"Край неба" Андрей Васильев
        "А. Смолин, ведьмак" #10
        Десятый роман из цикла "А.Смолин, ведьмак".
        Дорога кажется бесконечной, когда ты только начинаешь по ней идти, но в этом есть своя прелесть. Тебе не надо думать о том, что будет завтра, поскольку впереди только он - путь. А вот когда близок финиш, когда за любым поворотом ты можешь понять, что все закончилось, и теперь не очень понятно, куда идти дальше, то на душе становится беспокойно. Но то у людей, которые знай вечно сами себя накручивают. Другое дело ведьмаки, с ними все куда проще. Александр Смолин, например, крайне рад, что полученное им по весне поручение Хозяина Кладбища почти выполнено. Осталось только парочку беглецов поймать - и все, он снова сам себе хозяин.
        Или нет?
        Обложка работы Софьи Потоцкой.
        "Край неба"
        Глава 1
        КРАЙ НЕБА
        Все персонажи данной книги выдуманы автором.
        Все совпадения с реальными лицами, местами, банками, телепроектами и любыми происходившими ранее или происходящими в настоящее время событиями - не более чем случайность. Ну а если нечто подобное случится в ближайшем будущем, то автор данной книги тоже будет ни при чем.
        ГЛАВА 1
        Автобус время от времени слегка потряхивало, уж не знаю точно отчего. Может, потому что он был заполнен всего наполовину, может, от того, что чем дальше мы удалялись от столицы, тем чаще выбоины встречались на дороге.
        Впрочем, меня этот факт совершенно не смущал, я вообще не обращал на него внимания, благо и так мне имелось чем заняться. Я жевал пирожок с яблоками, запивая его шипучим «Дюшесом», купленным на автовокзале, и размышлял о том, что было и что будет. Причем о «было» думать было куда приятнее, чем о «будет», даже при том условии, что со вторым ясности на данный момент куда больше, чем с первым.
        Вика ушла, когда я еще спал. Даже не разбудила, что немного обидно. Ну да, ночка у меня выдалась, конечно, та еще, потому можно было бы списать подобное ее решение на гуманизм, но, думаю, дело совсем не в нем. Скорее всего, наступившее утро развеяло случившееся в ночной тиши, и Вика снова стала Снежной королевой, искренне верящей в то, что одиночество есть ее судьба. Думаю, что имейся у нее возможность стереть мне память, то она сделала бы это не задумываясь, чтобы навсегда из нее вычеркнуть все, что было нами друг другу сказано в моей квартире, и то, что случилось после откровенного предутреннего разговора. В общем, все вернулось в начальную точку, так сказать, в лучших традициях жанра. Я же жив, чего огород дальше городить?
        Звонить я ей не стал, хоть и хотелось. Не потому, что я гордый, нет. Просто смысла в этом поступке не имелось ни на грош. Она бы все равно не ответила, я это наверняка знаю.
        А жаль.
        Потому я не стал мудрить, остаток дня посвятил праздной лени, а следующим утром отправился на автовокзал, тот, с которого отходили пассажирские автобусы в нужном мне направлении, а именно в ту сторону, где находилась экоферма со светлым и лиричным названием «Ладные ключи». Вот тоже интересно - почему «ладные»? Не «светлые», не «звонкие», а «ладные»? Или речь идет не о тех ключах, которые из земли бьют, а о каких-то других? Которые от всех дверей?
        Оно, конечно, лучше было бы на поезде поехать, тем более что весьма комфортабельный «Сапсан» одну из своих немногочисленных остановок делал аккурат в точке, приближенной к упомянутой экоферме. Полтора часа в бизнес-вагоне или вагоне-бистро, после полчасика на такси - и я на месте. Но вот только тогда мне пришлось бы ехать с почти пустыми руками, поскольку ведьмачий нож через вокзальную «рамку» я не пронесу. Ну да, можно было бы с собой прихватить Родьку, который хоть гаубицу протащить с собой куда угодно может, но этого я делать тоже не хотел. Не то место деревня ворожей, куда с собой его брать стоит, чересчур уж он у меня любопытен. Сунет нос не туда, куда следует, а отвечать за него мне придется. Или сожрет чего не то, лечи его после.
        Да и плохого ничего в поездке на автобусе нет. Это же не раздолбанный ветеран подмосковных дорог вроде того, что я видел недавно, когда со Стасом и Маринкой ездил выкапывать останки незадачливого чухонца, верно? Тут мягкие сиденья, шторки на окнах, кондиционер - чего еще желать? А что еду дольше - оно и хорошо, есть время подумать. По моим нынешним делам уже большая роскошь.
        С Вики мои мысли перескочили на Нифонтова, который мне нынче с утра позвонил, как раз перед тем, как я в автобус загрузился. Сначала поинтересовался здоровьем, после посоветовал внимательнее следить за собой и своевременно проявлять разумную осторожность, а затем дал тонкий такой намек на то, что я ему вроде как жизнью теперь обязан. Еле различимый, но все же четко читающийся. Впрочем, оно хорошо, значит, хоть в этой части все идет так, как должно. Тем более что я поддержал традицию, установившуюся у нас с оперативником, сделав вид, вроде как его и не понял, а после перевел разговор на другую тему. Ради правды, последнее слово и на этот раз все же осталось за ним. Злокозненный Николай сразу после того, как мы повесили трубки, прислал мне ссылку на итальянский портал, посвященный моде, где обнаружилось пространное интервью с маэстро Франческо Джильермо, в котором последний рассказывал о своей новой модной коллекции, ее показе в Москве и Милане, а также планах на ближайшее будущее, где значилась новая линия одежды под рабочим названием «Необычное в обычном». Так вот там, в самой середке, красовалась
моя фотография, которая как бы знаменовала старт работ над коллекцией, ее некую отправную точку. Причем, что самое поганое, там находилась не та фотка, которая обошла отечественные ресурсы, а другая, на которой я выглядел совсем уж слащаво, да еще и с полуприкрытыми глазами. Ну и в фотошопе ее явно допилили, не бывает у меня на щеках такого румянца. Короче - капец, других слов нет.
        Но, даже несмотря на это, повторюсь - все шло нормально. Вот случись по-другому, не дай Николай понять, что за мной числится должок, - тогда появился бы повод для беспокойства, который мне совсем не нужен. И без того со всех сторон то и дело неприятности сыплются.
        Например, Ряжская снова отожгла. Только-только вроде ее вытащил из редкостной задницы, которая, судя по всему, даже не на нашем плане бытия находится, и нате вам, получите дубль два. Нет, в кому Ольга Михайловна по новой не впала, но при этом и благополучным ее состояние назвать очень трудно. Увы, но она, по ходу, реально двинулась рассудком. Ну да, Вагнер говорил мне про это, но, замечу, он изрядно смягчил акценты. «Заговаривается» и «несет полную околесицу» - два совершенно разных понятия. Впрочем, возможен вариант, что за минувшие сутки психическое состояние моей приятельницы изрядно ухудшилось. В любом случае человек, который со мной вчера вечером общался по телефону, мало чем напоминал ту Ольгу Ряжскую, которую я знал - умную, расчетливую, умеющую контролировать себя. Истеричный смех, бессвязные реплики, почти полное непонимание происходящего. Короче - беда.
        Я Вагнеру сразу после беседы с ней позвонил, тот сказал, что из клиники ее, конечно, теперь никто не выпустит, что на завтра пригласил пару светил психиатрии, которые, возможно, что-то смогут сделать, как-то помочь. Ну, понятное дело, еще намекнул на то, что возможности нетрадиционной медицины, в отличие от официальной, по сути, безграничны, и что он меня всегда рад видеть в качестве собеседника и даже в чем-то коллеги. А то ведь кроме него дела до поехавшей рассудком Ольги Михайловны, похоже, никому нет. Ряжский, которого Петр Францевич известил о случившемся, только устало вздохнул, произнес: «Да сколько можно? Госпитализируйте и лечите», а после повесил трубку. Похоже на то, что супруг Ольги Михайловны настолько устал от происходящего в последнее время, что махнул рукой на все, кроме бизнеса. И, скажу честно, его где-то даже можно понять. С трудом, но можно. Он всегда жил другим, ставил перед собой задачи иного порядка, а тут все эти напасти - потусторонщина, жена, которая тянет в его до того привычный и понятный мир никому не нужные проблемы, от которых потом их семейство страдает, плюс
странные и неприятные люди, что постоянно вращаются в ее орбите…. Понятно, что проще в какой-то момент сказать «Надоело», да и жить себе так, как раньше, делая вид, что все нормально. Жена просто снова заболела. Надо ей лекарства - купим любые. Нужны врачи - все оплатим. Но не более того.
        Да и я ничем Ряжской помочь, скорее всего, ничем не смогу. Нет у меня средств от душевных болезней. От телесных - есть, не от всех, но от многих, а вот голова - с ней куда сложнее. Нервишки подлечить, сон наладить можно, но рассудок - нет, данная область не из моей сказки. Здесь та сфера познания, в которую мои предшественники не лезли, по крайней мере, я никаких записей на этот счет в книге не встречал.
        Ладно, как вернусь, так наведаюсь в клинику, погляжу, что там да как. Может, к тому времени она сама оклемается. Прокапают ее чем надо, таблетками накормят, все и устаканится. Опять же - Бэлла. Если она вылечится, то и Ольге сразу получшеет, как мне думается, ведь у нее из-за сестры мозга за мозгу заехала.
        В этот момент автобус рыкнул мотором и остановился. Не понял. Мы заглохли, что ли?
        - Остановка десять минут, - зычно гаркнул водитель. - Если кому надо размять ноги, покурить или еще чего - валяйте. Только хабарики тушите получше! Лес наш друг, если кто не знает. Его беречь надо от вырубки и пожаров.
        Какая прелесть! Я-то думал, мы без остановок будем к цели мчаться, а тут все в лучших традициях. Как говорит в таких случаях мой батя, мальчики налево, девочки направо. Нет, мне происходящее положительно нравится. Какой там поезд?
        Что совсем замечательно, июнь в плане погоды в нынешнем году выдался именно такой, каким и должен быть - солнечным и жарким. Это все сказки, что самый теплый месяц август. Нет, где-то на юге - может быть. А у нас есть июнь и часть июля, именно на них вся надежда, они - главное лето средней полосы России.
        - Благодать, - сообщила мне девушка, которая во время поездки сидела прямо за мной. Симпатичная, я не нее внимание обратил еще тогда, когда она только в салон вошла. - Обожаю, когда много солнца!
        Она раскинула руки в стороны, как бы пытаясь ими обнять недоступное светило, запрокинула голову назад, подставляя лицо лучам, и зажмурилась от удовольствия.
        - Лето - это очень хорошо, - согласился с ней я. - Особенно теплое.
        Увы, но развить тему лучшего времени года я не успел, смартфон помешал. Кто там еще? Кого я сейчас куда подальше пошлю? А, нет, этому товарищу можно и ответить.
        - Добрый день, Александр, - поприветствовал я помощника Носова. - Вы знаете, что у вас есть невероятный талант, скорее всего врожденный?
        - Какой именно? - поинтересовался звонящий, причем, ручаюсь, сейчас он скривился так, будто лимон откусил. Просто надоел я ему невероятно, можно даже не сомневаться. И если бы не принципал, он бы давно уже отправил нескольких своих подручных мне ребра пересчитать, а то и чего похуже сотворить. И те, к гадалке не ходи, с невероятной радостью на это дело подписались бы..
        - Вы всегда звоните в такой момент, когда для разговоров совсем нет времени. Вот как вам удается прихватывать меня в подобные моменты? Нарочно вряд ли, так что да, не сомневайтесь, это талант.
        Девушка приоткрыла глаза и глянула на меня, в ее взоре мелькнула смешинка.
        - Надолго не задержу, - уведомил меня Александр. - Первое, что хотел сообщить, Илья Николаевич послезавтра возвращается в Москву. В четверг в одиннадцать часов дня он хочет вас видеть в своем офисе.
        - Саша, ну вы же заранее знаете, что услышите в ответ? - чуть укоризненно произнес я. - Уверен, что да, мы же не первый день знакомы.
        - Мое дело довести до вас информацию, - холодно пояснил помощник Носова.
        - Хорошо, я ее принял. И сразу, тоже для проформы, уведомляю вас, что я понятия не имею, где буду в этот четверг вообще и в одиннадцать часов утра в частности. Может, в офисе Носова кофия испью, может, буду стоять на набережной Фадеева, что находится в славном городе Кимры, и на Волгу глядеть, а может, буйабес кушать в порту Марселя. Там, знаете ли, есть одно заведение, социально сомнительное, но зато…
        - Еще раз - я вас уведомил, на этом моя зона ответственности кончается. Если нужно будет прислать машину - позвоните или напишите.
        - Саша, все это говорится не для того, чтобы вас позлить, и не для того, чтобы что-то доказать вашему шефу, - примирительно пояснил я. - Просто моя жизнь не укладывается в странички планинга, понимаете? Она устроена по-другому. Я, конечно, постараюсь выполнить просьбу Ильи Николаевича, тем более что он оказал мне на днях очень важную услугу, только гарантий дать не могу. Но обещаю помнить о том, что вы донесли до меня информацию.
        На самом деле, если буду в Москве, может, и схожу. Почему нет? Опять же, Носов обещал привезти мне подарочек в виде сушеных листьев и сока растения кассия, а это серьезный стимул.
        - И еще. - Я подмигнул светловолосой девушке, которая в этот момент тоже достала из матерчатой сумки, ремень которой был перекинут у нее через плечо, смартфон, а после отошел чуть в сторонку, не желая, чтобы она слышала то, что я сейчас скажу собеседнику. - Саша, предлагаю вам совершить небольшой обмен любезностями.
        - Какой? - мигом насторожился тот.
        - Вы соберете мне информацию об одном человеке, а я не стану рассказывать Илье Николаевичу о том, как была разбита одна машина из его автопарка. Ну, помните тот почти новенький «Ленд-Ровер», что пришлось эвакуировать с подмосковной трассы после удара о придорожную березу?
        - Слабенькая попытка. - В трубке раздался негромкий смешок.
        - Так и вы показали себя не с самой сильной стороны, - парировал я его выпад. - По сути, вы ведь эту парочку чуть прямиком на тот свет не отправили.
        - Я? - переспросил мой собеседник. - Разве?
        - Вы-вы, - заверил его я. - Просто если бы эти двое все же добрались до того места, куда мы с приятелем направлялись, то там и остались бы навсегда. И не надо сейчас мне говорить что-то вроде: «Вы недооцениваете моих сотрудников». Они, скорее всего, действительно крепкие и умелые парни, но там, куда мы ехали, толку от их умений и навыков ноль. Просто поверьте в то, что это на самом деле так.
        - Неужели вы им не помогли бы, случись что? - уточнил Александр. - Все же мы служим одному и тому же человеку.
        - Нет, - ответил я, - причем сразу два раза «нет». Первый - не помог бы. Одно дело, если бы они пришли со мной, тогда другой расклад, тогда мы союзники и в беде должны стоять друг за друга. А так… Это их выбор, их драка и их смерть.
        - А второе «нет»?
        - Можно подумать, вы не поняли! Сто раз же говорено. Ладно, поясню в сто первый. Вы все служите одному человеку, верно. А я - нет. Я на него даже не работаю, просто время от времени оказываю эксклюзивные услуги на взаимовыгодной основе. И, кстати, предоставление информации, о которой я вас попросил, включено в мой гонорар. Но я заинтересован в том, чтобы вы сделали работу хорошо, так же, как в прошлый раз, потому хочу решить наши общие вопросы добром. К слову - спасибо, мне ваши материалы тогда очень здорово помогли. Так вот. Думаю, два расквашенных носа вместо двух растерзанных тел, которые вы никогда и бы не нашли, - это достаточное основание для того, чтобы вы быстро и качественно выполнили мою скромную просьбу. Ну и я, как обещано, промолчу про разбитую машину.
        Растерзанных… Скажем прямо - съеденных. Уверен, Дормидонт и его детки не отказались бы побаловать себя свежатинкой. Я уж молчу о том, какую свинью эта парочка могла бы нам с Валеркой подложить. Поди объясни потом злым как собака оборотням, что это не подстава, а просто два дурака, влезших туда, куда не следует.
        - Вышлите мне данные того человека, который вас интересует, - после небольшой паузы произнес Александр. - Как скоро вам нужна информация?
        - Опять вы задаете вопрос, который лишен всякого смысла, - вздохнул я. - Чем быстрее - тем лучше. И самое главное - смерти в его окружении. Товарищ был профессором в ВУЗе, так что студенты, коллеги, само собой - родные и близкие. Понимаю, что задачка непростая, но и ваши возможности велики, с моими не сравнить.
        - Хорошо, что можем - сделаем, - пообещал Александр. - Как будет готово - вышлю результат вам на почту.
        - И в «ватсап», - тут же попросил я. - Если не сложно. Данные прямо сейчас сброшу.
        Кто знает, насколько я зависну у ворожей? А так будет что почитать на ночь.
        - Хозяин, по ходу, все, остановка закончена, - крикнул мне из дверей автобуса Толик, который остался внутри стеречь рюкзак. - Давай лезь обратно!
        Подтверждая его слова, водитель пару раз бибикнул, давая понять всем, кто был снаружи, что пора двигаться дальше.
        Не думаю, что я Александра сильно смутил своими словами об аварии на трассе, более того, уверен, что Носов уже все знает. Но вот упоминание про возможную смерть его подручных, он, похоже, к сведению принял, потому и не стал артачиться. Надо заметить, что он вообще чем дальше, тем больше вызывал у меня определенную человеческую симпатию. Этот парень жил по какому-то своему кодексу чести, в котором все было четко разграничено и прописано, подобное не может не подкупать. Более того - он не старался казаться тем, кем не является. Не просто же так он уехал тогда вечером с фсиновцами, хотя и видел, что мне крепко досталось, настолько, что я вот-вот дуба дам. Но он не хотел мне помогать и не стал этого делать, причем в открытую, не маскируя свои действия какими-то дежурными словами. Просто уехал, и все. Опять же - после не позвонил, не спросил для проформы с лживым сочувствием для набора очков моей симпатии - мол, как ты там, живой? Ведь мог бы, но не стал.
        Цельная натура, ничего не скажешь. Потому, если дело все же дойдет до открытой конфронтации с Носовым, именно этот славный парень первым познакомится с Павликом. А что остается делать? Он ведь до последнего будет защищать своего шефа, а если останется жив после его смерти, то примется мне мстить.
        Но перед тем мне его непременно нужно будет порасспросить на тему найма киллеров, ту, о которой при нашей последней встрече упомянул Илья Николаевич. Сидела эта заковыка у меня в памяти, как заноза в пальце.
        Автобус тронулся с места, размявшийся народ весело переговаривался и шуршал пакетами с заранее купленной или даже приготовленной едой, отчего по салону потянулся запах шаурмы, котлет, чесночка и даже малосольных огурчиков. Завидую, я бы сейчас ими тоже с удовольствием похрумкал.
        А вот соседка сзади в общее движение вливаться не стала, предпочтя духовную пищу материальной, она слушала какую-то музыку и смотрела в окно. Поймав мой взгляд, она вновь одарила меня улыбкой, а после лукаво подмигнула.
        - Странная она какая-то, - сообщила мне Жанна немедленно. - Лыбится постоянно и одета не пойми как. Фенечки еще эти…
        Ну да, наряд на девушке на самом деле был не из обычных, при взгляде на нее вспоминались хиппи времен прошлого века вроде тех, что я видел на батиных фото в семейном альбоме. Он ведь у меня по молодости хипповал, полстраны исколесил, стал завсегдатаем в отделениях милиции и, если бы не мама, бог весть до чего мог достукаться. Нет, неформалов, по его рассказам, в те годы уже не так зажимали, как раньше, но средства для расширения сознания, которые хиппи очень уважали, все же штука очень коварная. Но мама вовремя батю взяла в ежовые рукавицы, объяснив, что любовь сколько угодно может спасать мир, но непосредственно им, как новой ячейке общества, куда важнее получить отдельную квартиру от предприятия, потому как над страной вовсю дуют ветра перемен, а они первым делом сметают прочь социальные блага. И ведь успела получить, правда за изрядную мзду, по-другому было никак.
        Так вот - эта девчонка очень похожа на тех, которые на черно-белых батиных фотках стояли, сидели и даже лежали. Белая хламида с красно-синей вышивкой по краям, упомянутые Жанной фенечки на руках, необычная прическа и ожерелье из больших разноцветных бусин на груди. Только что венка из ромашек на голове не хватает.
        - Я таких возил, - вступил в беседу Толик. - Они большей частью малахольные, но в целом безобидные. Поболтать очень любят, могут даже песню спеть. Мне вот такая же однажды всю дорогу от «Шарика» до Кутузовского на эльфийском языке песни пела и стихи читала.
        - На каком? - опешила Жанна.
        - На эльфийском, - повторил таксист. - Я ни хрена тогда не понял из того, что услышал, но было забавно. А звали ту деваху Элториэль. Я даже имя ее запомнил, прикинь?
        Кстати, да, может, моя соседка действительно из славного племени ролевиков. Что-то я такое даже читал, вроде в этих краях как раз проводятся всякие слеты и игрища любителей старины глубокой и тому подобной экзотики.
        Ну а следом за тем мелькание деревьев за окном автобуса меня мало-помалу убаюкало, и я провалился в сон, да такой, что даже не заметил, как мы прибыли к месту назначения. Жанне даже пришлось мне в ухо заполошным голосом проорать слово «приехали», причем трижды. Ну, если не приврала, разумеется.
        Выйдя из автобуса, я огляделся. Все выглядело как на фото в «Яндекс-картах», я находился на эдаком небольшом автовокзале. Вон там, левее, стоят маршрутки, и одна из них, за номером 44, может довезти меня до конечного пункта назначения. Вот только не улыбается мне сначала ждать, пока она отправится, а потом, обливаясь потом, шкандыбать на ней минут сорок, а то и больше, останавливаясь на каждом углу. Потому я без особых раздумий пошел направо, туда, где выстроилась небольшая шеренга автомобилей разной степени раздолбанности.
        - В те, что с левого краю стоят, не садись, - предупредил меня Толян, опытным взглядом окинувший машины. - Рухлядь, в салоне наверняка воняет не пойми чем, а цену с тебя возьмут, как за «бизнес-класс».
        - Ты даже водителей не видел, - фыркнула Жанна. - Откуда такие выводы?
        - Ты в моде разбираешься и в мужиках, а я в машинах и водителях, - осек ее таксист. - Раз говорю, значит, знаю.
        - Куда едем, брат? - Из синей «короллы», входящей в число тех, которые мой спутник сразу забраковал, вылез брюнет в темных очках и с синеватой щетиной на щеках. - Давай садись, довезу быстро и недорого. Машина - зверь, отвечаю!
        - Слушай, Самвел, ты зачем так, э? - возразил ему другой водитель, толстенький армянин. - Не надо демпинговать, слушай! Некрасиво поступаешь. Человек сам разберется, с кем ему ехать, с тобой или со мной.
        - Видишь белый «ниссан»? - тем временем сказал мне Толян и для верности ткнул пальцем в тот автомобиль, про который шла речь. - Этот нам подойдет. И денег запросит в меру, и доставит нормально, без приключений.
        Я подошел к машине и спросил у водителя, который стоял рядом с ней:
        - До экофермы «Ладные ключи» довезете? Это не очень далеко отсюда, километров…
        - Да знаю, где это, - перебил меня немолодой мужчина в полосатой толстовке и белой кепке. - Тысяча.
        - Нормально, - кивнул Анатолий. - А те с тебя полторы-две срубили бы, не меньше.
        По московским меркам и полторы-две не так и много, учитывая то, что обратно машина пойдет порожняком. Но почему бы не потрафить помощнику? Мне все равно, а ему приятно доказать свою полезность.
        - Едем, - согласился я.
        - Ну, Сурен, ты доволен? Ни тебе, ни мне, а Васе! - громко осведомился у толстячка водитель «короллы». - Ара, маркетолог хренов!
        - Садитесь, - с легкой усмешкой глянув на коллег, сказал нанятый мной таксист. - Поехали.
        - Простите, а меня вы с собой не возьмете? - раздался девичий голос у меня за спиной. - Вы же в «Ладные ключи» едете, я правильно услышала?
        Рядом со мной стояла соседка по автобусу, разбавившая свой и без того необычный внешний вид огромными очками, закрывавшими чуть ли не пол-лица.
        - Правильно, - кивнул я. - А вам тоже туда?
        - Ага, - кивнула девушка, при этом очки чуть не сорвались с ее курносого носика. - Просто маршрутка только-только уехала, а другая через час, не хочется время терять. А так и быстрее, и, если вдвоем, вроде не очень дорого выходит.
        - Да и безопаснее, - с ноткой иронии добавил водитель. - Мало ли что?
        - Вовсе нет, - возразила ему девушка. - О плохом вообще не надо думать, тогда оно с тобой не случится. Таков главный закон жизни.
        - Еще одна блаженная, - вздохнул Василий. - Откуда вы такие беретесь? Ладно, не мое это дело. Так что, едем?
        - Конечно, - я открыл дверь и махнул рукой, приглашая девушку в салон, - но одно условие - плачу я. Никаких «пополам» не надо.
        - Хорошо, - легко согласилась она. - У меня денег не очень много, если честно, так что я только за.
        И правда, чудачка какая-то. Едет из Москвы, за последние годы до упора пропитавшейся духом феминизма, и даже ничего вроде «Я сильная и самодостаточная женщина, потому плачу за себя сама, понял?» не завернула. С ума сойти!
        «Ниссан» тронулся с места и шустро помчался вперед. Городской пейзаж довольно быстро сменился сельским, за окнами замелькали аккуратные домики-близнецы многочисленных СНТ.
        - Полина, - обратилась ко мне попутчица. - Можно Полли, мне так больше нравится.
        - Александр. - Я пожал протянутую руку, отметив ее крепость. Может, и вправду она «ролевик»? - Очень приятно.
        - А ты зачем в «Ладные ключи» едешь? - спросила она у меня. - За духовным очищением или что-то другое в планах? Я вот разобраться в себе хочу. Запуталась совсем, потеряла путь, хочу просить Яромилу мне помочь. Нет, я раньше уже там была, тогда она мне отказала, но кто знает, может, сейчас согласится?
        Водитель крякнул и выдал что-то неразборчивое, вроде «Эх-ма, бабы дуры». Что до меня, я немного удивился. То, что ворожеи сделали из своего поселения доходное предприятие, мне было ясно с самого начала, но я считал, что они зарабатывают на другом. Славянское ретро, девицы-красавицы с косой по пояс, молочко, творожок, коровки, пироги из печи, книги из серии «Путем пращуров», разнообразный мерч и так далее. А если это чудо в перьях послушать, то, выходит, там не аттракцион «От оно как было тада» находится, а штаб-квартира тоталитарной секты. Духовное очищение, жизненный путь, все такое. И это не есть хорошо. Это уже совсем другие игры.
        Яромила. Не та ли это великая мать, о которой Верея мне говорила? Их старшая?
        - С духовностью у меня все нормально, - заверил Полли я. - Просто интересно стало глянуть, что это место. У меня тут знакомая побывала, много рассказывала, правда не упоминала, что тут еще и духовные практики есть.
        - Только для избранных, - наконец стянула очки с носа попутчица. - И исключительно для женщин. Вернее, для девушек.
        Интересно, это она имеет в виду возраст или какой-то другой признак?
        - Да это просто шовинизм какой-то, - притворно возмутился я. - И сексизм. Толерантности ноль.
        - Таковы священные заветы, идущие из тьмы веков, - возразила мне Полина, похоже, не понявшая моей шутки. - Знаешь, там от матери к дочери передаются секреты, которым тысячи лет. Тысячи! Вот и получается, что если и искать себя, то только там. Где же еще? В прошлый раз меня даже к забору, за которым дом Яромилы стоит, не пустили, сказали, что я городом испорчена, он мою сущность дотла выжег. Вот, еще раз хочу попробовать. Может, на этот раз выйдет? Не зря же я над собой работала весь этот год.
        Нет, точно блаженная. А почему ее к их старшей не пустили, я, похоже, знаю. Денег у этой бедолаги нет, так чего ради тогда на нее время тратить? Вот имелся бы у нее папа богатый или, к примеру, папик, то и во двор бы пустили, и в дом, и даже на печку разрешили слазать.
        Н-да. Интересно, а они точно умеют зелья варить? Стоит им мандрагыр отдавать? Что-то я начинаю сомневаться. Хотя… Носов-то ожил. Вон умотал на Филлипины и ничего, не помер, раз перенес многочасовой перелет и тамошнюю влажность.
        Машина миновала светлую березовую рощу и остановилась перед аркой, оплетенной вьюнком, на которой красовалась надпись: «Экоферма “Ладные ключи”». За ней начиналась неширокая дорога, замощенная светлой плиткой и ведущая к поселку, который находился где-то в километре от нас.
        - Дальше мне нельзя, - сказал водитель. - Все, кто приезжает сюда, должны от этого места пешком идти, а то внутрь не пустят. Вы не первые, кого привожу, потому знаю точно, что к чему.
        - Верно-верно, так и есть, - покивала Полли и выбралась из машины, поблагодарив напоследок водителя.
        - Приглядывай за ней, - негромко сказал мне Василий. - Ты мужик, с тобой тут ничего не случится, а вот с ней… Малахольная ведь, сам же видишь.
        - А что, с другими девками случалось? - уточнил я, протягивая ему деньги.
        - Поеду я, - уклонился от ответа водитель, а после сунул мне визитку. - Если надо будет обратно на вокзал добраться - звони. Приеду.
        - Благодарю, - сказал я, вылез из машины, хлопнул ладонью по ее крыше и быстрым шагом потопал вслед за Полиной, которая не стала меня ждать.
        Глава 2
        Не знаю почему, но поселение ворожей изначально представлялось мне как нечто идеальное. Ну, как те деревни из слащавых рекламных роликов, в которых невероятно благообразные и чистенькие старушки поят свежим молочком, только-только из-под коровки, улыбающихся щекастых внуков или потчуют оладушками своих подросших детей, а те жуют, после смотрят в окно, за которым раскинулись родные просторы, и говорят: «Как в детстве». Эдакая сельская пастораль в представлении горожан, которые, может, вообще никогда за МКАД не выезжали и не понимают, как оно все обстоит на самом деле. Ну вот не знают они, что с того молочка городских детей, скорее всего, вскоре нереально жестко пронесет, и что кроме забора в окно ни они, ни их родители ничего увидеть не могут. У нас любая загородная жизнь вообще начинается с забора и мангала. Дома еще нет, а они уже есть.
        Но лично мне все равно представлялись аккуратненькие домики в окружении деревьев, порхание бабочек и лучи солнца, ласкающие всю эту благодать.
        И знаете что? В чем-то я оказался прав. Не во всем, разумеется, но в какой-то части - да. Например, упомянутых мной заборов тут попросту не было, никто ни от кого тут не огораживался, и десятки узеньких тропинок петляли прямо между домами, время от времени переплетаясь друг с другом. Домов, кстати, здесь стояло не то чтобы мало, на глазок десятка четыре. Из них тридцать с гаком жилых, добротных, сделанных на славу, брусовых, да с полдюжины зданий общественного назначения - двухэтажная гостиница, которую в разговоре упоминала Верея, что-то вроде управы, столовая и так далее. Ну и коровники с овчарнями имелись, как без них. Именно они и давали понять, что это поселение вполне земное, а не эфемерное, ибо запах навоза любого возвышенного горожанина сразу спускает с воображаемых рекламных небес на грешную землю.
        Но в целом неплохо так обосновалась экоферма, со знанием дела. И цветущий луг вокруг имеется, и лес у них под боком, и речушка слева волной плещет, причем достаточно широкая и полноводная.
        Что до местных обитательниц, то они, при всей своей внешней улыбчивой радушности, дальше первого дома нас взяли, да и не пустили. Как-то очень ненавязчиво несколько ворожей заступили дорогу мне и Полине сразу после того, как мы пересекли некую незримую черту, отделяющую экоферму от остального мира.
        - Многих лет жизни вам, люди добрые, - произнесла одна из них, делая шаг вперед. - Мы всегда рады гостям, но званым. Не обессудьте за мои слова, но вас сегодня тут не ждали. С понедельника по среду у нас технические дни, нынче же вторник, потому экоферма закрыта. Вот четверг придет, тогда ждем вас, желанные, в гости. Сердечно примем, как водится, не сомневайтесь, хоть с групповым туром, хоть с индивидуальным. Ну а если вам охота прикупить молочка от наших коровок, сметанки, творожка - так на повороте, у остановки, магазин стоит. Там же и сувенирную продукцию можно приобрести.
        Хороша девка, ничего не скажешь. В цветастом сарафане по колено, крепкая, высокая, статная, грудастая, щеки румяные, глаза искрятся. Чудо что такое, загляденье просто. Но при этом я всем своим существом чую, что она, если понадобится, от слов к делу перейдет с легкостью, и с такой же доброжелательностью нам шеи свернет. Если получится, конечно.
        - И даже со скидкой, - добавила еще одна ворожея, совсем юная, на глазок ей лет шестнадцать, не больше. - Слово-промокод нынче «изок». Назовите его продавщице, она пятнадцать процентов от цены сбросит.
        - Остроумно, - рассмеялся я. - А в следующем месяце, надо думать, этим словом «липень» будет?
        - Ты чего-нибудь понял? - спросила Жанна у Толика, тот в ответ молча мотнул головой. - Я тоже. Изок, липень… Хрень какая-то. Ладно, пойду осмотрюсь.
        - Так я не экскурсантка, - жалобно пролепетала Полина. - Я за другим приехала. Лучислава сказала в прошлый раз, что мне надо себя найти, и тогда…
        - Помню тебя, - сказала та из женщин, что была постарше остальных, ей за сороковник точно перевалило. Да и стояла она наособицу от товарок, чуть позади остальных. - И то, что было сказано, тоже. Тебе было велено не являться без спроса. Разве не так?
        В этот момент молоденькая ворожея встрепенулась, повертела головой, глянула в ту сторону, где мимо нее только что проскользнула голубой тенью Жанна, и тут же что-то прошептала на ухо своей рослой подруге.
        - Так вот ты кто, - немедленно среагировала та, с ее лица сползла улыбка, а крепкие кулаки уперлись в бока. - Ведьмак, значит, к нам пожаловал! Верно? Ну-ка давай, скажи своей мертвячке, чтобы та убиралась с нашей земли, а после с ней вместе проваливай отсюда, покуда цел! И вот эту с собой забирай! Нам тут таких, как она, не надо.
        Чем же это вам подружки ведьмаков-то не угодили, а? Чем насолили?
        - Врали, выходят, слухи, - поцокав языком, печально произнес я. - Мне рассказывали, что ворожеи есть само радушие, любому гостью рады, так как нет для них ни эллина, ни иудея. Мол, они всякого странника встретят и приветят, что родного. А оно вон как на деле выходит? Дорогу заступили, смотрите недобро, девушку, к вам с просьбой пришедшую, под зад пинком вышибаете, даже выслушать ее не желаете. Нет, врали мне уважаемые люди и нелюди, говоря о вас. Точно врали. А я ведь поверил.
        - Мы не вместе! - смекнув, что это ее на пару со мной гонят, пискнула Полина и буквально отпрыгнула от меня в сторону. - Просто на одной машине приехали, и все. Мы попутчики! Саша, скажи им.
        - Чистая правда, - подтвердил я. - Мы только сегодня познакомились.
        - Мертвячку отзови, ведьмак, - повторила та ворожея, что стояла позади остальных. - Немедля.
        - Это можно, - согласился я. - Я не то что некоторые, всегда открыт для общения и просьб, да и конфликт на ровном месте мне не нужен. Жанна, вернись обратно, будь добра. Нам тут не рады.
        Кто-то скептически настроенный мог бы сейчас сказать, что я быкую, снова нарываясь на неприятности, но на деле все совсем не так. Просто этим внешне милым дамам сразу надо показывать зубы, иначе они мигом тебе на шею сядут. Я это еще по общению с Вереей понял, и потому сейчас был очень доволен тем, как сложился первый контакт с обитательницами экодеревни. Внутрь ведь так и так попаду, куда они денутся. Зато теперь каждая из них знает - кусаться я умею.
        Одно плохо - вон та юная особа, похоже, не только чует неупокоенных, но еще их и видит, что ограничивает возможности моей помощницы в части подслушивания и подглядывания.
        - Не очень-то и хотелось, - фыркнула Жанна. - Уже иду.
        - Тебе не врали, мы рады гостям, - сообщила мне старшая из ворожей, подходя ко мне, причем товарки почтительно расступились в стороны, освобождая ей дорогу, - но в установленные графиком посещений сроки, или тем, кого мы сами к себе позвали.
        - Ровно мой случай. - Я запустил руку в напоясную сумочку и достал из нее небольшую капсулу, в которой находилась прядь седых волос, перетянутая черной траурной ниточкой. - Меня сюда приглашали, причем не оговаривая день, который я выберу для визита. И еще хорошую скидку в гостинице обещали, если надумаю задержаться. Выходит, врали?
        - Так вот оно что. - Ворожея чуть наклонилась, разглядывая то, что находилось у меня в руках. - Стало быть, ты Ходящий близ Смерти?
        - А то вы этого еще не поняли! - рассмеялся я. - Но, если надо соблюсти процедуру - да, я Александр Смолин, ведьмак, моя судьба быть Ходящим близ Смерти. Приглашен сюда Вереей, одной из вас, и хотел бы по возможности быстро ее повидать. Мы кое о чем договаривались, я свою часть работы выполнил, теперь желаю получить расчет. Договор есть договор.
        - Добронега, проводи нашего гостя к Верее, - велела ворожея немедленно девчушке, которая то ли углядела, то ли все же учуяла моих слуг. - Она его давно ожидает.
        - Ну, прямо уж давно? - усомнился я. - Мы с ней виделись пусть не на днях, но и не год назад. Времени прошло всего ничего.
        - То дело, что тебе было поручено, из таких, которые чем быстрее свершатся, тем лучше, - пояснила старшая. - Поверь, ведьмак, знаю, о чем говорю.
        - Верю, - я сделал шаг вперед, - вот только есть…
        - Подручные твои пусть здесь останутся, - ладонь ворожеи уперлась мне в грудь, не давая сделать следующий шаг, - и тут ждут до той поры, пока ты наш дом не покинешь. Это обязательное условие. Если нет - сам оставайся здесь, я скажу Верее, чтобы она подошла. Нет мертвым хода в наши владения!
        - Справедливо, - поразмыслив пару секунд, кивнул я. - Ваш дом - ваши законы.
        Тут кобениться смысла не имело, потому что они в самом деле были в своем праве. И по Покону, и даже по людским понятиям.
        - Ждите меня здесь, - повернулся я к Толику и Жанне. - Внутрь деревни не суйтесь. Ну а если я вдруг куда-то пропаду и в течение суток вы меня ни разу не увидите, то можете считать, что мой приказ отменен.
        - Саш, как-то это неправильно, - нахмурилась Жанна. - И еще мне стало тревожно.
        - Ничего со мной не случится, - успокоил я ее. - А если я неправ, то вы просто убьете всех, кто живет в этой деревне, вот и все. Всех до единого, кроме малых детей. И тех, кто работает в магазине, стоящем около остановки, тоже. А начнете с вон той, понятно? Ничего личного, мне она вообще понравилась. Просто эта малая глазастее остальных.
        Молоденькая ворожея дернулась, будто ее током пробило, остальные же, выслушав мои слова, о чем-то тихонько стали друг с другом переговариваться.
        - Сюда бы Павлика, - проворчал Толян. - Убивать - его делянка. Опять же - бабы ведь. Неправильно как-то.
        - Убивать несложно, - отмахнулась от него Жанна. - Мне в принципе весь сложившийся расклад не нравится.
        - Что вы зашушукались? - обратился я к ворожеям, поправляя лямку рюкзака. - Обычная мера предосторожности, не более. Вы же меня травить или в жертву кому-то приносить не собираетесь? Значит, и мои спутники ничего с вами делать не станут. Малая, веди меня к Верее.
        - Саша, а ты вообще кто? - пролепетала Полина, глаза которой расширились до тех пределов, которые им матушка-природа изначально не отводила. - Если не секрет?
        - Ведьмак, - повернулся к ней я. - Это почти то же самое, что ведьма, только я добрый, летать не умею и мужчина. Непонятно? Ну и не забивай себе голову.
        - Не стану. Только как же я-то?
        - Уважаемая… - я снова обратился к старшей из ворожей. - Простите, как вас по имени-отчеству?
        - Гроздана, - представилась старшая из ворожей, стоявших перед нами. - Можно без отчества, они у нас не в чести.
        - Гроздана, может, вы все же изыщете возможность пойти навстречу этой милой девушке? Насчет того, отыскала ли она себя в себе, ничего сказать не могу, но если человек отчего-то верит в то, что общение с вами для нее крайне важно, то как ему отказать?
        - Ну что же, будь по-твоему, ведьмак, - кивнула старшая. - Просьба гостя, да еще такого, как ты, для нас весома, как отказать? Пойдем со мной, девица, получишь ты то, за чем сюда приехала.
        Мне показалось или в голосе Грозданы появилось злорадство? Может, зря я протекцию этой дурочке с фенечками и огромными очками оказал? Может, лучше было ее назад отправить?
        И ведь даже Толика теперь к ней не приставишь для пригляда, нет ему хода в эту деревню.
        С другой стороны, что она хотела, то и получила. А дальше не мое дело.
        - Добронега, сказано же - веди гостя в дом Вереи, - велела молоденькой ворожее ее крепко сбитая подруга, та, что первой завела с нами разговор, а после добавила: - Добро пожаловать в исконные земли берегини Ладимиры, ведьмак. Давно таких, как ты, здесь не бывало. Ни одна из нас такого не помнит, да и матери наши, думаю, тоже.
        О чем и речь. Показал зубы, и отношение стало более-менее приемлемое. Да, видно, что мне здесь не очень рады, но при этом определенная уважительность в общении ощущается. А начни я сопли на кулак мотать, не требовать положенного, а выпрашивать его - и все, пиши пропало.
        Но вообще мне тут не сильно нравится, то еще местечко, похоже. В последний раз нечто подобное я испытывал в римских катакомбах, и не зря, поскольку ничего хорошего со мной там не случилось, одни пакости. Потому надо быстренько все дела закончить, да и рвать отсюда когти, пока до беды не дошло.
        Мы шли между домов, причем все они, при внешней вроде бы схожести, друг от друга, оказывается, отличались. Какие-то - особенно искусно сделанными наличниками, какие-то - резным крылечком, которое так и манило на себя сесть и начать семечки лузгать, а какие-то - цветами, под окнами растущими. Причем последние вызвали мой особый интерес, потому как я среди этой красоты заметил несколько растений, которые очень хотел бы заполучить в свою личную коллекцию, разумеется, в засушенном или истолченном виде.
        - Кто же это у вас такой умелый садовник? - спросил я у Добронеги, семенившей впереди. - Благодать какая, глаз не отвести!
        - Это Апраксии дом, - отозвалась девушка. - Она в цветоводстве первая из нас мастерица.
        Апраксия, значит. Сиречь «практичная», если я ничего не путаю. Практичная - это хорошо, с такой, может, и договориться о чем получится. Очень уже мне хочется заполучить пяток соцветий и хотя бы одну луковицу, например, вот той горной лилии, которая вообще непонятно как сюда попала и с какого перепуга расцвела в начале июня, даром что ее время начинается в конце этого месяца. Причем это очень правильная горная лилия, вон у нее лепестки посередине словно разлинованы тремя-четырьмя коричневыми полосками, что нечасто встречается в наших широтах.
        А еще я успел приметить черную вербену. Не розовую, не белую, не фиолетовую, а черную, что твой антрацит. Очень редкая штука. Вербена ведь чем славится? Это основа почти любого приворотного зелья, и именно колор цветка определяет, насколько оно окажется действенным. Если речь идет о том, чтобы кого-то банально в постель уложить, то в ход идет белый цвет вербены. Он легкий, его действие кончается быстро, так что зелья хватает как раз на то, чтобы парочке вволю пошпилиться, а после разбежаться. Желтый, розовый, голубой - это уже серьезнее, это уровень «просто такая сильная любовь», и его используют для того, чтобы довести человека до загса. Фиолетовый или бордовый в дело идет крайне редко, это категория «любовь до гроба», причем иногда выходит так, что как раз без жертв и не обходится. У реципиента просто реально крышу сносит после употребления зелья, он за любой косой взгляд на предмет обожания случайного человека запросто убить может. Да и не только его. Мне Жозефина рассказывала о том, как ее клиент, который таким зельем попользовался, на тот свет отправился. Очень этот парень хотел добиться
любви одной девушки, причем такой, чтобы та ни на шаг от него не отходила и только ему принадлежала. Моя французская подруга принципиальностью сроду не страдала, потому за изрядную сумму сотворила искомое зелье на основе темно-бордовой вербены, заранее предупредив, что все риски за любые последствия, которые могут возникнуть, заказчик берет на себя и ответит за них непосредственно своим личным посмертием. И как в воду глядела - через месяц юношу похоронили, причем в закрытом гробу. Примученная зельем девушка на ровном месте приревновала бедолагу к кузине, потеряла над собой контроль и обоих убила, причем юношу искромсала ножом так, что ни один гриммировщик за работу не взялся.
        А вот черная вербена, в отличие от своей цветочной родни, работает с точностью до наоборот. С ее помощью внушенную зельем любовь из сердца выдирают. Причем жестко, с кровью, если можно так сказать. Да и не внушенную тоже выкорчевать можно, если чуть изменить рецепт. Только это крайне радикальное средство, десять раз надо подумать, прежде чем им пользоваться, ведь случается и такое, что после него человек становится как тот Кай из «Снежной королевы». Не остается у него чувств на кого-то, кроме себя самого.
        Хотя, может, в наше время так жить даже удобнее. Но я точно не знаю. Не пробовал.
        И все же заполучить с десяток цветочков черной вербены очень хотелось бы! Такая редкая вещь в хозяйстве точно пригодится. Может, в работу она и не пойдет, но все же пусть будет.
        - Вот и пришли, - сообщила мне Добронега, подходя к крылечку очень ладного домика, который словно с пасхальной дореволюционной открытки сошел. - Вам сюда.
        - Спасибо тебе, красавица, - поблагодарил я ее. - Пойду пообщаюсь с Вереей. Может, быстро управлюсь и еще сегодня обратно в Москву уеду.
        - Может, - не стала спорить девушка. - А можно вопрос?
        - Валяй, - разрешил я. - Почему нет?
        - А сильно страшно быть таким, как вы?
        - В смысле - общаться с мертвыми?
        Девушка кивнула.
        - Не-а, - мотнул головой я. - С ними даже лучше, чем с живыми. Они проще и честнее. Им, видишь ли, почти ничего от меня не нужно. Им ни к чему деньги, карьера, дом, одежда, им не надо шустрить и хитрить, чтобы жить лучше остальных, потому что они уже не живут. Нет, поначалу они еще мыслят старыми категориями, но это быстро проходит, сразу после осознания и приятия простого факта - для мира их больше нет. Все, что они сумели под себя нагрести раньше, и материальное, и духовное, осталось там, с той стороны. А тут только небытие и скука, единственное лекарство от которой я. Нет, встречаются исключения, которые разное из своего прошлого в новую нежизнь тащат, но они лишь подтверждают общее правило.
        - А мне страшно, - призналась Добронега, опустив глаза. - Я их не вижу, но очень хорошо чую. Холод от них идет такой, что косточки стынут, и еще они словно душу из меня тянут. Такая жуть! Я пару раз даже в обморок падала в детстве.
        - Ишь ты, - проникся я. - Надо же!
        Не видишь, значит. Это замечательно, одной проблемой меньше.
        - Я потому в город и не езжу, как остальные, - поделилась со мной еще одной деталью своей биографии Добронега. - У нас тут неживых почти нету, а там хватает.
        - И правильно делаешь, - одобрил я ее слова. - Чего там, в городе, делать? Шум, гам да вонь. А у вас вон какая благодать!
        Скрипнула, открываясь, дверь, и на крыльцо дома вышла девушка, симпатичная и русоволосая, как, собственно, большинство местных обитательниц. Видать, знают местные старшие какой-то секрет, не просто же так у них что ни девица, так хоть сейчас вокруг нее модельную карьеру строй. Эта, правда, как по мне, была слишком бледна и очень уж худа. Хотя все относительно, дело вкуса.
        - Здравствуй, Ильмерушка! - поклонилась ей моя сопровождающая. - А я вот гостя к вам привела. Верея его лично пригласила в ваш дом, когда останний раз до Москвы ездила.
        Стало быть, это сестра покойного Истомы, та, которую он чуть не прибил до смерти. И, если не ошибаюсь, она немая.
        Верно, девушка слова не промолвила, выслушав Добронегу, только улыбнулась мне, покачала головой да развела руки в стороны.
        - Вереи дома нет? - сопровождающая оказалась смышленее меня. - Ушла куда?
        Сестра Истомы махнула рукой, указывая за наши спины, а после перекинула со спины на грудь толстенную длинную косу и начала теребить ее кончик.
        - К Яромиле, поди? - уточнила Добронега. - Так? Ясно. Ну, вы тогда вон на скамеечку садитесь, а как Верея придет, так и… Что, Ильмера?
        Девушка на крыльце сначала показала на меня, потом на дверь, ведущую в дом.
        - Ой ли? - засомневалась Добронега. - Может, без Вереи не стоит мужчину в гости приглашать? Не срам, конечно, да не тайком он пришел, но вот моя маменька не одобрила бы. К тому же он из ведьмаков.
        Ильмера махнула ладошкой, как бы давая понять «да пофиг».
        - Дело твое, - мигом согласилась провожатая. - Ладно, я тогда побежала. Мне еще надо щавеля надергать в пойме, мамка щей хочет наварить вечером.
        Она поклонилась нам, и ее тут же след простыл. Кстати, только сейчас заметил, что она, оказывается, босой бегает.
        Ильмера посмотрела ей вслед и повторила приглашающий жест, при этом еще и дверь растворив нараспашку.
        - Благодарствую. - Я приложил ладонь к груди и чуть склонился, после поднялся на крыльцо и стал развязывать кроссовки. - Да, меня Саша зовут.
        Ну, может, внешне ворожеи и живут так, как их предки, но, судя по тому, что я увидел внутри дома, от благ цивилизации они не отказываются. Имелся в просторной горнице и холодильник, причем не абы какой, а двустворчатый, и недешевый телевизор на стене висел, и роутер на подоконнике стоял, и даже электронные весы рядом с русской печью притулились. Плита, кстати, здесь тоже была, как видно для того, чтобы ради каждой мелочи упомянутую печь не раскочегаривать. Впрочем, не удивлюсь, что она тут вообще исключительно для антуража, а для обогрева с той стороны дома пристроена небольшая бойлерная с электрокотлом.
        А еще меня очень впечатлила их мебель - деревянная, добротная, крепкая, сделанная на века. Таким табуретом, что стоял у стола и на который я уселся, наверное, убить можно, если им по башке врезать.
        Ильмера ясно и очень по-доброму мне улыбнулась, включила электрочайник, который мигом зашумел, открыла холодильник, достала из него круглое сито, в котором отчего-то лежали белоснежные яйца, показала их мне, а следом за тем похлопала ладонью по гладкой черной варочной панели.
        - А, понял, - кивнул я. - Нет-нет, не беспокойся, ничего готовить не надо. В дороге поел. Чайку нальешь - и ладно.
        Девушка убрала яйца обратно в холодильник, зато достала из него масло и мед, которые мигом оказались на столе. За ними последовали хлеб, розетки с вареньем пяти видов, сахарница и маковые баранки.
        - Ильмера, - окликнул я эту хозяюшку, которая в данный момент пластала сыр тончайшими ломтиками. - Подожди.
        Та повернулась ко мне, не выпуская нож из руки.
        - Прежде чем я хоть что-то съем в этом доме, мне надо тебе кое-что сказать…
        Ильмера положила нож на разделочную доску, невесело улыбнулась и показала пальцем на стену, вернее на одну из фотографий, висевшую там в рамке. Куцую, от которой явно отрезали треть. И я догадываюсь, кто был изображен на недостающем куске.
        Значит, она знает, кто пришел к ней в гости. Да и следующий ее жест, когда она, сжав кулаки, ударила одним запястьем о другое, был более чем красноречив.
        - Да, я тот, кто убил Истому. Твоя мама мне рассказала о том, что вы с ним расстались не сильно красиво, но все же родная кровь дело такое… Непростое. Опять же, старший брат, шутка ли? Так что, если ты мне сейчас укажешь на выход, я не обижусь и все пойму.
        Щека Ильмеры чуть дернулась, следом за тем она дорезала сыр, присоседила его к остальной снеди, после поставила передо мной пузатую чашку на блюдце, налила в нее заварки, а после кипятку, уселась с другой стороны стола и, подперев рукой подбородок, уставилась на меня.
        - Понял, - кивнул я. - Еще раз спасибо. Не за понимание, это все так, мишура. За чай и все остальное.
        Гипотетически, конечно, можно было бы предположить, что она таким образом убаюкивает мое внимание, а сама хочет сквитаться за братца, сыпанув яда в мед. Или снотворного, чтобы после вволю меня помучить и потерзать.
        Но отчего-то я был уверен, что это не так. Сдается мне, не было между ней и Истомой ни любви, ни доверия, ни духовной связи брата и сестры, которая частенько встречается. Или, может, она его так и не простила за ту ночь, когда он, плюнув на все, бежал из деревни.
        В любом случае чай был ароматным и крепким, с травками, хлеб - ароматным и ноздреватым, а масло и мед - невероятно вкусными. После четвертого бутерброда я еле заставил себя не тянуться за пятым куском хлеба. Причем Ильмера это поняла и жестом дала мне понять: «Да не стесняйся, ешь».
        - Хорошенького понемножку, - сказал я. - И потом - мед надо в меру употреблять, меня от него после в сон клонит.
        Ильмера лукаво улыбнулась и показала на розетки с вареньем.
        - Да как бы одно место не слиплось, - улыбнулся я, - от сладенького-то.
        За моей спиной хлопнула дверь, раздались легкие шаги, а следом за тем на мое плечо опустилась рука.
        - А мне ведь уже доложили, что в моем доме гость нежданный, но ожидаемый, - раздался голос Вереи. - С шумом прибыл, ведьмак, пара моих подружек до сих пор недовольно бурчит о том, что тебя вообще пускать к нам не следовало.
        Ильмера заинтересованно глянула на мать.
        - Так он, дочка, с собой мертвяков притащил, - расхохоталась ворожея. - А после велел им всех тут перебить, если вдруг те его завтра не увидят.
        Девушка удивленно посмотрела на меня, а следом за тем покачала головой, что я расценил как слова «да ну, не верю».
        Мне отчего-то в этот миг стало неловко.
        - Велел-велел. - Верея села за стол. - Но я его в том не виню. Он в городе живет, а там другие правила. Там или ты всех под пень загоняешь, или сам под ним сидишь, по-другому не случается. Никто никому там не верит, Ильмера, вот и привык наш гость во всем подвох искать.
        - Не совсем так. Вашей дочери верю, нет в ней зла. - Я демонстративно отхлебнул чаю. - Вот, сижу за столом, ем, пью.
        - Так на здоровье, - улыбнулась Верея. - Если угощение гостю по нраву, то хозяйке всегда в радость.
        Ох, какое напряжение чувствовалось в ее голосе. Она, конечно, поняла, с чего я тут появился, и мне показалось правильным не оттягивать тот момент, который неизбежен. Потому я вновь достал из напоясной сумки капсулу с прядью волос ее сына и поставил на стол.
        - Я знала, что ты сдержал свое слово. - Верея взяла ее в руки. - Почувствовала. Он умер легко? Быстро?
        - Нет, - односложно ответил я.
        - Ты так с ним поступил специально?
        - Нет, - повторил я и добавил: - Так сложились обстоятельства.
        - Ты это сделал сам? Своими руками?
        - Снова нет. Вашим сыном занимался мой слуга, потому ему и пришлось помучиться. Этот призрак и при жизни был не самым добрым человеком, а сейчас совсем умом поехал. Короче, выбор прост - или так, или никак. У нас с вами договор, я обязан его выполнить, причем максимально быстро, потому использовал материал, который имелся в наличии.
        Ильмера внезапно сдвинула брови и резко рубанула воздух рукой, в этом жесте хорошо ощущалось то, что ей мои слова понравились.
        - Резонно. - Верея встала, погладила дочь по плечу, затем подошла к резному комоду, стоящему в углу, открыла один из ящиков и достала из него флакон со знакомой мне уже красной жидкостью. - Ты свою часть сделки выполнил, прими от меня обещанную награду. Здесь девять лет жизни того человека, перед которым у тебя есть обязательства. Держи.
        - Не хочу вас обидеть, только тут зелья ненамного больше, чем в прошлый раз, - сказал я, принимая у нее флакон. - Количественно, имеется в виду.
        - Саша, мне прекрасно известно, что ты сам неплохой практик в этой области, - укоризненно произнесла Верея. - Если ты хочешь получить от меня клятву в том, что я дала тебе именно то, что обещала, достаточно просто об этом попросить.
        Елки-палки, теперь я еще и покраснел. Нет, точно на этой экоферме что-то не то творится.
        - Клянусь именем матери нашей, берегини Ладимиры, что это зелье именно то, что было обещано, и что человек, который его выпьет, увеличит срок своей жизни на девять лет.
        - Полноценных? - уточнил я. - Без ограничений? А то там такой товарищ, которому года не беда. Он себя не жалеет, живет на полную катушку.
        - Полноценных, - подтвердила ворожея. - Даю в том свое слово. Если только он сам по дури шею не свернет, но то уже не моя вина и не моя забота. Сделка закрыта?
        - Эта закрыта, - согласился я. - Но был у нас еще один договор, теперь к нему бы перейти.
        - А и перейдем, - даже не подумала спорить со мной Верея, усевшись за стол. - Только прежде… Ильмера, дочка, сходи к тетке Акифье. Она вчера гуся жарила с яблоками, попроси у нее половину от него для нашего гостя. Не спорь, Саша, не надо. Никто не сможет сказать, что я плохо приняла в своем доме дорогого гостя. И без того меня стыд ест за то, что угощение для тебя у родни просить приходится.
        Девушка вышла из дома, неслышно притворив дверь, Верея подошла к окну, как видно для того, чтобы убедиться в том, что дочь пошла выполнять ее поручение, а после, не поворачиваясь ко мне, произнесла:
        - А теперь слушай, ведьмак, что я от тебя хочу получить в обмен на свою помощь.
        Глава 3
        - Надеюсь, не душу? - насторожился я. А что, похоже, от этих дам чего угодно можно ожидать. - Если речь про нее, то мой ответ сразу «нет».
        - А у ведьмаков есть душа? - удивилась, уж не знаю, всерьез или наигранно, Верея. - Вы разве ее на силу не меняете?
        - Мне про это ничего не известно, - теперь немного растерялся и я.
        А что, если да? С другой стороны - вряд ли. Такие штуки делаются только по обоюдному согласию, мне же Захар Петрович в то приснопамятное утро на Гоголевском ничего подобного не предлагал, а я, соответственно, ни на что не подписывался. Этот старый хрыч просто поставил меня перед фактом, да и то уже позже, когда в виде призрака заявился ко мне домой ночью.
        - Ну, значит, это не так, - миролюбиво предположила Верея. - Да это не столь важно.
        - Кому как, - возразил я. - Мне вот моя душа дорога. Кто его знает, как оно там будет? И уж лучше я с ней окажусь, чем без нее.
        - Меньше думай на подобные темы - посоветовала мне ворожея - Истину ты все равно узнать не сможешь до той поры, пока сам не окажешься в тех краях, о которых сказал, а гадать, что да как, дело бестолковое. И вообще - тебе нужно зелье из мандрагыра, о котором ты меня просил?
        - Нужно, - кивнул я.
        - Вот и ладно. Да, ты корень привез? А то, может, и говорить не о чем.
        Я молча достал из рюкзака, который прислонил к ножке стола, холщовую тряпицу, в которой лежал мандрагыр, положил ее на стол и развязал узелок.
        - Ох ты! - выдохнула Верея, которая, само собой, сразу же поняла, какую ценность видит. Матерая тетка, опытная, такой одного взгляда хватит, чтобы понять, что да как. - Опять ты меня удивил, ведьмак. Не расскажешь, где такое сокровище раздобыл?
        - Нет. Это мои дела, при мне они и останутся.
        - Твое право. - Пальцы ворожеи невесомо погладили коричневую поверхность корня. - Старый. Мощный. Еще есть?
        - Все, что останется от этого куска после выполнения работы, то твое, - сообщил ей я. - Будем считать это оплатой за помощь.
        - Ну, что там останется… - протянула женщина.
        - Мне известен приблизительный расход корня для таких зелий, - усмехнулся я. - Треть минимум в котел не пойдет, то есть останется в вашей общине. Ну или лично у тебя. Но это меня не касается, сами разбирайтесь.
        - Ладно, пусть будет так. Но обещай мне, что если ты надумаешь выставить на торги какое-то количество этой красоты, то я узнаю данную новость первой, - потребовала Верея.
        - Идет, - согласился я. - Только сразу скажу - вряд ли. Мне проще набрать частных заказов, чем торговать таким сокровищем. Деньги имеют свойство заканчиваться, а настолько старый корень второй раз фиг найдешь.
        - Удивлена, что ты в первый-то его отыскать сумел, - призналась Верея. - Ну а что до зелья… Есть еще одно но.
        - Какое? - Я всем нутром понял, что сейчас услышу какую-то гадость. - И сразу - никаких поручений в стиле «пойди туда, убей того» или «найди то, чего на белом свете нет» мне выдавать не надо. Сразу говорю - нет. В этом случае я просто забираю корень и сваливаю отсюда. В конце концов, вы не единственные хранительницы знаний и рецептов из далекого прошлого. Россия велика, найду того, кто мне поможет.
        - Найдешь, - не стала со мной спорить Верея. - Вот только время. С ним как? Оно ждать не станет.
        - Значит - не судьба. - Я зачерпнул ложечку ежевичного варенья и отправил ее в рот. - Вкусно!
        - Ты же ведьмак! - пристыдила меня ворожея - Как там у вас говорится? Не отступать и не сдаваться!
        - Никогда ничего подобного не слышал ни от одного из собратьев, - хмыкнул я. - Может, в старые времена что-то такое декларировалось, конечно, но в наши дни подобный лозунг звучит как минимум странно. Ладно, заболтались мы. Что вам еще от меня нужно?
        Губы Вереи изогнулись в полуулыбке, она побарабанила пальцами по столу, как видно, испытывая мое терпение.
        Или надеясь на мою догадливость?
        Стоп!
        - Да нет, - я глянул на дверь, за которой недавно скрылась ее дочь, - вы чего? Ей же, по ходу, даже восемнадцати нет. Да если и есть, все равно на фиг надо. Я вам не…
        - Ведьмак, ты себя особо не переоценивай, а! - хлопнула ладонью по столу Верея, с лица которой внезапно сползла улыбка. - Ты чего возомнил? Что ты самый умный, всем необходимый, что все только и думают, как бы тобой попользоваться? Вовсе нет. Как в голову-то только пришло, что я под тебя, обалдуя, свою дочь подложу! Тем более что смысла в этом вообще никакого нет.
        - Ну, почем вам знать - есть смысл, нет его? - насупился и я. - Мы настолько близко не знакомы.
        - И не будем, - заверила меня Верея. - А вообще, я о другом. Ты тут можешь с каждой из нас переспать, только толку не будет. Удовольствие - возможно, но не результат. Не родятся дети у ведьмаков и ворожей никогда. И ведьма от тебя понести не сможет, и мавка, и арысь. Обычная баба - да. С каким-то процентом вероятности, разумеется, но все же сможет. А мы - нет. Природа силы у нас разная, нельзя ей в единое целое сливаться, беда может выйти, потому Род нас и разъединил таким образом на веки вечные. Так что попыхтеть в кровати - это запросто, но и только. И сразу предупрежу - не с моей дочерью! Прокляну так, что никто помочь не сможет.
        - Сказал же - сам не стремлюсь, - фыркнул я. - А чего тогда от меня надо-то?
        - Это пусть тебе лучше наша старшая расскажет, - неожиданно встала из-за стола Верея. - А я пас. Очень уж ты странные выводы делаешь на ровном месте, себе дороже с тобой общаться. Пошли, я тебя к ней отведу.
        Ну, положим, про то, что с ведьмами у меня детей не может быть, я и без нее знал, это не новость, было кому просветить меня на этот счет. Вот только одна неувязка в ее словах есть. Как Род мог распорядиться эдаким образом насчет ведьмаков с остальными представительницами слабого пола, обитавшими в Ночи, если мы не являемся его творением? Когда дружинники Вещего князя стали теми, кем стали, Род давно удалился от дел, да и время тех, кого он поставил надзирать за своими исконными землями, было на исходе. Не вышло полностью, конечно, но и той власти, что была ранее, у них уже не было. Зажимали исконных славянских богов в клещи носители новой веры, стремительно накатываясь на старую Русь с Запада. Да что там - даже с Севера, где свирепые, казалось, боги неожиданно быстро и почти без боя ушли за окоем небес.
        Вот скажи она, что это Олег так с нами управился, что не хотел он мешать ярую кровь своих воинов с другой, той, которая текла в венах, например служительниц берегинь, - поверю сразу. Но Род?
        Темнит Верея. Впрочем, может, и нет, может, я опять развиваю шпионскую теорию на ровном месте и забиваю себе голову всякой ерундой. Ей старшие о том рассказали, когда она еще малой была, она в услышанное поверила и считает, что это единственно верная информация. И все.
        Но что она сейчас со мной играет, сомнений не вызывает. Вернее - она меня триггерит, причем очень и очень незамысловато, без особых ухищрений, настолько, что даже обидно становится. То вон дочку за порог гонит, то собирается к старшей своей меня вести.
        Хотя простые пути, как правило, самые надежные. Это у меня за спиной банк с его подковерными играми и малахольными клиентами, который приучил в любой внештатной ситуации не орать: «Все пропало, нас посадят», а спокойно выяснять, кто именно в той или иной ситуации станет крайним. Если я - тогда да, можно начинать волноваться. А если подписантом на документе значится кто-то другой - то чего нервничать-то?
        Вот и тут то же самое. Например, Олег, с его неуравновешенным характером и нестабильной психикой, уже начал бы закипать от штучек Вереи, давая ей все новые и новые козыри в руки. Но то он, а то я.
        - Не вопрос, пошли к старшей, - поднялся я с табурета, а после, на секунду опередив хваткую руку ворожеи, подхватил со стола тряпицу с мандрагыром и добавил: - Пусть у меня побудет. Все равно не тебе же зелье варить, верно?
        Еще одна прогулка по поселению ворожей окончательно убедила меня в том, что я прав. За то время, пока мы неторопливо топали от дома Вереи к зданию, классифицированному мной как управа, мне два раза состроили глазки молоденькие и очень симпатичные девчонки из местных, после плюнула под ноги и прошипела что-то в спину немолодая, седая как лунь тетка, а под конец я увидел, как мою недавнюю знакомицу Полину четверо ворожей ведут куда-то за околицу, в сторону березовой рощи, причем та, похоже, последнего разума лишилась, более всего напоминая сомнамбулу. Или она просто очумела от счастья, что наконец-то ей открылись новые горизонты сознания?
        Вот только все это было как-то мелко и небрежно сделано, без особой шлифовки. Хотя… Может, они тыкают в мою душу, как иголкой: а ну как в болевую точку случайно попадут? Вот только всякий раз мимо. Судьба малахольной Полли меня, признаться, совершенно не волновала, усилия девчонок я проигнорировал, мне так и так не до них, что же до недолюбливающей ведьмаков гражданки, так я тут же очень громко рассказал Верее о том, как пару лет назад трудами одной ведьмы у меня на носу прыщ вскочил, а после у той дом возьми да и сгори. Быстро и дотла, вместе с сараем и забором. А когда Верея начала укоризненно цокать языком, то объяснил ей, что мы, ведьмаки, далеки от толстовства и вторую щеку никогда никому не подставляем, за что нас Судьба и ценит. Настолько, что разным злобным старушкам отсыпает неприятностей по самые не хочу сразу после того, как они нам какую-то пакость сделают.
        Хотя, может, про дом я и зря загнул. Вдруг эта бабка сегодня возьмет, забудет утюг выключить, да и сгорит в ночи? Доказывай после, что ты здесь ни при чем. Надо было что-то менее реакционное рассказать, например поведать о хреновом посмертии, которое я особо неприятным гражданкам за милую душу могу обеспечить. Тут ведь все уже знают, кто я такой, правильно? А теперь поди проверь, вру я или нет. Может, да. А если все же нет?
        А самое главное, ворожеи теперь, возможно, станут думать, что одна из их иголочек достигла цели и что я, похоже, злобный и мстительный тип. Коли так и выйдет, то очень хорошо, я только рад, если они станут думать обо мне плохо. Приблизительно так же, как я о них.
        Признаюсь честно, представлял себе их главную эдакой пожилой царицей, величественной, властной, под два метра ростом и с прожигающим насквозь взором. И ошибся. Вот все-таки как неправильно идти на поводу у стереотипов. Старшая мать экообщины оказалась сухенькой, но шустрой старушкой ростом мне по плечо. По ходу, она среди местных красавиц-лебедушек одна такая невысокая и есть. Хотя… Может, усохла с годами? Был когда-то персик, стала вот сухофрукт.
        Впрочем, возраст, возможно, к земле ее и пригнул, но все остальное отобрать не смог, а именно ум и властность. С ними-то я не прокололся, правильно угадал. Хотя особо гордиться собой тут не стоит, и так понятно, что подобная особа другой быть просто не может. По определению.
        - Здравствуй, - поприветствовала она меня, не выпуская из рук лейки. Когда мы вошли в небольшой кабинет, находящийся в самом конце коридора, ворожея поливала цветы в горшках, которыми был заставлен весь подоконник. - Я Яромила, старшая мать нашей небольшой общины. Знаю, что мое имя тебе известно, но правила вежества забывать не стоит. Согласен?
        - Полностью, - подтвердил я. - Потому тоже представлюсь - Александр Смолин, ведьмак. Рад знакомству.
        - Не думаю, что очень сильно. - Ворожея вылила остатки воды в горшок с алоэ и повернулась к нам. - Верно же?
        - Да нет, - передернул плечами я. - У вас тут, конечно, немного необычно, но мне доводилось бывать в местах куда более странных. Тут ведь главное что?
        - Что? - мигом уточнила Яромила.
        - Не лезть в чужой монастырь со своим уставом, - охотно ответил я. - Не забывать, что ты гость, а не авторитетная комиссия или истина в последней инстанции. Приехал, сделал свое дело и уматывай назад, не мешай людям жить так, как им нравится. Ну или не совсем людям. Впрочем, суть от этого не меняется.
        - Если бы все жизнь понимали как ты, насколько бы она лучше стала, - похвалила меня старушка. - Ладно, будем считать, что познакомились, перейдем к делу. Я, знаешь ли, не люблю ходить вокруг да около, время берегу. Все можно вернуть - любовь, деньги, цвет волос, даже молодость. А вот его - нельзя. Если минута ускользнула, то это навсегда. Итак, какой у тебя ко мне вопрос?
        - Почему ключи «ладные»? - тут же воспользовался ее предложением я. - Не «веселые» или «звонкие»?
        - Мы все потомки берегини, которую звали Ладимира. Некогда именно она указала нашим пяти праматерям на то место, где им следует остаться жить, - охотно объяснила мне ворожея. - Что до ключей - так тогда на вершине холма били сразу три ключа, причем вода их помогала от многих хворей, даже с иными из Лихоманок могла силой поспорить. С тех пор и холм стал куда ниже, подстесали мы его, и ключи, увы, пересохли, но в память нашей покровительницы мы выбрали именно такое название.
        Мог бы и сам догадаться, кстати. Мне же Верея имя их покровительницы называла.
        - Что-то еще? - уточнила Яромила. - Ты спрашивай, не стесняйся. Или проси. Верея мне как дочь, если ты ей друг, значит, и мне тоже.
        - Так вы просьбу мою знаете. Человека хорошего спасти хочу, нужно зелье, которое смертельную хворь из него изгонит. Расходники в виде мандрагыра я привез, осталось только понять, поможете вы мне или нет.
        Я достал все ту же тряпицу, извлек из нее корень и протянул старушке. Та его у меня взяла, поднесла к носу, обнюхала, словно Мухтар какой-то, а после спросила:
        - Это чью же ты кубышку распечатал, ведьмак?
        - Почему сразу кубышку? - уточнил я. - Может…
        - Не может, - не дала мне договорить Яромила. - Поверь, находись такое чудо чудное в свободном обороте, уж я бы про это знала. Так что ты до какого-то давнего схрона добрался, только не знаю, чьего именно. Но, думаю, что либо ты как-то с Акинфием с Брянщины договорился, либо наследничков Вернигора тряхнул. Остальные тебе не по зубам покуда. Да и после вряд ли ты до их добра дотянешься, поскольку жидковат. Та же Дара, шлендра старая, тебя сожрет и косточки выплюнет.
        - Вы про ту Дару, которая в Подмосковье обитает? - поинтересовался я. - Ведьму? Так мы с ней соседи. У нас дома рядом стоят.
        - Вот как? - изумилась ворожея. - Серьезно? Не знала. И она тебя до сих пор не уморила?
        - Пыталась. Не вышло. А что, у нее есть вот такой корешок в заначке? Жалко, раньше про это не знал.
        - И очень хорошо, что не знал, - посерьезнела Яромила. - О соседку твою такие люди и нелюди зубы обламывали - не тебе чета. Моя бабка рассказывала мне, что в давние времена Дара, тогда еще молодая ведьма, на равных сцепилась с одной из наших праматерей - и победила ее. Отчасти хитростью и подлостью, да, но победила. И мой род, заметь, не стал ей мстить, а предпочел взять виру, которую та предложила. Это о многом говорит. Ну а что до заначки… Представь, сколько всякого разного к ее рукам за века прилипло. Уверена, что там есть корешок постарше этого, а то и не один. А иначе отчего она до сих пор землю топчет? Молодой мандрагыр, который несколько сотен лет в запасе не имеет, с такой задачей просто не справится. Тут нужен корень мощный, очень старый, такой, чтобы не только телу рассыпаться в прах не дал, но и душу, на которой грехов столько, что у всего населения небольшого государства в Европе не будет, при нем удержал. Понял?
        - Понял, - кивнул я.
        Теперь ясно, чего Дара мне с такой легкостью тот огрызок молодого мандрагыра отдала, у нее небось таких дома целый ящик. Впрочем, я не в претензии, нормальная оплата за несложную работу.
        - Ну а что до твоей просьбы, - Яромила глянула на меня, - мы можем помочь. Я знаю рецепт того зелья, что тебе нужно, все остальные ингредиенты у меня есть, да и новолуния недолго ждать осталось.
        - Новолуния? - переспросил я.
        - Ну да, - подтвердила ворожея. - Зелья из мандрагыра лучше всего варить именно в новолуние, такая у них отличительная особенность. Да-да, обычно привязка идет к полнолунию, большинство трав и корней идеально собирать и обрабатывать именно в этой фазе Луны, но вот тут - так.
        - Надо же, - я почесал затылок, - не знал. Век живи - век учись.
        - Мандрагыр есть вещь в себе. - Яромила снова понюхала корень, который так и не выпустила из рук. - Он силен без всяких дополнений, но если подойти с умом, то его мощь можно изрядно преумножить. Опять же - зелье, сваренное в ночь новолуния, сможет дольше сохранять свои свойства… Ты же знаешь о том, что все препараты, сделанные на основе мандрагыра, имеют срок действия? Немаленький, но все же имеют.
        - Нет, - вздохнул я, ощущая, что щеки начинают пунцоветь. - Не знаю.
        - Плохо, - голосом учительницы первой моей сказала ворожея. - Это основы. Например, срок хранения зелья, сделанного из непосредственно этого корня, составит около двух лет. Но, если варить его в новолуние, еще год смело можно прибавлять.
        Новолуние. До него еще две недели. Ну да, полнолуние как раз вчера было. Много. Сильно много, Бэлла может столько просто не протянуть.
        - Спасибо за науку. - Я приложил ладонь к груди и обозначил поклон. - Буду знать. Вот только новолуния мне ждать никак нельзя, человек, для которого я стараюсь, стоит на самой грани, счет на дни идет.
        - А он тебе кто? - осведомилась у меня ворожея. - Этот человек? Любимая? Или рычаг для какого-то очередного твоего бизнес-проекта? Наслышана я о том, какие ты шуры-муры водишь с представителями крупного московского бизнеса. Даже в нашу глушь рассказы о том донеслись. Кто там в его должниках ходит, Вереюшка? Ряжские, Вагнеры. Верно же?
        - И еще Носов, - добавила стоящая за мной женщина. - Ловок Александр, ничего не скажешь.
        Так и вы не промах. Вон какое досье на меня собрали, в каждую щелочку, похоже, залезли. Узнать бы еще, кто ваши источники.
        - Просто девушка, - невозмутимо ответил я. - Мне она никто, планов никаких на нее у меня нет. Да я сам не знаю, отчего стремлюсь ей помочь. Просто хочу этого - и все. Без логических обоснований.
        - И так бывает, - покивала старушка. - Почему нет? Я вот как-то лет сто назад, еще совсем сопливой девчонкой, раненого комиссара спасти хотела. Он с продотрядом в наших краях зерно у крестьян изымал в пользу новой власти. Всех его товарищей мужички из соседнего села перебили, а он сбежать смог. Сильный был! В боку пуля, голову чуть не раскроили топором, на улице мороз такой, что деревья в лесу трескаются, а он как-то до нашей общины добрался и ко мне в дом постучал.
        - Спасли? - заинтересовался я.
        - Спасла, - кивнула Яромила. - Правда, после, когда эта история стала старшей матери известна, меня высекли как сидорову козу. Я же против уклада пошла, нельзя нам в людские дрязги влезать. У них свое, у нас свое. Но не жалею. Хотя Антону, конечно, лучше было бы тогда умереть, в лесу.
        - Почему? - удивилась Верея, которая, похоже, эту историю тоже не слышала ни разу.
        - Не так обидно было бы - пояснила ей старшая мать - Его через два десятка лет свои же и расстреляли, а перед тем крепко мучили. Тут ведь не страдания тела главное, их стерпеть можно. Тут душе больно. Когда свои же тебя за то, что ты честен перед своей страной и народом, терзают, это для людей прямых и цельных нестерпимо. И Глеб Иванович, у которого Антон с двадцатых годов служил, ему помочь никак не смог. Его к тому времени уже самого к стенке поставили. А ведь до чего он умен и хитер был! Тот еще змей, я его хорошо помню.
        - Какой Глеб Иванович? - тряхнул головой я, понимая, что теряю нить разговора.
        - Бокий, - пояснила Яромила. - Не слышал о таком?
        - Так, - уклончиво ответил я и приврал: - Читал что-то.
        Фамилия знакомая, слышал ее где-то, но в какой связи - поди вспомни.
        - Ну да, ну да, - усмехнулась моя собеседница. - Хотя оно, может, и верно. Дела это давние, на день сегодняшний они никак не влияют, потому страшного в таком неведении ничего нет. Ты, Саша, когда в последний раз в Нави был?
        - Недавно, - не стал скрывать я. - И больше туда не рвусь.
        - А если я попрошу? В обмен на зелье?
        - Откажусь, - немедленно ответил я. - И это не обсуждается.
        - Всё всегда обсуждается, - улыбнулась Яромила. - Нет таких тем, которые можно радикально закрыть раз и навсегда. Даже смерть иногда не повод для прекращения дискуссии, тебе ли не знать. Главное, кем обсуждается тот или иной вопрос, зачем и когда.
        Как ловко эта бабуля жонглирует словами. И, правды ради, пока она ведет по очкам в нашей беседе.
        - Ты говоришь «нет». - Яромила подкинула мандрагыр на ладони. - Резко, категорично, по-мужски уверенно. «Нет» - сказал, как отрезал. Но ты же даже не спросил, что мне там, в Нави, нужно. Может, просто плюнуть в реку Смородину - и все. Вот ты как в следующий раз туда к своей хозяйке наведаешься…
        - Моя хозяйка живет не в Нави, - перебил ее, усмехнувшись, я. - Что-то вы путаете.
        - Но ты же служишь Моране? - уточнила Яромила. - Разве не так?
        - Не так, - качнул я головой, подумав как о том, что слишком часто в последнее время мне приходится объяснять собеседникам, кому именно отдана моя верность, так и о том, что эти милые на вид дамы, похоже, знают обо мне больше, чем я сам. - У меня другая хозяйка, которая куда могущественней и Мораны, и Полоза, и всего остального бестиария - что славянского, что любого другого. И почему-то мне кажется, что вам не сильно понравится, если я с ней на ваш счет стану общаться. Нет, если вы очень этого желаете, то пожалуйста, я готов оказать вам такую услугу, но за результат не поручусь. Как и за то, что она после нашего разговора не наведается к вам в гости.
        В помещении повисла тишина, и нарушила ее Яромила.
        - Лучше не надо, - откашлявшись, сказала она. - И да, тут я что-то по старости лет напутала. Но с Мораной ты все же знакомство свел, ведьмак, это мне доподлинно известно. Видели тебя там, в Нави, с ней.
        - Так я это не особо и скрываю. Ну да, мы иногда, правда не очень часто, общаемся. Не могу сказать, что меня это сильно радует, но при этом и не очень напрягает. А если не секрет, кто же это такой глазастый и разговорчивый?
        - В густых туманах, что стелются у реки Смородины, кто только не снует, - распевно произнесла Яромила. - И кто только не ползает.
        - Чистая правда. - По спине пробежали мурашки, это я вспомнил скрежет чешуи огромного змея. - Так это, выходит, вам Полоз другом приходится? Он вас просветил на мой счет?
        - Не вздумай такое еще раз сказать, - ткнула меня в спину кулаком Верея. - Полоз нашей покровительнице никогда другом не был. Напротив, он ей и ее сестрам всякие ковы чинил, всё то добро, что они лесам, полям да водоемам несли, изничтожить пытался.
        Сделаю вид, что поверил, хотя это и не так. Все эти славянские боги чем-то похожи на соседей по коммуналке, которые вынуждены жить рядом, но при этом друг друга терпеть не могут. Всякий из них считает, что именно он лучше других, но никто, кроме него самого, этого не понимает.
        - Ладно, это лирика, - никак не комментируя ее слова, произнес я. - Досточтимая Яромила, так что вам в Нави надо-то?
        - Вот! - назидательно произнесла ворожея. - Я же говорила - все обсуждается. Главное - в правильный момент повернуть беседу в нужную сторону. А надо нам, Саша, чтобы деревце, растущее на одном из тамошних курганов, водой из реки Смородины полили.
        - Если не секрет - зачем? - поинтересовался я. - Чтобы там через четыре года вырос город-сад?
        - Что-то в этом роде, - покивала старушка. - Так берешься?
        - Нет, - моментально ответил я, - и не подумаю. Что Навь, я даже в пределах нашей планеты на подобное не подписался бы. Есть в мире места, куда я сроду не сунусь. Это, похоже, одно из них.
        - Саша, со временем тебя никто не торопит, - сообщила мне Верея. - Как сделаешь - так и сделаешь.
        - А все равно нет, - мотнул головой я. - У меня, дамы, есть железное правило - никогда не обещаю того, в чем не уверен. Время - категория относительная, сегодня вам не горит, а завтра приспичит. Придете вы в мой дом и скажете: «Сколько можно ждать, делай, что посулил». И что тогда? Для меня-то ничего не изменится, я как в Навь сейчас не рвусь, так и после рваться не стану. Так что - не судьба. Жалко девчушку, которая помрет, хорошая она, но себя мне все же жальче.
        - Это можешь сделать не ты, а кто-то другой, - предложила Яромила. - Нам все равно, кто деревце польет.
        - У меня знакомых, которые с лейками по Нави станут бегать, нет.
        Интересно, а почему они сами в Навь сунуться не могут или кого-то для того нанять? Явно же у них связи пообширнее, чем у меня. Опять же - кто-то им стуканул о том, что я и Морана знакомы, верно? Так его бы и попросили. Или её.
        Значит, есть здесь подвох. Впрочем, о чем я, данный факт даже сомнению подвергать не стоит. Конечно же он есть, просто непонятно какой. Да и не очень мне это хочется знать, если честно.
        - Ну, был рад познакомиться. - Я протянул руку к Яромиле, давая ей понять, что хочу забрать мандрагыр обратно. - Поеду домой. Дело к вечеру, пока до города доберусь, пока то, пока се.
        - Вот всегда твоих сородичей уважала, - ворожея положила корень на стол, а после накрыла его ладонью, - крепкие вы, настоящие.
        - Есть такое. - Я припечатал свою ладонь к столу рядом с ее. - И очень тверды в своих убеждениях.
        - Утро вечера мудренее, Александр - мягко произнесла Яромила. - Давай продолжим этот разговор завтра, может, тогда до чего и договоримся? Да и потом - чего тебе на ночь глядя куда-то переться? Побудь у нас в гостях, еды нормальной, домашней, поешь, воздухом чистым подыши. А если сомнения какие есть, то я, старшая мать, даю тебе слово в том, что никто из нас ни на свободу твою, ни на разум, ни на волю, ни на тело посягать не станет. Ты наш гость, а он - свят, тому порукой Покон. Что до мандрагыра - вот, бери его, пусть он пока у тебя хранится.
        Смысла в этом особого не было, поскольку мнение свое я менять не собирался, но, выждав с полминуты, я все же согласился на ее предложение. Ворожеи эти, конечно, те змеи, и доверия им нет, но такую клятву они нарушать не станут, это уж точно. Покинь я их деревню прямо сейчас, и все, считай, отношения разорваны, в следующий раз они меня сюда могут уже и не пустить. Из принципа или из извечной женской вредности, но запросто. Случаи же бывают разные, никогда наперед не знаешь, кто и что тебе понадобится в будущем. Потому - переночую, хрен с ним. Погуляю по окрестностям, поем, чем угостят, завтра с утра еще раз скажу «нет» и свалю в Москву. Ну и высплюсь, кстати, от души. Воздух тут правда дивный, медвяный прямо, после такого засыпаешь как младенец.
        Так и вышло, заснул я сразу после того, как голова подушки коснулась, вот только сна того было хрен да маленько. Почему? Потому что он сменился чернотой, набитой звездами, а после я брякнулся всем телом о землю, да так, что чуть дух не вылетел.
        - Ты что творишь? - Меня подняли с земли одним могучим рывком, и я ощутил, что ноги земли больше не касаются. - Ведьмак, ты совсем умом тронулся?
        Глава 4
        - Ого, как вы силенок набрались, - просипел я, дергаясь. - И подросли!
        И это чистая правда. Нет, Морану и до того карлицей никак назвать было нельзя, благо ростом и статью ее Род (ну или кто там ее родитель) не обделил, но сейчас она еще выше стала. Метра два с половиной, кабы не больше. А глаза-то, глаза какие! Года три назад я бы наверняка струхнул, увидев гнев, что в них плещется. Сейчас - нет. Сейчас меня напугать стало куда сложнее.
        - С такими слугами, как ты, только на себя надежда есть, - процедила богиня и перехватила меня другой рукой, причем теперь взялась за воротник. Прямо как нашкодившего щенка меня держала, того и гляди ткнет лицом в землю, приговаривая: «Кто это наделал, кто это наделал? Ешь, ешь давай!» - Правду говорил Даждьбог - с такими слугами враги не нужны!
        - Морана, в нашем мире есть такой лекарственный препарат, называется «глицин», - протараторил я. - Вам бы его попить. Только вот не знаю, как сюда доставить.
        - Зачем? - глубоко перед тем вздохнув, спросила богиня, а после легонько меня встряхнула.
        - Так он для памяти полезен. Вы все время забываете очевидные факты, например такие, что я вам не слуга и даже не друг, а просто хороший знакомец, который из личной симпатии кое-что для вас делает. Потому подобные претензии не имеют ни малейшего смысла.
        - Ведьмак, я и без того еле сдерживаюсь, чтобы тебя не придушить, - сквозь зубы процедила Морана. - Ты лучше радуйся, что не попал ко мне в руки парой-тройкой дней раньше. Никак я не могла до тебя дотянуться, вот только сегодня получилось.
        Интересно почему? Не потому ли, что я нынче оказался в гостях у ворожей, которые к старым временам ближе, чем кто-либо другой?
        - А что не так-то? - уточнил я. - Вроде все идет по плану. Души вы получаете регулярно, пусть не лучшие, но все же опять-таки…
        - Ты с кем кровь свою смешал недавно? - очень истерично, непохоже на себя прежнюю да прямо-таки по-бабски взвизгнула богиня. - Ты что натворил?
        Тьфу ты! Вот она чего бесится. А я-то уж подумал…
        - С хорошим парнем, Хранителем кладов, - не стал скрывать я, а после немного подергал ногами. - Скажите, нельзя ли меня на землю опустить? Понимаю, что вы в гневе, но все-таки давайте придерживаться цивилизованных способов общения.
        - Да пошел ты! - совсем уж по-простонародному сообщила мне Морана и разжала руку, после чего я снова брякнулся о землю. - Лучше бы я дальше спала себе и спала, все меньше мороки.
        Она тяжко вздохнула, подошла к пню-трону, который, кстати, тоже изрядно увеличился в размерах, и уселась на него.
        Изменения коснулись не только пня. Терем, который за те два года, что я отсутствовал, было расплылся и стал почти призрачным, опять обрел основательность и выглядел вполне пригодным для жилья. Мало того - близ него появилась еще какая-то постройка, не то маленький сарай, не то большая конура. Может, там моя сердешная подружка Мара проживает? А что, при ее дитячьих габаритах самое то.
        Мало того - над островком, ставшим домом для богини, мерцали звезды! До того все вокруг него было затянуто серой мглой - и слева, и справа, и сверху, разве что иногда тусклый блин непонятного светила сквозь неизбывную муть себя покажет. А теперь вот небо можно созерцать.
        И она еще чем-то недовольна!
        - Я тебе что говорила, недотепа ты эдакий? - печально произнесла Морана. - Ты должен был убить слугу Полоза, а не дружбу с ним заводить. Слышишь ты меня? У-бить!
        - Верно, говорили, - не стал спорить я. - Вот только ваши желания для меня, уж извините, не закон, о чем, кстати, я снова вам, выходит, напоминаю. Когда они с моими совпадают, то с удовольствием и со всем уважением вас порадую. А когда нет - поступлю так, как сам хочу. Хранитель кладов отличный парень, мы с ним плечом к плечу в драке стояли, мандрагыр многовековой добыли и стае оборотней хвост на нос натянули. Не хочу я его у-би-вать, понимаете? И не стану. И он меня тоже.
        - Про то ведаю, - усмехнулась богиня. - Слышал бы ты, как Полоз с той стороны реки орал, когда прознал про вашу выходку. И его частил по-всякому, и тебя, и даже меня. Как видно, решил, что это ты по моей воле так его уязвить надумал. Дескать, я чужого слугу к своим рукам прибрать решила. Хоть какая-то польза от твоей глупы вышла, змеюка эта на злобу исходит, от того мне немалая радость. Мало того - он два дня как чешуей у берега не скрипит, уполз куда-то. Небось в свой курган, на золоте нежиться, душой отдыхать да черные мысли тетешкать.
        - Ну так и чем вы недовольны? - удивился я. - Вон как хорошо получилось. Раздражающий фактор устранен, пусть даже на время, плюс из зоны комфорта мы его выдавили.
        - Вот вроде на одном языке мы с тобой говорим, а я половину слов не понимаю, - опять вздохнула Морана. - Что за «комфорт» такой? Что за «фактор»?
        - Чем ему хуже, тем нам лучше, - решив, что филологическая дискуссия мне сейчас точно ни к чему, пояснил я. - Выходит, все верно мной сделано, правильно Хранителя кладов убивать не стал.
        - Неправильно, - топнула ножкой в красном кожаном башмачке Морана и повторила: - Неправильно! Сегодня вы друзья, а завтра он тебе нож под лопатку воткнет! Враг в спину никогда не бьет, он всегда глаза в глаза стоит, если только ты бежать от него не вздумаешь. Ты, стало быть, умрешь, и как мне тогда быть? Снова в тумане сером сидеть, понимая, что это навсегда? Или ждать, пока меня чешуйчатые кольца обовьют? Не хочу так! Не желаю!
        - Ну, так это меня и не он убить может, - хмыкнул я. - Знаете, сколько у меня заклятых друзей? У! Не сосчитаешь! И ведьмы, и волкодлаки, и вудуисты даже.
        - Это кто же такие? - заинтересовалась Морана.
        - Негры-каннибалы, - пояснил я. - Ну, они цветом черные, как головешки из костра, людей едят и живут в… э-э-э… Во франкских землях.
        - Каких землях?
        - Далеко отсюда, - рассудив, что и географическую тему затрагивать тоже не стоит, отделался общей фразой я. - Они Кащеевичу поклонялись, а он от моей руки пал, так теперь эти поганцы мне смертную войну объявили, хотят отомстить. Ну и пообедать заодно, причем мной же. Так что желающих меня прибить хоть отбавляй.
        - Нашел чем гордиться, - сморщила носик Морана. - Врагами обзавестись - дело нехитрое, было бы желание. А вот сделать так, чтобы они, тебя ненавидя, даже пискнуть не могли, вздохнуть лишний раз боялись - это куда сложнее. Полоз в старые времена меня седьмой дорогой огибал, в Рудных горах отсиживался, лишь бы я про него не вспоминала.
        Рудных - это, наверное, Уральских.
        - Ничто, - ладони богини сжались в кулаки, - ничто, еще придет то время, когда он обо всем пожалеет. Придет!
        - Даже не сомневаюсь в этом, - поддакнул Моране я и потряс кулаком в воздухе. - Вот мы его тогда!
        - Скажи, а ты сейчас вообще где? - откинулась на спинку своего трона богиня. Что любопытно - она как будто снова стала меньше ростом. - Я нынче вечером к тебе посылала свою служанку, она вернулась ни с чем. Сказала, что она только слугу нашла, который весело там проводит время в компании домовых.
        - В чем в чем, а в этом даже не сомневаюсь, - усмехнулся я. - Небось квас пьют и пиццу едят.
        - Вот тоже непорядок, - поморщилась Морана. - В былое время это племя со двора носа не казало, пискнуть из подпечья не смело. А теперь что? Они мою служанку из твоего дома гнать надумали! За дреколье взялись!
        Ну да, Вавила Силыч сотоварищи был готов смириться с визитами Мары (а именно про нее речь) тогда, когда я об этом его просил. Но когда меня нет, ни он, ни остальные подъездные представительницу Мораны на своей территории терпеть не станут, это уж точно.
        А если там еще и Кузьмич присутствовал, то вообще у-у-у-у-у…
        - Так именно домовые сейчас являются самым, пожалуй, массовым видом существ, которые уцелели со старых времен, - предположил я. - Русалок - и тех меньше, думаю. А если их больше всех, с чего им под печью сидеть? Они сами кого хочешь под нее загонят. Тем более что у нас в домах централизованное отопление.
        Ничего мне на это богиня не ответила, только недовольно губы поджала.
        - А я сам сейчас в гостях у ворожей. Это наследницы берегинь, они по их заветам по сей день живут.
        - Вон что! - Морана после этих слов оживилась. - Теперь ясно, почему я так легко до тебя сумела дотянуться. А что у тебя с ними? Дело какое общее или как?
        - Не то чтобы… - я повел плечами. - Одной из них услугу небольшую оказал, не даром, разумеется, приехал плату забрать. Плюс попросил из мандрагыра зелье сварить для одной своей знакомой, которое ее на ноги поставит. Там девчонке жить осталось всего ничего, жалко ее. Вот только не получилось у нас договориться, их старшая такую плату заломила, что я сразу «нет» сказал.
        - Какую плату? - немного вкрадчиво осведомилась богиня.
        - Где-то там есть курган, - я ткнул пальцем в туманы, пеленой стоящие на той стороне Смородины. - В нем покоится некая Ладимира, их прародительница.
        - Была такая, помню, - кивнула богиня. - С веснушками, смеялась бесперечь. Ей палец покажи - она сразу в хохот, аж в животе булькает. Лель ей отчего-то особенно благоволил, они часто по весне вместе в лугах бродили. И?
        - Они хотят, чтобы я нашел тот курган, где она покоится, и полил деревце, на нем растущее, водой из Смородины. Нормально, да? Мне в ту сторону смотреть-то жутко, а эти кошелки желают, чтобы я там бродил и курган с деревом искал.
        - Ну, найти его задача не самая тяжкая, - задумчиво произнесла Морана, закидывая ногу на ногу. - Знаю я, где стоят те курганы, под которыми покоятся сестры-берегини, все одиннадцать. Они ушли сюда, в Навь, одними из первых, раньше, чем я или Полоз. Уж не знаю, чего у них больше, глупости или трусости, но только увидев, как наш мир рушится, как люди рубят топорами наши изваяния, жгут их, бросают в реки, они сорвали с себя нашейные цепи с оберегами, в которых хранилась их сила, и доброй волей ушли сюда, в Навь, спать вечным сном. А чуть позже на них деревца выросли, у кого ольха, у кого березка. В то время тут еще все по-другому обстояло, в ту пору Навь в серую погибель еще не превратилась.
        - Постойте, вы сказали одиннадцать, - потер лоб я. - Что-то арифметика не сходится. Вроде их, берегинь, двенадцать было. Или я чего путаю?
        - Все так, двенадцать, - кивнула богиня. - Молодец, ведьмак, от знаний не бегаешь. Желана, что первой на белый свет явилась, за сестрами своими не пошла, осталась там, в Яви. Оберега лишилась, Перун с нее его сам сорвал, но и только. До сей поры, поди, белой голубицей где-то порхает.
        - Прямо сам Перун? - впечатлился я.
        - Кто ковал - тот и сорвал, - подтвердила Морана. - Говорю же - в тех оберегах вся сила берегинь содержалась, они им власть над травами да деревьями, полями да лесами давали. Не такую, как тамошним хозяевам, но все равно немалую. А перед тем, как в Навь уйти, они с себя их сняли, да и побросали кто куда. Небось до сих пор где-то в вашем мире те обереги обретаются, может, даже кто ими пользуется. Сила в них немалая осталась, Александр. Попади такой к опытному колдуну, например, так он через него много пользы поиметь сможет. Да тех же волкодлаков на службу себе поставит или водяного примучит, чтобы тот ему золото да жемчуга со дна реки таскал.
        Стоп. А ведь на шее у Яромилы цепочка поблескивала. Ни у кого из ее соплеменниц ничего такого я не приметил, более того, меня немного удивил тот факт, что у них даже перстней или колец на пальцах не имелось. А вот у нее точно цепочка была - искусного плетения, червонного золота, уходящая под белое платье. Может, на ней и оберег болтается, а?
        - Значит, задумали наследницы до пращурицы своей достучаться. - Богиня сплела руки на груди. - Занятно, занятно… А ты, значит, отказался им помогать?
        - Само собой, - сказал я. - Мне жизнь пока не надоела. Да и потом - знаю я эти фокусы. Положим, доберусь я до нужного места, полью дерево, а после изнутри кургана хрень какая-нибудь выползет и меня сожрет. Нет, не надо мне такого счастья.
        - Никто тебя там не сожрет, можешь не бояться. По дороге к кургану - очень даже просто, а там нет. Берегини всегда несли в мир добро и вряд ли сейчас изменились, - заметила Морана. - А что ты про слова не упомянул?
        - Какие слова?
        - Между «доберусь до кургана» и «полью дерево» какие-то слова надо будет сказать наверняка. Заклятие или призыв… Не знаю точно. Но без них не обойтись. Вода Смородины сильна, но для того, чтобы разбудить берегиню, ее мало. Нужны правильные слова, и непременно сила извне.
        - Ничего такого Яромила не упоминала, - произнес я, подумав о том, что богиня совершенно права. Странно, что мне самому это в голову не пришло. Однако вон чего эти хитрюги задумали - берегиню пробудить. - Это старшую у ворожей так зовут.
        И еще - что за «сила извне»?
        - Ну, может, потому что все и так понятно? - предположила Морана. - Только впустую они суетятся, нет Ладимире отсюда пути в ваш мир что спящей, что проснувшейся. Хотя… Может, они и не желают ее к себе забирать? Может, они просто что-то у нее вызнать желают? Берегиням было многое открыто, причем такое, о чем даже боги не ведали.
        - Да пофиг, - отмахнулся я. - Им надо, пусть сами и суетятся, без моего участия. В этих гиблых местах есть только один позитивный момент - вы. Вот к вам я всегда рад наведаться в гости, особенно с учетом того, что тут все краше и краше становится. И дом вон для проживания совсем пригоден.
        - А мне кажется, ты поспешил, - глянула на меня богиня. - Не торопись отказываться от того, что добром предлагают, ведьмак. Сам же говорил - врагов у тебя вдосталь, а вот друзей почти нет. Может, как раз потому, что ты их от себя сам отталкиваешь?
        - Даже не начинайте, - заявил я, мигом поняв, в какую сторону моя собеседница разговор загибает. - Не полезу я на ту сторону Смородины ни для них, ни для вас, ни даже для себя. Или вы думаете, что я забыл о том, что где-то там есть и другие курганы, в которых теперь уже мои пращуры лежат, причем вместе со своими мечами? Само собой, за такой клинок можно много на что пойти, только у меня даже мысли подобной не возникало, потому как знаю, что живым оттуда не вернусь.
        - Змей иногда покидает Навь, - бесстрастно сообщила мне Морана. - И я чую, когда его тут нет. Да, там хватает и других напастей, спора нет. И ты на самом деле не доберешься до места последнего упокоения дружинников Вещего князя, так как почти наверняка сгинешь по дороге. Но вот последнее пристанище Ладимиры - с ним все куда проще, оно совсем рядом с нами. Вон там.
        Морана встала и, вытянув руку, показала мне на серое марево. Что уж я там должен был увидеть - поди знай.
        - Шагов пятьдесят от берега, не больше, до ее кургана, - продолжила богиня, снова садясь на пень. - На нем ивушка растет.
        - Очень трогательно, - покивал я. - Ивушка, все такое. Но давайте уже о чем-то другом поговорим, пожалуйста. Например, еще меня за дружбу с Хранителем кладов поругайте. А еще лучше - давайте вернемся к вопросу о вашем доме. Внутри-то все восстановилось? Комната с сундуком как, доступна уже для посещения?
        Ну а что? Она меня только раз до своей волшебной книги допустила, да и то я тогда оттуда знаний почерпнул всего ничего. А хотелось бы побольше.
        - Желаешь еще моих знаний заполучить? - усмехнулась богиня. - Вижу, вижу. Ан нет, не сегодня. И знаешь отчего?
        - Догадываюсь.
        - Верно. Просто не хочу. - Как видно, женское ехидство не знает временных рамок, поскольку сейчас и голос богини, и ее интонации невероятно напоминали мне некоторых моих знакомых, в разных ситуациях произносивших ровно ту же самую фразу. - Не ты один такой упрямый, ведьмак.
        - Не упрямый, а рациональный, - буркнул я и чуть потише добавил: - А вы вредная. Тьфу.
        - Еще раз тебе советую: подумай над тем, что тебе предложили наследницы Ладимиры, - топнула ногой Морана. - И про остальное не забывай. Помни, кто есть я и кто есть ты!
        Я-то помню, даже не сомневайся. Ты вот ко мне два дня пробиться в сон не могла? Ну, до того, как я на экоферму отправился? И очень хорошо. Мало того - я не поленюсь, заморочусь, такое зелье найду, которое еще мощнее блок у меня в голове против всяких разных гостей из прошлого поставит. Вот и кукуй тут одна, смотри на туманы, пытайся в них ивушку разглядеть!
        Потому что жадничать не надо. Раз запрягаешь, хоть корми, как говорила одна моя знакомая по банковской сфере. Я ей души одну за другой подгоняю, а она мне кукиш вместо древних знаний под нос сует. Это очень неравноценный обмен. Так дела не делаются.
        - Думай, - пригрозила мне пальцем богиня, а после я провалился в привычное уже марево, то, которое похоже то ли на липкий кисель, то ли на жаркую перину.
        - Вставай! - гаркнул мне в ухо звонкий девичий голос. - Соня-соня-соня! Смотри, всю жизнь свою так продрыхнешь!
        - Не дождетесь, - проворчал я, но глаза открыл и увидел перед собой улыбающееся лицо Добронеги, той шустрой девчонки, что учуяла моих призрачных спутников.
        - Умывайся и за стол, завтракать будешь, - велела мне она. - Я тебе щавелевых щей принесла. Они как раз настоялись, вкусные!
        - Ох, - я икнул, - какой завтрак, какие щи? Мне давешнего гуся переварить бы! Куда я его вчера столько съел?
        - Как раз самое оно, - со знанием дела сказал Добронега. - Давай-давай, не спорь. Это наш дом, ты в нем гость, так что слушайся.
        - Не твой это дом, а Вереи, - огляделся я . - Кстати - она где?
        - По делам ушла, - бойко ответила девушка, подходя к столу, на котором стоял чугунок, прикрытый крышкой, и миска с белоснежными куриными яйцами. - А Ильмера сегодня в магазине работает, ее очередь.
        - Она же немая. Как?
        - Ну так не безрукая же? - резонно ответила Добронега, одной рукой берясь за нож, другой - за круглый полукаравай серого хлеба. - Деньги принять может, товар отдать тоже, а большего от нее и не требуется. Ну, а мне велели тебя обихаживать - кормить, поить и развлекать до той поры, пока у Яромилы время не появится. Она с тобой напоследок еще разок поговорить желает.
        Неприятное какое слово «напоследок». Понятно, что убивать гостя никто не станет, но, похоже, видеть в своем доме ведьмака ворожеи больше не желают.
        А щи-то оказались отменные, большая у Добронеги мамка мастерица по этой части. Я был уверен, что в меня и трех ложек не влезет, а в результате чуть ли не полчугунка в одиночку выхлебал. Если бы еще не любознательная юная ворожея, которая меня разными вопросами безостановочно тюкала, все было бы совсем замечательно.
        - Саш, а мертвые у тебя чего-то просят?
        - Саш, а мертвые тебе навредить не пытались?
        - Саш, а мертвые чего-то боятся?
        - Саш, а у тебя девушка есть?
        С какого-то момента я на вопросы стал отвечать механически, используя только «да» или «нет», поскольку заподозрил, что ответы Добронеге не так уж и нужны, но вот последний меня выбил из седла, причем настолько, что я даже закашлялся.
        - Так есть или нет? - Девушка встала с табурета и несколько раз крепко ударила своим кулачком мне по спине.
        - С какой целью интересуешься? - просипел я.
        - Так понравился, - без тени смущения сообщила мне юная ворожея. - Что в годах разница - не страшно, женщины стареют быстрее мужиков, со временем сровняемся. Главное, что ты с той стороной ладишь, сама видела. С такой силой и сам не пропадешь, и те, кто рядом, голодными спать не лягут. А то, может, меня чему подучишь? Вместе мы куда больше разного сможем. Не захочешь - не беда, все равно вдвоем в этом мире быть лучше, чем одному.
        - А как же мамка? - Я вытер слезы, которые от кашля выступили на глазах. - Остальная родня? Заругают же.
        - Не по нраву я Яромиле, знаю точно, - очень по-взрослому насупилась Добронега. - Не нравится ей, что я мертвых чую, а больше ни к чему не способна. Что Яромила, мне мамка несколько раз уже пеняла на то, что я вот такой никчемной родилась. Так что мне что с тобой, что без тебя - все одно придется отсюда уезжать. Знаю я, чем все закачивается для тех, кто старшей не по душе пришелся.
        - А чем? - мигом поинтересовался я.
        - Тем. - Девушка продемонстрировала мне розовый язычок. - Забирай с собой, тогда все расскажу. Ну а что деток у нас с тобой быть не может - не беда. Не сильно они мне и нужны, особенно при твоем ремесле. Что им за радость в доме расти, где бесперечь мертвые околачиваются?
        - Тебе лет сколько, чайлдфри с экофермы? - усмехнулся я. - Шестнадцать-то есть?
        - Аккурат шестнадцать и есть, в том месяце исполнилось, - независимо ответила Добронега. - А, ты про условности и все такое? Могут посадить, ай-яй-яй? Это моя забота и моя печаль, сделаю так, никому до нас дела не будет.
        И я как-то сразу ей поверил, больно уверенно ее слова звучали. Эта сможет и сделает.
        А что, может, и правда забрать ее в Москву? Ну да, скороспелка, но по ней так и не скажешь, особенно если снять с нее сарафан и одеть нормально. Ну и обувь еще купить, чтобы не босиком по городу бегала. Сниму квартиру, в институт какой-нибудь на платное отделение определю, пускай учится. Интересно, а она вообще в школу ходила, у нее аттестат есть? Хотя это не проблема, через того же Стаса ей любые документы можно выправить, причем настоящие и с нормальным именем.
        Да и на фиг она мне не нужна с интимной точки зрения. Зато сколько всего интересного она рассказать сможет, и не только про внутреннюю кухню ворожей. Последняя, признаться, меня как раз меньше всего интересует, многое мне и так уже предельно ясно. Эта девочка с рождения живет в месте, где старое время, по сути, не заканчивалось, оно тут живо, пусть не полной мере, но все же. Я это почуял сразу, с первой минуты, но увы, меня не то что дальше порога не пустили, мне не дали даже на крыльцо взойти. А она - другое дело. Она шестнадцать лет тут была своя, та, от которой никто ничего не прятал. За полгода-год я из нее все, что она знает, выжму, а там, глядишь, природа свое возьмет, она с каким-нибудь ровесником шуры-муры разведет и свалит с ним строить счастливое современное будущее, в котором нет экофермы, сарафана и мамки, которая щавель отправляет в пойму собирать. Я ей даже денег на дорогу дам.
        - Если ты про старших и родню - они тебе ничего не сделают, - по-своему истолковала мое молчание Добронега, извечным женским чутьем отчасти верно уловив мои сомнения. - Вина на мне, к тебе какие вопросы? Только я все равно никому тут не нужна, так что меня просто забудут.
        - Это как?
        - Так, - развела руки в стороны девушка. - Словно и не было никогда. Я ж по-тихому отсюда свалю, не как дурачок Истома. Не испугай он тогда Ильмерку и деньги не своруй, так и его бы вовсе не искали. Сбег и сбег, туда ему и дорога.
        Ой, боюсь, малая, ты все же неправа. Не сойдет твой побег тебе с рук, да и мне он может неслабо так аукнуться. Как возьмет твоя мамка, как напишет на меня заяву о том, что я ее дочку любимую растлил, и все, привет, пожалуйте в камеру с веселой статьей, той, которую в местах лишения свободы очень не любят, а ее обладателей, наоборот, в каком-то смысле очень жалуют. Отмазаться, я, конечно, отмажусь, тот же Носов меня вытащит из любого каземата быстро, но оно мне зачем? Больно уж паскудный изначально инфоповод, потому и должок перед ним появится неслабый.
        Опять же - что, если это все подстава? Немудреная, но действенная? Скажем прямо - соблазн-то велик, не всякий перед таким устоит. Сами посудите - вот так, запросто, по щелчку пальцев, можно заполучить молодую девку с крепким телом, которая хоть прямо сейчас готова на все, да еще знающую много всякого разного интересного о том, о чем ни в одной книжке не пишут. И снова все та же заява, все так же камера, только уже с простым и понятным условием - не хочешь, чтобы тебя употребляли всяко десять, а то и больше лет где-нибудь в Мордовии? Тогда давай, ведьмак, ступай в Навь деревце поливать. Выбор за тобой. И сразу уясни - никому нет дела до того, что у тебя есть принципы и что ты эту девку на самом деле даже пальцем не трогал. Правильно составленная бумага любые слова всегда перевесит.
        Короче, вариантов масса. И все они, скажи я «да», предполагают не самое веселое развитие событий. Вывод? Надо в обязательном порядке сказать сейчас «нет». Тем более что последние дня два я только тем и занимаюсь, что всем «нет» говорю.
        - Я хоть сегодня вечером могу сбежать, - сдвинув брови, сообщила мне Добронега. - Ты меня в городе, главное, подожди. На автовокзале.
        - Бежать можешь, - разрешил я. - Но без меня, малая, уж не обессудь. Ты девчонка симпатичная, неглупая, но рядом со мной тебе делать нечего.
        - Почему? - спросила Добронега и зло прищурилась.
        - Ведьмаки вообще предпочитают одиночество, - миролюбиво пояснил я. - Мы не коллективные создания. Ну а с моей профессией компания вообще ни к чему. Сама же сказала - вокруг меня всегда мертвые, стало быть, живым тут не место, особенно таким юным, как ты.
        - Я так думаю, дело не в этом, - вскочила из-за стола девушка. - Просто ты…
        - Стоп-стоп-стоп! - остановил я ее. - Только не начинай рассказывать мне о том, что кое-кто просто струсил, что он не уверен в себе и том, что ему под силу отношения с такой, как ты, и так далее и тому подобное. Я все это уже слышал, и не раз. Мой ответ «нет». Все, разговор окончен. И спасибо за завтрак, было вкусно.
        - На здоровье, - фыркнула Добронега и выскочила из горницы, только дверь за ней хлопнула.
        Интересно, какой из вариантов все же верный? Подстава это или нет?
        Додумать эту мысль я не успел, поскольку в кармане задергался телефон, который еще вчера был поставлен на виброзвонок. Звук я от греха отключил. А ну как еще и его сдать заставят, прировняв чудо китайской техники к мертвым душам?
        О, Маринка. Очень кстати, у меня к ней один серьезный вопросик имеется.
        - Сашк, привет! Ты чего дверь не открываешь? Я же слышу, что ты дома! - протарахтела моя соседка. - Давай живее! Мне кофе нужен, я без него проснуться не могу.
        - Нет меня дома, я еще вчера в область уехал. Так что извини.
        - А кто тогда у тебя в квартире? - озадачилась Маринка. - Слышно же, что люди там есть. Вон говорят.
        - Может, телевизор забыл выключить? - внутренне обещая выдрать Родьке ноги из задницы, предположил я.
        - Точно нет. В нем же датчик стоит, если три или четыре часа никакую кнопку не нажимать, он выключится. Саш, давай я Стаса вызвоню. Может, там воры? Приедешь, а там квартирка вынесена. Стой! Все, теперь там тишина. Точно говорю, что-то не так.
        - Не суетись, - попросил ее я. - Скоро приеду, сам гляну. Ты мне, подруга, лучше вот на какой вопрос ответь.
        Снова хлопнула дверь, и в горницу одна за другой вошли Верея и Яромила. Ну вот и ответ на мой вопрос, теперь можно даже не гадать.
        Я улыбнулся ворожеям, скорчил рожицу из серии «Извините, важный разговор» и ласково спросил у собеседницы:
        - Марин, роднуля, скажи: кто вам дал право продавать фотки со мной за границу, а?
        Глава 5
        - А кто нам запретит? - удивилась соседка. - Аккредитация была, фотограф редакционный, все легально. Итальянцы предложили продать снимки, мы согласились, бумаги подписали, все честь по чести. В чем проблема-то?
        - Но я-то не модель, а сам по себе. Мое согласие что, не нужно?
        - Нет, - безмятежно ответила мне Маринка. - Во-первых, ты стоишь на подиуме в манерной позе, а потому явно являлся частью показа. Откуда нам знать - модель ты, не модель? Во-вторых, нам такую денежку предложили, что главред чуть дар речи не потерял, потому никто бы его не разубедил в том, что этого делать нельзя. Мамонт в гневе страшен, его даже я боюсь. В-третьих, ты мой дружок сердечный, правильно? Значит, бочку катить на нас не станешь. Ведь не станешь?
        - Вот фиг знает, - буркнул я. - Меня из-за вашей заметки только ленивый не пнул, а тут еще это. Если продолжат на мозг приседать, то могу впасть в ярость не хуже твоего Мамонта.
        - Будет тебе компенсация, - промурлыкала в трубку соседка. - Давай так - я тебе куплю большой торт с кремом, бутылку дорогого коньяку и еще сиськи покажу. Как тебе такой вариант?
        - Душа моя, ты запоздала где-то лет на пятнадцать, - хмыкнул я. - Вот кабы ты мне такое предложила тогда, то да, не устоял бы. Да и потом - ты серьезно? Чего я там не видел?
        - Тогда ограничимся тортом и коньяком, - серебристо рассмеялась Маринка. - Кстати - наверное, это соседи сверху барагозили. Не шумит у тебя в квартире никто.
        Само собой. Что Родька, что подъездные ребята с хорошим слухом, вот и затихарились. Но все равно как приеду, так им за подобное поведение вкручу по первое число.
        - Да, Саш, еще вопрос есть, - посерьезнел голос соседки. - Мне птичка на хвостике принесла такую новость, что ты с господином Белозеровым общаешься, вернее с членами его семейства. Сначала один мой коллега тебя с его бывшей видел, а вчера я дочурку его младшую у нашего подъезда приметила. Я ее в лицо знаю, пару лет назад с одним чертом из «Белого паруса» материал один делала из серии «Богатые - они как мы, только богатые». Память у меня профессиональная, я ее сразу признала. Да и не так часто «Порше Бокстер» в нашем дворе увидишь.
        Вот это интересная новость. С чего бы Марине Белозеровой, которая вроде как должна обретаться в рехабе и лечиться от своей порочной зависимости, ошиваться у моего дома? Странно и непонятно это. А непонятное я не люблю.
        - Положим, - уклончиво ответил я. - И?
        - Мне бы по Белозерову эксклюзивчик заполучить, - вкрадчиво прошелестел голос соседки в трубке. - Саш, за мной не заржавеет, ты же знаешь.
        - Еще один торт и бутылка коньяка? - усмехнулся я, одновременно с этим скорчив рожицу «Ну извините, это важно», адресовав ее недовольно глядящим на меня ворожеям. - Мне и первые-то не сильно нужны.
        - Мы договоримся, - заверила меня Маринка. - Поверь, я найду способы, как с тобой рассчитаться. У меня богатая фантазия.
        - Это да, - согласился я. - Ладно, подумаю. Да, вот еще что. Тот парень, что про меня статью написал, в Москву еще не вернулся?
        - Какой парень? - озадачилась было Маринка, но тут же продолжила: - А, Киф! Нет, он еще на Алтае.
        - Ну, пусть его, - вздохнул я. - Ладно, пойду, меня люди ждут.
        - Вечером позвоню, - пригрозила соседка. - И буду дергать постоянно, пока ты мне положительный ответ не дашь, ясно?
        И первая повесила трубку. Любит, чтобы последнее слово всегда было за ней. Да и вообще упорства ей не занимать, вот еще бы деликатности самую малость добавить.
        - Дико извиняюсь. - Я убрал телефон в карман джинсов и смущенно улыбнулся. - Знакомая журналистка, ее вот так просто не пошлешь. Четвертая власть все же, от нее вреда и пользы может быть одинаково много, так что лучше дружить. Опять же - крайне пронырливая девица, много видит, слышит, знает.
        - Это важно, - согласилась со мной Верея, усаживаясь за стол. - Правильно рассуждаешь, ведьмак. Сила - хорошо, деньги - хорошо, но крепкие связи куда полезней. Они мощнее вдвое, а то и втрое всего перечисленного.
        - Кабы твои сородичи мыслили так же, то с ними было бы куда проще поладить, - добавила Яромила, устраиваясь рядом с ней и жестом предлагая мне присесть напротив. - Застряли они в прошлом веке, а то и в более старых временах, закостенели в своих правилах и устоях, не понимают, что сейчас пришла эра не сильных, а цепких.
        - Может, и так, - кивнул я, снова опуская зад на стул. - Но это мой род и моя кровь, другой не будет.
        - И даже если они построятся колонной по трое и отправятся на верную смерть, ты пойдешь вместе с ними? - не без ехидцы уточнила старшая мать.
        - Все зависит от ситуации. Если речь будет идти о добровольном самоубийстве - нет. А если встанет выбор - умереть с честью бок о бок со своими или дальше жить одному и с позором - да, - подтвердил я. - Тем более что вряд ли в этом случае мне будет отведена долгая жизнь. Безродный одиночка-предатель в Ночи долго не протянет, его распустят на ленты очень быстро. Легкая добыча. Да вы и сами это знаете.
        - Знаем, знаем, - покивала Яромила. - Ну что, Александр, обдумал наше предложение? Утро вечера мудренее, как известно.
        - Чистая правда, - подтвердил я. - Полночи не спал, ворочался, так и так прикидывал и все же решил, что неохота мне по Нави шастать, даже ради того, чтобы таким красивым женщинам, как вы, удружить. Мой ответ - нет. Так что спасибо за ночлег, доброту, ласку и вкусную еду, но я, пожалуй, поеду домой. Буду другие возможности знакомицу свою вылечить изыскивать.
        Ворожеи переглянулись, а я тем временем заговорщицки глянул на дверь и, понизив голос, сказал:
        - Вот еще что. Вы за Добронегой, той, что меня завтраком кормила, поглядывали бы. Или беседу какую с ней провели, мозги как следует вправили.
        - Ты о чем? - уточнила старшая из ворожей. - А?
        - Хорошая она, как видно, девчонка, но ветра в голове у нее много еще. По молодости, надо думать. Не скажу, чтобы она под меня прямо вот подстраивалась, но намеки такие строила. Дескать - ты меня отсюда забери, а уж я тебя отблагодарю. Ну, вы поняли, о чем я? Вы ко мне со всем уважением отнеслись, я такое ценю, потому вот все как есть рассказал. Просто ведь у вас тут разные люди бывают, из числа экскурсантов, имеется в виду. Я-то ей отказал, а кто другой возьмет и согласится. Девка Добронега симпатичная, все при ней, так что возьмет какой хмырь, увезет ее - и с концами. Хорошо еще, если нормальный попадется, а то ведь неровен час через месяц-другой где-нибудь на свалке ее труп найдут, со следами множественных истязаний. Сами же говорите - нравы теперь не те, что раньше, жизнь что людская, что ворожеи куда дешевле стоит, чем в прошлом веке. Или в более старых временах.
        - Все через это проходят, - еле заметно улыбнулась Яромила. - Всех поначалу тянет в город, где много людей, возможностей и свободы. Но, знаешь, почти все сбежавшие скоро возвращаются сюда, потому что понимают, что как раз тут и возможностей, и свободы куда больше, чем там. Ты же не будешь спорить, ведьмак, что вы там живете в иллюзорном мире, что на самом деле вас опутывают тысячи невидимых нитей законов, устоев, правил… Вы связаны по рукам и ногам. А мы - нет.
        - Я бы мог, конечно, сейчас вступить в дискуссию на тему того, кому и где жить свободнее, но не стану. Нет в этом смысла, потому что правда у каждого своя, такой, чтобы одна на всех, на свете не бывает в принципе. А еще у меня есть большое желание попасть в Москву хотя бы во второй половине дня, чтобы успеть кое с кем повидаться. Дела, знаете ли, они такие дела. Потому еще раз спасибо, и - всего доброго. Авось еще увидимся.
        Я встал со стула, подхватил рюкзак, стоящий у печки, и направился к выходу. Поклон даже обозначать не стал, хоть и стоило, наверное, вежество есть вежество. Но - ну на фиг.
        - Стой, ведьмак! - уже у самой двери услышал я голос Яромилы и не удержался от улыбки. Вот так и знал, что уйти не дадут. - У нас есть к тебе еще одно предложение. Выгодное, не сомневайся.
        - Готов выслушать, - повернулся я к ним. - Но только давайте без дальних подступов и долгих заходов. Что нужно, какой мой интерес?
        - С твоим интересом все ясно, ты получишь зелье, которое хотел, - с легкой ленцой произнесла старшая мать. - Сварю я его для тебя, причем все расходы по дополнительным ингредиентам мы берем на себя. А там, поверь, много чего надо помимо мандрагыра. И «вороний глаз», взятый в сварожий день, и чернь-гриб, что вырос на перекрестке лесных дорог, и… Короче - та еще экзотика.
        И правда, экзотика. Нет, «вороний глаз» я, конечно, знаю, ягода недобрая, но нередкая. Вот только мало какой плод до начала ноября дотянет в наших широтах, бывает, что на день Сварога уже и снег лежит. А про чернь-гриб вообще не слыхал ни разу. Чернушка, что ли? Ну, черный груздь? Скорее всего. Гриб это непростой, им, как и «вороньим глазом», травануться можно - только в путь. Плюс еще перекресток лесных дорог, который по-любому является местом силы.
        Интересный какой состав у зелья, предназначенного для вытаскивания человека с того света. Прямо от противного, по-другому не скажешь.
        - А взамен? - прислонился плечом к дверному косяку я.
        - Да все то же, - невозмутимо ответила Яромила. - Но с одной поправкой. Мы не станем ставить тебе временные рамки. Мы заменим их словами «если получится». Если получится так, что ты окажешься в Нави, то польешь деревце, растущее на кургане, под которым спит Ладимира, водой из реки Смородины. А если не получится - не польешь.
        - Не пойдет, - покачал головой я. - В последний раз, когда мне довелось там оказаться, у меня секунды лишней не было, еле ноги живым унес. Кто даст гарантию, что в следующий раз такая же ерунда не произойдет? А слово-то уже дано, получается - вариантов нет, надо его держать. То есть добираться до Смородины, холм заветный искать… Нет, не пойдет.
        - Хорошо, - кивнула глава ворожей. - Сформулируем по-другому. Ты окажешь нам вышеупомянутую услугу в том случае, если у тебя в принципе возникнет такая возможность и твоей жизни ничего не будет угрожать.
        Видно, крепко им моя помощь нужна, если они так… Ну, не то чтобы прогибаются, скорее, дают бешеный дисконт. Причем теперь можно даже не волноваться за то, что зелье будет тем самым, которое нужно, им жульничать смысла нет. Я так и так свистану в Навь после его использования, окажись оно некачественным, шиш эти тетки получат, а не полив зеленых насаждений.
        Кстати - эти условия вполне себе пристойные. Нет, какая-то фига в кармане, разумеется, есть, но какая? Разве что…
        - Еще вопрос. А не выйдет так, что после того, как я водицы под деревце плесну, кто-то попробует до моей души добраться? Или до плоти? Просто случаи разные бывают… Нет, я ни в коем разе ничего плохого про вашу прародительницу сказать не хочу, берегини вообще очень чтимы в Ночи, хорошая память о них осталась. Даже за границей про них знают, между прочим. В Чехии, например.
        - А кто это там такой сведущий? - отчего-то насторожилась Яромила.
        - Да у меня в тех краях роман с одной ведьмой случился, так вот она очень уважительно отзывалась о наших берегинях. Называла их… Как же там… Гроссе туфтлериннен. Ну или что-то в этом роде. Великие делательницы, короче, если с немецкого. Ведьма немка была по рождению.
        - Вот как? - усмехнулась глава экодеревни. - И как звали эту в высшей степени знающую особу? Если не секрет?
        - Да какой секрет, - ответил я. - Генриетта.
        - Симпатичная, лет тридцати, томная, как будто чуть сонная? - моментально уточнила Яромила. - Да?
        - Да, - немного удивился я.
        - Интересные у тебя знакомства, Александр, - чуть сузила глаза моя собеседница. - Удивил. Расстался с ней добром? С братцем ее названым не повздорил, часом?
        - Полюбовно разошлись. А брата только видел пару раз, мы даже толком не общались, - кивнул я. - А в чем дело-то? Что не так?
        - Если добром, то все так. Не забивай себе голову. Так что, согласен или нет? Это последнее предложение, других не будет.
        - Вы на мой вопрос не ответили, - напомнил я.
        - Клянусь именем матери нашей, берегини Ладимиры, что нет в предложении моем никакого второго дна, что опасности никакой для тебя и души твоей оно не содержит, что после того, как ты выполнишь мою просьбу, оттого лиха с тобой не случится ни в Нави, ни здесь, в нашем мире. За иные опасности не скажу, тут сам разбирайся, а нам надо просто, чтобы ты взял и полил ивушку на кургане. Все! Ну и еще кое-какие слова при том произнес. Текст, если договоримся, мы тебе выдадим.
        - Тяжело с тобой, Саша, - вздохнула Верея и подперла щеку кулаком. - Родись ты девкой, целкой бы помер.
        - Учителя хорошие были, - и не подумал смущаться я. - Крепко в голову вбили, что сначала надо думать и только потом соглашаться на то, что предлагают.
        - И правильно, - одобрила Яромила. - Всяк из нас свою выгоду ищет, любой желает получить нужное даром. Но мы тот максимум скидок, который возможен, уже сделали. Не устраивает, значит, в самом деле не договорились.
        - Сколько по времени зелье делаться будет?
        - Дней пять, - ответила Яромила. - Его в два захода варят. Первый раз с одними травами, теми, что на смерть со старых времен заговорены, второй раз другими, теми, что жизнь несут. Да пока настоится… Короче - пять дней минимум. Но не больше недели.
        Вот зачем все это, а? Моей же выгоды тут никакой нет. Кто мне эта Бэлла, для чего…
        - Договорились, - я протянул руку Яромиле. - Если сложится, полью я ваше деревце.
        - Не будь ты Ходящим близ Смерти, не взялась бы я за варку этого зелья, больно хлопотно, - рукопожатие у старшей матери ворожей оказалось крепким, мужским, - да еще на таких условиях. Но увы, других таких, как ты, в наших краях нет, так что деваться некуда. Давай мандрагыр.
        Надо заметить, что после того, как корень перекочевал из моей сумки в карман Яромилы, мне выдали бумажку с напечатанным на ней текстом, а после довольно шустро препроводили к выходу с фермы, причем чуть ли не в спину подталкивали. Оно и понятно, что желали - получили, на кой я им там сдался? Более того - мне было сказано, что за зельем самому приезжать не надо, мне его в Москву привезут. Прямо домой доставят.
        Но одну интересную деталь я все же заметить успел. Мусор, который является естественным спутником хоть человека, хоть ворожеи, здесь расфасовывали в здоровенные мешки, которые после складировались на той границе, которая пролегала между деревней и остальным миром. Находились они, разумеется, в сторонке, на специально огороженной площадке, к которой раз в несколько дней, а то и чаще, приезжал мусоровоз. И вот когда я уже почти покинул экоферму, то бросил взгляд в ту сторону и смог разглядеть несколько забавных фенечек, которые юная ворожея как раз перегружала в черный плотный мешок вместе с остальным мусором, преимущественно состоящим из грязных тряпок. Тех самых фенечек, которые вчера были на руках у девушки Полины, что прибыла со мной сюда, я их сразу узнал.
        Года три назад я бы непременно остановился и попробовал что-то узнать у Вереи, идущей за мной следом. А сейчас… Полли знала, куда едет и чего хочет, это был ее выбор. Не в смысле, что я должен его уважать, это все дежурные слова для тех, кто хочет и неприятностей не нажить и хорошеньким остаться. Просто каждый сам выбирает свою судьбу и сам после отвечает за свой выбор. Это было ее решение, значит, пусть будет так.
        Но ворожеи, конечно, те еще… гражданки. Сила извне, значит. Ну-ну. Запомним, а лучше запишем. Авось когда и пригодится.
        - Ну наконец-то! - всплеснула руками Жанна. - Я уж чего только не передумала за это время.
        - Все мозги мне расплавила, - пожаловался Толян. - Хоть они и призрачные теперь!
        - Ведьмак! - окликнул меня девичий голос. - Эй, ведьмак!
        Это была Добронега. Она задорно мне подмигнула, а после показала язык. Злобы на меня или какого-то разочарования в ее голубых глазах ни на грамм не имелось, из чего можно смело делать вывод - девчоночка-то той еще щучкой, похоже, вырастет. Зубастой и беспощадной.
        Василий, которому я позвонил сразу же после того, как вышел с экофермы и договорился о встрече на остановке, что приятно, подъехал за мной быстро, я даже в хваленый магазин ворожей заглянуть не успел. Да и не очень хотелось, если честно. Я лучше на автовокзале пирожков куплю, чем тут.
        Впрочем, есть мне не хотелось, больно хорошо меня на экоферме накормили. Полупустой автобус, на который я чуть не опоздал, время от времени поскрипывал на поворотах, в салоне было душновато, и меня уже почти сморил сон, как в кармане задергался смартфон. Дружок мой закадычный, помощник Носова. Интересно, чего ему надо? Или он мальчик-метеор, уже все по моему заказу сделал?
        - Добрый день! - поприветствовал меня Александр. - Удобно разговаривать?
        - Да, тезка, удобно. Что случилось?
        - Небольшой форс-мажор, Илья Николаевич возвращается в Москву чуть раньше и хочет завтра вечером вас видеть. Вот, звоню узнать - сложится встреча или вы опять начнете свои номера устраивать? Ну, «не могу», «не хочу», «мне не до вас».
        - Вот не надо из меня невесть кого делать, - попросил я его. - Не надо. Да, характер у меня не сахар, мне это и самому известно, но не настолько же? Если позвонить заранее, как вы сейчас, и обойтись без диктаторских замашек класса «одевайся, дурак, обувайся, дурак, поедем, дурак, к царю, дурак», то со мной вполне можно иметь дело. Так что не вопрос, буду. А если машину пришлете, то еще и к нужному времени.
        - Пришлем, - подтвердил Александр. - Ну и еще заранее я вам позвоню обязательно. Мало ли что? У них там, на Филиппинах, сейчас сезон дождей как раз начался, так что запросто нелетная погода может образоваться.
        - Это да, - согласился я. - Натянет муссон тайфун дня на три-четыре - и все, сиди жди, пока распогодится. А что с моей просьбой? Насчет профессора? Делается?
        - Уже. Только что выслал вам результат на почту.
        - Да ладно? - изумился я. - Так быстро?
        - Время есть, сам занялся, - пояснил Александр, удивив меня тем, что чуть ли не впервые за все время нашего с ним общения в его голосе я услышал добродушные нотки. - И сотрудников к работе привлек, чтобы не разленились, пока хозяин в отъезде.
        - Вот за это спасибо! - искренне поблагодарил его я. - В смысле - за скорый результат. Прямо порадовали!
        - Не за что. И вот еще что, Александр Дмитриевич. Совет вам дам - поосторожней выбирайте себе дам для постельных утех.
        - Это вы о чем? - чуть напрягся я. - Вернее - о ком?
        - В компании Ряжских работает девушка Олеся, с которой вы, насколько я понял, поддерживаете отношения особого толка, - пояснил собеседник. - Она говорит очень много лишнего, причем не тем людям, которым бы следовало. Но еще хуже то, что эта девушка не очень разборчива в способах заработка.
        - Саша, вы можете обойтись без тонких намеков на толстые обстоятельства? - возмутился я. - Скажите прямо, что и как.
        - Вчера с этой Олесей встречался Полежаев. Помните такого?
        - Нет, - честно ответил я. - А это кто?
        - Начальник охраны господина Белозерова. Вы точно с ним знакомы.
        А, Михаил, грозный пахарь одной из дочерей олигарха. Как же, помню, просто фамилия его из головы вылетела. На редкость неприятный тип, чего скрывать.
        - Понятно. И что?
        - Сначала он купил у этой Олеси всю информацию, которой она владела. О вас, как понимаете. После заплатил за что-то еще, причем весьма щедро. За что именно - не знаю, хотя кое-какие предположения на этот счет у меня есть.
        - У меня, похоже, тоже, - невесело произнес я. - Да, блин, только этого мне и не хватало.
        - Еще стоит отметить, что после беседы с сотрудницей Ряжских он сел в машину, за рулем которой находилась младшая дочь Белозерова, Марина. Насколько я понял, она как минимум в курсе происходящего или даже финансировала Полежаева.
        - Мне стало еще веселее. Добивайте, если есть чем.
        - На этом почти все. Добавлю только, что наркотики Белозеровой-младшей поставляет именно Михаил. Подозреваю, что он ее на них и подсадил. Ну, а про его тесные отношения со старшей дочерью Вадима Евгеньевича вы в курсе. Выводы, полагаю, можете сделать сами?
        - В длинную товарищ играет, - пробормотал я. - Стратег, мать его так!
        - Стратег, - подтвердил Александр. - Его хорошо учили, а он, в свою очередь, отлично учился. Поверьте, Полежаев очень опасный противник, особенно при открытом столкновении. И как стрелок, и как рукопашник он очень хорош. Не знаю, на кого посоветовал бы вам делать ставки, случись мне столкнуться с ним лоб в лоб.
        - Уже напугали, - вздохнул я. - Вопрос - что дальше?
        - Не знаю, - бесстрастно ответил помощник Носова. - Я изложил данные, которые, по-моему, вам могут быть полезны. Что с ними делать - думайте сами. Всего доброго!
        - Стоп, вороные! - гаркнул я, заставив дернуться плотную тетку, сидящую передо мной и всю дорогу хрустящую чипсами. - Еще пара вопросов появилась!
        - Слушаю.
        - Первое - а с чего вы вообще следили за Олесей? Ну или за Михаилом. С какого перепуга они попали в орбиту вашего внимания?
        - Ответа не будет. Наши дела - это наши дела. Второй вопрос.
        - Ведь у вас есть видео, на котором Полежаев передает наркотики младшенькой Белозеровой? - понизив голос до шепота, уточнил я. - Есть же?
        - Есть, - выдержав паузу, ответил Александр.
        - Вышлете?
        - Пока ответа не дам, - и снова заминка. - Мне надо кое-что уточнить.
        Темнишь ты что-то, братец, ой темнишь. Руку на отсечение дам, я стал частью его оперативной разработки, и назначение у меня самое простое - быть разыгранным втемную. Условно, конечно, но тем не менее. Нет, насчет доченьки Белозерова, той, что в ноздри долбится, я еще вчера призадумался, после рассказа Маринки. Но с ней все просто и понятно, она на меня вот такой зуб заимела за то, что я ее папе слил, а тот после запихнул кровиночку в рехаб. Девчонка она молодая, импульсивная, избалованная, само собой, ретивое взыграло, возникло желание отомстить черту, который ее привычный образ жизни поломал. Интересно, кстати, как она из рехаба смылась, там вроде охрана такая, что иная тюрьма позавидует.
        Выбор напарника тоже неудивителен. Для Михаила я прямая и явная угроза, слишком много знаю и невесть что могу выкинуть, плюс, как и в случае с дочкой хозяина, я ему планы порушил. У него же все катилось что по маслу, тут возник я, и все пошло юзом.
        Но вот что тут не монтируется - как Александр про все это узнал? Ушей и глаз у него в имении Белозерова нет, за что ему босс при мне фитиля вкрутил, а уж про видео, на котором начальник охраны наркоту младшенькой передает, я вообще молчу. Это же не на улице происходило наверняка, а дома, в родных стенах. То есть такое может снять только тот, кто там живет, кто в курсе всего происходящего.
        Альбина - вот ответ на все вопросы. Это ее рук дело. Не добившись успеха напрямую, сия деятельная особа стала изыскивать другой вариант для устранения проблемы по имени Михаил все теми же моими руками, и ведь отыскала в лице Александра. Она знала как то, что я вхож в дом Носова, так и то, что для его помощника начальник охраны конкурента является бельмом на глазу, после сложила два эти обстоятельства в одно, а затем взяла, да и разыграла эту карту. Уж не знаю, под каким именно предлогом, может, со словами «У нас с вами одна проблема на двоих», может - «Я знаю, как этот славный юноша дорог вашему шефу, потому не могу молчать». Да это, собственно, и неважно. Главное, что Александр счел данную комбинацию для себя полезной и приступил к ее реализации.
        А самое поганое то, что, похоже, все выйдет так, как им и нужно. По ходу, Михаила придется убирать, не дожидаясь того момента, пока он доберется до меня первым. А этот товарищ может. Нанимал стрелка Носов, не нанимал - поди знай, но вот он точно найдет тех, кто за денежку меня на ноль помножит. Или уже нашел. За что он Олесе вторую часть денег дал? Не просто же так, как бонус за рассказ. Явно там что-то другое.
        Елки-палки, как же они все мне надоели со своей возней! Вот честное слово, если бы не моя доброта и не отдел с их принципиальностью, прямо сегодня отправил бы Павлика в имение Белозерова с тем, чтобы там, кроме детей, к утру никого в живых не осталось. Ну а чуть погодя, как колдуна изведу, еще бы Маре предложил в гости к Александру наведаться. Потому что нечего играть с огнем в моем лице, добром такое не заканчивается.
        В руке завибрировал смартфон, который я так и не убрал в карман. Легка на помине - Олеся.
        - Добрый день, Александр Дмитриевич, - прощебетал в трубке знакомый голосок. - Это Олеся, ваш секретарь.
        - Форсировать события не стоит, - буркнул я. - И делать подобные выводы после одного моего визита в офис тоже.
        - Как раз хотела уточнить - вам у нас не понравилось? Просто один раз побывали - и все. Может, есть какие-то пожелания, что-то в кабинете стоит переделать? Может, мебель другую заказать? Что не так?
        - Все у вас замечательно, одно только не так - я.
        - Простите?
        - Иногда люди понимают, что они находятся не на своем месте, - пояснил я. - Тут как раз такая ситуация. Так что, Олеся, не быть вам моим секретарем. Что до офиса - скажите кому следует, хоть бы даже и Ряжскому, что я на этот кабинет больше не претендую. Претензий никаких нет, просто не сложилось.
        Молчит, видимо переваривает информацию. Ну, и скорее всего, думает, как теперь полученные за меня деньги отработать. Ладно, чуть-чуть стимулирую ее мыслительную деятельность.
        - Так что, Олеся, всего тебе хорошего, а именно карьерного роста и финансового благополучия. Пока!
        - Стой! - пискнула отчаянно девушка. - С кабинетом не сложилось, да и ладно. Но просто так, вне работы, мы же можем общаться? Тем более что у нас уже есть общее настоящее. Ну, тогда, в больнице, помнишь?
        Прямо на интимное «ты» резко перешла.
        - Это было приятное настоящее, - добавил меда в голос я.
        - Может, и хорошо, что тебе у нас не понравилось. Работа есть работа, там ты начальник, я подчиненная. А теперь все проще - Саша и Олеся. Мы можем быть самими собой, да?
        - Да.
        - Давай на этих выходных ко мне на дачу съездим? - предложила девушка. - Родители туда совсем перестали выбираться, так что в доме будем только ты и я. Там речка, лес, тишина.
        И ребята с автоматическим оружием, которые наделают в нас много-много дырок. Или, что вернее, всего один хороший спец, который представит всё как несчастный случай. Мы в доме сгорим или в речке утонем.
        А ее тоже втемную разыгрывают, вне всякого сомнения. С той, разумеется, разницей, что она, в отличие от меня, совсем не понимает, что происходит и чем все кончится. Наплел ей Михаил небось всякой ерунды про корпоративные войны и необходимость полной приватности переговоров со мной, а после подкрепил слова деньгами, вот дурочка и повелась.
        - Подумаю, - пообещал девушке я, кое-что для себя решив. - Перезвоню. Пока!
        Глава 6
        Воистину - если дела с утра не заладились, то это на весь день, и прямым тому подтверждением стало досье на Марка Ароновича Левинсона, которое мне прислал Александр. Зацепиться в нем было совершенно не за что. Нет, шалуном покойный профессор являлся преизряднейшим, в каком-то смысле ему можно было даже позавидовать. До последних дней он сохранил живость мысли и крепость тела, что доказывала даже сама его смерть. Шутки шутками, но не так уж много мужчин в серьезном возрасте на молоденькой девице умирает. В анекдотах - да, каждый второй. Но в жизни?
        Но вот какая штука - я так и не смог понять, что в этом старикане привлекло к себе колдуна, какую такую черноту он в его душе увидел? Ну да, химичил покойный профессор будь здоров как, предоставляя полный спектр платных услуг студентам и аспирантам, от поступления на бюджет до публикаций в специализированных изданиях, само собой - в соавторстве с ним, великим. Но за серьезный грех все это счесть никак нельзя, таким много кто промышляет, исходя из извечного «сидеть у ручья и не напиться». При этом хоть сколько-то серьезного криминала или загубленных душ за Левинсоном не водилось. Тех же студенток и аспиранток, заметим, он к стенке со словами «Ложись, или отчислят!» не припирал, он просто предоставлял им выбор дороги - короткой и с гарантированным результатом или длинной, с расчетом только на себя самого.
        Впрочем, это все лирика. Хуже было другое - после его смерти ничего, кроме таблички на двери кабинета в вузе, не изменилось. В смысле - никто не умер, не пропал, не рассказывал друзьям страшные истории о том, как покойный Марк Аронович к ним являлся. Семья, коллеги, ученики и все остальные жили себе, как жили, и в ус не дули. Ну, разве что дети профессора разругались вусмерть после оглашения завещания, поскольку Софочке, младшей и любимой дочке, досталось от папы добра больше, чем старшенькому Натану.
        То есть либо Кузьма ошибся и прихватил с собой не совсем уж пропащую душу, либо Марк Аронович, оказавшись умнее и выдержаннее своих собратьев, затихарился где-то в городе и ждет осени, чтобы потом раздать всем сестрам по серьгам и быстренько свалить из Москвы. Собственно, других вариантов у меня просто нет. Гипотетически можно еще заподозрить Александра в поспешности и недобросовестном подходе к делу, но это было бы неправильно и нечестно. Досье он собрал подробнейшее, опросив меньше чем за сутки порядка сотни человек, включая соседей по даче и гаражу.
        Так что к дому я подходил, пребывая, мягко говоря, не в настроении.
        - Жанна, сходи в подъезд, глянь, никто там меня не ждет? - велел я своей помощнице, ставя пакеты с продуктами, которые купил в соседнем магазине, на лавочку. - На душе как-то муторно.
        - Не вопрос, - покладисто ответила та и проскользнула сквозь закрытую дверь.
        В кармане пискнул телефон, я достал его, пребывая в уверенности, что это про меня в очередной раз мобильный оператор вспомнил и решил порадовать новостью о том, что у него домашний интернет лучше, чем у кого-либо другого.
        И ошибся. Это мне Александр видео прислал, то, о котором мы с ним говорили.
        - Никого, - сообщила мне Жанна, выныривая из подъезда. - До самого чердака проверила - никого нет. Только бабулька на третьем лифта ждет, но она точно из местных. Я ее сто раз уже видела.
        - Ага, спасибо, - я вставил в ухо наушник, - сейчас идем. Гляну только.
        - А что там, что? - заинтересовалась любопытная Жанна, вставая у меня за плечом.
        - Личная жизнь богатых девочек, - пояснил я, включая видео. - Со всеми прилагающимися к ней пороками.
        Собственно, ролик был коротенький, но не оставлял никаких сомнений в том, что именно Михаил передал младшей дочери Белозерова в обмен на скрученные в трубочку деньги. Просто потому, что невозможно фразу «Товар отменный, боливийский», визуально подкрепленную пакетиком с белым порошком, воспринять как-то по-другому.
        Это точно Альбина постаралась, без вариантов. Ну а кто еще мог камеру в комнате Марины поставить? Не сам же Михаил, ему это зачем?
        По-хорошему, я могу теперь вообще ничего не делать. Просто показать этот ролик Белозерову-старшему и пояснить, что до той поры, пока зараза селится в его собственном доме, бороться с недугом смысла нет. Думаю, тогда Михаила и без меня прибьют. Вот только… А если нет? Он мужик ушлый, опытный, возьмет и не захочет умирать, такое иногда случается. Почует опасность и ноги сделает или, как в фильмах иногда показывают, тех, кто пришел за его головой, перебьет. Ну а следом за тем по мою душу явится, причем тогда, когда я его ждать не буду. Не просто же так Альбина сама бывшему муженьку данный компромат сливать не стала? А ведь могла бы, причем запросто.
        Ну и потом - мало ли, как оно дальше повернется, что мне в будущем понадобиться может. Чем больше должников, тем лучше. Причем по обе стороны бытия.
        - Хозяин! - бросился ко мне с радостным воплем Родька, как только я вошел в квартиру. Мало того - обнял мою ногу и зашмыгал своим носом-кнопкой, обозначая тем самым степень растроганности. - Вернулся!
        - Вернулся, - подтвердил я, опуская пакеты на пол. - И прямо с порога хочу кое о чем тебя спросить.
        - Ща, снедь только на кухню отнесу, - с готовностью кивнул слуга, вцепился в ручки пакетов и поволок их в указанном направлении, приговаривая: - На улице жара ух какая! Не иначе, как через пару дней грозу натянет. Так что надо харч в холодильник пихать, пока не стух! За него ж деньга плачена!
        - Ты разговор в сторону не уводи, - потребовал я. - Какого хрена шумели так, что мне соседи звонили, а?
        - Вот же стервь какая эта Маринка! - топнул лапой по полу Родька. - Так и знал, что нажалуется. Только вот я здесь ни при чем!
        - Да прямо щас! - усомнилась в его словах Жанна. - Ты - и ни при чем?
        - Совсем! - Шерсть на нем встала дыбом, как видно, от возмущения. - Это все Кондратка! Он нечестно кубики бросал, вот мы его жизни и поучили немного.
        - Все же «мы»? - голосом следователя уточнила моя помощница.
        - Обчество, - обвел рукой кухню Родька. - Чтобы не жулил! Ему, вишь ты, не терпелось монопольку собрать, вот он и подстроил так, чтобы, значит, Теннеси купить!
        А, понятно. Они в кладовке «Монополию» нашли, которая там бог весть сколько лет валялась. Мне ее еще чуть ли не в институтские времени кто-то на днюху подарил.
        - Все так и было. - Вавила Силыч, который выбрался из-за холодильника, виновато потупился. - Больно уж Кондратка нахальничал. Ты уж извини, Александр.
        - И так денег нагреб полный карман, да еще и монопольку ему подавай! - поддержал его Родька. - Меру знать надо!
        - В принципе понять вас могу, - согласился с этой парочкой я. - Но в будущем все же не шумите так. Родь, продукты разбери.
        - Уже делается. - Слуга вскарабкался на табуретку и ухватился за ручки одного из пакетов. - А квасу не купил, хозяин? В такую жару самое оно!
        - Сам бы взял, да и поставил, - укоризненно покачал головой Вавила Силыч. - Или банки, дрожжей да ржаного хлебушка у тебя нет?
        - Ишшо изюмцу можно бросить, - раздался голос провинившегося Кондратки из-за плиты. - Для брожения приятственного.
        - Нету, - буркнул Родька. - Мы с хозяином люди нового времени, ясно?
        - Хреновый ты слуга, паря, - отмахнулся от него Вавила Силыч. - О чем, Александр, я тебе давно говорил. А ты, Кондратка, тут не ошивайся. Тебе чего было велено делать?
        - Трубы в подвале до блеска начищать, - пробубнил провинившийся подъездный. - Чтобы, значит, блестели, равно как…
        - Вот-вот, - перебил его Вавила, бросив взгляд на хихикающую Жанну. - Вот и ступай, куда велено.
        - В душ пойду, - поняв, что и дома покоя мне не будет, сказал я, стягивая с себя майку. - А потом чаю попьем.
        - В другой раз, - качнул головой подъездный. - Ты давай с дороги отдохни. И вправду, жара навалилась вон какая густая, не продохнуть.
        - Так июнь, - подал голос так никуда и не ушедший Кондратка.
        - Плюс еще пух этот тополиный, - чихнул Родька, вынимая из пакета продукты и внимательно смотря на дату их годности. - Замучил уже!
        Отказ Вавилы, как оказалось, был и к лучшему, поскольку после душа меня неудержимо потянуло в сон. Дорога, духота и ночная перепалка с Мораной все же дали о себе знать, я и сам не заметил, как уснул.
        Ну, а когда проснулся, то за окнами уже потихоньку начали сгущаться сумерки.
        - Родька, - потянувшись, кликнул слугу я.
        - Ась? - мигом отозвался тот из-под кресла.
        - Скажи, а твои прежние хозяева сильно переживали, когда им кого-то приходилось на тот свет отправлять?
        - Да не особо, - чуть помедлив, ответил он. - Чего грустить, когда ты жив, а твой враг нет? Это же хорошо.
        - Тоже верно, - согласился с ним я.
        Зудело, зудело немного у меня в душе, чего скрывать. Вроде бы - с чего? Уже всякое случалось, я убивал и своими руками, и чужими, но по-другому, не так, как сейчас планировалось. Там была честная драка, когда глаза в глаза, когда или ты, или тебя. Ворожей? Тоже другое, как ни крути, он в любом случае был обречен. Да и не человек он, скажем прямо. Побывав в гостях у ворожей, я это теперь с полной определенностью могу сказать. Они от обычных людей далеки приблизительно так же, как вурдалаки или оборотни. Другая ветвь развития. Родственная, но другая.
        Но если поразмыслить - с чего мне сопли на кулак мотать? Михаил тоже не жилец, при любых раскладах. Мало того, он же на пару с этой малолетней дурочкой кучу народа под нож определит. Что я им тогда сказал? Если меня кто тронет, все семейство Белозеровых, включая ближний круг прислуги, будет за это наказано. Так ведь и выйдет. Жанна, которая набирает призрачную мощь ого-го как быстро, моей смерти не простит, я это точно знаю. В ночь, что последует за тем днем, когда меня не станет, она в поместье заявится и всех, кто будет там, перебьет, сделав исключение только для детей. Их она не тронет. Наверное.
        Так что нечего тянуть и с самим собой в поддавки играть. Решение принято, надо переходить к реализации.
        - Мара, - громко сказал я. - Если меня слышишь - загляни в гости. Поболтать нужно.
        В те времена, когда я еще только начинал разбираться в том, как устроен подлунный мир, чтобы позвать служанку Мораны, мне надо было целый ритуал устроить, но сейчас все стало проще. То ли за прошедшие годы наши с Марой судьбы довольно плотно переплелись, то ли тут каким-то образом богиня, проводящая вечность в Нави, посодействовала, но я точно знал, что сейчас где-то встрепенулась древняя сущность, которая выглядит как маленькая девочка. Она меня услышала и скоро пожалует в гости, надо лишь немного подождать.
        Я закинул руки за голову и уставился на Луну, тусклые лучи которой лились на меня через открытое по причине жаркого дня окно. Ну да, куда там новолуния ждать, Солнце мертвых вон только убывать стало. Две недели до да пять дней после… Нет, не протянет столько Бэлла. Думаю, если бы не моя ремесленная поделка из мандрагыра, она бы и до конца этой недели не дожила.
        Да, еще Ольгу Ряжскую надо навестить, что ли. Вернее, узнать у Вагнера, где она и что с ней. Может, все и обошлось, может, накачали бедолагу снотворным, попутно прокапали, та и пришла в себя.
        Вот ведь семейка, одни неприятности у меня из-за них. Будто мне своих проблем мало, так постоянно еще чужие решаю. А ведь их, проблем, целый воз, и самая насущная на сегодня - как отыскать профессора Левинсона. Нет, один вариант имеется, но очень мне не хочется к нему прибегать, по причине непредсказуемости результата.
        И Нифонтова никак этой задачей не загрузишь ведь, что обидно. Марк Аронович после смерти вреда никакого никому не принес, какие к нему вопросы у отдела могут быть? Нет, конечно, Николай скажет мне, что обязательно поможет, что из искренней расположенности ко мне приложит все силы для решения данной проблемы, но делать ничего не станет, заранее зная, что проверить это я никак не смогу. Причем меня данный факт совершенно не возмущает по одной простой причине - я и сам поступил бы точно так же.
        Единственный позитив, который в сложившейся ситуации присутствует, - время. Его у меня с запасом, добрых четыре месяца, если не больше. Правда, тут тоже все относительно, лето пролетает быстро. Ну и затягивать в любом случае не хочется. Есть большое желание максимально быстро рассчитаться со всеми долгами и свалить в Лозовку, чтобы никого не видеть. Всего-то месяц, как вернулся, а так все надоели - сил нет.
        В коридоре раздался шорох, после прошлепали по полу легкие детские шажочки, и через мгновение Мара появилась в комнате. Она в очередной раз сменила наряд, на этот раз на ней красовался сарафанчик с принтами в виде роз, на ногах были розовые сандалики, а волосы придерживал розовый же обруч.
        - Красиво приоделась, - одобрил я. - По-летнему.
        - Мне тоже нравится, - отозвалась девчушка, усаживаясь на край кровати. - Чего звал?
        - Повидаться, поболтать. Давно не виделись.
        - Не то чтобы сильно давно, - возразила Мара и поинтересовалась: - Хозяйка сильно на тебя кричала за то, что ты с Хранителем кладов побратался?
        - Средне, - чуть поморщился я, поняв, что она имеет в виду Морану. - А ты откуда про это знаешь? Ну, что мы кровь смешали?
        - Все знают, - отмахнулась девчушка. - Тоже мне секрет.
        - Прямо все? - усомнился я.
        - Мне про это рассказал Гар, перевертыш. Мы с ним лет двести знакомы, если не больше. Что ты так смотришь? Умные перевертыши, которые зря на рожон не лезут, очень долго живут, такая у их племени особенность. Главное - питаться своевременно и раз в десять лет кожу сбрасывать. Папаша Гара, Риг, вообще лет пятьсот прожил, пока его один сыскной дьяк хитростью в ловушку не заманил и там на нож не поддел. Мы с ним знакомство свели в тот год, когда ненастоящий государь на Москву пожаловал, а Риг к тому времени уже в полную силу лет сто как вошел.
        - Ненастоящий государь - это лже-Дмитрий, что ли? - я качнул головой. - Фига себе! А Гар откуда про нас с Хранителем узнал?
        - Ему полуденица знакомая рассказала, он к ней гости в бизнес-центр время от времени заглядывает, чтобы поболтать, - охотно ответила Мара. - Что ты так смотришь? Полей не осталось, где полуденицы раньше обитали, а жить где-то надо, вот они по бизнес-центрам и расселились. Опять же, страда и там страда. Да оно им проще, народу много, всегда есть у кого жизненной силы себе на прокорм зачерпнуть. Единственное, в нем ребятенка не своруешь и проглотом не подменишь, но все же так лучше, чем никак.
        - А полуденица откуда в курсе? - продолжал гнуть свою линию я.
        - Вот ты репей! - рассердилась Мара и забавно нахмурилась. - Не знаю. Тоже, поди, кто-то рассказал. Но если хочешь знать, откуда все пошло - вас леший видел и разговор ваш слышал.
        - Подслушал, - поправил ее я, досадливо поморщившись.
        - Да какая разница? - хихикнула девчушка. - Ну сам посуди - на границе его леса Ходящий близ Смерти и слуга Велеса смешивают свою кровь. Ты всерьез думаешь, что он такое не учует? А учуяв, не пойдет поглядеть, что да как? И после молчать про то станет? Да как же! Небось в тот же день всем соседям своим про то рассказал, а те дальше новость понесли.
        - Прямо сенсация. - Я привстал, а после засунул под спину подушку.
        - Ты наследник воев Олега, ведьмак. - В руках Мары сверкнул, а после зажужжал спиннер. Как видно, «поп-итом» она быстро наигралась. - А побратим твой свой род ведет от другого корня, за ним стоит Велес и его верные слуги, которым не по нраву в свое время пришлось, что Вещий князь столько силы и власти себе забрал. У них забрал, не у кого-то. Времени прошло немало, вам с нынешним Хранителем до тех старых свар дела никакого нет, вы про них небось и ведать не ведаете. Но все равно для многих то, что вы учудили, диво дивное. Все одно, что если бы камень поплыл или мышка медведя поборола. И это ведь еще мало кто ведает о том, что ты владычице Моране служишь!
        - Помогаю, - поправил ее я. - Ты одно с другим не путай.
        - Говори как хочешь, сути это не меняет, - отмахнулась Мара. - Ладно, почто звал?
        - Подарок тебе хочу сделать. - Я спрыгнул с кровати, отчего девчушка чуть не чебурахнулась на пол, подошел к секретеру, открыл его и отыскал среди десятка пакетиков, лежащих отдельно от остального разнообразного хлама, тот, на котором красовалась надпись: «Михаил, охр. Белозерова». - Человека. Сильного, смелого, жадного до жизни.
        - С чего бы? - насторожилась Мара. - А?
        - Хочу, - я уселся рядом с ней, - ты мне добра сделала немало, долг платежом красен.
        - Небось он тебе мешает, вот ты меня и подряжаешь его сгубить. - Губы девчушки растянулись в недоброй улыбке. - Верно?
        - И да и нет. Мешает, есть такое. Но поверь, его и без тебя на тот свет отправить не сильно сложно. Он столько всего наворотил за последнее время, что диву даться можно. Расскажи, например, я его хозяину о том, что он с младшей дочкой учудил, так этому дятлу на белый свет смотреть останется хрен да маленько. Просто жалко такого красавца впустую гробить, лучше уж ты его прибери. Жил он без толку, пусть хоть помрет со смыслом. На, держи.
        - Эва как. - Мара поправила ободок на волосах. - Слушай, так может, мы его жизнь лучше Пухее отдадим? Тебе, помню, ее помощь была нужна. Я себе отщипну маленько, а остальное старшей Лихоманке отдадим.
        - Не, уже не надо, - мотнул головой я. - Там я своими силами управился. Точнее, мне ворожеи подсобили.
        - Ворожеи? - некрасиво скривила рот девчушка. - Ты с отродьем берегинь связался? Зря! Ой, зря!
        - Неожиданно, - удивился я. - А за что ты их так не любишь? Если не секрет?
        - То дела прошлые, тебе про них знать ни к чему, - насупилась Мара. - Только так скажу: не люблю, когда волчара матерый на себя овечью шкуру напяливает и в ней разгуливает.
        - Это ты про ворожей или про берегинь?
        - И про тех, и про других. Вот наша с тобой хозяйка, Морана - она всегда была такой, какая и сейчас есть. Да, грозная. Да, не сильно жаловала и людей, и свою родню, если что не по ней - жди беды. Да, поступала только так, как ей самой хотелось. Но того не скрывала. Никогда. Ни от кого. А эти… Вроде как добренькие, о каждой птахе да зайчике заботятся, если где на полянке дух переведут, так та потом свет их хранит, хворых лечит. Вот только с чего тогда помет их тех девок, что к ним в гости заглянули на свою голову, четырежды в год губит?
        - А поподробнее? - заинтересовался я. - И сразу: «помет» - это ворожеи?
        - Они и есть, - кивнула Мара. - Стервы эти четыре раза в год, на Просинец, в Жаворонки, на Духов день да в Радогощь дарят своей покровительнице чистую девичью душу, чтобы у той сил прибавилось и она могла дальше заботиться об этом мире. Причем девка та должна не их племени быть, а чужачкой. Странницей, что на ночлег попросилась, или гостьей, доброй волей пришедшей в дом.
        Так. Просинец - это у нас середина зимы, праздник огня, после него морозы слабнут, Жаворонки - март, с него природа просыпалась, Духов день - это вот прямо сегодня, праздник крепнущего лета, он же старт Русальной недели, а Радогощь приходит осенью. В этот день провожают лето и начинают ждать зиму. В принципе все логично.
        Эх, Полина, Полина, как же ты не ко времени туда поехала-то. Хотя… Вот тут и поверишь в судьбу, что каждому из нас написана. Не просто так, выходит, мы в автобусе оказались друг рядом с другом.
        - Вот и получается, что одной рукой они добро творят, а другой губят все, до чего дотягиваются, - зло добавила Мара. - Не люблю таких. И тебе советую, Александр, держись от них подальше. Не доведет тебя до добра дружба с ними. Нет, не доведет.
        - Странно, - потер лоб я. - С чего тогда Морана хотела, чтобы я их предложение принял?
        - Какое предложение?
        - Да ворожеи хотели, чтобы я в Нави деревце на холме полил водой из Смородины и слова заветные сказал. Я отказался было, но потом Морана сказала, что зря. Мол, не дури и соглашайся.
        - Да? - Мара тоже озадачилась. - Ну, их корысть понятна, они из своей прародительницы хотят силу тянуть. Ожить та не оживет, но искра Рода, что в ней дремлет даже после смерти, проснется. Если с умом подойти, то много с того пользы заполучить можно. Есть такие обряды, слышала я о них.
        - Не исключено, что твоя госпожа тем же самым собирается заняться, - предположил я. - Тем более что ей куда ближе до могилы берегини, чем этим теткам. Она у нее вон - прямо за речкой.
        - Не нашего это ума дело, - решительно заявила Мара. - Делай так, как хозяйка сказала, да и все. Она тебе зла не желает, уж поверь.
        - Верю-верю. - Я помахал перед ее носом пакетиком с волосом. - Так что, берешь мой подарок?
        - Беру, - протянула руку Мара. - Говори нужные слова.
        - Дарю тебе жизнь и смерть этого человека, - выполнил я ее просьбу. - Он твой.
        - Принимаю дар, - маленькая ручка цапнула пакетик, - и благодарю за него.
        Вот и все, Михаил. Прощай. Зря ты полез туда, куда не следовало.
        - Две небольшие просьбы, - добавил я. - Если ты не против.
        - Так и знала! - хихикнула девчушка. - Ладно, говори.
        - Первое - прямо сейчас за ним не ходи, хорошо? Знаю, что ночь коротка, но все же погоди маленько.
        - Хорошо, - кивнула Мара. - Что еще?
        - В том же доме девка живет молодая. - Я встал, взял со стола телефон, нашел в нем ролик, присланный Александром, в нем отыскал место, где лицо Марины Белозеровой было отчетливо видно, и показал его своей гостье. - Вот эта. Пугани ее как следует, хорошо? Ну, как ты умеешь, только не так, чтобы она потом умом повредилась. Мало того, что эта девка убогая, так она себя еще и дурман-травой накачивает, чем дальше, тем больше. Хочу, чтобы перестала. Значит, надо ее так укоротить, чтобы она на всю жизнь запомнила, раз по-другому за ум браться не хочет.
        - Ладно, пособлю, - согласилась девчушка. - Это несложно.
        - И еще, - я наклонился к ней и ткнул пальцем в пакетик, - в твоей полной власти только он, более никто. И в дом тот после больше не ходи. Договор?
        - Договор, - крутанула спиннер Мара. - Ты ко мне по чести, и я с тобой так же.
        - Ну и ладушки, - я снова улегся на кровать, - был рад повидаться. Если что, если понадоблюсь - заходи в гости. Всегда рад.
        - Нужна буду - позовешь, - спрыгнула на пол девчушка. - И - благодарствую за подарок. Не забуду.
        Маленькие ножки снова протопали по полу, уходя в коридор, туда, где висело зеркало, и через несколько секунд в доме снова установилась тишина.
        Жалко - ненадолго.
        - Пипец, какая она страшная, - подала голос первой Жанна, вылезая из шкафа. - Вроде бы я мертвая, а все равно мороз по коже дерет.
        - Ага, - поддержал ее Родька из-под кресла. - Что мары, что полуночницы, что вон Лихоманки - их стороной надо огибать. Даже если они против тебя ничего не имеют.
        - Недоброе дело ты задумал, Александр, - присоединился к ним и подъездный, который наверняка весь мой разговор с Марой слышал. - Живую душу этой погани отдал. Как же так? Зачем?
        - Чтобы самому мертвым не стать, - не полез за словом в карман я. - Эта живая душа, которую ты жалеешь, задумала меня убить.
        - Ну, если так… - Как мне показалось, Вавилу Силыча мои слова немного смутили. - Лиходей, конечно. Но так-то зачем? Мары жизнь из человеков забирают страшно, это всем ведомо.
        - А я и не хочу, чтобы он легко умер. Легкую смерть, уж извините за банальность, еще заслужить надо. Но даже не это главное. Мне нужно, чтобы все, кто живет в том доме, запомнили: не стоит ко мне лезть. Худо будет. С первого раза не поняли, может, со второго осознают. А третьего я им и сам не дам.
        Не знаю отчего, но слова подъездного меня немного… Не то чтобы разозлили, скорее - вывели из равновесия. Нет-нет, никаких сомнений в правильности сделанного не появилось, но внутри появилось неприятное чувство, которое возникает в тот миг, когда приходится оправдываться за вину, которой за собой не чувствуешь.
        Сдается мне, Вавила Силыч тоже испытал что-то подобное, поскольку он диалог продолжать не стал и тихонько удалился.
        Спать мне не хотелось, потому я маленько подумал, а после встал с кровати и начал натягивать на себя джинсы.
        - Хозяин, а ты куда собрался-то? - высунулся из-под кресла Родька. - А?
        - На кудыкину гору воровать помидоры, - усмехнулся я. - Куда надо собрался. Спи давай.
        На самом деле меня манила к себе ночь, стоящая над городом. Мне нестерпимо захотелось вдохнуть ее терпкий запах, проехаться по почти пустынным улицами и в конце концов оказаться в том месте, где думается легче всего.
        На кладбище.
        На этот раз ворота были закрыты, но совесть все равно меня кольнула. Я же уважаемого Наримана, который мне так помог, никак не отблагодарил. Слова разве хорошие сказал, но этого мало. За то, что он для меня сделал, «спасибо» должно быть более ощутимым. И это должны быть не деньги, уверен, что его они хоть и порадуют, но в глубине души обидят. Ребят-подручных - нет, а вот его самого - да. Надо подумать, короче.
        Размышляя на эту тему, я топал и топал себе по пустынным дорожкам, особо даже не задаваясь вопросом, куда именно иду. Впрочем, все равно любой маршрут на этом кладбище раньше или позже приводит позднего гостя в одно и то же место, туда, где находится его Хозяин.
        - Ведьмак, - ухнул филином тот, кого несколько дней назад я назвал своим наставником, фактически признав его главенство над собой. - Вот не ждал. Что, новые неприятности нагрянули?
        - Да нет, - пожал плечами я. - Просто пришел. Захотелось вот.
        - Вроде не врешь, - умрун встал с могильной плиты, которая служила ему троном и подошел ко мне, - но это ненадолго, особенно учитывая то количество глупостей, которые ты время от времени творишь.
        - А можно чуть конкретнее? - осведомился я. - Если не сложно.
        - Ко мне тут Глот заглядывал, - пояснил мне, - помощник Джумы. Ты знаешь Джуму?
        - Это королева гулей? - уточнил я. - Лично не знаком, но наслышан.
        - Именно. Так вот он мне рассказал, что теперешний Ходящий близ Смерти днями побратался с Хранителем кладов. И знаешь, я сразу ему поверил, несмотря на то что звучала данная новость ровно сущий бред. Во-первых, гули напрочь лишены фантазии, они выдумать ничего не могут в принципе. Во-вторых, если кто сейчас и способен на подобную дурь в Москве, так это именно ты и нынешний Хранитель кладов. Других таких во всем городе нет. Каких именно «таких» объяснить?
        - Не надо, - вздохнул я.
        - Даже Глот, уж на что безмозглое существо, и то удивлен был. Уверен, как и мои собратья, которые тоже уже в курсе. С той, правда, разницей, что Джуме и ее свите ваш альянс безразличен, им плевать и на смерть, и на злато, ибо они по сути своей вечно голодные мертвые нищие, а вот моей родне - нет. Ты хоть понимаешь, ведьмак, насколько теперь изменится к тебе отношение со стороны таких, как я? Особенно если это свести воедино с тем, что случилось здесь, на моей земле, несколько дней назад?
        - Не очень, - признался я.
        Когтистая длань нырнула под капюшон: как видно, моя недалекость окончательно добила Костяного Царя, и он изобразил известный мем «рука-лицо».
        Но я на самом деле не мог понять, что он имеет в виду. Нет, резонно предположить, что его коллеги с других кладбищ, исходя из того, что мне Хранитель кладов теперь побратим, могут взвинтить цену за свою помощь. Жизнь прожить - не поле перейти, раньше или позже может такое случиться.
        Но при чем тут то, что недавно умрун мне жизнь спас? Как эти два события между собой связаны?
        - Я излечил тебя от могильного проклятия, - наконец снова заговорил Хозяин кладбища. - Поверь, очень многие мои собратья это не только не поймут, но и не одобрят. А узнают они об этом непременно, даже не сомневайся. Они это ощутят сразу же после того, как ты войдешь на их земли. Ходящий близ Смерти, побратим слуги Скотьего бога, да еще и мой наследник. Такую добычу мало кто захочет из своих рук выпустить!
        Глава 7
        - Наследник? - крепко удивившись услышанному, уточнил я. - В каком смысле?
        - А ты сам как думаешь? - В голосе умруна прозвучал не особо им скрываемый сарказм. - Какие есть варианты?
        - Да много, - чуть запнувшись, ответил я. - Разные.
        - На самом деле не очень. - Хозяин кладбища снова уселся на надгробную плиту и провел своими черными ногтями по ее основанию. От этого звука у меня по коже аж мороз прошел. - Все, что ты унаследуешь, - право на месть. Ну и еще всякие мелочи вроде амулета и ошметков силы, да и то, если окажешься рядом в тот момент, когда меня не станет.
        - Вот теперь стало совсем непонятно, - признался я.
        - Могильный червь, - пояснил Костяной Царь. - Напасть, с которой быстро справиться способны лишь такие, как я. Нет, в старые времена встречались кудесники, обладавшие такой мощью, что они могли извести эту тварь без ритуала, но то когда было? Все эти люди давно умерли, причем большей частью не своей смертью. Разве что один из них, самый хитрый, вроде до сих пор по земле бродит, заглядывал он ко мне пару десятков лет назад. Да и для моего племени это задача не из простых. Чтобы спасти тебя, мне пришлось потратить немало своей силы, вернее - прогнать ее через твою кровь, выжечь ей пакость, что уже почти добралась до сердца. Это как метка, ведьмак, которую всякий, умеющий видеть больше, чем обычный человек, распознает сразу. В каком-то смысле ты даже можешь теперь называть меня «тятя».
        - Как? - выпучил глаза я.
        - Тятя, - повторил умрун. - Я ж, считай, тебе вторую жизнь даровал, так что теперь с полным правом могу делить счастье отцовства с твоим родителем. Правда, завещать, кроме мести, мне тебе нечего, но уж она-то, случись что со мной, в полной мере теперь твоя. Больше скажу - если с моим кладбищем что случится или кто-то придет сюда за моей головой и сможет забрать ее, то ты обязан будешь свести счеты с моим убийцей. Причем очень быстро, на то тебе отведена седьмица, ни больше ни меньше. Либо отмсти за мою гибель, либо умри от хвори, что к тебе вернется сразу после того, как время выйдет. И скажу тебе честно - я бы предпочел смерть в честном бою, чем ожидание того, как клыки могильного червя в сердце вцепятся.
        - У тебя нет сердца, - переваривая услышанное, на автомате произнес я.
        - Но было же когда-то? - резонно заметил Костяной Царь. - Ишь насупился. За все надо платить, ведьмак, хочешь ты того или нет. За согласие, несогласие, просьбу, отказ, любовь, ненависть, жизнь и смерть. Ничего не бывает за так. Всему на свете есть цена, даже если ты что-то делаешь просто так, потому что хочешь. Я тогда тебе не соврал, спас тебя без выгоды для себя. Скажу больше - сам до сих пор не понимаю зачем. Просто спас. Что до цены - она была установлена задолго до того, как ты приполз сюда, умирая. Я про нее ведал, ты нет, но давай честно - ты бы отказался заплатить, будь у тебя тогда лишняя секунда для беседы?
        - Нет.
        - Так о чем мы тогда спорим?
        - А разве мы спорим? - пожал плечами я. - Честная цена. Как по мне, так еще и низкая. Тем более что я бы все равно стал мстить, случись с тобой что. У меня не так много друзей, а наставников так вообще почти нет, ты единственный.
        - Зато врагов прибавилось, - снова скрежетнул когтями о камень умрун. - Мы, хозяева кладбищ, пусть и живем каждый сам по себе, наособицу, все ж то и дело общаемся. Сам, наверное, понимаешь - хоть между нашими владениями и большим миром решетки и стоят, все одно мы от него зависим больше, чем он от нас. До того, как люди попадут к нам, сюда, они много разного натворить могут. И ведь творят, да такую дурь несусветную, что диву даться можно! Вот недавно, с полвека назад, когда Москва расти затеяла, взяли да снесли погост, а на его месте дома поставили. Ой, что там по первости творилось!
        Представляю себе. И даже знаю, о каком именно месте мне сейчас умрун рассказывает, не так давно мне эту историю Нифонтов поведал. Речь идет о Черемушках, там несколько высоток реально прямо на месте бывшего кладбища возвели.
        Вот только оперативник, по своей всегдашней привычке, разделил рассказ о случившемся ровно наполовину и ни словом не упомянул о том, что руководству отдела пришлось помощи просить у тех, кто им совсем не друг.
        - К нам тогда сыскные дьяки прибежали, просили пособить, людей выручить, - продолжал свой рассказ тем временем Хозяин кладбища. - Но уважительно подошли, не отнять. Главный их лично пятерых из нас посетил, говорил с почтением. Как его… Петровский. Или Пиотровский? Да ну неважно. Но мужик крепкий, правильный. Мне после рассказывали, что он лет через пять после нашего знакомства погиб. Василиск его убил, тот, который под Кремлем со времен грозного царя жил.
        - Василиск? - Похоже, я сегодня исчерпаю весь лимит удивления, отведенный мне на текущий год. Или даже на более длительный срок. - Они же все давно вымерли?
        О василисках я слышал, и не раз, причем от самых разных людей и нелюдей, и все рассказы, несмотря на свою непохожесть, всегда сходились в одном - перевелись эти твари на земле уже давно, что очень, очень здорово. Пусть живут только в легендах, мифах и сказках, а в жизни - не надо.
        - Этот нет. Его немчин Бомелий в подвале одном глубоком запер и печатями древними, еще вавилонскими, входы-выходы перекрыл. Да видишь ты, там какой-то ремонт затеяли, печати сдуру сковырнули, василиск сразу проснулся, почуял свободу и сильно обрадовался. Ясное дело, он же за века и обозлился, и оголодал. Сначала рабочих сожрал, потом еще кого-то, а под конец генерала в пищу употребил, который умных людей не послушал да полез проверять, что за напасть в подземельях завелась. Тот сам сгинул и двух сыскных дьяков с собой в могилу уволок. Василиск-то старый был, матерый, чуть ли не древних богов еще помнил. В конце концов Пиотровский этот с ним сошелся в драке, да его вместе с собой громовым зельем и подорвал. Смелый был человек, ничего не скажу. Достойно жил, красиво ушел. Нынешние что ему, что Францеву, который освободившееся место занял, в подметки не годятся.
        Надо же! Оказывается, мой новоиспеченный второй отец неплохо так разбирается в генеалогии отдела 15-К. Хотя о Францеве вообще много кто знает что у нас, что за рубежом. Вон даже итальянцы и те про него в курсе, чему я сам свидетель. Его в Риме до сих пор добрым словом вспоминают, хоть с единственного визита уже четверть века прошла. Видно, он на самом деле был очень незаурядным человеком.
        - Это все здорово, но я-то тут при чем?
        - Ты-то? - запнулся умрун. - А, да! Те, к кому глава дьяков на поклон не пришел, зуб затаили на прочих, кого он выбрал для беседы и просьбы. Обидно им стало, понимаешь? Вроде как мы выше сидим, чем они, хоть вроде и все вровень. Ну и прочее разное случалось, я на свете не первый день существую. Потому знай, ведьмак: отныне некоторые кладбища для тебя сильно опасны.
        - Так и раньше было то же самое, - заметил я. - Это всегда кот в мешке.
        - Раньше личное не примешивалось. Пришел ты и пришел, если пакостить не станешь - ходи сколько влезет. Ты же не просто так, ты Ходящий близ Смерти, чего тебя без нужды задевать? Ну, как твоя Хозяйка обидится на что? Теперь и личное, и нужда есть. Теперь те, кто меня недолюбливает, всё сделают, чтобы как-то скаверзничать и тебя убить. Причем не бессудно, а как должно, по Покону, чтобы с Хозяйкой твоей не повздорить грешным делом. Дескать, ты виноват, а они в своем доме и своем праве. Ну или как-то по-другому тебя подловить - в долги загнать да на службу поставить, а после такое поручить, что выполнить, не сложив головы, не можно. Да мало ли чего удумать можно? Было бы желание…
        - Весело, - озадачился я. - Скажи, а тот твой коллега, для которого я сейчас стараюсь, он с тобой как? В друзьях, во врагах?
        - Да никак, - ответил Костяной Царь. - Не переживай. К тому же больше положенного он на тебя взвалить уже не сможет. Одна помощь - один долг, да и тот ты, я так понимаю, почти выполнил.
        - Почти, - вздохнул я. - Но не совсем. Две души осталось изловить, но вот как - понятия не имею. Хитрые обе, как мыши в норке, затаились, поди их вытащи на белый свет. Остальные тоже были не дураки, но в них злобы много накопилось, к тому же они после смерти все еще продолжали жить как раньше, следы оставляли, по ним я и шел. А эти - другой коленкор. Тем более один из них колдуном при жизни был, и неслабым. Это он меня так приложил, что я чуть не окочурился.
        - Да я уж понял, - проворчал умрун. - Ты к чему мне это рассказал-то? Совета хочешь?
        - От совета не откажусь, - признался я. - Но вообще просто поделился своими печалями.
        - Нашел с кем! - заухал Хозяин кладбища. Как видно, мои слова его крепко развеселили. - Твои печали не моя забота, ведьмак. Мы, конечно, теперь одной веревочкой повязаны, так уж вышло, но что с того? Ты сам залез в кабалу, сам из нее и выбирайся. Знал же, с кем разговариваешь, кому слово даешь?
        - Знал.
        - То-то и оно.
        Ведь сказать-то нечего, прав он с любой из сторон. И все же обидно, я, если честно, надеялся на то, что получу совет. Наверняка мой собеседник знает, как найти иголку-душу в стоге сена под названием Москва.
        - Призывать тебе его надо, - нарушил повисшее молчание через пару минут Костяной Царь. - По-другому никак. С колдуном такое не пройдет, а с обычной душой, пусть даже черной, выйдет. Не сможет он не прийти, если ты его покличешь.
        - Думал уже, - вздохнул я. - Не вариант. Там же сразу столько всяких разных приблудных налетит - только держись. В последний раз, когда я так сделал, меня неприкаянные души чуть на клочки не разорвали. Нет, первые несколько раз все было нормально, кого призывал, только тот и приходил, а потом… До сих пор в холод бросает.
        - Оно и понятно. Поначалу ты существовал что птаха бессмысленная, сам не знал, на каком свете живешь. Сила твоя искоркой была, на нее только тот, кого ты зовешь, мог прилететь. А после она костром стала, мимо которого захочешь - не промахнешься. Само собой, все те, кто между мирами застрял, тебя слышали и быстро смекали, что надо делать.
        - Так о том и речь. Я этого Марка Ароновича позову, а вместе с ним еще толпа подвалит, в которой его сразу не найдешь. Пока суд да дело, он шустро смоется, да еще надо мной и посмеется.
        - Марк Аронович? - прогудел умрун. - Еще и иудей. Этот да, этот быстро смекнет, что к чему.
        - Ага, - снова вздохнул я. - Не получится, короче. А больше мне в голову ничего не приходит.
        - Если все делать так, как ты, - не получится. - Опять в голосе Хозяина кладбища появилась едкая ирония. - А коли по уму - как надо выйдет.
        - По уму - это как? - насторожился я.
        - Нужное место, нужное время, нужные слова. - В черноте капюшона блеснули две красные искры. - Ты все время спешишь, ведьмак, вместо того чтобы остановиться и подумать. Пока тебе везет, но когда-нибудь спешка выйдет тебе боком.
        - И заплачу я за нее самой дорогой ценой, - я сам не заметил, как произнес вслух слова, появившиеся в голове. Да еще и чуть копируя голос собеседника - Ой! Извини! Я не нарочно!
        Умрун запрокинул голову вверх и расхохотался.
        - Когда шутка к месту, я обиду не таю, - отсмеявшись, сообщил он мне. - Но, по сути, все так. Ты бесперечь ходишь по грани, часто сам того не замечая. Везение не бесконечно, рано или поздно оно кончится.
        - Я бы и рад по ней не ходить, только кто бы меня спрашивал? Валятся, блин, проблемы со всех сторон, только успевай уворачиваться. Моя бы воля, давно уехал бы туда, где тишина, покой и людей почти нет. Но не могу, долги держат. Так что там с нужными словами, местом и временем?
        - Не могу, не могу. - Ирония в голосе наставника сменилась открытой насмешкой. - Все ты можешь, было бы стремление. Просто по течению плыть проще, чем против него, верно? Я вот если чего не пожелаю, то ввек делать не стану. Хоть что пусть говорят, хоть как грозят - не стану. Надо будет - всем глотки порву, но на своем стоять буду. А тебе проще слабину дать, а потом рассказы вести о том, что судьба та еще злодейка.
        Уже второй раз за последнее время такое про себя слышу. Прямо скажем - повод серьезно задуматься. Если и живые, и мертвые к одному выводу приходят, то, выходит, со мной что-то точно не так.
        - Ну а что до остального… И сам бы уже мог догадаться, коли сел да подумал как следует, связал одно с другим. Нет? Эх, тетеря. Ладно, слушай. Со временем все просто - выясни точно, в каком часу и какой минуте иудей этот помер. Подробнее объяснять?
        - Не надо, - мотнул головой я. - Дальше, пожалуйста.
        - Место. - Умрун положил свои костистые руки на колени и чуть подался вперед. - Узнай, где он чаще всего любил бывать, где ему особенно хорошо было. Слышал я правильное название из нынешних… Как же там… А! Место силы! У любого человека всенепременно такое есть. Одному дом родной сил прибавляет, другой без кабака любимого жизнь не мыслит, только там счастье свое находит, третьего хлебом не корми, а дай к срамным девкам сбегать. Да мало ли чего при жизни человекам мило? Главное то, что в том месте часть его души осталась, вросла она в него, как деревце корнями в землю.
        - Ясно. А слова? Слова какие?
        - Экий ты обалдуй! - Было видно, что Хозяин кладбища искренне расстроен моей недалекостью. - Сказано тебе - хорошо ему там было, как когда-то у мамки в животе. Это для него последняя радость на Земле, остатняя людская память, которая хоть как-то греет. Вот и скажи, что ты там камня на камне не оставишь, коли тот не явится. Он, понятное дело, и так на твой зов обязан откликнуться, куда ему деваться, но если это, к примеру, домина огромная вроде княжьего терема, то замучаешься ты его там искать. А то он и вовсе улизнет до того, как ты его найдешь. Тут же другое дело, у него последнюю радость забирают, последний свет, за такое убить мало. Даже твой иудей, будь он хоть семи пядей во лбу, и то разозлится, никуда не денется. Ну а там уж не плошай.
        - Благодарю, - отводя глаза в сторону, произнес я.
        Просто мне снова стало немного стыдно, потому что ответ и в самом деле лежал на поверхности. Не было тут никаких тайных знаний, древней волшбы и хитрых ритуалов, надо было, как сказано, просто сесть и подумать.
        - Только ты имей в виду - легко не будет, - умрун хлопнул руками по коленям. - Говорю же - правильное название придумали для таких мест. Силы у иудея твоего прибавится, и изрядно. Он же свое защищает, значит, ему и стены помогать будут. Хорошенько подготовься к бою, ведьмак, миром тут дело точно не закончится.
        - Так и те, с кем я дело имел раньше, тоже ребята были непростые, - усмехнулся я. - Но спасибо за предупреждение. А почему с колдуном такая штука не пройдет, не скажешь?
        - Он с миром в других отношениях, - пояснил Хозяин кладбища. - И с тем, что для живых, и с иным, нынешним.
        Я тряхнул головой и вопросительно глянул на собеседника, как бы говоря - понятно, что ничего непонятно.
        - Души-то у него нет, - чуть раздраженно буркнул тот. - А то, что есть, это вовсе не душа, а посмертная сущность, которой на твои призывы плюнуть и растереть. Ясно?
        - Отчасти, - не стал врать я.
        - Душу свою колдун твой давно потерял, - пояснил недовольно умрун. - Как стал тем, кем стал, сразу ее и лишился. Раньше такие, как он, если умирали без передачи силы, мигом в Навь отправлялись, а уж там их ждали с распростертыми объятьями те кто следует. Или если повезет, то сжигали их, часто вместе с домом. Огонь в таких вопросах - первое дело, его любая нечисть да нежить боится. Но нынче времена другие, Навь вся туманами затянута, потому и бродит этот поганец по городу. Силу передать не успел, так она ему уйти и не дает.
        - Да-да, верно, - покивал я, вспомнив давний разговор с тем же Нифонтовым. - Надо ему теперь найти могилу матери, чтобы на ней покаяться.
        - Или найти мальца, в жилах которого течет кровь его рода, - качнулся капюшон. - Могильное раскаяние может и не помочь, к тому же могилу еще отыскать надо. Опять же местный Хозяин еще неизвестно как на такого гостя посмотрит. Припрись он ко мне… Ладно, не суть. Главное, что уходить туда, откуда нет возврата, ему наверняка сильно не хочется. Известна мне их порода, она не столько жизнь любит, сколько небытия боится, хоть Нави и нет давно. Так что для начала колдунчик примется искать мальчонку из своего рода, того, который белому богу не присягал и на бабу еще ни разу не слазал. Как найдет, начнет ему сулить власть, злато да славу, если тот согласится его в себя пустить. Нынче молодь до такого жадна, думаю, дело у твоего колдуна сладится быстро да гладко. А дальше все просто - душу дурачка этого он быстро изведет и его жизнь сам жить станет.
        - Даже так? - я почесал затылок. - Про это не знал.
        - А что ты вообще знаешь? - хохотнул умрун. - Куда ни ткни - пустое место.
        Ну, не совсем уж… И потом - где мне про такое узнавать-то? Кто расскажет? А учебников на подобную тематику никто не писал и не издавал. Я ж как курочка - по зернышку знания собираю. То тут, то там.
        Интересно, а Нифонтов про второй расклад будущности колдуна в курсе? И если да, то почему мне про него не рассказал? Зачем утаил?
        Вот просто уверен, что все он знал, но приберег информацию до лучших времен, чтобы использовать в нужный момент. К примеру, дам я слабину, скажу, что хрен с ним, с Кузьмой Петровичем, пусть валит из столицы куда хочет, так он сразу расскажет о том, что тот запросто может переродиться и вернуться обратно, дабы свести со мной счеты. А живой колдун куда опаснее мертвого. Смекаешь, Саня?
        Клянусь, я даже услышал голос Николая, он прямо-таки в ушах прозвучал.
        - Ладно, заболтались мы с тобой. - Костяной Царь глянул на небо. - Вон скоро светать начнет, а у меня дел полный кузовок. Иди, ведьмак, иди. Хочешь - домой, хочешь - по кладбищу погуляй.
        Уверен, есть у него мысли и насчет того, как мне зловредного Кузьму из его логова выманить, только сейчас мне их услышать не судьба. Да и ладно, и так нынче ночью я здесь получил больше, чем ожидал.
        Я не торопясь дошел до главной аллеи, напился воды из торчащего из земли длинного, кривого и изрядно заржавевшего крана, а после уселся на лавочку, рядом с которой росла здоровенная береза. Имелась тут и могила, причем очень старая, по памятнику и ограде видно, но при этом ухоженная. Нет, есть еще на Руси хорошие люди, чтущие семейные узы. Наверняка ведь внуки, а точнее, аж правнуки ухаживают, причем исключительно от чистой души. Прибыли-то никакой от этих покойников уже не получишь.
        Я устроился поудобнее, прислонившись спиной к березе, и полез в телефон, в который раз уже открывая файл, что мне Александр прислал. Имелся в этом отчете фрагмент о последних двух годах бытия фигуранта, но я прежде его детально не изучал, поскольку жилищно-бытовые подробности о житии профессора меня не сильно занимали. И, как выяснилось, зря, они-то в данном случае и оказались самыми важными. Неисповедимы пути Господни, короче.
        Оказалось, что уже добрых лет семь обитал господин Левинсон за городом, в весьма престижном коттеджном поселке, коих нынче немало построено в ближнем Подмосковье. Тридцать соток, добротный дом на триста квадратов, гараж и все такое прочее. Фотка была приложена к отчету, по ней сразу становилось ясно - любил беглец от правосудия в моем лице это место. По дому, когда его строят с душой, для себя, это сразу видно.
        Там ведь, наверное, и домовой есть. Как бы он не помешал мне то, что задумано, провернуть.
        Стоп. Что-то я шкуру неубитого медведя делить начал. Сначала надо понять, как в этот дом попасть. Он на все замки закрыт, между прочим, чуть ли не опечатан, поскольку его наследнички между собой поделить не могут. Подложил папа детишкам некошерную свинью, не вписал домик в завещание, потому Софочка и Натанчик за него теперь бьются, как Пересвет с Челубеем на Куликовом поле, не сдавая позиций ни на шаг.
        А вот тоже интересно - коттеджик-то за МКАДом стоит, между прочим. Недалеко от него, но все же. Что, если Левинсон просто технически туда не сможет попасть? Нет, формально это Новая Москва, то есть городская черта, но не факт, что неупокоенные души настолько привязаны к планам генеральной застройки столицы.
        Потихоньку, помаленьку меня окутала легкая дрема, та, в которой ты вроде и не спишь, но звуки вокруг становятся более резкими, а реальность скрывается за легкой дымкой. Хотя, вернее всего, это была и не дрема, а вполне себе сон, потому что, когда меня из этого состояния вырвал истошно заголосивший смартфон, сквозь листву пробивались солнечные лучи, а птицы в ветвях березы орали совершенно по-утреннему. Ну да, уже семь утра.
        Нет, положительно я начинаю все сильнее и сильнее уважать звонящего мне Белозерова. У него дома такая хренотень творится, все наверняка на ушах стоят, а он все же дождался времени, которое для считается приемлемым для раннего звонка. Носов - тот вообще такими вопросами не заморачивается, все едино - ночь, день. Ему надо - и умри все живое.
        - Доброе утро, Вадим Евгеньевич, - поприветствовал я собеседника. - Хотя, догадываюсь, вы таковым его вряд ли считаете.
        - Доброе утро, Александр Дмитриевич. - Голос Белозерова был тверд, но я все же уловил в нем нотки растерянности, а может, даже и испуга. Впрочем, посторонний человек, не знающий о том, чему этот мощный старик был сегодня свидетелем, их не расслышал бы. - Судя по вашим словам, вы имеете отношение к тем… Скажем так - событиям. Да, это слово более других…
        - Имею, - перебил я его. - Это все, что вы хотели у меня узнать, или есть другие вопросы?
        - Мне бы хотелось пообщаться с вами лично, - почти отчеканил Белозеров. - Причем незамедлительно.
        - Разумное и резонное желание, - согласился с ним я. - Почему бы и нет? Ну а если вы пообещаете накормить меня завтраком, то это будет совсем замечательно.
        - Завтраком? - наконец-то голос олигарха дрогнул. - Хорошо.
        - Тогда через часок буду. Быстрее вряд ли получится. Пока такси придет, то, се. А город уже просыпается, скоро пробки появятся.
        - Не надо такси. Я уже прислал машину, она час как стоит около вашего подъезда.
        - Зря, - с грустинкой в голосе сказал я. - Нет меня дома, Вадим Евгеньевич.
        - А где вы? Скажите, за вами подъедут. Поверьте, это все равно выйдет быстрее, чем на такси.
        - Да не факт. До того места, где я сейчас нахожусь, от моего дома не сильно близко.
        - Просто скажите, куда подъехать.
        - На кладбище, - охотно выполнил его просьбу я, а после сообщил, на какое именно.
        Собеседник булькнул горлом в трубке, а после установилась тишина.
        - К главному входу пусть подъезжают, - подсказал ему я. - И еще - какая машина будет, какой номер? Скоро же ворота откроют, первые посетители приезжать начнут. Не хочется путаницы.
        И снова стоит отдать должное Белозерову. Он довольно быстро справился с удивлением или же каким-то другим чувством, посетившим его после моих слов, и объяснил, какая будет машина. Номер, правда, не назвал, видно сам его не знал.
        - Вы полицию уже вызвали? - напоследок осведомился я. - Нет? Очень правильное решение. И не надо пока. Это не в моих интересах, а в ваших, поверьте.
        - После этой ночи я уже не знаю, кому верить и во что верить, - устало сообщил мне Белозеров. - Приезжайте. Жду.
        А весело будет, если я опять легкомысленно просчитался? Что, если вместо того, чтобы поехать туда, где стоит шум, гам и завтрак на столе, я растянусь на асфальте рядом с кладбищенскими воротами, потому что пара ребят из черного «мерседеса» дружно разрядит в меня свои пистолеты?
        Да нет, вряд ли. Белозеров, конечно, не тот добрый дедушка, каким выглядит. Человек его уровня и занятий не может таким быть по определению, ему дать команду на мое устранение как нечего делать, даже с учетом того, что я ему за это обещал в свой прошлый визит. Но сейчас он точно этого делать не станет, поскольку слишком любит свою младшую дочь, а та в данный момент наверняка пребывает или в истерике, или в прострации. Знаю я, как Мара работает, сам, когда ее в первый раз увидел, здорово напугался. А с Силуяновым она чего сотворила? До петли человека довела.
        У входа на кладбище, к которому я через полчасика подошел, уже суетились работники - кто с тележкой, кто с лопатой. И рулил всем этим, разумеется, дядюшка Нариман, при виде которого я испытал укол совести. Некрасиво получилось, конечно. Он ведь мне тогда здорово помог, причем без просьбы, от чистого сердца, а я даже не заехал, не поблагодарил его. Нехорошо так. Неправильно.
        - Салом, тогажон Нариман! - Улыбнувшись, я приложил руку к сердцу и поклонился.
        Если ничего не путаю, «тогажон» по-узбекски «дядюшка».
        - Салом, таксир Александр, - ответил он. - Рад видеть тебя в добром здравии!
        Вот все же Восток есть Восток. Наш бы сразу спросил, какого хрена я не на кладбище иду, а с него, если только-только ворота открыли. А тут нет, ни слова.
        - Вот, решил заглянуть к вам, еще раз сказать спасибо за то, что вы тогда ночью меня очень выручили.
        - Ты сильный, - повторил то же, что и тогда ночью, Нариман. - Ты бы справился.
        - Поди знай, - поморщился я. - И еще, если можно, то дайте мне свой номер. Жизнь - штука такая, никогда не знаешь, как она повернется.
        - У меня на родине говорят: «Тот, кто двигается всё время вперед, одолеет любую гору». Надо просто знать дорогу и идти по ней не сворачивая, тогда любые капризы судьбы не страшны.
        - Вы философ.
        - Нет, просто давно живу на свете, сынок. Пиши номер, да я пойду работать. Скоро директор придет, понимаешь. Зачем ее злить?
        - Вам сегодня из доставки еды позвонят, - забив его телефон в трубку, сказал я. - Скажут, что везут заказ, спросят куда. Вы не удивляйтесь, объясните людям, что к чему.
        Нариман засмеялся, подмигнул мне и пошел к своим землякам. Ну а я направился к черному «мерседесу», который как раз в этот момент подъехал к воротам кладбища.
        Глава 8
        До дома Белозерова мы добрались на удивление быстро. Нет-нет, никаких «мигалок» на крыше, в наше время подобными штуками даже очень богатые люди не грешат, поскольку оно себе дороже может выйти. Оно и понятно - блогеров и прочих создателей сетевого контента развелось столько, что плюнуть некуда. Как каждый суслик в поле агроном, так и каждый владелец смартфона сам себе режиссер. А если что в сеть попало - то все, пиши пропало. И главное - если раньше на это где надо могли махнуть рукой, то теперь фигушки, теперь это уже «общественное мнение». Но оно и хорошо, теперь обитатели разных уровней власти и бизнеса хоть время от времени думать начали перед тем, как что-то сказать или сделать.
        Нам же просто повезло, мы успели проскочить МКАД до того, как на нем выстроилась традиционная утренняя пробка, и вскоре въехали на территорию усадьбы Белозерова, которая при дневном освещении мне понравилась еще больше, чем во время прошлого визита. Говорю же - когда дом и прилегающие к нему земли строили с любовью, с перспективой на долгую жизнь как свою, так и детей с внуками, это сразу заметно. И неважно, здоровенное это поместье или небольшой домик на восьми сотках.
        - Вас ждут, - подошел ко мне охранник. - Следуйте за мной.
        Был он ощутимо напряжен, держался от меня в нескольких шагах и вдобавок, похоже, был готов пустить оружие в ход моментально, если только я задумаю выкинуть какой-то трюк. Значит, моя роль в произошедшем для него тайной не является. Ну или есть какие-то догадки на данный счет. Это плохо. Народу в доме работает много, кто-то из них, как, полагаю, вот этот крепыш, может, и предпочтет помалкивать, ну а у кого-то наверняка язык без костей. Горничные те же будут трещать как сороки. Слово за словом - и расползутся слухи в разные стороны, те, которые со временем непременно достигнут отдела. Как Саргассово море по версии писателя Беляева притягивает к себе покинутые экипажем корабли, так и в отдел стекаются все новости и сплетни, в которых есть хоть толика чего-то сверхъестественного.
        Впрочем - и ладно. Мне есть что сказать Нифонтову, когда он придет за разъяснениями. Хотя, конечно, лучше бы обойтись без его визита, по крайней мере по этому поводу.
        В доме было нехорошо. Не в смысле не убрано или суетно, нет. Эмоционально нехорошо. Стояла в нем некая недобрая тишина, время от времени перемежающаяся звуками, раздающимися со второго этажа и более всего похожими на рыдания.
        - Хозяин ждет в столовой, - сообщил мне охранник. - Следуйте за мной.
        - Хорошо, - покладисто согласился я, подумав о том, что Мара, конечно, если и не оружие Судного дня, то что-то к тому близкое. Заглянула-то всего на полчасика или около того, а какой результат!
        Белозеров в одиночестве сидел за длинным столом, пил кофе, был бледен и, такое ощущение, что еще десяток годков к своему и без того не юному возрасту накинул. В прошлый раз я видел немолодого джентльмена в районе шестидесяти, сейчас же наблюдал старика, которому хорошо за семьдесят. Лицо прорезали морщины, кожа в районе щек провисла, пигментные пятна густо высыпали. Я даже, грешным делом, подумал, что и до него моя малолетняя приятельница добралась, плюнув на запрет.
        - Лет семь не притрагивался, - сообщил мне олигарх, показав на чашку с напитком, аромат которого я учуял еще в коридоре. - Врачи запретили, как и курение. Но сегодня без кофе никак, иначе мне не собраться. Не каждый день в моем доме подобное происходит. Антон, ты можешь быть свободен.
        Охранник с сомнением глянул на меня, но спорить с работодателем не стал, потому покинул помещение и прикрыл за собою двери.
        - Но ведь хотелось же? - мотнул я подбородком в сторону чашки, после подмигнул собеседнику, да и уселся на стул рядом с ним. - Все семь лет? Если честно?
        - Ужасно, - подтвердил Белозеров и отпил еще маленький глоточек. - Равно как и трубку выкурить. Я сигареты, сигары не жаловал, от них один вред. А вот трубка - совсем другое дело.
        - Вот и считайте, что я оказал вам услугу. Вернее, выполнил маленькое желание.
        - Не просто так все же появилась фраза о некоторых желаниях, которые лучше бы и не сбывались.
        - Вы обещали меня накормить завтраком, - напомнил я, решив перевести тему разговора в более интересную для себя плоскость. - Если честно, голоден как волк. Могу, наверное, лошадь съесть.
        - Зачем же? Лошадь - друг человека. - Олигарх взял со стола колокольчик и несколько раз качнул его в воздухе, отчего тот мелодично забрякал. - Я очень люблю лошадей, рядом с ними становишься как-то лучше. Духовно чище. Неподалеку отсюда есть конюшня, я в ней держу несколько лошадок. Марина раньше любила на них кататься, да я и сам, бывало… Н-да.
        В столовую вошла горничная, которую я помнил по прошлому визиту. Причем, увидев меня, она немного побледнела. Ну, я же говорю - все всё знают. Да еще и напридумывали небось невесть чего про меня. Может, даже то, что я кровь юных и красивых девушек пью.
        - Что желаете, Александр? - осведомился у меня Белозеров. - Только имейте в виду, у нас все просто, по-старому. Не нравятся мне все эти фьюжн-кухни и молекулярные изыски.
        - Так и здорово. Мне бы яичницу из трех, а лучше четырех яиц, бутербродов с колбасой и сыром, да чайку покрепче и сладкого. Лучше всего каркаде. Люблю, когда он красного цвета. Как кровь!
        И зубом цыкнул, а после губы облизал эдак неторопливо. Бедная горничная стала лицом белее бумаги, но все же кивнула, выдавила из себя улыбку и удалилась, неплотно прикрыв за собой дверь. Не иначе как охранник с пистолетом наголо за ней притаился.
        Эх, жаль, со мной Жанны нет! Я бы им сейчас шоу устроил. А что? Семь бед - один ответ.
        - Александр, можете так больше не делать? - попросил меня хозяин дома. - Мне, знаете ли, после сегодняшней ночи и так сильно не по себе, а тут еще это… Невесть что про вас готов подумать, даже несмотря на то, что всю жизнь стоял на позициях материализма, как когда-то в университете учили.
        - Поверьте, любезнейший Вадим Евгеньевич, те, кого вы имеете сейчас в виду, такой показухой и ерундой как раз не занимаются, - усмехнулся я. - Вы вообще не будете до самого финала подозревать, с кем имеете дело, до той самой поры, пока вам наружную яремную вену не прокусят. Но, кстати, и в этом случае вам почти ничего не будет угрожать. Вурдалаки убивают людей очень и очень редко, им это ни к чему. А особенно в Москве.
        - Почему, если не секрет? - заинтересовался мой собеседник.
        - Мне рассказывали, что лет двадцать с лишним назад им преподали очень серьезный урок, после чего этой публики в столице вообще лет пять не наблюдалось. Потом кое-кто вернулся, но границы по сей день никто не переходит. Да и не тронет вас ни один вурдалак на самом деле.
        - Я под вашей защитой? - вроде бы в шутку, а на деле вполне серьезно осведомился Белозеров.
        - Вовсе нет. Ваша защита - ваш возраст. Не трогают они тех, кто старше сорока сорока - пяти лет, без особой нужды. Риск внезапной смерти выше, опять же с годами людей начинают хвори одолевать, что непременно сказывается на вкусовых качествах крови. Да мало ли?
        - Вы довольно откровенны со мной. Не боитесь, что я сделаю эту беседу достоянием гласности?
        - Нет, - рассмеялся я. - Здесь скорее вам нужно опасаться, чем мне. Как только вы заговорите о привидениях и вурдалаках, партнеры немедленно обеспокоятся вашим душевным состоянием, а конкуренты начнут раздувать из мухи слона, говоря всем о том, что Белозеров вконец сбрендил, то есть надежный контрагент из него теперь - как из пончика свистулька. Прессу подключат, а те еще и прозвище какое-нибудь обидное вам придумают. «Дед Деменций», например. Тьфу, вот зачем про пончик сказал? Еще сильнее есть захотелось!
        - Так и будет, - невесело вздохнул хозяин дома. - Но - ладно, давайте уже поговорим о том, для чего я вас сюда пригласил.
        - Давайте, - с легкостью согласился я. - Почему нет? Более того, предлагаю не ходить вокруг да около. Вам ведь интересно знать, зачем было поступать так жестко, не сказать жестоко?
        - Приблизительно так.
        - Просто у меня есть такая привычка - если что-то обещал, делаю это на совесть и всегда дохожу до самой сути. Ну или до конца, в зависимости от ситуации. Здесь все именно так и произошло.
        - Вот так? - Белозеров ткнул пальцем в направлении двери. - Старшая дочь в истерике бьется, младшая чуть не поседела.
        - Именно так. - Я достал из кармана смартфон. - Гляньте-ка один ролик, а потом, если понадобится, мы его детально разберем. Но, думаю, обойдемся и без этого, вы даже быстрее моего ситуацию просчитаете, я в этом уверен.
        И я включил все то же видео, на котором покойный Мишаня младшенькой Белозеровой наркоту передавал.
        На виске старика запульсировала жилка, пронял его ролик, похоже, до самой печенки. Мне даже стало не по себе, промелькнула мысль о том, что как бы удар сейчас деда не хватил. Доказывай потом, что ты не при делах. Да и доказывать не придется, меня прямо тут, в этой зале, и пристрелят.
        Но нет, Белозеров пару раз вдохнул, выдохнул и деловито осведомился у меня:
        - Значит, с Мариной все совсем плохо? Боливийский товар - это же про героин речь?
        - Нет, про кокаин. Но от одного зелья до другого рукой подать, а там все, пожалуйте умирать. От передоза, гепатита или какой другой болячки, но непременно. По-другому не случается, на то есть статистика.
        - Но Миша - стратег, стратег, - хозяин дома прикрыл глаза ладонью, - а я старый дурак, выходит. Сотни комбинаций сам провернул, чужие замыслы на дальних подступах вскрывал, как устриц, а тут вот, прямо под носом, значит… Стыдно.
        - Всегда так бывает, - заметил я. - Чем ближе, тем незаметнее. Кстати, если есть какие-то сомнения в разрезе, правда это или нет, то вы поговорите со своей бывшей женой. Она пыталась нанять меня, как раз для того, чтобы остановить этого товарища. Ну, мне так кажется.
        - В самом деле?
        - Ага. Не думаю, что действовала она от большой любви к вам, скорее, из-за опасений по поводу собственной будущности. Она же тут только от ваших щедрот обитает, случись все так, как замышлялось, так ей сразу пинок под зад отвесили бы. Так что она вам охотно все подтвердит, а то еще и что-то сверх моего ролика покажет. Думаю, ей вообще известно все, что происходило в вашем доме, от и до.
        Открылась дверь, в столовую вошла горничная, катя перед собой тележку, заставленную тарелками.
        - Я оставлю вас на какое-то время, - поднялся на ноги Белозеров. - Да и есть приятнее, когда не отвлекают, верно?
        - Хорошая беседа уместна в любой ситуации, - возразил я, разворачивая салфетку и кладя ее на колени. - Но поступайте так, как считаете нужным. Это же ваш дом, вы в нем хозяин, а я лишь гость.
        Девушка выставляла на стол тарелки, масленку, соусники, а мне в этот миг подумалось - надеюсь, никто из них в еду не плюнул? А то ведь могли найтись желающие. И ведь не проверишь никак… Нет, ну как же непривычно и дискомфортно перемещаться по городу в одиночестве, без свиты. Я прямо как слепой и глухой сейчас.
        Мысли мыслями, а снедь в доме Белозерова оказалась отменная, как и в прошлый раз. Я довольно шустро умял все, что мне дали, и выдул приличных размеров чайник с отличным «ассамом». Как видно, каркаде в этом доме не водился.
        - Стало еще стыднее, - сообщил мне Белозеров, входя в столовую. - Одно хорошо - не один я дурака свалял, Альбина не умнее меня оказалась. Чего молчала? Чего ждала?
        Да кто же его знает, чего она молчала и чего ждала? Может, соваться не хотела, а может, твоей смерти. Просто Михаил ее планы как трактором переехал, вот она и засуетилась. А так, может, и дальше бы молчала.
        - Выходит, этот мерзавец Марину на наркотики и подсадил? - уточнил у меня олигарх, усаживаясь за стол. - Верно понимаю?
        - Думаю, да, - кивнул я. - Не сам, разумеется, зачем ему светиться? Подвел к ней какого-нибудь смазливого паренька, который хорошо умеет дурить головы малолеткам, тот сначала ее к себе эмоционально привязал, через красивые слова и постель, после «дурь» дал попробовать, а следом за ней кокс. Ну а там и Михаил подтянулся. Скорее всего, разыграл сценку «Что я вижу, как ты могла», образцово-показательно дал пареньку коленом под зад, а ей пообещал папе ничего не рассказывать. Ну и сам ее начал наркотой снабжать, под девизом «Резко бросать нельзя, может не выдержать сердце». Но это только одна из возможных версий, Вадим Евгеньевич. Может, все было по-другому.
        - Был у нее какой-то красавчик, верно, - кивнул старик. - И Миша же меня убедил в том, что это хороший парень, мол, он проверил, так что догадка твоя, похоже, верная. Слушай, так ты, выходит, не только Маринке помог, ты чуть ли не всю мою семью спас?
        Интересно, внезапный переход на «ты» означает повысившуюся степень доверия ко мне или же что-то другое?
        - Скорее, только вас и ее. Но в целом я, конечно, молодец, план выполнил и перевыполнил.
        - И как же мне с тобой рассчитаться? - уточнил Белозеров. - Деньги? Или что-то другое?
        - Дом, - помедлив секунду, произнес я. - Хочу дом.
        - Недешево ты ценишь себя, - усмехнулся Вадим Евгеньевич. - Но, с другой стороны, за услуги такого характера цена не может быть низкой. Какой именно дом ты желаешь? Какое шоссе? Или вообще не в России?
        - В России, в России, - заверил его я. - Дом этот вполне конкретный, давно построен, имеет адрес и в данный момент является спорным имуществом. Его два наследника никак поделить не могут, поскольку в завещании данная недвижимость не значится. Вот вы его у них и купите. Думаю, что этот вариант наследников устроит в полной мере, деньги разделить проще, чем дом распилить. Правда, дешево вряд ли вы отделаетесь. Фамилия у наследников Левинсон, так что…
        - Я куплю его тебе, и мы в расчете? - уточнил Белозеров.
        - В полном, - подтвердил я. - Больше скажу - мне сие строение на пару-тройку дней нужно, после можете его себе забирать. Вернее, сразу на себя оформлять. Ну или вон Альбине подарите, чтобы она не переживала о том, где жить станет, если неровен час что случится.
        Наверное, можно было бы профессорское жилье к рукам прибрать, но только зачем? Жить я там не стану, у меня в Лозовке дом есть, сдавать тоже не буду, а продать, чтобы заработать… Да ну на фиг. Куда проще способы деньгами разжиться есть, как показала практика. Условно, разумеется, но тем не менее. Плюс после налоги с недвижимости плати, а перед тем по нотариусам бегай, по разным БТИ и энергокомпаниям. Неохота.
        - Очень хочется спросить, зачем же тебе это здание на два-три дня, но не стану, - кивнул Белозеров и пододвинул мне блокнот и ручку, которые лежали на краю стола. Кстати, я еще в прошлый свой визит обратил на это обстоятельство. Как видно, привычка из молодости, от которой ему уже не избавиться. - Хорошо, договорились. Напиши мне все данные о местоположении дома и координаты наследников, с ними сегодня же свяжутся по поводу покупки-продажи. Сроки?
        - Боюсь показаться нескромным, но чем быстрее - тем лучше. - Я достал смартфон и начал искать в нем необходимую информацию. - Время не ждет.
        - Другого ответа и не ждал, - кивнул олигарх. - Александр, но осталось еще два нерешенных вопроса.
        - С вашей младшенькой все будет в порядке, - сказал я и, заметив, что после этих слов старичок чуть подался вперед, добавил: - Во всех отношениях. И психически тоже. Страх, которого она натерпелась этой ночью, скоро забудется, но выводы из произошедшего Марина, полагаю, сделает. А если она снова начнет что-то эдакое употреблять, то пугану ее снова. Что вы хмуритесь? Как в народе говорят? Горьким лечат, сладким калечат. А вообще вы бы ее к какому делу приставили, что ли, вся блажь в таком возрасте идет от ничегонеделания и вседозволенности, по себе помню. Ну, с последним у меня было построже, зато первого хватало, особенно в институте. А потом пошел на работу и всю дурь как ветром выдуло. Надо было выживать, это занимало все свободное время. Правда, выпивать по пятницам начал, но тут уж ничего не поделаешь, традиции святы. Ну а второй вопрос какой? О сотрудничестве в будущем?
        - Именно, - снова качнул головой Белозеров.
        - Признаюсь честно - вы мне нравитесь как человек, - абсолютно искренне сказал я, попутно записывая в блокнот данные о наследниках покойного профессора и адрес дома. - Но это ничего не меняет, работать на вас не стану, ни официально, ни по найму. Как, впрочем, и на кого-то другого, так что обижаться тут не на что.
        - А Илюша Носов? Ты же, насколько мне известно, чуть ли не в штате у него состоишь.
        - Брехня, - отмахнулся я. - Нет, он предпочитает думать, что это так, иначе картина мироздания в его глазах может немного треснуть с одного угла, но меня это не волнует. Поверьте, я посылаю его куда подальше всякий раз, когда он пытается меня под себя прогнуть.
        - И каждый раз делает вид, что все равно своего добился, - рассмеялся Вадим Евгеньевич. - Илья с годами не меняется.
        - Я никого не убиваю по заказу или ради чьей-то забавы, не занимаюсь промышленным шпионажем, не воскрешаю мертвых и не возвращаю молодость, даже если ну очень надо. С этим всем не ко мне. Плюс там есть еще десятка два «не» рангом поменьше. Но если у вас случится какая-то беда, которую кроме как «неведомой напастью» или «сглазом» не назовешь - звоните. Если смогу - помогу.
        - И если захочешь, я так понимаю?
        - Говорю же - с вами общаться одна радость. - Я встал со стула. - Лишнего объяснять не нужно. И еще одно - я помогу именно вам, Вадиму Евгеньевичу Белозерову. Кому-то другому, даже если он давний друг семьи, родственник или крайне уважаемый и влиятельный человек - не стану. И сразу - если кто-то хоть раз позвонит или приедет со словами, что именно вы посоветовали обратиться ко мне, то в этом случае мое доброе отношение к вам мигом развеется.
        - Это само собой разумеется, - олигарх с печалью глянул на дно чашки, где уже начали подсыхать крупицы кофе, - как и вознаграждение, которое могу гарантировать. Деньги или какая-то услуга вроде сегодняшней - на выбор.
        - Поверьте, лучше, если я вовсе никогда никакого вознаграждения от вас не получу, это будет означать, что все у вас в порядке. Ладно, пойду навещу вашу дочь. И сразу - она, возможно, поначалу будет галдеть, звать охрану, требовать, чтобы меня немедленно выкинули за ворота - так это нормально. Не берите в голову. Я понимаю, отцовские чувства, все такое, но вы же помните пословицу, которую я недавно цитировал? Вот и хорошо.
        Я двинулся к выходу, но уже у самой двери остановился и повернулся к Белозерову.
        - Да, вот еще что. Будет совсем замечательно, если какой-нибудь уважаемый доктор диагностирует смерть Михаила как вполне себе естественную, а после зафиксирует данный факт документально. Сердечный приступ, или что-то в этом роде. Медицине виднее.
        - Уже, - сплел пальцы рук в «замок» Вадим Евгеньевич. - С полицией тоже все будет улажено полюбовно.
        - И прислуга, - я показал пальцем на дверь. - Провели бы вы с ними беседу разъяснительно-кадрового характера. В смысле - кто не понял, тот свободен.
        - Так после этого рассказов будет еще больше, - иронично заметил Белозеров.
        - Но кто им поверит? Уволенная прислуга редко говорит что-то хорошее о бывших хозяевах.
        - Заезжай как-нибудь в гости, Александр, - олигарх взял со стола смартфон, - просто так, чаю попить и побеседовать. Я буду рад тебя видеть.
        - Может, и заеду, - произнес я. - Почему нет?
        Кстати - очень может быть. Редко мне за последние годы встречались адекватные собеседники из числа тех людей, у которых капиталы водятся. Правду говорят - портят деньги людей. Портят. Может, потому я и не стремлюсь к накоплению оных. У меня и без того характер дрянной, а тут совсем скотиной бездушной стану.
        Как я предполагал, при виде меня, вошедшего в комнату без стука, Марина взвилась чуть ли не под потолок и заорала благим матом:
        - Вон пошел! Ненавижу! Это же ты ее ко мне послал? Ты? Да? И Мишаню тоже ты!
        - Угомонись, - посоветовал ей я, усаживаясь на мягкое вращающееся кресло. - Тем более что никого в этом доме твои эмоции сейчас не интересуют. Батя в курсе данного визита, а остальные меня тупо боятся. Даже охрана. Лучше скажи - у тебя ломка или под утро сон плохой увидела?
        Вопрос был риторический, по девушке, растрепанной, бледной и с синяками под глазами сразу становилось ясно, что Мара постаралась на славу. Подтвердило это и грозное сопение, подкреплённое злобным взглядом.
        - Ладно, не пыхти, - вытянул я ноги в направлении кровати, на которой находилась девушка. - Сам все знаю. Что, проняло?
        - Сволочь!
        - Не без того, - даже не стал спорить я. - Но, заметь, ты же жива. А знаешь почему?
        Опять молчание в ответ, но по глазам видно, что ей интересно узнать, отчего так получилось.
        - Та, что к тебе нынче ночью наведалась, абы кого с собой не забирает. Совсем пропащих - да, это ее законная добыча. Мишаня твой мразотой был еще той, первостатейной, вот и получил, что заслужил. Нет, в уме, расчетливости и даже смелости ему тоже было не отказать, но эти качества остальное не перевешивали. Ты же пока ничем таким похвастаться не можешь. Вконец еще не сторчалась, бед непоправимых не натворила, умишка не нажила, так что взяла моя приятельница до поры до времени тайм-аут на твой счет.
        Хочется верить, что мои слова до нутра ее доходят. Внешне, по крайней мере, на то похоже.
        - Сам дурак, - буркнула девушка.
        - Скажи мне, что ты тут видишь? - Я достал смартфон и в который раз запустил на нем ролик, на котором моя собеседница получала от покойного Михаила дозу.
        - Альбина? - прошипела дочь Белозерова, впившись взглядом в экран - Сто пудов ее работа! Вот же сука старая!
        - И все? - чуть разочарованно уточнил я. - Только это?
        - А что еще? - выкрикнула Марина.
        - Твой отец понял, что происходит на экране, еще до того, как я телефон убрал в карман, причем от и до. А после старым дураком себя назвал, хотя, как по мне, он очень и очень умный человек. Ты же, находясь в самом центре урагана столько времени, хрен к носу не смогла приставить и понять, в какую задницу попала.
        - Я соскочу, как только захочу, - фыркнула Марина. - Ясно?
        - Конечно соскочишь, - хохотнул я. - У тебя выбора нет. Продолжишь - и каждое утро будешь встречать с такими же растрепанными волосами, как сегодня, причем через пару-тройку недель они еще и поседеют. Почему - я тебе уже объяснил. Но речь не об этом. Ты реально до сих пор не понимаешь, что у вас тут творилось?
        Молчит, губы поджала, но, похоже, пытается сообразить, о чем я речь веду, правда, не получается никак. Нет, она не дура, это заметно, просто эмоции и возраст не дают ей это сделать.
        - Ладно, следи за руками, - миролюбиво предложил я. - Начнем с самого начала. То, что сестрица твоя от Миши родила, давно не секрет, верно? Мало того, я, сам того не подозревая, еще ему и услугу оказал, когда это бельишко грязное наружу вытащил при всех. Далее - папаша твой дядька немолодой, смерть его никого удивить не сможет. Нет, сам он на тот свет не собирается, но при нынешнем развитии фармакалогии все можно устроить таким образом, что ни один консилиум в естественности его кончины не усомнится. Да не дергайся ты, лично я ничего такого не собираюсь организовывать. Наоборот, сегодня ночью сделал все, чтобы данной напасти избежать.
        - Ага, так я тебе и поверила.
        - Вадим Евгеньевич считает по-другому, - немного суховато заметил я. - Продолжим. Вот его не стало, твоя сестрица мигом разводится с мужем… А может, кстати, и раньше это случится, чего тянуть?
        - Уже почти случилось, - хмуро произнесла Марина. - Володька еще на той неделе от нас съехал на свою городскую квартиру и адвоката по разводам прислал.
        - Вот. Молодая вдова мигом идет на фиг, уверен, что ей по завещанию хрен да маленько отписано, приплода-то от нее нет. Альбину вообще с голой задницей из дома вышибают, в результате остаются при деньгах семьи лишь двое - ты и твоя сестра. Малых в счет не берем, просто в силу возраста. Мне продолжать или уже все поняла?
        Снова молчит, но выражение лица изменилось, это говорит о том, что кое-какие мозги в этой хорошенькой головке есть. Кстати - очень симпатичная девчонка, если бы не была столь юной, можно было бы с ней куда-то сходить. Но я закон чту.
        - Дальше все совсем просто. Миша женится на твоей сестрице, та, насколько я заметил, особым интеллектом не блещет, потому твой бывший дилер очень скоро станет тут рулить всем. Вот только одна загвоздка есть - не все добро покойного Белозерова к нему перейдет. Не в полном объеме. Ведь ты доброй волей ему свою часть папиных активов не отдашь, верно?
        - Верно, - хмуро согласилась девушка.
        - Но они все равно станут его, поскольку права свои на наследство ни ты, ни даже хороший адвокат отстоять не сможете ни в какую. Какой суд станет слушать недееспособную наркоманку? А ты именно такой и стала бы, душа моя. Все то время, что отведено твоему родителю, Мишка пичкал бы тебя коксом, а то и на героин подсадил бы. Да какой суд! Тупо передозировка, обычное дело в твоем новом круге общения. Или лечебница, которая не чета комфортному рехабу, там никто в кружок не садится и друг другу душу не изливает. Нет, в таких местах долбят пациентов препаратами термоядерного действия, на их фоне даже овощ кабачок выглядит Спинозой. Вот и вся история о твоем возможном будущем.
        - Блин, - пробормотала девушка.
        - А если и это не сработает, то в ход пойдет видео, на котором ты с приятелями человека убиваешь.
        - Ты чего несешь? - переполошилась дочка Белозерова. - Кого я убиваю?
        - Меня, - хмыкнул я. - Ты же около моего подъезда не просто так ошивалась, верно? И нашла его не сама. Думаю, Миша адрес слил? Верно? Накрутил тебя и слил. Вроде как между прочим, случайно.
        О, глаза в сторону отвела.
        - И можешь быть уверена, появись я в тот день, ухайдокали бы вы меня за милую душу.
        - Просто побить хотели, - буркнула собеседница. - Убивать и не думали! Так, битами немного…
        - Но убили бы. Вы ж угашенные были, Марин. Запал - штука страшная, сами бы не поняли, как все закончилось. Хлоп - и вот я мертвенький лежу. А в это время кто-то очень незаметный все происходящее снял бы на телефон, стараясь, чтобы именно ты все время находилась в кадре. Выбирая между малой долей от наследства на пару со свободой или тюремным сроком, ты чего предпочла бы? А срок немалый - ты же, по сути, организатор убийства, это серьезная статья с отягчающими обстоятельствами.
        - И что теперь? - независимо глянула на меня девушка.
        - Да ничего, - встал с кресла я. - Это твоя жизнь, тебе и решать, что в ней случится дальше. Хочешь побыстрее прийти к финишу - валяй. Моя знакомица к тебе дорожку протоптала, теперь станет ждать того момента, когда ты перейдешь ту черту, за которой твоя душа ее станет. Но, повторюсь, это твои проблемы, не мои. Да мне и все равно, если честно. Я тебе не пастух.
        На этом я счел свою миссию выполненной и направился к двери. Мир этому дому, пойду к другому. К своему собственному.
        - Стой! - раздался голос Марины, когда я уже взялся за ручку. - Скажи, а у нее имя есть? Ну, у той, которая… Ты же понял?
        - Есть, - не оборачиваясь, ответил я. - Мара.
        - Капец. - По голосу было ясно, что девушку пробрала дрожь. - Что она, что имя… Что ты!
        - Не без того, - согласился я и вышел в коридор.
        Но еще до того, как за мной закрылась дверь, я успел услышать, как младшая дочь Белозерова произнесла еще одно слово:
        - Спасибо.
        Глава 9
        - Да? - прозвучал в трубке недовольный голос соседки. - Говори, чего нужно?
        - Мне ничего не нужно, - сразу окрысился я. - Это ты от меня постоянно что-то хочешь, а я, добрый и безотказный, иду у тебя на поводу. Ты же хотела интервью у Белозерова взять? Ничего не путаю?
        - Сашенька, - мигом изменилась тональность в голосе у коварной Маринки. - Сладенький! И что? Договорился?
        - Договорился, - передразнил ее я. - У меня все как в банке: сказано - сделано. Завтра позвонишь секретарше, телефон ее сброшу по «ватсапу», с ней согласуешь время и место.
        Если честно, я про Маринкину просьбу почти забыл, только в самый последний момент, уже у самых дверей дома, спохватился. Пришлось возвращаться в столовую, где в раздумьях сидел олигарх, опустошавший уже вторую чашку кофе, и с ним договариваться.
        - Люблю - не могу! - проворковала соседка.
        - Должна будешь, - деловито заявил я. - Чего именно - пока не знаю, но будешь. И не забудь мне свистнуть, когда вернется тот хрен с горы, что про показ писал. Ты обещала!
        - Вот же ты мстительный! - даже с каким-то уважением заметила девушка. - Ладно, скажу. Только ты сильно ему морду не бей, он ей работает.
        Морду. Да вот еще, я что-нибудь повеселее придумаю. А фантазия у меня богатая! Но как приятен тот факт, что врать не надо.
        - Хорошо, не стану. Ладно, все, отбой!
        Я отпил чаю, взял с блюда бутерброд и глянул на Вавилу Силыча, сидящего рядом со мной за столом.
        - Что опять не так? Чего такой смурной, соседушка?
        - Что подружке помог - это хорошо, - отхлебнув чайку из блюдца, степенно ответил мой гость. - Но вот то, что ты с Марой дела имеешь, да еще такие скверные, сильно не по душе. Само собой, не мне тебя судить, и советы давать я не вправе, но все же молчать не стану. Был бы ты мне да родне моей никто - тогда что ж, тогда живи как знаешь. Но ты нам не чужой, потому и сказал, что думаю. Ты же хороший парень, Александр, не злодей какой заугольный, не душегуб придорожный.
        - Ты все о том же? - Я подлил подъездному в полупустую чашку кипятку. - Ладно, тоже повторюсь. Там такая душа была, что клейма ставить негде, пять раз ее убей - все мало. Он девку молодую на наркоту подсадил, а после нашептал ей, чтобы та меня ухайдокала. Бабу замужнюю совратил и обрюхатил, да еще с супругом ее развел. На хозяина своего злоумышлял, убить того хотел. Мало? Могу еще кое-чего порассказать, из более раннего.
        - Правильно ты все сделал, хозяин, - поддержал меня Родька, как, впрочем, и всегда. - Его не то что Маре, его Лиху надо было отдать. Пусть бы оно его мучало!
        - Да тьфу на тебя! - дернулся Вавила Силыч, глянул сначала за левое плечо, потом за правое, при этом по разу за каждое из них плюнул. - Не накличь беды!
        - Откуда Лиху тута взяться? - фыркнул мой слуга, зацепил коготком кусочек халвы, отправил его в рот и неразборчиво добавил: - У наф тут не леф!
        - Не лес, - подтвердил подъездный, - зато парк эвон недалеко, коли ты забыл. Мне вот рассказывали, что об тот год видали эту напасть на Флотской, как раз в парке. Он, конечно, поболе нашего, и пруды там есть, но кто знает?
        - На Флотской? - переспросил я, прожевав кусок бутерброда. - Ты про «Речной вокзал»? Парк Дружбы?
        Я этот парк хорошо помнил, со всеми его аллеями, фонарями, прудами и лавочками. Мы в нем со Светкой, когда еще женихались, часто гуляли.
        - Он, - вздохнул Вавила Силыч. - У меня один знакомец давний, еще по отчей деревне, нынче на Фестивальной в дому новостроечном обитает, так мы с ним иногда видимся. Нечасто, раз в пять лет, а то и реже. Дела и у него, и у меня, сам понимаешь. Хозяйство же! Но об тот год как раз повстречались, ага. К ним в управу мэр приезжал, вот меня от обчества… Неважно, короче, то наши дела. Потап тогда мне и рассказал про Лихо. Он, вишь ты, дружбу с парковыми ауками водит, подкармливает их, чтобы те детишков из его дома и соседских на аллеях не стращали и с собой не уводили. Вот они-то ему и доложили, что время от времени Лихо стало появляться. Дескать, оно по ночам пьяных губит, а после их тела мертвые в прудах топит.
        Про аук знаю, даже видел их в лесу близ Лозовки пару раз, причем они меня не боялись, по своей всегдашней привычке за высокие муравейники не прятались. В целом безвредные, в общем-то, существа, эдакие мохнатые колобки с ручками-ножками, похожими на ветки. Они ни на кого не нападают и никого не убивают, что для лесной нечисти большая редкость, хотя вред от них человеку быть может. Ауки лихо подделывают голоса, потому запросто могут сбить с панталыку, например, грибника, который кричит пресловутое «ау» в надежде найти кого-то из тех, с кем пришел на «тихую охоту», или просто живую душу, которая укажет ему, где выход из леса. В результате эти крохи заведут бедолагу в такую чащобу, из которой и по навигатору не выберешься. Или, того хуже, в болото к тетушке Кикиморе, с которой они, как правило, хорошо ладят, поскольку очень любят поедать водяных жуков и пиявок, а тех во владениях болотной хозяйки, понятное дело, пруд пруди. Ну, а болотная Хозяйка живую душу, добром к ней пожаловавшую, из своих цепких скрюченных пальцев сроду не выпустит, помотает ее вволю по хлябям да в чарусье какой в конце концов и
утопит. Кикиморы вообще очень опасные и плохо контролируемые существа, лично я без особой нужды и дяди Ермолая даже в ближнее лозовское болото сроду носа не суну.
        В наше время и в городе, ясное дело, кого-то куда-то завести - проблема серьезная, кругом жизнь, потому эти пакостники взяли себе моду детей малых с парковых дорожек за деревья уводить, чтобы после хихикать, глядя на то, как их родительницы, побросав смартфоны, в которых до того сидели, с воплями мечутся в поисках кровинушек, голося, что твои чайки над морем. Но вреда мелкоте, конечно, они никакого не причиняют, понимая, что спрос за то с них будет неслабый, по этой причине через какое-то время, если матери чад своих не нашли, выводят последних обратно на дорожки, к людям.
        Но вот Лихо… Нет, и про эту нечисть я слыхал кое-что, только воспринимать ее как некую кару людскую хуже Мары мне и в голову не приходило. А оно вон как.
        - Думаешь, его пращуры просто так придумали поговорку «Не буди Лихо, пока оно тихо»? - осведомился у моего слуги подъездный, а после отвесил ему крепкий подзатыльник. - Думай, что говоришь, балабол! Одно дело - просто так его помянуть, это ладно. Но ты-то что брякнул?
        - Хозяин! - возмущенно пискнул Родька, потирая мохнатую голову. - Чего он?
        - Правильно все, - одобрил я действия соседушки. - Ко мне и так в гости таскается невесть кто, только Лиха не хватало.
        - Тебе как раз его стеречься не след, - отмахнулся Вавила Силыч. - Вас, ведьмаков, они седьмой дорогой огибают. Нет, если ты сам в драку полезешь, тогда конечно, а так - нет.
        - С чего это? - заинтересовался я.
        - Князь Вещий, который вашему колену старший по сей день, в давние века их пращурицу одноглазую, с которой род лихов по свету пошел, в честном бою победил, - пояснил соседушка. - И пощадил почему-то. Может, в настроении хорошем был, может, во хмелю - поди теперь знай. Вот с тех пор ни одно Лихо ни одного ведьмака без нужды сроду не тронет. Мало того - случись с тобой или сородичем твоим беда какая, а оно тому свидетелем станет, так еще и на помощь прийти может. Добро - оно такое, срока хранения не имеет. Но вот прочим людям Лиха стеречься надо крепко, оно страхом их питается, для того такие жути напускает, что умом можно тронуться. Мара по сравнению с ним - что мыша против коровы. Да и надо ей меньше, она душу быстро вынимает, а Лихо - нет. Оно по капельке жизнь и силу из добычи своей цедит, так, чтобы человек понимал, что умирает. Радостно ему от того.
        - Жесть, - согласился я. - Не надо нам таких в парке, твоя правда. Да и в городе тоже.
        - Вот-вот, - покивал Вавила Силыч. - Да и ты с прочими разными, которые человекам вредят, особо не вожжался бы, а? Вон у тебя дружки какие славные есть, да еще твоего же колена.
        - Ты про Слав? - уточнил я. - Которые нам клумбу помогали делать?
        - Про них. Ты им кланяйся от обчества при случае, хорошо? Ох, как все в рост да цвет пошло! Да ты и сам видел, поди. Опять же - брата названого вон какого ты заимел, Хранителя кладов, значит. Хороший он человек, добрая про него слава идет по городу.
        - Так, - остановил я подъездного. - Тебе-то про него откуда ведомо?
        - Все знают, - обвел рукой кухню Вавила Силыч.
        - Все - это никто, - нахмурился я. - Хотелось бы детальнее.
        - Лично мне про это Фомич из первого подъезда рассказал, а ему вроде Игнат из четырнадцатого дома. А кто Игнату - не знаю, извиняй уж. Он сильно общительный, много с кем и о чем лясы точит.
        Извиняй. Легко сказать. Если уж подъездные про это проведали, то вся аристократия ночной Москвы точно в курсе. И, если честно, идея с побратимством мне уже не кажется такой хорошей, как тогда на дороге. Нет, против Валеры я как ничего не имел, так и не имею, просто теперь особо настырные особи, которые не смогли пробиться к нему напрямую, будут пробовать делать это через меня. Те же ведьмы, например. Или, что хуже, кто посерьезнее. Я, понятное дело, всякий раз буду отказывать, потому число личных недоброжелателей у меня может здорово возрасти.
        И, кстати, обратный вариант тоже возможен. Скорее всего, Валера станет поступать так же, он парень принципиальный, приблизительно как и я. А если нет? Если он придет и скажет: «Брат, надо помочь», что мне тогда ему отвечать? Извини, у меня принципы?
        Надо будет с ним пересечься, что ли, потрещать на эту тему. Коли уж грядет неприятность, то лучше быть к ней готовым.
        Холера того любопытного лешего, что за нами подсматривал, забери. Вуайерист хренов! Или как там любители подглядывать называются?
        - А чего такого побратима стесняться? - удивился Вавила Силыч. - Что он, то ты молодцы славные, смышленые, не чужими трудами или горем промышляете, всего сами добились.
        - Так-то оно так, - я отхлебнул подстывшего уже чаю и засунул в рот остатки бутерброда, - да только есть тут кое-какие нюансы.
        Кстати, о сошедших с ума. Надо бы к Вагнерам все же заехать, Ряжскую проведать. Ну и Бэллу тоже. Правда, вот порадовать мне ни ее, ни Петра Францевича нечем, кроме очередных обещаний. Это та ситуация, на которую я никак повлиять не могу, увы.
        Как задумал, так и сделал, вот только ничего веселого или хорошего в клинике меня не ждало. Нет, понятно, что место, в котором люди от хворей лечатся, изначально к оптимизму не располагает, по доброй воле или от хорошей жизни люди туда не ложатся, но тут все совсем печально обстояло.
        Бэлла оказалась совсем плоха, даже на фоне того, что я видел на той неделе. Если бы не зелье, что я тогда Вагнеру передал, то, скорее всего, ее бы уже с нами не было, это точно. Но и с ним, похоже, ей долго не продержаться, я это понял сразу, как только глянул на серую гадину, оплетшую ее тонюсенькую шею. Удивительно, что ее никто, кроме меня, не видит, такой она жирной и мощной стала. Вон даже узор на спине явно просматривается, некое странное геометрическое сплетение ромбов и треугольников. Кстати, в первый раз такое наблюдаю.
        - Это конец, - печально сообщил мне Петр Францевич, стянул с носа очки и протер их белоснежным платком, который извлек из кармана. - Боюсь, Саша, теперь ей не поможет даже обыкновенное чудо.
        - Что? - переспросил я. - А, чудо. Чудес не бывает, это придумки авторов-фантастов. У любого чуда, как и у любой аварии, всегда есть имя, фамилия и должность. Иногда во множественном числе. Сказано не мной, кем именно - не в курсе, но очень верно.
        - Я немного о другом речь вел, но в целом вы правы. Так понимаю, вам ничего не удалось для этой девочки сделать?
        - Удалось, - не стал скрывать я. - Вот только не уверен, что результат моей помощи прибудет вовремя. Теперь от меня ничего не зависит, все подвязано на других людей.
        - А если поторопить этих людей? Как-то их заинтересовать, простимулировать?
        - Вы же знаете, док, что иногда такие методы не работают, - невесело усмехнулся я. - По общению со мной, собственно, и знаете. Но будем надеяться, что Бэлла удержится на этом свете до того момента, как мне привезут лекарство. Она хоть и хрупкая совсем на вид девчонка, но характер у нее что надо. Бэлла боец, я это сразу понял.
        Интересно, в каких далях сейчас ее душа блуждает? Где она? Что видит? Надо будет у Мары при следующей встрече спросить, уверен, что кто-кто, а она-то ответ знает.
        Что печально, с душой Ольги Ряжской тоже все было не слава богу. Людей, потерявших рассудок, навсегда или временно, называют «душевнобольные», так вот у Ольги душа захворала капитально, да настолько, что держали ее в специальном помещении без зеркал, ручек и с мягкими стенами. В клинике Вагнеров, оказывается, несколько таких имелись, хоть закон не очень и приветствовал подобную практику у частников. Одно дело аппендицит вырезать или ногу срастить, другое - умом скорбных людей пользовать. Разные вещи и, что главное, степень риска для окружающих тоже разная. Какой-нибудь почечник вряд ли станет черепа близких молотком крушить, разглядев в них вместо людей демонов.
        - Я приглашал к ней лучших специалистов из числа тех, кто живет в Москве, - глядя через небольшое окно с небьющимся стеклом на женщину, сидящую на кровати и раскачивающуюся в такт какой-то ей одной слышимой музыке, сказал мне Вагнер. - Все сошлись в одном - чтобы она вышла из этого состояния, нужен очень мощный эмоциональный триггер. Нет, было много слов на русском и латыни, терминов, даже споров, но вывод таков. Причем триггер не абы какой, вроде пожара или…
        - Бэлла, - перебил его я. - Верно?
        - Верно, - кивнул врач. - Она исчерпала себя эмоционально именно на этой почве, с именем сестры ушла во тьму. Значит, и выйдет из нее с ней же. А если Бэлла умрет, то, возможно, вовсе не выйдет. Хотя оно и к лучшему, тогда ей будет проще жить там, во мраке беспамятства.
        - Да вы поэт, Петр Францевич, - заметил я. - Красиво сказано, даже несмотря на то, что смысл-то так себе.
        - Я наполовину немец, а потому во мне присутствуют все основные черты этой нации, а именно сентиментальность, поэтичность, практичность и экономность.
        - А что супруг? Так и не появлялся?
        - Нет, - качнул головой Вагнер. - И дозвониться я ему не могу. Да и не особо пытаюсь, если честно, никакого смысла в этом не вижу. Жизни Ольги Михайловны ничто не угрожает, а оплата за ее пребывание здесь, в клинике, поступает регулярно. Равно как и за Бэллу.
        - Вот же сволочь! - с неожиданным сочувствием произнесла Жанна. Дело в том, что в последнее время ее бесило вообще все, что связано с Ряжской, даже простое упоминание о ней. А тут вон стоит, смотрит на нее и не злится. - Она его жена, нельзя так. И любит она его, я это точно знаю, сама видела. Блин, жалко тетку.
        - А если бы оплата не поступала? - не удержался я от откровенно провокационного вопроса. - Тогда как?
        - Не думаю, что это стало бы для меня большой проблемой, - не менее иезуитски ответил Петр Францевич, как видно, предоставляя мне самому решать, чего в нем больше - сентиментальности или практичности. - Саша, я могу вас попросить о небольшой услуге?
        - Какой именно? - уже догадываясь, о чем пойдет речь, уточнил я.
        - Посмотрите одного пациента. Просто посмотрите, о помощи в лечении речь не идет.
        - Хорошо, пойдемте, - согласился я.
        Напоследок я еще раз бросил взгляд на ту, что находилась за стеклом. Эта женщина, пожилая, растрепанная, с пустым взглядом, упертым в одну точку, совершенно не была похожа на ту ухоженную, умную и волевую даму, с которой я когда-то познакомился в переговорке банка. Два абсолютно разных человека.
        А ведь в этом есть и моя заслуга, если можно так выразиться. Хочешь не хочешь, но факты суровы и непреклонны. Нет, судьбой Бэллы, которая послужила причиной случившегося, распорядился не я, а силы свыше, но мое вмешательство изменило ход течения событий. Умри Бэлла еще весной - и, скорее всего, Ольга не стала бы такой. Да, переживала, плакала, может, впала в депрессию, но до безумия не докатилась бы. Ее сломала подаренная мной надежда, а также куча мелких напастей, которым тоже причина я. Наслоились они одна на другую. Да один визит в Навь чего стоил! Вот и сломалась Ряжская, не выдержала прессинга.
        Но при этом вины за собой не чувствую. Каждый из нас - и она, и я, и все остальные - сам выбирает свою дорогу в жизни. И у большинства всегда есть возможность остановиться и остаться на том месте, где он сейчас находится, или вообще вернуться назад, туда, где все спокойно и понятно. Не так тепло, не так светло, не так богато и сытно, но безопасно и предсказуемо. А уж если пошел вперед - будь готов к неожиданностям, приятным и неприятным. Так что ее никто не заставлял обратиться ко мне за помощью. Более того, она знала, что это может выйти боком. Да я сам ее предупреждал, причем не раз - вожжаясь со мной, ты играешь с огнем, Ольга.
        - Вот этот пациент. - Вагнер, подойдя к одной из палат, приоткрыл дверь, в образовавшуюся щелку я увидел седого мужчину, лежащего на кровати и читавшего книгу. - Что скажете?
        - Ничего хорошего, - честно ответил я. - Ему уже не помочь.
        Серая змея на шее пациента клиники была не такая здоровенная и жирная, как у Бэллы, но шансов бедолаге не оставляла никаких. Мужчина обречен.
        - Я так и полагал, - Петр Францевич притворил дверь и печально вздохнул, - но хотелось получить подтверждение от вас. Вдруг шансы все же есть?
        - Увы, - сказал, как обрубил, я, - никаких. И времени у него почти не осталось.
        Было видно, что мой собеседник расстроен. И, надеюсь, тем, что он услышал, а не тем, что скоро этот свет и его клинику покинет платежеспособный клиент, палата-то даже по местным недешевым меркам не из простых. Я тут лежал, в курсе, что к чему. Кто знает, какая из сущностей его полунемецкой души в данный момент одерживает верх?
        Видел я и то, что Вагнера в данный момент мучит противоречие. Ему и хочется попробовать еще раз ко мне подъехать на кривой козе на предмет привлечения в качестве хоть бы даже внештатного консультанта, и в то же время колет страх - как бы через это каких неприятностей не нажить.
        - Кхм, - кашлянув в кулак, врач вскинул голову, - Саша, вот о чем хотелось бы поговорить…
        - Вы неплохой человек, Петр Францевич, - положил я ему руку на плечо. - Говорю это от чистого сердца. Только все равно практиковать что в вашей клинике, что в какой другой я как не собирался, так и не собираюсь. Но если прямо вот очень понадобится мой совет - звоните.
        - Вот за это спасибо! - оживился Вагнер. - Иногда просто…
        - Но не забывайте о моем вздорном характере, - перебил я его. - И о том, что «нет» я даже своим друзьям в некоторых ситуациях все же говорю чаще, чем «да». То есть не стоит кому-либо давать надежду до того, как пообщаетесь со мной, хотя бы для того, чтобы после не чувствовать себя неловко.
        Практика показала, что именно Вагнер оказался чуть ли не самым полезным из всех моих новых знакомцев среди людей за последние годы, потому я готов именно ему время от времени идти навстречу. Все же остальные - Носов, Белозеров и иже с ними, как правило, приносили проблем больше, чем пользы.
        Опять-таки - если мне понадобятся деньги, то именно здесь, в этой клинике, их всегда можно заработать быстро, более-менее без проблем и не привлекая к себе особого внимания. Некоторым местным пациентам вроде того дядьки, которого я только что созерцал, конечно, помочь не получится, но и других хватает, с хворями обычными, излечимыми. Камни в почках, простатит, все такое прочее. И дел всего-то - передать Вагнеру зелье, а после получить гонорар, все остальное он сделает сам.
        Впрочем, вопрос денег пока остро не стоит, да и не факт, что вообще возникнет в ближайшее время. Расходы у меня не столь велики, а господин Носов, к которому я отправился сразу после посещения клиники, словно прочтя мои мысли, первым делом вручил мне пластиковую карту приятно-золотистого цвета.
        - Держи, - сказал он и хлопнул меня по плечу. - Владей.
        - Это прекрасно, - я повертел карточку в руках, - но хотелось бы ясности.
        - Ты не знаешь, что это такое? - делано удивился олигарх - Ты? Банковский служащий?
        - Я знаю, что это такое. Но мы же не в сериале, верно? К карточке должен прилагаться ПИН-код, без которого никак не обойтись, а в идеале еще договор банковского счета. Ну и хотелось бы знать, что именно там за деньги лежат и в каком количестве. И это мне как раз как бывшему сотруднику банка, который занимался финансовым мониторингом, знать хочется.
        - Вот твой ПИН. - Носов уселся за стол и пальцем подтолкнул ко мне бумажный прямоугольник, который, оказывается, был скрыт от меня чашкой, стоящей на блюдце. - Что до проблем - их не жди. Это мой банк, потому даже не забивай себе голову. Относительно происхождения денег - это твой честный заработок, дополнительный один процент за очень выгодную сделку с лесопилкой, плюс премиальные за мое отличное самочувствие.
        Лесопилка. Я про нее давно забыл уже, хоть вроде это и было почти вчера.
        Вот интересно, как там Римма? Хорошо ли устроилась на новом месте?
        Сладкая женщина, ничего не скажешь. И умная. Все быстро продала и смылась куда подальше, теперь точно из-за меня под какую-то раздачу не попадет.
        - Я просто подумал, что нет смысла гонять деньги между банками, - дружелюбно объяснил мне Илья Николаевич. - Вот, проявил инициативу. Ну а договор тебе в любом отделении распечатают. Если нужен, то дойди и забери, я такими мелочами голову себе забивать не стану.
        - Сволочь, конечно, но стиль у него есть, - заметила Жанна, перемещаясь за спинку кресла, на котором сидел олигарх. - Красиво подал. Ты же ведь и знать не мог, что он тебе в своем банке счет открыл.
        - То есть вы довольны тем, как сработало зелье? - уточил я, убирая карточку и конверт с ПИНом в напоясную сумку и при этом резонно игнорируя реплику своей спутницы. - Претензий нет?
        - Ни малейших, - закинул руки за голову Носов и потянулся. - Давно я так хорошо себя не чувствовал. Не поверишь, тут, когда обратно летел, даже подумал - а не простить ли мне Вадика? Ну, не разорять его? Может, пусть живет себе дальше? Ведь если бы не его проделки, то у меня сейчас и коленки бы хрустели, и в пояснице постреливало, и давление скакало. У меня все это и до того, как тот поганец на меня порчу навел, водилось. А так - да, чуть не помер, зато с тобой знакомство свел, теперь вот здоров как бык.
        - Здесь я вам не советчик. Белозеров ваш закадычный враг, сами и думайте.
        - А мне рассказали, что ты опять к нему в гости заглядывал, - вроде бы и безмятежно сообщил мне Носов, но глаза его были серьезны. - О чем беседовал неизвестно, только после того к его дому сразу две машины подъехали. Одна труповозка, в нее тело его начальника охраны погрузили, а другая младшую дочь в аэропорт отвезла. В Германию та улетела.
        Надеюсь, Марина сама приняла такое решение, а не папа ее заставил. Просто натура у этой девчонки, несмотря на юный возраст, цельная, такую ломать начнешь, так она назло станет все делать.
        - Гештальт один закрыл, - пояснил я. - Не люблю незаконченных дел. Да, относительно охранника… Увы, инфаркт молодеет.
        Александр, как всегда присутствующий здесь, еле слышно хмыкнул, вторя Жанне, которая, наоборот, громко рассмеялась.
        - Я так и подумал, - благодушно произнес Носов.
        - Кстати, о гештальтах. Вот, держите.
        Я встал, подошел к хозяину дома, достал из все той же сумочки зелье, что мне вручили ворожеи, и протянул его олигарху.
        - Берите. Это еще девять лет такой же жизни, как сейчас. Ну или семь-восемь, если ваш помощник захочет, чтобы я прежде попробовал то, что здесь находится.
        - Не захочет, - рыкнул олигарх, цапнув флакон с алой жидкостью. - Не хватало только!
        Он выдрал из горлышка тугую пробку и мигом выплеснул в рот содержимое емкости.
        Забавно, мне в этот момент подумалось о том, что если бы ворожеи хотели от меня избавиться, то лучшей возможности им было не отыскать. Все же просто - старый хрыч на месте умирает от яда, а его охрана из меня моментально делает решето. Я мертв, они довольны, да еще и в прибытке, выраженном в очень старом и дорогом мандрагыре.
        Интересно, почему этот вариант мне раньше в голову не пришел?
        - Значит, суммарно всего десять лет? - Убедившись, что флакон опустел, Носов поставил его на стол. - Ни больше ни меньше?
        - Не меньше точно, за больше не поручусь. - Я снова опустился на стул. - Плюс напомню еще раз - речь идет о здоровье, не более того. От яда, пули или безрассудных поступков зелье не спасет, равно как и от халатного отношения к себе. Жирное и жареное по-прежнему вредно, а несколько бессонных ночей запросто могут привести к нервному истощению. Возраст ваш никуда не делся, Илья Николаевич, он в своих правах.
        - А когда этот срок пройдет? - Олигарх побарабанил пальцами по столу. - Что тогда?
        - Хворь, которую на вас наслали, не вернется, - заверил его я. - А остальное в ваших руках.
        - Вернее в твоих, - возразил мне собеседник. - Так что, Саша, хочешь обижайся, хочешь нет, но придется тебе… А-а-а-а-ах!
        Он выгнулся на кресле дугой, глаза его закатились от боли.
        - Не дергайся, - посоветовал я Александру, который почти моментально направил на меня пистолет и приготовился сказать что-то повелительно-угрожающее. - Иначе ты навредишь и мне, и себе, и ему. Оно нам зачем?
        Чего-то подобного я ожидал, потому еще дома велел Жанне подключиться к беседе, если она перейдет в тональность «ты извини, но будет вот так». Девушка, естественно, спорить со мной не стала, так как ей не только Ряжская не нравилась, но и Носов. И еще неизвестно, кто из них больше. Или, наоборот, меньше, исходя из контекста?
        Вот только мне очень сильно не понравилась улыбка, которая сейчас гуляла на ее лице. Мало того, она мне напомнила другую, ту, что змеилась по призрачным губам Павлика, когда он Белозерова чуть на тот свет не спровадил.
        Нет, ситуации почти идентичны, я не стал изобретать ничего нового, поскольку данный способ внушения весьма эффективен, но исполнители-то разные. Казалось бы, где мальчик-маньяк и где моя верная подружка? А по факту, выходит, недалеко они друг от друга ушли, что весьма печально.
        - Так вот, Илья Николаевич, не будет никакого «придется тебе», - миролюбиво сообщил я мощному старику, который извивался от боли. - Неоткуда ему взяться. Я подрядился выполнить ваше разовое поручение. Причем, замечу, исключительно по доброй воле. Ваши угрозы и посулы что тогда меня не сильно занимали, что сейчас. Просто вы мне показались неплохим… Что? Говорите яснее.
        А, ясно, товарищ сквернословит от боли и страха, такая у него естественная реакция организма. Кто-то в такой ситуации бледнеет, кто-то писается, а кто матерится. Судя по всему, данные слова направлены не в мой адрес, это мат вообще, но я, пожалуй, сделаю вид, что ничего не понял.
        - Вот это вы зря, - добавил я ледку в голос и встал из-за стола. - Похоже, за время нашего общения вы про меня так ничего не поняли. Ладно, значит, будем считать, что не договорились. Да убери ты свою пукалку, честное слово. Понимаешь же, что стрелять нельзя, чего зря курком клацаешь?
        Носов что-то замычал, перебивая мурлыканье довольной Жанны, а Александр, убрав пистолет в кобуру, остановил меня, схватив за плечо.
        - Отпусти, - велел я ему, не оборачиваясь. - У меня, помимо общения с вами, других дел еще полно. Мне вон надо за город ехать, черного петуха покупать.
        - Кого? - чуть опешив, уточнил охранник Носова. - Ты о чем?
        - Черного петуха, - повторил я, скидывая его руку с плеча. - Подарок одному давнему приятелю, нежданный и потому приятный.
        Глава 10
        Петух в руках перестал биться, словно почуяв свою близкую смерть.
        - Ну давай, давай, - потребовал Карпыч, оживленный, как никогда, если, конечно, можно в отношении представителя нелюди применить это слово. - Сворачивай шею!
        Легко сказать. Наверное, странно прозвучит, но мне было очень непросто заставить себя убить то живое существо, которое я держал в руках. Ну да, оно обладало невероятно скверным характером и пять раз за время нашего знакомства меня пребольно клюнуло - два раза в палец, три в ногу. Мало того - я из-за него чуть с Антипом не поругался. Мой домовой, только заприметив клетку со зловредной птицей, сразу решил, что это я для него расстарался, потому невероятно обрадовался и даже в ладоши захлопал.
        Оказывается, Антип жутко грустил по тем временам, когда дом его был полной чашей, а сам он на правах лица, приближенного к хозяину, руководил дворовым и овинным. Ну, разве только банник не попадал под его юрисдикцию, сохраняя право суверенитета и никого, кроме людей, не пуская на порог охраняемого им строения. Да и тех, скажем прямо, с великой неохотой и строго в положенные часы. Множественные социальные катаклизмы прошлого века, увы, хозяйство разрушили, после чего его покинули и дворовой, и овинный и даже независимый банник, но надежда, что все можно вернуть на круги своя, Антипку не покинула, потому явление черного петуха и вселило в него такую радость.
        А как он бурчал, узнав о том, что птица предназначена не ему, а Карпычу! Да что бурчал - чуть ли не рыкал на меня, заставив Родьку возмущенно заорать о том, что некоторые сиволапые забыли как свое место, так и то, кто здесь хозяин. Дело кончилось дракой, после которой Родька отправился зализывать раны к холодильнику, а Антип отправился наверх, где всю ночь гулко вздыхал и топал ногами, как видно, меряя чердак шагами туда-сюда.
        Не совру, если скажу о том, что в какой-то момент я даже призадумался, - а не оставить ли на самом деле это приобретение домовому? В конце концов, он мне поближе водяника будет, нам с ним под одной крышей жить. Но как раз в этот момент вредный петушара, невесть как проникнувший в дом, спринтерским рывком пересек горницу и воткнул свой клюв мне под колено, да так, что я аж в голос заорал, мигом выбросив из головы все миролюбивые мысли.
        Теоретически всего вышеперечисленного с лихвой хватает для того, чтобы петуха приговорить. Но все равно как-то рука не поднимается.
        Но зато как Карпыч обрадовался, увидев, с каким именно подарком я к нему явился! Даже больше, чем его подопечные, поднявшие дружный гвалт после того, как я вывалил в воду очередной набор разноцветных пластмассовых расчесок. К слову - до чего же небалованный контингент в наших реках обитает, а? Расческу подарил - ты уже молодец, больше среднестатистической русалке ничего и не надо. Ни шубы, ни кольца с камушком, ни новой красненькой машинки. Не женщины, а песня. Еще бы от них тиной не пахло…
        - Вот порадовал, ведьмак! - приговаривал водяной, щекоча своим зеленоватым пальцем петуха под ало-красной бородкой. Причем тому это очень не нравилось, он недовольно дергал головой и говорил «ко-ко-ко», тем самым выражая свое несогласие с происходящим. - Ох, порадовал! Да еще и под конец Русальной недели!
        - Старался, - скромно произнес я. - Для милого дружка и сережка из ушка.
        - Пьянчужку одного я надысь утопил, как положено, на закате. Теленка тоже прибрал, зазевалась, видать, какая-то баба, не уследила за ним, - потер ладони Карпыч. - Ну, это не то, что раньше, конечно, когда мне девку да козу люди сами подносили с уважительным словом, но все же традиция худо-бедно соблюдена. А вот с петухом беда. Они по берегу, вишь ты, не бегают, а по-другому мне его не добыть, ни белого, ни черного. Никакого!
        - Так и не надо уже. - Я протянул водянику затрепыхавшуюся птицу. - Вот, держите.
        - Не-не-не, - погрозил мне пальцем Карпыч. - Давай-ка, Александр, ты все как положено сделаешь. Раз начал - так и заверши. Тебе труда всего ничего, а мне от того пользы великое множество выйдет. Ну и не тут, понятно дело.
        - Да? - Именно в этот момент я как раз и ощутил, что дело, похоже, сладить будет труднее, чем изначально предполагалось. - А где?
        - Так у омута, где же еще? - Водяной глянул на небо, весело хлопнул себя по ляжками и шустро забежал обратно в реку. - Ну, ты его помнить должон, там, где раньше мельница стояла. И давай поспешай, ночи-то нынче совсем коротки. Зори целуются, как раньше говорили. Глазами раз-другой моргнешь, ан уже и светает.
        - Там мельница, она уж развалилась - пробормотал я, ловя себя на легком чувстве дежавю, но пожелание выполнил и побрел по берегу следом за хозяином реки, режущим плечом водную гладь.
        В результате вот - стою по колено в воде, держу в руках до того наглую, а теперь испуганную птицу, и думаю о том, что мне ее жалко убивать. Люди, которые на тот свет моими трудами отправились, такого сочувствия сроду не вызывали, потому как они все являлись теми еще сволочами и знали, что творят. И я про это знал, выходит, все честно. К тому же кое-кто из этой уже покойной компании вообще хотел мою голову в качестве сувенира заполучить.
        А этот только клюется, да и то ведомый инстинктом, а не злобой, расчетом или экономическими соображениями.
        - Саш, давай уже! - крикнула с берега Жанна. - Рукой башку его крутани слева направо, да и все.
        - Вот-вот, - поддакнул ей Родька, невесть зачем увязавшийся вместе с нами.
        - Возьми сама да крутани, - буркнул я.
        - Капец какой-то, - фыркнула девушка. - Олигарха ему построить - как нечего делать, а курице шею свернуть не может. А если бы этот мокрый дядька сказал тебе его выпотрошить, то тогда как?
        Ну не скажи, с Носовым все было куда проще. Я вообще наш с ним диалог просчитал еще накануне днем, и, что приятно, все случилось именно так, как и предполагалось. Почти, не считая того, что Илья Николаевич в какой-то момент и впрямь чуть в ящик не сыграл.
        После того как олигарх осознал, что я и в самом деле собрался уходить, он промычал что-то вроде «н-н-не-е-ен-надо», чем вызвал веселый смех Жанны.
        - Силен старичок, - произнесла она. - Лет много, а за жизнь вон как цепляется. А если так?
        Повернувшись и глянув на исказившееся от лютой боли лицо человека, которому я буквально пять минут назад подарил десяток лет жизни, я понял, что если сейчас ее не остановлю, то дальше мне беседовать будет просто не с кем. Мало того, следом за Носовым придется и Александра вычеркивать из списка живущих на этой земле, он ведь не угомонится, будет за шефа мстить. Кстати - интересно, отчего этот неглупый и сильный человек так ему предан? В чем тут дело? Видно же, что не за деньги работает, а за совесть. Может, они родня?
        Опять же - а если все же контракт на меня на самом деле есть? Если это не «утка»?
        - Хватит, - негромко велел я своей спутнице и снова уселся за стол.
        Жанна скорчила грустную рожицу, но приказ мой выполнила.
        - Вот вы сказали сейчас - «не надо», - миролюбиво обратился к бледному олигарху, растирающему левую половину груди, я. - И, заметьте, были услышаны. Так почему же мои слова всякий раз в никуда уходят? Сколько раз говорено - я не ваш сотрудник, на зарплате не состою, и ставить меня перед фактом, как оно все будет дальше, не стоит, поскольку никаких обязательств перед вами у меня нет. Вообще никаких. Ровным счетом. Больше скажу - и не было никогда. Все, что я для вас делал, являлось практически подвижничеством. Ну или жестом доброй воли, как вариант. Но нет, вы все норовите мне на шею залезть, а после указывать, куда ехать и чем там заниматься. Я - нет, а вы - да. Разве это честно?
        - Никогда больше так не делай, - прохрипел Носов, стирая со лба пот.
        - Опять! - расстроенно всплеснул руками я. - Снова приказ. Не просьба, как следовало бы в данной ситуации, а приказ. Разве сложно просто добавить слово «пожалуйста»? Или «если не сложно»? Нет, Илья Николаевич, с вами, похоже, по-хорошему никак нельзя. И что мне делать? Снова говорить по-плохому?
        - Устроим дедуле второй сеанс массажика? - мигом осведомилась у меня Жанна, пошевелив в воздухе пальчиками правой руки.
        - Еще раз я такое просто не переживу, - пояснил хозяин дома. - Сейчас думал, что все, конец мне.
        - Сейчас еще нет, - приободрил его я. - Но обещаю, что если в будущем вы попробуете устроить мне какие-то неудобства или неприятности, то следующий раз в самом деле станет последним. И да, это официальное предупреждение из серии «Не говорите, что не слышали».
        - Ультиматум? - рокотнул Носов, приподняв седую бровь.
        - Так вы мне выбора не оставили, - пояснил я. - Скажу честно - надеялся, что нынче мы порадуемся за то, что вы будете жить еще долго и счастливо, выпьем по рюмке-другой коньяку, да и разбежимся в разные сторону. Надеялся, но не верил.
        - С чего же?
        - Не любите вы людей, которые вам еще какую-то пользу могут принести, из своих рук выпускать, - охотно пояснил я. - Нет у вас такой привычки. Вот как выжмете досуха - тогда да. Нет, конечно, вы за это платите, и щедро, но деньги - это всего лишь деньги.
        - Пока никто не жаловался. Всех устраивает.
        - А вот меня нет. В какой-то момент осознаешь, что как средство решения бытовых проблем деньги - идеальный инструмент, но чуть в сторону от них шагни, туда, где начинается темнота на пару с неизвестностью, и все. Вам полтора месяца назад, когда вы вон в той комнате колодой лежали, они сильно помогли? Вы оплатили консультации лучших специалистов, вы могли купить любое лекарство, которое есть на свете, даже самое дорогое - и все равно умирали. И умерли бы, верно? Сейчас вас уже не было бы на свете, а ваши деньги, фирмы, самолеты, отели весело и азартно дербанили бы люди, которые раньше и пикнуть не смели.
        - Это правда, - признал старик и упрямо нагнул голову, напомнив мне быка перед атакой. - Но я жив.
        - Исключительно благодаря мне, - не стал скромничать я. - И, заметим, денег у вас за это я не просил, хоть вы именно за них и хотели меня первоначально купить. Мало того - еще и надуть пытались.
        - Ты о чем? - удивился Носов. - Я с тобой всегда честно дела вел.
        - Ой ли? - фыркнул я, закидывая ногу на ногу. - А кто мне тогда напел про то, что Ольга Ряжская преставилась, а? Мол - она мертва, муж ее уже танк подгоняет, будет тебя из пушки расстреливать. А по факту и Ряжская жива, и супруг ее ничего такого делать не собирался.
        - Не путай манипуляцию и вранье, - назидательно произнес Носов. - Это разные вещи. Первое - действенный бизнес-инструмент, второе - потенциальный источник неприятностей. Кстати, я слышал, Оля с ума сошла? Правда или врут? Не в курсе?
        - Правда, - неохотно ответил я. - Сам видел. И помочь, увы, никак ей не могу, хоть и хотел бы.
        - Слушай, а Паша зря тогда бесился или нет? - азартно блеснул глазами олигарх. - Ну, в смысле - было у вас чего?
        - Может, вон туда пойдем? - я ткнул пальцем себе за спину.
        - Зачем?
        - Там у вас туалет. Не школьный, но все же. Где еще на такие темы говорить?
        - Уходит от ответа, - сказала Носову Жанна и похлопала его по затылку ладонью. - Что-то тут неладно. Давай, деда, прояви упорство!
        Увы, но олигарх не выполнил ее просьбу. И потому, что ее, разумеется, не слышал, и потому что ему, по сути, все равно, что у меня с Ряжской было. Или не было.
        - Знаешь, в любой другой ситуации я, наверное, точно задумался бы о целесообразности твоего дальнейшего существования, - сообщил мне Илья Николаевич. - Не потому, что ты вне системы или потому что говоришь вещи, которые мне не нравятся. Это все киношные штуки, за такое не убивают. Все проще - я понять тебя не могу, Саша. Вот вроде бы уже нащупал ту жилочку, в которую пальцем ткни - и тебе больно станет, а потом раз - нет ее. Там то ли мышцы, то ли жир - не поймешь. Взрываешься ты на ровном месте, по поводу и без повода, это тоже раздражает. Чуть не то тебе сказали - и понеслось. Ты нестабилен, потому непредсказуем, а значит, опасен.
        - Да еще семь желаний в разделе «Долг» повиснут, - в тон ему добавил я.
        - Ты про оплату за свою работу? - уточнил Носов. - Ну да, это тоже. Когда мы тогда договаривались, я не знал, какой ты странный и непонятный. Думал, речь пойдет о «майбахе», квартире в Москва-Сити или, к примеру, недельном загуле с лучшими московскими «шкурами» в Бурдж-Халифе. Парень ты молодой, желания у тебя должны быть простые и плотские. Но вот ошибся. Хотя все равно ничего бы не изменилось, принял бы я твои условия. Мне тогда выбирать не из кого и не из чего было. Помнишь «Звездные войны»? «Ты моя последняя надежда, Оби-Ван Кеноби». Хотя откуда тебе такое помнить? У вас, нынешних, ничего святого нет.
        - Значит, накрылся мой гонорар? - уточнил я иронично. - Или будет некий список желаний, которые могут приниматься к реализации? Только сразу скажу - в Дубай я не поеду, мне жара не нравится.
        На самом деле все там с климатом нормально. А вот встреча с Зульфиром ибн Инсафом, человеком в тех краях крайне влиятельным, причем в любое время суток, в мои планы точно не входит. Не скажу, что мы расстались совсем уж врагами, но не друзьями точно. Да, он пообещал, что не станет преследовать меня за случившееся, и слово свое сдержал, но стоит ли дергать тигра за усы? Уверен, что сайеди Зульфир до сих пор оплакивает перстень безумного Абдула Аль-Хазреда, который навеки сгинул в бездонном колодце, расположенном на бывшей базарной площади в заброшенном и проклятом городе Аль-Джазира Аль-Хамра. Том, который даже большинство туристов, ничего не смыслящих в тайнах ночного мира, инстинктивно огибают стороной. Что до перстня - это я его в колодец выбросил, о чем, думаю, мой наниматель почти сразу догадался. Но поскольку доказать этого не мог, а сей предмет в наш с ним контракт изначально не входил, вроде как смертную месть мне объявлять было и не за что. Только вот в Дубай мне теперь дорога закрыта до той поры, пока Зульфир ибн Инсаф не отправится в джаннат, гурий щупать. Ну или в джаханнам, что
вероятнее. Правда, на скорое его отбытие в любую из конечных точек рассчитывать не приходится.
        - Почему же? - с достоинством ответил Носов. - Раз обещал - выполню, договор есть договор. Тем более что вроде тогда мы сразу договорились о том, что ничего сверхъестественного ты просить не станешь. Хм. Как забавно звучит слово «сверхъестественное» применительно к тебе.
        - Вернее, я это пообещал.
        - Ты, ты, - кивнул Носов. - Я же говорю - непредсказуем. Кто еще, предоставляя беспрецедентные услуги, станет ограничивать себя в гонораре? Только дурак или человек, который уверен в том, что он всегда получит то, что пожелает, независимо от сложившейся ситуации. Ты не дурак, так что вывод только один.
        - Полное осознание отсутствия целесообразности моего дальнейшего существования? - рассмеявшись, я повторил недавние слова моего собеседника. - Да?
        - Повторюсь: в другой ситуации - да. Но не сейчас.
        «Не сейчас». Отличная формулировка. Я даже знаю, каково второе дно этой фразы. «Найду вампиров, стану бессмертным, сразу тебя грохну за наглость и все остальное».
        - Никогда, - поправил его я. - Даже если ситуация изменится, причем неважно, в какую сторону. Ну-ну, не сдвигайте брови. Это не угроза, не предупреждение и тем более не просьба. Это просто констатация факта. Ну и немножко ответочка.
        - Поясни.
        - Помните, вы меня стращали тем, что ваш последний день станет и моим последним днем? - охотно выполнил его просьбу я. - Ну вот. Мне эта идея понравилась, она продуктивна. Так что мы теперь с вами в равном положении - мой последний день станет вашим последним днем. Правда, с одной поправкой - любая попытка с вашей стороны завершить мои дни раньше времени будет приравнена к моему убийству.
        - Последнее не понял.
        - Да все просто. Здоровье у меня хорошее, везение немалое, умру я или нет, еще неизвестно. Недавно оклемался, и в другой раз, глядишь, свезет. А вот вы на тот свет отправитесь гарантированно, даже если я останусь жив. Слово даю, - я глянул на помощника Носова, который неотрывно смотрел на меня, - и вы, Саша, тоже умрете. Без обид, но при таком раскладе вы живым мне не нужны. Да и вряд ли вы в стороне от происходящего окажетесь.
        - Вот, значит, как, - задумчиво протянул Носов.
        - Только так. - Я убрал из голоса дружелюбие и добавил в него холода. - Раз по-другому не понимаете. И сразу, чтобы не было иллюзий - с мертвыми, которые будут защищать мои посмертные интересы, нельзя договориться. Просто потому, что им ничего не нужно. Еще их нельзя остановить, им неизвестна жалость, они никогда ничего не забывают и от них нельзя спрятаться. Вы можете улететь в Сиам или затаиться где-нибудь в Антарктиде, на заброшенной нацистской базе, только это вам не поможет, все одно вы оба умрете в тот же день, что и я. И это невозможно изменить.
        - Нет ничего на свете, что бы нельзя было изменить, - произнес Александр.
        - Давай проверим, - предложил я, встал со стула и подошел к нему. - Доставай пистолет, стреляй мне в лоб, и поглядим, сколько после этого протянет твой принципал. Ну и ты сам.
        - Ой! - вскрикнул у меня за спиной Носов.
        А, понятно, Жанна засунула руку в его грудь. Мять сердце не мнет, но холодком с трупным запахом олигарха обдало.
        - Есть такие вещи на свете, - тихо, но внятно произнес я. - Есть. Их можно избежать, предотвратить, но не изменить. Не тревожьте меня, не следите за мной, лучше всего вообще забудьте про меня - и ничего с вами не случится. Даю слово. А его я, как вы заметили, держу.
        - Скажи, чтобы меня отпустили, - попросил Носов. Помолчал и добавил: - Пожалуйста.
        Я кивнул, Жанна убрала руку из его груди.
        - Да, и насчет тех немертвых, которых вы так активно ищете, - обратился я к олигарху. - Не округляйте глаза, вам не идет глупое выражение лица. Илья Николаевич, это ничего не изменит, бессмертия нет ни для кого, даже для таких, как они. Хотя, ради правды, в данном случае я вам, скорее, услугу оказываю, пытаясь отговорить от невероятно безрассудного поступка. Вы не понимаете, в какую бездну пытаетесь заглянуть и что вас там ждет.
        - Вечная жизнь, - сказал, как отрезал, олигарх.
        - Вечное рабство, - усмехнулся я. - Скажите, только честно: вас сильно интересует, что хочет и что думает какой-нибудь операционист, работающий в одном из отделений вашего банка? Любой из них? Разумеется, нет. Так с чего вы взяли, что ваши желания будут интересовать тех, кто живет в тенях не одну сотню лет и обладает немалой силой, такой, какой у вас не будет никогда? Ваши активы - да, это полезное приобретение, а вы сами… Обещанное вам дадут, не сомневайтесь. Слово в моих кругах держат все, независимо от влиятельности и силы, потому поцелуй нежизни вы получите. Но и только. В ближайшие лет двести-триста вы будете выполнять черновую работу, до которой не то что патриархи семей, но и даже рядовые вурдалаки не сойдут. Впрочем, вряд ли у вас столько времени будет, вы уйдете в небытие куда быстрее. Причем даже без моей помощи.
        - Почему?
        - Для бесполезных членов семей, к которым вы будете относиться… Будете-будете, поверьте мне. Так вот - для них существует ежедневная норма питания, - объяснил я. - Чтобы от голоду не умерли, но и особо не шиковали. Вам этого будет мало, отказывать вы себе ни в чем не привыкли, потому очень скоро вы выйдете на улицу и кому-то шею прокусите. Или вон того же Белозерова навестите. Такие вещи как шило в мешке, их не утаишь, потому очень скоро вас или свои в пепел обратят, чтобы избежать ненужных эксцессов и в воспитательных целях, или те, кто за законом в Ночи следит. Такие есть, и их, кстати, тоже не купишь. Хотите верьте, хотите нет.
        - Спорный вопрос, Саша. Дорога к власти одинакова везде, тот, кто хочет, тот ее всегда пройдет до конца.
        - Не в этом случае, - возразил я. - Мне недавно рассказывали, что одна молодая, да ранняя вурдалачка года два назад попыталась переломить ситуацию в городе в свою пользу, как раз той самой власти захотела добиться. Хватило ее на пару месяцев, пока тихо сидела. А как чуть наглеть начала, так и спалили ее вместе с домом, где она жила. И со всей свитой. Говорю же - это так не работает. Другие правила, понимаете? Связи и деньги хороши для живых и днем, ночью, когда в небе Солнце мертвых, они не работают.
        - А я вам что-то такое как раз и говорил, - вдруг влез в наш разговор Александр. - Без деталей, мне их знать неоткуда, но смысл тот же.
        - Но в целом решайте сами, как дальше быть, - подытожил я. - Запомните главное - не надо создавать мне хоть какие-то проблемы своими «хочу», «срочно приезжай» и «мне надо», тогда с моей стороны никаких неприятностей ждать не стоит. Я вообще сторонник мирного сосуществования всех со всеми. Жизнь коротка, не стоит ее тратить на никому не нужную вражду. А я вам не враг. Пока, по крайней мере.
        - Но я же смогу в каких-то особенных случаях к тебе обращаться? - помолчав, уточнил олигарх. - Разумеется, с должным уважением и почтением?
        - Если только для себя и в тех случаях, когда больше деваться некуда, - можете, - тоже выдержав паузу, разрешил я. - Но сразу оговорюсь - это не означает, что согласие по всем вопросам у вас уже в кармане. Будьте готовы и «нет» услышать.
        Вроде кивает, но по лицу видно - не нравится ему услышанное. Умный мужик, но слишком уж привык к тому, что все всегда происходит так, как нужно ему. Такие вещи со временем становятся даже не привычками, а образом жизни, буквально въедаются в кровь. Плюс тут же еще вышло, что я вроде как его нагнул. Нет, я так не считаю, но он будет думать именно так. Вышло не по-его, а по-моему, это неправильно. И сколько его ни убеждай, что все не так, толку не будет. Возраст есть возраст, чем мы становимся старше, тем дубовее. Даже самые лучшие и умные.
        Впрочем, простую истину «Тронешь меня - умрешь» он усвоил. По глазам вижу - усвоил. А большего мне и не надо. Это главное.
        - Ну, раз мы все прояснили, так и пойду. - Я в очередной раз встал со стула и потянулся. - Был рад повидаться. Что до моего гонорара - если что понадобится, позвоню.
        - Вот, держи. - Носов тоже поднялся на ноги, после достал из-за кресла и протянул мне два пестрых полиэтиленовых пакета, оказавшихся неожиданно увесистыми. - Обещанный подарок с Филиппин. Семена, листья, сок чего-то там и еще всякая ерунда. Я помощнице велел, она в какой-то лавке, вроде шаманской, всякого-разного накупила.
        - Вот за это спасибо! - абсолютно искренне оживился я, глянув внутрь. - Порадовали так порадовали!
        - А если еще чего-то такого привезти получится - звонить можно? - как-то очень по-свойски поинтересовался олигарх. - Или тоже не беспокоить?
        - Можно, - кивнул я. - Запросто. Наоборот - признателен буду. И на шашлычок зазывайте, почему нет? Приеду, посидим, поедим, вина выпьем, потрещим. Я же не против общения. Я против того, чтобы становиться частью ваших планов, пусть даже важной, уважаемой и хорошо оплачиваемой. Для этого есть другие люди, а я…
        - Не совсем-то человек, - закончил за меня фразу Александр.
        - Я хотел сказать «не из их числа», но ваш вариант тоже неплох. И, может, даже вернее.
        В любом случае с Носовым я расстался по-дружески, что вполне приемлемо. Думаю, полгода минимум просьбами он меня беспокоить не станет, а там видно будет. Ну а всякие неприятности вроде снайпера и вовсе исключены: он, даже при всей своей эгоцентричности, себе не враг.
        Так что с ним как раз было просто. А вот петуху шею свернуть - трудно.
        - Ведьмак, да не томи уже! - хлопнул ладонью, которая, правды ради, больше была похожа на огромную лягушачью перепончатую лапу, Карпыч. - Луна эвон самая та сейчас! Еще маленько, и уходить начнет.
        - Ко-о-о-о! - неожиданно оживился петух, изогнулся так, будто у него не шея, а гофрированный шланг, и в очередной раз клюнул меня в палец.
        - Вот ты скотина! - возмутился я. - Еще защищаю его!
        Не знаю, понял ли кочет то, какую ошибку он совершил, клюя держащую его руку, или нет. Думаю, что вряд ли, потому что я, приняв решение, быстренько протараторил те слова, которые мне перед тем сказал Карпыч и более всего похожие на очень-очень старый наговор. Да скорее всего, им и являющиеся, что подтвердили дальнейшие события.
        Сразу после того, как еще дергающаяся тушка петуха упала в реку, по воде прошла мелкая рябь, а после она словно замерцала изнутри, заключив своего повелителя в эдакий круг света. А после еще и русалки к данному действу присоединились, мелодично затянув какую-то старую песню, текст которой, правда, разобрать было трудно. Такое ощущение, что слова в ней состояли из одних гласных.
        Это смотрелось очень красиво, но я все же предпочел быстренько выбраться на берег. Кто его знает, что дальше случится? Вдруг дополнительная жертва в виде ведьмака окажется не лишней? Гибнуть в воде я хочу еще меньше, чем получить пулю снайпера, очень уж неприятная смерть. Тонул, знаю.
        Карпыч тем временем выкрикнул что-то радостное, обращаясь к Луне, и скрылся под водой, но лишь для того, чтобы секундой позже вынырнуть обратно. Да какое там вынырнуть! Просто-таки выпрыгнуть из воды, причем не в привычном мне облике забавного старичка, а огромной, размером в два меня, серебристой рыбины с телом голавля и зубастой щучьей пастью. Сильно зубастой. Настолько, что мне подумалось, что я, наверное, больше в нашей реке купаться не стану. И в других, наверное, тоже. От греха.
        Следом за тем вода словно вскипела, это выскакивала из нее наружу так же, как Карпыч, рыбешка помельче. На фоне своего хозяина помельче, естественно, а так там вполне серьезные экземплярчики попадались, кстати. Я и не представлял, что в нашей речке такие лещи обитают.
        В этот момент то ли Луна, то ли вода блеснула серебром так ярко, что я даже глаза прикрыл ладонью, а когда убрал ее, то понял, что все закончилось. Река снова стала такой же, как за пять минут до этого - тихой и темной, и подсвечивала ее разве что только серебряная лунная дорожка, протянувшаяся от нашего берега до противоположного, лесного, тенистого.
        - Спасибо тебе, ведьмак! - выбрался на берег Карпыч, снова принявший привычный для меня образа старичка в забавной одежде, мокрой с одного краю. - Уважил так, что нет слов.
        - Да ладно, - отмахнулся я. - Не чужие мы друг другу, как тут не помочь?
        - Не скажи, - возразил мне водяник. - Захар, что до тебя тут жил, в наши дела не вникал, советов не слушал и помощи не просил. Поговорить - поговорит, но и только. Наособицу обитал.
        - Он такой, я другой. Соседи мы, Карпыч. А соседи - не жена, их не выбирают, уж какие есть, такие и есть.
        - Так жена - она своя да под боком, а соседи - чужие и за забором, - хихикнул старичок. - Или не так?
        - Не так. - Я потрепал Родьку, который все еще завороженно смотрел на реку, по голове. - Да ты и сам все понимаешь, разве нет? Ну а что вы с дядей Ермолаем время от времени меня вокруг пальца обводите - так я не в обиде. Понимаю, что вы так молодого да дурного ведьмака уму-разуму учите. Наука лучше дается не когда ее наизусть затверживаешь, а когда через себя пропускаешь. Через обиду, через понимание.
        - Хороший ты парень, Александр. - Карпыч вытянул руку вперед и разжал кулак. - На вот, возьми. И знай - это не отдарок за то, что ты для меня сделал. Это другое. Да бери, бери, чего смотришь? Твое это теперь. Твое.
        Глава 11
        На ладони водяника лежал перстень. Незамысловатый такой, довольно грубой работы, и с тусклым камушком в навершии. Правда, золотой, блеск благородного металла ни с чем не спутаешь.
        - Бери, пока не передумал, - тряхнул рукой Карпыч. - Другой раз не предложу.
        - Спасибо, - не заставил себя дальше уговаривать я и цапнул подарок с его зеленоватой ладони. - Только ты мне объясни все же, чем этот перстенек так хорош? Просто чтобы понимать. Он волшебный, что ли?
        Вслед за последней фразой воображение само по себе нарисовало картину, в которой три забавных коротышки на пне, те, которых я с детства помнил по еще советскому мультфильму, спрашивают у меня: «Что. Новый хозяин. Надо».
        В принципе - почему нет? Чем я хуже Ваньки из слободки? Правда, кошака с собакой у меня нет, но на их место можно Родьку с Антипом определить. И песни я петь умею. Хреново - но умею же!
        - Не бывает таких на свете, - моментально развеял мои мечты Карпыч. - Если только в сказках. А так - нет. Яд, бывало, в них под камень клали, чтобы после кому в кубок сыпануть - такое случалось. Еще, случалось, ведуны бабам лалы, что в перстне, заговаривали на жизнь л?бого своего, главное, чтобы тот его ей сам подарил. Покуда камень ярок - жив молодец, как поблек - все, нет, стало быть, дролюшки на этом свете.
        - О как, - проникся я.
        - Ага, - кивнул водяник. - Этот как раз из таких. Витязь Бранимир, когда с хазарами биться уезжал, суженой своей его подарил, а терем ее как раз на моей реке стоял. Она тогда куда ширше да длиннее была, не то что теперь, да и обитал я в верховьях, далеко отсюда. Под моей рукой, ведьмак, тогда не только русалки да щуки хаживали, а и другие речные, вот так-то! Я только глазом моргнул - они уже устремились.
        - Все течет, все изменяется, - поддакнул я, заинтересовавшись воспоминаниями Карпыча. - И никому дела нет до того, сколько ты трудов положил на то, чтобы все было как надо.
        - Вот-вот, - невесело прокряхтел водяник. - Так о чем я? А! Бранимира, стало быть, хазары посекли, Верба, жена его, про то проведала, да с обрыва в воду и кинулась. Не восхотела жить без него, немил ей свет стал. Кабы детки были - еще бы ничего, но они, вишь ты, их не прижили.
        - Грустная история.
        - Я душу ее не тронул, она сразу куда надо отправилась, - продолжил речной Хозяин. - С Вещим князем спор затевать - радость невелика, с ним лучше в мире быть. Я же знал, что он, как вернется в стольный град, непременно ко мне придет за ее телом, чтобы, значит, супружники вместе и после смерти оставались. В песке берег, раков да рыб к нему не пускал.
        - С Вещим князем? - переспросил я. - В смысле - с Олегом?
        - Ну а каким еще? - удивился Карпыч. - Или ты других знаешь? С ним. Бранимир ближником ему приходился. Не гридь обычный, а старший дружинник, золотом опоясанный, по десницу от князя и на пиру, и на битву стоящий.
        - Или сидящий, - на автомате заметил я, глядя на вещицу, которой, как оказалось, лет столько, что с ума можно сойти. - Если на пиру.
        - Ну да, - кивнул водяник. - Сразу ясно было, что Олег за телом этой дурехи придет. Всякое Вещий князь творил - и доброе, и злое, но о тех, кто с его именем в бой шел, не забывал никогда, даже если те уже мертвы. Так и получилось. Как только он по возврате домой проведал, что Верба в реку прыгнула, сразу ко мне пожаловал, тело ее потребовал. Его я ему отдал, а вот перстень - нет. Он в руке зажат был, как Верба утопла, из нее и выпал. Я и сам про то не знал, мне сильно позже его одна русалка притащила. Так с тех пор его и хранил, а нынче вот решил тебе отдать. Бранимир был ведьмак, и ты ведьмак, стало быть, по праву он твой.
        Нет, сдается мне, я вовсе не Ванька из слободки, а герой другой сказки из далекого и безмятежного детства, той, в которой деревянный человечек получил некий золотой предмет в почти аналогичной ситуации. В смысле - прямо в водоеме от местной жительницы. Ну да, потом он удачно его использовал и сорвал банк, но то ведь сказка. А я-то в настоящей жизни, у нас тут все проще и страшнее одновременно.
        Но будь я хоть трижды Буратино, эту штучку я никому не отдам, никакому Карабасу. Она мне самому нужна. Пока не знаю зачем, но чую, что это так.
        А еще думается мне, что не все так просто. Вот только что «не все»?
        - Скажи, Карпыч, мне что-то еще в этой связи нужно знать? - решил не ходить вокруг да около я и показал речному Хозяину перстень. - Может, за этой штучкой какой-то следок с тех, старых времен, тянется или бывшая владелица с того света может мне за него неприятность какую устроить?
        - Мне ничего такое неведомо, - булькнул водяник, по самый подбородок погрузившись в воду. - Разве только вот… От тех, первых дружинников Олега, почитай, ничего и не осталось. Даже имена их время стерло, что говорить о мечах или вон перстнях. Так что ты особо его никому не показывал бы, от греха. Мало ли кто глаз на эту вещицу положит и что потом учудит? Может, золотом манить станет, а может, и кистенем махнет, когда ты к нему спиной повернешься. Люди разные встречаются, нелюди тоже, к каждому в голову да душу не залезешь, что там творится, не посмотришь.
        - И очень жаль. Ведь как удобно было бы, - заметил я, подбросил перстень на ладони, а после глянул сквозь него на водяника. - Слу-у-ушай, а та русалка, что тебе это дело принесла, рядом с ним тела маленького такого человечка с мохнатыми ногами не приметила?
        - Чего? - уставился на меня Карпыч. - Какого человечка? Ты о чем?
        - Да не бери в голову, - рассмеялся я, прикидывая, на какой из пальцев его подарок налезет. - Неудачная шутка.
        Уж не знаю, случайность это или нет, но на безымянном пальце левой руки перстень умостился как влитой. И, кстати, мне показалось, что он там более чем уместен, хотя до того я не то чтобы негативно относился к разным печаткам и прочим ювелирным изыскам, созданным для мужчин, но и не приветствовал их. Я в свое время даже обручальное кольцо почти не носил, причем не потому, что это могло как-то помешать моим внебрачным забавам, а потому что просто не нравилось. Бывшая теща, кстати, этот факт использовала как весомый аргумент при развале нашего со Светкой брака. Причем придерживала его до самого финала, пустив в ход тогда, когда все уже даже не по шву трещало, а почти разлетелось вдребезги. Эдакий финальный удар.
        А тут прямо здорово, прямо мне нравится. Ну да, может, стоило поостеречься и сразу вот так этот непонятный подарок на палец не натягивать, а прежде походить вокруг него, накрутить разных шпионских теорий и прочей чепухи и под конец вовсе убрать в банковскую ячейку, но… Да ну на фиг. Опять-таки - я чую, что нет тут никакого злого умысла. Легкая дымка непонятности имеется, а фиги в кармане нет, подарен перстень мне от души и без камня за спиной. Что водяник, что леший - они непростые, конечно, типы, могут меня и подурачить, и даже в какой-то момент в своих целях использовать, но зла не желают. Они для этого слишком прямы и честны, кстати, как почти и вся та нелюдь, с которой я сталкивался за последние годы. Если захотели бы убить - просто убили. Вон утащил бы меня сейчас Карпыч на дно, да и все. И хрен бы я вырвался, река его дом, он тут власть и сила.
        - Твое, - причмокнул водяник. - Теперь вижу, что не ошибся. Вон лал поярче заблестел, чуешь? Стало быть, распознал, что ты с Бранимиром одного помета, ага. А то и родня ему или Вербе.
        - Да ладно. - Я глянул на красный камень, который и впрямь потерял свою недавнюю мертвенную тусклость. - Тем более что ты сам сказал - детей у них не было.
        - Зато братья-сестры имелись, - резонно возразил мне собеседник. - Кровь и есть кровь, она на весь род одна.
        - Тоже верно. - Я отвесил Карпычу поклон: - Спасибо за дар, речной Хозяин, не забуду твоей доброты. И это… На берег уже пойду, ладно? Холодная вода еще, как бы не простыть.
        - Иди, иди, - вздохнул почему-то тот.
        - А рыбы нам отсыпать? - заорал Родька, глядя на то, как я, загребая размотавшимися штанинами воду, бреду к недальней полоске песка. - Батюшка водяной, рыбки бы! Я бы ушицы хозяину сварил, а Антипка пирогов напек! Побалуем его!
        Эти слова сопровождались побрякиванием, которое издавало мятое и частично проржавевшее ведро, которое мой непоседливый слуга невесть где успел добыть. Сюда он точно шел с пустыми лапами, ручаюсь.
        - Воды зачерпни, - велел ему Карпыч. - Будет тебе рыба.
        Родька тут же выполнил требуемое, плюнув даже на то, что пришлось намочить лапы. Когда речь идет о еде, да еще и халявной, он на очень многое способен.
        - Ух ты! - только и сказал я, увидев, как десятка полтора приличного размера карасей сами, доброй волей, сиганули в ведро, которое держал мой слуга. - Рыбалка моей мечты.
        - Только караси? - буркнул Родька, выбираясь на берег. - Батюшка водяной, нам бы рыбешку покрупнее, чтобы, значит, ее в пирог целиком! В большой такой!
        - Ох, Александр, какой он у тебя выжига! - качнул головой речной Хозяин. - Побольше тебе рыбку? Так лови!
        Из реки выскочил один тамошний ее обитатель, только, в отличие от карасей, он на самом деле обладал куда большим размером, весом и страхолюдностью. Это был налим, который вообще непонятно откуда взялся в нашей речке. Он же вроде ближе к северам обитает и в Сибири. Тут-то откуда?
        Рыбина, в которой точно килограмм десять было, не меньше, сбила Родьку с ног и комфортно на нем же расположилась. Мало того - словно издеваясь, налим уставился на мохнатика своими круглыми глазами, а после плямкнул толстыми губищами, словно что-то говоря.
        Мой слуга, похоже, слегка перепугался и в ответ громко икнул. Хотя, может, налим просто ему на живот надавил, набитый за ужином до предела.
        - Доволен? - хохотал в реке водяной. - Кушай - не обляпайся! И карасей обратно мне верни! На что они тебе теперь?
        - Хозяин, а это вообще кто? - спросил у меня Родька, ворочаясь под рыбиной, которая с него слезать не собиралась. - Как его зовут?
        - Хуан, - слегка удивившись постановке вопроса, все же ответил я. - А фамилия Самаранч.
        - Правда?
        - Кривда. Родь, ты в своем уме? Откуда у рыбы имя-фамилия? Вставай уже, давай я с тебя песок стряхну, да потащим этого красавца домой. Блин, он мало того, что тяжелый, так еще и склизкий! И «спасибо» не забудь сказать! И так только и делаю, что за тебя краснею.
        Пока домой это дело тащил, весь упрел, да еще и комары меня заели капитально, но все же кое-какая польза от этих трудов праведных воспоследовала. Во-первых, рыба оказалась на редкость вкусной. Я как-то раньше налима не пробовал, не доводилось, а зря. Хотя дело, конечно, не только в качестве изначального продукта, но и в кулинарном мастерстве Антипа, который так его приготовил, что мы здоровенную вроде бы рыбину за два дня оприходовали, одни косточки да хвост от нее остались. Во-вторых, мой домовой за этими кулинарными заботами более-менее сменил гнев на милость, хотя все еще хмурился, вспоминая беспокойного петуха.
        - Ты, Антип, не серчай, - сидя тихим вечером четверга на крылечке, сказал ему я. - Понимаю, что с живностью тебе тут было бы куда веселее, но сам рассуди - управишься ты с ней один? Что, если я опять куда-то умотаю на месяц или дольше?
        - Петуха прокормил бы, - буркнул домовой. - Невелик труд.
        - Так он тоже один быть не привык, - резонно возразил я. - Он же лидер, ему свита нужна, чтобы ей руководить и ее же топтать. Куры, проще говоря. С ними как?
        - Не надо курей! - взмолился Родька. - Вони от них много и шума. Жил я как-то с одним из прежних хозяев у одной вдовы, так она курей держала. Вспоминать страшно!
        - Давай так, - предложил я Антипу. - Если сюда переселюсь насовсем или просто надолго, то мы подумаем о расширении хозяйства. Кур не обещаю, но кого-нибудь заведем. Но не раньше.
        - Хорошо, - поразмыслив, кивнул своей кудлатой башкой домовик. - Твоя правда, хозяин.
        - И еще вот что. - Я поднялся с крыльца и зашел в дом. - Иди-ка сюда.
        - Ага. - Антип выполнил просьбу и последовал за мной. - Чего?
        - Вот, держи. - Я достал из рюкзака мандрагыр, который привез из города, но так и не вынул, к своему великому стыду, из рюкзака. - Смекаешь, что это такое?
        - А то. - Домовой нюхнул корень, а после его лизнул. - Ох ты! Ему же годков как бы не поболе, чем нашей соседке!
        - Вручаю на сохранение. - Снова замотав драгоценный ингредиент в тряпицу, я протянул его собеседнику. - Береги как зеницу ока и никому, кроме меня, его не отдавай. Даже если придут и скажут, что я сам просил это сделать, все одно не отдавай. Ну и случись что с домом - спасай его в первую очередь. Жилье мы новое отстроим, никуда оно не денется, а вот такую цацу, думаю, мне больше не сыскать.
        - Выполню, - коротко ответил Антип, и я ни на секунду не усомнился в его словах. Он у меня такой: сказано - сделано.
        - И еще, - я чуть поморщился, - если со мной что случится… Что ты насупился? Я не бессмертный, а жизнь исключительно непредсказуема. Так вот - если что, отдашь его моему наследнику, если таковой сюда заявится. А он придет, теперь я это наверняка знаю. Тут, в Лозовке, наше место силы. Только вот что - не сразу, ясно? Сначала дождись того момента, когда он что-то понимать в новой жизни начнет и сможет по достоинству оценить то, что я ему оставил.
        Тут мне на память пришел шалый пращур Митрий, у которого в башке умещались только две мысли - одна о бабах, вторая о выпивке, и добавил:
        - А если так и не поймет ничего, то вовсе придержи и жди следующего. Рано или поздно появится тот, кто мандрагыром сможет распорядиться с умом.
        Мысль о том, что я могу сгинуть вовсе, никому силу не передав, я от себя отогнал как неконструктивную. Все же хочется как-то верить в лучшее.
        Антип сунул корень под мышку и усвистал на чердак, где после минут пять гремел какими-то железками. Как видно, прятал доверенное ему сокровище так, чтобы и мне самому, если что, его не найти.
        Когда Антип вернулся, слегка запыленный, но довольный с собой, то в руках его обнаружилась массивная жестяная коробка из числа тех, которые я частенько видел на блошиных рынках в Германии. В таких раньше печенье и конфеты продавали. Да и у нас до революции тоже вроде такое встречалось.
        - Это наследство Захара Петровича, - сказал мне домовой и сунул коробку в руки. - Он мне ничего такого, как ты, не говорил, просто отдал на сохранение, и все. Да даже и не отдавал, чего врать-то… Просто, когда понял, что он помер, я прибрал его добро и спрятал. А теперь вот…
        Фразу он не закончил, но мне и так все стало понятно.
        Коробка оказалась неожиданно увесистой, и ответ на вопрос «Отчего так?» я получил сразу после того, как ее открыл. Это были золотые царские десятки, штук тридцать на глазок, а может, и больше. Интересно, это самого Захара накопления или ему они тоже достались по наследству?
        Еще в коробке я обнаружил кое-какие документы, причем некоторые из них оказались весьма неожиданными. Например, я с удивлением ознакомился со справкой об освобождении. Оказывается, Захар Петрович три года на Печоре отсидел в конце шестидесятых. Интересно - за что?
        Еще там были наградные книжки, но уже не на его имя. «Красная звезда», «За отвагу», другие медали. Самих наград, правда, не обнаружил, кроме одной - георгиевского креста времен еще аж царской России. Причем, похоже, золотого. То ли это кто-то из предшественников отличился, то ли родитель Захара. Была же у него родня?
        Кроме вышеперечисленного, в этой сорочьей коллекции обнаружилась женская заколка с блескучим камнем, истрепанный кисет, в котором до сих пор лежал табачок, порядком изгрызенный мундштук и стопка купюр, причем таких, которые теперь только коллекционеров интересуют. Тут, наверное, все виды денег, которые при советской власти хождение имели, представлены. А вот современных почти нет. Видно, не сильно богато Захар Петрович жил, вон всего двадцать тысяч нашими обнаружилось.
        - Наследие предков, - без тени иронии сказал я, разглядывая содержимое жестянки. - Н-да. Давай-ка, Антип, убери это все обратно, пусть лежит на старом месте. И береги так же, как мандрагыр. Это не просто золото и бумаги. Это память.
        Надо будет после туда денег подбросить, продолжить семейную традицию. Опять же - какая-никакая, а заначка, причем из тех, до которых ни один жулик не доберется. Мало ли что да как, а тут всегда денежка лежать и ждать меня будет.
        Домовой отправился выполнять мою просьбу, а я снова вышел из дома и уселся на верхнюю ступеньку крыльца.
        Вот все же какая тишина вокруг, а? Меня, порождение урбанизации, выросшее в городе, который никогда не спит, она всегда поражала, с самого первого визита в Лозовку. Впрочем, его как раз вспоминать особо не хочется, поскольку мы тогда с Маринкой чуть концы не отдали. До сих пор как в памяти воскрешу ту грозу, метания по лесу, поляну с камнем-алтарем в центре и три пугающие фигуры, парящие над ним, не по себе становится. Я, конечно, после и пострашнее вещи видал, но первый раз, как известно, самый запоминающийся. И неважно, к какой именно области жизни человеческой он относится.
        Впрочем, сейчас эта тишина в каком-то смысле меня начинает напрягать. Я о том, что телефон молчит уже третий день. До того названивал постоянно, я кому-то все время нужен был, а тут как отрезало, словно нет меня на свете. Ладно родители, у них дача, ладно Носов, с ним тоже все ясно, но даже зануда Нифонтов - и тот куда-то испарился. А самое скверное, что ворожеи о себе знать не дают. Вроде как срок на подходе, завтра уже пятница, могли бы и проинформировать, как да что. Но нет, молчат. А самому им звонить смысла нет никакого, в ответ получу только вежливое с хорошо скрытой издевкой: «Как будет готово - мы скажем». И не надавишь на них никак, нет у меня таких рычагов.
        А время идет. Сколько его еще у Бэллы осталось? День, два, три? Так что как бы первым позвонившим мне не стал Вагнер, с печальной новостью о том, что моя помощь девушке уже не нужна.
        - Глянь, хозяин, прелестник летит, - толкнул меня в бок Антип, который, оказывается, уже пристроился на крылечке рядом со мной. - Давно его видно не было. Вон, вон, смотри!
        Задрав голову, я и в самом деле увидел ярко-огненную точку, которая довольно шустро перемещалась по темному ночному небу, причем двигалась она, несомненно, в нашем направлении.
        - Не иначе как к старой Даре решил в гости наведаться, - ухмыльнулся домовой. - Видать, какие-то новости хочет поведать.
        - А это кто вообще? - Я не мог оторвать глаз от небесного летуна, который, похоже, представлял собой что-то вроде огненной птицы.
        - Прелестник-то? - переспросил домовой. - Так нелюдь, кто же еще. И по бабам ходок. Но не по всем, в основном по тем, которые мужика своего потеряли и по нему убиваются без остановки. Только тоска тоской, а бабе тепла да ласки все же охота, особенно если по молодости, вот прелестник и тут как тут. Он ведь хитер, предстанет перед ней красавцем, да еще на мужа бывшего маленько похожим - как тут устоишь? И как вдовушка под него доброй волей ляжет, так ей и конец. Заберет ее душу прелестник, непременно заберет, она его теперь. Ну а баба та, глядишь, через неделю-другую уже в домовине лежит. Как человеку без души жить? Да никак.
        Стоп-стоп. Что-то такое я уже слышал, то ли в Праге, то ли в Бремене. Рассказывали мне про некоего Черного Ганса, который в виде бравого молодца подкатывает к безутешным вдовушкам, поклявшимся и после смерти хранить верность супругам, соблазняет их, заставив забыть все, включая данное обещание, после выпивает душу клятвопреступницы досуха и в виде огненного змея отбывает в глухие места, где у него со времен битвы в Тевтобургском лесу логово оборудовано.
        Вся эта история тогда вызвала у меня большое сомнение, поскольку в наше время подобная супружеская верность, особенно в полиаморной Европе, выглядит как минимум неправдоподобно, но вот, оказывается, и у нас такие же водятся.
        - К гуленам там или просто к слабым на передок он сроду не сунется, ему они не нужны, - продолжал тем временем вещать Антип. - Он же не для удовольствия баб та-ра-ра-рам, значит, а чтобы душу забрать. Во, во, гляди! Я ж говорил - к Даре он гостеваться намылился!
        И верно - сгусток пламени распрямился и словно ввинтился в печную трубу дома, стоящего напротив. Причем готов поклясться, что внешне он очень напоминал дракона навроде того, что я видел в трилогии «Хоббит». Как его там? Смог? Смауг? Только этот был куда меньше, размером где-то с хундаевский «седан».
        - Его еще огненным змеем называют, - в тон моим мыслям заметил Антип. - Ага. Мол, он сродни Великому Полозу, они, дескать, из одного помета. Но это все ерунда. Полоз кому служил? Велесу, родителю своему. А тот любых огненных тварей терпеть не мог, от них лесу да зверью один вред. Так что не его это порождение, точно не его. Скорее уж Морана эдакую пакость сотворила.
        - Огненный змей, тоже мне! - поддакнул Родька, сидящий на перилах и что-то жующий. - Червяк с крылами - да и только.
        - Вряд ли его создала Морана, - возразил я. - Ее стихия ночь и холод, зачем ей такой слуга?
        - Чтобы никто на нее не подумал, - моментально ответил домовой. - Да и дружила она с огнем, дружила. С Перуном вон ладила всегда, а тот молоньям повелитель. Мне про то батя рассказывал, а ему дед. А дед у меня был ого-го, он одно время сильномогучему волхву по хозяйству помогал, потому много чего видел и знал.
        Надо будет узнать у первоисточника, кто из нас прав - я или Антип. Интересно же. И с домовым моим побеседовать поподробнее, выяснить, что еще из рассказов своего бати он помнит.
        - А от Дары ему чего надо? - перевел я разговор из теоретической плоскости в практичную. - Не ласки же с душевным теплом? Устарела для такого соседушка, причем веков пять назад. Да и не любила она никого, кроме себя, никогда, зуб даю.
        - Говорю же - поболтать прилетел, не иначе, - пояснил Антип. - Дара давно его к себе привязала. Подкармливает она его, а тот ей весточки из столицы таскает.
        - Подкармливает?
        - Ты не гляди на то, что Дара из Лозовки не вылазит, - невесело хохотнул домовой. - Она все знает, что в округе творится, кто чем живет, кто чем дышит. И про всех тех, у кого на душе тоска черная лежит, ведает, не сомневайся. У нас же дачных поселков понастроили нынче богато, народу в них живет много, есть такие, кто мужа потерял и по нему убивается. Времена сейчас другие, верно, да только сердца у баб те же, что раньше, остались. У иной ушел любый за кромку - и все, никто ей не нужен, никто не мил, живет как не живет. Дара про то узнала, прелестнику рассказала, а он ей в ответ…
        - Дальше не рассказывай, все понял, - перебил я его. - Интересно, что он за новости ей принес?
        Не знаю почему, но на душе вдруг стало маятно, неспокойно. Как говорил один мой приятель, словно кто-то прошелся по тому месту, где когда-то будет находиться моя могила.
        - Могу пойти подслушать, - предложил Родька. - Вон окно открыто, авось что и разберу из их разговора.
        - Лучше не стоит, - предупредил меня Антип. - Если старая ведьма его за этим прищучит, то жди беды. А она учует, уж поверь!
        - Даже не сомневаюсь, - согласился с домовым я. - Ладно, пошли лучше спать.
        Кстати, бабка Дарья за последние дни со мной даже заговорить ни разу не попыталась. Так, здоровались через забор, но и только. Еще разок раскланялись, встретившись позавчера в лесу, но языками, как в прежние времена, не зацепились. Уверен, что это не просто так, есть тут какая-то закавыка. Не этого ли огненного гонца она и ждала? Или все проще и я сам себя накручиваю? Может, ей просто больше нет до меня дела? Живет по соседству ведьмак и живет. И ладно. Оступится - погублю, нет - авось кто-то другой это сделает.
        Утро же все расставило по своим местам. Нет, началось оно так же, как и предыдущие несколько, с яркого солнечного света, завтрака на улице и обещаний Родьки, что завтра-то он точно пойдет со мной в лес и поможет травы собирать, а сегодня никак. Просто сегодня у него лапы ломит, скорее всего к дождю. Я, впрочем, не настаивал, мне одному, вернее исключительно в компании дяди Ермолая, в лесу было комфортнее. Никто не ноет, не спрашивает поминутно, когда мы домой пойдем, и не ругается на то, что рядом с нами вышки нет, которая раздает стабильный мобильный интернет.
        - Тогда разберешь все то, что насобираю, - строго глянул на него я. - И вчерашнее, что высохло, проверь. Если что готово, то перебери и по пакетикам расфасуй.
        Запасался травами я капитально. Качество тех ингредиентов, что продают в интернет-магазинах, меня окончательно перестало устраивать, а рынков наподобие немецких или итальянских в столице не было. Ну или я про них не знал. Так что последние дни я греб в лесу к себе все, до чего мог дотянуться, тем более что на дворе стоял июнь, самый лучший для травосбора месяц в году, даже лучше, чем май. Ну и дядя Ермолай мне, конечно, в этом очень помогал, показывая такие лесные травяные делянки, которые я сам в жизни бы не нашел.
        Бабка Дарья окликнула меня тогда, когда я уже почти дошел до березовой опушки, за которой начинался лес.
        - Александр, - услышал я ее голос, - скажи, а правда, что ты нашему речному вчера петуха черного подарил? Да еще сам ему голову свернул?
        - Привет, соседка, - развернулся я и увидел старушку, стоящую шагах в пяти от меня с изрядным пучком редиски в руках. И это притом, что улица еще минуту назад была пуста. - Правда. А что не так?
        - Все так, все так, - меленько засмеялась она. - Одно непонятно - как тебе не страшно было?
        - Скорее неприятно, - поморщился я. - Все же живое существо.
        - Не о том речь, - поправила белый платочек, которым была повязана ее голова, ведьма. - Петух - тварь безмозглая, он и без головы по двору бегать может, чего его жалеть? Я о том, что ты следом за ним мог отправиться на дно.
        - Это как? Вы о чем?
        - Да все о том же, - с легкой издевкой ответила старушка. - Почему, по-твоему, в былые времена волхвы да старейшины, те, кто водяных умасливал подношениями, после к реке до осени не совались? Знали, что водяник их может к себе в гости утащить. Жертва ему сладка да полезна, но куда лучше еще и жертвующего прибрать. Тогда рыба плодиться станет без меры, силы и удачи прибудет. Да мало ли что еще? Стой. Ты что, о том не знал?
        - Не знал, - признался я, ощутив холодок на спине.
        - Вот же ты непутевый! - снова захихикала Дарья. - Как есть теля бездумное! И ведь еще, как на смех, решил такого волчару затравить!
        - Волчару? - тряхнул головой я. - Вы о ком?
        - О Кузьме, конечно, - пояснила бабка. - Старом греховоднике, который все умирает-умирает, да никак не умрет. Ты же на него охотиться надумал, верно?
        Как же вовремя взревел смартфон! Столько дней молчал, а тут проснулся и подарил мне немного времени на то, чтобы прийти в себя от всего услышанного. Мне очень были нужны эти десять-двадцать секунд.
        Я, даже не глянув на экран, ответил на вызов и произнес:
        - Да, слушаю.
        Глава 12
        - Добрый день, Александр. Это Белозеров.
        - Мое почтение. - Имя собеседника я называть не стал, поскольку любопытная старушка явно навострила уши. Более того - мне вообще показалось, что одно из них реально вытянулось вверх, став похожим на кошачье. - Рад вас слышать.
        - Я сделал то, о чем вы просили. Дом, о котором шла речь в нашу последнюю встречу, куплен и находится в полном вашем распоряжении. Но оформил я его, как мы и договаривались, на свою бывшую жену. Надеюсь, ваша точка зрения на данный счет не изменилась?
        - Ух ты! - впечатлился я. - Так быстро? И - нет, наши договоренности остались прежними.
        - А смысл тянуть? - не стал ходить вокруг да около мой собеседник. - Ну да, можно было бы путем переговоров снизить цену процентов на двадцать пять - тридцать, в другой ситуации я именно так и поступил бы, но не сейчас. Вы честно выполнили свою работу, мне хочется рассчитаться с вами поскорее. Да и дом на самом деле неплох, эдакое академическое гнездышко в стиле позднего СССР. Впрочем, вы юны, тех времен не помните, потому вряд ли поймете, о чем я речь веду. Если проще - хорошее месторасположение, большой ухоженный участок, добротная винтажная мебель, гараж на три машины. Покойный знал толк в комфорте. Жаль, с детьми ему не повезло.
        - Ну как не повезло? - возразил я, глянув на Дару и скорчив лицо в гримасе из серии «Ну извини, важный разговор». - Просто выросло, что выросло. Так случается.
        - Ключи можете забрать в любой момент, - сообщил мне Белозеров. - Желаете - загляните ко мне в офис, только предупредите заранее, желаете, вам их домой привезут. Или туда, куда скажете.
        - Спасибо. - Я отошел от соседки на несколько шагов. - Такой вопрос - ваша дочь доброй волей отправилась в Германию или вы сами инициативу проявили?
        - Сама, - со скрытой гордостью ответил Вадим Евгеньевич. - Я даже удивился. Не знаю, что вы ей сказали, но выходит, что в определенном смысле слово на самом деле лечит.
        - Особенно если оно подкреплено делом, - хмыкнул я. - Ладно, все хорошо, что хорошо кончается.
        - Мой опыт говорит, что не стоит раньше времени радоваться.
        - Думаю, конкретно у этой сказки будет счастливый финал, - заверил его я. - Она у вас девочка вздорная, но неглупая, так что не переживайте. И еще раз спасибо за дом, очень выручили.
        - Не за что. - Ощущалось, что Белозеров улыбается. - Жду звонка.
        Вот и славно. Плацдарм готов, осталось только врага на него заманить. Надеюсь, Хозяин кладбища не ошибся, все выйдет так, как он предполагал.
        - Какой деловой стал! - всплеснула руками бабка Дарья, глядя на меня, убирающего смартфон в карман джинсов. - Откуда что берется? Пару лет назад ходил вахлак вахлаком, тени своей боялся, а нынче - гляньте на него! Начальник - и только!
        - С волками жить - по волчьи выть, - и не подумал смущаться я. - Так о чем у нас речь шла? Ты там какого-то Кузьму упомянула?
        - Не какого-то, а вполне конкретного. - Соседка оторвала от пучка одну редиску, бросила ее в рот и с хрустом разжевала. - Про Савостина Кузьму Петровича, хрена старого, глаголю. Как сейчас сказали бы - колдуна-профессионала. На редкость неприятная личность, доложу тебе. Когда узнала, что его в домовину положили и землей присыпали, обрадовалась невероятно. Само собой, понятно было, что надолго он на погосте не задержится, хоронили не так, как следует. Колдуна мало просто в гроб положить, его перед тем надо верно обиходить - гвозди стальные в пятки вбить, в рот иголок железных насовать да его зашить, еще кое-что сделать, тогда, может, он и угомонится. Но все равно хорошо вышло. Тут ведь как - чем ему хуже, тем мне приятнее. Мы с Кузьмой с давних пор не ладим, с тех, когда он одну мою подружку пеплом по ветру развеял.
        - Ну, тут ты, бабуля, привираешь, - поморщился я.
        - Вот наглец! - возмутилась соседка. - Раз говорю - так и было. Анютку он, змей подколодный, за кромку определил. Сначала с ней натешился вдоволь, а после убил. Луной клянусь, так и было.
        - Насчет Анюты не спорю, более того, даже верю. Но вот то, что эта бедолага тебе подругой приходилась - заливаешь. Нет у тебя подруг, Дарья Семеновна, и сроду не водилось. Подручные есть, помощницы, служанки. Еще дуры наивные, которых ты используешь, их вообще без счета. А подруг - нет. Откуда им взяться? Тебе же вообще никто не нужен, верно?
        - Да хоть бы и так, - даже не стала спорить старуха. - Только все одно ничего не меняется. Кузьма ее убил, чтобы мне насолить, а я такого не прощаю. Вот и выходит, ведьмак, что мы с тобой единое дело делаем, верно? Враг-то у нас один на двоих.
        - Верно, верно. И?
        - Рано тебя похвалила, - констатировала Дара. - Деловым-то стал, а ума не прибавилось. Что «и»? Помочь я тебе хочу.
        - Ты? - уточнил я, прищурив левый глаз. - Вот так просто, от чистой души? Безвозмездно?
        - Не загибай салазки до того, как мороз ударит, - посоветовала мне бабка. - Ишь скачет, как кузнечик, с пятого на десятое. Про даром речь не шла, только про то, что я знаю кое-что такое, без чего тебе Кузьму ввек до осени не словить. Тебе же умрун сроку до первого снега отмерил, верно? Ну да, до него еще далеко, вон лето толком в силу еще не вошло, не окрепло, вроде времени полно. Только ты же знаешь, что дни летят сильно быстро, не успел обернуться - и все, лист с дерева облетает, а на траве изморозь.
        Не пернатый ли гость ей эти весточки принес, тот, которого мы вчера созерцали с крылечка? Если да, то он очень информированный товарищ.
        - Соседка, если что, у меня в доме книжка писателя Пришвина стоит, может, от Захара Петровича осталась, может, от прежних жильцов, уж не знаю. Захочу про родную природу почитать - ее открою. Давай к делу перейдем. И сразу - если ты по новой волынку про Нифонтова и Марфу затянешь, так это без меня. Николаю помощь, судя по всему, на фиг не нужна, поскольку я ее предложил, а он отказался, а с коллегой твоей я ссориться не стану. Мне дешевле от умруна как-то по-другому откупиться. Уверен, что мы договоримся, он товарищ хоть и жесткий, но умный, свою выгоду всегда соблюдет.
        - Николай твой идиот, каких свет не видывал, - сплюнула себе под ноги ведьма, причем на этот раз, похоже, ее недовольство было весьма искренним. - Я уж думала, такие, как он, перевелись, ан нет, глянь-ка, еще существуют. Ладно эта стервь Никитишна, эта старой породы человек, ей сроду ни себя, ни других не жалко. Да они раньше все такие были, потому подолгу и не жили, только Пашка одна и есть исключение, и то не своей волей. Но этот-то из новых вроде, должен понимать простую вещь - не стоит идея того, чтобы за нее так рваться на части. И все же одно дело ему дороже и себя, и девки, которую он любит. Вот скажи мне, Сашка - он нормальный?
        - Хрен знает, - пожал плечами я. - Не мне судить. У нас с ним разные приоритеты в жизни, и пути достижения целей тоже разные. И потом - у Нифонтова есть то, что называют «служебным долгом», а у меня нет. Я живу от неприятности до неприятности, а в промежутке между ними отдыхаю. Так чего за помощь хочешь, соседка? Если знаешь - говори, если нет - придумай, после скажешь, а я пока в лес пойду. Только имей в виду, я сегодня обратно в Москву возвращаюсь, так что особо не тяни.
        - Да ты, ведьмак, выходит, Марфы боишься? - подковырнула меня ведьма. - Ладно, пусть. Тогда давай другое у тебя попрошу за обещанный совет.
        - Давай, - разрешил я. - Правда, не обещаю, что и тут соглашусь. Во-первых, ты, бабуля, сильно любишь цены на свои услуги завышать, а во-вторых, доверия у меня к тебе нет.
        - Я ведь и обидеться могу, - нахмурилась Дара.
        - На правду? С чего бы? - усмехнулся я. - Кто обещал мне зелье сварить из мандрагыра, которое мертвого поднимет? Не ты ли? А ведь не сварила бы, верно? Или сварила, да не то. Ты ведьма, конечно, сильная, но для такого рецепта, при всем уважении, боюсь, тебе силенок и знаний не хватит. Так же?
        На самом деле я, конечно, блефовал. Может, и хватило бы опыта, знаний и сил у Дары для означенного лекарства, но вот только мне кажется, что вряд ли. Если ворожеи, которые на ногах стоят покрепче, чем ее племя, с ним еле-еле управляются, то куда ей-то.
        - Что обещала - то получил бы, - уже без душевности в голосе сообщила мне ведьма. - А уж я бы его сготовила, не я - тебе какая печаль? Важен конечный результат.
        - Ну, это да, тут согласен. Но цену все же назначай реальную, не безмерную.
        - Хорошо. - Дара поправила платочек. - Тебе всего-то надо будет кое-куда сходить, там кое-что взять и мне сюда это привезти. Все!
        - Все! - передразнил ее я и хлопнул в ладоши. - И только! Нет, мать, так не пойдет. Куда пойти, чего взять? Детали давай. И еще аванс, если договоримся, с тебя.
        Самый скверный вариант из всех. Это в сказках Иваны-царевичи философски относятся к «поди туда, не знаю куда», причем исключительно по застарелой аристократической привычке, которая предполагает, что кто-то придет и за них всю работу сделает - отважный витязь, верный слуга, серый волк. Да пофиг кто, лишь бы самому не трудиться. А ему останется только сдать молодильное яблоко папаше да ошалевшей от свободы царевне юбку на голову завернуть при первой возможности.
        Так что не факт, что сделка состоится. Совсем не факт.
        - Да какой же тут аванс может быть? - вроде как опешила ведьма. - Это же знания, а не сундук с монетами. Ну, могу десяток-другой разных слов произнести, если тебе полегшает. Вразнобой.
        - Что и откуда приволочь надо? - без особого почтения в голосе переспросил я. - Детально.
        - Нож мне нужен, - не стала чиниться бабка. - Лежит он в не сильно дальнем от нас лесу, на поляне, под камнем-валуном. Пойди, возьми, принеси - и узнаешь, как Кузьму словить, что бабочку в сачок. Имеется средство, которое его приманит, не сомневайся. Надежное, верное. А если управишься скоро, так я еще тебе присоветую, как душу старого греховодника сноровистее загубить. Есть у меня один секретик, мне его мама моя поведала незадолго до смерти. Она колдунов на нюх не переносила, один из них ей лицо так изуродовал, что ни одним мороком не скроешь, потому и давила их, что клопов, где и как только можно. Память у меня хорошая, слова и советы ее крепко помню, не сомневайся.
        - Что за нож, что за лес? - вздохнул я. Похоже, не врет старая, вправду что-то очень для меня полезное знает. Ведьмы врать сильны, это да, но иногда и правду говорят. Может, не всю, но какую-то ее часть, что меня лично в данной ситуации вполне устроит. Подсказка будет - уже хорошо, дальше я весь клубочек размотаю как-нибудь, поднаторел за последнее время, впору детективное агентство открывать, с кофемашиной, с окнами на Садовую и длинноногой секретаршей. Вывод? Стоит беседу продолжить, ибо что-что, а послать соседку ко всем чертям на ближайшее болото я всегда успею. - «Не сильно дальний» - это где конкретно? У всех разные понимания расстояний. Какому москвичу ВВЦ далью кажется, кому город партизанской славы Брянск с его чащобами не ближний свет. И самое главное - из препятствий только камень-валун имеется или что еще есть? Вернее - кто-то?
        - Подмосковье это, - заверила меня бабка. - Ближнее. Отсюда, если без пробок, часа за два-три добраться можно. До «бетонки» доехал, а там знай катись до нужного поворота.
        - Предпочитаю муниципальный транспорт. Но хорошо, что рядом, все веселее. А по второму вопросу как? На самом деле всех препятствий один камушек? Реально лопаты хватит для решения вопроса или как?
        - Какой нудный стал, - недовольно сообщила мне старушка. - Вот раньше - только помани тебя приключением и тайной - и все, ветер за ушами свистит. А теперь что? Все тебе расскажи, все по полочкам разложи. Куда делся твой дух авантюризма, Александр?
        - Испарился в Европе, - и не подумал смущаться я. - Вернее, переродился в призрак и теперь по ней бродит. Дарья Семеновна, в чем подвох? Кто обитает на поляне рядом с камнем? Ты же из-за этого мистера икс туда до сих пор своих подручных не отправила, верно?
        - Не только, - буркнула старушка. - Тут много чего наплетено, в двух словах не объяснишь. Да тебе и не надо этого знать.
        - Ну, тогда пойду в лес, - уведомил я ее и прощально качнул несколько раз ладошкой. - Травы пособираю. Пока дела свои справлю в городе, они как раз высохнут. Дождя-то вроде не предвидится?
        - Неделю точно не будет, - глянула на небо ведьма. - А вот потом хороший такой зарядит, на несколько дней. А так лето сухое будет, жаркое. Сама видела - жаворонки гнезда в ямках вьют, не на бугорках. Примета верная, никогда не подводила.
        - Век живи - век учись, - абсолютно серьезно заметил я. - Запомню.
        - Аглая там обитает при захоронке, - вздохнув, сообщила мне ведьма. - Сказал бы «холера ее забери», так уже. Не холера, правда, но чего это изменит?
        - Аглая - кто?
        - Сестра Марфы, - ответила Дара. - Младшая и давно умершая. Она стражем сидит при наследстве бабки своей, Анисьи, что великой ведьмой была, из тех, кто раз с тысячу лет рождаются. А может, и реже.
        - Не нравится мне это все, - признался я. - Чужое наследство, посмертный страж… Опять-таки - если она страж, значит, хоть ходячий экскаватор туда пригони, все одно ничего я не найду. Это ж, по сути, клад, да еще заговоренный, его просто так не ухватишь.
        Год назад, как раз в эти дни, я бродил по зеленой Ирландии в компании рыжеволосой вайры Мэйгдлин, злого как собака карлика-клурикона, который впервые в жизни не сам что-то спер, а стал жертвой ограбления, а также простодушного верзилы Калваха, являющегося потомком груагахов. Сей небольшой, но сплоченный общей целью коллектив пытался вскрыть подобную захоронку, даже не представляя, во что ввязывается. Штука в том, что с незапамятных времен ее, как выяснилось, охраняли тени сидов, которых подчинил себе один довольно хитрый товарищ, на поверку оказавшийся дуллаханом, по-нашему говоря - всадником без головы. Скажу честно, воспоминания о той вылазке у меня остались не из лучших, если не считать конкретно те, которые относятся к Мэйгдлин. Нет, она, конечно, та еще стерва, как и положено потомственной вайре, сиречь ведьме, но при этом до сих пор мне иногда по ночам снится, причем в редкостно непристойных снах. И еще - если кто нашим женщинам и соперник в мире по красоте, уму и эмоциональности, то это, конечно, ирландки, мне данный факт теперь доподлинно известен.
        Впрочем, не удивлюсь, если рыжая бесовка эти сны мне сама и насылает, с нее станется. Каюсь, накосячил, остался у нее платок с моей кровью. Но тогда не до подобных мелочей было, поскольку крепко меня дуллахан покромсал перед тем, как я его медным ножом наконец прирезал. А она меня как раз и перевязывала после того, как вытащила на зеленый луг из холма. Собственно, только мы двое из четверых и выбрались, остальные в холме навеки остались. Вредить как-то она мне не станет, слово есть слово, но пошалить таким образом запросто может. Говорю ведь - стерва редкая, недоброй памяти Воронецкая на ее фоне девочка из песочницы.
        И еще одно мне известно предельно точно - в холмы близ Бру-на-Бойна и мегалиты Наута я в жизни больше не сунусь. По той же причине и на поляну с валуном не рвусь. Пошло оно все на фиг, с мертвой ведьмой-охранительницей силой меряться, тем более приходящейся родней Марфе, нет у меня желания. Запросто может случиться так, что победа мигом в поражение превратится, если глава ковена за Аглаю эту на меня осерчает. Тогда недовольство умруна мне детскими играми на лужайке покажется.
        - Чего ты сразу скукожился? - верно уловила мои мысли Дара. - Ну, стоит мертвячка на страже, и что с того? Ты ж Ходящий близ Смерти! Иль нет, я чего напутала? Да ты таких, как она, должен щелчком за кромку загонять. А клад… Ну, заговоренный он, есть такое. Так брата позови, он поможет, поди.
        - Брата? - переспросил я, заранее понимая, что услышу в ответ.
        - Его, - кивнула старушка. - Ты дурака-то не валяй. Все знают, что ты с Хранителем кладов кровь смешал и вы теперь родня. Позвони, объясни все как есть. Неужто он тебе откажет в такой мелочи?
        Да вот фиг знает. Если послушать соседку, дело яйца выеденного не стоит. Я уберу призрак ведьмы, Валерка вытащит на белый свет клад, и дело в кармане. Но это с ее слов, а им верить вот так, с ходу, не стоит. И потом - брат-то он мне теперь брат, только выглядеть я в его глазах, боюсь, буду так себе в этой ситуации. Знаю, о чем говорю, сам бы, случись подобное, про него не сильно хорошо подумал.
        - А что за нож такой, мать? - спросил я. - Родовая вещь или что-то совсем особенное, из небесного металла сделанное?
        - Поднатаскался в нашем ремесле, - не без уважения заметила ведьма. - Молодец. Из небесного, сынок, из небесного. В старые времена созданный, в семи огнях кованый, в семи водах стуженый, семью людскими смертями закаленный. Хорошая вещица, давно ее себе заполучить хотела. Хорошо бы, конечно, к ножу еще гребешок да кольцо заиметь, но, видно, не судьба. Так что, ведьмак, берешься? А?
        И старая протянула мне руку.
        - Пока нет, - качнул головой я. - Не убедила ты меня в том, что мои труды адекватны предполагаемой награде. Сама посуди - мне проклятую душу упокаивать, просить человека клад поднять, плюс с коллегой твоей есть перспектива закуситься. И это я не все еще перечислил. А что в обмен? Ты дашь мне некий совет, который, возможно, и не пригодится. Несерьезно.
        - Совет, да, - с достоинством произнесла Дара. - А еще текст призыва, зелье и книгу. Такой подход к вопросу тебя устраивает?
        - Нет. Что за призыв? Что за книга?
        - Так Кузьмы книга, - пояснила ведьма. - Черная, колдовская. Сам же знаешь, почти у всех нас такие есть, даже у тебя. С той, правда, разницей, что ты, например, без нее прожить можешь запросто, просто в компьютер записи перенесешь, и все. Да, небось, ты так и сделал, верно? А колдун, тем более черный, без книги своей никто. Хуже того - ничто. Как, к слову, и ведьмак, что решил на темную дорожку свернуть. И я тоже, чего врать? Наши книги есть наше слабое место, слишком много на них всего завязано.
        - Так-так, - поторопил я бабку. - И? Его книга у тебя?
        - Нет. Но я знаю, как ее добыть. И добуду, если надо, не сомневайся. Так что расстарайся и получишь ее вместе с призывом. Как его прочтешь да зельем обманным книгу окропишь, так этот старый хрен сразу за ней примчится. Тело свое новое бросит, если им обзавелся, и мухой метнется. Уж поверь, так оно и случится. Луной клянусь, что ни словом не солгала.
        А вот теперь верю. Слышал я подобные рассказы ранее, да и клятва есть клятва. Только вот…
        - Убедительно, - негромко произнес я. - Дай мне недельку-другую, Дарья Семеновна, и мы вернемся к этой беседе.
        - Не тяни особо, ведьмак, - посоветовала мне она. - Как там… Предложение действительно недолго.
        - Недолго - это сколько?
        - До той поры, пока мне оно нужно, - уже без особой ласки в голосе, напротив, довольно жестко произнесла Дара, при этом кинув короткий взгляд на перстень, что я с пальца так и не стянул. - Не дольше.
        Развернулась и пошла к своему дому, помахивая в такт шагам пучком редиски.
        - А почему зелье обманное? - спохватился я. Как-то сразу меня это слово царапнуло, что-то неправильное мне в нем послышалось.
        - Ты же умный, - не поворачиваясь, сказала старуха. - Подумай, может, сообразишь?
        Да я уже подумал, сразу три версии появилось, причем одна из них изначально абсурдная. И самое неприятное то, что совершенно непонятно, если ли среди оставшихся верная.
        Короче, в лес я вошел озадаченный и хмурый.
        - Ты чего насупился, как барсук? - осведомился дядя Ермолай, поджидавший меня на опушке. - Тот, когда на зимнюю лежку бредет, вот такой же. Старая карга чем озадачила?
        - Ну да, - не стал врать я, усаживаясь на широкий пенек и доставая из рюкзака пакет с пирожками. - Угощайся, Антип вчера напек. С картошкой и луком, вкусные.
        - Благодарствую, - сказал лесовик, пристраиваясь рядом и беря предложенную ему снедь. - А у меня земляника зреть начала, да сноровисто так! На дальней опушке, в молодом березняке все от ней красно. Отсыплю тебе лукошко, как обратно пойдешь. Стало быть, грибов в этот год особо не жди, да. Особливо опят.
        - Примета такая? - заинтересовался я.
        - Приметы человеки выдумали, - жуя, ответил леший. - А я просто знаю, что оно так заведено. Раз земляника по началу июня рано зреет, жди сушь. Она ягода умная, хитрая и воду любит, потому спешит быстро отцвести и в ягоду уйти. Ну а коли лес будет сухой стоять, какие там грибы?
        Точно лето будет жаркое. А в Москве еще, возможно, в лучших традициях, с большим смогом. Надеюсь, хоть не как в 2010 году, когда вообще дышать было нечем.
        - Так что с Дарой у тебя? Чем озадачила? - Дядя Ермолай взял из пакета еще один пирог.
        Я так подумал, да и рассказал ему все с самого начала.
        - О Карпыче плохо не суди. Нет, случалось, что он и старшин людских, и даже волхвов на дно прибирал. Случалось, чего скрывать, - лесовик поправил свою кепку, - но то они, а то ты. Желай он тебя утащить с собой, так сделал бы то сразу, не сомневайся. А коли не стал, да еще поблагодарил, значит, нет у него на то желания. И не будет. Мое слово тому порукой.
        - Это хорошо, - выдохнул я. - Врать не стану, смутила меня бабка слегка. Сомневаться заставила.
        - Такова ее суть - воду мутить, - хмыкнул дядя Ермолай. - Любит она между друзьями полуправдой сомнение да вражду посеять, а после с тех грядок два урожая собрать. Про обещание же, то, что насчет колдуна, не скажу ничего, тут не мне судить. Но кое в чем не врет. Мать Дары вправду колдунов ненавидела люто, есть такое. Сроду они ни в Лозовке, ни в Архипово, что раньше с той стороны леса стояло, не селились. И про книги черные тоже не лжа, колдуну да ведьме матерой без них никуда. Все там - сила их, власть. Почитай, что и жизнь.
        - А про Аглаю эту ничего не знаешь? Сильная ведьма была или как?
        - Не ведаю про такую, - отряхнул бороду от крошек дядя Ермолай. - Да и откуда? Она же не в моем лесу клад сторожит? Жаль, не спросил ты точнее, где именно та поляна, я бы к тамошнему хозяину птичку отправил, слово за тебя замолвил. Какая-никакая помощь.
        - Если за работу возьмусь - узнаю, - сразу поняв, сколько пользы можно получить от этого предложения, заверил его я. - Но пока ничего не решил. Явно же бабка темнит.
        - А как же! - хохотнул лесовик. - Она ведь ведьма, а не русалка глупая! Ладно, пошли в лес. Зацвела у меня одна травка, покажу ее тебе. И, кстати, листов земляничных себе нарви от тех кустов, что только в цвет пошли. Одна польза от них для здоровья. Опять же - если их засушить, а после с рутой и пятилистными цветками сирени смешать, то можно свары мужа да жены избыть на время.
        - Как любопытно. Просто так смешать или со словами какими?
        В результате домой я заявился нагруженный, что твой верблюд.
        - Земляничка! - обрадовался Родька, мигом приметив у меня в руках лукошко. - Люблю!
        - Иди сам насобирай и опосля люби, сколько пожелаешь! - мигом вызверился на него домовой, поддерживаемый дружелюбными «ату его, ату», издаваемыми Жанной. - А то ишь - сразу за ложку схватился. Хозяин принес, ему и есть.
        - Да вроде уже, - поставил я увесистое, килограмм на семь, не меньше, лукошко на стол. - Так что пусть трескает. Только в меру, проследи.
        - Так может, варенье? - предложил Антип. - Я мигом организую. Сахару ты вон два мешка привез, таз медный у меня есть. Вот мы сейчас костерок!
        - Валяй, - подумав, разрешил я. - Все равно устал как собака, нет у меня сил на станцию идти. Да и жарко очень. Лучше завтра поеду, с утра, по холодку.
        Сказано - сделано. Ни свет ни заря я уже ошивался на станции Шаликово, а в районе десяти утра был дома. Что забавно - стоило мне пересечь порог квартиры, как заголосил смартфон, до того молчавший все это время, если не считать звонка Белозерова.
        - Слушаю, - ответил я на звонок, отметив, что номер не определился. - Алло.
        - Добрый день, Александр. - Женский голос в трубке был определенно мне знаком, но вот так, с ходу, понять, кто это, я, увы, не смог.
        - Привет. Чем могу помочь?
        - Так вроде мы данный момент уже обговаривали. - В голосе собеседницы появились ироничные нотки. - Сходи в Навь, полей деревце - и я буду счастлива.
        - Я всегда рад осчастливить знакомых мне дам. Да и незнакомых тоже, потому что когда женщина весела и безмятежна, поскольку все ее мечты сбылись, то мужчина может немного поспать. Правда, ровно до того момента, пока у его второй половины новые устремления не появятся, но лучше что-то, чем ничего.
        Я хотел еще сказать нечто вроде «Но в конкретно вашем случае, увы, пока никак», но делать этого не стал. Яромила (а именно с ней я и разговаривал) после этого возьмет да скажет, что с зельем, увы, тоже затык. Она бы и рада, но огонь не горит, котел не кипит.
        Стоит ли злить спящую собаку? Мне кажется, что нет.
        - Готов твой заказ, - сообщила мне глава ворожей. - Мы выполнили свою часть сделки, теперь дело за тобой.
        - Слово ведьмака нерушимо, - с достоинством ответил я. - Если мне представится возможность выполнить обещанное, то это будет сделано. Но сроков, как и ранее, назвать не могу. Когда мне зелье привезут? Время даже не поджимает, его просто нет.
        - Завтра с утра к тебе заглянет девушка, отдаст, - пообещала Яромила. - Теперь слушай внимательно. Пить его надо в три приема, только так, и никак иначе. На флаконе есть деления, ориентируйся на них. Ни больше, ни меньше, ясно? Чтобы вровень по линии. Интервал - три дня. Опять же - если первую дозу дал в пять минут восьмого утра, то остальные точно так же. Ни раньше, ни позже.
        - Ясно.
        - Точно понял? Мне рекламации после не нужны.
        - Да понял, понял. А если сразу все дать? Ну, весь пузырек?
        - Если сразу все зелье в хворую вольешь, то она попросту умрет. Единственный плюс - без мучений.
        - Да она и так в коме, - вздохнул я. - Слушайте, а может, я к вам человечка зашлю, а? Через три часа он у вас, через шесть снова в Москве. Очень обидно выйдет, если та, для которой это лекарство готовилось, до визита вашей девушки пару часов не доживет. Такое случается, увы. А в сериалах, что по «России» показывают, так вообще через раз.
        - Нет, - отказала мне ворожея сразу и даже где-то резко. - Зелье сейчас в последнюю силу входит, на солнце стоит, его свет впитывает, так что завтра. Будь дома в десять утра, ясно? Если Огнеслава тебя не застанет, второй раз заходить не будет. У нее дальняя дорога, Москва лишь транзитный пункт.
        Интересно, куда это намылилась девица с таким именем? И по каким делам? Впрочем - лучше и не знать. Целее буду.
        - Сказано - сделано, - согласился я. - Уже сижу, жду.
        - И помни о том, что поклялся сделать. Долги мужчин не красят, ведьмак. Ты же про это знаешь?
        Щелчок - и гудки. Хоть в чем-то ворожеи от обычных женщин не отличаются, такие же любительницы бросаться толстыми намеками и оставлять за собой последнее слово.
        Что до меня, я, приободрившись, побродил немного по квартире, после еще немного поборолся с собой, но в результате все же взял смартфон, выбрал нужный мне контакт и нажал на вызов.
        Глава 13
        - Привет, - услышал я в трубке бодрый голос Валеры. - Ты так, потрещать, или кто насел с просьбой «сведи» да «познакомь»? Не знаю, как тебя, а меня пара особо назойливых товарищей уже неделю обхаживает, очень хочет с моим новым родственником пообщаться. В смысле - с тобой.
        - Да ладно? - искренне удивился я. - А чего такой сложный путь выбрали, чего сразу ко мне не пошли?
        - Так ты ведьмак, - рассмеялся Швецов. - О вас, знаешь ли, слава идет не лучшая, причем, похоже, с давних времен. Мол, нелюдимые вы, потому сразу всех в такие места посылаете, куда не дойдешь и не доедешь. Потому надежней с рекомендацией. Ну и конкретно про тебя не лучшие слухи ходят. Дескать, неуживчивый ты сильно, характер у тебя говно, к тому же компанию предпочитаешь водить не с живыми, а с мертвыми. Дескать, как стемнеет, сразу на кладбище прешься. Кстати - правду говорят или врут? Мне просто самому интересно.
        - Отчасти. Факт, бываю там, но не каждую ночь, разумеется. У меня, Валер, на кладбищах что-то вроде места силы.
        - Понимаю, - уже серьезно ответил Швецов. - Да оно и нормально, куда тебе с твоим даром еще ходить, верно? Не в школу же кройки и шитья. Так чего звонишь?
        - Посоветоваться хочу. Есть тут у меня одна тема, не знаю, с какой стороны к ней подойти. Может, ты чего подскажешь? Она просто частично по твоему профилю.
        - Да не вопрос, - легко ответил Хранитель кладов, заставив меня мысленно выдохнуть. Побаивался я, что в этот момент в его голосе появится недовольство или подозрительность. - Слушай, давай у Абрагима встретимся? Заодно и пообедаем. Оно, конечно, в жару жирное есть вредно, но, с другой стороны, все, что приятно или вкусно, полезным никто никогда не называл. Истина избитая, но абсолютно верная.
        - Давай, - мигом согласился я. - Часика через два, идет?
        Когда я добрался до хорошо мне знакомой шаурмячной, Валера уже был там. Он сидел в уголке, там, куда не проникали яркие лучи солнца, и с видимым удовольствием пил зеленый «Тархун» из запотевшего стакана.
        - Э, Сашка, - хлопнул меня по плечу Абрагим так, что я чуть присел. - Рад тебя видеть! Здравствуй, мой дорогой!
        Он вместе со мной подошел к столику, где Швецов как раз вылил в стакан остатки газировки, дождался, пока я сяду, а после с какой-то даже торжественностью произнес:
        - Вы все правильно сделали.
        - Что именно? - уточнил Валера, чуть не поперхнувшись.
        - Кровь смешали, - пояснил аджин. - Очень верно поступили, да. Я сразу понял, что ваши дороги рядом пойдут. Откуда, почему - не скажу, сам не знаю, просто понял, и все. Вы оба не такие, как остальные. Вам власть не надо, вам силу не надо, вы просто жить любите, причем так, чтобы вас никто под себя не гнул. Так что молодцы, э! Молодцы! Вам вот так надо быть, тогда никто вас не сломает.
        И он приложил волосатые указательные пальцы обеих рук друг к другу, по очереди потрепал каждого нас по плечу и отправился на кухню, пообещав скоро вернуться.
        - Интересно, есть в Москве кто-то, кто еще не обсудил наш поступок? - спросил у меня Валера. - Такое ощущение, что нет.
        - Не только в Москве, но и в Подмосковье, - сообщил ему я. - У меня в Лозовке соседка ведьма, она тоже в курсе.
        - Им что, больше говорить не о чем? Нашли тоже тему для пересудов.
        - А о чем еще? - заступился я за обитателей ночной столицы. - Думаю, что не так много интересных событий в городе происходит, а ты фигура заметная.
        - Не нарывайся на ответный комплимент. - Валера осушил стакан до дна. - Уфф! Вторую бутылку допиваю. Жажда просто невозможная после шаурмы. Переборщил Абрагим нынче со специями. Ладно, давай к делу. Что там у тебя за проблема нарисовалась?
        - Тут надо издалека начинать, - поморщился я. - Сильно издалека. Сейчас вот возьму себе тоже попить и расскажу, что к чему. Тебе еще бутылочку «Тархуна» принести?
        Что мне нравится в Швецове - он умеет слушать. Внимательно, не перебивая, не переспрашивая. Великий талант, в наше время почти утраченный. Я и сам, чего греха таить, на такое неспособен, постоянно собеседников посреди фразы обрываю, когда понимаю, что мне уже все ясно. Вернее, так думаю, поскольку были уже прецеденты, когда я понимал одно, а на деле все оказывалось совсем по-другому.
        - Ну, что я могу тебе сказать? - Валера отпил шипучего зеленого напитка. - Только одно слово.
        - Какое?
        - Жопа. Именно оно лучше всего характеризует сложившуюся ситуацию.
        - Ну, ничего качественно нового я не услышал, мне этот факт и самому был ясен. Только одно уточни - ты какую именно ситуацию имел в виду? С соседкой моей, с душой колдуна или с ножом, что под валуном лежит? Или все сразу?
        - Про все сразу не мне судить, - качнул головой Хранитель кладов. - Ты же контурно ситуацию обозначил, наверняка десятки, если не сотни мелких нюансов остались за бортом. Так что речь идет об одном конкретном эпизоде, а именно о ноже. Знаю я, о какой поляне твоя соседка речь ведет. Был я там разок и второй раз ни доброй волей, ни по принуждению туда нос не суну. И тебя не пущу, уж извини. Знаю, что ты мальчик взрослый, сам можешь решить, куда ходить, а куда нет, но на правах новоявленной родни приложу все силы, чтобы тебя от этой глупости удержать.
        - Значит, все-таки ловушка, - констатировал я. - Верно? Решила меня соседка на тот свет спровадить.
        - Вовсе не факт, - возразил Валера. - Скорее, сыграть с тобой в беспроигрышную лотерею. Для себя любимой беспроигрышную, разумеется. Добудешь ты ей нож - хорошо. Нет - тоже замечательно, был ведьмак - и нет ведьмака. Так и эдак она в плюсе.
        - А что там, на поляне? Что за Аглая такая, которую даже ты опасаешься? Не-не, это не подначка, просто интересно.
        - По сути своей, это обычная душа клада, - объяснил мне Швецов. - Но поскольку при жизни Аглая являлась ведьмой, причем очень мощной, то в своем нынешнем посмертном существовании силу свою она сохранила. И, сдается мне, даже ее приумножила. Ну и если добавить сюда тот факт, что она сидит не на злате-серебре, а на ведьминском наследии давних времен, то опасность для таких, как мы с тобой, возрастает многократно. Ее так просто в небытие не отправить, уж поверь. Я десятки кладов за эти годы освободил, но это что-то с чем-то. Да и не подпадает она под мою юрисдикцию целиком, похоже. Там какая-то другая форма существования, слияние стража клада с чем-то еще.
        - Так может, она как раз по моему ведомству проходит? - предположил я. - Мертвые души - мой фронт работ.
        - Думаю, тоже нет. В любом случае проверять не будем. Она мне при нашей первой и последней встрече четко сказала - гребешок и колечко бери, книгу и нож никто не получит. Еще раз сюда заявишься - убью. И убьет, даже не сомневаюсь.
        Гребешок и колечко. Не те ли самые, что Дара, лихоманка ее забери, велела Нифонтову всеми правдами и неправдами у Марфы добыть? Похоже, что да. Особенно если учесть, что Аглая той младшей сестрой приходится. Вот как же все в этом мире перепутано и переплетено, а? Не жизнь, а сплошной кроссовер, как в комиксах от «Марвел».
        Держать эту мысль при себе я не стал и выложил ее собеседнику.
        - Быстрее всего, так и есть, - согласился тот. - Они, в смысле ведьмы, постоянно друг другу норовят дорогу перебежать. Даже если без особой выгоды для себя, просто из спортивного интереса. Даже если в отставку уходят. Уж поверь, знаю, о чем говорю.
        Видно, на Воронецкую намекает, с которой у него теплые отношения.
        - В любом случае вариант с визитом на поляну отпадает, - подытожил Валера. - Степень риска слишком велика, мы можем там умереть, даже не поняв, что произошло.
        - Выходит, что так, - вздохнул я. - Значит, надо искать другой вариант, как мне этого хмыря на белый свет вытащить.
        - А мне говорили, что ты парень башковитый, - глянул на меня Валера чуть удивленно. - Причем даже те, кто тебя не любит, данный факт признают.
        - Ты это к чему?
        - Зачем искать то, что уже есть? - без малейшего наигрыша или сарказма спросил у меня он. - Соседка твоя базовую платформу для этого варианта уже дала. Нарочно ли, случайно, но дала. Скорее, конечно, нарочно, с какой-то фигой в кармане, или что там она носит, но это ничего не меняет.
        - Книга колдуна? - утвердительно спросил я.
        - Именно. Предположим, что у нее сего шедевра колдовской мысли нет.
        - Предположим?
        - Именно. Гипотетически это может быть не так, какой-то процент вероятности, что Дара твоя уже прибрала книгу себе, присутствует. Ну или сейчас этим займется, чтобы привязать тебя покрепче. Говорю же - беспроигрышная лотерея. Ты отказываешь ей, следом, что логично, начинаешь искать книгу, а она хихикает, на это все глядя, и поглаживает морщинистой лапкой заветный фолиант. Ведь в этом случае ты раньше или позже ты все равно к ней же, Даре, и придешь, только теперь все будет происходить уже полностью на ее условиях. Логично?
        - Вполне, - кивнул я.
        - Но может быть и не так, книга может находиться где-то в городе, лежать себе спокойно в тайнике самого колдуна или храниться у кого-то другого, - продолжил Валера. - В последнем случае наши шансы на удачу весьма высоки, согласись? Не тебе, так мне всегда найдется что предложить ее таинственному владельцу. Ну да, смена одной кабалы на другую, но так уж устроен мир. Да и торг никто не отменял. Всяко его цена будет ниже, чем у твоей ведьмы, в этом я уверен.
        - Соседушка моя в Москву особо не суется в последнее время, подруги ее тоже, - задумчиво произнес я. - Они на этот раз крепко Марфу задели, их тут на ленты для бескозырок порежут. Так что да, очень может быть, что книга не у нее.
        - Занесем в актив, - потер руки Швецов. - Это аргумент в нашу пользу. Теперь остались сущие пустяки - найти искомое.
        - Не совсем. Старая хрычовка еще про какое-то обманное зелье упоминала.
        - Без книги нам зелье в хрен не уперлось, - резонно возразил мне Хранитель кладов. - А если ее найдем, то и все остальное, глядишь, выведаем. Опять-таки, на Даре свет не зациклился, есть и другие знатоки заветных тайн.
        - Ты про Марфу?
        - В том числе. - Мой собеседник отхлебнул «Тархуна». - Только к ней бы я пошел в самую последнюю очередь.
        - Хрен редьки не слаще, - согласился с ним я. - Она с ценой за помощь скромничать не станет.
        - Не только. Не знаю, как ты, а я без особой нужды не люблю нарушать нейтралитет, вставая на чью-то сторону в споре. Мы этим визитом позицию очень четко очертим, а это не есть гуд. В первую очередь, понятно, это не моя, а твоя головная боль, но и мне может прилететь. С соседкой твоей я не пересекался, но что-то мне подсказывает - до поры до времени. Но я ладно, а тебе с ней дальше бок о бок жить.
        - Да похрен, - отмахнулся я. - Между нами и до того любви не водилось, так что хуже, чем уже есть, не будет. Опять же - я ей ничего не обещал, по рукам мы не били, а что сказанное ей было обращено в мою пользу - запрета на подобное не существует. Ни в Поконе, ни где-то еще.
        - Тогда все путем. - Валера привстал и гаркнул: - Достопочтенный Абрагим, можно тебя попросить к нам присоединиться?
        Вот так просто? Хотя - почему нет? Может, и правда я потихоньку начал деградировать? Мне и в голову не пришло, что начинать поиски следует именно тут, в шаурмячной. Именно сюда стекаются все интересные новости и слухи города.
        - Сейчас, - в ответ прогудел аджин, ставя металлические креманки с мороженым перед юными совсем парнем и девушкой, которые явно не принадлежали к ночному миру. На вид простые студенты, как бы и вовсе не школьники-старшеклассники, решившие маленько отдохнуть от идущих сейчас у них ЕГЭ. Он такие парочки сюда иногда пускал, руководствуясь исключительно какими-то своими соображениями.
        - Слушай, Саш, а тебе иногда приходят в голову мысли о том, что лучше бы и не знать всего того, что мы знаем? - задумчиво спросил у меня Швецов, глядя на беззаботно смеющихся ребят. Как видно, его одолевали те же думы. - Или нет?
        - Сначала да, - не стал скрывать я. - Потом нет, другие дела навалились. А сейчас привык настолько, что уже почти забыл, как оно раньше было. Недавно вот попробовал пожить немного по-старому, в офисе посидеть, у чужого принтера погреться - не получилось. Ушло что-то очень важное, без чего это все смысла не имеет. Может, необходимость работы как способа выживания в этом мире, может, еще что. Например, то, что мне больше неинтересно являться частью коллектива. Все эти маленькие радости бытия в виде интриг, сплетен, служебных романов и так далее ерундой на фоне того, что я повидал, кажутся.
        - Это хорошо, - очень серьезно сказал Валера. - Это значит, что я не один такой. А то иногда начинаю думать о том, что мутирую, из человека в не пойми кого превращаюсь. Ну, ненормально же то, что мне в компании с ведьмой, вурдалаками и старыми предметами интереснее быть, чем в кругу обычных людей? А нет, ты вон так же думаешь. Ну или почти так же.
        - Насчет ведьмы - не так, - мотнул головой я. - Не люблю их племя. И тебе по-братски советую держать их на расстоянии.
        - Покушать принести? - подошел к нам аджин. - Мороженое есть, да. Заключил договор тут с одними, они хорошую цену дали и посуду привезли - плошки, ложки. Теперь вот им торгую тоже.
        - Я всегда восхищался твоей коммерческой жилкой, Абрагим, - медово произнес Швецов. - Ты умеешь делать деньги на всем, но при этом никогда никого не обманываешь. Это великий дар!
        - Говори, что надо, Валерка. - Шаурмячник отвесил Хранителю кладов подзатыльник. Вернее, обозначил его, по сути, просто погладив того по голове. Аджин, конечно, понял, что ему открыто льстят, но, как восточный человек, оценил данный поступок по достоинству. У них другое отношение к лести, если она уместна и хорошо подана, то воспринимается не как способ подлизаться, а как вполне допустимый шаг просителя по отношению к тому, от кого ему чего-то нужно.
        - Скажи, Абрагим, ты знал такого колдуна… - Валера пощелкал пальцами и глянул на меня. - Сань, как его?
        - Кузьма Петрович, - подсказал я. - Савостин. Дядька сильно немолодой, но мощный, в своих кругах известный.
        - Знал, - кивнул аджин, садясь за стол. - Он ко мне сюда один раз приходил, да. После - нет. Я не хотел больше видеть его своим гостем, закрыл дорогу в мой дом.
        - Надеюсь, спросить почему не будет слишком большой дерзостью? - осведомился Валера.
        - Сюда почти все приходят не кушать, - почесал подбородок под короткой курчавой бородой сын песков и пламени. - И не музыку слушать. Нет, вон те - за этим, но они просто люди. Остальные идут ко мне за новостями, чтобы поговорить друг с другом, кто-то выясняет, чего хочет - войны или мира. Много разного здесь происходит. Но хозяин - я. Мне решать, что можно, что нельзя. А этот сихраит хотел тут делать так, как нужно ему, а не мне. Он думал, что я вроде чайханщика на базаре, который ради того, чтобы гость пошел к нему, а не к соседу, готов ишака под хвост целовать. Ха!
        - Похоже, он не так умен, как ты думаешь, - фыркнул Валера. - Если подобные косяки порет.
        - Э, тут таких без числа, - отмахнулся шаурмячник. - Сейчас меньше стало, а раньше сильно много ходило. Думали, что деньги все могут, что те, кто рожден на Востоке, за них на все готовы. Я им в лицо смеялся, да, а потом закрывал для этих дураков двери своего дома навсегда. Некоторые потом через знакомых извинялись, просили понять, простить. Некоторые - нет. Ваш - нет.
        - Кузьма не наш, - вздохнул я. - Да и вообще умер он. Хотя, думаю, все равно просить ничего не стал бы, даже останься живым. На редкость упорный и упертый старикан был.
        - Зачем неправду говоришь? - погрозил мне пальцем Абрагим. - Он теперь надсмотрщику Смерти принадлежит, потому ты его и ищешь. Он же сбежал, верно? А ты его ловишь.
        - Ловлю, - не стал скрывать я, окончательно смирившись с тем, что в нашем мире, похоже, все знают все. - Только он пока не очень ловится. Мало того, чуть не убил меня один раз.
        - Он может, - причмокнул аджин. - Сильный, умный, знает много. И еще у него есть то, чего нет у вас.
        - А если конкретнее? - уточнил Валера.
        - Он умеет ждать, - веско пояснил шаурмячник. - Вы - нет. Он - да. Давно живет, знает, что иногда для победы надо не бежать, а стоять, не кричать, а прятаться. Ты, Сашка, спешишь, шумишь, дерешься, а он просто сидит и смотрит. Ошибки твои считает, кто тебе друг, кто враг высматривает и ждет того момента, когда ты устанешь, когда силы твои кончатся. Вот тогда он придет и нанесет всего один удар. Но такой, какой ты не отразишь.
        - Спасибо, ободрил, - вздохнул я. - Теперь совсем хорошо жить стало.
        - Я правду сказал, - рокотнул Абрагим. - И вот тебе еще одна - он даже мертвый сильнее, чем ты. Я знаю это племя, многих видел, у некоторых жизни брал, когда мы на одной дороге сталкивались и никто не хотел ее уступать. Его живого я, может, и убил бы. Ты с ним живым не справился бы никак.
        - А с мертвым? - моментально спросил Валера. - Сейчас Сашка на своем поле играет.
        - Э? - приподнял мохнатую черную бровь аджин. - Что за поле? Зачем играет?
        - Он Ходящий близ Смерти, - пояснил мой брат. - Специалист по мертвым.
        - Смерть подарила ему право их судить, - повел мощными плечами шаурмячник, - но власти над ними не давала.
        Он перегнулся через стол и ткнул мне указательным пальцем в лоб.
        - Если у тебя не хватит сил его победить, он выпьет твою душу, своей ее сделает, служить себе заставит. Значит, что? Сделай так, чтобы против твоего врага было все, что только можно. Найди оружие, найди время, найди место. Думай! А уже потом делай.
        - Хорошо, - растерянно пообещал я. - Буду думать.
        - Это надо не мне, это нужно тебе, - буркнул аджин. - Да, вот еще… В тот раз, что он приходил, с ним сначала оборотень говорил, а потом старик. Он был как ты.
        - В смысле - как я?
        - Он был ведьмак, - пояснил Абрагим. - Твоя родня у меня нечасто бывает, потому запомнил.
        - А имя его ты, случайно, не услышал? - мигом осведомился я. - Ну, вдруг?
        - Не вдруг. Я его до того знал. Нечасто - не значит никогда. Его зовут Евдоким. Я еще удивился, он ведь с Марфой раньше всегда приходил. Если я что-то понимаю в жизни, то между ними когда-то уф-уф был, да!
        И плотоядно усмехнувшись, Абрагим снова провернул манипуляцию с указательными пальцами, правда, теперь положил один на другой.
        Ну, что Евдоким с главой ведьминского ковена общается, это не новость. А вот то, что он и с Кузьмой каким-то образом был связан, - очень интересно. И только одно плохо - этот старый хрен мне в жизни не расскажет, о чем с ним общался, хоть бы даже из принципа. Он меня до Круга терпеть не мог, а уж после него вовсе ненавидит, надо думать. Не по его же там вышло.
        - Думай. - Абрагим снова стукнул меня по лбу, на этот раз, правда, всей ладонью, и отошел от нашего стола.
        - Вроде много сказал, но большей частью все вокруг да около, - посмотрел ему вслед Валера. - Саш, надо тебе с этим твоим коллегой переговорить. Может, он чего расскажет, на след наведет.
        - Скорее, на хрен пошлет, - хмуро пояснил я. - Мы с этим Евдокимом на ножах. Он вообще меня хотел на тот свет недавно спровадить. Если бы не собратья, которым он давно поперек горла стоит, так и вышло бы, уж поверь. Не сразу, со временем, но непременно.
        - Плохо. Ладно, будем работать с тем, что есть. Я кое с кем знающим перекинусь парой слов, может, что разнюхаю. Эх, сейчас бы Карла Августовича сюда!
        - Кого?
        - Да старичок есть один хитроумный. Вот кто быстро бы нам весь расклад по теме выдал. Ясное дело, не от чистого сердца, а за хорошую плату, но оно того бы стоило. За ним, знаешь ли, проверять не надо было, он за каждое слово всегда лично отвечал. А то и вовсе нам книгу добыл, с его-то связями. Пронырливый был до невозможности.
        - Помер? - вздохнул я.
        - Кто?
        - Старичок этот. Просто ты в прошедшем времени о нем говоришь, я и подумал…
        - Да нет, он из Москвы два года назад отбыл неизвестно куда. С отдельскими что-то не поделил.
        - Кстати, - я достал из кармана смартфон, - нефиг этим орлам без дела Москву копытить. В конце концов, злодей-колдун по их ведомству проходит, пусть тоже пошуршат. А то всегда прибегут на готовенькое, да ты им еще и должен оказываешься.
        - С языка снял, - одобрительно кивнул Валера. - И вот еще что… Абрагим прав. Твой противник не простой призрак. Я к чему - лучше заранее стратегию того, как ты его убивать станешь, продумать. Детально.
        - Стратегию, - усмехнулся я. - Слово-то какое подобрал.
        - Правильное. Знаешь, я с какого-то момента понял, что самое верное в жизни - это сначала думать, а потом делать. Вроде бы прописная истина, все ее сто раз слышали, все в курсе, что так нужно поступать, только почти никто это знание не использует. И очень зря. Если придерживаться данной линии поведения, то есть реже включать эмоциональность на грани «хочу, чтобы было так», а чаще голову, то проблем в жизни станет намного меньше, а сама она, в смысле жизнь, может значительно удлиниться. Я тоже поначалу, как танк, пер на любую цель. Дрался, строить всех пытался, даже, не поверишь, оружие с собой таскал. Что таскал - в ход пускал. А потом понял - раз свезло, два свезло, а на третий меня выпотрошат. Или съедят. Или… Ну, ты знаешь, наш мир очень многообразен, потому вариантов того, как можно умереть болезненно и мучительно, в нем есть великое количество. И чем быстрее ты поймешь, что я сейчас прав, тем больше шансов на то, что мы с тобой тут через какое-то время выпьем за удачное завершение дела.
        Вот он вроде даже чуток моложе меня, а ощущение такое, что лет на десять старше. Или больше. Впрочем, тут ведь не только в возрасте дело, тут еще и другие факторы свою роль играют. Вот только на всякого мудреца довольно простоты. С Воронецкой-то он спутался, а это, с какой стороны ни смотри, поступок сильно неумный.
        - Истину глаголешь, брат. - Я поднял стакан с зеленым напитком. - Еще бы на уровне инстинктов научиться делать так, как ты советуешь, и тогда точно удача встанет на нашу сторону.
        - Удача, как и вдохновение, выдумки лентяев, - усмехнулся Швецов, стукнув краешком своего стакана о мой. - Легальный повод ничего не делать и ждать, пока оно само все случится. А так не бывает, потому что ничего из ничего не возникает, это с древних времен всем известно. Что наши предки на этот счет говорили?
        - Что?
        - Как потопаешь - так и полопаешь. Потому давай книгу искать, а то ведь и вправду твоя соседка нас опередит, чего не хотелось бы. Сама она, как и ее пристяжь, в город, может, и не сунется, но уверен - хватает здесь у нее и глаз, и рук. Что она, что Марфа - бабки ушлые, прожжённые, огонь и воду прошедшие, причем в прямом смысле. И умные.
        - Снова твоя правда. - Тем временем я нашел в смартфоне номер Нифонтова. - И день у меня сегодня свободен. Завтра - нет, у меня расправа над грешником запланирована, а вот сегодня запросто можно одного нашего общего знакомого за ушко да на солнышко вытянуть. Лишь бы он сейчас чего не почуял и не начал песни на тему «Я не могу, работаю, давай потом» петь.
        - Ты о Нифонтове? - спросил Валера. - Ну да, непростой товарищ, согласен. Очень себе на уме. К такому спиной поворачиваться не стоит.
        - К ним всем не стоит, - прикладывая телефон к уху, заметил я. - Начиная с господина Ровнина, который вроде бы вообще из одних достоинств состоит. Коль, привет. Это Смолин. Есть на меня минута?
        - Хоть две, - добродушно ответил оперативник.
        - Удивлен. Обычно ты куда-то бежишь, кого-то ловишь, а тут - на тебе. Что, в Москве стало настолько спокойно жить?
        - Не накаркай, - притворно-строго велел мне Нифонтов. - Раз в кои-то веки выдался денек, когда нас не дергают. Хотя если ты позвонил, значит, придется мне куда-то ехать. Верно же?
        - Необязательно, можно и идти, - предложил я. - Давай я сам к вам на Сухаревку заскочу. Ну, не прямо в отдел, меня туда не тянет, но в какую-то кафешку поблизости. У вас же их там хватает, верно?
        - Хорошо, - выдержав паузу, согласился он. - У нас тут пельменную недавно открыли, в стиле позднего СССР, давай в ней. Место тихое, спокойное, пельмени у них хорошие и компот из сухофруктов вкусный, я как раз и пообедаю. Через часок сможешь?
        - Да не вопрос, - подтвердил я, осознав, что сегодня, похоже, меня можно назвать «катализатором чужих обедов». Сначала Валера, теперь вот этот. - Только адрес точный сбрось, если не в труд.
        - Слушай, а что за расправа у тебя намечается? - спросил Валера, когда я положил смартфон на стол. - Ты решил податься к супергероям и сражаться с мировым злом? Если да, то имей в виду: это дело бесполезное. Да еще и убыточное. Добро всегда в лохмотьях, сам тому свидетель. Деньги же, как известно, зло, а значит, они всегда будут пролетать мимо воинов Света. Вот оно тебе зачем?
        - У меня расправа локальная, - пояснил я. - Колдун колдуном, но у него же и свита имелась, помнишь, я про нее тебе говорил? Вот как раз последнего ее представителя собираюсь упокоить. Время и место известны, осталась ерунда - реализовать задуманное. Так что завтра в пять часов пять минут пополудни у меня встреча с господином Левинсоном, профессором, причем прямо в его загородном доме.
        - Левинсоном? - удивился Валера. - Марком Ароновичем?
        - Ты его знаешь? - не меньше изумился я.
        - Ну как знаю… Видел несколько раз, причем сильно давно. Носатый такой, с седыми кудряшками. Он с моим отцом кое-какие дела вел, что-то связанное с патентами на новаторские изобретения, в основном по части нефтянки. Я особо не вникал, но так понял, что он выступал в качестве то ли агента, то ли соавтора. Выходит, он умер?
        Ясно. Молодец Марк Аронович. Студенты и аспиранты изобретали, а он это дело отслеживал, регистрировал и продавал, при этом загребая себе и комиссионные, и соавторские. Красивая схема, к которой, кстати, со стороны закона не придерешься.
        - Почти год как, - подтвердил я. - А теперь вот бегает от меня по Москве, не хочет покидать грешную землю. Но, снова обращаясь к народной мудрости, сколько веревочке ни виться, а кончику быть. Завтра я его отправлю куда следует.
        - Слушай, а с тобой можно? - вдруг спросил Швецов.
        - Зачем? - изумился я. - Тебе Марк Аронович тогда так не понравился? Или ты в принципе евреев не любишь?
        - Ну, ты меня еще в антисемитизме обвини, - фыркнул Хранитель кладов. - Нет, просто интересно посмотреть, как ты это делаешь. Тогда в лесу ничего же не произошло, может, хоть тут гляну.
        - Да не поймешь ты ничего. Я твои клады не вижу, а ты мои души не сможешь разглядеть. Каждому свое.
        - Тебе жалко? - иронично осведомился у меня Валера. - Или трудно?
        - Ни то и ни другое. Просто это не такое уж безопасное дело, дружище. Профессор-то он профессор, но за даже такую жизнь станет драться до конца. Может, посерьезнее, чем иной уголовник. Слышал про крысу, загнанную в угол? Вот это он. К чему сказано - под раздачу можешь попасть и ты. Тебе это зачем?
        - Принимаю риски на себя, - отмахнулся Швецов. - Давай скидывай адрес, куда завтра ехать. Ну или, хочешь, вместе рванем, как тогда в область. Ходящий близ Смерти и Хранитель кладов - вместе веселее!
        Вот и что мне оставалось делать? Только рукой махнуть.
        Глава 14
        - Как пельмешки? - поинтересовался Нифонтов, смолотивший, между прочим, под неспешный разговор аж три порции. Уж не знаю, оголодал он так или руководствовался принципом «На халяву и уксус сладкий». Кстати, приправлял он их именно им, в смысле - уксусом. - Вещь?
        - Вещь, - согласился я. - Хороши. И компот тоже. Чем-то похож на тот, что у меня бывшая теща варила, такой же - много сахара и сухофруктов, зато мало воды.
        - Кстати! - Николай вытер рот салфеткой. - Ты же в курсе, кем является твоя бывшая теща?
        - Речь о том, что она ведьма? - уточнил я. - В курсе. Да мы вроде об этом уже как-то говорили. Не вчера, правда, но было такое.
        - Да? - удивился, то ли всерьез, то ли нет оперативник. - Не помню. Но и не суть.
        - А ты это к чему спросил?
        - Лишнего много она себе позволять стала. - Мой сотрапезник отпил вышеупомянутого компота. - Понимаю, стареть никому не хочется, но меру знать надо. Мне тут птичка на хвостике весточку принесла, что твоя бывшая родственница одну дурочку чуть на тот свет не отправила. Все обошлось, но симптомчик нехороший. Ты, если ее увидишь, объясни, что в следующий раз с рук подобное не сойдет и за сделанное отвечать придется. И родство с тобой ей никак не поможет.
        - Можно подумать, что это прямо вот такая серьезная привилегия - родство со мной, - не удержался от колкости я. - Которая вас, если что, остановит.
        - Не скажи, - веско возразил мне Нифонтов. - Отдел всегда идет навстречу тем, кто хочет жить с ним в мире или оказывает дружескую поддержку в тех или иных вопросах. Как ты, например.
        - За подобное отношение, конечно, спасибо, но если Полина Олеговна чего еще натворит, то ты поступай с ней так, как положено в таких случаях, - попросил я его. - От меня точно претензий на этот счет не последует. Мы не сильно ладили тогда, когда я был женат на ее дочери, а сейчас вовсе не общаемся.
        - Ладно, о чем поговорить хотел? - как видно поняв, что на этот раз ничего из ситуации полезного выдоить не получится, сменил тему оперативник.
        - Есть два вопроса, - охотно поддержал перевод темы я. - Вернее, два момента, оба довольно важных. Первый - завтра я собираюсь отправить в небытие последнего спутника Кузьмы. В принципе все готово, осталось только его в конечный пункт назначения спровадить.
        - Слушай, я завтра никак, - нахмурился Нифонтов. - Мы с Пашей ни свет ни заря в Сергиев Посад уезжаем, надо нам там одного типа за горло взять. Давай я Женьке скажу, она тебя подстрахует. Знаю, вы не сильно ладите, но тут же не личное, а дело. Поверь, она одно от другого отделять научилась. Ну, почти.
        - Серьезно? - усмехнулся я. - Как же, верю. Тоже почти. Ладно, не парься, мне ваша помощь не очень нужна, как-нибудь справлюсь сам. Просто проинформировал тебя о грядущем мероприятии в рамках той самой дружеской поддержки, о которой ты говорил. И обиду, как в прошлые разы, не таил.
        - Какая обида, о чем ты? - округлил глаза Николай. - Просто мы вроде как одно дело делаем, потому лучше информацией делиться своевременно, а не постфактум. Вот как сейчас. И если я чего узнаю по этой теме, то тоже всегда тебя в известность поставлю.
        - Именно! - радостно сообщил ему я. - С тем и приехал, собственно. Мелочь неупокоенная - что, с ней мы, считай, почти разобрались. Вот их старшой - тут да, крепкий орешек. С ним только мы все вместе можем разделаться, сплотившись и встав плечом к плечу! Потому что - что? Правильно. Когда мы едины, мы непобедимы.
        - Я понял, понял, - чуть помрачнел оперативник. - Излагай.
        Просьбу его я выполнил немедленно и вывалил всю ту информацию, которую мы с Валерой в шаурмячной по полочками разложили. Только о Швецове не упомянул ни словом. Ни к чему Нифонтову знать, что я Хранителя кладов к движению подтянул. Лишнее это. Ясно, что такой факт не утаишь, раньше или позже он всплывет, но пока вот так.
        - Понятно. - Николай допил компот и снова вытер губы салфеткой. - Сразу скажу - не фигурировала у нас нигде колдовская книга. Это тебе не проклятая чайная чашка или там амулет непонятного назначения, тут серьезный артефакт. Сильных и старых колдунов не так и много в масштабах всей страны, а в Москве того меньше, так что появись она в условно-открытом доступе, для продажи, например, нам бы маякнули.
        - Но она может просто где-то или у кого-то храниться, - предположил я. - Как будущий предмет для обмена. Закинь удочки, вдруг клюнет? И коллег попроси. Может, кто-то что-то слышал, видел. Хоть хвостик от ниточки поймать бы, а там размотаем клубочек. Очень мне не хочется к Даре на поклон идти или, того хуже, к ней в кабалу лезть.
        - Понимаю, - вздохнул оперативник. - И поверь, лучше, чем кто-либо другой. Сам, знаешь ли…
        - Знаю, - подтвердил я. - Еще бы. Послал, значит, ты ее?
        - Выбора не было. Марфа с добром своим ни в какую расставаться не желает. Уперлась намертво - «нет», и все. Что, мне ее убивать теперь?
        - Соседка моя считает, что да.
        - Так ей это только и нужно, - невесело улыбнулся Нифонтов. - Для того все и затеяно, похоже. Что Марфа мне откажет, ей было сразу понятно, и после, по ее прикидкам, развитие ситуации должно пойти другим путем. Например, конфликтным.
        - Не думаю, - засомневался я. - Ты парень сдержанный, это все знают.
        - Я - да. А Женька? Тетя Паша опять же? Кстати, я ее еле удержал. Она, понимаешь, Марфу с незапамятных времен не любит, потому всерьез нацелилась ее дом обнести. И ведь обнесла бы, даже не сомневайся. У нее знаешь сколько талантов? Она сейф Вики как-то раз на спор за пару минут вскрыла, а у него такие замки, которые даже матерый взломщик не одолеет.
        - Ну да, потом Марфа выкатывает обвинение в том, что это вы ее ограбили, и разгорается большой скандал.
        - В лучшем случае, - хмуро отметил Нифонтов. - А если бы тетю Пашу там прихватили, прямо в доме Марфы? Она руки вверх поднимать не умеет, не заложен в ней такой талант, значит, случилась бы кровь. И добро, если только ведьм. А если нет? Если бы там, не приведи Господь, ее положили? Она у нас долгожительница, конечно, но бессмертия на белом свете нет, кто-кто, а ты это точно знаешь.
        - Вы бы не простили, - кивнул я. - И, думаю, не вы одни.
        - По сути Марфа была бы в своем праве, это ее дом, и она вправе карать того, кто посягнул на него и все, что в там находится, но нынешнее относительно спокойное сосуществование почти всех со всеми пошло бы прахом, это факт, - подтвердил верность моего предположения оперативник. - Не может подобное бесследно пройти.
        Мне не рассказывай. Точно не простили бы. Дождались бы первого подходящего случая, придрались к какой-то мелочи и весь ковен вырезали, вместе с его главой. Да еще и остальным московским ведьмам перцу под хвост сыпанули, для ума. Не скажу, что меня подобное событие сильно бы огорчило, но обострение ситуации в ночной Москве никому на пользу не пойдет. Тем более что не исключен и тот вариант, в котором мне, Валере и ряду других людей и нелюдей в какой-то момент пришлось бы делать выбор из серии «С кем ты?». И в Лозовке тут не отсидишься, не та ситуация. Нет, у меня, конечно, аренда домика в Венгрии оплачена до конца года, но всякий раз сбегать из города в тот момент, когда запахнет паленым, это как-то не комильфо. Тогда уж было проще вообще сюда не возвращаться, а остаться там навсегда. Выкупить дом, жениться на прелестной Маргит, породнившись тем самым со старинным родом Балинтов и обеспечив себе уважение местного сообщества, ловить рыбу на рассвете, варить зелья, пить палинку для аппетита перед обедом, время от времени брать особо денежные контракты с подачи Жозефины и так далее.
        Только не по мне такое спокойное существование. Может, позже, когда я пойму, что жизнь есть суета, и придет желание осесть где-то так, чтобы ни одна сволочь меня отыскать не смогла, а пока нет. Пока мне достаточно того, что случаются редкие и потом особо приятные передышки в Лозовке, после которых в моей жизни все снова встает дыбом, точно асфальт во время землетрясения.
        - Что до твоей просьбы - наведу справки, - пообещал мне Нифонтов. - Обещать ничего не стану, но, если хоть что-то мелькнет - сразу позвоню. Слово.
        - И еще одно. Дара какое-то обманное зелье упомянула, применительно к этой книге. Понять бы, для чего оно, что вообще за зелье. Я знаю два таких - первое, которое позволяет выглядеть как другой человек, и второе, способствующее определению того, врут тебе или нет. Но как ни кручу в голове эту информацию, все одно выходит, что речь идет о чем-то другом.
        - Не по адресу, - поморщился Нифонтов. - Здесь тебе с Викой стоит общаться, по ее профилю вопрос.
        - Так ты у нее спроси, - предложил я. - Мне, боюсь, она ничего не скажет. Просто в силу того, что на звонок не ответит. Как, впрочем, и всегда.
        - Дураки вы оба, - хмуро сообщил мне Николай. - Чего вам не хватает? Ведь никто не мешает, палки в колеса не сует, живите да радуйтесь! Так нет, друг от друга бегаете, как школьники какие-то.
        - «Вам», - усмехнулся я. - Ты меня сюда не привешивай, ладно? Я, знаешь ли, тоже не сторонник подобной чепухи. Да - да, нет - нет, все просто и ясно. А тут… Ладно, чего об этом. Так ты спросишь?
        - Сам спроси, - упрямо велел Николай. - Причем прямо сейчас, не сходя с места. Вика, садись к нам!
        Он привстал и махнул рукой, обозначив тем самым свое присутствие.
        - Коль, чего у тебя с телефоном? Тебя там Ровнин потерял. Не то чтобы он рвет и мечет, но близко к тому, - услышал я знакомый голос, а мгновением позже увидел и его обладательницу. - Здравствуй, Саша.
        - Привет, - ответил я Виктории, а после встал и отодвинул свободный стул, предлагая ей тем самым составить нам компанию. - Рад тебя видеть.
        - Я тоже, - чуть помедлив, ответила девушка.
        - Так, ребятки, вы общайтесь, а я пошел, - сообщил нам Нифонтов, доставая из кармана смартфон. - Тьфу ты! И вправду выключен. С чего бы? Может, разрядился?
        Он хлопнул меня по плечу и стремительно покинул пельменную.
        - Что-то съешь? - осведомился я у Вики. - Тут, правда, ассортимент… Э-э-э-э-э… Не очень девичий. В смысле калорийный. Но есть салат «Цезарь», например.
        - Говорят, ты с Хранителем кладов побратался? - проигнорировав мой вопрос, спросила девушка. - Это правда?
        - Правда.
        - Он хороший парень. И честный, что большая редкость в наше время. Да, резкий, но правильный. Я с ним пару раз сталкивалась по работе, сама в том убедилась. Так что, как увидишь - передавай от меня привет.
        - Хорошо, - пообещал я и, заметив, что Вика собирается встать из-за стола, накрыл ее ладонь своей. - Задержись на минуту. Пожалуйста.
        - Саш, давай не будем, - мягко попросила она меня. - Не стоит подводить базовую основу под мою секундную слабость. Да, я за тебя тогда испугалась. Возможно, приняла этот страх за что-то другое. Такое случается.
        - Да я не о том. Есть вопрос по твоему профессиональному профилю, может, что посоветуешь?
        Мне показалось или в ее глазах мелькнуло нечто вроде разочарования? Или даже небольшой обиды?
        Да нет, показалось. Точно показалось.
        - Слушаю. - Виктория высвободила свою руку из-под моей. - Рассказывай.
        Я еще раз изложил все, что было связано с книгой Кузьмы, и под конец упомянул слова Дары, с которыми у меня возникла непонятка.
        - Знаешь, года четыре назад общалась я с одной ведьмой, - выслушав меня, задумчиво произнесла собеседница. - Мы ее прихватили как раз на продаже зелий из числа тех, которые не очень рекомендуется варить и уж точно не стоит распространять. Что интересно - молодая совсем ведьма, ей полвека не стукнуло, но крайне толковая. Эдакий Моцарт от зельеварения, интуитивно до таких вещей додумывалась, которые ни в одной книге не найдешь и ни у одного наставника не узнаешь. Одно плохо - до денег была слишком жадна.
        - Что ее и сгубило? - уточнил я.
        - Шесть человек умерли ее трудами, - пожала плечами Вика. - Трое в муках, таково было пожелание заказчиков. Одна из них вместе с нерожденным ребенком. Какие тут еще могут быть варианты? Пальчиком погрозить и сказать: «Не делай так больше»?
        - А заказчики? - уточнил я. - С ними как? Или во всем виноват изготовитель зелья? Точнее - изготовительница?
        - Заказчики тоже свое получили, - холодно ответила Вика. - Не сомневайся. Но я не о том. Мы тогда с ней всю ночь проговорили, она ждала транспортировки как раз в моем кабинете. Ну, так получилось. Много чего обсудили. Ведьмы не любят свои секреты раскрывать, это всем известно, тут другое. Она же знала, что все кончено, что ей не выбраться, потому ничего не скрывала. И про обманное зелье тогда тоже разговор зашел. Так вот, она упомянула о том, что его действие может распространяться не только на людей, но и на предметы. То есть можно сварить зелье, которое, например, вот этот стул может сделать столом. Вернее, придать ему сходство со столом, но при этом стул останется стулом. Но это будет не обычный морок, который навести не так сложно и от которого стандартное зелье не отличается ничем, тут немного другой принцип действия. Морок быстро развеется, как ему и положено, а зелье будет работать столько, сколько нужно. Исходя из использованного количества, имеется в виду. И самое главное - опытный колдун или матерая ведьма сквозь обычный морок увидят истинное лицо того, кто им воспользовался. А чары
этого зелья им не под силу. Да и другим обитателям Ночи из нерядовых тоже.
        - О как - я потер лоб - Надо же, не знал о подобном.
        - Я вот что думаю - если протянуть цепочку вариаций обманного зелья дальше, то возможен вариант, в котором Кузьма, почуяв свою книгу, не распознает тебя, как ее нового владельца? Путано объяснила, да?
        - Не-не-не, кажется, уловил твою мысль. То есть, если его призову я, то он может не явиться, хоть ему книга и нужна. Ну, во избежание стычки со спорным результатом. Может он меня уберет, но, возможно, и я его. Если же он поймет, что призыв исходит не от меня, а от кого-то другого, того, кто понял, что держит в руках и хочет бывшего владельца поставить себе на службу, то вероятность его появления значительно возрастет. Одно дело слуга Смерти, другое - неизвестный дурак, который почти наверняка думает, что уже поймал золотую рыбку. Он сам подойдет ко мне на расстояние удара. Ты же про это?
        - Именно - Вика улыбнулась - Но в порядке версии, разумеется.
        - Как ты думаешь, реально рецепт такого зелья раздобыть? - спросил у нее я. - Или в идеале, может, есть в Москве кто, кого за денежку можно подрядить подобное сварить? Ты же наверняка всех более-менее толковых людей и нелюдей из этого цеха знаешь. Больше скажу - уверен, что многие из них отделу, или даже тебе лично, многим обязаны.
        - Прямо очень надо? - подперев кулаками подбородок, спросила Виктория. - Сильно-сильно? Так тебе этот колдун мешает?
        - Ты же знаешь, как у нас обстоит дело с долгами, - пояснил я, немного удивившись. Она же в курсе происходящего. - До середины осени не выплачу его - кранты репутации. Все в подлунном мире будут знать, что Саня Смолин фуфло, которое не способно рассчитаться за оказанные ему услуги. А мне в этом городе еще долго жить. По крайней мере, я на это надеюсь.
        - Колдун, даже мертвый, очень серьезный противник, - хлопнула ресницами девушка и потрогала кулон-слезинку, который, как всегда, висел у нее на груди. - Ты можешь с ним просто не справиться. Об этом не думал? Репутация всего лишь сплав слухов и сплетен, не более того. Но слухи и сплетни не убивают. Поговорят день, два, три, а потом появится что-то новенькое и про тебя забудут.
        - Большинство - да. Но есть те, кто будет это помнить всегда. И в первую очередь это мои собратья-ведьмаки, особенно из числа аксакалов. Ты даже не представляешь, какую они поднимут вонь. Не все, но кое-кто точно. «Опозорил род», «Сорная трава», «Такого никогда не было, и вот снова!». Так что хочешь не хочешь, а придется мне до октября хоть наизнанку вывернуться, но господина Савостина выцепить и высушить.
        - Я подумаю, что можно сделать, - помедлив, произнесла Вика. - Правда, если получится, проверить результат ведь невозможно.
        - Если что, у меня есть испытуемые, - заверил ее я. - Аж двое!
        - Они оба бывшие колдуны и владельцы черной книги? - В глазах девушки мелькнули озорные искорки. - Саш, это просто бывшие люди, ставшие посмертными тенями. Твой же фигурант со Смертью в совсем других отношениях.
        - Глупость брякнул, - признал я. - Не подумал.
        - Этого я и боюсь, - вздохнула она. - Что, если ты и потом не подумаешь? Ну, когда зелье в ход пустишь?
        За столом снова повисла пауза.
        - А в Лозовке уже земляника пошла, - сказал я вдруг. - Крупная, сладкая. Антип из нее варенье варит вовсю. Аромат такой стоит, что хоть ложкой воздух ешь.
        - Я люблю землянику. Давно, правда, ее не ела. В магазинах ее нет, а на рынок я не хожу. Некогда.
        - Так приезжай в Лозовку, - предложил я. - Дядя Ермолай, тамошний лесовик, нам ее сколько хочешь отсыплет, хоть объешься. Нет, я понимаю, тот инцидент с рекой мог…
        - Пойду. - Вика встала из-за стола. - Если что-то узнаю - позвоню.
        - Мое предложение бессрочно, - встал и я. - Ты можешь прийти в мой дом тогда, когда тебе этого захочется. В любой из них.
        Виктория кивнула, развернулась и направилась к выходу, где почти столкнулась с высоким светловолосым мужчиной в дорогом деловом костюме, который, войдя в пельменную, оглядел присутствующих, а после уверенно подошел к моему столику.
        - Александр? - спросил он у меня. - Смолин?
        - Да, - подтвердил я. - Вы от Белозерова?
        - Совершенно верно. - Молодой человек вынул из кармана связку ключей в кожаном чехольчике и протянул мне, а следом за тем вручил еще визитку. - Вот, возьмите, тут мой номер, я на связи двадцать четыре часа. Да. Сергей Савельев, к вашим услугам.
        - Александр, - я пожал протянутую мне руку. - Ну да вы знаете.
        - Разумеется. Если понадобится транспорт, люди, что-то еще - звоните. Чем смогу - всегда помогу.
        - Сдается мне, что вы новый начальник службы безопасности Вадима Евгеньевича, - предположил я.
        - Так и есть, - белозубо улыбнулся мужчина. - И поверьте, у меня нет ни малейшего желания повторять ошибки своего предшественника. Сразу скажу - я в курсе того, как и что произошло. До мельчайших деталей.
        - Всегда уважал вашего работодателя за то, что он четко знает, когда надо фигу в кармане держать, а когда нет. - Я снова уселся за стол. - Пельмешек не желаете? Они тут чудо как хороши.
        - Да нет, я уже отобедал, - отказался Савельев. - Если позволите, задам вам еще один вопрос и поеду.
        - Валяйте, - разрешил я.
        - Если вдруг возникнет необходимость в том, чтобы…
        - По ситуации, - перебил я его. - Только так, и никак иначе. Я, знаете ли, очень неприятный в каком-то смысле собеседник, у меня всегда есть свое мнение по любому вопросу. И, раз уж мы вот так, напрямую, друг с другом беседуем, то сразу предупрежу - давить на меня никогда не стоит, это почти всегда выходит боком. Если я сказал «нет», то это значит нет.
        - Добро, - кивнул мужчина. - Собственно, Вадим Евгеньевич мне сказал ровно то же самое. И - рад знакомству.
        Он снова протянул мне руку, которую я повторно пожал.
        - Взаимно. Да, слушайте, а вы в какую сторону едете? Просто, может, нам по дороге?
        Курлыканье звонка ворвалось в мой сон одновременно с недовольным голосом Жанны:
        - Саш, вставай. Там какая-то шаболда пожаловала, в дверь названивает. Ты кого-то ждешь?
        - А? - сонно пробормотал я, отрывая голову от подушки. - Какая еще шаболда?
        Накануне новый начальник охраны Белозерова довез меня почти до самого дома. Почти - потому что я сам попросил высадить меня у станции метро, решив, что до подъезда с ним ехать все же перебор. Ясно, что мой адрес для него не тайна за семью печатями, но привычка есть привычка. Рядом с метро же обнаружилась свежеоткрытая кондитерская с привычным для таких заведений игривым названием «Мари Мю», в которой я прикупил здоровеннейший бисквитно-кремовый торт. Ну вот захотелось себя побаловать. Да и не только себя, разумеется, но и соседей-подъездных, которых я, как только на город упали сумерки, позвал в гости через Вавилу Силыча. В результате общими усилиями мы этот шедевр кулинарии и уничтожили. Под торт, чаек да душевную беседу мы засиделись до самого рассвета, так что нет ничего удивительного в том, что я продрых до десяти утра.
        Последнее я выяснил, глянув на экран смартфона.
        Десять утра! Елки-палки! Конечно же!
        Я вскочил с кровати, схватил джинсы и на ходу чуть ли не впрыгнул в них, путаясь в штанинах.
        Звонок пискнул ее раз и затих.
        - Блин, блин, блин! - Я устремился к двери, опасаясь, что, открыв ее, никого там не увижу. - Забыл!
        - Уж думала уходить, - сообщила мне симпатичная светловолосая невысокая девчонка лет восемнадцати, стоящая у лифта. - Решила, что не судьба мне все же с настоящим ведьмаком познакомиться. Когда ты к нам приезжал недавно, я в отъезде была. А ты ничего так, симпатичный. Только какой-то помятый и лохматый. Бухал вчера?
        - Нет. - Я пригладил волосы. - Просто поздно лег. Вернее рано. Ну, не суть. Чаю хочешь? И еще вроде торт оставался. Вкусный.
        - Уже нет, - еле слышно пискнул у меня за спиной Родька. - Но есть сушки и печеньки.
        - Он с утра все дожрал, - с ехидцей сообщила мне Жанна, стоящая за спиной. - Втихаря! В одно рыло!
        - Это у тебя рыло, - буркнул мой слуга. - Да и было там всего ничего. Такая орава у нас гостевалась вчерась, откуда там много останется?
        - Спасибо, но нет. - Ворожея подошла ко мне и провела ладонями по талии, надо отметить - безукоризненной. - Фигуру берегу, избегаю лишних калорий. Да и со временем у меня туго, рейс через два с копейками часа. Пока до аэропорта доеду, пока регистрация, то, се. Так что держи посылочку от старшей, да поеду я. Войти, значит, можно?
        - Если нынче ты ко мне в гости пожаловала без дурной мысли да камня за пазухой - заходи, - разрешил я, припомнив один из давних советов Вавилы Силыча. Эта фраза была чем-то вроде разового пропуска.
        Огнеслава (а именно так звали эту девчонку, если не ошибаюсь) перешагнула порог, прикрыла дверь и скинула с плеча объемный кожаный рюкзак.
        - Держи, - достала она из него деревянную коробку с медным крючочком, который придерживал крышку. - То, что обещано. Проверь комплектность и целость груза.
        Я открыл коробку и увидел в ней конусообразный сосуд, в котором плескалась ярко-красная жидкость, причем чтобы он в таре не болтался, все свободное место было забито сухой травой с резким запахом.
        Достав сосуд, я сразу заметил на стенках две довольно широкие черные линии, его опоясывающие.
        - Велено повторить ранее говоренное. - Огнеслава ткнула пальчиком в одну из них: - Это ограничители нормы. Ни в коем случае больше не давать и меньше не давать. Ровно по линии зелье каждый раз отмерять, ясно? Раз в три дня. И строго в одно и то же время употреблять, минута в минуту. Иначе за результат мы не ручаемся, вины нашей в ее смерти не будет. Услышал? Да, вот еще что - она должна выпить все сама. Никаких капельниц, никаких внутривенных вливаний.
        - Услышал, - кивнул я. - Расписаться где надо? Если что - готов.
        - Слова достаточно. - Молоденькая ворожея затянула завязки рюкзака и снова закинула его на спину. - И не забывай то, что было тобой нам обещано, ведьмак. Мы свою часть договора выполнили, теперь дело за тобой.
        - Пока не совсем выполнили. - Я тряхнул сосуд, в красноте зелья блеснули огненные искорки. - Вот как очухается та, для кого стараюсь, тогда можно будет это сказать.
        - Девушку свою вылечить хочешь? - поинтересовалась Огнеслава. - Любовь и все такое?
        - Да нет. Просто хорошей девчонке хочу помочь. Если честно, я ее почти и не знаю даже. Просто жалко - и все.
        - Ты серьезно? - Голубые глаза ворожеи удивленно распахнулись. - Вот это все для, по сути, чужого человека?
        - Вот такой я идиот. Сам знаю, только поделать ничего не могу.
        - Заметь, не я это сказала, - желчно произнесла Жанна, прислонившаяся к стене.
        - Хозяину виднее, кого и зачем лечить, - мигом ответил ей Родька.
        - Ты странный. - Огнеслава провела своей теплой ладонью по моей голой груди. Джинсы я натянул, факт, а вот футболку нет. - Когда вернусь - загляну в гости. Приглашение на чай остается в силе?
        - Если буду в городе - разумеется.
        - С тортом? - На левой щеке ворожеи обнаружилась невероятно очаровательная ямочка.
        - С тортом.
        - Тогда точно загляну, - уверенно заявила она. - Разумеется, без дурной мысли и камня за пазухой. Пока, ведьмак. Еще увидимся!
        И она вышла из квартиры, аккуратно прикрыв за собой дверь.
        - Говорю же - шаболда, - процедила Жанна. - Вернется она. Поглядим еще!
        Я пропустил ее слова мимо ушей, еще раз тряхнул сосуд, полюбовался на вспыхивающие и тут же гаснущие огоньки и направился в комнату. Надо было сделать несколько звонков, после позавтракать и выдвигаться в клинику Вагнера. А чего тянуть?
        - Если честно, я думал, что эта ночь для Бэллы станет последней, - сообщил мне Петр Францевич, как только я вошел к нему в кабинет. - Медицина сейчас мощна, как никогда, но предел есть у всего, в том числе и у науки. Впрочем, я вам про это уже не раз говорил.
        - Пойдемте. - Я качнул белой сумочкой с веревочными завязками, которую держал в руках. Когда-то в ней лежала то ли сорочка, то ли галстук, а теперь находилась деревянная коробка с зельем. - Попробуем кое-что из ненаучных методов.
        - Вы серьезно, Саша? - Вагнер мигом вскочил с кресла. - Получилось добыть что-то эдакое? Ну… Такое.
        - С трудом, - признался я. - Сначала пришлось серого волка приручить, затем жар-птицу добыть, после еще с царевной, которая в заточении томилась, валандаться. Короче - тихий ужас и куча проблем.
        - Но это средство - оно же сработает? - негромко спросил Петр Францевич. - Эта девочка очень долго боролась, потому что ей хочется жить. И мне хочется, чтобы она жила. Как врачу и как человеку.
        - Наши желания совпадают, - я подтолкнул его к двери. - Пойдемте уже. Нам лишние пять минут погоду не сделают, а вот ей очень даже могут навредить.
        Вагнер не врал, Белла стояла на той черте, за которой начиналась чернота и пустота, я это понял сразу, как только глянул на тварь, которая разрослась настолько, что почти скрыла под собой лицо девушки.
        - Лишних уберите отсюда, - попросил я Вагнера. - Ладно?
        Сестры переглянулись, но, подчиняясь приказу своего руководителя, все же вышли из палаты.
        - Еще два момента. - Я открыл коробку и достал сосуд. - Мне нужна емкость, куда я перелью часть вот этой жидкости.
        - Держи. - Вагнер мигом протянул мне колбу, стоящую на одном из аппаратов. - Не сомневайся, она стерильна.
        - Хорошо, - кивнул я. - И второе - Бэлла сама должна это выпить.
        - То есть?
        - То и есть. - Я ткнул пальцем в трубку, которая находилась во рту Бэллы. - Вот это надо вынуть и сделать так, чтобы она проглотила то, что я принес. Вы врач, не я, потому должны знать, как этого добиться. Нос там зажать, что-то еще. Думайте, делайте, а я пока отмерю нужную дозу.
        Собственно, ничего сложного в переливании из одного сосуда в другой вроде бы не было, но руки все же немного подрагивали, то ли от напряжения, то ли от страха пролить драгоценное зелье.
        - У нас будет секунд двадцать-тридцать после того, как я выну интубационную трубку. После всё, - сказал мне Вагнер, непривычно бледный. Сошел с его щек обычный румянец. - И Саша, имейте в виду - если что, мне мало не покажется. Тут дело не просто судебным иском пахнет или отзывом лицензии, а кое-чем похуже.
        - И не страшно? - спросил у него я. - Такой риск? Почему?
        - Сам не знаю, - немного растерянно ответил Петр Францевич. - Наверное, потому что русской крови во мне больше, чем немецкой. Выходит, чувства для меня значат больше, чем разум. Ведь понимаю, что делаю то, что не должен, но отчего-то это мне кажется правильным.
        - Она точно проглотит то, что мы ей в рот вольем? - еще раз уточнил я. - Это очень важно. Рефлексы у нее сработают как надо?
        - Сработают. После экстубации у человека происходит рефлекторное сглатывание, главное - ему помочь. - Вагнер показал мне какую-то прозрачную хрень, чем-то напоминающую вытянутую и плоскую воронку. - Но делать надо все очень быстро.
        - Так понеслась, - сказал я, глянув на часы, висящие на стене. - Запомните - сейчас двенадцать двадцать семь.
        - Работаем, - тоном, который я никогда у него не слышал, сказал Петр Францевич. - Убираю интубационную трубку.
        Следом раздался неприятный хлюпающий звук и еле слышный хрип Бэллы, который более всего напоминал последний выдох.
        Глава 15
        - Быстро! - приказал мне Вагнер, моментально вставив в рот девушки ту самую прозрачную штуку. - Саша!
        Отчего я замер - сам не знаю. Окрик врача вывел меня из секундного ступора, и я переправил зелье по назначению.
        Скажу честно - подсознательно все же не верилось в то, что сможет Бэлла его проглотить. Надеяться хотел на лучшее, но ожидал худшего, потому что реалист.
        Но нет - раздался звук наподобие того, что издает раковина, втягивая в себя остатки воды, и красная жидкость переместилась из прозрачной штуковины внутрь девушки. Без остатка, вся.
        - Ф-фу! - Вагнер вытер лоб. - Вроде обошлось.
        - Да не понятно еще ничего, - осторожно произнес я. - Сработало не сработало - поди пойми.
        - Я не о том, - отмахнулся от меня владелец клиники. - То, что мы сейчас сделали, вообще-то только в теории допустимо. На практике после экстубации никто человеку, находящемуся в медикаментозной коме, жидкость напрямую в горло вливать не станет. Слишком велик риск того, что она в трахею попадет, понимаешь?
        - Не очень, - признался я. - Но догадываюсь, что ничего хорошего в ваших словах нет.
        В этот самый момент аппарат, который стоял рядом со мной, резко запищал, а цифры и графики, отражаемые на экране, словно сошли с ума, ежесекундно меняя свои значения. Сама Бэлла одновременно с этим открыла глаза, выпучила их, как рыба путассу, страшно и прерывисто захрипела, после ее словно какая-то невидимая рука приподняла вверх, подержала немного, а затем снова опустила на койку.
        Мало того - серая тварь тоже, если можно так сказать, оживилась. Она максимально сжала свои огромные кольца, будто пытаясь задушить и без того задыхающуюся девушку, а после раззявила пасть и беззвучно закричала, явно пребывая в невероятном гневе.
        - Держим, - скомандовал мне Вагнер и прижал плечи Бэллы к койке. - Ноги, Саша, ноги! Не хватало, чтобы она еще сломала себе что-то, свалившись на пол! И еще… Может, снова интубируем? Хотя…
        - Кажись, не сработала микстура, - констатировала Жанна, жадно глядящая на происходящее. - Вон как ее корежит!
        - Жалко девчонку, - печально произнес Толян. - И вообще… Столько мороки, и все впустую.
        Я тоже было подумал, что он прав, но как раз в этот момент родственница Ряжской перестала дергаться и глубоко вздохнула, ее напряженное мгновение назад тело ослабло, глаза закрылись, следом за тем успокоился аппарат, перестав издавать тревожные звуки, а прямая линия на экране сменилась плавно идущими зигзагами.
        - Ф-фу, жива. Я уж думал - все, предсмертная конвульсия, - приложив палец к шее, сказал мне Петр Францевич и глянул на экран. - Саш, она, похоже, просто спит. Смотри, и показатели улучшились. Да еще как!
        Мне не было нужды смотреть на циферки и значки, я без них уже понял, что зелье сработало. Нет, серый вестник смерти никуда не пропал, он все еще цеплялся за Бэллу, но уменьшился раза в три и тревожно дергался, не понимая, отчего та, которую он считал своей полноправной добычей, в очередной раз пробует от него ускользнуть.
        - Вот ведь! - неверяще пробормотал Вагнер и провел пальцем по щеке девушки. - Смотри, теплая, а была как лед! И дыхание совершенно нормальное, нет нужды в искусственной поддержке. По крайней мере, в текущий момент.
        - Думаю, и после она не понадобится. - Я подошел к столику, на котором оставил сосуд с оставшимся зельем. - Значит, так. Вот тут еще две дозы лекарства, которые надо дать Бэлле. Если этого не сделать, все наши труды пойдут насмарку, а она, не просыпаясь, просто умрет. А теперь очень важное - следующую порцию она должна получить ровно через три дня. Помните время, которое я зафиксировал перед тем, как вы трубку вынули?
        - Двенадцать двадцать семь, - кивнул Петр Францевич.
        - Через три дня она должна получить вторую дозу минута в минуту. - Я показал пальцем на отметки, расположенные на сосуде, сначала на среднюю, потому на нижнюю: - Видите? Вот граничные значения. То есть ни больше ни меньше, ровно столько. А через три дня и снова в то же время Бэлле нужно дать последнюю порцию.
        - А ты? - спросил Вагнер. - Разве не приедешь? Мне самому это нужно будет делать? Нет, я не в смысле ответственности, про нее говорить уже глупо, я и так пять минут назад нарушил все, что только можно. Просто это немного странно, ты столько для этой девочки сделал, и было бы правильно…
        - Было бы, - перебил его я. - И поверьте, если смогу, то обязательно приеду. Но жизнь штука непредсказуемая, потому предпочту оставить лекарство вам. Вы точно сделаете все как нужно, особенно если учитывать свойственный вам педантизм. Хотя напоминалку на смартфон все же рекомендую установить. От греха.
        - Саша, а что это? - помявшись, глянул на меня исподлобья врач. - Что в составе этого средства? Если не секрет?
        - Да я сам точной рецептуры не знаю. Основой выступил корень мандрагыра, который было очень тяжело добыть. Есть такой в природе, редкая до невозможности штука. Собственно, именно на то, чтобы его достать, и ушло большинство времени, которое у нас имелось. А остальные компоненты мне неизвестны, поскольку изготавливали его другие люди. Да и знай я рецепт, толку от того чуть. Не они сделали лекарство лекарством, а кое-что другое.
        - Что?
        - Фаза Луны, знание старинных наговоров и так далее, - усмехнулся я. - Считайте, что волшебство, так, пожалуй, вам будет проще поверить в происходящее. И еще: Петр Францевич, нет смысла бороться с собой, а после брать из флакона пару капель, дабы затем разобрать их на атомы. Это ничего не даст, но может навредить Бэлле.
        Зря я это сказал, по-моему, Вагнера мои слова крепко задели. Вон как у него глаз дернулся. Сдается мне, такого у него даже в мыслях не было.
        - Не обижайтесь. - Я подошел к врачу и приобнял его за плечи. - Глупость брякнул, признаю. Не подумал.
        - Вы в своем праве. - Хоть тон был и дружелюбный, но, как видно, все же я переборщил, поскольку Вагнер снова сошел со мной на «вы». - В нашем общем прошлом случались некие инциденты, позволяющие вам так обо мне думать.
        - Если бы я вам не верил, Петр Францевич, то вот эту штуку на хранение не оставил бы, - подбородком я указал на столик, где стоял сосуд с зельем. - Разве не так? А за слова свои еще раз извиняюсь.
        - Надо его в сейф убрать, - деловито заметил врач. - И, хоть на память не жалуюсь, в самом деле напоминалку поставить. Мало ли что? У нас тут хоть и не приемное отделение с постоянным потоком пациентов, но тоже случаются авралы. Хотя, конечно, Бэлла - случай особый, я в любом случае про нее не забуду. Не каждый день настоящие чудеса видеть приходится.
        Еле слышно скрипнула дверь палаты - сестрам, как видно, было невтерпеж узнать, что здесь происходит.
        - Маша, заходи, - велел Вагнер, подходя к столику и убирая сосуд с зельем в деревянную коробку. - Кризис у пациентки миновал, ей стало легче, с искусственной вентиляции легких я ее снял. Следить за показаниями, докладывать мне о состоянии каждый час, в случае каких-то изменений ставить в известность немедленно.
        - Да как же так? - охнула русоволосая полноватая и уже не очень молодая Маша, подходя к койке, на которой лежала Бэлла. - Батюшки, у нее румянец появился! Смотрите!
        И правда, щеки девушки порозовели. Мало того - уголки губ обозначили легкую полуулыбку, как видно, что-то хорошее ей снилось.
        - Кризис миновал, - властно повторил Вагнер. - Надеюсь, наша пациентка наконец-то пойдет на поправку.
        Взгляды трех медсестер, вошедших в палату, уперлись в меня. Не сомневаюсь, что они прекрасно поняли, что именно я стал причиной внезапного улучшения состояния бедняжки, которая десять минут назад одной ногой на том свете стояла. Но - промолчали. Вот хорошо все же у Вагнера персонал вышколен.
        - Может, по чашечке кофе? - предложил мне Петр Францевич. - Или даже по рюмочке коньяку? Мне сегодня оперировать никого не надо, могу себе позволить.
        - Кофе, - выбрал я. - А коньяку мы в другой раз выпьем. Дней через шесть.
        - Ну, может, оно и правильно, - согласился со мной глава клиники. - Не будем форсировать события.
        Я тем временем достал смартфон и набрал Валеру.
        - Привет, Саш, - практически сразу ответил на мой вызов он. - Ну чего, все в силе? Едем сегодня мятежную душу упокаивать?
        - Привет. Едем. Если не передумал, разумеется.
        - Да ни за что, - заверил меня Швецов. - Куда за тобой подскочить?
        - Слушай, я сейчас за городом… Ну, почти. Есть такая клиника Вагнера, может, ты ее знаешь?
        - Я? Знаю, причем замечательно, поскольку бывал там не раз. А тебя чего туда занесло? Профилактический осмотр или какие профессиональные хлопоты?
        - Ни то и ни другое. Просто так карта легла.
        - Легла и легла, бывает. Слушай, прямо за забором, рядом с главным входом, есть автобусная остановка. Через час, может, чуть больше, подъеду к ней. Норм?
        - Вполне. Буду.
        - Петру Францевичу привет передай, - попросил меня он. - Давай, до встречи.
        Я убрал смартфон в карман и сказал своему спутнику:
        - Вам привет.
        - От кого же? - удивился Вагнер.
        - От приятеля моего, Валеры Швецова. Сказал, что с вами знаком, велел кланяться.
        - А вы друзья? - бросил на меня быстрый взгляд врач. - Хотя не удивлен. Сдается мне, вы с ним одними дорожками ходите.
        - Не то чтобы совсем уж одними, - уклонился от прямого ответа я. - Но да, иногда пересекаемся.
        - Валера очень хороший мальчик, - сообщил мне Петр Францевич. - Я его еще школьником помню с тех пор, как его класс сюда на диспансеризацию приезжал. Родителей его прекрасно знаю, могу даже себя назвать их лечащим врачом. И в доме я у них в качестве гостя бывал. Милейшие люди.
        Это в какой же такой навороченной школе мой новый братец учился, если их сюда на осмотр привозили? Не на месте приходящая медсестра проверяла, не в районной поликлинике осматривали, а тут, где цены на услуги больше на номера телефонов похожи? Ведь вряд ли они были меньше в те года, когда Швецов еще за партой сидел.
        Собственно, этот вопрос я и задал ему сразу после того, как через час с копейками уселся в машину, причем прямолинейно. В смысле - прямо в лоб. Ну интересно же!
        - Слушай, а ты вообще кто?
        - В смысле? - изумился Валера. - Саш, не пугай меня.
        - Францевич сказал, что ты во времена младости здесь вместе с одноклассниками в одних труселях по кабинетам бегал, переходя от врача к врачу. Плановый осмотр вам устраивали, он же диспансеризация. Вот мне и стало интересно - это кто же у тебя мама-папа? У Вагнера спрашивать не стал, неудобно, решил тебя дождаться. Нет, если не хочешь, не отвечай, но я ведь все равно разнюхаю.
        - Ты в этом смысле? - облегченно перевел дух Швецов. - Да какие тайны! Мама у меня искусствовед, с недавних пор владелица частного музея живописи, называется он «Века и люди». Ты, может, даже рекламу в сети видел, в социальных сетях ее реально много. Я маме подарок на Восьмое марта сделал, годовой абонемент у одного толкового парня проплатил. Таргетинг, все такое. Но этот Женька молодец, народ не то чтобы валом повалил, но его стало ощутимо больше.
        - А папа?
        - Бизнесмен, - мило улыбнулся брат. - Крупный. Металлы, немного нефтянка, еще кое-что.
        - Точно! - подпрыгнула Жанна на заднем сиденье. - Я все думаю - откуда мне фамилия Швецов известна. В списке Форбса я ее видела, причем не раз. В русском, в самом низу, но все же!
        - На кой ты его читала вообще? - удивился Толян. - Да еще и не раз?
        - А как же? - возмутилась девушка. - Не знать, кто есть кто в плане личного состояния, в моем прежнем кругу общения считалось непрофессиональным подходом.
        - Теперь понятно, откуда у него такая машина, - констатировал бывший таксист. - Как он тогда сказал? Что не он сам купил, что это подарок? Теперь ясно чей.
        - Ой, можно подумать, ты сам сильно принципиальный! - поморщилась Жанна. - Если бы тебе твой папа такую подарил, то ты чего, отказался бы?
        - Нет, - признал Толик. - Я ж не дурак. Только мой хрен чего подарил бы, если только набор пустых бутылок с балкона. Да и то не факт.
        Все так, права моя свита. И потом - Валера же упоминал о том, что батя его патенты у Левинсона скупал, только я тогда на это особо внимания не обратил. И не особо тоже. Да и Нифонтов что-то такое говорил, но я тогда значения этому не придал.
        - Так ты мажор! - не без иронии произнес я. - Ага?
        - Грешен, шалил по юности, - кивнул Швецов. - И не очень того стесняюсь. Оно ведь как - было и прошло. Да и вообще - прошлое есть прошлое. Если им все время жить, то будущее медным тазом накроется.
        - Да я ж без претензий. Мажор и мажор, чего такого? Вот, смотри, куда нам ехать надо.
        - Ага. - Валера проговорил адрес, навигатор построил маршрут. - Кстати, захочешь в музей сходить, скажи, я тебе бесплатный билет подгоню. Или билеты, если девушку с собой прихватишь.
        Может, правда развеяться? Взять ту же Ваську и с ней отправиться на встречу с прекрасным. Оно, конечно, лучше бы с Викой, но ведь она хрен пойдет. Или дождаться, пока Бэлла оклемается? Подозреваю, что ей живопись куда ближе, чем шалой зеленоглазой ведьме.
        Короче - что-то придумается. Но потом, когда все закончится. Вернее - если.
        - Да, чуть не забыл. - Швецов обернулся назад и сказал: - Добрый день. Рад, что вы решили составить нам компанию.
        - Это он нам? - изумилась Жанна. - Ничего себе!
        - Уважаю! - протянул Толик.
        - Мы же не одни в машине? - глянул Хранитель кладов на меня. - Верно?
        - Верно, - подтвердил я. - И мои спутники очень впечатлены твоим поступком. Более того - тронуты.
        - Чистая правда! - томно произнесла Жанна. - Ах, сладкий, где же ты был года четыре назад!
        - Так мы едем? - решив, что последнюю фразу можно и не передавать адресату, спросил я. - Или еще постоим?
        - Пару минут постоим. Просто есть одна тема, нужно ее обсудить, - еще раз глянув назад, тяжело вздохнул Валера. - Она такая… Неприятная.
        - Теперь ты меня пугаешь, - признался я. - Ну, выкладывай.
        - Сань, я тебе соврал, - понурил голову мой новоявленный родственник. - Вернее, не соврал, а всей правды не сказал, но это ни разу не лучше.
        - Все еще непонятно.
        - Короче, мне Левинсон этот любопытен не только в плане посмотреть, как ты его того. У меня есть к нему вполне конкретный интерес. Я тогда тебе про это не сказал, а потом посидел, подумал, и так мне тошно стало. Нет, по жизни вроде все ровно выходит, подобным образом поступают все, кто такие, как мы - сотрудники отдела, ведьмы, вурдалаки, даже лесовики с речными. Все в таких ситуациях, как наша, гнут свою линию под себя, особенно если она не выпирает за рамки Покона. Ты получишь свое, я свое, вроде как всем хорошо. Но не хочу я так. С тобой - не хочу, особенно после того, как мы кровь смешали. И не буду. Потому вот сказал, что есть.
        - А что за интерес-то?
        - Да, понимаешь, еврей это дядька сильно умный был при жизни, потому деньги вкладывал не в то, что обесценивается, а в то, что, наоборот, стабильно в цене растет.
        - В камни и золото?
        - Почти. Он антикварную ювелирку скупал. Большей частью, конечно, незамысловатую и сравнительно новую - Фаберже, Бойвины, Герц.
        - Фига себе! - присвистнул я. - Фаберже незамысловатый? Я, конечно, не спец, но слышал, что его работы ого-го сколько стоят.
        - Ну, во-первых, сам Карл Фаберже не так и много чего сделал, основную массу изделий с его клеймом изготовили наемные мастера, во-вторых, его продукция, по сути, есть потоковое производство. Очень стабильное в плане качества, изысканное, но потоковое. Так что поверь, там ничего интересного для меня нет. Зато года два назад Марк Аронович прикупил на закрытом аукционе одну вещичку, которая мне очень нужна. И что самое обидное, он сам не понял, что попало в его руки.
        - А что попало в его руки? - всерьез заинтересовался я. - Если не секрет?
        - Не секрет. Брошь работы Жереми Позье. Замечательной красоты вещица, сделанная на пике творческой формы этого мастера. Но главное не это, а то, кому она принадлежала ранее.
        - Валер, не делай паузы в рассказе, - попросил его я. - Тем более что я все равно не знаю, кто такой Позье.
        - Позье - ювелир, который работал у нас, в России, во времена правления как Елизаветы Петровны, так и Екатерины Алексеевны, - пояснил Хранитель кладов. - Великий мастер. Кстати, именно он создал корону, которой венчали на царствование всех Романовых, начиная с Екатерины Второй. Ну и еще кучу всякого разного, в том числе и брошь, которой некогда обладала Дарья Щербатова, фрейлина ее императорского величества. Именно она мне очень нужна. Не фрейлина, разумеется. Брошь.
        - В коллекцию? Или еще зачем?
        - Дело в том, Сашка, что некоторые предметы, за которыми стоят время и история, могут сохранять в себе нечто особенное, некие эманации своих бывших владельцев. Особенно если те были личностями неординарными и волевыми, как, например, Щербатова. Эта девушка путем интриг, многоходовых манипуляций и вроде бы незапланированной беременности умудрилась отбить любимого мужчину не у кого-то, а у Екатерины Второй. То есть у первого лица государства, которому она сама служила. А это не нынешние условно-демократические времена, а эпоха абсолютизма.
        - Сильно, - признал я. - Хотя, если честно, тогда сбежать от обиженных влиятельных особ было отчасти проще, чем сейчас. Механизм поиска людей еще не был настолько качественно налажен. Но девчонка все равно молодец. Нечасто в мировой истории вот так по носу королевам да императрицам щелкали.
        - Не то слово. Другое дело, что ничего путного из всей этой суеты сует все равно не вышло. Из четырех детей, что Щербатова родила, трое умерли, Дмитриев-Мамонов, бывший фаворит императрицы, а ныне ее муж, быстро к законной супруге охладел и чуть ли не локти себе грыз, глядя на то, как Платоша Зубов, новый амант Екатерины Алексеевны, в ее дарах купается, да еще и сплетни такие по высшему свету ходили, что ни к ним в дом никто не совался, ни к себе не звал. Короче, такая злоба бывшую фрейлину до самой смерти ела, что ужас просто. И часть ее осталась в той броши, о которой я веду речь.
        - Ясно, - кивнул я. - Выходит, это украшение для людей может быть опасно, верно?
        - Верно. Но не для всех. Тому же Левинсону эта вещица ничем и не грозила, так как он мужчина, к тому же немолодой. А вот попади она в руки его дочери - и кто знает, чем дело кончится? Потому лучше броши лежать в другом месте, там, где она никому навредить не сможет. И сразу скажу - я этим занимаюсь не из человеколюбия или стремления сделать мир лучше. Просто это часть моего… Призвания, что ли? Или даже работы. Ну да ты понял, наверное, что я имел в виду.
        - Понял, - подтвердил я. - У меня и самого такие же моменты случаются. Только одно непонятно - как ты собирался, не ставя меня в известность, эту цацку у Левинсона выманить?
        - Да мне твоя помощь не сильно требуется в этом вопросе. Наверняка брошь хранится в доме, а значит, ее реально прибрать к рукам. Гипотетически, конечно, я и сам в него мог бы попасть, но с тобой куда проще и спокойнее. Поселок непростой, охрана, свет в окнах, бдительные соседи, то, се… Зачем мне эти хлопоты, которые тянут на проникновение со взломом? Ну и к тому же там может ошиваться его душа, а ее мне не одолеть, если что.
        Кстати, да. Про охрану я и не подумал как-то. Вот остановят меня у шлагбаума, спросят «куда и к кому», что я скажу?
        - А вчера вот прикинул - выходит, я не лучше того же Нифонтова из отдела, который каждое слово и поступок себе на службу ставит. Ведь то же самое делаю. И так муторно стало на душе!
        - Забей, - отмахнулся я. - По нашей жизни это норма. Сам, знаешь ли, не без греха. Мир таков.
        - И все же давай мы с тобой себе за правило поставим друг друга так не юзать, - попросил Швецов. - Мир таков, но мы-то не обязаны плясать под его дудку?
        Он протянул мне руку, я ее пожал.
        - Как это трогательно! - подала голос Жанна. - И знаешь, мне кажется, что он не врет. Одно странно - каким образом при таком папаше он смог всей этой чепухи набраться? А еще говорят, что яблочко от вишенки недалеко падает.
        - От яблони, - поправил ее Толян. - Чем ты вообще слушаешь? Мать у него по художественной линии, а они все там не от мира сего. Я художниц да актрис возил не раз, точно тебе говорю - все малахольные, живут как не на этом свете. Вот он и застрял где-то на середине - и убить может, если на него не так посмотрят, и честным при этом со своими быть. Не самый плохой вариант, как по мне.
        - Слушай, одно только не понял - как ты брошь найдешь? - не обращая внимания на эту парочку, осведомился у Валеры я. - И почему думаешь, что она в доме?
        - На второй вопрос ответ прост - Левинсон человек опытный и немолодой, к тому же еврей с изначально вшитой в заводские настройки памятью поколений. То есть такие, как он, банкам или захоронкам, находящимися не рядом, не доверяют. Все свое должно лежать так, чтобы, если что, его сразу схватил - и ноги в руки. Значит, тайник где-то в доме. Наверняка хороший и надежный, который матерый вор искать станет и не найдет. Да что вор - родные дети не отыщут.
        - Не факт. Может, они уже его нашли и оттуда все выгребли? - усомнился я.
        - Не-а, - улыбнулся Швецов. - Не нашли. Вот как раз ячейку или что-то в этом роде - да. Еще зимой на аукционе всплыло с полсотни украшений из коллекции Левинсона, те, которые попроще. Как видно, наследники решили их продать, а деньги поделить, что разумно и рационально. Но еще с десяток редкостей, которыми Марк Аронович точно владел, так и не появились в продаже. Значит, они как лежали, так и лежат в доме.
        - Если они не нашли, ты-то как отыщешь? - уточнил я. - Нет, помню, кто ты такой, но в данном случае речь идет не про клад?
        - В моем ремесле очень много условностей. - Валера нажал на педаль газа, машина тронулась с места. - Левинсон умер, перестав быть хозяином ценностей, его дети во владение ими не вступили. К тому же, насколько я понял, они еще и дом продали, по сути, отказавшись от всего, что в нем было. Верно ведь? Продали?
        - Продали, - подтвердил я.
        А ведь я точно ему не говорил о продаже родового гнезда Левинсона. Про то, что рандеву назначено там, - верно, было. Но о том, что дом уже не принадлежит его родне - нет.
        - Саш, я просто навел справки после той нашей беседы, - мягко произнес Валера, быстро догадавшийся о ходе моих мыслей. - И очень обрадовался, когда узнал, что дом, оказывается, продан. Это автоматически меняет статус всего того добра, которое предыдущий владелец там прятал от чужих глаз. Уровень «клад» тут, конечно, невозможен, но вот на «захоронку» этот тайник вполне потянет. Кстати, ты что, какие-то дела с Белозеровым ведешь?
        - Есть немного.
        - Хороший мужик, - заверил меня Швецов. - Отец с ним несколько раз в партнерстве кое-какие госконтракты заключал, ни разу никаких проблем не возникало. Даже в мелочах. В наших деловых кругах подобное большая редкость.
        - Ну да, с ним дело можно иметь, - подтвердил я. - Не то что с Носовым.
        - Так ты и дядю Илью знаешь? - изумился брат. - Ничего себе! Тесен, блин, мир.
        - Почему «дядя»? Вы с ним родня?
        - Да нет, какая родня, - рассмеялся Валера. - Просто знаю его с детства, они с отцом вместе начинали. Он меня маленького вместе с матерью как-то раз даже у себя прятал, когда на батю крепко наехали. Я сам этого не помню, мне мама рассказывала. После в доме у нас бывал, на день рождения мне всегда подарки присылал. Хорошие, дорогие. А на восемнадцать лет машину подарил, «Ауди Р8 перфоманс». Но, блин, салатового цвета!!!
        - Хрена себе подарочек! - произнес Толян. - Шестьсот пятьдесят лошадей, разгон до сотки за три секунды!
        - Неслабо! - признал и я.
        - Да она так и стоит в гараже до сих пор, - снова хохотнул Валера. - Мама, как увидела ее, сразу сказала, что мою нынешнюю машину она еще терпит, а эту не станет. Лучше пусть я пешком хожу, это и для здоровья полезней. Я и пообещал, что в нее не сяду. Сань, ну сам посуди - суперкар салатового цвета! Да меня все наши на смех бы подняли, это же жесточайший зашквар. Ладно бы еще желтый, это куда ни шло. Но салатовый! А перекрашивать не комильфо, с такими тачками так нельзя поступать. Да и привык я к «Астон Мартину» уже. Но это ладно. Ты-то как с ним дружбу свел?
        - Дружба - не совсем то слово, - возразил я. - Скажем так: немного посотрудничал.
        - Стой-стой. - Швецов глянул на меня. - Он с месяц назад на тот свет вроде собирался, а сейчас, если не ошибаюсь, бегает так, будто лет тридцать с плеч сбросил. Никак твоя работа?
        - Помог маленько, - не стал скрывать я.
        - Ну и хорошо. Хотя с ним, конечно, общаться куда труднее, чем с Белозеровым. Дядя Илья относится к тому типу людей, для которых чужого мнения не существует в принципе, потому, собственно, они с моим отцом насмерть и разругались лет десять назад. Но я все равно его с днем рождения всегда поздравляю. И проведать недавно заезжал, когда узнал, что у него со здоровьем дела плохи. Он меня, правда, не принял.
        Вот так, за разговорами, в которых выяснялось, что мы, оказывается, то и дело ходили одними и теми же дорожками, наша дружная компания почти добралась до места назначения. «Почти» - потому как шлагбаум, который упомянул Валера, на самом деле в какой-то момент преградил нам путь. Прав он оказался, поселок, в котором некогда обитал господин Левинсон, охраняли на совесть, просто так внутрь не проскочить. Нет, теоретически можно было дождаться ночи и перелезть через забор в точке, максимально удаленной от КПП, но это как-то унизительно. Мы же не воришки какие-то? Опять же, тогда нам в доме придется еще почти сутки провести, ожидая нужное время, что ни разу не радует.
        - Куда? - осведомился у меня крепыш в темно-синей куртке с желтыми нашивками сразу после того, как я опустил окно. - К кому? Пропуск заказан?
        - Пропуска нет, - признался я, - но есть ключи от дома, который недавно принадлежал Левинсону Мару Ароновичу, а теперь куплен…
        - Стоп-стоп, - наморщил лоб охранник. - Ну да, что-то такое было, предупреждали нас. Ваша фамилия как?
        - Смолин, - произнес я, уже догадываясь, что, похоже, Белозеров и вправду на этот раз выбрал очень и очень толкового начальника охраны.
        - Во, точно, - подтверждая мои предположения, крепыш вытянул руку в направлении шлагбаума и пискнул маленьким брелком, который в ней находился, - нас насчет вас предупредили. Проезжайте. Где находится дом, который вам нужен, знаете?
        - Так навигатор покажет, - вместо меня ответил Швецов. - Доберемся.
        Полосатая палка поднялась вверх, и мы въехали на территорию поселка.
        Глава 16
        Не соврали фото, что мне в свое время выслал Александр, владения бывшего профессора и вправду оказались дивно хороши. Наверное, задумай я и в самом деле причинить этому милому месту какой-то вред, мне было бы очень и очень жалко подобное творить. Много зелени, перголы, которые живописно оплетал вьюнок, альпийская горка, несколько небольших резных скамеек, расставленных на редкость по уму, в тенечке, под деревьями, и, наконец, непосредственно дом. Добротный, уютный даже на вид, с просторной террасой, с балкончиком, на котором, наверное, чудо как хорошо пить чай теплым летним вечером и всем таким прочим.
        Нет, само собой, я и дом бы сжег, и сад вырубил, понадобись мне это для дела, но расстроился бы сильно. Я же все-таки не варвар какой. Да и Альбина, поди, уже представляет, как будет блаженствовать в местных красотах, не хотелось бы ее печалить таким развитием событий.
        Внутри дом оказался не хуже, чем снаружи. Как есть профессорское гнездо, никакой помпезности, зато присутствует выверенная продуманность единого стиля. Добротная старая мебель, причем не новодел какой-нибудь, а натуральный сталинский ампир, максимум удобств, которые может предоставить нынешнее время, много книг и полное ощущение того, что покойный Левинсон точно не бедствовал.
        - Неплохо дядька жил, - оглядевшись, сказал Толян. - Уж явно не на учительскую зарплату.
        - Он в институте работал, дятел! - осадила его Жанна. - Там другие деньги.
        - Один хрен не такие, на которые вот эдакое можно построить.
        Валера тем временем огляделся, а после спросил у меня:
        - Саш, у нас сколько времени есть? На который час у тебя рандеву с Марком Ароновичем назначено?
        - Два с копейками осталось, - глянул я на экран смартфона. - В пять минут шестого час икс грянет.
        Узнать точное время смерти профессора было очень несложно. По одной из первых же ссылок в Яндексе я попал на сайт его учебного заведения, где в первых же строках некролога значилось то, что «…в семнадцать часов пять минут перестало биться сердце действительного члена академии…», ну и так далее. Великое дело Всемирная паутина, здорово таким, как я, жизнь упрощает.
        - Славно, славно. - Швецов покрутил головой и улыбнулся. - А вот и она, родимая. Подала голос.
        Хранитель кладов потер ладоши и, прыгая через ступеньку, помчался по лестнице на второй этаж. Ну а я последовал за ним. Чего тут одному стоять-то?
        Там обнаружились две спальни, еще один санузел, некое подобие гостиной и ожидаемо - кабинет хозяина дома. Большой, заставленный книжными шкафами, сделанными под потолок, где с достоинством поблескивали тусклым золотом корешков издания явно не вчера выпущенных книг, с кожаным диванчиком, на котором можно было передохнуть после тяжкого интеллектуального труда, с письменным столом, сделанным из дуба лет сто, а то и более назад, и прочими обязательными академическими изысками.
        - Душевно, - оглядев все это великолепие, отметил я, подумав, что, может, и поторопился, отказавшись прибрать дачку Левинсона к рукам. Ну и еще удивившись тому, что его дети весь этот антиквариат перед продажей не вывезли и через аукцион не продали. - Умел профессор жить. Во сколько же ему эта старинная красота обошлась?
        - Новодел, - отмахнулся от меня Валера, присев на край стола. - Разве что книги более-менее чего-то стоят, а вся мебель свеженькая, ей двадцати лет нет. Если хочешь, могу даже дать тебе координаты мастерской, где вот такое клепают. Причем не сильно дорого.
        - Везде обман, - опечалился я. - Никому веры нет.
        - Почему обман? - Швецов подошел к одному из шкафов, открыл его и провел пальцем по корешку одной из книг. - Очень толково исполненный реплик. За основу брали мебель конца девятнадцатого века, древесину обрабатывали по тогдашним технологиям, лаки и материалы брали аутентичные. А Брокгауз и Ефрон так вообще оригинальные, второе издание, то, что вышло в восьмидесяти двух полутомах плюс четыре дополнительных. Хорошее издание, причем в отличной сохранности, что нечасто встречается. Давно хочу таким обзавестись, да все забываю. То одно, то другое.
        - Считай, что обзавелся, - подумав, махнул рукой я. - Если нравится - забирай.
        - Серьезно?
        - Какие шутки? Только вот задолбаемся мы их с тобой в машину таскать, чую. Они ж небось тяжелые.
        Полагаю, Альбине Брокгауз и Ефрон как шли, так и ехали. А даже если и нет, то вряд ли она станет поднимать шум из-за четырех опустевших книжных полок, сообразит, что оно себе дороже выйдет.
        - Спасибо. - Валера снова провел ладонью по золоту книжных корешков. - На днюху можешь мне ничего не дарить. И на Новый год, пожалуй, тоже.
        - А брошь-то? - спросил я у него. - Она где? Ты же вроде ее учуял? Или мне показалось?
        - Где-то тут, - обвел рукой кабинет Валера, а после хлопнул ладонью по дверце одного из шкафов. - Вернее здесь. Тайник, Саня, тайник. Как и предполагалось. Хорошо, что время есть, придется книги вынимать, а их тут, как сам видишь, много.
        - Может, и не придется, - возразил я. - Жанна, радость моя, глянь-ка, что к чему. Неохота книжной пылью дышать, да еще в такую жару.
        - Ага, - понятливо кивнула помощница, скользнула к ближайшему книжному шкафу и словно растворилась в нем.
        - А тут кондей есть, - тем временем подсказал мне Анатолий. - Можно его запустить.
        - Да ну, - поморщился я, - больше мороки. Надо же еще найти, где этот кондей включается.
        - Так найду, - заверил меня бывший таксист и покинул кабинет.
        - В который раз вижу, как ты со своими подручными общаешься, и опять впечатлен, - произнес Валера, открывая окно. - А если еще и тайник найдется, то…
        - Вот тут, - вынырнула из шкафа, который стоял на стыке углов кабинета, Жанна. - Где третья сверху полка, за ней. Внутри украшения, деньги и какие-то бумаги. Одно странно - ни замка нет, ни дырки для ключа. Впервые такое вижу.
        - Уже нашелся, - хлопнул я по плечу брата, после подошел к шкафу, у которого стояла моя помощница, и открыл дверцу. - Давай вот с этой полки книги на стол переставим. Тут он.
        - А она у тебя только в домах работает как поисковик или вне тоже? - спросил Швецов. - Если да, то тогда никакой металлоискатель, если что, не понадобится. Есть у меня наводка на пару кладов-молчунов, которых вот так, с наскока, не обнаружишь, а лес с аппаратурой копытить неохота.
        - Нет, Жанна у меня спец по закрытым помещениям, - усмехнулся я, снимая с полки несколько книг и передавая их Хранителю кладов. - На природе у нее поисковый талант пропадает.
        Через пять минут мы стояли и смотрели на идеально ровную стену, выкрашенную в приятный светло-кофейный цвет. Сомнений в том, что это тайник, у нас никаких не возникало, постукивание показало, что сверху и снизу стена была деревянной, а конкретно в этом месте находился металл, то есть дверца, за которой и лежала искомая брошь. Но вот как вскрыть захоронку профессора, мы пока не понимали.
        - Где-то тут есть активатор, - произнес Валера, не отрывая взгляда от стены. - Рычаг, кнопка, что-то еще. Сто к одному, это так.
        - Так с тобой никто и не спорит, вот только где именно «здесь»? - я обвел кабинет рукой. - Здесь в столе? Или здесь под подоконником? А если вообще не в кабинете эта кнопка, а, например, в спальне?
        - Да, вариантов масса, - почесал затылок Хранитель кладов. - Давай искать, заодно и время убьем. Если не найдем - вырубим сейф из стены и с собой увезем, а дырку книгами прикроем, вроде так и было. Поди докажи, что это наших рук дело, а не наследнички постарались. Наверняка при продаже дома никто такие мелочи не проверял. Стоят книги и стоят, вроде бы все норм.
        - Вариант, - согласился я. - Инструмент только надо отыскать, лом там или еще что. И прибраться после.
        - А можно еще книги потрогать, - предложила Жанна, стоящая между нами. - Я в сериале каком-то видела, как две разные книги одновременно на разных полках дернули, и шкаф открылся, а за ним вход в потайную комнату. Может, здесь так же?
        - Почти, - раздался за нашими спинами негромкий голос. - Молодые люди, ваша спутница очень догадлива.
        По фигуре Жанны будто сине-ледяная волна прокатилась, с недавних пор именно так она реагировала на опасность, я же по-волчьи развернулся всем телом, попутно вынимая нож. Сегодня я свое ведьмачье колюще-режущее наследие захватил, рассудив, что надо и его время от времени пускать в ход. Все же родовой клинок, не одну жизнь наверняка за время своей службы взявший. Если его не поить чужой болью и смертью, он и заскучать может.
        - Спокойно-спокойно! - шарахнулся в сторону выхода невысокий лысоватый призрак, в котором я моментально опознал Левинсона. Я его на фотографиях не раз видел, так что перепутать с кем-то другим не мог. - У меня к вам есть разговор, так что агрессия не имеет смысла. Умные люди все всегда могут решить миром, так говорил мой папа. А вы все умные люди, это не вызывает ни малейших сомнений. Та красавица почти разгадала мой секрет с сейфом, вон тот юноша знает, кто такие Брокгауз и Ефрон, вы… У вас очень осмысленное лицо, первый же взгляд на которое вселяет уверенность в том, что вы мое предложение решить все миром не только услышали, но уже почти и одобрили. Я же прав?
        - Саш, я так понимаю, в нашей компании прибавление? - уточнил Валера, обводя взглядом комнату.
        - Да, - не сводя глаз с призрака, ответил я. - Бывший хозяин дома пожаловал. Сам. Доброй волей.
        - Сколь печально слово «бывший», - невесело заметил призрак и, как видно, привычным еще при жизни жестом провел ладонью по небогатой кудрявой шевелюре. - Но приходится с ним мириться, ничего не поделаешь. Раз мертв - значит мертв, это непреложный факт, который не оспоришь. Так что с моим предложением сесть за стол переговоров?
        - Мозги он нам крутит, - заявила Жанна. - Внимание отвлекает.
        - Это, нашел я, где кондей включается, - ввалился в кабинет Толик. - Там рядом с сортиром есть… Ой, ё! А это кто?
        - Конь в пальто! - недовольно ответила ему мертвая девушка. - Сам что думаешь?
        - Понял, - мигом подобрался бывший таксист. - А чего еще не деремся?
        - Потому что не надо, - примирительно объяснил ему Левинсон. - Это может подтвердить и ваш работодатель. Я не ошибся в определении статуса, уважаемый… Увы, не знаю вашего имени.
        - Нет, не ошиблись, - произнес я. - А имя… Что вам в нем? Ладно, слушаю.
        - Знаете, я очень любил жизнь, - профессор уселся на диван и закинул ногу на ногу, - всегда. Что приятно, она мне отвечала тем же. Несмотря на пятую графу… Прошу прощения, но вы знаете, что такое пятая графа?
        - Нет, - признался я. - Братишка, ты не в курсе, что такое пятая графа?
        - Впервые слышу.
        - Вот тем и хорошо наше новое время, - улыбнулся Марк Аронович. - Ваше поколение не знает, что иногда слово «еврей», написанное вличном листке по учёту кадров паспортных органов СССР, могло закрыть большое количество дверей перед носом того, чье имя в этом самом листке указано. Но мне повезло. И потом все шло замечательно, так, что мне не в чем упрекнуть судьбу. Даже умерев, я не растворился в эфире и не отправился на суд, где надо отвечать по земным делам своим. Я остался собой и мог продолжать быть. Пусть в другом качестве, пусть без тех возможностей, что раньше, но быть. И если бы не печальная ситуация, которая привела к тому, что наши пути здесь и сейчас пересеклись, все стало бы еще лучше. Осенью я бы сел на самолет и улетел в Новую Зеландию, а после и в Японию.
        - Почему туда? - с интересом спросил я.
        - Слушай, так что там за графа такая? - толкнул меня в бок Валера.
        - При советской власти так учет евреев вели, - пояснил я. - Погоди, потом все расскажу. Так что с Зеландией?
        - Просто мне при жизни не довелось добраться до тех дальних краев, - дождавшись моего ответа, пояснил Левинсон. - Постоянно на это не хватало времени. Теперь у меня его достаточно, целая вечность, потому почему бы и нет? Но увы, сейчас мне предельно ясно, что наша встреча эту возможность отменяет. Но зато остался шанс сохранить кое-что другое.
        - Себя? - подумав, утвердительно произнес я.
        - Именно, - подтвердил профессор. - Лучше такое бытие, чем никакое. Потому я пришел не драться, а договариваться. Вернее, ждал вас тут, в своем доме, причем уже довольно давно.
        - Даже так?
        - А вы не могли сюда не заглянуть, - улыбнулся Левинсон. - Разумнее всего начинать поиски человека с того места, где он чаще всего бывал при жизни. В моем случае - отсюда.
        Н-да. Выходит, здорово я перемудрил. Напридумывал, накрутил разного, а оно вон как все просто вышло. Надо было просто сюда прийти.
        - Сразу предупреждаю - не могу вас отпустить или оставить при себе. - Я присел на краешек стола.
        - А как же ваши спутники? - указал Марк Аронович на Жанну и Толика.
        - Это другое. Они существовали в статусе бесприютных душ и выбрали меня в качестве… Как вы там сказали? Работодателя. Вам такая роскошь не по карману. Вы не ничей, не сами по себе, у вас есть хозяин. Помните здоровенного мужика в черном балахоне с кладбища? Про него речь. И сразу скажу - он очень зол на вас всех за то, что вы учудили с побегом. Невероятно зол. Настолько, что пустил по вашему следу меня.
        - И вы, замечу, отменно справились с поручением, - печально заметил Левинсон. - Я ведь остался последним из всех?
        - Нет. Еще ваш старшой скрывается где-то. Только и до него дотянусь, никуда не денется.
        - Если мне нельзя остаться рядом с вами, то я хотел бы вернуться на кладбище, - помолчав, хлопнул себя ладонями по коленям бывший хозяин дома. - Но не просто так.
        - А как? - чуть изумился я. - Под оркестр? С цыганами? Или мне надо будет вас представить как бойца в ММА? Ну, типа - а теперь к нам возвращается Марк Аронович Ле-е-е-е-евинсон, по кличке Безбашенный Профессор!
        - Это забавно! - расхохотался Валера, внимательно слушавший нашу беседу, даже несмотря на ее односторонность. Меня он слышал, а собеседника моего нет.
        - Вы тоже будете смеяться, но что-то в этом роде я и хочу вам предложить. Вы приведете меня на кладбище и скажете тому, кого вы назвали моим хозяином, что я сам предложил вам это сделать. Что хочу вернуться под его патронат, но не по принуждению, а доброй волей.
        - О как!
        - Именно. Не думаю, что моя просьба сильно вас затруднит, а я получу шанс на будущее.
        А ведь не врет. Точно не врет. Я даже нож убрал в ножны, поняв, что в ход его сегодня вряд ли пущу. Призраки не люди, с ними в определенном смысле все проще, сразу видно, кто есть кто. В Левинсоне не было черноты или агрессивного красного отблеска. Хотя и нормальным я бы его все же не назвал. Доброй волей вернуться на кладбище после того, что он учудил, это, знаете ли, сильно.
        - Очень маленький шанс, - предупредил его я. - Хозяев кладбищ вообще крайне сложно назвать сострадательными особами, а вашего в особенности. С огромной долей вероятности он вас… Даже не знаю, что именно он устроит, если честно. Да и знать не хочу.
        - Лучше какой-то шанс, чем никакого, - резонно возразил мне Левинсон. - Другой альтернативы нет. Бежать мне некуда, вы все равно раньше или позже меня отыщете, в противостоянии, случись оно, я, безусловно, проиграю. Вы уничтожили моих спутников, а они были противниками куда более серьезными, чем старый еврей.
        - Как вариант - могу вас отпустить, - предложил я и ткнул пальцем вверх, в направлении потолка. - Может, там все не так скверно, как вы думаете.
        - Но там я перестану быть мной, - твердо произнес Марк Аронович, - а в этом весь смысл. Мне неизвестно, кто прав - те, кто говорит, что после окончательного расставания с Землей нас ждет новое рождение, или утверждающие то, что после вообще ничего нет. А, раз нет ясности, то меня такой вариант не устраивает. Молодой человек, я хочу жить, пусть даже вот так, бестелесно, о чем, собственно, я вам уже несколько раз сказал.
        - Хорошо, пусть будет так. Что вы предложите мне взамен?
        - Для начала доступ к сейфу, - профессор показал рукой на стену за моей спиной, - плюс то, что вы без малейших сложностей выполните часть своей работы, которая связана со мной. Как мне видится, это достойная оплата за вашу доброту и сговорчивость.
        - И еще выведете меня на Кузьму, - не попросил, а потребовал я. - Вы же знаете, где он находится, верно?
        - Нет, не знаю, - качнул головой Левинсон. - Я, собственно, его месяц как не видел. Да и до того мы не очень общались, если не сказать - не общались. Меня ведь взяли для ровного счета, а не по идейным соображениям. Для побега с кладбища ему были нужны семь теней, у каждого из которых за душой числилось что-то не очень благоприятное. Я, увы, в жизни своей нагрешил сильно, в основном по части материальной и чувственной, потому кандидатура моя подошла. А вот остальные были идейные, они пошли за Кузьмой Петровичем, потому что увидели в нем лидера. Ну и еще некоторые хотели счеты свести кое с кем из своих родных и близких. Мне же просто хотелось выбраться за ограду. Сразу после исхода мы расстались, они пошли своей дорогой, я своей. Позже пару раз кое с кем из этих господ я в городе встречался, но совершенно случайно, покольку Москва не так велика, как кажется. А с месяц назад Кузьма Петрович меня призвал и рассказал о том, что какой-то неугомонный парнишка решил поиграть с ним в «горелки».
        - Во что?
        - В старорусские времена так называли игру, - пояснил Левинсон. - Аналог «салочек». Ну а парнишка - это вы.
        - Ясно. И что дальше?
        - Все. Он посоветовал мне забиться в щель поукромнее, вот и все. Не думаю, что им двигала симпатия ко мне или сострадание, просто, видимо, я мог помешать каким-то его планам. Но каким именно, простите, рассказать не могу. Просто не знаю.
        - А если бы знали? - спросил вдруг Толян. - Рассказали бы?
        - Скорее всего - нет, - помедлив, ответил профессор. - Тем более что и смысла в этом немного. Ваш патрон, бесспорно, очень перспективный молодой человек, но тому, кто вытащил меня с кладбища, ему противопоставить почти нечего. Это даже я, тот, кто был всю жизнь далек от мистической стороны бытия, понимаю отчетливо. Но самое неприятное не это.
        - А что? - мигом спросил я.
        - Он вас не боится, - мягко пояснил Левинсон. - Вы для него лишь досадная помеха, вставшая на пути. Как бы вам объяснить подоступнее… Он не признает в вас равного себе. Любое противостояние строится на относительной равноценности сторон. То есть каждая из сторон видит в противнике того, кто по праву заступает ему дорогу. Да, он враг, да, будет война не на жизнь, а на смерть, но это неприятель, которого стоит уважать и где-то даже опасаться. А вас Кузьма Петрович таким не считает. Он сказал, что как вы ему совсем надоедите, так он вас быстренько раздавит, как того клопа, да и всего делов. Передал дословно. И в его интонациях не было рисовки или самоубеждения. Сухая констатация факта, не более того.
        Врет? Или правду говорит? И ведь не проверишь. А жаль.
        - Он страшный, - добавил Марк Аронович и провел рукой по лицу. - Он очень старый и очень страшный. Знаете, я прожил длинную жизнь, несколько раз ходил по грани, в девяностые меня неделю держали в подвале очень плохие люди, и я думал, что уже оттуда не выберусь, но более жуткую особу я в земной бытности своей все же не встречал. И еще в нем очень много силы. Мне неизвестна ее природа, но она ощущается, причем крайне остро. Так что я искренне желаю вам, молодой человек, Кузьму Петровича так и не встретить до осени. А после он покинет Москву, причем, насколько я понял, надолго.
        Я ничего ему не ответил, сидел на крае стола, качал ногой, переваривал информацию. Молчали и Жанна с Толиком.
        - Так что с нашим договором? - выдержав паузу, осведомился у меня Левинсон. - Вас устраивают мои условия?
        - Вот вы сказали, что Кузьма вас призвал, - обратился к нему я. - А вы его можете?
        - Разумеется, нет, - чуть ли не укоризненно глянул на меня собеседник. - Откуда у меня такие знания и умения? Этому учиться надо, причем, уверен, очень долго. А может, даже родиться с подобными склонностями. Да и, честно говоря, для меня, как человека науки и материалиста, все это до сих пор дикостью кажется.
        - Понимаю, - немного расстроился я. - Ладно, давайте сделаем так, как вы предлагаете. Нам тайник и ваша капитуляция, вам дорога на кладбище и моя рекомендация. Но сразу оговорю вот что - только рекомендация. Не заступничество, не протекция, не выпрашивание помилования. Тем более что все равно толку от них не будет.
        - За тот год, что я прожил бестелесным, понял одну важную вещь - обещание в этом мире имеет силу куда большую, чем в обычном, смертном. Я могу расценивать сказанное как данное вами слово?
        - Можете, - кивнул я. - Но и вы подтвердите, что все обещанное выполните.
        - Даю слово, - кивнул профессор. - И сразу его частично сдержу. Вон там у стены стоит лесенка, видите?
        Верно, имелась такая. Маленькая, деревянная, устойчивая, явно служащая подножкой для того, чтобы с самого верха книги доставать.
        - Встаньте на нее и одновременно нажмите на две боковины вон той полки. - Марк Аронович показал, какой именно. - Нажали, выждали пять секунд, и после чуть вверх их толкнули.
        Я повторил Валере его слова, тот выполнил указанное, и мы оба услышали, как в стене с тайником что-то щелкнуло.
        - Теперь нажмите вот сюда, - призрак показал на боковину другой полки, причем уже нижней. - Хорошо. Теперь на эту. И, наконец, на эти две. Вот и все!
        Не соврал, после еще нескольких щелчков стена, за которой находился тайник, отошла чуть назад, а затем беззвучно скользнула вбок, полностью скрывшись из вида.
        - Ничего себе, - сказал Валера и присвистнул. - Тонкая работа.
        - Не зная последовательность, открыть эту конструкцию весьма сложно, слишком много вариантов. Ну, а любая ошибка в последовательности возвращает механизм в стартовое состояние, - не без гордости сообщил мне Левинсон. - Если же в ход будет пущена грубая сила, то и вовсе результата не будет.
        - А почему? - полюбопытствовала Жанна.
        - Внутрь встроен механизм уничтожения содержимого. Если точнее, в стенки вмонтированы очень мощные спирали накаливания с автономным питанием. Взломщик найдет только пепел и оплавленное золото.
        - А брюлики? - резонно заметил Толик. - С ними-то ничего не сделается. Я слыхал, что алмаз вообще фиг уничтожишь.
        - И они тоже станут ничем, - возразил ему Левинсон. - При той температуре, что будет внутри, у них нет шансов уцелеть.
        - А конструктор вот этого всего? - спросил я, показав на сейф. - Если его разговорить?
        - Это моя работа, - не без гордости сообщил мне профессор. - Вы, возможно, не обратили внимания, но я упомянул о том, что окончил МАИ, а нас в те годы учили не так, как сейчас. К теории прикладывалось немалое количество практики, причем самой разной. Я поработал и на заводе, и в закрытых КБ, причем в том числе и на самых низовых должностях, так что опыт и знания есть.
        Валера тем временем достал из сейфа несколько пачек денег, которые небрежно бросил на стол, а следом за ними извлек большой квадратный футляр, обтянутый черным бархатом.
        - Воистину, только сейчас понимаешь до конца мудрость русского народа, - невесело сообщил мне Левинсон. - Как это верно сказано - на том свете карманов нет. Столько лет…
        Он махнул рукой, повернулся к нам спиной и подошел к окну, через которое комнату заливали солнечные лучи.
        Валера щелкнул замочком, распахнул футляр, и мне в глаза ударил яркий блеск драгоценных камней, вделанных в броши, перстни, серьги и еще бог весть что. Солнце превратило их в десятки собственных маленьких копий.
        - Ну здравствуй, - весело сказал Валера, достал из кармана небольшую тряпицу и ухватил ей блистающую светом брошь. - Да, работу Позье, конечно, ни с какой другой не спутаешь.
        Из того же кармана он достал небольшой мешочек, опустил в него брошь и затянул завязки.
        - А с остальным что делать станете? - осведомилась у меня Жанна, жадно глядящая на драгоценное изобилие, находящееся в футляре.
        - Не знаю, - чуть растерялся я и обратился к Швецову: - Спрашивают вот - с этим всем что дальше?
        - Хочешь - бери себе, - предложил он. - Хочешь - вообще тут оставим.
        - Нет уж, - подал голос Левинсон, - забирайте. После всего того, что мои дети устроили во время дележки наследства, после их споров и ругани мне даже радостно, что все так получилось. Лучше пусть ваши девушки носят эти камни, чем Софа или жена Натана. Или вообще кто-то другой, кого я не знаю.
        Я передал его слова брату, тот понимающе кивнул и спросил меня:
        - Так тебе чего из этого надо? Может, подаришь кому? Девушке там. У тебя же есть девушка?
        - Да особо некому. - Я окинул взглядом два десятка украшений, каждое из которых лежало в специально под него сделанном гнезде. - Хотя… Вот этот кулон возьму, пожалуй.
        Красивая штучка. Ромбик из золота, по краям бриллианты, а в центре довольно-таки большой рубин.
        - Славная вещица, - одобрительно произнес Швецов, достал кулон из футляра и повертел перед глазами. - Сдается мне, работа Маршака. Не того, который поэт, а ювелира по имени Йосиф Абрамович. И сделана эта симпатяшка в начале двадцатого века, когда Маршак находился на пике формы и брал призы на международных выставках в Париже и Амстердаме.
        - Ваш друг хороший специалист, - повернулся ко мне Левинсон. - Все так и есть.
        - Точно больше ничего не надо? - осведомился у меня Валера, показав на футляр. - Ну, тогда остальное себе заберу. Пускай лежит, может, пригодится. Но вот деньги тогда точно тебе отходят, и даже не спорь. Чтобы по-честному все.
        В сейфе еще какие-то бумаги лежали, но их мы даже не стали смотреть и про то, что там, у Левинсона спрашивать. А зачем? Так и закрыли, а после вернули на полку книги.
        Пока суд да дело, пока мы перетаскали энциклопедию Брокгауза и Ефрона в машину Валеры, а после от души напились чаю с вареньем, залежи которого обнаружились в кладовке, завечерело. Как только синие сумерки упали на все еще ухоженный сад, мы двинулись в обратный путь.
        - Может, все же лучше уйти с моей помощью? - спросил я Марка Ароновича тогда, когда машина Валеры остановилась рядом с кладбищем. - Потом такого шанса не будет.
        - Нет, - твердо ответил профессор. - Я, знаете ли, всегда предпочитал компромиссы прямым конфликтам или прямолинейным решениям, но сейчас не тот случай. Пойдемте, друг мой. Пойдемте. Мое обещание уже сдержано, теперь ваша очередь.
        - Как скажете. - Я вышел из машины и спросил у Валеры: - Дождешься меня? А то будет эта парочка тут стоять, мало ли кто с той стороны решетки их приметит и что учудит.
        - Не вопрос, - подтвердил Швецов. - Только давай недолго. Мне завтра на работу еще ехать.
        Как же воодушевился Хозяин кладбища, когда увидел, кого я к нему привел! Он даже с трона своего вскочил от переполнявших его чувств.
        - Порадовал, ведьмак! - рыкнул он, подходя к нам. - Жалко, что не всех вернул вот так, воочию, но лучше что-то, чем ничего. А ты, иудей, за остальных держать ответ станешь! За каждого из них!
        - Одну минуту, - поднял руку я. - Можно скажу?
        - Говори, - кивнул капюшоном умрун. - Дозволяю.
        - Он сам этого захотел, - мотнул я подбородком в направлении Левинсона. - В смысле - предстать перед тобой и понести наказание за содеянное. Он осознал, какую глупость сделал, что пошел на поводу у колдуна, потому решил вернуться. Повторяю - сам решил. В драку не лез, меня убить не пытался, не то что остальные. Как с ним поступить дальше - решать только тебе, ты ему хозяин, но не сказать про то, как все случилось, я не мог. Сам знаешь, что ведьмаки всегда играют в открытую.
        - Ну, с последним ты приврал, парень, - хохотнул Костяной Царь. - Уж поверь, ваша братия не лучше любой другой. Да ты и сам тот еще хитрован. Думаешь, я не знаю, кто теперь у тебя в наставниках ходит и, случись чего, передаст тебе право на месть вместе с ключом и амулетом?
        Ключом? Это он о чем? Про амулет, верно, мой спаситель с родного кладбища упоминал, а вот про ключ ни словом не обмолвился.
        - Но то твои дела, - рокотнул умрун. - Я твоему наставнику не друг и не враг, нам делить с ним нечего, потому ковы какие-то тебе чинить не стану и лишать того, что ранее дал, не буду. Как ты сюда ходил безданно, беспошлинно, так и ходи, по крайней мере до той поры, пока служба твоя не выйдет.
        - Спасибо, - обозначил поклон я, решив, что спина от него не переломится.
        - Ну а тебе, иудей, вон туда, - костлявый и длинный палец Костяного Царя указал на арку слева от себя, ту, в которой клубилась кромешная тьма. - Годков сто там побудь, а после я решу, что дальше с тобой делать.
        Надо же. Сработал тот шанс, на который Марк Аронович так рассчитывал, не уничтожил его Хозяин кладбища на месте. Впрочем, лично я не уверен в том, что этот выбор разумен, поскольку там, во мгле, наверняка ничего хорошего Левинсона не ждет.
        Но профессор, как видно, считал по-другому. Уже у самой арки он повернулся ко мне, улыбнулся, подмигнул, после его губы еле заметно шевельнулись, что-то произнося, а затем он канул в иссиня-черную тьму.
        Я понял, что он хотел мне сказать. Это было короткое слово «быть».
        Глава 17
        Недавно я сказал одному собеседнику о том, что отдыхаю между неприятностями, которые валятся на меня одна за другой. Нет, где-то эти слова были правдой, но не совсем. Вот и теперь - вроде бы относительная тишина в жизни установилась после того, как хитроумный Левинсон отправился туда, не знаю и знать не желаю куда, а на душе беспокойно. Телефон молчит, и от этого мне чем дальше, тем нервознее. Казалось бы - с чего? Всю свиту колдуна я спровадил в небытие, а на поимку его самого у меня еще все лето и часть осени остались. Но вот зудит внутри какой-то червячок, не дает покоя, будто я чего-то то ли не понял, то ли не увидел. Так, словно время почти на исходе.
        Хотя, возможно, о себе дает знать накопившаяся усталость. Не физическая, эмоциональная. Я же не робот, не из железа сделан. Месяц почти безостановочной гонки не может о себе не дать знать.
        Одно хорошо - не зря трудился. Мне снова довелось повидать плоды своих трудов, а именно то, как Бэлла приняла вторую часть зелья, что для нее приготовили ворожеи. Причем на этот раз все прошло не так драматично, как три дня назад, без вынимания интубационной трубки и прочих спецэффектов в стиле медицинских теледрам.
        - Ну-с, пора, - сообщил мне Вагнер после того, как минутная стрелка часов на стене достигла требуемого деления, и тряхнул небольшой колбой, в которой плескалась красная жидкость и красовалась наклейка «Доза № 2». Он не поленился и разделил остаток зелья на порции. - Признаюсь, ждал этого момента, очень интересно посмотреть, что случится на этот раз. И как человеку, и как врачу. Саша, придержи, пожалуйста, нижнюю челюсть пациентки. Да салфетку возьми, не голой же рукой! Она стерильная, а ты нет.
        Следом за тем он двумя пальцами сжал нос Бэллы и аккуратно вылил зелье ей в открытый рот. В горле девушки что-то булькнуло, но, и как в пошлый раз, заветная живительная влага, похоже, отправилась по назначению.
        Через пару секунд девушка глубоко вздохнула, и я увидел, как по тонкой и нежной коже ее горла словно огненные змейки пробежали. Одновременно с этим серый предвестник смерти, который, понятное дело, никуда не делся, судорожно сжался, после распрямился, точно линейка, а затем скукожился до размеров небольшого ужика. Да еще и потускнел настолько, что его почти не видно стало.
        - Вот и славно, - потер ладоши Вагнер. - Сегодня, конечно, результаты не так бросаются в глаза, как в прошлый раз, но все равно понятно, что девочка наша идет на поправку.
        - Идет, - подтвердил я. - Факт.
        - И только одно меня беспокоит - почему не просыпается? Спит и спит. Это не летаргия, не, прости господи, кома, просто сон, но очень уж он затянулся.
        - Не знаю, - честно признался я. - И спросить не у кого. Давайте просто подождем три дня, последнюю дозу дадим и поглядим, что произойдет. Авось проснется?
        - Признаюсь, я ее разбудить пытался, - сложил руки на животе Петр Францевич. - Никакого результата. Спит и знай во сне улыбается. Саш, а может, ты?
        - Что я? Чем мое «Бэлла, вставай, в институт пора» от вашего отличаться будет?
        - Так ты классический рецепт используй, - предложил мне врач, и в тот же миг в его глазах блеснули искорки лукавства.
        - Это какой? - уже ожидая подначки, осведомился у него я.
        - Поцелуй ее, - мой собеседник показал рукой на мирно сопящую девушку, - а вдруг?
        - Очень смешно, - фыркнул я. - Ладно, Бэлла за спящую царевну сойдет, ибо красавица и умница, но вот из меня королевич Елисей - как из хрена оратор.
        - Почему только красавица и умница? - отсмеявшись, сообщил мне Вагнер. - Она и по другим статьям вполне себе царевна. Бэлла у нас девочка не бедная.
        - В смысле?
        - В самом прямом. Ей досталась часть состояния отца, который у них с Ольгой один на двоих, и мамы, царство ей небесное. Полина Анатольевна была женщиной далеко не бедной.
        - А Ряжская мне сказала…
        - Бэлла не любит афишировать то, что она очень богатая невеста, - тонко улыбнулся Вагнер. - И вообще говорить обо всем, что связано с деньгами, у нее другие интересы. Да она ими и не пользуется, все средства находятся в доверительном управлении старшей сестры и ее мужа.
        - Н-да, - я глянул на девушку, которая лежала и улыбалась во сне, - может, и правда поцеловать?
        - Вы будете очень красивой парой, - уже без тени насмешки сообщил мне Петр Францевич, а после добавил: - И Яна Феликсовна придерживается того же мнения.
        Помню я Яну Феликсовну, как же. Умная, властная и очень хорошо знающая, что ей нужно, женщина. И, сдается мне, собирающаяся вернуться в общее с мужем дело, иначе к чему этот разговор? Похоже, она насладилась материнством, забыла страхи трехлетней давности и начала выстраивать новые бизнес-схемы, в которых нашлось обязательное место для меня.
        Хотя, может, я и ошибаюсь. Вернее, очень надеюсь на это.
        - С рождением ребенка моя супруга стала крайне сентиментальна, - как видно, прочтя что-то по моему лицу, пояснил Вагнер поспешно. - И всем на свете желает счастья. Ну, почти всем. Есть некоторое количество граждан, которых она по-прежнему недолюбливает, но ты в их число не входишь.
        Я уж было хотел спросить, кто же тогда в этот круг входит, но не успел, поскольку в кармане задергался смартфон. Глянув на экран, я почти моментально вышел из палаты, даже не скорчив извиняющуюся гримасу, как того требовал этикет.
        - Привет, - произнес я. - Что, есть какие-то новости?
        - Есть, - ответила Вика. - И они не ахти. Я не смогла найти рецепт нужного тебе зелья. Если честно, очень удивлена. Ладно бы речь шла о чем-то запретном, связанном с жизнью и смертью, там составы зелий действительно хранят за семью замками, причем не доверяя их бумаге. Только память, только из уст в уста и лишь прямой родне. Но тут-то что? Обычное обманное зелье с забавной загогулинкой. И на тебе, никто ничего путного сказать про него не может. Было такое, но детально никто ничего не знает. А ведь я с хорошими знатоками общалась, причем по обе стороны баррикад.
        - Действительно странно, - даже не особо скрывая разочарование в голосе, сказал я. - Хотя, может, дело как раз в этом?
        - В чем?
        - В бесполезности, - пояснил я. - Его никто не варил за ненадобностью, вот рецепт и затерялся в веках.
        - Как вариант, - согласилась со мной девушка. - Хотя и не совсем. Соседушка-то твоя, похоже, знает рецепт.
        - Поди знай. Соседушка моя соврет - недорого возьмет. Ей веры у меня нет напрочь. Кстати, не исключено, что она про это зелье как раз потому и упомянула, что в курсе про его отсутствие на рынке. Мол, побегает и ко мне же прискачет.
        - Гипотетически найти недостающие элементы реально, - продолжила Вика. - Основа-то та же, по идее, надо только к ней добавить что-то еще. Но что? Гадать можно до бесконечности. Может, крыло летучей мыши, может, сухой цвет багульника, собранный на исходе лета, может, корень рогоза с болота, в котором в ночь летнего солнцеворота утонула девственница. Вариантов масса. Потому, собственно, и гипотетически. Так что извини, Саша, не сильно я тебе помогла. Вернее - мы. Нифонтов тоже особо ничего не раскопал, что и просил тебе передать.
        - Печалька, - вздохнул я. - Но спасибо за то, что хотя бы постаралась.
        К Вике у меня претензий нет, что могла - то сделала. А вот Николай, подозреваю, не особо даже и старался. А чего ему? Он же знает - я дальше все равно землю носом рыть стану в поисках колдовской книги, так чего ради напрягаться? Может, оно, конечно, и не так, может, я на него грешу, но вот думается именно так.
        Блин, а чего делать-то? В какую степь кидаться? Не к Даре же на поклон идти? А больше я никого из серьезных экспертов не знаю. Нет, конечно, есть mon ami Жозефина, которая отлично разбирается во многих областях познаний и обладает колоссальными связями среди европейских ведьм, но вот какая заковыка - специфика. Какие-то вещи, конечно, интернациональны, особенно те, что относятся к черной стороне бытия и очень не одобряются не то что Ровниным и его коллегами из-за рубежа, но и рядом обитателей Ночи. Ритуалы по изъятию душ из еще живых людей, смертные проклятия и прочая подобная тематика что в Москве, что в Берлине, что в Мадриде почти едина. А вот более мирные, бытовые зелья, заговоры и даже гадания в каждой стране свои. Почему так - понятия не имею, хотя версия, конечно, имеется.
        Думаю, дело в богах, которые в старые времена у каждого народа были свои, и тайные знания избранным людям передали именно они, разумеется, с учетом национальной специфики. Тор и Перун здорово похожи, оба здоровяки, один фигачит молотом, другой молниями, но при этом они разные. В вопросах мировоззрений и социальной направленности разные. Тор бог воинов, хотя формально ему приписывают функционал покровителя плодородия, а Перун хоть и не дурак был подраться, но все же народ любил его не за это. Молнии, которыми он кидался, предваряли весенние грозы, после которых зерно в землю опускали, а после сопровождали летние поливы нив. Ну а после «Перунова дня» и вовсе жатва начиналась. Вот и выходит, что проку от обращения к Жозефине никакого не будет. Тем более что она, как и Дара, сильно хитрая особа. Наобещает с три короба, под это дело припашет меня опять кому-то из своих знакомых помогать, а после, при расчете, будет хлопать ресницами и говорить, что ее саму подвели, попутно расстегивая мои штаны. Она всегда так делает, мне ли не знать? При этом две, а то и три недели я потеряю на этом гарантированно.
        Да и не в этом даже дело. Ехать мне никуда не хочется. Согласен, здесь, в Москве, за полтора месяца забот и хлопот на меня обрушилось больше, чем за два года в Европах, но этот ералаш перевешивает один простой факт. Тут я дома. И этого достаточно.
        - Молока? - оторвал меня от размышлений голос Вагнера. Оказывается, я и сам не заметил, как мы переместились в его кабинет, куда уже доставили поднос с чаем, нарезанным лимоном, сушками-печеньками и всем таким прочим.
        - Нет, - сразу отказался я. - Пробовал, мне не нравится. Точно так же, как и когда на дно чашки кофе вон лимон кладут.
        - А я, знаешь ли, в этих вопросах эклектичен. - Петр Францевич плеснул в чай молока. - Впрочем, все это вкусовщина.
        - Кому что нравится, - поддакнул я. - Главное, свои взгляды другим не навязывать. А то вот есть у меня одна знакомая, так ей хоть кол на голове теши. Ей говорят, что по ее не будет, а она всякий раз свою шарманку заводит. И ведь…
        Стоп!
        Блин, слона-то я и не приметил! И ведь сам пять минут назад рассуждал о том, откуда пошли заговоры да привороты.
        - Ведь что? - переспросил у меня Вагнер.
        - Ведь слушать никого не хочет, - на автомате ответил я. - Все о своем талдычит.
        Кстати, на этот раз перед вышеупомянутой особой, похоже, придется маленько прогнуться. Не до крайностей, разумеется, иначе она мигом на согнутую спину запрыгнет, но обозначить почтение и глубокое уважение надо. Более того - необходимо. А то ведь Морана дама капризная, она и завернуть может. Скажет «нет» - и все. С нее станется. Плюс в прошлый раз я ее своим свежеиспеченным побратимством порядком разозлил. Впрочем, есть радостная весточка, с которой, кстати, разговор и следует начать. Лишь бы она меня к себе в Навь на эту беседу пригласила.
        Как только с неба на город спустились сумерки, я посоветовал Родьке залезть под кресло, а когда тот осведомился у меня, в какой связи ему это нужно, негромко произнес:
        - Мара, загляни в гости. Дело есть.
        - Ясно, - пискнул мой слуга и через секунду исчез из поля зрения.
        - Часто ты эту пигалицу начал в гости звать, - заметила Жанна, усаживаясь прямиком на убежище Родьки и вызвав этим его недовольный бубнеж. - Мне вроде бояться уже и нечего, а все равно как ее увижу, так не по себе становится.
        - Надо, - коротко ответил помощнице я. - Ничего не поделаешь.
        Как и в прошлый раз, долго гостью ждать не пришлось, уже минут через пять девочка, на этот раз одетая в стильный джинсовый сарафан, вошла в комнату и осведомилась у меня:
        - Звал?
        - Звал. Просьба у меня к тебе есть. И сразу скажу - без тебя тут никак.
        - Говори, - заинтересовалась Мара. - Опять кого надо присмирить? Или чего еще?
        - Чего еще. Мне с хозяйкой твоей край как пообщаться нужно. С Мораной. Ты бы ей эту весточку отнесла, а?
        - Ведьмак, я тебе не слуга, - не глядя на меня, размеренно произнесла девочка. - И не гонец.
        - Так я же прошу. Если угодно - по-дружески. Мы с тобой, конечно, не сильно друзья, но ведь и не чужие друг другу, верно? Да и общая кровь на нас есть, а это сближает.
        - Не хитри, - зажужжал спиннер, который Мара достала из кармана сарафана, - знаю я эти разговоры. Тебе, когда надо чего, то ты Морока переболтать сможешь.
        - Морок, - я потер лоб, - это же тоже бог?
        - Бог, бог, - хихикнула Мара. - Забыли его нынче совсем, почитай, только слово «морока» от него и осталась. А если и помянут, то такого напридумывают! Мол, он был сыном Мораны и Чернобога, хворобы на людей насылал, Лихоманкам вообще тятей родным приходился.
        - А на деле?
        - Морок следил, чтобы люди правду и лжу друг с другом не смешивали, а когда это случалось, то смотрел, замарал ли свою и чужую души обман сотворивший или нет. Если да, то, случалось, воздавал виновнику по заслугам, не без того. Власть ему над разумом людским была дана сильно большая. Такая, что он и вовсе забрать его мог. А без разума человек что? Да ничто.
        - Ну да, ну да, - пробормотал я. - Вот откуда идет фраза «морочить голову». И «помрачение», наверное, тоже.
        - А уж как у него язык был подвязан! - хихикнула Мара. - Любого заговорит до беспамятства, так, что хоть чего после с ним делай. Потому ему лихие люди, что от чужих трудов кормятся, жертвы завсегда приносили. Особенно после того, как хорошую мошну у кого позычат.
        - Морок, Морана… Они точно не родня?
        - Все боги так или иначе в сродстве были, - пояснила гостья. - Первенцы Рода как-никак. Но точно не скажу, сама не знаю. Одно ведаю наверняка - вражды меж ними не водилось сроду. Скорее наоборот. Это же Морок тогда хозяйке нашей поведал, где Кощей от нее прячется, а уж потом она туда отправила воев, чтобы они, значит… Ну, ты знаешь.
        - Даже видел, - припомнил я давний сеанс, который мне пару лет назад устроила Морана при помощи древнеславянского телевизора, воплощенного в виде массивного серебряного блюда. - Так что, поможешь?
        - Помогу уж. - Мара спрыгнула на пол. - Знаю, что без особой нужды и доброй волей ты к хозяйке сроду не сунешься. Выходит, вправду тебя припекло.
        - А когда? Ну, в смысле ее навестишь? Скоро?
        - Сей момент весточку отнесу, - заверила меня девчушка. - Но и ты уж, если мне чего понадобится, губы не криви.
        - Ну, не совсем же я сволочь. И еще - вот, держи. Это тебе.
        Я еще днем заглянул в книжный магазин рядом с метро, в котором чего только не продавали, и прикупил там спиннер, розовый, да еще и в белый горошек. Ну да, китч жуткий, но Мара - она же девочка, хоть и нежить. А девочки вот такое как раз и любят.
        - Благодарствую, - гостья улыбнулась, забирая подарок. - Красивый!
        - А то! - поддакнул я. - Специально такой выбрал!
        После ухода Мары я еще помыкался минут тридцать по квартире, а после лег спать, рассудив, что если Морана мое прошение надумает удовлетворить, то всяко к себе выдернет. А если нет - чего зря ждать? Все равно никакого сигнала она мне не подаст. Да и спать мне здорово хотелось.
        И правильно сделал, потому что вместо того, чтобы отключиться от реальности и видеть сны, я оказался в уже неплохо знакомом мне месте, с его серыми туманами, черной водой реки Смородины и вечно недовольной богиней.
        - Ты хотел говорить со мной, ведьмак? - осведомилась у меня Морана, восседавшая на пне-троне. - Молви.
        - Мое почтение, - улыбнулся я. - Все так, хотел. Но не столько говорить, сколько доложить о том, что ваша просьба выполнена.
        - Какая? - изогнула «домиком» соболиную бровь Морана.
        - Так про ворожей. - Я потыкал большим пальцем правой руки себе за спину. - При нашей последней встрече вы пожелали, чтобы я пошел им навстречу и согласился выполнить их просьбу. Сказано - сделано, я им не отказал. Причем только благодаря вам, если бы речь шла только о моих личных предпочтениях, шиш бы я так поступил. Но раз вы за них слово замолвили…
        Я развел руки в стороны, давая понять богине, насколько ее воля для меня важна.
        - Юлишь, ведьмак, - проницательно заметила Морана, - ой юлишь. До того иголки топорщил да фырчал, что еж лесной, а теперь ровно как уж скользишь по словам.
        - Вовсе нет, - с достоинством возразил я. - И не топорщил, и не скользю. Скольжу… Неважно. То, что я не слуга и сейчас подтвержу, но на уважении, испытываемом мной по отношению к вам, это никак не сказывается.
        - А выполнять обещание когда собираешься?
        - Так при оказии. Как на том берегу окажусь, так и полью деревце. Правда, понятия не имею, когда это точно случится, но как только - так сразу.
        - Хочешь, я прямо сейчас тебя туда отправлю? - ласково улыбнулась Морана и достала из широкого рукава своего богато изукрашенного платья белоснежный платок. - Сил у меня немного, но на это их достанет.
        А ведь она не шутит, по глазам видно. Сейчас как махнет платком, как закинет меня в серое марево, из которого я, даже если захочу, выбраться не смогу.
        - Не хочу, - отказался я, стараясь не показать, что ее слова меня порядком встревожили. - Нет у меня на то ни времени, ни желания. Сейчас нет.
        - Как же данное слово? Олег, тот, которому служили твои пращуры, не раз говаривал о том, что слово воина его ближней дружины нерушимо. Упоминал и о том, что ближник его, нарушивший данную им клятву, повинен в том, что весь род опозорил, и смерть станет самой малой карой за содеянное.
        - Правильные слова, все так и есть, - кивнул я. - Да и не собираюсь я ничего нарушать. Говорю же - мы сошлись на том, что я берегинину могилку полью тогда, когда у меня возможность такая случится. Буду я на той стороне по каким-то делам, окажусь с холмом, под которым Ладимира лежит, рядом, вот тогда обещание и выполню. Про целенаправленно речь не шла.
        - Ловок, - рассмеялась Морана. - Речи плетешь, что паук паутину, не хочешь, а запутаешься. Вы все теперь такие?
        - Какие?
        - Отговорки. В былые времена, когда я еще бывала в Прави, люди предпочитали судьбу пытать, а не искать причины, которые позволят им от дела бежать.
        - Ну, так-то да… Но я еще ничего, иногда что-то делаю. Вот если бы на моем месте адвокат какой оказался или блогер-миллионник, вы бы поняли, что такое речи ни о чем плести.
        - Слова твои - что туман, - палец богини указал на противоположный берег реки, - вроде и ясны, а ничего в них не разберешь. Растеряли вы лад, растеряли судьбу свою. Вот пращур твой, перстень которого ты теперь носишь, куда как проще был.
        Я глянул на украшение, подаренное мне Карпычем, и удивленно присвистнул. Камень в навершии перстня сиял мягким красным цветом и даже маленько пульсировал.
        - Чует, - пояснила мне Морана.
        - Кого?
        - Всех. И хозяина бывшего, и князя Вещего, и того, кто его создал. Они же все там, бродят средь полей с тех пор, как Ирий сгинул. - И богиня небрежно мотнула головой, вновь имея в виду другой берег Смородины. - Но это хорошо, что ты память пращуров чтишь, хорошо. Да и польза с него может случиться. Глядишь, работа Путяты тебе жизнь спасет тогда, когда ты там, в тумане, окажешься.
        - А Путята кто?
        - Коваль князя Олега, - пояснила богиня. - Только он его ближникам мечи да кольчуги, обручья да щиты делал. И перстень этот его работа. Странно только, что он у вас остался, когда витязь сюда ушел. Ему след тут в одном из курганов лежать, вместе с оружием, броней да костьми верного коня.
        - Просто воин перстень своей девушке подарил, - пояснил я. - А та, узнав, что любимый погиб, в реку прыгнула. Тело ее водяной Олегу отдал, а перстень так на дне и остался. Ну а теперь ко мне попал, в качестве подарка.
        - Понятно, - кивнула Морана. - Стало быть, так случиться и должно. Судьба, ведьмак, ее не переиначишь. Ладно, проси.
        - А?
        - То, за чем пришел, проси.
        - Ну, тут издалека начинать следует. - Я понял, что дальше дурака валять не стоит, поскольку тогда можно отсюда уйти ни с чем. - Такое дело…
        И я вывалил богине всю правду про колдуна, его черную книгу и рецепт зелья, которое не получается найти. А надо!
        - Те знания, что тебе нужны, мне ведомы, - выслушав меня и выдержав паузу, произнесла богиня, - и в книге моей записаны. Да и отчего нынче ни ты, ни друзья твои отыскать ответы не смогли, я тоже знаю.
        - Отчего? - мигом спросил я. - Рецепт-то пустяковый, ничего особенного из себя не представляет. Что в нем такого?
        - Он особенен тем, что в умелых руках даже братьев моих и сестер обмануть мог, - пояснила Морана. - И обманул! Да не кого-то, а Вия, а тот такой обиды не стерпел. Ты же знаешь, что именно в его владениях, в Пекельном царстве, росла яблоня, на которой молодильные плоды вызревали? Съешь такой, и жизни у тебя прибавится годков на двадцать, а то и поболе.
        - Про яблоки еще в детстве слыхал, про их местонахождение - нет, - ответил я.
        - Один удалец смог их для отца своего добыть, очень уж не хотел, чтобы тот за кромку отправился. Ну а когда Вий заявился к нему в дом, чтобы ворованное забрать, жена того удальца именно эти чары на яблоки и наложила. Видать, сведущая в ведовстве была. Вий добро свое найти не смог и убрался восвояси, хоть и с великой неохотой. Только яблоки что, главная обида его в другом была - он хитника наказать не смог, хоть и знал, что тот перед ним стоит. Но раз не пойман - выходит, не вор, нельзя его жизнь и душу безданно забрать. Очень эта обида его жгла, настолько, что он дождался, пока родитель удальца Правь навеки покинет, после испросил разрешения у Светлобога, сыскал душу старца в Ирие и все у нее вызнал. Поверь, он это умеет. Вертись не вертись, хитри не хитри, а когда с Вием глаза в глаза стоишь, то все ему расскажешь,
        - Не сомневаюсь, - согласился с ней я, припомнив бессмертное произведение Гоголя. - Что дальше случилось?
        - Вий снова наведался в дом к смельчаку, который посмел его обворовать, и в этот раз душу его себе забрал. И жены его хитроумной тоже. Ну а после велел своим подручным донести весть до веды знающих, колдунов и иных прочих о том, что зелье сие варить отныне никому не дозволено. Да и мы его в этом поддержали, кроме разве что Лёля и Лады, которым кроме их полей ромашковых, ласк да хороводов ничего не нужно было. Просто - мало ли? Если Вия удалось объегорить, так и нас, выходит, тоже людишки могут провести. Зачем такое нужно? Только, выходит, совсем выжечь память о нем не вышло. Ты же вот знаешь, что оно когда-то было.
        - Интересное кино, - почесал я затылок. - Так что, дадите рецепт? Или корпоративное единство до сих пор действительно? В смысле…
        - Я поняла, - краешки губ богини обозначили улыбку, - дам, почему нет? Ты, конечно, хитрец тот еще, но помочь тебе стоит. И потому, что ты у меня до того ничего не просил, хотя и имел на то право, и потому, что от мертвого тебя мне проку никакого нет.
        Цинично. Но зато честно, что очень и очень хорошо. Если бы все так поступали, не закутывали свои истинные желания в пять ватных слоев, а напрямую говорили, что да как, таким, как я, жилось бы на свете куда проще.
        Правда, в этом случае планета опустела бы довольно быстро, потому что если все начнут друг другу правду говорить, то человечеству кранты.
        - Пойдем. - Морана встала с трона и направилась к входу в терем. - И поторопись, ведьмак, пока я не передумала.
        Вика оказалась права, недостающие ингредиенты зелья можно было искать до бесконечности. Нет, я те рецепты, что ей известны, знать не знал, но уверен, что трава «нечуй-ветер» в них точно не фигурировала. Как мне пояснила Морана, росла она, представьте себе, зимой, причем исключительно на берегах рек и озер, а собирать ее следовало исключительно в Карачунову полночь, то есть на зимнее солнцестояние. Мало того - обнаружить сию траву могли только слепые от рождения люди. При несоблюдении этих условий толку от нее хрен да маленько.
        Видать, сильно непростая жена была у того парня, который у Вия молодильные яблоки умыкнул. Ну, если у нее дома вот такие редкости хранились.
        - Да где же я такую возьму? - окончательно очумев от услышанного, растерянно спросил у богини я. - А?
        - Какой же ты, ведьмак, телепень, - вздохнула Морана. - Все тебе поднеси на блюде - и кашу, и пирог, и ложку. Добро еще, если сам есть станешь.
        - Так до Карачуна еще полгода, а срок службы выходит по осени, - пояснил я. - Да и слепых у меня среди знакомых нет.
        - Ладно, - ледяная ладонь богини стукнула меня по лбу, - не печалься, и здесь я тебе помогу. Но знай, с этой поры никаких долгов за мной перед тобой нет.
        - Так их и раньше вроде не водилось.
        - Уж, как есть уж. Но добро уже то, что хоть не гадюка, исподволь не ужалишь, - усмехнулась Морана. - Заговор запоминай как следует, слово в слово.
        - Запоминаю, - кивнул я, искренне жалея о том, что нельзя сюда, в Навь, смартфон протащить. Слов в заговоре было много, все они непростые, потому обороты вроде «наузы кощие» или «коло посолонь» зафиксировать в голове, конечно, было сложно. Хорошо хоть, что за прошедшие годы я память изрядно натренировал в этой связи. Жизнь заставила.
        - Тяжко тебе лиходея будет одолеть, - сообщила мне Морана, когда мы вышли из терема обратно на поляну. - Иной раз живой чернознатец враг куда менее опасный, чем мертвый.
        - Да все про это говорят, - отмахнулся я. - Задолбали уже. То мне самому это неясно! Только выбора-то нет. Вернее, он простой - заднюю включить, после чего заработать славу ведьмака-клятвопреступника и из Круга вылететь как пробка или драться. Оба не ахти, но второй вариант все же получше. Тут если и сложу голову, так хоть быстро.
        - Тебе надо найти такое место, где вы равны силой будете, - мерно произнесла богиня. - Иначе никак.
        - Да где такое найти? - печально глянул на нее я. - На любое кладбище он даже за своей книгой не сунется, а остальные мне не подходят.
        - Ой ли? - ответила мне взглядом на взгляд Морана. - Ой ли, ведьмак?
        Глава 18
        - Это есть, это есть. - Вика читала список ингредиентов зелья, причем в этот момент она здорово была похожа на мою первую школьную учительницу. - Ага, тоже знаю, где взять. А вот «нечуй-ветер»… Это вообще что?
        - Вот, - ответил я и положил перед ней пакетик, в котором лежал небольшой пучок золотистых травинок, перевязанных красной суровой ниткой. - Редкая штука, растет в заповедных местах, собирать надо в определенное время года. Добыл с большим трудом.
        Ну да, вру и не краснею. Этот самый «нечуй-ветер» я обнаружил утром на кухонном столе, причем кто его в мой дом принес, ни Родька, ни Жанна, ни даже Вавила Силыч сказать не смогли. Последний вообще по данному поводу сильно психанул, поскольку представить даже такую ситуацию не мог.
        Впрочем, не это главное. Куда важнее то, что у Мораны, похоже, в нашем мире то ли захоронки какие-то остались, в которых помимо крайне дефицитных, не сказать раритетных, ингредиентов для зелий еще много чего лежать может, либо имеются какие-то очень и очень мощные связи, причем с доступом к вот таким редкостям. И это точно не Мара, а кто-то куда более влиятельный. Просто девочку-нежить если не моя свита, так подъездный точно учуяли бы.
        - Но заклятие, конечно, то еще, - заметила Вика. - И, что интересно, отчего-то в нем обошлись без упоминания об острове Буяне и Алатырь-камне. Редкий случай, обычно в таких случаях эту парочку непременно поминают. Тут же основная цель какая? Запутать кого-то, подсунуть ему вместо одного другое. Оборотное зелье по сути своей ведь является обманным. Как здесь обойтись без острова, находящегося на перекрестье миров, и камня-ключа к дверям, ведущим невесть куда? А их в тексте нет. Очень странно.
        - Источник достоверный, - поняв, куда она гнет, произнес я. - Ручаюсь.
        - Информация из первых рук? - вроде как немного поддела меня сотрудница отдела, сама не зная, что шуткой своей попала точно в цель. - Или из книги Вед?
        - Ну, не настолько, конечно, - отвел глаза в сторону я. - Но близко к тому.
        - Какую-то ведьму из старых разговорил? - неожиданно напряглась девушка. - Да? Сильно задолжал за подсказку и траву?
        - Да нет, попросил помощи у зала, - успокоил ее я. - Со временем хочешь не хочешь, а связями обрастешь.
        - Точно? - строго уточнила Вика. - Ладно. Надеюсь, что не врешь.
        - Долго варить зелье будешь? - поинтересовался я. - Есть уже понимание сроков или еще нет?
        Никаких шуток, я на самом деле не очень представлял, сколько по времени Виктория будет с этой адской смесью колупаться. Ну да, у меня за плечами имелся кое-какой опыт в сфере зельеварения, и несколько действительно сложных снадобий довелось сотворить, но не такое. Я, еще когда в тереме Мораны рецептуру читал, сразу понял, что не по Сеньке шапка. Здесь надо иметь опыт поболее моего и некий дар, тот, который называется «талант». Мой потолок - толковый ремесленник, да и его я достигну лет, может, через семь - десять, причем при условии, что не стану лениться и буду самосовершенствоваться. Ну и жив останусь.
        Вика - другое. Она кем-то свыше в темечко поцелована в этой связи, к ее рукам травы льнут что живые, что засушенные. Сам видел.
        - Денька два, - подумав, ответила мне девушка. - Подобрать компоненты, кое-что посмотреть, сварить, остудить, проверить… Завтра вечером позвони. Часиков в восемь вечера или чуть позже. Ладно, пойду. Спасибо за кофе!
        - Спасибо. - Я следом за ней встал из-за столика. - Еще на секунду тебя можно задержать?
        - Если только на секунду, - разрешила она, глянув на миниатюрные наручные часики. - Что еще?
        - Вот. - Я достал из рюкзака бархатную коробочку темно-синего цвета, содержимое которой не вызвало сомнений ни у нее, ни у молоденькой официантки, в этот момент проходящей мимо нас. - Это тебе. Подарок.
        - Что? - В отличие от сотрудницы кафе, которая глянула на меня с некоторым уважением, сотрудница отдела сурово сдвинула брови. - Саш, вот от тебя не ожидала. Ладно там Нифонтов, Паша, у вашей братии с ними свои расклады и свои расчеты. Женька тогда с твоей приятельницы транспорт стрясла за не самую сложную работу - пусть ее. Но я не по этой части! Мне мзда за помощь не нужна, понятно?
        - Какая мзда? - удивился я было, а потом понял, что ей взбрело в голову. - Тьфу ты! Вик, да оно просто совпало! И ведь как-то одно с другим не сложил. Это не оплата за твою работу, и не «подарю, чтобы лучше сделала». Просто мне и одному приятелю днями перепал небольшой куш в виде раритетных вещичек, которые сработаны не сегодня. Вот я и прихватил для тебя одну, подумал, что понравится. Порадовать хотел. Ей больше века, между прочим, и делал ее… Блин, забыл имя… Короче - знаменитый мастер, его украшения даже в музеях выставляют. Не хуже Фаберже. А может, и лучше.
        - Порадовать, значит? - пытливо глянула на меня девушка, помедлила маленько, все же взяла футляр и снова уселась за столик. - Ну, давай посмотрим.
        - Ух ты! - подала голос любопытная официантка, крутившаяся рядом с нами. - Красота какая!
        - Красота, - согласилась с ней Вика, проводя пальцем по сверкающим камням ромбика-подвески.
        - Если замуж зовет - соглашайся, - посоветовала ей сотрудница кафе, окинув меня взглядом. - Не урод, и деньги, похоже, есть. А если дурак, так это не страшно. Мужику сильно умным быть незачем. У них для этого мы есть.
        - Не дурак, - невесело улыбнулась Вика, - просто непонятливый. Я ему одно и то же который год говорю, а он меня не слышит. Хотя, может, и наоборот - я его.
        Она убрала футляр в сумочку и вышла из кафе, не сказав больше ни слова.
        - Если в одном месте убудет, в другом прибыть может, - сообщила мне официантка, подмигнула шалым голубым глазом, а после положила на стол салфетку с написанным на ней телефоном. - У меня, кстати, и запросы попроще. Имей в виду.
        А скорость реакции у этой девчонки сумасшедшая. Когда она написать номер-то успела? За Викой даже дверь, по-моему, еще не закрылась, а она уже!
        Впрочем, сейчас мне было точно не до нее. В другое время - кто знает, может, и сложилось бы что, в конце концов на дворе стоит лето, да и я не монах. Но сейчас у меня другими вещами голова забита.
        Первейшей же из моих забот являлась книга колдуна, без которой и зелье ни к чему. Но вот как к ней подступиться, с какой стороны зайти? Фиг знает. Москва огромна, вариантов тысячи, если не больше. Может, он закопан в землю где-то на Лосином острове или лежит под ванной в съемной квартире, находящейся в Перово. Почему под ванной? А почему нет? Часто ли мы под них заглядываем? Я вот точно редко, если не сказать - никогда. Чего я там не видел?
        - Эк тебя растопырило, - выслушав весь этот поток сознания, отметил Валера. Мы с ним встретились у Абрагима, причем совершенно случайно. Я после того, как заскочил в банк забросить в депозитную ячейку деньги, перепавшие мне в качестве наследства от Левинсона, решил заглянуть в шаурмячную пообедать. То же самое, не сговариваясь со мной, сделал и Швецов. - Слушай, ты давай не истери, тебе это не идет. А что до книги твоей… Главное знаешь что?
        - Что?
        - То, что она есть и находится в городе. Это непреложный факт, который не вызывает никаких сомнений. Не вызывает же?
        - Нет.
        - Что само по себе великое дело. Вот когда гадать приходится - есть какая-то штука на самом деле, нет ее - тут да, маета душевная и даже иногда физическая. Помню, искал я одно колечко, так задолбался! То ли оно в городе, то ли нет, то ли его видели, то ли не его… Тьфу! А у тебя-то благодать!
        - Рад, что ты в этой ситуации находишь позитивные моменты, - зыркнул на собеседника я. - У меня пока не получается.
        - А это уже игры разума, - благожелательно объяснил мне Валера. - Мы ведь когда в прошлый раз тут сидели и прикидывали хрен к носу, вышли на один вариант, который нам обоим не понравился, верно? Вот память тебя и бережет, отводит в сторону от неприятного решения. Подсознание штука тонкая, непростая.
        - Марфа, - помолчав с полминуты и перебрав в голове все наиболее пакостные варианты развития событий, произнес я. - Ты о ней?
        - Именно, - подтвердил Хранитель кладов. - Врать не стану, лишний раз мне с этой дамой видеться не в радость, но, похоже, это самый перспективный ход из всех имеющихся. К ней стекаются все более-менее интересные новости ночной столицы, так что как минимум пообщаться следует. Другое дело, в какую стоимость нам эта беседа влетит. И я сейчас не о деньгах.
        - Да уж понятно, что не о них, - хмуро согласился я. - Чую, сменяю шило на мыло. Она же с моей соседкой по загородному дому крепко схлестнулась не так давно, так что о цене я уже догадываюсь. Не иначе как запросит ей гадость сделать какую-то. И явно не на спину плюнуть, как минимум дом подпалить.
        - Ладно тебе. Может, не так все траурно, может, чем попроще отделаемся, - доставая смартфон, успокоил меня Швецов. - Подешевле. Или на субподряд кого возьмем. Вон у нас от профессора сколько добра осталось, его если вурдалакам посулить, так они тяжелую технику подгонят и твою соседку вместе с ее домом на пять, а то и десять метров в глубь земли переместят. Был дом - осталось ровное место. И Марфе радостно, и у тебя обзор из дома лучше. Еще морковку и укроп там посадить можно.
        - Эта сама кого хочешь закопает, уж поверь. Да и не примет ее земля-матушка, обратно выплюнет.
        - Слушай, позови меня в гости, - попросил Валера. - Столько я уже про эту твою соседку слышал и от тебя, и от других. Прямо глянуть хочется. Да и в баньку бы сходил с удовольствием. У тебя она есть?
        - Есть. И речка тоже имеется. С рыбалкой и русалками.
        - Русалок не люблю, - дернулся Хранитель кладов, как видно, что-то такое припомнив. - Неприятные создания.
        - Ну, это спорное утверждение, - хмыкнул я, а после, припомнив древнюю шутку, добавил: - Главное - знать, какую чешуйку приподнять надо.
        Валера коротко хохотнул, а после подал мне знак «тихо», приложив палец к губам.
        - Марфа Петровна? - медовым голосом произнес он. - Мое почтение. Это вас… Узнали? Приятно как! А ведь давно не созванивались, верно? Да-да, большое упущение!
        Еще минут пять, наверное, братец разливался соловьем, вспоминал каких-то общих знакомых, выражал согласие с тем, что времени нет совершенно, причем чем дальше, тем больше, сетовал на температурные качели, которые столь осложняют жизнь гипертоникам, и только после этого перешел к главной теме разговора.
        - Есть у меня одно дельце, в котором без вас ну никак не разобраться. Вот бы нам встретиться, поговорить о нем. Что? А, к вам приехать. А плюшки-пирожки будут? Я ведь до сих пор помню ваше печево, очень оно вкусно. Будут? Отлично. Да, если вы не против, я с приятелем загляну. Вернее, с родственником. А? Ну да, с ним. Ага, спасибо.
        Швецов положил смартфон на стол, после пару секунд побарабанил по нему пальцами и произнес:
        - Вот же старая стерва! Зуб даю, она моего звонка ждала. Не то чтобы прямо сейчас, в текущем моменте, а в принципе.
        - Так это позитивный момент, - предположил я. - Раз ждала, выходит, все же что-то знает.
        - С ведьмами никогда ни в чем заранее уверенным быть нельзя, - поморщился Валера. - Раз ждала, значит, готова к разговору и запросто сделает хорошую мину при плохой игре. И цену за свои труды она уже назначила, просто пока нам не озвучила. Ладно, выбора один хрен нет, потому поедем пообщаемся. Нас ждут к семи вечера, так что заодно и поужинаем. Выпечка у Марфы на самом деле чумовая.
        Что правда - то правда: и пирожки, и плюшки, упомянутые Валеркой, на самом деле оказались бомбическими.
        - Язык проглотишь, - умяв уже четвертый пирожок с малиной, без тени фальши сообщил я хозяйке дома, которая смотрела на нас с той улыбкой бабушки, потчующей домашней вкуснятиной внуков, которые наконец-то приехали к ней в гости. - Песня, как есть песня!
        - Так заезжал бы почаще, - предложила Марфа. - Я всегда гостям рада. А то ведь как вышло? Ты со мной у Абрагима пообщался - и все, как в воду канул. Прямо скажем - игнорируешь меня.
        - Вовсе нет, - притворно округлил глаза я, - и в мыслях не имелось.
        - Действительно? - не менее делано изумилась глава ковена. - А мне думалось, что общаться не желаешь оттого, что мою просьбу решил не выполнять. Ну и еще потому, что долю малую от добычи, на которую я тебя навела, решил не отчинять.
        - Что за доля? - теперь уже всерьез изумился я. - Какая добыча?
        - Кто мандрагыр Волчьего Пастыря добыл? Ты же? Вон с Валерой на пару. Так? А кто тебе про него рассказал, кто на эту диковину навел? Я. До нашего разговора ты понятия не имел, что таковой на свете существует. Так что минимум двадцать процентов мои.
        - О как! - хохотнул Швецов. - На ходу подметки режешь, Марфа Петровна. С меня тоже долю получить желаешь?
        - С тебя нет. Ты про захоронку волкодлачью ведал, про это помню.
        - Но не знал, что в ней. Мне про это Сашка как раз и рассказал. Выходит, и за мной должок?
        - Тут ты уж сам суди-ряди, как поступить. Ты мальчик взрослый.
        - Да и отдам, чего нет? - Швецов широко улыбнулся. - Но и ты, Марфа Петровна, тоже не забудь мне половину колоды карт с оказией переправить. Так будет справедливо.
        - Каких карт? - мигом спросил я.
        - Работы Микешина, - пояснил Валера. - Не слышал о таком?
        - Нет, - признался я. - А кто это?
        - Художник позапрошлого века, причем замечательный. Много разных хороших картин написал, с разными замечательными людьми дружил. - Валера достал смартфон и что-то начал в нем искать, не прекращая при этом рассказывать: - Портрет Некрасова нарисовал. А еще великолепно иллюстрировал русскую классику, в том числе и произведения Гоголя Николая Васильевича. «Вия», например. Да вот, глянь.
        Он сунул мне под нос экран с открытой на нем картинкой, где Хома Брут тащил на своих плечах ведьму, причем последняя выглядела достаточно жутко. Эдакое тщедушное и костлявое существо с лицом-черепом и развевающимися жидкими волосиками. Но нарисовано это было на самом деле великолепно, прав брат. И еще - атмосферно. Настолько, что казалось, я ощущаю болотный запах той воды, которой Хома ногами касается.
        - Не туда смотришь, - негромко сказал Валера, кинув при этом на Марфу взгляд, а после пальцами расширил картинку, убрав в сторону Хому и ведьму, - сюда гляди.
        - Блин! - вырвалось у меня, когда я понял, о чем идет речь. - Да ладно?
        На картине, правее бурсака и в будущем покойной панночки, присутствовали две дамы средних лет, обнаженные и грудастые. Сложно сказать, кем они являлись в разрезе концепта картины, особенно если учесть, что они возлежали на облаках. Но одно мне было ясно предельно точно - ту, что правее, писали с хозяйки того дома, в котором мы сейчас находились.
        - Я была молода, а Михаил Осипович очень обаятелен и убедителен. - Марфа отпила чаю. - И потом - любая женщина хочет, чтобы с нее написали картину. Причем не за деньги, а потому что ты хороша настолько, что художник не может устоять.
        - Вы и по сей день крайне привлекательны, - заверил ведьму Швецов. - Но половину колоды все же пришлите. Ну а с нас мандрагыр. Да, Саня?
        - Само собой. Справедливо. А что за колода-то?
        - Незадолго до смерти Микешин создал эскизы игральных карт. Базой их послужили кое-какие персонажи из повестей Гоголя вроде вот этой красотки, усевшейся на шею бедолаги Брута, остальные позиции были распределены между представителями русского народного фольклора, которые в наследии великого писателя не фигурировали, но зато в сказках то и дело встречались. Лешаки, мары, Кощей… Если верить тому, что я слышал, там даже можно увидеть кое-кого из тех, кто и по сей день в России-матушке живет-поживает. А, Марфа Петровна? Врали мне про даму червей или нет?
        Ведьма невозмутимо отпила чаю из чашки и мило улыбнулась.
        - Вот, - продолжил Валера. - Эскизы сии поступили в Русский музей, где были поименованы проектом игральных карт, а после воцарения Николая Второго и в собрание вошли, но до печати при этом так и не добрались. По слухам - неспроста так получилось.
        - Мера во всем должна быть, - уже без улыбки сообщила нам Марфа. - И думать надо, куда лезешь.
        - Вот только колод было две. - Швецов разломил пирожок, взятый из вазы. - Одна - упомянутые эскизы. Вторая - сделанная Микешиным то ли для каких-то своих целей, то ли по чьей-то просьбе. Тут точно не знаю, потому и утверждать ничего не стану. Но это точно была полноценная, доведенная до ума колода. И следы ее потерялись сразу после его смерти, причем надолго. В описи имущества она не фигурировала точно, из любопытства после лично проверил, специально в Питер ездил. А любопытство меня обуяло вот почему: с год назад я совершенно случайно узнал, что вышеупомянутая колода находится в собрании редкостей одного весьма непростого человека, о чем и рассказал по простоте душевной своей…
        - А ты становишься все зубастее и зубастее, Хранитель кладов, - усмехнулась ведьма. - Ладно, будем считать, что никто никому ничего не должен. Еще чайку?
        - Было бы здорово. - Я глянул в опустевшую чашку.
        - Василиса, поухаживай за гостем, - велела Марфа. - Тем более что он тебе вроде как не чужой.
        - Привет, - прошелестел над ухом знакомый голос, щеку щекотнули волосы, а к плечу прижалась крепкая девичья грудь, не стесненная нижним бельем. - Покрепче? Как ты любишь? Я же ничего не путаю?
        Васька. Странно, что я до того ее не приметил. Хотя чего удивляться - Марфа, как опытный шулер, одного за другим достает тузов из рукава. Вернее - дам. Возможно, даже червовых.
        - Привет, - сказал я молоденькой ведьме, которая, как видно по причине визита к своей старшей, была одета если не скромно, то как минимум не вызывающе. - Какой нальешь, такой и выпью.
        - Покладистый он у тебя, - одобрила мои слова Марфа. - Молодец. Ладно, ребятки, теперь выкладывайте, зачем пожаловали. Дела пытаете аль от дела лытаете?
        - И не то, и не другое. - Я кивком поблагодарил Ваську, которая наполнила мою чашку. - Мы, скорее, в поисках. И очень надеемся, что вы сможете нам помочь. Хотя бы тем, что дадите ответ на интересующий нас вопрос. Или просто подсказку.
        - Сань, дело к ночи, - усмехнулся Швецов. - Ты сейчас беседу класса «вокруг да около» на час получишь, не меньше. Марфа Петровна такие вещи очень уважает, особенно тогда, когда заранее знает, о чем идет речь. И главное, она, если что, будет ни при чем, ты же сам туман нагонять начал.
        Где-то за моей спиной хихикнула Васька, сразу после этого заработала строгий взгляд хозяйки и, судя по легкому топотку, свалила в дом от греха подальше.
        - Думаете, как Кузьму Савостина заломать? - с легким ехидством в голосе осведомилась у нас глава ковена. - Верно же?
        - Над «заломать» пока не очень задумываюсь, - вздохнул я. - Мне бы сначала его найти. Вот это задачка со звездочкой.
        - Не боишься, что у тебя с ним как с тем медведем выйдет? Когда искал-искал его охотник, поймал, а после не знал, в какую сторону от косолапого бежать? Кузьма и при жизни добротой и жалостью особо не страдал, а силенок у него всегда немало было. Ясно, что в посмертии часть их он растерял, но и того, что осталось, на тебя хватит. Боюсь, не сдюжишь ты против него. Даже с теми мертвяками, что сейчас за моим забором трутся, не сдюжишь.
        О как. Она Жанну с Толиком каким-то образом учуяла. Это что-то новенькое.
        - Как дите малое, - умилилась ведьма. - Да не супь ты лоб, не гадай, что да как. Какой Ходящий близ Смерти без свиты ходит? Разве что совсем неопытный или глупый. Ты вроде не из таких. Ну или я совсем нюх потеряла.
        - Марфа Петровна, давай ближе к теме, - попросил Валера, доев очередной пирожок.
        - Давай, - мигом согласилась хозяйка дома. - Цените, говорю вам прямо и искренне как на духу - понятия не имею, где этот старый хрен сейчас отирается. Мы и раньше общались постольку-поскольку, а после того, как он в ящик сыграл, так и вовсе не виделись.
        - Верю, - задушевно произнес Швецов, - но нам и не это нужно. Нам бы узнать, где его колдовская книга находится. Про нее ведь ты что-то знать можешь, верно? Только ты уже опять, если не в труд, ответь прямо и искренне.
        - Почему нет? Могу про нее что-то знать. Вещь непростая, такие в никуда не пропадают.
        - Ну и?
        Ведьма посмотрела на него, на меня, после глянула на темнеющее небо и, вздохнув, сообщила нам:
        - От уже и к ночи дело идет. Как же быстро время бежит - не поймаешь. И ведь ничего не успеваешь из того, что себе напланировала. Хотя, конечно, не только во времени дело. Иную задумку и рада бы в жизнь воплотить, так чего-то не хватает постоянно. То одного, то другого.
        - Ясно. - Я где-то даже обрадовался, что разговор перешел в корыстную плоскость, это хоть какая-то, но почва под ногами. Увы и ах, но старая ведьма, конечно, переигрывала меня по всем показателям. С другой стороны, это не очень и обидно. Опыт всегда и везде рулит - таков один из законов бытия, - а его у Марфы ого-го сколько, особенно вот в таких вопросах. Она одна из самых зубастых щук в московском ночном водоеме, и я против нее пока малек. - Так если мое содействие поможет вам реализовать какое-то намеченное, но пока незавершенное дело, то можете на меня рассчитывать. Но, разумеется, в рамках разумного, без смертоубийств и противостояния с государством.
        Марфа молча меня выслушала, после перевела взгляд на Валеру и улыбнулась.
        Он вытер рот льняной салфеткой, вздохнул и сказал:
        - Ладно, идет. Если ты нам реально поможешь, то я принимаю долг Сашки на себя. Но у меня тоже есть условия.
        - Излагай.
        Я было хотел влезть в их беседу, но Валера подал мне знак, что, мол, молчи.
        - Давай на этот раз обойдемся без перебегания чужих дорог, ладно? - задушевно обратился он к ведьме. - Не втравливай меня в свои разборки с кем-то. Неважно кем - вурдалаками, полуденницами, лешими… Вот при свидетеле тебе клянусь, Марфа Петровна: если такое еще раз случится, то я тебе слова больше в этой жизни не скажу. Договор?
        - Договор, - неохотно произнесла ведьма и добавила: - Пять.
        - Два, - тут же ответил Валера.
        - Пять!
        - Сейчас один будет. Ты меня знаешь, у меня характер говно.
        - Ладно, три, - пошла на попятный хозяйка дома.
        - Но простых и рядом с Москвой, - согласился Швецов. - Моя доля сорок процентов, что брать, выбираю сам и имею право отказаться от работы без объяснения причин. Разумеется, с сохранением обязательства перед тобой.
        - Сорок процентов? - возмутилась ведьма. - Двадцать же было в прошлый раз?
        - Тогда я помогал доброй, милой и некорыстной женщине, которая всегда ближнему своему на помощь придет, - пояснил Валера. - Как с такой много взять? А сейчас совсем другой коленкор. Сейчас ты, пользуясь нашим непростым положением, показываешь себя не с лучшей стороны и загибаешь цену до потолка. Потому - сорок.
        Они торговались еще минут двадцать, очень азартно и даже с хлопаньем ладоней по столу, причем мне показалось, что оба получают от этого некое удовольствие.
        - Ладно, давай так, - наконец предложил главе ковена Валера. - Если книга завтра будет у нас в руках, то снижу я свой процент до двадцатки.
        - И я сама выберу, что тебе достанется, - добавила Марфа. - Это моя принципиальная позиция.
        - Идет, - подумав, согласился Хранитель кладов. - Но три предмета из каждой закладки я выбираю сам. Договор?
        - Договор, - кивнула ведьма и протянула руку моему брату, которую тот и пожал.
        - Ладно, допивайте чай, а я пойду переоденусь, - встала с плетеного кресла Марфа. - Васька, где ты там? Давай выгоняй машину из гаража. Что вы уставились, добры молодцы? У меня завтра с утра дел полно, потому прямо сейчас за книгой Кузьмы поедем. Чего время терять?
        Мы проводили ее взглядом, а после уставились друг на друга.
        - Зачем? - спросил я Валеру.
        - А были другие варианты? - хмыкнул он. - Я тебе сразу сказал - она уже знает, что хочет взамен. Ей нужны мои услуги, и другая цена тут не проканает. Раз так - чего зря воду в ступе толочь?
        - Но это очень неприятный долг, - отчего-то смущаясь, пояснил я. - Выходит, что ты…
        - Саш, ты то же самое для меня сделал бы? - перебил меня Швецов.
        - Да, - подумав, ответил я. Честно ответил, не дежурно или в благодарность за сделанное.
        - Я-то знаю, что да, просто тебе для себя это нужно уяснить. Сейчас ты это произнес вслух и осознал. И все, дальше на эту тему дискутировать не стоит. Смысла нет. Главное, что книга у тебя будет, и зелье тоже. Одно плохо - права Марфа свет Петровна, Кузьму этого как-то унасекомить еще нужно. И вот тут я тебе, увы, не помощник. Не потому, что не хочу, а потому что - как?
        - Но, если вдруг понадобится, поможешь? - уточнил я.
        - Да не вопрос. - Швецов коротко на меня глянул. - Поправь меня, Смолин, если я неправ. Сдается мне, что-то такое ты уже придумал?
        - Есть кое-какие соображения, - не стал скрывать я. - Только пока все вилами на воде писано. Но ты на послезавтра, на вечер, ничего особо не планируй, хорошо?
        - Не буду, - пообещал Валера и хлопнул меня по спине. - Ладно, пошли. Вон Марфа нарисовалась - не сотрешь. Прихорошилась, однако. К чему бы это?
        И верно, глава ковена ведьм надела стильный брючный костюм бирюзового цвета, который ей, правды ради, очень шел. Куда больше, чем спортивный костюм, в котором она с нами сидела за столом.
        - Следуйте за нами, - велела она нам, когда мы подошли к ее черному «майбаху» и Валера осведомился, куда мы вообще едем. - Движение уже не такое активное, не потеряетесь. А как прибудем на место, так увидите.
        - Ладно, - принял ее условие Швецов. - Как скажешь. Саш, пошли.
        - И еще вот что, ведьмак, - остановила меня Марфа Петровна, когда я было двинулся следом за братом. - Я, конечно, свой интерес с твоей проблемы выгадала, это так. Но еще помогла тебе и из, назовем это так, идейных соображений. Думаешь, мне неизвестно, о чем Дара с тобой то и дело разговоры ведет? Известно. И то, что ты отказался ей помогать, тоже ведомо. Да, не из симпатии ко мне, из своих интересов, но отказался, и я это оценила. Да и она тоже. Будь уверен, Дара этого тебе не забудет, так что легкой жизни в Лозовке не жди, счеты моя подружка заклятая с тобой непременно попробует свести. И когда встанет вопрос - ты или она, тогда обращайся ко мне за помощью. Чем смогу - пособлю. Так. Даром. Для души.
        - Перспектива та еще. Но спасибо за предложение, непременно им воспользуюсь, если до крайностей дело дойдет и соседушка на давний договор плюнет.
        - Уж поверь, так и случится, - похлопала меня по плечу ведьма и нырнула в черный кожаный салон машины.
        Ехали мы не сильно долго, благо дороги были почти пусты, и в результате конечная точка нашего путешествия оказалась в районе метро «Сокол».
        - Свет горит, - глянула Марфа на окна девятиэтажного дома светло-кофейного цвета. - Не спит еще. Хорошо. Так, молодежь, за мной!
        Мы поднялись на шестой этаж, и Марфа уверенно нажала звонок одной из квартир.
        - Совсем ополоумела? - раздался за дверью голос, услышав который я утвердился в своих предположениях на тему того, куда именно нас занесло. - Ночь на дворе!
        - Открывай давай! - Марфа повернула голову ко мне и подмигнула. - Или забыл старое правило? Гость в дом - радость в дом!
        Глава 19
        Чуть скрипнув, раскрылась дверь, и на пороге появился очень и очень недовольный происходящим хозяин квартиры. Ну а при виде меня недовольство сменилось удивлением, густо замешанном на откровенной злобе.
        - Здорово, дядька Евдоким! - помахал я ему ладонью. - Прости, что незвано-негаданно нагрянули.
        - Какой я тебе дядька, щегол? - возмутился собрат-ведьмак. - Марфа, ты кого ко мне в дом приперла? Совсем ополоумела? Да еще в такое время? Ночь на дворе!
        - Ты беспокоишься о моей репутации? - всплеснула руками ведьма. - Как это мило! Как бонтонно!
        - А кто этот милый старичок? - негромко осведомился у меня Валера. - А то вы все, выходит, его знаете, а я нет. Как-то неловко.
        - Он весьма важная особа, - охотно ответил ему я. - Старейшина ведьмачьего круга, один из тех, кто решает, как нам всем в этом мире жить.
        - Ого! Вроде как твое начальство? - проникся он. - Добрый вечер. Я Валера, рад знакомству.
        Евдоким в ответ гукнул что-то неразборчивое, как видно, слова у него кончились. Да и вообще я начал всерьез опасаться за то, чтобы этого вредного старикана сейчас инфаркт не долбанул, очень уж нездоровой краснотой его лицо налилось.
        - Так и будем тут стоять? - уточнила у него Марфа. - Или все же пригласишь нас внутрь?
        - И не подумаю! - У Евдокима все же прорезался голос, и он попробовал закрыть дверь, правда, сделать это у него не получилось, поскольку ведьма, явно чего-то такого ожидавшая, в тот же момент вцепилась в ручку с другой стороны. - А ну пусти!
        - Невежливо поступаешь, ведьмак, - непривычно низко произнесла Марфа. - В моем доме ты всегда встречал радушие и приветливость, я вправе рассчитывать на то же самое.
        - Ты проходи, - сбавил экспрессию старик. - А эти двое - нет. Нечего им тут делать. Не желаю их видеть!
        - Не повезло тебе с руководством, - отметил Швецов. - И выглядит этот дедун как бомжара, и характер у него, похоже, тот еще. Саш, а чего вы такого терпите над собой? Давно бы шуганули, да и все. Выбрали бы кого поадекватнее.
        - Нельзя. - Я отчего-то ощутил в этот миг неловкость перед ним. Вернее, даже стыд. Ведь из-за этого хрыча мой брат будет думать, что у нас все такие. И да, выглядел Евдоким впрямь крайне незамысловато, что скрывать, даже с учетом того, что гостей он не ждал и находился дома. «Треники», вытянутые на коленях, жеваная майка с надписью California, с дырой под мышкой, а также растрепанные, давно немытые седые волосы в самом деле делали его похожим на бомжа. Да еще и вязаные носки, натянутые на ноги, были разного цвета. - Правила не велят. Пока сам не помрет, ничего с ним не сделаешь.
        Я провел рукой по волосам, глубоко вздохнул и хотел было попробовать как-то убедить собрата в том, что наши дрязги, конечно, никуда не делись, но на время их все же можно отодвинуть в сторону, как Евдоким резко поменял свою точку зрения.
        - Ладно, заходите, - разрешил он, - а то всех соседей сейчас переполошите. Они у меня дерганые, не хватало еще полночи с ними собачиться.
        Сдается мне, что соседи как раз у него нормальные, это он небось всем покоя не дает.
        Квартира была под стать хозяину - захламленная, неухоженная и очень пахучая. Смесь вони от немытой посуды и затхлости просто как молотком ударил по носу, потому резко захотелось вернуться на лестничную площадку и продолжить беседу за дверью, плюнув на соседей. Да, там тоже подванивало от мусоропровода, но те ароматы хоть терпеть можно.
        Успокаивало одно - обоняние у человека является одной из самых адаптабельных способностей, потому что минут через пять я к этому смраду принюхаюсь.
        - Всякий раз, как здесь бываю, говорю одно и то же - запустил ты себя, Евдоким. - Марфа прошла в небольшую комнату, заваленную разным хламом, от каких-то древних журналов до строительной оранжевой каски, которая вообще непонятно что тут делала, и присела на краешек стула, стоящего рядом с круглым столом, поверхность которого была изрядно исцарапана. - Ну не завел ты себе бабу, как советовала, так хоть бы уборщицу время от времени вызывал. Сейчас с этим просто - платишь несколько тысяч, и она порядок за пару часов наведет. Нельзя же в таком сраче жить!
        - Как хочу, так и живу. Да и деньги на такую блажь жалко тратить, у меня их не так много, - буркнул старик, усаживаясь на засаленный и изрядно продавленный диван. - Чего пожаловали?
        - Должок за тобой, - произнесла ведьма, закидывая ногу на ногу. - Желаю его стребовать, прямо здесь и сейчас.
        - Юлишь, старая, - погрозил ей пальцем мой собрат. - Все долги давно выплачены, последний закрыл аккурат месяца два назад, или около того. Помнишь, я птичек отряжал за подружкой твоей следить? Или забыла?
        Сдается мне, знаю я, о какой подружке речь идет и куда посланцы Евдокима летали. И не тогда ли, кстати, пейзаж Лозовки разнообразил вид сожжённого внедорожника? Или это раньше случилось?
        - Так это малый долг ты вернул, - сверкнула винирами Марфа. - А большой, давний - нет. Вот и выходит, что из нас двоих юлишь ты. Или же у тебя с памятью возрастная беда, что тоже случается. Для этого случая я вот напоминалку небольшую захватила. Держи-ка!
        И она перебросила старейшине небольшой коричневый предмет, который оказался обычным каштаном, которых по осени в парках на дорожках немало валяется.
        - Вот ты про что? - пробурчал Евдоким, моментально отбросив каштан в угол. - Так вроде у нас был уговор о том, что я сам решаю, когда мне этот долг платить.
        - Три десятка лет минуло, а я так и не дождалась, чтобы ты желание рассчитаться со мной испытал. - Тон ведьмы изменился, она больше не убеждала, она почти приказывала. - Подозреваю, что и не случится этого до самой твоей смерти. Или моей. Мы оба не подростки, кто знает, сколько осталось Землю топтать? Перепады давления, стрессы, озоновая дыра - это все здоровья не добавляет. Лопнет какой сосудик в голове - и все, отправимся ответ за дела свои держать туда… Вон Сашка в курсе куда.
        - Я, может, и да, а ты точно нет, - насупился старейшина. - Сама же знаешь - пока силу свою кому-то не передашь, ты не помрешь. Не примет тебя землица. А по делам твоим и грехам вообще дырку в потолке придется прорубать да трубу печную ломать, а то тут застрянешь навсегда. Будешь призраком по дорогам шататься, ни в один дом зайти не сможешь, останется только в окна заглядывать да злобой наливаться. И даже вон тот щегол тебя разглядеть не сможет, хоть ему вроде и положено померших видеть.
        Хм. Я про такое не слыхал. Надо будет навести справки о том, как обстоят дела с посмертием у особо одиозных представителей ведьминого племени.
        - Ишь глаза как заблестели, - то ли покашлял, то ли посмеялся Евдоким. - Что, не знаешь, выходит, как у их племени принято из жизни уходить?
        - Про передачу силы слышал, она почти как у нас, но является обязательной. А вот про дырку в потолке и все остальное - нет.
        - Век живи - век учись, - осадила Марфа своего приятеля, который, похоже, что-то еще собирался мне рассказать. - Долг, Евдоким Ильич, долг. Верни мне его сегодня, и я не стану говорить всем и каждому, что с тобой иметь дело не стоит. Ты мои связи знаешь, через пару дней все в городе и области проведают о том, как невысоко ты ценишь свое слово. А через месяц по всей России весть пронесется, обещаю. Выгоды мне от этого не выйдет никакой, но зато удовольствие получу немалое. Абсолютно законно опорочить честь ведьмачьего старейшины - что может быть слаще для опытной ведьмы?
        Как Евдоким ни кряхтел, как ни сопел, но через минуту все же махнул рукой, поросшей седыми волосами, и пробубнил:
        - Холера с тобой. Чего надо?
        - Книгу, - моментально ответила ведьма.
        - Какую? - непонимающе уточнил Евдоким, причем если он и притворялся, то вполне артистично. - У меня их почти и нет. Да я вообще не большой любитель чтения, не стану врать.
        - Так книга, о которой я речь веду, не для чтения. Я вообще не очень понимаю, зачем ты ее к рукам прибрал и какая тебе в ней выгода. Хотя догадываюсь, что прихватил ты ее по давней привычке подбирать все, что с возу упало: ну как пригодится? Вот и пригодилось, через нее ты мне долг вернешь.
        - Вон ты о чем, - криво усмехнулся ее собеседник, - а я не сразу и смекнул. Нет, не отдам. Даже не проси. Я еще не совсем с ума сошел.
        - Ты всерьез думаешь, что умерший Кузьма придет к тебе и скажет: «Отдавай мое добро»? - рассмеялась ведьма. - Да?
        - Если бы он знал, что она у меня, то давно приперся бы, - в тон ей хохотнул и Евдоким. - Или ты думаешь, что я не в курсе происходящего? О том, что он с кладбища улизнуть умудрился? Нет, меня иное беспокоит.
        - А чего тогда? - влез вдруг в разговор Валера. - Нет, правда интересно.
        - Он не один такой, - неожиданно благожелательно ответил ему старейшина, - есть и другие колдуны. Эта братия друг с другом не очень общается, больше скажу - разобщены они, каждый сам по себе существует. Да и вообще в их племени дружбы сроду не бывает, так - временные союзы по крайней надобности. Но если всплывет, что чью-то черную книгу я отдал ведьме, то жди беды, потому что их они не любят еще больше, чем друг друга, так повелось с давнего времени. Опять-таки, цеховые тайны, знания, предназначенные только для своих, - там все это записано. Так что - нет. Я жить хочу, и по возможности еще очень-очень долго. Слушай, старая, а ты как узнала, что наследство Кузьмы у меня? Я же следы замел так, что не подкопаешься?
        - Нос держу по ветру, - очаровательно улыбнулась Марфа. - Глаза держу открытыми и уши не затыкаю.
        - Не ответ.
        - Узнала и узнала, тебе какая разница? - посерьезнела ведьма. - Ну а что до твоего «тебе не отдам»… Так мне лично она и не нужна. У меня своя книга есть, зачем мне чужая? Вот ему отдашь. Он ведьмак, не ведьма, до него колдунам дела нет. Да и не узнает про это никто, если все здесь присутствующие помалкивать станут. Лично я даю слово в том, что нигде и никогда о заключенной сегодня сделке о наследстве Кузьмы не расскажу. Мне, знаешь ли, тоже проблемы не нужны.
        - Ему? - ткнул в мою сторону указательным пальцем Евдоким. - Ему точно не отдам! И не проси!
        - Что опять не так, хрен ты упрямый? - возмутилась ведьма. - Чем тебе Сашка не угодил? Спокойный и тихий парень, никуда не лезет, ни с кем не конфликтует, знай общается со своими покойниками. Да, иногда влезает туда, куда не следует, но это по молодости. Подрастет - поумнеет.
        - Не нравится он мне, - сложил руки на груди старейшина и демонстративно уставился на давно некрашеный потолок, - с первого дня не нравится.
        - Это потому, что мне сила Захара Петровича перепала, - пояснил я. - Наш гостеприимный хозяин с ним с давних пор на ножах был. То ли когда их дорожки принципиально пересеклись, то ли еще почему, но факт есть факт.
        - Даже если и так, то что? - буркнул Евдоким и перевел взгляд на меня. - Хотя ты сам, парень, мне не по душе. И компания твоя тоже - Олег-пустозвон, Славы-близнюки, змеевед этот… Какие вы ведьмаки? А? Так, пустышки. Тот же Захар, хоть я его и не любил - он да, был настоящий ведьмак, мир под себя гнул. Под конец только оплошал, не понял, чью сторону принять нужно, решил в героя поиграть, через что и помер. Одно плохо - тебе силу передать перед тем успел.
        Ой-ой-ой, сдается мне, что к смерти моего предшественника ты, Евдоким Ильич, имеешь самое прямое отношение. Нет, подробности кончины Захара тайной ни для кого из Круга не являются, но вот это «чью сторону принять нужно» наводит на определенные мысли. Да что определенные, вполне конкретные! Будь другая ситуация, я бы тебя попробовал разозлить и под этим соусом разговорить, но сейчас, увы, для этого не время и не место.
        Но если останусь жив, то непременно разберусь в том, что да как. И ребят к этому подтяну, тех, которых ты так не любишь. Дело тут не в мести за Захара, тем более что я его почти и не знал. Так, пообщались пару раз, да и только. Дело в принципе.
        - Хотя вот что, - старейшина сдвинул седые клочковатые брови, - получишь ты книгу Кузьмы, но не просто так. Дашь мне кое-что взамен.
        - Началось, - вздохнул Валера. - И этот туда же!
        - Погоди, давай послушаем, что попросит, - цыкнула на него Марфа. - Ну-ну, говори.
        - Перстенек мне подари, - палец старого ведьмака указал на подарок Карпыча, к которому я привык настолько, что уже его не замечал, - вот этот. Люблю старые вещицы. Умели раньше делать, не то что нынче.
        Марфа заинтересованно глянула на меня, ожидая ответа.
        - Нет, - холодно сказал я, давая понять тоном, что этот вопрос далее обсуждать не имеет смысла.
        А еще мне вспомнилось, что Евдоким изменил свое решение о том, чтобы пустить меня и Валерку в свою квартиру, аккурат после того, как я волосы пригладил, причем как раз той рукой, на которой находится перстень. Вот тогда он, похоже, его и приметил. Выходит, он в курсе, что это за вещица. Не исключено, что без конкретики, без имен в целом, но в курсе. И еще сдается мне, перстень этот он сразу решил заполучить, для того и устроил перед нами целый спектакль.
        - Вон как? - мигом вызверился старейшина, свернул из пальцев кукиш и показал мне. - Шиш тебе, а не книга Кузьмы! И вообще - проваливай из моего дома.
        - А и пошли, - согласилась Марфа, вставая со стула. - Раз хозяин гонит за порог, надо соответствовать, как велит Покон. Что до книги… Не судьба - значит не судьба. Значит, вернем ее Кузьме Петровичу. Вещь, как известно, хозяина любит. Вот сама ему и сообщу, где она и у кого. Я, понятное дело, не Ходящая близ Смерти, но способы коммуникации с тенями кое-какие имею, так что до Савостина достучусь.
        - Да и других его коллег можно известить о том, что эдакая штука находится в руках того, кто к их цеху никаким краем, - предположил Валера. - Уверен, им такая новость понравится.
        - Плюс не забудьте про отдел, - вставил свои пять копеек я. - Контроль за предметами подобного толка находится как раз в их юрисдикции. Мало того - уверен, что они тоже эту книгу ищут, причем давно. Не особо усердно, но тем не менее.
        - Так что, Евдокимушка, бежать тебе надо из города, - подытожила ведьма. - Быстро-быстро, далеко-далеко. И надолго.
        Старейшина смотрел на нее так, что у меня, словно предчувствуя близкую драку, инстинктивно напряглись мускулы. И еще я очень пожалел о том, что велел Жанне и Толику у подъезда меня ждать. Старый Евдоким, конечно, старый, но сила в нем есть, это уж наверняка.
        Да и Валера, стоящий рядом, насторожился, как видно, его посетили те же мысли.
        - Приплюсуй сюда дурную славу клятвопреступника, о которой мы говорили раньше, и вообще прелесть что такое получится, - сладко пропела Марфа. - Пойдёмте, мальчики, пойдемте. Мне что-то кофею захотелось, а тут неподалеку как раз одно миленькое заведение имеется, в которое мы с вами и нагрянем.
        - Чтоб вам всем пусто было! - прохрипел старейшина. - Ох, если бы не годы…
        - Твоя беда, Евдоким, в том, что ты жаден очень. И до добра чужого, и до власти, - без малейшей издевки, даже как-то сочувственно, сообщила ему глава ковена. - Да еще уперт без меры. Ты же все давно уже понял, верно? Как только я про книгу сказала, понял. Но нет, надо тебе всех переиначить, все и всех под себя подмять. Даже тогда, когда смысла уже трепыхаться нет, ты все равно зубами цепляешься за свое «я хочу». Возрастное это у тебя, что ли? Раньше вроде умел назад сдавать, когда понимал, что не выйдет по-твоему. А в результате что? Добра за годы не нажил, обитаешь вон в клоповнике, уважения окружающих тоже ноль. Да свои же братья-ведьмаки тебя терпеть не могут.
        - Не суди о том, о чем понятия не имеешь, - вскочил на ноги Евдоким, сжав кулаки. - И Круг не поминай! То наше дело, не твое!
        - Ваше, ваше, - положила мне руку на плечо Марфа, как видно подумав, что я сейчас в их беседу могу влезть. Причем зря, у меня даже мысли такой не возникло. - Не претендую. Книгу давай. Прямо сейчас давай, не потом.
        - Не могу, - пробурчал старейшина. - Правда не могу. Нет ее тут. Я не совсем еще сбрендил, чтобы такое в доме держать. Меня домовые местные за нее со свету бы сжили, они колдовские книги под своей крышей терпеть не станут.
        Не врет, все так и есть. Сам тому свидетель.
        - Тогда поехали туда, где она есть, - непререкаемым тоном велела ему Марфа. - И сразу - никаких «до завтра» слышать не хочу. Сейчас! Машина у подъезда.
        - Даже две, - добавил Валера. - Выбирайте любую, какая больше понравится.
        - Только переоденься, что ли, - без особой тактичности посоветовала Евдокиму ведьма. - Есть чего поприличнее теперешнего наряда в твоем гардеробе?
        - Да тут ехать всего ничего, - проворчал старейшина, который, похоже, все же усмирил свое недовольство тем, что и на этот раз вышло по-моему. - Или вообще пешком дойти можно.
        Захоронку свою Евдоким устроил в небольшом сквере, которыми так богат этот район города, в основании небольшой беседки, похоже, еще в середине прошлого века тут возведенной.
        - Ты нормальный вообще? - изумилась Марфа, когда он достал из неширокой ниши книгу, завернутую в замызганную тряпку. - А если бы кто посторонний ее нашел? Нынешний мэр коммунальщиков в хвост и гриву гоняет, они только и делают, что недавно уже покрашенное красят и асфальт кладут-снимают.
        - Красить - не ремонтировать, это разные виды работ. - Евдоким поставил на место кирпичи, которые скрыли от нас его тайник. - Полвека тайником пользуюсь, ни разу не подвел. Теперь вот придется новый искать. Тьфу, горите вы ясным пламенем! На, держи.
        Он сунул мне в руки колдовскую книгу, после плюнул под ноги и, не прощаясь, побрел в темноту сквера.
        - Расстроился. Даже «Долг закрыт» не сказал, хоть по правилам и нужно, - посмотрев ему вслед, констатировала Марфа, после провела рукой по тряпице, закрывавшей книгу, и поморщилась. - Но не соврал. Не скажу, что это книга Кузьмы, но что собственность колдуна - точно.
        - Какой неприятный дед, - произнес Валера. - И, сдается мне, очень мстительный. Саш, зуб даю, он тебе точно «ответку» попробует вкрутить.
        - В обязательном порядке, - подтвердила Марфа. - Даже не сомневайся, Хранитель, так и будет. Причем не просто в виде какой-то пакости, которая испортит Саше жизнь, он будет пытаться его убить до той поры, пока не достигнет цели или сам не умрет. Тут ведь дело не только в личной обиде, но еще и вон в том перстне. Поправь меня, Смолин, если я неправа - это же ведьмачье наследие? Его носил кто-то из тех, первых?
        - Да, - кивнул я.
        - Не стану спрашивать, где ты его добыл, но поздравляю, это очень полезное приобретение. Особенно с учетом того, что до наших дней почти ничего ни от князя Олега, ни от его ближней дружины не дошло.
        - А почему? - спросила Васька, увязавшаяся за нами.
        - Потому что их хоронили по тогдашней традиции, в курганах, - пояснила Марфа. - С броней, оружием, перстнями, верным конем и изредка с красивой девушкой. Ну, чтобы там, за кромкой, было кому прислуживать витязю и его развлекать. Так что все наследство нынешних ведьмаков теперь в Нави, оно переместилось в те края тогда, когда на русских землях сменилась вера, и добраться до него возможности никакой нет. Вот и выходит, что перстенек этот есть ведьмачий раритет, которым Евдокиму смерть как охота обладать. Ясно, что молодым на него чихать, но старики, которые чтут традиции, это приобретение ох как оценят. Да и после смерти он ему хорошую службу может сослужить.
        - Какую? - заинтересовался я.
        - Такую, - усмехнулась ведьма. - Много будешь знать - плохо будешь спать.
        - По таким делам скоро вообще спать перестану, - вздохнул я. - Кошмары замучают. И все-таки - откуда вы узнали, что книга Кузьмы у него?
        - Наверняка не знала. Предполагала. Незадолго до смерти Савостин с ним какие-то мутные дела крутил, Евдоким даже в гостях у него бывал. Мне про это одна из моих подручных рассказала, она в том же доме живет. А в ночь, когда Кузьма помер, она твоего соплеменничка видела выходящим из его подъезда, причем в руках тот нес спортивную сумку, а за собой соль, смешанную с золой, сыпал. Надежное средство, чтобы душу проклятую с панталыку да следа сбить. Даже такую матерую, о которой мы речь ведем. Продолжать?
        - Да нет, - ответил я. - И так все ясно. Евдоким сам себя назначил его наследником, получается.
        - Получается. - Марфа зябко повела плечами. - Домой поеду. В следующий раз кофе попьем, пожалуй. Валера, не забудь - за тобой три клада.
        - Я никогда ничего не забываю, - заверил ведьму Швецов. - Только предупреждай о выезде на место заранее, а не как всегда. Терпеть не могу эти твои «хватай мешки, вокзал отходит».
        - Хорошо, - кивнула она. - Пожелание справедливое, постараюсь тебе угодить. Ну а ты, ведьмак, мои слова не забывай - стерегись своего собрата, он тебе сегодняшнее не простит. И за соседкой поглядывай в оба глаза. Кстати, этим двоим и спеться ничего не стоит. Враг моего врага - мой друг, как известно. А им ты враг, и враг лютый. Но не мне, это тоже помни.
        - Не забуду, - пообещал я. - И - благодарю от всего сердца.
        Наверное, надо было бы сказать еще что-то вроде «если что, всегда помогу», но я не стал этого делать. За такие слова всегда спрос велик, а мне в должниках у Марфы ходить неохота. Тем более что за помощь свою она оплату в полной мере от Валеры получит, так что, если я кому и должен, так это ему.
        «Майбах» Марфы скрылся в ночной темноте, напоследок мигнув нам красными огнями, и мы остались с Валерой вдвоем. Ну, если не считать Жанну с Толиком.
        - Из всех московских ведьма Марфа самая адекватная, - произнес Валера, подумал и добавил: - И самая расчетливая. Из любой мелочи выгоду для себя выкроит. Ты, Сашка, не обольщайся, она все равно тебе счет раньше или позже предъявит. Небольшой, но непременно.
        - Не сомневаюсь. Но это будет потом, а не сейчас. Тем более что до «потом» еще дожить надо.
        - Лично я после всех этих заморочек с зельями и книгами другой вариант даже рассматривать не стал бы, - заявил Валера, садясь в машину. - Зря, что ли, горбатились? Так что пришибем мы твоего Кузьму послезавтра… Вернее, уже завтра. Во сколько и где встречаемся, кстати?
        - Давай тебе в навигатор координаты забью, - предложил я. - Или лучше ссылку на них отправлю. Так быстрее выйдет, чем объяснять. Подъезжай к девяти вечера, я тебя там встречу.
        - Договорились. Ну что, домой тебя подвезти?
        - Нет, - подумав, ответил я. - Подбрось меня до кладбища. Только не того, что в прошлый раз, до другого.
        - Опять? - удивился Швецов. - Я лично в таких местах и днем-то не особо стремлюсь бывать, а ты как на работу ездишь. Еще и по ночам!
        - Так это и есть моя работа в определенном смысле. Плюс мне там хорошо думается.
        - Капец! - картинно закатил глаза Валера. - Так и представляю себе тебя в позе роденовского мыслителя, сидящего на могиле. Жуть какая!
        Жуть, жуть… Никакая не жуть. Тут все так же, как и там, за забором. Есть сильные, есть слабые, есть те, кто хочет добиться свободы, те, кто готов на поступок, и те, кто махнул рукой на происходящее с ним. Еще здесь все по-честному, так, как оно есть на самом деле. Потому что лгать друг другу тут резона нет - выгода-то отсутствует. Любая, какую ни возьми. А без выгоды во вранье какой смысл? Исключение составляют только «бегунки», отлавливающие одиноких посетителей с целью на время завладеть их телом, но это немного другое.
        - Скоро ты у меня тут поселишься, похоже, - сообщил мне Хозяин кладбища, когда я, пройдя сквозь почтительно расступающихся призраков, добрался до него. - Через день стал наведываться.
        - Неохота дома сидеть. И еще посоветоваться хотел.
        - Ну конечно же! - Умрун задрал капюшон вверх и разразился смехом, от которого даже мне вдруг стало не очень по себе. - Кто бы сомневался? Ладно, что там у тебя, рассказывай.
        - Хотелось бы приватно, - мотнул я подбородком в сторону призраков, толпящихся рядом с нами. - Ясно, что они никому ничего, но все же…
        - Брысь! - рявкнул Хозяин кладбища и топнул ногой, причем это прозвучало настолько грозно, что и мне захотелось на мгновение свалить отсюда куда подальше. Хоть бы даже на ту могилку, около которой так хорошо спится.
        Большая часть моей истории собеседнику была уже известна, так что оставалась самая малость - поведать ему о том, что я задумал провернуть завтра вечером.
        - Жидковат план, - прогудел Костяной Царь. - Авантюра. Слишком много «если».
        - Другого нет. И времени на его придумывание тоже нет. Ты лучше скажи - эта штука с зельем и книгой - она сработает? Точно дернется Кузьма ее спасать, не соврали мне? Потому что если нет, то и все остальное ни к чему.
        - Дернется, - помолчав, заверил меня умрун. - Мне эта публика хорошо известна, хоронили у меня таких. Ну, не прямо таких, как ты рассказываешь, послабее. Если они о чем и печалились, так именно о своих книгах. Потом эта печаль в злобу обращалась, и приходилось мне их вон туда отправлять.
        Он показал на склеп, тот, в котором находился проход в вековечную тьму.
        - А что поделаешь? Мне проблемы с властями ни к чему, - продолжил умрун. - Помню, один такой вдовушку взял, да и придушил, когда та на могилку мужа пришла. Что-то он предыдущей ночью с супругом ее не поделил, понимаешь. Так мне после пришлось ответ перед сыскными дьяками держать. Обычные городовые что, они днем пошныряли да ушли, а эти следом за ними ночью заявились. И ведь не сделаешь ничего, они в своем праве. Выговаривали мне, а я знай молчал. Потому как сказать-то нечего.
        - Унизительно, - кивнул я. - Знакомая ситуация.
        - Именно, - подтвердил умрун. - А вообще, может, что у тебя и получится, ведьмак. Если ты и друзья твои все сделают правильно и вовремя, то, глядишь, и увидимся мы с тобой вскоре опять.
        Он поднялся на ноги, бритвенно заточенным черным ногтем отрезал от своего балахона кусок ткани, сыпанул в него пригоршню земли, зачерпнутой из-под могильной плиты, той, что служила ему троном, и ловко его завязал, так, что получился эдакий небольшой мешочек.
        - Лови, - кинул он его мне. - Положи рядом с сердцем. Если что - один раз он тебя выручит, примет на себя удар колдуна. Но только раз, не больше.
        - Волшба? - уточнил я. - Особая кладбищенская?
        - Нет, - капюшон мотнулся влево-вправо, - просто это кладбище для тебя стало своим. И ты для него тоже, оно тебе как дом. А дом всегда тебя защитит, даже если ты от него далеко находишься. В мыслях, во снах или вот так, как сейчас. Но ты все одно на себя больше надейся, а не на других. Лично не сделаешь - никто не сделает, потому что по-настоящему только тебе самому это нужно. Остальные только помощники, их бытие, если что, не кончится, они дальше жить станут. А ты - нет.
        - Мне очень нравится жить, - заверил я его. - В чем в чем, а в этом не сомневайся.
        Глава 20
        - Волнуешься? - спросил у меня Вагнер, то и дело поглядывающий на часы.
        - Есть немного, - признался я. - Но это нормально.
        Самое забавное, что я за то, как все пройдет сегодня с Бэллой, переживал сильнее, чем за то, что случится сегодня вечером непосредственно со мной. Почему? Да сам не знаю. По идее, мне относительно собственного будущего надо сейчас на жестком нервяке находиться, а не дергаться из-за девчонки, с которой всего лишь несколько раз разговаривал. Однако же почему-то все выходит ровно наоборот. И дело, как мне думается, не в том, сколько сил и нервов я положил на то, чтобы вытащить ее с того света, а в чем-то другом. Правда, точно не знаю, в чем именно. Может, в том, что хоть кто-то, умри я нынче, добрым словом меня вспомнит? Скажет, что я был не самый плохой человек? А то и цветочки на могилку принесет. Ну, если таковая у меня вообще будет, разумеется.
        - Время. - Петр Францевич протянул мне салфетку. - Помнишь, что делать?
        - Помню. Челюсть держать.
        - Вот и держи! Та-а-ак-с, начали.
        По сути, момент истины. Если Бэлла и после третьей дозы зелья не проснется, то мы уходим в зону непоняток. Ворожеям-то претензию не выкатишь, они обещанное выполнили. Жива девка? Жива. Дышит? Дышит. А что спит без просыпу, так это не их печаль, может, она и до того ухом придавить мастерица была. Какие тут дальше разговоры могут быть?
        Кстати, как вариант - а они изначально в зелье сонный компонент добавить могли. С той целью, чтобы сначала мне все вышеизложенное выдать, а после добавить: «Хочешь разбудить - ускорься с поливом зеленых насаждений в Нави».
        А что? Запросто. Тетки - ворожеи сильно хитрые, может, даже половчее Марфы Петровны.
        Зелье переместилось внутрь Бэллы, секундой позже она издала горловой звук, по телу прошла судорога.
        - В прошлый раз такого не было, - тревожно произнес Вагнер, придерживая пациентку за плечи. - Саша?
        Что «Саша»? А то я сам не помню.
        В этот момент произошло сразу несколько событий - Бэлла резко выдохнула воздух и открыла глаза, а серая тварь на ее шее, что и без того была еле различима, исчезла вовсе, так, будто ее не существовало.
        Не надули, выходит, ворожеи, зря на них грешил. Но и мне, получается, надо теперь их доверие оправдать. Пусть не сразу, не бегом, но непременно. Может, мои слова по нашим веселым временам прозвучат и наивно, но за добро надо платить добром. Даже если это изначально предусмотрено договором.
        - Не болит, - удивленно сообщила нам девушка. - Совсем не болит. Нигде.
        - Так и должно быть, - заверил ее я. - Вон Петр Францевич не даст соврать. А что ты хотела? Инновационные способы лечения, местами вовсе экспериментальные. Да, доктор?
        - Совершенно верно, - подтвердил Вагнер, взяв руку своей пациентки и считая ее пульс. - Фантастические методы, скажу я вам. За гранью разумного понимания.
        - Я снова ноги чувствую, - удивленно распахнула глаза Бэлла. - Нет, правда. И встать на них, наверное, смогу! Сама!
        - Куда-куда? - тут же осек ее Вагнер. - Вставать она собралась! Сначала анализы, на МРТ съездим…
        - Да пусть встанет, - возразил я ему. - А что такого? Психологически оно на пользу пойдет.
        - Саша! - возмутился Петр Францевич. - Все понимаю, но главврач тут пока я!
        Пока мы спорили, девушка поерзала на койке, после привстала и спустила тоненькие, как спички, ноги на пол.
        - Молодец, - подбодрил ее я, а после подставил плечо. - Цепляйся за меня и вставай! Давай-давай!
        - Стою! - В голосе Бэллы было столько счастья, что я даже чуть растрогался. - Сама! Без костылей!
        - Это что! - Я положил руку на ее талию. - Да ты к концу лета куда-нибудь на моря уже махнешь, загорать и купаться.
        - Какие моря, о чем ты? - пробормотала сестра Ряжской, осторожно делая шаг за шагом.
        - Синие и теплые, - пояснил я. - А что такого? Еще недельку, наверное, тебя на диетах подержат, будешь всякую траву да бульоны есть, а после начинай нормально питаться. Как окрепнешь - дуй в тренажерку, она тут есть, я знаю, мышцы в порядок приведешь более-менее, а то вон они у тебя как кисель. Пробежки утром и вечером, это тоже полезно. И все, в августе - к веселой волне.
        - Если только вместе, - ответила мне Бэлла. - Просто, боюсь, мне одной страшно будет пока куда-то ехать. А с тобой - нет.
        - Только оклемалась и уже клинья бьет! - возмутилась Жанна. - А если Сашка чей-то? Если у него женщина любимая есть?
        - На себя намекаешь? - поддел ее Толик.
        - Тьфу, дурак! - Жанна сложила руки на груди и демонстративно уставилась в окно.
        - Ничего такого обещать пока не могу, - мягко ответил я Бэлле. - До августа много воды утечет.
        - Меня устраивает формулировка «пока», - девушка потихоньку-помаленьку добралась до двери палаты и распахнула ее, - это лучше, чем «извини, но нет». Так остается надежда. А где Оля?
        - Походила немного - и хватит, - велел девушке Вагнер, а после рявкнул на медсестер: - Чего стоим? Куда смотрим? Кресло пациентке прикатите!
        - Нет, - тихо, но очень твердо возразила ему Бэлла. - Никакого кресла! Не сяду в него больше! Лучше… Лучше никак, чем в нем!
        - Я же говорил вам, что эта девочка боец, - глянул я на главу клиники. - Помните? Так что излишне ее опекать не стоит, это только во вред, а не на пользу. Думаю, дай ей волю, она уже на следующей неделе отсюда лыжи навострит.
        - Так и есть, - улыбнулась Бэлла. - Правда, боюсь, никто меня не отпустит.
        - Правильно боишься, - подтвердил Вагнер. - Все, походила немного, и хватит, марш в койку! Маша, возьми у нее кровь, а после на МРТ.
        - Телефон дайте, - попросила девушка. - Мне надо Оле позвонить. Она же волнуется.
        Мы переглянулись с Вагнером, он еле заметно качнул головой, давая мне понять, что правду Бэлле пока знать не стоит. Вот только у меня на этот счет было свое мнение. Нет, в другой ситуации я бы, возможно, не стал подвергать только-только оклемавшуюся девушку подобному стрессу, но завтра для меня может и не наступить, потому хочется завершить все дела сегодня. Или хотя бы попробовать это сделать.
        - Ольга тут, в клинике, - сообщил я Бэлле.
        - Кофе пьет? - предположила та. - Или устала и спит?
        - Нет. Ольга… Немного расклеилась эмоционально, назовем это так. Слишком много проблем на нее навалилось одним махом, понимаешь? А она не железная. Знаешь, что случается с техникой, когда та перегревается? Срабатывает предохранитель, все выключается. Вот и голова Ольги поступила так же. Щелк - и твоя сестра уже не с нами, а в каком-то другом измерении, таком, где нет хлопот и переживаний.
        - Она сошла с ума? - утвердительно спросила Бэлла. - Я верно все поняла?
        - Сумасшествием ее состояние назвать нельзя, - подключился к беседе Вагнер, недобро глянув на меня, - скорее, это помрачение рассудка.
        - Но вы же ее лечите?
        - Мозг человека по сей день во многом остается для медицины черной дырой… - начал вещать врач, но Бэлла его уже не слушала.
        Она покрепче уцепилась за меня и приказала:
        - Веди.
        - Не дойдешь, - качнул головой я. - Потому не дури, садись в кресло, и поедем. Или ложись в койку и жди, пока окрепнешь настолько, чтобы самой доковылять.
        Когда мы вошли в палату с мягкими стенами, Ольга Ряжская сидела на кровати и смотрела в одну точку. И снова, как в прошлый раз, я ощутил укол совести, понимая, что в произошедшем есть и моя вина. Небольшая, но есть.
        - Оля, - Бэлла встала с коляски, вцепившись в мою руку, - Оля, сегодня такой хороший день, а тебя со мной нет. Так неправильно. Слышишь? Так быть не должно.
        Я подвел ее к кровати, она уселась рядом с сестрой и обняла ее за плечи.
        - Оль, пожалуйста! Ты мне очень нужна сейчас. Мне много тебе надо сказать, мне прощения у тебя попросить нужно. Оля!!!
        Бэлла неожиданно сильно тряхнула сестру, так, что у той голова мотнулась, словно у куклы.
        - Оля! - уже в голос крикнула девушка, продолжая тормошить сестру. - Да когда это все кончится? То одно, то другое, то я, то ты! Нас что, проклял кто-то?
        Да нет. Если ли бы прокляли, то никакое зелье тебе не помогло. Уж поверь.
        - Не тормоши меня, - произнесла вдруг Ряжская и провела ладонью по лицу. - Сейчас ведь голова оторвется.
        - Олька! - всхлипнула Бэлла и уткнулась сестре в плечо. - Напугала, дура. Мне ведь сказали, что ты с ума сошла, а на самом деле вот - нормальная. Как всегда, чем-то недовольна.
        - С вами сойдешь. Иногда это даже кажется отличным вариантом, так хоть выспаться получится.
        Ряжская обняла Бэллу и прижала к себе. Не сомневаюсь, она уже поняла, что с ней происходило в последние дни, но решила разговоры на эту тему перенести на потом. Или вовсе закрыть, как несущественную.
        - Все хорошо, что хорошо кончается, - сказал я. - Дамы, сердечно рад за вас обеих и на этом откланиваюсь. Вам есть о чем поговорить, а у меня дела, знаете ли, еще есть. Важные, неотложные. Петр Францевич, не составите мне компанию? Нужно обсудить небольшой приватный вопрос.
        - Да мне нужно бы… - Врач глянул на сестер и махнул рукой. - Хотя, возможно, уже и не нужно.
        - Саша, постой! - окликнула меня Ряжская. - Спасибо тебе!
        - Ну я же обещал сделать все, что смогу. Вот, сделал. Смог.
        - Смог, - кивнула Ольга Михайловна, из глаз которой окончательно пропала серая муть. Она снова стала той железной леди, которую я знал и помнил. Разве что выглядела в больничном халате она совсем не так эстетно, как раньше, но, безусловно, это упущение уже завтра будет исправлено. А то и сегодня. - Смог. Вот только долг у меня перед тобой теперь такой, что не знаю, как рассчитываться стану.
        - Забей, - посоветовал я. - Тем более что мне ничего особо и… Хотя нет. Кое-что есть.
        - И что же?
        - Самое время для эдаких бесед! - не выдержал Вагнер. - Одна только-только проснулась после чуть ли не месяца, проведенного в забытье, вторая пять минут назад не в себе была. И нате вам - разговор о взаиморасчетах.
        - Так что? - не обращая внимания на недовольство врача, переспросила Ряжская.
        - Скажи, а ты можешь купить путевку на предъявителя с открытой датой? Ну, чтобы человек пришел в турагентство тогда, когда захочет, бумажку показал, и ему оформили тур на то число, которое он назовет? Просто я не знаю, когда это случится, может, через месяц, может, через год. Знаю, что со скачками курсов валют это сложно, но мало ли?
        - Опять куда-то намылился? - улыбнулась Ряжская. - Надоела Москва за месяц? Или мы достали до печени со своими болячками?
        - Это не для него, - возразила ей сестра. - Мы с Сашей уже договорились в августе на море слетать. Неважно на какое.
        - Ага, щас! - Жанна показала ей фигу. - Одна полетишь.
        - Это не мне, - подтвердил я слова Бэллы. - Приятелю одному должок вернуть надо. Так можешь?
        - Наверное, - произнесла Ольга, гладя сестру по голове. - Придумаем что-нибудь. Чего-чего, а связей в турбизнесе у меня хватает.
        Оставив сестер, мы с Вагнером вышли в коридор.
        - Ну, по коньячку? - предложил он. - Помнишь, мы собирались отметить выздоровление Бэллы неделю назад, когда первую порцию твоего снадобья ей дали?
        - Увы, но и сегодня ничего не получится, - виновато сказал я. - У меня на вечер одно очень важное мероприятие назначено, надо быть с трезвой головой. Так что как-нибудь потом, ладно? И коньяк с меня!
        - Ладно, - согласился Вагнер. - Как скажешь. А что у тебя за вопрос ко мне?
        - Петр Францевич, а вы можете сделать снотворное?
        - Снотворное? - немного удивленно переспросил врач. - Могу. А не проще купить препарат в аптеке? Для большинства из них даже рецепт не нужен.
        - Не проще. Мне нужно такое, укол которого вырубит меня моментально, но ненадолго, где-то на полчасика. Такое же возможно?
        - Для современной фармакологии в сфере традиционной медицины почти нет невозможного. Но все же не могу не спросить - надеюсь, ты ничего эдакого не задумал?
        - Говорю же, это для меня, а не для кого-то. Просто ситуации случаются разные, иногда вот в нужный момент требуется уснуть.
        - Уснуть и видеть сны, - задумчиво почти пропел Вагнер. - Ладно. Только немного придется подождать.
        - И еще вот что, - добавил я. - Бывают такие шприцы, которые спасатели используют, еще в армейские аптечки их кладут. Ну, чтобы из него струйку не пускать вверх, а сразу…
        - Шприц-тюбик, - оборвал мой поток сознания Вагнер. - Хорошо. Но вообще ты сейчас меня немного обеспокоил. Может, проблемы какие? Помощь нужна?
        - Проблемы есть. А помощь… Сделайте снотворное и очень меня выручите. От него многое зависит.
        - Хорошо, - потрепал меня по плечу Вагнер, - будет тебе снотворное. А ты пока пойди поешь. Не знаю уж, что там тебя вечером ждет, но раз в сутки суп должен быть в желудке. Сказано не мной, но очень верно. Гастрит не дремлет, Саша. И вспоминай про это всякий раз, как соберешься уминать бутерброды или фаст-фуд.
        А вот Вику, с которой я через два часа встретился в небольшой кафешке, находящейся рядом с метро «Сухаревская», данная проблематика, похоже, совершенно не волновала. Никакой суп она заказывать не стала, зато с огромным удовольствием уговорила два круассана с ветчиной и сыром.
        - Толком ни вчера, ни сегодня не ела, - словно извиняясь, пояснила она, вытерев рот салфеткой. - Сначала зелье для тебя варила, потом с амулетом одним возилась, мне его ребята приволокли с двойного убийства. Коварная штука оказалась, сделанная со знанием дела и хорошей фантазией. Хочется верить, что в город попала случайно, не хватало еще, чтобы в Москве появился новый мастер-артефактор, причем направленный не на созидание, а на разрушение. И без того мы зашиваемся. А, да. Вот, держи свое зелье.
        Вика достала из сумочки небольшой флакон зеленого стекла и поставила на столик, а рядом с ним положила конверт.
        - Это тебе Колька передал, - пояснила она. - Сказал, что ты звонил, просил.
        - Все так, вчера звонил, - подтвердил я, беря конверт и доставая из него фотографию, на которой был изображен малосимпатичный немолодой мужчина с седой бородкой. - Просил. Спасибо.
        - Использовать просто, - Вика щелкнула ноготком по стеклу флакона. - Если желаешь поменять внешний вид предмета - полей его поверхность и громко произнеси, как что он должен выглядеть, но предельно точно, без всяких «ну как это». «Стул», например. Или «красное яблоко». Ну а если тебе самому надо в чьих-то глазах выглядеть по-другому, то наносишь зелье на лоб и щеки, по мазку на каждый участок и представляешь себе лицо того человека, которым хочешь стать. Или вон на фотографию посмотри. Говорить ничего не нужно, ни вслух, ни про себя, зелье само сработает.
        - Срок действия?
        - Пока не высохнет и не выдохнется, - объяснила Вика. - Полчаса. Может, минут на десять побольше.
        - За глаза хватит, - констатировал я. - Спасибо огромное, очень выручила.
        - Оно точно действует, не переживай. К Валентине вчера один деятель приходил в консультационных целях по ее профилю, так я попросила его глянуть на мусорное ведро, которое после зелья выглядело как горшок с фикусом. Как товарищ ни старался, только фикус видел. А у него силенок хоть отбавляй.
        - Отлично. Вот сегодня вечером и испытаю.
        - Как сегодня вечером? - изумилась Вика. - Так скоро?
        - Ну да. А чего ждать?
        - Нет-нет-нет, так нельзя.
        - Почему?
        - Не знаю… - Моя собеседница явно вышла из зоны комфорта. - Нельзя. Надо как-то подготовиться.
        - Уже подготовился, зелье - последний компонент.
        - Я еду с тобой, - решительно заявила девушка. - И не спорь.
        - Не едешь, - возразил я. - Нечего тебе там делать. Ты только помешаешь.
        - А если опять, как в прошлый раз, тебя ранят? Или чего хуже?
        - Не тот случай. Возможны только два варианта - или я, или меня, ранение исключено. Ты же знаешь этих старых колдунов, они к полумерам не склонны.
        - Успокоил! Хорошо, согласна, боец из меня аховый. Но если не поеду я, то возьми кого-то из мальчишек. Колька на задании, но Паша должен скоро вернуться. Он тебя прикроет, если что.
        - Вика, давай честно - ты всегда поступаешь так, как сама того хочешь, верно? Ничьих доводов не слушаешь, помогать себе запрещаешь, даже если это предлагают от чистого сердца. Позволь и мне жить так же.
        - Это неправда! - Щеки Виктории запунцовели. - Я же… Просто если ты, то как? Еще раз? Нет. Не смогу. Нельзя так!
        - Все нормально будет. - Я поднялся на ноги, ощущая себя если не героем сериала, то какой-то очень незамысловатой книги. В разрезе банальности произносимых фраз, имеется в виду. - Все продумано от и до, так что волноваться не о чем. А как все закончится, я тебе напишу. Обещаю!
        Выходя из кафе, я обернулся и увидел, что Вика сидит, закрыв лицо ладонями. Мало того - у нее дергались плечи так, будто она плакала. Но, скорее всего, это мне показалось, поскольку быть такого не может. Королевы не плачут. Тем более снежные.
        К вечеру погода испортилась, на небо наползли облачка, за которыми ближе к утру наверняка пожалует туча с дождем. Так себе погодка выдалась этим вечером, прямо скажем. Под стать ситуации.
        - Свежеет, - заметил Валера, поежившись. - Надо было куртку захватить.
        - Ничего, не замерзнешь, - успокоил я его. - Если все пройдет нормально, через часок мы с тобой будем водку пить за удачное завершение дела. А если нет, то ты опять-таки выпивать станешь, правда, уже один. За упокой моей души.
        - Чего несешь, дурак? - Швецов три раза плюнул через левое плечо. - Накаркаешь.
        - Только не говори, что ты веришь в приметы, - рассмеялся я. - Чушь же, тебе ли не знать? Ладно, чего, собственно, тянуть? Все готово, дело к ночи. На, держи шприц. Понял, когда в ход его пускать?
        - Сань, память у меня хорошая. И даже при своем не сильно великом уме я осознал, что после слова «Валера», я должен сделать тебе укол.
        - Именно, - кивнул я и обратился к той, что стояла, прислонившись к стволу березы. - Ты готова?
        - Конечно. Не сомневайся ведьмак, что обещала - сделаю. И желаю тебе удачи. Без тебя не так интересно тут, в Яви, станет обитать.
        - Приятно такое слышать. - Я обвел глазами небольшую полянку, на которой находился. - Ну, тогда все по местам. Жанна, Толик, вас это тоже касается.
        Удивительно, но в московской городской черте, казалось бы, застроенной по самое не хочу, все еще уцелели небольшие парки из числа тех, что не входят в списки знаковых, вроде «Кузьминок» или «Битцы». Да что там, они зачастую даже имени собственного не имеют, кроме прозвища, данного местным населением. Деревья, дорожки, скамейки, несколько урн, эдакий мини-кусочек природы среди шумящего мегаполиса.
        Вот и рядом с тем домом, в котором последние годы жизни обитал Кузьма Петрович, имелся как раз такой небольшой парк, в народе нежно называемый «Курилкин лес». Если верить городской легенде, лет тридцать назад, в смутные девяностые, там промышлял некий насильник по фамилии Курилкин, который успел то ли пять, то ли шесть женщин обесчестить до того, как местные мужички-работяги его выследили, крепко избили, а после в вечно затянутом ряской пруду утопили. Пруд, понятное дело, тоже «Курилкиным» с тех пор называется.
        А еще тут, как это обычно и бывает с такими миниатюрными прогулочными зонами, есть уголок, в который никто не забредает, аргументируя это тем, что там «делать нечего» и «все засрано». Именно там я со своей небольшой разношерстной компанией и обосновался. А что - и деревья есть, за которыми мои помощники могут спрятаться до поры до времени, и место для маневра в виде полянки, и даже вон полуразрушенная котельная, где… Хотя нет, от нее проку никакого нет.
        Что примечательно, никакого нервяка в тот момент, когда я положил на почерневший от времени пенек черную книгу в потертом кожаном переплете, у меня не наблюдалось. А смысл трястись, если все решено? Теперь драться надо, а не рассуждать на тему «Что, если все же». Ну, и надеяться на то, что каждый из моих спутников вовремя выполнит свой маневр.
        Не жалея зелья, я нанес на лоб и щеки резко пахнущую зеленоватую жидкость, а после глянул на фото, что мне Вика передала.
        - Сработало? - повернулся я к старому дубу, за которым спрятался Валера. - Глянь. Я теперь не я?
        - Сработало, - подтвердил тот. - Слушай, впечатляет! Прямо здорово. Потом мне маленько этой штуки дашь? Вдруг пригодится когда и зачем.
        - Дам. Все, работаем дальше.
        Следующий пункт плана одновременно являлся одним из самых важных и одним из самых слабых. Обойтись без него было никак невозможно, а вероятность прокола крайне велика. Я понятия не имел, как именно звучит голос Матвея Верховина, матерого колдуна с крайне скверной репутацией и давнего недоброжелателя Кузьмы. По слухам, они повздорили еще лет сто назад из-за какого-то артефакта, да так сильно, что до сих пор друг другу гадости делают. Именно его фотографию мне передал Нифонтов, и именно его внешность я сейчас натянул на себя, словно одежду.
        Вспыхнуло зелье, позволяющее мне дотянуться до сознания Кузьмы (и не только его, но я очень надеялся на то, что другие призраки, поняв, что творится нечто неприятное, предпочтут остаться в стороне), я раскрыл книгу, мерзко хихикнул и вырвал из нее первую страницу, на которой красовались какие-то странные знаки, загогулины и вензеля.
        - Что, Кузя? - просипел я. - Все по-моему вышло. Сначала ты сдох, а теперь я книгу твою уничтожу, чтобы даже следа от тебя на земле не осталось. Знаю, ты меня слышишь. Хе-хе!
        И следом за первой страницей я выдрал вторую, причем приложив к тому немалые усилия, поскольку сделаны листы были совсем не из бумаги и переплет у книги сильно добротный. Скажу честно - старался не думать, что за расходный материал пошел на этот фолиант, хотя предположения, разумеется, имелись. Как и по поводу темно-багровых чернил.
        Но зато нет худа без добра. Даже если мне не повезет, то Валера все равно эту дрянь сожжет. Хоть из чего книга может быть сделана, но если ее как следует бензинчиком спрыснуть, то она обязательно сгорит. По крайней мере, я очень на это надеюсь.
        Третий лист с хрустом покинул переплет, я скомкал его и даже ногами потоптал. Ну вот не нравится мне смотреть на рисунок, где показано, как именно из женского тела следует сердце вырезать. Так, чтобы бедолага раньше времени не умерла.
        - Мотя, ты совсем ум потерял? - Голос, который произнес эти слова, аж звенел от гнева. - Ты всегда наособицу жил, но законы наши чтил! Знания неприкосновенны!
        Пришел все-таки Савостин. Пришел! И главное, быстро как. Вон он, стоит шагах в семи от меня, трясется от злобы, пальцы на призрачных руках крючит.
        И да, работает зелье. Он не меня видит, а недруга своего давнего. Теперь главное, чтобы все остальное прошло так, как задумано.
        - Хе! - осклабился я и дернул из книги еще один лист, правда, неудачно. Оторвал только половину, поняв при этом, что был прав - это не бумага и не пергамент, а кожа. Не исключено, что людская.
        - Ах ты, гад! - Чернота, которой внутри Кузьмы было и так хоть отбавляй, заполнила почти всю его призрачную оболочку, а глаза сверкнули недоброй краснотой. - Подлюка!
        Скорость колдуна оказалась поразительной. Невероятной. Вроде я и приготовился к тому, что он на меня бросится, но момент нападения все же проглядел и не сделал тех нескольких шагов назад, которые были так нужны для реализации задуманного.
        Удар в область сердца, что он нанес, оказался невероятно силен, настолько, что у меня дух перехватило. Если бы не подаренный мне мешочек с могильной землей, который я в нагрудный карман положил, кто знает, чем это кончилось бы, а так он хоть как-то смягчил последствия атаки колдуна. И все же он сшиб меня с ног, я рухнул на землю как подкошенный.
        - Сашка! - раздался визг Жанны, которой строго-настрого было запрещено хоть как-то себя обнаруживать до той поры, пока я сам того не разрешу. - Са-а-а-ашка!
        Она синей тенью скользнула ко мне из кустов «волчьей ягоды», где пряталась на пару с Толиком.
        - Сашка? - мигом поняв все, развернулся ко мне Кузьма, уже успевший схватить с пня свою книгу. - Вон оно как! Хитер!
        Наверное, следовало в этот момент сказать что-то эдакое, эпичное, вроде «Похитрее тебя» или «Да уж не дурак», но вместо этого я крикнул:
        - Валера! - И, не обращая внимания на боль в груди, бросился на колдуна, сграбастав его так, чтобы он не мог дернуться. - Быстрее!
        - Гаденыш! - взвыл Кузьма, дергаясь, но при этом не выпуская книги из рук. - Да я тебя!
        Укола я не почувствовал, поскольку меня охватил невероятный холод, источаемый призрачной сутью моего противника, но то, что Швецов выполнил свое обещание, понял по слабости в ногах и тому, как стремительно стало гаснуть мое сознание.
        - Мара, - то ли заорал, то ли прошептал я, - пора!
        А после на меня навалилась темнота, не имеющая начала и конца.
        Хлоп! Навь вновь встретила меня неласково, ударом о землю. Но на этот раз раздражения я не испытал, напротив, только порадовался. Да и холод, пробиравший до костей, в тот же миг исчез, хотя Кузьма никуда не делся, я прибыл сюда, в гости к Моране, в обнимку с ним.
        - Я сделала то, что ты просил, ведьмак, - прозвучал над ухом голос, в этот миг показавшийся почти родным. - Дальше - сам.
        Мара. Мое тайное оружие. Ох, как же мне было непросто уговорить ее поучаствовать в операции под кодовым названием «Поле битвы - Навь». И дело было даже не в том, чтобы перенести заснувшего меня на пару с призрачным колдуном сюда, на берег реки Смородины. Она, видите ли, не желала таскаться по улицам и сидеть в кустах в качестве засадного полка. Мол, ей претят открытые пространства, ей на них дискомфортно. Еле-еле уломал. Ну и пообещал кое-что взамен, как без того.
        - А? - отпрыгнул от меня Кузьма, почуяв, что его больше никто не держит, и огляделся вокруг себя, при этом по-прежнему прижимая книгу к животу, заполненному чернотой. - Что это? Где мы?
        - Там, где наши с тобой шансы уравнены, - охотно объяснил ему я. - Ну да, на первый взгляд здесь мрачновато, но со временем к этому пейзажу привыкаешь.
        - Навь! - уставился на меня колдун. - Это же Навь!
        - Она, родимая, - подтвердил я. - И, по-хорошему, именно тут тебе место. Но на той стороне реки, разумеется. Больно ты много дел скверных за свою жизнь натворил, за такое только в туманах срок величиной в вечность и мотать.
        - Если желаешь, ведьмак, могу его туда прямо сейчас спровадить, - проплыл над поляной звучный женский голос. - Мне несложно такое проделать. Хотя, признаться, мне немного жаль гостя незваного так просто отсюда отпускать.
        Похоже, тут зелье Вики не действует, и я снова стал выглядеть… Как я.
        - Кстати! - щелкнул пальцами я. - Кузьма Петрович, позвольте вам представить хозяйку этих мест, прекрасную и справедливую, величественную и непреклонную, достойную всяческого восхищения и всеобщего поклонения богиню Мо-о-о-о-о-о-о-о-орану!
        Я еще и грациозный поклон изобразил, указывая на означенную персону, которая традиционно восседала на пне-троне и благосклонно смотрела на меня. Про ММА она, разумеется, слыхом не слыхивала, но обычная для этих мероприятий форма представления бойцов богине несомненно пришлась по душе.
        Кстати, это Морана предложила разобраться с Кузьмой здесь, в Нави. Вернее - она рассказала мне о том, что тут, на берегах Смородины, от его колдовской силы следа не останется. Кузьма станет просто тенью, обычной, ничем от других не отличающейся. Да, опасной, да, способной раздавить мое сердце своей ледяной рукой, но без всяких фокусов-покусов. А меня такое вполне устраивает. Просто призрак - всего лишь просто призрак. Мало я их, что ли, перебил за последние годы?
        Ну а дальше все было… Нет, не просто, но понятно. Вика сделала зелье, Колька подогнал фотку колдуна, Вагнер предоставил снотворное, Валера мне его вколол, а Мара перетащила сюда.
        - Ну что, Петрович, давай закончим то, что начали там, в Яви? - предложил я, наклоняя до хруста шею влево-вправо. - Порадуем темную богиню доброй схваткой.
        - Не меня одну, ведьмак, - сообщила мне Морана. - Глянь на свой перстень.
        Ух ты. Как ярко камень-то засиял. Прямо маленький прожектор.
        Зря отвлекся, колдун, зарычав, прямо как матерый волчара, таки бросил книгу на землю, прыгнул на меня и попытался вцепиться руками в горло. Я в ответ сжал его запястья и снова ощутил холод, но не тот мертвящий, как на поляне в Москве, а привычный, свойственный призракам с чернотой внутри.
        - Пора тебе в никуда, - сообщил я старику, который клацал зубами в сантиметрах от моего лица. - Зажился ты на свете!
        Эх, мне бы сейчас сюда мой нож, чтобы вспороть им брюхо Кузьмы, как рыбине! Но нет, не взял я его, побоялся, что колдун неровен час учует.
        Впрочем, и без него моя брала, я заметил, что призрачная плоть противника начала потихоньку истончаться, таять, словно снег под солнцем. Да и он это почуял, ловко вывернулся из моих рук, отпрыгнул в сторону, подхватил книгу и рванул в сторону, туда, где несла из никуда в никуда свои черные воды Смородина.
        - И что дальше? - крикнул ему вслед я. - Вплавь реку форсировать надумал? Сомневаюсь, что получится. А если и да, то на той стороне тебя ох как рады будут видеть местные обитатели. Черная душа из другого мира - это же редкостная вкуснятина. Деликатес.
        - Какой забавный человечек, - произнесла Морана, вставая с трона. - Какой занятный. А сколько в нем яри, сколько силы! Благодарю тебя, ведьмак, за такой подарок.
        - Всегда к вашим услугам, - обозначил поклон я. - И в знак подтверждения этих слов готов уступить вам свое право на его смерть. Если желаете - он ваш. Забирайте.
        - Я не забуду этого. - Морана, проходя мимо, потрепала меня по плечу. - Обещаю.
        Легкими, почти невесомыми шагами богиня подошла к Кузьме, метавшемуся по берегу и не понимающему, что же теперь ему делать и куда податься.
        - В былые времена, возможно, я бы даже взяла тебя к себе на службу, - сообщила Морана ему, глядя сверху вниз. - Такие, как ты, тоже нужны. Вы несете в мир зло, но что без него будет стоить добро? Как без подобных тебе понять, где грань между одним и другим? А когда чаша бед, сделанных такими, как ты, переполнится, вас можно судить и казнить, чтобы доказать людям собственное величие и справедливость, а через то получить их любовь и преданность.
        - Так в чем же дело? - истово произнес Кузьма, застыв на месте и снизу вверх глядя на представительницу старых богов. - Я буду верно служить, клянусь! Могу здесь, могу там, в нашем мире. Наверняка у вас есть свои интересы в нем. Что пожелаете - все будет вашим!
        - У меня уже есть тот, кому я доверяю, - Морана показала на меня. - Он строптив, непослушен, иногда берется судить о вещах, сути которых не в состоянии понять в силу своей недалекости, но меня устраивает. Такое поведение мне нравится куда больше, чем твоя трусливая и двуличная покорность. Так было раньше, так есть сейчас.
        Ну, не такой уж я и недалекий. Может, не гений, да, но не совсем же дурак? Хотя остальное приятно было слышать.
        - Ты его враг, - продолжила богиня. - Мало того - ты сильный враг и можешь взять верх, что мне не по нраву. Хотя и это не главное.
        - А что тогда главное? - просипел Кузьма, дергаясь всем своим призрачным телом.
        - Богиня голодна, - вместо нее ответил я. - А ты, как уже было сказано, представляешь собой невероятно соблазнительное и вкусное блюдо. Кушать подано. Приятного аппетита, ваше могущество!
        Лучше бы я не смотрел на то, что случилось позже. Скажу прямо - то, как Кузьма потихоньку перемещался внутрь Мораны, являлось зрелищем далеко не из приятных. Даже ролик в «рутубе», в котором питон целиком заглатывает олененка, на меня меньшее впечатление в свое время произвел. А ведь после его просмотра Наташку Федотову, помнится, стошнило.
        Короче, в какой-то момент я отвернулся, жалея о том, что по своей воле не могу отсюда смыться.
        - Ведьмак, а к тебе родня пожаловала, - отвлек меня от мыслей голос богини.
        - Какая родня? - удивился я, разворачиваясь к ней.
        - Вон, смотри, - Морана указала рукой, в которой был зажат изысканно расшитый красными цветами платочек, на противоположную сторону Смородины, - там.
        И верно, на другом берегу реки я увидел десятка два всадников, которых, казалось, даже туман огибал стороной, не смея заключить в свои серые объятья. В кольчугах, со щитами, притороченными к седлам, и мечами в ножнах, плечистые, бородатые, молодые и матерые, они смотрели на меня, словно ожидая, что я сейчас подам им сигнал и они пустят своих коней вплавь по черной реке.
        - Учуяли, что ты в беде, - пояснила Морана. - На выручку пришли. Знают, что ни один сюда ко мне не доберется, но все равно готовы голову за собрата сложить. Собрата, которого они никогда не видели. Странные вы, ведьмаки. Никогда мне вас не понять, наверное.
        - Может, оно и хорошо? - спросил я у нее, а после приложил руки ко рту и заорал: - Братцы, спасибо, я сам справился! Вражина мертв! Честь рода не посрамил, не сомневайтесь! И мы помним вас! Помним! Вы живы в нас!
        Беззвучно, без лязга, дружинники выхватили из ножен мечи, а после вскинули их вверх. Пращуры дали понять потомку, что его слова услышаны и, похоже, даже одобрены. Следом за тем дружинники Олега Вещего развернули коней, и секундой позже туман сомкнулся за их спинами.
        - Очень вы все странные, - повторила свои же собственные слова Морана. - Нда. Но выбора все равно нет, какой ты есть, такой и есть.
        - Другого не будет, хозяйка, - поддакнула Мара.
        - Поговори мне еще! - осекла ее богиня, подобрала с берега колдовскую книгу, бросила ее в Смородину, а после подошла ко мне. - Помни то, что я для тебя сделала, ведьмак. Крепко помни!
        А следом за тем ее ладонь крепко впечаталась в мой лоб, так, что в глазах потемнело. Проморгался я все на той же поляне, с которой и началось мое путешествие в Навь.
        - Сань! - прохрипел краснолицый Валера, лежащий на земле и держащийся за горло. - Ты вовремя очухался! Кто-то из твоих подручных меня чуть не придушил! Думал - все, капец мне!
        - Чего? - уточнил я. - Кто?
        - Да Жанка с ума съехала, - пояснил Толик и кивнул в сторону моей помощницы, сидящей около дерева с понурым видом. - Как ты того, она сначала тебя теребить принялась, а после парню этому в глотку вцепилась.
        - Жанна, так ты же знала, что так надо для дела? - заорал я на понурую девушку. - Ты чего творишь?
        - Будто перемкнуло меня, - не поднимая головы, пояснила она. - Перед глазами чернота появилась, а в голове бубнит кто-то: «Из-за него Саша умер, отомсти ему. Убей-убей-убей». Ну, я и… Спасибо, Толька меня оттащил в сторону.
        - Беда, - вздохнул я. - Вот ты… Нет слов.
        - Есть. - Жанна встала и подошла ко мне. - Мало, но есть. Пора мне, Саша. Помнишь наш давний разговор? Ну, тогда, на элеваторе, когда мы Славам помогали? Ты обещал, что отпустишь меня, если я решу, что съезжаю с катушек. Сейчас самое время. Ты и сам все понимаешь. Ты же не слепой?
        - Понимаю, - вздохнул я. - Только без тебя всё не то и все не так станет.
        - Ничего. - Жанна погладила меня по щеке и отступила на шаг назад. - Ты сильный. Ты справишься. А мне пора. И еще… Я люблю тебя!
        Она протянула ко мне руки, я взял ее ладони в свои, и через несколько секунд девушка истаяла в яркой вспышке света.
        И такая пустота вдруг внутри меня появилась, что хоть плачь. Привязался я к Жанне, ой как сильно привязался. Только сейчас это ощутил, когда ее не стало.
        Одно хорошо - она ушла в ту сторону, где Свет.
        - Да и я пойду, если ты не против, - сказал вдруг Толя. - Отпустишь?
        - Ты-то с чего засобирался? - совсем уж расстроился я. - А?
        - Так чего мне здесь делать? Жанка ушла, хрена этого собачьего мы ухайдокали, а больше меня ничего не держит.
        - Стой. Ты же хотел, чтобы я позвонил, чего-то кому-то сказал…
        - Незачем, - улыбнулся таксист. - И некому. Я хотел, чтобы ты с женой связался, рассказал ей про заначку. А она, стерва, с друганом моим сошлась. И еще неизвестно, когда у них в первый раз было - после того, как я ласты склеил, или до того. Я не стал выяснять. Нет, пусть живут, счастья им. Но деньги мои - фиг! Пускай там лежат, куда я их положил. Ну или хочешь, тебе скажу, где они спрятаны. Тебе не жалко. Только ты меня отпусти, а?
        - Пусть лежат, где лежат. - Я протянул ему руку. - Спасибо тебе, Толь. За помощь и вообще… И зла не держи за то, что не всегда был вежлив с тобой.
        - Да ладно. В жизни всякое случается. - Таксист было собрался ответить на мое рукопожатие, но на мгновение задержался. - Вот еще что хотел сказать - ты с Павликом поосторожнее будь. У него с башкой дела плохи, как бы на тебя в какой-то момент не бросился.
        - Этот может. Не волнуйся, я буду осторожен. И - легкой тебе дороги!
        Еще одна яркая змейка ушла вверх, к темному ночному небу.
        - Саш, ты скажи своим, чтобы больше так не делали, - попросил меня Валера, поднимаясь с земли. - Все понимаю, но это перебор.
        - Больше не сделают, - ответил ему я, глядя в небо, где только что на черном небосводе загорелись две маленькие яркие звездочки. - Слово даю.
        - Хорошо. - Швецов тоже уставился на небо. - А, небесной механикой любуешься? Да, красота. Выходит, на этот раз все закончилось благополучно?
        - На этот раз да. Спасибо тебе, здорово помог.
        - Не вопрос. Ну чего, поехали? Сегодня-то, надеюсь, ты домой? Или…
        - Или, - улыбнулся я. - Ты будешь смеяться, Валера, но или!
        Эпилог
        Огромное красноватое солнце, такое, каким оно бывает после жаркого летнего дня, неторопливо опускалось за ели, растущие на противоположном берегу реки. Опускалось-опускалось, да все никак не могло опуститься, цеплялось за верхушки деревьев, не желая покидать небосклон.
        Я сидел на бревнышке, смотрел на светило, слушал легкий плеск волны и время от времени бросал камушки в воду. Просто так, без какой-либо цели. Да и какая тут может быть цель? Так, релакс в чистом виде.
        На душе у меня было легко и грустно. Легко - потому что тот ворох проблем, который навалился на меня за последнее время, взял, да и исчез. Совсем. Ну, а грустно ровно по той же причине. Так уж устроен человек - когда вокруг хаос, когда кажется, что все пропало и выхода нет, ему скверно. Но стоит только бедам аккуратно прикрыть за собой дверь, то ему становится не по себе. Как так? Все было плохо, а теперь хорошо. Не означает ли это, что дальше все станет еще хреновее, чем раньше?
        Впрочем, некоторые события, случившиеся после того, как я в очередной раз побывал в Нави, вспоминать мне было приятно.
        Например, визит на кладбище, где я с удовольствием сообщил тамошнему Хозяину о смерти Кузьмы и услышал заветное: «Твой долг выплачен, ведьмак». Тогда же я получил и заслуженную награду, обещанную мне еще весной, а именно книгу мастера-травника. Я про нее все это время не забывал, это был в каком-то смысле дополнительный стимул для того, чтобы довести дело до победного конца. Книга-то уникальная, я ее по вечерам буквально смакую, как хороший коньяк или кофе. Большой мастер был ее автор. Очень большой.
        Еще я хотел попросить у Костяного Царя в качестве бонуса нежизнь Павлика, который и правда подзадержался на этом свете, но, как оказалось, опоздал. Как выяснилось, этот стервец, хлебнув в моей компании свежего воздуха свободы и предсмертной тоски ворожея, разошелся настолько, что чуть не прикончил какую-то старушку, пришедшую на кладбище проведать близких и родных. Подобные вещи тамошним Хозяином были запрещены строго-настрого, под страхом жесточайшего наказания, но Павлик, похоже, плевать на это все хотел. Прав Толик, башню у него напрочь сорвало. В результате мальчуган-убийца отправился в кладбищенскую тьму, причем, похоже, навсегда, без права освобождения. Как сказал мне умрун:
        - Не хочу, чтобы легко отделался.
        Туда ему и дорога.
        Бэлла и Ольга дружно идут на поправку, но уже не в Москве, а в Швейцарии. С чего Ряжской было принято такое решение, понятия не имею, я о нем узнал не из первых рук, а от сотрудника ее фирмы, который доставил мне на дом большой и пухлый конверт. Внутри оного обнаружились ключи от новенького «бентли», который стоял на подземной парковке Москва-Сити, документы на него, конверт поменьше, в котором лежали сертификаты на предъявителя от одного известного турагентства, а также записка с одним словом - «Спасибо». Еще мне было передано, что звонить Ольге Михайловне не стоит, поскольку она решила на какое-то время побыть недосягаемой для всех, кроме сестры. Сестре тоже звонить не стоит, по той же причине. Еще он мне по секрету шепнул, что, похоже, на носу раздел имущества, так как супруги Ряжские скоро таковыми быть перестанут. Дескать, про их развод весь офис шушукается.
        Что до «бентли», то я оставил его там, где он стоит. Мне машина не нужна, с ней возни много. Есть такси, есть муниципальный транспорт, и они меня устраивают. Всем же хорошо - они везут, я еду. Гармония.
        А вот путевку я вручил тому, кому она изначально и предназначалась - Нифонтову. Он ведь хотел в Африке побывать? Вот пусть прокатится, причем на пару с Людмилой, если получится. Сертификат-то на двоих.
        Очень он удивился, когда понял, что я ему подарил. Удивленно сопел, недоверчиво на меня поглядывал, пытался выяснить, с чего это меня на такую щедрость пробило, не очень веря в мое «просто так».
        Еще Николай очень порадовался, узнав, что Кузьмы больше нет. Оно и понятно - ничего толком не сделав, можно списать в архив дело довольно-таки неприятной личности. Вот только потом еще минут двадцать пытался узнать, куда делась черная книга, упорно не желая верить в то, что ее просто больше нет, так же, как и владельца. Мне кажется, он так до конца мне и не поверил, решив, что я куда-то ее припрятал. Чудак, право слово.
        Отдельную радость я испытал, позвонив бывшей теще. Она меня сначала не узнала, причем не притворно, а на самом деле, а когда поняла, с кем говорит, то здорово перепугалась. Подумала, бедолага, что со Светкой что-то случилось, или, того хуже, что мы с ней снова сходимся. И, как мне показалось, вздохнула с изрядным облегчением, узнав, что дело лишь в претензиях отдела к ее образу жизни. Сдается мне, ей смерть от рук оперативников кажется меньшим злом, чем второе пришествия меня в зятья.
        Ну а потом я уехал сюда, в Лозовку, в тишину и покой. Причем тишину такую, что иногда волком выть охота. Только сейчас я до конца осознал, кем для меня являлась Жанна, сколько всего она в мою жизнь привносила. Да и не я один, Родька до сих пор ходит смурной, как туча, только вздыхает да углы дома пинает.
        Вика… Не знаю. Нечего мне про нее рассказать, кроме того, что я, как и обещал, отправил ей сообщение со словами «Все нормально». Ответа не получил. Да и не очень-то он мне и нужен.
        Солнце, как ни старалось, все же не смогло уцепиться за верхушки елей и сползло вниз, подсвечивая оттуда лишь край неба. Красивая картина, так бы смотрел и смотрел. Жаль только, что эти светло-розовые отсветы скоро исчезнут. С другой стороны, после в свои права вступит Ночь, а это вроде как мое время.
        - Здоров, ведьмак! - Из-под воды высунулась голова Карпыча. - Чего грустишь?
        - Да сам не знаю, - пожал плечами я. - Накатило.
        - Бывает. - Водяник снял с головы водоросль, понюхал ее, а после сунул в рот и разжевал. - Горчит. То-то цвет такой странный. Видать, опять где-то в верховьях химию с полей в реку спустили.
        - Хочешь, пробью, что да как? - предложил я. - Все равно делать нечего. К выходным брат приехать должен, но пока они наступят… Кстати! Рыбалку нам не организуешь? Ну, чтобы у него клевало как следует? Он порадуется, а мне приятно будет.
        - Можно, - кивнул Карпыч. - Только вот насчет «делать нечего» ты, паря, погорячился. Сдается мне, в ближайшие дни тебе есть чем заняться.
        После этих слов он ухмыльнулся и исчез под водой. Я даже не успел удивиться его словам, поскольку сначала услышал легкие шаги, а после почувствовал запах знакомых духов.
        - Привет, - сказала Вика, опускаясь на бревнышко рядом со мной.
        - Привет, - ответил я. - Ты с ребятами приехала? Чего не позвонили? У меня и баня не топлена…
        - Нет, одна.
        - Одна? Вик, ты нормальная вообще? Мало ли что могло случиться? У нас тут хоть и Подмосковье, но места непростые.
        - Добралась же. До поворота меня один лихач подвез на новеньком «Паджеро», а после через лес пошла. Кстати, соседку твою встретила у самого дома. Я ей «здрасьте», а она даже не кивнула в ответ.
        - Бабка Дара на меня зуб затаила, - не без удовольствия сказал я. - Уже проведала, что я с Марфой дружбу свел. Это ее очень бесит!
        - Не дразни спящую собаку, Смолин, - с легкой грустью посоветовала девушка. - Хотя… Тебе говори не говори, ты все равно сделаешь по-своему.
        - Ты надолго?
        - У меня отпуск. - Вика хихикнула. - Ровнин сначала подписывать заявление не хотел, но после тетя Паша отправилась в его кабинет, там что-то пять минут громыхало, а затем любимый начальник вышел и сказал, что у меня есть две недели. Но не больше! Знаешь, у него одно ухо было красное и в сторону оттопыренное. Я минут десять после смеялась, успокоиться не могла.
        - Хорошая женщина, - одобрил я действия тети Паши, которую толком и не знал. - Надо будет ей варенья малинового передать. Антип обещал его в этом году много наварить.
        - Они у тебя славные - и домовой, и Родион, - почему-то глянула на кусты за своей спиной Вика и понизила голос. - Представляешь, эта парочка меня сюда, к реке, пошла провожать. С топорами! Но тайно, чтобы я не заметила. Вот только шептались так громко, что не захочешь, а услышишь.
        - С чем?
        - С топорами, - снова тихонько засмеялась девушка. - Чтобы отбить меня, если русалки снова под воду потащат. Сейчас вон там прячутся. Слышишь хруст веток? Это они.
        - Ты, чародейка, купайся смело, коли пожелаешь, хоть днем, хоть ночью, - высунул голову из-под воды Карпыч, который, похоже, наш разговор подслушивал. - Никто тебя не тронет, тому порукой мое слово. Раньше ты нам чужая была, а теперь-то своя. Да и заступник у тебя есть, он в обиду не даст.
        - Все так, - сказала Вика, кладя голову мне на плечо. - Теперь точно есть.
        Отблески лучей взошедшей Луны отразились от камней кулона-ромбика на ее груди, того, который я сразу не приметил. Она, моя добрая небесная покровительница, решила помочь, подав знак о том, что мне не стоит задавать тот вопрос, который готов был сорваться с языка. Ни к чему он - ни сейчас, ни потом. Потому что в этой жизни все зависит только от нас самих. Всегда. И никакие древние проклятия не могут помешать тем, кто готов идти вперед, несмотря ни на что. Особенно если по этой дороге идти вместе.
        - Есть. Куда я денусь?
        - Куда? - Вика тихонько фыркнула. - Уверена, ты в ближайшие дни наверняка влипнешь в очередную историю! Без вариантов.
        - В ближайшие - нет, - я обнял ее за плечи, - как минимум две недели буду тише воды ниже травы, за это ручаюсь. Я не совсем дурак, чтобы отказываться от своего счастья.
        - А потом? Через две недели?
        - Поживем-увидим, - сказал я. - Как «потом» наступит, так и видно будет. У нас есть сегодня, и лично мне этого достаточно.
        КОНЕЦ…
        Автор благодарит всех тех, кто помогал ему в работе над этой книгой: Нури Магомедова, Евгения Петрова, Евгения Прядеева, Михаил Yakytа, Андрея Авдеева, Сергея Карпенко, Игоря Таратенко.
        Отдельное спасибо Софье Потоцкой.