Марья Моревна Ольга Богатикова
        Тридцать лет назад я погрузила его в волшебный сон и заточила в глубоком подземелье под Свароговым холмом. Считала, что он будет спать там веками, однако теперь мне предстоит возвратить его к жизни - нашей стране нужен защитник, и им может стать только он. Союзники опасаются, что пленник откажет мне в поддержке, однако у меня есть железный аргумент - волшебная Игла, в которой заключена его смерть.
        Марья Моревна
        Ольга Богатикова
        I
        Они шагали плавно и очень легко. Со стороны казалось, что они не идут, а скользят над поверхностью земли. Наверное, это было даже красиво - огромные белые фигуры, в синем мареве сумерек казались гигантскими призраками, посланниками богов, прибывшими на землю с небесным поручением.
        Впечатление портили холодные безразличные лица белесых великанов и тусклые ледяные глаза. А еще кровавое месиво, тянувшееся за ними к линии горизонта - все, что попадалось гигантам на пути, в мгновение ока превращалось в руины.
        Магическое зеркало не передавало звуков, однако мне казалось, что их на самом деле и нет - за исключением воя ветра и предсмертных криков людей, не успевших убежать с пути равнодушных исполинов.
        - Они, что же, сделаны из снега? - удивленно выдохнул Ратибор.
        Он стоял за моей спиной, однако я кожей чувствовала исходящий от него ужас.
        - Из снега и льда, - подтвердила сидевшая рядом со мной Маруша. - Хороши демоны! Да, служивый?
        А главное, неуязвимы. Ни булат их не берет, ни даже огонь. Ледяные панцири гигантов покрыты такими мощными чарами, что пробить их обычным оружием попросту невозможно.
        - Они прошли через Илию и Ливорию, - задумчиво произнесла я. - А сейчас, судя по всему, вторглись в пределы Пшелька.
        - А после Пшелька двинутся к нам?
        Мне не нужно было видеть глаза своего воеводы, что понять, как сильно его беспокоит возможный визит снежных исполинов. Ратибор на своем веку встречал немало врагов, встречал смело - лицом к лицу, а уж во скольких битвах побывал - не сосчитать. Потому-то теперь тревожится - понимает, что с таким противником расправиться будет не просто.
        - Без сомнения.
        Я все-таки отвернулась от зеркала и посмотрела воеводе в глаза.
        - На что ж мы им сдались, матушка? - спросил тот.
        - Наше государство стоит у них на пути, - я пожала плечами. - Мы им нужны так же, как и Ливория, Илия, Пшельк и прочие страны. Их цель, Ратибор, проста и понятна, как вареное яйцо, - расширение собственной территории.
        - Раз воины снежные, значит, поднял их колдун с севера, - вставила Маруша, отвернувшись от волшебного стекла вслед за мной. - Островитяне, небось, балуют. Эти чужеяды давно хотят на материк переселиться, однако ж, раньше оттяпать новой землицы у них не выходило. Соседушки наши отбрасывали их обратно на льдины. А теперь, гляди-ка, разбегаются от их ратников, как цыплята.
        - Не мудрено, - уныло усмехнулась я. - С такими воинами поди поспорь. Судя по направлению движения, великаны идут к Восточным лесам, а заодно сметают всех, кто попадается им на дороге. Не удивлюсь, если за ними топает регулярная армия и обозы с переселенцами. Что ж. Наша задача - обломать им зубы и отправить восвояси. Соседям уже не помочь, однако нельзя допустить, чтобы великаны продвинулись дальше Берендеевых полей. В тех степях никто не живет, поэтому встречать дорогих гостей мы будем именно там.
        Ратибор сжал кулаки.
        - Матушка Марья Даниловна, а выстоим ли мы против таких супостатов? - недоверчиво спросил он.
        Я удивленно приподняла бровь. Маруша расхохоталась - хрипло и жутко. Ее дряблое морщинистое лицо стало от этого еще страшнее, из-под черного платка выбилась прядка седых волос.
        - Пора тебе, воевода на покой, - широко улыбаясь беззубым ртом, сказала старуха. - На теплую печь к теплой бабе под бок. Если в силе царицы сомневаешься, значит, отвоевал ты свое и никуда более не годишься. Где это видано, чтобы какой-то северный колдунишка против Моревны устоял?
        Щеки мужчины заметно побелели. От этого его короткая густая борода стала казаться темнее, а широкий шрам, пересекавший лоб и правую бровь, - глубже и резче.
        - Не смейся, Маруша, - спокойно сказала я. - И не чини Ратибору обиды. У нас стычек с колдунами, почитай, лет тридцать не было. Мой воевода рассуждает здраво и логично. Наша армия любого врага на лопатки положит, однако ж супротив магии не устоит.
        - Против лома нет приема, - усмехнулась Маруша.
        - Окромя другого лома, - поддержала я, после чего перевела взгляд на мужчину. - Твоим воинам, Ратибор, сражаться с северными великанами незачем. Со снегом должен воевать снег. Поэтому, когда исполины приблизятся к нашим границам, я подниму другое войско, волшебное. Снега у нас в этом году - хоть бочкой черпай. А людей мы побережем.
        Воевода заметно расслабился.
        - Однако, вот незадача - кто мое войско в бой поведет?
        Я взяла магическое зеркало со стола и спрятала его в сундук.
        - Как - кто? - удивился Ратибор. - Я и поведу.
        - А удержать ты его сумеешь? - снова ощерилась беззубым ртом Маруша. - Ты, конечно, богатырь хоть куда, однако ж колдовской силы в тебе, воевода, ни капли нет. Командовать волшебным войском должен чародей - сильный и умелый. Чтобы и сражаться умел, и стратегию понимал, и в магии смыслил. Снежные духи - это тебе не обычные ратники! Они должны чувствовать силу господина, от нее они сами сильнее становятся, смекаешь? Под твоим же началом такие воины с места двинуться не смогут.
        - Понимаю, - кивнул Ратибор. - А и впрямь, где мы достойного воеводу найдем? Колдунов-то на свете не так много осталось. Разве что, матушка, ты сама меч в руки возьмешь да во главе своей чудесной армии встанешь.
        Маруша тяжело вздохнула. Я покачала головой.
        - Это было бы вернее всего, - ответила ему, - однако ж на поле брани толку от меня будет не много. Я - стратег и мечом размахивать не привыкла. Ты, дорогой мой соратник, знаешь это не хуже других. К тому же, у меня в грядущей битве будет другая забота - чародейская. Нет, нам нужен полководец-мужчина. Воин-колдун, который не боялся бы ни битвы, ни смерти.
        - Да откуда ж ему взяться такому-то? - всплеснула руками Маруша. - Колдунов-ратников, почитай, и не осталось вовсе. Можно было б свояков твоих, Марьюшка, позвать - Орла, Сокола, да Ворона, однако ж дряхлы они стали, ложку деревянную с трудом поднимают. Куда им воевать!
        - Есть один чародей, который сможет колдовским войском командовать, - задумчиво пробормотала я. - И сражается он, как демон, и смерть ему нипочем.
        - Это кто ж таков? - удивился Ратибор.
        Я криво усмехнулась.
        - Тот, кто лежит под Свароговым холмом.
        Воевода и Маруша побледнели.
        - Да ты что, Марья, - ужаснулась старуха. - В своем ли уме? Разве ж можно…
        - Нужно, - отрезала я. - Не думала, что когда-нибудь это скажу, однако сей колдун нам теперь необходим. Других-то все равно не имеется.
        - Да жив ли тот колдун, матушка? - недоверчиво произнес Ратибор. - Тридцать лет прошло, как ты его в той могиле заточила. А ну как преставился окаянный? Черви наверняка тело его сточили, или оно просто рассыпалось в прах.
        Я махнула рукой.
        - Не выдумывай, Ратибор. Преставиться он никак не мог, а червям к его телу во век не подобраться. Будет лясы точить. Завтра же утром поедем к Сварогову холму. Попросим мага пособить родному государству.
        Маруша поджала губы. Моя идея ей явно не нравилась.
        - А что если откажется чародей нам помогать?
        - Не откажется, - усмехнулась я. - Уж я-то знаю, как его уговорить.

***
        Отпустив Ратибора и Марушу восвояси, я распорядилась подготовить к завтрашнему утру бутылку вина и большую бочку воды. А затем вернулась в горницу и, заперев дверь, достала из потайной ниши небольшой ларец, украшенный серебряными бляшками, и увитый паутиной сильнейших обережных заклятий. Сняв чары, я подняла его тяжелую крышку. Внутри, на красной бархатной ткани лежала длинная железная игла, на самом кончике которой играл едва заметный красноватый огонек. Почти минуту я внимательно рассматривала иглу, стараясь как можно точнее запомнить ее внешний облик. Завтра мне предстоит воспроизвести этот образ по памяти, и ошибиться будет очень неловко.
        Убрав ларец на место, я присела на стоявшую у стены лавку. Рассиживаться, на самом-то деле было некогда, до вечера мне предстояло выполнить немало дел. Однако я сидела, смотрела на кружившиеся за окном снежинки и думала о том, как утомили меня постоянные войны. Будет ли в моей жизни хотя бы одно десятилетие, которое обошлось бы без свиста стрел и звона мечей?
        Посидев еще немного, я вынула из кармана зеркальце. Не волшебное, обычное - маленькое, круглое, в простой деревянной раме. Его стеклянная глубина отразила белое лицо с легким розоватым румянцем, большие голубые глаза, прямой аккуратный нос, русые брови - в цвет скрытым под тонким покрывалом волосам, жесткую линию губ. Неизменный образ, который я наблюдаю много лет подряд. Интересно, как бы я выглядела, не питай меня магическая сила? Наверное, как Маруша. Была бы сгорбленная, морщинистая, с коричневыми пятнами на щеках.
        Забавно. Несмотря на почтенный возраст, колдовских сил у Маруши полно, поддерживать молодость она могла бы без всяких забот. Однако скрывать свои года колдунья не видит смысла. Оно и понятно - когда тебе перевалило за сто пятьдесят лет, наличие седины уже не волнует. Я, конечно, моложе, мне всего-то седьмой десяток идет. Для чародея годы плевые, а для обычного человека - вполне солидные. Между тем, позволить себе морщины и сутулые плечи я не могу - чай, царица, а не лесная ведьма. Царство мое, конечно, не велико, а все-таки сидеть на его престоле образиной мне не пристало.
        Интересно, что скажет пленник Сварогова холма, когда меня увидит? Наверное, ничего. Плюнет да отвернется. Раньше-то ему мое лицо нравилось. И не только лицо, а вообще все: и фигура, и магическая сила, и трон, и подвалы с волшебными артефактами. Теперь же он будет рад насадить мою голову на кол и поставить, как украшение, над воротами своего черного дворца.
        Историю наших с ним отношений в народе рассказывают, как страшную сказку.
        Жил, мол, и был в здешних местах мудрый справедливый князь Даниил. Землями правил по совести, народ его уважал, а воины любили, как родного отца. Но имелась у князя печаль - не давали ему боги детей. Княгиню свою он обожал пуще жизни, она в нем тоже души не чаяла, однако бесплодие точило ее, как злобная мышь, не давало ни радости, ни покоя. Со всех концов света приезжали к княгине лекари, и никто из них не мог пособить в ее горе.
        Однажды узнала княгиня, что в здешних лесах живет старая ведьма Маруша, которая может излечить любой недуг. Отправилась она к ней, стала золото предлагать, жемчуга да каменья драгоценные, лишь бы помогла ей чародейка наследника мужу родить. Маруша помочь согласилась, однако ни золота, ни каменьев не взяла. В качестве платы за свою услугу пожелала она получить будущего княжича в ученики, чтобы обучить его премудростям колдовским, вырастить из него еще одного чародея.
        Княгиня сначала испугалась, а потом подумала и согласилась. Дала ей ведьма волшебное зелье, и спустя положенный срок родила княгиня дочку - румяную и здоровую. Сама же родильных мук снести не сумела и через несколько дней умерла.
        Долго князь по жене тосковал, однако потом боль его утихла, и всю свою любовь направил он на дочь Марью. Красавицей она росла, веселой, как воробышек, а уж умна была и вовсе не по годам.
        Как сравнялось Марье шесть лет, явилась в княжеский терем лесная ведьма и потребовала у отца исполнения договора, заключенного с покойной княгиней.
        Рассказала Маруша, что выпив ее колдовской настой, посвятила княгиня наследницу богине Марене, и теперь дремлет в маленькой княжне великая чародейская мощь, ибо нет ничего на свете могущественнее, чем сила смерти. Разгневали колдуньины слова князя-отца, хотел он прогнать Марушу прочь, а только на их голоса прибежала из своей горенки Марья. Как увидела она старую ведьму, тот час полыхнули малюткины глаза желтыми огнями, кинулась она старухе на шею, обняла своими ручонками и стала просить отца оставить бабушку с ней. Не смог князь отказать дочери, однако ж в лес не пустил. А потому премудростям чародейским учила Маруша княжну в дальнем тереме, срубленном за пределами стольного града.
        - Мы, Моревны, богине своей по-разному служим, - сказала как-то раз Марье колдунья. - Искусство наше темным зовут, но это неправда. Смерть - не зло и не благо, это переход, перерождение, пограничье самой природы. А потому есть среди нас и лекари-травники, и артефакторы, и заклинатели. Каждому Марена дает силу колдовскую, а в ответ уважение требует и жертву. Что это будет за жертва, всякий колдун для себя решает сам. Кто-то во славу богини отказывается от семьи и всю жизнь занимается только чародейством. Кто-то, как я, находит новых колдунов и обучает их Марениной науке. Кто-то кровавые обряды проводит. Придет время, и ты, Марья, тоже решишь, что именно отдашь богине за свою силу. И помни - чем подношение больше, тем сильнее ты будешь становиться.
        - Я, Марушенька, уже теперь знаю, что стану Марене в жертву приносить, - ответила тогда княжна.
        - И что же?
        - Кровь, Марушенька, - невинно улыбнулось дитя. - Кровь батюшкиных врагов. Тех, что приходят на нашу землю, чтобы пахарей мирных мечами посечь, дома их предать огню, а детишек малых в полон увести. Как искупается богиня в их крови, так трижды подумают они, прежде чем на наши границы поглядывать.
        Долго тогда колдунья смотрела своей ученице в глаза. А потом кивнула:
        - Да будет так.
        Слово свое княжна сдержала. Было ей двенадцать годков, когда стала она просить отца разрешить ей военные советы посещать, да в объездах ратных участвовать. В четырнадцать начала воеводам дельные советы давать, а в семнадцать, взойдя после кончины отца на престол, принесла Марене первую жертву. После этого поползла по окрестным государствам молва, что стоит, мол, во главе княжества покойного Даниила сильная ведьма - хитрая и коварная. Воины ее, как на подбор, бесстрашные богатыри. Во время сражений помогает им ее чародейская сила, потому свирепы они и непобедимы.
        Спустя два года все соседи убедились - соваться в княжество Марьи Даниловны нельзя. Первой Моревна никогда не нападает, зато тех, кто к ней с мечом приходит, гонит батогами обратно, а потом у посрамленных князей да королей земли отщипывает и к своему государству присоединяет. За пять лет увеличила Марья свое княжество едва ли не вдвое. Торговые пути наладила, потекли в ее города товары заграничные, а в казну - деньги немалые. Стали Моревну не княгиней, королевной называть.
        Решили тогда соседи по-другому ее богатствами завладеть - стали присылать к Марье Даниловне сватов. Мол, возраст у нее для замужества самый подходящий, а значит, пора девичью косу под покрывало спрятать, а голову украсить жемчужным венцом.
        Сватались к ней не только королевичи, но и собратья-чародеи. Их интерес девушке тоже был понятен - после брачной ночи часть ее колдовской силы перешла бы будущему мужу.
        Отослать женихов прочь Марья просто так не могла - традиции предков действительно велели ей выбрать себе достойного супруга. Однако ни магию, ни страну отдавать чужим людям на растерзание она не желала. Не было среди сватавших ее мужчин такого, чтоб и государем хорошим являлся, и власть из рук не забрал, и ей, красной девице, по сердцу пришелся.
        Если колдунам можно было отказать, потому как ни один из них не был ей ровней - ни князей, ни королей среди них не имелось, то, чтобы избавиться от царских сынков, нужна была причина посерьезнее.
        Придумала тогда Марья хитрость: объявила, что выйдет замуж за того королевича, который три ее загадки отгадает. После этого поток женихов в Моревнин терем поредел - больно мудреными те загадки оказались, никто их разгадать не мог.
        Отвергнутые чародеи, меж тем, крепко были на Марью обижены, гордячкой ее считали и заносчивой дурой. Один из них обиду больше всех затаил. Звали его Кощеем Бессмертным. Было это не имя, а прозвище. Настоящего имени колдуна никто не ведал, как и того, какого он роду и племени. Знали только, что много лет назад прибыл Кощей из далекой северной страны, а еще, что был он в сражениях ратных искусен и одарен большой магической мощью. Шла про него молва, будто сумел чародей обмануть саму богиню Марену - изготовил артефакт невиданной силы и поместил в него свою смерть. Артефакт же спрятал так далеко, что его во век не сыскать.
        С прочими колдунами Кощей почти не знался, сборищ не посещал, жил уединенно, в большом черном замке в Западных горах. Маруша как-то обмолвилась Марье, что Бессмертный творит там такое черное колдовство, за какое другие маги никогда не возьмутся. Откуда Маруше это было известно, девушка уточнять не стала, ибо старая ведьма всегда знала, о чем говорила.
        Каково же было удивление Марьи, когда летним пасмурным днем Кощей явился просить ее руки. О том, чтобы ответить согласием не могло быть и речи - понимала Моревна, что высосет любезный супруг всю ее силу до капельки, а потому отказала наотрез. Колдун тогда криво ухмыльнулся, черными очами сверкнул и пообещал: горько пожалеет Марья о своем решении.
        Впрочем, о недобрых этих словах чародейка быстро забыла - после Кощея к ней немало других женихов сваталось, да и дел государственных было невпроворот.
        Бессмертный же вот какую подлость придумал: дождался, когда в Марьины земли очередной королевич приедет, явился к нему пред ясны очи и предложил помочь Моревнины загадки отгадать. В обмен же попросил мешок золота и шкатулку с самоцветами из невестиного приданого. Королевич сразу согласился - понимал, что без помощника ему загадки не отгадать.
        Пообещал чародей прислать жениху мудрого ворона. Да наказал, чтобы тот ворона на левом плече носил, мясом кормил, да поил сладким вином. А как со двора королевича вышел, ударился оземь и сам в того ворона превратился.
        Три дня носил жених птицу на плече, кормил мясом, поил вином. А ворон ему в ухо ответы на Марьины вопросы нашептывал. Все загадки чародейкины отгадал, ни разу не ошибся.
        Делать нечего, пришлось Марье Даниловне согласиться выйти за королевича замуж.
        За день до свадьбы явился Кощей к жениху за своей наградой, а потом улучил минутку и свернул ему шею. Тело убитого в мелкий камешек превратил, бросил в глубокое грязное болото, а сам принял облик королевича и в назначенный час повел Марью Моревну под венец.
        Невеста же в день свадьбы была сама не своя. Чудилось ей, что должна случиться большая беда. Во время брачного обряда казалось девушке, будто происходит что-то неладное, однако прерывать церемонию не стала она, решила позже разобраться, что к чему.
        Во время же свадебного пира обратила вдруг внимание: ее молодой супруг не есть и не пьет ничего кроме мяса и вина. Присмотрелась она к нему внимательнее - и ахнула: сидит за ее столом не королевич, а Кощей Бессмертный. Поняла Марья, что провел ее колдун, обманом за себя замуж взял.
        Рассердилась чародейка, однако ж виду не подала. Тайком вышла из-за стола и принесла из своих покоев сильнейшего сонного зелья. Добавила зелье в ковш с вином и мужу поднесла. Напился Кощей этого вина и сонный на стол свалился.
        Приказала тогда Марья гостям по домам разойтись, а обманщика-чародея скрутила путами колдовскими и в подвал отнесла. Приковали ее слуги Кощея к стене двенадцатью цепями.А как Бессмертный от хмеля очнулся, плюнула ему в лицо и заявила, что за свой поступок окаянный будет он в этом подвале гнить до скончания века. Кощей же лишь ухмыльнулся - той самой кривой ухмылкой, и в ответ пообещал, мол, горько пожалеет Моревна о своем поступке.
        Десять лет провисел Бессмертный на цепях в сыром подвале, пока однажды не явился туда некий человек. Назвался он Иваном-царевичем, мужем Марьи Даниловны. Рассказал Кощею, как после смерти отца и матери выдал он замуж родных сестер за колдунов-оборотней Сокола, Орла и Ворона. Как отправился к ним в гости и по пути увидал поле, на котором лежало побитым великое войско, как добрался до ратного стана Марьи Моревны, как полюбились они друг другу, как сыграли свадьбу веселую и живут теперь душа в душу. Еще рассказал, что уехала Марья на очередное побоище, а его, Ивана, дома оставила. Отдала ключи от всех дверей, а в подвал спускаться строго-настрого запретила. Супруг же любопытства не стерпел и наказ жены нарушил.
        Обманул простака-царевича Кощей. Натаскал Иван ему колодезной воды, колдун ее выпил, вернул свою прежнюю силу, цепи порвал и вылетел из подвала черным вихрем. Догнал он в степи Марью Моревну, выдернул из седла и унес в свой горный замок…
        Я устало потерла виски.
        Дальше сказители обычно повествуют о том, как страдал царевич от осознания своей великой ошибки, как отправился в горный замок, чтобы вызволить жену из Кощеева плена, как дважды пытались они совершить побег и дважды настигал их Бессмертный на своем говорящем коне. А еще о том, что нашел Иван-царевич место, где спрятал колдун свою смерть, достал волшебное яйцо с Иглой-артефактом, победил великого чародея, а после жил с женой в любви и согласии до самой старости.
        Не знают сказители, что на самом деле все было не так, а этак.
        Настоящей женой Ивану-царевичу я так и не стала. Да и как мы могли пожениться, если на момент нашей встречи, я уже была замужем - за треклятым Кощеем? Да, наш брак не был тогда консумирован, однако свадебный обряд мы совершили по всем правилам, а значит, все, что сделал Бессмертный после своего освобождения из подвала, он сделал по праву.
        Унес жену в супружеские хоромы, потом долго рассказывал ей, как скучно и неудобно ему было десять лет висеть на железных цепях, а ночью… ночью подтвердил свое законное право называться ее мужем. И да, Кощею было глубоко плевать, что невинной девой его супруга уже не является.
        Он вообще вел себя тогда очень странно. Я-то считала, что напитавшись моей силы, любезный супруг свернет мне шею, как тому королевичу, и выбросит в ближайшее ущелье. Сопротивляться я ему тогда не могла, особенно после, хм, брачной ночи, а потому наказание за его бесцельно прожитые годы понесла бы очень легко.
        Ан нет! Мне не только оставили жизнь, но и дали возможность свободно передвигаться по замку, пользоваться всем, что я в нем найду, в том числе волшебными зельями и амулетами. Коллекция последних у любезного супруга была впечатляющей. Когда мы с Иваном после окончания всей этой истории вернулись в стольный град, некоторые особенно интересные экземпляры я захватила с собой.
        Думаю, сказители очень бы удивились, если б узнали, что наша сказка закончилась вовсе не так, как они думают. Она, если что, не закончилась вовсе.
        Раздобыв Иглу, Иван сумел обезвредить Кощея, убивать же его смысла не было. По крайней мере, я была категорически против его убийства. Бессмертный - сильный колдун, настолько сильный, что второй такой появится не скоро. Зачем же столь бездумно расходовать сей прекрасный ресурс?
        Я уговорила Ивана отдать мне Иглу, после чего погрузила чародея в сон. Дабы никто этот сон не потревожил, я поместила спящего Кощея в зачарованный гроб, а тот - в глубокое подземелье, расположенное под Свароговым холмом в самом глухом и безлюдном месте своего государства.
        Тридцать лет он лежит в этой могиле, а я храню в серебряном ларце артефакт с его смертью.
        С Иваном, к слову, мы прожили двадцать семь лет - до самой его смерти. Объединили территории своих стран в единое царство, правили им вместе: он занимался внутренней политикой, я - внешней. Все у нас было хорошо. Правда, идиллию несколько омрачало отсутствие детей и систематические войны, в которых мне приходилось участвовать. В целом же ни мне, ни ему жаловаться было не на что.
        Теперь я уже три года считаюсь вдовой и царствую в одиночестве, в то время, как мой настоящий муж видит сны в подземной пещере.
        Если быть честной, за тридцать лет, прошедших с нашей последней встречи, я не вспоминала о Кощее ни разу. Кабы не движущееся на страну снежное войско, я бы еще долго о нем не вспомнила. Между тем, Ратибору с Марушей я сказала чистую правду - в этот раз без помощи Бессмертного нам действительно не обойтись.

***
        К Сварогову холму мы отправились на рассвете. В качестве сопровождающих я взяла Ратибора и троих дворцовых прислужников - высоких крепких мужиков, коим надлежало везти вслед за нами бочку с водой. В прошлый раз, чтобы восстановить силы, Кощею потребовались три ведра воды, сколько ее нужно теперь, я не знала, а потому решила взять с запасом. Чтобы быстрее привести Бессмертного в чувство, захватила еще и большую бутылку вина - оно всегда действовало на него благотворно.
        Снежные великаны подойдут к нашим границам примерно через три дня, и к этому времени колдун должен быть бодр и силен. Впрочем, есть вариант, что на восстановление Кощею потребуется больше времени, чем я думаю. Тогда придется прибегнуть к крайним мерам, а это крайне нежелательно.
        Чтобы сократить путь, мне приходилось несколько раз открывать порталы, иначе наш поход растянулся бы на двое суток. Создавать же прямой переход от дворца до Сварогова холма я не стала - побоялась, что сие энергозатратное действо выйдет мне боком. Кто знает, как встретит нашу компанию любезный супруг. Быть может, для того, чтобы Кощей выслушал мое предложение, придется связать его по рукам и ногам и держать в таком виде, пока он не согласится помочь. Иллюзий по поводу его способности ворожить я не строила - даже обессиленный Бессмертный мог быть очень опасен.
        Могила колдуна встретила нас ледяным безмолвием. Сварогов холм - невысокое земляное сооружение, служившее во времена оны жертвенником темным богам, располагался на огромной поляне, окруженной высокими старыми соснами. У холма был секрет - в нем располагалась небольшая дверь, укрытая чарами невидимости, которая вела в глубокое подземелье с несколькими коридорами и большим полукруглым залом.
        Дверь я отыскала сразу. Чтобы добраться до нее, пришлось снять не только заклятие, но и огромный пласт снега. Отворив тяжелую створку, я распорядилась налить воду в шесть привезенных с собой ведер, взяла вино и на всякий случай накрыла поляну защитным куполом.
        - Я пойду в подземелье одна, - сказала своим провожатым. - Вы же стойте здесь. И не вздумайте спускаться за мной! Помочь в любом случае не сможете, а вот помешать - очень даже. Всем понятно?
        Мужчины молча кивнули.
        Я взмахнула рукой, и ведра с водой, оторвавшись от земли, неторопливо поплыли к входу в подземелье. Вместе мы миновали широкие земляные ступени, вошли в узкий коридор. При моем появлении на его стенах тотчас вспыхнули факелы. На меня же повеяло магией - мощной, вязкой, как кисель.
        Защитные чары были точно такими же, как и в тот день, когда я их наложила. Значит, за это время пристанище любезного супруга не побеспокоил ни один человек.
        Рассеивая паутину заклятий, я ступила в подземный зал. Мгновение - и он озарился тусклым желтоватым светом.
        Посреди зала на четырех широких небольших ножках стоял каменный гроб. Легкий пасс, и его массивная крышка неслышно поднялась в воздух и мягко опустилась на земляной пол. Я подошла ближе, осторожно заглянула внутрь.
        В гробу лежала мумия - скелет мужчины, плотно обтянутый серой кожей. Его одежда - черные штаны, желтоватая рубаха с золототканым ожерелком, темно-синий кафтан, плащ, сапоги - оставалась в идеальном состоянии. Волос на его голове осталось мало - три небрежных свалявшихся клока, а на лице их не было вовсе - Кощей отчего-то не признавал бороды и всегда брился начисто.
        Со стороны казалось, будто вместо могущественного чародея передо мной находится хорошо сохранившийся труп, однако диагностические чары показали: этот человек жив.
        На то, чтобы развеять заклятие волшебного сна, у меня ушло около десяти минут. После этого я откупорила бутылку с вином, осторожно надавила мумии на подбородок, и плеснула в приоткрывшийся рот немного рубиновой жидкости. Жидкость без труда проскользнула внутрь.
        Мумия едва заметно пошевелилась.
        Я перехватила бутылку поудобнее и начала неторопливо вливать вино в открытый рот Кощея. Когда последняя капля исчезла в его горле, колдун сомкнул губы и медленно открыл глаза.
        Рядом с гробом в ряд встали ведра с водой. Я сняла с ручки одного из них серебряный ковшик и вложила в ладонь мага. Тот сжал его пальцами.
        - Я подожду тебя на улице, - сказала Бессмертному. - Как придешь в себя, выходи. Потолкуем.
        Ратибор с прислужниками, как и полагалось, ждали меня у входа в подземелье. Они были бледны, взволнованы и, казалось, за время моего отсутствия ни на пядь не сдвинулись с места.
        Поймав вопросительный взгляд Ратибора, я едва заметно кивнула. Плечи воеводы тут же расслабились.
        - Сейчас к нам присоединится еще один человек, - сказала я. - Отойдите подальше. Разговаривать я с ним буду сама.
        Мужчины сделали несколько шагов назад. Ратибор с невозмутимым видом положил руку на рукоять меча.
        Ждать пришлось не так уж долго - примерно две четверти часа. Потом до моих ушей донеслись легкие, едва слышные шаги.
        - Отойдите еще, - приказала я своим спутникам. - Он идет.
        Стоило произнести последнее слово, как дверь подземелья скрипнула и распахнулась. Мужчина, появившийся у подножия Сварогова холма, ничем не напоминал обтянутый кожей скелет, который я только что поила вином. Он был строен и высок, его черные чуть спутанные волосы опускались на плечи, походка была уверенной, осанка - прямой и горделивой, а взгляд - решительным и чуть насмешливым. О том, что этот человек много времени провел взаперти, свидетельствовали лишь бледная кожа и заметная худоба.
        - Ну, здравствуй, жена моя, - хриплым каркающим голосом сказал мужчина. - Неужто ты по мне соскучилась?
        - Истосковалась - не то слово, - серьезно кивнула я. - Здравствуй, Кощей.
        - Это было бы неплохо - здравствовать, - криво усмехнулся колдун. - Жаль, не всегда возможно. Сколько времени я спал?
        - Тридцать лет и три месяца.
        В глазах Бессмертного блеснули нехорошие огоньки.
        - Вот как… Для чего же ты меня пробудила? Зачем пожаловала?
        - На нашу землю движется иноземное войско. Нужна твоя помощь.
        Колдун насмешливо изогнул бровь.
        - Помощь? Ты так постарела и ослабла, что не справляешься сама, Моревна? Разве война не является любимым твоим делом? Разве не кормишь ты кровью убитых врагов свою жестокую богиню?
        - Этот враг особенный, - сказала я. - Крови у него нет, и Марену ею не накормить. Вот, смотри сам.
        Я взмахнула рукой, и перед нами появилось большое овальное зеркало, которое отразило ледяных исполинов, неторопливо шагающих по тому, что раньше было одной из пшельских деревень. Кощей подошел ближе и заинтересовано уставился на великанов.
        - Хороши ратники, - согласился он. - Хочешь сказать, ты не сможешь с ними совладать? Или за годы спокойной жизни ты разучилась колдовать?
        - Если бы я разучилась колдовать, ты до сих пор лежал бы в своем уютном подземелье, - заметила ему. - Я собираюсь поднять снежное войско, Кощей. И мне нужен тот, кто поведет его в бой.
        Бессмертный пожал плечами.
        - Я-то здесь причем, Марьюшка? У тебя есть полюбовник, которого ты называешь мужем, а у него - зятья-оборотни. Пусть они твоим войском командуют.
        - Нет у меня никого, - поморщилась я. - Тридцать лет прошло, Кощей. Иван умер три года назад, его зятья не сегодня-завтра отправятся за ним. А враг, меж тем, в отличие от нас с тобой, лясы не точит, приближается к границам верстовыми шагами. Надо армию поднимать и к Берендееву полю стягивать. Два-три дня - и снеговики придут крушить наши деревни и города.
        - Мне-то какое до этого дело, Марья? - холодно поинтересовался Кощей. - Они придут крушить ТВОИ города. Ты здесь царица, и это ТВОЯ печаль. Я же разменной монетой быть не желаю. Умно придумано: поднять меня из гроба, отправить в бой, а потом - что? Уложить обратно в подземелье, пока на твою страну снова не нападут магические чудища? Нет, дорогая жена, ничего у тебя не выйдет. Разбирайся со своими врагами сама.
        - Эта страна - и твоя тоже.
        - Да неужто? Не говори ерунды. Или ты хочешь надавить на жалость? Про пахарей убиенных рассказать, разрушенные хаты и нищих сирот? Так мне на них плевать, Марья. Нельзя давить на то, чего у меня отродясь не бывало.
        Я закатила глаза.
        - Ты, Кощей, хорохоришься, а сам, меж тем, слаб, как котенок. Одной-то водицей полную силу не вернешь. Мне же ничего не стоит вернуть тебя в могилу прямо сейчас.
        - Так верни, - пожал плечами колдун. - Сделай милость. Думаешь, меня можно этим испугать?
        - Нет, не думаю, - покачала я головой. - Я здесь не для этого. Мне очень нужна твоя помощь, и я могу щедро за нее заплатить.
        Бессмертный несколько мгновений смотрел мне в глаза, а потом рассмеялся - хрипло и страшно, совсем как Маруша.
        Я щелкнула пальцами, и в волшебном зеркале появилась железная Игла, лежавшая на мягкой бархатной ткани. Смех Кощея оборвался, а взгляд заледенел.
        - Достойна плата, не так ли? - поинтересовалась я.
        Колдун поджал губы.
        - Я верну тебе ее, как только ты разобьешь снежное войско. А еще дам развод. Ты снова будешь свободен, Кощей. Сможешь вернуться в Западные горы и заниматься, чем захочешь.
        Бессмертный оторвал взгляд от зеркала и вновь повернулся ко мне. Теперь в его взоре пылали адские огни.
        - Поклянись, - прокаркал он. - Не сходя с этого места, поклянись, что отдашь мне Иглу.
        - Клянусь, - сказала, глядя ему прямо в глаза, - клянусь матерью Мареной и собственной кровью, что отдам тебе, Кощей Бессмертный, волшебный артефакт, скрывающий твою смерть, после того, как ты разобьешь армию снежных великанов. Если же ты обманешь меня и уклонишься от битвы, клянусь, что поломаю Иглу на мелкие кусочки, а когда ты умрешь, сожгу твое тело и развею его над самой быстрой рекой своего государства. Согласен?
        По губам Кощея скользнула улыбка.
        - Согласен.
        II
        Зеркало мерцало голубоватым светом. Я смотрела в его матовую глубину уже несколько минут, хотя прекрасно понимала, что ничего в нем не увижу.
        Дверь светлицы тихонько скрипнула и отворилась.
        - Звала, матушка?
        - Звала, Ратибор, - ответила я. - Входи, потолкуем.
        Воевода неслышно ступил на деревянные половицы. Я кивнула на стоявшую у стены лавку. Он сел, поднял на меня вопросительный взгляд.
        - Собирай войско и стягивай его к Берендеевым полям, - сказала я. - На все про все у тебя полтора дня. Послезавтра пойдем встречать гостей.
        - За сборами дело не станет, - осторожно заметил Ратибор. - Наши воины к сражению готовы всегда. Да ведь ты, матушка, вчера говорила, что биться со снежными исполинами будет другое войско, колдовское. Неужто передумала?
        - Нет, - качнула головой, - не передумала. Со снегом станет воевать снег. Твои же люди угостят булатом тех, кто придет вслед за ним. Армия у северного народа небольшая, но свирепая - под стать ледяным великанам.
        - Выходит, старая ведьма была права? Бесчинства сии северный народец учинил?
        Я уныло усмехнулась.
        - Выходит, что так. В этот раз северяне решили действовать наверняка. Они не просто идут на Восток, Ратибор. Они целенаправленно сметают столицы встречающихся государств. Если прочие города крушат постольку поскольку, то стольные рушат до основания. Правителя, его семью и придворного чародея, соответственно, лишают жизни. Я хотела связаться с пшельским князем, - моя рука сжала подлокотник резного кресла. - Помочь ему выстоять против ледяного войска мы не успели - северяне ударили слишком неожиданно - однако могли бы объединить наши армии, чтобы прогнать захватчиков позже.
        Я устало потерла виски. Ратибор нахмурил брови.
        - И что сказал пшельский правитель?
        - А правителя в Пшельке больше нет, - снова усмехнулась я. - Вместо столицы - красно-белое поле. Кто сумел убежать от великанов, тех дорезали ратники в рогатых шлемах. В Илии и Ливории то же самое. Окраины более-менее целы, стольные грады разрушены, короли и наследники мертвы. Медлить некогда, Ратибор. Собирай войско и отправляйся в Берендеевы поля. Чтобы не тратить время на дорогу, возьмешь у Маруши телепортационные артефакты. Пятнадцати штук должно быть достаточно. Разобьете стан и будете ждать меня.
        Воевода понятливо кивнул и с поклоном вышел за дверь.
        Я повернулась к зеркалу и щелчком пальцев его деактивировала.
        За моей спиной снова скрипнула дверь.
        - Что, Марья, не пожелал северный король с тобой говорить? - проскрипел хриплый старческий голос.
        - Не пожелал, Марушенька, - ответила я, отправляя зеркало обратно в сундук. - Даже лица своего бородатого показать не изволил. Трижды я пыталась к нему пробиться, а он связь обрубал, будто я не царица, а дура деревенская, которую слушать - зря время терять. Что ж, значит, так тому и быть. Однако ж побеседовать со мной ему все же придется, только через несколько дней и с глазу на глаз. Слышала ли ты мой разговор с Ратибором?
        - Слышала, - кивнула колдунья. - Артефакты к вечеру будут готовы.
        - Хорошо. Что Кощей?
        Маруша пожала плечами.
        - Ест да пьет. Целого поросенка за раз умял, да кувшин вина в одно лицо вылакал. Оголодал сердешный за тридцать-то лет. А как насытился, спросил, когда будет удостоен чести лицезреть свою драгоценную супругу.
        Я улыбнулась.
        После разговора у Сварогова холма Бессмертный хотел вернуться в свой горный замок, но я уговорила его повременить и отправиться со мной во дворец. Замок находится под чарами стазиса - я наложила их, когда отправила его хозяина в бессрочный колдовской сон, - рассудила, что западная резиденция Кощея может однажды мне пригодиться. Развеять стазис - дело не сложное, однако в замке нет ни еды, ни питья и вообще ничего, что помогло бы любезному супругу восстановить силы.
        Во дворце я сразу отвела колдуну отдельные покои и приказала слугам выполнять все его пожелания, а также сообщать о его передвижениях. Передвигался тот, к слову, только по комнатам и внутреннему двору. Видимо, хотел посмотреть, что там есть. Любопытствовал, как изменилась жизнь за последние тридцать лет.
        Прислужники мои Кощея поначалу испугались, однако быстро освоились. Они - ребята крепкие, при царице-колдунье чего только не насмотрелись. Бессмертный же, судя по всему, вел себя вполне пристойно. Если быть честной, учтивым он был всегда. А еще остроумным, смелым сообразительным.
        Хитрым, мстительным, коварным.
        Ратибору, к слову, Кощей понравился. Я видела из окна, как воевода беседовал с ним во дворе. Любезный супруг явно вызывал у него некоторую настороженность, однако на вопросы чародея он отвечал охотно, а в глазах его даже с высоты второго этажа был виден неподдельный интерес. Вот и чудно. Этим двоим придется воевать плечом к плечу, и нормальные взаимоотношения между ними будут очень кстати.
        Отпустив Марушу, я отправилась в покои мужа.
        Кощей был в комнате один. Он сидел на широкой лавке и внимательно рассматривал длинный тяжелый меч с ажурной рукоятью. Выглядел Бессмертный гораздо лучше, чем утром: на его щеках появился легкий румянец, аккуратно расчесанные волосы блестели, даже худоба казалась не столь болезненной, как раньше. Одет колдун тоже был по-другому: вместо пожелтевшей рубахи на нем была белоснежная сорочка, а вместо старого кафтана - новый, черного цвета, украшенный серебристыми галунами.
        Услышав мои шаги, чародей опустил оружие на колени и повернулся к двери.
        - Забавишься?
        Кощей задумчиво кивнул.
        - Хороший клинок, - сказал колдун, указав взглядом на острие. Его голос перестал быть каркающим и приобрел характерные бархатные нотки. - Однако мой был лучше. Где он? Ты его сохранила? Или уничтожила?
        - Сохранила, - я села на лавку рядом с ним. - Он хранится в оружейной дворца. Я прикажу принести его тебе.
        - Сделай милость, - кивнул Кощей. - В бою этот меч мне очень пригодится. А что насчет прочих моих артефактов? Их ты тоже забрала?
        - Некоторые забрала, - кивнула в ответ. - Не все, а только те, что показались мне интересными. Их я возвращать не буду, не обессудь.
        Бессмертный махнул рукой.
        - Как ты себя чувствуешь?
        - Сносно, - он вложил меч в ножны и положил его на лавку. - Челядь у тебя расторопная, виноделы искусные, повара и вовсе кудесники. Их стараниями я из ходячего трупа уверенно превращаюсь в человека. Теперь можно и о деле поговорить. Надобно, чтобы ты толком объяснила, как собираешься бороться со снеговиками. А еще откуда они взялись, насколько являются опасными и какова стратегия нашей с ними борьбы.
        Стратегию мы обсуждали не меньше часа. Я подробно рассказала Кощею о том, что увидела в волшебном зеркале - о разрушениях, жертвах, серьезной магической мощи северного народа. А также о нежелании его короля вступать в переговоры, и о своих мыслях по поводу грядущей битвы.
        Колдун слушал меня внимательно, время от времени задавал вопросы, а в конце потребовал показать ему снежных великанов еще раз. Идти за зеркалом мне было лень, поэтому я воспроизвела магическую проекцию по памяти. Осмотрев ледяной строй, Бессмертный предложил внести в мой план кое-какие изменения. Его идеи оказались толковыми, поэтому, чуть поразмыслив, я с ними согласилась.
        - Действо обещает быть энергозатратным, а времени на твое восстановление очень мало, - заметила я. - Полтора дня, не больше. Сдюжишь, Кощей? Быть может, стоит зарядить для тебя пару-тройку накопителей? На всякий случай.
        - Накопители я, конечно, возьму, - согласился супруг. - А только пары-тройки будет недостаточно. Отрицать не стану - долго в полную силу я сейчас сражаться не смогу, а по-другому со снеговиками нельзя. Мне, дорогая жена, нужен источник магической силы, который помог бы разом вернуть если не всю мою мощь, то хотя бы большую часть.
        - Где же я тебе его возьму? - удивилась я.
        Взгляд Кощея стал насмешливым, по губам скользнула улыбка - кривая и похабная.
        Ну да, вопрос снимается, как тупой. Что может быть мощнее и эффективнее, чем подпитка от жены-чародейки? Одна ночь в супружеской постели с лихвой вернет все, что было утрачено за прошедшие годы. Другое дело, что этой самой жене волшебная сила тоже очень нужна.
        Любезный супруг сейчас к полноценному энергообмену не способен, магию он может только поглощать. Выпьет меня, как кубок вина, а взамен ничего не даст - нечего ему сейчас отдавать. Помнится, после десятилетнего пребывания в моем уютном подвале, он тоже нуждался в магической подпитке. Когда ж ее получил, я полдня голову от подушки оторвать не могла - тело будто свинцом налилось, а перед глазами плыло так, что свет был не мил. Сейчас же такую роскошь, как провести день (а то и два!) в опочивальне, я себе позволить не могу.
        Это не говоря о том, что ложиться с Бессмертным в постель я попросту не желаю. Боги!.. Я даже представить себе этого не могу. Тогда, тридцать лет назад, в черном замке супружеский долг мне пришлось отдавать едва ли не каждую ночь. Не скажу, что это было неприятно, однако повторять этот опыт я не хочу.
        Да и Кощей, наверное, тоже. Будь ситуация менее серьезной, решился бы он предложить мне такое? Очень сомневаюсь.
        - Не пойдет, - покачала я головой. - Мне, если помнишь, предстоит волшебное войско призывать. Нужно искать другой источник.
        - Ищи, - пожал плечами колдун. - Да не забывай, что это по твоей милости я три десятилетия пролежал в каменном гробу. И что ты меня из него подняла по собственному желанию. Тебя об этом никто не просил, верно? А раз так, то и приводить меня в прежнее состояние надлежит, Моревна, тебе. Что молчишь? Прав я или нет?
        Я закатила глаза.
        - Не скули, Кощей. Найду я способ добыть тебе колдовской силы. Если сама не справлюсь, Марушу привлеку. Вместе мы тебя волшебными артефактами с ног до головы обвесим.
        Супруг покачал головой.
        - Жадная ты, Марья, - тихо сказал маг. - И мнительная. Мы с тобой большое дело затеяли. Нешто ты думаешь, будто я не понимаю, что главные роли мы в нем оба станем играть?
        В его черных глазах мелькнула печаль. А потом что-то еще. Что-то странное, необычное, удивительное.
        Горечь?.. Боль?.. Или мне только показалось?
        Он отвел взгляд в сторону, а его уста скривились в беззвучной усмешке. Я подалась вперед и припала к этой усмешке губами.
        Мгновение - и мою талию обвили мужские руки, настойчивые и на удивление сильные. Кощей привлек меня к себе и сразу же перехватил инициативу. Он пил мои губы, как сладкий нектар, медленно и тягуче, а обнимал так крепко и нежно, будто я была не женщиной, а статуэткой из тончайшего фарфора. Из моей головы мгновенно вынесло все мысли, где-то внутри стало ужасно горячо, а тело начало плавиться, как лед под жарким весенним солнцем.
        Я с трудом оторвалась от его лица и попыталась отвернуться. Бессмертный прижал к себе крепче и начал покрывать быстрыми поцелуями мои щеки, подбородок, шею. Его руки решительно скользнули по моей спине, явно пытаясь отыскать застежку платья…
        - Достаточно.
        Я практически вырвалась из его объятий, отсела подальше. В голове тут же прояснилось.
        - Будет с тебя, - хрипло пробормотала я, поправляя венец и покрывало.
        Кощей ничего не ответил. Опустив лицо вниз, он пытался выровнять сбившееся дыхание. Когда же чародей поднял на меня взгляд, в его глазах горели желтоватые огни.
        О! А Бессмертный не так слаб, как хочет показаться, сила к нему возвращается гораздо быстрее, чем я думала. Не нужны ему накопители, теперь его резерв, почитай, на три четверти заполнен.
        - Я прикажу слугам отвести тебя в оружейную, - сказала, поднимаясь с лавки. - Твой меч висит на самой широкой стене, ты его сразу увидишь. В поход выступим завтра - за час до заката. Будь готов, Кощей.
        Он молча кивнул. Я бросила на него быстрый взгляд и вышла из комнаты.

***
        - Великаны пересекут нашу границу утром. Не на рассвете, а чуть позже. Я думаю, они будут здесь часов в десять.
        На небольшом походном столе вновь светилось волшебное зеркало. На этот раз в его глубине свирепствовала вьюга. Точно такая пурга завывала сейчас и за полотняными стенами моего шатра. Собирая последний перед боем военный совет, я наложила на шатер чары тепла и тишины, чтобы ничто и никто не отвлекал нас от разговора.
        Ратибор и Кощей склонились над зеркалом и, слушая меня, одновременно пытались разглядеть среди белого марева ледяных исполинов.
        - Мне чудится, или снеговики застыли на месте? - спросил воевода. - Право же, они остановились и никуда больше не идут.
        - Их остановила пурга, - заметил Кощей. - Вернее, не их, а ратников, которые идут вслед за ними. Когда ветер утихнет, а люди отдохнут, снеговики двинутся дальше. Марья Даниловна права, до нас они доберутся только завтра. Когда станешь поднимать войско, Моревна?
        - На восходе солнца, - ответила я, откидываясь на спинку легкого переносного кресла. - Не раньше.
        - Уверена? Светает сейчас поздно.
        - Уверена. К этому времени мы успеем все подготовить. Ратибор, - я повернулась к своему воеводе, - на рассвете построишь войска. Мы с Марушей и господином Кощеем затемно уйдем к холму - тому, что закрывает собой Берендеевы поля. Следи за небом: как начнется бой, в нем появится широкий красный луч. Когда же луч станет зеленым, прикажешь трубить к атаке. Ясно?
        - Ясно, матушка. Все сделаю, как надобно.
        - В таком случае, можете быть свободны. Завтра нас ждет большое сложное дело.
        Ратибор с поклоном вышел из шатра. Бессмертный остался на месте.
        - Послушай, Марья, - сказал колдун, едва мы остались одни, - я на досуге поразмыслил немного и задался вопросом: зачем эти сложности с битвой и войском? Не проще ли нам с тобой и твоей беззубой ведьмой облететь государство по границе и расставить магические щиты? Снеговики через них не пробьются. Потопчутся на месте, да и отправятся восвояси.
        Он шутит или издевается?
        - Восвояси они не отправятся, - скептически заметила я. - Скорее, обогнут царство по дуге и пойдут крушить другие страны. Этого я допустить не могу.
        - Давно ли тебе есть дело до других стран?
        - Лет уж двадцать - с тех пор, как я заключила с ними торговые союзы. Что за странные мысли, Кощей? Ты не хочешь сражаться? Слабость чувствуешь или в силах своих не уверен?
        Он отрицательно качнул головой.
        То, что Бессмертный сейчас готов и к труду, и к бою, было видно невооруженный взглядом. Сегодня утром я поручила Маруше заняться окончательным восстановлением его магического резерва. Еще до полудня она явилась в мои палаты и с некоторым удивлением доложила, что Кощей вернулся к прежнему состоянию и колдует даже лучше, чем раньше.
        - Ты вчера ходила в его покои, - с подозрением в голосе сказала мне ведьма. - А утром Бессмертный проснулся с почти заполненным резервом. Пара укрепляющих зелий - и будто не было у него ни каменного гроба, ни тридцати лет безмятежного сна. Что ты с ним сделала, Марья? Неужели…
        - Нет, - ответила ей. - Я его поцеловала. Просто поцеловала, Маруша. А заодно передала немного своей силы. Отдать ему все я сейчас не имею права.
        Брови колдуньи насмешливо изогнулись.
        - То ли твой супруг крепок, как скала, то ли поцелуи у тебя, Марья, целебнее живой воды. Если б я не знала, что вы друг дружке гадости делали, решила бы что есть между вами сильное чувство, которое могущества прибавляет, и резерв быстрее ветра восстанавливает.
        - Чувство между нами есть, - пожала плечами я. - Мы, Марушенька, друг друга терпеть не можем. Годится такая страсть для лечения?
        Колдунья тогда махнула рукой и, буркнув что-то про двух великовозрастных дурней, удалилась. Кощей же действительно выглядел прекрасно. До самой нашей отправки в Ратиборов стан он колотил деревянным мечом оставшихся во дворце ратников (упражнялся в мечевом бое, ага), а как настала пора выдвигаться в путь, сам открыл для нас портал.
        Теперь же он сидит напротив меня и предлагает все отменить. Спрашивается - с чего бы?
        - Чувствую я себя превосходно, - медленно сказал Бессмертный. - В бою же мне будет еще лучше - военный запал пьянит и веселит не хуже доброго вина. Меня тревожит другое.
        - Это что же?
        - Ты, Марья. Завтра тебе предстоит поднять великую силу. Без помощи Марены в этом деле не обойтись.
        - Не обойтись, - согласилась я. - Ну, так что ж?
        - Чем ты с ней за эту силу расплачиваться станешь? Крови у снежных великанов нет, а северные ратники окончания битвы могут не дождаться. А ну как станем мы их одолевать, а они зададут стрекача, не дожидаясь пока твой Ратибор перережет им глотки? Жертву же богиня потребует вне зависимости от того с кем и как ты боролась.
        Я слушала его, едва ли не раскрыв от удивления рот. Кощей за меня беспокоится? Боится, что я не справлюсь? Или что навлеку на себя Маренин гнев?
        Что ж, его можно понять. Если завтра не прольется кровь, богиня может рассердиться и забрать у меня магию или, что вернее, жизнь. Кто тогда Бессмертному вернет Иглу? Без моей помощи отыскать ее во дворце будет непросто: на нишу с волшебным ларцом я столько отворотных заклятий наложила, век будешь рядом ходить, а разглядеть не сумеешь.
        - Не тревожься, Кощей, - сказала ему. - С Мареной я рассчитаюсь сполна. Главное, чтобы ты нас не подвел. Остальное же я обеспечу в лучшем виде.
        - Чую, дурное ты задумала, Моревна, - он смотрел на меня хмуро, исподлобья. - Прежде, чем рисковать, вспомни, что за твоей спиной целое царство. Если тебя не станет, рухнет оно, как соломенная избушка. То, что ты десятилетиями собирала и пестовала, добрые соседи за год на части разорвут и растащат.
        - Думаешь, я этого не понимаю? - еще больше удивилась я. - Кощей, что происходит? Отчего ты так взбеленился? Все уже обсудили, обо всем договорились. Или волнуешься, что я не выполню уговор и не отдам тебе артефакт? Получишь ты свою Иглу, не сомневайся. Живая буду или мертвая, а клятву свою сдержу.
        - Будь лучше живой, - буркнул колдун, поднимаясь с места. - А там - разберемся. Ладно. До утра осталось не так уж много времени. Добрых снов, Марья.
        Не дожидаясь моего ответа, он развернулся и вышел из шатра. Я же осталась сидеть в полном недоумении. Он, что же, правда боится, что со мной случится беда?
        Вот дурак малахольный.
        Во мне отродясь никто не сомневался. Ни отец, ни Маруша, ни Ратибор, ни покойный Иван. Все знали: я - сильная, умная, хитрая, а значит, справлюсь с чем угодно. Какую задачу ни поставь, все мне будут по плечу. Расшибусь, но сделаю.
        Как крестьянская лошадь, ага. Которая тянет свой плуг, даже чувствуя, что вот-вот издохнет.
        Хотя какая я, к демонам, лошадь? Эту животину, бывает, жалеют и берегут. А меня никто не бережет. Ибо - зачем? Я же ведьма-Моревна, а значит, смогу и о себе позаботиться, и целой стране.
        Иван, помнится, так и говорил: мы, Марьюшка, за тобой, как за каменной стеной, ты одна целого войска стоишь. Если какая напасть случится, всегда знаешь, как поступить, чтобы и на коне остаться, и выгоду получить.
        А тут, гляди-ка, отыскался пень жалостливый. Обеспокоился, не надорвусь ли я во время ворожбы. И ладно был бы он каким-нибудь очередным Иваном-царевичем или магом-звездочетом. А то - Кощей Бессмертный, черный колдун и редкостная сволочь.
        Я пересела из кресла на походную постель.
        Хоть бы сам время боя не надорвался. Надо ему завтра сказать, чтобы голову холодной держал, а то в раж войдет, да сунется, куда не следует. Или удар какой-нибудь пропустит. В каменном гробу он уже лежал, не хватало еще в деревянный его укладывать.
        И вообще, великанов разобьет, Иглу получит и пусть шурует в свой горный замок. Там в окрестностях козлов много, сусликов и орлов, пусть о них беспокоится. А обо мне не надо.
        Начни мне сочувствовать, я ж взаправду решу, будто я - не железная. Будто могу устать, заболеть, состариться. Будто хочу спокойствия и благополучия не только для других, но и для себя. И как тогда жить?
        Я достала из-под кровати сундук, а из него - склянку с укрепляющим зельем. Одним глотком осушила ее до дна.
        Все, пора спать. Завтра нас ждут великие дела. А пока - добрых снов.

***
        Спала я в этот раз отвратительно. Сначала долго ворочалась, раз за разом прокручивая в голове план завтрашнего действа и возможные варианты развития событий. Когда же сон меня все-таки сморил, перед глазами начали вставать кошмары.
        …Мне семь лет. Я стою на высоком деревянном крыльце княжеского терема, ежась от осеннего холода. Во двор в окружении ратников въезжает отец. Он выглядит уставшим и будто бы постаревшим на несколько лет. Его воины печальны, их руки и головы перевязаны грязными окровавленными тряпками. Спрашивать, что случилось, не имеет смысла, все понятно и так - они не сумели отразить очередной набег соседнего князя, и теперь еще один кусок нашей приграничной земли разграблен и пылает пожарами.
        Тишину прорезает женский вопль - жуткий, леденящий душу. Через мгновение к нему присоединяются другие - истошные, страшные, от которых холодеет спина. Я понимаю: в город въехали подводы с ранеными и убитыми. Князь Даниил никогда не бросает своих людей на поле сечи, всегда привозит домой - выходить или похоронить.
        От бабьего воя лица воинов каменеют, лоб отца прорезает глубокая морщина. Я же сжимаю крохотные ручонки в кулаки.
        Ничего, сердешные, не долго вам плакать! Маруша уже учит меня колдовству. Скоро я стану сильной могущественной ведьмой, а уж тогда припомню соседушкам каждую вашу слезинку! Земли наши обратно верну, а ратникам придумаю такие кольчуги, чтобы стрелы в них не попадали, а мечи обратно отскакивали…
        …Мне тридцать шесть. Я стою на высоком холме и наблюдаю за ходом очередного сражения. Сила на нашей стороне, а значит, мы не только выиграем бой и войну, но и добудем себе выгодное мирное соглашение, новый торговый путь и несколько мешков с золотом в царскую казну. Окрестные князья и короли знают: Моревна никогда не нападает первой, однако захватчикам спуску не дает и гонит их батогами до горизонта. Кто в это не верит, убеждается на собственной шкуре.
        Позади что-то бормочет Иван. Я не понимаю, для чего муж напросился со мной в поход - он хороший хозяйственник, но в военном же деле не смыслит ничего.
        За спиной раздается странный звук. Я оборачиваюсь, и в тот же миг мое плечо пронзает вражеская стрела, непонятным образом отыскавшая брешь в стене магического купола. От боли и неожиданности я падаю на колени. Иван кидается ко мне и громко зовет на помощь. Его руки трясутся, глаза по размеру напоминают монеты, а лицо стремительно бледнеет.
        Пытаюсь объяснить супругу, что пугаться не надо. Главное вынуть стрелу, а уж рану я залечу в два счета. Он меня будто не слышит. Тянет за здоровое плечо и повторяет: «Вставай, Марьюшка, вставай!» От его действий мне становится только больнее. Я кричу: «Вытащи стрелу!» Иван продолжает попытки поставить меня на ноги, бормочет: «Вставай, вставай! А ну как воины решат, что ты погибла? Мечи побросают, да убегут, что я потом с ними делать стану? Вставай…»
        Отталкиваю его в сторону и быстрым пассом вырываю древко с наконечником из плеча. На землю крупными каплями начинает литься кровь…
        …кровь повсюду. Ею окрашен снег и редкие развороченные деревья. Неогранёнными рубинами она сверкает на порванных кольчугах и обломках мечей.
        На снегу лежит Ратибор. Его голубые глаза неподвижно смотрят в серое зимнее небо. Неподалеку поломанной куклой застыл Кощей. Лицо колдуна белоснежно, нос заострен, черные пряди волос кажутся терновыми ветками.
        Меня начинает бить дрожь. Как же так?! Разве может он умереть? Он обманул Марену, он заключил свою смерть в Иглу! А Игла - вот она, на моей ладони…
        Красноватый огонек на кончике артефакта гаснет, и тот превращается в горсточку черного праха. Его крупинки подхватывает ветер и в мгновение ока уносит вдаль…
        Я проснулась в холодном поту и с гулко бьющимся сердцем. Встала, глотнула холодной воды из лежавшей рядом с постелью фляжки.
        Вот и выспалась.
        До рассвета было далеко, однако, во второй раз я наверняка не усну.
        В сны я никогда не верила. Дара предвиденья у меня отродясь не бывало, поэтому я всегда считала их отрывками пережитых событий, отражением страхов и сомнений. Между тем, видение бездыханного Кощея среди кучи окровавленных тел здорово потрясло.
        Неужели небеса пытаются предупредить меня о грядущем поражении? Или же я просто боюсь, что с Бессмертным что-то случится?
        Какая глупость.
        Ну что с ним может произойти? Он же силен, как бык. Единственным противником, которому удалось его побороть, была я. Да и то, не силой, а хитростью. В прямой же бой с ним лучше не вступать, тут ему равных нет. Вдвоем же мы и вовсе будем несокрушимы.
        Ведь так?..

***
        К Берендееву холму мы прибыли за полчаса до восхода солнца. Портал в нужное для ритуала место нам открыла Маруша. Она же взяла на себя все побочные хлопоты: развела костер, повесила над ним котелок и принялась вливать в него разноцветные зелья из пузатых склянок, заботливо сложенных в большую котомку.
        Дождавшись, когда зелья перемешаются и закипят, я зачерпнула серебряным ковшиком снега и отправила его в котел. Варево тут же пыхнуло красноватым цветом и превратилось в черную жижу, густую, как сметана.
        Маруша подняла на меня глаза. Кивнула.
        Пора.
        Я стянула с головы покрывало, распустила косы. Потом сняла сапоги, и, ступив на снег босыми ногами, сбросила на землю плащ. Теперь я стояла на студеном ветру в одной длинной полотняной сорочке-безрукавке.
        Спиной почувствовала, как напрягся Кощей.
        Маруша остудила сваренный состав и поманила меня к себе. Когда же я подошла к ней вплотную, зачерпнула черной жижи и принялась рисовать ею на моем лбу, щеках, груди и запястьях древние магические знаки. Каждое ее прикосновение сопровождалось жгучей болью, будто колдунья мазала меня кипящей смолой.
        Когда символы заняли свои места, я подняла глаза к небу - на нем как раз появились рыжие ленты рассвета.
        Что ж. Теперь самое интересное.
        Я повернулась к Кощею.
        - Достань меч.
        Бессмертный молча вынул клинок из ножен. Тот действительно был хорош. Выкованный из зачарованной стали с вязью заклятий на рукояти, в бою он разил в десятки раз вернее обычного меча. Я подошла ближе, а потом размахнулась и с силой полоснула по его острию открытыми ладонями.
        Кощей охнул.
        Я попятилась, закрыла глаза.
        Мать Марена, заклинаю, помоги! Дай мне силу снежную, несокрушимую, чтоб отбросила она врага от земли моих предков. Дай воинов непобедимых, чтобы встали они стеной вдоль моих границ, чтоб заслонили собою леса, поля и людские беззащитные души. Возьми мою кровь, матушка, возьми сколько хочешь. Только помоги. Помоги!..
        Распахнула глаза и, выбросив руки в стороны, брызнула скопившейся в ладонях кровью на снег. Тут же зашумел ветер, а в воздух взвились огромные снежные столбы. Из-за налетевшей пурги почти минуту ничего не было видно. Когда же все стихло, за моей спиной одна за другой начали вставать белые фигуры. Огромные, в три человеческих роста, мощные, с горящими алыми глазами. Их было много - каждая капля моей крови породила не менее десяти исполинов.
        Тряхнула руками еще раз - и в снежном полку появились новые ратники. А потом еще и еще.
        Маруша и Кощей смотрели на меня, застыв, как истуканы. Во взоре колдуньи полыхали гордость и восторг, во взгляде Бессмертного - ледяной ужас.
        - Вот твое войско, Кощей, - чужим хриплым голосом сказала я. - Маруша откроет вам путь на приграничное поле и будет держать его открытым до конца битвы, чтобы я могла переправить к тебе новых бойцов. Как увидишь снеговиков, не забудь выпустить в небо красный луч - для Ратибора.
        Колдун молчал и, не отрываясь, смотрел на мои окровавленные руки, начавшие синеть от холода.
        Маруша сделала пасс - и у холма возник огромный голубоватый портал.
        - Поторопись! - крикнула я. - Враг на подходе!
        Бессмертный поднял на меня глаза. Они были черны, как ночь, и, казалось, ничего не выражали. Кощей поднял меч и рубанул им воздух. В тот же миг рядом с ним заклубилась тьма, после чего на утоптанном снегу появился длинноногий вороной жеребец. Чародей вскочил в седло.
        - Да поможет вам мать Марена, - сказала я.
        Кощей медленно кивнул, после чего громко свистнул и, развернув коня, поскакал к телепорту. Снежные исполины вновь обернулись пургой и скрылись вслед за ним в воронке портала.
        III
        Широкий красный луч пронзил посветлевшее небо спустя несколько минут после того, как в портале исчезла последняя зачарованная снежинка. Мы с Марушей обеспокоенно переглянулись.
        Видимо, мои расчеты были не верны - ледяные великаны подошли к границе раньше, чем я думала. Интересно, в чем я ошиблась еще?
        Между нами и снежной ратью было порядка трех-четырех верст, поэтому наблюдать сражение воочию мы не могли - с нашего холма была видна лишь сплошная снежная стена, да алые всполохи заклятий, выпускаемые с разных сторон. Между тем, мне было вовсе не обязательно видеть бой, чтобы понимать, как именно он происходит. Я чувствовала каждое движение своих белых воинов на уровне интуиции, и то, что она мне показывала, внушало тревогу.
        …Снеговики появились в тот момент, когда Кощей приказал ратникам встать вдоль поля рядами. Все надежды на то, что увидев нашу рать, северный король согласится на переговоры, пошли прахом - исполины напали молча, ни на мгновение не замедлив шаг. Впрочем, продвинуться дальше десятка локтей они не смогли - наши великаны сразу же преградили им путь.
        Их схватка проходила в тишине, и от того казалась особенно жуткой. Вместо лязга мечей и грома словесных проклятий - свист ветра, вместо топота ног - едва различимый скрип. Воины налетали друг на друга, как снежные вихри, рассыпались сугробами и вновь превращались в гигантские человекоподобные фигуры.
        В движении противника поначалу не было никакой стратегии - великаны просто пытались пробиться вперед. Очевидно, управлявший ими человек привык к легким победам и встретить достойного противника не ожидал. Когда же выяснилось, что взять наши рубежи нахрапом не выйдет, снеговики тоже построились в ряды и пошли в атаку совсем как живые воины.
        Кощей летал между ратниками черным ураганом. Он не только отдавал им приказы, но и с восхитительной частотой поливал вражеских гигантов заклинаниями. Особого вреда они им не причиняли, однако существенно замедляли скорость передвижения, давая нашим исполинам возможность отбросить их подальше назад.
        Цель Бессмертного была простой и понятной - колдун намеривался постепенно пробиться к лагерю противника.
        Поначалу мне казалось, что ему это удастся без особого труда, как вдруг с вражеской стороны посыпались ответные чары. Неведомый колдун тоже метил в снеговиков - в наших, однако его заклятья отчего-то оказались сильнее Кощеевых. Столкнувшись с ними, снежные исполины замирали на месте, покрывались льдом, рассыпались на тысячи осколков от малейшего толчка, а обратно уже не поднимались.
        Меня прошиб холодный пот. Уж не Моревич ли это ворожит? Если это так, то у нас большие проблемы. Против магии смерти мои ратники долго не выстоят. Не говоря уж о том, что теперь у чужаков численный перевес - стараниями северного колдуна войско Кощея за считанные минуты лишились не менее двадцати великанов.
        - Марья! - крикнула Маруша. - Они нас одолевают!
        - Знаю! - рявкнула ей в ответ. - Сейчас мы это исправим. Дай-ка мне ритуальный кинжал. И варево свое захвати. Оно ведь у тебя осталось?
        Глаза колдуньи испуганно расширились.
        - Что ты задумала, Марья?..
        - Увидишь, - оскалилась я. - Ну, что стоишь? Живо неси, что велено!
        Маруша судорожно кивнула и быстрым пассом призвала нужные вещи.
        - Я помогу…
        - Нет, - качнула я головой. - Это мое дело. Твоя помощь понадобится, если у меня ничего не выйдет.
        Теперь главное, все сделать быстро.
        …Окунуть кинжал в застывший состав. Полоснуть им себя по рукам, смешивая выступившую кровь с колдовской мазью. Брызнуть ею на снег.
        Марена-мать, возьми мою кровь, возьми жизненную силу! Дай взамен моим воинам чудесную броню - мощную, несокрушимую, чтобы разбивалось об нее любое заклятие, гасилось любое колдовство. Чтобы выстояли они против северных супостатов, чтобы защитили от них землю нашу!..
        Где-то вдалеке раздался громкий звон - на куски разлетелся еще десяток Кощеевых солдат. Подле меня же встал ряд новых исполинов, только теперь они были не белыми, а стальными, будто выкованными из серого металла.
        - Идите! - крикнула я им. - Идите в портал! Помогите своим братьям и своему господину!
        Повинуясь приказу, ратники вновь обратились в пургу и влетели в сверкающую воронку.
        Я вновь схватила кинжал и полоснула себя чуть выше запястья.
        - Марья! - охнула ведьма.
        - Нужны еще воины, - пробормотала я. - Много, много воинов!
        Кровь лилась на снег и превращалась в снежных солдат.
        Я, будто опьяненная, снова и снова окунала кинжал в котелок, после чего резала свои руки, ноги, плечи. Где-то слева кричала Маруша, однако я ее уже не слышала. За мной высокими столбами клубился снег, превращаясь в новых и новый бойцов, которые затем исчезали в окне телепорта.
        Со всех сторон, надрываясь, выл ветер, однако его шум теперь казался мне музыкой. Мои распущенные волосы, влажные от пота и крови, сбились и задубели от мороза, сама же я холода больше не чувствовала. Кожа была покрыта сетью кровоточащих порезов, но мне все казалось, что этого не достаточно.
        Нам нужны воины! Сильные, непобедимые! Много, много воинов!
        Рука с кинжалом потянулась к шее. Мелькнула яркая мысль: если перерезать себе горло, можно добыть много рубиновых капель и поднять не менее сотни исполинов.
        Мое запястье перехватили худые цепкие пальцы.
        - Умом двинулась, дура? - прошипела Маруша, отбирая ритуальный кинжал. - Очнись! Сама на себя руки наложишь!
        - Отдай! - прохрипела я, попытавшись вернуть нож обратно. - Отдай!
        Колдунья схватила меня за волосы и, больно дернув их вниз, заставила поднять голову к небу.
        - Смотри!
        Из груди вырвался вздох. Среди тяжелых серых облаков сияла широкая зеленая полоса.
        Где-то рядом послышался шум - знакомый, человеческий. Кричали люди, раздавался топот лошадиных копыт. В схватку вступил Ратибор.
        - Победа за нами, - сказала Маруша, склонив голову над моим лицом. - Снеговики разбиты, теперь дело за малым.
        Я вздохнула еще раз и осела на землю.
        - С тебя на сегодня хватит, - пробормотала колдунья. - Давай-ка я тебя в лагерь перенесу. Увечья смажу, отвара целебного дам…
        - Нет, - замотала в ответ головой. - Рано. Есть еще дело.
        С усилием поднялась на ноги, побрела к порталу. Мгновение - и передо мной бескрайнее поле, утоптанное сотнями гигантских ног, усеянное осколками льда и высоченными сугробами.
        - Кощей! - крикнула я. - Где ты? Кощей!
        Бессмертный появился из ниоткуда, просто материализовался на пустом месте. Всклокоченный, с испариной на лице, горящими глазами и обнаженным мечом в руке. При виде меня, его разрумянившиеся щеки побелели.
        С трудом передвигая внезапно ослабшие ноги, я подошла к нему ближе и протянула руку. На моей бурой от запекшейся крови ладони лежала длинная Игла с красноватым огоньком на конце.
        - Это твое, - тихо сказала ему.
        Кощей несколько долгих секунд смотрел на свой артефакт, а потом осторожно сжал мои пальцы своими, вынуждая спрятать Иглу в кулаке.
        - Оставь себе, - серьезно ответил он.
        Я подняла на него удивленный взгляд и - забыла, как дышать. Бессмертный смотрел с такой щемящей, искренней нежностью, что земля поплыла под моими ногами, причем, в самом прямом смысле.
        Силы, бурлившие во время битвы, куда-то делись. Обнаженную кожу резанул студеный пронзительный ветер. Перед глазами появились разноцветные круги, а потом наступила темнота.

***
        Холод. Повсюду холод. Он обжигает сильнее огня, сковывает, как тяжелые железные цепи. От него нельзя укрыться. Он держит меня в плену. Я будто вмерзла в лед огромного озера и больше не могу ни дышать, ни шевелиться.
        Минуты текут, как столетия. В голове же звучит вкрадчивый, едва различимый голос: «Покорись… покорись… Довольно бороться… Неужели не устала ты от звона мечей? Неужели не устала тащить на себе целое царство?.. Усни, отдохни, ни о чем не думай...»
        Устала. Святые небеса, как же я устала!
        Да только что с того? Царство, звон мечей… В этом вся моя жизнь, а другой у меня никогда и не было.
        Покориться? Перестать бороться?
        Я бы перестала, кабы за мной не стояли тысячи людских жизней. Которые меча в руках отродясь не держали, которые могут созидать, а от врага защитить себя не сумеют. Не для того ль мать моя пила Марушин отвар, а отец согласился отдать меня в услужение Марене, чтобы было кому отгонять от них вооруженных бешеных псов?
        Отдохни… Отдохнуть было б не худо. Да только, как это сделать, когда ты одна? Всегда и везде. И во дворце среди придворных, и на поле сечи среди сотен ратников, и на колдовских сборищах среди собратьев-чародеев. Друзей, приятелей, прислужников верных - хоть ложкой ешь. А случись беда, думай, Марья, как от нее избавиться сама.
        Что там говорил покойный Иван? Мы за тобой, как за каменной стеной. Стена я и есть, все меня такой видят - крепкой и холодной. А потому чуть что, прячутся за мою спину. И Маруша прячется, и Ратибор, а Иван из-за нее так и вовсе не выходил. Один раз высунулся - когда меня Кощей в свой замок унес, а потом уж сидел тихохонько, деньги в казне пересчитывал, да споры купеческие разрешал.
        Как тут покориться? Как замерзнуть? Прав Бессмертный, пока не нашла я себе достойного преемника, государство бросить не могу. А значит надо выбираться из этого ледяного плена.
        Стоило подумать, как замерзших щек коснулось мягкое тепло. Воздух снова наполнил легкие, ожили руки и ноги, а потом сами собой открылись глаза…
        Свет резанул по глазам так сильно, что я сразу же смежила веки. А когда открыла их вновь, увидела перед собой лицо Кощея. Еще несколько секунд понадобилось, чтобы осознать: я лежу в своей дворцовой опочивальне, в теплой пуховой постели, в его теплых уютных объятиях.
        - Проснулась, спящая царица?
        Голос супруга был тих и ласков, совсем как на снежном поле после битвы с северными исполинами. Я открыла рот, чтобы ответить, однако тут же закашлялась. Кашель сотрясал меня почти минуту, а когда закончился, ему на смену пришли слезы.
        Я смотрела в лицо Кощея, а они сами собой текли из моих глаз. Чародей притянул меня ближе, а потом крепко прижал к себе. Я вцепилась руками в его рубаху, уткнулась носом в грудь и отпустила все свои внутренние щиты.
        Напряжение последних дней хлынуло, как вода из рухнувшей плотины. Я ревела навзрыд, а Бессмертный баюкал меня, как ребенка, гладил по голове и едва слышно бормотал:
        - Бедная моя, бедная… Ослабла совсем, обескровила…
        Я перевернулась на спину. Он накрыл меня собой, как одеялом, и принялся собирать мои слезинки губами. Когда же рыдания, наконец, сошли на нет, я крепко обняла его за шею и тихо произнесла:
        - Ты не взял Иглу.
        - Не взял, - согласился Кощей. - Я подумал, что у тебя она будет целее. Сама посуди, спрячу я ее снова на каком-нибудь острове Буяне, а потом явится туда какой-нибудь дурак-королевич, отыщет ненароком, сломает… А у тебя в сундуках ее никто не найдет. Даже искать не станет - побоится без головы остаться.
        Я снова всхлипнула.
        - Реветь больше не надо, - строго предупредил Кощей. - Я хоть и Бессмертный, однако ж не железный. На вот, глотни.
        Он потянулся к стоявшему у кровати столику и взял с него маленький деревянный кубок с какой-то желтоватой водицей.
        - Что это? - спросила я.
        - Не знаю, - пожал плечами Кощей. - Какая-то дрянь. Беззубая ведьма этой отравой тебя двое суток поила.
        - А ты…
        - А я тебя грел. Пей.
        Я приподнялась и послушно сделала глоток. По вкусу зелье напоминало отвар ромашки с медом.
        - Ты после битвы напоминала полуокоченевший труп, - принялся рассказывать колдун. - Без сознания, белая, как сметана, холодная, вся в порезах и в засохшей крови... Знаешь, я, когда из гроба восстал, и то краше был. Уходила ты себя, душа-царица, донельзя. Мы со старой Моревной почти трое суток тебя выхаживали. Тело мазью вонючей мазали - смрад на всю горницу стоял. Потом отвары всякие вливали, а этот желтый чаще всех. Затем у тебя лихорадка началась - под двумя пуховыми одеялами зубами стучала. Тогда я тебя решил собою согреть. Как видишь, получилось.
        Я отдала ему пустой кубок и упала обратно на подушки.
        - Расскажи мне про битву, - попросила его.
        Бессмертный пожал плечами.
        - Что там рассказывать… Про бой со снеговиками ты знаешь. Твое подкрепление, Марья, было мне очень кстати. Северный колдун, как оказалось, со снегом обращался лучше, чем я. Серые ж воины его белоснежек живо назад отбросили, а потом так резво и красиво их в сугробы превратили - залюбоваться можно. Колдун же им ничего противопоставить не смог - не успел или просто силенок не хватило. Не ожидал он, что снеговикам окажут такое жесткое сопротивление.
        - Ты его видел?
        - Колдуна? Видел. Мальчишка совсем - на вид лет двадцать, не больше. Но тебе с ним познакомиться не удастся - один из Ратиборовых ратников ему на голову булаву уронил.
        Понятно.
        - Про сражение с войском северного короля лучше расскажет воевода, - продолжал Кощей. - Я ему особо не помогал, он и без меня прекрасно справился. Чужеземцы, как увидели, что их великаны пали, весь боевой дух растеряли. Треть войска сразу разбежалась, остальные - кто убит, кто в плену.
        - А король?
        - Он здесь, в темнице сидит. Ждет, когда ты придешь в себя и соизволишь с ним побеседовать.
        - Ты с ним разговаривал?
        - Да, поболтал немного. Хотя, что мне с ним обсуждать? Я о нынешней политической обстановке знаю не много. Мне было интересно, отчего он вообще в наши земли сунулся. Прочие-то соседи их давно стороной обходят, и все вопросы предпочитают разрешать мирным путем. Знаешь, что он мне сказал? Что считал силу здешних колдунов сильно преувеличенной. У них на севере чародеев рождается мало, а с равнинными царствами они почти не общаются, поэтому сравнить их попросту не с кем. То, что ты - Марья Моревна, он и вовсе не знал. Что колдунья, слышал, но что магией смерти владеешь, стало для него неожиданным.
        Я хмыкнула. Кощей улыбнулся и поправил мою подушку.
        - Что ж. Раз греть тебя больше не надо, пойду я, Моревна, к себе. Отдыхай, набирайся сил.
        Он попытался встать с кровати, однако я ухватила его за локоть.
        - Останься. Пожалуйста.
        Бессмертный не вырвался и не возразил. Молча улегся рядом со мной.
        - Теперь ты вернешься в свой замок? - тихо спросила у него.
        Кощей пожал плечами.
        - Слетать в замок нужно в любом случае - снять стазис, посмотреть, что там и как. А вот останусь ли я там навсегда, зависит от тебя.
        Я протянула руку и аккуратно заправила ему за ухо выбившуюся черную прядку.
        - Как глупо, Кощей, - пробормотала я. - Как же глупо у нас с тобой все получилось! Сорок лет жизни - псу под хвост.
        - Для кого сорок, а для кого меньше, - грустно усмехнулся колдун. - Это ты, Марья, последние три десятилетия жила и здравствовала, а у меня этого времени не было вовсе. По моим ощущениям, вы с Иваном убежали из черного замка не больше десяти дней назад. Знаешь, это даже забавно. Вчера у меня был счастливый соперник, а сегодня его уже нет в живых.
        Смешно, да. Обхохочешься.
        - Почему ты меня тогда не убил? - спросила я у него. - Тогда, в Западных горах? Ты ведь до этого десять лет в подвале на цепях провисел, и не во сне, а в сознании. Отчего ж, восстановив силы, не свернул мне шею, а оставил в замке хозяйкой? Неужели тебе не хотелось отомстить?
        - Хотелось, - усмехнулся Кощей. - Еще как хотелось. Я, когда аферу со свадьбой провернул, не думал, что наше знакомство затянется так надолго. Мне сила твоя была нужна, да пара магических артефактов. Побрякушки, допустим, можно было сторговать, но подпитку я получил бы только женившись. Когда же мой план рухнул, а сам я после свадебного пира очнулся прикованным к холодной стене, я тебя, Марья, люто возненавидел. И с каждым днем ненавидел все больше и больше. Сотни казней для тебя придумывал, одна страшнее другой. А обретя свободу, твердо решил, что до следующего утра ты не доживешь.
        О, я тогда тоже так решила - когда черный вихрь сначала выдернул меня из седла, потом швырнул на пол черного замка, а его подозрительно невозмутимый создатель, сковав меня по рукам и ногам, долго рассказывал о том, как здорово моя голова будет смотреться на стене его твердыни.
        - Ненависть - очень опасная штука, - во взгляде Кощея появилась печаль. - Она легко превращается в любовь. Самое страшное, что для этого достаточно какой-нибудь ерунды. Одного взгляда, одного прикосновения. Одной ночи.
        У меня внутри стало горячо. Сердце, еще недавно скованное льдом, будто бы очутилось на раскаленной сковороде.
        - Мы провели вместе слишком мало времени, - негромко продолжал Кощей. - Всего-то пятнадцать дней. Проживи ты со мной хотя бы месяц, все могло сложиться по-другому. Ты бы поняла, что мы очень похожи - по характеру, по духу, по отношению к жизни…
        - Я это поняла, - грустно улыбнулась ему. - Только мне для этого потребовалось тридцать лет.
        Кощей наклонился и ласково коснулся губами моих губ. Пламя в груди стало невыносимым. В голове же, наоборот, прояснилось, слабость отступила, исчезла тяжесть из рук и ног.
        Я с трудом разорвала поцелуй, уткнулась носом в Кощееву шею.
        - Не надо, - глухо сказала ему. - Я сейчас не способна к энергообмену. Магию могу только поглощать, отдавать мне пока нечего.
        - Поглощай на здоровье, мне не жалко, - он прижался щекой к моему затылку. - Выпей хоть всю до капли. А по поводу отдавать - будет достаточно, если ты отдашь мне себя. Добровольно, без насилия и похищений. Я по-прежнему думаю, что у нас получился бы отличный союз. И не только в постели или у чародейского котла. Ты тянешь на себе тяжеленную ношу. Эта твоя политика, войны, неадекватные соседи… Ты, конечно, отлично умеешь со всем этим управляться, однако без надежных помощников они запросто сломают себе спину. Представь, каким сильным станет государство, когда на его страже будет стоять не только Марья Моревна, но и Кощей Бессметный. Что скажешь? Стоит нам попробовать себя в семейной жизни?
        Я немного отстранилась, посмотрела ему в глаза.
        - Скажи мне свое настоящее имя, - попросила его. - Пожалуйста. Кощей - это ведь прозвище, верно? Я хочу знать, как на самом деле зовут моего мужа.
        Во взгляде чародея мелькнуло смущение. Он закусил губу, а потом усмехнулся.
        - При рождении меня назвали Белотуром.
        - Белотур? - изумилась я. - «Светлый волшебник»?!
        - Забавно, правда?
        Не то слово. Очень и очень иронично.
        А если серьезно, то супруг совершенно прав. Не случайно боги сводят нас вместе снова и снова. Быть может, стоит прекратить противостояние, заключить перемирие и просто позволить себе быть счастливыми?
        - Я согласна быть твоей женой, - серьезно сказала ему. - Добровольно, без насилия и похищений. И знаешь, мне совершенно неважно будешь ты помогать мне с неадекватными соседями или нет. Мне важно, чтобы ты согрел, когда станет холодно, и был рядом, когда будет тяжело. Со своей стороны я обещаю тебе то же самое - тепло и поддержку.
        - И любовь?
        Я притянула его к себе и крепко обняла за шею.
        - И любовь.
        КОНЕЦ