Корона сонетов "Мир" Владимир Германович Васильев
Сборник сонетов.
Владимир Германович Васильев
Корона сонетов "Мир"
«Венки, дружок, не могут быть прекрасны…»
Александр Файнберг «Вольные сонеты»
Корона сонетов в форме венка венков, где каждый сонет магистрального венка является магистралом остальных венков короны - известная, но очень редкая в мировой литературе поэтическая форма. Точно не скажу, но, видимо, написано их в пределах десятка. Опубликовано и того меньше. И писать сложно, и читать нелегко. Но я не смог пройти мимо, уже освоив форму венка сонетов… Уж очень красивая идея!
Жду тех, кому мой мир не лень прочесть…
После «разгромного» обсуждения на секции поэзии Союза Писателей Узбекистана в
1987 году, естественно, надежд на опубликование короны не было. Опубликовано только четыре сонета в журнале «Корреспондент» Союза Журналистов Узбекистана благодаря фактическому создателю журнала А.Н. Зыбину, тонко чувствовавшему поэзию и пытавшемуся поддержать молодых поэтов Узбекистана.
Так она и лежала до нынешнего момента в столе. Но другой ценитель этого произведения Павел Кулешов взял у автора машинописный текст и отсканировал его. Мне оставалось только вычитать, что я делал года два. И в процессе с удивлением осознавал, что в короне все про меня написано, что все мои издательские проблемы прописаны там черным по белому. Напророчил, так сказать, накаркал… И, забыв про нее, фактически живу по написанному.
В венке венков, как в праведном бою,
Познал я красоту преодоленья
И потому пою, как я пою.
Пролог
Венок, мой друг, свободен и прекрасен,
Когда, страдая, в нем живет поэт,
В Поэзии смешон любой запрет,
Самозапрет в Поэзии опасен.
Свободен, кто свободен в каждой фразе,
В верлибр она войдет или в сонет -
Не суть - нам важно отыскать ответ
На тот Вопрос, что нам еще неясен,
Но, в самовосхищении застыв,
Впадаем в транс ленивой суеты -
И нам смешны глобальные творенья,
В венке венков, как в праведном бою,
Познал я красоту преодоленья
И потому пою, как я пою.
МИР
Корона (венок венков) сонетов
Жене и другу Светлане
ЭСКИЗ
магистральный венок
Пора: я свой, я новый мир построю
Из букв и слов, из разума и чувств:
Я ни о чем, чем жил, не умолчу.
Я строю! Вы - откапывайте Трою,
Сдувайте пыль с ее строений стройных,
Вгрызайтесь в грязь, пока не закричу!
На каждого у солнца - по лучу,
А у меня на каждого по строчке.
Кто Город Солнца строит на песке,
Зажав всезнанъя трезвость в кулаке -
Свою судьбу предчувствует заране,
И я свою судьбу принять готов:
Данайцев жду с богатыми дарами
И Шлимана из будущих веков.
1.
Пора: я свой, я новый мир построю…
Что может стать основою основ?
Всяк любящий ответит мне: - любовь!
А жаждущий: - родник с живой водою!
Я буду строить мыслящей душою
Чувств высоту и глубину умов,
И добрый свет открытых всем домов,
И горизонт, очерченный мечтою.
Когда построен город без души
Как ни были б эскизы хороши,
Он рухнет в первый миг землетрясенья,
Такой судьбы я миру не хочу:
Пусть светом будет мир богат и тенью
Из букв и слов, из разума и чувств.
2
I
Из букв и слов, из разума и чувств
Все состоит пред тем, как станет плотью.
Бери топор, невидимый мой плотник:
Готовь леса, пока эскиз черчу,
Пока в сетях предчувствия мечусь,
Хоть к замыслу уже прилеплен плотно,
Как потная спина к рубахе потной,
И чувствую, что дело по плечу.
Я вижу миг, когда мой мир родится:
Для зрячих уподобится страница
Сквозь мрак слепой летящему лучу,
От всех разлук один огонь зажжется
Как ни было б его свеченъе жестко,
Я ни о чем, чем жил, не умолчу.
3.
Я ни о чем, чем жил, не умолчу
Стихи мертвы, когда в них полуправда.
Ложь скромностью оправдывать не надо-
Я ложью строк своих не омрачу,
Чиста в них прелесть чувства, страсть причуд
И красоты нечаянная радость,
И чудо исцеляющего яда,
И дальний свет, которым тьму лечу.
Но мне знаком и горький свет тумана,
Когда краса поэзии обманна,
И лжет изящно яркая строка.
Суть Мастерства - не таинство святое,
А слитный ритм души и мастерка:
Я строю! Вы - откапывайте Трою.
4.
Я строю! Вы - откапывайте Трою
Моей души из-под веков песка,
Шанс на удачу - тоньше волоска -
Лишь ищущему вход душа откроет,
Пусть поиск вам покажется игрою,
Но всякий поиск - тайная тоска.
А суть тоски Поэзии близка -
Их даже трудно различить порою
Я никогда не верил бодрячкам,
Хотя у них «победа по очкам»,
Хотя они, смеясь, мой мир разрушат,
Я вас прошу, кто вновь мой мир отроет
Не стены восстанавливать, а душу -
Сдувайте пыль с её строений стройных.
5
Сдувайте пыль с Ее строений стройных
Созвучны красота и чистота,
Стремится стать им рифмой простота,
Но, может быть, она их недостойна?
Ведь сложность мироздания бездонна,
Как показать на плоскости листа,
Сколь многомерна мира красота?
Не от тщеты ль поэзия бессонна?
Быть может, от духовной пустоты
Стремимся мы в объятья простоты?
Не от могущества ума, а от бессилья?
Всесильна грязь, которую топчу,
И потому всегда меня бесила.
Вгрызайтесь в грязь, пока не закричу.
6
Вгрызайтесь в грязь, пока не закричу.
Сверх меры мрази на меня налипло.
Врастая в грязь, вас умоляю хрипло!
Сдирайте с кожей! Чистоте учусь.
Вас, ищущих мой мир, я огорчу:
Не счесть миров, что зря во мне погибли -
То ль странно траекторией ошиблись,
То ль верили всерьез, что я шучу?
Но мы не шутим с тем, что убиваем,
Тем более, когда мишень живая
И под прицелом не дрожит ничуть.
Увы, мы понимаем слишком поздно
Простую сущность отношений звездных:
На каждого у солнца - по лучу.
7
На каждого у солнца - по лучу,
А в мирозданье солнц таких бессчетно,
Величие души неподотчетно
Ни богу, ни судье, ни палачу.
Но я величья в дар не получу.
Величье больше потно, чем почетно,
Величъе духа - щедрость без расчета:
За счастье жить я жизнью не плачу.
Но скаредность души куда понятней
В тисках торгово-денежных объятий,
Когда вокруг все сущее - товар.
Блажен собой торгующий построчно,
Золотоносен конъюнктурный дар,
А у меня на каждого по строчке.
8
А у меня на каждого по строчке
В запасниках души припасено,
Там до рассвета немо и темно,
А в темноте миры так трудно строить:
Не разглядеть своих расчетов строгих,
Не разобрать; где мусор, где зерно?
Перед глазами - жизнь или кино?
Пороги возвожу или пороки?
Но невозможно без рассвета жить.
Мрак беспросветный - разновидность лжи.
А ложь сродни коррозии в металле.
Своих идей не держит в тайнике,
Не ждет от жизни денег и медалей,
Кто Город Солнца строит на песке.
9
Кто Город Солнца строит на песке,
Мечтает тайно о воздушных замках,
Подвешенных на знаках Зодиака
От всяческих напастей вдалеке.
Когда воздушный мир войдет в пике,
Зыбучие песковороты страха
Шурша, сотрут мой Город в груды праха,
Чтоб я исчез, невиденный никем.
Но я упрям и буду строить Город!
Творя лишь, утоляем жизни голод,
Без творчества - пригвождены к тоске.
Дурманит дух наркотик ожиданья,
Вдыхаю свежий воздух созиданья,
Зажав всезнанья трезвость в кулаке.
10
Зажав всезнанья трезвость в кулаке,
Я исповедую живую честность слова.
Цель творчества - не плановость улова,
А чистая жемчужина в строке.
Мне стыдно уподобиться реке,
Что от прилива вспять бежать готова,
Я думаю, что честности основа
В незамутненном грязью роднике.
Пусть чавкает в лицо ему дорога
Колонною прогресса многоногой -
Тому, кто вечен, некогда спешить.
Храня родник хлорированным в кране,
В пылу борьбы за чистоту души,
Свою судьбу мы чувствуем заране…
11
Свою судьбу мы чувствуем заране,
Хотя бы те, кто жизнь умом постиг,
И понял: каждый миг равновелик
Тому, чем в результате жизни станет.
Сознание всего страшнее ранит
Грядущей пустоты безликий лик,
Неужто, я - всего лишь, бледный блик
На мирозданья пламенном экране?
Гордыню духа смертью не смирить,
Дух создан, чтобы создавать миры
Из гравитонов собственных фантазий,
Принявших облик атомов и слов,
И тем признавших власть всемирных связей,
И я свою судьбу принять готов.
12
И я свою судьбу принять готов.
Судьба - мое любимое творенье.
Как жаль, что ей не будет повторенья:
Я лыс и сед, а мир мой - юн и нов.
Нет пепелищ от жертвенных костров,
Где юных ведьм свершается сожженье,
Рождает ведьм любое поколенье,
Когда пылает творческая кровь.
Спасительность пророческого дара
Не оградила Трою от пожара -
Пророк не может знанье умолчать…
Конца не видно вечной этой драме.
И я, спеша грядущее встречать,
Данайцев жду с богатыми дарами.
13
Данайцев жду с богатыми дарами,
Чтоб оседлать Троянского коня
И наблюдать, как предают меня
Те, кто казались прежде мне богами.
Сожгли мой мир и вновь воссели в храме,
Предания о подвиге храня,
Троянский конь, копытами звеня,
Умчался вдаль с честнейшими глазами…
Мир был таков, какими были люди.
Мир был таков, каким он завтра будет,
Мир был моим. Мне жаль, что он исчез.
Сквозь пепел трудно видеть далеко.
Жду тех, кому мой мир не лень прочесть,
И Шлимана из будущих веков.
14
И Шлимана из будущих веков
Ждет в Трою превращенный Город Солнца.
Когда развалин первый луч коснется,
Сухое русло станет вновь рекой,
И друг мой пот со лба сотрет рукой,
И мне через эпохи улыбнется,
Мой дух бездомный в дом родной вернется,
Упрятав след кровавый от оков.
Умело время зарубцует раны,
Потом о них и вспомнить будет странно,
И от покоя заболит душа.
Я вновь блокнот свой старенький открою,
Предчувствием свершения дыша -
Пора: я свой, я новый мир построю!
1. НАЧАЛО
1.1
Пора: я свой, я новый мир построю.
Настало время расчищать пути,
Чтоб к горизонту молча подойти
И разглядеть пространство мировое.
И вдруг увидеть, что оно живое,
И связь живую с миром ощутить,
И чуткою рукою прочертить
Единство звезд с желтеющей травою.
Пусть дух смутит сомнения туман:
Прозрение порой - самообман
Кто мыслит, тот обязан сомневаться.
Суд разума - верховный из судов.
В итоге он поможет мне дознаться,
Что может стать основою основ.
1.2
Что может стать основою основ?
Я думаю, что честная тревога
И смелость не надеяться на бога -
Сомнительно всесилие богов.
И должен знать творящий мира кров,
Что для него не создана дорога,
Что труден путь до первого порога -
В нем будет грязь и будут пот и кровь.
Я долго брел - и разглядел не сразу,
Что вижу цель - создать Единый Разум
Из атомов разрозненных умов.
Путь к истине сквозь поле ложи проложен.
Кто мне найти путь истинный поможет?
Всяк любящий ответит мне: - любовь…
1.3
Всяк любящий ответит мне: - любовь
От всех невзгод дарует нам спасенье.
Дарует, если слепо убежденье…
Я зряч, мое спасенье - в страсти строф.
Как дальний долгий плач колоколов,
Я слышу зов ушедших поколений.
Я перед ними преклоню колени
И бесконечный путь продолжу вновь,
Заранее зная, что мой бег прервется,
А кто-то из бегущих обернется -
И будет мне наградой этот взгляд:
В мир связан Хаос памятью седою.
И в ней бесчестный обретает ад,
А жаждущий - родник с живой водою.
1.4
А жаждущий - родник с живой водою
В расплавленном увидит мираже.
Затем и я на каждом этаже
Задумал освещенье - красотою,
И обогрев задумал - добротою…
Прорисовал идею в чертеже
И понял, что стою на рубеже
Великих дел, задуманных не мною.
Я, просто, дело чье-то продолжал.
Идея - в корне слова Идеал,
В идейках не разменянный дешевых.
Творенье - обретение лица.
И чтобы мир построить до конца,
Я буду строить мыслящей душою.
1.5
Я буду строить мыслящей душою -
Ничтожен дух в когтях слепых эмоций:
Не то, что строить мир - с собой бороться
Не может он, рыдая и бушуя.
И мыслью дух из дремы чувств бужу я,
И верую - сквозь рабство он прорвется!
Мой дух свободен, он к работе рвется…
Эмоцией ума свой мир пишу я.
Сжигают краски выстраданный холст,
И сквозь ожоги, как кометы хвост,
Шальная мысль пылает непокорно
И в толще ненаписанных томов
Высвечивает по своим законам
Чувств высоту и глубину умов.
1.6
Чувств высоту и глубину умов
Творю из своего несовершенства.
Так узник песней отрицает плен свой,
Так музыка родится из шумов.
Я слышу гул незримых табунов,
Летящих в мир мой всепланетным детством.
Да есть ли в жизни большее блаженство,
Чем жизнь?.. Чем этот топот скакунов?
Из детских снов и жизни первозданной
Леплю с надеждой радость мирозданья
В обломках неудавшихся миров.
Пока меня в спираль не скрутит старость,
Я потружусь, чтоб радость вам осталась
И добрый свет открытых всем домов.
1.7
И добрый свет открытых всем домов
Сегодня, к сожалению, не розов -
Мы с миром разговариваем прозой
И романтичных не ломаем дров:
На с всех коснулся скальпель докторов
Духовной хирургии под наркозом.
Я сквозь туман всеобщего гипноза
Хочу увидеть душу городов:
Увидеть, как над крышами под смогом,
Над сытым сном, над роскошью убогой
Смыкаются незримые лучи,
Вдруг становясь светящейся листвою:
И мир под нею откровенно чист,
И горизонт, очерченный мечтою.
1.8
И горизонт, очерченный мечтою,
И право жить, творить и мыслить вслух -
Все, без чего не существует дух,
Живущим достается только с бою.
Я принял бой с всесильною судьбою,
Не слыша тех, кто к смыслу жизни глух.
Жизнь - это выбор одного из двух:
Быть чьей-то тенью иль самим собою.
Я начал поиск третьего пути,
Которому начала не найти -
Не первый век блуждаю в лабиринте:
В любой столице пусто, как в глуши,
Хоть все дома на кварки разберите,
Когда построен город без души.
1.9
Когда построен город без души
В нем гнезд не вьют заботливые птицы
И жители вседневно пустолицы,
И вместо листьев на ветвях - гроши.
День каблуками к плоскости пришит
И ночь во тьме не смеет искривиться,
И плоских крыс заточенные рыльца
Взрезают шины дремлющих машин.
Когда во сне хожу я в этот город,
То ком удушья подступает к горлу
И разум к пробуждению спешит.
И понимает, что не без причины
Случаются бездарными картины,
Как ни были б эскизы хороши.
1.10
Как ни были б эскизы хороши,
Реально только их осуществленье:
В нем лень и страх, и горечь неуменья,
И жажда дело с толком завершить.
И чтобы результатом дорожить,
Несу по жизни груз преодоленья.
От тяжести сгибаются колени
И сердце то ли бьется, то ль дрожит.
Вдруг оглянусь - и вижу, что годами
Под новый мир лишь возвожу фундамент…
Неужто небо возведет другой?
Горчит мое наивное прозренье -
Ведь если мир мой возведен не мной,
Он рухнет в первый миг землетрясенья…
1.11
Он рухнет в первый миг землетрясенья. -
Мой мир, что я построить не успел.
Жизнь - это сумма неотложных дел,
Где делу жизни отданы мгновенья.
Неуспеванье в сущности - успенье,
Неспешное, как одряхленье тел.
Не успеваю жить, как я хотел…
Когда ж мое закончится терпенье?!
Не возникает мир из пустоты,
Вселенной прежней в нем видны черты
И будущих миров предначертанья.
Когда в небытие я полечу,
Мой мир улыбкой на губах растает…
Такой судьбы я миру не хочу.
1.12
Такой судьбы я миру не хочу,
В которой все понятно и известно.
И формулам механики небесной
Свои светила я не обучу.
Пусть отзовутся каждому лучу,
Пусть движутся туда, где интересно -
Светила умирают в жизни пресной,
Их не спасти ни богу, ни врачу.
Но у свободы есть свои законы,
И мир мой подлчинен им непреклонно -
Меж этих строк читается их суть.
Средь них закон духовного смятенья
Для тех, кто в мир свой пролагает путь:
Пусть светом будет мир богат и тенью.
1.13
Пусть светом будет мир богат и тенью,
Цветами и оттенками богат.
Наш мир таков, каков на мир наш взгляд.
И виденье, по сути - обретенье:
Улыбку вижу - обретаю стены,
Увижу слезы - обретаю ад,
Увижу ливень - обретаю сад,
Увижу душу - обретаю тему.
Уменье жить - умение терять
И за собою двери затворять,
Трагедии вселенской не играя.
Я в дверь свою стучу- не достучусь,
И путаясь, ключи к ней подбираю
Из букв и слов, из разума и чувств.
1.14
Из букв и слов, из разума и чувств
Я сотворил и время, и пространство,
И небосвод, и день. И океан свой,
И звук, и цвет, и запахи, и вкус,
Любви озноб и совести укус,
И веры, и надежд непостоянство,
И в жажде созиданья жажду странствий -
И сам над океаном чайкой мчусь.
Но в Хаосе - гармонии начало -
И чайка покружила над причалом,
И улетела в скалы вить гнездо.
Да, я в гнезде птенцов своих укрою…
Я понял: без гнездовья крылья - вздор.
Пора: я свой, я новый мир построю.
2. НУЛЕВОЙ ЦИКЛ
2.1
Из букв и слов, из разума и чувств
Я состою на пятьдесят процентов.
Все прочее - сомнительная ценность,
Но расставаться с ним я не хочу.
Пока шагами шар земной кручу,
Я признаю лишь кряжей горных цепи.
И уважаю всякой жизни цепкость:
Без жизни мир - бесчувственная чушь.
И я свою работу продолжаю,
И радость разум опаляет жаром,
И плавится неверия броня.
Мой странный мир себя найдет в работе -
Из грез ночных и трудового дня
Мир состоит пред тем, как станет плотью
2.2
Мир состоит пред тем, как станет плотью,
Из ожиданья и двух-трех штрихов.
Лишь много позже на холстах веков
Забрезжат многомерные полотна.
Мой одномерный взгляд на них бесплоден,
Он от штрихов уйдет недалеко -
До всех глубин ему подать рукой!
Жить в плоском мире плоскому неплохо,
В глаза не лезет многомерный мир,
Когда парсек спрессовывает в миг
И в каждый квант вжимает звезд по сотне.
Он ждет меня - и я его создам.
Уж близок созидающий удар -
Бери топор, невидимый мой плотник!
2.3
Бери топор, невидимый мой плотник.
Душа покрылась мертвою корой
Открытий, что не гений, не герой,
А заменимый рядовой работник.
Срубай кору до сути подноготной,
До беззащитной белизны сырой.
Пусть щепки лягут на землю горой
Прожитых зря мгновений беззаботных.
Наполни время стуком топора!
Тому» кто мыслит, действовать пора,
Когда в себе он новый мир построил.
Предпочитаю свой топор мечу:
Он не для крови трудится - для кровли.
Готовь леса, пока эскиз черчу.
2.4
Готовь леса, пока эскиз черчу…
Десятый? Сотый? Тысяча который?
В себе обрывки мировых историй,
Не уставая, множу и топчу.
Сизифов камень красоты тащу
Из ночи в день. Все круче жизни горы.
Смерть, не спеша, берет меня измором -
Надеется, что руки опущу.
Поэт всегда готов к труду Сизифа!
Он знает, что бесправна в мире рифма,
Что крик его - лишь еле слышный шум.
Но я живу, пока толкаю камень,
Обкатанный падения веками,
Пока в сетях предчувствия мечусь.
2.5
Пока в сетях предчувствия мечусь.
Взрослеет мир, из строчек вырастая.
Идей и чувств задумчивая стая
Почуяла на крыльях неба груз.
Я в радости полета слышу грусть -
Крьлами строф мгновения листая,
Сам от себя покорно улетаю,
Предчувствуя, что больше не вернусь
В свой прежний мир - родной четырехмерный,
Который мирозданью не соперник,
А лишь горячий атом бытия.
Мир создавая на листках блокнота,
Боюсь я прежний мир свой потерять,
Хоть к замыслу уже прилеплен плотно.
2. 6
Хоть к замыслу уже прилеплен плотно,
Хоть сердце вторит стуку топора,
Я не спешу - мир строить не игра,
А долгая и трудная работа:
Духовный труд, но до седьмого пота,
Стекающего с кончика пера,
Когда все остальное - мишура,
Хотя и дело жизни для кого-то.
Мне кажется порой: уменье жить -
Уменье, зубы сжав, переступить
Чрез табу чьих-то слез, обид бессчетных.
Но близкий пострадает, не чужой,
К кому навек, любя, приник душой,
Как потная спина к рубахе потной.
2. 7
Как потная спина к рубахе потной,
Как в мир пришедший к собственной судьбе,
Как страждущий к отчаянной мольбе,
Как показуха к сути подноготной,
Как дух бессмертный к бренности животной,
Как облака к бездонности небес,
Как губы трубача к своей трубе,
К тебе, мой мир, я прочно приработан.
Но гы во мне не весь, и я не весь -
Не поместилс, не вошел, не влез.
Во мне есть нечто, что тебе не снилось.
Ты видишь - я ползу… А я лечу,
Я полон новой неизвестной силой
И чувствую, что дело по плечу.
2. 8
И чувствую, что дело по плечу,
И знаю, что есть смысл нетленный в деле -
Слова нужны, чтоб выражать идеи,
Чтоб музыкою стал духовный шум.
Я у судьбы поблажки не прошу,
Не жажду за стихи вознаграждений,
Я не боюсь ударов и падений,
Но никому цензуры не прощу.
Мой мир единствен в спектре мирозданья,
Но таинство его исповедально -
Ему претит духовный циркуляр.
И, вглядываясь в милые мне лица,
Я обретаю богатейший дар -
Я вижу миг, когда мой мир родится.
2. 9
Я вижу миг, когда мой мир родится:
Пусть незаметен будет этот миг -
В нем Светлое возникнет меж людьми -
Огонь любви, что в нас всегда хранится.
И ниц падут незримые границы,
В которых, задыхаясь, бьемся мы,
Томясь от ощущения тюрьмы…
Которой нет? Которая нам снится?
Готов давно фундамент, но беда!
Мой светлый миг затмило Никогда -
Безглазая бесформенная птица,
Я знаю, что в духовной темноте
Светящейся чуть видимой черте
Для зрячих уподобится страница.
2. 10
Дня зрячих уподобится страница
В пустыне знойной миражу дождя,
Который означает, что глядят
Они на то, чему нельзя не сбыться.
Пока не перестало сердце биться.
Пока мне душу мысли бередят,
Я не приму успокоенья яд,
И, значит, мир успеет мне открыться.
Быть может, и на свете я живу,
Чтоб людям дать увидеть наяву
То, что лишь мне доступно и открыто.
И я держу горящую свечу:
Вникайте! Уподобьте крылья ритма
Сквозь мрак слепой летящему лучу.
2.11
Сквозь мрак слепой летящему лучу
Подобен отсвет каждой из иллюзий.
Но счастье - в их с реальностью союзе,
В той красоте, которую ищу.
Бард, менестрель, акын или ашуг -
В твоей душе живет народа муза.
Она - твоя звезда, а не обуза,
Хоть для владык ты - люмпен или шут.
Твори! Твое перо или гитара -
Народный суд, признание и кара,
Источник наслаждения и мук.
Ты должен петь свободно, как поется,
Ни встреч не опасаясь, ни разлук -
От всех разлук один огонь зажжется.
2.12
От всех разлук один огонь зажжется -
Он опалит поющие уста,
И станет черной береста листа -
Строкою боль утраты обернется.
Как отраженье в глубине колодца
Вдруг задрожит, от ясности устав,
Так и любовь, рабой быть перестав,
Начнет вдруг жечь, метаться и колоться.
Огонь утраты освещает жизнь,
Очерчивая пеплом рубежи,
Ведя надежд пунктирные полоски.
Я не желаю жизни без огня,
Хотя он жжет и будет жечь меня,
Как ни было б его свеченъе жестко.
2..13
Как ни было б его свеченъе жестко,
И как бы он пространство ни ломал,
Мир будет жить, коль час его настал -
Расти, цвести, как травы и подростки.
Миры выходят на свои подмостки,
Хоть их еще освистывает зал,
Который, как обычно, опоздал
Взлететь на миг над горизонтом плоским,
И, значит, над собой не разглядел
Столь нужную ему для жизни цель,
Которой нет в привычных измереньях.
Зал обретет пророческий прищур,
И зазвучит мое стихотворенье -
Я ни о чем, чем жил» не умолчу,
2.14
Я ни о чем, чем жил» не умолчу.
Не так уж жизнь открытьями богата.
Все встречи от рассвета до заката
Я помню - и поэтому грущу.
Строка к строке я жизнь свою строчу,
И обо всем уже писал когда-то -
На буквы только Завтра не разъято:
Его увидеть и разъять спешу
Затем, чтоб жизни продолжать движенье.
Возможно ль Совершенное творенье?
К нему на шаг приблизиться хочу,
Но бьюсь, как рыба, о свою бездарность,
Чтоб на камнях следы борьбы остались
Из букв и слов» из разума и чувств.
3. ПЕРВЫЙ ЭТАЖ
3.1
Я ни о чем, чем жил, не умолчу:
Черна предательств личная Голгофа.
Беспечно неоплаченных долгов я,
Скорей всего, уже не оплачу.
Во лжи и трусости свой дух я уличу.
Прозрение - еще не катастрофа.
Беда, когда самодовольно строфы
За бинт кровавый выдают парчу.
Меня все время мучает вопрос:
Влияет ли на Космос Ноокосм?
Иль, по-другому: кто мы во вселенной?
Мне нужно правду знать не для бравады:
Для жизни, для работы вдохновенной -
Стихи мертвы, когда в них полуправда.
3.2
Сдаю мертвы, когда в ник полуправда.
Или еще страшней - полулюбовь,
Когда волненье чувств волненьем слов
Мы подменяем ловко и эстрадно,
Умелых жестов возводя ограды -
Самообман эффектен, но не нов.
Так ведьм теперь сжигают без костров:
Условных ведьм - к условному обряду!
На лжи не вырастают города.
В нас возникает новый мир, когда
В душе затих надутый звон парада,
И, не заботясь боле о судьбе,
Мы говорим всю правду о себе -
Ложь скромностью оправдывать не надо.
3.3
Ложь скромностью оправдывать не надо:
От скромности до трусости шажок
Малюсенький - и чувствуешь ожог
Стыда, потом озноб досады,
Что ты не бог, разящий без пощады,
А лишь семейный маленький божок,
И враг твоих идей - тебе дружок,
Вы скромно восхвалять друг друга рады.
Плыву, как айсберг, в океане лжи,
Всю жизнь свою воображая жизнь,
В воображенье находя блаженство.
Но с совестью мечту свою сличу -
И, как бы ни манило совершенство,
Я ложью строк своих не омрачу.
3.4
Я ложью строк своих не омрачу.
Пусть лучше их тогда совсем не будет,
Пусть ночью строчек зов меня не будит,
И я беззвучно их не прокричу.
Пусть тишина, подобная бичу,
Ожогом льда мой пыл пустой остудит:
Мир жив, когда его заселят люди,
А что я им для жизни в нем вручу?
Фундамент в пустоте и клочья от эскиза?
Иль ищущей души безумные капризы?
В борьбе с невыразимостью ничью?
Дам жажду дел, дам пламень чувств высоких,
Дам жизнь свою, впитавшуюся в строки -
Чиста в них прелесть чувства, страсть причуд.
3.5
Чиста в них прелесть чувства, страсть причуд
В любимых наших женщинах и строках.
Они милы нам и в своих пороках,
Поскольку наши грезы в них живут.
А наши грезы нам так сладко лгут,
Сдвигая в бесконечность жизни сроки,
И делая доступными пороги,
К которым нас навряд ли позовут.
Да, грезы - ложь, но в них сверкает правда
Сквозь стены лет прорвавшегося взгляда,
Для жизни отраженного назад,
Он видел мира юность, зрелость, старость,
Ему открылись рай земной и ад,
И красоты нечаянная радость.
3.6
И красоты нечаянная радость,
И тишины неслышимая грусть,
И под ступнями суток песен хруст -
Всё это входит в мировой порядок
Длиною в жизнь и в сотни жизней кряду.
И хочется смириться - ну, и пусть!
И в то же время ясно: номер пуст -
С душой подвластной ввек не будет сладу,
А разум шепчет - это ж хорошо!
Для счастья нужно, чтоб живущий шел.
И цели высота - ему награда.
Я мир пищу - хорош он или плох,
Но в каждой строчке - непокорный вздох
И чудо исцеляющего яда.
3.7
И чудо исцеляющего ада
Вошло в меня с дыханием моим,
И день за днем пропитывались им
Идеи духа, тела каждый атом.
Вкуснейший яд всегда со мною рядом:
Глоток-другой - и стал себе чужим,
И в прошлом растворился, словно дам,
Прожитый мир, который мог стать адом.
И, наконец, я научился сам
Таким же ядовитым чудесам
И без расчетов чувствую их меру.
Мой яд не приведет к параличу,
А принесет в свое бессмертье веру
И дальний свет, которым тьму лечу.
3.8
И дальний свет, которым тьму лечу,
Дал мне понять, что нам не лгут идеи.
Лгут люди, что идеями владеют.
Таких в толпе по взгляду отличу:
Взгляд эластичен, словно каучук
В резиновой дубинки стройном теле.
От глаз пустых он будто бы отделен,
Как страхи тел от рыцарских кольчуг.
Но свет есть свет - он не бывает черным.
Чтоб тьму понять, я должен стать ученым -
Во тьму весь свет души своей вложить.
Источник света светит неустанно:
Он по-другому не умеет жить,
Но мне знаком и горький свет тумана.
3.9
Но мне знаком и горький свет тумана:
Он серый, он безглазый, он пустой,
Как без листка исписанного стол,
Как без любви бессмертие титана.
В нем что-то лжет и брезжит непрестанно,
В обнимку сумрак бродит с темнотой
И безнадежность комкает листок
С не посланной наивной телеграммой.
Цветами чувств расцвечивая мир,
Прозрачность оставляю меж людьми -
Чтоб видели друг друга постоянно.
Тогда снимает немота уста,
И душу поражает немота,
Когда краса поэзии обманна.
3.10
Когда краса поэзии обманна,
Слова любви - не больше, чем слова.
Для жизни силы хватит им едва ль,
Как вод ручью - сравниться с океаном.
Я мертв, когда я ошибаюсь в главном:
В делах, идеях, чувствах и правах.
И в каждом слоге кроется провал,
Когда я с мирозданьем не на равных.
Мой дух распят на вечности проблем -
Нет тем в искусстве, кроме вечных тем,
Как ни была б их боль сиюминутна.
Так из минут слагаются века,
Но дух усталый ищет тем попутных,
И лжет изящно яркая строка.
3.11
И лжет изящно яркая строка,
Ища, в самой себе отдохновенья.
Усталость духа - это продолженье
Распятия души на пустяках.
Мир - все же мир в намеках и мазках,
Рассыпанных:, как кубики мгновений.
Жизнь -это ощущенье сопряженья
Людских тревог с дыханьем лепестка.
Душа не знает устали тогда лишь,
Когда коснется дух вселенских клавиш,
И музыка бессмертия звучит,
И мысль не ищет более покоя,
А ищет в мире истинных причин -
Суть мастерства не таинство святое.
3.12
Суть мастерства не таинство святое.
А долгий путь души за горизонт,
Где для нее единственный резон -
Жить за недостижимою чертою,
Пред запредельной не клонясь тщетою,
Суметь увидеть тайный горя сон,
В котором мир страдает в унисон
С тем, кто раздавлен был его пятою.
Тому, кто дна страданья не достиг,
Не сотворить свой гениальный стих,
В котором дух его найдет бессмертье.
Свет горизонта достижим, пока
К нему ведут не марши нужд несметных,
А слитный ритм души и мастерка.
3.13
А слитный ритм души и мастерка
Прервет, смеясь, духовную дремоту -
И, значит, надо снова за работу,
Которая не может быть легка.
Работа - жизнь… Дорога, далека ль?
По веку ставить вехи иль по году?
Не суть… Пусть разум делает погоду.
Конец далек - была бы цель близка.
Слепого времени слепая птица
Сквозь ночь, сквозь день неутомимо мчится,
Сметая мир невидящим крылом.
Я поднимаюсь, мир прекрасней строю
Но птица снова мчится напролом;
Я строю! Вы откапывайте Трою.
3.14
Я строю! Вы откапывайте Трою,
В обломки, словно в зеркало, смотрясь.
Нерасторжима между нами связь
Через пространство духа мировое.
Скрываясь под коростой, под корою,
Живем, познать самих себя боясь,
Но светоч глаз высвечивает нас -
Гляжу в свое же зеркало кривое:
Да искренна ль поэзия моя,
Когда, меня в бессмертие маня,
Вдруг даст понять, что я ее не стою?..
Пергамент чувств несите толмачу:
Он тайный смысл их, не спеша, откроет
Я ни о чем, чем жил, не умолчу.
4. РАСКОПКИ БУДУЩЕГО
4.1
Я строю! Вы откалывайте Трою -
Она была для жизни рождена,
Затем дотла умело сожжена -
Старались полубоги и герои.
Культуры прах вас ждет в культурном слое:
Пока вы докопаетесь до дна,
С глаз упадет забвенья пелена,
И вы, быть может, встретитесь со мною.
Но вряд ли вы сумеете узнать
В обломках мира откровенья знак,
Которой я пред смертью вам оставил:
Не черепа бессмысленный оскал,
А свет улыбки беззащитной тайны
Моей души из-под веков песка.
4.2
Моей души из-под веков песка,
Которым стали времени вершины,
Не извлекут ни руки, ни машины,
Ни речи рек, ни пантомима скал.
Меня поймет, кто дна тоски искал,
Чтоб, оттолкнувшись, превратиться в длинный
Прыжок… И слету лбом раздвинуть льдины,
В которых мир зажат был, как в тисках.
И лишь тому удастся воскрешенье,
В ком зазвучит мое стихотворенье,
Как сердце, пробуждая пульс в висках.
Тому лишь, кто меня в себе отыщет…
Но надо мною смерч забвенья свищет -
Шанс на удачу - тоньше волоска.
4.3
Шанс на удачу - тоньше волоска,
Но с каждым днем все выше мира стены.
О, нет, не стены - выше мира темы,
И вое слышнее грозовой раскат:
Как будто кто-то клавши ласкал -
И вдруг душа набата захотела,
И тишины стремительное тело
Внезапно в точку сжалось для броска.
Падите, очистительные ливни!
Нужна, душе прозрачность ваших линий
И сопричастность небу и земле.
Взбодрите корни, освежите кроны!
Но, заскорузнув в прахе и золе,
Лишь ищущему вход душа откроет.
4.4
Лишь ищущему вход душа откроет
В своих святынь бессмертный лабиринт
И дверь за ним неслышно затворит,
Чтоб он и мир - и ни частицы кроме..
Не оттого, что мир излишне скромен,
А чтоб возможно было говорить,
Забыв, что жизнь - арена либо ринг,
И не играть давно постылой роли.
Смелей, друзья, вперед - на дальний свет!
В моей душе безвыходности нет,
И лабиринт не будет вам норою.
Навстречу труден только первый шаг,
И мной он сделан - друг я или враг?
Пусть поиск вам покажется игрою.
4.5
Пусть поиск вам покажется игрою -
Излишня серьезность, как пузырь,
Хранящий важность лишь до первых дыр…
В чем разница меж грохотом и громом?
Не кровный брат ли крокодилу кролик?
И не супруги ль пустошь и пустырь?
И что за повод ищет поводырь?
С какого края крале кротость кроят?
И кто - босяк босее или босс?
В чем самый вопросительный вопрос?
И что смешней снежного под луною?
Игра не даст заметить, сколь узка
Тропа, во тьме мне бывшая струною.
Но всякий поиск - тайная тоска.
4.6
Но всякий поиск - тайная тоска:
Тоска не мрак - она стремленье к свету,
Тоска - предощущение ответа
На тот вопрос, что не рожден пока.
Ищу идею - нахожу приказ,
Ищу людей, а нахожу портреты,
Ищу шедевры - нахожу буклеты,
Ищу младенца - вижу старика.
Иду, ищу и не боюсь падений -
Не бесконечна цепь несовпадений.
Жить - это значит до конца искать.
Ищу тоски незримые истоки,
Как по земле блуждающие токи,
А суть тоски Поэзии близка.
4.7
А суть тоски Поэзии близка
Тревогою, клокочущей в покое,
Как тайный смысл, владеющий строкою,
В спокойных буквах видимый слегка.
Невыразимость, словно цвирк сверчка,
Пронзает мир. Он до поры покорен.
Она искусно бьет его под корень,
Но он стоит - ему стоять века.
Ни кистью, ни резцом, ни музыкой, ни словом
Невыразимый мир я выражаю снова -
И все живее мира этажи:
Живу в них первой жизнью и второю,
И чуть заметно брезжит третья жизнь -
Их даже трудно различить порою.
4.8
Их даже трудно различить порою -
Мир, что во мне, и мир, что вне меня.
Хотя у них различны времена.
Пространства разные - пока не взял перо я.
Но если мир в работе, если вровень
Мой дух и разум завтрашнего дня,
То двойственность миров - не западня,
А двуединство поезда с перроном.
Увы, пока гармония редка,
Как над пустыней жаркой облака.
И я в дороге меж двумя мирами.
Я верю всем ветрам и светлячкам,
Но, даже увлекаясь миражами,
Я никогда не верил бодрячкам.
4.9
Я никогда не верил бодрячкам -
Как правило, они хитры и лживы,
С вулканной мощью в них клокочет живость,
И с целеустремленностью волчка.
Но иногда, сыграв «под дурачка»,
При чуть заметном запахе наживы,
По-волчьи, быстро, бодро, но игриво
Сожрут вас до последнего клочка.
Нет, я совсем не против оптимизма,
Пока его не превращают в бизнес,
Пока не скрыт в нем хищной зуб крючка.
Пусть бодрячки выламывают двери -
Их пыл своим сомнением проверю,
Хотя у них «победа по очкам».
4.10
Хотя у них «победа по очкам».
У тех, кто в жизни успевает всюду,
Кто видит мир громадным плоским блюдом
На трех китах в орнаменте лучка,
Я не спешу с восторгом новичка
Собой дополнить сытую их груду.
Пустъ я всю жизнь полуголодным буду,
Чем клюну вдруг на экстра-червячка.
И все ж, всегда их осуждая строго,
Клюю и насыщаюсь понемногу -
Чтоб выжить, мы по мере сил хитрим..
Пойти на абсолютный голод трушу,
Уподобляясь недругам своим,
Хотя они, смеясь, мой мир разрушат.
4.11
Хотя они, смеясь, мой мир разрушат.
Он не умрет, а будет лишь забыт.
И лягут жертвы повседневных битв
Поверх него бесчувственною тушей,
Что пламя вдохновения потушит
И бытие преобразует в быт.
Как гвоздь, по шляпку буду в будни вбит
И заштрихую память серой тушью.
Но в точку сколлапсировавший мир
Снаружи только воплощенье тьмы,
А изнутри, как звездный взрыв, огромен.
И не извне искать, а изнутри -
Там, где душа безмерная горит
Я вас прошу, кто вновь мой мир откроет
4.12
Я вас прошу, кто вновь мой мир откроет,
Не снисхожденья к сущности моей,
А чтобы вы светиться дали ей,
Удвоив силу поиска, утроив…
Когда постигнешь таинство пароля,
И станет мрак неведенья светлей,
Усталость, как порог, преодолей,
Мой археолог, мудрый и суровый -
Тогда и превратится в пламень свет,
И с мира пеплом облетит навет,
И океан страстей шагнет на сушу.
Но чтоб восстановилась связь времен,
Необходимо выполнить закон:
Не имя восстанавливать, а душу.
4.13
Не имя восстанавливать, а душу,
Но если только душу, право, жаль,
Как если бы я друга провожал
И слов его прощания не слушал.
Пир безымянный и безлик, и скушен,
Как без скульптуры мощный пьедестал.
И не узнать, кто прежде там стоял,
И был ли пьедестал зачем-то нужен.
Цветы - прекрасны, ценны - семена,
Лишь внешний слой явлений - имена.
Единый Разум из глубин устроен.
Погиб ли город, мир или страна,
Не внешний вид, идея их важна -
Сдувайте пыль с ее строений стройных.
4.14
Сдувайте пыль с ее строений стройных,
С руин несуществующей страны.
О, как ее развалины стройны
И времени объятьям непокорны!
Я, как Сизиф, с вершины камень стронув,
Слежу, как никнут к склону валуны.
Они не мной сюда занесены.
Кто до меня толкал их вверх по склону?
К подножью! Чтобы сызнова начать.
Мир был, мир будет. Некогда скучать -
Вселенная не мертвый астероид:
Она умрет когда-нибудь и все ж,
Идя к финалу, продолженья ждешь.
Я строю! Вы откалывайте Трою.
5. ВТОРОЙ ЭТАЖ
5.1
Сдувайте пылъ с ее строений стройных -
За труд вас не представят к орденам,
Покуда на осях координат и точки мир души не удостоен.
Невидим, многомерен, многослоен -
Он рад бы в жизнь, да перед ним стена.
Которая покоем рождена,
Чтоб мог он оставаться впредь покоем.
Но мир покоя покрывает пыль,
В которой глохнет песнь и гаснет пыл,
И стиснуты ус талос тыо уста.
Не приговора жду от вас - решенья,
Не возвышенья жду, а очищенья -
Созвучны красота и чистота.
5.2
Созвучны красота и чистота.
В стихе и в мире рифмы неслучайны -
Случайно мы их только замечаем
На целине и жизни, и листа.
До точки жизнь мою перелистав,
Ее верните к букве изначальной,
Чтоб на вопросы ваши отвечая,
Я снова счастье страсти испытал
Ужель быть может красота бесстрастной?
Ужель быть может чистота лишь ясной?
Ужель ось духа - только высота?
Не оттого ль, что нам вопросы снятся,
Не для того ль, чтоб в мире разобраться,
Стремится стать им рифмой простота?
5.3
Стремится стать им рифмой простота
Им - величайшим измерениям духа,
Чтоб разбудить в нем музыкальность слуха.
Мир многошумен - музыка чиста.
Та простота, что гонит ложь с холста
Та, без которой мысли зданье рухнет,
Та - голос чей не слушают вполуха,
Та простота, что вовсе не проста.
Цель простоты - незримому дать зримость,
В неповторимом видеть повторимость
И бесконечность в рамки обрамлять,
Бесформенности форму дать… Бесспорно
Есть в простоте и смысл, и благодать,
Но, может быть, она их недостойна?
5.4
Но, может быть, она их недостойна:
Чувств простота - высоких вечных слов,
Как Золушка хрустальных башмаков?
Простушке нужно что-нибудь простое?
Мир без поэта, как актер в простое,
Сыграть себя перед собой готов,
Но пьеса где? Где режиссера зов?
Зевки забот, знобящие застолья…
Я вам оставил мира черновик -
Еще не прибран дух его и лик,
Еще в трудах мирских его мадонна.
Он прост снаружи, странен изнутри?
Так в точке умещаются миры -
Ведь сложность мироздания бездонна.
5.5
Ведь сложность мироздания бездонна.
Иль смертным не дано увидеть дна?
Так за горою вновь гора видна
С чуть видимой петлей тропы бездомной.
Тропа течет то вверх, то вниз по склону
Как пряжа вдоль оси веретена.
Какие там - за кручей времена?
Какому богу бьют они поклоны?
Нет! Образ вял - мала трехмерность гор,
Чтоб описать невидимый простор,
Неочевидных измерений мира.
Сколь мысли лава до строки густа,
Сколь небо-паращют до дыр застиран,
Как показать на плоскости листа?
5.6
Как показать на плоскости листа
Мгновенный срез всех мировых событий,
Еще не происшедших и забытых?
Бумага - не магический кристалл.
Она, - всетерпеливый пьедестал,
Куда мы водружаем эхо быта.
Все творчество - с бессильем духа битва.
Тот смертен, кто в свой бой вступать не стал.
Я строю мир, а червь сомненья гложет:
А если труд бессмыслен, глуп и ложен,
Как жития служителей креста?
И все же я попробую, посмею
Вам показать, как вижу, как умею -
Сколъ многомерна мира красота.
5.7
Сколь многомерна мира красота
Я ощущаю, двигаясь на ощупь.
В пространстве духа зримо то, что площе.
Что глубже - нужно разумом достать.
Но разум - не умение считать
Свои доходы и жилую площадь,
Он - сила ежедневно, еженощно
Быть миром, чтоб мерилом мира стать.
Так разъедаем разум мой гордыня -
Он бредит неким разумом единым,
К которому так медленно бредет
Не по шоссе из твердого бетона,
А по стезе, где в глине спрятан лед…
Не от тщеты ль поэзия бессонна?
5.8
Не от тщеты ль поэзия бессонна?
Строкой, строфой, поэмой мир спасти?!
Ну, что он монет - этот хрупкий стих
Перед толпою многомиллионной?
Мелькнуть вдруг ликом в зеркале оконном?
Зашевелиться светлячком в горсти?
Стать светом грусти? В рифму погрустить
Приятно и поэтам, и влюбленным.
Не тянет стих на колокольный звон:
Когда стих слишком звонок, он смешон,
Когда стих слишком громок, он неслышим.
Дух оглушает грохот немоты.
Откуда он, пока живем и дышим?
Быть может, от духовной пустоты?
5.9
Бытъ может, от духовной пустоты
Роздается в нас ненависть и злоба?
Хотя не может ненавидеть робот -
Души нет в дебрях схем его густых.
В века уходят мерзости пласты -
Духовного ничтожества микробы,
Как мириады мух на месте лобном,
С которого забыли кровь смести.
Гнильцою заполняются пустоты -
Пустые души и пустые годы
Бесцветна жизнь без света доброты.
Мы ищем счастья с самого рожденья.
Познав элементарность наслажденья,
Стремимся мы в объятья простоты.
5.10
Стремимся мы в объятья простоты,
Устав от мировых хитросплетений.
Так нас толкает ад цехов литейных
К холодному глотку простой воды.
Из Хаоса гармонии черты
Мы вычленяем с тщанием предельным.
У нас достанет скальпелей идейных,
Чтоб упростить свой мир без суеты.
И будет результат красив и вечен,
Но Хаос жизни будет искалечен -
Зажат в тисках доступной красоты.
Не оттого ли мы под небом синим
Пред мирозданием стоим, разинув рты -
Не от могущества ума, а от бессилья?
5.11
Не от могущества ума, а от бессилья
Мы попираем то, что выше нас.
Что зуб неймет и что не видит глаз,
Что недоступно нам - невыносимо.
Мы пожалеем и больных, и сирых,
Нам ни хвала, ни окрик не указ,
Нас не пугает собственная грязь -
Она нам втайне кажется красивой.
Но намекните нам на высший суд!
Чья задрожит, а чья взорвется суть.
Спокойные не будут равнодушны,
Свой высший суд в себе найти хочу,
Но грязь моя меня с улыбкой душит -
Всесилъна грязь, которую топчу.
5.12
Всесильна грязь, которую топчу
Из тайных выскребая закоулков.
О, сколько их - объедков и окурков!
В них жизнь? В них тлен? Живу или влачу?
Подобная свистящему бичу,
Над жертвою стреляющему гулко,
Грязь вдалбливает в нас свою науку.
Пока творю, я возразить ей тщусь.
И строю мир, где места нет для грязи,
Где чистота и честность в каждой фразе,
Как жизни свет в родившейся листве.
Но грязи необузданная сила
Слепа в своем нахальном естестве -
И потому всегда меня бесила.
5.13
И потому всегда меня бесила
Любая еле видимая спесь,
Что подлостью она способна цвесть
И скармливать мне то, что наплодила.
Пусть не бывает в мире рек без ила,
Пустъ порождает зло слепую месть -
Есть родники и доброта в нас есть,
Чтоб душу грязь в себе не утолила.
Липка и многолика духа грязь -
Она умеет жечь, душить и красть,
Еще она умеет быть полезной.
Покорность ей ведет к параличу.
Я чую приближение болезни -
Вгрызайтесь в грязь, пока не закричу!
5.14
Вгрызайтесь в грязь, пока не закричу.
А закричу, так поддержите словом:
Пока я слышу слово - я не сломан.
Живу - пока шепчу, кричу, рычу.
Себе твержу я: - мир в себе корчуй!
Постигни страсть и мудрость бурелома…
Предчувствую, что в линии излома
Свой новый мир я с болью различу.
Но будущее слито с настоящим.
Во мне тревожен мой далекий пращур,
Что тоже строил мир, но где же он?
Не надо механизмов землеройных -
Душа осуществляет связь времен.
Сдувайте пыль с ее строений стройных.
6. ТРЕТИЙ ЭТАЖ
6.1
Вгрызайтесь в грязь, пока не закричу,
Испытывайте на предел терпенья,
Пока сквозь крики не прорвется пенье,
Пока стихи сквозь хрип не прошепчу.
Чтоб честно пелось, сам себя линчуй
За каждое пред честью преступленье.
Ты сам себе судья, палач и пленник,
И, может быть, толпа совсем чуть-чуть.
Так мудрости себя я обучаю,
Не замечая, что совсем дичаю,
Уподобляясь алчущим меня.
Но чувствую, что ни за что б ни выплыл,
Когда б не доставали ноги дна -
Сверх меры мрази на меня налипло.
6.2
Сверх меры мрази на меня налипло,
Хотя в душе, мне кажется, я чист,
Как вмазанный в дорогу желтый лист,
Который в грязь осенним ветром сшибло.
Ветра конец мне предвещают сипло.
Ме даже мил их похоронный свист,
Я даже бормочу, моля: - Явись,
Мой первый снег, ко мне слепящей, сыпью!
Чтоб заживо в бессмыслье не истлеть,
Морозом должен дух переболеть,
Как тело - свинкой, корью или гриппом.
Но не оставьте одного в бреду,
Дороги к вам сквозь холод не найду -
Врастая в грязь, вас умоляю хрипло.
6.3
Врастая в грязь, вас умолят хрипло
Над горизонтом высветить звезду,
Чтоб я в своем истоптанном аду
Не в марше полз - шел во вселенском ритме
По гололеду бесконечных рытвин
Уверенных, что скоро упаду.
Была б звезда! Я как-нибудь дойду -
Пусть даже будет узок путь, как бритва.
Увы, по части звезд себе я лгу:
Лишь я для вас зажечь звезду могу,
Вам остается свет ее заметить.
Вам не по силам разделить мой груз,
Но с очищеньем можете не медлить -
Сдирайте с кожей! Чистоте учусь.
6.4
Сдирайте с кожей! Чистоте учусь,
Как учатся искусству выживанья
Солдаты, что воюют не за званья -
За тех, кто прислонился к их плечу.
Сдирайте с кожей мертвых истин чушь,
Чтоб нервов оголенных окончанья
Живьем врастали в тело мирозданья
И чудо отличали от причуд.
Закономерно или же случайно,
Но я узнаю смысла жизни тайну,
Когда искусство жизни отточу.
Ну, а пока я строю безыскусно,
И тем - мне оттого заране грустно -
Вас, ищущих мой мир, я огорчу.
6.5
Вас, ищущих мой мир, я огорчу
Столь очевидной близостью пределов,
Которые душа преодолела,
Что даже оправданья не ищу.
Хотя я в мире этом не гощу,
Творя его, быть может, неумело,
Душа моя глядит осиротело,
Как я по строкам шар земной качу.
Но почему-то бывший шар углами
Искрит, тараня придорожный камень.
Займется ли от странных искр огонь?
В нем грани мира сдвинуться могли бы,
Но еле дышит мой кузнечный горн.
Не счесть миров, что зря во мне погибли.
6.6
Не счесть миров, что зря во мне погибли,
Пока я бредил миром, в коем тлел
Душой и телом, где взахлеб старел
И превращался из орла в колибри.
Заговорят невзгоды всех калибров.
Когда мой мир забрезжит на Земле.
Он будет жарким угольком в золе
Того костра, который сам я выбрал.
Прибит гвоздями слепоты своей
К отчаянью ненайденных друзей,
Я чувствую их тайные ушибы.
Чужие чувства дом нашли во мне:
То ль это к нерву припаялся нерв,
То ль странно траекторией ошиблись?
6.7
То ль странно траекторией ошиблись
Блуждающие звезды тишины,
Когда они вдруг стали мне слышны,
То ль ноты их во мне с рожденья жили?
Но миг пришел, и в музыку сложились
Молчания задумчивые дни.
Поэзия - потребность глубины,
Поэты - кто ее не устрашились.
Не беспросветна духа глубина -
В ней слиты имена и письмена,
Которые уже не разделимы.
Но молкнут ноты, если суечусь,
Наверх свое проталкивая имя,
Всерьез не веря в то, что я шучу.
6.8
То ль верили всерьез, что я шучу,
Мои друзья, когда я предавал их
На трудных виражах и перевалах,
То ль думали, что выручать их мчусь?
Никто из них не одевал кольчуг…
Быть может, им меня недоставало,
Когда во мне любовь к ним остывала?
Теперь до них уже не достучусь.
Спасибо им за то, что жизнью были,
Что до скончанья чувств меня любили -
Они, по сути, создали меня.
Теперь шучу, из праха мир сбивая,
Свою трусливость бодренько кляня -
Но мы не шутим с тем, что убиваем.
6.9
Но мы не шутим с тем, что убиваем
В себе сомненья правотой круша.
Мы, словно дети, любим разрушать,
Мир через разрушенье познавая.
Убийство очищеньем называя,
Мы обоснуем каждый ложный шаг,
Но почему ж тогда визжит душа,
Как кошка под колесами трамвая?
Не потому ль, что правоты мишень -
Не злейший враг, а завтрашний наш день,
Который, не родившись, убывает?
Не потому ль, не вытирая слез,
Стреляем редко, целимся всерьез?
Тем более, когда мишень живая.
'
6.10
Тем более, когда мишень живая,
Мы сознаем значительность свою,
Чем менее участвуем в бою
И более победа: в нем желаем.
Как будто мир - квартира нежилая,
Свой скарб в него старательно валю
И зеркала мишеней шевелю,
С них отраженья трусости стирая.
Пока себе вина не прощена,
Придется мир сначала начинать:
По строчке, по слезе, по кирпичу.
И пусть сомненья забивают щели,
Мир ценен осознаньем самоцели
И под прицелом не дрожит ничуть.
6.11
И под прицелом не дрожит ничуть,
Кто за собою мир живой оставил.
Не потому, что дух его из стали,
А потому, что сам он выбрал путь.
А потому, что трудной жизни суть
С ним не исчезнет, а чуть-чуть отстанет
И будет жить, покуда не растает,
Покуда нужен мир кому-нибудь.
И потому всем безнадежно ясно,
Что истинное творчество бесстрашно,
Хотя творцы испытывают страх.
Последствия бесстрашия серьезны -
И кто сгорает молча на кострах,
Увы, мы понимаем слишком поздно.
6. 12
Увы, мы понимаем слишком поздно,
Что кроме чистой совести, все - тлен.
Когда мы поднимаемся с колен,
То раб в душе не изменяет позы.
Он помнит все побои и угрозы,
Ему спокойней под прикрытьем стен,
А потому и плен ему не плен,
А потому ему понятней проза.
Но из раба рождается поэт,
Когда в себе он ощущает свет
И в мир идет, забыв о карах грозных,
Не затеняя свет ни перед кем.
И этим он показывает всем
Простую сущность отношений звездных.
6.13
Простую сущность отношений звездных
Возможно ли постичь, живя в грязи,
Стремясь друг друга в сердце поразить,
Выдумывая казни или козни?
Я сатанею от грызни и розни,
Я бормочу бессвязно, но в связи:
Спаси меня, мой разум, отрази
От мира одиночества морозы!
Но разум обессилел в дебрях строк,
И мир мой, как и прежде, одинок,
Что означает - никому не нужен.
И ямбом я в сердца людей стучу,
А солнце надо мной с улыбкой кружит -
На каждого у солнца - по лучу.
6.14
На каждого у солнца - по лучу.
А что взамен? Да, ничего - бесплатно!
А если мыслъ к нему летит обратно,
И я, как солнце, разумом свечу?
Я - Человек! Я - мир вселенских чувств!
Вселенской ноосферы звездный атом,
Я есть затем, чтоб сделался понятным
Мир сам себе, когда я научу.
В глобальности космических масштабов
Дух забывает собственную слабость;
На крыльях слов сквозь время полечу,
Но быть должно пространство духа чистым,
Чтоб разуму во время излучиться -
Вгрызайтесь в грязь, пока не закричу!
7. ЧЕТВЕРТЫЙ ЭТАЖ
7.1
На каждого у солнца - по лучу:
Щедра, спокойна, бескорыстна сила
Практически бессмертного светила,
А я в мгновенье жизни суечусь,
Надеясь, что потомкам поручу
Все то, на что мне жизни не хватило,
Стремясь, чтоб это жизнь мою продлило -
И я тогда в бессмертие помчу.
Смешно, наивно, а точней» нечестно:
Потомкам продолжать неинтересно,
Они, скорей всего, начнут с нуля.
Но если в жизни создал я хоть что-то,
То долг свой солнцу возвратит Земля.
А в мирозданье солнц таких бессчетно.
7.2
А в мирозданье солнц таких бессчетно,
Которых свет - единственности боль -
Ведь нужно умирать звезде любой,
Когда вселенский выключатель щелкнул-
Уйти в себя звездою отключенной,
Как коллалсар, забрав свой свет с собой,
Стать центром тяготенья, вечный бой
Продлить в умах поэтов и ученых.
Непониманья черная дыра
Сколь беспросветна, столь же и стара,
Но все-таки основа жизни - чётность:
Есть Я - и Мир, есть только Мир - и Я,
А потому нам третий не судья -
Величие души неподотчетно.
7.3
Величие души неподотчетно,
Н самоосознать его нельзя -
Оно исчезнет, между слов скользя»
Как меж двух сфер клин грусти перелетной,
И, обернувшись ликом оборотным,
Вдруг отразится в любящих глазах
Тем, что подумать страшно, а сказать
Немыслимо - сначала, позже - поздно.
И только совесть требует отчет,
Чтоб провести грехов моих учет,
А я все строю так, как я желаю -
Мечтой над миром звезды золочу
И никогда свой мир не доверяю
Ни богу, ни судье, ни палачу.
7.4
Ни богу, ни судье, ни палачу
Моя тревога будет непонятна;
Над жертвой возносясь неоднократно,
Они теряют чуткость добрых чувств.
Хотя и я топор порой точу
И суд вершу, увы, весьма невнятно.
Не утаю - вершу лицеприятно,
И приговор с улыбкою вручу,
Поскольку никого не осуждаю,
А только бесконечно понимаю
И шар земной задумчиво кручу:
Планету я слепил из пластилина,
Теперь бы мне величье властелина,
Но я величья в дар не получу.
7.5
Но я величья в дар не получу!
Бессмыслица - дареное величье.
И ждать таких подарков неприлично,
Пока не уподобился рвачу.
Спеша, по строкам дней своих скачу,
Из них сбивая крепким ритмом личность.
Жизнь - афоризм: в нем нет и буквы лишней,
И я его до пауз изучу.
В нем сила цели сжата до предела,
Его ни зачеркнуть, ни переделать,
А можно только перейти предел.
Пусть пот мне заливает лоб и щеки -
Для духа, что всю жизнь провел в страде,
Величье больше потно, чем почетно.
7.6
Величье больше потно, чем почетно -
И в метре от позорного столба
Сотрет устало горький пот со лба,
Кто удостоен казни всенародной.
Пусть сильным мира казнь была угодна,
Но власть перед величием слаба:
Не на китах стоит, а на рабах
И, видимо, поэтому бесплодна.
Не властелин поистине велик,
А кто живет, как дух ему велит,
Кто за блага не станет бить чечетку,
Кто просьб о подаянии не ждет,
А жаждущим всю душу отдает:
Величье духа - щедрость без расчета.
7.7
Величье духа - щедрость без расчета,
Но Некто быстро произвел расчет
И процветает пышно от щедрот,
Всеобщий мед храня в домашних сотах.
И становясь от слепоты оплотом
Того, кто мир свой затолкал в живот,
Великий духом разевает рот -
Страшна его голодная зевота.
Но солнце может только всем светить -
Оно иначе не умеет жить,
Какое же оно иначе солнце?!
А я кому хочу, тому свечу.
И пусть мой свет обратно не вернется -
За счастье жить я жизнью не плачу.
7.8
За счастье жить я жизнью не плачу:
Люблю, надеюсь, стражду, ненавижу,
За горизонтом не надеясь выжить,
К нему свою тропиночку топчу.
Как белка, колесо судьбы верчу,
На зимний путь налаживаю лыжи.
Чтоб оказался он теплей и ближе,
Мечтою вслед идущих заручусь.
На состраданье боль мою нанижет
Идущий вслед. Его я не увижу,
Его я не услышу никогда.
И, все ж, понятно - путъ вдвоем приятней -
Светлы неодиночества года,
Но скаредность души куда понятней.
7.9
Но скаредность души куда понятней.
Чем дальше - выше перед нею цель,
Ну, что есть жизнь транжир и пустомель?
Не больше, чем приятное занятье.
Достойно ли на мелочи растратить
Свой звездный свет, что, в жизнь придя, имел?
Коль дерзок дух твой, и умен, и смел -
Он должен влиться в солнце на закате.
.
Но духа свет не в яркости речей,
А в общем свете тысяч мелочей,
А в расстановке ценности понятий.
Должны мы все, что видим оценить -
И то, чему не может быть цены
В тисках торгово-денежных объятий,
7.10
В тисках торгово-денежных объятий
Я строю мир, чтоб душу уберечь,
Непрочен мир? Косноязычна речь?
И умопостроения некстати?
Что ж, может быть… Все, что имел, истратил
В горячей череде разлук и встреч,
Теперь пытаюсь жизнь в слова облечь
Не для продажи и не для печати.
Когда издатель, как хозяйчик, скуп,
Когда цена строке бессмертной - рупь,
То грош цена печатным увереньям.
Печатный я не поддержу пожар -
Приемлю бескорыстное горенье,
Когда вокруг все сущее - товар.
7.11
Когда вокруг все сущее - товар,
Торгует ловко хитрая реальность.
И даже то, что нематериально,
Жует всепоглощающий базар.
Захлестывает рыночный азарт
Ум и талант, и даже гениальность.
Когда стихия рынка эпохальна,
Не избежать его товарных чар.
А те, кому расплачиваться нечем,
Чтоб жить, умеют грабить и калечить
И тех, кто чист, вываливать в грязи.
Лишь то, что непродажно - непорочно.
Продажным душам голод не грозит?
Блажен собой торгующий построчно.
7.12
Блажен собой торгующий построчно,
А кто из нас собой не торговал?
Почем у нас сегодня голова?
Почем деяний дни, сомнений ночи?
Все за бесценок, в сущности… Пророчеств
Уже не сбыть. С прогнозами завал.
А что в цене? Пустыни, острова,
Материки, планеты многоточий.
Бесплатен воздух, непродажен дождь,
Раб непокорен, неподкупен вождь,
А, значит, нет рабов-вождей в помине -
Дух тешит утопическая даль.
А здесь - в благоухающей долине
Золотоносен конъюнктурный дар.
7.1З
Золотоносен конъюнктурный дар,
Но для чего нам золото в бессмертье?
Как говорится, не пройдет по смете -
Берут иные ценности туда:
Ту мысль, что не додумал ты, когда
Застыло время на твоей планете,
И честных чувств твоих свободный ветер,
И памяти прозрачные года.
Бессмертье - мир, что был тобою создан.
В нем все твое - и тернии, и звезды,
В нем только то, что в душу ты вместил.
Бессмертье не подарит мне отсрочки:
Лишь то в нем будет, чем я в жизни жил,
А у меня на каждого - по строчке.
7.14
А у меня на каждого - по строчке:
Для тех, кто строил новый мир со мной.
А в каждой строчке весь мой жар земной
И холод весь - в ее последней точке.
Едины корни, но свободны почки
Миров, что вместе расцветут весной.
Когда умчится ветер ледяной,
Приидут в жизнь их белые листочки.
Я вдоль и поперек их исписал,
Разлукой и любовью испытал -
Они меня на честность испытают.
Не для того, чтоб били по лицу,
А для того, чтоб по лицу читали,
На каждого у солнца по лучу.
8. ПЯТЫЙ ЭТАЖ
8.1
А у меня на каждого по строчке.
По слову доброму, по грусти, по любви.
Нет, я не бог, но я уже привык
Мир создавать из грязи непорочно.
Пусть в нем еще все призрачно, неточно,
Но он уже живой среди живых.
Как легкий ветерок людской молвы,
Как семя пробивающий росточек.
Но если мир не нужен никому,
Вовек не обрести цвета ему.
То расцветет лишь, что необходимо.
И то, что разделяет явь со сном,
И то, что мир мой делает единым,
В запасниках души припасено.
8.2
В запасниках души припасено
Зерно прозренья, крылья для надежды,
Немного света знаний для невежды,
Для пряжи наших дней веретено.
Все, что там есть, трудом обретено -
Не умолкал преодоленья скрежет.
Мне и сегодня душу лямка режет,-
И хлещет встречный ветер ледяной.
Меня не оставляет ощущенье,
Что все-таки бедно мое творенье
И отжило свой век давным-давно.
Но неспроста нам предлагает время
Познавшие закат когда-то темы -
Там до рассвета немо и темно.
8.3
Там до рассвета немо и темно,
Где давят дух затворы и запреты,
А в темноте острее жажда света
И зренье чувств стократ обострено.
Там каждой искрой пламя рождено,
Там свет надежды в каждой песне спетой,
И прозревают в темноте поэты,
Когда им прозревать запрещено.
Но если в мире света очень много -
Слепит прямая гладкая дорога.
При свете искр уже не разглядеть.
Свобода, обернувшись немотою,
Обозначает сил души предел,
А в немоте миры так трудно строить.
8.4
А в немоте миры так трудно строить -
Безмолвный мир сквозь время пролетит,
Как сквозь межзвездный мрак метеорит,
Ни чувств его, ни тела не затронув.
Галактики, планеты, электроны,
Оттенки чувств, самосознанья щит -
Весь мир души из Слова состоит,
А немота его в молчанье скроет
До той пор, когда найдется тот,
В ком отзвук и молчание найдет,
Кто ледники безмолвья с места стронет.
Лишь шаг от немоты до слепоты -
От света иль кромешной темноты
Не разглядеть своих расчетов строгих?
8.5
Не разглядеть своих расчетов строгих,
Когда душа вошла в рабочий ритм,
Лицом к лицу с вселенной говорит
И ощущает слабость прежних логик,
Когда бессмертным ямбом сбиты строки
И вечный пламень истины горит,
И в стонах огнедышащей горы.
Познанья пробиваются истоки.
Но если завершился гул стихий -
Когда уже закончены стихи,
То разум не выносит ослепленья:
Им будет все до пыли сметено,
Когда в уже законченном творенье
Не разобрать, где мусор, где зерно.
8.6
Не разобрать, где мусор, где зерно!
Все это - мир, все это - жизнь, все - правда,
Я строю странный мир не для парада,
Он - чувств недостающее звено,
В котором воедино сплетено
И то, что есть, и то, что сердцу надо.
Неразбериха - лишь одна преграда,
А сколько их в пути возведено!
Но в жизни нет преград неодолимых -
Так в пустоте мы обретем любимых
А в грохоте столкнемся с тишиной*.
Мне кажется - я все преодолею,
Когда ответить сам себе сумею:
Перед глазами жизнь или кино?
8.7
Перед глазами жизнь или кино?
Насколько этот новый мир реален?
Сомненья нет, что он исповедален,
Но исповеди все ль разрешено?
Все ль тайное души освещено?
Мир должен быть продуман и детален,
Чтоб в небе птицы и мечты летали,
А глубина смыкалась с вышиной.
Мир должен быть - такая фраза значит,
Что мира нет, он только-толъко начат.
Он должен быть, а может и не быть.
И, каждый день отодвигая сроки,
Я вопрошаю у немой судьбы:
Пороги возвожу - или пороки?
8.8
Пороги возвожу или пороки -
Покажет время. Я продолжу труд.
И мне остановиться не дадут
И совесть, и горенье чувств высоких.
Весь мир души питающие соки
Из недр времен к моим корням текут.
Я - временен наполненный сосуд -
Песнь капель: прошлых, будущих… далеких.
Но шум и пламень нынешнего дня,
Надеждами, обидами звеня,
Меня за жизнь к ответу привлекают.
И, мира оставляя миражи,
Я в суету пожизненно спускаюсь,
Но невозможно без рассвета жить.
8.9
Но невозможно без рассвета жить -
Пусть даже ночь приятна и прекрасна,
Все ж, растворяться в темноте опасно -
Сам от себя, не видя, убежишь.
Всегда меж сном и явью рубежи
Дух должен видеть до предела ясно -
Иначе все старания напрасны:
Ни мира, ни сонета не сложить.
Но нам порой удобней жить во мраке,
Не замечая неизбежность драки
За то, чем в самой сути дорожим.
И, хоронясь в отчаянье, страдаем,
Рыдаем от бессилия… И знаем:
Мрак беспросветный - разновидность лжи.
8.10
Мрак беспросветный - разновидность лжи,
Всесущей, всемогущей, многоликой,
Способной быть и малой, и великой,
Хоть стеклышком среди камней лежит
И знает - никуда не убежит
Ее пора, и солнечные блики
Найдут ее в толпе камней безликих,
И мир от восхищенья задрожит.
О, ложь себе прекрасно знает цену.
И мрак, тоскливо выходя на сцену,
В трагическую тогу облачен.
Но сколько б черных молний ни метали
В нас боги лжи - мы знаем, что почем:
Что ложь - сродни коррозии в металле.
8.11
А ложь сродни коррозии в металле,
Что превращает корабли во прах.
Сестрица Ложь и верный братец Страх,
Неужто вы доселе не устали?
Уж скольких вы на стойкость испытали!
Систем уж сколько потерпело крах!
Известно; мир стоит не на китах -
Давным-давно вразвес китов продали.
А Ложь и Страх, смеясь, взвалили мир
На тех, кто называются людьми,
На деле же послушны им, как куклы.
Кто слабость духа держит в кулаке
И буквы раскаляет, словно угли,
Своих идей не держит в тайнике.
8.12
Своих идей не держит в тайнике,
Кто хочет в мире новый мир построить.
И твердо знает: это делать стоит,
Чтоб не растаять тенью в пустяке.
Подтягиваясь, как на турнике,
Корежась от бессилия до стона,
Своих идей стремимся быть достойны.
Стремимся - и висим на волоске.
А волосок тем тоньше, тем прозрачней,
Чем глубже мы в душе идеи прячем,
Своим молчаньем умерщвляя их.
И плачемся, что слова нам не дали.
Но, кто идей не предает своих,
Не ждет от жизни денег и медалей.
8.13
Не ждет от жизни денег и медалей,
Кто истинной не водит в них цены.
Они так унизительно нужны
Ему затем, чтоб мыслить не мешали.
Ему не раз продаться предлагали,
И были цены так вознесены,
Что были б мы процентом польщены!
Каких ему нектаров наливали!
А он предпочитает общепит,
Ему дарящий язву и гастрит
За то, что он не сделал пищу лучше.
Не строит личный бункер от ракет
И над собой не разгоняет тучи,
Кто Город Солнца строит на песке.
8.14
Кто Город Солнца строит на песке
Из бывшего гранита мирозданья
Себя с тоской корит за опозданье…
Теперь сначала все, да только с кем?
И тени живности в лысеющем леске,
И истины последнее изданье,
И старины забытые преданья -
В душе, как зерна боли в колоске.
Душа найдет умение и силы,
Чтоб дней пески в сады преобразились,
И всю себя цветенью передаст,
Чтоб у живых деревьев были почки,
А у живых людей - над жизнью власть,
А у меня - на каждого по строчке.
9. ШЕСТОЙ ЭТАЖ
9.1
Кто Город Солнца строит на песке,
Его сначала на бумаге пишет,
И ветерок бессмертия колышет
Заветные страницы в дневнике.
Когда душа в извечном марш-броске
В безвыходности светлый выход ищет,
И солнце красит в цвет надежды крыши,
И жизнь поет в разумном тростнике,
Я вижу, что горящая бумага -
Сестра родная боевого флага,
Когда ее огонь строки зажжет,
Душа, вдыхать устав пожаров запах,
Хотя себя в огне не бережет,
Мечтает тайно о воздушных замках,
9.2
Мечтает тайно о воздушных замках
Печальный архитектор типовой,
Привыкший к ровной жизни тыловой,
Где взмах крыла листом маршрутным замкнут:
Мир, где самец мечтает лишь о самках,
Где тянет раб урок свой трудовой,
Мир, где в домах немыслим домовой
И Дед Мороз, смеющийся на санках.
Не потому, что архитектор злой,
А потому» что строит мир чужой,
Что с прочими мирами одинаков.
Когда-нибудь он ватман развернет.
И сотню горизонтов проведет,
Подвешенных на знаках Зодиака.
9.3
Подвешены на знаках Зодиака
Сто горизонтов ищущей души,
В них сто восходов чудно хороши,
От ста закатов трудно не заплакать.
Здесь на свободе монополь Дирака,
Единый Разум, вечный спор решив,
С единым полем драться не спешит!
Он понимает - бесполезна драка.
Не покорять Природу - понимать,
Не подминать покорных - поднимать
Над многомерной сетью горизонтов,
Не делать из живых цветов букет…
Да станет правдой этот светлый сон твой
От всяческих напастей вдалеке!
9.4
От всяческих напастей вдалеке
Стал Город Солнца жизнью наполняться.
В нем не было понятий рас и наций
И знать никто не знал о Дураке,
Не умирал мальчишка в старике,
Богам никто не думал поклоняться,
Лгать не умели, не умели клясться,
Мудрец таился в каждом шутнике.
Все были бескорыстны, добродушны -
Не зря все замки в городе воздушны,
И вместо ламп там звезды в потолке,
И люди не обожраны, а сыты…
Найдется ли у Города спаситель,
Когда воздушный мир войдет в лике?
9.5
Когда воздушный мир войдет в пике
С орбиты сбит метеоритным роем,
Как крылья, мы страницы книг раскроем -
Всегда найдется выход в тупике:
Так спрятан ветер в легком ветерке,
Так спрятана пещера за норою.
Пора литературному герою
Спасать свой мир, как пламя в угольке.
Засыпан уголек песком и пеплом -
В нем двух антимиров остаток пекла.
Герой - кто сохранил тепло и свет.
Им был песок до камня перепахан,
Когда ушел грядущей жизни след
В зыбучие песковороты страха.
9.6
Зыбучие песковороты страха
Взвихряют нервно временной поток,
Когда он неожиданно глубок
От чьих-то непокорно-резких взмахов.
Песковорот сотрет и трон, и плаху -
Все перетрет, все превратит в песок,
Всосет в себя - ни песня, ни рывок
Не оградят крошащихся от краха.
Текут, скребут зыбучие пески -
От грусти оттирают, от тоски,
Сгущают в патоку улыбки доброй сахар.
Шуршит чуть слышно серая беда,
И незаметно серые года,
Шурша, сотрут мой Город в груды праха.
9.7
Шурша, сотрут мой Город в груды праха
Предательства безглазые слова
И, как обмылок, скользкая молва,
Зашторившая мир «своя рубаха».
И рухнет мир, от удивленья ахнув,
В раззявленный фундаментом провал.
И это - только первый перевал,
Лишь первое движение размаха.
И будет долго длиться маета:
То целый мир в душе, то пустота…
Отчаянье, полет, очарованье.
'
Вся жизнь моя - огонь на сквозняке,
Дрожащем от голодного желанья,
Чтоб я исчез, невиденный никем.
9.8
Чтоб я исчез, невиденный никем
Затрачивать не нужно сверхусилий.
Не нужно, чтоб газеты поносили,
Не нужно в храм въезжать на ишаке -
Дух надо, как горошину - в стручке,
Или, как джина, содержать в бутыли,
Чтоб сжались в нем желания, остыли
И на свином вмещались пятачке.
Живу не для того, чтоб на скрижали
Мои инициалы написали -
Я мирозданью цель хочу найти.
Пусть надо одой висит молчанья молот,
И ветер равнодушия свистит,
Но я упрям и буду строить Город.
9.9
Но я упрям и буду строить Город
Для тех, кто в мире места не нашел,
Дня тех, чье время не пришло еще,
Поскольку мир еще жестоко молод,
Еще силен в нем эгоизма холод,
Еще нахальны мерзости трущоб,
И вход в него «пришельцам» запрещен -
И к атмосфере знак такой приколот.
А в Город входят первые жильцы:
Читатели, мечтатели, творцы -
Они не ищут для прихода повод.
Творцы всегда предпочитают жить
Там, где свободно можно мир творить -
Творя, мы утоляем жизни голод.
9.10
Творя, мы утоляем жизни голод,
Который невозможно утолить,
Коль не удастся душу удалить
Иль умертвить введением иголок.
Путь в иглотерапию духа долог: -
Как душу ни коли - она болит,
Мне иглы безразличия ввели -
Прозрачен сердца бодренький осколок!
Проходит горе мира сквозь него,
Гонимое морозной синевой,
Сердечного покоя не нарушив.
Но души мертво, как доска к доске,
И беззащитно, как киты на суше,
Без творчества пригвождены к тоске.
9.11
Без творчества пригвождены к тоске,
Кто без него себя уже не мыслят.
Им все блага вселенной перечисли -
Для них блага в строке или в мазке,
Иль в первозданном мрамора куске.
Мы, может быть, затем из мрака вышли,
Чтоб звезд лучи бессмысленно не висли,
А бились пульсом мысли на виске.
Да только звезды далеко- далёко.
Не видно их из освещенных окон.
И не до них там, право, не до них.
Где бродит запах будущих свиданий,
Заботами забиты ночи, дни -
Дурманит дух наркотик ожиданья.
9.12
Дурманит дух наркотик ожиданья,
Иллюзии закрыли небосвод.
Который год в них радуга цветет,
Сухими порожденная дождями,
Что смоют горечь будущих метаний
И настоящих дней соленый пот:
Вот-вот наступит миг, вот-вот придет
Герой-спаситель, жизнь счастливой станет.
Устал я верить, надоело ждать.
Еще не поздно мир в себе создать:
Моей любви фундамент есть у зданья,
Есть честного ума глубокий свет,
Зато ни потолка, ни стен в нем нет -
Вдыхаю свежий воздух созиданья!
9.13
Вдыхаю свежий воздух созиданья!
Хотя дышать без дела недосуг -
Все в мире ждет моей души и рук.
Не только пониманья - состраданья.
Уже не ждет, а требует, как дани.
Да я и сам приду на зова звук…
Как воздух созидания упруг!
В нем плодотворны радость и страданье…
Но спотыкаюсь о вопрос: - Зачем?
Зачем в сетях проблем искать проблем?
Достанет и одной - неразрешимой.
Я собственному миру не лакей,
Но и не прячусь от него за ширмой,
Зажав всезнанья трезвость в кулаке.
9.14
Зажав всезнанья трезвость в кулаке,
Как попрошайка медную монету,
Мечтаю раскрутить ее в планету,
Всю силу сконцентрировав в щелчке,
Чтоб растворился медный грош в волчке,
Вертящемся вокруг оси запретной.
Не строят мир из песен перепетых,
А песню не сложить на пустячке.
Сквозь целесообразности запреты
Мой мир кристаллизуется в сонете,
Что обретает цель и смысл в венке.
Венок к венку - и в мире жизнь начнется.
На мысль ее и голос отзовется,
Кто Город Солнца строит на песке.
10. СЕДЬМОЙ ЭТАЖ
10.1
Зажав всезнанья трезвость в кулаке
Ищу в себе наивности бесстрашье,
Чтоб лень души, стоящую на страже
Великих дел, преодолеть в броске.
В венке венков, как в затяжном прыжке,
Стать на одно свершенье духа старше.
Немного вех в моем духовном стаже -
Но много тлена в личном рюкзаке,
И все ж, я никогда его не брошу.
Жизнь - мужество нести мгновений ношу.
Пусть я живу и жизнь творю не так,
Пусть упаду, но, поднимаясь, снова
Взвалю на плечи старый свой рюкзак -
Я исповедую живую честность слова.
10.2
Я исповедую живую честность слова.
Для правды не бывает мелочей,
Все важно - голос гнева, свет очей
И кто к чему прикован, кто раскован.'
Путь честности совсем не тем рискован,
Что убоится лжец моих речей
И станет мстить вонзанием мечей,
А тем, что я надеждой избалован.
Что мне для смысла нужен результат,
Что страшен мне бессмысленности ад,
Что к умолчаныо сердце не готово.
Но я своих не подтасую строк,
Не запасают вдохновенье впрок,
Цель творчества - не плановость улова.
10.3
Цель творчества - не плановость улова,
А поиск смысла времени в себе,
Созданье смысла собственной судьбе
И встреча духа с истиной суровой.
И поиск для бездомной мысли крова,
Предчувствие еще незримых бед,
Спокойная способность не робеть
Пред тайною молчания Иного.
И доведенье силы мастерства
До простоты и правды естества,
До ясной неизбежности дыханья.
Пока я карандаш держу в руке,
Пусть между строк смерч жизни полыхает,
А чистая жемчужина - в строке.
10.4
А чистая жемчужина в строке
Рождается из непрерывной боли
От той песчинки, что плоть духа колет,
Живя в его ракушечном мирке.
И красота на вольном ветерке,
И красота, рожденная в неволе -
Все - Красота, и нет прекрасней доли,
Чем с ними жизнь прожить щекой к щеке.
Незрима грань меж болью и болезнью.
Искать в болезни жемчуг бесполезно,
Как соловья в пластмассовом свистке.
Созданье жемчуга доступно океану,
И всякий раз, когда его достану,
Мне стыдно уподобиться реке.
10.4
Мне стыдно уподобиться реке,
Что каждый день свое меняет русло.
Приятно течь, где путь цветами устлан,
Но сотворишь болото в цветнике.
По капле начинаясь в леднике,
Река спешит, чтоб раствориться в устье,
Где бьется океан в тисках Прокруста,
След пальцев оставляя на песке.
Но много ль смысла молнии ветров
Метать, не выходя из берегов,
Легко неся привычные оковы?
Но много ль жертвы в облаках, пока
В тебя впадает щедрая река,
Что от прилива вспять бежать готова?
10.6
Что от прилива, вспять бежать готова
Река, что испокон веков пресна,
Понятно мне - ее боязнь ясна
Инстинктом сохранения простого?
Чужда ей соль отчаянья морского,
Ей горечь океана не нужна,
Зачем несет ей сложности волна -
Ей, чье начало в капле ледниковой?..
Сотрет сопротивления следы
Круговорот простой речной воды,
Река летящей тучей станет снова.
В природе все свою играет роль,
А что тогда для океана - соль?
Я думаю, что честности основа.
10.7
Я думаю, что честности основа -
Спокойное бесстрашие души,
Когда ее не смогут устрашить
Ни суд, ни казнь - все это так не ново.
Бесстрашие от чувства коренного,
Что разум невозможно задушить:
Не в слове, так в поступке будет жить -
А тело жаль, как жаль всегда больного.
И страстно мы цепляемся за плоть,
И этой страсти не перебороть,
Поскольку крылья духу дарит тело,
Чья сущность - в однодневке мотыльке…
Душа бессмертье обрести успела б
В незамутненном грязью роднике.
10.8
В незамутненном грязью роднике,
Что щедро дарит нам глоток свободы,
Растворены работы духа годы,
Как пот и жизнь шахтера в руднике.
Узнав себя в прозрачном двойнике,
Что на меня со дна времен восходит,
Не откликаюсь дуновеньям моды,
Запоминая встречи миг в строке.
А родника бездонная зеркальность
В себя вбирает небеса и скалы,
И строфы строчек промелькнувших птиц,
Чтоб возвратить их в мир высоким слогом
Несуетно исписанных страниц,
Хоть чавкает в лицо ему дорога.
10.9
Пустъ чавкает в лицо ему дорога,
Жующая спешащий шум шагов -
Грязь не страшна строителю миров:
Строительная грязь - грязь лишь до срока,
Когда ее творца увидит око
И передаст в ладони мастеров.
Жизнь - матерьял поэтов и богов,
А родники - живые очи бога.
Лишь свет любви дает очам прозреть,
Чтоб никогда уже не умереть,
А воскресить усталых и убогих,
Кто с детства был дороге обречен
И в автомат идущий превращен
Колонною прогресса многоногой?
10.10
Колонною прогресса многоногой
Шагает время по болоту дней.
Кто тяжелее - топчется на дне.
По головам шагаем, как по нотам.
Ползучее попряталось по норам,
Летающее скрылось в вышине
И все маршруты сходятся на мне,
Как щупальца на теле осьминога.
Я сразу всеми в танце шевелю -
Скручу в спираль, потом остановлю,
Гляжу на остановленное время,
Хочу понять его, расшелушить,
Чтоб отыскать в нем будущего семя -
Тому, кто вечен, некогда спешить
10.11
Тому, кто вечен, некогда спешить:
Расписана вся вечность по мгновеньям.
И мысли напрягаются, как вены,
Стремясь неразрешимое решить.
Непросто в беспредельном мире жить,
Где лишь в тебе все камни преткновенья -
Круши цепей заржавленные звенья.
По разуму покорный мир верши!
Но мир тебе не даст остановиться,
Чтоб разглядеть мелькающие лица.
Ты - вечного движения исток.
Никто тебя водой поить не станет,
Пока ты вопля жажды не исторг,
Храня родник хлорированным в кране.
10.12
Храня родник хлорированным в кране,
Мы убиваем первозданный вкус,
В котором жил неявных чувств союз,
И он уж явной радостью не станет.
Дрожащей свежей песнею в гортани,
Касающейся чуть открытых уст.
Обезопасив свой родник, боюсь,
Что песня выйдет вдруг потоком брани.
Безвкусность - результат охранных мер.
Когда мы ставим истине барьер -
Самих себя к барьеру вызываем.
Стремясь в себе наивность задушить,
Мне кажется - мы душу удушаем
В пылу борьбы за чистоту души.
10.13
В пылу борьбы за чистоту души
Хочу сберечь ее своеобразье,
Чтоб в каждой мир мой создающей фразе
Ее обертонов не заглушить,
Оттенков искр ее не потушить
В бесцветном очистительном экстазе.
Кто ищет оправдания в приказе,
В золе не станет угли ворошить.
Где нет теней, не может быть оттенков.
Где нет простора, дух находит стенки,
В стерильности нет места чистоте.
Когда проходит время мысли грани,
Отбрасывая будущего тень,
Свою судьбу мы чувствуем заранее.
10.14
Свою судьбу мы чувствуем заране,
И знаем жизнь на пять ходов вперед,
Но делаем порой неверный ход,
Чтоб режиссером стать в известной драме.
Уже ветра афиши изодрали
И гол, как голод, театральный вход,
Уже на сцене серый снег идет,
А мы, забыв о зрителях, играем.
Сначала мы трагически кричим,
Потом многозначительно молчим…
Никто не засмеется, не заплачет -
Зал пуст… И автор жмется в уголке,
А мы играем так и не иначе,
Зажав всезнанья трезвость в кулаке.
11. ВОСЬМОЙ ЭТАЖ
11.1
Свою судьбу мы чувствуем заране,.
Вкусив сполна бессмысленности яд.
И духа полуптица-подугад
Ползет, дрожа в порхающем старанье
.
Ни в Библии» ни в Ведах, ни в Коране,
Прочти хоть вперемешку, хоть подряд,
О том, как богом стать не говорят!
Спи, божий раб, гноя свой дух в нирване,
Всей жизнью растворяйся в божестве,
Как время в догорающей листве,
Тебе не отыскать свое начало.
А я хочу приблизить вечный миг,
В котором смысл бессмертия встречают,
Хотя бы те, кто жизнь умом постиг.
11.2
Хотя бы те, кто жизнь умом постиг,
Войдут в мой мир, как входят в дом с работы:
Смыв пот и пыль, достанут хлеб и ноты,
И станет жизнью мой наивный стих.
Желанъя духа, в сущности, просты:
Пространство, время: час-другой свободы -
И возведет он мировые своды
Невиданной доныне красоты.
Но в дефиците время и пространство,
Покуда правят жизнью кнут и чванство,
Покуда в страхе разум и язык.
Я долго верил - лучший час наступит,
Потом увидел - скоро стану трупом,
И понял: каждый миг равно велик.
11.3
Я понял: каждый миг равновелик
Идее - он живет в ее масштабе:
Там смех и слезы, и сверканье сабель,
И черный айсберг нераскрытых книг.
Я издаю в сердцах звериный рык,
Когда держу в руках мгновений табель,
И понимаю, как себя ограбил -
К чему стремился! И чего достиг?..
Спасут ли душу все мои тетради,
Где я не зря мгновения истратил,
Где мне не стыдно самого себя?
Что на весах бессмертья перетянет?
Мечта равна, о будущем скорбя,
Тому, чем в результате жизни станет.
11.4
Тому, чем в результате жизни станет
То слово, что ты лично произнес,
И будет равен мировой твой взнос -
Твой вклад в Единый Разум мирозданья.
Клещами впились просьбы и заданья,
Сопит долгов высокомерный нос…
Но, чтобы личность приняли всерьез,
Она должна отвергнуть плату дани.
Мой стих не дань, не плата за постой -
Мир без меня зиял бы пустотой
В том месте, где сейчас мои страданья.
Смешна самонадеянность моя,
Но явная бесплодность бытия
Сознание всего страшнее ранит.
11.5
Сознание всего страшнее ранит
Бессилие пред властью внешних сил.
Как пламя злости их я ни гасил,
Они терзают мир мой, как пираньи.
Безличные бессмертные тираны -
Незримые вселенские часы.
Шаг стрелки - равнодушный взмах косы
С лица Земли неслышно нас стирает.
А я слежу за стрелками эпох!
Не слышен им ни окрик мой, ни вздох-
Свежуют время лезвия мгновений,
Накрыты поминальные столы,
В молчанье отразился откровеньем
Грядущей пустоты безликий лик.
11.6
Грядущей пустоты безликий лик
Умрет, когда найдет коса на камень.
С открытым сердцем, с чистыми руками
Я говорю с грядущим напрямик -
Я лгать и притворяться не привык:
Хочу в лицо вас видеть за веками,
Чтоб, в измеренье духа проникая,
Никто друг перед другом не поник.
Вне времени - там все равновысоки,
Мудры, добры, могучи, яснооки -
Из них Единый Разум и возник.
А мне б сдружиться с грешными, с живыми,
Но в сердце бьет сомнение навылет:
Неужто я - всего лишь, бледный блик?
11.7
Неужто я - всего лишь, бледный блик
Раздутых: самомнением фантазий?
Неужто я паду слезою наземь,
Чтоб стать неотделимым от земли?
Хотя б щепотку соли наскребли
Из вековой окаменевшей грязи,
В которую я был когда-то вмазан:
Мы - соль земли и в соре, и в пыли!
А соль земли, естественно, не сахар
Об этом знают землекоп и пахарь,
Не зря ж на небе проступила соль,
Как кровь сквозь бинт с еще горячей раны,
Скрипит в оси вселенной колесо
На мирозданья пламенном экране.
11.8
На мирозданья пламенном экране
Я вижу бытия мгновенный срез!
Что с нами будет, было, то, что есть,
И видеть никогда не перестану.
То станет жизнью поздно или рано,
Что на весах души имеет вес!
И мудрый зверь, и говорящий лес.
И антимир, и сказочные страны.
А будущее смотрит из окна.
Из прошлого к нему ведет стена -
И по стене я лезу без страховки.
Быть может, страх мою уморит прыть?
Но на экране кадр иной концовки:
Гордыню духа смертью не смирить.
11.9
Гордыню духа смертью не смирить,
Он знает: не смирённый дух бессмертен.
В толпе лишь не смирившийся заметен,
Как на стволе крик содранной коры.
Чтоб не пришлось потом себя коритъ
За трусость, слепоту, покорность плети,
Ищу в себе успокоенья сети,
Чтоб вовремя коварство их раскрыть;
Но усыпляет бдительность усталость!
Ни жизни, ни надежды не осталось,
Слова истерты, истины стары…
Вновь воскрешает силы духа гордость,
В нем снова нарастает непокорность -
Дух создан, чтобы создавать кары.
11.10
Дух создан, чтобы создавать миры,
Чтоб мирозданье из миров сложилось,
Из мирозданий - мирогород вырос,
Предотвратив собой вселенский взрыв.
Когда в работе будет перерыв,
Я вспомню время, где мне славно жилось,
Где к жизни жизнь строкой к строке ложилась,
Где чувства свежи и слова остры,
Где будущим живут воспоминанья,
И где сдают экзамен чувствам знанья,
Открыты духу тайны Красоты.
И он, все совершенней раз от раза,
Творит над одиночеством мосты
Из гравитонов собственных фантазий.
11.11
Из гравитонов собственных фантазий
Законы притяженья создаем.
От них и плачем, и по ним ;живем,
Блуждая в мировом многоэтажье.
Где окон - тьма, а дверь - одна и та же:
Одна на всех. Мы все в нее войдем
И побредем под снегом и дождем
По одному. И память путь укажет.
Законам притяженья покорясь,
Мы непрерывно ощущаем связь
Со всем, чего душа в пути касалась.
И все, чем жили, возвратится вновь.
К теням забытых жизней возвращаюсь,
Принявших облик атомов и слов.
11.12
Принявших облик атомов и слов
Несбывшихся, но вероятных жизней
Достанет мне, чтоб все о жизни вызнать 1
И понапутать мировых узлов.
Как в сети неумелый птицелов,
Ловлю не птиц, а корни укоризны
За то, что глупо упустил капризных
Иных миров неузнанных послов.
Бесстрашный слепотою неуменья
Шагаю по канату постиженъя,
Паденьями просчетам счет веду,
Опутан вероятностною вязью
Миров, к слезам способных и к стыду,
И тем, признавших власть всемирных связей.
11.13
И признающих власть всемирных связей.
И ждущих от вселенских сил добра -
Всех поглощает Черная дыра -
Естественный предел многообразья.
А за пределом смысл предела смазан:
Пространство, время - только слов игра,
Не тесно в точке мыслям и мирам,
Тем более, не тесно в точке фразам,
Бессмысленны бессмертие и смерть:
Где человека нет, там бога нет,
Где нет конца, но может быть начала.
Не в каждой точке зернышко миров,
А в той лишь, на которой жизнь кончалась,
И я свою судьбу принять готов.
11.14
И я свою судьбу принять готов,
Дойти до точки в сотворенье мира.
С любовью создаю себе кумира
Из красоты и честности стихов.
У золотых, горластых петухов
Учусь рассветной песне хриплой лиры.
Хрипи, мой мир, мечтатель и задира:
Буди надежду, веру и любовь.
Но если кто-то резво ночь припудрит
И станет выдавать ее за утро,
Молчи - для песни не пришла пора.
Твой честный голос ждущих не обманет.
Молчащие под песней топора,
Свою судьбу мы чувствуем заране.
12. ДЕВЯТЫЙ ЭТАЖ
12.1
И я свою судьбу принять готов,
Как ггринимают высшую награду;
Небытия безмерную ограду
Преодолело прежнее ничто,
Как разницу меж явью и мечтой,
Как близость между снадобьем и ядом…
Судьбы моей отчаянную радость
Беру сейчас! Сейчас, а не потом!
Потом пойдут суды да пересуды,
Когда я только в этих строчках буду
Любить и ненавидеть, и желать.
Воя жизнь войдет в одно стихотворенье
Или в строку, где смерть пережила
Судьба - мое любимое творенье.
12.2
Судьба - мое любимое творенье,
Не затаи обида на творца.
Я выжигал из сердца подлеца:
Зола седин - пожара подтвержденье.
Как высоки, невидимы ступени
К вершине обретения лица!
Хватило б сил добраться до конца
И без стыда всмотреться в отраженье.
Нас приучил обыденный оскал
Изъеденных безличием зеркал
К изломанным эффектам преломленья.
А я сквозь отражение шагну
Своей души измерить глубину.
Как жаль, что ей не будет повторенья.
12.4
Как жаль, что ей не будет повторения -
Во мне живущей странной тишине,
Наполненной блужданием теней
Поступков, строчек, музыки, движений.
Безмолвное, незримое горенъе
Дороже мне всех праздничных огней
Своей свободой от потребы дней
И с вечным Идеалом единеньем.
Для каждого найдет Природа дубль.
Цена нам не копейка и не рубль:
Мильон за грош идет разумный атом.
Но мир души несовместим с ценой,
Познав рассвет, он не знаком с закатом -
Я лыс и сед, а мир мой юн и нов.
12.4
Я лыс и сед, а мир мой юн и нов -
Максималист, спешащий к Идеалу.
О, как ему друзей недоставало,
Когда он бился насмерть со Стеной,
Обозначающей его предел земной.
Как сил ему, уменья было мало!
О, как его крутило и ломало
И вдавливало в жирный перегной!
А он все бился в стену лбом с разбега,
Не замечая ни жаре, ни снега,
Ни скользких под ногами валунов,
Не скрою вечной юности секрета:
В душе, не замечающей запрета,
Нет пепелищ от жертвенных костров.
12.5
Нет пепелищ от жертвенных костров,
Нет виселиц, нет крестовин распятий,
Нет приговоров, казней и проклятий,
Зато мой Город полон Мастеров:
Художников, поэтов, маляров
И знатоков опасных звездных пятен,
Один искусник вовсе непонятен:
Он исправляет время - будь здоров!
И варварами Город окруженный,
Захваченный, разграбленный, сожженный,
На миг свою не прекращает жизнь -
Непрекратимо вечное движенье,
Хотя чернеют скорбью рубежи,
Где юных ведьм свершается сожженье.
12.6
Где юных ведьм свершается сожженье
Рождаются младенцы-старички.
Одев пенсне иль, может быть, очки,
Они пищат с суровым выраженьем.
Младенцы - прокуроры от рожденья,
В делах суда они не новички,
И сморщены их души, как сморчки
В безвыходной гримасе осужденъя.
Но тайны ведьм узнать им не дано.
И в бездне ищут прокуроры дно,
Не зная ни усталости» ни лени.
И все ж, спасая молодость души,
Раскованно и страстно согрешив,
Рождает ведьм любое поколенье.
12.7
Рождает ведьм любое поколенье ,
Когда в трехмерном мире жить невмочь,
Когда день пуст, пустопорожня ночь,
В душе - пустыня, в сердце - запустенье,
Когда в почете странное уменье
Усердно в ступе пустоту толочь,
Когда не ввысь жизнь движется, а прочь
От усложнения и постиженья.
А ведьмам ведом путь на тот порог,
Знакомо слово и известен срок,
Где дверь ведет в иные намеренья.
Открой же двери, ищущий, открой!
Чисты и выполнимы намеренья,
Когда пылает творческая кровь.
12.8
Когда пылает творческая кровь,
Тоньшают стены, гнутся горизонты…
Нет! Тают стены, рвутся горизонты,
Меняя в корне мировой раскрой.
Тронь струны, холст или блокнот раскрой,
Пока твой мир грозой электризован,
Пока дождь лупит в благостность газонов,
Вполне серьезно занятый игрой.
Его игра с игрой оркестра сходна -
Сколь гениальна, столь же безысходна
В своем бессилье красотой спасти.
Неочевидно - счастье он иль кара,
Но очевидно тяжело нести
Спасительность пророческого дара.
12.9
Спасительность пророческого дара
Дарует миру безопасный путь,
С которого стремится он свернуть,
Как будто бы спасаясь от удара -
Пугает незаслуженный подарок,
Пока темна его явленья суть.
Пророки околесицу несут,
Когда, народ опустошает чары.
Пророка предстоящая вина
Неукротима пламенем вина -
В его уме судьба земного шара.
Мир обречен, когда к пророку глух.
Так толща стен, где скрыт был бодрый дух,
Не оградила Трою от пожара.
12.10
Не оградила Трою от пожара
Ни красота, ни воинов толпа,
Ни твердая надежды скорлупа
Лишь потому, что миру мир не пара,
Когда погаснет их любви огарок,
И ненависть, свободна и слепа,
Научит их больнее наступать
На тень любви, на отблеск дружбы старой.'
У каждой Трои должен быть Гомер,
Иначе рок её, как пепел сер,
Как горький пепел полного забвенья.
Он с уст сорвет молчания печать,
Спрессовывая суть веков в мгновенья -
Пророк не может знанье умолчать.
12.11
I
Пророк не может знанье умолчать:
Оно жжет разум, обретая голос.
На колоколе дней исполнив соло,
Он в мир идет, чтоб в двери душ стучать.
Ему откроет кто-нибудь, ворча,
Сухарь протянет - не до разносолов -
И слово в горле вдруг застрянет колом,
А дверь уже закроют сгоряча.
Но будут ждать и век стоять на том,
Что должен постучать пророк в их дом,
И поспешат они на стук в пижаме.
А там все тот же странный и немой
Рот открывает раз очередной -
Конца не видно вечной этой драме
12.12
Конца не видно вечной этой драме,
Где зритель глух и безъязык актер,
Не понимает пьесы режиссер,
А автора и вовсе нет в программе.
И длится нескончаемый экзамен,
Который сдаст, кто ловок и хитер.
А у меня для простаков простор,
И дружат простаки с наивняками.
До совершенства мира далеко,
А до конца уже подать рукой -
Пора бы в мире навести порядок:
Строка к строке, век к веку, к часу час,
Любовь к любви…А в них и с ними рядом
И я, спеша грядущее встречать.
12.13
И я, спеша грядущее встречать,
Как в грех, впадаю в созиданъя Хаос,
И, плавать не умея, бултыхаюсь,
Пытаясь Хаос с замыслом сличать.
Несовпадение рубит мысль сплеча,
А я обрубки вновь слепить пытаюсь.
Но никому в грехе своем не каюсь,
И мог бы снова строить мир начать.
Мой замысел живет, кристаллизуясь,
И Хаос строк в единый мир связуя,
В нем тяготенья мировой закон.
Как дома, Солнце в созиданья храме,
А я, как жрец его - Лаокоон,
Данайцев заду с богатыми дарами.
12.14
Данайцев жду с богатыми дарами,
И кары жду от равных им богов.
Но никогда не стану им слугой -
Богам, что жаждут жертвы сыновьями.
Засвищут мародеры соловьями,
Храм хрустнет головой под сапогом,
Спина пространства выгнется дугой,
До времени упрятав мир мой в яме.
Под пеплом и песками погребен,
Я не дождусь уже иных времен,
А потому - долой покров пространства!
Мир за меня не сотворит никто.
А стержень мира - правды постоянство.
И я свою судьбу принять готов.
13. КРУШЕНИЕ МИРА
13 1
Данайцев жду с богатыми дарами -
Они себе их возвратят е лихвой.
Троянский конь кивает головой
И дышит деревянными ноздрями-
Последний стих уже не за горами,
Стрела врага дрожит под тетивой…
Троянский конь кивает головой
И дышит деревянными ноздрями.
Но время есть, чтоб силы сжать в кулак,
И различить: где правда, где хула,
Где цирк страстей, где будущий застенок.
Мне не нужна предвиденья броня,
И я разрушу городские стен,
Чтоб оседлать Троянского коня.
13.2
Чтоб оседлать Троянского коня,
Не нужно ни умом блистать, ни статью -
Здесь лестница гораздо больше кстати -
Мне хватит сил, чтоб вверх ее поднять.
Пусть в чреве этой клячи западня?
Не глух, не слеп - мне замысел понятен.
Не враг себе, но, видно, должен стать им,
Чтоб миру своему не изменять.
Когда я круп коварства оседлаю,
И укрощу коня тяжелой дланью,
Войдет Кассандра в мир, меня браня.
А я ее привычно не услышу,
Я жажду быть к пределу жизни ближе
И наблюдать, как предают меня.
13.3
И наблюдать, как предают меня,
И помогать предателям советом,
И позже не потребовать к ответу,
Презренье на слова не разменяв.
Жрет время жизни мелкая возня
Высоких планов и больших секретов.
Мне жаль до злости тратить жизнь на это,
Но я хочу предателя понять.
Ведь он - герой, мудрец, богов любимец
В том мире, где я - враг и проходимец.
Он тот же я, но в зеркале другом.
Хочу услышать в грохоте и гаме
О чем рыдают по ночам тайком
Те, кто казались прежде мне богами.
13.4
Те, кто казались прежде мне богами.
Вошли в нутро Троянского одра!
Тьма, теснотища, духота, жара,
Но Троя за дощатыми боками -
Им чуждый мир, который я слогами
Из плоти дней кровиночками брал,
Вышептывал, вынянчивал, сгорал
В их пламени, когда в строку слагались.
Увы, не суд друзей, а суд врагов
Собою представляет суд богов.
Мертв мир, врагов не сделавший друзьями.
Я молча принимаю приговор,
А боги, бодро рассудив наш спор,
Сожгли мой мир и вновь воссели в храме.
13.5
Сожгли мой мир и вновь воссели в храме,
И все-таки недружен ваш Олимп -
К нему уже Сизифы подошли -
Завалят эпохальными камнями
Ущелья, столь лелеемые вами,
На ровный мир пот праведный пролив.
Не будет ни платанов, ни олив -
Сплошной Олимп да в пепле мой пергамент.
Найдется ль кто, чтоб разгрести завал,
Который труд пустой образовал?
Иль этот труд не менее бессмыслен?
Ну, а пока, богов своих тесня,
Сизифы в путь к вершинам духа вышли,
Предания о подвиге храня.
13.6
Предания о подвиге храня,
Враги о пепле Трои не забудут.
Стократ мой мир охают и осудят,
Но без него им не прожить и дня.
И дрожь сомнений скрытых не унять:
Кому, зачем нужны развалин груды?
Сколь Одиссей отличен от Иуды?
И можно ли Иуду извинять?
Сомненья - это зерна новой жизни,
Но вечных догм их слизывают слизни,
С полей надежд ростки идей гоня.
Безвкусно лижут, медленно, беззвучно
В то время, как берет Олимпа кручи
Троянский конь, копытами звеня.
13.7
Троянский конь, копытами звеня,
Резвится в заповеднике историй,
Но путь, что был однажды им проторен,
Теперь тропинке торной не родня.
Привыкший времена соединять,
Он и в пространстве мощен и просторен.
Из-за него сегодня мир в раздоре -
Идет за место лучшее грызня.
Увы, в тупик ведет сей путь привычный.
На нем любой - и хищник, и добыча,
И в списке жертв там каждому есть срок.
Но все спешат с обозами, возами,
А конь через толпу наискосок
Умчался вдаль с честнейшими глазами.
13.8
Умчался вдаль с честнейшими глазами
Последний из казненных горожан.
Данайцы разбрелись по гаражам,
По кабинетам, храмам с образами.
А кто камнями Трои на базаре
Торгует в продолженье грабежа.
Пожалуй, мне камней уже не жаль -
Под новый мир пора вскрывать базальты.
Мой прежний мир несовершенен был.
Там Мастера распяты, как рабы -
Всегда их время с ними было люто.
Когда они его сдвигали ось,
В них разряжалась мировая злость -
Мир был таков, какими были люди.
13.9
Мир был таков, какими были люди,
Да он и неспособен быть другим.
Другое дело - что мы углядим,
Что вспомним, созидая, что забудем.
Мы извлекаем из хаоса буден
То, чем всего превыше дорожим,
Иль то, пред чем, таясь от всех, дрожим,
Иль, ненавидя всей душою, судим,
Но всякий мир по замыслу един,
Хоть связей всех его не проследим
Разъятья труд невыполнимо труден.
Так Завтра и Вчера не разорвать.
Что попусту о мире горевать:
Мир был таков, каким он Завтра будет.
13.10
Мир был таков, каким он Завтра будет -
Сквозь время прорастает Идеал,
Который я нашел и потерял,
Взвалив ему на плечи строчек груды.
'
Сеть измерений разрывая грудью,
Пру напролом сквозь бытия металл
В тот Город, о котором я мечтал,
В котором жил, да время перепутал.
Мир вновь далек, К нему неясен путь,
Но мне с него, как прежде, не свернуть -
Неизлечим вкусивший Идеала.
Мир - это я. В нем суть моя и честь,
Незыблемости в нем недоставало -
Мир был моим. Мне жаль, что он исчез.
13.11
Мир был моим. Мне жаль, что он исчез.
Точней, ушел в другое измеренье,
Где на весах побед и поражений
Лишь доброта и мысль имеют вес.
Мир жил во мне, а я в нем жил не весь -
Подчинено души расположенье
Всемирному закону притяженья,
А центров тяготения не счесть,
Творенье, где душа живет частично,
Болезненно, ущербно, рахитично,
Бесплодно, как монашеский альков.
Твори свой мир! А сжечь его помогут.
Не оттого ль я слепну понемногу:
Сквозь пепел трудно видеть далеко.
13.12
Сквозь пепел трудно видеть далеко:
Залеплены зрачков оконца черным.
Среди зеркал, пустых и закопченных
Пространство смерти щупаю клюкой -
Всегда клюка неверья под рукой
На вечное забвенье обреченных.
Самозабвенно жизни мед, как пчелы,
Несем в свой улей, позабыв покой.
А пасечник из улея умело
Мед извлечет и соты пустит в дело,
А нас накормит сахаром речей.
Невидим мир пчелиного полета.
Его узреть - нелегкая работа:
Жду тех, кому мой мир не лень прочесть.
13.13
Жду тех, кому мой мир не лень прочесть,
Жду с уваженьем к их труду и силе.
Меня при жизни ввысь не возносили,
А после смерти ввысь нелепо лезть.
Чужда мне слава и противна лесть,
Претит строки и жизни разностилье.
Мечтаю, чтоб друзья меня любили,
И пониманье в их сердцах обресть.
Идут века, а людям не до чтенья,
Всяк норовит свое создать творенье
От афоризма до венка венков,
Всю жизнь сводя к затасканной цитате,
И потому я жду тебя, Читатель,
И Шлимана из будущих веков.
13.14
И Шлимана из будущих веков
Я жду затем, что должен кто-то верить,
Что не бесследны прошлого потери,
Что жизни свет в свечении стихов,
Что слышен скрежет стершихся подков
В случайном сбое четкого размера.
Так Шлиман верил в правду строк Гомера
И город-миф извлек из-под песков.
Коль Город был, то будет археолог,
Хоть путь его еще сквозь время долог,
И я лишь у истоков Мастерства -
Знакомлюсь с городскими мастерами,
И, добиваясь правды торжества,
Данайцев жду с богатыми дарами.
14. ВОЗРОЖДЕНИЕ МИРА
14.1
И Шлимана из будущих веков,
И крохи состраданья от данайцев
Не стоит ждать, но стоит возвращаться
На час, на жизнь, на несколько шагов,
Чтоб разглядеть под толщею снегов,
Как травы начинают распрямляться,
Чтоб вечных чувств натруженные пальцы
Коснулись клавиш выстраданных слов.
В координатах измерений мира
Познать, насколько многомерна лира,
И в общем хоре выбрать верный тон.
Но нетерпенье чувств сквозь время рвется:
Храня руин окаменевший стон.
Ждет в Трою превращенный Город Солнца.
14.2
Ждет в Трою превращенный Город Солнца,
Когда воспрянут души Мастеров
В порывах очистительных ветров,
И в Городе рабочий день начнется.
И влага вновь появится в колодцах,
И дух познает жажду знанья вновь,
Вновь запылает творческая кровь
Огнем, что вдохновением зовется.
Под пеплом произвольной толщины
Работой Мастера увлечены -
И время, и пространство создается.
Взметнитесь же, свободные ветра!
Воспряньте же из пепла Мастера,
Когда развалин первый луч коснется!
14.3
Когда развалин первый луч коснется,
Я снова мира различу черты:
Вот ось надежды, грусти, ось мечты,
Ось честности, которая не гнется,
Ось времени на стих мой отзовется
И поведет в пространство Красоты…
Чуть-чуть песок мгновений прохрустит
В скрещенье всех осей и перетрется.
Но на руинах вечности сидеть
Тому, кто стал стремительно седеть -
Ленивому равно самоубийству.
Когда надежде, ставшею строкой,
Удастся через хлам души пробиться,
Сухое русло станет вновь рекой.
14.4
Сухое русло станет вновь рекой,
А я пойду, спеша, своей дорогой,
Своей идеей и своей тревогой,
Но к общей цели. Близко ль? Далеко ль?
То ль на коне Троянском, то ль с клюкой -
Не суть. Суть в продвиженье понемногу
Природы - к Мысли, человека - к Богу,
Которого в себе создал с тоской.
Река пройдет пороги и завалы.
Как мне пройти сквозь памяти провалы
И сквозь непониманъя частокол?
Но слышу я - преграды кто-то рушит.
Настанет миг - найдут друг друга души,
И друг мой пот со лба сотрет рукой.
14.5
И друг мой пот со лба сотрет рукой,
И скажет мне: - А все же пир построен!
Я в нем один жить явно недостоин,
Да и зачем мне одному такой?
Такой, где думы - вместо облаков,
Глубокие сомненья - вместо штолен
Где души - горы, море, лес и поле,
Не для себя ж я строил век веков.
Свои миры мы строим в одиночку
И вдруг находим за последней точкой
В них явные черты иных миров.
Отвечу я: - Пусть мир мой в твой вольется!
ИI станет новый мир и вправду нов,
И мне через эпохи улыбнется.
14.6
И мне через эпохи улыбнется
Читатель мой, пройдя по этажам
С толпой моих потомков Горожан…
Просторны ль двери? Не темны ль оконца?
Неужто здесь и, впрямь, кто приживется,
Где стены - ветхи, боль души - свежа?
Иль, беглым взглядом мир мой пробежав,
Читатель ни на что не отзовется?
Не только цель - дорога дорога,
Где разглядишь и друга, и врага,
И где заполнишь думами блокнот свой.
По измереньям Истины брожу.
Лишь подойдя к познанъя рубежу,
Мой дух бездомный в дом родной вернется.
14.7
Мой дух бездомный в дом родной вернется,
Отмоет пыль сомнений и обид,
И каждый вход, что досками забит
Навеки был, навстречу распахнется.
Душа. находит свой причал без лоций,
Никто маршрут ей в скалах не долбит.
Она всего и может, что любить
Да ненавидеть, да еще бороться.
Она всего и может, что идти
Туда, куда не может быть пути,
Куда ведет ее незримый компас.
Ну, а пока - ныряю в непокой,
Леплю из боли счастья светлый образ,
Упрятав след кровавый от оков.
14.8
Упрятав след кровавый от оков,
И вытащив занозы от колючек,
Хочу на мир свой стать умней и лучше,
Хочу смести духовных пауков
С их потолков, щелей и уголков.
Мой друг со много рукава засучит
И в чистом мире жить меня научит
Без негодяев и без дураков.
Но буду я свои паденья помнить,
Бродя в пространстве многомерных комнат,
В которых жив наивный мой эскиз.
Как Идеал далек от поля брани!
В нем, в точку сжав надежд моих куски,
Умело время зарубцует раны.
14.9
Умело время зарубцует раны:
Здоровье духа - жажда новых дел.
Я век веков держал себя в узде -
Теперь за труд возъмусь по-детски рьяно.
Сдеру с души лохмотья истин драных,
Которые мой век мне назудел.
Неумно, неумело им владел,
Смиряя дух свой перед властью дряни.
И все ж, когда я новый мир создал,
Мой век ему весь жар души отдал,
Ему дарил наивные старанья.
О, сколько дров бедняга наломал,
Пока творил бессмертный Идеал -
Потом о них и вспомнить будет странно.
14.10
Потом о них и вспомнить будет странно -
О честных заблуждениях моих.
Я весь был в них. Я и остался в них,
И числюсь в нетях по последним данным.
Пусть нет меня, явленье мира - явно,
И в пире нет забытых и чужих.
Единый Разум воплотился в стих,
Единый Дух стал словом первозданным.
Уходит в тлен тревожное «Мое»,
И ждет посева общее жнивьё
Под общим небом и на общей почве.
Меня ветра и ливни не страшат:
Боюсь - в блаженстве свой забуду почерк,
И от покоя заболит душа.
14.11
И от покоя заболит душа,
И вновь начнет свой бесконечный поиск -
Вновь лабиринта безысходный полюс
В нить Ариадны рифмой превращать.
Прекрасно дело жизни завершать
И верить в то, что дней бездонна повесть,
Но смехотворно в глубине «по пояс»
Туманы благолепия сгущать.
Я вижу: нет гармонии покоя,
И вслед за завершающей строкою
Зарей займется новая строка,
Все измеренья мира перекроит,
Мир снова будет новым, а пока
Я вновь блокнот свой старенький открою.
14.12
Я вновь блокнот свой старенький открою,
Почувствую дыханье прежних рифм,
И, ни одной из них не повторив,
Дверь затворю неслышно за собою.
Владейте миром - я его не стою:
Моих несовершенств подводный риф
Торчит во мне, путь в Идеал закрыв,
Как перст судьбы в крупнейшей из пробоин.
Мне надо строить новые миры,
Где не было бы слов и чувств сырых,
Несовершенства, словно сны, исчезли,
Где б разум вдохновенью не мешал,
А выполнял бы повеленья чести,
Предчувствием свершения дыша.
14.13
Предчувствием свершения дыша,
Я голос мира собственного слышу.
Прощай, мой мир, без стен, полов и крыши
Летящий вдоль оси карандаша
Туда, где ждут, где чудо чувств верша,
Друзьям поможешь стать добрей и выше.
Прощай, мой мир, ты в путь свободный вышел,
Чтоб мед и деготь бытия вкушать.
Знай, различая праздники и будни,
Непониманье - твой извечный спутник,
Забвение - невеста и жена,
И, все же, будь Читателя достоин,
А мне уже иная даль видна -
Пора: Я свой, я новый мир построю.
14.14
Пора: я свой, я новый мир построю
Для тех, в кого я верю и люблю,
Я жажду их строкою утолю,
От холода созвучием укрою,
Всем лицедеям сочиню по роли,
Всю ложь и злобу приведу к нулю,
Пространство пред идущим расстелю
И в антимир туннель любви пророю.
Над суетой, над ленью, ерундой
Мой новый мир горит во мне звездой:
Я, как Сизиф, пред новою горою.
Мне голос дан, чтоб правду говорить,
Пока я жив, пока душа горит
Пора: я свой, я новый мир построю!
1987 г.
|
