Заповедная тропа Ольга Богатикова
        Осень в нашем заповеднике - самая горячая пора. Молодые дракончики учатся летать, подросшие саламандры пытаются сжечь лес, в гнезде жар-птицы вот-вот вылупятся долгожданные птенцы. А потому визит ревизоров из столичного министерства природных ресурсов конкретно сейчас ну очень некстати. Особенно, если среди проверяющих есть люди, которые уверены, что приехали в обычный лес, а волшебство бывает только в сказках.
        Богатикова Ольга.Заповедная тропа
        ГЛАВА 1
        Чай был темно-янтарного цвета и умиротворяюще пах мелиссой. На дне чашки лежала россыпь крошечных травинок, соединявшихся в замысловатый узор, похожий на большую хищную птицу.
        - Что же ты, Васятка? Пей, а то остынет, - Глеб Иванович поставил рядом с моей чашкой мисочку с медом и блюдо, на котором ароматной горкой лежали куски свежего ржаного хлеба. - Это мой фирменный сбор. Ты этакого чая нигде больше не найдешь. И медку откушай. Пчелки-то затейницы в этот раз такую вкусноту принесли - пальчики оближешь.
        Я подняла чашку. Потревоженные травинки тут же сбились в бесформенную кучу.
        - Хороший у вас напиток, - сказала, отпивая глоток. - Терпкий, горячий. В сырую погоду как раз то, что надо. Я пока от портала до вашей избушки топала, озябла, как суслик. Хотела чарами согреться, но передумала - про дубки вспомнила. Они же слабенькие еще, не дай Бог магию впитают и погибнут.
        - Правильно, Васятка, молодняк надо беречь, - кивнул леший. - Ты молодец, все правильно понимаешь. Не то что Ванька со Славкой. Этим аспидам хоть блокпосты ставь, все одно колдануть норовят - то телепорты перед избой активируют, то зверьем обернутся. Нет чтобы зимы дождаться - зимой дубы в силу войдут, тогда ворожи, сколько хочешь, а они…
        Леший махнул рукой и отхлебнул чаю из большой глиняной кружки.
        - А скажи-ка, Василиса, - произнес он, - ты когда к моему дому пробиралась, столичных гостей не видала?
        - Это которые из министерства природных ресурсов? - уточнила я, поливая хлеб медом. - Нет, Глеб Иванович. Я думала, что они уже здесь, у вас. Алена за ними в город еще утром уехала. Время - полдень, а их все нет.
        - Начальство, Вася, появляется, когда захочет, - заметил мужчина. - Мы, если помнишь, столичную делегацию в пятницу ждали. Сегодня уж понедельник, а проверяющих наших нет как нет.
        - Все выходные из-за них Горынычу под хвост, - буркнула я.
        Глеб Иванович развел руками.
        Леший, конечно, прав. Московское руководство само решает, в какой момент нагрянуть в заповедник с проверкой. И каждый раз выбирает для этого совершенно неподходящий момент. Нам, сотрудникам, скрывать от них нечего, однако необходимость водить по своим заповедным тропам экскурсии конкретно меня попросту вымораживает.
        В этом году господа номенклатурщики особенно отличились. Это же надо - выбрать для инспекции первую неделю октября!
        Когда Владислав Игоревич Бессмертный - директор волшебного заповедника - сообщил на еженедельной летучке, что со дня на день к нам явятся столичные гости, возмущались даже хранители грибных полянок. Хотя уж им-то с чего быть недовольными? Их подопечные осенью становятся взрослыми и серьезными, из-за кустов не хихикают, сов не пугают, по лесу не разбегаются. Стоят себе, важные, как индюки, перешептываются, глаз радуют.
        Не то, что мои драконы.
        - Как там твои ящеры, Василиса? - словно подслушав мои мысли, поинтересовался Глеб Иванович. - Сколько их в этом году вывелось?
        - Трое.
        - Ого! На крыло уже встали?
        - Встали, - поморщилась я. - Дважды из гнезда вылетали. Мы с Синеглазкой, их матерью, замучились этих ребят из расщелин выковыривать. Они же, когда горы видят, норовят их боднуть, как барашки. Да еще с разгона.
        - Да ты что? - испугался леший. - Как они хоть? Целы?
        - Горы?
        - Дракончики.
        - Что им сделается, - отмахнулась я. - У драконят головы, что чугунные горшки. И такие же пустые. Синеглазка говорит: нет мозгов - нет сотрясения. Ей сейчас справляться с ними гораздо легче, чем раньше. Они хоть и летают, зато в лес проникнуть уже не пытаются. Так что все нормально.
        - Ну и хорошо, - улыбнулся хранитель лесных угодий. - А что жар-птица? Птенчики-то ее, поди, не вылупились еще?
        - Не вылупились, - вздохнула я. - И это, Глеб Иванович, моя главная головная боль. Верите ли, я от их гнезда лишний раз отойти боюсь. Палатку рядом с ним поставила, каждые два дня в ней ночую, - стерегу и грею малышей, когда Огневушка на прогулку улетает. Представляете, она поначалу наотрез отказывалась яйца оставлять. Все боялась, что с ними та же беда случится, что и в прошлом году. Для нас всех это было потрясением, а для Огневушки - настоящей бедой. Поэтому, она как яйца в июле отложила, так и заявила, что будет на них три месяца сидеть, пока дети не вылупятся. Я ей каждый день зерно и воду таскала. Насилу уговорила хотя бы раз в неделю крылья разминать. Жар-птицам без полетов нельзя, они от этого чахнут и даже умирают. А лишиться последней жар-птицы нашему заповеднику было бы очень обидно.
        - Бедная ты, - покачал леший косматой седой головой. - Все лето со своим зверьем маешься.
        - Что лето, - усмехнулась я. - Лето - ерунда. У меня самая работа сейчас, в октябре. Драконы - полетели, скоро пламенем дышать начнут. Огненные птицы вот-вот появятся. У их матери сезонная линька началась - перья выпадают, а новые лишь в полете растут. Огневушке волей-неволей приходится гнездо на несколько часов оставлять. Вот я ее на боевом посту и сменяю. Поляну сигналками обкладываю, чтобы ни одна муха к ней приблизиться не могла, а сама рядом сижу, температуру воздуха контролирую. Утомилась - жуть. Счет уже на дни идет - у яиц вот-вот скорлупа треснет, а тут проверка…
        Я устало потерла виски. Леший вздохнул.
        За окном громко карнула ворона.
        - Слышишь? - оживился Глеб Иванович. - Кажись, наша делегация пришла.
        Стоило ему это сказать, как дверь избушки скрипнула, а в сенях раздался топот ног. Первой в горнице появилась Алена. Ее взгляд был обеспокоенным, брови сдвинуты на переносице.
        - Всем привет, - угрюмо сказала она. - Заждались? Встречайте гостей.
        Вслед за Аленой в комнатку вошли еще двое - Макар Евгеньевич Сорокин и Ядвига Марковна Барская - неизменные кураторы заповедника от магического управления Министерства природных ресурсов и экологии. У меня давно сложилось впечатление, что эти ребята воспринимают поездку в наши «поля», как увеселительную прогулку, законную возможность вырваться из душного офиса, чтобы подышать свежим воздухом и побродить по лесу. На инспекцию им традиционно отводится неделя, и используют они ее на всю катушку - во все овраги залезут, сунут нос в каждое дупло. И это несмотря на свой возраст и габариты.
        Впрочем, надо быть честной - при одинаковых годах (каждому из них лет пятьдесят, не больше) серьезные габариты имеет только Ядвига Марковна. Этакую красоту и мощь не каждый стул выдержит. Макар же Евгеньевич тонок, будто полевая былинка. При этом необъятная Барская скачет по тропкам и буеракам молодой косулей, а Сорокин задыхается уже после двух километров неторопливой ходьбы. Чудеса да и только.
        Учитывая, что поездки в заповедник кураторами воспринимается, как активный отдых, при встрече с нами эти ребята расцветают, как козлобородник в пять часов утра. Однако сегодня их лица почему-то были хмурыми, а взгляды озабоченными, один в один, как у Алены.
        - Что случилось? - вместо приветствия спросила я у них.
        Сорокин коротко вздохнул. Ядвига Марковна на мгновение скривила губы и мотнула головой в сторону приоткрытой двери. В тот же миг дверь скрипнула снова, и на пороге появился светловолосый незнакомый мужчина лет тридцати. Он был высокий, широкоплечий, с копной буйных золотых кудрей и большими серыми глазами, делавшими его удивительно похожим на поэта Сергея Есенина. Как и остальные члены комиссии, он был одет в крепкую куртку и теплые походные штаны.
        - Добрый день, - громко сказал мужчина, широко улыбнувшись.
        Мы с Глебом Ивановичем обалдело смотрели на него круглыми глазами. Незнакомец совершенно точно не был ни волшебником, ни оборотнем, ни даже троллем. Он был самым обычным человеком. В связи с этим у меня закономерный вопрос: как, черт возьми, он здесь оказался?!
        - Коллеги, прошу любить и жаловать - Иван Андреевич Царев, - выдавив из себя дружелюбный оскал, провозгласила Ядвига Марковна. - Иван Андреевич является третьим заместителем директора Департамента госполитики в сфере особо охраняемых природных территорий. Он будет инспектировать ваши владения вместе с нами.
        Я растерянно моргнула. Инспектировать волшебный заповедник?.. А что, обычных людей теперь допускают к магическим объектам? Или этот Царев настолько крут и важен, что его посвятили в тайну существования чародеев?
        Если не ошибаюсь (а я не ошибаюсь!) о том, что рядом с обычным человеческим миром живет мир волшебный, знают далеко не все. Так как наши пути неизбежно пересекаются, при каждом столичном министерстве давным-давно были организованы особые отделы, ведающие делами магического сообщества. Все эти отделы следят за колдовским правопорядком автономно и главам людских департаментов отчитываются о своей работе хорошо если раз в год. Насколько я знаю, у них выстроена четкая схема взаимоотношений, которая всех устраивает - хоть и сотрудничают, однако в дела друг друга не вмешиваются.
        Между тем, даже такое регламентированное общение для чародеев отнюдь не безопасно - всегда есть вероятность, что коллеги-чиновники случайно (или не случайно) раскроют кому-нибудь тайну магического мира. Чтобы исключить эту вероятность, каждый из них приносит Клятву молчания, скрепляемую собственной кровью. После такого ритуала поклявшийся может говорить о волшебниках - реальных, не сказочных - только с самими волшебниками или с другими людьми, посвященными в наш секрет.
        Мера эта не слишком приятная, но необходимая. При этом что-то мне подсказывало: Иван Царев никаких клятв не приносил и вообще не в курсе, что все находящиеся перед ним люди являются чародеями. Возможно, дело было в его спокойном оценивающем взгляде и плавных размеренных движениях. Встретившись с колдунами, посвященный человек ведет себя скованно и тревожно. Или же, наоборот, лучится детским восторгом. Этот же, хоть и улыбался, был невозмутим, как горный склон, и чувствовал себя в нашей компании вполне уверенно.
        В связи с этим, встает все тот же закономерный вопрос: как получилось, что этот третий заместитель пятнадцатого министра приехал в наши заповедные края?
        Ядвига Марковна, между тем, продолжала церемонию знакомства.
        - Иван Андреевич, позвольте представить вам сотрудников заповедника. С Аленой Игнатьевной Козловой вы уже знакомы и знаете, что она отвечает за благополучие здешней акватории. А это Глеб Иванович Дубравин - заслуженный ботаник страны, селекционер, крупный эксперт по деревьям и кустарникам редких пород.
        Царев протянул лешему руку. Тот поднялся из-за стола и крепко ее пожал.
        - Приятно познакомиться, - сказал Иван, глядя на лесного великана снизу вверх.
        - Взаимно, - ответил Глеб Иванович. - Добро пожаловать.
        Ядвига Марковна повернулась ко мне.
        - А эта чудесная барышня - Василиса Матвеевна Берендеева, - сказала она. - Старший научный сотрудник заповедника, зоолог, уникальный специалист по работе с исчезающими видами животных. Не поверите, Иван Андреевич, звери ее обожают. Да-да. Я сама видела, как к ней ластилась огромная страшная змея, а редчайшие золотые фазаны преспокойно садились к Василисе Матвеевне на колени.
        - Очевидно, Василиса Матвеевна - добрая заботливая девушка, - серьезно сказал Царев. - К злому человеку звери в руки никогда не пойдут. Рад знакомству, Василиса.
        - И я рада, Иван Андреевич, - кивнула в ответ.
        Глеб Иванович негромко кашлянул.
        - Что ж, гости дорогие, не желаете ли отведать травяного чайку с медом? - предложил он. - Вы к нам полдня добирались, - леший выразительно посмотрел на Сорокина с Барской. - Устали, небось, с дороги-то.
        - Устали, - печально вздохнул молчавший все это время Макар Евгеньевич. - А потому ни от чая, ни от меда отказываться не будем.
        - А я бы перед чаепитием немного прогулялся, - вдруг заявил Царев. - Коллеги мне рассказывали, что вы, Глеб Иванович, неподалеку от своей избушки аллею редких дубов посадили. Вроде бы у вас там и монгольские дубки имеются, и зубчатые, и даже каштанолистные.
        - Что есть, то есть, - согласился леший. - Желаете на них взглянуть?
        - Если вы не возражаете. Очень уж любопытно. Я, знаете ли, по дубам собираюсь диссертацию писать.
        - Ну, раз диссертацию… - пожал плечами Дубравин. - Василиса, Аленушка, вы ж знаете, где у меня чай с медом хранятся? Поухаживайте за гостями. А мы с Иваном Андреечем мигом - до дубков сбегаем и назад, одна нога здесь, другая там.
        Когда леший с чиновником вышли из избушки на улицу, я снова уселась на стул, повернулась к гостям и, стараясь скрыть раздражение, поинтересовалась:
        - Кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?
        Сорокин и Барская переглянулись.
        - Происходит бюрократический произвол, Василиса, - ответил мне Макар Евгеньевич. - В самом его махровом виде.
        Ядвига грустно кивнула.
        Мне же захотелось сказать, что бюрократический произвол начался с тех пор, как был отменен регламентирован график проверок, и ревизоры стали вмешиваться в наши дела, когда им вздумается. Однако сдержалась и просто вопросительно приподняла бровь.
        - Вы наверняка заметили, что Иван Царев - обычный человек, - начал объяснять Сорокин. - Магии в нем нет ни на грош…
        - Это трудно не заметить, - подала голос Алена. - Когда вы трое вышли сегодня из поезда, я попросту обалдела.
        - Из поезда? - изумилась я. - Вы приехали на поезде?!
        - Двое суток тряслись в купе, как горошины в консервной банке, - мрачно подтвердила Барская. - Поверь, Алена, когда мы узнали, что этот белобрысый отправится в заповедник вместе с нами, обалдели не меньше тебя. Думаешь, почему мы прибыли так поздно? Потому что, вместо того, чтобы добраться до вас нормальным телепортом, кинулись покупать железнодорожные билеты, а потом наслаждались прелестями междугороднего транспорта - чтобы нашему новому другу было комфортно.
        - Ивана Андреевича сюда командировали решением магического и общелюдского управлений, - сказал Макар Евгеньевич. - Видите ли, дамы, коллеги из смежных отделов давно выражают недовольство нашей автономностью. Особенно те, которые не давали Клятву. Мы для них - такие же служащие министерства, как и они сами, и многим из них наша деятельность, мягко говоря, не понятна.
        - Им не правится, что мы почти ни перед кем не отчитываемся, - фыркнула Ядвига Марковна. - Если их работу, при желании, может проследить любой человек, имеющий маломальские полномочия, то нашу - только высшее руководство.
        - Много лет на магический отдел никто не замечал, - продолжил Макар Сорокин. - Однако последние два года все как с цепи сорвались - всем интересно, чем конкретно мы занимаемся. Дело в том, дамы, что в министерстве существует еще один отдел - точно такой, как наш. С теми же обязанностями, должностями и даже зарплатой. Только в ведении этого отдела находятся самые обычные заповедники и заказники. Три года назад там сменился начальник. Он-то на нас внимание обратил, а потом начал задавать неудобные вопросы. Теперь все спрашивают, в чем состоит наша работа, если есть люди, которые делают то же самое? Многие считают, что нашего ведомства на самом деле нет, а его должности - липовые. Соответственно, происходит нецелевой расход бюджетных средств. А это уже подсудное дело.
        - А как же высшее руководство? - удивилась я. - То, которое посвящено в тайну магического мира? Неужели оно не может разобраться с недовольными?
        - Это, Василисушка, не нашего ума дело - кто с кем разбирается, и кто кому что объясняет, - заметила Барская. - Для этого есть специально обученные господа. А мы с Макаром Егорычем люди маленькие. Заповедники инспектируем, отчеты пишем, бумажки перебираем. Нам сказали взять белобрысого в заповедник, мы взяли. Решило наше руководству другому руководству доказать, что отдел не липовый и денежки на развитие и хлеб с маслом не просто так получает, - кто мы такие, чтобы ему возражать?
        Алена покачала головой.
        - Клятву-то ваш Царев хотя бы принес? - спросила она.
        - Ничего он не принес - ни клятвы, ни толку, - хмыкнула я. - Ты видела, как он себя ведет? Этот красавчик знать не знает, что приехал к колдунам, лешим и русалкам.
        - А ведь и правда, - как-то испуганно пробормотала Алена. - Ох ты ж щуки-караси!.. Хорошо, что я по дороге болтать постеснялась. Ляпнула бы чего-нибудь лишнего, а мы потом огребали бы проблемы всем заповедником… Погодите-ка. Макар Евгеньевич, как же так? Ведь привозить непосвященного человека на магическую территорию строжайше запрещено!
        Ядвига с Макаром снова переглянулись.
        - На самом деле, Аленушка, господину Цареву бродить зачарованными тропами вовсе не нужно, - ответил Сорокин. - Ближайшие пять дней дальше поселка он не уйдет: будет гулять по кабинетам администрации и проверять документы у бухгалтерии и кадровиков. Именно для этого его с нами и отправили. Однако по пути пришлось внести в план небольшие коррективы.
        - Например, притащить его в гости лешему, - кивнула я.
        - Например, дать вашему директору время, чтобы он успел зачаровать документы, - едко возразила Ядвига Марковна, - и заменить жар-птиц на золотых фазанов, драконов на ящериц, а трын-траву на степной ковыль. Согласитесь, девочки, если проверять бумажки приехал непосвященный человек, значит, читать его отчеты будет кто-то такой же. Поэтому-то мы Царева и решили кругом провезти - сначала в лес на прогулку, а потом уж к Владиславу Игоревичу на рюмку чая.
        - Вы уж нам подыграйте, девоньки, - с грустью в голосе попросил Макар Евгеньевич. - Мы тут немного посидим, по осенним дорожкам походим, а потом в поселок поедем. Мешать вам не станем.
        С моих губ сорвался тихий смешок.
        - Свежо предание, - буркнула я.
        Сорокин оживился.
        - А что, Василиса Матвеевна, ваши дракончики из гнезда уже вылетают? - вдруг поинтересовался он.
        - Вылетают.
        - Как интересно! Понаблюдать за ними позволите?
        - Позволю, конечно, - я пожала плечами. - Только летают они пока низко и не очень уверенно.
        - Это ничего, - махнул рукой Макар Евгеньевич. - Я, Василиса, на летающих драконят давно посмотреть мечтал. Нарочно в этот раз время инспекции выбирал, чтобы к их вылету успеть.
        Я глубоко вздохнула. Убила бы, честное слово.
        Барская открыла рот, однако сказать ничего не успела. В сенях скрипнули дверные петли, послышались шаги. Алена подскочила с места и кинулась заваривать чай.
        Дубравин и Царев вернулись чрезвычайно довольными.
        - Коллеги, я ошеломлен, - заявил Иван Андреевич, усаживаясь за стол рядом с Макаром Сорокиным. - Честное слово! У вас не заповедник, а сказочная страна. Я ни разу не видел, чтобы на одной территории было собрано столько краснокнижных растений! А ведь мы неподалеку от опушки гуляли, даже не углубились в лес!
        - Дубочки мои вам тоже понравились? - с улыбкой поинтересовался леший.
        - Ваши дубы, Глеб Иванович, - былинные богатыри, - охотно откликнулся Царев. - Я-то думал, вы мне хиленькие ростки покажете, а у вас там три в одном - мощь, сила, красота. Кстати, коллеги. Я слышал, что, кроме леса, в этот заповедник входят еще какие-то объекты.
        - Верно, - кивнула Алена. - Мы, Иван Андреевич, работаем в четырех природных зонах: в лесной, озерно-болотной, почвенной, объединяющей три поля с уникальным плодородным грунтом, и горной.
        - То есть как - горной? - удивился Царев. - Тут есть настоящие скалы?
        - Есть, - кивнула я. - Вы слышали о гряде, которая называется Змеиным хребтом?
        - Конечно, слышал.
        - О ней мы сейчас и говорим. В горную зону заповедника входит нижний участок Змеиного хребта.
        - Теперь понятно, - глаза Ивана блестели, как звезды. - Ох, и богаты же вы, коллеги! Туристы будут в восторге!
        Алена замерла с поднесенной ко рту чайной чашкой. Сорокин и Барская перестали жевать.
        - Туристы? - переспросила я. - Какие еще туристы?
        - Обыкновенные, - пожал плечами Иван. - Которые в следующем году приедут в ваши угодья.
        В горнице повисла тишина.
        - Вы, должно быть, не в курсе, - сообразил Царев. - Дело в том, коллеги, что в ближайшее время эту территорию должны включить в список туристических объектов России. Знаете, прогулки по таким лесам, как ваш, сейчас очень популярны. Жители больших городов готовы платить хорошие деньги, чтобы посмотреть на диких зверей и живописные пейзажи. Поверьте, это настоящая золотая жила. Возьмите хотя бы Орловское полесье или воронежский бобриный заповедник. Экскурсанты едут туда сплошным потоком, а вместе с ними едет благоустройство территории, увеличение заработной платы сотрудникам и дополнительные средства на хозяйственные нужды.
        - У нас в средствах и так нет особой нужды, - пробормотал Глеб Иванович.
        - Развитие туризма, в том числе экологического, является личным указом президента, - заметил Царев. - Я, к слову сказать, сюда для того и приехал, чтобы осмотреть территорию и обсудить с вашим директором будущие туристические маршруты.
        - А как же документы? - удивился Макар Евгеньевич. - Нам сказали, что вас командировали для ревизии бумаг.
        - Для этого тоже, - кивнул Иван. - Сегодня-завтра я, конечно, их полистаю, однако потом буду детально изучать природные зоны заповедника.
        Вот это поворот! Эта златовласка правда думает, что мы пропустим его на зачарованные поляны?..
        - Иван Андреевич, - мягко произнесла я, - вы же биолог, и должны понимать, что наш заповедник для туризма совершенно не подходит. Его флора и фауна настолько уникальны, что мы не можем пустить сюда посторонних людей. Страшно представить, какие травы могут вытоптать эти самые экскурсанты и какие сломать кустарники.
        Царев вежливо улыбнулся.
        - Вы утрируете, Василиса Матвеевна, - сказал он. - К редким травам и кустарникам туристов никто не подпустит. Для этого и разрабатываются специальные маршруты - чтобы людям было интересно, а растения и животные от этого интереса не пострадали. Поверьте, туристы никому не причинят вреда. Мы с коллегами об этом позаботимся.
        - Владислав Игоревич в курсе ваших планов?
        - Ему должны были о них сообщить, - подтвердил Иван. - Думаю, как руководитель заповедника, он понимает, насколько это важное и нужное дело. Вы все тоже это скоро поймете.
        А не поймете, так привыкните, ага. Это же надо выдумать: туристические тропы в волшебном заповеднике! Не знаю, что за спектакль устроили господа из природоохраны, однако место действия они выбрали весьма неудачное. Надеюсь, Бессмертный сможет это популярно объяснить и Цареву, и его чокнутому начальству.
        Допив чай, московская делегация удалилась. Глеб Иванович вызвался проводить ее до опушки.
        - Сдается мне, Вася, ждут нас в ближайшие время приключения, - мрачно сказала Алена, когда все они скрылись за деревьями.
        Я устало потерла виски.
        - Я в это не сомневаюсь, Аленушка.
        ГЛАВА 2
        Владислав Бессмертный был невозмутимым, как горный склон. О его удивительном умении держать себя в руках ходили легенды и сочинялись баллады. Пост директора волшебного заповедника он занимал много лет, и за это время его ни разу не видели раздраженным или извергающим проклятия. Некоторые острословы считали, что глубочайший флегматизм господина директора напрямую связан с холодом его рук - якобы однажды зимней ночью этот чародей мирно умер в собственной кровати, однако утром восстал по звонку будильника и отправился на рабочее место. После этого его карьера пошла в гору - так как нежити глубоко плевать на проблемы теплокровных созданий, любые неудачи, потрясения и задания руководства воспринимались им без нервотрепки.
        Эти домыслы, конечно же, были полной ерундой. Принадлежность Владислава Игоревича к миру живых подтверждал ежегодный медосмотр, а нервничал он довольно часто, только без криков и все тех же проклятий. В такие моменты внутреннее состояние Бессмертного определял его взгляд - такой холодный и тяжелый, что им можно было забивать гвозди и разламывать тектонические плиты. В такие моменты попадаться директору на глаза было опасно, ибо существовала вероятность, что спокойный и уравновешенный колдун спокойно и уравновешенно втопчет попавшегося на глаза подчиненного в линолеум или асфальт.
        Умение Владислава Игоревича держать себя в руках в купе с прекрасными управленческими навыками вызывало у нас, сотрудников заповедника, ощущение, что худощавая спина Бессмертного - это каменная стена, способная укрыть нас от любого чудачества московского руководства. Когда же на следующий день после прибытия столичных проверяющих директор созвал нас на внеочередную летучку, многие (в том числе и я) шагали в административный корпус с твердой уверенностью - все будет хорошо.
        Новость о том, что кому-то из номенклатурщиков пришла в голову гениальная идея пустить в заповедник туристов, разнеслась по заповеднику за несколько часов. Одни ребята этому возмутились, другие попросту не поверили. При этом всех несколько напрягло, что летучку господин Бессмертный назначил на семь часов утра.
        У многих (в том числе у меня) в это время заканчивались ночные обходы территорий, а потому на совещание они явились прямо из леса - в спецовочных костюмах и сапогах. Я же еще и отчаянно зевала - ночка в этот раз выдалась хлопотная, а потому конкретно сейчас мне хотелось сделать только две вещи - принять душ и спрятаться под одеялом.
        Директор встретил нас, находясь в приподнятом настроении. Когда мы уселись в кресла конференц-зала, он вкратце сообщил о прибытии ревизоров, отметив, что из-за бюрократического казуса, среди них оказался человек, ничего не знающий о волшебном мире.
        - Ивану Цареву дано задание изучить заповедник и составить по нему несколько туристических маршрутов, - сказал Владислав Игоревич. - Я убедительно прошу вас быть с гостем вежливыми и не ставить ему препятствий.
        В зале повисла тишина. Мы с коллегами дружно уставились на директора удивленными глазами.
        - Прибытие Ивана Андреевичем стало для меня сюрпризом, - продолжал директор. - О том, что проверяющих будет трое, я узнал лишь позавчера вечером, а об особенной миссии господина Царева - еще позже. Вчера же у меня состоялся интереснейший разговор с руководителем магического отдела природоохраны, и он убедил меня, что пускать в наши края туристов никто не собирается.
        По рядам прокатился вздох облегчения.
        - Однако, есть некоторые обстоятельства, вынуждающие его просить нашей помощи, - Бессмертный обвел нас внимательным взглядом. - Коллеги, Иван Царев должен выполнить свое задание. Я прошу вас отнестись к этому с пониманием. Сегодня он будет проверять нашу документацию, а с завтрашнего дня приступит к осмотру заповедных зон. Если гость попросит вас провести экскурсию по той или иной локации, не отказывайте ему. Но помните: этот человек не знает, что имеет дело с магически одаренными людьми. Соответственно, ничто не мешает вам повесить на свои территории отворотные чары и водить господина Царева только там, где вы посчитаете нужным. Можете показать ему болота, рощи, грибные поляны - что угодно. Пусть составляет маршруты и пишет отчеты. По возвращении в Москву, все материалы, касающиеся нашего заповедника, будут изъяты, а с самим Иваном Андреевичем проведена работа по корректировке памяти.
        - Почему бы не наложить на Царева чары прямо сейчас? - подал голос Глеб Иванович. - Сварить ему зелье из нечай-травы, пару ментальных картинок добавить - с лесом и с болотами, да угостить его этим зельем за обедом. Пусть до конца командировки в комнате сидит, отчеты свои сочиняет. От нечай-травы ему такие видения красивые приходить будут, никаких прогулок не надо.
        Коллеги согласно закивали.
        - Предложение, конечно, интересное, - согласился директор. - А только я, Глеб Иванович, на себя такую ответственность брать не стану. Прямое магическое воздействие на человека является не законным, и вам об этом известно. Одно дело скрыть от непосвященного драконов и русалок, и совсем другое - поить его галлюциногенным отваром. Коллеги, мы с вами - взрослые разумные люди. Давайте не будем ребячиться. Столичное руководство настоятельно просило войти в положение и слегка… м-м… подыграть нашему гостю. Его вовсе не надо заводить глубоко в лес или поднимать на горные вершины. Беглого осмотра локаций будет достаточно. Иван Андреевич - житель большого города и вряд ли привык к прогулкам по чащам и топям. Конечно, было бы прекрасно, если б нам удалось убедить его вовсе отказаться от идеи с туристами. Скажем, представить заповедник обычным лесом, на облагораживание которого требуется немало бюджетных средств. Если Царев заявит своему начальству, что у нас нет ничего интересного, это убережет его от стирания памяти, а нас - от другой подобной ерунды.
        По рядам побежали шепотки. Сидевшая рядом со мной Алена поджала губы.
        - Сколько времени господин москвич пробудет в наших местах? - подал голос орнитолог Слава Соколов.
        - Не меньше недели, - откликнулся директор. - Он должен уехать обратно вместе с Ядвигой Барской и Макаром Сорокиным.
        Шепотки стали громче.
        - Владислав Игоревич, а как же форс-мажоры? Что, если Царев увидит кого-нибудь из обитателей заповедника? - поинтересовалась Венера Никаноровна Ягужевская - миколог, главный специалист по здешним грибным полянам. - Шило в мешке не утаишь - живности у нас много, и если она почует в лесу нового человека, непременно выползет с ним знакомиться. По крайней мере, мои мухоморы выползут точно. И я не уверена, что смогу их сдержать.
        - А мои духи вообще по всему лесу шатаются! - выкрикнул из верхнего ряда Виталик Яровой, штатный некромаг заповедника. - И блудички тоже. У них сейчас сезон деления, они по вечерам под каждой елкой сверкают.
        - Если Царев пойдет к озерам, то наверняка потревожит моих русалок, - громко заявила Алена. - А у них зимняя спячка на носу. Если их сейчас побеспокоить, они снова станут активными и уснут только к декабрю. Представляете, какой начнется бардак?
        Бессмертный закатил глаза.
        - Бардак, коллеги, - наша естественная среда обитания, - заметил он. - Мы в нем живем постоянно. Что же до ваших вопросов, у меня на них ответ один: показывать волшебных созданий Цареву нельзя. Как и любому другому человеку, не принесшему Клятву молчания. Соответственно, ваша прямая задача - не допустить их встречи. Каким образом это сделать, думайте сами. Вы профессионалы? Колдуны? Вот и проявите свои способности. Право, коллеги, разве это так сложно - отвести глаза одному единственному мужчине? Я понимаю, у многих из вас сейчас куча важных дел. Не случится ничего страшного, если вы отвлечетесь от них на час-полтора, чтобы определить, по какой тропинке проведете экскурсию, если господин Царев вдруг решит почтить вас визитом. И еще. Гулять по заповеднику Иван Андреевич будет не один. Нам необходимо выбрать ему провожатого, который будет следить, чтобы он не заплутал в чаще и не наткнулся на говорящего оленя или гнездо жар-птицы.
        Я подняла руку.
        - Разве его не буду сопровождать Сорокин и Барская? - спросила у директора.
        - Нет, - покачал головой тот. - У них свои задачи. К тому же, Ядвига Марковна и Макар Евгеньевич во время своей работы должны свободно проходить в такие уголки заповедника, куда Цареву проход закрыт. Ну, так что, коллеги? Кто согласен поработать экскурсоводом?
        Почти минуту в зале висела тишина.
        - Давайте я поработаю, - снова подал голос Слава Соколов. - На моем участке сейчас затишье, отчеты я сдал. Могу пообщаться с дорогим гостем.
        - Отлично, - кивнул Владислав Бессмертный. - Еще вопросы есть? Если нет, можете быть свободны.
        Народ, продолжая перешептываться, потянулся на выход. Когда я проходила мимо директора, он осторожно тронул меня за плечо.
        - Василиса, задержитесь на минутку.
        Я махнула рукой обернувшейся Алене и вернулась обратно. Владислав Игоревич дождался, когда последний сотрудник заповедника выйдет из конференц-зала, после чего плотно закрыл дверь и подошел ко мне.
        - Я правильно понимаю, что вы уже знакомы с нашим столичным гостем? - спросил Бессмертный.
        - Да, - кивнула я. - Мы виделись вчера в избушке Глеба Ивановича. А что?
        - Иван Царев спрашивал меня о вас и вашей работе. Он сказал, что ему хочется взглянуть на горы Змеиного хребта и, по возможности, на обитающих там животных. За неделю Иван Андреевич вряд ли успеет обойти весь заповедник, однако к вам он заглянет наверняка. Возможно даже, в первую очередь. Поэтому я прошу - подготовьтесь к этой встрече заранее. Попросите драконицу увести молодняк подальше в пещеры или хотя бы убедите не высовываться некоторое время из гнезда. При желании, можете укрыть его пологом тумана.
        - Владислав Игоревич, к чему такие сложности? - удивилась я. - Я, конечно, попрошу Синеглазку на время отменить полеты, однако дольше пары дней ни она, ни дети, в гнезде не усидят. Да и зачем это надо, если Ивану после возвращения в столицу переделают память?
        Директор глубоко вздохнул, а его взгляд стал задумчивым.
        - Видишь ли, Василиса, - тихо сказал он, - есть вариант, что никто его память корректировать не будет. У меня ощущение, что Царева к нам отправили не из-за казуса, про который мне вчера вдохновенно рассказывали по телефону, а с какой-то иной целью.
        Он плавно опустился в одно из кресел. Его прямые плечи непривычно ссутулились. Я же вдруг обратила внимание, что в черных волосах Бессмертного значительно прибавилось седины, тонкие морщинки на лбу стали глубже и заметнее, а его вечная худоба стала выглядеть болезненной. На самом деле, это было неудивительно - Владислав Игоревич не так молод, как может показаться. Мне это известно наверняка, потому как директор волшебного заповедника является давним другом моей семьи. Однако же в последнее время Бессмертный заметно сдал. Судя по слухам, которые ходят по нашему поселку, это связано отнюдь не с возрастом, а с какими-то внешними проблемами, кои ему приходится решать в одиночку.
        - Что же это за казус такой, Владислав Игоревич? Я при всех спрашивать не стала. Постеснялась.
        - Это не казус, а бред, - директор махнул рукой. - Вроде бы в министерстве произошла неожиданная перестановка кадров. Пришли новые люди, начали задавать неудобные вопросы. Пока готовился ритуал Клятвы молчания, оказались составлены и подписаны бумаги, по сравнению с которыми миссия Царева - полная ерунда. Теперь волшебный отдел стоит на ушах и в срочном порядке подчищает все эти чудеса и куралесы. Ты смотри, Василиса, никому об этом не говори. Это я тебе по-родственному рассказал.
        - Нам Ядвига с Макаром вчера сообщили примерно то же самое, - заметила я. - Как по мне, ничего особенного в этом нет. Но вы считаете иначе, да?
        - Я, мой дорогой ребенок, в своем кресле сижу много лет. За это время на моих глазах столько интересного произошло, что не дай Бог никому. Поэтому говорю совершенно точно: Царева к нам прислали неспроста. Есть у меня чуйка, что должен он найти или, наоборот, не найти у нас нечто такое, что так всколыхнет леса, поля и реки - мало не покажется. Держи ухо востро, Василиса, ибо думается мне, что поиски эти будут проходить преимущественно на твоей территории. Очень уж ты Цареву приглянулась. Неспроста это, Вася. Ох, неспроста.

* * *
        К просьбе директора биологи отнеслись очень серьезно. Зачаровывать тропы ребята отправились в том же составе, в каком находились в конферец-зале - за исключением меня и еще нескольких человек, потопавших отсыпаться после ночной смены.
        Улицы поселка в этот день были тихими и пустынными, хотя обычно бывает наоборот. Заповедник занимает внушительную площадь, сотрудников у него немало, и в заповедной деревеньке проживает больше трехсот человек, включая не только научных сотрудников, но и администрацию, бухгалтерию, отдел кадров, работников технической и хозяйственной служб, а также членов их семей. Что интересно, чародеями являются примерно две трети этих людей, остальные - посвященные, принесшие Клятву молчания.
        Несмотря на то, что заповедник находится далеко от каких-либо городов (если мне не изменяет память, от нашего леса до ближайшего районного центра около двухсот километров, из которых половина - полнейшее бездорожье), в поселке созданы все условия, чтобы обеспечить сотрудникам более-менее комфортную жизнь. Так, у каждого из нас есть отдельный дом, причем, вне зависимости, от того, живет он в нем один (как я) или целым семейством - с супругом и детьми. Некоторые фанаты живой природы поставили свои избушки прямо в лесу. Таковых у нас двое - Глеб Иванович и Венера Никаноровна, в народе именуемая бабой Веней. Еще в поселке есть магазин с товарами повседневного спроса, медпункт, кафе-столовая, клуб с парикмахерской и собственным кинозалом и даже маленький детский сад.
        Так как многие бытовые проблемы без труда решаются при помощи магии, жить в заповеднике весело и удобно. Даже вопрос с расстоянием до «большой земли» не может считаться такой уж проблемой - мы привыкли передвигаться порталами, а потому количество километров до городской ярмарки, торгового центра или модного ресторана, не имеет никакого значения. Правда, в заповеднике есть места, где открывать телепорты нельзя - например, на въезде, в вотчине Глеба Ивановича. При этом, ничто не мешает нам выйти за пределы волшебных земель, переместиться на окраину города, и уже от туда вызвать такси, отправиться на автобусную остановку или на телепортационную станцию - если понадобилось прогуляться в областной центр или посетить столицу.
        Некоторые односельчане так путешествуют каждую неделю - чтобы навестить родственников или друзей. Другие и вовсе бегают в город несколько раз в день - чтобы отвести в школу подросших детей, а потом забрать их обратно.
        Между тем, подобные прогулки - прерогатива ребят из административного корпуса или хозяйственной службы. У остальных на такие вояжи попросту нет времени. К примеру, я благополучно забыла, когда в последний раз выбиралась за пределы заповедника, ибо с прошлого лета работаю в режиме, близком к авралу, - с тех самых пор, как кто-то повадился воровать яйца жар-птицы.
        Вот и сегодня, отоспавшись после ночных бдений, я приняла душ, проглотила тарелку кукурузной каши и большую чашку кофе, и снова отправилась в лес.
        По пути заскочила к хозяйственникам - за зерном, а потом к роднику - за водой. Всем этим я намеривалась угостить Огневушку. Бедняжка всю ночь летала над лесом, надеясь быстрее отрастить новые перья, а потому почти не успела перекусить. Сидит теперь в гнезде, греет детей, а сама от голода и жажды страдает.
        Добравшись до ближайшего силового узла, открыла портал и в следующую секунду шагнула на поляну жар-птиц. Защитный купол, которым я окружила прилегающую к гнезду территорию, негромко загудел - оповестил хозяйку, что к ней пожаловал гость. Надобности в этом было не много, потому как беспрепятственно проходить через него можем только Огневушка и я. На всех остальных, включая случайного зайца, лешего и даже директора заповедника, купол отреагирует воем сирены и парализующими молниями. И директору, и лешему, и зайцам об этом известно, а потому никто из них рядом с поляной жар-птиц не гуляет.
        Огневушка встретила меня встревоженным клекотом. На угощение она внимания не обратила, зато эмоционально размахивая крыльями, начала рассказывать о том, что утром рядом с поляной кто-то ходил. Учитывая, что человеческой речью жар-птицы не владеют - их артикуляционный аппарат не приспособлен для столь сложной передачи звука, а телепатических способностей хватает лишь на передачу эмоций, общаться с ними не так уж просто. Вот и теперь меня накрыла волна из ярких чужих ощущений, от которых мгновенно заболела голова.
        Огневушке ужасно хотелось пить, было некомфортно из-за полусменившихся перьев и до жутиков страшно из-за того, что незадолго до полудня охранные заклинания стали издавать легкий перезвон - так бывает, если в нескольких метрах от них появился чужак. Вариант, что чужаком могла оказаться белка, олень или кто-нибудь из сотрудников заповедника, жар-птицей сразу отметался. Она клювом чувствовала исходившую от него опасность, а потому была уверена, что неизвестный нарочно ходит кругами вокруг защитного купола - выискивает в нем слабые места, чтобы проникнуть через одно из них на заповедную поляну.
        Тревога Огневушки была понятна. Прошлым летом она дважды лишилась кладки яиц, а заповедник остался без огненного молодняка, что по факту являлось едва ли не катастрофой.
        Предпосылки этой самой катастрофы начались несколько лет назад, когда в лесу одна за другой стали погибать жар-птицы. Учитывая, что оседлый образ жизни ведут только самки этих волшебных созданий, мор начался именно среди них. Стоило самцам улететь в дальние дали, а их огненным подругам отложить яйца, как произошло что-то непонятное. Огневушки одна за другой начали слабеть, терять перья, а потом и вовсе умерли - без каких-либо видимых на то причин. Вместе с ними погибли птенцы, не успевшие впитать материнский огонь. Поддержать их магическим способом не было никакой возможности - жар-птицы умерли внезапно, яйца, как следствие, остыли, отнимая жизнь у едва завязавшихся зародышей.
        В первый год эпидемии на небесные луга вместе со своим выводком отправились две жар-птицы, во второй - четыре. Гибель первых несушек ни у кого не вызвала опасений - по птичьим меркам эти дамы находились в почтенном возрасте, а потому их смерть казалась событием хоть и печальным, но вполне закономерным. Когда же в мир иной отправились крепкие молодые особи, я забила тревогу.
        На полянах провели тщательную дезинфекцию, а оставшихся в живых самочек - слишком юных для гнездования - поместили в карантин. Потом, правда, пришлось выпустить их обратно в лес - все они были здоровы и сидеть взаперти категорически не желали. Исследование тел погибших сородичей также ни к чему не привело - природный огонь выжег следы неизвестной болезни, и причина смерти осталась неизвестной.
        Жар-птиц в заповеднике всегда было мало, теперь же их существование и вовсе оказалось под угрозой, поэтому мне в прямом смысле пришлось контролировать каждый шаг этих суетливых созданий. Я с утроенным вниманием следила за их питанием, линькой, взаимодействием с другими обитателями волшебного леса. Все было хорошо ровно до тех пор, пока молодые самки не достигли репродуктивного возраста. Период гнездования совпал со смертью еще двух огневушек. Причем, в этот раз все оказалось не столь тихо, как в прошлые годы, - птицы умерли не от болезни. Их разодранные тела были найдены у разоренных гнезд - молодые матери погибли, защищая своих детей.
        Тут уж случился скандал. Да какой! Я лично, грозясь спалить к чертовой матери весь поселок, поругалась с каждым коллегой, который, даже теоретически, мог в день трагедии забрести на поляны моих птичек.
        Мотив для такого жуткого преступления у господ чародеев был железобетонный: скорлупа яиц жар-птицы состоит из чистого золота, а потому является лакомым куском для любителей легкой наживы.
        Все сотрудники заповедника, за исключением тех, что находились в отпуске за тридевять земель, оказались подвергнуты сканированию памяти. И - ничего. Никто из них не был причастен к совершившемуся несчастью. Более того, ни у кого не имелось ни одной идеи по поводу того, кем мог быть предполагаемый преступник, ибо ни один волшебный зверь не мог столь жестоко расправиться с жар-птицами.
        Да огневушки вовсе не подпустили бы зверя к своим гнездам! Что-что, а защищаться от хищников они умеют - так пыхнут жаром, что от врага ни рожек, ни ножек не останется. Здесь же птицы вступили с противником в бой, не применяя магию огня. Спрашивается - почему?
        Ответа на этот вопрос нет до сих пор.
        Мне пришлось еще раз обойти коллег и попросить прощения за напрасные обвинения.
        Таким образом, в заповеднике осталась всего одна жар-птица. Почти весь прошлый год Огневушка, опасаясь повторить участь сестер, провела на моем плече. Мы вместе обходили лесные и горные дороги, вместе ели и даже спали - несколько раз она оставалась на ночь в моем доме. Однако с наступлением лета, когда к ней, единственной невесте заповедника, прилетели женихи, Огневушка проявила независимость и вернулась на свою поляну.
        Чтобы всегда быть в курсе того, что с ней происходит, я повесила на птицу магическую сигналку. Возможно, именно благодаря ей она и осталась жива. Однако переполох в лесу все-таки случился. Спустя три недели после того, как Огневушка отложила яйца, кто-то похитил их из гнезда. Пропажа обнаружилась после того, как моя подопечная вернулась с прогулки - зародыши уже завязались, а потому жар-птица могла позволить себе ненадолго отлучаться к роднику или к кормушке с зернами.
        Прочесав близлежащие заросли, я обнаружила кусочек золотой скорлупы неподалеку от дуба, на котором любили отдыхать местные орлы. Поэтому пропажу яиц списали на происки хищников.
        Впрочем, в тот момент эта беда была поправимой. Так как самцы жар-птиц все еще летали по лесу, Огневушке удалось отложить яйца снова.
        В этот раз будущие малыши пролежали в гнезде месяц, а потом тоже исчезли - теперь уж бесследно.
        У меня же не осталось сомнений, что вор является человеком. Все сигналки, которые я поставила на поляне, неожиданно оказались неактивными. Отключить их мог только волшебник, а значит, злоумышленник все-таки прятался среди своих.
        Я больше не кричала и не ругалась. Молча написала на имя директора докладную с просьбой разобраться в возникшей ситуации.
        Владислав Игоревич снова инициировал всеобщее сканирование памяти, и снова оно не дало никаких результатов - коллеги были чисты, как младенцы. А заповедник в очередной раз остался без огненного молодняка.
        Огневушка, конечно, переживала больше всех. Одному небу известно, о чем она думала на протяжении следующих месяцев, однако, сделав этим летом очередную кладку, жар-птица твердо решила сторожить птенцов до самого их появления на свет.
        Порой в своих опасениях она переходила границы - ей повсюду мерещились хищники и злые колдуны, которые в мое отсутствие кружили вокруг ее гнезда и ждали удобного момента, чтобы украсть малышей.
        Мне оставалось только ее успокаивать и твердить, что уж в этот раз с детьми все будет хорошо. Вот и сейчас я погладила обеспокоенную птицу по длинной шее, напоила свежей водой, насыпала в переносную кормушку зерна и пообещала, что непременно во всем разберусь.
        Покидая поляну, еще раз обошла защитный купол, кое-где обновила ослабшие чары.
        И вдруг замерла.
        Рядом с тропинкой, на мягкой лесной подстилке виднелась вмятина, напоминающая след от каблука чьего-то ботинка или тяжелого сапога.
        Я огляделась по сторонам, прислушалась. Вокруг по-прежнему не было ни души. Я встала на колени и аккуратно сняла с отпечатка магический слепок. Пусть будет. На всякий случай.

* * *
        Долина драконов, как и всегда, встретила меня атмосферой спокойствия и умиротворения. Уже на подходе к высокой каменной арке, за которой начиналось предгорье Змеиного хребта, были слышны грохот, вопли и визг, от которых по земле бежала мелкая, но вполне ощутимая дрожь.
        Я поспешно нырнула под каменный арочный свод - чтобы в следующую секунду отпрыгнуть в сторону от летевшего мне в голову камня.
        Причина беспорядка обнаружилась сразу, как только я убедилась, что моим жизни и здоровью ничто не угрожает: из небольшой расщелины ближайшей скалы, примерно в трех метрах над землей, торчали две тонкие когтистые лапы, чешуйчатый хвост, покрытый крошечными пуговками будущих шипов, и трогательное бело-розовое пузико. Вместе с лапами и хвостом пузико билось в расщелине, пытаясь выбраться на свободу, а откуда-то изнутри горы доносился натужный рассерженный вой. Каждый удар по скале сопровождался небольшим камнепадом.
        Рядом с пузиком, визжа не то от восторга, не то от беспокойства, летали два темно-зеленых дракончика. Время от времени они хватали зубами бьющиеся о камни лапы и хвост и изо всех сил тянули в разные стороны. От этого их застрявший собрат начинал выть громче и рассерженнее.
        Неподалеку на жухлой октябрьской травке возлежала драконица - большая, изящная, с блестящей изумрудной чешуей и восхитительными глазами цвета весеннего неба. Подперев голову когтистой лапой, она с интересом наблюдала за детьми, не делая ни малейшей попытки вмешаться в происходящее действо.
        - Развлекаешься, Синеглазка? - поинтересовалась я, подходя к драконице вплотную.
        «А что еще остается? - раздался в моей голове тихий мелодичный голос, похожий на перезвон серебряных колокольчиков. - Спрячься за моим крылом. Не дай Небо, зашибут тебя очередным валуном».
        Я беспрекословно отошла ей за спину.
        - Неужели тебе их не жаль?
        «Мне жаль. Но не очень. Я трижды сообщила этим авантюристам, что щель слишком узкая, а потому голова с крыльями в ней непременно застрянут. Кто-нибудь мне поверил? Кто-нибудь меня послушал? Нет. Эти мальчишки учатся исключительно на собственном опыте. Что ж, теперь они знают, что любопытство способно принести неприятности».
        - Ты могла бы легко вытянуть Огонька наружу.
        «Могла бы, но не стану. Думаю, он вот-вот догадается, что нужно не орать, а сложить крылья, немного наклонить голову и выбираться из дыры не рывком, а медленно и осторожно. Новый опыт, Василиса. Теперь дети знают, что поступки влекут за собой последствия. Это называется воспитанием».
        Я посмотрела на дракончиков. Они продолжали вопить, однако теперь двое перестали рвать лапы третьему и принялись биться лбами о камни, очевидно, надеясь, сделать щель шире.
        - Мальчиков воспитывать непросто, - задумчиво сказала я Синеглазке.
        «Поверь, с девочками было не легче, - серебряный голос в моей голове стал насмешливым. - Хотя головы они куда зря не совали. О… У тебя обеспокоенный взгляд. Не волнуйся, дорогая, с ребятами ничего не случится - я здесь, и в случае необходимости сразу же приду им на помощь. Пока же малыши заняты, у нас есть время поболтать. Ты, Василиса, к нам забежала, потому что соскучилась? Или принесла какие-нибудь новости?»
        Я улыбнулась и легко погладила чешуйчатое Синеглазкино крыло.
        Общаться с драконами гораздо легче и интереснее, чем с жар-птицами. Интеллект и мировосприятие этих потрясающих созданий не только схожи с людскими, но и в чем-то его превосходят. У меня много знакомых, немало родственников и хороших друзей, однако ни один из них не может сравниться с Синеглазкой в мудрости, деликатности и простоте общения.
        Впрочем, есть подозрение, что эта двухсотлетняя драконица воспринимает меня не как сотрудника заповедника или даже приятельницу, а как одного из своих детенышей - только подросшего и вылетевшего из гнезда во взрослую жизнь.
        Вообще, у драконов отношение к потомству не такое, как у людей. Если мы можем холить своих детей до самой смерти, то у летающих ящеров родственные связи обрываются, когда молодняк достигает десятилетнего возраста. К этому моменту дракончики уже умеют летать, добывать себе пищу, самостоятельно строить гнезда, да и по размеру едва ли отличаются от родителей.
        Ребята считаются взрослыми, а потому улетают из дома и больше не возвращаются. Самое забавное, что половая зрелость у них наступает лишь годам к двадцати, а первое потомство появляется не раньше сорока-пятидесяти лет, когда дракон выбирает себе пару. При случайной встрече с родителями ни одна из сторон не высказывает особого восторга - у каждого теперь своя жизнь, и другому в ней места нет.
        Не скажу, что являюсь таким уж экспертом по части драконов - за время своей биологической практики я общалась лишь с тремя взрослыми особями, однако заметила, что Синеглазка значительно от них отличается. Главным отличием было именно отношение к детям. Она их обожает всем сердцем. Родись она человеком, стала бы лучшим в мире воспитателем детского сада или самым добрым и понимающим учителем.
        Расставание с сыновьями и дочками Синеглазка всегда переживает тяжело. Шебутные крылатые мальчишки - ее третий и, скорее всего, последний выводок. Когда Ветос, ее муж, возвращается домой после дальних полетов, она непременно спрашивает, не встречал ли он по пути кого-нибудь из их повзрослевших детей. А потом с жадным интересом слушает его рассказы.
        Я думаю, старый дракон попросту сочиняет эти истории, чтобы порадовать жену. Ее неугасающей любви к улетевшим отпрыскам он не понимает и не разделяет, однако ему очень важно, чтобы у Синеглазки было хорошее настроение. Для этого Ветос готов хоть каждый день говорить о том, как удачно устроились в жизни их сыновья и дочки.
        Синеглазка безоговорочно верит каждому его слову. А я - нет. Драконов в мире осталось очень мало, гораздо меньше, чем тех же жар-птиц. Потомство в их гнездах появляется раз в несколько десятилетий, да и то не более трех яиц за раз. Подросший молодняк нередко гибнет от инфекционных болезней, поэтому всех ящеров давно разобрали по волшебным заповедникам. Правда, драконам разрешается между ними мигрировать - чтобы отыскать удобное место для будущего гнезда, наладить социальные связи, выбрать пару или просто размять крылья, однако они пользуются этой прерогативой не очень охотно. За исключением молодых, конечно. Те предпочитают жить отдельно от родителей, а потому улетают на соседние территории и уже там оседают на долгие годы.
        Ветос никогда не путешествует дальше последней гряды Змеиного хребта, а потому вероятность встретиться с кем-нибудь из детей, совсем не высока. Наверное, Синеглазка это тоже понимает, но ей нравится верить, что муж все-таки сумел с ними повидаться.
        Меня Синеглазка с первой же встречи ненавязчиво взяла под свое крыло. Ее деликатность вызывает восхищение. Она признает меня взрослой и самостоятельной, однако будто бы видит во мне одну из своих дочерей, - девочку, которой нужно помогать добрым словом или мудрым советом. Возможно, дело в том, что мы с ней принадлежим к одной и той же стихии - драконица умеет извергать огонь, а я владею его магической силой.
        - В заповеднике случилось небольшое происшествие, Синеглазка, - сказала ей. - К нам приехали столичные гости. Среди них есть человек, который уверен, что драконы бываю только в сказках.
        Следующие десять минут я подробно рассказала о встрече с Царевым, распоряжении Бессмертного и предположении, что мою территорию будут рассматривать первой.
        Пока я говорила, случился еще один камнепад, в результате которого к моим ногам кубарем прикатился чуть помятый зеленый дракончик с трогательным бело-розовым пузиком. Я подняла дракончика с земли и продолжила говорить, покачивая малыша в своих руках, как в колыбели. Огонек довольно пыхтел, его братья сидели рядом и внимательно меня слушали.
        - Как тебе это нравится? - спросила я у драконицы, когда рассказ подошел к концу.
        «Никак не нравится. Чудно это все. И явно притянуто за уши. Но я тебя поняла, Василиса. Завтра мы улетим в верхнее гнездо. Ты ведь понимаешь, девочка, дольше недели оставаться там мы не сможем».
        - Дольше и не надо, - улыбнулась я. - Спасибо, Синеглазка.
        «Не за что. Скажи лучше, что ты будешь делать с саламандрами?»
        - А что с ними делать? На прошлой неделе они залегли в спячку.
        «Вовсе нет. Сегодня утром мы с детьми видели трех ящериц, которые грелись на солнышке. Представляешь, как будет смешно, если твой Иван Царевич увидит на камнях живые огни?»
        Господи… Еще и саламандры!..
        - Иван не Царевич, а Царев, - устало поправила я. - И он не мой, он свой собственный. Где, говоришь, вы видели ящериц?
        Саламандры действительно не спали. Оставив драконов резвиться в долине, я поднялась на небольшой утес, и обнаружила их на первом же пригретом октябрьским солнцем валуне. Ящериц было много, пятнадцать или семнадцать штук. Очевидно, хорошая погода, установившаяся после затяжных дождей, пробудила особей, не успевших впасть в анабиоз.
        Что ж. С этими ребятами договориться точно не удастся, а значит, экскурсию для Царева надо проводить в каком-нибудь другом месте.
        Над моей головой громко крикнула птица. Подняла голову и увидела ястреба, который, нарезал в воздухе круги.
        Я помахала ему рукой. Ястреб спланировал вниз и, ударившись об камень, превратился в доброго молодца в берцах и коричневом спецовочном костюме.
        - Привет, Слава, - улыбнулась я нашему штатному орнитологу. - Как дела?
        - Так себе, - он махнул рукой. - Вот, летаю, рассматриваю угодья, которые стану показывать господину москвичу. Ты уже решила, где он будет гулять?
        - Я в процессе.
        - Поторопись, ладно? Раньше четверга мы к горам, конечно, не придем, однако ж затягивать с чарами все-таки не стоит.
        - Не раньше четверга? - удивилась я. - Мне казалось, Змеиный хребет Иван захочет посмотреть первым.
        Соколов закатил глаза.
        - Знаешь, Вася, его желания меня не слишком интересуют. Мы на своем собрании дружно упустили из внимания один немаловажный аспект. Каким образом мы с Царевым по заповеднику передвигаться-то станем? Территория у нас огромная, а тропинки узкие, пешеходные. Телепортом его ни к горам, ни к озерам не проведешь, а ногами ходить - до китайской пасхи не управишься.
        - И как быть?
        - А так. Я заповедник облетел, с ребятами посоветовался. Решили, что попросим техников в нескольких силовых узлах мини-порталы установить. Они в прошлом году такие штуки для оленей монтировали. Помнишь?
        Конечно, помню. Тем летом оленям потребовалось сменить кормовую площадку, а ближайшая из них находилась примерно в пятнадцати километрах от предыдущей. Чтобы рогатые по пути к сочной листве и вкусным веточкам случайно не наелись дурман-травы или еще каких-нибудь волшебных растений, для них установили мини-порталы - высокие арки, по виду напоминающие деревья с переплетёнными кронами. Воздух в арках был прозрачным, без характерных голубоватых огоньков, а потому животные проходили через них смело, не подозревая, что одним шагом преодолевают десятки километров.
        - На монтаж арок потребуется не меньше суток, - продолжал Слава. - Поэтому завтра я Царева далеко не поведу. Погуляем рядом с поселком, к Глебу Ивановичу зайдем. Быть может, навестим бабу Веню. Кстати. В той части леса находится еще одна твоя территория, с жар-птицами, кажется. Не забудь и ее чарами укрыть. Нам наверняка придется проходить мимо нее.
        - Послушай, Слава, - я подошла к Соколову ближе. - Тут такое дело. Сегодня рядом с поляной Огневушки я обнаружила след чьей-то обуви. Судя по всему, похититель золотых яиц снова вышел на охоту.
        Брови орнитолога взлетели вверх.
        - Да ты что? - изумился он. - Слепок сделала? Покажи!
        Я взмахнула рукой, и перед нами зависла увеличенная проекция отпечатка каблука грубого мужского ботинка. Соколов рассматривал его почти минуту, а потом коротко хохотнул.
        - Ну, ты, Васька, даешь! Это ж мой каблук!
        - Твой?!
        - Конечно!
        Слава поднял левую ногу и продемонстрировал подошву своего берца.
        - Точно, твой, - согласилась я. - Выходит, это ты сегодня в полдень ходил возле Огневушкиной поляны?
        - Разумеется, я. Говорю же, тропы выбирал, по которым Царева водить стану. А ты - похититель.
        Соколов укоризненно посмотрел на меня, а потом рассмеялся. Я пожала плечами и движением руки развеяла проекцию.
        - Со всеми этими похищениями и проверками недолго параноиком стать, - буркнула я.
        - На самом деле ты - молодец, - отсмеявшись, серьезно сказал Слава. - Бдительность - прежде всего. Не переживай, Василиса. Проводим московских гостей восвояси, и все будет нормально.
        ГЛАВА 3
        Утром в среду меня ждал сюрприз - на площадке перед рабочим телепортом я столкнулась с Макаром Сорокиным.
        - Здравствуйте, Василиса Матвеевна, - заулыбался он, увидев меня. - А я вас дожидаюсь.
        Смерила его взглядом и растянула губы в дружелюбном оскале. Из-за шумихи, вызванной появлением Царева, я благополучно забыла, что проверяющих у нас целая толпа.
        - Доброе утро, - кивнула ему. - Чем обязана?
        - Вот, попросил у Владислава Игоревича позволения посмотреть ваши участки раньше прочих.
        Ах да, он же хотел увидеть летающих драконят. Что ж, так даже лучше, одной заботой станет меньше.
        - Вы один? Без Ядвиги Марковны?
        - Да, мы решили разделиться. Она сейчас полистает документы, а потом пойдет к микологам. У меня же сегодня по плану огненная территория. Так что до обеда я полностью ваш.
        Он был весел и игрив. Я такого настроения не разделяла и, как выяснилось, не зря.
        По моей просьбе, сначала мы отправились к Огневушке. О том, что в заповеднике случился мор этих чудесных созданий, Сорокин знал, поэтому также изъявил желание посмотреть, в каких условиях содержится последняя здешняя жар-птица.
        И поляной, и охранным куполом Макар Евгеньевич остался доволен, однако заглянуть в гнездо ему никто не дал. Огневушка встретила гостя гневным клекотом, после чего послала мне четкую мысль с просьбой увести незнакомого мужчину прочь. Боевой настрой будущей матери господина Сорокина несколько смутил. Дабы не нервировать птицу, он поспешил удалиться с поляны и безропотно ждал у деревьев, пока я поила ее водой и наполняла кормушку зерном.
        Честно говоря, я планировала задержаться у Огневушки хотя бы до полудня. Вчера она весь день просидела в гнезде, и теперь ей было бы неплохо размять крылья. Наличие же ревизора требовало отложить дела на потом. Поэтому я выслушала «отчет» жар-птицы о прошедшей ночи, торопливо проверила охранные заклинания, окинула взглядом траву на предмет чужих следов и, пообещав подопечной вернуться через несколько часов, повела Макара Егоровича к драконам.
        Здесь тоже все прошло не столь гладко, как хотелось Сорокину. Синеглазка, как и обещала, увела детей в горное гнездо, и, чтобы к нему приблизиться, нам пришлось дважды перемещаться порталом, а остаток пути пройти пешком - выстроить координаты телепорта так, чтобы не свалиться по прибытии в пропасть, было почти невозможно.
        Для физически слабого Сорокина такая прогулка оказалась сродни восхождению на Эверест. Он хромал, пыхтел, задыхался, хватался за сердце, однако упрямо шагал вперед, чем в очередной раз вызвал у меня уважение.
        Драконы встретили нас прицельным огнем. Вообще, по правилам заповедника, нам полагалось залечь за камнями и наблюдать за ними издалека, однако малыши заметили гостей первыми. Ребята, конечно же, не желали нам зла. Судя по всему, своей внезапной атакой мальчишки хотели показать, что научились извергать пламя. Впрочем, это было даже не пламя, а куча крошечных искорок. Да и плевались они не в нас, а в росшие поблизости куцые кустики, однако такой горячий прием здорово напугал.
        Увидев огненные капли, я на автомате укрыла себя и Макара магическим щитом. Сорокин же застыл, как статуя, и, по-детски приоткрыв от восторга рот, смотрел на летящих к нам дракончиков. Те, в свою очередь, пошли на таран - разглядев под щитом меня, ребята кинулись обниматься.
        К счастью, от их приступа нежности никто не пострадал - над горами раздался грозный рык, и дети, круто развернувшись прямо у купола, полетели обратно.
        Сорокин глядел им в след с искренним обожанием.
        - Какие красавцы! - восхищенно выдохнул он. - Василиса, вы такая счастливая! Как же это здорово - работать с такими потрясающими созданиями!
        Ага. Сама себе завидую.
        - Гнездо смотреть будете? - спросила я. - Только до него придется топать еще метров триста.
        Огоньки, загоревшиеся в глазах проверяющего, тут же потухли.
        - Боюсь, такой путь я не осилю, - криво улыбнулся Сорокин. - А ведь нам же еще предстоит спускаться вниз. Эх, совсем я от офисной работы раскис…
        По горам мы бродили около двух часов. После драконов я повела Макара Евгеньевича смотреть проснувшихся саламандр, затем горных козлов, поющие камни и огненные цветы, которые, будто нарочно к его приходу, раскрыли свои алые бутоны. Рассматривая чудеса Змеиного хребта, Сорокин благосклонно кивал, записывал что-то в блокнот, изредка задавал вопросы.
        Мы расстались ровно в полдень. Пожелав мне приятного аппетита, господин проверяющий направился к избушке Глеба Ивановича.
        Я же решила снова проведать Огневушку. На жар-птицу собиралась накинуть чары невидимости и отпустить полетать, а затем пообедать возле гнезда - в моем рюкзаке как раз лежали бутерброды с колбасой, пачка сладкого печенья и маленький термос с чаем.
        Когда до зачарованной поляны оставалось не более пяти минут ходьбы, послышался странный шум: кто-то, топая и шурша листьями, шел по тропе мне на встречу. Поначалу мне показалось, что это вернулся Сорокин. Однако то был не он - из-за зарослей дикого орешника неожиданно вынырнул Иван Царев.
        Я удивленно моргнула.
        Царев шагал в полном одиночестве, с интересом разглядывая окружающие его деревья.
        - Василиса Матвеевна, - улыбнулся он, увидев меня. - Добрый день. Рад вас видеть.
        - Взаимно, - кивнула я. - Здравствуйте, Иван Андреевич. Почему вы один? Где ваш сопровождающий?
        Царев пожал плечами.
        - Где-то здесь. Вы будете смеяться, Василиса. Похоже, я заблудился.
        - Как заблудились?!
        - Как-то внезапно, - усмехнулся Иван. - Со мной был ваш коллега - Вячеслав Соколов. Мы все утро ходили по лесу - побывали в дубраве, заглянули в восхитительный ельник. Собирались идти на обед, а потом Вячеслав просто исчез. Это моя вина, Василиса. Видимо, в какой-то момент я отвлекся, а потом свернул не в ту сторону. Забавно, да? Хотел Соколову позвонить, однако мой мобильный ожидаемо находится вне зоны действия сети. Я немного подождал Славу на тропинке, а затем решил идти в обратном направлении. Думал встретить его, а встретил вас.
        Обалдеть. Просто обалдеть.
        - Эта тропинка заведет вас дальше в лес, - сказала я. - В самую чащу. Видимо, вы свернули не в ту сторону не один раз, а как, минимум, пять. До поселка теперь придется идти не менее полутора часов.
        - Ого, - удивился Царев и еще раз огляделся по сторонам. - Похоже, вы правы. Но как же так? Мы со Славой ходили вдоль опушки! Знаете, обычно я хорошо ориентируюсь на местности, даже на той, где побывал впервые. Я несколько раз фотографировал тропу, запомнил почти все встречавшиеся деревья… Да и времени прошло не так уж много. Мистика какая-то.
        Точно, мистика. Встречу Соколова - убью. Совсем Славка ополоумел, вызвался экскурсии водить и в первый же день экскурсанта потерял. Да еще на одной из заповедных троп.
        Что же с Царевым теперь делать? Бросить его здесь нельзя, порталом в поселок отвести - тоже, а терять полтора часа на прогулку с этим красавцем и вовсе исключено. Надо бы связаться с Соколовым, но это, к сожалению, тоже не вариант - переговорное зеркало я сегодня благополучно оставила дома.
        - У вас, наверное, много дел, - виновато улыбнулся Иван. - Покажите, в какой стороне находится поселок, и я до него дойду сам. Вячеслав говорил, что по заповеднику можно передвигаться только пешком, а спецтранспорт возит сотрудников лишь по периметру. Будет обидно, если из-за меня вы потеряете драгоценное время.
        Ответить я не успела. Стоило Цареву замолчать, как на тропинку выскочил лесной козел. У него были небольшие рожки с тремя отростками, острые уши, густая серая шерсть и большие голубые глаза. Их осмысленный, почти человеческий взгляд был мне очень знаком.
        Увидев нас, козел остановился, как вкопанный, вытаращил свои осмысленные глаза, а потом одним быстрым истеричным прыжком скрылся в кустах.
        - Вы видели? - восхищенно пробормотал Иван. - Это же была косуля! Самец, если не ошибаюсь. Какой смелый! Вышел на человеческую тропу и шагал по ней, как так и надо.
        Я еле сдержала смешок.
        В ту же секунду кусты зашевелились снова, и на дорожку шагнул худощавый светловолосый парень в кроссовках и сером комбинезоне. В его голубых глазах медленно таяла тревога.
        - Привет, - сказал парень, недоуменно глядя на нас с Царевым. - Что у вас тут происходит?
        - Свидание, - фыркнула я. - Привет, Ваня. Иван Андреевич, познакомьтесь - ваш тезка, Иван Игнатьевич Козлов, лучший специалист заповедника по парнокопытным млекопитающим. Потомственный зоолог, между прочим. Позавчера, кстати, вы познакомились с его старшей сестрой Аленой. Ваня, это Иван Андреевич Царев, наш столичный гость.
        - Я это уже понял, - кивнул парень, протягивая Цареву руку. - Приятно познакомиться.
        - Взаимно, - тот пожал протянутую ладонь и вежливо кивнул.
        - А почему вы вдвоем? - спросил Козлов. - Иван Андреевич, разве вас не Слава Соколов должен сопровождать?
        Следующие пять минут Царев пересказывал Козлову подробности своей прогулки, а тот задумчиво чесал затылок.
        - Интересно получилось, - хмыкнул Ваня, когда рассказ подошел к концу. - Вам, Иван Андреевич, одному по лесу гулять не следует. Славка вас, наверное, ищет, беспокоится. Надо ему сообщить, что с вами все хорошо.
        - Надо, - согласилась я. - Но как?
        - Что значит как? - Козлов многозначительно посмотрел мне в глаза. - По «рации».
        - Нет у меня «рации», - ответила, возвращая ему такой же взор. - Дома оставила. А у тебя есть?
        - Нету, - покачал головой Ваня. - Я ее с собой не ношу. Мне, в случае чего, любой водоем - «рация».
        Это точно. Как, однако, удобно, иметь в родных сестрах мага воды! Тут уж действительно вместо переговорного зеркала любая жидкость подойдет, хоть озеро, хоть лужа, хоть капля воды из фляжки.
        - Я знаю, что делать, - сказал Козлов. - Вам, ребята, к микологам надо. Видите сосны? За ними находится дом Венеры Никаноровны. Уж у нее-то и «рация» найдется, и вообще что угодно.
        Мне захотелось хлопнуть себя по лбу. Это же надо, стоять в двух шагах от дома бабы Вени и даже об этом не вспомнить!
        Переживу проверки, дождусь, когда вылупятся и подрастут жар-птицы, возьму отпуск и уеду к морю. Буду лежать на пляже, слушать шорох волн и восстанавливать пошатнувшуюся нервную систему.
        - Спасибо, Ваня, - улыбнулась я. - Мы отправимся туда прямо сейчас.
        Попрощавшись с Козловым, мы свернули на соседнюю тропинку. Царев шагал впереди - чтобы я не потеряла его из виду, на случай, если он снова захочет выбрать неправильный поворот. Иван, между тем, дисциплинированно шагал, куда ему указали, и с воодушевлением рассказывал, как ему здесь нравится.
        - Вы ведь живете в поселке, Василиса? - вдруг спросил он у меня.
        - Да, как и все сотрудники заповедника.
        - Одна или с семьей?
        - Одна. Мои родители находятся далеко.
        - А муж? Дети?
        Я покачала головой.
        - Я не замужем, и детей у меня нет.
        Он понятливо кивнул, однако развивать тему и спрашивать по примеру моих родственников и знакомых, отчего такая замечательная девушка не украсит свой безымянный палец обручальным кольцом, не стал. Я мысленно его за это поблагодарила, ибо в тысячный раз повторять, что нынешняя работа не оставляет ни единого шанса обзавестись собственной семьей, совершенно не хотелось.
        Впрочем, здесь меня можно было обвинить в лукавстве. При желании, я могла бы выбрать себе мужа из числа коллег. Неженатых мужчин в поселке хватало, однако ни один из них у меня такого желания не вызывал. К тому же, у каждого из этих неженатиков имелся тот или иной изъян - кто-то годился мне в отцы или в дедушки, кто-то, как Слава и Ваня, казался слишком легкомысленным, кто-то откровенно раздражал.
        К тому же, свободная жизнь меня нисколько не тяготит. Чай, не старуха, в августе всего-то двадцать восьмой день рождения отметила.
        - Я тоже не женат, - сказал Царев, глядя куда-то вдаль.
        - Работа не позволяет устроить личную жизнь?
        - Отчего же? Позволяет. Иногда даже настаивает, - Иван усмехнулся. - Я в разводе, Василиса. Давно, больше семи лет.
        - А дети?
        - Детей нет. Мой брак был недолог и рухнул, прежде чем в нем успели появиться наследники.
        Он говорил, шутливо улыбаясь, однако в его словах сквозила грусть. Мне отчего-то подумалось, что Царев, наверное, стал бы хорошим отцом.
        Что ж, у него, как и у меня, все впереди. В самом деле, какие наши годы?
        Я хотела перевести разговор в другое, более позитивное русло, как Иван вдруг остановился. От неожиданности я едва не врезалась в его спину.
        - Вот это да! - выдохнул Иван.
        Я выглянула из-за его плеча и тихонько хихикнула. Мы находились на краю широкой поляны, обрамленной высокими старыми соснами. Посреди этой поляны стояла бревенчатая избушка с резным деревянным крыльцом. Фундамента у избы не было, ибо располагалась она на двух широких каменных столбах, похожих на чьи-то толстые ноги.
        Помнится, баба Веня придумала установить свое жилище на эти столбы, чтобы волшебные грибы могли свободнее передвигаться по поляне. В один особенно урожайный год выяснилось, что часть их мицелия проходит аккурат под ее домом, а потому оказывается незадействованной - прорасти сквозь пол маленьким грибам было непросто. Пришлось срочно искать выход из положения. Результат получился впечатляющим.
        - Вот так изба! - присвистнул Иван. - А что, Василиса, не живет ли там баба Яга?
        - Может, и живет, - улыбнулась я. - Давайте зайдем и проверим.
        - А заклинание? - напомнил Царев. - Без заклинания в такие дома входить нельзя, об этом во всех сказках написано. Как там говорится? Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне, добру молодцу, передом. Мне не век вековать, одну ночь ночевать.
        По поляне прошелся легкий вздох. Будто изба бабы Вени и правда собиралась сделать оборот вокруг своей оси. Тем не менее, дом остался на месте, - он и так стоял к соснам задом, а к нам передом. Однако же, заклинание все равно сработало: входная дверь тихонько заскрипела и распахнулась.
        - Сказка - ложь, да в ней намек, - подмигнул мне Иван Андреевич. - Прошу вас, Василиса Матвеевна.
        Я поднялась в дом по узкой деревянной лесенке, прикрепленной к прямоугольной площадке крыльца. Царев последовал за мной.
        В избе не было ни души. Венера Никаноровна наверняка гуляла по лесу в компании Ядвиги Барской, поэтому в горнице нас встретили тишина и горьковатый запах сухих трав, пучками развешанных по стенам.
        - Здесь живет наш миколог, - сообщила я Ивану. - Но сейчас она, видимо, где-то в лесу.
        - Забавный у вас персонал, - пробормотал тот, с интересом рассматривая нехитрое убранство домика. - Кто в поселке обитает, а кто в чаще…
        - Некоторым коллегам удобнее жить именно здесь, - пожала плечами я. - В этом есть смысл - не надо долго добираться до своего участка.
        Иван понимающе кивнул. Стоя посреди небольшой комнатки, он казался мощным и внушительным. И обеденный стол, и платяной шкаф со стареньким буфетом, и печь-грубка, и узкая притулившаяся в углу кровать, и по сравнению с ним выглядели маленькими и какими-то несерьезными.
        - Странно, - вдруг сказал Царев. - Печка-то холодная. Ее будто бы и не топят вовсе. Но тогда бы помещение быстро остыло и отсырело, а в комнате, между тем, тепло и сухо.
        Ничего странного. Осенью баба Веня обогревает свою избу магией, чтобы не навредить волшебному мицелию, а печью начинает пользоваться только с декабря, когда ляжет снег.
        Я демонстративно потрогала кирпичный бок грубки, незаметно пуская внутрь искру чудесного огня.
        - Тепло, - пожала плечами я. - Едва-едва, но все же тепло. У вас, Иван Андреевич, наверное, замерзли руки, поэтому показалось, что печка холодная.
        Царев потер ладони друг о друга, затем снова потрогал кирпичи.
        - Точно, тепло есть, - удивленно согласился он. - Наверное, действительно, показалось.
        - А еще, вы, наверное, голодны, - предположила я, желая перевести его внимание на другую тему. - У меня с собой есть бутерброды. Присаживайтесь за стол, будем обедать.
        - Ни в коем случае, - Царев покачал головой. - Я не могу допустить, чтобы вы остались голодной, поэтому поем в поселке. Давайте лучше поищем рацию и свяжемся по ней с моим попутчиком.
        - Непременно свяжемся, - кивнула я, раскладывая на столешнице свой нехитрый перекус. - Но сначала все-таки поедим. Не надо стесняться. Я всегда беру в лес больше еды, чем могу съесть. На всякий случай.
        - Василиса…
        - Пожалуйста, не заставляйте меня вас упрашивать.
        - Хорошо, - кивнул Царев. - Но тогда вы позволите угостить вас обедом в ответ. Скажем, в эти выходные.
        - Согласна.
        По губам Иван скользнула быстрая улыбка.
        Улыбайся-улыбайся. Пока ты будешь жевать, я поищу переговорное зеркало. Помнится, баба Веня трижды теряла такие «рации» в лесу, и теперь хранит в доме запасной экземпляр.
        Зеркало обнаружилось на пололке рядом с кроватью. Дождавшись, когда Царев повернется ко мне спиной, я осторожно взяла его в руки и спрятала за спину.
        - Василиса, вы ко мне присоединитесь? - спросил Иван, разворачивая печенье.
        - Конечно, - кивнула я. - Только через пару минут, ладно? Я ненадолго выйду на улицу.
        Он хотел сказать что-то еще, но не успел. В сенях громко хлопнула дверь, после чего раздался скрипучий старческий голос:
        - Фу-фу! Чую русский дух! Русским духом пахнет!
        Мы с Царевым замерли. Раздались быстрые шаги, и на пороге возникла худенькая старушка с длинным крючковатым носом и острыми сутулыми плечами. При виде нас ее тонкие губы растянулись в зловещей ухмылке.
        - Сто лет русского духа не слыхала, - проскрежетала старушка, - а нынче русский дух сам ко мне пожаловал!
        Иван растерянно моргнул.
        - Здравствуйте, Венера Никаноровна, - улыбнулась я. - Хорошо, что вы пришли. Знакомьтесь - наш московский гость Иван Андреевич Царев. Иван Андреевич, это главный миколог заповедника госпожа Ягужевская, хозяйка сего прекрасного дома.
        Царев встал со стула и вежливо склонил голову.
        - Приятно познакомиться, Венера Никаноровна.
        - А уж как мне-то приятно, - ее улыбка по-прежнему выглядела зловеще. - Я-то думала, на мою поляну гость дорогой не раньше субботы пожалует, а он уж тут как тут.
        - Иван Андреевич здесь оказался случайно, - заметила я. - И ему теперь нужна помощь.
        Я коротко рассказала бабе Вене о нашей случайной встрече и разговоре с Ваней Козловым.
        - «Рацию»-то ты нашла, Василиса? - спросила у меня наконец Ягужевская.
        - Нашла.
        - Так иди на крыльцо, вызывай Соколова. А я вам с Иваном Андреевичем обед соберу. Бутербродами твоими сыт не будешь.
        Она отвернулась к печи, загремела посудой. Я подмигнула Цареву и вышла на улицу.
        Больше я ничего сделать не успела. Стоило закрыть за собой дверь, как мою руку обожгло огнем, а над лесом разнесся пронзительный вой сирены.
        На крыльцо пулей вылетела баба Веня.
        - Что это, Вася?!
        - Кто-то пытается взломать защитный купол на поляне жар-птицы, - быстро ответила я. - Баба Веня, пожалуйста, присмотрите за Иваном. А мне задерживаться больше нельзя.
        Я сунула ей в руки переговорное зеркало, бросила быстрый взгляд на окно. В нем виднелась белокурая голова Царева. Мужчина выглядел обеспокоенным. Звука сирены он, конечно, не слышал - магические сигналы могут уловить только колдуны, но наверняка заметил, как заволновались мы с бабой Веней.
        - Беги, Васятка, торопись, - закивала Венера Никаноровна. - Позабочусь я о твоем белобрысом.
        Я опрометью кинулась к ближайшим кустам. Скрывшись за ними, открыла портал и переместилась к гнезду Огневушки.
        А там бушевал пожар. Пламя стояло стеной до самого неба, а сирена выла так, что закладывало уши. Ей вторила жар-птица, которая летала над гнездом, крича дурным голосом и рассыпая во все стороны яркие искры. Купол же теперь обрел видимые черты и стоял над поляной наравне с языками пламени.
        Решив успокоить Огневушку позже, я кинулась искать преступника. Его, ожидаемо, простыл и след. Очевидно, этот человек скрылся сразу после того, как активировалась магическая защита. Место, в котором он попытался пробить купол, я увидела сразу. Это оказался маленький, очень удобный участок, расположенный между двумя кленами. Щит был чуть поцарапан - грабитель явно действовал осторожно, будто хотел узнать возможности защиты, или же проверить, сможет он пройти через нее незамеченным или нет.
        Что ж, теперь он знает - сломать мой купол непросто.
        Я деактивировала сигнализацию, прошла сквозь стену огня и послала жар-птице ментальный сигнал прекратить истерику. Та, судя по всему, уже выдохлась сама. Пламя начало спадать, и вскоре угасло совсем, оставив после себя выжженную поляну, посреди которой возвышался подкопченный валун с большим глубоким гнездом.
        Стоило подойти к нему ближе, как на меня обрушился поток Огневушкиных эмоций. Опустившись на мое плечо, она принялась «рассказывать» о том, как почувствовала приближающуюся опасность, как со всех сторон на поляну накинулись страшные непонятные тени, как завыла сирена, а купол загудел и начал плеваться молниями, как она сама, запаниковав, устроила пожар. Я гладила ее по длинной шелковой шее и думала о том, что сегодняшнее происшествие наведет в заповеднике немало шороху. Действо длилось не более трех минут, однако благодаря сирене о нем наверняка стало известно всем.
        С одной стороны, это даже хорошо. Пусть коллеги знают, что вор снова вышел на промысел. С другой стороны, по заповеднику снова поползут сплетни и подозрения. Как показала практика, толку от них обычно немного. Да и господа проверяющие начнут задавать неудобные вопросы. А уж в этом как раз ничего хорошего нет.
        Обидно, что, испугавшись громких звуков, молний и огня, неведомый злоумышленник исчез, не оставив следов. Но еще обиднее, что сегодня у меня получится внеплановый разгрузочный день - перекус-то мой остался в домике Венеры Никаноровны. Вернуться за едой возможности теперь не будет: во-первых, есть вероятность, что может вернуться давешний грабитель, во-вторых, моя подопечная пережила сильный стресс, и оставлять ее одну в таком состоянии нельзя.
        Птица, между тем, постепенно успокаивалась. Поток мыслей становился слабее, а она сама доверчиво терлась головой о мою щеку.
        Надо уговорить ее полетать по лесу, а самой еще раз обойти поляну по периметру, укрепить купол и проверить - вдруг следы все-таки остались?
        А еще этот Царев. Надеюсь, баба Веня отыскала Славу и передала ему нашего московского красавца с рук на руки.
        Я осторожно пересадила Огневушку в гнездо, потом достала из-под валуна чудом уцелевшую палатку. Что ж, нынешний рабочий день прямо обещает быть хлопотным. Как и всегда.
        ГЛАВА 4
        Утро четверга началось с разборок - Бессмертный, Сорокин и Барская пытались разобраться, что за дребедень творится в нашем заповеднике. Первым на ковер к начальству был вызван Соколов.
        По моему мнению, смысла в этом не было никакого, ибо горе-экскурсовод еще в среду успел рассказать всему поселку, как потерял Царева, как искал его по лесу, и как летел к бабе Вене, когда она связалась с ним через волшебное зеркало и сообщила, где именно находится его подопечный.
        Я обо всем этом узнала из первых уст - вечером, когда вернулась домой. Слава нарочно мне позвонил, чтобы поблагодарить за участие в судьбе московского проверяющего.
        - Я ведь всего на минутку отвернулся, Вася! - горячо говорил он. Руки его при этом подрагивали, из-за чего изображение в зеркале немного рябило. - Клянусь ясным небом! Поворачиваюсь, а Ивана нет. Я его зову, надрываюсь, по тропе бегаю, а он как сквозь землю провалился! Ох и струхнул я тогда, Василиса… Там ведь была только одна дорога - широкая и удобная, других отродясь не водилось. Куда, спрашивается, он мог деться?! Я уж потом догадался, что белобрысый в олений портал шагнул, - техники его как раз между двумя елками установили, сразу не заметишь. Цареву-то, небось, показалось, что он на соседнюю тропку свернул, а по факту километров на пять перенесся. Повезло еще, что он тебя встретил, а то пришлось бы весь заповедник на поиски поднимать. Слушай, Вась, - голос Соколова стал обеспокоенным, - как думаешь, Бессмертный меня теперь уволит или просто премии лишит?
        - Увольнять тебя никто не станет, - ответила ему я. - Хорошего орнитолога сейчас днем с огнем не сыщешь. По поводу премии ничего сказать не могу, однако предположу, что зарплата твоя останется такой же, как и всегда. А вот головомойки, милый друг, тебе не миновать. Жди теперь царского гнева.
        Из кабинета Владислава Игоревича Славка вышел прямой, как кол, белый, как бумага, и готовый к подвигам, как кавалерийский конь.
        - Убивать не стали, - ответил он на мой вопросительный взгляд. Меня должны были вызвать на аудиенцию сразу после него. - Но настоятельно попросили больше гостя в лесу не терять. А гость-то наш, между прочим, после своего приключения гоголем ходит. Вчера полдня меня о тебе расспрашивал. Откуда, мол, такая красота чернобровая да зеленоглазая в нашей глуши появилась. И почему среди сосен прозябает вместо того, чтобы в столице на светских раутах блистать.
        - И что ты ему ответил?
        - Сказал, что ты лесавка. С виду царевна, а по сути, чудище, которое питается кабанами и любопытными московскими чиновниками.
        - Дурак.
        - Я в курсе. А если серьезно, Ивашке очень понравилось, как ты его к бабе Вене вела и бутербродами угощала. Я, Василиса, думаю Цареву магический ошейник соорудить. А то, не дай Бог, увидит тебя в лесу и снова потеряется.
        Я закатила глаза. Соколов усмехнулся.
        - Скажи лучше, острослов, когда мне ждать вашу компанию в гости. Ты говорил, вы придете не раньше четверга, а он уже сегодня.
        - Сегодня мы двинем к озерам, - покачал головой орнитолог. - Так что жди или завтра, или в понедельник. В выходные господин Царев изволит заниматься своими бумажками.
        Дверь директорского кабинета отворилась, и из-за нее выглянула секретарша Наина Карловна. Увидев меня, приглашающе махнула рукой.
        - Когда соберетесь к горам, предупреди заранее, ладно? - сказала я орнитологу.
        - Ладно, - кивнул он. - К золотым фазанам мы его, стало быть, не поведем?
        - Ни в коем случае. У Огневушки сейчас нервы ни к черту. Она теперь на любой шорох пламя выдувает, как огнемет. Приближаться к ее поляне опасно.
        Слава кивнул снова.
        Вчерашняя сирена действительно вызвала в заповеднике переполох. Когда жар-птица отправилась на прогулку (уговорить ее оставить гнездо оказалось очень непросто), к защитному куполу потянулись встревоженные чародеи, чьи участки располагались неподалеку от моего. Подходить к гудящему щиту они не рискнули, поэтому разрозненным хором начали звать меня к себе. Я вышла к ним всего один раз - чтобы объяснить причину произошедшего и попросить самостоятельно поговорить с другими коллегами, ибо мне самой этим заниматься некогда.
        К концу рабочей смены происшествие на Огневушкиной поляне оказалось раздуто едва ли не до масштаба катастрофы. Когда я возвращалась домой, мне повстречался Виталик Яровой в сопровождении двух темных духов, которых, как объяснил некромаг, он хотел предложить в качестве дополнительной охраны. В поселке же меня отыскал старший завхоз заповедника и молча вручил коробку с новенькими сигнальными и защитными артефактами.
        Если духи-охранники Ярового были явно лишними, то коробку завхоза я взяла без возражений - в обычной ситуации этакое богатство у него выпросить невозможно. После этого, как была, с рюкзаком и артефактами, отправилась к директору - докладывать о случившемся.
        Владислав Игоревич меня внимательно выслушал и попросил прийти завтра в административный корпус, чтобы пересказать эту историю Сорокину и Барской.
        Сегодня эти трое встретили меня напряженным молчанием. Бессмертный сидел за столом, господа проверяющие стояли у окна. Судя по их лицам, пересказывать историю уже не требовалось.
        Первой тишину нарушила Барская.
        - Как часто у вас случаются такие происшествия? - спросила она.
        - В нынешнем году это первый случай, - ответила я.
        - В прошлом и позапрошлом подобные ЧП бывали несколько раз, - бесстрастно добавил директор.
        Проверяющие переглянулись, но ничего ему не ответили.
        - Быть может, купол потревожил какой-нибудь зверь? - подал голос Сорокин.
        - Нет, - я покачала головой. - Защита включает в себя отворотные чары. Преодолеть их может только чародей.
        - Вы думаете, это кто-то из работников заповедника?
        - Возможно.
        - Ничего себе подозрения, - удивилась Ядвига Марковна. - А как же браконьеры? Василиса, вы не хуже нас знаете, как много желающих поживиться золотыми яйцами. Ваш лес, конечно, защищают сильные заклинания, но всегда есть вероятность, что найдется тот, кто сумеет их преодолеть.
        Безусловно. Однако, чтобы украсть яйца, надо знать, где они находятся, а без помощи местных это выяснить невозможно. Поляна жар-птицы расположена едва ли не в сердце заповедника. Со всех сторон ее окружает множество других волшебных территорий, и каждая из них снабжена всевозможными чарами и сигналками. Заявись к нам чужак, он будет обнаружен задолго до того, как сумеет добраться до огненного гнезда.
        Я посмотрела на директора. Владислав Игоревич был строг и задумчив. Он рассматривал что-то за моей спиной, а между его бровей пролегла глубокая складка.
        Бессмертный не хуже меня знал, что грабитель - кто-то из своих, однако убеждать в этом руководство не хотел. Это понятно - выносить сор из избы дело неблагодарное. А уж признаваться в том, что за три неполных года он не смог вычислить вора, и стыдно, и чревато неприятными последствиями.
        Бывая в Москве, я не раз слышала разговоры о том, что господин Бессмертный засиделся в кресле директора. Мол, пора бы ему уступить место кому-нибудь помоложе. Эта болтовня всегда казалась мне смехотворной. Право, кто лучше Владислава Игоревича справится с делами заповедника?
        Сейчас же ситуацию с жар-птицей можно повернуть так, что директору действительно придется отправиться на заслуженный отдых. Что стоит обвинить его в преступной халатности, из-за которой критически сократилось поголовье редких волшебных созданий? За такое не только на пенсию выгонят, но и заставят заплатить солидный штраф.
        Между тем, Сорокин с Барской птицы не того полета, чтобы выживать Бессмертного из его кабинета. Для этого они слишком ленивы и трусливы. Им проще придумать какую-нибудь отговорку, которая бы позволила закрыть глаза на вчерашнее происшествие, и предоставить Владиславу Игоревичу возможность разобраться с ним самостоятельно.
        - Все может быть, - я пожала плечами. - Надо выяснять.
        - Безусловно, - кивнул директор. - Я уже отдал распоряжение проверить периметр заповедника. Василиса, буду благодарен, если вы усилите защитный купол, которым окружена поляна жар-птицы.
        Я кивнула.
        - Коллеги, - обратился он к Макару и Ядвиге. - С сегодняшнего дня в лесу и прилегающих к нему зонах увеличится магическая активность. Учитывая, что на нашей территории находится непосвященный человек, считаю целесообразным запретить ему покидать поселок и сократить командировку как минимум на день. Сами понимаете, находиться на заповедных тропах может быть небезопасно.
        Сорокин и Барская переглянулись.
        - Не преувеличивайте, Владислав Игоревич, - кисло улыбнулся Макар Евгеньевич. - Можно подумать, вы среди своих осин нежить будете гонять или от темных магов отстреливаться. Магическую активность ваш гость даже не заметит. И вообще, - он замялся. - Тут, коллеги, такое дело…
        - Царев останется в заповеднике еще на неделю, - сказала Ядвига. - В понедельник мы уедем в столицу без него.
        Мои брови взлетели вверх. На скулах Бессмертного вздулись желваки.
        - Что значит - останется? - медленно произнес директор. - И почему я ничего об этом не знаю?
        - Уже знаете, - развел руками Сорокин. - А вообще, Иван Андреевич сказал нам об этом около часа назад. Вчера вечером он позвонил в министерство и договорился об увеличении срока своей командировки. Заповедник показался ему таким интересным, что он решил изучить его тщательнее. Как-то так, коллеги.
        Владислав Игоревич сложил руки на груди и повернулся ко мне.
        - Спасибо, что уделили нам время, Василиса. Не смею вас больше задерживать.
        Я кивнула и вышла в коридор.

* * *
        Магическая активность в лесу действительно усилилась. Когда я шагнула из портала на тропинку, меня, как ветром, обдало витавшими в воздухе потоками волшебства. Видимо, в этот раз директор решил взяться за грабителя всерьез и распорядился не только укрепить границы заповедного леса, но и активировать сокрытые в земле артефакты.
        С одной стороны это было хорошо: теперь на территорию леса без личного разрешения Бессмертного не проникнет ни один чужак, а каждый шаг сотрудников будет отмечен на специальной схеме, разработанной в этом году ребятами из техотдела.
        С другой стороны, магические всплески побудили к активности многих лесных обитателей, которые не успели уйти в анабиоз, и это наверняка прибавит нам работы.
        Так, пока я шла к поляне жар-птицы, мне дважды перебежали дорогу хихикающие мухоморы, а среди опавшей листвы то и дело мелькали алые головки хищных красноцветов.
        У Огневушки все было хорошо. Она нормально провела ночь и выглядела почти спокойной. Увидев меня, птица принялась восторженно «рассказывать», что яйца стали горячее, чем раньше, и сквозь истончившуюся скорлупу ясно ощущается шевеление малышей.
        Улетать сегодня из гнезда она не собиралась, поэтому надолго задерживаться у нее я не стала. Разложила по периметру поляны новенькие сигналки и защитные кристаллы, добавила в кормушку пшеницы, погладила Огневушку по золотым перышкам, и отправилась дальше.
        Идти к драконам нужды не было, а потому я решила навестить полозов. Теоретически, огненные змеи должны были отправиться в спячку. С прошлой недели эти ребята ни разу не покинули свою нору, однако, увеличившаяся магическая активность могла запросто их пробудить.
        Когда я подошла к порталу, неожиданно завибрировало волшебное зеркало - сегодня оно, наконец-то, было при мне. Я достала переговорник из кармана, и на нем тут же появилось обеспокоенное лицо Алены.
        - Вася, что за ерунда творится в нашем лесу? - воскликнула девушка. - Магия скачет, как полоумная! Опять случилась какая-то беда?
        - И тебе доброе утро, Аленушка, - улыбнулась я. - Нет, ничего пока не случилось. Просто директор активировал защитные рубежи.
        - Вот же щуки-караси, - Алена закатила глаза. - Предупреждать надо! У меня на озерах с самого рассвета такая свистопляска творится, что с ума сойти можно. Русалки проснулись и на берег полезли, одна за другой, представляешь? А из третьего болота кикимора сбежала.
        - Куда сбежала? - испугалась я. - В лес?
        - В него, - мрачно кивнула водяница. - Васенька, милая, если встретишь ее, приведи ко мне. Она совсем молоденькая и тупая, как пень. Заблудится, а обратной дороги не найдет. Сгинет же, дурында.
        Ага, сгинет. А вместе с ней сгинут все, кого она успеет поймать.
        - Я бы сама на поиски отправилась, но, пока русалок не успокою, от озера отойти не смогу, - продолжала подруга. - А тут еще Соколов обещал Царева ко мне привести. Я брата попросила, чтобы он мою зелененькую поискал. Но и ты, когда по лесу будешь идти, смотри по сторонам внимательнее, ладно? Вдруг она тебе на пути попадется.
        - Хорошо, - кивнула ей. - Я как раз в твою сторону собиралась. Хочу полозов своих проверить.
        - Отличная идея, - кивнула Алена. - Тогда - до встречи.
        Она отключилась, а я спрятала зеркало в карман и вошла в портал.
        Его воронка вынесла меня на другую тропу - узкую, едва заметную в опавшей листве. Воздух стал тяжелым и влажным, а откуда-то слева потянуло тиной. Разгребая листья в стороны, я пошла вперед.
        Стоило сделать несколько шагов, как окружающую тишину нарушил чей-то топот, потом раздался короткий вопль, а вслед за ним воздух, как ножом, разрезала громкая отборная брань. Ругательства неслись сплошным потоком и были такими цветистыми и многоэтажными, что у меня покраснели уши.
        Я обошла раскидистый шипастый куст и увидела потрясающую картину: на крошечной полукруглой полянке стоял Ваня Козлов и вдохновенно орал на большое поваленное дерево, вернее, на большую пупырчатую жабу, сидевшую на замшелом стволе. С каждым Иванушкиным словом жаба заметно меняла цвет - становилась бледнее, и как будто бы уменьшалась в размере.
        Козлов же распалялся все больше и больше. Спустя минуту у меня создалось четкое впечатление, что мои уши вот-вот свернутся в трубочки и облетят, как осенние листья. Я вытащила из рюкзака складной пластмассовый стакан и тихо ступила на поляну.
        Иван меня заметил сразу, однако вида не подал, зато ругаться начал еще ярче и активнее. Я осторожно подкралась к дереву и ловко накрыла жабу стаканом. Ваня тут же замолчал и громко вздохнул.
        - Спасибо, - с чувством сказал он. - Вовремя же ты появилась! У меня бы вот-вот словарный запас закончился, и фантазия тоже.
        - Не умаляй своих достоинств, - усмехнулась я. - Столько красивых слов не каждый филолог знает! Я так понимаю, ты ругался на сбежавшую кикимору?
        - Правильно понимаешь, - кивнул Козлов. - Знаешь, что она учудила? Залезла на дерево, а потом прыгнула мне на загривок, когда я мимо него в звериной личине пробегал. Ну, не дура ли? Мага от козла отличить не может.
        - Молодая еще, - развела я руками. - Подрастет, поумнеет. Ты из-за этого ее так костерил?
        - Нет, - покачал головой Ваня. - Это такой способ борьбы с нечистью. Брань ее деморализует и лишает сил. Главное, ругаться с чувством, от души. Как я. Видела, как зеленая скукожилась? Она ведь сначала в истинном облике была - мохнатая, с хвостом и рожками. Потом маты услышала и сразу уменьшилась, превратилась в жабу.
        - Ты - виртуоз, - улыбнулась я. - Как же мы кикимору Алене понесем? Прямо так, в стакане?
        - Ну да, - пожал плечами Иван. - Только стакан надо чем-нибудь накрыть, а то убежит.
        Сосуд с жабой мы закупорили Ваниной шапкой, а сверху для надежности обмотали моим шарфом.
        - Повезло, что эта красотка не успела далеко уйти, - сказал Козлов, когда мы потопали к озеру. - Натворила бы она бед.
        - Думаешь, загрызла бы кого-нибудь?
        - Не, до мясной диеты эта девчонка пока не доросла. Зато ментальной энергии хлебнула бы вдоволь, да и кровушкой не побрезговала.
        У озера было тихо и безлюдно. В его зеркальной глади отражалось небо и золотые кроны росших вдоль берега деревьев. Прибрежный песок, по-осеннему серый и холодный, лениво лизали едва заметные волны.
        - Где же твоя сестра? - спросила я у Ивана. - Что-то я ее не вижу.
        - Под водой, наверное, - пожал плечами парень. - С русалками воюет.
        - Что будем с кикиморой делать? Бросим в озеро?
        - Ни в коем случае, - почал головой Козлов. - Она из него выберется и снова по лесу шататься пойдет. Надо ее сестре с рук на руки передать.
        - Но ведь Алена сейчас на дне.
        - А мы ее позовем.
        Иванушка по-мальчишески подмигнул, после чего набрал воздуха в грудь и заголосил:
        - Аленушка, сестрица моя! Выплынь, выплынь на бережок! Мы с Василисой Премудрой тебе подарочек принесли!
        Озерная вода тут же забурлила, а потом расступилась в стороны, обнажая круглый кусочек дна. Оттуда, словно из маленькой комнатки, к нам навстречу вышла хозяйка заповедной акватории - взъерошенная и злая, как сто чертей.
        - Вы сдурели, что ли? - прошипела она. - Чего орете? Я только русалок успокоила!
        - Подарок, говорю, принесли, - ответил ей брат. - Вот, держи свою зеленую.
        Он сунул ей в руки замотанный в одежду сосуд. Алена осторожно сняла с него наши вещи и расплылась в счастливой улыбке.
        - Нашлась пропажа, - проворковала она. - Какие вы молодцы, ребята!
        - То-то же, - фыркнул Ваня. - А то сразу - сдурели…
        - Не обижайтесь. У меня все утро такой бардак творился - жуть. Еле-еле порядок навела. Сейчас эту красотулю в болото верну, и вообще все будет отлично.
        - Боюсь, сестрица, вернуть красотулю в болото ты не успеешь, - задумчиво протянул Ваня.
        - Почему это?
        Парень молча указал пальцем куда-то влево. Мы с Аленой обернулись и синхронно вздохнули. По жухлой травке озерного берега к нам шагал Иван Царев в сопровождении Вячеслава Соколова.
        - Здравствуйте, коллеги, - радостно провозгласил он, подойдя ближе.
        Слава махнул нам рукой. Мы помахали в ответ.
        - Василиса Матвеевна, - по губам Царева скользнула быстрая улыбка, - рад вас видеть. И вас, Иван Игнатьевич, тоже. Какими вы здесь судьбами? Мне казалось, ваши участки находятся в другой части заповедника.
        - У наших территорий общие границы, - ответил Ваня. - А вообще, мы уже уходим. Я, по крайней мере, точно. Хорошего дня, коллеги.
        Он еще раз махнул рукой и потопал обратно к лесу. Царев повернулся ко мне.
        - Вы составите нам компанию, Василиса?
        - Вряд ли, - покачала я головой. - Мне нужно проверить моих подопечных, а они живут на противоположной стороне озера.
        - Тебе с нами будет по пути, - сказала Алена. - Дальше этого водоема мы все равно не пойдем.
        - Почему же? - удивился Иван.
        - Видите те кусты? Сразу за ними начинаются болота. Топь непроходимая, тянется до линии горизонта, да еще с кучей бурелома по берегам. Лучше туда не соваться.
        - Как скажете, - кивнул Царев.
        Мы неторопливо пошли вдоль кромки воды. Иван и Алена шагали впереди. Водяница увлеченно рассказывала гостю о местной флоре и фауне, тот с интересом глазел по сторонам, то и дело задавая вопросы. Его интересовало все - от поголовья плотвы и рельефа дна до разросшихся на берегу ив и ракит. Наверное, господин чиновник думал о том, чтобы организовать в Алёниных владениях места для купания или ловли рыбы.
        Я мысленно усмехнулась. Русалкам такая идея наверняка бы понравилась. Они девчонки задорные, общительные, даром что плотоядные.
        Орнитолога эта прогулка явно веселила. Любопытство Царева казалось ему смешным: каждый его вопрос он встречал дурашливой гримаской, закатыванием глаз и беззвучным хихиканьем. Видимо, в глазах Славика Иван выглядел дураком - ходит, суетится, что-то записывает, чертит, планирует… А потом приедет в свою Москву и обо всем забудет.
        Мне стало противно. Право, так вести себя по отношению к непосвященному человеку стыдно и неприлично. Иванушка не виноват, что оказался втянут в этот спектакль. Он, в конце концов, делает свою работу, и, прошу заметить, делает добросовестно. Общаться же с ним и вовсе одно удовольствие. Он и вежливый, и доброжелательный, и улыбчивый.
        И красивый.
        Стройный, как тополь. Широкоплечий. И руки у него такие… не офисные. У офисных трудяг ладошки мягкие, вялые. А у Ивана большие, крепкие, будто он ими не по клавиатуре стучит, а землю пашет или в кузнице железки кует.
        Что ж. Современные фитнес-центры творят чудеса. Хотя мне отчего-то кажется, что работать руками Царев тоже умеет.
        А вообще, есть в нем что-то впечатляющее. Надежность, что ли?.. Или та самая сила духа, которую не видишь глазом, зато ощущаешь всем своим существом.
        Бывает, стоишь рядом с мужчиной и чувствуешь себя сильной уверенной женщиной, способной заслонить своей сильной уверенной спиной и этого мужчину, и всю свою страну. А бывает наоборот. Вроде бы, понимаешь, что мужчина заведомо слабее тебя, однако ж ты, чародейка-стихийница, ощущаешь себя рядом с ним маленькой цветочной феечкой, а он кажется могучим великаном, рядом с которым можно быть хрупкой и беззащитной.
        Не знаю, каков Царев на самом деле, а только потешаться над ним мне кажется не только неправильным, но и чреватым неприятностями. Попробовал бы Славка рассмеяться ему в лицо, живо бы понял, что этого делать не следует.
        Когда Соколов в очередной раз скорчил рожу, я ощутимо ткнула его локтем в бок и прошипела:
        - Пожалуйста, держи себя в руках.
        Тот удивленно на меня покосился, однако сказать ничего не успел. Иван, начавший задавать Алене очередной вопрос, вдруг осекся, а потом повернулся к одному из росших неподалеку деревьев.
        - Это еще что такое?.. - удивленно пробормотал он.
        Мы переглянулись.
        Царев подошел к дереву, склонился над его корнями и осторожно вытащил что-то из опавшей листвы.
        - Смотрите!
        У меня екнуло сердце. Алена судорожно вздохнула, Слава с шумом втянул в себя воздух.
        На ладони московского гостя лежало крошечное золотое перышко, явно выпавшее из крыла жар-птицы.
        Видимо, во время вчерашней прогулки, Огневушка пролетала над русалочьим озером. Наверное, хотела попить воды, или просто решила отдохнуть на одной из древесных веток.
        Ай да Царев! Не только любопытен, но и глазаст, и удачлив. Разглядеть рыжее перышко среди рыжей листвы не каждый сумеет. Правда, толку от этой находки не много. Старые Огневушкины перья дольше суток не живут - распадаются на искры и гаснут. Не удивлюсь, если Ивану посчастливилось найти последнее из тех, от которых она вчера избавилась.
        Я склонилась над ладонью Царева, судорожно размышляя, кого из пернатых объявить обладателем золотого пера. Что бы не воображал себе Соколов, а Иван вовсе не дурак, к тому же является биологом, и должен понимать, что столь интересными узорами ни одна птица наших широт похвастаться не может.
        Слава и Алена, очевидно, думали о том же. Ситуацию разрешил (или, наоборот, усугубил) налетевший ветер. От его порыва золотое перышко вздрогнуло и, разлетевшись на сотню желтоватых крупинок, растаяло в воздухе.
        - Что это было, коллеги? - спросил у нас Царев.
        - Asphodelus plumam - златоцветник перьевидный, - тут же сориентировалась Алена. - Очень редкое растение, между прочим. Один из эндемиков нашего заповедника. Видимо, его веточку принесло сюда ветром.
        - Надо же, - пробормотал Иван, отряхивая руки от возможных остатков рассыпавшегося «растения». - А я уж решил, что это перо жар-птицы.
        Я почувствовала, как за моей спиной напрягся Слава.
        - Вы знаете, как выглядят жар-птицы? - выдавив из себя улыбку, поинтересовалась я.
        - Нет, - беспечно покачал головой Царев. - Я, к сожалению, никогда их не видел. Однако, если бы они существовали на самом деле, их перья наверняка были именно такими.
        Мы с коллегами переглянулись.
        - Ну что, идем дальше? - Иван отошел от дерева и вернулся на прибрежную тропку. - Алена Игнатьевна, что еще вы нам покажете?
        Алена встрепенулась и принялась рассказывать о травах, которые произрастают у озера и рядом с местными болотами. Я же решила не задерживаться больше в этой теплой компании, дойти до видневшейся из-за кустов дорожки и отправиться-таки к своим полозам, пока господин Царев не отыскал в здешних зарослях еще что-нибудь интересное.
        У интересного же были на этот счет собственные планы. Видимо, пресловутая магическая активность заставила взбеситься не только кикимор и русалок, но и вообще всех жителей заповедника. Стоило нам подойти к той самой тропинке, как я краем глаза уловила какое-то движение.
        Повернула голову и - похолодела. На высоком пне, оставшемся от старой ивы, грелась в лучах октябрьского солнышка большая змея. Она была не менее метра в длину, а ее огненно-рыжая чешуя блестела, как начищенное драгоценное кольцо. Наверное, рептилия приползла сюда недавно - несколько минут назад ее совершенно точно здесь не было.
        Мне захотелось вцепиться в свои черные космы и взвыть. Не заметить эту красавицу, а вернее, красавца, было попросту нереально.
        Царев при виде змеи снова оборвал себя на полуслове и застыл, как истукан. Алена устало потерла виски. В глазах Соколова появилась решительность. Судя по всему, орнитолог обдумывал, каким заклинанием лучше ударить гостя по голове, чтобы он забыл отдельные эпизоды сегодняшней прогулки.
        - Давайте не будем пугать животное, - негромко сказала я. - Посмотрели друг на друга, и будет. Идемте дальше, только медленно и не делая резких движений.
        На мои слова никто не отреагировал. Иван по-прежнему зачарованно смотрел на полоза, Алена и Вячеслав - на Ивана. Зато полоз неожиданно пришел в движение. Он неторопливо приподнял голову и обвел внимательным взглядом нашу компанию, на секунду задержавшись на моем лице.
        Несмотря на полусонное состояние, змей, конечно, меня узнал. Я его узнала тоже - это был один из старейших огненных полозов заповедника. Резкий скачок магии все-таки пробудил его семью от спячки, однако то, что он явился к людям один, а не в окружении родственников, давало повод надеяться: змей просто желает выяснить, что потревожило их сон.
        Оглядев нас с ног до головы, полоз плавно спустился с пня на землю и, бесшумно скользя среди жухлой листвы, пополз к Ивану. Тот, словно завороженный, сначала просто наблюдал, как к нему приближается большая желтая змея, а потом неторопливо пошел к ней навстречу. Мы с Аленой попытались схватить его за руки, однако он ловко увернулся из наших объятий и опустился перед рептилией на одно колено.
        - Здравствуй, дедушка полоз, - тихо сказал Царев.
        Змей остановился в полуметре от него и плавно приподнял над землей голову.
        - Мы побеспокоили тебя, прости. Мы сделали это не нарочно и не желаем обиды ни тебе, ни твоим сыновьям и внукам. Возвращайся в свою нору, дедушка полоз. С севера идут холода, они остудят землю и заморозят воду. Твоей семье нужно уйти очень глубоко, чтобы переждать это суровое время. Мы тоже уйдем и ваш сон больше не потревожим.
        Я была готова поклясться, что змей понимает каждое слово. Он внимательно выслушал Ивана, после чего повернулся ко мне. Я послала ему ментальный сигнал успокоиться и вернуться в нору.
        Полоз еще раз посмотрел на Царева, после чего развернулся и скрылся в траве.
        - Да вы шаман, Иван Андреевич, - усмехнулся Соколов. - Велели рептилии уйти, и она уползла. Часто вы с такими собеседниками разговоры ведете?
        - Я разговоры и не с такими собеседниками веду, - серьезно ответил тот. - И знаете, Слава, со змеями в этом смысле беседовать гораздо приятнее. А вообще, разговаривать с животными меня дед приучил. Он был лесником, всю жизнь в лесу прожил. Зверье его очень любило. Белки ему на плечи прыгали, а лисы руки лизали. Благодаря его примеру я в биологи и пошел.
        Слава пожал плечами и жестом предложил продолжить прогулку.
        - Сдается мне, Аленушка, дурит нас господин Царев, - сказала я водянице, когда мужчины отошли в сторону. - Это не мы с ним шутки шутим, а он с нами.
        - Иван - не колдун, - тихо ответила подруга. - Это видно невооруженным глазом.
        - Согласна, - кивнула я. - Однако этот неколдун откуда-то знает, как выглядят перья жар-птицы и спокойно общается с огненными змеями. Странно это, не находишь?
        - Нахожу. И что с того, Василиса? Предлагаешь поинтересоваться, известно ли нашему гостю о волшебном мире?
        - Да. Только не напрямую. Если мы ему свои вопросы в лоб зададим, он нас за сумасшедших примет. И это в лучшем случае. В худшем за такие разговоры можно выговор получить, а то и работы лишиться. Нет, Алена, здесь надо действовать по-другому.
        - Как?
        - Например, сводить его к Зеркальной горе.
        Брови водяницы медленно поползли вверх.
        - Сводить его можно куда угодно, - сказала девушка. - Только зачем, Вася? Какая разница, знает он о чародеях или нет? Нам Царева нужно потерпеть несколько дней. Потом он уедет, и мы никогда больше его не увидим. Пусть забавится - перья собирает, с рептилиями общается, сыроежкам доклады читает. Мне не жалко. Лишь бы работать не мешал. Все равно ему в Москве память сотрут.
        Я закатила глаза. Если так рассуждать, на господина Царева можно вовсе не обращать внимания и позволить свободно бродить, где ему вздумается. Пусть окунется в сказку, ага. А в конце его или драконы сожгут, или русалки съедят.
        Нет, прогуляться к Зеркальной горе нам все-таки стоит. Приведет Славка Ивана Змеиный хребет смотреть, а уж я ему экскурсию устрою. Тогда и узнаем, кто есть кто.
        ГЛАВА 5
        Пятница прошла на удивление спокойно. Накануне вечером мне позвонил Соколов (что интересно, не через переговорное зеркало, а на обычный мобильный телефон) и предупредил, что господин москвич изволит навестить мои скромные владения в понедельник, ибо в пятницу намерен еще раз посетить Венеру Никаноровну и ее избушку на бетонных ножках.
        Эта новость меня не то чтобы обрадовала, скорее, вселила надежду, что последний рабочий день этой недели обойдется без ЧП и пугающих неожиданностей. Собственно, так все и было.
        Я навестила беспокойное семейство Синеглазки, согнала в кучу саламандр и оградила их территорию магическим щитом, дабы ни одна из ящериц случайно не выскочила навстречу Цареву, когда мы будем гулять у подножия гор.
        У Огневушки тоже все было спокойно. Ночью ее никто не беспокоил, поэтому жар-птица находилась в хорошем расположении духа. Она немного поклевала пшеницы, после чего улетела на променад, оставив меня на хозяйстве.
        Я смотрела на четыре блестящих яйца, аккуратно лежавших в теплом гнезде, и думала о том, что последние два дня похожи на затишье перед бурей. Если грабитель не отказался от намерения поживиться дармовым золотом, он должен совершить нападение в самое ближайшее время. Скорлупа яиц с каждым днем становится все тоньше. Судя по ее нынешнему состоянию, птенцы должны пробить ее своими клювиками дня через три-четыре, а то и раньше. Тогда воровать что-либо у Огневушки будет бесполезно - золотые скорлупки почернеют и со временем превратятся в прах.
        Если же забрать яйца прямо сейчас (или, скажем, завтра-послезавтра), они еще будут годиться для переплавки - погибшие птенцы сольются со скорлупой, и яйца станут цельным слитком золота.
        Что ж. Похоже, на этой неделе мне снова придется работать без выходных. Я в своих чарах, конечно, уверена - к огненной поляне теперь и муравей незамеченным не подойдет, однако ж всецело доверять им все-таки не буду. Мало ли что может случиться.
        Ядвига Барская права - всегда может найтись человек, который подберет к твоему заклятию отмычку. Потерять же очередной приплод жар-птицы нам никак нельзя - ни мне, ни Огневушке, ни заповеднику. Поэтому завтра вечером я снова буду ночевать рядом с огненным гнездом. И послезавтра тоже.
        Сегодня же надолго задерживаться в лесу я не стала. Дождавшись возвращения жар-птицы, отправилась в поселок, дабы поработать с документами - составление отчетов и ведение журналов учета никто отменял.
        В административном корпусе меня поймал Макар Сорокин, у которого возникли вопросы, касающиеся тех самых отчетов. Вместе мы подняли половину имеющейся в моем кабинете документации, после чего господин проверяющий удалился, оставив меня наводить уборку в развороченных шкафах.
        Бумагами я занималась до конца рабочего дня. Когда же, наконец, вышла на улицу, неожиданно ожил мой мобильный телефон. Номер, отразившийся на дисплее, был мне не знаком.
        - Добрый вечер, Василиса Матвеевна, - а вот голос, раздавшийся из динамика, я очень даже узнала.
        И невольно улыбнулась.
        - Здравствуйте, Иван Андреевич.
        - Мне ваш номер дал Слава Соколов. Не сердитесь на него, ладно? Я так настойчиво его упрашивал, что он не успел спросить вашего разрешения.
        - Слава может не волноваться, - слышать Царева было очень приятно. - Очевидно, мой телефон был вам очень нужен.
        - Именно так. Вы помните, что обещали пообедать со мной в эти выходные?
        Вот черт. Я ведь и правда обещала - когда мы собирались есть мои бутерброды в избушке бабы Вени. Проклятая память!..
        - Конечно, помню, - снова улыбнулась я. - Но не уверена, что это получится. Есть вариант, что мне придется работать без выходных.
        - Без выходных работать вредно, - серьезно заметил Царев. - И для здоровья, и для самой работы. Быть может, вы все-таки найдете в своем плотном графике немного времени для вкусной еды и приятной беседы?
        Я коротко вздохнула.
        - Найду, Иван Андреевич, конечно, найду. Я ведь обещала. Как насчет субботы?
        - Отлично. Теперь осталось выбрать место встречи.
        - Выбор будет невелик, - усмехнулась я. - В нашем поселке есть всего одно заведение общепита - кафе «Лукоморье».
        В самом деле, не в город же его звать. Там, конечно, кафе и ресторанчиков гораздо больше, чем тут, однако трястись три часа в автобусе, чтобы до них добраться, как минимум глупо. Мы, чародеи, обычно сокращаем себе путь порталами, однако в нашем случае это не вариант.
        - «Лукоморье» так «Лукоморье», - согласился Царев. - Встретимся в 13.00. Договорились?
        - Да, Иван Андреевич.
        - Знаете, я буду очень рад, если вы станете говорить мне «ты» и звать просто по имени.
        - Хорошо, - ответила я. - В таком случае, от тебя я стану ждать того же.
        - Вот и чудно, - тон его голоса стал теплым, как солнышко в ясный летний день. - Что ж, до завтра, Василиса.
        - До завтра.
        Я сбросила вызов, сунула телефон в карман и - остановилась. Из темноты мне навстречу вышел Виталик Яровой. Его появление было таким внезапным, что я охнула и едва не выронила рюкзак, который, не успев надеть на плечи, несла на сгибе локтя.
        - Виталик! - я громко выдохнула. - Ты меня напугал!..
        - Извини, я не нарочно. Привет, Василиса.
        Его улыбка была натянутой, а взгляд холодным и острым, как лезвие кинжала. Вообще, подобный взор для магов смерти в порядке вещей. Некоторые люди даже считают его отличительной чертой всех некромагов. Как по мне, глупость несусветная.
        - Привет, - кивнула я. - Как прошла рабочая неделя?
        - Нормально, - ответил он. - Без происшествий. Не то что у тебя.
        Это точно.
        - Я слышал, тебя пригласили на свидание.
        - Слышал? Или подслушивал?
        - Вы очень громко разговаривали. Мне надо было заткнуть уши?
        Я пожала плечами.
        - Сомневаюсь, что это можно назвать свиданием. Царев хочет поблагодарить меня за то, что я угостила его бутербродами.
        - Слава говорит, Иван тобой заинтересовался. Спрашивал, свободна ли ты и почему живешь в поселке одна.
        - И что с того?
        - Так, ничего. Думаю, Царев решил за тобой приударить.
        - Он скоро уедет.
        - Для служебного романа много времени не надо.
        Я закатила глаза.
        - Виталик, напомни, с каких пор тебя касается моя личная жизнь?
        Его взгляд заледенел. Я мысленно покачала головой.
        Он ведь действительно считает, что касается. И личная, и любая другая.
        Смешно.
        Три года назад наши с Яровым отношения обсуждал весь поселок. Самое забавное, что никаких особенных отношений у нас тогда не имелось. Мы не были ни любовниками, ни даже друзьями. Скорее, просто хорошими приятелями.
        Когда Виталик приехал в заповедник, сблизиться с ним хотели многие. Наш населенный пункт хоть и небольшой, зато веселый и дружный, а потому нового человека принимает в свое лоно с радостью и без напряга.
        Яровой с первых же минут всем показался интересным. Особенно незамужним барышням. Еще бы! Высокий, статный, с правильными, будто точеными чертами лица, густыми черными волосами, аккуратной бородкой и острым пронзительным взглядом, Виталик приковывал к себе внимание в любой компании. Он был остроумен, легко поддерживал беседу и, казалось, мог без проблем найти подход к любому человеку. Однако делать этого почему-то не хотел.
        Яровой не спешил заводить с кем-либо близкие связи. Вежливо общаясь с каждым из коллег, он словно держался в тени, присматривался, но никого к себе не подпускал. В первые месяцы пребывания Ярового в заповеднике его высочайшего внимания удостоились лишь два человека.
        Одним из них оказалась Алена Козлова. Собственно, благодаря ее протекции Виталия и взяли к нам в штат.
        Насколько я знаю, будучи студентами, эти двое учились в одном потоке и даже некоторое время встречались - если верить отрывочным рассказам Аленушкиного брата.
        Когда прежний некромаг заповедника отправился на заслуженный отдых, именно водяница предложила Бессмертному закрыть свободную ставку ее бывшим однокашником. Директор согласился и не прогадал. За последующие три года работы Яровой ни разу не вызвал нареканий ни у начальства, ни у коллег.
        Учитывая, что Алена была единственным знакомым ему человеком, первое время Виталика постоянно видели в ее компании. Они вместе уходили в лес и вместе возвращались в поселок, обедали в кафе и составляли отчеты.
        А потом в его жизни появился еще один человек. Я.
        Наше знакомство было забавным.
        Я стояла у калитки своего дома и разговаривала по телефону с подругой, а он просто подошел вплотную и молча смотрел на меня сверху вниз, пока я не закончила беседу и не обратила на него внимание.
        Пришествие Ярового в наш заповедник я благополучно пропустила - находилась в тысяче километров от поселка, отгуливая законный отпуск. Вернувшись на рабочее место, узнала, что в коллективе появилась свежая кровь, а потом увидела эту кровь воочию - краем глаза во время очередной планерки. Помнится, в тот день на меня вылился такой ушат дел и задач, что рассматривать нового коллегу было попросту некогда. Зато он меня тогда рассмотрел со всех сторон и подошел знакомиться сразу, как только представилась возможность.
        В дальнейшем выяснилось, что у нас на удивление много общих увлечений и интересов. Мы часами обсуждали музыку и книги, ходили вместе в кино и даже выбирались на пикники.
        Алена была забыта. Теперь Виталика видели исключительно в моем обществе и это, конечно, породило лавину всевозможных слухов. Любовниками нас окрестили спустя две недели после знакомства, а через три месяца стали шептаться о тайной помолвке.
        Эти разговоры не имели под собой ни малейшего основания. Наше общение было целомудренным и ни разу не переступило известных пределов. Возможно, когда-нибудь это бы все-таки случилось: как мужчина Виталик был мне весьма симпатичен, да и сам некромаг порой бросал на меня такие горячие взгляды, что я краснела, как наивная восьмиклассница. Однако он почему-то осторожничал, а я опасалась его торопить.
        Собственно, эта осторожность все и погубила. Мои робкие романтические чувства, не имея подтвержденной взаимности, попросту остыли. Мне по-прежнему нравилось вести с Виталиком задушевные беседы, но не более того. Спустя какое-то время его общество и вовсе стало меня тяготить - когда выяснилось, что Яровой любит отпускать скабрезные шуточки о наших общих знакомых, критиковать более опытных коллег и распускать сплетни о тех, кто ему откровенно несимпатичен.
        Окончательный разрыв в наших приятельских отношениях наступил, когда я услышала, как некромаг, весело хихикая, рассказывал Козлову и Соколову обо мне самой. За несколько бесконечно неприятных минут я узнала, что являюсь грубой невоспитанной девицей с ужасной прической, неухоженными ногтями и нездоровым цветом лица. Когда же ребята стали ему возражать, им было замечено, что он, Виталий Яровой, знает меня лучше других, а значит, никаких возражений тут быть не может.
        Я обдумывала его слова несколько дней. Рассматривала себя в зеркале и пыталась понять, почему человек, казавшийся столь близким и понимающим, посчитал приемлемым унизить меня в глазах других людей.
        Этот вопрос я, в конце концов, задала Яровому в лицо - когда он в очередной раз заглянул в гости, чтобы поболтать. Ответ некромага привел меня в ярость: удивленно хлопнув ресницами, Виталик заявил, что его заявление было обычной шуткой. А также добавил, что подслушивать чужие разговоры - дело неблагодарное, особенно, если подслушиваешь не с начала, а с середины, потому как можно неправильно понять суть разговора и напридумывать себе всякой чепухи.
        После этой беседы наше общение сократилось до минимума. Мы здоровались, встречаясь на заповедных тропах, и прощались, отправляясь по домам. Иногда обсуждали рабочие вопросы - недолго и строго по делу.
        Спустя некоторое время, некромаг снова сблизился с Аленой. В отличие от прочих односельчан, водяница была в курсе, что между мной и ее университетским приятелем нет никаких серьезных отношений, а потому на протяжении года нашей странной дружбы одинаково ровно общалась и с ним, и со мной. Желание Ярового возобновить близкое общение девушка приняла с большим воодушевлением - видимо, продолжала питать к однокашнику нежные чувства.
        Вскоре эти двое стали жить вместе, а потом и вовсе объявили о намерении пожениться.
        Не скажу, что я была так уж рада этому известию. Как по мне, для честной заботливой Алены холодный желчный некромаг был не самой лучшей парой. Подруга же светилась от счастья и была уверена, что Виталий Яровой - тот самый мужчина, который превратит ее жизнь в сказку.
        И теперь этот мужчина караулит меня на улице и высказывает предположения о таких сторонах моей жизни, которые касаться его никак не должны.
        - Ты вольна делать то, что считаешь нужным, Василиса, - процедил он. - А еще как считаешь нужным, и с кем считаешь нужным. Однако позволь тебя предостеречь. Иван Царев мне категорически не нравится. Он не так прост, как хочет показаться. От него можно ожидать, что угодно.
        Я подошла к Яровому ближе, посмотрела в глаза.
        - Скажи, Виталик, есть ли на этом свете хотя бы один человек, который тебе нравится? - спросила у него. - За предостережение спасибо. Однако ты прав: я вольна поступать так, как решу сама. И знаешь, уже поздно. Отправляйся к своей невесте, она наверняка тебя заждалась.
        Не дожидаясь ответа, я повернулась к нему спиной и зашагала в сторону дома. Некромаг не сказал мне вслед ни слова, однако на протяжении всего своего пути мне казалось, что мою спину прожигает острый холодный взгляд.

* * *
        К обеду с Иваном Царевым я готовилась, как к настоящему свиданию. Долго выбирала одежду и аксессуары, продумывала прическу и макияж. Особенно мудрствовать над образом смысла не было - вечером мне вновь предстояло облачиться в спецовочный костюм и отправиться на ночевку в лес. Однако мне по-женски хотелось, чтобы во время трапезы мой визави видел перед собой не просто коллегу, а красивую элегантную девушку.
        Конечно, поселковое кафе - не фешенебельный ресторан, появиться там в вычурном наряде было бы странно. Тем не менее, для встречи с Царевым я выбрала платье - темно-зеленое, трикотажное, подчеркивающее мою фигуру, и ботинки на невысоком каблуке. Волосам, постоянно заплетенным в косу или заколотым на затылке, позволила свободно опуститься на спину густыми черными локонами, а к макияжу - самому легкому, минимальному - добавила немного румян.
        Виталик здорово ошибался, когда говорил ребятам, что цвет моего лица не отличается здоровьем. Стороннему наблюдателю молочный оттенок моей кожи и правда может показаться бледноватым, особенно на контрасте с темными волосами, ресницами и бровями. Однако этот оттенок - естественный и в нем нет ни желтизны, ни серости. Да и откуда им взяться, если я целыми днями гуляю на свежем воздухе?
        Румяна в моей косметичке, конечно, не переводятся, однако пользуюсь я ими не часто. В лесу на мои бледные щеки никто внимания не обращает. Кроме Ярового, ага. Только его мнение меня уже давно не заботит.
        В «Лукоморье» сегодня было на удивление малолюдно. Помимо Царева, занявшего столик у окна, в кафе находились Алена с Виталиком, завхоз и трое рабочих из техслужбы.
        Такое скудное количество посетителей для нашего кафе обычно не характерно, ибо обедать, завтракать и ужинать здесь обожает весь поселок. Клиентам предлагается отличное меню, в которое входят не только блюда домашней кухни, вроде солянки, картофельного супа или куриных котлет, но и зарубежной - плов, буйабес, пудинг и многое другое, появляющееся в ассортименте, в зависимости от настроения Анатолия Аристарховича Берского - хозяина заведения, улыбчивого круглолицего старика, который по совместительству является местным шеф-поваром.
        Интерьер «Лукоморья» всегда казался мне очень удачным - Анатолий Аристархович оформил его в стиле русских народных сказок. Вообще, это было логично. Само кафе расположено в бревенчатой избе с большой печью и узкими полукруглыми окошками, украшенными резными наличниками. Столы здесь широкие и массивные, а вместо стульев крепкие лавки, накрытые ткаными накидками-полавочниками. Под потолком «Лукоморья» висит огромный светильник, выполненный в виде летучего корабля, а на стенах - бра, напоминающие старинные фонари. В стенах кафе обустроены небольшие ниши, в каждой из которых находится какой-нибудь сказочный персонаж: мышка, сидящая на гладком боку пузатой желто-оранжевой репы, Емеля, обнимающий большую зубастую щуку, или баба Яга, подозрительно похожая на Венеру Ягужевскую.
        Когда я переступила порог, Царев встал со стула и поспешил мне навстречу, чтобы помочь снять куртку и повесить ее на крючок напольной вешалки, стилизованной под дерево с узловатыми ветвями.
        - Давно ждешь? - поинтересовалась я, передавая ему свою верхнюю одежду.
        - Две или три минуты, - улыбнулся он. - Ты удивительно пунктуальна.
        Я улыбнулась в ответ.
        - Отличное платье, - заметил Царев. - Подходит к твоим глазам.
        - Мой отец говорит, что я в нем похожа на царевну-лягушку, - усмехнулась я.
        - Нет, - покачал головой Иван. - Ты похожа просто на царевну, без всяких земноводных. И не только в этом платье, а в принципе.
        От его слов мои щеки вспыхнули, как перья Огневушки. Я смущенно отвела глаза в сторону и вдруг поймала взгляд Виталика Ярового. Некромаг смотрел на нас, как змея, долгим немигающим взором. Алена что-то возбужденно ему рассказывала, однако жених слушал ее вполуха и наблюдал за мной и Царевым с плохо скрываемым интересом.
        Желая укрыться от этого гнетущего внимания, я увела Ивана к витрине с блюдами - в «Лукоморье» официантов не водилось, поэтому заказанные вкусности относить на стол нужно было самостоятельно.
        - Все это выглядит очень аппетитно, - заметил мой спутник, когда мы уселись на свои места. - И пахнет тоже.
        - А на вкус и вовсе божественно, - добавила я, отправляя в рот первую ложку грибного супа. - Анатолий Аристархович - кулинарный волшебник.
        - Ты часто здесь столуешься? - поинтересовался Царев.
        - Периодически заглядываю. Когда не хочется готовить самой.
        - Тебе здесь, наверное, скучно. Я имею в виду в поселке. Развлечений в вашем заповеднике немного.
        - Немного, - согласилась я. - Да только большой беды в этом нет. Мы здесь, Ваня, работаем, и развлекаться нам некогда.
        - Если все время работать, можно стать неврастеником. Ты когда-нибудь слышала о такой занятной штуке, как профессиональное выгорание?
        - Слышала, не сомневайся. И коллеги мои слышали. Поэтому время от времени из нашего леса в большой мир мы все-таки выбираемся. На выходные, например, или в отпуск. Знаешь, в соседнем городе есть неплохая театральная труппа, которая дает приличные спектакли. Я иногда посещаю их постановки.
        - А кино?
        - Кинотеатр имеется и в нашем поселке. Завтра, кстати, в нем будут показывать новый фильм. Кажется, это какая-то зарубежная комедия.
        - О!
        - Когда же у меня бывает отпуск, я предпочитаю уезжать куда-нибудь подальше. Например, к морю. Или в горы. Или в гости к родителям.
        - А где живут твои родители?
        - В Подмосковье.
        - Правда?
        - Конечно. Я оттуда родом.
        - Вот как, - задумчиво пробормотал Иван. - Образование ты, стало быть, получала в столице?
        - Да.
        - А теперь живешь в тысяче километров и от нее, и от отца с матерью.
        - Вы очень наблюдательны, Иван Андреевич, - усмехнулась я. - Так уж вышло, что работа по моей профессии нашлась именно здесь. Я думаю, этот заповедник - не самое плохое место для увлеченного биолога. Если ты обратил внимание, в нашем коллективе много молодежи. Знаешь, почему? Потому что тут интересно.
        - Я в этом не сомневаюсь, - кивнул Царев, отламывая вилкой кусочек котлеты. - Сам видел - места здесь чудесные. Твои родители тоже биологи?
        - Нет, - покачала я головой. - У них другая профессия. Они ювелиры.
        Царев прекратил жевать и посмотрел на меня удивленным взглядом. Мне стало смешно. Люди всегда так забавно на это реагируют!
        - Они держат собственную мастерскую, - пояснила я. - Правда, именно ювелиром является только мой отец. Мама ведет документацию, занимается бухгалтерией, ищет клиентов, договаривается с магазинами. У них отличный тандем - и в бизнесе, и в быту.
        На самом деле, это не удивительно. Маги огня всегда отлично взаимодействуют с деятельными менталистами. Если верить астрологам, у таких пар получаются особенно крепкие и дружные семьи. Мои папа и мама яркое тому доказательство.
        - Братья или сестры у тебя есть?
        - Нет, я единственная и неповторимая. А ты?
        - Я тоже единственный.
        Его взгляд отчего-то погрустнел.
        - А родители?..
        - Они умерли. Оба, - Царев подцепил вилкой кусочек жареной картошки, однако вместо того, чтобы его съесть, окунул в соус и принялся выписывать на тарелке затейливые узоры. - Отец - пару лет назад, а мать - примерно через три года после моего рождения. Я ее совсем не помню.
        - Это печально, - тихо заметила я.
        Иван пожал плечами.
        - Знаешь, Василиса, я очень люблю, когда люди рассказывают о своих семьях, - произнес он. - О том, как по вечерам они собирались за столом, чтобы поужинать и обсудить события прошедшего дня. Как лепили зимой снеговиков, а потом развешивали на батареи промокшие варежки и отогревались липовым чаем. Как ходили за земляникой или купались в реке. От этих рассказов становится тепло, и появляется чувство, будто я тоже причастен к их домашнему уюту.
        - У тебя такого уюта не было?
        Он неопределенно махнул рукой.
        - Был, наверное. Но быстро закончился, - Иван перестал размазывать соус и все-таки съел свою картофелину. - До десяти лет я жил с дедом - тем самым лесником, о котором рассказывал у озера. Он был отцом моей матери, и после ее смерти занимался моим воспитанием. Умный был человек. Учил меня разбираться в травах, общаться с животными. Любить их учил и защищать. Мы с ним фактически жили в лесу, отдельно от других людей. Хозяйство у нас было. Правда, небольшое: коза, три курицы с петухом, да огород, на котором мы картошку с луком выращивали. Когда я тропинки лесные изучил, дед меня в соседние деревни начал отпускать. Я туда часто бегал - к друзьям или в школу. А потом вдруг появился отец. Я ведь знать не знал, что он у меня есть, представляешь? Привык, что мы с дедом вдвоем живем, и никого у нас больше нет. Мне потом рассказали, что отец с матерью даже не были женаты. Встречались какое-то время, потом разошлись. Папа понятия не имел, что у него есть сын. А как узнал, мигом нас отыскал и в гости приехал. Знаешь, он меня тогда поразил своим видом. Высокий, стильный, в красивом пальто и дорогих ботинках.
И машина у него была - большая, черная, заграничная. Я такой техники никогда раньше не видел. Отец же, когда меня узрел, за сердце схватился. Сказал, будто самого себя повстречал - десятилетнего. Он у нас тогда два дня прожил. С дедом дрова рубил, ходил в лес, долго о чем-то разговаривал. А затем дед мне сказал, что я должен поехать с отцом в город. Что мне там будет лучше и интереснее. Что отец у меня человек хоть и успешный, однако ж очень одинокий и за ним кто-то должен присматривать.
        Иван усмехнулся.
        - И ты уехал?
        - Конечно, - кивнул он. - Увез меня батя в Москву, и стали мы с ним жить вместе. У него имелась большая трехкомнатная квартира в высоком многоэтажном доме. Мне, деревенскому пареньку, поначалу там было страшно и некомфортно. Большой город меня оглушил, обездвижил. Я ведь к деревьям привык, к тишине, к белкам, а там шум, газоны и бетонные коробки. Потом ничего, привык. В школу пошел, обзавелся новыми друзьями.
        - А дедушка?
        - Дед к нам в гости всего один раз приезжал - через три месяца после моего отъезда. Видимо, хотел убедиться, что я хорошо устроился. А потом вернулся в свой лесной дом и умер. Соседи сказали, сердце прихватило. Когда оно у него остановилось, по всей округе собаки завыли. Три деревни своим плачем на уши поставили. Тот вой местные жители до сих пор вспоминают.
        - Больше ты в тех местах не бывал?
        - Отчего же? Мы с отцом дважды в год туда приезжали - на кладбище. Могилы навещали - мамину и деда. Папа лично оградки вокруг них устанавливал и сорняки полол. Хорошим он мужиком оказался, отец-то. Умным, сообразительным. Справедливым. Я к нему долго привыкал, а он меня сразу полюбил. Держал, правда, в строгости. За школьными оценками следил, в кучу спортивных секций записал. Я и плавал, и бегал, и каратэ занимался. Игрушки только по праздникам получал или за какие-нибудь спортивные заслуги. Словом, жили мы нормально, однако в доме у нас здорово не хватало женской руки. Отец, когда с матерью моей расстался, дважды пытался семью создать и дважды разводился. Когда меня к себе перевез, хотел жениться в третий раз, а только ничего у него не вышло. Женщин в его жизни было немало, но ни одной из них он кольца на палец так и не надел. Я после окончания университета тоже жениться поспешил. Очень уж хотелось теплый дом, и чтобы в нем пирогами пахло, дети кричали, собаки лаяли и канарейки пели. В итоге - ни детей, ни канареек, ни пирогов. Наверное, у нас это семейное.
        Иван отставил в сторону пустую тарелку и налил себе из маленького чайника облепихового чая.
        - От чего умер твой отец? - спросила я.
        - От рака, - ответил он. - Сгорел за два месяца, как свечка. О том, что он болен, мы узнали слишком поздно, поделать ничего уже было нельзя.
        Несколько минут мы молчали. Царев пил чай, я рассматривала золотистый ободок его чашки.
        - Хорошо у вас в заповеднике, - негромко заметил Иван. - Знаешь, я бывал на многих природоохранных территориях, но нигде не встречал такой волшебной атмосферы. Воздух, который можно пить, как нектар, деревья, которые, словно пытаются с тобой говорить, душевные люди… Честное слово, будто вернулся в детство - в дедов лес. Осталось подружиться с белками.
        Ну да, со змеями-то ты уже подружился. Жаль, что нельзя, добрый молодец, прямо сейчас отвести тебя к Зеркальной горе. Она всю подноготную людскую показывает. Очень мне любопытно после таких откровений на тебя настоящего посмотреть.
        - Не жалко тебе в наш чудесный лес туристов пускать? - с улыбкой поинтересовалась я. - Чудеса хороши, когда скрыты от посторонних глаз. Толпа их растопчет и на сувениры разорвет.
        Царев пожал плечами.
        - Это, Василиса, решать не мне. Сам-то я считаю, что человек должен быть ближе к природе. Он у нее добру учится и состраданию. Однако ж, ты права - не всякого человека к природе можно допускать, некоторым дай волю - деревья срубят, ручьи завалят мусором, а белок отправят на шапки и воротники. Но, опять же, - устраивать здесь туристический центр или не устраивать, решаю не я.
        - Понимаю, - я грустно улыбнулась. - Что ж. Спасибо за вкусный обед и приятную компанию. Мне пора идти.
        - Ты правда пойдешь в лес?
        - Правда.
        - А завтра?
        - И завтра пойду. А что?
        - Я подумал: быть может, ты покажешь мне ваш поселковый кинотеатр? Сто лет не смотрел зарубежных комедий.
        Я тихо рассмеялась и покачала головой.
        - Увы, Иван Андреевич. Боюсь, в ближайшие дни мне будет не до кино.
        Он развел руками.
        - Очень жаль. Мне нравится с тобой общаться, Василиса. Я бы хотел делать это чаще.
        - Мы встретимся в понедельник, - напомнила я. - Прогуляемся по горам, поговорим о местной фауне. Будет весело.
        - Не сомневаюсь, - серьезно сказал Царев. - Тогда - до понедельника.

* * *
        В лес я отправилась за полчаса до того, как на заповедник опустились сумерки. Я планировала уйти туда раньше, однако, вернувшись после обеда домой, долго слонялась из угла в угол, вспоминая наше с Иваном свидание.
        То, что Царев прост в общении и совершенно не похож на важных столичных чиновников, стало понятно еще в нашу первую встречу, однако теперь он будто бы открылся мне с другой стороны.
        Добрый парень из русской глубинки, переехавший в детстве в мегаполис и умудрившийся сохранить теплую любовь к живой природе. Сирота, воспитанный, такими же как он, простыми добрыми мужчинами, который мечтает о большой семье. Идеал любой одинокой женщины.
        Однако было в этом идеале нечто странное, цепляющее, вызывающее смутное беспокойство. Что-то в Ивановой истории было не так, однако я никак не могла понять, что именно. Царев рассказывал о себе чистую правду - я в этом не сомневалась, тем не менее, в этой правде имелся какой-то подтекст, и мне все не удавалось его уловить.
        Я обдумывала наш разговор, пока собиралась на дежурство, обдумывала по пути к телепорту и к гнезду Огневушки. Время от времени мои мысли уносило в другую сторону - вспоминая рассказ Ивана, я невольно припоминала его мягкий взгляд, крошечные морщинки в уголках глаз, которые появлялись, когда он улыбался, глубокий бархатный голос.
        В конце концов, осознав, что эти раздумья сбивают мой рабочий настрой, я решила отложить их на потом - например, на ночь, когда буду бдеть у огненного гнезда.
        На поляне жар-птицы меня ждал сюрприз. Огневушка сидела на яйцах неестественно прямо, будто боясь пошевелиться, дышала едва-едва, а ее глаза казались неестественно большими.
        У меня внутри что-то оборвалось. Я кинулась к ней со всех ног, готовая к любым ужасам и несчастьям.
        - Что случилось? - прошептала я, боясь, что звук моего голоса спровоцирует ее истерику.
        Птица посмотрела на меня долгим нечитаемым взглядом, а потом аккуратно приподняла крылья, приглашая заглянуть в гнездо.
        По моей спине пронесся табун ледяных мурашек. Я уже понимала, что яиц там нет, однако все-таки заглянула. И обмерла.
        Яиц в гнезде действительно не было. Вместо них в искорках желтоватого пуха лежали четверо крошечных птенцов - три девочки и один смешной всклокоченный мальчишка.
        - Вылупились!.. - ахнула я.
        Взгляд Огневушки стал ликующим. Если бы она могла смеяться, наверное, хохотала бы от счастья во все горло. Убедившись, что я полюбовалась на ее наследников, жар-птица вновь накрыла малышей перьями, а в мою голову хлынул поток ее восторженных отрывочных мыслей.
        Молодая мать находилась в не меньшем шоке, чем я. Она ждала появления птенцов не раньше середины грядущей недели, а потому, почувствовав, как зашевелились яйца, чрезвычайно удивилась. Дети избавились от скорлупы почти одновременно - первым ее пробил мальчонка, а сестры присоединились к нему примерно через три-четыре минуты. Они были такими маленькими и беспомощными, так тоненько и жалобно пищали, что птица сначала перепугалась, а потом укутала их в собственные перья и принялась греть. Огневушка боялась пошевелиться, чтобы случайно не побеспокоить птенцов, однако время от времени опускала голову и внимательно их разглядывала, потому как ни разу еще не встречала более прекрасных и совершенных созданий…
        Она «говорила» и «говорила», а я ласково гладила ее по золотым перьям и беззвучно ревела - от щемящей радости и осознания того, какой немыслимый груз проблем и переживаний свалился, наконец, с моих плеч.
        Теперь-то уж птенцам ничто не угрожает. Три дня мать будет питать малышей своим огнем, после чего их можно будет кормить злаками и фруктами и оставлять на несколько часов без присмотра - они станут достаточно крепкими, чтобы греть себя самостоятельно. Сторожить малышей уже не обязательно - хищники к ним не подойдут, а браконьерам они без надобности. Золотыми перьями цыплята обрастут только к весне, а сейчас это просто маленькие птички, которые нуждаются в тепле и заботе.
        Ночь, как и планировала, я провела рядом с гнездом - хотела убедиться, что с огненным семейством все будет хорошо. Кроме того, у меня оставалась надежда пообщаться с таинственным грабителем, ведь о том, что птенцы вылупились раньше срока, знали только Огневушка и я. Снимать магический купол тоже не торопилась - дополнительная защита жар-птицам не помешает, да и вору сообщать раньше времени о том, что золотых яиц больше нет, тоже не стоило.
        Грабитель же, как и всегда, проявил терпение и осторожность - до самого рассвета наш покой нарушал только ветер, шумевший в кронах деревьев. Впрочем, пару раз мне казалось, будто я слышу чьи-то шаги и отрывистое дыхание. Однако я списала это на разыгравшееся воображение - услышать за куполом столь тихие звуки было попросту невозможно.
        Утром я возвратилась домой выжатая, как лимон. Усталость, копившаяся последние месяцы, в момент накрыла меня с головой. Поэтому, добравшись до поселка, я отправила директору сообщение о том, что жар-птиц в заповеднике стало больше, упала на кровать и уснула крепким спокойным сном.
        ГЛАВА 6
        Известие о пополнении огненного семейства оказалось в воскресенье новостью дня. Стоило оклематься после ночных бдений, как на меня обрушился такой шквал поздравлений, будто счастливой матерью четверых детей стала не Огневушка, а я. Коллеги звонили мне на «рацию» и мобильный, заглядывали в гости. Самые сентиментальные, такие как Глеб Дубравин, кидались обниматься прямо на улице. Алена же и вовсе попросила при случае сделать для нее фотографию новорожденных цыплят, справедливо рассудив, что вживую огненный молодняк увидит не скоро.
        В лес в этот день я заглянула всего на полчаса - принесла жар-птице побольше воды и пшеницы. Ей предстояло безотрывно греть малышей еще два дня, а уж потом она себе пищу будет добывать сама.
        Огневушка, ворковавшая над детьми, внимания на меня почти не обратила, а потому, положив угощение и убедившись, что на поляне все живы и здоровы, я вернулась обратно в поселок - отдыхать.
        На следующее утро сразу отправилась в горы. Накануне вечером мне позвонил Соколов и сообщил, что в понедельник доставит гостя на опушку леса, расположенного у подножия Змеиного хребта. Время Слава не уточнил, поэтому я отправилась туда пораньше, дабы убедиться, что ничего странного и необычного Иван в моих владениях не увидит.
        Изначально я собиралась отвести его по широкой утоптанной тропе на вершину одной из местных гор, самой низенькой и пологой из всех. С нее открывался отличный вид на заповедник - для туристов самое то. Однако теперь решила немного расширить экскурсию и спуститься вместе с ним в уютную долину, из которой можно было незаметно открыть телепорт к Зеркальной горе.
        На участке было спокойно. Светило солнце, в воздухе играл легкий ветерок, над вершинами кружили какие-то птицы. Драконы все еще пребывали в дальнем гнезде, саламандры сидели под магическим куполом, игривое эхо молчало и терпеливо ожидало, когда появится возможность над кем-нибудь подшутить.
        Гости явились на опушку в десять часов утра. К этому времени я не только проверила сохранность отворотных и охранных чар, но и успела протоптать на опушке новую тропинку, шагая по ней взад-вперед.
        Сначала я услышала их голоса. Вернее, голос - говорил один Соколов, а Иван молчал, очевидно, внимательно слушая своего собеседника. Слава рассказывал что-то забавное. Его интонация была веселой, а слова то и дело прерывал громкий смех. Когда же мужчины вышли из зарослей на открытое пространство, оказалось, что Царев орнитолога вовсе не слушал. Лицо мужчины было серьезным, а во взгляде скользило заметное напряжение.
        Увидев меня, Иван улыбнулся и ускорил шаг. От его улыбки у меня в груди стало жарко.
        - Вот, Василиса Матвеевна, мы добрались и до тебя, - торжественно провозгласил Славик. - Приготовила ли ты для нас экскурсию?
        - А как же, - я тоже улыбнулась. - Здравствуйте, коллеги.
        - Привет-привет, - махнул рукой орнитолог. - Так куда ты нас поведешь?
        - Думаю, Слава, сегодня мы можем устроить тебе еще один выходной, - неожиданно заметил Царев. - Спасибо, что помог добраться до места. Дальше мы с Василисой Матвеевной справимся сами.
        Соколов удивленно приподнял бровь и перевел взгляд на меня. Я утвердительно кивнула.
        - Что ж, выходной - дело хорошее, - ухмыльнулся мужчина. - Василиса, оставляю гостя под твою ответственность. Проследи, чтобы сегодня с ним ничего не случилось.
        - Верну в целости и сохранности, - усмехнулась я. - Иди, Слава. Отдыхай.
        Соколов по-мальчишески подмигнул и резво зашагал обратно к лесу. Когда он скрылся из вида, Иван подошел ко мне ближе и, протянув руку, спросил:
        - Ну что, идем гулять?
        Я улыбнулась и вложила пальцы в его протянутую ладонь
        - Что ты мне сегодня покажешь?
        - Чудесный пейзаж. Видишь ту гору? - я указала на видневшуюся вдалеке вершину, поросшую деревьями и куцым кустарников. - С ее склонов здешние леса и озера можно увидеть, как на ладони. С другой же стороны лежит маленькая уютная долина, а чуть дальше - потрясающий водопад. Хочешь посмотреть?
        - Очень хочу.
        Отпускать мою руку мужчина не спешил. Я вырываться тоже не стала, а потому по тропинке мы пошли, держась за руки.
        Не дожидаясь, пока Иван начнет задавать вопросы, я принялась воодушевленно вещать про здешние красоты, а также про местных птиц, ящериц и сусликов. Царев же, похоже, спрашивать меня о них не планировал. Он с вежливым любопытством рассматривал окружавшие нас красоты, однако восторгов не высказывал и вообще был на удивление задумчив.
        Это плохо скрываемое равнодушие меня несколько задело. К озерам Алены Иван проявил куда больше интереса - каждую травинку рассмотрел, о каждой пиявке расспросил, а в моем предгорье молчит, как заяц. Неужели владения водяницы ему понравились больше, чем мои?
        - Ваня, у тебя все хорошо? - спросила я, когда мы ступили на широкую тропу, ведущую к горному склону. - Ты сегодня очень молчалив.
        - Все нормально, - ответил Царев. - Я действительно задумался, извини. У меня есть к тебе вопрос.
        Наконец-то.
        - Внимательно слушаю.
        - Кто такой Виталий Яровой?
        От удивления я замедлила шаг.
        - Работник заповедника, - сказала ему. - Один из моих коллег.
        - Это мне известно, - кивнул Иван. - Я имею, в виду, кто он тебе?
        Я вопросительно приподняла бровь. Царев коротко вздохнул.
        - Вчера после обеда господин Яровой встретил меня на улице, - пояснил он. - Сказал, что желает познакомиться. Мы немного прогулялись и поболтали.
        - Вот как.
        - Знаешь, он был вежлив и держался очень непринужденно. Вежливо попросил меня не дурить тебе голову и непринужденно пообещал: если я не оставлю тебя в покое, он заставит меня об этом пожалеть.
        Ничего себе!..
        - А ты?..
        - А я послал его к черту. Тоже вежливо. И теперь мне интересно, откуда у Ярового к тебе такой горячий интерес? Он твой тайный поклонник?
        - Виталик мой коллега, - повторила я. - А вообще, я удивлена. Когда-то мы с Яровым дружили, однако потом поссорились и с тех пор общаемся только по работе. Не знаю, какая муха его укусила, честно. У Виталика есть невеста - Алена Козлова. Они вот-вот должны назначить дату свадьбы. Угрожать тебе он не имел морального права.
        - Его угрозы меня не волнуют, - отмахнулся Царев. - Ты очень мне нравишься, Василиса. Однако у меня появились нехорошие сомнения - вдруг своим интересом я порчу твою репутацию?
        От его слов в груди стало жарко, как в печке.
        - Знаешь, Ваня, у меня в заповеднике сложилась такая безупречная репутация, что ее давно пора испортить.
        Он улыбнулся и чуть сильнее сжал мою руку.
        По горе мы гуляли больше часа. Добравшись до склона, долго смотрели на раскинувшееся под ногами море желто-зеленых древесных крон с голубоватыми вкраплениями озер. Потом поднялись на вершину и снова любовались открывшимся великолепием, только теперь это было не море, а огромное лоскутное одеяло с заплатками полян и полей и извилистыми швами полноводных рек.
        После нашего короткого разговора Царев заметно расслабился и с живым интересом разглядывал открывшиеся ему красоты. Я же, наоборот, напряглась.
        Похоже, настала моя очередь ловить Ярового в темном переулке. У него, я извиняюсь, обострилось слабоумие? Или появились навязчивые идеи? Какого черта он так беспардонно ведет себя с малознакомым человеком и так нагло лезет в мою жизнь?! И в курсе ли его странного поведения Алена? Надо уточнить. Правда, есть опасность, что после такого разговора мы с Виталиком разругаемся уже навсегда.
        - Я вижу вдалеке скалы, - вдруг сказал Иван. - Высокие, пронзающие облака. К ним мы тоже пойдем?
        - Без специального снаряжения в тех местах делать нечего, - ответила ему. - Поэтому - нет. Однако в их сторону мы все-таки прогуляемся. Помнишь, я говорила про водопад? Он омывает самую ближнюю гору этой гряды. Ты непременно должен его увидеть.
        В долину мы спустились, когда время приблизилось к полудню. она была небольшой - узкое и вытянутое, это место больше напоминало перевал, ведущий к другой, более крутой части массива Змеиного хребта.
        - В этот раз я захватил с собой еду, - сказал мне Царев. - Сегодня солнечно и тепло. Можно устроить пикник. Как считаешь?
        Мы устроились чуть в стороне от тропы. Иван вынул из своего рюкзака странную конструкцию, которая после несложных манипуляций превратилась в маленький складной стульчик, и усадил на нее меня. Сам же устроился прямо на рюкзаке, достав из него еще и термос с чаем и два контейнера с бутербродами, сыром и колбасой. В моем ранце съедобного было меньше: бутылочка с водой, печенье, пакетик с домашними сухариками и два куриных яйца, сваренных вкрутую. Все это мы сложили в общую кучу и умяли меньше, чем за пятнадцать минут.
        Пока мы ели, Иван увлеченно рассказывал какую-то забавную чепуху. Я слушала, смеялась и думала о том, что горы и долины Цареву действительно не нужны. Вот с Сорокиным у меня на прошлой неделе действительно была деловая прогулка, а с Иваном - очередное свидание, только на свежем воздухе и в рабочее время.
        Как интересно все-таки возникает между людьми симпатия. Несколько дней назад вы друг о друге слыхом не слыхивали, а теперь греетесь вместе на солнышке, едите бутерброды - по два с половиной на брата - обсуждаете какую-то ерунду и чувствуете себя при этом так, будто знакомы даже не с детства, а с момента зарождения Вселенной.
        Между тем, продет еще немного времени, он уедет и все забудет - и солнечный день, и желто-зеленый лес, и горную долину. И меня. Если же когда-нибудь мы случайно встретимся на улице или в коридорах министерства, он пройдет мимо и не обратит на меня внимание. Министерские стиратели - специалисты серьезные, так уберут ненужные воспоминания, что от них и тени не останется.
        А жаль. Очень-очень жаль.
        - Ну, где, говоришь твой прекрасный водопад? - спросил Иван, убирая в рюкзак стул и пустую посуду.
        - Там, - я махнула рукой вперед. - Видишь дорогу между двумя горами? Она ведет прямо к нему.
        - Чудно, - кивнул Царев. - Тогда идем?
        Мы собрали последние вещи и двинулись к горам.
        - С этим водопадом связно интересное поверье, - говорила я по пути. - Его вода не падает с горы, а струится по ней, а потому кажется, что камни покрыты тонким стеклом. Из-за этого гору называют Зеркальной. Люди, которые жили здесь много лет назад, считали, будто тот, кто посмотрит в эту воду, увидит свою сущность.
        - Что значит - сущность? - удивился мой спутник. - Душу? Бестелесную субстанцию?
        - Не бестелесную, истинную. Ту, которая определяет предназначение человека. Главные черты его характера. Суть его жизни.
        - Как-то это расплывчато и туманно, - усмехнулся Иван. - Человек - существо многогранное. Как можно определить его сущность, если он всегда разный? Добрый, и сердитый, и жалостливый, и равнодушный, ласковый и жесткий. Причем, одновременно, в зависимости от конкретной ситуации. В характере же его не может быть главных или не главных черт, они главные все. Именно их совокупность делает нас теми, кто мы есть. Что же до предназначения - о да, мне хотелось бы его увидеть. Главное, чтобы я смог правильно истолковать то, что увижу.
        Ну, это вряд ли. Чары Зеркальной горы открываются только чародеям, поэтому для вас, Иван Андреевич, это будет просто каменная стена со стекающей с нее водой, и разглядите вы в ней лишь свое отражение. Зато я увижу чуть больше. Согласна, всякий человек многогранен. Однако ж рассматривать все эти грани мне не нужно, мне требуется понять - кто ты есть. И я это пойму.
        Через портал я провела Ивана без проблем. Дождавшись, когда ему пришлось прикрыть из-за слепящего солнца глаза, создала воронку телепорта и, заботливо взяв мужчину под локоть, провела сквозь ее сверкающее марево.
        Если Царев и заметил изменения, произошедшие с окружавшей нас местностью, вида он не подал. Впрочем, изменения эти были незначительные, портал перенес нас всего-то на три километра вперед. Горы, сужающаяся дорожка, одинокие валуны - все было тем же самым, за исключением, разве что, растений - их стало гораздо меньше.
        Мы прошли еще несколько метров, миновали небольшой коридор с нависающими над головой камнями и вышли на ровную прямоугольную площадку, с которой открывался отличный вид на волшебный водопад Зеркальной горы.
        Увидев его, Иван замер и восхищенно вздохнул. Я улыбнулась.
        Про себя я всегда называла этот водопад вуалью феи. Существуй эти сказочные создания на самом деле, их одежды наверняка выглядели бы именно так. Срывавшаяся с высоты вода напоминала мне не стекло, а лоскуты нежнейшей ткани, в которой запутался солнечный свет. Запутался, и остался в нем навсегда. Тем не менее, если подойти к этим лоскутам с правой стороны, они действительно становились похожи на зеркало - узкое и длинное, способное показать в полный рост даже самого высокого человека.
        Я мягко подтолкнула Царева в нужном направлении.
        - Становись сюда, здесь лучше видно.
        Он послушно занял указанное место, посмотрел на струи воды - и замер снова. Я встала рядом с ним, повернулась к водопаду - и охнула.
        Свое отражение в Зеркальной горе я видела неоднократно, а потому ничего нового в нем не разглядела. Мои черные волосы, как и всегда, казались в нем особенно густыми и блестящими, глаза пылали ядовитой зеленью, а тело с головы до ног было объято высоким красно-оранжевым пламенем.
        А Иван… Он теперь выглядел иначе. Его лицо и фигура остались неизменными, зато теплый туристический костюм, шапка и рюкзак куда-то пропали. Вместо них появилась длинная тяжелая кольчуга, мощные металлические наручи и поножи, шлем и большой меч, чья рукоятка выглядывала из висевших на поясе ножен.
        - Богатырь!.. - изумленно выдохнула я.
        Иван медленно поднес руку к голове и немного сдвинул в сторону шапку. Мужчина, глядевший на него из воды, так же неторопливо поправил шлем.
        - Ты смотри-ка, - удивленно произнес Царев, - поверье-то не врет. Все водица показывает, как есть. Самую суть.
        Я перевела взгляд на его лицо. Иван смотрел прямо и очень спокойно. Будто, как и я, не увидел в магическом зеркале ничего нового.
        - Во всполохах огня ты кажешься еще прекраснее, пламенная дева, - негромко сказал он мне. - Как птица феникс. Эта стихия тебе необыкновенно к лицу.
        Я растерянно моргнула.
        - Ваня, - хрипло пробормотала в ответ. - Ты… что же… все видишь?
        Он усмехнулся и невозмутимо пожал плечами.
        - Конечно, вижу, Василиса.
        Почти минуту мы молча смотрели друг на друга.
        - Думаю, нам надо объясниться, - наконец, сказала я.
        Иван снова пожал плечами.
        - Кто ты такой?
        - Иван Андреевич Царев, - он отвесил шутовской поклон. - Третий заместитель директора Департамента госполитики в сфере особо охраняемых природных территорий. Ты, Василиса, это знаешь и так. За последние две минуты ничего не изменилось.
        Я кивнула на отражение в Зеркальной горе.
        - Я имею в виду, как это понимать?
        Иван огляделся по сторонам, а затем подошел к лежавшему неподалеку валуну и, обхватив обеими руками его ребристые бока, поднял в воздух.
        У меня перехватило дыхание. Этот камень доставал мужчине до груди, а весил, по меньшей мере, килограммов двести. Царев же держал его легко, будто раздувшийся футбольный мяч. А потом разломил на две части - быстро и почти не прикладывая усилий.
        Я нервно сглотнула. Иван осторожно опустил камни на площадку, после чего уселся на один из них.
        - Ты не колдун, - зачем-то сказала я.
        - Я - нет, - кивнул мужчина. - Зато ты - волшебница. И остальные тоже.
        - И давно ты это узнал?
        - Сразу, как только всех вас увидел.
        Я уселась на соседний камень и вопросительно приподняла бровь. Иван улыбнулся.
        - Я - полукровка, Василиса, - сказал он. - Мои мать и дед были чародеями - магами земли. А отец - обычным человеком.
        - Но тогда ты тоже должен быть колдуном, - не согласилась я. - У волшебников всегда рождаются магически одаренные дети. Это закон.
        - В этом законе ключевое слово - одаренные, - заметил Иван. - А чем именно они будут одарены, решает природа. Меня она наградила физической силой. Да, я не могу двигать взглядом предметы, зажигать щелчком пальцев огонь, свободно дышать и передвигаться под водой, зато…
        - Зато можешь крошить рукам валуны и ломать об колено деревья, - понятливо кивнула я.
        - Вроде того, - согласился Царев. - Дед говорил, что причиной этого стал мой отец. Возможно, в его роду тоже были магические создания - оборотни, тролли или кто-то еще. Поэтому его гены в сочетании с генами матери в итоге дали не чародея, а меня. Так это или нет, мы уже не узнаем. Отцу о родственниках-оборотнях ничего известно не было.
        - Еще ты можешь отличать чародеев от обычных людей.
        - Разумеется. И общаться с волшебными созданиями.
        - Но почему тогда тебя не ввели в наше сообщество? Почему считают обычным человеком?
        Взгляд Ивана стал насмешливым.
        - Потому что, как ты сама справедливо отметила, я не являюсь колдуном. К тому же, - он немного помедлил, - я никогда не стремился в ваше общество. В какой-то момент я вообще перестал верить в магию, а себя считал обычным человеком.
        - В каком смысле?
        - В прямом. Пока жил с дедом, волшебство было для меня привычным делом. Он не только учил меня общаться с природой, но и демонстрировал всевозможные чудеса. Растил руками цветы и деревья, оживлял засохшие травы, приказывал белкам собирать для нас лесные орехи.
        - Собирать орехи?..
        - Ну да. Иногда, в качестве забавы. Когда же я переехал в город, эти чудеса стали казаться чем-то нереальным. Сном или выдумкой. Колдуны мне больше не встречались, поэтому, став взрослым, я решил, что дедово чародейство - мои детские фантазии, и на самом деле ничего такого не было.
        - А твоя сила? Разве она не заставляла тебя чувствовать себя… м-м… не таким как все?
        - Заставляла, но не очень. В мире много крепких людей, Василиса. Тщедушные с виду мужчины могут тянуть на буксире огромные самосвалы, плыть без остановки несколько часов к ряду, разбивать ребром ладони кирпичи. Возможности человеческого тела невероятны, и к магии, зачастую, они не имеют никакого отношения. Отец же мой тему волшебства никогда не поднимал. Не любил почему-то. Говорил, что мужчина должен быть сильным и морально, и физически, а потому старался найти моим способностям достойное применение. Помнишь, я рассказывал, что посещал кучу спортивных секций?
        - Помню. Наверное, твой папа здорово экономил на услугах грузчиков.
        Иван рассмеялся.
        - Не без того.
        Я тоже улыбнулась.
        - Когда же ты понял, что магия все-таки существует?
        - Когда устроился в природоохрану и выяснил, что в департаменте есть отдел, в котором трудятся необычные люди. Они очень отличались от прочих коллег и чем-то напоминали мне деда. В то время еще был жив отец, и ему волей-неволей пришлось подтвердить, что мои воспоминания о жизни в доме лесного колдуна на самом деле реальны.
        - Я правильно понимаю - столичные коллеги не в курсе, что ты богатырь?
        - Конечно, не в курсе. Зачем им это знать?
        Я задумчиво потерла подбородок.
        - Ваня, тебе известно, что такое Клятва молчания?
        - В общих чертах. Это что-то вроде ритуала, который проводят с людьми, чтобы они никому не рассказывали о чародеях.
        - Все верно. Знаешь, когда ты приехал в поселок, мы решили, что московское начальство прислало к нам непосвященного человека, который не в курсе, что заповедник на самом деле волшебный.
        - Поначалу я этого правда не знал, - заметил Иван. - Догадывался, что Барская и Сорокин едут в особое место - куда еще могли отправиться два колдуна? Но не был уверен наверняка.
        - Твое появление произвело фурор. К нам впервые прибыл человек, не принесший Клятву молчания. Волшебные территории закрыты для непосвященных и принимают только тех, кому известно, кто мы такие и чем конкретно занимаемся.
        - Так вот почему вы так странно себя вели, - усмехнулся Иван. - Смотрели на меня тревожными глазами, будто я неадекватный террорист, следили за каждым шагом, постоянно плели какую-то ерунду.
        - Нам было велено водить тебя везде, где ты пожелаешь, и делать вид, что заповедник - самый обычный. Получается, ты нас обманывал?
        - Вообще-то я вам подыгрывал.
        Я мысленно закатила глаза.
        - Некоторые коллеги предлагали просто отвести тебе глаза, но директор не согласился.
        - И правильно сделал. Околдовать меня вы бы не смогли.
        - Почему?
        - Потому что я богатырь. Против ментального воздействия у меня отличный иммунитет. Попытайся вы меня зачаровать, случился бы скандал. Возможно, даже с мордобоем.
        Даже так!.. Выходит, стереть ему память тоже не получится? То-то удивятся столичные коллеги, когда Ваня вернется в Москву!
        - Забавная получается поездка, - задумчиво сказал Иван. - Если ваш лес - секретное место и обычных людей сюда пускать нельзя, ни о каком туризме не может быть и речи. Почему же тогда меня сюда отправили?
        Я развела руками.
        - Владислав Игоревич говорит, что произошла бюрократическая накладка. Из-за смены руководства в некоторых отделах департамента и затянувшейся подготовки ритуала молчания.
        - За такие накладки надо выгонять с работы, - серьезно заметил Царев. - Ерунда какая-то. Поверь, Василиса, у нас работает гораздо меньше идиотов, чем думают в регионах. Эта командировка имеет какой-то смысл, в противном случае, меня бы в нее не отправили.
        Я пожала плечами. На самом деле, это не та задача, над которой мне хотелось бы ломать голову. Ломать голову должно руководство, ему за это деньги платят. Мне сейчас интереснее другое.
        - Ваня, выходит, ты сразу догадался, что наш заповедник волшебный?
        - Можно сказать и так, - ответил он. - Такое большое количество чародеев, собравшихся в одном месте, не могло не навести на определенные мысли, верно? А вообще, все стало понятно, когда меня привели в лес на первую экскурсию. Я будто очутился в детстве - в дедушкином лесу.
        - Ты почувствовал магию.
        - Я почувствовал, что вернулся домой, - в его глазах мелькнула грусть. - Деревья, поляны, тропинки - все было другим. А чувство радости, необыкновенной эйфории - то самое.
        - В лесу твоего деда водились огненные полозы?
        - Да, - кивнул Царев. - Это были очень гордые самолюбивые создания. Общаться с ними надлежало с большим почтением.
        - А жар-птицы?
        - Жар-птиц не было. Но у деда в избе хранилось перо одной из них - небольшое, будто отлитое из чистого золота. Когда дед умер, я увез это перо в Москву. Оно до сих пор хранится у меня дома, как семейная реликвия. Мои друзья уверены, что это ювелирное изделие.
        Да… Вот тебе и третий заместитель пятнадцатого министра.
        - А ты сама, Василиса? Ты правда маг огня?
        Я улыбнулась и кивнула.
        - И правда можешь создавать пламя из воздуха?
        Я встала со своей половины валуна и пересела к Ивану поближе. Подняла ладонь, и на ней тут же возник небольшой оранжевый огонек.
        Царев несколько секунд его рассматривал, а потом вдруг подался вперед и потрогал огонек пальцем.
        - Ваня! - испугалась я. - Обожжешься!
        Он не обжегся. Не вскрикнул, не отдернул руку. Наоборот, с любопытством и без каких-либо неудобств накрыл мою ладошку своей.
        - Тепло, - негромко сказал мужчина. - Как в печке…
        Его пальцы были горячими.
        Иван поднял взгляд, и у меня внутри все затрепетало - наши лица неожиданно оказались так близко, что, при желании, я могла бы дотронуться до его щеки кончиком носа.
        Царев пару мгновений смотрел мне в глаза, а затем наклонился и легко коснулся губами моих губ. Меня будто ударило током. На секунду показалось, что крошечный огонек, горевший между нашими пальцами, вот-вот превратится в ревущее пламя.
        Царев медленно отстранился.
        - Говорят, будто в горах Змеиного хребта водятся драконы, - сказал он. - Это правда?
        Я в ответ молча кивнула.
        - Покажешь мне их?
        Дунула на огонек, и он тут же погас.
        - А не сробеешь, богатырь? - хитро улыбнулась ему.
        Он покачал головой. Я взяла его за руку и потянула за собой.
        - Тогда иди за мной.

* * *
        В ущелье драконов, как всегда, было весело. Синеглазка лежала у входа в гнездо - большую сухую пещеру, где их семейство обычно пережидало зимние холода, а я сидела рядом, удобно устроившись на кончике ее хвоста. Чуть в стороне зелеными метеорами носились мальчишки, перебрасывая друг другу большой круглый камень. Они толкали его мордами, лапами и хвостами, радостно при этом повизгивая.
        Прямо под ними по широкому горному выступу бегал Иван и громко, стараясь перекричать малышей, подавал команды:
        - Лови его хвостом! Вот, молодец! Кидай брату! Кидай, говорю! Осторожно, не сломайте носы… Ловите его!.. Эх вы, третий камень в пропасть упустили. Спускайтесь, что с вами делать. Придется немного подождать, пока я отломаю вам новый мяч…
        Синеглазка легко пошевелила хвостом, привлекая мое внимание.
        «Какой чудесный мальчик, этот твой Иван-царевич, - прошелестел у меня в голове ее голос. - А как здорово умеет обращаться с детьми! Их играми можно любоваться бесконечно».
        Я улыбнулась и кивнула.
        Драконы встретили нас так же, как на прошлой неделе Макара Сорокина. Дети выскочили навстречу первыми. Стоило приблизиться к их ущелью, как они налетели на нас с трех сторон. Я уже собиралась выставить щит - на случай, если крылатые мальчишки снова решат продемонстрировать умение плеваться огнем, однако он не понадобился. Будучи на подлете, малыши вдруг затормозили, сбились в кучу и уставились на нас настороженными взглядами.
        Я повернулась к Ивану. Он стоял на месте и тоже смотрел на дракончиков - строго и вопросительно приподняв бровь, совсем как школьный учитель, поймавший на месте преступления сорванцов-первоклашек.
        - Василиса, неужели у драконов принято встречать гостей именно так? - поинтересовался он у меня, не спуская глаз с притихших мальчиков.
        Царев был спокоен и невозмутим, как горный склон. Со стороны могло показаться, что появление зеленых шипастиков его ничуть не удивило. Интересно, он настолько хорошо умеет себя контролировать или эта встреча с драконами в его биографии не первая?
        - Обычно драконы ведут себя более достойно, - ответила я, выразительно подмигнув малышам. - Они вежливы и преисполнены собственного достоинства.
        - Я так и подумал, - сказал Иван, а потом улыбнулся и учтиво поклонился дракончикам. - Здравствуйте, ребята.
        Малыши, привыкшие, что люди при их появлении либо пугаются, либо раскрывают в восхищении рты, а потому сбитые с толку столь необычным поведением незнакомого дяди, тихонько заурчали и неуклюже попытались поклониться в ответ. При этом двое из них перекувырнулись через голову, а третий, не удержавшись в воздухе, плюхнулся на камень, лежавший у наших ног.
        Улыбка Царева стала шире. Он присел перед малышом на корточки и все с той же невозмутимостью поставил его на ноги. Остальные тут же приземлились рядом и уже уверенно потопали знакомиться.
        К Синеглазке мы явились в сопровождении почетного караула. Пока я представляла Ивана драконице, мальчишки нетерпеливо кружили рядом, ожидая, когда интересный дядя вновь обратит на них внимание.
        Синеглазку появление Царева удивило.
        «Уж не тот ли это человек, из-за которого ты попросила нас уйти в горы?» - поинтересовалась она у меня, когда малыши утянули-таки Ивана к себе.
        - Тот самый.
        «А теперь ты привела его к нам сама».
        - Именно так.
        Иван при виде моей крылатой подруги восхищение скрывать перестал. Пока он с ней раскланивался, его глаза сияли, как звезды, и ей это, безусловно, польстило. Вообще, матери драконов Царев понравился сразу. Чтобы разглядеть человеческую суть, ей в отличие от меня, волшебные водопады не нужны, она ее видит невооруженным взглядом.
        «Богатырей в наших краях не было давно, - сказала мне Синеглазка, глядя, как Иван разламывает на части лежавший неподалеку валун. - Они сейчас большая редкость. Даже большая, чем мы. Интересно, для чего он здесь появился?»
        - Ваня приехал в заповедник случайно, - тихо ответила я. - Можно сказать, по ошибке.
        Драконица качнула головой.
        «В мире не бывает случайностей. Никогда. То, что кажется ошибкой, всегда является частью какого-то большого неизвестного нам плана. Богатыри - защитники, Василиса, борцы с темными силами. Они появляются там, где нужна их помощь, и в тот момент, когда без нее не обойтись. И знаешь, судя по тому, что Иван сейчас вместе с тобой, приехал он именно к тебе».
        - Ко мне? - удивилась я. - Что ты, вовсе нет. Если у его поездки и есть великий сакральный смысл, то он заключается в чем-то другом. Мне сейчас помощь не нужна.
        «Уверена? Сила богатыря заключается не только в физической мощи, но и в высоких моральных качествах. Обычно это добрые честные люди, которые умеют сострадать, быть справедливыми и с уважением относятся ко всему живому. Подумай хорошенько: быть может, в заповеднике случилась какая-то беда или появилась проблема, для разрешения которой нужен человек со стороны?»
        Я пожала плечами. Проблем и неурядиц в нашем лесу хватает. Здесь постоянно что-нибудь происходит, заповедник-то волшебный, а потому скучная однообразная жизнь - это в принципе не про нас. Одна история с жар-птицами чего стоит. Но такого, с чем мы не справились бы своими силами, слава Богу, нет. Вроде бы.
        Я посмотрела на Ивана. Он уже изготовил новый «мяч» и теперь что-то объяснял обступившим его дракончикам. Разговаривать, как мать, при помощи телепатии мальчишки еще не умели, тем не менее, Царев каким-то образом их понимал, а они понимали его.
        «Когда твой богатырь собирается вернуться домой?»
        - В конце этой недели, - из моей груди невольно вырвался вздох.
        «Жаль, Ветос не успеет с ним познакомиться. Им бы наверняка было о чем поговорить… Буду очень благодарна, если до его отъезда вы загляните к нам еще раз. Детям Иван очень понравился. Думаю, они расстроятся, если он уедет, не попрощавшись».
        - Мы придем, - кивнула я. - Обязательно.
        Обратно в поселок мы отправились ближе к вечеру, когда Синеглазка объявила, что ее сыновьям следует отдохнуть. Те заявление матери встретили обиженным визгом - крылья их уже не держали, однако играть с новым другом они были готовы хоть до утра, хоть до следующего обеда. Иван уставшим не выглядел вовсе и с крылатым семейством прощался с некоторой грустью - драконы явно пришлись ему по душе.
        - Знаешь, этим ребятам нужно достать какой-нибудь большой прочный мяч, - сказал Царев, когда мы вернулись порталом в горную долину. - И какие-нибудь разноцветные блоки - каменные или деревянные - их можно использовать, как кубики. А еще…
        - … пластмассовый конструктор, альбом для рисования, пластилин и плюшевых зайцев, - кивнула я. - Ваня, поверь, у них есть игрушки, только свои, драконьи. Родители регулярно их ими снабжают. А по поводу мяча - идея хорошая, надо ее обдумать.
        Он улыбнулся и взял меня за руку. Я переплела его пальцы со своими.
        - Как тебе прогулка?
        - Волшебно, - Царев улыбнулся и мягко притянул меня к себе.
        - Ты, оказывается, умеешь ладить с ящерами.
        - Я умею ладить с детьми, - заметил мужчина. - А дети все одинаковые - и человеческие, и драконьи. Хотят играть и чтобы взрослые играли вместе с ними. Эти трое - отличные ребята. Ты видела, как быстро они сообразили, как надо играть в волейбол?
        Я хихикнула. Царев чуть крепче сжал мою ладонь.
        - Ты не возражаешь, если завтра я приду к тебе снова?
        - А как же твое расписание? - удивилась я. - Тебя ведь наверняка будут ждать на другом участке.
        - Я перенесу его посещение на иной день, - пожал плечами Иван. - Думаю, это никого не расстроит. Моя поездка приобретает новый смысл, поэтому пытаться объять необъятное уже нет смысла. Так ты согласна встретиться со мной снова?
        - Согласна, - кивнула я. - Где будем гулять? Опять в горах?
        - Без разницы, - Иван пожал плечами. - Хоть в горах, хоть в лесу, хоть на дне морском.
        - Моря в заповеднике нет, - улыбнулась ему. - Поэтому предлагаю прогуляться по лесу, у меня там есть кое-какие дела.
        - Отлично. Я предупрежу твоего коллегу, что завтра снова буду с тобой.
        - Скажи ему, что я проведу тебя в лес сама. Пусть занимается своими делами.
        - Слава подумает, что у нас свидание, - усмехнулся Иван.
        Я приподняла бровь в шутливом удивлении.
        - А разве это не так?
        Царев улыбнулся и поцеловал мою руку.
        ГЛАВА 7
        Этой ночью я долго не могла уснуть. Лежала на спине, смотрела в темный потолок и вспоминала детали сегодняшней прогулки. Яркое солнце, прядь светлых волос, выбившаяся из-под вязаной шапки, ласковый мужской голос, бескрайнее голубое небо, спокойный уверенный взгляд, мягкие сладкие губы…
        В поселок мы с Иваном вернулись затемно: прежде чем разойтись по домам, трижды обошли его по кругу. Болтали о каких-то пустяках, смеялись и никак не могли расстаться. Потом он проводил меня до калитки. В гости заходить отказался, шутливо заявив, что может не удержаться и остаться со мной до утра. Я тогда поймала себя на мысли, что ничего против этого не имею, однако настаивать не стала - наши отношения и так развиваются стремительно, зачем торопить их еще больше?
        Когда Иван скрылся из вида, я достала телефон и написала Славе Соколову, что его подопечный доставлен в поселок в целости и сохранности. Спустя два часа орнитолог, очевидно успевший поговорить с Ваней о завтрашнем распорядке дня, связался со мной сам и, похабно улыбаясь в переговорное зеркало, заверил, что безмерно за меня рад и готов уступить Царева со всеми его вещами и документами.
        - Почему бы тебе не поработать экскурсоводом вместо меня? - лукаво подмигнув, заявил Слава. - Жар-птицы твои вылупились, полозы уснули, а с драконами и саламандрами проблем отродясь не бывало. Царев, когда тебя видит, расцветает, как душистый пион, да и ты сама светишься, аки звездочка. Правда, Вась. Совместите приятное с полезным. Бессмертный, я уверен, против такой перестановки слова не скажет.
        - Предложение интересное, - усмехнулась в ответ я. - Я подумаю, Слава.
        - Подумай, - кивнул он. - А завтра не забудь сообщить мне свой положительный ответ. Только знаешь, - Соколов неожиданно замялся, - когда будешь с москвичом по лесу гулять, постарайся не заходить на территорию Ярового.
        - Это еще почему? - удивилась я.
        На лице орнитолога появилась кислая улыбка.
        - Как тебе сказать… Царев Виталику категорически не нравится.
        - Я в курсе. И что с того?
        - Так-то ничего… Просто… Ну…
        - Ты можешь ответить толком?
        Слава вздохнул.
        - Я боюсь, что Виталя выкинет по отношению к Цареву какую-нибудь глупость.
        - Виталя сошел с ума?
        - Вроде того, - снова вздохнул Соколов. - Он тебя ревнует, Василиса. К Ивану. И знаешь, не слабо так ревнует.
        - Ты сейчас пошутил?
        - Увы, нет. И да, я помню про Алену и их дурацкую историю с помолвкой. Как по мне, ничего у них из этой затеи не выйдет. Виталику с Аленкой удобно, но как только на горизонте появляешься ты, он обо всем забывает. Жрет тебя глазами и слюной исходит. Ты этого не замечаешь, а я вижу. Мне кажется, Яровой тысячу раз пожалел, что у вас три года назад вышла размолвка, однако никак не может решиться подойти и об этом поговорить.
        Я покачала головой. Как ребенок, честное слово. Впрочем, в чем-то Виталик прав - прежних отношений у нас в любом случае не будет.
        - Очень трогательно, - фыркнула я. - Как думаешь, Слава, может, мне стоит уйти в монастырь? Чтобы не травмировать хрупкую душевную организацию нашего некромага. А то, знаешь, в моей жизни, кроме Царева, могут появиться еще какие-нибудь мужчины. Однажды я даже могу попытаться выйти замуж. Представляешь, как сильно это расстроит Виталика?
        Соколов криво усмехнулся.
        - Я тебя понял, Василиса, - сказал он. - Надеюсь, ты меня тоже услышала.
        Он отключился, а я отправилась ужинать.
        Как забавно - с каждым днем моя жизнь становится все интереснее и интереснее. В том числе благодаря Яровому. Ну, каково? Три года косых насмешливых взглядов, арктического холода в общении - и вдруг ревность. Собака на сене, честное слово, - сам не ам, и другим не дам. А уж как гадко по отношению к Алене! Плюнуть бы ему в лицо при следующей встрече, но не хочется подставлять Славу. Вряд ли Соколову понравится, если я кому-нибудь разболтаю подробности нашей беседы.
        Между тем, было в разговоре с орнитологом кое-что еще, заставившее глубоко задуматься о последних событиях: Иванушкины экскурсии по заповеднику. Раз Царев признал, что в создании туристических маршрутов нет смысла, какой толк просто так водить его по лесным тропам? Обманывать коллег тоже очень некрасиво. Они ведь по-прежнему будут думать, что Иван - обычный человек, и продолжат изображать перед ним работу рядовых биологов.
        На самом деле, после происшествия на Змеином хребте мне стоило идти не домой, а прямиком к Владиславу Бессмертному - с докладом, что столичный гость является тайным членом магического сообщества и все это время водил нас за нос. Однако делать это я почему-то не торопилась.
        При наличии правильных формулировок, директор наверняка воспринял бы сию информацию адекватно - без скандалов и змеиного шипения, а тот факт, что Иван является богатырем и вовсе показался бы ему любопытным. Тем не менее, интуиция подсказывала: идти на поклон к Бессмертному рано. Для начала, как минимум, надо обсудить этот вопрос с самим Царевым.
        По правде говоря, следующим, наиболее логичным шагом было бы отправить гостя обратно в Москву. Теперь, когда карты раскрыты, ему тут делать нечего. Однако мне категорически не хотелось, чтобы Иван уезжал прямо сейчас. Я желала еще раз или два прогуляться с ним вдоль поселковой околицы, послушать, как он смеется, рассказывая мне какой-нибудь анекдот, увидеть, как блестят его глаза, когда я начинаю смеяться в ответ…
        В памяти невольно возникли недавние слова Синеглазки: «Богатыри появляются там, где нужна их помощь, и в тот момент, когда без нее не обойтись». Что ж, в чем-то она все-таки права - мой богатырь, как минимум, спасает меня от тоски и одиночества.

* * *
        Утром мы с Царевым встретились у входа в административный корпус. Солнце уже взошло, коллеги разошлись по своим делам, а потому на улице было тихо и безлюдно.
        Иван взял с собой большой, туго набитый рюкзак - явно намеривался снова устроить пикник.
        - Каким путем Слава обычно приводил тебя в лес? - спросила я у него, когда мы двинулись вперед.
        - Каждый раз разным, - ответил Иван. - Мы и мимо избушки Глеба Ивановича проходили, и через овраг какой-то перебирались, а еще нас два раза привозили к лесу на УАЗике.
        - Ясно, - кивнула я. - С твоего позволения, сегодня мы такие круги нарезать не будем. Я проведу тебя через наш рабочий портал. При условии, конечно, что там никого не будет.
        Царев согласно кивнул.
        - Слава вчера предложил мне водить тебя по заповеднику вместо него, - продолжала я. - И я намерена согласиться.
        - Здорово! Соглашайся, конечно.
        - Надо подумать, Ваня, как ты станешь себя вести. Ты по-прежнему планируешь подыгрывать моим коллегам? Ходить по заповеднику и претворяться непосвященным человеком?
        Он покачал головой.
        - Я уже размышлял об этом, Василиса. Я не хочу никого обманывать, однако признаваться в том, что имею отношение к миру волшебников, мне бы тоже не хотелось. По крайней мере, пока.
        - Почему?
        - Потому что это окажется неловким. Вы дурачили меня, я дурачил вас. Куча людей была вынуждена отвлечься от основной работы для бесполезного, в общем-то, дела. Не лучше ли все оставить, как есть? Я решил, что не стану беспокоить твоих коллег, и остаток командировки проведу в дубраве Глеба Ивановича. Я ведь действительно пишу о дубах диссертацию. И знаешь, мне будет очень приятно, если ты меня там навестишь.
        Что ж, план неплох. Думаю, он понравится всем - и директор, и коллеги будут рады, если Царев перестанет бродить по нашим заповедным тропам и осядет на одном месте.
        У телепортационной рамки было пусто, поэтому мы преодолели ее без всяких проблем. Лес встретил нас шелестом листьев и солнечным светом, свободно гулявшим сквозь поредевшие верхушки деревьев.
        Когда мы шагнули из воронки портала на землю, Иван взял меня за руку.
        - Куда ты сегодня пойдем? - невозмутимо спросил он.
        - У меня есть кое-какие дела. Предлагаю сделать их вместе.
        - Как скажешь.
        Сегодня за завтраком я долго думала, куда конкретно его отвести. Неплохо было бы навестить Огневушку и ее малышей, однако показывать Цареву жар-птицу я все-таки остереглась. Иван, конечно, милый, любезный и очень мне нравится, однако он по-прежнему является в заповеднике чужим человеком, а потому показывать ему все наши чудеса было неразумно.
        - Ты ведь интересуешься деревьями, верно? - спросила я у него. - Сегодня я могу показать тебе очень интересную породу - ignis fagus. Слышал о такой?
        - Огненный бук? - удивился мужчина. - Что, по-настоящему огненный?
        - По-настоящему, - кивнула я. - Вообще, волшебными деревьями в заповеднике ведает Глеб Дубравин, однако за буками мы наблюдаем вместе. Вернее, он наблюдает, а я, как маг огня, время от времени ему помогаю. Сейчас Глеб Иванович занят своими дубками, поэтому за этими деревьями слежу я одна. Хочешь на них посмотреть?
        - Конечно, - воодушевился Царев. - Они, что же, горят, как костры?
        - Что ты, - засмеялась я, - их пламя пылает не снаружи, а внутри. У них всегда горячая кора, а если ее вскрыть, можно увидеть красные искры.
        - Интересно, - задумчиво протянул Иван. - А если дерево окажется повреждено? Например, ветер оторвет от него ветку, или оно переломится пополам, огонь сможет выбраться наружу?
        - Нет, - покачала я головой. - Он сразу же погаснет. Пламя горит только в том случае, если бук живой и здоровый. Природа, Ваня, очень мудрая особа. Представляешь, каким опасным стало бы это дерево, если бы огонь мог покинуть его нутро? Между тем, в качестве топлива наш бук гораздо лучше угля. Тепла от него больше, а расхода - меньше. Из-за этих качеств его в свое время едва не извели - двух-трех таких деревьев хватит, чтобы топить печь целую зиму.
        Иван удивленно качнул головой и вдруг замер.
        - Василиса, - настороженно произнес мужчина, - эти твои буки могут распространять запах гари?
        - Нет, - удивилась я. - А что?
        - Я чувствую запах костра. По-моему, неподалеку что-то горит.
        Я повела носом и с удивлением осознала, что он прав - где-то действительно полыхал огонь. Если прислушаться, можно было услышать характерный треск.
        Я сорвалась с места и галопом припустила в ту сторону, откуда тянуло дымом. Иван бросился следом. Спустя несколько минут мы выскочили на небольшую полянку, укутанную едким смогом.
        - Пожар! - крикнул Царев. - Василиса, лес горит!
        Я это видела сама - пламенем были объяты, по меньшей мере, два куста и десять деревьев - три огненных бука, и семь обычных белоствольных берез.
        От дыма у меня заслезились глаза, позади закашлялся Иван.
        Я сбросила на землю рюкзак и, раскинув руки в стороны, создала большую магическую воронку. Огонь, охвативший несчастные растения, тут же отделился от пылающих стволов и широким гудящим столбом полетел ко мне.
        - Василиса!..
        Едва пламя затянуло в воронку, я с громким хлопком соединила ладони. Оно тут же исчезло вместе с волшебной сферой, и наступила тишина.
        Иван, закрывая рукавом нижнюю часть лица, кинулся к почерневшим деревьям. В правой руке он держал полотенце, которое, видимо, прихватил для пикника. Им он принялся сбивать со стволов последние искры.
        Я побежала за ним - следовало убедиться, что поблизости больше ничего не горит. На осмотр ушло около десяти минут. В итоге выяснилось следующее: дальше поляны пламя распространиться не успело, оба горевших куста и три молодые березки были безоговорочно мертвы, остальные же деревья почти не пострадали. Судя по всему, мы с Царевым прибежали не просто вовремя, а фактически к самому началу пожара.
        Это было очень странно. Во-первых, откуда здесь в принципе мог взяться огонь? А, во-вторых, почему, крепкие здоровые деревья вспыхнули, как свечки? С буками все понятно, они так горят всегда, а березы?..
        - Василиса, смотри, кого я нашел!
        Царев подошел ко мне вплотную и протянул раскрытую ладонь. Мои брови полезли на лоб - на его руке сидели две огненные саламандры.
        - Забавные ящерицы, - заметил Иван. - Горячие, как угольки. И пятнышки на спинках оранжевым светятся. Это они подожгли лес?
        - Они, - кивнула я. - Только как эти ребята тут оказались? Это саламандры, Ваня. Они живут в горах, среди камней. Мы сейчас находимся примерно в ста пятидесяти километрах от их дома.
        - Бедные, - Царев осторожно погладил ящериц по спинкам. Те перестали светиться и свернулись на его ладони клубочками. - Увидели незнакомое место, запаниковали. Едва лес не спалили. Как же они сюда пробрались?
        Очень правильный и хороший вопрос. Самостоятельно саламандры этого сделать не могли, потому как всем своим любопытным семейством сидят под магическим колпаком, которым я укрыла их территорию. Пробить в нем брешь они однозначно не сумеют, а значит, кто-то им в этом помог. Но кто? И зачем?
        Ежику понятно, что, попав в незнакомое место, ящерицы испугаются и начнут палить направо-налево огнем. Эти же путешественницы выпустили пламя не где-нибудь, а среди волшебных буков. Не будь нас поблизости, одному Богу известно к каким последствиям это могло бы привести.
        Это уже не браконьерство, а настоящее вредительство, и оставлять это просто так нельзя. Погода сейчас стоит сухая и теплая, и пламя разнеслось бы по лесу очень быстро. Саламандры сидеть на месте тоже бы не стали - побежали бы вперед и спалили половину заповедника.
        Тот, кто принес их сюда, не мог этого не понимать. Интересно, за каким лешем ему потребовалось устраивать такой переполох?
        В моей голове что-то щелкнуло.
        - Ваня, - хриплым от волнения голосом сказала я, - у меня есть подозрение, что случилась беда. Нам срочно нужно переместиться в другое место.
        - Надо так надо, - пожал плечами Иван. - Куда пойдем?
        Я глубоко вздохнула.
        - На поляну жар-птиц.

* * *
        Портал привел нас прямо к границе защитного купола. При появлении Ивана он угрожающе загудел и покрылся сетью длинных белесых зигзагов.
        - Что это? - удивился Царев, невольно делая шаг назад.
        - Силовой щит, - объяснила я, приподнимая волшебный полог, чтобы богатырь мог пройти вслед за мной. - Не пугайся, он так реагирует на всех, кроме меня и жар-птиц.
        На поляне было спокойно и относительно тихо, если не считать едва слышного писка, раздававшегося из огненного гнезда. Огневушки в зоне видимости не оказалось - судя по всему, она отправилась на очередную прогулку.
        Я бросилась к гнезду. Птенцы были на месте. За трое прошедших суток они покрылись мягким красноватым пухом и, кажется, немного подросли.
        Иван тоже подошел ближе и осторожно заглянул через мое плечо.
        - Это и есть жар-птицы? - с восхищением произнес он.
        - Да, - кивнула я. - Только маленькие. Вылупились несколько дней назад.
        - Вот это да… А с виду совсем как цыплята… Но где же их мама? Не замерзнут они без нее?
        - Не замерзнут, - я невольно улыбнулась, чувствуя, как уходит напряжение. Честно говоря, перемещаясь сюда, я ожидала увидеть разграбленное гнездо и раскуроченную поляну. - Это волшебные создания, и они в состоянии согреть себя сами. Мать только приносит им еду.
        - По-моему, эти ребята очень голодны, - заметил Царев. - Прислушайся.
        Я на мгновение затаила дыхание. Иван был прав - малыши действительно просили есть и, судя по всему, уже давно. Их эмоции были не столь ясными, как у взрослых птиц, а мысли путались и перебивали друг друга, однако главное выцепить мне все же удалось - голод и страх. Мать, оставившая гнездо впервые после их появления на свет, улетела несколько часов назад и до сих пор не вернулась. Птенцы, лишившиеся ее присутствия на такой долгий срок, сначала испугались, а потом начали паниковать.
        В этом я их отлично понимала: магическая сигналка, которую я в свое время повесила на Огневушку, почему-то не отозвалась на мой призыв.
        Сердце пропустило удар, а потом заколотилось, как сумасшедшее. Я повторила призыв снова, а потом еще раз и еще.
        Тишина.
        - Василиса, - подал голос Иван, - тут в кормушке лежит немного пшеницы. Могу я дать ее птенцам? Они уже способны есть такую пищу?
        - Способны, - севшим от волнения голосом ответила я. - Покорми их, да.
        Огневушка не отвечала. Ее сигналка по-прежнему оставалась активной, однако на мои манипуляции не реагировала, будто птица вылетела за пределы заповедника и уснула. Единственное в чем я была уверена, так это в том, что она по-прежнему жива, но где и в каком состоянии находится, оставалось неизвестным.
        Я обернулась к Цареву.
        - Ваня, нам нужно уйти. Срочно.
        Во взгляде Царева появилась тревога.
        - Что-то случилось?
        - Судя по всему, с их матерью произошло несчастье. Надо немедленно ее отыскать. Давай-ка я переправлю тебя обратно в поселок…
        - Я пойду с тобой, - перебил он. - Пожалуйста, не возражай.
        Я слабо ему улыбнулась и побежала к куполу. Он поставил на землю опустевшую кормушку и поспешил за мной.
        - А как же птенцы? - спросил на бегу Царев.
        - С ними ничего не случится, - ответила я. - Они теперь сыты, а посторонние к ним не подойдут - щит не подпустит.
        Выбравшись наружу, села на землю и сосредоточилась. Если сигналка молчит, можно попробовать отыскать Огневушку по остаткам магического следа. Дело это было не то чтобы верное - чудесные создания хоть и оставляют после себя флер волшебства, однако почувствовать и ухватить его бывает непросто, уж слишком быстро этот флер растворяется в пространстве.
        Жар-птица покинула поляну на рассвете, рассчитывать, что ее можно найти по искрам волшебства, было глупо, однако я надеялась хотя бы проследить направление ее движения.
        С этим, к слову, проблем не возникло - судя по тоненькой ниточке, оставшейся от магического следа, Огневушка полетела на восток, к русалочьим озерам. Наверное, хотела искупаться и попить. Интереснее было другое - ниточка обрывалась в нескольких метрах от защитного купола. Словно кто-то, дождавшись, когда птица выберется из-под щита, поймал ее в силок, а потом сразу же телепортировался. Возможно, так оно и было.
        - Василиса, - позвал меня Царев. - Смотри, здесь следы.
        Я проследила за его взглядом и тихо вздохнула. Трава у стоявших неподалеку деревьев была немного примята. Что ж, вот и подтверждение моего предположения. Жаль, толку от этого не много: кто-то явно потрудился, чтобы скрыть свое недавнее присутствие, - не только стер отпечатки подошв, но и нагреб сверху опавших листьев.
        - Я правильно понимаю: жар-птицу кто-то похитил? - уточнил Иван. - У вас в заповеднике промышляют браконьеры?
        - Как видишь, - уныло ответила я.
        - С ума сойти! Вы же тут все колдуны. Что стоит поставить вокруг заповедника волшебный контур, вроде твоего силового купола, чтобы ни один гад сквозь него не прошел?
        - Есть у нас такой контур, - к моим глазам подступили слезы. - И работает он вполне прилично. Воруют свои, Вань.
        Господи, да что же это такое! Столько потрачено сил - и все зря.
        Бедная моя птичка. Как же ей сейчас, наверное, страшно! Бьется, наверное, кричит, зовет на помощь. А я ничего не слышу, не чувствую и помочь никак не могу…
        Не удержавшись, я громко всхлипнула. Мои плечи тут же сжали сильные мужские руки.
        - Послушай, может, все не так страшно? - Царев явно испугался, что я разревусь. - Может, никто ее не воровал, а она просто улетела и где-нибудь задержалась?
        - Нет, - покачала я головой. - Она ни за что бы не бросила птенцов на такой большой срок. Хищников тоже исключаем: если бы жар-птица почувствовала опасность, она выпустила такой столб пламени, что тут уже полыхал бы пожар. Кто-то ее здесь нарочно поджидал, Ваня. Кто-то знал, что рядом никого не будет, и понимал, как именно ее нужно ловить.
        - Но для чего она понадобилась браконьеру? Ради перьев? Или для перепродажи?
        - Скорее всего, ради перьев. Продать такую птицу непросто: во-первых, ее очень сложно содержать в неволе, она там попросту погибнет, во-вторых, за торговлю жар-птицами предусмотрено серьезное наказание, нужно быть безголовым человеком, чтобы на это решиться. В-третьих, вынести Огневушку за пределы заповедника попросту нельзя - не пропустит защитный контур.
        Который, к тому же, несколько дней назад был переведен в состояние особой активности.
        Господи, какая же я дура! Ну что мне стоило хотя бы на пару недель перевести Огневушку с птенцами в изолятор! Надо было догадаться, что раз у вора ничего не вышло с золотыми яйцами, он может попытаться украсть взрослую особь.
        - Хорошо, - кивнул Царев. - Тогда у меня еще один вопрос: к чему вообще такие сложности? Почему нельзя было просто ощипать жар-птице перья?
        - Потому что она бы потом рассказала мне, кто именно это сделал, - грустно усмехнулась я.
        А так момент подгадан очень верно. У Огневушки закончилась сезонная линька, новые перья, в отличие от старых, самоуничтожаться уже не будут, а значит, можно смело оборвать ей хвост и крылья, дождаться, когда они застынут и покроются позолотой, а потом переплавить или же продать, как тончайшие золотые изделия.
        - Долго держать в плену жар-птицу не станут, - я обернулась и серьезно посмотрела Ивану в глаза. - Природный огонь быстро разрушит любые наложенные на нее чары. Сейчас она еще жива, однако уже к вечеру ей могут свернуть шею.
        - Что будем делать?
        Я сжала руки в кулаки.
        - Для начала сообщим о происшествии директору. А потом будем искать.

* * *
        Приемная Владислава Бессмертного встретила нас тишиной. Наина Карловна неторопливо пила чай и что-то с интересом рассматривала на экране рабочего компьютера.
        - Владислав Игоревич у себя? - спросила я, стремительно влетая в приоткрытую дверь. Иван остался ждать меня в коридоре - раскрывать его секрет мы пока не решились. - Мне срочно нужно с ним поговорить.
        - За тобой черти, что ли, гонятся, Вася? - удивилась секретарь. - Остановись, передохни. А директора на месте нет. Он вместе с замом уехал в областной центр.
        - Как уехал? - опешила я. - Когда?
        - Часа два назад, - пожала плечами Наина Карловна. - Сегодня пятнадцатое число, а пятнадцатого всегда бывает совещание в отделе природоохраны.
        - Когда же они вернутся?
        - Вечером, как обычно. У тебя к Владиславу Игоревичу какое-то дело? Я могу ему его передать.
        Я беспомощно махнула рукой и молча вышла за дверь.
        Царев, увидев меня, вопросительно поднял бровь.
        - Бессмертный на совещании в областном центре, - сказала я. - Ждать его мы не можем. Надо приступать к поискам самостоятельно.
        - Вдвоем?
        Я покачала головой.
        - Без помощников нам не обойтись. Но ими должны стать только самые проверенные и надежные люди.
        - Кто, например?
        На секунду я задумалась. С одной стороны, все сотрудники заповедника - люди по-своему надежные, с другой - каждый из них может оказаться тем самым похитителем, который держит в плену Огневушку. Между тем, были среди коллег два человека, коим я доверяла больше, чем кому бы то ни было - Глеб Дубравин и Венера Ягужинская. Они являлись не только самыми опытными биологами в поселке, но и убежденными фанатами природы, посвятившими ей всю свою жизнь. Причинить вред волшебному созданию эти двое не могли по определению: пока в заповеднике не ввели ставки зоологов и орнитологов, присматривать за местным зверьем было их прямой обязанностью.
        Рассказав Ивану о своих соображениях, я связалась с каждым из них через волшебное зеркало и договорилась о срочной встрече.
        - В заповеднике ЧП, - сказала я им. - Трубить общий сбор я не могу, иначе ЧП раньше времени рискует превратиться в катастрофу.
        Подробности пообещала сообщить с глазу на глаз - в лесной избушке Глеба Ивановича. Царева на рандеву пришлось взять с собой, ибо оставаться в стороне он снова отказался. Дабы Ваня понимал всю мерзость обрушившейся на нас проблемы, по пути к стационарному порталу я подробно пересказала ему историю истребления жар-птиц и похищения двух кладок золотых яиц.
        - Вы обращались по этому вопросу в полицию? - спросил Иван, когда мой рассказ подошел к концу.
        - Конечно, - кивнула я. - Только не в обычную, а в нашу, чародейскую.
        - И что?
        - И ничего. Стражей магического правопорядка здесь немного, и своих забот у них выше крыши. Дело они, конечно, завели, и даже дважды провели нам сканирование памяти. Толку от этого оказалось немного, поэтому, в конце концов, на жар-птиц просто махнули рукой.
        - Сканирование памяти? Что это такое?
        - Процедура. Не очень приятная, но действенная. Позволяет выяснить, чем занимался человек в течение последнего времени. В нашем случае за основу взяли трехнедельный промежуток. В итоге оказалось, что все вели привычный образ жизни и ничего криминального не совершали.
        - Забавная экспертиза, - усмехнулся Царев. - А можно ли подделать ее результаты?
        - Честно говоря, не знаю, - пожала плечами я. - Но в нашем случае все было честно - помимо полиции за сканированием наблюдала куча народу: я, директор, его заместитель и еще три человека. К слову сказать, зам Бессмертного после этого действа развелся со своей женой - выяснилось, что она ему систематически изменяет.
        - А самому заму сканирование проводили?
        - Разумеется. Я же говорю - проверили всех. И директора, и меня, и даже тех односельчан, которые в лесу в принципе не бывают.
        - А тех, кто в момент преступления в поселке отсутствовал? Отпускников, например, или командировочных?
        - А их-то зачем? - удивилась я. - Они же были далеко от заповедника.
        Иван неопределенно махнул рукой.
        - Знаешь, я много думала обо всех этих происшествиях и с каждым разом все больше убеждалась, что браконьера надо искать среди биологов, - продолжала я. - Обрати внимание, отправляясь на промысел, этот человек отдавал себе отчет, что будет иметь дело с редкими созданиями. Истреблял он их не бездумно, а понемногу, дабы не уничтожить сразу всю популяцию. Похитив в прошлом году две кладки яиц, он не сделал ни одной попытки напасть на Огневушку. Наверняка понимал, что исчезновение последней особи чревато шумихой и масштабным расследованием, которое инициирует природоохрана. К тому же, Огневушка - птица молодая, способная прожить много лет, а значит, принесет еще немало яиц. Теперь же, украв саму жар-птицу, он оставил птенцов. Без матери они не погибнут - их можно вырастить и выкормить в изоляторе. Среди малышей, к слову, есть три самочки, которые в будущем также будут способны отложить яйца.
        - Почему ты говоришь о браконьере в единственном числе? - поинтересовался Царев. - Провернуть такое дело в одиночку непросто. Даже колдуну. Думается мне, Василиса, похитителей на самом деле несколько. И искать их нужно среди тех сотрудников, у которых изменилось финансовое положение. Которые, например, совершили крупную покупку, взяли большой кредит или еще что-нибудь в этом духе.
        - Я об этом тоже думала, - кивнула в ответ. - Штука, Ваня, в том, что ни у кого в поселке финансовое положение не менялось. А если и менялось, то об этом никому не известно - коллеги такие подробности своей жизни обычно не афишируют.
        Царев понятливо кивнул головой.
        - Скажи-ка, - задумчиво произнес Иван, когда мы вышли из портала и зашагали к избушке Глеба Ивановича. Проходить мимо молодых дубков по-прежнему надлежало без использования магии. - Виталий Яровой тоже проходил это ваше волшебное сканирование?
        - Конечно, - кивнула я. - Правда, только один раз - второй. Когда процедуру проводили впервые, они с Аленой отдыхали на морях. Почему ты спрашиваешь?
        - Да так… Просто мне не нравится его рожа.
        Я закатила глаза и покачала головой.
        Венера Никаноровна явилась в избушку лешего чуть раньше нас. Когда мы с Царевым вошли в горницу, они уже сидели за столом и о чем-то тихо беседовали. Увидев Ивана, чародеи замолчали и уставились на меня вопросительными взглядами.
        Я глубоко вздохнула.
        - Коллеги, у меня для вас есть две новости, - сказала им. - Одна забавная, вторая - не очень. Начну с забавной. Иван Андреевич, - я перевела взгляд на своего спутника.
        С тем, что придется рассказать Дубравину и Ягужинской секретную подробность его биографии, Иван согласился еще в поселке. Богатырь отнесся к этому с пониманием - мол, надо так надо. Поэтому, молча оглядевшись по сторонам, взял стоявшую в углу кочергу и завязал ее узлом.
        Леший охнул, баба Веня перекрестилась.
        - Обратно развязать сумеете? - осторожно уточнил Глеб Иванович.
        Иван кивнул и, по-прежнему не говоря ни слова, вернул кочергу к исходному состоянию.
        - А я чуяла, что этот молодец не прост, - проскрежетала Венера Никаноровна. - От него ж силой за версту веет. Как же я, дура старая, сразу не поняла… Богатырь, что ли?
        Царев улыбнулся.
        - Какое у нас, оказывается, интересно начальство в Москве заседает, - выдохнул Дубравин. - Вася, главный-то наш в курсе?
        - Главный в областном центре, - ответила я. - Если вы не против, начальство мы с вами обсудим чуть позже. А теперь вторая новость, - я вздохнула еще раз. - Сегодня утром похитили жар-птицу.
        В горнице воцарилась тишина. Пользуясь наступившим молчанием, я кратко пересказала события сегодняшнего утра. По мере повествования лица Дубравина и Ягужевской становились бледнее и серьезнее. Когда же я сообщила о пожаре, который учинили две подкинутые кем-то саламандры, Глеб Иванович заметно побледнел.
        - Я так понимаю, пожар был подстроен для отвлечения внимания, - глухо сказал он. - Вася, где сейчас эти поджигательницы?
        Я вынула погруженных в стазис ящериц из кармана. Леший подал мне металлическую коробочку, и я аккуратно поместила их в нее. Когда эта история закончится, отнесу их в горы.
        - Если бы вы не оказались поблизости, огонь охватил бы половину леса, и мы все кинулись его тушить, - заметила баба Веня. - Идеально - делай что хочешь, воруй, кого хочешь. Василиса, ты уже думала, кто мог принести саламандр в лес?
        - Да кто угодно, - махнул рукой Дубравин. - Великое ли дело, смотаться к Змеиному хребту и поймать парочку ящериц?
        - Ошибаетесь, Глеб Иванович, - покачала я головой. - Кто угодно это сделать как раз не способен. Вот вы знаете, в какой части хребта они обитают?
        - Нет.
        - То-то что нет. В заповеднике вообще мало кто знаете, где именно живут те или иные горные звери. Вам потребовалось бы немало времени, чтобы их отыскать. Сейчас это сделать еще труднее, ведь ящерицы сидят под волшебным куполом. Вы сумели бы их найти только в том случае, если б точно знали, где они находятся.
        - И что же, Вася, есть среди наших ребят те, кто смогут отыскать саламандр без труда? - спросила Венера Никаноровна.
        - Один человек точно есть, - кивнула я, чувствуя, как все внутри покрывается колючим инеем.
        - И кто же это?
        Тот, кто способен видеть с высоты. Тот, кто на прошлой неделе нашел меня в горах и долго развлекал веселой беседой. Тот, кто вчера был на предгорье и мог задержаться у хребта дольше, чем надо. Тот, кто однажды оставил у поляны Огневушки свой след.
        Я подняла взгляд на Ягужевскую и тихо ответила:
        - Вячеслав Соколов.
        Они вытаращили на меня глаза. Все трое, включая Царева.
        - Славка? - удивился Глеб Иванович. - Быть того не может!
        - Почему же? - подал голос Иван.
        - Потому что на рассвете он уехал из поселка - отправился провожать Ваню Козлова к междугороднему телепорту, - сказал Дубравин. - Я рано утром ходил к завхозу и встретил этих двоих на улице с чемоданами.
        - Соколов мог поймать саламандр вчера днем и передать их своему сообщнику, - пожал плечами Царев. - Ему не обязательно было отпускать ящериц самому.
        - Еще и сообщник есть, - всплеснула руками баба Веня. - Может, у нас тут целая тайная организация имеется?
        - Может, и имеется, - задумчиво произнесла я. - Козлова, говорите, провожать отправился… Вы знаете, куда Иванушка поехал?
        - Знаю, - кивнул леший. - Отпуск у него. На три недели. Ваня мне сам об этом сказал. А отправился он в Москву, за ремонтом следить.
        - За каким еще ремонтом? - удивилась я.
        - За обычным, - пожал плечами Глеб Иванович. - Его сестра в стольном граде квартиру купила. Ты разве не знала?
        - В первый раз об этом слышу.
        - О… Я-то думал, Алена тебе давно похвасталась. Она ее в прошлом году приобрела. Большую - не то трех-, не то четырехкомнатную. Теперь ремонтирует. Как работы закончатся, заявление напишет и насовсем туда переберется.
        Иван поднял на меня обалдевший взгляд. Мне же вдруг стало тяжело дышать.
        - Бог с ней, с квартирой, - нервно сказала я. - Нам сейчас надо Огневушку найти. В позапрошлом году я повесила на нее магический маячок. Отследить по нему жар-птицу не удается, однако она точно жива, и за пределы заповедника ее точно не выносили. Получается, искать ее следует в каком-нибудь потаенном месте. Там, где поисковые чары не действуют.
        - Например, под землей, - подхватила баба Веня. - Или на какой-нибудь зачарованной поляне.
        Или под водой.
        - Подземные просторы я возьму на себя, - продолжала Венера Никаноровна. - Грибочки мои живо заповедник прочешут. А ты, Иваныч, деревьям да траве-мураве приказ поисковый отдай. У нас-то, небось, растения во всех потаенных местах имеются. Глядишь, общими усилиями найдем, где жар-птицу прячут.
        - Хорошая мысль, - согласился леший. - Только это… Хорошо бы о наших маневрах начальству сообщить.
        - Начальство будет искать вместе с вами, - заметил Царев. - Я, если что, по-прежнему остаюсь заместителем министра природных ресурсов.
        Дубравин и Ягужевская переглянулись.
        - Тогда не будем терять время, - кивнул Глеб Иванович. - Айда на выход, ребята. Через два часа встречаемся в моей избе. Глядишь, к этому времени что-нибудь станет известно.
        На улицу мы вышли вместе. Леший и баба Веня сразу же разошлись в разные стороны.
        Я тронула Ивана за локоть.
        - А мы с тобой отправимся к озерам, - сказала ему. - Надо побеседовать с Аленой.
        ГЛАВА 8
        До владений водяницы мы добрались телепортом. Его воронка вынесла нас на лесную полянку, расположенную в ста метрах от заповедных водоемов.
        - Скажи-ка, Василиса, - задумчиво произнес Царев, когда мы вышли из портала, - неужели в волшебных заповедниках такая хорошая зарплата, что ее сотрудники могут позволить себе приобретать апартаменты в Москве?
        - Что ты, - усмехнулась я. - Нам, конечно, платят хорошо, однако ж, не настолько. Я допускаю, что Алена купила столичную квартиру в ипотеку: накопила денег на первоначальный взнос, а потом взяла кредит лет этак на пятнадцать. Тем не менее, с нашим уровнем доходов, она могла позволить себе, максимум двушку. А тут - трех- или даже четырехкомнатная. Спрашивается, откуда у нее такие средства?
        - Что, если деньги ей дали родственники?
        - Из родственников у нее только младший брат, - покачала я головой. - Их родители умерли, когда они еще были студентами. Хотя… Ваня как-то говорил, что у них есть дядя - двоюродный брат матери. Вроде бы, он живет в Москве и даже занимает какую-то должность в природоохране.
        - Думаешь, это он помог племяннице купить жилье?
        - Сомневаюсь. Их отношения не настолько теплые, чтобы одалживать или дарить большие суммы денег. Ты в курсе, сколько в столице стоит трехкомнатная квартира?
        Царев пожал плечами.
        - По-разному, зависит от дома и района. Однако дешевле семнадцати миллионов вряд ли что-нибудь найдется.
        - Зная Аленину любовь к чистоте и комфорту, никогда не поверю, что она купила грязную развалюху на неблагополучной окраине, - фыркнула я. - Скорее всего, выбрала вариант получше и подороже. Ремонт делает, опять же, а это удовольствие не из дешевых. Можно, конечно, подумать, что Алена вложила в новое жилье последние деньги, однако она вовсе не бедствует. Наоборот, живет в свое удовольствие и даже не экономит. Месяц назад приобрела себе дорогущие ботинки. Заметь, про ботинки она мне рассказала, а про квартиру - ни-ни.
        - Ты бы наверняка спросила, откуда у нее деньги на такую покупку, - усмехнулся Царев. - Думаешь, у госпожи Козловой есть… м-м… дополнительный источник дохода?
        - Это мы у нее и спросим.
        У меня внутри начала подниматься волна горячего гнева. Дыши, Вася, дыши глубже. Нельзя просто так обвинять человека в воровстве и двуличии, для этого нужны доказательства. И хорошо, если они будут неопровержимыми.
        - К Алене я пойду одна, - сказала Ивану. - Незачем ее посвящать в твои секреты. А ты спрячься за деревьями, от туда все будет видно и слышно.
        - Хорошо, - согласился Царев.
        А потом притянул меня к себе и нежно коснулся губами моего лба.
        - Постарайся не нервничать, ладно? - тихо сказал он. - Быть может, твоя подруга ни в чем не виновата.
        Я криво улыбнулась и, выскользнув из его объятий, вышла на берег русалочьего озера.
        У воды было ни души. Ветер осторожно поглаживал листья прибрежных деревьев, где-то вдалеке негромко крякала утка.
        - Аленушка! - позвала я, решив, что девушка, наверное, находится на дне. - Ты здесь? Выйди на минутку!
        Ответа не последовало. Ветер немного усилился, на озерной глади появились легкие волны.
        - Алена! - громче крикнула я. - Где ты там? Поговорить надо!
        - Надо - говори.
        Водяница вынырнула мне навстречу из кустов, противоположных тем, в которых затаился Иван. На ней был болоньевый комбинезон и высокие резиновые сапоги, измазанные грязью.
        - По болотам гуляла, - объяснила девушка. - Кикимор перед спячкой пересчитывала. А ты чего орешь? Случилось что?
        - Ну… - я неопределенно махнула рукой. В самом деле, не спрашивать же у нее про Огневушку в лоб. - Я, вообще, мимо проходила и решила заскочить, чтобы поздороваться. А заодно кое чем поинтересоваться.
        - Это чем же? - Алена вошла в воду и принялась мыть сапоги.
        - Я недавно беседовала с Глебом Ивановичем, и он сказал, что ты собралась увольняться. Это правда?
        - Правда, - невозмутимо ответила девушка, выходя на берег.
        - Но почему?
        - Потому что я устала, - она подняла на меня глаза. Их взгляд был прямым и серьезным. - Я, Вася, работаю в этом заповеднике шесть лет, и мне здесь страшно надоело. Русалки, тритоны, камыши, грязюка эта вечная. А еще отчеты, графики, журналы. День сурка, честное слово. И никакого личностного и карьерного роста. Я в хочу в большой город, Василиса. Хочу гулять в свете фонарей, кататься на речных трамвайчиках. Ходить на выставки современных художников, а не маляров, которых выставляют в нашем провинциальном музейчике. Смотреть спектакли известных артистов, а не любителей-лицедеев. Впрочем, увольняться прямо сейчас я не планирую. Поработаю еще месяцев шесть-семь, а потом уж уйду.
        - А Виталик?
        Ее взгляд заледенел.
        - Что - Виталик?
        - Он тоже уволится?
        - Конечно, - кивнула Алена. - Ему здесь скучно, и он тоже хочет уехать. Мы, правда, этот вопрос пока не обсуждали, но, думаю, Виталя меня поддержит.
        Как интересно…
        - Куда же вы отправитесь?
        - В Москву, конечно, - пожала плечами девушка. - Куда же еще? Там живет мой двоюродный дядя, он обещал помочь с поиском работы. Думаю, моему жениху он тоже что-нибудь подыщет.
        - Наверняка подыщет, - кивнула я. - Кстати, что по поводу вашей свадьбы? Когда будет можно готовить подарки и поздравления?
        - Пока не знаю, - губы Козловой скривились в усмешке. - Мы все никак не дойдем до ЗАГСа, чтобы подать заявление. Впрочем, раньше весны это делать бессмысленно. Устраивать торжество зимой я не хочу.
        - Резонно, - согласилась я. - Так значит, Яровой пока не в курсе твоих планов?
        Алена пожала плечами.
        - А где вы станете жить? В столице жилье дорогое, купить его непросто, а снимать очень накладно.
        - Разберемся, - девушка махнула рукой. - Будем решать проблемы по мере их поступления.
        - Знаешь, - я задумчиво пнула лежавший рядом камень, - Глеб Иванович обмолвился, что видел сегодня твоего брата. Он взял отпуск?
        - Да. На целых три недели, представляешь? Везет же некоторым…
        - Ваня ему сказал, что поедет следить за ходом ремонта в твоей новой квартире.
        Взгляд Алены стал удивленным.
        - В какой еще квартире, Вася?
        - В столичной.
        - Если бы у меня было жилье в столице, я бы уволилась из заповедника прямо сейчас, - засмеялась Козлова. - Глеб Иванович все перепутал. На самом деле новую квартиру купил наш дядя. Большую, с отдельной комнатой для гостей. Вот Ванька к нему в гости и напросился. А следить он в ней ни за чем не будет - там давным-давно все отремонтировано.
        Она улыбалась, смотрела мне в глаза, а я с каждой секундой все четче понимала - врет. Нагло и вдохновенно. Нет, по поводу увольнения и свадьбы она наверняка говорила правду. А вот по поводу московской квартиры…
        У меня внутри что-то оборвалось.
        Мы с Аленой познакомились шесть лет назад - в отделе кадров, когда приехали устраиваться в заповедник на работу. Стали ли мы подругами? Я считала, что да. У нас имелось немало общих интересов, поэтому всегда было о чем поговорить и над чем посмеяться. Каждая из нас считала нормальным явлением заявиться к другой в любое время суток с ворохом вкусняшек, чтобы развеять тоску, поделиться какой-нибудь новостью, похвастаться нарядом или новым кавалером.
        Наши отношения не изменились даже с появление в поселке Виталика Ярового. Сейчас я понимаю, что Алена испытывала к нему чувства более нежные и трепетные, нежели казалось со стороны.
        Как же горько и неприятно ей, наверное, стало, когда некромаг обратил на меня свое дражайшее внимание! Между тем, она как никто другой знала, что ничего серьезного в нашем общении не было.
        Глеб Иванович прав, о таком важном событии, как покупка жилплощади, Алена непременно бы мне рассказала. Или, по крайней мере, не стала бы ее отрицать.
        Мои руки невольно сжались в кулаки.
        - Вот как, - стараясь говорить спокойно, произнесла я. - Что ж, наверное, Дубравин и правда ошибся. Кстати, Алена. Не видела ли ты сегодня Огневушку? Она улетела из гнезда на рассвете и до сих пор не вернулась обратно.
        Козлова покачала головой.
        - Нет, не видела. Да и что? Она же птица, Вася. Летает где-нибудь. Как налетается, так появится. Ты, душа моя, совсем на своей Огневушке помешалась. Она у тебя три месяца по часам на прогулку выбиралась. Дай ей немного свободы. Сама говорила: в неволе жар-птицы живут недолго. Вот и не неволь ее.
        В груди стало горячо.
        - На Огневушке висит маячок, - сказала я. - И я не могу его отследить.
        Алена снова пожала плечами.
        - Ты его давно обновляла? Чары, небось, выветрились.
        Огонь в груди превратился в ревущее пламя. Вот нахалка! Чары выветрились! За идиотку меня держит?
        Что ж, поговорили и будет. Я глубоко вздохнула, прикидывая, чем ее лучше ударить - кулаком или заклинанием, как вдруг увидела Царева. Иван выглядывал из-за кустов, расположенных за Алениной спиной, и активно размахивал руками. Заметив, что я смотрю на него, он принялся отрицательно мотать головой и жестами звать меня к себе.
        - Ладно, Вася, ищи свою птицу, а я пойду в поселок, - Алена щелчком пальцев превратила сапоги в ботинки, а затем открыла воронку портала. - Нужно отчет дописать. Наина Карловна мне о нем уже два раза напоминала.
        Она махнула рукой, шагнула в телепорт и исчезла.
        Я громко выдохнула и поспешила к Цареву.
        - Ты чего?
        - Смотри, что я нашел, - широко улыбнулся тот, протягивая мне руку.
        Я ахнула - на его ладони лежал комочек тонких золотых нитей.
        - Это пух Огневушки, - пробормотала я. - Где ты его взял?
        - Под тем деревом, - Иван кивнул куда-то влево, а потом указал пальцем себе под ноги. - Это он мне его показал.
        Я опустила глаза вниз и невольно улыбнулась - рядом с ботинком мужчины стоял большой глазастый опенок.
        - Этот грибок прыгнул мне на штанину и стал звать за собой, - объяснил Царев. - Я пошел за ним, и он привел меня к этой штуке.
        - Привет, - сказала я грибу. - Спасибо, дружок.
        Гриб тихонько хихикнул.
        - Извини, что прервал твой разговор, - Иван осторожно тронул меня за плечо. - Мне показалось важным показать свою находку прямо сейчас. К тому же, конструктивного диалога у вас явно не получилось бы. Ты выглядела так свирепо, словно собиралась броситься на госпожу Козлову с кулаками.
        - Я бы бросилась, не сомневайся, - хмыкнула в ответ. - Она ведь не призналась в покупке квартиры, ты слышал?
        - Слышал.
        - А еще врала, глядя мне в глаза.
        - Ты в этом уверена?
        - Я уверена, что она темнит. Ты прав, на вопрос в лоб Аленка начала бы отпираться, и наша беседа наверняка закончилась бы рукопашной. Поэтому - да, к этому разговору лучше вернуться позже, только говорить мы будем уже по-другому. Пух, который ты нашел, остыл и покрылся позолотой. Нити еще тонкие, значит, жар-птица потеряла его недавно - два-три часа назад. Прилететь сюда Огневушка не могла, ведь ее поймали прямо возле поляны. Что получается?
        - Получается, что она где-то здесь, - медленно произнес Иван.
        - На водоемах, - кивнула я.
        На земле пискнул опенок. Увидев, что на него обратили внимание, малыш принялся кивать шляпкой в сторону, а потом побежал к деревьям. Мы, не сговариваясь, двинулись за ним.
        - Как думаешь, куда он нас ведет? - спросил Царев, когда мы свернули влево и вышли на длинную тропинку, уходившую в заросли.
        - К болотам, - уверенно ответила я. - Эта тропа - кратчайшая к ним дорога.
        Следующие несколько минут мы шагали молча. Иван внимательно следил за опенком, стараясь не потерять его из виду, а я размышляла о том, где Козлова могла спрятать Огневушку. Если под толщей ила и воды находятся потайные пещеры, и жар-птица спрятана в одной из них, придется выставлять у болот караул и за косу тащить туда саму Алену, ибо кроме нее до пещер никто не доберется.
        С другой стороны, оставлять Огневушку в таком месте чревато: чтобы она не захлебнулась, ее надо поместить в воздушный пузырь, предварительно погрузив в стазис. И стазис, и пузырь жар-птица разрушит за несколько часов - наложенные чары (опять же!) сожжет ее природный огонь.
        Нет, тут нужно другое, более надежное, место - чтобы и магию гасило, и воздух в нем был, и пленница никуда из него не делась.
        За зарослями обнаружилась развилка - единая широкая тропа превращалась в три узкие тропки, расходившиеся в разные стороны.
        - Как в сказке, - усмехнулся Иван. - Налево пойдешь - коня потеряешь, прямо пойдешь - жену обретешь, направо пойдешь - смерть свою сыщешь.
        - В нашем случае все немного иначе, - заметила я. - Налево пойдешь - в поющее болото попадешь, прямо пойдешь - к волшебным лягушкам выйдешь, направо пойдешь - на кикимор набредешь. Если верить нашему новому приятелю, - я кивнула на опенка, уверенно свернувшего на правую тропинку, - идти нам надо именно к кикиморам.
        - Хорошо, - согласился Царев, сворачивая вслед за грибом. - Слушай, Василиса, а какие они - кикиморы? Как в страшных сказках - тощие, зубастые и длинноволосые?
        - Почти, - кивнула я. - Эта нечисть способна менять свое обличие. Может превратиться в пиявку, в жабу, в козу и даже в человека - тощего и страшного. В истинном облике эти ребята на людей мало похожи, больше напоминают хвостатых худых обезьян с облезлой зеленой шерстью. Не самые приятные создания, если честно. И, к тому же, плотоядные.
        - Путников в трясину они, стало быть, заманивают мороком? На их прекрасные лица, небось, ни один дурак не купится.
        Я замедлила шаг. Ну конечно - морок!
        Едва удержалась от того, чтобы хлопнуть себя по лбу.
        Ворожба кикимор достаточно сильна, а если объединить магию нескольких взрослых особей, можно создать мощные приворотные или, наоборот, отворотные чары. Сами кикиморы никогда не додумаются действовать сообща - делиться друг с другом добычей они не привыкли, а потому охотятся поодиночке. Между тем, любой более-менее сильный маг воды способен заставить их работать в команде. Например, для того, чтобы скрыть что-то от посторонних глаз. В этом случае чары будут так сильны, что помимо наведения морока, смогут глушить магические сигналы. Помнится, возле болота кикимор у Алены всегда барахлило переговорное зеркало.
        Таким образом, Козлова, изловив Огневушку, могла поместить ее на любую болотную кочку, и посадить рядышком пару-тройку своих зеленых подруг с заданием замаскировать кочку и никого к ней не подпускать. Лучшей стражи и придумать нельзя - будешь рядом ходить и никого не увидишь.
        Я хотела сообщить Ивану, что мы на верном пути, но тот вдруг остановился.
        - Гриб дальше идти не хочет, - сказал Царев.
        Я опустила глаза. Опенок топтался около очередных кустов и что-то неразборчиво бормотал.
        - Дальше ему нельзя, - ответила я. - За этими кустами начинается болото. Он должен остаться в лесу.
        - Спасибо тебе, дружок, - богатырь присел перед грибом на корточки и ласково погладил его шляпку. - Ты нам очень помог.
        Опенок горделиво выпятил ножку, а потом скрылся в траве.
        Я раздвинула кусты и первой шагнула на топкий узкий берег. Водная гладь болота была спокойна и, казалось, уходила за горизонт. У берега ее обрамляли рогоз и густые камыши.
        - Тоскливо здесь, - заметил Царев, протискиваясь вслед за мной. - Вроде и солнечно, и тихо, а все равно как-то не по себе.
        - Ваня, есть вариант, что Огневушка где-то тут, - сказала я. - Возможно, прямо перед нами. Ее охраняют кикиморы, поэтому мы ее не замечаем. И не сможем заметить до тех пор, пока нечисть не снимет свои чары.
        - Забавно, - Царев задумчиво почесал в затылке. - Эту нечисть можно как-то прогнать?
        - Можно. Только я не знаю, как. Обычно этим занималась Алена.
        Иван подошел к воде чуть ближе.
        - Дед мне рассказывал, что кикиморы, анчутки и болотные огоньки боятся брани.
        - Я тоже об этом слышала, - кивнула в ответ. - И даже видела, как это работает. Но тогда кикимора была одна, а сейчас их наверняка много. Стаю зеленых словами не прогнать.
        - Не попробуем, не узнаем, - подмигнул Царев. - Закрой-ка уши, Василиса.
        Он набрал воздуха в грудь и на одном дыхании выдал такую тираду, что у меня отвисла челюсть.
        Иван бросил на меня укоризненный взгляд. Я сглотнула и прижала ладони к ушам. Не помогло: следующая тирада - более длинная и цветистая - оказалась слышна не хуже предыдущей.
        Боже мой, сколько, оказывается, есть слов и словосочетаний, которые мне неизвестны!
        По болоту, между тем, пошла рябь. На мгновение показалось, что рядом с камышами сверкнули чьи-то глаза.
        - Ваня, работает! - прошептала я. - Продолжай!
        Царев снова набрал в грудь воздуха, как вдруг где-то слева зашуршала листва, и раздался громкий удивленный голос:
        - Коллеги, что у вас происходит?!
        Мы обернулись и увидели Виталика Ярового. Некромаг стоял возле кустов и изумленно смотрел на нас.
        - Я пришел на крики, - объяснил он, переводя взор с Ивана на меня и обратно. - Тут неподалеку расположен мой рабочий участок. Извините, что помешал. Стало любопытно: вы тут ссоритесь или упражняетесь в красноречии?
        - Мы пугаем кикимор, - невозмутимо ответил Царев. - Присоединяйтесь, Виталий Александрович.
        Брови Ярового поползли на лоб. В моей голове тут же появилась идея.
        - Виталик, - я шагнула к нему. - Нужна твоя помощь. Ты ведь некромаг, а значит, можешь управлять нечистью…
        - Василиса!.. - предостерегающе перебил Яровой, стрельнув глазами в сторону Царева.
        - Он все знает, - быстро сказала я. - Он такой же, как мы. Только без магии.
        Яровой нахмурился.
        - Я потом тебе все объясню, - я подошла к нему вплотную. - Просто поверь, Ивана Андреевича стесняться больше не надо.
        - Надеюсь, ты знаешь, о чем говоришь, - судя по всему, некромаг был обескуражен и совершенно ничего не понимал.
        - Нам бы кикимор прогнать, Виталий Александрович, - снова подал голос Царев.
        - Зачем? - осторожно поинтересовался Яровой. - Они вам чем-то помешали? Алена их еще вчера спать уложила…
        Некромаг посмотрел на болото и поперхнулся.
        - Они здесь, да? - тихо спросила я. - На поверхности?
        Виталик медленно кивнул.
        - Много?
        - Восемь штук, - негромко ответил мой приятель. - Вася, что тут происходит?
        Я легко коснулась его ладони. Яровой вздрогнул.
        - Сними морок, - попросила я. - И все увидишь сам.
        Некромаг бросил на меня еще один взгляд, на этот раз настороженный. А потом подошел к воде и, сделав пасс рукой, что-то гортанно выкрикнул.
        Воздух тут же подернулся сероватой дымкой, будто на болото неожиданно упал туман. Спустя пару мгновений дымка рассеялась, и мы увидели маленький круглый островок, расположенный приблизительно в пяти метрах от берега. На островке стояла большая клетка, на дне которой, распластавшись, лежала Огневушка. Рядом с клеткой, как почетный караул, сидели восемь сгорбленных безобразных существ, покрытых клоками грязно-зеленой шерсти.
        - Что за черт! - воскликнул Яровой, оборачиваясь ко мне. - Вася! Это ведь жар-птица!
        - Удивительная наблюдательность, - буркнул Царев.
        У меня затряслись руки. Магический маячок снова стал активным, однако и без него было ясно, что Огневушке очень плохо. Очевидно, кикиморы, не имея возможности причинить пленнице физический вред, воздействовали на нее ментально - тянули магию и, возможно, жизненные силы.
        - Надо перенести клетку на берег, - нервно сказала я. - Виталик, на острове есть какие-нибудь ловушки?
        - Кроме кикимор? Нет.
        Вот и отлично. Я скинула на землю рюкзак и пошла к воде. Царев тут же схватил меня за локоть.
        - Ты куда?
        - За клеткой.
        - Вплавь, что ли?
        - По-другому туда не добраться.
        - Вода, наверное, холодная, - Иван мягко, но уверенно оттеснил меня обратно. - Незачем тебе в нее лезть. Стой тут, сам сплаваю.
        Он кинул свой рюкзак рядом с моим и ступил в болото. У берега было неглубоко, поэтому до островка богатырь дошел, едва замочив колени. Кикиморы, завидев гостя, оскалились.
        - А ну пошли прочь, проклятые! - прикрикнул на них Царев.
        Зеленые тут же кинулись в рассыпную. Когда они скрылись из вида, Огневушка подняла на Ивана мутный взгляд и слабо курлыкнула. Тот что-то ей прошептал, взял клетку и пошлепал обратно к берегу.
        Когда он выбрался из болота, я забрала у него клетку и осторожно, едва дыша, вытащила из нее жар-птицу. Беглый осмотр показал, что на выручку к ней мы явились вовремя. Физически Огневушка была в порядке, хотя без мелких травм все же не обошлось: на ее правой лапе виднелась большая царапина, а в шикарном хвосте не хватало, по меньшей мере, пяти длинных объемных перьев. Ментально же птица была страшно истощена. Еще два-три часа общения с кикиморами, и ее малыши остались бы сиротами.
        Огневушка положила голову мне на плечо. Я осторожно вздохнула и окутала нас двоих языками магического пламени. Один из них потянулся к Цареву и осторожно лизнул его ноги, высушивая мокрые джинсы и ботинки.
        - Что будем делать дальше? - поинтересовался у меня Иван.
        - Отнесем жар-птицу в изолятор, - ответила ему. - Но сначала я немного ее подпитаю. Кикиморы высосали из нее почти все силы.
        - Я очень извиняюсь, - подал голос некромаг. - Кто-нибудь объяснит мне, как эта крылатая очутилась в клетке посреди болота?
        - А вы, Виталий Александрович, конечно же, этого не знаете, - фыркнул Иван.
        - Откуда я должен это знать? - с вызовом поинтересовался Яровой. - Надо полагать, ее поймал и посадил сюда тот самый браконьер, который несколько дней назад пытался пробиться сквозь защитный купол на огненной поляне. Просто мне не совсем понятно, почему жар-птица оказалась именно на болоте, да еще в окружении нечисти.
        - Быть может, нам стоит спросить об этом вашу невесту? - голос Царева сочился ядом.
        Виталик перевел на меня обескураженный взор. Я ответила ему долгим серьезным взглядом.
        Некромаг покачал головой.
        - Бред какой-то, - неуверенно пробормотал он. - Алена бы никогда этого не сделала. Она ведь такая… такая…
        - Какая - такая? - жестко поинтересовался Иван. - У нас тут, Виталий Александрович, на лицо случай вопиющего браконьерства, поставившего под угрозу исчезновения редкий биологический вид. По закону наказание за такое деяние весьма и весьма суровое: в лучшем случае полумиллионный штраф, в худшем - до пяти лет лишения свободы. И да - о том, что кто-то спрятал редкую птицу среди этих камышей втайне от госпожи Козловой, можете не рассказывать. Лично я никогда не поверю, что хозяйка озер и болот не в курсе, что творится на ее рабочем участке.
        Яровой смотрел на Царева обалдевшим взглядом и явно не знал, что сказать в ответ.
        - Кроме того, я ни капли не сомневаюсь, что в одиночку за такое дело Алена Игнатьевна никогда бы не взялась, - продолжал богатырь. - Вопрос в том, кто ее сообщник? Да, Виталий Александрович?
        Глаза некромага сузились.
        - Давайте-ка обойдемся без грязных намеков, - прошипел он. - Я к этому вашему браконьерству не причастен. Хотите привязать меня сюда, потому что мы с Аленой помолвлены? Вынужден вас расстроить: три дня назад мы решили взять паузу в отношениях и теперь живем раздельно.
        Мне трудно поверить, что Алена могла решиться на такой поступок, однако я никого не собираюсь выгораживать.
        - И не надо, - кивнул Царев. - Следствие разберется, кто прав, кто виноват.
        - Давайте вы двое успокоитесь, - предложила я, осторожно поглаживая Огневушку по тонкой шее.
        - Никто и не нервничает, - ответил Яровой. - Однако мне очень не нравится, что наш московский гость считает, будто я могу быть замешан в преступлении. Чтобы доказать, что это не так, предлагаю поймать браконьеров на живца.
        - Каким же образом? - нарочито любезно поинтересовался Иван.
        - Элементарно. Ты, Василиса, попроси свою птицу дать нам перышко или немного пуха и положи его в клетку. Вы, Иван Андреевич, сплавайте еще раз на островок и верните клетку на место. А я позову кикимор и прикажу им снова навести морок. Сделаем вид, будто нас здесь не было. Если вы заметили, на берегу болота нет ни одной сигналки, ни одного охранного заклинания. Наши браконьеры или не успели их поставить, или посчитали, что они попросту не нужны. Лично я склоняюсь к последнему. Скорее всего, они решили оставить здесь жар-птицу на некоторое время, чтобы затем за ней вернуться. Если мы спрячемся где-нибудь поблизости и немного подождем, сможем увидеть похитителей воочию - когда они придут, чтобы перепрятать добычу.
        Мы с Царевым переглянулись.
        - Мне план нравится, - сказала я. - Однако нужно отнести Огневушку в изолятор.
        - Надо - относи, - кивнул Ваня. - А мы с Виталием Александровичем останемся караулить браконьеров. Что скажете, коллега?
        Некромаг равнодушно пожал плечами.

* * *
        Птенцов я отправила в изолятор вместе с Огневушкой, решив, что вместе им наверняка будет и спокойнее, и безопаснее. Поэтому, прежде чем вернуться в поселок, перенеслась на поляну за гнездом. Оттуда же связалась с Глебом Ивановичем и бабой Веней и подробно пересказала все последние события.
        Расположив жар-птицу с семейством в зачарованной комнате, я сбегала в административный корпус, дабы убедиться, что Алена все еще находится в поселке.
        Водяница была на месте. Как и обещала, она сидела в своем кабинете, закопавшись в бумаги, и с недовольным лицом что-то писала в большом журнале. Возвращаться в лес Козлова явно не планировала, и мне подумалось, что взять ее с поличным сегодня не выйдет. Зато наверняка получится поймать кое-кого другого.
        Я отлично понимала Виталика Ярового - поверить, что Алена способна извести жар-птиц было непросто. Несмотря на то, что все происходящее указывало на ее прямое участие в похищении, мне очень хотелось найти хотя бы одну зацепку, свидетельствовавшую о ее непричастности к этому мерзкому действу. Однако, чем больше я об этом думала, тем четче понимала, насколько мое желание глупо.
        Иван прав: нельзя что-либо спрятать на водоеме, не поставив в известность его чародея. Алена в любом случае узнает, что на ее озере или болоте кто-то хозяйничал. К тому же, она сама мне сказала, что пересчитывала сегодня кикимор. Значит, гуляла по топям и не могла не заметить морока, который напустили ее зеленые образины. Даже если предположить, что Огневушку на самом деле украл и спрятал все тот же некромаг, Алена однозначно должна была это понять. И как минимум возмутиться. Более того, возжелай Козлова прямо сейчас проверить свою пленницу, она сразу же поймет, что по берегу кто-то топтался. Правда, это обстоятельство вряд ли ее насторожит: морок Виталик вернул на место, а следы присутствия - ерунда, возле водоемов все время кто-нибудь топчется.
        Я посмотрела на часы, висевшие в коридоре на стене.
        Полдень. Пора возвращаться в лес.
        Идея с засадой была толковой, однако оставлять Царева и Ярового наедине мне казалось неразумным, учитывая их взаимную неприязнь и вероятность того, что Виталик со своей невестой все-таки заодно. Конечно, в случае конфликта, неизвестно, кто окажется сильнее - маг смерти или богатырь, устойчивый к воздействию колдовства. Тем не менее, проверять это на практике мне совершенно не хотелось.
        - О, Василиса, ты снова тут, - Наина Карловна возникла в коридоре, как по волшебству.
        - Ага, - кивнула, отступая от кабинета Алены. - Вот, пришла уточнить, не вернулся ли Владислав Игоревич.
        - Нет, - покачала головой секретарь. - Я же тебе сказала: раньше вечера он не появится.
        - Да, точно, - «вспомнила» я. - Наина Карловна, вы ведь в заповеднике работаете давно и все обо всех знаете. Скажите, правду говорят, будто у Вани и Алены Козловых есть в Москве дядя?
        - Есть, - кивнула дама. - В департаменте природоохраны работает. А что?
        - Да так… Они ведь его единственные родственники, да? А живут и работают в тысяче километров от столицы. Почему бы ему племянников не перевести поближе к себе?
        - Он не настолько высокопоставленный, чтобы родственников в Москву переводить, - усмехнулась Наина. - Мы, провинциалы, отчего-то уверены - если человек живет и работает в первопрестольной, так у него непременно и должность значительная, и зарплата большая. А ведь так бывает не всегда. Егор Юрьевич - дядя наших Козловых, хоть и не мелкая сошка, а все-таки не та фигура, которая может что-то решать. Он ведь менталист, Вася. Работает с коллегами-неволшебниками: память стирает, организует и проводит ритуал Клятвы молчания и все такое прочее. Работенка непыльная, однако, далеко на ней не продвинешься - выше начальника отдела подниматься некуда, а тот в своем кресле так крепко сидит, что бульдозером не сдвинешь.
        - О…
        - К тому же, его, дядюшку-то, два раза едва с должности не сместили.
        - Да вы что?
        - Точно тебе говорю. Мне Иванушка когда-то рассказывал. Жаловался, мол, дядька его жутко азартен. Всю зарплату мог проиграть, до копеечки. Долги у него были страшные, и он их пытался незаконным образом списать.
        - Неужели память кредиторам стирал?
        - Ага. Его на этом как раз и ловили. Выговоры выносили, премии лишали, даже штрафы накладывали.
        - Чем же он штрафы платил, если у него долгов немеряно и зарплата до копейки проиграна?
        - Так он у племянников деньги занимал. Ванюшка на это как раз и жаловался - что им с сестрой приходится дядю едва ли не содержать. Потом, правда, Егор Юрьевич за ум взялся - года три назад. Долги раздал, даже квартиру себе новую купил, представляешь?
        Она говорила, а у меня внутри ревел ураган. В голове, как звезды фейерверка, вспыхивали мысли, а пазл последних событий начал собираться в четкую картинку.
        - Чего только в жизни не бывает, - кивнула я. - Спасибо, Наина Карловна. Я, пожалуй, пойду еще поработаю.
        Она улыбнулась и пошла дальше по коридору, а я кинулась к черной лестнице, и, выскочив на улицу, понеслась к порталу в заповедный лес.
        ГЛАВА 9
        Царев и Яровой сидели под высокой раскидистой елкой и молча жевали бутерброды. Елка располагалась на участке некромага - примерно в ста метрах от болота кикимор.
        Мужчины были хмурыми и с сосредоточенным видом смотрели в разные стороны. Мне отчего-то подумалось, что с момента моего ухода они едва ли обменялись друг с другом парой слов.
        Бедный Ваня. Надо полагать, нашу сегодняшнюю встречу он хотел провести совсем не так. По крайней мере, обедать в компании Виталика точно не планировал. Между тем, оба они выглядели вполне прилично - без шишек, синяков и переломов.
        - Как дела? - Яровой мое появление заметил первым.
        - Нормально, - я уселась между ними и поставила на траву коробку с пиццей. Нарочно забежала за ней в «Лукоморье», предположив, что ждать грабителей придется долго. - Огневушка с детьми в надежном месте. Козлова сидит в своем кабинете и строчит отчеты. Виталик, ты в курсе, что она собирается увольняться из заповедника?
        - Конечно, - кивнул некромаг, принимая от меня кусок итальянского пирога. - Алена говорит об этом года три, но никак не уволится. Как по мне, все пустая болтовня, а по факту никуда она отсюда не уйдет.
        - По факту-то как раз уйдет, - заметил Иван, тоже принимаясь за пиццу. - Особенно в свете последних событий.
        Виталик поморщился.
        - Алена сказала, что собирается уехать к дяде в Москву, - продолжила я. - Он должен помочь ей найти работу. И тебе тоже. А еще весной вы подадите заявление в ЗАГС, а летом поженитесь.
        Яровой удивленно приподнял брови.
        - Ничего себе, - усмехнулся он. - Она, оказывается, все уже распланировала. Только мне об этих планах рассказать почему-то забыла. Особенно про свадьбу.
        - Ты знаком с ее дядей?
        - Нет, - Виталик качнул головой. - Я много о нем слышал, однако лично нас друг другу так и не представили.
        - Алена с ним часто общается?
        - Ну да. По телефону время от времени болтает, в гости к нему катается. В позапрошлом году мы с ней поехали отдыхать на море, так она меня туда одного отправила, а сама почти неделю в провела столице.
        У меня в груди стало горячо. Помнится, Иванушка спрашивал, проверяли ли на сканере памяти сотрудников заповедника, которые на момент убийства жар-птиц и похищения золотых яиц были в отпуске. Его вопрос поначалу показался мне странным, однако теперь я понимаю, что странным было вычеркивать этих людей из списка подозреваемых. Что мешало отпускникам сделать вид, что они уехали отдыхать, а на деле, дождавшись удачного момента, проникнуть в лес и сделать там свои темные дела? Защитный контур заповедника пропустил бы их без всяких проблем - они ведь по-прежнему являются местными работниками и имеют право свободно проходить на любые территории. Контур реагирует только на чужих и на попытки волшебных обитателей покинуть его пределы, на все остальное ему плевать.
        Дело это, конечно, рискованное - если бы кто-нибудь увидел отпускника на заповедных тропах, возникло бы немало неудобных вопросов. Тем не менее, добыча стоила того, чтобы из-за нее рискнуть.
        Судя по всему, яйца Огневушки вынесли из заповедника в тот момент, когда они превратились в холодные куски золота. Что до растерзанных жар-птиц… Наверняка убийца прихватил с собой некоторое количество их перьев и пуха. Яйца оставил на месте - они у меня были посчитаны и записаны, а преступники пытались обставить все так, будто девочки погибли, сражаясь с диким зверем, и люди здесь не при чем. Оперенье же пересчитывать смысла не было - им в тот день оказалась усеяна вся поляна, и пропажа трех, десяти, или даже двадцати перьев попросту не бросалась в глаза.
        Между тем, мне по-прежнему было непонятно, почему убитые птицы не попытались защитить себя огнем, и для чего в принципе потребовалось их убивать. Что ж. Спрошу об этом у господ похитителей лично.
        - Василиса, - позвал Иван. - Ты о чем-то задумалась?
        - Да, - рассеянно сказала я. - Задумалась. Ваня, давай прогуляемся к болоту? Хочу посмотреть, как там дела.
        - Я там четыре сигналки поставил, - заметил Яровой. - Если на берегу кто-то появится, мы сразу об этом узнаем.
        - Отлично, - улыбнулась я. - Спасибо, Виталик. Но мне все равно хочется ненадолго туда заглянуть.
        - А меня вы в свою компанию брать не собираетесь, - усмехнулся некромаг. - Я по-прежнему считаюсь неблагонадежным? Или вы просто желаете побыть вдвоем?
        - Просто желаем побыть вдвоем, - невозмутимо ответил Царев. - Вы против, Виталий Александрович?
        Яровой скривил губы и пожал плечами.
        Иван помог мне подняться с земли и повел к видневшейся из-за кустов тропинке.
        - Ваня, вспомни, пожалуйста, есть ли в твоем департаменте человек по имени Егор Юрьевич, - попросила я, когда мы углубились в лес.
        - Надо полагать, так зовут дядю господ Козловых? - уточнил богатырь. - Честно говоря, не знаю. Может, есть, а, может, и нет. В департаменте служит много людей, всех не упомнишь… Ты в курсе, на какой должности работает этот загадочный дядя?
        - Он менталист. Занимается корректировкой памяти коллег-неволшебников.
        - О! Тогда мы с ним точно не знакомы. Хотя… Как, говоришь, его зовут?
        - Егор Юрьевич.
        - У моего начальника есть приятель с именем Егор. Отчества и фамилии, к сожалению, не знаю. Низенький такой мужичонка, худой, как былинка, и любопытный, как сто чертей. Трудится в одном из отделов и время от времени заглядывает к нашему главному на рюмку чая. Они то ли соседи, то ли бывшие одноклассники… А почему ты спрашиваешь?
        Я коротко пересказала ему разговор с секретаршей Бессмертного, а потом свои соображения по поводу коллег-отпускников.
        - Я думаю, дядюшка помогал Алене сбывать украденное золото, - задумчиво сообщила Ивану. - Деньги были ему очень нужны, а племянники могли сравнительно легко их достать. Если бы Козловы попытались продать яйца и перья в каком-нибудь ближайшем городе, об этом сразу бы стало известно. В Москве же гораздо проще найти надежных людей, которые не только дадут за них хорошую сумму, но и не станут задавать ненужных вопросов.
        - А если и станут - не велика беда, - заметил Царев. - Раз человек - профессиональный мозгоправ, значит, может запросто внушить перекупщику то, что захочет. И уж тогда…
        Иван запнулся и замедлил шаг.
        - Василиса, - в его глазах появились огоньки внезапного озарения, - а ведь это Егор посоветовал моему начальнику отправить меня в ваш заповедник.
        Я остановилась и уставилась на него ошарашенным взглядом.
        - Вообще, о необходимости такой проверки первым начал вещать Павел Борисович - новый начальник одного из управлений министерства, - продолжал Царев. - Все твердил, что в департаменте есть отдел, который выполняет ту же работу, что и его подчиненные. Почти в открытую говорил о коррупции и растрате бюджетных средств.
        - Речь шла о магическом управлении, - вставила я. - Нам об этом Макар Сорокин рассказывал. Вкратце.
        - Поначалу от Борисовича все отмахивались, - Царев мою реплику будто и не заметил. - И его это страшно задевало. Потом случился какой-то конфликт, и он пообещал, что пожалуется на директора департамента вышестоящему руководству. А спустя несколько дней я услышал, как Егор говорил директору, что в отделе нужно провести масштабную проверку. А еще, что в вашем заповеднике должна состояться плановая ревизия, и предлагал отправить с ревизорами кого-нибудь из его заместителей, дабы тот убедился: все работают честно, и никакой коррупции на самом деле нет. В итоге в заповедник отправился я, да еще с наказом рассмотреть возможность организовать здесь туристические маршруты.
        - Твой начальник знал, что наш заповедник - не простой, - сказала я. - Все руководители управлений и департаментов давным-давно принесли Клятву молчания и отлично понимают, с кем и с чем им приходится работать.
        - Тогда для чего была нужна эта командировка? Закрыть рот Павлу Борисовичу можно другим, менее сложным способом. Например, все ему объяснить и заставить принести эту вашу волшебную Клятву. Тем не менее, директор посылает в заповедник человека, да еще с серьезным заданием, требующим времени и сил, чтобы затем, когда он вернется обратно, стереть ему память. Где логика?
        Я грустно улыбнулась.
        - А логика, Ваня, в том, что твое задание гораздо сложнее, чем ты думаешь. Ты должен был не столько придумывать туристические пути, сколько отвлекать нас от работы. Я уже говорила: появление ревизора, не посвященного в тайну колдовства, внесло в жизнь заповедника большую сумятицу. Всем сотрудникам было велено отложить текущие дела и укрыть заповедные тропы отворотными чарами, чтобы ты, не дай Бог, не увидел русалок, драконов и прочих магических зверей.
        А еще продумать маршруты, которыми мы станем водить тебя по своим участкам. И мне в том числе. Таким образом, пока я прогуливала тебя по горам и долам, наши воры получали возможность незаметно подобраться к Огневушке и ее птенцам.
        Что ж, теперь все более-менее понятно. Предыдущие нападения на жар-птиц совершались летом, когда в их гнездах появлялись золотые яйца, а сами воры находились в официальном отпуске. В этом году схема дала сбой - вокруг огненной поляны встал защитный купол, а я сама, забросив прочих своих зверей, маячила где-то неподалеку. На мой взгляд, господам Козловым стоило бы отложить похищение хотя бы до следующего лета, однако они решили действовать иначе.
        - Я почти не сомневаюсь, что приятелем твоего начальника является дядя нашей Алены, - сказала Цареву. - Ему, менталисту, ничего не стоило внушить другу идею отправить в заповедник непосвященного человека, чтобы, пока мы будем его развлекать, племянники украли золотые яйца. Под шумок, так сказать. Однако яйца в силу ряда причин украсть не удалось, поэтому ребята похитили саму жар-птицу. Ее застывшие перья тоже представляют немалую ценность, а значит, без добычи они бы в любом случае не остались.
        Я сделала к Ивану шаг и осторожно дотронулась до его руки.
        - Нам, Ваня, очень повезло, что директор прислал в заповедник именно тебя. Будь на твоем месте кто-нибудь другой, мы бы так ничего и не узнали. Алена бы преспокойно уволилась и уехала в дальние дали, а от Огневушки не осталось ни слуха, ни духа.
        Царев серьезно посмотрел мне в глаза, а потом наклонился и нежно коснулся губами моих губ.
        - Это мне повезло, Василиса, - тихо сказал он. - Какие бы преступные намерения не были у вашего Егора Юрьевича, я ему чрезвычайно признателен за свою командировку.
        Я улыбнулась и, придвинувшись ближе, положила голову на его грудь. Иван обнял меня за плечи, ласково провел ладонью по голове.
        Мы стояли так несколько минут. Над головой шумел волшебный лес, где-то вдали стучал дятел и чирикали птицы, и казалось, что на всем свете нет ничего, кроме ветра в волосах и этих объятий - самых нежных, самых сильных, самых надежных.
        Наконец, я мягко отстранилась и, встав на цыпочки, поцеловала мужчину в уголок губ.
        Царев улыбнулся и, сжав мою ладонь, повел вперед по тропинке.
        - Хорошо, что все получилось так складно, - сказал он. - Воры в любом случае окажутся в проигрыше. Даже если мы не сумеем поймать их на живца, сведения, которые ты добыла, наверняка заинтересуют и Владислава Бессмертного, и полицию.
        - Как думаешь, Виталик нас обманывает? - поинтересовалась я.
        - Ты ему не доверяешь?
        Я пожала плечами.
        - Если честно, не очень. Возможно, с Аленой он все-таки заодно, а перед нами концерты играет, чтобы отвлечь внимание. Может, вместо сигналок Виталя на болоте оставил пустышки, а пока мы тут гуляем, связался с невестой и рассказал, что ее кикиморы охраняют пустую клетку.
        - Все может быть, - согласился Царев. - Однако, по поводу пустышек, я сомневаюсь. Когда мы с ним остались вдвоем, он на берегу минут двадцать руками размахивал. Магией от него в тот момент несло так, что глаза резало. В чародейских делах я, конечно, понимаю мало, однако мне казалось, что господин Яровой постарался на славу.
        Это мы сейчас и проверим.
        - Виталик знает, что ты - богатырь?
        - Я ему об этом не говорил, - ответил мужчина. - А он и не спрашивал. Вернее, спрашивал, но очень деликатно. Я просто упомянул, что среди моей родни отметились колдуны, поэтому о магическом мире мне известно. Сам же чародеем не являюсь, потому как природа на мне отдохнула. Его такой ответ вполне удовлетворил.
        Вот и чудно.
        - Я смотрю, тебе его лицо тоже не очень нравится, - заметил Иван. - Между вами произошел какой-то конфликт?
        - Скорее разногласие, - усмехнулась я. - Тем не менее, авторитет в моих глазах Виталя потерял.
        Царев понятливо кивнул.
        В воздухе потянуло сыростью и тиной, а за деревьями мелькнул кусочек воды с густыми камышами. Я тронула Ивана за локоть, призывая остановиться, и пустила вперед маленькую огненную искру. В тот же миг за стволами что-то сверкнуло.
        - Смотри-ка, не обманул, - пробормотала я. - Оповещатели и вправду на месте. Четыре штуки.
        - Мы пойдем на берег? - уточнил Царев.
        - Нет. Если выйдем к болоту, сигналки сработают в полную силу. Предлагаю вернуться обратно, здесь нам пока делать нечего.
        Иван пожал плечами, и мы отправились назад. Шагали молча, взявшись за руки. Однако стоило пройти с десяток метров, как раздался треск сухих веток, и на тропинку выскочил Яровой. Некромаг явно был чем-то взволнован. Его губы были сжаты, а в глазах горели огни.
        - Разворачивайтесь! - громким шепотом приказал он, проносясь мимо нас. - На болоте кто-то есть!
        Мы поспешили за ним.
        - Это могла быть моя искра, - сказала на бегу. - Я пять минут назад пустила на берег опознаватель.
        - Знаю я про твою искру, - бросил Виталик. - Она давно растаяла. Там кто-то другой.
        У меня мелькнула мысль, что к болоту мог выйти какой-нибудь зверь. Яровой же вдруг остановился. Я с ходу налетела на него и, если бы Царев не схватил меня за локоть, наверняка сбила бы с ног.
        Во время своей короткой гонки мы преодолели лесополосу и теперь стояли у прибрежных кустов. А на берегу действительно находился гость - не олень, не цапля, а человек. Хорошо знакомый всем нам.
        - Слава? - изумленно выдохнул некромаг.
        Соколов вздрогнул и обернулся. В его ладони что-то сверкнуло голубоватым огоньком, но он тут же сжал это в кулаке.
        - Привет, - удивленно сказал орнитолог. - Вы что тут делаете? Да еще такой компанией?
        Он выглядел немного обескураженным, как человек, которого неожиданно оторвали от созерцания заката или танца осенних листьев, но в целом спокойным. Единственным, что выдавало его напряжение, были побелевшие костяшки пальцев.
        Я посмотрела на болото. Если немного напрячься, над водной гладью можно было разглядеть очертания скрытого островка.
        - Привет, - кивнула я. - Мы тут гуляем. А ты, я смотрю, снимаешь с местной акватории морок? Вон и артефактец в руке спрятал. Аленка, небось, презентовала, да? Продолжай, Слава, не стесняйся.
        Соколов нахмурился и обвел нашу компанию внимательным взглядом, на мгновение задержав его на Цареве.
        Я же поймала себя на мысли, что совсем не удивлена. Да и чему удивляться, если Слава был первым, о ком я подумала, когда мы начали распутывать этот треклятый клубок? Только я тогда не знала, что в заповеднике действует не один браконьер, а целая ОПГ. А так-то все выходит логично. Во-первых, именно Соколов вызвался водить Ивана по заповедным тропам, а потом потерял его в лесу. Или не потерял, а нарочно бросил, направив в олений портал, чтобы Царев перенесся ко мне. Я же в тот момент шла к Огневушке, но была вынуждена свернуть с пути, чтобы помочь московскому гостю вернуться в поселок. Пока я занималась Иваном, кто-то подобрался к поляне жар-птицы и попытался выяснить, насколько силен защитный купол.
        Во-вторых, ранее Слава признался, что бродил возле огненной поляны, - когда я показала ему слепок каблука мужского ботинка.
        В-третьих, он точно знал, где живут горные саламандры, а еще имел отличную возможность поймать и отнести ящериц в лес, дабы устроить пожар и дать своим сообщникам возможность незаметно украсть жар-птицу. А чтобы никто не подумал, будто он как-то замешан в воровстве, отправился провожать в отпуск Ваню Козлова.
        Умно, что и говорить. И мерзко. Очень-очень мерзко.
        - Вась, ты бредишь? - осторожно поинтересовался Соколов, выразительно глядя мне в лицо. - Наш гость решит, что ты сошла с ума.
        - Не думаю, что об этом стоит беспокоиться, - усмехнулся Царев.
        - Давайте начнем с начала, - предложил некромаг. - Слава, ты-то что тут делаешь? Это болото - территория Алены Козловой.
        - Я в курсе, - хмыкнул Соколов. - Я тут по ее поручению. Алена просила проверить, как дела у ее живности. Сама-то она в отчеты закопалась.
        - Так проверяй, - оскалилась я. - Не обращай на нас внимание.
        - Ребята, вы чего? - орнитолог еще раз обвел нас взглядом. - Что-то случилось?
        - Огневушка пропала, - сказал Яровой. - Улетела на прогулку, а назад не вернулась. Вот Василиса и нервничает.
        - Огневушка - птица, - заметил Слава, снова покосившись на Ивана. - Ей летать природой назначено. Нагуляется и вернется. Было бы о чем волноваться.
        Мне захотелось его ударить. Больно, яростно, зло. Так, чтобы его слова застряли в глотке. Ненавижу. Господи, как же я их всех ненавижу!
        - Активируй артефакт, - прошипела я, выступая вперед. - Сними морок. Ну!
        - Иди к черту! - рассердился Соколов. - Что ты ко мне пристала? Больше нечем заняться? Иван Андреевич, коллеги решили провести для вас экскурсию вместе? Будьте добры, уведите их куда-нибудь. Особенно госпожу Берендееву. Она сегодня явно не в себе.
        Царев негромко кашлянул и сделал шаг вперед.
        - Видите ли, Слава, мы, к сожалению, никуда уйти не можем. Дело в том, что несколько часов назад в заповеднике был подтвержден факт браконьерства. У нас есть причина полагать, что в этом деле замешана Алена Козлова. И вы.
        Глаза Соколова стали круглыми, как монеты.
        - Вы точно поехавшие, - покачал головой орнитолог. - Насчет Алены не поручусь, но на каком основании вы решили, что в этом мог участвовать я? Мне ваша жар-птица даром не нужна! У меня своих пернатых навалом!
        - Слава, а причем тут жар-птица? - приподнял бровь Яровой. - Разве Иван Андреевич ее упомянул?
        - Не морочь мне голову, - поморщился Соколов. - Про нее говорил ты. Не трудно догадаться, что речь идет о ней. К тому же, именно на огневушек и их яйца последние несколько лет охотились браконьеры. Но отчего вы решили приплести в эту историю меня?
        - От того, что ты прячешь в кулаке артефакт управления нечистью, - улыбнулся Виталик. - Зачем он тебе, Слава? Чтобы проверить кикимор, достаточно взять у завхоза очки-индеспекты. Все остальное - не твоя юрисдикция. Для манипуляций с нечистью и нежитью нужна лицензия. Насколько мне известно, у тебя ее нет. Как и разрешения на использование подобных вещиц.
        Губы Соколова дрогнули.
        - Пока мы не явились на этот берег, ты разгонял кикимор с этой части акватории, - продолжал некромаг. - Зачем, Слава?
        Орнитолог сделал шаг назад. Похоже, ответа на этот вопрос у него не было.
        - Мы знаем, что Огневушку прячут здесь, - сказала я. - На островке, который виднеется сквозь морок. На этот раз у вас ничего не выйдет, Слава. Если ты не развеешь чары, их снимет Виталик, и мы в любом случае все увидим. Давай ты перестанешь ерепениться и просто во всем признаешься?
        Соколов усмехнулся и хотел что-то сказать, но неожиданно передумал. Вместо этого он сунул в карман артефакт, а потом ударился об землю и, превратившись в ястреба, взмыл в небо.
        Я охнула.
        Яровой выругался. Иван же поднял с земли камень и, размахнувшись, швырнул его вслед улетавшему орнитологу.
        Как оказалось, с меткостью у Царева все было хорошо. Спустя мгновение раздался приглушенный звук удара, и ястреб рухнул вниз где-то среди деревьев. Мы, не сговариваясь, кинулись за ним в лес.
        Однако стоило покинуть болотный берег, как со всех сторон на нас налетели птицы, все, как одна, с крепкими клювами и цепкими когтями. Мгновение потребовалось, чтобы понять: эти пернатые на самом деле являются материальной иллюзией, снабженной парочкой колюще-режущих заклятий, а значит, клеваться и царапаться станут, как настоящие.
        Виталик выбросил вперед руку, выставляя перед нами щит. Я сделала то же самое с другой стороны. Двигаться под такой защитой оказалось неудобно, поэтому Царев поднял с земли большую ветку и, размахивая ею из стороны в сторону, двинулся на птиц. Те отлетали от его ударов, как комары, однако потом все равно возвращались обратно.
        - Слава упал где-то в районе межболотной развилки, - крикнула я, стараясь переорать галдящих птиц.
        Открыть портал в таком потоке нападающих было невозможно, поэтому мужчины молча развернулись в нужном направлении и, продолжая отмахиваться от иллюзии, зашагали вперед.
        Птицы, словно рассерженные пчелы, облепили нас со всех сторон. Они бились о щиты, таранили нас с высоты, норовили пробраться под невидимую стену сбоку. Яровой, удерживая защиту, гримасничал и тихо матерился. Царев так резво орудовал своей веткой, что напоминал мне дворника, подметающего небо, - пернатые разлетались от его «метлы» в стороны, как кучи серого мусора.
        Когда же мы, наконец, добрались до развилки, птицы неожиданно исчезли - растворились в воздухе, будто их и не было. У тропинок же нас ждало удивительное зрелище: Слава Соколов, злой, как черт, и с здоровенной шишкой на лбу, стоял, вытянувшись, как солдат, у ствола толстого старого вяза. Ветки дерева обвивали его от колен до груди, и со стороны казалось, будто лесной великан заключил орнитолога в объятия.
        Рядом с вязом находились люди - целая компания в составе Глеба Дубравина, Венеры Ягужевской и двоих незнакомых мне мужчин в форменных куртках отдела магического правопорядка. Последние стояли к нам спиной и о чем-то разговаривали с Соколовым.
        - Примчались голубчики, - улыбнулась баба Веня. - Смотрите, какую птицу мы поймали.
        Мы с Царевым переглянулись.
        - Здорово, - сказала я, с опаской поглядывая на незнакомцев. - Кто вызвал правоохранителей?
        - Мы, - улыбнулся Глеб Иванович. - Пока вы в сыщиков играли, мы и в полицию позвонили, и Владислава Игоревича с заседания выдернули. Он, кстати, уже в поселке. Хорошо подсуетились, да?
        - Не то слово, - широко улыбнулась я. - Что бы мы без вас делали!

* * *
        В поселок мы прибыли большой молчаливой толпой вместе с бабой Веней, лешим, магами-правоохранителями и Славой Соколовым, обездвиженным во избежание эксцессов. У рамки рабочего телепорта нас встретили угрожающе безмятежный директор, его взволнованный заместитель и еще двое стражей порядка.
        Увидев Бессмертного, я тут же кинулась к нему.
        - Владислав Игоревич!
        - Что с жар-птицей? - сразу же перебил он меня.
        - С ней все в порядке. Она с птенцами в изоляторе. Владислав Игоревич, Алена…
        - Госпожа Козлова арестована и сидит под замком, - сказал директор, переводя взгляд с орнитолога на Ивана и обратно. - Ее посадили туда под мою ответственность. Нам с ней предстоит долгий разговор. И с вами тоже. Будет очень стыдно и некрасиво, если окажется, что вы ошиблись.
        - А Иван Козлов? - подал голос Царев. - Его взяли?
        - Он должен был сегодня отправиться в Москву, - добавила я. - Мы думаем, Ваня браконьерствовал вместе с сестрой.
        - За ним уже отправились, - сказал один их правоохранителей. - Идемте, господа, расскажете, что у вас приключилось.
        О своих приключениях мы вещали несколько часов - подробно и по очереди. И если боевых магов сие повествование воодушевило, то администрацию заповедника ввело в состояние уныния.
        - Похоже, мне действительно пора на покой, - с грустной обреченностью сказал Бессмертный Цареву. - У меня под носом несколько лет работала преступная группа, а я закопался в текущие дела и в упор ничего не замечал. Инициировал пару сканирований и сидел себе, спокойный, как гвоздь. Кое-кто давно мечтает убрать меня с этой должности. Я, пожалуй, облегчу ему задачу и уйду сам.
        С Иваном директор разговаривал тет-а-тет. Когда правоохранители закончили задавать нам вопросы, а Слава с Аленой отправились с ними в областной центр для другой, более обстоятельной беседы, они с Владиславом Игоревичем надолго заперлись в кабинете.
        Наина Карловна дважды носила им чай и печенье, а я терпеливо сидела в приемной, рассматривала обои и коротко отвечала на вопросы коллег. Когда по поселку пронеслась весть, что таинственные воры золотых яиц, наконец, пойманы, в административный корпус потянулась вереница взволнованных любопытных чародеев.
        На самом деле, работать попугаем мне было не обязательно. Я могла по примеру Ярового, Дубравина и Ягужевской уйти после допроса домой, однако мне хотелось дождаться Царева.
        - Главный-то наш с Москвой сейчас разговаривает, - сообщила Наина Карловна, выйдя в очередной раз из директорского кабинета. - По переговорному зеркалу. А Иван Андреевич рядом стоит и в ус не дует. Васятка, так он, выходит, наш? Если его волшебные зеркала не удивляют, значит, он все-таки посвященный?
        - Значит, посвященный, - пожала плечами я.
        - Выходит, министерские его к Владиславу Игоревичу, как шпиона подослали?
        - Скорее, как помощника, - улыбнулась я. - У Ивана Андреевича есть прекрасное качество - оказываться в нужное время в нужном месте.
        Царев и Бессмертный вышли из кабинета, когда на поселок опустились сумерки. Ваня, увидев меня, улыбнулся. Директор же устало потер виски.
        - Василиса, завтра в девять ноль-ноль всем нам надлежит явиться в магический отдел прокуратуры. На Козлову и Соколова заведено уголовное дело. Надо еще раз рассказать стражам о кикиморах, жар-птицах и золотых яйцах.
        Я согласно кивнула. Владислав Игоревич что-то шепнул секретарю и вернулся в кабинет. Плечи его были ссутуленными, а движения медленными и вялыми. Глядя на него, мне подумалось, что по поводу намерения уйти на пенсию Бессмертный все-таки не шутил.
        Наина Карловна неслышно поднялась с места и потопала за директором. Иван обнял меня за плечи, мягко притянул к себе.
        - Какой длинный и насыщенный получился день, - его улыбка была усталой.
        - А главное - богатый на эмоции, - я тоже улыбнулась и обвила его талию руками.
        - Надо отдохнуть.
        - Надо, но чуть позже. Сначала я хочу проверить, как дела у Огневушки и малышей.
        - Ладно, - кивнул Царев. - Я бы тоже их навестил, а потому пойду с тобой. Меня пустят в изолятор?
        - Неа, - я качнула головой. - Для этого нужно иметь специальный пропуск.
        - Значит, подожду тебя на улице. Там есть скамейки?
        - Есть.
        - Вот и отлично.
        На улице было прохладно, тихо и пустынно. Тускло светили фонари, ветер гонял вдоль заборов опавшие листья. Обычно в это время жизнь в поселке кипит, однако сегодня все сидели по домам и обсуждали последнюю новость.
        Когда мы вышли из административного корпуса, Иван сжал мою ладонь. Идти было тяжело - сказывалось физическое и эмоциональное напряжение. Хотелось лечь на кровать, вытянуть уставшие ноги и просто лежать, глядя в потолок. При этом я поймала себя на мысли: если бы цель нашего пути располагалась за сотню верст от поселка, я бы без возражений согласилась ее пройти - при условии, что Ваня шагал бы рядом и так же держал меня за руку.
        - Пришли, - с некоторым сожалением в голосе сообщила я Цареву, когда перед нами возникло двухэтажное здание с плоской прямоугольной крышей.
        - Какой крошечный изолятор, - заметил богатырь, окинув здание внимательным взглядом. - Жар-птицам здесь, наверное, тесновато.
        - На самом деле там просторнее, чем кажется, - ответила я. - На внутренние помещения наложено заклятие расширения. Каждый кабинет, при желании, может стать размером с футбольное поле. Туда даже драконье семейство можно поместить. Для крупного зверья, кстати, на крыше имеются специальные люки. Огневушка же сейчас находится в комнате, напоминающей ее лесную поляну - и по габаритам, и по обстановке.
        - Здорово, - оценил Царев.
        - Ага, - согласилась я. - А еще там есть специальная секция для растений. Глеб Иванович в ней выращивает саженцы волшебных деревьев - буков, дубов, елочек. В ней созданы все условия, чтобы развить и укрепить их чудесные свойства. Представляешь, Дубравин даже… Ваня, ты меня слушаешь?
        Царев не слушал. Нахмурив брови, он смотрел в темноту между торцом здания и стоявшей рядом с ним оградой.
        - Ваня?
        - Здесь кто-то есть, - негромко сказал Иван. - Кто-то за нами наблюдает.
        Он был прав. Проследив за его взглядом, я сумела разглядеть в темноте чей-то силуэт. Судя по всему, неизвестный человек тоже собирался попасть в изолятор, однако наше появление заставило его затаиться.
        Интересно, почему? Сотрудники заповедника могут проверять своих подопечных в любое время суток. Посторонним же здесь делать нечего, зачарованная дверь не пустит их дальше порога.
        Стоп. А ведь в торце изолятора есть специальная дверь для копытных животных, и использует ее обычно один и тот же чародей…
        Я глубоко вздохнула.
        - Привет, Ванюша, - крикнула в темноту. - Что ты там стоишь? Выходи из сумрака.
        Силуэт дернулся. Потом чуть замешкался, но все же двинулся вперед.
        Это действительно был Ваня Козлов. В серых джинсах, зеленой куртке и с большим рюкзаком за плечами.
        - Привет, - махнул он нам рукой. - Гуляете?
        - Гуляем, - откликнулся Царев. - Иван Игнатьевич, разве не должны вы сейчас быть в столице? Нам сказали, что у вас отпуск, и вы решили провести его в Москве.
        - Все верно, - кивнул Козлов. - Однако мне пришлось задержаться. Оказалось, что я не взял с собой кое-какие вещи. Я надеялся, что их мне принесет сестра, но не смог ей дозвониться.
        Не удивительно.
        - Стало быть, нужные вам вещи находятся в этом здании? - уточнил Царев.
        Козлов не ответил, только непонимающе приподнял бровь. У меня же не было никакого желания жонглировать словами.
        - Огневушка с птенцами находится в особой секции, Ваня, - сказала я. - Доступ к ней есть только у меня и у Владислава Бессмертного. Ты бы к ней попросту не подобрался. Никак.
        Иван играть в оскорбленную невинность не стал. Он понятливо кивнул, а потом вдруг выбросил вперед правую руку. Я успела заметить, как в нашу сторону полетело облачко какого-то порошка, а потом наступила темнота - несколько частиц неизвестного вещества попали мне в глаза. На то, чтобы проморгаться потребовалось несколько секунд - как раз столько, сколько понадобилось бы Козлову, чтобы открыть портал и перенестись из заповедника в любое удобное для него место.
        Когда же я, наконец, смогла сфокусировать взгляд, оказалось, что парень никуда не ушел, а лежит на асфальте, придавленный сильной рукой его тезки.
        Очевидно, с реакцией у Царева оказалось гораздо лучше, чем у меня, и ослепляющий порошок пролетел мимо него. Вряд ли Иванушка ожидал, что московский гость окажется таким прытким, а потому неслабо удивился, когда его повалили «мордой в пол». Тем не менее, находиться в таком положении Козлову явно не понравилось, поэтому он почти сразу отшвырнул от себя Царева заклинанием.
        - Вот что, ребята, - сказал зоолог, вставая на ноги и одновременно накрывая себя защитной сферой. - Предлагаю успокоиться и разойтись в разные стороны. Я уйду, а вы продолжите заниматься тем, чем занимались до нашей встречи. Со своей стороны могу пообещать, что в заповеднике меня больше никто никогда не увидит. Вам же обещать ничего не надо, а потому после моего ухода вы можете поступить так, как сочтете нужным.
        - Что, если мы не согласимся? - поинтересовался Царев, также поднимаясь с асфальта.
        - Тогда придется применить силу. Знаете, мне очень не хотелось бы этого делать. Но если других вариантов не будет…
        Ваня развел руками. Царев хмыкнул.
        - У меня встречное предложение, Иван Игнатьевич, - сказал он. - Вы убираете этот ваш блестящий мыльный пузырь и добровольно сдаетесь. Вы ведь в курсе, что за добровольное сотрудничество со следствием положены поблажки?
        - Не в моем случае, - усмехнулся Козлов. - Значит, не договоримся?
        - Не договоримся, - вставила я, формируя в ладонях огненные шары. - Ваня, ты всегда был в вашей семье самым добрым и адекватным. Я знаю, на аферу с жар-птицей тебя толкнули дядины долги. Вы с Аленой увязли в этом болоте по уши, однако из него еще можно выбраться. Иван Андреевич прав, Ванечка. За сотрудничество со следствием тебе смягчат наказание. Я сама могу свидетельствовать о тебе, как о хорошем сострадательном человеке, которого родственники толкнули в грязную яму…
        - Вася, дорогая, избавь меня от этих соплей, - поморщился Козлов. - Добрый, сострадательный… Добрая и сострадательная у нас Алена. По крайней мере, была такой пока любовь всей ее жизни не начал вздыхать по ее же лучшей подруге. А я, если что, всю эту окрошку придумал и организовал. Мне надоело, что сестрица переводит наши зарплаты чокнутому дядьке-игроману, а тот рыдает над своей горькой судьбой и относит мои кровно заработанные деньги в подпольные казино. Я сто раз предлагал Аленке на него плюнуть. Пусть бы кредиторы прибили его за долги где-нибудь в подворотне. А она все: дядюшка, дядюшка…
        - Погодите, - удивленно перебил Иван, делая к парню крошечный шаг. - Организатор - вы?! Мы-то дружно решили, будто вы с сестрой и приятелем воровали золотые яйца по указке Егора Юрьевича.
        Ваня фыркнул.
        - Егор Юрьевич - слабовольная квашня. Единственное, что он способен придумать, - это проблемы себе и окружающим. Зато отлично умеет работать по инструкции. Этого у него не отнять, да. Надо найти надежных перекупщиков? Пожалуйста. Подыскать хороших риэлторов? В два счета. Запудрить мозги начальству? Без проблем. Хоть в этом от него был толк.
        - Обалдеть, - выдохнула я, отмечая, что Царев аккуратно приблизился к Козлову еще на полшага. - Я-то думала, мозговой центр у вас - Алена.
        - С чего это ты взяла? - удивился Иванушка. - Из сестрицы мозговой центр, как из бабы Вени балерина. Больше суеты, чем толку. Это ж она твоих жар-птиц разодрала, Василиса. Вернее, не она, а ее кикиморы. Помнишь, ты все удивлялась, почему огневушки не попытались нападавших поджарить?
        - Морок, - пробормотала я. - Снова кикиморов морок.
        - Точно, - кивнул Козлов. - Зеленые птиц попросту обескуражили. К тому же, кикимор было много. Аленка, к слову, неправильно сформулировала для них приказ. Нечисть должна была ввести огневушек в транс и надергать перьев, а она вместо этого привела их в замешательство, а потом и вовсе напала. Сама понимаешь, у жар-птиц не было ни единого шанса от них отбиться.
        - Тем не менее, перьев кикиморы вам принесли немало, - пробормотала я, чувствуя как в груди разгорается огонек злости.
        - Это точно, - кивнул Ваня. - У меня столько утащить ни разу не выходило.
        - Постой-ка, - я подняла руку. - Я угадаю. Эпидемия, которая унесла шестерых жар-птиц - двух старых и четырех молодых - тоже твоя работа?
        - Ну да, - пожал плечами Козлов. - Это, так сказать, была проба пера. Всего-то дел - напоить их несколько раз водицей с мышьяком. Это мне Слава подсказал. Он, знаешь, какой молодец? Все простачком прикидывается, а голова у него варит лучше наших. Аленка ему в подметки не годится.
        - Слава - орнитолог, - мрачно напомнила я. - Кто как не он лучше всех знает, чем можно отравить пернатых?
        - Согласен. Однако в какой-то момент мы с ним все-таки дали маху. Устраивать такой масштабный падеж огневушек у нас в планах не было. Честное слово, Вася. Мы вовсе не собирались так круто сокращать их популяцию. Хотели имитировать болезнь у одной-двух особей, чтобы это не казалось подозрительным, но немного перестарались. Кто ж знал, что на водопой не одна птица прилетит, а сразу четыре? А еще сестрица со своими кикиморами… Нехорошо получилось, конечно.
        - По поводу украденных яиц рассказать ничего не хочешь? - прошипела я.
        - Про яйца лучше у Славки спроси, - фыркнул Ваня. - Их оба раза воровал он.
        - Неужели вам не хватило золотых перьев? - я покачала головой. - Вы же видели, что Огневушка осталась одна. Вас за одну украденную кладку убить мало, а вы стащили две! Две кладки за одно лето, Ваня!
        Козлов пожал плечами.
        - Прошлый год был не простым, Василиса, - сказал он. - Появились незапланированные траты. Кредиты, опять же. Они, к сожалению, сами себя не погасят. Знаешь, Вась, в этом году мы собирались с этим закончить. Честно. Помнишь Юго-восточный питомник? У них жар-птиц много, особей двадцать, а то и больше. Если бы дела пошли не по плану, и огневушек у нас совсем не осталось, мы бы взяли у них двух-трех самок для разведения. Соколов поговорил с их ребятами, сказал, что среди наших птиц была эпидемия, и те согласились помочь заповеднику. Мы ведь не звери, Вась. Истреблять огневушек подчистую не стали бы.
        Огненные шары в моих руках увеличились вдвое.
        - Не звери, значит? - негромко спросила я. - Вы хуже зверей, Ваня. Ни один, даже самый дикий и свирепый хищник, не сделал бы того, что сделали вы.
        - У каждого своя правда, - Иванушка сделал шаг назад. - Что ж, коллеги, заболтались мы с вами. Пора и честь знать.
        - Наболтали вы и правда немало, - согласился Царев. - Почти исповедались. Прямо, как в кино. Не боитесь, что все это будет использовано против вас?
        - Нет, - парень качнул головой. - О том, что я рассказал, никто не узнает. Вам, Иван Андреевич, воспоминания о нашем заповеднике в любом случае сотрут, а Василиса все забудет сама. И я ей в этом помогу.
        Он повел рукой вверх.
        - Ваня, берегись! - крикнула я, отскакивая в сторону.
        Царев, не задавая вопросов, отпрыгнул влево. На том месте, где только что стояла я, сверкнула и растворилась в воздухе голубоватая молния выпущенного заклинания.
        Я размахнулась и швырнула в Козлова свои огненные шары. В полете они распались на тысячу ярких искорок, и те с яростным ревом впились в сферу защитного купола. Купол лопнул, как пузырь.
        Царев кинулся к Козлову. Тот запустил в него новое заклинание, однако мужчина успел пригнуться, и оно снова пролетело мимо.
        На губах Иванушки мелькнула улыбка. Быстрый пасс, и земля, окружавшая здание изолятора, пришла в движение. Куски грунта вместе со старыми кустами жасмина, опавшей листвой, камнями, палками и прочим мусором, поднялись в вверх и соединились в огромного рогатого зверя. Существо наклонило вперед голову, украшенную острыми обломками веток, и бросилось на нас.
        Палить в зверя огнем не было смысла - земля, из которой он состоял, впитала бы в себя пламя и превратилась в каменную броню. Замысел Козлова тоже был понятен - пока мы будем развлекаться с его творением, он откроет портала и даст стрекача. Времени у него немного - наши крики вкупе с магической активностью и ревом моего огня наверняка привлекли внимание жителей окрестных домов, и здесь вот-вот соберется половина поселка.
        Царев отскочил от чудища в сторону и кинулся к стоявшей неподалеку от него широкой деревянной скамейке. В секунду вырвал ее из асфальта и двинулся на рогатого.
        Взмах руки, и голова земляного козла бесформенной кучей упала ему под ноги. Однако на ее месте сразу же выросла другая - поменьше и всего с одним рогом.
        - Ох ты ж дрянь, - удивился Иван и сшиб чудищу голову снова.
        Повторная потеря козла ничуть не огорчила. Ударом огромного копыта он отправил обидчика прямиком к двери изолятора. На подлете к ней Царев наткнулся на возникший из воздуха защитный купол и, отпружинив от него как от батута, повалился на дорожку.
        Отрастив третью голову, теперь уже совсем без рогов, козел издал громкий рычащий звук и поскакал на лежавшего врага. Тот мигом вскочил на ноги и, перехватив поудобнее скамейку, двинулся ему навстречу.
        Пользуясь тем, что на меня никто не обращает внимания, я обежала земляного монстра по широкой дуге и кинулась к Ване. Успела вовремя - Козлов как раз собирался сделать шаг в воронку портала, явно созданную только что.
        Я прыгнула вперед и, ухватив его за куртку, оттолкнула от телепорта. Тот сразу же захлопнулся, а мы оба, сцепившись, как два кота, шлепнулись на развороченный газон.
        Иванушка тут же подмял меня под себя. Одной рукой он схватил меня за шею, а второй очень больно надавил на плечо, не давая двинуться с места. В его глазах сверкали огни, и мне подумалось, что сейчас он вполне способен меня задушить.
        Свободной рукой я схватила парня за запястье и выпустила пламя. Козлов заорал от боли и откатился в сторону. Я встала на четвереньки и окружила парня стеной красного огня.
        Земля под моими коленями дрогнула. Я снова упала навзничь, в плечо, на которое полминуты назад давил Иванушка, вонзился какой-то корешок.
        Грунт снова ожил, вздыбился и пополз к огню, как толстая черная змея, очевидно, намереваясь засыпать волшебное пламя и выпустить на волю его обожжённого пленника.
        Где-то позади раздавался утробный рык и глухие удары - Царев продолжал схватку с земляным чудищем.
        Неожиданно над моей головой со свистом пролетел какой-то большой изогнутый предмет и с размаху угодил прямо в грудь поднявшегося с газона Козлова. Тот охнул и упал обратно.
        Я перетекла из лежачего положения в сидячее, обернулась. Неподалеку от меня стоял Царев, с ног до головы измазанный в земле. В руках он сжимал обломок скамейки - половину дощатого сидения с одной ножкой. Вторая половина, очевидно, являлась тем самым предметом, сбившим с ног Ивана Козлова. Земляного монстра видно не было, зато вся площадка оказалась засыпана кучками грунта с листьями и поломанными палками.
        Богатырь отбросил свое оружие в сторону, подошел ко мне, помог подняться на ноги.
        - Эй! Что тут происходит?!
        О, а вот и коллеги. Человек пятнадцать, а во главе завхоз и директор - бледные и взволнованные.
        - Василиса Матвеевна, Иван Андреевич, я спрашиваю, что тут произошло?! - громогласно вопросил Владислав Бессмертный.
        - Вот, принимайте, - Царев легонько пнул ногой лежавшего на земле парня. - Поймали вам еще одного браконьера.
        ГЛАВА 10
        Домой я попала только в одиннадцатом часу вечера. После того, как мы сдали с рук на руки изумленному директору Ваню Козлова, нам с Царевым пришлось вернуться в административный корпус, дождаться срочно вызванных в заповедник сотрудников магической полиции, ответить на их вопросы и подписать кучу составленных тут же документов.
        Когда же нам, наконец, было позволено отправиться по домам, я чувствовала себя настолько уставшей, чтобы была готова уснуть хоть на стуле, хоть под первым попавшемся кустом.
        Тем не менее, когда мы с Иваном вышли на улицу, я тронула его за локоть и тихо спросила:
        - Проводишь меня до дома?
        - А ты пригласишь меня в гости? - серьезно спросил он. - Я сегодня и пожар тушил, и жар-птиц кормил, и на кикимор ругался, и даже подрался с местной клумбой. Разве мне не положена за это награда?
        - Положена, - также серьезно согласилась я. - Конечно, положена.
        Дома я первым делом отправила Ивана в душ. Сама же наскоро вымыла лицо и руки в кухонной раковине и принялась разогревать еду. При виде холодильника усталость уступила место голоду - с момента перекуса под раскидистой елкой ни у меня, ни у Вани не было во рту и маковой росинки.
        Царев вышел из ванной такой расслабленный и домашний, что я невольно им залюбовалась. На его шее блестели крошечные капли воды, а кудри, распушившиеся от влаги, делали его похожим на одуванчик. Мужской одежды в моем доме не водилось, поэтому Ивану вновь пришлось нарядиться в собственную футболку и джинсы, наскоро очищенные мною заклинанием.
        - Меня будут кормить? - деловито поинтересовался он, подходя к столу.
        - Будут, - кивнула я. - Разносолов у меня не так уж много, поэтому в меню только суп, котлеты и салат из капусты.
        - Отлично, - кивнул мужчина. - Будет чем потом перекусить.
        Прежде чем я успела что-то сказать или хотя бы удивиться, он притянул меня к себе и припал губами к моим губам. Сильные руки сжали талию, будто тиски. Поцелуй же оказался сладким и горячим, как пряный глинтвейн. От этой нежной настойчивой ласки мое сердце сначала замерло, а потом зашлось в безудержной пляске. Голова закружилась, словно я и правда глотнула терпкого вина.
        Я обхватила ладонями Ванино лицо и ответила на поцелуй.
        Секунда, - и я уже лежу на узком кухонном диванчике, моя домашняя рубашка расстегнута и спущена с плеч, а по коже шеи и плеч гуляют обжигающие губы.
        - Ваня… - пробормотала я, пытаясь извернуться так, чтобы снова его поцеловать, - что же ты… спальня там…
        - Далеко, - пробормотал Царев, расстегивая мой бюстгальтер, - не дойдем…
        До спальни мы все-таки дошли - позже, когда нас, уставших и задремавших все на том же диване, разбудила заглянувшая в окошко луна.
        Нужную комнату Иван нашел сам. А пока он ее искал, я продолжала дремать, удобно устроившись на его руках.
        Что же до супа с котлетами, то ночью мы до них так и не добрались. Зато утром отлично ими позавтракали.

* * *
        Остаток недели прошел в суете и заботах. На природные участки в эти дни никто не ходил - все общались с правоохранителями. А больше всех наша поисковая группа: я, Царев, Яровой, Дубравин и Ягужевская. В среду и четверг нас вызывали в областное отделение для бесед. Одновременно с этим в поселке проходили допросы жителей и осмотры мест происшествия - поляны Огневушки и Алениных водоемов.
        Сама жар-птица также была подвергнута «допросу». В присутствии стражей магического правопорядка я попросила ее «рассказать» о том, что именно произошло в то злосчастное утро.
        Огневушка в ответ выдала такой шквал эмоций, что голова заболела не только у меня, но и у менталиста, «слушающего» ее рассказ вместе со мной.
        Это обстоятельство доставило мне злорадное удовольствие. Активность, которую развили боевые маги после того, как были пойманы браконьеры, жутко меня раздражала. В самом деле, ребята, почему вы зашевелились только сейчас, когда самую важную работу сделали мы? Почему, когда эта история только началась, вы ограничились сканированием памяти и беглым осмотром заповедных полян?
        Если у вас были более важные и серьезные дела, чем расследование вопиющих случаев браконьерства, почему вы так носитесь с ними сейчас?
        На риторические вопросы, как известно, ответы не требуются.
        Вина пойманных коллег не подлежала сомнению. Это подтвердила и Огневушка, и менталисты. Последние работали с ними без малого двое суток, и результаты этой работы были впечатляющими.
        Идейным вдохновителем охотников на жар-птиц действительно был Ваня Козлов. Ему первому пришла в голову идея поживиться золотыми перьями, чтобы поправить финансовое положение - свое и московского дяди. При этом он прекрасно понимал, что в одиночку это дело ему не провернуть. Что интересно, подключать к «охоте» сестру он поначалу не спешил. Его помощником стал Слава Соколов, тоже, как оказалось, нуждавшийся в деньгах.
        - Славка хотел помочь родственникам выплатить кредит, - рассказала я Цареву, вернувшись после очередного посещения стражей правопорядка. - Его младший брат взял в банке большую ссуду, а потом лишился работы и пошел по наклонной. Новую работу так и не нашел, и теперь шатается по улицам и вроде бы даже употребляет какие-то вещества. Вместо него ежемесячные взносы вносила их мать, и это пробило большую дыру в ее бюджете.
        - Выходит, наш орнитолог - благородный разбойник? - усмехнулся Иван. - Кредит-то он погасил?
        - Погасил, - кивнула я. - Сразу после гибели первых жар-птиц. И знаешь, этот способ заработка ему очень понравился. В тот раз никто не догадался, что огневушки были отравлены, поэтому он решил «подзаработать» еще, теперь уже для себя.
        - А что Алена Козлова? Когда они приняли ее в свое общество?
        - Через год. Вообще-то ребятам отлично работалось вдвоем, однако Аленка каким-то образом обнаружила в доме брата застывшее золотое перо. Ух и знатный же она закатила ему тогда скандал! А потом успокоилась, подумала и решила, что в браконьерстве есть смысл.
        Интерес водяницы был самым глупым и жалким из всех. Во-первых, накопив капитал и вложив его в столичную недвижимость, она хотела доказать Виталику Яровому, что является более богатой и перспективной невестой, чем я. Во-вторых, истребление жар-птиц и воровство золотых яиц Козлова посчитала отличным способом отомстить мне за внимание ее обожаемого некромага - эта ситуация не только испортила мне уйму нервов, но и была чревата другими, более серьезными, неприятностями. Если бы московское начальство захотело найти виновных в сокращении популяции огневушек, я бы огребла больше всех. Как вариант, лишилась бы работы.
        На допросах Алена вела себя тише и спокойнее всех. Коротко и бесцветно отвечала на вопросы, в отличие от того же Соколова, совершенно не пыталась себя оправдать. Эмоции водяница проявила всего один раз - когда по пути в камеру повстречала в коридоре меня и Виталика.
        Девушка тогда замедлила шаг и окинула нас таким яростным взглядом, что, будь она магом огня, наверняка испепелила бы нас на месте.
        - Ты все-таки с ней, - горько бросила Алена Виталику.
        Яровой ничего не ответил. Потом мне рассказывали, что он несколько раз приходил к бывшей невесте в изолятор и долго о чем-то с ней разговаривал.
        Со мной некромаг не общался до конца недели. Очевидно, не желал лишний раз пересекаться с Царевым. С Иваном же мы проводили вместе каждую свободную минуту. Правда, этих минут теперь было не так уж много. Большую часть времени Ваня находился в административном корпусе - писал электронные письма в Москву, разговаривал по телефону и переговорному зеркалу с начальством, вместе в Бессмертным ездил в областной центр на допросы.
        Мы встречались по вечерам. Окончив дела, Иван приходил ко мне домой. Мы ужинали, обсуждали прошедший день, а потом отправлялись на прогулку. Бродили вокруг поселка и разговаривали, разговаривали, разговаривали - восторженно, взахлеб, словно пытаясь наговориться впрок.
        - Сегодня утром взяли под арест Егора Юрьевича Вятского - дядюшку господ Козловых, - сообщил Царев вечером в четверг. - Он проигнорировал присланную ему повестку и попытался сбежать. Его поймали на вокзале. Полиция выясняет, кто помимо него причастен к торговле золотыми перьями и яйцами. Ваши маги просканировали моего начальника и нашли следы ментального воздействия. За это господину Вятскому тоже придется ответить.
        - Как начальник воспринял известие, что тебе известно о волшебном мире?
        - С удивлением, - Иван усмехнулся. - Когда я вернусь в департамент, мне предстоит с ним объясниться.
        О том, что Царев совсем скоро отправится обратно в столицу, мы старались не говорить. Просто обходили эту тему, как неинтересную, стараясь заострять внимание на лишь том, что считали важным конкретно сейчас.
        После прогулки Иван провожал меня до дома, и, потоптавшись немного на пороге, оставался на ночь.
        В то первое утро, которое мы встретили вместе, я проснулась от ощущения чьего-то пристального взгляда. Открыв глаза, увидела перед собой Ванино лицо. Он смотрел на меня внимательно и серьезно. Его взор медленно скользил по моим скулам, переносице и губам, будто стараясь запомнить каждую черту, каждую родинку и веснушку.
        - Что ты делаешь? - негромко спросила я.
        - Любуюсь, - так же тихо ответил Иван. - Не могу поверить, что мне могла достаться такая красота.
        В ответ я притянула его к себе и нежно потерлась носом о его нос. Ваня тихо фыркнул и, сжав меня в объятиях, зарылся лицом в мои волосы. Его дыхание смешно щекотало ухо и шею, и от этого ощущения где-то внутри кружились в затейливом танце трепетные бабочки.
        В самом деле, какая разница, что будет потом, если сейчас так ослепительно легко и хорошо? Если впервые за много последних лет я по-настоящему счастлива?..

* * *
        В обратный путь Иван отправился утром в воскресенье. Дабы он добрался до столицы максимально быстро, было решено открыть для него междугородний портал.
        Провожать Царева до телепорта отправилась я одна. Остальные простились с ним в поселке - сердечно и с пожеланием непременно увидеться снова.
        За день до отъезда, как и обещала, я привела Ваню к Змеиному хребту, чтобы он мог попрощаться с крылатым семейством Синеглазки. Дракончики встретили гостя с большой радостью и сразу же утянули в гнездо - хвастаться игрушками.
        «Пригодился тебе богатырь?» - спросила у меня драконица-мать, глядя как малыши, смешно фыркая и повизгивая, пытаются взобраться Ивану на плечи.
        - Пригодился, - улыбнулась я. - Еще как! Что бы я без него делала, не представляю. Как жить без него дальше не представляю тоже.
        «Сдается мне, жить друг без друга вам придется не долго».
        Я тогда пожала плечами и перевела беседу в другое русло. Однако тем же вечером разговор на эту тему завел сам Царев.
        - Василиса, как ты смотришь на то, чтобы переехать в столицу? - спросил он у меня, когда я помогала ему собирать вещи.
        - Зачем? - удивилась в ответ.
        - Чтобы жить в большом городе, - пожал плечами Иван, складывая в дорожную сумку свитер и джинсы. - Работать в крупной организации, вроде Министерства природных ресурсов. Быть ближе к родителям. И ко мне.
        Я положила на кровать несессер с его бритвенными принадлежностями, который держала в руках, а потом обняла Ивана со спины, потерлась носом о футболку.
        - Вань, - негромко сказала я, - ты очень обидишься, если я скажу, что не хочу никуда переезжать?
        - Не очень, - ответил мужчина, накрывая мои ладони своими. - Но я непременно спрошу, почему.
        - Тогда я отвечу, что мне чрезвычайно нравится работать в этом заповеднике. Нравится жить в маленькой бревенчатой избушке, дышать свежим воздухом, свободно пользоваться магией, общаться с драконами и жар-птицами. Мне тут хорошо, Вань. Так хорошо, как никогда не будет в большом городе. Тем не менее, на переезд я согласна. Если для того, чтобы быть ближе к тебе, нужно перебраться в столицу, я это сделаю.
        Иван глубоко вздохнул, а потом мягко повернулся ко мне, и уже я оказалась в его объятиях.
        - Знаешь, Вася, - сказал он, серьезно глядя мне в глаза, - ради того, чтобы быть ближе ко мне, вовсе не надо идти на жертвы. И переламывать ничего не надо - ни себя, ни свои привычки. Мне тоже очень нравится этот заповедник, поэтому я отлично тебя понимаю. Что ж. Значит, нужно придумать другой способ сократить между нами расстояние. А пока придется общаться при помощи интернета и мобильного телефона. Ты ведь не думала, что после всего, что между нами было, я оставлю тебя в покое?
        Я тогда улыбнулась и ласково чмокнула его в губы.
        Несмотря на то, что о перспективах наших стремительно развивавшихся отношений мы не говорили, я размышляла о них каждый день. И все четче понимала, что перспектив-то у них как раз немного. Это как курортный роман - головокружительный, чувственный и скоротечный. Мне давно не восемнадцать лет, чтобы верить в вечную любовь - с первого взгляда и на всю жизнь. Я знаю: стоит Ивану уехать, как наше трепетное общение сойдет на нет.
        Это, конечно, произойдет не сразу. Поначалу мы будем активно переписываться в мессенджерах, потом у кого-нибудь из нас появятся важные дела, и сеансы связи станут происходить реже. Затем они сократятся до коротких сообщений один-два раза в неделю, а после и вовсе прекратятся.
        Чтобы чувства жили и развивались, им нужна постоянная подпитка. Когда же вас разделяют сотни километров, с подпиткой волей-неволей возникнет проблема.
        В самом деле, как часто мы сможем видеться, находясь друг от друга так далеко? Не спасет даже междугородний портал. Телепортация на такое большое расстояние очень энергозатратна и имеет смысл, если путешественник собирается пробыть в пункте назначения не менее трех-четырех дней. Так что просто смотаться друг к другу в гости на выходные, к сожалению, не выйдет.
        И да - все это исключительно мои мысли. Что по этому поводу думал Царев, мне было не известно. Не факт, что он в принципе размышлял на эту тему. Он, конечно, мужик хороший, с совестью и принципами, но от этого не менее свободный и командировочный, который, к тому же, ничего мне не обещал. Да и должность у него повыше моей. Что ему, заместителю директора департамента, до какого-то там научного сотрудника из тьмутараканского захолустья?
        Последние мысли я старательно гнала прочь. От них становилось так горько и больно, что на глаза наворачивались слезы.
        Я не имела ни малейшего понятия, чем и когда закончатся наши отношения (вернее, как раз имела, но пыталась об этом не думать). Будь моя воля, я бы не заканчивала их вовсе. С этим мужчиной мне было так тепло и хорошо, что ради возможности видеть его каждый день, я была готова ехать куда угодно - хоть в Москву, хоть на Северный полюс. Главное, чтобы мужчина тоже этого желал. Навязывать ему свое общество мне не позволила бы гордость.
        Заявление Царева, конечно, потешило мое самолюбие и даже внушило некую неопределенную надежду, однако, целуя его в губы на ступеньках междугороднего портала, я понимала, что в следующий раз мы увидимся очень не скоро…

* * *
        - Привет.
        Я вздрогнула и обернулась. Возле забора моего дома стоял Виталик Яровой. Вдоль ограды тянулась широкая дорожка следов, четко выделявшихся на снегу. Зима в этом году явилась в заповедник на третьей неделе ноября, и с тех пор на улице было снежно и морозно.
        Очевидно, некромаг ждал меня давно и от нечего делать нарезал вокруг избушки круги.
        - Привет, - вежливо улыбнулась я. - Замерз?
        - Есть немного, - ответил мужчина. - Пустишь погреться?
        Я пожала плечами и, открыв калитку, пропустила его во двор. В доме мы, оставив в сенях верхнюю одежду, сразу же пошли в кухню.
        - Чаю?
        Яровой кивнул.
        - Ты сегодня не была на суде, - тихо сказал он, глядя, как я набираю в чайник свежую воду.
        - Не была, - согласилась я. - Требовалось проверить, как жар-птицы обустроились в зимнем гнезде. А еще закончить и сдать отчет по драконам.
        - Понятно.
        Несколько минут мы провели в тишине. Виталик действительно все понимал: смотреть на бывших друзей, закованных в магические кандалы, и заново перебирать в памяти события последних месяцев было выше моих сил.
        Когда чай был готов, я разлила его в чашки, поставила на стол конфетницу и тарелку с песочными пирожными. Виталик подвинул одну из чашек к себе.
        - Ваню и Славу посадили на пять лет, - сказал он, глядя, как над чаем понимается облачко пара. - Алену и Егора Вятского - на три. Еще им придется заплатить штраф - по триста тысяч каждому.
        Я молча кивнула и положила в рот маленькую шоколадную конфету.
        Следствие по делу о браконьерстве в волшебном заповеднике было проведено в рекордно короткие сроки. По крайней мере, так мне сказал один из правоохранителей. Потом начались заседания суда. Я побывала только на одном, куда меня вызвали в качестве свидетеля.
        Виталик ходил на все. То, что к деятельности преступной группы Козловых-Соколова он не причастен, было доказано сразу. Тем не менее, он продолжал живо интересоваться этой темой и время от времени отпрашивался у Бессмертного, чтобы навестить Алену.
        Мне отчего-то казалось, что после отъезда Царева Яровой явится ко мне, чтобы поговорить. Он же занимался своими делами, общался с сотрудниками магического отдела прокуратуры, и беседовать не торопился. Я против этого ничего не имела. Сказать мне ему было нечего, да и времени на болтовню практически не оставалось.
        После работы я спешила домой, чтобы пообщаться со своим Иваном. Царев помнил, что в волшебном лесу не работают мобильные телефоны, а потому звонил мне только тогда, когда я возвращалась в поселок.
        Мы разговаривали каждый день по нескольку часов - восторженно, взахлеб, так же, как в последние дни его пребывания в заповеднике.
        Во время одного из этих разговоров я узнала: Ванин начальник неоднозначно отнесся к тому, что тот скрыл от него свои магические корни. Настолько неоднозначно, что намекнул - Ивану предстоит оставить свой пост и занять другой, попроще. Что это будет за должность, Ваня не знал, однако совершенно на этот счет не беспокоился.
        - Пусть хоть увольняет, - сказал мне тогда Царев. - Найду себе другую работу. Без куска хлеба в любом случае не останусь.
        В реестр жителей волшебного мира Ивана все-таки внесли. Приносить Клятву молчания ввиду своей устойчивости к чарам, он не стал, зато подписал кучу документов, вверявших ему обязанность хранить тайну чародеев просто так.
        Несмотря на мои опасения, наша взаимная привязанность на расстоянии не только не ослабла, но и приобрела некий болезненный характер. У меня развилась серьезная зависимость от вечерних разговоров, и когда однажды один из них пришлось пропустить, я испытала такое щемящее чувство пустоты, что до самого утра не могла сомкнуть глаз.
        Так прошел ноябрь. Потянулись бело-серые дни декабря. Впереди маячили новогодние праздники, и мы с Иваном планировали провести их вместе. Сегодня утром Ваня прислал мне сообщение, в котором намекнул, что имеет кое-какие мысли по поводу новогодних развлечений, и настоятельно просил позвонить ему, как только я вернусь домой.
        Как нарочно, именно этот вечер выбрал Виталик Яровой, чтобы со мной поговорить.
        - Василиса, я хочу попросить у тебя прощения, - некромаг оторвал взгляд от чашки и посмотрел на меня.
        - За что?
        - За то, что вел себя как дурак. За то, что обидел тебя и вместо того, чтобы просто извиниться и попытаться спасти нашу дружбу, три года делал вид, что она мне не нужна.
        Виталик вздохнул.
        - Знаешь, Вася, я всегда считал себя самым умным. А теперь понимаю, что являюсь идиотом, который не видит дальше собственного носа. Однажды я решил, что люди не представляют для меня интереса. Что за ними забавно наблюдать, однако они никогда не вызовут во мне привязанности. Я ошибался.
        Он сделал глоток чая. Я же, наоборот, отставила чашку в сторону.
        - Я долгое время говорил Алене неправду, - после короткой паузы продолжил некромаг. - Я никогда ее не любил и не собирался на ней жениться. С Аленой было удобно. Она всеми силами старалась мне угодить. Даже на преступление пошла из-за того, что надеялась подкупить меня богатым приданым. Эта ее безумная афера с покупкой квартиры… Я часто говорил, что хочу жить в столице. Сетовал, мол, жилье там слишком дорогое, поэтому приходится прозябать в этом лесу…
        Яровой махнул рукой.
        - Как глупо. Я бы не женился на ней в любом случае. Вне зависимости от того, есть у нее деньги или нет. Знаешь, поведи я себя более честно, быть может, ничего такого и не случилось бы. По крайней мере, Алена не была бы в этом замешана. Теперь же выходит, что я испортил ей жизнь.
        Он откинулся на спинку стула и уставился на стену за моей спиной.
        - Ты говорил об этом с Аленой? - спросила я.
        - Конечно, - кивнул он. - Накануне оглашения приговора я сделал ей предложение. Сказал, что буду ждать ее возвращения из тюрьмы, вне зависимости от того, сколько лет она там проведет.
        - Что она ответила?
        - Отказалась, - Виталик невесело усмехнулся. - Сказала, что мы оба - дебилы, и счастья нам вдвоем не видать. Что мы измучили бы друг друга и в любом случае разошлись в разные стороны. Что у меня есть чувства к другой женщине, и она всегда будет стоять между нами.
        Я подняла на него глаза. Яровой смотрел на меня грустным серьезным взглядом.
        - Проблема в том, что у этой женщины ко мне никаких чувств нет, - печально сказал он. - Она влюблена в другого, причем взаимно. И я не вижу смысла мешать их счастью. Сегодня утром я написал, что желаю уволиться из заповедника по собственному желанию. После Нового года меня здесь не будет. Василиса, - он протянул через стол руку и осторожно коснулся пальцами моей ладони. - Я сам все испортил и не потрудился найти время, чтобы это исправить. Прости меня. Я знаю, прежних отношений нам уже не вернуть, однако мне невыносима мысль, что я останусь в твоих воспоминаниях грубым засранцем, который однажды тебя оскорбил.
        Я перевернула ладонь и легко сжала его пальцы.
        - Я не обижаюсь, Виталя. Уже давно.
        Он улыбнулся. А потом мягко провел пальцем по моему запястью и убрал руку под стол.

* * *
        За две недели до Нового года Бессмертный объявил, что уходит на пенсию.
        - Это мое личное решение, - сказал Владислав Игоревич во время очередной планерки. - Я руководил заповедником более полувека. Пора и честь знать. После новогодних праздников у вас будет другой директор. Его кандидатура уже утверждена. Я с ним пообщался и уверен, что передаю заповедник в надежные руки. Вы с ним, кстати, знакомы. Прошу любить и жаловать - Иван Андреевич Царев.
        Мне показалось, что я ослышалась. Однако в следующую секунду за спиной Бессмертного открылась незаметная дверь, и в конференц-зал вошел мой богатырь.
        Мое сердце сделало кульбит. Коллеги зашумели.
        Ваня нашел меня взглядом и едва заметно подмигнул.
        - Иван Андреевич вступит в должность в январе, - продолжал Владислав Игоревич. - Однако ему нужно время, чтобы войти в курс всех наших дел, поэтому трудиться с нами он будет уже сейчас. Его ждет много важной работы, поэтому давайте пожелаем ему удачи.
        Волшебники громко захлопали в ладоши. Царев улыбнулся.
        О да, работы у Иванушки будет непочатый край. После ареста банды браконьеров, заповедник лишился сразу троих сотрудников, а после праздников уйдет еще один. Правда, вакансию хранительницы озер Бессмертный умудрился закрыть.
        Через две недели после официального увольнения Алены на ее место была взята новая сотрудница - хрупкое светлокожее создание по имени Эвелина. У нее были короткие светлые волосы с ярко-зелеными прядями, прозрачные голубые глаза с отсутствующим взглядом и чудесная улыбка человека, живущего в параллельном мире. Кто-то из зоологов предположил, что новая водяница на самом деле замаскированная русалка или кикимора, и временами я была склонна с ними согласиться.
        Обязанности Козлова и Соколова временно были поделены между прочими сотрудниками заповедника. В частности, работой с волшебными парно- и непарнокопытными занималась я. Не то чтобы это сильно меня напрягало - зимой активность волшебных зверей обычно снижалась - однако забот прибавило, и я искренне надеялась, что в ближайшее время эти хлопоты будут переложены на кого-нибудь другого.
        …Владислав Игоревич продолжал что-то рассказывать, но я его уже не слушала. Я смотрела на своего богатыря и думала о том, как жутко, невыносимо по нему соскучилась.
        Господи, о чем еще они говорят? Почему бы Бессмертному не закончить планерку прямо сейчас и не отправиться в свой кабинет доделывать последние дела? Или старик решил продержать нас тут до вечера?..
        Иван смотрел на меня и улыбался. После того, как монолог Владислава Игоревича подошел к концу, он вышел вперед и тоже что-то сказал. Что-то важное и возвышенное, что-то по поводу того, как активно он собирается заниматься проблемами заповедника, как планирует стать достойным преемником бывшего директора, как любит наш волшебный лес и как искренне рад вернуться сюда в качестве одного из его новых хранителей.
        Все это Царев говорил, глядя мне в глаза. Я слушала его и улыбалась. Как дурочка, до ушей. Потому что Ваня все-таки нашел способ сократить между нами расстояние. Самый верный и самый надежный способ.
        Когда планерка, наконец, завершилась, и коллеги потянулись на выход, я задержалась у двери. Иван, что-то шепнув Владиславу Игоревичу, отправился за мной.
        Едва мы остались одни, как я каким-то неведомым образом оказалась в его объятиях. Только что закрывала дверь в конференц-зал, и вот уже сильные руки прижимают меня к широкой груди, а горячие губы выводят на моей шее узоры.
        - Ты не говорил, что приедешь, - пробормотала я, обнимая его плечи. - Даже не намекнул!
        - Хотел сделать сюрприз, - ответил Иван, отрываясь от шеи и припадая к губам. - Неужели он тебе не понравился?
        - Еще как понравился, - улыбнулась я, отвечая на поцелуй. - Это самый лучший сюрприз на свете.
        Мы целовались несколько минут. Пили друг друга, как пьют родниковую воду путники, страдавшие долгие часы от жажды.
        - Знаешь, а ведь я привез тебе подарок, - сказал Ваня, когда наши губы, наконец, разомкнулись.
        - Новогодний?
        - Нет, новогодний ты найдешь под елкой. А этот… он по другому поводу.
        Царев сунул руку в карман брюк и вынул из него небольшой красный футляр. Я открыла его и ахнула - на красном бархате лежало помолвочное кольцо с небольшим прозрачным камешком.
        Я подняла на Ивана изумленный взгляд. Он же смотрел на меня серьезно, без тени улыбки.
        - Что скажешь? - спросил он.
        Я вынула кольцо из футляра и надела на палец. Тонкий ободок сел на него, как влитой.
        - Ваня, помнишь, мы собирались провести праздничные выходные в Москве?
        - Помню.
        - Думаю, нам следует выбрать день, чтобы познакомить тебя с моими родителями.
        Плечи Царева заметно расслабились. Он глубоко вздохнул и снова привлек меня к себе.
        - Да, познакомиться надо, - согласился он. - Как думаешь, я им понравлюсь?
        Я подняла голову и нежно поцеловала его в уголок губ.
        - Понравишься. Не сомневайся.
        КОНЕЦ