Запертая дверь Александр Варго
        MYST. Черная книга 18+ Артему Тихонову достался в наследство дом, в котором двенадцать лет назад при странных обстоятельствах погибла его мать. Дом в ужасном состоянии, повсюду грязь и запустение. Артем не собирается тут жить. Он хочет сделать ремонт и продать дом. Но едва он приступает к работе, как начинают происходить страшные и необъяснимые вещи, напоминающие полтергейст. Артем, чтобы не сойти с ума от страха, приглашает погостить друзей. Молодые люди принимают приглашение, и очень скоро вся компания погружается в кошмар. Тогда и становится ясно: в доме обитает кто-то чужой…
        Александр Варго
        Запертая дверь
        Пролог
        Андрей в последнее время напивался быстро и отключался в разных непригодных для ночлега местах. Сегодня ему повезло больше, чем, к примеру, вчера. Он проснулся на скамейке в помещении. И это уже было неплохо. Пока глаза привыкали к темноте, Андрей пытался вспомнить хоть что-нибудь из происходившего накануне. По какому поводу, так сказать, пили, за какие деньги и в какой компании. Как ни странно, ему сейчас казалось, вспомни он хоть что-нибудь из этого списка, то тут же сообразит, где ему посчастливилось заночевать. Но в голову ничего не шло. Вместо воспоминаний о вчерашнем дне в голову лезло черт знает что. Лезло то, о чем он избегал думать вот уже больше десяти лет. Избегал, но не получалось. Как только он оставался наедине сам с собой, одолевали тяжелые мысли. Единственным выходом был алкоголь.
        В тюрьме он спасался общением с людьми и работой. Он стремился к самой тяжелой работе, чтобы прийти и, не дожидаясь отбоя, вырубиться до утра. На свободе у него такой работы не было, здесь у него вообще никакой работы не было. Вот тут и начались его реальные страдания. Совесть, беспощадная, кровожадная, рвала душу изнутри. Андрей еще там, в тюрьме (до того как тяжелая работа вытесняла все мысли), думал о неправдоподобной ситуации, в которую он попал. Конечно, об этом он в последнюю очередь думал, да и сейчас считал кощунством думать о подобном, когда… Когда тебя обвиняют в преступлении, которого ты не совершал,- это беда. Но когда это преступление - убийство твоей жены, это конец света. Ты в одночасье теряешь все. От тебя отворачиваются друзья и родня. Собственная мать наравне с родителями жены желает твоей погибели. Горе от утраты, боль от вопиющей несправедливости, все это в тусклом свете загаженной мухами лампочки под храп сокамерников выжигало его нутро, и он начинал думать о побеге, о мести, о чем угодно, только не о смерти жены.

«Беглец» с Харрисоном Фордом в главной роли. Эта картина первой пришла на ум. Жена убита, мужа обвиняют в убийстве и отправляют в тюрьму. Герой бежит, чтобы найти настоящего убийцу. А? Сюжетец! Один в один. Только не совсем так. Герой Форда до самого конца не знал, кто убийца, а Андрей знал и даже видел его. Только кто поверил бы ему? Так что смысла сбегать не было. К тому же это только в кино, и исключительно американском, беглеца оправдывают. В жизни подобные маневры заканчиваются в лучшем случае новым сроком, ну а в худшем… А может, ему и нужен худший? Зачем ему жить без жены и сына, без друзей и свободы? И если обрести друзей и свободу у него был шанс, то Надю уже не вернуть, а Артем и сам не захочет видеть отца. Андрей обдумывал худший вариант как выход. На самоубийство он пойти не мог, оставалось, что называется, лезть на рожон. Но один старый зэка вовремя вразумил его. Мол, нарваться на пулю вертухая - это лучшее развитие событий, но так бывает не всегда, а именно почти никогда. Поимка и карцер. А карцер - это одиночество и мысли, мысли. Мысли, черт бы их побрал! Вот тогда Андрей и решил, что
работа если не убьет его, то хотя бы отвлечет от мыслей, от встречи с собственной совестью.
        Десять лет он был примерным зэка, не лез на рожон и не бузил. Когда вышел за ворота ИТК, мысли, словно рой пчел, закрутились в голове. И одна из них была особенно назойливой. Мысль о том, что он тоже скоро умрет. Причем точно так же, как и его жена. В тот же вечер он напился. Кстати, именно тогда Андрей и понял, что, пока он под действием алкоголя, с ним ничего не случится. О схожести своей судьбы с судьбой главного героя «Беглеца» он больше не вспоминал. Беглец. Андрей прекрасно понимал, что, по сути, является беглецом, только вот бежал он по кругу. И чтобы его догнать, бежать за ним не надо. Нужно просто остановиться, и тогда он сам придет в руки преследователя.
        Похоже, тот, кто убил Надю, об этом знал. Пришла очередь Андрея.
        Он еще раз осмотрелся. Глаза привыкли к темноте, но он так и не смог узнать помещение, в котором находился. Он сидел на деревянной широкой скамейке. В помещении пахло сыростью. Андрей сразу же подумал о бане и тут же ощупал себя. Одежда была на месте, да и в бане он никак не мог оказаться. Свою он заколотил, а в чужой оказаться… Он не общался даже с соседями, и собутыльник у него был всего один - он сам. Со своего двора Андрей выходил только в магазин на двадцать пятой шахте, к Лидке. Разгрузить товар да получить за это паек - бутылку, хлеб и пару банок консервов. Однажды, правда, Лидка, сжалившись, дала пятилитровую бутылку спирта. Вот его-то Андрей в последние дни и допивал. В общем, попадание в баню Андреем не было запланировано.
        Он встал. Что-то с грохотом упало на пол. Таз или ведро. Одновременно с грохотом он услышал, как кто-то пробежал в раздевалке. Теперь он был уверен, что находится в собственной бане. Андрей замер, прислушиваясь. Снова кто-то пробежал. Только теперь у него за спиной. Он резко обернулся. Никого. Впрочем, даже если бы он захотел, то не смог бы ничего увидеть дальше полутора метров от себя. Вот это и напрягало. Он до боли в глазах всматривался в мазутную тьму. Андрей никого не увидел. Он почувствовал. К застоявшемуся воздуху с запахом плесени добавился еще один аромат. Вонь щекотала ноздри, проникала внутрь и заставляла желудок сжаться. Горький комок желчи подкатил к горлу, но тут же опустился назад, оставляя неприятный вкус во рту. Запах был такой, как будто в комнате кто-то умер в куче навоза. Кто-то очень большой. Но самое жуткое было то, что он следил за Андреем. Мертвый или живой, но он сейчас следил за человеком из своего вонючего угла.
        - Кто здесь?
        Слова слетели с языка и утонули во тьме. Андрей даже не понял, произнес он их или нет.
        - Эй! Есть здесь кто-нибудь?
        Ответом был всплеск. Словно рыба подплыла к поверхности, взмахнула хвостом и устремилась ко дну. Андрею стало страшно. По-настоящему страшно, но не от всплеска. Он испугался места, в котором он по недоразумению оказался. Опрокинутый тазик, запах сырости, всплеск воды, деревянная лавка - кусочки одного пазла. И после того как он их сложил, его взору предстала незавидная картина. Он ночевал в бане. В заколоченной бане, к которой он не подходил даже днем.
        Андрей начал отступать к двери, ведущей в раздевалку. Он боялся повернуться спиной к тому, кто плещется в углу. Вдруг он осознал, что тот, кто здесь присутствовал, затих. Причем тишина стала такой же густой, как тьма. Будто это две злобных сестры и они что-то затеяли против человека. Но следующий звук заставил Андрея резко обернуться. Звук доносился из раздевалки. Темнота отступила вместе с тишиной. Андрей хорошо видел раздевалку в проеме двери.
        Кап…
        В обычной ситуации в дневное время он бы и не обратил внимания на капающую воду. Но сейчас и здесь…
        Кап…
        Словно выстрел.
        Кап…
        Андрей напрягся.
        Кап…
        Волосы на затылке зашевелились, когда он понял, что увидел каплю. Пренебрегая всеми законами, вода капала слева направо по горизонтали.
        Кап. Кап…
        Капли начали падать (падать ли?) чаще. Кап-кап, пауза. Кап-кап, пауза. Паузы становились короче, а потом и вовсе исчезли. В раздевалке начался дождь. Необычный ливень от стены к стене. Андрея не пугала сама вода, его пугала неизвестность. Обзор горизонтального дождя ограничивался проемом двери. Что происходило за стеной, оставалось только догадываться. Он сделал шаг к двери, и дождь перестал. Андрей замер. Из раздевалки не доносилось ни звука. Андрей понял, что стоит в неудобной позе, вытянув шею вперед. Он встряхнулся и шагнул в раздевалку. Сначала посмотрел налево - стена без единого пятнышка, потом направо. В глубине души он очень хотел, чтобы правая стена тоже оказалась сухой. Горизонтальный ливень можно было списать на галлюцинации. Все произошедшее можно было списать на что угодно, лишь бы сейчас не обнаружить следов. Но они были. Эти чертовы следы, указывающие на реальность происходящего, были в двух метрах от него. Реальность? К черту реальность! Андрей чувствовал себя как в кошмарном сне. Во сне, после которого ему не суждено проснуться. На стене справа была вода. Андрей даже развернулся
и, позабыв об осторожности, подошел к водяной занавеске. Именно, перед ним был занавес. Будто он смотрел через водяной покров на дно водоема. Дно-стена была совсем рядом, сантиметрах в двадцати от поверхности, но из-за преломления лучей это видение было обманчивым. Рука скорее рефлекторно коснулась водяной шторы. Пальцы погрузились в прохладную жидкость. Андрей понимал, что перед ним вода, но ощущение было такое, будто он окунул пальцы в прохладный мазут.
        Он резко отдернул руку, когда почувствовал слабое движение. Что-то или кто-то коснулся верхних фаланг среднего и безымянного пальцев. Андрей пытался рассмотреть, что происходит внутри… водоема. Снова движение. Только теперь он увидел его. И тут же помещение наполнил запах, букет ароматов - прокисшей мочи, пота и разложения. Причем ни один из запахов не доминировал, будто носитель этих ароматов умер, вспотел и обмочился одновременно.
        Паника вновь охватила Андрея. За ним кто-то следил, только теперь из-под толщи воды. Еще не видя угрозы, он почувствовал ее, шагнул назад, но было слишком поздно. Вода взорвалась перед его лицом, и что-то скользкое схватило за шею. Андрей попытался вырваться, развернулся, несколько раз дернулся. Водяной занавес закрылся перед его лицом, влажная прохлада покрыла все тело. То, что сжимало его шею, надавило еще сильнее, и пузырьки воздуха, вырвавшись из искривленного рта, торопливо поднялись к поверхности. Андрей с какой-то тоской проследил за ними и понял, что не может дальше сопротивляться. Перед тем как его взор потух, он увидел сквозь прозрачную, как слеза, воду звездное небо и края вагонетки. Баня исчезла. Последний пузырек воздуха соскользнул с посиневших губ и, разделившись на несколько мелких, устремился к поверхности, но Андрей уже этого не увидел.
        Глава 1
        Артем не был в родительском доме лет с десяти. Если честно, то и сейчас особого желания возвращаться туда у него не было. Он все еще винил отца в смерти мамы. Даже теперь, после того как он узнал, что его отец умер, он не простил его и от этого чувствовал себя очень скверно. Отца он не видел с того самого момента, когда его забрала милиция. Тема смутно помнил тот день. По сути, он не помнил ничего, кроме официальной версии. Андрей Федорович Тихонов на глазах своего десятилетнего ребенка в порыве ревности утопил в ванне жену - Надежду Дмитриевну Тихонову, в девичестве Дроздову. Но было еще что-то. Артем не мог вспомнить - что, но оно было. Оно засело острой занозой в его мозгу.
        Тихонов вышел на автостанции в шесть тридцать и сразу же направился к маршрутным такси. До Подлесного было минут пятнадцать езды на маршрутке.
        Уже сидя в «Газели», он понял, что боится возвращаться в тот дом. Боится и не хочет. Смерть матери просто неприятным моментом не назовешь. Это жесткий перелом в жизни, тем более если ты прожил всего десять лет. Тема не помнил, что чувствовал тогда, но эти чувства наверняка не сравнимы ни с какими другими.
        Он вышел у магазинчика из красного кирпича. В этом поселке мало что строили из кирпича. В основном дома были выложены из бревен, предназначенных для сооружения подпорок в туннелях местных шахт. Кирпичными были только муниципальные объекты, и то не все. Этот магазин был когда-то государственным. Тема не застал этого сказочного времени. Он родился в год, когда с великой державой было покончено. Но каждый взрослый в его семье просто считал своим долгом рассказать маленькому Теме о том, как было хорошо тогда и как плохо сейчас. Артему сравнивать было не с чем, поэтому ему было все равно. Плохо ли, хорошо, но он жил. Жил, потеряв в один день обоих родителей.
        Внутри магазин за двенадцать лет мало чем изменился. Разве что по правую руку от двери стоял красный шкаф Coca-Cola, а по левую терминал оплаты, у которого топтался мужик с голым торсом.
        - Лидка, что у тебя с техникой?- Мужик ударил ладонью по сенсорному экрану.
        Продавщица, судя по всему, она и была Лидкой, встала из-за прилавка. В руках у нее была пилка для ногтей, кажущаяся мизерной в ее пухлой руке. Но видя, как заблестели ее глаза, Артем решил, что пилка в ее руках могла стать смертельным оружием. Видимо, мужик у терминала почувствовал угрозу спиной, потому что он резко обернулся и попытался исправить ситуацию.
        - Лидок, ну не фурычит твоя техника…
        - Хера ты тут своими клешнями размахался, слизень засушенный?!
        - Ну не фурычит же, ну…- Мужичок боком продвинулся к выходу.
        - А ну давай, дергай отсюда. Верке своей по заднице будешь стучать!
        Мужик последних слов уже не слышал. Он выбежал на улицу, схватил велосипед и, спотыкаясь, помчался к тропинке, ведущей в лес.
        - Чего вам?
        Пилка для ногтей блеснула в пухлой руке. Артем попятился.
        - Мне бы хлеба и…- Тихонов осмотрел полки с консервами.
        - Зрелищ?- выпалила Лидка и хохотнула.
        Тема улыбнулся в ответ, скорее из-за боязни быть проткнутым маникюрным инструментом в богом забытой деревне.
        - Сардины в масле, килька в томате и сайра…
        - Скока вешать в граммах?
        Неуместный вопрос сбил стройный ряд мыслей Артема, и он, не найдясь с ответом, просто посмотрел на продавщицу, резвящуюся, словно подвыпивший подросток.
        - Расслабься, городской. Это шутка юмора такая. Сколько банок?
        - По одной,- сказал Артем и зачем-то кивнул.
        Лидок выставила перед Тихоновым три банки консервов и посмотрела в глаза Артему. Он поспешил отвести взгляд.
        - А можно еще шпроты?
        - А ты гурман, городской.- Женщина снова хохотнула.- Для тебя - хоть омара в ананасах.- Она развернулась, вильнув массивным задом, и достала банку с черной этикеткой.
        Тема расплатился, не решаясь посмотреть продавщице в глаза.
        - Ну, ты заходи…- В ее руке опять блеснула пилка.
        Артем снова попятился. Спасение пришло неожиданно.
        - Лидочик, хлебушек свежий?
        В магазин вошел мужчина в бейсболке с логотипом LG.
        - Бери, всяко свежее того, чем вы закусываете.
        Уже у двери Артем услышал:
        - Что ты его жмакаешь, мудак?! Ляжки своей Тоньке будешь жмакать!

«Похоже, она знает о сексуальных предпочтениях каждой семьи в этом населенном пункте»,- подумал Тихонов и вышел на тропинку.

* * *
        Все течет, все меняется. Но есть некоторые вещи, на которые время повлиять ну никак не может. К этим вещам относятся воспоминания о детстве. Хорошие они или плохие, неважно. Они все равно останутся счастливыми. Почти все. До той проклятой ночи, так точно все.
        Артем прошел по бетонной дорожке, мимо трех высоких берез, мимо песочницы, сделанной когда-то для него. Странное чувство не покидало, и он наслаждался им. Чувство, будто вернулся в свое детство.
        Он прошел под лестницей, приставленной к крыше, и улыбнулся. Железная лестница теперь не отличалась той новизной, что двенадцать лет назад, но, как и тогда, являла одно целое с домом. Она будто вросла в дерево чердака с одной стороны, а в газон - с другой.
        Сарай, словно гордый старец, не желающий мириться со своим возрастом, молодился. Выглядел хреново, но пока стоял на своих ногах (или что там есть у сараев). Пожалуй, только он и портил всю картину возвращения в счастливое детство. Чувствовалось, что хозяева уделяли сараю меньше всего внимания.
        Тихонов инстинктивно напрягся, когда взглянул на огромную будку у сарая. Даже огромный пес Цербер не мог омрачить воспоминаний. Он скорее прибавлял изюминку. Тема снова посмотрел на будку. Пес умер еще в 1999-м, а воспоминания-то живы. Поэтому Артем, шагая вплотную к дому, приблизился к входной двери. Еще раз оглянулся - из будки никто не вышел. Ни живого, ни мертвого Цербера больше не было.
        Ключи ему передал помощник нотариуса еще в Новомосковске. Сама нотариус куда-то отъехала - не то в Богородицк, не то в Кимовск. Артем не расслышал, да ему, если честно, было наплевать - женщина или мужчина скрывается под этим канцелярским званием «нотариус», а уж где она - и подавно. Но помощник считал должным вместе с ключами всучить ему ненужную информацию. Рассказав Артему все это, он даже вздохнул, потом сказал, что, как только нотариус вернется, они ему позвонят. Снова вздохнул, развернулся и ушел. Артем, возможно, остаток дня пребывал бы в легкой прострации от болтливого помощника нотариуса, если бы не зашел в магазин. Лидка с ее познаниями, где жмакать, а где стукать, стала человеком дня.
        Он открыл обитую потрескавшимся дерматином дверь и вошел в небольшую прихожую. В ней располагались две двери. Прямо - хлипкая, сколоченная еще дедом дверь вела в кладовую. Налево - добротная, практически такая же, как входная (разве что обивка выглядела новее),- в основной дом.
        Артем потоптался перед дверью, не решаясь войти. Возникшее желание уйти заставило отдернуть руку. Уйти прямо сейчас, плюнуть на наследство и жить, как жил раньше. Без дома, без родителей, без ласки матери и заботы отца, без уюта. Бабуля пыталась создать уют, в какой-то мере Артем даже чувствовал теплоту, но хозяином ему там не давали себя почувствовать. Внук, приехавший погостить на лето, не больше. А когда бабуле на седьмом десятке приспичило замуж, в ее однокомнатной хрущевке жить стало просто невыносимо. И Артем решил перебраться в студгородок в общагу. Там его и нашел отец. Не сам, его письма. Скорее всего адрес дала бабка.
        Отец писал каждый месяц. Артем сначала выбрасывал послания, ему было наплевать на убийцу матери. Потом все-таки он читал их, но отвечать просто не мог.
        Артем решился и дернул за ручку. Он надеялся, что дверь окажется закрытой, а подходящего ключа не найдется в связке, переданной ему помощником нотариуса. И тогда он, облегченно вздохнув, уйдет из этого дома. Но дверь открылась, и на него пахнуло затхлостью. Чувствовался еще какой-то запах, но он был едва ощутим.
        Артем шагнул в комнату, когда-то бывшую террасой, а впоследствии перестроенную в столовую. Из нее был вход на кухню и в основной дом. Артем замер у двери в кухню, боясь заглянуть в помещение из его кошмаров. Из кухни не доносилось ни звука, но ему почему-то казалось, что там кто-то есть. Он опустил сумку и резко повернулся, ожидая увидеть самое страшное. Кухня была пуста. На месте ванны в правом дальнем углу стоял облезший табурет. Когда-то синяя краска вздулась и полопалась, превратив предмет мебели в мертвеца в струпьях.
        Ванну наверняка выбросил отец. Она ему напоминала о совершенном им преступлении. Артем шагнул через порог, но тут же передумал. Успеется. Развернулся и вышел. Он обязательно привыкнет и к кухне, и к дому.
        Коридор за широкой дубовой дверью всегда страдал от недостатка света. Мрачные тени ползали по стенам, оклеенным ДВП со структурой дерева. Ощущение из детства. Он его не забыл. Артем также помнил, как усмирить тени, как заставить их скрыться. На время, ненадолго, пока он не войдет в свою комнату. Выключатель находился справа, на уровне плеча. Артем протянул руку и надавил пожелтевшую клавишу. Коридор тут же осветила тусклая лампочка. Оптимизма свет не прибавил, но, по крайней мере, тени разогнать смог.
        Артем непроизвольно глянул вверх. Потолок отсырел. Подшитый фанерой, он не выдержал проверки временем и провис пузырем. Отцу, видно, было не до этого. Не до дома вообще. Артем боялся, что и ему будет так же не до потолка, не до облезших дверей, что и он не покажет себя настоящим хозяином.
        Его спальня была за правой дверью. Тут, перед самой дверью своей комнаты, он словно впал в ступор. Краска потрескалась и была похожа на отшелушившуюся кожу больного псориазом. У Артема возникло чувство брезгливости. Его затошнило, причем так, будто он ехал в переполненном автобусе на заднем сиденье. Но головокружение и тошнота ушли так же быстро, как и появились. Осталось только отвращение, но и оно начало угасать. Артем поднял руку и, не раздумывая, толкнул дверь.
        Первое, что ему пришло в голову, это то, что не было никаких двенадцати лет, будто он действительно оказался в своем детстве. Справа у окна стояла кровать и шкаф, а слева письменный стол. Артем прошел к столу и, выдвинув мягкий стул, сел на него. Под стеклом лежала фотография маленького Артема на синем веломобиле, открытка «С Новым, 1997 годом!» и несколько стареньких марок различной тематики. Он перевел взгляд на книжную полку. «Приключения Гулливера» и «Остров сокровищ» спокойно уживались рядом со «Спрутом» и «Джейн Эйр». Он не помнил, чтобы читал последние две, но вот «Гулливера» и «Остров» - от корки до корки. Перед книгами стояла модель «РАФ-2203» с открывающимися дверцами. Артем взял ее. Как новая. Вообще в комнате было все как новое, все осталось как прежде.
        Он лег на кровать, поставил машину на грудь и предался воспоминаниям, которые, надо признать, были не столь приятными.
        Было ему тогда лет девять, не больше. Жажда обмена присуща наверняка всем детям. Если не всем, то большинству точно. И Артем как раз был из того самого большинства. Поменял он тогда свою цельнометаллическую модель «рафика» на пластмассовую Alfa-Romeo и пару солдатиков. Ох, лучше б его тогда поругали, а еще лучше побили! Вместо этого отец завел его в детскую, усадил на кровать, а сам сел на стул. Он не кричал и не размахивал руками, а просто и доступно объяснил невыгодность этой сделки. Артем в ту ночь не спал, а утром пошел и потребовал вернуть его вещь. Но бывший хозяин Alfa-Romeo и солдатиков не внял просьбам и мольбам (для него-то эта сделка была более чем выгодна). Тогда Тихонов перешел к угрозам, не свойственным детям его возраста. Он не кричал, что скажет маме, да и не обещал в милицию побежать. Артем просто пригрозил, что убьет мальчишку, если тот не вернет его игрушку. Дальнейшее могло произойти по нескольким сценариям, но произошло то, что произошло. Так как оппонент Тихонова был на пару лет его старше и крупнее раза в три, он не стал размениваться на разговоры, а просто врезал Артему по
лицу и спокойно ушел домой.
        Тихонов не помнил, сколько раз ходил за своим «рафиком» и сколько оплеух он получил, но догадывался, что эти числа прямо пропорциональны. В итоге его настойчивость была вознаграждена. Как-то услышал их разговор на повышенных тонах старший брат успешного предпринимателя. Он-то все и разрешил. Артем получил назад свою модель, а за моральный ущерб солдатиков.

«РАФ» тихонько скатился по груди к плечу, Артем дернулся, и модель упала на так и не разобранную сумку. Тихонов уснул. Разбудил его звонкий лай, доносившийся со двора. Артем встал, поднял машину и поставил на полку. Лай усилился. Тихонов мотнул головой, приходя в себя. Он прошел в столовую и посмотрел в окно. Во дворе никого не было. Теперь лай раздавался из прихожей.
        - Сынок!
        Прошло больше десяти лет с тех пор, когда он слышал голос отца в последний раз, но он его узнал. Голос отца на фоне собачьего лая был едва слышен.
        - Отец, ты где?
        - Сынок, не выходи, он убьет тебя!
        Артем подошел к двери в прихожую и приоткрыл ее.
        - Не выхо…- отец захлебнулся на полуслове, будто ушел под воду.
        И тут Тихонов увидел Цербера, сидящего на мужчине. Только это был не совсем он. Глаза пса светились всеми цветами радуги. Тварь бросилась на него, но Артем успел захлопнуть дверь перед гниющей мордой. Цербер, или кто бы то ни был, продолжал лаять и драть когтями обивку двери. Со временем удары стали слабее и реже, но к ним прибавился странный звук. Будто кто по стеклу водил гвоздем. Или… когтем!
        Артем посмотрел на окно. Там, прислонившись лицом к стеклу, стоял ужасный старик. Он смотрел сквозь стекло, сквозь Тихонова и длинным ногтем медленно выводил на гладкой поверхности какие-то знаки. Увидев страх парня, старик засмеялся. Артем попятился. Лай и удары в дверь возобновились, а старик начал бить в окно. Он смеялся, отводил назад руки и ударял ладонями в стекло. От этого жуткого действа Артему хотелось закричать. Он схватился за голову и… закричал.
        Открыл глаза. Полка, стол, кровать… Он лежал на кровати в своей комнате. Тихонов сел; вногах стояла сумка, рядом лежала модель «рафика».
        Цербер - огромная лохматая дворняга - и при жизни мог напугать кого угодно, а мертвый - и подавно. Артем хорошо помнил, когда Цербер срывался с цепи, а это происходило с завидным постоянством, никто не мог ни войти в дом, ни выйти. Кроме деда. Вдруг Тихонова осенило. А что, если тот дьявольский старик из кошмара его дед? Артем смутно помнил, как выглядел дед, но что-то ему подсказывало, что старик из сна мог быть им. Мертвецы решили запугать его?
        Нет! Это просто кошмар.
        Артем вышел из дома, прошелся по двору. Уже стемнело. Сон был забыт. Воспоминания детства помогли. Он вспомнил, как с друзьями перекапывал огород в обмен на то, чтобы ему разрешили погулять. Не весь, конечно, но приличную латку, после которой и гулять-то уже не тянуло. Но друзья не бросали его, как говорится, и в горе и в радости. Артем улыбнулся. Не все так плохо. Ему понравится здесь.
        Завтра он планировал встретиться с некоторыми из друзей - с самыми близкими, с которыми в огонь и в воду. Если начистоту, то он потерял с ними связь, как только уехал из города. Но чудны твои дела, Господи. Хвала создателям сайта
«Одноклассники. ру»! Артем нашел своих друзей там. Всех до единого. Созвонившись с ними перед приездом сюда, он выяснил, что Серега Карташов уехал в Москву, Сашка Плеханов сидит в тюрьме, а вот Тимофей, Серега и Мишка Скворцов были в городе и с удовольствием приняли приглашение школьного друга.
        Артем вышел в огород, постоял, всматриваясь в черноту ночи. Вдруг за последней яблоней он увидел какое-то движение. Присмотрелся - между двумя яблонями… Старик и пес?! Тихонов едва удержался на ногах. Два силуэта очень походили на худого высокого человека и сидящего у его ног огромного пса. Артем напряженно пытался всмотреться в темноту. Сделал один шаг, затем другой. Подойдя к началу дорожки, он понял, что у яблонь никого нет. Никого! Это все из-за сна.
        Артем на трясущихся ногах вернулся в дом.

* * *
        Тихонов встал раньше обычного. В Туле он, забыв поставить будильник, мог проспать до десяти часов. Здесь же еще не было семи, а он уже на ногах. И не сказать, чтобы ему плохо спалось. Что-то снилось, но он забыл. Единственное, он не помнил, как оказался в родительской спальне. Лег там сразу, как только вошел в дом, или поздно ночью, Артем не знал.
        Он вошел в кухню. Надо было умыться да приниматься за дела. Сегодня он решил начать с сарая. Надо было подпереть одну стенку, пока она не завалилась совсем.
        Тихонов открыл кран, смочил руки и, взяв мыло, намылил их. В доме была только холодная вода. Горячей не было ни двенадцать лет назад, ни сейчас. Он вспомнил, как мама нагревала два ведра воды и заливала в ванну, стоявшую в углу здесь же. Артем повернулся в ту сторону, где была чугунная ванна. Он даже выронил кусок мыла. Ванны в углу не было. Тихонов не помнил, стояла ли она здесь вчера. Может быть, отец перестал мыться и выбросил ее? Или она прохудилась. Или… Даже если это и так, все равно это странно.
        Тихонов выключил воду, вытер руки и подошел к черному пятну на полу. Оно могло остаться от постоянно проливающейся воды. Он присел и потрогал пятно. Так он и думал - сухо. Артем встал и пошел к выходу. Остановился в дверях и еще раз посмотрел в угол. Вдруг ему показалось, что в центре пятна, обняв ноги, кто-то сидит. Какая-то едва заметная субстанция, очень похожая на мираж. Тема дернулся - и видение исчезло. Утренние тени вполне могли сыграть с ним злую шутку, но сердце уже мелко колотилось в груди.

«Надо хоть какое-нибудь корыто принести, что ли. Мыться-то надо»,- подумал Артем и пошел переодеваться.
        В восемь десять Тихонов в рабочем комбинезоне, с молотком в руке и умной миной вышагивал вокруг сарая. За двадцать минут не было сделано ничего. Тихонов не знал, с чего начать. Теперь, глядя на «старца», он пришел к выводу, что сарай легче сломать и возвести новый. Зайдя в пропахшее плесенью нутро хозпостройки, он только утвердился в своих мыслях. Сломать! И не факт, что он возведет что-нибудь на его месте. Он прошел вглубь. Попробовал поднять лопнувшую балку. Нет. Тут нужен помощник.
        - Привет, молодежь!
        Артем едва не выронил молоток. Было такое ощущение, что с ним поздоровались из глубины сарая.
        - Ау, хозяин?
        Тихонов все понял. Стены сарая были тонкими и с огромными дырами, так что с ним вполне могла разговаривать и соседка.
        - Иду,- ответил Тихонов и вышел из сарая.

* * *
        Они сидели за круглым столом в маленькой кухне. Дом у Галины Анатольевны (Артем вспомнил ее, как только увидел,- она была его учительницей) был старым, но ухоженным.
        - Тебе чаю или кофе? Племянница в городе работает. Вот радует иногда.
        - Кофе, если можно.
        - Конечно, можно. Его все равно никто не пьет.
        Тихонов сидел и рассматривал ванну в углу кухни. Вот почему кухня показалась маленькой. Вокруг ванны была натянута стальная проволока, на которой висела полиэтиленовая штора. Тема всмотрелся в мутную пленку. Он пытался понять, сможет ли он увидеть того, кто там, за пленкой. Силуэт или размытые черты обязательно.
        - Артем, сахар клади сам.
        Он оторвал взгляд от ванны и посмотрел на дымящийся напиток. Бросил два кусочка сахара и принялся методично размешивать.
        - Ну, рассказывай, чем занимаешься.- Галина Анатольевна села напротив и обхватила ладонями кружку с чаем.
        - Работаю и учусь.
        Пожалуй, на этом можно было и закончить. Двадцать два года, а у него ни заслуг, ни наград. Школа, институт и работа в охране. В общем, похвастаться нечем. Конечно, большинство людей так и живет, но Артем почему-то думал, что его время уходит, а он так ничего и не сделал. Он даже не представлял, что должен был сделать, но… В этом-то и была беда. Трудно сделать то, чего не знаешь.
        - На кого учишься?- Женщина отпила чай и показала на вазу с конфетами.- Угощайся.
        Тихонов взял одну.
        - На инженера. Инженера-электрика.
        - Молодец. Похвально. В наш век менеджеров и юристов есть еще здравомыслящие молодые люди.
        Артем кивнул и положил шоколадную конфету в рот.
        - Мне кажется, сейчас все перевернулось с ног на голову.- Женщина печально улыбнулась.- Учителя, врачи, инженеры вынуждены подрабатывать еще где-нибудь, чтобы хоть как-то прокормить семью.
        Тихонов отпил кофе и посмотрел за спину Галины Анатольевны. Штора над ванной шевельнулась, будто ее кто-то пытался отодвинуть. Нет, показалось.
        - Ну а работаешь где?
        Тема отвлекся от шторы и посмотрел на соседку.
        - Я? В охране. Сутки через трое. Для учебы удобно.
        - Так ты что, на очном?
        - Да.
        Штора снова колыхнулась. Артем едва не обжегся. Галина Анатольевна заметила его замешательство.
        - Что с тобой?- спросила она и, проследив за взглядом, обернулась.
        Артем хотел закричать: «Не надо», когда женщина взялась за занавеску. А когда она ее отдернула, Тихонов даже зажмурился, но это не помогло. Он даже с закрытыми глазами видел мертвеца в ванной.
        - Ну, иди сюда, мой хороший.
        Тема открыл сначала один глаз. Не с мертвецом же она разговаривает? А потом второй.
        - Ты напугал нашего гостя.
        Галина Анатольевна держала на коленях большого рыжего беспородного кота. Он громко урчал и ластился, подныривая под ее руку.
        - Рыжик писать туда ходит,- пояснила учительница.

* * *
        Писать он у нее туда ходит! Артем едва сам не написал. В голову лез разный бред. Он сел у сарая на скамейку и закурил. Сарай он сегодня так и не сделает. Он просто это чувствовал. Лень коварна и постоянно находит оправдания. Одному мне не управиться - раз, у меня нет подходящего инструмента - два, да и как можно работать, когда узнаешь, как погиб твой отец,- три. Последний аргумент оказался в разы весомей первых двух. Когда Тема ехал сюда, он думал, что ему наплевать, как умер убийца его матери. Он хотел быстро разобраться с бумагами и продать дом. И все! Но, услышав рассказ своей первой учительницы, он уже не был так категорично настроен. Нет, продавать дом он не передумал. После рассказа Галины Анатольевны Артем понял, что не так уж и сильно ненавидит отца. Не сказать, что ему было жалко его, но какая-то пустота появилась внутри. Будто потерял родного человека. Родного не только по крови, но и по ощущениям. Словно он и не чувствовал к отцу никакой ненависти.
        После смерти бабушки отец оставался единственным родным человеком. Родным, но… Иногда, читая письма отца, он хотел простить его и ответить. Нет, сначала он, конечно, хотел высказать ему все, что накопилось. А накопилось тогда будь здоров. И только потом Артем начинал жалеть себя и отца. Слезно рассуждая о том, что они остались в этом мире вдвоем. Два родных человека, и больше никого. Только один пытался наладить контакт, а второй, словно осел, топтался между двумя чувствами: ненавистью и любовью.
        Не успел. Хотел, но не успел. Чаша весов, наполненная любовью к родителю, со временем перевесила чашу с ненавистью. Но было слишком поздно. Отец покинул этот мир, споткнулся и упал в вагонетку с водой. Официальная версия прекрасна. Впрочем, как и все официальные версии. Это ж как надо изогнуться, чтобы перегнуться через край в полтора метра от земли? Даже если вдруг так и получилось, то как можно утонуть в вагонетке полметра на метр? Уснуть? Или умереть, до того как упадешь в воду? Странная смерть - это версия Тихонова, и она, к сожалению, отличалась от официальной.
        Артем отбросил окурок к забору Галины Анатольевны. Поднялся со скамейки и пошел к сараю. Несмотря на то, что работа не заладилась с утра, Тихонов собирался поднять хотя бы одну балку.

* * *
        Артем услышал лай, когда подставлял чурку под треснувшую балку. Лай раздался так неожиданно, что он даже оцарапал руку о гвоздь. Тихонов, не обращая внимания на боль и кровь, заливавшую запястье, пошел на звук. Но лай больше не повторялся. Да и оттуда он мог исходить? Откуда вообще могла взяться собака в сливной яме в загоне для свиней? Яму засыпали, когда Тема пошел в первый класс. Свиней они уже тогда разводить перестали, а яма была еще одной дырой в полу, из которой беспрепятственно в сарай проникали крысы. Для этих тварей вообще не существовало преград, но лишняя лазейка была подарком грызунам. Артем хорошо помнил их. Наглые, жирные. Он несколько раз заставал их сидящими на столе ночью, когда шел в туалет. Так они, вместо того чтобы убегать, начинали скалиться и лениво отходить. Это мало походило на бегство, скорее обещание вернуться. Может, поэтому Артем их боялся до сих пор.
        Он подошел к деревянному люку и хотел дернуть за металлическую дверную ручку, но передумал. Если там притаилась одна из жирных тварей, то без оружия туда соваться нельзя. А если в яме действительно кто-то лаял? Ведь не крыса же? Артем поднялся и осмотрелся. Молоток лежал на верстаке у куска рельса, служащего наковальней. Тихонов подхватил инструмент, вернулся к люку и, не раздумывая, дернул крышку на себя. Ни собак, ни крыс там не было. Земля была плотно утрамбованной, казалось, даже насекомому не проскочить. Он опустил крышку и выдохнул. Теперь Артем был уверен, что мертвый пес не напугал бы его так, как могла напугать живая крыса.
        Лай раздался из дома. Тема пошел к выходу. Пес лаял беспрестанно, почти так же, как во вчерашнем сне. Тихонов остановился у верстака, положил молоток и, подхватив топор, направился к дому. Мертвый или живой Цербер, но с топором Артем чувствовал себя уверенней. Кстати, почему он вообще решил, что это Цербер? Может, забежала какая шавка, а теперь отстаивает свои права? Даже если и так, то у кого она может что-то отстаивать? Тема крепче сжал топор и вошел в дом. Как только за ним закрылась дверь, лай оборвался, будто он вошел в звуконепроницаемую комнату.
        Цербер сидел на кухне, в углу, на темном пятне, где когда-то была ванна. Увидев Артема, пес ощетинился и зарычал. Тихонов взял крепче топор, но он так и норовил выскочить из влажной ладони. Черная дворняга была настроена напасть. Артем попытался себя успокоить, что это всего лишь очень похожая на Цербера собака. Просто такая же наглая и злая, как он, но живая. Чтобы не сойти с ума, Тихонову было очень важно именно это. С живыми всегда можно договориться, а если нет, то воздействовать физически или убить. Но как убить то, что уже умерло?

* * *
        Тварь наступала. Артему почему-то показалось, что Цербер не может сойти с пятна на полу. Когда мертвый пес прыгнул из угла, Тихонов даже присел. Но тут же взял себя в руки и замахнулся топором. Цербер с рыком приземлился в метре от него и тут же, словно шар с водой, разлетелся на сотни капель. Тема уставился на разбегающихся по сторонам крыс. Сотни грызунов, визжа, искали укрытия от злого человека. А Артем только стоял, открывал и закрывал рот, пытаясь вдохнуть глубже. Он даже испугаться не успел. Одна из тварей прыгнула на штанину. Тихонов едва не закричал. Задрыгал ногой, и крыса, взвизгнув, убежала в угол, в котором еще пять минут назад сидел мертвый Цербер.
        Тихонов на подкашивающихся ногах прошел в столовую и присел на стул с высокой спинкой. Топор он положил на стол перед собой. Руки и ноги тряслись. Артем не был уверен, что его напугало больше - мертвый пес или живые крысы. Или?.. Что это вообще было? Как мертвое тело может рассыпаться на сотни живых? Несмотря на реальность событий, все это походило на наркотический бред. На белую горячку алкоголика, насильственно отстраненного от спиртного. Галлюцинации? Они, родимые. Артему как никогда вдруг захотелось выпить. Нет, даже не выпить, а выпить и пообщаться. Он дрожащей рукой достал телефон и уже собирался набрать номер Сергея, когда раздался телефонный звонок. Не глядя на номер звонившего, нажал на зеленую клавишу и приложил трубку к уху.
        - Да,- хрипло произнес Артем,- я слушаю.
        - А что так грубо?
        - Лелька?- недоверчиво спросил Тихонов.- Оля, это ты?
        - А кого ты хотел услышать? Стоило тебя отпустить, ты уже шашни с кем-то водишь?
        Артем очень хотел отключить мобильник сейчас. Нет, сначала накричать на нее, а потом отключить телефон, забросить его к чертям собачьим. Вместо этого он спросил:
        - Ты приедешь?
        Она молчала. Сначала Тихонов подумал, что она почувствовала его настроение и теперь дуется, но потом услышал ее голос.
        - У тебя все хорошо? Просто мне показалось, что…
        Что?! Что мне мерещится какая-то фигня?! Мертвые собаки, распадающиеся на сотни крыс. Артем почувствовал, как на спине зашевелились волоски. Его передернуло.
        - Я просто соскучился,- опередил ее Тихонов.- Ты приедешь?
        - Я тоже очень соскучилась. У тебя правда все хорошо?
        Он до хруста сжал трубку и посмотрел на влажное пятно в углу кухни. Все ли хорошо у него? Если начистоту, он и сам не знал. Ему бы живое общение с живым человеком, вот тогда действительно будет хорошо. Соседка с писающим в ванну котом и алкозависимые друзья не в счет.
        - Да, все хорошо, но если ты не приедешь… все может испортиться,- как можно веселее сказал Артем.
        Попрощавшись с Олей, он вышел на улицу и сел на крыльце.
        - Все может испортиться,- повторил он.
        И Тихонов был просто уверен в этом.
        Глава 2
        Ольга любила его. Несмотря ни на что, Оля любила его. Его боязнь воды приводила в замешательство только незнакомых людей. А для друзей, тем более для Оли, это было всего лишь забавным недоразумением. К тому же фобия Артема не была паническим страхом перед каждой капелькой воды. Дождь и питье из кружки воды из крана он переносил стойко. Тихонов боялся открытых водоемов и ванн, наполненных водой. Что-то из его детства. Он мало говорил об этом, но Оля была уверена - корни фобии из детства.
        После разговора с Темой девушка забеспокоилась. Если еще вчера она сомневалась - нужно ли ее присутствие там, в его возвращении в детство, то после телефонного разговора она поняла, что ее участие просто необходимо.
        Оля начала сборы в дорогу. Но ей вдруг перехотелось ехать одной за двести пятьдесят километров от Москвы. Кого взять, она долго не раздумывала. Вика и Наташа Сироткины были сестрами. Двоюродными, но, глядя на них, все почему-то думали, что они родные. Оля знала их еще со школы, поэтому не могла понять, что люди находят в них общего. Разные, противоположные, как полюса. Но Ольга их любила. По ее мнению, они очень хорошо дополняли друг друга. А самое главное, Оля чувствовала в них поддержку. То есть с ними она не была одна в любой компании. Странное чувство с ее-то внешностью. Высокая, стройная. И, несмотря на байки о глупости блондинок, она была умна и при этом даже и не думала переставать осветляться. Кто-то говорил ей, что так она очень похожа на Наталью Рудову. Оля была не против. Ей нравилась эта актриса, а самое главное, что эта актриса нравилась Артему. Доставало ли ей ума понять, что ее возлюбленный смотрит на нее, а видит кинозвезду? Еще бы! Но пока она позволяла ему это делать. Пусть это будет еще одной его причудой, как боязнь ванн.

* * *
        Артем остановился и пристально посмотрел на дверь кухни. Он хорошо помнил, что дверь была открыта, когда он уходил во двор. Подозрительные звуки он услышал еще у сарая. Нет, ни лая, ни поскуливания Тихонов не слышал. Было что-то такое… Что-то… будто кто-то неумело пытался укрыться, спрятаться. Теперь, стоя у двери, он отчетливо слышал всплеск воды. Кто-то мылся в ванне.
        Очнувшись будто ото сна, Артем дернулся и быстро отошел в сторону от двери. Снова всплеск. Но теперь такой силы, как будто из ванны вылез человек и быстро пошел к двери. Длинные тени на полоске света, бьющего из-под двери, говорили о том, что в кухне действительно кто-то есть. От осознания этого Тихонова бросило в дрожь.
        - Черт!- прошептал Артем.- Что происходит?
        Но следующая мысль повергла его в шок, куда больший, чем все предыдущие. Тихонов вспомнил, что ванны в кухне нет. Эта чугунная реликвия сейчас раскорячилась под яблоней в огороде. Не могла же она приползти… Ему стало жутко от этой мысли. Он уже явно представлял, как ванна, расплескивая грязную воду, перетаптывалась на своих кривых маленьких ножках. Единственное, что его искренне радовало, так это то, что у нее нет рук (или лап?), чтобы открыть дверь.
        Но дверь открылась. Эта чертова дверь открылась так внезапно, что Артем даже присел. Одному богу было известно, чего ему стоило не закричать и не обделаться при этом. Сердце рвалось из груди. Пожалуй, его удары были единственным звуком, который раздавался в мертвой тишине. Тихонов глубоко вдохнул и тут же выдохнул. Потом еще раз и еще. Прислушался. Нет, ни всплесков, ни шагов. В доме было тихо. Он решился и шагнул в кухню. Сердце на мгновение замерло. Соседский кот сидел у пятна в углу и умывался. Увидев человека, кот мяукнул, встал на четыре лапы, выгнул спину, зевнул, а потом медленно побрел к Тихонову. Подойдя к Артему, кот начал тереться о его ноги. Тихонова это немного успокоило. Он где-то слышал, что животные, особенно кошки, остро чувствуют присутствие нечисти. Артем почему-то решил, что здесь было что-то из низшей мифологии. Барабашка или домовой, а может, и черт с рогами. О грабителях в тот момент он просто не подумал. А если бы и подумал, то тут же отмел бы эту мысль. Что у него воровать? Из ценного - телефон и золотая цепочка с крестиком. Да и то эти предметы как часть его - все время
при нем.
        Он поднял кота и погладил по упругой спине. Рыжик замурлыкал и подставил голову под руку.

«Может, в этом и причина моей паранойи? Для меня грабитель - больший мифический персонаж, чем домовой,- подумал Артем.- Так что это только моя паранойя».
        Тихонов потрепал кота за ухом, улыбнулся и пошел к соседке отдать ей ее питомца. И только когда возвращался назад, он понял, что никакая паранойя не способна закрыть, а потом открыть дверь, при этом напугав до полусмерти хозяина.

* * *
        Стемнело. Тихонов прошелся вверх по улице Зеленой до Вахрушева. Там постоял, вспоминая детство. Фонари давно заменили, но он помнил тот, который разбил. Столб, конечно же, был металлическим, почти новеньким, но стоял строго на том же месте, что и двенадцать лет назад. Если бы здесь поменялось все, Артем вряд ли бы узнал местоположение столба, но здесь все было по-старому. Только столбы внесли кое-какую новизну.
        Тихонов подошел к фонарю и посмотрел вверх. Тогда они все ходили с рогатками. Грозное оружие стало еще опасней, когда они решили использовать шарики от подшипника и гайки. Убойная сила рогатки стала в разы больше. Так им казалось тогда. Вот именно этот фонарь (точнее, его прародитель) и стал первой мишенью для мальца с грозным оружием. Потом были лягушки, много лягушек. За железной дорогой были пруды с заросшими берегами. Один из водоемов был наполовину заболочен. Вот там и водились эти твари.
        Тимофей, Мишка, Серега и Артем с отвисшими от металлических шариков и гаек карманами плелись к топи. Точно. Они называли эту лужу топью.
        Топь. Он будто окунулся в эту зловонную муть. Воспоминания о рогатке и счастливых победах над земноводными упорхнули. Теперь он думал о том случае. О случае, когда они едва не потеряли Серегу. Топь будто мстила за своих погибших подданных.
        Они уже собирались тогда уходить, когда Серега нашел в кармане последний шарик.
        - Я сейчас. Достану еще одну гадину,- сказал Серега и пошел к тому месту топи, где жабы чувствовали себя уж очень вольготно - они, даже завидев опасность, не пытались укрыться.
        - Давай только скорее,- крикнул Тимофей.- А то мне и так влетит за отцовские гайки!
        - Много взял?- серьезно спросил Мишка.
        - Выгреб все подчистую.
        - Хреново,- посочувствовал Артем, и тут раздался крик.
        Мальчишки даже подпрыгнули. Они обернулись. Камыш скрывал тот берег, куда пошел охотиться Сережа. Артем побежал первым. Сейчас он думал, что, возможно, не побеги он первым в тот вечер, то не боялся бы сейчас купаться в открытом водоеме. Возможно, но… Трагедия, произошедшая с мамой, наложила больший отпечаток на появление его фобии.
        Сережка был по пояс в жиже. Он все время кричал. От этого Артему стало еще страшнее, но он нашел в себе силы и подбежал к краю топи. Протянул руку, но Сережа продолжал размахивать руками и кричать.
        - Серега, хватайся за руку!
        Мальчишка замолчал и потянулся к руке Артема. Их пальцы почти встретились, коснулись подушечками, и тут… Что-то грязное и волосатое вынырнуло из-за спины друга. Артем отпрыгнул и выдернул пальцы из грязной руки Сергея. Артем видел, как болотная тварь нависла над другом и собиралась опустить ему на плечи когтистые лапы. Он видел. Он знал, что если сейчас не вытащить Сережку, то тварь утащит его к себе в топь. Знал, но ничего с этим поделать не мог. Артем был парализован от страха. Он видел, как Мишка или Тимоха протягивает Сережке палку. Тот цепляется за нее, и они вытаскивают приятеля на берег. Сережка и Тема лежат рядом, вот только взгляд Артема устремлен на засасываемую топью корягу. Корягу! Большую, размерами со взрослого мужчину, с двумя ветками (когтистыми лапами) по бокам.
        - Да твою ж мать, Артем Андреевич! К херам собачьим, ты испугался до смерти всплывшую из вонючей жижи деревяшку! Ты испугался, а твой друг чуть не умер.
        - Молодой человек, вам плохо?
        Тихонов вынырнул из сумерек детских воспоминаний в сумерки реальные взрослого (ему очень этого хотелось) парня. Он посмотрел на женщину и понял, что последние слова произнес вслух. На вид женщине было лет пятьдесят, но в свете фонаря он мог и ошибаться.
        - Вам помочь?
        Артем понял, что все еще стоит под фонарем и держится за столб. Он резко, будто вляпался во что-то гадкое, оторвал руки от серой поверхности и снова посмотрел на женщину. Ее взгляд из участливого превратился в настороженный.

«Она приняла меня за психа»,- подумал Тема и убрал руки за спину. Его движения были резкими, какими-то неестественными. Это вполне могло создать о нем впечатление как о ненормальном человеке.
        - Что с вами?- Женщина на всякий случай сделала шаг назад.
        - Все в порядке. Я уже взрослый,- заверил незнакомку Артем.
        Зачем он это сказал? Он и сам не знал, но на женщину это произвело эффект отодвигаемого засова на клетке хищника. Она не стала дожидаться, пока зверь набросится на нее, и поэтому быстро пошла прочь.
        - Я уже взрослый,- повторил Тихонов.
        Теперь он понимал смысл этих слов. Они значили только одно: сейчас, спустя двенадцать лет, его не сможет напугать какая-то коряга, даже если очень будет стараться.

* * *
        Сергей решил навестить Артема. Надо признать, он плохо помнил парня, но после телефонного разговора с Тихоновым вспомнил все, вплоть до разговоров о беременной училке, о сексе и черт знает еще о чем, что их в десять лет ну никак не должно было касаться. Трудно себе такое представить, но Сергей будто вернулся в детство и снова обрел в одночасье исчезнувшего двенадцать лет назад друга. Единственное, что вместе с приятными воспоминаниями всколыхнулся и черный осадок давно забытых плохих. Но ведь их можно и снова забыть. Или нет?
        Не так это и просто, как кажется на первый взгляд. Происшествие двенадцатилетней давности мохнатой лапой сжимало душу. Особенно к ночи, и тогда маленький Сережа не мог уснуть без света. А в дождливую ночь так и вовсе прятался в пропахшее нафталином нутро старого шкафа.
        Он знал, чего тогда испугался Тема. Он увидел это в глазах друга. И если начистоту, то Сергей подумал тогда, что больше не увидит белого света. Это странно, но тогда он почему-то вспомнил сказку Андерсена, которую они проходили на внеклассном чтении. «Девочка, наступившая на хлеб», показалась ему жуткой, а в тот вечер соответствующей его ситуации. Он боялся, что сейчас, как и Инге, попадет в Болотное царство. Мертвые лягушки…
        - Четырнадцать,- прошептал он.
        Он вспомнил, что убил четырнадцать лягушек. Это немного. Больше, чем Тема (он попал всего в трех), но зато меньше, чем Тимоха. На нем было двадцать мертвых лягушек. Он почти никогда не промахивался. Серега был уверен, что попади он тогда в лапы Болотницы и мертвых лягушек, то непременно попытался бы указать на этот факт. Он бы предал друга ради спасения. Тогда, но не сейчас.
        Проскурин улыбнулся. Он действительно тогда думал, что Болотница заберет его, чтобы поквитаться за своих подчиненных. Серега даже услышал ее… Да, сначала он услышал ее и только потом увидел, как Тема отпрыгивает назад. Его глаза были как два блюдца, лицо перекошено. Сережка сразу понял, что за ним пришла Болотница. И когда пальцы Темы выскользнули из его руки, Проскурин приготовился держать ответ перед ней за все четырнадцать загубленных лягушек.
        Очнулся он уже на берегу. Глаза застилала вонючая слизь. Он смахнул ее рукавом. Сейчас он не помнил, кого он хотел увидеть больше - Болотницу или друзей. В тот момент ему хотелось, чтобы все это поскорее закончилось. Он посмотрел на корягу, торчащую в паре метров от берега в сине-зеленой жиже. Это не Болотница. Это чертова коряга! Сережа откинулся на влажную землю и закрыл глаза.
        Как они дошли до дома, он не помнил. Рогатку с того дня он больше не брал в руки. Он ждал Болотницу. Сергей не верил в свою удачу. Она отпустила его, чтобы подкараулить в более подходящем месте, и тогда ему не отвертеться. И тогда он ответит за каждое бородавчатое тело, размозженное шариком от подшипника. За каждое из четырнадцати.

* * *
        Да, он был маленького роста. И что? Зато он был хорош в постели. Эдакий маленький гигант большого секса. Так он говорил всем своим немногочисленным друзьям. Свидетелей его похождениям не находилось, да и вряд ли нашлось бы, потому как Тимофей играл со своим «тимошкой» в полном одиночестве. Он представлял себе Лидку из сельпо обнаженной. В его грезах она лежала на морозильнике в магазине. Она медленно раздвигала ноги, при этом ее рука играла с массивными грудями.
        - Она не даст тебе,- как-то сказал ему Мишка.
        - Давай начнем с того, что я ее еще не просил,- с умным видом отвечал в ответ Тимофей, и он ведь не лгал.
        Он действительно не просил, да и не стал бы просить (даже намекать) об отношениях. Во-первых, она была старше его лет на семь, а во-вторых, он был очень застенчивым. Он только в собственных мыслях мог дать фору порносценаристам. Ну и на словах товарищам. Никто ему не верил, но все делали вид, что их друг Тимофей - маленький гигант большого секса.

«Она не даст тебе»,- мысль, преследовавшая его постоянно. И ведь, если начистоту, ему не нужны были оргии и постоянная смена партнерш. Ему нужна была одна, всего лишь одна девушка. И ради этого он готов был жениться.
        Только спиртное могло расшевелить Тимофея и развязать его язык. Но с Лидкой он снова не мог заговорить. Он приходил в сельпо за добавкой, и все, ступор. Тимофей стоял и смотрел на Лидку, не решаясь произнести ни слова.
        - Эй, обрубок!- голос Лидки вырывал его из бессознательного состояния.- На сиськи так будешь пялиться в женской бане, когда с мамой туда пойдешь. Бери, чего хотел, да беги, выгуляй своего «тимошку»! А то он, глянь, ширинку пробьет.
        Только после этих слов Тимофей понимал, что все это время смотрел на груди Лидки. Он смотрел, а его «тимошка» рвался в бой. Парень уходил ни с чем, позабыв даже о добавке.
        - Жениться тебе надо,- говорил, посмеиваясь, Серега.
        Сам-то, сученыш, хрен когда женится. Зачем ему жениться, если у него общение с противоположным полом поставлено на поток? Тимофей даже не смог сейчас припомнить, чтобы хоть одна девушка приезжала к нему дважды. Ему легко говорить - женись! Чтобы жениться, нужно, чтобы хоть какая-нибудь женщина обратила на него внимание. А на него противоположный пол никакого внимания не обращал.
        И тут его мысли становились цикличными. Он снова возвращался к своему росту. Тимофей начинал думать о своей блеклости на фоне блеска друзей. Серега под метр девяносто, крепкий и весь в наколках. Сам Тимофей, конечно, не считал тату каким-то достижением, но девчонки от этого пищат - это факт. Вот Мишка, конечно, особым шармом не блистал. Несмотря на высокий рост, Мишаня был рыхлый, как поролон,- что лицом, что телом. Так что Тимофей смело мог записать друга в свой монашеский орден. Мог бы, но у Мишки была жена. А жена - это не только бигуди и нравоучения. Жена - это еще и… то, чего Тимофею с его «тимошкой» так не хватало.

* * *
        Парни пришли к трем. О ночном видении Артем забыл. Стол накрыли за домом у сарая. Тимофей посидел с ними немного, потом, сославшись на плохое самочувствие, ушел домой.
        Артем, слегка захмелев, наблюдал за друзьями. Сережка как был болтуном, так и остался. Что-то все время рассказывал, не дослушав собеседника, перебивал. В общем, Проскурин оставался тем же пустозвоном. А вот Мишка изменился. Нет, Артем понимал, что через двенадцать лет мальчик с рыжей шевелюрой не останется тем же, но Скворцов изменился до неузнаваемости. Жидкий чуб зачесан на лысину, пивной живот, обвисшие, словно у бульдога, щеки - все признаки несостоятельной жизни. И это в двадцать три года.
        - Ну что, Тема, ты к нам надолго?- спросил Серега.
        - Посмотрим,- неопределенно ответил Тихонов.
        - Да ну брось ты, Темыч,- промямлил Мишка и хохотнул. Артем только сейчас заметил, что у Скворцова нет зубов, по крайней мере впереди.
        - Здесь ни работы,- продолжил Скворец,- ни развлечений.
        - А какие тебе еще развлечения нужны?!- взвился Проскурин.- Ты ж и так каждый день в «зюзю».
        - Я тебе о культурных развлечениях, а не о повседневной жизни.
        - О-о-о!
        - Да-да. А я почему каждый день, как вы изволили выразиться: в «зюзю»? Это потому что…
        - Это потому что у тебя велосипеда не было,- пошутил Сергей.
        - Дурак ты, Серега.- Михаил шутку не оценил.- Это потому что у меня работы нет.
        - А кто ж тебе мешал работать на «БиоФуде»?
        - Они слишком придирались ко мне,- обиженно проговорил Скворцов.
        - Ты слышал?- обратился Проскурин к Артему.- Они к нему придирались! Скворечик, да ты недотрога. Ты ж уже к десяти утра лыка не вязал. Хм, придирались к нему.
        - Ладно, братцы, заканчивайте,- вмешался Тихонов.- Давайте лучше выпьем.
        Начало темнеть. И страхи подползали вместе с тенями. Артем украдкой поглядывал на ванну под яблоней, на вагонетку у забора. Говорили ни о чем. Вспоминали школьные годы, девчонок. Тема, Серега и Скворечик в пятом классе были влюблены в одну девочку - Инну Лескову. Тогда повезло больше всех Тихонову. Оказалось, что Инне он тоже очень нравился.
        - Везунчик,- сказал Скворцов и пьяно улыбнулся.- Ты знаешь, какая она сейчас стала?
        - Вот такая телка,- получив отрицательный ответ, произнес Мишка.- Была.
        - Ага, хорошо тебя сейчас твоя не слышит,- усмехнулся Серега.
        - А что она мне сделает?!- выкрикнул Скворец, а потом тихо добавил: - У нас с ней знаешь какая гармония? Не знаешь? Вот и помалкивай. Ладно, мне домой пора…
        Скворцов встал, пошатнулся и снова сел.
        - Голова хочет, а задница не дает?- усмехнулся Сергей.
        - Хочешь, у меня ложись?- предложил другу Артем.
        - Не, я сейчас…
        Что именно «сейчас», никто не понял, но это им не помешало тут же переключиться на обсуждение одноклассниц. Артем, кроме Инки, никого не помнил, но после каждого вопроса «Помнишь?» с многозначительным видом кивал. Мол, а как же. Ее-то? Да конечно! Серега тут же пускался в подробные описания физиологических особенностей самых достойных. Артем почему-то думал о Лесковой. «Голова хочет, а задница не дает»,- вспомнил он и улыбнулся.
        - Слушайте, а где Инка сейчас живет?
        - Зачем тебе?- с трудом расставшись с образами прекрасных дам, спросил Проскурин. - Я тут как дурак тебе… Поехали к Новиковой. У нее вот такие.- Серега показал перед собой женскую грудь.
        - Инка замужем?- Артем понял, к чему все эти отговоры.- Я же…
        - Хуже,- подал голос Мишка.
        - Что значит «хуже»?- не понял Тихонов.
        Мишка икнул и усмехнулся.
        - Хуже - это значить хуже.
        - Процентов на шестьдесят,- сказал Серега и выпил.
        - Да что вы как…- начал Артем.
        - Шестьдесят процентов ожогов.
        - Да ладно?
        - С месяц назад пошли они в сауну попариться. Вернулась только Инка. Вернулась в таком вот виде.- Проскурин снова налил только себе и тут же выпил.
        - Это и не сауна-то,- вставил Мишка.- Так, бревенчатый сруб с каменкой и парилкой.
        Артем заметил, что друзья протрезвели вмиг.
        - Баня, короче, по-нашему.- Серега Проскурин вздохнул, будто сам там был.- Вспыхнула она, как спичка. Сашке Лебедеву башку так размозжило балкой, что на шее только нижняя челюсть осталась.
        - А баня эта не через дом от меня?
        Тихонов вспомнил, что вчера вечером проходил мимо участка с обгоревшим фундаментом.
        - Да, это она. Была…

* * *
        Парни сидели, опустив головы. Алкоголь выветрился.
        - Ну, а причины возгорания кто-нибудь знает?
        Артем почувствовал какую-то черноту вокруг стола, будто на них в одночасье спустилась ночь.
        - Да к херам причины!- вдруг вскрикнул Серега.- Пацаны, как люля-кебаб пережаренный, выглядели, а причина у всех одна. Напились, покурили и подожгли. У нас же так принято - жертва сама виновата. Изнасиловали - слишком короткая юбка, получил лопатой по голове - сам виноват, плохо вел себя весь год, сгорели - а на пачке с сигаретами для кого написано: курение опасно для вашего здоровья.
        Несмотря на утрированность в обвинениях Проскурина, Артем знал, что зачастую так и происходит. Жертву обвинить всегда проще. Хотя случаи возгорания во время попоек куда чаще, чем, скажем, по причине неисправности проводки.
        - Ну что, ты еще не передумал ехать к Лесковой?- усмехнулся Мишка и снова икнул.
        Серега налил в стакан минеральной воды и подал Мише. Артем даже обрадовался, что ему дали время не отказаться от поездки к Инке слишком быстро.
        - Ну так?- Серега хитро прищурился.- Или все-таки к Новиковой? У нее вот такие, - напомнил Серега жестом о прелестях Светки Новиковой.
        - Конечно, к Светке,- закивал Мишка.- К Инке мы еще успеем. Она все равно никуда не спешит.
        Попытка пошутить не удалась. Парни насупились.
        - Придурок!- сказал Артем.- К жене иди.
        К удивлению Тихонова, Мишка встал, почти не шатаясь, нахмурился и пошел к калитке.
        - Скворечик, ты куда?- Сергей потешался над другом.
        Мишка остановился, медленно повернулся к Сереге и Артему. Хотел что-то сказать, но передумал. Махнул рукой и пошел дальше.
        - Наши ряды редеют,- улыбнулся Серега и налил водки в две рюмки.
        - Я больше не буду.
        - Во как! Ну, может, тогда к Новиковой?
        Артем пожал плечами.
        - Не сегодня.
        - Ну ты, брателла, что-то совсем раскис. Неприятная история, но мы-то, слава богу, живы. А?- Сергей толкнул Артема в бок локтем.
        Тема улыбнулся.
        - И, думаю, поживем еще.
        Сергей выпил, закусил лимоном и встал.
        - Ладно, тогда я тоже пойду.
        Артему вдруг стало страшно. Страшно оставаться одному, но сказать об этом другу он не мог. И только когда Сережка ушел, Артем понял, какой он болван. Ведь можно же было поехать к Новиковой, у которой… Или просто выпить с другом. Болван. Артем посмотрел на сарай, перевел взгляд на темные окна дома. Он боялся, что увидит там, в темноте комнат, старика с когтями, как у казуара, или Цербера, распадающегося на сотни крыс. Ни одна из этих тварей не принесла бы ему спокойствия.
        Артем взял уже наполненную рюмку и выпил. Сморщился, а когда открыл глаза, увидел собаку. Большая черная дворняга стояла на углу сарая и виляла хвостом. Испуг от неожиданного появления животного быстро прошел. Тому причиной был хвост. Мертвые псы не машут приветливо хвостами.
        - Ну, иди сюда,- позвал Артем.
        Взял хлеб, макнул в кашу из костей и желе с запахом рыбы и кинул подбежавшей псине. Она тут же, не жуя, проглотила дар и с мольбой в глазах посмотрела на человека.
        - Еще? Да ты прожора.
        Артем взял колбасу и кинул гостю. Теперь пес решил насладиться трапезой. Он отделил одно колечко от другого и по очереди сжевал их.
        - Ну и как тебя зовут?
        Когда пес на мгновение оторвался от еды и посмотрел ему в глаза, Тихонова сковал ужас. Глупая мысль посетила его голову. Он подумал, что пес сейчас без труда произнесет свою кличку, и она десять из десяти будет Цербер. Но пес снова уткнулся в копченую колбасу. И Артем с облегчением выдохнул.
        - Будешь Цыганом, а? Все лучше, чем…
        Артем понял, что боится называть кличку умершего пса.
        - Цыган лучше,- подытожил Тихонов и встал.- Ну что, Цыган, пошли спать.
        Надежды на то, что собака сможет его защитить от призраков или галлюцинаций, практически не было. Но от присутствия кого-то живого рядом настроение явно улучшилось. Артем забыл о пожаре в бане, о размозженной голове и об обгорелой однокласснице. Думал, что забыл.

* * *
        Она приснилась ему. Сначала маленькой десятилетней девочкой, но почему-то в черно-белых тонах, словно сошла со школьного фото. Не хватало только овала вокруг лица и фамилии под ним.
        Они шли по осеннему парку и собирали листья. Артем действительно был влюблен в нее, и это он ощутил снова во сне. Он слушал каждое ее слово, следил за каждым ее движением, но при этом не чувствовал себя ребенком. Артем не заметил, когда и Инна перестала быть ребенком. Рядом с ним шагала красивая стройная молодая женщина. Он именно такой ее себе и представлял. Или нет? Ведь себя очень легко обмануть. Единственное, Артем так и продолжал ее видеть черно-белой. Листья же в ее руках, наоборот, источали ядовитые цвета. Артема это пугало. Будто таилась какая-то опасность внутри красно-оранжевого букета кленовых листьев. Артем где-то слышал, что яркие цвета служат раздражителями. Это он чувствовал на себе. Вот только его еще раздражала форма листьев. Они напоминали ему окровавленные лапы с когтями.
        Инна что-то говорила, но он ее не слушал. Все внимание его привлекали ядовитые цвета в белых руках девушки. Теперь он почувствовал себя ребенком, теперь он им стал. А Инна все говорила и говорила. Ее слова действовали на него гипнотически, но стоило ему взглянуть на листья-лапы, он забывал о присутствии девушки.
        Однажды даже он хотел заорать, чтобы она выбросила эти листья, но, взглянув под ноги, ужаснулся. Земля под ними горела - всюду оранжевые и красные листья. Они будто шагали по всполохам пламени. Но голос Инны его успокоил, и Артем снова увидел листву. Она шуршала под ногами, а Инна все говорила. Недавний страх ушел так же быстро, как и появился. Запах осени был настолько ощутим, что его переполняло чувство радости. По-детски непосредственное и такое знакомое, будто и не было двенадцати лет взрослой жизни. Взрослой жизни без мамы и папы. К запаху листьев добавился запах сырости. Не слишком насыщенный, но почему-то неприятный. Будто не дождем и не сырой землей пахло, а гнилыми досками. Подул ветерок, принося с собой дым горящих листьев. Только теперь Артем понял, что Инна замолчала. Она стояла, широко открыв глаза. Листья-лапы сворачивались, словно пытались схватить кого-то, и превращались в высушенную труху.

«Так вот где горит листва?» - подумал Тихонов.
        Листья исчезли, теперь это были красно-оранжевые всполохи огня. Грудь и живот Лесковой горели. Огонь переплавлял кожу, жир и лен в черный сгусток. Инна кричала. Точнее, она должна была кричать, но почему-то только открывала рот, словно рыба, выброшенная на берег. Артем очень поздно понял, что бездействует. И если ничего не предпринять, то Инна сгорит. Он схватил ее на руки, совершенно не беспокоясь о том, что огонь может перекинуться на него. Но пламя даже не жгло, по крайней мере, его. Тихонов посмотрел на Лескову. Ее лицо перекосила гримаса боли. Нужно было потушить огонь. Артем осмотрелся. Парка перед ним не было. Он стоял на заднем дворе собственного дома. Ванна под яблоней была кстати. Он подбежал и окунул Инну в грязную, покрытую гнилой листвой воду. Огонь на груди девушки запылал с новой силой. Артем надавил на плечи Инны. Она ушла под воду с головой. Огонь шипел, но не гас. Тихонов надавил сильнее. Голова Инны скрылась в черной воде, а он все давил и давил. Вода в области лица начала бурлить, словно закипала. А Артем давил. Белые руки девушки схватили Тихонова за рубашку, вырванная с
«мясом» пуговица упала в воду. Когда вода затихла и руки девушки безвольно упали, Артем понял, что утопил Инну. Он выдохнул и резко выдернул руки из смоляной воды. Артем, словно иллюзионист, поднял перед собой руки и покрутил ими, показывая зрителю, что в рукавах ничего нет. Только зрителем он был сам, а руки по локоть в крови. Такой красно-оранжевой, как листья, как огонь, как…
        Он проснулся от чего-то липкого и скользкого, ползущего по его щеке. Артем открыл глаза. Его лизал огромный черный пес. «Цербер»,- промелькнуло в голове, и Тема едва не закричал. Секунды две ему хватило, чтобы совладать с собой и вспомнить, что пса он сам приволок вчера и даже имя ему дал.
        - Цыган, Цыган.
        Артем почесал пса за ухом, за что был тут же награжден влажным мазком шершавого языка.
        - Ну, пошли, чего-нибудь поедим.
        Образ черной воды не покидал его. Черной воды и утонувшей в ней Инны Лесковой.
        Артем открыл банку рыбных консервов, достал из-под раковины алюминиевую миску и вывалил в нее желе и кости. Цыган принялся за еду, а Тихонов вышел во двор. Из головы не выходила ванна. Он отправился на задний двор. Чугунный монстр на массивных коротеньких ножках стоял на своем месте, под яблоней. Тема подошел ближе. Вода была там, а что было в воде, оставалось догадываться, так как она была черной, будто Тихонов снова вернулся в свой кошмар.
        Грязь налипла на края эмалированной ванны. Чернота начала редеть, будто кто-то провел по ней маленькими садовыми грабельками. Будто расческой… Может, это водоросли? Да, на поверхности воды вполне могли плавать почерневшие от разложения тонкие водоросли. Впрочем, Артем о толщине подводных растений мог только догадываться. Но эти были тонкими, как волосы. На секунду… на крохотную долю секунды он действительно увидел волосы. Мокрые локоны разделились надвое, и Артему предстало раздутое и белое, словно волейбольный мяч, лицо. Несмотря на то, что оно было изуродовано до неузнаваемости, Тихонов понял, кто это. На дне лежала мама. Еще мгновение - и видение пропало. Он стоял у пустой ванны. Сгнившие яблоки и прошлогодние листья покрывали дно. Края в толстом слое пыли, влажной от росы. Артем еще постоял какое-то время, пытаясь прогнать видения и нахлынувшие воспоминания. Мотнул головой, еще раз взглянул на гниющие плоды на дне ванны и пошел к дому.
        На грязном краю появился отчетливый след от руки. Будто кто-то пытался встать. Потом невидимая рука соскользнула вниз, оставляя белые борозды от пальцев.
        Глава 3
        Желание навестить бывшую любимую одноклассницу пропало, как только к воротам подкатил голубой «лупоглазый» «Микро». Пропало все. Даже воспоминания о кошмаре улетучились, когда из машины вышла Оля. В белом топике, обтягивающем приличных размеров грудь. Джинсы с низким поясом не могли укрыть от посторонних взглядов тату ангелочка на пояснице. Какие кошмары? Какая черная вода и грязная ванна? Вот чего ему не хватало все это время.
        Артем пошел навстречу Ольге. Осветленные добела волосы туго стянуты на затылке, немного макияжа - все к месту. Может, он ее и любил именно за безупречность во всем? Оля и в учебе, и во внешнем виде была на высоте. Артем не смог припомнить ни одного случая, чтобы он видел ее ненакрашенной, в халате и со всклоченными ото сна волосами. Он часто оставался у нее, но она и в эти моменты была «гладенькая и чистая», как она сама говорила.
        - Привет дачникам!- крикнула Оля и улыбнулась.
        Артем улыбнулся и махнул ей. Задние двери «Микро» открылись, и из машины вышли Вика и Наташа. И даже появление Сироток, этих болтушек, не могло омрачить сегодняшний день. Вообще, Артем понял, что он в этом доме рад появлению любого человеческого существа. И не только человеческого. Цыган подбежал к нему и улегся у ног. Оля остановилась в метре от него.
        - Ты здесь не один?
        - Не бойся. Цыган хороший пес.
        Артем сам шагнул навстречу девушке и обнял ее.
        - Хватит обжиматься.
        Вика толкнула их спортивной сумкой и, с опаской посмотрев на Цыгана, пошла к дому. Наташа катила за собой чемодан на колесиках.
        - Они что, ко мне жить переезжают?- поинтересовался Артем, когда сестры прошли.
        - Нет, но мы погостим чуть-чуть.- Оля улыбнулась и поцеловала Тихонова в щеку.
        - Ну да. А в чемодане у нее косметика.
        - Ну что поделать? Мы же девушки.
        - Не знаю, не знаю.- Тихонов положил ладонь на обтянутую джинсой ягодицу.- Я как раз собирался это проверить.
        - Все ночью.- Оля шутливо шлепнула его по руке.- Шалунишка.
        - Ладно, пойдем в дом, а то эти шустрые сейчас свою косметику по всем комнатам раскидают.
        Они обнялись и пошли к дому. Цыган поднялся, сделал пару шагов вслед за хозяином, потом вдруг остановился. Его взгляд был устремлен за сарай. Люди вошли в дом, а Цыган боялся пошевелиться. Пес пригнул голову, прижал уши и оскалился. Его утробный рык заклокотал, то нарастая, то ниспадая, будто какой-то странный двигатель работал у животного внутри. Хвост предательски юркнул между ног. Цыган присел и начал пятиться. Грозный рык утихал и готов был перерасти в скулеж. Цыган никого не видел, он учуял, что там опасность. Там, за сараем, пряталась угроза. Это что-то было страшнее подростков с палками и камнями. Цыган собирался сбежать, но он не мог оставить человека. Эта тварь несла угрозу именно человеку.

* * *
        О Цыгане Артем вспомнил только вечером, когда они сели ужинать на улице. Вика и Наташа накрывали на стол, Оля готовила в кухне салат. Артем сомневался в благополучном исходе этого занятия, если только Ольга не научилась шинковать капусту своими огромными ногтями. Она на удивление легко согласилась заняться готовкой. Артем не узнавал свою девушку, а не виделись-то всего неделю. Удивительно, но, глядя на нее, на ее стройное тело, он совсем не думал о сексе, как это бывало при прошлых расставаниях, даже на пару дней. Нет, с этим у него было все в порядке. Артем даже был уверен, что сегодняшняя ночь станет незабываемой для них обоих. Но сейчас, в этом доме, он был очень рад присутствию человека, которого он любит. Ее тепло, запах, все это согревало душу и загоняло все его кошмары назад, в ту параллельную плоскость, в которой они и зародились. Что это? Он повзрослел? За неделю? Вряд ли. Атмосфера родительского дома давила на него до тех пор, пока он не понял, что в одиночестве сойдет с ума. Что тут говорить? Если он вчера еще был рад бродячему псу…
        Тут Артем вспомнил, что не видел его с того момента, как приехали девчонки. Пес мог уйти по своим собачьим делам. Но почему-то Артем забеспокоился. Он вышел во двор, посмотрел туда, где видел Цыгана в последний раз. Двинулся вокруг дома. У окна детской остановился. Когда Цербер срывался, а отца или деда не было, ни мама, ни маленький Тема не могли выйти из дома. Дед работал рядом, через дорогу, на небольшой насосной. Нужно было только добежать до калитки, а там - через дворик и у насосной. Мама отвлекала безумного пса в окно с одной стороны дома, а Тема вылезал в окно детской, украдкой пробирался до угла дома, а потом со всех ног несся к калитке. Ему все время казалось, что злобная тварь вот-вот его настигнет. Только однажды Цербер его догнал. Зимой. Артем очень боялся поскользнуться, видимо, больше, чем быть разорванным огромным злым псом. Артем замешкался на секунду и в следующий момент почувствовал сильный удар в спину. Он упал, не добежав до калитки одного метра. Причину своего падения он ощутил на себе тут же. Тема вывернулся и оказался лицом к оскаленной морде пса. Но Цербер его удивил. Он
рыкнул. Нет, скорее проворчал что-то, а потом лизнул мальчика в нос. Язык пса очень неприятно пах чем-то кислым. Несмотря на то, что подобное принято считать расположением к тому, кого облизали, Артем не почувствовал себя лучше. Цербер лизнул его так, будто пробовал то, что ему положили в миску. Пробовал на вкус, перед тем как сожрать. И непременно сожрал бы, если бы не мама. Она поняла, что с ее ребенком что-то случилось, и выбежала во двор. Цербер тут же потерял интерес к маленькому человеку. Тема на несколько секунд замешкался и остался лежать у калитки. Его разбудил захлебнувшийся от боли голос мамы.
        - Беги, сынок, беги,- кричала она.- Беги!
        Артем побежал. Изо всех сил побежал. Он так не бегал, даже когда ему самому угрожал пятидесятикилограммовый мохнатый злобный зверь с адским именем. Он так никогда не бегал, а сейчас думал, что никогда больше и не побежит. Время испуганных мальчиков прошло. Сейчас даже если вдруг и придется испугаться, то нужно соответствовать возрасту и не показывать виду. Иначе это совсем не по-мужски. Но тогда быстрый бег был то, что нужно. И соответствие возрасту, и это был единственный способ спасти маму. Тварь искусала маме руки, едва не откусив два пальца. Почему Цербера не усыпили после этого? Дед не дал. Да и отец как-то вяло заступался за маму. А потом и вовсе поддакнул деду. Что, мол, так и должно быть. Пес должен почитать только одного человека - хозяина. Но в случае с Цербером - им могли управлять и отец и дед. После того случая появился вольер. Цербера выпускали только ночью.
        - Беги, сынок! Беги…
        Слова звенели в ушах, будто он все еще семилетний мальчик. Из воспоминаний его вырвало утробное урчание. Звук исходил из-под досок, сложенных под навесом на углу дома. Артем медленно подошел к ближайшей подпорке навеса и присел. Он действовал осторожно, потому как понимал, что под досками скорее всего прячется собака. Это самое урчание могло быть только проявлением недовольства. А недовольный пес может усложнить жизнь. Тема снова вспомнил изуродованные Цербером руки мамы. Надо быть осторожным.

* * *
        Это был Цыган. Пес забился глубоко под доски и рычал. Причем его недовольство вызывало не все, что движется. Его раздражало или пугало что-то определенное. И Артем, хвала собачьим богам, к этому определенному не относился. Едва Цыган увидел Тихонова, тут же, оставляя клоки шерсти на побитых временем досках, пополз к нему. Пес обезумел от страха. Он то скалился, то скулил, но все время смотрел на сарай. Его пугало то, что находилось там, или то, что чудилось псу. В любом случае дело дрянь, к тому же страх собаки в момент передался хозяину. Артем как мог успокаивал собаку и себя. Вроде бы получалось.
        Тихонов отвел Цыгана к вольеру у калитки. Пес успокоился и даже съел предложенную Ольгой еду.
        - Что-то он нервный какой-то,- с опаской произнесла девушка.
        - Просто он тебе не доверяет,- ответил Артем.
        Впервые с того момента, как маму покусал Цербер, Тихонов произнес это сам. И что самое странное, сейчас он был уверен, что у собаки должен быть один хозяин. А остальным пес может не доверять, остальных пес может ненавидеть. И только хозяин может запретить ему это делать.
        - А ты?- Оля посмотрела в глаза Артему.- Ты мне доверяешь?
        Тихонов отстранился, пытаясь понять, шутит ли она с ним. Нет, не шутила.
        - Подобный вопрос может означать две вещи. Либо ты уже что-то сделала, либо собираешься… И в обоих случаях меня что-то настораживает.
        Оля улыбнулась.
        - А ты умен не по годам.
        - Знаю, детка. Три хрустальные совы - итог работы серого вещества, находящегося вот в этой черепной коробке.- Он постучал пальцем по виску и принял серьезный вид.
        - О! Покажешь? Сов покажешь?
        - Покажу,- тон Артема стал серьезным.- Только скажи мне, к чему вопрос о доверии.
        Оля прижалась к нему.
        - Танька через неделю выходит замуж.
        Вот оно в чем дело?! Он так и знал, что не обошлось без этой вертихвостки. Таня - сводная сестра Оли. Гонки по вертикали у них начались еще в шестом классе. Танька получала пятерку, Оля не уступала ей и учила чуть ли не наизусть материал, чтобы на следующий день получить две. Танька шла в кино с мальчиком. Оля - с двумя. А теперь Танюша подросла и захотела замуж. Артем должен был догадываться, что именно так это может и закончиться. Сейчас надо будет жениться, потому что так сделала Танька, потом дети. Обязательно трое, потому что у Таньки - двое. Потом нытье по поводу зарплаты Темы, ведь муж Таньки работает менеджером по продажам в автосалоне Nissan и получает вдвое больше. Артему вдруг захотелось найти менеджера Таньки и уговорить его не спешить и подумать. А еще лучше - передумать.
        - Да ты что?!- удивление вышло фальшивым. Впрочем, оно таким и было.- А к чему вопрос о доверии? Ты хочешь пойти на свадьбу одна?- Он все еще надеялся легко отделаться. Если она хотела пойти туда одна, то он готов был написать на огромном баннере: ДОВЕРЯЮ.
        - Как я пойду без тебя?
        Этим вопросом Оля окончательно перечеркнула его свободу и смяла иллюзорный баннер. Плевать она хотела на свадьбу Таньки и на поход туда. Ей нужна была своя, чтоб платье нарядней Танькиного, чтоб жених побогаче… Стоп! Вот тут-то и неувязочка. Он едва ли был богаче студента-первокурсника. Да, ему досталась бабкина однушка в Туле после ее смерти да вот это недавно открывшееся наследство, от которого он избавится, как только закончит с оформлением бумаг. В сухом остатке у него есть городское жилье и, возможно, если удастся выручить за этот дом приличную сумму, у него появится автомобиль. Зная Таньку, Артем с уверенностью мог сказать, что он не чета ее жениху. Оля на начальном этапе поставила не на ту лошадку.
        - Тихонов, ты меня слышишь?- Девушка дернула его за рукав.
        Артем не хотел продолжать этот разговор. Спасение пришло неожиданно.
        - Да у тебя тут вечерина намечается!
        Серега Проскурин шел по дорожке с четырьмя бутылками пива.
        - Я-то думал, мой друг умирает после вчерашнего, а он тут окружен феями…
        - Это фея Оля,- поспешил представить девушку Артем.
        - Тихонов, ты увиливаешь от разговора. Мы еще вернемся к нему. Чуть позже. А сейчас, если вы позволите, фея Оля упорхнет.- Она улыбнулась и пошла к девчонкам.
        - Фея с коготками?- усмехнулся Сергей и подал бутылку Артему.
        - Ага. И с зубами, как у пираньи.

* * *
        Они сели на старую скамейку под сосной у калитки. Цыган опять куда-то делся. Но Артем догадывался, где его искать. Может, гости причина его беспокойства, а может, еще что. Какие-то свои псиные заморочки.
        - Значит, друг мой, ты попал.
        - Да не то чтобы… Я ее люблю и все такое… но выходить замуж только для того, чтобы утереть нос сводной сестре… Не понимаю я этого. Ей же самой потом будет хуже.
        - Вот именно это и скажи ей.
        - Тебе легко говорить…
        - А говорить - вообще легко. Трудно жить по сказанному.
        - Философ?- улыбнулся Артем.
        - А то!- ответил на улыбку Сергей.- Давай сегодня - выпьем, в баньке распаримся… Мы дальше куражиться, а вы с ней на полочке побеседуете, а потом ты ей между делом и обстряпаешь то, о чем твоя душа скорбит. Мол, я ж не против, мол, тут не надо хвататься за первого встречного. Мол, есть более достойные кандидатуры. Серега, например.
        - Губы закатай…
        - Ну не знаю,- взмахнул руками Проскурин.- Я хотел как лучше. Женись тогда сам.
        Друзья рассмеялись.
        - Слушай, Серега. Ты говорил о бане. А далеко она?
        - Ну, есть у меня… Раньше где-то здесь была общая баня. Когда ее снесли, бани построили в каждом дворе.
        - Нет, не в каждом.
        - То есть ты хочешь сказать…
        - Да у меня ванна даже на улице. Во дворе, кроме сарая, ничего нет.
        - А в сарае смотрел?- с серьезным видом спросил Проскурин.
        - Ну, только если она под лопатами в углу. Издеваешься?
        - Друг мой, ты не замечал, что внутри сарай меньше, чем снаружи?
        Артем задумался и посмотрел на строение у дома.
        - Баня вполне может быть одним целым с сараем. К тому же посмотри на трубы.
        Тихонов глянул. Раньше он не замечал этого, а теперь отчетливо видел две трубы. Причем если одна была для естественной вентиляции погреба, то вторая была в саже и явно служила дымоходом. Артем даже привстал.
        - Ну что, тогда на разведку?
        - А что мы теряем?
        - Наоборот даже.
        Парни допили пиво и пошли к сараю.
        Внутри они не нашли никаких дверей. Ни потайных, ни явных. Снаружи сарай действительно казался длиннее, и находиться дверь могла только в одном месте. И это место было завалено досками и спиленными ветками. Артем откинул самую большую, за ней полетел лакированный мебельный щит - скорее всего стенка от шифоньера. Серега включился в разбор завала, когда показалась дверь. Последняя отсыревшая доска обнажила пристанище слизней и мокриц. Девушки, все это время наблюдавшие за парнями, скривились при виде тварей.
        Молодые люди молча стояли перед заколоченной дверью. Они напоминали команду первооткрывателей перед зевом неизвестной пещеры.
        - Кому понадобилось заколачивать дверь в баню?- вопрос Артем адресовал скорее самому себе.
        - То есть то, что ее еще и завалили хламом, тебя не смущает?
        Сергей подошел к двери и попробовал оторвать доску.
        - У тебя гвоздодер есть?
        - В сарае должен быть.

* * *
        Цыган дернулся от скрежета, доносившегося от сарая. Пес рыкнул и с тревогой посмотрел на людей. Угроза, казалось, витала в вечернем воздухе. Люди сами лезли в логово твари. Цыган напрягся, когда хозяин открыл дверь. Слабый рык раздался под досками за домом. Люди вошли внутрь помещения, но им ничего не угрожало. Угроза была совсем рядом с Цыганом. Он почувствовал присутствие твари. Запах грязи и разложения наполнил ноздри. Цыган заскулил. Пес появился из ниоткуда. Он лежал напротив Цыгана и пытался заглянуть к нему под доски. Морда, изъеденная червями, была покрыта корками запекшейся крови и островками голой кости. Из правого глаза вытекала зеленоватая слизь. Остатки шерсти были грязными и свалявшимися. На левом ухе и на лбу прилипли сухие листья. У Цыгана шерсть встала дыбом. Он зарычал. Сначала тихо, потом громче, словно приближающийся бульдозер. Когда мертвая тварь растянула пасть в ухмылке и высунула сдвоенный язык, Цыган, обдирая шкуру о доски, бросился вперед.

* * *
        Артем вошел первым. Странное ощущение. Несмотря на то, что помещение было закрыто не один год, запаха затхлости не было. Пахло деревом и средствами гигиены. Наверное, шампунем или мылом. То есть в бане пахло так, как должно пахнуть после мытья в ней. Очень странно. Еще Тихонову показалось, что помещение внутри больше, чем в себя могла вместить странная конструкция сарая. Но он никому ничего не сказал. Электропроводка была исправной, и выключатель у двери, замкнув цепь, зажег под потолком светильник из трех ламп.
        Серега пошел к печи. Он был настроен затопить баню, со всеми вытекающими, разумеется. Впервые с тех пор, как приехали девчонки, Артем начал беспокоиться за сестер. Ну, они девки взрослые, разберутся. Да и Серега не совсем же обезбашенный. Артем очень на это надеялся. Друзья неразлейвода в десять - это замечательно, но двенадцать лет разлуки могли их изменить до неузнаваемости. Серега Проскурин, по сути, был тем же Серегой - заводилой и болтуном. Но это могло быть ширмой, удобной занавеской, скрывавшей что-нибудь преступное. Одного дня знакомства со взрослым Серегой и бутылки водки, распитой под шпротный паштет, маловато для открывания занавеса. Почему он вдруг подумал об этом? Что на него нашло? Пусть их детская дружба умерла, а новая, взрослая, дружба еще не зародилась, это отнюдь не значит, что Серега стал маньяком, насильником и людоедом. Нет, конечно! Но он мог стать мошенником. Ведь мог? Черт!

«Ты послушай сам себя. Что ты несешь? Мошенники там, где деньги, а у тебя что? Дом? Сарай и баня в одном флаконе? Как думаешь, что именно его заинтересовало?»
        - Порядок,- раздался голос Проскурина откуда-то из-за стены.

«Пожалуй, баня ему интересна»,- подумал Артем и улыбнулся своим мыслям.
        - Я говорю, все тип-топ.
        Серега вышел в раздевалку. Лицо и руки его были в саже.
        - Можно хоть сейчас топить.
        - Не думаю, что это…- начал Тихонов, но его перебили сестры:
        - Тема, не жмись. Давай затопим.
        Оля подошла и обняла Артема. Он сразу ее понял. Она сейчас будет очень корректной. Мол, я понимаю, что ты боишься воды, но нам надо мыться, а у тебя в доме только раковина. Твоя акрофобия может и не проявиться в бане. Черт! Как он устал от этого! Нет у него никакой акрофобии. Нет и не было никогда. Он придумал ее для Оли, чтобы хоть как-то объяснить, почему он не лезет в реку вместе со всеми. Единственное, чего он боялся, так это того, что его кто-нибудь утопит. Или он утонет сам. Поэтому он избегал лезть в водоемы больше лужи. Под душем с ним ничего не случится, да и во время умывания вряд ли кому придет в голову подставить его с открытым ртом под струю воды, чтобы он захлебнулся. И да, он считал, что баня его не сможет убить.
        - Давайте затопим.
        - Протопи ты мне баньку по-белому,- радостно запел Сергей.

* * *
        Лай смел улыбки с их лиц. Парни выбежали из бани первыми. Артем все еще держал в руках монтировку. Сергей схватил на ходу доску с загнутыми гвоздями по краям. Лай усилился. Артем сразу понял, где пес. Он повернулся к навесу и замер. Цыган рвал человека.
        - Цыган!- крикнул Артем.- Пошел вон!
        Пес недовольно рыкнул и сильнее придавил… Теперь Артем не был так уверен в том, что жертва - человек. Да и жертва ли? Тварь - в ней было что-то и от человека, и от собаки - не уступала Цыгану ни в размерах, ни в силе. И то, что она находилась снизу, еще не говорило о безоговорочной победе пса. Тут Артем понял, что подходить и разнимать животных боится не он один. Все-таки тварь под Цыганом была собакой. Уродливой, с огромными лапами и маленькой мордой дворнягой. Да! Она напоминала ленивца. Смешная, несуразная тварь казалась исчадием ада.
        Артем первым вышел из оцепенения. Он замахнулся и бросил монтировкой в рвущих друг друга животных. Цыган отскочил. И тут парни и девушки увидели животное во всей красе. Оно не напоминало ни одну из живущих на Земле и одновременно напоминало всех и сразу. Ухмыляющаяся морда ленивца превратилась в оскалившуюся волка, длинные трехпалые лапы вдруг заменили короткие крокодильи. Благо это продлилось недолго. Тварь вскочила на все еще меняющиеся лапы и скользнула под доски в недавнее укрытие Цыгана. Сергей дернул Артема за рукав.
        - Ты видел?
        Артем кивнул.
        - Слушай, может, это пиво просроченное было?
        - Мальчики, это что, собака такая?
        Оля подошла к Артему.
        - Не пиво, точно,- подытожил Сергей и пошел к навесу.
        - Что он сказал?- не поняла Ольга.
        - Это он о своем.
        Цыган подбежал к Артему и, глядя ему в глаза, сел напротив. Тихонов наклонился и погладил пса.
        - Ну, воин, как у тебя дела?
        Шерсть была мокрой и неприятной на ощупь, будто пса окунули в сливную яму. Ухо кровоточило, большая рана была на холке.
        - Да ты ранен?- Артем присел и еще раз осмотрел голову и тело собаки. Но ран он больше не нашел.
        - У тебя аптечка есть?
        Хороший вопрос. Лично у него ничего нет. Имелись ли лекарства у отца? Может быть, но Артему было не до них. Оля, увидев его замешательство, произнесла:
        - Ладно, у меня в машине есть.
        Ольга пошла к машине. Сестры - в дом. Они вообще были, что называется, на своей волне. Либо их не тронуло увиденное, либо они ничего не видели.
        - Тема,- позвал Сергей.- Иди-ка сюда.
        Цыган зарычал, но за хозяином не пошел. Он, поскуливая, остался сидеть на прежнем месте.
        Артем подошел к стоящему на коленях Сергею. Тот нагнулся и посмотрел в нишу под досками. Артем присел рядом. Он делал это как маленький ребенок, с долей страха и множеством фантастических образов чудовищ в голове. Чудовища были настолько четко прорисованы, что Артем уже не сомневался в их существовании в реале. Он даже представил себе, что, склонись они с Серегой еще ниже, и из ниши высунется ухмыляющаяся морда пса-ленивца и заграбастает их своими длинными лапами.
        - Смотри!
        Голос Проскурина вырвал Артема из призрачных лап чудовища.
        - Что там?- И Тихонов заглянул под доски.
        - Тут всюду вода…
        Серега показал ему влажную руку.
        - Вода?- спросил Артем и невольно скривился от отвращения.
        Серега пожал плечами, поднес ладонь к носу и понюхал.
        - Ну не пиво точно. Но самое интересное… Этой твари здесь некуда деться. Норы никакой нет… Не растворилась же она?
        Последняя фраза вызвала улыбку. Но она была невеселой.

* * *
        Артем сидел на скамейке за домом и смотрел на навес над досками. Цыган с забинтованной головой лежал у его ног. Пес спал, иногда подрагивая и поскуливая. Он продолжал свою битву. Не найдя под досками норы, они решили заполнить нишу хламом, закрывавшим вход в баню. Девчонки снова хлопотали на кухне. Серега занимался баней. У Артема сложилось такое ощущение, что после происшествия с собакой… Теперь они были все уверены, что чудовище, ранившее Цыгана, было бродячей собакой. После происшествия с собакой друзья боялись оставаться с Тихоновым один на один. Конечно, это могло происходить и из-за Цыгана. Он не отходил от Артема ни на шаг. Но Тихонову казалось, что дело все-таки в другом. Он до последнего доказывал, что это не просто собака, но так и не смог убедить никого. Похоже, только Цыган знал правду.
        Мишка с Тимофеем обещали прийти к семи. Вечеринка должна была пойти на пользу. Не только из-за спиртного, тем более он знал, что много не осилит. Ему нужно общение. Да такое, чтобы после него не остаться в одиночестве среди грязной посуды. Оля будет с ним, да и от сестер не избавишься. К тому же Серега, кажется, неровно дышит к Вике.
        Цыган нервно дернулся. Поднял голову и зарычал. Пес смотрел не в сторону навеса, а куда-то за баню. Может, уродливая псина вернулась и теперь наблюдала за ними из кустарника? Артем попытался всмотреться в зеленую изгородь, но ничего не увидел. Пес тоже успокоился. Лег и закрыл глаза. Но тревогу он передать хозяину успел. Тихонов понял, что ему нужно общение с людьми. Он поднялся со скамейки и пошел к дому. Цыган встал, заворчал, искоса поглядывая на баню, и пошел за человеком.

* * *
        Серега наколол дров. Дровница находилась прямо под хламом у стены в баню. На удивление, поленья были сухими и готовыми к использованию. Сергей набрал дров и занес в помещение бани. Он увидел в окно, как Артем встал и пошел в дом. Пес сопровождал его. Что-то Тихонов совсем поник, будто это он дрался с неведомой тварью. Серега сам видел, что с животным что-то не то. Уж больно уродливая гадина. Но ведь она могла быть собакой? Могла. Не кошка, не сбежавший из зоопарка леопард, а собака. Бродячая дворняга, коих только в их районе множество. После расселения бараков на 24-й шахте псов прибавилось. Людям давали квартиры, и не каждый готов был взять питомца с собой. Вот и лазили теперь бывшие сторожа в поисках пропитания по дворам. Хорошо хоть на людей не нападали. Напади этот гибрид пса и ленивца на него, Серега бы обмочился, как младенец. Безобразный вид, усмехающаяся морда - это все было от трехпалого ленивца, а вот зубы и расторопность собачьи. Или даже волчьи.
        Сергей попытался отвлечься от мыслей о ленивце-убийце и даже уже переключился на Викторию, когда в парилке с грохотом упал тазик. Он машинально схватил топор. Мысли о Вике и возможной дружбе с ней в момент покинули голову Проскурина. Туда вернулись мысли о монстре, намочившем доски при бегстве. А еще он подумал о том, что тварь была мокрой. И это значило, что она выбралась оттуда, где очень много воды. А воды бывает много в бане. Рука, в которой был топор, взмокла. Сергей переложил топор в другую руку и вытер ладонь о джинсы.
        Черт! В чане и бочке было пусто, когда они вошли в баню. Баней долго никто не пользовался, и ни ленивец, никакая другая тварь здесь обитать не могла.
        Осмелев от собственных логических разъяснений, Серега открыл дверь парилки. Ни таза, ни ковшика. Комнатушка два на два практически вся была занята деревянными полками. Любая посудина, будь она здесь, ни за что бы не ускользнула от взора Сереги. Комната была пуста. Проскурин вздохнул и вышел из парилки. Таз снова упал, только теперь в раздевалке. Сергей был напуган настолько, что не мог даже пошевелиться. Единственное, что придавало сил, так это дневной свет, падающий из проема двери. Ночью бы было страшнее. Ночью бы… Последующее его поразило, заставило усомниться в безопасности дневного света. Тень проползла от входа до противоположной стены. Тень пса-ленивца. Маленькая шишковатая голова вытянулась и стала еще уродливей. Руки Сергея задрожали, и топор выпал из них. Тень кривлялась, подползала, пока совсем не заслонила собой выход. Или Сергей закрыл глаза? Когда он их открыл, перед ним сидел пес Цыган.
        - Паршивый пес,- едва слышно произнес Сергей.- Это всего лишь ты?

«И я,- произнес в его голове ленивец.- Напугал-то тебя я».
        Серега ясно представлял ухмылку на маленькой морде твари. Только в отличие от настоящего ленивца у смеющегося было множество острых клыков.

* * *
        Артем подал руку другу и потянул на себя.
        - Что ты тут скачешь, как не в себе?- Тихонов улыбнулся.
        Серега пришел в себя и посмотрел на Артема.
        - Хрень какая-то мерещится…
        С лица Артема слетела улыбка.
        - Ты видел ту тварь?
        - Да нет,- отмахнулся Серега.- Пива хочу. Уже день к закату, а мы ни капли не выпили.
        - Сейчас Ольга съездит.
        - Давай сами сходим. Прогуляемся.
        - Магазин же за пролеском.
        - Вот именно, а ты Ольгу хочешь на машине отправить.
        Пауза.
        - Ладно, пошли.
        Артем почему-то решил, что Серега хочет с ним поговорить. Но разговора не последовало. Они уже подошли к магазину, когда Проскурин спросил:
        - Ты тоже видел?
        Тихонов не сказать что обрадовался, но то, что хоть один из свидетелей потасовки Цыгана непонятно с кем признал его правоту, заставляло появиться чувству, близкому к радости.
        - Я же об этом полдня вам талдычу.
        Сергей остановился и посмотрел на друга. Выражение лица говорило о том, что он не понимал Артема. Потом искорка и в глазах просветление. Дошло.
        - Да нет! Я не о сегодняшнем…- Он не мог подобрать слово.- В общем, я о другом.
        Пришло время Артема делать недоуменную гримасу.
        - Давно,- продолжил Сергей.- Мы ходили стрелять из рогатки…
        У Артема все похолодело внутри, но он постарался скрыть внутреннее напряжение. Но в этом не было необходимости. Сергей ушел в воспоминания. Они присели за столик, за которым днем наверняка «забивали козла». Проскурин смотрел куда-то вдаль и говорил. Он говорил, а Артем вспоминал. Точнее, он вспомнил давно, но от рассказа Проскурина воспоминания ожили.
        - Я знаю, почему ты тогда не помог мне,- произнес Сергей, закончив рассказ.
        Беда в том, что и Артем знал. Хотел ли он услышать версию Проскурина? Почему бы и нет? К тому же она, как и его, сводится к одному - Артем Тихонов трус.
        - Ты тоже видел ее. То есть ты видел, а я чувствовал.
        Артему не нужно было ни соглашаться, ни опровергать. Серега все говорил верно. И они оба это знали. Только Артем не мог понять, почему Проскурин думает, что чудовище за его спиной было женского пола. Но спрашивать не стал. Если захочет, сам расскажет. А Серега захотел.
        - После того… ну, после того как Болотница чуть не поквиталась со мной там, у себя… я ждал ее. Я ждал, что она придет и заберет меня в свое царство.
        Откуда такие мысли? Даже сейчас, по прошествии двенадцати лет, он знал откуда. Артему самому в каждом дереве на фоне ночного неба виделся тот монстр из топи.
        - И однажды она пришла… Ночью, когда все спали, она вошла ко мне в спальню.
        Глава 4
        Оля отдала блюдо с салатом Вике. Та приняла, фыркнула и понесла на стол, который они поставили под яблоней напротив бани.
        - Что не так?- поинтересовалась Ольга, когда Виктория вернулась.
        - Тухляк, Оленька. Сейчас твой ненаглядный вернется, оденет нас в телогрейки, обует в калоши и заставит разбрасывать по огороду навоз.
        - Откуда такие познания деревенской жизни?- с улыбкой спросила Оля.
        - Нет, ну правда. Я уже второй ноготь сломала… Да здесь даже пойти некуда!- в сердцах выпалила Виктория.
        - Почему же?
        Обе девушки обернулись на голос. Рядом с углом дома стояли двое мужчин. Персонажи для комедийного сериала или парочка для исполнения сатирических куплетов. Один высокий, обрюзгший, с залысиной и трясущимися руками, второй маленький и щуплый, с маленькой головкой и клювиком вместо носа. Воробей воробьем. Оля не сдержалась и прыснула. Она вспомнила, кого они ей напоминают. Два алкаша из фильма «Афоня». Щуплого и маленького там сыграл Брондуков, а вот второго, высокого с обвисшим животом, она не знала. Она бы и о Брондукове не знала, если бы ее отец на советские комедии не подсадил. Колоритные персонажи комедий прошлого века будто и не заметили веселья девушки. Маленький продолжил:
        - У нас в Донском есть ночной клуб «Стеллс».
        - Да ну?!- Вика округлила глаза. Даже Оля не поняла, издевается подруга или действительно заинтересовалась клубом.
        - Ага. Только он с февраля закрыт. Там какая-то дура все провода пообдирала и позасовывала себе…
        Высокий пихнул приятеля в бок, и тот замолчал.
        Вика вздохнула и развела руками, мол, я так и знала.
        - Но можно еще в Новомосковске затусить,- улыбнулся высокий, и на чашу весов его недостатков прибавился еще один - отсутствие передних зубов.
        - Так, тусовщики.- Оля решила закончить этот цирк и взять бразды правления в свои руки.- Кто вы и чего здесь ищете?
        Ольга даже подумала, что та уродливая собака могла быть их. Может, они ее и ищут?
        - Мы?- удивился мелкий.
        Оля кивнула.
        - Это что за прынцы?- К девушкам подошла Наташа.
        - Мне кажется, что это местная достопримечательность,- улыбнулась Вика и подмигнула высокому. У того, казалось, обвисли щеки.
        - Мы это…
        Калитка ударилась о столб. Девушки и персонажи-пародисты повернулись на звук. По дорожке к дому шли Сергей и Артем. Мелкий и вислопузый обрадовались.
        - Мы вот!- уверенно произнес маленький и показал на парней.
        - Я уже поняла,- недовольно ответила Оля и сказала подружкам: - Чувствую, вечер будет незабываемым.

* * *
        Мишка начал напиваться, что называется, с порога. Артем не стал останавливать друга детства, тем более что детство-то давно прошло и он может сам решать, сколько ему пить. Да даже если и не может, Артему, если начистоту, было наплевать. События последних дней, сегодняшняя битва Цыгана с неизвестным существом и рассказ Сереги о визите Болотницы не давали ему думать больше ни о чем. Мишка пил, Тимофей пытался «склеить» Наташку, Серега вис на Вике, в общем, все шло своим чередом. Ольга пыталась отогнать Тимофея от Наташи. Единственное, кого он не видел, так это пса. Цыган снова сбежал по своим собачьим делам.
        Небо на западе, за железной дорогой, начало багроветь. Скоро стемнеет. Тимофеев услышал звук приближающегося поезда. Товарняк. Он вспомнил, в детстве очень любил засыпать под стук колес. Ему казалось, что он сам сейчас в этом поезде и успокаивался. Сейчас этот стук не успокаивал, наоборот, он вгонял его в панику, будто в него вколачивали гвозди. Тихонов вскочил и схватился за голову. Ему наплевать было на то, что скажут окружающие, но… До железной дороги было метров сто. Она находилась сразу за забором из сетки-рабицы. Артем увидел, как на насыпь взобрался старик. Мужчина встал в полный рост, и только когда состав скрыл его от Тихонова, Артем понял, что старик голый. В просветы между вагонами все еще была видна скрюченная фигура. Артем едва не закричал, но с последним вагоном старик исчез.
        - Что с тобой, Тема?- Оля выглядела испуганной.
        - Стакана с водой испугался,- сказала Виктория.
        Оля шикнула на нее и снова обратилась к Тихонову:
        - Может, приляжешь?
        - Нет, все нормально.
        Самое странное, что он не лгал. Ему действительно стало лучше. Не идеально, но бывали дни, когда ему становилось хуже. Среднее состояние, лучше того настроения, что было у него с утра, будто голый старик забрал у него весь негатив, усадил в поезд, сел сам и укатил прочь.
        - Точно все хорошо? А то мне придется разогнать эту гоп-компанию.
        Тема посмотрел на ребят. Нет. Ему нужно общение, и он его получит.
        - Давайте лучше пива выпьем,- предложил уже изрядно поддавший Мишка.
        Артем не выдержал и засмеялся.
        Веселье продолжилось. Теперь и Тихонов радовался жизни наравне со всеми. И только когда сумерки накрыли стол и сидящих за ним людей, они вспомнили о бане.
        - Сейчас косточки попарим,- сказал Серега.
        - Ага. Поэтому-то Инка и сгорела.
        Проскурин остановился. Артем не понял, к чему Мишка это сказал.
        - Что ты мелешь, придурок?- Сереге явно не понравилось сравнение друга.
        - Это почему «поэтому»?- спросил Артем.
        - Потому что они пошли в баню после полуночи.
        Казалось теперь, Мишка был самым трезвым из них, хотя еще десять минут назад засыпал за столом.
        - Ну, во-первых, еще до полуночи далеко,- попыталась разъяснить Мише Оля.- Ну а во-вторых… ты что, веришь в чертовщину?
        Мишка так сильно замотал головой, что его щеки затряслись, как у старого бассет-хаунда.
        - Нет, это не чертовщина. Просто нельзя мыться после полуночи.
        - Ты, по ходу, и до полуночи не напрягаешься,- язвительно сказала Наташа Вике, но, как водится, это услышали все. Мишка тоже. Но он не только не обиделся, а еще начал пояснять:
        - Нет, правда. Придет хозяин и накажет.
        У Артема поплыло перед глазами, он пошатнулся и сел на стул. При упоминании о хозяине он почему-то вспомнил голого старика и мертвого пса.

* * *
        Огонь занялся быстро. Дрова потрескивали в топке. Сергей с Артемом натаскали воды. Тихонов все время думал о словах Мишки. Почему он вчера не говорил о причастности к пожару какого-то хозяина? Нет. К Инке все-таки надо сходить. Может, она прольет свет на происходящее. Какие-то деревенские байки. Если бы они не были подкреплены некоторыми кровавыми подробностями - пожар в бане с четырьмя трупами и странный суицид отца, то можно было бы махнуть рукой и на Мишку, и на безликого хозяина. Надо бы и с Мишкой потолковать, но только завтра, когда протрезвеет. Сегодня бесполезно. Кроме «придет хозяин» и «после полуночи нельзя», они все равно из него ничего не выжмут.
        - Эй, братюня, ты че завис-то?- Серега помахал перед глазами Артема ладонью.- Как ты? Все грузишься? Запомни, единственный твой хозяин - это я.
        Артем наконец-то улыбнулся.
        - Вот так-то лучше,- Сергей тоже расцвел.- Ты больше этого болвана слушай.- Вдруг Серега посерьезнел: - Ты это… то, что я тебе сегодня рассказал…
        - Я помню. Никому.
        - Ага. Я не об этом. Может, она бы ко мне не пришла? То есть я сейчас не уверен, была ли она в реальности. Я-то и Болотницы никакой не знал. Ты же знаешь… ну тогда знал… Я и книг-то никаких не читал. А тут Мишка мне: а здоровская коряга за тобой торчала! Бррр. Прям копия Болотница. И давай мне рассказывать о девочке, которая наступила на хлеб. Ты понял? Я имя девочки ни черта не запомнил. Зато образ Болотницы так крепко засел в мозгу, что я в каждом кусте видел грязную разлагающуюся старуху. Бррр.- Серегу передернуло. Он открыл топку и подкинул дров.
        - Короче, Миха во всем виноват,- улыбнулся Артем.
        - Именно.- Серега встал, потянулся и сказал: - А знаешь что? Сегодня мы попариться уже вряд ли сможем как следует…- После «как следует» он подмигнул Артему.- Мы перенесем это на завтра. Но чтоб жару не пропадать, искупаем Михаила. Ты как?
        Артем пожал плечами.
        - Сердце лишь бы выдержало. Может, он верит в то, о чем рассказывает.
        - Тем лучше. Пусть он почувствует, что почувствовал я.
        Это была месть. Артем действительно не знал этих людей. Те дети - Мишка, Тимофей и Серый, остались там, в 2000-м. Сейчас перед ним были другие, абсолютно другие люди. И дело даже не в том, что один стал алкашом, второй озабоченным онанистом, а третий мелким пакостником. А мелким ли? Что-то подсказывало Тихонову, что Серега способен и на большие гадости.
        Дело в том, что ты, Артемка, болван. Решил, что приедешь спустя двенадцать лет и застанешь здесь десятилетних пацанов с рогатками в карманах? Так не бывает. Все течет, все меняется.
        - Эй! Ты снова завис.
        Артем очнулся.
        - Слушай, ты с моим компом не родственник? Тоже подвисает в самый неподходящий момент.
        Артем не понял шутки, но интонацию уловил и только поэтому улыбнулся.
        - Ну что, искупаем сказочника? Андерсена с циррозной печенью, бляха.
        Тихонов не почувствовал злобы. Артем вообще не улавливал злых намерений, если его в них не тыкали носом.
        - Я бы даже сказал: Бажова с белой горячкой,- поддержал Проскурина Артем.

* * *
        Оля, накинув на плечи куртку Артема, сидела на скамейке перед домом. Она слышала музыку и возгласы ребят, долетающие до нее с заднего двора. Девушка смотрела за забор, на дорогу. Тихо. Редкая машина проезжала здесь. Казалось бы, после суеты большого города тишина должна успокаивать, так нет же - она давила. То есть если сначала, окутав и усыпив, она приносила какую-то благодать, то потом просто наваливалась пудовым весом на плечи. Что-то было жуткое в этом доме, в этом месте. Что-то черное…
        Однажды она села читать книгу ужасов одного из российских писателей. Несмотря на любовь к этому жанру, она смогла прочитать только страниц сорок. Роман был жутким, но не это оттолкнуло ее от прочтения. Сама аура книги как-то давила на нее. Это трудно объяснить, но ей казалось, что когда она открывала книгу, ее поглощали чернота, негатив, коим изобиловал этот роман. Здесь было что-то подобное. Ей хотелось закончить «чтение» и уехать домой.
        Хозяин у них объявился. Не города, конечно. Чего-чего, а хозяйской руки этому городишке не хватало. Пока она доехала до Подлесного, едва не застряла в мусоре на обочине. Понятно, что мусор из воздуха не вырастает и не глава города его завозит им по ночам на своем Land Cruiser. Но баки-то поставить можно. Да кому это надо? Один бак - одна летняя покрышка на внедорожник. И понятно, что хозяин выберет. Оля прекрасно понимала, что речь идет о каком-то другом хозяине. Потому как было бы немного странно, если бы мэр города запретил мыться после полуночи. Хотя история знала и более странные запреты правителей.
        Ольга улыбнулась и начала подниматься. Утробное рычание заставило ее сесть на место. Девушка едва не задрала ноги на скамейку. Оля присмотрелась. Слабый свет единственного уличного фонаря редко рассыпался по гравийному двору. И в этом жидком пятне не было того, кто бы мог рычать.

«Где-то у забора?» - подумала Оля.
        Заборы с обеих сторон отбрасывали черные тени. Тварь могла быть в этой мазутной тьме. Так и есть, справа что-то шевельнулось, и теперь Ольга видела силуэт большой собаки. Ей хотелось, чтобы это была собака.
        - Цыган, Цыган,- позвала она.
        Рычание прекратилось, но пес не двинулся с места.
        - Похоже, ты не всем доверяешь, а?- Оля привстала и протянула к собаке руку.- Цыган, Цыган, на. Иди ко мне.
        Пес тронулся с места, но не по диагонали, через двор, а вдоль забора, не выходя из тени. Не то чтобы это было странным - пес все-таки мог еще не доверять ей, но Оля немного напряглась. Цыган подбежал к скамейке справа и остановился на расстоянии вытянутой руки.
        - Цыган,- произнесла девушка.
        Пес не то хрюкнул, не то рыкнул и сел. Оля медленно протянула к нему руку. Она очень боялась, что в темноте может оказаться та страшная собака, которая была похожа на ленивца. Это, конечно, со слов Артема. Оля ленивцев в жизни не видела и представляла их исключительно по мультфильму «Ледниковый период». Эдакая потешная зверушка по имени Сид. Она обожала его. И дерись сегодня Цыган с ним, она бы пристрелила пса.
        Цыган будто почувствовал негативные мысли девушки, снова рыкнул. Ольга поспешно убрала руку.
        - Ты чего? Цыганчик, Цыган.
        Вторая попытка была удачной. Она положила руку на голову псу. Шерсть была неприятной на ощупь и влажной. Ей захотелось отдернуть руку, но как только она убрала ладонь, пес зарычал. Оля вернула руку на место, Цыган затих. Нетрудно догадаться, чего делать нельзя. Теперь ей хотелось не только убрать руку, но и закричать, а потом убежать и спрятаться. Каким-то образом она поняла, что это не Цыган. Это вообще не пес. Дрожь проняла все ее тело. Это вообще не жилец. Она с отвращением и страхом еще раз погладила мокрую и липкую шерсть. Запах прокисшего пота и мочи ударил в нос, как будто тварь перед ней не хотела проявлять себя полностью. Она делала это порционно. Сначала звук, потом запах, тактильно вроде бы тоже… А теперь что? Оле стало по-настоящему страшно. Она знала, что теперь.
        Это произошло настолько быстро, что девушка даже не успела прижать руку к груди. Она так и была вытянута. Кто-то включил свет в доме, и тварь предстала перед Ольгой в полной красе. Это было то самое животное, тот самый ленивец (но не Сид). Только сейчас он казался еще ужаснее, чем днем. Проплешины в мокрой шерсти обнажали гниющее мясо, один глаз отсутствовал, поэтому казалось, что тварь подмигивает. А усмехающийся рот мог вывести из равновесия любого здорового человека. И только теперь, когда существо скрылось в тени за домом, Ольга поняла, оно не рычало. Оно смеялось.

* * *
        Шум голосов и звук музыки ворвался в сознание Оли, и она наконец-то прижала руку к груди. Потом опомнилась и, скривившись от отвращения, вытерла ладонь о скамейку. Песня ВИА «Веселые ребята» «Мы бродячие артисты», доносящаяся из динамиков радиолы, немного подняла настроение. Но только совсем немного, и то только потому, что, как и к комедиям Советской эпохи, отец приучил свою девочку и к этим чудным песням. И услышав одну из них, она вспомнила о папе. О человеке, от которого исходили тепло, доброта и уверенность. Он за нее кого угодно в порошок сотрет. Но его здесь нет, и от этого стало только печально.
        Оля быстро встала и пошла к ребятам. Она все время косилась на тени вдоль забора. Тьма там была будто живая. А может, там собирались такие же твари. Хихикающие ленивцы со сгнившими телами. Ольга почти вбежала на задний двор. Веселье было в разгаре. Серега, Артем и Наташа выплясывали под «Ап!» Боярского. Раньше Оля даже и не могла себе представить, что под эту песню возможно танцевать. Алкоголь творил чудеса. Поставь им сейчас «Щелкунчика» Чайковского, они такие па выдадут, что Плисецкая прослезится от зависти.
        Мелкий… Оля забыла, как его зовут. Ей все время его хотелось назвать Антохой, из-за схожести с одноименным персонажем «Реальных пацанов». С одной только разницей - этот «реальный пацан», похоже, так и умрет девственником. Мелкий сидел с Викой и что-то ей рассказывал. К удивлению Оли, Виктория слушала его. Внимательно слушала, судя по ее мимике. Мишка спал. Вот кому хорошо! Нагнал жути, припугнул хозяином и на боковую. Хозяин… Единственное, кого здесь надо бояться, так эту бродячую псину. Оля вспомнила мерзкую тварь. Мурашки пробежали по спине. Таких собак она видела впервые, но другого объяснения происхождения животного у нее не нашлось.
        - Оля, иди к нам!- позвал Артем.
        Надо же, заметил! Ольга улыбнулась и махнула ему, мол, без меня. После общения с бродячей смеющейся собакой ей очень захотелось домой. Все рассказать папе. Он бы успокоил ее, налил чаю с мятой, усадил бы перед телевизором и поставил что-нибудь из старых комедий. Вот что значит семья - спокойствие и уют. Отец их ей дарил. Мачеха, конечно, тоже старалась, но все-таки в большей степени это делал отец. Она до сих пор была его маленькой девочкой. Оле нравилось это, но всю жизнь прожить под покровительством родителя не входило в ее планы. Ей был нужен парень, готовый в будущем - она очень надеялась, что в недалеком,- стать ее мужем. Парень, который будет похож на ее отца. Не внешне, разумеется. Артем был этим парнем. Пусть он страдал какой-то странной фобией. Тем не менее она сделала свой выбор. Вот только сегодня Оля впервые усомнилась в правильности этого выбора. Артем сегодня показал, что боится еще чего-то, кроме воды. Еще чего-то…
        Черт! Она же хотела, чтоб как отец! Чтоб за ним как за стеной. Что делать, если ее представление о настоящем мужчине складывалось на примере папы? Оля, дожив до двадцати лет, прекрасно понимала: грех не в том, что ее молодой человек чего-то боится. Грех в том, что он не может совладать со своим страхом. Настоящий мужчина прячет свои страхи глубоко за пазуху. Пусть их окружают смеющиеся ленивцы и неведомые хозяева, настоящий мужчина должен их встречать с открытым забралом.

* * *
        Артем наконец-то оторвался от Наташи и Сергея и подбежал к заскучавшей Ольге.
        - Ну, ты как?- спросил он.
        - Я домой хочу,- призналась девушка.
        - Послушай, ты из-за этого, что ли?- Артем неопределенно взмахнул рукой.
        - Из-за чего «из-за этого»?- не поняла Оля.
        - Ну, из-за танцев, алкоголя…
        - Нет, конечно.

«Из-за того, что ты трус,- хотела сказать Ольга.- Из-за того, что ты трус и не скрываешь этого».
        - Ну, тогда я не понимаю… Весело же.
        Артем был пьян, как и все, кроме Оли. «Может, тоже выпить? Нет. Алкоголь - не решение проблем. Какое-то время пофигизм, а потом будет только хуже». Вот сейчас перед ней стоял пофигист, который еще час назад ходил как в воду опущенный. А сейчас ничего, живчик.

«Завтра я на тебя посмотрю, весельчак».
        Оля пошла и села рядом с Викой. Та даже не обратила на нее внимания. Виктория была увлечена рассказом мелкого. Оля взяла шампур с подгоревшим шашлыком и сняла с него зубами кусочек. Домой - завтра, сегодня уж как-нибудь.
        Ольга едва не поперхнулась, когда Артем с Сергеем подхватили Мишку, спящего на стуле. Они взяли его прямо со стулом и понесли к бане.
        - Эй!- крикнула Оля.- Что вы делаете?
        - Это они хозяина в его покои понесли,- промямлил мелкий.
        - Придурки!- выругалась девушка. Встала, чтобы остановить их, но потом передумала и села. Пусть делают что хотят. Сам виноват. Нечего было пугать. Еще бы поймать эту гиену… Точно! Псина ей напомнила гиену. Поймать бы эту хихикающую тварь и посадить вместе с Мишкой в баню. Пусть попарятся.
        - Слушай, а тебе кто-нибудь говорил, что ты похожа на телочку из Универа?- Мелкий подмигнул.- На преподшу, которая с Майклом мутит.
        Оля фыркнула, посмотрела на собеседника, как на неодушевленный предмет, и пересела на другой конец стола.
        - Наталья Рудова ее зовут,- вставила свое слово Вика.
        - Кого?- не понял мелкий.
        - Преподшу…
        Ольга отвернулась от них и больше не вникала в их разговор.
        Артем вышел из бани, за ним шел Сергей. Они улыбались. Проскурин обернулся, подхватил доску и подпер дверь.
        - А это еще зачем?- спросил Тихонов.
        - Чтобы ему хозяин не помешал.
        Они засмеялись.
        - Он там не задохнется?- спросила Наташа.
        - Кто? Мишка? Он еще всех нас переживет.
        Почему-то после этой фразы Оле стало не по себе. Она посмотрела на Артема. Улыбка на его лице казалась искусственной, будто кто-то невидимый пальцами растянул его губы. Однако уже через десять минут все забыли о Мишке. Веселье продолжилось, но уже в доме.

* * *
        Мишка любил рыбалку. Причем ни улов, ни сам процесс ловли не увлекал его настолько, как подготовка. Он по несколько раз перебирал снасти и наживку. Выворачивал свой рюкзак и снова все складывал. Перевязывал поплавки, грузила и крючки. И все это он проделывал с блаженной улыбкой. Кто не знал Мишку, запросто мог его принять за сумасшедшего.
        Если сборы и подготовка к рыбной ловле приносили удовлетворение и спокойствие, сама рыбалка не берегла нервы Мишки. Когда долго не клевало, он буквально визжал от злости. Бросал удочку и нервно вышагивал по берегу. Ну а если, не дай бог, сорвалась рыба, удилище об колено и трехэтажный мат. Поостыв, он брал новую. Благо Миша всегда носил с собой с десяток удочек. Снова появлялась улыбка, словно лучик солнца после бури выглядывал из-за свинцовых туч. Садился на раскладной стульчик, брал удилище, леску, крючки, поплавки и все, все, все. И такое наслаждение на его лице, что он буквально светился.
        Он сидел на берегу Белого озера и с улыбкой смотрел на начавшуюся поклевку. Какое-то странное чувство не покидало его. Но так часто бывало с похмелья. А судя по привкусу во рту и обильному потовыделению, ему вчера было весело. К провалам памяти, начавшимся год назад, он успел уже привыкнуть. Каждая его попойка проходила будто во сне. Из вчерашней он запомнил… кое-что. Красивую блондинку, похожую на актрису, он помнил, и она, кажется, была девушкой Темы. Были еще две, но за ними ухлестывали Тимофей и Серега. Мишке, как всегда, ни черта не перепало бы, кроме выпивки. Что ж, каждому свое. Дамским угодником он никогда не был, да и вид у него, прямо сказать, никудышный. Если бы ему что и перепало, так наверняка из жалости. Мишка даже женился на однокласснице, чтобы не заморачиваться и не знакомиться с новыми девушками.
        Как он ушел вчера домой, Мишка, конечно же, не помнил. Вроде бы ничего не болело. Значит, не падал. А если и падал, то на что-то мягкое. Странно, что он не помнил даже того, как оказался на озере. Будто он вчера собрал удочки и пошел сразу сюда. Он не помнил даже утреннего (такого привычного) ворчания жены.
        Вдруг удилище дернулось в руке. Миша привстал. Леска натянулась, как тетива, потом снова ослабла. Натянулась, и парень не выдержал, потянул. Он понял, что крючок зацепился за корягу, когда едва не сломал удилище. Чертыхнулся, плюнул и бросил удочку на землю. Придется лезть в воду. Благо недалеко от берега. Миша снял кроссовки и закатал брючины до коленей. Вздохнул и пошел к воде. Подобное происходило часто. Неухоженный пруд когда-то был Белым, то есть чистым. Сейчас в нем плавали коряги и бутылки, пакеты и средства гигиены. Поэтому ступать в воду босыми ногами мог только самый небрезгливый человек. Ну, или пьяный. Мишка был очень брезгливым и, что больше всего удручало, трезвым. Сегодня вообще не его день. Он всегда, в дождь и снег, шел на рыбалку в отцовских болотных сапогах. Не его сегодня день.
        Мишка сморщился и ступил в грязную воду. Нога погрузилась в прохладный ил. Вся живность взметнулась вверх, а потом в стороны. Кто-то коснулся ноги и тут же уплыл. Кожа на ногах и руках покрылась мурашками. Михаил держался за леску и осторожно шел к коряге, за которую зацепился крючок. Под правой ногой что-то хрустнуло. Мишка очень боялся, что это осколок бутылки, коих он и сам набросал в пруд предостаточно. Но боли не было, значит, ветка. Он в который раз себя выругал. В сапогах бы он в два счета добрался до коряги. А так - приходилось идти как саперу, тщательно выбирая дорогу.
        Мишка слишком поздно понял, что шагнул в пустоту. Он даже не успел схватиться за торчащую рядом корягу. Он просто нырнул. А когда вынырнул, берега не было. Над водой появились клубы тумана. Может, берег и был на своем месте, но только из-за тумана его нельзя было рассмотреть. Миша был спокоен. Пока. Плавать его отец научил еще лет в пять, поэтому на плаву он мог быть сколько угодно. Его пугала не вода, его пугало то, что может быть в ней. На ум приходили только чудовища. Миша поплыл в ту сторону, где, по его мнению, мог быть берег. Но его не было. Даже отмели, с которой он шагнул, не было. Мишка несколько раз проверял. Он даже нырнул один раз, чтобы примерно знать, где дно. Он плыл и плыл вниз, пока не начало жечь в легких, и тогда он вернулся на поверхность. Дна, как и берега, не было. Нет, оно, конечно же, имелось, только очень глубоко. Но насколько Миша помнил, в самой глубокой точке Белого озера было метра четыре. То есть до дна бы он добрался в любом случае. Вот теперь парень занервничал. Он не знал, где находится. И это было страшнее каких-нибудь водных чудовищ.

* * *
        Мишка услышал всплески. Да такие сильные, будто рядом с ним проходил заплыв на байдарках. Кто-то приближался к нему. Кто-то очень большой. Парень запаниковал и попытался отгрести в сторону от приближающегося монстра. Следующий звук заставил его остановиться. Грохот упавшего ведра или кастрюли раздался прямо за спиной. Всплески прекратились, а с ним и начали уходить визуальные и тактильные ощущения окружающего мира. Сначала он почувствовал тепло, такое влажное, будто он находился в бане. Потом он начал различать предметы в клубах тумана. Да нет же! Не тумана, а пара. Пар клубился по всему помещению.
        Миша встал с широкой лавки и еще раз осмотрелся. Никакой рыбалки, никаких удочек. Наверное, уснул, а ребята занесли его в помещение, чтобы не замерз. Только помещение ему это не нравилось. Нельзя ему находиться в этом помещении. Никому нельзя. Он судорожно начал трясти левой рукой, чтобы выудить часы из-под рукава. Звук шипящей воды на раскаленных камнях заставил его вздрогнуть и забыть о часах. Слишком поздно. Миша подскочил и побежал к двери. Толкнул, еще и еще. Он матерился и бился в запертую дверь.
        - Суки,- выдохнул он и заплакал.
        Всплеск. Всплеск заставил его открыть глаза. Он снова был в воде. Мишка боялся пошевелиться. А что, если каждое его движение вызывает эти перемещения? В мозгу или действительности? Очень похоже на действительность.
        Теперь он видел берег. Видел рюкзак и удочки, раскладной стульчик и термос. Всплески были редкими и доносились с середины пруда. И как Мише казалось, удалялись от него. Он поплыл к берегу. Вода плохо пахла и была чертовски неприятной на ощупь. Будто она была гуще, чем обычно. Как кисель… Точно! Он вспомнил мусор, прибитый к берегу, и его едва не вырвало. Горький комок подкатил к горлу. Еще чуть-чуть… Наверное, поэтому вода такая густая. Из-за грязи. Главное, не глотнуть. Но он глотнул. И его вырвало. Миша согнулся пополам, схватившись за ручку двери, и опорожнил желудок. Затем он вытер пот со лба и еще раз дернул дверь. Заперто. Внутрь бани идти не хотелось, но и здесь оставаться было бесполезно. Камни снова зашипели, давая понять, что хозяин уже здесь.
        - Я же говорил, ему это не понравится,- захныкал, словно маленький мальчик, Миша. - Хозяину такое не нравится.
        Таз вылетел из моечной и ударился о стену раздевалки. Парень сел на пол у двери, обнял колени и заскулил. Сначала тихо, потом во весь голос.

* * *
        - Что-то Мишка долго не идет?- Оля встала с дивана и подошла к окну.
        - Мы ж его заперли,- сказал Сергей и хрюкнул.

«Наверное, это смех»,- подумала девушка.
        - Да спит он,- Артем взял со стола стакан с пивом и, пока донес до рта, половину расплескал.- Он теперь до утра проспит.
        Ольга вдруг осознала, что за два с небольшим года ни разу не видела его пьяным. Да что там, она ни разу не видела, чтобы он выпил вторую бутылку пива. Он нервничал. Нет. Он чего-то боялся. Неужели это хихикающее чудо-юдо его так напугало? Ей, столкнувшейся со зверюгой ночью, надо было бояться. И она боялась. Тогда. Сейчас же даже хихикающая морда ленивца с пастью зубастика из одноименного фильма казалась какой-то нереальной. Будто она не наяву ее видела, а во сне или в фильме.
        - Может, пойдете отопрете его?
        - Пусть спит,- отмахнулся Артем.- Целее будет.
        - А если он в туалет захочет? А если побольшому?
        Тихонов задумался. И уже собирался выдать очередную отговорку, когда Оля добила его «контрольным в голову»:
        - Он тебе всю баню загадит. Вы завтра замучаетесь воду таскать, чтобы отмыть ее после Миши.
        Артем встал, посмотрел на Сергея и сказал:
        - Пшли.
        - Я с вами.- Тимофей поежился.- Мне отлить надо.
        - Очень всем интересно!- возмутилась Вика.
        - Пшли,- повторил Артем и вышел из дома.
        На улице Тихонов дождался друзей и спросил у Сереги:
        - Ну что, может, отпустим придурка?
        - А мне кажется, что ему и так неплохо,- хмыкнул Проскурин.- Да отпустим, конечно. Только я сначала отолью.
        Серега побежал к доскам. Артем поежился и посмотрел на луну, повисшую над огородами.
        - Красиво,- сказал Тимофей.
        - Ага,- кивнул Артем.
        - Слушай, ты бы с Серегой сильно не общался. Он нормальный, но…
        - Ну что, пошли,- окликнул их Проскурин и двинулся к бане.
        - Ладно, пошли. Все мы нормальные,- махнул рукой Артем и пошел к Сергею.
        Серега вынул доску, подпирающую дверь, и крикнул:
        - Эй, Мишаня!
        Сергей дернул за ручку, но дверь оказалась запертой.
        - Что за ерунда?!
        Он еще раз осмотрел дверь на наличие невидимых с первого взгляда подпорок. Нет, ничего не было. Ее ничто не держало. Сергей дернул за ручку и снова чертыхнулся.
        - Что тут у тебя?
        - Миша! Какого черта ты там делаешь?! Открывай!- крикнул Проскурин.
        - Да что такое?!
        - Этот мудак закрылся изнутри.
        - С чего ты взял?
        Сергей отошел в сторону и показал двумя руками на дверь.
        - Вперед!
        Артем подошел и дернул за ручку. Сначала осторожно, потом что было сил. Дверь была закрыта намертво. Даже при закрытии на замок полотно имеет ход, а тут дверь будто слилась со стеной. Тихонов дернул еще раз и услышал, как в бане кто-то захихикал. Мерзко так, совсем невесело.
        - Он че там, припух?- возмутился Артем.
        - Да давай его запрем до утра. Пусть посидит с хозяином.
        - Хер мне на этого хозяина!- воскликнул Тихонов.- Я здесь хозяин!
        За дверью снова раздался смех.
        - Мишка, если ты нагадишь мне там, я тебя заставлю это сожрать!
        Снова хихиканье. Артем даже представил себе Мишку, сидящего без штанов в центре раздевалки и справляющего нужду. И да, мерзко хихикающего, конечно. Тихонова передернуло.
        - Ах ты, ушлепок!- крикнул Артем и схватился за ручку двери.
        Глава 5
        Он чувствовал, что хозяин стоит за спиной. Да, Мишка прекрасно помнил, что сел спиной к двери. И если за ней кто и находится, деревянное полотно толщиной в пять сантиметров сможет защитить его. На какое-то время. Но беда-то как раз и была в том, что двери он не чувствовал. Будто он сидел на открытом участке комнаты, а за спиной стояла тварь, пахнущая тиной и гнилью. Миша собирался повернуться, когда услышал звук шагов. Кто-то забежал из раздевалки в моечную. Он даже увидел тень, проползшую за своим хозяином. Несмотря на жару, Скворцова бросило в холод, он затрясся всем телом. Кто бы это ни был, Скворцов был рад, что он убежал из раздевалки. Возможно, у чудовища и была цель таким образом заманить перепуганного до смерти алкоголика в свое логово, но Мишка был не из тех, кто хочет проверить, что же там происходит, кто же это бегает. То, что его заманивают не по сто граммов выпить, он был уверен. Его хотят наказать за то, что он пришел мыться в неположенное время.
        Скворцов встал. Дверь все еще была за ним, но ощущение, что за спиной кто-то стоит, не проходило. Мишка благодарил Бога за то, что хозяин прекратил игры с Белым озером. Он даже поклялся, что больше ни ногой туда. Больше ни одной рыбки из этого грязного водоема! Лишь бы хозяин простил его. Но либо Бог был занят, либо баня не была его вотчиной, но мольбам Скворцова он не внял, и хозяин появился из-за спины. И, судя по ухмыляющейся морде, чудовище не собиралось прощать его. Оно не собиралось прощать никого.
        Перед Мишкой стоял обнаженный старик. Грязный - в комьях земли и гнилых листьях, дурно пахнущий - запах гнили сводил с ума, с длинными толстыми когтями на ногах и на руках. Старик улыбался. Глаза - два черных буравчика - были злыми и источали ненависть.
        - Эй, Мишаня!
        Старик обернулся в сторону двери и еще шире растянул рот в улыбке. Он поднял руку. Как-то рывками, будто его конечности дергал за веревочки невидимый кукловод. Старик выставил узловатый палец с черным кривым когтем.
        - Миша! Какого хера ты там делаешь?! Открывай давай!
        Мишка не запирался. Он это знал, но ему на это было наплевать. Его беспокоил старик с когтями, как у медведя. Запах разложения наполнил помещение. Старик провел когтем по щеке Мишки. От уха к подбородку и обратно. Странно, но Скворцов не ощутил ничего плохого. Ни страха, ни боли, ни отвращения. Какая-то томность разлилась по всему телу. Ему захотелось спать. Лечь прямо здесь на пол и уснуть. Лицо старика не казалось таким уж ужасным. Нет, оно теперь вообще не было злым. Будто чей-то дедушка подошел поговорить по душам. Только голый дедушка. А каким ему еще быть в бане?
        Миша словно по приказу начал раздеваться. Крики друзей и стук в дверь доносились будто из-под толщи воды. Кукловод старика задергал его конечностями. Руки выгибались под невообразимым углом, голова то падала на грудь, то поочередно на плечи. Создавалось впечатление, что в шее старика мышц нет совсем, и голова поднималась иногда благодаря только усилиям призрачного кукловода. Вдруг нелепо загнутые конечности задвигались с такой скоростью, что старик стал похож на многорукого бога Шиву. Состояние сонливости улетучилось, голоса друзей заставили встрепенуться.
        - Мишка, если ты нагадишь мне там, я тебя заставлю это сожрать!
        Боль. Страшная боль накрыла все тело, будто его рвали на куски. Старик, что бы он ни делал, закончил, скрюченные руки повисли вдоль тощего тела. Миша из-за ужасной боли плохо соображал. Глупая, но страшная мысль пришла ему в голову.

«Он меня убил»,- подумал Скворцов.
        Старик, будто в подтверждение его мыслей, показал глазами куда-то на пол. Миша посмотрел туда. Рядом с его одеждой лежала куча чего-то окровавленного. Время замерло, давая страдальцу насладиться болью.

«Это что-то мое,- подумал Мишка, хотя мозг уже был затуманен. Редкие ясные мысли посещали его.- Это что-то мое и поэтому мне так больно».
        Старик захихикал. Только теперь это был не старик. Перед ним стоял на задних лапах ленивец. Рыжая шерсть свалялась и походила на замызганную обивку дивана. Ленивец поднял трехпалую лапу, показывая на Мишку. С когтей, напоминающих три грозных Скиннера, капала кровь. Все происходило настолько медленно, что даже боль отступила. Но с осознанием происходящего вернулась с утроенной силой. Его будто расплющили, встряхнули и снова расплющили. Перед тем как умереть, Скворцов понял, что под ногами у него его кожа. Хозяин наказал его.

* * *
        Дверь поддалась тут же. Парни заглянули внутрь.
        - Да твою ж маманю!- воскликнул Артем.
        - Чего?- не понял Тимофей.- Чего не так-то?- Он попытался протиснуться между друзьями.
        - Этот ублюдок все-таки нагадил.
        Запах человеческих экскрементов теперь чувствовался намного сильнее, будто они открыли крышку сливной ямы.
        - Похоже, не один раз,- произнес Сергей.
        - Миша, гад!- выкрикнул Артем.- Иди сюда.
        Парни прошли внутрь, переступая через кучи дерьма и закрывая нос рукавом.
        - Слушайте,- одернул их Тимофей.- А разве за пару часов столько можно… из одного человека?
        - Может, он кого позвал?- ответил Сергей и пожал плечами.
        Артем обернулся в его сторону. Едва не наступил в кучу, выругался и спросил:
        - Ты серьезно? То есть ты считаешь, что он кого-то пригласил в баню, чтобы так нагадить?
        - У тебя есть другие варианты?
        - Не, многовато для одного,- стоял на своем Тимофей.
        - Сейчас мы спросим у самого засранца.
        Артем вошел в моечную и включил свет. Он был уверен, что Мишка, опорожнившись, спит без задних ног.
        - Да едрена ж матрешка! Где ты, сука?!- взвизгнул Артем.
        Сергей и Тимофей вошли за ним. Все стены, пол и потолок были в светло-коричневых разводах. То, что это то же самое, что и в кучках в раздевалке, они поняли по запаху. Но зачем? Одно дело - ты нагадил спьяну в запертом помещении, да черт с ним, даже если ты позвал таких же придурков, чтобы нагадить всем гуртом, но размазывать по стенам и потолку? Зачем?
        - Зачем все это?!- произнес вслух свои мысли Артем.
        - Ну, тут либо - либо,- произнес со знанием дела Тимофей.
        Парни посмотрели на него с немым вопросом в глазах.
        - Ну, либо Мишка сошел с ума, либо мы в параллельной вселенной, в которой принято ходить в туалет в банях и размазывать по стенам.
        - Очень смешно,- огрызнулся Артем и осмотрел баню.- А где этот гад из параллельной вселенной?
        Комната была пуста.
        - Может, в парилке?- предположил Сергей.
        - Точно, дрыхнет, наверное…- Тимофей собирался проверить, но вспомнил, кто здесь хозяин, и пропустил вперед Тихонова.
        На самом деле Артем не хотел туда идти первым. Нет, он не боялся, что может покалечить друга детства. Злость прошла. Он боялся, что там притаилось что-то злое, что-то из параллельной вселенной. Хватит! Хоть из перпендикулярной! В парилке спит этот пропойца, которого ты заставишь убрать за собой. Тихонов вдохнул поглубже, едва не закашлявшись от зловония, пропитавшего стены и потолок, и дернул дверь на себя. Парилка сияла чистотой. Ни дерьма, ни Мишки.
        - Где он?- только и смог спросить Артем.

* * *
        - Больше чтоб его в моем доме не было! Это ж надо так всю баню уделать?!
        - Меня это меньше всего беспокоит,- произнес Сергей.
        Они вышли на улицу и сели под яблоней. Находиться в бане без противогазов было невозможно.
        - Конечно…
        - Меня беспокоит, куда он делся из закрытой бани.
        Артем хотел возразить, но передумал. Действительно, если кучи и разводы на стенах хоть как-то можно было объяснить, единственное, что несколько смущало,- количество этого добра, то исчезновение Скворцова не поддавалось никакой логике.
        - Может, он прятался, пока мы тут дерьмо рассматривали, он убежал,- предположил Тимофей.
        - Может быть. Хотя с него бегун еще тот.
        - Он же, сука, налегке,- прошипел Артем и посмотрел на окно бани.
        Какая-то тень промелькнула от стенки к стенке. Артем привстал, и через секунду за стеклом появился обладатель этой тени. Тихонов выдохнул и снова сел. Ночная бабочка попыталась вылететь в окно, ударилась и упала на подоконник.
        - Вы о нас не забыли?
        К ним вышли Наташа и Вика.

* * *
        Сергей улыбнулся. Вика ответила. Он плохо понимал, что это за игра такая. Но ему было наплевать. Сестры сами разберутся между собой, а Проскурину просто нравилась их игра. Игра, которая непременно приведет к сексу. Серега очень рассчитывал на это.
        - Привет,- улыбнулась Вика и подсела ближе.
        - Привет,- немного застенчиво ответил Сергей. Он знал, так можно набрать больше баллов у девушек. Скромность украшает человека. Где-где, а в отношениях с девушками это всегда помогало. Сначала он ломался, как пятнадцатилетний девственник, а потом пер, как танк.
        - Наташа сказала, ты целуешься хорошо.
        Неожиданно. А ведь он знал, что это игра такая. Он и не собирался спорить. Все, с кем он целовался, оставались довольны, но как об этом узнала Наташа? Кроме танцев, у них сегодня ничего не было. Точно, игра.
        - Что есть, то есть,- Сергей решил задействовать «танк».
        - Сомневаюсь я,- Вика встала и сделала вид, что уходит.
        Сергей знал эту игру, поэтому схватил ее за руку и произнес заученную фразу:
        - Иди, я развею твои сомнения.
        И он развеял. К тому же одними поцелуями он не стал ограничиваться. Танк танком. Он тут же начал стягивать с девушки джинсы. Она извивалась, словно змея, не то помогая, не то сопротивляясь. В любом случае выходило все гладенько. Сергей прикидывал, где лучше осчастливить Викторию, но все шло к тому, что это место уже было выбрано девицей.

«Любишь быть сверху? Пусть будет так. Пока».
        Проскурин мало встречал девушек, предпочитающих классическую позу. Все норовили быть сверху. Что ж, это их право. Закончится ведь все равно, как он задумал - на четвереньках. А самое главное, когда захочет он. Так было всегда. Удручало одно - с баней облом. Если бы этот упырь не обгадил ее… Девушка укусила его. Черт бы побрал этих садомазо.

«Хочет погорячее? Я могу ее вон граблями по спине отходить. Но это уже будет не секс, а извращение».
        Серега не пропускал ни одной юбки, и люди, знавшие его хорошо, частенько называли Проскурина извращенцем, коим он, конечно же, не являлся. Он предпочитал традиционный секс. Мальчик-девочка, пестик-тычинка. И никаких подручных средств. Он считал, что Бог об этом уже позаботился и дал им все то, что нужно для спаривания.
        Вика скакала на нем, как ковбой на быке в Пекосе. От этой ли прыти, а может, от мыслей о Боге или грязной бане Сергей почувствовал некий дискомфорт. Кровь отхлынула от члена моментально. При следующем подскоке Вики он вышел из нее и повис, словно вареная сарделька.
        - Что-то не так?- спросила Виктория, задыхаясь, будто после бега.
        Не дождавшись ответа, она принялась мусолить упавший член. Серега не возражал. Когда Проскурин был готов в нижней части тела, девушка взяла его за руку и повела к старой ванне под яблоней. Сергей решил не забивать себе голову ненужными вопросами и молча пошел за ней.

* * *
        Вика встала на колени перед ванной, взялась за грязный край и прогнула спину. Сергей не заставил себя долго ждать. Он вошел в нее, грубо схватив за ягодицы. Вика вскрикнула и подалась назад, навстречу бедрам Сергея. Ванна качалась в такт их движениям. И тут Виктория услышала всплеск. Будто кто-то кинул камень в воду. Ей даже показалось, что брызги попали ей на руку. Вика открыла глаза и глянула внутрь ванны. На черной воде расходились круги. Она была уверена, когда они подошли к ванне, та была пуста. Грязная, но пустая. Сейчас же вода доходила почти до края. Девушка подобрала пальчики, чтобы не касаться этой мерзкой воды. Почему-то она была уверена, что жидкость в ванне густая и склизкая, как кисель. Секса ей уже не хотелось. Вообще.
        - Хватит,- сказала она охрипшим голосом.
        - Что?- не понял Серега, продолжая движения тазом.
        - Я говорю: стоп!- почти выкрикнула Виктория.- Конечная станция.- Она вырвала свои помятые ягодицы из рук Проскурина и, взявшись за край ванны, встала.- Тебе сходить.
        Девушка посмотрела на отвергнутого любовника, готовясь увидеть разочарование вперемешку со злобой на лице. Она видела подобное дважды. Вика дважды останавливала на полном ходу любовный экспресс. Мол, все, я больше не хочу. Их лица были будто высечены из мрамора. Нет, скорее вылиты из гипса. Уговоры, угрозы, потом снова уговоры. Но ничего подобного в этот раз она не увидела. Вместо того чтобы обвинять ее, Сергей молчал и смотрел на черную воду. Может, он тоже заметил, что воды не было, а появилась она только сейчас. Вика посмотрела в ванну. Луна отражалась на гладкой поверхности. Водная гладь застыла, будто это был отдельный мир со своим черным небом и серебряной луной. Тем не менее она не увидела там ничего интереснее, чем продолжение секса.
        Поняв, что уговаривать ее никто не будет, Вика фыркнула и пошла одеваться.
        - Тварь!- выругался Сергей.- Мерзкая тварь!
        Он поспешил к дому, надевая на ходу джинсы.
        Ну, ругательства и должны были быть, но за ними обычно следовали уговоры. Да такие, будто они просят ее выйти замуж за них. Потом Вика еще немного кочевряжилась и отдавалась вновь. Но вот только после этого секс был такой нежный, такой страстный. Партнеры будто боялись ее обидеть. Никому из них и невдомек было, что этот перерыв был именно из-за дальнейшего наслаждения. Дважды это дерьмо срабатывало, сейчас нет. Да и черт с ним. Вика потрогала низ живота. Секса все-таки хотелось, но теперь уже не с этим придурком. С кем угодно, но только не с ним.
        Всплеск раздался такой силы, будто из ванны выпрыгнула огромная рыбина и упала назад. Вика обернулась в сторону ванны. Черная гладь застыла, словно была покрыта ледяной коркой. Поверхность воды была гладкой и спокойной, как крышка рояля. Всплеск повторился, но он был слабее и раздался с другой стороны. Виктория посмотрела на баню. В проеме двери стоял полноватый высокий парень. Он ухмылялся. От этого лицо его выглядело глупым. Нет, не просто глупым. Оно было жутким. Словно это маска какого-нибудь маньяка.

«С кем угодно, только… А почему бы и нет? Вперед, девочка-нимфетка».
        - Миша!- Вика вспомнила, как зовут парня.
        Его лицо изменилось. Будто до этого он не знал, что его видят. Лицо приобрело человеческий вид. Глупость, конечно, никуда оно не делось, но оно перестало быть жутким. Михаил поднял руку и поманил ее в баню. «Вот это настоящий мужчина!» Вика встала и пошла за удалившимся в помещение Мишкой. На секунду у самой двери она подумала, что толстяк двигается как-то не так, будто его кто-то дергает за веревочки. Но объяснение этому она нашла тут же. Он пьян. Конечно, это может помешать сексу, но вероятность этого слишком ничтожна, чтобы отказываться от него.

* * *
        Сергей влетел в дом, на ходу застегивая рубаху. Тимофей сидел в кухне. Когда Проскурин вбежал в кухню, то только тогда увидел Наташу, стоявшую у раковины. Серега обвел их взглядом. Неприязнь к себе он ощутил тут же. Но сейчас она волновала его куда меньше, чем то, что происходит на заднем дворе.
        - Где Артем?- спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
        Тишина его раздражала. Эти двое явно сговорились так вести себя с ним.
        - Эй, что за игры? Где Тема, чудик?!
        Тимофей отвернулся к черному окну.
        - В спальне они,- огрызнулась Наташа.- Где Вика?
        - На улице эта дура,- махнул он и пошел к спальне Артема.
        Он прошагал по коридору мимо двух дверей, расположенных друг против друга. Повернулся к правой и открыл дверь. Он пришел сюда автоматически. В детстве эта спальня была детской. Они приходили к нему и играли в приставку. Потом его мама приносила орешки со сгущенкой, и они пили чай. Жалко было тетю… Черт! Он сейчас не помнил имени матери Артема. Вот она, благодарность за орешки! На самом деле ничего необычного в этом нет. Когда твоя жизнь насыщена красками, то ничего страшного, что ты забываешь спокойную, размеренную жизнь «до». Все эти орешки и видеоигры меркнут по сравнению с искушениями взрослой жизни. Тебе просто нет дела до того, какая сгущенка была в орешках - вареная с золотисто-коричневатым оттенком или простая, белая, тебе наплевать, как звали мать твоего школьного друга, доучившегося с тобой до пятого класса. И только одна Болотница всегда была рядом. Воспоминания о ней крепко засели в мозгу.
        - Ты чего здесь?
        Сергей поднял голову. Из комнаты вышел Артем. В полуоткрытую дверь Проскурин увидел Олю. Точнее, только ее лицо. Все остальное было накрыто одеялом. Похоже, им не до разговора.
        - Я это…

«Блин! Как же все это похоже на подслушивание, подглядывание. Нужное подчеркнуть».
        - Тем, я это…
        - Что ты «это»?
        - Я только что видел ее,- быстро произнес Сергей. И, не дав опомниться, спросил: - А как звали твою маму?
        Артем опешил. Открыл рот, потом закрыл. Снова открыл, хотел что-то сказать, но Серега перебил его:
        - Я только что видел ее.
        Тихонов прикрыл за собой дверь и сделал шаг к другу.
        - Кого? Кого ты видел? И при чем здесь моя мать?- Артем начал раздражаться. Он считал, что на сегодня происшествий достаточно. Ленивцы с крокодильими клыками, гадящие, как малые дети, друзья и еще куча всего. Теперь этот со своим бредом.
        Сергей прошел в гостиную и сел на диван.
        - Маму я твою вспомнил просто. Она хорошая была. Помнишь, она нас пирожными кормила?
        Артем кивнул и сел в кресло напротив.
        - Пирожные, орешки там всякие и «картошку» помню, а имени ее не могу вспомнить.
        - Надя.
        - Что?
        - Я говорю, ее Надя звали.
        - Тетя Надя. Точно.
        - Кого ты видел?
        - Я видел Болотницу.

* * *
        Несмотря на затрудненные движения, Мишка резво проскользнул в парилку.
        - Эй, придурок! Ты думаешь, я за тобой бегать буду?
        Вика знала, что будет. Просто ей было обидно, что эти болваны так с ней поступают. Один даже не попробовал уговорить, второй еле двигался - и то норовил сбежать, мудак.
        - Я все равно свое получу,- прошептала Виктория и дернула дверь в парилку.
        Не сказать, чтобы Вика удивилась. Она была в некотором замешательстве. Что это, игра? Она видела, что спрятаться в комнатке два на два просто невозможно. Видела, но думала, что Мишка с ней играет. Он вошел сюда. Это она тоже видела. Сейчас его здесь не было. Что это, если не игра? Она почувствовала, что за спиной кто-то стоит. Улыбка слетела с губ. Но ненадолго. Это мог быть только Мишка. А кто же еще? Вика снова засветилась и повернулась к нему. Это был Мишка. Но что-то в нем было не так. Какое-то каменное лицо и мутные глаза. Будто он только проснулся. Черт! Да ведь оно так и есть. Парни запихнули его в баню спящим. Потом, когда дверь открыли, он вышел, позвал ее и… Вот.
        - Привет,- сказала Вика и улыбнулась.- Как ты тут? А я вот зашла проведать тебя.
        Вика кокетливо ткнула пальчиком в грудь здоровяка и сморщилась от отвращения. Одежда Михаила была мокрая насквозь, будто его окунули в ванну с водой.
        - Ты что, купался?
        Вика отступила назад и тут же уселась на полку. Миша, казалось, смотрел сквозь нее. Вдруг он дернулся, словно кукловод нечаянно дотронулся до ваги. Глаза Скворцова на мгновение блеснули жизнью и снова потухли. Правая рука с жуткой неохотой поднялась к пуговицам, и пальцы (Вика обратила внимание, что они двигались расторопней всех остальных частей тела Михаила.) начали расстегивать их.
        - Миша, можешь не заморачиваться. Я уже не хочу.

«Да ты прям нехочуха»,- выругала она себя, но по всему было видно, незаслуженно. С Мишкой и впрямь было что-то не то, и девушка была готова поклясться, что причина его поведения - не алкоголь.
        Скворцов снял рубашку, и она с мокрым шлепком упала к ногам. Вика наблюдала за его кривлянием. Именно кривлянием. Все его тело будто ломали изнутри, и только лицо оставалось каменным. Он опустил руки к поясу и принялся за ремень. Его жирное тело содрогалось, локти то поднимались вверх, то странным образом выкручивались за спину, бросая ремень. Вика отползла по полке к стене.
        - Миша, я не хочу. Ты слышишь? Ты не в моем вкусе.
        Но ему было наплевать на вкусы Вики. Скворцов продолжил борьбу с ремнем.

* * *
        Мишка замер. Джинсы упали к ногам. Вика смотрела ему в глаза, но когда он перестал подрагивать и замер, словно статуя, она опустила взгляд. Вместо члена была кровавая дыра. Вот теперь ей стало по-настоящему страшно. Что он с собой сделал? И зачем? А самое главное, что он собирался сделать с ней?
        Миша дернулся, локти задвигались взад-перед, вверх-вниз. Пальцы шевелились каждый сам по себе. Наконец после кривляний и заламываний рук его ладони добрались до паха. Пальцы погрузились в рану. Вика сморщилась. Михаил (Вика почему-то теперь сомневалась, что это тот добряк-алкоголик) начал растягивать края раны в стороны. Кровавая трещина с чавкающим звуком побежала от дыры к груди. Кожа расходилась с такой легкостью, будто была вареной или уже порвана, но наскоро склеена и загримирована. Виктория не выдержала и закричала. И только когда тварь окончательно «сбросила шкуру», она поняла, что хрипит.
        Мертвая голова Мишки каменной глыбой нависала над ссутулившейся фигурой. Шерсть существа была мокрой от крови и жира. Длинные лапы свисали до колен и пока не двигались. Вика вжималась в обитые вагонкой стены. Запах сырости и плесени стал таким сильным, что у нее перехватило дыхание. Тварь шевельнулась, и запах стал сильнее. Существо снова пошевелило лапой, потом схватило голову Мишки за волосы и сняло, словно резиновую маску. На удивление Вики, под «маской» было человеческое лицо. Некрасивое, даже жуткое, но человеческое. Старик усмехнулся. Девушка попыталась закричать, но горло тут же обожгло огнем. Тварь направилась к ней. Движения были плавными. Волосатый старик шел, будто плыл по воздуху, не касаясь пола. В следующий момент он схватил Вику за горло и приподнял над полкой. Девушка захрипела и попыталась вырваться из объятий убийцы. В том, что старик убил Мишку и содрал с него кожу, Вика была уверена. А еще она была уверена, что если она сейчас не вырвется, то ее мертвое лицо будет скрывать ухмылку этой твари.
        Девушка вцепилась в глаза и тут же лягнула старика ногой. Когтистая лапа на горле немного ослабла, и Виктория, не теряя ни секунды, рванулась к выходу. К ее удивлению, это далось настолько легко, что она едва не закричала от восторга. Она услышала, как старик за ее спиной захихикал. Вика была слишком обрадована тем, что ей удалось ускользнуть от старика, и не заметила, как наступила на сальную кожу, сброшенную тварью. Она проехала на ней, словно на банановой кожуре, не удержала равновесие и полетела боком на дверь. Вике удалось вывернуться, и она упала на колени, выставив перед собой руки. Ладони тут же легли на холодный эмалированный край. Ванна? Откуда она здесь?
        Девушка, позабыв об опасности сзади, перегнулась через край ванны. Черная жижа никуда не делась. Только вместо луны там отражалось лицо Вики. Будто в зеркале. В следующий момент за спиной отражения появилось лицо старика. Девушка дернулась и, сообразив, что это отражение реального, обернулась. Старик был только на поверхности черной воды. Вика осторожно приблизилась к воде. Ухмыляющееся лицо было все еще там. Старик смотрел прямо в глаза Вике. Его улыбка сводила с ума. Вика встрепенулась, выругала себя за нерасторопность. Ей нужно бежать к дому, к людям, а она здесь стариковской улыбкой любуется. Она снова схватилась за край ванны, оперлась, чтобы встать на ноги. Старик захихикал. Виктория непроизвольно глянула на черную гладь. Лицо старика изменилось. Оно вроде еще было человеческим, но глаза стали больше и раздвинулись дальше друг от друга, нос задрался ко лбу и стал похож на «пятачок» свиньи, рот стал шире, и ухмылка приняла еще более зловещий вид. Она вспомнила, что сегодня кто-то из ребят говорил о ленивце. Эта тварь вполне могла быть и им. Но Вика видела ленивца только в Интернете и судить
об его опасности могла только из статьи в Википедии. А опасность он представлял лишь растениям, ну, может, еще зазевавшимся ящерицам и насекомым. Медлительная бесполезная тварь. Но это в той реальности, где с людей не снимают кожу и старики, живущие в отражении, не превращаются в ленивцев. В этой они очень быстрые. Две лапы с острыми когтями-скинерами выстрелили из мазута в ванной. Вика инстинктивно дернулась, но поняла, что не успела. Слишком поздно.
        Резкая боль в горле. Или шее? Она услышала всплеск. Теперь она видела яблоню и небо сквозь толщу грязной воды, будто она каким-то образом оказалась в ванне. Перед тем как ее поглотила тьма, Вика увидела обезглавленное тело, завалившееся грудью на край ванны. Фонтанчики крови из обрубка шеи то усиливались, то слабели.

«Я мертва»,- подумала Вика, и голова, упавшая на дно ванны, закрыла глаза.

* * *
        Артем услышал крики.
        - Ты слышал?- спросил он у Сергея.
        - Нет. А что?
        - Кто-то кричал.
        - Вика?
        - Где ты ее оставил?
        - Там, у бани.
        - Черт!- Тихонов подскочил и побежал.
        Сергей неохотно, но последовал за ним. Выйдя за дом, туда, откуда видна и яблоня, и ванна, и стол, за которым они сидели, Артем остановился. Думал ли он о Болотнице? К черту эти детские бредни! Он взрослый человек, и бреднями о какой-то грязной бабе его не напугать. Но его почему-то все это пугало. А еще крик этот. Артем осторожно прошел мимо ванны. Она действительно была наполнена болотной жижей. Он подошел к ступеням бани. Дверь была открыта, поэтому он попытался заглянуть в раздевалку с улицы. Не хотелось ему заходить туда. Сергей так и остался у дома. Артем, так ничего не увидев, все-таки решил войти внутрь.
        Первое, что бросилось в глаза, это чистота. Неидеальная, но все же. По крайней мере, дерьма не было. Да и запаха… Нет, пахло, конечно, чем-то неприятным. Прелая древесина так пахнет. Вполне терпимо, будто спустился в погреб. Здесь даже так же было холодно. Артем поежился и вошел в моечную. Тут запах стал сильнее, но все равно было чисто. Вики здесь не было. Да и прятаться здесь негде. Оставалась парилка. И именно из-за того, что эта комнатка была последней в бане, Артему стало страшно. Конечно, могли кричать и вообще не здесь, а, скажем, на том же Белом озере или у топи. Могли, но пропажа Вики… Да что там пропажа! Она могла закуролесить. Артем знал ее года три, и все три года он наблюдал, как эта девица с легкостью находила неприятности. Она сама искала их. Вот и сейчас Виктория могла отправиться на поиски злоключений. Чего она не могла сделать, так это вымыть баню. Вот что странно.
        Он взялся за ручку потной рукой. Артем нервничал. До приезда друзей странности были пассивные, а сейчас, как будто подпитываемые людьми, видения или призраки стали агрессивными.
        - Слава богу, жертв пока нет.
        Артем вздрогнул от собственного голоса. Обернулся и, приготовившись к худшему, открыл дверь в парилку. Его худшие ожидания не оправдались. Парилка была пуста. Только запах здесь совсем другой. Запах псины, что ли. Запах старой мокрой собаки. Артем подумал о Цыгане, потом вспомнил о Цербере и о твари, похожей на замученного ленивца. Никого из них он не хотел здесь увидеть. Хотя Цыган, пожалуй, сейчас бы не помешал. Артем почему-то с ним чувствовал себя спокойней.
        Он постоял какое-то время. Потом развернулся и вышел из маленькой комнатушки. Принюхался. Запах плесени выветрился, но не полностью. Он был едва уловимый, будто кто-то оставил мокрую тряпку в углу. Артем улыбнулся сравнению и вышел в раздевалку.
        - Она там,- прошептал кто-то за его спиной.
        Глава 6
        Сергей все-таки решил подойти к ванне и раз и навсегда забыть о Болотнице. Если ее там нет… А если есть? Что тогда? Если эта старая карга там, ты сможешь о ней забыть? Он сомневался. Сомневался и шел. Ванна, казалось, отползает от него. Он делал шаг к ней, а она отдалялась. Бред, конечно, но на мгновение ему действительно показалось, что ванна отодвинулась не только от него, но и от яблони, под которой она стояла. Это, разумеется, был всего лишь обман зрения. Ночь вообще любит обманывать. Серега был уверен, что дело здесь не только во времени суток.
        Черная вода покрылась мелкой рябью, как будто легкий ветерок пробежал по глади, когда Сергей остановился сантиметрах в тридцати от ванны. Рябь усилилась, но ни дуновения ветерка, ни вообще какого-нибудь движения воздуха Проскурин не почувствовал. Его бросило в жар. Он прекрасно понимал, что бы ни происходило с водой, оно происходит внутри. Будто в подтверждение его догадкам на поверхность всплыл пузырь. Потом еще три. Через минуту вода бурлила так, будто закипела. Серега отступил назад, споткнулся и, едва не упав, схватился за ветку яблони. Бурление прекратилось, и на поверхности начал расти бугор. Черная бесформенная масса доросла до размера человека, сидящего в ванне. В следующий момент когтистая лапа легла на край ванны. Сергей едва не закричал. Он буквально рванул с места, забежал в баню и затих.
        Пока не вышел Артем, Сергей слышал всплески, будто тварь в ванне мылась или пыталась выбраться. Вставала и садилась снова. Тихонов вышел с улыбкой на лице. Сергей осторожно, чтобы, не дай бог, его не услышала Болотница, подошел и прошептал:
        - Она там.
        Если бы Серега знал, какой будет реакция Артема, он бы до этого сдался Болотнице. Целей бы был. Тихонов набросился сразу. Одним ударом он сбил с ног Проскурина и прыгнул сверху.
        - Это я!- закричал Сергей, и плевать ему теперь, что его услышит тварь из ванны. - Это я, придурок!- еще громче закричал Проскурин. Смысла таиться уже не было. Где-то сзади упали тазы с таким грохотом, будто там была оркестровая яма с симфоническим оркестром без дирижера.
        - Какого черта?!
        - Она там!

«Если уже не здесь»,- подумал Серега и скинул с себя Артема.
        - Придурок!
        - Кто она? Вика?
        - Какая Вика?!
        Вдруг со двора раздался голос. Мелодичный и красивый. Вика напевала какую-то песню.
        - Дождь прохожих осыпает, в стекла моросит. Мой мальчишка засыпает, но еще не спит.
        Артем и Сергей поднялись и пошли к выходу. Первым выглянул Тихонов. В ванне под яблоней лежала Виктория. Насколько, конечно, было возможно ее узнать. Девушка откинула голову назад и положила полотенце на лицо так, что открыт был только рот. Артем повернулся к Сергею.
        - Она там была,- попытался оправдаться Проскурин.
        - Она там и есть. Если вы решили меня разыграть, то у вас получилось.
        Артем спустился с крыльца и подошел к ванне. Девушка замолчала и улыбнулась. Рот растянулся так, словно кто-то тянул его за уголки из-под полотенца на лице.
        - Чего ты здесь разверещалась?- деловито спросил Тихонов.
        Девушка привстала. Артему показалось, что вода густая, словно канцелярский клей, но два полушария аппетитных грудей отвлекли его от химического состава жидкости. Полотенце упало с лица и накрыло обнаженную грудь. Артему невольно пришлось перевести взгляд на лицо Вики.
        - Что?..
        Он осекся. Несмотря на то, что лицо все-таки принадлежало подруге, оно казалось чужим. Глаза были расположены настолько далеко друг от друга, что между ними можно было разместить еще пару, нос какой-то, как у животного, да еще этот мерзкий растянутый рот.
        - Что с тобой?- прошептал Артем.
        - Не подходи к ней,- посоветовал Серега и дернул друга за руку.
        - А что со мной?
        Вика схватила себя за волосы и потянула вверх. Голова с легкостью отделилась от шеи. Виктория повернула голову лицом к телу.
        - По-моему, все норм. Ой!- голова хихикнула.- Похоже, у меня левая грудь больше правой. Не находишь?
        Артем и Серега попятились, готовые в любой момент развернуться и бежать. Но тварь в ванне и не думала гнаться за ними. Обезглавленное тело просто погрузилось в почерневшую воду. Рука с ухмыляющейся головой скрылась последней.
        - Что это было?- прошептал Артем.
        Потом повернулся к Сергею и хотел заорать на него, обвинив в том, что это он что-то сделал с Викой, но здравый смысл взял верх над безрассудством. Что бы он ни сделал с девушкой, она не должна разговаривать и ухмыляться с оторванной головой.
        - Это Болотница,- едва не захныкал Серега.- Она пришла за мной.
        - Заткнись!
        Артем взял палку и подошел к ванне. Черная гладь была спокойна, но внутреннего успокоения Тихонову это не несло. Под видимым спокойствием могло притаиться нечто злое. Артем ткнул палкой в воду. Каких-либо преград она не встретила. Он ткнул еще раз, потом еще. Ванна была пуста. За исключением жидкости, там ничего не было. Артем посмотрел на Серегу.
        - Что там?
        Не ответив другу, Артем подошел к ванне и нагнулся над ней, будто всматриваясь. Наклонился еще чуть-чуть, потом ниже. И наконец, решившись, засунул руку в черную жижу в районе слива. Отвращение и страх практически захватили разум, но он отогнал их. Нужно слить воду, иначе они все время будут ждать появления кого угодно из-под воды. Он нашел пробку. Она, придавленная толщей воды, долго не хотела открывать слив. А когда открылась, Артем быстро вытащил руку из мерзкой жидкости. Гул уходящей воды нарастал, будто она неслась к ним по огромным трубам. Тема подошел к системе полива (шланги и соединения были проложены еще его дедом по всему огороду), открыл кран и вымыл руку. Потом снова вернулся к ванне. Она была пуста. Артем посмотрел на ошарашенного Сергея и произнес:
        - Мы ничего не видели.

* * *
        Оля, Тимофей и Наташа сидели на кухне и о чем-то говорили. Когда вошел Артем, голоса стихли.
        - Где вы были?- спросила Ольга.
        - Баню мыли,- ответил Сергей, вошедший следом за Тихоновым.
        Артем посмотрел на друга, кивнул, прошел к стулу и сел.
        - Что с вами?- Оля подошла к Артему и обняла его.- Устали?
        - Ага.
        - А где Вика?
        Артем знал, что Наташа спросит о сестре, а вот что ответить ей, понятия не имел. Он вспомнил ухмылку Вики. Это не могла быть она. Кто угодно, да хоть Серегина Болотница, хоть кто, только не Вика.
        - Ушла с Мишкой, наверное,- сказал Серега.
        Артем мысленно поблагодарил Проскурина. Его версия имела право на жизнь. Эта вертихвостка была способна выкинуть подобный фортель. Только вот Мишка вряд ли. Засранец. Их версию мог опровергнуть разве что Тимофей, но ему, похоже, было не до них. Он засыпал, вздрагивал и снова засыпал прямо на стуле.
        - Так,- слишком резко произнес Артем, Тимофей вздрогнул, но тут же начал «клевать носом».- Мы с Олей - в родительской, Наташа - в детской, а вы, братцы, в комнате напротив.
        - А Вика с Мишкой?
        - Чего?- не понял Артем.
        - Ну, Вика вернется. Куда мы ее положим?- Наташа застенчиво улыбнулась.
        - Она не вернется.
        Как обухом по лбу. Артем едва сдержался, чтобы не повернуться к Сереге слишком резко.
        - Вы думаете, они в шашки пошли поиграть до первого проигрыша? Их как минимум до утра не будет.
        Серега и в школе был парнем сообразительным. Но все равно Артема удивляло спокойствие друга. Увидеть на заднем дворе черт знает что, едва не обмочить штаны при этом, а ему хоть бы хны. Теперь он, что называется, крепко стоял на ногах и находился с ответами быстрее, чем Ургант с шутками.
        - Да. Я думаю, хоть кому-то сегодня весело,- сказал Артем и вышел из кухни.
        Единственное, чего он хотел, так это выспаться. Получится или нет, он не знал.
        Он вошел в спальню родителей, не включая света, прошел к кровати и завалился на нее как есть, в одежде. Облезшие ленивцы, старики с когтями-ножами, оторванные головы, человеческие экскременты, все это завертелось перед глазами, и через минуту он уснул.
        Тихонов шел по парку. Всполохи осенней листвы слепили глаза. Звук, как и в прошлом сне, отсутствовал. Не полностью. Шороха листьев под ногами, пения птиц - звуков улицы он не слышал, но тишина не была мертвой. Слабый всплеск воды доносился из центра парка. Всплеск воды и мерзкое хихиканье. Будто сумасшедших вывели на купание в реке. Но Артем почему-то знал, что кто-то плескается в его долбаной ванне под яблоней. Кто это: бывшая одноклассница Инна или обезглавленная Вика - он не знал. Единственное, в чем он был уверен, так это в том, что увиденное ему не понравится.

* * *
        Тихонов сразу узнал ее. Спустя столько лет он узнал ее. И на него накатила такая тоска, такая скорбь, что ему сразу захотелось бежать к ней, отбросив все страхи, что мучили его все это время. Мама стояла по пояс в вагонетке, наполненной водой. Артем не видел воду, он просто знал, что она там. И это его удерживало.
        - Ну что же ты, сынок? Иди ко мне. Я так соскучилась.
        Мама раскинула руки, приглашая своего ребенка в объятия. Артема удерживало не то, что мама мертва уже двенадцать лет, его удерживала гребаная вода в вагонетке. Всплеск. Такой отчетливый, но он знал, что этот звук из далекого детства. Он обернулся. Ничего. Когда он посмотрел на мать, ее уже не было. Всплески тоже стихли.
        Артема не удивляли трансформации окружающего мира. Почти не удивляли. А вот ванна под яблоней с сидящей в ней Викой стала полной неожиданностью. То есть то, что он из городского парка вышел сразу же в конец своего огорода, его устраивало, а появление ванны там, где она простояла не один год, нет. Да черт с ней, с ванной-то. Вика - вот тот центр напряжения! Она была обнажена и пока с головой. И самое главное, она не пела.
        Артем хотел пройти незаметно мимо, но первый же шаг выдал его. Виктория не открыла глаза, как это делают обычные люди, поняв, что здесь кто-то есть. Она улыбнулась, будто ждала его, знала, что он придет, и ждала. Ее улыбка все больше походила на оскал хищника. Она схватилась за края ванны. Слишком резко. Брызги долетели даже до Артема. Он дернулся и отступил назад. Вика оперлась о ванну и встала. Вода, словно клей или слизь, серыми нитями потянулась за телом. Девушка открыла глаза и подняла перед собой руку с выставленным указательным пальцем.
        - Познакомься,- проговорила Вика.
        Проговорила? Прошамкала, как беззубая старуха или как человек с набитым ртом.
        - Познакомься с хозяином,- повторила она, и из ее рта потекла черная жижа.
        Артем медленно повернулся в ту сторону, куда показывала Виктория. В паре метров от него стояло мохнатое существо с резиновой маской на морде. Маска смутно напоминала кого-то. Артем насмотрелся на подобное добро. Прошлым летом он устроился в один магазинчик, специализирующийся на товарах для праздников и всем, что с ними связано. Каких там только масок не было. Президенты США, монстры и чудища. Несмотря на свою чудовищность, они были скорее пародийными. С маской на хозяине было все наоборот. Несмотря на комедийность - перекошенный рот и выпученные глаза, она была чудовищна. Будто кожа лица была снята с живого человека. И только когда чудовище сняло маску с головы, словно шляпу, и отвесило поклон, Артем узнал перекошенное лицо-маску. Но ему было не до этого. Под маской оказался старик, которого он видел с того момента, как въехал в родительский дом.

* * *
        Пробуждение было тяжелым. Будто старик и Вика удерживали его на границе Яви и Нави. Артем поднял тяжелые веки и, едва не вскрикнув, подскочил на кровати. На него смотрел черный пес. Пес встал и, завиляв хвостом, уткнулся мордой ему в грудь.
        - Цыган.- Артем потрепал пса за ухом.- Ты где был?
        Артем посмотрел на вторую половину кровати. Оля уже встала или еще не ложилась. За окном день обещал быть теплым. Солнечные лучи подняли настроение, и сон, навеянный ночными галлюцинациями, был практически забыт. Разве только чувство, что с Мишкой и Викой случилась беда, усилилось.
        Артем еще раз потрепал пса за ухом, нежно отодвинул его морду и встал. В доме было тихо. Все еще спали. Он вышел в гостиную. Тимофей спал на полу, диван был пуст. Он даже не был застелен. Серега, наверное, пошел домой. Тихонов вышел в коридор, хотел было пройти мимо спальни, но решил проверить, может, Вика вернулась. Он аккуратно открыл дверь и заглянул внутрь. Наташа спала в обнимку с Серегой.

«Хоть кому-то поперло»,- улыбнулся Артем и прикрыл за собой дверь.
        Он зашел первым делом в кухню. Во рту пересохло, да и умыться бы не помешало. Слишком поздно он вспомнил, что кухня несет угрозу не меньшую, чем ванна с обезглавленной Викторией. Подошел к мойке, обернулся. Цыган, семенивший за ним, сел у порога. Артем включил воду и нагнулся к крану, чтобы попить, когда услышал скрип закрываемой двери. Дверь открывалась внутрь, и это значило, что кто-то стоял за ней, когда Артем вошел. Цыган заскулил и начал скрестись.

«Это еще хуже,- подумал Тихонов.- Тот, кто закрыл дверь, все еще здесь».
        Он резко обернулся, приготовившись увидеть ленивца в маске, старика с когтями или Вику верхом на Цербере и размахивающую своей головой. Кухня была пуста. Артем нервно улыбнулся. Вполоборота встал к мойке, нащупал кружку и подставил под струю. Рука с кружкой тряслась, чтобы не выбить зубы, он придержал ее левой и поднес к губам. Выпив, Артем поставил кружку и выключил воду. Во рту все так же было сухо. К скулежу Цыгана добавился какой-то звук. Причем он будто усиливался. Артем обернулся. Его трясло от внутреннего напряжения. Он все еще был готов увидеть за спиной что угодно, но его готовность не приносила спокойствия.
        В метре от него от отсыревшего потолка отвалился большой кусок штукатурки, Артема затрясло еще сильнее. Звук был совсем другого характера. Штукатурка должна была упасть с таким грохотом, что полквартала бы проснулось. Он еще раз оглядел потолок и пол. Теперь он был уверен - упавший кусок был точной копией сырого пятна на полу. Тихонов присел и потрогал штукатурку. Она была мокрой и на ощупь напоминала печенье, размоченное в молоке. Он встал и вытер пальцы о джинсы. Ничего мистического в этом не было, но Артему все равно было как-то неспокойно. Похоже, что эта чертова действительность его доконает раньше, чем кошмарные сны. Он выборочно слышит звуки, он видит мертвыми своих друзей, хотя на самом деле они скорее всего зависают где-нибудь на «Голубой воде». Все, дружок, это диагноз.
        - Эй!
        Голос Оли долетел откуда-то издалека. А может, это закрытая дверь так приглушает звук?
        - Эй, соня, вставай!
        Окружающий мир замерцал, будто он попал в умело созданную голограмму. Когда его начали трясти, картинку поглотила тьма, и Артем открыл глаза.

* * *
        - А где Цыган?- первое, что спросил Артем.
        Он лежал на кровати, в ногах сидела Оля, а Серега стоял в дверях.
        - У-у, братец, у тебя раздельное питание? Вчера выпивка, сегодня цыгане?
        - Он о собаке,- пояснила Оля.- Он как вчера убежал…- Она запнулась, будто что-то вспомнила.- Я больше его не видела.
        - Чертов сон!- выругался Артем и сел на кровати.- А Мишка с Викой не вернулись?
        - Да ну, ты что?- протянул Серега и скрестил руки на груди.- Ему так поперло, он теперь с нее неделю не слезет. Как бы теперь не женился на ней. Он же на Тоньке и женился только потому, что она ему дала.
        - Фу, пошляк!- Оля скривилась и встала.- Все, давай вставай. Жду вас на кухне.
        - Слушай,- сказал Артем, когда Оля вышла.- Мне надо поговорить с Инкой.
        - На хрена?- Сергей прикрыл за собой дверь и присел на место, где минуту назад сидела Ольга.- На хрена она тебе нужна? У тебя Олька такая телочка, а ты о какой-то подруге детства сохнешь.
        - Да я не за этим,- отмахнулся Тихонов.
        - А зачем тогда? Постой, дай-ка я угадаю.- Серега закатил глаза.- Тебе не с кем сыграть в лото. Я угадал?

«Странно он себя ведет,- подумал Артем.- Либо он прячет за беззаботностью и раздолбайством свои страхи, либо я все это видел один. И это уже точно диагноз».
        - Ты серьезно?- Артем все-таки решил спросить.
        - Ну что она тебе скажет? Что в банях Подлесного происходит какая-то хрень?
        Тихонов едва не вздохнул с облегчением. Все-таки Серега видел весь вчерашний бред.
        - Одни гадят и убегают через запертые двери, другие отрывают себе головы и сливаются по водостоку, третьи сгорают…
        - Она может знать, кто такой хозяин.
        - Может, но она ни хрена тебе не скажет.
        - Почему?
        - У нее обожжено что-то там внутри. Не то дыхательные пути, не то голосовые связки. Я строение человека знаю только поверхностно, и то до пояса, снизу.
        Артем невольно улыбнулся.
        - Ну что ты думаешь? Куда делись Вика и Мишка на самом деле?
        - То есть я сейчас должен рассуждать с точки зрения здравого смысла, а не того, что я видел вчера собственными глазами?
        Тема кивнул.
        - Вот уж не думал, что эти два явления будут расходиться. Да так сильно.
        - И тем не менее.
        - С Мишкой все просто. Обделался, потом увидел, что натворил, и сбежал. Поэтому он нас не пускал сначала, а когда пустил, спрятался за дверь. Мы вошли и тут же занялись разбором его поведения, а он не стал нам мешать и выскочил на улицу.
        - Складно. Вот только откуда столько дерьма в одном человеке? Он что, его на тачке подвозил?
        - Да, здесь, конечно, простота заканчивается.
        - Причем резко. Идем далее. Куда дерьмо делось? Он что, его снова погрузил в тачку и увез?
        - Ви…- начал Сергей, но Артем его перебил:
        - Вику я знаю три года. Ее вырвать может от слова «какашка», а уж убрать чужое дерьмо… В общем, потом пришлось бы убирать за ней.
        Тишина давила многотонной плитой. Тихонову стало тяжело, и он произнес:
        - Ладно, со Скворечиком вроде как понятно. Позже позвоним ему и узнаем, что почем. Вика. Как быть с ней?
        - Ну, мы начали с ней трахаться…
        - Можно без подробностей?
        - Я думал, для дела… Ну, раз нет, так нет,- пожал плечами Проскурин.- Ну а у ванны-то рассказывать?
        - Рассказывай.
        - Мы стали трахаться,- сказал Сергей и посмотрел на Артема. Тот закатил глаза и махнул, мол, продолжай.- Вот, Вика встала на четвереньки и оперлась о край ванны.
        - Боже,- взмолился Артем,- как долго!
        - Слушай, друг, тебе не помешал бы хороший секс.
        Тихонов отмахнулся.
        - Продолжай. И давай уже ближе к делу.
        - Вдруг Вика вскрикнула. Я-то думал, что слишком резко вошел в нее. Так бывает. Девочки кричат, когда я вхожу.
        Артем замахал рукой, будто подгоняя друга.
        - Она вскочила и убежала к скамейке одеваться. Теперь-то я понимаю, что она вскрикнула, потому что увидела то же, что и я.
        Снова пауза.
        - И что увидел ты?
        - Сначала на черной поверхности появились маленькие пузырьки. Потом пузыри стали больше. Они лопались с такой силой, что уши закладывало. А потом появилась она.
        - Кто?

«Зачем он спросил? Ведь он прекрасно знал, что Болотница. Кто же еще?»
        - То есть понятно, что не Оксана Федорова. Но у твоей Болотницы есть какие-то определенные черты? На кого она похожа? Баба-яга, крокодил или пылесос?
        Серега смотрел на Артема как на сумасшедшего.
        - На асфальтоукладчик, блин! На человека она похожа. На человека в черном саване.
        Пауза.
        - Ладно,- нарушил тишину Артем.- Ты увидел человека в ванне, и что? Ты убежал, оставив Вику одну?
        - Ты что, меня «лечить» вздумал?!
        Тон Проскурина не располагал к мирной беседе. Серега ухмыльнулся и сжал кулаки. Еще бы! Не каждый день тебе намекают, что ты трус.
        - Нет. Я просто интересуюсь, куда делась Вика.
        - И куда же?- Серега уже не был его другом. Он был затравленным волком. А у волков нет друзей.
        Артем собирался ответить, когда в комнату вошел Тимофей.
        - Жена Мишки звонила.

«Вернулся?- вертелся вопрос на языке.- А где же тогда Вика?»
        - Мишку нашли в Белом озере.
        Пауза. Как напрягали эти паузы! Неужели нельзя без них?
        - Без кожи.

* * *
        Артем помылся под душем. Летний душ, сделанный наспех еще отцом, работал до сих пор. Правда, отец, кажется, поменял бочку или покрасил. Артем помнил зеленую с крышкой, а эта была черной. Вода нагреться не успела, поэтому пришлось мыться под холодной. Тихонов фыркал и кряхтел, поглядывая над занавеской на крыльцо бани.

«Каким образом Скворец оказался на Белом озере?- думал Артем.- Как он попал в дамбу?»
        Его нашли местные рыбаки. Его? Они нашли кусок мяса, плавающий вверх пузом. Вызвали полицейских, а те уже нашли его кожу. Она висела на одной из створок дамбы. За что он там так зацепился - не ясно, но снята она была, будто резиновая перчатка с руки. Полез купаться пьяным, уснул или ногу свело, вот его и понесло на дамбу. Официальная версия на то и официальная, что из нее ни хрена не понять. Ведь одежду его так и не нашли, да и шкуру с него сняли, будто с барашка, с перспективой на отделку. Только голова осталась нетронутой. Будто специально оставили для опознания. И почему, черт возьми, у Артема есть сомнения по поводу официальной версии, а у полиции нет? Почему Тихонову все это кажется похожим на работу маньяка, а полиции?.. Складывалось такое впечатление, что работа полиции сводилась к тому, чтобы придумывать официальные версии, удобные им, и фиксировать смертельные случаи. Артем вспомнил случай с водителем-самоубийцей. После ссоры на дороге парень покончил с собой шестью ударами ножа в сердце. Замечательная версия. И на возмущение общественности представители власти отвечали удивительным
спокойствием. Короче, плевать они хотели на общественность. Версия придумана, ее и придерживаемся.
        - Эй, чистюля!
        Артем даже подпрыгнул. У душа стояла Оля с полотенцем в руке.
        - Что-то ты замылся. Я думала, ты в бане.
        Он что-то пробурчал в ответ.
        - Слушай. Вы же сказали, что убрались вчера.
        - Где?
        Внутри неприятно все сжалось.
        - Ну, в бане. Там ила, хоть на машине вывози.
        - Ила?!
        Артем отдернул штору, схватил полотенце и, прикрываясь им, пошел к бане.
        - Ты давай уже собирайся. К нотариусу опоздаешь. Ребята сами как-нибудь уберут.
        Тихонов взбежал на крыльцо и замер в дверном проеме. Почти сантиметровый слой ила покрывал деревянный пол, будто за ночь его нанесло водой. Наводнение в одном отдельно взятом строении?
        - Ну что?
        - Оля, позови Серегу.
        Во рту пересохло, поэтому слова причиняли физическую боль. Он не мог понять как? Каким образом здесь, на расстоянии не менее двух километров от ближайшего водоема, появляется ил? Если в появлении дерьма смущало только его количество, то в появлении ила было что-то не из мира сего.
        - Мистика, бляха!- прошептал Тихонов.
        - Не то слово.
        Серега стоял за спиной Артема.

* * *

«Я устал. Я устал от всего этого»,- было написано на лице Проскурина. Именно так он себя и чувствовал. Он явно переборщил вчера с «колесами». Галлюцинации обычно были приятными, а вчера он едва не обделался. Болотница или еще какая мертвая баба - это перебор. Оно понятно, что образы рисует не таблетка, а собственный мозг в меру своих возможностей. Но в такие моменты (до вчерашнего дня он был уверен, что так и было) его детские страхи прятались за крепкой дверью, закрытой на железные засовы. Вчера явный передоз. Вообще, все было странно. То отходняк, то снова накат. Серега сам чувствовал, что его настроение за вечер менялось раз десять.
        Сейчас, глядя из-за плеча Артема на результат наводнения в его чертовой бане, он не знал, его ли это глюки.
        - Что это?- спросил он.
        - Ил.
        - Я вижу, что не дерьмо. Откуда он здесь?
        Артем посмотрел на Серегу, но не ответил.
        - К слову, о дерьме. Вчера, когда мы здесь…- Артем сделал паузу.- Баня была чистая. Ты помнишь?
        По всему было видно, Тихонову нужна поддержка в этом вопросе. И Серега дал ее ему. Он кивнул, хотя ни черта не помнил. Так, куски всплывали, но определенно сказать он не мог, в чистую баню он вбежал или в грязную. Да сиди здесь вчера с полсотни боевиков, обвешанных взрывчаткой, сегодня он не вспомнил бы о них. Болотница - другое дело.
        - Черт знает что!- Артем прошел в глубь помещения, оставляя следы босых ног.
        - Смотри,- выдохнул Серега.
        Либо наркота ни хрена не отпускала, либо…
        - Он живой.
        Следы начали исчезать. Вернее, так Сергею показалось, но на деле следы заполнялись водой, будто Артем шел по топи. Вода в лужицах в форме следов начала густеть, превращаясь в ил.
        Тихонов обернулся, поскользнулся, но, ухватившись за какие-то вещи, висевшие на крючках, устоял. Его ноги были грязные по щиколотку, и ил полз вверх. Сергей встряхнул головой. Было такое впечатление, что Тема висел вверх ногами и его поливали грязью. Она обволакивала все тело, а Артем не шевелился. Он стоял и смотрел на Серегу. Ухмылка на его лице напоминала оскал зверя.

«Болотница»,- подумал Проскурин и проснулся.
        - Эй!
        Его трясла за плечо Оля. Вокруг нее была гостиная с мебельной горкой у одной стены, стареньким телевизором в углу, с диваном напротив и парой кресел. В одном из них его и сморило.
        - Тебя Тема зовет.
        Серега провел ладонью по лицу, прогоняя остатки сна, и встал.
        - Где он?
        - В бане. Здорово вы там вчера убрались, ничего не скажешь.
        - А что там?- спросил Сергей и шумно сглотнул.
        Внутри все перевернулось, когда Ольга сказала о бане.
        - Там все в иле, будто вы его на тачке завозили.
        Проскурин ее уже не слушал, он думал о Болотнице и иле, ползущем по ногам Артема вверх, к голове, к сознанию.

* * *
        Тихонов снова увидел страх в глазах Сереги. Он как-то затравленно поглядывал то на грязный пол, то на его ноги. Артем даже смутился.
        - Что с тобой?
        - Не выспался,- огрызнулся Проскурин.
        - Ну, какие соображения?
        - Можно было бы подумать, что мы с тобой сошли с ума, но это маловероятно. Случаев массового помешательства я не припомню, но даже если они и были, это не наш случай.
        - Слушай, Серега, может, с нами кто шутит?
        - Взбесившийся ленивец размерами с человека,- начал перечислять Сергей и загибать пальцы.- Тонны дерьма, смерть Мишки, пропажа Вики, ил, будто здесь вода стояла пару лет. Как ты думаешь, это шутки?
        - Но тогда что?
        - А я вам скажу что.
        Парни даже подпрыгнули. Сергей все еще стоял на крыльце, поэтому обернулся в поисках всезнайки.
        - Сережа, я здесь,- позвал женский голос.
        - Галина Анатольевна?! Блин, я словно в школу попал.- Сергей спустился с крыльца и увидел у забора на соседнем участке свою учительницу.
        - Давно не виделись,- улыбнулась женщина.
        - Так о чем вы нам хотели сказать?- На крыльце появился Артем, неловко поправляя полотенце, обмотанное вокруг талии.
        - И тебе здравствуй!- сказала Галина Анатольевна.
        - Извините, здравствуйте.
        - Вам нужно было просто соблюдать правила,- произнесла учительница.- Хозяин не любит, когда правила нарушаются.
        - Да что за хозяин-то такой?! Какие правила?!- закричал Артем. Все его тело покраснело от напряжения.
        Женщина приставила указательный палец к губам, развернулась и пошла по дорожке между грядок к дому. Остановилась, будто что вспомнила, повернулась к ним и снова повторила жест с указательным пальцем.
        - Ты знаешь,- произнес Проскурин, глядя вслед пенсионерке.- Вокруг нас сумасшедшие, а с ума сходим мы с тобой.
        Тихонов снова поднялся на крыльцо и заглянул в раздевалку.
        - А это еще что?
        - Только не говори, что на ил кто-то еще и нагадил.
        Артем нервно хохотнул и вошел внутрь. Сергей остался у двери наблюдать за следами. Сейчас бы он ничему не удивился. Даже если бы следы начали наполняться водой. Но он удивился. Артем вернулся с вещами. Джинсы, серая толстовка с капюшоном и даже трусы принадлежали Мишке.
        - Это что же получается? Он ушел голый?- спросил Артем, когда они сели за стол, за которым вчера так весело проводили время.
        - Или его увели голым,- предположил Сергей.
        - Кто увел?- не понял Артем.
        - Хозяин! Шучу. Откуда я знаю,- пожал плечами Проскурин.
        - Ты знаешь, мне кажется, вчера вешалка была пустая. Вещи появились позже.
        - Может быть, но… Если ты вляпаешься в коровье дерьмо, так ли уж важно, какого цвета глаза у коровы, нагадившей на дороге?
        - Что ты несешь?- Артем был недоволен сложившейся ситуацией вообще и бредом Сереги в частности.
        - Я говорю: тебя занимало дерьмо, разбросанное по полу, тебе было начхать на то, было ли еще что в бане кроме…
        - Понял я,- перебил его Тихонов.- Чертовщина какая-то.
        Они оба рассматривали вещи Скворца, будто разгадка таилась где-то в складках потрепанных джинсов и толстовки.
        - Ладно.- Артем встал.- Я сейчас к нотариусу. Вернусь, будем выяснять, какого цвета глаза у коровы.
        - Чего?
        - Я говорю: теперь мне не начхать, что происходит в бане.
        Глава 7
        Нотариальная контора располагалась на небольшой площади, напротив церкви и по соседству с ЗАГСом. Все как положено. Роддома с кладбищем не хватало. Ольга припарковалась у ЗАГСа, заглушила двигатель и посмотрела на Артема.
        - Ну, вперед?
        Тихонов кивнул и взялся за ручку, чтобы выйти, но замер.
        - Что?
        - Слушай, Оля…
        Артем избегал смотреть ей в глаза. Он уставился на вывеску над пластиковой дверью.
        - Если вдруг тебе что-то не нравится или ты боишься чего, ты можешь уехать.
        - Ты что, меня выгоняешь?
        Только сейчас Тихонов понял, что его слова именно так и должны восприниматься.
        - Нет,- твердо ответил он.- Просто в доме… мне кажется… в доме не очень спокойно.
        - Ты меня прогоняешь.
        Оля не спрашивала. И он все-таки решился посмотреть ей в глаза. Ее красивые глаза наполнили слезы. Такая тоска сдавила сердце Артема. Он обнял девушку и нежно поцеловал.
        - Я очень беспокоюсь за тебя. Мишка погиб, Вика пропала, и еще черт знает что происходит. Просто я подумал, что ты не обязана сидеть со мной здесь.
        - А ты бы меня бросил, если бы у меня по дому бродили призраки?
        Точно! Пусть он и не верил во всякую мистическую ерунду, но это хоть как-то объясняло происходящее. Бывший хозяин… Ну конечно! Хозяин! Открытие за открытием. Бывший хозяин дома ищет успокоения.
        - Эй?! Ты бы меня бросил?
        - Нет, конечно.
        - Но была пауза.
        - Что?
        - Я говорю, ты задумался. То есть ты не уверен?
        Артем поцеловал девушку и вышел из машины. Потом нагнулся к окну и сказал:
        - Я уверен. Дождись меня, и мы все обсудим.
        На самом деле и обсуждать-то нечего. Надо сажать ее в машину и отправлять в город. Беда в том, что Наташа без Вики не захочет никуда ехать. А Вика может не появиться долго, если вообще… Может, она тоже где-то лежит обезглавленная. Он трижды сплюнул через левое плечо, постучал по деревянному обналичнику и вошел в небольшой холл.
        У окна по обе стороны журнального столика сидели две женщины. Одна, молодая блондинка с короткой стрижкой, держала в руках связку ключей с брелоком «Nissan». Вторая, наверное, ее мать. Хотя сходства между ними никакого не было, Артем все-таки думал о них исключительно как о матери и дочери. Женщины скучали. Что бы их ни привело сюда, они относились к процессу ожидания, да и к самому делу, без особого энтузиазма. Не было в их движениях нетерпения, суеты. Сонное царство. Мухи, расправившие свои крылышки под первыми лучиками весеннего солнца. Черт! Глядя на них, ему захотелось зевнуть. От сползания в сон его спас мужчина лет сорока, вышедший из кабинета с хромированной табличкой «НОТАРИУС». Женщины поднялись и вошли в кабинет. Артем уселся в кресло молодой. Аромат ее духов все еще витал в воздухе. Тихонов втянул носом и улыбнулся. Духи были один в один как у Ляльки. Он давно ее так не называл. Здесь не до этого было.
        Тихонов посмотрел на дверь и только сейчас увидел карту справа от входа. Карта города была большой настолько, что он со своего места видел названия районов. Северо-Задонск, Комсомольский, Руднев, Новоугольный, Центральный, Шахтерский, Задонье, Подлесный… В 2000-м Подлесный был рабочим поселком и на карте города, что естественно, появиться не мог. Да Артем и не помнил, чтобы когда-либо видел карту Подлесного. Это ему было ни к чему. То, что им тогда было нужно, они не искали в Яндексе или Гугле. Они шли и смотрели, а если оно того требовало, то и щупали. Но частым «щупаньем» подвергалась топь и Белое озеро. Если честно, он не помнил названия «Белое озеро». Они просто ходили на карьер. Теперь Артем узнал, что у карьера есть название.
        Тихонов не сдержался, встал и подошел к карте. Только теперь вблизи он увидел, что она поделена на части. Каждая часть была картой одного района. Подлесный расположился в верхнем левом углу. Он с легкостью нашел свою улицу, но что-то было не так. Построек, что ли, меньше? Точно. Магазина с колоритной продавщицей Лидой не было. Вместо него - посадка. Артем ткнул пальцем в улицу и провел до своего дома. Его тоже не было. Тихонов резко отдернул руку, будто это он стер с карты строения. Его дома, дома Галины Анатольевны и того, где сгорела баня, не было. Вместо них картограф начертил одно длинное здание, похожее не то на казарму, не то на ферму.
        Артем всматривался в улицы Подлесного. Он не был уверен, но ему казалось, что в реале их все-таки больше. Но черт с ними, с этими улицами! В конце концов, картограф - тоже человек и мог просто нанести на карту только основные нити-улицы. Мог вместо существующего здания чиркнуть пару кустиков. Но вместо трех домов начертить длинную коробку? Для чего?

* * *
        Галина Анатольевна поставила чайник на плиту, зажгла газ и вернулась за стол. Перед ней лежал фотоальбом в обложке из желтого вельвета. Все классы с 1980-го по
2012-й. Перед ней лежала общая фотография 4-го «А» класса выпуск 2000-го. Сережка Проскурин сидел рядом с Тимофеем Долговым, а сзади над ними возвышался Мишка Скворцов. Артем Тихонов был в другом конце, рядом с Инной Лесковой. Галина Анатольевна вспомнила, что мальчишка был все время рядом с этой девочкой. Она улыбнулась, но улыбка тут же слетела с губ. Девочка сейчас в городской больнице. И всему виной Он. Галину даже передернуло от одного воспоминания о Нем. Она никогда не видела хозяина в лицо, но с детства знала, что Он зло и приходит только к тем, кто нарушает правила. Она это знала и поэтому всегда следовала им. Старалась, по крайней мере.
        Когда раздался смех, Галина дернулась, несколько фотографий упали на пол. Она невольно глянула на полиэтиленовую штору над ванной. Шипение, и пар начал выбиваться из-под занавески. Там кто-то был. Галина увидела расплывчатый силуэт. Она закрыла альбом и встала. Хозяин пришел за ней.

* * *
        Белое озеро, судя по карте, находилось в шаговой доступности от длинного здания. Нет, оно, конечно, и на деле было недалеко, но не так, чтобы чуть ли не с крыльца можно в воду входить.

«Какая-то неправильная карта»,- подумал Артем.
        Тихонов перевел взгляд в центр карты. Он плохо знал Донской, но площадь, где сейчас находился, увидел сразу. Причем ни церкви, ни нотариальной конторы на площади не было. ЗАГС был, на месте церкви была небольшая постройка с подписью
«Магазин», а на месте конторы мелкой россыпью кустарники. Это что - параллельная вселенная? Артем знал, где искать ответ. Он опустил взгляд. В правом нижнем углу располагалась таблица. «Карта Донского района», масштаб и дата. Артем даже нагнулся, чтобы рассмотреть мелкий шрифт. 1939 год.
        - Это шутка?- вслух спросил Артем, не надеясь на ответ.
        - Никаких шуток.
        Тихонов вздрогнул, но взял себя в руки и медленно обернулся. Женщина в темно-синем брючном костюме стояла у открытой двери напротив кабинета нотариуса.
        - Вас удивила дата?
        Ее рот был ярко-красным, будто она только что загрызла кого. Артем улыбнулся своим мыслям. Женщина улыбнулась в ответ.
        - Да. Дата немного не та, которую я ожидал увидеть в современном офисе.
        - Это карта моего деда. Тогда Донской относился еще к Московской области.
        - Да вы что?- удивление Артема было неподдельным. Он действительно впервые слышал о Московской области.
        - Прошло больше семидесяти лет,- женщина подошла к карте.- А смотрите, город практически не изменился.
        Тихонов кивнул.
        - А скажите, Подлесный изменился?
        - Я думаю, незначительно.
        Несмотря на приветливый тон и быстрый ответ, женщина напряглась. Не надеясь на правдивый ответ, Тихонов все-таки решил спросить:
        - А вот это здание,- Артем ткнул в казарму,- сейчас существует?
        Женщина повернулась к Артему всем корпусом. Свет очень удачно ложился на ее лицо. Рот в алой помаде растянулся в ухмылке, а глаза были накрашены так, что казалось, между ними могут поместиться еще два. Тихонов отступил назад. Незаметно, так, будто переступил с ноги на ногу. Женщина закивала. Улыбка исчезла, а глаза оказались каждый на своем месте.
        - Вы живете в одном из них?

* * *
        Артем даже завис на какое-то время, переваривая вопрос. Из кабинета нотариуса вышли мама с дочкой или свекровь с невесткой, или…
        - Вы ко мне?
        Артем посмотрел на женщину, вышедшую следом за посетительницами. Она была точной копией той, что сейчас стояла за его спиной. Он обернулся. Недавняя собеседница исчезла, но карта осталась.
        - Заходите.
        Тихонов шагнул за женщиной в синем костюме. Сел на предложенный стул и всмотрелся в лицо нотариуса. Нет, несмотря на схожесть, женщина была другой - моложе, стройнее, и макияж не такой яркий. Костюм - да, был один в один, но это скорее всего прелести дресс-кода.
        - Итак, Подлесный?
        Артем кивнул. Он и не надеялся, что его вспомнят. Нотариус что-то говорила, давала что-то подписать. Тихонов подписывал и кивал, кивал и подписывал, но мысли его были обращены к карте 39-го года. К строению в виде казармы.
        - Ну, я жду вас в четверг.
        Артем встал, подошел к двери и обернулся. Признаться, он ждал, что и эта женщина исчезнет. Но нет, нотариус сидела за своим столом и что-то писала.
        - Простите,- начал Тихонов.- Вы, случайно, не знаете, что было на месте моего дома в 39-м?
        - Я не знаю,- она пожала плечами,- был ли Подлесный тогда.
        - Судя по карте, что висит у входа, был. И вместо моего дома стояло другое здание.
        - Ничего не понимаю.- Женщина встала и вышла из-за стола.- Карта абсолютно новая, и там не может быть никаких строений, кроме тех, что есть в городе.
        Они вдвоем подошли к карте.
        - Ну вот же, смотрите.- Женщина ткнула красным заостренным ногтем в карту.- Вот ваш дом, а вот…
        Артем ее не слушал. Он видел своими глазами, что карта изменилась. Магазин с Лидкой и три одинаковых дома появились на своих местах. Даже Белое озеро отступило. Он перевел взгляд на Центральный микрорайон и сразу же нашел ЗАГС, церковь и нотариальную контору. Ну и контрольный, что называется, в голову. Табличка с названием гласила «Карта Донского МО». Масштаб был тем же. Даже если бы он изменился, Тихонова это расстроило бы в последнюю очередь. Дата… Самое главное, дата говорила либо о его внезапном помешательстве, либо о заговоре против него отдельно взятой нотариальной конторы. Но ни то, ни другое ему не нравилось.
        - Ну, можно тебя поздравить?- спросила Оля, когда Артем сел в машину.
        - Нет. Еще в четверг сюда.
        Он говорил неохотно, через силу. Потом, поняв, что этим может обидеть девушку, улыбнулся и уже мягче сказал:
        - В четверг все будет в порядке. Можно уже начинать продавать дом.
        - Так ты решил все-таки продать его?
        Он едва не сорвался. Талдычить о странностях, едва ли не смертельных странностях, практически прийти к «общему знаменателю» о призраках - и она у него спрашивает, хочет ли он продать его. Это все равно, что спросить у хозяина бешеного бультерьера, разорвавшего ребенка, хочет ли он усыпить пса. Хочешь не хочешь, а надо.
        - Возможно.
        Артем не стал ничего объяснять, а тем более выяснять. Он устал.
        - Прежде чем его продать, нужно понять, что в нем живет, кроме нас.

* * *
        До больницы они добрались минут за десять. Олю долго уговаривать не пришлось. Она видела, как Артем переживал. По крайней мере, делала вид, что видит и переживает вместе с ним.

«Если бы в моем доме водились призраки, ты бы бросил меня?» - вспомнил Тихонов.
        Нет, не бросил бы. Ответ очевиден. Но и не стал бы лезть на рожон. Он бы приложил все усилия, чтобы уговорить Олю уехать из дома. И в любом случае уехал бы сам и увез ее с собой. Уехал и увез. Артем непременно поступил бы так и сейчас. Просто скажи ему Оля, мол, оставь ты эту идею с очисткой дома, давай уедем. И он уехал бы, и он бросил бы. И плевать ему на дом, построенный еще его прадедом.
        - Время посещений с четырех до семи.
        Артем вынырнул из своих размышлений резко и окончательно. Перед ним стояла девушка в белом халате на голое тело. Почему он так решил, Тихонов ответить затруднялся, но халат - явно на размер меньше, чем полагалось,- не возражал против подобных предположений, а пышное тело под ним - тем более.
        - Мне бы поговорить с Инной Лесковой.
        - Время посещений с четырех до семи.
        - Послушайте…
        - Время посещений с четырех до семи,- без намека на хоть какие-нибудь эмоции произнесла девушка.
        - Скажите хотя бы, ей лучше?
        - С четырех до…
        - Я все понял,- остановил ее Артем. Развернулся и вышел из больницы.
        Надо попробовать попасть туда другим путем. Он отошел подальше, так, чтобы ему было видно практически все здание. Осмотрев все окна, решил отказаться от затеи проникнуть в больницу незаконным путем. Инна может оказаться без сознания или попросту ни черта не знать. В общем, риск слишком велик. Не узнать ничего против ночи в «стакане» местного отдела полиции. К тому же (эта мысль ему приходила в последнее время все чаще) с чего он решил, что пожар в бане соседей каким-то образом связан с происшествиями в его доме? Чистой воды догадки. А на одних догадках не выедешь. Другое дело, когда человек открыто говорит: вас хозяин накажет. Вот что-то в этом хозяине есть. О чем-то подобном болтал Мишка. Мишка… Да и Галина Анатольевна что-то говорила о хозяине. Вот с кого надо было начинать.
        Артем подбежал к машине, дернул за ручку, но дверца оказалась закрытой. Он нагнулся и заглянул внутрь. Машина была пуста. Черт! Артем обернулся в поисках Ольги. На парковке у больницы ее не было. Она могла пойти в торговую палатку за вторым корпусом или же отправиться искать его. Черт, черт, черт! Требовалось-то от нее не так уж и много. Просто сидеть в машине. А она даже с этим не может справиться.
        - Тема, ты где ходишь?
        Тихонов обернулся. Перед ним стояла мама в черном платье.

* * *
        Сергей пришел домой и тут же пожалел об этом. Как бы там ни было, ему нужна компания нормальных живых людей, а не галлюцинаций. Ему все время мерещились всплески воды, шлепки босых ног по мокрому полу, а иногда он даже отчетливо слышал смех. Смех сумасшедшего человека. И чтобы не засмеяться в унисон с галлюцинациями, Серега решил вернуться к Артему. Там, по крайней мере, он будет не один. Там эти самые галлюцинации делятся на всех, а здесь, в одиночестве, они умножаются на два и возводятся в третью степень.
        Он вышел в коридор и замер. Черные следы шли до входной двери. Дальше они пропадали, но появлялись какие-то странные полосы, будто кто-то на скорую руку вытирал следы за собой. Сергей присмотрелся. Нет, не вытирали. Этот кто-то просто лег на живот и пополз, видимо, устав идти. Ленивец - первое, что пришло в голову. Следов этой твари Сергей никогда не видел и поэтому подлинность своих догадок проверить не мог, но ползущим представлял себе его очень отчетливо.
        Проскурин медленно, по стеночке обошел странные для Центральной России следы. От входа, не оглядываясь, побежал и только у калитки вспомнил, что не запер входную дверь. Тут же отмахнулся от мысли вернуться и пошел к дому Тихонова.

* * *
        Артем понял, мама пришла, чтобы он не накричал на Олю. Видение было недолгим, но за это время он успокоился, и когда Ольга подошла, он просто сел в машину и сказал, куда ехать.
        Они ехали молча. Тихонов думал о том, что на него свалилась какая-то беда. Если начистоту, он просто жалел себя. Ему было жалко себя, несчастного, до слез. Как так получается? Человек лишен родительской ласки с детства. Сначала отец убивает маму, потом убивает себя. Единственно, что достается Артему, так это дом, который и домом-то не назовешь. Бомба, а не дом. Хотя не исключено, что строение здесь как раз и ни при чем. Все, что с человеком происходит нехорошего, зачастую дело рук ему подобных. Если пропажу людей, дерьмо и ил можно было свалить на коварную тварь - человека, то обезглавленная Вика, обозлившийся ленивец и голый старик - это чистой воды галлюцинации.
        Чистой воды. Странное словосочетание, но от него почему-то становилось спокойно. А Артему так хотелось спокойствия! Он так надеялся на него, когда приехали девчонки, когда пришли парни. Артему не хватало компании людей. Возможно, тому, кто его пугает, тоже не хватало.
        Итак, хозяин - это наверняка призрак бывшего хозяина дома. И сразу же вопрос: какого? Тихоновых? Или Галины Анатольевны? Или еще кого? Тут надо исходить из того - какая семья пострадала больше всех. Артем пришел к выводу, что знает о страданиях только одной семьи, поэтому вывод объективным не получится. Пока он не пообщается с Галиной Анатольевной, говорить вообще хоть о чем-то объективно трудно.
        - Тема, приехали.
        Оля говорила будто из-под толщи воды. Артем встрепенулся. Оля крепко сжимала руль и смотрела прямо перед собой. Все-таки обиделась.

«Черт возьми, Тихонов, за что ты ее обижаешь? Развернется и уедет, что тогда? Будешь сходить с ума в одиночку?»
        - Оля, послушай. Извини меня, пожалуйста.
        - Все нормально,- как-то холодно ответила девушка.
        - Точно?
        - Точнее не бывает.
        Артем повернулся к ней. Он хотел понять, обижается она на него или нет. Как только он повернулся к Ольге, она тут же отвернулась. Артему показалось, что она улыбнулась.
        - Вот и ладненько,- сказал он и вышел из машины.
        - Эй, Тихонов!- крикнула Оля.- Давай недолго, будем обедать.
        Тема кивнул. Какое-то странное чувство, будто Оля от него что-то скрывала. И только когда он постучался в дверь Галины Анатольевны, Артем понял, что она прятала от него ухмылку злобного ленивца, а не улыбку.

* * *
        Ему долго никто не открывал. Может, спит, а может, в огороде. Артем прошел по дорожке, выложенной старыми дверцами шкафов, до низкого штакетника. Ровные грядки, подвязанные помидоры и малина, небольшая тепличка, все это говорило об аккуратности и трудолюбии хозяйки. Но даже здесь чувствовалась какая-то угроза. Артема даже передернуло, будто за ним кто-то следил. Он непроизвольно глянул на свой участок. Ячмень вперемешку с сорняками покрывал весь огород. Трава была едва ли не до пояса, но он видел ванну, в которой сидела Вика. Она махнула ему рукой и исчезла.

«Вика мертва,- подумал Тихонов.- Возможно, она в том же Белом озере. Лежит на дне, зацепившись за корягу».
        В огороде никого, значит, Галина Анатольевна ушла куда-нибудь. Хоть его вопросы не ждали и секунды, но не мог же он кинуться ее искать по всему городу. Надо подождать до вечера. Артем проходил мимо входной двери, когда она со страшным скрипом отворилась. Тихонов замер и приготовился увидеть кого угодно, кроме Галины Анатольевны. Но в проеме так никто и не появился. Артем подождал какое-то время, потом шагнул на крылечко из двух ступенек, постучал в распахнутую дверь.
        - Галина Анатольевна?- позвал он.
        Тишина.
        Он еще раз стукнул и вошел в темный коридор. Он хорошо помнил, куда идти, да и этот дом был точной копией его. Из небольшой прихожей он попадал не то в столовую, не то в гостиную. Комната три на четыре, а из нее уже можно было попасть в кухню и основной дом. Вообще, у Артема складывалось такое впечатление, что эту комнату и кухню пристраивали позже к уже стоявшему зданию.
        Тихонов вошел в кухню. На столе стояла кружка, на полу валялся альбом. Артем поднял его, открыл, и первая же фотография показалась ему знакомой. Он присел и, положив альбом перед собой, начал всматриваться в лица. Он помнил только тех, с кем общался очень плотно. Мишку, Тимофея, Серегу и Инку. Ну, может, еще Леху Старикова и Наташку. Вот фамилии Наташки он не помнил. Он вспомнил ее лишь потому, что она сидела перед ним и иногда перекидывалась с ним парой фраз на переменах. Инна, Мишка, Тимофей и Серега жили рядом, поэтому их забыть было трудно. Они всегда были вместе. И зимой и летом, и днем и ночью.
        Он перевернул снимок и достал другой. На фото снова были дети. Теперь они сидели в автобусе. Артем помнил, когда это было. Они тогда ездили с классом в Тулу. В кремль, в оружейный музей. Инна в тот день не пришла. Заболела или еще что, но та поездка без Инны для Артема стала вдруг скучной. Следующий снимок - они с Галиной Анатольевной в музыкальной школе на концерте. Галина Анатольевна будто и не менялась на протяжении стольких лет.
        Артем вдруг вспомнил о цели своего визита. И тут он услышал всплеск. В ванне за занавеской кто-то был. Тихонов замер. Он даже голову боялся повернуть. Следил боковым зрением за происходящим, но шторка так и висела неподвижно. Могло и показаться. Всплеск, раздавшийся вновь, отогнал все мысли, кроме одной. Он боялся там увидеть ленивца в женском халате или старика в маске Мишки. Он боялся. Рука сама потянулась к занавеске. Потной ладонью он схватил клеенку и медленно потянул к окну. С каждым щелчком колечка о колечко внутреннее напряжение нарастало, грозя взорваться. Щелк. Щелк. Артем зажмурился и рывком отдернул штору. Женщина была там. Обнаженное тело Галины Анатольевны было погружено полностью в воду. Это было странно и страшно. Тело женщины было сломано, особенно пострадали ноги. Тихонов знал, для чего это сделали. Женщину пытались уместить в полутораметровой ванне так, чтобы все тело было скрыто под водой.

* * *
        Оля не стала дожидаться Артема. Он был каким-то странным. Нет, его боязнь воды не в счет. Теперь не в счет. По сравнению с происходящим вокруг его детская фобия была ничем не хуже боязни темноты. Оля прошла по дорожке, усыпанной шишками. Пнула одну большую. Та, словно мини-мячик для регби, полетела вперед, отскочила и вернулась к ее ногам. Оля не ожидала такого, потому что отскакивать вроде бы и не от чего. Перед ней стелилась бетонная дорожка, а до дома было еще метров десять. Удариться о стену шишка не могла, а если и могла, то тогда Ольга имеет право претендовать на роль «бомбардира» в «Реале».
        Она ударила еще раз. Шишка, пролетев метр, ударилась о стену из воздуха и вернулась. Оля подошла к предполагаемой стене и протянула руку. Ничего, кроме воздуха. Девушка отошла назад. На мгновение, на долю секунды ей показалось, что перед ней здание, но только очень длинное. Оно заходило даже на следующие участки - на тот, где сейчас Артем, и дальше. Оля отошла назад, и длинный дом пропал. Исчез, будто и не было его. Она собиралась пойти к дому и рассказать Наташе о произошедшем, когда услышала сирены спецтехники. Она не знала, есть ли у разных подразделений отличия в звуковых оповещениях, но почему-то решила, что это машина
«Скорой помощи». Через несколько секунд из-за поворота выехала бело-красная
«Газель». Несмотря на включенную сирену, машина ехала медленно, словно спешить уже было некуда. За ней тихо подкатил полицейский «уазик».
        Ольга вышла со двора. «Скорая» и «уазик» подъехали к воротам соседки. Там на скамейке их ждал Артем с белым как полотно лицом. Оля хотела окликнуть его, но из машин вышли люди. Полицейский направился к Артему, а фельдшер открыл кузов и достал носилки. Что-то с соседкой. Поскользнулась, или сердце прихватило. Но что-то ей подсказывало, что бы там ни случилось, это непременно со смертельным исходом.
        - Она утонула.
        Оля дернулась и повернулась на голос. Артем стоял в двух шагах.
        - Она утонула в собственной ванне. Такова официальная версия.
        Машины отъехали от дома. «Скорая», включив проблесковые маячки, покатила по направлению к городу.
        Оля хотела узнать подробности, но передумала. Если захочет, расскажет сам. Но он не захотел. Они вошли во двор Тихонова молча. Ольга снова поддала шишку ногой, но та пролетела достаточно далеко, так и не встретив препятствия. Хоть с этим все в порядке. Она посмотрела на бледное лицо Артема. А с ее благоверным - вряд ли. Что-то он расклеился совсем.

«А вот мой папа…- подумала Ольга.- Мой папа никогда так не расклеивался, что бы ни случилось».
        Ей снова захотелось домой. К папе. Подальше от этого депресняка.

* * *
        Артем не мог объяснить (в первую очередь самому себе), почему умирают люди после употребления слова «Хозяин». Бред наподобие Кэндимена? Вряд ли. Там что-то было, типа произнести вслух имя Кэндимен трижды, при этом глядя в зеркало. Здесь было все просто: «Хозяин вас накажет», а за этой фразой - смерть. Есть ли еще люди, знающие о хозяине и готовые рассказать о нем? Инна могла знать. Да нет, если бы она знала, то не попала бы в такой «переплет». Интересно, что произошло с ее бабушкой, жившей в этом доме? Что-то Артему подсказывало, что она умерла. Умерла, но не от старости. Наверняка она захлебнулась, попивая чай или поливая капусту, неважно. Результат один - бабушка мертва. И сто из ста - от рук чертова хозяина. Может, это маньяк? Местный Чикатило? Тогда почему бездействует милиция? Нет, конечно, бездействует полиция. Милиция теперь осталась только в советских фильмах. Столько смертей и никакого расследования. Его отец, Инна и ее друзья, Мишка, а теперь Галина Анатольевна… Артема удивило поведение полиции и санитаров, или кто там забирает трупы. Тихонов, конечно, не каждый день находил трупы, но
некоторое представление имел. Полиция должна расследовать. А эти что-то чиркнули на бумажках, загрузили труп в машину и укатили. На вопрос Артема (он все-таки не сдержался и спросил): что с ней произошло, они ответили, что, мол, бывает, уснула и захлебнулась. И только когда машины скрылись за поворотом, Артем вспомнил о сломанных ногах женщины. Было о чем подумать. Было.
        - Ну, какие планы?- Оля спросила тихо, наверное, не очень надеясь на ответ.
        Но Артем ответил:
        - Давайте попробуем расслабиться и забыться.
        Трудно забыть морду облезлой твари, фекалии, меняющиеся на ил, и утопленницу в ванне. Особенно ее ноги, сложенные так, будто в них нет костей. Трудно, но надо. Не то он свихнется раньше, чем поймет, кто здесь хозяин.
        Когда они подошли к дому, услышали голоса. Громче всех вопил Серега. Вот кто расслабляется в момент. Вдруг женский смех и незначительная реплика заставили Артема остановиться. «Иди свою Машку за ляжку. Жмакает он тут». Первая же фраза, всплывшая в его голове, показала стопроцентное совпадение со смехом и репликами гостьи. К ним забрела продавщица Лидка. Артем был рад всем, кто смог бы пролить свет на происходящее. А Лидка могла, потому как продавец единственного магазина в поселке был важнее шпиона с картой стратегических объектов противника, зашитой в подкладку плаща. Она знала обо всех и все. Ну, или почти все. Так что, возможно, и этот хозяин не такой уж неуловимый.
        Глава 8
        Артем и Оля вышли на задний двор. Компания подвыпивших молодых людей замолчала. Резко, будто кто-то выключил звук.
        - А, городской,- Лида подала голос первой.- Так вот где ты обитаешь? А мне Тимошка говорит, мол, к другу пойдем.
        Артем увидел Долгова в объятьях Лиды и едва сдержал смех. Лида не была толстой, но и худышкой ее не назовешь. Как говорится: женщина в теле. Крупная она. Даже по сравнению с Артемом она была крупной, а с Тимофеем и сравнивать страшно. Это все равно что сравнивать софу и табурет. Причем табурет этот был в неприглядном состоянии - облезлый и «хромой».
        - Артемка, познакомься,- подал голос Тимофей.- Это Лидок.
        - Да мы уже вроде познакомились. Правда, городской?
        Артем не ответил. Взял протянутую Сергеем бутылку пива и пошел за стол.
        - Галина Анатольевна утонула,- как-то обыденно произнес Артем, будто говорил не о смерти, а о просмотренных новостях.
        Зачем? Немой вопрос читался в глазах Оли. Зачем ты об этом сказал?
        - Что, тоже в Белом озере?- спросил Сергей.
        - Нет. В собственной ванне.
        Тишина. Кто-то все-таки игрался со звуком.
        - Вика все еще не пришла,- сказала Наташа с вызовом. Мол, вот о чем думать надо, а не о какой-то Галине Анатольевне.
        - Вернется,- уверенно сказала Ольга и села рядом с Артемом.
        - Вернется,- ухмыльнулся Серега.
        Артему это снова показалось странным. То он боится, то ухмыляется, то в нем просыпается агрессия. Очень похоже на наркозависимость. Наркомана им здесь еще не хватало. Все есть…
        - А у вас банька имеется?- спросила Лида.
        Ухмылка с лица Сереги слетела вмиг. Артем насупился, но ждал. Надеясь в глубине души, что сейчас прозвучит заветное слово и через несколько часов они найдут Лидку аккуратно уложенную, например, в бочку летнего душа. Она-то и стоя туда не влезет, не то что…
        - Я что-то смешное спросила?
        Артем подумал, что Серегу снова перекосило в ухмылке и вопрос обращен к нему. Но все смотрели на Артема, будто он сделал при них что-то постыдное. Тихонов понял, что пока он мысленно упаковывал Лиду в бочку, невольно улыбнулся.
        - Нет,- поспешил ответить Артем.- Но мне кажется, в баньке нужно для начала убраться.
        - Там чисто,- тихо сказала Наташа.
        - Ну, чисто, значит, чисто,- отмахнулся Артем.
        Он устал бегать, устал видеть то дерьмо, то ил. Он устал. Возможно, там сейчас и чисто, но через какое-то время может появиться песок из пустыни Гоби или снег из Гренландии. Нет, он больше ни ногой в это помещение. Ему хватает непередаваемых ощущений от пребывания на кухне. Но если там с ним шутили неприятные воспоминания, то, что происходит здесь, Артем не мог понять. Баня если и стояла в то время, когда он был маленьким, то он ее не замечал. Наверняка она была до недавнего времени заколочена. Ведь причины этому должны быть? Они есть, просто Артем пока их не знает.
        - Хозяин не против?
        Тихонов дернулся и пролил на себя пиво.
        - Я спрашиваю: хозяин не против?
        У Лиды был такой вид, будто она не спрашивала разрешения, а требовала немедленного подчинения.
        - Какой хозяин?
        Артем тут же попытался вывести разговор в нужном ему направлении.
        - Я так думала, что хозяин участка и всего, что на нем, ты.
        Она либо ни черта не знала, либо включила «дуру», чтобы не проболтаться.
        - Так и есть. Хозяин не против,- ответил Артем и отвернулся, сделав вид, что потерял к ним интерес.
        Лида практически взяла под мышку улыбающегося Тимофея и направилась к бане. Остановилась у крыльца и, посмотрев на небо, произнесла:
        - Похоже, «Азот» сделал выброс. А ты еще и пьешь.
        Только когда за влюбленными закрылась дверь, Артем понял, что сей выпад был в его сторону и намекал на его неадекватность. Да, выбросы химзавода и алкоголь - ядреный коктейль. Но Артему было уже не смешно.

* * *
        - Меня не пустила какая-то…- Артем замолчал, наверняка подыскивая приличные слова, но алкоголь противился этому.- Какая-то тварь! Посещение больных с четырех до… Сука!
        - Не кипишуй, братишка.- Серега был в одной поре, но настроение его менялось так же.- Завтра поедем и пробьемся через этот заслон из бабулек в белых халатах.
        - Не-е.- Артем пьяно замотал головой.- Это была не бабулька. Это была…
        Оля развернулась и пошла к дому. Ей было противно смотреть на пьяных людей. Мужчин, женщин - без разницы. Да, она не похожа на своих сверстников. Она сторонилась шумных компаний. И если начистоту, она ехала в эту глушь, чтобы отдохнуть от суеты. А вышло как вышло.
        Оля вошла в дом. Звуки какой-то телепередачи доносились из гостиной. Наташа после пропажи сестры впала в депрессию. Никому не разрешала заявлять в полицию и места себе не находила. Действительно, заявление могли не принять. Мало ли, может, Вика где-нибудь сейчас веселится. Ну, бывало у нее такое. Однако в этот раз она сбежала без сотового. Вообще, Оля для себя решила, что если завтра эта гулена не вернется, то она пойдет в полицию. Хочет этого Наташа или нет, плевать.
        Она вошла в кухню. Оля не могла понять причину своего страха, но он появлялся именно в этой части дома, будто за ней наблюдали в окно с улицы из непроглядной темноты. Только окно тут было ни при чем. Какая-то давящая атмосфера присутствовала в кухне, особенно в правом дальнем углу. Ольга поспешила выйти из плохой комнаты, но она была готова поклясться, что взгляд буквально пробуравил в ее затылке дыру. Мурашки пробежали по спине, и пока она не скрылась в коридоре, не успокоилась. Звуки снова стали долетать до ее ушей, и, самое главное, они радовали ее.
        Наташа сидела в кресле, поджав под себя ноги. Взгляд ее был отстраненным. Ольга подошла к дивану и молча села. Потом все-таки не выдержала и спросила:
        - Что смотришь?
        - Ничего.- Ответ не был грубым, но все-таки прозвучал неприятно.- Вроде бы и смотрю что-то, но ничего не вижу.
        Оля понимающе кивнула.
        - Знаешь, обидно еще. У них друг умер, а они веселятся. Вика пропала, а они…
        Ольга вдруг поняла, что хочет заступиться за Артема. Несмотря на то, что он напивался уже какой вечер подряд, она была на его стороне. И уж кому, если не ей, знать, что невесело Артему сейчас. Ох, как невесело.
        - Мы завтра же пойдем в полицию,- сказала Ольга.
        - Нет, она вернется, конечно. Она и раньше уходила, ты же знаешь. Но здесь как-то… Здесь есть что-то… Как-то все черно вокруг, что ли? Будто стены пропитаны негативом.
        Оля осмотрелась. Ей на мгновение показалось, что из стен сочится вода.
        - Вот они там веселятся,- продолжила Наташа,- а ведь им невесело.
        Стены стали вновь сухими.
        - Им невесело!- будто привлекая к себе внимание, повысила голос Наташа.- Все это похоже на веселье сумасшедших на похоронах.

* * *
        Тимофей не мог поверить своим глазам. Он столько времени мечтал о Лидке, что теперь не на шутку разволновался. Кровь перестала поступать туда, где сейчас так была необходима.
        - Ну, малыш, давай!- Лидка стояла перед ним на коленях и пыталась расшевелить.
        В обычной ситуации слово «малыш» просто вывело бы Тимофея из себя, но сейчас… Ситуация была очень необычной. Он мечтал о Лидке с седьмого класса. Он мечтал хотя бы увидеть ее голой, а чтобы она дотронулась до него, да еще… Нет, он точно в сказку попал. Но вот что-то мешало. Что-то… Может, запах? Какой-то сырой и тухлый. Будто мертвая рыба, выброшенная на берег. Очень большая рыба и давно мертвая. Запах то исчезал, уступая место аромату духов Лиды, то появлялся вновь. Его члену и ему самому не хватало времени, чтобы настроиться. Они оба как-то обмякли в сильных руках женщины. Лида не сдавалась. Она мусолила ртом, гладила руками, прижималась к Тимофею в нужных местах грудью, но все бесполезно.
        - Ты что, меня не хочешь?- спросила вдруг она. В подобной ситуации хотелось ласковых тихих слов, но ее вопрос был задан с присущей только ей интонацией, с угрозой.- Ты меня не хочешь?
        Да после этого вопроса Тимофей мог мечтать только об одном - выйти из бани живым.
        - Это все из-за запаха,- жалобно проблеял Тимофей.
        - Что?! От меня плохо пахнет?!
        Тимофей испугался, что сейчас ребята на улице услышат вопли Лидки и прибегут сюда. А он тут в неприглядном виде.
        - Нет, нет! Что ты? Тут, в бане, пахнет тухлятиной.
        Лида вытянула шею и начала принюхиваться, при этом сопя как паровоз.
        - Я не чую,- уже тише, но все еще с нотками недоверия произнесла она.
        Запах и правда пропал, и у Тимофея вроде как появилось желание, но у Лидки вряд ли от него хоть что-то осталось. Она резко встала с колен, все ее тело колыхнулось. Сексуальности в этом не было ни грамма, даже наоборот, поэтому Тимофей снова
«завял». Лида фыркнула и вышла в раздевалку, а он так и остался сидеть на скамье, откинувшись на стену. Он слышал, как женщина что-то бубнила себе под нос и шуршала одеждой. Слава богу, обошлось без жертв, ну а о сексуальных фантазиях в отношении Лиды придется забыть. Навсегда. Да и плевать, это ничто по сравнению с тем, что она сейчас наплетет его веселым друзьям. Конфуз с ним такой впервые, поэтому-то и бояться нечего. Ну, посмеются немного, да и забудут. С кем не бывает? А действительно, с кем? Ты первый, придурок, с кем это случилось, и об этом узнает весь Подлесный, если не весь Донской со всеми его микрорайонами. Надо хоть штаны надеть, а то и Олю с Наташей позовут, глянуть на невзрачную тушку любовника-неудачника.
        Тимофей вскочил, поскользнулся и упал. Звук его падения слился со звуком падающего таза, да так удачно, будто это он произвел этот грохот. Парень больно ударился о скамейку плечом. Вот оно самое время зайти и осмеять его. Тимофей даже почувствовал чье-то присутствие. Такое неприятное присутствие. Будто он попал в логово людоедов. Он попытался встать и снова упал. Теперь он со всей силы приложился ухом о скамейку. Резкая боль, даже голова закружилась. Он зажмурился, а когда открыл глаза, увидел босые ноги. Женские ноги, с золотым браслетиком на щиколотке. Он поднял глаза выше и выше. То, что он увидел, ему начало нравиться все больше и больше.
        - Привет,- сказал Тимофей.
        - Привет,- ответила Виктория.

* * *
        Серега поднял мутный взгляд от стола. Лида хлопнула дверью бани и сбежала с крыльца.
        - Лидок, че-то ты не в настроении,- Проскурин расплылся в улыбке.- Мал золотник, да?
        - Да!- ответила Лида, взяла бутылку пива и присела рядом с Артемом.
        Отпила и посмотрела на Серегу. Она не сдавалась.
        - Не на того жеребца ты поставила,- хохотнул Проскурин.
        - Да я и смотрю.
        Лида растаяла. Цель намечена, орудия к бою.
        - Послушай, Лида…
        Об Артеме эта «любовная артиллерия» забыла. Она неохотно повернулась к Тихонову.
        - Ты же давно в магазине?
        - Допустим,- осторожно ответила Лида.
        - Ты не знаешь, кто такой хозяин?
        Пауза могла говорить о многом, а могла и ничего не сказать. Либо она знала, кто это, и думала, как преподнести эту информацию спросившему, либо она просто сочла его дураком и не спешит отвечать, чтобы Артем сам осознал свою ущербность.
        - Что, какие-то проблемы?

«Знает или нет?» Артем растерялся. Уж лучше б он действительно оказался дураком. С дурака какой спрос?
        - Парни, что вы курите, а?- спросила Лидка и засмеялась.
        - Мишка пугал нас хозяином,- произнес Сергей.- Мы его заперли в бане. А утром его нашли на Белом озере без шкурки.
        - Ну то, что его нашли, я слышала. А вот то, что это вы, ребятки, постарались…
        - Это не мы,- остановил умозаключения Лиды Артем, пока она не обвинила их во всех тяжких. Хотя кого он хочет обмануть? Она их уже обвинила.
        - Это не мы,- поддержал друга Сергей.- Мы открыли дверь, но его не было внутри.
        - А сегодня утром Галина Анатольевна произнесла: «Хозяин будет недоволен»,- Артем сделал паузу.
        - Слушайте, мне уже страшно,- воспользовалась наступившим молчанием Лида.
        - Когда я нашел ее в ванне,- Артем сделал вид, что не услышал иронии в ее голосе, - она была там полностью, от борта до борта.
        - У-у-у. Как все запущено. Оказывается? Она должна была лечь в ванну, перед этим открутив себе голову?
        Язвительный тон, да и сами фразы Лиды говорили о том, что она ни черта не знает, и рассказывать ей что-либо дальше не имеет смысла. Никакого. Тем не менее Артем продолжил:
        - Она была ростом выше Тимофея и ниже Сереги, то есть где-то метр семьдесят. Ванна полтора метра в длину. Галина Анатольевна была вся под водой.
        Он сделал паузу, чтобы Лидка сама додумала, но не выдержал и сказал:
        - Ее ноги, словно тряпичные, были сложены на животе.
        Снова пауза.
        - Словно тряпичные или если бы ей кто-нибудь переломал все кости.

* * *
        Тимофей набрался смелости и подошел к обнаженной Вике ближе, почти вплотную. Она будто этого и ждала, обвила его руками и прижалась к нему всем телом. Тимофей почувствовал тепло, нежная кожа возбуждала каждую клетку его организма. Лидка, конечно, лучше, но Вика сейчас здесь, и, судя по тому, что ее рука держала его член, она не против развлечься.
        Запах появился, когда он сел на скамейку. Вонь была такая, будто кто-то сдох и разлагается прямо у него под носом. Запах был отвратительный, но он появился слишком поздно. Тимофея и его «тимошку» уже было не остановить. Вика тоже это поняла. Она села на него и, мало заботясь о целостности его тела, задвигала бедрами, с каждой секундой наращивая темп. Тимофей вскрикнул. Ему было больно. Парень попытался отстранить ее, но безрезультатно. Вика стонала, кричала, визжала, тряслась, но, самое главное, она его не отпускала. Тимофей чувствовал себя в объятиях питона. Правда, представить себе питона, насилующего свою добычу, он так и не смог. Зато он вспомнил то ли шутку, то ли часть анекдота. Если вас насилуют, расслабьтесь и попытайтесь получить удовольствие. Дурацкая шутка. И шутник, придумавший ее, дурак. Расслабиться ни черта не выходило, получить удовольствие - тем более.
        Запах либо пропал, либо Тимофей его уже не замечал. Да и боль, разливающаяся расплавленным свинцом по телу, отвлекала от окружающего мира. Он даже не чувствовал духов Вики. Парень попытался отвлечься от секса, чтобы «тимошка» прекратил одну из своих функций. Но он, как никогда, был готов к бою, который его хозяин, кажется, проигрывал. Тимофей не мог сопротивляться. Не мог и, если честно, не имел желания. Его все устраивало. Как и всю его короткую жизнь. Он всегда плыл по течению и только в своих мечтах предпочитал руководить, быть, что называется, сверху. Сейчас его же мечты как-то изощренно были перевернуты с ног на голову. Вроде и секс был, да и девчонка то, что надо, но он не был «сверху». Он буквально был размазан по скамейке.
        - Мне больно,- простонал Тимофей.
        Он по-детски наивно полагал, что после этих двух слов девушка сжалится и выпустит его. Наивно. Вика улыбнулась, склонилась к нему и впилась в его губы. Ее влажные теплые губы будто пытались заглотить его. Язык лизнул его зубы, едва не сплелся с его языком и исчез. Это должно было возбуждать. Да, черт возьми! В его снах и мечтах французский поцелуй возбуждал не меньше, чем секс с Лидкой на холодильнике с мороженым. Сейчас его едва не вырвало. Будто это не язык красивой девушки ползал у него во рту, а огромный слизняк, ищущий, что пожрать. И если он найдет, то… Было еще что-то. Привкус. После поцелуя остался привкус, словно он наглотался жидкого мыла или помыл руки с мылом, а потом выпил эту воду.
        - Я от тебя совсем голову потеряла.
        - Что?- не понял Тимофей и посмотрел на Вику. Ему стало страшно от ее ухмылки.
        Девушка взвизгнула и задрожала всем телом. Отрезанная голова упала на грудь Тимофею. Ухмылка на мертвенно-бледном лице стала еще шире.

* * *
        Артем со злостью ударил ладонями о стол и встал. Он понял, что разговор зашел в тупик. К черту, зашел! Он оттуда и не выходил. Лидка все время ухмылялась и язвила:
        - Эй, городской!
        Тихонов остановился. Лида была серьезней Президента России перед инаугурацией.
        - У меня есть версия, почему я слышу о Хозяине впервые.
        Артем вернулся к столу и сел на скамейку.
        - Интересно послушать.
        - Хозяин этот где-то здесь,- тихо сказала Лида.
        Тихонов едва не заматерился. Она снова играла с ними.
        - Люди, живущие здесь, говорят о нем только в крайнем случае. То есть это не тема для разговоров на почте или в магазине.
        - Я думал об этом,- сказал Серега.- Он вообще может быть не человеком.
        Артем тоже думал об этом. Потому как слишком много странностей для убийцы из крови и плоти. Слишком много видений мертвых собак, ленивцев и стариков. И только в некоторых случаях эти видения можно списать на алкоголь. К черту алкоголь! Как бы он ни был коварен, то, что видел Тихонов, ему не сочинить, не нарисовать.
        - Говорят, что здесь стояло другое здание,- сказал Артем, забрасывая удочку. Не мог же он им рассказать, что у нотариуса сначала видел карту района за 1939 год, а потом она вдруг превратилась в карту образования за 2009 год.
        - Возможно,- пожала плечами Лида.- Ты же видишь, как далеко от всех ваши три дома.
        - Далеко и как будто из одного и того же материала,- добавил Серега.
        - Нет, ну материал тогда у всех один был.- Теперь в голосе Лидки слышалось участие.- Кто что нашел… Посмотрите, как они стоят. Днем посмотрите.
        Артем понял, что и сам вытянул шею, пытаясь разглядеть в темноте соседские дома, которые ко всему прочему еще были скрыты сараем.
        - И как они стоят?- озвучил Серега вопрос, который крутился на языке у Артема.
        - Они стоят так, будто один дом кто-то порезал на три части и разнес по разным участкам. Как куски пирога по тарелкам.
        - Пирог,- хмыкнул Серега.
        - Да, пирог,- очень серьезно ответила Лида.- И у этого пирога есть хозяин.
        - А чего он хочет?
        Артем спрашивал скорее сам у себя, но Лида ответила:
        - Он хочет, как и при жизни, быть полноправным хозяином своего добра.- Лида развела руками, показывая на владения трех домов, и добавила: - Наверное.
        - Но как?- спросил Артем и тут же ответил: - Моя мама, бабушка Инны, отец, Инна с друзьями, Галина Анатольевна…
        - Поздравляю! Ты следующий,- хохотнул Серега.

* * *
        Он действовал быстрее, чем обычно. Тимофей схватил за грязные волосы голову Вики и отбросил в сторону. Тело девушки начало заваливаться, руки пытались за что-нибудь ухватиться. Парень все еще чувствовал, что ее бедра сжимают его, но он собрался с силами и сбросил обезглавленное тело. Попытался встать, но тут же отшатнулся. В ногах, склонив голову к левому плечу и ухмыляясь, стоял голый старик.
        - Кто вы?
        Старик склонил голову к правому плечу и на какое-то время стал серьезным. Нет, не серьезным - злым. Даже безумным. Но как только голова оказалась наклоненной, злость ушла, осталось только безумие. Безумие и ухмылка.
        Тимофей отполз по скамейке к парилке. Он понял, кто так вонял все это время.
        - Чего вам надо?
        Зачем он это спросил? Чтобы наполнить звуками тишину. Потому что тишина давила. Тишина и вонь угнетали. Он забыл, что на улице Артем с Серегой, он забыл о безголовой Вике. Он просто очень хотел жить. Пусть без секса, пусть без… И тут он взглянул на старика. Точнее, на его скрещенные в районе паха руки. Жилистые руки с длинными, словно гвозди-сотки, когтями разошлись в стороны, показывая Тимофею то, что под ними. Но там ничего не было. Там не было гениталий.
        Тимофей испугался. Испугался искалеченного деда, своих мыслей, жизни без секса. Он вскочил, на что-то наступил и снова упал. Когда исчез старик, Тимофей не заметил. Да это было и неважно, потому что он находился не в бане. Он этого еще не видел, он это чувствовал. Запах был вроде бы тот же, но от него теперь не воротило. Сырость и гниль. Гнило что-то не органическое, не мертвечина, а дерево, например. Однажды в детстве они с Мишкой залезли в сарай соседа. Если быть точнее, то залез именно Тимофей, потому как только он смог пролезть в дырку внизу двери, сделанную не то для кошки, не то для кур. Они знали, что у соседа был сын и в сарае он хранил игрушки ребенка. Тимофей потянулся за пиратской саблей, лежавшей на шкафу, когда пол под ним провалился. Это потом он узнал, что это была крышка люка, а под ней подвал. Тогда же для него это был провал в ад. Сейчас он находился в том же аду. Тухлая вода хлюпала под ногами. Глаза привыкли к темноте, и он уже начал различать подпорки. И он видел круги на воде у одной из подпорок. Тимофей знал, кто там, но, как и тогда, в детстве, спросил:
        - Кто здесь?
        Из-за потрескавшегося бревна-подпорки вышел мальчик. Запах разложения перемешался с запахом сырости. Мальчик приближался, не касаясь воды. Круги образовывались от воды, капающей с носков сандалий. Только когда мальчишка приблизился вплотную, Тимофей увидел, что перед ним утопленник с опухшим лицом.
        - Это моя игрушка,- прошамкал мертвец и воткнул саблю в живот Тимофею.

* * *
        Быть следующим не входило в его планы. Одно дело, когда умирают другие. Как бы это грубо ни звучало, но смерть других может задеть душу, сердце, а собственная смерть… Как ни крути, собственная смерть - это навсегда. С душевными травмами, даже с самыми неизлечимыми, жить можно.
        - Что с тобой?- спросила Оля.
        Артем сидел в гостиной перед телевизором. Он сфокусировал взгляд на экране. Чудики под зонтами сидели кружком и обсуждали «генитально-любовные отношения».
        - Все нормально,- ответил он.
        Оля присела рядом.
        - Точно? За два года я впервые вижу тебя смотрящим «Дом-2».
        - Это совершенно случайно,- улыбнулся Артем.
        - Очень на это надеюсь.- Оля улыбнулась в ответ и поцеловала Тихонова.
        - А где Наташа?
        - Легла спать.
        - Как она?
        - Нормально,- пожала плечами Ольга.- Вернется эта вертихвостка, я ей задам. А где твои друзья?
        - Сидят на улице.
        - Им стелить в доме?

«Нет, в бане»,- хотел сказать Артем, но передумал. Он боялся этого здания, боялся кухни, боялся своего дома. Но бани он боялся больше. Может быть, завтра он ее заколотит, а потом и вовсе разрушит.
        - Слушай, Тема, а что это за ванна в огороде?
        Что он ей мог сказать? Это та самая чертова ванна, в которой мой папашка утопил маму? Или это та ванна, в которой мы с Серегой видели обезглавленную Болотницу Вику? Нет.
        - Она когда-то стояла в углу кухни,- только и смог вымолвить он.
        - Ну и здорово.
        - Что ты задумала?
        У Артема внутри неприятно защемило.
        - Ничего. Просто спросила.
        Очень хотелось в это верить. Артему было не до ее задумок. Надо что-то делать с хозяином, пока он ничего не сделал с ним.
        - А ты протрезвел,- то ли похвалила, то ли просто констатировала факт Оля.
        - Да, серьезный разговор творит чудеса.
        - О чем это вы там серьезничали?
        - О многом и ни о чем.
        - О соседке?
        - И о ней тоже.
        Он думал, рассказать ей или нет. Рассказать можно, но только не о его возможной гибели. Зачем ее загружать, тут и самому плохо от одной мысли об этом.
        - О Хозяине знают немногие,- начал Артем.- И те, кто знает, умирают.
        - Что ж это за зверь такой?
        - Возможно, призрак хозяина этого дома,- пожал плечами Тихонов.- Ну, не этого дома, конечно. Прадед построил его после войны. Призрак дома, который здесь стоял… скажем так, в году 39-м.
        - Ну и что нам теперь делать?- Оля была напугана не на шутку.
        - Мне нужно оформить дом на себя и…
        - И продать его другим несчастным людям?
        - А какие еще варианты?
        Тихонов так и знал, что разговор именно к этому и придет. Ольга обеими руками была за честную торговлю. Ей и в голову-то не могло прийти, что на рынке (недвижимости или колхозном) два дурака - один продавец, другой покупатель. То есть противоположные стороны хотят друг друга обмануть. Хотя продавец заведомо на более выгодных позициях - у него товар. Да сейчас, в век рыночных отношений, обманывают все. Некоторые дельцы продают квартиры с людьми, не то что с призраками. Продают битые машины после ремонта, разумеется, с надписью на лобовом стекле: «Без аварий, без пробега». Продают, чтобы продать, чтобы избавиться от ненужного с выгодой для себя. Оля была не такой. Впрочем, там есть в кого. Ее папа точно такой же. Будет продавать машину, расскажет, что свистит, где гремит. Его рассказ уменьшит цену, а он все равно расскажет. Причем удивляться-то будет он. Ведь он уверен, что именно из-за этих недочетов он и выставил такую низкую цену. Но покупатель (ловкий, юркий) хватается за любую возможность, чтобы снизить назначенную цену. Пусть она такая маленькая, что торговаться стыдно.
        - Продать надо,- согласилась Ольга.- Но только нужно рассказать покупателям о Хозяине.
        - Кто бы нам о нем рассказал,- вздохнул Артем.
        - Я думаю, до четверга мы о нем еще узнаем.
        - Почему-то я в этом не сомневаюсь.

* * *
        Лида быстро отходила от серьезных разговоров. Если бы она принимала чужие трудности близко к сердцу, то не проработала бы в магазине и пары лет. Каждый шел к ней, как к священнику на исповедь. Лида знала, у кого «кодировка» в январе заканчивается, у кого сына в армию не взяли из-за дефицита веса, а у кого дочка ждет ребенка. Лидка знала все. По всемогуществу она могла сравниться разве что с Маргаритой Андреевной - почтальоншей. Лидка знала все, но долго не хранила информацию на поверхности. Она оставалась в мозгу, но убиралась так далеко, что душу не тревожила. Вспомниться могло, но только в нужный момент.
        Вот и сейчас их разговор о Хозяине был убран на задворки памяти времен, которые могут и не наступить. Сейчас ее интересовал больше отнюдь не разговор. Сергей, похоже, об этом знал. Он обнял ее и притянул к себе одной рукой, другой залез под блузку и схватил за грудь. Грубовато, но приятно. Она поцеловала его первой. Лида сама терлась о Сергея. Терлась и прижималась. Она сопела и постанывала. Потом вдруг отстранилась и спросила:
        - Этот мудак из бани выходил?
        Серега пожал плечами.
        - Наверное. Что ему там делать?
        - Пошли.
        Лида встала, взяла его за руку и потянула к бане.
        Внутри действительно никого не было. Любовник-неудачник ретировался и наверняка уже давно дома: причем со своим «тимошкой» в руках. Пусть порезвится. Если у него с женщинами не получается, то хоть руки сильнее будут. Запах ему помешал. Лида втянула носом воздух, будто пытаясь понять, что было не так. Сейчас она почувствовала, что да, действительно, в бане пахнет свиным дерьмом. Ее мать долго держала живность, поэтому Лидка с легкостью могла отличить, из-под чьего хвоста дерьмо, не только по виду, но и по запаху.
        Вонь буквально резала глаза. И это ну никак не способствовало ее планам. Тимофей был прав, вонь мешала ужасно. Лидка попыталась столкнуть Сергея, но как-то подалась вперед, и он вошел в нее. Она снова обмякла, ноги развела еще шире, схватила Проскурина за ягодицы и притянула к себе. Вонь здорово отвлекала. Лидка попыталась дышать ртом, но Серега все норовил поцеловать ее, и поэтому приходилось вновь подключать нос.
        - Что-то не так?- спросил Сергей.
        - Все нормально.
        Почему она сказала неправду? Испугалась, что и этот не сможет? Два раза не получить желаемого за один вечер - это было бы слишком.
        Запах практически пропал или стал не таким ядовитым. К духу экскрементов добавился аромат затхлости. Будто мыльная вода простояла на солнце пару недель. И еще ей почудилось, что в дальнем углу моечной, за спиной пыхтящего на ней Проскурина, кто-то ходит. Чавкающий звук, совсем неслышный, будто кто-то аккуратно, на носочках крадется по воде. Она попыталась вывернуть шею, чтобы посмотреть, кто там.
        - Да что не так-то?!- грубо спросил Сергей.
        Такого потерпеть Лида не могла. Секс, даже такой желанный, она могла прекратить по мановению волшебной палочки. Лидка в этих вопросах была просто кудесницей.
        Сергей привстал, и Лида, воспользовавшись моментом, заглянула ему за спину. В темном углу стоял Тимофей. Свет от тусклой лампочки падал только на лицо, поэтому тело было черным силуэтом. Силуэтом с чем-то торчащим из низа живота.
        - Вы что, это специально подстроили?!- заорал Проскурин и вскочил со скамейки, подтягивая штаны.
        Тимофей ухмыльнулся. Серега застегнулся, подошел к другу.
        - Ты б лучше помылся, любовничек. Воняешь, как протухшая селедка.
        Когда Проскурин вышел, Лида раздвинула ноги и улыбнулась Тимофею.
        Тимофей ухмыльнулся в ответ.
        Глава 9
        Серега, конечно же, ожидал чего-то подобного. Тимофей - тот еще извращенец. Ему бы еще женщину живую. Впрочем, она у него теперь есть. Проскурин улыбнулся своим мыслям, взял со стола бутылку пива и пошел к дому. Хороший гость на три дня. Он бы с радостью и сейчас, не дожидаясь третьего дня, пошел домой, но ему там страшно и одиноко. В общем, плохо ему там. Здесь же худо-бедно он среди людей. Среди живых людей. Пусть некоторым из них недостает чувства такта, да и терпения бы поднабраться не мешало, но он не в обиде.
        В доме было тихо. Тише, чем обычно. Свет зажжен во всех комнатах, которые Проскурин видел от двери. Столовая, кухня, коридор и гостиная. Но помещение было каким-то опустевшим, покинутым. Будто люди поспешно сбежали отсюда, не прихватив даже зубных щеток, не выключив свет.
        Сергей сделал шаг вперед и снова осмотрелся. Едва уловимые голоса доносились из гостиной. Проскурин поспешил туда. Комната была пуста, только телевизор бубнил, и еще примешивался какой-то звук. Какая-то слуховая галлюцинация. Он мог бы прислушиваться вечно, если бы просто не увидел. Потолок над телевизором набух от черной влаги и редким дождем поливал телевизор и тумбочку, на которой он стоял. Одна капля упала на выпуклый экран и прочертила дорожку на ведущем, исказив его и без того неприятное лицо.

«Наверное, крыша протекает,- подумал Сергей.- Хотя дождя не было неделю. Дался тебе этот дождь! Ноги в руки - и вали к себе домой. Пусть там нет людей, да и здесь в последнее время не слишком людно, но там нет потопов, там нет Хозяина».
        Пожалуй, последний аргумент весомей всех. И Сергей бы непременно убежал, если бы не открывшаяся дверь в одну из спален. Проскурин замер. Уж очень все здесь напоминало декорации к фильму ужасов. Причем очень реалистичные декорации. Не хватало еще музыки из «Мертвой тишины». И тут бы из комнаты выйти какой-нибудь мертвой старухе с вуалью на гниющем лице или Болотнице. Выйти и дополнить картину покинутой Припяти под тему Death Silent. Серега даже вжал голову в плечи. Он ждал. Он ждал чего-то ужасного. Но Наташа в пижаме с розовыми медвежатами не могла бы напугать даже младенца. Она пошла в сторону выхода. Сергей хотел окликнуть ее, но у него появился другой замечательный план на этот вечер.
        Он вошел в спальню и тут же заметил, как разительно отличается комната от всего дома. Здесь было уютно и тепло. Никакой влаги и сырости. Никаких Болотниц и мокриц. Сергей откинул одеяло, лег на кровать, не снимая одежды, укрылся и приготовился ждать.

* * *
        Лидка начала кричать, когда поняла, что это не член торчит из Тимофея. Члена у него не было вообще. Будто он случайно его отрезал и потерял. И чтобы не остаться без мужского достоинства, он приделал на место «тимошки» рукоятку от детского меча или сабли.

«Нет. Сегодня явно не мой день. То у него не стоит из-за собственной вони, то стоит, но не то, что нужно. Он сошел с ума».
        Лида прекрасно понимала, как надо себя вести с сумасшедшими. Быть ласковой и нежной, пытаться угодить, но ничего с собой поделать не могла.
        - Придурок!- заорала она.- Ты что это прикрутил себе на хер?! Что, со своим уже не справляешься?!
        Она встала, нагнулась, чтобы поднять одежду с пола. Когда выпрямилась, в моечной никого не было.
        - Придурок!

«Нет, ну точно не мой день».
        Лида одевалась медленно, будто рассчитывала на возвращение одного из парней. И она дождалась. Она скорее почувствовала чье-то присутствие, чем увидела. Лида улыбнулась.
        - Ну что, передумал?
        Она не знала, кто это, Сергей или Тимофей, но этот нейтральный вопрос подходил как одному, так и другому. Но ни один из них не ответил. Лидке надоели эти игры. Она встала и резко обернулась. Перед ней стоял обнаженный старик.
        - Это что ж за банный день-то такой? Кто ты, старче?
        Старик усмехнулся и склонил голову к правому плечу, словно разглядывая девушку с разных ракурсов.
        - Да плевать, кто ты! Чего тебе, старче?
        Она не могла вспомнить, откуда ей знакома фраза, будто повисшая во влажном воздухе. Но она определенно принадлежала какой-то волшебнице. Всемогущая волшебница.
        Чего тебе надобно, старче?
        - На молоденьких потянуло? Пошел бы лучше бабке своей вста…
        Лида осеклась. Улыбка слетела с ее лица. У старика отсутствовали половые органы. Ни члена, ни рукоятки от меча или сабли.
        - Ты кто?- прошептала Лида.
        Она не ждала ответа. Она ждала помилования. В какую-то секунду продавщица поняла, что ее убьют. Убьют жестоко, возможно, расчленив. А старик все ухмылялся и молчал. Лида сделала шажок к двери. Старик даже не пошевелился, но женщина поняла, что он никуда ее не выпустит. Вот тебе и «чего тебе надобно». В момент, когда старик, все еще ухмыляясь, вонзил в пышное тело Лидки свои черные когти, в голове проскользнуло имя персонажа сказки, задавшего этот вопрос.
        - Золотая рыбка,- произнесла Лида и умерла.
        Старик исчез. Не сразу, постепенно, словно Чеширский кот. Его, словно рисунок, стирали ластиком. Жуткая ухмылка исчезла последней.

* * *
        Наташа проснулась от крика. Ей показалось, что от крика. На самом деле она захотела в туалет. Девушка встала с кровати, подошла к двери и прислушалась. В доме было тихо. По крайней мере, в той части, где сейчас она находилась.
        Она вышла. В коридоре никого не было. Странно, но ей почему-то казалось, что за ней наблюдают. Наташа оглянулась. Никого. Свет, зажженный в каждой комнате, не то чтобы придавал уверенности, но хотя бы не пугал, как темнота. На кухне и в столовой она тоже никого не встретила. Вообще, после исчезновения Вики здесь все было ненормально. Само исчезновение… Виктория была настолько необязательной, что даже сестру забывала предупредить. И телефон, и сумочка могли остаться, пока их хозяйка где-нибудь «куражилась». Наташу обижали не эти загулы двоюродной сестры. Ее обижало отношение к себе. Она ведь тоже хотела куражу. А то ведь здесь можно и
«прокиснуть». Но вот сегодня Наташа решила, что с ее сестрой что-то случилось. Какая-то тоска, скорбь окутали ее. Смерть их толстого друга, а к вечеру еще и смерть соседки. Чернуха какая-то.
        Туалет был за баней, у забора мертвой соседки. Нет, туда ей идти совсем не хотелось. Сама баня напоминала постер какого-нибудь фильма ужасов. 3D-постер. К черту! 5D! Ей все время казалось, что в небольшое окошко за ней кто-то наблюдает. Наблюдает, чтобы схватить и утащить к себе.
        Наташа прошла к навесу, под которым лежали доски. Сняла пижамные штаны с медвежатами и присела.
        - Золотая рыбка,- раздался женский голос из бани.
        Бред. Наташа даже не успела начать. Встала, натянула штаны и всмотрелась в темноту. Что за Золотая рыбка? Фраза, долетевшая до нее, на первый взгляд не несла никакой угрозы. Но заставляла задуматься. Золотая рыбка. Может, это Вика вернулась? Этот факт не мог не радовать. Наташа почти побежала. Перед крыльцом остановилась, вгляделась в темноту.
        - Вика, это ты?
        Первая ступенька.
        - Вика?
        Вторая.
        Ответа так и не последовало, но Наташа увидела, как девушка, стоявшая до этого в углу, прошла в глубь бани. Наташа занесла ногу на третью ступеньку.
        - Эй, ты не одна, что ли?
        Ответом был смех. Мерзкое хихиканье, которое вполне могло быть и Вики. Быть мерзкой она умела.
        - Плевать, одна ты или нет,- улыбнулась Наташа и вошла внутрь.- Я тебе сейчас покажу Золотую рыбку. Три желания? Да пожалуйста. Только теперь они будут моими.
        Как только Наташа скрылась в темноте, дверь в баню тихо закрылась. Засов задвинулся без скрипа и шума.

* * *
        Артем не мог уснуть. Оля тихо посапывала рядом. Тихонов полежал какое-то время, глядя в потолок, потом встал и направился к двери. Светлую полоску под ней он заметил, еще лежа на кровати. Свет в коридоре его не удивил. Мало ли, парни еще ходят или… В общем, неважно. Гостей в последние дни у него столько, что свет в доме практически не гас. Странности начались потом. Как только он открыл дверь, свет потух. Будто на двери стоял рубильник, размыкающий цепь. На самом деле выключатель находился при входе в зал и от него до ближайшей спальни, ну или дивана, метра два. То есть определенное расстояние, которое за один миг не преодолеть. Но либо кто-то стоял у выключателя, либо свет выключился сам, потому как ни в комнате, ни в коридоре Артем никого не застал.
        Тихонов подошел к спальне, в которой спала Наташа. Приоткрыл дверь так, чтобы в образовавшуюся щель была видна кровать. Та спала, накрывшись с головой. Артем прикрыл дверь и пошел к кухне. Он всегда чувствовал, за исключением редких случаев, страх. Страх перед повторением событий той ночи двенадцатилетней давности, когда входил в кухню.
        Осторожно шагнув через порог, Артем узнал ванну. Это была она, та, в которой утонула… «Утонула?! Теперь ты думаешь, что она просто утонула?! Она ни черта не утонула! Кто бы это ни сделал, маму утопили в этой самой ванне».
        Он медленно обернулся кругом в поисках незваного гостя - ванны сами по себе не появляются. Он почему-то подумал, что это дело рук Ольги. Ведь не зря же она его расспрашивала о ней. Осмотревшись, Тихонов понял, что в кухне находится один. Он и ванна. Артем посмотрел на нее и понял, что она изменилась. Черные потеки грязи и ржавчины покрывали когда-то белую эмаль. Артем подошел ближе и заглянул внутрь. Сливное отверстие изрыгнуло черную слизь. Пузыри надувались размером с куриное яйцо, лопались, нанося новые мазки на эмаль.
        Артем прислушался. Он ясно слышал звук льющейся воды. Несмотря на отсутствие какой-либо жидкости в ванне, в сливном отверстии образовалась воронка. Что бы ни сливалось через зловонную дырку, судя по звуку, оно сливалось на пол. Тихонов сделал шаг назад и заглянул под ванну. Черная лужа расползалась быстро, слишком быстро. Она уже подступала к босым ногам Артема. Он сделал еще один шаг назад и услышал хор лягушек. Теперь он стоял на зыбком берегу топи. Черная жижа разлилась перед ним ковром. Смертельно опасным ковром. Пузыри вздувались то у самых ног Артема, то вдали от берега. Хор лягушек сводил с ума. Артем пожалел, что не взял с собой рогатку. В метре от берега начал вздуваться пузырь размерами с человеческую голову. Он поднимался, поднимался…
        - Болотница?- сам у себя спросил Артем.
        Это заразно. Слово, услышанное от друга, теперь присутствовало и в его лексиконе. Оно было точным, определяющим всю суть существа, смотрящего сейчас на него сквозь грязевую маску.
        - Болотница,- повторил он.
        За черным от грязи овалом, торчащим из топи, выросло что-то невообразимо корявое, со склоненной набок головой и ухмылкой беззубого старика.

* * *
        Наташа шла, не совсем понимая за кем. Смех не походил на смех Вики. Может, это их продавщица? Сироткина хотела развернуться и уйти, когда услышала голос сестры. Голос нетрезвой сестры. Именно поэтому Наташа не смогла разобрать слов. Именно поэтому ей захотелось убить эту гуляку. Два дня! Два дня она не давала о себе знать. А сейчас пришла и отсиживается в бане. Но она была не одна. Кто бы с ней ни был, ему тоже достанется. Сироткина решительно пошла к моечной.
        - Ты человек или нет?- слова вылетели сами, когда Наташа вошла в наполненную паром комнату.
        Ее голос, казалось, застрял в клубах пара. Холодного пара. Это показалось Наташе очень странным. Обычно, даже если в ванной кто-то моется в горячей воде, там неуютно только что вошедшему. Сейчас и здесь было тоже неуютно, но о тепле и речь даже не шла. Наташе стало холодно. Она обняла себя за плечи и поежилась.
        - Вика?
        Тишина. Даже смех затих. Наташа шагнула вперед и услышала: кап. Да так сочно, будто это не капля воды упала, а камешек. Кап, кап. Она не могла сообразить, откуда доносится звук. То он шел от печи, то от парилки.
        Наташа слишком поздно поняла, что Вики здесь нет. Навстречу ей вышла обнаженная продавщица. «Ее зовут Лида»,- зачем-то напомнила сама себе Сироткина. У Лидки были вывернуты руки локтями вперед, что придавало молодой женщине зловещий вид. Зловещая ухмылка добавляла жути. Наташа отступила назад и тут же уперлась во что-то ворсистое. Жесткие волоски буквально впились в ее кожу. Она обернулась и вскрикнула. На нее смотрел так же, как Лидка, склонив голову, старик. Он, как и продавщица, был гол и чему-то усмехался. Наташа догадалась чему. Они заманили ее в баню.
        Девушка переводила взгляд со старика на женщину, с женщины на старика. Ухмылки и ледяной взгляд пугали с каждой секундой все меньше. Она словно стояла в музее среди восковых фигур или чучел. Наташа в какой-то момент даже решила, что все обойдется. Они отпустят ее, а сами займутся тем, для чего разделись. Сироткина двинулась к двери. Старик выглядел более мерзким, и проходить поблизости с ним Наташе не хотелось. Но выход, как и вход, в бане был один.
        Наташа, прижимаясь к дверному проему, стараясь не дышать, проскользнула в раздевалку. Безумное мерзкое хихиканье началось, когда она подбежала к двери и схватилась за засов. Кто хихикал, Лидка или старик, девушка не могла понять.

«Отсюда нет выхода»,- вдруг подумала она.
        Наташа дернула за ручку - засов будто спаялся с дверью и не хотел шевелиться. Твари за спиной, наоборот, стали активно двигаться. Наташа, словно наказанный ребенок, стояла лицом к двери, затаив дыхание, чтобы не навлечь на себя гнев родителей. Сердце, казалось, билось в висках. Наташе даже чудилось, что вот-вот кожа не выдержит и порвется под напором пульсирующей крови. Но все стихло очень быстро. Хихиканье и клацанье не то зубов, не то когтей прекратилось внезапно. Сердце Наташи продолжило усиленно гонять кровь. Теперь она чувствовала пульс в ложбинках сзади колен. От этого казалось, что ноги подкашиваются.
        Сироткина начала медленно поворачиваться на дрожащих ногах. Уверенность в том, что старик и Лидка ушли, была настолько сильной, что она понемногу начала успокаиваться. Ноги перестали дрожать, собственного сердца она почти не слышала. Ну, разве что чуть-чуть. Ей даже чудилось, что не нужно тратить время на то, чтобы оглядываться. Ушли и ушли. Ей очень хотелось в это верить. Если бы они ушли, Наташа могла… просто взять и вытянуть засов, который был прямо перед ней. Открыть дверь и уйти.
        Но они все еще были там. Склонив головы и вывернув локти вперед, они ухмылялись. Сердце Сироткиной замерло. Когда старик проткнул Наташу когтями, Лида снова захихикала.

* * *
        Серега уснул. «Черт! Не надо было укрываться с головой». Эта привычка осталась с детства. Как только он накрывался с головой - забирался в свое убежище, тут же засыпал. Наташи рядом не было, да и не могло быть. Она наверняка сейчас спит в зале на диване. «Да ну ее! Да ну их всех! Что-то не везло ему в последнее время с бабами. Одна выбрыкивается на самом интересном месте, другая не против групповухой заняться, а третья… А собственно, третья, посмотрев на все это дело, плюнула и размазала.
        Нет, это определенно что-то не так со мной»,- подумал Проскурин.
        Он встал с кровати. Запутался в одеяле и едва не упал. Сергей не любил просыпаться не дома. Какое-то чувство вины начинало давить на и без того ослабленный организм. Если он просыпался не дома, это значит, что он вчера пил пиво и жрал свои таблетки. А в таком состоянии он мог натворить таких дел, что хоть на глаза никому не попадайся. Не вышло. Как только он покинул комнату, из кухни выглянула Оля. Ее недовольный вид говорил о том, что он все-таки что-то натворил. «К черту! А почему именно он?» Тимофей вчера полвечера тряс яйцами, Лидка - то дам, то не дам… А может, Тема ей что наговорил? Вообще, недовольный вид у нее, может, с рождения, только до этого она прятала его под слоем косметики. Сейчас же девушка выглядела как завалившийся за кровать носок. Бесцветно и никому не нужно. Грязные волосы были собраны на затылке в конский хвост, кожа лица блестела. Вот что делает с красавицами провинция. Два дня - и перед вами если не чудовище, то серая мышка. Сереге не хотелось верить своим глазам. Ольга показалась ему похожей на актрису. Но сегодня у актрисы какая-то очень трагическая роль.
        Проскурин вошел в кухню и сел за стол. Ольга сидела и пила чай.
        - А где Наташа?- без «привет» и «не хотите ли чаю» спросила Оля.
        - А мне откуда знать? Я пришел и лег на свободную шконку.
        - Ты не забыл, что здесь есть хозяин? Прежде чем искать шконку, нужно спрашивать.
        Серега опешил. Он туго соображал, о каком хозяине идет речь. Потом понял, что скорее всего она говорит об Артеме. Хотел возмутиться. Будет на него еще баба с сальными волосами орать, но время было упущено, и он просто сказал:
        - В следующий раз учту.
        Проскурин собирался встать и уйти, но Оля произнесла слова, заставившие его остаться.
        - Прости. Я переживаю за Артема. За Вику и Наташу.
        Нет, она все-таки красивая. Когда не злится. Волосы, конечно, чище не стали. Да и косметика на лице так и не появилась. Злость и недовольство ушли, и девушка преобразилась.
        - Я боюсь, что Наташа ушла искать в незнакомом городе Вику.
        Серега не ответил. Черт бы побрал эту Наташу, черт бы побрал этих баб! У него никак не укладывалось в голове одна простая вещь. Почему, имея баню и девушек, выпивку и «колеса», он ни черта не счастлив? Почему он еще не вдохнул аромат распаренного елового веничка, не услышал шипения камней, облитых пивом? Почему не закончил начатое ни с одной из девушек? Единственное, что доставляло кратковременное удовольствие, так это глотание «колес». Но он с ними стал какой-то нервный. Наверное, так и должно быть. Все в этой жизни так и должно быть.
        - Сережа, ты меня слышишь?
        Он очнулся, только когда Ольга дернула его за рукав.
        - Да, конечно.
        - Так ты мне поможешь?
        Проскурин прослушал все, что она говорила, но переспрашивать не стал.
        - Да, конечно,- повторил он.
        Помочь так помочь. В этой жизни все так и должно быть.

* * *
        Артем проснулся, чувствуя какую-то сырость. Запах влаги был такой силы, будто он уснул в бане, на полке, пропитанной водой. Тихонов потянулся к лампе на прикроватной тумбочке, включил свет и тут же подпрыгнул. Все вокруг было мокрым. Он взял простыню, которой укрывался, и понюхал ее.
        Вода. Откуда, черт возьми?!
        Кто-то вылил на него, пока он спал, ведро воды? Что за шутки?! Даже если представить, что кто-то действительно вылил на него ведро воды, то почему он не проснулся в тот самый момент? Он проснулся от запаха. Черт! От запаха! Еще вчера он мог бы поклясться, что вода ни хрена не пахнет. «Но не сейчас. Только не сейчас».
        Тихонов замер. Все его тело сковало от ужаса. Его не облили! Его никто не облил! Вода сочилась из простыней, из подушек, из кровати!
        Он вспомнил недавний сон. Топь, Болотница и тонущий Серега. Он снова не помог другу, как и тогда, в реальности. В ночном кошмаре не оказалось рядом и друзей. Тимофея и Мишки не было во сне, а Артем просидел на вязком берегу, пока ухмыляющаяся тварь тащила на дно Серегу.
        Да к черту сон! У него наяву происходит какой-то кошмар, а он о снах рассуждает. Он вскочил и отбежал к двери. У нее обернулся и посмотрел на постель, которой уже не было. Артем стоял у двери кухни и смотрел на ванну, скрытую за водонепроницаемой занавеской.

«Почему эти занавески всегда закрыты?» - подумал Тихонов.
        - Чтобы спрятать от тебя труп,- ответил кто-то ему в его голове. Голос был знакомым, но он не мог сказать с полной уверенностью, кому он принадлежал. Артему было все равно, тем более что голос говорил чистую правду. Кто-то был в ванне. Мертвый или живой, но он ждал, когда Артем отдернет занавеску и… Что-то со смачным шлепком ударилось о пол. Что-то тяжелое упало в лужу.

«Так падает, поскользнувшись, человек»,- подумал Артем.
        Следующий звук также был знаком Артему. Что-то волочили по полу. Или что-то волочило себя. Тема шагнул к двери и собирался выглянуть в коридор, когда оно подползло, остановилось на несколько секунд и прошмыгнуло к комнатам. Артем был в шоке, ноги задрожали, и он едва не сел на пол. Взялся за ручку холодильника и перевел дыхание. Несмотря на то, что увиденное не укладывалось в голове, он попытался найти объяснение тому, почему Галина Анатольевна передвигается ползком. Бледное обрюзгшее тело женщины опиралось только на руки, ноги же безвольно волочились за ней. Она, словно огромный слизень, оставляла за собой влажный след.
        Артем пошел за ней. Вернее, по следу, потому что женщина-слизень уже исчезла в одной из комнат. И самое удивительное, что след расслаивался, будто бледная тварь разделилась и каждая из ее частей заползла в одну из комнат. Тихонов подошел к первой, прислушался. За дверью раздавались звуки какой-то возни, но это было похоже… Он глубоко вдохнул и толкнул дверь. Возня прекратилась. На кровати сидели Лидка и Тимофей. Сидели, будто мирно болтали, а Артем перебил их на самом интересном месте. Вот только отсутствие одежды говорило о том, какую именно
«беседу» они вели.
        - Извините,- произнес Тихонов и, прикрыв за собой дверь, направился к спальне напротив.
        Здесь он не стал прислушиваться - просто открыл дверь. Морально он уже был готов застать Серегу и Наташу за милой «беседой». Но увиденное его шокировало не меньше, чем до этого слизняк Галина Анатольевна. Мишка развалился на кровати, сверху сидела Виктория, а рядом лежала Наташка. Все бы ничего, устраивать или нет оргии - личное дело каждого. При взаимном желании они вольны делать что угодно, но только не в его доме. Черт! Да при чем тут твой дом?! Мишку вчера выловили в озере без кожи, а сегодня он забавляется с Сиротками в твоей койке. Что тебя больше беспокоит: моральный облик твоего дома или сохранение собственного рассудка? Артем отвернулся.
        - Братуха,- услышал Тихонов за спиной.- Давай к нам.
        Девушки захихикали так мерзко, что Артема даже передернуло. Он зажмурился. А когда открыл глаза, ничего не было. Он лежал на сухой кровати в родительской спальне, ставшей в последнее время его.

* * *
        Он услышал какой-то скрежет. Будто в одной из комнат передвигали мебель. Тихонов сел на кровати. Сон давил тяжелым грузом. Он встряхнул головой, встал и вышел из комнаты. Что можно двигать с утра? Если честно, его начал утомлять этот муравейник в его доме. Артема напрягало это настолько, что он перестал себя чувствовать здесь хозяином. Черт знает что! Сегодня они мебель двигают, а завтра и его подвинут. А? Хочешь быть подвинутым? Серега посматривает на Олю, как кот на сметану. Тем более ей-то ты уж не хозяин. Да и дом юридически не твой.
        Артем вошел в кухню, когда Серега задвинул ванну в угол. Ольга улыбнулась.
        - Темка, скажи, ведь так лучше?
        Она не спрашивала. Она чувствовала себя здесь хозяйкой.
        - Все равно ведь угол пустовал.

«Я убью их.- Жесткая и острая мысль, словно гвоздь-сотка, впилась в мозг.- Убью, но потом». Ванна в углу уже не пугала - она уже столько раз ему показывалась во снах или наяву, она раздражала. Разбираться, кто инициатор появления этого корыта здесь, у него не было времени.
        - Серега, поехали в больницу. Ольга, дай ключи!
        Девушка похлопала по карманам, потом махнула, мол, они же не здесь, и вышла из кухни. До появления Оли с ключами в руках парни не обмолвились ни словом. Подхватив связку, Артем вышел из дома. Проскурин пожал плечами и вышел вслед за ним.
        Дорога до больницы заняла не больше пятнадцати минут. Тихонов думал о сне. Бабушка говорила, что если во сне тебе приснился мертвый человек и позвал к себе, то ни в коем случае нельзя идти. Иначе смерть. Артем помнил Мишку с «наездницей» Викой, помнил, что тот звал его присоединиться, но пошел ли он - вылетело из головы. Если пошел…

«Поздравляю, ты следующий»,- вспомнил слова Лидки Артем.
        Стоп! А что делали в его сне живые? Нет, он не исключал совместное нахождение мертвых и живых в одном плохом сне, но как-то уж странно. Вика исчезла практически вместе с Мишкой. Скворца находят потом мертвым, а Вики и след простыл. Тимофей и Лидка могли уйти к нему, а вот Наташа никуда уйти не могла.
        - Где Сиротка?- вдруг спросил Артем, выруливая на парковку у больницы.
        - Кто?- не понял Сергей.
        - Наташа.
        - Еще один. Откуда я знаю, где ваша Сиротка?! Сиротка,- еще раз повторил Проскурин. Ему явно нравилось услышанное слово.
        - Может, в комнате?
        - Нет. Там спал я.
        Артем заглушил двигатель автомобиля и посмотрел на друга.
        - То есть она тоже пропала?
        Серега пожал плечами.
        - Ольга думает, что она ушла искать Вику.
        - Куда, мать ее?! Куда она поперлась?!- Тихонов ударил по рулевому колесу.- Это ж надо быть такой пустоголовой!
        - Оля сказала, что, если не вернется до обеда, надо идти в полицию.
        - Надо. Ладно, пошли, навестим одноклассницу.
        - Двух.
        - Ну да, двух. Я надеюсь, что на входе не вчерашняя надзирательница.

* * *
        Но на входе оказалась именно она. К удивлению Артема, она заулыбалась, как только увидела их. Когда Тихонов посмотрел на Проскурина, то все понял. Они знакомы. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что и Артем тоже должен быть с ней знаком. Проще говоря, она и есть их одноклассница.
        - Привет!- Серега подошел и приобнял девушку.
        - К кому?- спросила Света после радушных объятий.
        - К Инке решили заскочить. Кстати, ты Темку Тихонова помнишь?- Серега кивнул на Артема.
        - Да ладно?- удивилась Светка.- В гости или совсем?
        - Как выйдет,- грубо ответил Тихонов и, повернувшись к Проскурину, спросил: - Мы можем повидаться с Инной?
        - Приемные часы…- начала Светлана заученную песню.
        - Светик,- перебил девушку Серега.- Мы по-быстренькому.
        Артему слабо верилось в силу обаяния друга, и он уже собирался вступить в перепалку с бывшей одноклассницей, когда Светик растаяла.
        - Давайте, только, если что, я вас не видела.
        - Разумеется,- сказал Сергей и, пропустив вперед себя Артема, пошел за ним.
        Инну перевели в обычную палату на второй этаж в ожоговое отделение. Они узнали со слов Светы, что у Инны ожогов мало, но они очень серьезные. Одна из травм - это ожог дыхательных путей.
        - Хрень полная,- сказал Серега, когда они уже были в отделении.- Мы вряд ли ее услышим.
        - Это почему?
        - Потому что она ни хрена нам не скажет. Ожог дыхательных путей - это не только проблема с дыханием, а еще и с речью. У меня однажды было такое. Мне лет четырнадцать было. Мы с отцом в баню пошли, ну я и напросился с ними в парилку. Они там ребята шустрые. Ну, мужики, конечно. Мужики шустрые. Короче, пьяные, почти все в хлам. Вот один из шустряков и решил поддать парку. Я как раз сидел напротив раскаленных камней. Короче, мне прилетело прямо… Если без мата, то хапнул я парку по самое не могу. Ты не поверишь, будто битого стекла нажрался. Я дышал-то с трудом, не то что говорить что-нибудь мог.
        - Разберемся,- сказал Тихонов и уверенным шагом двинулся к палатам.
        На посту медсестры оказалась еще одна милая надзирательница, не устоявшая перед обаянием Проскурина. Она не только сказала, где лежит Инна, но и довела до нужной палаты.
        Инна лежала на дальней кровати, отвернувшись к окну. Артем и Сергей подошли к ней и встали в ногах.
        - Инна,- позвал Артем.
        Девушка вздрогнула, но к ним не повернулась.
        - Инна, мы пришли узнать о хозяине.
        На мгновение Тихонову показалось, что видимый ему уголок губ пополз в сторону и вверх. Показалось. Девушка повернулась к ним лицом. Ухмылки на нем не было. На нем была печать безысходности.
        Глава 10
        Откуда взялся доктор, парни не заметили. Он появился внезапно, будто сидел на одной из коек с пациенткой, а когда увидел Тихонова и Проскурина, просто встал. Врач выглядел едва ли не моложе их, но разговаривал, будто умудренный жизненным опытом старец.
        - Так, молодые люди, вы нарушаете правила посещения.
        - Послушайте,- вышел вперед Серега.- Дело в том…
        Когда он проходил мимо Артема, шепнул ему:
        - Продолжай.
        - Я вас прошу, покиньте палату. Иначе…
        - Доктор, тут такое дело…- Серега подошел к юному старцу-доктору и начал что-то объяснять ему.
        Тихонов воспользовался моментом и подошел к кровати.
        - Инна, у меня беда. Возможно, все закончится хуже, чем у тебя. Мне нужна твоя помощь.
        Девушка думала. Он видел это по ее глазам. Она думала, помочь или нет.
        - Она не слишком болтлива,- услышал Артем с соседней кровати.- На-ка, дай ей.
        Он повернулся. Женщина лет сорока протянула ему авторучку и журнал. Артем не сразу понял, для чего это.
        - Я сейчас вызову охрану,- долетели до Тихонова слова доктора.
        Даже если соседка Инны по палате предлагала разгадать сканворд, надо торопиться. Он схватил журнал и ручку и сразу же передал Инне. Она неохотно приняла их и положила себе на живот. Девушка еще ничего не решила.
        - Охрана!- крикнул молодой доктор, за что Артему захотелось его ударить, уложить между коек его же пациенток и забить ногами.
        - Инна, пожалуйста, все, что знаешь.
        - Охрана!
        Девушка взяла обожженной рукой авторучку и, практически не глядя, что-то написала на обложке. Что-то коротенькое. Рука замерла. Артем, не оглядываясь на дверь, понял, что в палату вошел охранник. Инна дописала еще что-то, отбросила авторучку и отвернулась к окну. Артем взял журнал, не глядя, оторвал страницу и сунул ее в карман.
        - Покиньте помещение.
        Артема кто-то взял за плечо. Он положил испорченный журнал на тумбочку, нагнулся и, взяв Инну за здоровую руку, произнес:
        - Выздоравливай.
        Выпрямился и, повернувшись к охраннику, посмотрел ему в глаза. Перед ним стоял мужчина лет пятидесяти. Еще не старик, но уже и не молодой человек. Черная лоснящаяся форма сидела на нем комично, будто вахтер общежития решил поиграть в полицейского и надел первую попавшуюся одежду, отдаленно напоминающую полицейское обмундирование.
        - Я вас прошу…
        Артем молча прошел мимо охранника. Сергей что-то сказал подоспевшей медсестре с поста. Она едва сдержала улыбку, поглядела на непосредственного начальника. А доктор, набрав номер на мобильнике, произнес:
        - Алло, полиция…
        Серега среагировал раньше. Через долю секунды он оказался рядом с человеком в белом халате, выхватил телефон и, нажав «отбой», произнес:
        - Мы уже уходим.

* * *
        Они сели в машину.
        - Ну что она тебе там написала?- спросил Сергей.
        Артем завел машину и тронулся.
        - Я еще не смотрел.
        Автомашина плавно выехала на Герцена и только напротив поворота на Кимовск, завернув в «карман», Артем нажал на тормоз.
        - Ты чего?- спросил Сергей, хотя ответ уже знал.
        Артем достал сложенную глянцевую страницу и развернул ее. На груди Шарлиз Терон было написано «дед». Ниже «Коля знает».
        - Что там?
        - Дед, Коля, знает,- ответил Артем.
        - Дед Коля знает?
        Артем передал страницу другу.
        - Хм, тут либо «дед, Коля знает», либо «дед Коля знает».
        Парни молчали. Серега смотрел на картинку. Его мало интересовала надпись, он разглядывал актрису.
        - Слушай, ты не знаешь, кто это?
        - Кто дед или Коля?
        - Нет, вот эта телочка.
        - Шарлиз Терон,- ответил Артем.
        Машина тронулась под возгласы Сереги.
        - Блин, надо было журнал весь брать. Обычно внутри такой вкладыш с голой девкой.

«Дед Коля,- думал Артем.- Кто он и что он знает?»
        Вдруг он понял, какую ошибку совершил. Можно было дождаться четырех часов и прийти, как все посетители. Теперь же их к больнице на пушечный выстрел не подпустят, даже если их на «Скорой» при смерти привезут.
        - Слушай, а как Инкиного деда звали?- В голове Артема промелькнула догадка.
        - А я откуда знаю? Это ты с ней дружил.
        Артем вспомнил, как ходил к ней в гости. Вернее, не к ней, а к ее бабушке, которая жила через дом от них. Никакого деда он не помнил. Бабушка жила одна. И еще собака. Да, Артем помнил собаку. Немецкая овчарка по кличке Альба. Деда не было. Мысли путались, но одна все-таки засела в мозгу. «Ты следующий». Как часто он читал или смотрел что-то подобное! Как часто он переживал за персонажей выдуманных историй! Но он никогда не боялся этих двух слов: «ты следующий». Раньше они произносились не в его адрес и, следовательно, не предполагали физической расправы над ним. Теперь ему было страшно. По-настоящему страшно.
        Отбросив страх, он попытался мыслить здраво. Итак, дом, в котором он гостил в детстве, сгорел. Бабушка умерла за пару лет до этого, собака Альба - и того раньше. Родители и сама Инна жили в двухэтажном бараке на Кирпичной. «Черт! Им ли не знать, кто такой дед Коля».
        Артем повернул машину с Октябрьской на Новую и вдавил в пол педаль газа.
        - Эй, эй, парень, полегче!
        Серега взялся за ручку над дверью. Тихонов не ответил.
        Через пять минут они сидели в машине, припаркованной у расселенного дома.
        - Где их искать теперь?- вздохнул Артем.
        - А ты не знаешь, где она снималась?
        - Кто?
        - Эта телочка,- Серега ткнул в обложку.
        - «Ограбление по-итальянски»,- первое, что смог вспомнить, произнес Артем.
        - Точно!- вскрикнул Проскурин.
        Тихонов посмотрел на друга с укором, подозревая, что Серега сейчас думает только о фильмах и актрисах, но тот его удивил:
        - Они же переехали.
        - Да ладно? А я думал, они вот тут прямо и живут,- сказал Артем и показал на нежилое здание.
        - Ну, в общем-то, ты где-то даже прав. Они живут через два дома отсюда. Там бараки расселили первыми, а на их месте поставили пятиэтажки. По мне, так это те же бараки, только больше и с сортирами в квартирах.
        Но Артем его уже не слышал. Он думал о предстоящем разговоре.

* * *
        Подъезда и квартиры Лесковых они не знали, но, как говорится, язык до Киева доведет. Артем увидел двух старушек у третьего подъезда и направился к ним.
        - Здравствуйте,- обратился Тихонов к пенсионеркам.
        - Здравствуйте,- синхронно ответили они.
        - Вы не подскажете, где Лесковы живут?
        - А тебе зачем?- спросила одна из старушек.
        - Повидаться,- подоспел с ответом Сергей.
        Артем подумал, что им сейчас скажут: «посещение больных с шестнадцати до девятнадцати», но они не стали ограничивать их время и показали на подъезд, у которого сидели.
        - Тридцать шестая,- сказала одна.
        - Второй этаж,- добавила вторая.
        В подъезде не сказать чтобы воняло, но воздух был спертым, что очень странно для помещения с естественной вентиляцией - окна были разбиты между первым и вторым этажами. Банки и бутылки из-под спиртного валялись на подоконнике и полу. Конечно же, одной из причин антисанитарии было отсутствие уборщицы в подъезде, но самой главной причиной было отсутствие чистоплотности у проживающих здесь людей. Не исключено, что в каждой квартире этого чудесного подъезда идеальный порядок, а подъезд они используют как мусорку. Но это же неприятно, черт возьми, каждый день продираться сквозь мусорные кучи на работу!
        - Свиньи!- выругался Сергей, споткнувшись о бутылку.
        Она покатилась по лестнице и со звоном разбилась о последнюю ступеньку.
        - А видел, что за Белым озером наделали?- спросил Сергей.
        - Нет,- твердо ответил Артем, дав понять, что это ему не интересно.
        - Животные.
        Дверь под номером тридцать шесть была единственной на два увиденных ими этажа деревянной, выкрашенной половой краской в светло-коричневый цвет. Дверь красили кисточкой, которая к концу покраски наверняка вся вылезла. Ворсинки от кисти покрывали все дверное полотно. Звонка у Лесковых не было, поэтому Артем постучал по ворсистой двери. Им открыли после третьего стука. На порог вышла то ли женщина, то ли мужчина в грязной футболке и бриджах в клетку. Лицо, оплывшее и блестящее, словно огарок свечи, волосы всклокочены. Существо перед ними не имело никаких половых признаков, а еще чуть-чуть - и оно потеряет и все признаки человека.
        - Принесли?- спросил жилец квартиры тридцать шесть.
        Сергей не знал, что ответить, он улыбнулся и сказал.
        - Принесли.
        - Входите.
        Нечто отступило внутрь квартиры, пропуская гостей. В квартире было то же, что и в подъезде,- везде мусор. Немногочисленная мебель завалена бутылками и банками. Причем банки были приготовлены к сдаче в пункт приема - сплющены и уложены, пусть и в каком-то своем, но порядке.
        Артем скинул облезлого кота с кресла и присел. Сергей все еще стоял в поисках места, когда вошла хозяйка квартиры. Нет, она все еще выглядела, как огарок свечи, но что-то было в манере поведения, однозначно указывающее на ее принадлежность к женскому полу. Она принесла три рюмки и тарелку с пожелтевшим салом. Артем понял, кто она. Это мама Инны. Она работала продавщицей в том магазине, где сейчас Лидка предлагала пожмакать своих жен. Отец Инны работал сварщиком на механическом заводе. Кстати, где он сейчас? Бросил алкоголичку? Или спит под грудой мусора на диване? Неважно. Сейчас Артема, кроме спасения собственной шкуры, ничего не интересовало.
        - Кто такой дед Коля?- в лоб спросил Артем.
        Женщина со звоном поставила рюмки и тарелки на стол.
        - Это он вас прислал?

* * *
        Сереге все-таки пришлось сходить за бутылкой. Без нее просто разговора не получалось. То дед Коля - это троюродный дядька двоюродной сестры мужа, погибший в стволе шахты еще в 1963-м. То Коля и вовсе не дед, а племянник Инны, живущий во Владивостоке. Да и тому всего лет пять от роду. В общем, путаница в голове и на языке. После принятой дозы начался неспешный монолог о жизни, о том, как легко скатиться, но трудно подняться. И ни слова о деде, тем более о деде Коле. Артем начал выходить из себя, когда монолог родительницы Инки ушел в сторону настолько, что даже Серега забыл, зачем они сюда пришли.
        - Послушайте,- перебил Тихонов милую беседу друга и пьяной дамы,- уважаемая! Кто такой дед Коля?
        Признаться, Тема не сильно рассчитывал на вразумительный ответ. Но произошло совсем неожиданное.
        - Дед Коля?
        Женщина сделала вид, что задумалась. Актерское мастерство было забыто, или она им не владела совсем. Уж очень быстро «актриса» сдалась.
        - Батька мой. На чем я остановилась?
        Артем хотел заорать на нее. Нет. Даже побить. Нашла свободные уши и время тянет. Надо вытягивать из нее информацию о деде Коле, пока она не отключилась.
        - Ты остановилась на бате своем,- помог другу Проскурин.
        - А что с ним?- хихикнула женщина и взялась за бутылку, чтобы налить.
        Сергей схватил ее за руку и отобрал бутылку.
        - Мы как раз об этом у тебя и спрашивали. Ты нам говоришь, что с ним и где его найти, а мы тебе оставляем бутылку и…- он полез в карман, достал две сотенных и положил их на стол.- И еще на бухло.
        Женщина потянулась к деньгам, но Серега придавил их бутылкой.
        - Мы тебя слушаем.
        - Он сбежал от матери, когда только родилась Инночка.
        Артем не видел связи, но слушал, не перебивая.
        - Старый кобель до сих пор жив,- сказала женщина и потянулась к бутылке.
        Серега был непреклонен.
        Волшебные слова порадовали Артема. Дед Коля существует, и он жив. Осталось узнать, что он знает. Но это скорее вопрос уже к самому деду Коле.
        - Где нам его найти?
        - Вам надо - вы и ищите.
        Неожиданно. Так все гладко шло… Артем не мог подобрать слов. Нормальных, без мата и оскорблений. Его снова выручил Проскурин:
        - Он наверняка тебе сделал больно, но сейчас у него есть шанс помочь людям.
        - Мне больно?! Он сделал мне больно?! Он сделал больно моей матери. Она не смогла жить без этого козла и покончила с собой.
        - Стоп!- Артем ничего не понимал.- Покончила с собой?
        - Да, утопилась в ванне.- Женщина закурила.- Она любила этого козла.
        - Но я помню, как…- Тихонов осекся.- Сколько было Инне, когда она утопилась?
        - Лет десять, одиннадцать. Да какая разница?
        - Ладно, никакая,- махнул Артем.- Где живет дед Коля?
        - Смородина, Узловской район,- произнесла женщина и затушила окурок о крышку стола.

* * *
        Смородина - деревенька неподалеку от Донского. Поворот сразу за фабрикой «Донская обувь». Серега знал о ней только по рассказам, но найти ее не составило труда.
        - Покончила с собой, ты слышал?- Артем не унимался.
        - А может, и покончила…
        - Да ладно тебе! Через одиннадцать лет?! Если что-то и происходит, то происходит сразу. Неразделенная любовь? Бах - по венам. Измотали кредиторы? В петлю. Но не как здесь. Одиннадцать лет женщина в возрасте, мягко говоря, далеком от страданий по любимому, перемалывает внутри себя обиду на сбежавшего муженька, а потом, видимо, не смирившись с утратой, идет и… Заметь, она не пользуется общедоступным способом - бритвой по венам или петля на шею, на худой конец, камень и в Белое озеро. Она идет и топится в ванне.
        - Я не пойму, что тебя смущает?
        - Утопиться в ванне - все равно что разбить себе голову о стену. Надо очень постараться.
        - Ну, она, значит, старалась.
        Парни как-то резко замолчали. Серега повернулся к Артему всем корпусом.
        - Слушай, а не думаешь ли ты, что…
        - Именно. Этот чертов хозяин промышлял и тогда. Я даже думаю, что дед Николя поэтому-то как раз и сбежал.
        - Я надеюсь, сейчас мы подкрепим свои догадки честным рассказом беглеца.
        Артем тоже на это надеялся.
        Остаток пути они проехали молча. Тихонов был здесь впервые. «Донская обувь» осталась позади, а перед ними раскинулась красивая деревенька. Дома не были старыми, как, например, в Подлесном, где Артему посчастливилось побывать. Заборы выкрашены, крыши сияли новизной, и практически на каждом доме висела «тарелка»
«Триколор». В каждой мелочи просматривалось благополучие. Дом деда Николая привлек к себе внимание именно отсутствием этого благополучия.
        - Это что ж, их так обувная фабрика кормит?- спросил Артем.
        - Да ну. Тут зарплата едва ли к пятнашке подходит.
        - Пятнадцать тысяч - тоже неплохо.
        - Это когда хотя бы двое в семье получают по пятнадцать. А когда мужик приносит пятнашку, жена шесть, а то и вообще ни хрена…
        - Тогда откуда все эти «тарелки»?
        - Ну, во-первых, семь-восемь тысяч - не так и много. Один раз из семейного бюджета. Во-вторых, большинство мужиков ездят в Москву на заработки.
        - Этот даже из дома не выходил.- Артем показал на дом с покосившимся крыльцом.
        - Так здесь, похоже, и живет наш дед Коля.
        Машину они оставили у дороги и пошли к дому через полянку. Дом особенно не портил общую картину, но явно был лишним. Старик бежал не только от жены или хозяина. Он бежал от жизни. От нормальной жизни.
        Сарай и огород почему-то располагались перед домом. И чем ближе ребята подходили к усадьбе деда, тем меньшую часть дома они видели. Сарай, надо признать, выглядевший лучше дома, будто был построен так, чтобы прятать жилище деда. Только подойдя ближе, парни поняли, что между участками есть проход в метр шириной.
        Старик сидел на крыльце и смотрел себе под ноги.

* * *
        В доме было не лучше, чем снаружи. Штукатурка потрескалась, слои масляной краски струпьями свисали со стен. Полы облезли настолько, что только по сохранившейся в углах краске можно было понять, какого цвета они когда-то были. Окна небольшие, словно бойницы, не мылись, наверное, со дня сдачи дома. Вата между рамами слежалась и была усыпана трупами насекомых. Несмотря на лето, вторая рама все еще стояла на своем месте. Щели кое-где еще хранили пожелтевшую бумагу, которой заклеивали окна.
        Они уселись на скрипучие стулья и посмотрели друг на друга, не зная, с чего начать. Старик их спас:
        - Как там Инна?
        - Не разговаривает. Пока.
        Проскурин явно не находил себе места. Да и Тихонову было не по себе, но его сдерживало желание узнать о том, что случилось с Инной, с ее бабушкой, а возможно, и с родителями Артема.
        - Вы пришли не для того, чтобы сказать мне, что Инна не разговаривает,- сказал старик и сел на низенькую табуретку.
        - Инна написала: дед Коля знает.
        Артем толкнул Серегу, чтобы тот вернул страницу журнала. Когда изображение Шарлиз Терон с надписью поперек стройного тела перекочевало к деду, он улыбнулся. Хитро, будто действительно знал что-то. Его лицо сморщилось и стало похоже на сушеный чернослив.
        - Певица?

«Черт! И этот туда же».
        - Актриса,- ответил Артем и забрал у старика страницу.- Так что насчет «дед Коля знает»?
        - А это смотря что вы хотите спросить.
        А действительно, что? Тихонов ехал сюда с определенными вопросами. Каждый из них продолжил бы вытягивать информацию из «того, кто знает». Сейчас он растерял их все. Все, кроме одного. И он его задал:
        - Кто такой хозяин?
        - Он хозяин того места, где вы живете.
        Думал ли Артем, что, получив ответ на этот вопрос, он удовлетворится? Да, думал. Но получив, ни хрена не почувствовал. Либо вопрос был задан не так, либо ответ ни к черту. Либо дед Коля ни хрена не знает.
        - И это все?
        - А ты что, думал, дед Коля тебе фото с автографом хозяина даст?
        - Что случилось с вашей женой одиннадцать лет назад?- спросил Серега.
        Этого вопроса не ожидал даже Артем.
        Старик обмяк, опустил голову и мелко задрожал. Он мог как плакать, так и смеяться. Хотя тут вряд ли до смеха. Артему так уж точно. Тихонов встретился взглядом с Проскуриным и покрутил указательным пальцем у виска.
        - Я говорил ей, что нужно уезжать оттуда,- произнес дед Николай и всхлипнул.- Говорил, а она ни в какую. Даже когда соседка Зоя Андреевна померла, она упиралась…
        - Как умерла Зоя Андреевна?
        Старик замолчал, и казалось, не проронит больше ни слова. Артем выругал себя за ненужный вопрос. За вопрос о какой-то Зое, которую он не знал.
        - Она утонула в бочке,- произнес Николай.- Как она туда поместилась? Будто кто-то окунул ее туда головой. С силой окунул, чтобы она поместилась в бочке. Целиком.
        Артем вспомнил Галину Анатольевну в ванне. Сломанные посиневшие ноги, словно тряпичные, лежали на белом животе утопленницы.
        - Зойка жила между нами и Тихоновыми.
        - А как же Галина Анатольевна?
        - Училка, что ли? Она заселилась уже после того, как я сбег.
        Паузы раздражали, но Артем знал, что без них нельзя обойтись. Старик не день рождения вспоминал. Тут нужна тактичность, иначе… Но пауза затянулась, и Тихонов уже собирался спросить о причине бегства, когда старик сказал:
        - А сбег-то я как трус. Бабу свою бросил, а сам… Искупнуться я в ту ночь решил. Знал же, что не надо…

* * *
        Они слушали рассказ, открыв рты. Старик говорил четко, будто не хотел остаться непонятым.
        - Я затопил баню и, только когда начал мыться, понял, слишком поздно,- было далеко за полночь, когда я вошел в баню.

«Скоро полночь,- вспомнил Артем слова Мишки,- хозяину это может не понравиться».
        - Чертовщина началась, когда я разделся. Засов за моей спиной задвинулся, и раздалось хихиканье и шепот. Самое страшное, что голоса принадлежали умершим людям. Громче всех была Зойка. Зоя Андреевна. Да еще звук такой, будто кого волокли по мокрому полу. Или кто-то полз…
        Первая пауза с начала рассказа дала осмыслить услышанное. Артем понял, что в бане деда Коли и его происходили практически одни и те же вещи.
        - Я пошел на звуки. Вдруг все стихло, и только где-то продолжала капать вода. Когда вышел в раздевалку, я увидел голую Зойку, ползущую по стене. Она, словно огромная гусеница, сложив руки по швам, приподнимала задницу и продвигалась вперед. Она ползла и ухмылялась. Я замер, но уже через пару секунд бежал огородами.
        - А как же вас выпустило то, что такое вытворяло с Зойкой?- Серега любил задавать неожиданные вопросы.
        - Я быстро сообразил, что через дверь меня не выпустят. Сиганул в окно.
        Проскурин удовлетворенно кивнул, и старик продолжил:
        - Через пару дней я вернулся, но только для того, чтобы забрать вещи. Любке я предложил снова уехать, но глупая баба отказалась. Глупая… Он утопил ее, как Зойку, как…- Старик посмотрел на Артема.
        - Мою мать?- тихо спросил Тихонов.
        - Боюсь, что да.
        - Да что это за гадость такая?!- Артем вскочил и стал расхаживать по комнате.- Старик,- обратился он к Николаю,- что это? Маньяк? Пришелец или призрак? Что ОНО?!
        Дед Коля встал, подошел к плите и зажег газ. Поставил чайник и вернулся к своему табурету. Сел и произнес:
        - Присаживайся. Имен у него много. Жихарь, пастырь, хозяин. Но все это одно существо, и имя ему - банник. Злой дух, живущий в бане. Как домовой, но только в бане. Банник - это не просто разновидность домового. Его происхождение сложнее - в нем участвовали и дух воды, и духи-предки, и духи огня. Поэтому он так всемогущ. Чаще всего банник невидим и обнаруживает свое присутствие шумом. Всплеск воды, шипение пара, стук камушков, капание… Его видимые обличья очень разнообразны. Он появляется в виде худого, но очень сильного голого старика с радужными глазами. Иногда он представляется черным мохнатым человеком огромного роста с длинными волосами, с длинными руками и когтями, которыми режет или сдирает кожу. Тело его покрыто грязью и листьями от веников. Голос банника почти всегда похож на голос знакомых людей. По поверьям, банник может превращаться в кота, собаку. Также банник может обернуться каким-нибудь знакомым человеком. Даже мертвым.
        Дед замолчал. Парни не торопили его. Они обдумывали услышанное.

«Все настолько складно, что даже дурно,- подумал Артем.- Мы видели Вику в ванне, мы слышали ее голос. После спуска воды в ванне никого не оказалось. Вика живая или мертвая осталась бы внутри, а вот жихарь или хозяин в облике знакомого человека вряд ли. Цыган, дерущийся с ленивцем или огромным мохнатым человеком с длинными руками и когтями. Мертвый пес, рассыпавшийся на сотни крыс… Складненько».
        - Дед, как нам успокоить эту тварь?- спросил Артем.
        - Нужно задушить курицу…
        - Что?!
        - Я говорю, что нужно задушить черную курицу,- непременно черную,- и закопать ее под крыльцо бани.
        - А станцевать вокруг бани с бубном не надо?- спросил Серега.
        - У меня есть книжка о всякой нечисти,- ответил дед, будто и не заметил издевательства.- В книженции обо всем подробненько рассказано.
        - Дашь?- спросил Артем.
        - Поменяю.
        Дед Николай снова стал похож на сушеный чернослив.

* * *
        Артем сложил руки на руль и смотрел на полуразрушенный дом. Мысли выстроились в шеренгу и будто маршировали в мозгах, причиняя физическую боль. Банник убил его мать. Банник убил…
        Артем услышал всплеск, когда начал засыпать. Папа с мамой ругались в последнее время чаще обычного и совсем не ограничивали себя в выражениях. Но вот уже около часа как голоса стихли. Хлопнула входная дверь. Несмотря на тишину, Тема знал, что мама плачет, лежа на кровати. Нестерпимое желание пойти пожалеть ее отогнали плохие воспоминания. Папа в прошлый раз был очень зол, когда застал его в родительской спальне обнимающим маму. Поэтому получить сегодня от любящего родителя в планы мальчика не входило. Но маму было жалко до боли в груди.
        Всплеск означал только одно - кто-то в ванной комнате. Отец ушел. Вернется не скоро и пьяный. Мама. В ванне могла быть только она. Но подобный всплеск мог произойти, только если мама забралась на раковину и прыгнула в наполненную водой ванну. Нет! Она упала. Артем откинул одеяло и вскочил с кровати. У двери замер, прислушался. Всплески продолжались, будто кто-то плыл, неумело загребая руками. Что-то происходило на кухне, где стояла ванна. Что-то страшное. Маме нужна помощь. А из мужчин в доме только он - Темка. Маме рассчитывать больше не на кого.
        Артем выглянул в коридор. Всплески стали тише, будто пловец устал и теперь просто пытался удержаться на воде. Даже если папа снова ударит его и будет орать, чтобы
«сопляк не лез во взрослые дела», Артем войдет в ванную.
        - Кто здесь?- спросил он.
        После этого вопроса настала такая тишина, что казалось, вокруг ничего больше не существует. Тема сделал шаг по серой ковровой дорожке к ванной комнате. Потом еще один. И еще. Тишина не успокаивала, наоборот, говорила: беги, беги отсюда подальше. Но Артем, поборов страх, подошел вплотную к двери. Когда он едва коснулся ручки-дуги, всплески стали такими сильными, будто он вспугнул стаю уток. Тема дернул за ручку и распахнул дверь.
        Первое, что он увидел, был голый старик, склонившийся над ванной. Сначала Артем подумал, что старик в одежде, но потом понял, он просто очень волосат. А на волосах были листья. Старик топил маму, но повернул лицо к вошедшему. Ухмылка изуродовала лицо настолько, что оно совершенно не походило на человеческое. Далеко посаженные друг от друга глаза, нос сильно вздернут - казалось, что ноздри находятся практически между глазами. И ухмылка от уха до уха. Тварь потешалась. Убивала его мать и потешалась. Артем закричал и бросился на убийцу. Но старик оказался очень сильным. Он освободил одну руку и махнул ею. Ребенок отлетел к двери, ударился о стену и сполз на мокрый пол. Он потерял сознание, когда в кухню вбежал отец. Старик исчез сразу же. Или Артем отключился. Когда он очнулся, отец сидел на полу, а на руках у него лежала мертвая мама.

* * *
        Ольга не находила себе места. Парни уехали еще с утра, а уже было половина шестого вечера. Мобильник Артема не отвечал, а номера Сергея она не знала. Надо было ехать с ними. Нет же, она решила отмыть эту ванну. Сколько моющих средств она извела, прежде чем добилась нужного эффекта. Ванна стояла как новая. Она манила. Оле вдруг захотелось наполнить ее и лечь в теплую воду, прикоснуться к белой эмали всем телом.
        Она нашла два железных ведра. Набрала в них воды и поставила греться. Несмотря на то, что это место явно было для ванны, никаких подводок, кроме сливного отверстия в самом углу, там не было. Ничего, по старинке даже лучше. Ей папа рассказывал, что он когда-то давно жил в деревне, и они там мылись в большом тазу. Почти как ванна размерами, говорил папа. Его мама грела воду на печи и заливала туда. И самое странное, что Оля запомнила из рассказа, что они мылись по субботам.
        - Сегодня не суббота,- прошептала Оля.- Но так хочется понежиться в ванне.
        Пока грелась вода, девушка решила посмотреть телевизор. Она вошла в зал и замерла. В доме, кроме нее, был еще кто-то. Звуки наполнили помещение. Всплески воды, смех и разговоры сплелись воедино, превратившись в гвалт. Складывалось такое ощущение, что Оля попала в какое-то общественное место. Вокзал или рынок. Но откуда всплеск воды, будто кто-то поливался из ведра? Звуки были везде: и в зале, и в спальне, и даже в кухне. Если здесь она видела отсутствие кого-либо, то кухня и спальни были вне ее видимости. Ольга поспешила в кухню. Может, Артем вернулся и льет воду в ванну?
        Тишина наступила, как только Ольга вышла из гостиной. Слуховые галлюцинации? Не только. Теперь был запах. Пахло сыростью и паром, если так, конечно, можно говорить о паре. Но она явно, на основе этих запахов представляла огромную баню. Хотя она в подобных заведениях не была ни разу, ее взору предстали ряды лавок, тусклые окна, потрескавшиеся и потемневшие стены и лужи, лужи. Везде лужи, будто бы только что прошел дождь. Пар был кое-где. В основном он шел от… струящейся воды из стены в каких-то странных проемах. Душевые кабинки? Душевые кабинки мелового периода мезозойской эры.
        Ольга развернулась к кабинкам и присмотрелась. Почти все они были пусты. Она сделала шаг вперед и наступила в лужицу. И тут же из кабинок начали выходить обнаженные мужчины. Они шли с какими-то странными тазиками к скамейкам. Десятки мужчин, в одночасье заполнившие помещение, не замечали Олю.
        И тогда она закричала.
        Глава 11
        Они услышали крик, когда Артем заглушил двигатель. Серега встрепенулся.
        - Это где?
        Тихонов прислушался. Когда крик раздался с новой силой, он выскочил из машины и побежал к дому. Ольга выбежала к нему навстречу.
        - Что случилось?
        Артем обнял девушку.
        - Что случилось?- повторил свой вопрос Тихонов.
        - Не знаю,- честно ответила Оля.- Их было много…
        - Кого?
        - Мужчин. Это был сон. Наверное… Какая-то баня, что ли?
        - Что она несет?- спросил подбежавший к ним Сергей.
        Артем пропустил мимо ушей вопрос друга и обратился к Ольге:
        - Это хозяин. Тебе приснилась баня, а навевает сны банник.
        Артем отстранился от девушки, будто что-то вспомнил. Потом посмотрел на Серегу.
        - Надо закрыть баню. Забить окно и дверь.
        - Ты поверил этому старому дебилу? Да он же болен! От него же воняет, как от бродячего пса! Он мылся-то последний раз в тот день, когда его «накрыло». Трупы, ползающие по стене… Он что, думал, мы в это поверим? Хотя ты-то поверил.
        - Мне кажется, ты подзабыл, кого мы видели в ванне в ту ночь, когда пропал Мишка.
        - И кого вы видели?- Оля дернулась, скинув руки Артема со своих плеч.
        - Неважно.
        - Нет, ответь,- стала настаивать на своем Оля.
        - Вику мы видели,- ответил Сергей.- Без головы.
        Ольга, открыв рот, начала отступать назад.
        - Вы… Вы… с ума сошли?! А где она теперь?! Что с ней?!
        - Это была всего лишь галлюцинация,- попытался оправдаться Артем, хотя не мог понять, в чем его вина.
        - У обоих?!- недоверчиво спросила Ольга.
        Артем пожал плечами.
        - Но ты мне ничего не рассказывал… Все! Я уезжаю!
        Девушка побежала в спальню и уже через минуту вышла.

«Она готовилась к отъезду,- подумал Артем.- Она была готова уехать в любую минуту. Просто не было подходящего момента».
        Тихонов не сказал ни слова, он просто отошел в сторону, пропуская ее к двери. Оля прошла и остановилась, будто что вспомнила.
        - Ключи,- потребовала она и протянула руку.
        Артем отдал ей связку и вошел в кухню. На душе было гадко и горько. И будь он в доме сейчас один, наверняка разрыдался бы, как десятилетний мальчишка в ту ночь, когда не стало мамы.
        Она ушла, а Тихонов стоял, глядя на ведра на плите. Вода парила. Серега подошел и отключил газ.
        - Может, догонишь?- бросил Проскурин, снимая ведра с плиты и ставя их на пол.
        Артем мотнул головой, хотя этого никто не видел.
        - Пусть едет. Так будет лучше. Так будет спокойней.
        - Как знаешь…
        - Поможешь? Пошли, заколотим эту чертову баню.

* * *
        Прошли восьмичасовые новости по «России-1», и появились титры какого-то фильма. Артему не хотелось ничего смотреть, но звуки, доносящиеся из динамиков телевизора, его успокаивали. По экрану промелькнули пейзажи какой-то горной местности, затем автомобиль, едущий по дороге, и все это под тревожную музыку, от которой спокойней не становилось. Артем вспомнил где-то услышанную фразу: нервы и так ни к черту, а я зачем-то включил телевизор. В точку.
        Тихонов нахмурился. Он пропустил название фильма, но первые кадры были определенно ему знакомы. Он сел в кресло. Когда показали отель на фоне гор, он все понял. Артем не помнил названия, но вспомнил, что это фильм ужасов о злобном отеле. Да, именно, главный злодей там отель.
        И вдруг… А что, если и здесь злодей не банник, а его дом? Даже не дом… точнее, не этот дом, а то здание с призрачной карты 1939 года. Здание, стоявшее на месте трех домов.
        На экране открылись двери, и из помещения хлынула кровь. Название он так и не вспомнил, но знал, что здесь будут появляться девочки-близнецы, одна похожая на другую как две капли воды. Воды… много воды. А еще - кровь лилась, как вода. И старуха… Нет, не старуха. Это мертвая женщина. Она будет сидеть в ванне, напевая какую-то песенку.
        К черту песенки! Артем мотнул головой, сбрасывая навалившийся сон.
        Верил ли он, что задушенная черная курица, зарытая под крыльцом бани, успокоит хозяина? Трудно сказать. По крайней мере, надо попробовать. Другого выхода у него пока не было - не было его и в книге, полученной от старика.
        Камера показывала мальчишку, едущего на педальной машинке по длинным коридорам отеля. Артем вспомнил себя в его возрасте. У него тоже была машинка. Он очень любил ездить по лужам так, чтобы брызги в разные стороны. Самая большая лужа собиралась там, на заднем дворе, у бани. Тогда он даже и не догадывался, что это баня. Зато баня знала, что это он.
        Мальчишка на экране остановился у двери с номером 237. Зловещая музыка проникала в мозг и зарождала панику. Тихонов плевать хотел на мальчика и число 237. Паника зарождалась от вдруг нахлынувших воспоминаний. Артем сделал ужасающее открытие. Пока он ездил по этой огромной луже, пока жидкая грязь заливала его резиновые сапожки, хозяин следил за ним, он был там, в заколоченной бане.
        Артему не нравился угол сарая за непроходимым кустарником, хотя он не смог бы сказать, чем именно. Наверное, тем, что там просто слишком темно и легко можно спрятаться кому-нибудь и наблюдать за маленьким мальчиком. Артему даже казалось, что он слышит хруст ломаемых веток и смех. Такое слабое хихиканье, будто весельчак не очень-то желал, чтобы его услышали. Но Тема слышал. Он замирал на своей машинке в самой середине огромной лужи и слушал. Он продолжал слушать, даже когда думал, что вот-вот описается от страха. Он слушал до тех пор, пока не приходил папа и не вытаскивал его из лужи.
        Однако странные звуки Артема продолжали преследовать и в доме, особенно после наступления ночи. Он долго не мог уснуть, но к родителям не шел. Артем дожидался, когда стук колес товарного состава заглушит хихиканье и поскуливание. Теме становилось спокойнее, и он засыпал почти сразу.
        Тихонов встряхнулся. Сон почти сморил его. Артем попытался вникнуть в смысл фильма. Женщина на экране обвиняла похожего на сумасшедшего мужчину в том, что он пытался задушить ребенка. Она обвиняла его в том, чего он не делал. Это Артем помнил хорошо. Иногда и в жизни происходит подобное. Кто-то обвиняет кого-то в том, чего он не совершал. Жизнь, она ведь такая…
        А сон подползал все ближе, окутывал, словно саван, поднявшись от ног к животу. Уже скоро он накрыл его с головой.

* * *
        Погорячилась. Это первое, что пришло ей в голову, едва она миновала табличку
«мкрн. Подлесный». Погорячилась так, что на душе тошно. Она не могла представить себе, что скажет родителям Вики и Наташи. Где они? Почему она приехала без них? Почему?
        Она припарковала машину напротив заправки ТНК. Нет, она не собиралась уезжать. Не собиралась бросать Артема. В первую очередь Артема. Нервный срыв связан с галлюцинациями или сном. Если голые мужики в общественной бане могли ей присниться, то невидимая стена во дворе была наяву. И именно от этого было по-настоящему страшно.

* * *
        Он ехал на своем Темомобиле по лужам. Но лужи были на полу в помещении с рядами скамеек. Артем ловко объезжал деревянные преграды, при этом не забывая о лужах. Брызги летели в разные стороны. Но сейчас почему-то это не приносило особой радости. Наоборот, была какая-то тревога, как там, у кустарников, за сараем. Ощущение, что за ним наблюдают. Он начал сильнее крутить педали. Его уже не интересовали лужи. Ему нужен был выход, но, куда бы он ни ехал, его не было.
        Лужи становились больше. Его Темомобиль уже с трудом преодолевал их. Он доезжал до стены, останавливался резко, обдавая грязными брызгами все вокруг, затем разворачивался и, словно заведенный, ехал к противоположной стене. Там происходило то же самое.
        Он подъехал в сотый раз, а может, в тысячный к одной из стен, когда в душевых кабинках включилась вода. Мощным напором она ударила в пол, увеличивая лужи. Артем остановился в центре помещения, не доехав немного до самой большой лужи. Он, как завороженный, смотрел на стену. Шум воды не мог скрыть смеха. Но он почему-то доносился из-за стены, снаружи. И еще кое-что… что-то, что он смог рассмотреть не сразу. По черным бревнам сочилась вода. Не единым потоком, а будто каждая щель, каждый шов между бревен выдавал свой небольшой поток, который догоняя другой, соединяясь с третьим, превращался в живую глазурь.
        Артем слез с веломобиля. Его зеленые резиновые сапожки чавкнули в луже, и он пошел к стене. Каждый детский шажок с чавканьем заглушал на время мерзкое хихиканье за глазурью. В смехе за стеной было что-то отталкивающее, но не пугающее. Будто там сидел помешанный человек и смеялся над собственными мыслями. И Артема просто подмывало посмотреть если не на мысли, то на их обладателя.
        Он подошел к стене. Артем вгляделся в «зеркало» водопада. Отражение повторяло все его движения. Он очень сильно хотел дотронуться до водной глади, но что-то его останавливало. За спиной появился дедушка. Артем повернулся, но сзади никого не было. У мальчика в зеркале за спиной стоял старик. Из-за преломления было сложно сказать, что именно за старик, но он был похож на его дедушку.
        - Тема, иди к нам.
        Голос точно был дедулин. Старик протянул к нему руку. Артем отступил. Ему даже показалось, что пальцы старика высунулись из воды.
        - Иди,- позвал дедуля.
        Артем любил деда, но что-то его заставляло сейчас опасаться его. Может, то, что он с каким-то мальчиком оказался в стене? Артем еще отступил и взглянул на стену. Старик все еще был там, но место мальчика занял огромный черный пес Цербер. Дед больше его не звал. Он склонил голову к правому плечу и захихикал. Тело пса начало подрагивать. Цербер хихикал вместе с хозяином.

* * *
        Сергей не дошел до дома. Совесть или еще какая ерунда, поселившаяся в его мозгу, не позволила ему. Его будто что-то разрывало изнутри. Что-то сдавливало сердце ледяной рукой. Сдавливало, а потом резко отпускало, заставляя сердце сбиваться с ритма. Он должен помочь Артему. Ну а с другой стороны, что-то ему подсказывало, что нужно бежать как можно дальше от Тихонова и этих трех проклятых домов.
        Будь что будет. Дождь наверняка начался не сейчас, но Проскурин только это заметил. Он достал таблетку. Последнюю. Закинул в рот и проглотил. Сергей знал, что минут через двадцать ему будет плевать на хозяина, на баню и всю нечисть, живущую там. Через двадцать минут Сергей станет Брюсом Уиллисом и спасет весь мир.
        Он прошел через калитку и направился к дому Тихонова. Проскурин слышал звуки, льющиеся из динамиков телевизора, когда он, словно вор, пригнувшись, пробежал под окнами. Ему не нужен был дом, ему нужна была баня.
        Сергей выбежал на задний двор. На улице, как он и предполагал, никого не было. Стол все еще стоял у сарая, накрытый полиэтиленовой пленкой. Стулья валялись под навесом у дома, будто их кто-то наспех побросал туда. Проскурин медленно подошел к углу и выглянул. Большая лужа собралась у крыльца бани. Дождь почти перестал. Да и был-то он не такой сильный, чтобы образовалась такая лужа. Казалось, что кто-то намеренно сюда натаскал воды. Он обошел лужу и повернулся лицом к крыльцу. Дверь была открыта.
        Сергей смотрел на дверь, будто это был вход в пещеру со злыми великанами. Наркота еще не подействовала или подействовала, но как-то не так. Проскурину не нравилось, что творилось у него в голове. Он паниковал только оттого, что дверь в баню кто-то открыл, хотя пару часов назад они с Артемом заколотили ее так, что для ее вскрытия понадобился бы взвод ОМОНа со спецсредствами. Либо полицейский отряд здесь побывал, либо… Он попытался вспомнить, действительно ли они забивали дверь. Сергей посмотрел на свои руки. Указательный палец левой забинтован. Он попал по нему молотком. С фактами не поспоришь - они забили дверь. Именно поэтому ему стало еще страшнее. Проскурин боялся моргнуть, чтобы не пропустить того, кто сейчас там. Существо в бане, будто подтверждая свое присутствие, захихикало. Тихо, но Сергей хорошо расслышал смешок. Парень вдруг не на шутку запаниковал. А что, если хохотун выскочит так прытко, что ноги Проскурина не смогут сдвинуться с места? Или наркота накроет не в самый подходящий момент? Вообще, около этой чертовой бани подходящих моментов просто не бывает. Сергей подобрал кусок доски,
прикинул свои шансы на удачное бегство и шагнул к распахнутой двери.
        Когда дверь за ним закрылась, он проснулся.

* * *
        Ольга нашла Артема в спальне, сидящим на кровати и держащим в руках черную курицу. Пока еще живую. Тихонов смотрел на птицу с очень странным выражением лица. Оле оно напомнило недавно виденное на морде твари, которую она в темноте спутала с псом по кличке Цыган. То была смесь отвращения, усталости и радости. Ухмылка сумасшедшего заставила остановиться Ольгу у двери. Артем посмотрел на нее и произнес:
        - Не знаю, как это сделать.
        Ухмылка исчезла, но выражение лица как будто и не изменилось.
        - Я их никогда в жизни и не резал. А тут надо задушить.
        Начало темнеть, поэтому Артем с этой курицей выглядел зловеще. Темнота сгущалась в углах комнаты и подползала к человеку с птицей в руках. Оля вдруг пожалела, что вернулась. Дождь забарабанил по отливам и стеклу. Дом настолько пропах сыростью, что находиться в нем было неприятно, будто стоишь по пояс в воде. В грязной воде. Ей захотелось вдруг вымыться. Неожиданно она поняла еще одну вещь. Она не хочет воды. Она боится ее. Что-то было в этих стенах. Что-то пугало и отталкивало от воды. Возможно, и Артем чувствовал то же самое.
        - Ну, вот и у этой то же,- услышала она голос Тихонова.
        Она посмотрела на парня. Он развел руки в стороны - в одной руке была дергающаяся тушка курицы, а в другой… в сгустившихся сумерках она едва различила крохотную головку птицы. Артем посмотрел на свои руки, ухмыльнулся и отбросил тушку и голову в угол комнаты. Ольга посмотрела туда. Эта черная курица была пятой или седьмой. Трупики птиц сплавились воедино, в один черный сгусток в темном углу.
        - Их уже девять,- произнес Артем, будто прочитал мысли Оли.- Надо ехать за десятой. Может, попросить продавца задушить ее?
        - Зачем?- тихо спросила Оля.- Зачем все это?
        Ей было очень страшно.
        - Чтобы хозяин успокоился,- прошептал Артем и приложил к губам указательный палец.- Его надо успокоить.
        - Ты в это веришь?
        Оля не знала, почему спросила именно это. Она хотела спросить, кто такой хозяин. Хотела, но трупы птиц в углах говорили о том, что это не человек.
        - Конечно. Очень важно, чтобы и ты в это поверила.
        Он схватил ее за руку. Оля почувствовала, что ладонь Артема в чем-то липком.

«Кровь»,- с ужасом подумала девушка и попыталась вырвать руку. Но Артем не выпускал. Его хватка стала крепче, пальцы буквально впились в кожу. Оля вскрикнула и посмотрела на Тихонова. На кровати сидел обнаженный старик. Его тело было настолько худым, что казалось, перед ней сидит оживший труп. Ключицы и ребра выпирали, будто на скелет накинули марлю. И при каждом движении тонкая материя могла порваться. Но она не порвалась. Оля дернулась с такой силой, что острые когти оставили три глубокие борозды на запястье. Боли она не почувствовала. Боли не было вообще. Будто чувства отключились, оставив обонянию насладиться происходящим в полной мере. Перед ней была черная комната и безмолвие, пропахшие тухлой рыбой. Затем запах пропал и пришла боль. Она чувствовала резь в руках и каждом миллиметре своей кожи. Но это ее не пугало. Ольге было страшно от мысли, что боль когда-нибудь пропадет. Боль пропадет, и появится зрение. Ее пугало то, что может показаться перед ней.
        Когда тьма исчезла, Оля проснулась у себя в машине. Напротив заправка ТНК сияла неоновым светом.

* * *
        Артем открыл глаза. Запах сырости не исчез. Потолок над ним был выше, чем обычно, и весь в серых пятнах. Это был потолок не его спальни. Он встал и едва не завалился назад. Тихонов находился в общественной бане, с лавками в ряды и перевернутыми ушатами. И, конечно же, лужами на полу. Артем все-таки встал. Вода под ногами чавкнула. Он сначала подумал, что пол кафельный или бетонный, но, присмотревшись, понял - деревянный. За спиной раздался звук, будто кто-то проехал по луже. Артем обернулся слишком резко. Поскользнулся и упал в лужу, таз громыхнул о пол. Между рядами скамеек по мокрым половым доскам катил педальный автомобиль. Сам по себе. Он ехал к Артему, ловко объезжая скамейки и тазики.
        Тихонов пришел в себя, вскочил и перепрыгнул на другой ряд. Машинка пронеслась, обрызгав его черной жижей. Артем не мог понять, почему так испугался игрушки, но он буквально ощущал, что вдали от пластмассы на колесах ему будет спокойней. Машина, не останавливаясь, проехала к душевым и скрылась за углом. Кто-то хохотнул. Мальчик? Может, и девочка, но точно смеялся ребенок.
        Артем прислушался. Смех стал тише, будто его пытались скрыть. Но тут же раздались всплески - по лужам кто-то пробежал. Артем напрягся. Очень хотелось проснуться. Тема даже ущипнул себя, но, кроме боли, ничего не получил. Мальчишка пробежал мимо кабинок и скрылся следом за машинкой. Артем выдохнул и обернулся в поисках выхода. Он стоял на берегу топи. Баню он покинул, но радости это не принесло. Он ждал подвоха от этого перемещения. Иначе зачем?
        Смех раздался за спиной. Артем даже не успел обернуться. Мальчик лет десяти пробежал к черной воде. Он без колебаний вошел в нее. И только когда жижа достала ему до подбородка, он развернулся лицом к Тихонову и закричал:
        - Помоги! Тема, помоги!
        Артем дернулся в его сторону, но у кромки черной воды замер. У топи даже берег не был безопасным и напоминал зыбучие пески, поэтому Артем осторожно вынул из грязи ногу и перешагнул на более твердый участок грунта. Мальчишка в грязи взывал о помощи.
        - Тема, дай мне руку! Пожалуйста!
        Тихонов не мог найти себе места, как тогда в детстве. На какой-то момент ему показалось, что и мальчик в болоте - не кто иной, как Серега Проскурин. Артем дернулся и даже вбежал в воду по колено, но остановился. Вместо Сереги в грязи сидел огромный ленивец. Он ухмылялся. Грязь налипла на глаза и нос, поэтому его ухмылка едва ли не летала над топью. Улыбка Чеширского кота, пугавшая Артема в детстве, теперь казалась действительно забавной штукой по сравнению с этим оскалом.

* * *
        Они вышли к бане одновременно. Причем ни один из них не задался вопросом: как так получилось? Они чувствовали притяжение друг к другу. Они понимали, что именно вместе смогут выжить. В руках у Артема была брошюрка, выданная им дедом Колей.
        Баня все-таки заколочена, лужи у крыльца не было, и это порадовало Сергея. Каким бы плохим ни был сон, он останется всего лишь ночным кошмаром.
        Они кивнули друг другу и снова повернулись к двери, забитой двумя досками крест-накрест.
        - Думаешь, это его удержит там?- спросил Серега.
        - Сомневаюсь,- отозвался Артем.
        - Послушайте, он начал вредить, когда мы открыли баню,- произнесла Оля.
        - Сомневаюсь, что отец заколотил ее после своей смерти.
        От «бесцветного» голоса Тихонова бросало в дрожь.
        - Артем, баню могли забить после его смерти,- не сдавалась Ольга.
        - Или он умер не от рук хозяина,- добавил Сергей.
        Артем повернулся к Проскурину.
        - Сомневаюсь,- сказал он и осекся. Слово-паразит надоело даже ему.- Может быть, но он умер так же, как и мама, как Галина Анатольевна, как…
        - Я понял,- остановил приятеля Сергей.- Вода и смерть.
        - Артем,- позвала Оля,- а Вика с Наташей? Что с ними? Они живы?
        - Сомне…- Он мысленно ударил себя по губам.- Вряд ли.
        Он ожидал от нее вопроса. Где их тела? Или почему он так думает? Но она задала совсем другой вопрос. Вопрос, после которого им стало ясно, что настало время действовать.
        - Как нам это остановить?
        Она не кричала. Плакала, но обошлось без истерик. Хотя Серега был готов заверещать от страха и непонимания происходящего. У него не укладывалось в голове, как кто-то мог жить в бане. Нет, кто-то из живых, пожалуйста. Это странно, но не более. Мокрицы, комары и мухи, да хоть черви. Это все объяснимо. Неприятно, но объяснимо. То, что жило в бане сейчас, не укладывалось в его голове, не изучалось на уроке зоологии. То, что было там хозяином, в нормальной жизни не должно быть. И если бы не компания Артема и Оли, Серега решил бы, что наркота все-таки доконала его. Артем и Ольга тоже верят в существование хозяина. Верят и собираются с ним бороться. Проскурин переступил с ноги на ногу и посмотрел на Артема. Книжка все еще была у него в руках.
        - Книга,- произнес он.
        - Что?- не понял Тихонов.
        - У тебя в руках книга.
        Артем поднял брошюру лицевой стороной к себе.
        - Она нам может помочь,- добавил Сергей, видя недоумение на лице друга.
        Тихонов пролистнул книжку, посмотрел на баню, потом на друзей.
        - Со…
        - Не сомневайся,- перебил его Сергей.
        - Давайте почитаем ее в доме,- предложила Оля.- А то уже прохладно.
        Она виновато улыбнулась и взяла книгу из рук Артема.

* * *
        Баня всегда имела огромное значение для славянина. В нелегком климате это было лучшее средство избавиться от усталости, а то и изгнать болезнь. «Баня парит, баня правит, баня все поправит»,- говорят до сих пор. Но в то же время это было таинственное место. Здесь человек смывал с себя грязь и хворь, а значит, оно само по себе становилось нечистым и принадлежало не только человеку, но и потусторонним силам. Но ходить мыться в баню должен всякий: кто не ходит, тот не считается добрым человеком. Даже банище - место, где баня стояла,- считалось опасным, и строить на нем избу либо амбар не советовали. Ни один добрый хозяин не решится поставить на месте сгоревшей бани избу: либо одолеют клопы, либо мышь испортит весь скарб, а там жди и нового пожара! За много веков накопилось множество поверий и легенд, связанных именно с баней.
        - И что это?- Серега заглянул в открытую книгу через плечо Оли.- Он нам дал сборник сказок?
        - А что не так-то?- спросила девушка.
        - Мы все это могли бы и из Википедии узнать.
        - Что-то у бани ты не предложил погуглить, а был рад этой книжечке.
        - Хватит,- сказал Артем.- Оля, читай.
        - Как и во всяком месте, здесь обитает свой дух. Это банный, банник, байник, баинник, баенник - особая порода домовых, недобрый дух, злобный старикашка, облаченный в липкие листья, отвалившиеся от веников. Впрочем, он легко принимает облик вепря, собаки, лягушки и даже человека. Вместе с ним здесь обитают его жена и дети, но встретить в бане можно и овинников, и русалок, и домовых.
        - Эво!- удивился Сергей.- Не баня, а общежитие.
        - Если хочется увидеть нежить в бане,- продолжила читать Оля,- надо зайти туда ночью и, заступив одной ногою за порог, скинуть с шеи крест и положить его под пятку.
        - Вот оно в чем дело.- Серега подмигнул Артему.- Когда Вика себе башку оторвала в ванне, наши-то кресты под пятками были.
        - Прекрати,- попросил Артем.
        - Тема, ты что, не видишь? Старый чудак посмеялся над нами, и все.
        - Банник,- продолжила читать Оля, так и не дав ответить Артему,- со всеми своими гостями и челядью любит попариться после двух, трех, а то и шести смен людей, а моется он только грязной водой, стекшей с людских тел. Вообще в бане надо вести себя осторожно. Например, с крестом в баню не идут; его снимают и оставляют в предбаннике или вовсе дома. Все, из чего моются, считается нечистым: тазы, кадки, ушаты, шайки, ковши - и хранят в банях. Пить в бане воду, приготовленную для мытья, даже если она чистая,- нельзя.
        Если не соблюдать этих правил или появиться в бане не вовремя…
        - А Мишка ведь говорил,- печально произнес Артем.
        - …баенник накинется, станет бросаться горячими камнями, плескаться кипятком; если не убежишь умеючи, то есть задом наперед, может совсем запарить, а все будут думать, что человек просто угорел. Он не любит родильниц, которых в старину выводили в баню; иих там нельзя оставлять одних. Вообще, баенник не прочь злобно подшутить над женщинами, и, заслышав хрип и храп, вой за каменкой или хохот и свист, им надо как можно скорее бежать прочь. Если баба в бане станет браниться и посылать своих детей к черту, баенник может содрать с нее кожу с головы до ног. Чтобы он не проказил, не вредил в новой бане, в прежние времена добивались расположения баенника тем, что оставляли ему кусок ржаного хлеба, густо посыпанного крупной солью. Полезно также оставлять в кадушках немного воды и хоть маленький кусочек мыла, а в углу - веник: баенники любят внимание и заботу! У банного хозяина спрашивают разрешения, когда желают истопить баню: «Банный хозяин, дай мне баню истопить!» - и так трижды. В бане нельзя стучать или громко говорить, иначе баенник рассердится и напугает. Выйдя из бани, ее хозяина надо поблагодарить.
        Оля замолчала.
        - Что, все?- спросил Артем.
        - Нет. Я просто думаю, что мы с самого начала все делали неправильно.
        - Ага, и родились не в ту эпоху,- съязвил Проскурин.
        - Нет, правда. Мой отец мне рассказывает о СССР с таким трепетом. И я слушаю, и мне интересно, как мой отец был пионером, потом комсомольцем. Как они ездили студентами на практику… Но кто ему рассказал бы, как было до СССР? Как наши предки жили до того, как стать советскими, а потом россиянами. Я, например, впервые услышала о хозяине здесь… Нам рассказывают о том, что мы были славянами и уживались с разными духами, не наши отцы, а сомнительные книжки и не менее сомнительная Википедия.
        - С духами?- усмехнулся Сергей.- Сейчас с некоторыми людьми невозможно ужиться, а ты говоришь - с духами.
        - Знай все это с детства, мы бы сейчас не думали, как выжить,- произнесла Оля и, открыв книгу, начала читать:
        - Чтобы усыпить банника, ему приносили в дар черную курицу. Такую курицу, не ощипывая перьев, душили (а не резали) и закапывали под порогом.
        - Значит, старик не лгал,- сказал Артем.
        - Конечно, не лгал,- подхватил Сергей.- Прочитал книжку и честно тебе пересказал. Поймите, друзья мои. Ведь никакой статистики не ведется. Сколько банников усыпили задушенные черные курицы, мы не знаем. Мы с вами как первооткрыватели, как саперы. Поможет курица или нет…
        - У нас нет выбора,- сказал Артем.
        - Выбор есть всегда.
        - Я никого возле себя не держу,- огрызнулся Тихонов.- Читать я умею, да и курицу уж как-нибудь задушу.
        Оля дернулась и продолжила читать:
        - Имена банника «жихарь», «пастырь», «хозяин» отражают представления славян о баннике как об исконном обитателе и «хозяине» бани. Он как охранитель границы и не должен быть добрым персонажем. Этим банник напоминает Бабу-ягу, так же охраняющую границу и проявляющую злобную натуру. Откуда брался банник в каждой конкретной бане - неизвестно, но в ночь после ее постройки он становился там полновластным хозяином. Список нарушений, из-за которых сердится банник, велик, но и разумен. В бане нельзя громко говорить, шуметь, стучать или смеяться. Самый строгий запрет распространялся на брань. Большая часть наказанных пострадали из-за своего пристрастия к ругани, ведь считалось, что произнесенное в бане проклятье обязательно сбудется. Также банник не любил, когда подгоняли того, кто парится в бане, или когда приходили в баню в пьяном состоянии.
        Они переглянулись. Артем был уверен, что в первую очередь все подумали о Мишке.
        - При посещении бани необходимо,- прочла Ольга,- соблюдать определенный ритуал. При входе следовало спросить разрешение на помывку, а всходя на полок, приговаривали: «Крещеный на полок, некрещеный с полка». Уходить же из бани требовалось задом наперед, отвешивая поклоны и приговаривая: «Мойся, хозяин!»
        Банник любил попариться на «четвертый пар». Так назывался заход после того, как в бане попарилось три смены людей. Поэтому последний моющийся оставлял ему метлу, кусок мыла, теплой воды в лохани и, конечно, веник. Если кто по незнанию парился на четвертый пар, банник очень сердился. Вообще, запрет мыться в бане ночью часто объяснялся не только присутствием в ней в это время банника. По народному поверью, ночью и в «четвертый пар» в бане собиралась на посиделки вся нечистая сила - не только банники, но и черти, бесы, овинники, лешие и русалки. Человеку же в это время мыться было нельзя, так как нечистые духи непременно навредили бы ему - наслали болезнь, напугали или даже убили.
        Оля помолчала и продолжила:
        - Кроме этого, был еще один закон - париться только в положенное время: летом - до семи часов вечера, зимой - до полудня. И никогда не заходить в баню после захода солнца. Исключение делалось в двух случаях: для рожениц и для девушек, которые на следующий день выходили замуж.
        - Во как!- воскликнул Серега.- А Мишке-то предки кое-что растолковали.
        - Саму баню старались держать в чистоте, чтобы банник не сердился. При этом верили, что если банный хозяин доволен людьми, то помогает им убирать в бане.
        Артем кивнул. По крайней мере, это кое-что объясняет.
        - Нарушение правил поведения в бане влекло за собой появление разгневанного банника. Существуют различные формы расправы. Банник мог защекотать, запарить, содрать с неугодного ему человека кожу и повесить ее сушиться. Также он бил, сводил с ума, лишал речи, засовывал головой в каменку, разбрасывал и рвал забытые вещи. Во многих местах было известно поверье о том, что банник может задушить человека, моющегося в одиночку вечером или ночью: сначала он усыплял человека, а потом своими длинными и толстыми губами обволакивал ему рот и загонял в грудную клетку горячий воздух. Еще банник мог так закрыть дверь, что, хоть снаружи топором руби, не откроешь. Зато если святой водой брызнуть, она сама открывалась. Средств защиты от банника не так уж и много. Несмотря на то, что христианские обереги (крест, молитва и упоминание Господа) считаются универсальными средствами против нечистой силы, против банника они действовали неэффективно. Самым надежным средством являлось соблюдение правил поведения в бане и возле нее.
        Оля отложила книжку и посмотрела на Артема.
        - Это все?- спросил Сергей, взял книжку и пролистнул ее.- Негусто.
        - А чего тебе не хватает? По-моему, все предельно ясно.- Артем встал.- Правила поведения мы уже знаем, осталось дело за малым. Нам нужна курица.
        Глава 12
        Колхозный рынок, несмотря на рабочий день, был полон народа. Оля, Артем и Сергей не отходили друг от друга дальше чем на пару шагов. Овощной рынок переходил в птичий. Только шли ряды помидоров и огурцов, как тут же появлялись прилавки с волнистыми попугайчиками, золотыми рыбками и морскими свинками. Животные шли по нарастающей, начиная с рыбок и заканчивая… Артем не видел края этому рынку, но очень надеялся, что слонов здесь не продают. За прилавком с хомяками и морскими свинками шли клетки с кроликами. Кошки и собаки, козы и даже бычок, индюки и утки. Здесь было все, и будущее хозяйство покупателя зависело целиком и полностью от его платежеспособности.
        Тихонов подошел к клеткам с утками.
        - Скажите, а куры здесь продаются?
        - Конечно.
        Мужчина неопределенного возраста в ватнике, накинутом на плечи, буквально источал запах алкоголя. Как будто он не пил, а душился спиртом.
        - У вас?
        - Конечно.
        - Мне нужна черная курица.
        Мужик хохотнул и, еще раз обдав «выхлопом», сказал:
        - А вы, стало быть, подземные жители?
        Артем собирался нагрубить алкашу, но Сергей схватил его за руку, отодвинул и вышел вперед.
        - Нам нужна черная курица или петух.
        Мужик хохотнул.
        - К чему эта дискриминация по цвету перьев? Скажу вам по секрету,- мужик пригнулся и прошептал: - Когда с них повыдираешь перышки да просмолишь, хрен его знает, какая она была при жизни. Хоть рыжая в крапинку.
        - Нам ее не варить,- вставила Оля.
        - Она нам нужна живая, чтобы успокоить одного монстра,- непонятно для чего сказал Артем.
        Мужик посерьезнел и понимающе закивал.
        - Понимаю, сам женат. Сейчас.
        Он зашел за прилавок и вытащил оттуда ящик.
        - Выбирайте.
        Выбирать особенно было не из чего. Из пяти кур две были черные.
        - Я думала, мы никогда ее уже не купим,- сказала Оля, когда они вышли через ворота рынка. И неожиданно для самой себя спросила: - Ты сможешь ее убить?
        Артем посмотрел на курицу, погладил ее.
        - Может быть. Ты знаешь, я помню, в детстве мой отец брал курицу и топор и отрубал ей голову.
        - Очень милосердно,- сказала Оля.
        - Ага,- кивнул Серега,- они еще бегают без голов.
        - Сомневаюсь, что смогу так же,- произнес Артем и погладил курицу.
        - Да, без головы здорово не набегаешь.
        Артем посмотрел на Серегу так, будто застал его писающим в фарфоровый сервиз.
        - Да расслабься ты. Я же шучу.
        - Почему это мне не до шуток? Ах да! У меня же в доме завелась какая-то херня, пропадают люди и по двору бегает взбесившийся гигантский ленивец.
        К машине они подошли молча.
        - Задушить - еще сложнее, чем топором голову отрубить,- произнес Артем, когда сел в машину.- Сложнее и неприятней.
        - А ты подумай, что курочке еще неприятней, и все пройдет.
        - Ладно, девочки,- сказала Оля и завела машину.- Если это поможет, я сама ее придушу.

* * *
        Они еще раз очень внимательно прочитали нехитрый обряд по усмирению банника и решили, что душить курицу все-таки надо Артему, так как он является хозяином дома. Решить-то решили, но, взяв в руки живое существо, Тихонов понял, что не сможет. Одно дело, когда ты убиваешь, чтобы съесть, и совсем другое - ритуальное убийство. Ритуал, который переворачивал все с ног на голову. Артем не мог понять, почему все так, почему это все происходит именно с ним. Он слышал о подобных существах. Лешие и водяные, домовые и кикиморы, банники и овинники, русалки и черти. Нечисти хоть в прокат выдавай. Но они для него были не более чем фольклорными персонажами, картинками из сказочной книги. И поэтому (в большей степени поэтому) они ни черта не пугали. Банника, лешего и домового он вообще представлял себе добрыми старичками с окладистой бороденкой и хитрым прищуром. Старичок, который не то чтобы кожу содрать, прикрикнуть не мог. Сидел на печи и раздавал деткам леденцы на палочке. Его банник раздал всем по леденцу. Да по такому, что в рот не лезет.
        - Ну так что, где ты хочешь придать ее забвению?
        Надо признать, юмор Сереги, уместный разве что на концертах Петросяна, и то только за кулисами, Артема начал слегка раздражать. И у него даже появилась мысль (тоже, разумеется, шуточная) придушить Проскурина вместо курицы.
        - Я говорю: где душить птицу будешь?
        - А это теперь где поймает,- сказала Оля.
        Они забыли о курице. Точнее, они помнили о том, что ее надо задушить и закопать, а то, что ее нужно держать все время в руках, позабыли. Чернушка мирно клевала травку у яблони за дровнями.
        - Если я ее поймаю, я ее убью.
        - Тебе надо поторопиться, а то она умрет от старости.
        Артем едва не испепелил взглядом друга-юмориста.
        - Ой, она пошла к бане,- вскрикнула Оля.
        Артем и Сергей повернулись. Черная курица, словно ребенок из Эдинбурга за Крысоловом, шла к крыльцу бани.
        - Что это с ней?
        - Похоже, что ее кто-то манит…
        - Цыпа, цыпа,- позвал Сергей, но птица не реагировала. Она шла, ворочая непослушной головой.
        - Пошли за ней.
        Артем, как-то пригнувшись, крадучись, двинулся к бане. Сергей и Оля переглянулись и молча двинулись за Тихоновым. Курица тем временем вспорхнула на первую ступеньку крыльца, покрутила головой, будто прислушиваясь, затем взмахнула крыльями и прыгнула на вторую ступеньку. Артему казалось, что он смотрит замедленное кино - настолько медленно двигалась птица. Более зловещего зрелища в данный момент он и представить не мог. По сравнению с загипнотизированной курицей безголовая Вика была иллюстрацией к фельетону в журнале «Крокодил».
        - Она открыта.
        Голос Оли долетел до Артема, словно сквозь пелену сна. Он будто проснулся от призыва завтракать. Артем хотел переспросить, о чем она, но увидел, дверь в баню не заколочена. Она была распахнута, а доски валялись у порога. Курица перепрыгнула через них и скрылась в мазутном чреве бани. Артем даже не видел ее силуэта, будто за птицей закрылась черная занавеска.
        - Не ходи за ней.- Серега схватил Артема за руку.- Может, так и должно быть. Он сожрет ее и успокоится.
        В следующий момент курица закудахтала. Сначала негромко показывая свое недовольство, а потом с надрывом, и кудахтанье оборвалось. Тишина оглушила. Им казалось, что очень долго ничего не происходит. Курица выбежала молча и очень неожиданно. Она, словно слепая, начала метаться по крыльцу. Наткнулась на стену, развернулась, захлопала крыльями и свалилась замертво со ступенек.
        - Она без головы,- прошептал Сергей.
        - Он что, отрубил ей голову?- спросила Оля.
        - Я думаю, откусил.
        Дверь в баню захлопнулась, и из нутра, пропахшего плесенью, раздался смех.

* * *
        Нужна была другая курица. Артем выругал себя за то, что сразу не купил двух.
        На рынок они приехали к закрытию. Мужик в телогрейке собирал свое нераспроданное хозяйство. Ему помогала женщина. Она складывала коробки с цыплятами в «будку» мотороллера и что-то бубнила себе под нос. Мужик был навеселе и все время ухмылялся. А увидев Артема, Олю и Сергея, расплылся в улыбке и, раскинув руки в стороны, пошел им навстречу.
        - Привет! Привет. Ну и как ваш монстр? Успокоился?
        - Нам нужна еще одна черная курица,- сказал Артем, уклоняясь от объятий торговца.
        - Монстр прожорлив?- спросил мужик и хохотнул.
        - Не то слово.
        - Эй, мать, есть у нас еще чернушка?
        - Ты что, мудак, глаза залил и забыл?- отозвалась женщина и запихнула гуся в
«будку».
        - Не шуми, слышь. Есть или нет? Моим корешам чернушка нужна,- с деловым видом произнес мужик и подмигнул Оле.
        - Ты ж ее вон тому очкарику продал.
        - Какому очкарику?- спросил Артем, быстро сообразив, что их последний шанс может ускользнуть.
        - Да вон тому, что у нутряков крутится.
        Тихонов резко повернулся туда, куда показывала женщина. У клеток, похожих на кроличьи, стоял полноватый мужчина с курицей в руках.
        - Артем, а кто это - нутряки?- спросила Оля, когда они направились к толстяку.
        - Нутрии,- ответил Сергей.
        - А нутрии - это?..- начала вопрос, замедляя ход, Ольга.
        - Это водяные крысы,- произнес Артем.
        Ольга остановилась.
        - Тогда я никуда не пойду.
        Артем собирался возразить или, на худой конец, убедить девушку в том, что твари не представляют опасности, но передумал и молча пошел дальше. Он был решительно настроен заполучить птицу. И даже если толстяк в солнечных очках вздумает сопротивляться, Артем возьмет ее, чего бы ему это ни стоило. Даже силой.
        Толстяк спинным мозгом почувствовал, что молодые люди потрепанного вида идут к нему. Он повернулся к ним лицом, поднял очки на потный лоб, а курицу завел за широкую задницу. Приготовился.
        - Здравствуйте,- поприветствовал его Артем.
        - Здрасси,- процедил сквозь зубы толстяк.
        - Да расслабься ты,- сказал Серега.- Нам нужна курица.
        - Я ее купил,- будто в свое оправдание, произнес мужчина.
        Артем, пока шел, думал, с чего начать, но сейчас мысли покинули голову. Там была только курица.
        - Продайте нам ее.
        - Купите у Босого.
        - У кого?- не понял Сергей.
        - У мужика в фуфайке.
        - Так у него эта была последней,- сдержанно произнес Артем и достал пятисотрублевую купюру.
        - Курица не продается,- твердо сказал толстяк и отступил назад.

«Еще чуть-чуть - и он усядется на клетки»,- подумал Тихонов и убрал деньги.
        - Значит, ты не хочешь по-хорошему?- Артем сжал кулаки и шагнул вперед. Толстяк, зная, что назад ходу нет, втянул живот и закрыл глаза.
        - Постойте!- Оля оказалась между ними. Она достала из сумочки iPhone 5 и протянула толстяку.- Мы можем поменяться.
        Мужик покрутил головой, словно курица. Напряжение с лица спало.
        - На что он мне? С него супа не сваришь…
        - Ты чего кочевряжишься?- не сдержался Сергей.
        - Подожди,- остановила парня Ольга.- Вы можете звонить, смотреть телевизор, слушать радио, читать книги, выходить в Интернет… У вас ведь наверняка есть страничка в «Одноклассниках». Ведь есть?
        Толстяк залился румянцем и впервые за все время их беседы улыбнулся. Застенчиво, будто девушка после первого поцелуя.
        - Бери, мудак,- Артем терял терпение.- Продашь, сваришь суп из павлина.
        Толстяк продолжал улыбаться, даже когда передал курицу молодым людям и принялся рассматривать дорогое приобретение.

* * *
        - Может, мы что-то не так сделали?- Артем сидел на диване с курицей в руках. Боясь, что и эта сбежит, он держал ее крепко.
        - Просто будь внимательней, о’кей?- Серега ходил из угла в угол.
        - Оля, спасибо тебе,- сказал Артем.
        Девушка дернулась и вымученно улыбнулась.
        - Не за что. Кроме тебя, мне и звонить некому.
        Артем улыбнулся ей в ответ.
        - Эй, эй, эй! Давайте без соплей, а.- Проскурин даже остановился.
        - Слушай, Серега, а ты какого черта здесь забыл?
        Курица дернулась, но Тихонов ее удержал.
        - Я хочу разобраться с этим дерьмом. Мне это очень напоминает мои детские страхи.
        Артем думал, что Оля сейчас засыплет Серегу вопросами, но она молча подошла к окну и посмотрела на улицу.
        - Дождь начинается,- сказала Оля и как-то странно посмотрела на Тихонова с курицей в руках.
        Парню стало не по себе от ее взгляда. Он мотнул головой, будто сбрасывая груз, и встал.
        - Надо выдвигаться.
        - Да,- кивнул Сергей.- Но лучше выдвигаться с мертвой птицей.
        Артема даже передернуло от мысли об убийстве. Ведь курица ему ничего не сделала, да и есть он не хотел ни эту курицу, ни какую другую. Он ничего не хотел.
        - Эй, хватит!- Сергей дернул Артема за руку.- Ты ей башку оторвешь. Она уже, по-моему, окочурилась.
        Тихонов посмотрел на свои руки. Курица действительно была мертва. Одна лапа зацепилась когтем за футболку. Артем отцепил коготь и понес жертву к «алтарю», не обращая внимания на переглядывания друзей.
        Тучи плотным покрывалом затянули небо. На улице стало темно, как ночью. Дождь шел несильный, но обложной. Казалось, конца ему не будет. Артем промок, пока дошел до бани. Он поднялся на крыльцо. Дверь оказалась заколоченной. Ему пришлось положить курицу на пол, чтобы оторвать доски от двери. Сергей все это время стоял в сторонке. Он не хотел мешать.
        Артем расправился с досками и, взяв курицу, дернул дверь на себя. Она легко поддалась. Он помнил, что заходить внутрь нельзя. Тихонов начал креститься и спускаться с крыльца спиной вперед. Дождь усилился, но парни его не замечали. Проскурин стоял в луже у крыльца. Артем еще раз перекрестился и спустился с последней ступеньки. Поскользнулся и упал в грязь на колени. Сергей дернулся к нему, но Артем поднял вверх свободную руку, мол, все нормально. Проскурин снова отступил в лужу и замер. Артем, не поднимаясь с колен, перекрестился, положил курицу слева от себя и начал рыть. Сначала дело шло легко. Грязь и вода, потом земля стала твердой, будто не земля это вовсе, а асфальт. Пот и вода заливали глаза, боль от ободранных пальцев и сломанных ногтей сводила скулы. Но он рыл и рыл. И только иногда, когда думал, что хозяин следит за ним из черноты дверного проема, Артем складывал три окровавленных пальца правой руки и крестился.

* * *

«Какого черта ты здесь забыл? Здорово. Только почему меня никто об этом не спросил».
        Оля осталась в доме, но, как ни странно, в безопасности себя не чувствовала. Ей все время слышались шаги и смех. Звуки были настолько тихими, что слились с домашними - тиканьем часов и урчанием холодильника. Только однажды ей послышался очень громкий всплеск, будто в ванну, наполненную до краев, кто-то опустился. Она, переборов страх, заглянула в кухню. Ванна была пуста.
        Ольга подошла к окну.

«Почему меня никто не спросил, что я здесь делаю? Почему я отдала гаджет ценою в тридцать тысяч за какую-то облезлую курицу? Почему я сижу здесь, а не в московской квартире, например, перед телевизором? Почему? Почему?»
        Оля заплакала. На самом деле все эти вопросы интересовали только ее. И она знала ответ. Оля любила Тему. И если бы это помогло, она бы позволила придушить себя и закопать перед баней. Но почему-то она была уверена, что ни курица, ни еще какая-нибудь жертва, закопанная под крыльцом, не успокоит этого гада. Ему нужно было всего лишь выполнение правил. Раз нет, то теперь он возьмет живых. А живых всего осталось трое. Кто следующий?
        Отец учил ее мыслить позитивно. И тогда, говорил он, твоему оптимизму конца и края не будет. Мысль материальна, и это доказано учеными. Думай о хорошем - и жизнь это хорошее исполнит. У Оли не было оснований не доверять отцу, а ученым - тем более. Он на своем примере доказывал, что жизнь прекрасна. Что в жизни можно всего добиться. Нужно только пожелать этого и двигаться к намеченной цели. И даже если я упаду, говорил отец, и не смогу подняться, я буду ползти к намеченной цели.
        - Я буду ползти,- прошептала Оля.
        Мысль материальна… Кто-то выполз на двор из-за сарая. За стеной дождя и сгустившимися сумерками она видела, что это что-то большое и мохнатое. Огромный ленивец?! Животное вытягивало вперед длинную лапу, за что-то цеплялось, а затем подтягивало свое нелепое тело. Ленивец. Выполз на середину и замер, потом начал вставать, но не как все, а как лежал. Он будто из цельного куска камня поднялся во весь рост и повернулся к окну. Ухмылка на страшной морде была неизменна. Далеко посаженные глаза придавали ему все-таки некоторое сходство с птицей. Он и головой стал вертеть именно как птицы. Но потом его голова замерла, наверняка глаза поймали в фокус Олю. В следующий момент ленивец подался в ее сторону. За долю секунды он оказался у окна. Оля дернулась, но, словно завороженная, смотрела на существо за стеклом. Она даже различала комья грязи и листья в свалявшейся шерсти. Вдруг ухмылка исчезла. Ее сменила… Вот уж Оля и не могла подумать, что у животных (или кем бы он ни был) так может быть развита мимика. Она готова была поклясться, что видела тоску в радужных глазах и печаль на… Черт! У нее даже слово
«морда» теперь не подходило к тому, что она увидела. Перед тем как монстр исчез, она увидела печальное лицо.

* * *
        Пальцы уже не слушались. Артем их просто не чувствовал.
        - Помочь?- Серега замерз и был бы рад любому движению.
        - Нельзя!- отрезал Тихонов.
        Вдруг он на что-то наткнулся. Его деревянные пальцы погрузились во что-то мягкое и рыхлое. Артем поднял руку. На ней были черные перья.
        - Черт!
        - Что там?- Сергей сделал шаг вперед.
        - Тут могильник кур. Одна на другой.- Артем вытер руку о мокрую футболку.
        - Клади сверху.
        Артем взял курицу и положил на влажные перья и кости. Тварь в бане завыла.
        - Что-то ему хреново!- прокричал Проскурин, но его слова утонули в шуме дождя.
        Артем начал закапывать курицу. Он двумя руками зарыл яму.
        - Я не знаю, как это его успокоит. Он уже ревет…
        Артем поднял голову. В раздевалку выполз обнаженный старик. Он не полз по-пластунски, как полз бы обычный здоровый человек, он хватался за выступы, за щели в полу и подтягивал безвольное тело.
        - Давай быстрее! Он ползет к нам.
        Артем не знал, что ему еще сделать. Курица зарыта, а хозяин продолжал приближаться к ним. Ну не надгробие же ей ставить. Парень встал с колен и перекрестился. Тварь на крыльце отдернула протянутую руку, будто дотронулась до горячего. Тихонов начал креститься чаще. Хозяин встал на четвереньки и зарычал, как пес. Артем отступил назад.
        - Ни хрена не помогает,- прошептал Серега.
        - Крестись,- сказал Артем.
        - Чего?
        - Перекрестись!
        Сергей начал нескладно креститься. Он не знал, как правильно. То от пупа начинал, то справа налево, но раза с седьмого начало выходить гладко. Тварь шипела и скалилась, но не отступала. Поэтому трудно было сказать, что именно ее останавливало. Крестное знамение, их попятная или же все-таки курица у крыльца. Хозяин двинулся вперед. Он, словно червь, сполз по ступеням и воткнул руки в куриную могилу. Парни опешили, руки замерли на незаконченном знамении. Старик вынул руки с курицей, будто это не земля была, а жидкая грязь, оскалился, взял курицу в зубы и пополз задом к двери. Будто перемотка назад, будто кто тварь тянул в его логово. Тварь меняла свои облики один за другим. То это был гигантский ленивец, то дед Артема, то отец, то Цербер. Потом образы стали более узнаваемыми. Мишка, Тимофей, Вика, Наташа, Лида, Галина Анатольевна. Хозяин скрылся в непроглядной тьме раздевалки в образе Инны Лесковой.
        - Он что, показал нам, кого убил?- Серега непрестанно крестился. Скорее уже на автомате, чем осознанно.
        - Наверное.
        Тихонов не увидел мамы. Хотя теперь был уверен, что ее смерть - дело рук банника. Тварь, будто подтверждая это, заревела.
        Все стихло. Даже дождь прекратился.
        Артем перекрестился в последний раз и посмотрел на небо. Тучи с невероятной скоростью неслись на север, обнажая звездное небо.
        - Все?- неуверенно спросил Сергей.
        Артем пожал плечами.
        - Думаю, да.
        - Он не умер? Он только успокоился?
        - Нельзя убить то, что ни живо ни мертво.
        - Но он успокоился?
        - Если б я знал…
        Серега улыбнулся. Нехорошо, как-то зло, будто хищник оскалился.
        - Я знаю, как проверить.

* * *
        Проскурин ходил по бане задом наперед и крестился. Все время крестился. Наверняка это было излишним, но он не хотел рисковать. Таблетки ни черта не помогали. Он уже
«закидывался» ими скорее по привычке, чем для успокоения нервной системы. Сергей не испытывал такого потрясения с двенадцати лет, с того дня, когда к нему пришла Болотница. Но тогда с наступлением утра пришло облегчение. Сейчас же по какой-то причине он не чувствовал ничего подобного. Он буквально ловил на себе взгляды хозяина. Тварь сидела в своем укрытии и смотрела на него. Жрала курицу и смотрела. А что, если успокоение закончится, когда банник обглодает последнюю косточку, отрыгнется черными перьями и возьмется снова убивать людей? От этой мысли Проскурину стало еще страшнее. Он начал креститься с удвоенной силой. Открыл топку, перекрестился, сложил поленья, перекрестился, разжег, перекрестился.
        - Слушай, Серега. Ты не должен этого делать.- Артем стоял в дверях.- В четверг будут готовы документы. А там можно продавать…
        - Я же тебе сказал, это нужно мне.
        - Я хотел у тебя спросить.- Тихонов переступил с ноги на ногу, не решаясь продолжить.
        - Спрашивай.- Сергей перекрестился и задом отошел к двери.
        - Ты давно на «колесах»?
        Проскурин усмехнулся.
        - Не дольше, чем живу.
        - А сейчас?..
        - Нет. Они не действуют. Я хочу проверить сам.
        - Ладно. Я с тобой.
        - Если ты… ты чувствуешь вину за то, что не вытащил меня тогда… Напрасно. Я знаю, что ты увидел ее.
        Он чувствовал вину, он чувствовал себя ничтожеством.
        - Я просто должен быть здесь.
        Сергей и Артем перекрестились, по очереди спросили разрешения у хозяина искупаться и прошли в разогретое нутро бани. Раздевались неторопливо, аккуратно складывая вещи на лавку. Тихонов шагнул вперед, но вдруг остановился.
        - Чего?- испуганно спросил Сергей.
        - Распятье,- прошептал Артем.
        - Что с ним?
        - Снимай.
        Тихонов снял цепочку с крестиком и уложил на аккуратно сложенные джинсы. Перекрестился и вошел в моечную. Проскурин пожал плечами и вошел следом. Все их движения выдавали напряженность и страх, будто их держали здесь под угрозой смерти. По сути, так оно и было. Разговор не клеился.
        - По-моему, все нормально,- сказал Артем.
        - Наверное. Может, тогда помоемся?
        Тихонов пожал плечами.
        - Помоемся.
        Ничего не происходило. Вообще ничего. То есть как будто здесь и не жил никто. Они мылись как-то быстро, словно их торопил кто. Сергей настолько разнервничался, что кусок мыла то и дело выпадал из рук. В голове крутились какие-то пошлости по поводу мыла и наклонов за ним. Но смешно не было. Подняв мыло в очередной раз, он положил его на полку.
        - Я все.- Артем перекрестился и задом пошел к раздевалке.
        - Ага. Я тоже.
        Сергей перекрестился и вдруг вспомнил, что мыло и ковш воды нужно оставить на полоке.
        - Ну, ты идешь?- раздался голос Артема.
        - Сейчас.
        Проскурин взял ковш, зачерпнул из чана на печи и поставил на полок. Мыло взял и… То, что произошло, предсказать было нетрудно. Кусок мыла снова показал свой непокорный характер, он выпрыгнул из руки и, ударившись о стену, словно боб, проехал по мокрым доскам и упал под скамейку.
        - Черт!- выругался Сергей.
        - Что там?
        - Я сейчас.
        Проскурин был раздражен. Так все шло гладко, а это паскудное мыло… Он встал на колени и заглянул под скамейку. На него смотрели по-птичьи посаженные радужные глаза. Тварь захихикала. Сергей улыбнулся в ответ. Таблетки начали действовать.

* * *
        Артем начал нервничать, когда услышал смех. Сам над собой смеяться Серега просто не мог, а появление там еще кого-нибудь значило, что все зря. Все то, что они проделали до этого, напрасно.
        - Ну, ты скоро там?
        Снова смех. Артем не знал поведения наркомана после употребления, но то, что оно близко к неадекватному, это ясно. Смех был из этой оперы.
        - Серега?
        - Сейчас!
        Голос был каким-то странным.
        - Давай быстрее,- как можно непринужденнее сказал Артем.
        - Сейчас, я его только обдираю.
        Внутри все похолодело. Тихонов схватил распятие с крючка и быстро надел на шею. Он снова превратился в маленького мальчика, увидевшего за спиной тонущего друга чудовище. Он начал пятиться к выходу.
        - Серега?
        Странные звуки раздавались из моечной. Будто что-то волокли или кто-то полз, подтягивая за собой обездвиженные конечности. Но звуки почему-то удалялись. Это и послужило толчком к действию. Артем набрался храбрости и подошел к двери в моечную. А вот заглянуть он все не решался. И только когда раздался другой звук, заглянул. Голые ноги торчали из-под широкой лавки. Они то, подрагивая, вытягивались, будто их хозяин потягивался, пытаясь сбросить утреннюю дрему, то бились пятками о деревянный пол.
        - Серега?!
        Он, позабыв о страхе, подбежал и схватил друга за ноги. Ожидая сопротивления, Артем приложил усилие, но оно не понадобилось. Окровавленное тело вышло из-под лавки, словно намыленное. Он ошарашенно смотрел на освежеванный торс друга. Ему показалось, что Сергей еще жив. Смотрит на него и пытается что-то сказать. Артем, скривившись от отвращения, опустился на колено. Глаза Проскурина были открыты, потому что кожу с лица тоже сняли. Вдруг на лицо Сергея упало что-то черное. Артем дернулся, но не встал. Он думал, что это скальп Проскурина, но, приглядевшись, увидел черную курицу. Точнее, ее тушку. Голова, как и у первой, была откушена или оторвана. Смех над ним заставил подскочить. И Артем едва не столкнулся со стариком, так похожим на его деда.
        - Хозяином будешь.
        Он не спрашивал, он утверждал. Голос действительно был его деда. Голос из его детства. Голос, которого он боялся, потому как самые хвалебные слова, произнесенные им, были «хозяином будешь». Слова, произнесенные без какой-либо интонации, бесцветные настолько, что меркли краски вокруг. Мир становился черно-белым, но ненадолго. В следующий момент от осознания, что ты удосужился похвалы, все вокруг начинало вспыхивать яркими красками. Но не сейчас. Он вырос или тварь перед ним не была его дедом, Артем не знал. А может, и то и другое.
        Тихонов поклонился, насколько это, конечно, было возможно. Перекрестился и произнес:
        - Спасибо, хозяюшко, за пар и воду.
        Еще раз перекрестился, отвесил поклон и пошел к двери задом наперед.
        Деда и след простыл. На его месте стояла мама.
        - Куда же ты, сынок?
        Артем замер, зажмурился - одинокая слеза потекла по щеке, он перекрестился и открыл глаза. В шаге от него стоял, подергиваясь, словно марионетка на нитках, гигантский ленивец. Он ничего не говорил. Он ухмылялся.

* * *
        Ольга забилась в угол спальни. Она сидела на полу, обхватив ноги руками. Когда в комнату вошел Артем, она подняла голову и спросила:
        - Ну что, закончилось?
        Тихонов подошел к ней и протянул руку.
        - Поехали.
        - Куда?- спросила Оля и встала.
        - Подальше отсюда.
        Артем сел за руль. Он так и не ответил на вопрос, но девушка больше не стала спрашивать. Закончилось или нет, не ее дело. Тем более что, если уехать из этого дома, все это закончится само собой. Само собой. Ее утомили эти приключения. Она очень хотела домой. Оля выполнила свой долг - она была со своим любимым до конца. Кто ей навязал этот долг, девушка не знала, но она его выполнила с лихвой, а теперь можно и отдохнуть.
        Ровная дорога и мерный шум двигателя усыпляли. Теплый свет фар расчищал гладкое покрытие асфальта от черноты ночи. Оля закрыла глаза. Дернулась, но открывать глаза не стала - веки стали тяжелыми, будто на лице лежал свинцовый фартук. Девушка уснула, и ей приснилась сказка. Одна из советских сказок, которыми ее пичкал отец. Она не запомнила названия, но один из персонажей врезался в память крепко. Человек-лягушка со звучным именем Квак. Его зеленая рожа с лягушачьей ухмылкой пугала больше, чем гигантский ленивец, живущий в бане. Несмотря на комичность чудовища, Оле было страшно. Она шла по подводному царству, словно Оля и есть тот мальчик, ищущий свою маму. Но у мальчика был помощник - солдат, а у нее не было никого. Даже папа куда-то делся. Папа, который с детства носил ее на руках.
        Оля вышла в центр то ли пещеры, то ли комнаты. Несмотря на то, что она вроде бы и так находилась в воде, под ногами блестели лужи. Зал был пуст. Наверное. Она не видела никого, но слышала хихиканье, едва уловимое, но приближающееся, будто кто-то шел по коридору к залу и над чем-то смеялся.
        Она осмотрела комнату в поисках укрытия, но ничего подходящего не нашла. Квак оказался за ее спиной. Она услышала его случайно - он слишком шумно переставил свой ласт. Оля отскочила и выставила перед собой сжатые кулачки, готовая дать отпор. Но Квак не был тем щуплым лысым старичком. Оля хорошо помнила актера, снимавшегося чуть ли не во всех советских сказках. Он был и Кощеем, и Бабой-ягой, и вот - Кваком, но роста он был, мягко говоря, незавидного. Сейчас же перед ней стоял гигант. Едва ли не на полметра выше ее. Морда словно расплющенный комок теста с обозначенными глазами, носом и ртом. Ухмылка от уха до уха. Оля попятилась. Гигантский Квак смотрел на нее и пришлепывал правым ластом по крохотной лужице.
        - Тонк.
        Странный звук не издавало ни одно из знакомых ей существ. Даже Квак, рожденный в ее голове, не должен был так говорить.
        - Тонк.
        Звук больше походил на электронный. Когда дверь в автомобиле, например, не закрыта. Или бензин закончился.
        - Тонк.
        И она проснулась.
        Глава 13
        Артем остановился у пятой колонки заправки с неизвестным названием. Он прекрасно знал список «популярных», на которых заправляться нужно в первую очередь, но здесь и сейчас у него выбора не было. Конечно, он мог еще проехать пятьдесят километров, и по пути ему непременно встретилась бы либо ТНК, либо Роснефть, но огни заправки просто манили. От магазинчика тянуло теплом. Оля спала на заднем сиденье. Он вышел из машины и направился к зданию.
        Трудно сказать, что именно ему не понравилось, как только он вошел в прохладное помещение. Кондиционер неплохо справлялся со своей задачей. Вот только недавно прошедший дождь принес с собой прохладу, а тут еще и кондиционер. Из-за него в магазине даже было холодно. Две работницы в красных передниках стояли каждая у своей кассы. Возможно, это-то ему и не понравилось. Если два человека в одном помещении не разговаривают, то либо они муж и жена, либо в ссоре. Первое отпадало. Хотя сейчас в этом перевернутом мире все возможно. Жена Сонька и муж Тонька. Возможно, ссора. Да наплевать. Он подошел к кассе и протянул тысячную купюру.
        - Пятая колонка, девяносто второй, на тысячу.
        Вот она странность так странность. В помещении было не больше пятнадцати градусов, а женщины потели, словно загнанные лошади.
        Тихонов трясущейся рукой взял чек и пошел к выходу, но вдруг остановился. Чертова карта была здесь. Он еще не видел, какого она года, но не исключал возможности, что того же, что и в нотариальной конторе, 1939-го. Надо признать, его бросило в жар от этой мысли. Лоб и ладони тут же взмокли. Карта висела на стекле у входа. Какой-то умник прилепил ее полосками строительного скотча. Почему Артем не заметил карту при входе? Черт его знает.
        Он подошел к ней вплотную. Первое, на что он посмотрел, это год выпуска. 2009-й. Пусть так, но он хотел убедиться, что его дом на месте. Дома не было. Вместо трех домов на карте было нанесено длинное строение. Он ничего не понимал. Кто-то играет с ним. Не мог же банник дотянуться сюда, за десять километров от своего жилища. Артем отшатнулся и на что-то налетел.
        - Осторожней,- услышал он за спиной мужской голос.
        Он обернулся - перед ним стоял парень лет двадцати. В руках у него был какой-то глянцевый журнал. Названия он не видел, но обложку рассмотрел хорошо. Полуобнаженная Шарлиз Терон улыбалась ему. Артем выхватил журнал.
        - Эй, придурок,- возмутился парень.
        - Я верну,- заверил его Тихонов и вгляделся в фото.
        Красавица Терон загадочно улыбалась. Вокруг нее всеми цветами и разным шрифтом обозначались рубрики глянца. В глаза бросилась самая крупная надпись слева от актрисы.
        Шарлиз Терон: «Я всегда говорю меньше, чем знаю».
        Вот она где разгадка!
        Артем ткнул журнал парню в грудь и вышел из магазина.

* * *
        Придется немного задержаться. Как он не догадался сразу? Старик действительно знал больше, а сказал только то, что Артем с Серегой хотели услышать. И если это действительно так, то тогда все складывается во вполне понятную картинку. Хозяин живет не там, не в этой бане. Курицу они закопали не там, вот он и убил Серегу в наказание.
        Артем заправил машину. И только когда садился за руль, увидел, что Ольга не спит.
        - Где мы?- спросила она.
        - Все там же,- слишком грубо ответил Тихонов.- Выспалась?
        Глупый вопрос обычно порождает такие же ответы, но никак не монологи о снах.
        - Мне приснился кошмар. Ты смотрел сказку… «Марья Искусница»?
        Охренеть! Что она несет?! Он любил сказки, но сейчас ему, прямо сказать, было не до них.
        - Там был такой персонаж Квак. Щуплый зеленый старикашка. Актер его еще играл такой знаменитый. Миллер или Милляр. Так вот когда я смотрела эту сказку, он у меня не вызывал ничего, кроме смеха.
        К чему она это все говорила? Тихонов попытался вспомнить эту сказку, но никаких образов, кроме женщины в красочном сарафане, к нему не приходило. Милляр? Да он помнил этого актера. Но представить его зеленым и лысым… В голову лез только образ Фантомаса. Милляра же Артем запомнил лишь в роли Бабы-яги. И никакого Квака или Шмака.
        - Несмотря на то, что это был сон… мне не до смеха. Даже сейчас, когда я понимаю, что это сон.
        Она говорила монотонно, будто читала конспект лекции по экономике. Потом вдруг замолчала.
        - Куда ты едешь?
        Это был самый эмоциональный вопрос, который Ольга задала за сегодняшний день.

«Она боится,- подумал Артем.- Она боится едва ли не больше меня. А если бы она видела то, что видел я?»
        Он отогнал эти мысли, несшие не что иное, как жалость к себе.
        - Мы сейчас заедем к одному старому чудаку… который говорит меньше, чем знает.
        Он замолчал, будто эти слова объясняли все. И если бы Оля его переспросила, то он бы накричал на нее. Но она была хорошей девочкой. Хорошей и молчаливой.
        Смородина ночью не казалась такой красивой, как днем. Ночь укрыла и покрашенные дома, и многочисленные спутниковые антенны. Дом деда Коли Артем нашел с третьей попытки. Несмотря на дневное благополучие, в деревне отсутствовали уличные фонари. Только светящиеся окна домов напоминали о жизни. Дом деда Николая отличался даже в кромешной тьме. Свет в приземистых окошках был тусклым и все время подрагивал, будто источником была свеча или керосиновая лампа.
        - Где мы?- спросила Оля, когда машина остановилась у завалившегося забора.
        - В деревне,- Артем не хотел ничего объяснять, потому что и сам ничего не понимал.
        Он вышел из машины. Потом нагнулся к окну и спросил:
        - Ты пойдешь со мной?
        Оля тут же молча вышла. Вроде как и не соглашаясь, но и не желая оставаться одна. Артем улыбнулся и двинулся к мерцающим неровным светом окнам.

* * *
        Обложка с Шарлиз Терон висела на стене над кухонным столом, заваленным грязной посудой. К надписи «Дед Коля знает» прибавилось еще два слова: о сексе. Причем секс был написан латинскими буквами с русским звучанием.
        Дед Коля знает о SEXI.
        - Знаток, твою мать!- произнес Артем, не скрывая злости.
        - Дед Коля,- позвал он.

«Я всегда говорю меньше, чем знаю».
        Он был уверен, что дед действительно знает больше, чем говорит. И если поискать, то у него непременно найдется карта 1939 года, черная курица и еще бог знает что.
        - Дед…
        - Я знал, что ты вернешься.
        Голос раздался из самого темного угла. Артем присмотрелся и увидел едва заметный силуэт.
        - Ты кое-что не рассказал,- уверенность уходила с каждым словом. Ему казалось, что тот, кто притаился в углу, вот-вот захихикает.
        - Я всегда говорю меньше, чем знаю.
        - Что?- спросил Артем, и пальцы правой руки сложились для последующего крещения.
        - Я говорю, что думал, ты знаешь, где живешь.
        Из темноты высунулась сначала рука с табуреткой.
        - На, посади деваху.
        Артем взял табурет и передал Оле. Старик вышел не спеша, прихрамывая на левую ногу. На нем было старое серое пальто в елочку с облезшим кроличьим воротником. Тихонов сейчас не видел, но был уверен, что днем от соприкосновения остатка сальных волос и воротника пыль вздымается к потолку.
        - Значит, не знаешь.
        Артем мотнул головой.
        - Не знаешь,- повторил дед Коля и взобрался на стол. Посуда загремела, кое-что упало на пол, но старик только улыбнулся и сказал:
        - Тебе бы, малый, тоже присесть, но извиняй - табурет остался один. Прохладно сегодня, вот я их и спалил.
        Артем сел на пол по-турецки.
        - Первый вопрос - что происходит на самом деле?- спросил Тихонов.
        Старик хмыкнул и произнес:
        - В тридцать девятом там была баня.
        Пришло время хмыкать Артему.
        - Боюсь вас огорчить, но она и сейчас там.
        - Нет, я говорю о трех домах. Баня была на всех трех участках.
        Тишина была настолько давящей, что Оля не выдержала и спросила:
        - Это что-то наподобие общественных бань?
        - Не наподобие,- поправил его старик.- Это и были общественные бани.

* * *
        Артем решил, что сейчас пойдет разговор о «кровавом тиране Сталине» и его
«злодеяниях», но ничего подобного не произошло. Старик ни разу не упомянул о Сталине, не поддался модному течению. Рассказ его был немодным, но заинтересовать Тихонова он все-таки смог.
        - Вы же знаете, что хозяин с хозяйкой появляются только в той бане, где родился хоть один младенец?
        Артем посмотрел на Олю, потом на старика.
        - Нет.
        - Теперь знаете, но вам эти знания как козе баян. В общем, родились в том годе Ленька Павленко, Настасья Филиппова и Артемий Тихонов…
        Артем даже выдохнул.
        - Да,- кивнул дед Коля.- Артемий, надо полагать, твой дед двоюродный. Потому как родных внуков у него и не могло быть. У него детей даже не могло быть. Чего у него было в достатке, так это соплей и дерьма. Казалось, он все время гадит и жует сопли.
        - Почему вы так о нем говорите?- спросила Ольга.
        - Потому, девонька, что подмененный он.
        Артем и Оля переглянулись.
        - Поясните.
        - А что тут пояснять? Подменили их всех троих. Душонки ребячьи себе забрали, в тела их бесов насажали. Оставили деток на минутку без присмотра, недоглядели, вот хозяюшко и подсуетился. Я пацаном был, когда Артемий умер. Восемнадцать ему тогда стукнуло. Те-то двое еще в войну сгинули, а этот, вишь, до совершеннолетия дотянул. Не то в 56-м это было, не то в 57-м, не помню уже.
        - А что с баней-то?- направила в нужное русло рассказ Оля.- Кто решил ее снести и построить три дома?
        Дед Коля улыбнулся так печально, будто прощался с давним другом.
        - А фриц и решил. Точнее, немец снес, а мы всей деревней восстанавливали. Бомбил он отменно, паршивец…
        - Стоп,- произнес Артем и выставил перед собой руку.- В 57-м вы были пацаном, так?
        - Да так, так. Ты смотри-ка. Ты меня на словах не лови. Слушай, раз пришел, а не нравится - уходи.
        Старик, похоже, обиделся.
        - Мне нужна точная информация. Самая точная.
        Он вспомнил о Сереге. Как он мог бросить погибшего друга?! Он даже никого не вызвал: ни полицию, ни «Скорую». А может, ему еще можно было помочь?!
        - Ну конечно, меня тогда не было. Я в 48-м родился. Как бы я попал в 41-й? Я знаю об этом только из рассказов стариков.- Дед хохотнул.- Вишь, старики мне, пацану, рассказывали, а я вам.
        - Так что там с баней?- снова спросила Оля.
        - Она все еще там,- развел руками дед.- Не вся, какая-то ее часть, но там. К примеру, дом Тихоновых… твой дом, практически весь - западное крыло.
        - Как баня стала домами?- не удержался от вопроса Артем.
        - Ну, я ж говорю: фриц бомбанул. Да так удачно, что чуть подстроить - и получились три дома. Павленкам, конечно, досталась меньше всех развалина.
        - То есть, если я вас правильно понял, эти дома… развалины отдали семьям подмененных?
        - В точку,- сказал старик и подмигнул Оле.
        - Люди жили в бане…- Артем не мог поверить в услышанное.
        - В переделанной бане,- уточнил старик.
        - Все равно. И что, проблем с банником никаких не было?
        - Ну, до тех пор, пока не умер Артемий, не было.
        - А потом?
        - А потом были. Куда ж без них?

* * *
        - Федька, поди, дед тебе?- спросил старик. Не дождавшись ответа, кивнул и продолжил: - Тихон родился в 43-м. Это значит, на момент смерти Артемия ему тринадцать-четырнадцать было. Вполне самостоятельный возраст.
        - Самостоятельный для чего?- задал вопрос Артем, когда понял, что пауза затянулась.
        - Чтобы принимать самостоятельные решения,- улыбнулся старик.- В день, когда умер Артемий, Федька утопил семь котят. На задах дома Тихоновых собиралась лужа…
        - Она и теперь собирается,- закивал Артем.
        - Федьку нашли в ней. Он сидел и ухмылялся. В ногах лежали шесть трупиков. Седьмой котенок цеплялся за жизнь из последних сил - он полз по ноге убийцы его братьев и жалобно пищал. Тишка только ухмылялся. Потом он ударил котенка по голове и скинул в лужу. Он потом сказал, что его заставил это сделать большой черный пес.
        - Цербер? Но он у него появился только, когда ему лет сорок пять было.
        - Может, он и завел его, потому что поговорить не с кем было.
        Артем думал, что старик опять смеется над ним, но дед Коля был серьезным.
        - И что, его тогда в психушку не запихнули?- спросила Оля.
        - Нет, они списали это все на душевную травму от потери брата. Федька быстро восстановился. Он больше не топил кошек. Через несколько лет он убил жену.
        - Бабушку?- не поверил Артем.
        - Нет. На твоей бабушке он женился через пару лет после смерти своей первой жены.
        - А почему его не посадили?- спросила Оля.
        - Не было свидетелей. Она упала в ту самую лужу и захлебнулась. Она была пьяна. Упала и уснула.
        - Так, может, он ее и не убивал?- подал голос Артем.
        - Может, и не убивал,- согласился старик.- Вот только не пила она до этого никогда.
        - То есть соседи обвинили его только из-за того, что она не пила?- Оля не видела логики в рассказе деда Коли.
        - Получается, что так. На тот момент еще были живы свидетели его «душевной травмы от потери брата».
        - Ладно. А что с другими частями бани? Или только мой дед разговаривал с черными псами?
        - Нет. Отчего же? У остальных было не так весело, но скучно не было уж точно.
        Артем решил спросить, в чем заключалось веселье, но потом понял, что ему это неважно. Ему было наплевать на все эти россказни о подмененных, утопленных котятах и первой жене деда. Он даже чихать хотел на то, что с его дедом разговаривал какой-то черный пес. Что его действительно волновало, так это как отомстить этой твари за маму, отца, друзей. Как наказать этого гада, бродящего между мирами.
        - Убить его нельзя,- сказал старик.
        Артем подумал, что все-таки произнес вопрос вслух, и кивнул.
        - Его можно усыпить.

* * *

«Черт бы побрал этого старика!»
        Артем даже после его рассказа о смертельных проделках хозяина не был уверен, что хочет вернуться в родительский дом. Но после «его можно усыпить» Тихонов загорелся желанием вернуться и усыпить, а затем спящего убить. Да, дед Коля сказал, что хозяина убить нельзя, но Артем просто обязан попробовать. И если бы вновь зашел разговор о черной курице, Тихонов развернулся бы и ушел, прихватив с собой Ольгу. Но о курице не прозвучало ни слова. Артем предположил (только предположил, хотя пробовать снова не стал бы), что курицу надо было закапывать у порога дома. Ведь его чертов дом и есть баня.
        - Что ты решил?- спросила Оля, когда они вышли из пропахшего сыростью дома.
        - Надо делать, что говорит старик.
        Девушка кивнула. На самом деле он очень хотел, чтобы она его начала отговаривать. Ему почему-то казалось, что Оля смогла бы это сделать. Или он позволил бы себя уговорить. Нет, желание вернуться никуда не делось, но он не хотел возвращаться туда ночью. Там и днем-то небезопасно, а ночью… От одной только мысли, что где-то в темноте рядом с ними будет находиться гигантский ленивец, Артема передергивало. Но еще больше он боялся быть уличенным Олей в трусости. Он помнил ее рассказы об отце. Эталон, черт бы его побрал, мужественности и хрен его знает еще чего. Ольга все уши прожужжала: папа то, папа се. А что он мог рассказать о своем отце? То, что он утопил в ванне мать? Героический поступок, ничего не скажешь. Даже если это не он, даже если это хозяин, почему он позволил?! А именно потому, что был трусом. Был ничтожеством…

«Собственно, что собой представляю и я. Яблоко от яблоньки…»
        То есть с отцом Ольги у него априори ничего общего не могло быть. Ни манеры говорить, ни двигаться, ни храбро смотреть в лицо неприятностям… Да если начистоту, он не разделял восторга Оли (Оли и ее папы, разумеется) от просмотра советского кинематографа. Нет, если уж быть до конца честным, ему нравились некоторые вещи, но не до такой степени, чтобы проводить за их просмотром вечера напролет. У него не было тех людей, которые могли привить ему подобные ценности. Однажды, когда он еще пребывал в плену иллюзий, что его родители вечны, папа принес старый советский фильм «Сказка о потерянном времени». Артем не проникся этим киношедевром. Тогда не проникся. Тогда ему были куда симпатичней Король Лев и Тарзан, чем какие-то престарелые школьники в непонятных одеждах. Потом он пересматривал его трижды и все не мог понять, что же отец хотел ему сказать с помощью этого фильма?
        - Не нужно терять времени,- вдруг вслух сказал Артем.- Ни секунды.
        - Я с тобой,- произнесла Оля.
        Он так и думал. Папина дочка, яблоко от яблоньки… Лицо Артема искривила ухмылка.
        Фары высветили табличку с перечеркнутым словом «Смородина». Через несколько секунд габаритные огни скрылись за обувной фабрикой. Старик в сером пальто вышел из кустов. Неторопливо миновал кювет и встал под перечеркнутой вывеской. В руках дед Коля держал черную курицу.

* * *
        Откуда этот старый всезнайка знал о соли, а точнее, о ее взаимодействии с баней, Артем понятия не имел. Ему это было безразлично. Раз он сказал, что это поможет, значит, поможет. Хотя после помощницы-курицы были некоторые сомнения. Что ж, соль, может быть, ничем не хуже, а может, и он в это очень верил, и лучше. Да и мешок с солью у старика, получается, стоял в сарае до особого случая. «Вот он, черт бы его побрал, и случился, этот особый случай».
        Мешок был ужасно тяжелым, будто в него напихали камней. Хотя, по сути, так оно и было. Соль в сарае отсырела и спрессовалась в камни, так что теперь банника можно было не усыпить, а забить этими булыжниками. Артем подтащил мешок к дому и пошел снова к машине. Оля стояла у калитки и не решалась войти.
        - Ты можешь не заходить,- буркнул Тихонов, достал ключи из замка зажигания и отдал их Оле.- Посиди в машине.
        - Нет,- замотала головой девушка.- Я с тобой.

«Нет, это я с тобой»,- подумал Артем. Он был рад ее настойчивости и храбрости, если уж быть честным. Одному идти на соседние участки ему не очень-то хотелось. Один с полуразрушенным зданием и сгоревшей баней, второй… Воспоминания об учительнице со сломанными ногами были еще свежи настолько, что ему казалось, Галина Анатольевна вот-вот выползет из дома, чтобы помешать его планам.
        Старик сказал, что нужно «нарисовать» солью контур бани. Той, из 1939-го. Причем начинать надо от угла своего дома и по часовой стрелке идти сначала к дому Галины Анатольевны, потом к дому деда Коли и… В общем, идти и сыпать соль, пока белые дорожки не соединятся. Что будет потом, старик не сказал. Единственное, он предупредил, чтобы они шли спиной, крестились и не говорили ни с кем. Будет трудно, но надо выдержать. Иначе все зря. Артем догадывался, что под словами «все зря» подразумевается неминуемая гибель, но он собирался (пусть задом) идти до конца.
        Трудностей с окаменевшей солью не возникло. Как только Артем притронулся к одному из булыжников, он рассыпался. Проблема в другом - тащить мешок - дело нелегкое, и поэтому приходилось часто останавливаться. Оля шла рядом - по правую руку от Артема, и все время крестилась. В минуты остановок ему казалось, что за спиной стоит хозяин в одном из своих обличий. Стоит и ухмыляется. Но, перекрестившись, Тихонов шагал дальше, и тоненький ручеек соли сыпался из его руки.
        - Забор.
        Артем даже не сразу понял, о чем говорит Оля.
        - Что?
        - За спиной забор,- ответила девушка, продолжая креститься.
        - Ломай.
        - Что?
        - Ломай забор.
        Она не сказала ни слова. Ответом был хруст ломаемых досок.

«Яблоко от яблоньки»,- подумал Артем и прошел в проломленную Олей дыру.

* * *
        Старик остановился у машины, поставил велосипед у забора, поправил курицу под пальто и вошел через открытую калитку. Он видел, что Артем и Оля уже прошли на участок учительницы. Надо успеть до того, как соль обозначит все стены. Дед Коля, спотыкаясь о шишки и поправляя курицу под пальто, дошел до угла дома. Там, в деревне, он был уверен, что сделает это, но, оказавшись здесь, старик испугался. Он испугался по-настоящему, до дрожи в коленях. Несмотря на август месяц и пальто, накинутое на плечи, он чувствовал озноб. Но уже через минуту ему удалось совладать с собой, унять дрожь и вспомнить о цели визита. Надо успеть.
        Едва он ступил на банище, как начали раздаваться голоса, смех и всплески воды, будто он попал в общественную баню в разгар мытья. Старик миновал угол дома, посмотрел на тоненькую дорожку соли. Из старых книг он знал, что соль покажет здание таким, каким оно было до разрушения и реконструкции. Покажет, стало быть, и где настоящее крыльцо, под которое на самом деле нужно зарыть курицу. Но вот беда - соль есть, а стены нет. И когда она появится, дед Коля не знал.
        Он поднял пластмассовый стул, поставил его у большой лужи (оттуда было лучше видно), сел и принялся ждать.

* * *
        Они миновали крыльцо дома Галины Анатольевны. Артем остановился в очередной раз передохнуть и понял, что находится у окна кухни, где он нашел труп женщины. Тихонов сразу почувствовал что-то. Он боялся повернуться к окну и увидеть там бледное лицо учительницы, однако резко повернулся, будто хотел спугнуть видение, но там никого не было. Только собственное отражение на черной глади стекла. Но ощущение, что за ним наблюдают именно оттуда, из дома, не ушло. Артем поднял мешок, зачерпнул в руку соли и замер. Он краем глаза увидел движение в окне и резко повернулся. Там была Оля. Тихонов отшатнулся, споткнулся о мешок с солью и упал.
        - Что-то случилось?
        К нему поспешила Ольга. И только когда встал, он понял, что лицо Ольги в окне было всего лишь отражением.
        - Все нормально. Просто споткнулся.
        Артем схватил мешок и, перекрестившись, снова начал рассыпать соль. Вдруг его рука замерла над мешком. Он хорошо видел, что Оля находится справа и чуть сзади, в стекле злополучного окна отражаться ни он, ни Оля не могли. Но там точно кто-то был. Артем вытянул шею, чтобы разглядеть. Позабыв о безопасности, он шагнул к окну и замер. На него смотрело бледное, чуть припухшее лицо, будто человека разбудили с похмелья. Но Артем знал, это не от похмелья. Это мертвец, пролежавший какое-то время в воде.
        - Что там?
        Услышал он голос Оли откуда-то издалека, будто из-под толщи воды. Женщина за стеклом качнула головой, словно здороваясь или соглашаясь с чем-то - волосы взметнулись вверх, а потом снова опали. Артем мог бы досчитать до ста, пока ее волосы легли на бледные плечи. И только когда утопленница попыталась улыбнуться, он понял, почему ее движения замедленны. Ее рот растянулся в ухмылке, правый уголок губ дрогнул, словно женщина не улыбалась, а скалилась и рычала. Обнажились зубы, и изо рта вылетел пузырек воздуха, будто она находилась в воде. Женщина махнула ему, позвала к себе. Она махнула еще раз, и Артем наконец узнал ее.
        - Мама? Как ты туда попала?
        Он подошел к окну и положил ладони на холодное стекло.
        - Что ты делаешь?- Оля дернулась в его сторону.- Ты же помнишь, что сказал старик?- Ольга сделала шаг к Артему, но дотронуться до него так и не решилась.
        - Я помню,- огрызнулся Тихонов.- Помню. Но там же мама!
        - Твоя мама мертва,- неуверенно произнесла Оля.
        - Ты не видишь ее?
        - Там никого нет,- сказала девушка и все-таки взяла за локоть Артема.
        Он посмотрел на нее так, будто она предложила ему сейчас убить кого-нибудь. Тихонов дернулся и закричал:
        - Ты издеваешься?! Ты не видишь мою маму?!
        Ольга нагнулась, подняла кусок кирпича и без предупреждения бросила в окно. Звук был такой, будто стекло оклеили пленкой. Долго (Артему казалось, что очень долго) ничего не происходило. Раздался взрыв, и осколки осыпались в пустую темную комнату. Напоминание о воде в помещении было только на шторах - они были мокрыми.
        - Убедился?!
        Он хотел ответить, но Оля подтащила к нему мешок с солью и всунула в руку.
        - Пошли, Тема, пошли.

* * *
        До дома деда Коли и Инны Лесковой они дошли без происшествий. Артем уже обогнул угол полуразрушенного дома и вышел на финишную прямую. До него начали долетать какие-то слова, и он даже подумал, что это галлюцинации, но голос Оли заставил его остановиться. Она сказала:
        - Серега? А я думала… Я думала, ты домой ушел.
        - Нет. Я решил задержаться. У меня тут одно дельце еще не доделано,- ответил Проскурин. Мертвый Сергей Проскурин.
        Артем перекрестился, при этом осыпав себя солью, все еще зажатой в руке, и повернулся к разговаривающим. Оля, как ни в чем не бывало, разговаривала с окровавленным куском мяса. С тела, когда-то принадлежащего его другу, свисала содранная кожа, как кожура с банана.
        - Оля, нам надо идти,- сдержанно, но громко произнес Артем.
        - Куда вы так торопитесь?
        Он хорошо знал этот голос и знал, что ничего хорошего его не ждет. Тихонов начал креститься.
        - Ты игнорируешь меня? Посмотри на меня. Я же лучше твоей Оли.
        Он повернулся к ней, рука не останавливалась - лоб, живот, левое плечо, правое…
        - Что это ты делаешь, засранец?
        Вика придерживала отрезанную голову над плечами.
        - Не смей креститься!
        Артем замер, рука повисла у правого плеча. Вика улыбнулась.
        - Я знала, что ты хороший мальчик.
        Тихонов улыбнулся в ответ и сделал шаг к обнаженной девушке. На секунду его взгляд встретился с Викиным. Ее мертвые глаза не отражали ничего. Он еще раз улыбнулся, перекрестил ее и ударил в лицо, когда-то принадлежащее их подруге. Тварь даже не успела крикнуть. Голова отлетела к кусту черной рябины, а тело, выставив перед собой руки, побрело за ней. Артем резко развернулся. Ольги нигде не было. Он только слышал голос Сереги. В душе все перевернулось. Что-то странное происходило с ним. Он не боялся за жизнь, причем ни за свою, ни за Олину. Он ревновал. Будто бы Серега был жив и под очередной дозой «колес» или еще какой химии соблазнял девчонку. Его девчонку. Волна ревности нахлынула с новой силой, когда в ответ на слова Проскурина раздался смех Ольги. Артем взбесился, словно застал их обнаженными в одной постели, и ринулся в бой. Но не успел он дойти до угла, как навстречу ему вышла Оля. Она вскрикнула и начала креститься.
        - Ты чего?- спросил Тихонов.
        - Это ты чего? Напугал.
        - Ты одна?- немного отойдя от столкновения, спросил Артем.
        - Нет. С тобой.
        - Я серьезно. Где Серега?
        Оля отстранилась, и казалось, скажи он еще хоть что-нибудь, она убежит к Проскурину, к хозяину, к кому угодно, лишь бы подальше от него.
        - Тихонов, ты с ума сошел?
        Он не исключал этого, но он же видел своими глазами Серегу со снятой кожей и… Точно! Виктория могла быть прекрасным доказательством. Артем обернулся - сзади никого не было.
        - Кого ты ищешь? Ты же сам говорил, что хозяин убил Серегу. Нет?
        - Забудь,- махнул он и пошел к мешку.- Давай закончим с этим делом.
        Глава 14
        Он начал сомневаться. Николай Викторович просто об этом не подумал. Повиновался мгновенному порыву наконец-то поквитаться с тварью и забыл о простом невезении. Он не подумал о том, что молодые люди не смогут доделать контур бани до конца. Им просто не дадут завершить начатое. В любом месте банища мог появиться жихарь в одном из своих обличий и содрать кожу с посмевших противостоять ему. А еще хозяин мог… У деда Коли все похолодело внутри, волоски на спине зашевелились. Хозяин мог прийти и убить его. Сожрать вместе с черной курицей.
        Дед Коля поежился - ему вмиг стало неудобно на этом стуле, на этом участке. Он обернулся - лужа за спиной стала больше. Начал накрапывать дождь. Тишина давила, будто дед находился в комнате с медленно опускающимся потолком. Курица под пальто не то спала, не то сдохла. Дед Коля очень боялся, почти так же, как в ту ночь, когда увидел мертвую соседку с переломанными костями.
        Мокрый шлепок заставил его дернуться. Старик напрягся и придавил курицу, тем самым
«оживив» ее. Еще один шлепок, но теперь слабее, будто кто-то стоял в луже и топтался на месте. Николай Викторович вжал голову в плечи и зажмурился. Где-то в глубине души он знал, это она. И в этот раз она не отпустит его.
        Он медленно начал поворачиваться, одновременно с этим открывая глаза. Женщина лежала в неудобной позе - на животе лицом к нему, голова была запрокинута, причем подбородок стоял на земле. То есть он мог только догадываться, что на земле, потому как грязная вода лужи скрывала лицо до носа. Радужные глаза мертвой женщины следили за ним. Дед Коля не был уверен, что сможет убежать, но просто сидеть и ждать, когда тварь нападет, он тоже не собирался. Он хотел отпустить курицу, но вовремя сообразил, что это укажет на его намерения.
        Пока он отвлекся, чавкающие звуки стихли, и дед Коля снова посмотрел на мертвую соседку. Увиденное повергло его в шок. Но больше всего его напугала стоявшая вокруг мертвая тишина. То, что вытворял в луже труп соседки, должно было наделать столько шума, но… Николай Викторович встал, стул опрокинулся, а курица выпорхнула из-под пальто. Тварь выползла из лужи. Она извивалась так, что казалось, под бледной кожей сидят миллионы червей и двигаются слаженно, по команде. Когда голова покойницы находилась внизу, лопатки выгибались горбом, поясница опадала, а ноги, вывернувшись в суставах, становились похожи на лапы гигантского кузнечика. Голова женщины поднялась над землей, шея вытянулась, как будто тварь высматривала что-то. Вывернутые ноги напряглись. Дед Коля понял - тварь приготовилась к прыжку.

* * *
        Они снова вышли к дому Галины Анатольевны. Артем поравнялся с окнами, как он думал, спальни. Он с детства не любил черноту ночных окон. Ему всегда казалось, что за ним следят из темноты. Сейчас и здесь это понималось буквально. Да, черт возьми, теперь ему не казалось, теперь он чувствовал на себе взгляд радужных глаз. Он перекрестился и бросил щепотку соли перед собой. Тихонов нагнулся, набрал соли в руку и начал поворачиваться.
        - Тема, сынок.
        Пальцы разжались, и соль просыпалась к дрожащим ногам. Мама снова была в доме и улыбалась ему из окна.
        - Иди к мамочке.
        Артем улыбнулся в ответ.
        - Она заманивает тебя.
        Было слишком поздно. Тихонов переступил через мешок, миновал окно и направился к крыльцу. Ему было наплевать на все вокруг. Он знал одно - мама ни живая, ни мертвая не может ему навредить.
        Артем вздрогнул, когда за спиной захлопнулась дверь. Но напряжение тут же улетучилось - из дальней комнаты полилась прекрасная песня, знакомая ему с детства. Нежный голос мамы завораживал. Артем улыбнулся, слеза покатилась по щеке. Мама ему снилась. Особенно первое время. Тихонов остановился. Он не хотел прерывать маму. Присел у стены, откинул голову назад и закрыл глаза.
        И пою я тихо сыну
        Днем и под луной.
        Дождь бывает желтый, синий,
        Серый, голубой…
        Голубой, он самый добрый,
        С ним цветы цветут.
        Голубой идет недолго,
        Его долго ждут…
        Голос мамы дрогнул, как будто она… Заплакала? Нет, мама улыбнулась. Он хорошо это представлял себе.
        - Мама, а бывают черные дожди?- прошептал Артем и улыбнулся.
        И пою я тихо сыну
        Днем и под луной.
        Дождь бывает желтый, синий,
        Серый, голубой…
        Спи, малыш, приходят к людям
        Разные дожди.
        Ее голос снова дрогнул, и теперь Артем явно услышал смех. Она смеялась и больше не пела. Тихонов, все еще улыбаясь, открыл глаза. Он знал, что это не вся песня - там было что-то про черный дождь. Он никогда не дослушивал ее до конца. Засыпал на
«разных дождях».
        - Только черный дождь не будет на твоем пути,- голос раздался из кухни.
        Несмотря на недостаток света, Артем быстро сориентировался в доме учительницы. Он встал. Голос определенно был не мамы.
        - Верю - черный дождь не будет на твоем пути.
        Артем на ватных ногах подошел к кухне, в которой он нашел труп Галины Анатольевны. Учительница лежала в ванне. Живая, голая и моложе лет на двадцать.
        - Присоединишься?- спросила она и привстала, обнажив влажные груди.

* * *
        Ольга подошла к двери, за которой скрылся Артем, попыталась открыть ее, но безрезультатно. Она ударила ладошкой и посмотрела на окно, которое разбила, когда они проходили дом с этой стороны. Стекло было целым, но казалось каким-то непрочным, как будто это была пленка. Оля ткнула пальцем, и он погрузился в густую, словно желе, массу. Она отдернула руку и вгляделась. Несмотря на плотную консистенцию, «стекло» было прозрачным. Ольга смогла рассмотреть стол у окна, слева у стены ванну. Дальше… Она увидела какое-то движение. Оля снова посмотрела на ванну. Из-за грязи и темноты она едва различила руку на краю ванны, как будто кто-то лежал в ней. Девушка поздно поняла, что ее сейчас обнаружат. Ведь от того, кто принимает ванну в темном доме с кисельными стеклами, не приходится ждать ничего хорошего. Тот, кто был в ванне, поднялся и повернул к окну отвратительное лицо. На нее смотрело лицо Квака. Оля вскрикнула, подбежала к двери и начала бить в нее руками и ногами.
        - Тема, Тема! Выходи! Он заманил тебя! Он в ванне!
        Девушка забежала за угол и начала бить в окна.
        - Темочка, выходи! Ну, пожалуйста!- она заплакала.- Надо что-то делать, надо что-то…
        Мешок она увидела сразу, но почему-то не разглядела в нем ничего для себя полезного. И только когда Ольга бежала к дому с куском трубы, она вспомнила об окончательной цели бредового занятия, заключающегося в рассыпании соли. Мозг тут же воссоздал недавнюю картину - шишка, ударившаяся о невидимую стену.
        - Надо сделать ее видимой,- сказала Оля и отбросила трубу.
        Она схватила заметно полегчавший мешок, развернулась спиной к участку Артема и практически побежала спиной вперед. Какой-то кустарник больно оцарапал шею и лицо. Она уперлась спиной в забор сразу же за кустом. Оля толкнула деревянную изгородь. Что-то хрустнуло, но проход так и не освободился. Девушка засомневалась, что можно бросить мешок и повернуться к забору лицом, но потом вспомнила, если правила какие-нибудь и были, то Артем их нарушил как минимум дважды.
        Оля опустила мешок и медленно повернулась к забору. Она ожидала увидеть кого угодно, но только не черную курицу, сидящую на злополучной изгороди. Ольга подошла ближе. Курица не шевелилась.
        - Спит, везучая,- прошептала девушка и хотела взять курицу, но вдруг ей в голову пришла странная мысль: «А что, если это одна из тех, которых они принесли хозяину?

«Да нет же!- одернула она саму себя.- Первой банник оторвал голову, а вторую…»
        Вот в этом-то и беда. Она не знала, что случилось со второй. Третья, по теории вероятности или еще по какой теории, здесь появиться просто не могла. Оля так прониклась рассказом продавца-алкоголика о выводе черных кур чуть ли не в лабораторных условиях, что теперь ей легче было поверить в то, что мертвая курица вылезла из-под крыльца и бродит по темному двору. Тем более в сложившейся ситуации она могла поверить во что угодно. Решение было принято неожиданное даже для нее. Она подхватила курицу - мертвая или живая, она могла пригодиться - и со всей силы свободной рукой дернула доску. Изгородь поддалась. Ольга дернула еще раз, и вместо доски на нее повалилась секция метра два длиной. Курица закудахтала, тем самым обрадовав девушку. С живыми иметь дела куда приятней.

* * *
        Артем смотрел на женщину в ванне, и странное чувство не покидало его. Он вспомнил эпизод того фильма, где главный злодей - отель. Главного героя соблазняет женщина в ванной, а потом… Нет. Он так не хочет. Оказаться в объятиях мертвой учительницы он не хотел, впрочем, как и живой. Он перекрестился и начал пятиться.
        - Куда ты, Тихонов?- спросила женщина и встала из ванны.
        Ноги ее были целы и, на удивление, привлекательны. Артем даже остановился, и правая рука зависла в области груди.
        - Не уходи, дурачок.- Она хохотнула.- Урок ведь только начался.
        Тихонов начал креститься еще интенсивней, и вдруг ему пришла одна нелепая идея. Он поднял правую руку, как ученик в школе.
        - Галина Анатольевна, Галина Анатольевна.
        Женщина опешила, качнулась и произнесла:
        - Что у тебя, Тихонов?
        - Галина Анатольевна, можно выйти?
        - Тихонов, все свои дела нужно делать на перемене.
        Галина Анатольевна снова качнулась.
        - Я не успел.
        Артем видел, как тело учительницы начало оплывать, словно парафиновая свеча.
        - Хорошо. Иди.
        Он не только идти, готов был бежать. Галина Анатольевна дернулась, как будто ее кто-то держал на веревках, а потом взял и отпустил. Учительница простояла секунды три и упала лицом вниз, выставив перед собой руки. Артем попятился. Галина Анатольевна подняла верхнюю часть туловища на руках, будто собиралась отжиматься, улыбнулась своему ученику и поползла в его сторону. Тихонов едва сдержал крик. Он поспешно выбежал за дверь и закрыл ее за собой, привалившись всем телом. Через мгновение он услышал глухой удар.
        - Все свои дела нужно делать на перемене!- услышал Артем голос из-за двери. Только теперь он не мог сказать с уверенностью, кому он принадлежит.
        Тихонов осмотрелся, теперь ему было трудно сориентироваться. За дверью, за его спиной, что-то бубнила учительница-утопленница, справа (теперь почему-то справа) кто-то пел колыбельную. Песня обрывалась в одном и том же месте, как будто поющий ни за что не хотел упоминать о безопасности черных дождей, а потом она начиналась снова. Причем сейчас он радости от нее не испытывал - только страх.
        Артем отошел от двери, и тут же за спиной раздался смех. Колыбельная заунывно звучала где-то за стеной. Галина Анатольевна за дверью что-то шептала. Но больше всего Тихонова раздражало то, что он никак не мог понять, где выход. Он бы с удовольствием побежал, но боялся столкнуться с хозяином. Артем знал, что все, кого он встречал, были банником, а точнее, его проявлениями. Но Тихонова страшила возможность столкновения с чем-то более жутким, чем безголовая Вика или ободранный Серега.

* * *
        Оля переступила прогнувшийся кусок забора и вспомнила о почти пустом мешке. Несмотря на то, что соли в нем осталось как раз до угла дома Тихонова, она могла не удержать одновременно в руках курицу и мешок. Но решила попробовать. Через пару минут сдалась - надо было выбирать что-то одно. Курица пригодится или нет, неизвестно, а соль… Тут тоже палка о двух концах. Стены по завершении этого ритуала могли появиться, а могли и нет. Но надежд на соль было больше. Оля задумалась, тратя драгоценное время. Решение пришло, как ей показалось, самое правильное - они должны добраться до угла вместе с курицей, но и соль должна сделать свое дело. Оля сняла сначала один рукав кофты, переложила курицу в другую руку и сняла второй. Расстелила кофту на земле и положила сверху курицу. Птица даже не пошевелилась. Девушка застегнула молнию, прикинула, что через ворот курице не сбежать, и завязала рукавами низ. Из рукавов связала петлю и надела на левую руку. Вот и все - можно было идти дальше. Оля подняла мешок и, зачерпнув соли, попятилась.
        Ее не покидала мысль, что все это бред, дурной сон, который должен вот-вот закончиться. «Воздвигнутой» стеной ли, а может, и победой задушенной черной курицы, но все это непременно закончится победой добра над злом. И она будет к этой победе причастна. Вот обрадуется папа…
        - Не так часто мы поступаем правильно, а, доча?
        Оля остановилась. Нет, не может быть. Она просто так погрузилась в свои мысли, что голос отца прозвучал очень реалистично.
        - А еще реже мы верим самим себе.
        - Папа?
        Оля обернулась. Сначала вполоборота, но рассмотреть говорившего не смогла и повернулась всем телом. Шагах в десяти, как раз на том месте, откуда Артем начал рассыпать соль, стояла Наташа в своей дурацкой пижаме с сумасшедшими мультяшками.
        - Как видишь,- развела руками Наташа,- не папа.
        - Что ты здесь делаешь?
        - Хозяйничаю,- сказала подружка и захихикала.
        - Вы все мертвы,- со скорбью в голосе произнесла Ольга, развернулась к мертвецу задом, перекрестилась, зачерпнула соли и снова попятилась, рассыпая остатки соли.
        Еще чуть-чуть, совсем немного - и она будет у цели. И если стены не появятся, то она непременно придумает еще что-нибудь. Обязательно придумает. Но сейчас она шла, и чувство, что у нее кто-то за спиной, никуда не уходило. Может, потому что там действительно кто-то был? Оля снова обернулась. Два шага, два коротеньких шага, но… краем глаза она увидела, как из-за угла кто-то выглянул. Это было странно. Странно и страшно. Зачем хозяину прятаться, если он каждую секунду показывался и пытался отпугнуть от дома? Оля вернулась на исходную позицию и медленно шагнула назад. Она замерла, думая, что тварь вот-вот кинется на нее, но ничего не происходило. Только смех раздавался из-за угла. Оля, не обращая внимания ни на смех, ни на утробное рычание за спиной, взяла последнюю щепотку соли и, сделав шаг назад, просыпала белые кристаллики перед собой. Смех и рык прекратились, как только последний кристалл упал на землю.

* * *
        Артем замер. Окружающие стены начали подрагивать и растворяться, словно в соляной кислоте. Он даже начал видеть кроны деревьев, но потом, подсвечивая, как будто намазанные фосфором, из пола начали расти новые стены. Жуткая колыбельная и раздражающий смех растворились со старыми стенами, с новыми появился гвалт. Шум нарастал с такой силой, что Тихонов даже закрыл уши. Голоса, всплески воды нахлынули и растеклись ровным звуком по всему помещению. Теперь Артем увидел, что стоит в центре огромного помещения, очень похожего на общественные бани. Обнаженные мужчины - кто с мочалкой, кто с тазиком, сновали вдоль грубо сколоченных скамеек. Артем отстранился, когда на него вышел обрюзгший мужик с тазиком в руках. Казалось, они вот-вот столкнутся, но человек даже не дотронулся до Артема.
        То, что это неживые люди, Тихонов понял сразу. Ну, почти сразу. Они не видели его, не говорили с ним, как будто это была массовка, как будто главная сцена еще впереди.
        Вдруг голоса стихли. Даже вода перестала литься. Призраки никуда не делись, они просто молча сидели или стояли, но все как один смотрели на Артема. Тихонов боялся пошевелиться. Он прислушался. Легкие шлепки, совсем тихие, но они приближались. Кто-то шлепал по лужицам на полу. Вдалеке Артем увидел, что призраки начали расступаться, пропуская того, кто шлепал. Тихонов ждал. Он даже представлял себе ленивца с отвратительной ухмылкой, с когтями, словно ножи, и… Это был не он. Призраки исчезли, образовав после себя небольшие грязные лужицы. Старик с невероятно большими ступнями шлепнул еще пару раз, показав превосходство над всеми этими призраками-лужами, и остановился в метре от Артема. Резко пахнуло сыростью и гнилым деревом. Когда старик заговорил, парень вздрогнул, душа замерла, тоска и скорбь, словно раскаленное олово, разлились по телу, на глазах навернулись слезы.
        - Сынок, я не убивал маму.
        Старик не был похож на отца, но голос был отцовским - громким и четким. Как и тогда… Запах гнили сменился запахом одеколона и табака. Так пахло от папы, по крайней мере, так пахло от него до тех пор, пока его в ту ночь не увели милиционеры.
        - Сынок, ты же знаешь, я не мог. Это не я.
        Артем понял, что слез ему не остановить, и он не стал сдерживаться. Зарыдал, выплескивая вместе со слезами это самое расплавленное олово горечи и скорби. Он понимал, что плачет не по маме, а именно по отцу. Пусть ты не общаешься с человеком, более того, злишься на него, но ты знаешь, что он жив и где-то ходит по земле, говорит, ест, пьет. И ты, если захочешь, можешь простить его, приехать к нему. Обнять и поговорить о тех годах до ночи, перечеркнувшей всю их счастливую жизнь. А сейчас что? Простить-то он, конечно, его может, но вот поговорить, сказать несколько таких нужных слов. Нет. Со смертью отца последняя ниточка, связывающая Артема с его детством, оборвалась. И теперь он, подобно воздушному змею, мог лететь куда угодно. Куда угодно… Но он так не хотел! Ему нужна была эта связь. И самое обидное, что он понял это после смерти отца. От этого скорбь его была велика. Он зарыдал еще громче, но его рыдания утонули в шуме голосов и всплесках воды. Призраки снова были здесь и не обращали внимания на плачущего. Артем опустился на скамейку и зарыдал с новой силой.

* * *
        Как только стены обрели свою форму, Оля бросилась за угол к возможному крыльцу. Его еще не было видно, но дверь, стены и крыша уже отчетливо были прорисованы. Действительно прорисованы. Было что-то в стенах не настоящее, и дело даже не в том, что баня появлялась из щепотки соли. Строение выглядело так, как будто перед ней картинка в 3D. Оля слишком поздно вспомнила о прячущемся за углом. Он вышел ей навстречу в том же пропахшем мочой и потом пальто с кроличьим воротником. Дед Коля ухмылялся. Откуда он здесь взялся - вопрос десятый, Олю больше всего интересовало, как его победить. Она знала, что от бомжеватого вида старичка осталась только оболочка - нутро занял хозяин.
        Вдруг дед Коля поднялся над землей, невысоко, сантиметров на пятнадцать. И тут же под ним образовалось крыльцо. Оле не надо было объяснять, что делать дальше. Она содрала с плеча кофту и, разрывая на ней молнию, вынула оттуда курицу. И без каких-либо раздумий… Нет, некоторое замешательство все-таки было, но оно длилось не дольше, если бы она вдруг задумалась о том, что приготовить - курицу в духовке или куриный суп. Ольга задушила ее. Без сожаления и угрызений совести. Она просто сдавила шею птицы в руке, а потом разжала. Курица так и не проснулась. Все произошло за какие-то считаные секунды, и только когда Оля перекрестилась, она поняла, что на крыльце никого нет.
        В следующую секунду она бросилась к ступенькам и упала на колени в грязь. Рыть долго не пришлось. Ей показалось, что яма уже была вырыта, только сверху засыпана землей. Ей оставалось только смахнуть ее, положить курицу и засыпать. Но ее что-то смущало. Ее никто не останавливал. Монстр, живущий не один век, до сих пор не знает, что черная курица под крыльцом для его успокоения? Или он ее ждет, как диабетик инсулин? Как бы оно ни было, надо сделать по написанному, а там… Она увидела босые ноги огромного размера. Человек (человек ли?) стоял на последней ступеньке. Оля медленно подняла голову. На нее смотрел старик, и он не был зол. Хотя кому нужна эта злость? Многие ужасные дела на Земле творились с улыбкой на устах.
        Оля перекрестилась и попыталась встать. Оперлась о землю. Рука тут же погрузилась в рыхлый суглинок. Было похоже на еще одну могилу для еще одной долбаной черной курицы. На размышления у нее не было времени - тварь с ногами пятидесятого размера могла вот-вот напасть. Но старик не напал, даже когда девушка встала на ноги. Он просто поднялся на крыльцо и исчез в темноте проема.
        Сначала ничего не происходило. Тишина нарушалась только дуновением ветерка. Гонимый им одинокий листок пробежался по крыше, замер, а потом сорвался с края и полетел к Оле. За ним, словно беспорядочный рой насекомых (ей почему-то вспомнилась мошкара - мелкие и двигающиеся по какой-то своей траектории), начала рассыпаться крыша. Теперь она поняла, что не так. Хозяин готов был уйти, но он хотел прихватить с собой последнего хозяина этих трех домов. Домов, построенных на банище.
        - Артем!- закричала девушка.- Артем!

* * *
        Слезы душили. Он оплакивал не только мертвых, он оплакивал себя. В первую очередь себя. Все эти двенадцать лет, несмотря на присутствие бабушки, Артем был одинок. В новой школе и дворе он так и не нашел себе друзей. Институт, пожалуй, стал исключением. Исключением из правил, навязанных ему хозяином. Жалость к себе сменилась чувством вины перед папой, и он снова зарыдал. Он вспомнил день суда. Они с бабушкой сидели у выхода и ушли сразу же, как…
        Суд признал отца виновным в убийстве мамы. На вынесении приговора отец держался спокойно и достойно, и никто не мог узнать в нем плачущего мужчину во время слушания дела. Наверняка он смирился со своей участью, ведь самое жестокое наказание он уже понес. Он уже потерял жену и сына. Нужна ли свобода тому, кто потерял все?
        Ответ напрашивался сам собой. Нет! Ни свобода, ни жизнь не нужны человеку, потерявшему все. Артем на секунду задумался, тоска, щемящая грудь, отступила. Он был подобен призракам, окружающим его. Потеря отца - это горе, а потеря матери - двойное горе. А если… Он понимал, что нельзя сравнивать, противопоставлять друг другу смерти родителей, но ничего с этим поделать не мог. Тогда, в десятилетнем возрасте, он и думать не мог об анализе своих чувств, да, совесть его перед мамой была чиста. Он просто плакал по ночам. Ему не хватало мамы и, что немаловажно, папы. Но ежедневные уверения бабушки, что его отец - убийца, через некоторое время принесли свои плоды, и он вычеркнул отца из своей жизни и памяти. Нет, в памяти, пожалуй, он только и остался. Именно поэтому сейчас его так мучила совесть, именно поэтому скорбь возвращалась, едва утихнув. Отец умер непрощенным. Артем не успел, если быть честным, то на тот момент и не хотел сказать нужных слов. А теперь…
        Он снова зарыдал. Громко, с надрывом.
        - Артем! Артем!
        Ему послышался голос Оли. О ней-то он и вовсе позабыл. Но ее голос утонул в смехе и гомоне «моющихся» призраков. Но и гвалт голосов тоже начал угасать, как будто баня погружалась в воду. Он поднял голову. Призраки двигались как-то урывками, словно каждого из них держали на поводке и, когда те пытались вырваться, злобный хозяин… Черт! Хозяин! Артем посмотрел на потолок. Вместо него было звездное небо. Он встал и тут же глянул на стены. Они осыпались, будто песчаные, под дуновением ветерка. И тут его кто-то схватил за руку.
        - Тема, Темочка, нам надо уходить.
        - Оля?
        - Тема, ну пойдем.
        Он посмотрел на нее влажными глазами. Изображение расплылось, будто между ними было стекло, поливаемое дождем.
        - Дед Коля знает…
        Артем даже не обернулся. Он знал, что это Инна подсказывает ему.

…коем случае не оставайтесь ни в одном из домов…
        Он говорил об этом. Да, дед Коля говорил об этом.

…когда все закончится, соляные стены рассыплются…
        Значит, все закончилось. Или нет?

…когда все закончится, то, что было в бане, исчезнет.
        - Помнишь, что говорил старик?- Оля тянула парня за руку.
        Он встал.
        - Тот, кто останется в бане, исчезнет…
        - Да. Исчезнет навсегда.
        Призраки снова обратили свой взор на живых. Тишину нарушал только слабый шорох ссыпающихся крупинок соли.
        - Бежим!- Оля снова дернула Артема за рукав.
        Он словно очнулся - пелена спала с глаз, четкость образов вернулась. И то, что он увидел перед собой, ему не понравилось. Мертвецы вокруг ухмылялись.

* * *
        Их никто не останавливал. Призраки даже не оборачивались, чтобы посмотреть им вслед. Они, просто склонив голову, рассыпались, как и стены. Артем крепко сжимал руку Оли. Он едва сдерживал себя, чтобы не побежать. Стены осыпались по двери, еще чуть-чуть - и придется идти пригнувшись.
        Старик появился из ниоткуда. Просто возник, и все. Теперь это был не совсем старик. Лысый зеленый человечек с растянутым до ушей ртом был одет в пальто с облезшим воротником.
        - Квак?- спросила шепотом Оля.
        - Хозяин,- ответил Артем и перекрестился.
        Банника как-то перекосило, но ухмылка так и не сошла с лица. Лица? Зеленой рожи.
        - Он нас не выпустит?- Оля запаниковала.

…надо развернуться спиной к выходу и, перекрестившись, идти задом…
        Слова из писанины, которая еще сутки назад казалась бредом, всплывали перед глазами, словно на невидимом мониторе бегущая строка. Артем развернулся сам, развернул Олю и, прижав к левому боку, попятился к двери.
        - Крестись и повторяй за мной,- напомнил он Оле.
        - Спасибо, хозяюшко,- нараспев начал Артем.- Спасибо, родимый. За пар, за жар спасибо.
        Сзади что-то зашипело, будто на раскаленную сковороду бросили влажный кусок мяса. Артем почувствовал, что Оля хочет обернуться, и одернул ее.
        - Крестись и иди задом.
        Шипение за спинами приблизилось и теперь походило на выброс пара паровоза. Пара, способного обжечь. Артему почему-то вспомнилась курица. Прежде чем ее ощипывать, отец обдавал птицу паром или кипятком.
        - Спасибо, хозяюшко!- перекрикивая шипение, прокричал Тихонов.
        - Спасибо, хозяюшко!- вторя ему, прокричала девушка.
        За их спинами что-то забулькало и обдало смрадом. Артем и Оля в разнобой что-то бубнили себе под нос, крестились и пятились. Артем почувствовал первым, что проходит сквозь что-то жидкое, липкое и вонючее. Тихонов крепче прижал к себе Олю, пригнулся и вышел на крыльцо. Перед ними появилось желеобразное существо, смутно напоминающее человека. Тварь не кинулась за ними. Она стояла и молча наблюдала за беглецами. Артем и Оля перекрестились и остановились, поняв, что стоят на земле, на том месте, где была зарыта курица. Тварь, следившая за ними из бани, завыла, и в следующий момент с нее начали отлетать частицы, словно пылинки под дуновением ветра. Голова исчезла, но радужные глаза монстра продолжали буравить людей.
        - Спасибо, хозяюшко,- словно заклинание, произнес Артем и перекрестился.
        Когда они вновь посмотрели на крыльцо, его не было. Перед ними была стена дома, который они привыкли видеть. Хозяин и его глаза исчезли. Только белая дорожка соли, словно светодиодная лента, слегка подсвечивала. Но через несколько секунд потухла и она.
        Артем осмотрел себя, а потом Олю. Их одежда вся была в какой-то слизи, как будто на них высморкалось стадо слонов, подхвативших грипп.
        - Сейчас бы помыться,- сказал Артем.- Я бы даже в ванне полежал. Отмок.
        Оля округлила глаза.
        - Тихонов, я тебя не узнаю.- Она улыбнулась.
        - Я сам себя не узнаю.
        - Ну, тогда я первая,- Оля улыбнулась еще шире. Но ее прекрасная улыбка тут же начала угасать.- Мы победили?- неуверенно спросила она.
        - Думаю, да. Иначе зачем все это?
        Артем не стал пояснять, что он имел в виду. По глазам Ольги он увидел, что она его поняла.
        - Зачем было столько городить, чтобы…
        Вдруг Оля снова улыбнулась.
        - И все-таки я первая!- крикнула она и побежала к дому.
        Артем улыбнулся и пошел за ней. Он действительно хотел лечь в ванну и отмочить все эти сопли, всю эту грязь.

* * *
        Оля принимала ванну, а Артем сел в кресло в гостиной, перед этим сменив одежду, и включил телевизор. Не было сил даже думать, поэтому Тихонов позволил какой-то ночной передаче захватить свой разум. Веки налились свинцом, он иногда улыбался некоторым выпадам в формате юмора «ниже пояса» дерганого ведущего. Монотонные переговоры участников шоу усыпляли. И, наверное, он задремал. Да, точно, задремал, потому что не увидел, когда она подошла. Когда он открыл глаза, Ольга стояла перед ним совершенно голая. Вода лилась с нее, будто это она выделяла влагу.
        - Ты уже вымылась?
        Оля молчала. Она смотрела на него радужными глазами, как у банника. Потом ухмыльнулась, развернулась и, пригнувшись и выставив перед собой согнутые в локтях руки, на цыпочках выбежала из комнаты. Артем не поверил своим глазам. Это видение очень походило на сон. Он встрепенулся и посмотрел на телевизор. Ведущий с пошлым юморком допрашивал очередного гостя. Из кухни доносились всплески, как будто из ванны никто не вылезал и не стоял со стекающей с тела водой… Ведь должны же быть следы ее пребывания здесь. Артем встал и посмотрел на палас у своих ног. Видимых пятен не было. Он нагнулся и провел рукой по абсолютно сухому ворсу. Сон. Это был всего лишь дурацкий сон. Все закончилось. Все закончилось, и хозяин теперь здесь один. И зовут его Артем Тихонов. Он улыбнулся своим мыслям и откинулся в кресле.
        Дождь прохожих осыпает,
        В стекла моросит.
        Мой мальчишка засыпает,
        Но еще не спит.
        Артем вскочил с места, словно ошпаренный. Нет, голос определенно принадлежал его подруге, но песня… Откуда она знает эту песню?

«Эх, Артем, ты думаешь, ты один ребенком был?» - вопрос в голове был задан почему-то ведущим-пошляком.

«Нет, конечно, но она же девочка!» - возмутился Тихонов.

«Дискриминация по половому признаку?»
        Артем даже представил, как ведущий слегка склонил голову набок и хитро прищурился.
        И пою я тихо сыну
        Днем и под луной:
        Дождь бывает желтый, синий,
        Серый, голубой.
        Артем оставил без ответа реплику своего внутреннего я.
        - И пою я тихо сыну,- повторил Тихонов, выделив слово сын.
        Пошляк не ответил. Артем медленно пошел к кухне. Она мылась и пела. Что-то было не так. Что-то он упустил. Чувство, что он позабыл что-то важное, не покидало его. Артем остановился в дверях. Вокруг ванны была натянута штора из матового полиэтилена, поэтому он видел только темный силуэт.
        Желтый дождь протянет руки
        К той судьбе и к той.
        Желтый дождь, он для разлуки,
        Он пока не твой.
        Артем шагнул в кухню.
        - Мама, а бывают черные дожди?
        Вопрос вылетел сам собой, и Артему даже показалось, что в его голосе преобладают интонации ведущего-пошляка. На некоторое время за шторой возникло замешательство, но потом раздался тихий смешок, и тут же полилась песня.
        И пою я тихо сыну
        Днем и под луной:
        Дождь бывает желтый, синий,
        Серый, голубой.
        Он сделал шаг к ванне. И на слове «голубой» отдернул занавеску в сторону. Оля не дернулась - она просто открыла глаза и закончила петь. Ему показалось, что глаза девушки снова отливают всеми цветами радуги.
        - Мама, а бывают черные дожди?- повторил Артем свой вопрос.
        Она кокетливо улыбнулась.
        - Я не знаю ее дальше, потому что ни разу не дослушивала до конца. Засыпала.
        Она говорит моими словами! Это я ее ни разу не дослушивал, это я ее не знаю дальше!
        Он смотрел на Олю и не узнавал ее. Тело девушки стало каким-то бледным, кости выпирали так, что казалось, кожа вот-вот лопнет. Ключицы можно было взять в руки.
        - Кто ты?- прошептал Артем.
        Ответ пришел сам собой. Вот что он забыл.

…по народному поверью, банников в бане могло быть и несколько…
        - Скажи мне, кто ты?
        Во рту пересохло, и очень хотелось пить. Артем едва подавил желание попить прямо из ванны.

…а иногда банник обитал там с женой и детьми…
        - Хозяйка?
        Он не мог поверить в это. Как? Каким образом? Баня и все, кто внутри, рассыпались в прах на его глазах, а эта… Как она здесь оказалась?

«Спрашиваешь,- подключился голос ведущего-пошляка.- Ты ж, чудак, сам ее выволок из бани. Своими гребаными ручищами».
        Все так. Они подменили ее еще в бане. Все кончено, Оли здесь нет.
        - Что с тобой, Артем?
        Надо же, как похоже. Она говорит точь-в-точь, как и…
        - Тварь!
        Артем бросился на девушку. Он схватил ее за шею и надавил что было сил. Оля вскинула руки вверх, взметнув сноп брызг.
        - Я здесь хозяин!
        Он услышал хруст, но продолжал давить до тех пор, пока голова Ольги не погрузилась в воду.
        Все. Вот теперь и правда все. Он опустился на колени, а потом сел в лужу, закрыл лицо руками и заплакал. Все кончено.
        - Верю, черный дождь не будет на твоем пути,- тихо, сквозь слезы пропел Артем, копируя женский голос.
        Потом он засмеялся.
        Эпилог
        Трупы выносили один за другим. Алексей Полегуев подошел к обезглавленному телу девушки.
        - Ее голову так и не нашли?- спросил он.
        - Нашли,- ответил худощавый мужчина небольшого роста.- Он ее в бочку на летнем душе закинул.
        - Черт! Что с ним такое? Они же его друзья…
        - Слушай, Алексей, ты до пенсии будешь удивляться тому, что творят эти мрази?
        - Да, до пенсии, а то и до смерти. Я никогда не пойму, зачем они это делают. Грабитель - ладно. Безысходность - жрать нечего, на работу не берут…
        - Ты уже оправдываешь грабителей?
        - Я не оправдываю, я хотя бы это понимаю. Даже Гришку Семенова могу понять.
        - Это тот, который любовника своей сожительницы шампуром проткнул?
        - Да. У каждого преступления должен быть мотив. Если его нет, то это патология.
        - Ну, так здесь она - патология. Дед его, Федор Тихонов, утопил свою первую жену вон в той луже, где мы бомжа этого нашли. Тогда ничего доказать не смогли, к тому же в крови женщины было столько алкоголя, что она в тарелке с борщом могла утонуть. Да и Федора дома не было. А двенадцать лет назад папаша этого,- полицейский кивнул в сторону дома,- Андрей Тихонов, утопил свою жену на глазах сына. Наследственность…
        - К черту наследственность!- взвился Полегуев.- Пацану мозг повредил его папаша, когда утопил мать!
        - Вот ты и ему оправдание нашел,- ухмыльнулся худощавый.
        - Ничего я не нашел,- отмахнулся Алексей.
        - А как тебе такая версия? Его папаша пытался всем запудрить мозги, когда его, как говорится, поймали с поличным. Он и пацана подговорил.
        - Ну, ты расскажешь уже?- Алексей раздражался по мелочам редко, но сегодняшнее утро было не из обычных.
        - Он сказал, что жену утопил банник. А пацан рассказал, что якобы видел голого старика в кухне в ту ночь, когда его маму утопили.
        - Бред. Что за банник? Это что, типа домового, что ли?
        - Типа да не типа. Ладно, сказочник, некогда мне тут с тобой. Пойду-ка я этого маньяка допрошу.
        Когда худощавый ушел, Алексей посмотрел на соседний дом. Странно, но ему показалось, что, несмотря на непохожесть, дома были будто частями одного целого.
        - Что, тезка, домик подбираешь?
        К Полегуеву подошел кинолог Алексей. Фамилии он его не знал. Он бы и имени не знал, если бы кинолог каждый раз при встрече с ним не произносил, словно заклинание, слово «тезка». Конечно, вполне возможно, что его зовут Геннадий, и он просто перепутал, но Полегуеву было приятней думать, что его-то имя кинолог знает.
        - Витязь, сидеть,- приказал кинолог овчарке у ног и протянул Полегуеву что-то в черных перьях.
        Алексей сначала подумал, что это ворона, но кинолог разубедил его.
        - Это черная курица.
        - И что?
        - Странно. Они везде. Эта самая свежая. Похоже, что еще ночью она крепко спала.
        Алексей ткнул пальцем в грязные перья.
        - И где они? Остальные.
        - Да везде. Эту мы нашли вот у этой стены. Тех - у бани…
        - Их хоронили?
        Кинолог Алексей пожал плечами.
        - Похоже, они сказок начитались.
        - В каком смысле?
        - Ну, чтобы успокоить банника, нужно было под крыльцом бани закопать задушенную черную курицу.
        - И что, их правда задушили?
        Кинолог снова пожал плечами.
        - Глядя на него,- он кивнул на дом, где допрашивали подозреваемого,- я ничему не удивлюсь. Начал с курочек… Слушай, а я его вспомнил. Он в 20-й учился, лет на пять младше. Приехал однажды к нам московский не то зоопарк, не то еще какая живодерня. Повели туда малышню из начальных классов, а нас вроде как надзирателями взяли. Животные там, я тебе скажу, наверняка на невидимых тросах были подвешены. Еле живые. Неприятно, но не так уж чтоб… Так вот эта сопля испугался ленивца. Представляешь? Визжал как недорезанный. Ну, я тоже глянул в вольер. Свалявшаяся шерсть, проплешины, когти, что железнодорожные костыли, и ухмылка. Самой жуткой была ухмылка. Рожа что у обдолбанного наркоши. Неприятно…
        - И что, он ушел домой?
        - Я уже не помню. Наверное, кто-то увел его, но я продолжил смотреть на животное. И знаешь, облезлая тварь-переросток, несмотря на внешнее безразличие, следила за нами. Следила, как будто это она на свободе, а мы в вольере.
        - Может, так и есть,- вздохнул Алексей.
        - Ладно, заболтал ты меня совсем, тезка. Пойдем мы с Витязем, может, еще что нароем.
        Полегуев достал сигарету, покрутил ее в руке и снова положил в пачку. Неудачное время бросать курить. Хотя кто мог знать? Кто мог знать, что какой-то урод устроит резню? Он снова достал сигарету и закурил. Алексей слышал об этом месте, но считал рассказ о хозяине некой городской легендой. К тому же он думал, что эти дома давно расселили. Алексей затянулся и посмотрел на поляну у дома. И тут же закашлялся. Там в пластмассовом кресле сидел ленивец. Свалявшаяся шерсть и проплешины, ухмылка наркомана и глаза… Глаза хозяина. Радужные глаза хозяина. Гигантский ленивец помахал ему лапой с огромными когтями и исчез.
        Алексей посмотрел на сигарету, потом снова на опустевший стул. Надо бросать курить. А еще Алексей очень хотел в отпуск. Он хотел пивка, а к пивку раков. И в баньке попариться.
        Полегуев затушил сигарету, смял и отбросил к доскам, сложенным под навесом. Улыбнулся и тихо пропел:
        - Протопи ты мне баньку, хозяюшка, раскалю я себя, распалю. На полоке, у самого краюшка, я сомненья в себе истреблю.