейских броситься на них. И каждый раз останавливался на одной и той же мысли: они не смогли идентифицировать редкую машину и решили, что это какая-то новая гражданская разработка. В пользу этой версии говорило и то обстоятельство, что раздолбай Лоссберг закрасил кресты на килях, приказав намалевать поверх них свой талисман, шаловливую рыжую красотку.
        И все же во всем этом была какая-то мистика.
        Они атаковали катер все втроем, едва только успели набрать высоту, необходимую для захода. В эти секунды Лоссберг спокойно ждал, не веря в то, что полиция может вот так вот, запросто, начать расстреливать катер Военно-Космических Сил. Полицейские коптеры взвились в воздух, развернулись носом к башне - и по острому носу разведчика затарабанили импульсы их “стационаров”.
        Лоссберг отшатнулся от экрана и в первое мгновение совершенно потерял контроль над окружающей его действительностью. Ему показалось, что рядом с ним что-то рухнуло: наверное, это был его привычный мир… Такое состояние длилось какую-то долю секунды, и сидящие рядом с ним люди не успели отметить замешательство астронавта.
        Придя в себя, Лоссберг рванул штурвал на себя, сразу поднявшись на несколько сотен метров, выжал педаль ориентировки и бросил катер в крутой вираж, облетая завод и висящих над ним полицейских.
        - Давайте лучше отсюда уходить,- сказал он.- К чему нам неприятности?
        - Какие неприятности!- взорвался Этерлен.- Ты что, издеваешься над нами? Ты понимаешь, что все это значит? Это люди Жирного, они прилетели сюда вовсе не для того, чтобы кого-то там задержать или что-то еще… Так не задерживают! Это бандиты, которых пригнали, чтобы всех нас укокошить!
        - Все хуже,- добавил Хикки.- Если они доложат, что от них удрали на каком-то катере, то начнется такой переполох… Или мы их убьем, или они устроят нам веселую жизнь. Вали их, а потом нужно тщательно обработать завод, чтобы убрать снайперов.
        - Нет там больше никаких снайперов,- мрачно отозвался Лоссберг,- после двух залпов, ну кто там Уцелеет? А тебе не кажется, что они уже давно обо всем доложили?
        - Вот если они привезут хозяевам видеоконтроль, тогда…
        - Хватит трепа,- жестко прервал дискуссию Этерлен.- Легион-генерал Лоссберг, к атаке! Цель - тройка коптеров сине-желтой цветовой гаммы, огонь!
        Лоссберг куснул губу и откинулся на спинку кресла.
        - Мы в одном и том же чине,- ответил он.- Я не нахожусь в твоем прямом подчинении, Пол. С другой стороны, по некоторым причинам я не могу тебе помешать. Вперед.
        Катер заканчивал первый круг. Полицейские коптеры уже перестроились для новой атаки и, задрав носы, полезли вверх.
        Этерлен решительно взялся за штурвал. По его движениям Хикки видел, что опытным пилотом генерала не назовешь - но летать он, разумеется, умел. Развернув катер к атакующим - полицейские уже открыли огонь,- он нажал алую клавишу на пульте управления носовым орудием. Первая очередь ушла в небо. Этерлен нервно выругался, но сумел взять себя в руки. Через мгновение нос катера занял позицию атаки. Дальше целиться было ни к чему. Все три полицейские машины взорвались в воздухе, не доходя до таинственного черного катера нескольких сотен метров.
        Глава 10
        Катер Лоссберг бросил в дюнах северо-западного мыса, далеко вдававшегося в океан. Добраться сюда на автомобиле было невозможно: дорогу намертво преграждали заросшие диким лесом горы. В ящике под пилотским креслом у запасливого пьяницы нашелся ром, какие-то соки и несколько упаковок разнообразных бутербродов.
        Ром пили из одноразовых пластиковых стаканов. Чтобы прийти в себя, Шанцеву понадобилось не менее ста пятидесяти граммов.
        - Что делать будем?- спросил он, обводя глазами мрачную троицу.
        - Мочить будем,- угрюмо отозвался Этерлен.
        - Кого мочить?- испугался Шанцев.- Вы о чем, генерал?
        - Жирного мочить, кого еще. Мне уже как-то плевать, убивал он наших клиентов или не убивал… После Йони да после сегодняшнего… посмотрите на меня. Что вы молчите, милорд? Вы уже догадались, что на мне броня? А если бы ее не было, что бы от меня осталось - мокрое место?
        Этерлен выбросил в море прожженный в нескольких местах камзол и остался в рубашке - но и она, понятно, никак не годилась для дальнейшего употребления. Материя висела на нем обугленными лохмотьями, так, словно Этерлен помогал тушить большой пожар.
        - Я ему покажу, я еще не таких с дерьмом смешивал. Он у меня попрыгает, сука такая! Я его…
        - Интересно, как?- лениво перебил излияния генерала Лоссберг.
        - Что?- не понял Этерлен.
        - Я спрашиваю, как ты ему все это покажешь? Он что, только и ждет, что ты явишься к нему в гости? Да нам теперь даже в город показываться нельзя, нас хлопнут на первом же перекрестке…
        - Ну, допустим, так просто нас не хлопнут,- вмешался Хикки.- Нужны мы кому… Конечно, вся полиция уже стоит на ушах, и все такое. Но в Портленде, поверь мне, перестрелки с полицией случаются не реже чем раз в квартал. И выглядят они не хуже сегодняшней. А то и лучше.
        - Господа!- взмолился Шанцев.- Вы хоть понимаете, о чем говорите? Да нам всем нужно срочно хватать руки в ноги и валить отсюда, валить как можно дальше! Если Ник действительно держит всю полицию а теперь я вижу, что это так,- то о чем тут можно говорить?..
        - Уймитесь,- отмахнулся Хикки.- Сейчас мы доставим вас в какой-нибудь городок на юге, и удирайте куда глаза глядят. У нас тут дело серьезное. Я, действительно, и не предполагал, что все может так кончиться. Если мы не уберем Жирного, покоя нам не будет, как ни крутись. Наверное, он без нашей помощи не уймется… Что скажешь, Лосси?
        - Да что я могу сказать? Мне кажется, вокруг вас воняет кровью. Больше ничего.
        На некоторое время все умолкли.
        - Давайте подумаем,- медленно начал Этерлен,- остались ли у нас какие-нибудь свидетели? Лосси, ты уверен, что подавил всех стрелков?
        - Ты б видел, что там от всего этого фуфла осталось,- отмахнулся Лоссберг,- так не спрашивал бы. Я сделал два залпа.
        - Хорошо, допустим. А шофер? Водитель лимузина? Машина-то уцелела?
        - Водителя не было,- вздохнув, ответил Шанцев и неожиданно прижал к себе девушку. - За рулем сидела Алла.
        - А,- кивнул Этерлен.- Понятно. Значит, ладно. Будем считать, мы сработали чисто. Теперь нужно подумать, откуда там взялись эти сволочи. Собственно, этот вопрос занимал меня с самого начала…
        Шанцев выдержал его острый взгляд.
        - Не держите меня за дурака,- попросил он.- Я не очень здоровый человек, это да, но идиотией я не страдаю. Меня выследили. Я был уверен, что оторвался от “хвоста” еще утром, однако выходит, мой начальник охраны схалтурил. Они меня выследили… потом, вероятно, сообщили куда надо, с кем это я так мило болтаю, и пожалуйста.
        - А может, начальник охраны сам сообщил “куда надо”?
        - Теперь это уже не имеет особого значения. Он мертв, валяется вместе со всеми - там, на заводе. Вот ведь идиотское место!..
        - Совершенно с вами согласен,- кивнул Этерлен.- А кстати, почему это вам ударило назначить встречу именно там? По-моему, лучшего места для засады не найдешь по всему Острову.
        - В том-то и дело. Обычно там встречаются люди, которые хотят показать друг другу свое доверие. Там заключаются мировые, и все такое.
        - Это верно?- Этерлен вопросительно посмотрел на Хикки.
        - Да, Пол. Он совершенно прав. И не думай, что Жирный - обычный гангстер. Нет, дядя, это не просто наглая морда, это человек со связями. Вот только мне на его связи уже наплевать. По-моему, нам пора вспомнить, кто мы такие и какими полномочиями обладаем.
        Лоссберг непонятно хмыкнул и отвернулся.
        - Вот это разговор,- Этерлен отшвырнул в сторону свой стаканчик и потянулся.- У-уу… все, поехали. Милорд, приготовьтесь надиктовать мне координаты тех, кого вы считаете убийцами Йони Йохансона. И еще тех, кто может вывести меня на самого господина Бато-зова: мне кажется, его уже заждались в преисподней.
        - Будет дождь,- неожиданно произнес Хикки, всматриваясь в танец океанской волны.
        - Дождь? Ну и что?
        - Для нас это очень хорошо… Ты забыл, что на Острове не бывает привычных тебе летних дождиков, как в Метрополии. Нет, это будет стена воды! Очень хорошо? Просто здорово, черт возьми!

***
        Дождь принес Хикки неожиданный сюрприз. Вскоре после того, как по крыше его
“замка” ударила первая волна воды, на связь вышла Ирэн. От ее слов Хикки похолодел и стиснул кулаки: такого с ним еще не бывало.
        Один из его кораблей, старенький фрегат типа “Ровер”, переоборудованный под пассажирский лайнер второго класса, был задержан буквально за несколько минут до старта на Даймонд-Тир. На корабль поднялась контрольно-техническая комиссия, которая установила неисправность гравитационно-компенсаторных систем. Хикки твердо знал, что никакими неисправностями там и не пахло… Но это были еще цветочки. Ирэн, мгновенно среагировав, отправила в порт главного инженера компании Стэна Вебера и пару адвокатов, сведущих в такого рода делах. В нарушение всех законов на борт их не пустили, зато Вебер наткнулся на целую толпу репортеров, невесть как оказавшихся там, где надо. От интервью инженер, конечно, отказался, а дальше начались форменные чудеса: номинальному главе компании мастеру Ричарду Махтхольфу было предъявлено обвинение в том, что он умышленно, с корыстными целями пустил в рейс неисправный корабль, желая после его гибели получить кругленькую сумму по страховке.
        Хикки был объявлен в планетарный розыск.
        - Что мне теперь делать?- растерянно спросил он у Этерлена.
        - Мочить Жирного,- ответил тот.
        За час до полуночи они сидели в медного цвета “Лэнгли”, припаркованном на перекрестке двух узких и грязных улочек восточного Эболо. Эту машину Хикки купил пять лет назад и ни разу не использовал, поэтому был уверен: оформленный на одного из дальних родственников Ирэн автомобиль в полицейских сводках фигурировать не может.
        Этерлен сосредоточенно печатал что-то на своем терминале. Не обращая на него внимания, Хикки смотрел вдоль улицы, слабо освещенной несколькими фонарями, и думал, что теперь, если от него не отстанут, он и в самом деле может готовиться к неприятностям. Конечно, идиотское обвинение разрушится в столичном суде - хотя бы потому, что были допущены глубочайшие нарушения процессуального кодекса,- но до того суда ему крепко намнут бока в местной полиции. Если, разумеется, не поможет Дед. В том, что ему не поможет служебное удостоверение, он уже нисколько не сомневался. В данный момент Ирэн совещалась с адвокатами: все они единодушно советовали Хикки спрятаться как можно глубже и не высовываться до тех пор, пока не удастся докричаться до планетарной прокуратуры. Ко всему прочему местная пресса, обычно не обращавшая внимания на подобного рода эксцессы, вдруг развылась на все лады.
        По лобовому стеклу лились потоки воды. Производитель, “Лэнгли Моторс”, уверял, что эта довольно дорогая модель оснащается самыми наилучшими водоотталкивающими стеклами, от которых вода должна прямо-таки отлетать, но Авроры с ее дождями это, похоже, не касалось. Время от времени Хикки включал дворники и с удвоенным вниманием всматривался в желтоватую мглу перед автомобилем.
        Они ждали веселого парня по имени Сэмми, одного из тех троих, что зарубили покойного Йохансона. Сэмми держал небольшой салон по продаже всякого старого оружия, нечто вроде антикварной лавки. В квартале его хорошо знали, и Хикки сумел получить подробнейшее описание его самого и его привычек. Парняга редко возвращался домой позже одиннадцати, и Хикки с генералом оставалось только дождаться его у подъезда…
        - Что ты там пишешь?- спросил Хикки.
        - Не мешай,- буркнул Этерлен, куснув в задумчивости палец.- Смотри себе…
        - Да вот же он!- воскликнул Хикки, увидев, как из подъехавшего раздолбанного
“Кэрмина” выскакивает грузная фигура в темном плаще с капюшоном.
        Вслед за Сэмми из машины выбрался еще один мужчина.
        - А кто это с ним?- остро прищурился Этерлен.
        Мужчины забежали под козырек подъезда, Сэмми чуть-чуть повозился с кодовым замком, и пару секунд спустя оба занырнули в обитую металлом дверь.
        - Поехали!- Этерлен захлопнул терминал и вылетел из машины.
        Хикки знал, о чем говорил, когда утверждал, что дождь сослужит им добрую службу. Надетые на них длинные плащи - одежда, совершенно обычная для Авроры в такой потоп,- надежно скрывали полный комплект боевого снаряжения за исключением шлемов.
        Этерлен так быстро сломал замок, потому что в девять вечера они уже приезжали сюда и проверили, насколько сложна его электронная схема. Для Этерлена, которому случалось вскрывать куда более серьезные системы, такая ерунда не могла стать преградой. Лифта в четырехэтажном доме не было - это они тоже выяснили заранее.
        Проскользнув в подъезд, Хикки сразу же услышал пьяные голоса и шаги поднимающихся по лестнице людей. Этерлен махнул рукой и бесшумно бросился вдогонку. Сэмми с приятелем он настиг на площадке третьего этажа, когда толстяк уже целился ключом в личину замка своей квартиры. Оба - а кореш Сэмми был едва ли не крупнее его самого - молча легли на пол лицами вниз. Этерлен вынул ключ из руки Сэмми, отпер дверь и прошептал Хикки:
        - Давай, затаскиваем…
        Через несколько минут оба крепыша пришли в себя. Если бы Хикки не было сейчас так тошно, их реакция, пожалуй, могла бы его позабавить. Сэмми, едва распахнув глаза, вскинулся и выразил страстное желание броситься на Этерлена с кулаками. Генерал пресек его почти неуловимым, но очень болезненным толчком в грудь.
        - Сидеть, сука,- посоветовал он.- Хик, а ну-ка, переверни того красавца…
        Хикки повиновался. Второй мужчина уже очнулся, однако старался не слишком афишировать это событие. Когда Хикки не без труда перевернул тело на спину, на него выпучились совершенно “мертвые” глаза Роя Арчера - второго из веселой троицы, которая убивала несчастного детектива Йони.
        - Так,- констатировал Хикки,- этот соображает очень слабо. Водка, ликеры и скорее всего плесень.
        - А этот,- Этерлен легонько пнул Сэмми сапогом в лоб,- вполне боеспособен. Вот с ним и будем говорить. Ну, дорогой мои друг, давай толкуй нам, что у тебя там и как…
        - В-вы о чем?- промямлил Сэмми, пытаясь отползти в угол комнаты.
        - О Жирном!- проревел Этерлен, уже не заботясь о том, чтобы не быть услышанным соседями за стеной.- О Жирном,- повторил он уже тише.- Давайдавай… мы на работе, нам некогда.
        Сэмми поперхнулся слюной, закашлялся и выкатил на Этерлена совершенно белые от ужаса глаза. Он все-таки отполз за потертый кожаный диван, который стоял у стены просторной и даже уютной гостиной, и сейчас занял позицию под торшером. Этерлен вытащил из-под плаща четырехствольный излучатель, медленно, будто смакуя, взвел затвор и направил четыре неживых черных глаза на забившегося в угол толстяка.
        - Это даже не насмерть,- сказал Этерлен,- это в куски. А?
        - Да-да… - пропищал Сэмми.- Я что, я конечно… Жирный, да… А что Жирный?
        - Где его можно найти? Когда? Я не спрашиваю, где он прячется, я ведь знаю, что он сейчас никого не боится… Где он бывает, где гуляет по вечерам? В этой, мать ее,
“Фронде”? Где еще? Ну, что ты опять кхекаешь, с-сука?
        - Ник больше не ходит во “Фронду”… Он теперь ходит к малолеткам, в клуб Липы… Он там почти каждую ночь, вместе с братом.
        - Каким, к чертям, братом? Что ты мне паришь?
        - К нему брат приехал… Ради бога, да уберите вы свою пушку, я и так все скажу… У него брат, он с Кассанданы. Больше я ничего не знаю… Если хотите искать, ищите у Липы. А меня оставьте в покое. Хотите убить, так убивайте,- голос Сэмми вдруг возвысился до пронзительного визга,- убивайте! На кой хрен мучить?
        - Вот видишь, Хик, как здорово действует пушка на настоящего знатока… Ты ведь разбираешься в этом, Сэмми? А в виброножах ты тоже шаришь?
        При упоминании о виброноже Сэмми содрогнулся и опустил голову.
        - Я знаю, что вы не убивали “королей”,- неожиданно сказал он.
        Теперь дернулся Хикки.
        - Что ты хочешь этим сказать?- спросил он.
        - Так,- мотнул головой Сэмми.- Просто совпадение. Было у меня одно совпадение…
        Этерлен уселся на диван неподалеку от толстяка и приподнял ему стволами подбородок.
        - Жить хочешь?- спросил он.
        - А толку?- честно ответил Сэмми.- Если я знаю, кто вы?
        - Ладно,- легко согласился Этерлен.- Тогда мы пошли.
        Он встал с дивана и шагнул к выходу.
        - Стойте!- пискляво выкрикнул Сэмми.- Садитесь. Тут вот как все было… В общем, месяц назад ко мне пришел какой-то паренек, ну, такой, лет, наверное, пятнадцати. Я его в жизни никогда не видел, он, по-моему, не отсюда. Не с Острова, это точно. Он походил по магазину, поглядел на запчасти, а потом спросил, нет ли у меня чего-нибудь для старых “нокков”, для самых ранних моделей. Я ему напрямую - что надо, малый? А он и говорит: нужен испаритель для модели “Р” шестнадцатого года выпуска. А испаритель этот мне лет пять назад кто-то принес - пушка редкая, последняя партия вышла больше ста лет назад,- их тут и нет ни у кого, ну куда я его продам? А выбрасывать, понятно, жалко, так и лежал.
        - Ну, и дальше что? Может, у пацана на пушку денег не хватало, так хоть испаритель - на каминную полку положить…
        - Да понимаете, тот испаритель был с таким прогаром, что я пацану честно сказал - выстрелов сто, не больше. А он мне в рожу усмехнулся и говорит, что мне, понимаешь, и того хватит. И ушел…
        - Да-а,- вздохнул Этерлен,- дерьмо это все, полное дерьмо…
        Излучатель в его руке дернулся - дважды.
        - Пошли,- поморщился Хикки.- Шумно, ой как шумно. Шума много, толку мало. Что, поедем к Липе?
        - А ты знаешь, где это?- Этерлен погасил свет, вышел в подъезд и аккуратно прикрыл за собой дверь.
        - Да все я тут знаю, Пол. Я этот район терпеть не могу, но знать его знаю: больше, конечно, теоретически.
        Про себя Хикки выругался. Клуб некой Липы он знал не только теоретически. Два года назад он ввязался в жуткую драку с поножовщиной, пытаясь вытащить оттуда сына своего друга: парень сильно подсел на плесень и каждый вечер ездил к Липе посмотреть на детский стриптиз и “всосать” порцию. Его дружки пытались испортить Хикки “и фас, и профиль”. Закончилось это тем, что он сломал кому-то позвоночник и изрядно порезал нескольких самых ретивых “трофейным” ножиком.
        Если Ник Батозов стал увлекаться наркотиками - а у Липы без этого трудно,- значит, мозги у него съехали окончательно. Это Хикки совсем не радовало. На здоровье почтенного мерзавца ему было, разумеется, глубоко плевать, тем более теперь, когда Жирный уже почти покойник, но Хикки беспокоился насчет того, что Батозов мог надавать своим присным указаний, о которых они с Этерленом пока еще не знали.
        Пока.
        - Лосси, давай за нами,- сказал Этерлен, усевшись в автомобиль.
        Теперь, после того как они едва не лишились своих черепов, Лоссберг прикрывал их действия. “Езда” на боевом катере по улицам ночного города ему понравилась, он даже нашел в ней нечто романтическое. Разумеется, между ними и астронавтом поддерживалась постоянная связь. Хикки глянул в зеркало, увидел, как из темной подворотни медленно выползает узкий черный нос “сто сорок пятого”, и тронул машину с места.
        Этерлен включил приемник, и из передней панели неожиданно ударил тягучий, густой, как патока, древний блюз.
        - Пол, тебе надо увольняться,- произнес Хикки, сам удивляясь тому, что он говорит.- Ты стал настоящим психом, ничуть не хуже Жирного.
        Этерлен шмыргнул носом и отвернулся к окну. Хикки посмотрел, как просачивающийся через чуть приоткрытое окно ветер треплет его светлые волосы, собранные на макушке черным кожаным бантом, и подумал, что сейчас Этерлен взорвется по-настоящему. Он был готов к этому. Наверное, готов с того момента, когда понял, что испытанный боевой офицер, каким он привык воспринимать своего старшего товарища, вдруг превратился в человека, уставшего бороться с накопившимися в нем страстями. Горечь, которую Этерлен долго хранил в себе, превратилась в ярость. Контролировать ее он уже не мог…
        - Я знаю,- неожиданно тихо ответил Этерлен - он все так же продолжал смотреть, как улица несет мимо него желтые шары фонарей.- А дальше?..
        - “Я уйду от тебя, но куда, но куда?” - хрипловато, страдая, пела женщина, и ее глубокий прокуренный голос заполнял собой салон автомобиля.
        Хикки стиснул руками рулевое колесо.
        Впереди не было ничего, кроме смерти. Еще никогда он не осознавал это с такой четкостью, как сейчас, двигаясь по залитым водой улицам Эболо. Только смерть, и слабая, очень слабая надежда, что они хоть что-нибудь успеют, а потом - потом его смерть не будет такой уж бессмысленной.
        - Лосси,- позвал Махтхольф, поднося к лицу рацию,- я тебя не вижу.
        - А как же ты меня увидишь?- фыркнул в ответ Лоссберг.- Вода с неба так и валит… я метрах в ста позади вас. Меня вообще не видно.
        - А, понял. Слушай меня внимательно: сейчас справа откроется трехэтажный особняк в колониальном стиле. Перед ним, как бы в глубине, заброшенный двор, частично обнесенный кирпичным забором. Заползи туда, места тебе хватит.
        - Понял.
        - Черт,- Этерлен повернулся к Хикки и раздраженно пристукнул ладонью по панели перед собой.- Тачку ведь придется бросить.
        - Не принципиально. Для меня это не ценность.
        - Да плевать я хотел на тачку. Куда я дену терминал? Служебный терминал. Ч-черт, я точно превращаюсь в идиота.
        Хикки вздохнул. Он проехал мимо светящегося огнями клуба и затормозил в сотне метров от него. Еще раз прикинул, нет ли в машине каких-то личных вещей, потом распахнул дверь.
        - Бери папку, и идем.
        Они совершенно спокойно прошли по тротуару перед входом в заведение Липы и через несколько метров свернули налево. Старинный особняк, из окон которого раздавалась адски громкая музыка, был обнесен невысоким забором, тянувшимся в глубь квартала. Хикки и Этерлен оказались как бы в коридоре, ограниченном с двух сторон. Впереди острые глаза Хикки различили темный контур катера.
        - Ну и место,- прошипел Этерлен.- Наверное, такое только у вас на Острове встретишь…
        Катер стоял посреди почти круглого двора, на который мертво смотрели черные провалы стрельчатых окон полуразвалившегося двухэтажного дома времен начала колонизации. Перед носом катера валялось здоровенное гнилое бревно. Отдав Лоссбергу бесценный терминал, Этерлен настороженно повертел головой. Справа от него в темноте угадывался неровный контур древнего кирпичного забора, а слева - забор более свежий, отделявший клуб от заброшенной дыры посреди квартала. В этом заборе Этерлен заметил весьма удобный пролом.
        - Хик, там же наверняка есть задний ход,- утвердительно произнес он.
        - Задний проход,- хмыкнул Махтхольф.- Да, есть. А ты думал, я поведу тебя через парадный подъезд? Черта с два, у них входные билеты дорогие. Ну, идем.
        - Не суетитесь там,- глухо донесся до них голос Лоссберга из открытого бокового люка.
        Дождь сыпал уже не так активно, как прежде, но все же достаточно густо, для того чтобы две черные фигуры совершенно потерялись в сумраке, разрываемом лишь пляшущим светом из окон особняка. Миновав пролом в заборе, офицеры бегом проскочили небольшую полосу свободного пространства и прижались к мокрой стене здания. Сверху гремели какие-то невероятные синкопы, через которые прорывались визгливые голоса клиентов матушки Липы. Все они уже находились в глубочайшем “пике”.
        - Слушай, а давай сверху,- предложил Этерлен.- Вон видишь, пожарный выход со второго этажа…
        - Знать бы, куда ведет та дверь. Ну ладно, узнаем. По крайней мере, через нее будет удобно уходить. Поехали…
        Взбираясь по лестнице, Хикки впервые за очень долгое время ощутил нечто похожее на давний боевой азарт. Теперь, как и когда-то, он был не дичью, а охотником. Он вспомнил те, прежние времена и усмехнулся. У него за плечами было три десятка боевых миссий и несколько настоящих десантных операций, ему приходилось командовать людьми, убивать и умирать самому. Когда-то ему это нравилось.
        Этерлен склонился над дверью и возмущенно фыркнул.
        - Этот замок не открывался лет двести,- прошептал он.
        Дверь он одолел при помощи рейнджерского тесака, всунув его в щель косяка и вырвав замок наружу. На Хикки пахнуло теплой затхлостью. Музыка стала еще громче.

“Береги башку,- напомнил он себе,- главное - это башка”.
        Они вошли в небольшую каморку, заваленную каким-то непонятным хламом. Впереди тускло светилась прямоугольная рамка еще одной, внутренней двери. Ее также пришлось взламывать тесаком.
        - Тише ты!- зашипел Хикки, раздраженный деревянным скрипом.
        Этерлен безразлично махнул рукой. Дверь вывела их в слабо освещенный коридор, который заканчивался грязной лестницей со следами засохших желтых плевков. Похоже, в этом закоулке употребляли кое-что похуже плесени. Желтым сплевывали курильщики местного “желтого гриба”, вызывавшего стойкие, иногда длительные галлюцинации и очень быстро отправлявшего человека на кладбище.
        Хикки вынул из петли на бедре свой тяжелый боевой “нокк”, сбросил с плеч ненужный уже плащ и уверенно скользнул вверх по лестнице. Дальше началась “зачистка” - когда-то привычная, а теперь уже порядком подзабытая. Они двигались быстро,
“качали” в довольно хорошем темпе - Этерлен вышибал запертую дверь, а Хикки с излучателем наперевес вламывался в помещение. Иногда на них как-то реагировали, чаще - нет. Отвратительно пахло “грибом”. Один раз в Хикки выстрелили: седой мужчина в дорогом костюме, рядом с которым в полной отключке валялся обнаженный подросток, выдернул из-под руки пистолет и, не глядя, спустил курок. Хикки равнодушно превратил его в кляксу на стене и пошел дальше. Удар - заход - короткий взгляд - выход.
        - Ну, он внизу,- уверенно заключил Хикки.- Мы обошли весь этаж, а на третьем не
“принимают”, там уже только отсыпаются. Он внизу… ты только не пугайся - там сейчас такая содомия, что с непривычки глаза могут вылезти.
        - Да у меня от этой вони и так уже глюки начинаются. Давай договоримся… Ты его сразу узнаешь?
        - Ну, я его видел пару раз. Узнаю. А ты?
        - А я на его досье так насмотрелся, что он мне скоро сниться начнет. Значит, как зашли, так и давай. Без соплей, идет?
        Хикки молча пожал плечами. Сопли он перерос очень давно. Сейчас его беспокоила только одна мысль - они делали то, чего делать было нельзя… Даже приблизительно он не мог себе представить, к каким последствиям приведет убийство Ника Батозова. Хикки не сомневался в том, что вся операция пройдет чисто, никаких улик полиция не получит, но об этом он и не переживал, страха перед полицией у него сроду не водилось. Его мозг упрямо свербила мысль, что высокопоставленные покровители Ника не захотят простить его смерть и начнут свой, невидимый поиск. От таких ищеек уйти труднее, чем от копов.
        Он молча хлопнул Этерлена по плечу и скользнул вниз по лестнице. Хикки помнил, что где-то здесь, сбоку от перехода, должна быть небольшая галерея, как бы опоясывающая зал первого этажа. Память привела его в тесный чулан, и там сквозь дыру виднелась тяжелая пыльная штора.
        - Теперь аккуратно,- прошипел Хикки на ухо Этерлену,- кажется, отсюда все должно быть видно.
        Он раздвинул мягкую темную материю и посмотрел вниз.
        Прямо под ним разворачивалось любопытное действо.
        Посреди слабо освещенного прямоугольного зала высилась светящаяся статуя какого-то странного идола с козлиной головой и крыльями за спиной. Возле статуи сладострастно изгибалась полностью обнаженная фигура - судя по формам и наличию огромных грудей, женщина, но ниже пояса она имела сугубо мужскую оснастку, делавшую ее довольно завидным женихом. Сзади этого “андрогина” умело атаковал худенький отрок, выпучивший от сладострастия свои затуманенные плесенью очи. Поодаль в дымном сумраке извивались другие обнаженные фигуры. Несколько мужчин из числа сидевших за столиками приспустили брюки и вовсю орудовали кулаками. Этерлен, глядевший на эту впечатляющую картину, аж зажмурился, не желая верить своим глазам.
        - Это что такое?- прохрипел он.
        - А ты плесени накушайся, тебе тоже так захочется,- ответил Хикки.- Видел его?
        - Да, по-моему, он справа, под самой стойкой. С ним еще какой-то мужик. Может, брат? Вроде они похожи.
        - Похожи, похожи… Тут двадцать человек охраны, Все те мальчики, что прячутся в тени,- это “свита”, черт бы их побрал.
        - Так что ты предлагаешь?
        - Я? Я предлагаю работать… у меня от вони голова болит. Ты берешь его, я - остальных. Раз, два…
        Теперь их с Этерленом жизни находились в прямой зависимости от темпа и точности стрельбы.
        Хикки увидел, как кровавым цветком разлетелась голова Батозова и сразу же - его предполагаемого брата. Он сосредоточил все внимание на молодых людях, которые, выхватывая оружие, в панике начали прятаться под столиками. Времени Хикки не ощущал, и так зная, что все происходит очень и очень быстро. Наверное, он вообще не до конца контролировал свои действия, полностью отдавшись во власть старых, но не успевших забыться рефлексов. Его плещущий огнем “нокк” рывками метался из стороны в сторону, поражая каждого, кто держал оружие. Рядом так же быстро действовал Этерлен.
        Паника в зале началась только через несколько секунд, когда охрана Батозова превратилась в обугленные кровавые лохмотья. В эти мгновения огонь с галереи прекратился. Кто-то вырубил музыку. В наступившей тишине прорезался истошный визг, и сразу же, подчиняясь могучему инстинкту, все уцелевшие бросились, как тараканы, в разные стороны. Они натыкались друг на друга, падали и кричали ничуть не тише, чем только что умолкшая аппаратура. Кое-кто попытался достать бластеры. Тогда из-за коричневых штор опять ударила серия коротких точных очередей.
        И - все, больше стрельбы не было.
        Лишь визг, барахтанье на скользком от крови полу, бессвязные крики одурманенных наркотиком людей, успевших ощутить летящую из темноты смерть, но так и не понявших, что явилось ее причиной. В полумраке под разбитыми столиками бились в агонии несколько охранников, которым не повезло умереть сразу. Всех остальных - надо отдать им должное, они попытались среагировать на атаку адекватно, просто у них не было шансов,- всех остальных обезглавили прицельные выстрелы с галереи.
        Даже если бы их было вдвое больше, они не смогли бы остановить плотный поток огня многоствольных боевых излучателей. Каждая очередь, плеснувшая из тьмы, находила свою жертву. Голубоватые молнии не просто поражали человека, они рвали его в куски, они с дымом прорубались через дерево и пластик, они крошили стойку, пол и стены заведения, убивая даже тех, кто находился в соседнем с залом помещении.
        В тлеющем разломе старинной дубовой стойки застряло тело Жирного Ника, еще минуту назад бывшего могущественной в Портленде персоной. Теперь он походил на дымящийся кровавый ком, в котором трудно было распознать человека.
        Хикки и генерал ушли тем же путем, что и пришли. Их некому было преследовать. Спокойно спустившись по лестнице вниз, пробрались через разлом в заборе и заняли места в катере. Лоссберг тотчас же задраил люк и поднял машину в воздух. Несколько секунд спустя, когда Хикки вышел из боевого транса, черный разведчик мчался на высоте, недоступной гражданским или полицейским машинам.
        - Профессионально,- оценил Этерлен.
        В кабине слабо пахло нагретым металлом. Хикки посмотрел на индикатор своего излучателя и увидел, что израсходовал почти весь четырехсотзарядный магазин.

“Странно,- подумал он,- мне почему-то казалось, что я стрелял короткими очередями”.
        - И что теперь?- негромко спросил Лоссберг, не проронивший до этого ни слова.
        - Ждать,- коротко ответил Этерлен.- Теперь только ждать. Я думаю, больше на нас никто не нападет.
        Хикки коротко вздохнул.

“Или да, или нет,- сказал он себе.- То есть или совсем да, или совсем нет… Это станет ясно завтра же утром”.
        Глава 11
        Нет, я не знаю, что делать.
        Этерлен облокотился на деревянные перила веранды и покачал кружкой с остывшим кофе.
        - Да пропади оно все,- махнул рукой Хикки.- Давай собираться.
        - Если что,- задумчиво проговорил Этерлен,- я сразу же выйду прямо на Деда. Мне надоело это представление, надо с ним заканчивать. Еще два-три дня, и он, я уверен, сам на нас выйдет. Но тогда нам уже будет не до смеха.
        Он только что закончил разговор с Малич. Комиссар просила встречи у “Чико”, намекая на какие-то очень важные новости, о которых можно говорить только с глазу на глаз.
        А Хикки ранним утром беседовал с Ирэн. Его жена подключила к делу одного из самых известных стоунвудских адвокатов, и тот, уже соображая, что к чему, твердо порекомендовал ему сдаться полиции. Адвокат клятвенно заверял Ирэн, что в камере Хикки проведет максимум сутки, а потом будет отпущен под залог. Вздохнув, Хикки подумал, что сутки он в камере продержится. Для кого-то это, конечно, закончится травмами и всякими неприятностями, но убить себя он не даст.
        Этерлен резко возражал против такого решения. Во-первых, говорил он, офицер Конторы ни при каких обстоятельствах не может быть арестован цивильными правоохранительными силами, а во-вторых, ему почему-то очень не нравилась фигура начальника портлендской полиции Ноэля Циммермана.
        В ответ Хикки только вздыхал. Заблокированная прокуратурой компания несла колоссальные убытки. Ирэн, и без того подавленной и несчастной, пришлось отказаться от всех контрактов и начать выплаты неустоек. В бюджете “Махтхольф Трансэкшн” стремительно росла дыра.
        Лоссберг поднял катер за несколько минут до рандеву. Его расчет оказался правильным - они приземлились одновременно с коптером комиссара. Леа была не одна - в кабине коптера маячил профиль молодого пилота. Этерлен нехорошо прищурился, но сказать ничего не сказал. Этим утром он вообще не отличался разговорчивостью.
        - Вы смотрели сети?- поинтересовалась Леа у Хикки, едва выбравшись из своей машины.
        - Смотрел,- кивнул тот, гадая, почему ее волнует именно этот вопрос.
        Его немного беспокоило другое: ни один канал не сообщил о смерти Ника, и это было по меньшей мере странно. Он уже думал об этом, но не стал говорить на эту тему с Этерленом. Того, похоже, вообще мало что интересовало.
        - Вы слышали, что о вас говорят?
        - Слышал, будь оно все проклято!.. Вы думаете, будет что-то еще? У меня и так ощущение полного рта помоев. Что, Циммерман придумал для меня какие-то новые радости?
        - Больше не будет никаких радостей. Циммерман хочет вас видеть.
        Этерлен зашевелился. По его оскалу Хикки догадался, что сейчас произойдет что-то не слишком приятное для комиссара. Он не ошибся.
        - Не будете ли вы так любезны,- слащаво проговорил Этерлен,- объяснить нам, каким образом этот субъект мог узнать о наших с вами контактах? А то мне что-то непонятно, с каких таких чертей шеф полиции передает свои сообщения через вас, а не через своих, э-э-э, родственничков из дорожного патруля?
        - Все очень просто,- на секунду Леа дрогнула, но тут же вернула свое обычное хладнокровие,- к нему пришел Шанцев… Пришел и предъявил что-то вроде ультиматума. Но это, наверное, еще не все. Я видела Циммермана сегодня в семь утра, он вызвал меня прямо к себе домой. Он находится в состоянии шока, мне кажется, что его напугали так, как не пугали никогда в жизни.
        - Вы хотите сказать, что его испугал этот истеричный банкир? Чем, позвольте полюбопытствовать? Спустил перед ним штанишки?
        - Пол,- вмешался Хикки, видя обиду на лице женщины,- прекрати. Ты все усложняешь. А вы, мэм комиссар, прекратите говорить загадками. Что там с Циммерманом, о чем вы нам тут голосите? Кто его напугал?
        - Вряд ли он испугался Шанцева. Хотя… я думала и над этим. Шанцев совещался с людьми из “ИТ”, и они, по-моему, приняли какое-то решение. Не исключено, что для Циммермана оно может быть очень неприятным. Тем более,- Леа чуть понизила голос, - сегодня утром.
        - Ах, сегодня утром,- понимающе закивал генерал.- Ну, сегодня утром, оно конечно, как же. Куда ж тут деваться - утро, понимаешь ли. А шеф Циммерман в курсе того, что он не имеет права задерживать - я уж не говорю об аресте - офицера Службы Безопасности без санкции как минимум планетарной резидентуры?
        - Никто уже не говорит о задержании. У меня сложилось такое ощущение, что вся ситуация кардинально изменилась. Причем не в его пользу… Он не просит, он умоляет о встрече. Без прокуроров, без адвокатов, без ничего. Он так и сказал: “Я хочу только поговорить, ничего больше. Это не займет много времени”.
        Хикки задумался. По большому счету он мало чем рисковал. Даже если Ной решил устроить ему такую глупую и примитивную ловушку, он ничего толком не добьется. Ирэн мгновенно устроит шум, а расстроенные нервы Этерлена подтолкнут его на контакт с Дедом. Много времени на все это не потребуется. Может статься, в камере он успеет только пообедать…
        - Ну, ладно,- решительно кивнул Хикки,- когда? Сейчас?
        - Хик, не валяй дурака,- угрожающе начал Этерлен, но тот раздраженно махнул рукой:
        - Пол, можно я сам буду вытирать себе задницу? Ты лучше свяжись с Ирэн и передай ей, чтобы она готовила адвокатов и выдвигалась с ними под двери полицейского управления. Если что - пусть идут в атаку. Денег на внесение залога у нее хватит в любом случае.
        Этерлен стиснул губы и покачал головой. По его глазам Хикки видел, что он готов взорваться.
        - Если случится это самое “что”,- мрачно заявил он,- я сам пойду в атаку. Без всяких адвокатов.
        Минуту спустя Хикки занял место в салоне полицейского коптера. Машина поднялась в воздух. Хикки поглядел в иллюминатор и увидел, как Этерлен, яростно размахивая руками, орет что-то Лоссбергу, высунувшемуся из кабины катера.
        - Никогда больше не говорите с генералом Этерленом в таком тоне,- сказал Хикки комиссару Малич.- У него не в порядке нервы, это понимать надо. Да и вообще, он вам не мальчик. Он, черт возьми, боевой генерал, находящийся, что называется, “при исполнении служебного долга”, и полномочия у него сейчас - беспрецедентные.
        - Разве я сказала что-то не то?- изумилась в ответ Леа.
        - То, все то… только не надо с таким напором. Я понимаю, что за годы работы с преступниками у вас выработалась профессиональная привычка говорить с нажимом, но надо же понимать, как с кем разговаривать. Ему ваши привычки - до фонаря. У него есть своя привычка - он сперва стреляет, а потом уже спрашивает: “Кто там?” Вам понятно?
        Он замолчал, недовольный собой. С одной стороны, ему и самому не слишком-то понравилась сегодняшняя манера Леа вести разговор, с другой стороны, ему не хотелось одергивать эту симпатичную женщину с такими молодыми глазами. Тем более учитывая тот факт, что она была намного старше его самого. Но брезгливое недоверие к полиции, переросшее сейчас в отвращение, оказалось сильнее.
        Комиссар, похоже, разобралась в его мотивации. Она ободряюще стиснула его ладонь своими сильными пальцами и улыбнулась.
        - Я больше не буду, ладно?
        Это прозвучало настолько по-детски, что Хикки не удержался от ответной улыбки.
        - Забыли… - сказал он.- Просто я не люблю Циммермана.
        - А я?
        Шеф полиции самолично распахнул перед ним дверь своего рабочего кабинета. Хикки не удостоил его рукопожатием. Почти весь полет он был погружен в психотренинг и теперь мало походил на самого себя. В кабинет Циммермана вошел прямой, как меч, человек с высокомерно поджатыми губами и преисполненным холодного бешенства взглядом. Не дожидаясь приглашения, Хикки уселся в кресло возле окна - причем уселся так, чтобы шефу было хорошо видно, что из-под плеч гостя торчат две рукоятки мощных излучателей,- и достал сигару. Сейчас его не узнала бы родная жена.
        - Я очень рад, что вы нашли время навестить меня,- на Циммермана спектакль определенно произвел впечатление.- Я хотел бы сказать вам несколько слов…
        Хикки поднял на него свои голубые глаза, в которых сейчас мелькали искорки непритворной ярости, и неторопливо кивнул. Он знал - рот ему раскрывать еще рано.
        - Я впервые оказываюсь в такой ситуации,- шеф полиции сел за стол и нервно потер руки.- Меня еще никогда не таскали за шкирку, как нагадившего щенка… Мне пятьдесят лет,- неожиданно заявил он, поднимая взгляд на по-прежнему непроницаемого Хикки,- и я всегда считал, что делаю то, что должен делать. Мне часто мешали… но еще никогда со мной не было такого.
        - Вероятно, вам напомнили, что шеф полиции тоже обязан подчиняться имперским законам?- перебил его Хикки, теряясь в догадках, о чем он блажит.
        На щекастой физиономии Циммермана вдруг появилась краска. Он выпрыгнул из-за стола и забегал по огромному кабинету, сжимая и разжимая кулаки. Хикки казалось, что узкие глазки шефа сейчас вылезут из орбит. Ему это нравилось, даже очень. Можно сказать, он наслаждался происходящим, но до сих пор не понимал, кто же подарил ему билет на такое чудное действо. Неужели люди из “ИТ” сумели найти нечто такое, от чего самовлюбленный невротик Ной запрыгал, как резиновый? Хикки уже много раз говорили, что у нового шефа полиции не все в порядке с самооценкой - попросту говоря, она у него находится на столь высоком уровне, что иногда у его сотрудников появлялось ощущение, будто они имеют дело с избалованным ребенком. Теперь он наблюдал все это воочию.
        - Я, мастер Махтхольф, не лейтенант какой-нибудь,- признался шеф, немного придя в себя.- И я не могу позволить, чтобы меня, криминаль-комиссара территории Портленд, совали носом в дерьмо! И из-за чего?
        - Да перестаньте вы скакать,- снова перебил его Хикки.- Прямо как мячик на веревочке… Из-за чего? Вы не знаете, мастер криминаль-комиссар? Может быть, это я должен вам сообщить?
        Циммерман утих. Он молчал минуты три - у Хикки даже появилось желание уйти отсюда, но тут шеф заговорил - голосом очень обиженного ребенка.
        - Давайте заключим с вами мировую,- произнес он.- Я не хочу ссориться с вашей Конторой…
        - А вы думали, что можете?
        - Нет… будем считать, что я вообще ни о чем не думал. Не думал, не думал, не думал!- заверещал шеф, срываясь в истерику.- Дьявол, давно со мной такого не было.
        Хикки готов был броситься в пляс прямо здесь, в кабинете глубоко противного ему ублюдка. Теперь ему все было ясно. Теперь он понимал, что случилось самое неожиданное - за него вдруг вступился сам Дед.
        - Продолжайте в том же духе,- посоветовал Хикки,- и с вами еще и не то случится.
        - Да, черт возьми, мне уже объяснили. Достаточно!!! Мне еще никогда не обещали пристрелить меня в собственном кабинете, как… как бешеную собаку.
        Нет, решил Хикки, разговаривал с ним, конечно же, не сам Дедуля. Старик не употребляет таких выражений. Если он считает, что с человеком не следует церемониться, то гнет таким матом, что уши в трубочки заворачиваются. Скорее всего, Циммерману звонили какие-то любезники из местной резидентуры.
        - Ну, так что вам, собственно, надо?- приободрил Хикки умолкшего криминаль-комиссара.
        - Я хочу предложить вам сделку. Я снимаю с вас все обвинения, я вообще прекращаю все дела против вас, а вы не трогаете меня. Я не хочу, чтобы ваши “волки” снова надрали мне задницу. Я больше не хочу иметь с вами никаких дел!
        - А вы разве можете? Вы подумайте, подумайте как следует. Разве у вас что-то есть против меня? Вся та ерунда, которую вы склеили в порту, развалится на первом же судебном слушании. А еще что? А вот у меня есть, и немало. Я, если мне это будет нужно, отправлю вас на каторгу с такой скоростью, что вы и почесаться не успеете. Может, вы скажете мне, что это не ваши люди избивали меня ночью на развязке? Или это не полицейские обстреливали нас и Виктора Шанцева? Вы думаете, что сможете отмазаться от всех этих дел?
        - Да вы!..- Циммерман в единый миг потерял самоконтроль и чуть не бросился на Хикки с кулаками, но был остановлен его спокойным насмешливым взглядом.
        - Так вот, мастер Ной, вы не отмажетесь. Я скажу вам по секрету: в ближайшие месяцы ожидается введение военного положения. И тогда на ваши шалости люди будут смотреть уже чуточку иначе. Военный суд-забава очень быстрая. И, конечно, никакой каторги… вы забыли?
        Хикки рывком вскочил на ноги, оттеснил Циммермана к окну и неожиданно толкнул его пальцем в грудь. Послушно, как тряпичная кукла, шеф полиции сел на подоконник: теперь Хикки смотрел на него сверху вниз.
        - Запомни,- хрипло произнес он,- имя тебе - дерьмо, и место твое в дерьме. Если я еще хоть раз о тебе услышу, то ты получишь добрый шанс не дожить даже до военного суда.
        Он развернулся и молча вышел из кабинета. В секретарской его встретили любопытные взгляды. Хикки ответил на них презрением.
        Внизу, на тротуаре широченной Рю-драйв, волновались репортеры. Откуда они тут взялись, Хикки не знал. Впрочем, пробиваться через толпу ему не пришлось: едва выйдя на порог полицейского управления, он оказался зажат несколькими адвокатами, которые быстро и профессионально втолкнули его в лимузин с черными стеклами, и машина сразу же сорвалась с места. На диване рядом с ним сидела Ирэн.
        - Все в порядке,- сказал Хикки, отвечая на ее немой вопрос.- Все в полном порядке. Дело будет закрыто сегодня же, прямо сейчас… Никаких проблем у нас больше нет, ты можешь продолжать работать.
        - Что он хотел от тебя?
        - Теперь уже ничего. Можешь считать, что он получил в лоб копытом… Ночью ему позвонили из планетарной резидентуры и очень популярно объяснили, что бывает с такими, как он. Все, все кончено. Единственное, о чем я жалею,- что не съездил ему по рылу. От себя, так сказать, лично.
        Ирэн глубоко вздохнула и обняла его за плечи.
        - Господи, как я психовала! Я подняла половину адвокатов Портленда. Я уже думала…
        - С адвокатами мы расплатимся. Все, забудь об этом, хватит.
        Перед ним забулькал встроенный телефон. Хикки сорвал трубку, и в ухо ему шарахнул голос Этерлена:
        - Давай быстро на свалку возле Серого моста. Кажется, у нас новости. Как ты, кстати?
        - Я в порядке… А почему ты не здесь? Кто-то там обещал драться за меня до последней капли крови. Я думал, вы с Лосси торчите под дверями управления, а вы…
        - А мы на свалке. Мы и были под управлением! Но тут вдруг примчалась Леа, вся страшно взбудораженная, и мы улетели. Командуй водиле, мы ждем.
        - Ты можешь хоть объяснить, что у вас там происходит?
        - Хик, мы, кажется, вышли на след настоящих убийц. Ты понял?..
        - Что-о?
        Хикки опустил перегородку между салоном и кабиной водителя и приказал ехать в южный Эболо.
        - Быстро, быстро!- рявкнул он, чувствуя, как разгораются пламенем азарта щеки.- Плевать на патрулей, только живее!
        - Что там стряслось?- встревожилась Ирэн.
        - Похоже, они нашли след убийц. Настоящих убийц.

***
        Когда-то под Серым мостом протекал ручей. Позже, при реконструкции города, его русло отвели к обводному каналу космопорта, и теперь трухлявый мост висел над огромной зловонной свалкой. Власти Эболо бесчисленное количество раз убирали ее с глаз долой, но свалка упрямо возвращалась на свое место. Потом на нее просто махнули рукой.
        Водителю лимузина пришлось немало потрудиться, чтобы проехать по разбитой грунтовой колее, там и сям усеянной глубокими грязными лужами. В конце концов лимузин встал, упершись передним мостом в непреодолимый для него холмик. Хикки раздраженно выругался: до скопления полицейских коптеров оставалось не менее сотни метров по этой зловонной тропе. В лужах радужно переливалась какая-то химия. Проклиная все на свете, Хикки кое-как дошлепал до металлических завалов, рядом с которыми уместились машины полиции и катер Лоссберга. Ирэн, обутая в изящные туфельки на высоком каблуке, вымазалась по колено и также не блистала оптимизмом.
        Хикки оставил ее на относительно чистом месте, а сам побрел к катеру, возле которого размахивал руками взбудораженный Этерлен.
        За катером стоял небольшой оранжевый фургон с логотипом какой-то фирмочки, доставлявшей клиентам заказанные в ресторанах обеды. В кабине машины оживленно ковырялись эксперты с аппаратурой.
        - Всем привет,- вздохнул Хикки, подходя.- Ну, что у вас тут?
        - Ты как?- блеснул глазами Этерлен.
        - Я тебе потом расскажу. Кажется, нам крупно повезло, но это к делу не относится. Что тебя тут так возбудило? Я, черт его дери, еле пробрался к этому дерьмовнику. Пару раз чуть не застряли… Что вы тут нашли?
        - У нас появились новые улики,- ответила за него Леа Малич, такая же взбудораженная, как и все остальные.- Видите ли, с Беатрис мне прислали стажера. Парень проходит доподготовку на новый чин и оказался невероятно въедливым. Мы думали, что никаких свидетелей у нас нет, а он таковых обнаружил… Нашел какого-то деда, который не спал в то утро, когда убили Дюваля. Дед довольно богатый, живет в том же квартале, что и наш покойник. Так вот, он видел, как вскоре после убийства - ну, это мы по времени прикинули - по улице проехал оранжевый фургон фирмы
“Маккифуд”. Так и сказал: “Маккифуд”, точно видел. А запомнился он ему потому, что за рулем фургона сидел какой-то мальчишка, явно слишком молодой для того, чтобы работать развозчиком жареной картошки. Дед подумал, что это опять нарки на сходку стекаются…
        - Мальчишка?- нахмурился Хикки.- Ну?
        Его голова все еще была занята событиями, происшедшими в кабинете Циммермана, и до него не сразу дошло, о чем идет речь.
        - Да, мальчишка… мой стажер не мог проверить деятельность этого “Маккифуда”, потому что у него нет местного допуска, а со мной он советоваться не хотел, боялся, что я подниму его на смех. В общем, он почему-то стал искать фургон. Как он это теперь объясняет, у них на Беатрис убийцы часто загоняют “отработанный” транспорт на свалки вроде этой.
        - На Беатрис такие свалки, что там можно линкор спрятать,- вставил Этерлен.- Так что понятно…
        - Ну и вот, он нашел этот фургон.
        - Я ничего не понимаю,- помотал головой Хикки.- Ну, фургон. А дальше-то что?
        - В фургоне нашли вот это,- Леа протянула ему ладонь, на которой что-то блеснуло.
        Хикки присмотрелся, потом осторожно взял в руки маленькую золотую фигурку дракончика с парой миниатюрных бластеров в передних лапах.
        - Хм… - поднял он брови.- Скорее всего это десантный талисман. Но какого легиона, я сказать не могу. Тут нужен специалист. Я знаю, что такими штуками балуются гренадеры. Он, наверное, был на цепочке, да?
        - Да,- кивнула Леа,- порванную цепочку мы тоже нашли. А генерал Этерлен утверждает, что таких дракончиков носят в гвардии легиона “Пауэртандер”. Но это, конечно, еще не все. Я проверила владельца этой самой фирмы “Маккифуд”. Некто А. еннет Мьюз, вполне добропорядочный гражданин, никаких проблем с законом, абсолютно легальный бизнес… есть только одна интересная странность: он заявил машину в угон через двенадцать часов после совершения убийства, то есть уже вечером. Не мог же он не заметить ее отсутствия в течение дня?
        - У него нет детей, племянников?
        - Детей нет, он в разводе. А вот племянников… - Леа озадаченно потерла переносицу. - Я как-то и не подумала. Нужно проверить.
        - Ну так проверяйте, что тут чикаться? Пол сказал мне, что вы вышли непосредственно на след, и все такое. Что-то я пока следов не вижу.
        Хикки прислонился к черному боку катера и закурил, то и дело раздраженно сплевывая в грязь под ногами.
        - Я так понял, что в резидентуру звонил Дед,- сказал он Этерлену, когда Леа скрылась в кабине своего коптера.- Он следит за тем, что у нас тут происходит. Когда вся эта возня вокруг моего дела перестала ему нравиться, он дал команду намылить шею Циммерману. Команду выполнили, Циммерман в шоке. Теперь надо ждать, что не сегодня-завтра Дед начнет мылить шеи нам с тобой. Сколько мы уже возимся с этими убийцами, а? Да за это время можно было завершить все наши переговоры и иметь на руках конкретные соглашения. Все, что от меня требовалось - это примирить враждующих между собой “королей” и уломать их работать на нас. А я? Миротворец хренов…
        Этерлен смотрел себе под ноги. Хикки видел, что он еле сдерживается, чтобы не заорать в ответ. В последнее время состояние Пола ухудшалось буквально с каждым часом: смерть Йони очень сильно ударила по его нервам, и без того изуродованным за годы службы в Конторе.
        Леа выскочила из коптера и почти бегом приблизилась к ним. Ее лицо светилось охотничьим азартом.
        - Господи, почему же я не додумалась до этого раньше! Мьюз, оказывается, имеет родственника по материнской линии - некоего Всеслава Батицкого, кадета Академии СБ. Ему четырнадцать лет, но мало того: прадед Всеслава служил в вашем заведении, и за семьей числится целая коллекция старинного оружия, в том числе - “нокк РЕ”!
        - Вот мы и приехали,- произнес Хикки, глядя на Этерлена.- Вот тебе и пацан с прогоревшим разрядником…
        - Это вы о чем?- удивилась Леа.
        - Так, о своем… о прогоревших разрядниках, которые покупаются в магазинах. А еще - о чьей-то маниакальной глупости и таком же маниакальном упрямстве. Я не понимаю,- Хикки начал заводиться, постепенно зеленея от злости,- почему у меня до сих пор голова на месте? Вот ведь везет так везет! А вы? Мэм Леа, что вы стоите, как толстушка на танцах? Немедленно, бегом, наряды по всем возможным местам пребывания Батицкого и Мьюза! Мы полетим к Батицкому домой… Адрес?
        Комиссар Малич засуетилась. Хикки уже не обращал внимания на ее распоряжения, на скорострельное бормотание Этерлена, который согласовывал с ней совместные действия,- он чувствовал себя слишком усталым для всего этого.
        - Езжай в офис,- сказал он Ирэн.- Когда закончим, я свяжусь с тобой.
        Жена подняла на него тревожные глаза:
        - Постарайся не влипнуть… Хоть теперь, ладно?
        Хикки устало кивнул и поцеловал ее в шею. Глядя, как она уходит, неловко прыгая по кочкам на своих дурацких каблуках, Хикки машинально проверил оружие и вздохнул. Ему снова хотелось домой.
        Семейство Батицких обитало в респектабельном южном пригороде. По согласованию с Леа, туда должен был выдвинуться ближайший патруль крипо и ждать прибытия “господ из Конторы”. Лоссберг опустил катер в двух кварталах от нужного места. Полеты на высоте в несколько сантиметров по-прежнему забавляли его. Катер понесся вдоль зеленой улочки, застроенной старыми, одинаково-массивными особняками, прятавшимися в глубине садов. Хикки усмехнулся, заметив, какими глазами смотрел на них водитель встречной машины: бедняге еще не приходилось видеть, чтобы боевые катера В КС шлялись по городским предместьям.
        Они остановились в нескольких метрах позади патрульного кара. Этерлен поспешно выскочил из люка, подбежал к машине и сунулся в раскрытое окно, демонстрируя свои документы. Двое копов поспешно покинули кар и принялись оправлять на себе снаряжение.
        - Я посижу,- зевнул Лоссберг.- Все равно я не совсем “ваш”.
        Хикки согласно кивнул и выбрался на проезжую часть.
        - Значит, договоримся так: вы идете с полковником Махтхольфом в лоб, а я с сержантом страхую тылы, чтобы никто не убежал. Защита у вас есть, в порядке?
        Оба полицейских согласно кивнули. На Этерлена они глядели, как на бога: живые генералы Конторы нечасто опускаются до дел простых смертных.
        - А что, там могут стрелять?- поинтересовался старший наряда, немолодой уже унтер-офицер с могучими седыми бакенбардами.
        - Все может быть. По нашим сведениям, дом набит оружием, так что старайтесь поменьше высовываться. Случись что - сразу бегите к машине, а мы вас прикроем. Все ясно?
        - Мне не ясно,- пожал плечами Хикки.- Где у нас санкция на обыск?
        Этерлен поморщился. Здесь был явный прокол. Батицкие, судя по виду их жилища, не нарки из Эболо, к ним просто так не ворвешься. Откроют огонь из всего, что под руку попадется,- и будут совершенно правы…
        - Сунешь в рыло удостоверение, и вся недолга,- решил Этерлен.- Будет мало одного тебя, свистнешь мне. Я им объясню.
        - Ты уже наобъяснял,- поморщился Хикки.- Лучше не лезь. Сейчас сюда подъедет еще несколько машин: если дело будет совсем плохо, мы их блокируем, а Леа тем временем свяжется с прокуратурой. Для такого случая ордер ей выпишут по первому же требованию.
        На Хикки был бронекомбинезон, и он чувствовал себя довольно уверенно, а вот молоденького паренька-сержанта следовало поберечь: Хикки прекрасно знал, что полицейские “броники” очень слабы и защищают в основном лишь от гражданского оружия. Если по ним вжарят из настоящего боевого излучателя, от сержанта и мокрого места не останется. А в доме, судя по словам комиссарши, было немало всякого старья… Хикки видел, как стреляет это “старье”. Многие модели столетней давности были даже мощнее, чем новейшие разработки. Громоздкие, тяжелые - для стрельбы из многоствольного старого “нокка” или “пройлера” требовалась немалая физическая сила, они тем не менее легко разносили в клочья даже легкую бронетехнику, не говоря уже о людях.
        Этерлен с унтером перемахнули через кованый забор и исчезли в дебрях густого сада, принадлежащего соседям Батицких. Хикки внимательно посмотрел на темный фасад старинного трехэтажного особняка, почти скрытый деревьями. Он уже знал, что в доме может быть или мать Всеслава, или кто-то из слуг: повар либо горничная. Отец находился в командировке за пределами Авроры. Дождавшись условного свиста, Хикки кивнул сержанту и решительно двинулся вперед.
        Тяжелая калитка оказалась незаперта. Хикки прошел по узкой - только чтоб проехал автомобиль - аллейке и остановился перед дверями особняка. Каждую секунду он ожидал выстрела в спину или, лучше того, в голову, но все было тихо. Позади нервно задышал сержант.
        - Успокойся,- сказал ему Хикки.- И убери руку с оружия. Когда оно понадобится, я все равно успею раньше.
        Он придавил скрытую в стене клавишу звонка и прислушался. В доме было все так же тихо. Спустя полминуты он услышал шаркающие шаги; клацнул дверной замок. На пороге стояла некрасивая худая девушка в темном платье.
        - Служба Безопасности,- Хикки сунул свое удостоверение прямо ей в лицо и профессионально, плечом, отеснил девушку в холл.- Хозяева дома? Всеслав? Где Всеслав?
        Горничная явно опешила.
        - Но… - залепетала она,- в доме никого нет, я одна. А Всеслав уехал, он уже очень давно уехал.
        Хикки махнул рукой мявшемуся под боком сержанту:
        - Зови наших и осматривайте дом. Живо! Когда уехал Всеслав?- повернулся он к горничной.
        - По-моему, неделю назад,- пробормотала девушка, бледнея,- а может быть, и больше. Я не могу сказать вам точно, я просто не помню…
        Идиотка, понял Хикки. Тупое животное, неспособное на какую-либо другую работу. Папаша, наверное, был пират, моторист по профессии, а вдобавок еще и нарк со стажем. Он уже видел подобное. Вздохнув, Хикки повторил вопрос как можно более внятно:
        - Пожалуйста, постарайся вспомнить: когда уехал мастер Всеслав?
        Горничная нахмурила лоб.
        - Ну… ну, точно больше чем неделя, мастер. С ним еще была девушка, высокая такая, кажется, она была старше мастера Всеслава, и все такое. Они жили у нас совсем недолго, а потом уехали, и все…

“Вот ведь черт,- подумал Хикки.- Такую не то что допрашивать, ее и к присяге не приведешь, это же “Дрова”. Ни один судья не зачтет ее показания”.
        За неполные четверть часа Этерлен с копами перевернули весь дом, но горничная, кажется, не соврала. В особняке не было никого, кроме нее. Страшно матерясь, Этерлен вызвал Малич и доложил, что у Батицких никого нет. Оставив горничную сидеть в холле (бедняга от переживаний впала в состояние ступора), они вернулись на улицу.
        - Вы будете дежурить здесь,- приказал Этерлен полицейским.- Свяжитесь с дивизионным комиссаром Малич, она передаст вам необходимые указания. Учтите: если появится мальчишка Батицкий, даже и не пытайтесь брать его самостоятельно, он передушит вас голыми руками.
        - Как это?- не понял унтер.- Как передушит?
        - Как ему будет удобнее. Парень - кадет-старшекурсник Академии СБ. Ясно вам? Если он появится - сразу общая тревога и вызывайте комиссара. Это дело ведет она.
        - Ну что, куда теперь?- спросил Хикки, вновь устраиваясь в кресле наблюдателя.
        - Туда, где Леа: в офис этого Мьюза. Сейчас я свяжусь с ней…
        От слов Леа у Этерлена зашевелились волосы. Он подключил свою радиостанцию к внутренней сети, и все услышали ее задыхающийся голос:
        - …да, он позвонил в офис, и чертова секретарша выпалила, что здесь копы. В общем, сейчас мы в порту. Эта сволочь прорвалась на борт готовящейся к старту “Газели” и взяла заложников…
        - Чей это корабль?- взревел Этерлен, делая знаки Лоссбергу, который и без него уже понял, что надо разворачиваться к космопорту.
        - Субрейдер принадлежит крупному промышленнику с Пангеи. На борту экипаж и семья хозяина - жена и трое дочерей. Экипаж он вроде запер где-то внизу, а женщина и девочки у него в центральной ходовой рубке. Он угрожает открыть огонь по портовым строениям. Сейчас тут проводят эвакуацию.
        - А он сможет?- вмешался Хикки.
        - Да, вы выяснили, он служил в армии?
        - Нет, он цивильный. Мы тоже думаем, что насчет огня это блеф. Но у него старый
“хенклир” и корварский “дарт”, а еще какая-то сумка: он говорит, что там взрывчатка.
        - Чего он хочет, этот гад?
        - Требует, чтобы его выпустили, иначе он начнет расстреливать заложников.
        Ох черт, вздохнул Хикки. Вот это сейчас начнется! В Портленде уже лет сорок не было ни одного настоящего теракта. Вся префектура, наверное, стоит на ушах от ужаса. Начнет расстреливать заложников! Боже!.. Хикки представил себе несчастную, полностью деморализованную женщину, которой обещают убить ее дочерей, и содрогнулся. Империя никогда не соглашалась на условия террористов…
        - Наша группа “Антитеррор” уже здесь, но они совершенно растеряны и не знают, что делать. Может быть, вы что-то подскажете?
        - Этот “Антитеррор” никогда в жизни не был на деле,- вполголоса бросил Хикки.- Пол, это кошмар. Вот теперь мы влипли.
        Через несколько минут Лоссберг посадил катер в одном из коммерческих закоулков порта. На черной пятке стартовой мишени застыло узкое стометровое тело субрейдера типа “Газель”. Такие корабли очень редко попадали в частные руки, и стоили они бешеных денег. Благодаря своей огромной скорости стратегический разведчик мог ходить без всяких конвоев: ни один пиратский корабль не был способен его достать, особенно если опытный пилот гнал “Газель” своеобразным противоракетным зигзагом.
        Из находившейся рядом с кораблем башни управления полиция спешно удаляла всех людей. Посмотрев на это сверху, Хикки недовольно поджал губы: делать дурням нечего. Из ходовой можно бить только носовой батареей, а нос “Газели”, к счастью, смотрел в сторону океана. Как он развернет корабль, стоящий на пятке? Для этого его нужно поднять! Хикки хорошо знал, что такое атмосферный маневр, и понимал, что человек, не обладающий высочайшей пилотской квалификацией, субрейдер не то что не повернет, а даже и не поднимет на месте.
        - Лосси, ты мог бы ее развернуть?- спросил он.
        Лоссберг фыркнул и покрутил пальцем у виска.
        - Мы же с тобой профессионалы, Хик. Для того чтобы треснуть носом по башне, мне понадобился бы радиус в триста-триста двадцать километров. Это что, катер?
        К опустившемуся возле башни “ТР-145” подбежала Леа Малич. Сейчас женщина выглядела почти на свои, лицо ее выражало отчаяние.
        - Прекратите эвакуацию,- сказал Хикки.- В ней нет никакой необходимости. Развернуть корабль невозможно, неужели вы не понимаете?
        - Но он же может взлететь! В любую минуту!..
        - Как взлетит, так тут же и рухнет,- невозмутимо усмехнулся Лоссберг.- Вы думаете, это так просто? Взлететь вертикально, прямо с точки стояния и без всяких разгонных аппарелей - это искусство. Если бы ваш клиент был опытным пилотом, я сказал бы, что опасность действительно существует. Но так как он просто лох деревянный, то воспринимать его болтовню всерьез не стоит.
        - Но у него есть пилоты.
        - И где они? Почему он тогда до сих пор тут сидит и вас пугает?
        Хикки прищурился и задумчиво поглядел на субрейдер.
        - Пол,- вдруг сказал он,- давайте дуйте с Лосси за снаряжением. Мы двое - единственные полностью экипированные рейнджеры на весь Портленд. Других тут нет. А местный “Антитеррор” - это полное дерьмо. В лучшем случае они смогут отвлечь внимание ублюдка…
        - Ты думаешь, что сможешь пробраться в запертый корабль?- удивился Этерлен.
        - Он прав,- вмешался Лоссберг.- Тут есть о чем подумать. Давай слетаем. Пол. Я, конечно, не специалист по антитеррору, но мне кажется, что этот псих и в самом деле убьет детей, а потом разнесет себе башку. Вы как: он вам нужен или нет?
        Этерлен пристально посмотрел на Хикки.

“Ну давай, давай,- прочел он в его взгляде. Мочить Жирного ты не боялся? А это было похуже…”
        Насчет “похуже” Этерлен сомневался. В молодости он принимал участие в одной операции по освобождению заложников, и его группа точно так же пробивалась в запертый корабль. Из двенадцати рейнджеров уцелели трое, а все заложники погибли. Правда, дело происходило в глубоком космосе, и на борту фрегата было два десятка пиратов.
        - Исполняйте свой долг, джентльмены,- пробурчал Этерлен и полез в катер.- Сейчас мы вернемся с нашими кишками. Поговори пока с командиром этих “террористов”, может, подскажет что умное.
        - Идемте в башню,- скомандовал Хикки.- Мне срочно нужна “внутренняя карта” корабля. Если ее нет, запросите информацию на местной базе ВКС.
        В стеклянном помещении на верхнем этаже Хикки встретил огромный, как скала, полицейский офицер в громоздком снаряжении, напоминавшем доспехи гренадера. В коридоре толпились еще несколько таких же вояк. Они нервно переминались с ноги на ногу, демонстрируя полнейшую беспомощность. Поглядев на это славное войско, Хикки испытал приступ бешенства. Ему приходилось работать с такими “специалистами”. Толку от них было мало: в лучшем случае они не мешали. Чаще - наоборот…
        - Давайте договоримся сразу, майор,- сказал он офицеру,- вы не будете путаться под ногами. Никакой инициативы! Делать будете только то, что я вам скажу. У вас есть схема “Газели”? Мне нужна внутренняя карта, попалубно…
        К такому требованию командир группы оказался готов. Он пошуровал в своем служебном терминале, и вскоре перед глазами Хикки развернулась подробнейшая схема корабля.
        - Вы хотите проникнуть на корабль?- осторожно поинтересовался командир.
        - Другого выхода я не вижу,- буркнул Хикки.- Вся штука в том, что террорист нужен нам живым. А вам, наверное, не нужен скандал из-за уничтожения заложников…
        Антитеррориста крепко передернуло. Перспектива скандала его совсем не радовала.
        К тому моменту, когда за башней приземлился катер Лоссберга, Хикки уже имел некое подобие плана. Лоссберг, как выяснилось, тоже.
        - Я стажировался на “Газелях”,- сообщил он, входя вместе с Этерленом в стеклянную комнату.- После Академии меня хотели запихнуть в один хитрый разведдивизион. Теперь это уже неважно… Я думал: как можно влезть в запертый субрейдер? А очень просто - через сервисные люки ускорителей.
        Хикки мыслил иначе, но, выслушав Лоссберга, признал его правоту. Действительно,
“Газель”, не очень-то обремененная броней, имела на своем брюхе несколько уязвимых мест. Хикки думал пробираться через верх, но Лоссберг быстро убедил его, что проламываться сквозь сканерные гнезда куда сложнее.
        - Смотри,- говорил он, водя пальцем по висящей в воздухе многоцветной схеме нижних палуб,- люк вы просто взломаете, это нетрудно, там “сопливые” замки: отожмете гидравлику, и все. Дальше вы попадете в аппаратный отсек ускорителей. Там придется резать контура и переборки, но много времени это не займет. Вы два дистрофика, легко пролезете в небольшую дыру - а там уже машинный нижнего шлюза, и за переборкой - коридор первой палубы.
        Глава 12
        - Снизу, из-за двигателей, у него “мертвая зона”. В том, конечно, случае, если мерзавец не врубит круговой обзор. Из ходовой рубки это сделать можно, но надо знать как: там очень хитрая система регулировки визира. Запомните: если вы увидите, что на спине корабля начала расходиться небольшая диафрагма, сразу же кричите нам. Впрочем, здесь, на поверхности, он все равно мало что увидит. Вы, психолог: как только мы подъедем под двигатели, начинайте с ним беседовать. Отвлекайте его, чтобы он не смотрел на пульт, потому что там может загореться индикатор. Я не знаю, загорится он или нет, это зависит от того, какой режим у него сейчас работает…
        Лоссберг еще раз посмотрел на внутреннюю схему и дернул плечом. Он был одет в доставленные полицейскими доспехи: с непривычки астронавту казалось, что на нем какой-то “не правильный” и неудобный скафандр.
        Этерлен захлопнул забрало шлема. Провожаемые взглядами комиссарши и полицейских чинов, они спустились вниз. За башней, невидимая для террориста, их ждала антигравитационная тележка с ремонтным роботом-крабом, способным на усилие в несколько тысяч тонн. Возле тележки суетились, еще раз все проверяя, два унтер-офицера и молодой майор ВКС, примчавшиеся с ближайшей базы. Майор нервно и одновременно восторженно доложил Лоссбергу, что все готово. Парень прямо дергался от возбуждения: ему еще не приходилось видеть, чтобы знаменитый генерал принимал участие в такой необычной операции.
        Лоссберг коротко улыбнулся, похлопал майора по плечу и махнул рукой. Тележка тронулась вперед. Сидя на корточках перед пультом управления, генерал вывел ее из-за башни и почти мгновенно, одним рывком подогнал к взлетной пятке. Тележка поднялась выше и занырнула под черное брюхо корабля.
        Хикки облегченно выдохнул.
        - У нас пока без шума,- сообщила ему Леа.- Психолог начинает…
        - Так,- сказал Лоссберг, останавливая тележку под едва заметным контуром нужного им люка,- теперь будем давить…
        Сложная клешня робота бесшумно поднялась вверх, выпустила гравимагнитную присоску и приклеилась к бронеплите люка. Хикки уже знал, что ее толщина составляет около полуметра; но мощности робота должно было хватить.
        Лоссберг уверенно орудовал дистанционным пультом. Генераторы робота завыли чуть громче, сверху раздался слабый треск, будто кто-то рвал бумагу. Хикки пристально смотрел на люк - несмотря на все усилия, его контур оставался по-прежнему волосяным, едва заметным на матово-черной поверхности внешней брони корабельного брюха.
        Генераторы загудели на тон ниже. Тележка под ногами немного качнулась, и в это мгновение все увидели, что люк подался, пошел вовнутрь своей могучей цельнолитой рамы: робот сумел преодолеть сопротивление гидроцилиндров.
        Лоссберг отклеил присоску. Сложный рабочий орган машины трансформировался, превратившись в чешуйчатую металлическую клешню. Генерал подвел ее к краю люка и запустил в образовавшуюся щель. “Рука” робота качнулась от напряжения. Хикки ощутил, как вместе с роботом мелко вибрирует вся тележка. Люк окончательно поддался. На голову Лоссбергу обрушилась тугая струя маслянистой прозрачной жидкости, и он, матерясь, шарахнулся в сторону от нее.
        - Цилиндр,- объяснил он, брезгливо отряхиваясь,- какой-то цилиндр лопнул…
        Через минуту робот окончательно дожал непокорный люк. Прямоугольная створка ушла в глубь гнезда, открыв наконец дорогу в брюхо “Газели”.
        Не говоря ни слова, Этерлен щелкнул рычажком на поясе, включая свой индивидуальный антиграв, и за-нырнул в темную полость. Хикки задержался внизу.
        - Ну, мы поехали,- сказал он Лоссбергу.
        Тот поднял над головой большой палец.
        Оказавшись в тесной аппаратной каморке, Этерлен сразу же взялся за плазменный резак. Когда рядом с ним опустился на пол Хикки, он уже отрезал несколько контрольных панелей и подбирался к переборке. Желтая игла плазмы уверенно двигалась по металлу, заставляя его заворачиваться наружу. Хикки включился в работу, и вскоре они прорезали в потолке дыру, способную пропустить человека. Не пряча резак, Этерлен выжался на руках и оказался в темном помещении машинного отсека нижнего шлюза. Выбраться отсюда было уже проще: резаки легко вскрыли тонкую внутреннюю переборку, за которой начинался тесный, как лаз, коридор первой палубы.
        - Туда,- напряженно прошептал Этерлен, указывая рукой в сторону носовой части корабля.
        От ходовой рубки их отделяло не более пятидесяти метров.
        - Как ты думаешь, а где экипаж?- спросил Хикки.
        Этерлен раздраженно взмахнул ладонью.
        - Какая нам разница? Пошли!
        Они добежали до конца коридора, стремительно взлетели вверх по аварийной лесенке - пользоваться лифтом Этерлен не решился - и через три пролета оказались на нужной палубе.
        Далеко впереди светилась незапертая дверь ходовой рубки.
        Этого они не ожидали. В первые секунды, сообразив, что Мьюз может увидеть их в коридоре, оба почти одновременно нырнули обратно вниз. Этерлен выставил вперед специальный прибор. Электроника позволила ему заглянуть в саму рубку - он увидел, край пульта, пустое кресло второго пилота и… никого. Тогда Этерлен включил направленный микрофон.
        - Идите вы на х…!- услышал он визгливый мужской голос.- Я вам не верю, откуда вы можете это знать? Все, мне это надоело! Все, хватит с меня, хватит! Ты слышишь, заткнись, ты!..
        И запускаемые генераторы ощутимо качнули корабль.

“Лоссберг!- промелькнуло в голове у Хикки.- Мать моя, там же внизу Лосси!”
        Заработав - а это должно было случиться в ближайшие секунды,- движки опорной тяги неминуемо спалили бы находящегося под днищем “Газели” Лоссберга. Эта мысль была настолько ужасна, что на какое-то время Хикки потерял контроль над собой.
        С Этерленом случилось то же самое. Он выпрыгнул вперед и, петляя, как заяц, бросился к рубке.
        Но времени у них уже не оставалось…
        Не умея толком управлять звездолетом, Мьюз дернул штурвал сразу же, едва индикаторы давления показали, что волноводы вышли в “зеленый” режим. Для взлета этого было мало - “Газель” тяжело приподнялась, содрогнулась всем своим телом и тотчас же рухнула вниз. Обе передние опоры шасси, не выдержав жесткого удара, сложились и приняли на себя большую часть ее веса. “Мозг” корабля воспринял случившееся как аварийную ситуацию и “пришпорил” генераторы, добавляя давления в волноводах. Двигатели опорной тяги взвыли в форсированном режиме, так словно субрейдер взлетал с очень тяжелой планеты. К этому времени гидросистемы шасси восстановили наполнение цилиндров - корабль стоял уже ровно, как и следовало,- и он, вибрируя от безумной мощи моторов, рванул вверх.

…У Лоссберга было всего несколько мгновений. Не желая демаскировать тележку с роботом, он так и остался под развороченным днищем корабля. Когда броня над его головой дернулась в хорошо знакомой ему вибрации, генерал понял, что жить ему осталось недолго.
        И тогда он прыгнул.
        У него не было антиграва, а поднимать тележку было уже поздно. Ему оставалось одно - допрыгнуть до раскрытого люка. Всего-то полтора метра… И он допрыгнул. Руки в тяжелых металлизированных перчатках забросили его тело в темноту аппаратной каморки; едва зацепившись за что-то ногами, он увидел в потолке слабо светящееся отверстие с оплавленными краями.
        Продравшись через еще горячий металл, Лоссберг рванулся наверх, к ходовой рубке.
        А там происходило легкое светопреставление.
        Стрелять в Мьюза было нельзя, так как существовал риск повредить пульт управления. Бить его тоже не хотелось - “Газель” уже шла на взлет, а падать с высоты в километр не хочется никому, даже если ты находишься в бронированной скорлупе боевого звездолета… а справа от ублюдка лежал длинноствольный корварский “дарт”, и было понятно, что он схватит его сразу же, как только сообразит, что происходит.
        Хикки и Этерлен действовали, не сговариваясь. Хикки, проскочив за спинкой кресла первого пилота, в котором судорожно тянул штурвал террорист, запрыгнул на место второго - и в эту же секунду на голову Мьюза обрушился удар кулака легион-генерала Пола М.Этерлена, весьма раздраженного сложившейся ситуацией. Он ударил очень славно. Икнув, Мьюз обвис в кресле, а Хикки успел перехватить управление.
        На пульте творилось полное черт знает что: истошно звенящие индикаторы докладывали о разгерметизации корабля и невозможности восстановить целостность бронепокрытия обшивки. “Мозг” вопил о том, что попытка выхода за пределы атмосферы приведет к аварийной ситуации номер один и просил разрешения на вмешательство. А Хикки чувствовал, что не справляется с управлением - изуродованные ими панели ускорителей посеяли панику в исполнительных звеньях управления двигателями, и у субрейдера не отключалась опорная тяга. Как заблокировать проклятую электронику, он не знал. А Этерлен со своим гуманитарным образованием - тем более…
        Появление Лоссберга немного разрядило ситуацию. Несколько секунд Хикки смотрел на него, как на выходца с того света, а потом шустро освободил ему свое место. Пальцы генерала затанцевали по сенсорам.

“Газель” шла уже над океаном, с каждой секундой набирая высоту. Лоссберг уверенно прекратил подъем, неторопливо развернул корабль и повел его к порту. Только теперь Хикки вспомнил, что следовало бы связаться с Леа и остальными.
        - У нас все в порядке,- сообщил он.- Заложники живы,- Хикки бросил взгляд на молодую женщину в углу рубки, все еще судорожно прижимающую к себе девочек,- корабль ведет генерал Лоссберг, так что скоро мы сядем. Террорист не ранен, но без сознания. Этерлен его приласкал по черепу, вот так вот…
        - Здесь префект,- задыхалась от восторга Леа,- он хочет с вами говорить!..
        - А вот никаких префектов,- прорычал Этерлен, плотоядно разглядывая свою добычу. - И учтите - террорист принадлежит нам. Никаких вопросов! Дело идет под грифом
“номер один”, разве вы забыли?
        Лоссберг посадил “Газель” академически чисто, с первого захода попав на взлетную пятку. Когда смолкли двигатели, Хикки сдернул с головы шлем. Волосы, собранные на макушке в узел, рассыпались по наплечнику. Если бы не автоматика вентиляции, они были бы мокрыми от пота - уже давно ему не приходилось действовать с такой скоростью.
        - Вам очень повезло,- негромко сказал он приходящей в себя женщине.- Если бы задело взялись местные полицейские, вы не смогли бы уцелеть. Ну, ребята, отпираем шлюзы, берем этого психа, и пошли отсюда. У нас еще прорва дел.
        Расталкивая орущих копов - в порту собралась едва ли не вся верхушка местной полиции,- они загрузили бесчувственное тело Кеннета Мьюза в катер. Хикки посмотрел в глаза Леа.
        - Через час, а может быть, и раньше, мы уже будем кое-что знать,- сказал он.- Если хотите, вы можете полететь с нами. Может быть, вы услышите то, что слышать вам не следует, но… вы заслужили наше доверие.
        - Но я не влезу в вашу машину.
        - Мы с вами отправимся на вашем коптере. Только без пилота. Предупредите свое начальство… У нас мало времени.
        Желто-синий коптер взмыл в воздух сразу же за катером Лоссберга, но тот, естественно, не стал дожидаться своего тихоходного товарища - ударив двигателями,
“сто сорок пятый” мгновенно растаял в голубом сиянии неба.
        - Вдоль побережья,- распорядился Хикки.- Обойдем все коридоры порта, а потом свернем. Знаете, я порядком психанул там, в рубке. Вроде бы я пилот первого класса, но “Газель” имеет довольно специфичное управление - был момент, когда я совершенно растерялся. Если бы не Лоссберг, мне пришлось бы долго кружить, приноравливаясь к характеру этой птички. А через разодранный борт уходил бы воздух нижних палуб.
        - Вы пилот?- удивилась Леа.
        - Я офицер СБ. Почти семь лет назад я уволился в резерв, а теперь мне опять пришлось надеть погоны.
        - Простите,- перебила его комиссар,- я все время хотела спросить: зачем вы убили Жирного Ника? Ведь риск был огромен…
        - Это Этерлен,- поморщился Хикки.- Он настаивал - после Йохансона и той истории с Шанцевым. К тому же у нас не было никакой уверенности, что “королей” валят не из-за него… теперь-то все понятно. Хотя нет, какое там, к черту, понятно! Кто такой этот мальчишка Батицкий? По чьему приказу он, кадет Академии СБ, стал изощренным киллером?.. Вы ощущаете, насколько бредово это звучит: кадет-киллер? Да какой киллер! Теперь, конечно, ясно, почему убийцы не оставляли никаких следов. Кадет-старшекурсник умеет гораздо больше, чем лучший из полицейских “волков”.
        - Это как-то связано с вашей миссией?
        - И да и нет, мэм комиссар. Моя миссия - вовсе не расследование причин гибели конвойных и транспортных боссов. Все намного сложнее… вопрос, которым я занимаюсь, может показаться не слишком значительным, но для нас он чрезвычайно важен. Всех нас ждет война, в которой, наверное, не будет победителей. Мы с вами, несомненно, погибнем, но человечество как раса может уцелеть. Поэтому тут нет и не может быть мелочей. Каждая такая “мелочь” - это песчинка на чаше весов.
        Леа Малич покачала головой и тихонько вздохнула.

“Они еще не понимают, вдруг подумал Хикки, они, цивильные, все еще думают, что ее величество Война обойдет их дома стороной, прогремит, как это уже было, где-то там, среди далеких звезд. Но на этот раз все будет не так. Или мы, или они, и никак иначе. Она думает, что впереди еще целая жизнь,- но ее, увы, уже нет. Когда вокруг вскипят океаны, жить будет поздно…..
        Время жить и время умирать. Первое уже позади, и теперь мне ли бояться смерти? Я умру, как умрете и вы все… но, может быть, прежде чем умереть, я смогу сохранить для будущего другие жизни? Так дерево, погибая от жары в засушливый год, продолжает разбрасывать вокруг себя летучие семена в надежде, что хоть некоторые из них смогут дожить до оживляющего ливня и посеять новую жизнь. И возможно, она будет не такой, как прежде”.
        - Я верю в человека,- сказал вдруг Хикки, глядя, как тают под крылом далекие дюны побережья,- я верю в то, что мы еще молоды и впереди у нас огромный запас пассионарных сил. Я не знаю, что нас ждет: может быть, как предрекают некоторые, упадок и новые Темные Века, но я уверен в том, что все вернется - новая слава ляжет поверх старой, вознося имя человеческое. Ради этого не страшно умирать…
        Леа посмотрела на него с удивлением, к которому примешивалось восхищение.
        Не видя ее глаз, Хикки все так же продолжал смотреть в боковое окошко кабины.
        - Возьмите правее,- сказал он.- Кажется, мы уже вышли из зоны безопасности порта.

***
        Выйдя из коптера, женщина долго рассматривала старый “замок”, не двигаясь с места. Хикки терпеливо ждал, когда она насытится впечатлениями; из глубины дома раздавались отрывистые команды Этерлена, который с помощью Лоссберга готовился к допросу захваченного террориста. По его речи Хикки сразу понял, что он собирается использовать “химию”. Такой допрос, основанный на гипнотических способностях дознавателя, требовал немалой энергии. Хикки знал, что Этерлен в этом отношении гораздо сильнее его самого, но беспокоился за сохранность нервной системы генерала.

“В случае чего,- решил он,- придется подключаться самому”.
        - Кто это построил?- спросила Леа, подходя к фиолетовой лестнице “замка”.
        - Так, один сумасшедший,- отмахнулся Хикки.- Собирался воевать с призраками. Идемте, они наверху.
        Этерлен и Лоссберг расположились в просторном холле второго этажа. Мьюз, уже приведенный в чувство, был крепко привязан к креслу. Он выглядел жалко: глядя, как Этерлен умело собирает инъектор, террорист мелко трясся, по его лицу текли крупные капли пота.
        - Что, парень,- говорил Этерлен,- хватать женщин и детей ты умеешь, а укольчиков боишься? Ничего, сейчас мы прочистим тебе мозги…
        - Это так называемый “психосиловой допрос”,- объяснил Хикки женщине.- Вам, разумеется, такие номера запрещены. Даже мы применяем их только в исключительных случаях: это довольно опасно.
        Этерлен прикоснулся инъектором к шее Мьюза, и тот сразу же обмяк, в глазах появился пустой идиотический блеск.
        - Так, теперь тишина,- Этерлен сразу стал серьезен.- Всем молчать, молчать!
        Он уселся верхом на стул и начал:
        - Александр Кеннет Мьюз, в каких отношениях вы состоите с Всеславом Батицким, кадетом Академии Имперской Службы Безопасности?
        - Всеслав - сын моей двоюродной сестры Сары Инги Батицкой, в девичестве Свенсон.
        - Когда Всеслав появился на Авроре?
        - Больше месяца назад, точнее припомнить не могу.
        - Вспоминайте.
        Лицо Мьюза исказила мука. Он тяжело вздохнул и резко, неестественно дернул головой.
        - Сорок два дня тому назад.
        - Какова была цель прибытия Всеслава Батицкого?
        - Он собирался расправиться с несколькими известными на Авроре предпринимателями, занятыми в сфере конвойно-транспортных операций.
        - С какой целью?
        Мьюз промолчал. Хикки видел, как подергивается его щека: террорист изо всех сил пытался найти ответ на заданный ему вопрос, но это было не в его силах.

“Код?- подумал Хикки.- Нет, это невозможно, Пол пробился бы. Он и в самом деле не знает, какого черта пацан решил мочить всю эту публику”.
        - Расправиться - значит убить?
        - Да, это так.
        - Почему вы согласились помогать Батицкому в этом деле?
        - Я не соглашался. Он принудил меня силой оружия. Он завладел оружием своей семьи и заставил меня предоставить ему транспорт и финансовую поддержку.
        - Батицкий покидал Аврору?
        - Один раз. Его не было пятеро суток. Потом он вернулся, и все началось снова.
        - Родители Батицкого знали, чем он тут занимается?
        - Нет, не знали.
        - Кто сопровождал Всеслава на Авроре?
        - Высокая девушка, двадцать два-двадцать три года, зовут Роми. Фамилия мне не известна. Они жили у родителей Батицкого.
        - Каково было психическое состояние Всеслава Батицкого после прибытия на Аврору?
        - После отчисления из Академии он получил психотравму, но с отчислением она связана не была. Подробности мне не известны. Он был очень скрытен, и даже родители не могли сказать, что же с ним произошло.
        Хикки нахмурился. Психотравма! Кадет был отчислен… почему отчислен? Какая психотравма, не связанная с отчислением, могла заставить пацана схватиться за оружие?!
        Ему хотелось скорее включить свой терминал, но допрос следовало довести до конца - и ни в коем случае не мешать Этерлену.
        - Где сейчас находятся Батицкий и Роми?
        Молчание. Мьюз задергался, из его глаз вдруг брызнули слезы, и голова допрашиваемого безвольно упала на грудь. Этерлен шумно выдохнул и, пошатываясь, встал на ноги.
        - Хик,- сказал он,- мне нужно полежать. Просмотри все, что можно найти на этого гада Батицкого. Слабак он, этот Мьюз. Но… он действительно не знает.
        Лоссберг помог Этерлену доковылять до стоявшего в холле дивана и повернулся к Хикки:
        - Где твой терминал?
        - Идемте вниз,- устало сказал Хикки.
        - Он жив?- произнесла Леа, с ужасом рассматривая бесчувственного Мьюза.
        - Он придет в себя часа через три, может, больше. Я не поручусь за его психическое здоровье. Некоторые люди плохо переносят такую “промывку”.
        Спустившись в кухню, Лоссберг раскупорил бутылку “Крови” из своих личных запасов и запек в печке бутерброды с ветчиной. Хикки не отрываясь выпил почти целый стакан немного сладковатого напитка - Леа смотрела на него с ужасом - и принялся за работу. Войдя в закрытые сети Конторы, он нашел том “Академия” и принялся шарить по отметкам кадровой службы. Отчисленного в этом году кадета Всеслава Батицкого он нашел сразу.
        В личном деле парня не обнаружилось никаких записей, свидетельствовавших о его служебной непригодности. Проступков, могущих послужить основанием для отчисления, тоже не было, тем более что кадет Батицкий был отчислен с почетом и правом поступления на старшие курсы любого высшего учебного заведения Империи, включая Академии ВКС и Планетарно-Десантных Сил.
        Хикки недоуменно почесался и начал поиск снова. Вскоре ему все стало ясно. В графе
“агрессивность”, одной из самых важных при оценке будущего офицера СБ, стояла восьмерка.
        - Лосси,- сказал он, придвигая к себе тарелку с бутербродами,- какая “злобность” была у тебя на выпуске?
        - Двадцать четыре,- мрачно отозвался генерал.- Самая веселая на курсе.
        - А у меня - двадцать,- хмыкнул Хикки.
        - Ты к чему это?
        - К тому, что нашему клиенту после девятого курса поставили восьмерку. С таким темпераментом ему надо не в Контору, а в монастырь Святого Лаврентия.
        - И что, из-за этого его отчислили?
        - Разумеется… так, теперь полюбуемся на его дальнейшую личную жизнь. Ты слышал, что даже после увольнения любого, кто был связан с нашим заведением, “ведут” еще в течение трех лет? Сейчас будем рыться в досье: может, оно расскажет нам про его таинственную “психотравму”.
        Закончив читать, Хикки некоторое время задумчиво посасывал сигару, а потом налил себе еще виски. По его виду Лоссберг понял, что с парнем случилось что-то достаточно серьезное.
        - Что ты там нашел?- спросил он.- Разверни ко мне дисплей.
        - Я прочитаю вслух,- сказал Хикки.- Итак… “При переходе с Краба на Аврору корвет типа “Каспер”, принадлежащий компании “Золкин Спейстранс Корп”, вследствие ошибки штурмана не смог выйти в точку рандеву с коммерческим конвоем в составе…” Так, это не интересно, вот, слушайте: “…корвет был атакован пиратским броненосцем типа
“Огар” корварского производства. По свидетельству капитана Романы Ренье и экс-кадета Батицкого - единственных, кто сумел выжить после нападения, большинство членов экипажа покончили с собой, осознав бесполезность сопротивления. По ее словам, капитан Ренье застрелила всех остальных пассажиров, так как все они высказали пожелание умереть раньше, чем призовая партия взойдет на борт. В дальнейшем Ренье и Батицкий сумели оказать призовой партии посильное сопротивление и спрятаться в верхнем радарном гнезде. Менее чем через час после нападения они были сняты с корвета “Каспер” экипажем росского патрульного линкора. Броненосец типа “Огар” покинул район атаки и сумел уйти от преследования”.
        - Ого-го!- воскликнул Лоссберг.- Я такого еще не видел…
        - Это еще ерунда, ты слушай дальше. “Командир линкора Шай-Яур Ворготтир, проведя экспресс-дознание, полностью подтвердил показания Ренье и Батицкого. Экспертиза, проведенная на Беатрис, куда и был доставлен корвет “Каспер”, также не нашла улик, свидетельствующих против показаний пострадавших. Военная прокуратура Беатрис признала возбуждение уголовного дела нецелесообразным; его милость лорд-прокурор генерал Люк выразил капитану Ренье свое восхищение”. Как вам это нравится?
        - Я не совсем понимаю,- вмешалась Леа,- как это она застрелила пассажиров?
        - Вот так,- хмуро дернул щекой Лоссберг.- Вы, видно, никогда не летали… Если корабль не может больше сопротивляться и “корварец” уже близко, для пассажиров лучше умереть раньше, чем до них доберутся пираты. Корварцы приятные парни, но их пиратские кланы - это что-то, не укладывающееся в наши представления. Черт, если бы я знал, то “Огар” бы от меня так просто не ушел. Ну ничего, у меня еще будет время почесать об него зубы. Я подниму свой дивизион, и тогда мы посмотрим, поможет ли ему его древняя броня.
        - Ты уверен, что это тот самый?- бросил Хикки.
        - А все другие давно сгнили…
        Хикки хлебнул виски и с шумом захлопнул свой терминал. Несколько секунд они с Лоссбергом смотрели в глаза друг другу, потом генерал криво усмехнулся и потянулся к бутылке.
        - Выпью за упокой их душ,- решил он.- Такое бывает… и понятно, почему прокурор Люк восхитился действиями этой Роми. Не у всякого хватит нервов убивать беззащитных людей, особенно когда они сами об этом просят. Но все-таки я еще не совсем понимаю, какого ж дьявола этот малолетний негодяй стал крушить ни в чем не повинных “королей”.
        - Мы можем только догадываться,- покачал головой Хикки.- Теперь я знаю, что мы с Полом всю дорогу шли не в ту сторону. Когда я увидел рожу этого Мьюза… вот черт, прямо смешно становится. Покойник Иохансон видел в “Околице” Мьюза с каким-то типом и слышал, как они болтали об убийстве лидданского консула и мести за
“Каспер”. Пол с его постоянным психозом решил, что речь может идти только о твоем приятеле Кирпатрике. С этого все и началось. Мы метались, как слепцы туманной ночью,- то туда, то сюда! А надо было идти по другому пути… Хотя я до сих пор не совсем понимаю, для чего нужно было убивать несчастного консула.
        Леа Малич задумчиво отхлебнула из своего бокала.
        - Никогда бы не подумала, что так может быть. А если мы их задержим, то кто будет вести дело - вы или полиция?
        - Никакого дела не будет. В таких случаях Контора всегда прячет концы в воду,- уверенно сказал Лоссберг.- Так что вам лучше молчать, Леа. Вы можете лететь домой: по дороге сюда Этерлен вызвал из Стоунвуда особую бригаду “чистильщиков”, и если наша парочка еще в Портленде, то не сегодня-завтра их найдут, и дело будет закрыто. Мьюз, к сожалению, тоже остается за нами. Простите, но в этой жизни так много всяких тайн - не слишком приятных для простого народа…

*** - Выключи, бога ради!- взмолился Хикки.
        Портлендские репортеры, еще не успевшие получить команду “отбой”, склоняли его доброе имя на все корки. Сети ломились обвинениями во всех смертных грехах и недоумением по поводу того, что мерзкий и злобный Ричард Махтхольф, возжелавший ради страховой премии угробить свой экипаж и пассажиров, до сих пор болтается на свободе.
        Не дожидаясь, когда Ирэн выполнит его просьбу, Хикки поднялся и самолично вырубил проектор.
        - Судиться с ними, говнюками,- предложил Этерлен.
        - Истинно так,- поддержал его Лоссберг, смотревший неестественно прямо перед собой.
        Сегодня господа генералы впервые за все время операции напились по-настоящему. Лоссберг блестяще продемонстрировал, как умеют пить имперские асы, а Этерлен старался не отставать от его темпа. В результате к наступлению темноты он ударился в долгие рассуждения о бренности всего сущего, а Лоссберг, более трезвый, но и более меланхоличный, поддакивал ему странными цитатами из давно почивших мудрецов.
        Хикки не особенно прислушивался к их бормотанию. Он смотрел на сидящую перед ним Ирэн и с нежностью думал о том, что у них, наверное, еще будет время отдохнуть на побережье. Он и она, вдвоем, как когда-то… он и она, и целый мир вокруг. Мир, который готовится рухнуть. Но у них будет время, его не может не быть: ведь им всегда везло. С тех самых пор, как он познакомился с нею, их хранили добрые и мудрые ангелы. Они и сейчас здесь, рядом с ними. Они не могут уйти, потому что эпоха неудач давно закончилась…
        - И честь,- четко произнес Этерлен,- это не то, что может быть забыто грядущими поколениями. Верность долгу, преданность и самоотречение…
        - А-а-а!!!- заревел Лоссберг, боком падая со стула.
        И голова Этерлена разлетелась фонтаном брызг. Хикки успел вскочить и даже выхватить из кобуры “моргенштерн”. Он не видел, откуда их атакуют, но все же успел понять, что выстрелы гремят из глубины темного коридора, который вел в холл на первом этаже. Он даже успел вскинуть руку - и рухнул прямо на свою жену, уже мертвую.
        В кухню медленно, крадучись вошли двое: высокая девушка, закутанная в дождевой плащ, и худощавый подросток с трехствольным черным излучателем в руках.
        - Здесь был еще один,- тревожно сказал парень.
        - По-моему, тебе показалось,- возразила девушка, осматриваясь.- Посмотри, он еще жив…
        Юноша наклонился над хозяином дома, из-за которого они сюда и пришли, и опустил излучатель, готовясь разнести ему голову, но не успел; через стол оглушающе громко ударил выстрел. Несколько секунд юноша стоял на месте, потом черты его лица смазались потоком крови, и он тяжело рухнул на бок.
        Девушка бессильно выронила свой “хенклир”.
        Из-за опрокинутого стола на нее смотрела пара стволов древнего бластера.
        - И все-таки я ошибся,- горько сказал Лоссберг.- Я ошибся, Анна… или Роми, как правильнее?
        Он достал из кармана телефон, набрал короткий код и некоторое время говорил, не сводя глаз с застывшей, как статуя, девушки.
        - Я ошибся в самом конце. Как глупо, не правда ли?
        Она молчала, глядя на него расширившимися от ужаса глазами; он казался ей демоном, восставшим из ада, чтобы бороться за свою адскую справедливость. Она молчала.
        - Вы убили столько людей… Бедный, верный старый Пол с его растрепанными нервами: сегодня он спас жизнь молодой женщине и троим ее дочуркам, и еще многим людям. Ирэн, жена Хикки: она-то что сделала вам плохого? За что вы хотели ей отомстить? А за что вы мстили полковнику Махтхольфу - за то, что его оболгали репортеры, а вы успели поверить, что он в чем-то повинен? Или ты думала, что в твоей трагедии виноваты владельцы компаний, якобы “бросившие” ваш корвет без конвоя?..
        Лоссберг сдернул с девушки плащ, под которым обнаружился небольшой арсенал, тщательно разоружил ее и присел на кухонный стол со множеством дверок.
        - Эти люди были очень нужны Империи,- медленно сказал Лоссберг, не глядя на стоявшую перед ним Роми.- Теперь ты уже не увидишь всего того, что скоро начнется. Наверное, это даже везение… в некотором роде.
        - Ты убьешь меня?- спросила она с неожиданной твердостью в голосе.
        - Да, потому что я должен отомстить. И еще потому, что тебя все равно убьют, как только Хикки Махтхольф придет в себя. И еще, ты разочаровала меня: это глупо…
        Он неторопливо раскурил сигару и поднял на нее измученные, полные тоски глаза; потом неуловимым жестом вскинул свой бластер.
        Посмотрев на залитое кровью лицо девушки, легион-генерал Райнер Лоссберг взял со стола бутыль рома и вышел сквозь распахнутую заднюю дверь в сад. Над ним равнодушно светилось желтоватое зарево никогда не засыпающего Портленда. Звезд не было видно. Лоссберг сделал солидный глоток и подумал о том, что еще никогда ему не приходилось убивать человека, глядя прямо в лицо.
        Но это оказалось легко.
        Эпилог
        В те дождливые дни в Портленд слетелось немалое количество дорогих яхт, сопровождаемых конвоями, и тяжелых, до зубов вооруженных частных фрегатов. Люди на таможне знали: прилетели конвойные “короли”, и удивлялись, потому что до ежегодной Транспортной конференции оставалось больше месяца, а эти люди очень не любили менять свои привычки.
        Все они собрались в роскошном зале отеля “Эмпайр Крайст”, и случайный зевака мог бы отметить присутствие небывалого количества охраны, а также худощавых людей в черных мундирах.
        Погрузившись в уютные кресла и приготовившись слушать, они ждали недолго. На трибуну вышел сухощавый старик с длинными пепельно-седыми волосами. На нем был черный мундир. На плечах тускло отливали золотом эполеты вице-маршала, и все собравшиеся в зале знали, с кем они имеют дело.
        - Многим людям пришлось умереть,- негромко сказал он,- для того, чтобы мы могли встретиться с вами здесь… едва избежал смерти человек, добившийся умиротворения, благодаря которому мы пришли к согласию,- вы знаете имя этого человека.
        По рядам прошел негромкий, уважительный ропот. Они знали, о ком он говорит.
        - Еще многие, многие люди умрут - умрем и мы с вами, но прежде нам остается исполнить долг. Пришел ваш черед служить Империи, умирать для Империи, и все вы знаете, что у вас нет другого пути. Ваши экипажи подготовлены лучше, чем громадное большинство кадровых, ваши командиры умеют сражаться и избегать поражений - теперь они покажут, как надо побеждать. Сегодня мы знаем: у нас есть еще несколько лет, и мы успеем подготовиться. Мы создали крепость, имя ей - Ахерон. Там будут собраны лучшие умы человечества, а для охраны потребуются его лучшие воины - и вам придется стать ими. Ваши флоты и армады станут костяком наших сил на Ахероне. Вам придется выполнять сложные задачи, но я знаю, что вы с ними справитесь,- потому что если не вы, то кто же?..
        notes
1
        Lazy - лентяй (англ.).

2
        Панцергренадерский - здесь - танковый легион в составе элитного соединения тяжелой пехоты.

3
        Кловерлиф - “кленовый лист” - дорожная развязка в несколько уровней.

4
        Ролан Гарро - французский летчик, первым в мире установивший в 1915 году на свой аэроплан пулемет, который стрелял прямо через винт,- считается “крестным отцом” истребительной авиации.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к