Варго Александр, Полночь- библиотека РусЛит

Полночь Александр Варго
        MYST. Черная книга 18+ # Мертвые не уходят от нас навсегда - их можно оживить. Правда, надо знать как, а это сокровенное знание сокрыто за множеством печатей. Но находятся люди, всеми правдами и неправдами добывающие сведения о давно забытых ритуалах. А если магия связана с человеческими жертвами, они без колебаний приносят кровавую дань на алтарь древнего колдовства...
        Группа молодых русских туристов едет на архипелаг неподалеку от Тасмании - весело провести отпуск. Но у одного из туристов особые планы на эту поездку. И эти планы идут вразрез с намерением группы как следует «оттянуться». Эти планы идут вразрез с естественной и безусловной уверенностью группы, что все вернутся домой невредимыми. Эти планы вообще не дают туристам каких-либо шансов остаться живыми..
        Александр Варго
        Полночь
        Все происходящие события являются вымыслом автора. Любые совпадения с именами и географическими названиями случайны.
        Часть 1
        Когда своей рукой берешься за крыло бумеранга - за другое крыло берется Небо.
        Австралийская поговорка
        Акула нам такой же враг, как канализационная труба - водопроводчику. Стараясь прочистить трубу, он, возможно, и проклинает ее, и колотит по ней гаечным ключом. Однако водопроводчик знает, что труба ему не враг…
        Питер Бенчли «Челюсти»

* * *

«Ты любишь?»
        Голос был глухим и не выражал никаких эмоций, механический, пресный голос, словно записанный на автоответчик. И звучал он не с какого-то определенного места, он плавал вокруг, как ядовитый туман, выжигая ушные раковины.
        - Где я? - прошептал мужчина, когда сознание с неохотой вернулось к нему. С превеликим трудом он поднял голову, понимая, что еще чуть-чуть - и его стошнит. Череп трещал по швам от ноющей боли, ему казалось, что его мозги уже просачиваются сквозь щели от чудовищного давления. Он поморгал глазами, пытаясь осмотреться. Темнота. Сплошная темнота вокруг. Господи, где он? И как тут очутился?
        Мужчина предпринял попытку сесть, но его ждал неприятный сюрприз - все его конечности были туго связаны. Странно, что он не заметил этого сразу. Заскрипев зубами от бессилия, он перекатился на бок, больно ударившись обо что-то плечом. Облизал пересохшие губы. Хотелось пить.
        Откуда-то неподалеку послышался тихий стон, и он вздрогнул. Что-то знакомое показалось ему в этом голосе.
        - Ю… Юля! - хрипло позвал он.
        Темнота всхлипнула, но ответа не последовало.
        Мужчина яростно задергал руками в надежде высвободиться, но узлы были завязаны на совесть. Неожиданно пол под ним чуть накренился, и он услышал негромкий всплеск. Словно… волна ударила о борт. Он что, на корабле?!
        - Юля! - позвал мужчина громче.
        - Игорь, помоги, - раздался жалобный голос. Девушка заплакала.
        - Я связан, - отозвался Игорь. Он пошевелил немеющими руками. Пошевелил только для того, чтобы окончательно убедиться, что самостоятельно развязаться он не сумеет.
        - Где мы? - прошептала Юля.
        - По-моему, в море, - так же тихо ответил Игорь. - Точнее, в океане, - поправился он.
        - Как… как в океане? - опешила девушка и снова захныкала.
        - Замолчи! - неожиданно резко прикрикнул он на нее, и Юля моментально затихла, шокированная больше не тоном ее недавнего знакомого, который еще несколько часов назад галантно ухаживал за ней, предлагая звезды с неба, а известием о том, что они находятся где-то посреди океана.
        (Ты любишь?!)
        Игорь снова вспомнил этот скучный, невыразительный голос. Что это, сон? Или кто-то действительно спрашивал его об этом?
        Он отчаянно напрягал память, но все, что ему удалось наскрести из шкафчиков, которые в его черепной коробке являлись ответственными за хранение информации, было лишь какими-то жалкими обрывками, как истлевшие листья. Кажется, они поехали на какую-то экскурсию, к местным аборигенам, и он вовсю приударял за этой Юлей, которую подцепил пару дней назад на пляже. Его обезоруживающая улыбка, оригинальное чувство юмора и изысканные комплименты быстро сделали свое дело, и девушка уже была покорена. Оставалось дело за малым - найти укромное место и…
        После этого трухлявые листья окончательно рассыпались, и голову снова заполнял едкий туман. Что было дальше?
        - Ты тоже связана? - спросил Игорь, догадываясь, что ответ, скорее всего, будет положительным.
        Так оно и вышло.
        - Мы должны попробовать развязать веревку зубами, - сказал Игорь.
        Он перевернулся на живот и, извиваясь, как червяк, уже хотел ползти к ней, как вдруг почувствовал, что его что-то держит. Черт подери, оказывается, его ноги были привязаны к какой-то балке, и он не мог сдвинуться с места.
        - Мне страшно, - глотая слезы, проговорила Юля.
        - Все будет хорошо, - попытался успокоить ее Игорь, прекрасно осознавая, что говорит неубедительно. Пол под ними снова качнулся, и Юля вскрикнула от страха.

«Да замолчишь ты или нет?» - с досадой подумал Игорь, не зная, как успокоить свою случайную знакомую.
        - Если бы тем, кто нас сюда засунул, были бы нужны деньги, об этом было бы уже известно, - пробормотал он вслух. - Нам остается только ждать.
        - Игорь, - позвала она, и мужчина не мог не заметить, как задрожал ее голос. - Игорь, где мой ингалятор?
        - Ингалятор? - переспросил он, тщетно напрягая мозг. Черт, в самом деле, Юля еще при встрече призналась ему, что страдает астмой.
        - Боюсь, что здесь его точно нет, - мрачно сказал он.
        - Но… у меня может начаться приступ, - тщательно выговаривая каждое слово, произнесла Юля, и Игорю даже в темноте показалось, как у нее перекосилось от страха лицо. - Что мне тогда делать?
        Пол медленно покачивался, а снаружи мерно плескались волны, такие невинные и беззаботные.
        Они потеряли счет времени. Руки затекли, как, собственно, и все остальное, кожу нещадно пронзали миллионы невидимых иголочек, но освободиться от узлов не получалось. Юля безостановочно плакала, но ему надоело ее успокаивать, так как нервы были на пределе. Последний час ему неудержимо хотелось облегчиться, и, видя, что иного выхода нет, Игорь выпустил содержимое мочевого пузыря прямо в джинсы, отчего к затхлому воздуху в трюме добавился запах мочи.
        - Господи, а ведь Нелька нас отговаривала ехать, - рыдала Юля.
        - Нелька? - спросил без какого-либо интереса Игорь только для того, чтобы хоть что-нибудь спросить.
        - Мы сюда с подругой приехали… По корпоративной путевке с фирмы, - глотая слезы, сказала девушка. - Нелька себя неважно чувствовала, а я… я…
        Внезапно она замолчала, дыхание ее стало затрудненным.
        - Юля? - взволнованно крикнул Игорь, вспомнив, что она говорила об астме. - Юля, что с тобой?!
        - Грудь… давит на грудь, - с присвистом проговорила Юля.
        - У тебя приступ?
        Девушка закашлялась.
        - Мне… нужно сесть… лежать… не могу, дышать… тяжело, - хрипло произнесла она.
        - Эй, вы там!! - заорал Игорь и забарабанил каблуками туфель по днищу судна. Удары были глухие, которые он из-за плача Юли сам едва слышал. - Выпустите нас, вашу мать! ЭЙ, ЕСТЬ ТАМ КТО-НИБУДЬ?!!
        Юля то замолкала, что одновременно и обнадеживало, и пугало Игоря, то вновь заходилась в сухом кашле, и ему становилось страшно. А что, если она сейчас умрет, вот прямо здесь, в этой кромешной темноте?
        В этот момент наверху что-то заскрипело, и он зажмурился - кто-то открыл трюм, и упавший ему на глаза солнечный луч чуть не ослепил его. Вздыхая, вниз начал кто-то спускаться, и на стене заплясал желтый кружок от включенного фонаря. Луч остановился на девушке, на ее преисполненных ужасом глазах.
        - Помогите! - взмолилась она сквозь кашель.
        Луч медленно сполз с бледного лица Юли и ленивой змеей стал подбираться к Игорю.
        - Кто вы? - решительно спросил он, хотя все его внутренности скрутились в узел от страха.
        Ему ничего не ответили, но шумное дыхание стало ближе. Наконец луч остановился на его лице, и Игорь, зажмурившись, невольно сравнил себя с допрашиваемым в фильмах про КГБ.
        - Мы российские граждане, нас уже начали искать, - продолжал он. - Немедленно освободите нас…
        Вдруг фонарь погас, и Игорь замолчал. С появлением в трюме этого человека окружавшая их темнота стала пропитываться чем-то зловещим.
        - Русский? - прошептал кто-то, и Игорь кивнул, от страха забыв, что находится в абсолютной темноте и его жест вряд ли был заметен. Однако это не смутило незнакомца.
        - Что с ней? - спросил он деловито.
        - Астма. Ей… Она может задохнуться, ей нужен ингалятор, - сбивчиво заговорил Игорь, радуясь, что хотя бы слышит родную речь.
        Ему показалось, как человек в темноте удовлетворенно вздохнул, затем снова заскрипели ступеньки.
        - Юля! - позвал Игорь, но девушка не отвечала. Она дышала натужно, хрипя и клокоча, как раскаленный котел, готовый вот-вот взорваться из-за перегрева.
        - Потерпи, слышишь?! - крикнул Игорь, злясь на себя за собственное бессилие. Черт, а может, он действительно ушел за ингалятором?!
        Не успел он ответить на собственный вопрос, как незнакомец вернулся. Он бесшумно скользнул вниз, как змея.
        - Она дорога тебе? - услышал он вкрадчивый шепот.
        - Я… - растерялся Игорь, - я не знаю.
        - Как не знаешь? - удивились в темноте. - Я видел, как ты лапал ее сиськи и пытался залезть в трусы.
        Игорь был ошарашен. Кто это?! И когда он успел подсмотреть за ними?!
        - На твоем пальце кольцо, - продолжал тем временем шептать незнакомец прямо в ухо связанному мужчине.
        - У меня семья, - разбито произнес Игорь, не понимая, куда клонит его странный собеседник.
        - Не имеет значения, - сказал терпеливо человек. - Многие живут годами с нелюбимыми людьми… Мне нужен ответ на один вопрос, человек. Твоя и ее жизнь, что ты выберешь? Если кто-то из вас должен покинуть этот мир?
        Игорю показалось, что пол уходит из-под него. Это что, какая-то извращенная версия шоу «Последний герой»?
        - Можешь говорить, она тебя не услышит, - сказали из темноты. - У нее сейчас другие заботы, человек. Так что? Ты или она?
        Игорь откашлялся. Ничего себе предложение!
        - Послушайте, я не совсем понимаю…
        Он не успел закончить фразу, так как получил хлесткую пощечину.
        - Вы… ты, - закипая от ярости, начал он, но шепот прервал его, он был жутким, нечеловеческим, и слова, как капсулы с кислотой, впихивались в его уши, взрывались внутри и плавили барабанные перепонки:
        - Ты меня слышал. Не отнимай у меня время.
        - Она мне никто! - сорвался Игорь. - Я ее и знать не знаю, вчера познакомились, ясно?
        Темнота молчала.
        - У меня семья, - шмыгая носом, промямлил Игорь. - Послушай, тебе нужны деньги? Как тебя зовут? Развяжи меня, мы пого…
        - Я принимаю твой выбор.
        Сквозь нескончаемые хрипы Юли явственно проскользнул звук какого-то предмета, упавшего вниз. Потом что-то хрустнуло.

«Раздавил ингалятор, ублюдок», - подумал с ненавистью Игорь. Что ж, наверняка теперь Юля умрет, а, следуя логике этого психа, его должны выпустить, ведь он говорил о выборе… А может, ему следовало сказать, что он без ума от Юли?!
        Очевидно, незнакомец приблизился к Юле, так как она снова принялась кричать и звать на помощь. Неожиданно крики резко оборвались, и девушка, всхлипнув, затихла.
        - Что ты с ней сделал?! - закричал Игорь, холодея. Перед глазами проносились образы мучительной смерти, один другого ужаснее, и он почувствовал, как мочевой пузырь снова готов выпустить свое содержимое наружу.
        - Мне жаль, - услышал он шепот где-то за своей головой, и в следующий момент его шея была разрезана от уха до уха.

* * *
        Татьяна бесцельно бродила между бесконечных торговых рядов. Она рассеянно смотрела по сторонам, стараясь не обращать внимания на две фигуры, маячившие неподалеку от нее. Женщина фыркнула. И зачем только Славе понадобилось приставлять к ней телохранителей? В России это было хоть как-то оправданно - ее муж вел довольно прибыльный бизнес, и недоброжелателей у него хватало, но здесь, в Тасмании! В райском австралийском уголке, затерявшемся среди океана!
        Поначалу это обстоятельство забавляло ее, потом стало раздражать, к тому же она не очень-то верила, что в случае чего эти двое одуревших от жары смогут сделать что-то полезное. Однако на все увещевания отпустить этих парней восвояси Слава отвечал твердым отказом.
        Она до сих пор не могла понять причину их столь внезапного отъезда. Возможно, все дело в фотографии, которую вместе с почтой кто-то подбросил ее мужу? В тот день она как раз находилась у него в офисе. Слава разбирал документы, которые занесла ему секретарь, как вдруг лицо его изменилось, а глаза расширились, словно среди бумаг он случайно наткнулся на собственный некролог. Татьяна лишь успела заметить, что это была какая-то фотография.
        Он попросил Татьяну подождать его на ресепшене, а сам позвал секретаря, крашеную блондинку с таким вырезом на груди, что, собственно, и скрывать-то было уже нечего, и так все на виду, и потребовал объяснений. Та что-то испуганно залепетала о том, что понятия не имеет об этой фотографии, и разбор полетов окончился ничем. Татьяне он ничего не сказал, и ее это задело. Это был первый случай за восемь лет, когда между ними появились недомолвки. Вместе с тем она даже не показала виду, что ее удивило поведение супруга.
        Через несколько дней Слава объявил, что они уезжают в Австралию. Он старался казаться веселым и непринужденным, но она слишком хорошо знала своего супруга, чтобы понять, что он напуган. ОЧЕНЬ напуган.

«Нам пора отдохнуть, а на этом континенте я никогда не был», - с вдохновением разглагольствовал он.
        И вот они здесь. Уже второй месяц. Нет, все было замечательно, она была поражена великолепием местной природы, да и Слава был очень внимательным к ней, он выполнял все ее капризы, но ее тревожила неопределенность. Будто ее муж чего-то выжидал.
        Ей приглянулись бусы из крошечных розовых ракушек, и она купила их, предварительно поторговавшись, правда, чисто из спортивного интереса. Внимание женщины привлек красочно оформленный стенд, у которого скучала худощавая женщина в широкой панаме. Стенд изобиловал фотографиями акул. Большие и маленькие, с хищно рассекающими водную гладь треугольными плавниками, оскаленными челюстями, они, казалось, были готовы наброситься на нее прямо с картинок.
        - Рашен? Русский? - встрепенулась женщина в панаме, и Татьяна кивнула. Она уже привыкла не удивляться тому, что местные сразу распознавали в ней россиянку.
        - Экскурсия. Оpen океан, открытый, - коверкая слова, произнесла Панама, встав с плетеного стула. - Акулы, - уважительно добавила она, словно Татьяна была слепой и не видела стенда.
        - И что, все это я увижу на вашей экскурсии? - недоверчиво поинтересовалась она, вспомнив, как Слава однажды признался ей, что всегда мечтал взглянуть на настоящих акул.
        Краем глаза она заметила, что рядом бесшумно возник какой-то мужчина средних лет. Он был в потрепанных джинсовых шортах и рубашке крикливой раскраски, на голове бейсбольная кепка, глаза скрыты под темными стеклами солнцезащитных очков.
        - О да, - широко улыбнулась Панама, и Татьяна отметила, что ей не мешало бы показаться стоматологу. - You look[Вы увидите (англ.)] , видеть. Погода хорошая - обязательно. Вниз, прямо под вода, клетка, акулы хорошо видеть.
        От Татьяны не ускользнуло, что мужчина в темных очках, рассматривающий фото, с интересом прислушивался к их диалогу.
        - Когда состоится поездка? - задала она вопрос.
        - Завтра утро, - с готовностью ответила Панама.
        Пока Татьяна думала, не позвонить ли Славе, этот странный тип в очках придвинулся ближе, и она, заметив это, вызывающе посмотрела в сторону своих секьюрити. Те сидели на корточках, словно куры на жердочках, и что-то лениво обсуждали. Казалось, они напрочь забыли о своей работе.
        - Можно видеть много. Белая shark, акула, - продолжала завлекать ее Панама. - Рифовая, тигровая… Мако, - бубнила она, словно пыталась на одном дыхании перечислить всех акул, каких только знала.
        - Мако вы сейчас вряд ли встретите, - неожиданно на чисто русском языке произнес незнакомец в очках. Он даже не посмотрел в сторону Панамы, продолжая с какой-то веселой небрежностью изучать стенд. - Их можно увидеть на северо-восточном побережье, у Великого Барьерного рифа, да и то сейчас для них не сезон.
        Татьяна сделала вид, что не обратила на его слова внимания, хотя… странное дело, что-то в его голосе показалось ей знакомым.
        Панама открыла рот, очевидно, чтобы возразить мужчине, но так ничего и не сказала.
        - Я возьму два билета, - сказала Татьяна. Она решила не сообщать о своей идее Славе, пусть это будет сюрпризом. Нечего ему киснуть в отеле. Она открыла сумочку и, доставая деньги, думала, где она могла слышать этот голос.
        - О’кей, - засияла Панама и, достав замусоленный карандаш, стала что-то царапать на билетах.
        - Я бы не советовал вам пользоваться услугами этой фирмы, - обратился незнакомец к Татьяне.
        - Почему? - сухо поинтересовалась она, расплачиваясь.
        - Вряд ли что-нибудь увидите. Так, пару килек или полудохлую медузу. Яхты этих компаний обычно не выходят далеко в океан, а в прибрежной полосе смотреть нечего, - пояснил он, слегка улыбнувшись.
        Татьяна снова вздрогнула. Эта улыбка… Она определенно где-то встречала этого человека.
        - Почитайте внимательно билет, - продолжал он. - Видите, маленькие буковки в самом низу, примечание? Появление акул никто не гарантирует. А носиться с вами по всему океану, чтобы вы сфотографировали плавник акулы, никто не будет. И денежки вам не вернут. Кстати, ряд фотографий на стенде - явный фотошоп.
        Панама с нескрываемой злобой уставилась на мужчину. Татьяна заметила это и рассмеялась:
        - Не бойтесь, этот господин не отобьет у вас клиента. Я все равно уже купила эти билеты.
        - Похоже, вы редко меняете свои решения, да? - вежливо осведомился мужчина.
        - Вас это так сильно беспокоит? - в упор посмотрела на него Татьяна.
        Охранники наконец-то обратили внимание, что объект их защиты уже несколько минут беседует с каким-то странным типом, и с явной неохотой приблизились к стенду.
        - Мне просто жаль ваших потраченных денег. Считайте, что их уже… В общем, фути-фути, как говорила одна моя знакомая, - зевнул мужчина.
        Татьяна чуть не выронила сумку.
        - Снимите очки, - слегка охрипшим голосом проговорила она, и странный незнакомец послушно выполнил ее просьбу.
        - Боже! - прошептала Татьяна.
        Один из охранников услужливо поднял с земли сумочку и отряхнул ее от пыли. Второй нахмурил брови и попытался закрыть собою Татьяну, но та отпихнула его, ошарашенно глядя на мужчину в кепке.
        - Разве я так сильно изменился, Таня? - негромко спросил он.
        - Эдуард… - выдохнула она, чувствуя, как кровь прилила к щекам. - Ты… - она чувствовала, что выглядит беспомощно, как ребенок, - ты что здесь делаешь?
        - Отдыхаю, - с некоторым недоумением отозвался мужчина, как будто по его внешнему виду это было незаметно. - Хотя можно сказать, что и работаю.
        Он немного замялся, и Татьяна, мгновенно сориентировавшись, приказала секьюрити отойти в сторону. Те, посчитав, что Эдуард не представляет опасности для женщины, вразвалочку вернулись в тень и снова уселись на корточки.
        - Не ожидала меня больше встретить? - спросил Эдуард. В голосе его проскальзывала грусть.
        - Гм… я думала, мы больше никогда не увидимся, - растерянно сказала Татьяна. - С ума сойти. Встретиться через столько лет, и где? На острове в Австралии?!
        - Согласен. Полный пипец, - согласно кивнул Эдуард. - Вроде так ты выражала свои эмоции, когда нужно было найти эквивалент крепкому словцу?
        Таня покраснела.
        - Ты без очков, - заметил Эдуард. - Сделала операцию на глаза?
        - Нет, у меня линзы, - машинально ответила она.
        После этого возникла неловкая пауза. Эдуард молча смотрел на нее, очки оставались в его руке, и Татьяна всей душой молила, чтобы он снова надел их, так как не знала, куда деваться от этих пронзительных темно-зеленых глаз.
        - Как твоя семья? - неловко спросила она. - У тебя ведь был сын?
        Снова кивок.
        - Потом еще один родился, - сказал он.
        Татьяна почувствовала, как в глазах защипало, она с ужасом подумала, что из глаз вот-вот брызнут предательские слезы. Господи, да что с ней?! Они не виделись почти девять лет, она давно похоронила в памяти все, что было связано с этим человеком, а ключик, который запирал замок от двери, за которой покоились останки воспоминаний, выбросила в самый глубокий колодец.
        - А ты почти не изменилась, - снова улыбнулся Эдуард. - Только прическу сменила и волосы покрасила. Только зачем? У тебя ведь были прекрасные рыжие волосы.
        Татьяна проглотила подступивший комок. Она всеми силами пыталась не дать волю чувствам, но ей казалось, что еще немного - и она разревется, как школьница, которой впервые признались в любви.
        - Ты здесь с кем-то? Два билета взяла… - сощурился Эдуард.
        - Я с мужем, - глядя прямо ему в глаза, промолвила Татьяна. - С Вячеславом, - добавила она.
        - Славка? - потрясенно произнес Эдуард. - Мне казалось, что вы… ну, в общем…
        Татьяна молчала, но Эдуард быстро взял себя в руки. Он надел очки (излишне резким движением, как отметила Татьяна), словно они помогали ему сохранить уверенность.
        - Он искал тебя, Эд, - сказала Татьяна. - Он считал тебя другом.
        - Так оно и есть, - вздохнул Эдуард. - Но в моей жизни произошло много событий, и мне пришлось надолго уехать.
        - Так что ты тут делаешь?
        Эдуард усмехнулся.
        - Защищаю животных. Да-да, не поверишь, я согласился помочь местному филиалу
«Гринпис», может, видела транспаранты в городе?
        - И кого же ты спасаешь? - улыбнулась Татьяна.
        - Всех подряд. Кенгуру, динго, коалы, утконосы, ехидны, те же самые акулы, между прочим. Кстати, - он круто развернулся к Панаме, которая все это время с открытым ртом внимала каждому их слову, - дайте и мне билетик. Полюбуюсь на вашу морскую фауну…
        - Эдик, ты с ума сошел! - ахнула Татьяна. Она не знала, какая реакция будет у Славы, узнай он о том, что его бывший друг, который вот уже несколько лет считался пропавшим без вести, вдруг объявляется в Тасмании, но в свете последних событий эта реакция могла быть непредсказуемой.
        - Можешь ничего не говорить Славке, - успокаивающе сказал Эдуард, пряча билет в нагрудный карман рубашки.
        - Хочешь, я даже не буду подходить к вам завтра? - предложил Эдуард. - И вообще, почему ты думаешь, что он узнает меня? Ты ведь тоже не сразу поняла, что я - это я. Ладно, мне пора.
        - Пока, - сказала Татьяна.
        Эдуард отсалютовал ей и быстро зашагал прочь. Глядя на его пыльные пятки, по которым звонко хлопали задники шлепанцев, она почему-то развеселилась. Надо же,
«Гринпис»!
        Она вздохнула. Дверца, на которой висел замок, с треском распахнулась, и все мысли, преданные забвению, ошеломляющим вихрем наполнили ее. Ей даже показалось, что после встречи с Ним она отчетливо почувствовала необычайный прилив сил и энергии. Как цветок, который полили родниковой водой после нескольких дней засухи.

…Они познакомились в Москве, совершенно случайно. Он - обычный милиционер, служил в уголовном розыске, семейный человек, хотя и немного неординарный. Она - приезжая из Молдавии, красивая, хрупкая девушка с громадными, немного встревоженными глазами, но с твердым намерением реализовать себя в российской столице. Первое время их встречи носили чисто дружеский характер, пока Татьяна не поняла, что их отношения как-то незаметно переросли в другую фазу. Она стала ревновать Эда к семье, скучала без него, ее раздражала постоянная игра в Штирлица, в частности, что они могут созваниваться лишь в рабочее время, и она приняла решение порвать все связи с ним. Это было тяжело, но другого выхода не было.
        Тем временем за ней настойчиво ухлестывал Слава, разведенный холостяк. Не отдавая себе отчета, что делает, а отчасти от безысходности, Татьяна ушла к нему. Парадоксально, но сей факт не отразился на отношениях между Эдуардом и Вячеславом, первый на удивление легко «простил» друга. Однако сам себя не обманешь, они общались все реже и реже, пока Эд куда-то не пропал. Татьяна вышла замуж за Славу. Своих детей у них не было, из Кишинева Татьяна привезла дочь Ольгу, которая сейчас училась в Англии. Дела у Славы неожиданно быстро пошли в гору, он довольно успешно вел свой бизнес, став уважаемым человеком, у нее было все, о чем многие женщины могли только мечтать, но сердце подсказывало ей, что все это не совсем то, к чему она стремилась. Что-то было ненастоящее в этой жизни, фальшивое.
        Она показала знаком телохранителям, что собирается домой, и они направились к машине.

* * *
        - Она жива?!
        - Конечно, жива, идиот, разве ты не видишь?!!
        - Я просто… О черт, только не это!
        - Валик, не мешайся под ногами! Лучше помоги!! Маришка! Солнышко, ты слышишь меня? Смотри на меня! Не закрывай глаза, слышишь?!
        - Влад, не кричи…
        - Я не могу поднять этот камень!!! Да помогите же, мать вашу!

«Сон. Это все сон. Я просто сплю, и это мне снится», - как заклинание повторял про себя Валентин, которого все знакомые и друзья (а зачастую и родители) называли Валик. Он в ужасе глядел на распростертое тело девушки.
        - Нет! - визгливо крикнул он и тут же получил мощную затрещину от Влада - широкоплечего крепыша, подстриженного под ежик. На его крупном лице с попеременным успехом сменяли друг друга выражения страха и гнева.
        - Не стой пнем! Найди какой-нибудь рычаг! - заорал он и снова навалился на камень. Под обтягивающей майкой с полукружьями пота под мышками забугрились мышцы, но камень даже не шелохнулся.
        - Потерпи, Маришка, - пыхтел Влад, лицо его побагровело, на виске фиолетовым червем вздулась толстая жилка. - Ищи рычаг, черт тебя дери!!
        - К…какой рычаг? - пролепетал Валик, судорожно поправляя очки и вертя по сторонам своей кучерявой головой на хлипкой шее. - Тут ни фига нет! Одни камни, Влад!
        Усилием воли он приказывал себе не смотреть на Марину, но его подслеповатые глаза, увеличенные линзами очков в толстой оправе, безотрывно смотрели на струйку крови, которая неумолимо вытекала из-под камня. Того самого места, под которым находилась правая рука девушки.

«Боже, ее руку всю расплющило. Придавило почти по локоть», - металась в его мозгу мысль, и он почувствовал, что бутерброд с сыром, проглоченный недавно с таким аппетитом, активно засобирался наружу.
        - Давай еще раз! - прорычал Влад. - Катрин, помогай!
        Последние слова были адресованы худенькой девушке с длинными распущенными волосами. Она приникла к каменной плите.
        - А тебе отдельное приглашение надо? Валик, не зли меня! - крикнул Влад.
        Поборов тошноту, Валик взял себя в руки и, стиснув зубы, навалился на камень. Бесполезно, такое ощущение, что глыба намертво вросла в скалу. Минут пять они кряхтели, сдирая пальцы в кровь, пытаясь приподнять глыбу, но все было напрасно.
        - Звони, Валик, - тяжело дыша, сказал Влад. - Вызывай помощь!
        - Как? - робко переступил пыльными кроссовками Валик. - Телефоны внизу остались, в рюкзаках…
        - А-а, черт! - выругался Влад и, вытирая исцарапанной ладонью пот, градом катившийся с разгоряченного лба, взмолился: - Катрин, давай вниз! Молнией!!!
        Девушка молча спрыгнула на тропинку и, поднимая облачка пыли, исчезла из виду.
        - Марина, - дрогнувшим голосом позвал Влад и осторожно погладил ее по голове. Девушка застонала и открыла глаза. Ее миловидное лицо исказилось от боли.
        - Помоги… Владик… Очень больно, - еле слышно произнесла она.
        Влад чертыхнулся, растерянно оглядываясь.
        - Ну где ее носит?! - крикнул он, имея в виду Катю.
        Валик хотел напомнить, что в лучшем случае Катрин доберется до лодки минут через пять, а то и больше, но, взглянув в полубезумные глаза Влада, промолчал.
        И зачем они пошли этой тропой!
        Влад наклонился, стараясь разглядеть, насколько сильно повреждена рука у жены. Когда он повернулся к Валику, лицо его было белее снега.
        - Черт… Щас блевану, - прошептал он. Он сделал два шага и обронил: - Рука в лепешку. Там кости наружу торчат, и крови полно.
        Валик отвернулся.
        - Тут кто-то должен жить, - пробормотал он. - Может, нам помогут?
        - Да? А чьи слова, что это «обалденное дикое местечко»?! - едва не срываясь на крик, спросил Влад.
        Он присел над Мариной и взял ее за здоровую руку. Она была прохладной и влажной от пота, и это еще больше напугало парня:
        - Валик, что с ней? У нее кожа вся холодная и… белой становится!
        - Дай ей попить, - хриплым голосом предложил Валик. Его лицо тоже побледнело, и россыпь ярко-красных прыщей, которые не желали расставаться с его кожей даже после подросткового возраста, проступила еще отчетливей, словно уколы от спицы.
        Дрожащими руками Влад достал фляжку и поднес горлышко к губам Марины. Но та уже снова впала в забытье, и вода просто текла по ее лицу.
        Где-то сбоку послышался шорох, тяжелое дыхание, и через мгновенье на тропу выскочила Катрин.
        - Лодки нет, - выдохнула она.
        Влад и Валик переглянулись. В воздухе повисла страшная тишина, липкая и вязкая, как змеиный яд, которую время от времени нарушали насекомые, кружившие над головами молодых людей.
        - Как это «нет»? - издал писклявый истеричный смешок Валик.
        - Ты уверена в этом? Не ошиблась? - спросил Влад глухо.
        Катрин кивнула.
        - Но как они могли уплыть без нас? - потрясенно проговорил Валик. - Мы ведь договорились и заплатили им вперед!
        Он ожесточенно поскреб свою курчавую голову, словно от этого действия в ней могли зародиться гениальные идеи выхода из создавшейся ситуации.
        Сверху, подскакивая, скатился небольшой камешек и упал в двух шагах от кеда Катрин. Вообще-то, по паспорту она была Катей, но в их тусовке ее называли не иначе как Катрин. Она была хиппи и одевалась соответствующе - бесформенные платья, драные джинсы, на ногах кеды, а когда тепло - и вовсе могла шастать босиком.
        - Может, сгоняем на разведку? - сказала она. - Все равно нам не справиться. Тут даже палки нормальной нет, чтобы под плиту подсунуть…
        Влад склонился над бесчувственной девушкой.
        - Почему эта чертова глыба не упала на меня, - сдерживая слезы, прошептал он.
        Он оглянулся, и Валик испугался, увидев в глазах приятеля нескрываемую ненависть.
        - Молись, чтобы она сохранила руку, Валик. Твою мать, ты что, не мог выбрать другое место для прогулки? Обязательно было нужно переться сюда?!
        Валик от обиды был готов заплакать. Еще бы, ведь это сам Влад проявил инициативу перебраться на тот гребень по этой узкой горной тропинке! А он, Валентин, лишь предложил посетить этот несчастный островок, о котором вычитал в Интернете, вот и все! И уж тем более не его вина, что те двое типов, которые подвезли их сюда на лодке, оказались обыкновенными ворами и слиняли с их вещами!
        - Молись, чтобы с ней было все в порядке, - как заведенный, повторил Влад и нежно поцеловал лоб супруги.
        Катрин бесшумно подошла к подруге и, наклонившись, долго разглядывала руку. Потом подняла голову и сказала, ни на кого не глядя:
        - Забудь о руке, Влад. Она УЖЕ ее потеряла. Как бы…
        - Что?!! - прошелестел Влад и уставился на девушку круглыми, как монеты, глазами.
        - Как бы нам саму Марину не потерять, - закончила Катя устало. Она выпрямилась, отряхивая выцветшие джинсы: - Нужно что-то решать, иначе она может уйти от нас.
        Влад вскочил на ноги. Он старался держать себя в руках и не обращать внимания на слова приятельницы, произнесенные вроде бы спокойным тоном, но несущие в себе настолько зловещий смысл, что… нет, этого просто не может быть!
        Но и Катрин зря трепаться не будет, эта девчонка - крепкий орешек. Ее саму пару раз вытаскивали с того света, и что такое смерть, эта худышка с острым подбородком и пронзительным взглядом знает не понаслышке.
        Он вытер лицо, оставив на лбу и щеках грязные разводы.
        - Смотрите за ней. Я скоро вернусь.
        И, прежде чем Валик успел что-то возразить, он скрылся из виду.
        Валик вздохнул.
        - Да уж… - тоскливо покачала головой Катя. - Офигенно отдохнули. Как он мог свалиться? Огроменный остров, и ничего, а мы полезли - и надо же, прямо в точку.
        Валик, немного придя в себя, осмысливал происшедшее со своей колокольни.

…А ведь так хорошо все начиналось! Всю неделю они отрывались по полной, объездили все дикие места, побывали на трех островах, ныряли с аквалангами, лазили в ущелье Монаха и буквально за два дня до возвращения домой решили побывать на этом крошечном островке под названием Спящий.

«А он и вправду Спящий», - вдруг подумал Валик, еще раз оглядываясь. Пейзаж острова не баловал разнообразием и красочностью - кругом были одни скалы и дикий пляж у самой кромки воды. Да, еще птицы. Они небольшими стайками кружили в небе, визгливо переговариваясь на своем птичьем языке.
        За небольшую плату они договорились с двумя молодыми парнями, что те отвезут их туда и обратно на своей моторной лодке. «Лодкой» оказалось проржавевшее до невозможности какое-то мятое корыто с облезлой краской, и Валик до последнего отказывался верить, что эта развалюха еще в состоянии плавать, и ни капли не сомневался, что они все пойдут ко дну, как только взгромоздятся на нее… Тем не менее лодка выдержала их всех, и на ней даже работал мотор, правда, он ревел и рычал, как чудовищный дракон из фильмов в жанре фэнтези.
        Они поднялись на гору, полюбовались пейзажем, открывшимся им сверху, передохнули, а потом начали спускаться. Влад шел первым, за ним Марина… потом Катя, и замыкал шествие он, Валик. Затем у Марины развязался шнурок, и она, пропустив его и Катрин, оказалась последней… а потом вдруг сверху посыпалась каменная крошка, и несколько булыжников упали совсем близко от их компании, а один осколок даже попал в плечо Валику, больно ударив.
        Марина была на два-три метра выше их группы и уже собиралась спрыгнуть на тропинку, как неожиданно сверху на нее, затмив полнеба, стала сползать громадная плита. Шурша катящимися камнями, она, словно гигантская черепаха, наползла прямо на оцепеневшую девушку, которая лишь в последний момент успела отпрыгнуть в сторону, но, поскользнувшись, неудачно упала, вывернув правую руку. На нее и съехала плита, намертво прижав ее к камню, как тиски.
        - Владик, - произнесла слабо Марина. Она бессмысленно вращала зрачками в тщетной попытке отыскать мужа. - Владик, где ты? Я стала плохо видеть.
        - Маришка, он за помощью ушел, скоро будет, - затараторил Валик. - Потерпи, пожалуйста!
        - Владик! - громче позвала Марина и неожиданно, к ужасу ребят, стала дергать изувеченной рукой. Боль, судя по всему, последовавшая за этими движениями, была настолько острой, что девушка на несколько секунд снова потеряла сознание. Однако, придя в себя, она опять принялась извиваться, не обращая внимания, что тем самым усиливает кровотечение.
        - Владик… Владик, милый, родной, почему ты… ты оставил меня, Владик… Владик, Владик, ВладикВладикВладик !!!!! - завизжала она, мотая головой из стороны в сторону. Валику стало страшно.
        - Влад! - заорал он, сложив ладони рупором. Господи, скорее бы он пришел!
        Он посмотрел на бледное лицо Марины и совершенно не к месту отметил, что по ее посиневшей, распухшей руке ползет какой-то толстый жук.

* * *
        Когда Татьяна возвратилась в отель, Вячеслав был пьян, и ее это неприятно удивило. Он и раньше мог позволить себе расслабиться после работы, но в последнее время она стала замечать, что дозы его благоверного медленно, но неуклонно росли, причем каких-либо поводов для «снятия стресса», особенно здесь, в общем-то, не было. И теперь ей пришлось приложить немало усилий, чтобы сдержать свой гнев.
        - Завтра мы совершим небольшую морскую прогулку, - сказала она, с наслаждением скидывая туфли. - А что, сегодня какой-то праздник, Слава? - как бы между прочим поинтересовалась она.
        Он сидел на диване, забросив ноги в домашних тапках на журнальный столик. Замутненные глаза не отрываясь смотрели в телевизор, по которому увлеченно рассказывали об особенностях уборки сахарного тростника. На столике стояла почти пустая бутылка из-под виски.
        - Я с тобой разговариваю, Слава. - Татьяна встала прямо перед ним.
        - Какая, на хрен, прогулка? - разлепил он губы, даже не взглянув на жену.
        - Ты ведь хотел посмотреть акул? Я нашла одно агентство, которое занимается этим, - сказала Татьяна. Казалось, муж ее не слышал.
        Зайдя на кухню, она сморщила носик - пахло жженой бумагой.
        - У тебя тут что-то сгорело? - крикнула она, но Вячеслав не отозвался.
        Взгляд женщины упал на пепельницу - она была заполнена обугленными чешуйками. Совершенно случайно она обнаружила на полу клочок бумаги. Присмотревшись, Татьяна определила, что это обрывок фотографии. Она вспомнила сцену в офисе, когда он обнаружил среди бумаг какую-то фотку. Что это, совпадение?
        Она покачала головой и пошла в душ, подставила лицо прохладным струям воды. Ей почему-то захотелось плакать. Впервые за последние годы она задумалась о том, что ее держит возле Вячеслава. Перед глазами неожиданно возник образ улыбающегося Эдуарда, и сердце ее затрепетало, а по стройному загорелому телу словно пробежал ток.
        Когда она вышла из душа с полотенцем на голове, Слава уже храпел, развалившись на диване, пустая бутылка валялась на ковре. Татьяна сняла с супруга тапки и принялась вытирать столик.

«…пока не удалось выяснить. В настоящий момент известно, это молодой мужчина, европеец… - услышала она диктора, вещавшего с экрана телевизора. - …выбросило волной. Личность пока не установлена. По предварительной информации, смерть наступила от раны на шее…»
        Татьяна не стала дальше слушать и выключила телевизор.

* * *
        Теплое солнышко ласково пригревало его кожу, ветерок лохматил волосы, заставляя вспоминать беспечное детство, сквозь приятную прохладу воды он видел слегка размытые очертания своих ступней. За правую руку его цепко держал сияющий от счастья малыш. Вода доставала ему до подбородка, но это не пугало его, и глаза его озорно блестели.
        - Как здоровско! - вырвалось у него.
        Он согласно кивнул. Мальчик усилил рукопожатие, продолжая с радостным изумлением смотреть куда-то вперед.
        - Ты хочешь на берег? - спросил он. Мальчик, казалось, не слышал вопроса.
        Краем уха он уловил позади какой-то шум. Маленькая волна окатила мальчика, и он закашлялся, выплевывая воду, не переставая улыбаться.

«Надо бы выйти с глубины», - озабоченно подумал он, но почему-то не тронулся с места, его конечности и мозг словно жили каждый сами по себе. Малыш довольно захихикал и показал кому-то язык. Шум за спиной нарастал, волны становились все выше, накрывали ребенка с головой.
        - Может, выйдем на берег? - предложил он, но мальчик и ухом не повел. Он будто и не существовал для ребенка.
        Вдруг он обнаружил, что купающиеся один за другим выходят из воды, медленно, слегка наклонившись вперед, как зомби, и вскоре они остались совершенно одни. Ветер утих, солнце больше не грело, хотя и не скрылось за облаками, он вдруг перестал ощущать воду и запахи. Оглушительная тишина, резкая, до боли в глазах. Ни чувств, ни запахов, ни осязаний, только плоская картинка в тусклых красках и это хихиканье мальчика… было в нем что-то ненормальное. Сзади медленно нарастал странный шум.
        Мальчик хихикал все громче, и скоро хихиканье переросло в истерический смех. Ребенок, не мигая, смотрел на берег, голова его нервно подергивалась, будто кто-то невидимый хлестал его по щекам.
        Наконец он проследил за взглядом малыша. И обмер. На песке стояла точная копия мальчугана, которого он держал за руку. Те же ярко-зеленые трусики, те же светлые кудри, обрамлявшие милое личико, те же озорные глаза… Только ребенок на берегу, в отличие от своего «близнеца», который уже не просто смеялся, а хрипло хохотал, захлебываясь сухим кашлем, строго смотрел на него и с укоризной качал головой, как если бы упрекал его в чем-то. Мальчик начал что-то говорить, но из-за усиливающегося шума он не смог разобрать что.
        Малыш, которого он держал за руку, уже не хрипел, он едва слышно скулил.
        На секунду все замолкло, и мальчик на берегу громко и отчетливо произнес:
        - УХОДИ.

«Как они могут быть так похожи?» - задал он сам себе вопрос.
        Он взглянул вниз, собираясь сказать, чтобы ребенок ослабил хватку (крошечные ноготки уже прорвали кожу его ладони), и завопил от ужаса. Вместо малыша в воде колыхался распухший труп. Растянув в ухмылке безгубый, изъеденный рыбами рот, утопленник настойчиво тянул его к себе за руку. Позеленевшая кожа на сморщенных пальцах лопалась, обнажая кости, но хватка была крепкой. Зловонное пятно расплывалось вокруг дряблого тела, как нефть от затонувшего танкера. Вторую руку сильно дернуло, и вот уже второй мертвец с выпученными глазами тянул его к себе под воду.
        Шум за спиной возобновился, и он непроизвольно повернул голову. Что-то большое надвигалось на него, и последнее, что он помнил, было громадное красное пятно…

…Вячеслав подпрыгнул в кровати, из глотки рвался животный крик, зрачки бешено вращались в поисках чудовищного ребенка, который во сне превратился в труп. Но все было тихо. Это был всего-навсего сон.
        Рядом перевернулась на бок Татьяна.
        - Слава? - сонно спросила она.
        - Все нормально, - тяжело дыша, ответил мужчина. Он слез с кровати и, пошатываясь, направился на кухню.
        Достав из холодильника бутылку минералки, он долго и жадно пил, проливая воду на подбородок и грудь.
        Все нормально? Твою мать. Ничего, к черту, не нормально. Еще один такой сон, и психушка ему обеспечена.
        Он вспомнил о фотографии, которую утром ему кто-то подсунул под дверь. Кто это мог сделать, осталось загадкой - никто из служащих отеля так и не признался, а посторонних тут не пускали.
        Значит, все правда. Значит, его перестраховка оказалась пшиком. И его нашли даже здесь, в самой глубочайшей жопе на земле. А он-то думал, что надежно спрятался!

«А может, ты переоцениваешь ЕГО возможности? - вкрадчиво поинтересовался внутренний голос. - Ты стал слишком мнительным, Славик…»
        Он сделал еще пару глотков и убрал бутылку в холодильник. Его всего трясло. Он взял сигареты и вышел на балкон. Дрожащими пальцами прикуривая сигарету, он вспомнил, что Таня вчера что-то говорила о морской прогулке. Что ж, возможно, это поможет ему отвлечься…

«Бежать», - холодно произнес кто-то безжалостно.
        Бежать, бежать, бежать. Пока не поздно. Вот так вот.
        - Ладно, - сказал он вслух, стараясь придать своему голосу уверенность. - Поплаваем в море, а потом свалим. Мир большой, и ты не найдешь меня, падла. Мария Бравлина не рожала беспомощных ягнят для убоя.
        За горами забрезжил робкий рассвет, и он затушил окурок.

* * *
        Влад бежал вперед, не разбирая дороги. Его сильные ноги, обутые в модные, удобные кроссовки, то и дело спотыкались о камни и различные выступы, и он один раз даже упал, разодрав до крови локоть. С каждой секундой его охватывала паника, дикая, безудержная, готовая вот-вот вырваться наружу.
        Он был настолько выбит из колеи случившимся, что его сознание только сейчас со всей пугающей отчетливостью начало осмысливать - они влипли. Влипли так, как, едрить его за ногу, никому и не снилось. На слуху все еще плавали отголоски жуткой фразы Катрин, из-за которой он и сорвался с места как ужаленный. Катрин права, она зря слов на ветер не бросает… не то что этот прыщавый тюфяк Валик.
        Он выругался, беспомощно оглядываясь вокруг. Никакого намека на то, что здесь живут люди. Ни-ка-ко-го. Валик был прав, это действительно «обалденное дикое местечко».

«Она УЖЕ потеряла руку», - вспомнил он слова Катрин, и его кожа покрылась мурашками. Господи, что же будет?!

«И что ты скажешь ее родителям?» - промурлыкал внутренний голос. Влад чуть не застонал. Отец Марины был отставным полковником ФСБ и души не чаял в единственной дочке. Характер его можно было сравнить с неразорвавшейся бомбой, и Влад даже и думать не хотел, что ему после всего этого предстоит «беседа» с тестем, который, к слову сказать, отпустил Марину в это путешествие под его, Влада, ответственность и обещал три шкуры с него спустить, если она хоть один ноготок сломает… А тут явно одним ноготком не отделаешься.
        Глаза застилал соленый пот, и парень то и дело вытирал лицо. Запыхавшийся и усталый, он вскоре сбавил темп и перешел на трусцу, а потом и вовсе зашагал. Он внимательно вглядывался под ноги в надежде найти хоть что-то, что можно было бы использовать как домкрат, но вокруг были сплошные камни и скалы, угрюмые и равнодушные ко всему окружающему и к их проблемам тоже.

«У нас мало воды», - проскользнула у него мысль. Точно, у них только одна фляжка, и почти всю ее Влад извел на Марину. Остальные запасы воды благополучно уплыли в лодке с теми двумя пройдохами. Ну, погодите, дайте только выбраться отсюда…
        - Я вам покажу!.. - закричал в расплавленную от жары пустоту Влад, чтобы хоть как-то снять напряжение. Его голос, искаженный акустикой острова, эхом прокатился по вершинам, и ему снова стало страшно. Впервые он почувствовал себя не крепким мускулистым мачо, преодолевающим любые преграды со снисходительной улыбкой на губах, а маленьким, растерянным и напуганным до смерти человечком.
        Внезапно он услышал какой-то звук наверху и остановился, прислушиваясь. Его сердце колотилось так сильно, что первые мгновения он слышал только его, но затем до его слуха отчетливо донесся кашель.
        - Эй! - завопил Влад, отходя назад, чтобы было лучше видно. Сверху посыпалась пыль, и кто-то снова кашлянул. - Эй, есть там кто-нибудь? Нам нужна помощь!
        Ему никто не ответил, и Влад принялся карабкаться на уступ. Ломая ногти и изрыгая проклятия, он через минуту был на громадной каменной плите. В нескольких шагах от него прямо на солнцепеке сидел человек, с головы до ног укутанный в какое-то рваное тряпье. Его лица не было видно, так как тоже было закрыто, на голове что-то вроде неуклюже завязанного тюрбана. Перед человеком лежала кучка какой-то трухи, и он сосредоточенно чикал спички одну за другой об мятый коробок в тщетной попытке ее поджечь.
        Влад с некоторой опаской приблизился к нему, но незнакомец даже не повернул головы, хотя не заметить юношу было невозможно.
        - Здравствуйте… - Влад на секунду замялся, подумав, что этот тип вряд ли понимает русскую речь: - Do you speak English?[Говорите ли вы по-английски? (англ.).]
        Молчание.
        - Help us! - снова заговорил Влад. - My wife…[Помогите нам! Моя жена… (англ.)]
        - Не трудись, я тебя понимаю и по-русски, - тихо ответил незнакомец, чем поверг Влада в такое изумление, что он застыл на месте с открытым ртом. - Убирайтесь отсюда, - глухо произнес человек после паузы. Его голос звучал как-то странно, полушепотом и с придыханием, будто что-то сильное давило ему на грудь.
        - Прошу, помогите! - взмолился Влад. - Моя жена… ей камнем придавило руку. Я с друзьями, но мы не можем поднять его!
        - Убирайтесь, - повторил мужчина таким же бесцветным голосом, и Влада обуяла ярость. Убирайтесь?! Он что, не слышит его?
        В два прыжка он подскочил к человеку и схватил его за шиворот. Ветхие лохмотья жалобно затрещали.
        - Ты, придурок, слышишь, что я говорю?! - зашипел Влад прямо в лицо оборванцу.
        Глубокие светло-голубые глаза невозмутимо смотрели прямо на него, и это слегка озадачило парня. Этот странный бродяга не выглядел ни удивленным, встретив его здесь, ни раздраженным, ни испуганным, наконец. В его глазах пряталась какая-то тяжелая пустота, обрекающая на тревогу и неопределенность.
        - Ну? У тебя есть телефон? - закричал Влад, снова тряхнув мужчину, про себя подумав, что сморозил явную глупость, - откуда у этого грязного бомжа телефон?! - Есть тут кто-нибудь еще? Может быть, какая-нибудь лодка? Я к тебе обращаюсь!
        Снова треск рвущейся материи. Полы протертого до дыр халата распахнулись, и Влад, потеряв над собой контроль, уже размахнулся, чтобы ударить человека, как его взгляд совершенно случайно упал на громадный нож, заткнутый за пояс мужчины. Его пальцы разжались сами по себе, и он сделал шаг назад. Голубые глаза незнакомца продолжали взирать на него с холодным безразличием, и Влад задал себе вопрос: а кто вообще этот человек? Судя по его виду, он ненормальный. Или какой-то торчок. Точно, Катрин как-то рассказывала, что среди австралийского простонародья немало любителей «дунуть».

«Какое, в жопу, простонародье? - сказал он сам себе, не в силах оторвать глаз от кривой рукоятки ножа. - Какой, на фиг, телефон? Мы на безлюдном острове, и передо мной какой-то шизик, разговаривающий по-русски, с охренительным тесаком в штанах… Кажется, я схожу с ума».
        - У тебя есть спички? - как ни в чем не бывало задал вопрос мужчина.
        - Нет. Послушай, нам действительно нужна помощь, - сказал Влад, слегка остыв. - Лодка, на которой мы приплыли, ушла, бросив нас тут. Дорога каждая секунда. Моя жена может умереть, ты врубаешься?!
        В глазах незнакомца пронеслась какая-то смутная тень. Он с бережливой сосредоточенностью поправил выбившиеся складки своего одеяния, после чего снова вернулся к своему занятию, за которым его застал Влад, - принялся безуспешно разжигать костер.
        Влад сплюнул. Черт, здесь ему ловить нечего.
        - Надеюсь, ты когда-нибудь окажешься в шкуре моей жены, - процедил он и уже хотел спрыгнуть с плиты, как бродяга тихо окликнул его:
        - Что с ней?
        Влад остановился.
        - Я же сказал. Камень придавил правую руку, почти по локоть. У нее открытая рана, она теряет кровь. И у нас заканчивается вода, - буркнул он.
        - Сколько времени?
        Влад злобно посмотрел на него.
        - Извини, часы в лодке забыл. Не обиделся?
        - Сколько времени она под камнем, тупица? - все так же тихо поинтересовался оборванец.
        - Минут двадцать, - сказал Влад, понимая, что лжет самому себе, - он только сюда бежал минут двадцать, а там они провозились не менее получаса.
        - Дальше ничего нет. Нужно возвращаться, - глубокомысленно сказал мужчина. Он выпотрошил коробок, считая оставшиеся спички. Осталось три штуки. Одну он сломал, вторая потухла, едва загоревшись. Он вздохнул, посмотрев на небо, и Владу захотелось его убить. Между тем бродяга чиркнул последней спичкой, осторожно поднес ее к своей жалкой кучке, и… о чудо, огонь вспыхнул!
        - Теперь мы можем идти? - крикнул, задыхаясь, Влад. Господи, сколько можно сидеть, ведь Марина там кровью истекает!
        Незнакомец достал из расщелины несколько сухих веток, еще какой-то трухи, кинул все это в разгорающийся костер, оторвал пару лоскутов от своего одеяния и отправил их туда же. После этого он неторопливо выпрямился.
        - Как ты здесь очутился? - не удержался от вопроса Влад, когда они заспешили обратно.
        - Так же, как и ты, - усмехнулся незнакомец.
        - Ты русский?
        - Финн.
        - А откуда русский знаешь? - не отставал Влад, которому все это казалось крайне странным.
        - Ты задаешь слишком много вопросов, - сказал мужчина, и Влад замолчал. Он постепенно опять перешел на бег, про себя понимая, что одновременно боится и жаждет снова увидеть Маришку. Жаждет, потому что чувствует свою вину перед ней, и… просто потому, что безумно любит ее. А боится, потому что…
        (Как бы нам ее не потерять…)
        Он сжал кулаки до хруста в костяшках и побежал изо всех сил.

* * *
        Татьяна так и не решилась рассказать мужу о встрече с Эдуардом. Более того, когда она пыталась восстановить в памяти их разговор, у нее вообще мелькнула мысль, что их встреча была не более чем мираж.

«Придет или не придет? - терзалась она, торопливо наводя макияж. - А может, найти какой-нибудь предлог и отговорить Славу от этой поездки?!»
        Однако, к ее удивлению, Вячеслав выразил готовность отправиться куда угодно, хоть на вечеринку к дьяволу.
        Они приехали в назначенное место за пять минут до времени, указанного в билетах. Отлучившись якобы в туалет, Вячеслав сделал пару глотков виски, которое прихватил с собой в сумке. Нутро обожгло, на глазах выступили слезы, но потом стало значительно легче. Вернувшись, он приказал телохранителям возвращаться в отель и ждать звонка, чтобы потом встретить.
        У пристани на волнах лениво покачивалась довольно обшарпанная яхта, на боку которой облупившейся краской было выведено: «FLEXY». Рядом со скучающим видом слонялась Панама. Увидев ее и Вячеслава, она кисло улыбнулась, но не поздоровалась. Впрочем, Татьяне было не до фамильярностей, она с колотящимся сердцем выискивала Эдуарда. Однако его пока нигде не наблюдалось, и она не знала, радоваться ей или горевать. Вячеслав с подозрением разглядывал яхту, невозмутимо покачивающуюся в воде.
        У причала было пустынно. Кроме них, была еще одна пара - толстый юноша лет двадцати пяти, к которому робко жалась такой же комплекции девушка, эдакая пара слипшихся пончиков. Оба старательно жевали сэндвичи, роняя крошки и капая майонезом на неровный асфальт.
        Прошло еще пять минут, но ничего не происходило, больше никого не было, и на борт яхты их никто не приглашал. Панама, взглянув на дешевые часы, засеменила на мостик, ведущий на палубу «FLEXY», и о чем-то заговорила с долговязым мужчиной в засаленном комбинезоне.
        - Ну, и где твои акулы? - недовольно спросил Вячеслав. Спиртное уже слегка ударило в голову, ему надоело торчать на солнцепеке и хотелось уже спокойно расположиться на борту яхты.
        - Не нервничай, мне сказали, что все будет, - ответила Татьяна.
        От нечего делать она принялась прогуливаться взад-вперед. Она обратила внимание, что неподалеку от причала крутится какой-то невысокий темнокожий юноша. Он дымил сигаретой, время от времени бросая на них жадные взгляды.
        Спустя минуту Панама спустилась с мостика и направилась к ним. Лицо ее было растерянным:
        - I’m sorry, простите. Проблема. Don’t worry[Не волнуйтесь (англ.).] , деньги возврат.
        - Чего?! - уставился на нее Вячеслав, и его внезапно исказившееся лицо заставило Панаму непроизвольно попятиться назад.
        - Мало people[Люди (англ.).] . «FLEXY» не едет, - проблеяла она.
        - Что мало? - теряя терпение, гаркнул Бравлин.
        - Пассажир мало, - испуганно забормотала оробевшая женщина и сделала еще шаг назад. - Ваши money[Деньги (англ.).] обратно можно получать наш офис.
        Какое-то время Вячеслав переводил рассерженный взгляд с Панамы на облезлую яхту, затем гневно посмотрел на толстую парочку, будто они являлись причиной того, что поездка к акулам отменяется.
        Залопотав что-то на английском, толстяки торопливо удалились, оставив после себя обертки от сэндвича.
        - Что теперь? - мрачно спросил Вячеслав.
        Татьяна убрала со лба прядь волос. Настроение было испорчено.
        - Ку-ку, - неожиданно раздалось сзади. Вячеслав чуть не подпрыгнул на месте от испуга.
        Это был Эдуард. Та же неизменная бейсболка, те же очки и жевательная резинка.
        - Чего надо? - ворчливо поинтересовался Вячеслав. Татьяна старалась не встречаться с Эдуардом глазами, чувствуя, как алеют щеки.
        Он снял очки и подошел ближе, широко улыбаясь.
        - Теперь тоже не узнаешь?
        Вячеслав остолбенело пялился на мужчину, потом его лицо вытянулось:
        - Твою мать, не может быть… Эдик?
        - Он самый.
        - Эд, сукин сын… Это что, правда ты?
        - Нет, я Скуби Ду, по доверенности от Эда. Ты что, Слава, ослеп?
        Они обнялись.
        - Но как? - все еще не мог поверить бизнесмен. - Каким… тебя сюда занесло, черт подери? Я думал, ты уже давно на том свете!
        - Рано поминки по мне справляешь, - хохотнул Эдуард. Он огляделся и задал вопрос: - Насколько я понимаю, экскурсия отменяется?
        Татьяна кивнула.
        - А я ведь предупреждал, - напомнил он, потом спохватился, увидев, как вспыхнуло лицо Татьяны, но было уже поздно.
        - Что? Вы что, уже где-то виделись? - засопел Вячеслав.
        - Вчера. Но ты был в таком ауте, что я не стала тебе ничего рассказывать, - спокойно сказала Татьяна, и он, что-то буркнув, успокоился.
        - Ладно, какие планы? - деловито спросил Эдуард. - Можно сходить в какой-нибудь ресторанчик, я знаю один поблизости. Конечно, если вы все еще хотите взглянуть на акул, я могу это устроить. Единственное, придется подождать, человек, который может нам помочь в этом, будет только после обеда.
        - Жаль, - вздохнула Татьяна.
        Тем временем к ним быстрым шагом направлялся темнокожий парень. Одет неряшливо, рубашка грязная, колени протерты до дыр, на ногах разваливающиеся сандалии. Зато в ухе поблескивала желтая серьга, и судя по всему, из золота. При его появлении Эдуард нахмурился.
        - Sharks? - спросил юноша коротко.
        Прежде чем Вячеслав с Татьяной успели как-то отреагировать, Эдуард взял незнакомца под локоть и отвел его в сторону, тот не возражал. Они о чем-то разговаривали на английском, после чего Эд вернулся к друзьям.
        - Он предлагает выйти в океан прямо сейчас. Он отвезет нас к одному человеку, у него своя лодка. Но…
        - Тебя что-то смущает? - осторожно спросила Татьяна.
        - Кажется, я знаю того человека. Он работает на себя. Бывший охотник, когда-то даже бил китов. Так что сомневаться в том, что он отвезет вас к акулам, оснований нет.
        - Тогда в чем же дело? - улыбнулась Татьяна. - Он дорого возьмет?
        - Не в деньгах дело. - Эдуард потер переносицу. - Наверняка этот старик совместит приятное с полезным и захочет загарпунить пару-тройку рыбешек.
        - Нам-то какое дело? - фыркнул Вячеслав.
        Эдуард пожал плечами.
        - Рыбок жалко, - хитро подмигнул он неизвестно кому.
        Парень с серьгой терпеливо ожидал, какое решение примет троица.

«Фотография, - проскользнула у Вячеслава мысль. - Может ли это быть ловушкой?»
        Он смерил брезгливым взглядом неопрятного юношу, с бесстрастным видом крутившего в руках какой-то брелок. Нет, не может быть, чтобы этот голодранец был как-то связан с этим делом…
        - Едем, - заявил он решительно. - Я уже настроился и отступать назад не намерен.
        И, не обращая внимания на уничтожающий взгляд Татьяны, он достал из сумки начатую бутылку виски и пластиковый стаканчик:
        - Извини, братуха, не знал, что тебя встречу, так что только один взял. Давай, за нас.
        Эдуард не стал отказываться, и они выпили.

* * *
        Насквозь проржавевший автомобиль рычал и фыркал, подскакивая на неровностях дороги. Собранный кустарным способом, он представлял собой невообразимого мутанта, эдакая уродливая пародия на милицейский «бобик», только без намека на крышу. Двигатель ревел, как трактор, под сиденьями что-то раздражающе гремело, тормозные колодки визжали, четырехколесный монстр кашлял и хрипел, как раненый вепрь, вылезший из преисподней.
        - Хотел бы я знать, как он на этой помойке техосмотр проходит! - стараясь перекричать шум мотора, воскликнул Вячеслав.
        - Сомневаюсь, что он когда-либо слышал о техосмотре, - заметил Эдуард. Он придерживал бейсболку рукой, чтобы ее не снесло ветром. - Ставлю что угодно, что и на учете машина не стоит. Да и прав у него наверняка нет.
        Вячеслав с опаской посмотрел на неряшливого парня, безмятежно управлявшего своим
«монстром». Погибнуть в нелепой аварии из-за этого чурбана не входило в его планы.
        Его снова неудержимо потянуло к заветной бутылке, но он не решался делать это при такой езде, только все на себя прольет. Вместе с тем из головы не выходила проклятая фотография. Может, зря он отпустил охрану? Хотя, учитывая настойчивость человека, целенаправленно посылавшего ему эти долбаные фотки, от телохранителей пользы не будет.
        Он искоса посмотрел на Эдуарда. Нет, все-таки это немыслимо! Столько лет прошло, и все же встретились! На какую-то сотую долю секунды к нему закралось смутное подозрение, но он тут же одернул себя.
        - Я справлюсь с этим дерьмом сам, - неожиданно вслух сказал он и рассмеялся. Из-за рычащего двигателя Татьяна с Эдом не услышали его.
        Они миновали развилку, повернув вправо, и впереди замаячили свинцовые скалы. По пути им не встретилось ни одной машины. Какое-то время они ехали по узенькой тропе, сдавливаемой с обеих сторон исполинскими спинами скал, глубокие трещины в которых, переплетаясь, напоминали причудливую паутину. В матовой голубизне неба лениво парил огромный иссиня-черный ворон, и Таня, затаив дыхание, наблюдала за ним. Широко распахнув фиалковые глаза и чуть приоткрыв алый ротик, она была похожа на ребенка. Забыв обо всем на свете, она не замечала, что Эдуард не сводил с нее глаз. Не видел этого и Бравлин.
        Они выехали на пригорок, с которого как на ладони виднелся крохотный городок, каким-то неизъяснимым образом втиснутый между скалами. Их джип на несколько секунд остановился, не заглушая двигатель, парень с серьгой будто специально предоставлял туристам возможность насладиться уникальностью местного колорита. На измятом, потемневшем от времени указателе было выведено облупленными буквами:
        ESKO
        А чуть ниже криво накорябано:
        ESKO THE BEST! FUCK THE REST!
        Затем механизированный дракон загромыхал вниз, оставляя за собой сизые клубы вонючего дыма.
        - Что там было написано? - проорал Вячеслав. - Я не разобрал! Эско, это что, город?
        - Да. Табличка гласит: Эско - лучший, - сказал Эд. - Остальные… - он замялся, подбирая подходящее выражение, - пошли в задницу. Примерно так.
        - Эти ребята из Эско любят пошутить, - пробормотал Вячеслав.
        Татьяна во все глаза смотрела на городок, ей казалось, что такие трущобы бывают только в приключенческих фильмах.
        Асфальта не было и в помине - под лысыми покрышками джипа хрустел гравий и мелкие камни. Приземистые бесцветные домишки от палящего солнца, ветров и ливней накренились и скукожились в изнеможении, как стоптанные башмаки бродяги, многие были без крыш. Прямо под грязными окнами высились зловонные кучи мусора, над которыми темным облаком гудели мухи, по объедкам носились крупные крысы. Дети, чумазые и оборванные, возились прямо в помойке. Увидев их автомобиль, они как по команде подняли свои взъерошенные головки и с воплями помчались вслед за ними, из чего Татьяна сделала вывод, что машины тут редкое явление. И действительно, по пути им встретилось только два автомобиля, и выглядели они так, что по сравнению с ними джип парня с серьгой казался «Ламборгини» последней модели.
        Внезапно из окна обшарпанной развалюхи как снаряд вылетел какой-то бесформенный предмет и со снайперской точностью попал в плечо Эда. Второй со смачным звуком разлетелся о лобовое стекло, оранжевая мякоть какого-то фрукта заляпала почти всю поверхность. Высунувшись из машины, парень с серьгой, не снижая скорости, прямо рукой вытер пятно.
        - Эй, они там что, охренели совсем?! - крикнул Вячеслав. - Останови свой тарантас! - Он толкнул водителя в спину.
        Не оборачиваясь, тот что-то сказал Эду, который стряхивал с рубашки прилипшие частички фрукта.
        - Почему ты не останавливаешь? - не унимался Вячеслав, кипевший от ярости. - Я им сейчас эти помидоры в очко засуну, будут знать, как швырять…
        - Если мы сейчас выйдем разбираться, у нас могут быть неприятности, - отозвался Эд. Это было произнесено таким бескомпромиссным тоном, что Вячеслав мгновенно заткнулся.
        - Ты был здесь раньше? - поинтересовалась Татьяна, и Эд кивнул.
        - В городках, подобных этому, после шести вечера ни один нормальный человек не выходит на улицу, - после некоторой паузы сказал он. - Насильники, грабители, убийцы, наркоманы, пьяные шлюхи с букетом всех болезней - вот кого можно увидеть в темное время суток. Тут могут убить за доллар, а малолетних девчонок родители гонят раздвигать ноги в туалете за кусок мяса или бутылку дешевого вина.
        Татьяна почувствовала, что лицо ее залила краска, но Эд продолжал сухо:
        - Полиции тут нет. В маленьких городках, как этот, федеральными властями назначается комиссар, но вы вряд ли его здесь увидите.
        - Куда же смотрит правительство? - спросила Татьяна.
        Эдуард пожал плечами:
        - У государства свои проблемы, кому какое дело до заброшенной провинции? Можно подумать, в России такого нет? - резонно отметил он.
        Вячеслав хохотнул:
        - Ну, Эд, ты даешь. Если знал, куда мы едем, чего ж не сказал? Я бы охрану взял.
        - Ты же хотел акул посмотреть, - напомнил другу Эд. - А охрана привлечет ненужное внимание.
        Они замолчали. Автомобиль, миновав улицу с полуразваленными домиками, пополз куда-то в гору, надсадно кашляя. Он был на последнем издыхании, когда наконец встал на каком-то отшибе, где прямо на уступе скалы стояло какое-то уж совершенно немыслимое строение, чем-то похожее на машину, в которой они приехали. Было что-то в нем и от собачьей будки, только больших размеров - сколоченное из каких-то грязных досок, фанеры, кусков пластика, шифера и жестяных рифленых листов. Этот бункер словно собирали со всех помоек земного шара, как мегасложный пазл. Рядом, как часовые, стояли высокие бочки, источавшие неимоверную вонь стухшей рыбы, над ними злобным роем кружились насекомые. У порога дома прямо в пыли дремала тощая псина, свалявшаяся шерсть задубела от грязи и колтунов. Собака едва слышно поскуливала, изредка дергая лапой, покрытой коркой засохшей крови.
        Парень с серьгой что-то крикнул, дверь «дома», представлявшая собой кусок сгнившей фанеры на двух болтах, раскрылась, как в ковбойском салуне, и наружу, хромая, вышел пожилой мужчина.
        Юноша что-то скороговоркой выпалил ему на одном дыхании, тот слегка качнул головой. После этого парень с серьгой повернулся к троице и в упор посмотрел на Эдуарда. Эд все понял и молча вложил в его немытую ладонь смятую купюру, которую тот с удовлетворенным видом спрятал и, не прощаясь, залез в свой джип. Снова заскрежетал двигатель, и кашляющий драндулет скрылся из виду.
        - А… а кто нас обратно отвезет? - обрел дар речи Вячеслав, когда они наконец прочихались от едкого дыма и пыли.
        - Он будет здесь вечером, - сказал Эд.
        - Сколько мы должны тебе? - спросила Татьяна. - Ты ведь расплатился с ним?
        Эд усмехнулся:
        - Это только за дорогу. Выход в океан и акулы - отдельная песня. Тут каждая услуга оплачивается отдельно.
        - А сколько будет стоить сама поездка?
        Эд посмотрел на мужчину, безмолвно стоявшего за их спинами. На вид ему было около шестидесяти. Он был бронзовый от загара, с невыразительными глазами, прятавшимися под кустистыми бровями, рот втянут, словно все его зубы отправились на пенсию. Все лицо иссечено морщинами, такими глубокими, что в складки намертво въелась пыль, голову покрывали редкие клочки выгоревших волос. Руки непомерно большие, как у обезьяны, сплошь в бугристых венах и шрамах. Одна нога босая, ступня широкая, как ласта тюленя, с коряво торчащими пальцами, вместо второй - грубый деревянный протез, держащийся на вытертых до белизны ремнях. На нем были старые в заплатах парусиновые штаны и рубашка, которую, очевидно, в последний раз стирали в день постройки Стоунхенджа. В целом он произвел на компанию не очень убедительное впечатление.
        - Он больше похож на алкаша-забулдыгу, - ничуть не стесняясь, громко сказал Вячеслав. Татьяна хотела заметить, что он сам вчера выглядел не лучше, но решила не злить мужа.
        - Ты помнишь меня? Do you remember me? How much?[Ты помнишь меня? Сколько? (англ. .] - обратился к рыбаку Эдуард, и пожилой мужчина показал три пальца. С темными неровными ногтями, кривые и узловатые, они вызвали у Татьяны ассоциацию с ветками мертвого дерева.
        - Триста баксов? - присвистнул Вячеслав. - Они себе цену знают.
        - Это именно тот человек, о котором я говорил. Он грек по происхождению, - сказал Эдуард. - Один бог знает, как его занесло в Австралию, да еще в такую глухомань. Его имя Доротеос, но все называют его Папаша Дриппи.
        Татьяна скорчила рожицу, а Вячеслав хихикнул. Настроение улучшалось, а кроме того, сердце грела мысль о содержимом сумки, которого оставалось еще предостаточно.
        - А почему Дриппи, а не Задриппи? - глупо спросил он, и старик с невозмутимым видом показал четыре пальца. Вячеслав остолбенел, а Эдуард пояснил:
        - Здесь торгуются наоборот. Так что сумма поднимается. Нужно платить сразу, или сумма возрастет до тысячи и выше, и в итоге мы можем вообще никуда не уехать. Кстати, так же делают бедуины, зарабатывающие у пирамид, - сесть на верблюда стоит
5 долларов, а спуститься обратно намного больше. Папаша Дриппи знает, что мы никуда не денемся, поэтому ему терять нечего.
        - Так давайте заплатим ему и поедем! - возмущенно сказала Татьяна, но Папаша Дриппи заковылял обратно в свою конуру.
        - Шандец, - подытожил Бравлин. Он отбросил в сторону все приличия и выудил из сумки бутылку с виски. - Оторвать бы этому плешивому пердуну вторую ходулю, сразу бы торговаться расхотелось.
        Татьяна отвернулась.
        - И это называется охотник на акул? - неизвестно к кому обращаясь, продолжал Вячеслав, делая длинный глоток. - Охотник за пустыми бутылками, вот кто он. Интересно, на чем он охотится на акул? Судя по его клоповнику, на корыте.
        Эд улыбнулся и вошел в «дом».
        - Слава, зачем ты это делаешь? - не поворачивая головы, спросила Татьяна. В голосе женщины чувствовалась едва сдерживаемая ярость. - Ты совсем без алкоголя не можешь?!
        Вячеслав уставился на жену.
        - Не суйся в это, - грубо сказал он. - Я не твою печень сажаю, ясно?
        - Спасибо, что так беспокоишься о моем здоровье, - криво улыбнулась женщина. - Только, знаешь, мне почему-то от этого не легче.
        Пока Вячеслав обдумывал слова супруги, выискивая в них скрытый смысл, из хижины вышел Эдуард, за ним Папаша Дриппи. Его лицо абсолютно ничего не выражало.
        - Сошлись на пятистах, - шепнул Эд Татьяне, и она с готовностью полезла в кошелек.
        - Не нужно, я уже заплатил, - остановил ее Эд. - Пусть это будет для вас маленьким подарком от меня. Смотри!
        С этими словами он осторожно поднял руку, и женщина увидела, что Эдуард большим и указательным пальцами держит за крылья необычайно красивую бабочку с нежно-зелеными крылышками. Он разжал пальцы, и изящное создание тотчас взмыло в небо.
        Папаша Дриппи начал спускаться вниз по стершимся ступенькам. Собака подняла голову, встрепенулась и заковыляла за ним.
        - Представляешь, стоим в этой провонявшей конуре, и вдруг в окно влетает бабочка, - сказал Эдуард, рассматривая пыльцу, оставшуюся на подушечках пальцев.
        - Ты… не бил его? - вдруг вырвалось у Татьяны, когда они последовали за рыбаком. Уж слишком быстро этот Папаша Дриппи согласился, подумала она.
        Эдуард посмотрел на нее и снял очки. В глазах резвились глумливые чертики.
        - А ты думаешь, смог бы? - хитро прищурился он.

«Да», - чуть не вырвалось у женщины, но она промолчала.
        - Эй, хватит там глазки строить, - напряженно засмеялся Вячеслав. Он уже начинал жалеть, что согласился ехать с Эдом. Ведь когда-то он встречался с его женой, хотя это было давно, но все же…
        Они спустились на берег. Собака с раненой лапой неотрывно семенила за греком. Песок тут же набился в туфли, и Татьяна разулась.
        - Ты хоть взяла фотоаппарат? - крикнул ей Вячеслав, когда она подошла к воде. Татьяна ответила утвердительно.
        Неподалеку располагался старый причал, у которого были пришвартованы несколько катеров и яхт. Вячеслав презрительно хмыкнул, разглядывая их, а Эд сказал:
        - Ты зря пытаешься найти самую худшую лодку. Такие, как Папаша Дриппи, будут жить в дерьме и жрать дерьмо, но лодка у них будет самая лучшая. Потому что это его хлеб. Знаешь, как ковбои в вестернах Серджио Леоне? Одеты в тряпье и дырявые шляпы, зато револьверы всегда начищены до блеска и на взводе.
        - Ну-ну, - ехидно ухмыльнулся Вячеслав. Эдуард начал раздражать его все больше и больше.
        Тем временем Папаша Дриппи заковылял к двум юношам, почти подросткам, сосредоточенно чинившим сеть прямо на песке. Он что-то крикнул им, и те, бросив работу, понеслись к причалу, только белые пятки засверкали.

«Я же говорил», - прочитал Вячеслав по глазам Эдуарда, когда Папаша Дриппи как ни в чем не бывало прошествовал мимо затрапезных 6-метровых катеров к гордо покачивающемуся на волнах 11-метровому «Бродбиллу» с высоченной тунцовой вышкой. Собака трусила за ним.
        - Охренеть, - только и смог выговорить Вячеслав. - Это все равно, если бы этот сморчок в своем прикиде уселся в «Ягуар»… Это что, действительно его корыто?
        - Это корыто, Слава, стоит как минимум тридцать тысяч зеленых. Я слышал, что катер, полностью оснащенный для ловли акул, может стоить до пятисот штук баксов, - произнес Эдуард.
        - Откуда ты все знаешь? - недоверчиво спросил Вячеслав.
        Мерно затарахтел дизель катера.
        - Я же говорил, что излазил весь остров, - ответил Эд, немного смутившись. - Защищая животных, узнаешь много нового, знаешь ли…
        Между тем грек спустился по короткому трапу в катер. Вслед за ним прошмыгнули подростки, чинившие на берегу сеть. Стало видно, что лицо одного из них обезображено уродливым шрамом, очевидно, оставшимся от ожога. Пригнувшись, они несли здоровенный бак, из которого на доски причала выплескивалась темно-бурая жидкость с резким запахом.
        - Это что, наш обед? - хмыкнул Вячеслав.
        - «Раби-даби», - коротко пояснил Эд.
        - Что за хрень?
        - Прикорм для акул. Кстати, насчет обеда. Не рассчитывайте особенно на гостеприимство хозяина судна. Вы в этом уже убедились там, наверху.
        - Я взяла с собой несколько бутербродов с говядиной и авокадо с яблоками, - сказала Татьяна.
        Эд с сомнением покосился на пакет, который держала в руках женщина.
        Папаша Дриппи вышел из рубки и что-то хрипло крикнул троице. Лицо его было недовольным.
        - Ладно, в крайнем случае съедим то, что поймаем, - решил Эдуард. - Пошли, нас уже ждут.
        - «Кано Маго», - прочитала вслух Татьяна надпись, красовавшуюся на левом борту катера. - Что это?
        - На местном наречии это означает «Акулья Смерть», - сказал Эд.
        - А что, никаких страховок оформлять не будут? - удивленно спросил Вячеслав, и Эд посмотрел на друга с жалостью:
        - Слава, ты что, не видишь, куда мы приехали? Я же предупреждал вас.
        Татьяна подхватила под локоть ворчащего Вячеслава, и они зашли на борт катера. Она сразу почувствовала, как вибрирует под подошвами туфель пол. Настил был
«нескользящим», позволяющим удерживать равновесие даже во время сильной качки. Ей вдруг стало страшно, и она непроизвольно коснулась руки Эда. К счастью, Вячеслав этого не видел. Эдуард мягко убрал руку, хотя на его лице читалось сожаление. Он снова уставился на пальцы.
        - Между прочим, это считается плохой приметой, - вполголоса промолвил он.
        - Что именно? - спросила Татьяна.
        - Считается, что когда бабочка залетает в окно, это ведет к болезням и даже смерти, - сказал Эд. Посмотрев на берег, он прибавил: - Следуя поверью, в этот день оставаться на ночь в доме нельзя.
        - Ну, нас-то это не касается, - улыбнулась Татьяна. - Это проблема этого… Папаши. Это ведь она к нему в дом залетела, правда?
        Эдуард улыбнулся в ответ. Сейчас как никогда он хотел обнять эту женщину, и ему стоило неимоверных усилий совладать с собой.
        - Я не хочу ехать с этой вшивой псиной, - вдруг заявил Бравлин, с неодобрением глядя на свернувшуюся в клубок собаку.
        - Тебя так раздражают животные? - спросил Эд.
        - Меня раздражают блохи, - отрезал Вячеслав. - Ты мне их будешь потом вычесывать с лобка? Мария Бравлина не рожала бомжей.
        - Слава, перестань! - воскликнула Татьяна.
        Вячеслав шумно прочистил горло и сделал вид, что изучает кресло в носовой части катера, у которого в держателях как часовые стояли высоченные спиннинги.
        Один из юношей ловко отдал швартовые, и катер тронулся с места. С океана подул прохладный бриз.

* * *
        Обогнув знакомый поворот, Влад чуть не столкнулся нос к носу с Валентином.
        - Как она? - прерывисто спросил он и, не дожидаясь ответа, буквально упал перед Мариной.
        - Ей хуже, - сказала Катрин. Она грызла ноготь, то и дело посматривая на океан. - Ты нашел что-нибудь?
        - Одного мужика встретил. Говорит, что его тоже кинули. Но он какой-то странный… - проговорил Влад и покачал головой. - За мной шел.
        - У нас мало времени, - напомнила Катрин, и Влад взорвался:
        - Да знаю я! Неужели ты думаешь, что я ничего не соображаю?!
        - Откуда здесь люди? - удивился Валик. Он держался на почтительном расстоянии от плиты, придавившей Марину, и вообще старался не смотреть в эту сторону.
        - Я же сказал уже, - раздраженно бросил Влад. Очнувшись от его прикосновений, Марина облизала пересохшие губы и заплакала.
        Незнакомец, завернутый в пыльные тряпки, возник совершенно неожиданно и бесшумно, как привидение. Валик испуганно смотрел на него, часто моргая. Лицо Катрин сделалось настороженным, и она подозрительно глядела на незнакомца. На его поясе болтался череп какого-то животного, судя по всему, волка или собаки, который Влад не заметил при встрече.
        Мужчина тем временем подошел к плите, зачем-то провел по ее шероховатой поверхности загрубевшими подушечками пальцев и цокнул языком. Потом присел на корточки, рассматривая распухшую руку девушки. Она, в отличие от бледной кожи Марины, была синюшно-багровой, как кусок подпортившегося мяса.
        Когда незнакомец выпрямился, его глаза оставались такими же пустыми, как окна в давно заброшенном доме.
        - Если не удастся поднять камень, она умрет, - прошептал он.
        - Это мы и сами знаем, - хрипло произнес Влад. - Может, все-таки поможешь?!
        Мужчина с сомнением покачал головой.
        - Мы не поднимем камень. К тому же плита в любой момент может пойти вниз и задавит вашу подругу.
        - Давайте попробуем, - сказал Влад. - Валик, иди сюда! - крикнул он, и они вчетвером снова ухватились за плиту.
        - Давай! - закричал Влад, и они поднатужились.
        Марина закричала и отключилась.
        - Что с ней? - испуганно забормотал Влад.
        Катрин выматерилась. Валик ссутулился, не зная, куда деть свои дрожащие руки. Ситуация казалась абсолютно безвыходной.
        - Ей нужно отрезать руку, - сказал мужчина после некоторого молчания.
        - Нет, - побледнел Влад и прижался к Марине, словно этот неопрятный тип в лохмотьях прямо сейчас намеревался приступить к ампутации.
        - Как хочешь, - равнодушно сказал мужчина и поднялся на ноги. Он посмотрел на тени, отбрасываемые на камни, и задумчиво промолвил: - Лучше быть одноруким, но живым, чем мертвым с двумя руками.
        Влад обнял девушку, и она открыла глаза. Увидев перед собой мужа, она зарыдала и снова начала дергать рукой. Влад, плача вместе с ней, пытался успокоить любимую. Катрин стала грызть ноготь с утроенной силой, а Валик, совершенно одуревший от жары, только глупо хлопал глазами, как заводная кукла. Ему хотелось только одного - чтобы этот кошмар закончился как можно скорее.
        - Нет, - повторил с нажимом Влад, хотя никто ничего не говорил.
        Прошла минута, после которой Катрин все же отважилась подать голос:
        - Влад, как это ни тяжело, другого выхода нет.
        Влад вскочил на ноги. Раздувая ноздри и дыша с присвистом, он напоминал разъяренного быка:
        - И кто ей будет операцию делать? Ты, что ли?
        - Нет. Я думаю, Валик справится, - сказала спокойно Катрин, мотнув головой в сторону оцепеневшего Валентина, который от слов девушки пригнулся, как от удара.
        - Я не… я не могу, - поперхнулся он.
        - Ты же медицинский заканчивал. - Катрин вперила в парня свой тяжелый взгляд.
        - Да, но я педиатр, а не хирург, - жалко улыбнулся Валик, словно в его профессии было что-то постыдное и неприличное.
        - Владик, я хочу сок, - вдруг сказала Марина. Она подняла левую руку и стала медленно щупать плечо придавленной руки. - У нас есть сок, Владик? Апельсиновый… Владик, где моя рука? Почему я не чувствую ее? Там только камень…
        По грязным щекам Влада потекли слезы.
        - Она умрет, вы что, не понимаете? - прохрипел он. - У нас нет ничего для операции, ни ножа, ни ниток, как мы остановим кровь?
        - Она быстрее умрет под камнем, - вмешался мужчина. - Я бы мог попробовать отре…
        - Заткнись! - вне себя от ярости и страха крикнул Влад. - Заткнись! Почему ты все время шепчешь?! Кто ты такой?! Проваливай, все равно от тебя никакого толку!
        - Влад, остынь, - сказала Катрин. - У тебя есть имя? - обратилась она к мужчине.
        - Называйте меня Айс, - ухмыльнулся он.
        - Хорошо, Айс, - сказала Катрин и вытерла обгрызенный ноготь, на котором уже выступила кровь, о джинсы. - Ты сможешь… нам помочь?
        - Почему бы и нет, - пожал плечами Айс. - Когда-то я уже резал. Правда, потом этот человек умер. Да и сейчас я ничего не теряю.
        - Стопудово, - угрюмо сказала Катрин и вдруг выругалась: - Блин, у нас и ножа-то нет!
        - У него есть, - сказал с мрачным видом Влад, кивая на Айса. Он старался не встречаться с молящими глазами Марины, и его всего трясло от ужаса и отвращения к самому себе.
        - Принеси воды, - приказал Айс Валику.
        - Откуда? - удивился Валик.
        - Тут что, полно водопроводных кранов? Из океана, - проскрипел Айс.
        Валик, помедлив, стал нехотя спускаться вниз.
        - А вы найдите, чем перетянуть рану. Ремень сойдет. Есть какие-нибудь нитки? - осведомился Айс.
        - У меня есть, - откликнулась Катрин, лихорадочно рыская по своим многочисленным карманам джинсовой куртки. - Скажите спасибо, что я хиппи. Вот!
        С этими словами она аккуратно положила на камень катушку с нитками, в которую была воткнута иголка.
        - Вы сошли с ума, - медленно проговорил Влад.
        - Владик, - зашептала Марина, всхлипнув. - Владик, ты слышишь меня?
        - Да, родная, - ответил юноша и опустился перед супругой на колени.
        - Владик, я почти ничего не вижу. Это все от солнца, правда?
        - Да, Маришка, - покорно ответил Влад.
        - Владик, о чем… о чем вы говорили? Не надо отрезать мне руку. Пожалуйста. Я не хочу остаться без руки. Ведь ты не разрешишь им этого делать? Я очень прошу тебя. Я люблю тебя.
        Влад сжал челюсти с такой силой, что у него захрустели зубы. Боже, он бы отдал все на свете, лишь бы не отвечать на этот вопрос!
        Катрин оценивающе посмотрела на руки Айса. Они были настолько грязными, что пыль намертво въелась в его заскорузлую кожу. Он заметил неодобрительный взгляд девушки и сказал:
        - Пожалуй, я помою руки. И нож заодно.
        Он стал спускаться вниз.
        - Он мне не нравится, - без обиняков заявил Влад. - По-моему, у него не все в порядке с головой.
        - Похож на шизоида, один прикид чего стоит, - согласилась с ним Катрин. - Но разве у нас есть выбор?
        Она наморщила лоб, будто что-то вспоминая.
        - Ты чего?
        - Не знаю. Просто… да ладно, проехали, - она вымученно улыбнулась.

* * *
        Катер неторопливо рассекал морскую гладь, оставляя после себя пенящийся след, расходящийся волнами. Возле самой воды верещали чайки, перепархивая с волны на волну. Изредка одна из них резко ныряла вниз, чтобы схватить какую-нибудь нерасторопную рыбешку. Неожиданно из воды вырвалось что-то неуловимо-быстрое, с непропорционально большим хвостом, мелькнув стальным телом. Схватив на лету зазевавшуюся птицу, рыбина скрылась под водой, махнув на прощание узким, как лезвие, хвостом.
        Татьяна с изумлением смотрела на то место, куда только что нырнула рыба. Испуганные чайки моментально поднялись в небо и раздраженно перекрикивались, кружа в воздухе.
        - Похоже на морскую лисицу, - сказал Эдуард, наблюдавший за столь внезапным нападением на чайку. - Это их стиль.
        - Офигеть, - только и смог промолвить Вячеслав и, покачиваясь с непривычки, направился к корме.
        - Жаль, сфотографировать не успела, - сказала Татьяна.
        - Подожди, еще успеешь, - засмеялся Эд.
        - Смотрю, ты не расстаешься с кепкой.
        - А ты - с джинсами, - парировал Эд, и они улыбнулись.
        - Ты хотел, чтобы я отправилась в эту поездку в вечернем платье? - смешно наморщила носик Татьяна.
        - Просто я никогда не видел тебя в платье, - признался Эд. - Ты где-то работаешь? Помню, ты вроде отлично шила.
        - Нет, я из-за зрения оставила это дело. Так, иногда, если захочется. У меня филиал «Глэндфилд», итальянской одеждой занимаюсь.
        Некоторое время они молчали, потом Эд сказал:
        - Пойду посмотрю лапу этой бедняги.
        Он мягко подошел к псине, калачиком свернувшейся возле анкерка[От нидерл. аnker - деревянный бочонок, входит в снабжение шлюпок и служит для хранения запасов пресной воды.] .
        - Не бойся, - ласково проговорил он, когда собака подняла всклокоченную голову и подозрительно уставилась на незнакомца. Его располагающий вид и ровный голос подействовали на нее успокаивающе, и животное только внимательно смотрело, как этот странный человек осматривал больную лапу.
        Когда Эд выпрямился, лицо его было озабоченным. Он быстро направился в рубку, где у пульта управления как столб стоял Папаша Дриппи.
        Татьяна не слышала их разговор, но в какой-то момент до ее слуха донесся возмущенный голос грека. Спустя несколько минут Папаша Дриппи подозвал одного из юношей, отдал ему какое-то приказание, и вскоре тот принес Эдуарду какие-то тряпки и большую бутыль с пресной водой.
        - Что ты собираешься делать? - спросила Татьяна.
        - У нее застарелая рана, - пояснил Эд, засучивая рукава. - Может начаться заражение. Слава, не одолжишь мне немного виски?
        - Я? Виски для этой шавки? - изумленно спросил Вячеслав.
        - Я же знаю, что ты дашь, ведь у тебя есть сердце, - сказал Эд, и Вячеслав молча протянул другу сумку и отошел в сторону.
        - Ты будешь вести себя спокойно? - обратился Эдуард к собаке. - Ну, тихо, тихо…
        Через несколько минут все было кончено, и псина недоверчиво рассматривала умело перевязанную лапу.
        - Странно, она только взвизгнула, и все, - призналась Татьяна. - Я боялась, она начнет кусаться.
        Споласкивая руки, Эдуард глянул на собаку и сказал нарочито строго:
        - Во всяком случае, теперь ты стоишь пятьдесят баксов.
        - То есть? - не поняла Татьяна.
        - Я купил эти тряпки и свежую воду для псины, - с неохотой сказал он.
        - Он что, с ума сошел?! - не поверила Татьяна и чуть ли не с ненавистью посмотрела в сторону Папаши Дриппи. - Это же его собака!
        - Она для него ничто, - пожал плечами Эд. - Если жизнь человека в здешних местах стоит не больше плевка, то что тогда говорить о животных?
        Они удалились уже достаточно от берега, как вдруг двигатель катера затих.
        - Наверное, сейчас будет прикорм, - предположил Вячеслав. - А мы будем спускаться под воду в клетках?
        - Вряд ли, - покачал головой Эд. - Я не вижу на борту клеток. Да и маловероятно, чтобы этот жмот раскошелился на акваланги - они ему попросту не нужны.
        - Посмотрите вниз, - вдруг возбужденно сказала Татьяна. - Что это, медуза?
        Мужчины выглянули за борт. В трех-четырех метрах от катера прямо у поверхности плавала громадная медуза, желеобразный купол которой напоминал прямоугольник. От купола отходили четыре пучка полупрозрачных щупальцев розоватого оттенка, настолько длинных, что их очертания размывались где-то в глубине.
        - Это медуза-коробочка, - определил Эдуард. - Иногда ее называют морской осой. Насколько мне известно, она питается мелкими креветками.
        - Она опасна? - спросила Татьяна, завороженно следя за медузой. Толстые щупальца медленно шевелились, и это вызвало у нее неосознанный страх.
        - В общем, да, - сказал Эдуард. - В ее щупальцах спрятаны жалящие капсулы, которые в момент прикосновения впрыскивают через кожу яд. Иногда это приводит к остановке сердца. Говорят, одна взрослая медуза-коробочка имеет достаточно яда, чтобы убить трех человек.
        - Не может быть, - фыркнул Вячеслав. - Вот эта слизь может завалить троих мужиков? Ерунда.
        Эдуард не стал с ним спорить. Медуза плавно обошла катер справа и вскоре исчезла из виду.
        Прошло еще десять минут, но никакого прикорма не было, двигатель молчал, а сам катер мирно дрейфовал на волнах. Подростки развалились на тунцовой вышке, свесив с нее худые босые ноги, и лениво перебрасывались фразами.
        - Э-э-э… - протянул Вячеслав. - Че-то я не врублюсь никак, а где акулы? За что мы баблос этому одноногому бомжу отдали, а?
        Эд молча прошел в рубку. Его изумлению не было предела, когда он увидел, что Папаша Дриппи как ни в чем не бывало дрыхнет в углу на каких-то коробках, храпя, как паровоз. Протез он отстегнул, задрав культю на стул.
        Опешивший от такой наглости, Эд схватил хозяина судна за шиворот и, не обращая внимания на треск рвущейся рубашки, сильно встряхнул его.
        - Lead the old tub[Заводи свою посудину (англ.).] , - прошипел Эд прямо в лицо обалдевшему греку. Папаша Дриппи несколько раз моргнул и сипло выругался. Он высунулся из рубки, что-то зло крикнул юношам, и тех словно ветром сдуло с вышки.
        Эд вышел на палубу. Хозяин судна одарил его ненавидящим взглядом, после чего проковылял к пульту управления и передвинул рукоятку акселератора вперед.
«Бродбилл» дернулся, двигатель ожил, и катер понесся в открытый океан, быстро набирая скорость.
        На палубе уже суетились подростки. Они притащили к борту уже знакомую бадью с прикормкой, после чего один из них принялся небольшим черпаком выплескивать
«раби-даби» в воду. Татьяна скривилась - уж слишком «ароматной» была прикормка. Мешанина из крови, мелко порубленной рыбы и потрохов шлепалась в воду, оставляя за собой клейкую пленку.
        Слушая звуки падающей на воду прикормки, Вячеслав раздраженно повел плечом. Черт, не для того он тащился в такую задницу, чтобы пялиться, как этот голодранец выливает в море какой-то понос!
        От нечего делать он принялся слоняться по катеру. Он обратил внимание, что на корме, чуть ниже тунцовой вышки, была закреплена челюсть акулы, довольно крупная. Под ней на небольшой фанерке была нацарапана надпись:
        SHARKS SUCK. DADDY DRIPPY FUCKED ALL THE SHARKS[10 - Акулы - фуфло. Папаша Дриппи трахнул всех акул (англ.).]
        Вячеслав хмыкнул. Оригинальный типчик этот грек. Похоже, у него не все дома. Но челюсть ему понравилась. Он представил, как бы она смотрелась в его гостиной, прямо над аквариумом. Нарисованный воображением образ челюсти океанской хищницы с устрашающими треугольными зубами ему понравился.
        - Впечатляет? - услышал он над ухом голос Эда и чуть не подскочил на месте.
        - Что за идиотская привычка подкрадываться, - буркнул Бравлин. - Это чья? - спросил он, имея в виду челюсть.
        - Судя по всему, большая белая. Наверное, метра четыре в длину будет, - прикинул Эд.
        - Хорошо бы такую заиметь, - произнес Вячеслав, глаза его алчно блеснули.
        - Думаю, Папаша Дриппи мог бы продать тебе ее, - сказал Эд. - Кстати, белые акулы занесены в Красную книгу.
        Вячеслав засмеялся, последняя фраза не произвела на него никакого впечатления.
        - Эх ты, гринписовец… Будто от ваших воплей что-то в природе изменится. Так вот, я не хочу эту челюсть, Эд. Я хочу живую челюсть, чтобы этот мухомор поймал для меня акулу, сечешь? Коль уж мы выбрались на такую экзотическую тусню.
        Эд вздохнул.
        - Это слишком рискованно. К тому же с нами Татьяна. Думаешь, ей будет прия…
        - Со мной, Эд, - чеканя каждое слово, проговорил Вячеслав. - Извини, но Таня со МНОЙ, а не с НАМИ, чувствуешь разницу? Не обижайся, дружок. Мария Бравлина не рожала рогоносцев.
        Эд улыбнулся.
        - Все нормально, Славик. Просто не нужно быть таким напряженным, хорошо?
        - Так ты поговоришь с этим стариком? - настойчиво спросил Вячеслав. - Я бы сам ему сказал, но у него такой акцент, что китайца проще понять.
        - Ладно.
        Эдуард уже хотел уходить, как Вячеслав окликнул его:
        - Где ты был все это время, Эд? Были моменты, когда ты мне позарез был нужен, - сказал он как можно безразличнее, вместе с тем внимательно следя за реакцией старого друга. Но тот был спокоен, как никогда.
        - Я неожиданно получил предложение поработать за рубежом. Я никому ничего не сказал, даже родителям. Так, чтобы не сглазить. А потом и всю семью с собой забрал. Жил в Италии, потом в Германии. Прости, что не дал о себе знать, - с этими словами он посмотрел Вячеславу прямо в глаза, и тот понял - не врет.
        - Ты по жизни был одиночкой, Эд, - неожиданно вырвалось у него. - Иногда я вообще поражался, как ты мог решиться на семью?

«Я тоже», - мелькнула у Эдуарда мысль, когда он представил себе образ Татьяны.
        - Ой, смотрите! Рыба, и какая большая! - внезапно донесся до них голос Татьяны.
        Мужчины заспешили в носовую часть катера. Папаша Дриппи заглушил двигатель и неспешно приблизился к борту. В руках он держал толстую самокрутку, своими размерами не уступающую разваренной сардельке.
        В прозрачной воде мелькали продолговатые тени, то поднимаясь наверх, то ныряя, растворяясь в ультрамариновой глубине. Изредка зеркальную поверхность рассекали острые плавники, поблескивающие на солнце. Акулы были небольшие, около полутора метров длиной, они плавали вокруг катера, постепенно сужая круги.
        Папаша Дриппи задымил самокруткой и что-то процедил мальчишкам, после чего они приволокли несколько мотков проволочной лесы с крючками и гарпуны со съемными древками. Пока один из них, выловив из бадьи голову какой-то рыбы, нанизывал ее на крючок, второй готовил гарпуны, привязывая их к специальным манильским тросам, которые другими концами крепились к бочонкам. Гарпуны были самые разнообразные, с устрашающего вида зазубринами, и Татьяна не могла оторвать от них глаз - они были похожи на какие-то средневековые орудия пыток.
        - Вот это я понимаю, - с невольным уважением проговорил Вячеслав, разглядывая гарпуны. - А то, понимаешь, охотник на акул - и вдруг такая конфетка с вышкой и прочими прибамбасами.
        - А ты хотел, чтобы мы отправились в открытый океан на деревянном каноэ, как туземцы? - усмехнулся Эд. - Что ж, я могу тебе и такое устроить, только поедешь без меня. Я понимаю, что ты ожидал некой романтики, но на самом деле все прозаично. Прогресс идет вперед, и если Папаша Дриппи будет охотиться на лодке, он потеряет в скорости и поймает меньше рыбы. А кроме того, он подвергнет себя большому риску. Во время охоты акулы часто выпрыгивали из воды и топили лодки.
        Папаша Дриппи посмотрел на них, задержав взгляд на стройных ногах Татьяны, затянутых в узкие джинсы, и что-то сказал, выпустив кольцо дыма.
        - Что он говорит? - Татьяна посмотрела на Эдуарда.
        - Акула чувствует каплю крови на расстоянии пятисот метров, - чуть покраснев, сказал Эд. - То есть растворенную примерно в шестистах тысячах литров воды.
        Между тем акулы перестали кружить вокруг «Бродбилла», одна из них ткнулась рылом прямо в нижнюю часть форштевня катера, две другие устремились за наживкой, которую забросил Папаша Дриппи. Одна оказалась быстрее, и ее челюсти сомкнулись на крючке с головой рыбы. В толще воды проскользнуло еще два темных силуэта. Акула, попавшаяся на крючок, рванулась в сторону, с визгом разматывая леску. На вываживание не ушло много времени, и уже спустя пару минут Папаша Дриппи подтянул уставшую рыбину к своему судну. Один из пареньков помогал ему, ловко управляясь багром. Вскоре сверкающее тело морской хищницы яростно билось на палубе, гулко стуча мощным хвостом. Ее спина была красивого темно-синего окраса, цвета индиго, а нижняя часть жемчужно-серебристой. Татьяна инстинктивно отодвинулась назад. Еще никогда в жизни она не видела так близко живых акул.
        Между тем Папаша Дриппи оглушил ее короткой дубинкой, наступил своим протезом на голову замершей акулы и вынул из ножен широкий нож. Не выпуская изо рта своей вонючей самокрутки, он коротко полоснул по брюху рыбины. Тело акулы обмякло, внутренности, бледно-желтые и розовые, вывалились прямо на палубу влажным клубком. После этого грек высвободил из жаберных щелей крючок, зачем-то лизнул его и, весело взглянув на оторопевшую Татьяну, что-то гортанно выкрикнул.
        - Охота началась, - перевел Эд. Лицо его посерьезнело. - Таня, ты как?
        Женщина крепко вцепилась в борт, стараясь не смотреть на расползающиеся по палубе кишки и извивающийся хвост акулы.
        - Нормально, - сказала она твердо.
        Папаша Дриппи небрежно швырнул выпотрошенную акулу за борт, словно тряпку. Часть внутренностей он кинул в бадью, другую часть нанизал на крюк и бросил его вслед за акулой.
        Помимо своей воли Татьяна осторожно выглянула за борт. То, что произошло дальше, навсегда врезалось в ее память. У катера металось уже не четыре, а шесть акул. Так получилось, что крюк с наживкой оказался ближе всего именно к той самой, которой только что вспороли брюхо, и она как ни в чем не бывало вцепилась зубами в собственные кишки. Папаша Дриппи, невольно выругавшись, подсек рыбу, но к ней уже рванулись две акулы. Одна, выхватив зубами здоровенный кусок плоти от жертвы, тут же потеряла к ней интерес, а вот вторая вцепилась намертво и сорвалась только в воздухе, когда добычу поднимали на борт.
        Повторно пойманная акула медленно разевала пасть, она словно не обращала внимания на удары дубинки, которые сыпались на нее как град. Тогда один из юношей принес маленький топорик, и грек двумя точными ударами отрубил акуле голову, затем снова кинул ее в море, но даже после этого тело хищницы продолжало извиваться. К ней моментально устремились ее товарки и разорвали на части буквально в считаные секунды. Во все стороны летели капли воды, розовые от крови.
        Татьяна почувствовала тошноту. Она призвала все свое самообладание, приказывая себе не смотреть на жестокую сцену, но какая-то часть ее сознания, о существовании которой она, возможно, и не подозревала, настойчиво уговаривала ее досмотреть до конца это жуткое представление.
        - Если хочешь, я отведу тебя в каюту, - сказал Эд, но Татьяна отказалась, про себя решив, что сделала это назло Вячеславу. Он хотел посмотреть на акул? Вот и славненько, она составит ему компанию.
        К тому времени Папаша Дриппи взял в руки гарпун. Некоторое время он стоял совершенно неподвижно, жили только его глубоко посаженные глаза, неотрывно следя за акульим пиршеством, затем с молниеносной скоростью метнул его в самую гущу акул. Острие попало одной из них прямо в голову, и она тут же отрыгнула кусок плавника, который намеревалась проглотить.
        Чернокожий паренек принялся помогать Папаше Дриппи вытягивать на борт очередную жертву. Выпотрошив акулу, как и предыдущую, он выбросил ее тело обезумевшим от запаха крови сородичам. В неистовстве вспахивая кровавую пену, акулы метались из стороны в сторону, хватая своими мощными челюстями все, что попадалось на пути. Некоторые крупные особи бросались прямо на катер, и каждый раз по коже Татьяны проходил озноб. Только сейчас она заметила, что транец и внешний край планшира сплошь покрыты глубокими царапинами и вмятинами, словно по катеру в неистовстве долбили гвоздодером. Она на секунду представила себе челюсти, оставившие эти жутковатые следы, и что эти зубы могут сделать с человеком, случайно оказавшимся в воде. Ей стало дурно.
        Папаша Дриппи стоял в носовой части, облокотившись на боевое кресло, и бесцеремонно разглядывал Татьяну. Затем он что-то сказал и провел сморщенным кончиком языка по шелушащимся губам.
        - Он хочет сообщить мне что-то важное? - вежливо поинтересовалась Татьяна.
        Эд бросил на хозяина судна каменный взгляд и повернулся к ней:
        - Он говорит, что сила укуса «Белой Смерти», то есть большой белой акулы, в три раза превосходит укус льва.
        - Бред, - не поверил Вячеслав. Брезгливо морщась, он перешагнул лужу крови, оставшуюся после разделки акулы.
        Папаша Дриппи ухмыльнулся.
        - Киа та, сулла, - подмигнул он Татьяне. - Ихва ми ткаллья. Диу ясо.
        - Нет, не бред, - спокойно парировал Эдуард. - Сила давления каждого зуба большой белой акулы составляет примерно три тонны на один квадратный сантиметр. Но это цветочки по сравнению с ее предком, доисторическим мегалодоном, который вымер полтора миллиона лет назад. Ученые подсчитали, что сила укуса этой рыбки составляла восемнадцать с лишним тонн. Некоторые особи достигали в длину двадцать и более метров.
        - Охренеть, - прошептала Татьяна. При всем своем богатом воображении она не могла заставить себя поверить, что на Земле когда-то существовали такие гигантские существа.
        Докурив, Папаша Дриппи щелчком ногтя отправил окурок в море и махнул рукой своим юным помощникам. Те снова забегали по палубе.
        - Полагаю, представление закончилось, - прокомментировал Эдуард.
        - Мы едем домой? - спросила Татьяна, и в голосе ее проскальзывало облегчение.
        - Нет, - развеял ее мечты Эд. - Скорее всего, сейчас они займутся промыслом.
        Он оказался прав. Для хромого охотника и двух подростков эти туристы уже перестали существовать, «шоу» для белых людей из большого города окончилось, а для них началась трудовая рутина. Раз за разом Папаша Дриппи метал свой гарпун, а мальчишки помогали ему с помощью багра и петли. Буквально через двадцать минут на палубе уже лежало восемь крупных акул. Оглушив их, Папаша Дриппи принялся подвешивать туши с помощью специального крана и лебедки, после чего взялся за разделку. Татьяна не могла на это смотреть и спустилась в каюту. Помедлив, Вячеслав последовал за женой.
        - Тебе плохо? - спросил он.
        - Да, укачивает, - соврала Татьяна. Она глубоко вздохнула. - Интересно, у него есть жена? У этого грека?
        Вячеслав хмыкнул.
        - Зачем этому старику жена? У него вон какие бойкие пацаны, - сказал он.
        - Он не старик, - раздался позади голос Эда. - Он старше нас лет на семь, ему немногим больше сорока.
        - Не может быть! - ахнула Татьяна. - Он выглядит лет на двадцать старше!
        Эд привычно пожал плечами:
        - Такая жизнь, как у него, не способствует физическому процветанию.
        - Ладно, хрен с этим калекой, мы не суп из него варить собираемся, - вмешался Бравлин. - Ты сказал ему насчет акулы?
        - Он готов тебе продать челюсть, которая висит на вышке, за сто баксов.
        - Мне не нужен этот старый хлам, - раздраженно сказал Вячеслав. - Ты помнишь, о чем мы говорили?
        - Слава, что ты задумал? - Татьяна тронула мужа за локоть, но он не унимался:
        - Я тащился сюда по жаре и качался на волнах с этим чокнутым греком не для какой-то долбаной рыбалки. Если ты обещал нам драйв, так докажи, что твое слово чего-то стоит. Пусть этот Дриппи поймает для меня акулу. Настоящую акулу, а не эти шпротины.
        Эд молча смотрел на друга.
        - Боюсь, что твоя затея будет стоить денег, - наконец промолвил он, и Вячеслав расхохотался:
        - Так вот что тебя беспокоит, братишка… Не волнуйся, деньги у меня есть, и я готов их выложить за стоящий товар. Мария Бравлина не рожала жадин.
        Эдуард стал подниматься на палубу, а Татьяна сказала с укором:
        - Зря ты так.
        - Что «зря»?! - неожиданно взвился Вячеслав.
        - Эд перед тобой ни в чем не виноват. Он просто хотел сделать нам приятное.
        - Нам? Или тебе? - Дыша перегаром, Вячеслав приблизил свое разгоряченное лицо вплотную к Татьяне, но она не отвернулась.
        - Ты ведешь себя глупо. И перестань напиваться, - холодно сказала она. - Пусти, я пройду.
        Когда она ушла, Вячеслав выругался. Перестань напиваться… Легко сказать, когда тебе систематически напоминают о…
        Он снова чертыхнулся и сделал два больших глотка из бутылки. На хрен. На хрен все. Если этот дипломат Эдик не уговорит одноногого хмыря, он сам поговорит с ним. Поговорит по-пацански, и тот выловит ему настоящую акулу. Он стал подниматься наверх.
        Когда он оказался на палубе, подростки деловито свежевали пойманных акул. Короткими ножами с широкими лезвиями они ловко снимали с них шкуры, срезали плавники, хвосты. Шкуры помещались в специальные бочки с соляным раствором, хвосты и плавники - отдельно. У самой крупной из них Папаша Дриппи самолично вырезал печень и, разделив ее с помощниками, уплетал ее как обычный бутерброд с колбасой. Видя, как по небритому подбородку грека бегут струйки крови, Татьяна отвернулась и мысленно сосчитала до десяти.
        - Ну, что? - полюбопытствовал Вячеслав.
        - Пятьсот долларов, Слава, - сказал Эд. - Если устраивает, плати прямо сейчас. Ты уже знаешь, какие тут правила торга.
        - Согласен, - с ноткой презрения отозвался Вячеслав. - Только без лажи. Мне не нужна какая-нибудь килька.
        - Скоро стемнеет, - напомнил Эдуард. - Если он не выловит акулу до вечера, ты потеряешь деньги. А ночевать в море я бы не советовал.

«Засунул бы ты свои советы в одно место», - подумал Вячеслав, а вслух произнес:
        - И все же давай попробуем.
        - Слава, я против, - сказала Татьяна, но Вячеслав посмотрел на нее с таким выражением лица, что женщина отшатнулась, как от пощечины.
        Юноши принялись снова выплескивать в море приманку. Было видно, что они устали и их не особенно прельщала идея торчать посреди океана в поисках некой акулы, которую вздумалось поймать этому упрямому белому господину, но и ослушаться своего хозяина они не осмеливались.
        Спустя непродолжительное время вода снова забурлила от гладких тел. Темно-синие, коричневые, серые со стальным отливом - все перемешалось в яростном клубке. Папаша Дриппи внимательно наблюдал за акулами, изредка бросая вопрошающие взгляды на Вячеслава, но тот лишь презрительно фыркал.
        Наконец греку надоело ждать, и он дал понять, что собирается заводить катер. Между тем дерущиеся за приманку акулы неожиданно растворились в глубине. На поверхности остались лишь маслянистые разводы крови и недоеденные разлохмаченные куски
«раби-даби».
        - Странно, - пробормотал Эдуард, на глазах которого так быстро и необъяснимо ретировались акулы. - Что их могло испугать? Когда они пируют, даже самому богу лучше не приближаться к ним.
        - Нужно как-то отговорить Славу, - с тревогой сказала Татьяна. - У него крыша уже едет от этой челюсти, а он еще выпил…
        Подволакивая протез, Папаша Дриппи потащился к рубке.
        - Послушай, Слава, - осторожно начал Эд, стараясь казаться как можно убедительным. - Предлагаю поступить следующ…
        Громкий крик мальчишек прервал его.
        - Локхом, экилла локхом! - вопили они, указывая куда-то на воду.
        - Что там происходит? - взбудораженно спросил Вячеслав.
        Папаша Дриппи нахмурился и зачем-то поцеловал амулет, висевший на его загорелой шее.

* * *
        Валик на негнущихся ногах спустился к берегу и, спотыкаясь, поплелся к воде. Несколько секунд он тупо смотрел на безбрежный океан, пока внутренний голос не подсказал ему, что, собственно, набирать воду не во что. Разве что в собственную кроссовку. Или в рот.
        Рядом на колени опустился Айс и, не обращая внимания на молодого человека, принялся чистить нож. Несколько раз он воткнул лезвие в мокрый песок, после чего сполоснул водой и аккуратно положил его на бандану, которую ему дала Катрин.
        - Мне… мне некуда набирать воды, - несмело проговорил Валик.
        - Зачем вы сюда приехали? - не поднимая головы, спросил Айс.
        Валик растерянно молчал.
        Айс помыл руки и поднял ладони к солнцу, чтобы они быстрее обсохли.
        - У меня на поясе фляжка. Она пуста. Сними ее, - лениво произнес он, и Валик, вздохнув, побрел к мужчине.
        Действительно, среди лохмотьев он обнаружил фляжку, причем она как раз соседствовала с черепом. Подавив в себе брезгливость, Валик, стараясь не касаться черепа, отстегнул фляжку. Она была военного образца, вся измятая и в царапинах. Когда Валик набрал воды, Айс сказал:
        - Ты совершил большую ошибку, приехав сюда.
        Он взял нож и зашагал к скале. Валик, поправляя очки, поплелся следом, размышляя над странной фразой незнакомца, попутно повторяя про себя, что рано или поздно все закончится.
        Когда они оказались наверху, Влад остервенело рвал на куски футболку, как понял Валик, для бинтов. Она была пыльная и пропитанная потом, но ничего другого для предстоящей операции у них не было. На перевязочный материал также пошли рукава от рубашки Валика.
        Обрывая лохматившиеся нитки с оторванного края, он робко подошел к Катрин.
        - Я ему не доверяю, - тихо сказал он ей. - Мы его почти не знаем, и он будет резать Маринку?!
        Она повернула к юноше свое хмурое лицо:
        - Тогда режь сам.
        - А сама-то что? - не выдержал Валик, непроизвольно отступив назад.
        - Я не боюсь крови, - помедлив, сказала Катрин. - Но я никогда не делала этого и просто могу убить ее во время… во время этого. И я не заканчивала институт.
        - Думаешь, у этого грязнули диплом хирурга?
        - По крайней мере, он предложил помощь, - многозначительно сказала Катрин.
        - Если понадобится переливание крови? А если она умрет? - уныло спросил Валик.
        - Ты погромче еще крикни, чтобы Влад услышал.
        - Тогда не доставай меня по поводу мединститута! - огрызнулся парень и отошел.
        - Можно начинать? - вежливо спросил Айс. Он плеснул морской воды на руку Марины, еще раз окатил лезвие ножа. - Давайте ремень.
        Все как по команде посмотрели на Валика. Тот покраснел. Действительно, Влад был в шортах, а джинсы Катрин были без ремня. Валик вытащил ремень и протянул его Айсу.
        - Как вы будете это делать? - вполголоса спросил Валик у Айса. - Она ведь в сознании!
        - Она уже не чувствует конечность, - возразил Айс. - Больнее, чем сейчас, ей не будет.
        Марина беззвучно плакала, ее глаза блестели от слез, и Владу захотелось прыгнуть вниз со скалы, чтобы никогда в жизни не видеть этого взгляда, умоляющего и полного боли.
        - Маришка, - заговорил он, гладя ее по влажным от пота волосам. - Маришка, все будет хорошо… я обещаю тебе.
        - Мы заберем мою руку с собой? - с надеждой спросила девушка и вдруг улыбнулась, но улыбка была блеклой и неестественной, как у маски. - Ты обещаешь? Я знаю, сейчас врачи все могут.
        - Да, - только и смог произнести Влад.
        - Завязывай ремень, - сказал Айс. - Нет, не здесь, повыше… Теперь затягивай как можно сильнее.
        Марина застонала и завертела головой, стараясь разглядеть, что с ней делают. Дырок в ремне в нужном месте не оказалось, и Айс ловко проделал ножом еще одну.
        - Приготовьте нитки. Когда все будет кончено, вам придется крепко держать ее, - плавал в раскаленном воздухе его бесстрастный голос. - Эх, жаль, огня нет. Рану лучше прижечь.
        - Послушайте… - снова начал Влад. Его взгляд метался с огромного поблескивающего ножа в руке Айса на бьющуюся в истерике Марину, потом на океан и снова на нож. - Послушайте, может, подождем еще немного? Ведь не может быть, чтобы сюда никто не заплывал. Рыбаки, туристы, ну, не знаю…
        Он перехватил жесткий взгляд голубых глаз и осекся. Все. Никаких обсуждений и никаких «подождем». Назад пути нет.
        - Если кто знает какие-нибудь молитвы, можете приступать. Только не вслух, - сказал Айс и шагнул вперед.
        Марина закричала, закрывая лицо здоровой рукой.

* * *
        Татьяна выглянула за борт и почувствовала, как у нее зашевелились волосы. В какой-то момент она даже потеряла дар речи и инстинктивно ухватилась за плечо Эда. Тот не возражал. К счастью для них обоих, Вячеслав не заметил этого - его взгляд был прикован к тому, что так взволновало подростков.
        В нескольких метрах от кормы, ближе к левому борту катера, из воды высовывалась конусообразная голова громадной акулы. Черные, как битум, глаза холодно разглядывали людей на судне. Пасть приоткрыта, предоставляя возможность увидеть зловещий ряд зазубренных зубов, акула словно ухмылялась. Виднелись жаберные щели - ровные, бескровные разрезы в дубовой коже. Но больше всего поражал неестественный цвет акулы - кремово-белый.
        - Едрить меня за ногу, - прошептал Вячеслав и неожиданно громко рыгнул. - Эдик, что это?!
        Акула бесшумно скользнула в глубину, оставив за собой лишь легкую рябь на воде.
        - Не знаю, - признался Эд. Выглядел он немного обескураженно. - Внешне похожа на белую, но у них лишь брюхо светлое, а спина и плавники темные…
        - Метров пять, наверное, будет? - предположил Вячеслав.
        - Возможно, - уклончиво ответил Эд. Он посмотрел в глаза своему не слишком трезвому другу и все понял.
        - Скажи Дриппи, чтобы он поймал ее, - потребовал Вячеслав.
        - Слава, не надо, - сказала Татьяна, дотронувшись до его руки, но он с раздражением отодвинулся:
        - Ну?
        Эд перевел. Папаша Дриппи посмотрел на небо, сощурив глаза, опустил взгляд на море и что-то ответил. На этот раз он говорил долго.
        - Он не будет охотиться на эту акулу, - начал переводить Эдуард. - За всю свою жизнь он лишь однажды видел подобную этой… Локхом экилла - это священные акулы, о них еще писали в древних преданиях. Они… - Эд на мгновенье задумался, пытаясь найти подходящие слова для перевода, - как боги для язычников. Его дед однажды убил молодую Локхом и на следующий день умер.
        - Эд, что за херня, - скривился Вячеслав. - Ты сам-то слушаешь, что говоришь? Хотя нет. Спорю на твою бейсболку, что он просто цену себе набивает, а ты на ходу выдумываешь этот маразм, назло мне. Помнишь, как в том анекдоте про чукчу, который нашел золото, и переводчик сказал: «Расстреливайте, фиг чего он вам скажет»? И вообще, кто тут переводчик? Гринписовец?! Эй, Дриппи! - крикнул Вячеслав греку. - Я знаю, ты просто опять торгуешься! Так вот, пятьсот зеленых, и ни цента больше, понял?!
        - Слава… - приблизился к нему Эд, но взбешенный Бравлин грубо отпихнул его.
        - Вы все тут против меня сговорились, да? - задыхаясь, крикнул он.
        - Нет, - ровно сказал Эдуард.
        Вячеслав подскочил к Папаше Дриппи.
        - Мало пятьсот? Штуку даю, слышишь меня, Папаша, или как там тебя, Джон Сильвер! - вопил он, тряся перед застывшим лицом грека стопкой купюр.

«Он сошел с ума, - с нарастающим страхом подумала Татьяна. - И ведь не отступит. Привык делать все по-своему, как в своем бизнесе».
        Боже, как она сейчас ненавидела себя за то, что затеяла все это!
        Неожиданно черты лица Вячеслава размягчились, и он замолчал. Деньги убрал в нагрудный карман. Глубоко вздохнув, он вкрадчиво произнес, обращаясь к Эдуарду:
        - Передай ему, что он трусливое дерьмо. И я, когда вернусь на берег, позабочусь, чтобы у этого упыря больше не было клиентуры. Заодно неплохо бы проверить, как у него с лицензией на отлов акул… Налоги и все такое.
        - Я не буду переводить это, - сказал Эдуард. - Слава, ты знаешь, что он не трус. И дело не в деньгах. Ты не понима…
        - Ты трус, - громко, членораздельно проговорил Вячеслав, не дав договорить Эду. Теперь он в упор смотрел на охотника, уперев руки в бока, как полновластный хозяин. - Тряпка. Дешевка. Небось и ходулю тебе не акула откусила, а попал под колеса того тарантаса, который нас сюда вез. Ты слышишь меня? Задрипанный Дриппи?
        - Заткнись, - сказал Эд, и тот опешил.
        Между тем в глубоко сидящих глазах грека пронеслась отдаленная тень понимания, и они сверкнули опасным огоньком. Он что-то сказал, указывая корявым пальцем на протез.
        - Ты прав, ногу он потерял не в пасти акулы, - сказал Эд. - Его укусила змея, и он сам себе ее отрезал. Чтобы не сдохнуть от яда.
        После этого Папаша Дриппи задрал край рубашки, открыв на обозрение огромный шрам в виде полумесяца, идущий от левой груди до впавшего живота.
        - А вот это уже акула, - сказал Эд.
        - Все равно, слабо ему, - гнул свою линию Вячеслав, хотя было заметно, что отметины зубов на теле Папаши Дриппи произвели на него сильное впечатление. Уже не зная, на каких чувствах грека сыграть, он с издевательской ухмылкой плюнул прямо на палубу.
        Внезапно Папаша Дриппи бросил пытливый взгляд на Татьяну. Он сально улыбнулся, лизнул большой палец руки и провел его по своим заскорузлым от вековой грязи штанам.
        - Что это он? - с подозрением спросил Вячеслав.
        - Он говорит, что у него… большой половой орган. И он не боится акул, - с явной неохотой перевел Эдуард. - Только не знаю, к чему это он.
        Его глаза буравили морщинистое лицо грека, который явно чего-то ждал.
        - Да, что касается членов… - вернулся к старой песне Вячеслав. - Там, рядом с челюстью, этот хромой пень написал, что отымел всех акул в округе, так? А теперь нассал в свои портки от страха, и все из-за того, что эта тварь не того цвета?
        - Эвей, эвей! - неожиданно с испугом залопотал один из пареньков, тыча пальцем куда-то за борт. - Локхом, эвей!
        - Она здесь, - сказал Эд, посмотрев на воду.
        Акула плыла медленно, с ленцой. Ее широкие мощные грудные плавники почти не шевелились, огромная рыба словно парила в океане, наподобие птицы в небе. Громадное торпедообразное тело плавно рассекало воду, плоская голова изредка приподнималась, как если бы она желала повнимательнее разглядеть незваных гостей. В воде среди постепенно растворяющейся пленки крови все еще плавали остатки прикорма, но белоснежная акула, казалось, не испытывала к ним никакого интереса. Она неторопливо кружила вокруг катера, и если бы не ситуация, Татьяна бы решила, что она дрессированная и специально так делает, чтобы зрители смогли вдосталь полюбоваться ею. Вместе с тем в ее поведении было что-то деловито-хозяйское, акула словно обследовала свои владения, выясняя, все ли в порядке в ее подводном царстве.
        - Так это она распугала своих соплеменников, - пробормотал Эдуард.
        Вячеслав случайно взглянул на Папашу Дриппи и затаил дыхание - грек преобразился. Он весь как-то подобрался, расправил плечи, неотрывно следя за белой бестией, и настороженность в его глазах сменил блеск азарта. И Слава понял - он поймает ему эту акулу. Потому что дело даже не в деньгах. Своим поведением эта громадина бросала вызов этому чудному греку, и, судя по всему, он не мог его не принять.
        - Ну что ж, могу тебя поздравить, - сухо бросил Эд, поскольку от его внимания не ускользнула перемена настроения хозяина судна. Он отвернулся.
        Папаша Дриппи что-то гаркнул на своем наречии и протянул руку, что было нагляднее любой фразы на любом языке. Помешкав, Вячеслав сунул в жесткую ладонь охотника деньги. Э, будь что будет.
        Акула вильнула серповидным хвостом, будто дразня людей, и погрузилась в глубину.
        - Он справится с ней? - вполголоса спросила Татьяна у Эда.
        Тот долго молчал, потом произнес:
        - Думаю, да. Он хороший охотник, несмотря на странности. Но эта акула… Я еще никогда не видел ничего подобного.
        - Ты много чего не видел и не слышал, - с философским видом заметил Вячеслав. Вернувшись в прежнее расположение духа, он заметно подобрел и снова достал бутылку. - И, не в обиду будет сказано, никогда не умел добиваться своей цели, Эд.
        Последняя фраза прозвучала столь недвусмысленно, что в глазах Эдуарда на долю секунды вспыхнул факел и тут же погас. Он лишь усмехнулся и плотнее сжал губы.
        Словно невзначай Вячеслав провел рукой по упругим ягодицам Татьяны. Она смутилась и сделала шаг в сторону, но Вячеслав не обиделся.
        - Вот скажи мне, защитник братьев наших меньших, - сказал он, запрокидывая в глотку виски. Его кадык жадно заходил. - Ты сейчас опять надуешься, но я уверен, что ваша возня просто кем-то башляется. Это все политика, и только не говори мне, что все те, кто вопит с плакатами типа «Перестанем убивать морских котиков дубинами», так уж жалеют зверей. Баблос - вот стержень всего. Баксы, евро, рубли и тугрики - вот что правит нашим миром. Скажи, какой смысл бастовать против использования дубинок, если этих самых котиков можно пристрелить? Да просто от пуль шкура портится. А акулы? - продолжал он разглагольствовать. - Они жрут людей, портят рыбакам сети, нападают на лодки, а ты их жалеешь. Да они просто помойные ямы, которые глотают все, что попало.
        - Человек куда чаще погибает от удара шаровой молнии или копыт лошади, чем от нападения акулы, - ответил сдержанно Эд. - Хотя у них куда больше поводов убивать нас, чем у нас истреблять их.
        - Как это? - растерянно спросила Татьяна.
        Эдуард повернулся к ней, и она осеклась, столкнувшись с его ледяным взглядом.
        - Нас никто не звал сюда, в океан. Мы тут гости, - сказал он, сделав акцент на слове «мы».
        - Тогда почему в фильмах и прессе их называют людоедами?
        - Человечество во все времена испытывало первобытный страх перед акулой. Хотя негативный образ создан самим человеком. Скажите, вы сильно ненавидите пчел? Или ос?
        Татьяна задумчиво пожала плечами, а Вячеслав вообще не ответил - ему было неинтересно слушать Эда.
        - А, между прочим, от их укусов погибает куда больше людей. Акула не делает разницы между морским котиком или человеком. У рыбы нет амбиций или чувства мести, она действует лишь по инстинкту. В отличие от человека, который мстит акулам при первой возможности.
        - Мстит? - удивленно переспросила Татьяна.
        Губы Эда тронула безрадостная улыбка.
        - Разве ты не видела «представление» Папаши Дриппи? Уверен, он прекрасно помнит о своих шрамах и не простил этого акулам. Но я сейчас не о нем. Я лично наблюдал, как рыбаки отрубали пойманным акулам хвосты и плавники, а потом выбрасывали в море, обрекая их на долгую и мучительную смерть. Иногда в пасть акулам вставляли распорки и отпускали - они дохли от голода. У них, оглушенных, но еще живых, выдирали зубы и челюсти на сувениры…
        - Все, достаточно, - резко сказала Татьяна.
        - Насчет челюсти, это, конечно, камушек в мой огород? - осведомился Вячеслав.
        Эд смерил его безразличным взглядом и ничего не ответил.

* * *
        Операция заняла всего несколько минут, но всем показалось, что она длилась не один час. Айс орудовал ножом быстро и профессионально, будто всю жизнь только и занимался тем, что ампутировал конечности в экстремальных условиях. Когда нож наткнулся на кость, он просто взял камень и со всей силы ударил по тупой стороне лезвия, полностью отделив от тела расплющенную руку.
        Валик не мог этого выдержать, и его вырвало, и Влад, сорвавшись, накричал на него. Катрин пыталась вдеть нитку в иголку, и это ей удалось лишь с пятого раза.
        Бесчувственную Марину осторожно отнесли в тень. Несмотря на то что ремень был затянут на максимум, кровотечение все равно было обильным.
        - Я зашью рану, - сказал Айс. - Но ей нужно в больницу.
        - Спасибо, что напомнил, - сердито сказала Катрин. - Америку открыл.
        - Я хочу домой, - шмыгнув носом, выдал Валик.
        - Какое совпадение, мы тоже, - криво улыбнулась Катрин. - Тебе помочь? - она тронула Айса за плечо.
        - Лучшая помощь - это не мешать, - отозвался тот. - Так говорила моя любимая мама. Хотя, держи ее. И вы тоже, идите сюда.
        Подошел только Влад. Он без сил опустился перед женой, что-то бормоча под нос, и положил руки на ее хрупкие плечи.
        Валик же остался на месте, никакая сила не могла заставить его смотреть на Марину. Но что он мог поделать, если его с самого детства мутит от вида крови? Пусть даже он врач, хоть и детский…
        Он с опаской заглянул под камень. Там было что-то темно-красное, и среди этого месива торчал осколок кости. Он снова почувствовал тошноту и отпрянул. Повинуясь какому-то мимолетному необъяснимому порыву, он принялся носком кроссовки закапывать подсыхающую лужу крови.
        Айс тем временем сосредоточенно штопал культю Марины. Когда все было готово, он слегка плеснул морской воды на обрубок, и Марина издала истошный крик.
        - Ты это специально? - исподлобья взглянул на него Влад.
        - Нет, - спокойно ответил Айс. - По крайней мере, хуже от этого ей не будет. Вообще-то, было бы хорошо прижечь рану огнем.
        - Ага. Только ты спички все извел на свой костер долбаный, - с безумной улыбкой ответил Влад.
        Глядя на него, Катрин подумала, что сейчас Влад способен на что угодно, он был похож на гранату с выдернутой чекой.
        - Да, кстати. А зачем ты вообще огонь разводил, Айс? - спросил Влад. Его лицо стало настороженным. - И не мог бы ты снять повязку с лица? Ничего личного, но меня это немного напрягает.
        Айс послушно убрал с лица тряпку. Катрин с удивлением сделала вывод, что если бы не чрезвычайная худоба и многодневная щетина, Айса можно было бы назвать почти привлекательным. Вот только все портили глаза - два безжизненных синих озера, в которых вымерла вся живность.
        - Я делал то, что, скорее всего, в скором времени стали бы делать вы, - сказал он. - Пытался привлечь костром какое-нибудь судно.
        - Сколько ты здесь находишься? - спросила Катрин.
        - Четвертый день.
        Валик присвистнул.
        - Как же вы без воды тут обходитесь? - осторожно спросил он.
        - На северной стороне острова есть небольшое ущелье, и там капает пресная вода, что-то вроде родника. Она теплая и воняет, но это все, что здесь есть. У вас есть какая-нибудь еда? - полюбопытствовал он.
        - Нет. Мы все вещи оставили на лодке, - со вздохом сказала Катрин. - Пошли купаться, а потом сюда двинули. Даже часы с мобильниками не взяли. А эти уроды нас кинули.
        - Вы заплатили им вперед? - спросил Айс, вытирая нож о свои лохмотья. Валика это немного покоробило - он чистил нож с такой физиономией, будто только что заколол свинью.
        - Угу, - сказала Катрин.
        - Местным никогда нельзя отдавать всю сумму сразу, - сказал Айс.
        - Почему ты все время шепчешь?! - не выдержал Влад. - Горло застудил?
        Айс молча задрал подбородок, и ребятам стал виден огромный шрам, пересекающий наискосок загорелую шею мужчины.
        Несколько минут все молчали. Марина была без сознания и тяжело дышала, пальцы ее здоровой руки изредка сжимались.
        - Сколько у нас времени? - спросила Катрин, убирая с лица прядь волос.
        Айс бросил оценивающий взгляд на грубо зашитую культю девушки. Куски майки Влада, которые использовали в качестве бинтов, уже все пропитались кровью.
        - Сложно сказать. Все зависит от ее выносливости. Но если она не окажется в больнице, то эта ночь для нее будет последней, - сказал он.
        Влад поднял на Айса тяжелый взгляд. Валик, глядя на приятеля, поймал себя на мысли, что если бы взором можно было убить человека, голова Айса уже давно лопнула бы, как тыква под колесами грузовика. Но Айс спокойно выдержал этот взгляд.
        - Кто-нибудь помнит, сколько мы сюда плыли? - спросил Валик, чтобы как-то разрядить обстановку.
        - Часа два, - сказала Катрин. - В общем, до ближайшей цивилизации километров семьдесят. Может, больше. Короче, вплавь мы не доберемся.
        Она снова пытливо посмотрела на Айса.
        - У меня выросли рога? - вежливо поинтересовался он, когда уже все заметили, как она изучает мужчину.
        - Да нет, - не особенно смутилась Катрин. - Просто твой фейс мне кажется знакомым, вот и все. Пытаюсь понять, где мы могли пересечься?
        Впервые за все время тонкие губы Айса тронула улыбка.
        - Полагаю, эту встречу я бы точно запомнил. Вы из России?
        - Угу. Из Москвы, - ответила девушка.
        - Я никогда не был в Москве, - совершенно искренне сказал Айс. - В Ленинграде был однажды… Лет двадцать назад.
        Валик подошел к обрыву. Почему-то сейчас, когда операция была позади и Марина была освобождена, депрессия навалилась на него с утроенной силой. Если Айс прав, то у них почти не остается никаких шансов. Ну, найдут они этот «родник» с тухлой водой, еды-то все равно тут нет! Максимум они протянут здесь три-четыре дня. А Марина и того меньше…

«Ты скучаешь по Свете, - неожиданно подумал он про себя. - Вот и причина депрессняка. Ты просто боишься себе в этом признаться, вот и все».
        И это было непреложной истиной. Воспоминания о любимой скальпелем сковырнули застарелую рану, которую он залечивал более полгода. Его Светик, его маленькая, пушистая зайка, как же ему не хватает ее!
        Он уже хотел возвращаться к товарищам, как неожиданно заметил вдалеке крошечную точку. Присмотревшись, он с трудом подавил крик - это была лодка. Он потер руками глаза, про себя молясь, чтобы увиденное не оказалось плодом его воображения, и снова уставился вдаль. Точно, лодка, вернее, небольшой катер. Затаив дыхание, он жадно наблюдал, как он медленно, но неуклонно приближался к острову.

* * *
        Папаша Дриппи вытащил из морозильного отсека наживку. Он ловко разделил ее на несколько частей, нанизал на крючки, после чего закрепил тросы на крепительных утках с обоих бортов.
        - Почему он не берет гарпун? - удивился Вячеслав.
        Эд хотел ответить, но в последний момент раздумал. Поведение друга его сильно разочаровало. И хотя он видел, что Вячеслав, не скрывая, ревнует его к Татьяне, его терпение тоже было на грани. Слава был похож на капризного, невоспитанного ребенка, привыкшего к тому, что все его прихоти беспрекословно выполнялись.
        Однако тот повторил вопрос.
        - Акула скрылась из виду, - наконец соизволил ответить Эд. - Папаша Дриппи хочет приманить ее наживкой.
        Вячеслав снисходительно хмыкнул, и Эд вдруг подумал, что он испытал бы настоящее наслаждение, врезав разок по этой сытой ухмыляющейся физиономии.
        Между тем во рту грека снова оказалась зловонная самокрутка. Попыхивая, он мазнул жадным взглядом по Татьяне.
        - Кажется, ты понравилась этой обезьяне, - хохотнул Бравлин, заметив это.
        Неожиданно лесу резко дернуло, и раздался звонкий щелчок. Лицо Папаши Дриппи стало озабоченным. Один из подростков быстро смотал лесу. Крючка на конце не было, металлическую лесу словно перекусили кусачками.
        Бамп! Бамп! - с небольшим перерывом послышались еще два щелчка. Грек хрипло выругался и принялся сам скручивать катушки.
        Эд посмотрел за борт и присвистнул. Те самые куски наживки вместе с крючками как ни в чем не бывало плавали в воде.
        - Она просто перекусила трос, - не веря своим глазам, сказал он. - И даже не тронула приманку!
        Метрах в двадцати над поверхностью воды неожиданно вырос белый плавник. Могучее тело почти наполовину высунулось из воды и почти без брызг ушло на глубину.
        - Помойная яма, говоришь? - медленно проговорила Татьяна. - Похоже, с этой рыбкой вашему охотнику придется повозиться.
        Парень с обожженным лицом принялся снова вываливать за борт «раби-даби», а Папаша Дриппи вытащил на палубу красное пластиковое ведерко. Затем он принес большой крючок, в ушко которого продел металлическую цепь сантиметров в пятьдесят и прикрепил ее специальным карабином к манильскому тросу. Из ведерка он достал трепыхавшуюся крупную рыбину ярко-зеленого окраса и просунул ей крючок через жабры.
        - Сдается мне, что и эти наживки ждет та же участь, - промолвил Эдуард.
        Так и вышло. Только крючок с приманкой оказались за бортом, в воде белым призраком мелькнула исполинская тень, да так быстро, что Папаша Дриппи даже не успел метнуть гарпун. Неожиданно катер тряхнуло, и Вячеслав, не удержавшись, упал.
        - Вот это рыбешка, - прокряхтел он.
        Папаша Дриппи с необычайной для калеки ловкостью подскочил к натянувшемуся тросу, но в тот момент, когда он прикоснулся к нему, тот лопнул, глубоко распоров греку предплечье. Папаша Дриппи что-то разъяренно выкрикнул. А сквозь прозрачную толщу воды было видно, как ко дну, увлекаемая тяжелым крючком и остатком цепи, идет зеленая рыба, виляя хвостом.
        Папаша Дриппи с сожалением проводил взглядом утонувший крючок, затем погрозил высохшим кулаком морю. Один из мальчишек принес ему тряпку, и тот замотал кровоточащую руку. Волны равнодушно хлопали по борту катера, но акулы больше не было видно.
        Вячеслав вынес из каюты табурет и сел, облокотившись на транец, словно в кинозале.
        Последующие полчаса ничего не происходило. Акула почти все время была на глубине, а если появлялась на поверхности, то лишь на мгновение, и делала это на безопасном для себя расстоянии. Папаша Дриппи постепенно приходил в бешенство. Нервно дымя самокруткой, он бесцельно поливал воду остатками приманки, хотя даже Татьяне было ясно, что это дохлый номер. Акула или была сыта, или умна, о чем она и сказала Эдуарду.
        - Знаешь, могу тебе только процитировать Жака Ива Кусто, - произнес Эд. - Дословно не помню, но что-то вроде: «Я знаю только две вещи. Чем ближе мы знакомимся с акулами, тем меньше о них знаем. Второе - никто не может предугадать, как поведет себя акула в той или иной ситуации». Кто знает, о чем она сейчас думает?
        Неожиданно из воды высунулся огромный хвост. В лучах солнца капли воды, срывающиеся с него в море, напоминали россыпь крохотных алмазов. Хвост энергично махнул пару раз и исчез. Папаша Дриппи метнул гарпун, но расстояние до акулы было слишком велико, и древко с зазубренным наконечником упало в воду.
        - Ты видел? - взволнованно спросила Татьяна. - Она махнула хвостом! Послушай, но ведь в той стороне берег?
        - Уж не хочешь ли ты сказать, что она советует нам возвращаться? - насмешливо спросил Вячеслав.
        Эдуард ничего не сказал и направился к корме. Татьяна последовала за ним.
        Вячеслав скрипнул зубами. Эх, с каким удовольствием он сейчас сбросил бы этого Эдика с его идиотской бейсболкой в море! Сразу бы рожа попроще стала! А то возомнил себя каким-то знатоком! А сам-то кто он такой? Гребаный научный сотрудник, возится с микроскопами, изучает каких-то вонючих пиявок и водоросли, при этом с голой жопой ходит, вон рубашка как у бомжа, и сандалеты уже каши просят…
        Он не хотел признаваться себе, что отчасти завидовал эрудиции бывшего друга, его раздражали взгляды, которыми он изредка обменивался с Татьяной, и от этого злился на жену, хотя никакого повода для подобного отношения она ему не давала… пока, во всяком случае.
        Нет, определенно, как только они вернутся, сразу же распрощаются. Не было его девять лет, и не надо.
        В это время Папаше Дриппи, очевидно, надоело разбрасываться понапрасну наживкой, к тому же его запасы крючков заметно поредели, поскольку приманить акулу ближе к катеру никак не удавалось - она неизменно перекусывала лесу. Докурив самокрутку, Папаша Дриппи зашел в рубку и вернулся с короткоствольным карабином. У Вячеслава чуть глаза на лоб не полезли. Интересно, что еще приготовлено у этого грека?!
        Охотник взобрался на транец и некоторое время неподвижно стоял, высматривая добычу. Наконец впереди сверкнул плавник, и Папаша Дриппи дважды нажал на спусковой крючок. Плавник медленно скрылся под водой, и грек прикусил губу. Наверняка промазал. Собственно, у него еще была металлическая сеть, но, судя по поведению этой твари, рассчитывать, что она попадется, не приходилось. Он снова подумал о том, а стоит ли продолжать бой с Локхом и не бросить ли эту затею… Тем более, доллары уже у него. Он мог бы с легкостью убить этих троих скувви и скормить их маго[Местное название хищных акул.] , и ему не пришлось бы сейчас терять дкоро, крючок за крючком, чтобы выиграть сражение с акулой. Но… в его венах кипела кровь далеких предков, его дедов и прадедов, которые выходили на битву с маго, вооруженные всего лишь копьем с костяным наконечником и петлей, и он поймает этого белого демона.
        Доротеос, то есть Папаша Дриппи, не был суеверным. Он много слышал о Локхом, но не особенно верил в эти сказки. Он не испытывал к акулам особой ненависти, даже за то, что они изуродовали его тело. Разве злится хозяйка на кусок мяса, который ей предстоит приготовить? Но как же поймать эту хитрюгу?
        Выцветшие глаза Папаши Дриппи неожиданно остановились на дремавшей собаке. - Ты жалеешь, что я затеял все это? - спросил Эд. Татьяна старательно избегала его пристального взгляда.
        - Наверное, да, - едва слышно сказала она. Ветер трепал ее волосы, и она напрасно пыталась поправить прическу. - Нужно было перекусить в какой-нибудь забегаловке и разбежаться. Ты же видишь, что происходит со Славой. И зачем ты появился здесь? Ты что, следил за мной? - сорвалось у нее.
        - Нет, - совершенно искренне сказал Эд. - Клянусь, я заметил тебя только на рынке.
        Татьяна вздохнула.
        - Только не думай, что я специально заплатил вашей фирме, чтобы они сорвали поездку, и заранее договорился с Папашей Дриппи, - сказал Эд. Было видно, что слова Татьяны, даже произнесенные сгоряча, ранили его.
        Их разговор внезапно прервал пронзительный визг, перешедший в дикий, полный ужаса и боли вой.
        - Боже, что там происходит?! - переменилась в лице Татьяна, а Эд, мгновенно поняв, помчался в носовую часть.
        Вячеслав сидел с посеревшим лицом и судорожно хлебал виски, как колу. Он старательно смотрел себе под ноги, словно подсыхающая кровь на палубе была самым завораживающим зрелищем. Папаша Дриппи тем временем стравливал трос с весьма утяжеленной наживкой - живым псом. Ошалевшая от безумной боли собака тщетно пыталась вырвать из челюсти толстый крюк, суча передними лапами. Впереди из воды вырос знакомый плавник. Развернувшись, акула поплыла к псу.
        - You… сrazy[Ты… сумасшедший (англ.).] , - зашипел Эд и бросился к греку.
        Тот повернулся, держа в руках гарпун. Эдуард застыл на месте, не сводя глаз с длинного острия, которое оканчивалось тремя кривыми зазубринами.
        - Do not be ridiculou[Не делай глупостей (англ.).] , - сказал он сдержанно.
        Тяжело дыша, Папаша Дриппи повернулся к тросу. Акула была уже рядом, но она не трогала барахтавшуюся в красной пене собаку, а просто замерла, мерно шевеля грудными плавниками. Ее конический нос почти касался костлявого тела несчастного животного.
        Подростки стояли в стороне, притихшие и растерянные. Вячеслава неожиданно вырвало прямо на собственные туфли. Он выматерился, но голову не поднял, неуклюже вытирая подбородок и сплевывая остатки желчи.
        Оглядываясь, Эд заметил карабин, висевший на кнехте. Медленно, как можно незаметнее он шаг за шагом приблизился к нему. Внизу слышалось бульканье и визг перепуганной насмерть собаки. Перегнувшись, Папаша Дриппи метнул гарпун и издал торжествующий вопль, из чего Эд сделал вывод, что бросок был удачным. Грек был слишком увлечен охотой, приготавливая второй гарпун, и не заметил, как Эдуард взял в руки карабин.
        У Татьяны перехватило дыхание, когда она увидела Эда. Перед глазами промелькнуло ужасное видение - вот сейчас этот сумасшедший садист Папаша Дриппи развернется и всадит в Эдуарда гарпун, а тот, в силу своего мягкого характера, даже побоится выстрелить…
        Но грек метнул гарпун в акулу. Громыхая и подскакивая, по палубе пронесся привязанный к тросу бочонок и в считаные секунды исчез из виду. И в этот момент к борту подошел Эдуард.
        Собака была на последнем издыхании. Но не от зубов акулы, нет, та по-прежнему лениво плавала рядом, несмотря на два гарпуна, торчавшие из ее белой спины. Псина захлебывалась и тонула. Не говоря ни слова, Эд выстрелил, прекратив мучения собаки. Акула легонько боднула обмякшее тело животного, будто хотела удостовериться в его смерти, затем отплыла в сторону.
        Папаша Дриппи с ненавистью посмотрел на Эда и протянул руку, требуя, чтобы тот отдал ему ружье. Совершенно некстати Татьяна обратила внимание, как с промокшей от крови тряпки, которая была намотана на руке грека, в воду сорвалось несколько капель.
        - Эд!.. - невнятно позвал Вячеслав. Он вытер мыски туфель (туфель из крокодиловой кожи за три тысячи баксов!) от блевотины о собственные джинсы. - Эд, остынь.
        Эд что-то резко выкрикнул, Папаша Дриппи оскалил сгнившие пеньки зубов.
        - Эдик, - шагнула вперед Татьяна, - не нужно, прошу тебя.
        - Я просто сказал, что мы хотим немедленно вернуться обратно, - с трудом сдерживая себя, проговорил Эд. Ствол карабина был направлен прямо в грудь охотнику. Папаша Дриппи, не оборачиваясь, что-то крикнул мальчишкам, и они, схватив багры, вскочили на транец. Один из них ловко подобрал крюком конец троса, который был обмотан вокруг бочонка, и подтянул его наверх, а второй быстро привязал трос вокруг кнехта.
        - Послушай, братишка, - сказал Вячеслав, постепенно приходя в себя. - Охота почти закончена. Да, псину жаль, но она все равно долго не протянула бы…
        - Значит, теперь ты решаешь, кто должен сдохнуть, Славик? - сквозь зубы проговорил Эд, но карабин опустил.
        Папаша Дриппи ухмыльнулся, облизнувшись:
        - Маго эквиллья, укуна йа.
        - Не кипятись, - продолжал Вячеслав. - Ты хотел нас повеселить, мы поехали в море, ну, вышел небольшой перебор с наживкой, что уж теперь… Все равно уже все кончено.
        Эд вдруг рассмеялся и швырнул ружье на палубу.
        - Ты глубоко заблуждаешься, полагая, что охота закончена.
        Видя, что опасность миновала, Папаша Дриппи взобрался на транец. Акула неподвижно лежала на волнах и, казалось, совершенно не обращала внимания на катер. В воде плавал второй бочонок, но подцепить его мальчишкам удалось лишь с третьей попытки. С трудом развязав размокшую веревку, они торопливо обмотали ее вокруг крепительной утки[Двурогая металлическая деталь, укрепленная на палубе или иной части судна, для закрепления на ней бегучего такелажа. На небольших парусных судах, типа яхты, утка устанавливается с жестким креплением к корпусу и может быть использована для швартовых, якорных, буксировочных и прочих канатов и тросов.] .
        Папаша Дриппи, ворча, подобрал карабин и направился в рубку. Вскоре заработал двигатель, покашливая дизельными выхлопами и выбрасывая на поверхность воды маленькие пузырьки.
        - Он что, потащит ее прямо к берегу? - спросила Татьяна. Эд молчал.
        Но как только Папаша Дриппи стал разворачивать катер, акула встрепенулась. Она перевернулась в воде и, показав серебристо-стальное брюхо, скрылась под водой. Катер немного накренился. Папаша Дриппи сдвинул брови. Он снял с плеча карабин и несколько раз выстрелил в белый силуэт. Две пули попали в голову акуле, но она плыла как ни в чем не бывало. Плыла и потихоньку тянула за собой катер. Вдруг тросы ослабли, и акула нырнула прямо под катер.
        - Виквайа, - сплюнул грек и стал насаживать на древко новый гарпун. Катер снова толкнуло, и Татьяна едва удержалась, чтобы не упасть.
        - Она что, под нами? - с тревогой спросила она. Внезапно оба троса снова натянулись, как струны, и она с ужасом увидела, как заскрежетали болты выворачиваемой из обшивки утки, к которой был привязан один из них. Папаша Дриппи рявкнул на мальчишек и с силой метнул третий гарпун. Катер медленно потянуло в сторону, и грек захромал в рубку.
        Акула плыла с тремя гарпунами и плыла в открытый океан. Бонг! Утку вырвало с
«мясом», и она пролетела перед глазами ошеломленного Вячеслава в каких-то пяти сантиметрах от его лица. Ругаясь на чем свет стоит, Папаша Дриппи закреплял третий трос прямо к кнехту.
        После этого он вернулся в рубку и передвинул рукоятку акселератора. Однако судно оставалось на месте, акула тянула катер с такой силой, что мощи двигателя было недостаточно.
        - Что, маловато «лошадок»? - вежливо полюбопытствовал Эд.
        - Он все равно не понимает тебя, - проворчал Вячеслав. Он незаметно вытер остатки рвоты с туфель - ему было стыдно за проявленную минутную слабость.
        - Я бы обрубил веревки и уплыл отсюда на хрен, - вдруг сказал Эд. - Разве ты не видишь?!
        - Я только вижу, что ты постоянно путаешься под ногами со своими советами, - с раздражением сказал Вячеслав. - Не мешай человеку отрабатывать свои деньги.
        - Пять минут назад он был для тебя обезьяной, - напомнил Эд, но Бравлин отмахнулся от него, как от мухи.
        Тем временем Папаша Дриппи перевел двигатель на холостые обороты, закрепил толстый трос к лебедке и принялся насаживать новый гарпун.
        Акула словно почуяла, что упрямые люди на этом судне не отступят. Она резко взмахнула хвостом и стрелой ушла в глубину. Катер вздрогнул, будто живой. Затем белая громадина появилась снова и теперь летела прямо на них, рассекая воду своим массивным треугольным плавником. Татьяна не успела ахнуть, как судно крепко тряхнуло, и все, кроме Папаши Дриппи и Эда, покатились по палубе.
        - Может, пора прекратить это? Слава, очнись!! - в панике закричала Татьяна, потирая ушибленную коленку. Ей с каждой секундой становилось страшнее. А что, если эта акула перевернет катер?! - Давайте возвращаться!
        Грек взобрался на транец и, что-то беззвучно пробормотав, трижды выстрелил. Одна из пуль попала в глаз акуле, и та дернула головой, из дырки, как дым из сигареты, потянулась черная струйка крови, размываемая водой.
        - Миуко итто, - хрипло сказал Папаша Дриппи, дрожащими руками приготавливая еще один гарпун. На этот раз последний. И он не имеет права промахнуться. Хосми йерко, не следовало ему начинать бой с Локхом. Но отступать уже было поздно. Он закрепил другой конец веревки на лебедке и приготовился к броску, внимательно следя за плавником.
        Акула снова ударила в борт. Затем резко рванула в сторону. Один из тросов лопнул, но Папаша Дриппи был наготове и всадил в акулу четвертый гарпун. Острие попало прямо в жабры, застряв там намертво, и тело громадной рыбины вздрогнуло, будто наткнувшись на невидимое препятствие. Вода вокруг судна уже была вся красная от крови. Но, кроме этой загарпуненной белоснежной акулы и катера, поблизости не было ни души, никто из морских хищников не спешил, привлеченный запахом крови.
        Издав ликующий возглас, Папаша Дриппи начал с усилием крутить катушку лебедки. Акула сопротивлялась, но она быстро слабела, и с каждой минутой ее попытки избавиться от гарпунов становились все более вялыми. Наконец ее тело подтащили почти к самому борту. Акула угрюмо колыхалась в воде, открывая и закрывая розовую пасть, будто хотела сказать что-то очень важное. Папаша Дриппи ткнул в нее багром, затем взял карабин, но, передумав, отложил его. Подбадривая себя гортанными воплями, он наклонился вниз с толстой веревкой, конец которой оканчивался петлей. Без особого труда подцепив хвост акулы, он быстро закрепил веревку на лебедке, предварительно отсоединив другой трос. Акула уже не сопротивлялась.
        Вздохнув поглубже, грек начал поднимать добычу наверх. Татьяна стояла как окаменелая, настолько завораживающим было зрелище. Огромное тело акулы, казалось, заслонило все небо. Гарпуны торчали из нее, как ветки на дереве, и белое гладкое брюхо тут же расчертили широкие полосы крови, толчками выплескивающиеся из глубоких ран.
        Папаша Дриппи что-то регулировал на мини-кране, и вскоре белый гигант висел прямо над палубой. Размеры акулы поражали - длина ее составляла не меньше пяти метров, ее нос касался палубы, хотя угол крана был на максимальной высоте.
        - Теперь мы можем ехать домой? - дрогнувшим голосом спросила Татьяна. Ей никто не ответил.
        Папаша Дриппи вышел из рубки, сжимая в руках длинный нож. Странно, но Татьяна видела, что в глазах охотника не было прежнего азарта, огонь, трепетавший в них пару минут назад, медленно угасал. Теперь там была безграничная усталость и… тревога?
        - Я советую тебе сейчас отвернуться, - где-то над головой послышался голос Эдуарда. Она хотела спросить зачем, но было уже поздно. Папаша Дриппи точным движением рассек брюхо акулы, от анального отверстия до грудных плавников. Тело акулы изогнулось, и внутренности тяжелым мешком шлепнулись на палубу.
        - Самка, - тихо сказал Эд. Он подошел к поблескивающим на солнце кишкам и прямо оттуда вытащил акуленка. Малыш был точной копией матери, только размером с руку. Ни слова не говоря, Эдуард бросил детеныша за борт. Потом наклонился, словно что-то искал. Через несколько секунд он обнаружил еще двух акулят, один из них к тому времени уже издох. Живого он тоже кинул в море. Вильнув хвостом, новорожденный малыш скользнул в глубину.
        - Выживут. Если повезет, - сказал Эд, как если бы разговаривал сам с собой. Неожиданно он, прищурившись, поднял что-то с палубы. На его лице отразилось изумление. Ничего себе! Интересно, как эта штуковина оказалась внутри акулы?! Он убрал предмет в карман, потом посмотрел на Вячеслава. Вид у последнего был немного заторможенный, словно после наркоза. Бутылка виски в руке была почти пустой.
        - Делай свою работу, охотник, - сказал Эд и ушел. Татьяна хотела пойти вслед за ним, но какая-то сила парализовала все ее конечности и заставила остаться на месте.
        Невероятно, но вопреки всем законам биологии акула все еще была жива. Единственный уцелевший глаз медленно мутнел, но по телу время от времени проходила дрожь, и она шевелила плавниками, словно птица перебитыми крыльями. Их Папаша Дриппи обрезал в первую очередь.
        Татьяне вдруг пришло в голову, что на воздухе акула быстро теряла свою природную привлекательность, эдакую зловещую красоту, присущую ей в родной стихии океана. Ее кожа быстро темнела, из белой превращаясь в грязно-серую, как раскисшие весенние сугробы, пасть широко открылась, обнажая багровые десны.
        Папаша Дриппи вытер об штаны лезвие ножа, после чего принес из рубки стамеску и молоток. Он уже хотел приступить к делу, но акула неожиданно резко мотнула телом, толкнув грека с такой силой, что он опрокинул анкерок.
        - Эвей, тьяссо! Локхом экилла, кио та, - выругался Папаша Дриппи.
        Он уселся рядом на бочонок, закуривая десятую по счету самокрутку. Прошло десять минут, но акула все еще была жива. Татьяна стояла в каком-то трансе, при этом четко понимая, что сегодняшний день она будет помнить до самой смерти. Вячеслав с отсутствующим видом смотрел куда-то на горизонт и машинально, как робот, опустошал бутылку. Когда виски закончилось, он швырнул бутылку за борт. Папаша Дриппи невозмутимо курил, подростки убирали палубу, Вячеслав сидел и периодически икал, а акула все еще была жива.
        Когда она наконец издохла, грек принялся с помощью стамески и молотка выковыривать челюсть. Он работал молча, с абсолютно безразличным видом, словно стоял перед зеркалом и стряхивал пылинки с костюма. Над тушей акулы немного покружили две заинтересовавшиеся чайки, но вскоре улетели прочь.
        Когда Папаша Дриппи закончил, вся его рубаха была малиновой от крови. Во время работы он случайно повредил два зуба, но Вячеслав не стал возмущаться. Он вообще как-то незаметно осунулся и сидел на корточках, ссутулившись, будто больной. И когда Папаша Дриппи швырнул на палубу окровавленную челюсть, всю в ошметках мяса, он даже не поднял головы.
        - Ну, что же ты? - ласково спросил Эд. Он снова возник неожиданно, как привидение, и стоял, засунув большие пальцы рук в карманы шортов. - Бери, Слава. Кажется, это как раз то, что ты хотел. Повесишь ее на стенку, а гостям будешь рассказывать, как это захватывающе - охотиться на акул. Кстати, эта челюсть намного больше той, что у Папаши Дриппи.
        - Отвали, - вяло огрызнулся Вячеслав. На челюсть, монотонно жужжа, приземлилось какое-то насекомое и принялось ползать по лохмотьям мяса.
        Папаша Дриппи тем временем, покряхтывая, вырезал из акульей туши свои гарпуны. Когда все было закончено, он с неодобрением покачал головой, вытер руки о штаны и направился в рубку.
        - Мы можем возвращаться? - мягко спросил Эд.
        Вячеслав окинул его желчным взглядом.
        - Да, - выдавил он.
        Он сделал несколько глубоких вздохов, словно готовился выполнить какое-то сложное гимнастическое упражнение, потом поднялся на ноги. От него сильно разило виски.
        - Ты, Эд, не злись на меня, - с трудом выговаривая слова, сказал он. - Я тоже люблю этих, как их… зверюшек всяких. - Он икнул. Татьяна смотрела на него с нескрываемым отвращением.
        Мальчишки тем временем были заняты тем, что выбрасывали за борт внутренности акулы. После этого один из них принялся вытирать транец и планшир, а второй начал драить палубу.
        - Он что, потащит акулу на берег? - спросил Вячеслав.
        - Почему бы нет, - отозвался Эд, хотя ему было неприятно разговаривать с другом. - Шкура, мясо… Все как у животных.
        - Разве акул едят? - недоверчиво спросил Вячеслав.
        - Да, только мясо нужно долго в соляном растворе вымачивать. Если этого не сделать, будет вонять аммиаком.
        Вячеслав произвел губами звук лопнувшего воздушного шара и подмигнул пробегавшему мимо мальчугану с обожженным лицом:
        - Эй, ты, иди сюда. И друга своего зови.
        Паренек, поняв, что речь идет о нем, застыл в нерешительности. Заметив это, Папаша Дриппи рыкнул на него, но любопытство перебороло страх перед хозяином, и мальчишка сделал еще шаг к белому незнакомцу.
        - На вот, держи. Ты хорошо сегодня поработал. Может, мордаху свою подрихтуешь, - сопел Вячеслав, засовывая в руку юноши смятую пятидесятидолларовую купюру. У того глаза расширились от изумления, словно Вячеслав вынул из кармана говорящую маго. Второй паренек, возившийся с тряпкой у транца, тут же метнулся к ним и встал перед Вячеславом, глядя на него, как цыганенок, - просительно, и вместе с тем нагловато-требовательно. С благодушным видом Вячеслав отслюнил и ему бумажку с портретом 18-го президента США Улисса Гранта.
        - Ты напрасно сделал это, - сказал Эд, покачав головой.
        - Почему? - окрысился Вячеслав. - Пацаны не хуже одноногого пахали, почему бы их не поощрить бонусом? Что ты все лезешь не в свое дело, Эд?
        - Они работают на Папашу Дриппи, и он платит им свою зарплату. Он просто заберет у них эти доллары.
        - Хрен ему, - самоуверенно заявил Бравлин. - Пусть только попробует.
        Мальчишки стояли малость остолбеневшие, даже не от самого столь неожиданно свалившегося на них денежного приза, сколько от невозможности это самое
«богатство» куда-либо спрятать - лохмотьям, в которые они оба были облачены, карманы были неведомы.
        - Ито канн. Свиакко, меано ун! - закричал Папаша Дриппи. Он подошел к своим подмастерьям и, прежде чем Вячеслав успел что-то сказать, без лишних разговоров выхватил у обоих деньги. Глаза мальчишек потускнели, нижние губы дрогнули, но они быстро взяли себя в руки, и Татьяна поразилась, насколько же сильно, видать, они боялись этого грека.
        - Верни, - с тихой яростью сказал Вячеслав. - Это их заработок. А с тобой уже рассчитались. Знай свое место, клизма.
        Папаша Дриппи презрительно покачал головой, и Вячеслав вскочил:
        - Верни им баксы, или я повешу тебя вместо этой селедки! Эд, переведи!
        Он раздувал ноздри, сжимая громадные кулаки, и грек невольно отступил, раздираемый противоречивыми чувствами. Еще ни один скувви не мог позволить так вести себя на его судне, но сейчас он понимал, что сила не на его стороне. И хотя он не знал языка этих людей, понять этого опьяненного фкуррой, огненной водой, белого человека не составило труда.
        Ладно, он заберет итвуа у мальчишек позже. Все равно им негде спрятать их на его судне.
        - Ты слышал меня? - повысил голос Вячеслав. Он поднес кулак к носу Папаши Дриппи, и тот, осклабившись, протянул ладонь с купюрами своим помощникам, лица которых снова озарились надеждой. Татьяна с мукой в сердце смотрела на эту похабную сцену. Она была уверена: мало того, что эти деньги грек вернет себе по прибытии домой, так он еще наверняка накажет несчастных ребят.
        Мальчишки уже тянули трясущиеся худые руки к долларам, как неожиданно резкий порыв ветра сорвал их с мозолистой ладони Папаши Дриппи. Одна купюра, делая в воздухе всевозможные кульбиты, улетела в носовую часть, приклеившись к транцу, а вторая… улетела прямо в море.
        Крича и толкаясь, юноши кинулись к той, что осталась на транце. Тот, что был с обожженным лицом, оказался проворнее и уже через секунду прижимал вожделенную банкноту к своей цыплячьей груди. Второй с растерянностью глядел на друга, потом оценивающе посмотрел на море. Смятая купюра плавала в каких-то семи-десяти метрах от катера. Вода вокруг него все еще была розоватого цвета от крови убитой акулы.
        Эд что-то резко крикнул ему, но парень даже не взглянул в его сторону.
        - Скажи ему, пусть не вздумает прыгать! - взволнованно сказала Татьяна.
        - Локхом уквайи. Тио, са кхеми, - не слишком уверенно произнес паренек и принялся стаскивать с себя драную одежду.
        - Его все равно не остановить, - вполголоса сказал Эд. - А, черт!
        Папаша Дриппи с кривой улыбкой наблюдал за этим, и Татьяна возненавидела его, хотя и понимала, что купюру в самом деле вырвал ветер.
        Раздевшись донага, мальчишка взобрался на транец и, красиво изогнувшись в воздухе, прыгнул в море. Тело вошло в воду, как прутик, без всплеска. Затаив дыхание, все следили за мальчуганом, который, вынырнув на поверхность, быстро плыл к банкноте. Течение уже успело на несколько метров отнести в сторону зеленую бумажку, но наконец узкая ладошка накрыла зеленую бумажку, и с губ Татьяны сорвался вздох облегчения.
        - Плыви обратно! - неожиданно вырвалось у нее, и Вячеслав иронично усмехнулся.
        Эд схватил стоявший на палубе бочонок с привязанным тросом и, подтащив его к борту, швырнул вниз. Парень зажал в зубах купюру и стремительно плыл к катеру.
        Внезапно Татьяна увидела нечто, отчего у нее стали подкашиваться ноги. Дыхание перехватило, и она в каком-то священном ужасе смотрела, как прямо рядом с катером, между бочонком и приближающимся мальчиком, из глубины медленно поднималась огромная акула.

* * *
        Сначала Валику никто не поверил. Но его возбужденные, светившиеся надеждой глаза заставили Катрин вскочить с места и броситься к обрыву, чтобы проверить слова парня.
        - Эй, все точно! - закричала она. - Скорее, вниз!
        - Помогите мне, - сказал Влад, суетясь вокруг Марины. - Это наша лодка?
        - Нет. Не похоже, - ответила Катрин, еще раз внимательно оглядев приближающееся к острову судно. - Айс, наверное, это за тобой?
        Айс ничего не ответил, и это озадачило девушку. Валик тоже смотрел на этого странного мужчину, недоумевая, как, находясь на этом острове четыре дня, можно сохранять такое хладнокровие после известия о лодке?
        Марина пришла в себя. Увидев то, что осталось от ее руки, она заплакала, уткнувшись лицом в плечо Влада.
        - Валик, помоги! Так, теперь осторожней, вниз, - скомандовал он, и они вдвоем стали помогать спускаться Марине, стараясь не задеть поврежденную руку.
        Валик обернулся. Айс продолжал сидеть на камне с безмятежной улыбкой на своих иссушенных губах.

«Вы что, остаетесь?!» - хотел спросить Валик, и в этот момент Айс, будто прочитав мысли парня, поднялся на ноги.
        Они спустились к самой кромке воды, но катер был все еще далеко. Валику даже показалось, что он намеренно сбавил скорость и теперь полз к ним медленнее черепахи.
        Марина захотела пить, и Влад отдал ей фляжку с остатками воды. Никто не посмел возразить. Да и зачем, если на лодке наверняка есть запасы…
        - Что они, уснули там? - напряженно спросила Катрин.
        Прошло минут десять, но лодка была все еще далеко.
        - Это за мной, - вдруг сказал Айс. Его лицо снова было скрыто повязкой.
        - Ну и что? Хочешь сказать, для нас там не будет места? - несколько вызывающе спросила Катрин.
        - Как знать, - зевнул он.
        - Что-то я не расслышал, - с расстановкой произнес Влад. - Что все это значит?!
        - Ничего.
        Ребята были абсолютно сбиты с толку. Между тем лодка еще немного приблизилась. Уже можно было разглядеть, что на борту стоит какой-то человек.
        - Это будет стоить денег? - уточнил Валик, про себя гадая, сколько с них могут запросить за перевозку.
        Айс сделал в воздухе неопределенный жест.
        - Почему вы уверены, что он возьмет вас? - задал он вопрос. - Человек, который находится на этом судне, мог приехать сюда по какому-то делу. Это может быть рыбак. Это может быть бандит, скрывающийся от правосудия. Это…
        - Мы поедем все вместе, - оборвал его Влад. - И прежде всего в больницу, - безапелляционно добавил он.
        Айс ничего не сказал. Так прошло еще минут десять. Наконец катер подошел почти вплотную к берегу. В носовой части судна стоял невысокий загорелый мужчина с повязанным на голове платком. Еще какая-то тряпка пересекала его лицо, скрывая нос. Упершись руками в борт, он недоверчиво разглядывал собравшуюся на берегу компанию. Когда его взгляд остановился на Айсе, лицо мужчины потемнело.
        - Ливау кай, уммуга, - крикнул он гнусаво. В голосе явно чувствовалась враждебность.
        - Что он сказал? Вы понимаете его речь? - взволнованно спросил Валик.
        - То же, что я вам говорил. Он не хочет вас брать к себе, - сказал Айс.
        - Ты знаешь его? - тяжело задышал Влад. - Скажи, что я заплачу любую цену.
        - Вряд ли тебя устроит его цена, - промолвил Айс, но никто не обратил внимания на эту фразу. Айс зашел в воду прямо в своих разваливающихся сандалиях и направился к катеру.
        - Эл калли Исви, титхо, - сказал он и поднял левую руку со сжатым кулаком.
        Мужчина в платке молча прижал ладонь к подбородку, потом коснулся большими пальцами рук глаз и недобро усмехнулся, снимая повязку с лица. Теперь он в упор смотрел прямо на Валика, и у того по коже мороз прошел. Только сейчас он увидел, что лицо хозяина катера испещрено глубокими царапинами, и нос… половины носа просто не было, черная корка покрывала то, что раньше было носом.
        - Кейва ма, сиувама, - жестко сказал он и положил ладонь левой руки на левое предплечье, замотанное окровавленной тряпкой.
        Айс подошел вплотную к катеру, и мужчина в платке после короткой паузы помог ему взобраться.
        - Они что, оставят нас здесь? - дрожащим голосом спросил Валик. Радость, охватившая его там, на обрыве, когда он увидел судно, мгновенно улетучилась.
        - Айс, объясни ему!.. - крикнула Катрин. - Он что, не видит, что нам нужна помощь?
        Айс бесстрастно взирал на ребят. Потом что-то тихо сказал мужчине с обезображенным лицом. Тот раздраженно взмахнул руками и плюнул в воду.
        - Лиа свано. Удта ма, - хрипло произнес он и повернулся спиной к берегу.
        - Он готов взять вас, - сказал Айс. Из-за того, что он говорил шепотом, его было почти не слышно, и ребята изо всех сил напрягали слух. - Только с одним условием.
        - Каким? - спросили Влад и Катрин одновременно.
        - Ему нужно заехать в одно место. А уж потом он отвезет вас на землю. О цене договоритесь потом.
        - У нас нет времени, - взвыл Влад. - Айс, ты что, не понимаешь?
        - Это не моя лодка, - развел руками Айс. - И не я диктую правила.
        - Сколько это займет времени?
        Айс покачал головой, давая понять, что не знает.
        - Нам больше ничего не остается, - сказала Катрин, стараясь казаться спокойной. - У нас нет даже воды.
        - Черт с вами, - сдался Влад. - Скажи ему, пусть подгонит свою посудину ближе, мы не затащим Марину.
        Когда они оказались на борту, мужчина в платке запустил двигатель.
        - А моя рука, Владик? - дрогнувшим голосом проговорила Марина и, пошатнувшись, повернулась к мужу. - Она… останется там?
        - У тебя будет рука, - сказал Влад, но уверенности в его голосе не чувствовалось.
        - Мне больно, - произнесла она, и Влад обнял ее.
        - Все будет хорошо, - твердо сказал он.
        Катер медленно тронулся с места.

* * *
        Поднявшаяся со дна акула была как две капли воды похожа на ту, что висела на кране, только еще больше. Она всплыла на поверхность, как баллон с воздухом, очутившись прямо перед пареньком. Тот замер, болтая в воде ногами, зубы непроизвольно разжались, выпуская злосчастные пятьдесят долларов, но юноше было уже не до денег.
        Эд, переменившись в лице, что-то кричал подростку, но тот был настолько парализован от страха, что не слышал и не видел ничего вокруг себя; весь его мир сузился до гигантской морды белого чудовища, вынырнувшего, казалось, из самого ада.
        - Держи веревку! - гаркнул Эд Вячеславу и, забежав в рубку, выскочил через секунду с карабином. Вячеслав, мало что соображая, с тупым видом ухватился за конец троса.
        Акула не предпринимала никаких действий, и почему-то это пассивное поведение больше всего страшило Татьяну. Громадная рыбина просто держалась на поверхности, в каком-то метре от перепуганного до смерти мальчишки, и смотрела прямо на него. Акула словно что-то выжидала.
        Эд прицелился. Папаша Дриппи хотел что-то сказать, но передумал.
        - Не надо, Эдик, - вдруг произнесла Татьяна, удивляясь сама себе. - Ты… разозлишь ее.
        Эд опустил ружье и что-то крикнул парню. Тот набрал в грудь воздуха и нырнул. Акула тут же опустилась вслед за ним, не позволяя юноше поднырнуть под нее и добраться до заветного бочонка. Спустя какое-то время паренек выскочил на поверхность, хватая ртом воздух и отплевываясь. Он заплакал и попытался отплыть в сторону. Напрасно, каждый раз, когда он предпринимал попытку приблизиться к веревке или бочонку, перед ним неизменно возникала морда акулы. Крохотные глазки, не мигая, с ледяным спокойствием наблюдали, как человек постепенно впадает в неконтролируемую панику.
        Эд принялся молча раздеваться.
        - Ты что?! С ума сошел? - закричала Татьяна и, позабыв, что рядом находится муж, повисла на Эдуарде.
        Папаша Дриппи кашлянул и пошел выбирать гарпун, а Эд схватил другой бочонок и, быстро привязав к нему новый трос, кинул его в воду, чуть дальше от акулы. Бочонок упал удачно, почти в метре от мальчишки, и тот уже почти ухватился за него руками, как акула неожиданно с силой боднула его прямо в грудь. Вскрикнув, подросток выпустил веревку и от сильного удара перекувырнулся в воде. Мощное рыло, покрытое шершавой плакоидной чешуей, содрало клок кожи с его узкой груди, и юноша закричал от боли.
        - Что ей надо? - срывающимся голосом проговорила Татьяна.
        Несколько минут прошли в томительной неизвестности. Парень все так же бултыхался в воде, что-то жалобно крича на своем языке, а люди на борту, ошеломленные происходящим, стояли в каком-то ступоре и совершенно не знали, как ему помочь. Акула не подпускала парня к катеру.
        Каждый раз, когда подростку кидали веревку, акула отталкивала его в сторону, бодая своей конусообразной головой. Наконец Папаша Дриппи не вытерпел и, вырвав у Эда ружье, выстрелил. Пуля вошла в тело акулы рядом со спинным плавником, но та, казалось, даже не обратила на это внимания. Мальчишка опять попытался ухватиться за веревку. Папаша Дриппи выстрелил снова, и неожиданно акула сделала короткий бросок вперед, увлекая за собой юношу. В пене мелькнули худые исцарапанные ноги.
        Когда парень вынырнул из воды, лицо его было искажено гримасой боли, и из его горла вырвался душераздирающий крик. Татьяна почувствовала, что у нее внутри словно что-то оборвалось - у парня не было кисти левой руки. Он болтал обрубком, веером разбрызгивая кровь, и истошно звал на помощь. Папаша Дриппи отбросил карабин и схватил гарпун. Акула перевернулась в воде и погрузилась в глубину.
        - Держи!!! - ревел Эд, но обезумевший от боли и ужаса юноша словно не слышал его. Папаша Дриппи метнул гарпун, но промахнулся. Наконец мальчишка заметил плавающую буквально у него под носом веревку и трясущейся рукой стал обматывать ее вокруг локтя искалеченной руки.
        - Быстрее, - шепотом молила Татьяна.
        Из глубинной синевы быстро поднималось бесформенное белое пятно, и она до боли в пальцах вцепилась в борт. В это же мгновенье тело юноши подбросило вверх, и он, распластавшись, неуклюже плюхнулся обратно в воду, подняв тучу брызг. Акула чуть ли не наполовину высунулась из воды и накрыла своим исполинским телом мальчика. Папаша Дриппи метнул еще один гарпун, попав акуле в бок, рядом с брюшным плавником. Он рассчитывал, что пока она будет пытаться освободиться от гарпуна, у мальчишки появится шанс выжить. Однако все вышло вовсе не так, как он предполагал.
        Акула, извернувшись, поднырнула под тело подростка, и ее громадные челюсти сомкнулись на его здоровой руке. Мальчишка захрипел, лишившись второй кисти, а рыбина молниеносно ушла в сторону и, набирая скорость, поплыла прочь от катера.
        - Отойди! - только и успел крикнуть Эд. Татьяна попятилась назад, не сводя глаз с троса, - он дрожал, как обнаженный нерв.
        Банг! В следующий момент крепительная утка была вырвана из обшивки и вместе с тросом исчезла в пене.
        - Как нам его вытащить? - спросила Татьяна, слыша свой голос будто во сне.
        Эд хотел что-то ответить, как огромное белоснежное тело, выпрыгнув из воды и описав причудливую дугу, торпедой понеслось к истекающему кровью мальчишке. Он уже не пытался выбраться - хвататься за веревку было нечем, и он просто инстинктивно шевелил разлохмаченными культями в розовой пене.
        Акула ударила сбоку, и парня завертело, как юлу. После этого белая громадина ушла под воду и, очевидно, схватила его за ноги, потому что подростка стало крутить по кругу, при этом его тело торчало из воды чуть ли не по пояс. Мальчик уже не кричал, он просто смотрел перед собой невидящим взглядом и шевелил бескровными губами. Его дочерна загорелая кожа стала бледной, почти как брюхо его морского убийцы.
        Татьяна подумала, что сейчас рухнет в обморок. Она сделала шаг и, не удержавшись, села прямо на палубу.
        После третьего круга голова юноши скрылась в бурлящем водовороте. И все. О происшедшем напоминало только небольшое пятно крови, которое постепенно размывало волнами, и запутавшиеся веревки, которые сонными змеями плавали на поверхности. Пятьдесят долларов, являющиеся причиной разыгравшейся трагедии, куда-то исчезли.
        В воздухе повисла гнетущая тишина. Папаша Дриппи уныло созерцал развороченную обшивку, с которой минуту назад была выдрана крепительная утка, и по выражению его лица складывалось впечатление, что эта потеря беспокоила его куда больше, чем ужасная смерть своего помощника. Второй мальчишка с обожженным лицом в страхе забился в рубку, прижимая к сердцу деньги, словно боясь, что в следующее мгновенье у него их отнимут и заставят нырять к акуле, как погибшего напарника.
        Татьяна на заплетающихся ногах прошаркала к Вячеславу.
        - Ну что, Слава? Хочешь еще одну челюсть? - сипло произнесла она.
        - Пошла ты, - едва ворочая языком, ответил ей тот.
        Неожиданно засмеялся Эд. Смех был злым и сухим, как раскаленный песок в пустыне.
        - Представляете, - проговорил он, - я только сейчас понял, что она его специально без рук оставила. Чтобы… чтобы он наверх не смог взобраться. Вы понимаете?! Ч-черт!..
        Он снова рассмеялся. Татьяна шагнула к нему и с размаху влепила пощечину.
        - Извини, - сказала она, потирая ладошку.
        Эд замолчал, с некоторым удивлением и даже обидой глядя на женщину, но смеяться перестал.
        Папаша Дриппи что-то пробормотал, затем проковылял к люку, ведущему в трюм. Открыв его, он выругался. Эд подошел к нему, посмотрел и крикнул:
        - У нас проблемы. Внизу полно воды.
        Он о чем-то спросил у грека, тот раздраженно ответил и, зайдя в рубку, стал что-то регулировать.
        - Что случилось? - обратилась к Эду Татьяна.
        - В катере пробоина. Скорее всего, акула, та, первая.
        - Мы утонем? - спросила она устало, поразившись собственному голосу, полному безразличия и готовности принять неизбежное.
        - Воду можно откачать, если справятся насосы, - ответил Эд. Он наклонился к входу в трюм, прислушиваясь. Лицо его стало напряженным.
        Вячеслав, шатаясь, приблизился к Папаше Дриппи, который в это время заводил катер.
        - Это ты убил его, пердячий мудозвон. Мало я тебе баблоса отвалил? Мало тебе Эд на берегу забашлял? - с налившимися кровью глазами рявкнул он. - Какого хрена ты выбросил бабки в море?!
        Папаша Дриппи неприязненно смотрел на возвысившегося над ним гиганта и что-то резко ответил, махнув при этом рукой, мол, не мешай. Но этот пренебрежительный жест только разъярил Бравлина, и он, размахнувшись, ударил охотника. Не ожидавший этого Папаша Дриппи кубарем полетел вниз, увлекая за собой стул. Когда он вскочил, глаза его пылали яростью. Из разбитой губы струилась кровь.
        - Ткуха са, иссайго, - прошипел он, и в следующее мгновенье в его руке сверкнул широкий нож. Тот самый, которым он разделывал акул.

* * *
        Катер оказался крошечным. Кроме рубки с пультом управления, на нем была небольшая каюта, куда отвели Марину. После долгих уговоров у Исви (хозяина судна) удалось выпросить пресной воды. Влад остался с Мариной, Айс о чем-то беседовал с Исви, а Валик, понурившись, сидел в кормовой части, глядя на волны, разбегающиеся в стороны. К нему подошла Катрин.
        - Как настроение, Валик? - спросила она, выдавив горькую улыбку.
        - Как тебе сказать, - поправил тот очки. - В целом жизнь не удалась, а так - все нормально.
        Они оба улыбнулись.
        - Знаешь, я сейчас безумно рада, что Димка не поехал со мной, - призналась она. - Ведь собирались вместе, и в последний момент все обломалось.
        - А что не срослось-то? - без особого энтузиазма спросил Валик.
        - У него мать слегла с инфарктом. Я тоже хотела остаться, но он ни в какую, пинком меня с вами погнал.

«Погнал и пригнал», - угрюмо подумал Валик, гадая при этом, смог бы он сам остаться с любимым человеком, когда у него несчастье с близким.
        - Ты видел фейс этого Исви? - спросила Катрин.
        Валик кивнул.
        - Полнейший кабздец. Как будто он с ягуаром взасос целовался.
        Валик вспомнил покрытое рваными ранами лицо хозяина катера, и его передернуло.
        Минут пять они молчали. Валик не был настроен поддерживать разговор, Катрин же, наоборот, хотела общения.
        - Мне, конечно, безумно жаль Марину, но я по натуре прагматик и люблю просчитывать все шаги вперед, - сказала Катрин. - Так вот, мы в полной жопе, Валик. Я имею в виду то, что те два мудака слиняли с нашими ксивами. И прайсом, кстати, тоже.
        - Деньгами, в смысле? - уточнил Валик, и Катрин утвердительно кивнула. - Мы сами полезли купаться и оставили свои вещи на берегу. - Валик потер виски. - И винить должны только себя.
        - Я просто к тому, что, если даже мы приедем куда-то, у нас возникнут офигенные напряги. Маринка - это само собой, ее нужно по-любому определить в больничку. А кому-то из нас нужно выходить на консульство, связываться с полицией. Иначе мы застрянем в этой клоаке надолго.
        - Что я могу сказать? - тоскливо протянул Валик и деликатно кашлянул. - Ты права.

«Когда ты свалишь, наконец?» - чертыхнулся он про себя.
        - Мне не прет эта тусовка, - призналась Катрин. - Этот Айс… Он немного двинутый, ты согласен? Похож на беспредельщика.
        Валик ничего не ответил, и девушка продолжила:
        - Он не похож на мэна, который провел на этом островке четыре дня. Два месяца - поверю. Ты только посмотри на его тряпки! А нож? А шрам на шее? И потом, кто этот Исви? Кто-то из местных? Тоже весь какой-то покоцанный, словно из пасти крокодила вылез. Откуда Айс его знает? И куда они, интересно, сейчас лыжи намылили?
        - Ты, случаем, не в милиции работаешь? - краем рта улыбнулся Валик, и Катрин забавно сморщила нос:
        - Не, от ментов одни геморрои, они только винтить[Арестовывать, задерживать (жарг. .] не по делу могут. Просто непонятка какая-то. И еще, никак не могу вспомнить, почему мне этот Айс кажется знакомым. Но у меня феноменальная память на фейсы, и, можешь верить старой больной клюшке Катрин, где-то этого чела я уже видела. И я вспомню.
        Валик заелозил, устраиваясь поудобнее. Катер качало из стороны в сторону, и ребят изредка накрывало водяной пылью, когда какая-нибудь высокая волна с силой ударялась о борт.
        - Я видела, ты что-то уронил в море, - осторожно проговорила Катрин. - Еще тогда, когда мы на этот гребаный остров ехали.
        Валик помрачнел. И когда она все успевает замечать?
        - Кольцо Светы, - нехотя сказал он. - Обручальное.
        - Да, жаль. А оно… прости, оно что, было не на ней?
        - Да, - вдруг резко ответил парень. У него стало дергаться правое веко, и Катрин пожалела, что затронула запретную тему. - Когда произошла авария, кольцо было дома. Света поранила кожу между пальцами, и одно время ей было больно его носить, - механическим голосом сказал Валик. - Хотя ей оно всегда очень нравилось.
        - Извини, - виновато проговорила Катрин. Она помолчала, потом снова спросила: - Ты общаешься с ее родителями?
        - Почти нет, - равнодушно сказал Валик.
        - А… ты уж извини за мою назойливость, в ментовке дело закрыли?
        Валик с легким раздражением пожал плечами, было заметно, что ему до смерти осточертел этот разговор.
        - Ладно, не грузись, Валик. Кстати, не заморачиваешься, что тебя так называют? - спросила девушка. - Если хочешь, я не буду.
        Валик молча посмотрел на нее. «Я привык к этому», - красноречиво говорили его глаза. Наконец поняв, что парень желает побыть в одиночестве, Катрин отошла в сторону.
        А Валик, устало прислонившись к не слишком чистой стенке борта, вновь погрузился в тяжелые воспоминания…
        Он не без оснований считал себя однолюбом. Те немногочисленные девушки, с которыми ему доводилось близко общаться, быстро исчезали из его жизни, почти не оставляя следов. Он и не особенно расстраивался, где-то в глубине души убеждая самого себя, что его час еще не пришел. Валентин часто сравнивал себя со скалярией, которая образует себе пару на всю жизнь. Он где-то слышал, что эта маленькая рыбка, именуемая еще «рыбка-ангел», даже может покончить самоубийством после смерти супруга.
        Но все переменилось, когда он впервые столкнулся в коридоре института с Ней… Раньше он ее никогда не видел, но в этот день Света зашла за своей подругой. И когда он увидел ее, его нескладное, можно даже сказать, тщедушное тело вздрогнуло, словно по нему пустили мощный электрический разряд, и несколько мгновений Валентин стоял, как полный идиот, с приоткрытым ртом и выпученными глазами, пораженный неземной притягательностью девушки. Густые каштановые волосы обрамляли задорное личико, ее точеная, великолепная фигурка буквально излучала позитив. Она была свежа, как утренняя роса, и от взгляда ее искрящихся, глубоких глаз хотелось переворачивать горы, добраться до звезд и совершать другие подобные подвиги.
        На удивление, все произошло стремительно быстро. Тогда он не решился заговорить с ней, и знакомство состоялось спустя два дня на дискотеке. Валентин даже пригласил ее на танец, хотя никогда не умел танцевать и всегда стеснялся это делать.
        Через четыре дня они поцеловались, а спустя три недели оказались в постели. Валентин был на седьмом небе от счастья. В его жизни Света была третьей женщиной, с которой у него случилось ЭТО, и только с ней он чувствовал себя полноценным мужчиной.
        Он был бесконечно благодарен девушке за то, что ее ничуть не смущали его субтильное телосложение и чрезмерная осторожность в принятии каких-то решений. Да, он не был Рэмбо или Брэдом Питтом, но, если говорить откровенно, Валентин и не очень-то стремился к этому. Зато Светланка совершенно искренне восхищалась его блестящей эрудицией, его тонким чувством юмора и умением трепетно ухаживать. Он в прямом смысле боготворил ее. Но в один прекрасный момент все закончилось.
        Они только успели пожениться, как произошло это ужасное событие. Событие, которое самым немыслимым образом разделило его жизнь на «до» и «после», даже не разделило, а распилило, с садистским наслаждением, словно тупой, ржавой пилой.
        Брат Светы Евгений вез ее из аэропорта (она была на курсах повышения квалификации по своей работе), и Валентин с нетерпением ждал ее дома. Он специально не поехал навстречу, занимаясь украшением комнаты и сервировкой стола к ее приезду.
        Их долго не было, и Валентин сходил с ума, обрывая все телефоны. Страшный звонок прозвучал ближе к ночи, когда он был уже на грани безумия.
        Темно-синяя «Ауди» Евгения, в которой он вез Свету, по какой-то необъяснимой причине вылетела на встречку и лоб в лоб столкнулась с громадной фурой. «Ауди» смяло, как пакетик с орешками, расплющив крышу и полностью деформировав кузов. Машина загорелась. И, что самое страшное, как потом выяснилось, горела она очень долго, и это при том, что Света была еще жива!
        Евгений умер мгновенно, а она, как потом признался водитель грузовика, была в сознании и даже звала на помощь. Звала его, Валентина.
        Водитель оправдывался, что дверцы покореженной «Ауди» заклинило и вытащить девушку у него никакой возможности не было. Как не было и возможности потушить огонь в салоне, так как своего огнетушителя у него не было. Пока он остановил проезжавшую машину, пока они с другим водителем подбежали к «Ауди», все было кончено. Спасать было некого.
        Первое время Валик просто не осознавал происшедшего, точнее, его сознание не принимало этого жестокого и несправедливого факта. Даже когда он приехал в морг на опознание и его подвели к столу, на котором лежала какая-то скрюченная почерневшая фигура, от которой шел нестерпимый запах горелого мяса и бензина (да-да, это именно она!), его лицо даже не изменилось. Не выкатилось и слезинки даже поздно ночью, когда он в одиночку осушил целую бутылку водки. Его мутило, он блевал почти до утра, но смерть любимой не дошла до его сердца. В медицине это называется неврогенным шоком.
        Самое мучительное началось дня через два, когда он понял, что он не увидит Свету ни сегодня, ни завтра, ни через месяц, ни вообще никогда. Несколько фотографий со свадьбы и священный образ любимой, который он бережно хранил в своей памяти, - вот и все, что осталось.
        Он ненавидел себя за утерю кольца любимой. Он почти никогда с ним не расставался после трагедии, и сейчас так нелепо потерял… Самое удивительное, что, когда он его выронил, ему показалось, что под водой промелькнуло большое светлое тело какой-то рыбы. Правда, у него с собой была еще заколка Светы, и уж ее-то ни за что не потеряет…
        Неожиданно из каюты, где находились Марина с Владом, раздался какой-то шум. Потом закричала Марина, что-то упало, послышалась ругань Влада.
        Валик поднялся на ноги и испуганно прислушивался, что будет дальше. Пойти и посмотреть, что там произошло, он не отважился. Катрин, не в пример ему, уже кинулась к каюте, как вдруг оттуда пулей вылетел Влад. Его грудь и плечи блестели от крови, на одной щеке тоже алело крупное пятно. У него был вид человека, случайно наткнувшегося на кладбище на собственное надгробие.
        - Что с ней?! - закричала Катрин.
        - Она… она швы сдирает, - прохрипел он. - Где Айс?
        Но Айс, привлеченный криками, уже спускался в каюту. Влад, пошатываясь, хотел пойти за ним, но Катрин остановила его.
        Валик проглотил комок в горле и понял, что уже давно хочет пить.
        - Возьми себя в руки, - жестко сказала Катрин и, несмотря на разницу в росте и весе, встряхнула Влада. - Ты все равно сейчас ничем ей не поможешь, только хуже сделаешь!
        - Когда мы приедем? - простонал Влад.
        Он машинально размазывал по обнаженному торсу кровь супруги, вероятно, не осознавая, что делает. Катрин крепко держала его за локоть, но он вырвал руку.
        - Эй, ты! - крикнул он, обращаясь к Исви. - Сколько еще ехать? Ты слышишь меня?!
        Исви с нескрываемым презрением смотрел на беснующегося юношу, словно перед ним была тающая на солнце медуза.
        - Влад, замолчи, - прошипела Катрин. - Он все равно тебя не понимает!
        - Я хочу пить, - с трудом ворочая языком, проговорил Валик.
        - Некоторым руки отрезают, и ничего. Потерпишь, - немного придя в себя, устало произнес Влад.
        - Отстань от него. Он не виноват перед тобой, - заступилась за Валика Катрин.
        Вскоре из каюты вышел Айс.
        - Я сменил ей повязку, - сказал он.
        - Когда мы приедем? - спросил Влад.
        - Скоро. Совсем скоро.
        - Уже прошло больше трех часов, - сказала Катрин. - Ты ведь сам знаешь, как нам дорого время.
        - Что вы знаете о времени… - прошелестел Айс и качнул головой.
        - Можно мне воды? - пискнул Валик.
        Айс смерил его пренебрежительным взглядом и зашел в рубку к Исви.
        - Я не хочу ее терять, - сказал Влад. Это было произнесено так, словно речь шла о его любимой игрушке.

«Что ж, в какой-то степени любимые друг для друга являются игрушками», - подумал Валик, и мысли о Свете вновь на какое-то время вытеснили страх и тревогу перед будущим.
        - Знаете, что она сказала? Там, внизу? - вдруг произнес Влад.
        Из рубки вышел Айс, и Влад замолк. Айс небрежно протянул грязную бутыль, в которой плескалось что-то мутное с осадком на дне. Валик, подавив отвращение, двумя пальцами взялся за горлышко бутылки. Айс, заметив это, сухо бросил:
        - Другого нет.
        - Ты не закончил, - напомнила Катрин Владу.
        Айс ушел, и юноша тускло посмотрел на друзей:
        - Она сказала, что мы все умрем.
        Валик кисло улыбнулся:
        - Звучит как-то не очень оптимистично.
        Он понюхал бутылку и сделал осторожный глоток. Вода была отвратительной на вкус, но это было лучше, чем ничего.
        - Звучит хреново, - согласилась с ним Катрин. - А с чего это вдруг?
        Влад не ответил. Он просто смотрел на океан, сжимая и разжимая кулаки. Потом он, выпив немного воды, ушел к Марине.
        Валик снова сел на палубу.
        - Кому расскажешь, не поверят ведь, ага? - рассеянно сказала Катрин, отхлебывая из бутылки. Она скривилась. - Да, полный отстой. Помню, я как-то с байкерами тусовалась, и кто-то спирт притаранил. Воды не было, и мы…
        Валик закрыл глаза, слова Катрин падали в пустоту. Он пытался представить себе Свету, такой, какой он ее помнил, веселую, озорную, ее потрясающую улыбку и заразительный звонкий смех, такой нежно-возбуждающий, перед затуманенными глазами мелькали какие-то обрывки их насыщенной, но короткой жизни, и они улетали куда-то вдаль подобно осенним листьям, которые срывает ветер…
        Вскоре молодой человек крепко спал.

* * *
        Папаша Дриппи стоял, вытянув вперед руку с ножом, и глаза его были полны решимости.
        - Ах, вот оно что?! - заорал Вячеслав, отступая назад. Ногой он попытался выбить нож, но промахнулся и чуть не упал, с трудом удерживая равновесие.
        - Слава, нет! - воскликнула Татьяна, увидев происходящее.
        Крадучись, словно готовясь к прыжку, Папаша Дриппи вышел из рубки, держа перед собой нож.
        - Эд! - позвала Татьяна в отчаянии.
        - Не ссыте, сейчас я выброшу за борт этот мешок с дерьмом. Мария Бравлина не рожала хлюпиков, - пыхтел Вячеслав, не сводя глаз с поблескивающего лезвия. Грек вдруг сделал резкий выпад вперед, как тугая пружина, и на рукаве рубашки Вячеслава стало быстро шириться красное пятно.
        Папаша Дриппи еще раз махнул ножом, но Вячеславу удалось отклониться назад, и лезвие слегка задело рубашку. Его взгляд упал на гарпун, который готовил Папаша Дриппи, но так и не успел использовать. Припав на одно колено, Вячеслав кинулся к нему и обернулся, когда грек уже надвигался на него.
        - Слава, нет! - закричал Эд. Он схватил карабин, выстрелил в воздух и бросился к дерущимся. - Прекратить!
        - Сука, - хрипло выдохнул Вячеслав и, вне себя от ярости, что было силы ударил грека по здоровой ноге. Тот неуклюже взмахнул руками и, не удержавшись на протезе, опрокинулся навзничь. Потеряв над собой контроль и уже ничего не соображая, Вячеслав наклонился и вонзил гарпун в шею охотника. Тонкая струя крови забила фонтаном, скрюченные пальцы Папаши Дриппи заскребли ногтями покрытие палубы. Нога в протезе задергалась, гулко стукая по палубе, один из ударов попал Вячеславу в пах, и тот откинулся назад, скривившись от боли.
        Татьяна закричала, закрыв лицо руками. Ей начало казаться, что все происходящее с ними просто кошмарный сон.
        Из разорванной глотки Папаши Дриппи доносились хрипы и клекот. Его брови удивленно выгнулись, будто сознание еще не успело до конца осмыслить, что тело умирает.
        - Что ты наделал?!! - заорал Эдуард.
        Он склонился над Папашей Дриппи, пытаясь зажать пальцами рану, но все было тщетно, жизнь из грека уходила буквально на глазах, и через мгновенье хозяин «Кано Маго» был мертв.
        - Что ты наделал… - повторил Эд, на этот раз шепотом.
        К безжизненному телу Папаши Дриппи с криком бросился его молодой помощник. Упав на колени, он завыл, обхватив труп руками.
        Вячеслав отполз немного назад, тяжело дыша.
        - Он бы убил меня, Эд.
        Он поднялся на ноги и, болезненно морщась, осмотрел рану на руке. Его все еще мутило от спиртного, и он пока не до конца понял, что произошло.
        - Ты же видел, дикарь сразу за нож схватился!..
        - Кретин, - сквозь зубы сказал Эдуард.
        Вячеслав собирался по обыкновению огрызнуться, но в последний момент сдержался.
        - Хватит орать, - сказал он парню, который безостановочно выл, раскачиваясь взад-вперед.
        Он присел над телом Папаши Дриппи и не без труда вытащил из его пальцев нож, который тут же кинул в море.
        - Ладно… Его тоже можно отправить за борт, - вдруг сказал он, вытирая о джинсы руки. - А на берегу сказать, что он случайно свалился и его акулы сожрали.
        - А с ним что? - глухо спросил Эд, кивая в сторону мальчишки. - Тоже в море?
        - Он свидетель, Эд, - сказал Вячеслав, и Татьяна отшатнулась, не в силах поверить своим ушам.
        - Боже, что ты несешь, Слава? Ты с ума сошел?!
        - Это вы тут с ума посходили, целок из себя строите! - завопил Вячеслав. - Меня чуть не зарезали, а они рожи умные строят! Посмотрели бы, что у меня с рукой! А то только морали, бляха-муха, читать умеют, что один, что вторая!
        Татьяна боялась приблизиться к нему, и Вячеслав буркнул:
        - Не дрейфь… Забинтуй мне чем-нибудь, болит.
        Пока она занималась раной мужа, Эд пытался успокоить рыдающего юношу. Кое-как ему это удалось, и он увел парня в рубку.
        - Эд, - сказала Татьяна, стараясь, чтобы ее голос не дрожал. Она смогла остановить кровь Вячеславу, но теперь она увидела, что им грозит новая опасность. - Эд, ты слышишь меня?
        Эдуард вышел из рубки.
        - Как мы доберемся домой? - упавшим голосом прошептала Татьяна, обводя рукой океан.
        Эд проследил за движением женщины. Они отплыли так далеко, что береговой линии с катера не было видно. А пока они гонялись за акулой, он и подавно забыл, в какой стороне земля. Он начал говорить с темнокожим юношей, но тот лишь испуганно озирался по сторонам и отрицательно тряс головой.
        - Посмотри радио. В этой конуре должно быть радио, должны же как-то эти рыбаки общаться с сушей! - крикнул Бравлин.
        - Нет там радио, можешь сам убедиться, - мрачно ответил Эдуард. - Я нашел только рацию, но у нее разряжен аккумулятор.
        - Давайте позвоним по мобильнику, - не сдавался Вячеслав, пытаясь связаться со своими охранниками, но исходящий сигнал не улавливался.
        - Мы что, так и будем болтаться в этом корыте? - вышел он из себя. Он подошел к борту и долго всматривался в даль, пока у него не заслезились глаза.
        Эд посмотрел на багровое солнце, постепенно опускающееся за горизонт, и почувствовал, как по спине потек морозный ручеек страха. Скоро стемнеет, и если они не выберутся отсюда… Он даже не хотел думать об этом. Тот чумазый парень с серьгой, конечно, хватится их, но вряд ли он будет действовать быстро, так что перспективы у них не сильно радужные. Если запад в той стороне, то им нужно плыть в…
        Под палубой что-то хрустнуло, и шум усилился. Эд подошел к трюму и нахмурился - вода прибывала. Насосы работали на предельном режиме, но все равно не справлялись с потоком воды.
        - Так ты решил, куда нам плыть? - требовательно спросил Вячеслав. - Нужно завести это плавучее говно и двигать домой.
        - Думаю, если нам и придется плыть, то не на катере, - как можно спокойнее ответил Эд.
        - Что ты имеешь в виду? - подняла на него расширенные от страха глаза Татьяна.
        - Мы тонем, - просто сказал он.
        У Вячеслава отвисла челюсть, и он быстро-быстро заморгал, будто пытался избавиться от остатков какого-то тревожного сна:
        - Эд, ты прикалываешься?
        Эдуард даже не оглянулся в его сторону, но Вячеслав и сам уже видел, что их судно постепенно погружается в воду. Став мрачнее тучи, он нервно заходил по палубе, то и дело спотыкаясь о различные предметы.
        Эд подумал, сколько у них в запасе времени. Судя по стремительно прибывающей воде, у них от силы полчаса, возможно, даже меньше. Уже сейчас было видно, что судно погрузилось в воду почти на метр. И, как назло, перед глазами замаячила недавняя картина - обезумевший мальчишка, беспомощно колотящий по воде обрубками рук, и огромный белый плавник, медленно чертивший смертельные круги вокруг жертвы.
        Он уже хотел посоветоваться с друзьями, как вдруг застыл на месте. Он что, не ослышался? Кажется, из трюма доносятся какие-то крики…
        - Кто там еще? - пробурчал Вячеслав.
        Эд спросил у темнокожего юноши, есть ли кто-нибудь на катере еще кроме них, но тот, все еще пребывая в шоковом состоянии из-за смерти своего патрона, что-то невнятно бормотал.
        Эд щелкнул затвором карабина и встал напротив лаза в трюм. Крик снова раздался, на этот раз более отчетливо. Кричал мужчина.
        - Climb up![Поднимайтесь наверх! (англ.).] - жестко сказал Эд.
        Снизу донеслись всхлипывания, после этого кто-то выплыл из темноты и стал торопливо карабкаться наверх по ступенькам.
        - Этот Папаша что, держал у себя… рабов? - пробормотала Татьяна, убирая со лба прядь влажных волос. Она отошла на пару шагов назад, непроизвольно спрятавшись за спину Эдуарда.
        Вылезшее наружу существо оказалось мужчиной лет сорока пяти, с тонким, бледным лицом. Несмотря на бледность, оно было почти без морщин, ровное и гладкое, словно кукольное. Темные точечки щетины говорили о том, что еще пару дней назад этот человек брился. Волосы светлого, соломенного цвета. Одет бедно - рваная гавайская рубашка и вылинявшие до белизны джинсы, на ногах стоптанные туфли, которые отчаянно просились в мусорный бак. При этом резко бросались в глаза его руки - узкие, почти как у женщины, с тонкими изящными пальцами, словно он всю сознательную жизнь играл на пианино.
        - Who are you? Do you speak English? - спросил Эд. Мужчина непонимающе уставился на него и выдавил жалкую улыбку.
        - Кажись, он не понимает тебя, Эд, - предположил Вячеслав.
        Ту же самую фразу Эд произнес по-испански, затем на немецком, но реакция была аналогичной - мужик глупо улыбался, пуская пузыри. Глаза его были абсолютно чистые и ясные, как у ребенка или…
        - По-моему, он ненормальный, - сказала Татьяна, тронув Эда за рукав.
        - Се… Се, - вдруг начал с усилием выдавливать из себя мужчина. Голос у него был высоким и ломающимся, как у подростка в период переходного возраста. - Се… ма. Се-ма. Се-ма.
        Словно в подтверждение этих слов, он с гордостью ткнул себя в тощую грудь своим хрупким пальцем.
        - Тебя зовут Сема? - уточнил Эд. - Ты что, из России?!
        - Др… дыр-быр, врррруу! - зашлепал губами Сема, словно он ехал на мотоцикле, энергично кивая при этом. Его взгляд упал на мертвое тело Папаши Дриппи, на распотрошенную акулу, безвольно свисающую с крана, но на ровном лице не дрогнул ни один мускул, на губах все та же идиотская слюнявая улыбка, словно так и должно было быть. - Дыр-пыр-тыр-мыр!
        - Замечательно. У тебя есть какие-нибудь документы? Как ты сюда попал? - продолжал расспросы Эд. Он был совершенно сбит с толку и не знал, как поступить с этим чокнутым (мужик вроде и впрямь не притворялся), а кроме того, трюм продолжало неуклонно наполнять водой…
        После трех минут бесплодных попыток разговорить странного незнакомца Эд повернулся к друзьям:
        - Возможно, он как-то незаметно пробрался на катер и спрятался в трюме. А когда вода стала наполнять трюм, испугался и вылез.
        Он говорил, боковым зрением замечая, как неожиданно меняется лицо Вячеслава. Сейчас оно было точно таким же, как в момент схватки с Папашей Дриппи.
        - Я, кажется, начинаю понимать, кто ты, придурок, - выплевывая слова, словно скопившуюся от насморка слизь, прорычал он. Он подлетел к ничего не подозревающему Семе и схватил его за шиворот. - Ты следишь за мной? Это ты, сука, слал мне эти фотки все это время?! - шипел Вячеслав, тряся идиота. Наконец в глазах Семы промелькнуло что-то напоминающее страх, и он заискивающе залепетал какую-то абракадабру, впрочем, даже не пытаясь сопротивляться.
        - Оставь его! - крикнул Эд, начиная разнимать мужчин, но Вячеслав словно с цепи сорвался.
        - Кто тебя послал? - брызгая слюной, орал он. Голова Семы тряслась, как набитый ватой чулок, лицо стало багроветь, когда лапы Вячеслава сомкнулись на его тщедушной шее. - Что, думал закосить под шизика, ты, гребаный осел?! Что, думали так просто напугать Славку Бравлина? Хрен вам!! Мария Бравлина не рожала трусов!
        Эд молча приставил к спине друга ствол карабина:
        - Отойди от него.
        Вячеслав с раздраженным недоумением уставился на Эда:
        - Ты что, опупел? Не лезь не в свое дело!
        - Минут через двадцать катер будет под водой, - отчеканил Эд. - Ты меня слышишь?!
        Казалось, целую минуту Вячеслав осмысливал сказанное, потом его толстые пальцы нехотя разжались, выпуская перепуганного до смерти кашляющего мужчину.
        - Я с тобой еще не закончил, - хрипло сказал Вячеслав Семе, но тот, оказавшись на свободе, тут же забыл о нем, взгляд его снова стал чистым и спокойным.
        Татьяна неожиданно заметила, как кормовая часть катера начала медленно опускаться вниз, и ее сердце клещами сжала паника.
        Эд между тем быстро обыскивал судно в поисках чего-то полезного. Вячеслав пытался было помочь ему, но все его движения были вялыми и заторможенными, будто его заставляли все это делать насильно.
        - Я бы поджег это корыто, - сказал он, устав рыскать по каюте. - По крайней мере, огонь хорошо видно издалека.
        - Ты будешь стоять на горящем катере и ждать помощи? - отверг это предложение Эд. Он все еще тешил себя надеждой отыскать сигнальный пистолет, но все поиски были бесплодны. Этот Папаша Дриппи или был настоящим аскетом, или просто слишком самоуверенным типом, вероятно, считавшим, что в океане с ним по определению ничего не сможет произойти.
        Ему повезло в другом - среди какого-то плесневеющего хлама он извлек на свет два пропахших пылью спасательных жилета. Оставалось лишь молиться, чтобы они были без повреждений и не пропускали воду. Он также захватил с собой крупный фонарь и бутыль с остатками воды.
        Ноги неожиданно обожгла холодная вода, и Эд с Вячеславом одновременно посмотрели друг на друга. Лицо второго было белее бумаги, по вискам струились ручейки пота.
        - Эд, я не хочу подыхать посреди океана. Да еще в пасти какой-то белой твари, - прошептал он, словно от Эдуарда сейчас что-то зависело.
        - Наверх, - скомандовал Эд, и они ринулись по ступенькам на палубу.
        Эд обвел всех тяжелым, полубезумным взглядом, и у Татьяны замерло сердце - раз уж он ТАК выглядит, дела их действительно плохи. Эдуард выстрелил из карабина в воздух, израсходовав последний патрон.
        - Может, выстрел услышат, хотя вряд ли. Итак, ситуация хреновая. Я бы сказал - очень хреновая, - начал быстро говорить он. - Скоро мы все окажемся в воде. Таня, надевай вот это, - он кинул ей один из жилетов. Секунду раздумывал, кому отдать второй, и, к всеобщему изумлению, передал его Семе. Тот молча взял его, продолжая тупо улыбаться. Видя, что он не понимает, чего от него хотят, Эд, ворча, быстро надел его на сумасшедшего.
        - Держимся вместе. Сейчас тащим сюда все, что держится на воде - бочонки, кресла, все остальное. Слава, возьми гарпун. И ты тоже, - обратился он к юноше с обожженным лицом.
        - А кто тебя уполномочил нами командовать, Эд? - заносчиво фыркнул Вячеслав, и Эд обронил:
        - Нет проблем, Слава. Вперед и с песней. Кстати, у тебя на руке кровь, - словно между прочим заметил он.
        Вячеслав сначала не понял, что имел в виду Эдуард, и непонимающе уставился на забинтованную руку. Потом в его глазах мелькнула тень озарения, и он сглотнул подступивший комок:
        - Ты считаешь…
        - Да, я считаю, что ты привлечешь акул.
        - Но послушай, здесь и так полно крови, вон сколько от этого Дриппи натекло…
        - Слава, заткнись и слушай! - неожиданно крикнула Татьяна, и Вячеслав мгновенно притих.
        - Никто не раздевается. Знаю, в мокрой одежде тяжело, но, как говорят, голое тело быстрее привлечет акул, - сухо продолжал Эд. - Никто не барахтается, по воде не шлепает. Слава, руку придется держать над водой. Во всяком случае, сколько сможешь.
        - Без тебя знаю, - ворчливо отозвался тот, с затаенным ужасом поглядывая на красное пятно, расплывающееся на тряпке. - Скажи лучше этому черномазому, как вести себя.
        - Он это знает лучше нас с тобой. Хотя стой, в рубке я видел полиэтиленовый пакет. Таня, помоги ему.
        Через пару минут раненая рука Вячеслава была надежно укутана водонепроницаемым полиэтиленом.
        - Если… - Эд перехватил испуганный взгляд Татьяны, и ему стало безумно жаль эту хрупкую женщину, которую он любил всем сердцем. - Если появятся акулы, отбиваемся все вместе. Цельте в жаберные щели.
        - И что дальше? - угрюмо спросил Вячеслав, подбрасывая в здоровой руке гарпун, тот самый, которым он проткнул Папашу Дриппи, на нем даже не свернулась кровь.
        - Не знаю, - ответил Эд. - Бог знает, нам остается только надеяться, что кто-то подберет нас. И прошу, никакой паники.
        Он приблизился вплотную к Семе, и тот, робко топчась на месте, что-то забормотал, заглядывая Эду в глаза.
        - Сема, ты меня слышишь? - мягко и вместе с тем решительно спросил он, осторожно положив свои руки на узкие плечи мужчины. - Я не знаю, кто ты, откуда ты, но, надеюсь, ты с нами заодно.
        Сема несмело кивнул, его подбородок уже блестел от стекающей слюны, но он не вытирал его. Зато он вопросительно посмотрел на Эдуарда, показав на гарпун.
        - Бери, - не раздумывая сказал Эд. Затем он выставил в ряд бочонки с привязанными веревками, их было шесть штук. - Предлагаю каждому выбрать бочонок и обвязать себя вокруг пояса, - сказал он.
        - Я против, - снова заартачился Вячеслав. - Если акуле понравлюсь не я, а бочонок, что тогда? Она просто утащит его вместе со мной.
        - А если она утащит бочонок без тебя, ты скоро утонешь, - парировал Эдуард. - А потом, вдруг ты уснешь?
        - Как это усну? - не понял Вячеслав. - Я не собираюсь ночевать тут!
        Эд снисходительно кивнул, словно имел дело с несмышленым ребенком:
        - Я тоже не горю желанием спать в океане. Но обстоятельства вынуждают нас идти на это. Впрочем, чего я тебя уговариваю.
        Похоже, у него от виски мозги окончательно прокисли, подумал про себя Эд. Ведь даже Татьяна понимает, что им придется провести ночь в океане!
        Изрыгая проклятия, Вячеслав принялся обвязываться веревкой.
        Когда все было готово, он, не мигая, смотрел на медленное погружение катера. Мальчишка с обожженным лицом скривился, и в его глазах показались слезы.
        Эд посмотрел на тело акулы. С вывороченной челюстью, сморщенная и почерневшая на солнце, она выглядела жалко и уродливо. Он быстро подскочил к ней и одним взмахом ножа перерезал трос, который держал рыбу за хвост. Акула грузно шлепнулась на палубу, распластавшись почти по всему катеру.

«Это еще на хрена было делать?» - хотел было спросить Вячеслав, но что-то одернуло его. Все-таки, как ни крути, он был вынужден признать, что у Эда в этой передряге хватка куда крепче. Вячеслав отчаянно завидовал хладнокровию друга, но прилагал все усилия, чтобы этого не видели окружающие. Однако, даже несмотря на весь ужас их положения, он старался не упускать из виду этого идиота, вылезшего из трюма. Что-то здесь не так. И хотя этот Сема вел себя действительно как сумасшедший, на душе у Вячеслава было неспокойно.
        В кормовой части послышался булькающий звук, что-то треснуло, и нос катера резко задрался вверх. Татьяна закричала, чуть не упав на тело Папаши Дриппи, Вячеслав неуклюже поймал ее. Вода залила им ноги по щиколотки, и Вячеслав вполголоса выругался. Темнокожий помощник убитого грека стоял, крепко прижимая к груди гарпун.
        - Я хочу есть, - не к месту вдруг брякнул Вячеслав, и Эд лишь грустно покачал головой. Вода уже была по колено.
        - Лучше бы я остался в номере, - жалко улыбнулся Вячеслав.
        - Ты знаешь какие-нибудь молитвы? - спросил его Эд, и Бравлин растерянно покачал головой.
        Неожиданно его взгляд уперся в челюсть акулы, валявшуюся чуть ли не под ногами. Челюсть, за которую он отвалил столько баблоса этому гребаному греку, чтоб он провалился со своим протезом, и к которой он теперь не то чтобы прикасаться, он даже смотреть на нее не мог без блевотного ощущения…
        Их залило уже по пояс. Бочонки болтались тут же, с глухим звуком стукаясь друг о друга.
        - Пиу. Пиу-пиу. Гыл-мыл-шмоколо-поколло, - захихикал Сема, с интересом оглядываясь. Гарпун он держал под мышкой, словно зонтик.
        Палуба вдруг резко пошла вниз, борта катера скрылись в воде, Татьяна взвизгнула, и они очутились в открытом океане.

* * *
        - Влад!
        Тишина. Было только слышно, как волны настойчиво стучат в борт катера, словно уставший путник, просивший о ночлеге.
        - Владик! - позвала Марина громче, но ее муж не откликался. Где же он?! Девушка повернулась на бок, случайно задев при этом свою несчастную руку (вернее, то, что от нее осталось). Нестерпимо острая боль тут же дала о себе знать, вызвав у Марины мучительный стон. Эта отрезвляющая боль вернула ее сознание к страшному, но непреложному факту - отныне она инвалид. Человек с ограниченными возможностями, калека. Однорукая калека. Боже, как ужасно это звучит… Как дальше жить?

«А может, тебе не придется об этом беспокоиться», - вдруг заговорил с ней внутренний голос.
        - Как это? - вслух спросила Марина, отчасти понимая, что выглядит по-дурацки, разговаривая сама с собой.

«Так это, - охотно отозвался все тот же голос. - Кто тебе сказал, что ты будешь жить, дурочка?»
        Марина почувствовала мерзкую дрожь во всем теле. В мозгу вихрем пронеслись какие-то смутные воспоминания, суть которых она вряд ли смогла бы объяснить, но оставался осадок - тяжелый, муторный, такое состояние обычно появляется после ночного кошмара - вроде ты уже проснулся и понимаешь, что причин для страха нет и все уже позади, но в душе еще какое-то время шелестят лоскутья плохих сновидений, словно дергающиеся в конвульсиях куски разрубленной на части змеи. И почему-то эти воспоминания ассоциировались у нее с крайне отталкивающим типом в грязных лохмотьях, хотя, по большому счету, она должна быть благодарна ему, ведь, в сущности, он спас ей жизнь.

«А зачем? - вновь встрял в ее размышления тот же голос. - Для чего он спас тебя, ты не задавалась этим вопросом?»
        - Замолчи! - выкрикнула Марина, пугаясь звука собственного голоса.
        Она приподнялась с несвежей, зловонной койки и огляделась. Влад лежал прямо на полу и храпел, задрав вверх массивный подбородок.
        - Владик, очнись!
        Парень продолжал безмятежно спать как ни в чем не бывало. В отчаянии Марина пнула его ногой. Влад даже не шелохнулся, и она испугалась по-настоящему. Ее муж всегда спал чутко и пробуждался от малейшего звука или движения. Что-то было ненормальное в том, что он не просыпался. Она присмотрелась. Рот ее любимого был приоткрыт, из уголка вытекала слюна, капая на пол.
        - Влад, что с тобой?! - снова позвала Марина, но результат был тот же. - Да что же это такое!
        Морщась от боли, девушка слезла с койки. То место на рваном покрывале, где находилась ее изувеченная рука, потемнело от крови.
        Она обратила внимание, что в каюте царил полумрак. Значит, прошло уже достаточно времени, и близится вечер. Сколько она уже здесь? И почему они не плывут в больницу?! Ведь Влад говорил, что они должны были поехать к врачу!
        Марину шатало, от потери крови у нее сильно кружилась голова, а перед глазами плясали мерцающие огоньки, будто предлагая ей поиграть в жмурки. Она присела на корточки и дотронулась до лица спящего Влада.
        - Просыпайся! - крикнула она и дернула его за ухо.
        Влад продолжал спать как убитый. Терпение Марины лопнуло, и она принялась в исступлении хлестать супруга по щекам, но он не просыпался. В какой-то момент Марине даже пришло в голову, что он попросту издевается над ней и лишь притворяется спящим.

«Может, ему что-то подсыпали?» - промелькнула у нее мысль, и девушка почувствовала, что сейчас расплачется. И где другие ребята? Катрин, Валик?
        Марина выпрямилась и, превозмогая страх, все-таки посмотрела на руку. И хотя морально она уже давно готовила себя к этому, все же увиденное настолько потрясло ее, что слезы отчаяния снова хлынули из глаз. Вместо обычной руки, к которой она так привыкла, которая столько лет служила ей, которую она так любила, безвольно висел уродливый обрубок, замотанный грязной окровавленной тряпкой.
        Она вытерла слезы и стала пробираться к выходу. Нужно срочно найти ребят.
        Когда она с трудом поднялась наверх, в лицо тут же ударил сильный порыв ветра. Снаружи было прохладно, солнце нехотя спускалось к океану, уже коснувшись своим малиновым краем воды.
        Девушка, подволакивая ноги, обошла катер. В кормовой части она наткнулась на Валика и Катрин. Ее друзья, как и Влад, были погружены в какой-то странный, ненормально крепкий сон, и, как ни старалась Марина, добудиться их она не смогла.

«Что тут происходит?! - металась в ее воспаленном от боли и паники мозгу мысль. - Почему они спят?!!»
        Она огляделась и сделала еще одно неприятное открытие - катер никуда не плыл, а просто спокойно дрейфовал на волнах. Почему они остановились? И где этот Айс с хозяином судна?
        Марина чувствовала, что ей становится хуже. Кожу покрыл липкий холодный пот, а мелькающие огоньки перед глазами сменились на ярчайшие всполохи, сияющие диковинным калейдоскопом. Она поняла, что если останется на ногах, то, скорее всего, упадет, и опустилась на четвереньки.
        - Просыпайтесь, - всхлипнула она, с надеждой глядя на ребят. - Пожалуйста, просыпайтесь! Черт бы вас подрал!
        Между тем океан буквально за считаные минуты заглотил солнце, о котором теперь лишь напоминала розовая полоска, постепенно растворявшаяся в сгущавшейся тьме.
        Марина поползла. Она не знала, куда и зачем, все ее движения утратили последовательность и координацию, а мозг уже не контролировал их. Катер качнуло, и она чуть не завалилась на бок. Закусив губу, она поползла дальше. От напряжения швы на ее культе стали расходиться, и тряпки моментально набухли кровью, но Марина не замечала этого.
        Она остановилась, когда услышала мужские голоса. В носовой части судна виднелись два силуэта, и по голосам Марина узнала Айса с Исви, владельцем катера. Она не понимала их странный язык, но, судя по интонациям и отчаянной жестикуляции, они о чем-то яростно спорили. Потом Исви махнул рукой и направился, как показалось Марине, прямиком к ней. Она открыла рот, чтобы позвать на помощь, но какое-то шестое чувство одернуло ее. Пригнувшись, девушка спряталась за высокий бочонок, стараясь слиться с темнотой. Внезапно Исви остановился неподалеку от бочонка и открыл трюм. Бормоча что-то раздраженно на своем наречии, мужчина стал спускаться вниз.
        Он поднялся очень быстро, и даже в сумерках было видно, что в его руках охапка одежды. Айс что-то резко сказал, и Исви выбросил вещи за борт. Марину никто из них не замечал.
        - Ивао кайта. Тагухайми, - процедил Исви и вытер руки о свои потрепанные штаны. Айс что-то ответил, но Марина не расслышала. Собственно, это было не важно. Вскоре мужчины ушли в свою каюту.
        Марина вздохнула. Разноцветный калейдоскоп безумных красок исчез, и теперь она видела перед собой ослепительные зигзагообразные линии, ледяными молниями сверкающие в ночном воздухе.
        Культя болела все сильнее, и вместе с этим ей начало казаться, что она теряет чувствительность. Сначала болел весь обрубок, затем боль переместилась куда-то в область плеча, а все, что было ниже, казалось каким-то деревянным, ненастоящим.
        Видя, что мужчины больше не появляются, Марина продолжила свой путь. Она уже с трудом осознавала, что делает, и просто машинально двигала конечностями, словно робот, у которого произошел сбой программы.
        Несколько секунд она тупо всматривалась в угольно-черный зев трюма. Оттуда несло какой-то падалью и прокисшей едой. Марина наклонила голову, пытаясь что-либо разглядеть. Ей показалось, что справа белеет какой-то небольшой предмет. Девушка наклонилась еще ниже, и в это мгновенье ее колено неожиданно соскользнуло, и она кубарем покатилась вниз. Раненая рука ударилась о ступеньку, и Марина, ослепленная вспышкой невыносимой боли, отключилась, даже не успев вскрикнуть.
        Уже когда лежала внизу, исцарапанные пальцы ее здоровой руки, хранившие следы безупречного маникюра, конвульсивно сжались, стиснув этот непонятный светлый предмет. Грубо наложенные швы от удара окончательно разошлись, но ей уже было все равно.
        На шум из каюты вышел Исви, за ним Айс. Негромко перекидываясь фразами, они по очереди заглянули в трюм, потом Исви принес фонарь, они спустились вниз и вынесли бессознательное тело девушки наружу. Они отнесли ее обратно в каюту, туда, где на полу все еще спал Влад.
        Айс осмотрел руку Марины и нахмурился.
        - Very bad[Очень плохо (англ.).] . - сказал он.
        Исви обратил внимание на сжатый кулак девушки и не без труда разжал ее пальцы.
        - Свайла омо. Throw it out[Выкинь это (англ.).] , - приказал Айс.
        Исви кивнул и вышел на палубу. Размахнувшись, он швырнул этот предмет в воду.
        Это был сломанный ингалятор.
        Когда катер полностью ушел под воду, нервы у Татьяны не выдержали, и она заплакала. Она до боли кусала губы, отворачивая лицо, чтобы слез не было видно, но Эд смотрел на ее подрагивающие тоненькие плечи и понимал, каких трудов ей стоило не впасть в истерику.
        Не унывал один лишь Сема. Судя по его лицу, он пребывал в уверенности, что его новые знакомые начали какую-то очередную увлекательную игру, и он надеялся, что ему отведут в ней главную роль. Глупо улыбаясь от переизбытка впечатлений и эмоций, он радостно забарабанил по воде рукой, тут же выронив гарпун, который моментально пошел на дно.
        - Заткнись! - рыкнул на него Вячеслав, мгновенно протрезвев в воде. - Заткнись, или я утоплю тебя, козел!
        - Сема, - мягко произнес Эд. Странно, но, оказавшись в море, он вдруг обрел какое-то глубокое, умиротворенное спокойствие. - Мы же договорились?
        - Се-ма холо-сый, - с трудом выговорил идиот и прекратил шлепки по воде.
        - Таня, все в порядке, - сказал Эдуард, но она неожиданно повернулась к мужу и в беспомощной ярости закричала:
        - Это все ты! Ты во всем виноват, дебил!
        Вячеслав обалдело смотрел на жену. За все прожитые годы она никогда не повышала на него голос, не говоря уж о том, чтобы как-то обозвать его.
        - Что, будешь отрицать? Акулью челюсть захотел, бедный мальчик! Твою мать, Слава! Мы здесь только благодаря твоим идиотским причудам! - гаркнула Татьяна прямо в лицо побледневшему мужу.
        - Если бы Эд не потащил нас в этот паршивый городишко… - попытался он оправдаться, но, поймав холодный взгляд Эдуарда, осекся.
        - Все, проехали, - сказал Эд.
        Он озабоченно посмотрел на горизонт, туда, где солнце уже скрылось почти наполовину. Малиновые блики мягко играли на небольших волнах, в воде словно плавали тысячи кроваво-красных обломков бесконечной мозаики.
        - Что с нами будет? - прошептала Татьяна.
        - Мы можем попытаться плыть обратно. Но вряд ли мы успеем до темноты, - сказал Эд. - Мне хочется верить, что тот парень с серьгой забьет тревогу. Они ведь партнеры с Папашей Дриппи. Вопрос лишь в том, насколько оперативно он будет действовать.
        - Скорее бы, - шмыгнул носом Вячеслав.
        - Если этот мальчик расскажет, что произошло между вами, боюсь, у тебя будут проблемы, - предупредил Эд.
        - Хуже, чем сейчас, проблем у нас не будет. Мне вообще кажется, что ни хрена никто не почешется, чтобы искать нас, - уныло проговорил Бравлин. - У них тут каждый сам за себя…
        - Вас ведь тоже будут искать? - спросил Эд.
        - Да, но мы не сказали, куда поедем, - призналась Татьяна, ругая себя за беспечность. Что ей (или Вячеславу) мешало позвонить охране и сообщить, что они едут в этот заброшенный городишко, Эско, или как там его еще…
        - А ты? - спросил Вячеслав, отплевываясь от попавшей в рот воды.
        - Что я? - отозвался Эд.
        - Тебя-то кто-нибудь будет искать?
        Вопрос прозвучал несколько пренебрежительно, словно никто и не заметит исчезновения Эдуарда, а горевать по поводу его кончины посреди океана и подавно не будет.
        - Искать, возможно, и начнут, но я тоже не сообщил, куда поехал, - ответил Эд. Подумав, он взглянул на Сему, который увлеченно разглядывал небо, задрав худой подбородок, и поинтересовался у Вячеслава: - Зачем ты на него набросился?
        - Тебе-то что? - исподлобья посмотрел тот на друга.
        - Мне-то ничего, - миролюбиво согласился Эд. - Будем называть вещи своими именами, Слава. Мы сейчас, как в церкви, поэтому не вижу никакого смысла тебе играть в Штирлица. Я ведь видел, как ты был напуган. У тебя какие-то проблемы? Мне показалось, что ты что-то говорил о фотографиях.
        - Ему давно их шлют, - невыразительным голосом произнесла Татьяна, и Вячеслав вздрогнул:
        - Ты-то откуда знаешь?
        - Ты считаешь меня дурой? - усмехнулась Татьяна, и вновь Вячеслав поежился - как все-таки он плохо знал свою жену!..
        - А чего молчала? - он недовольно скривился.
        - Молчал ты. Я полагала, что между супругами не должно быть секретов, - промолвила женщина и снова отвернулась.
        Вячеслав угрюмо сопел, усиленно размышляя, стоит ли посвящать Эда и супругу в свою тайну, не слишком, так сказать, хорошую. Да что там говорить, тайна была с душком, причем с сильным.
        Он вздохнул.
        - Забей, Славик, - вдруг широко улыбнулся Эд, легонько толкнув бочонок рукой. - И прости меня за назойливость. Ты прав, меня это не должно каса…
        - Меня хотят убить, - глухо проговорил Вячеслав. Он смотрел прямо перед собой, нервно облизывая губы - теперь, когда проходило похмелье, ему нестерпимо хотелось пить.
        Татьяна изменилась в лице и уже собралась что-то сказать, но, перехватив спокойный взгляд Эда, только плотно сжала губы. Она знала, раз уж Слава заговорил, то подгонять его не имело смысла - он сам все расскажет.
        - Ты помнишь, я говорил тебе о своем дядьке, Викторе? - спросил он у Татьяны, и женщина молча кивнула. - Он мне не родной, двоюродный.
        Вячеслав провел мокрой ладонью по губам, чтобы хоть как-то избавиться от чувства жажды. И хотя он знал, что Эд предусмотрительно захватил с собой пресную воду, его самолюбие не позволяло ему в нынешнем положении клянчить глоток, который в скором времени понадобится, например, Тане.
        - Серьезный мужик. Рисковый, взрывной, короче. И никогда не прощает ошибок. Лет пятнадцать отсидел, авторитетом стал, - монотонно продолжал он. - Как только вышел на свободу, тут же на какой-то разбор подписался, чьи-то косяки разруливать. Ну, не знаю нюансов, но, короче, его по башке чем-то ударили. Так долбанули, что он в больничке оказался, совсем никакой. Кома называется, слыхали?
        Он посмотрел на Эда несколько вызывающе, как если бы Эдуард не имел представления, что такое кома. Но Эд не отвел глаз, лицо его было серьезным, и он, не перебивая, внимательно слушал друга.
        - Никто не думал, что он выкарабкается. Но не отключать же его мотор, коль он жив еще? Так и лежал он, как бревно, ничего не видел, ничего не слышал, только ходил под себя. У него было двое внуков, пять и восемь лет. Лешка и Мишка. Помнишь, Таня?
        - Ты говорил, с ними произошел несчастный случай, - сказала она.
        Вячеслав мотнул головой, что могло трактоваться как угодно.
        - Когда дядька был на зоне, он с меня слово взял, что я за его внуками присматривать буду. Хорошо башлял за это. Кстати, их родителей из-за его дел кто-то в тачке взорвал. Так что ближе меня у пацанов никого не было.
        Татьяна молча слушала немного сбивчивую речь супруга, чувствуя, что сейчас тот скажет что-то страшное. Настолько страшное, что она твердо и бесповоротно изменит о нем свое мнение (которое и так изменилось не в лучшую сторону за последние несколько часов), и в какой-то момент она даже хотела закрыть уши, чтобы избавить себя от всего этого.
        - Однажды мы отдыхали с братвой на Волге. Ну, решили покататься на скутере. Водном, в смысле, - продолжал Вячеслав.
        Держаться за бочонок одной рукой было неудобно, и он, кое-как закрепив гарпун на ремне, вытащил из воды вторую руку. Неестественно белевшие пальцы в сгущавшихся сумерках выглядели как щупальца крошечного осьминога.
        - Мальчишки были с нами. Ну… - он вдруг запнулся и кашлянул. Его лоб прорезала глубокая морщина, старые воспоминания словно тупым ножом вскрыли едва зарубцевавшуюся рану. - В общем, вылетел я на мелководье и прямо на них на этом дробасрале.
        Вячеслав замолчал, он даже слегка пригнулся, будто ожидая удара в знак справедливого возмездия за свой поступок.
        - Ты убил их? - прозвучал в тишине негромкий голос Татьяны, и Вячеслав кивнул.
        - Это был… несчастный случай, - он выдавливал из себя слова с огромным напряжением, как из давно забытого тюбика клея напрасно стараются извлечь хоть пару капель.
        Сема что-то весело проворковал. Подросток с обожженным лицом слушал Вячеслава с открытым ртом, едва ли понимая смысл. Где-то наверху жалобно крикнула одинокая чайка.
        - И что дальше? - спросил Эд. Выражение его лица совершенно не изменилось, будто бы ничего такого Вячеслав не сказал.
        - Никто не имел ко мне предъяв по этому поводу, - напряженно произнес Вячеслав. - Но старый пень оказался крепче, чем все думали. Он вылез с того света, этот косяк на Волге словно дал ему какой-то… какой-то импульс, что ли, и он пришел в себя, - с досадой сказал он, будто речь шла об испорченной колбасе. - И поклялся при всех, что замочит меня за это.
        После этих слов он медленно повернул голову в сторону Татьяны:
        - Теперь ты понимаешь, почему мы уехали?
        - Вполне, - откликнулась она. - Только при чем тут фото?
        - Он постоянно шлет мне фотки внуков. Я скоро с ума от этого сойду, - издал истеричный смешок Вячеслав. - Наверное, хочет задавить меня психологически перед тем, как на тот свет отправить. Я думал, в Австралии нас никто не достанет. Но этот сукин кот каким-то макаром узнал, что мы здесь. Вчера утром я нашел еще одну фотку прямо у себя под дверью.
        Брови Эдуарда выгнулись дугой.
        - Почему ты не сказал об этом? - возмутился он. - Слава, какого черта? Зачем было устраивать эту поездку?! У меня здесь много связей, и мы могли бы решить твой вопрос! Тут не так много приезжих…
        - Ага, и один из них плюхается прямо сейчас у меня под носом, - с угрюмым видом прервал его Вячеслав, сверкнув глазами в сторону Семы. Тот не обращал на них никакого внимания, он надувал щеки и хлопал себя по ним, выпуская изо рта воздух, при этом у него был вид человека, несколько секунд назад испытавшего мощнейший оргазм.
        - Ты что, серьезно считаешь, что он имеет какое-то отношение к твоей истории? - не поверила Татьяна. - Господи, Слава, да он же слабоумный!
        - Я вынужден подозревать всех и вся! - озлобленно сказал Вячеслав. «И тебя в том числе», - добавил он про себя, одновременно испугавшись своих мыслей. - Ты что, не врубаешься? Представь, каково это - каждый день просыпаться и гадать, когда тебе в задницу напихают динамита и подожгут фитиль, - проворчал он.
        - Я-то врубаюсь. Только почему ты молчал об этом? - не выдержала Татьяна.
        Вячеслав после этой фразы весь как-то сник.
        - Не знаю. Спроси чего получше, - хрипло проговорил он. Глотка пересохла до такой степени, что неповоротливый язык царапал небо и десны. Он попросил: - Эд, хочу пить, просто подыхаю. Дай глоток.
        Эдуард отцепил от пояса пакет с нехитрым богатством, которое ему удалось найти на судне, вытащил оттуда бутылку и протянул ее.
        - Экономь, Слава, - только и сказал он, но Вячеслав и сам прекрасно понимал, что эта бутылка с чуть солоноватой теплой водой - самое ценное на свете, что у них есть. Растягивая удовольствие, он сделал три длинных глотка.
        - Акулы нападают ночью? - спросил он, завинчивая крышку и слизывая языком капельки воды с верхней губы.
        - Да, - не стал лукавить Эд.
        - Что, теперь со мной разговаривать не будете? - спросил после небольшой паузы Вячеслав. - Считаете меня подонком и убийцей?!
        - Нет, - сказал Эд, и голос его прозвучал совершенно искренне. - На твоем месте мог бы оказаться любой из нас… Почему бы тебе не попробовать примириться с твоим дядей?
        - Он не будет меня слушать. А потом, не забывай, он дал слово при уважаемых людях. И отступить от слова для него значит признать поражение. Слишком далеко все зашло, раньше надо было шевелиться, - с удрученным видом закончил Вячеслав.
        Некоторое время все молчали, потом Вячеслав сказал:
        - Вот ты, Эд, про акул все знаешь. А хочешь, я тебе сейчас про них анекдот расскажу?
        - Не надо, - попросила Татьяна. - Только анекдотов сейчас для полного кайфа не хватает.
        Однако Вячеслав отмахнулся от жены:
        - Короче, как-то старая акула учила молодую хавать людей. Говорит, плывем к берегу. Приплыли, видят, мужик плещется. Молодая спрашивает: «Ну, можно жрать?» Старая: «Нет, сделай вокруг него круг». Молодая акула сделала круг и спрашивает:
«А теперь?» Старая говорит: «Нет, рано пока. Давай еще один круг». И так несколько раз, пока старая не сказала, мол, теперь жри давай. Акула, значит, слопала мужика и удивляется: «А зачем я круги наматывала, если можно было сразу?» Старая ей отвечает: «Так ведь без говна вкусней».
        Никто не улыбнулся. Зато Вячеслав принужденно захохотал, и от этого неестественного громкого смеха, разносившегося по пустынному океану, всем стало не по себе.
        Татьяна передернула плечами. Уже пора было остановиться, но Вячеслав продолжал кудахтать, трясясь и дергаясь, будто ногой нечаянно задел подводный кабель и через его тело проходила тысяча вольт.
        - Слава, замолчи! - прикрикнула Татьяна.
        - А может… вдруг… мой дядька обучил эту белую бандуру с зубами… и она приплыла… чтобы завалить меня? - повизгивая от смеха, предположил Вячеслав. Лицо его раскраснелось.
        - Если ты не остановишься, то снова захочешь пить, - сказал Эд, и, как ни странно, это моментально подействовало.
        - Наверное, эта акула уже далеко отсюда, - не слишком уверенно сказала Татьяна.
        - Ты имеешь в виду Локхом? - потер лоб Эд.
        Татьяна молчала.
        - Такое ощущение, что других акул ты перестала бояться, - сказал Эд. - А ведь они не менее опасны. Тигровая, большая белая, мако, молот…
        - Наверное, мне уже без разницы, - честно ответила женщина.
        Багровый диск солнца уже практически скрылся за океаном, блеснув на прощание краешком. В это же мгновенье рубиновые детали мозаики словно все одновременно скрылись под водой. На безупречно чистом небе одна за другой вспыхивали поблескивающие хрусталики звезд. Близилась ночь.
        - Нас могут увидеть с вертолета, - вдруг сказал Эд.
        - Только не ночью, - уточнил Вячеслав. Он зевнул и спросил: - Там вроде чего-то пожрать оставалось?
        Эд достал пакет из воды и бережно вытащил из него помятые раскрошенные бутерброды. Всем досталось, включая темнокожего парня и Сему. Последний так жадно чавкал, словно в последний раз ел неделю назад.
        После «ужина» Вячеслав задремал, уронив голову на бочонок.
        К счастью, вода оставалась теплой, и люди не чувствовали особого дискомфорта, постепенно свыкнувшись с новым положением.
        - Писи-каки, - вдруг громко сказал Сема и произвел губами непристойный звук. - Срачка-каки.
        - Ты хочешь в туалет? - осведомился Эд.
        - Се-ма каки. Писи уже, каки - нет.
        - Ммм… - Эд пребывал в замешательстве. Да и что он, собственно, мог сделать? Снять штаны с этого дурачка? Или пусть справляется со своей проблемой сам?
        Пока он раздумывал, вопрос разрешился сам собой. С блаженной улыбкой на губах Сема радостно сообщил, что «Сема каки уже».
        - Хорошо, что мы в воде, - вполголоса произнес Эд. Он посмотрел на Татьяну и, смущаясь, спросил: - А ты не хочешь… в туалет?
        - За меня не переживай, - слабо улыбнулась она. Посмотрела в сторону дремавшего мужа и сказала: - Представить себе не могу, как после всего этого можно дрыхнуть.
        - Не последним фактором сыграло его признание. Ему сразу стало легче, - объяснил Эд. - Прикинь, с каким грузом он жил все это время.
        Татьяна обдумывала слова Эда, и в какой-то момент ей даже стало жаль Славу. Теперь она понимала причины этих пьянок без повода, вспышек агрессии, зачем он нанял личную охрану…
        - Если мы выберемся, ты поможешь ему? - с надеждой спросила она.
        - Не «если», Таня, а когда, - поправил ее Эд. Он погрузился в размышления. - Все это очень странно. Если бы этот дядя хотел убить Славку, то зачем ему этот спектакль с фотками? Не понимаю. Но в любом случае вам нужно будет уехать, по крайней мере, из Тасмании. На острове Маккуори у меня есть один знакомый, на время перекантуетесь там, а потом… а потом как карта ляжет.
        - Эдик, что ему будет… за смерть грека? - осторожно спросила Татьяна.
        - Если парень будет молчать, то, может, ничего и не будет. А молчать он вряд ли будет, - рассудил Эд.
        - Но ведь он оборонялся! И мы подтвердим это! - Она умоляюще заглянула в глаза Эду.
        - Ты не знаешь местных законов. Ты считаешь, что с ним будут возиться, вызывать комиссара для проведения расследования? Да им проще нас закопать на пляже, предварительно вывернув наши бумажники.
        Услышав такую перспективу, Татьяна похолодела.
        - Может, ему заплатить? - робко спросила она.
        - Можно попробовать.
        Из груди Татьяны вырвался вздох.
        - А ведь все к этому шло. Помнишь бабочку?
        Эд кивнул.
        - Не могу сказать, чтобы этот Папаша Дриппи был хорошим человеком, но уж как-то сально он на меня поглядывал, - заметила Татьяна, вспомнив двусмысленные жесты охотника.
        - Он хотел тебя, - вдруг сказал Эд. - Извини за подробности… трахнуть во все, куда только можно засунуть. Он спрашивал, сколько ты стоишь и как ты умеешь… в общем, его интересовал оральный и анальный секс.
        - То есть? - опешила Татьяна, чувствуя, как к лицу прилила кровь.
        - Вот так. Вы думали, что я перевожу его треп про акул, а на самом деле он говорил такие мерзости, что у тебя волосы дыбом встали бы, переведи я тебе дословно его сексуальные фантазии.
        - И что ты ему отвечал?
        - Что ты не продаешься. Просто белые женщины очень ценятся в здешних краях, а Папаша Дриппи, по местным меркам, достаточно обеспеченный человек, который мог позволить себе заплатить за женщину. Даже за белую.
        - И ты… все слышал и ничего не сделал? - в голосе женщины слышалось одновременно изумление и обида.
        - Не хотел портить вам отдых, - пояснил немного виновато Эд.
        - А потом, когда бы мы вернулись, ты бы с ним разобрался, да? - лукаво посмотрела на него Татьяна, но Эд промолчал.

«Конечно, разобрался бы, - промелькнула у Татьяны мысль. - Избил бы, если бы вообще не убил».
        - Я постоянно думал о тебе все это время, - вдруг проговорил Эд. - Помнишь, ты мне как-то дала почитать Януша Вишевского «Одиночество в Сети»? Я до сих пор помню одну фразу из этой книги. «Нет ничего несправедливей, чем скучать по ком-то без взаимности. Это даже хуже, чем любовь без взаимности».
        Он бережно коснулся лица Татьяны, осторожно убрав со лба прилипшие волосы.
        - Не надо, - тихо сказала она, хотя прикосновения Эда были ей необычайно приятны.
        - Почему? Тебе ведь хорошо, правда?
        Татьяна с колотящимся сердцем чувствовала, как рука Эдуарда ловко проникла за ворот ее рубашки и нежно поглаживала упругую грудь. Где-то внизу живота постепенно разливалось сладкое тепло. Она закусила губу, едва сдерживая себя, чтобы не закричать от наслаждения.
        - А помнишь, как ты делала губы во время этого? - услышала она его жаркий шепот. - Буковкой «О». Это было… так необычно и забавно. И это было так давно…
        Татьяна буквально кожей ощущала, как у нее набухают соски, а теплая истома, медленно разливающаяся внизу, стала подниматься наверх. С ее губ сорвался тихий стон, она опустила веки и глубоко задышала.
        Неожиданно перед глазами возник Вячеслав, хмурый, с тяжелым, обвиняющим взглядом. Огромным усилием воли она убрала руку Эда.
        - Не нужно так больше делать, - хрипло сказала она. - У тебя… у тебя семья, - вдруг вырвалось у нее первое, что пришло в голову.
        Эд отодвинулся, но обиженным не выглядел.
        - Нет у меня никого, - вдруг ожесточенно произнес он.
        - Как нет? - растерялась Татьяна. Возбуждение медленно, с неохотой отступало, как полуденная тень.
        - Она шла гулять с детьми. Выходила из лифта с коляской, один сын оставался в кабине. И вдруг двери закрылись, и лифт поехал вниз. Коляску всмятку, второго сына вместе с ней. А потом кабина неожиданно полетела вниз, никакие блоки не помогли. Сын разбился от удара. А жена отравилась спустя неделю в больнице.
        Он говорил бесстрастным тоном, и рассказ занял не более тридцати секунд, но каждое из произнесенных слов было похоже на тупые гвозди, которые он беспощадно вколачивал в сознание Татьяны, от них веяло такой всепоглощающей горечью, что она, не сдерживая эмоции, крепко прижалась к нему.
        - Я люблю тебя, - прошептал Эд, с нежностью целуя женщину в губы. - И всегда любил только тебя.
        Татьяна смотрела прямо перед собой, ощущая влагу в глазах. Или это брызги от волн? Ведь и слезы, и океан соленые…
        Рядом послышалось мерное посапывание.
        - Сема тоже отрубился, - сказал Эд. - Интересно, кто он все-таки такой? Ты не голодна?
        - Не-а. Сегодняшнее шоу надолго отбило у меня аппетит, - сказала Татьяна. - Ты же знаешь, я всегда была равнодушна к еде.
        - Да. Хотя у тебя было исключение. Картошка фри, угадал?
        - Ага. Я ее и сейчас обожаю, хоть это и дрянь редкостная.
        - Выберемся отсюда, я сам тебе ведро нажарю.
        Они тихо засмеялись.
        Тем временем ночь вступила уже в свои полноценные права, угольным покрывалом накрыв безбрежную гладь океана. Сотни звезд перемигивались друг другу, изредка небо молниеносными штрихами чертили метеориты. Татьяна ненароком посмотрела вниз и едва сдержала возглас изумления. Ночь под водой была куда прекраснее небесной, там, в прозрачной глубине, сверкали миллиарды звезд и лун. Мягко фосфоресцируя, мимо проплыла крупная рыба с широкими прозрачными плавниками. Две громадные медузы плавно шевелили зеленоватыми щупальцами, их желеобразные купола переливались мельчайшими фиолетово-красными огоньками. Эд успокоил, сказав, что они неопасны. А где-то внизу на больших глубинах мелькали желтоватые тени, словно кто-то на дне включил десяток фонарей разного калибра.
        Неожиданно рядом послышался всплеск, и Татьяна, убаюканная мерным покачиванием волн и объятиями Эда, испуганно вздрогнула.
        - Что это? - сонно проговорила она.
        Эдуард долго всматривался в темноту, затем вытащил гарпун и подтянул какой-то темный предмет к себе. Татьяна с силой, до боли в пальцах сжала его руку - это был протез Папаши Дриппи.
        - Не бойся, - шепотом сказал Эд.
        Во сне что-то пробормотал темнокожий юноша.

«Интересно, куда он засунул пятьдесят баксов?» - подумал Эд. Он вдруг вспомнил про необычный предмет, который нашел среди внутренностей акулы. Может, стоит рассказать о нем друзьям, подумал сквозь дрему Эдуард и тоже провалился в неспокойный сон.

* * *
        Валику тоже снился сон. Он видел Свету, она находилась рядом, и он был счастлив, несмотря на то, что даже во сне его не покидало ощущение нереальности происходящего. Он ЗНАЛ, что ее больше нет, но в то же время охотно принимал тот факт, что она жива в его сне.
        Они были где-то на морском курорте и шли по набережной. Светланка разулась и, весело помахивая в воздухе новыми босоножками, грациозно ступала своими изящными ступнями по нагретому солнцем парапету. Другой рукой она сжимала ладонь Валика.
        - Ты ведь настоящая? - с надеждой спрашивал он.
        - Да, Валя, - смеясь, отвечала она.
        Глядя на нее влюбленными глазами, Валик тоже счастливо заулыбался. Да, не улыбаться, глядя на такую чудесную девушку, было просто невозможно!
        - Ты меня больше не бросишь? - с замирающим сердцем спросил он.
        - Нет! - звонко рассмеялась Света.
        Валик крепко сжал хрупкую ладошку любимой.
        - Мы будем вместе?
        - Да, да, да! - пропела Света, и эти вопросы с одинаковыми ответами повторялись, как по спирали.
        Наконец она спрыгнула с парапета, они по ступенькам спустились к пристани и, словно завороженные дети, уставились на огромный белоснежный корабль, с которого уже перекидывали мостик. Было странно, что никто из находившихся рядом людей не торопился подниматься на этот роскошный корабль, складывалось впечатление, что никто из окружающих вообще не замечал его.
        - Мы поплывем на нем? - спросила немного напряженно Света.
        - Да. Ты ведь хотела этого?
        - Ну, в общем… да, - натянуто улыбнулась она.
        Они подошли ближе и увидели, что возле трапа стоит мужчина в белой униформе и фуражке. На погонах золотисто поблескивали звезды, туфли вычищены до зеркального блеска. Он повернулся, и улыбка сползла с лица Валика. Он не знал стоявшего перед ним моряка, но выражение его загорелого лица ему явно не нравилось. Было в нем что-то тревожное, обещающее беду.
        - Проходите, - вежливо прошептал моряк. Он раздвинул губы в приветливой улыбке, но глаза его оставались двумя осколками льда.
        Ноги Валика сами понесли его на мостик, но Света вдруг остановилась как вкопанная, и он чуть не споткнулся.
        - Ты что, Светик?!
        - Мы поедем одни? - тихо спросила она, но моряк все равно услышал ее.
        - Разве это плохо? - участливо спросил он и снова изобразил на лице широкую улыбку. Зубы у него были кривые и темно-желтые.
        - Куда мы едем? - не успокаивалась Света.
        Валик открыл рот, но моряк снова опередил его:
        - Это самое прекрасное место на свете. Рай для влюбленных, - многозначительно подмигнул он.
        Задрав голову, мужчина беззвучно рассмеялся, и Валик с ужасом увидел, что его шею пересекает уродливый рубец.
        - Я хочу домой, - попросила Света, изо всех сил сжимая руку Валика.
        - Милая, что… - начал он, но тут же осекся, изумленно отступая назад.
        - Зачем? - внезапно спросила Света.
        Моряк начал меняться. Вместо выглаженной белоснежной формы на нем оказались рваные выцветшие лохмотья, от которых несло мертвечиной, вместо начищенных туфель - развалившиеся сандалии, покрытые сантиметровым слоем пыли. За поясом, откуда ни возьмись, очутился кривой нож, с которого капала кровь прямо ему на сандалии.
        - Проходите на корабль, - хрипло шептал моряк, то есть Айс, протягивая к ним трясущиеся руки. Они были все в ссадинах и с сорванными ногтями, словно он только что собственноручно расковырял гроб и вылез из могилы.
        - Зачем?! - снова задала вопрос Света и закричала.
        Валик, охваченный паникой, оттолкнул страшные руки, краем глаза заметив, что судно тоже менялось, в считаные секунды превратившись из красивого корабля в потемневшую от времени древнюю шхуну, потрескавшиеся борта которой сплошь были покрыты гниющими водорослями. К поднятому якорю цепью был прикручен позеленевший утопленник с раздутым лицом.
        - Не бойся, - твердо сказал Валик, хотя на самом деле из его глотки вырвался комариный писк.
        Света не переставала кричать, и Валик почувствовал, как ее рука как-то странно дернулась. Он посмотрел и обмер. Ручка, ее тоненькая, хрупкая ручка осталась у него в ладони, она оторвалась, словно куриная косточка. Света отбежала на несколько шагов и хитро уставилась на Валика. Невзирая на ужас происходящего, Валик поймал себя на мысли, что из оторванной конечности не вытекло и капли крови. Он не мог отвести взгляд от этой руки, которую еще совсем недавно покрывал страстными поцелуями. Она как будто стала горячее…
        - Зачем? - снова зазвучал в ушах укоризненный голос Светы.
        Жар стал нестерпимым, и Валик, вскрикнув, разжал пальцы. Кожа сходила с оторванной руки вместе с мясом и мышцами, как стружка под лезвием рубанка, и вскоре обнажилась черная лохматая лапа. Конвульсивно сгибаясь, она елозила по песку, словно в отчаянии пыталась отыскать своего хозяина.
        - Зачем ты это сделал, Валя? - каркающим голосом спросила Света, и в этом жутком, неузнаваемом голосе проскальзывала скорбь. - ЗАЧЕМ?!
        И вот уже перед ним не Света, а Марина, которая подняла свою кошмарную руку и пыталась приладить ее к отрубленной культе. Валик сделал шаг назад, тут же попав в объятия Айса. Тот обхватил его медвежьей хваткой, и он взвыл.
        - ЗАЧЕЕЕЕЕМ… - с упреком прохрипело существо, которое пару минут назад было Светой, и вдруг все померкло.
        Он проснулся оттого, что его хлестала по щекам Катрин.
        - Валик! - испуганно кричала она. - Валик, очнись! Да, блин, что с тобой такое!
        Он потер глаза и приподнял голову. Самочувствие было препаскуднейшим, как после жестокого похмелья. В черепную коробку словно залили пару литров свинца, а в глаза впрыснули кислоты. Он предпринял попытку встать на ноги, но его ждало поражение - ноги абсолютно отказывались слушаться.
        - Ты тоже… - Катрин не стала заканчивать предложение и лишь понятливо кивнула головой, поморщившись при этом.
        - Где мы? - Валик провел по губам кончиком пересохшего языка. Жажда была настолько невыносимой, что он был готов пить собственную мочу.
        - На этой гребаной яхте, - ответила Катрин. - Ну и отходняк!..
        - А Влад?
        Девушка пожала плечами. Ей удалось подняться на ноги, и она протянула руку Валику. Наконец он смог встать и, дрожа и шатаясь, припал к борту, чувствуя, что его вот-вот стошнит. Внизу плескались сонные волны. Постепенно до юноши стало доходить то, что он упустил с самого начала пробуждения - ночь, и об этом красноречиво говорила зависшая в чернильном небосводе луна. Как он сразу это не заметил?! И тут же в его непроснувшийся мозг тупым тесаком воткнулась следующая мысль - катер стоит на месте. Что бы это означало? Он сломался? Или просто ОНИ (Айс и этот покорябанный Исви) решили никуда не плыть?!
        - Сколько времени? - выдохнул он.
        Катрин раздраженно повела плечами:
        - Откуда я знаю? Не имею привычки носить тикеты[Часы (жарг.).] .
        - Башка просто трещит, - пожаловался Валик. - Будто, пока мы спали, по нам танки ездили.
        - Я думаю, нам какую-то шнягу подсыпали, - высказала предположение Катрин. Неуверенными движениями она собрала свои длинные волосы в хвост. После всех приключений они потеряли свою привлекательность и превратились в свалявшиеся космы, как у заправской ведьмы. - Вспоминай. Ты же у нас умненький.
        - Я пил только воду, - машинально, как заученный текст, произнес Валик и повернулся к хиппи, - и ты тоже.
        - Угу. Хорошо хоть ласты не склеили, - вздохнула Катрин, почесав ухо. - Подыхаю, хочу отлить.
        Сделав такое заявление, она выглянула за борт и зябко повела угловатыми плечиками.
        - По ходу, даббл[Туалет (жарг.).] тут не предусмотрен. Во всяком случае, я его тут не видела.
        - Как же они тут увлажняются? - продолжала недоумевать Катрин.
        - В смысле? - не понял Валик.
        - Ну, брызгаются. Ссут то есть, - пояснила она. - Вот ты тормоз, Валик.
        - Как-как, - пропыхтел Валик, краснея. - Наверное, прямо в море. В океан то бишь.
        - А срут? - не унималась Катрин, с недоверием глядя на борт. По ее твердому убеждению, справлять естественные надобности, залезая на борт, было делом совершенно идиотским и рискованным.
        - Да не знаю я, - рассеянно ответил Валик. - В горшок какой-нибудь, а потом - за борт.
        Катрин огляделась.
        - Я тебя не обломаю, если?..
        Валик непонимающе уставился на подругу:
        - Что?
        - Ну, типа, я тут где-нибудь…
        - А мне-то что? - вяло отозвался он, хотя идею Катрин справить нужду прямо на палубе он не одобрял. Да и как посмотрит на это хозяин лодки? Кстати, где он?
        Он слышал, как где-то в темноте, сопя, возилась Катрин, потом раздался слабый звук упавшего в воду предмета.
        - Какую-то тряпку нашла, вытерла, - не без гордости доложила она, застегивая ширинку своих вытертых джинсов прямо на глазах у Валика.
        Молодой человек потупил взгляд - он не уставал поражаться раскрепощенности этой девушки. Взять хотя бы простой пример - Катрин неплохо разбиралась в национальных кухнях и прекрасно ориентировалась в правилах этикета, но одновременно с этим она запросто могла хлестать паленую водку с панками в загаженных переулках Арбата, занюхивая ириской.
        - Интересно, где Влад? - снова поинтересовался Валик.
        - О, фак, - пробормотала Катрин. - Маринка… Неужели она все еще здесь?!
        Они, чертыхаясь и спотыкаясь на ватных ногах, словно калеки, засеменили к каюте, где должны были находиться Влад с Мариной. Однако перед самой каютой Валик неожиданно остановился, виновато улыбнувшись. Он прислонился к стене, и Катрин истолковала это по-своему.
        - Че, хреново? У меня тоже черепушка раскалывается. Ладно, побудь на воздухе.
        И с этими словами она вошла внутрь. Валик, передвигая ноги как столетний дед, побрел назад. Какой там, в задницу, воздух. Просто он панически боялся снова увидеть Марину, а еще больше он боялся узнать что-то плохое, что-то такое, что могло произойти за то время, пока они были в отключке.
        (Зачем?)
        Он вспомнил обвиняющий Светин голос во сне, и его затрясло.
        Что «зачем»? Что она имела в виду? Ведь он всегда делал только то, что им обоим приносило счастье…
        Он прилагал все усилия, чтобы вытеснить мысли, связанные с теми ужасными событиями, но они намертво застряли в его сознании крючьями, причиняя поистине неземные страдания. Вот и теперь он словно вернулся на несколько месяцев назад.
…Ему стало плохо уже тогда, когда они только подъехали к моргу. Гроб, естественно, был закрыт, хотя отец Светы и пытался безуспешно настаивать, чтобы крышка была снята. Но сотрудник морга мягко и вместе с тем решительно отговорил его от этой идеи. В какой-то момент Валик перехватил взгляд тестя - немигающий, застывший, полный испепеляющего горя и вместе с тем раздраженно-недоумевающий. Мол, ты, муж моей дочери, не поддержал меня в эту минуту?!
        Да, не поддержал, захотелось тогда завопить Валику. Не поддержал, потому что он не хотел смотреть на обугленные останки любимого человека! Потому что в памяти Валика Светочка всегда останется такой, какую он знал ее, - нежная и божественно-прекрасная, как редкой красоты цветок. Но раздавленному обрушившимся горем папаше, этому жирному, лысеющему пятидесятилетнему мужику, этого никогда не понять. Он, если говорить правду в глаза, особенно и не жаловал Валика, за спиной называя его ботаником и тютей.
        Рядом с гробом стояла фотография Светы. Свежая, радостная, с распахнутыми глазами и ослепительно-жемчужной улыбкой, она, казалось, вот-вот сойдет с глянцевой карточки и кинется в объятия Валика. И он стоял, яростно вытирая непослушные слезы, текущие по осунувшемуся бледному лицу, тщетно пытаясь убедить себя, что его любимая жена, эта потрясающей красоты девушка, небесный ангел, не имеет ничего общего с жалкой кучкой сгоревших костей, находящихся под крышкой этого чертова гроба.
        А когда все родственники стали один за другим подходить к телу и прощаться, нервы его не выдержали, и Валик потерял сознание. Он чудом не упал на гроб, и его едва успел подхватить дядя Светланки. Обморок был настолько глубоким, что пришлось вызвать врача, а гроб погрузили на катафалк, и процессия отправилась на кладбище. Так что хоронили Свету уже в его отсутствие.
        В ту же ночь она пришла к нему. В обгоревшем, грязном платье, пропахшем машинным маслом и копотью, с пустыми глазницами и раззявленным ртом. Она схватила Валика за руку своими обгоревшими пальцами и потащила куда-то в темноту.
        Утром он сходил в церковь, но ночные кошмары повторялись с пугающей периодичностью, как месячные у женщин, и Валик начинал всерьез подумывать о визите к психотерапевту, как сны неожиданно прекратились. Вплоть до сегодняшнего дня…

* * *
        Эд дремал и видел Татьяну. Она была такой же, как в тот день, когда они еще встречались. Юная, веселая, с живыми, смеющимися глазами, рыжими волосами, худенькая, в плотно облегающих джинсах. Они стояли на вершине какой-то скалы и осыпали друг друга страстными поцелуями, но вдруг острые зубки Татьяны сильно укусили его за губу, потом еще раз… Она смеялась, и он тоже, не обращая внимания, что из глубоких порезов на его лице ручьями течет кровь… Было совсем не больно, но когда он всмотрелся, то обомлел - вместо его любимой Тани на него, глумливо ухмыляясь, смотрело тупое рыло громадной акулы. Жабры медленно подрагивали в такт зловонному дыханию, меж треугольных зубов застрял какой-то гниющий кусок мяса, с них клейкими капельками стекала морская слизь, а на одном зубе намотался кулон, тот самый, который висел на шее Папаши Дриппи…
        Он проснулся, сначала не понимая, почему вокруг такая темень и отчего так холодно. Рядом, обхватив руками бочонок, дремала Татьяна. Она дергала плечом и что-то тихо вскрикивала.
        Эд огляделся. Прямо над ними серебряной монетой зависла луна, прохладная и насмешливо-игривая, затейливые блики, словно зеркальные осколки, вымостили бледно-желтую дорожку до самого горизонта.
        Эд пересчитал их маленькую группку. Все на месте, и он немного успокоился. Его тревожило лишь одно - акулы.
        Рядом раздался тихий всплеск. Рыба, наверное, решил Эд. Ему захотелось пить, но он решил потерпеть. Хотя, если завтра их не найдут… придется пить морскую воду. Впрочем, это все равно не спасет. Второй ночи в воде их организмы не выдержат, поэтому он очень рассчитывал, что кто-то их подберет.
        Он посмотрел на серебристую дорожку и едва сдержал вопль - метрах в десяти от них из воды торчал громадный плавник. И хотя лунного света было недостаточно, чтобы хорошо его разглядеть, Эд не сомневался, что это та самая акула, Локхом, - и она вернулась. Он даже потер глаза в надежде, что плавник ему померещился. Но нет. Он был на месте и медленно двигался по кругу.
        Первой его мыслью было разбудить товарищей. Однако, подумав, Эд отказался от этой мысли. Наверняка начнется паника, и тогда им точно всем кранты. Он медленно, стараясь не делать резких движений, опустил руку в воду и отцепил пакет, где хранились все их ценности. Из пакета он извлек фонарь и, передвинув рычажок включателя, направил луч вперед. Рука его чуть дрогнула - плавник был белым.
        Он тверже обхватил гарпун, так, что заболели подушечки пальцев, сморщенные от долгого пребывания в воде. Помедлив, плавник повернул в сторону и скоро исчез. Эда всего трясло, как в лихорадке. Куда она уплыла? И надолго ли? Он бесцельно водил лучом по волнам, но океан был тихим и спокойным.
        Эд взглянул на циферблат своих водонепроницаемых часов. Три утра. До рассвета оставалось еще пару часов.

«Ага, а что потом?» - вкрадчиво поинтересовался у него внутренний голос.
        Он уже собирался выключать фонарь, как вдруг со страхом почувствовал, как его левую ногу что-то толкнуло. Инстинктивно он поджал обе ноги. Из воды высунулся широкий хвост и тут же скрылся в черной воде.
        Молодой парнишка с обожженным лицом проснулся.
        - Келеа та, уна? - спросил он испуганно.
        - К сожалению, парень, я тебя не понимаю, - вполголоса ответил ему Эд.
        Внезапно тело парня подпрыгнуло в воде, и он закричал.
        - Локхом! - вопил он, обезумев от ужаса.
        Проснулся Сема, тараща с перепугу свои широко раскрытые глаза. Татьяна мгновенно очнулась от дремы и мертвой хваткой вцепилась в локоть Эда.
        - Нarpoon![Гарпун! (англ.)] - крикнул Эд.
        Охваченный безотчетным ужасом, мальчишка выкатил глазные яблоки, так страшно смотревшиеся в темноте, и кричал не переставая. Эд посветил фонарем. Тело юноши подскакивало и дергалось из стороны в сторону, словно он был огромным поплавком, реагирующим на поклевку большой рыбы. Прямо под ним виднелись светлые очертания чего-то непомерно огромного, чудовищного. Эд что было силы ударил гарпуном. Острие наткнулось на что-то чрезвычайно твердое, будто он пытался продырявить асфальт. Гарпун вырвало из руки с такой силой, что Эд вывихнул кисть.
        - Какого хрена? - воскликнул Вячеслав, проснувшись самым последним. Он яростно тер глаза, тщетно пытаясь что-либо разглядеть в темноте.
        Вдруг парень замолчал. Распластавшись на бочонке, он беззвучно открывал и закрывал рот, как выброшенная волной рыба.
        - Иткао сатта, - проскулил он.
        Эд подплыл к нему ближе и нырнул, скрывшись под водой.
        - Что он делает? - снова спросил Вячеслав, на этот раз куда более спокойно.
        Парень издал всхлип.
        Когда Эд вынырнул, лицо его было белее снега.
        Мимо снова мелькнул плавник, и Татьяна закричала.
        Юноша на бочонке шевельнулся и, не удержавшись, сполз в воду. Потом с усилием снова взобрался, упершись подбородком в бочонок.
        - Что происходит? - помертвевшим голосом произнесла Татьяна.
        Мальчишка снова вздрогнул, бочонок будто живой выскользнул из-под него. Подросток заплакал и снова вскарабкался. И опять сполз в воду.
        - Что с ним? Эд, говори! Ты слышишь меня? - раздельно, по слогам спросила Татьяна.
        - Она откусила ему ногу, - спокойно ответил Эд, словно очнувшись.
        - Мы… мы должны перевязать его, - бледнея, сказала Татьяна.
        - Она не даст этого сделать.
        - Но…
        Парень крикнул, затем ненадолго ушел под воду, потом выскочил на поверхность, кашляя и отплевываясь.
        - Тогда убей его! - закричала Татьяна. - Как ту собаку! Если не можешь ничего сделать, закончи его страдания!
        - Утопить его? Или сломать шею? - устало спросил Эд.
        Татьяна зарыдала. Юноша крепко обхватил бочонок руками и тихо поскуливал. Потом он затих.
        Молчали и все остальные. Плавник продолжал рассекать воду вокруг их поредевшей команды с леденящим упорством. Весь ужас заключался в том, что у каждого из продрогших, голодных и невыспавшихся людей всякий раз замирало сердце, когда акула приближалась совсем близко. Даже Сема осознал, что происходит что-то плохое, напрочь выходящее за рамки «игры», затеянной его вновь обретенными знакомыми, и он мелко дрожал от страха, как собачонка.
        Плавник мелькал и мелькал перед их глазами. Акула не приближалась и не удалялась, она просто тупо наматывала круг за кругом, создавалось впечатление, что она наслаждается страхом людей, жалкой кучкой сбившихся посреди ночного океана.
        Она скрылась под водой лишь через час, когда все уже были на грани безумия.
        Эд был уверен, что парень мертв. Он посветил фонарем, темная субтильная фигурка, едва видневшаяся за бочонком, была абсолютно неподвижной.
        Эд посмотрел на Татьяну. Она вся как-то съежилась, мокрые волосы почти полностью закрыли ее лицо, и он счел, что сейчас женщину лучше не трогать. Вячеслав, сгорбившись, одной рукой держался за бочонок, второй старательно закрывал глаза. Глядя на него, Эд вспомнил кадры из боевиков, когда несущийся на машине человек видит перед собой неожиданную преграду и машинально закрывает лицо руками, словно это может спасти его.
        Зато его поразил Сема. Невероятно, но умалишенный как ни в чем не бывало спал! Он мирно похрапывал, шлепая во сне губами и чему-то улыбаясь. Эд покачал головой. И все-таки каким ветром его занесло на катер Папаши Дриппи?!
        Начало светать. В океане воцарился полный штиль, и от малейшего ветерка по зеркальной поверхности воды шла мелкая рябь.
        Эд подплыл к юноше и некоторое время не отрываясь смотрел на побелевшие пальцы, судорожно вцепившиеся в бочонок, ногти уже начали синеть. Он медленно заглянул за бочонок. Из воды торчали только руки, все тело подростка, точнее, его половина, находилась под водой. Ног не было, из разорванного живота висели обрывки кишок, подводное течение медленно колыхало их, как щупальца осьминога.
        - Какая нелепая смерть, - пробормотал Эд.
        Он вытащил нож, который захватил с тонущего катера, и перерезал веревку, в которой запуталась одна рука трупа, после чего с огромным трудом, используя лезвие как домкрат, отцепил окоченевшие пальцы мальчика от бочонка. Тело юноши стало опускаться на дно, и Эда не оставляло ощущение, что мертвые остекленевшие глаза с немым укором смотрят на него, будто обвиняя в своей смерти.
        Эд засунул нож за пояс и только теперь почувствовал, что его уже несколько часов мучает жажда. Про себя он решил, что не притронется к пресной воде, она будет нужней Татьяне. Отплыв в сторону, он сделал пару глотков прямо из океана. Поморщился. Гадость, но это лучше, чем ничего. Теперь было бы неплохо облегчить мочевой пузырь… Он только отплывет на пять-шесть метров в сторону.
        Расстегивать ширинку было чрезвычайно неудобно, и Эдуард то и дело уходил под воду прямо с головой. Наконец, когда все было готово, он поднял голову… и увидел акулу.

* * *
        В соседней каюте полушепотом вели неспешную беседу Айс и Исви. После нескольких фраз Айс произнес:
        - I respect your language, but if you are not against, let’s speak English. To me it is more convenient. Anyway nobody hears us. You after all can speak it?[Я уважаю твой язык, но если ты не против, давай перейдем на английский. Мне так удобней. Нас все равно никто не слышит. Ты ведь можешь говорить? (англ.).]
        - Yes[Да (англ.).] , - ответил Исви. Он сидел прямо на полу, скрестив свои волосатые босые ноги по-турецки.
        Дальше разговор шел на английском.
        - Почему ты не заводишь двигатель? - спросил Айс, буравя собеседника своими глазами-льдинками.
        Исви дотронулся до едва затянувшейся царапины на щеке и ответил отсутствующим голосом:
        - Он нагрелся и должен остыть.
        Айс недобро улыбнулся:
        - Не лги мне. Я разбираюсь в технике и знаю, что лодка в порядке.
        Исви вздохнул.
        - Я не хочу плыть дальше. Я должен подумать.
        - О чем? У нас нет времени. Девчонка может умереть.
        Исви отвел взгляд в сторону:
        - Это не моя вина.
        Айс снова ухмыльнулся, всем своим видом демонстрируя, что прекрасно знает, какую игру затеял Исви:
        - Верно. Но я помог тебе. Теперь твоя очередь.
        Глаза Исви вспыхнули жгучей злобой, и он выкрикнул:
        - Ты сделал зло!
        - О чем ты? - с невинным выражением лица воззрился на него Айс.
        И без того непривлекательное лицо Исви, распаханное глубокими царапинами, с огрызком носа, стало еще более отталкивающим.
        - Ордо хуже. Мне хуже. Нам всем только хуже от того, что вы сделали, - хрипло сказал он.
        - Я предупреждал тебя, Исви. Ты играл в рулетку и не верил мне.
        - Я знаю, - обреченно произнес Исви. - Но я не хочу, чтобы это повторилось.
        Айс перестал зевать и, наклонившись ближе, угрожающе зашептал:
        - Это не твое дело.
        Исви разразился злым смехом:
        - Посмотри на меня, Айс. У меня нет лица. Я потерял семью и Ордо. Она стала другая.
        Лицо Айса вновь стало бесстрастным.
        - Ты всегда можешь начать сначала. Заводи лодку!
        На скулах Исви заиграли желваки, и он решительно отрезал:
        - Я не поеду. Я должен ехать домой.
        - У тебя нет дома. Прости, - без тени сожаления сказал Айс.
        Исви повернулся к нему, его пальцы скрючились, словно он уже сжимал шею Айса:
        - Что?!
        Айс откровенно забавлялся, наблюдая за реакцией Исви:
        - Разве ты еще не понял? Это начало конца, Исви, - членораздельно, по слогам проговорил он.
        Глаза Исви как-то сразу потускнели, и он безмерно уставшим голосом промолвил:
        - Я ненавижу тебя. Ты дьявол. Ты и твой дружок.
        Айс кивнул, показывая, что полностью разделяет его мнение.
        - Делай свое дело, - приказал он, но Исви отрицательно покачал головой.
        Айс, не меняя выражения лица, притянул за воротник рубашки Исви к себе и зашептал:
        - Тогда ты отправишься кормить акул.
        Исви резко рванулся назад, но Айс неожиданно с силой ударил лбом в лицо своего собеседника. Удар пришелся в то место, где у Исви совсем недавно был нос. Подсохшие струпья лопнули, и на лицо мужчины хлынул поток крови. Гнусаво заверещав, Исви опрокинул стол и откуда-то из вороха грязных тряпок, валявшихся на полу, выхватил короткий топор.
        Айс издал шипящий змеиный звук, и в следующую секунду в его руке тускло блеснул нож.
        Катрин осторожно вошла в каюту и сразу наморщила нос от невообразимой мешанины всевозможных запахов биологических выделений человека - пота, крови и мочи. Спертый воздух давно не проветриваемого помещения, наподобие тухлой приправы к основному испорченному блюду, усиливал этот зловонный букет.
        Влад стоял обнаженным по пояс, его кожа блестела от пота. Когда Катрин вошла в каюту, он повернулся к ней, и хиппи невольно отпрянула, с тревогой вглядываясь в лицо приятеля - он был явно не в себе. Затем Катрин перевела взгляд на койку и едва подавила крик. Марина выглядела намного хуже, чем тогда, когда она последний раз ее видела. Она была без сознания и дышала тяжело, с присвистом, как неизлечимо больные, умирающие люди. Все покрывало под культей потемнело от крови, и у Катрин сжалось сердце. Боже, откуда в ней, такой худенькой и хрупкой, столько крови?
        - Чего надо? - неожиданно грубо спросил Влад.
        Не дожидась ответа от Катрин, он оттолкнул ее в сторону и вдруг… принялся раздевать Марину. Матерясь, он сорвал с нее кроссовки, после чего начал стаскивать заляпанные подсохшей кровью джинсы.
        - Что ты делаешь? - взволнованно спросила Катрин, но Влад не удостоил ее ответом. Одна штанина никак не поддавалась, и он с раздражением стал дергать ногу Марины. Она хрипло застонала. Между тем Катрин со страхом поняла, что вздохи Марины становятся все тише и реже. Она умирала.
        - Влад, хватит, - попробовала она остановить парня, но тот развернулся и неожиданно с силой ударил Катрин в грудь. Не ожидая такого оборота, девушка отлетела в сторону, беспомощно хватая ртом воздух.
        - Не лезьте к нам, - сквозь зубы проговорил Влад, наконец справившись с джинсами.
        Теперь на Марине были лишь изодранная, окровавленная футболка и белые трусики. Оценивающе посмотрев на жену, он стал снимать с нее оставшиеся вещи.
        - Мы будем спать, - не терпящим возражения тоном проговорил Влад и вдруг чему-то улыбнулся. - Не мешайте нам.
        - Ты сошел с ума, - сказала Катрин, с трудом переводя дыхание.
        - Да пошли вы все… - произнес Влад.
        Разглядывая беспорядок в крошечной каюте, Катрин случайно наткнулась на полупустую бутылку. Ту самую, из которой пили они с Валиком. Неужели им и вправду что-то подсыпали в это пойло?!
        Минуту Влад стоял, покачиваясь, словно пьяный, и с тупым видом изучал культю Марины.
        - Все будет хорошо, - едва слышно промолвил он. - Моя Маришка.
        Он тяжело плюхнулся на койку и потянулся к ампутированной руке Марины.
        - Влад, ты что?! Остановись! - закричала Катрин, видя, как тот начал целовать напитанную кровью тряпку.
        Внезапно Марина открыла глаза, и ее синеющие губы тронула едва уловимая улыбка. И тут же исчезла, словно мимолетная тень. Глубоко вздохнув, девушка затихла. Ее глаза оставались открытыми, но грудь больше не вздымалась. Словно загипнотизированная, Катрин какое-то время неотрывно смотрела в эти несколько удивленные глаза лучшей подруги, а потом услышала резкий крик и лишь спустя мгновение с изумлением осознала, что кричит она.
        Влад с обидой фыркнул и, ласково обняв Марину, стал укладываться рядом с ней. Когда Катрин, не помня себя от страха, вылетела из каюты, он что-то нашептывал в ухо мертвой жене.
        И Валик, увидев перекошенное лицо Катрин, понял все без объяснений.

* * *
        Акула неслышно подплыла почти вплотную к Эду и безмолвно уставилась на него, внимательно изучая маленькими, невыразительными глазками. Эд, загипнотизированный видом акулы, смотрел на этого белого дьявола, как кролик на голодного удава. Их разделяло всего каких-то три метра.
        Несмотря на охватившую его леденящую панику, он не мог не отметить, что о подобном крупном экземпляре ему еще никогда не приходилось слышать. Да, ходили слухи, что большие белые достигали в длину до восьми и даже десяти метров, но он без особой охоты верил в это. В природе хищники никогда не отличались большими размерами, иначе они быстро вымерли бы от недостатка пищи. К тому же любая крупная рыба больше двух метров, особенно, когда с ней встречаешься в ее родной стихии, в экстремальной ситуации всегда покажется огромной.
        Однако все акулы, которых изучал Эд, не шли ни в какое сравнение с чудовищем, которое сейчас в упор мрачно рассматривало его из воды. Конусообразный нос весь в рубцах и боевых шрамах, пасть слегка приоткрыта так, что был виден частокол пилообразных зубов. Грудные плавники медленно шевелились, позволяя акуле держаться на одном месте.
        Прошло секунд пятнадцать, показавшиеся Эду столетием. Потом акула бесшумно погрузилась в прозрачную воду и, мелькнув на прощание громадным хвостом, скрылась из виду.
        Когда взошло солнце, ничего не изменилось. Вячеслав, не стесняясь в выражениях, проклинал на чем свет стоит все подряд, начиная с акул и катера Папаши Дриппи, заканчивая своим ненавистным мстительным дядей, Австралией и вообще смыслом своей никчемной, по его убеждению, жизни.
        Татьяна все время молчала, она до сих пор не могла отойти от ночного происшествия. Видя ее состояние, Эд не стал говорить об утреннем визите акулы.
        Скоро заканючил Сема, требуя воды. Потом захотел пить Вячеслав. Невзирая на строжайшую экономию, вскоре воды почти не осталось, лишь на дне плескались жалкие остатки.
        В одиннадцать утра началось такое пекло, что им приходилось ненадолго погружаться в воду с головой, чтобы хоть как-то освежиться. Морская соль разъедала глаза, заставляя трескаться и шелушиться губы.
        Эдуард осунулся, глаза его запали, но он с надеждой вглядывался в дрожащий от раскаленного марева горизонт - не мелькнет ли какой-нибудь корабль? Рыболовецкое судно, яхта или танкер, на худой конец?!
        Но все словно сговорились, океан был пуст, он тихо рокотал, размеренно играя волнами. Небо тоже было пустым. Несколько раз синеву прочертили белоснежные хвосты, оставляемые самолетами, но они были слишком высоко.
        - Я предлагаю плыть, - задыхающимся голосом сказал Вячеслав.
        Эд, поразмыслив, ответил:
        - Ничего другого нам не остается. Если я не ошибаюсь, нужно плыть туда.
        Он протянул руку, показывая направление.
        - Сколько? - закашлявшись, спросил Вячеслав.
        - Сложно сказать. Думаю, километров пятьдесят. Может, больше.
        - А если ты ошибся?
        - Запад там. Мы приплыли оттуда. Так что я вряд ли ошибаюсь. Другой вопрос, выдержим ли мы.
        - Каля-бля, - вдруг встрепенулся Сема.
        - Если утонет этот чокнутый, невелика потеря, - сказал Вячеслав. - Только не читай мне мораль, Эд. Не время и не место.
        - Каля-бля, - повторил Сема, и Эд оглянулся.
        Сема указывал куда-то своим тонким пальцем, и Эда охватило головокружение - вдалеке виднелся темный силуэт какого-то судна.
        - Опачки, - протянул Вячеслав несколько удивленным тоном, словно не верил своим глазам.
        - Каля-бля, - подтвердил радостно Сема, улыбаясь во весь рот.
        - Вылезем из этой жопы, куплю тебе ящик шоколада, - пообещал Вячеслав.
        На несколько минут все замерли в томительном ожидании.
        - Домой? - вопросительно поднял брови Сема.
        - Домой, - с облегчением выдохнул Эд. Уже точно было видно, что судно направлялось в их сторону.
        - Ура, - прошептала Татьяна и потеряла сознание. Вячеслав с Эдом едва успели подхватить ее.

* * *
        Исви зачарованно уставился на нож в руке Айса. Замысловато изогнутое лезвие, немного зазубренное и чуть тронутое ржавчиной, но в целом очень острое, мерцало при скудном освещении каюты, и это лезвие гипнотизировало его. Он хорошо знал, как Айс умеет владеть этой проклятой штукой. Но и он, икуото вайта, не пальцем деланный. Пока Айс шлялся по всему свету, как бродячий цыган, попутно копаясь в старых книгах и изучая глупые обычая (не забывая при этом тискать хокко, эти мягкие округлости женщин), он, Исви, своими руками помог отправиться восьмерым в Страну Мертвых.
        Айс стоял в расслабленной позе, словно раздумывая, принять ему вечерний душ или ограничиться чисткой зубов, и с немым упреком взирал на приготовившегося к прыжку Исви.
        - You have bred worms[У тебя завелись черви (англ.).] , - сказал Айс, указывая ножом на остатки носа Исви.
        - Умайно хэ, ита! - рявкнул Исви. Подняв топор, он кинулся вперед.
        Айс легко увернулся и коротко взмахнул ножом, и Исви почувствовал, как его бок намокает от крови. Айс снова размахнулся, но Исви успел отпрыгнуть в сторону, понимая, что пару сантиметров левее, и бой закончился бы не в его пользу.
        - Еnough[Хватит (англ.).] , - спокойно произнес Айс, даже не меняя позы, но Исви пригнулся и, молниеносно повернувшись вокруг своей оси, с неожиданной силой ударил Айса ногой под колени.
        Не удержавшись, тот грохнулся на пол, но тут же вскочил. Исви опять занес над ним топор. Айс едва успел втянуть голову в плечи, и лезвие со свистом пронеслось мимо, вырвав лоскут с его тюрбана. Улучив момент, Айс нанес удар Исви в живот, и тот согнулся пополам, жадно глотая воздух.
        Айс усмехнулся, повертев в руке нож, и Исви понял, на что тот намекает - ему ничего не стоило вместо кулака ткнуть ему в живот нож. Но ему не нужны эти дешевые поблажки. Уж он-то не будет давать ему фору, появись у него такая возможность.
        Гортанно вскрикнув, он взмахнул топором, но Айс был начеку и, без труда увернувшись, полоснул его по обнаженной икре. Плоть разошлась, как мягкая кожица фрукта, и по ноге Исви заструилась кровь.
        - I don’t want to kill you[Я не хочу убивать тебя (англ.).] , - сказал Айс, внимательно следя за Исви. Тот тяжело дышал, ощупывая свободной рукой раненый бок.
        Айс показал жестом, чтобы Исви бросил топор. Пожав плечами, тот подчинился, но в глазах затаился мстительный огонек.
        - Start a boat[Заводи лодку (англ.).] , - сказал Айс, делая шаг в его сторону, и в этот момент Исви внезапно выбросил вперед левую руку.
        Его указательный палец с длинным, твердым, как панцирь черепахи, ногтем целил в глаз, но необыкновенная реакция Айса снова спасла его. Он успел отклониться назад, хотя кривой ноготь все равно попал в веко, глубоко распоров кожу. Из раны брызнула кровь, и Айс, разъярившись неповиновением Исви, сам прыгнул на него.
        И хотя в любое другое время победа Айса над ним была бы под большим вопросом, в этот раз преимущество, бесспорно, было на стороне этого шепчущего демона в тюрбане. Айс сбил Исви с ног, слегка оглушил его ударом в ухо и, заломив руку за спину, уселся на него сверху.
        Исви угрюмо молчал. Странно, но он даже не хотел больше сопротивляться, на него навалилась какая-то неизъяснимо-гнетущая апатия, и он покорно ждал смерти.
        Но Айс не собирался просто убивать его. Одной рукой сжав горло Исви, лезвием ножа он сковырнул струпья с огрызка носа поверженного противника. Боль была чудовищной, и Исви заорал, пытаясь из последних сил скинуть с себя мучителя.
        - I warned you, - нежно произнес Айс и усилил нажим, позволяя лезвию проникать все глубже в оголенный хрящик. - Worms eat your rotten flesh[Я предупреждал тебя… Черви жрут твою гниющую плоть (англ.).] .
        Исви орал как сумасшедший, и наверняка все закончилось бы его смертью, как в каюту, словно цунами, ворвался Валик. Айс застыл с ножом в руке. Вид у парня был такой, словно ему чудом удалось вылезти из кипящего котла в аду. Взъерошенный, с ополоумевшим взглядом, рот открыт в безмолвном вопле, губы блестят от слюны.
        - Она умерла!! - завизжал он.
        Раздувая ноздри, как взбешенный бык на корриде, этот тщедушный паренек ринулся к Айсу, у которого в руке все еще был нож.
        - Это все ты! Она умерла! Почему вы стояли на месте?! Это вы убили ее! - захлебываясь плачем, вопил он. Его очки соскочили, повиснув на одном ухе, и Валик безуспешно пытался поправить их трясущейся рукой.
        Айс без видимых усилий отпихнул бьющегося в истерике юношу, и Валик, взвизгнув, отлетел к стене, как котенок. Он сел на корточки и, обхватив свою кучерявую голову, зарыдал. В каюту бесшумно вошла Катрин.
        - Чего это с ним? - равнодушно спросил Айс. Он уже потерял интерес к Исви и лишь затолкнул ногой топор под койку.
        - Она умерла, - выдавила из себя Катрин.
        - Я сразу сказал, что ничего не гарантирую, - подавил зевок Айс.
        Катрин вздохнула:
        - У Влада проблема с башкой. Похоже, он свихнулся. Лежит и с ней разговаривает, как с живой.
        - Это ожидаемая реакция, - закивал Айс, словно каждый божий день ему доводилось наблюдать нечто подобное. - Не трогайте парня. Думает, что она жива, - ну и пусть думает. Если вы его разубедите, то наживете себе дополнительные проблемы.
        Валик немного успокоился, но все еще продолжал икать и всхлипывать. Исви с трудом поднялся на ноги и, отыскав среди мусора на полу какую-то замусоленную тряпку, заткнул ею кровоточащую дыру на лице.
        - Почему мы стоим на месте? - задала вопрос Катрин.
        Айс бросил через плечо с видом, словно этот вопрос был наитупейшим, который он когда-либо слышал:
        - Ты видишь, куда плыть? Я - нет. А у нашего доблестного штурмана… э-э-э… кратковременное расстройство здоровья.
        - Но ведь… - Катрин замялась, - но ведь когда мы уехали с острова, было еще светло!
        - Исви чинил мотор, - парировал Айс. - Пока вы спали.
        - Что это была за жидкость в бутылке? - спросил Валик. Он убрал руки от лица и выпрямился.
        - В какой бутылке? - прищурился Айс.
        - Не прикидывайся шлангом, - вскипела Катрин. - Вы дали нам воды, а потом мы все отрубились, как после передоза.
        Айс хмыкнул:
        - Это не МОЯ вода. И я не знаю, что там было. Спрашивайте у него, - он не без отвращения махнул рукой в сторону Исви, который продолжал стоять истуканом с окровавленной тряпкой у лица.
        Валик залился истерическим смехом:
        - Вы отлично знаете, что мы не разговариваем на его языке. И что вы все тут заодно, не так ли?
        - Моя мама говорила: «Я никогда не спорю, потому что и так всегда права», - сказал Айс. - И я с ней согласен. Я не буду с вами спорить и что-то доказывать.
        Валик подошел вплотную к Айсу. Тот чуть удивленно улыбнулся, словно увидел перед собой какого-то особенного клопа.
        - Кто ответит за смерть нашей подруги?
        - Вы, - тихо ответил с едва сдерживаемой яростью Айс. Он перестал ухмыляться, и его небесно-голубые глаза превратились в мертвые бойницы. - Вы, парень. Вы притащились туда, где вас никто не ждал, полезли черте куда и должны были отдавать отчет своим действиям. Я не обязан вам вытирать сопли и подтирать задницы. Я виноват в том, что отрезал руку вашей девчонке? Она бы и так сдохла через полчаса, если бы осталась под плитой. А вы бы до сих пор торчали на острове, пока не поубивали друг друга из-за жажды и пекла.
        - Мы могли бы попробовать поднять камень с помощью твоего друга, - дрогнувшим голосом проговорил Валик, и Айс засмеялся:
        - Он мне не друг.
        Валик беспомощно посмотрел на Катрин, ища у нее поддержки.
        - Почему вы дрались? - спросила она.
        - Поспорили, у кого член больше. Исви проиграл.
        - Издеваешься?!
        - Это не ваше дело, - жестко сказал Айс.
        - Угу, ты прав. Нас будут искать, - сказала Катрин с расстановкой. - И если ты что-то задумал, скажи сразу.
        Но Айс лишь отмахнулся и показал жестом, что ребятам больше нечего тут делать. Подавленные, Валик и Катрин поднялись на палубу.
        Луна стремительно бледнела, а на востоке начинало светлеть небо.
        - Бедная Маришка, - покачала головой Катрин и смахнула слезу. Она была настолько потрясена смертью подруги, что до сих пор не верила в ее кончину. Катрин вцепилась пальцами в планшир, уставившись на алеющий горизонт.
        - Куда мы плывем, Катя? - жалобно проскулил Валик. - Где мы?
        Девушка молчала. Она не знала, куда они плывут, зато она отчетливо понимала, что еще никогда не испытывала такого страха перед будущим.
        Так прошло несколько часов.
        Ближе к полудню, когда солнце уже жарило вовсю, наверх, припадая на раненую ногу, поднялся Исви. Он посмотрел в небо, убрал от лица заскорузлую от засохшей крови тряпку и сунул ее в карман. Перевязочного материала на судне все равно нет, так что толку от нее никакой. Скоро все закончится. Он предчувствовал это.
        Он зашел в рубку и задергал какие-то рычаги на пульте управления. С пятого раза двигатель нехотя завелся.
        - Почему мы разворачиваемся? - заволновался Валик. Он неуклюже вертел своей
«пушкинской» головой, ничего не понимая. - Мы что, все это время плыли не в ту сторону?!
        - Откуда я знаю? - устало огрызнулась Катрин. Она села на палубу и принялась расшнуровывать кеды. - Запарилась я уже в этих шузах[От англ. shoes - обувь.] .
        Валик кусал губы и опомнился лишь тогда, когда почувствовал на языке солоноватый вкус собственной крови. Неужели они возвращаются?!
        Он бросил взгляд на застывшего как изваяние Исви. От него точно ничего не добьешься. Юноша набрался смелости и уже хотел спуститься к Айсу, потребовать объяснений, как на его плечо неожиданно легла рука Катрин. Не просто легла, она вцепилась с такой силой, словно ее затягивала трясина, и парень поморщился от боли:
        - Эй, больно!
        - Смотри туда, - охрипшим голосом произнесла хиппи, и Валик повернул голову. У него помутилось в глазах, и он непроизвольно охнул. Там, вдали, прямо в воде темнели головы людей. Живых людей. Один, два три… вон четвертый. Если ему не изменяет зрение, среди них даже одна женщина… Точно.
        Валик на мгновение зажмурился, приказывая своему сердцу снизить темп. Спокойно… Уффф…
        Когда он открыл глаза, то увидел, что люди тоже заметили катер и отчаянно махали руками, пытаясь привлечь внимание.
        - Как они тут очутились? - воскликнула Катрин, но Валик ее не слушал - он несся вниз, к Айсу. Нужно во что бы то ни стало спасти их.
        Часть 2
        Для моряков нет ничего страшнее большой белой акулы, потому что ни в одном из обитателей моря желание убивать не сочетается с такой великолепной возможностью осуществить это желание…
        Джонатан Кауч, «История рыб Британских островов»
        Если оно двигается - стреляй, если растет - руби!
        Австралийская поговорка

* * *
        Сказать, кто более всего был ошарашен этой встречей посреди океана, было сложно. Невероятно, но факт - обнаруженные в воде люди оказались… русскими. Такие совпадения Валик мог наблюдать лишь в кино.
        Спасательного круга на катере не было, и находящимся за бортом просто швыряли обмотанный веревкой бочонок. Последним выловили умалишенного Сему, который внезапно заупрямился и ни в какую не желал играть роль спасенного.
        После этого наступила неловкая пауза. Вытащенные из воды люди, продрогшие и обессиленные, молча глядели на своих нежданных спасителей, а те, в свою очередь, недоверчиво рассматривали их.
        Татьяна, слабо улыбнувшись, опустилась на палубу. Ее мутило, по всему телу шел озноб.
        - У вас есть пресная вода? - заговорил Эд, стаскивая с себя мокрую рубашку.
        Айс после непродолжительной паузы утвердительно кивнул, а Катрин угрюмо хохотнула:
        - Угу, только потом весь день дрыхнуть будете после этой воды.
        Айс спустился в трюм и вскоре появился с большой флягой. Не сводя глаз с Катрин, он медленно отвинтил хромированную крышку и сделал пару долгих глотков, после чего протянул флягу Эду. Тот тут же отдал ее Татьяне.
        - Это не бесплатно, - заметил Айс. - Двести долларов.
        Татьяна поперхнулась.
        - Че, водой торгуешь? - набычился Вячеслав. - Прибыльный бизнес, да? Особенно посреди океана?
        Айс промолчал.
        - Все будет оплачено, - поспешил сгладить назревающий конфликт Эд.
        - Кто вы? И как тут оказались? - не выдержала Катрин.
        Эд, сделав из фляги глоток, передал ее насупившемуся Вячеславу и вкратце рассказал им всю историю, опустив подробности смерти Папаши Дриппи.
        - Этот тоже с вами? - Айс ткнул грязным пальцем в Сему. Тот испуганно жался к борту и с надеждой поглядывал на Эда, словно видя в нем свою единственную защиту.
        - Был в трюме того охотника, Папаши Дриппи, - пояснил Эд. - Вылез наружу, когда мы шли ко дну.
        - Папаша Дриппи? - оживился Айс. - Так это был он, одноногий трахальщик?
        Татьяна залилась краской.
        - Вы знали друг друга? - озадаченно спросил Эд.
        Айс неопределенно покрутил в воздухе ладонью.
        - Частично. Значит, Дриппи сам отправился на корм маго? Что ж, закономерный конец для ловца акул. Кстати, в последнее время он всем представлялся как Фицау Вакку, что означало Железный Член. Совсем крыша съехала на почве траханья.
        От Эда не ускользнуло, что Татьяна все еще тряслась от холода, выбивая зубами дробь.
        - Сухая одежда есть? Или тоже за деньги? - обратился он к Айсу.
        - Нет одежды, - последовал ответ. - Плед устроит?
        - Это было бы очень любезно с вашей стороны. Принесите, пожалуйста.
        Айс неспешно удалился. Между тем Исви, управлявший катером, даже не выглянул из рубки.
        - Так вас наверняка уже начали искать, - сказал Валик, поправляя очки. Катрин не могла не заметить, как Валик смотрит на Татьяну. Было что-то странное в этом взгляде.
        - Ищут-то ищут, - уныло подтвердил Вячеслав, стягивая с себя влажную одежду. - Вот только… - Он вдруг запнулся и настороженно оглядел Катрин с Валиком. - Кстати, а вы сами-то кто будете?
        Его голос прозвучал настолько требовательно и даже озлобленно, что молодые люди недоуменно переглянулись.
        - У нас произошло несчастье, - сбивчиво заговорил Валик, часто моргая. - Мы были на Спящем острове, и на нее… на Марину, девушку из нашей компании, свалился камень. Потом мы встретили этого… Айса. Мы не могли поднять камень, и ей пришлось ампутировать руку. Операцию делал Айс. Затем пришла лодка, нам обещали доставить Марину в больницу, но прошли уже сутки, а мы все еще здесь.
        - Сутки? - Глаза Эдуарда сузились, как у рыси. - Где девушка?
        Валик помрачнел.
        - Она умерла, - тихо сказала Катрин.
        - Боже, - вырвалось у Татьяны.
        - Она… все еще здесь? - осторожно уточнил Эд.
        Валик сказал, что да.
        - Офигеть, - сказал Вячеслав, нервно хрустя костяшками пальцев. - Что-то в нашей морской прогулке слишком много жмуриков, не находите?
        - Нам что-то подмешали в воду вчера, - снова заговорила Катрин. - Какую-то дурь или снотворное, голова до сих пор раскалывается. У Влада, мужа Марины, поехала крыша, он так и не выходил из каюты. Потом этот Айс и хозяин катера подрались. Из-за чего - хрен знает, они по-своему лопочут, ни фига не понятно.
        - На катере есть рация? - спросил Эд, и ребята растерянно пожали плечами.
        - Вряд ли, - высказал свое мнение Вячеслав, брезгливо оглядываясь. - Не видите, какой тут бомжатник… Негритянское гетто и то чище.
        Он сплюнул прямо на палубу и вдруг, как был, в одних трусах, зашлепал к рубке.
        - Чего это он? - изумленно спросил Валик.
        Вячеслав остановился прямо напротив Исви и, ничуть не смущаясь, стал нахально разглядывать его чуть ли не в упор. Впрочем, как только Исви поднял голову и Вячеслав вблизи увидел его лицо, его самоуверенность мигом улетучилась. Исви смотрел ему прямо в глаза, на лице ширилась страшная неживая улыбка, и при всем своем характере и напористости Вячеслав не смог выдержать этого взгляда. А когда он заметил, что в рыхлой дырке на лице этого полумертвеца мелькают белые головки червей, его желудок подскочил куда-то к глотке.
        - Все ждешь посланников от своего дяди? - усмехнулся Эд, когда его приятель вернулся назад. - Забудь об этом, Слава. По крайней мере, на ближайшие пару дней. Не видишь, какие тут у нас приключения начинаются?
        - Отвяжись, - недовольно буркнул Вячеслав. Изуродованное лицо мужчины в рубке вызывало рвотные спазмы. - Мама родная, вы видели рожу этого… капитана Врунгеля? Полный трындец, кажись, ему нос акула откусила.
        Эд хотел что-то сказать, но тут появился Айс с пледом. Ничего не говоря, он небрежно бросил его возле Татьяны. Плед отвратительно вонял плесенью, но ничего другого не было, и она, скривившись, накинула его на плечи.
        - Куда вы направляетесь? - задал вопрос Эд.
        Валик заметно напрягся. Айс задумчиво пожевал губами, словно вопрос поставил его в тупик.
        - Мы возвращаемся, - сказал он наконец и уставился в океан.
        - Это мы слышали еще вчера, - с сарказмом проговорила Катрин, но Айс и бровью не повел.
        - У вас есть связь с землей? Телефоны? - спросил Эд.
        Айс покачал головой.
        - Как вы ориентируетесь?
        - Он, - сказал Айс, кивнув в сторону Исви, - знает океан и все течения, как собака своих вшей. И никаких компасов с приборами ему не нужно.
        - Хорошо. Мы очень надеемся, что вы поможете нам как можно быстрее оказаться на суше, - сказал Эд.
        Айс чуть заметно улыбнулся.
        - Я не верю им, - прямо заявил Вячеслав, когда тот куда-то отошел.
        - Ты никому не веришь, - вполголоса сказала Татьяна. Исходящий от пледа запах был настолько мерзким, что она, задыхаясь от зловония, отбросила его в сторону. - С тех пор как тебе стали присылать фотографии, ты перестал верить самому себе.
        - Ты посмотри на них. Они похожи на разбойников из «Бременских музыкантов», «… оворят, мы бяки-буки…», - продолжал Вячеслав. - Я фигею от этих местных, психические негритосы какие-то. То Папаша Дриппи, великий трахальщик акул, со своими порнушными надписями, то Айс какой-то в чалме чучмекской… Случаем, не Ванилла Айс?[Американский рэп-музыкант, настоящее имя Роберт Ван Уинкл (прим. авт. .] - попробовал пошутить он, но никто не улыбнулся.
        - У нас билеты на самолет сегодня в девять вечера, - вспомнила Катрин. Она толкнула локтем Валика: - Нас хватятся только завтра утром. У моего Димки шифер снесет, когда он въедет, что нас не было на самолете.
        Она хотела еще что-то добавить и вдруг запнулась на ровном месте, глядя куда-то поверх головы Валика, в океан. Эд, заметив это, тоже посмотрел.
        - Вот и мы. Легки на помине, - пробормотал он.
        Темно-серые плавники неторопливо разрезали зеркальную гладь океана. Все, за исключением Айса, прильнули к борту. Какое-то время казалось, что акулы движутся хаотично, подныривая и мешая друг другу своими мощными гладкими хвостами, но когда катер тронулся с места, они выстроились в своеобразную колонну и целенаправленно поплыли вслед за ними.

«Во всяком случае, это не Локхом», - подумал Эд.
        - Это чего это, а? - испуганно залепетал Валик, инстинктивно делая шаг назад. Ему еще никогда не доводилось видеть так близко акул.
        Эд ответил, не глядя на ребят:
        - Не буду утверждать, хотя существует поверье, что акулы чувствуют, когда на судне тяжело- больной человек.
        Он повернулся лицом к остолбеневшим людям:
        - Или труп.
        Полчаса прошло в абсолютном молчании. Айс, жмурясь на солнце, сидел на анкерке и беззаботно пялился по сторонам, разве что ногами не болтал, как ребенок. Исви молча управлял катером.
        Поначалу его напугали слова Айса о том, что у него завелись черви, и он даже предпринял попытку выковырять их из гноящейся раны, но боль была настолько острой, что он, застонав, оставил это занятие. Его немигающие, выцветшие от палящего солнца и ветров глаза невидяще глядели перед собой, и было вообще непонятно, как он ориентируется в открытом океане.
        Катрин с мрачным видом чинила порвавшийся браслет с фенечками. Вячеслав раздраженно перекладывал с места на место никак не желающие сохнуть туфли. Татьяна дремала.
        Эд с Валиком стояли у борта. Юноша шумно сглотнул, нервно протер очки и снова напялил их на нос. Он не мог оторвать взгляда от прямо-таки гипнотического зрелища - акул. Их темные плавники неотступно следовали за катером, придерживаясь строго выбранной дистанции, не отдаляясь и не приближаясь.
        - Не бойся, - мягко сказал Эд, видя, что Валик того и гляди запаникует.
        - Откуда… вы знаете, что они чувствуют… ну, это? - Валик несмело поднял глаза на Эда.
        - Так, читал кое-что. Говорят, еще в эпоху колонизации, когда на судах перевозили рабов-негров, акулы спешили к кораблям, как на званый ужин. И следовали за ними целые недели подряд, пока не получали свое.
        - Как это?
        - Рабы часто умирали, условия перевозки в те времена были сам знаешь какие, - пояснил Эдуард.
        Валик поежился. В животе неприятно заурчало, и он только сейчас вспомнил, что последний раз ел почти сутки назад.
        - Странно, но я до сих пор так и не понял, кто тут главный, - произнес Эд. - Хозяин судна больше похож на немого слугу. А этот Айс… откуда он вообще тут? И по-русски шпарит будь здоров.
        - Я где-то видела его, - сказала отстраненно Катрин и чертыхнулась. - Вот только никак вспомнить не могу.
        - Катрин? Я не ошибся, тебя ведь так зовут? - спросил Эд, и она кивнула, не поднимая головы.
        - Давай спустимся вниз, к вашему другу, - предложил он. - Мы должны знать, что он там делает.
        Лицо Катрин изменилось. Было видно, что она не горела желанием испытать еще одну встречу с Владом.
        - Я все понимаю, но вы все-таки друзья, а меня ваш друг не знает и может принять за врага, - прибавил Эд для пущей убедительности.
        Катрин усмехнулась и встала на ноги. Кеды она так и не обула, решив остаться босиком. «В общем-то, Эд прав», - подумала она.
        - Слава, - позвал Эдуард. - Ты нам нужен.
        Вячеслав с неохотой набросил на обгоревшие плечи высохшую рубашку.
        - Мария Бравлина не рожала лентяев. Давай, что ли, чего у вас там, - важно проговорил он.
        Дверь в каюту была закрыта, и Эд толкнул ее. Та со скрипом отворилась. Пригнувшись, Эд вошел первым, за ним проскользнула Катрин. Вячеслав топтался у входа, с любопытством заглядывая внутрь.
        Влад сидел на койке. Тела Марины не было видно - оно было полностью скрыто под тряпками и разным хламом. Кроме безжизненно повисшей руки, пальцы которой с задумчивым видом перебирал Влад, при этом что-то тихо напевая.
        - Привет, - сказал Эд. Он остановился у койки. - Меня зовут Эдуард, можно Эд.
        - Валяй, Эд, паркуй свой шоколадный цех, - подмигнул ему Влад и, не выпуская из ладони пальцы Марины, указал мужчине на рваное покрывало, сплошь залитое кровью. -
«И следы на постели напомнят про счастливую ночь»[Слова из песни группы «Сектор Газа» (прим. авт.).] , - фальшиво пропел он.
        - Катрин, привет, - сказал Влад и ухмыльнулся.
        Девушка молча кивнула в знак приветствия, стараясь не встречаться взглядом с парнем. Он пугал ее.
        - Зачем тебе столько тряпок? - словно между прочим поинтересовался Эд.
        - Ей холодно, - меланхолично ответил Влад и, наклонившись, неожиданно поцеловал тонкие пальцы своей супруги. - Ты бы не укрылся, если бы замерзал, а, Эд?
        - Давай поднимемся наружу, - ненавязчиво предложил Эд. - Здесь очень душно, ты не находишь?
        - Отгадай загадку, тогда пойдем, - хихикнул Влад.
        Вячеслав озабоченно потер ухо. Он не мог понять, какого черта Эд возится с этим придурком. И на хрена он вообще им сдался?!
        - Загадывай, - согласился Эд.
        Все его внимание было приковано к женской руке, высовывающейся из-под тряпок. Его губы плотно сжались - эта рука действительно принадлежала трупу.
        - Значит, так, - начал Влад. - Жила-была одна маленькая девочка. И однажды она пошла гулять в горы. Она никому не сказала про это, хотя мама не разрешала ей уходить далеко от дома. Она шла, шла, любовалась природой и птичками всякими с цветочками и заблудилась. И вдруг на нее, откуда ни возьмись, падает огромный камень. Представляешь? Кругом куча гор, а камень падает именно на нее, прямое попадание, как торпеда в корабль. Он зажимает ей руку. Девочка в шоке, она кричит от боли и страха. Ей очень больно, у нее течет кровь, а на помощь никто не приходит.
        - Влад, прекра… - начала Катрин, но юноша внезапно оскалился и дико завизжал, брызгая слюной: - Сука, не перебивай меня!
        Катрин отшатнулась, побледнев, а Влад тут же остыл, вспышка ярости исчезла так же быстро, как и появилась, будто кто-то невидимый бездумно дергал рычаги, отвечающие за его эмоции и настроение.
        - Девочка была смелая, но она все-таки была самой обыкновенной девочкой и к тому же еще слишком слабой, - продолжал он, с удвоенной силой затеребив пальцы Марины.
        Весьма не к месту Эд обратил внимание, что маникюр был выполнен профессионально, на ногтях даже сохранились остатки страз.
        - Она долго плакала, но потом поняла, что нужно как-то выбираться. И тогда девочка вспомнила про волков, которые отгрызали себе лапы, когда попадали в капкан. Ей удалось вытащить из расщелины острый камень, и она стала кромсать себе руку. Она теряла сознание и снова приходила в себя, и резала, резала, резала…
        Влад вдруг замолчал и, наклонившись, что-то поднял с пола. Присмотревшись, Эд определил, что это женские трусики.
        - …и отрезала. Теперь у девочки не было руки.
        Влад повертел в воздухе трусиками и вынужденно кашлянул, словно хотел потянуть время.
        - Итак, вопрос. За два часа прогулки на девочку упал один камень, и она потеряла руку. Сколько камней на нее может упасть за шесть часов и сколько раз она может потерять руку?
        В каюте повисла прогорклая тишина, смрад нечистот и затхлого белья выворачивал все внутренности наизнанку.
        - Один, - тихо произнес Эд. - Только один камень.
        - Пять баллов, Эд, - хлопнул в ладоши Влад, но лицо его было серьезно. Он зачем-то понюхал трусики, затем вплотную приблизил свое измученное, рано постаревшее лицо к Эдуарду: - Потому что одной руки у нее уже нет. И потерять она может лишь вторую, последнюю. Зачет.
        Неожиданно его потухшие глаза с набрякшими мешками наполнились слезами.
        - Ей хуже, мужик, - прошептал он, вытирая нос. - Она не разговаривает со мной.
        - Ты обещал пойти наверх, - спокойно, даже лениво ответил Эд. - Помнишь наш уговор?
        - Я не оставлю ее здесь! - испуганно замотал головой Влад. - Ее нужно покормить, мы со вчерашнего дня ничего не ели…
        Эд поднялся с заскрипевшей койки.
        - Одевайся, - коротко приказал он Владу.
        Он направился к выходу, как вдруг парень с ловкостью пантеры прыгнул ему на спину. Катрин вскрикнула. Обхватив шею Эда, Влад торжествующе орал, как туземец, пляшущий в экстазе вокруг своего каменного божества.
        Вячеслав от изумления открыл рот, но быстро взял себя в руки и кинулся на помощь. Впрочем, она не потребовалась - Эд исхитрился схватить Влада за шею и, развернувшись, со всей силы ударил юношу об стену каюты. Влад тут же обмяк и, глухо застонав, сполз вниз. Он попытался было подняться, но Эд, не церемонясь, точным ударом в челюсть отправил его в нокаут.
        - Необязательно было гасить его во второй раз, - насупившись, заметила Катрин.
        - Он опасен, - ответил Эд.
        Он вытер мокрый от пота лоб и предложил:
        - Его нужно связать. Хотя бы на время, и это будет для его же пользы.
        Катрин поджала губы. Она не могла ничего возразить.
        Среди тряпок Эд нашел ремень Валика, тот самый, который использовали в качестве жгута для Марины.
        Когда все было закончено, он убрал тряпье, которым было завалено тело девушки. Остекленевшие кукольные глаза смотрели в никуда, но даже после смерти Марина оставалась очень красивой. Эд перекрестился и аккуратным движением опустил ей веки, после чего внимательно осмотрел тело.
        - Что ты ищешь? - не выдержала Катрин, которой было неприятно наблюдать, как абсолютно незнакомый человек чуть ли не лапает ее мертвую подругу.
        Эд обернулся:
        - У нее ссадина на ноге. На ладони, локтях и коленях грязь. Когда вы погрузились на катер, так все и было?
        - Хрен его знает, - шмыгнула носом Катрин. - Спроси чего полегче. Кажется, не было.
        - Она куда-то выходила, после того как вы оказались здесь?
        Хиппи нерешительно покачала головой.
        - Она все время была с ним, с Владом. Впрочем, когда мы отрубились, никто ничего не помнит. Все может быть. Может, ты скажешь, от чего она умерла?
        - Я не эксперт, хотя причин может быть несколько. Потеря крови, болевой шок, обезвоживание… - перечислил Эд, накрывая Марину покрывалом.
        После этого он взвалил себе на плечо бесчувственного Влада и, как тушу барана, понес его на палубу. Там он положил его рядом с рубкой.
        - Надо что-то делать с трупом, - отдышавшись, проговорил он. - Я имею в виду вашу подругу, - уточнил он, глядя на притихшую Катрин.
        - Что ты предлагаешь?
        - Очень скоро тут будет нечем дышать. На такой жаре процесс разложения протекает очень быстро.
        - Ее нужно выб… похоронить в море, - Вячеслав почесал свой «наждачный» подбородок, который уже второй день не ведал бритвы. Поймав возмущенный взгляд Катрин, он повысил голос: - Да, именно так! Посмотри назад! Видишь этих тварей?! Я вижу! Хочешь, чтобы они постоянно плыли за нами? А если эта посудина утонет? Спасибо, я и так всю ночь бултыхался рядом с этими людоедами!
        - Это наша подруга, - прошипела Катрин. - А ты предлагаешь выбросить ее, как использованный гандон, на корм акулам?! У тебя мозги или дерьмо, чувак?
        - Эй, матрешка, фильтруй базар, - нахмурил брови Вячеслав, поразившись внезапной вспышке ярости этой худенькой девушки. - Не посмотрю, что ты баба, так дам в бубен, мало не покажется.
        - Все, хватит! - взмахом руки Эд остановил назревающую ссору. Катрин демонстративно повернулась своей узкой спиной, Валик растерянно кусал и без того искусанные губы, зато Вячеслав быстро успокоился. Он похлопал по своему животу и протянул:
        - Пожрать бы чего, а?
        Только сейчас Эд почувствовал, что его желудок практически прилип к позвонку - свою долю нехитрых запасов, которые у них были, он отдал Тане и Семе. Конечно, им всем не мешало бы поесть. А уж потом принимать какие-то решения.
        Айс, блаженно развалившийся прямо на палубе, приоткрыл один глаз, наблюдая за перепалкой. Его всегда забавляли подобные выяснения отношений, и в таких случаях он частенько про себя делал ставки на того или иного «лидера», который в конечном счете одержит победу. В нынешней ситуации он проиграл самому себе, так как изначально пребывал в уверенности, что заправляет всем в этой компании вон тот громила с вечно недовольным лицом и выпирающим брюхом, как там его, Вячеслав? На деле же выяснилось, что куда большим потенциалом и авторитетом обладает этот неприметный с виду Эд. Хе-хе, Эдик-педик, угнал велосипедик.
        Пока он лениво размышлял, к нему как раз подходил Эдуард.
        - У вас есть какая-нибудь еда? - спросил он.
        Айс понятливо хмыкнул и прошел в рубку. Перекинувшись парой слов с Исви, он спустился в трюм.
        - Интересно, чем он собирается нас угощать, - сглотнув подступившую слюну, сказал Вячеслав.
        Его как никогда и больше остальных мучил голод, и сейчас он был готов обменять весь свой бизнес (да что там бизнес, он бы сам отдался!) на тарелку горячего борща. А еще лучше пельменей. Он зажмурился. В его воображении маячила глубокая миска горячих пельменей, только что с огня, дымящихся и присыпанных свежим укропом, а если бы еще к ним сметанки… вот что значит настоящее блаженство! Вячеслав почувствовал, что сейчас истечет слюной.
        - Благодарю, - сказал Эд, принимая из рук Айса какой-то пыльный мешок.
        Бравлин открыл глаза и с подозрением уставился на него. Вряд ли там можно хранить горячие пельмени со сметаной, промелькнула у него идиотская мысль.
        - Не за что. Двести долларов, - обронил Айс.
        Вячеслав вырвал мешок из рук друга и жадно заглянул внутрь. Там были сухари вперемешку с высушенными фруктами. Некоторые из них были словно припорошены пудрой, и он не сразу сообразил, что это плесень, а когда понял, заскрежетал зубами:
        - Двести баксов за это гнилье? - в бешенстве спросил Вячеслав.
        Айс с безразличным лицом протянул к мешку руку, намереваясь забрать его обратно.
        - Извините, но лангусты в лимонном соку только что закончились, - съязвил он.
        - Я заплачу, - сказал Эд.
        - Это все, что есть, - счел своим долгом предупредить Айс.
        - Если я проблююсь от этих объедков, то съем тебя. Вместе с твоей долбаной чалмой. Съем, даже не погляжу, что ты не мылся лет сто, - в свою очередь «обрадовал» Вячеслав Айса. Тот вежливо улыбнулся, словно это была забавная шутка.

«Это все, что есть», - мысленно повторил про себя Эд. Это могло означать, что они застряли тут намного дольше, чем рассчитывали. Поэтому пищу нужно было экономить.
        Однако Вячеслав не думал ни о какой экономии. Выбрав самый крупный сухарь, в другой руке он зажал горсть фруктов и с жадностью захрустел, напоминая Мальчиша-Плохиша.
        - Ну и дрянь, - скривился он с набитым ртом, тем не менее продолжая торопливо чавкать. Татьяна ела без аппетита.
        - Может, у вас есть снасти? Мы могли бы наловить рыбы, - спросил Эд, но Айс ответил, что нет.
        Когда все с горем пополам утолили голод, Эд снова решил поговорить с Айсом.
        - Там в каюте труп девушки, - сказал он.
        - Ну и что? - зевнул Айс. - Я знаю.
        - Она не должна там находиться.
        - Чего ты хочешь от меня? - недовольно покосился Айс, постоянные просьбы этого неугомонного парня начинали его раздражать.
        - Ее нужно куда-то перенести. Что у вас в трюме?
        - Не у НАС, а у НЕГО, - ответил Айс и надвинул на глаза свой лоснящийся от грязи тюрбан, ясно давая понять, что разговор окончен.
        Эд перевел взгляд на Исви. Он все больше напоминал ему ожившего мертвеца, которому под воздействием черной магии удалось вернуться к жизни, и теперь этот зомби с кишащей червями раной на деревянном лице управляет судном… Было очевидно, что разговаривать на какие-либо темы этот человек был просто не в состоянии.
        Эд потер виски. Черт, нервишки-то не железные, тоже пошаливать начинают, но куда они все-таки плывут? А если у них закончится горючее, что тогда?!
        Исви закашлялся и вдруг с хрипом выплюнул прямо на мутное стекло рубки сгусток крови. Красный шлепок на мгновенье прилип к поверхности стекла, затем медленно, будто раздумывая, с неохотой пополз вниз, как полураздавленная гусеница. - Наелся? Пошли вниз, - сказал Эд Вячеславу.
        - На фига?
        Его разморило после «обеда» (какое там, в задницу, «наелся»!), он клевал носом, и меньше всего ему хотелось тащиться куда-то вниз.
        - Нужно перенести девушку.
        - Куда, сюда? Чтобы она тут рядом с нами загорала и воняла?
        Катрин чуть ли не с ненавистью посмотрела в его сторону, но Вячеслав и бровью не повел.
        - Нет, в трюм, - сдержанно ответил Эд.
        Вячеслав закряхтел.
        - Эд, ты можешь хоть пять минут спокойно посидеть? Вот скажи, на хрена ты лечил ту псину на лодке Папаши Дриппи? Забыл, чем все закончилось?
        - Ладно, обойдусь без тебя.
        - Может, я могу быть полезен? - робко предложил свою помощь Валик. Он тоже съел кое-что из мешка, и теперь его мучила изжога.
        - Пошли.
        - Ладно, я с вами, - вдруг сказал Вячеслав, поднимаясь с видом человека, делающего огромное одолжение.
        Они вынесли тело на палубу, поднесли к трюму, и Эд откинул люк. Айс приподнял тюрбан. Голубые глаза холодно наблюдали из полуприкрытых век, не пропуская ни малейшей детали. Самодеятельность этих людей веселила и раздражала одновременно.
        - Давайте, - скомандовал Эд, и Вячеслав с Валиком стали проталкивать труп вниз. Валик случайно обратил внимание на бледную кожу, покрытую трупными пятнами, и почувствовал, как внутри его что-то грузно заелозило, больно царапая стенки желудка.
        Через три минуты все было закончено. Они положили тело в самый конец кормовой части, и Эд накрыл его рваным одеялом. Неожиданно стало темно - в трюм, загородив своим телом свет, спускалась Катрин.
        - Если тут есть крысы, то они будут жрать тело, - со знающим видом сказал Вячеслав. - На кораблях всегда живут крысы. Так что еще неизвестно, где бы ей было лучше.
        - Нам нужна каюта, - сказал Эд.
        Он хотел добавить, что Татьяна чувствует себя плохо и ей просто необходимо поспать в более-менее нормальных условиях, но, вспомнив бешеные, горящие ревностью глаза Славы, оставил эту мысль при себе.
        - Каюта, в которой умерла девчонка? В которой все заблевано и загажено? - искренне удивился Вячеслав, и Эд снова испытал огромное желание съездить своему другу юности в челюсть. «Заблевано»… А как насчет убраться и помыть?
        - Во всяком случае, здесь намного прохладнее, - подала голос Катрин.
        Она посмотрела вниз и тут же убрала босую ногу, чуть не наступив в пятно бурого цвета. Эд присел на корточки.
        - Похоже на кровь.
        Он провел мизинцем по пятну и осмотрел ноготь.
        - Точно.
        - Это ее кровь? - спросила Катрин взволнованно. Она уже жалела, что не обулась, и высоко поджала ногу, как цапля. - Но ведь она все время была на кровати!
        - Мы спали, - напомнил Валик.
        - Ну и что? Кстати, для Марины давали другую бутылку с водой.
        - Она могла прийти в себя, - неуверенно предположил Валик. - И… упасть сюда.
        - Может, это ее кровь, - сказал Эд и огляделся по сторонам. - А может, и хозяина судна. Там вся палуба и рубка заляпана, как в операционной, - произнес он. Он выпрямился и посмотрел куда-то вглубь. - Странно все это.
        - Пошли наверх, - засопел Вячеслав.
        - Что скажем, когда придет в себя Влад? - задал вопрос Валик. - Он будет искать Марину.
        - Что-что… будет выеживаться, по рогам получит, - пробурчал Бравлин.
        Ему была совершенно неинтересна дальнейшая судьба того связанного сопляка, и, если откровенно, он бы с удовольствием выкинул его вместе с этим трупом за борт. Не потому, что он такой негодяй, нет, Мария Бравлина не рожала негодяев, просто его до сих пор при одной мысли об акулах колбасило, как на электрическом стуле, и он истово верил, что если выбросить тело этой девчонки за борт, они их тут же оставят в покое.
        - Идите сюда, - прозвучал из темноты голос Эдуарда.
        - Что там еще? - прямо-таки взъярился Вячеслав. - Еще кого-то куда-то перенести нужно?!
        - Смотрите. Что это?
        В голосе мужчины слышалось неподдельное изумление, и ноги Валика сами понесли его к странному предмету, на который указывал Эд.
        Там, возле канистр, стоял невысокий продолговатый ящик, вроде чемодана, длиной около метра. Он был сделан из какого-то прочного металла и был абсолютно гладкий, как полированный стол. Возле ручки тускло поблескивали два замка.
        - Что там внутри? - с любопытством спросила Катрин.
        Она дотронулась до ящика и легонько толкнула его. Он оказался на удивление тяжелым. Эд взял его в руки и присвистнул.
        - Слышали? - спросил он, опуская его на место. - По-моему, там что-то булькнуло.
        - Вода? - выдвинул версию Валик.
        - Самогон, - в тон ему ответил Вячеслав. - Вода снаружи, чудик. Слушайте, чего мы тут торчим? Ну, стоит ящик тут какой-то, и что теперь? Может, этот безносый крендель в нем огурцы солит. Или носки стирает. Я наверх.
        Он ушел, продолжая ворчать, а Эд постучал костяшками пальцев по поверхности ящика. Звук был гулким, едва слышным.
        - Жидкость под завязку, - сделал вывод он. - Хм. Интересно… Ладно, пойдем отсюда.

* * *
        Исви старался смотреть вперед, но его глаза нет-нет да натыкались на подсыхающий след, оставленный его плевком на стекле. Кровь. Это ЕГО кровь, и ему, как никогда, было жаль себя. Так жаль, что хотелось кричать до хрипоты, обрывая голосовые связки. А еще больше ему хотелось к Ордо… И пусть она сейчас совсем не та, что была раньше, он по-прежнему любил ее. Что бы она ни сделала, какую бы она ни причинила ему боль, он любит ее. И если она снова… что ж, он умрет вместе с ней. Наверное, так будет лучше для всех.
        Краем уха он слышал, как о чем-то спорили белые мужчины, но он не понимал, о чем идет разговор. Хотя, следуя логике, круг тем для разговоров в их сложившейся ситуации должен быть весьма ограничен. Наверняка первый волнующий их вопрос - это куда они плывут, второй - как скоро приплывут. Собственно, все.
        Ему стало смешно. Какие же они глупые! Если бы они знали, с какой целью их втащили к нему на судно! Если бы они знали, что, останься та девчонка жива, их вряд ли подняли бы на борт! А если бы и знали, ЗАЧЕМ они здесь, то наверняка бы с радостью остались в океане, ожидая следующий корабль. Или проголодавшихся маго, это уж как повезет. Впрочем, второй вариант развития событий был наиболее вероятным, так как суда в эти воды почти не заходят.
        Он чувствовал, что все пошло наперекосяк с самого начала. Уже тогда, когда Исви увидел их на берегу, он понял, что случилось что-то не то. А уж после смерти той девчонки и вовсе возник вопрос о целесообразности их дальнейшей поездки. Но Айс, невзирая ни на что, этот упрямый осел, все медлил, а потом эта мелюзга заприметила в воде людей… И, судя по всему, Айс воспрянул духом. Он и это отродье дьявола. Надо же было случиться такому совпадению!
        Как же он устал от всего этого!
        Исви ненавидел Айса, ненавидел этих белых, ненавидел свой безобидный катер, ненавидел место, куда направлял этот катер, но больше всего ненавидел себя за то, что в один прекрасный день решил довериться Айсу.
        Он с удивлением открыл для себя, что ему искренне жаль этих ничего не подозревающих белых людей, хотя слова «жалость» и «сострадание» были ему всегда чужды. Исви был закостенелым материалистом, но он верил в то, что работает. А то, что делал Айс, еще как работало, и делал он ЭТО филигранно. Разве что последствия…

«Поворачивай», - внезапно прошептал в его мозгу голос Ордо. Это было так неожиданно, что Исви дернулся назад, чуть не вскрикнув. Носоглотка снова наполнилась соленой кровью, и он принялся отхаркивать скопившуюся вязкую массу, попутно заметив, что уже весь пол рубки залит кровью. Еще бы, он совсем забыл про рану на ноге, нанесенную Айсом! Лучше бы он убил его!

«Домой», - вновь услышал он тихий голос жены, едва различимый, как дуновение ветерка.
        Исви взглянул на Айса - тот все так же полулежал на палубе, подперев голову рукой, с мечтательным выражением уставившись в небо.
        (Домой.)
        - Увайфи, - проговорил он. Домой.
        Покрытая царапинами рука машинально легла на пульт управления. Он прикрыл глаза, и воображение моментально нарисовало образ Ордо, его преданной и верной супруги. Она держала его за руку и смотрела ему прямо в глаза.

* * *
        Тем временем Эд предпринял еще одну попытку разговорить Сему. Последний, в отличие от всех, был единственный, кто не стал раздеваться, когда их подняли на борт, и напрасно Эд уговаривал его снять одежду, наглядно показывая на собственном примере. Сема уперся как баран, испуганно тряся головой, будто над ним собирались совершить групповое изнасилование. Поэтому его шмотки и обувь сохли прямо на нем.
        - Где твой дом? - медленно, по слогам произнес Эд, усевшись перед слабоумным.
        Сема чуть наклонил голову и, счастливо улыбаясь, стал выжидательно смотреть на него, как если бы Эд был телевизором и с минуты на минуту начнется какой-то захватывающий мультфильм.
        Эд повторил вопрос. Улыбка Семы стала шире, а из уголка рта показалась слюна. Вячеслав хохотнул. Эд терпеливо вздохнул и спросил в третий раз. Сема пустил пузырь изо рта, затем наклонил голову в другую сторону и вдруг громко пукнул.
        - М-да. Охренительный у вас диалог получается, - заметила Катрин, не без интереса следившая за потугами Эда.
        - И главное, содержательный, - посмеиваясь, добавил Вячеслав. - Наверное, он ответил Эду: «Добрый день, месье, я из Парижа».
        - Замолчите, - не меняя размеренно-ласкового тона, приказал Эд.
        - Эд, узнай у него, не он ли слал мне фотки, - продолжал веселиться Вячеслав. - Если он рыгнет - значит, нет, ну а если нассыт в штаны - тогда это он. И мне придется его убить, хе-хе.
        - Откуда ты? - после некоторой паузы снова поинтересовался Эд.
        - Ма-ма. Ма-ма, - вдруг отчетливо сказал Сема. - Те-лять. Ма-ма те-лять Се-ма.
        На его глазах выступили слезы.
        - Ты потерял маму? - спросил Эд. - Ну же?
        - Се-ма ле-тить. Ле-тить. Е-хать сю-да, - с неимоверным трудом выговорил Сема.
        - Так. Ты ехал сюда лечиться? Правильно?
        Сема энергично закивал головой.
        - Е-хать Се-ма. Ма-ма Се-ма. Се-ма те-лять. Се-ма гу-лять. Каля-бля пать.
        - Еще раз, - наморщил лоб Эд.
        - Пать, - пояснил Сема и, приложив к щеке сложенные ладони, закрыл глаза и изобразил храп. Катрин невольно улыбнулась.
        - Ты потерялся, а потом уснул?
        - Пать. Каля-бля.
        - Ты уснул на корабле? Том самом, Папаши Дриппи? - догадался Эд.
        Сема широко улыбнулся. Его чистый, абсолютно ничего не выражающий взгляд с детской непосредственностью блуждал по палубе.
        - Как же тебя занесло туда? - с изумлением спросил Эд - он все никак не мог взять в толк, каким образом этот бедняга очутился в трюме катера Папаши Дриппи.
        - Ма-ква, - с гордостью сказал Сема и вытащил из ноздри засохшую козявку. Внимательно исследовав ее, он стал бережно засовывать ее в ухо.
        - Эй, не надо! - Эд, поморщившись, ловким движением пальцев выхватил Семино
«сокровище» и щелчком ногтя отправил ее за плечо. Сема скривил губы, словно собирался заплакать, но тут же улыбнулся.
        - Значит, ты из Москвы, - уточнил Эд, вытирая об шорты пальцы.
        Сема хитро прищурился, и вдруг лицо его побагровело, и он надул щеки.
        - Это еще что? - озадаченно спросил Вячеслав. - Готовится перднуть погромче? Наверное, он собирается сделать важное официальное заявление.
        Вячеслав отчасти оказался прав. Сема, приподнявшись, с шумом выпустил воздух и пукнул. Буквально через минуту в воздухе поплыл резкий запах, характерный для экскрементов. Валик покрутил носом и, покраснев, отошел в сторону.
        - Заткните жопу этой вонючке, - возмущенно сказал Вячеслав. - Фу, да он обделался!
        Катрин легко вскочила на ноги и растерянно смотрела на Сему, который улыбался как ни в чем не бывало.
        Эд усмехнулся.
        - Тебе приходилось менять памперсы, Слава?
        - Нет, - с достоинством ответил Вячеслав. - Мария Бравлина не рожала меняльщиков памперсов. Я не впрягался в няньки этому пердящему идиоту и не собираюсь убирать за ним говно.
        - Да я и не прошу тебя об этом.
        Видя, как Эд начинает раздевать умалишенного, который, кстати, на этот раз совершенно не сопротивлялся, Вячеслав присвистнул и покрутил у виска пальцем:
        - Эд, ты, в натуре, сам чокнулся!
        - Уйди, если тебе неприятно.
        - Я помогу. Нужна вода, - вызвалась помочь Татьяна.
        Вячеслав фыркнул, но не нашелся что сказать, настолько он был поражен поведением супруги.
        - Валентин, там, у левого борта, я видел ведро с веревкой. Набери воды, пожалуйста, - попросил Эд, и Валик беспрекословно подчинился. Он не понимал почему, но чувствовал, что этому человеку можно доверять. Не то что этот мерзкий боров Вячеслав.
        Хотя бы потому, что Эд единственный из всех, кто называл его по имени.

* * *
        Образ Ордо исчез так внезапно, что из глотки Исви вырвался горестный крик. Он вынырнул из тяжелой полудремы и потер глаза, прогоняя обрывки видений. Перед ним мерцало ненавистное лицо Айса.
        - Иптаха са, - хрипло сказал он, но Айс лишь ухмыльнулся:
        - You think I don’t know the way? Turn.[Ты думаешь, я не знаю дорогу? Поворачивай (англ.).]
        Исви молчал. Он принял решение и не собирался от него отступать.
        - You hear me? Or you’ve got some worms in your ears too?[Ты меня слышал? Или в твоих ушах тоже завелись черви? (англ.)]
        Айс вошел в рубку и положил свою дубовую, словно корабельная доска, ладонь на пульт управления, но Исви не намеревался менять курс. Айс приблизился к нему вплотную и внезапно нанес ему сильный удар в лицо. Сбитые костяшки его твердого кулака рассекли бровь Исви, и он грузно опустился на пол.
        - Next stroke will be the last, Isvy. Do not make me do it[Следующий удар будет последним, Исви. Не заставляй меня делать это (англ.).] , - с осуждением сказал Айс, становясь за пульт вместо Исви.
        Исви молча вытирал струившуюся кровь. Прямо перед его глазами виднелась рукоятка ножа Айса. Успеет или нет?
        Словно читая его мысли, Айс цокнул языком и произнес:
        - Just try, and I’ll throw you overboard. We no longer need you.[Только попробуй, и я выброшу тебя за борт. Ты нам больше не нужен (англ.).]
        Словно побитая собака, Исви выполз из рубки. Ноги не держали его, его шатало от ран и усталости. Но еще больше его сердце терзали мысли о жене. Если бы он был уверен, что назад пути нет, то, не раздумывая, сделал бы то, о чем сейчас говорил Айс - бросился бы в воду. Но где-то глубоко внутри еще теплилась крохотная надежда, что, возможно, все изменится к лучшему. - Похоже, нам нужно поговорить, - сказал Эд. Он стоял напротив Айса, с его лица исчезла вся доброжелательность, оно было каменно-настороженным.
        - Чего тебе?
        - Во-первых, мы хотим знать, куда вы направляетесь.
        - Увахо, - лениво ответил Айс.
        - Гм… далековато. У тебя есть карта?
        - Угу.
        - Можно взглянуть? - спросил Эд, и в голосе его проскользнула надежда.
        Айс хихикнул и ткнул себе в висок грязным пальцем. Эд стиснул зубы.
        - Увахо находится в тысяче милях от Тасмании. И ты хочешь сказать, что на этом катере надеешься туда доплыть?
        Снова снисходительный кивок, казалось, Айсу было откровенно лень отвечать на вопросы.
        - У вас не хватит топлива.
        - Тебе-то что?
        - Мы встанем посреди океана, вот что, - как можно сдержаннее пояснил Эд.
        Айс слегка улыбнулся.
        - Я сказал что-то смешное? - вскинул брови Эд.
        - Нет, просто вспомнил один анекдот. Его очень любила моя мама. Плывет по океану баран. Мимо летит чайка и кричит: «Баран, куда плывешь?» А он ей в ответ: «В Африку». Чайка смеется: «Во, в натуре, баран. Африка в другой стороне!» А баран говорит: «А мне по хрену. Я все равно не доплыву».
        Айс бросил тяжелый взгляд на Эда.
        - Так вот, человек. МНЕ ТОЖЕ ПО ХРЕНУ. А безносому Исви и подавно. Ясно?
        Эта фраза прозвучала настолько по-идиотски двусмысленно, что на какое-то время Эд даже оторопел.
        - Нам не по хрену, - выговорил он наконец. - Никому из нас не по хрену, если ты еще не понял. И мы готовы заплатить, чтобы поскорее оказаться на берегу. Сколько ты хочешь?
        Айс прищурился, делая вид, что задумался, потом издал смешок:
        - Нисколько. Заплатите только за плед и за сухари. Угу, еще за воду. Итого…
        - Пятьсот баксов, - подсказал Эд. - Или ты насчитал больше?
        Айс посмотрел на него, словно проверяя, не издевается ли он над ним, и сказал:
        - Нормально.
        - Нет вопросов. Как только окажемся на берегу.
        - Это будет скоро, - успокаивающим тоном, будто разговаривал с несговорчивым малышом, сказал Айс. - Возможно, завтра утром.
        - Но это будет не Увахо, - промолвил Эд.
        - А вам-то какая разница? - подмигнул ему Айс.
        - Я видел в трюме металлический ящик, - сказал Эд, и Айс вздохнул, словно только что узнал, что его умершая тетя лишила его наследства:
        - Тебе ли напоминать, какую именно часть оторвали Варваре?
        - Кто ты, Айс? - тихо спросил Эд. - Ты не финн, это точно. Ты из России?
        - Я никто, - не раздумывая, ответил Айс. - Так, кусок плоти, выделяющий немного тепла и шлаков.
        - Оригинальное сравнение с человеком, - оценил Эд. Взглянув на подсыхающие лужи крови в рубке, он сказал: - Кстати, твоему компаньону требуется помощь.
        - Ему ничего не нужно, - равнодушно отозвался Айс. - Не лезь в его дела.
        Эд понял, что такими разговорами вряд ли ему удастся добиться что-либо от Айса, и решил сменить тактику.
        - О’кей, Айс. Думаю, ты прекрасно понимаешь, что мы чувствуем, находясь на вашем судне. Мы, конечно, безмерно благодарны вам за спасение. Но мы также заинтересованы в нашей дальнейшей судьбе. А она, судя по твоим словам, пока что туманна.
        - Короче.
        - Что, если мы тебя свяжем и сами возьмем на себя управление? Уверен, мы справимся с вами, тем более твой приятель уже не в счет. Да-да, даже несмотря на твой нож.
        Правое веко Айса дернулось, и Эд со злорадством отметил, что ему все же удалось пробить брешь в глухой стенке между ними.
        - Только не надо нервничать, - добавил Эд.
        - Ты мне угрожаешь?
        - А как бы ты вел себя на нашем месте?
        Айс помолчал, потом сказал:
        - Ладно, я отвечу. Исви вне игры, ты прав. Но и парочку твоих людей я захвачу с собой, если вы собираетесь поменять власть на корабле. Будь уверен. А то и трех. Ты готов этим пожертвовать?
        Он впился своими глазами-льдинками в замершего Эда.

«Кто из них? Он или Вячеслав? - безостановочно металась в его мозгу навязчивая мысль. - Кто из них?»
        - Вот только надо ли тебе это? - вслух сказал он. - Дорогу ты вряд ли найдешь, а проблем у вас прибавится.
        Несколько мгновений они смотрели друг на друга, и Эд отступил. У Айса были все козыри - они напрямую зависели от них. И даже если бы они со Славкой нейтрализовали этих двоих, это ничего не решило бы. Он уже собирался уходить, как Айс его окликнул, и Эд обернулся.
        - Если бы у тебя была гарантия, что все твои люди, включая этих малолеток, окажутся дома, в целости и сохранности, ты бы пожертвовал собой?
        Эд молча переваривал неожиданную фразу. Ну и вопросик. Нет, этот Айс точно шизик.
        - Тебе обязательно нужно знать ответ? - спросил он.
        - Ага.
        - Если бы я понимал, что моим людям угрожает опасность, разумеется, да, - отчеканил Эд, сделав ударение на слове «моим».
        - Я не ждал от тебя иного ответа.

«Почему он спросил об этом?» - задался вопросом Эд. Ох, как это ему не нравилось…
        Он не сразу обратил внимание на то, что Влад уже пришел в себя. Облизнув пересохшие губы, он попросил воды. Татьяна дала ему напиться из фляжки, которую им дал Айс.
        - Может, развяжем его? - спросила Катрин, с нескрываемой жалостью глядя на него. Вид у Влада действительно был неважнецким - на скуле краснела ссадина от удара Эда, лицо помятое, словно он не выходил из запоя вторую неделю.
        Эд с сомнением посмотрел на юношу. Сейчас он не выглядел сумасшедшим, исчез тот лихорадочно-безумный блеск в глазах, который нельзя было не заметить там, в каюте.
        - Если ты будешь вести себя агрессивно, мне придется снова связать тебя, - предупредил его Эд, начиная освобождать от ремня.
        - Где Марина? - хрипловато спросил Влад.
        Эд не торопился с ответом, размышляя, готов ли этот парень к плохой новости. Когда же он собрался ответить, из рубки внезапно выглянул Айс.
        - С ней все в порядке, - прошептал он с невозмутимым видом. - Скоро ты увидишь ее.
        Катрин остолбенела, а измученное лицо Влада озарилось надеждой:
        - Вы отвезли ее в больницу?
        Айс кивнул.
        - Катрин, - Влад сглотнул и торопливо спросил: - Это правда?
        Хиппи, не выдержав взгляда Влада, преисполненного тревоги, опустила глаза.
        - Валик? Что вы молчите?!
        - Ммм… ну… - замялся Валик, залившись краской.
        - Что ты мямлишь?!
        - Я… да, с ней все в порядке, - вдруг сказал парень, и голос его звучал на удивление уверенно.
        Из груди Влада вырвался вздох облегчения.
        - А мне сон хреновый приснился, - признался он. - Будто мы в каюте, она мертвая лежит, и я рядом сижу…
        Он размял кисти рук, покрасневшие от ремня, и медленно прошаркал к борту.
        - Ты что, ни фига не помнишь? - неверяще спросила Катрин. - Даже когда ударил меня?
        Влад растерянно моргнул и, скривившись, тронул распухшую челюсть.
        - Я тебя ударил? А мне кажется, это мне влупили. Кличко, как минимум.
        - Значит, у тебя башню в тот момент сорвало, - сделала вывод Катрин.
        - Когда мы приедем? - спросил Влад, рассеянно оглядывая океан.
        - Айс говорит, завтра утром, - сказал Эд.
        Вдруг лицо Влада изменилось, и он взволнованно повернулся к Катрин:
        - У меня глюки или за нами в самом деле плывут акулы?
        Катрин мягко подошла к нему.
        - У тебя не глюки, - вымолвила она.
        Некоторое время Влад как прикованный смотрел на мелькающие в воде темно-серые плавники.
        - Помню, мы с Маринкой как-то фильм про акул смотрели, - приглушенным голосом произнес он. - Так вот, они плыли за каким-то судном целую неделю, представляешь? А потом выяснилось, что на корабле умер человек.
        Он встретился взглядом с Катрин, и она с болью поняла - он обо всем догадался.
        - Где она, Катрин? Только не ври мне.
        - Ее больше нет, - с трудом выговорила девушка. Она ненавидела себя за эти слова, но лгать этому несчастному парню она была не в состоянии. Все равно он все узнал бы, уж тогда точно возненавидел бы их.
        - Где она? - скрипнув зубами, спросил Влад.
        - В трюме. Вон там.
        Влад, качаясь, словно пьяный, направился к трюму. Никто ему не препятствовал.
        - Ты сказала ему? - с опаской спросил Валик, когда Влад спустился вниз.
        - Ты сам все слышал.
        - Но зачем? Чтобы он опять тут все крушить начал?! - вскричал он.
        - Заткнись. И без тебя хреново, - лишенным эмоций голосом ответила Катрин.
        Они оба замолчали.
        Влад не появлялся довольно долго, и Эд уже хотел спуститься, чтобы посмотреть, что там происходит, как тот стал вылезать наверх. Катрин с беспокойством отметила, что вид у него снова стал какой-то ненормальный.
        Он заглянул в рубку к Айсу и, наклонившись поближе, произнес:
        - Лучше бы мы не встречались, Айс.
        - Ага, - согласился мужчина, даже не взглянув на Влада.
        Спотыкаясь, Влад добрел до кормовой части и снова облокотился на планшир.
        - Я боюсь за него, - сказала Катрин Эдуарду.
        Эд помрачнел. Он тоже испытывал тревогу за этого молодого человека, но ситуация складывалась таким образом, что уследить за всеми и помочь каждому он попросту не успевал.
        Влад, прикрыв глаза, пытался воссоздать образ Марины. Боже, еще буквально вчера утром, да-да, только вчера они жили совершенно другой жизнью! Маришка была в полном порядке, они смеялись, шутили, наслаждались каждым днем, проведенным вместе, веселились на полную катушку… И вдруг все это пропало, исчезло, будто кто-то невидимый и злой безжалостно искромсал их жизни огромными ножницами, как неудавшуюся картинку.
        Нет, Влад не боялся отца Марины за то, что произошло. Сейчас гнев отставного полковника казался ему не страшнее комариного укуса. Наказать его сильнее, чем он страдает сейчас, тот был не в состоянии. Разве что убить.
        Взор юноши вновь вернулся к акулам. Неужели и вправду учуяли Маринку?! Зловещие плавники, как предвестники смерти, неумолимо разрезали воду, и Влад впервые подумал о том, какие чувства испытывает раненый олень, по следам которого с лаем несется свора псов.
        Он взобрался на планшир с ногами и свесил ноги вниз. Вода бурлила и завораживала его, затягивая словно в омут. Он с горечью улыбнулся.
        - Эй, Влад! - услышал он за спиной голос.
        Парень обернулся. Это был Эдуард.
        - Я не знаю тебя, - сказал он.
        - А как же загадка? - напомнил Эд. - Загадка про девочку, Влад?
        По лицу молодого человека промелькнула тень. Загадка, девочка… камень. Он, вздрогнув, вспомнил все, и от этого ему стало еще муторнее. А ведь он уже тогда знал, что Маринку не вернуть! Просто тогда на него прямо затмение какое-то нашло, и он почти не соображал, что делал…
        - Влезай обратно, - мягко проговорил Эд и шагнул вперед. - Она бы не поняла тебя, если бы увидела, что ты делаешь.
        - Нет, - покачал головой Влад. «Вам ее не достать», - подумал он про себя, глядя на плавники, которые, как ему почудилось, немного приблизились к катеру. - Похороните ее как нужно, - выдавил он из себя.
        - Нет! - закричал Эд, но было уже поздно - Влад оттолкнулся руками, перевалившись через борт, и его тут же поглотила пучина. Катрин в ужасе зажала рот руками, но крик все равно прорвался, дикий и истошный.
        - Стой! - заорал Эд, бросаясь к рубке.
        Но Айс даже не думал снижать скорость, и когда Эд попытался оттолкнуть его, яростно зашептал:
        - Уйди с дороги!
        - Человек за бортом! Останови катер!
        - Ему уже ничем не поможешь. Сиди спокойно и не мешай, - сказал Айс.
        Эд хотел войти в рубку, но Айс словно невзначай приоткрыл полы халата, демонстрируя рукоятку ножа.
        - Я не слепой. А ты не думал, что когда-нибудь этот нож может оказаться в тебе, Айс? - спросил Эд.
        - Во всяком случае, получу я его не от тебя, человек. А теперь убирайся.
        Эд молча повернулся и столкнулся взглядом с Катрин.
        - Эд… - Катрин убрала от лица ладони, - они… напали на него.
        Катер шел на приличной скорости, но все равно было видно, как позади бурлила вода и в розовой пене мелькали мощные хвосты акул. В какую-то долю секунды Эду показалось, что среди этого водоворота брызг появилось лицо Влада, но потом все неожиданно стихло. И плавники больше не показывались.

* * *
        Незаметно наступил вечер. Разморенные солнцем, полуголодные, они находились в перманентно сонливом состоянии. Катрин, едва оправившись от смерти Марины, после дикого и неожиданного самоубийства Влада впала в какой-то ступор и не реагировала на окружающих. Почти час она сидела на палубе, раскачиваясь взад-вперед, будто какая-нибудь сектантка под воздействием массового чтения мантры. Татьяна попыталась заговорить с ней, но Эд удержал ее.
        - Она в себе. Ты сделаешь только хуже, - сказал он.
        Наконец хиппи открыла глаза и надтреснутым голосом окликнула Айса:
        - У тебя есть какой-нибудь дринч, мэн? Бухло, в смысле?
        - Нет.
        - Ты сторонник «стрэйт эджа»[От англ. «straight edge», т. е. «прямая грань»; движение зародилось в США в 80-х годах, в разговорном языке это выражение обозначает проверочную линейку. Т. е., становясь стрейтэджером, человек проверяет прочность своих убеждений - в частности, отказа от вредных привычек.] ?
        Айс не ответил.
        - Ты гонишь, Айс, - сказала Катрин и закашлялась. - Наверняка в вашей пиратской шхуне в трюме припасен бочонок рома… Тьфу.
        Но Айс больше не обращал внимания на нее.
        - О-хо-хо, - протянула Катрин. - Валик, ты как?
        - Нормально, - промямлил юноша, хотя, судя по его виду, вряд ли он себя чувствовал нормально.
        Ребята не сразу заметили, как Эд едва заметными знаками подзывал их к себе. Впрочем, он зря изображал конспирацию - Айс управлял катером и не видел их, а Исви было уже давно все фиолетово. Он сидел у кормы, как потрепанный манекен, которого все забывают отнести на помойку, ничего не видя и не слыша вокруг себя.
        - Что-то случилось? - спросил Валик, когда они все собрались.
        - Если до утра ничего не изменится, нужно действовать. Мы не можем плыть вечно.
        - Точно, и жрать всякие объедки по двести баксов, - тоном обиженного ребенка вставил Вячеслав.
        - Есть предложения? - спросила Катрин.
        - Айса я возьму на себя, - сказал Эд. - Будете следить за этим вторым. Хотя, он вроде уже выпал из обоймы, но лучше не рисковать.
        - У Айса нож, - с тревогой сказал Валик, который сам всю жизнь по возможности старался избегать конфликтов.
        Вячеслав пренебрежительно фыркнул:
        - Ха, нож. Зубочистка сраная. Треснуть ему по балде бочонком или чемоданом железным, что там внизу, и все дела. Никакая чалма бедуинская не спасет. И я бы не стал ждать утра.
        - Может, не нужно таких радикальных мер? - кисло проговорил Валик. - Ничего не подумайте, просто я всегда против насилия. К тому же, он помог нам там, на острове…
        - И что толку? Марины все равно нет, - перебила его Катрин, мотнув своими длинным волосами, собранными в хвост. - Я «за».
        - С другой стороны, куда-то они все равно плывут? - спросила Татьяна.
        - Ну да, плывут. Вот только куда? Ты хоть видела какой-нибудь другой корабль, пока мы здесь? Может, они в Антарктиду собрались? - сказал Эд.
        - Там холодно, - брякнул Вячеслав, и Валик несмело улыбнулся.
        - Короче, как говорил Чеширский Кот: «Куда-нибудь ты обязательно придешь», - сказала Катрин.
        Незаметно село солнце, и Айс заглушил двигатель. Наступала вторая ночь в океане.

* * *

«Просыпайся».
        Валик разлепил веки, с трудом соображая, где он находится и кому мог бы принадлежать этот голос. Просыпаться? Да, в общем-то, он и не спал, так, проваливался в забытье и снова выныривал, как кусок пенопласта, который безуспешно пытались утопить.

«Ты идешь?»
        Валик сел. В двух шагах от него стоял Айс. Странно, но на этот раз он был обнаженным по пояс. Его тело было худым, но поджарым, как у гончей собаки, ни грамма жира, сплошной узел мышц и вен. На поясе болтался оскаленный череп животного. Айс увидел, что взгляд Валика остановился на нем, и усмехнулся:

«Это все, что осталось от моей любимой собаки. Знаешь, откуда у меня шрам на шее, Валентин? И почему я потерял голос?»
        Валик закрутил головой. Меньше всего его сейчас интересовала история происхождения шрама на шее Айса.

«Я очень любил этого пса. Его звали Тико, здоровенный питбуль. Мы всегда ладили, и мне не приходилось его наказывать. По утрам он лизал мне лицо, а когда меня не было дома - он выл не переставая. Признаюсь, тапочек он мне не носил, потому что, я считаю, для такой собаки это ниже ее достоинства. В общем, все было хорошо…»
        - Зачем вы рассказываете мне все это? - дрожащим голосом спросил Валик.

«Однажды мы были на озере. Стояла неимоверная жара, и мои яйца чуть не плавились, - пропустив вопрос Валика мимо ушей, продолжал Айс. - Тико тоже было жарко, даже вода не спасала. Он сидел рядом, вывалив свой громадный язык, и тяжело дышал, как будто трахал кого-то. И вдруг я замечаю, что Тико умолк. Я посмотрел на него и не узнал. Его глаза превратились в две щелки, нос сморщился, и между клыков капала пена. Я очень долго соображал, Валя, прежде чем успел понять, что это могло означать. А в следующую секунду его зубы были на моей шее».
        Он легонько щелкнул по черепу пальцем.

«Я выжил только чудом. Меня, истекающего кровью, скоро нашли, а вот Тико не было. Его обнаружили спустя пять дней. Он забрался на чужой участок и чуть не убил трехлетнюю девочку. Отец ребенка пристрелил Тико и выбросил труп на свалку. Там я и нашел своего друга, только его уже всего обглодали крысы, а в глазницах поселились черви, как в носу у Исви. И знаешь что?»
        - Что? - послушно спросил парень.

«Ведь Тико мог загрызть меня до смерти. Ты знаешь, что такое хватка питбуля? Хм, лучше тебе не дружить с его челюстями. Так вот, я думаю, что Тико в последний момент понял, что натворил, и смылся, так и не расправившись со мной. И вот теперь он всегда рядом со мной. Скажу больше. Никогда в жизни у меня не было более преданного друга, чем Тико».
        - Что вам надо от меня? - спросил Валик.

«Хочешь увидеть Рождение новой жизни?»
        Нет. Нет, я ничего не хочу, попытался крикнуть Валик, но из его горла вырвался сдавленный всхлип.

«Идем».
        Айс повернулся и зашагал по палубе. Валик скинул с себя вонючий плед и засеменил за Айсом. Они встали у самого носа катера и молча смотрели вперед.

«Сон или не сон?» - терзался мыслью Валик. Уж все это было как-то… необычно.
        Катер с черепашьей скоростью продвигался вперед, в океане стоял полный штиль, и даже вода не плескалась у бортов, они словно плыли по топленому маслу. Солнце только начинало просыпаться, о чем свидетельствовал розовеющий горизонт.

«Смотри», - показал вперед Айс. Валик напряг зрение, на всякий случай протер очки и впился взглядом в указанном направлении. Буквально в нескольких десятках метрах клубилось туманное облако.
        Они плыли прямо к этому облаку в океане, и Валику вдруг стало жутко. Оно было словно живое. Бесформенное, грязно-серое, как слякотный весенний снег, оно напоминало зыбкую яму, в которую неуклонно затягивало их утлое суденышко, выбраться обратно из которой еще никому никогда не удавалось.
        Пока он мучился от неизвестности, размышляя, почему Айс выбрал именно его для демонстрации какого-то тумана посреди океана, катер вошел прямо внутрь облака, как острый нож в торт.
        Валик моментально ощутил царивший внутри холод, будто это был не туман вовсе, а громадная морозильная камера, и мельчайшие снежинки отовсюду жалили их своим ледяным дыханием. Видимость была минимальной, он даже не мог разглядеть собственную вытянутую руку. А вдруг их сейчас засосет в какую-нибудь воронку?!
        - Что… - начал было он, но катер внезапно тряхнуло, и он снова выплыл на открытое пространство. Странное туманное облако оказалось позади, причем оно ширилось в обе стороны, постепенно закругляясь и образуя таким образом некое исполинское кольцо. Они словно находились на огромной водяной арене. Катер остановился.

«Смотри», - снова произнес Айс.
        На океане возникло легкое волнение, девственная гладь пошла рябью, потом вода забурлила, будто кипяток на огне. У Валика расширились зрачки, он замер, вцепившись в борт, - впереди, прямо из воды плавно поднимался какой-то темный предмет, и он двигался, вибрировал, рос, словно гротескный гриб.

«Что это?!» - рвался из легких Валика крик.

«То, что помогает. То, что лечит. То, что успокаивает и дает надежду. То, что возвращает к жизни».
        Айс говорил что-то еще, но Валик, пораженный открывшимся зрелищем, не слушал его. Никогда он не видел ничего подобного даже во снах. Наверх, прямо из океанических недр, поднимался целый остров, с песчаным берегом, скалистыми склонами, кустарниками, деревьями… Высившаяся верхушка имела серповидную форму. Плотное кольцо тумана, опоясывающее растущий на глазах остров, словно предчувствуя его неуклонно увеличивающиеся масштабы, стало раздвигаться и шириться.
        У Валика от изумления отвисла челюсть. Заметив это, Айс сказал с усмешкой:

«Закрой рот, здесь вафли не летают».
        - Я не хочу, - неожиданно вырвалось у Валика. Он с мольбой посмотрел на Айса.

«Назад пути нет», - сказал тот, и в его руке появился нож. Он приставил лезвие к своему животу, на котором отчетливо проступали кубики пресса, и нажал. Кожа моментально лопнула, и тоненькие ручейки крови, обгоняя друг друга, побежали вниз, пропитывая изношенные штаны Айса. Опустив лезвие чуть ниже надреза, он аккуратно собрал на нож стекающую кровь, после чего ловко стряхнул капли за борт. Валик почувствовал, что его сейчас вырвет, и он принялся глубоко дышать, мысленно приказывая себе расслабиться.

«Они придут позже, - сказал Айс, глядя, как кровь растворяется в воде. - Они придут, будь уверен».
        У Валика потемнело в глазах, и он рухнул в обморок.

* * *
        - Просыпайся! Вставай, Валик! - слышался откуда-то сверху сбивчивый голос Катрин.
        Валик очнулся и тут же вскочил на ноги, осматриваясь по сторонам. Прямо перед ними… был берег.
        - Мы доплыли! - воскликнула радостно Катрин и, не сдерживая эмоций, чмокнула обескураженного парня в пухлую щеку. - Наконец-то!
        Валик с опаской посмотрел на берег. Затем оглянулся. Никаких пугающе-серых облаков, никакого туманного кольца и морозного холода. Значит ли это, что поднимающийся прямо из воды остров ему привиделся во сне?
        - Что это за место? - спросил Эд. В отличие от Катрин, он не выглядел счастливым, наоборот, собранно-настороженным.
        - Какая тебе разница, человек? - беспечно ответил Айс.
        У него было прекрасное расположение духа, он будто несказанно радовался вместе с Катрин, только, в отличие от нее, причиной его хорошего настроения, очевидно, было то, что он наконец-то избавился от этих капризных и нудных пассажиров. Он что-то спросил у Исви, потом повернулся к Эду:
        - Вы будете забирать вашу девушку? Признаюсь, мы не планировали путешествовать с ней вечно.
        Эд кашлянул. Конечно, тело необходимо забрать. Вот только он понятия не имел, что они будут дальше с ним делать.
        - Пошли, - сказал он Вячеславу. К его удивлению, тот не стал спорить и возражать, и они спустились в трюм. Чуть позже к ним присоединился Валик.
        - Тебе знакомо это место, Эд? - спросил Вячеслав, когда они стали подниматься наверх.
        - Нет. Ты думаешь, я успел побывать во всех уголках Австралии? Но это не Увахо, точно.
        - Не нравится мне здесь, - заявил Вячеслав.
        Они вытащили труп на палубу, и хорошее настроение Катрин испарилось в ту же секунду. Она торопливо отошла назад, будто перед ней поставили корзину с кобрами. Татьяна тоже отошла, и Эд торопливо накрыл тело пледом, которым еще недавно укрывался Валик.
        - И вообще, я есть хочу, - сказал Вячеслав. - У нас еще остались хрустящие тосты с нежным вкусом бекона? - издеваясь, спросил он погромче, чтобы его слышали Айс с Исви. - Или как насчет экзотических фруктов? Полагаю, сушеные бананы с плесенью и червивые киви будут в самый раз, - продолжал дурачиться Бравлин.
        - Слава, уймись, - сказала Татьяна, безмерно уставшая от выходок мужа. Боже, и с этим человеком она прожила девять лет?!
        - Так все-таки, где мы? - задал вопрос Эд.
        - Саловкс Онакуик, - ответил Айс. - В трехстах милях от Увахо.
        - Вы уезжаете?
        - Угу. Кататься, - широко улыбнулся Айс. - Проветриться, рыбки половить… Человек, однажды твое любопытство станет причиной больших неприятностей для тебя.
        - Мне говорили об этом, - сказал Эд.
        - Тут живет кто-нибудь? - спросила Татьяна.
        - Конечно, - Айс даже обиделся. - Неужели бы мы высадили вас на безлюдный остров? Тут есть все, электричество, телефоны, даже небольшие магазины и, представьте себе, комиссар полиции!
        Последние слова были произнесены с нескрываемым сарказмом.
        - Нужно только пройти пару миль вверх по тропе, и вы выйдете к деревеньке, забыл, как называется. Вон, смотрите!
        Все повернули головы. И впрямь, от прибрежной полосы в заросли вела широкая тропа, и, если приглядеться, на склоне просвечивали очертания небольшого домика вроде бунгало. Валику даже показалось, что он видит дым от костра, поднимающийся над деревьями.
        - Эй, ты тоже с ними? - вдруг спросил Айс. Он пристально смотрел на Сему, который округлил глаза и что-то забормотал, пуская слюни.
        - Да, он с нами, - твердо сказал Эд.
        - А почему ты решаешь за него? - вкрадчиво поинтересовался Айс. - Он уже взрослый мальчик.
        - А вам он зачем? - спросила Татьяна. Она испытывала подсознательный страх перед этим человеком и хотела как можно скорее очутиться на берегу.
        - Может, он хочет взглянуть на Увахо.
        - Он останется с нами, - поставил точку в споре о судьбе Семы Эд, и слабоумный признательно посмотрел на своего спасителя.
        - Ну и ладно. Нам пора, - сказал Айс.
        Эд молча наблюдал за ним и Исви. Впервые он не знал, правильно ли они поступают, отпуская катер. С одной стороны, эти два подозрительных типа исчезнут навсегда из их жизни, с другой - у них лодка. Пусть насквозь ржавая и раздолбанная, со стучащим движком, но хоть какая. А у них - непонятно откуда взявшийся Сало… Саво… черт, язык сломаешь, пока выговоришь название этого места. Что это, полуостров? Кто тут живет? Как их встретят здесь? Что делать с трупом? Эд не понаслышке знал, что местное население бывает непредсказуемо. Их могут встретить хлебом-солью, а могут арестовать и даже казнить. Ведь у них даже документов не сохранилось. По сути, с отплытием этого катера они теряли последнюю надежду на спасение, если здесь пойдет что-то не так.
        - Уходите. И забирайте тело, - сказал Айс. Он больше не улыбался, его покрытое щетиной лицо приняло отчужденное, почти безжалостное выражение.
        С большим трудом Эду и Вячеславу удалось спустить труп Марины вниз, и они оттащили его на песок. Валик предпринял неуверенную попытку помочь, но сразу понял, что он скорее мешает, и отошел в сторону, нервно теребя дужку очков.
        Айс взмахнул рукой в прощальном жесте. Он смотрел так, что каждому казалось, будто смотрят именно на него.
        - Мы не заплатили тебе, - вспомнил Эд.
        - Ничего. Будем считать это проявлением добродетели. Кстати, вот вам на всякий случай.
        С этими словами он кинул на берег еще один мешок и большую флягу.
        - Спасибо! - крикнул Валик и тут же смутился, видя, что его никто не поддержал.
        Айс отвернулся, но перед этим полы его тряпья распахнулись, и Валик едва не закричал, увидев на его животе повязку, на которой четко виднелось пятно крови.
        Исви завел двигатель, и катер медленно поплыл в океан.
        - Я бы слопал что-нибудь, - снова завел старую пластинку Вячеслав и похлопал себя по урчащему животу. - Что там в мешке?
        Эд заглянул внутрь и протянул его другу:
        - То же самое, сухари и фрукты. Не ожидал такого благородства от этого прохиндея.
        - Это не его еда, он сам говорил, - счел необходимым вставить Валик.
        Вячеслав скривил губы:
        - Отстой какой-то… Может, поищем что-то посущественнее? Я уже не могу смотреть на эту гниль и с удовольствием заточил бы мяска. Мария Бравлина не рожала вегетарианцев и сторонников голодания.
        - Что будем делать с Мариной? - спросила Катрин.
        - Нужно найти людей, - сказал Эд.
        - Ага. И на тебя повесят убийство этой девчонки, - хрустя сухарями, промычал Вячеслав. Он выудил из недр мешка горсть темно-коричневых фруктов и отправил их в рот.
        - Пойду посмотрю, что там за дом, - сказал Эд.
        - Я с тобой, - вызвалась Катрин.
        Эд пружинистой походкой зашагал по песку, Катрин, подскакивая на горячем песке, засеменила за ним.
        Вячеслав с неудовольствием прожевал кисло-клейкую массу, потом с задумчивым видом уставился на Сему, который смирно сидел на корточках и с сосредоточенным видом грыз сухарь.
        - Интересно, а идиоты вкусные? - вдруг спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь. - А, Тань?
        - Не знаю, не пробовала.
        - У тебя есть такая возможность, - хихикнул Вячеслав, и Валик поперхнулся, чуть не подавившись куском сухаря. Сема, словно понимая, что речь зашла о нем, заулыбался.
        - Надеюсь, ты глупо пошутил, - сказала Татьяна.
        Вячеслав по своему обыкновению хмыкнул:
        - Ты смотрела фильм «Людоед»?
        - Слава, ради бога, замолчи.
        - Мне просто интересно, если я съем ляжку дебила, не стану ли я таким же?

«Хуже, чем ты есть, ты уже не станешь», - чуть не сорвалось с языка Татьяны, но она решила не злить понапрасну и без того нервного мужа.
        Вернулись Эд с Катрин. Вид у обоих был растерянный.
        - Никакая это не тропа, - мрачно известила хиппи. - Это пожухлая трава растет, и со стороны кажется, будто кто-то дорожку протоптал.
        - Дома тоже нет. Это всего-навсего большой валун, очень похожий на дом, - прибавил Эд.
        Валик недоверчиво взглянул в ту сторону. Странно, и дым куда-то исчез, хотя пару минут назад он был готов поклясться, что видел его.
        - У меня неважные предчувствия, - снова заговорил Эд. - Мне кажется, что…
        - Вашу мать! ВАШУ МАТЬ, УРОДЫ, КТО ЭТО СДЕЛАЛ?!! - внезапно разорвал горячий воздух вопль Вячеслава. Он бросил на песок мешок и с яростью смотрел на какой-то бумажный квадратик в руке. И хотя он тут же швырнул его вниз, как если бы это была дохлая лягушка, Татьяна уже поняла, что это.
        - Чего орешь? - спросил Эд. Он поднял фотографию и сдул с нее прилипшие песчинки.
        - КТО?! - прохрипел Вячеслав с налившимися кровью глазами. Он вытянул вперед массивный палец и, словно дуло пистолета, переводил его с Катрин на Валика.
        - Че за предъявы? - уперла руки в боки Катрин, ничуть не испугавшись - она уже успела привыкнуть к истерикам этого необузданного, распоясавшегося мужика.
        - Кто подложил, детвора? Кто из вас сунул в мешок эту хрень?!
        - Ты чего вопишь, как потерпевший? Меня вообще тут не было! - возмутилась девушка.
        - Слава, успокойся, - сказал Эд, но было видно, что он чрезвычайно взволнован. - Это точно было в мешке?
        - Нет, я из трусов ее достал, мля, как фокусник! - снова заорал Вячеслав.
        - Мешок Айса. Или его друга, - сказала Татьяна.
        - Вы из него тоже жрали, - выдохнул Бравлин.
        Его толстые пальцы сжимались и разжимались, будто бы он уже душил своего невидимого противника. Того, кто уже столько времени измывается над ним, доводя до психоза этими проклятыми фотографиями.
        - Ты?! - он ткнул пальцем в Валика, и тот испуганно пригнулся, словно его уже собирались бить.
        - Слава, остынь, - снова одернул его Эд.
        Он искоса посмотрел на Сему и вдруг присел перед ним на корточки. Тот все еще жевал сухарь, но не глотал, и весь рот у него был забит темно-коричневой кашей.
        - Ты ничего не хочешь нам сказать, парень? - дружелюбно спросил он.
        Сема засмеялся, роняя изо рта хлебное месиво, и, невинно подняв брови, сложил губы трубочкой, после чего издал звук, напоминающий унитаз во время слива. Большая часть разжеванного сухаря попала на Эда, но он даже не изменился в лице.
        - Ясно. Значит, пока не готов.
        - Ага, жди от него ответа. Разве что опять обосрется, - буркнул Вячеслав. - Ты думаешь, этот придурок способен на такое?
        - Каждый из нас брал в руки мешок хотя бы по одному разу, - сказал Эд. - Все может быть.
        - Почему вы исключаете, что это мог подложить Айс? - спросила Катрин.
        - Он ведь уехал, - проговорил Валик.
        - Ну и что? А кто сказал, что он не вернется? - сузила глаза девушка, и Вячеслав похолодел. А ведь эта вредная хиппушка права. Точно, Айс вернется. Этот бомж-оборванец в своей дурацкой чалме, как у Старика Хоттабыча, понял, что голыми руками Славика Бравлина не возьмешь, поэтому оставил ему предупреждение в виде этой фотки и после этого свалил за подмогой. И он вернется с этим уродом Исви-Шмисви, у которого в дырявом носу можно разводить опарышей для рыбалки. Вернется, да еще привезет с десяток таких же чучмеков в рваных халатах, с ножами и дубинами, и тогда от Славы Бравлина останутся лишь рожки да ножки…
        - Хрен вам! - заорал он и погрозил своим здоровенным кулаком океану, хотя катер уже давно скрылся из виду. - Хрен вам всем, кретинские говноеды! Вы не достанете меня!
        - Ты что-то хотел сказать? - обратилась Татьяна к Эду, когда ее муж немного угомонился.
        - Я хотел сказать, что мы на острове. Это раз. Во-вторых, это место… немного странновато, если не сказать больше. Я не увидел ни одной птицы. Ни одного жука, да что там жука, в этих местах всегда полным-полно мошкары, это вам любой подтвердит! И третье.
        - И что же третье? - нервно заерзал Валик.
        - Не знаю, как вы, а я себя ощущаю в роли живца. Айс сказал, что тут все есть, люди, телефоны… Зачем он тогда дал нам воды?
        Катрин нахмурилась, до нее стала доходить логика Эда.
        - Мы здесь вроде приманки, вот что я чувствую. Никого не хочу пугать, но меня не оставляет мысль - кого-то собираются поймать на нас, - закончил он.
        Валик от изумления открыл рот.
        - Я больше чем уверен, что этот остров необитаем, - после недолгого молчания снова сказал Эд. - Поэтому нам нужно поискать воду - раз. Обследо…
        - Нам нужно подумать о Марине. Она не может валяться тут, как кусок говядины, - прервала его Катрин.
        - Ее нужно похоронить.
        - А что мы скажем дома? - не поднимая головы, спросил Валик. - Что мы скажем отцу Марины? Он нас на британский флаг порвет!
        - Вы сначала домой попробуйте попасть, - насмешливо сказал Вячеслав. - Чтобы было что говорить-то.
        - Может, ты сам скажешь, что ее дочь закопали на хрен знает каком пляже? - вспылила хиппи.
        - Слушай, Тортилла, у нас проблемы. Ты только что сама видела. И вас ненароком со мной вместе в асфальт могут закатать, усекла? Как свидетелей.
        - О чем это он? - вскинула тонкие брови Катрин.
        - У него проблемы, - сказала за супруга Татьяна. - И человек, желающий ему зла, шлет одинаковые фотографии.
        - Ладно, проехали. Не хватало передраться еще тут всем. У нас нет выбора, Катрин. На такой жаре ваша подруга поплывет, и к вечеру от нее вообще ничего не останется. Ты хочешь этого? - спросил Эд.
        Катрин не стала спорить. Опять этот мужик прав.
        - Помоги мне, - сказал Эд Валику, и они оттащили тело подальше в тень.
        - Чем копать?
        - Чем хочешь. Лопаты я тут не вижу, палками много не накопаешь, остаются только руки. Впрочем, это песок, должны быстро управиться.
        - Слава, ты должен помочь, - сказала Татьяна. - Только не говори, что Мария Бравлина не рожала землекопов.
        - Не рожала, - подтвердил супруг. Он вздохнул и ткнул носком туфли злосчастную фотографию. - И могильщиков тоже не рожала. Но я помогу.
        - Вот и молодец, - серьезно сказала женщина.
        Вячеслав зашагал к Эду и Валику, которые, встав на колени, уже приступили к работе.
        Однако через двадцать минут напряженной работы стало ясно, что все их попытки бесплодны.
        - Что за хрень? - пробормотал Эд, вытирая льющийся пот со лба. За все время, пока они копали, яма ничуть не увеличилась. Напротив, возникало ощущение, что канавка каждой выгребаемой горсти моментально заполнялась песком, это было равносильно черпанию воды из океана.
        Эд посмотрел в сторону кустов, туда, где начиналась земля. Вячеслав проследил за его взглядом и сказал:
        - Эд, даже не думай. Провозимся весь день и все руки покоцаем, а бабу все равно не закопаем. Пора бы и о себе подумать.
        - Я обратил внимание на другое, - сказал Эд. Он не заметил, как сзади бесшумно подошел Сема. Он внимательно прислушивался к их разговору.
        - Что? - в один голос спросили Валик и Вячеслав.
        - Когда труп вытаскивали из трюма, вы ощущали запах?
        Валика всего передернуло, когда он вспомнил об этом. Еще как ощущал! Так ощущал, что чуть не проблевался!
        - А сейчас ничего этого нет. Хотя должно быть еще хуже, - подытожил Эд.
        Валик машинально повернул голову в сторону тела Марины. Действительно, он как-то сразу и не заметил, что специфический запах исчез.
        - Это место… как бы поточнее выразиться, - Эд замешкался, подыскивая нужное слово.
        - Похоже на декорацию, - закончил за него Сема, и все замерли.

* * *
        В это время с другой стороны острова с катера выгружался Айс. Он стоял по пояс в воде, а Исви сверху подавал ему вещи. Кроме фляги с пресной водой, он передал ему мешок, в котором находился моток веревки, фонарь с запасом батареек, вяленое мясо с сухарями и еще много чего. Последним был хромированный ящик, извлеченный из трюма. Его Айс принял из рук Исви с особым благоговением, будто бы он был сделан из хрусталя.
        - You do not go with me?[Ты не идешь со мной? (англ.)] - спросил его Айс, когда все было готово.
        - Юхва, - облизал потрескавшиеся губы Исви.
        - Speak in English, - приказал Айс, - we are still alone.[Говори по-английски… мы все равно одни (англ.).]
        Дальше разговор шел по-английски.
        - Нет.
        - Ну и дурак… - беззлобно сказал Айс. - Увидел бы много интересного.
        - Мне нужно домой.
        - Катись к себе домой, - сказал Айс. - Если застанешь дома кого-то.
        - Что? - спросил Исви.
        - Ничего. У нас есть только сорок восемь часов, ты не забыл? Ты обещал мне, - сказал Айс.
        - Я приеду. Если не смогу, пришлю лодку, - выдавил из себя Исви.
        - Я не верю тебе… - холодно сказал Айс. - Если бы у тебя была возможность, ты убил бы меня. Но я отпускаю тебя домой, хотя я мог бы оставить лодку себе, а тебя утопить. Езжай к своей Ордо. Обними и поцелуй ее.
        - Иди к дьяволу, - процедил Исви. - Утакамо гиуно.
        Айс запрокинул голову и рассмеялся. Собачий череп, болтающийся на поясе, затрясся, словно разделяя его веселье.
        - Я как раз увижу его в эти дни, - отсмеявшись, сказал Айс. - И передам от тебя привет.
        Но Исви уже не слышал его - он передвинул рычаг, разворачивая катер.
        - Как говорила моя мама: «Господи, умри, не мучаясь», - сказал ему вслед Айс.
        Он продолжал стоять в воде, пока судно не уменьшилось до размера булавочной головки, и лишь потом побрел к берегу. Ему предстояло много работы.

* * *
        Первое время Исви даже не верилось, что он наконец высадил этого демона в человечьем обличье. Чертов Айс!

«Ты обещал мне…»
        Да, он обещал. Но разве предполагал он, чем все может закончиться?!
        Исви скрипнул зубами. Айс не зря напомнил про обещание, он хорошо знал, что такое держать слово Исви и людям из его народа. И он знал, что Исви приедет. Приедет, что бы ни произошло. Разве что смерть его остановит.
        Но это будет последний раз, он твердо решил. Больше никаких дел с этим Айсом и его безумным помощником. Когда Исви увидел его, он с трудом сдержал себя, чтобы не открыть тайну этим несчастным белым, которые плыли вместе с ними.
        Нежный, мягкий мясной фарш из глупого белого мяса, которое ничего не понимает и совершенно не приспособлено к жизни… Особенно этот господин с большим животом и громким голосом, похожий на огромного избалованного ребенка. Белая женщина называла его странным именем «Сла-Ва». Ну и имена у этих белых!
        Исви скривился в улыбке, и от сокращения лицевых мышц из его раны снова стала сочиться кровь. Он нахмурился. Нужно будет залить дырку керосином или прижечь огнем, тогда черви сдохнут. Хотя это и не вернет ему носа. Плевать.
        Он не уставал задавать себе один и тот же вопрос - почему так произошло?! Ведь до этого все было нормально. Правда была еще и в том, что до этого еще никто и никогда не пробовал делать то, что сделали они. При всем при том, что Айс клялся всеми святыми, что все будет хорошо.
        Но хорошо не стало, стало только плохо. Что его ждет дома?
        При мысли о том, что Ордо, возможно, стало хуже, Исви прошиб ледяной пот. Он и хотел побыстрее оказаться дома, и в то же время панически боялся встречи с любимой. Он взглянул на небо. Если ничего не изменится, до захода солнца он будет на месте.
        Кровь из носоглотки попала в рот, и он сплюнул соленую жидкость, в которую попало несколько личинок.
        Скоро. Совсем скоро он будет дома.

* * *
        Сказать, что все были поражены, услышав, как заговорил Сема, значит, не сказать ничего. Они удивились бы куда больше, если бы вдруг с песка поднялся и заговорил посиневший труп Марины. Лишь один Эд не выглядел особенно потрясенным, он словно ждал этой неожиданной «трансформации».
        - Как ты сказал? - осипшим голосом спросил Вячеслав.
        - Это похоже на декорацию, - терпеливо, как несмышленышу, повторил Сема. С его лица исчезло идиотско-дебильное выражение, он вытер слюну с губ, и в глазах его замелькали живые огоньки. - Господи, как надоело притворяться дауном!
        - Ну, наконец-то, - удовлетворенно промолвил Эд.
        Вячеслав поднялся с колен и, оскалившись, двинулся к Семе. Тот не тронулся с места, хотя было видно, что он напряжен до предела.
        - Так это все-таки твои штучки-дрючки? С фотками? Я придушу тебя прямо здесь, слизняк пердячий!
        Между ними тут же возник Эдуард, словно рефери, сдерживающий рвущихся в бой боксеров:
        - Все, хватит. Я догадывался, что ты не тот, за кого себя выдаешь. Но, должен признаться, играл ты мастерски. Тебе бы в кино сниматься или в театре.
        - Что за фигня? - вмешалась в разговор Катрин. - Вы что, сговорились все?
        - Послушайте, - начал Сема, - послушайте меня, и вы все поймете.
        - Да уж, валяй, балакай, - сквозь зубы промычал Вячеслав, у которого все еще чесались руки превратить этого хлыща в котлету.
        - Меня действительно зовут Семен. Я археолог, изучаю религии мира. И прежде чем я закончу, прошу вас, не делайте поспешных выводов! Возможно, какие-то вещи покажутся вам дикими и невероятными, но, пожалуйста, выслушайте меня до конца, у нас очень мало времени. И от того, будете ли вы меня слушать, возможно, будут зависеть ваши жизни.
        - Ты что, опупел, ботаник? - сплюнул Вячеслав. - Следи за базаром!
        - Поясни, - потребовал Эд.
        - Этот Айс - страшный человек. И абсолютный безумец. Я пытаюсь добраться до него уже больше шести лет, но он всегда исчезал. К счастью, он не знает меня лично, но у меня все равно не было уверенности, что он не раскроет меня. Слишком многие люди хотели бы, чтобы о нем говорили в прошедшем времени. Поэтому я посчитал нашу встречу с ним за Знак.
        - Как ты очутился в трюме, балда? - снова перебил его Вячеслав, но Эд толкнул его, показывая жестом, чтобы Сема продолжал.
        - Вы верите в Бога? - неожиданно спросил он.
        - Это что, сейчас так важно? - задал встречный вопрос Эд.
        - Совершенно верно.
        - Лично я - нет, - сказал Эд.
        - Напрасно. Именно сейчас самое время поверить, друг мой.
        - Знаешь, Сема, не обижайся, но я тебя к себе в друзья не записывал. Говори скорее, к чему этот цирк, - сверкнул глазами Эд.
        - Этот остров особенный. И я лишь потому решился открыться вам, что окончательно в этом убедился. Айс привез вас сюда не случайно. Второго человека я не знаю, но могу лишь догадываться, что он один из подопытных Айса. Как и вы все. И я в том числе, судя по тому, что он не убил меня. Так что, Эд, у тебя отличная интуиция. Ты прав, мы здесь все как приманки. Этот остров похож на сундук желаний. Огромный, бездонный, с холодными стенками, и когда ты туда заглядываешь, то видишь только черную пустоту…
        - Хватит этой чмошной лирики! - закричал бедный Вячеслав, у которого уже начал плавиться мозг от переизбытка информации. - Уберите от меня этого кришнаита, или я за себя не отвечаю!
        - Заткнись! - неожиданно взревел Эд. - Заткни свою пасть хоть на пару минут, Слава! Иначе я тебе скажу, кого на свою несчастную голову родила Мария Бравлина!
        Вячеслав обессиленно шмякнулся вниз и, как малыш, стал с заторможенным видом пересыпать из ладони в ладонь песок.
        - Так что там насчет сундука? - с угрюмым видом спросила Катрин.
        - Ты загадываешь желание, и оно исполняется. Но цена за каждое желание разная, - ответил Сема. - У тебя всегда есть выбор. Но иногда цена несоразмерно выше желаемого. И очень часто в качестве расплаты выступают люди. Живые люди, - подчеркнул Сема. Он перевел дух и продолжил: - Этого острова нет на картах. Когда над этим местом летит самолет, летчик видит лишь слабое туманное пятно, вроде облака…
        При этих словах Валик поежился.
        - …но самое главное не в этом. Этот остров основную часть своей жизни проводит под водой. В океане.
        - Как это? - дрогнувшим голосом спросил Валик, чувствуя, что почва уходит у него из-под ног.
        - Он появляется на короткий промежуток времени, потом снова уходит под воду. Иногда он держится на поверхности неделями, а бывает, что погружается на дно через три часа после очередного «рождения». Для того чтобы снова набраться сил, которыми питают его подводные глубины.
        - То есть мы сейчас можем утонуть, так? - с сарказмом полюбопытствовала Катрин.
        - Вряд ли, - ответил Сема, не замечая насмешливого взгляда хиппи. - Тогда Айс был бы уже здесь. Впрочем, он уже наверняка здесь.
        Он помедлил, потом продолжил:
        - Найти сюда дорогу нереально, сюда можно попасть только в том случае, когда у тебя есть цель. Когда ты ЗНАЕШЬ, на что способен этот остров, и ты веришь, что он поможет. Тут нет животных, птиц, насекомых и живых растений, здесь все ненастоящее. Жизнь как бы замирает в этом месте. Вы же обратили внимание, что даже процесс разложения тут остановился?
        Эд с неохотой кивнул.
        - Что от нас хочет Айс? - спросила Татьяна.
        Сема развел руками:
        - Честно? Не знаю. Но в любом случае он не собирается угостить нас пивом с креветками.
        - Позволь, я задам тебе вопрос, - сказал Эд. - Ладно, допустим, отчасти ты прав, мне тоже этот Айс показался чокнутым. Но почему ты молчал?! Черт тебя дери, ты все знал и при этом изображал идиота? Которому я, такой же идиот, менял обгаженные штаны?
        - Я прошу извинения за эту выходку, - совершенно серьезно сказал Сема, и невероятно, но на его впалых щеках даже проступили алые пятна. - К тому же я действительно хотел в туалет. Особенно мне неприятно, что свидетелями этой непотребной сцены были ваши дамы. Но я должен был играть свою роль до конца.
        - Но зачем? - воскликнула Катрин.
        - С дурака спрос меньше, - пояснил немного виновато Сема. - Хотя сначала вы тоже что-то подозревали. Ну а потом я вас перестал интересовать. Признаюсь, сначала я был чрезвычайно напуган поведением Вячеслава. И я клянусь, что понятия не имею, о каких фотографиях идет речь. И я ничего не подкладывал.
        - Но ведь Айс хотел тебя увезти с собой, - сказал Эд, вспомнив, с какой настойчивостью Сему пытались оставить на катере.
        - Возможно, он тоже что-то заподозрил. В конце концов, я лишь обычный ученый, а не актер МХАТа. Кстати, Эдуард, как вы меня вычислили?
        - Я видел, как ты спишь, твое лицо. А уж во сне притворяться невозможно. Но ты не ответил на вопрос.
        - Да? - Сема захрустел пальцами, что выдавало волнение.
        - Правильно я тебя понял, что Айс привез нас сюда для какого-то обряда?
        - Сто процентов, - без раздумий ответил Сема.
        - И ты знал это еще тогда, как только нас втащили на катер?
        Сема замялся. Если он ответит утвердительно, то это будет расцениваться как подстава всей их компании. Но деваться было некуда, он это тоже отлично знал. Тем более времени было в обрез.
        - Увы, - признался он. - Да, мне было известно, как только я узнал Айса.
        - Сволочь, - презрительно бросила Катрин.
        - А вам-то что злиться, милочка? - грустно улыбнулся Сема. - Это ВЫ были с Айсом. Это ВАС он вез сюда. Понимаете меня? А мы просто под руку попались, вот такое роковое стечение обстоятельств. Мы не вписывались в его план, и, если честно, у него не было причин нас спасать - не такой человек этот Айс. Или вы верите в его благородство? Раз уж спас нас, значит, на то были веские причины. И у меня только одна версия. Его план дал трещину, что-то пошло не так, поэтому ему понадобились мы.
        - Что-то пошло не так, - задумчиво повторил за ним Эд. - Что могло пойти не по сценарию?
        - Ничего, - дернула плечом Катрин. - Сначала нас напоили какой-то дурью, и мы дрыхли без задних ног, а потом умерла Марина.
        - Вот! - оживился Сема. - Вы сами только что сказали! Наверняка в этом все дело!
        - То есть, если я вас правильно поняла, место девушки должен занять кто-то из нас? - медленно проговорила Татьяна.
        - Вполне вероятно, - сказал Сема, немного побледнев - уж очень ему не нравилось выражение лица Вячеслава.
        - И ты помог ему захлопнуть дверь в мышеловку, - произнес, улыбаясь, Эд, но улыбка эта не предвещала ничего хорошего.
        - Да. Но я сделал это не для себя, вы же видите, мы все в одной лодке. Чтобы вы мне поверили, приведу вам один факт. Почему ночью нас не тронули акулы?
        - А парень? - возразил Вячеслав. - Помощник Папаши Дриппи. Кажись, он немножко умер.
        - Вот именно. Эта белая акула убрала лишнее. И охраняла вас от других. Вы понимаете? УЖЕ ТОГДА БЫЛО ИЗВЕСТНО ВАШЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ.
        Эд вспомнил страшную морду акулы, смотревшую на него из воды, словно предупреждая о чем-то, и похолодел.
        - Постой-постой, - сказала Татьяна. - Это что, получается, мы все здесь не случайно?!
        Сема кивнул.
        - Ну а ты-то чего добиваешься? - вскрикнула она.
        - Я просто хочу покончить с этим. Раз и навсегда. Но если бы я вам сказал это тогда, вы бы не поверили мне, это раз. Во-вторых, мы бы спугнули Айса и не добрались бы сюда самостоятельно. И тогда кто-нибудь другой приезжал бы сюда ставить свои безумные опыты. А об этом месте знает не только Айс, поверьте. Этот остров нужно уничтожить.
        - Ценою наших жизней? - уточнил Валик.
        - Если придется, то да, - тихо ответил Сема.
        Вячеслав подскочил к нему и схватил за шиворот, притянув к себе:
        - Знаешь что, ученый? Я не особо тороплюсь на тот свет. К тому же из-за твоих проблем с этим гребаным Айсом.
        И прежде чем тот успел что-то возразить, Бравлин нанес Семе короткий, но сильный удар снизу в челюсть, отчего тот рухнул как подкошенный.
        - Слава, держи себя в руках, - сказал Эд спокойно, как будто бы ничего и не произошло.
        - Надеюсь, я не зашиб его? - потирая кулак, пропыхтел Вячеслав. - Хватит с меня одного Папаши Дриппи.
        - Живой, - сказал Эд, пощупав пульс на шее неподвижного тела Семы. - Что будем делать, господа?
        - Валить отсюда, - сказала Катрин и высморкалась прямо в песок. - И чем быстрее, тем лучше.
        - На чем? - заныл Валик. - На морской черепахе? Или ты предлагаешь сделать лодку?
        - Я не верю этому бздливому дроченому-ученому, - сказал Вячеслав. - Что за фуфло - вылезающий из воды остров? Эта чушь про опыты? Скорее всего, он и правда псих или нарик и заодно с Айсом. Они специально оставили этого пердуна здесь, чтобы он присматривал за мной. Он и положил фотку в мешок.
        - Кто о чем, а вшивый о бане, - вздохнула Татьяна. - Ты хоть можешь на минуту забыть о своем дяде?
        - Да уж… - протянул Эд. - И все же я предлагаю осмотреть остров. Все же лучше, чем торчать здесь. Кто-нибудь со мной?
        - Чего смотреть-то? - нахохлился Бравлин. - Я устал. Давайте отдохнем, тогда и решим, что делать.
        - Я пойду, - отозвалась Татьяна, не глядя на мужа.
        Эд с бесстрастным видом пожал плечами, хотя втайне был несказанно рад.
        - Ну ладно. - Вячеслав поднялся с непроницаемым лицом. - Уговорили. Пошли, разомнем кости. А с этим что? - он указал на Сему.
        После непродолжительных дебатов новоявленного ученого было решено связать, для чего Валику снова пришлось снимать ремень.
        - Не сводите с него глаз. Воду и еду экономьте. Отсюда ни на шаг, - давал последние наставления Эд.
        - Ладно, не вчера родились, - буркнула Катрин. Она бы тоже была не прочь пройтись и осмотреться, но поняла, что, похоже, оба эти мужика имеют виды на одну и ту же женщину, Татьяну то бишь. Ну что ж, пусть шлепают вместе.
        Вскоре они ушли, их осталось трое - она, Валик и этот странный Сема, который все еще был в отрубе.
        Катрин решила прикрыть тело Марины ветками. Получилось что-то вроде громадного костра.
        - Одно радует, что тут живности нет, - бормотала хиппи, сваливая последнюю охапку. Она вытерла ладонью мокрое от пота лицо. - Если, конечно, верить этому чибзику. Нет, ну надо же, косить под идиота! Валик, ты бы смог при всех обосраться? Причем не зная заранее, найдутся ли такие лохи, которые потом будут тебе задницу мыть? Ведь если бы не Эд, он бы так и сидел с нами в обделанных штанах. Если, конечно, его бы не выбросил за борт этот толстяк Бравлин.
        - Не знаю, - тоскливо отозвался Валик. Он сделал несколько глотков из фляги и облизнул губы. - Катрин, а если сейчас Айс приедет?
        - Очко играет?
        - М-м… а у тебя, можно подумать, нет?
        Девушка вытряхнула из обуви песок и похлопала подошвами друг о друга:
        - Ты знаешь, сейчас мне все по барабану. Я так мыслю, что этот Айс уже далеко отсюда.
        - Хорошо бы, если так, - вздохнул Валик.
        Он посмотрел на океан, сделав ладонью «козырек», чтобы в глаза не било солнце. Абсолютно пусто и спокойно. Хотя нет, вон там вдали что-то мелькнуло.
        - Катрин! - позвал он. - Смотри, это что, дельфины?
        В нескольких десятках метров от берега снова из воды поднялся крупный плавник.
        - На дельфина не похоже, слишком светлый, - сказала авторитетно Катрин. - Больше смахивает…
        - Неужели опять акулы? - тревожно спросил Валик.
        - Может быть. Что-то я устала, пойду лягу.
        Катрин побрела в тень и устроилась под тенью высокого дерева. Валик от нечего делать снял свои очки и, используя их как увеличительное стекло, принялся выжигать свое имя на боковой стороне подошвы кроссовки. Быть может, их скоро не станет, и на эту кроссовку наткнутся какие-нибудь экстремальные путешественники лет через сто…
        Катрин спала, и ей снилась тусовка пятилетней давности, когда они еще были совсем сосунками. Они отмечали чей-то день рождения у кого-то на даче, и сосунки сосунками, но уже в то время у них было море пива, литр медицинского спирта и даже пара пакетиков с травкой. Из динамиков старенького «Джей-Ви-Си» доносился незабываемый «Doors», и все было просто кайфово и офигительно. Тут были и Маринка, и Влад, и ее Димка, и Валик, а также еще куча фрэндов…
        В какой-то момент она, утомленная безбашенным отрывом и угаром, без сил плюхается на гамак и вдруг чувствует, как кто-то трогает ее за руку. Катрин разлепляет веки и видит перед собой незнакомого мужчину лет сорока с волевым лицом и глубокими голубыми глазами, в которые обычно влюбляются женщины.
        - Привет, детка, - говорит он низким, приятным голосом с легкой хрипотцой. - Sex, drugs and rock’n’roll[Секс, наркотики, рок-н-ролл (англ.).] ? Где хозяин тусовки? У меня срочное дело к нему.
        Катрин пытается ответить, но у нее получается что-то вроде: «Оо-а-ыыы», и она сердито машет рукой, показывая, где можно найти нужного человека. Странный незнакомец одаривает ее многозначительной улыбкой и уходит, оставляя за собой запах хорошей туалетной воды.
        Музыка становится громче, потом вдруг смолкает, и вместо «Doors» раздается какая-то совершенно жутко заунывная психоделика, от которой хочется если уж не вскрыть себе вены, то в крайнем случае взобраться голым на дерево и визжать, пока не лопнут голосовые связки. Катрин вскакивает с гамака, запутываясь в сетке, падает, встает и бежит. У мангала, скрючившись, стоит Айс, он поворачивал на углях шампуры, с придирчивым видом проверяя, не подгорело ли мясо, а внизу лежит тело Марины, одной руки у нее уже нет, и вокруг все в крови, но она еще жива. Айс берет топор, с ловкостью мясника отрубает вторую руку Марине и начинает срезать с нее мясо для очередного шампура.
        - Привет, Катри-и-и-ин, - протяжно шепчет Айс. - Хочешь шашлычка?
        Марина захлебывается криками, разбрызгивая повсюду кровь. Катрин пятится назад и вдруг на что-то натыкается. Смотрит вниз и кричит не своим голосом - это Влад. Ног нет по самый пах, вместо них мокрые лохмотья и обрывки мышц.
        - Они сожрали мои ноги, Катрин, - плачет Влад, и изо рта его выливается морская вода с водорослями. Он ползет, отталкиваясь руками и волоча свое укороченное тело. - Сожрали ноги, сожрали ноги, и в этом все вы виноваты…
        - Эй, привет! - внезапно слышит она знакомый до боли голос. - Привет, Катрин!
        Девушка поднимает голову и понимает, что знает стоящего в дверях дома человека. Это как раз тот, кого искал Айс. Это… Это…
        Она рывком села, тяжело дыша. Спутанные волосы закрыли ее лицо, и она замотала головой, одновременно пытаясь прогнать остатки кошмара.
        - Катрин, ты чего? - спросил Валик. Он сидел у воды и методично подбрасывал в воздух камешки.
        Катрин с трудом встала на дрожащие ноги. Тусовка. Пьянка на даче. Вот где она видела Айса.

* * *
        Они шли гуськом. Эд первым, за ним Татьяна и потом Вячеслав, матерящийся вполголоса, который уже жалел, что согласился пойти за компанию. Впрочем, нет, не зря он пошел. Уж больно не нравились ему в последнее время взгляды, которыми обменивались его Танька с Эдом.
        - Нас уже вовсю ищут, наверное, - сказала Татьяна, чтобы хоть как-то заполнить неловкую паузу - она прекрасно видела состояние Вячеслава и боялась, что того, как говорится, рано или поздно прорвет.
        - Н-да-а, - протянул Бравлин. Он поддел носком ветку, и она отлетела в сторону. Его мысли снова вернулись к этой фотографии. - Может, мне тоже послать какую-нибудь фотку своему дядюшке? Сделать в фотошопе, как он мне минет делает, и разослать по зонам. То-то смеху будет! Сразу из авторитетов к опущенным скатится.
        - Я думаю, это не лучшая идея, - сказал Эд. - На твоем месте я бы передал через кого-то, что хочу переговоров. Даже в странах, где действует обычай кровной мести, всегда есть возможность откупа.
        - Да слышал я, - раздраженно проговорил Вячеслав. - Только ты не знаешь этого хмыря…
        Помолчав, Эд спросил:
        - Слава, а ты, случаем, не сам себе эти фотки подбрасываешь?
        - Я?! Ты че, совсем охренел?! - взвился Вячеслав. - На кой оно мне нужно?
        - Да ты не кипятись. Может, у тебя на почве того случая чувство вины обострилось, - мягко сказал Эд. - Знаешь, я недавно передачу смотрел, там про одного маньяка рассказывали из Алтайского края. Так вот, в детстве они загнали какую-то девочку в колодец и никому не сказали, а она там умерла. И у него спустя много лет поехала крыша, он даже вообразил, что она жива и собирается мстить тем, кто тогда издевался над нею. И сам себе отправлял письма с копиями вырезки из газет о пропаже девочки еще тех лет. А потом он стал убивать людей. Его потом, конечно, поймали[См. книгу Александра Варго «Дом в овраге».] .
        - Делать мне не фига, - сварливо сказал Вячеслав. - У меня в башке шарики еще пока в своих гнездах стоят.
        Лес, по которому они шли, отдаленно напоминал джунгли, но это не было джунглями. Тут росло все что попало, а некоторые растения и деревья Эд, которого было сложно чем-то удивить, вообще видел впервые. Но настораживало другое. Полнейшая, абсолютная тишина, ни малейшего звука, ни дуновения ветерка. Словно они находились в герметичном помещении, обставленном декоративными пальмами и кустарниками.
        Скоро лес закончился, и они вышли на открытое пространство, сплошь заросшее высокой темной, болотного цвета травой. Впереди темнели горы, верхушки которых скрывались в серо-дымчатом тумане.
        - Ну что, пойдем дальше? - спросил Эд. - Если устали - возвращайтесь или подождите меня здесь.
        - Ладно тебе, Эд. Будто я не вижу, что ты хочешь, чтобы я ушел, а Танюшка с тобой рядом была, - съязвил Вячеслав.
        Эд, не изменившись в лице, пошел вперед.
        - Дурак ты, Слава, - бросила Татьяна.
        - Я дурак? - снова завелся Бравлин. - Что ж ты тогда живешь столько лет с дураком-то?!
        Лицо женщины залилось краской, и она молча последовала за Эдуардом.

«Значит, было», - вихрем пронеслась в голове Вячеслава едкая мысль. Он знал, что Татьяна не умела лгать - ложь всегда высвечивалась у нее на лице крупными буквами подобно неоновой рекламе. «Было у них что-то. А я, мудак, столько времени был слепым!»
        Он плелся за ними, как побитая собака, и с каждой минутой в нем крепла уверенность, что Татьяна ему изменила, и от этих мыслей черная ненависть выжигала все человеческое дотла.
        Вскоре они остановились у глубокого обрыва. Внизу, метрах в сорока, бесшумно текла узенькая речушка. За обрывом высилась свинцово-серая скала, гладкая, практически без растительности.
        - Глядите, - сказал Эд, указывая куда-то вправо.
        Вячеслав без особого энтузиазма повернулся. Висячий мост, который вел к скале. Ну и что? Эка невидаль. Эд скоро будет на камушки пальцем тыкать и восторженно охать:
«Глядите. Оу, фак. Оу, май гад, это уникальное явление…» Гринписовец хренов.
        - Значит, какие-то следы человека здесь все же есть, - с воодушевлением произнес Эд.
        - Мы пойдем по мосту? - спросила Татьяна.
        - Это может быть опасно, мы не знаем, в каком он состоянии, - сказал Эд. - Но попробовать можно.
        - Мне подождать здесь? - стараясь говорить вежливо, поинтересовался Вячеслав. Он уже задыхался от захлестнувшей его ревности.
        - Как хочешь, - ответил Эд миролюбиво.
        - Или ты считаешь, там травка помягче? Ну, чтобы вы…
        - Прекрати, - оборвал его Эд.
        - Думаешь, я ничего не вижу, да? Как ты увиваешься вокруг моей жены?
        Эд молчал, стараясь не поддаться на провокацию, и это молчание еще больше убедило Вячеслава в обоснованности своих подозрений. Они зашли на мост и, осторожно ступая, перешли на другую сторону.
        - Ладно, давай поставим вопрос по-другому, - никак не мог успокоиться Вячеслав. - Таня, ты трахалась с ним?
        - Я не буду разговаривать с тобой, пока ты в таком состоянии, - решительно сказала Татьяна.
        - Ты мне не ответила! - рявкнул Вячеслав.
        Ситуация накалялась с каждой секундой.
        - Слава, сейчас не совсем подходящее время и место для выяснения отношений, - попробовал урезонить друга Эд, хотя он понимал, что это бессмысленно - тот сам распалял себя, и весь скопившийся в нем негатив за эти дни лавиной рвался наружу.
        - Я что, слепой, по-вашему?! Отвечай!
        - Да, я спала с Эдуардом, - сказала Татьяна, чуть побледнев. - Но это было до нашего замужества. И, насколько мне известно, ты прекрасно знал об этом.
        - Ты врешь. Шлюха, - внезапно вырвалось у Вячеслава, и лицо Эда потемнело.
        - Слава, остановись, пока не поздно, - прошипел он.
        - Ну и как? - тяжело задышал Бравлин, мир которого сузился до испепеляющей ненависти к этим двоим людям, что стояли перед ним. - Как он в кровати? Сколько палок он тебе кинул, прежде чем ты кончила?!
        - Пошел вон, - холодно сказала Татьяна. - Мерзавец.
        - Что ты сказала?!
        Полностью утратив контроль над собой, Вячеслав размахнулся и ударил ее. Голова Татьяны беспомощно откинулась назад, как у куклы, и она, даже не вскрикнув, упала в траву. Эд вздрогнул, будто тоже получил пощечину, но тут же взял себя в руки.
        - Ну, Слава, - улыбнулся он улыбкой барракуды, - ты сам напросился.
        Вячеслав, даже не взглянув на поверженную супругу, изобразил кривую ухмылку:
        - Вот ты себя и выдал. Что ж, давай разомнемся. Ты, знаток животных, кто там за самку дерется? Бараны?
        - Пусть будут лоси. У них рога больше.
        Вячеслав нахмурился, осмысливая фразу, и в следующую секунду они кинулись друг на друга.
        И хотя Вячеслав был почти на полсотни килограммов тяжелее Эда и в свое время активно занимался боксом, он не ожидал, что справиться со своим другом юности будет так сложно. Он молотил кулаками, рыча от ярости, но почти все его удары встречали воздух. До него наконец-то дошел смысл фразы насчет рогов, и это прибавило ему злости, но в то же время из-за своего взвинченного состояния он делал ошибку за ошибкой. Эд же, наоборот, сохранял полное спокойствие. Он практически не нанес ни одного удара, а все больше уклонялся и нырял под взмахи пудовых кулаков Бравлина, и когда тот, предвкушая, что вот-вот его удар достигнет цели, бил в нужное место, Эда там уже не оказывалось.
        Тем не менее он продолжал теснить его к обрыву, и Эд был вынужден отступать. В какой-то миг его нога поскользнулась на гладком камне, и Эд покачнулся, чем не преминул воспользоваться Вячеслав, нанеся ему сильный удар в грудь. Эду показалось, что в него врезался автобус. Он сделал шаг назад, пытаясь сохранить равновесие. Бравлин распрямил плечи, на его губах заиграла торжествующая улыбка.
        - Ты всегда был неудачником, Эд. Как сейчас модно говорить, лузером.
        Он смахнул с лица пот и размахнулся, намереваясь решающим, последним ударом закончить этот глупый и неравный бой.
        Однако кулак встретил пустоту - Эд ловко ушел вниз и с неожиданной силой ударил Вячеслава в пах. Ополоумев от острой боли, Бравлин согнулся как раскладушка, сквозь сжатые зубы вырвался дикий рев. Эд, не давая ему опомниться, схватил его за шею и резко опустил лицом на свое колено. Обмякший Вячеслав грузно свалился, как раненый носорог. Эд тоже морщился - выбитые зубы Бравлина прорвали кожу на коленной чашечке.
        - Я… все равно… убью тебя… сука ты, Эд, - хрипел Вячеслав.
        - Не думаю, - сказал Эд и, подпрыгнув, с силой опустился ногой на щиколотку Бравлина. Послышался треск ломающегося голеностопа, и по пустынному острову снова прокатился яростный вой.
        - Ты… падла, ногу сломал!!
        - Так кто же из нас баран? - Эд перевел дух и присел на корточки перед корчащимся от боли мужчиной.
        - Ты же у нас… книжки умные… читаешь…
        - Ты прав. И тебе не мешало бы на досуге приобщиться к духовным ценностям.
        - Ага… гад, пока ты их читал, я Таньку… в люди вывел… и бабки зарабатывал…
        - Ну, я тоже на печи в это время не валялся и яйца не чесал, - произнес Эд и полез во внутренний карман своей гавайской рубашки.
        Вячеслав, как загипнотизированный, следил за ним, держась за сломанную ногу. Эд аккуратно достал маленький пластиковый пакетик и потряс им перед носом Бравлина:
        - Удобная штука, и не промокает. Смотри, как круто.
        - Что это?
        - Письмо. Тебе. Последнее, кстати.
        Вячеслав сплюнул кровь и, опершись на локти, приподнялся. Эд отодвинулся на безопасное расстояние и вытащил из конвертика фотографию.
        - Оп-ля. Фокус-покус, Слава. Заметка про вашего мальчика, можешь не танцевать, я гляжу, ты сегодня не в форме.
        Увидев, что изображено на фото, Вячеслав вытаращил глаза. Кажется, весь мир сошел с ума.
        - Так это все-таки ты? - вялым голосом спросил он, чувствуя, как осколки зубов царапают язык.
        - Да. Се ля ви, Слава. Извини, ничего личного, это просто бизнес. Если бы ты знал, как я замучился за тобой носиться по всей Европе! Случайно я узнал, что ты рванул в Австралию. Сначала я искал тебя в Мельбурне. Потом приехал в Сидней, где мне стало известно, что ты уже в Тасмании. Я приехал в Хобарт[Столица Тасмании.] и там выяснил, где тебя нужно искать. Ну а остальное - дело техники. Потому что если я начинаю кого-то искать, то всегда нахожу его.
        Вячеслав завыл от бессильной злобы. Его бессонные ночи, постоянные ссоры с Таней, ежедневные истерики и психозы, разваливающийся бизнес - и все из-за Эда?! Вот этого щуплого пендоса в шлепанцах и бейсболке?! Эд - наемный убийца? У него просто не укладывалось это в голове.
        - Но ведь ты не киллер! Мать твою, Эд… ты же гринписовский ботаник!
        - «Гринписовский ботаник», - снисходительно повторил за ним Эд. - Ты даже толком никогда не знал, кто я и что собой представляю. А еще друг называется. Акулы - мое хобби. А дело есть дело.
        - Почему ты не убил меня сразу? К чему это шоу с фотками?
        Вячеслав все еще не верил, что тот, кому его «заказали», оказался его другом, причем одним из лучших. Бредятина какая-то! Может, это дурацкий сон?
        - Таковы условия заказчика, - пожал плечами Эд. - Психологическая обработка, чтобы клиент вызрел, дал сок, так сказать. Кстати, эта фотка последняя. Я планировал вручить тебе ее завтра, но кто знает, что с нами будет завтра, ты сам видишь, что тут происходит. Так что сейчас мы с тобой у финиша, Слава.
        - А как же Таня? - прерывисто дыша, спросил Вячеслав. - Как ты объяснишь ей?
        Он старался оттянуть время, пытаясь незаметно левой рукой нащупать камень или еще что-нибудь тяжелое. Хрена лысого, он не даст себя завалить, как корову на бойне.
        - Ты молчал бы о ней, Слава. И ни в какие люди ты ее не выводил. Это она сделала из тебя человека. И принесла в жертву свою молодость и красоту ради тебя, жирного, тупого, эгоистичного борова. Вот кого родила Мария Бравлина. Да еще алкаша в придачу.
        Произнесенные слова были похожи на толстые клинья, которые безжалостно вбивались кувалдой в мозг Вячеслава. Жирный… тупой… алкаш… Неужели это все правда?! Нет, нет и нет!
        Его рука нащупала камень, тот самый, о который споткнулся Эдуард.
        - А Тане я скажу, что ты упал вниз. Нечаянно, - прибавил Эд.
        - Как ты убьешь меня? Защекочешь до смерти? - попробовал улыбнуться Вячеслав, но Эд не оценил юмор.
        - Зачем тебе знать это?
        - Хочу посмотреть в твои глаза.
        Эд засмеялся.
        - Сколько пафоса, Слава! Я удивляюсь, слыша от тебя такие трогательные слова. А ты смотрел в глаза тем мальчишкам, когда пьяный вусмерть рассекал на своем скутере?
        - И все же? Не смотри, что ты мне ногу сломал, я тебя к себе не подпущу!
        - Ох и нравишься ты мне, Славик! Особенно люблю я в тебе твою самоуверенность. Ну, во-первых, я могу закидать тебя камнями. Во-вторых - оглушить, а потом задушить. Могу пробить тебе артерию на шее пальцем. Не веришь? А зря, однажды я делал это, человек умер меньше чем за три минуты. Ну а в-третьих, я могу просто уйти. А всем сказать, что ты сошел с ума и напал на нас. И уж поверь, если ты приползешь на берег, тот очкарик самолично бросит в тебя камень. А уж хиппушка давно на тебя зуб точит. И мне кажется, Таня не будет тебя защищать.
        - А если не приползу? - сглотнул Вячеслав.
        - Тебе некуда деваться. Без воды ты не протянешь и суток.
        - Ты заодно с Айсом?
        - Нет. Здесь мы с тобой по одну сторону баррикад. Я не знаю, что это за человек, и Сему тоже никогда раньше не видел. Для меня это такая же загадка, как и для тебя.
        - Эд, а если я тебе заплачу? - хрипло спросил Бравлин, обхватив камень пальцами. Ему не приходило в голову, что Эд давно заметил его манипуляции, но не подавал виду.
        - Ты смотрел вестерн Серджио Леоне «Хороший, плохой, злой»? Классика ковбойского жанра. Там Ли Ван Клифф говорил заказанному «клиенту», который предлагал ему деньги за откуп: «Это хорошие деньги, но ты же знаешь, я всегда выполняю свою работу до конца». Он убил его, а потом завалил заказчика «клиента», как раз за эти деньги. Так что если хочешь, заплати мне за своего дядю, и я его сделаю…
        Вячеслав взмахнул рукой, но бросить камень так и не успел - Эд точным ударом отправил его в глубокую отключку.
        После этого он вырвал из руки бывшего друга камень и швырнул его в пропасть. Прислушался. Когда раздался глухой звук упавшего камня, он улыбнулся.
        - Что же с тобой делать, Слава? - пробормотал он. - Сейчас тебя убивать мне нет смысла. Но и медлить тоже нельзя. Работа есть работа.
        Он поднял голову и тут же обругал себя - как он мог забыть о Татьяне?!
        - Таня! - крикнул он, раздвигая траву, и вдруг почувствовал легкий укол рядом с ухом. Он поднял руку, с ужасом ощущая, как деревенеет тело. Непослушные пальцы коснулись какого-то тонкого, едва различимого предмета. Ноги отказывались подчиняться, они словно вросли в землю.
        - Та… - начал Эд, перед глазами все поплыло, и он упал в траву, рядом с телом любимой.
        Через минуту из зарослей показался Айс. В руках он сжимал длинную трубку.
        - Таня, Шманя, - пробормотал он, извлекая из шеи усыпленного Эда тоненькую иглу. - Идиоты.

* * *
        Валик продолжал подбрасывать в воздух камешки. Он делал это уже минут пятнадцать, и на его лице застыло выражение упрямого азарта, словно он участвовал в каком-то ответственном соревновании.
        - Прикинь, Катрин, если бы закон притяжения не действовал и они не падали бы вниз, а крутились в воздухе, - сказал он с мечтательным видом.
        Девушка молчала. Она все еще не могла отойти от ужасного сна.
        - Правда, тогда мы бы тоже болтались между небом и землей, - добавил Валик. - Представляешь, если Сема опять обделается? Летишь себе, о прекрасном мечтаешь, а тут говно навстречу.
        Он засмеялся. Смех был веселый и жизнерадостный, смех довольного всем ребенка, у которого дома полно игрушек, а по телику всегда свежие мультики. Сема заворочался, приходя в себя.
        Катрин подошла ближе.
        - Сколько я спала? - спросила она.
        - Минут двадцать, может, больше, - сказал Валик. - А что?
        Девушка не ответила - она смотрела на океан. Плавники. Их стало больше.
        - Я за ними все время наблюдаю, - произнес Валик и снова подбросил вверх камень. Он шлепнулся на песок, образовав крошечную воронку. - Смотри, как их много стало.
        - Когда сядет солнце, их будет столько, что вы не увидите океана, только одни акулы, - раздался голос Семы. Он елозил по песку, пытаясь принять сидячее положение. - Развяжите меня.
        Валик покачал головой.
        - Извини, это невозможно.
        - Мы теряем время, - повысил голос Сема. - Вы же не дослушали меня!
        - Лично я в детстве сказок начитался, - почесал нос Валик. - Что ты можешь сказать нового?
        Катрин не верила своим глазам и ушам - Валик, этот рыхлый прыщавый увалень, тюфяк, стесняющийся собственной тени, сейчас разговаривал как совершенной чужой и незнакомый ей человек.
        - Слушай, Катрин, а ты бы хотела, чтобы Марина снова была живой? И Влад? - спросил Валик.
        Сбитая с толку странным вопросом, хиппи даже не нашлась что ответить.
        - Ну же? - поторопил ее Валик, словно от ее ответа зависела судьба Вселенной. - Как тебе такая маза?
        - Есть маза отфакать водолаза! - разозлилась Катрин. - Что за крейзовые вопросы, конечно, хочу! Можно подумать, ты не хочешь.
        - А что ты могла бы дать взамен за их жизни?
        - Валик, спустись на землю. «Что бы», «если бы»… Что бы ты делал, если бы у тебя рожа и жопа местами поменялись? Говорил бы жопой и какал ртом?
        Валик снова рассмеялся и потянулся за камнем.
        - Вы помните, что сказал Айс насчет острова? - снова подал голос Сема. Он торопился, боясь, что его перебьют. - Он назвал его Суловкс Онакуик. На самом деле он имеет другое название. Это те же слова, только наоборот. Киукано Скволус, вот как он называется.
        - И что? - спросил Валик, равнодушно ковыряясь в носу.
        - На языке древних это означает Акулий Плавник. Но это также имеет другое значение. Вечность. Потому что акулы - одни из немногих существ на Земле, которые живут со времен динозавров и практически не изменились. В их телах нет ничего лишнего, они функциональны и прекрасно приспособлены ко всем возможным эволюционным новшествам. И те акулы, которых вы сейчас видите, здесь не случайны. Посмотрите, вы когда-нибудь наблюдали такое скопление этих хищников у берега? Да еще абсолютно белого цвета?
        - Опять ты за свое, - скривился Валик. Ему наконец надоело кидать камни, и он с интересом уставился на Катрин, которая не сводила глаз с океана.
        - Развяжите меня. Клянусь, через пару часов будет поздно.
        - А иначе что? Ты опять обосрешься? В знак протеста? - улыбнулся Валик.
        Катрин медленно повернулась к парню. Ей явно не нравилось его поведение. Даже больше, чем увиденный сон.
        - Тебя зовут Валентин? - сдержанно спросил Сема, которому тоже, очевидно, было странно слышать столь наглые и возмутительные слова.
        - Тебе-то что? - огрызнулся Валик.
        - Ты чего-то боишься?
        - Не твое дело.
        После этих слов Валик посмотрел в сторону деревьев, где час назад скрылись их новые знакомые, и повернулся боком к Катрин. - Как ты думаешь, этот Вячеслав любит ее? - неизвестно зачем спросил он. - Ну, Татьяну?
        - Не знаю, - ответила девушка. Она начала что-то понимать, и, хотя в голове был полный кавардак от мечущихся мыслей, сквозь этот хаос отчетливо высвечивалась страшная догадка, словно готовящееся к удару цунами.
        - А этот, как его… Эдуард? По-моему, он ухлестывает за Таней, - продолжал высказывать свои соображения Валик. Он что-то достал из джинсов и теперь повернулся к Катрин, хитро улыбаясь, как замысливший какую-либо пакость хулиган.
        - Это их личные разборки, - сказала Катрин. Теперь она смотрела на Валика, на этого пухловатого, неуклюжего очкарика со смеющимися глазами. Обе его руки были спрятаны за спиной.
        - И все же, - настаивал он.
        - Катрин, не слушай его! - взволнованно сказал Сема. - С ним что-то не то!
        - А мне кажется, у нас на глазах развивается бразильский сериал, - заговорщицки произнес Валик.
        - Что у тебя в руках? - спросила Катрин.
        - Угадай, - скорчил рожицу Валик. - Угадаешь - получишь конфетку. Не угадаешь… э-э-э… я отрежу тебе ногу. И мы съедим ее на ужин вместе с сухарями.
        И он снова залился визгливым смехом.
        - Покажи руки! - закричала хиппи, ее начала охватывать паника.
        - Угадай, угадай, угадай, - запел Валик, немилосердно фальшивя. Маленькими шажками он незаметно подвигался к девушке.
        В глазах у Катрин потемнело. Недостающие части мозаики в ее мозгу встали на свои места. Теперь она вспомнила все.
        - Покажи свои руки, или я разобью твои телескопы, - сказала она, и Валик замолчал. - Это ведь к тебе тогда на дачу приходил Айс? Да, Валик? - свистящим шепотом спросила Катрин.
        Сема вытаращил глаза и задвигал ногами, как паук, отодвигаясь назад.
        - Точно, - выдохнул Валик и вдруг с необычайной ловкостью взмахнул левой рукой. Горсть песка попала девушке в глаза, и она, вскрикнув, схватилась за лицо. В следующее мгновенье Валик ударил ее в живот, и Катрин упала.
        - Нет, остановись! - донесся откуда-то голос Семы.
        Катрин пыталась сопротивляться, но сбившееся от удара дыхание и слезящиеся глаза, полные песка, существенно затрудняли эту задачу. Валик ударил снова. Хрустнуло ребро.
        - Ах ты, паскуда! - завизжала Катрин, извиваясь. Ее ударили еще раз, и она закашлялась. А потом Валик наклонился к ней и точным движением воткнул в шею шприц, который он держал в руке.
        - Все хорошо, - ласково проговорил он, вгоняя до упора иглу под кожу.
        Катрин дернулась, чуть согнув иглу, но Валик, несмотря на свое телосложение, не ослаблял хватку, пока все содержимое шприца не оказалось в девушке. Спустя несколько секунд Катрин затихла.
        Часть 3
        Парень и девушка любили друг друга. Но вот парня призвали в армию. Прошло два года, и парень приехал домой. На перроне его встречала девушка в красивом белом платье. Они пошли в ресторан. Там они пили красное вино, и девушка случайно пролила вино на белое платье. «Подожди меня здесь», - сказала она и ушла. Парень долго ждал ее, а девушки все нет и нет. Тогда он пошел к ней домой и от матери девушки узнал, что она уже год назад умерла. Тогда они пошли на кладбище, раскопали ее могилу и видят: девушка лежит в белом платье, а на платье у нее красное пятно.
        Детские страшилки
        Когда на палец надеваешь обручальное кольцо, никогда не знаешь, каким оно окажется - от парашюта или от гранаты…
        Поговорка
        Исви успел до захода солнца. У него оставалась последняя канистра, и он не на шутку перепугался, боясь, что горючее закончится раньше времени, но он успел. Катер тихо вошел в знакомую гавань, и он непроизвольно улыбнулся. Здесь живет его народ. И его Ордо. Любимая жена.
        Он остановил свое судно возле ветхой пристани и, прежде чем сойти на берег, с любовью провел своей шершавой ладонью по облупившемуся борту. Он любил свой катер.
        Встречавшиеся ему на пути люди доброжелательно кивали в знак приветствия, и настроение у Исви поднималось. Вон уже виднелся его дом.
        Как все-таки хорошо, что никто не знает, что произошло на самом деле с Ордо. Не нужно ничего объяснять. Не нужно куда-то уезжать во избежание лишних подозрений. Пусть только с ней все будет нормально. И он простит ей свое уродливое лицо.
        Прежде чем спуститься в подвал, где он ее оставил перед тем, как встретиться с Айсом, Исви заглянул в дом. Его сыновей, Корфа и Гэла, не было. Может, они внизу? Неужели Ордо стало хуже?!
        Он уже хотел уйти, как вдруг его взгляд упал на большой стол посреди комнаты. Что-то странное и непонятное было на нем, какое-то бесформенное нагромождение. Он шагнул ближе. А когда разглядел, что это, руки его безвольно повисли, а с губ сорвалось хриплое проклятие.
        Киукано Скволус, вот что это было. Крохотный, чудовищный островок, рождающий демонов из преисподней и воплощающий в реальность самые извращенные и безумные фантазии, о которых даже не расскажешь в бреду. Раскрашенный, с белым песочным берегом, буйными сочно-зелеными зарослями и скалой, напоминающей акулий плавник, внутри которой было то самое озеро… Исви издал стон, ноги его подогнулись, и он едва не упал. Кто этот безумец?! Кто сделал это, пока его не было дома? Неужели Айс успел сюда добраться?!
        Рядом с озером стояли крошечные фигурки, и это были они. Вон сам Исви, это Айс в своей чалме. Рядом его молодой помощник, сопливый щенок, всегда прячущий свои пугливые глаза за круглыми стеклами. А это… это… у Исви перехватило дыхание. В малюсеньком гробике лежала его Ордо. А чуть в сторонке в покорности замерли жертвы. Он и она. Цена за Ордо.
        На его глазах вода в озере стала подрагивать, словно внутри заработал кипятильник. Покрытые ссадинами пальцы Исви помимо его воли осторожно взяли фигурки мужчины с женщиной и опустили их в воду. Она была теплой. Фигурки скрылись под водой, и вдруг на Исви прямо из этого игрушечного озера с огромной силой ударил столб кипятка. Закричав не своим голосом, он отпрянул от стола. Глаза пожирала адская боль, но хуже всего пришлось открытой ране на носу, казалось, туда плеснули кислоты.
        Миниатюрный остров продолжал изрыгать фонтаны кипящей воды и при этом начал издавать голубоватое свечение. Остальные фигурки, не выдержав вибрации, попадали в бушующее озеро. Затем комната озарилась ярчайшей вспышкой, и когда Исви убрал от лица руки, перед ним уже был не стол, а громадный черный котел с отслаивающимися шлаками копоти, который был почти полностью утоплен в пол. Оттуда шла невыносимая вонь, будто там варили крыс и гниющую рыбу, но Исви все равно стоял и смотрел как завороженный. Сквозь выжигающий глаза смрадный дым он увидел, как прямо из бурлящего месива поднимается… Ордо. У нее вылезли все волосы, на голом черепе лопалась кожа и, пузырясь, слезала, как кожура апельсина, оба глаза, держащиеся на ниточках-нервах, подрагивали на растрескавшихся щеках, но все равно создавалось впечатление, что они внимательно смотрят на Исви.
        - Help me[Помоги мне (англ.).] , - прошептала Ордо голосом Айса. Полуразваренное тело встрепенулось и ушло с головой вниз, затем снова вынырнуло. Глаз уже не было, они остались плавать в вареве. - Help me, - повторило существо.
        Исви закричал. Он кричал так, как не кричал никогда в своей жизни, а Ордо, к его всеобъемлющему ужасу, растянула свой безгубый рот в мертвой улыбке и, наклонившись, хлебнула прямо из котла. Проглоченное варево тут же вытекло у нее из глубоких трещин на щеках.
        - Come to us, Isvy. Korf and Gal are here and waiting for their Daddy. We will be happy[Иди к нам, Исви. Корф и Гэл уже здесь, они ждут папочку. Мы будем счастливы (англ.).] , - шептала она.
        Исви рванулся к двери, но она оказалась запертой.
        - I’m hungry, Isvy, - проквакала Ордо, начиная вылезать из котла. Ошметки отслаивающегося мяса шлепались на пол, как раскисшая грязь. - I want to eat.[Я голодна, Исви… Я хочу есть (англ.).]
        Исви открыл глаза, слыша со стороны какие-то жалобные всхлипы, и только через какое-то время сообразил, что это он плачет. Он вышел из рубки, глубоко вдыхая морской воздух. Очень плохой сон. Очень плохой.
        Он посмотрел на океан, и сердце его отчаянно заколотилось - впереди виднелась земля. Он очень скоро будет дома. И тогда будет все известно.

* * *
        Валик весь извелся от неизвестности и был готов вопить от счастья, когда наконец увидел Айса. Тот шел легкой походкой, словно прогуливался по аллее в загородном парке, а не где-то на бутафорском острове посреди океана.
        - Я здесь, - сказал Валик, выходя из-за камня. Лицо его было покрыто мелкими бисеринками пота. Ему стоило поистине титанических усилий сделать укол этому чертовому Семе, который оказал ему яростное сопротивление, даже будучи связанным. Но теперь Айс здесь, и парень расслабился.
        - Привет, - бросил Айс как ни в чем не бывало. Он оценивающе осмотрел тела хиппи и Семы и одобрительно кивнул:
        - А ты, оказывается, тоже кое-что умеешь.
        - Он только притворялся идиотом, - сказал Валик, показывая на Сему. - На самом деле по твою душу явился. Какой-то ученый, религию изучает. У тебя осталась веревка? Нужно связать Катрин.
        Айс ловко стянул бесчувственной девушке руки за спиной.
        - Я догадывался насчет этого идиота. Я давно знал, что мною кто-то интересуется, но мне ни разу не удавалось посмотреть на своего врага, - сказал он.
        - Он все знает.
        - Ну и хрен с ним. То, что у него в башке, будет похоронено вместе с башкой.
        - Что с теми? - спросил Валик.
        - То же, что и с этими. Кстати, этот шкет в кепке, оказывается, наемник, и этот толстяк - его заказ. Видел бы ты, как он этого хряка уделал! Вот тебе и друзья.
        Валика эта новость не особенно удивила - это место наподобие хирургического скальпеля вскрывало тайные нарывы, высвобождая на свет истину, зачастую неприглядную и дурно пахнущую.
        - Ты взял, что я просил? - полюбопытствовал Айс.
        - Взял, - уныло произнес Валик. - Да нечаянно в море уронил… Но ведь ты говорил, что не обязательно кольцо? Можно любой другой личный предмет? У меня ее заколка.
        И с этими словами он похлопал себя по карману джинсов.
        - Я разве говорил про заколку? - удивился Айс. - Мы же договаривались насчет кольца.
        Валик побледнел.
        - Это что, имеет такое принципиальное значение?
        - А ты как думал?
        - А почему ты мне сразу не сказал?! - взорвался Валик. - Я специально взял заколку для подстаховки! И что теперь делать?! Это все ты, черт бы тебя подрал вместе с твоим тюрбаном!
        - Идиот, - сказал Айс холодно. - Ты, вообще, соображаешь, куда ехал? По головастикам из рогатки пулять? Или лампочки в девчачьих тубзиках коцать?
        - При чем тут тубзики! - застонал Валик, хватаясь за голову. - Что теперь делать?
        - Ничего. Отрежешь себе одно яйцо, вместо кольца сойдет.
        Валик умолк, глядя на Айса со смешанным чувством страха и ненависти.
        - Ладно, я пошутил. Можно и заколку, - хитро прищурился Айс.
        - Ну ты и сука, - вырвалось у Валика, у которого словно гора с плеч свалилась. - А Исви где? Он нас там будет ждать?
        - Он уехал. То есть уплыл.
        - То есть как это?! Ты что, отпустил Исви? - не поверил Валик.
        - Ага. Домой. Но он, как Карлсон, обещал вернуться.
        - Ты что, охренел? - угрожающе зашипел Валик. - А если с ним что-нибудь случится?!
        Айс засунул руку в свои выцветшие лохмотья и осторожно выудил оттуда не совсем свежий пряник:
        - Хочешь пряничка? А то задолбали меня эти сухари.
        - Нет, не хочу я твоего задрюченного пряничка! А если Исви не приедет? Сколько у нас времени?
        - Сорок восемь часов. Уже меньше, - поправился Айс.
        Валик покрылся испариной. Неужели меньше чем за двое суток все решится?!
        - Исви приедет, - уверенно продолжал Айс. - Он обещал, а такие, как он, держат свое слово.
        Валик немного успокоился и спросил:
        - У Исви все нормально? Труп и то лучше выглядит.
        - Ты сам все видел.
        - А почему вы дрались?
        - Он хотел повернуть домой.
        - Так его лицо… это все из-за этого самого? - осторожно спросил Валик.
        Айс откашлялся.
        - Я не лезу в чужие дела.
        Фраза прозвучала не очень убедительно, и Валик заглянул в глаза Айсу:
        - Ты понимаешь, что будет, если ничего не получится? Айс, да на нем лица не было! В прямом и переносном смысле! Это она ему нос отгрызла? Как ее там, Ордо?
        - Да, - вынужден был признать Айс. Он доел пряник и достал еще один. - Вкусный пряничек. Как говорила моя мама: «Хочешь завтрак в постель - спи на кухне».
        - А что с ней вообще стало? Ну, с женой Исви?
        - Он ее на цепь посадил, - нехотя сказал Айс. - Там… кое-какие осложнения начались.
        - Осложнения, - шепотом повторил Валик и побелел, как полотно. - Я убью тебя, если у нас ничего не выйдет.
        - Знаешь, сколько раз я уже слышал эти слова? - спросил насмешливо Айс и потер переносицу. - Если бы мне каждый раз давали по карте, говоря эту фразу, я бы смог из них построить дом, по сравнению с которым Эйфелева башня - собачья конура. Между прочим, я тебя еще на Спящем острове предупреждал. Ты сделал свой выбор. Какие претензии ко мне? Ты вообще скажи спасибо, что я согласился тебе помочь! Ты ведь мне отказал, помнишь?
        Валик прикусил язык, краснея. Да, тут Айс прав. Когда ему понадобилась помощь, Валик попросту струсил.
        Некоторое время каждый из них думал о своем, потом Валик снова спросил:
        - Как ты думаешь, кто из этих… ну?
        - Мне кажется, Эд.
        - Но ведь она замужем! Она и Вячеслав - муж и жена! Может, он ей по барабану, этот Эд-Пед!
        Айс посмотрел на Валика с нескрываемым удивлением:
        - Разве ты не видел, как он помогал ей взобраться на катер, когда мы их нашли? Как он требовал для нее плед? Как укрывал ее и тайком передавал самые лучшие сухари? Ты видел, КАК он смотрит на нее? И она принимала это.
        - Все равно… - не соглашался Валик.
        - Сосунок ты еще, Валя.
        - От моего сосунка у тебя рот треснет, - пробурчал парень.
        Айс с иронией окинул взглядом пах молодого человека.
        - Ты завышаешь размеры своего болтика.
        - Какого хрена ты промахнулся? - продолжал распаляться Валик. - Сколько раз все обговаривали, и все равно обосрался! Гадай теперь, кто из них, Эд или муж! Ты что, перепутал Катрин с Мариной? Нам ведь была нужна Марина!
        - Я тебе что, снайпер? - спокойно возразил Айс, с аппетитом вгрызаясь в задубевший пряник. - Скажи спасибо, на тебя плита не грохнулась. А то бы сейчас ты без руки был. Или без жопы, вон, смотри, какая вымахала. Небось за компьютером отсидел.
        - Заткнись! А если бы мы не нашли этих дуралеев в океане?! Ты бы поехал еще куда-нибудь папуасов искать?
        - Нашли ведь. Значит, звезды к тебе благосклонны, - философски заметил Айс.
        - «Звезды»… Что вы с ней сделали, пока мы спали?
        - Ничего. Она вылезла на палубу, пока мы были в каюте, и шлепнулась в трюм. Открылись швы, мы принесли ее обратно. Она потеряла слишком много крови. У нее не было шансов, Валя.
        - Если бы вы плыли, а не занимались суходрочкой на пару со своим шизиком Исви, мы бы уже давно были на месте! - визгливо выкрикнул Валик.
        - Ты что, идиот? Время, Валя, время! Когда наступил срок? Сегодня утром, и мы прибыли именно тогда, когда было нужно. Ваша девчонка не дожила бы.
        - Почему ты не разбудил меня раньше, чем все проснулись? - продолжал горячиться Валик.
        - А на хрена ты пил эту воду? - изумился Айс, даже перестав жевать. - Смотрите на него, сам намешал снотворного, сам выпил, и я виноват!
        - А как ты хотел? Чтобы все пили, а я нет? Тогда бы сразу подозрения возникли!
        - Валя, ты утомляешь меня. Можно было вообще не разыгрывать этот спектакль, повязать всех во сне, и привет Шишкину. Нет же, ты до последнего в Тома Сойера играл, приключений на свой зад захотел.
        Айс доел пряник, бережно собрал крошки со своего тряпья и тоже отправил их в рот, после чего сказал:
        - То, что ты видел сегодня утром, не было сном. Немногим из живущих суждено увидеть Пробуждение. Только ради этого зрелища не жаль отдать собственную жизнь. А ты только ноешь, как капризная шлюха, у которой на колготках появилась зацепка… Ладно, что будем делать с этими отважными мореплавателями? - он махнул рукой в сторону Катрин и Семы.
        - В воду, - лаконично ответил Валик. - Или увеличить дозу, сами откинутся.
        - Экий ты кровожадный, - усмехнулся Айс. - Прямо Злодей-Бармалей какой-то. Нет уж, пусть поживут. Кстати, как ты умудрился шприц сохранить? А если бы у тебя его увидели?
        - Не увидели же, - резонно возразил Валик. - Кстати, как ты определяешь, что… ну, словом, остров вот-вот появится?
        - Тебе этого не понять. Грубо говоря, так же девка чувствует приближение месячных.
        Валик скользнул взглядом по собачьему черепу, который болтался у пояса Айса, и брезгливо поморщился:
        - Слушай, а если бы у тебя корова была, ты что, череп с рогами таскал бы на яйцах?
        - Захлопнись, - осадил его Айс. - Не трогай мою собаку. Тико - это святое.
        - Этот святой пес чуть не перегрыз тебе горло.
        - Значит, так должно было случиться.
        - Кстати, это случилось… после того случая? После того, как ты был с Тико на острове?
        - Да. Сегодня утром я солгал тебе лишь в одном. Его не убивал никакой мужик. Я сам отрубил Тико голову.
        - И после этого таскаешь с собой его череп? Ты псих, Айс, - сказал Валик.
        - Не больше, чем ты.
        Валик подумал, что доля справедливости в этих словах присутствует. Он посмотрел на океан. Солнце постепенно скатывалось к горизонту, отражаясь рубиновыми бликами на мелькающих плавниках. Акулы прибывали с каждой минутой.
        - Сначала Тико. Потом проблемы у Исви… тебе не кажется, что пока все идет хреново? - с унынием спросил Валик.
        - Ты должен верить, что все получится. Ты готов? - вдруг спросил Айс.

«Нет!» - хотел закричать Валик, но, сам того не ожидая, ответил утвердительно.
        - Молодец, парень, - прошептал Айс и беззвучно расхохотался.
        Глядя на него, Валику стало страшно, и он впервые за эти два дня задался вопросом: что же он делает?!
        Но отступать уже было поздно.

* * *
        - Зачем они тебе нужны? - спросил Валик, указывая на Катрин и Сему.
        - Пригодятся. Помнишь, как в анекдоте про эстонца и дохлую ворону? - сказал Айс. - Как скоро они придут в себя? И придут ли вообще? Ты случайно им не смертельную дозу ввел, Айболит?
        - Нормальную, - ответил Валик.
        - Времени мало, - напомнил Айс. - Лучше, чтобы они топали на своих ходулях. Ты ведь не захочешь тащить их на себе к скале?
        - Ну да. Ничего, скоро очнутся. А тех как будем переправлять?
        - Женщину и Эда я перетащил сам, а того жердяя придется вдвоем. К тому же у него нога сломана.
        - Когда он успел? - удивился Валик.
        - Эд постарался.
        Валик присвистнул. Они некоторое время сидели в полном молчании, глядя на снующие плавники, потом Валик спросил:
        - Как они попадают ТУДА?
        - С северной стороны. Там скалистый гребень метров сто, и в нем есть тоннель, уходящий в воду. По легенде, много веков назад тут устраивали наподобие гладиаторских сражений, только вместо львов и тигров выпускали акул, а человеку вручали палку, в которую был втиснут акулий зуб. Достаточно большой, чтобы нанести акуле серьезную рану. И у человека был шанс победить только в одном случае - нырнуть под акулу в момент нападения и вспороть ей брюхо. Некоторые выживали. Ты понимаешь, Валя? Это озеро, где происходил бой, - нечто арены. Арены, на которой вели борьбу маго и человек.
        Валик представил себе картину - барахтающаяся в воде жертва с какой-то жалкой палкой с зубом на конце и громадина размером с автомобиль и пастью, утыканной сотней таких же зубов. Наверное, только от вида несущейся на тебя такой акулы можно обделаться.
        Сема пришел в себя раньше. Айс присел рядом с ним, разглядывая мужчину с веселым изумлением:
        - Кто ты, о загадочный незнакомец? Как я вижу, ты чудом излечился от своего слабоумия и недержания. Очевидно, на тебя благотворно повлиял здешний климат. Я слышал, ты искал встречи со мной?
        - Привет, Айс. Или тебя лучше называть Алексио? А может, ты отзовешься на Алана? - сказал Сема, и саркастическая улыбка исчезла с лица Айса.
        - Ну что, нет смысла отрицать действительное, - сказал он. - Ты и правда много обо мне знаешь. Чего ты хочешь?
        - Ты знаешь.
        - Мою жизнь?
        - И ее тоже.
        Айс надул щеки и хлопнул по ним ладонями. Звук получился забавным.
        - Тоже, кроме ЧЕГО?
        - Киукано Скволус сегодня поднялся в последний раз.
        - Поднимается член, Сема, или как там тебя. Это при условии, что ты не импотент. А этот остров пробудился от долгого сна. И потом он снова погрузится в сон. А потом опять проснется. И пукающий мудозвон вроде тебя не сможет изменить это.
        - Мне жаль тебя разочаровывать, но ты глубоко заблуждаешься, - проговорил Сема.
        Он искоса взглянул на Валика и сказал:
        - Я должен был догадаться, что у тебя есть сообщник, кроме Исви. Но только я бы никогда не подумал, что это ты, Валентин.
        - Мы квиты. Я тоже считал вас дурачком, - сделал Валик ответный «комплимент» Семе.
        - Ладно. И как ты собираешься уничтожить остров? У тебя в заднице припрятан килограмм тротила? - поинтересовался Айс. - Или ты хлопнешь в ладоши и с важным видом скажешь: «Эники-беники ели вареники», и Киукано Скволус исчезнет, как дым?
        Сема молчал.
        - Что ж, игру в Зою Космодемьянскую мы тоже проходили, - промолвил Айс и хлестко ударил его по лицу. Из рассеченной губы мужчины потекла кровь.
        - Велика заслуга - бить связанного, - сплевывая кровь, произнес Сема.
        Айс улыбнулся:
        - Да я хоть сейчас тебя развяжу, профессор кислых щей. Вот только после нашего единственного раунда тебя придется хоронить в закрытом гробу.
        Послышался стон Катрин. Она открыла глаза и бессмысленно вращала зрачками по сторонам.
        - Ну вот, все проснулись, - Айс потер ладони с довольным видом. - А теперь подъем и шагом марш.
        - Куда? - спросил Сема.
        - Доить верблюда. Сам увидишь. Ты ведь вроде все знаешь, чего спрашиваешь?
        - Валик, какого хрена? Ты что, от жары сбрендил? - придя в себя, возмущенно выкрикнула Катрин. - Быстро развяжи меня!
        Валик метнулся к девушке и со злостью выпалил:
        - Закрой пасть! Знаешь, что такое валик, хиппи недоделанная? Открой словарь, если не в курсе! Это утолщенный и продолговатый цилиндр для накатывания краски! А еще это набитая подушка цилиндрической формы для поперечных краев дивана! Понятно тебе, Катя Фролова?! Я тебе не диванная подушка, а Валентин Евгеньевич Шмаков!
        Айс беззвучно засмеялся:
        - Браво, господин Шмаков. Наконец-то вы показали, что тоже умеете кусаться.
        - Что ты делаешь? - испуганно спросила Катрин. - Ты что, с ним заодно? Ва… Валя, очнись!
        - Я делаю то, к чему готовился полгода. Жаль, ты своего Диму не взяла. Из-за Марины мне ваша сладкая парочка сейчас ой как пригодилась бы.
        Катрин была настолько потрясена поведением бывшего друга, что не придала значения последним словам.
        - Ну все, потрепались, и хватит, - сказал Айс и дал пинка Семе. - Поднимайся, профессор. Тебя ждут великие открытия. Кто знает, может, твое имя занесут на скрижали истории. Хотя Сема звучит как-то…э-э-э, ну, словом, как Иванушка-дурачок.
        - А если я никуда не пойду? - спросил Сема.
        - Тогда я отрежу тебе палец, - делано вздохнул Айс, словно он искренне сожалел, что, ему придется это сделать. Однако его мерцающие холодом глаза не оставляли сомнений, что начни Сема сопротивляться, он именно так и поступит.
        - А если ты будешь ерепениться, я тебя трахну, - обратился Айс к обомлевшей Катрин.
        - Я тебе член откушу, - сказала она с ненавистью.
        - Подавишься, - сказал Айс, быстро и ловко затянув на глазах связанных людей тряпки.
        - Так будет лучше.
        - Ты тварь, - тихо сказал Сема.
        - Мы все твари, профессор. Или ты будешь отрицать это?
        Сема не стал отвечать. Айс пихнул его в спину, и они пошли вперед.

* * *
        Глядя на худую спину Катрин, Валик в очередной раз поразился, что ей все-таки удалось вспомнить Айса.
        В тот день они собрались у него на даче. Праздновался его день рождения, и родители, смилостивившись, разрешили молодым отметить праздник на природе, предварительно взяв с Валика клятвенное обещание, что они не будут разжигать костер на улице, крепче пива ничего пить не будут и так далее. Валик скромно кивал головой, мол, конечно же, разумеется, а как же! Естественно, был и костер на улице, кроме пива была водка, портвейн, а друзья Катрин, приехавшие на раздолбанной «копейке», раскрашенной под «зебру», ко всему прочему привезли спирт и травки.
        Вечеринка была в самом разгаре, и Валик уже успел надраться, уснуть на клумбе, которую боготворила и облагораживала его мама, проснуться и даже протрезветь. К тому времени Катрин и ее неформальные фрэнды пускали «паровоз» уже не по первому кругу, и она, притомившись, плюхнулась на гамак. И когда Валик в окно увидел, как к ним во двор вошел высокий мужчина, он сразу узнал Айса. Тот о чем-то спросил Катрин и направился к дому.
        Нужно сказать, что в те времена Валик называл его Александром, и кличка Айс прилепилась к этому человеку намного позже. После того, как все началось.
        Насколько знал Валик, Айс был каким-то дальним родственником его отца. И каждый раз упоминание в разговоре его имени означало, что Айс влипал в какую-то историю, как правило, неприглядную. У этого человека никогда не было постоянной работы и семьи. Его могло носить где-то в Южной Африке, в племени туземцев, ведущих первобытный образ жизни, а однажды его задержали на границе с Парагваем, под кайфом и без документов. Он то валялся в больнице с редкой тропической болезнью, то скрывался на Дальнем Востоке от бандитов за долги, то шиковал в самых фешенебельных ресторанах, то приходил к родителям Валика клянчить деньги. Странно, но ему никогда не отказывали и не выгоняли взашей, хотя отец частенько матерился по этому поводу. Зная характер своего папаши, Валик пришел к выводу, что наверняка в свое время Айс сделал ему какое-то немыслимое одолжение, в связи с чем батя был вынужден терпеть выходки своего шизанутого родственничка.
        Как-то отец обмолвился, что Айс загремел на полгода в тюрьму за драку с какими-то китайцами. Потом он вообще куда-то исчез, и родители Валика облегченно вздохнули, думая, что их оставили в покое.
        И вот теперь он снова появился. В мятом костюме, с трехдневной щетиной и пивным перегаром изо рта.
        - Привет, - сказал он, подмигнув Валику. - У вас тут весело, гляжу.
        - Вам нужен папа? - спросил Валик, тщательно закрывая своим телом вход в комнату, где вовсю шел гужбан, - он не хотел, чтобы Айс настучал родителям, что в действительности происходит у него на даче.
        - Нет. Я пришел к тебе.
        Валик удивился. Чем он мог заинтересовать этого человека? Впрочем, Айс и раньше частенько заводил с ним разговоры на разные темы и даже звал его с собой путешествовать, но родители каждый раз выступали категорически против этих идей. Может, и на этот раз он его хочет куда-то позвать? Валик не ошибся.
        - Давай поговорим наедине.
        Они вышли на улицу. Катрин спала, ее свесившаяся с гамака рука касалась аккуратно подстриженной травы.
        - Какие у тебя в ближайшее время планы? - спросил Айс, когда они миновали калитку.
        - Ну… у меня сейчас каникулы, - протянул Валик. - Только начались.
        - Я еду на днях в Австралию. Хочешь со мной?
        У Валика захватило дыхание. Конечно же, он хотел, он столько слышал интересного про этот континент!
        - Причем не по путевке, а так, дикарями. Мои знакомые отвезут нас на один остров, - добавил Айс, видя, как загорелись глаза Валика. - Всего на неделю.
        Валик размышлял. И чем больше он думал, тем больше он понимал, что это предложение не вызовет восторга у его родителей. И хотя ему уже было почти двадцать лет, они все равно оказывали большое влияние на его личную жизнь. Нет, не получится.
        - Вряд ли. Батя не разрешит, - сказал он со вздохом.
        - Скажешь, что друзья в деревню зовут.
        - А загранпаспорт? Там же печать на границе шлепнут, - возразил Валик.
        Айс засмеялся. Тогда у него еще не было уродливого шрама на шее, и смех его звучал громко и заразительно.
        - Твой папаша имеет обыкновение перед сном листать заграничный паспорт сына?
        - Александр, вы же знаете, что…
        - Ты трусишь?
        - М-м…
        Валик посмотрел на Айса и поежился - глаза у того блестели каким-то лихорадочным блеском.
        - Поехали ко мне домой, - вдруг сказал он. - Мне нужно кое-что рассказать тебе.
        И прежде чем Валик успел возразить, он безапелляционно сказал:
        - Не отказывайся, это ненадолго. Я отвезу тебя обратно.
        Валик машинально пошел за ним. Через пару минут они были возле заляпанной грязью
«девяносто девятой». Валик с тоской посмотрел в сторону дома. Ему очень не хотелось сейчас куда-то ехать, особенно когда ребята собирались жарить шашлык. Но еще больше его тревожил Айс - он заметно нервничал, словно боялся, что Валик откажется ехать к нему домой.
        Позже Валик неоднократно задавал себе вопрос, как бы повернулась его судьба, если бы он не сел в машину к Айсу, а вернулся к друзьям. И сам себе отвечал - очень сильно повернулась бы. Этот момент был переломным в его жизни.
        Он влез в салон, Айс плюхнулся на сиденье и завел двигатель. Сзади послышалось какое-то движение, и Валик, вздрогнув, медленно повернул голову. Громадный питбуль молча смотрел на него, тяжело дыша, и было в нем что-то очень знакомое. Неужели… Валик почувствовал, как содержимое его желудка подскочило куда-то к горлу:
        - Александр, ты ведь говорил, что твоя собака отравилась!
        - Так и есть. Я специально подобрал похожую. Чтобы она всегда мне напоминала Тико. Тем более она очень нравится моей маме.
        Валик еще раз оглядел пса. Он был точной копией собаки, которая была раньше у Айса, и год назад тот проговорился, что она издохла, отведав какой-то дряни на улице.
        Машина рванула с места, сразу развив высокую скорость.
        - Зачем мы едем к вам? - запоздало спохватился Валик. - Вы что-то собираетесь показать мне?
        - Что-то вроде того.
        Айс, не сводя глаз с дороги, вытащил откуда-то бутылку водки и, свинтив крышку зубами, сделал длинный глоток. У Валика от изумления отвисла челюсть.
        - Вы что, в своем уме? Вы же за рулем!
        - Не дрейфь, Валя, - усмехнулся Айс. - Ты что-нибудь знаешь об австралийских островах? То место, куда я предлагаю тебе отправиться со мной, легенда. И я познакомлю тебя с человеком, который, можно сказать, увидел невозможное.
        Валик молча смотрел в окно. Все происходящее нравилось ему все меньше и меньше.
        - Дело было около двадцати лет назад. Этот человек летел с геологической экспедицией на вертолете. В дороге возникла какая-то поломка, и вертолет стал падать. Под ними был океан, и до ближайшей суши не менее пятисот миль.
        Этот человек оказался единственным, кто выжил. Один в океане, без еды и воды, лишь с перочинным ножом в кармане. Потом появились акулы. Они были большие и странного цвета - белые. Человек запаниковал, но акулы не трогали его. Они плавали вокруг него странным хороводом, постепенно тесня к какому-то странному облаку, невесть откуда появившемуся в океане. И когда человек попал в это облако, акулы исчезли.
        Перед ним был остров. Человек выбрался и тут же упал без сил. Он проспал несколько часов, потом пошел осматривать остров. Ноги привели его к высоченной скале…
        Впереди показался пост ДПС, и Валик непроизвольно зажмурил глаза, моля про себя, чтобы их не остановили. Его молитвы были услышаны, и Айс продолжал:
        - …этот остров показался человеку ненастоящим. Льющаяся вода из родника не утоляла жажду, а листва деревьев не защищала от солнца, все было словно призрачным миражом.
        К вечеру на этом острове высадились люди, и они тоже пришли к скале. Сначала человек обрадовался и хотел выбежать им навстречу, но потом понял, что лучше этого не делать. Приехавшие туда люди были разными. Одни - мужчины, и они были вооружены, вторые - женщины, причем связанные, и все… беременные. Их гнали вооруженные люди к скале. По едва заметной тропинке они поднялись наверх. И только тогда выяснилось, что эта скала внутри полая, а в самом низу мерцало темное озеро. Начало темнеть…
        - Александр, вы что, какой-то фильм ужасов мне пересказываете? - спросил Валик, не понимая, куда клонит Айс.
        - Просто слушай, и все. Человеку было плохо видно, что там происходит, но вдруг озеро озарилось странным свечением. И он с удивлением увидел, как через громадную расщелину в скале в это озеро начинают заплывать акулы. Вооруженные люди начали что-то кричать, у них возникла ссора между собой. Потом кто-то столкнул в озеро связанного мужчину. Кто-то выстрелил. Две женщины в испуге прыгнули сами в озеро. Люди стали палить друг в друга. Человек испугался и забился в крохотную пещерку, там он просидел до утра.
        Утром он спустился вниз. Озера не было, на его месте была груда черного шлака, словно тут всю ночь что-то горело. Плато, на котором все происходило, было усеяно трупами. Ни одного в живых не осталось.
        Человек чувствовал, что, пока он находился в этом месте, с ним что-то произошло. Он стал совершенно другим, и он с удивлением открыл для себя, что он все знает про этот остров. И эти знания его пугали и вызывали состояние катарсиса одновременно. Он стал хранителем Тайны этого острова.
        У берега стояло несколько лодок. Человек уже хотел сесть в одну из них, как услышал чей-то стон. Он присмотрелся и увидел в одной лодке беременную женщину. Она спряталась под тряпьем и плакала. Она была вся в крови. Смогла ли она убежать с того страшного места, или про нее попросту забыли, и она все время провела здесь, человек не знал. Ее живот был очень большим, она была готова родить с минуты на минуту.
        Он сел в лодку, и они поплыли. Куда - неизвестно. Когда человек обернулся, он не мог поверить своим глазам - остров скрывался под водой. Медленно, пока не погрузился полностью.
        Женщина продолжала истекать кровью, и человек ничем не мог ей помочь. Она умерла, крепко обхватив свой большой живот руками. Когда человек убрал руки, он увидел, что ребенок внутри ее еще жив и даже шевелится. Человеку стало страшно. Затем начался шторм. Лодку болтало из стороны в сторону, но, к счастью, она не перевернулась. Когда буря улеглась, ребенок был еще жив. Человек принял решение. Ведь у него еще оставался нож. Более того, он раньше делал операции.
        Боги оказались милосердны в этот день, и как только малыш увидел свет, сквозь туман выплыл огромный корабль. Это судно было из Тасмании и везло туристов. Человека с ребенком (это оказался мальчик) взяли на борт. Мальчик выжил.
        Айс замолчал.
        - Это что, все? - заерзал на сиденье Валик.
        - Почти.
        Валик ничего не понимал. Похоже, у Айса не все в порядке с головой, и он уже жалел, что согласился на эту поездку.
        - Когда мы приедем?
        - Осталось совсем немного.
        - Я хочу сейчас выйти. Не надо меня отвозить обратно. Остановите машину, Александр, - сказал Валик.
        Однако Айс проигнорировал просьбу, и, когда Валик открыл рот, чтобы возмутиться, сзади раздалось глухое ворчание. Пес вытянул свою голову, морща нос, а стеклянные глаза тупо смотрели на юношу. При взгляде на зловещую морду собаки у Валика зашевелились волосы.
        - Ты раздражаешь моего пса, Валя, - сказал Айс.
        Валик сидел как каменное изваяние, покрываясь ледяным потом и гадая, чем же все это закончится.
        Наконец они приехали. Айс вышел первым и открыл заднюю дверцу, выпуская собаку. Животное вывалилось, как мешок с фаршем, грузно и неуклюже. Валик закрыл дверцу автомобиля. Ох, как хотелось ему дать деру! Его удерживала только собака - а вдруг Айс натравит ее?!
        - Разве вы живете здесь? - промямлил он, оглядывая обшарпанную хрущевку с мутными окнами. Из темного чрева подъезда резко несло мочой.
        - Нет. Тут живет моя мать, - сухо сказал Айс.
        Валик был окончательно сбит с толку. На фига они приперлись к матери Айса?
        Между тем Айс зашагал вперед, и собака, тяжело переваливаясь из стороны в сторону, поплелась за ним.
        Когда они вошли в квартиру, Айс повернулся к Валику.
        - Ты веришь в то, что душа живет после смерти, Валентин?
        - Э-э… а почему вы спрашиваете? - испуганно моргнул Валик.
        Нет, какой же все-таки он идиот, что поехал сюда! Он не хотел ничего такого думать, но мрачные мысли, одна хуже другой, скопом атаковали его мозг: Айс - сумасшедший и сейчас задушит его. Айсу срочно понадобились деньги, и он будет удерживать Валика как заложника, пока не получит нужную сумму. Айс - сексуальный маньяк. Айс…
        - Я хочу просить тебя помочь мне уехать отсюда. Вместе с мамой, - сказал Айс, прервав мысли молодого человека.
        - Куда? - тупо спросил Валик.
        - На остров. Ты должен поехать со мной. И моей матерью.
        - Она здесь? - спросил Валик. Если его мать дома, почему она молчит?
        Айс кивнул и странно улыбнулся.
        - Проходи, не стесняйся.
        Валик, не сводя глаз с Айса, шмыгнул в первую попавшуюся комнату. Там никого не было.
        - Она там, в спальне, - сказал Айс.
        Он надвигался прямо на него, и Валику ничего не оставалось, как войти в спальню. Параллельно он думал о том, почему мать Айса, зная, что кто-то пришел домой, не выходит в прихожую?
        Он вошел и тут же остановился, будто встретив невидимую преграду. Посреди спальни стоял стол, на котором лежала пожилая женщина. Мертвая. Желтая морщинистая кожа была похожа на пергамент, на бескровной губе зеленая муха увлеченно чистила крылышки. Нижняя челюсть туго притянута платком. Только сейчас Валик ощутил, какой тяжелый запах стоит в квартире.
        - Она… умерла?
        - Ты сам видишь.
        - Но как?!
        - Не знаю. Я приехал сегодня ночью, она уже была мертва, - спокойно ответил Айс.
        Валик обескураженно почесал затылок. Он ровным счетом ничего не понимал.
        - Зачем вам везти ее в Австралию? Вы хотите там похоронить ее?
        - Я хочу, чтобы она снова была со мной.
        - Вы ненормальный.
        Валик шагнул вперед, но Айс без особого усилия толкнул парня, и тот чуть не упал на труп.
        - Выпустите меня! - едва сдерживая себя от охватившего ужаса, сказал Валик. - Я закричу!
        - Валяй. Только тут одна соседка, и та глухая, - сказал равнодушно Айс. - Ты не ошибся насчет пса. Это именно Тико.
        - Вы же сказали, что он умер?
        - Умер. А потом вернулся.
        Валику стало казаться, что он сходит с ума.
        - Как вернулся?
        - Остров вернул его к жизни. Тико! - громко позвал Айс пса.
        Какое-то время ничего не происходило, потом собака зашла в спальню. Она передвигалась медленно, лениво, издавая какие-то шумные хрипы, и производила впечатление больной.
        - Иди сюда, Валя. Смотри.
        Но он уже и так видел. На одном ухе отсутствовал клочок кожи - результат драки со стаффордширским терьером. Валик помнил, как Айс говорил об этом. Собственно, дело даже не в ухе. Это действительно был Тико.
        Валик пытался унять дыхание.
        - Ладно, вам каким-то образом удалось клонировать собаку. Послушайте, что вам от меня нужно?!
        - Деньги и твоя помощь.
        - Денег у меня нет, - сказал Валик. - Вы это прекрасно знаете.
        - Они есть у Евгения Сергеевича.
        - Вот у него и попросите. Вы же моего отца имеете в виду?
        - Нет, Валя, - хрипло сказал Айс.
        Он встал у двери, загородив таким образом выход, и Валику стало по-настоящему жутко.
        - Евгений Сергеевич не твой отец.
        - А кто же тогда? - попробовал улыбнуться Валик, но на лице появилась искаженная гримаса. - Аист?
        - Я не знаю. Знаю только, что твоя мать - та самая женщина, которая умерла в лодке.
        - Что?! - замер Валик. - Да вы с ума сошли!
        - А этим человеком, который увидел невозможное, был я. Это я вытащил тебя из чрева той женщины. Кажется, она была немкой. Потом тебя привезли в Россию, и я, понимая, что мне никто не поверит, выдумал сказку, что нашел тебя в лодке. Тебя усыновили. Твои приемные родители не знают правды, им вообще сообщили, что я тебя где-то подобрал, поэтому так благосклонны ко мне. Истинную правду знаем теперь только мы с тобой. И тот остров.
        - У меня нет денег. И я никуда с вами не поеду. А на вашем месте я вызвал бы участкового и «Скорую помощь», - Валик прилагал все усилия, чтобы его голос звучал уверенно, но он все равно предательски дрожал.
        - Я спас тебе жизнь, Валя. Я говорю правду. Я, например, знаю, что у тебя на темени родимое пятно.
        - Вы могли меня видеть в детстве.
        - Тебя никогда не стригли наголо. Оставим этот треп, ты знаешь, что я прав, просто боишься признаться себе самому.
        - Выпустите меня! - закричал Валик, ошалев от страха и невыносимого запаха в комнате.
        К его изумлению, Айс посторонился, пропуская Валика к выходу. Тико (или все же не Тико?!) угрожающе рявкнул, и Валик опрометью бросился к двери.
        - Я рассчитывал на твою помощь, - сказал ему вслед Айс, но Валик уже не слышал его, кубарем скатываясь по обгаженным ступенькам вниз.
        Он поймал такси и вскоре был снова на даче. Происшедший случай казался каким-то кошмарным эпизодом из триллера, в котором он принял самое непосредственное участие. Он тут же напился до потери сознания, и друзья перенесли его на кровать.
        На следующий день у него состоялся пренеприятнейший разговор с родителями. Да, был вынужден признать Евгений Сергеевич, мы тебе с мамой неродные. Но разве сейчас, когда у тебя все есть, это имеет какое-то значение?! В общем, каждый остался при своем. При этом Евгений Сергеевич поклялся набить морду Айсу, если тот хоть еще раз вздумает появиться в их жизни.
        Айс дал о себе знать буквально спустя месяц. Он ограбил ювелирный магазин, после чего, купив билет, попытался вылететь в Сидней. Его задержали в аэропорту, во время контрольного осмотра багажа. Сканер показал в сумке Айса странные предметы, и, когда его вещи стали осматривать, девушке, старшему лейтенанту ЛОВД, стало плохо. В пластиковой канистре с медом были кости черепа и несколько пальцев, а в маленькой шкатулке - прядь седых волос. Айса задержали. Вскоре нашли его мать - он держал труп в глухой деревеньке, на чердаке заброшенного дома.
        Экспертиза показала его невменяемость, и Айса отправили в психушку. И все это время Валик вспоминал о нем. И у него не выходил из головы пес Айса, Тико.
        Потом Айса выпустили, и долгое время он вел себя тихо и примерно. Он иногда куда-то отлучался, потом они снова встретились с Валиком.
        Получается, Тико умер дважды. И, судя по поведению Айса, он не прочь бы снова попробовать вернуть его к жизни.
        А потом Валик встретил Свету, своего нежного ангела, они поженились, и все шло своим чередом, пока не произошла эта авария…

* * *
        Сознание возвращалось к Эду медленно, с неохотой, и когда он открыл глаза, его окружала полутьма. Рядом тоже кто-то шевелился.

«Где я? - промелькнула у него первая, самая естественная мысль. - И где Таня?!»
        - Есть тут кто живой? - громко спросил он, почувствовав, что его тело крепко привязано к какому-то продолговатому предмету.
        - Эдик… - прошелестели в темноте.
        - Таня, ты? - воспрянув духом, спросил Эд.
        - Где мы? Я тебя плохо вижу.
        - Ты связана?
        - Да, - ответила она. - Что произошло?
        Эд замялся. Он совершенно не знал, говорить ли ей о том, что он намеревался сделать со Славой. Кстати, где он? И жив ли вообще?
        - Когда он тебя ударил, кто-то пустил мне в шею иглу со снотворным, - сказал он, решив пока не открывать любимой свои карты. Будь что будет! - Я чувствую за своей спиной что-то вроде столба. Попробую расшатать его, - сказал Эд.
        Он напряг мускулы и подался вперед, ощутив, как веревки врезались в его тело. Он не сразу услышал какие-то странные звуки в темноте.
        - Таня, ты что? Плачешь?
        - Я вспоминаю наш разговор, - сквозь слезы проговорила она. - Слава…
        - Забудь об этом. Он всегда ревновал тебя к первому столбу.
        - Он знает, что я не люблю его, Эдик.
        Эд замер, перестав дергать столб.
        - Я люблю тебя, - тихо проговорила Татьяна. - И любила все эти девять лет.
        Эд сжал зубы так, что они хрустнули. Одновременно он почувствовал, как в уголках его глаз собралась влага. Господи, да после таких слов и умереть не страшно! Но он отнюдь не собирался расставаться с жизнью. И он вытащит ее отсюда.

* * *
        Исви пришвартовал свой катер, когда уже начало темнеть. Как только он оказался на берегу, его рану моментально облепил рой летающих насекомых, но он был так взволнован, что перестал обращать на это внимание. Мозг сверлила лишь одна мысль: Ордо.
        Во сне он шел к дому и видел много людей, мужчин и женщин. Сейчас не было никого. Странная тишина висела над поселком, словно все улеглись спать, хотя Исви знал, что это не так.
        Он шел и вспоминал, как ВСЕ началось. Бедная, несчастная Ордо! Она помогала ему выгружать рыбу, и близился сильный шторм. Он говорил ей, что справится один, но она, верная и преданная жена, всегда хотела быть рядом с мужем в тяжелые минуты.
        Волны ударили внезапно, когда они были на пристани. Их обоих смыло в океан, и если более сильный и выносливый Исви смог вынырнуть, то Ордо, ударившись под водой о камень, потеряла сознание. Исви кричал до хрипоты, крутя головой, но все, что он увидел, - это розовая пена, которую тут же расплескали волны. Потом волна ударила снова, и его выбросило на берег. С вывихнутым плечом и разбитым лицом, он кинулся в шторм, выкрикивая имя жены, но все было напрасно. Лишь спустя несколько часов океан смилостивился и вернул Исви тело супруги. Не помня себя от горя, он принес его домой. Сыновей дома не было, зато дома его ждал Айс. Он всегда появлялся неожиданно, как болезнь или голод.
        Он ударил Исви, чтобы тот пришел в себя, а сам стал говорить. Он говорил страшные вещи, то и дело упоминая Киукано Скволус, о котором Исви уже доводилось слышать. Так они просидели всю ночь, а мертвая Ордо лежала в углу, и морская вода, вытекающая из нее, образовала на потрескавшемся полу большую лужу. И к утру Исви принял решение, в которое не стал посвящать даже сыновей.
        Они спрятали тело Ордо в ящик со смолой, чтобы тело не разложилось, а сыновьям он сказал, что мать уехала в соседнюю деревню ухаживать за умирающей теткой. И все это время Исви ждал, когда будет Знак. Об этом мог сказать только Айс. Параллельно он искал свутта ки - пару, которая могла бы им помочь привести их безумный замысел в исполнение.
        А потом они поехали на этот остров. Вместе с Айсом и его юным белым помощником. Как понял Исви, у этого мальчишки тоже были какие-то интересы насчет Киукано Скволус, но что-то у него сорвалось. Что хотел этот рыхлый парень со стеклами на глазах и что у него не получилось, он не знал, никто из них не откровенничал.
        По словам Айса, все прошло хорошо. Свутта ки, Делия и Торх, вдохнули в тело Ордо жизнь, и она вернулась к нему. К слову, потом Делия превратилась в уродливую старуху, а Торх умер. Айс говорил, что Киукано Скволус забирает самое ценное у жертв, то, что они боятся потерять. Делия боялась потерять красоту. А Торха страшила смерть. Спустя некоторое время он узнал, что Торх любил другую, и из-за этого все пошло наперекосяк.
        В первую же ночь Ордо словно взбесилась. Она не узнавала его, жутко хохотала, пугая сыновей (они даже не знали, что случилось с матерью), а потом выгрызла у него пол-лица. И тогда он приковал ее к цепи в подвале.
        Исви слишком поздно понял, что совершил громадную ошибку, согласившись на идею Айса. Глиумма ит микке, мертвецам не место с живыми, но тогда Исви потерял разум от горя.

«Если она не изменится, я отвезу ее обратно, на Киукано Скволус», - промелькнула у Исви мысль. Другого выхода не было.
        Вскоре он стоял возле своего дома.

* * *
        Они прошли через мост, при этом Катрин ругалась как сапожник - она поняла, что под ними пропасть, и это беспомощное состояние с завязанными глазами просто вымораживало ее. Неподалеку лежал Вячеслав. Он уже начал шевелиться, приходя в сознание, но руки у него были связаны.
        - Может, останешься с ним? - спросил Айс. - А то еще вниз брякнется.
        - Чего с ним случится, - не согласился Валик. - Тем более нога сломана.
        Они стали обходить скалу. Вскоре стал виден небольшой вход, полузаваленный камнями, но достаточный для того, чтобы пролезть человеку.
        - Туда, - указал Айс.
        Набивая шишки и обдирая коленки до крови, пленники вползли в тоннель. Он по спирали шел вверх, и Валик быстро устал.
        - Уфф… ты что, тащил тех двоих, пока они без сознания были? - задыхаясь, спросил он.
        - Ага. А тебе не мешало бы спортом заняться.
        Вскоре они вышли на плато, и перед ними тут же оказалась небольшая пещера. Оттуда доносились какие-то звуки, и Валик осторожно заглянул внутрь.
        - Ты гляди, почти развязался, - с восхищением прошептал Айс.
        Эд действительно значительно ослабил веревку и теперь с угрозой смотрел на Айса. Однако при виде ухмыляющегося Валентина на его лице отразилось недоумение.
        - Валентин, ты объяснишь, что происходит? - спросил он, пока Айс поправлял веревки.
        - Потом. Все потом, - махнул рукой парень и поправил очки. - Вон привели вам сказочника, пускай вам байки травит.
        - Айс! - Эд перевел взгляд на мужчину.
        - Привет. Давно не виделись, - сказал Айс, срывая повязки с Катрин и Семы и вталкивая их в пещеру.
        Потом он включил фонарь и передал его Валику:
        - На, держи. Лучше я их скотчем привяжу, а то смотри, этот перец уже почти был на свободе.
        - Что вы собираетесь с нами делать?! - вскрикнула Татьяна. Она с недоверием смотрела на Валика. - Валентин, что происходит?!
        - Ничего, - буркнул юноша. - Задолбали уже своими вопросами. В «казаки-разбойники» с вами играть будем, ясно? Вот что происходит.
        Айс привязал Сему и Катрин к другим столбам. Свет от фонаря позволил Эду мимоходом разглядеть пещеру, и у него перехватило дыхание. Этих столбов было штук сорок, они стояли ровным строем, как частокол.
        Проверив, насколько прочно привязаны пленники, Айс с Валиком ушли за Вячеславом.

* * *
        - Вот мы и опять все в сборе, - невесело улыбнулась Катрин. Ее засаленные до невозможности волосы висели, как запущенные дрэды. - Что у вас произошло? И где Вячеслав?
        - Мы немного повздорили, - сказал Эд, надеясь, что Татьяна тоже не будет говорить лишнего. Хотя какое это сейчас имеет значение? Он в двух словах изложил свою версию происшедшего, опустив подробности ссоры и свою цель приезда в Австралию. Интересно, какими глазами Татьяна посмотрит на него, если узнает, что именно он охотится за ее муженьком?
        - Я предупреждал вас, - мягко сказал Сема. - Валентин с ним заодно. А я, болван, должен был это предвидеть.
        - Что с нами будут делать? - дрожащим голосом спросила Татьяна.
        - Ничего хорошего. Я кое-что подслушал, пока они разговаривали на берегу.
        - И что? - нетерпеливо сказал Эд.
        - Они… - начал Сема и тут же замолчал, так как снаружи послышались шаги. Айс и Валик, ругаясь на чем свет стоит, тащили Вячеслава. Тот, в свою очередь, награждал их такими эпитетами, от которых зажал бы уши старый боцман.
        Они приволокли тело Вячеслава к одному из столбов, и Айс, вытирая пот с лица, связал его скотчем. Когда все было готово, они покинули пещеру.
        - Ну, говори! - чуть ли не закричал Эд, когда шаги стихли.
        - Все было спланировано заранее, - заговорил Сема. - Камень не случайно упал на вашу подругу. Это сделал Айс. Но их цель, как я понял, была не эта девушка, а ты, Катрин.
        - Я? - растерялась хиппи.
        - Именно. Ты была одна, понимаешь теперь? Балласт. Им нужна пара. ПАРА, мужчина и женщина. Почему ты поехала сюда одна?
        - Мой парень не смог… А какая разница? - Катрин ничего не понимала.
        - А он собирался?
        - Да, мы уже билеты купили, а потом у него все обломалось, и билет пришлось сдать.
        - Вот! Валентин хотел для подстраховки взять две пары. Но у тебя случился форс-мажор, и Валентин каким-то образом дал знать Айсу, чтобы тебя ликвидировать. Но камень упал на вашу подругу, и их план дал трещину, - объяснил Сема.
        - Тогда понятно, почему они нас спасли, - проговорил потрясенно Эд.
        - Нет, все это какая-то хренотень… - пробормотала Катрин. - Какая разница, что Марины нет? Осталась я и Влад, вот тебе и пара.
        - Ты ничего не поняла, - покачал головой Сема. - Они…
        - Они должны любить друг друга, верно? - тихо закончила за него Татьяна.
        - Да, - после паузы сказал Сема.
        В пещере повисла тишина.
        - Среди нас есть одна пара, - осторожно сказала Катрин.
        Неожиданно Вячеслав захохотал. В сгущавшихся сумерках от его дикого, неестественного смеха по коже шел мороз, и Эд подумал, что он точно спятил.
        - Ой, умора… не могу, сейчас обоссусь со смеху, - захлебывался Вячеслав. - Значит, вся эта заварушка только из-за нас с Таней?
        Эд мрачно молчал.
        - Значит, другие им не нужны? - задала вопрос Катрин, и в ее голосе затеплился огонек надежды. - Зачем они тогда держат нас тут всех?
        - Как расходный материал. Мало ли что понадобится, - ответил Сема.
        - И что… и что они будут делать с нами? - хрипло спросила Татьяна.
        - Я не знаю. Но слышал, что, когда для обряда привозят влюбленных, речь идет о решении какого-то очень серьезного вопроса. Все дело в священном озере, где все и происходит, оно находится где-то рядом.
        - Нас бросят в озеро? - спросила Татьяна, и Вячеслав снова засмеялся, но быстро замолчал.
        - По-разному бывает, - медленно проговорил Сема.
        - Откуда ты все это знаешь? - спросила Катрин подозрительно.
        - Я изучаю этот феномен уже десять лет. Я знал людей, которым довелось столкнуться с Айсом. Этот остров - порождение абсолютного безумства и зла.
        Эд таращил глаза в темноту, пытаясь разглядеть Вячеслава, но все, что он видел, было лишь смутным бесформенным силуэтом. Его мозг словно каленым железом прожигал один-единственный вопрос: почему Слава ничего не говорит по поводу фотографий? Почему он молчит насчет их драки? Он ведь ему ногу сломал! Или у него отшибло память?
        Ответа на этот вопрос он не знал. Как и то, что их ожидает.
        - У нас есть какой-то выход? - спросила Татьяна.
        - У этого острова есть сердце. Это самое слабое место, особенно во время обряда: когда остров отдает свои силы на выполнение ваших желаний, он словно замирает на несколько мгновений, и его сердце уязвимо.
        - Что он может, этот остров? - спросил Эд. - Ты все время говоришь про исполнение желаний. Это что, вроде волшебной палочки?
        - Он исцеляет от неизлечимых болезней. Вашей подруге он мог бы вернуть руку. Он возвращает утраченную память. Разум. Любовь. Вы заметили акул у берега? Скоро они будут здесь. Это незримые помощники Киукано Скволус. Вы редко увидите этих бестий в обычные дни. Они, подобно острову, пробуждаются вместе с ним и спешат сюда. И исчезают, когда остров погружается в спячку, то есть уходит на дно.
        Эд, слушая Сему, начал думать, что он сейчас свихнется.
        - Наши друзья не похожи на тех, которые собираются вернуть себе память, - ехидно заметил Вячеслав. Его речь после выбитых Эдом зубов стала немного шепелявой.
        - Логично. Про любовь-морковь я вообще молчу, - поддержала его Катрин. - Что им от нас надо?
        - Этот остров также может наказывать, - сказал Сема.
        - Вот это уже ближе к теме, - усмехнулся Эд. Он все еще посматривал в сторону Вячеслава. Неужели тот решил ничего не говорить?!
        - Есть какой-то высший предел? - спросила Татьяна.
        - Я кое-что слышал. В древних книгах говорится о воскрешении мертвых как о высшей форме.
        - Что-о-о?! - обалдела Катрин.
        - Да. Или оживление, если говорить обыденным языком. Но, насколько мне известно, такое почти не практиковалось. Эта сделка равносильна игре в русскую рулетку, только не с одним патроном, а с одним пустым гнездом, - пояснил Сема.
        Он остановился. Где-то сверху монотонно капала вода.
        - Валик… черт возьми, - прошептала Катрин. - Светка… Неужели?!
        - Может, все-таки попытаемся вырваться отсюда? - подал голос Вячеслав. - Мария Бравлина не рожала связанных рабов, которых собираются бросить в какое-то вонючее озеро с акулами.
        Эд улыбнулся. Он уже знал: что бы ни случилось, он и пальцем не тронет его. Он скорее убьет его мстительного дядюшку.

* * *
        Исви осторожно, на цыпочках зашел в дом. Внутри было тихо.
        Сердце гулко колотилось в груди, так, что ему казалось, еще немного, и оно прорвет грудь. Первым делом он посмотрел на стол в комнате. В памяти все еще проскальзывали фрагменты сна - крошечный остров c кипящим озером и вылезающая из котла Ордо. Но там ничего не было.
        Интересно, где Корф и Гэл? Может, они в подвале, с Ордо?
        При мысли о том, что он сейчас увидит жену, мужчина покрылся липким потом. Он уже собрался спуститься вниз, как вдруг услышал доносящийся из дальней комнаты голос. Он вздрогнул. Это… Ноги сами понесли его в комнату.
        Там была Ордо. Она лежала на кровати, укрывшись одеялом, сшитым из шкуры сумчатого волка, которого он убил год назад.
        Он замер, всматриваясь в супругу. Никаких пугающих изменений, какие были у нее в тот день. Исчезла мертвенная бледность и одутловатость, глаза сверкали, и в них Исви увидел то, от чего сразу покраснел. Ордо была красива как никогда, и ему впервые стало стыдно за свою грязную одежду, немытые волосы, за свое лицо, хотя именно она сделала его таким, какое оно сейчас.
        Она протянула руки вперед, и Исви, не помня себя от нахлынувших чувств, бросился к ней. Он плохо помнил, что было дальше. Она извивалась под ним наподобие дикой кошки, визжа и царапая его острыми ногтями, а он кричал, и кровь снова закапала из его раны прямо на лицо Ордо, а она смеялась и ловила кровь языком, как собаки ловят дождевые капли.
        Он уже устал, а она хотела еще. У него болел живот, которому досталось от ножа Айса, гниющая рана на лице горела, от голода и усталости кружилась голова, но он не мог остановиться. Всполошенные мухи, с неохотой оставив пиршество на лице Исви, раздраженно жужжали над его взмокшей от пота головой.
        Наконец он вымотался настолько, что едва мог дышать, а ниже живота у него все онемело. Все лицо и грудь Ордо были в его крови, и ей это нравилось. Вдруг она оттолкнула его и встала. Исви, шатаясь, обнял ее. Несмотря ни на что, он чувствовал себя счастливым. Значит, Айс был прав! Все получилось!
        Он прижал к себе Ордо, нашептывая что-то ласковое ей в ухо. Она засмеялась и больно ущипнула его за сосок. Исви криво улыбнулся и, подняв голову, случайно посмотрел в кусок старого, расколотого и затем склеенного зеркала, которое было закреплено на стенке. Глухой вопль вырвался из его глотки, и он, оттолкнув Ордо, на негнущихся ногах зашаркал прочь.
        Там, в отражении, ничего не было. НИ-ЧЕ-ГО. Исви обнимал воздух.
        Сзади он услышал ее хриплый смех.
        Прочь отсюда. Как можно дальше.
        Он уже хотел выбежать наружу, как вспомнил про сыновей. Может, стоит проверить подвал?
        Перед глазами все кренилось и дергалось, и он, спотыкаясь, стал спускаться вниз по стершимся ступеням. И сразу наступил босой ногой в кровь. Она была повсюду. Боже, он никогда в своей жизни не видел столько крови, даже когда ловил крупных маго и потрошил их прямо на палубе.
        Он завыл как дикий зверь, из глаз брызнули слезы. Его сыновья. Они были буквально размазаны по всему подвалу. Мясо, лохмотья одежды, волосы, белеющие кости - все смешалось в мокрую красно-розовую кашу. Там же валялись обрывки цепи, к которой была прикована Ордо.
        Он услышал, как она его зовет. Взгляд Исви лихорадочно метался по сторонам и остановился на старом сломанном гарпуне, который он давно собирался починить, но после смерти Ордо забыл о нем. Его жена начала медленно спускаться вниз, и он крепко сжал этот гарпун.

* * *
        Выйдя из пещеры, Айс с Валиком направились по едва заметной тропке куда-то наверх. Через пять минут они были на самой вершине скалы. Сверху она напоминала гротескную вазу с постепенно расширяющимся дном.
        - Где? - отрывисто спросил Валик.
        Айс с рассеянным видом указал куда-то пальцем. Он задрал голову, с восхищением любуясь небом. Сколько раз он был на этом острове, и каждый раз поражался неземной красотой окружающего мира. Будто вся Вселенная догадывалась о том, что это место особенное, не такое, как сотни и тысячи других, и поэтому наделила его таким божественным великолепием. Звезды на иссиня-черном небе напоминали крупные алмазы, которые искрились радужными цветами. Сквозь рваные обрывки облаков серебристо замерцала луна, она была настолько безупречно круглой, словно ее рисовали с помощью циркуля. Жаль, его мама не видит этого великолепия.
        Айс любил это место. И ОНО любило его. С тех самых пор, как он попал сюда, они теперь единое целое. Он покопался в своих лохмотьях и достал крошечную коробочку, вскрыл ее и кончиком ножа подцепил щепотку ослепительно-белого порошка. Закрыв коробочку, он осторожно ссыпал щепотку на крышку и разделил ее на две дорожки.
        Пока Айс распределял кокаиновые дозы, Валик с благоговением опустился на колени перед каким-то предметом, накрытым мешком. Трясущимися руками он убрал мешок, и его глазам предстал металлический ящик. Тот самый, который был в трюме Исви.
        - Здравствуй… дорогая, - всхлипнул он, ласково гладя прохладную поверхность ящика.
        - Иди сюда, - позвал его Айс. Он потер ноздрю, и в глазах его появился масленый блеск. - Не хочешь?
        Валик замотал головой.
        - Спасибо, я с тобой в тот раз так накидался этой дряни, что думал, мне все приснилось, - сказал он с отвращением.
        - Наверное, так даже для тебя лучше, - сказал Айс. - Пусть это будет сном. Загадочным и таинственным.
        Он выдержал небольшую паузу, затем сказал:
        - Каждый раз я вспоминаю тот день. Точнее, ночь. Когда впервые здесь очутился.
        - Когда ты нашел мою мамашу в лодке? - хихикнул Валик.
        - Ты зря смеешься. Как я потом понял, те люди хотели принести в жертву неродившихся детей этих беременных женщин. И твоя мать, кстати, чудом не оказалась среди них. Как потом выяснилось, это были люди из племени йолнгу, самого древнейшего племени Австралии, клан уангури. Им нужно было одержать победу в войне с противоборствующим кланом. И цена за это - человеческие плоды.
        - Что же пошло не так?
        Айс на мгновенье задумался.
        - Не знаю. Возможно, все дело в чувствах. На тот момент все женщины мыслями были растворены в будущих детях, которым предстояло появиться на свет. И все эмоции были направлены на них. Они любили их больше мужей, больше себя, больше жизни. Наверняка это и сыграло решающую роль. Те, кто гнали их в озеро, рассчитывали на другое. Поэтому и началась резня. Это было…
        Айс запнулся, вспоминая события двадцатилетней давности.
        - Это было похоже на мясорубку. Они словно посходили все с ума и стали убивать друг друга. Акулы уже были здесь, но ничего не получилось.
        - А ты?
        - А что я? Я же говорил, что видел все это. А человек, которому довелось провести ночь при обряде, становился избранным, посвященным в тайну. Между прочим, у тебя тоже есть шанс.
        Валик, услышав последнюю фразу, непроизвольно отстранился. Какими бы ни были его проблемы, ему не очень-то хотелось стать «избранным». Мерси, у него и так забот полно.
        - Я все думаю про Исви, - признался он. - Вдруг он нас кинет?
        - Он нас кинет только в одном случае.
        - В каком же? - остолбенел Валик.
        - Если он умрет, - ответил Айс.
        - Судя по его морде, ждать этого недолго, - пробурчал Валик. - Скажи, что все-таки произошло? Почему у него не получилось?
        - Он выбрал не тех. С ней все нормально, а вот у него к ней ничего не было. Так, местный Казанова. И когда этот болван Исви узнал об этом, было слишком поздно.
        - Это так сильно влияет?
        - Если ты вместе с солью в суп кинешь сахар, что получится? Блевотня. Так говорила моя мама. А если соответствующие специи - суп будет что надо, - с мудрым видом ответил Айс. Он чихнул и потер нос. - Этот Эд и жена того толстяка - отличные специи к твоему супчику. Вот так. Поэтому с этим шутить нельзя.
        - И ты… зная, что у Исви все пошло через задницу, все равно отпустил его?
        - Он приедет, - упрямо сказал Айс. - Лучше посмотри вниз.
        Валик опустил голову. Темное дно медленно оживало, будто с приходом ночи там проснулся огромный и неповоротливый осьминог, разминая свои исполинские щупальца. Одновременно с этим послышался какой-то странный сочащийся звук.
        - Озеро? - понимающе спросил Валик, и Айс кивнул.
        - Теперь ты понял? Озера там не было. Этот остров САМ создает озеро, САМ наполняет нишу. Он делает озеро из самого СЕБЯ. Он, словно сжимаясь как губка, дает свой сок. А скоро прибудут Локхом. Священные акулы.
        Валик не отрывая глаз смотрел, как из невидимых трещин и разломов скалы медленно, будто смола, стекала темно-синяя жидкость, словно загустевшие на морозе чернила, и все это двигалось вниз, при этом постепенно светлея и в конце концов становясь прозрачным, как слеза. Внезапно на дне озера мягко запульсировали нежно-фиолетовые огоньки, медленно сливаясь друг с другом, пока не образовали монолитную светящуюся массу, которая подсвечивала озеро изнутри, как эксклюзивный бассейн. Более завораживающего зрелища Валик не видел. Даже недавно увиденный им «Аватар» меркнул перед тем, что сейчас разворачивалось на его глазах.
        Айс снова вдохнул кокаин и прошептал:
        - Осталось совсем немного. И прежде чем мы приступим к делу, я хочу задать тебе вопрос.
        - Задавай, - немного встревоженно сказал Валик, ожидая какой-то подвох.
        - Она ведь может появиться без памяти и не помнить тебя. Она может появиться уродиной. Она может просто уйти от тебя.
        - Я не хочу тебя слышать! - неожиданно закричал Валик. Вопреки законам физики, эхо за этим криком не последовало. - Слышишь?! Я уже давно все решил!
        Он хотел что-то еще добавить, но так и остался стоять с открытым ртом. В озеро, которое продолжало неуклонно наполняться, скользнуло огромное сильное тело, оно словно отделилось от скалы, как бы являясь с ним одним целым. Айс снисходительно указал куда-то рукой, и Валик разглядел темнеющее отверстие слева. Тот самый тоннель. Акула ушла на глубину, затем с силой рванула на поверхность и выпрыгнула почти наполовину из воды, блеснув своим стальным хвостом.
        - Я уже давно все решил, - глухо повторил Валик, оправившись от изумления.
        - Это я и хотел услышать, - сказал Айс, и на его губах заиграла мертвая улыбка. - Пошли. Уже пора.

* * *
        Стоять на одной ноге было неудобно, но деваться было некуда, и Вячеслав изредка поджимал ее, а когда ненароком наступал на сломанную конечность, стонал.
        - Что с тобой, Слава? - волнуясь, спросила Татьяна.
        - Ничего. Ногу вывихнул, - прокряхтел тот.
        - Сюда кто-то идет, - сказал Эд, прислушиваясь.
        Все замолчали, и через мгновенье в пещеру зашли Айс с Валиком.
        - Соскучились без нас? - спросил Айс. Он встал возле столба с Татьяной и с помощью ножа освободил ее. - Только не делай резких движений. Иначе я откушу тебе нос, как моему другу Исви откусила жена.
        Валик вразвалочку подошел к столбам, где были привязаны Эд с Вячеславом. Он посветил фонарем, лицо его выглядело озабоченным, словно он решал чрезвычайно сложную задачу.
        - Кто же все-таки, а?
        - Что ты имеешь в виду? - поинтересовался Эд, стараясь говорить спокойно и уверенно, хотя уже давно все понял.
        - Кто из вас мне сейчас нужен? - спросил Валик, и на стеклах его очков заиграли блики отразившегося от фонаря луча.
        - Я думаю, тебе нужен психиатр, - сказала Катрин. - И смирительная рубашка.
        Валик выдавил напряженную улыбку.
        - Очень остроумно. Ладно, поступим по-другому.
        Он откашлялся и с выражением стал читать считалку, по очереди тыкая пальцем то в Эда, то в Вячеслава:
        - Сидел козел на лавочке, считал свои козявочки. Раз, два, три - козявкой будешь ты!
        На последнем слове палец юноши уткнулся в Эда.
        - Вот она, козявка. Собственно, я и так все знал.
        - Ты не прав, парень, - проскрипел Вячеслав. - Тебе нужен я.
        - Ты? - Брови Валика выгнулись дугой. - А на что ты способен, кроме как жаловаться на все вокруг и требовать к себе повышенное внимание?
        - Оставь их в покое.
        - Нет, - засмеялся Валик, начиная освобождать ноги Эда от скотча. - Не для этого я столько времени готовился, чтобы какой-то жирный индюк давал мне указания.
        Эд подобрался, напрягая мускулы.
        - Если ты попытаешься что-то предпринять, я перережу ей глотку, - предупредил Айс, увидев это. В подтверждение своих намерений он достал нож и приставил его к шее женщины.
        - Я буду вести себя тихо, - пообещал Эд, хотя его всего колотило от ярости. - Козявка будет хорошей.
        - Я не верю тебе. Я видел, как ты расправился с этой жирной сосиской, - Айс махнул ножом в сторону застывшего Бравлина. - Что ж ты его не прикончил сразу? Ты слишком эмоционален для твоей профессии.
        - О чем он, Эдик? - спросила Татьяна.
        - А ты что, не в курсе? - удивился Айс. - Он твоего мужа хотел вальнуть. Кстати, если бы не я, может, твой Слава уже в ущелье валялся бы.
        - Нет, - с трудом выговорил Эд. - Я бы не стал его убивать тогда.
        - Это правда? - Теперь Татьяна смотрела прямо в глаза Эду, и тот с огромным трудом выдержал этот взгляд. - Это был ты? Фотографии…
        - Да.
        Оглушенная этой новостью, Татьяна до крови закусила губу. Ей казалось, что она попросту ослышалась. Неужели Эд специально приехал в Австралию за жизнью Славы?!
        - Пошли, - приказал Айс и легонько толкнул ее.
        - Оставь ее. Иначе ты пожалеешь, что твоя мать однажды родила тебя, - угрожающе сказал Вячеслав.
        - А что ты можешь, мешок с навозом? - равнодушно отозвался Айс. - От клопа и то толку больше.
        - Я убью тебя. И взорву твой хренов остров. Мразь, - процедил Вячеслав.
        Бесстрастные глаза Айса неожиданно вспыхнули. Крепко держа за волосы испуганную Татьяну, он шагнул к Бравлину.
        - На «мразь» я не обращу внимания. Но вот за остров ты ответишь…
        Никто не успел ничего понять, как Айс дважды ударил Вячеслава ножом в живот. Тот даже охнуть не успел и только тупо смотрел, как при свете фонаря его рубашка набухает от горячей крови.
        - Слава! - взвизгнула Татьяна, но Айс влепил ей пощечину и потащил к выходу. Перед тем как выйти, он обернулся и сказал, обращаясь к Вячеславу:
        - Моя мама говорила: «Любимый человек - как бумеранг. Правильно брошенный, он всегда возвращается». Жаль, ты этого не заметил, человек.
        - Парень, одумайся! - закричал Сема, видя, как Валик толкнул Эда, приказывая ему идти вслед за Айсом. - Не делай этого!
        - Закройся, профессор, - бросил Валик.
        - Мама, - прошептала Катрин. Ее губы задрожали, и она огромным усилием воли взяла себя в руки. Что же будет дальше?!

* * *
        Они вышли из пещеры.
        - Не делай глупостей, человек, - сказал Айс Эду. - Веди себя спокойно. Или пострадает она.
        Эд ничего не сказал. Он осознавал, что времени остается все меньше и меньше и скоро его не будет вовсе. Он не представлял, что их ожидает, да и не хотел знать. Сейчас он знал только одно - эти двое, Айс и Валентин, окончательно сошли с ума и хотят использовать их в каком-то жутком ритуальном обряде. Но он не мог допустить и мысли, чтобы с Татьяной что-нибудь случилось. И если бы он был уверен, что ее оставят в покое и с ней будет все в порядке, он без раздумий отдал бы собственную жизнь.
        Скоро они оказались у озера, и, несмотря на их положение, у Эда захватило дух, настолько завораживающим было зрелище.
        - Через несколько минут можно начинать, - сказал Айс. Он вытащил из мешка небольшую глиняную чашку и достал нож.
        - Что ты хочешь делать? - спросил Валик.
        - Капсула, мистер Шмаков. Ты что, действительно ничего не помнишь?
        Айс склонился над Татьяной и, взяв ее за руку, полоснул по коже. Татьяна закричала, пытаясь вырваться.
        - Не трогай ее! - взревел Эд.
        Перед ним оказался Валик, в руке поблескивал шприц.
        - Кто у нас тут бунтует? Больному не сменили вовремя памперс? - зло произнес он.
        Эд замолчал и как-то вяло сгорбился. Валик немного успокоился и, потеряв бдительность, стал смотреть, как Айс сцеживает у визжащей Татьяны кровь в чашку.
        Эд шагнул вперед и, отклонившись, с размаху ударил Валика в лицо головой. Валик пискнул и, выронив шприц, схватился за лицо. От удара лопнули очки, и осколок стекла вошел ему в левый глаз.
        - Стоять, - страшным шепотом проговорил Айс и поднес нож к горлу обмякшей Татьяны. - Замри, Рэмбо гребаный.
        Эд застыл на месте, тяжело дыша. Он был всего в паре метров от них и, пусть даже у него скручены руки, мог бы без труда вырубить этого психа в чалме. Но Айс уже нажал на лезвие, и по изящной шее Татьяны потекла кровь.
        - Нет! Все, я стою! Не надо, не трогай ее! - закричал Эд, падая на колени.
        - Сука! Тварь, ты мне глаз вышиб! - брызгая слюной вперемешку с кровью, стонал Валик. Он сорвал с окровавленного лица разбитые очки и поднялся на ноги.
        - Отойди. Три шага назад! - приказал Айс, и Эд нехотя подчинился.
        Валик с кулаками накинулся на него. Его удары были слабыми и неточными, и Эд покорно позволял ему пинать себя, даже не пытаясь увернуться.
        Татьяна тихо плакала. Айс отставил чашку в сторону и направился к Эду.
        - Теперь твоя очередь, каратист, - сказал он. - Не бойся, мне просто нужно немного твоей крови.
        - Я убью тебя, - сказал Эд.
        Айс был настолько быстр, что Эдуард даже не понял, что произошло, а в следующее мгновение уже лежал, корчась от боли. Айс подул на костяшки пальцев, подражая ковбою, сдувающему дым со ствола револьвера.
        - Не бойся, - повторил он и, схватив ногу Эда, резанул его по ахиллесову сухожилию. Эд вздрогнул и попытался ударить Айса, но тот ловко перехватил его вторую ногу и проделал с ней то же самое.
        - По крайней мере, теперь ты не будешь таким резвым, - назидательным тоном сказал Айс, подставляя кружку под ногу Эда.
        Когда она наполнилась, он повернулся к Валику, который держался за лицо, повизгивая от страха и боли.
        - Не бздите, пан Шмаков.
        - Я… не могу вынуть… стекло, - проблеял Валик.
        Айс вздохнул и, убрав руки юноши, точным движением выдернул осколок. Валик снова закричал.
        - Ни хрена без меня сделать не можете. Наверное, приведу этого профессора. Он ведь такой путь проделал, - с задумчивым видом сказал Айс. - Будет обидно, если он не увидит самого интересного.
        Акулы все прибывали. Их тела, попадая в озеро, тоже начинали издавать голубоватое свечение. Они плавно рассекали воду, не суетясь, будто чего-то ждали. Так бродят приглашенные на банкет гости в ожидании главного гостя.
        Айс взял чашку и осторожно вылил кровь прямо на каменную поверхность. Невзирая на боль, Эд вытянул голову, стараясь рассмотреть, что происходит. К его безмерному удивлению, кровь с шипением впиталась в камень, оставив после себя лишь едва различимое серое облачко.
        - Ты оставишь меня с ними? - спросил Валик, продолжая всхлипывать.
        - Они уже ничего не сделают, - бросил Айс. Он протянул Валику нож. - Держи. Если что, режь, но только там, где нет вен и артерий.
        Валик неуклюже взял тяжелый нож и с ненавистью посмотрел на Эда. Тот усмехнулся.
        Айс ушел.
        - Валентин, быстро развяжи меня и Таню. И тогда я оставлю тебя жить, - тихим голосом произнес Эд. - А потом мы убьем Айса, и я сделаю вид, что ничего не произошло.
        Валик приблизился к Тане и поднял вверх нож.
        - Я никого. И никогда. Не развяжу и не отпущу отсюда, - членораздельно сказал он. - И я заберу у тебя глаз. Или у твоей бабы.

* * *
        - Вячеслав, - позвал Сема.
        Впереди что-то зашевелилось.
        - Вы живы? - снова спросил он.
        - Пока… да, - хрипло ответил Бравлин. Он прерывисто дышал, наклонившись вниз. Послышался слабый треск.
        - Они убьют их? - вполголоса спросила Катрин.
        - Не знаю. Я же говорю, все зависит от того, что им больше всего дорого, - сказал Сема.
        В пещеру вошел Айс.
        - Я за тобой, профессор. - Он принялся разматывать скотч. - Иначе потом всю жизнь будешь жалеть. А она у тебя будет долгой, аж целых десять минут.
        Он развязал Сему, оставив связанными только руки, и посмотрел на Катрин.
        - Я бы трахнул тебя, Катрин. Еще никогда не дрючил хиппи. Было с одной неформалкой, она была байкершей. У нее такие сисяндры, скажу я тебе! Вырубить могла сиськой, как Валуев. А у тебя они мелкие, прикольные. Слышал, хиппи это хорошо делают, особенно после травки. У меня, кстати, кое-что есть в мешочке. Когда все закончится, погремим костями?
        С губ Катрин было готово сорваться ругательство, но она помнила, чем все закончилось для Вячеслава, и хранила молчание.
        - Шевели булками, профессор, - сказал Айс, и они вышли.
        - Эй! Слава! - сказала Катрин, когда шаги стихли.
        Снова послышался какой-то треск, и тело Вячеслава наклонилось ниже.
        - Я… сейчас упаду. Он… скотч разрезал тоже, - выдохнул Бравлин.
        Тело его перегнулось, и он упал вниз. Послышался стон.
        - Слава!
        Катрин щурила глаза, но в этой кромешной тьме что-либо разглядеть было невозможно. Она услышала, как тот начал возиться, потом почувствовала, что он рядом с ней.
        - Не бойся… поп… попробую тебя развязать…

«Давай, мэн, - мысленно взмолилась Катрин. - Сделай достойный поступок».
        Она слышала, как сзади затрещал отдираемый скотч, как хрипло, с присвистом дышал Вячеслав, и ей даже казалось, что она чувствует запах его крови и боли. Не той, что от ножа Айса. Той боли, которую он испытал, когда вместо него увели Эда.
        - Все… - прошептал Бравлин, обессиленно падая. - Беги. Я пойду. К ним.
        Катрин подвигала затекшими руками и с радостью обнаружила, что они свободны. Она сорвала с себя остатки скотча и присела, пытаясь на ощупь определить, насколько серьезно ранен Вячеслав. Пальцы наткнулись на что-то липкое и теплое. Кровь, и ее было очень много.
        - Тебя нужно перевязать.
        - Иди. Отсюда. Оставь меня. Я подыхаю, - медленно сказал Вячеслав. - Беги.
        Катрин выпрямилась. Айс или этот сбрендивший Валик могли появиться с минуты на минуту, а Вячеславу, похоже, и вправду уже не поможешь.
        - Беги, - повторил Вячеслав.
        - Я буду помнить тебя, мужик. Ты крутой, - сказала Катрин печально и поцеловала его в грязную макушку. - Прощай.
        Девушка выглянула из пещеры. Никого. Она набрала в легкие воздуха и бросилась бежать.

* * *
        К тому времени, когда привели Сему, озеро практически кишело акулами. Все они были как на подбор - огромные, каждая не менее четырех метров в длину, и все имели одинаковый белоснежный цвет, лишь плавники и хвост немного отдавали сталью. Брызги летели во все стороны, могучие тела ныряли вниз, били сильными хвостами по воде, выпрыгивали наверх с разинутыми пастями, и конца этой дикой свистопляски не было видно, все только набирало обороты.
        - Гляди сюда, профессор, - благоговейным шепотом произнес Айс.
        На том месте, где он выплеснул кровь, словно паутина, пошли мелкие трещинки, и прямо на глазах у всех из камня… стал проклевываться крошечный росток. Он медленно распрямлял нежные лепестки, тонкие и прозрачные, как плацента. Рост необычайного цветка сопровождался легким похрустыванием, словно ребенок мял пакет с чипсами. Почувствовался необычайный, ни с чем не сравнимый аромат, отдаленно напоминающий запах девственно-чистого снега на горных вершинах.
        - Что это? - спросил Валик.
        - Капсула жизни, - ответил Айс.
        Он глянул на Эда и увидел, что тот подполз на опасное расстояние к нему. От изувеченных ног тянулись две красные блестящие дорожки крови.
        - Следи за ними, - раздраженно сказал Айс. Валик обошел Эда и ударил его ногой в бок. Эд скрипнул зубами, перекатившись на бок. Валик ударил снова.
        - Аллес, герр Шмаков, - сказал Айс.
        Татьяна с бледным лицом смотрела на Эда.
        Росток продолжал распрямляться и наконец замер, однако странный хрустящий звук продолжался. Невиданной красоты лепестки блестели в голубоватом свечении. Они медленно вибрировали, словно водоросли на дне под воздействием течения.
        - Неси, - скомандовал Айс, и Валик послушно засеменил куда-то в темноту.
        Через минуту он вернулся с металлическим ящиком.
        - Ключ в мешке, - сказал Айс, и Валик стал копаться в мешке.
        Щелкнули замки, и чемодан открылся. Внутри оказался еще один контейнер, и Валик нажал какую-то кнопку сбоку, предварительно положив его горизонтально. Крышка поднялась со звуком «пс-с-с-!», как если бы он открыл бутылку «Колы», предварительно ее взболтав. Воздух тут же наполнился запахом формалина. Валик всхлипнул.
        - Светик… - прошептал он.
        - Давай заколку, - потребовал Айс, протягивая свою широкую ладонь, и Валик нервно зашарил по карманам. Он искал долго, потея и злясь, и по мере того, как искажалось его окровавленное лицо, становилось ясно, что нужного предмета при нем не было.
        - Нет, - истерично выкрикнул он, в панике хлопая себя по джинсам. - Нет, твою мать! Она же была у меня вот тут в кармане!
        Айс взглянул на озеро и озабоченно нахмурил брови.
        - Может, я ее на катере Исви выронил? - убито проговорил Валик. - Что теперь?! Это все ты! Я же говорил! На хрена ты отпустил Исви?!
        - Кретин. Связался с тобой на свою голову! - рассердился Айс. - Кольцо просрал, заколку тоже… О чем ты думал?!
        - Я же говорил, что кольцо в море выронил! - закричал Валик. - Там еще рыба белая мимо проплыла! А заколка была при мне, слышишь, при мне!
        Внезапно подул сильный ветер. Луна стала тускнеть, принимая оранжевый цвет, звезды стали гаснуть одна за другой.
        - У тебя есть выход, - наконец сказал Айс. Он погладил собачий череп на поясе и произнес с мрачной улыбкой: - Ты должен сам прыгнуть в озеро. Твоя жизнь в обмен на ее. Ты готов на это?
        Валик молчал, пытаясь вникнуть в суть фразы. Он должен прыгнуть в озеро? Ради Светы? Но позвольте, как он узнает, что Света вернется?! Он ведь все равно этого никогда не увидит!
        - Решай, - поторопил его Айс.
        - Я не буду прыгать, - запинающимся голосом проговорил Валик. Айс презрительно ухмыльнулся.
        Эд молча следил за разговором, и внезапно в его памяти высветилась громадная акула, которую разделывал Папаша Дриппи. И тот предмет, который он нашел среди внутренностей хищницы. И ему в голову пришла совершенно безумная мысль. В конце концов, а почему бы нет? Он все равно ничем не рискует…
        - Эй, малышня, - крикнул он. - Кольцо у меня.
        Айс и Валик с изумлением уставились на него.

* * *
        Катрин убежала, и Вячеслав с болезненной улыбкой прислушивался, пока ее шаги не стихли. Ну, по крайней мере, теперь никто не сможет его упрекнуть, что от него толку как от клопа…
        За эти несколько часов Бравлин успел полностью пересмотреть свою жизнь. И теперь, лежа в холодной пещере, в луже собственной крови, он с горечью осознал, что никогда не дорожил тем, что у него есть. И никогда не умел этому радоваться. Просто не было на это времени, и все. Деловые встречи, переговоры, контракты, бизнес-планы, отчеты, бабло, бабло и бабло - вот чем была забита его голова все эти годы.

«Козявка - это ты», - кажется, так сказал этот очкастый ублюдок. Нет, дорогой. Это ты мерзкая козявка на пару со своим шизанутым Айсом.
        Вячеслав перевернулся на бок. Кое-как ему удалось оторвать клок от рубашки, и он заткнул им рану на животе, хотя отчасти и понимал, что это вряд ли ему поможет.
        Он пополз к выходу. Во что бы то ни стало он должен помешать этим психам. Он не допустит, чтобы его Та…

«Слава-а-а-а…» - донеслось вдруг сзади, и Вячеслав остановился. Голос Татьяны. Он обернулся. В кромешной тьме внезапно вспыхнул огонек. Мягко-зеленоватого цвета, как светлячок, он плавно парил в воздухе.
        - Таня? - спросил Бравлин.

«Иди-и-и. Иди за мно-о-ой…», - прошелестел голос, и Вячеслав, скрипя зубами от невыносимой боли, стал ползти на огонек. Тот, словно дразня мужчину, чуть отплыл назад, потом приблизился и снова порхнул назад.

«Неужели ты не хочешь помочь мне?»
        Бравлин тряхнул плечом, словно сбрасывая с себя оцепенение. Что происходит?!

«У нас мало времени…»
        Зеленоватое пятнышко света стало стремительно удаляться, и Вячеслав, закричав, стал ползти за ним. Сломанная нога волочилась, как банка, привязанная к хвосту бродячего пса.
        Огонек словно испытывал его силы. Он удалялся, причем так далеко, что почти исчезал, и Вячеславу хотелось грызть собственную руку и выть от бессилия, и тогда он, смягчаясь, снова выплывал из-за очередного поворота.
        - Я схожу с ума, - сплевывая кровь, сказал Вячеслав вслух. И без того несчастный живот больно ранили острые камни, ладони тоже покрылись глубокими ссадинами.
        Проход постепенно сужался, и скоро Вячеславу приходилось с усилием протаскивать свое грузное тело, которое с каждой минутой становилось все более непослушным.

«Поторопись…»
        Он полз из последних сил, не замечая, как у него текут слезы, которые капали прямо на камни, где смешивались с его кровью.
        Впереди забрезжил свет, и Вячеслав зажмурился. Скоро. Очень скоро.

* * *
        - Что ты сказал? - спросил Валик. С вытекшим глазом, перекошенным, измазанным кровью лицом, он был похож на злого гнома, у которого пытаются отнять мешок с драгоценными камнями.
        - Кольцо у меня, - ровно повторил Эд.
        - Ты врешь, - не слишком уверенно сказал Валик.
        - Мы поймали белую акулу, непохожую на других. Такую, как сейчас плавают там внизу. Папаша Дриппи распотрошил ее, и внутри я нашел кольцо. Могу сказать, что оно женское. Ставлю что угодно, что оно ваше.
        Айс и Валик переглянулись.
        - Я уронил его в море, - потрясенно сказал Валик. - И видел в этот момент белый силуэт в воде. Неужели?!.
        - Покажи, - потребовал Айс, обращаясь к Эду.
        - Отпустите Татьяну. Тогда и будем разговаривать, - предложил Эд.
        Валик издал нервный смешок.
        - Этого не будет. На хрена мне кольцо, если твоя женщина уйдет?
        - Чего ты с ним споришь? - сказал Айс. - Он почти труп. Обыщи его.
        Валик шмыгнул носом и сделал осторожный шажок в сторону Эда. Внезапно, к всеобщему изумлению, Эд развел в стороны руки, показывая, что они свободны. Обрывки скотча лежали рядом, заляпанные кровью, - пока все были заняты своими делами, он, стиснув зубы, перетер липкую ленту о камни.
        - Гудини, мать его, - с нескрываемым уважением произнес Айс.
        Эд молча залез в свой потайной карман и что-то вытащил оттуда.
        - Не делай резких движений, парень, - предупредил он, видя, как Валик рванулся к нему.
        - Я должен знать, - зашипел юноша. - Покажи!
        - Только из моих рук и на расстоянии. Если ты сделаешь еще шаг, я проглочу его. А тебе выбью второй глаз, - пообещал Эд, и обезумевшее лицо Валика побелело даже сквозь потеки крови.
        Эд поднес кольцо ко рту. Валик посветил фонарем, и рука его дрогнула. Несмотря ни на что, он узнал кольцо. Боже, неужели такие совпадения бывают?!
        - Это оно, - проскрипел он. - Оно. Отдай его, Эд. Оно мне нужно.
        - Не сомневаюсь, - усмехнулся Эд. - Только отпустите Татьяну.
        - Нет! - завопил Валик.
        - Мы ее отпустим, - вдруг сказал Айс и стал развязывать находящуюся в полуобморочном состоянии Татьяну.
        - Что ты делаешь, Айс? - с ненавистью проговорил Валик.
        - Уймись, неврастеник. Она никуда не уйдет отсюда, - едва слышно сказал Айс.
        Татьяна медленно встала на ноги.
        - Я не уйду без тебя, - произнесла она, глядя на Эда.
        - Беги. Как можно быстрее.
        Она продолжала стоять.
        - У нас очень мало времени, - сказал Айс.
        - Уходи!! - проревел Эд, и Татьяна, словно очнувшись, кинулась бежать. Валик проводил ее полным сожаления взглядом, как рыбак крупную рыбку, сорвавшуюся с крючка.

* * *
        Огонек, указывающий ему путь, становился больше и ярче, раздуваясь, как воздушный шар, наполняемый гелием, пока полностью не слился с виднеющимся впереди светом. Вячеслав тревожно прислушивался, но голоса Татьяны он больше не слышал.
        После немыслимых усилий он прополз оставшийся десяток метров, и это расстояние показалось ему самым длинным, которое он когда-либо преодолевал в своей жизни. Он торопился, так как чувствовал, что его силы уходят из него, равно как и жизнь, капля за каплей. Он и так потерял много крови, и порою его глаза застилала мягкая успокаивающая пелена, и в такие моменты ему становилось страшно, и он до мяса кусал большой палец, чтобы не потерять сознание.
        Когда он выполз из туннеля, ему почудилось, что он попал в гигантский океанариум. Здесь было так светло, что он поневоле закрыл глаза, привыкшие к потемкам.
        Прямо над ним… плавали огромные акулы. Здоровенные белые бестии с открытыми пастями, и их было очень много. Глядя на это фантастическое зрелище, Бравлин не сразу сообразил, что он-то не в воде. Тогда как они плавают, да еще наверху? Приглядевшись, он заметил, что их разделяет едва различимая прозрачная пластина, что-то вроде стекла. Неожиданно прямо на его глазах эта поверхность пошла волнами, словно плавящийся плексиглас, и прямо из центра вниз потянулись тоненькие трубочки, смахивающие на гибкие пульсирующие жилки. С других сторон тоже стали проклевываться похожие отростки, они появлялись, словно грибы после сильного дождя.
        Вячеслав посмотрел вниз. Там бугрилось что-то серо-розоватое, с поблескивающими боками, вызывая ассоциацию с куском мяса. И эти странные отростки стремительно опускались прямо туда.
        - Что за мать вашу, - пробормотал Бравлин и, подняв глаза, ужаснулся. Прямо на него смотрели два мальчика. Те самые. Не с фотографии, а из стены.

* * *
        - Давай кольцо, - сказал Валик, протягивая руку.
        - Через полчаса, - ответил Эд. - Как только я буду уверен, что она далеко от вас.
        Айс засмеялся:
        - Наивный человек. Остров не выпустит ее, разве ты не понял? Процесс уже начался.
        Эд покрылся испариной. В любом случае вариантов у него немного.
        Айс тем временем забрал у Валика нож и снова посмотрел в озеро. Вода начала терять прозрачность, приобретая ядовито-желтый цвет с вкраплениями золотых песчинок.
        - Если ты приблизишься, я проглочу его, - предупредил Эд Валика.
        - Глотай, - неожиданно согласился тот и посмотрел на Айса. - Ты сможешь аккуратно вскрыть его и достать то, что нам нужно? Чтобы он не сдох?
        - Вряд ли, - покачал головой Айс. - Он истечет кровью, пока я буду искать в его желудке кольцо.
        - Тогда я сам сделаю тебе клизму, гнида, - оскалился Валик, повернувшись к Эду. - И ты высрешь все, даже свои кишки.
        - У вас тут даже клизма есть? - попытался усмехнуться Эд, хотя ему было не до смеха. Ко всему прочему его пугало, что он начинает терять чувствительность ног, они словно одеревенели.
        - Кого ты собираешься воскрешать, Валентин? - неожиданно раздался голос Семы. На время о нем вообще все забыли, и он незаметно приблизился к фантастическому цветку, который к тому времени принял форму некой экзотической изящной вазы с тончайшими стенками.
        - Тебе-то что? - раздраженно ответил Валик.
        - Объясню. Айс ведь не при делах, так? Он тебе просто помогает?
        Валик посмотрел на Айса, пытаясь осмыслить, куда клонит Сема.
        - Допустим. И что из этого?
        - Почему он это делает, ты не задавал себе вопрос?
        Валик удивленно таращил уцелевший глаз. Что он прицепился к Айсу? Они ведь помогают друг другу уже много лет! И когда того выпустили из психушки, Валик даже первым вышел на связь с ним! И Айс простил его за тот отказ помочь ему с матерью…
        - Я бы на твоем месте подумал, парень, - Сема шагнул к цветку.
        - Даже не вздумай, - сказал Айс.
        - У вас ничего не получится, - возразил Сема и попытался раздавить его ногой, так как руки у него были связаны.
        Он уже почти коснулся подошвой ботинка цветка, как Айс распрямился, словно тугая пружина. Его реакция была поистине фантастической, и выпущенный с необычайной скоростью нож уже торчал в плече Семы, тот упал на спину, так и не успев раздавить цветок. Айс метнулся к нему и схватил за горло:
        - Когда ты наконец уймешься, профессор?! Моя доброта не бесконечна, имей в виду!
        Он вырвал из раны нож, выпуская фонтанчик крови. Сема вскрикнул от боли.
        - Все, время истекло, - сказал Валик. - Давай сюда кольцо.
        Эд отдавал себе отчет, что больше тянуть время ему никто не даст. Он явно проиграл. И как только кольцо окажется у них, его наверняка убьют.
        Пока он лихорадочно соображал, что еще можно сделать, Айс повернул голову в сторону. Очевидно, он что-то увидел, потому что заулыбался:
        - А вот и мы.

* * *
        В проеме тоннеля стояла белая как снег Татьяна. Она смотрела на Эда.
        - Там… одни лабиринты, - сказала она бесстрастно. - И все пути выходят сюда… И я не могу оставить тебя.
        Ноги ее подогнулись, и она опустилась вниз. К ней тут же подскочил Айс и схватил за волосы.
        - Оставь ее! - заорал Эд.
        Валик бросился к нему, но Эд уже кинул кольцо в рот. Валик застыл на месте, будто кто-то невидимый нажал на пульте управления его поведением кнопку «стоп».
        - Только проглоти, я сам вырежу тебе желудок, - пообещал он, но в глазах его метался страх.
        - Ты этого не сделаешь, - сказал Эд. Вид появившейся Татьяны его просто добил. Теперь они окончательно проиграли.
        Он сделал глотательное движение.
        - Я вам нужен живой, как я понял. Ну а теперь е…тесь как хотите.
        Истошный вой Валика заставил его зажмуриться.

* * *
        Вячеслав ошалело смотрел на стену. Два мальчишечьих лица, это были именно они, и они смотрели прямо на него из стены!
        - Нет, - вырвалось у него. - Вас нет! Я вас не вижу!

«Вниз, - сказал один мальчик и печально улыбнулся. - Тебе нужно прыгнуть вниз».
        Бравлин задергал головой, как отряхивающаяся от воды собака. Как это, «вниз»?! Он осторожно посмотрел туда, где неуклюже ворочалось влажное вещество. Тонкие отростки с необыкновенной быстротой устремлялись туда, и один из них промелькнул буквально в нескольких сантиметрах от Вячеслава. Елки-палки, что это за хрень?!
        Он снова посмотрел на стену, в надежде, что умершие пацаны ему померещились. Нет. Они были там, с преисполненными грустью лицами.

«Сердце, - прозвучал в его сознании голос Семы. - Сердце этого острова. Оно здесь».
        Вячеслав издал протяжный стон. Наверняка у него начались галлюцинации - перед глазами причудливо танцевали миниатюрные ангелы с рогатыми головами и окровавленными трезубцами. Внезапно в нем что-то надорвалось. Вот зачем он нужен. Как он сразу не догадался!

«Ты можешь все вернуть, - промурлыкал голос с хрипотцой, и эта хрипотца была ему почему-то знакома. - Вернуть, и даже поиметь больше».
        Бравлин потер глаза и чуть не заорал, увидев вместо лиц мальчишек своего дядю. Того самого, который заказал его Эду.
        - ЧТО ТЕБЕ НАДО, СТАРЫЙ ХРЕН?!! - завизжал он.

«Ты будешь жить. Ты накажешь Эдуарда. Ты вернешь себе Татьяну. Я забуду о тебе. Ты с Таней поедешь домой».
        - Домой? - переспросил Вячеслав. Ему хотелось расплакаться - так ему стало жаль себя, свой несчастный изрезанный живот, свою сломанную ногу, свои пальцы, холеные и ухоженные, которые сейчас были все в грязи и крови.

«Домой. Только повернись назад. Возвращайся в пещеру. Пусть все идет своим чередом. НЕ ЛЕЗЬ В ДЕЛА МЕРТВЫХ».
        Вячеслав взглянул наверх. Акулы пришли в какое-то возбуждение и стали плавать быстрее.
        - Домой, - негромко повторил Бравлин.
        Он пытался представить себе, как входит в свою роскошную пятикомнатную квартиру, с наслаждением принимает душ, наливает себе хорошего виски, а потом занимается любовью с Таней… Но эту картину тут же вытеснила другая - Айс уводит Таню и Эда. ПАРА. Люди, которые любят друг друга. Эд и Таня - пара. А он?!
        Он с горечью признал - все эти годы в его подсознании жила догадка, что Таня неравнодушна к Эду.

«Решай», - поторопил его дядин голос.
        - Отсоси, козлина! - рявкнул Вячеслав и, оттолкнувшись руками, подволок свое тело ближе к краю пропасти. Еще немного… еще чуть-чуть… еще…
        В следующую секунду он летел вниз.

* * *
        - Ты все-таки проглотил его, да?! - зашелся криком Валик. Он схватил камень и швырнул его в Эда. Тот попытался увернуться, но неудачно, и камень попал в подбородок, сорвав кожу.
        - Тихо, тихо, - стал успокаивать напарника Айс. Он намотал на кулак волосы Татьяны и подтащил ее к обрыву. - Все будет в шоколаде, месье Шмаков.
        - Как?! Какой шоколад?! - ревел Валик, мечась из стороны в сторону.
        - Твоя заколка у меня.
        - Что?! - Валик остановился.
        - То, что ты слышал. Ты ее действительно выронил на катере Исви.
        С этими словами Айс вытащил из своего тряпья заколку и продемонстрировал ее Валику.
        - И ты… И ты молчал, сволочь?! - прохрипел Валик. От нескончаемых сюрпризов и выкидонов Айса он уже начинал терять разум.
        - Спокойно. Следить нужно за своими вещичками. Пора начинать, мы и так запаздываем.
        Он притянул к себе Татьяну и лизнул ее в щеку. Она плюнула в него.
        - Пока, конфетка. Увидимся в аду, - засмеялся Айс и толкнул ее вниз.
        Крик Татьяны слился с преисполненным ярости воплем Эда. Не переставая кричать, он подполз к краю пропасти. Тело женщины упало в озеро, почти не подняв брызг. Акулы на мгновенье отплыли назад, образовав нечто вроде арены, затем стали медленно двигаться по кругу. Вода в озере к тому времени становилась темно-оранжевой. По волнам пошли сверкающие всполохи, словно между собою сталкивались крошечные шаровые молнии.
        - А с этим что? Я к нему не приближусь, - сказал Валик, имея в виду Эда. У него заметно поднялось настроение.
        - Он сам прыгнет, - уверенно сказал Айс. - В этом вся прелесть и загадка использования свутта ки.
        Так и вышло. Эд, продолжая отчаянно звать Татьяну, полз вперед, волоча за собой парализованные ноги. Он видел только ее. Ее и акул. Выкрикнул в последний раз имя любимой, и его тело, перегнувшись, полетело в озеро.
        Валик вздохнул. Между тем Айс осторожно отломил цветок-«вазу» и поднял его вверх, любуясь совершенством форм лепестков, окаймлявших бутон.
        - Идеальные пропорции, - зашептал он возбужденно. - Ничего лишнего… Вот оно, таинство природы!
        Он вытащил из контейнера, который находился в металлическом ящике, несколько костей и кусок челюсти. Потом достал заколку. И все это аккуратно опустил в «вазу» Внутри тут же возникла легкая серебристая дымка, и предметы медленно завибрировали, словно живые. Неожиданно верхний край цветка стал вытягиваться, сужаясь, уменьшая сферу входного отверстия, пока не замкнул «вазу», превратив таким образом ее в «запаянную» вакуумную колбу. Кости и заколка мгновенно поднялись со дна и стали плавно парить где-то посередине, будто внутри цветка действовало состояние невесомости.
        Айс посмотрел вниз и протянул «колбу» Валику.
        - Прошу вас, синьор Шмаков.
        Валик трясущимися руками взял колбу.
        - Я должен кинуть ее? - глупо спросил он. Ему стало не по себе - в руках у него была жизнь Светы. Его любимой жены.
        - Разумеется, - серьезно ответил Айс. - Только в озеро, а не об камни.
        Валик, размахнувшись, швырнул прозрачный бутон вниз. Всплеска не последовало -
«колба» вошла в воду беззвучно. Так же, как последовавший за этим смех Айса. Акулы на секунду замерли, потом продолжили свой молчаливый хоровод. Своими синхронными движениями они создали огромную воронку, но тел Татьяны и Эда не было видно.
        - Все, - выдохнул Айс с облегчением. Он снова достал знакомую коробочку и принял очередную дозу. Его зрачки расширились настолько, что вытеснили радужную оболочку. - Это надо отметить. Кстати, нужно притащить сюда эту хиппушку волосатую. Пусть полюбуется.
        Бормоча что-то себе под нос, он ушел.
        - Ты не представляешь, что ты сейчас сделал, - сказал Сема, когда Айс скрылся из виду.
        - Я сделал свое дело, - отстраненно произнес Валик. У него жутко болела рана на месте выколотого глаза, но сейчас он думал о другом. Все его мысли были заняты Светой.
        - Ты не представляешь, - повторил Сема мрачно.
        Эд с головой погрузился под воду, отчаянно работая руками. Перед глазами мелькали огромные тела акул, они были так близко, что задевали его своими сильными плавниками. Своими движениями белые монстры образовали что-то вроде воронки, и Эду никак не удавалось выплыть наружу. Вместе с тем он с изумлением обнаружил… что спокойно дышит под водой. Он открывал и закрывал рот, но та жидкость, которая наполняла озеро, не попадала в его легкие! Эта жидкость пахла какими-то маслами и благовониями, странным образом вызывая у Эда чувство успокоения.
        Впереди появились очертания знакомого силуэта, и Эд чуть не закричал от радости. Татьяна.
        Он обнял ее, и она прижалась к нему.

«Может, это и есть рай?» - подумал в полудреме Эд. Наверное, они умрут здесь. Но разве это не счастье - умереть рядом с любимым человеком?!
        Акулы продолжали плавать вокруг них, постепенно набирая скорость.
        Прекрасное расположение духа Айса улетучилось, как только он вошел в пещеру. Он сразу понял, что сам спровоцировал освобождение Вячеслава, ударив его ножом в живот, но кто мог знать, что этот раскормленный боров настолько живуч?!
        Искать сейчас Катрин не имело смысла, остров скоро скроется под водой, и она рано или поздно даст о себе знать. А этот Бравлин-Мравлин наверняка уже куда-нибудь заполз, как подыхающий пес.
        Он быстрым шагом вернулся назад и нахмурился, увидев растерянное лицо Валика:
        - Айс, смотри! Там что-то грохочет, и стены стали трескаться… Что, так и должно быть?

* * *
        Вячеслав ожидал сильного удара и приготовился к тому, что он наконец-то почувствует настоящую боль, по сравнению с которой та, что он испытывает сейчас, - сущая ерунда. Однако, к его удивлению, он вообще ничего не почувствовал, он будто упал в пуховое облако. Его ноги увязли в мягкой, желеобразной субстанции, и она затягивала его, как в трясину. Прямо перед его глазами подрагивал какой-то толстый трос, и он сразу сообразил, что это именно тот росток, который отпочковался от плавящейся стеклоподобной массы и теперь присосался к серо-розовой вате, где он стоял.
        Он осторожно коснулся троса, и тот затрепетал, как живой. На ощупь он был теплый и липкий. Вячеслав поморщился, у него возникло ощущение, что он дотронулся до толстого дождевого червя. А сверху, подобно парашютистам, все спускались и спускались новые щупальца, они жадно ныряли в странное туманно-ватное месиво, и внизу слышались омерзительные сосущие звуки.
        Вячеслав смотрел и не верил своим глазам - бледно-розовое щупальце медленно темнело, и внутри его шло какое-то движение, словно по нему насосом гнали какую-то густую жидкость. Оно раздувалось и сжималось, как живой организм, будто сосуд, наполняемый кровью. Другие щупальца последовали этому примеру и также принялись перекачивать жидкость в пульсирующее сердце.
        Он ухватился обеими руками за самый толстый отросток. Пальцы обожгло, словно он взялся за крапиву, но чуть позже боль стала невыносимой. Вячеслав не отпускал. Он сдавил щупальце, и оно внезапно лопнуло с чавкающим звуком, обдав его кисти отвратительной зеленоватой жидкостью. Кожа мгновенно пошла пузырями, и Бравлин закричал.

«Отпусти руки. ОТПУСТИ!» - услышал он в своем мозгу яростный шепот Айса.
        - А вот хрен тебе! - крикнул Вячеслав.
        Трос задрожал, и его верхняя часть начала медленно подниматься вверх, вяло извиваясь. Вячеслав старался не смотреть на свои изувеченные руки, с которых лохмотьями слезала кожа (эта зеленая дрянь оказалась похлеще кислоты!), и, проваливаясь в вязком розоватом болоте, ухватился за следующее щупальце. Он порвал его и, теряя сознание, направился к третьему. Внизу уже ощущалось какое-то движение, сердце словно стонало и вздрагивало от боли, и Вячеслав злорадно отметил, что с каждой оторванной артерией, качавшей зеленую пакость, оно корчилось все сильнее и сильнее. Он уже не видел своих рук, на которых почти не осталось ногтей и мяса, от огромного давления у него вылезли из орбит глаза и белки наполнились кровью, но он продолжал в неистовстве рвать ненавистные щупальца. В последнем усилии он поднял голову, и, несмотря на то, что он уже лишился зрения, ему почудилось, что видит Татьяну. Она прижалась лицом к стеклоподобной субстанции, которая продолжала ходить волнами, и грустно улыбалась, а желтая масса колыхала ее одежду.

«Я люблю тебя, - мысленно сказал Вячеслав. - И я не тупой, эгоистичный боров. Мария Бравлина не рожала тупых, эгоистичных боровов, Мария…»
        От невообразимой боли дальше он не мог даже думать. Его руки, которые по самые локти остались без мышц и мяса, отделились от тела и повисли на очередной оборванной артерии, которая стала подниматься вверх, прямо с его прилипшими руками, и он упал вниз, скрывшись в густой розовато-серой дымке. Его сразу скрутило, кровь хлынула из ушей, рот растянулся до такой степени, что затрещала челюсть, но он все равно продолжал рвать на части зубами смрадную мякоть сердца. Последнее, что он слышал, - отдаленный рокот, который постепенно нарастал, и он напомнил ему водный скутер…

* * *
        - Что-то не так? - проскулил Валик. - Айс, только не говори мне, что что-то пошло не так!.. Я столько ждал этого!
        - Заткнись! - бросил Айс и побежал вдоль обрыва.
        Акулы делали свое дело, но они были явно чем-то встревожены. Воронка постепенно сошла на нет, но вода снова начала менять цвет, из желто-оранжевой она стала темно-серой, с грязной пеной, как в ведре уборщицы. Под ногами все ходило ходуном, будто начиналось землетрясение. Из глубоких трещин в каменистой поверхности стал сочиться черный дым с резким запахом. Со скалы стали откалываться и падать прямо в озеро громадные куски, и один осколок вошел какой-то акуле в голову. Рыба, судорожно вильнув хвостом, пошла ко дну.
        На озере началось волнение, и на поверхность стали подниматься большие пузыри, которые лопались, выпуская в воздух могильное зловоние. Акулы начали впадать в неистовство - они бились о стены скал, накидывались друг на друга, вырывая здоровенные куски мяса, и вскоре вода стала красной от крови. Они ринулись к выходу, но исполинский обломок скалы, шлепнувшийся несколько секунд назад, преградил им путь.
        - Они сделали? Скажи, Айс?! - Валик дергал Айса за рукав.
        - Да. Они успели. Но теперь они не могут уйти обратно в океан, - задумчиво сказал Айс. - Неужели этот толстяк… пробрался ТУДА?!
        - Когда?! Когда мне ждать?!!
        - Ты сам все поймешь. Слушай свое сердце. Оно подскажет тебе нужный день.
        - Но где? И как? - не отставал Валик.
        - Место аварии. Там, где перестало биться ЕЕ сердце.
        - А…
        - Все потом. Иди к берегу и жди Исви, - приказал он Валику. - Ну?!
        Валик униженно сжался и засеменил прочь.
        Айс покачал головой. Ему очень не нравилась завершающая стадия. Как назло, память подбросила ему слова этого мнимого идиота Семы:

«Киукано Скволус поднялся сегодня в последний раз».
        Сема тоже видел происходящее и понимал, что если он не предпримет каких-то действий, то скоро окажется погребенным под обломками. Каменная поверхность под ним трепетала, словно оживший динозавр, который миллион лет провел в спячке. Он решил последовать примеру Эда и перетереть веревку о камень. Только он нашел подходящий осколок, прямо перед ним кто-то спрыгнул сверху.
        - Это я, не бойсь, - деловито сказала Катрин и принялась развязывать Сему. - У тебя рана, - заметила она озабоченно, увидев на его плече кровь.
        - Она неопасна. Где Айс?
        - Спорят. Скоро, глядишь, до драки дело дойдет.
        - Это было бы лучшим вариантом, - кисло сказал Сема. Он потрогал раненое плечо и сморщился. - Ты как тут очутилась?
        - Славик освободил. Нужно смываться отсюда, эта фигня вот-вот накроется медным тазом.
        - Я не уйду, пока не буду знать, что Айс мертв.
        - Мы сдохнем здесь!
        - Ты когда-нибудь слышала о Розе Скайгард? - спросил Сема.
        Катрин вытаращилась на него.
        - Если бы ты сейчас навалил в штаны, я и то меньше удивилась бы, - призналась хиппи. - При чем тут Роза Скайгард? Это, кажется, какая-то феминистка?
        - И фотомодель, - уточнил Сема. - А еще она вела скандальные шоу.
        - Ну и что? Семыч, ради бога, сейчас не время обсуждать эту хрень! - закричала Катрин.
        - Как-то она сказала назойливому журналисту прямо в камеру: «Не нервируйте меня, а то мне скоро будет некуда трупы прятать!»
        - Ну и что?
        - Мне нужен Айс. Беги к берегу, Катрин. Мне кажется, скоро остров пойдет ко дну, - сказал Сема, и лицо его было серьезным, как никогда.
        - А ты?
        - А я закончу то, что нужно было сделать еще очень давно, - произнес Сема. - Прошу тебя. Обещаю, я приду. И мы уедем отсюда.
        - Ну почему я не поехала на хиппушник в Анапу? - пробормотала Катрин, не без труда увернувшись от камня, летевшего прямо на нее. Она вздохнула и побежала вниз.
        Акулы умирали. Жидкость в озере давно загустела и превратилась в коричневатую кашу, от которой исходил тошнотворный запах. Громадные рыбины извивались в конвульсиях, вяло разевали сморщенные пасти, их белоснежные тела быстро темнели, скукоживались, как стоптанные ботинки, и от них наверх поднимался густой дым.
        - А вот и мои голубки, - Айс с довольным видом потер ладони.
        Было видно, как из грязно-бурой массы наверх по очереди выбрались две фигурки, мужчина и женщина. Их движения были медленными, слегка заторможенными, как у сонного человека.
        - Ура, - прошептал Айс.
        Неожиданно внизу что-то хрустнуло. Айс встревоженно попятился. Прямо под ногами змеей извивалась глубокая трещина, она разрасталась и ширилась прямо на глазах. Ладно, он и так все успел, нужно двигать отсюда.
        Он повернулся, чтобы идти, и вдруг услышал, как его кто-то зовет.
        - Айс, привет!
        Он медленно поднял голову и увидел, как наверху, на небольшом выступе, стоит Сема.
        - Лови!
        Небольшой камень попал ему ровно между глаз, немного оглушив. Айс даже не успел среагировать, настолько это было неожиданно, особенно принимая во внимание этого недотепу. Он сел, изумленно тряся головой.
        - Я тебе не говорила, что раньше увлекалась бейсболом? Айс? Ты меня слышишь? - спросил Сема.
        - Увлекалась, - зачем-то повторил Айс, трогая окровавленный лоб.
        - Ага.
        Сема подхватил еще один камень и с удивительной меткостью метнул его в лицо Айса, расплющив губы и выбив два зуба.
        - А ты мне не верил. Ты останешься здесь навечно, Айс.
        - Кто ты? - прошептал распухающими губами Айс. Перед глазами стали расцветать разноцветные круги.
        - Привет тебе от Розы Скайгард, - улыбнулся Сема. Он взял третий, последний камень. - Ты ведь помнишь ее?
        - Она… а тебе-то что?! - захрипел Айс. Ему наконец удалось вытащить нож, но камень уже летел ему в лицо. Он попал в нос, превратив его в раздавленный помидор. Чуть слышно лязгнуло лезвие ножа, выпавшего из руки Айса.
        Одновременно с этим трещина увеличилась еще больше, и кусок скалы, на котором сидел Айс, с тяжелым уханьем рухнул вниз, подняв тучу зловонных брызг. Сема проводил его взглядом. Вместе с Айсом глыба похоронила под собой последних издыхающих акул.
        - Прощай, Айс, - сказал Сема. Он медленно побрел вниз, не обращая внимания на падающие камни и рушащуюся скалу. Он шел так, словно со смертью Айса его собственная жизнь потеряла смысл.
        Фигурки вылезших из озера мужчины и женщины молча следовали за ним.

* * *
        Когда начался камнепад, Катрин опять заблудилась в лабиринтах, и в тот момент, когда ей все же удалось найти нужный проход, скала начала обваливаться. Твердая поверхность буквально уходила у нее из-под ног, и в последний момент девушка успела ухватиться руками за край. Внизу что-то визжало и стонало, падало и крошилось, и она даже не хотела думать, что там происходит. Единственное, что ее волновало, - это собственные руки. Как долго она сможет висеть вот так?! Если бы это происходило в обычной жизни, подняться для нее было бы плевым делом. Но безмерно уставшая, истощенная от голода, да еще со сломанным ребром, она могла только беспомощно болтаться, как старый штопаный носок, и материться сквозь слезы.
        - Давай руку.
        Катрин подняла залитое слезами лицо и чуть не разжала пальцы - прямо перед ней было бледное лицо Валика. Вытекший глаз тупо смотрел на нее красной дырой.
        - Я лучше протяну руку акуле, - с ненавистью процедила она.
        Валик вздохнул.
        - Давай руку. Иначе грохнешься. Я ничего тебе не сделаю, - сказал он нервно.
        Мысли Катрин смешались, словно карточная колода. Зачем она ему? Что еще приготовил этот сумасшедший недоносок для нее?
        С другой стороны, это был единственный выход. Пальцы уже не слушались ее, и она, молясь про себя, отцепила от неровного края обрыва пыльную руку. Вторая рука тут же поехала вниз, но Валик успел подхватить ее и, пыхтя, стал втаскивать наверх.
        Через пару минут они, обессиленные, сидели на уступе.
        - Я все равно ненавижу тебя, - сухо сказала Катрин, машинально массируя исцарапанные ладони. - Не дождешься от меня благодарности.
        - Не надо. Я… прости меня, - сказал Валик и, кряхтя, как больной старик, поплелся прочь.
        - Простить? - закричала ему вслед Катрин. - Ты что, в детском саду, мать твою? Да тебя четвертовать мало!
        Валик убыстрил шаг. Лицо его было напряженным. Он уже не знал, зачем решился спасти Катрин.
        Просто в какой-то момент та крошечная частичка доброго и светлого, имеющаяся даже у самых законченных негодяев, внезапно ожила внутри его, и он понял, что не спасти эту девушку он не может. Что бы дальше ни случилось. Так вот.
        Как предсказывал Сема, остров начал медленно уходить под воду. Катрин, видя это, впала в истерику. Пережить весь этот кошмар и оказаться посреди океана?!
        Она с надеждой всматривалась в даль, то и дело отступая назад, так как вода медленно, но упорно заливала сушу.

«Хоть акулы исчезли», - подумала она, видя, что плавников больше нет.
        Вскоре появился Сема.
        - Где Айс? - спросила она.
        - Там, где его место, - ответил тот, и хиппи не стала настаивать на подробностях. Она увидела какие-то тени и в страхе замерла, указывая Семе на них. Это были Эд с Татьяной.
        - По крайней мере, жизнь для них не главное, - сделал вывод Сема.
        Катрин испуганно переминалась с ноги на ногу, в любой момент готовая дать деру - кто знает, в кого превратились эти двое?!
        Между тем эта пара, пошатываясь, молча подошла к ним и просто села на песок. Их тут же стала заливать вода, и они начали нехотя пятиться назад.
        - Посмотри, - тихо сказал Сема. - У него работают ноги. А у женщины нет раны на руке, которую оставил Айс. Озеро излечило их. Но вот что оно забрало у них?
        - Когда это обычно проявляется? - спросила Катрин.
        - Кто знает? - рассеянно сказал Сема. - Может, через минуту. А может, через год.
        Вода прибывала, и вскоре они дошли до травы, потом стали подниматься на скалу. Черная и мрачная, она дымилась, как после разбушевавшегося пожара.
        - Ты видел Славу? - спросила Катрин.
        - Думаю, он погиб. А даже если жив, с такими ранами ему осталось недолго, - сказал Сема.
        - Где-то здесь Валик, - вдруг сказала Катрин. - Он спас меня, когда я висела над пропастью, - призналась она смущенно.
        - Что ж, любой человек способен на подвиг. Жаль, он не всегда уверен в своих силах, - заметил Сема.
        - Что мы будем делать?! - снова завелась девушка. - Остров тонет!
        - Мне очень жаль, что вы оказались втянутыми в это дело, - с печалью сказал Сема. - Если можешь, не держи на меня зла.
        Неожиданно Эд выпрямился и указал куда-то рукой.
        - Что это с ним? - шепотом спросила хиппи.
        - Лодка, - неверяще проговорил Сема, проследив за движением Эда. - Е-мое, лодка, Катрин! Неужели этот Исви сдержал слово?!
        Остров продолжал погружаться в воду с необычайной быстротой, и они начали махать руками и кричать, привлекая к себе внимание. Но тот, кто управлял катером, и так заметил их и направил судно прямо к опускающемуся в океан острову.
        - Это Исви, - сказал Сема. - Вон, я вижу его!
        Они взобрались повыше, так как вода все поднималась и поднималась. И когда уже верхушка острова ушла под воду, катер подошел вплотную.
        Сверху упала веревка с привязанным бочонком.
        С огромным трудом они поднялись наверх. Странно, но Эд, оттолкнув Татьяну, полез первым. Он быстро приходил в себя и недоуменно оглядывался.
        Из рубки вывалилось какое-то существо, и только при ближайшем рассмотрении выяснилось, что это Исви. Он умирал. Грудь, живот, шея - все было разворочено, но жизнь еще теплилась в нем, что вызывало еще больший ужас.
        - Ordo, - прошептали его рваные губы. - Ordo…
        Он упал лицом вниз и больше не двигался.
        - Он мертв, - сказала Катрин, потрогав его руку.
        В трюме что-то ударило, и все переглянулись.
        - Он привез свою жену сюда, - догадался Сема.
        - Мы не можем плыть с ней, - нервно сказала Катрин.
        - Эд! - позвал Сема.
        Тот повернулся, как робот.
        - Ты должен помочь мне, - чуть ли не по слогам сказал Сема.
        Катрин едва не расхохоталась, вспомнив, что точно так же пару дней назад Эд пытался разговорить Сему. Теперь все наоборот. Ну и дела, блин.
        В рубке Сема обнаружил топор и передал его Эду. Себе он взял сломанный гарпун, который нашел на палубе, красный от крови.
        В люк трюма снова ударили.
        - Катрин, тебе придется открыть люк. Потом сразу беги, в каюту, в рубку, куда хочешь, - сказал Сема.
        Хиппи кивнула, хотя ее всю трясло от ужаса перед тем, кого она сейчас увидит.
        - Раз… два…
        Эд вдруг засмеялся пронзительным и вместе с тем безэмоциональным смехом.
        - ТРИ! - гаркнул Сема, и Катрин, убрав шпингалет, отскочила в сторону.
        Какое-то время ничего не происходило, потом крышка откинулась с такой силой, что тут же вернулась обратно. Сема встал на изготовку, Эд лишь чуть пригнулся, сжимая в руках топор.
        Оно вылетело из трюма как пушечный снаряд. Обрюзгшее, бледное женское тело, все в морщинистых складках и с грязной копной волос. Эд взмахнул топором, но промахнулся. Ударом когтистой лапы оно ударило мужчину, и Эд отлетел в сторону. Сема метнул гарпун, пронзив грудь существа, и оно, злобно оскалившись, пошло прямо на него. Катрин закричала. Эд ворочался на палубе, пытаясь встать.
        Прижав к борту Сему, тварь с силой прижала его к себе, насаживая на тот самый гарпун, которым было пронзено. Сема охнул и обмяк.
        Катрин, издав дикий вопль, подхватила топор и ринулась к ним. Визжа, она принялась в бешенстве рубить тело существа. Лапы дрогнули и выпустили Сему. Половина черепа повисла на куске кожи, позвоночник был изрублен, одна лапа отлетела в сторону, но тварь продолжала стоять. Ухнув, Катрин обхватила топор обеими руками и с силой ударила сверху. Топор вгрызся в грудную клетку, застряв в костях. Тело пошатнулось и повалилось вниз.
        - Какого… какого черта ты не помогал! - заорала Катрин, с яростью глядя на Эда. Тот молчал, потирая ушибленное плечо.
        Они выбросили шевелящийся обрубок за борт, но даже в воде тварь продолжала шевелиться. Девушка склонилась над Семой. У него изо рта шла кровь, но он силился что-то сказать.
        - Молчи. Все будет хорошо, - сквозь слезы сказала Катрин, хотя видела, что с такой раной, как у него, ничего хорошего ждать не придется.
        - Роза… Роза Скайгард, - прохрипел Сема.
        - Да, Сема, я тебя слышала, - сказала Катрин. - Только смотри на меня, и все, хорошо?
        - Я… не Сема… Я… Роза Скайгард, - шептали синеющие губы мужчины.
        - Чего-чего?!
        Катрин решила, что Сема бредит.
        - Айс увез меня… сюда… а я всегда… ненавидела мужчин… остров сделал… из меня…
        Сема замолчал, его глаза остекленело глядели сквозь девушку.
        - Во дела, - обалдело произнесла Катрин. - Слыхал, Эд?
        - Да, - сказал Эд.
        - Он был женщиной! Сема был женщиной, - потрясенно повторяла она, расхаживая по палубе. У нее не было одного кеда - потеряла, пока бегала по лабиринтам. - Свихнуться можно…
        - Я читал статью об исчезновении Скайгард, - сказал Эд каким-то механическим голосом. - Она пропала, когда отдыхала в Австралии. Поехала в какое-то сомнительное путешествие и исчезла вместе с гидом. Гида и ее друга потом нашли мертвыми, а она пропала.
        - Ты умеешь управлять катером, Эд? - спросила хиппи, когда немного успокоилась.
        Он кивнул и зашел в рубку. Катрин накрыла тело Семы старым покрывалом. Черт, ну и ночка!
        Заработал двигатель, как вдруг Катрин услышала голос Валика. Не веря своим ушам, она выглянула за борт и увидела его, хватающегося руками за борт.
        - Пожалуйста… - булькал он. - Катрин, пожалуйста… Я тону…

«Хрен тебе в рот, чтобы башка не качалась», - мысленно пожелала ему она, но что-то у нее внутри зацарапало.
        - Эй! - крикнула она Эду. - Обожди пока.
        Она поискала веревку с бочонком и швырнула ее в воду.
        Спустя несколько минут Валик, дрожащий и трясущийся от холода, был на катере.
        - Что ты делаешь, Катрин? - вяло спросила Татьяна. Она сидела прямо на палубе, обхватив колени руками. - Зачем ты вытащила его?
        - Под мою ответственность, - буркнула Катрин.
        - Спасибо, Катрин. Большое спа… - начал Валик, но девушка его оборвала:
        - Заткнись. Я просто вернула тебе должок. Теперь мы квиты.
        Валик замолчал.
        Катер медленно плыл в прохладном океане. Зарождался новый день.

* * *
        - На, держи, - сказал Эд, протягивая что-то Валику.
        Тот затравленно смотрел на мужчину, и по его лицу было видно, что он ждет как минимум избиения. В ладони Эда лежало кольцо. Кольцо Светы.
        - Кажется, это твое, - промолвил он.
        Валик осторожно взял кольцо и отодвинулся назад, словно Эд мог передумать и отнять его.
        Чуть позже Эд сообщил, что валится с ног от усталости, и пошел в каюту. Он ничего не сказал Татьяне, да и она, судя по всему, обратила бы больше внимания на муху, чем на него.

«Что у них там произошло?» - неоднократно задавала себе вопрос Катрин.
        Эд зашел в каюту и рухнул на грязную кровать. Он попытался заснуть, но странные мысли не позволяли ему такой роскоши. Все, что он помнил, это то, что он приехал к кому-то в гости в Тасманию. К кому и зачем - он не помнил. Да и про кольцо ему подсказал внутренний голос, а что это за кольцо и кто эти люди, он не знал, но подсознательно чувствовал, что его с ними что-то связывало. Да, еще вот эта странная женщина, которая сидела сейчас на палубе. Кто она? Он не мог ответить на этот вопрос, но лищь понимал, что она по какой-то причине вызывает глухое раздражение.
        Скоро он крепко спал. - Ладно, Валентин Шмаков, - сказала Катрин. - Делать все равно не хрена. Расскажи, как тебя угораздило все это устроить.
        - Зови меня Валиком, - попросил парень, но Катрин со злой улыбкой покачала головой.
        - Нет, Валентин. Валик - цилиндрический предмет для нанесения краски, и еще - диванная подушка, кажется, так? То, что натворил ты, не способна сделать ни одна диванная подушка в мире.
        - Вам же все Сема рассказал…
        - Не Сема. Роза.
        Валик долго молчал, потом сказал:
        - Я не могу без нее, понимаешь? Света для меня - все.
        - Как ты перетащил сюда ее кости?
        Валик вздрогнул, будто его ударили, но Катрин не намеревалась с ним миндальничать.
        - Я заплатил в морге… Мне отдали часть останков. Потом Айс договорился с одной фирмой. В Австралию отправляли большой контейнер с моделями одежды, там было много манекенов. В один из манекенов все спрятали… А пока груз шел, Айс прилетел в Тасманию и встретил его здесь.
        - А те двое, что нас привезли на Спящий остров, а потом слиняли с нашими шмотками?
        - Все было подстроено. Мы заплатили им, чтобы они нас бросили.
        Катрин понятливо кивнула, хотя ее снова начало распирать от злобы к Валику:
        - Конечно, смотри, как все предусмотрел… Так ты знал Исви?
        - Да. Ящик со Светой был у него в катере, - промямлил Валик.
        - А ты уверен, что с тобой не станет, как с ним? - спросила Катрин, и Валик испуганно сжался:
        - Айс сказал, что все должно быть нормально…
        - Айс, Айс… ты сам хоть что-то способен сделать?! - сорвалась хиппи. - Зачем ты подмешал снотворное?
        - Чтобы вы успокоились, - пролепетал Валик. - Влад… был не в себе. А нам нужно было время…
        - Это твоя первая попытка?
        Валик замялся.
        - Ну, чего уж теперь. Выкладывай все до конца, - подбодрила его Катрин.
        - Я был здесь несколько месяцев назад, - с трудом выдавил из себя Валик. - Мы нашли, как нам казалось, подходящую свутта ки, любящую пару. Они были туристами.
        - И что, не получилось?
        - Они не любили друг друга. К тому же у девушки была астма, у нее начался приступ, мы боялись, что она умрет.
        - И что вы с ними сделали? - спросила Катрин, хотя не сомневалась в ответе.
        - Их убил Айс, это не я, - заскулил Валик.
        - Ты монстр, Валентин, - тихо сказала Катрин. - Если бы Айс не промахнулся, то под камнем была бы я. А Марина с Владом нырнули бы в ваше проклятое озеро. И тогда Эд с Татьяной утонули бы в океане - на хрен тогда вам их подбирать? Вот такие у вас разменные монеты.
        Валик заплакал.
        Внезапно Катрин осенило. Она вспомнила равнодушное лицо Эда, как он оттолкнул Татьяну и как молчаливо ушел спать. Она вспомнила пустые глаза Татьяны.
        - Знаешь, что ты сделал, Валентин? Ты убил ИХ любовь, - сказала она с расстановкой. - Отнял у них самое дорогое - взаимные чувства. Вот так. Доволен?
        Валик сник.
        - Ты все расскажешь, когда мы приедем? - дрожащим голосом спросил он.
        - Разве я похожа на человека, который хочет загреметь в дурку? - усмехнулась девушка. - Нет уж. Скажем, что лодка дала пробоину и все утонули.
        Валик тяжело вздохнул. Катрин наблюдала за ним с чувством плохо скрытого отвращения.
        - А если все получится? Как ты себе все это представляешь?
        Валик угрюмо молчал.
        - Прикинь, иду я по улице, а вы мне навстречу со Светой. Которую похоронили полгода назад. У тебя вообще в башке укладывается эта картина?!
        - Мы уедем, - прошептал Валик, лицо его озарилось надеждой. - Далеко.
        Катрин хотела сказать, что от себя не больно далеко-то и уедешь. Она хотела сказать, что если даже, не приведи Господь (а она уже могла поверить во что угодно!), Света воскреснет, то как он будет жить до конца дней, сознавая, КАКУЮ цену он заплатил за это? Она хотела сказать еще много чего, но, еще раз взглянув на забитого, подавленного Валика, сплюнула.
        - Помоги мне. Нужно тут марафет навести, пока нас никто не обнаружил.
        Как ей ни было тяжело, но нужно было избавиться от тела Семы (Розы?), и они выкинули его за борт, после чего Катрин заставила Валика выдраить всю рубку, которая смахивала на скотобойню.
        - Знаешь что, Валентин? - сказала она, когда все было закончено. - Как только мы окажемся дома, я тебя прошу исчезнуть. Как хочешь. Куда хочешь. Но если я случайно встречу тебя на улице, клянусь, я лично перегрызу тебе глотку. Для меня это всегда останется диким сном, который я, надеюсь, больше никогда не увижу.
        Валик смотрел себе под ноги. Катрин права. Это вообще счастье, что она согласилась вытащить его. Интересно, что с Айсом? Неужели он утонул?!
        Татьяна зябко повела плечами. Она с трудом понимала, о чем говорили эти двое молодых людей. Она знала только одно - с Вячеславом, ее любимым мужем, стряслась какая-то беда. Но, странное дело, она не особенно переживала по этому поводу. Вроде как это должно было произойти. Только кто этот мужчина, который только что спустился в каюту? Как она ни пыталась, не могла вспомнить. Но где-то в глубине души у нее крепла уверенность, что от него нужно держаться подальше. Так, на всякий случай.
        Их подобрали через двое суток. К тому времени охрана Вячеслава Бравлина давно забила тревогу, и кто-то сказал, что видел джип с ними, направлявшийся в сторону Эско.
        За все время, пока они были в больнице, и по дороге в Москву Татьяна и Эд не обменялись и словечком.

* * *
        Как ни странно, но дело удалось замять. После долгих переговоров официальных представителей посольства и властей уцелевшая группа русских, «чудом выживших» после трагедии, случившейся в океане (так, во всяком случае, настаивали все трое), отправилась домой.
        Катрин первое время на полном серьезе намеревалась уйти в монастырь. Однако ей трижды отказывали, и она смирилась с этим. Она все реже и реже появлялась в своих тусовках, потом неожиданно вышла замуж за Диму, они уехали жить в Карелию, и вскоре у них родилась двойня.
        Татьяна и Эдуард больше не общались, и каждый из них зажил своей жизнью.
        Она унаследовала имущество Вячеслава. Даже после выплаты всех неустоек и долгов оно оказалось внушительным. Когда все формальности с точки зрения закона были улажены, она уехала в Англию к учившейся там дочери, купила дом и… осталась навсегда.
        Он тоже решил в корне поменять свою жизнь и принял твердое решение оставить свое опасное ремесло. Его мечтой было построить настоящий океанариум и запустить туда хищных акул, благо скопившийся капитал позволял воплотить эту мечту в реальность. Однако в какой-то момент стройка перестала финансироваться, а потом и Эд куда-то пропал. Поговаривали, что его убили за старые «подвиги», к тому же он не представил никаких доказательств выполнения своего последнего заказа… Как бы то ни было, его судьба неизвестна.
        На Спящий остров, где все началось, приезжали все реже и реже. Туристов мало интересовало пустынное нагромождение скал. А тому, кто все-таки соизволил туда заглянуть, никогда бы не пришло в голову, что под одной из громадных плит покоится рука Марины, несчастной девушки, которая так и не поняла, ради чего она потеряла свою жизнь. То, что оставалось на виду, обглодали чайки и насекомые, а остальное постепенно истлело и превратилось в прах. Часы на запястье разбились от удара и перестали работать в момент падения глыбы. А вот обручальное колечко, как ни удивительно, осталось в целости и сохранности, оно даже не потемнело от времени.
        Был ли Сема Розой Скайгард, известной скандальной феминисткой и фотомоделью, так и осталось тайной. Как и сам остров Киукано Скволус, Акулий Плавник, который после этого случая больше никогда не поднимался из пучин Тихого океана.

* * *
        Жизнь Валика смело можно было делить на три периода. Первый - до аварии. Второй - после аварии и до острова. И третий, самый тяжелый и невыносимо-муторный, - после всей этой истории. Он никогда не думал, что ожидание окажется таким тяжелым, таким горьким и мучительным.
        Он вздрагивал от каждого звонка в дверь. Он замирал, увидев в метро или на улице знакомую курточку или прическу. У него начинало безумно колотиться сердце, когда ему на телефон приходило какое-либо сообщение. У него поседели виски и постоянно слезились глаза, а на лбу появились глубокие морщины, как у старика.
        Но жизнь постепенно вносила свои коррективы, желаешь ты этого или нет, и поневоле приходилось подчиняться ее законам.

«Ты почувствуешь сердцем», - сказал тогда Айс.
        Что значит «чувствовать»?

«Место аварии…»
        Он примчался туда в первый же день, как только приехал. Простоял, как идиот, до самой ночи. Никого.
        В клинике ему поставили глазной протез, хотя врачи говорили, что можно сделать операцию по пересадке настоящего, зрячего глаза. Впрочем, Валика это волновало в меньшей степени.
        Однажды ночью он «почувствовал». Он проснулся мокрый от пота. Ему показалось, что кольцо Светы, лежавшее на самом видном месте, издавало легкое свечение. Он дотронулся до него. Оно было теплым, словно только что с пальца…
        Он спешно оделся и выскочил наружу. С огромным трудом ему удалось поймать
«бомбилу» и уговорить его довезти до того самого места.
        Он простоял три часа, пока не начало светать. И в один момент он был готов поклясться, что прямо на проезжей части он видит силуэт любимой. Она стояла прямо на разделительной полосе, хрупкая, призрачная фигурка в развевающемся платье, в ее любимом сиреневом платье, но она исчезла в ту же секунду, как только Валик с нечеловеческим криком кинулся на проезжую часть. Ему даже почудилось, что пахнет гарью и сожженной резиной, а на асфальте свежая кровь и следы от протектора.
        Но его встретила равнодушная пустота. Плача, он приплелся домой.
        А следующей ночью все повторилось.
        Водители, часто пользующиеся этой дорогой, в конце концов привыкли к странному парню с невидящим взглядом, который все дни напролет торчал у светофора. Родители напрасно пытались его вразумить. Он забросил учебу, перестал общаться со знакомыми, и весь смысл его жизни свелся к бесконечному ожиданию.
        Хотя иногда, когда он стоял, промокший от дождя или изнывающий от летнего зноя, в его воспаленный мозг частенько прокрадывалась одна неприятная мыслишка: «А что вообще было-то, Валик? И было ли что-то?»
        И все чаще он отвечал сам себе - наверное, ничего. Ничего не было. Как там говорил Айс? Это сон.
        Все было сном.
        Эпилог
        Поздним вечером возле ветхой пятиэтажной хрущевки, которую уже давно городские власти определили под снос, остановился роскошный «БМВ». Недавно вылизанная до блеска в автомойке машина смотрелась в этом захолустье столь же неуместно, как смотрелся бы сапог могильщика на фортепиано ручной работы.
        Из автомобиля вышел высокий мужчина в строгом костюме. В золотом зажиме для галстука мерцал крохотный бриллиантик. Мужчина пригладил совершенно седые волосы и неторопливо закурил. На переднем сиденье «БМВ» лежал роскошный букет темно-красных роз. Ровно восемьдесят одна штука.
        Выпустив дым, он взглянул в знакомое окно. Стекла там были выбиты уже давно, а из квартиры вынесли все, что только можно вынести, даже никому не нужные, по его мнению, проржавевшие батареи и расколотый унитаз.
        В подъезде раздались возбужденные голоса, и скоро наружу вышли двое подростков с девушкой. Они громко смеялись, а один юноша делал руками хватательные движения в воздухе, словно ловил невидимые снежинки. Девушка как бы ненароком выбросила в чудом сохранившуюся урну какой-то предмет, но острый глаз мужчины сразу определил, что это был шприц. Наркоманы хреновы.
        Он посмотрел на «Ролекс» и чуть нахмурил седые брови. По его прикидкам, время наступило. Он снова посмотрел на окно. Тихо и темно.
        Он докурил сигарету и бросил ее на заплеванный асфальт, аккуратно растоптав подошвой туфли из крокодиловой кожи. Потянулся за цветами и пакетом, в котором зазвенели бутылки дорогого коллекционного вина.
        Когда он захлопнул дверцу и поднял голову, на его лице появилась улыбка. В комнате вспыхнул огонек. Кто-то зажег свечу.
        Он улыбался, но это была странная улыбка. Улыбались только губы, а глаза оставались холодными и настороженными. Он наклонился и погладил череп какого-то животного, установленный на приборной панели. Череп был отшлифован и побелен специальной несмываемой краской, а нанесенный фосфоресцирующий слой позволял ему слегка светиться в сумерках.
        - Вот и все, Тико, - прошептал мужчина. - Все.
        Айс зашел в подъезд, старательно обходя лужи сомнительного происхождения и всякий мусор.
        Первый этаж.
        Он ждал этого очень долго. С того самого момента, как этот очкастый слюнтяй надул в штаны от страха и отказался ему помочь. Сема, то есть эта гребаная Роза, была права. Он никогда ничего не делает просто так, и Валик глубоко заблуждался, наивно полагая, что он помогает ему совершенно безвозмездно. Ведь как говорила его любимая мамочка: «Мне чужого не надо, но свое я возьму - чье бы оно ни было!»
        Второй этаж.
        Айс поморщился - кто-то наложил кучу фекалий прямо у мусоропровода. Это очень хорошо, что тогда ему разбил очки Эд. Валик, напуганный до смерти, ослепший на один глаз, попросту не мог видеть, что вместо заколки его жены Айс поместил в коно, священный цветок, иначе говоря, капсулу жизни, заколку своей матери.
        Третий этаж.
        Послышался писк, и по ногам Айса прошуршали две крупные крысы. Когда он падал вниз, то был уверен, что найдет там свою смерть. Тем более остров сам умирал. Но он не ожидал, что остров узнает ЕГО. Его, Айса, Алексио, Алана и Александра в одном лице, того самого, который вот уже столько лет подносил пищу Киукано Скволус. И он, умирая в муках (этот чертов Вячеслав все-таки угробил все, что можно!), влил остатки своей жизненной энергии в Айса. И он выплыл. Он был на поверхности и видел, как они уплывают на катере Исви. И он понял, что Исви больше нет. А через сутки на него наткнулись туземцы, и он добрался до суши.
        Четвертый этаж. Предпоследний.
        Ему не было жаль Валика. Нерешительный, трусливый лопух, готовый обделаться от одного запаха жареного. И настоящий контейнер с останками его жены, Светланы, по сей день находится на Спящем острове, там, откуда они начали свой путь. Он спрятал его под камнем. А то, что было в капсуле жизни, - его мама. Да-да, с самого начала Исви вез его маму, и об этом не знала ни одна живая душа.
        Милая, родная мамочка, которую Айс любил, пожалуй, больше, чем своего Тико. Кстати, о Тико. Ему только сейчас пришло в голову снова оживить своего пса. Тем более опыта у Айса в этом не занимать.
        Пятый этаж. Последний.
        Айс поправил галстук и вздохнул. Вчера утром он ПОЧУВСТВОВАЛ. Он срочно заказал билет и вылетел из Доминиканской Республики, и вот он здесь. ЗДЕСЬ, ГДЕ ВСЕ ПРОИЗОШЛО. Он толкнул покосившуюся дверь. В ноздри тут же ударил запах ее духов, пряно-сладковатых. Он помнил этот запах с детства.
        - Мама? - прошептал Айс.
        На кухне послышалась какая-то возня, и оттуда выглянула сгорбившаяся тень. Губы мужчины раздвинулись в счастливой улыбке.
        notes
        Примечания

1
        Вы увидите (англ.)

2
        Говорите ли вы по-английски? (англ.).

3
        Помогите нам! Моя жена… (англ.)

4
        Не волнуйтесь (англ.).

5
        Люди (англ.).

6
        Деньги (англ.).

7
        Ты помнишь меня? Сколько? (англ.).

8
        От нидерл. аnker - деревянный бочонок, входит в снабжение шлюпок и служит для хранения запасов пресной воды.

9
        Заводи свою посудину (англ.).

10
        Акулы - фуфло. Папаша Дриппи трахнул всех акул (англ.).

11
        Местное название хищных акул.

12
        Ты… сумасшедший (англ.).

13
        Не делай глупостей (англ.).

14
        Двурогая металлическая деталь, укрепленная на палубе или иной части судна, для закрепления на ней бегучего такелажа. На небольших парусных судах, типа яхты, утка устанавливается с жестким креплением к корпусу и может быть использована для швартовых, якорных, буксировочных и прочих канатов и тросов.

15
        Арестовывать, задерживать (жарг.).

16
        Поднимайтесь наверх! (англ.).

17
        Очень плохо (англ.).

18
        Выкинь это (англ.).

19
        Часы (жарг.).

20
        Туалет (жарг.).

21
        Гарпун! (англ.)

22
        Я уважаю твой язык, но если ты не против, давай перейдем на английский. Мне так удобней. Нас все равно никто не слышит. Ты ведь можешь говорить? (англ.).

23
        Да (англ.).

24
        У тебя завелись черви (англ.).

25
        Хватит (англ.).

26
        Я не хочу убивать тебя (англ.).

27
        Заводи лодку (англ.).

28
        Я предупреждал тебя… Черви жрут твою гниющую плоть (англ.).

29
        От англ. shoes - обувь.

30
        Американский рэп-музыкант, настоящее имя Роберт Ван Уинкл (прим. авт.).

31
        Слова из песни группы «Сектор Газа» (прим. авт.).

32
        Ты думаешь, я не знаю дорогу? Поворачивай (англ.).

33
        Ты меня слышал? Или в твоих ушах тоже завелись черви? (англ.)

34
        Следующий удар будет последним, Исви. Не заставляй меня делать это (англ.).

35
        Только попробуй, и я выброшу тебя за борт. Ты нам больше не нужен (англ.).

36
        От англ. «straight edge», т. е. «прямая грань»; движение зародилось в США в 80-х годах, в разговорном языке это выражение обозначает проверочную линейку. Т. е., становясь стрейтэджером, человек проверяет прочность своих убеждений - в частности, отказа от вредных привычек.

37
        Ты не идешь со мной? (англ.)

38
        Говори по-английски… мы все равно одни (англ.).

39
        Секс, наркотики, рок-н-ролл (англ.).

40
        См. книгу Александра Варго «Дом в овраге».

41
        Столица Тасмании.

42
        Помоги мне (англ.).

43
        Иди к нам, Исви. Корф и Гэл уже здесь, они ждут папочку. Мы будем счастливы (англ. .

44
        Я голодна, Исви… Я хочу есть (англ.).