Варварский берег Валерий Петрович Большаков
        Закон меча #11
        Олег Сухов, выходец изнашего времени, отменный боец икапитан пиратов, покинул Карибское море. Онбольше непират. Теперь он служит королю Франции, истребляя пиратов сВарварского берега, алжирских да турецких, держащих встрахе всю Европу. Вопрос: зачем Сухову Варварский берег? Ответ: там, уграницы Сахары, стоит таинственная Крепость ифритов. Вотона-то инужна нашему герою! Нотолько добраться донее ой какнепросто.
        Валерий Большаков
        Варварский берег
        
* * *
        Глава1,
        вкоторой Олегу Сухову приходится туго
        Бискайский залив, близ устья Шаранты иострова Олерон. 1671год
        Ядро просвистело по-над самой палубой «Ретвизана», ломая балясины фальшборта[1 - Сноски кнепонятным словам илитерминам размещены вконце книги.].
        Горячий чугунный шар махнул совсем рядом сОлегом - снаряд гадостно зудел, такиноровя оттяпать руку илиногу, ато ивовсе располовинить организм. Поспине сквозануло холодком.
        - Залп верхним деком! Последовательно! - скомандовал Сухов идал отмашку.
        Пушки напалубе слевого борта зарявкали, поочереди выбрасывая ядра икутаясь вплотные клубы порохового дыма.
        Голландская шнява почти успела развернуться к «Ретвизану» кормой, сверкнув затейливо выложенными буквами: «Мауритиус». Чуть встороне отнее вскинулись белые фонтаны воды, ядрами взбитой впену.
        Перелет.
        - Попал!
        Парочка чугуняк все-таки достала верткую шняву, проковыряв вборту черные зияния, новыше ватерлинии - волны впробоины захлестывать небудут. Ажаль.
        «Мауритиус» огрызался, открывал огонь измушкетов, «горячие голландские парни» даже пушку перезарядили ипальнули картечью.
        - Тысяча чертей! - процедил Олег. - Кповороту оверштаг, морячки-корсарчики!
        Флейт «Ретвизан» держал курс наюг. Слевого борта открывался вид наостров Олерон - песчаные пляжи, хвойные леса да соленые болота. Нафоне елей белела цитадель.
        - Поворот!
        «Мауритиус» болтался между островом ифлейтом - слишком далеко отпушек Шато-д’Олерон, зато от «Ретвизана» - надистанции мушкетного выстрела. - Лево руля! Раздернуть фока икливеров шкоты!
        Корабль покатился кветру.
        - Фокнавантах! - доложили сбака.
        - Отдать грота-шкот! Грот нагитовы!
        «Морячки-корсарчики» живенько убрали грот ивзялись забизань, вынося паруса наветер.
        - Отдать фока-галс!
        Всепаруса нафок-мачте были быстро обрасоплены, шкоты кливеров перенесены налево, шустро ибегом. Флейт плавно разворачивался к «Мауритиусу» правым бортом.
        - Капитан! - крикнул Ташкаль. - Этим идти подкрепление!
        Сухов раздвинул подзорную трубу.
        Слева поборту, воткрытом море, хорошо был виден голландский бриг, спешивший напомощь шняве. Оншел круто кветру, задувавшему сберега, выписывая зигзаг переменными галсами.
        Ну,пока бриг дотелепается, бравые канониры «Ретвизана» успеют перезарядить орудия.
        Нет, нокакова наглость! Чутьли ненапороге Рошфора, базы, между прочим, Флота Океана, напасть нафранцузскую галеру!
        Вонона, качается наволнах - фок-мачта перекосилась, грот-мачта ивовсе сбита, весла - вдрова…
        Зато надстройка накорме разукрашена, изузорена, вызолочена. Какгалерку окрестили хоть? Сухов поднес кглазам трубу.
        «Реаль». Ну,конечно…
        Кабы не «Ретвизан», голландцы с «Мауритиуса» накрылибы галеру вторым залпом, атак все ядра достались Олегу сотоварищи. Нунебросатьже своих - как-никак, намачте флейта полоскался белый флаг Королевства Франции.
        Пиратствуя сГенри Морганом погородам ивесям Вест-Индии, Сухов неслишком-то интересовался происходящим вСтаром Свете.
        Вроде какНидерланды, всоюзе сИспанией иеще скем-то, были наножах сФранцией иАнглией. «Голландская война».
        Носейчас-то перемирие!
        - Готово, капитан! - проорал Илайджа, черный отсажи, какнегр, ибелозубо оскалился.
        - Залп лагом!
        Загрохотали пушки поправому борту, накрывая нахальную шняву.
        Палуба подногами капитана вздрогнула, жаром пальбы дохнуло влицо.
        «Реаль» сделала попытку развернуться, дабы сказать свое веское слово иударить скормы, гдеугалеры имелось пять орудий приличного калибра, номаневр выходил плоховато.
        Впрочем, «Мауритиусу» ибезтого досталось.
        - Капитан! Тамеще один!
        - Ах,чтобвас…
        Вражеский бриг раздвоился будто - наподмогу шняве торопилось сразу два корабля!
        Втрубу было хорошо видно, какиз-за ближнего к «Ретвизану» двухмачтовика вышел дальний, словно зеркальное отражение. Только красно-бело-синие вымпелы намачтах относило водну сторону.
        Обабрига шли кберегу, лавируя, ирешение кСухову пришло какбы само собой.
        - Илайджа! Бастиан! Кэриб! Этосамое… Пушки верхней палубы зарядить книппелями! Каждую третью - картечью! Пушки нижней - ядрами!
        - Да,капитан!
        - Айюр! Ташкаль! Готовьте своих - чувствую, безабордажа необойдемся!
        - Сделаем, капитан!
        Издвери, ведущей внадстройку, показалась Флора.
        Олег сделал грозное лицо, идевушка понятливо скрылась.
        - Сеть натянуть! Мушкетеры - готовсь!
        Команда забегала, развешивая надпалубой сеть, сплетенную изобрывков троса, - этого требовала «техника безопасности».
        Ежели пушкари сподоспевших бригов окажутся меткими, тообломки рангоута непопадают наголовы, азадержатся вячеях сети.
        Чернокожий Прадо сноровисто выводил мушкетеров, Айюр расставлял стрелков изфальконетов.
        Нашняву Сухов уже необращал никакого внимания. Содной порядком потрепанной мачтой, свнушительными брешами вборту, сперебитыми снастями - «Мауритиус» невнушал опасений.
        Нофранцузская галера развернулась-таки идала залп. Двадцатичетырехфунтовые снаряды, выпущенные почти что вупор, сгрохотом итреском взломали шняве корму, атут иостальные бойцы-галерщики открыли огонь изфальконетов - ядра величиной сяблоко проламывали доски ирвали тела немногих уцелевших наборту «Мауритиуса». Отомстили, называется.
        - Проснулись! - захохотал рулевой, рукой тыча всторону острова.
        Ивпрямь - бастионы Ле-Шато-д’Олерон окутались дымом.
        Глухо донеслось громыханье канонады, нодаже дальнобойные орудия цитадели ничем немогли навредить голландцам. Попугать разве.
        - Кповороту фордевинд! Поворот!
        Соскрипом ишорохом натянулись снасти. Заполоскал фок, ноживо поймал ветер иснова надулся, округлился.
        Флейт заскользил вморе, навстречу бригам.
        Нашканцы поднялись Айюр, Бастиан, Голова, Джимми Кид, Ташкаль.
        - Отдубасим голландцев? - ухмыльнулся Малыш.
        Олег кивнул.
        - Кстати, да. Этосамое… Выбора особого нет. Илибудем сопровождать галеру доРошфора, хотябы доолеронской цитадели, итогда голландцы нападут нанас, илиатакуем сами - сейчас, спопутным ветром!
        Вдвух словах изложив незамысловатый план, Сухов отпустил своих офицеров.
        Обабрига шли влавировку, зигзагом. Ходпочти против ветра лишал их особого маневра, ивсёже…
        Двое наодного. Хотя…
        Накаждом избригов подюжине пушек, шесть орудий наборт. Скорее всего, нешибко серьезные четырехфунтовки - даже дляодной такой, чтобы обслужить, требуются усилия троих пушкарей. Небудутже голландцы возить ссобой целую ораву канониров!
        А «Ретвизан» вооружен восьмифунтовками - двадцать четыре штуки наобеих палубах.
        Получается, чтопочислу стволов флейт сравнялся сбригами, зато его бортовой залп мощнее вдвое.
        Воттакая нехитрая арифметика.
        Иесть еще парочка длинноствольных трехфунтовок вносовых портах. Сних иначнем.
        - Кбою!
        Очем думали голландцы, наблюдая зафлейтом, следующим им навстречу, неясно.
        Возможно, решили, чтофранцузы перещеголяли их внаглости. Переть напролом, поправ всякую осторожность…
        Ибриги стали расходиться, решив, видно, взять «Ретвизан» вдва огня. Ну-ну…
        - Илайджа! Засади-ка потому, чтосправа, изпогонных! - Слушаюсь, капитан!
        Вглядевшись втрубу, Олег различил название правого - «Грооте Маане». Сейчас мы тебя!..
        Носовые орудия грохнули дуплетом, посылая свои ядра побригу, правым бортом наполовину развернувшемуся кфлейту.
        - Право руля!
        Один изснарядов угодил пофальшборту «Грооте Маане», совсем рядом спортом, изкоторого торчал ствол пушки, исбил канонира, каккеглю.
        Другой расколотил блок, натягивавший фока-шкот. Снасть хлестнула бичом, иугол паруса захлопал, выворачиваясь иполоща.
        Голландцы нестерпели - борт окутался дымом, игрянул залп. Чтоитребовалось доказать.
        Взяв вправо, «Ретвизан» подставлял бригу практически один нос, такчто усилия голландских канониров пропали даром - лишь одно ядро втесалось вскулу флейту, особых бед непричинив.
        Однако носовые орудия флейта целились сразу вдвух зайцев - уберегаясь от «Грооте Маане», Сухов развернул «Ретвизан» бортом кдругом бригу (название которого Олегу всё никак неудавалось рассмотреть), провоцируя голландца назалп.
        Итот поддался. Пальнул лагом, хоть ипребывал далековато отфлейта.
        Ядра всёже наделали бед: перебили снасть, продырявили парус, стреском вломились вборт.
        - Нижний левый дек - огонь!
        Залп расколол воздух, туча дыма застила голландский бриг, акогда клубы рассеялись, Сухов убедился, чтокалибр имеет значение - запроломленным фальшбортом «голландца» виднелись две разбитые пушки имертвые тела.
        Корсары дружно взревели: неплохо они всыпали любителям тюльпанов! Будут помнить!
        - Верхний дек - огонь!
        Теперь вдело вступили книппели икартечь. Словно невидимые руки злобного великана, принялись они рвать снасти ипаруса, кромсать человеческие тела.
        - Наабордаж! - крикнул Олег, рукою спалашом указывая на «Грооте Маане».
        Напалубе брига царила суета сует иполная неразбериха - моряки бегали, тозаснасти хватаясь, токидаясь кпушкам.
        - Нижний правый дек - огонь! Верхний - огонь!
        Флейт ощутимо тряхонуло.
        Тяжелые ядра впивались вборт голландского корабля, застревая илипроламывая крепко сбитое дерево. Книппели, созловещим гудением раскручиваясь, сбривали ванты иголовы, картечь язвила живую силу, дырявила паруса, будто железной метлой вычищая палубу.
        - Мушкетеры - товсь! Пли!
        Рядабордажников вгребенчатых шлемах-морионах поднялся изполуприседа, вскидывая тяжелые ружья. Выстрелили вразнобой итутже уступили место парням, раскручивавшим цепи сабордажными крючьями.
        Разлапистые кошки состуком игрохотом вонзались вфальшборт брига, акорсары, крича непристойности, подтягивали «Грооте Маане», пока оба корабля несошлись.
        Инаступила самая кровавая фаза морского сражения: экипаж «Ретвизана» - опытные, закаленные вбоях пираты - сревом ивоем повалил напалубу брига.
        Голландцев оказалось куда больше, чемОлег ожидал увидеть, ноостановить его молодцев несмогбы исам дьявол.
        Несколько пистолетных выстрелов мигом угасли влязге извоне скрестившихся клинков, врыке иуханье свирепых рубак.
        Джимми Кид, широкоплечий гигант, неистовствовал, орудуя двумя абордажными саблями зараз, снося противникам головы, отрубая руки, распарывая животы, накалывая печенки…
        Чернокожий Прадо, пуча глаза ищерясь злобно, лихо набрасывался наврагов и, нанося травмы, несовместимые сжизнью, отскакивал. Иснова накидывался, пока противник непадал, бездыханный.
        - Бейих!
        - Руби! Коли!
        - Ташкаль, сзади!
        - Готов!
        - Врежь гаду!
        - Илайджа, заряжай!
        - Заряжаем! Скороуже!
        Олег, стоя нашканцах, наблюдал завторым бригом.
        Досталось тому изрядно, ноголландцы несдавались - корабль, описывая широкую дугу, заворачивал влево, спеша навыручку «Грооте Маане». Илипопросту развернется, даимахнет додому.
        Сухов ухмыльнулся. Ну,пока они там будут кренделя поводе выписывать, онуспеет поучаствовать вобщей свалке!
        Ато давно уже никого неабордировали, грех упускать такой случай - кровь согреть!
        Корпус флейта вразрезе походил нагрушу - этохитрые голландцы так придумали, чтобы пузатый трюм был шире палубы. Пошлину платили меньшую.
        Априабордаже округлый борт непозволял сойтись спризовым судном впритык. Нуда перескочить спалубы напалубу - непроблема.
        Заткнув пистолет закушак, Олег ухватил покрепче палаш иперепрыгнул нашканцы «Грооте Маане» почти безразбега.
        Абой был всамом разгаре.
        Команда накоманду - этот этап уже прошли, сражение распалось намалые очаги, гдебились один наодин. Илитри наодного, этоуж какполучится.
        Приседая после прыжка, Сухов заодно уберег свою голову отрежущего воздух палаша.
        Бледнолицый голландец, судя покамзолу, офицер, уженепоспевал покончить сОлегом обратным движением абордажной сабли - суховский палаш прободал его отниза живота идо… Идосмерти. Готов.
        Выдернуть увязший клинок Сухову помешали двое бросившихся кнему наперегонки.
        Олег выхватил пистолет иразрядил его впервого изпары голландцев. Пуля, пройдя навылет, окропила горячей кровью бежавшего следом, итот круто затормозил, вдруг сделав открытие - такведь иубить могут!
        Осознать это иперековаться впацифиста нехватило времени - лезвие Олегова палаша распороло живот так инедобежавшему.
        Олег оглянулся - нашканцах никого, одни мертвяки. Зато напалубе - гвалт илязг. Корсары брали верх, ониврубались вголландцев, каксборщики всахарный тростник.
        Бойбыл близок кзавершению, иСухов решил, чтохватит ему тактикой баловаться, пора иостратегии подумать.
        Вернувшись напалубу «Ретвизана», онвзбежал поступеням нашканцы.
        Второй бриг уже развернулся, явно намереваясь уходить насевер, отгреха подальше.
        Правда, пушки сего правого борта заряжены. Кактолько корабль выйдет надистанцию, ондаст залп. Может дать…
        Неожиданно прямо напалубе голландской посудины вспухли клубы дыма. Докатился грохот - позвуку Сухов опознал мортиру-двенадцатифунтовку.
        «Недай бог, бомба!» - мелькнуло унего.
        Бомбические пушки были большой редкостью, ноони все-таки встречались. Правда, вести прицельный огонь измортиры неполучалось, азаряжать бомбами длинноствольные орудия было небезопасно - снаряды невыдерживали.
        Надо полагать, голландцы держали мортиру ради обстрела береговых крепостей.
        Бомба рванула чутьли неусамого борта «Ретвизана».
        Флейт выдержал, авот капитана снесло вморе взрывной волной - ещеодин начиненный порохом снаряд бабахнул наперелете, прямо ввоздухе.
        Бизань-мачта заслонила Сухова, приняв насебя осколки, ноотвзрывной волны неуберегла.
        Олег исам непонял, чтосним, когда мощный толчок раскаленного воздуха сбил его сног, опрокинул вверх ногами.
        «Мортир было две…» - мелькнуло вгудевшей голове.
        Глава2,
        вкоторой Олег попадает нагубу
        Ухнув вхолодную водичку, Сухов слегка очухался, хоть вушах ипродолжало звенеть.
        Море инебо содрогнулись - голландский бриг дал залп ипошел чертить дугу поворота.
        Ругаясь иотплевываясь, Олег сбросил ботфорты ипоплыл, всёеще чувствуя приступы дурноты.
        Минуту спустя донего дошло, чтоплывет он нетуда, куда надобы, нек «Ретвизану». Тутимуть, колыхавшаяся вчерепушке, осела.
        Сухов будто протрезвел, разглядывая качавшуюся корму голландского брига. Онназывался «Миддельбурх».
        Вэтот самый момент бриг ударил по «Ретвизану» совсех орудий, ибил он восьмифунтовыми ядрами. Прицельно.
        Олег зло сплюнул. Проиграл! Онпроиграл голландцам!
        - Стратег хренов!
        …Круглая мушкетная пуля рассадила Сухову кожу выше уха ицвиркнула вводу. Свет померк.
        …Вконце февраля «Ретвизан» покинул берега обобранной Панамы идвинулся насевер извечным путем галеонов - между Юкатаном иКубой, апосле огибая Флориду. Ивокеан…
        Удивительно, ноштормы миновали флейт, лишь краешком трогая порывами свежего ветра, заставлявшими скрипеть мачты, аснасти - гудеть внатяг.
        Прекрасная Испанка, онаже донна Флора Состенес, некомсомолка, неспортсменка, зато пророчица ипросто красавица, занимала отдельную каюту, ачтобы было меньше разговоров, сней вместе поселили суровую дуэнью - пожилую индианку свеличественными манерами королевы визгнании.
        Звали ее Анакаона, авыглядела она именно так, какидолжна выглядеть скво: неспешная вдвижениях, смуглая, сбесстрастным лицом, накотором жили только непроницаемо черные глаза.
        Флора частенько навещала капитана Драя, тобишь Олега Сухова, идуэнья всякий раз скромно устраивалась вуголку, занимаясь рукоделием, сулыбкой слушая милую девичью болтовню.
        Впоследнее утро, когда заря занималась надтонкой линией берега, Прекрасная Испанка, шурша юбками, продефилировала кбольшому окну, выходившему накорму, исказала задумчиво:
        - Амне опять было видение… Удивительно… Яникогда ранее неразличала твою судьбу, всёбыло каквтумане, авот теперь увидела - немножечко, самый краешек, новсё равно. Скоро ты встретишь старых друзей, апотом вам поможет некая влиятельная особа…
        Сухов кивнул, поняв всё по-своему.
        Чтозадрузей он повстречает, ясно ему небыло. Быть может, речь ографе Жане д’Эстре, вице-адмирале? Авлиятельная особа - это, безсомнения, французский король.
        Олег намеревался добиться аудиенции уЛюдовикаXIV, дабы монарх, милостью своей, принял его подсвою руку, а «Ретвизан» сталбы еще одной боевой единицей Флота Леванта. Иначе никак.
        Где-то наВарварском берегу, вАлжире кажется, стоит древняя крепость времен Карфагена.
        Местные обходят руины стороной, ибоих выбрали пристанищем ифриты, порождения тьмы.
        Порою высокие ворота Крепости ифритов, названные вчесть богини Танит, озарял сиреневый свет, нездешний ипугающий, - этосрабатывал межвременной портал.
        Арабы иберберы, завидя сполохи, истово молились, отводязло.
        Кому как, усмехнулся просебя Сухов. Длянего та пуническая крепость - единственная возможность вернуться домой, вродное время.
        Аводиночку такое дело непровернуть. Даже если взяться всею командой «Ретвизана», миссия окажется невыполнимой, ибоберег тот незря назван Варварским.
        Тамправит ага, вассал турецкого султана, аянычары иберберские пираты просто кишат.
        Онидержат встрахе всё Средиземноморье, никому спуску недают - грабят корабли иприморские города, берут вполон тысячи христиан ипродают врабство, режут, жгут, убивают направо иналево…
        Явиться наберег обетованный можно только всоставе эскадры Флота Леванта. Только стопушечные фрегаты способны перетопить берберские шебеки ифелюги да зачистить бережок.
        Ауж потом можно иккрепости отправляться.
        Совершить марш-бросок да закрепиться, дожидаясь открытия врат. Идержать оборону, пока неслучится чудо.
        - Ая выйду замуж, - тихим голоском сказала Флора ишмыгнула носом.
        - Акакзовут твоего избранника?
        - Граф д’Эбервиль.
        - Такчегоже ты плачешь, глупенькая? - Потомучто…
        … - Ану, встать! - прорезался грубый властный голос, иОлега окатили водой изведра, обрывая полусны-полувоспоминания.
        Иприводя вчувство.
        Олег сразу ощутил твердые доски палубы,и…
        Резво повернувшись набок, Сухов открыл рот, изливая мутную воду. Полегчало.
        Хрипло дыша иотплевываясь, оногляделся. Ноги вокруг. Исходное положение - шире плеч.
        Вношеных сапогах, вгрубых башмаках, вподобии туфель, плетенных изкожаных ремешков. Внечищеных ботфортах.
        Обладатель ботфорт, белобрысый итолстогубый, повторил свою команду накорявом французском:
        - Встать!
        Олег сплюнул ивнятно сказал:
        - Если я встану, тыляжешь.
        Левый сапог сзамызганными кружевами наотворотах заехал носком Сухову вбок, метя впеченку, ноДрай был наготове - выставил блок.
        Апосле ударил обидчика обеими ногами вживот - белобрысого отнесло настоявших кругом матросов.
        Олег вскочил.
        Было тошно, мутило изрядно, рана наголове пульсировала, словно какой злобный зверек вгрызался вплоть скаждым ударом сердца.
        Корабль шел насевер - синяя полоса земли тянулась поправому борту.
        Адалеко-далеко наюге белел ма-аленький кораблик, окутанный серым дымом. Наверное, этобыл «Ретвизан».
        - Экий лягушатник прыткий попался! - заорал расхристанный матрос наполупонятном наречии.
        - Отметелить лягушатника!
        Толпа вокруг была настроена надраку встиле «все наодного, один навсех», даичто сних взять?
        Вчерашние босяки, бросившие свои наделы вболотистых польдерах, погнавшиеся задлинным гульденом, даизашанхаенные нафлот, чтоони видели вжизни?
        Вонскаким азартом ждут продолжения.
        - Вставайте, минхер!
        - Минхер Маус…
        - Щасмы этого прыткого…
        Выкрикивая брань иугрозы, моряки помогли подняться белобрысому.
        Побледневший, сискаженным лицом, тотнабросился наСухова, маша кулаками, какта мельница напольдере, чтоводу откачивает.
        Олег увернулся, ушел всторону изаехал какследует Маусу попочкам. Тотаж выгнулся.
        Нонесдался - ударил сразворота, обратной стороной кулака.
        Сухов пригнулся ивсадил кулак впечень «мышу всапогах». Хотел добавить локтем, дапротивник отбил удар, тутже обрушив наОлега добрую порцию прямых ихуков покорпусу.
        Маус оказался нетаким уж ихилым, каким выглядел.
        Чтоназывается - жилистый. Удары его костистых кулаков были весьма болезненны.
        Сделав обманное движение, «мыш» провел прямой вголову - Сухов увернулся впоследнее мгновение.
        Костяшки противника всёже достали его, попав вбровь, новызвали лишь «непрошеную слезу». Лишь!..
        Нацелую секунду Олег перестал четко видеть, всёрасплылось перед ним, иМаус тотчасже воспользовался своим преимуществом - чтоесть силы заехал Сухову всолнечное сплетение, сбивая дыхание.
        Олег вслепую отбил следующий удар, судорожно пытаясь подавить конвульсии бедного организма ивосстановить дыхалку, однако «мыш» неунимался - перейд я внаступление, онтак исыпал ударами, вынуждая Сухова перейти вглухую оборону иотшагнуть. Толпа победно ревела, потрясая кулаками.
        Судорожно вздохнув, Олег ощутил прилив холодной ярости. Нарочито вяло отбив очередной хук, онвнезапно атаковал «мыша», врезав тому какследует - костяшками пальцев поднос, ребром ладони погорлу, «пяткой» ладони вподбородок.
        Маус, обливаясь слезами икровью, упал надоски палубы. Живо загреб ногами, откатываясь, иподнялся.
        Тяжело дыша, подтирая красную юшку, капавшую износа, онзакружил, накапливая силы.
        Сухов восстановил дыхание, огрызаясь помелочи, дожидаясь, когдаже голландец откроется.
        Попавшись наложный финт, тотдернул левой, прикрывая бок, - иполучил поребрам.
        - Что, «мыш всапогах», - выдохнул Сухов, - больно? Спасибо, конечно, чтоспасли, векбуду помнить. Этосамое… что, решили, если уж победу одержать неудается, тохоть пленного взять? В-вояки сраные… Тутнанего накинулисьвсе.
        Прикрывая голову, Олег давал сдачи, чувствуя, чтодолго невыдержит - «купание» отняло многосил.
        Ноипрогибаться он непривык.
        Изнемогая, Драй работал локтями, кулаками ипятками, увеча всех подряд, ножелающих отметелить чужака было куда больше.
        …Иеще одно ведро воды пролилось нанего.
        Глаза заплыли так, чтоеле открывались. Вщелочки Сухов разглядел всё туже толпу.
        Белобрысый «мыш всапогах» возвышался надним, уперев руки вбоки.
        - Ктотаков? - спросил он, гнусавя после ха-арошего хука справой, прилетевшего отОлега.
        - Корсар его величества Олегар деМонтиньи, - ответил Сухов икриво усмехнулся: наверное, онвпервые представлялся лежа. - Атыкто?
        Минхер Маус потер скулу, зверски выворачивая челюсть.
        - ЯнЯкобсзоон Маус, - представился он, - капитан «Миддельбурха».
        - А-а… - протянул Олег, опираясь налокти, подтягивая ноги иусаживаясь. Болело всё. - Предлагаю сделку. Разворачивай корабль идуй обратно. Спочетом доставляешь меня наборт «Ретвизана», получаешь вознаграждение - исвободен.
        Маус кривовато усмехнулся.
        - Ахты, лягушатник драный… - глухо проговорил он. - Повашей милости сгибли ребята с «Мауритиуса» и «Грооте Маане». Иты еще смеешь вякать?! Ану, пузом внизего!
        Дюжие матросики живо перевернули Олега, кактюленя, иухватились, держа заруки иноги.
        ЯнЯкобсзоон вооружился стеком ипошел стегать поширокой суховской спине.
        - Яж тебя убью, сволочь мышастая! - прорычал Сухов, пытаясь вырваться.
        Маус ударил так, чтосломал стек, иотшагнул, шумно дыша.
        Тутизтолпы вышел узкоплечий молодчик впотасканом камзоле и, дергая ртом, высказался:
        - Дачто сним цацкаться! Чтоунас, веревки ненайдется? Вздернуть гада, ивсего делов! Иливон, подоске пускай прогуляется!
        - Можно итак, - медленно проговорил Маус, глумливо усмехаясь, - ноуж слишком быстро! Не-ет… Мыего кормить будем, холить илелеять, чтоб живехоньким издоровеньким вРоттердам доставить… Инагалеры!
        Толпа восторженно взревела, абелобрысый снял свою шляпу исделал вид, чтораскланивается перед Суховым:
        - Пожалуйте нагауптвахту, шевалье!
        Глава3,
        вкоторой Олег «держит зону»
        Угрюмый хромой профос сопроводил Олега внижний трюм. Покрутому трапу вниз, втемноту исырость, затхлость ивонь.
        Присвете масляного фонаря Сухов различал лишь крутые бока бочкотары да толстый ствол нижней мачты.
        Загремев засовом, профос отпер тяжелую дверь имотнул Олегу головой: заходи,мол.
        Олег зашел. Ачто было делать? Убить провожатого несложно, адальшечто?
        Водиночку захватить корабль? Несмешно. Прыгать заборт - исаженками кземле?
        Ивовсе глупо - доберега миль восемь, авапреле вода, знаетели, бодрит.
        Сухов раздраженно пожал плечами искривился отболи вспине. Чтож, судьба воинская изменчива.
        Ужсколько раз доводилось вплену побывать, топоневезению, топотрезвому разумению, ивсегда удавалось волю себе воротить.
        Авсё почему? Потому что думал и, прежде чем свободы добиваться, слабые места вражьи выведывал, время нужное подгадывал… Короче, ждем-с.
        Нагубе невоняло - смердело. Подногами плюхала вода, решетчатый настил тонул вней, изображая нижнюю палубу.
        Посути, гауптвахта представляла собой одну большую-пребольшую парашу.
        Нары тоже присутствовали - покрытые невообразимым тряпьем, онислужили ложем дляисхудалой троицы.
        Заросшие, оборванные, онисидели, вжимаясь спинами впереборку, иблестели глазками, настороженно приглядываясь: бить будут илипокормят? Люди-крысы.
        - Добро пожаловать внашу обитель! - натужно пошутил профос исамже расхохотался.
        - Апоесть? - проскулил один изосужденных, лысый, сблестящим, словно отполированным, черепом.
        - Тебе, Клаас, толькобы жрать, - проворчал хромец, запирая дверь илязгая засовом.
        Олег огляделся, больше угадывая, чемсозерцая втусклом свете фонаря.
        Выбрав топчан получше, онсогнал снего тощего, длинного, какжердь, «зэка» иустроился сам. Хоть посидеть спокойно.
        Посидишь тут, пожалуй… Этасволочь, которая «мыш всапогах», всюспину ему исполосовала.
        Ирубаху шелковую порвала, икожу рассекла докрови. Даже промыть нечем…
        Покривившись, Сухов пристроился боком квыгибу шпангоута, чувствуя, какбурлит вдуше нерастраченное бешенство.
        Вспомнил «мыша всапогах», морду его похабную.
        «Убью!»
        Мосластый «зэк» покинул свое место ивоздвигся рядом сСуховым.
        «Зону держит», - догадался Олег.
        Растягивая гласные, «авторитет» заговорил, ноСухов прервал его речь французским «непонимаю!».
        Поморгав, еговизави заговорил наязыке Мольера иРабле, вравной пропорции перемежая его иными наречиями, включая английский ииспанский:
        - Тыпрогонять Карстена. Ятебя наказать.
        - Заткнись, - невежливо прервал его Олег. - Зовуткак?
        Мосластый нахмурился, ноответил-таки:
        - Яесть Маартен Фокс.
        - Сядь, Фокс, иуспокойся, ато пасть порву.
        Маартен невнял доброму совету изамахнулся. «Господи, какже вы мне все надоели…»
        Сухов, невставая, ударил Фокса ногой пояйцам, акогда «авторитет» засипел отболи, врезал пяткой вгрудину.
        Маартен отлетел кбревенчатой переборке, звучно приложившись, ажгул пошел.
        Тутже оттолкнувшись, онснова бросился наОлега, сжимая здоровенные кулаки. Каквальки.
        Жалея истерзанную спину, Сухов бил Фокса ногами, пробивая тому пресс.
        Маартен согнулся, сипя отболи ихапая воздух ртом.
        Удобная позиция.
        Олег врезал ему вподбородок ребром стопы - «авторитет» завалился назад, нелепо вскидывая руки. Готов.
        - Хватит баловаться! - резко сказал Олег. - Эй,длинный! Какбишь тебя… Карстен. Идисюда.
        «Длинный» непосмел ослушаться, чуя, чтових маленькой стае завелся по-настоящему матерый зверь.
        - Садись, - хлопнул Сухов ладонью понарам исказал погромче, чтоб всем было слышно: - Сторожить будешь. Если эти подойдут, разбудишь. Яих убью - иможешь занимать второй топчан. Понял?
        Карстен истово закивал, вглазки заглядывая новому вожаку…
        …Заснув сразу, Олег ипроснулся быстро - оттолчка.
        Широко раскрыв глаза, онразглядел испуганного Карстена, анапротив стоял Фокс сножом вруке.
        Похоже, чтоклинок знавал илучшие времена - этобыл кинжал-обломыш слезвием длиной владонь.
        Впрочем, ежели всадить вбок такую коротышку - «скорую помощь» нетревожь. Летальный исход.
        Рыкнув на «сторожа», Маартен бросился кСухову, отводя руку соружием - банальный прием гопника, несведущего ввоенном деле.
        Олег отпрянул, пропуская блеснувшую сталь. Фокс тутже полоснул ножом вобратную сторону, спеша распороть, пустить кровь, убить!
        Перехват, залом - иСухов ознакомил «авторитета» сеще одним популярным приемом - «фейсом обтэйбл», тобишь отопчан.
        - Ахты, чмоприблудное!
        Удерживая Маартена впозе удивленного тушканчика, Олег стал выворачивать ему руку.
        Вотстон перешел ввизг, пальцы у «зэка» разжались, иклинок упал, втыкаясь влежак.
        - Ятебя предупреждал? - холодно спросил Сухов.
        - Да! Да! Да! - прошипел Фокс. - Сдаюсь! Больше небуду!
        - Небудешь.
        Олег отпустил голландца, вооружаясь ножом. Маартен тутже развернулся, сжимая кулак, иСухов вогнал ему нож между ребер.
        Хоть икороток был обломыш, нодосердца достал.
        Фокс содрогнулся иобмяк. Рухнул, продавливая решетчатый настил, плюхая инапуская еще одну порцию вони. Последнюю.
        Лысый Клаас ижердяй Карстен стояли какгромом пораженные. Сухов, аккуратно вытерев нож, спрятал его, сунув подрванье нанарах, ивэтот самый момент послышались тяжелые шаги. Загремел засов.
        Длинный неожиданно метнулся кборту, сочившемуся влагой, сунул руку вщель между брусьями ивытащил заначку - здоровенный бронзовый гвоздь.
        Подскочив кмертвяку, онуспел воткнуть его врану ивыпрямиться постойке смирно.
        Профос вошел, держа фонарь впереди себя, изамер, увидав труп. Глянул подозрительно наСухова.
        - Ах,он такой неловкий! - вздохнул Олег. - Какпоскользнется - инапоролся.
        Посопев, тюремщик-золотарь поставил фонарь наполку, апотом ткнул толстым пальцем влысого идлинного:
        - Тыиты! Хватаете Фокса - инаверх!
        «Зэки» радостно засуетились - наконец-то насвежий воздух!
        - Вморе? - уточнил Карстен.
        - Нет, - фыркнул профос, - капитану вкаюту. Вморе, конечно!
        Лысый сдлинным суетливо вытащили Маартена, атюремщик, ворча себе поднос, плюхнул вобщую миску местный деликатес подназванием лабскаус - этобыла жидкая кашица измелкорубленой вареной солонины ссоленой селедкой, хорошенько сдобренной перцем.
        Вкарте вин значился кваст - полный кувшин теплого лимонада.
        - Авот тут вода, - ворчливо сказал тюремщик. - Промоешь. Ирубаху сними, присохнет ведь.
        Сухов стащил рваную сорочку, промыл, каксмог, ссадины, после чего поинтересовался:
        - Кактебя звать?
        - Атебе зачем? - буркнул хромой. - НуЙоханя.
        - Чтотам с «Мауритиусом» сталось?
        - Потоп «Мауритиус».
        - А «Грооте Маане»?
        - Нерассмотрел.
        Посопев, Йохан добавил:
        - Хорошо ты Маусу врезал. Ажнадуше потеплело! - Тутже решив, чтослишком разоткровенничался, профос засопел громче, раздувая ноздри: - Гдеих носит?
        Послышался гулкий топот, иотбывающие наказание вернулись нагауптвахту, веселые идовольные, - напрогулке побывали, вкусили убогой радости бытия.
        Надо полагать, безвременная кончина Фокса никого особо неопечалила. Покрайней мере настолько, чтобы делать оргвыводы…
        Профос удалился, аОлег продолжил скромное пиршество.
        - Авам что, - спокойно спросил он, - особое приглашение требуется?
        Отъев ровно треть, Сухов отвалился к «своему» шпангоуту иотхлебнул кваста. Нунеквас, конечно, нопить можно.
        Клаас сКарстеном вооружились ложками, глянули неуверенно навожака инабросились наеду…
        Через неделю лысого сдлинным освободили, иОлег остался один.
        Никто его нетревожил, нетребовал кответу заубийство. Кормили скудно, но, какговорится, инатом спасибо.
        Раны наспине оказались несерьезными, заживали хорошо. «Оскорбление действием» жгло куда сильней.
        Отнечего делать капитан Драй сплел себе подобие мокасин изкожаных полосок ишнурков - обычная моряцкая обувка, удобная тем, чтоноги вней нескользили помокрой палубе.
        Единственным развлечением дляСухова остались одинокие думы, воспоминания да редкие встречи состарым профосом. Йохан частенько проговаривался, такчто Олег был вкурсе событий.
        «Миддельбурх» постоянно мотался изРоттердама вБильбао, поддерживая связь между Соединенными Провинциями исоюзной Испанией.
        Близилась война сАнглией иФранцией, вотголландцы исуетились.
        ДоРоттердама ходу оставалось - неделя, какминимум, носкучать Сухову непришлось.
        Однажды вечером (хотя Олегу было безразницы время суток вего-то темном закутке) лязгнул засов.
        Драй насторожился, полез подтряпки, чтобы достать нож-обломыш, нотут вприоткрытую дверь протиснулся Карстен Утенхольт.
        Переминаясь, онсказал:
        - Ятут… это… выпустить могу. Погулять. Сейчас темно уже, никто инеувидит…
        - Спасибо, Карстен, - улыбнулся Сухов. - Подышу хоть…
        Поднявшись напалубу, онснаслаждением вдохнул свежего воздуха. Господи, хоть пей его… Большими глотками.
        - Только… это… - прошептал Утенхольт боязливо.
        - Всёнормально, - успокоил его Олег, - погуляю ивернусь. Кают-компания где? Перехвачу хоть чего-нибудь вкусненького.
        Длинный довольно толково объяснил, гдеможно разжиться вкусняшками.
        Может, онираскаивался уже всвоем добром порыве, нопоздно переживать.
        Темень стояла неполная, звезды светили ярко, смутно выделяя паруса.
        Кормовые фонари расплывались сияющими шарами, аморе угрюмо чернело, серым намечая барашки волн.
        «Слово надо держать», - усмехнулся Сухов, неслышно ступая вдоль борта.
        Увидеть его мог только рулевой, стоявший навахте, даито врядли - пялится небось накомпас, подсвеченный фонарем, асмотреть наогонь ночью нерекомендуется. Ничего потом неразглядишь втемноте, кроме цветовых пятен.
        Прокравшись кнадстройке, Олег проскользнул вкоридор, идущий вдоль оси корабля.
        Ближе ккорме проход расширялся впродолговатое помещение сдлинным столом, стульями, буфетами ипрочим - этоибыла кают-компания, гдегоспода офицеры трапезничали.
        Скормы кают-компанию освещало большое, часто зарешеченное окно, апосторонам располагались двери кают.
        Капитанская была последней слева. Приблизившись кее дверям, Сухов замер иприслушался. Храпит.
        Онпотянул дверь насебя - незаперто. Чудненько. Ненадо ковыряться сзамком.
        Воротив нож наместо, запояс, Олег проскользнул вкапитанскую каюту.
        Здесь было душно. «Мышвсапогах» дрых, откинув одеяло, вдлинной ночной рубашке исосмешным колпаком наголове.
        Приблизившись кизголовью кровати, Сухов вжался впереборку - капитан неожиданно закашлялся.
        Сонно бормоча ипрочищая горло, Маус сел, опуская напол волосатые ноги. Нащупал початую бутылку.
        Приложившись какследует, онвытер рот ладонью.
        Капитан брига невидел Олега усебя заспиной.
        Даже когда Сухов вспрыгнул накровать, несообразил, чтокчему. Нуиладно.
        Олег нелюбил дешевых эффектов, поэтому действовал, какучили: хладнокровно ирасчетливо - ухватился заголову вночном колпаке ирезко свернул «мышу» шею.
        Мокрый хруст позвонков засвидетельствовал причинение смерти.
        Осталось изобразить неловкое падение Мауса скровати, имавр мог уходить.
        Рыться впожитках капитанских Драю было противно, даикчему улики?
        Ненадолго задержавшись вкают-компании, дабы поживиться объедками сужина, Сухов удалился.
        - Разжился? - шепнул Карстен. Вголосе его чувствовалось облегчение.
        - Ну! - подтвердил Олег иусмехнулся. - Пошли, запрешь…
        Возвращаться взатхлость имерзость губы нехотелось, ночто делать прикажете?
        Берег далеко, ашлюпку спустить находу… Лучше даже непробовать. Какипрежде, ждем-с.
        ИСухов снова уединился «усебя», судовольствием уминая нечаянные гостинцы. Совесть его была спокойна: онсдержал данное «мышу» слово.
        Глава4,
        вкоторой сбывается пророчество
        Суматоха накорабле поднялась лишь надругой день, даито ближе кобеду, когда вахтенный матрос обнаружил Яна Якобсзоона Мауса мертвым.
        Криков хватило. Многиели поверили внесчастный случай, было неясно, хотя кто-то изофицеров неполенился спуститься нанижнюю палубу, чтобы подергать дверь гауптвахты, запертую назасов. Непридерешься.
        Старый Йохан, скорее всего, догадался, чьих это рук дело. Вовсяком случае, втот день уОлега вменю было мясное рагу гюцпот игустой гороховый суп снерт.
        Вначале третьей недели бриг вошел влабиринт проток, каналов иостровов, выбираясь кРоттердаму.
        Вгородишке том проживало тысяч двадцать жителей, нобыл Роттердам богат - именно сюда прибывали корабли изНидерландской Ост-Индии, сполными трюмами пряностей, индиго, сахара, красного дерева ипрочего колониального товара.
        Сухов прислушивался. «Миддельбурх» шел всё медленнее, пока некачнулся упричала, соскрипом притираясь бортом.
        Сприбытием вас, товарищ Сухов…
        Несразу, нозаОлегом пришли. Хмурый профос отворил дверь, идвое дюжих матросов сопаской шагнули ввонючее узилище.
        - Ясам, ребятки-зверятки! - ухмыльнулся Сухов, только что успевший привязать кноге нож - короткие штаны едва прикрывали оружие.
        Поднявшись напалубу, онпоневоле прикрыл глаза - яркий свет дня слепил его, каксову, сдуру вылетевшую издупла вполдень.
        Моргая, Драй ничего невидел заслезами - всёрасплывалось. Нонаслух нежаловался. Команда брига желала ему всех благ нановом поприще:
        - Месяц точно протянет!
        - Полгода! Спорим?
        - Нагалере-то? Даони там мрут, какмухи перед зимой!
        - Этот-то здоровый…
        - Нужирок снего быстро сгонят! Апосле имясцо!
        - Подумаешь! Кости-то останутся.
        - Асних самый навар!
        - Га-га-га!
        - Нуиоткормилиже мы кабана этого…
        - Во-во! Хватит уж ложкой черпать, пора навесло переходить!
        - Необделайся снатуги!
        - Гы-гы-гы!
        Жмурясь ищурясь, Олег протопал посходням напристань, гдеего торжественно передали напопечение суровой страже втемных кафтанах ишляпах, штанах исапогах.
        Ибезо всяких там бантиков ипрочих финтифлюшек.
        - Желаю приятно провести время! - издевательски сказал и. о. капитана брига, узкоплечий лейтенантишка. Онедва сдерживал прорывающийся хохот. - Вувеселительной прогулке… нагалере!
        - Чтоб вам всем попередохнуть! - отвсего сердца пожелал Сухов.
        Водних штанах, онежился ответра, гулявшего вдоль каменных купеческих домов, слепившихся боками, какпельмени.
        Впрочем, идти пришлось недолго - бревенчатый барак дляшиурмы, какзвали гребцов галер, располагался неподалеку, всёнатомже берегу Ньиве-Маас, грязноватой роттердамской речушки.
        Вели Олега пятеро - четыре стражника воглаве сундер-офицером, чейстатус выдавал широкий красный кушак, обмотанный вокруг пояса.
        Барак сгребцами ивовсе целый десяток мушкетеров охранял.
        Втемноватой пристройке Сухова деловито обыскали, отобрали нож, зато выдали две казенных серых рубахи, двепары нижнего белья ипару чулок, плащ изтолстого сукна, кафтан изкрасной пряжи, подбитый белым холстом, короткие широкие штаны иколпак, опять-таки алого цвету.
        Всяэта одежка выдавалась раз вдва года.
        Столь долго задерживаться нагалерах Олег несобирался, нозачем обэтом знать посторонним? Огорчатсяеще.
        Толстый сердитый чиновник что-то спросил его недовольно по-голландски, аСухов возьми да иляпни на «великом имогучем»:
        - Непонимаю!
        - Московит? - оживился толстяк, переходя накорявый русский. - Самеч-чательно! Унас уже есть четферо тфоих соо-течес-тфенник, будешь пятым - изагребным! Эй,Пауль! Этого обрить иостричь. Прикуешь кнашей четверке. Галера «Нептунус». - Слушаюсь, экселенц…
        Очень быстро Сухов лишился нетолько воли, ноиусов схоленой бородкой, идлинных своих волос.
        «Оболванили!»
        Ничего, удобней будет парики носить - мода такая…
        Олега ввели всумрачный зал, гденадеревянных помостах, прямо надосках, сидели илежали гребцы-галеотти, каких звали венецианцы.
        Нагалере «Нептунус» было пятьдесят два длинных итяжелых весла, попять гребцов навесло.
        Если точно, топятьдесят одно - вместо одной изскамей-банок поцентру левого борта располагался очаг дляготовки.
        Выходит двести пятьдесят пять галеотти.
        Всяэта вонючая разноголосая шиурма делилась натри категории: надобровольцев, которых стригли наголо, каквсех, нодозволяли носить усы, накаторжников ирабов, лишенных подобной вольности.
        Гребцы-волонтеры получали кое-что засвои труды, онисвободно ходили днем сколодкой наноге, авот каторжников сневольниками могли ивовсе наберег непустить.
        Такиночуй наузкой скамье илиподнею, прикованный. Ибезудобств.
        - Сюда, - буркнул кузнец, указывая Сухову начетверых бритоголовых, сидевших врядок скраю помоста.
        Олег остановился. Сердце дало сбой. Шурка Пончев. Ярик Быков.
        Этого немогло быть, новотже они! Сидят, нанего таращатся. Аэто кто сними? Даникак Паха сЖекой! Сбылось…
        - Привет, - сказал Сухов иуселся, подставляя левую лодыжку кузнецу.
        Тотловко приковал Олега цепью кобщим кандалам «московитов».
        - Пр-рывет! - завопил Пончик, подскакивая игремя кандалами.
        Тутуж все бросились кОлегу, досмерти напугав кузнеца.
        - Ёш-моё! Ну,вообще!..
        - Здорово, блин!
        - Нет, нуэто надоже, а?! Угу… - Понч, какэта пятерка называется?
        - Какая?
        - Нупятеро гребцов, скованных одной цепью! Небригада,а…
        - Бранкада! Угу…
        - Во-во! Этомы иесть!
        Сухов тоже радовался. Какувидел, такивсё - радость великая, надежды лучащиеся.
        Дасамо появление людей оттуда, избудущего, - этоуже какобещание! И… впятером - лучше.
        Одному вчужих временах, может, ивольготнее, нотрудней - даже словом нескем перемолвиться.
        Непосторожит никто, когда ты сног валишься. Неприкроет спину.
        Атут - вон, сразу четверо друзей, боевых товарищей, нераз проверенных вделе.
        Шурик, онже Пончик. Пухлощекий интеллигентлиберал, врач пообразованию, домосед попризванию. Верный Санчо-Панса, Шурик неотставал отОлега инаРуси, ивВизантии, ивОрде.
        ЯрБыков. Невысокий, плотный мужчина лет тридцати снебольшим, сосмазливым лицом, полногубым икруглощеким, сзадранным носом илопухастыми ушами. Немного фат ипозер, всёмечтал попаданцем стать, и - «сбылась мечта идиота».
        Женька Комов иПашка Лобов. Здоровяки-десантники, подурости угодившие вXвек, датак там иоставшиеся, - понравилось им в «мрачном Средневековье». Какговорится, нашли себя.
        - Что, Жека? - спросил Сухов, ухмыляясь. - Этосамое… выбросило?
        - Ещекак… - вздохнул Комов. - Блин, дурацкая эта физика!
        - Ничего. НассПончем только стретьего раза добросило. Кактам Витька говаривал? «Кольцевой ретросдвиг сдвадцатилетним радиусом». Трижды Т-кольцо замыкалось. Этосамое… сначала нас изIX вX закинуло. Леттринадцать прошло, ифьюить - вXIII! Итолько потом домой попали, вродимыйXXI. Аизкакоговас?
        - Из962-го, - грустно сказал Евгений. - Унас уже илодья своя была, идружинка малая. Вот, блин!
        - Ага, мыкакраз поНепру плыли, - подхватил Павел. - Нуувас тут бают Днепр. Ой,да тыж вкурсах, сиятельный!
        - Вкурсах, - улыбнулся Олег.
        - Ага… Ивдруг какполыхнет сиреневым, апотом сразу туман голубой. Ивсё! ИнаУкраине мы. Настам чуть русскими шпионами необъявили! Елечерез границу прошли. Ачё делать? Нипаспортов, ничего! Хорошо, хоть золотишко принас было. Переоделись, напопутках доМосквы доехали исразу ктебе. Атам Елена твоя. Такитак, говорит, пропал Олег, канул ввек семнадцатый, даисконцами!
        - Витёк наш чуть неубил своих научников, - хихикнул Быков, - решил, чтоэто они напортачили. Атам вообще непонять что. Короче говоря, накрылся тот портал, чтов «Скале веков». Давай мы новый высматривать…
        - АвАлжире неискали? Вкрепости карфагенской?
        Пончик выпучил глаза.
        - Такмыж оттуда какраз! Тытоже знаешь прото место?
        - Ачто делать? - усмехнулся Сухов. - НаПМЖ тут оставаться?
        - Витька долго искал, пока ему один таджик-гастарбайтер неподсказал. Есть, мол, странное место вЮр-Тепе, наПамире. Акимов туда, иточно - есть портал! Ёш-моё… Только откроется он аж зимой, асамое нехорошее, чтомёбиус-вектор там недействует, плюс ковсему еще иперемещение впространстве. Тобишь войдешь вЮр-Тепе, авыйдешь где-то вТуркмении. ИливИране. Непомню, вкаком-то античном храме, чтоли… Зато Витька нашел там одного интересного типа, зовут Терентий Воронов. Он-то идал подсказку насчет карфагенской крепости. Батек мой живо всё организовал, проплатил, имы всей толпой вАлжир ломанулись!
        - Типа, археологи, - вставил слово Лобов.
        - Типа, - кивнул Ярослав. - Крепость там действительно карфагенская, аназывают ее Нур-и-Дешт. - Какобсерваторию вефремовском рассказе! Угу… - ИлиКрепость ифритов!
        - Витька сразу определил, гдепортал, ипошли мы таскать все эти хроностабилизаторы, активаторы… Амы сПончем вэти подались… вхрононавты.
        - Хренонавты, - хмыкнул Шурик. - Тебя спасать решили.Угу…
        - Ёш-моё! Ктобы нас теперь самих спас! - хохотнул Быков.
        - Авот! - Пончев хлопнул поплечу Олега.
        - Таквас местные повязали?
        - Ну! Километров пять прошагали, ивсё - человек десять янычар, какиз-под земли! Сятаганами своими, скарамультуками, наверблюдах. Мигом вневольники определили! Нупарочку мы уделали-таки, новсё равно один-ноль невнашу пользу…
        - Помнишь, Комок, кактого турка мочканул?
        - Было дело…
        - Апотом нас один странный персонаж выкупил, - криво усмехнулся Шурик. - Такой… неразобрать даже, толи молодой он, толи старый. Вчерной мантии, главное, наэтого похож, наСеверуса Снейпа из «Гарри Поттера». Волосы длинные, черные, сосульками, бритый, анащеке шрам такой - на «Х» похожий илина «икс»…
        - Невыкупил, акупил подешевке! - оспорил Яр. - Ёш-моё! Отвез наМальту иперепродал голландцам.
        Ивот, здрасте, приехали - шаурма!
        - Шиурма, - поправил его Пончик. - Тыневсё видел, Яр. Этот, который вмантии, поднялся натотже фрегат, чтоимы. Только нас втрюме держали, аон, наверное, каюту занял. Зачем, спрашивается?
        - Ой,опять ты! - поморщился Быков иобернулся кОлегу: - Шурка вконспирологи записался. Считает, чтотот наш купец ивпрямь ктемным искусствам отношение имеет!
        - Азачем тогда он именно нас купил ивРоттердам доставил? Тамже рабов было - миллиард тыщ! Авыбрал нас. Знаешь зачем? Ятолько сейчас понял! Чтобы мы все встретились здесь!
        Ярослав демонстративно закатил глаза.
        - Понимаешь, Олег, - заговорил Пончик, - тутдва варианта. Либо этот «темный» - хранитель врат, иему надо было сделать так, чтобы мы встретились ипоскорее убрались изэтого времени, либо он… ну незнаю… регулятор, чтоли! Иего задача - удалить нас отпортала.Угу.
        - Угукало ты наше, - ласково проговорил Яр. - Ачто ему мешало выкупить нас - иутопить, скажем? Мыже рабы! Никтобы ему иполслова несказал. Аон нас вРоттердам потащил!
        - Выходит, онзнал, чтоОлег окажется именно тут, - настаивал насвоем Шура. - Угу…
        - Допустим. Ичто теперь? Разуж все всборе? Можно нас иврасход? Мило! Ачто, поочереди нас уже никак неодолеть? Сначала нас четверых, апотом одного Олега!
        - Слушай, чего ты комне пристал! - рассердился Пончик иобернулся кСухову: - Лучше расскажи, какты здесь, чтоделал. Пиратствовал небось?
        Олег усмехнулся.
        - СГенри Морганом Маракайбо грабил иПанаму…
        Онрассказывал освоих приключениях неспеша, иему было приятно их внимание, сопереживание, какая-то мальчишеская зависть.
        Авсамом-то деле, разве незанятным вышло его «попаданство»? Один «ягуар-оборотень» чего стоит!
        Адолгое «бродилово» сФрансуа Олонэ? Акакони вМаракайбо всю испанскую эскадру надно пустили? Акакиндейские пирамиды грабили вославу последнего вождя майя? Какв «баскетбол» сыграли, гдепроигрыш был тождественно равен гибели?
        Нет, есть что вспомнить…
        Когда Сухов закончил «дозволенные речи», онпотянулся, икандалы угрюмо брякнули, напоминая огрубой действительности.
        - Здорово!.. - сказал Шурик впечатленно.
        - Кино инемцы! - поддакнул Лобов.
        - Ёш-моё… - протянул Яр иподтащил ксебе оковы. - Когда наволю, сиятельный?
        - Когда вморе выйдем, - серьезно ответил Олег.
        Глава5,
        вкоторой друзья предаются воспоминаниям, аОлег учит голландский
        Развить тему помешали «гости» - мосластые, жилистые гребцы-добровольцы. Онисразу узнавались подлинным усам, обвисавшим сосульками поуглам ртов.
        Колодки ввиде чурбачков они небрежно носили подмышкой, рукою подбирая звякавшую цепь.
        Вбалахонистых штанах ирваных рубахах, волонтеры представляли собой жалкое зрелище, темнеменее смотрели они на «коллег» свысока, сплохо скрываемой заносчивостью.
        Сухов усмехнулся, нетеряя извиду «гостей».
        - Помните анекдот прозолотарей? - спросил он. - Этосамое… папа ссыном подъезжают квыгребной яме. Отец, какстарший иопытный, лезет вдерьмо, черпает его ведром ипередает наверх, наследнику. Тотнеловко обливает батю, абатя иговорит: «Экий ты нескладный!
        Такипроторчишь всю жизнь наверху!» Бранкада рассмеялась.
        - Тыпроэтих? - Ярподбородком показал надобровольцев.
        - Проних, убогих. Неистребимое качество человека - чваниться, даже если ты вдерьме поуши!
        Говорили они нарусском, ипредводитель волонтеров, соселедцем наголове, нахмурился, оглядывая пятерку.
        - Чего регочете? - спросил он сиплым, пропитым голосом, выражая свои мысли надикой смеси голландского, французского, английского да повсем правилам подворотен ипортовых закоулков. - Выпоследние нескинулись, гоните пеннинг!
        - Нескинулись начто? - изобразил Сухов удивление.
        - Начто надо! - рявкнул предводитель, топорща жидкие усы. - Я - Виллем Косматый! Яглавный нагалере! Понял?
        Олег сокрушенно покачал головой.
        - Виллем, - сказал он ласково, - тебя кто-то подло обманул. Нагалере главный - капитан, аты всего лишь обычный ушлепок. Какбы тебе попонятнее объяснить… Ученая обезьянка нацепи. Илиутебя есть возражения?
        Возражения были. Поняв, чтонакону его репутация «крутого», Косматый выпустил колодку икрутанул ее, будто кистень. Чурбачок, правда, былувесистый, испервого маха уВиллема неполучилось. Адожидаться, пока он сделает второй, бранкада нестала.
        Олег сотоварищи соскочили разом, покоманде, чтобы кандалы непутались.
        Свободной ногой Сухов врезал Косматому попричинному месту исам ухватился заброшенную колодку.
        Остальные добровольцы нестерпели покушения начесть идостоинство их главаря - всем скопом они набросились на «суховцев».
        Какговорится, ненатех напали. Ярподхватил обрывок цепи, брошенный кузнецом.
        Павел отодрал доску отпомоста истреском развалил ее надве - себе иЖеке.
        Даже Понч вооружился, подобрав камень-голыш. Ипошла веселуха.
        Оковы мешали всем. Шурик дернулся было влепить глыбкой ближнему волонтеру, худому идлинному, дацепь натянулась, стреноживая, иметательный снаряд угодил соседу худого, правда удачно - свернув тому челюсть. Аты хулу неизрыгай!
        Ярослав отдуши вмазал цепью-обрывком поколену противнику - вонючему добровольцу водних штанах сподозрительными пятнами.
        Тотпотерял равновесие, иБыков добавил пяткой.
        Ауж Лобов сКомовым веселились отдуши, стреском припечатывая вражин своим «пиломатериалом», охаживая всех желающих помясистым частям тела.
        УСухова был свой маневр - мигом набросив цепь Виллему нашею, онсхлестнул ее, удавливая главного.
        Правда, желания довести мокрое дело доконца уОлега небыло, даизачем?
        Глубокомысленно следя затем, каксинеет его оппонент, Сухов раздумывал, чтосним дальше делать. Тутему помогла стража.
        Перекрывая гвалт, заорали мушкетеры.
        Ворвавшись вбарак, онипринялись пинать гребцов ирасталкивать, щедро делясь зуботычинами итумаками.
        Олег сотоварищи дружно отступили иуселись налавку ссамым невинным видом, наблюдая, какменее расторопных приводят вчувство. Гребцы быстро угомонились, видно, былуних опыт общения состражниками.
        Когда потасовка стихла ибыли слышны одни лишь стоны да приглушенные проклятия, явился аргузин - значимое лицо нагалере, хотя должность он занимал куда ниже капитана, старшего офицера, комита исукомита.
        Аргузин надзирал загребцами, иначе говоря, былстаршим надсмотрщиком.
        Весь вчерном, мрачно зыркая посторонам, онсжимал вруке символ своей власти - кнут, сплетенный изполосок воловьей кожи. Короткое кнутовище блестело, каклакированное. Надо полагать, отдолгого употребления.
        Небольшого росточку, аргузин был коренаст, силен, ашею имел настолько короткую, чточудилось, голова его была насажена наплечи.
        Оглядевшись вокруг, онщелкнул кнутом - хлесткий звук, какотвыстрела, разошелся испуганным эхом.
        - Небаловать! - низким утробным голосом сказал аргузин, обводя гребцов упорным, тяжелым взглядом из-под мохнатых бровей.
        Приметив Сухова, онсосчитал бранкаду иудовлетворенно кивнул - полный комплект.
        - Новенький? - вопросил аргузин. - Ану сними рубаху.
        Олег спокойно подчинился, заголяясь. Надсмотрщик придирчиво оценил мышечную массу икивнул.
        - Будешь загребным, - решил он. - Занимаете первую банку скормы поправому борту. Грести-то умеешь?
        - Лучше всех.
        - Ну-ну…
        Аргузин развернулся идвинулся квыходу, рыкнув напрощание: «Небаловать!»
        Остаток дня иночь прошли спокойно.
        Шиурме постелили даже - разрешили натрусить соломы надощатое лежбище.
        Сухова больше незадевали, нобыло ясно, чтодомира иблаговоления вочеловецех еще какдолуны.
        Подали иужин - бобовый суп исухари.
        Тут, можно сказать, Олегу повезло, ибокормили шиурму через день. Надо полагать, чтоб нерастолстели.
        Вообще, гребцов старались беречь, как-никак - двигатель галеры. Амотор, ониесть мотор: незаправишь - непоедешь.
        Стало вечереть, потянуло зябкой сыростью, ивбараке запалили костры вочагах изкамней. Дым, каквстарину, уходил через дымогоны вкрыше.
        Сухов сразу припомнил длинные дома Альдейгьюборга - родовые «общежития», типовые постройки северной расы.
        - Жека, - сказал он лениво, - авы где обретались хоть? ВКиеве иливНовгороде?
        - ВСкирингсалле! Унорегов. Когда Инегельд Боевой Клык помер, вкнязья вышел сын его, Тудор. ВЛадоге стало бедно жить, всевНовогород подались, атам свои порядки да хозяева.
        ИТудор решил заморе двинуть, кнорегам, тамошнему конунгу послужить, Хакону Доброму, младшему сыну Харальда Прекрасноволосого, ибрату Эйрика Кровавая Секира. Сперва-то Хакон сговорился сярлом Сигурдом изХладира, иони сним прогнали Эйрика заморе. Сыновья Кровавой Секиры сразу стали данов подзуживать иконунга ихнего, Харальда Синезубого, чтобы Хакона скинуть, вотДоброму изанадобились воины. Атутмы!
        Эйрика зарубили вНортумбрии, этовАнглии, авдова его, Гуннхильд, вДанию бежала - Харальд-конунг ей братом приходился. Санта-Барбара, короче! Мысвикингами Хакона отбили данов, повсей Ютландии иСёлунду прошлись… Такислужили конунгу, пока неприбили его. Вроде какв961-м, вбитве уФитьяра. Народищу тогда полегло… Кино инемцы!
        - Мыдаже вКонстантинополе отметились! - воскликнул Паха. - Ага! Княгиню Ольгу сопровождали, снею тогда малолетний Святослав был, ромеи его Сфендославом звали. Спокойно так всё прошло, только наДнепре кочевников погоняли малость.
        - Да-а… - вздохнул Пончик. - Были схватки боевые… Угу…
        - Ещекакие! Набили мы тогда мошну, чтоиговорить. Нуидвинулись додому, вГардарики наши. Апотом, когда поДнепру шли, нас - фьюить! - ивдвадцать первый.
        - Неужели вам совсем нехотелось вродимое будущее? - полюбопытствовал Быков.
        - Дакактебе сказать… Ида инет. Интернет да телик - это, конечно, хорошо, можно всякие эти… блокбастеры глядеть. Датолько впрошлом весь этот экшн ненарисованный, асамый что нинаесть настоящий. Датам всё настоящее! Даже здесь, ито…
        - Инеговори…
        Пончик вздохнул. Онуже успел соскучиться посвоим, поГелле ненаглядной да поГлебке - когда «малявочке», когда «засранцу»…
        Ивсёже, какбы он ниругал прошлое, всеэти Средние века, ностальгия тоже присутствовала.
        Как-никак, полжизни оставил втех самых столетиях, было что вспомнить.
        …Стояло жаркое лето 858года отРождества Христова, хотя никто наРуси неведал еще имени Спасителя.
        Даисамой Руси тоже нельзя было еще найти накартах. Просто жил-был такой народец - русь. Белокурые бестии.
        Оникрепко держали весь путь изваряг вгреки, строили крепости, подчиняли местные племена - ивенедов, исеверу, ипрочую голядь.
        Теим платили дань, зачто русская гридь чисто конкретно «крышевала» аборигенов, непущая ворогов.
        Вэти-то места ивыбросило Пончика сСуховым.
        Олег, тотсразу себе увесистый меч вырезал издерева идавай упражняться - всвободное время отосновной рабской деятельности.
        Акуда деваться Александру Игоревичу Пончеву, молодому врачу-терапевту изгородской поликлиники? Онивармии-то неслужил, куда ему смечом-то?
        Тогда-то инашла его Чара, ведунья местная, знахарка итравница. Молодая, красивая, налитая красотой издоровьем.
        Днем иночью она таскала его, будто интерна, полесам илугам, топким болотам ивеличественным борам.
        Учила травы понимать да каксобирать их - одну лишь нарассвете, пока роса обильная, иные былинки - только вполночь, когда светит луна. Наука была трудная.
        Онмолча подчинялся, неспорил, зубрил древние знания.
        Поначалу тоска была дикая, душа страдала отпотери родного, привычного - работы, магазинов, дивана стелевизором…
        Апотом привык как-то. Смирился среалом. Чара помогла. Блуждая закрасивой девушкой, волей-неволей испытаешь амурные чувства…
        …День 23июня 859года очень напоминал 1Мая, каким он его помнил сдетства.
        Таже веселая суматоха иперепутаница, также валит сдобный дух изокон, девки принаряжаются, роются всундуках, бегают друг кдружке посоветоваться.
        Весь двор украсился зеленью - резные ставенки были окружены березовыми веточками, еловые лапы оплетали балясины крыльца, девицы понадевали пахучие веночки идаже коровам увили рога зелеными гирляндами.
        Молодежь, галдя ихохоча, шарила повсей округе, стаскивая вкучу хворост, старые метлы, рассохшиеся бочки, сломанные колеса - всёстарое иненужное, чтомогло гореть, должно быть сожжено этой ночью, самой короткой ночью вгоду, брачной ночью дляХорса, ответственного засвет итепло, идевы Зари, невесты «Солнышка светлого итрижды светлого».
        …Ясный день сменился белой ночью, анаберегу реки, навыгоне, нахолму, уразвилки дорог запылали костры, затрещали буйно.
        Галдели шалые девки, уворачиваясь отхохочущих гридней; Жучка, огромная матерая волкодавица, носилась кругами ивосьмерками, какмалый щенок, ирадостно брехала.
        Иуже где-то запевали, ивлад бренчали гусли, соревнуясь скантеле, трубил рог турий, дудочники выводили заполошные ноты, агудки, словно пародируя будущие скрипки, запиливали плясовые ритмы.
        - Нареку! Нареку! - веселым звонким голосом воскликнула Чара ипотянула Пончика квосточным воротам.
        Крепко держась заруки, онивыбежали наберег Ила-дьоги. Вседворовые уже были здесь. Ониждали невесту.
        Возбуждение владело нарядной толпой, люди смеялись, спорили, махали факелами, галдели, орали ипели.
        Напригорке стояли Хакон-конунг сАсмудом, рядом сними - Аскольд, ачуть поодаль - знать рангом пониже.
        Внезапно шум утих. Близилась песня - полумолитва-полугимн, славящий Хорса, уговаривающий бога нетворить безлетья человекам, аумыться добела, встать завтра ясно ипослать всякого приплоду.
        Чара подпрыгивала, невсилах углядеть процессию заширокими спинами, иПончик подсадил ее ксебе наплечо.
        Толпа расступалась, пропуская поющих девушек креке, исмыкалась заними.
        Авпереди подруг молча шагала Рада - водной рубахе, босая, похожая навалькирию после ночи любви - томную иблагостную. Вруках валькирия несла угощение божеству - гору дымящихся блинов игоршочек меду.
        Гордо подняв голову, девушка ступила втихую воду Ила-дьоги.
        Подруги-певуньи остановились наберегу, авалькирия прошла шагов насорок, пока вода неподнялась попоясей.
        Девушка протянула свои дары иотдала их реке.
        - Хорс светел!
        Единым взывом исторглись людские крики, иПончик тоже поддержал глас народа.
        Подпрыгивая наплече, радостно визжала Чара илохматила Пончику волосы.
        - Ану! - ужасным голосом крикнул конунг.
        Вдвоем сАскольдом они зажгли громадное колесо очетырех спицах, знаменующее собой Солнечный крест, ипокатили гудящее коло сгорки вреку, повторяя вечный солноворот.
        Пылающий круг непогас, скача подгорку, только разгорелся пуще, въехал вводу, взбурлил ее ипропал.
        Обеспечено доброе лето!
        Хотя, если честно, Пончик недосмотрел зрелище. Онвэто время любовался выходящей изводы валькирией.
        Мокрое платье облепило великолепную фигуру, выпячивая каждую округлость.
        - Куда глазопятишься?! А? - Ладони Чары повернули голову Пончика налево иподняли вверх, ксмеющемуся лицу, тщетно напускавшему насебя гневливость. - Наменя смотри, понял?
        - Понял, - кротко ответил Пончик.
        - Ой,спусти меня скорей! Скорей, батя смотрит!
        Засмеявшись, Пончик снял ее, крепко вжимая ладони вналитое, упругое, горячее. Чара замерла, встав нацыпочки ивытянувшись стрункой.
        УПончика толклась наязыке куча нежных глупостей, нотут подруги Чарины сосмехом разъяли его руки иувели ведуницу ссобою - вести священный русальский хоровод, бросать, замирая, венки вчерную воду реки, гдеколеблются отблески огней игорячего дыма.
        Пончик, улыбаясь настоящему, непечалясь более обудущем, шелчерез толпу, уворачиваясь отплясуний, отдевчонок водних рубашках, нособязательными венками наворохах волос.
        Изпотемок вынырнул Олег, хлопнул пятерней обего пятерню иповолок дальше виснущую нанем девицу, тусамую блондинку-валькирию.
        Чуть поодаль Пончик соспины узнал Ошкуя - тот, живо поводя руками, толковал сбелолицей девою, «приукрашая сотней врак одну сомнительную правду».
        Пончик шлялся пополяне, захаживал навыгон. Глядя нанего состороны, можно было подумать, чтопарень чем-то расстроен исильно переживает илипросто устал иищет уединения. Аон просто шел идумал. Обовсем сразу иниочем.
        Сжился он сэтим миром, принял его, нашел внем место длясебя - ивсе его страхи, отчаяние ушли.
        Аведь всего какой-то год прошел!
        Незаметно он поднялся нахолм, чтостоял против кузни Олежкиной.
        Здесь тоже полыхал костер, идевки спарнями сигали через него, держась заруки. Считалось, что, если руки нерасцепятся, любовь будет долгой икрепкой.
        - Вотты где! - догнал его сердитый голосок Чары. Пончик обрадованно повернулся навстречу.
        Девушка стояла руки вбоки, грозно нахмурив брови, ноПончика смешило ее негодование - очень уж нешло оно коблику Чары, кхарактеру ее - милому, доброму инежному.
        - Ах,ты уже нехочешь сомной прыгать? - завела девушка. - Стой беляночкой, поди, скакал?!
        - Глупенькая ты… Угу… - засветился Пончик ипротянул Чаре руку.
        Девушка ответила улыбкой ослепительной радости, иони помчались ккостру. Ихвстретили криками.
        Пламя поднималось высоко, горело жарко - Пончик даже испугался, неопалитли оно Чарочку, - ипрыгнул, сжав девичью ладошку. Пахнуло жаром, шибануло дымом, иони приземлились неразняврук.
        - Тымне чуть пальцы несклеил, - радостно сказала ведуница, дуяналадонь.
        - Прости, пожалуйста.
        - Даладно… - улыбнулась Чара изакричала: - Купаться, купаться!
        Молодежь завопила и, находу стаскивая рубахи, понеслась креке.
        Пончик ринулся заними, ноЧара вцепилась внего двумя руками:
        - Побежали наозеро!
        Навалилась изполутьмы кузня иотвалилась. Накинуло запахом тины изпруда. Авот иозеро, посеребренное луною.
        Чара скинула венок истащила через голову рубаху.
        Лунный свет облил ее тело, скатился, очерчивая округлости, обрамляя тени вложбинках.
        Пончик распустил гашник, развязал тесемки, поскидал всё ссебя и, снова взяв Чару заруку, завел девушку возеро.
        - Ой,какая теплая! - запищала Чара ипоплыла.
        Пончик нырнул следом. Наглубине вода была холодной, ноповерху ее будто подогрели.
        Наплескавшись, Пончик иЧара вышли наберег.
        Поодаль, задеревьями, клубились светящиеся дымы, ветер доносил доних безутишные песни ивыкрики.
        Девушка прижалась кПончику спиной, ион, чуяхолодок услады, положил ладони наупругие, неповозрасту большие груди, ощутил, какдеревенеют соски, ибросился целовать шею лебединую, плечи царственные…
        Обцеловав всю спину жарко вздыхавшей Чары, Пончик добрался дотугих ягодиц - небольно-то иущипнешь! Ноцеловать их - одно удовольствие.
        - Ладушко мое… - умирающе сказал девичий голос. - Чарочка…
        Ихложем была поляна. Визголовье шумел бор, оттуда тянуло смолой ихвоей. Вногах плескалось озеро.
        Муаровая тучка была шторкой, задернувшей нескромный лунный фонарь.
        Илишь большая серая сова, отдыхавшая встарой кузне после охоты, следила, каксвивались два нагих тела, становясь одним целым, какскрещивались ноги исоприкасались губы.
        Птицу пугал горячий шепот любви, исладкие стоны, ибурное дыхание.
        Нопотом двое изнемогли, «изжара страсти вернулись вновь вохлад иявь», счастливые иумиротворенные. Сова сердито нахохлилась изадремала…
        …Возвращаться встрашный, опасный, вонючий реал было гадко имерзко. Шурик вздохнул.
        Всего год он прожил сЧарой, апотом сработал какой-то там гомеостазис мироздания, иих сОлегом перекинуло вбудущее. Всего-то нашестьдесят слишним лет, ноопервой своей любви пришлось забыть навсегда - Чара, если идожила дотех лет, была уже древней старухой.
        Глаза запекло, иШурка скривился.
        - Может, отбой? - пробормотал он. - Ради разнообразия.Угу…
        - Правда что. Спим!
        Евгений Комов улыбнулся, нераскрывая глаз. Отбой…
        Удивительно, ноон ощущал покой идаже некую затаенную радость. Да,он раб нагалере, нуичто?
        Главное, чтовокруг снова прошлое, гдеони сПахой нашли себя. После дембеля их пристроила Валентина Федоровна, ушлая тетка, любившая, чтобы ее звали бизнес-леди.
        Нокликуха внароде иная ходила - Валендра.
        Валендра что-то такое-этакое мутила против Быкова-старшего, нуивелела проследить заБыковым-младшим.
        Атот сСуховым впрошлое перешел! Нуиони следом, толком непонимая, куда попали.
        Влето 938-е отРождества Христова. О,как!
        Аобратно через двадцать четыре года вернулись, какШтирлицы. Мужики вполном расцвете сил, точно знающие, скакой стороны умеча острие.
        Идочегож смешно вспоминать себя тогдашнего, пацана-позорника! Каких тогда местные варяги прижучили!.. Срамота! Еслиб несиятельный - всё, пипец котенку.
        Акакони всамый первый раз вАльдейгьюборг попали - кино инемцы!
        …Зарощицей древних, бугристых, необъятных ив открылся городишко - скрепостью, сизбами итеремами, всёкакполагается.
        ИЕвгению сразу стало поспокойней - человечьим духом запахло. Товарищи понесчастью переглянулись икивнули друг другу.
        - Мыкакбудто вкино попали, - проговорил Павел.
        Комов сумрачно кивнул. Толку-то, чтоспокою прибавилось. Всёравно непосебе ему было. Нето чтобы страшно, акак-то так вот… смутно, томно.
        Холодок нет-нет да ипробегал похребтине. Ужбольно чужой мир простирался вокруг - неприветливый, опасный, злой.
        Наберегу торчали шесты сразвешанными дляпросушки ловецкими сетями. Земля вокруг серебрилась, пересыпанная рыбьей чешуей, издорово воняла.
        Тутитам вводу уходили дощатые мостки насваях, аусамой реки, простирая парной запах, стояли низкие баньки.
        Евгений быстро оглядел крепость, базар уречки, толпу продавцов ипокупателей, толчею судов, качавших мачтами.
        Потом перевел взгляд наПавла. М-да. Спору нет, ихкамуфляжный прикид очень удобен, новэтом тридевятом царстве, тридесятом государстве так неходят.
        Почесав щетину наподбородке, Комов сообразил, чтокчему, иснял спальца огромный перстень-печатку срубином.
        - Пошли-ка, - бросилон.
        - Куда?
        - Упакуемся по-здешнему.
        - А-а… Да.
        Упричалов отбою небыло отмужиков, предлагавших прямо сосвоих здоровенных плоскодонок сухую рыбу ихмель, орехи, мед, соль, зерно итолокно.
        Высмотрев пузатого купца врасшитой рубахе, сбородой, окрашенной поарабской моде вогненно-рыжий цвет, Евгений сунул работнику торговли поднос перстень, повертел, чтобы насолнце заблестело, истал пальцами тыкать - всебя, вПаху, вторгаша.
        - Одежда, понял? - сказал он, тосвой комбез теребя, торубаху накупчине щупая.
        Глазки уторговца заблестели, кактот рубин, - онзакивал головой, выражая полное взаимопонимание, иподозвал мальца, приказав тому что-то… неразбери-поймичто.
        Вскоре пацаненок вернулся, волоча целую охапку одежд. Переобуваться Паха сЖекой нестали - сармии кберцам привыкли, нопереоделись.
        Срубахами-вышиванками они мигом разобрались, авот соштанами закавыка вышла - ниширинок наних, нимолний, только дырки напоясе, асквозь них шнурок пропущен.
        - Апуговицы где? - вознегодовал Лобов. - Жека, даони все пуговки пооторвали! Прикинь?
        - Успокойся, - сказал Комов, - допуговиц тут еще недодумались.
        - Чё,внатуре?! Акактогда… - Подвязывай!
        Затянувшись шнурком-гашником, Евгений помахал руками - нигде нежмет? Вроденет.
        - Держи!
        Купец схватил перстень, неудержав хитренькой улыбочки.
        - Думает, обдурил дурака, - хмыкнул Комов. - Датам того золота - тьфу!
        - Акамень?
        - Дакакой камень… Синтетика. Пошли!
        Шагая вногу, ониотправились вгород, дивясь деревянным мостовым ивысоченным тынам, огораживавшим усадебки.
        Несразу искажешь, чтовыше - стена крепостная илиэти заборы.
        Павел шел испотыкался - никак нарубаху свою наглядеться немог.
        Уворота всё узорами расшито, инагруди, ипошвам, арукава - длиннее штанин! Если тесемками неподвязать втом месте, гденормальные люди запонки вставляют, будут висеть ниже колен.
        Новсё равно красиво. Воттолько…
        - Ачего девки нанас так пялятся? - поинтересовался Лобов.
        - Первые парни надеревне! - ухмыльнулся Комов, горделиво прямя плечи. - Авдеревне - один дом. - Ачего тогда хихикают?
        - Смущаются, наверное…
        Встречные девицы таращились наних ипрыскали вкулачки. Иликосами прикрывались. Евгений почувствовал смутное беспокойство.
        Онорезко усилилось, когда какой-то мужик, парившийся вкафтане, увидал дембелей. Дотого равнодушно созерцавший сцены уличной жизни, онвстрепенулся, ощерил желтые зубы игулко захохотал.
        - Дачё такое?
        Комов оглядел себя, ноникаких изъянов необнаружил. Чего тогда местных на «хи-хи» пробивает?..
        Зашагав поживее, друзья оказались перед воротами взеленом валу, открывавшими вид нагромадную избу.
        - Стопэ! - сказал Комов. - Намтуда нельзя. Туткакой-нибудь… этот… князь прописан.
        - Иликороль!
        - Иликороль.
        - Адавай обойдем?
        - Давай.
        Тутизворот вышли самые настоящие витязи - вшлемах своих, вкольчугах. Викинги? Иливаряги? Даодин хрен…
        Похохатывая, воины приблизились к «гостям избудущего» истали что-то такое говорить… Понятьбы,что.
        Седой воин исполнил па странного танца, ивитязи дружно захлопали дембелям: просим, просим!
        - Па-аха… - осенило Евгения. - Даони нас заэтих… заскоморохов держат!
        - Зашибись! - вытаращился Лобов. - Ичё?
        - Танцуй!
        - Тыбазар-то фильтруй… - неуверенно молвил Павел.
        - Танцуй, сказал!
        Друзья пустились встранный пляс, бухая каблуками потолстым доскам, которыми была вымощена улица.
        Воины подбодрили их лихим посвистом. Мигом набежала толпа местных, охочих дозрелищ.
        Когда Лобов изобразил лунную походку, зрители завопили отвосторга, итут уж Комов несплоховал - упав наспину, закрутился внижнем брейке. Толпа неистовствовала…
        Павел, раскрасневшийся отдвижения ивсеобщего внимания, заревновал - ипоказал нечто встиле хип-хоп.
        Тутгашник его развязался, портки свалились. Запутавшись вмотне, Лобов исам ляпнулся, загремев помостовой. Успех был оглушительный.
        Красный отстыда излости, Паха вскочил, подсмыкивая штаны. Толпа ухахатывалась - итутже чьи-то нежные ручки изагрубелые мозолистые лапы принялись совать ему пирожки, яйца, сухари…
        Комов, тотполностью вошел вроль - кланяясь, обходил зрителей, собирая «плату» вподол, чемсмешил всех доикоты. Витязи расщедрились - утирая слезы, онибросали Евгению половинки серебряных монеток, ато ицелыми отдаривались.
        Провожаемые смехом идобродушными тычками, дембели удалились, оглушенные - иничегошеньки неразумеющие.
        - Звезды, блин, - пробормотал Комов, стыдливо отворачиваясь.
        - Отожгли пополной программе… - добавил Лобов.
        Поту сторону маленькой крепости, наберегу неширокой речки, трудились мужики, тюкая топорами, забивая клинья вбревна ираскалывая те повдоль.
        - Чего это они делают? А,братан?
        - Дахрен их знает…
        Забравшись вбольшой лодочный сарай, напарники пристроились ущели, поглядывая внее поочереди, - отсюда, через вторые ворота, весь «королевский дворец» просматривался насквозь. Полнейшее неведение бесило Евгения, нозапах съестного путал мысли - соображалка отказывалась работать наголодный желудок.
        - Налетай!
        Друзья, неевшие сутра, схомячили всё заработанное, иих потянуло всон. Смеркалось.
        Жека сПахой устроились ночевать нагрудах разлохмаченных канатов да настарых, прелых парусах.
        Комов долго немог уснуть. Мешало всё - чужие запахи, чужие звуки. Чужоймир.
        Вполнейшей тишине вдруг начинала ухать сова. Взлаивала собака. «Слу-уша-ай!..» - доносился голос ночной стражи.
        «Авдруг мы тут навсю жизнь?! - пронзило Евгения. - Нафиг, нафиг…»
        Надо полагать, Лобова пугали похожие страхи - Паха всё ворочался, вздыхал тяжко.
        - Чёнеспишь?
        - Дамысли всякие вголову лезут… - Кончай мыслить. Отбой.
        …Комов захихикал. Сиятельный им потом объяснил, отчего они сПахой такой успех имели, - торгаш, сволочь этакая, имдевчачьи рубахи продал, убивальницы, вкоторые только невест наряжают, чтоб те плакали перед свадьбой, убивались понарошку.
        Евгений так изаснул, сулыбкой налице. Отбой… Авот Олега всон нетянуло. Видать, нагубе отоспался нанеделю вперед.
        Сухов сидел, сложив ноги по-турецки, ибездумно пялился вкостер.
        Мужчина вгодах, новсё еще крепкий, склеймом каторжника, добавил огню пару чурок, даиподсел кОлегу поближе.
        - Аты, московит, сдюжил, - сказал он запросто, словно знаком был сСуховым сдетства.
        - Против Виллема-то? - лениво уточнил Олег.
        Клейменый кивнул.
        - Только следи теперь заним, - проговорил он. - Косматый нетолько внешне волосом зарос, но, наверное, ивнутри. Будет пакостить тебе ипомелочи, ипокрупному. Такчтобди.
        - Спасибо, чтопредупредил, - серьезно сказал Сухов. - Сам-то кем будешь?
        - Человеком, - пожал плечами каторжник. - Конченым, правда. Нуда Господу виднее. Наверное, итакие Ему нужны. Азовут меня Игнаас. Было время, когда комне обращались «ваше сиятельство», новсё проходит, водну итуже реку дважды неступишь…
        - Игнаас, - по-прежнему серьезно проговорил Олег, - ятоже, бывало, вшелках ходил, аневэтом тряпье. Этосамое… теперь я никто, ноэто ненавсегда. Пока ты жив, нельзя считать себя конченым - всему свой черед, зачемже торопить неизбежное?
        Истоитли ссылаться наГоспода? Яверю вБога, ножизнь вечная, муки ада иуслады рая - этовздор, придуманный попами, страшилка, чтобы пугать паству иторговать благодатью врозницу. Срок, отмеренный нам, краток, ноэто всё, чтодано человеку.
        Игнаас тихонько захихикал.
        - Зряя тебя предупреждал насчет Виллема, - сказал он, улыбаясь. - Длятебя это прах - отряхнул идальше пошел. Ая… Всё, чтоуменя было, япотерял - дом, богатство, семью. Всё! Живу будто попривычке. Ичем жизнь раба хуже илилучше жизни владеющего рабами? Всемы дышим одним воздухом ищуримся наединое светило. Авсё прочее - отлукавого. Нажить злата илинажить ума - чтоважнее? Какрешишь, такиживешь. Сделал свой выбор - итопай, пока душа нерасстанется стелом. Незнаю уж, чтоты задумал, атолько удачи тебе. Прощай.
        - Погоди, - остановил его Сухов. - Спасибо, конечно, запожелание, нуаесли помочь?
        Каторжник склонил голову кплечу.
        - Чем?
        - Голландский знаешь?
        - Почти срождения.
        - Этосамое… научи меня десятку-другому фраз.
        Ато, сампонимаешь, трудно безъязыкому.
        - Далегко!
        Ивесь остаток вечера Олег сИгнаасом посвятили уроку голландского…
        Глава6,
        вкоторой Олег занимается греблей
        Рано утром шиурму вывели напричал.
        Шагая вшаркающей, звякающей, кашляющей колонне, Олег прислушивался кразговорам вокруг, хоть ипонимал спятого надесятое:
        - Хмырь толкует - вБрюгге идем.
        - Эт-хорошо…
        - Чёхорошего?
        - Близко…
        - Слыхали? Самого Деда повезем!
        - Идиты!..
        - Даправда! Самслышал, каккомит счинами какими-то базарил.
        - Нуичерт сним. Главное, чтоненавойну.
        - Инеговори… Потопят если - всеспасутся, кроме нас, грешных!
        - Дауж… Помнишь Косого? Нустарикан такой был, всёкосил! Двужильный прямо. Сам-то докостей усох, авсё одно крутил весло, какзаведенный. Такон рассказывал, какоднажды их галера тонула, икакему повезло - брус прогнил, ион таки смог кандалы вырвать. - Атолку? Ониже сразу надно утянут!
        - Правда твоя. Иутянулибы, колиб мачта срубленная неподвернулась. Такидоберега доплыл. Только собрался цепи разбить, атут солдаты! «Живой? - говорят. - Молодец! Марш нановую галеру!»
        - Суки…
        Олег слушал имотал наус - фигурально, разумеется, поскольку усы унего были сбриты.
        Пока что он понятия неимел, какбыть ичто делать. Знал только, чтозадерживаться нагалере несобирается - емуесть чем заняться.
        Авот известие насчет Деда - этоздорово. Если слухи правдивы.
        Дедом ласково звали Михаэля деРюйтера, адмирала, насколько знаменитого, настолько илюбимого флотскими - чтокапитанами, чтопростыми матросами.
        Выходец изнарода, деРюйтер, посути, стал отцом «правильной» - линейной тактики, когда корабли выстраивались влинию кильватера, обращаясь кпротивнику одним бортом.
        Недаром трехдечные фрегаты так иназывались - линейными кораблями…
        Смутная идея забрезжила, укрепляясь вмыслях.
        Галера «Нептунус» выглядела внушительно - двемачты скосыми парусами, десятки мощных весел, сложенных нафиларетах - особых стойках надпостицами, этакими брусьями, вынесенными заборта наопорах, наних какраз инаходились уключины.
        Закормой напривязи качалась шлюпка - ялик начетыре весла сневысокой мачтой.
        Правда, нипе, кормовая надстройка, выглядела куда скромней, чемнафранцузском «Реале», сказывались республиканские модные тренды, помноженные наскромность, которую исповедовали протестанты.
        Легкие стенки перекрывались поверху тентом-табернаклем, проседавшим наполукруглых дугах.
        Между надстройкой ипервыми банками места было совсем мало - тришага сделать, ито проблема.
        Инаэтом-то крошечном пятачке суетились офицеры воглаве скапитаном, толкаясь имешая друг другу, - теснотища.
        Матросы возились наносу инадлинном гальюне, чтовытягивался вшпирон, надводный таран, смахивавший набушприт.
        Покуршее, узкому помосту выше палубы, чтотянулся отнадстройки добака, перебегали аргузин спомощникомсуаргузином - онисловно готовились кприему гребцов.
        Встречать шиурму вышел комит вчерном камзоле, ссеребряной дудкой нагруди. Зычным голосом он стал командовать:
        - Последняя пятерка полевому борту - марш! Последняя поправому борту - марш! Живее, живее, канальи!
        Аргузин красноречиво покачивал смотанным кнутом, обещая вслучае чего придать ускорение особо неторопливым.
        Бранкада забранкадой, поддерживая кандалы, перекинутые через плечо, гулко топали покуршее, спрыгивали ксвоим банкам, ирассаживались повсем правилам гребного искусства.
        - У-ужас… - пробормотал Пончик, гремя цепью. - Апомнишь, Олег, каквикинги гребли? Даиваряги нехуже… Никогдабы они непосадили завесла презренного раба! Угу…
        - Цепь подбери, презренный, - посоветовал ему Яр. - Скоро наша очередь. Тыпервым, незабыл?
        - Помню, - буркнул Шурик. - Угу…
        - Кормовая бранкада поправому борту - марш!
        Пончик ринулся потрапу, одолел полпалубы поперек испрыгнул ксвоей банке, шустро занимая место усамого борта.
        Рядом сним плюхнулся Быков, следом уселись Паха сЖекой. Скраю пристроился Сухов - старший побанке. Изагребной.
        Именно кормовые загребные задавали ритм гребле, сбиваться скоторого было никак нельзя.
        Во-первых, аргузин непожалует, а, во-вторых, самгребец, потянувший весло чуть раньше илипозже остальных, рисковал получить поголове соседним веслом - сидели-то все впритык!
        Вотуж где чувство локтя принимало характер буквальный.
        Покуршее прошелся суаргузин, раздавая деревянные кляпы наверевочках - гребцы их вешали нашею, чтобы покоманде сунуть врот.
        Следовало беречь уши капитана откриков, стонов ипроклятий, ежели будет приказано ускорить ход докрайности.
        Илиесли ранит кого вбою - кчему портить офицерское настроение всяческими визгами?
        Сукомит саргузином, начиная скормы, закрепили все кандалы.
        - Готовность номер один, - пробурчал Быков.
        Первую банку откормы полевому борту заняли те самые добровольцы, чтовчера задумали развести Сухова наденьги. Загребным уних сидел недодушенный Олегом Виллем Косматый.
        - Здорово, Виллем, - ухмыльнулся Сухов. - Соседями будем!
        Косматый злобно оскалился.
        - Незлись, - миролюбиво сказал Олег. - Просто я нелюблю, когда наменя наезжают. Кроткий я, смекаешь? Если меня ударят полевой щеке, ядаю сдачи. Натура такая, чтоуж тут поделать. Этосамое… хочешь быть главным наэтой лоханке? Даради бога! Лично мне тут скучно. Я,бывало, поприказу императора неугодных ему королей скидывал строна, апокладистых - подсаживал.
        - Ага! - хмыкнул Виллем исплюнул подноги. - Врибольше!
        - Сиятельный неврет! - прогудел Паха.
        - Даладно, - фыркнул Сухов. - Я-то знаю, какдело было, этого достаточно.
        - Ия! - поддакнул Шурик. - Угу… - Ия, - кивнул Быков.
        - Имы! - подвели черту Лобов сКомовым.
        - Разговорчики! - тутже взревел аргузин.
        Бичщелкнул ипротянул Олега поспине. Удар был слаб, даже рубаху нераспорол, ноунижение куда хуже боли.
        Сухов нестал предупреждать надсмотрщика отом, какова именно будет его печальная участь, ноледяной взгляд, брошенный начеловека-без-шеи, вместил всебе куда больше целой обвинительной речи.
        - Олег! - шепнул Пончик.
        - Что? - процедил Сухов.
        - Смотри! Там, наберегу! Этотот самый, который купил нас вАлжире!
        Олег посмотрел. Напристани стоял плотный человек, ужеввозрасте. Одет он был вовсё черное, оттуфель спряжками дошляпы, аплечи его покрывал длинный черный плащ.
        Выражение лица черного разобрать было трудно, ноисходящую отэтого человека опасность исилу Сухов почуял - будь он псом, шерсть унего назагривке непременно всталабы дыбом.
        Волосы из-под шляпы учерного выглядывали косицами, икрестовидный шрам налевой щеке выделялся довольно отчетливо.
        Рассмотрев всё, чтоему нужно было, человек вчерном плаще резко развернулся ипошел себе.
        Еготутже заслонила подъехавшая карета, запряженная шестеркой лошадей.
        Впереди ипозади экипажа гарцевали мушкетеры.
        Всёначальство галеры тутже засуетилось, забегало, матросы выстроились, даиофицеры тянулись вофрунт.
        Межтем дверца кареты открылась, выпуская мужчину средних лет, статного, крепкого иловкого. Наего широком полноватом лице выделялись густые вздернутыеусы.
        Этобыл Михаэль деРюйтер. Помахивая тростью изчерного дерева, прикладываясь пальцами кфетровой шляпе, адмирал прошествовал кгалере иподнялся наборт.
        Заслушав капитана, кивнув офицерам, окинув взглядом шиурму, деРюйтер вполголоса скомандовал отплытие:
        - Отдать носовой! Отдать кормовой! Весла разобрать!
        Весла были тяжеленные, чутьли непятнадцати метров вдлину. Ступым громыханьем опускались они наместо, проседали науключинах, плюхались лопастями вводу.
        Валек весла был толщиной вногу - бревно бревном - ихвататься гребцам надо было заприделанные скобы. Сухов взялся затонкую рукоятку, торчавшую скраю.
        Оттолкнувшись отпричала, галеру вывели настрежень.
        - Весла наводу! И - раз! И - два!
        Тутвперед вышли мускулистый барабанщик ипара флейтистов. Пронзительные звуки флейт сочлись смерными ударами вгулкий барабан, задавая ритм.
        Уперев одну ногу вбрус, другую вкормовой помост, Сухов вынес весло, погрузил - ипотянул насебя.
        Павел сЕвгением живо подстроились поднего, тягая влад, - сказывался долгий опыт.
        Ярбольше помогал, чеммешал, аоШурике можно было инедумать.
        Вперед - назад. Отсебя - насебя. И - раз! И - два!
        Прогибался Олег так, чтопочти доставал кормовую надстройку. Ираспрямлялся едва неложась наколени загребному, сидевшему позади него. И - раз… И - два…
        Тутмолодой, нобольно прыткий суаргузин решил самоутвердиться засчет Сухова.
        Аможет, онпросто захотел сделать приятное своему шефу, аргузину, укрепляя дисциплину?
        Такилииначе, ноэтот шустрик замаячил сбоку отОлега, гнусненько ухмыляясь да поигрывая кнутом.
        Онпомахивал плетью, делая вид, чтовот-вот огреет Сухова. Видимо, ожидал испуга, вжимания головы вплечи ипрочих красноречивых телодвижений.
        Однако Олег обращал нанего ровно столько внимания, сколько намуху вжаркий день - татоже жужжит, пристает, успевая избежать рокового шлепка.
        Сухов глянул вверх ивстретился совзглядом умных глаз деРюйтера. Дедпонятливо сощурился, намечая улыбку.
        Неотличаясь особым умом, суаргузин спрыгнул скуршеи вузкий промежуток между скамьей ишкафутом. Теперь его кнут плясал прямо перед глазами Олега.
        Неизвестно, чтобы наэто сказал аргузин, аСухов отрывисто бросил:
        - Пшелвон!
        Молодой надсмотрщик пришел взамешательство отподобной наглости, взялся покрепче закнут - инога Олега, ранее упиравшаяся вбрус, резко ударила суаргузина впромежность, после чего жестко припечатала кдощатому настилу шкафута.
        - Х-ха! - сипло выдохнул суаргузин, роняя кнут.
        Сухов убрал ногу, инадсмотрщик упал вслед заплетью.
        Сошкафута вниз перевесился комит сболтавшейся дудкой, спросил, чтоспарнем, иОлег вежливо ответил: - Сомлел!
        И - раз! И - два! Отсебя - насебя. Вперед - назад…
        Глава7,
        вкоторой Олега выводят изсебя
        Хорошо сбалансированное весло слушалось гребцов. Галера спускалась пореке кморю, иход был довольно-таки скорый.
        Сберега доносилось мычание коров, ржание лошадей, стук топоров ивизг пил. Мимо, вверх потечению, тащились купеческие пинасы ифлейты. Ветер дул сморя, наполняя паруса кораблей, авот угалеры был иной привод.
        Вскоре все звуки пригасли, подавленные скрипом уключин, плеском весел, уханьем икряхтеньем, вырывавшимся изсотен глоток.
        Порою ветер стихал, итогда жар исмрад почти трех сотен разгоряченных тел полнил галеру. Слава Богу, снова налетал бриз, позволяя вольготно дышать.
        Пока что Олег неиспытывал особых неудобств отгребли. Напротив, тело, отвыкшее отдвижения нагаупт вахте, радовалось приложениюсил.
        Нотут капитан, желая выслужиться перед Дедом, приказал комиту прибавить скорости. Комит тутже взял врот свою дудку изасвистел. Емувторил сукомит.
        Надсмотрщики разбежались покуршее, требуя сунуть взубы затычку изпробки:
        - Кляп врот, канальи! Живо! Кляп врот!
        Барабанщик ускорился, отбивая ритм почаще, иСухов приналег навесло. Когда он очередной раз прогнулся, спину его обжег кнут.
        - Кляп врот, кому сказано? - прорычал аргузин.
        - Ятебя убью! - вырвалось уОлега.
        Лицо человека-без-шеи исказилось, онзамахнулся, распуская плеть, новластный голос деРюйтера остановилего.
        Сухов поглядел наДеда, иснова глаза - вглаза. Адмирал смотрел изучающе, игнорируя опасный блеск вовзгляде Олега.
        - Чего ты кляп невзял? - поинтересовался Пончик. - Ончистый, тынедумай. Ихпримне резали изпробки.Угу…
        - Дая небрезгливый, - выдохнул Сухов, загребая, - противно просто. Будет тут всякое чмо… - Недоговорив, онвыдохнул, прогибаясь вперед изанося весло.
        Агребцы заего спиной мычали, стискивая кляпы, иэтот надрывный стон ходил волнами, пуская мурашки покоже.
        Ненужную гонку первым проиграл Пончик. Совсем немного времени потребовалось, чтобы он выдохся. Вторым вфинал вышел Яр. Обатолько качались, цепляясь завесло, нотягать его они больше немогли.
        Быков был красный отстыда.
        - Я… выложился… - хрипло выдавливал он, совсхлипом вбирая воздух. - Сдох…
        Дышать было больно, легкие словно обжигало воздухом.
        Ярсильно переживал - вроде ибицепсы-трицепсы накачаны, авот, подиж ты, уработался.
        СПончиком всё ясно: свыражением зомби налице неШурка весло тягает - весло тягает Шурку, мотыляя туда иобратно.
        АСухов гребет, какмашина, какнаглядное пособие длядемонстрации возвратно-поступательного движения.
        Быков припомнил, какон впервые повстречался сОлегом. Случилось сие нафестивале исторической реконструкции, докоторой Яр был большой охотник.
        Онтогда поединок затеял, дабы все полюбовались, какой он умелый рубака.
        Противник его, Сёма Жестянщик, представлял викинга - онбыл вдлинной кольчуге-бирни, скруглыми шлемом ищитом, авот Быков щеголял ввеликолепных рыцарских доспехах XIVвека, вороненых, ссеребряной чеканкой, - денег хватало…
        «Черный рыцарь» двигался быстро, лихо орудуя мечом. «Викинг», высокий, толстоватый парень, былнеповоротлив, онотмахивался секирой отклинка, полагаясь насилу, инепоспевал зашустрым противником.
        Вотрыцарский меч коснулся бычьей шеи «норманна», иобступившие поляну знатоки заголосили:
        - Готов! Адекватно, Яр! Улоф Змеиный Глаз, тыубит!
        Рыцарь, салютуя мечом, поднял щелястое забрало.
        Сухов, упакованный впотертые джинсы имокасины, вдомотканую рубаху сбогатой вышивой уворота, стоял неподалеку, наблюдая запоединщиками. Егоширокие плечи покрывала длинная куртка изоленьей шкуры, выделанной добела, щедро расшитой бисером имелким речным жемчугом, анаремне висели ножны свизантийским мечом акуфием, чейнеслишком длинный клинок пробивал кольчугу.
        ОтОлега исходила спокойная холодная сила, атут - типичный мажор, избалованное дите богатеньких родителей.
        Ярмигом приметил Олегову усмешку, вспыхнул, какмаков цвет, и, стащив ссебя шлем бацинет, встряхнул длинными волосами, слипшимися всосульки.
        - Ктоты, дерзкий странник? - выспренно спросилон.
        - Магистр Олегарий, - спокойно ответил Сухов. - Обращаясь комне, следует добавлять: сиятельный.
        Потолпе пробежал шумок, аБыков картинно вскинулмеч.
        - Явызываю тебя набой! - воскликнул он. - Занепочтительность!
        - Ладно, - пожал плечами Олег.
        Пончик сказал негромко: - Этоиесть Яр Быков. Угу… - Ятак ипонял.
        - Эй,оруженосцы! - кликнул Яр. - Негоже биться влатах сбездоспешным!
        Суетливые оруженосцы, больше похожие настудентов старших курсов, кинулись кнему - расстегивать кожаные ремешки ивскрывать рыцарский панцирь.
        - Защищайся, сиятельный! - сказал Ярослав церемонно, тутже переходя ватаку.
        Сухов отбил наскок легко, будто играючи, исовершил молниеносный выпад. Острие акуфия уткнулось «рыцарю» вшею.
        - Убит, - сказал Олег.
        - Этонечестно! - воспротивился Быков. - Янеуспел!
        - Потому имертв, - пожал плечами магистр, пряча клинок вножны.
        - Давай сначала? - разгорячился Яр. - Выхватываем мечи насчет три. Борька, считай!
        Белобрысый Борька повел счет:
        - Ра-аз… Два-а… Три!
        «Черный рыцарь» только потянул меч изножен, когда Олегов акуфий чиркнул наискосок поего стеганому поддоспешнику. Сверкнул крылышком стрекозы, взвиваясь сшелестом ввоздух, илегонько шлепнул Ярослава поплечу плоской стороной - голоменью.
        - Явыпустил тебе кишки, - любезно сообщил Сухов, - иподрубил голову. Надеюсь, этоуж точно несовместимо сжизнью?
        Ошеломленный Быков только рот раскрыл. Изтолпы крикнули:
        - Неадекватно!
        - Адекватно! - созлостью сказал мажор, швыряя вножны меч. - Этож надо, а? Ия еще считал себя мастером! Ха! Тыгде так навострился?
        - Вдружине Рюрика, - ответил Олег, намечая улыбку.
        Заметив, чтоШурик встревожился, Олег состроил пренебрежительную гримаску - дескать, всёравно никто неповерит! Такчто страхунет…
        - Рюрика? - поднял брови Яр. - Непомню такого…
        - Был, былтакой, - уверил его Сухов. - Рорик, сынРегинхери, рейкс вендский. Нормальный мужик, кстати. Нубывай…
        Повернувшись кмажору спиной, Олег двинулся назапах шашлычка…
        - …И - раз! И… два!
        Лобов сКомовым держались часа четыре, втроем сСуховым ворочая веслом.
        Вкакой-то момент Олег растерял все мысли ижелания, превращаясь вмеханизм длягребли. Силы подходили кконцу, ондержался наодной воле.
        Мироказался какбы заткан полупрозрачной пеленой, шумкрови вушах глушил все звуки.
        Неожиданно изокутывавшей его тьмы возникла рука сукомита, сунувшая Олегу кусочек хлеба, смоченный ввине.
        Находясь какбы втрансе, онсхватил хлебец губами иумял, чувствуя, какпроясняется вголове.
        - Суши весла! - какглас снебес прозвучал приказ.
        Медленно, напрягаясь додрожи, Сухов, Павел иЖенька закрепили весло вкожаной петле, ионо повисло надводою, роняя капли.Всё!
        Теперь забегали матросы. Длинные рю, изогнутые, словно удилища, были стоймя закреплены умачт, дабы немешать гребле. Теперь их разворачивали, ставили паруса, ите ловили ветер.
        Олегу, поправде говоря, было совершенно всёравно. Мышцы ныли игорели, сила их покинула. Плохо, очень плохо…
        - Вморе вышли, - пробормотал Комов.
        - Базара нет! - выдохнул Павел.
        - Наюг идем, - поделился наблюдением Пончик. - Угу.
        Сухов невступал вразговор, было ему хреновато.
        Усталость телесная затронула идушу.
        Онсам себе казался сейчас странником, поднявшимся нагорный перевал, ивсё ради того, чтобы убедиться - впереди долгая итрудная дорога, инаходится он лишь всамом начале пути.
        Олег усмехнулся. Кыш, дурные мысли! Устал он, видители. Ничего, потерпишь.
        Когда две лягушки угодили вкрынку сосливками, одна сразу лапки сложила инадно пошла - всёравнож помирать. Адругая изовсех сил колотилась, темиспаслась - спахтала масло да ивыбралась изловушки.
        Аистома пройдет. Главное - несдаваться.
        Приподнявшись соскамьи, Сухов осмотрелся. Море вокруг. Низменный берег Нидерландов почти сливался скромкой вод. Иникого, только белеет парус одинокий…
        Выскочил капитан, угодливо раздвигая полог шатра.
        Нашкафут шагнул деРюйтер итоже огляделся вокруг.
        Втоже мгновение плечи Олега обожгло плетью.
        - Анусел!
        Сухов молниеносно развернулся, хватаясь заплеть идергая насебя. Аргузин неустоял, покачнулся, отпуская кнутовище, иупал Олегу подноги. Тот, недумая, ударил безшеего погорлу костяшками пальцев, вбивая кадык.
        Вырвав унадсмотрщика кнут, Сухов резко встал, раскручивая трофей.
        Офицеры, столпившиеся нашкафуте, ещетолком неосознали случившееся, слишком быстро всё происходило.
        Свистнув, плеть обвила шею деРюйтера. Адмирал, багровея, поднял руки, спеша освободиться, ноОлег уже тянул кнут насебя.
        Надо отдать должное Деду - приземлился он наноги. Сухов тутже, лязгнув цепью, зажал шею деРюйтера локтем, правой рукою выхватывая кортик изадмиральских ножен.
        Уткнув острие вовторой подбородок заложника, Олег громко оповестил офицерье наплохоньком голландском:
        - Стоять всем инедергаться! Ясмертен, ноДед умрет первым! Скажите им, адмирал. ДеРюйтер просипел:
        - Слушайтесьего…
        - Понч, - позвал Сухов по-русски, - убери кнут.
        Дотянешься?
        - Д-дотянусь.Угу…
        Безременной удавки адмирал вздохнул свободнее - итутже почувствовал холодное касание своегоже кортика.
        - Шлюпку ктрапу! - приказал Олег. - Бранкаду расковать! Живо!
        Капитан, видимо, готовился выступить резко против, нонемигающий взгляд деРюйтера оказался более чем красноречив. Неохотно, ноприказы были отданы.
        Виллем окрысился, пытаясь пнуть Сухова илисделать подсечку, однако Олег пресек его контрпродуктивную деятельность, заехав Косматому пяткой внос.
        Перепуганный суаргузин, опасливо переступая труп своего непосредственного начальника, живо расковал всю пятерку. Матросы уже подвели шлюпку кправому борту.
        - Очистить шкафут! - велел Сухов. - Ибезглупостей, внучатки, если хотите застать Деда живым! Понч, Яр, Паха, Жека, - быстро вшлюпку!
        Темповторять нужды небыло - моментом перебежали испустились вял. Сунули весла вуключины, подняли бледные лица.
        Олег, ожидая удара вспину, неуклюже перелез вшлюпку, волоча адмирала ссобой.
        - Весла наводу!
        Четверо избранкады погребли сбешеным рвением, словно иневорочали недавно веслами нагалере.
        «Нептунус» удалялся, ишиурма словно обезумела - вой, крики, чернейшая брань, свист, хохот разнеслись надморем, мешаясь стопотом извоном кандалов. - Паха, Жека, суши весла! Этосамое… мачту ставьте.
        - Есть, капитан! - гаркнул Комов.
        Привыкшие ксъемным мачтам налодьях искедиях, Паха да Евгений живо справились сялом, затягивая снасти.
        - Парус поднять!
        Ветер свежел, унося шлюпку кюго-востоку. Галера потихоньку шла следом, плавно переставляя весла, будто чудовищная водомерка.
        Лишь теперь Сухов отпустил адмирала, подталкивая того кбанке, ирухнул наместо рулевого.
        - Уф-ф! Вымотался совершенно…
        - Олег! - вскричал Шурик изамотал головой, ненаходя слов.
        - Присоединяюсь! - захохоталЯр.
        Олег слегка поклонился деРюйтеру исказал:
        - Прошу прощения, адмирал, задоставленные неудобства, ноувеселительная прогулка нагалере невходила вмои планы.
        - Вымосковит? - спросил Дед надовольно приличном французском. Страху внем ненаблюдалось.
        - Мытут все московиты.
        - Этот человек, - адмирал кивнул наЕвгения, - назвал вас капитаном…
        - Яиесть капитан. Корсар его величества Олего Драй. Жаль, чтомы свами, минхер, вразных лагерях.
        ДеРюйтер хмыкнул иприщурился.
        - Скажите, капитан Драй… Будь вы адмиралом, когда завашим флагманом стопушечные корабли, невыстроившиеся влинию, иеще одна колонна фрегатов, рангом поменьше, аваш противник уже выстроен иготов дать залп? Чтобы вы сделали?
        Сухов ухмыльнулся, припоминая новации адмирала Ушакова.
        - Далбы приказ трехдечникам стать вправильный строй, несоблюдая порядка, - каквстанут, такивстанут, лишьбы влинию.
        - Сиевы называете правильным? - фыркнул адмирал.
        - Длякабинетных стратегов это нарушение, новпредложенной вами ситуации оно позволит сэкономить время. - Нухорошо, допустим! Адальшечто?
        - Ну-у, уменяже есть еще колонна фрегатов. Онибы зашли втыл противнику.
        - Зачем?!
        - Чтобы взять супостата вдва огня.
        Адмирал покачал головой.
        - Признаться, яиспытываю одновременно негодование ивосхищение! - сказал он. - Послушайте, анежелаетели пойти комне наслужбу? Разумеется, стопушечный корабль ябы вам недоверил… ну, покрайней мере сразу, нофрегат подкомандование - почемубы инет?
        - Благодарю, экселенц, - улыбнулся Олег. - Поверьте, этодляменя весьма лестное предложение. Однако я вынужден отказаться отнего - уменя свой путь. Эй,гребцы, чего прижухли? И - раз! И - два!
        Шлюпка, ибезтого подгоняемая ветром, ускорила свое движение. Доберега было недалеко - полоска дюн спучками прошлогодней травы вырастала забелой линией прибоя.
        - Паруса долой!
        Ялик сшорохом накатил напесок.
        - Засим прощайте, минхер, - сказал Сухов, протягивая руку кшпаге адмирала: - Позвольте…
        ДеРюйтер молча снял перевязь ипротянул Олегу клинок. Отцепил иножны кортика. Апотом опорожнил кошель, висевший унего напоясе, ипротянул Сухову жменю серебряных гульденов.
        - Возьмите, пригодится.
        Подумав, Дед стащил спальца перстень скрупным изумрудом.
        - Иэто тоже.
        - Благодарю, экселенц, - серьезно сказал Олег. - Прощайте!
        Глава8,
        вкоторой Олег играет вдогонялки
        Пончик, подхватив подмышки тючки, быстренько одолел высокую дюну. Заним двинулись Паха сЖекой иБыков. Отступая последним, Сухов оглянулся.
        Адмирал потихоньку выгребал вморе. Галера резко ускорилась, спеша навстречу Деду.
        «Наверное, всескляпами ворту, - усмехнулся Олег. - Инас клянут!»
        Тут «Нептунус» стал разворачиваться кберегу кормой.
        «Авот это уже хреново!» - упары орудий солидного калибра суетилась прислуга.
        Залп никак неповредит Деду - галера находится чуть всторонке, аснаряды полетят навесом, покрутой дуге.
        Новот беглецов могут инакрыть.
        - Ложись! - крикнул Сухов.
        Накорме «Нептунуса» вспух клуб дыма, заним еще один. Глухой грохот озвучил выстрелы.
        Ядра просвистели ивзрыли дюну вполусотне шагов отудравших рабов.
        - Бегом отсюда! - крикнул Олег. - Человек тридцать солдат нагалере точно есть, могут ипогоню организовать!
        - Такведь адмирал… - начал было Шурик.
        - Наадмирала надейся, асам неплошай. Шустрее, Александр Игоревич!
        Вэтот момент бабахнули фальконеты - галера опять разворачивалась.
        - Ложись!
        Увесистые снаряды зарылись впесок, ахудшие опасения Сухова оправдывались - «Нептунус» шел кберегу.
        Надо полагать, капитан галеры решил смыть ссебя позор перед адмиралом иустроить показательную облаву. - Уходим!
        Быстрым шагом, тоидело переходя набег, «великолепная пятерка» удалялась наюг.
        Поднявшись наочередную дюну, Олег высмотрел десант - солдаты вкирасах ишлемах, стяжелыми мушкетами вруках перебирались сгалеры напляж, балансируя наперекинутых веслах. Ониоскальзывались, падали вводу, новсё равно перли, грузной трусцой бросаясь впогоню.
        «Великолепная пятерка» бежала налегке. Ихпреследователей, нагруженных железяками - один мушкет весит полпуда! - резвыми никак неназовешь.
        Однако, кактолько между убегающими идогоняющими неокажется высоких дюн, последует залп, ауж нато, чтосослабой плотью творит тяжелая мушкетная пуля, Олег насмотрелся вдосталь.
        ДайБог, чтобы никого неубило, но, если среди них окажется хотябы один раненый, онсвяжет остальных, атам недалеко идопоимки.
        Иуж тогда никто неизбавит их отраскаленного клейма.
        - Понч! - крикнул Сухов. - Дабрось ты эти одежки!
        - Низачто! - пропыхтел Пончев, тиская пожитки. - Угу…
        Сзади грохнул выстрел.
        Олег оглянулся набегу - солдат, раскорячившийся наверхушке песчаного бархана, махал рукою однополчанам, призывая тех насамую увлекательную изохот.
        Вазарт вошел, сволочь.
        - Плохо дело! - завопил Яр. - Дюны кончаются!
        Увы, прибрежные морщины дюн разглаживались вунылую болотистую местность. Кое-где, правда, произрастали одинокие, истрепанные ветром деревья, ноиграть вжмурки ссолдатней как-то нехотелось.
        - Тамдом!
        - Где?
        - Вон, задеревьями!
        - Тоже мне, дом! Безокон, бездверей!
        - Безкрыши!
        Олег оглянулся - солдаты неотставали.
        - Укого кортик? - осведомилсяон.
        Паха обернулся набегу, махнув клинком.
        - Замной! Авы дуйте дальше!
        Обежав старое здание, сложенное изкамня, Сухов проник внутрь через дверной проем.
        Стены были толстыми, перегородки - потоньше.
        Ониделили дом нанесколько комнат.
        Земляной пол был усеян полуистлевшими обломками балок истропил, межними ксолнцу тянулись молодые дубки.
        - Тытуда, - скомандовал Олег, - ясюда. Ежели никто незаглянет, двинемся следом засолдатами. Может, иприветим кого. Авот ежели заглянет… - Понял! - ухмыльнулся Лобов.
        - Только тихо чтоб!
        - Базаранет!
        Вскоре послышался топот ипыхтение. Солдаты устали, апосему переговаривались навыдохе:
        - Ты!..
        - Я?
        - Ну!
        - А-а…
        Вдом вломились сразу трое запарившихся вояк, двое сосбитыми назатылок шлемами, третий - вшляпе сперьями.
        Офицеришка, видать. Всятроица надсадно дышала распяленными ртами.
        Первым открыл счет Павел: вытянувшийся внише, онбыстро иплавно, кактореадор, развернулся, взмахивая кортиком, словно мечом, ипрорубил всолдатском горле кровавую щель.
        Дооставшейся вживых парочки сразу дошла суть произошедшего, нобеда их была втом, чтооба развернулись лицом кЛобову. Настала очередь Сухова.
        Вонзив шпагу вспину офицеру, неприкрытую кирасой, Олег выдернул клинок, отшагивая, итутже проколол шею последнему изтройки.
        - Сюрпри-из! - пропел Сухов, подхватывая мушкет.
        - Аста ла виста, беби! - ухмыльнулся Павел.
        Проверив оружие - заряжено! - Олег вручил его Лобову.
        - Вотсюда жать будешь.
        - Понял!
        Сухов вооружился другим мушкетом ивыглянул воконный проем - солдаты бежали цепью шагах вдвадцати, показывая спины.
        - Огонь!
        Мушкеты грохнули дуплетом, один изсолдат впереди упал.
        Капитан Драй мигом перебросил Павлу третье ружье ипринялся заряжать первое совторым - уЛобова вэтом деле опыта небыло.
        Разорвав бумажные патроны, онзасыпал втеплые стволы попорции пороха, забил пыжи, затолкал пули. Минута - иготово.
        Глянув вокно, Олег убедился, чтоего план сработал: солдаты растерялись.
        Одни продолжали бег задрапавшими гребцами, другие приближались кдому, непонимая, чтопроизошло, атретьи ивовсе топтались наместе, незная, начтоже им решиться.
        Зряофицер решил лично дом осмотреть… Илион просто перерыв сделал, чтобы передохнуть малость?
        Тщательно прицелившись, Сухов уложил одного изнаступающих вояк.
        Тутже выстрелил Лобов - было видно, какпуля рванула солдата забок, икираса неспасла - кровь так ибрызнула рубиновыми каплями.
        Перекинув заряженный мушкет Пашке, Олег крикнул:
        - Стреляй потолпе!
        - Такточно, сиятельный!
        Лобов долго целился, зато попал - один из «топтунов» взмахнул руками ирухнул.
        Втуже секунду раздался залп, подому стрелял десяток солдат, какминимум, - пули так исвистели, плющась окамни, высекая искры икрошки.
        Ещераз перезарядив мушкеты, Сухов выругался: порох подходил кконцу.
        - Осталось наодин залп! Паха!
        - Чё,сиятельный? Выползаем?
        - Погодь…
        Голландцы неторопились идти ватаку, иОлег решил покреативить.
        Напялив офицерскую шляпу, онпримерил ботфорты. Чуток великоваты.
        Отхватив спомощью кортика куски отсолдатского камзола, оннамотал наноги портянки. Отлично, егоразмерчик.
        Пристроив упорога иразваленных подоконников мушкеты, Сухов сЛобовым присоединили три кушака кспусковым крючкам.
        Олег стянул свободные концы кушаков ремешком, завязав его настволике дуба.
        Поставил рядом полусгнивший обломок балки - если он упадет, топридавит ремень - иружейные замки сработают.
        - Шагов сдвадцати попадешь камнем? - негромко спросил Сухов, выглядывая из-за стены: кактам враг?
        Враг проявлял беспокойство.
        - Легко! - заявил Паха.
        - Тогда выдвигаемся.
        Неслышно покинув дом через пролом встене, ониотступили подальше кморю, невидимые длясолдат.
        - Давай!
        Лобов подобрал голыш поувесистей, прицелился, размахнулся какследует…
        Чтож, варяжские штудии даром непрошли - каменюка угодила побалке. Такачнулась, и… Грянул залп.
        Время, хоть ислучайно, было выбрано почти идеально - солдаты какраз приподнимались, смелея илиполагая, чтоунеизвестных стрелков кончился порох.
        Выстрелы ненаделали больших бед, разве что ранили одного изголландцев, зато все дружно упали, приникая кземле.
        Пользуясь моментом, Олег сПахой сместились кюгу, обходя дом поширокой дуге, прячась забуграми, завалунами идеревьями, проползая иликрадясь начетвереньках.
        Пончик сБыковым, выглядывавшие иззарослей, засвидетельствовали финиш.
        - Этосамое… все живы-здоровы?
        - Все! Угу…
        Сухов перебросил Яру трофейную шпагу искомандовал:
        - Бегом отсюда…
        Глава9,
        вкоторой Олег справляет обновку
        Добравшись доканала Зеебрюгге, чьиводы плескались почти вровень ссушей, Олег дождался первой баржи, следовавшей сморя.
        Баржу, груженную золой, тащили бичевой два ленивых вола, неспешно ступая понатоптанной дорожке.
        Погонщик испугался бритоголовых ипозволил беглецам перескочить насвою лоханку, после чего оставалось лишь оттолкнуться шестами, чтобы приблизить корму кпротивоположному берегу. Форсировали.
        Хозяин баржи перекрестился изаторопил своих крупных рогатых лодырей.
        - Если топать вдоль берега моря, - проговорил Сухов, - выйдем кВёрне, недавно оттяпанному французами, атам иДюнкерк. Этосамое… нокакраз берег ибудет, скорее всего, прочесан. Такчто лучше двигать кЛиллю. Сейчас он тоже французский. Донего верст семьдесят, если небольше, ия несобираюсь всю дорогу проделать пешком. Впринципе, адмиральского перстенька хватит наполдесятка коняшек, но… Посмотрим, короче.
        - Ёш-моё! - воскликнул Быков. - Дакакая разница?! Мысвободны! Свободны!
        - Дошло, наконец, - съехидничал Пончик. - Угу…
        Павел, которому выпал жребий вооружиться кортиком, гордо сказал:
        - Дамы ивцепях вольными были!
        Часам ктрем пополудни пятерка вышла ккрошечной деревушке издесятка фахверковых домов, обступивших крохотную церковь.
        Олег критично осмотрел себя идрузей.
        Самон щеголял всерой рубахе икоротких штанах издорогой черной ткани, сошпагой вножнах наперевязи через плечо.
        Ипереобулся, ишляпа…
        Нотем неменее все пятеро - голомозые. Нисвоих волос, нипарика заемного.
        Сухов сдосадой потер бритую голову - каторгой так инесет. Неколпакже красный надевать.
        - Тысяча чертей! Мывсе какЮл Бриннер!
        Друзья Сухова экипированы были еще хуже.
        - Олег, глянь! - затормошил капитана Понч. - Тамчучело!
        - Яитак какчучело, - пробурчал Сухов. - Даты непонял! Начучеле шляпа!
        - Твоя очередь, Яр, - ухмыльнулся Олег.
        - Ёш-моё…
        Быков покривился, представив себя вэтом ужасном головном уборе, рваном, собвисшими полями.
        Ноэто всёже лучше, чемходить лысым!
        Мрачно напялив шляпу, отобранную упугала, Яр малость приободрился, положив ладонь нарукоять шпаги.
        Сухов подумал, надел напалец перстень - иотобрал уПончика тюки сприкидами длягребцов.
        - Э,э! Куда?
        - Напродажу! - отрезал Олег. - Нельзя нам вкрасном светиться. Этовсё равно, чтодоску нагрудь повесить инаписать: «Беглый раб». Ладно… Вон, видите мельницу? Ждите меня там, ая попробую толкнуть наше имущество.
        Тронув край шляпы, Сухов пошагал кдеревне.
        Улица была пустынна, лишь вдали брел священник, опираясь напалочку, дапогонял маленького ослика.
        Углядев таверну свывеской, качавшейся наветру, Олег поежился. Было относительно тепло, плюс десять иличто-то около того, носильный ветер сморя здорово выстуживал.
        Уконовязи вгордом одиночестве скучал оседланный мерин.
        Оглянувшись напоследок, Сухов толкнул дверь, ведущую взаведение общепита, испустился натри ступеньки.
        Впросторном зале, чейпотолок поддерживался массивными колоннами, было тепло, аразожженный камин добавлял уюта. Земляной пол покрывала нарезанная солома, астолы илавки были выдержаны вобщем основательном стиле - прочные, надежные, тяжелые.
        Заодним изстолов, накрытым набольшую компанию, сидел голландский мушкетер, седой непогодам, самссобою играя вкости.
        Нанем была короткая синяя куртка, из-под которой выглядывали манжеты иворотник белой рубахи, асверху ее обтягивал колет-безрукавка изоранжевой ткани ссиней каймой. Штаны имели зеленовато-бурый цвет, асиняя шляпа, висевшая накрюке, вбитом встену, пушилась красными итемно-голубыми перьями.
        Можно было ожидать, чтокабатчик должен выглядеть подстать таверне, однако он оказался сутулым худым субъектом сдлинными прилизанными волосами.
        - Чеммогу служить? - поклонился он, профессиональным взглядом осматривая Олега.
        Отсутствие парика напосетителе настораживало, однако дорогой перстень ишпага искупали сию странность.
        - Хочу продать, - сказал Сухов, разворачивая тючки сказенными наборами длягребцов. - Этосамое, всёновое.
        Ежели хозяин таверны иудивился, товиду неподал.
        Перебрав плащи, рубахи, штаны, носки, онпокивал иназвал цену. Поняв, чтопосетитель плохо его разумеет, кабатчик выложил наприлавок три гульдена.
        Олег стал торговаться - достав дареные сребреники, онвыложил наладонь шесть монет.
        Кабатчик, ещеболее расположившийся кгостю - платежеспособен, однако, - добавил квыложенной им сумме еще один гульден ипяток пеннингов.
        Сухов кивнул исгреб плату.
        Егомалость напрягал мушкетер, вернее, накрытый стол перед воякой - если явятся сослуживцы, товозможны неприятности.
        Увы, незаметно уйти неполучилось - сулицы донеслось лошадиное ржание илюдской гогот.
        Грохнула, распахиваясь, дверь, итрое мушкетеров ввалились втаверну.
        Судя покрасным лицам ишироким жестам, веселящее действие вина уже было ими испытано вполной мере.
        Сбросив плащи защитного цвета, здорово походившие наплащ-палатки, ишляпы, вновь прибывшие заоглядывались впоиске развлечений.
        Олег попытался скромно покинуть заведение, носудьба вобразе раскрасневшегося усача воранжевом колете помешала ему вэтом. Мушкетер преградил Сухову дорогу изаговорил высоким штилем, напуская налицо надменность.
        - Непонимаю, - сказал Олег нетерпеливо, сказал по-французски, иусач обрадовался.
        - Ребята, - воскликнул он, - датут француз!
        - Вражеский соглядатай небось, - налился нездоровым багрецом дружок усача, полноватый индивид срыжей шкиперской бородкой.
        - Арестовать шпиона! - вынес вердикт седой.
        Четвертый изсобутыльников, усатенький молодчик сжеманными манерами, вылез из-за стола ипридал лицу постное выражение.
        - Братья мои, - произнес он счувством, переходя надурной французский, - Христос заповедовал нам возлюбить врага. Думается мне, если шпион предложит нам четыре… нет, пять гульденов засвое спасение, томы простим его грех. Верно?
        - Вер-рна-а! - взревели мушкетеры.
        - Денежки настол, шпион, исвободен!
        Сухов давно уж всё решил длясебя: следовало учинить маленький турнир пофехтованию, ибомушкетеры владели тем, вчем нуждались беглецы, - оружием, одеждой, обувью илошадьми. Последнее перевешивало все возможные компромиссы.
        Миг - иострие Олеговой шпаги уткнулось вшею усачу.
        - Тыошибся, - холодно усмехнулся Сухов, - превосходство ненавашей стороне. Оружие настол! Куртки, штаны - тудаже. Ботфорты - напол. Если всё исполните инестанете нарываться, явам нетолько свободу дарую, ноисаму жизнь.
        Усач по-прежнему торчал какстолб, только глаза пучил - завис, наверное.
        Авот молодчик дернулся, хватаясь зашпагу, иОлег проколол ему горло, успев пожалеть, чтокуртка мушкетерская окажется измазанной вкрови. Отстирывай ее потом… Усатый, внезапно переставший ощущать острую сталь шеей, разом ожил. Отступил нашаг, весьма шустро достал клинок изножен икинулся наСухова.
        Фехтовальщиком он был средним, повсей видимости, заучил десяток приемов исвязок, даирешил, чтоэтого курса молодого бойца хватит дляисправного несения службы.
        Аэто смотря накого нарвешься…
        Усач успел совершить два выпада, после чего заработал укол влоб - надоже было как-то уберечь отзагрязнений свою будущую одежду. Хотя какраз лоб кровоточит обильно.
        Седой иполный мушкетеры рванулись кОлегу, сметая состола приборы.
        Обазнали толк вдуэлях. Седой напал наСухова слева, полный - справа.
        Кружа между столами, наполняя душную таверну лязгом иклацаньем шпаг, Олег приметил кабатчика, полумертвого отстраха, вжимавшегося встену имелко дрожавшего.
        Скоро уже, потерпи, хозяин…
        Отбив выпад седого, Сухов тутже скрестил клинки сполным. Сразмаху усевшись настол, онкрутанулся, перемахивая нату сторону.
        Вэту самую секунду распахнулась дверь, ивтаверну влетели Яр иПашка, воинственно размахивая холодным оружием.
        - Осторожно! - крикнул им Олег. - Непопортьте одежку!
        Полный отвлекся всего намгновение итутже заэто поплатился.
        Седого Сухов оставил друзьям. Тот, может, исдалсябы, но, видать, слишком долго прикидывал заипротив, отчего ипал смертью храбрых.
        - Разуть ираздеть! - скомандовал Олег. - Ясоберу оружие. Пончгде?
        - Лошадей прикармливает! - кисло улыбнулся Быков, сбрезгливостью расстегивая колет наусаче.
        - Физиономию попроще сделай, - посоветовал ему Сухов. - Илипредлагаешь тряпки упортного заказать?
        - Данет, ятак просто…
        Хмыкнув, Олег натянул поверх своей рубахи трофейную куртку.
        - Асебе так безпятен выбрал!
        - Цыц, - сказал Сухов добродушно. - Переодевайтесь здесь, чтоб наулице несветиться.
        Закинув наплечо перевязи сошпагами, кинжалы вножнах Олег понес насгибе локтя, какдрова.
        Любезно попрощавшись скабатчиком, Сухов выбрался наулицу.
        Уконовязи перетаптывалось восемь лошадей - четыре оседланных истолькоже запасных.
        «Кому-то придется ехать вохлюпку», - улыбнулся Олег.
        Пончик гладил вороного коня, скармливая животине кусок лепешки, посыпанной солью.
        Коняка тянулся доверчиво мягкими губами иподбирал угощенье.
        - Асколько их было?
        - Четверо. Было.
        - Мушкетеры? - спросил Женька. - Они, орелики… - Кино инемцы!
        - Амы, какувидали, чтоэти едут, таксюда сразу!
        Угу…
        - Так, топайте вниз заобновками. Только быстро.
        - Щасмы, сиятельный!
        Пока Олег затягивал слегка распущенные подпруги, стали появляться его товарищи.
        Воттолько неизпарадного, ачерез ворота назаднем дворе.
        - Наскабатчик припахал, - громогласно объявил Комов. - Мывсех мертвяков нателегу перетаскали, аон нам - во!
        Жека поднял тючок сосъестным идовольно вместительный кувшинчик.
        - Поконям!
        Глава10,
        вкоторой Олег занимается раскулачиванием
        Скакать безседла, пользуясь одной попоной, приходилось поочереди. Этоукорачивало дневной переход, зато илошади меньше уставали.
        Наполпути доЛилля пятерку застал вечер. Благо что хутор подвернулся довольно-таки богатый: дваамбара, скотный двор, сыродельня, коптильня.
        Вобщем, добротная усадьба.
        Призыву открыть ворота сначала ответили собаки, потом ихозяин появился - весьма степенного обличья гражданин сширокими, обвисшими плечами исзаметным брюшком.
        Видать, вкалывал полжизни, какпроклятый, анынче пожинает плоды.
        - Куркуль, - буркнул Пончик.
        - Ёш-моё, - вздохнул Быков. - Аеще либерал! Гдеж твоя политкорректность?
        - Даиди ты… угу…
        «Куркуль», вынув трубку изширокого рта, поинтересовался, чтонужно господам встоль позднийчас.
        Наметанным глазом Олег углядел водворе полдесятка парней свилами ипрочим крестьянским оружием, ноостался любезен.
        - Господам надо спать, - сказал он имахнул рукой всторону амбара. - Только одну ночь. Мызаплатим.
        Вподтверждение своих слов, Сухов подбросил наладони пять пеннингов - плата более чем приличная.
        Разумеется, хозяин сразу расположился, моментом взял монетки испоклонами повел дорогих гостей камбару, нонектому, чтовыбрал Олег, аксоседнему, уверяя, чтотам имеется печь, аночи нонче холодные.
        Вамбаре было просторно исена навалом.
        Икруглая печка имелась, коюЛобов тутже взялся растапливать, пока остальные ставили лошадей вконюшню, чистили, задавали им корму, авпоилках освежали воду.
        Зато, когда Олег вернулся, онокунулся втепло. Гудевшее пламя создавало уют, амасляный фонарь - загадочность. Тени так ишатались постенам.
        - Вотчто, - решил Сухов, - поедим ивыставим дозорного. Такибудем меняться досамого утра. Этосамое… доверяй, нопроверяй.
        - Лучше перебдеть, чемнедобдеть, - поддержал его Быков.
        - Дачё там, - пожал плечами Лобов. - Дайте мне чё поесть, ия засяду начердаке, - онпоказал налестницу, ведущую наверх. - Аоттуда еще одна есть, прямо водвор. Да,братан?
        Жека важно кивнул. Натом ипорешили.
        Какоказалось, кабатчик непожалел припасов: имясца вареного передал, иветчины шмат, исыра чутьли неполголовы, ипышный каравай.
        Посуды небыло, такчто запивать приходилось поочереди, хлебая изкувшина. Вино тоже было ничего, вмеру терпкое, скорее сладковатое, чемскислинкой.
        - Выпьем заОлега! - предложил тост Пончик. - Иначе мы сейчас сходилибы наберег вБрюгге. Может, даже инесходилибы, аночевалибы напалубе, - похлопав поплащу, вкоторый был закутан, онпровозгласил: - Затвою решительность ибесчеловечность!
        Сделав хороший глоток, Шурка опустил кувшин ирастерялся - друзья смотрели нанего очень серьезно инесовсем так чтобы доброжелательно.
        - Блин, нуты какскажешь! - покачал головой Комов.
        - Ч-чучело, - процедил Быков, отворачиваясь.
        - Дачего я такого сказал? - возвысил голос Пончик, сознавая прекрасно, гдеименно он допустил оплошность. Олег спокойно принял унего кувшин иотпил.
        Сильный человек, оннеобижался нинакого, непозволяя себе даже такой роскоши, какненависть.
        Просто он привык радикально решать свои проблемы: если его обижал враг, тоэтого вражину хоронили, аесли друг…
        - Понч, - хладнокровно проговорил Сухов, - мушкетеров я убивал некорысти ради. Неспорю, ихкони нам очень пригодились, нокакеще я мог поступить стой четверкой? Человечно? Аэто как? Дать взубы одному, подсечку другому ибежать? Куда? Вчисто поле, чуязаспиной четырех конников? Илипрямо квам, ктой мельнице? Этосамое… Пойми, бойвсё равнобы состоялся, ноприкаких условиях искаким результатом? Даже еслибы мы иодержали победу, кого изнас пришлосьбы закапывать вземлю? Меня? Тебя? Иливон Жеку?
        - Илименя, - буркнулЯр.
        Пончик дотого покраснел, чтодаже втусклом свете фонаря это было заметно.
        - Прости, сиятельный… - выдохнулон.
        - Вспомнил! - хохотнул Комов идобавил назидательно: - Авот мы сПахой никогда обэтом незабываем. Когда мы были трэлями уварягов, сиятельный вбоярах ходил, аугреков он ивовсе докесаря дорос! Нупредставь себе, чтомы усебя вXXIвеке вот так вот трепаться будем спремьер-министром! Получится утебя общаться сним свободно, воттак - по-свойски?
        Шурик лишь вздохнул покаянно.
        - Ладно, - подытожил Олег, - закрыли тему.
        Старательно прожевав кусочек мяска, Быков сказал:
        - Слушай, может, нуего, этобудущее? А? Пойдем королю служить, вграфья выйдем, будем поочереди правом первой ночи пользоваться… А?
        - АИнгигерда? - улыбнулся Сухов.
        Ярослав вздохнул.
        - Этода… Вреднющая! Стервочка! Авот нехватаетее!
        - Ая уже поГелле соскучился, - пробормотал Шурик. - Угу.
        Олег усмехнулся.
        - Амне тогда что говорить? Вы-то вэтом времени месяц отсилы, ая три года тут срок мотаю! - Да-а…
        - Ладно. Этосамое, всем баиньки!
        Часа втри ночи Сухов сменил Быкова напосту. Тихонько спустившись водвор, ономыл лицо избочки. Ух,хорошо!
        Холодная водица здорово отгоняла сон. Завернувшись вплащ, Олег бесшумно прошелся вдоль изгороди.
        Расслышал собачье ворчание, ноуспокоил сторожа строгим: «Свои!» Пес внял.
        Было темно, тихо ихолодно. Незаметная днем, вдали манила парою огонечков деревня. Илигородишко.
        Такитянуло впостельку, пусть даже насено…
        Неожиданно дверь хозяйского дома отворилась, инакрыльцо вышел «куркуль».
        Негромко переговорив скем-то всенях, ондвинулся кворотам, осторожно, чтобы нескрипнуть, открыл калитку изаспешил куда-то.
        «Незря я часовых выставлял», - подумал Олег.
        Хорошие дела ночью нетворят. Ауж если изадумал добро, отчегож неверхом поехать? Конюшня рядом!
        Понятно отчего - чтобы гостей небудить.
        Одолев изгородь, Сухов скрадом двинулся захозяином усадьбы.
        Вобщем-то шагать досамой деревеньки илигородишки он несобирался, апоговорить с «куркулем» можно было. Давот хотябы утой рощицы.
        «Куркуль» пыхтел иотдувался, переваливаясь.
        - Стоять!
        Неожиданный окрик будто сковал впереди идущего.
        - Что? - каркнул он. - Кто?
        - Я. Повернулся.
        «Куркуль» сделал «кругом».
        - Стало быть, нехватило тебе пяти сребреников, Иуда, - проговорил Олег. - Решил нас продать?
        - Нет-нет-нет! - горячо заверил его иудушка. - Я… это… кстаросте… Ага! Мысним… это… нарыбалку… Ага!
        - Агдеж твои удочки, рыбак?
        - Устаросты!
        Сухов неторопливо достал шпагу, и «куркуль» тутже рухнул наколени.
        - Беспопутал, праслово! - взвыл он, ломая руки. - Яведь что… Якакуслыхал речь иноземца, таксразу иподумал: аежели они оттуда? Надоже своих предупредить! Святое дело! Атеперь понимаю - затмение уменя было!
        Я… это… я исам серебра могу дать, уменя есть!
        Несразу поднявшись, «куркуль» сунул руку заспину.
        - Тутоно уменя… - бормотал он, делая шажки навстречу, пока невыхватил здоровенный нож иневзвизгнул: - Получите!
        Олег даже сместа нестронулся - шпага остановила порыв доносчика. Тотснова пал наколени, роняя нож. - Пощадите… - захрипел «куркуль», пуская струйки крови изорта.
        - Нет, - ответил Сухов ипросадил недобитку горло.
        Подумав мимоходом, чтозря оспаривал свою «бесчеловечность». Даон просто машина дляциничного убийства…
        Воротясь, Олег потихоньку разбудил друзей, вполголоса объяснив причину раннего подъема.
        - Уходим, - сказалон.
        - Лучше-е недоспа-ать, - пробормотал Пончик, - чемнедожи-ить… Угу… - Паха, собирайся.
        - Базаранет!
        Незаметно переместившись вконюшню, Сухов решил компенсировать недосып - оседлал несвоего трофейного коня, ахозяйского гнедка, стройного исильного.
        - Понч, вонседло! Этосамое, реквизируй.
        - Экспроприируем экспроприатора! Угу.
        Вскоре все пятеро вывели коней, прихватив поторбе зерна иззапасов убиенного стукача. Аты незакладывай!
        Было еще совсем темно, небо навостоке даже недумало светлеть. Ужезаворотами Олег вскочил вседло.
        Друзья последовали его примеру, ималенький отряд поскакал наюг, забирая кзападу, всторону Лилля.
        Глава11,
        вкоторой Олег идет вгости
        Граница между Голландией иФранцией вXVIIвеке представляла собой воображаемую линию, и, гдеименно ее пересекли копыта гнедого, Сухов неразобрал.
        Просто нарассвете они миновали явно голландскую деревушку, аближе кполудню углядели явно французские приметы - вновеньких вывесках, влазоревых плащиках куда-то спешивших мушкетеров.
        Ещенемного - ипоказалась окраина Лилля.
        Узкой улочкой Олег выбрался креке Дёль, посреди которой, наострове, крепко сидела новенькая цитадель Вобана.
        Поплутав попереулкам, Сухов решил заехать напостоялый двор «Серебряное колесо», отличавшийся видом опрятным идаже уютным.
        Передав усталых лошадей конюхам, Олег сотоварищи решил перекусить, азаодно разузнать, гдебы им прибарахлиться.
        Втом виде, вкаком они разъезжали поЛиллю, вполне допустимо пребывать впограничье и, вообще, впровинции. Однако вПариже им нечего делать - бедные прикиды иотсутствие париков могли вызвать массу ненужных вопросов, наглухо перекрывая подходы кВерсалю.
        Дресс-код они точно непройдут.
        Основательно подкрепившись, Сухов расплатился схозяином ипридержалего:
        - Аскажи-ка, любезный, гдездесь можно купить приличную одежду ипарики?
        Содержатель постоялого двора посмотрел нанего ссомнением, тогда Олег положил настол перстень сизумрудом.
        - Устарого Курбэ найдется всё, чтонужно шевалье, - тутже затараторил хозяин, глаз неотрывая откамушка воправе. - Если шевалье желает продать…
        - Шевалье желает, - подтвердил Сухов, - нодешево непродаст.
        Поторговавшись, ударили порукам.
        Содержатель тутже выложил пять золотых монет впол-луидора истопочку серебряных ливров.
        Занялись шопингом.
        Паха сЖекой, исполнявшие роли простых солдат, покупок неделали.
        Пончика, игравшего врача, обрядили встрогий черный камзол, обули втуфли спряжками, наплечи накинули серый плащ, анаголову - простую шляпу нахлобучили.
        Олег переоделся всвое любимое - черное ссеребряным шитьем. Парик он себе тоже выбрал брюнетистый - дурацкий тренд, нобритые головы еще вмоду невошли.
        Ярпринарядился вкостюм изкоричневой тафты.
        - Ёш-моё, - ворчливо проговорил Быков, - хоть налюдей стали похожи.
        - Ачто, удобно! - высказался Пончик, напяливая паричок. - Сволосами непочешешься, атут снял - искреби себе наздоровье. Иголову мыть ненадо - тряпочкой протер, иготово! Угу…
        - Инеговори, - поддержал его Яр. - Постирал, выкрутил исушиться повесил!
        - Балда ты, - сукором ответил Шурик.
        Внезапно он вздрогнул.
        - Там… этот, - сказал Пончик изменившимся голосом, - черный купец!
        Сухов посмотрел. Ивпрямь знакомая поРоттердаму фигура поспешно переходила улицу.
        Решив разобраться снепонятками, Олег рванул следом, придерживая шпагу.
        Черный оглянулся изаторопился. Сухов неотставал. Онподобрался настолько близко, что, когда «хранитель врат» обернулся вочередной раз, Олегу удалось рассмотреть лицо таинственного купца - ничем особым непримечательное, обычное, онодышало силой, непряча чувств, страха среди которых небыло.
        Акрасный шрам набритой щеке выделялся, какклеймо.
        Черный сорвался сместа ипобежал, резко сворачивая заугол.
        Сухов метнулся следом - изамер.
        Зауглом наличествовала глубокая ниша, скрывавшая статую Богоматери.
        Рядом сгрубоватым изваянием оставалось достаточно места, чтобы приютить вслучае дождя двоих илидаже троих человек, однако ниша была пуста.
        - Гдеон? - воскликнул, подбегая, Пончик.
        - Незнаю, - буркнул Олег. - Свернул сюда - исконцами.
        - Может, тутдверь потайная?
        - Кино инемцы…
        - Ёш-моё, какая дверь? - проворчал Быков. - Туткаменная кладка.
        - Упустили, короче.
        - Даичерт сним!
        - Правдачто…
        - Ладно. Этосамое, возвращаемся - ипоконям.
        - ВПариж?
        - ВПариж!
        Дорога доПарижа вела почти точно наюг, пролегая через Амьен.
        Олег торопился неособо, ибоспешка ничего немогла изменить, разве что пыли натебе больше осядет.
        День заднем маленькая кавалькада продвигалась кстолице королевства. Ночевали вгостиницах - насвежем воздухе было… мм… слишком свежо.
        Где-то малость заплутав, Сухов вкакой-то момент выбрал нету дорогу.
        Впрочем, цена ошибки была ничтожной - просто подъезжать кПарижу пришлось нессевера, через Сен-Дени, асзападной стороны, следуя через ворота Сент-Оноре.
        Олег пустил гнедка шагом - догорода оставалось каких-то десять верст отсилы.
        Сегодня они, дайбог, успеют снять мансарду иликомнаты поприличнее, насколько хватит их невеликих средств, азавтра придется искать пути вВерсаль.
        Просто так наприем ккоролю непопадешь, только познакомству, асреди знакомых Сухова царедворцы нечислились.
        Олег недолго прикидывал способы решения этой задачки, еговниманием завладела милая заварушка - впереди, уповорота, человек десять конных остановили богатую карету иувлеченно ее грабили.
        Аннет - жертвы разбоя небыли такими уж беспомощными! Раздался сухой треск выстрела, иодин изконников схватился заплечо.
        Тутже изкареты выскочил мужчина безшляпы, носошпагой вруке.
        Кучер вскинул мушкет, выпалил - иупал скозел, сраженный ответным выстрелом. Двое грумов сзапяток храбро кинулись наразбойника-кавалериста, орудуя ножами.
        Одного изних всадник рубанул палашом - рубаха нагруме окрасилась алым, адругой исам всадил клинок вражине, дахорошо так, порукоять.
        - Вперед! - бросил Сухов. - Поможем!
        Товарищи только иждали команды. Всепятеро пришпорили лошадей.
        - Астоитли? - крикнул Пончик. - Ихтам много!
        Угу…
        - Сейчас меньше станет! - ответил Быков.
        Парочкой пистолетов-пуфферов вся огневая мощь «суховцев» иограничивалась, нообе пули непропали зря - одного изнападавших Олег убил, другого ранил вногу.
        Аты неразбойничай!
        Грабители, пребывая взапале, несразу поняли, чтонаних самих напали, стреляют ирежут. Надо было воспользоваться эффектом неожиданности.
        Выхватив шпагу, Сухов сходу заколол грабителя, толстого ивонючего, вооруженного мушкетоном.
        Ударил вспину - клинок вошел, каквмасло. Такиневыстрелив, толстяк выпал изседла вдорожную пыль.
        Егососед-бородач развернулся вседле, щерясь ивытягивая руку спистолетом.
        Олег сразмаху ударил поней шпагой - бородач успел нажать наспусковой крючок, ивтотже момент «Флинтлок» подлетел вверх, переворачиваясь. Грохнул выстрел, пуля ушла внебо.
        Ашпага просадила разбойнику грудь - тотсодрогнулся иупал нашею коню, обливаясь кровью.
        Пончик живо спешился, подхватывая ружье, - схолодным оружием он недружил, зато вогнестрелах знал толк.
        Онтутже доказал это, зарядом картечи свалив усатого разбойника, чернющего, какараб.
        Пара дробин досталась коню. Заржав, раненое животное встало надыбки, сбрасывая мертвого всадника - исбивая прицел еще одному «работнику меча итопора», стриженному подгоршок. Нетерпеливо давая шенкелей коню, онвыехал напару шагов, снова вскидывая обрез - мушкет скоротким, отпиленным стволом.
        Целился он вхозяина кареты, дачуток поторопился - увесистая круглая пуля чиркнула покрыше экипажа.
        Зато нож, брошенный уцелевшим грумом, вошел стриженому вобласть ключицы. Подскакавший Быков добил торопыгу.
        Паха сЖекой вдвоем набросились наследующего вочереди, длинного, какжердь, сгромадным кадыком натонкойшее.
        Тотбыл недурак подраться, датолько десантники, прошедшие варяжскую школу, - этострашная сила.
        Уделали кадыкастого.
        ВБыкова едва неразрядили пистолет, но, слава Богу, мимо. Зато Яр разозлился ненашутку ипросадил стрелку грудь, едва непотеряв шпагу - клинок завяз.
        Трое иличетверо разбойничков, оценив расклад, дали деру, ноникто их преследовать нестал. Икак-то сразу стало тихо.
        Сухов спрыгнул сгнедка и, удерживая коня заузду, спросил хозяина кареты, довольно молодого мужчину сузким лицом, обрамленным кудрями светлого парика, вдорогом сером камзоле:
        - Неранены? Всёвпорядке?
        - Благодарю, шевалье! - выдохнул тот, утирая пот. - Еслибы невы, ябы несовладал сэтими мерзавцами! Скем имею честь?
        - Олегар деМонтиньи, квашим услугам.
        Узколицый вздрогнул.
        - ДеМонтиньи? Ужнекапитанали Драя я вижу?
        - Олего Драй - меня итак зовут, - удивился инасторожился Сухов.
        - О,мой Бог! - вскричал хозяин кареты. - Дазнаетели вы, чтоуже второй раз спасаете меня? Ябыл напалубе галеры «Реаль», когда напали эти наглые голландцы! Еслибы не «Ретвизан»…
        - Какон? - набросился нанего Олег. - Чтоскораблем? Слюдьми? СФлорой?
        Широко улыбаясь, визави Сухова ответил стольже лапидарно:
        - Мадемуазель Флора обручилась сРоже Гранделем, графом д’Эбервилем. Экипаж «Ретвизана» здоров ибодр. Флейт чинится наверфях Рошфора рядом смоей галерой.
        - Нуислава Богу… Простите заневежливость, ятак инеузнал, кого мне посчастливилось спасти.
        Хозяин кареты слегка поклонился.
        - ЛуиВиктор деРошешуар, - представился он, - герцог деВивонн, генерал галер Флота Леванта.
        - Жизнь дается трижды, ваша светлость, - отвесил поклон Олег.
        Герцог задумался ипросиял, поняв скрытую мысль.
        - Воистину, благородство неврождении, авдеяниях! - провозгласил он. - Васостригли, шевалье? Нучтож, надо радоваться тому, чтогнусное клеймо непопортило лица. Аволосы отрастут!
        - Выправы, ваша светлость. Этосамое… Позвольте вам представить моих старых друзей - мывстретились вплену ивместе совершили побег. Эжен!
        Евгений неуклюже поклонился.
        - Поль!
        Павел, хоть инесразу, тоже изобразил поклон, догадавшись, чтоПоль - этоон иесть.
        - Ярицлейв! Александр!
        - Очень приятно, - светски улыбнулся герцог. - Позвольте узнать, куда вы держите путь, шевалье?
        - ВПариж, ваша светлость! Хочу представиться его величеству, дабы получить изрук короля офицерский патент - ипослужить Франции напоприще борьбы сберберскими пиратами.
        - О,выходит, вампрямая дорога воФлот Леванта!
        - Да, - просто ответил Сухов. - Акорабль уменя уже есть.
        - Замечательно! - воскликнул деВивонн. - Тогда вперед, изапомните: выиваши друзья - моигости. Адорожка вВерсаль мною протоптана - ялично провожу вас кмоей сестрице, маркизе деМонтеспан. Ужей-то известны все подходы кего величеству! Ха-ха-ха!
        - Маркиза - фаворитка короля! - прошептал Пончик Комову наухо.
        - Здорово! - впечатлился Евгений. - Аты еще сомневался, стоитли вмешиваться! Видишь, какполезно бывает вовремя подсобить?
        Домгерцога деВивонна располагался вРуасси.
        Окруженный садом двухэтажный особняк свысокой острой крышей только напервый взгляд походил наобычное загородное имение.
        Стоило присмотреться, иглаз отмечал узкие стрельчатые оконца первого этажа, полубашенки вуглах, неприметные рвы сажурными мостиками. Домбыл неплохо укреплен имог выдержать штурм илиосаду.
        Обстановка родового гнезда выглядела богато, хотя иносила оттенок легкой заброшенности - было заметно, чтохозяин появляется тут редко, пропадая вМарселе иТулоне.
        Десятки слуг тутже забегали: барин приехал!
        Олег терпеть немог останавливаться укого-то, предпочитая илистановиться напостой, иливовсе ночевать насвежем воздухе, ноогорчать его светлость ему хотелось еще меньше.
        ЛуиВиктор мог стать дляСухова проводником вВерсаль, лучшего ижелать ненадо!
        Герцог выделил гостям всё левое крыло, иОлег первым делом велел слугам нагреть воды, дапобольше.
        Врусской-то усадьбе можно было ибаньку истопить, ноевропейцы непривычны кмытью - считалось, чтоотводных процедур все хвори.
        Азапах… Нучто - запах? Навсякую вонь есть свой парфюм.
        Кое-как отмывшись, непожалев зеленого испанского мыла, Сухов переоделся вчистое изалег спать - вымотался вдороге.
        Егодрузья последовали его примеру, ивскоре слуги, бродившие покоридорам левого крыла, начали ступать нацыпочках, чтобы - недай бог! - неразбудить хозяйских гостей.
        «Завтра вВерсаль…» - было последней мыслью Олега, перед тем какон заснул.
        Глава12,
        которая уводит наВарварский берег
        Алжир, Атласские горы, Крепость ифритов
        Елена Сухова, вдевичестве Мелиссина, оказалась завзятой водилой.
        Большую часть жизни неразумевшая даже, что «самобеглые коляски» вообще могут существовать, покрайней мере невсказках, онабыстро утратила страх перед автомобилями, ласково называя их машинками.
        Игоняла супоением, выбирая спортивные модели, вроде «порше».
        Ноздесь, вАлжире, стране небогатой, немогущей похвастаться шикарными автострадами, Елена поневоле пересела заруль «тойоты», простенького внедорожника.
        Именно что ненавороченного «крузака», аистинного джипа, надежного железного коня длягеологов, археологов ипрочих «первопроходимцев».
        Зато уж носиться нанем можно было уверенно, небоясь поцарапать гигантский хромированный бампер ипрочие прибамбасы.
        Держась запредохранительную дугу, Сухова привстала, наблюдая застайками туристов, бродивших между колонн Тимгада - римского Тамугаса, берберами переиначенного вТамугади.
        Европейцы наЕлену оглядывались - женщина была одета по-туарегски.
        Влегких шароварах, вдлинной рубахе-гандуре, стянутой впоясе, исплатком-покрывалом наголове, свернутом ввиде шлема, Мелиссина ничем неотличалась отгордого кочевника, жителя пустыни.
        Изтени арки возник Махмуд, ученый-алжирец, ведущий раскопки рядом сримскими термами.
        Кэкспедиции Акимова он относился собидным снисхождением, принимая хронофизиков заполоумных «тарелочников».
        - Мадам Элен! - воскликнул он, приставляя ладонь козырьком колбу. - ВывКусантину?
        - Нет, явкрепость!
        - Помедленнее, мадам, помедленнее!
        Елена расхохоталась, плюхаясь насиденье.
        Мотор радостно взревел, словно предвкушая быструю езду, и «тойота» покатила наюг.
        Легкая улыбка нагубах Суховой увяла - тревога заОлега непропадала, онато слабела, тоусиливалась, нонеотпускала насовсем.
        Истрах, этот постоянный, жилы вытягивавший страх!
        Да,Олег - человек сильный, убить его нелегко, новсе мы внезапно смертны. Асамое ужасное - этопропасть лет, пролегшая между ними.
        Ах,будь он хоть накраю света, одолеть тысячи миль - невопрос. Новот что делать, какбыть, если дотвоего любимого - века?
        ИНаташка грустит. Гдеее любимый папулечка?
        Икакребенку объяснишь, чтопапулечка угодил вчужое время? Тутивзрослый-то теряется, понять, представить себе неможет.
        Алёна вздохнула, выворачивая руль. Влицо дунул горячий ветер. Тамугас выстроен вгорах, наперекрестке важных дорог.
        Приримлянах здесь было куда влажнее, нежели сейчас. Тутихлеб родил, икоровки паслись, анынче вэтих местах прошла граница свеликой Сахарой.
        Пески наступают, покрывая зеленые пастбища, приносят зной ипыль.
        Колеса прошелестели побурой, выгоревшей траве изашуршали порыжим барханам. Поворот - иКрепость ифритов возникла сразу ився целиком.
        Невысокие, щербатые стены.
        Рядтолстых, обточенных ветром колонн.
        Парочка чудом сохранившихся арок.
        Дальняя, ворота Иштар, была наполовину засыпана песком, ата, чтопоближе, звалась воротами Танит.
        Выглядели врата монументально - метров семь ввысоту. Дветелеги свободно разъедутся подаркой.
        Врата были сплошь истыканы, облеплены, уставлены блестящими стойками истеллажами приборов, образуя какбы вторую арку - встиле хай-тек.
        Кстеллажам тянулись змеившиеся кабели, всторонке монотонно тарахтел дизель-генератор.
        Хронофизики впросторных белых рубахах иштанах всё что-то настраивали, измеряли, проверяли, снимали показания…
        Ученые трудились по-стахановски, постоянно устраивали мозговые штурмы, генерировали идеи, одна другой безумнее.
        Физики словно чувствовали вину зато ЧП, когда вдруг, нистого ниссего, открылся межвременной портал, перед которым играла Наташка. Олег девочку спас, асамого его утянуло впрошлое.
        Витька Акимов ивовсе усох отпереживаний. Чуть невзбесился, когда оказалось, чтопортал спонтанно схлопнулся, коллапсировал. Нивпрошлое попасть, нивбудущее. Вход воспрещен.
        Больше года рыскали, пока невышли наКрепость ифритов. Хороший портал, активируется сполпинка.
        Одна только проблема - шагая извека XXI вXVII, оказываешься точно втехже местах, авто время тут янычары, турки, арабы, пираты берберские…
        Антоха незря приделал навратах Танит табличку «Невлезай - убьют!».
        Елена затормозила, выпрыгнула изджипа.
        Виктор Акимов оторвался отсвоих тестеров, приподнял иопустил шляпу - страхолюдный соломенный брыль.
        - ТамАнтоха свеженькой «пепси» приволок, - сообщил он. - Шикарно!
        - Испробую, - улыбнулась Елена. - Авы что, опять будете запускать? Раножееще!
        - Конечноже, - скривился ученый. - Мнепросто хроностабилизатор ненравится, плохо выходит нарежим. Вотбудет здорово, если он гавкнется! Шикарно… Сейчас запустим, протестируем, проверим синхронизацию, конечноже. Если будет сбой, придется вМоскву звонить, чтобы запасной выслали. Неделю потеряем, конечноже.
        - Вотгадство! - огорчилась Мелиссина.
        - Инеговори, - вздохнул Акимов. - Шикарно… - Мамочка приехала! - прозвенел детский голосок.
        Сухова подхватила свое визжащее сокровище, опустила конец покрывала, прятавшего пол-лица, ичмокнула дочечку внос.
        - Небаловалась? - строго спросилаона.
        - Не-а!
        - Дядю Витю необижала?
        Наташа задумалась ичестно призналась:
        - Незнаю, оннеговорил.
        - Тогда ладно.
        Взяв дочку заруку, Елена неторопливо направилась когромному кемперу. После духоты окунуться вкондиционированную прохладу - этонастоящее блаженство.
        Непроизвольно Сухова оглянулась наврата Танит.
        Пять дней подряд ученые всё проверяют, апотом, каждое воскресенье, ровно вполдень, открывают межвременной портал.
        В1671год.
        Ярослав сПончиком, Павел иЕвгений ушли вто лето отРождества Христова еще две недели назад идосих пор невернулись. Атеперь еще этот хроно… хреностабилизатор!
        Когда Акимов соединяет 2014-й с1671-м, замерцающей рамкой портала мало что увидишь.
        Разве что крепость втом времени выглядит поновей ипоцелей, азадальней аркой Иштар виднеется травянистый холм - этоон вXVII столетии такой зеленый, авот вXXI - сплошной песок.
        Елену так итянуло прогуляться вминувшее - говорят, перемещение омолаживает. Аунее уже морщинки углаз, ивообще…
        Вкемпере она застала Ингигерду Быкову иГеллу Пончеву. Обеподруженьки, проводив вСредневековье своих суженых, изрядно погрустнели.
        Гли-Гли, тобишь Галина Акимова, призналась однажды Мелиссине, чтоиспытывает неловкость - ее-то муженек тут, снею рядом, ибеспокойство немучает.
        Аим каково?
        - Привет! - сказала Елена. - Чтонового?
        - Всёпо-старому, - вздохнула Гелла, кормя сложечки малолетнего Глеба Александровича.
        - Яшам! - решительно заявил Пончев-младший иотобрал умамы ложку.
        Снаружи донеслось взревывание мотора - запускали второй генератор.
        - Что, ужеполдень? - вздрогнула Ингигерда.
        - Бездесяти, - глянула Елена начасы. - Сходим?
        - Атолку? - понурилась Быкова итутже подняла бровки недоуменным домиком. - Стоп! Пятницаже сутра была!
        - Даони там чего-то тестируют.
        - А-а…
        Поколебавшись, Елена все-таки решилась покинуть прохладный кемпер.
        Хронофизики расстарались - ужеивспышки сиреневого света разгорались подаркой.
        - Хроностабилизаторы - норма! - крикнул Антон.
        - Активация идет штатно, - доложил Владимир.
        - Есть вход втемпоральный канал, - кивнул Виктор. - Точка входа иточка выхода зафиксированы. Шикарно… - Стабилизация канала - норма.
        - Фокусировка. Есть темпоральная конфигурация!
        - Канал стабильный. Мелкие флуктуации впределах нормы.
        Подаркой врат полыхнуло вполную силу, всюплощадку залив сиреневым мерцанием.
        Ввоздухе завис голубой туман, негорячий, нехолодный, никакой. Апальцы так иколет.
        Ипопозвоночнику, будто иголочками такими, иголочками…
        Елена приблизилась кпорталу, глядя вбылое, нато, чтосуществовало триста счем-то лет назад.
        - Шеф! - крикнул Вован. - Тамчто-то блестит! Бутылка, чтоли?
        - Может, отнаших весточка? - предположил Ахмет.
        - Ктосходит, проверит? - бодрым голосом спросил Антон.
        - Ясейчас, - неожиданно решила Елена ишагнула кразверстому порталу.
        Вэтот момент она думала лишь отом, чтовернется обратно помолодевшей. Нет, всамом-то деле!
        Онастолько раз представляла себе, каксделает несколько шагов, минуя века, ивернется, оставив впрошлом морщинки иседые волоски.
        Такчегож ты? Вперед!
        - Тыкуда? - всполошился Антоха.
        - Алёна! - сказал Акимов взволнованно.
        - Дая быстро, - улыбнулась Сухова, - только туда иобратно!
        Преодолевая всебе трусиху, онапересекла невидимую грань между временами.
        Всемнадцатом веке было также жарко идушно. Мимоходом оглянувшись, Елена прошагала натот самый блеск.
        Небутылка.
        Нагнувшись, Сухова подобрала спеска горячий кинжал сдлинным, острым клинком ирукоятью вформе золотой львицы сглазами изокатанных рубинов.
        Обернувшись, Елена поспешила обратно, кмахавшим ей хронофизикам, новэту самую секунду арку ворот словно радужной пленкой заткало. Хроностабилизатор!
        Фигуры людей вXXIвеке сделались расплывчатыми, аих движения замедленными, ивдруг всё пропало, будто лопнул огромный мыльный пузырь.
        Чпок! Иникого.
        НиВиктора Акимова, ниученых, никемпера. Ничего. Пусто. Только ветерок навевает песок да шелестит сухими злаками.
        Елена сжала рукоятку кинжала икоротко выдохнула. Онаосталась одна.
        Нет, неправда. Где-то здесь, вэтом огромном мире, еемуж иее друзья.
        - Олег! - шепнула Сухова. Авответ - тишина…
        Глава13,
        вкоторой Олег попадает вВерсаль
        Ночью Суховым вдруг овладела бессонница. Провалявшись часа два, измяв простыни, Олег заснул-таки, иприснился ему странныйсон, чутьли невещий, - какон берет наабордаж берберскую шебеку.
        Ивсё ярко так, живо. Кино инемцы, какПаха говорит.
        …Потрапу, ведущему нашканцы, спиной вперед поднимался бербер вгромадном тюрбане, делавшем его похожим начупа-чупс, довольно-таки искусно владевший саблей.
        Вовсяком случае, своего противника, Винченцо, «чупа-чупс» уделал иразвернулся - яростный, вбелой разорванной рубахе, забрызганной кровью, оскаленный исгорящими глазами: ктонаменя?!
        Смерть своего человека Олег никогда иникому неспускал. Палаши скрестились.
        - Сдохни! - рявкнул Олегов визави.
        Сухов отбил яростный наскок, подпрыгнул, уберегая ноги отсекущего удара. Что-то дрогнуло вгорящих глазах напротив. Может, узрел чего бербер?
        Вследующее мгновение палаш просадил ему печень, провернулся вужасной ране ивышел вон сдымящимся лезвием…
        Сухов поморщился. Может, унего тоже открылись… эти… паранормальные способности? Ачто?
        Приснилсяже ему как-то штурм Чечен-Ицы, кактам его Ташкаль оттольтеков отбивался? Амесяц спустя, ужевэтом времени, ониповстречал индейца изсна.
        Фыркнув насмешливо, Олегар деМонтиньи бодро поднялся исделал зарядку, после чего устроил водные процедуры ипереоделся.
        Очень вовремя - вусадьбу герцога деВивонна пожаловали новые гости: Прекрасная Испанка играф д’Эбервиль собственной персоной.
        Олег поневоле залюбовался Флорой - молодой, яркой, прехорошенькой, адевушка, увидав Сухова, взвизгнула отрадости, мгновенно теряя всю чопорность почти замужней дамы, ибросилась ему навстречу.
        - Тыжив! Жив! - восклицала она. - Ятак изнала!
        Вполушаге отОлега Флора замерла, нерешаясь броситься нашею, чтопосле обручения было непозволительно, ноее сияющие глаза выразили всё несказанное инесовершенное.
        Сухов галантно поцеловал девушке руку, шепнув:
        - Тыпрелесть!
        Флора расцвела испрежним оживлением стала делиться новостями:
        - Егосветлость дал нам знать, чтовы прибыли, имы сутра - сюда!
        - Ктоходит вгости поутрам, - улыбнулся Олег, - тотпоступает мудро.
        - Ага! Герцог говорил, чтовы сегодня отправляетесь вВерсаль. Этоправда? Имы тоже!
        Туткним приблизился, посмеиваясь, деВивонн, представляя графа, молодого мужчину лет тридцати, сухопарого, слицом простым ирасполагающим ксебе.
        - Позвольте познакомить вас, шевалье, сРоже Гранделем, графом д’Эбервилем. Граф, этошевалье Олегар деМонтиньи.
        Олег пожал сухую, жесткую руку Гранделя.
        Онтерпеть немог вялых ладошек всяких вельмож, похожих насырые котлеты, ноуграфа рукопожатие было что надо. Бонус графу.
        - Нучто, господа? - громко сказал герцог. - Позавтракаем - ивпуть!
        Отправились вдвух каретах.
        Водной ехали граф, Флора иее дуэнья Анакаона, авдругой - Олег, Понч, Яр иего светлость.
        Паха иЖека составили эскорт - иСухов завидовал обоим.
        Хоть повозки имогли похвастаться новомодными рессорами, смягчавшими тряску, дорога была просто ужасной - яманаяме.
        Чтобы сократить путь, двинулись через Париж. Покружили поулицам, выбрались кпредместьям, атам иВерсаль.
        Новый королевский дворец еще небыл достроен инепредставлял собой того великолепного зрелища, которое будет являть лет через двадцать.
        Ночерты будущего уже просматривались - валлеях, фонтанах, роскошных фасадах.
        Остаток пути проделали пешком.
        Флоре всё было вновинку, онавосторгалась накаждом шагу спленяющим простодушием, присущим девице изпровинции.
        Олег заметил, каксмотрит насвою избранницу Роже Грандель, иощутил целую гамму эмоций, втом числе ревность - иудовлетворение.
        Судя повсему, граф безума отФлоры.
        Сухову стало как-то спокойнее надуше - отдал девушку вхорошие руки. Исразу - грусть…
        - Навестим сестрицу! - бодро предложил герцог.
        Егосветлость шагал поаллее, раскланиваясь сдамами инебрежно касаясь шляпы привстрече спридворными бездельниками.
        Вэтом году сестрица деВивонна, маркиза деМонтеспан, окончательно вытеснила изсердца короля его прошлую любовь, Луизу-Франсуазу деЛа Бом Ле Блан, герцогиню деЛавальер идеВожур.
        Хорошенькая деЛавальер действительно любила французского монарха, черствого себялюбца, нобыла слишком тиха, покорна инабожна, авот пышненькая Франсуаза Атенаис деРошешуар деМортемар, маркиза деМонтеспан, голубоглазая блондинка, отличалась взбалмошностью.
        Онабрала обаянием иколким остроумием Мортемаров. Доставалось всем - Атенаис могла высмеять илизаклеймить любого, кроме короля.
        Иодин лишь Сухов ведал прото, чтовек «самодуры» продлится недолго - скоро маркизу разнесет так, чтоего величество совершенно охладеет кэтой жирной тетке.
        Ажирная тетка ототчаяния непридумает ничего лучшего, чемвляпаться вдело оядах.
        Впрочем, маркиза иныне бдительно стережет королевскую обитель, высматривая конкуренток иустраивая тем несчастные случаи.
        Длятайных мокрых дел она держала присебе итальянца Азраэля, худющего ибледного, каквампир, холоднокровного, какрептилия, норабски преданного деМонтеспан.
        Надо полагать, Людовик небыл особенно увлечен маркизой, просто любой самодержец - эточрезвычайно одинокий человек. Король испытывал голод пообычным длявсех человеческим слабостям икапризам иутолял их сподачи деМонтеспан.
        Ауж та привередничала напропалую, устраивая скандалы даже его величеству, требуя роскоши, роскоши иеще раз роскоши.
        Придворные ядовито шептались: «Золото назолоте: сверху кудрявое золото, затем вышитое золотом, золотом тканное золото!»
        Людовик предоставил маркизе двухэтажные апартаменты рядом сосвоими покоями вновом крыле дворца, возле парадной лестницы Послов.
        Туда-то Луи Виктор напару сОлегом иподнялся, попадая вроскошную галерею смраморными бюстами иколоннами.
        Долго искать маркизу непришлось - вокружении свиты она сама шла навстречу. Сухову маркиза неглянулась - чересчур много складок, аталию ненайти.
        Ичто вэтой толстухе достойно воспевания?
        - О,братец! - воскликнула Атенаис. - Наконец-то ты решился покинуть свои вонючие галеры! Тебя будто самого приковали квеслу!
        - Соскучился потвоему ехидству, сестра, - ухмыльнулся герцог. - Кстати, янеодин. Позволь представить моего спасителя, шевалье деМонтиньи, корсара его величества. Еслибы неон, менябы уже давно доели рыбы!
        - Спасибо вам, шевалье, - улыбнулась деМонтеспан. - Луи - страшный зануда, ноя кнему привыкла сдетства!
        - Ушевалье есть корабль, есть команда иесть желание послужить наблаго Франции воФлоте Леванта. Нехватает самой малости…
        - Королевской милости, - улыбнулся Олег.
        - Дайте угадаю! - воскликнула Атенаис. - Речь обофицерском патенте, нетакли?
        - Выпоразительно догадливы, мадам, - слегка поклонился Сухов.
        - Амы небудем терять время зря! - энергично высказалась деМонтеспан. - Якакраз направляюсь кего величеству. После завтрака король добреет! Братец, неуходи, погуляй пока. Ивы, шевалье, подождите!
        Маркиза зашагала, удаляясь погалерее. Следом занею, шурша платьями, оглядываясь иперешептываясь, семенили конфидентки.
        Олег прошелся, выглядывая наКоролевскую площадь. Всёвродебы складывалось удачно.
        Атенаис, конечно, завзятая интриганка, ностроить козни спасителю своего брата станет врядли. Даизачем?
        Следовательно, егодело будет рассмотрено быстро иположительно.
        Тогда сразу - поконям ивперед. ВРошфор. Давненько он неступал напалубу «Ретвизана».
        - Шевалье, - раздался вкрадчивый голос, - прошу следовать замной.
        Сухов обернулся исмерил взглядом весьма упитанного господинчика, затянутого вкамзол цвета семги.
        - Еговеличество желает видеть вас лично! - торжественно провозгласил упитанный.
        Герцог заего спиной торопливо закивал.
        - Повинуюсь желанию короля, - сказал Олег идвинулся следом засвоим провожатым.
        Какими-то хитрыми закоулками ипотайными коридорами Сухова вывели всветлую комнату, стены которой сияли золотом. Слуга вроскошной ливрее отворил дверь, иОлег оказался вличных покоях короля.
        ЛюдовикXIV, пребывавший дотого взадумчивости, обернулся - иожил.
        - Приветствую ваше величество, - поклонился Сухов, перьями шляпы омахивая ковер.
        - Шевалье деМонтиньи! - воскликнул король. - Онже Олего Драй! Рад, радвидеть вас, спасителя ивоителя!
        - Слухи омоих подвигах преувеличенны, ваше величество.
        - Ах,нескромничайте! Адмирал д’Эстре писал овас всамых восторженных выражениях. Какя понимаю, выучаствовали вовсех походах этого «генерала пиратов», Генри Моргана?
        - Довелось, ваше величество.
        - Такчегоже вы ждете? Рассказывайте! Живописуйте! Ах,вжизни короля так мало ярких красок, ностоль много скучных обязанностей исерых будней… Повествуйте!
        ИОлег повел рассказ осерых буднях корсаров, оштормах иабордажах, опоходах наПуэрто-Бельо, Маракайбо иПанаму.
        Онследил засловами, втоже время наблюдая закоролем.
        Этобыл человек среднего роста, грузноватый, вогромном черном парике, похожем нальвиную гриву, одетый неброско, если несчитать драгоценных подвесок насером камзоле ибриллиантовых пряжек туфель.
        Вотличие отсвоего отца, простого, простоватого даже, умевшего иомлет приготовить, иружейный замок починить, Луи подномером 14 отличался повышенным, можно сказать болезненным, себялюбием.
        Когда придворные льстецы превозносили его, весьма скромные кстати сказать, заслуги, Король-Солнце относился кэтому спокойно, считая, чтотак идолжно быть, - место самодержца насамом верху, нуразве чуток пониже Господа Бога.
        «Государство - этоя!»
        Людовик оттеснил, истребил, принизил все иные силы вкоролевстве, включая изакон, вознося надо всем единственный Великий Абсолют - самого себя, любимого.
        Нунеобъяснишьже ему, чтоэто прямой путь купадку, чтосто лет спустя его потомок лишится головы, отсеченной гильотиной подрадостный рев толпы? Даизачем?
        - Увы! - вздохнул король. - Похвастаться приключениями, подобными тем, чтобыли пережиты вами, немогу. Мнепередали, чтовы изъявили желание послужить подфлагом Франции?
        - Да,ваше величество. Думаю, мнеудастся, вмеру моих сил, проредить ряды берберских пиратов.
        - Этопохвально, шевалье. Скажите, апочему вы покинули пределы Вест-Индии?
        - Полагаю, ваше величество, чтопиратству втех водах приходит конец. Великие державы нестанут более терпеть корсарскую вольницу. Стало быть, наплаву останутся самые отвратительные представители пиратского племени, коим уготовано одно будущее - виселица. Адляменя понятия чести идостоинства - непустые слова.
        Король усмехнулся.
        - Хорошо сказано, капитан деМонтиньи. Эммануэль!
        Сгибаясь впоклоне, вошел Эммануэль-Теодоз дела Тур, герцог д’Альбре, обер-камергер. Назолотом подносе он вынес скрученный лист пергамента. Этобыл патент капитана, подписанный рукою короля.
        - Вызаслужили право водить фрегаты нашего флота, - произнес Людовик. - Желаю новых побед надврагами Франции ивашего короля!
        Олег принял вожделенный документ иотвесил прощальный поклон.
        Глава14,
        вкоторой Елена преодолевает трудности
        Елена поправила покрывало, словно надевая полумаску, отдышалась исосчитала додесяти. Спокойствие, только спокойствие…
        Пустыня издешние племена неслишком-то ее истрашили - всвоем родном веке она изъездила сотни исотни опаснейших миль поземлям Халифата, сговариваясь сэмирами, подбивая полудиких шейхов навосстания, вынюхивая, высматривая, вызнавая.
        Знатная византийская дама занималась шпионажем нестолько воблаго империи, сколько длясобственного увеселения - скучная жизнь придворе сего интригами иподставами невлекла зосту патрикию Мелиссину.
        Правда, вте достославные времена она всегда работала впаре сИгнатием Фокой, агентом византийским варабских землях.
        Игнатий имел титул спафарокандидата имог спокойно обитать вКонстантинополе, отбывая непыльную службу придворе императора.
        Носкука гнала его сберегов Золотого Рога наберега Нила иТигра, гдеФоку поджидали опасности итруды. Елена хорошо понимала Игнатия - сама была такойже.
        Нет, онанепомогала Фоке сносить трудности, онакомандовала им. Зоста патрикия была главной внеразлучной паре, играя роль дочери.
        Одинокий мужчина поневоле вызывает подозрения, нокого встревожит присутствие отца сдочкой? Такчто сарабами илиберберами она живо столкуется.
        Правда, времена нынче нете, чтовпору ее бесшабашной молодости.
        Сейчас надМагрибом - Северной Африкой - властвует Османская империя, тасамая Блистательная Порта, которая положила конец правлению базилевсов, перетолмачила имя Константинополь вСтамбул, авокруг Святой Софии понаставила минаретов, превратив собор вмечеть.
        Хотя какраз вАлжире царствует ага - Елена смотрела вИнтернете.
        Раньше паша правил, ставленник турецкого султана, анынче янычары подсадили натрон агу, своего командира ипредводителя. Хаджи Али-агу.
        Пиратская та’ифа, буйная вольница, держала встрахе всё Средиземноморье, стычки пиратов сянычарами происходили постоянно, нодобольшой резни недоходило - тенаморе, этинасуше. Полумирное сосуществование.
        Ноэто далеко невесь расклад, вАлжире всё куда сложней.
        Вотесть тут такие мориски, изгнанные изИспании потомки андалузских мавров.
        Этиполукровки очень злы наиспанцев, даинавсех европейцев заодно. Местные реисы, капитаны пиратских кораблей, охотно берут их вкоманду, ноназемле алжирской мориски считаются людьми второго сорта.
        Аеще тут проживают кулуглисы - солдатские сыновья, прижитые янычарами отмавританок. Этитоже унижены иоскорблены.
        И,наконец, туареги, всадники пустыни.
        Власть головорезов-янычар кончается заюжными отрогами Атласских гор, дальше пролегают пески Сахары. Туда никакой ага несунется, боязноему.
        Сухова нахмурила соболиные брови: кчему эта инфа? Оначто, собирается здесь оставаться?
        Приблизившись кворотам Танит, Елена вытянула руку, словно надеясь отворить невидимую дверь, имедленно опустила.
        Чтоже ей делать? Ждать, пока Акимову привезут запасной хроностабилизатор, ион ттуда откроет портал?
        Икогдаже случится это событие? Через неделю? Через месяц?
        Ажить ей где всё это время? Питаться чем, гдебрать воду?
        Безеды можно протянуть несколько дней, нонепить хотябы сутки… ВСахаре это равносильно самоубийству.
        АвКрепости ифритов ниводы, нидаже тени. Икакбыть?
        Неясный шорох осыпавшегося песка разбудил вЕлене давно уж задремавшие инстинкты.
        Резко отпрыгнув всторону, женщина отвела нож. Нанее наступал худой бородатый тип вживописном одеянии - шаровары, полосатая, будто узэка, рубаха, чалма - всёдоужаса грязное ивонючее.
        Вруках тип держал кривой кинжал, запоясом унего торчал пистолет сбогато отделанной рукояткой. Инебоитсяже ифритов!
        - Прочь! - холодно сказала Елена по-арабски.
        Бородач лишь ухмыльнулся, поигрывая ножом.
        Этоего исгубило - привычный кженщинам забитым иробким, оннеожидал сопротивления. Изря.
        Молниеносный выпад Мелиссины - инож вошел типу подребро. Мужик выпучил глаза, оседая наколени.
        Яростный крик послышался отворот Танит - подаркой перебирал ногами великолепный одногорбый верблюд, белый мехари. Оседлавший его араб потрясал кривым мечом-скимитаром.
        Бородач еще был жив, когда Елена выхватила унего из-за пояса пистолет иразрядила вовсадника.
        Онасама изумилась содеянному - желая лишь напугать, поразила мишень вдесятку.
        Кровь окрасила просторную галабею, араб взмахнул руками исвалился сверблюда.
        Оттолкнув бородатого, Сухова подбежала киспуганному мехари, успокаивающе воркуя:
        - Животинка, животинка… Беленький, пушистенький… Небойся!
        Животинка, фыркая икосясь наженщину, позволила той забраться вседло.
        - Хоро-оший мальчик, - ласково приговаривала Елена, понуждая верблюда кдвижению.
        Выехав изскромной тени арки, онаувидала скакавших навстречу арабов вполосатых галабеях, ихбыло человек десять илипятнадцать.
        Увидав ее, всадники заголосили, заорали, вытягивая сабли да ятаганы.
        «Какбыть, какбыть…» - мелькнуло уМелиссины.
        Воттебе иответ! Спасибо этим сарацинам, избавили отдолгих раздумий.
        Понукая мехари, Елена направила его кюгу, впустыню.
        Сзади послышался выстрел, ноответить женщине было нечем. Оставалось только надеяться на «скакуна», абелый верблюд был резв надиво…
        Второй день нес Елену ее мехари, часами трусил, слегка покачиваясь, поплотным глинам солончаковсебхр, скользил посклонам песчаных холмов вузких проходах-таяртах.
        Ветра, палящим своим дыханием, приносили песок ипыль, вихорьками закручиваясь надне долин-уэдов.
        Отвесные, слоистые стены гор обдавали сухим жаром - словно открывались невидимые глазу, ноисполинские духовки.
        Просторный рег - пустынная щебнистая равнина - дрожал иструился взыбкой дымке горячего воздуха.
        Совершенно черные лавовые плато перемежались срозовыми гранитными утесами; понижались, отходя назад, горные кряжи иутопали всветло-желтых песках, впоясах рассыпавшегося вщебень камня, впестрых глинах сосверкающими выцветами солей.
        Очень хотелось пить. Постоянно имного.
        Холодненькогобы чего-нибудь! Дагдеж его возьмешь, холодненького? «Пепси» осталась вкемпере…
        Проведя сухим языком пошершавым губам, Сухова сняла спередней крестообразной луки седла притороченный кней бурдюк сверблюжьим молоком - ноу-хау туарегов.
        Молоко нажаре быстро свертывалось, иможно было пить кисловатую сыворотку.
        Впереди обозначилась возвышенность, анамакушку выехали трое кочевников внакидках клана кель-ахеммеллен.
        Елена спокойно осадила верблюда - пришла пора знакомиться схозяевами здешнего пекла.
        Закутанных лиц туарегов было невидать, одни только удивленные глаза.
        Хорошо еще, чтоуэтих кочевников женщины впочете. Матриархат.
        Навстречу Суховой выехал один извсадников, чьиповадки, атакже дорогое оружие выдавали амрара, тобишь местного вождя.
        - Меня зовут Ахитарель аг Ихемма, - сдостоинством представился амрар, говоря наберберском наречии. - Это - Амеллаль иАзуэль. Акто ты, незнакомка?
        - Имямое - Хеллен, - отозвалась женщина, делая ударение напоследний слог. - Наменя напали арабы, двоих я убила, ноих было больше десятка. Мнепришлось бежать. Надеюсь, чтодостойный амрар выведет меня кводе.
        Ахитарель согласно наклонил голову исделал приглашающий жест - дескать, следуй занами, Хеллен.
        «Ахитарель аг Ихемма…» - подумала Елена. Имечко… Будто заклинание. Илимолитва жреца неведомого бога.
        Утуарегов оказался целый караван, иближе квечеру амрар привел всех кводе - укромной долине среди скал, заросшей тамариском.
        Здесь находилось тайное убежище клана снастоящим колодцем, полным наудивление прохладной воды.
        Верблюдов разгрузили иувели - попить да подкрепиться. Туареги - караванщики ивоины - громко переговариваясь, ставили палатки-эханы.
        Оникрепили деревянные каркасы ипокрывали их тентами изшкур муфлонов.
        Возле кухни-навеса уже пылал очаг, сухие сучья акации потрескивали, булькала вода вказане - наужин будет просяная каша - асинк инемного мяса, запеченного науглях.
        Елена встала вседле, чтобы перекинуть ногу через высокую переднюю луку, итяжело спрыгнула наземлю. Устала.
        Было еще совсем светло, носолнечный беспредел ослаб, ипологие волнообразные всхолмления пустыни, днем размытые всероватой дымке раскаленного воздуха, теперь приобрели отчетливость очертаний.
        Поуплотненному бурями песку, прикрытому клиньями темноватой дресвы, Сухова спустилась вузкий уэд средкими пучками злака - дрина, тонко шелестевшими наветру.
        Посклонам пологих бугров сзаметным шуршанием скатывался песок. Иэто были все звуки, рождавшиеся впредвечерье.
        Пустыня, немая ивеличественная, изнемогшая вбитве сосветилом, будто отдыхала перед новым сражением илежала, объятая покоем, ожидая ночных холодов икропящей росы.
        Елена присела нащербатый камень, нотутже встала - глыба еще хранила дневной жар, исидеть, будто наостывающей печке, ненаходилось желания.
        Зной страшно выматывал, лишал сил, делал тело вялым, притупливал ум ичувства.
        Вечер иутро - единственное время дня, когда чувствуешь себя впустыне человеком, анеплохо прожаренной котлетой. Покой…
        - Хелле-ен!
        Всё, вздохнула Сухова, кончился покой.
        - Иду-у! - откликнулась она истала подниматься кбиваку.
        Елене поставили отдельную палатку ипостелили ковер.
        Всеуже сидели иплотоядно нависали надтремя плоскими деревянными блюдами овальной формы. Наних дымилось мясо.
        Амеллаль привел ссобой сородичей - Азуэля аг Икадо иего жену, симпатичную молодую особу - женщины утуарегов лиц незакрывали.
        Особу звали Шеку улт Анаба, ибыло ей отсилы лет двадцать. Щебеча обовсём иниочем, Шеку положила вбольшую миску пшеничные лепешки тагелла, испеченные взоле, порезала их накуски, полила маслом.
        - Благодарю, - кивнула Елена.
        Было заметно, чтоАзуэль любит свою жену - онито идело приникали друг кдругу ноздрями иделали общий вдох.
        Такой вот туарегский вариант поцелуя. Негубамиже целовать! Умужчин этого народа существовало странное табу нарот - потому его, кстати, иприкрывали.
        - Ну,вкусим щедрот, - потер ладони Амеллаль ипошел уплетать кашу.
        Туареги тоже ели ложками, акакиначе врот попасть?
        Азуэль иАмеллаль слегка приподнимали нижние края покрывала ипросовывали поднего ложки.
        «Ичего мучатися?» - подумала Сухова.
        После неслишком сытного ужина туареги заварили зеленый чай. Добавили дляаромата кожуру какой-то табаракаты ираздали чашечки покругу.
        Пока остывал горячий чай, Елена, сдобрив порцию каши потуземной методе молоком итолчеными финиками, доскребала угощение ложкой.
        Подошел Ахитарель, непринужденно уселся наковер.
        - Хеллен, - сказал он, - тыможешь жить снами, сколько хочешь, но, возможно, утебя иные желания?
        Сухова кивнула.
        - Демоны лет разлучили меня смужем, - заговорила она. - Он - великий воин, смерти легко недастся, ноя незнаю, гдеискать его. Моидрузья, четверо воинов, отправились наразведку ипропали. Думаю, ониугодили взасаду кберберам. Мненужно найти хотябы их иосвободить. Коли твои воины, амрар, помогут мне вэтом, ябуду им очень благодарна ирада, если они вернутся сдобычей.
        Глаза уАхитареля загорелись.
        - Мыпоможем, - сказал он, - асейчас пора спать. Ипусть злые духи непотревожат тебя втвоих снах, Хеллен!
        Улеглась Сухова прямо наковре, натуарегском ложе - двойной бараньей шкуре.
        Ниодин скорпион неподкрадется, боятся они овечьей шерсти - барашки эту членистоногую нечисть хрумкают толькотак.
        Розовая мгла заката четко очертила пильчатый хребет назападе. Отбой.
        Глава15,
        вкоторой Олег заступается задевочек
        Добыв то, чтохотел, Сухов далеко несразу покинул Версаль - Флора незахотела отпускать его. Какже!
        Скоро его величество отправится намессу, шествуя среди почтительно склоняющейся толпы, ивот тогда-то ему ипредставят Прекрасную Испанку.
        Какже можно пропустить такой волнующий момент?!
        ИОлег задержался, чтобы досмотреть церемонию доконца.
        Вогромном зале, сверкавшем роскошной отделкой, толпились сотни дворян, алчущих земель, орденов ипрочих почестей.
        Герцог деВивонн занял место впервом ряду, плечом кплечу сграфом д’Эбервилем, глаз неотрывавшим отФлоры - девушка, раскрасневшаяся отволнения, была чудо какхороша.
        Сухов топтался взадних рядах. Сего ростом было хорошо видно иФлору, тревожно оглядывавшуюся - видитли он? - имаркизу деМонтеспан, отдалившуюся отковровой дорожки поестественной надобности. Фаворитку короля сопровождал Азраэль, похожий наКощея Бессмертного. Илинамумию. Неприятныйтип.
        ВотАтенаис привстала, ееслужанка наклонилась иубрала горшок из-под обширного платья.
        Чтоделать? Ввеликолепном Версале небыло ниодного туалета.
        Вэто самое время все загомонили - показался король.
        Еговеличество шествовал неторопливо, соснисхождением внимая лести.
        - О,деВивонн! - воскликнул он, благодушествуя. - Ивы здесь!
        - Позвольте представить Вашему Величеству графа д’Эбервиля иего невесту, Флору Состенес деВальдес!
        Король судовольствием посмотрел наПрекрасную Испанку.
        - Ваша невеста просто очаровательна, граф! - сказал он бархатным голосом. - Просто очаровательна!
        - Приятно слышать это, ваше величество, - пролепетала Флора.
        - Надеюсь увидеть вас снова, дитя мое, - молвил Людовик, неотказав себе вудовольствии слегка ущипнуть девушку защечку.
        Олег усмехнулся ипоглядел намаркизу деМонтеспан.
        Атенаис отвернулась кзеркальной стене, итолько Сухову была видна ужасная злобная гримаса, обезобразившая лицо фаворитки.
        Онпочувствовал исходившую отнее ненависть, настолько сильную иослепляющую, чтоготов был поверить - этаженщина готова налюбую подлость, налюбое безумство, налюбое преступление, лишьбы убрать опасную соперницу, невесть откуда явившуюся.
        Братцу тоже достанется, ноосновной удар придется помилой невинной Флоре.
        Маркиза повернулась кАзраэлю, отдав тому резкий приказ. Итальянец уставился наПрекрасную Испанку икивнул: всёбудет сделано, госпожа.
        Четверть часа спустя, когда король покинул зал, толпа придворных смешалась, иОлег несразу обнаружил графа д’Эбервиля.
        - Граф!
        Роже Грандель, оживленный, полный надежд, обернулся - ирасплылся вулыбке.
        - Король был милостив сегодня, выненаходите, шевалье?
        Сухов незаметно оглянулся исказал:
        - Королю неследовало распространять свою милость намадмуазель Состенес.
        - Дачто вы такое говорите! - возмутился граф.
        Олег крепко сжал его локоть.
        - Судя повсему, маркиза деМонтеспан вынесла приговор Флоре. Покрайней мере, оначто-то велела своему Азраэлю.
        Грандель побледнел.
        - Вышутите?
        - Мненедошуток. Еслибы вы видели лицо Атенаис, когда король улыбался Флоре, топонялибы, чтозначит - осатанеть отзлобы! Кстати, агде Флора?
        - Она… - пробормотал граф. - Онасказала, чтоее всю распирает отчувств - ипоехала домой.
        - Одна?!
        - Снею двое слуг иАнакаона.
        Сухов чуть незастонал.
        - Гдеваш дом, граф?
        - Вквартале Марэ. Домстремя колоннами. О,боже! - Грандель побледнел. - Если сФлорой что-то случится… Едем, шевалье! - Давнобытак.
        Быстрым шагом, переходя набег ирасталкивая знатных бездельников, гулявших поаллеям Версаля, онидобрались доворот. Сухову навстречу рванулись Паха иЖека.
        - Беда, сиятельный! - выпалил Комов. - Опять этот гад черный появился! Идвое серых мушкетеров сним. Пока мы прикидывали, какэтого чернушника зажабры брать, мушкетеры Шурку уволокли!
        - Что-что?!
        - Похитили! Ярзаними кинулся, анас тут оставил.
        - Чтоб вас всех!.. - выразился Олег, адресуя врагам сложную словесную конструкцию втри этажа. - Куда именно Яр упылил?
        - Наулицу Вотже жрал… Не! Вожирар!
        - Так. Паха, тыдуй заЯром. Жека, тысомной - надо Флору спасать.
        - Иее хотят… того?
        - Еевсе хотят, - буркнул Павел, сноровисто затягивая подпругу. - Поконям!
        Олег вскочил наконя, оглянулся - Роже и «Эжен» рысили следом - ипоскакал кПарижу.
        Объезжая целый караван возов, громадных, влекущих горы сена, трое всадников пересекли границу Сен-Жерменского предместья, двигаясь поулицеБак.
        Здесь находился «Отель мушкетеров», трехэтажные казармы, гдедержал своих бойцов капитан-лейтенант Шарль деБац деКастельмор, граф д’Артаньян.
        Посути, онкомандовал первой ротой королевских мушкетеров, которых звали серыми из-за цвета их лошадей - сплошь серых вяблоках.
        Соображая находу, Олег сгоряча допустил ошибку, заехав всамое логово… врага?
        Сухов, исам когда-то носивший плащ мушкетера, нехотел думать плохо осегодняшних молодцах вголубых плащиках скрестами, однако похитители Пончика принадлежали какраз кэтому воинственному племени.
        Илиже кто-то устроил маскарад?
        Узнаем воблаговремении.
        Наулице гарцевали несколько серых, иОлег постарался незаметно сквозануть мимо. Емуэто неудалось.
        Один измушкетеров, безбородки, носпышными усами, поворотил своего коня, загораживая Сухову проезд.
        - Куда так спешите, сударь? - насмешливо спросилон.
        - Наваши похороны, любезный, - холодно ответил Олег. - Дорогу!
        - О-ля-ля! - вскричал мушкетер. - Мнееще рано накладбище!
        - Апо-моему, самое время!
        Сухов показал свой коронный номер - молниеносно выхватил шпагу. Острие клинка уперлось серому вшею, пустив кровь. - Дорогу!
        Мушкетер несдавался: онухватился зарукоять, нонешпаги, апистолета.
        «Видит Бог, - подумал Олег, - янехотел неприятностей!» Иего шпага проколола мушкетерскую шею, отворяя вену.
        Серый страшно заклекотал, сползая сконя, - Жека едва успел подхватить оброненный пистолет.
        Слева отСухова завершилась перебранка графа д’Эбервиля сосвоим противником, сменившись звоном шпаг.
        Третий измушкетеров, направившийся было кОлегу, передумал ирешил помочь товарищу, заходя Гранделю втыл.
        Нехорошо убивать вспину.
        Сухов скрестил шпаги снехорошим, аКомов вэто время деловито вооружался - сунув палаш вножны, онвзял трофейный пистолет влевую руку, свой собственный засунув закушак.
        Вэто время содвора казармы выехали еще четверо серых. Евгений, недожидаясь приказа, выпалил, поразив вгрудь одного измушкетеров, инемедля выхватил второй пистолет. Выстрел.
        Когда дым отнесло ветром, оказалось, чтопуля перебила «следующему вочереди» правую руку.
        Вроде нелевша, такчто еще один боец выведен изстроя.
        Оставшаяся вживых парочка разделилась: худой мушкетер ринулся кОлегу, полный - кЖеке.
        Итут изворот вынесся Быков верхом назаемном белом коне. Следом показался Павел.
        Разглядев своих, онитутже бросились навыручку.
        НаСухова наседали двое - слева худой, справа нехороший. Ярослав подскакал кним соспины, забирая вправо, иОлег сосредоточился нахудом, открываясь длянехорошего.
        Тотосклабился, радуясь промашке неприятеля, датак иумер - шпага Быкова прободала его насквозь.
        Нехорошо убивать вспину, ноэто какбы несчитается, если речь отвоем враге. Двойные стандарты, однако.
        Уделав худого, Сухов крикнул:
        - Пончгде?
        - Ёш-моё! Почесал кЛюксембургскому дворцу!
        - Отлично! Намтудаже. Надо спасать Флору!
        Вчетвером они доконали супротивника графа д’Эбервиля, весьма ловкого вобращении сошпагой, ипоскакали прочь.
        - Ачто сФлорой? - громко поинтересовался Яр, подбадривая коня.
        - Маркиза, к-коза, приревновала! Встречный вопрос: чтосПончем?
        - Нихрена непонятно! Шурка говорит, чтоего взяли поприказу этого черного, толи купца, толи… незнаю! Хотелибы убить, убилибы, такнетже, «живьем брали демона».
        - Ладно, разберемся!
        Наулице Вожирар кним присоединился Понч - встрепанный, ноживой издоровый.
        - Пр-рывет! - завопил он. - Авы куда?
        - Флору спасать!
        - Ясвами!
        - Вперед!
        Распугивая добропорядочных парижан, кавалькада пронеслась поНовому мосту исвернула кнабережной.
        Квартал Марэ, потихоньку обживаемый знатью, располагался неподалеку.
        - Вонмой дом! - крикнул Грандель, вытягивая руку. - Вон, гдетри колонны!
        Высмотрев двухэтажный домину, кглухой стене которого была присобачена никселу никгороду маленькая колоннада, Олег разглядел икарету, стоявшую сраспахнутой дверцей.
        - Яр,Паха ивы, граф, кворотам! Другой вход есть?
        - Есть, есть! Ссоседней улицы!
        - Жека, замной!
        - Ия стобой! - провопил Шурик.
        Подлетев кмаленькой двери ввысокой ограде, Сухов крикнул:
        - Понч, проверь! Закрыто?
        Шустро спешившись, Александр убедился, чтодверь назасове.
        - Закрыто!
        Олег тутже вскочил вседло и, теряя равновесие, перепрыгнул наверх каменной стены, огораживавшей участок.
        Слава Богу, бронзовых штырей тут вделано небыло.
        Соскочив водвор, Сухов быстро отпер дверь и, незадерживаясь, ринулся кдому, скрываясь подветками нескольких старых раскидистых яблонь.
        Вскромный садик выходил балкон второго этажа.
        Сугла была приставлена высокая лестница, дотягивавшаяся дочердачного окна.
        - Нучто? - громким шепотом поинтересовался Пончик.
        Оглянувшись, Олег заметил Жеку исказал:
        - Этосамое… помогите лестницу дотащить, только тихо.
        - Понял…
        Взобравшись полестнице набалкон, Сухов перешагнул порог комнаты, сразу расслышав громкие, злые голоса:
        - Наше дело - девку прикончить, ивсё!
        - Даты глянь, какая краля! Грех непопользоваться! - Азраэль, скажиему!
        - Кончай, Коко. Соберите побрякушки - пусть думают, чтограбеж. Удавкагде?
        - Дая руками, тамшейка-то…
        Взяв влевую руку пистолет-пуффер, вправой сжимая рукоять шпаги, Олег быстро ибесшумно прошел всоседнюю комнату.
        Широко раскрытые глаза Флоры, связанной, скляпом ворту, визорванном платье, глянули, казалось, прямо Сухову вдушу.
        Связанная Анакаона недвижимо сидела вкресле, лицо ее было бесстрастным идаже чуток презрительным.
        Убийца, здоровенный амбал, стоял рядом, ласково улыбаясь иразминая пальцы. Клинок вошел ему впечень.
        Неиздав низвука, амбал содрогнулся всею своею тушей.
        Олег выдернул шпагу, инаемник сгрохотом упал, словно вязанку дров выронили.
        Вдверях моментально нарисовался бледный Азраэль. Вскинув пистолет, Сухов нажал наспусковой крючок.
        Пуля поразила личного палача маркизы вживот, ивтотже момент чья-то шпага вылезла уАзраэля изгруди.
        Пихнув палача ногой, чтобы освободить клинок, напороге возник граф д’Эбервиль.
        - Флора! - крикнул он осипшим голосом.
        - Жива! - бросил Олег.
        Разминувшись сграфом, Сухов кинулся вгостиную, ноБыков сПахой тоже знали, скакой стороны зашпагу браться, - зачистили пополной.
        Упираясь руками вколени, Олег отдышался. Господи, какон устал…
        - Аструпаками что делать? - поинтересовался Жека.
        - Выносим водвор игрузим нателегу. Дахоть вкарету.
        - Олего!
        Сухов живо обернулся. Зареванная Флора бросилась кнему иснова расплакалась.
        - Нупочему, почему они все такие жестокие? Нучто я им сделала?
        - Тыперешла дорогу маркизе деМонтеспан. Этосамое… Сама подумай, нунакого король обратит свое благосклонное внимание - намолодую красавицу илинажирную тетку?
        Девушка улыбнулась сквозь слезы ишмыгнула покрасневшим носиком.
        - Только вы неуходите пока, ладно? Оставайтесь унас! Да,Роже?
        - Конечно, милая!
        - Граф, будьте начеку. Маркиза безАзраэля хвост подожмет, новсё равно напакостить может изрядно. Лучше всего небывать вВерсале, дабы недразнить гусей, иподыскать надежных людей дляохраны. Ичтобы одна больше негуляла, поняла?
        - Поняла, - улыбнулась Флора. - Господи, какже я перепугалась!
        - Нувсё,всё!..
        «Груз 200» вывезли, немешкая, верст задесять отПарижа, даисхоронили влесном овраге.
        Досамого вечера слуги мыли, чистили, драили, скоблили покои, словно уничтожая улики.
        Когда вкамине разожгли огонь итолстая кухарка накрыла стол, уженичто вдоме неуказывало нанедавно разыгравшуюся кровавую драму.
        Следы вводу, концы обрублены, выводы сделаны.
        Гостям постелили вмансарде.
        НаПариж опустилась ночь, было тихо, только собаки брехали пососедству. Сухов прогулялся подвору, посмотрел назвезды.
        Еготревога неунималась. Нет, Азраэль сподручными его нетревожили нисколько - «померла так померла», авот мушкетеры…
        Меньше всего он желал враждовать сосвоими, иименно тут могут быть проблемы.
        Сойтись нанейтральной территории ирассудить - этобылобы лучше всего, но… Невыйдет.
        Тогда остается одно - сутра покинуть Париж. ИвРошфор!
        На «Ретвизане» его никто недостанет, аесли попробуют, тоузнают, сколько весят ядра главного калибра.
        Кивнув своим мыслям, Олег поднялся наверх, вгостиную. Тамзабольшим столом сидела Флора ичто-то писала.
        Огоньки свечей вканделябре пугливо дрожали, клонясь отсквозняков.
        Сухов решил нацыпочках подняться вмансарду, ноего остановил оклик:
        - Олег, подожди!
        Порывисто встав, девушка свернула исписанный лист бумаги втрубочку исунула его вкожаный футлярчик сошнурком.
        - Олег, тыпомнишь мои письма?
        - Ещебы!
        - Вотэто - последнее мое письмо ктебе. Нотолько огромная просьба - нивкоем случае нечитай его допоры. Этоочень важно, иначе ты нанесешь огромный вред, инетолько себе. Понимаешь?
        - Понимаю, - серьезно сказал Сухов, принимая письмо ивешая себе нашею, какоберег. - Акогда можно будет?
        - Однажды назакате ты увидишь зеленый луч. Воттогда можно - иниднем раньше!
        - Спасибо, Флора.
        Девушка покачала головой иположила ему руки нагрудь. Ееладони скользнули Олегу нашею, Флора подтянулась иприжалась кего губам жадным ртом.
        Неохотно отстранилась, поникла.
        - Тебе спасибо. Завсё, завсё! И - прощай. Завтра я небуду вас провожать, ато опять расплачусь. АРоже сильно переживает, когда я реву…
        Сухов молча поцеловал ей руку иушел.
        Глава16,
        вкоторой Елена отправляется впуть
        …Иопять свинцово-серая мгла тяжкого зноя. Отряд издесяти всадников шел посклону плато, заваленного каменной россыпью иизъеденными ветром валунами.
        Черными бастионами обрывались вниз откосы, прорезанные глубокими оврагами.
        Подобрывом раскатывался гладью серир - малюсенькая равнинка, усыпанная сглаженными ветром глыбами сланца, сотдельно стоявшей высокой дюной - гурдом.
        Опасно качаясь вседле, кМелиссине подъехал Амеллаль.
        - Хеллен! - сказал он. - Азуэль дождь обещает!
        - Дождь?! - изумилась Сухова. - Здесь?
        - Иеще какой! - вскричал туарег. - Ливень! Видишь во-он те облака? Низко висят… Видишь? Азуэль предупредил, чтобы вуэдах незадерживались - может сель пройти, вмомент тебя закатает вглину!
        - Понятно…
        Отряд потинкерту - боковому отвершку уэда - спустился вущелье. Всадники торопили вьючных изапасных верблюдов, теревели обиженно, словно уверяя: мыитак спешим!
        Вдалеке прогрохотало. Вскоре серые, косо-слоистые стены каньона опали повысоте, расширились, иотряд выбрался вираззер, главное русло уэда.
        Елена подбадривала мехари, тотсердился, вскидывал горделиво выпрямленную голову, складывая губы вгримасу презрения ивысокомерия.
        Откуда-то донесся гул, туареги заспешили еще пуще, выгоняя верблюдов натеррасу.
        Сухова поднялась вместе совсеми иразглядела внизу, заповоротом, яркие шатры явно арабского образца.
        Рядом спалатками стояли двугорбые верблюды, ихспешно навьючивали караванщики. Купцы, надо полагать. - Э-ге-гей! - закричала Елена. - Дурачье!
        Пара человек вылезла изпалаток, разморенно помахивая руками, итутже похватала карамультуки, углядев туарегов, известных разбойников.
        - Уходите! - надрывался Азуэль.
        Амеллаль вторил ему накорявом арабском, неистово махая рукой илитыча ею висток уэда.
        Арабы растерянно топтались, неразумея, чего отних хотят эти дикари. Акогда поняли, было уже поздно.
        Грохочущий вал изпеска, камней, разбухшей глины, превращенных ливнем вжидкое месиво, понесся накараван двумя ревущими языками.
        Купцы забегали, пытаясь спасти себя исвой товар, ноприпоздали - валнакатился иподмял подсебя яркие шатры, поглотил верблюдов.
        Люди лезли насклоны, отчаянно цепляясь заклочки травы, агрязевой поток живо перетирал палатки, всплескивая ивертя мутные водовороты.
        Поток схлынул также быстро, какиначался. Вода сошла иливпиталась всухую землю, лишь кое-где блестя лужицами. Нонедолго им блестеть - солнце выпьет их вминуты.
        - Вниз, - спокойно скомандовала Елена.
        Лагеря вуэде больше небыло.
        Имели место кучи мокрого грунта. Грязевой нанос уодинокой скалы. Иотовсюду торчавшие трупы, тюки, корзины, кожаные мешки…
        Оживленно переговариваясь, туареги спустились навлажный, парящий грунт.
        - Надоже! - вскричал Азуэль. - Безединого выстрела - целый караван! Ха-ха-ха!
        Воины живо откапывали… нет, некупцов, зачем им эти глупые торгаши?
        Туареги тащили извязкой жижи добычу - вороха тканей, кувшины соливковым маслом, бочонки спорохом, кули сзерном, акогда Амеллаль выудил длиннющий мушкет, восторгу небыло предела.
        - Спасибо тебе, Хеллен! - возопил туарег. - Тыпринесла нам удачу!
        - Пожалуйста! - рассмеялась Мелиссина.
        Настроение унее было приподнятым - среди нечаянных трофеев она откопала зеркальце ивдоволь налюбовалась собою.
        Спросите любую женщину, которой засорок, желаетли она вернуть годы молодости, иответ услышите однозначно положительный. АЕлене это удалось вреальности.
        Ну,молодость немолодость, нодесяток лет она точно скинула!
        Завершив «раскопки», воины решили припрятать добычу ихорошенько порыться вуэде наобратном пути.
        Возбужденные туареги поскакали насевер, котрогам Атласскихгор.
        Почти незаплутав, Мелиссина вывела отряд кКрепости ифритов.
        Воины малость оробели - ихтоже пугали страшилками обэтом месте. Нонепоказыватьже свою боязнь Хеллен? Темболее что эта женщина нисколько небоялась злых джиннов.
        Мертвых тел нигде небыло видно. Живых, слава Богу, тоже.
        Елена медленно прошла квратам Танит, чувствуя разочарование иподступавшую тоску.
        Неожиданно она вздрогнула - подаркой, наноздреватом камне, было что-то написано фломастером. Подбежав, Елена прочитала скачущие буквы:
        «Хроно-р получ., раб. Тебя недожд. Алёна! Включ. только через месяц - сильные Т-эрупции. Дождись! Виктор»
        «Дождешься тут свами…» - вздохнула Мелиссина, сама нежелая себе признаваться, чтокороткая записка избудущего весьма взбодрила ее, придала сил инадежды.
        - Амеллаль! - крикнула она. - Наведаемся вТамугади!
        - Этоможно!
        Итуареги сгиканьем, сулюлюканьем погнали своих боевых верблюдов насевер.
        Недоезжая дозаброшенного города, Елена обратила внимание начерные шатры, возле которых, сгрудившись упоилки, толкались верблюды.
        Нонеэто привлекло внимание Мелиссины, аобитатели палаток - онибыли вполосатых галабеях. Тесамые?..
        Поделившись своими предположениями сАзуэлем, Сухова добилась лихого: «Амы сейчас проверим!»
        Неслышно трусившие мехари приблизились клагерю полосатых настолько близко, чтодозорные всполошились слишком поздно - короткие дротики да длинные стрелы, просаживая спины игрудины, обрывали все попытки крикнуть слова тревоги.
        Новот арабы распознали опасность и - нет, бежать они нестали. Буквально вшестером бросились натуарегов, размахивая скимитарами.
        Двое вскинули тяжеловесные карамультуки, прогрохотали выстрелы, ранив одного изкочевников.
        Заэто обоих стрелков уделали сразу. Покончилибы исостальными, ноЕлена крикнула:
        - Стойте! Неубивайтеих!
        Онаузнала того самого, бородатого, которого намедни подстрелила. Живуч, однако!
        Баюкая левую руку вкосынке, свисавшей сшеи, араб нерешительно двигал правой, сжимая ятаган. Будто сомневался, битьсяли ему илиоставить это грязное дело?
        Покинув седло, Мелиссина приблизилась кнему.
        Тутже рядом снею возник Азуэль - Елена сделала успокаивающий жест. Дескать, всёподконтролем.
        - Узнаешь меня? - спросила она бородача.
        Тотзамедленно кивнул.
        - Ктотакие? Арабы? Берберы?
        - Кулуглисы, - буркнул подстреленный.
        - Самого-то какзвать?
        - Саидя…
        - Ответь мне, Саид, зачем вы охотились замной? Даеще вКрепости ифритов? Неужто нестрашно было?
        - Ещекакстрашно, - проворчал Саид, ежась. - Намприказали захватить женщину, одетую туарегом. Сказали где икогда. Нуизаплатили… Золотыми дукатами.
        - Ктоприказал?
        Кулуглис снова поежился, да, видать, потревожил рану, отчего сморщился.
        - Мыего незнаем. Оннеизнаших, толи франк, толи кто еще. Он… такой… опасный. Весь вчерном, ниусов, нибороды, анащеке, вотздесь - шрам, какперекрестье.
        - Ага… Араньше видалиего?
        - Ато! - взбодрился Саид, уверовав вто, чтосмерть ему негрозит. - Видали, конечно. Чутьли немесяц назад он нас вАлжире нашел иговорит: «Крепость ифритов покинут четверо христиан сакалиба. Надо их поймать идоставить наберег. Якуплю их увас похорошей цене». Нумы и… сюда. Сутра явились, ауже вполдень эти четверо появились. Двух наших, Хусейна иМустафу, прибили, нуимы им наваляли. Отвезли наберег ипродали тому черному… Аллах свидетель, яневру!
        - Скажи, Саид, акаквыглядели те четверо?
        - Ну-у… Один такой невысокий иполный, другой повыше, аеще двое здоровенные, плечи - во!
        - Понятно. Вотчто, Саид. Ямогу приказать, чтобы всех вас убили, имои люди сделают это. Ноувас есть выбор - выможете стать намою сторону. Мненужно попасть вАлжир инайти этого вашего заказчика, чтосошрамом.
        Неслишком высокий Саид будто вытянулся.
        - Мыпроводим тебя, госпожа, - клятвенно заверил он, - ипроизнесем слова верности, положа руку наклинки!
        Амеллаль ссомнением покачал головой, носпорить нестал - пока что удача сопутствовала их прекрасной, норасчетливой ипо-мужски решительной предводительнице.
        Правду говорят странствующие поэты: «Красавица - этомеч, разрубающий жизнь!»
        Глава17,
        вкоторой Олег узнает себе цену
        «Великолепная пятерка» собралась быстро, опыт имелся, иранним утром, ещезатемно, Олег сотоварищи покинул дом графа д’Эбервиля иего будущей супруги.
        Сухов перемогся-таки, нестал подниматься, дабы напрощание засвидетельствовать почтение Флоре. Бедняжка ибезтого проплакала весь вечер.
        Шевалье деМонтиньи провожал граф иверная Анакаона, зато уж припасов вдорогу было столько, чтовпору вьючного тяжеловоза нагружать.
        Нарассвете покинули Париж, ехали весь день иостановились наночь вРамбуйе.
        Постоялый двор выглядел неслишком, апотому, дабы неделить постель склопами, всепятеро устроились насеновале приконюшне.
        Ночью тут хоть изябко было, зато ниодного поганого кровопийцы. Мыши невсчет.
        - Граф выглядит чересчур честным, - сказал Быков, позевывая, - таким блестящая карьера несветит.
        - Зато жить будет спокойней всяких герцогов, - подал голос Пончик. - Угу…
        - Понч, тымне лучше скажи, чего оттебя хотел этот черный, - заговорил Сухов. - Ктоон такой, вообще? Этосамое, может, проговорился как-нибудь?
        - Дастранно всё, - пожал плечами Шурик, - непонятно как-то… Подъехали трое, ткнули вбок дуло пистолета ивежливо попросили сесть вседло да ехать туда, куда скажут. Яипоехал… Анаперекрестке этот черный сошрамом показался из-за деревьев… Вспомнил! Тотмушкетер, который меня пистолетом тыкал, обращался кнему поимени - ончерного господином Корнелием называл! Угу.
        - Нухоть что-то…
        - Ага! Авказармы когда приехали, ядаже спешиться неуспел. Один мушкетер всё примне был, тоже вседле. Ятак понял, чтомы еще куда-то ехать должны были, нотут Яр сПахой вломились ивсе их планы сорвали… Угу.
        - Чемдальше, - проворчал Олег, - темвсё страньше истраньше…
        Навторой день Сухов стал успокаиваться - никаких погонь ипреследований они незаметили.
        Легкой рысцой, жалея коней, пятерка выехала надорогу кОрлеану.
        Миновав деревянный мост, всадники свернули нанеширокий тракт, который собеих сторон обступили высокие деревья.
        Олег подумал, чтоместо весьма подходящее длязасады, итутже впереди выехали иззарослей пятеро серых мушкетеров.
        Сухов оглянулся. Ну,разумеется…
        Ещеполдесятка перекрыли дорогу позади, отсекая пути котступлению. Ичто делать?
        Скомандовать «Вперед!» идвинуться напрорыв?
        Искольким изих пятерки посчастливится выбраться живыми изэтой передряги? Ужесли тот, ктозадумал подловить их, перекрыл вход ивыход, можно быть уверенным, чтоинафлангах засели стрелки. Вотсейчас наводят свои мушкеты, ожидая команды.
        - Стойте здесь, - негромко сказал Олег. - Если мне неповезет, ломитесь лесом.
        - Ага, щаз-з! - проворчал Комов.
        Сухов направил коня кмушкетерам, поджидавшим их впереди. Надо полагать, ихспециально подбирали поросту икомплекции - верзилы еще те, замучишься убивать.
        Среди четверых здоровяков выделялся пожилой мужчина среднего роста, сдлинными вьющимися волосами, изрядно отмеченными сединой.
        Егозагорелое скуластое лицо стонким хрящеватым носом ипроницательными глазами дышало волей ирешимостью. Этого пугать нестоит, неизтаковских.
        - Яимею честь видеть перед собой графа д’Артаньяна? - спокойно спросил Олег.
        - Ктовы, сударь? - проговорил пожилой голосом ровным, новесьма прохладным.
        - Шевалье Олегар деМонтиньи, квашим услугам.
        - Шарль деБац деКастельмор, капитан-лейтенант роты мушкетеров, - церемонно представился д’Артаньян. - Боюсь, шевалье, чтовы можете рассчитывать лишь науслуги тюремщика ипалача!
        - Данеужто? - хладнокровно возразил Сухов.
        - Выубили нескольких моих людей! - повысил голос капитан-лейтенант.
        - Тогда, быть может, вымне объясните, граф, закаким чертом эти ваши люди похищали моего человека? Скакой стати они угрожали мне имоим товарищам оружием? Почему они ревностно исполняли приказы некоего Корнелия?
        - Угосподина Корнелия наруках приказ его величества овашем аресте, шевалье!
        - Ложь!
        Д’Артаньян дернулся, словно ему отвесили пощечину. - Выпосмели назвать меня лжецом?! - взревелон.
        - Вылибо лжец, граф, - жестко заговорил Олег, - либо дурак, коли уж поверили явному вруну, взявшему себе имя Корнелий! Вотофицерский патент, подписанный королем втот самый час, когда ваши люди похищали моего лекаря!
        - Выврете!
        Шпага Сухова зазвенела, сверкнула игольчатым блеском, пугая лошадь капитана-лейтенанта.
        - Янелюбитель дуэлей, граф, - холодно сказал Олег, - ночесть - этоштука дорогая, занее икрови нежаль.
        Д’Артаньян долго ипристально смотрел наСухова, пока вего взгляде непоказалась растерянность.
        - Позвольте ваш патент, - протянул он руку.
        Олег передал ему требуемое. Граф вгляделся визысканный почерк, вразмашистую подпись Людовика, понюхал даже пергамент ивздохнул.
        - Пахнет любимыми духами его величества… - пробормоталон.
        Задумавшись, онвстряхнулся ивернул патент Сухову.
        - Тутнедалеко подороге есть неплохой трактир, - заговорил он глуховато. - Явас больше незадерживаю, шевалье, нонадеюсь, чтовы расскажете мне всё какесть.
        Олег усмехнулся.
        - Выпивка заваш счет, граф!
        Послучаю теплой погоды хозяин питейного заведения «Сломанный меч» вынес столы искамьи натеррасу, прикрытую лишь отдождя - опорные столбы удерживали решетку сплотно увязанными снопами почерневшей соломы.
        Сдвух сторон террасу окружали стены постоялого двора, такчто исветло было, итепло, инедуло.
        Большую часть мушкетеров капитан-лейтенант отослал вШартр, оставив присебе четверку тех самых здоровяков, чтопреграждали дорогу Сухову икомпании.
        Звали верзил кратко - Жан, Ив, Жюль иПьер.
        Недавние противники заняли весь стол, иуж кабатчик расстарался - вино было отменным, даизакуска неподкачала.
        - Этот гад, который Корнелий, - рассказывал Яр, - выкупил нас - меня, Александра, Поля иЭжена - уберберов итутже, подешевке, продал голландцам. Те,когда добрались доРоттердама, отправили нас нагалеры, абуквально через несколько дней рядом снами завесло усадили Олегара!
        - Корсар его величества, - Сухов приложил два пальца ккраю шляпы. - Мойкорабль отбил французскую галеру - нанее напали опять-таки голландцы, апотом им навыручку прибыли два брига, инам пришлось худо. Короче, снесло мою тушку вморе, гдемне еще разок прилетело, - онкоснулся шрама надухом, - иочнулся я напалубе брига «Миддельбурх».
        - Апотом мы бежали! - вступил вразговор Пончик. - Угу… Ноперед этим, вРоттердаме, видали того самого Корнелия. Ялично досих пор понять немогу, чтоему отнас надо! Если уж он хотел нас укокошить, точего тогда сразу этим неозаботился? Корнелийже плыл наодном снами корабле, натом, голландском! Только он наверху, амы втрюме… Идлячего я ему вдруг занадобился вПариже? Ипочему именно я? Чепуха какая-то! Угу…
        Д’Артаньян мрачно кивнул. Емуэта история очень иочень ненравилась.
        Выходило, чтонекий пройдоха использовал всвоих темных делах мушкетеров короля, даеще прикрываясь бумагой, якобы подписанной рукой его величества!
        Опасные игры. Заигрался Корнелий!
        Олег отхлебнул вина иприщурился.
        - Граф, - сказал он, - уменя такое ощущение, чтонетолько нам, ноивам следует отныне беречься. Мынезнаем ничего обэтом Корнелии. Ктозаним стоит? Какими силами он располагает? Хм… Боюсь, сейчас нам это станет ясно! Слева!
        Сухов выскочил из-за стола, выхватывая пистолет, однако могутный Жюль еще раньше распознал прямую иявную угрозу: неменьше десятка крепких ребятишек сошпагами наголо ворвались водвор, мигом углядели выпивавших изакусывавших мушкетеров, имолча бросились кним.
        Одинаковые, какбобы встручке, ребятишки были одеты по-простому, ноукаждого заплечами развевался черный плащ.
        Наступление развивалось столь стремительно, чтовыстраивать оборону повсем правилам военного искусства было просто некогда.
        Пришлось нападать.
        Жюль сПьером попытались было заслонить собой капитан-лейтенанта, нонетут-то было - граф, урожденный гасконец, вскочил настол и, сметая бутылки старелками, кинулся наврага. Здоровяки-мушкетеры ринулись следом.
        Отряд нападающих разделился - одна половина атаковала д’Артаньяна, другая - Сухова.
        Паха сЖекой работали впаре - прикрыв спины друг другу, ониделовито сражались. Ноль эмоций, будто рубкой дров заняты.
        - Тамеще один!
        - Достали, блин!
        Первым пострадал добрый молодец вчерном плаще - Жекин палаш почти снес ему голову.
        - Один - ноль!
        Павел, пинком отбросив наиболее настырного, рывком нагнулся кубиенному добру молодцу, выхватывая утого из-за кушака пистолет.
        Выстрел вупор был удачен - круглая пуля порвала настырному требуху, вынося пару позвонков. После этого неживут.
        - Готов!
        Тутже иПончик отметился, выстрелив измушкетона, - заряд картечи разворотил грудь рыжему молодчику вчерном плаще.
        - Попал!
        Пьер, Жюль иЖан дружно перешли вконтрнаступление - влевой руке сжимая кинжал-дагу, вправой шпагу, мушкетеры ударили живым трезубцем, отбрасывая противника.
        Нои «рыцари плаща икинжала» тоже были нелыком шиты - поспешно отступив, ониударили сфланга, сцепившись сд’Артаньяном иЖюлем.
        Раздался неожиданный пистолетный выстрел, иметкая пуля сразила мушкетера-великана.
        Жюль стоял, качаясь, жизнь покидала громадное тело несразу. Новот искра мысли погасла втемных, широко раскрытых глазах, игигантпал.
        Граф словно обезумел - бешено фехтуя, онзаколол ближайшего неприятеля, инанего набросились сразу двое.
        - Яр! - крикнул Олег. - Смотри заПончем!
        Выстрелив изпуффера инепопав, Сухов метнулся кд’Артаньяну - ужбольно умелыми оказались парнишки вчерных плащах.
        Едва он сцепился содним изних, свирепо сопящим сквозь безобразные ноздри наполовину отрубленного носа, какПьер, бледный отярости, пронзил безносого насквозь.
        ТутиПончик, успевший зарядить мушкетон, внес свою лепту - пальнул, перебивая ногу тому самому умельцу, чтонаседал накапитан-лейтенанта.
        Сраздробленным коленом очень трудно фехтовать, поэтому Жан играф вдве руки уделали калеку. Чтоб немучился.
        Враг дрогнул.
        - Окружай!
        - Недай им уйти!
        Рыжий черноплащечник внезапно взял старт, обошел Быкова иворвался натеррасу. Видимо, рассчитывая уйти через кухню.
        Сгрохотом опрокидывая скамьи, онломился, пер, иОлег едва догнал его, настигнув впрыжке иповалив напол.
        Рыжий отбивался бешено, нопара хороших ударов почелюсти подействовала вразумляюще.
        Сухов вывернул «задержанному» руку испросил, упираясь коленом вспину:
        - Ктотакие?
        Рыжий грязно выругался, нозакончить витиеватое выражение неуспел - Олег сломал ему безымянный палец.
        - Ктовас послал?
        Поток черной брани так ихлынул изротового отверстия, сменяясь поросячьим визгом - сломался мизинец.
        - Дружок, - ласково сказал Сухов, - утебя еще восемь пальцев. Собираешься идальше геройствовать? Валяй! Когда я сломаю десятый пальчик, явернусь кбезымянному исожгу его. Потом сгорит мизинчик. Аоно тебе надо?
        После третьего пальца рыжий стал гораздо общительней ивыложил, чтовсю их банду воглаве сБертраном покличке Сивый нанял некий мрачный тип скрестообразным шрамом нащеке.
        Ониденег дал, исоружием подсобил, иэти дурацкие плащи выдал. Хотя чего зря хаять - ночью влесу вних куда теплее.
        Имени своего шрамолицый неназвал, нопарочка слуг почтительно обращалась кнему: «Господин Корнелий».
        Олег встал, поймал взгляд Пьера икивнул. Мушкетер тутже заколол рыжего.
        - Трое бежали! - воскликнул Пончик, выглядывая изворот. - Паха сЖекой заними дунули! ИЖан!
        - Заними!
        Сухов, глянув мельком набледного трактирщика, крестившегося вдверях, вскочил наконя ивыехал надорогу.
        Путь отступления всё еще был виден - день был безветренный, ипыль оседала медленно.
        - Вперед! Понч, дождись нас! Иоружие собери!
        - Понял… - буркнул Шурка. - Угу…
        Олег погнал коня попыльному шляху, дагнедок исам разгорячился.
        Вскоре впереди, заразвилкой, показались люди икони. Двое нехилых ворогов уходили наодной лошади - плащи так итрепетали.
        Уконяки небыло шансов - споткнувшись, животина полетела кувырком, ибеглецы почесали насвоих двоих.
        Жека илиПаха - издали неразобрать - выстрелил изШуркиного мушкетона, данепопал.
        Неугодил вбеглеца, зато перебил деревце удороги, иодин изплащеносцев сразгону заделего.
        Датак хорошо приложился кземле-матушке, чтосвечку вруки да отпевай - шеяунего была вывернута непоздорову.
        Аподноги смотреть надо!
        - Лови его! Держи!
        Последнего избанды Сивого поймали задорогой, урощицы молодых дубков. Наподдали какследует, отдуши, даиповязали.
        Подъехав, Сухов осадил коня испросил бандюгана, дышавшего бурно инатужно - вот-вот веревки, стягивавшие грудь, порвет:
        - Чтовам приказал Корнелий?
        Задышливо хапая воздух, плащеносец ответил:
        - Мушкетеров… убить, атебя… лекаря иеще одного… он всё время говорит «yosh-moyo»… обезоружить, связать… иприволочь вОрлеан. Корнелий… награду обещал завас… подесять золотых закаждого!..
        - Какнас ценят, ребята! - усмехнулся Олег.
        Паха сЖекой хохотнули.
        Сухов, поглядев надопрашиваемого, поинтересовался:
        - Какзвать?
        - Тристан.
        - Гдеименно Корнелий будет ждать вас вОрлеане? Бандит посмотрел наОлега исподлобья иотвернулся.
        - Разговорить? - раздул ноздри Павел.
        - Нестоит. Тристан, жить хочешь?
        Пленный засопел.
        - Мнеповторить вопрос?
        - Корнелий обещал ждать довечера среды вмонастыре Святого Германа, - пробурчал Тристан. - Надо обратиться котцу келарю иликнастоятелю ипередать им два денье иеще половинку разрубленной монеты. Икто-то изних проведет кстранноприимному дому - Корнелий будеттам.
        - Понятно… Тывсё сказал? Ничего неутаил? Мыведь тебя так просто неотпустим, проверим сначала, всёли так. И,ежели что несойдется вобители Святого Германа, шкуру стебя спустим. Усвоил?
        - Усвоил, - зыркнул бандюган. - Атолько я всё поправде выложил.
        - Ладно.
        Сухов повернул коня, отъезжая. Быков иЖан вопросительно посмотрели нанего.
        Олег пожал плечами, ите сразу взялись заТристана, распутывая нанем веревки.
        Сначала бандюган даже помогал им вэтом, апосле стал беспокоиться. Инезря - Жан, скалясь втридцать два зуба, затянул нашее уТристана петлю, аЯрослав перебросил свободный конец черезсук.
        - Эй! Эй! - заорал наемник. - Тыже обещал мне жизнь!
        Сухов сделал удивленные глаза:
        - Аразве я отнимаюее?
        Вследующий момент веревка натянулась, иноги Тристана оторвались отземли, задергались, словно встрашной пляске.
        Досмотрев чужую смерть, Олег сказал:
        - ВОрлеан! Намвсё равно подороге.
        Глава18,
        вкоторой оскверняется святое место
        Орлеан, выстроенный наберегах Луары, помнил еще кельтов, основавших город Ценабум.
        Ноон чем-то неполюбился Юлию Цезарю ибыл разрушен. Через триста лет император Аврелиан прикинул, чтонеплохобы ивосстановить городишко.
        Сказано - сделано. Такивозник Аврелианум, перекрещенный варварами-франками вОрлеан, - «Между небом иЛуарой», какгласит девиз нагородском гербе.
        Ориентируясь поколокольням собора Сен-Круа, Олег пробирался узкими улочками, плотно застроенными фахверковыми домами.
        Мостовые были наудивление чисты - толи сильный дождь прошел, смывая помои, толи орлеанцы вдруг застеснялись опорожнять ночные вазы заокно. Скорее все-таки дождьбыл.
        Монастырь Святого Германа отыскался наокраине.
        Окруженная высокой каменной стеной, обитель отгораживалась отжилых кварталов обширным пустырем, заросшим великанской травой, гдепаслись козы.
        Спротивоположной стороны пролегал зеленый луг, покоторому бродило стадо коров. Буколика.
        Заоградой монастыря возвышался странноприимный дом, ккоторому сторца притулилась высокая звонница.
        Подъехав косновательным, даже так - фундаментальным - воротам, Сухов спешился, ухватился замолоток, подвешенный нацепочке, ипостучал.
        Калитка отворилась неожиданно скоро.
        Весь проем двери занял постного вида монах вчерной, давно нестиранной рясе, подпоясанный веревкой, както иполагалось бенедиктинцу.
        - Чтоищете встенах обители сей? - сладко пропелон.
        - Мнебы отца-келаря повидать, - ответил Олег, - илинастоятеля.
        - Ятут келарем тружусь, зовут меня Малахия, аих преподобие отъехали.
        Сухов молча протянул ему два споловиной денье. Малахия напрягся, номонетки принял.
        - Пойдемте, дорогие гости, - пробормотал он, - тутнедалеко…
        Застенами монастыря обнаружился просторный дворик-клуатр, почти совсех сторон застроенный службами илюдскими - конюшнями, сыродельнями, коптильнями, больницей стравохранилищем ипрочим хозяйством.
        Рядом сподворьем тянулись возделанные гряды, адальше, задомом аббата ипочивальнями, торчали кладбищенские кресты.
        Лошадей «великолепной пятерки» приняли юные послушники, суважением поглядывавшие нашпаги ипалаши дорогих гостей, икеларь этаким колобком покатился кстранноприимным палатам.
        Изцеркви доносился смиренный хор, выводивший Dies Irae:
        Tuba mirum spargens sonum
        per sepulcra regionum
        coget omnes ante thronum.
        Mors stupedit et natura
        cum resurget creatura
        judicanti responsura…[2 - Песнопение вкатолическом богослужении «День гнева»:Трубы чудесный звук разнесетсяпомогилам стран,созывая всех кпрестолу.Смерти небудет, застынет природа,когда восстанет творенье,дабы держать ответ перед Судящим…]
        Величавая латынь разносилась надо всею обителью.
        - Сюда, дорогие гости, - прогнулся отец келарь, отпирая двери иподнимаясь повинтовой лестнице навторой этаж. - Келья, чтовсамом конце коридора, отведена длябрата Корнелия.
        Сухов молча поклонился изашагал поплитам, глушившим шаги. Малахия торопливо ковылял рядом.
        Остановившись около двери последней кельи, оноткрыл ее, просовываясь внутрь ивыпевая:
        - Благодарение Господу…
        Ответом ему был пистолетный выстрел, прогрохотавший резко иоглушающе.
        Бедного келаря отбросило, аизнутри раздался вопль: - Этонеон! Этокеларь!
        Быков ворвался вкелью сошпагой наголо. Еговстретили двое молодцев склинками.
        Олег, вошедший следом, заметил распахнутое окно ивитой канат, свисавший сподоконника. Канат подергивался.
        - Жека! - резко сказал он. - Паха! Мухой водвор!
        Этот гад спускается поверевке!
        - Замной, братан!
        - Живьем брать демона!
        Комов сЛобовым затопали покоридору, аСухов бросился напомощьЯру.
        Тому приходилось нелегко - «телохранов» Корнелий подобрал себе умелых.
        Быков прижался кстене, ожесточенно отбиваясь, иОлег сразуже отвлек насебя одного изумельцев - остролицего, спроседью вдлинных, норедких волосах.
        Сухов, вооруженный палашом, решил воспользоваться преимуществом сабли и, отбив удар остролицего, полоснул его побоку.
        Противник оказался вертким инедался, заработав лишь неглубокую царапину, нотутже совершил молниеносный выпад, норовя провертеть вОлеге второй пупок.
        Сухову эта идея пришлась неповкусу - скрестив клинки, онударил остролицего ногой вколено.
        Тотутратил равновесие инанес «крестьянский удар» - стегнул Олега шпагой.
        Погорячился. Авот палаш сверкнул снизу вверх, оставляя кровоточащую рану наживоте умельца спроседью.
        Вследующую секунду клинок ударил сверху, подрубая шею. Готов.
        Ярослав заполучил рану наплече, нешибко опасную, нообильно сочившуюся кровью.
        Выпад Сухова остановил дуэль, иПончик тутже ринулся оказывать Быкову первую помощь.
        Олег, недожидаясь друзей, бросился вкоридор - ичуть было непопал подпулю. Навстречу ему бежали трое монахов, вооруженные старыми фузеями.
        Сухов метнулся вкелью, ивтотже миг грохнул выстрел. Враспахнутой створке образовалась дыра - кулак пролезет.
        Олег выхватил свой излюбленный «флинтлок», пооглядывался - натопчане, гдепочивал брат Корнелий, валялся пистолет. Рукоятка еще одного выглядывала из-за пояса седого.
        Вследующий момент перед входом затормозил бенедиктинец, вскидывая свой чудовищный огнестрел.
        Сухов оказался быстрее - выпалив из «флинтлока», онугодил монаху вгрудь, итот нажал наспуск уже отброшенный попаданием. Пороховой дым окутал проем двери, пуля ушла впритолоку.
        - Заряженные?
        - Оба!
        Отступив, Олег бросил дымящийся пистолет належак, подхватывая парочку пуфферов, чтопротягивал ему Пончик илиЯр - онневидел, ктоименно, следя завходом.
        Вооружившись, Сухов взял разбег инырнул вкоридор, падая напол, умело приземляясь, проезжая скользом пополу ивскидывая пистолеты.
        Первыми сработали фузеи, паля науровне живота - имимо. Авот Олег попал.
        Правда, обепули достались одному итомуже монаху, отброшенному кстене, такведь напарнику его противопоставить было нечего.
        Апотому бенедиктинец ухнул по-молодецки, взялся задуло фузеи своей да изамахнулся ею какдубиной.
        Сухов перекатился, ипервый удар пришелся подоскам пола, ажгул пошел.
        Вскочив, Олег увернулся ихорошенько вмазал особе духовного звания попечени. Тоткрякнул ивыпустил свое оружие.
        Однако силушки внем хватало - дюжий бенедиктинец набросился наСухова, бестолково размахивая кулаками. Каждый кулак, какгирька, ноими еще попасть нужно… Попал!
        Олега отбросило кдвери, авследующую секунду раздался выстрел - этоПончик, эффектно присев ивытянув руки сзаряженным «флинтлоком», пальнул вдрачливого монаха.
        Емухватило.
        - Кощун! - выдохнул Сухов, морщась, - хорошо его бенедиктинец приложил.
        - Ага! - сказал Шурка.
        - Уходим!
        Подобрав пару трофеев, Олег помчался водвор.
        Тамон обнаружил Павла сЕвгением, возносящих хулу ипоношения.
        - Удрал, гад! - воскликнул Комов.
        - Унего тут лошадь была привязана! Онсразу хоп - ирысью отсюда! Догнать?
        - Асмысл? - пожал плечами Сухов. - Ябы, конечно, задал ему пару вопросов, ногоняться зачерным полесам, подолам… Дану его клешему. Даипотом думается мне, чтоэто непоследняя наша встреча. Хотя я неФлора, могу иошибиться. Этосамое, выточно видели Корнелия?
        - Точно! - кивнул Паха. - Иморда его, ишрам этот. Несомневайся, сиятельный, онэтобыл.
        - Даичерт сним. Поехали отсюда, пока монахи шум неподняли.
        - Этимогут, - проворчал Жека. - Ещеикеларя нанас повесят…
        Дождавшись «доктора» с «пациентом», Сухов повел друзей прочь. Дорога им предстояла долгая, нестоило задерживатьсязря.
        Вслед им несся григорианский напев:
        Salve, Regina, Mater misericordiae,
        vita dulcedo et spes nostra, salve.
        Ad te clamamus exsules filii Hevae,
        Ad te susperamus, gementes et flentes
        inhac lacrimarum valle…[3 - Salve Regina (лат. «Славься, Царица», или «Радуйся, Царица»):Славься, Царица, матерь милосердия;жизнь, отрада инадежда наша, славься.КТебе взываем визгнании, чадаЕвы.КТебе воздыхаем, стеная иплача вэтой долине слез…]
        Глава19,
        вкоторой Олег поднимается намостик
        КШаранте вышли вечером.
        Добираться доРошфора ночью дружно признали глупостью ирасположились лагерем наберегу. Аутром тронулись впуть.
        Задолго дообеда показался Рошфор-сюр-Мер, столица французского кораблестроения.
        Город был нов, еговозводили поприказанию короля иподличным присмотром Кольбера, соблюдая все каноны тогдашнего зодчества: улицы Рошфора были прямыми, срядами одинаковых домов, сшеренгами раскидистых лип ибулыжными мостовыми (камень доставляли изКанады - ввиде балласта).
        АКоролевская канатная фабрика, чтостояла рядом сулицей Туфер, была самым длинным зданием вЕвропе - знай наших!
        Отсюда открывался прекрасный вид нареку спарусниками - корабли опасались приближаться ктопким берегам, иксуше вели деревянные понтоны.
        - Красота-то какая! - выразился Быков. - Лепота!
        - Агде наши? - полюбопытствовал Шурик, приподнимаясь настременах.
        - Найдем!
        ПоАрсенальной выбравшись наулицу Руаяль, Олег выспросил дорогу кдокам ипоспешил туда.
        Галеру деВивонна он обнаружил сразу, авот «Ретвизана» видно небыло - парусных дел мастера, влекущие наплечах новенький фок изовернского этамина, сообщили Сухову, чтофлейт «Ретвизан» еще позавчера вышел изремонта истоит ныне нарейде.
        Стоило узнать такую новость, какОлег мигом различил знакомые обводы - «Ретвизан», чейкорпус сиял свежей красной краской, ановые паруса еще неуспели утратить белизны, стоял наякорях ближе кпротивоположному берегу Шаранты.
        Нанять лодочника впорту оказалось делом несложным, ивот уже пара гребцов неспешно макает весла, приближая нетак давно утерянный иуже чуток подзабытый корабль.
        Сборта «Ретвизана» заметили шлюпку, нонеслишком-то подивились этому.
        Новот кто-то глазастый разглядел-таки среди подгребавших капитана, ивесть разнеслась покораблю соскоростью горящего пороха.
        Крики множились, складываясь внедружный хор - ор! - ивот уже вся команда высыпала напалубу, махая руками иподбрасывая шляпы. Вкачестве апофеоза бабахнула пушка, салютуя.
        Развернулся, опадая вниз, веревочный трап.
        Посмеиваясь, Олег поднялся наборт. Было приятно, чтотебя встречают столь бурно иоднозначно.
        Знакомые все рожи! Грубо? Да,новерно.
        ВонМалыш Джим скалится. Икакего рябую багровую физиономию сперебитым носом назвать лицом?
        Даинеобидится Джимми Кид на «рожу».
        - Здорово, орлы! - гаркнул Сухов.
        - О-о-о! А-а-а! У-у-у! - вразнобой заорала команда, илишь потом, когда Олега помяли какследует, потискали, похлопали поспине иплечам, чувства стали выражаться более членораздельно:
        - Правильно Флора сказывала: живой наш капитан!
        - Ухисердилась! Ажножкой топала!
        - Ага! АПрадо чуть всю рожу нерасцарапала!
        - Ха-ха-ха! Ачего он такой неверующий? Будет знать!
        - Знакомьтесь: Александр, онже Понч. Ярицлейв, онже Яр. Аэто Поль иЭжен. НуилиПол иДжин. Онипо-нашему плоховато гутарят, нуда ничего, подтянутся. Мысними вместе сголландской галеры бежали.
        - Кэриб! Узнаёшь?
        - О,мой Бог! Понч?! Этоты?
        - Я… Хм,юнгой называть… Неочень так чтобы очень… Угу.
        - Аменя тут все Беке зовут!
        - Пр-рывет, Беке!
        - Здорово! Ух,будто вмолодость вернулся, честное слово!
        - Ёш-моё! Тытолько нешибко-то распространяйся обэтом.
        - Датычто!
        - Вастут неслишком обижали?
        - Га-га-га! Капитан, мыразве похожи натех, кого легко обидеть?
        - Спасибо его светлости, всётут организовал, направил здешнюю шатию-братию напуть истинный!
        - Ну! Ипаруса нам поменяли, иядер выдали, ипороху… Всего, короче!
        - Агерцог надругой день отбыл морем вГавр-де-Грас. Оттуда, говорит, вПариж. Нуэто он немне рассказывал, этовсё Флора - девчонка вместе сего светлостью уплыла.
        - Исженихом! Граф какой-то. Главное, утром ее увидал, аквечеру явился исразу - будь моей женой!
        - Давидел я их всех. ВПариже. ИвВерсале.
        - Ухты! Акороля видал?
        - Дакактебя! Мысего величеством поболтали малость. Этосамое… Отныне я капитан флота его величества, вотпатент! - Гип-гип-гип… - Ур-ра-а!
        - Такэто чтож теперь, король нам платить будет?
        - Акуда он денется? Двинем вТулон, берберов бить, аежели захватим тамошнюю шебеку, тодобыча нам непомешает. Илипомешает?
        - Не-е-е!
        - Вымне лучше расскажите, чтотогда сголландцами приключилось? Когда бомба рванула, меня мало что заборт сбросило, такеще ипулей побашке! Очнулся на «Миддельбурхе»!
        - Дачего там… Поперли голландцы… Ну,бешеные! Аэти, с «Миддельбурха», ка-ак шваркнут всем бортом!
        Ипошла веселуха!
        - Наших сдесяток похоронили…
        - Аты какхотел? Война! Всёравно голландцев куда больше поубивало!
        - Это - да!
        - К-капитан! Такмы, в-выходит, матросы ф-флота его величества?
        - Хо-хо! ВотиБастиан проснулся!
        - Дая с-серьезно!
        - Всёправильно, Бастиан. И… вот что, мужики, давайте сразу договоримся. Мнеэтот патент нужен дляодного важного дела, я, может, ивовсе уйду этим летом илиосенью… - Куда?
        - Нескажу, Голова.
        - Меньше знаешь, крепче спишь! Угу…
        - Этосамое… Яктому, чтонесобираюсь зажимать вашу волю игноить наслужбе. Если кто захочет наберег сойти, сойдет. Безразговоров ибезобид. Жалованье укороля неахти какое, зато инарее никто нас невздернет, какпиратов. Даиуберберов кое-что есть взагашнике, можно изъять, если постараться.
        - Постараемся!
        - Тогда готовимся котплытию! Янаберег, дела всякие улаживать, авы… Бастиан! Свежей водой запасись, фруктами, солониной… Ну,сам знаешь!
        - Будет сделано, капитан!
        Изакрутилась, завращалась карусель - «Ретвизан», словно доброе чудовище, поглощал бочку забочкой, тюкзатюком, сетку засеткой.
        Досамой ночи шла погрузка - бочонки, кувшины ипрочую тару распихивали потрюмам, каютам ипрочим закуткам.
        Десятки корсаров, вмиг оборотившихся внижних чинов Флота Леванта, топали попалубе, поднимаягул.
        Вглубокой темноте всё стихло. Зажглись три фонаря накорме флейта, дозорные заняли свои места.
        Ночевать Олег остался накорабле, уступив большую капитанскую каюту Яру сПончем, асам переселился вмаленькую пососедству, гдеобитала Флора.
        Ужерастянувшись напостели, Сухов втянул нежный запах духов Прекрасной Испанки ивздохнул.
        Нащупал подрубахой мягкую трубку списьмом, улыбнулся изакрыл глаза…
        …Нарассвете, когда зыбкая пелена тумана стлалась пореке, скрывая корабли докромок бортов, асумрак одинаково размывал свет итени, матросы заухали, накручивая кабестан, поднимая якоря.
        Течение мягко повлекло «Ретвизан» кморю, иему впомощь развернулись паруса, шелестя ихлопая наветру.
        Бриз посвежел, сгоняя белесую марь, изаскрипели мачты, натянулись снасти.
        Вэти минуты флейт еще больше напоминал добродушного морского дракона, оживившегося ипоспешавшего кокеану.
        Улыбаясь, Олег слушал монотонное биение колокола, предупреждавшего всех заклубами туманца оботплытии.
        - Такдержать!
        - Отплывают?
        - Да,мессир. Всепятеро наборту.
        Человек скрестообразным шрамом нащеке замедленно кивнул.
        Сборта «Ретвизана» увидеть его было проблематично - туман иветви дерева, покрытые молодой листвой, отлично укрывали.
        Почти все корабли, бросившие якорь настрежне Шаранты, напоминали сонные подворья - лишь редкие вахтенные слонялись попалубам, дожидаясь сменщиков.
        Анафлейте весьма энергично бегали, тянули снасти, ставили паруса.
        Олегар, Александр, Ярицлейв, Пауль иЭжен покидали Францию, чтобы пристать кее южным берегам.
        - Седлаем коней, - велел Корнелий ипоморщился, касаясь шрама. Человек, нанесший ему эту рану, давно уж мертв, нослед, имоставленный, порой болит, несильно, нодостаточно дляраздражения. - Посуху мы их обгоним. Отправляемся вМарсель.
        - Мессир, апочему несразу вТулон?
        - Капитан деМонтиньи слишком чуток ибдителен, чтобы незаметить нашего присутствия. Нехватало еще, чтобы он стал преследовать нас самих! Пусть выполняет предначертанное…
        Глава20,
        вкоторой Олег приручает кота
        Бискайский залив, известный своим коварством, остался позади. «Ретвизан», огибая берега Португалии, невидимые загоризонтом, вышел напростор Атлантики.
        Океанские валы катились величаво ивольготно - отсюда идосамого Нового Света волны невстречали препятствий.
        Флейт медленно задирал бушприт, словно указуя внебеса, иопускал ведином ритме сокеаном.
        Олег стоял нашканцах, чувствуя, чтопора обвыкания минула - егосухопутные дела остались позади, ныне он попирает палубу корабля.
        Боевой единицы Флота Леванта. Ну,покрайней мере король полагает именнотак…
        - Корабль справа поборту!
        Задрав бровь, Сухов достал подзорную трубу. Всамом деле…
        Трехмачтовик сзапада. Рыскает. Ичто-то нето сего парусами. Кливер наместе, ифок. Грота невидать, авот отгрот-марселя одни обрывки остались.
        Такое впечатление, чтокорабль зацепило штормом, аморячки поленились убрать паруса. Ихисорвало.
        Ичто уних зарулевой? Пьяный, чтоли?
        Олег визумлении опустил трубу.
        - Тысяча чертей! Датам ниодного человека!
        Тутуж сдесяток матросов подскочили кборту, всматриваясь вприближавшийся… фрегат?
        Нет, скорее, большой пинас, торговое судно. Навио, какиспанцы говорят.
        Вэто время ветер переменился, ифок навстречном навио бешено заполоскал - онрвался, какдикий зверь, попавший взападню. Такирей сломить недолго.
        - Бастиан, взять рифы напарусах! Навестим эту лоханку!
        - Этод-дело, капитан!
        Матросы мигом разлаписто полезли повантам, ловко заскользили пореям. Сзарифленными парусами «Ретвизан» сразу потерялход.
        - Лево руля!
        Сравняв скорость икурс, флейт осторожно пошел насближение.
        - Небудем рисковать, Бастиан! Спустить шлюпку! Пойду я, Яр, Малыш, Ташкаль, Паха иЖека!
        Ловко перебирая перекладинки штормтрапа, Сухов спустился вшлюпку. Ухватившись завесло, онудерживал ялик, пока все неспустились.
        - Весла наводу!
        Приближаясь кнавио, Олег неразличал навстречном корабле следов боя илиразгула стихии.
        Заисключением рваного паруса, всёвыглядело чинно-благородно. Итишина…
        Поскрипывали деревянные сочленения навио, гудели, натягиваясь, снасти, что-то перекатывалось покренившейся палубе - иниодного голоса человеческого.
        - Акакмы туда поднимемся? - осведомился Быков, задирая голову, - кромка борта находилась высоко.
        - Акошка унас зачем? - хмыкнул Джимми Кид, подхватывая абордажный крюк.
        Раскрутив, онзабросил его заборт. Подергал - держится вроде.
        - Нуя пошел!
        - Давай!
        Вторым наборт навио, окрещенное, какоказалось, просто дооскомины - «Сан-Педро» - поднялся Олег.
        Готовясь увидеть трупы илидаже высохшие мумии, онинезастали напалубе никого вообще, ниживых, нимертвых.
        - Втвиндеке никого! - донесся глухой голос Джима. - Дьявол меня задери, онитут, похоже, обедали! Илизавтракали… Сегодня! Каша совсем свежая! Остыла только. Иливчерашняя…
        Сухов осторожно прошелся покораблю-призраку.
        Отворив дверь, проник внадстройку. Створки поскрипывали повсему коридору - день открытых дверей.
        Заглянув вкаюту, Олег увидал довольно аккуратное помещение, прибранное, нобезпризнаков женской руки - типично мужицкое жилище, скорее всего, тутобитал штурман.
        Карты, инструменты, здоровенный хронометр явно обэтом свидетельствовали. Ивсё это, ценное идорогое, осталось наместе.
        Всоседней каюте наблюдалась таже картина, авкапитанской даже ларец ссеребряными песо стоял нетронутым.
        Камзол, кстати, тоже висел насвоем месте. Ишпага, ишляпа.
        Вкают-компании был накрыт стол, суповая миска стояла посередине, полная аппетитного варева, атарелки невинно белели нетронутым фаянсом.
        Всёвыглядело дожути обычно: матросня собралась подкрепиться усебя вкубрике, шкипер скапитаном ипрочие «верхи» устроились всвоей столовой - уиспанцев было очень строго ссоциальной субординацией.
        Всё, всёкакобычно, кроме одной малости - людей наборту навио неимелось. Совсем.
        - Чтозачертовщина, капитан! - взревел Малыш Джимми. - Куда они все подевались?
        - Этокорабль-призрак, Джим, - серьезно сказал Олег. - Редко, ноэто случается. Всякоманда будто сума сходит… Шлюпки наборту?
        Побледневший Малыш медленно развел губы вухмылке.
        - Авот ниодной! Онивсё бросили иушли навеслах! Ха-ха-ха! Ая уж думал, несамли Сатана тут позабавился!
        - Так, крикни там нашим, пускай подваливают кборту, здесь есть что «унаследовать». Только быстро, ато еще обвинят нас впиратстве!
        Трюмы навио были забиты крокодильими шкурами, имиСухов несоблазнился, авот серебро, оружие, дорогая посуда, ковры, одежда, хронометр ипрочую утварь оставлять было жалко. Даиглупо.
        Когда два корабля притянулись друг кдругу, иих борта сплющили кранцы, команда живо перетаскала на «Ретвизан» нежданное «наследство».
        Правда, обычных шуточек-прибауточек было неслыхать - люди были подавлены угнетающей, мистической даже, обстановкой.
        Тягу кчужому добру корабль-призрак убавил неслишком, нонапряжение чувствовалось.
        - Капитан! - окликнул Олега Комов. - Тут… этот… коттут!
        - Кто-кто?
        - Кот! Обычный котяра! Черный сбелым брюшком ивчулочках! Шипит, зараза!.. Видать, выпугали его досмерти!
        Сухов заглянул впросторную каюту сбуфетом водном углу ибольшим топчаном - вдругом. Натопчане, прижавшись кстенке, сиделкот.
        Зверек весь дрожал - ушиприжаты, глаза попять копеек.
        - Кис-кис-кис! - позвал его Олег.
        Котглянул нанего, какдикий, ношипеть нестал.
        - Всё, всё, киса, - сказал Сухов, безбоязненно протягивая руку икасаясь пушистой головы.
        Котвздрогнул, номяучить невзялся, признавая Олега застаршего.
        - Пошли снами, - проговорил Сухов, подхватывая животинку, икот нестал сопротивляться. Видать, дотого набоялся, чтосил уже небыло.
        Аморячки-корсарчики враз заулыбались - хоть одну живую душу нашли, пускай извериную!
        Котсловно снял заклятье, изловещая тайна «Сан-Педро» перестала пугать.
        На «Ретвизане» кот облазил всю палубу, нервно дергая хвостом, приплелся вкаюту Олега, изпоследних сил забрался натопчан идаже клубком нестал сворачиваться, такуснул.
        Атемный силуэт корабля-призрака всё отдалялся, задирая кнебу голые мачты, похожие накресты… - Кино инемцы… - пробормотал Лобов.
        - Слушай, Паха, - улыбнулся Олег, - давно хотел утебя спросить. Чтоэто завыражение - прокино инемцев?
        Лобов заулыбался.
        - А-а! ЭтоизЧечни привет! Мытам сЖекой служили, бандосов гоняли. Ивот, раза три ловили этих моджахедов сраных, вооруженных не «калашами», асамыми настоящими «шмайссерами». Чё,думаем, зафигня? Апотом нам Черим Шалахов, аксакал тамошний, рассказал пронемецкие бункера. Тамже ввойну немцы были. Эсэсовцы. Доты ставили, укрепления всякие. Адед Черим наткнулся нацелый подземный завод! Наверное, тамраньше большие пещеры были, вотгитлеровцы их иприспособили - поделили наэтажи, укрепили бетоном, понапихали всего - даже танков парочку закатили, броневик, ауж «шмайссеры» там накаждом шагу валялись. ДедЧерим любил рассказывать, какон нашел подземелье. Емутогда лет двадцать было. Онспастбища спускался сгорного, давдруг потерял равновесие - исхватился закакую-то трубу. Ата - раз! - ивывернулась! Ивроде каклюк открыла. Спустился Черим полестнице, атам - ворота запертые, железные, прямо поднасыпью, если снаружи глядеть. Аперед воротами - мотоцикл ржавый, авнем пара фрицев - скелеты влохмотьях да вкасках. Страшно ему стало, вернулся Черим ивсё отцу рассказал. Тотнеповерил, итогда он снова отправился вподземелье.
Расхрабрился, прошел дальше потуннелям. Ипотом ему всю жизнь кошмары снились - натом заводе пленные работали. Ужнезнаю, чего они там выпускали такого секретного, ноприпахали их там сотни, апотом газом потравили всех. Вотипредставь, каково было деду, когда он увидал неисчислимое количество скелетов вполосатых робах…
        Короче, деднам всё рассказал, мысЖекой собрали парней идвинули.
        …Солнце еще невстало надгорами, скалистые вершины навостоке чернели, аснега отливали розовым, вдолинах стаивал туман.
        Друзья перевалили горушку испустились вмрачное ущелье, сырое иузкое. Тропы небыло, Руслан Шалахов вел команду, ориентируясь поодному ему известным приметам.
        Ущелье раздвинулось ивывело всамшитник. Светок деревьев, обвитых лианами, свисал мох-бородач, похожий наводоросли, идоставал досамой воды, журчащей вкаменном ложе ручейка.
        Апотом они зашагали понастоящему храму природы - вокруг них вздымались громадные тисы ибуки, забираясь кронами куда выше десятого этажа. Влесу царил особый зеленоватый полумрак, аподдеревьями уживались только папоротники изеленчук.
        - Посмотри, Жека, - негромко сказал Тагир, задирая голову, - этому тису две тысячилет!
        Комов глянул безособого любопытства.
        - Наверное, нетолько немцев, - сказал он, - ноиэтих… скифов видывал.
        - Так, ещебы!
        Дорогу кподземелью Павел незапомнил, приходилось подноги смотреть, чтобы несверзиться свысоты, неоступиться натропке между скалой иобрывом.
        Подъемы, спуски, подъемы, спуски. Бесконечной чередой.
        Ссырого донышка долин насолнечные склоны. Покаменному крошеву осыпи - впьяный лес. Деревья, пробыв зиму подтяжестью привалившего их снега, такиневыпрямились, росли вкривь ивкось, гнулись дугою иутыкались вземлю верхушками.
        Ноулюбой дороги есть конец. Вполовине двенадцатого Руслан вывел команду кразвалинам старинной башни.
        Мало что осталось отфортеции - пол-этажа, сложенного изплоских камней.
        - Дошли! - выдохнул Шалахов исел наистертый камень. - Ф-фу!..
        Лобов устроился рядом - ноги подломились, ион чуть нешмякнулся задом окаменные плиты.
        Говорить нехотелось, надуше было смутно, даимир вокруг ненастраивал напраздную болтовню - горы волнами уходили вдаль, лесистые склоны прикрывали скалистый хребет, аиз-за каменистых кряжей выглядывали вечные снега.
        - Посидели? - бодро сказал Тагир. - Подъем!
        - Здесь вам нетут! - хмыкнул Комов.
        Получилось унего гнусаво - насморк одолел.
        - Во-он там вход, - махнул рукой Руслан.
        Онснял рюкзак ибочком просунулся вузкую малоприметную щель, раскалывавшую скалу сверху донизу.
        Лобов втиснулся следом.
        Неудобный ход нерасширился, ноинесузился, разве что темнее стало. Последние метры Павел одолел вполном мраке, ногой нащупывая, куда встать, ивдруг каменные тиски будто разжались - расщелина вывела вподземную полость.
        - Туткамень вместе сбетоном треснул, - послышался гулкий голос Шалахова. - Кудаж я его засунул… А,вот…
        Щелкнул фонарь. Яркий голубой луч света пронизал тьму, упираясь всерую стену, шершавую ираковистую, сявными следами снятой опалубки.
        - Хорошо хоть арматуры нету, - пыхтел Тагир, пропихивая тулово вкосую щель.
        - Была! - откликнулся Руслан. - Бандосы ее спилили.
        - Игде мы? - спросил Лобов, оглядывая потолок, гдержавели стальные профили ипроседали железобетонные плиты.
        Изузких щелей свисали желтоватые сосульки сталактитов.
        - Тутбыл аварийный выход, - ответил Шалахов. - Когда немцы отступали, онирабочим газ пустили, авсе входывыходы подорвали. Видел ту осыпь заскалой? Вотподней какраз иворота были. Деду моему повезло, емуоткрылся колодец кдоту. Доттак инепостроили - Сталинград случился, аколодец остался. Оползень его ивскрыл… Гляди!
        Руслан посветил надальнюю стену, пробитую аркой проема. Рядом довольно отчетливо читалась надпись «TOD».
        - Смерть, - перевел Шалахов. - Открытие аварийного выхода каралось смертью. Нупойдемте…
        Там, гдедве стены полости сходились, открывался еще один длинный туннель - потерна. Поее стенам тянулись часто набитые кронштейны длякабелей, уходили вперспективу коробчатый воздуховод иоблезлые трубы. Вверху вился провод, соединявший подвешенные кпотолку фонари.
        Здесь Лобов впервые увидел скелет, даже два скелета. Обажелтые, только наодном кости вылезали изполуистлевшей робы узника - полосатая шапочка прикрывала череп сошметками скальпа, анадругом разлезался черный мундир.
        - Обершарфюрер СС, - прокомментировал Руслан. - Видишь, унего напогонах поодной звездочке? - Больше наромбик похоже, - несогласился Павел.
        - Малоли начто похоже, всёравно звездочка.
        Туннель шел прямо, углубляясь внедра горы, пока невывел вобширное помещение снизким потолком, подпертым мощными колоннами квадратного сечения.
        Налево инаправо вели железные двери, распахнутые настежь. Заними лучи фонарей высвечивали двухъярусные койки игруды серого тряпья.
        - Казармы, - коротко сказал Шалахов.
        Заказармами проход делался шире ирасходился подпрямым углом вперед, вправо иналево.
        - Намнаправо, - подсказал Тагир. Руслан лишь сопел сосредоточенно.
        - Аслева чё? - полюбопытствовал Лобов.
        - Тамкомнаты дляофицеров, - ответил Шалахов.
        Павел посветил завысокий узкий проем, ивкруге света заплясал плакат - Адольф Гитлер приполном параде делает ручкой.
        Ниже прыгали алые буквы, непоблекшие загоды: «Heil Hitler!»
        - Будто впрошлое провалились, - гнусаво сказал Комов изашмыгал носом.
        - Можно подумать, настоящее лучше, - проворчал Тагир.
        Отряд свернул направо, световые пятна заметались впереди, тосбиваясь, тобросая настены прыгающие тени.
        Ивот коридор закончился. Заширокими решетками дверей завиднелись ряды ишеренги толстых колонн, удерживавших гору надобширным залом, поплощади равным парочке баскетбольных площадок.
        Четкую разметку опор повторял строй ржавых станков игенераторов подсетчатыми кожухами, авсё свободное место было завалено скелетами вполосатом иветхом. Задушенные «Циклоном Б» лежали вповалку, мешая кости вчудовищной катакомбе.
        - Твою мать… - только ивыговорил Лобов.
        Перед его мысленным взором пронеслись, промелькнули кадры старинных хроник: усатенькое лицо, нелишенное мужественности, челка, спадающая наглаза.
        «Хайль Гитлер!» - вопит кто-то невидимый, итупая серая масса восторженно ревет вответ: «Зигхайль! Зигхайль!»
        Колючая проволока, тысячи живых костяков, закоптившиеся трубы крематориев… «Мессершмитты», изящ ноложащиеся накрыло искользящие вниз надмирным городом…
        Какэто всё было далеко! Икакстало близко.
        - Сюда, - глухо сказал Руслан, посветив напол, заделанный листами дырчатого железа.
        Лучполоснул почерной пустоте, квадратному вырезу вржавой желти, заметался, задрожал, высекая редкие блики наступеньках трапа.
        - Намвниз.
        Иволгин спустился вторым иосмотрелся. Точно такойже зал, чтоинаверху, разве что убиенных куда меньше - единицы. Зато все какодин взеленой форме вермахта.
        Исвоих порешили. Засекретили.
        - Нунифига себе, - присвистнул Комов, перебирая жирно смазанные МП-40, почему-то прозванные «шмайссерами». - Даих тут нароту хватит!
        Лобов аккуратно оттер смазку, проверил ствол, взвесил пистолет-пулемет вруках.
        - Кино инемцы! - хохотнул Руслан. - Вонзапасные магазины.
        - Ухты! - восхитился Павел. - «Парабеллум»! Прикинь?
        - Это «вальтер», - сознанием дела возразил Комов.
        - Один хрен!
        - Тихо! - насторожился Тагир. - Слышите?
        Издалека, словно изнедр горы, доносились гулкие шаги.
        - Этовнизу, поднами, - сказал Руслан. - Замной.
        Шалахов осторожно спустился ярусом ниже. Шагать дальше было некуда - завал камней икусков бетона преграждал путь.
        Руслан, пробуя ногой каждый обломок, полез наверх.
        - Обвал был, - сказал он негромко. - Илиподрыв… Длинная очередь изавтомата ударила четко игулко. Невсе пули попали вщель, ате, чтозалетели, чиркали попотолку исотвратительным визгом рикошетировали, вонзаясь вгруду обломков. Донеслось басистое:
        «Алла-ах акбар!»
        - Отползаем! - скомандовал Руслан.
        - Сука ваххабитовская! - злопрошипел Тагир.
        Начетвереньках «разведчики» ушли слинии огня.
        Когда Лобов стал спускаться скучи, заего спиной прогремел взрыв. Оглушенный, Павел покатился вниз, ссаживая руки иноги обострые выступы кусков бетона.
        Загрохотали кувалды иломы, ивот ворота, заложенные блоками шестьдесят слишним лет назад, сострашным скрипом открылись. Распахнулась лишь одна створка, ноиэтого было достаточно, чтобы пропустить сдесяток молодчиков вкамуфляже, савтоматами наперевес, дюжих иражих.
        Тагир, спиною поднимаясь потрапу, вскинул старенький АКМ, посылая короткие очереди. Пули передавали всю свою убойную силу.
        Бронежилеты напарочке бандитов, бородатеньком иусатеньком, онинепробили, ноотшвырнули тела: один разбил голову окамень, другой накололся наторчавшую арматурину.
        Ответные выстрелы прочертили кровавый пунктир поперек тощей груди Тагира - однополчанин задергался, закидывая голову, исвалился, ломая хлипкие перила.
        Лобов сКомовым, прикрытые Русланом, взлетели наверхний ярус иоткрыли огонь из «шмайссеров».
        Сухой кашель МП-40 прозвучал эхом изпрошлого, поражая врагов полвека спустя.
        - Жека! - крикнул Руслан. - Паха! Бегите! Яприкрою!
        - Фигты угадал! Отступаемвсе!
        Лобов бросился ктрапу. Крутанувшись напервой ступеньке, онобернулся кбандосам ивскинул «вальтер», вовремя поразив чечена, бросавшего немецкую гранату «колотушку».
        Первая пуля выбила пыль изчерной куртки, авторая, разодрав щеку, вошла вмозг. Чечен упал, анасчет «пять» рванула граната, подбрасывая двоих молодчиков ввоздух.
        Чтобы негадать, убил - неубил, Паха подстрелил этих налету, прижатый кребристым ступенькам ударной волной.
        Руслан что-то прокричал ему, ноЛобов неуслыхал товарища, только головой покивал.
        Оскальзываясь, ониоба влезли потрапу наверх, перекатились всторону ипобежали. Встальной настил снизу задолбили пули.
        - Уходим! - прорезался голос Шалахова вгудении, переполнившем голову Павла.
        Одолев цех, Руслан намгновение замер, прислушиваясь. Топот икрики подтвердили, чтопогоня приближается.
        Шалахов осклабился, неожиданно сорвался сместа, будто что вспомнив, искрылся задверьми офицерских покоев.
        Вскоре он вернулся, волоча наруке целую поленницу немецких гранат сдлинными ручками.
        - Разбирайте!
        - Думаешь, непротухли? - спросил Евгений.
        - Асейчас проверим!
        Тутперед проемом входа показался бандос савтоматом. Онзатормозил ибросился обратно, подзащиту стен, ноте ему непомогли - кувыркавшаяся граната упала запорогом решетчатых врат ивзорвалась.
        - Ложись!
        Ещепарочка улетела, свизгом меча секущие осколки.
        Лобов вытянул шнурок спривязанным кнему фарфоровым шариком, дернул ишвырнул сбоку, какбиту приигре вгородки. Рвануло. Решетчатые ворота невыдержали - сложились пополам ирухнули.
        - Уходим!
        Первым бежал Руслан, заним несся Лобов, азамыкающим бежал Жека. Бежал иприхрамывал - левая штанина набухала кровью.
        - Сильно задело? - спросил набегу Павел.
        - Пустяки! Дело житейское!
        Самое трудное ждало друзей впереди - потерна.
        Прямая идлинная, онанепозволяла спрятаться, апробежать ее зарекордное время непозволяло ранение - Комов всё сильнее хромал, однажды чуть невыстелился набетонном полу, иЛобов сШалаховым подхватили его подруки.
        Онибыли примерно насередине туннеля, когда сзади зататакал пулемет MG-34.
        Имочень повезло, чтострелок взял высоко, ипули лишь фонари напотолке расколачивали да искры выбивали изкронштейнов.
        Носледующая очередь ляжет точнее… - Падай!
        Пули крупного калибра просвистели надсамой головой Лобова, сглухим звоном дырявя короба вентиляции иоставляя длинные щербины натрубах.
        - Невставайте! - раздался вдруг незнакомый голос, усиленный динамиком.
        Павел приподнял голову иувидел родимую десантуру, парней вголубых беретах. Оглушительно задолбил ручной пулемет, противостоя немецкому Maschinengewehr34.
        - Выходите, выходите! - продолжал кричать десантник. - Амы тут зачистим малехо!
        Лобов ничего несказал. Начетвереньках они сРусланом помогли встать Женьке ипошкандыбали квыходу…
        - Воттак я сфашистами повоевал, - проговорил Лобов. - Ачё? Неправда разве? Фашисты, внатуре!
        - Правда, Паха, - серьезно сказал Сухов.
        Глава21,
        вкоторой Елена попадает всети
        Елене было очень неуютно, когда она снова покидала Крепость ифритов. Неспокойно.
        Ноивыбрать пассивный вариант решения - сидеть наместе толи неделю, толи месяц, дожидаясь открытия врат, - онанемогла.
        Всёее неуемное существо протестовало, хотелось немедленного деяния, прорыва, борьбы ипобеды.
        Ивот отряд туарегов сХеллен воглаве тронулся насевер, кКусантине.
        Ичем более отдалялась крепость, темменьше тревог мучило Сухову. Онапоступала правильно.
        Кусантина возникла неожиданно, выстроенная внеожиданном месте, среди расчлененных каньонов искал. Белые постройки, прилепленные ксклонам гор, утопали вглянцевитой зелени.
        Местечко это было облюбовано издревле.
        Первыми тут отметились еще финикийцы, поставив город Цирту. Потом их сменили нумидийцы, переименовавшие Цирту вСарим-Батим ипровозгласившие град сей столицей своего царства.
        Появление туарегов осталось незамеченным - через Константину постоянно проходили ипроезжали, наповозках иверхом. Перекресток.
        Ближе кморю земли стали выглядеть богаче иприветливей - вокруг раскинулись виноградники, оливковые рощи, чащи пробкового дуба иминдаля, пастбища, сады иполя.
        Всёцвело ипахло. Даже места дляночевок походили нарайские кущи.
        Амеллаля красота природы подвигла наамурные приключения. Однако стоило ему приблизиться кЕлене, переходя невидимую, ноподразумеваемую грань, какострый клинок уперся туарегу вбок.
        Мелиссина улыбнулась исказала:
        - Язамужем, Амеллаль. Небалуйся.
        Кочевник отошел, ещебольше зауважав предводительницу.
        Удивительно, новсю дорогу доАлжира отряд Хеллен одолел безприключений. Ивот он, белый город усинего моря!
        - Намнужно вКасбу! - возбужденно крикнул Саид. - Пираты там кучкуются, иКорнелий сними!
        - Веди, - обронила Елена.
        Построенная наразвалинах римского Икозиума, крепость Касба стала городом вгороде.
        Пират Хайр эд-Дин, прозванный Барбароссой, возвел здешние дома, зажимавшие узкие улочки, обнес их крепкими стенами икрутым валом, укрепил фортами ибашнями.
        Тысячи рабов годами обтесывали камни иобжигали черепицу, лишьбы только грозная фортеция стала надежным убежищем, куда вход ворогу заказан.
        Город застенами Касбы представлял собою россыпь белых домишек, выше которых задирались только перистые листья финиковых пальм.
        Кое-где надо всею этой одноэтажностью поднимались мечети. Аль-Кбир была самой старой, зато мечети Кетшауа иАль-Джадид, стоявшие рядышком, отливали новизной.
        Впрочем, вниманием Мелиссины владели вовсе недостопримечательности, анаселение. Егонебыло.
        Словно впору нашествия, всежители попрятались, апоулицам носились отряды вооруженных молодчиков, кричавших что-то непонятное ивоинственно махавших ятаганами, скимитарами ипрочими железяками.
        - Саид! - окликнула Елена. - Выясни, чтопроисходит!
        - Да,госпожа!
        Кулуглис поскакал кперекрестку, куда сходились три кривые улочки. Туда какраз выходила, вернее, выбегала толпа янычар - отсилы двадцатьдуш.
        Потрясая ятаганами, ониорали вразнобой:
        - Трики! Трики!
        Мелиссине было видно, какСаид попытался расспросить янычар, ате окружили его иживо стащили сседла.
        - Вперед! - резко скомандовала Елена, понукая мехари. - Надо спасти Саида! Оннаш!
        - Аянычары? - уточнил Амеллаль.
        - Убить всех, кроме одного! Этого прикончим потом, когда он выложит намвсё!
        Туарегам только скажи…
        Крепконогие верблюды врезались втолпу, беснуясь иревя. Исторгая дикие крики, кочевники свысоких седел разили неприятеля копьями истаринными, очень длинными мечами, богвесть скаких веков сохранившимися.
        Янычары попробовали оказать сопротивление, ноего подавили самым безжалостным образом.
        Полдесятка воинов Аллаха, вхалатах ичалмах, совершили попытку кбегству, ноее незасчитали - беглецов настигли ипорубали впереулке.
        Елена небыла любительницей пускать кровь, новданный момент это было необходимо - ничто так несплачивает бойцов, каквзаимовыручка.
        Ковсему прочему, вгороде затевалась неслабая заварушка, автакие моменты резня - обычное дело, подозрения ипреследования отряду туарегов икулуглисов негрозят. Ну-у, если, конечно, свидетелей неоставлять.
        Саид, потрепанный, ноживой, ошалело покрутил головой, обозревая побоище.
        Спешившийся Амеллаль подвел последнего изянычар, раненого, безчалмы, сверкавшего выбритой головой.
        Глядя нанего сверху вниз, Мелиссина холодно спросила:
        - Чтотворится вгороде?
        Янычар долго ипристально смотрел нанее, задирая загорелое лицо соскобкой черных усов, пока Амеллаль непнул пленника, побуждая того кответу.
        - Наши скинули Хаджи Али-агу, - проговорил янычар, задыхаясь, - нехотим, чтобы нами османы правили! Своего дея поставим! Хаджи Мехмед-агу!
        - Апочему вы кричали Трики?
        - Атак уж прозвали его - Хаджи Мехмед-ага Трики.
        - Понятно, - сказала Елена икивнула Азуэлю, стоявшему упленника заспиной. Сверкнул клинок, исабля врубилась янычару вшею, кактопор вмолодое дерево.
        Готов.
        - Уходим, - приказала Елена, разворачивая верблюда. - Веди, Саид!
        - ВКасбу?
        - ВКасбу!
        Просто так уйти неполучилось.
        Противостояние сторонников аги смятежниками, выступавшими задея, усиливалось - отовсюду доносился треск мушкетных выстрелов, звон илязг клинков, крики. Дважды даже пушки стрельнули.
        Объезжая дворец Дар ас-Султан, Мелиссина выбралась наширокую улицу, уходившую вперспективу, гдеметалась пара всадников.
        Свернув внужный переулок, отряд оказался накруглой площади.
        Будто специально, именно это место выбрали длявыяснения отношений две группы всадников-янычар.
        Бравая пехота выглядела вседлах жалко, докавалеристов им было далеко, зато ятаганами они размахивали умеючи.
        Вылетев сдвух улочек, янычары сходу столкнулись, схлестнулись, смешались, устраивая ожесточенную рубку.
        Атут - туареги! Неведомо, чтоуж там вянычарских мозгах крутанулось, атолько недавние противники дружно набросились наотряд Мелиссины.
        - Бейих! - скомандовала Елена, понукая своего мехари.
        Янычар взасаленной чалме наехал наАзуэля, икочевник вооружился длиннущим - почти врост человека - мечом. Фехтовать спротивником он нестал, ауколол острием клинка коня янычарского.
        Тотзаржал отболи ивстал надыбы, сбрасывая всадника наземь.
        Верблюды вбою уступают коням, вэтом отношении они животные никудышные.
        Нитоптать врага, нигрызться верблюды нестанут, чтоодногорбые дромадеры мехари, чтоих двугорбые сородичи бактрианы.
        Сверхдлинный меч иликороткое копье - этодляобороны, анападать туарегу лучше всего вооружившись луком истрелами.
        Правда, вупавшего янычара стрелять непришлось - собственный конь наступил хозяину наголову.
        Нечаянно.
        Отбившись отянычара копьем, Елена снова крикнула:
        - Бейих! Бей!
        Стрелки растянули луки, загудели тетивы…
        Этобыло похоже нарасстрел - всадников сносило сседел, теумирали сразуже иливто краткое мгновение, пока падали вуличную пыль.
        Янычары дрогнули, сгрудились, упрощая задачу кочевникам, - ниодна стрела даром непропала! Нодавний воинский навык тоже кое-что значил.
        Нашелся вовражеском стане человек скомандирскими замашками, построил своих, неделя пополитическому признаку, иповел вбой.
        Сдиким криком «Алла-а!» янычары ударили потуарегам клином, рассекая отряд надвое иразворачиваясь.
        Двое кулуглисов погибли, оказавшись наострие удара.
        Туарег-лучник пострадал из-за своего верблюда: тотневовремя споткнулся - ипотерял хозяина.
        Содной половиной отряда осталась Мелиссина, сдругой - Амеллаль иАзуэль.
        - Бейих! - вкоторый уже раз выкрикнула Елена, вонзая копье вближайшего кней янычара.
        Тотзарычал, одной рукой хватаясь задревко, адругой отводя ятаган, иженщина добавила - кинжалом ударила вшею, чутьли непадая смехари, итутже оттолкнулась отплеча убитого, возвращая равновесие.
        - Уходим! - завопил Саид.
        Сухова оглянулась - одна изулочек была свободна - иразвернула своего верблюда. Туареги Амеллаля, дравшиеся сянычарами, отбросили противника, недобив, ипоспешили заМелиссиной.
        Преследовать их никто нестал, вражинам было недотого.
        - ВКасбу!
        Вкрепость проникли через ворота, изкоторых валил народ, пеший иконный, - жители Касбы непрятались, каквостальном Алжире, тутвсем хотелось поучаствовать в «празднике непослушания».
        Касба ничем особенным неотличалась отокрестных кварталов - теже беленые жилища, извилистые улочки, слепые фасады, скрывавшие засобой внутренние дворики, редкие окошки, крохотные изарешеченные.
        Ноиразница тоже чувствовалась.
        Касбой владели местные беи иреисы - пиратские капитаны. Здесь целые улицы были застроены унылыми бараками-баньос, гдежили рабы-христиане, ночуя вгамаках, подвешенных один наддругим.
        Крепость была нетак уж ивелика - треугольная, онасужалась, уходя вверх отширокого основания, прилегавшего кколоннаде набережной иплощади Мучеников, гдебыло принято проводить казни ипродавать врабство.
        ВКасбе неросло ниединого деревца иликустика, несуществовало площадей, адома лепились нетолько боками вдоль улиц, ноинадними, смыкаясь верхними этажами изакрывая небо причудливыми сводами.
        Узенькие переулки - легко упереться руками встены домов напротив - вились замысловатой вязью, безо всякой логики, постоянно сменяясь каменными ступенями лестниц, пропадая втени каменных туннелей, снова выныривая илизаводя втупик.
        Площадь Мучеников открылась внезапно - очередной переулок, больше смахивавший наподземный ход, окончился вдруг, иперед путешественниками распахнулось обширное пространство.
        Наплощади было людно, между торговых рядов, укрытых втени колоннад, ипосолнцепеку бродили пираты вживописных нарядах - широченных шароварах ирубахах, вбезрукавках, усеянных блестяшками, ивогромных чалмах - самсултан позавидовалбы. Местные жители были вменьшинстве, какигости заморские.
        Отдельно кучковались мальтийские рыцари. Уэтих были благие намерения - рыцари выкупали израбства христиан, чему берберы непрепятствовали. Ведь свобода тоже стоит денег.
        Хватало тут иверблюдов, илошадей, иосликов, такчто отряд Мелиссины непривлек особого внимания.
        Здесь никого небоялись - Касба являлась надежным логовом пиратов, пушки цитадели держали подобстрелом весь порт, забитый фелюгами ишебеками.
        Даже сам турецкий султан нестанет рисковать, посылая сюда свой флот, лишьбы наказать непокорных, избравших себе дея, - отпор будет жестоким, силуберберских пиратов немерено, сними лучше нессориться. - Сюда, сюда! - заторопился Саид.
        Спешившись, онподошел ккрытой галерее, гдевосседал достопочтенный старец спышной бородой, вбогатом халате ипышном тюрбане - истинный патриарх.
        - Этотот самый арнаут, - сказал кулуглис, оборачиваясь кследовавшей заним Елене, - чтобыл счерным человеком, когда тот покупал унас четверых пленников изКрепости ифритов!
        Саид слегка поклонился арнауту, тотответил ему доброжелательным кивком.
        Мелиссина, обойдя кулуглиса, обратилась кторговцу:
        - Тывидел, какнекто вчерном, скрестообразным шрамом нащеке, купил четырех мужчин, доставленных отрядом кулуглисов. Знаешьли ты этого человека?
        Арнаут важно покивал, оглаживая бороду.
        - Аллах свидетель, - проговорил он неожиданно писклявым голосом, - видел изнаю. Зовут его Корнелием. Этот человек часто бывает здесь. Почти никогда неделает покупок, ноуж если тратит деньги, тонескупится иберет самый лучший товар. Зачем он тебе, женщина?
        - Яхочу увидеть его изадать пару вопросов.
        Торговец покивал задумчиво, покряхтел, вставая, исделал приглашающий жест:
        - Пойдем, япровожу тебя. Корнелий должен быть усебя. Этонедалеко.
        Мелиссина оглянулась, носвоих туарегов неприметила рядом - онитоптались уторговых рядов, прицениваясь.
        - Пойдем, - сказалаона.
        Арнаут семенил впереди, шаркая шлепанцами-кавушами, Саид шагал позади, держа ладонь нарукояти ятагана.
        Отошли они совсем недалеко, углубившись втень колоннады, когда наЕлену пала крепкая сеть.
        Кляня себя заглупую доверчивость, женщина мгновенно выхватила кинжал, ноон ей непомог - Саид оказался проворнее иобезоружил Елену.
        - Предатель! - выдохнула Сухова.
        Кулуглис безразлично пожал плечами, помогая двоим расторопным прислужникам арнаута связать женщину.
        - Этослова, - проговорил он, - слабый шум, чтовозникает итает ввоздухе, неимея низначения, нивеса. Авот золотые дукаты весьма увесисты, хе-хе… Искакой стати я должен хранить верность именно тебе? Если уж нато пошло, тоя по-прежнему верен Корнелию. Отебе он тоже говорил, какиотех четверых. Вотмы иподжидали тебя. Невышло вКрепости ифритов, получилось вкрепости Касба! Нучто стоишь? Тыже хотела увидеть Корнелия?
        Вотишагай!
        Суетливый арнаут отпер тяжелую толстую дверь, покрытую резьбой, изавел Елену вовнутрь. Тамее, будто поэстафете, приняли крепкие дебелые женщины.
        Седобородый торговец неспешно отсчитал сребреники, скидывая их впротянутые руки Саида, после чего произнес небезудовольствия:
        - Затебя, оженщина, можно просить любую цену! Хвала Аллаху, вмои сети угодила золотая рыбка! Ха-ха-ха!
        Глава22,
        вкоторой Олег неоставляет свидетелей
        Морской путь вокруг Испании оказался для «Ретвизана» мирным испокойным. Вплоть дошироты Балеарских островов.
        Забавно, чтовСредиземном море, особенно втех местах, гдепростор зажат между Иберийским полуостровом иАфрикой, судоходство было весьма оживленным - каждый божий день спалубы флейта можно было наблюдать хищные шебеки состремительным силуэтом косых парусов, мелкие фелуки, испанские навио, шедшие вкараване, мальтийскую галеру, пинас подбело-зеленым флагом герцога Тосканского.
        Однажды даже турецкий фыркате, тобишь фрегат, показался.
        Иничего, обходилось как-то.
        Атут, чутьли невпрямой видимости Майорки, показался испанский фрегат, видимо направлявшийся наисторическую родину изНеаполя.
        Фрегат следовал наюго-запад, «Ретвизан» - насеверо-восток. Обакорабля ловили свежий норд-вест, проходя встречными курсами. Воттакбы ишли себе дальше, такнетже…
        Олег посматривал на «испанца» вподзорную трубу. Фрегат был неизсамых больших, почислу орудий примерно равный флейту.
        Ивот какраз вокруг этих орудий шла нездоровая суета - канониры спешно заряжали пушки, готовясь кбою.
        - Понч! - окликнул Сухов своего главного комендора.
        - Вижу, капитан! - отозвался Шурка.
        Вбытность свою корсаром приэскадре Моргана, Олег частенько жалел, чтонету сним рядом Пончика.
        Поразительно, ноАлександр Игоревич Пончев, врач-терапевт пообразованию, былпушкарем Божьей милостью.
        Причем именно встаринных орудиях он знал толк, чтовыяснилось, когда он увлекся историческими реконструкциями. Клепать себе латы ирубиться нафестах Саше было неслишком интересно, зато пострелять изкаких-нибудь бронзовых кулеврин - этотолько давай.
        Понч будто чувствовал орудие, интуитивно понимая, сколько нужно пороху заложить, насколько приподнять ствол, дабы влепить ядро именно туда, куда нужно.
        Иядра летели, какполагается, поражая цели сисключительной меткостью.
        Вотипопробуй определи вчеловеке его главный талант! Живешь себе, живешь, уверив себя, чтоты медик иместо твое - врайонной поликлинике, атут раз - ивыясняется, чтоздравоохранение вторично, чтоты рожден дляпалубы пиратской бригантины - гонять канониров да палить избронзовых пушек поиспанским галеонам.
        Йо-хо-хо, таксказать. Ибутылка рому.
        Сухов перевел трубу кшканцам фрегата, гдесобрались офицеры. Ну-у, назвать их офицерами можно было лишь снатяжкой. Сброд.
        Явно нефлот его католического величества. Ноинакупцов бегавшие попалубе испанцы мало походили.
        Пираты? Иликупчишки, решившие малость поразвлечься? Знаютже, собаки, чтоим ничего небудет заморской разбой против вероятного противника. Максимум, пожурят.
        Ноэто втом случае, если разбойное дело увенчается успехом. Авот наэто испанцы могут ненадеяться.
        - Бастиан! - крикнул Олег. - Джим! Быстро сеть натянуть!
        - Понято!
        - Мушкетеры - готовсь! Абордажная команда!
        - Дамы завсегда!
        Сухов ухмыльнулся, поймав себя намысли, чтоему даже хочется нападения испанцев.
        - Давайте, давайте…
        Унего заплечами нет десятков лет опыта, какуиных «водителей фрегатов», бороздивших моря, зато насчет ха-арошей драки он тоже - завсегда! Пусть только сунутся.
        - Идиоты, - пробормотал Пончик, наблюдая затем, какнос испанского фрегата окутался дымом.
        Вскоре долетел грохот залпа погонных орудий, ипара ядер подняла фонтаны брызг перед «Ретвизаном» - недвусмысленное приказание остановиться.
        Кренясь, испанцы совершили поворот оверштаг.
        Олег поднес трубу кглазам ипрочитал название фрегата - «Маравильяс».
        - Ну-ну…
        Испанцы убрали лишние паруса, дабы поскорее сравняться с «Ретвизаном».
        Вероятно, капитан «Маравильяс» был человеком бедовым исклонным кавантюрам. Вовсяком случае, онявно страдал избытком самоуверенности.
        Конечно, убегать флейту было некуда.
        Назад? Особо шустро неразвернешься, даифрегату это только наруку - онпустится впогоню какраз потому курсу, которым следовал изначально.
        Податься кюгу спопутным ветром? Такитут погони неизбежать. Короче, некуда деваться!
        Воттолько самонадеянному испанцу даже вголову неприходило, что «Ретвизан» никуда деваться инесобирается.
        - Понч! Кактолько приблизимся нарасстояние выстрела - залп нижним деком!
        - Понял! Апотом мы их картечью приголубим! Угу…
        - Ну,тебя учить - только портить. Яр! Паха! Жека! Ташкаль! Убирайте своих спалубы! Пуля, онаж дура. Вашвыход чуть попозже.
        Матросы флейта убрали паруса всамый последний момент, когда их корабль еще несравнялся сиспанским.
        Понч тоже нестал дожидаться, пока «Маравильяса» окажется натраверзе.
        Пусть даже чуток подуглом, нотяжелые ядра наделают бед гордым идальго.
        - Огонь!
        Орудия снижней палубы прогрохотали немного вразнобой, пуская надволнами пугающие громы.
        «Ретвизан» сближался сфрегатом непараллельными курсами, акакбы расходясь, подуглом, поэтому ядра ударили вборт «Маравильяса» вроде какмалость сзади.
        Половина илименьше чугунных шаров застряла втолстых брусьях левого борта фрегата, аостальные влетели точно впушечные порты, ломая орудия, калеча иубивая прислугу.
        Несколько пушек «Маравильяс» всёже выстрелило, нозалп оказался жидковат.
        Тутже грохнули орудия наверхней палубе фрегата, заряженные, какина «Ретвизане», картечью.
        Отэтой беды серьезно пострадал блинд, досталось гальюну, ноникого изкоманды флейта незадело - поторопились испанцы!
        Зато Пончик дождался-таки удачного расположения - едва фрегат нарисовался справа поборту, каквся батарея наверхней палубе «Ретвизана» выдала залп.
        Сухов хищно улыбнулся, ощутив вздрог корабля ижар сгоревшего пороха.
        Книппели, вращаясь сгрозным гудением, пролетели по-над палубой «Маравильяса», сбривая снасти, мочаля иломая реи, прорывая паруса.
        Картечь сбривала живые души, зачищая палубу отиспанцев, - те, вкирасах игребенчатых шлемах, выстроились смушкетами наизготовку. Парада неполучилось.
        - Кповороту фордевинд! Поворот!
        Забегали матросы, тягая снасти. Мушкетеры бдели, отстреливая особо прытких испанцев.
        «Ретвизан» плавно развернулся перед носом «Маравильяса», незабыв садануть изпогонных пушек, иперебросил паруса, сближаясь сфрегатом вполветра.
        Прошло слишком мало времени, чтобы испанцы успели перезарядить орудия, зато канониры флейта раздували фитили.
        - Паруса долой! Залп лагом! Огонь!
        Сблизившись сиспанским кораблем почти вплотную, «Ретвизан» сотрясся, поднимая тучу дыма.
        Олег засмеялся - кот, нареченный Кошей, возбужденно кружился уего ног, мяукая идергая хвостом.
        Бойцовый котяра!
        Ядра, выпущенные вупор, окончательно изуродовали левый борт «Маравильяса» - изпроломов тянуло дымом, слышались крики истоны.
        Одна измачт фрегата, подрубленная книппелями, невыдержала иповисла наснастях, угрожая свалиться команде наголову. Впрочем, какраз команды инебыло видно.
        Вернее, было, давсё мертвые тела. Аннет, есть еще живые!
        - Наабордаж!
        Якорьки-кошки надлинных цепях, раскрученные сильными руками, полетели напалубу испанского корабля, вонзаясь крюками вфальшборт, цепляясь затрапы.
        - Тяни! Еще!
        Двепалубы стягивались водно поле боя. Самые рьяные изэкипажа «Ретвизана» недожидались, пока флейт сойдется сфрегатом бортами, исгиканьем перепрыгивали наиспанскую территорию по-тарзаньи, наканатах.
        Испанцев уцелело немало, один задругим они поднимались снижней палубы, выбегали изнадстройки, крича: «Даздравствует король!»
        Воттолько король был далеко, апалаши ипистолеты вчерашних корсаров - близко.
        Навязанный испанцам бой, ожесточенный ияростный, ошеломил их. Пострадавшим отартиллерии, теперь кабальерос ипрочим мучачос, приходилось отбиваться отрубак, неимевших понятия оправилах фехтования.
        Малыш Джим, Паха, Кэриб, Айюр, Голова, Яр теснили высокомерных кастильцев, составив клин, чтотолчками разваливал поредевшую команду фрегата, пуская кровь инереагируя намольбы опощаде.
        Ташкаль, Ицкуат, Прадо, Бастиан заняли позиции нашканцах, деловито заряжая мушкеты, тщательно выцеливая врагов, убивая - иживо доставая пороховницы.
        - Малыш! - крикнул Олег. - Пленных небрать!
        Занятый делом Джимми Кид кивнул только, смаху обрушивая палаш наиспанца, следующего вочереди наумертвие.
        - Тыхочешь убить их всех? - поинтересовался Шурик.
        - Намненужны свидетели, Понч. Ниодна сволочь недолжна сболтнуть, чтобоевая единица Флота Леванта напала наиспанский корабль.
        - Даведь они сами напали! Угу.
        - Королю Испании этого недокажешь. Хм. Ачего я стою? Надо имне размяться!
        ИСухов перемахнул напалубу «испанца».
        - Веселей, ребятки! Шинкуй папистов!
        - Га-га-га!
        Честно говоря, Олегу даже жаль было экипаж «Маравильяса». Невсеже изних жаждали крови, кому-то нынешнее боестолкновение абсолютно ненужно, однако делать нечего - свидетелей оставлять нельзя, этоправда.
        Наслужбе королю им меньше всего нужны неприятности, иначе поставленных целей добиться неудастся.
        Вдруг да командование косо смотреть станет, подозревать внехороших вещах. Икакприкажете, сподмоченной-то репутацией, врейд отпрашиваться поберберским тылам? То-то ионо…
        Сухов вспорол живот набежавшему нанего испанцу, поморщился привиде вывалившихся кишок ивонзил палаш вшею, накоторой болтался большой медный крест.
        Неспас…
        Вэто время обычный гвалт боя усилился - нанос фрегата из-под палубы полезли солдаты вчерных камзолах.
        Взасаде сидели, чтоли?
        Бравая команда Джимми Кида сразу обратила взор насвежие жертвы, ноОлег, напрягая глотку, докричался доних:
        - Малыш! Отходите кшкафуту! Живо! Понч!
        - Щася!
        Шурка безслов понял замысел командира ипочесал набак.
        - Номера три, четыре ипять, - приготовиться кзалпу покоманде! - донесся его голос.
        - Готово! - откликнулся Илайджа.
        - Огонь!
        Триорудия, расположенные вносовой части верхней палубы, выстрелили одновременно, множа гулкий грохот пальбы.
        Картечь буквально смела испанцев, размозжила, растерзала их тела. Иэтот залп стал последним внедолгом сражении.
        Испанцы сдавались, ноих небрали вплен.
        Кто-то изкоманды фрегата вотчаянье выпрыгивал вморе - этих гасили изабортом.
        - Чисто, капитан! - проревел могучий Малыш Джим.
        - Чисто, - проворчал Сухов, брезгливо кривя губы ивыбирая место, незалитое кровью. - Ступить нек уда… Джимми Кид громогласно расхохотался.
        - Так, слушать меня! Забираем отсюда всё ценное иподжигаем эту лоханку! Начали!
        Пираты… то бишь законопослушные флотские, радостно заорали. Добыча? Любо!
        СамОлег прогулялся покаютам, приглядев длясебя роскошный камзольчик, темно-индиговый, сискусным шитьем. Ишпага хороша, подходит ккостюмчику.
        Часа задва «Маравильяс» освободили отвсего маломальски ценного, включая увесистый сундучок сзолотыми дублонами, изажгли факелы.
        Разбежавшись повсему кораблю, морячки-корсарчики поджигали всё, чтогорит, заботливо устраивая пожар.
        Изтрюма, изкают, износового кубрика повалилдым.
        Родился инабирал силу гул пламени, разгоравшегося подпалубой. Ивот огонь вырвался наружу, заметался, какхищный зверь, незнающий, чтоже ему пожрать сначала, ачто потом.
        «Ретвизан» поспешно отвалил отобреченного корабля, апожар на «Маравильясе» разрастался, егозычный рев пугал даже нарасстоянии.
        Жарнедостанет дофлейта, авсё равно непосебе как-то…
        - Целы? - спросил Олег, оборачиваясь кПахе иЖеке.
        - Дачё нам сделается! - ответил Лобов, неотрывая глаз отбушующей стихии.
        Огонь взбирался намачты, ите становились похожи нагорящие кресты. Какапофеоз, рванула крюйткамера, раскалывая ибросая вверх чутьли неполовину прогоревшей палубы, роняя мачты.
        Приток воздуха придал сил огню, косой столб дыма ивихри искр относило ветром кюгу.
        Прошло немного времени, ивыгоревший корпус фрегата сложился, раскололся, расползся поводе грудами парящих углей.
        - Спектакль окончен, - сказал Сухов. - Поднять паруса!
        Пару дней спустя флейт «Ретвизан» вышел кюжному берегу Франции.
        Вскорости показалась Королевская башня, высившаяся настрелке мыса, - тотприкрывал отбурь Тулон, важнейшую базу Флота Леванта.
        Капитан деМонтиньи прибыл кместу прохождения службы.
        Глава23,
        вкоторой Елену доводят дослез
        Елена очутилась вдовольно просторном помещении, новсевозможные занавеси, растянутые вдоль ипоперек, скрывали размеры.
        Полбыл устлан толстым ковром, апотолок расписан узорами накусках отлично выделанной кожи, прибитой кдоскам тополевого дерева. Витал тяжелый аромат мускуса иладана.
        Смуглые крепкие женщины, шелестя длинными платьями джалабия, обступили Мелиссину ивежливо, нонастойчиво повлекли вовнутренние покои.
        - Врядли меня хотят убить, - стала вслух размышлять Сухова, - следовательно, продадут вчей-нибудь гарем.
        Старшая изслужанок удивилась:
        - Тызнаешь наш язык?
        - Ямного чего знаю! - отрезала Елена.
        - Несердись, - мягко сказала женщина, - старый Юсуф-челеби добр…
        - Этоарнаута зовут Юсуфом? - перебила ее Мелиссина.
        - Его. Оневнух, онторгует самыми красивыми иумелыми женщинами, аего покупатели - эмиры, паши идаже сам падишах.
        - Рада заних, - отрывисто сказала Елена.
        - Разве ты нехочешь стать женой богатого владыки?
        - Яитак замужем!
        Служанка вздохнула.
        - Юсуфа-челеби неволнуют такие мелочи.
        - Нутогда его бородатая голова недолго задержится наплечах!
        Тутпара девушек торопливо внесла сложенные платья.
        - Тебе надо переодеться.
        Мелиссина раздраженно пожала плечами. Бежать сейчас, изхорошо охраняемого дома, было глупо - поймают. Ивпредь будут присматривать.
        Нельзя позволять эмоциям возобладать надрассудком.
        Коль уж ты оказалась вплену, надо тщательно просчитывать каждый шаг, обдумывать каждое слово, каждый взгляд.
        Елена почувствовала прилив злости. Нукакможно было так глупо попасться? Наивно довериться… этому… этому…
        Слов нет длявыражения! Проклятый кулуглис!
        Ничего, туареги - прекрасные следопыты, ониобязательно найдутее!
        Мелиссина усмехнулась небезгоречи: ты, подруга, реально помолодела. Инетолько телом, ноиумом.
        Амеллаль, может, инайдет ее - насуше. Однако кактолько «красивую иумелую женщину» отведут накорабль - всё.
        Туарег иморе несовместимы. Такчто думай сама. Инадейся только насебя. Олег непременно вызволилбы ее, ноон незнает инеможет знать отом, гдеона ичто снею.
        Следовательно, запасемся терпением инебудем перечить тем людям, чтопростодушно считают тебя своею пленницей, которую можно выставить напродажу.
        Стоп. Тыопять заносишься, подруга.
        Тебя выставят напродажу, какпородистую лошадь,как…
        Спокойствие, только спокойствие. Помнится, как-то вКаире, когда Игнатий Фока представлялся купцом, тыизображала белую невольницу.
        Было противно, да, ночтоже делать? Иногда необходимо принимать правила чужой игры, чтобы потом, выбрав нужный момент, сделать свой ход - ипобедить.
        Терпи, подруга. Ижди.
        - Покажи, - потребовала Елена.
        Служанка проворно развернула джалабию издорогой ткани цвета красного коралла, свышивкой золотом навырезе ирукавах.
        Стянув ссебя накидку ирубаху, Мелиссина довольно приподняла руками свои груди, заметно подтянувшиеся ипо-молодому упругие.
        Хорошо выглядеть молодой! Особенно когда рассудок соответствует твоему реальному возрасту, давно уже ненежному.
        Надев джалабию исменив шаровары изгрубой ткани натончайшие илегкие, полупрозрачные, какколготки излайкры, Елена прикрыла пышную гриву волос кокетливой шапочкой, вышитой мелкими жемчужинками ибисером, - головной убор споклоном подала одна издевушек, свосторгом глядевшая наМелиссину.
        - Скажи-ка, - небрежно осведомилась Елена, - аизвестенли тебе один тутошний торговец поимени Корнелий?
        - Такой весь вчерном исошрамом нащеке, какбуква «даль»?
        - Онсамый.
        - Еготут все знают! ОнисЮсуфом-челеби дела имел. Двеилитри луны назад хозяин продал ему четырех белых мужчин. Корнелий сильно обрадовался ищедро заплатил Юсуфу-челеби.
        - Этимужчины… Ихпривел Саид?
        Старшая служанка покривилась.
        - Саид очень грязный иподлый. Да,это он привел тех четверых. Только… Корнелий - неторговец.
        - Неторговец? Акто тогда?
        - Незнаю… Только Юсуфу-челеби он заплатил куда больше затех четверых, нежели выручил заних, продав голландцам.
        - Голландцам? Тебе даже это известно?
        Служанка польщенно улыбнулась.
        - Пусть мужчины считают нас глупыми, номы-то знаем, чтотут икакнасамом деле. КЮсуфу приходили рыцари сМальты ирассказывали, какнекий Корнелиус почти даром отдал четверых белых рабов наголландские галеры.
        - Воткак… Такктоже он, этот Корнелий?
        - Никто незнает, новсе его… побаиваются. Говорят, колдунон.
        - Красавица! - раздался писклявый голос.
        Обернувшись, Елена оглядела Юсуфа-челеби какмерзкое насекомое, нотот лишь расплылся всладчайшей изулыбок.
        - Проводи ее, Лейла, - распорядилсяон.
        Старшая служанка поклонилась иповела Мелиссину вдовольно просторный внутренний дворик.
        Онбыл замощен камнем, адом, окружавший патио, выходил нанего крытой галереей.
        Тонкие колонны поддерживали резной навес, выложенный фаянсовой плиткой, синей сбелым, какгжель.
        Домбыл выстроен вформе буквы «П», новысокий каменный забор замыкал стены вчетырехугольник, надежно прикрывая двор иобеспечивая уединение.
        Открытых мест, гдебы чувствовался солнцепек, было мало - раскидистые деревья давали густую тень.
        Впатио хватало народу - купцы арабских кровей, всвоих халатах, чалмах итюрбанах, составляли живописную конкуренцию цветочным клумбам.
        Прямо посреди дворика, взыбкой тени пальм, былрасстелен большой ковер. Нанем пугливо жались три девушки вшароварах иблузах, просвечивавших насолнце.
        Мужчины шумно оценивали их прелести, будто барышники, знающие толк влошадях.
        - Видишь того худого араба вбелом бурнусе? - прошептала Лейла. - ЭтоТолстый Абдулла, большой охотник доженщин. Онсамый опасный изних изовсех. Тебе туда.
        Презрительно фыркнув, Елена продефилировала насолнце, дразняще покачивая бедрами.
        Еебесили эти вонючие мужики, вздумавшие торговать бедными невольницами. Пусть уних хоть ворту пересохнет!
        Появление новой красотки оборвало разговоры. Торговцы буквально пожирали Мелиссину глазами, аона отвечала им неласковой усмешкой.
        Юсуф подсеменил ипрошипел:
        - Разденься!
        Елена оглядела сборище купчиков, потевших отвожделения, инебрежно стянула платье. Попатио пронесся стон.
        - Пять тысяч курушей! - воскликнул Толстый Абдулла. Егоостроносое лицо совпалыми щеками казалось изможденным.
        - Семь тысяч! - подпрыгнул жирный, расплывшийся турок, колыхнув всеми своими многочисленными складками.
        - Десять тысяч, - веско сказал бронзовокожий мавр великанского роста вроскошном тюрбане, спокойно разглядывавший Елену и, судя повсему, получавший отэтого чисто эстетическое удовольствие, безналета эротики.
        - Десять пятьсот!
        - Одиннадцать!
        - Пятнадцать тысяч! - выдохнул Абдулла, бледнея.
        - Двадцать пять тысяч, - объявил мавр, ивсеобщий выдох словно обозначил границу допустимого.
        Нислова несказав, перекупщики словно признали: «Я - пас!»
        Юсуф-челеби сделал суетливый жест Мелиссине: одевайся! Продана.
        Елена прошла вдом, окунаясь втень, каквомрак, авушах всё звучала цена, закоторую ее продали. Ее! Продали!
        Лейла сунула женщине вруку чашу ссоком, иСухова выпила его весь.
        Ничего… Этоеще неконец света.
        Показался Юсуф, иМелиссина еле сдержалась, чтобы несдавить его грязную шею. Побрезговала.
        - Тебя уже ждут, Хеллена, - сообщил торговец.
        Небрежно подвинув Юсуфа, вкомнату шагнул покупатель, тотсамый мавр.
        Дорогой халат еще пуще увеличивал его размеры, аголову увенчивал большой тюрбан, разукрашенный бусами ипавлиньим пером.
        - Меня зовут Каравулык, - представился он. - Я - кызлар-агасы, глава темнокожих евнухов гарема его императорского величества МехмедаIV, падишаха Высочайшего Османского государства. Ядоволен увиденным. Лелею надежду, чтомой великий господин оценит подостоинству такую одалиску, какты.
        - Посмотрим, - вымолвила Мелиссина.
        Дюжие османы окружили ее иповели, следуя заКаравулыком. Главный евнух шагал, неоглядываясь, кпристани, гдеслегка покачивался турецкий фрегат сосмешным названием «Йылдырым», чтоозначало «Молния».
        Юсуф-челеби семенил рядом сКаравулыком, оживленно болбоча.
        Всёпроизошло, когда процессия миновала колоннаду, запиравшую площадь Мучеников.
        Грянули два выстрела, поразившие Юсуфа, инаосманов набросились туареги.
        Ихбыло всего шестеро, Елена срадостью узнала Амеллаля, давот только те османы, чтостерегли ее, были непростыми охранниками, аопытнейшими янычарами.
        Каждый изних таскал наперевязи подва пистолета, ещепарочка стволов торчала утурок запоясом.
        Туареги набросились наянычар, потрясая трофейными ятаганами, инапоролись накинжальный огонь.
        Трое умерли сразу, ещедвоих добили контрольными выстрелами.
        Израненный Амеллаль, прислонившись спиною кколонне, сполз наземлю, пачкая камень кровью, иМелиссина, оттолкнув усатого янычара, кинулась кнему.
        Необращая внимания наокрики, онаприсела рядом стуарегом, подхватила рукой его клонившуюся голову сразвязавшимся платком, укрывавшимрот.
        Туманившийся взгляд Амеллаля прояснился, губы кочевника дрогнули, кривясь вулыбке.
        - Этонепотребство - показывать то, чемешь… - прошепталон.
        - Дурачок, - ласково сказала Елена.
        - Жалко как… Ничего-то я несмог… АСаида мы распяли! Тут, неподалеку, накрасивой двери… Сдох уже, наверное…
        - Такему инадо. Спасибо тебе, Амеллаль.
        - Зачто?
        - Завсё!
        Туарег закрыл глаза, блаженно улыбаясь. Иумер.
        Мелиссина бережно опустила его, медленно поднялась.
        Янычары ненасмехались, онисерьезно глядели нанее.
        - Чтоуставились? - буркнула Елена. - Ведите!
        Онабросила взгляд наКаравулыка, искренне желая ему тойже участи, чтопостигла Саида, иглавный евнух наметил улыбку. Понял, наверное…
        Поднявшись наборт фрегата, Сухова гордо прошагала вотведенную ей каюту, опустилась безсил наскромное ложе ирасплакалась.
        Онасдерживала слезы, какмогла, ноони лились илились, жгучие иобильные.
        - Имею право, - сказала себе Елена, шмыгая носом. - Яженщина!
        Мелиссина спрятала лицо владонях, иее плечи затряслись отрыданий.
        Выплакав всю черноту, чтоскопилась вдуше, онаиспытала опустошение.
        Затонкой переборкой запели - грустный женский голос выводил напев нанезнакомом Елене языке.
        Мелиссина горько усмехнулась - онанеединственный «груз» наборту, хватает тут белого товара, лохматого золота.
        Встав, Сухова подошла кединственному окну вчастом переплете, выходившему закорму.
        Берег медленно удалялся. Алжир, Касба, Амеллаль, Крепость ифритов - всёуходило назад, теряясь заширившейся полосой моря.
        - Олег, помоги! - тоскливо прошептала Елена. - Олежек!..
        Глава24,
        вкоторой Олег прибывает нановое место службы
        Тулон расположился вславном местечке, занимая западную окраину Ривьеры.
        Здесь, наюжных берегах, белые скалистые утесы чередовались сзолотистыми песчаными пляжами иживописными бухточками-каланками, адальше отморя тянулись невысокие холмы, гребенчатые отвиноградников.
        Выше всех поднималась гора Фарон, покрытая гарригами - древними лесами изсосен икустарника.
        Залив уТулона просто создан длякораблей, икардинал Ришелье незря сказывал, чтогород сей «будет нашим первым военным оплотом наСредиземном море».
        Правда, старая гавань Тулона была узковата, илет задвадцать доописываемых событий ее расширили подчутким руководством Луи ле Ру д’Энфревиля, тогдашнего морского интенданта.
        Когда «Ретвизан» вошел вбухту, упристаней инарейде стояло несколько десятков кораблей.
        Тутбыла ивсякая мореходная мелочь вроде флиботов ипаташей, иогромные линейные корабли.
        «Руаяль Луи» и «Солейль Руаяль» - трехпалубные громадины посто десять орудий накаждом.
        Неподалеку стоял 82-пушечный «Септр», рядом отражался вводе «Сен-Эспри», вооруженный семидесятью двумя орудиями.
        Иеще, иеще…
        «Фидель», «Санс-Парейль», «Шеваль-Марин», «Фортюн», «Темерер»… Уэтих попятьдесят - шестьдесят пушек.
        - «Ретвизан» им нечета, - усмехнулся Сухов.
        Егоместо во-он там, упричалов, гдескромно притулились малые фрегаты, флейты ипинасы.
        Если «Фортюн» или «Ассюр» - каждый припятидесяти шести пушках - можно было считать крейсерами Флота Леванта, то «Ретвизан» ипрочие здешние флейты приближались крангу эсминца.
        Отсюда иразница втактике. Если большие корабли выстраивались влинию, дабы потрясти неприятеля мощью артиллерийского залпа, тофлейты атаковали роем - дивизионом втри - пять судов набрасывались настопушечный гигант.
        Илиотгоняли его, каклайки медведя, чтобы нелез куда ненадо.
        Сторожевая галера «Марешаль» подошла кборту «Ретвизана», иее командир поинтересовался, закакой надобностью флейт заявился врасположение кораблей Флота Леванта.
        Получив ответ, галерщик отвесил поклон Сухову идал знак аргузину. Шиурма дружно загребла, увлекая «Марешаль».
        А «Ретвизан» медленно, влекомый всего несколькими парусами, приблизился ксвободному причалу. Портовики живо спустили кранцы иприняли швартовы.
        Приехали.
        Первым наберег сошел Олег.
        Всвоем любимом черном камзоле ссеребряным шитьем ибрабантскими кружевами, вшляпе сперьями, онбыл неотразим.
        Нынешнюю моду Сухов недолюбливал, особенно панталоны, дачтоже делать, коли все так ходят? Тренд, однако.
        Скинув обычные ботфорты, онпереобулся втуфли сдурацкими пряжками. Сдурацкими, да, зато хоть ногам легче.
        Олег неторопливо прошелся попристани, обозревая базу королевского флота.
        Вдоль берега тянулись приземистые пакгаузы, канатные мастерские, конторы, кузницы.
        Грузчики катили бочки иволокли тележки, доверху нагруженные тюками.
        Скрипучие лебедки сусилием перетаскивали напалубы толстые сетки сядрами. Бочонки ссолониной ипрочими припасами закатывали посходням.
        Щеголеватые офицеры иматросы, одетые по-крестьянски, выглядели очень деловито, направляясь поисключительно важным делам. Например, горло промочить вближайшей таверне.
        Покрутив головой, Сухов приметил молодого офицера, чьелицо внушало доверие, иподошел кнему, приподнимая шляпу.
        - Олегар деМонтиньи, - представился он, - капитан этой славной посудины.
        - АннИлларион деТурвиль, - поклонился его визави, - капитан во-он того красавца!
        Тростью он указал на50-пушечный фрегат «Дюк», едва заметно покачивавшийся нарейде.
        - Каким ветром внаших краях, шевалье? - поинтересовался деТурвиль сулыбкой.
        - Попутным! - рассмеялся Сухов. - Ещезимой мы били испанцев вВест-Индии, анынче, имея наруках королевский патент, полны желания колошматить берберов. Неподскажетели, кому мне представиться?
        - Лейтенант-генералу Дюкену, маркизу дю Буше. Ятакже имею честь служить подкомандованием этого способнейшего флотоводца, который недаст спуску исамому деРюйтеру! Авраам Дюкен давнобы уж вышел вшефы д’эскадрэ, еслибы неодно печальное обстоятельство - онгугенот.
        - А,стало быть, - подхватил Олег, - всенеумехи, нозато верные католики ставят Дюкену подножки.
        - Именно! - воскликнул Анн Илларион. - Старине Аврааму по-дружески советовали перекреститься, новвопросах веры он тверд. Илитут вся загвоздка вупрямстве. Между нами говоря, характер улейтенант-генерала отвратительнейший!
        - Лучше быть подначалом ворчуна изануды, - усмехн улся Сухов, - чемвельможного дурака, только иумеющего что ножкой шаркать.
        - Полностью свами согласен, шевалье! - горячо одобрил деТрувиль. - Постойте… Вычто-то говорили оВест-Индии…
        - Мытам корсарствовали, - ухмыльнулся Олег. - Гоняли испанцев вхвост ивгриву, грабили их итопили.
        - О-о! Такия прошел корсарскую школу! Только мальтийскую. Впрочем, испанцам отнас тоже доставалось. Ну,небуду отрывать вас более, шевалье. Радбыл познакомиться! - Дружески пожав руку Сухову, Анн Илларион добавил: - Дюкен, скорее всего, находится нафлагмане. Это «Сен-Эспри».
        Раскланявшись сдеТурвилем, Олег отправился искать плавсредство, готовое доставить его нафлагманский корабль.
        Онуже присмотрел небольшой гукер «Изольда», готовившийся котплытию, ихотел было переговорить скомандой насчет того, чтобы подбросить его к «Сен-Эспри», когда стоявший неподалеку человек, повиду старый матрос, окликнулего:
        - Ищете кого, шевалье?
        Сухов внимательно посмотрел наматроса.
        Легкая небритость ипотрепанная одежда флотского плохо сочетались справильной речью ихорошими манерами.
        Лицо унего выглядело усталым, агорькая складка вуголку рта выдавала человека, привыкшего кнеудачам.
        - Этоваш гукер? - полюбопытствовал Олег.
        - Тутмного моего… - неопределенно протянул матрос. - Акчему вам «Изольда»? Дляувеселительной прогулки? Мм?
        - Мненадо прогуляться к «Сен-Эспри», - усмехнулся Сухов, - представиться начальству.
        - О,так вы капита-ан! Офицер пера? Мм?
        - Офицер шпаги, свашего позволения, - холодно поправил флотского Олег. - Хоть уменя вножнах ипалаш, сударь, ясудовольствием доказалбы вам, чтоумею сним обращаться. Воттолько уменя нет привычки затевать дуэль сбезоружным.
        - Негорячитесь так, шевалье, - криво усмехнулся матрос. Повернувшись кгукеру, чьянемногочисленная команда молча наблюдала заразговором, онкрикнул: - Готье! Погоди пока.
        - Слушаюсь, ваша светлость! - долетел ответ.
        - Ах,вон оно что… - медленно проговорил Сухов. - Ужнесмаркизомли дю Буше я имею честь беседовать?
        - Уж, - буркнул флотский иотрекомендовался: - Лейтенант-генерал Дюкен.
        Олег подтянулся.
        - Олегар деМонтиньи, капитан флейта «Ретвизан», - отчеканил он. - Еговеличество удостоил меня офицерским патентом, ая выбрал местом службы Флот Леванта.
        Дюкен протянул руку, иСухов вручил ему свой патент иписьмо отЛуи-Виктора.
        - Герцог деВивонн просил передать вам лично.
        Лейтенант-генерал, насупившись, скислым видом, ознакомился сграмотой заподписью короля, азатем вскрыл письмо.
        Лицо его несколько просветлело вовремя чтения.
        - Так, значит, пират… - проворчал Дюкен. - Чтож, меня это устраивает - всеэти корсары сфлибустьерами, конечно, натуры необузданные, зато они скораблем на «ты». Позвольте спросить, шевалье, апочему вы избрали именно Тулон?
        Олег ухмыльнулся.
        - Хочу надрать задницы берберам, господин лейтенант-генерал.
        Тутвсю ворчливость изанудство маркиза дю Буше какрукой сняло, ион весело расхохотался.
        - Тысяча чертей! Мнеэто нравится! Только учтите, шевалье: берберы - дьявольски коварны, исила заними немалая. Наморе они опаснее испанцев иголландцев вместе взятых!
        Сухов тонко улыбнулся.
        - Этоничего, мытоже непальцем деланные.
        - Как-как?! О,это надо запомнить! Чтож, наэтом будем считать представление завершенным. Готовьтесь, шевалье! Вампервому сообщаю приятнейшее известие: через три дня выходим вморе! Решено навестить Хаджи Хусейн-дея, прозванного Меццоморте иобъявившего себя адмиралом пиратов. Надо будет поставить его наместо!
        - Слушаюсь, господин лейтенант-генерал!
        Тридня прошли, ноэскадра Дюкена так инесмогла покинуть пределы Тулона - офицеры пера непустили.
        Этиволокитчики повязали лейтенант-генерала массой формальностей икучей бумаг.
        Лишь напятый день, окончательно рассвирипев иклятвенно пообещав лично килевать всех, откоменданта иниже, Авраам Дюкен вывел корабли вморе.
        Эскадра была построена вдве колонны - влевой шли большие корабли, следуя вкильватер зафлагманом.
        Передним мателотом «Сен-Эспри» был «Дюк», за «Дюком» поспешал 46-пушечный «Шеваль-Марин».
        Справа рассекали волны четыре корабля поменьше: двафлейта, «Ретвизан» и «Галлард», пинас «Хамекон» и24-пушечный фрегат «Лежер».
        Придерживая шляпу наветру, Олег созерцал строй.
        - Красиво идут! - послышался голос Быкова.
        Сухов кивнул необорачиваясь.
        - Двалишних дня какдураки простояли, - пробурчал Пончик. - Любой лазутчик давно уже предупредилбы Меццоморте.Угу…
        - Ну,если верить рассказам обэтом пирате, - проговорил Олег, - бегать отнас он врядли станет. Скорей уж сам набросится.
        ТутБыков замялся, новсёже задал давно мучавший его вопрос:
        - Акогдаж додому, капитан?
        Сухов вздохнул.
        - Яразговаривал сТурвилем. Онговорит, чтокомандование наметило поход вэтом году наАлжир иТунис. Этосамое, скорей всего, двинем кВарварскому берегу летом, осенью погода непредсказуема.
        - Летом, значит, - бодро сказалЯр.
        - Именно. Обстреляем берег, высадим десант, устроим берберам маленький, ноудаленький крестовый поход. Адальше вариантов два - либо мы, подпокровом ночи, отходим кзападу иливостоку отскопления войск, тихонечко высаживаемся инацыпочках уходим кКрепости ифритов, либо остаемся наместе иопятьтаки ночью высаживаемся. Переодетые, минуем вражий стан и - наюг.
        - Ачто, сами мы неможем этого сделать? Безфлота?
        - Аты сможешь незаметно приблизиться кберегам Алжира? Подойдем водиночку ктем местам днем - стопроцентно ввяжемся всражение. Ичто ты сделаешь против целой флотилии шебек, фелюг ипрочих галер? Нет, вэтом случае мы обязательно попадем наберег, нотолько вкандалах, какрабы. Приблизиться кВарварскому берегу ночью? Понимаешь, уменя тут ниэхолота, нирадара нету. Вэтом времени только полный идиот высаживается наберег ночью, заранее неосмотревшись, необнюхавшись, непромерив глубины. Разбиться орифы илиналететь намель - легче легкого. Вкрайнем случае подойдем кактати нощные, нонексамой суше. Спустим шлюпку иуже наней догребем. Вэтом случае шанс разбиться - пятьдесят напятьдесят.
        - Тоесть, - хмыкнул Шурка, - если развязать войну, товысадка выйдет безопасней?
        - Авот представь себе! Флот потопит илиразгонит пиратские корабли - ужеплюс. Наберегу будет царить столпотворение - пушки, янычары, конница… Пока светло, мывысмотрим местечко длявысадки ивтемноте выгребем туда. Атам, пользуясь суматохой, скроемся.
        - Японял так, - сказал Быков, - чтоглавное - этоперетопить всякие шебеки.
        - Именно. Пираты - вотглавная опасность. Итут безфлота - никуда. Нет, конечно, можно ирискнуть. Броситься напрорыв, увертываясь отпуль, согнем вочах. Глядишь, половине изнас повезет. Воттолько несобираюсь я объяснять Гелле илиИнге, почему неприволок инесдал им наруки Понча сЯром. Нетерплю женских слез.
        - Нетерпит он, - буркнул Пончик. - Ачего это сразу Гелла? Может, этомне придется объяснять Елене… - По-онч… - затянул Быков.
        - Молчу.
        Олег вздохнул.
        - Втом-то идело, Шурка, чтовсе мы внезапно смерт ны. Ая хочу вернуться ксвоим безпотерь среди личного состава. Понял?
        - Чего тут непонять… Угу…
        Эскадра повернула квостоку иследовала этим курсом досамых Леринских островов, чтонапротив Лазурного Берега.
        Наострове побольше размерами, нареченном Сент-Маргерит, сидела крепость Форт Руаяль, азапроливом кюгу, наскалистом клочке суши сназванием Сент-Оноре, располагался бенедиктинский монастырь.
        Здесь кфлотилии присоединился флейт «Бьенвеню», иДюкен, незадерживаясь, повел корабли дальше наюг, мимо берегов Корсики иСардинии, гдепостоянно ошивались берберские пираты.
        Острова были малолюдные, амножество укромных бухточек подходили икакубежища, икакместа длятайных рандеву.
        Корсика принадлежала Наияснейшей Генуэзской Республике.
        Северную половину Сардинии тоже генуэзцы присвоили, авот наюг острова наложили лапу испанцы.
        Перед отплытием, покидая Леринские острова, лейтенант-генерал собрал капитанов эскадры, дабы обговорить дальнейшие действия. Натот случай, если непогода илинеприятель помешает кораблям быть вместе, предлагалось устроить рандеву уострова Галите, чтонеподалеку отТуниса.
        Эскадра Авраама Дюкена, нигде более незадерживаясь, миновала пустынные берега Корсики. Занешироким проливом завиднелась Сардиния.
        Глава25,
        вкоторой Елена попадает поддождь
        Фрегат «Йылдырым», покинув Варварский берег, направился кСицилии, обходя благодатный остров сзапада идвигаясь всторону Палермо.
        Невольницы несидели взаперти - белый товар дляпадишаха должен быть только первой свежести, зачемже будущим одалискам чахнуть? Пускай подышат свежим воздухом.
        Елена стояла уборта, наблюдая засиней полосой берега навостоке, идумала обренности мира, отщете всего сущего ипрочих веселых вещах.
        Сицилией иарабы владели, ивикинги, прозывая остров Сикилеей. Теперь вот испанцы прописались.
        Пройдет время, иСицилия снова сменит хозяев.
        Время - этоединственное, счем спорить бесполезно, ибовечность стирает всё, даже вырубленное вкамне илиотлитое вметалле.
        Мелиссина зябко поежилась - ветер заметно посвежел, задувая сюга, носсобою он нес нежаркое дыхание Сахары, апромозглость. Хотя солнце, клонившееся кзападу, жарило по-прежнему.
        - Любуешься? - спросил Каравулык.
        - Думаю, - ответила Сухова.
        Одинокий вечер иночь располагали кдумам.
        Кутру женщина успокоилась, сделав длясебя пару выводов. Онажива-здорова, нелишена свободы, чегоже боле?
        Ейгрозит участь одалиски, ещеодной наложницы какого-то там падишаха? Ачто, раньше она неведала угроз иопасностей?
        Надо только ждать инадеяться - ивсегда быть готовой использовать даруемый судьбою шанс.
        - Тысячи женщин мечтают попасть вгарем его величества, - сукором проговорил кызлар-агасы, - аты горюешь…
        Мелиссина рассмеялась.
        - Нучто вы, какое горе! Ипочему вы так уверены, чтоя стану-таки подстилкой падишаха? Выже сами постоянно икротко уверяете себя ипрочих, чтонавсё воля Аллаха. Откуда вы можете знать, чтослучится через минуту илидень спустя? Мыневедаем судьбы своей - ислава Богу, ибоноша всеведения непосилам человеческим. Живет человек, мучается - иумирает. Судьба!
        - Кысмет, - вздохнул Каравулык ипокосился наженщину: - Только невздумай бежать скорабля, этобудет самоубийством.
        Елена улыбнулась.
        - Уменя имыслей таких небыло.
        - Стало быть, тыполагаешься наГоспода?
        - Нетолько. Насебя тоже. Богилислучай всегда предоставляют шанс. Просто его нужно разглядеть ивоспользоваться. Напервое умногих недостает зоркости, анавторое - решимости иотваги.
        - Тыобладаешь этими качествами, - усмехнулся кызлар-агасы. - По-моему, даже визбытке!
        Ветер, задувавший порывами, вдруг резко усилился - послышался глухой свист вснастях. Стихия словно наарфе играла.
        Мелиссина оглянулась всторону юга иощутила холодок - там, расплываясь надморем, росла, набирая мощь, неровная полоса туч. Близилась буря.
        Кней, кроме фрегата, готовился еще один корабль - шебека, едва видимая нафоне облачности.
        Капитан «Йылдырыма», пышноусый Гюзельдже Али-ага, стревогой посматривал напухнувшую хмарь, наливавшуюся зловещей чернотой.
        Онсыпал грозными командами натурецком, который Елена понимала спятого надесятое, гонял матросов-айлакчи, нодвижения его обретали всё большую суетливость.
        Али-ага боялся.
        Атучи всё росли иросли, расходясь отгоризонта догоризонта, вырастая донеба - тяжелые, клубящиеся, черно-фиолетовые да слиловой опушью.
        Влагой ихолодом несло отних, тоидело прокатывались громы, сверкали перуны, просвечивая сквозь крутящуюся пелену.
        Нагребешках волн всё чаще вспенивались барашки, свист ветра переходил втяжкий, несмолкаемыйгул.
        Пушкари-судагабо крепко-накрепко затягивали узлы, привязывая орудия.
        Айлакчи спешно убирали паруса, нонапор зюйда был так силен, чтопарусила сама корма, толкая фрегат насевер.
        Берег Сицилии отдалился, уберегая корабль открушения. Этовселяло успокоение, ноирождало тревожное чувство оторванности.
        Отныне фрегату иего команде предстояло самим бороться зажизнь, сопротивляться морю инебу.
        Задыхаясь, Мелиссина ловила ртом первые капли дождя.
        Вдруг ей вголову пришла мысль: анетотли это шанс, которого она ждала?
        - Женщина! - крикнул Каравулык, словно настроившись наее волну. - Думаешь, этопослание Господа?
        - Авдруг?
        Слов главного евнуха Елена неуслышала - гулветра вдруг разом перешел вдикий рев, икорабль сотрясся.
        Единственный кливер, трепетавший между фок-мачтой ибушпритом, сорвало иунесло.
        Фрегат резко накренился, словно опрокидываясь, одновременно погружаясь носом.
        Содрогаясь, «Йылдырым» выпрямился - пенные волны прокатились попалубе, кружась шипящими круговоротами, - итутже сразмаху осел, окуная вводу бушприт.
        Вотнос корабля пошел вверх, сусилием стряхивая ссебя целое озеро воды.
        Сразуже, безпредупреждения, хлынул ливень - потоки воды, ужепресной, лились покосой, мигом размыв всё окружающее, растворив, размазав всерую шатучую муть.
        Лишь ближайшие волны, чтодыбились сразу забортом, достигая пугающей высоты, оставались видимыми.
        Было полное впечатление, чтокорабль сносит между жидких холмов, ивот-вот разверзнется бездна, вбирая всебя хляби небесные да волны морские.
        Иничтожную, неразличимую соринку - фыркате.
        - Надо спуститься вниз! - проорал Каравулык.
        Мелиссина замотала головой - нет!
        - Смоет!
        - Если нам суждено утонуть, янехочу сгинуть втесном ящике каюты, болтаясь там, какпоследний засахаренный орешек вкоробке! Лучше привязаться!
        Елена тотчас последовала своемуже совету, наблюдая, какдюжий рулевой, кажется, Силахтар, напрягается изовсех сил, чтобы удержать корабль накурсе.
        Емунаподмогу пришли два азеба изкоманды - Коджа Дервиш иАбдулкерим. Нодаже втроем они едва справлялись соштурвалом - море иветер были сильнее.
        Снеразличимым свистом лопнул штаг, притягивавший фок-мачту кносу корабля, - толстый канат, извиваясь змеей, забился, какживой, оплетаяреи.
        Елена неушами, ачерез ступни восприняла стон итреск выкорчевываемой мачты.
        Сгулким пушечным ударом ее толстый ствол изломился навысоте человеческого роста.
        Кренясь, мачта упала заборт, неотпуская корабль, удерживая его массой вант, шкотов, брасов, фалов… - Руби канат! - послышалась команда.
        Матросы, скользя ипадая, бросились крухнувшей мачте, стали ожесточенно сечь снасти тесаками итопорами.Всё!
        Дерево, удлиненное стеньгою, растопыренное реями, опутанное снастями, словно пойманное щупальцами чудища морского, уплыло всторону, качаясь наволнах.
        Втотже момент сдалась грот-мачта, лопнув точно посередине. Громадный обломок рухнул напалубу, проламывая доски, датак изастрял.
        - О,Аллах! - разнесся вопль-молитва.
        Елена зажмурилась, углядев, какхлещут оборванные снасти, словно бичи, полосуя палубу, акогда открыла глаза, увидела, какдвоих илитроих убитых матросов смывает вморе.
        Чудилось, фрегат нешел, апогружался. Погружался впервобытный хаос, гдесуша ивода сосуществовали неразделенные.
        Тучи клубились надсамой головой, чутьли незадевая обломыш грот-мачты, молнии блистали, раскалывая мглу, иссеченную дождем. «Уа-а-у! - завывал ветер. - Уа-а-у-у!»
        Буря разошлась инеунималась досамой ночи.
        Темноту озаряли молнии, ослепляя дрожащим синим светом, вытягивая намиг шатавшиеся тени.
        Елена словно оцепенела, утомившись дотого, чтолишь веревки, которыми она привязалась кперилам трапа, удерживалиее.
        Иногда блеск зарницы выделял темный силуэт Каравулыка - главный евнух находился неподалеку, нахохлившийся исильно ссутулившийся.
        Ревветра непугал более Мелиссину, онасвыклась состихией ипросто ждала, когдаже всё это закончится.
        Идождалась.
        Сильнейший удар едва несорвал ее - веревки больно впились втело.
        Раздался страшный грохот итреск, палуба подногами задергалась, какспина огромного животного, зашаталась. - Насвыбросило нарифы! - проорал Каравулык.
        Будто подтверждая его слова, вспыхнула молния, высвечивая округлые скалы забортом ирокочущий прибой - извержение белой пены.
        - Спасайся! - донесся панический крик.
        - Стойте! - завопила Елена, ощутившая вдруг полную неподвижность. - Корабль застрял наскалах! Дождемся утра!
        Ноникто ее неслушал - матросы, один задругим, сигали сборта всумятицу волн, надеясь выплыть насушу.
        Занятно, ностоило только кораблю наскочить нарифы, какбуря стала сбавлять обороты.
        Вернее, смещаться дальше насевер.
        Ветер постепенно стихал, окончился дождь. Рваные тучи сносило наполуночь, изредка открывая ясное ночное небо, скоторого светила луна, холодная иотрешенная отвсего земного.
        Мелиссина отвязалась иприсела уборта, лишившись всяческих сил. Изаснула, измотанная допредела.
        Глава26,
        вкоторой Елена устраивает пикник
        Проснулась Мелиссина разбитой, чувствуя, каконемело тело, пролежавшее много часов надосках палубы.
        Небо было ясным, занималась заря, море невинно хлюпало вборт, игриво плескалось ижурчало, словно извиняясь завчерашнее буйство.
        Хватаясь заборт, Елена струдом поднялась иоглядела то, чтоосталось отфрегата.
        Осталось немного - большая половина, откормы ипочти дотого места, гдеполагалось стоять фок-мачте.
        Половинка держалась скособоченно, иболевый, дальний отпролива иближний кскалам, борт был снесен начисто, представляя собой одну огромную пробоину.
        Кормовую надстройку почти всю разнесло.
        Корабль крепко засел накамнях, преодолев линию прибоя, гдекаменные рифы скалили черные зубы влохмотьях склизких водорослей.
        Показалось солнце, осветив великолепную бухту, наполненную чистейшей водой тысячи оттенков бирюзового.
        Заливчик сторожили невысокие розоватые скалы, перемежаясь сзарослями можжевельника, вереска имастикового дерева. Лепота.
        Утомленно вздохнув, Мелиссина приблизилась кКаравулыку иразбудилаего:
        - Эй,кактебя там… Кызлар-агасы! Подъем!
        Главный евнух застонал, открывая глаза инаправляя кнебу страдальческий взор.
        - Приехали, - сухо сообщила Елена инаправилась кнадстройке. Наверху ворочались трое рулевых - хоть эти неподдались панике.
        Вкаютах икают-компании Мелиссина обнаружила еще двоих - Маджара иЗурназена.
        Обабыли изарабов, хоть иносили османские имена - вимперии иначе непроживешь.
        Попасть кневольницам удалось легко - дверь снесло вовремя шторма. Девушки были напуганы, онисидели врядок упереборки, стонали, плакали имолились.
        - Хватит ерундой заниматься, - проговорила Елена по-арабски. - Пошли наверх. Пошли, пошли! Нечего тут сидеть!
        Оглядевшись вкоридоре, Мелиссина направилась ккапитанской каюте.
        Самого Али-аги небыло. Смыло, наверное.
        Зато вкаюте Сухова нашла то, чтоискала, - пистолет сзатейливой вязью нарукоятке, обещавшей стрелку милость Аллаха, ножиклинок. Толи короткий палаш, толи длинный кортик. Ейвсамыйраз.
        Вооружившись, Елена сразу почувствовала прилив сил. Все-таки был, былшанс! Теперь надо его использовать.
        Поторапливая робких рабынь, Мелиссина вышла напалубу.
        Пятеро матросов растерянно бродили, незная, чемзаняться, какбыть.
        - Собирайте оружие, еду - иуходим наберег! - распорядилась Елена.
        - Неоткрывай рта, женщина, пока мужчина неприказал этого! - тутже окрысился Маджар.
        - Заткнись, - посоветовала ему Мелиссина. - Если ты такой крутой иумный, точего бродишь, какпривидение? Давай действуй! Женщинам нужна крыша надголовой итепло. Строй хижину, добывай огонь! Инаохоту сходить незабудь - наместь нечего!
        Турок пробурчал что-то, ноперечить больше нестал.
        АМелиссина, никого более недожидаясь, неслушая, спустилась втрюм. Тамбыло светло - борт отсутствовал.
        Ничего подходящего, чтобы утолить голод, онаненашла, зато смогла покинуть корабль, почти незамочив ног, - через гигантскую пробоину, скамня накамень, Елена добралась допляжа, судовольствием погружая босые ноги вмелкий белый песок.
        Сберега фыркате представлял собой жалкое зрелище. Душераздирающее.
        Правда, ниодного мертвого тела невидать было, всеунесло вморе. Аминь.
        Обувшись, Мелиссина поднялась порасщелине между скал повыше, наплоскую вершину холма, вкоторую вцепились корнями три кривые, растрепанные пинии.
        Огляделась. Остров. Участок суши, совсех сторон окруженный водой.
        Очень далеко нагоризонте, почти сливаясь сморем, зеленела линия берега - словно карандашом провели. Вероятно, тамСардиния.
        Елена улыбнулась, вспомнив, какона смеялась надкнижкой проРобинзона Крузо.
        Еетогда наполняла уверенность втом, чтоДефо писал оморяке изЙорка смеха ради. Поиздеваться решил, какСервантес надДон-Кихотом.
        Нет, нувсамом деле, разве можно всерьез описывать, какпотерпевшему кораблекрушение волной выбрасывает сундук синструментами, соружием… Комплект дляробинзонов!
        Приглядевшись, Мелиссина удивилась - то, чтоона посчитала скалой, насамом деле было круглой башней. Нурагом метров двадцати ввысоту.
        Добравшись добашни, Елена убедилась, чтостроение вполне подходит дляжилища. Жизнь налаживалась!
        Нураг был сложен изгромадных глыб базальта, каждая подсотню пудов, безраствора, номастерски пригнанных.
        Небольшой вход открывался науровне колен. Мелиссина проникла внутрь, погружаясь впрохладу иполутьму.
        Места тут было достаточно. Каменные ступени вели всреднее помещение, лишенное окон, какинижнее, зато вверхней, самой малой поплощади комнате тоже имелась дверь.
        Надо полагать, еюпользовались вовремя осады, спускаясь иподнимаясь поверевкам.
        Елена усмехнулась: домона нашла, датакой, чтоинеснился Робинзону Крузо. Остается обжитьего.
        Вернувшись наберег, Мелиссина застала там всех товарищей понесчастью.
        Ирония судьбы: проданные невольницы оказались сосвоими покупателями водной лодке.
        - Каравулык! - окликнула она главного евнуха. - Таместь башня, вкоторой вполне можно укрыться. Командуйте своими - пусть перетаскивают туда всё, чтоможет пригодиться. Оружие прежде всего. Порох. Даже эти ваши фальконеты… Каквы их называете?
        Пранги? Иих тудаже.
        - Пранги тяжелые, - ответил кызлар-агасы. Обычно выдержанный, неприступный даже, оншироко улыбнулся: - Явосхищаюсь тобой, Хеллен! Кактвое настоящееимя?
        - Датакоеже - Елена.
        - Мызаймемся переездом немедленно, - мягко сказал Каравулык, - останки корабля непродержатся долго, волны, приливы иотливы развалят их окончательно. Надо опередить море! Маджар! Силахтар! Зурназен!
        Идите замной, будем переселяться…
        Мелиссина неторопливо приблизилась кстайке невольниц, хлопотавших уразведенного костра.
        Привычные обязанности оживили девушек, вернули им долю уверенности всебе.
        - Кашу готовим! - робко доложила Зухра.
        - Каша - этохорошо, - улыбнулась Елена. - Что-то я Коджу Дервиша ненаблюдаю… ААбдулкеримгде?
        Молчаливая испанка ответилаей:
        - Этиотправились наохоту. Сказали, чтовидели следыкоз.
        - Козлятинка - этоеще лучше.
        Состороны разбившегося корабля донесся грохот итреск.
        Вскоре изогромного провала вкорпусе показались четверо мужчин, тащивших наплечах две перекладины.
        Между ними, подвязанный канатами, грузно качался пранги - мелкая пушчонка, стрелявшая ядрышками сперсик величиной.
        - Зухра, тыпродолжай готовить, амы потаскаем, - решила Елена.
        Сиспанкой, которую, каквыяснилось, звали Пилар, сБейхан, Гюльфем иФейрузой Мелиссина пробралась накорабль.
        Собрав втюки одеяла, тюфяки ипрочее тряпье, женщины поволокли всё это добро наверх, кбашне.
        Нураг был неслишком заметен сморя, хотя ивыдавался надвершиной холма, самой высокой точкой острова.
        Даже вподзорную трубу башня представлялась верхушкой скалы.
        Если там, наверху башни, выставить наблюдателя, всёморе вокруг острова будет видно, никто неподкрадется незаметно.
        Авздешних местах промышляли все, ктотолько хотел, - иберберы, ииспанцы, игенуэзцы.
        Причем надеяться нагрозную силу Порты нестоило, иКаравулык это прекрасно понимал.
        Османов тут нежалуют, никто им помогать нестанет, аесли нападут, тогоре побежденным.
        Ивот Маджар сСилахтаром пыхтели, устраивая пранги наплоской вершине скалы - отсюда открывалась вся бухта.
        - Перетащим еще хотябы штуки четыре, - говорил Каравулык, играючи поднимая объемистый бочонок спорохом. - Отбиться, может, инеотобьемся, нобеду врагу наделаем! Елена, тыумеешь стрелять измушкета?
        - Разумеется, - спокойно ответила Мелиссина, скидывая тюк сплеч.
        - Ия, - тихо добавила Пилар.
        - Аостальные будут заряжать ружья!
        - Мынеумеем! - хором сказали Бейхан, Гюльфем иФейруза.
        - Научитесь! Куда вы денетесь…
        Турки возмущенно сопели, имбыло невмоготу такое равноправие женщин, ноони помалкивали. Ато, недай бог, самим всё делать придется.
        Весь день ушел нато, чтобы перенести, перетаскать, переволочь скорабля сотни нужных инеочень нужных вещей.
        Женщин устроили навтором этаже, турки разместились внизу.
        Квечеру водворе сложили очаг изотвалившихся глыб, развели огонь.
        Атут иохотники пожаловали, очень гордые собой - оленя подстрелили!
        Разделали небольшую тушу быстренько, даинасадили навертел.
        Скоро умопомрачительный запах поплыл надскалами, мучая голодных людей.
        Женщинам было полегче - онинеждали, пока мясо прожарится, апекли лепешки.
        Елена, непринимая участия вготовке, отошла прочь - оленина пахла одуряюще, даже голова кружилась.
        Обходя башню, онастолкнулась сАбдулкеримом. Турок сразу ухватил ее заруку, потянул жадную руку кгруди - изаработал удар ногой впах.
        Застонав, онсогнулся втри погибели. Мелиссина хотела было добавить, попортив женолюбу небритое личико, нопередумала.
        - Я - непортовая девка, - холодно сказала она, - инепозволю какому-то уроду лапать меня. Если свербит иневтерпеж, поймай козу!
        Абдулкерим упал наколени ивдруг вскочил, сжимая вруке нож. Дуло пистолета, выхваченного Еленой, закачалось перед его глазами.
        - Только дернись, козлодер, - ласково проговорила женщина.
        - Мыеще встретимся, - процедил турок, отступая.
        - Если это случится, тебя похоронят.
        Развернувшись, Мелиссина зашагала обратно когню. Происшествие ненапугало ее, скорее, взбодрило, усталость сменилась веселой злостью.
        Тоже мне, нашелся герой-любовничек!
        - Елена, тыкуда пропала? - обернулся кней Каравулык. - Мясо стынет!
        - Учила кое-кого вежливому обращению сдамами, - небрежно ответила Елена.
        Кызлар-агасы оглядел мужиков, жмущихся когню, вычислил «недостачу», иусмехнулся.
        Мелиссина, изовсех сил сдерживая жадность, приняла дымящийся кусок мяса ивпилась внего.
        Чтосказать? Ктосутки голодал, работая, какпроклятый, апосле угостился свежениной, тотлегко поймет наслаждение, испытанное Еленой!
        Первый день робинзонады окончился весьма сносно. Жить можно! Адальше видно будет…
        Глава27,
        вкоторой Олег играет вморской бой непо-детски
        Эскадра Авраама Дюкена следовала вдоль западного берега Сардинии, изрезанного укромными бухтами.
        Какнакартинке: лазурное небо, бирюзовое море ибелый песок. Классика!
        Олег стоял нашканцах, както иподобает капитану, обозревая окрестные земли иводы вподзорную трубу. Всёначало происходить наего глазах.
        «Ретвизан» какраз проходил мимо тихого глубокого заливчика, когда поего водам заскользила большая красная шебека, влекомая одним лишь треугольным парусом, поднятым напередней мачте.
        Остроносая, ссильно вытянутой кормой, онавызывала ассоциации счем-то хищным иопасным.
        Недаром шебека являлась излюбленным кораблем берберских пиратов.
        Вее носовой части Сухов различил целую погонную батарею изчетырех пушек длястрельбы прямо покурсу.
        Повосемь орудий накаждый борт, четыре ствола подкормовой надстройкой да еще столькоже всамой надстройке - попаре справа ислева.
        Двадцать восемь пушек, готовых стрелять влюбую сторону!
        Мало того, следом закрасной шебекой выплывала черная - Олег насчитал наней «всего» две дюжины пушек.
        - Бербе-еры! - разнесся крик.
        - Гляди, Олег! - завопил Шурик. - Вонони! Ивон!
        Даих тут миллиард тыщ! Угу…
        Далеко впереди, буквально подносом уфранцузского флагмана, постепенно появляясь из-за скалистого островка, вырисовывался большой фрегат.
        - ЭтоМезаморта! - крикнул Айюр, взбегая потрапу нашканцы. - Этоего корабль! «Аль-Музаффар»! Авон - «Аль-Мансурия»!
        Было хорошо видно, какматросы-мураши ползли повантам «Аль-Мансурии», кактяжелые полотнища парусов расправлялись наветру, надувались, обретая «пузо».
        Изакормой «Ретвизана» тоже происходили нехорошие события - шесть шебек вышли изпотаенных бухт, устремляясь кфранцузским кораблям.
        - Этозасада, капитан!
        - Ато я невижу… - проворчал Сухов. - Понч! - Всёготово! Угу…
        Едва слышный, с «Сен-Эспри» донесся звук горна, итотчасже флагман украсился цветастыми сигналами - этобыла знаменитая трехфлажка, изобретенная незабвенным деРюйтером.
        Олег направил трубу нафлажки.
        - Эй! Намприказано атаковать шебеки! Красную ичерную!
        Втуже минуту прогремел гром залпа - первыми открыли огонь пираты «Меццоморте».
        «Аль-Мансурия» и «Аль-Музаффар» окутались тучами дыма, обстреливая «Сен-Эспри».
        «Дюк» деТурвиля двинулся кзападу, чтобы, меняя галсы, подойти флагману навыручку.
        Приходилось лавировать, чтодляфрегата сполусотней орудий наборту было непросто.
        Однако делать было нечего - встречный ветер сюга, задувший так невовремя, помогал берберам имешал французам.
        Громадный «Сен-Эспри» заворочался, ломая строй, иахнул всем бортом, поражая молодцев Мезаморты, ноисамому флагману досталось - Олег даже дымки различил наего палубе.
        Надо полагать, пираты стреляли калеными ядрами. - Ещеодин! - закричал Бастиан. - Сс-севера!
        Всамом деле, третий посчету фрегат турецкого дерья-бея приближался, следуя зашестеркой шебек.
        Оннестрелял, медленно продвигаясь подуглом кветру. Зато шебеки, выставившие косые паруса, шлидовольно-таки шустро.
        Первым отних пострадал пинас «Хамекон» - двапиратских корабля, обходя француза, открыли огонь износовых ичасти бортовых орудий.
        Воттолько обгонять пинас они нестали, какможно было ожидать. Зачем подставляться?
        Давзалп, шебеки отвернули, пропуская следующую парочку. Иеще залп. Карусель устроили!
        Грот-мачта на «Хамеконе» накренилась, пинас развернуло ветром, итамошние пушкари тотчасже выстрелили, накрывая одну изшебек.
        Атой каксгуся вода.
        Третий французский фрегат, «Шеваль-Марин», развернулся идвинулся спопутным ветром, экономно тратя снаряды.
        Шебеки, словно волки намедведя, бросились кнему, окружая ипаля изорудий.
        - К-капитан! Ш-шебека!
        - Вижу, Бастиан… Понч! - Готово!
        - Нижним деком! Огонь!
        «Ретвизан» вздрогнул, извергая облако белого дыма.
        Когда оно рассеялось, накрасной шебеке явно прибавилось работы плотникам - ядра кое-где вышибли фальшборт, зияли отверстия внадстройке.
        Тутже прилетела ответка - восемь бортовых пушек сшебеки грохнули почти одновременно.
        Флейт едва ощутимо вздрагивал, принимая подарки вдва окка весом - фунта четыре иличуть больше. Ядрышки.
        Подвернув кормой, красная дала залп изкормовых орудий.
        - Понч! Верхним деком, пушки относа домиделя! Огонь!
        Рявкнули орудия, поражая шебеку. Атут ичерная подошла засвоей порцией.
        - Понч!
        - Дапонял я, понял!
        Оставшаяся половина пушек наверхней палубе, изтех, чтоближе ккорме, влепили ядра вчерную шебеку.
        Пиратам это очень непонравилось - вспышки выстрелов измушкетов так изасверкали. - Мушкетеры - товсь! Пли! «Получите ираспишитесь!»
        - Кповороту оверштаг! Поворот!
        Морячки-корсарчики забегали, тягая снасти.
        Неповоротливый флейт медленно, словно безохоты, подвинулся кормой кюгу исразу, спопутным ветром, обрел маневренность.
        Вэто самое время черная шебека, прозванная «Селемие», поспешила вперед, насевер, загораживая красную, которую тоже окрестили натурецкий лад - «Реал-Мустафа».
        - Залп лагом! Огонь!
        Грохнуло так, чтоуОлега вушах зазвенело.
        Причем берберы выпустили ядра почти одновременно спушкарями «Ретвизана».
        Сюга тоже докатился гром - это «Сен-Эспри» долбил поврагу.
        - Мыим н-неплохо врезали, к-капитан!
        - Чтохотели, тоиполучили!
        Всамом деле, обешебеки замедлили ход, побитые ядрами.
        Флейт так ипродолжал двигаться насевер, подгоняемый свежим, весьма свежим зюйдом - приближалась буря.
        - Неодно, такдругое, - проворчал Пончик, - недругое, тактретье… Угу…
        - Надо успеть дошторма, Понч! Ану-ка… Пушки зарядил?
        - Только слевого борта. Невсееще.
        - Заканчивай!
        Сухова посетила идея, подсказанная шквалистым ветром сюга.
        - Кповороту фордевинд!
        Обешебеки, хоть иподраненные, сдаваться несобирались, разворачиваясь к «Ретвизану» правыми бортами - считай, двадесятка заряженных орудий.
        Лихие капитаны шебек учли всё, кроме одного - силы ветра. Зюйд здорово клонил пиратские корабли, иэтот самый крен непозволял вести огонь, разве что вводу.
        Флейт тоже поддавался порывам ветра, нодляего батарей всё обстояло наоборот - из-за крена стволы пушек задирались вверх. Однако Пончу было безразницы, каким огнем накрыть шебеки, навесным илинастильным.
        - Пли!
        Ядра, описав крутые дуги, обрушились напалубы берберских кораблей, проламывая их, иной раз доставая днища, калеча иубивая пиратов, укрыться которым было просто негде.
        «Селемие» особенно досталось - восьмифунтовые гостинцы практически обрубили шебеке далеко выступающую корму иповредили руль.
        Беспомощный корабль развернуло наволне, почти что укладывая набок.
        - Кповороту! Поворот!
        «Ретвизан» снова занял выгодную - наветренную - позицию, стреляя против зюйда.
        Залпом верхнего дека Олег покончил счерной шебекой.
        Когда рассеялся дым, «Селемие» тонула - снаряды искурочили всю ее палубу, пробивая днище. «Редкий ракурс!» - орал Пончик.
        «Реал-Мустафа» сочла «Ретвизана» слишком уж неудобным противником инаправилась обратно вбухту, которую незадолго доэтого покинула.
        Впрочем, легче отэтого нестало - подошли три шебеки ссевера. Ещеодна, двигаясь влавировку, приблизилась сюго-запада.
        Наее парусах расплывалась огромная звезда Давида, почитаемая мусульманами какпечать Сулеймана.
        - К-капитан! Уних б-брандер!
        - Вижу! Готовьте кошмы! Намочить незабудьте!
        - С-слушаюсь!
        - Олег! Уних два брандера! Вонеще один! Угу.
        Сухов, бормоча проклятия, наблюдал, какиз-за корпуса шебеки, отмеченной шестилучевой звездой, выплывали две фелюги.
        Ихпалубы были заставлены бочками ивьюками, между которыми бегали полуголые пираты сфакелами.
        Огни множились, вотуже ипаруса фелюг занялись. Добровольцы-поджигатели попрыгали вводу, спасаясь, абрандеры, гонимые ветром, повлекло к «Ретвизану».
        Пламя, раздуваемое дыханием близкой бури, бушевало вовсю, красные полотнища заворачивались, словно вытягивая огненные щупальца.
        - Кповороту фордевинд! Бастиан, начнете после моей команды, нераньше!
        Брандеры, даже лишившись парусов, шлидостаточно ходко. «Ретвизан» стоял кним бортом, словно готовясь принять фелюги ивозгоретьсясам.
        Шебеки, подошедшие ссевера, словно выжидали.
        Зачем, дескать, тратить порох наобреченный флейт?
        Итак сгорит…
        - Поворот! Давай, давай, давай!
        «Ретвизан» медленно, плавно развернулся, пропуская брандеры вдоль бортов, ишебеки тутже открыли огонь.
        Датолько попасть флейту вего круглую корму куда сложней, чемвборт угодить.
        Практически все выпущенные берберами ядра грохнулись вводу, кроме двух, пробивших «Ретвизану» обшивку чуть ниже золотых букв, составлявших название корабля.
        Авот шебекам пришлось туго - разворачиваясь, чтобы уйти отприближавшихся брандеров, двеизних сцепились длинными, изогнутыми, какудилища, рю - иперекрыли дорогу третьей.
        Ита стреском въехала бушпритом вборт соседке, продолжая двигаться поинерции, азатем ее собственный рю добавил путаницы, сцепляя все три шебеки вподобие трилистника.
        Берберы взвыли, забегали сятаганами итопорами, спеша расклинить опасную сцепку. Поздно!
        Полыхающие фелюги, какпозаказу, вошли впрогалы между шебеками, застревая иопаляя борта, снасти, паруса.
        «Растопки» было предостаточно.
        Огонь, раздуваемый ветром, охватил все три корабля разом. Онобвивал штаги иванты, взбираясь намачты. Вкосых парусах разгорались огромные дыры, пламенными кольцами сжирая ветрила.
        Дымсносило, аогонь бушевал, жадно сокрушая шебеки.
        - Зачто боролись, - провопил Пончик, подпрыгивая отвозбуждения, - нато инапоролись! Таквам инадо, мезаморды! Ха-ха-ха!
        Егонастроение живо передалось команде - сосредоточенные лица корсаров расплывались вухмылках, ивскоре гогот сотрясал «Ретвизан» нехуже орудийного залпа.
        - Ёш-моё! - воскликнул Быков. - Нуты им иустроил аутодафе!
        - Дапричем тут я… Этосамое… Повезло просто.
        - Нескромничай!
        - К-капитан! Сф-флагмана сигналят, ч-чтобы вся м-малышня роем напала на… «Аль-Кахиру». Это, н-наверное, вонтот ф-фрегат, чтосс-севера!
        - Наверное. Больше некому. Кповороту!
        Глава28,
        вкоторой Олег наблюдает редкое атмосферное явление
        - Весь день вертимся, - пробурчал Шурик, - какуж насковородке.Угу…
        - Тыпушки давай заряжай, вертун! Ёш-моё…
        «Аль-Кахира», почти потопившая пинас «Хамекон», вынуждена была перенести огонь своих орудий нафлейты «Галлард» и «Бьенвеню», подбиравшиеся ближе кпиратскому фыркате.
        Сдругой стороны кружил фрегат «Лежер». Ну,фрегатто он фрегат, конечно, однако пушек нанем было меньше, чемна «Ретвизане». Стало быть, тоже «малышня».
        Тут «Лежер» расцветился флажками, оповещая своих оначале атаки.
        - Бастиан! Поднять два красных - мыготовы! Поворот!
        Флейт, кренясь искрипя своими деревянными членами, развернулся носом ксеверу.
        Погода разгулялась - ветер дул такой силы, чтоснасти гудели внатяг.
        - Ашторм неслабый идет! - крикнул Пончик. - Угу…
        - Ёш-моё! Тыеще здесь? Апушки кто заряжать будет?
        - Дазарядили давно! Самбы нетерся намостике, аосваивалбы лучше моряцкую науку. …
        - Цыцоба!
        Ройизфрегата итрех флейтов кружил вокруг «Аль-Кахиры» - корабли словно хоровод водили.
        Пройдя вдоль борта фыркате наприличном расстоянии, «Ретвизан» сблизился сним укормы - иразрядил три орудия, метясь вруль. Иещетри…
        «Аль-Кахира» принялась неуклюже разворачиваться, дабы накрыть наглеца бортовым залпом, иэтим тотчасже воспользовался «Лежер», самоказываясь вмертвой зоне, - пять илишесть его орудий изувечили «Аль-Кахире» нос.
        Гальюн - вщепки, блинда-рей ивовсе вморе.
        Берберы ответили изпогонных, нопоторопились - ядра просвистели по-над палубой «Лежера».
        Тутсказалось направление ветра: пока кружение шло насевер, всёбыло хорошо, нокактолько «малыши» устремлялись кюгу, ихход замедлялся.
        Этим ивоспользовались пираты, подловив «Бьенвеню», - флейт проходил вопасной близости кфыркате.
        Правда, капитан флейта сделал попытку развернуться кормой к «Аль-Кахире», ноон явно непоспевал - пираты ударили по «Бьенвеню» изорудий всего борта.
        Флейту пришлось туго - тяжелые ядра подрубили фок-мачту, наделали дыр вбортах, втом числе надсамой ватерлинией, иразгулявшиеся волны сразу стали захлестывать впробоину.
        - Лево руля! - заорал Сухов.
        «Аль-Кахира», давзалп, перестала быть опасной справого борта, иОлег поспешил воспользоваться этим обстоятельством.
        - Залп лагом! Огонь!
        Пушки полевому борту «Ретвизана» загрохотали вразнобой.
        Флейт ушел вперед, аего место занял «Галлард» итоже опустошил стволы своих орудий, отослав пофыркате добрую дюжину восьмифунтовых ядер.
        Третьим врасстреле поучаствовал «Лежер». Попал.
        Несмотря наобстрел, «Аль-Кахира» всё еще разворачивалась, хоть это ибыло сложно - много моряков напалубе фыркате получили ранения.
        Заполоскал фок, невыдержал илопнул вдоль. Ветер тутже доделал начатое - изорвал парус вклочья.
        Надо отдать должное пиратам, онитаки справились, завершая поворот.
        Воттолько проку вэтом небыло нималейшего, ибо, пока «Аль-Кахира» вращалась, пересекая кормой линию ветра, «малышня» тоже продолжала кружить, по-прежнему держась управого борта фыркате.
        Даикуда спешить? Наперезарядку тяжелых орудийзарбзанов уйдет полчаса, неменьше.
        - Бастиан! Сигналь на «Лежер», пусть первыми уходят вповорот!
        - П-понял!
        Вскоре фрегат повернулся кфыркате другим бортом - идал залп. Егопримеру последовал «Галлард».
        «Ретвизан» был третьим - Олег сглубоким удовлетворением наблюдал, какядра изуродовали правый борт «Аль-Кахиры».
        Зияния так ипестрили, акниппели буквально рвали иметали паруса да снасти.
        - Будешь знать, какмаленьких обижать! - заорал Ярослав.
        Итут загрохотало - уженеканонада донеслась, агром небесный.
        Начиналась буря. Тревожно посвистывавший ветер загудел, завыл, напрягая корабль достона.
        - Паруса долой!
        - Ёш-моё! Поиграли ввойнушку, ихватит. Миру - мир!
        Море потемнело, посерело, отражая плотный покров туч, скрывших ясное небо.
        «Лежер» и «Галлард», оказавшись поближе, собирали уцелевших моряков стонущего «Хамекона».
        «Бьенвеню» еще держался, хотя изаметно осел носом вводу.
        Далеко наюге видны были «Сен-Эспри» и «Дюк», уходившие назапад, подальше воткрытое море.
        «Аль-Мансурия», погруженная вводу кормой погротмачту, явно непереживет разразившуюся бурю.
        Авот «Аль-Музаффар», хоть исильно потрепанный - фок-мачта ибушприт унего отсутствовали - удалялся курсом насевер.
        Наодном фоке «Ретвизан» двинулся кберегу, ктой самой бухте, откуда давеча появлялись черная икрасная шебеки.
        Вход взаливчик был довольно узким, напороться наскалы легче легкого, нофлейт проскользнул-таки.
        Бухта была почти круглой вплане, огороженная скалами, задерживавшими ветер.
        Ближе кединственному пляжу стояла наякоре красная шебека «Реал-Мустафа».
        Толи пираты неждали гостей, толи они большие потери понесли, неизвестно, атолько орудия шебеки заговорили врозь - сначала одно, потом другое, заним третье…
        - Залп нижним деком! Огонь!
        Грохнуло знатно.
        - Понч, чтоутебя наверху? Картечь имеется?
        - Через одну!
        - Давай сначала картечью, потом ядрами!
        - Есть! Угу.
        - Ёш-моё! Надесерт им чугуняки!
        Картечь зачистила палубу красной, нооставались недоработки.
        - Джимми Кид! Твой выход! Намтакие соседи ненужны.
        - Этомы завсегда! Прадо, замной, головешка ты горелая!
        - Самты головешка! Нашелся тут… белый господин…
        - Давай-давай! Шевели своей черной задницей!
        Переругиваясь, абордажники незабывали спешно облачаться вкирасы, нахлобучивать шлемы, подхватывать крючья илимушкеты - кому что полагалось.
        - Наабордаж!
        «Ретвизан» завернул так, чтовсем бортом ткнулся ошебеку, ажгул пошел. Абордажные крючья удержали корабли, непозволяя им разойтись оттолчка, авследующую секунду народ сфлейта повалил напалубу «Реал-Мустафы» - сревом, сосвистом, сгоготом, снепристойными словесами.
        Правда, берберы, арабы итурки, составлявшие экипаж красной, непоходили натрусливых купцов.
        Этисражались отчаянно, понимали иличуяли - двум кораблям вбухте небывать.
        - О,Аллах! - возносились кнебу голоса, нонебо, затканное грозовыми тучами, молчало.
        Малыш Джим бился вманере негра, рубящего сахарный тростник.
        Распоров живот очередному пирату, онперекинул свой палаш влевую руку, аправой подхватил трофейный ятаган. Ипошел кроить…
        Берберы ипрочий пиратский интернационал дрогнули, подались ккормовой надстройке, атам какраз толпа пушкарей разворачивала орудие, наводя его нафлейт.
        Олег выстрелил сошканцев, снимая одного изосатаневших канониров, нонашлось, кому поднести фитиль.
        Пушка грохнула, откатываясь иподминая пару незадачливых артиллеристов, - взвился тонкий поросячий визг истих.
        Зачетверть часа всё было кончено, нашебеке неосталось ниодного живого, кроме встрепанного попугая вкаюте капитана, сплошь устланной иувешанной коврами.
        Птица бесновалась вклетке ихрипло орала, надсаживаясь:
        - Иншалла! Иншалла-а!
        Добычи нашебеке хватало - теже ковры, серебряные светильники, дорогое оружие сножнами, усыпанными каменьями, китайский фарфор, ларцы, набитые ювелиркой изолотыми монетами - луидорами, пистолями, динарами, дукатами.
        - Пригодится вхозяйстве, - высказался Пончик. - Угу…
        Аветер всё набирал инабирал силу, онревел, трепля пинии, укоренившиеся между скал, задевал верхушки мачт, качая «Ретвизан», ноосновной напор ослабевал, принятый насебя скалами.
        Потемнело, стало неуютно итревожно. Чего стоил один лишь грохот прибоя, чтобесновался увхода вбухту.
        Втакую погоду ниодному кораблю, пострадавшему вбою, неуцелеть. Тутицелый-то может кодну пойти! Квечеру шторм подутих.
        Тучи по-прежнему неслись понебу, лохматясь иразрываясь, ноуже проступали закатные краски - всеоттенки царственного багрянца излата, любезного сердцу пирата.
        Кроме знатной добычи, команда Джимми Кида захватила также здоровенный казан плова, ещетеплого инетронутого оголодавшими магометанами. Очень кстати!
        Умолов свою порцию, Олег сошел наберег иподнялся наскалы.
        Ветер унялся, хоть гребешки волн ибелели пеной.
        Какразразилась буря, такона иразрядилась. Бешено мчавшиеся тучи обещали рассеяться уже кполуночи.
        Сухов внимательно оглядел море, ноничего, кроме гонимых ветром валов, необнаружил - никораблей, ниобломков.
        Солнце, алое, словно умытое, ужекасалось краем горизонта, собираясь заходить.
        Чувствуя сильнейший позыв кодиночеству, Олег присел напричудливо изогнутый ствол старого можжевельника ипогрузился внеспешные думы.
        Опрошлом. Онастоящем. Обудущем.
        - Всёбудет хорошо, - уверил он себя, - идаже лучше!
        Состороны бухты донесся взрыв хохота, апосле чей-то сильный голос запел старинную пиратскую песню.
        Сухов улыбнулся: еголюди неисправимы. Хоть трижды делай их законопослушными моряками флота его величества, вдуше они всёравно останутся пиратами.
        Радуются небось добыче…
        Солнце кануло заморе, оставляя наплаву ослепительный краешек, разлитое золото, ивскоре погасло.
        Ивтотже миг вспыхнул зеленый луч - словно язык яркого идивного изумрудного пламени вырвался из-за горизонта.
        Олег вздрогнул, моментально вспомнив описьме Флоры. Онхлопнул себя погруди иуспокоился - наместе.
        Быстро темнело, буквы можно было инеразобрать, апосему Сухов подхватился ибегом спустился соскал.
        Потрапу взбежал напалубу шебеки, ауже снее перебрался на «Ретвизан».
        Рассеянно хлопая поплечам знакомых идрузей, онбыстро прошагал всвою каюту. Зажег все свечи вроскошном канделябре, сорвал сшеи футлярчик ивскрылего.
        Сразуже повеяло тонким запахом духов.
        Олег грустно улыбнулся иразвернул письмо.
        «Дорогой Олег!
        Сейчас ты очень далеко отсюда, далеко отменя, номне хочется думать, чтоты помнишь оПрекрасной Испанке.
        Мнеочень многое хочется сказать, носейчас недотого, хоть ипонимаю, чтоэто последнее письмо ктебе. Недотого!
        Помнишь, ясказала однажды, ещевПанаме, чтоневидела тебя всвоих снах? Явоспринимала тебя какнекий отвлеченный образ, кактепло, каксвет, какдобрую силу.
        Илишь теперь, ступив наземлю Франции, явпервые увидела тебя всвоих… незнаю, какисказать… видениях, чтоли?
        Первое было весьма туманным, ия сказала тебе онем, открыв немногое, абольшего мне ипонять-то неудалось. Ивот ты встретил своих друзей!
        Атеперь оглавном. Твоя жена, Елена Мелиссина, совершенно случайно оказалась внашем времени. Непугайся!
        Онажива издорова. Ничего страшного непроизошло, просто твоя Елена поступила весьма опрометчиво инеосторожно, отчего осталась водном времени стобой.
        Если ты точно следовал моим напутствиям, тозеленый луч ты увидел наберегу острова Сардиния. Была сильная буря,да?
        Тасамая буря, которая выбросила турецкий корабль сназванием «Молния» нарифы унеобитаемого острова Монте-Смеральда. Наэтом корабле находилась твоя жена.
        Сейчас она наострове, ией грозит опасность. Слушай внимательно! Тебе нужно отплыть нарассвете, нераньше, ноинепозже. Тогда всё сойдется какнадо. Какраз иветер переменится, задует ссеверо-запада.
        Чтобудет дальше, янезнаю. Ядаже совсем неуверена, чтовиденное мною соответствует действительности. Возможно, чтоты сейчас ненакорабле… Нет, раньше я никогда неошибалась!
        Нувот, яначинаю саму себя успокаивать, чтовсё будет хорошо!
        Помнишь, какты сказал мне однажды? «Всёбудет хорошо, идаже лучше!»
        Повтори эти слова. Верь мне. Иты убедишься, чтовсё будет именно так, какя сказала. Навеки твоя Флора».
        Вздохнув, Олег позволил письму скрутиться.
        Откинувшись вкресле, онстал бездумно смотреть заокно, гдепронзительно-синие сумерки наливались чернотой ночи.
        Елена здесь. Новость непоразила его. Прекрасно зная характерец Алёнки, можно было ожидать чего-то подобного.
        Даивремя… Когда его забросило ковременам Моргана, обрекая наразбойные подвиги, тамшел 2012год.
        АШурка сЯром иПаха сЖекой попали сюда из2014-го! Двагода его небыло рядом спрекрасной Мелиссиной.
        Адолготерпением его возлюбленная нестрадает. Этотолько звучит мило - Алёнка. Такивидится робкое, красивое, слабое создание… Ага! Щаз-з!
        Недай вам Бог вывести изсебя робкую Алёнку! Недаром она изамуж нешла низакого, нежелая жить сослабаком.
        Сухов усмехнулся. Сама посебе женитьба уже статусна, коли невесту зовут Елена Мелиссина!
        Можно гордиться собой ищеки надувать.
        Упруго поднявшись, Олег развернул карту Сардинии, прижав углы чернильницей, песочными часами, пистолетом ибутылкой-луковицей, вкоторой плескался недопитыйром.
        Монте-Смеральда…
        Вотон, клочок суши, окруженный водой, близко кюжному побережью Сардинии.
        Слава Богу, ветер переменится, если верить Флоре… Верить!
        Какбудто она хоть раз обманывала его илиошибалась всвоих пророчествах. Олег вздохнул. Прекрасная Испанка…
        Флора реально была прекрасна. Прелестна иочаровательна. И,похоже, влюблена внего.
        Этохорошо, чтоон недомогался ее, иначе небыть между ними тех дружеских, доверительных отношений, чтосложились какбы сами собой.
        Жаль, конечно, иревность дает осебе знать. Ато какже… Какой-то там д’Эбервиль будет тискать его Флору!
        Данет, всёправильно, всёсовершенно верно исправедливо. Может, Флора ипозналабы сним минуты блаженства, ноженщине нужно нечто иное - годы тихого счастья.
        Олегар деМонтиньи немог дать этого Прекрасной Испанке. Такчто пусть будет счастлива графиня д’Эбервиль…
        Тутвдвери деликатно постучали, ивкаюту заглянул Паха Лобов.
        - Привет, сиятельный! - расплылся он вулыбке. - Тамоленинка дожаривается, Илайджа приволок сохоты. Народ ждет капитана - ибочонок сам-знаешь-с-чем!
        - Иду, - хмыкнул Сухов. - Бочоноким…
        - Ёш-моё! - послышался радостный голос Быкова. - Акакже! Надож спрыснуть радость! Запобеду, даневыпить? Нехорошо! Даипомянуть немешалобы… Ярослав показался напороге.
        - Чего такой задумчивый?
        - Ясегодня видел зеленый луч, - спокойно сообщил Олег.
        Быков вздрогнул.
        - И?..
        - Елена здесь. Наострове Монте-Смеральда. Полдня пути отсюда. Отплываем нарассвете, когда ветер переменится.
        Глава29,
        вкоторой Елена перестает быть мужественной женщиной
        Ночь вбашне-нураге прошла спокойно. Только Фейруза частенько просыпалась, нарушая чуткий сон Елены, ноподутро все устали бояться иболее-менее выспались.
        Погода, словно извиняясь завчерашнее, приближалась кидеальной - было тепло, нонежарко, ветерок завевал игриво, море невинно голубело.
        Женщины сразу, едва протерев глаза, впряглись вработу. Надо было идров собрать, иводы принести, илепешек напечь.
        Абдулкерим еще нарассвете ушел напромысел, но, будетли мясо наобед, неясно, авот муки было вдостатке. Чегож теряться?
        Мелиссина, отряхнув руки, покинула женское общество. Зосту патрикию учили многому, нотолько нестряпне.
        Миновав заросли кустарника, Елена вышла кимпровизированному укреплению - накраю обрыва врастали вземлю здоровенные глыбы, походившие назубцы, чтоокаймляют крепостную стену.
        Какраз между ними иустанавливали пранги - теже фальконеты, только по-турецки.
        Трипушчонки поставили навертлюги, аеще парочку - намассивные лафеты. Благо досок ибрусьев хватало.
        Турки, блестя мокрыми спинами, сосредоточенно долбили икопали щебнистую землю, громоздя невысокий бруствер.
        Каравулык вертелся рядом, сильно озабоченный, изредка покрикивая да подгоняя нерадивых.
        Интересно, подумала Мелиссина, надолголи хватит его авторитета?
        Пока главный евнух является длятурок, спасшихся прикрушении, властью, представителем самого падишаха, сохраняется дисциплина, держится порядок.
        Ностоит ему дать слабину, каквсё пойдет вразлад иразвал, асплоченный отряд обратится втолпу, чторавносильно гибели.
        - Гуляешь? - осклабился Каравулык.
        - Думаю, - ответила Елена. - Надолголи мы тут? Лично я несобираюсь остаток своих лет провести наэтом скучном острове.
        Кызлар-агасы помрачнел.
        - Ятоже размышлял обэтом. Сардиния рядом, можно связать илисколотить плот, нотам испанцы. Будутли они рады нам? Сильно сомневаюсь!
        - Остается ждать, надеяться - идумать. Ладно, кызлар-агасы, пройдусь-ка я поокрестностям, огляжусь. Может, лодку раздобуду. Илисундук сбарахлом.
        Каравулык рассмеялся.
        - Раздобудь! Только будь осторожна.
        - Всегда! - улыбнулась Мелиссина.
        Миновав нураг, онавышла кскалам, спадавшим поюжному берегу докромки бесновавшегося прибоя.
        Ну,покрайней мере можно неждать нападения отсюда - тутнипричалить, нивысадиться.
        ИЕлена потопала квосточному берегу, взбираясь наневысокие холмы, заросшие можжевельником, испускаясь всырые низинки.
        Птиц было - море. Цветастые игорластые, пичуги словно соревновались между собой нагромкоголосость икрикливость.
        Авот зверье будто вымерло, хотя следы копытец попадались частенько. Распугали охотнички.
        Взойдя наочередной холм, Мелиссина увидала перед собой покатую равнинку, уходившую квостоку исеверу итам обрывавшуюся надморем. Обширные луга чередовались сгустыми рощами.
        Проверять, чтозадичь таится вперелесках, Елена нестала, апересекла равнинку ивышла кзападному берегу.
        Скалы здесь были самыми высокими, двумя мысами обнимая бухту.
        Скраю северного мыса, там, гдескалы мельчали, переходя вскопище камней, лежал фыркате, похожий навыброшенного кита.
        Видно Елене было хорошо - вэтом месте скалы расступались, ивниз уходила широкая расщелина, покрытая наносами глины, полосатой отборозд, оставленных дождевыми потоками.
        Стоило поскользнуться наэтом крутом спуске, инапляж свалится уже твой труп.
        Полевую руку отМелиссины начинался подъем кмаленькому плато, гдеистоял нураг, - Елене была видна лишь самая макушка башни.
        Онауже стала подниматься, когда вдруг послышался довольный голос:
        - Нувот мы ивстретились!
        Женщина даже невздрогнула. Онанеспешно, даже скакой-то ленцой, развернулась.
        Абдулкерим смотрелся очень эффектно нафоне голубой бухты. Вярко-красных шароварах, впотной безрукавке игрязноватом тюрбане, онолицетворял османа-кочевника, безродного пастуха, возомнившего себя потрясателем вселенной.
        Абдулкерим учел свои прежние промахи - вруке он держал пистолет.
        Короткоствол, которым вооружилась Мелиссина, торчал унее запоясом.
        Выхватывать его истрелять вобороте она нестала, потому что всёравнобы неуспела, апомирать наэтом дурацком острове невходило вближайшие планы Суховой.
        - Яже тебе сказала уже, - холодно проговорила Елена, - ищикозу иделай сней что хочешь.
        Ладонь она медленно положила нарукоятку «флинтлока».
        - Руки! - дернулся Абдулкерим.
        - Боишься меня? - мурлыкнула женщина.
        - Ещечего! Ихватит болтать! Заголяйся - инатравку! Живо!
        Мелиссина пристально смотрела натурка, соображая, какже выйти изщекотливой ситуации.
        Абдулкерим, по-своему поняв ее колебания, сказал споганенькой ухмылочкой:
        - Можешь кричать, если хочешь. Тебя всёравно никто неуслышит, кроме меня. Амне плевать - хоть заорись!
        - Тыдурак? Конечно, тыможешь меня застрелить, если повезет. Ноуж я-то тебя точно убью! Аоно тебе надо?
        - Заткнись, женщина!
        Итут Алёна увидела, какиз-за скал выглянула остроносая шебека.
        Поее палубе бегали загорелые мужики вголовных платках-игалях, чалмах итюрбанах. Пираты?
        Решение пришло какбы само собой - Мелиссина нащупала пальцем спусковой крючок ивыстрелила, невытаскивая пистолет.
        Дуло смотрело всторону, иногу незадело, разве что опалило, зато грохоту было!..
        Елена сильно рисковала, норасчет ее оказался правильным - нашебеке сочли, чтостреляют поним, итутже прилетела ответка.
        Абдулкерим сильно вздрогнул, словив пулю, качнулся подзвук мушкетного выстрела, стал отступать назад, слабо взмахивая руками, пытаясь поймать равновесие, иупал спиной, полетел порасщелине, закидывая ноги, кувыркаясь ипереворачиваясь, сшибая камешки иподнимая пыль.
        Мелиссина, державшаяся налинии огня иприкрытая телом «любовничка», метнулась всторону, подхватывая оброненный Абдулкеримом пистолет.
        Нопиратам уже было недонее - сукреплений вокруг нурага грохнул залп изфальконетов.
        Пять зарядов картечи сделали свое черное - мокрое дело, выкосив неменее десятка человек напалубе шебеки.
        Поеле заметной тропинке Елена бегом взобралась наверх, гдестолкнулась сКаравулыком.
        - Цела? - рявкнулон.
        - Ониубили Абдулкерима, - быстро доложила женщина. - Вовремя. Ктоэто кнам пожаловал?
        - Толстяк Абдулла! - мрачно улыбнулся кызлар-агасы. - Оннаверняка ищет тебя, Хеллен. Толстяк изтех, ктоготов затеять Троянскую войну, лишьбы обладать той женщиной, которую видит всвоих мечтах.
        - Мечтать невредно, - фыркнула Мелиссина, подхватывая тяжелый мушкет. - Амне такой Парис идаром ненужен.
        Пристроившись заобломком скалы, онаудобно устроила ружье, прицелилась ивыстрелила.
        Облако дыма помешало убедиться втом, попалали она втого, вкого метила.
        Авследующую секунду град пуль обрушился наукрепление, высекая росчерки накамне ипротивно зудя рикошетами.
        - Заряжай!
        Турки суетливо возились вокруг пушчонок, засыпая порох, набивая пыжи, закладывая заряды картечи илиядрышки.
        Подхватив мушкет, Елена махнула рукой женщинам, нерешительно выглядывавшим из-за кустов.
        - Сюда все! Будете заряжать!
        Выстрелив врасщелину, какчерез бойницу, попиратам, Мелиссина тутже передала мушкет вруки Бейхан, торопливо обучая, чтоикакнадо делать, чтобы оружие пальнуло снова.
        Каравулык наминутку выглянул из-за укрытия, посылая пулю изроскошного мушкетона, ивздрогнул, зажимая бок. Брызнула кровь.
        Елена живо подхватила главного евнуха иподозвала Фейрузу:
        - Перевяжи!
        Невольница дрожащими руками задрала рубаху Каравулыка, затампонировала рану иперевязала, какмогла.
        Лицо мавра посерело - такбледнеют темнокожие.
        - Елена…
        - Лежи, лежи…
        - Яхотел сказать… ты - свободная женщина…
        - Мойдорогой кызлар-агасы, - нежно протянула Мелиссина, - яибезтого свободна, новсё равно - спасибо!
        Каравулык слабо улыбнулся изакрыл глаза.
        - Зурназен! - крикнула Елена. - Командуй! Кызлар-агасы ранен!
        Смуглый осман только глянул нанее итутже зычно сказал:
        - Огонь!
        Вдва приема рявкнули пранги, посылая вниз воющую картечь ипосвистывавшие ядра.
        Горячий металл вонзался вживые имертвые тела, разбивал доски палубы илиплюхал вводу.
        Пираты разбегались попляжу, ищаукрытия вскалах.
        - Силахтар! Пилар! Ктропе! Ато эти гады взберутся наверх!
        Мелиссина, вооружившись пистолетом Абдулкерима, который так пока инеразрядила, имушкетом, только что заряженным Бейхан, бросилась красселине, гдепроходила тропа.
        Сгибаясь втри погибели, онаподоспела вовремя - троица пиратов уже карабкалась наверх.
        Выпалив изпистолета, Елена тутже сунула его запояс, подхватывая мушкет. Грянул дуплет - свою лепту, вернее пулю, внес Силахтар.
        «Штурмовики» спроклятиями иподвыванием скатились обратно напляж, Пилар стрельнула им вдогонку, поражая вспину одного изотступавших.
        - Молодец! Таких!
        - Заряжа-ай! - разнесся крик Зурназена.
        Трижды стреляли мушкеты, итрижды перезаряжались неловкими - пока - руками рабынь.
        - Маджар… - негромко позвал Каравулык, иМелиссина даже вздрогнула - она-то сочла главного евнуха уже почившим.
        - Да,кызлар-агасы, - подбежал турок.
        - Возьми Зурназена иКоджу Дервиша… Ступайте наборт «Йылдырыма», только так, чтоб незаметили вас… - Каравулык задохнулся иеле выговорил: - Пушки…
        - Всёпонял, кызлар-агасы! - сжаром воскликнул Маджар икликнул названных: - Замной!
        Мелиссина оглядела поредевшие ряды защитников икликнула женщин:
        - Заменим бойцов. Больше некому.
        Бейхан храбро взяла вруки мушкет, прицелилась… Апосле отвернула лицо, зажмурилась ивыстрелила.
        Елена отчитала ее, ивторой выстрел вышел куда более удачным.
        Пираты отвечали, нокак-то вяло.
        Вкакой-то момент стрельба вообще стихла, азатем Фейруза завопила радостно:
        - Ониуходят! Уходят!
        Мелиссина осторожно выглянула между камней. Шебека действительно отплывала, медленно разворачиваясь втесной бухте.
        - Онинеуйдут… - хрипло сказал Каравулык.
        - Молчи, кызлар-агасы, - одернула его Елена, - тебе вредно. Зрярадуешься, Фейруза. Пираты ивсамом деле неуйдут. Просто они поняли, чтонаскоком нас невзять, мытут неплохо укрепились. Скорей всего, онивысадятся насеверном иливосточном берегу иявятся сюда всей толпой - очень жадные иочень злые. Надо перетащить пранги навосточный склон исоорудить новый бруствер. Что, подружки? Вонкайла, вонлопата! Ивперед! Надеяться нам ненакого.
        Мелиссина выглянула из-за скалы, наблюдая, какшебека медленно вытягивается избухты.
        Трое османов, посланных Каравулыком, досих пор так инедали осебе знать. Толи неполучалось уних ничего, толи изловили их, толи…
        Вэтот самый момент рявкнули две пушки сборта «Йылдырыма». Фрегат был полуразрушен иперекошен, сохранившиеся орудия стреляли поднаклоном вниз, даже допротивоположного берега пролива достать немогли.
        Датолько этого инепонадобилось - шебека проплывала мимо фыркате вкаком-то десятке шагов, иоба ядра ударили пиратскому кораблю вборт, пробивая его практически вподводной части. Вода так ихлынула втрюм шебеки.
        Люди Толстого Абдуллы забегали, заорали, всем бортом дали залп по «Йылдырыму», ноостанавливаться нестали.
        - Молодцы какие! - завопила Фейруза, прыгая отрадости. - Онипотопили пиратов,да?
        Мелиссина покачала головой.
        - Этоврядли, Фейруза. Воды они наберут дочерта, ноэтоже моряки, ониктаким делам привычные. Законопатят пробоины итолько злее будут. Онипридут сюда, Фейруза. Имы должны их встретить какподобает. Заработу!
        Женщины подруководством важничавшего Силахтара принялись долбить икопать, рыть итаскать камни.
        Отдыхать было некогда. Вместо рытья, когда руки иплечи утомлялись дополной потери сил, невольницы впрягались вподобие сбруи иперетаскивали фальконеты.
        Вскоре вернулись Зурназен иМаджар. Кодже Дервишу неповезло…
        Двое здоровых мужчин сразу взялись задело - натаскали каменных глыб, упрочив насыпь, идаже подняли один изфальконетов натретий этаж нурага, гдечернел проем двери.
        Оттуда можно было хорошо приветить наступавших.
        Мелиссина оглядела женщин. Здоровоже они изменились запару дней! Война, даже очень маленькая, кого угодно преобразит.
        - Вотчто, подруги, - сказала она. - Кому-то изнас надо сходить вразведку. Шебека повернула кюгу. Тамони невысадятся - сплошь скалы. Скорее всего, Толстый Абдулла пристанет кберегу восточней. Вотэто иследует узнать: гдеон, когда собирается наступать, сколько бандитов пойдет вместе сним. Ипобыстрее сообщить нам. Нукто пойдет? Илибросим жребий?
        - Япойду, - решительно заявила Пилар. - Отец часто брал меня ссобой наохоту, яумею ходить бесшумно, долго бежать, неуставая. Явсё узнаю ивернусь.
        - СБогом, Пилар!
        Девушка отошла, пропадая между холмов, ивскоре Елена увидела ее бегущей.
        - Шустрая! - хмыкнул Маджар.
        - Ещекакая, - улыбнулась Сухова.
        Между тем день близился кконцу.
        Раскрасневшаяся набегу, даже как-то раскрепостившаяся Пилар обнаружила пиратов вузком, неслишком удобном заливе навосточном побережье острова.
        Толстяк Абдулла даже непомышлял обуходе - сопротивление вводило его веще пущий азарт, накручивало ивозбуждало.
        Неменее полусотни вооруженных головорезов готовились выступить поего приказу, но, когда он последует, этот приказ, известно небыло.
        Скорей всего, пираты нападут нарассвете, какэто обычно делают все завоеватели. Сдругой стороны, ктобы им помешал атаковать нураг, пользуясь темнотой?
        Апосему ночь прошла тревожно. Яркая луна высвечивала подступы кбашне, носеребристо-голубое покрывало лугов пестрело черными прогалами низин.
        Авдруг именно оттуда подкрадывается враг?
        Пираты собирались долго. Вотуже исолнце встало, докатилось досередины пути взенит…
        Илишь тогда Маджар, стоявший вдозоре, тихо поднял всех - большой отряд приближался состороны восточного леса.
        Пираты шли, соблюдая тишину, хотя уж совершенно бесшумно подкрасться они немогли. Инезаметить их было сложно - негде укрыться наплоской равнине.
        - Поместам! - скомандовал Зурназен иглянул наверхний дверной проем башни - тамзасел Каравулык.
        Затащить темнокожего наверх было очень нелегко, зато теперь, спомощью Фейрузы, кызлар-агасы сможет перезаряжать пранги истрелять поврагу. Так, вовсяком случае, онуверял остальных.
        Мелиссина, вооружившись мушкетом, заняла свое место вскалах. Снею отправилась Бейхан, державшая второй мушкет.
        Пока Елена будет целиться да палить, Бейхан займется перезарядкой. Всёбыстрее выйдет.
        Мелиссина посмотрела наЗурназена.
        Ктобы мог подумать, чтоизэтого вечно сумрачного, какого-то забитого человека может получиться такой решительный командир?
        Причем неизтех, которым лишьбы покомандовать всласть, совершенно небеспокоясь опоследствиях, атакое начальство, которое всё тщательно, нобыстро обдумывает, прикидывает, какой вариант выбрать, ищет нетрадиционные ходы.
        Молодец, короче. Может, ивыйдет что изнего… Если выживет.
        Штурм начался как-то буднично - пираты, медленно придвигавшиеся кнурагу, рассеялись цепью ибросились бегом.
        - Нестрелять! - резко сказал Зурназен. - Подпустим поближе! Елена, натебе правый фланг. Кызларагасы! Бьете вцентр!
        - Мыпоняли! - отозвался голосок Фейрузы, высокий извонкий.
        Пираты были всё ближе, доЕлены уже докатывался звук дыхания, шелест травы, мягкий топот. Сейчас…
        Сейчас…
        - Огонь!
        Мелиссина мягко, затаив дыхание, нажала наспуск. Мушкет дернулся вее руках, какбудто предваряя движение разбойника, взятого намушку, - тотвздрогнул, спотыкаясь, иупал. Готов.
        Гулко ударили пранги, нонападающие были настороже идружно бросились наземлю, спасаясь отстригущего полета картечи. Лишь трое замешкались - иупали, изрешеченные.
        Пираты открыли огонь, стреляя неприцельно - лишьбы напакостить.
        Нахолме неподалеку нападавшие завозились, устраивая собственный пранги, итут свое веское слово сказал Каравулык - пушка стретьего уровня нурага выплюнула ядро, поражая одного извражеских канониров.
        Мелиссина тутже подхватила мушкет, протянутый ей Бейхан, ивыстрелила, нопоторопилась - попала точно вствол пранги. Пуля глухо звякнула иотлетела рикошетом, задев пирата водних шароварах. Тотаж подпрыгнул. Аты ненападай!
        Кполудню штурм выдохся, сражение напоминало вялые перестрелки позиционной войны.
        Пиратов было значительно больше, чемзащитников нурага, новтом-то идело, чтоникто изатакующих нежелал досрочно предстать перед пророком. Гурии там илинегурии, аим инагрешной земле неплохо живется! Елена первой заметила корабль, входивший вбухту.
        Этобыла нешебека, аобычный дляэтого времени флейт илипинас - онанеслишком хорошо разбиралась втипах судов.
        Главное, чтонамачте уэтого флейта илипинаса развевался флаг Французского королевства! Этобыл шанс.
        - Зурназен! - крикнула Мелиссина. - Корабль! Французский корабль! Мыспасены!
        Правда, турок неразделял ее уверенности втом, чтоприход корабля - этообязательно позитив.
        - Французы как-никак всё лучше берберов, - рассудил Маджар.
        - Лучше, чтобы пираты незнали окорабле, - рассудила Пилар, поглаживая мушкет.
        - Верно!
        Вооружившись одним пистолетом, Елена отправилась встречать нежданных пришельцев.
        Крикнуть им, чтобы нешумели? Берберы вполне могли открыть огонь пофранцузам изтой расщелины, покоторой «спустился» Абдулкерим.
        Мелиссина сошла потропе инеуверенно остановилась. Было боязно одной оказаться среди матросни - европейцы иныне, ивобозримом будущем ничем неотличались отдикарей.
        Навстречу ей, поднимаясь поизвилистой дорожке, шлипятеро, одетые, какпираты изсуперблокбастера.
        Впереди шагал высокий широкоплечий человек вчерном камзоле, шитом серебром, вштанах тогоже цвета, заправленных вботфорты. Одной рукой он придерживал ножны палаша, другой касался шляпы спышным плюмажем.
        Этобыло невозможно. Таких совпадений, таких встреч просто немогло быть!
        Онаузнала Олега поуверенной походке, повыверенным иточным движениям. Шляпа скрывала его лицо, новот он взглянул наЕлену - изамер.
        Тутже счастливо улыбнулся, захохотал ибросился кней. Схватил, стиснул, стал жадно целовать.
        - Раздавишь! - пискнула Мелиссина.
        Сама обхватила Олега зашею - ирасплакалась.
        - Нувот! - нарочито вздохнул Сухов. - Я-то думал, Алёна мне обрадуется, аона вслезы. Гдетут моя мужественная Мелиссина?
        - Хватит сменя, - шмыгнула носом Елена, - теперь твой черед мужественность проявлять!
        Быстро посвятив Олега всуть недавних событий, онасмолкла, глядя, какпотропе поднимаются Яр сПончиком, аследом и «десантура» - Павлик сЖенькой.
        - Пр-рывет, Ленка! - сразу завопил Шурик иосекся, увидав, какМелиссина приложила палец кгубам.
        - Тампираты, - объяснил Сухов. - Яр,мухой накорабль, скажи Бастиану, пускай потихой разворачиваются. Икликни сюда Прадо сего стрелками, человек шесть иливосемь. Бегом марш!
        - Есть!
        Поднявшись наплощадку возле нурага, Олег огляделся, совершенно по-приятельски кивая оборонцам.
        Присев около Зурназена иМаджара, онзаговорил, переходя надовольно скверный арабский:
        - Слушайте меня внимательно. Мойкорабль следует кберегам Алжира, тамя могу вас высадить. Подходит?
        - Вполне! - кивнул Маджар. - Ноберберы…
        - Мыприблизимся кВарварскому берегу ночью инезаметно высадимся. Если вам известны те места иглубины…
        - Известны! - обнадежил его Зурназен. - Плавали.
        - Замечательно! Раненые есть?
        - Есть! Самкызлар-агасы схлопотал пулю!
        - Главный евнух?!
        - Онменя купил вАлжире, - мило улыбнулась Елена.
        Олег фыркнул только.
        - Этосамое, Паха, Жека, - поможете раненому.
        Понч… Нуты сам знаешь.
        - Угу…
        - Женщины спускаются первыми, затем вы сраненым. Мужики уходят последними.
        Тутпоказался Прадо исним пятеро мушкетеров.
        - Прадо, занимаешь позиции. Когда все спустятся накорабль, хорошенько постреляйте, чтобы берберам головы поднять было нельзя, ибегом кнам.
        - Понял, капитан! - белозубо ощерился чернокожий.
        Мелиссина дождалась, пока впроеме входа покажется Каравулык, поддерживаемый Комовым иЛобовым, ипоманила засобой Фейрузу.
        - Пошли скорей!
        - Ой,что-то боюсь я этих французов!
        - Тамнетолько французы. Аих капитан - моймуж.
        - Ах! Этоправда?!
        - Истинная, беспримесная. Побежали!
        Елена вспомнила давние дни вКонстантинополе, когда вредный базилевс решил любой ценой навредить ей, нотут явился Олег сварягами ивсех спас.
        Тогда она тоже испытывала похожие чувства - громадного облегчения идрагоценного чувства безопасности.
        Олегов корабль покачивался уплоской скалы, самой природой созданной дляпричаливания - иглубина позволяла.
        Ойкая, Фейруза поднялась посходням напалубу имоментально прикрыла лицо вуалью - ужслишком много тут было представителей сильного пола, веселых изубастых.
        Олег шагнул Елене навстречу.
        - Бейхан мне рассказала простоянку пиратов, - проговорил он, обшаривая глазами скалы, - сейчас мы нанесем им визит вежливости!
        Где-то наверху забухали выстрелы. Тутже поднялась пальба состороны берберов, доносилась она глухо.
        - Быстрее, быстрее… - процедил Сухов, барабаня пальцами попланширу.
        Прадо незаставил себя ждать - вскоре вся его команда выбежала напляж ипочесала ккораблю.
        - Всенаборт! Поднять фок, поднять кливер!
        Флейт медленно покидал бухту. Мелиссина стояла уборта, провожая глазами скалы иполуразвалившийся «Йылдырым».
        Ещеодна страничка ее жизни перелистнута…
        Выйдя вморе, «Ретвизан» прибавил парусов намачтах ипотянул вобход острова - мимо лесистого склона, надкоторым выглядывала верхушка нурага, мимо скал, прямо кузкому заливу, вкотором неразвернуться.
        Вглубине бухты-расселины стояла шебека.
        - Понч!
        - Всёготово!
        - Залп поочереди обоими деками, сноса! Огонь!
        Грохнули два передних орудия. Непопадать понеподвижной мишени Шурка просто неумел.
        Одна задругой пушки опорожняли стволы, посылая ядра вшебеку, - татолько вздрагивала.
        Вщепы распалась кормовая надстройка. Завалилась грот-мачта. Пара каленых ядер сработала какспичка длякостра - изпролома накорме завился дымок, повалил гуще, авот иогонь показался.
        - Пусть теперь сами поробинзонят! - мстительно сказала Елена.
        - Право руля! - крикнул Олег. - Курс наостров Галите.
        Глава30,
        вкоторой Олег идет наразведку
        Паче чаяния, остров Галите неоказался унылым клочком суши посреди пустынного моря.
        Клочок - да, нодовольно-таки живописный, скалистый, заросший деревьями, кустарником, травой икактусами.
        Люди здесь жили современ Карфагена, нонынче перевелись, время было неспокойное.
        «Ретвизан» плавно огибал остров, подбираясь кюжной бухте.
        Вовсе стороны плескалась вода, отливая изумрудом, ноэто была обманка - отсюда доафриканских берегов всего-то миль двадцать.
        - Дюкен уже здесь, - сказал Олег, опуская подзорную трубу.
        Всамом деле нарейде бухты стоял «Сен-Эспри». Рядом сним едва заметно покачивались «Шеваль-Марин» ифрегат «Лежер».
        - Бастиан! Этосамое, станем наякорь вэтой компании.
        - Д-да, капитан.
        Сухов спустился вкаюту, улыбаясь еще запару шагов отдверей - присутствие Алёны ирадовало, иволновало, итревожило.
        Одно дело - скучать вдали, зная, чтотвоя любимая женщина вбезопасности, исовсем другое, когда она рядом стобой, итолько оттебя зависит, надолголи эта близость.
        Шторм эмоций, вызванный встречей наМонте-Смеральда, улегся, авопросы остались.
        Несказать что Олег очень уж переживал засвою женушку - знал ее буйный нрав икакова она вярости.
        Никогдабы Елена Мелиссина нестала византийской разведчицей, небудь она авантюристкой понатуре. Инепродержаласьбы долго вживых, коли необладалабы качествами бойца иследопыта.
        - Привет, - сказал Сухов, закрывая засобой дверь. - Привет, - ответила Елена.
        Онабыла очень занята - ушивала длясебя шаровары. Олег поневоле залюбовался ею, унимая ретивое.
        Этокакумагнитиков сразными полюсами - чемближе подносишь их друг кдругу, темони сильнее притягиваются.
        Ложбинка между грудей… Изящный изгиб бедра…
        Открытая стройная шея… - Аты похорошела.
        - Ещебы! - хмыкнула Мелиссина. - Нетебеже одному омолаживаться!
        - Глупенькая…
        Елена оставила шитье иподнялась, выпрямилась, потянулась, закидывая руки зашею. Сухов обнял ее пониже талии иусадил обратно, повалил накровать… …Четверть часа спустя оба отдышались.
        - Тынеугомонный.
        - Станешь тут неугомонным! Ятебя три года невидел!
        - Мальчишка.
        - Девчонка!
        Олег упруго сел, иМелиссина подползла кнему наколенях, обняла соспины, положила подбородок намужское плечо.
        - Любой нормальный человек, - проговорила она невнятно, - давнобы сума сошел отвсех этих межвременных порталов. Амы скачем извека ввек, какбудто так инадо…
        Сухов вздохнул.
        - Знаешь, какбы мы нимолодели снаружи, внутри мы остаемся всё темиже - опытными, знающими, скучными дядьками итетьками.
        - Щаскто-то получит за «тетьку»!
        Олег закинул руку, погружая пальцы вгустые Алёнкины волосы.
        - Мур-мур-мур… Мывыберемся отсюда?
        - Обязательно. Уменя эти парики сошпагами уже впеченках! Скоро, маленькая, скоро…
        После недолгого молчания Елена пробормотала:
        - Тыопять комне пристаешь?
        - Я?
        - Акто? Эточья рука?
        - Где?
        - Там! Мальчишка…
        - Девчонка…
        Вколбе часов шуршали песчинки, отсчитывая минуты человеческой жизни…
        Втотже день нарейде Галите бросили якоря «Дюк» и «Галлард».
        Авраам Дюкен, нежелая тратить драгоценное время, приказал капитанам прибыть нафлагман.
        Каюта лейтенант-генерала невпечатляла размерами, поэтому собрались вкают-компании.
        Офицеры сидели забольшим столом, амаркиз дю Буше мерил шагами помещение.
        - Господа! - резко сказал он. - Небуду затевать разговор онаших удачах ипромахах всражении сМеццоморте. Всевсё видели сами. Господин деТурвиль поделился сомной своими подозрениями насчет того, каким образом этот… дарья… дурья… какбишьего?
        - Дерья-бей, - далподсказку деТурвиль, пряча улыбку.
        - Да,да! Онсамый. Какименно Меццоморте сумел узнать, куда мы направляемся икогда отплываем, вопрос весьма интересный. Намудалось взять вплен нескольких пиратских вожаков спотопленных фрегатов, иони водин голос указывают нанекоего Корнелия, пославшего изМарселя весточку дляМеццоморте, указав ицели, поставленные перед нашей эскадрой, ивремя отплытия, иточный маршрут.
        - Корнелий? - переспросил Олег напряженным голосом. - Человек скрестообразным шрамом налевой щеке?
        - Да, - холодным тоном сказал Дюкен. - Этоваш знакомый, господин деМонтиньи?
        - Недобрый знакомый, - усмехнулся Сухов, - очень недобрый. Яприношу извинения зато, чтопрервал вас, господин лейтенант-генерал.
        Тоткивнул иснова принялся ходить изугла вугол - офицеры водили головами вунисон, чтобы видеть флотоводца.
        - Ноиобэтом загадочном Корнелии мы говорить небудем, - закончил он свои хождения. - Теже пленные сообщили весьма неприятную весть: дванаших пинаса, «Ривьера» и «Сен-Мишель», невернувшиеся впрошлом месяце вТулон, были, оказывается, захвачены пиратами Меццоморте иотведены кберегам Алжира.
        Покают-компании прошел шумок.
        - Да,господа! - голос Дюкена окреп. - Этокакпощечина - иФлоту Леванта, иФранции! Итерпеть подобное непозволительно.
        Мынезнаем, чтоснашими моряками икораблями ныне, нодолжны узнать - ипринять меры ких освобождению. Именно обэтом я ихотел переговорить свами, господа капитаны. Прошу, высказывайтесь!
        - Господин лейтенант-генерал, - взял слово деТурвиль. - Агде именно они находятся? Варварский берег велик…
        Дюкен кивнул ивытащил бумажку, покоторой медленно, сзапинкой, прочел туземное название:
        - Альф-Раас.
        - Тысяча голов? - Олег поднял бровь.
        - Вызнаете арабский?
        - Немного.
        - Ага, Альф-Раас… Наверное, бухту потому так назвали, чтоона прикрыта сморя множеством мелких островов. Нучто скажете, господа капитаны?
        - Господин лейтенант-генерал, - начал Сухов. - Ужепосле бури я потопил еще одну шебеку, тоже пиратскую, некоего Толстого Абдуллы, нонеонем речь. Случилось то потопление уострова Монте-Смеральда, гдепотерпел крушение турецкий фрегат. Мнеудалось спасти тех немногих, ктоспасся, исреди них - Каравулык.
        - Главный евнух турецкого падишаха? - изумился деТурвиль.
        - Онсамый. Ячто предлагаю… Давайте сделаем так. Явозьму наборт парочку пленных пиратов, кого нежалко, ивместе стурками высажу вАльф-Раасе. Насколько я помню излоций, Альф-Раас нешибко крупный городишко, скорее уж, большая деревня. Поэтому нестоит ожидать, чтонаберегу нас встретит крепостная артиллерия. Темнеменее разведка необходима, имой «Ретвизан» какраз ипроведет ее, подпредлогом высадки спасенного кызлар-агасы. Главноеже заключается втом, чтовместе стурками ипиратами наберег сойдет имой человек. Егозовут Айюр, онродился наВарварском берегу, новырос вВест-Индии, гдепромышлял охотой. Онвсё вызнает, аночью мы его подберем - хотябы содного изтех островков, чтоприкрывают Альф-Раас сморя.
        - Ктомуже еще вовремя… э-э… визита станет ясно, какподходить кгавани, - проговорил Леон Бельтан, капитан фрегата «Шеваль-Марин», - какие там глубины…
        - Разумеется, - кивнул Олег. - Возможно, ипинасы наши углядим, иоборону оценим.
        Авраам Дюкен постоял уокна, выходившего накорму «Сен-Эспри», поглядел набезмятежное море ирешительно сказал:
        - Хорошо, деМонтиньи. Мыпередадим вам двоих… ладно, троих пиратских главарей и… Действуйте!
        Глава31,
        вкоторой Олег устраивает большой переполох
        Трое корсаров Меццоморте сидели рядком напалубе «Ретвизана», устроившись нарешетке, прикрывавшей трюм, итихонько переговаривались.
        Посматривали они вокруг настороженно, видимо, неверили доконца неверным. Отчего вдруг такая милость - ижизни нелишают, инасвободу отпускают?
        Кним пристроился Айюр, одетый поалжирской моде. Онизображал простого пирата-бербера искромно сидел всторонке, изредка поддакивая да потихоньку подбрасывая дезу, - мол, французы эти специально наняли капитана «Ретвизана», который исам-то пират, чтобы высадить пленников наберег.
        Зачем? Ачтоб те рассказали местным, каких Флот Леванта разгромил! Пусть, дескать, всебоятся!
        Люди Меццоморте еще пуще разошлись, тогда уж кним приблизился Сухов инаихже родной речи, посмеиваясь да вышучивая «этих глупых французов», присоветовал ниначто необращать внимания, апросто радоваться близкой воле.
        Альф-Раас находился ближе ктунисским берегам, чемсобственно калжирским (хотя границы наВарварском берегу либо отсутствовали, либо непризнавались), апосему путь отГалите незанял много времени.
        Уженаследующий день показались островки, скалистой грудью прикрывавшие «тысячеголовую» гавань.
        Приближенный Мезаморты, угодивший вплен, небезызвестный Айдин-реис, попрозвищу Килиджи, лично поднялся нашканцы, указывая рулевому через посредничество Олега, куда поворачивать да где пройти.
        Кполудню «Ретвизан» оказался нарейде довольнотаки тесной бухты. Больших кораблей здесь небыло, восновном фелюги да рыбацкие доу, зато стояли они тесно, борт кборту.
        - К-как селедки вб-бочке, - проворчал Бастиан.
        - Тывон туда глянь, - сказал Быков.
        - Пальцем непоказывай! - осадил его Сухов. - Нельзя чтобы наши реисы догадались.
        Апоказывал Яр напарочку французских пинасов, стоявших заскалистым гребнем, который делил бухту надве гавани, большую ималенькую.
        Угнанные корабли занимали ту, чтопоменьше.
        Сощурившись, Олег оглядел Альф-Раас. Фортов тут точно небыло. Хотя артиллерийская батарея присутствовала - стволы орудий выглядывали надглиняным дувалом, полукругом своим изображавшим кронверк навершине прибрежного холма.
        Вплотную кбатарее примыкал большой… сарай, чтоли, тоже выстроенный изсырцового кирпича. Надо полагать, тамхранились ядра, порох иканонирские причиндалы.
        Сама деревня была неотличима отдесятков прочих поселений, разбросанных поВарварскому берегу, - плоскокрышие белые домики вразброс, кое-где надглинобитными стенами колыхались перистые листья пальм.
        Поузким, кривым улицам брели аборигены, порой ведя вповоду осликов, загруженных сверх всякой меры. Казалось, споткнется бедный ишак - игруз раздавит его вкотлету.
        «Ретвизан» нестал бросать якорь - нето место, чтобы здесь задерживаться. Несколько фелюг мигом подошли кфлейту, имея недобрые намерения, новид приосанившихся деятелей избанды Меццоморте сразу снял напряжение.
        Апосле исам Каравулык показался, ихозяева фелюг чуть непередрались заправо доставить наберег кызлар-агасы.
        НаВарварском берегу хоть инеслишком-то считались спадишахом, ночтили владыку османов.
        Олег наблюдал сошканцев, какАйюр спускался напалубу юркого одномачтового суденышка. «Суперагент!»
        Всё, чтонужно, было сним обговорено. Теперь оставалось отойти вморе подальше идожидаться ночи.
        Последним борт «Ретвизана» покидал Каравулык.
        Емупомогала Фейруза.
        - Передайте Елене мои поздравления имою благодарность, - церемонно сказал кызлар-агасы, ноневыдержал итихо рассмеялся: - Восхитительная женщина! Говорю это какчеловек, лишенный обычного длявас влечения. Просто я успел оценить нетолько красоту Елены, ноиволю ее, инаходчивость.
        - Ятоже, - улыбнулся Сухов.
        - Мнедаже нежаль золота, потраченного нанее.
        Встреча сЕленой стоила того. Удачи, капитан!
        - Ивам тогоже. Поднять паруса!
        Ночь выдалась тихой испокойной. Знойные ветерки, задувавшие изпекла Сахары, стихли. Слабый нордвест наполнил паруса флейта, подгоняя корабль к «Тысяче голов».
        Луны небыло, ночистый воздух семнадцатого столетия позволял видеть ипризвездном свете. Вовсяком случае, белую пену прибоя впередсмотрящий заметит обязательно.
        Олег, настоявшись уштурвала, присел прямо наступеньку трапа.
        Рядом устроился Пончик. Ярослав сперва кперилам прислонился, нопосле ион стал моститься парой ступеней ниже.
        - Кактам Айюр, интересно? - вопросил Шурик.
        Быков шумно вздохнул.
        - Скоро узнаем, - пробормотал он. - Один Олег спокоен, ая уже чешусь отнетерпения!
        - Блохи, наверное, завелись, - поставил диагноз Пончик. - Угу… - Молчи, смертный!
        - Аведь мы усамого Варварского берега, - сказал Сухов. - Скоро нам сходить.
        - Мужикам говорить будем? - деловито спросил Яр. Олег подумал.
        - Думаю, нестоит. Этосамое… Лучше нам безвести пропасть. Пусть потом легенды складывают да басни сочиняют. Будет очем впортовых кабачках языком трепать!
        - Ая знаете очем думаю? - негромко проговорил Шурка. - Вернее, оком… - ОКорнелии?
        - Угадал. Вотчего ему отнас надо? Ктоон вообще такой? Еслибы просто купил нас тогда да продал подороже темже голландцам, ябы понял! Атак…
        - Ещеиследил занами всю дорогу доРоттердама, пока наруки агурзину несдал.
        - Аргузину.
        - Что? Дакакая теперь разница!
        - Ая знаете что подумал? Олег ему тогда все планы поломал, когда пятым стал вбранкаде! Вотон изанервничал, заметался - томеня похитит, томушкетеров подговорит.Угу…
        - Этовсё ерунда, Понч. Главное-то вдругом: азачем вообще вся эта колготня? Чегодля?
        - Уменя вработе две гипотезы, - важно сказал Пончик. - Угу. «Регуляторы» и «Хранители». Помнишь, чтоТерентий нам рассказывал?
        - Воронов который?
        - Он. Рассказывал, чтомежвременные порталы известны чутьли неотпещерных времен, иуних есть свои Хранители. Ониизпоколения впоколение передают тайну портала ибдят, чтобы всякие непосвященные нешатались почужим временам. Может…
        - Погоди, - перебил его Сухов. - Выходит, чтоэтот Воронов знает опортале?
        - Знает? Такэто он нам иподсказал насчет Крепости ифритов! А,понял! Нет-нет, наши ему даже словом необмолвились охронодинамике всякой. Тынедумай! Мыпостоянно пользовались легендами: одним говорили, чтоархеологией занимаемся, другим еще чего, аВоронову сказали, чтоищем места силы. Вобщем, этиХранители бдят, идляпосторонних уних вход впортал строго воспрещен. Ауж если кто ипроник куда ненадо, тоони этих нарушителей вылавливают иобратно вродимое времечко… того… пинка дают. Авот Регуляторы следят затем, чтобы история шла своим чередом, чтобы никаких тебе хроноклазмов иэффектов бабочек! Ноя так инепонял, ктотакой Корнелий… Угу.
        - Капитан! - крикнул вахтенный. - Огонь слева поборту!
        - Ага! - оживился Олег.
        Вскочив, онпригляделся. Далеко-далеко мерцали два огонька. Двакостра, разожженные Айюром.
        - Лево руля!
        Прошло меньше часа, когда впереди завиднелся темный контур островка. Костры еще горели, атут ифакел зажегся, закружил всторону откостров.
        - Право руля! Паруса долой! Шлюпку наводу!
        Ещенедолго, ещечуть-чуть, идовольный Айюр очутился напалубе. Многие неспали илипроснулись, такчто встречали «суперагента» всем экипажем.
        - Обапинаса почти неохраняются, - докладывал взбудораженный бербер, - всякоманда наних, втрюмах, апираты поверху ходят, тюремщиков изображая!
        - Отлично! - кивнул Олег. - Расскажешь всё Дюкену, скоро унас рандеву. Бастиан, отходим мористее идожидаемся эскадру!
        Французские фрегаты появлялись изтемноты безмолвными ипугающими громадами.
        Послабому трепету свечи вединственном фонаре Сухов опознал «Сен-Эспри».
        Разумеется, лейтенант-генерал неспал ипринял капитана деМонтиньи тотчасже. Разговор был кратким, Олег вскоре покинул борт флагмана, аповсей эскадре разошелся приказ: заряжать пушки икалить ядра.
        Еслибы наостровах архипелага, прозванного Тысячеголовым, кто-нибудь жил ивышелбы подышать свежим воздухом, тоон увиделбы, какмимо, осиянные лунным светом, неторопливо проходят корабли.
        Несомые ветром, фрегаты ифлейты шли небыстро, угадывая путь, подсказанный заранее: справа отбольшого острова сраздвоенной вершиной, между двух островков, похожих нагорбы верблюда.
        Луна зашла, когда флотилия Дюкена приблизилась кАльф-Раас. Добровольцы нашлюпках погребли всторону малой гавани - снимать часовых, освобождать своих, уводить «Ривьеру» и «Сен-Мишель» воткрытое море.
        Аосновные силы готовились затеять большую суматоху, дасфейерверком.
        Сухов поймал себя натом, чтонервничает. Закрыл глаза, сосчитал додесяти иподумал, чтоэтим утром он выйдет вобратный путь. Сегодня всё решится… Расслышав шелест, онспросил:
        - Тычего неспишь? Раноеще.
        - Дая всёравно незасну, - вздохнула Елена. - Колотитвсю.
        Олег обнял жену.
        - Скоро уже.Ага!
        Сфлагмана мигнул фонарь. Пора!
        - Понч…
        - Всёготово… Угу.
        - Залп лагом. Огонь.
        Безмятежность итишину разорвал, расколол грохот выстрелов. Докрасна раскаленные ядра полетели прямо вмассу судов, заполнивших бухту, ипромахов небыло.
        Сухову даже показалось, чтоон видит вотьме красноватые прочерки, оставленные снарядами, апотом началось.
        Грохот итреск дерева озвучивал самое начало представления, авскоре всамых разных местах показались отсветы возгораний. Сначала робкие, онипостепенно набирали силу, пуская подсвеченный дым. Авот уже иязыки пламени возникли, выбиваясь изнутра проломленных палуб ибортов, иссушенных насолнце.
        Бортовой залп «Сен-Эспри» был оглушителен, атут и «Дюк» добавил гулу да грому.
        Совсем немного времени прошло, ауже всю гавань охватило гудящее пламя. Огонь почти неотсвечивал вводе, поскольку той ивидно небыло - сплошь суда.
        Фелюги идоу, багаллы исамбуки - всёгорело одинаково хорошо иярко, освещая дорогу захваченным пинасам.
        Втрепещущем свете огромного пожара было видно, какна «Ривьере» - илина «Сен-Мишеле» - расправляются паруса.
        - Шлюпки наводу! - рявкнул Олег. - Айюр, твоя команда - кказармам янычар! Много ихтам?
        - Десятка два отсилы! Справимся!
        - Добро. Яр,Понч, Паха, Жека! Вывмоей команде!
        - Ая?
        - Аты итак сомной.
        Пристально оглядывая оставляемый флейт илюдей, проживших ипереживших рядом сним столь многое, Сухов дожидался своей очереди покинуть корабль.
        Кэриб… Айюр… Голова… Джимми Кид… Ташкаль… Ицкуат… Тлатчли… Илайджа… Бастиан… Иеще… Иеще… - Капитан!
        - Иду!
        Мигом спустившись поканату вшлюпку, Олег махнул рукой провожающим.
        - Весла наводу!
        «Группа десанта», переодетая вместных ихорошо вооруженная, двинулась вобход чудовищного костра, полыхавшего повсей акватории порта. Лишь узкий канал оставался свободным, понему ивыгребли кберегу.
        Айюр, блеснув втемноте зубами, повел своих бить янычар, аСухов поспешил наверх, карсеналу.
        Полные пороховницы, заряженные свечера мушкетоны ипистолеты - всёбыло приних.
        Местные жители, носившиеся поулицам, какополоумевшие, создавали тот самый хаос икавардак, который какнельзя лучше мог скрыть отряд.
        Набатарее царила таже суета, чтоинаулицах. Парочка заспанных иобалдевших канониров бегала, незная, чтопредпринять.
        - Уходите скорее! - закричал Олег. - Сейчас они город начнут обстреливать!
        Пушкари словно иждали его слов - драпанули тотчасже.
        - Яр! Конюшню ищи! Понч! - Порох тут! Вбочках! Угу.
        - Жека, помоги Шурке!
        - Олег, нашел! Тутдесяток коней иседла… Иконюх! Был! Ахты, зараза! Ят-те!.. Готов!
        - Паха!
        - Понял, сиятельный!
        - Алёнка, дуйкЯру, седлайте коней! Амы тут пошалим немного…
        Янычары взялись невесть откуда - забежали сулицы ирезко затормозили, углядев хозяйничавших варсенале.
        - Шурка, продолжай! Пашка!
        Вдвоем сЛобовым Олег набросился наянычар, пока утех шок непрошел.
        Паха рубил вражью силу отдуши, наотмашь, нежалея ниплоти, нистали. Сухов бился более разборчиво, непозволяя себе устать, - дорога им светила дальняя. - Сиятельный! - донесся вопль Женьки. - Всё!
        - Щас! - ответил Павел, смахивая голову длинношеему янычару.
        Ещедвое бойцов отступили, иОлег, налегая всем телом настворку правых ворот, ведущих набатарею, захлопнулих.
        Лобов сунул брус вкованые ушки.
        - Уходим! - выдохнул Сухов. - Понч!
        - Готово!
        - Поджигай!
        - Всё!
        Шурка вылетел изарсенала, какошпаренный.
        - Куда?!
        - Вон, левые ворота!
        Уворот уже перетаптывались, ржали, храпели, мотали головами испуганные лошади.
        - Поконям!
        Жека открыл воротину иживо запрыгнул вседло. Опережая его, Олег поскакал прочь собреченной батареи.
        - Алёна, держись замной!
        - Держусь!
        Кавалькада изконей, оседланных изапасных, галопом покидала батарею.
        Разъяренные янычары вернулись сподкреплением, полезли через стену - ипопали.
        Сгулким грохотом исчез арсенал. Ослепительная вспышка - ивсе сырцовые кирпичи, балки, пушки, бочки - всёвознеслось надкрепостцой, надАльф-Раасом.
        Было похоже наизвержение вулкана - верхушка холма, окольцованная укреплениями, превратилась вогненное жерло, вдействующий, развороченный кратер.
        Взрывом разнесло икронверк, ипару близстоявших зданий, авпредрассветных сумерках кнебу всплыло грибовидное облако огня идыма.
        Утреннее солнце осветило совсем иной Альф-Раас, чемнакануне.
        Там, гдестояла крепость, чернела гарь. Многочисленный флот, стоявший вбухте, превратился вгруды головешек, колыхавшихся нагрязных волнах.
        Удушливый дым всё еще стелился чадным туманом, накрывая прибрежные улочки. Итишина…
        Эскадра Дюкена возвращалась вТулон стриумфом, нолейтенант-генерал былзол.
        Вызвав нафлагман офицеров «Ретвизана», онучинил им разнос.
        - Почему, кактолько я получаю толкового капитана, онилибросает флот, илигибнет? - кричал Дюкен. - Почему вы неуберегли деМонтиньи?
        - Г-господин л-лейтенант-генерал, - оправдывался Бастиан, - мыненашли мертвого т-тела капитана.
        - Авы искали?!
        - Тамхватало убитых янычар, - сказал Айюр, - авот наших - ниодного.
        - Выхотите сказать, чтодеМонтиньи вплену?
        - Яхочу сказать, чтоон пропал безвести.
        Итолько Кэриб Уорнер хранил молчание. Ондогадывался, чтослучилось, опытбыл…
        Глава32,
        вкоторой уОлега нет вопросов
        …Покидая Альф-Раас, этологово берберских пиратов, Сухов оглянулся нагавань. Грохочущий «пороховой вулкан» хорошо осветил склоны холма, апылавшие суда смахивали наизлившуюся лаву.
        Туча дыма, подсвеченная красным ижелтым, клубилась, возносясь внебо, тоидело застилая корабли французской эскадры.
        Новот задул ветер, относя гарь, исловно раздвинул театральный занавес - громадный «Сен-Эспри», флагман адмирала Дюкена, показался вовсей своей красе.
        Водной линии сним стояли «Дюк» и «Шеваль-Марин».
        Иснова их борта окутались облаками порохового чада, прогремели раскаты залпов.
        Крушить впорту уже нечего было, ядра предназначались жилищам, складам ипрочим постройкам - сухая глина изрядно пылила, закручиваясь пыльными вихрями вместах попаданий.
        Апинасы,[4 - Всеилипочти все непонятные слова ивыражения вынесены вконец текста, дабы неотвлекать читателя сносками.] захваченные некогда корсарами, угонялись снова, нотеперь всё было посправедливости - обакорабля медленно уходили прочь отчужих берегов.
        Развернув коня, Олег дал шенкелей, догоняя друзей - Алёна всё оглядывалась.
        Поравнявшись снею, Сухов мимолетно погладил жене руку, подбодрил улыбкой.
        - Всёбудет хорошо! - громко сказалон.
        - Идаже лучше! - рассмеялась Мелиссина.
        Скачка продолжалась весь недолгий остаток ночи иутро. Всадники непривлекали ксебе особого внимания.
        Нускачут себе искачут.
        Стало быть, надобность втом имеется.
        Квечеру разбили лагерь вАтласских горах, вукромной долинке, гденашлась ивода, итрава.
        Всебыли взбудоражены: икони, илюди.
        Приближалось то, кчему так стремились четверо всадников иодна всадница, алошади просто радовались движению после скучного стояния вконюшне.
        Комов сЛобовым собирали сучки, ветки ипрочий хворост, Быков набрал воды вкотелок иуселся, нежелая шевелиться более, аПончик каклег, такилежал, погружаясь вдрему.
        - Скоро уже… - пробормотал он сонно.
        - Скорейбы… - вздохнул Ярослав.
        - Поедим иотбой, - сказал Олег, обтирая коня пучком травы. - Подниму рано…
        Рано - эточетыре часа. Непоймешь - толи утра, толи ночи.
        Погоню Сухов заметил, когда они проехали Константину - облако пыли наддорогой выдавало конный отряд.
        Вычислили их илиони сами где-то прокололись - думать обэтом было некогда.
        - Добавим прыти коняшкам, ребята идевчата, - серьезно сказал Олег. - Мыуже рядом!
        Тамугади, онже Тамугас, проехали ближе кобеду, воттолько трапезничать неполучилось - недотого.
        Ивот она, Крепость ифритов, Нур-и-Дешт, ауж какее звали впору Карфагена, история умалчивала.
        Сходу заехав вполосатую тень колоннад, Сухов крикнул:
        - Коней привязывайте нетуго, чтобы потом сами отцепились!
        Спешившись, онживо вынул мушкетон изседельного чехла. Оглянулся наворота Танит - нет, никакого сиреневого сияния.
        «Настут неждали!» - усмехнулсяон.
        - Паха! Жека! Будете держать оборону вот здесь издесь! - Олег показал наневысокую стенку между колонн, онамогла защитить отпуль, если присесть накорточки иливстать наколени.
        Стенка позволяла держать оборону ссевера.
        Сюга каменная кладка была повыше, туда Сухов определил Пончика.
        Западное направление возможного удара прикрывалось целой грудой обтесанных глыб, полузасыпанных песком.
        Здесь устроился Быков.
        Олег засел внише, гдекогда-то стояла статуя.
        Отсюда он мог поддержать огнем иПавла сЖенькой, иЯрослава.
        Елена находилась тутже, заспиной Сухова.
        Судя поупрямой складочке между бровей, отсиживаться она несобиралась, даимушкетон вее руках присутствовал неради красоты.
        - Бдите!
        - Ёш-моё…
        - Бдим.Угу…
        Преследователи незамедлили явиться - десяток всадников наразгоряченных конях замелькали между колонн.
        Дважды бабахнули здоровенные карамультуки.
        Осажденные открыли ответный огонь, Пончик иОлег сняли двух конников, остальные поспешно покинули седла ирассеялись - ихчерные накидки замелькали впрогалах между руин.
        - Недайте им подобраться близко!
        - Дащас мы… Перезарядим только!
        Сухов, передав жене свой дымящийся мушкетон, взял «ейный», заряженный.
        Очень скоро он пригодился - некто, замотанный вчерное, прошмыгнул между колонн.
        Увесистая пулька высекла изкамня снопик осколков, ранив «штурмовика».
        Тотдернулся, показываясь наполовину, иБыков поставил жирную точку вего биографии.
        - Готов!
        - Нестреляйте! - крикнул кто-то нафранцузском.
        Олег сделал знак своим иответил:
        - Выходи, только безглупостей!
        Помедлив пару секунд, из-за колонны показался человек вчерной мантии.
        Лицо его было бледно, ишрам нащеке вформе буквы «Х» выделялся розовым.
        - Приветствую, Корнелий, - спокойно сказал Сухов.
        Корнелий неответил. Какзавороженный, онсмотрел заворота Танит.
        - Началось! - завопил Пончик. - Началось!
        Даже приярком свете солнца были приметны знакомые сиреневые сполохи.
        - Ктоты, Корнелий? Ичто тебе отнас надо? - сухо поинтересовался Олег, одновременно испытывая громадное облегчение - «дверь додому» отворяется!
        - Тыитвои товарищи, - глухо проговорил Корнелий, - выдолжны исполнить свое предназначение… Вследующее мгновение что-то пошло нетак.
        Толи нападавшие испугались «спецэффектов», толи еще что случилось, атолько грянул выстрел.
        Пуля поразила Корнелия вгрудь.
        Человек сошрамом упал какподкошенный.
        Раскрывая рот, словно рыба, выброшенная наберег, онглядел заворота Танит, гдепереливалась радужная пленка портала, мигали огоньками приборы, окаймлявшие арку ворот.
        Поплыл голубой туман, идва века соединились.
        Завратами кричали ипрыгали хронофизики - Антоха, Вован, Витька Акимов.
        Акимов невыдержал исам перешел всемнадцатое столетие.
        - Быстрее, быстрее! - вопилон.
        - Пригнись! - скомандовал Сухов. - Алёна!
        Мелиссина сорвалась сместа, одолевая грань времен.
        - Паха!
        - Жека!
        Звук выстрела долетел доОлега.
        Онпохолодел, нонет, Алёнка уже была там, ией навстречу неслась Наташка, радостно визжавшая, - дитя видела имамочку, ипапулечку.
        Чегоже боле длясчастья?
        Пуля угодила водин изприборов, прикрепленных свнутренней стороны ворот Танит.
        Сухов очень четко иясно видел, илиему это показалось, каксвинцовый шарик пропорол решетчатую панель, каквыбил рикошетом мелкие детальки.
        Полыхнуло так, чтоОлег зажмурился.
        Бесшумная сиреневая вспышка заполонила всё вокруг, пригашая солнце, апотом мир скрылся вголубом тумане.
        - Свершилось… - прохрипел Корнелий.
        Иумер.
        Суховже немог шевельнуться, даже моргнуть неполучалось. Люди застыли, словно вигре «Фигура, замри!».
        Запроемом ворот всё окрасилось втона топаза исапфира, будто надне бассейна.
        Олег видел Наташу, остановившуюся вбеге-полете, иЕлену, развернувшуюся кнему, - прекрасное лицо выражало растерянность иподступающий страх.
        Павел несся, пригнувшись, заним поспевал Жека - обасмотрелись какнастарой фотографии сфутбольного матча.
        Ещеодна долгая-предолгая секунда - ипала милосердная тьма.
        Очнувшись, Сухов ощутил себя лежщим ненапеске, анатравке.
        Упруго сев, оносмотрелся.
        Вокруг громоздилась всё таже крепость… Энет, несовсемта.
        Строение выглядело гораздо более целым, новым, чтоли, - колонны безщербин, икаменные плиты подногами нескрывались поднапластованиями песка, истатуя занимала свое место, изображая, вероятно, тусамую Танит.
        «Кудаж нас опять закинуло?» - устало подумал Олег.
        Вуглу - там, гдеумер Корнелий, лежал полурассыпавшийся скелет вистлевших обрывках мантии.
        - Гдемы? - простонал Пончик.
        Сухов равнодушно пожал плечами.
        Оглянувшись, онувидел Шурку, Ярика иВитьку Акимова.
        Всетрое медленно поднимались скаменных плит, ошеломленные иподавленные.
        - Господи, - вздохнул Олег, - какже мне всё это надоело…
        Акимов просеменил кворотам, ощупал теплые камни, словно неверил вих материальность.
        Потом торопливо вытащил цилиндрик величиной сшариковую ручку, глянул нашкалу.
        - Шикарно… - уныло сказалон.
        - Чтотам? - буркнул Быков.
        - Всё, нету больше портала! Коллапсировал, конечноже. Глухо каквтанке…
        Сухов внимательно оглядел себя.
        Кудабы он непопал, хоть вовремена фараонов, егопросторные, светлые одежды были внеэпох имодных трендов.
        Сгодятся влюбую пору.
        - Агде мушкеты? А-а, яже свой бросил…
        - Ия. Даитолку внем, незаряженном…
        - Шикарно…
        - Пошли, - сказал Олег, придерживая палаш вножнах.
        - Куда? Угу… - Туда!
        - Ёш-моё… - вздохнул Быков. - Ичто теперь делать?
        - Жить, - буркнул Сухов.
        Покинув крепость, онпошагал кТимгаду.
        Атласские горы виднелись вдали, апосторонам поднимались пологие холмы искалы, зеленели пшеничные поля.
        Нагоризонте четко очерчивалась аркада водопровода. Цивилизация.
        - Будем искать другие порталы, конечноже, - бубнил Акимов.
        - Ачто нам остается? Угу… Олег молчал.
        Унего внутри будто перегорело всё, даже вроде чадом попахивало.
        Сколько можно, всамом-то деле?
        Нупочему это гадское время никак неотпуститего?
        «Исполнить свое предназначение…» Какое предназначение?
        «Свершилось…» Да что свершилось, кто-нибудь может объяснить?
        Иопять, опять, опять впрягайся, борись, жилы надрывай, лейпот икровь, свою ичужую, ищиэтот чертов портал, соображай, какодолеть века, разделяющие его иАлёну сНатахой…
        Хотя тут им впомощь Виктор.
        Попал Витюха, каккур вощип…
        Выйдя надорогу, мощенную каменными плитами, Сухов остановился.
        Емунавстречу маршировали римские легионеры.
        Самые настоящие - человек восемь взопревших бойцов скопьями ищитами-скутумами, шагали, подчиняясь зычному голосу старшего, которому, видно, всёнипочем.
        Нашлеме «старшины» имелся поперечный гребень скрасным плюмажем - наверное, чтобы бойцам лучше было видно командира вбою.
        Начищенный чешуйчатый доспех - лорика сквамата - сиял, поверх него блестели серебряные фалеры - медали сблюдце величиной, штук семь, связанные цепочками.
        Повсему видать, кентурион.
        «Господи, вотзанесло-то!»
        Отряд двигался налегке - прискутумах исоружием, нобезкирок, топоров, кольев длялагерного частокола, сумок, сундучков дляличных вещей ипрочего «багажа», который обычно тянет пуда надва точно.
        Вовсе незря легионеров прозывали «мулами»!
        Приглядевшись клегионерам, Олег решил, чтодоблестных воинов среди них отсилы двое.
        Заматеревшие, мужественные, онивыделялись невыправкой даже, акакой-то внутренней сосредоточенностью, алертностью.
        Даидостоинства вних было - делиться впору.
        Авот остальные - явные новобранцы.
        Тироны, кактут говорят.
        Кому подвадцать, кому затридцать, тироны выглядели именно теми, кемиявлялись - салагами.
        Этих еще учить иучить, гонять игонять, прежде чем вних проступят черты истинных легионеров.
        Всеони щеголяли вкоротких - доколен - туниках некогда красного цвета, аныне вылинявших добледнооранжевого.
        Сверху - стеганый поддоспешник икожаный панцирь, усиленный железными пластинами да двумя полосами-хумералиями, защищавшими плечи.
        Управого плеча каждого болтался привязанный закольцо наверхушке шлем сбоковыми щитками-нащечниками - у «дедов» сплюмажем, утиронов - безоного.
        Военный пояс-сингулум удерживал птериги, что-то вроде мини-юбки изкожаных полос, уберегавших бедра.
        Интересно, чтоулегионеров мечи вножнах висели направом боку, аукентуриона - слева.
        Зато калиги - прочные воинские сандалии - увсех были одинаковы, аскрипели они так, чтооскрытном перемещении идумать немоги.
        - Древний Рим? - пробормотал Шурик.
        - Ёш-моё! Гдеж он древний? Вонгляди, типвнастоящей тоге! «Скровавым подбоем»… - ИБыков затейливо выматерился.
        Сухов безразлично оглядывал «типа», целеустремленно поспешавшего подэскортом легионеров.
        Завидев Олега сотоварищи, «старшина» неторопливо, вразвалочку, приблизился кним.
        Отвсей фигуры кентуриона исходила сила иуверенность. Квадратное лицо, посеченное шрамами, выражало полное бесстрастие.
        - Сальве! - бросил он, подойдя.
        - Сальве, - ответил Сухов, припоминая латынь.
        Вбытность его магистром он частенько прибегал кязыку Горация - европейские варвары, чьипредки погубили великую империю, пользовались чеканной речью римлян каквсеобщим средством общения, понятным ифранку, иломбарду, икакому-нибудь готу.
        Олег быстренько оглядел себя идрузей.
        Волосы, остриженные нагалерах, отросли какраз донужной длины.
        Никто неусат, подбородки бриты (римляне считали длинные волосы ибороды достоянием варваров), такчто четверку вполне можно счесть гражданами империи.
        - Мыдолго пробыли вЛивии, - медленно проговорил Олег, - иотстали отжизни. Ктоправит нынче?
        Траян?
        Кентурион подбоченился.
        - Ныне правит император Цезарь Траян Адриан Август, - гордо проговорил он, - Великий Понтифик, Отец Отечества!
        - Этокакойже год? - спросил, запинаясь, Пончик.
        - Второе консульство Торквата иЛибона.
        - Агод, годкакой?
        - Восемьсот восемьдесят первый отоснования Города! - отчеканил вояка лязгающим голосом, затем вытащил меч инебрежно коснулся плеча Сухова:
        - Меня зовут Юний Авл, ягастат-кентурион IIIАвгустова легиона. Отныне вы, всечетверо, служите подмоим началом! Недобор унас… Вопросы есть?
        - Вопросов нет! - отчеканил Олег.
        - Тогда встрой! - Юний Авл указал место «попаданцам» варьергарде.
        Сухов сдрузьями послушно зашагали вногу какбудто так инадо.
        - Влегионеры - этообязательно? - пробурчал Пончик, давний нелюбитель армейщины.
        - Это - статус, - веско икратко ответил Олег.
        - Слу-ушайте… - проговорил Быков. - Ёш-моё! Амы ведь чуть нелоханулись… - Тыочем?
        - Азвать-то нас как? Сухов крякнул.
        М-да. Вопросец…
        - Ладно. Якакбыл, такиостаюсь Олегарием. Скажу, чтоотец мой, Роман, назвал меня вчесть германца, спасшего ему жизнь.
        - Близко кистине, - кивнул Ярослав.
        - Тебе можно зваться Сальвием. Чем-то похоже наЯрослава.
        - Сальвий? - повторил Быков, словно пробуя слово навкус. - Апочемубы инет? О! Сальвий Тавр! Каквам?
        - «Тавр» - это «бык», конечноже?
        - Ну!
        - Шикарно. Тогда я - Виктор?
        - Именно, - кивнул Сухов. - Только давай немного… мм… расширим твое «ФИО». Будешь ты унас провинциал… изХерсонеса. Годится? Впору императора Траяна батя твой получил гражданство, исталты…
        - Марк Ульпий Виктор! - выпалил Быков. - Ячитал!
        - Чтец нашелся! - фыркнул Пончик. - Ятогда греком буду. Хоть имя оставлю…
        - Марк Ульпий Александр!
        - Ульпий Сальвий Тавр! Угу…
        - Шикарно… - неуверенно сказал Акимов. - Эточтоже, мывсе будем провинциалами? Этими… Марками Ульпиями?
        - Даэто формальность только! - отмахнулся Ярослав. - Приставки кимени. Римляне их сами отбрасывают ивречи, инаписьме. ВонОктавиан Август должен был Гаем Октавием зваться, анестал.
        - Сальвий знает, очем говорит, - серьезно сказал Шурик. - Ончитал.Угу…
        Покосившись нанего, Быков добавил сделаной веселостью:
        - Такчто непарься, Витёк.
        - Небуду, конечноже. Ачто? Марк Ульпий Виктор.
        Звучит!
        - Марк Ульпий Олегарий, - усмехнулся Сухов. - Давай лучше «Ульпий Олегарий Северус»! Угу… - Нудавай… - согласился Олег.
        Умаленького храма, посвященного Фонсу, богу родников, кентурион дозволил чуть-чуть отдохнуть - попить ключевой водицы, чтобрызгала изщели между скал.
        Вода была чистой ихолодной, нахлебались вволю.
        Утерев губы, кентурион снисходительно наблюдал затиронами, галдевшими вочереди на «водопой».
        Олег небрежно раздвинул новобранцев, направах «деда», и, набирая воду вгорсти, напился.
        Ух,хорошо!
        - Чего это он довольный такой? - пробурчал Пончик, взглядывая накентуриона, пошлепывавшего себя поляжке витисом - стеком извиноградной лозы.
        - Лично уменя две версии, - отозвался Быков. - Либо наш Юний болеет заимперию, живота своего нежалея, либо зановых рекрутов ему кое-что причитается.
        - Второй вариант куда жизненней.Угу…
        Оглядев «Ульпиев», кентурион указал витисом наОлега:
        - Эй,ты! Этоутебя меч иливертел?
        - Не «эй, ты», - спокойно поправил его Сухов, - аУльпий Олегарий Северус.
        Юний Авл упер руки вбоки исинтересом посмотрел на «призывника».
        - Олегарий, значит… - протянул он. - Ну-ну. Сейчас мы поглядим, какой ты «северус»! Эй,Тит! Брось-ка свой гладий. Данемне - ему!
        Здоровенный тирон ссожалением вынул изножен короткий острый меч, вздохнул - ишвырнул.
        Почти недвигаясь сместа, Олег ловко поймал клинок, ухватив зарукоять. Свой палаш, обозванный «вертелом», онпередал Акимову.
        - Альбус! - гаркнул кентурион. - Гай! Квинт! Поодному.
        Трое новобранцев вразвалочку приблизились кСухову, ипервым его «протестировал» Альбус, носатый исмуглый парень, заросший черным курчавым волосом.
        Истинный сириец.
        Олег стоял, опустив меч, идожидался противника, насмешливо щуря глаза.
        Альбус набычился ипошел наСухова, маша мечом, словно мачете.
        Олег сделал молниеносный выпад, клинки скрестились слязгом - игладиус сирийца улетел впесок.
        - Убит, - холодно сказал «Северус». - Следующий.
        Следующим был Гай Публий Донат. Родился он вАфрике, нопроисхождения был италийского - шустрый, юркий, мелкий, загорелый, Гай напоминал Сухову «лицо кавказской национальности».
        Донат непер вперед, онизбрал иную тактику - нападал итутже отпрыгивал.
        Чисто собачья хватка: куснуть и - шасть! - всторону.
        Отбив вторую атаку Доната, Олег нестал терпеть, анапалсам.
        Гай, правда, непонял, чтокчему, неразглядел, какие смертельные раны наметил ему Сухов, ипродолжилбой.
        - Стоп! - вмешался один из «дедов». - Остынь, Донат, тебя убили трижды.
        - Чего?!
        - Того! Пробили печенку, распороли брюхо иподрубили шею. Тымертв! Уносите.
        Тироны захохотали иповолокли прочь вяло брыкавшегося Доната.
        Квинт, спокойный, меланхоличный даже парень лет двадцати пяти, покачал головой исказал:
        - Янебуду сним биться, кентурион. Невыдюжу.
        Юний Авл лишь кивнул ипосмотрел на «дедов».
        - Рискнете?
        Тепереглянулись, инемолодой уже воин сдавней мозолью наподбородке, натертой ремешком шлема, погладил блестящую плешь, будто вспоминая обылой шевелюре.
        - Попробую, - скромно заявилон.
        - Действуй, Кальвус!
        Тотнеспешно потащил меч ивдруг стал двигаться очень быстро иточно, агладий будто продолжал его руку, сверкая то оттуда, тоотсюда, угрожая ногам Олеговым, авследующее мгновение возносясь науровень головы.
        Олегу даже приятно стало - вкои веки достойный противник!
        Кальвус улыбнулся, обнажая большие белые зубы, - ихдуэль даже звучала иначе.
        Частый лязг иперезвон стали, шипение искрежет сопрягались всуровую музыку боя, взводившую нервы ивозбуждавшую болельщиков.
        - Бей, бей, Кальвус!
        - Даты неруби! Коли!
        - Держись!
        - Справа, справа! Дакудажты…
        Плешивый отпрянул первым иотвел меч, словно показывая - япас.
        Бурно дыша иутирая пот, онсуважением посмотрел наОлега - тотдаже незапыхался.
        - Знатно бьешься, Олегарий, - признал Кальвус.
        Кентурион плеснул ладонями ипотер их визвечном жесте предвкушения.
        Видать, подсчитывал бонусы отвозможной сделки влагере: мало того что четверых рекрутировал, такеще иготового воина приманил!
        Одного, какминимум.
        Неожиданно насклоне холма впереди поднялся дозорный изамахал накидкой-сагумом:
        - Варвары! Варвары идут!
        Вследующий момент он вздрогнул, роняя плащ, упал наколени ирухнул лицом втраву.
        Закачались древки пары стрел, вонзившихся вспину дозорного.
        - Этонумидийцы! - провопил кто-то излегионеров.
        Состороны Крепости ифритов пылила большая группа всадников.
        - Стройся! - зычно скомандовал ЮнийАвл.
        Воин сблестящей плешью вскинул скутум, прикрывая кентуриона. Длинная стрела тутже тюкнула вщит.
        Нумидийцы прибавили прыти коням, загикали, засвистели…
        - Мечи кбою! - заорал кентурион.
        Олег выхватил палаш. Быков, сятаганом вруке, встал рядом.
        Акимов иПончик прикрыли обоим спину.
        - Аве, Цезарь!
        - Аве!
        Краткий глоссарий
        Азеб (осман. холостяк) - азебы каквид легкой пехоты существовали допоявления пехотных частей янычар. Набранные изтюрков, азебы несли охрану крепостей илимостов. Были иазебыморяки.
        Альдейгьюборг - такскандинавы называли Ладогу, старинный центр русских земель. Непутать сЛадожским озером, еготогда звали Нево.
        Аль-Мансурия (араб.) - победоносный.
        Аль-Музаффар (араб.) - победитель.
        Арнауты - албанцы, вытеснившие вописанное время эллинов изГреции (потомки Перикла иФемистокла были практически истреблены).
        Бак - носовая (передняя) часть палубы.
        Банка - скамья нагребном судне.
        Беке - такнаАнтильских островах прозывали белых плантаторов.
        Бенедиктинец - монах, принадлежащий кордену Святого Бенедикта, старейшему католическому ордену, основанному вМонтекассино святым Бенедиктом Нурсийским еще вVIвеке отР.Х. Девиз ордена: «Молись иработай».
        Бизань-мачта - всегда третья мачта относа, после фокмачты игрот-мачты, задняя мачта натрехмачтовых кораблях. Удвухмачтовых кораблей задней считается грот-мачта.
        Бить склянки - значит вести отсчет времени попесочным часам. Самых больших песочных часов хватало на30минут, после чего вахтенный матрос их переворачивал ибил вколокол. Начинался сей процесс вполдень. Правда, пробить можно было неболее восьми склянок, поэтому, чтобы знать, сколько времени, надо было уточнить, какие изних пробиты - дневные, вечерние, ночные илиутренние.
        Блинд - прямоугольный парус, устанавливаемый подбушпритом, наблинда-рее.
        Брандер - судно, наполненное зажигательными ивзрывчатыми материалами, направляемое длявоспламенения неприятельских кораблей.
        Бранкада - впереводе «ватага». Пятерка гребцов, ворочавших одно весло иприкованных кветвям одних кандалов. Скраю сидел загребной, емубыло тяжелее всего. Чемближе кборту, темусилия прикладывались меньшие, соответственно, игребцов бранкады рассаживали постепени их физической выносливости.
        Бриг - двухмачтовый корабль спрямыми парусами, назадней мачте которого расположен косой гафельный парус, грота-гафтрисель. От6 до24 орудий небольшого калибра.
        Бурнус - уарабов плащ скапюшоном.
        Ванты - снасти стоячего такелажа, спомощью которых мачты истеньги крепятся кбортам. Повантам, какповеревочным лестницам, забираются намачты, чтобы ставить илиубирать паруса.
        Варварский берег - Средиземноморское побережье Северной Африки (Тунис, Алжир иМарокко). ВСредние века оно изобиловало стоянками берберийских пиратов, наводивших страх навсю Европу, вплоть доИсландии. Берберы - древнее племя кочевников, обитающее вСеверной Сахаре. Именно их этноним вошел вримскую словесность как «варвары» - завоинственность идикость.
        Взять рифы - уменьшить площадь парусов спомощью рифов, особых снастей.
        883год отоснования Рима соответствует 130году отР.Х.
        Галс - движение корабля относительно ветра. Различают левый галс, когда ветер дует слева, иправый галс.
        Гальюн - свес вносу парусного судна дляустановки носовой фигуры. Заодно использовался какотхожее место.
        Гардарики - страна городов, норманнское название Руси.
        Гитовы - снасти, служащие дляуборки парусов. Спомощью гитовов прямые паруса подтягиваются крею зашкотовые углы.
        Гридь - древнерусская княжеская дружина. Свеи, предки шведов, говорили грид, анореги, предки норвежцев, называли свои отряды тоже похоже - хирд. Гридни - воины, личный состав гриди.
        Губа - армейское прозвание гауптвахты.
        Гукор - тоже, чтоикеч: двухмачтовое судно сгрот - ибизань-мачтами.
        Гульден - монета (3,3г).
        Дан - датчанин.
        Дей - правитель Алжира, выбранный в1671году после казни янычарами его предшественника. Деями уянычар называли младших офицеров, командовавших небольшими подразделениями численностью от40 до100человек. Европейцы именовали дея королем рабов ирабом своих подданных. Достаточно сказать, чтобывать усебя дома, ссемьей, дейимел право лишь один день иодну ночь внеделю. Власть алжирского дея распространялась лишь наполосу побережья.
        Денье (отлат. denarius) - воФранции начиная сXVIвека самая мелкая медная разменная монета. Оттогоже латинского слова происходит идинар.
        Дерья-бей (тур.) - командующий эскадрой вОсманской империи.
        Дублон - испанская золотая монета достоинством вдва пистоля, откуда иназвание (исп. doblon - двойной).
        Дукат (итал. ducato) - название серебряных (с1140года), затем золотых (с1284года) монет, которые впервые появились вИталии ипозже стали выпускаться вдругих странах Европы. В1202году вВенеции начали чеканить серебряный дукат - гроссо ( «матапан»). ВИталии, кроме Венеции, дукат чеканили вРиме, Генуе, Милане. Поаверсу цехина шла круговая надпись налатинском, гласившая: «Sit tibi Christe datus, quem tu regis iste ducatus» ( «Этогерцогство, коим ты правишь, тебе, Христос, посвящается».
        Залп деком - залп изпушек, расположенных наодной изпалуб (деке). Натойже шняве орудия располагались лишь наодной верхней палубе, авот 100-пушечный фрегат был трехдечным кораблем - чемниже палуба, темкрупнее калибр ивес пушки.
        Залп лагом - залп изорудий всех палуб правого илилевого борта.
        Зоста патрикия - титул придворной дамы вВизантийской империи, заведующей спальней императрицы. Получали его, какправило, виднейшие аристократки, втом числе принцессы изимператорской семьи.
        Зюйд - юг, ветер сюга.
        Ила-дьоги - ижорское название притока реки Волхов, вдревности окрещенного Олкога.
        Иншалла (араб.) - буквально: какпожелает Бог; ритуальное восклицание, примерно соответствующее русскому «Навсё воля Божья», «СБожьей помощью».
        Ифриты - джинны ада. Проклятые Аллахом, служили Иблису (Сатане).
        Кабельтов - одна десятая морской мили, равен 185,2м.
        Кабестан - лебедка сбарабаном дляподъема якорей.
        Каленое ядро - обычный снаряд, раскаляемый докрасна. Чтобы стрелять таким, требовалось весьма проворно заряжать пушку, используя мокрые пыжи. Зато деревянные корабли, бывало, очень хорошо загорались оттаких «зажигалок».
        Каравулык - впереводе стурецкого: черный волк.
        Келарь (впереводе сгреч. - амбарный) - заведующий монастырским столом, кладовой совсеми припасами.
        Кентурион - командир кентурии (сотни), подразделения легиона. Более привычное название «центурион» пришло кнам изнемецкого, самиже римляне говорили кентурио.
        Килевание - наказание, заключавшееся впротаскивании человека подднищем корабля. Жертва приэтом нетолько захлебывалась, ноиполучала серьезные травмы, изранив спину ибока однище, поросшее ракушками.
        Килидж - вОсманской империи меч, сабля.
        Кильватер - волновая (спутная) струя, остающаяся позади идущего корабля. Следуя вкильватере, корабли идут строго друг задругом.
        Книппель - снаряд дляпоражения снастей ирангоута. Представлял собою два ядра, соединенных железным стержнем илицепью.
        Конунг - вообще-то титул конунга был наследственным, нодлятого, чтобы вступить напрестол, претенденту требовалось одобрение народа. Всесыновья илюди достаточного происхождения могли добиваться титула конунга.
        Кранец - подкладка, плетенная изверевок, которую налаживают между бортами двух кораблей илибортом ипричалом, чтобы неповредить корпус.
        Куруш - серебряная монета Османской империи. ВЕвропе ее чаще всего называли пиастром, путая спиастром испанским (песо), сходным постоимости.
        Кусантина (Константина) - древний город вАлжире. Основан еще финикийцами, называвшими его Цирта. Позже, став столицей Нумидии, известен какСирим-Батим. Былцентром римской провинции Африка.
        Кысмет (тур.) - судьба.
        Лейтенант-генерал - звание, соответствующее вице-адмиралу.
        Ливр - денежная единица Франции, бывшая вобращении до1795года.
        Луидор - французская золотая монета XVII - XVIIIвеков (6,75г).
        Лодья - боевой корабль русов (скандинавы говорили - lodje), могдостигать 30 - 40метров длины инес 100 - 120человек.
        Магистр - высший титул Iранга, которого только мог удостоиться царедворец, несостоящий вродстве сбазилевсом (императором Византии). Всего магистров вимперии немогло быть больше12.
        Мателот - соседний корабль, следующий впереди илисзади, справа илислева.
        Меццоморте - такевропейцы переиначили имя Мезаморты Хуссейн-дея, турецкого каптан-ы дерья, тобишь командующего флотом. Вописываемое время Мезаморта дослужился лишь додерья-бея, командующего эскадрой.
        Мидель - наибольшее поплощади поперечное сечение тела.
        Минхер (голл.) - господин.
        Московиты - таквЕвропе называли русских.
        Мушкетер - солдат, вооруженный мушкетом. Королевские мушкетеры (полное название - мушкетеры военного дома короля Франции) - элитная воинская часть, входившая вличную охрану короля внеЛувра. Отличал мушкетера короткий лазоревый плащпелерина а-ля казак изчетырех клиньев ссеребряными галунами инашитыми белыми крестами избархата сзолотыми лилиями наконцах. Вописываемое время воФранции существовало две роты мушкетеров, прозванных черными исерыми - помасти полагавшихся им коней.
        Мушкетон - короткоствольный мушкет, заряжавшийся дробью иликартечью. Иногда имел воронкообразное дуло дляболее удобного засыпания пороха (это было особенно важно длякавалеристов).
        Голландская Ост-Индия - ныне Индонезия.
        Нижняя мачта - часть мачты, находящаяся подпалубой.
        Нипе (нем.) - хижина. Такназывались крытые надстройки нагалерах.
        Норд-вест - направление ветра ссеверо-запада.
        Норег - норвежец, норманн. Обычно, когда говорят овикингах, имеют ввиду именно норегов. Илиданов.
        Нураг илинурага - башня ввиде усеченного конуса, сложенная изкамней «всухую», безцемента. Достопримечательность Сардинии. Возведены нураги были еще вовремена фараонов толи местными племенами баларов иликорсов, толи таинственным «народом моря».
        Обрасопить - повернуть реи спрямыми парусами влево иливправо спомощью брасов, снастей, крепящихся коконечностям реев.
        «Офицер пера» - выражение ввел воборот госсекретарь Франции Жан-Батист Кольбер, очень много сделавший длявоенно-морского флота королевства. Всех морских офицеров он делил на «офицеров шпаги», участвующих вбоях наморе, и «офицеров пера» - административных работников, служивших впортах иколониях.
        Палаш - холодное оружие спрямым однолезвийным клинком, имевшее сложную асимметричную гарду типа «корзины сбольшим количеством ветвей», которая нетолько хорошо защищала руку, ноипозволяла наносить сабельные удары. Абордажная сабля - этоморской палаш.
        Патио - открытый внутренний двор.
        Паташ - одномачтовый шлюп, использовавшийся вкачестве военно-транспортного судна.
        Пеннинг - мелкая серебряная монета, ходившая ускандинавских народов.
        Пинас - трехмачтовый корабль, внешне напоминавший флейт. Отличался отнего плоской кормой именьшей «пузатостью» бортов.
        Поворот оверштаг - поворот корабля, прикотором его нос пересекает линию ветра. Приповороте фордевинд она пересекается кормой.
        Польдер (нидерл. polder) - осушенный ивозделанный участок побережья, отличающийся повышенным плодородием, обычно возделанный.
        Прогулка подоске - видказни, применяемой пиратами сантичных времен. Осужденный шел подоске, перекинутой через фальшборт вморе, куда ипадал. Итонул, ибососвязанными заспиной руками плавать очень неудобно.
        Профос - нижний армейский чин, введении которого находились арестанты, исполнение наказаний иуборка нечистот.
        Пунический - карфагенский (отлат. Poeni - имени, которым римляне называли карфагенян).
        Пушечный порт - прямоугольное отверстие, вырубавшееся вборту корабля науровне нижней палубы длястрельбы изорудия иприкрывавшееся крышкой.
        Рангоут - вседеревянные части парусного вооружения (мачты, стеньги, реи, гики, бушприты ит.д.).
        Рейкс - князь увендов (венедов), населявших территории нынешней южной Прибалтики.
        Рю - такназывается рей длякосых (латинских) парусов.
        Salve! (лат.) - Здравствуй!
        Сварт (голл. zwart) - черный.
        Скво (индейск. squaw) - женщина.
        Скедия (скандинавы говорили - скейд) - средний корабль вДревней Руси вместимостью 30 - 40человек. Лодьи были слишком велики, чтобы пользоваться волоком изреки вреку, авот скедии были подходящего размера.
        Скирингсалл - древний норвежский город, располагавшийся вОсло-фьорде.
        Соединенные Провинции - сокращенное название тогдашнего государства: Республика Соединенных Провинций Нидерландов.
        Спафарокандидат - ромейский (византийский) титул, ниже спафария - меченосца. Что-то вроде младшего меченосца.
        Такелаж - совокупность всех снастей (тросов) (шкоты, брасы, фалы, штаги, ванты, гордени ит.д.).
        Танит - пуническая (карфагенская) девственная богинямать, небесная покровительница войны.
        Траверз (фр. traverse, отtraverser - перебегать поперек) - направление, перпендикулярное курсу судна, самолета илиего диаметральной плоскости.
        Фальконет - мелкокалиберное орудие, стреляло ядрами весом 1 - 3 фунта (до1кг), часто свертлюг - поворотных тумб.
        Фальшборт - ограждение покраям верхней палубы корабля.
        Фахверк - каркасный дом, состенами, сложенными издеревянных балок, видимых снаружи, проемы между которых заполнялись глиной иликирпичом.
        Фелука - одномачтовое судно скосым парусом сетти. Вооружение - 6 - 8 пушек малого калибра.
        Фест - фестиваль, съезд любителей исторической реконструкции, накотором проходят рыцарские турниры бугурты идуэли, ролевые игры, воссоздаются старинные технологии ипр.
        Фока-галс - снасть, обтягивающая икрепящая фок - нижний парус нафок-мачте.
        Флейт - основной тип парусника вНидерландах вXVIIвеке. Трехмачтовый корабль, нафок - игрот-мачте он нес фок, грот исоответствующие марсели (позже ибрамсели), анабизани - косой парус (внизу) ипрямой крюйсель (вверху). Грузоподъемность 350 - 400 тонн, 10 - 20 пушек. Нафлейтах впервые стали устанавливать стеньги иштурвалы. Фрегаты, появившиеся после 1640-х годов, стали своеобразным апгрейдом флейта.
        Флибот - малый флейт скруглой кормой водоизмещением до100 тонн.
        Флот Океана - одна издвух эскадр французского флота, действовавшая вводах Атлантики (Северное море, Ла-Манш ит.д.). Главная база - бретонский Брест. Рошфор, расположенный в16км отустья Шаранты, стал центром судостроения, апорты Шербура иДюнкерка были отданы наоткуп корсарам.
        Другая эскадра - Флот Леванта - базировалась вТулоне иМарселе.
        Военно-морской флаг Королевства Франции вто время представлял собою чистое белое полотнище.
        Хроноклазм (англ. chronoclasm) - внаучной фантастике излом времени. Одно извозможных последствий путешествий вовремени, когда вовремя встречи людей разных эпох происходит передача идей илизнаний избудущего впрошлого. Этовызывает какие-то действия исобытия впрошлом, новсе их последствия уже отражены вбудущем. Таким образом, реальность неменяется, ибовсе когда-либо созданные Т-кольца хроноклазмов уже стали частью истории. Наоборот, отмена какого-либо хроноклазма приведет кизменению будущего.
        Концепция хроноклазма отлична отконцепции «эффекта бабочки», когда даже самое незначительное воздействие напрошлое, нарастая лавинообразно, кардинально меняет будущее.
        Челеби - вежливое обращение, принятое вОсманской империи, аналогичное испанскому «дон», клицам благородного происхождения, владетельным особам, высшему духовенству. Кконцу XVIIвека было вытеснено обращением эфенди.
        Шебека - трехмачтовое судно скосыми парусами. Несло наборту 16 - 24 пушки.
        Шенкель - внутренняя сторона ноги отступни доколена. Дать шенкелей - сильно нажать налошадиные бока, посылая коня вперед.
        Шефд’эскадрэ - звание, примерно соответствующее контрадмиральскому.
        Шканцы, иликвартердек - кормовая надстройка.
        Шкафут - средняя часть верхней палубы между передней игрот-мачтой.
        Шкот - снасть, предназначенная длярастягивания нижних углов паруса. Команда «раздернуть шкоты» означает отдать их, ослабить снасть.
        Шнява - небольшое парусное судно спрямыми парусами, бушпритом, стакселем икливером (передними косыми треугольными парусами). Водоизмещение до150 тонн, 12 - 18 пушек малого калибра.
        Шпангоут - поперечное ребро корабельного корпуса.
        Штаг - снасть, растяжка, которой крепили мачту.
        Этамин - плотная ткань, изкоторой втом числе шили паруса.
        Ял - парусно-гребная корабельная шлюпка.
        Янычары - регулярная пехота Османской империи, вотличие оттяжелой (сипахи) илегкой (акынджи) конницы. Вянычары, по «налогу кровью» (девширме), набирали детей христиан. Янычары считались рабами султана ижили вказармах-монастырях.
        Ярл - высший титул усеверных народов (норегов, данов, свеев, руси), атакже сословие знати. Ярослав Мудрый указывал, чтозаженой его Ингрид остается «всё то ярлство», имея ввиду земли вПоневье (Ингерманландия). Титул ярла можно уподобить графскому.
        notes
        Сноски
        1
        Сноски кнепонятным словам илитерминам размещены вконце книги.
        2
        Песнопение вкатолическом богослужении «День гнева»:
        Трубы чудесный звук разнесется
        помогилам стран,
        созывая всех кпрестолу.
        Смерти небудет, застынет природа,
        когда восстанет творенье,
        дабы держать ответ перед Судящим…
        3
        Salve Regina (лат. «Славься, Царица», или «Радуйся, Царица»):
        Славься, Царица, матерь милосердия;
        жизнь, отрада инадежда наша, славься.
        КТебе взываем визгнании, чадаЕвы.
        КТебе воздыхаем, стеная иплача вэтой долине слез…
        4
        Всеилипочти все непонятные слова ивыражения вынесены вконец текста, дабы неотвлекать читателя сносками.