Сокровище «Капудании» Владимир Васильев
        Мир далекого будущего, мир нового средневековья. Все изменилось - и ничего не изменилось. Люди все так же живут, ищут и борются за обладание сокровищами. Моряки-маги заклинают ветра и поднимают со дна затонувшие корабли. Давно умершие чародеи пытаются восстановить былое могущество. Принц из далекого Альбиона и моряк из Тавриды оказываются в самом центре событий, связанных с давно затонувшим флагманом турецкого флота. Поход за золотом и драгоценностями оборачивается борьбой за утраченную целостность мира, главное сокровище, добытое с морского дна.
        Владимир Васильев
        Сокровище «Капудании»
        Автор убедительно просит читателей не проводить НИКАКИХ параллелей между этим повествованием и официальными историческими данными.
        Данный текст не имеет ни малейшего отношения к истории. Данный текст имеет отношение только к фантастике.
        Ральф Зимородок, Керкинитида, лето года 864-го.
        Бегун от Гартвига явился в очень удачное время: Ральф уже начал подумывать как бы поделикатнее выставить новую подружку. Подружка была симпатичная и улыбчивая, с огромными глазами и круглой замечательной попкой. Да и все остальное у нее было на уровне. Но как и прочие женщины, она не умела уйти вовремя - все щебетала и щебетала, щебетала и щебетала, не замечая, что Ральф давно уже хмурится и выразительно покашливает в кулак. Попросту вытолкать ее за дверь Ральф не мог: хотелось, чтобы она иногда заходила и впредь, а женщины народ обидчивый.
        И тут явился бегун - как нельзя кстати.
        - Так! - враз оживился Ральф. - Ну-ка, детка, иди погуляй, нам потолковать след! Встретимся вечером, опять в «Вяленом чопике».
        - Хорошо, Ральф!
        Детка пощебетала еще малость, собирая разбросанные вещи (вечно они все разбрасывают…) в расшитую бисером сумку и, наконец, ушла.
        Ральф взглянул на бегуна - имени его память не сохранила, но то, что бегун работал на Суза Гартвига, вспомнилось с порога.
        - Садись, - Ральф кивнул в сторону грубой низкой табуретки и бегун послушно присел на самый краешек.
        - Суз Гартвиг просит Ральфа Зимородка зайти к нему сегодня в полдень по важному делу! - выпалил бегун и шмыгнул носом.
        Бегуну вряд ли исполнилось больше десяти лет; был он чумаз и в меру оборван. Все свободное время местная пацанва непременно ошивалась около порта в надежде выполнить какое-нибудь поручение и заработать мелкую монетку.

«Вот как! - подумал Ральф, оживляясь. - Гартвиг даже зовет к себе!»
        Что-то в порту явно затевалось, обычно бегуны сообщали больше подробностей. Настолько больше, что иногда можно было бегуном же и передать согласие либо отказ. А тут - просто вызов.
        - Держи! - Ральф кинул бегуну монетку. - Передай, что в назначенный час я обязательно наведаюсь к уважаемому Сузу Гартвигу. Все, ступай!
        Пацан старательно кивнул головой в знак того, что он все понял и все запомнил и, зажав монетку в кулаке, пропал. Лишь мальчишки десяти лет так умеют: вот только еще мозолил глаза, а едва отведешь взгляд - вжик, и нету его.
        В свое время Ральф тоже так умел.
        До полудня оставалось еще довольно времени и Зимородок решил заглянуть в таверну, только не в «Вяленого чопика», а лучше в «Черную чайку» - не хватало еще раньше вечера нарваться на обладательницу аппетитной попки. Но первым делом Ральф, конечно же, отправился проведать кассата.
        Кассаториум при постоялом дворе имелся: в противном случае Ральф тут просто не остановился бы. С башмачным грохотом Зимородок ссыпался по деревянной лестнице; залихватски подмигнул хозяйской дочери, скоблившей пол перед выходом. Девчонка закусила губу, опуская голову как можно ниже. Ну, вот, не иначе узрела девицу из
«Вяленого чопика» и взревновала. Эх, женщины…
        Вздохнув, Зимородок вышел во двор и сразу же зажмурился.
        Солнце светило так, что ой. Всегда почему-то: выскочишь из полутьмы, а оно по глазам словно кинжалом.
        Впрочем, глаза быстро привыкли к яркому свету.
        Перед дверьми кассаториума бродил лохматый местный пес по кличке Банберс. Был он такой же узкий и длинный, вполне под стать имени, с любопытным носом и живыми внимательными глазами. Подходить близко к кассатам пес, известное дело, побаивался.
        - Фьюи! - свистнул Ральф; Банберс с готовностью завилял хвостом. Но едва Ральф взялся за рукоятку двери, пес поспешил убраться подальше: животные кассатов вообще воспринимали плохо.
        Кассаториум был почти пуст: кроме приятеля Зимородка тут обитал только кассат хозяина постоялого двора, давно уже пенсионер, как и сам хозяин. В свое время опытный штарх, известный каждому каморному от Истра до Танаиса, исходил вместе с верным кассатом немало вод, прежде чем решил отойти от привычных дел и открыть постоялый двор для моряков. А кассата, разумеется, оставил при себе: друзей не бросают.
        Особенно таких друзей.
        Со штархов с кассатами хозяин всегда брал только половинную плату, поэтому многие останавливались именно тут. Ральф - так просто всегда.
        Увидев приятеля, кассат заворчал, встал и подошел ближе. В холке он был больше метра и внешне походил на огромного бесхвостого кота. Но к настоящим кошкам кассаты не относились: у них не было клыков и когтей. Вообще. Да и животными их знающие люди не считали; что же до обывательских пересудов - штархов и моряков они трогали мало. Ральф погладил приятеля по шерстистому крупу и сразу понял: кассат выспался, насытился и в данный момент вполне счастлив. Ну и хорошо.
        Они расстались как всегда - Ральф кассата погладил еще разок, а кассат по обыкновению заворчал, отпуская человека по человечьим делам. Ворчание не являлось признаком недовольства или укоризны - вовсе нет. Если не попросить, в людские дела кассаты никогда не вмешиваются.
        Покинув кассаториум, Ральф Зимородок вышел на улицу. В это время дня так близко от порта всегда многолюдно: торговцы с тележками снуют туда-сюда, женщины держат путь на рынок или с рынка, солдаты из портовой охраны патрулируют кварталы, мускулистые рабы влекут цветастые паланкины знати…
        У Ральфа даже в глазах зарябило. Вообще-то он часто бывал в городах, но как правило оставался там недолго. Гораздо больше времени они с кассатом проводили в водах - ремесло такое, что поделаешь.
        До «Черной чайки» было рукой подать - полтора квартала. Таверна тоже была матросская, но поменьше и без кассаториума, поэтому тут останавливались в основном простые моряки и боцманы, а также младшие офицеры из охраны. Кивая знакомым, Ральф пробрался к стойке и испросил пива.
        Первая кружка штарху - всякий раз бесплатно, закон вод и портов.
        Некоторые пройдохи этим цинично пользовались и день-деньской шатались по кабакам, нигде больше одной кружки не выпивая. Ральф даже в безденежные времена поступал иначе: всегда выпивал две, вторую за свой счет, либо в долг, а уж то, что Ральф Зимородок всегда исправно платит долги, знали во всех портах Тавриды и много где за ее пределами. В итоге и Ральфу выпивка обходилась дешевле и хозяева питейных заведений особо внакладе не оставались.
        До полудня Ральф успел выцедить даже три кружки, после чего в очередной раз взглянул на водяные часы-клепсидру. Пора.
        По дороге в порт Ральф перехватил немало взглядов - и восторженных детских, и косых обывательских, и презрительных из-за завес в окнах паланкинов. Обычное дело. Штархов многие не жалуют. Вообще любого, кто имеет дело с непонятным, толпа недолюбливает и побаивается. А штархи вдобавок якшаются с кассатами, существами таинственными и малопостижимыми. Злые языки треплют, будто штархи пользуют кассатов вместо женщин. Чушь собачья! Но обыватель почему-то охотнее всего верит именно в подобную чушь.
        Суз Гартвиг обитал в большом двухэтажном доме; первый этаж занимала принадлежащая ему мореходная контора, а второй предназначался исключительно под жилье. На крыльце дремал в плетеном кресле старый боцман, под чьим началом Суз Гартвиг когда-то бороздил воды еще будучи простым матросом. В ухе у боцмана серебрилась массивная серьга, в руке курилась видавшая виды трубочка. Боцман глядел на мир сквозь щелочки глаз, окруженных густой сетью морщин. Он все замечал через свои щелочки, хотя многим казалось, будто боцман и в самом деле дремлет.
        Ральф поздоровался; боцман как всегда не ответил. На стук в дверь отозвался один из подручных Гартвига - дюжий молодец с палицей при бедре. Ральфа действительно ждали, поскольку молодец безмолвно кивнул и отступил, освобождая проход. В полутьме сеней Ральф различил стол и еще троих молодцов. На столе валялись игральные кости, горсть монет и расшитые кисеты.
        Тем временем открылась дверь горенки - там было гораздо светлее; у стены на лавке маялись несколько матросов. Видно, ждали очереди к найму. Дородная девка мыла угловое окно, тщательно обтирая стекла от влаги.
        - Торум! - прогудел молодец-привратник и на зов из проема, ведущего к кабинету Гартвига, мигом высунулся подручный хозяина, шустрый молодой человек.
        - А?
        - Проводи к хозяину.
        Подручный был из новых, недавно из школы. Пергаментная крыса.
        - Матрос, что ли? Так пусть в очередь…
        - Это штарх, дурья башка, - снисходительно пробасил привратник.
        Матросы на лавке оживились - потешиться над недотепой-стряпчим не упускал возможности никто.
        - А… Сейчас. Пойдемте.
        Перед кабинетом Гартвига стояли уже не лавки, а самые настоящие мягкие стулья. Три. Стол стряпчего был завален бумагами и свитками пергамента.
        - Присаживайтесь, я сейчас доложу хозяину.
        Вот так. Не «садись, чертов штарх», а «присаживайтесь». То ли из-за пределов Тавриды парень, то ли косит под чужестранца. Скорее второе:
        Таврида - край света, кто из чужестранцев пошел бы после школы стряпчим в таврийский порт? Есть немало иных способов заработать имя и деньги. Причем имя заработать быстрее, а денег - больше. Скорее сын какого-нибудь бедного рыбака из деревень, лежащих трамонтане по побережью.
        От Гартвига стряпчий вылетел, будто пробка из растрясенного в дороге бочонка пива. На Ральфа даже не взглянул, сразу кинулся к матросам, дожидающимся на лавке в горенке.
        - На сегодня прием окончен! - услышал Ральф. - Хозяин просит вас придти завтра.
        Вслед за тем послышался звон монет - Гартвиг ценил свое время, но ценил и чужое, пусть даже это время безработных матросов. Сегодня никто из не дождавшихся приема не останется внакладе: хватит и на пиво в недорогой пивнушке, и на ночлег в дешевом постоялом дворе.
        - Здорово, Ральф! - из кабинета показался и сам хозяин. Был он высок и тощ, как и полагается бывшему паринькетному матросу.
        - Доброго здоровья, почтенный Суз. Звали?
        - Звал. Проходи. Торум! Никого не пускать! И сам не суйся, не то взгрею!
        - Да, хозяин!
        Суз пропустил Зимородка вперед, вошел следом и запер дверь кабинета на ключ. Отсюда можно было подняться прямо на второй этаж, по отдельной винтовой лестнице. Гартвиг сразу и направился к этой лестнице, хотя Ральф еще секунду назад был совершенно уверен, что беседа состоится в кабинете.

«Ну, дела!» - подумал Ральф.
        До сих пор он никогда не бывал дальше кабинета Гартвига. Приглашения подняться удостаивались только самые знатные гости, к которым штархи обыкновенно не относятся. Штарх, разумеется, специалист, ценный специалист, знаток вод и все такое. Его нанимают, и он делает свое дело. Не более. Пить же вино с Сузом Гартвигом пристало каморным, купцам, судовладельцам и прочему деловому люду.
        Тем не менее, в верхней горенке Ральфа усадили за стол и налили гетмендийского - оказывается, Суз Гартвиг помнил вкусы и предпочтения Зимородка. Ральфу стало приятно - чего уж там лукавить.
        А вскоре и собутыльник ему сыскался.
        В горенку вошел высокий молодой мужчина, примерно тех же лет, что и Ральф, но явно иноземец. Породистое лицо, дорогая рубаха с кружевами, узкие брюки, заправленные в отменно выделанные сапоги. Это по жаре-то - сапоги!
        Он быстро и как-то удивительно привычно обосновался в кресле, причем раньше, чем слуга успел наполнить второй бокал и затворить дверь в горенку.
        - Добрый день! - поздоровался незнакомец. - Жарковато, а?
        - Доброго здоровья, - сдержанно отозвался Ральф. - Да, вроде, не жарче обычного…
        - Меня зовут Алекс, - нежданный собутыльник взял бокал с вином.
        Протянул ладонь с растопыренными пальцами и подхватил бокал за донышко; ножка при этом оказалась между средним и безымянным пальцем.

«Аристократ, - понял Ральф. - Причем из метрополии. Неужели он не видит, что я не его сословия?»
        Однако Алексу было в высшей степени наплевать на сословия и титулы, по крайней мере, с виду.
        - За знакомство! Кстати, вас-то как зовут?
        - Ральф, - выдавил Зимородок. - Я штарх, если вы не знаете. Простите, я не называю вас господином только потому, что у штархов нет господ.
        Но я вижу, что вы высокого рода…
        - Дружище Ральф, - миролюбиво и вместе с тем непререкаемо перебил Алекс. - Как вы уже изволили заметить, я чужестранец и могу чего-то не понимать. Но жаре и жажде все равно кто я - король или матрос с набережной. Я точно так же потею и точно так же хочу холодненького вина. Выпьем же!
        Зимородок мгновение колебался - протянуть бокал собеседнику дабы по морскому обычаю чокнуться или же это будет излишней фамильярностью.
        Однако Алекс разрешил его сомнения довольно оригинальным образом: залпом осушил свой.
        - Хм… - удивился он. - Вы пьете по жаре неразбавленное вино? Да еще не сухое, а крепленое? Вот это да!
        Ральф, сделавший всего пару глотков (гетмендийское же!), пожал плечами:
        - В доме не особо и жарко. Холодок.
        - Я думал, это обычная охлажденная кислятина пополам с водой, - сообщил Алекс.
        Тут дверь снова отворилась и вошел Суз Гартвиг в сопровождении потного высокого толстяка, облаченного в синий мундир и треуголку.
        Снаружи явно остался кто-то еще из свиты. При виде Алекса толстяк не замедлил набычиться.
        - Александр! Вы опять…
        - Оставьте, дядя! - перебил его Алекс. - Я хотел пить и это был единственный бокал.
        - А где ваша куртка?
        - В гостинице, где же еще? Зачем тут куртка? В рубашке жарко!
        - Не пристало…
        - Оставьте, дядя! - повторил Алекс, теперь с нажимом. Голос у него был не скажешь, что командный, но тон исключал всякие возражения.
        Толстяк набычился еще сильнее, но смолчал, чему Ральф в общем-то удивился.
        - Любезный Фример, я прошу вас садиться, - хозяин счел за благо вмешаться. - Прикажете вина?
        - Сначала дело, - отрезал толстяк, грузно опускаясь на подставленный стул. Стул под его тяжестью жалобно скрипнул.
        Суз Гартвиг уселся рядом, напротив Алекса, между Ральфом и Фримером.
        - Итак, любезный Фример, если вам не терпится приступить к разговору - я весь вниманье.
        Толстяк снял треуголку и утер лоб платочком.
        - Действительно, жарко тут у вас, - прогудел он. - Н-да. Как вы уже догадались, мне нужен лоцман. Лучший лоцман в этой дыре.
        - Он рядом вами.
        - Вот этот юнец? - фыркнул Фример, покосившись на Зимородка.
        - Ему двадцать восемь лет, - с некоторой обидой в голосе сообщил Суз Гартвиг. - И двадцать из них он провел в водах. Конечно, настоящим штархом он стал только к семнадцати, а лучшим - к двадцати четырем…
        - Кем-кем он стал? - Фример положил треуголку на стол и теперь елозил платочком по лысине.
        - Штархом. Поверьте, штарх - не просто лоцман. Это куда больше, чем обыкновенный знаток вод Эвксины и Меотиды.
        - Слышал, слышал местные байки, - презрительно отмахнулся Фример. - Можете морочить головы дамочкам в своих борделях, а меня, старого капитана, вам не одурачить. Море есть море, а ветер есть ветер. Они везде одинаковые.
        - Зря вы так полагаете, - вздохнул Гартвиг. - Штарха зовут Ральф. Он действительно лучший в здешних водах. По крайней мере, я так считаю.
        Зимородок слушал спокойно: Суз Гартвиг в процессе обхаживания потенциального клиента мог сколько угодно называть его, Ральфа, лучшим в округе штархом, но считает ли он так на самом деле - нипочем не узнать.
        Некоторое время толстяк хмуро зыркал на Ральфа из-под кустистых бровей.
        - Ну, ладно, - буркнул он. - Допустим. Мне рекомендовали вас как единственного надежного человека в этих забытых богом местах, милейший Суз Гартвиг, значит придется доверять вашему мнению. Итак, этот щенок сойдет за лоцмана. На каких условиях я могу его нанять? Разумеется, я рассчитываю на страховку, если этот балбес посадит корабль на мель.
        - Он не посадит корабль на мель… - начал было Гартвиг и вдруг осекся. - Погодите, какой корабль? Ваш?
        - Ну, а какой же еще? Барк «Святой Аврелий» Его Величества королевского флота Альбиона, на котором я имею честь служить капитаном, черт вас всех побери!
        Суз Гартвиг и Ральф переглянулись. Им-то все было понятно. А вот собеседника, скорее всего, придется долго и нудно переубеждать.
        - Любезный Фример… - неуверенно начал Гартвиг. - В наших водах плаванье на столь больших кораблях небезопасно.
        - Почему это? - подозрительно насупился толстяк. - Ну-ка, объяснитесь!
        Гартвиг снова взглянул на Ральфа. Тот вздохнул и опустил взгляд.
        Алекс тем временем самолично налил себе вина, поболтал в стакане и принюхался. Казалось, беседа его совершенно не интересует.
        Наконец Суз Гартвиг решительно хлопнул ладонью по столешнице и заявил:
        - Любезный Фример! Я бесконечно уважаю вас и как посланца метрополии, и как капитана, повидавшего немало морей, однако вынужден заметить следующее: я смогу принести вам пользу только в том случае, если вы изволите прислушиваться к советам - как моим, так и советам штарха.
        Если же вы откажетесь слушать нас, я ничем не смогу вам помочь. Мне искренне жаль, но это так. Увы.
        Толстяк обескураженно замер, даже на какое-то время прекратил промокать платочком лысину.
        - Вы… вы отдаете себе отчет?
        - Вполне отдаю, - заверил Суз Гартвиг. - Здесь не метрополия, любезный Фример. Мы хоть и чтим альбионского короля Теренса, однако не являемся его подданными - надеюсь вы это не забыли. Формально мы ваши равноправные союзники, пусть в метрополии и считают нас варварами. Но в таком случае будьте готовы, что в наших краях и нравы варварские, и обычаи варварские… Вот, к примеру, сочли бы вы возможным явиться на прием к королю не в мундире, а завернувшись в невыделанную шкуру?
        - Что за бред? - Фример вытянулся, опираясь на столешницу. - Разумеется, не счел бы!
        - Вот точно так же мы считаем здешние воды непроходимыми для ваших кораблей. Примите искренний совет: наймите два-три местных корабля с каморными и хотя бы одним штархом и идите на них.
        - Пассажирами? - изумился Фример.
        - Именно так!
        - Но… Но…
        - Дядя, - неожиданно вмешался Алекс, не отрывая глаз от бокала (все это время он любовался игрой солнечных лучей в вине). - Мне кажется, стоит последовать совету этих людей.
        - Тысяча чертей! И оставить «Святой Аврелий» тут?
        - А что в том плохого? Бэрбанкс вполне заменит вас, уверяю. С собой возьмем только повара, Исмаэля Джуду и дюжину гвардейцев. Так даже лучше, меньше глаз, ушей и болтливых языков.
        - Повар на борту именуется коком, я вам это неоднократно говорил, - проворчал Фример; было видно, что слова Александра изрядно поколебали его упрямство.
        - Тем более! - очень нелогично ответил Алекс. - В конце концов, мы сможем для начала провести разведку, а для этого нам достаточно нанять всего одну местную посудину. Если переход сочтем возможным, вернемся туда на «Святом Аврелии». Если нет… будем думать.
        - Дьявол! - с досады Фример бухнул кулаком по столу. - Я готовился совсем не к этому!
        - Лидер обязан быть гибким, дядя, - сообщил Алекс слегка насмешливо.
        - Я должен подумать, - решительно сказал Фример и встал. - До завтра.
        Вслед за тем он спрятал промокший платочек и нахлобучил треуголку.
        - Пойдемте, Александр!
        - С вашего позволения, я задержусь! Поболтаю с нашим лоцманом. Винца попью - прекрасное, кстати, вино, любезный Гартвиг!
        - Алек…
        - До вечера, дядя! Я вернусь в гостиницу еще засветло.
        Толстяк с непонятной покорностью вздохнул и в сопровождении хозяина удалился. Перед тем как исчезнуть за дверью, Суз Гартвиг сделал Ральфу знак: мол, сиди сколько хочешь.
        - Торум! - позвал Зимородок едва шаги Фримера и хозяина затихли внизу.
        - Вели чтоб подали еще вина! Да, да, гетмендийского!

* * * - Прекрасное вино! - в который раз похвалил напиток Алекс. - Откуда оно, говорите?
        - Из Гетменди.
        - Это где?
        - Грекале.
        - Простите? - Алекс вопросительно приподнял брови.
        - Ах, да! - Ральф хлопнул себя по лбу. - Забыл. В метрополии это называют северо-востоком. Кстати, Алекс, мне, право, неловко: обращение на «вы» со стороны знатной особы очень непривычно. Честное слово.
        Иноземец весело ухмыльнулся:
        - Милейший! Вы себя-то послушайте: «Мне, право, неловко». Не станете же вы утверждать, что подобным штилем у вас изъясняются все горожане, от крестьянина до матроса?
        - Ну… Если начистоту, то крестьяне и матросы у нас изъясняются иначе. Нередко матом.
        - Вот видите!
        - Да уж…
        - Ваше здоровье!
        - Взаимно!
        Дружеская попойка, совершенно неожиданно начавшаяся между Ральфом и Алексом, давно уже переместилась из дома Суза Гартвига в таверну «Звезда», которую Алекс на альбионский манер именовал гостиницей. Они заняли дальнюю нишу, отгороженную от общего зала глухой стеной. Слуги вбегали сюда длинным изогнутым коридором, да не порожняком - с самыми дорогими и изысканными яствами и напитками. Александр изволили гулять. Причем изволили в обществе одного лишь Ральфа. Это было странно… но Ральфу в обществе Александра гулять понравилось. Да и вообще беседовать с этим парнем из метрополии оказалось неожиданно интересно. Он был не похож на чванливых местных аристократов. И на аристократов Альбиона он тоже был не похож. До такой степени не похож, что…
        Во-первых, он умел читать. Во-вторых, он любил читать. И если первое среди знати, в общем-то, не редкость, то вот второе…
        В свою очередь Александр был удивлен и обрадован, когда выяснилось, что Ральф также заядлый книгочей. А когда выяснилось, что оба читали и уважают Кемаля Саумди, Джорджа Байрона и Вильяма Эшблеса - отношения между молодыми людьми заметно потеплели. По дороге в «Звезду» Ральф затащил Алекса в книжную лавчонку Капрана Ступки, где новоявленные приятели провели изрядно времени. Алекс купил сразу шесть книг.
        - Ральф! Откройте тайну - где вы обучились этикету? Где пристрастились к чтению? И альбионский акцент у вас в разговоре со мной то и дело прорезается.
        - А я учился в Альбионе. В морской академии.
        - В Лондиниуме?
        - Нет, в Саутхэмптоне. Собственно, у меня диплом штурмана.
        - Ну и ну! - искренне поразился Алекс. - Отчего же вы не сказали об этом дяде?
        - А зачем? Если ему с самого начала не понравилась моя физиономия, никакой диплом дела не исправит.
        - Не скажите! Дядя Говард ко всевозможным бумагам относится с превеликим пиететом, уж я-то знаю.
        - Тогда будем считать, что я приберег солидный козырь на будущее!
        - Экий вы, Ральф, хитрец!
        - Да бросьте! Ваше здоровье!
        - Взаимно!
        Рассказывать о том, что в местных водах знания штурмана во многом бесполезны, а диплом свой со времени окончания академии так ни разу и не довелось достать из непромокаемого чехла, Ральф не стал. Козыри козырями, но и прочие карты светить без нужды не стоит.
        - Скажите, Алекс, а могу ли я спросить: что привело вас с дядей в наши края?
        Алекс сдержанно улыбнулся:
        - Спросить-то можете… Только вряд ли я отвечу прямо. Отвечу уклончиво: королевская воля. Вот когда вы будете окончательно наняты - пожалуйста. А пока… Впрочем, я сумею убедить дядю Говарда дабы он нанял лоцманом именно вас. Подумать только - штурманский диплом Саутхэмптона! Представляю выражение дядюшкиного лица, когда я эдак небрежно сообщу ему о вашем дипломе! Ха-ха! Кстати, а могу я на него взглянуть?
        - На диплом?
        - Да. На диплом.
        - Разумеется! Только я не ношу документы при себе, он среди вещей, на постоялом дворе «Чонгар».
        Если совсем точно - диплом и некоторые другие ценности Ральфа хранились не в походной сумке, а у хозяина постоялого двора, в надежном месте.
        - Тогда, не сочтите за труд, прихватите его на завтрашнюю аудиенцию на борту
«Святого Аврелия».
        - Договорились, прихвачу. Непременно.
        - Официант, еще вина!
        Слуга, ошарашенный иноземным обращением, опрометью кинулся исполнять приказание.
        - Должен вам сказать, что в наших водах я единственный штарх с дипломом штурмана. Это не самореклама, это просто факт. У нас никто ничего не спрашивает у штархов. Их просто нанимают, а они просто делают свое дело. Благополучно приводят корабли к месту назначения.
        То есть, приводят корабли, конечно, каморные, по-вашему - капитаны, а штархи обеспечивают вышеупомянутое благополучие. Ну, и еще кое-какие удобства в пути.
        - Занятно, занятно… А вот, простите за дурацкий вопрос, дружище Ральф! Мне в Лондиниуме наплели будто местные мореходы активно пользуются магией. Что вы на это скажете, а?
        Ральф развел руками и честно ответил:
        - Что я могу сказать? В сущности, это правда. Однако если как следует углубиться в тему нужно сначала уточнить: что именно вы подразумеваете под словом «магия»? Я вижу, вы не чужды наукам. Магия - это тоже наука. Наука о перераспределении особых энергий и о свойствах естественных стихий.
        - Как интересно! Наподобие физики?
        - Ну… в некотором смысле да. Только природа стихий и энергий, рассматриваемых физикой и рассматриваемых магией, в корне различна.
        - С ума сойти! А не могли бы вы мне сейчас продемонстрировать что либо из магии? Ну, скажем, левитировать вот это блюдо с куропаткой?
        - Это не куропатка, это индоутка, - машинально поправил Ральф, несколько помрачнев.
        - Да хоть бы и индоутка. Можете?
        - Нет. Не могу, - твердо сказал Зимородок. - Мне очень жаль, но я правда не могу.
        - Отчего же? - продолжал настаивать Алекс. - Это так трудно?
        - Позвольте ответить в вашем же стиле: пока я окончательно не нанят… никаких демонстраций.
        О том, что при всем желании Ральф без кассата не смог бы обратиться к стихиям воздуха и использовать их силу, он тоже умолчал.
        Потому что был не просто штархом, а хорошим штархом. Возможно, действительно лучшим в здешних водах.
        Александр Селиний, принц Моро, Лондиниум, зима года 864-го (полугодом ранее).
        - Вот она, Ваше Величество!
        Люциус Микела с присущей ему торжественностью водрузил на столик рядом с троном непромокаемый кожаный чехол, в каких обыкновенно транспортируются важные бумаги.
        Король повелительно качнул головой; один из секретарей немедленно вскрыл чехол и осторожно вынул древнюю карту. Второй секретарь стоял наготове, с серебряным подносом в руках. Несколькими секундами позднее король уже рассматривал карту.
        Она выглядела действительно древней, но не скажешь, чтобы ветхой.
        Бумага (если это действительно бумага, а не что-либо иное) была заключена в плотный прозрачный материал, предохраняющий ее от превратностей погоды и неосторожного обращения. И рисунок на бумаге был сделан методом древних - удивительно четкий, радующий глаз. Линии тончайшие, цвета насыщенные, глубокие…
        С минуту король внимательно изучал карту и читал текст на обороте.
        Текст был также набран на одном из языков древних, но, к счастью, на том из них, который с малыми изменениями сохранился до нынешних дней.
        Король знал этот язык - по крайней мере, мог на нем читать.
        - Теперь я понимаю, Люциус, почему ты докладывал, что дело сделано лишь наполовину.
        - Действительно так, Ваше Величество. Это не окончательная карта, это карта, которая указывает местонахождение окончательной карты. Ведь так?
        - Похоже на то. Древние любили писать вычурно, но понять их, хвала небесам, все-таки возможно.
        Король на некоторое время задумался.
        - Что ж… Никто не говорил, что этот путь легок и короток. Будем последовательны.
        Он встал с трона, на котором сидеть, говоря начистоту, не любил.
        Гораздо больше король любил сидеть у окна, за огромным письменным столом; за ним же король обыкновенно держал совет с приближенными - вдоль длинной внешней стороны столешницы ровной шеренгой стояли пять полукресел.
        Сюда король и направился, попутно жестом отсылая слуг и секретарей.
        Те безропотно вышли, плотно затворив высокие резные двери. Король знал: за дверью сейчас лязгают, смыкаясь, алебарды стражников, но в тронный зал этот звук не проникает. В зале остались только сам король, старший сын его, три советника короны и Люциус Микела, министр морского ведомства.
        Усевшись на привычное место король взглянул в окно; над парком кружила многоэтажная воронья стая.
        - Садитесь! - велел король присутствующим, по-прежнему неотрывно глядя в окно.
        Король сильно постарел за последние несколько лет. Под глазами набрякли нездоровые мешки, залысины сделались еще обширнее. И походка… раньше это была гордая поступь льва, теперь же стала шаркающая хода старика.
        Время не щадит даже избранных. Королю Альбиона недавно исполнилось семьдесят четыре года.
        - Говори, Люциус. Можно без протокола.
        Король в упор взглянул на министра и добавил:
        - С некоторых пор я стал еще дороже ценить время…
        - Да, мой король. Итак: я нашел карту именно там, где и говорилось в Белесом Манускрипте: заброшенный город на северо-западном побережье Иберии, почти на границе с Лузитанией. Указанный дом, замаскированный подвал, металлический ящик в стене. Все приметы совпали и все ключи сработали. С ящиком бомбардиры возились целых четыре дня пока вскрыли. Однако, как вы изволили убедиться, на найденной карте все равно не указано место, где затонула «Капитания». Наш путь снова удлинился на шаг.
        - Что за побережье изображено на карте?
        - Неясно, мой король. Но, полагаю, это либо берега Эвксины, что вероятнее всего, либо Пропонтиды, либо Меотиды. Варианты с Гирканой и Оксианой, мне кажется, стоит рассматривать только в случае если мы зайдем в безнадежный тупик с первыми тремя вариантами.
        - Эвксина… А почему именно Эвксина? Там ведь виден остров у самого берега, а в Эвксине практически нет островов, насколько я помню.
        - Это скорее скала, чем остров, мой король. Эвксина куда больше Пропонтиды и Меотиды, ее берега никто из моряков толком не знает, разве что тамошние варвары. Меотида скалистого побережья как такового не имеет вовсе: там глинистые берега, пляжи да песчаные косы-островки, особенно у пролива в Эвксину. Берега Пропонтиды я в общем и целом представляю и подобных мест что-то не припомню. В общем… Я бы, в первую очередь, искал на южном побережье Эвксины.
        Ну а главное: страна, флагманом чьего флота служила «Капитания», располагалась как раз южнее Эвксины. Страна эта звалась, как вы знаете, Турция. А затонула
«Капитания», не иначе, у северных берегов Эвксины, куда турки чаще всего ходили с набегами.
        - Но ведь вот ее, - король за уголок приподнял доставленную недавно карту, - ты нашел на севере Иберии! Это безумно далеко от Эвксины!
        - Ничего удивительного, стоит только поразмыслить, - хладнокровно пояснил Люциус. - Бикшант Леро, судя по летописям древних, был весьма осторожным человеком. Это вполне в стиле действительно осторожного человека - спрятать истинную карту неподалеку от мест, где она была найдена, нарисовать другую и уже ее везти в родные края. Истинную карту в этом случае отыщет только тот, кто твердо знает, что именно он ищет. Если карта попадет в чужие руки - ее новый обладатель сразу кинется искать сокровища, не зная, что на самом деле нужно искать опять таки карту.
        - Ну, хорошо, будем считать, что ты меня убедил, - сказал король. - Перейдем к конкретике. Что ты предлагаешь?
        - Ваше Величество, прошу выслушать мои соображения до конца, какими бы абсурдными они вам не показались.
        - Абсурдными? - монарх вопросительно приподнял брови.
        - Да. Я предлагаю обратиться за помощью к варварам Эвксины.
        Естественно, ничего им не объясняя.
        - Хм… А сами мы что же, не справимся?
        - Справимся. Но вы только сейчас говорили, что нынче цените время дороже, нежели прежде. Сами мы можем потратить на поиски не один год.
        А матросы-варвары знают в тех краях каждый клочок берега. Кроме того, я вам неоднократно рассказывал, что мореплавание за Боспором разительно отличается от наших представлений о мореплавании. Поэтому я предлагаю послать всего один корабль. Пусть наймут лоцмана в Истанбуле, а лучше в Джалите, Херсонесе или Керкинитиде. Пусть на словах опишут ему изображенное на карте… хотя ничего худого не вижу и в том, чтобы показать варварам саму карту. И пусть лоцман приведет ваших слуг туда.
        - А что? - протянул король, не скрывая заинтересованности. - Мне нравится эта идея, Люциус. Она вовсе не показалась мне абсурдной.
        Более того, она кажется мне смелой в пределах разумности.
        - Польщен, мой король.
        - А капитаном следует назначить Говарда Фримера! Уж он-то много болтать точно не станет! - король все более и более воодушевлялся замыслом министра.
        - Говарда Фримера? - переспросил советник Шасс, оживляясь. - Простите, Ваше Величество, но ваш брат не может похвастаться скорым и острым умом…
        - Зато он может похвастаться твердостью духа, безграничной преданностью и умением сокрушить врага, - веско сказал король. - Что же касается скорости ума, то она моему брату не так уж и понадобится в этом походе…
        - Тогда, мой король, - вкрадчиво предложил наследный принц Эрик, - стоит послать с дядей Говардом также и кого-нибудь из особ королевской крови.
        Король взглянул на сына насмешливо:
        - Хочешь убрать одного из братцев из дворца подальше? Ну-ну…
        Эрик принял вид оскорбленной в лучших чувствах невинности:
        - Мой король, я и сам готов принять участие в этом походе!
        Король досадливо фыркнул:
        - Ты прекрасно знаешь, что нужен мне при осаде Эборакума и что никуда я тебя не пошлю! Поэтому не строй из себя целку, сын мой, ради всего святого.
        Принц Эрик насупился и опустил взгляд. Он страшно злился, когда его нехитрые замыслы так легко раскрывались окружающими. А случалось так довольно часто.
        - Мой король, а действительно, пошлите с Говардом Фримером младшего принца, - осторожно предложил советник Шасс.
        - Георга? Но он опять же мне нужен здесь! Из парня растет недюжинный стратег и эборакумский мятеж может послужить ему хорошим уроком…
        - Пошлите Александра, мой король, - вдруг, не поднимая головы, сказал советник Иткаль.
        Король осекся. Он не обратил внимания на то, что советник перебил его - такое с некоторых пор дозволялось в узком кругу, за письменным столом в тронном зале. Просто мысль послать сАмого младшего сына вообще не приходила ему в голову за очевидной абсурдностью.
        У короля Альбиона было девять детей - пять дочерей и четыре сына.
        Сыновья - сорокалетний Эрик, тридцатисемилетний Финней, тридцатипятилетний Георг и шалопут-Александр, которому недавно стукнуло двадцать восемь.
        Старший из сыновей - Эрик - был неплохим военачальником, но лишь на тактическим уровне. Был он, говоря начистоту, тугодумом и угрюмцем; после себя на троне Альбиона постаревший монарх однозначно видел не его.
        Финней был умнее брата и неизмеримо хитрее. Однако второй по старшинству принц не сумел избежать многих жизненных пороков, с годами стал циничен, завистлив и зол, особенно когда король недвусмысленно дал понять, что в преемники себе готовит Георга, вопреки обычаям наследования.
        Георг имел все шансы стать блестящим правителем. В короткой войне с тигонцами он действительно зарекомендовал себя недюжинным стратегом, а в прочее время неоднократно наводил короля на ценные мысли и решения в самых разных ситуациях и областях знания, от экономики до социопатии. По большому счету у Георга имелся только один минус: он был моложе Эрика и Финнея, которые не собирались уступать корону Альбиона без борьбы.
        Ну а Александр с давних лет считался отрезанным ломтем. Во-первых, королева Свенира, рожая его, к великому несчастью умерла, а королеву Свениру боготворил весь Альбион и безгранично любил король. Наследник короны Альбиону был на тот момент уже не нужен, а вот обожаемая народом королева - очень нужна, и по этой причине принца Александра с младенчества подспудно считали виновником смерти Свениры. Во-вторых, с самого раннего детства, когда между принцами нередко вспыхивали нешуточные драки, сопровождаемые криками: «Я буду королем!» - «Нет, я буду королем!» - «Заткнитесь оба, королем буду я!», никто и никогда не помнил, чтоб в них участвовал Александр. Младший принц всегда держался особняком. В-третьих, он демонстративно отказывался обучаться фехтованию, верховой езде и воинским наукам. Его любимым местом стала библиотека, а любимым собеседником - старый монах-книгочей Тольб по прозвищу Узкоглазый Друид. Король не видел младшего сына неделями. В пятнадцать лет Александр на свадьбе Финнея во всеуслышание заявил, что не претендует на корону, даже если все его братья по какой-либо причине не смогут
занять трон Альбиона. В двадцать восемь лет он все еще был не женат, и нельзя сказать, чтобы Александр проявлял видимый интерес к сверстницам своего сословия.
        Балы и праздники он вообще игнорировал с завидным постоянством. Одно время король заподозрил худое и устроил непутевому сыну негласный надзор; опасения не подтвердились - юношами Александр тоже не интересовался, зато король с некоторым облегчением узнал, что его младший сын периодически прижимает по углам хорошеньких служанок.

«Пусть его, - подумал король, успокоившись. - Успеется. Найти засидевшуюся в девичестве родовитую дуру дело плевое, а уж замуж за принца крови любая побежит впереди свадебного кортежа».
        И на Александра попросту махнули рукой. Даже подозрительные братья со временем угомонились, ибо младший из принцев действительно не обращал внимания на дворцовые интриги и ни на чьи привилегии в самом деле не претендовал. Его словно и не существовало: даже на семейных торжествах-праздниках Александр почти не появлялся. Он жил затворником в библиотечной башне и всех это вполне устраивало.
        Вот почему предложение советника Иткаля так удивило короля Теренса Моро: тот порою уже забывал, что у него четыре сына, а не три.
        В свою очередь и Александр был удивлен, когда слуга-посыльный примчался в библиотеку и сообщил, что Его Величество желают видеть сына. Младший принц давно привык к выгодному статусу отшельника и на тот момент не виделся с отцом целых семь месяцев, с братом Финнеем - одиннадцать, а с Эриком так и вовсе два с половиной года. Из родственников он общался лишь с Георгом и сестрой Флорой, которая была ненамного старше самого Александра и единственная из сестер еще не вышла замуж, а поэтому по-прежнему жила в королевском дворце.
        Александр действительно был вполне доволен своим положением и не собирался становиться королем ни при каком раскладе. Говоря несколько возвышенно, он достаточно рано осознал, что путь власти ничуть не манит его; влечет же, напротив, путь познания. Политика и дворцовые дрязги по мнению Александра были невыразимо скучны, зато тайны древних книг на самых разных живых и мертвых языках сказочным образом притягивали его, будоражили воображение и порождали тысячи новых вопросов, искать ответы на которые было так сладостно и увлекательно.
        Когда Александра потревожил посыльный, принц-отшельник штудировал прелюбопытнейший том, именуемый «История Земли и жизни на ней». Книгу написал один из древних, поэтому она охватывала лишь период до катастрофы и посвящена была не событиям мира людей, а эволюции различных живых существ, большинство из которых вымерло задолго до момента, когда на общество древних обрушились несчастья и оно откатилось на столетия назад, в новое средневековье.
        Выражение «новое средневековье» Александр самолично выдумал более десяти лет назад и заслужил тогда одну из самых памятных похвал учителя.
        Посыльный был так настойчив и в известных пределах резок, что Александр даже забеспокоился - не случилось ли чего? Невзирая на весьма прохладные отношения со всеми родственниками (кроме Георга и Флоры), младший принц, тем не менее, не желал никому из семьи худого.

«Историю Земли и жизни на ней» пришлось отложить.
        Явившись в тронный зал, Александр застал там короля, разумеется - советников, всех троих, брата Эрика, дядю Фримера и министра морского ведомства Люциуса Микелу.
        - Ваше Величество желали видеть меня? - поклонившись, осведомился Александр. Достаточно сухо.
        - Желал, - буркнул король. - Поздоровайся с людьми.
        Александр раскланялся с присутствующими.

«А брат-то грузнеет, - подумал он, мельком взглянув на Эрика. - Экая, гляди, орясина…»
        Люциус уступил Александру место у стола, а себе из противоположного угла принес стул с высокой спинкой.
        - Сын мой, настала пора вспомнить, что ты принц крови, - сказал король без витиеватых вступлений, которых ожидал Александр. - Послужи Альбиону.
        - Ваше Величество, по-моему, мы договаривались: я не лезу в политику и не стремлюсь к власти, а взамен никто не лезет ко мне…
        - Никто с тобой ни о чем не договаривался, - оборвал его король. - Тебе просто до сей поры позволяли жить так, как тебе по нраву, не более. Тебе скоро тридцать. Ты так и намерен весь отпущенный век просидеть в башне?
        - Между прочим, не самое плохое времяпрепровождение, - заметил Александр, вяло пожав плечами. - Во всяком случае, я ничего не имею против.
        - Я намерен послать тебя с важной миссией. Далеко, на окраину империи…
        - Империя давно развалилась, Ваше Величество, - сказал Александр, не особо скрывая горечи. - Даже Эборакум восстал; что уж говорить о дальних окраинах?
        Лицо короля стало каменным, и Александр подумал, что он, пожалуй, хватил через край. К сожалению, дела обстояли именно так, как он и обрисовал, но стоило ли упоминать об этом вслух?
        - Александр! - голос короля стал жестким, как толченое стекло. - Ты выполнишь важное поручение, выполнишь во что бы то ни стало! Через неделю «Святой Аврелий» под командой брата моего Говарда Фримера направится на юг, а после на восток. К берегам Эвксины.
        - Эвксины? - несказанно изумился Александр. - Так далеко?
        Младший принц внезапно задумался над недавними словами отца - «так и просидишь всю жизнь в башне». Александр много читал о дальних странах, а сам до сих пор ни разу воочию не видел настоящего моря. И желание своими глазами увидеть мир, доселе тихо дремавшее в нем, вдруг проснулось с невиданной силой.
        Александр Селиний пододвинул полукресло к столу, подался вперед, положил локти на зеленое сукно и выдохнул:
        - Приказывайте, Ваше Величество! Я готов послужить Альбиону.
        Из присутствующих сути вопроса не знал также и двоюродный брат короля - Говард Фример, бравый капитан, повидавший десятки морей и четырежды ходивший через Атлантику и назад.
        - Все знают, что последние годы Альбиона были тяжелыми, - начал король. - Казна практически опустела…

«Естественно, - вскользь подумал Александр. - Эборакумские бунтовщики отрезали столицу от серебряных копей. Провинции давно не платят податей. Торговля медленно хиреет. Откуда взяться пополнению в казну?
        Боюсь, что армии под Эборакумом уже нечем платить…»
        - …но мы можем одним махом решить все наши проблемы. Люциус!
        Изложи!
        Министр кивнул и встал:
        - Мы почти нашли место, где затонул огромный корабль древних, груженный золотом и драгоценностями. Там, на востоке, нужно найти точную карту, на которой отмечено место затопления. Вам, принц, и вам, капитан Фример, надлежит отыскать сперва эту карту, а потом, опираясь на нее, и место, где затонул этот корабль.
        - Погодите, - вмешался Александр. - Вы отыскали какие-то данные о «Капитании»?
        Пришел черед изумляться королю, советникам и министру.
        - Тебе известна история «Капитании»? - спросил король, с немалым изумлением откинувшись в кресле.
        - Ваше Величество…
        - Без протокола!
        - Отец, сидение в башне - отнюдь не такое бесполезное задание, как может показаться со стороны.
        - Что же ты знаешь? - спросил король, не скрывая интереса.
        - «Капитания», флагман турецкого флота… Турция - это страна древних, располагавшаяся к югу от Эвксины и к востоку от Пропонтиды.

«Капитания» затонула где-то на севере Эвксины, вероятно после боя с северянами. На «Капитании» перевозилась вся казна турецкого флота, до последней монетки. Насколько я знаю, древние в период могущества ее так и не нашли, а, следовательно, сокровища и поныне лежат на морском дне.
        - Хм… - король одобрительно покачал головой. - Я приятно удивлен, сын мой! Ты не окончательно оторвался от мира людей. Да, мы отыскали кое-какие сведения о
«Капитании». В частности, у нас есть карта местности, с обозначенным тайником, где в свою очередь хранится карта, по которой можно будет отыскать саму
«Капитанию». Найди этот тайник, Александр! И найди «Капитанию»! Сроку вам - два года. Через два года… я надеюсь, к тому времени мятеж в Эборакуме будет подавлен, а значит, найдутся средства снарядить хорошо вооруженную эскадру.
        Эскадра придет к Боспору и будет ждать вас в Истанбуле.
        Ральф Зимородок, Керкинитида, лето года 864-го.
        На этот раз бегун Ральфа разбудил.
        - Суз Гартвиг просит Ральфа Зимородка немедленно явиться к нему!

«Ага, - подумал Ральф жмурясь спросонья. - Видать, капитан Фример все-таки решил прибегнуть к услугам штарха. Правильно, деваться-то ему куда?»
        Ральф встал и оделся; в процессе натягивания штанов бегуну была брошена честно заработанная монетка.
        - Скажи Сузу Гартвигу, что я уже иду!
        Пацан призраком выскользнул за дверь.
        После умывания и бокала легкого пива с вяленым чопиком у Ральфа осталось два обязательных дела: взять у хозяина постоялого двора свой диплом и, разумеется, навестить кассата.
        Когда Ральф добрался до дома Суза Гартвига произошло небывалое: дремлющий на крылечке боцман открыл глаза во всю ширь, вынул изо рта трубку и хрипло сообщил:
        - Поднимайся наверх, Зимородок, да поживее! Хозяин ждет-не дождется!
        Изумленный Ральф взлетел по лестнице. Двери перед ним предупредительно распахивались многочисленными подручными Гартвига.
        В горенке, как и ожидалось, пребывали Суз Гартвиг, капитан Фример и Александр.
        - Ну, наконец-то! - пробасил толстяк-капитан.
        Александр дружелюбно кивнул в знак приветствия. Хозяин здороваться не стал; едва штарх перешагнул порог и поклонился, Суз Гартвиг (чуточку торжественно) сообщил:
        - Ральф! Капитан Фример решил нанять тебя штархом на зафрахтованную им сантону
«Гаджибей». Готов ли ты?
        - Готов, - ответил Ральф без малейших колебаний. - А кто на «Гаджибее» нынче каморным? Чапа?
        - Да, все еще Чапа. Садись.
        Ральф послушно присел к столу.
        - Кстати, дядя, - подал голос Александр, не сводя взгляда с чехла для бумаг, висящего у Ральфа на боку. - У нас с Ральфом есть для вас… э-э-э… сюрприз.
        Зимородок усмехнулся, вынул диплом и чинно протянул его Фримеру:
        - Штурман Ральф Зимородок, к вашим услугам, капитан!
        В конторе Суза Гартвига чрезвычайно редко звучали слова метрополии - «штурман»,
«капитан»… До сегодняшнего дня Ральф их здесь никогда не слышал и, тем более, не произносил.
        Фример все еще ничего не понимал. Он озадаченно принял диплом.
        Взглянул. Изменился лицом. Покосился на Ральфа; еще сильнее изменился лицом. Пробормотал: «Саутхэмптон… Три тысячи чертей!» И вновь взглянул на Ральфа, на этот раз даже с некоторым уважением.
        - Так ты учился в Саутхэмптонской академии? Три… нет, тридцать три тысячи чертей! Трудно было сказать об этом вчера?
        - У меня не было с собой диплома, а на слово, боюсь, вы бы мне не поверили, - смиренно сообщил Зимородок.
        Александр сиял, словно начищенный к продаже дынгер - по всей видимости молодой аристократ-книгочей обожал подобные театральные эффекты.
        - Ну что ж… - прогудел капитан Фример. - Не стану скрывать, что волнение мое уменьшилось примерно вполовину. Ректором в Саутхэмптонской академии служит мой старинный приятель… как бишь его зовут, запамятовал…
        - Дерек Ворчер, - с готовностью подсказал Ральф.
        - Точно, старина Дерек, - Фример легонько щелкнул себя по вспотевшему лбу. - Первоклассный специалист! Первоклассный! Интересно, как поживает его деревянная нога?
        Зимородок со всем спокойствием, на которое был способен, прокомментировал:
        - Осмелюсь заметить, капитан, что когда я учился в Саутхэмптоне у ректора обе ноги были в полнейшем порядке, свои, родные, никакого дерева. Вот повязка на левом глазу была, что да, то да.
        - Действительно! - Фример вторично хлопнул себя по лбу. - Запамятовал! У него же нет глаза, а деревянная нога у другого моего старинного приятеля… Кхе-кхе, нехитрая проверка, штурман, зато я теперь уверен, что ты действительно бывал в Саутхэмптонской академии и встречался с Дереком Ворчером. Держи свои бумаги, ты и в самом деле меня обрадовал. Теперь поговорим о твоем жаловании на время найма…
        Разговор о жаловании не затянулся и уже спустя десяток минут Суз Гартвиг и Фример ударили по рукам и подписали все необходимые бумаги.
        Ральф тоже поставил дежурную закорючку.
        - Подумать только! Штурман из страны варваров умеет писать! - проворчал Фример. - Воистину, наступают новые времена.
        - Это что, дядя! - весело сообщил Александр. - Он еще и книгочей заядлый!
        - А вы и рады, - толстяк промокнул лоб. - Вам лишь бы посудачить о сочинениях какого-нибудь малохольного бумагомараки. Лучше бы лоцию изучили как следует.
        - Лоцию чего? Если лоцию Эвксины - так в нашей библиотеке ее нет.
        - Сомневаюсь, что она вообще сохранилась хоть где-нибудь, - продолжал ворчать Фример. - Не все варвары такие ученые как наш штурман. Боюсь, все давно ушло на растопку или самокрутки…
        - Лоция Эвксины вряд ли помогла бы нам, камор… э-э-э, простите, капитан, - мягко сказал Ральф. Он никак не мог после нескольких лет пребывания в эвксинских водах снова полностью переключиться на терминологию метрополии. - По той же причине, по которой в штурманы вам годится только местный человек и по которой в здешних водах практически невозможно плавание на больших кораблях.
        - Ну, если я в ближайшее время не смогу убедиться в вашей правоте, - пригрозил Фример, - я вам не завидую, штурман! И причина, по которой мы отправимся в плавание не на «Святом Аврелии», а на местном корыте должна быть чертовски весомой!
        - Любезный Фример, вам не придется долго ждать, - вмешался Суз Гартвиг. - Уверяю вас, вы убедитесь в необходимости подобного шага очень быстро. А теперь я приглашаю вас отобедать, стол уже накрыт.
        Господин Фример! Господин Александр! Ральф, а ты ступай за вещами, бери кассата и марш на борт «Гаджибея». Чапа о тебе все знает, бегун, поди, добежал уже.
        - Пожалуй, я отправлюсь с нашим штурманом, - сказал Александр вставая. - Я не голоден; а желание поглазеть на жизнь этого города во мне все еще не угасло. Уважаемый Гартвиг, прошу меня простить, мой поступок диктуется отнюдь не небрежением к вашему гостеприимству или обидой на что-либо. Я действительно с куда бОльшим удовольствием отправлюсь с Ральфом в порт, чем буду тосковать на очередном торжественном обеде, коих в моей жизни было… много.
        Фример недовольно нахмурился, однако улыбка его племянника недвусмысленно посоветовала капитану промолчать.
        Ральф давно подметил, что Алекс явно занимает место повыше капитана в иерархии метрополии. Капитан Фример, скорее всего, средней руки аристократ и обычный служака; Алекс же наверняка отпрыск известной и знатной ветви рода, причем даже близкое их родство ничего не меняет: в метрополии случается всякое, брат может командовать братом по праву крови. А племянник - дядей.
        - Что ж, - Суз Гартвиг если и расстроился, то виду не подал. - Дело молодое, не вижу причин мешать вам наслаждаться пребыванием в незнакомых землях. Ральф, надеюсь ты будешь хорошим гидом и спутником Александру!
        - Обещаю! - коротко заверил Зимородок.
        - Двинули! - Алекс сцапал Ральфа за рукав рубахи и потянул к выходу.
        - Там внизу ждут два моих офицера, - донеслось из-за спин. - Вы не против, любезный Гартвиг, если за обедом мы заодно обсудим вопросы снабжения…
        Дальнейшее Ральф и Алекс не расслышали: кто-то невидимый в полутьме затворил за ними дверь.
        - Ну, вот, - довольно сказал Алекс уже на улице, жмурясь на керкинитское солнце. - Самое тоскливое позади. Терпеть не могу званые обеды и деловые разговоры! Скукотища. В книжную лавку заскочим или не по пути?
        Он часто перескакивал с темы на тему вот так, почти мгновенно, меняя лишь интонацию.
        - Можно и заскочить, - пожал плечами Ральф. - Не думаю, что обед у Гартвига закончится быстро.
        - Дядя твердо намерен отплыть уже сегодня вечером. Или моряку полагается говорить «отойти»? Я вообще-то не моряк…
        - Это заметно, - улыбнулся Ральф. - Но наверняка вы знаете и умеете что-нибудь такое, чего не знают и не умеют остальные, не так ли?
        Алекс запрокинул голову и коротко рассмеялся.
        - Подозреваю, что так. Надеюсь, по крайней мере… Кстати, вы заметили, что дядя, едва успев хорошенько разглядеть саутхэмптонский диплом, сразу же машинально принялся обращаться к вам на «вы»?
        Заба…
        - Эй, голодранцы, с дороги! - неожиданно рявкнул кто-то из-за спин.
        Алекс обернулся так резко, что Ральфа обдало коротким порывом горячего полуденного воздуха.
        Четверка рабов влекла изящный, весь в шелках, паланкин. Чуть впереди не шел даже, а шествовал апитор в тончайшей бирюзовой мантии и красном тюрбане, украшенном пером цапли. В общем, расфуфыренный дальше некуда.
        Зимородок непроизвольно напрягся. Назвать аристократа из метрополии голодранцем - это апитор не подумавши сделал. Слепой он, что ли - взглянул бы хоть на отделанную кружевами рубашку Александра.
        Истинная причина ошибки апитора крылась в другом: тюрбан просто то и дело сползал на глаза и в момент возгласа апитор как раз поправлял его прямо на ходу. Жара, проклятая жара! Но ни Ральф, ни Александр, естественно, этого знать не могли.
        В следующую секунду грянул выстрел из пулевика и тюрбан апитора вмиг оказался в ближайшей подворотне, прямо в пыли. Шагах эдак в двенадцати-пятнадцати. Апитор запнулся и встал; рабы с паланкином тоже. Откуда-то из хвоста процессии проворно вынырнули два полуголых горца с кинжалами в руках и пистолетами за поясом, однако с противоположной стороны улицы немедленно показались четыре мушкетера в форме солдат метрополии и невысокий коренастый человечек в мундире лейтенанта да при шпаге.
        Горцы тут же остановились в нерешительности. Несколько секунд все оставались неподвижными - исполненный холодной ярости Александр (ноздри его трепетали, губы были крепко сжаты), побелевший от испуга апитор, растерянные рабы. И тут Ральф понял, что нужно сглаживать ситуацию.
        - Милейший! - укоризненно обратился Ральф к апитору. - Вы, часом, не перегрелись на солнце? Кого это вы назвали голодранцем? - и Зимородок всем корпусом развернулся к Александру словно бы призывая приглядеться к нему повнимательнее.
        Апитор побледнел еще сильнее. Вряд ли он распознал в Ральфе штарха, но моряка не распознать было трудно. И вдруг - такие речи от моряка!
        Легко было представить, что творилось в мыслях апитора.
        В следующее мгновение шелка, закрывающие окошко паланкина, отодвинула чья-то маленькая рука и в окошке показалось лицо.
        Женское. Точнее - девичье, ибо обладательница его была молода. И прекрасна.
        Ральф не знал ее. Штархи не вхожи в высший свет, но местных красавиц даже простолюдины часто знают в лицо.
        Александр, приготовившийся было отпустить в адрес апитора что-либо гневное или ядовитое, так ничего и не произнес. Он неотрывно глядел на незнакомку, а незнакомка неотрывно глядела на него.
        Неизвестно сколько это продолжалось: с точки зрения Ральфа - несколько секунд, с точки зрения Александра - целую вечность.
        Молчание прервала незнакомка.
        - Фиоре! - возмущенно обратилась она к апитору. - Немедленно извинись перед этим господином!
        Разумеется, она имела в виду только Александра - извиняться перед Ральфом незнакомка нужным не сочла.
        - Кажется, нас тут двое, сударыня, - процедил Александр глухо. - И голодранцами назвали обоих.
        Девушка с ног до головы оглядела Ральфа. Неизвестно что она подумала, ибо на лице ее не отразилось ничего.
        - Хорошо, - терпеливо сказала она. - Фиоре, извинись перед господином иностранцем и перед моряком тоже.
        Апитор поспешно рухнул на колени и молитвенно сложил руки перед грудью. Глядел он только на Александра.
        Тот не стал выслушивать, сразу досадливо махнул рукой:
        - Черт с тобой, считай, что я уже все простил. Только молчи. Совсем молчи, чтоб рта не раскрывал, ясно?
        Апитор плотно сжал губы и часто-часто закивал.
        - Сударыня, - обратился Александр к незнакомке. - Меня зовут Александр Селиний, принц Моро. Могу я узнать ваше имя?

«Моро?» - изумился Ральф. По-настоящему изумился. Всерьез.
        Он знал, что Александр аристократ. Граф какой-нибудь или, возможно, даже герцог. Но Моро! Это же королевская династия! Выходит, Александр принц Альбиона? Возможно, даже наследный? Хотя нет, когда Ральф учился в Саутхэмптоне наследным принцем считался Эрик Джонатан Моро.
        Значит, Александр просто принц крови.
        Странно, но альбионского принца крови по имени Александр Ральф Зимородок в упор не помнил. Помнил троих - Эрика, Финнея и Георга.
        - Меня зовут Альмея Сократес, я дочь Назима Сократеса, наместника Джалиты, - сказала девушка. - Простите моих слуг, они никак не ожидали встретить здесь аристократа из метрополии… в компании с простым моряком.
        - Это не простой моряк, - зачем-то соврал Александр. - Это наш штурман, выпускник Саутхэмптонской морской академии. Представьтесь, Ральф, - обернулся он к спутнику.
        Полного имени Зимородка принц, конечно же, не знал.

«Что ж, - подумал Ральф с легким злорадством. - Пусть теперь они изумятся».
        И он назвал свое имя.
        - Я - Ральф Маори де Криам, но в здешних водах меня больше знают под прозвищем Зимородок.
        - Зимородок? - переспросила Альмея. - По-моему, я слышала это прозвище от отца. Так ты дворянин?
        - Нет, госпожа, - честно признался Ральф. - Я штарх.
        - Штарх? - переспросила Альмея чуть прищурившись - видимо что-то вспоминала. - Штархи заклинают погоду в компании больших кошек, так ведь?
        - Ну, - не стал вдаваться в подробности Ральф, - почти.
        - Откуда же у тебя такое родовое имя - де Криам? Простолюдин не может носить такое.
        - Не знаю, госпожа, - ответил Ральф. - Я сирота и не помню своих родителей. А имя мое мне сообщили люди, у которых я вырос. Они сказали, что это настоящее мое имя. Но, к сожалению, я никак не смогу вам это доказать.
        Альмея Сократес кивнула и сосредоточила внимание на Александре.
        - Что же привело принца Альбиона в наши края? - спросила она с улыбкой.
        От этой улыбки обязан был растаять даже камень, но Александр отчего-то еще сильнее посуровел.
        - Тяга к странствиям, наверное, - уклончиво ответил он и снова в мгновение ока сменил тему: - Итак, сударыня, я согласен счесть инцидент исчерпанным и вынужден тотчас откланяться. Постарайтесь получше вышколить своих слуг. Прощайте!
        - А где вы остановились, принц? - поинтересовалась напоследок Альмея.
        - В гостинице «Звезда».
        Александр развернулся и пошел прочь, на ходу делая знак лейтенанту.
        Тот кивнул мушкетерам и все пятеро канули в ближайший переулок.
        Ральф в последний раз взглянул на Альмею и догнал Александра.
        - Ваше Высо…
        - Ральф, давайте без этих высокопарностей. Мы ведь приятели, не так ли?
        - Но… я подумать не мог, что вы принц королевской крови…
        - Ну, принц, ну королевской крови… Что тут такого? Или вы полагаете, что короли и принцы состоят из чего-то иного, нежели мясо, кости и душа? Или полагаете что кровь у нас голубая? Вынужден разочаровать: красная. Честное слово, простые приятельские отношения мне куда дороже и приятнее подобострастия, поклонов и ежеминутного перечисления титулов. Давайте договоримся: пока мы за пределами королевского дворца - я для вас просто Александр, ровесник и спутник.
        Разумеется, я могу в известных пределах вам приказывать, но не как сеньор из метрополии, а исключительно как наниматель. Приказы могут касаться только нашей миссии, а вне ее - вы мой гид, приятель и собеседник. Договорились?
        Принц даже остановился посреди улицы, произнося эту тираду.
        - Договорились… Александр.
        - Лучше просто Алекс.
        - Договорились, Алекс.
        - Ну и прекрасно. Пойдемте же!
        Они двинулись в направлении постоялого двора, где Зимородка дожидался кассат. Принц с недовольным видом косился в каждый встречный переулок. Похоже, он не слишком радовался вооруженной охране.
        - Кстати, Ральф! А ведь у вас действительно дворянское имя! Причем, обычное скорее для Альбиона, Галлии или Аллемании, чем для здешних земель. Вас это ни на какие мысли не наводит, а?
        - Возможно, я родился не здесь, - предположил Ральф. - Или родители мои были выходцами с далекого запада или северо-запада. Но что именно привело их на берега Эвксины можно только гадать…
        - Жаль, что библиотека моего батюшки так далеко - в ней наверняка отыскались бы сведения о роде де Криамов.
        - Боюсь, что это мало помогло бы мне, Алекс, - сухо, пожалуй даже излишне сухо отозвался Зимородок. - Вы, похоже, не совсем ясно представляете, как у нас относятся к штархам.
        - А что такое? - заинтересовался Александр. - Быть штархом разве постыдно? Прелестная госпожа из паланкина, мне так показалось, тоже слабо представляет, чем занимаются штархи.
        Ральф на какое-то время задумался.
        - Как вам сказать… С моей точки зрения - нет, не постыдно. Однако люди горазды сочинять о нас разные гадости. А в гадости многие верят особенно охотно, так уж повелось. Нас не понимают, Алекс. А непонятного толпа боится. А раз боится - значит и ненавидит. И, потом, меня нельзя назвать богачом, однако умение штарха приносит достаточно денег, чтобы быть богаче любого лавочника или трактирщика, не говоря уж о простых матросах, солдатах или мастеровых. И если матросы знают о нас достаточно, дабы кое-как уважать, по крайней мере не выражать неприязнь открыто, то о людях сухопутья, горожанах и селянах, я это сказать, увы, не могу.
        Александр только вздохнул.
        Едва они миновали ворота постоялого двора, под ноги лохматым клубком ринулся Банберс. Пес звонко лаял, но вовсе не зло - похоже он заскучал, застоялся и не прочь был поиграть с кем-нибудь. Ральф для этого вполне годился; даже присутствие незнакомца-Алекса псину ничуть не смутило.
        Ральф потрепал Банберса по холке. Тот принялся ловить зубами руку и беззлобно рычать. Хвост его с силой мотылялся из стороны в сторону.
        - Экая зверюга, - проворчал Александр опасливо. - Он меня не цапнет?
        - Да он балуется, - усмехнулся Ральф. - Ладно, ступай, Банберс!
        Ступай, давай!
        Зимородок несильно хлопнул зверюгу по крупу и легонько отпихнул.
        Ральф и Александр сделали несколько шагов в направлении кассаториума и пес тут же отстал. Он остановился, пригнул голову и даже хвостом вилять перестал. Поза его слегка напоминала стойку охотничьей собаки (хотя Банберс на настоящей охоте сроду не бывал) и это не ускользнуло от внимания Александра.
        - Хм… - заметил принц. - По-моему, эта псина опасается того, кто обитает в сарае!
        - Это не сарай, это кассаториум, - уточнил Ральф. - Но вы правы, кассатов избегает абсолютно вся живность, включая даже блох. И комарье их не кусает, представляете?
        - Скажите пожалуйста! - пробормотал Александр. - Вы меня окончательно заинтриговали, Ральф. Показывайте это чудо. Надеюсь, при виде его я не помчусь прочь сломя голову - я ведь тоже в определенном смысле живность…
        В этот самый момент Ральф отворил дверь, а спустя секунду взгляды Александра и кассата встретились.
        Георг Берроуз, принц Моро, Лондиниум, весна года 864-го (тремя месяцами ранее).
        - Ваше Величество, вы звали меня?
        - Заходи сын! Эй, кто-нибудь, принесите принцу кресло и подите вон!
        Придворный лекарь, опередив слуг, метнулся в угол. Спустя несколько секунд Георг присел у изголовья королевского ложа, на котором чуть более трети века назад был зачат.
        - Эй, погодите! Еще одно кресло!
        Лекарь снова опередил слуг - пару секунд назад те кинулись к выходу трусцой, лекарь же - всего лишь шагом.
        Второе кресло он поставил левее кресла Георга.
        Значит, король ждал кого-то еще.

«Эрика? Финнея? - размышлял Георг, вглядываясь в неподвижное лицо отца. - Вряд ли. Наверное, кого-то из советников, причем вернее всего Иткаля. Или, что тоже возможно, министра Люциуса Микелу, но скорее все-таки советника».
        Георг мыслил рационально, как и подобает стратегу, поэтому нельзя сказать, что он угадал. Он предугадал.
        Лязгнули, размыкаясь, алебарды за неплотно прикрытыми дверьми и вошел советник Иткаль - худой и высокий, как эборакумская горная ель.
        Темно-серый тканый плащ свисал до самого пола; иногда Георгу казалось, что у Иткаля имеются только голова и плечи, на которые наброшен плащ, а носки и толстые подошвы сапог живут как бы сами по себе, постоянно предвосхищая перемещения советника; и что внутри, под плащом, от сапог до плеч нет совсем ничего.
        На этот раз дверь прикрыли плотно: лязг смыкаемых алебард внутрь уже не проник. Советник Иткаль бесшумно приблизился, поклонился и застыл.
        - Садись, - велел король. Голос у него дребезжал и срывался.
        Иткаль сел.
        - Я не буду хитрить и вилять, - король устало смежил веки. - Похоже, дни мои сочтены. Может быть я все же выздоровлю и проживу еще месяц-другой. Может даже год-другой. Но вдруг… вдруг я умру сегодня или завтра… Или через неделю…
        - Отец! - тихо промолвил Георг, интуитивно почувствовав, что сейчас это куда уместнее, нежели церемонное «Ваше Величество».
        - Не перебивай, сын, - попросил король. - Владыка должен быть спокоен и тверд от первого до последнего вздоха, и ты это прекрасно знаешь.
        Конечно, мне отчаянно хочется пожить еще, сколько получится - и год, и два, и больше. Но я не уверен, понимаешь, не уверен, что мне это удастся! А значит, нужно обезопасить себя. Себя, тебя и Альбион.
        Король поглядел на сына, внимательно, цепко и даже болезнь была не в силах затуманить этот взгляд.
        - Расскажи, Иткаль!
        Советник покосился на двери, потом вдруг проворно пал на четвереньки, приподнял свисающие с ложа простыни и покрывала и заглянул под кровать.
        Георг рефлекторно вскочил и схватился за шпагу.
        - Что такое?
        Советник уже поднимался, худой и нескладный. Отряхнул ладони, тяжко вздохнул и тихо-тихо сообщил:
        - Я опасаюсь чужих ушей, Ваше Высочество.
        Принц Георг уже и сам все сообразил. Покачал головой и снова устроился в кресле.
        Иткаль тоже сел, чуть наклонился к принцу и поманил того пальцем.
        Георг послушно подался к советнику.
        - То, что я сейчас скажу, в данный момент известно только Его Величеству и мне, - зашептал советник Георгу в ухо. - Это настолько важно, что доверять тайну сию нельзя никому, ни-ко-му. Знать это должен лишь король и его советник. Причем только один из троих советников. Так вышло, что знаю я, а не Шасс или Аймаро. Теперь будете знать вы - на случай самого худого… хотя мы изо всех сил станем надеяться на лучшее.
        Георг кивнул. Он снова все понял с полуслова.
        - Как легко догадаться, в случае… самого худого ваши братья просто так не отдадут корону. Вам нужно быть предельно внимательным… будущий король.
        Георг молчал. В принципе, он давно обдумал собственные действия на случай, как выразился Иткаль, самого худого. И собственные действия, и действия своих гвардейцев, и… в общем, Георг планировал и готовился без малого десять лет. В большую часть его планов не был посвящен даже король, зато были посвящены офицеры гвардейского штаба.
        Правда, офицеры были готовы к необходимым действиям, но не представляли себе их истинной сути, разве что могли смутно догадываться, потому что в штаб к лучшему стратегу Альбиона имели шанс попасть только лучшие.
        Но Георг все равно не сказал ни слова.
        Иткаль протяжно вздохнул, подозрительно косясь на тяжелые шторы у окон. Впрочем, даже обладающий самым острым слухом человек ни за что не расслышал бы шепот советника с такого расстояния, да еще прячась за плотной шторой.
        Да и не было там никого, король принял меры перед вызовом сына, просто Иткаль этого не знал наверняка, только предполагал.
        - Вам известно, за чем отправились на юго-восток принц Александр и капитан Фример?
        Георг утвердительно кивнул.
        - Так знайте, на «Капитании» перевозились не только сокровища, не только золото и драгоценности. Кое-что еще. Подороже любых сокровищ.
        Во много-много раз.
        Вот тут Георг заинтересовался всерьез. Даже он, человек недюжинного ума, с трудом мог представить себе что-либо многократно более дорогое, нежели золото или бриллианты. Разумеется, принц всегда помнил об изделиях древних, могущественных древних, которые умели погружаться в пучины океана, летать по воздуху и разговаривать друг с другом на невообразимо далеких расстояниях. Однако здравый смысл подсказывал: даже эти сказочные предметы мало чем смогут помочь ему, ибо они: а) скорее всего давно пришли в негодность и б) невоспроизводимы в современных условиях. Никакая волшебная вещь древних не поможет королю удержаться на троне если не уметь обращаться с нею, не уметь чинить и не уметь делать такие же самостоятельно. Поэтому мысли об артефактах Георг решительно отверг.
        - И что же это? - спросил он как мог тихо, потому что пауза затянулась и стала невыносимой.
        - Не знаю, - невозмутимо ответил Иткаль. - Никто не знает - что это такое и как оно выглядит. Никто не знает, как им пользоваться.
        Известно только что оно в состоянии даровать бессмертие и что владеющий им станет всемогущим и, якобы, без особого труда возродит империю от Атлантики до Пасифика. Когда принц Александр найдет «Капитанию» и доставит ее груз в Истанбул, там будет ждать наша эскадра. Командовать эскадрой предстоит вам, Ваше Высочество. Путь от Боспора до Лондиниума занимает около двух месяцев. За время плавания вы должны будете отыскать это и понять, как этим пользоваться. Вот и все, что я должен был вам рассказать.
        Многие на месте Георга затаили бы дыхание, растерялись… Да мало ли как действуют на людей ошеломляющие тайны! Георг же остался спокойным, непристойно спокойным. Он опустил глаза, стараясь осмыслить и оценить услышанное.

«Святой Аврелий! - подумал Теренс Радси Моро, хворый монарх Альбиона.
        - Даже не шелохнулся, даже бровью не повел! Он уже король, уже сегодня, хочу я этого или нет!»
        - Скажите, - недоверчиво прошептал Георг. - А откуда информация? Из библиотеки? Или от людей Люциуса?
        - Вам совершенно незачем знать, откуда информация, Ваше Высочество, - ответил советник Иткаль. - Я объявил вам волю Его Величества и сформулировал вашу задачу, только и всего. Вы выполните ее во что бы то ни стало. И да поможет вам небо.
        Ральф Зимородок, Керкинитида, лето года 864-го.
        До порта Ральф, кассат и Александр добрались быстро и почти без приключений, если не считать, что Ральфа дважды обругали по пути.
        Сначала у рынка, какие-то неприятные меднокожие типы, с секирами на поясах. Потом на улице Шорников, откуда-то сверху, со второго этажа.
        Ральф ускорил шаги, призвав Александра следовать его примеру, и точно: к брани присовокупили ведро помоев. К счастью, они успели миновать окна недобро настроенных горожан.
        Без четвероногого приятеля не всякий узнавал в Ральфе штарха. Ну а если идешь с кассатом - хлебни своей доли сполна, штарх…
        Александр сделался непривычно бледен, сжал губы и играл желваками на скулах. Когда улочки закончились и впереди разлеглась припортовая площадь, он тихо спросил:
        - Почему вы это терпите, Ральф Маори де Криам?
        Зимородок криво усмехнулся:
        - Почему… не пойду же я чистить им рыла? К тому же… Ну, в общем, в людской неприязни есть и положительные стороны.
        - Какие же?
        - Людская неприязнь нужна кассату.
        Александр даже остановился.
        - Святой Аврелий, зачем???
        - Я объясню это как-нибудь попозже, в более подходящей обстановке. Не споткнитесь, тут бармик…
        - Что-что?
        - Э-э-э… Швартов. Мы зовем швартовы бармиками.
        - А, вот этот канат?
        - Он самый.
        Кассат перемахнул через парапет сантоны «Гаджибей» с некошачьей грацией. Как всегда ему не нужно было объяснять на каком судне он и штарх пойдут в море. Кассат знал это заранее.
        - Здорово, Зимородок, - поприветствовал их матрос у асигута. - Пойдем, покажу твой гамак…
        - Погоди. Этот господин - один из нанимателей. Отведи его в камору.
        Алекс, не оступитесь…
        - Камора - это, должно быть, каюта? - спросил принц, останавливаясь на краю причала.
        - Точно! - подтвердил Ральф.
        - Собственно, зачем мне туда? - Александр раскинул руки в стороны и ловко прошел по прогнувшемуся асигуту. - Вещи все равно доставят позже. Может быть, лучше осмотреть корабль? Мне любопытно.
        - Тогда подождите тут, на фаш… на палубе, я устрою кассата, оставлю вещи в гамаке и сразу же вернусь.
        - Отлично. Жду с нетерпением.
        Александр вернулся к борту, оперся локтями о накрытину и принялся рассматривать сантону «Дельфин», зачалившуюся с противоположной стороны причала, а Зимородок и матрос прошли на прову и проворно нырнули в тамбучу, туда же, где несколькими секундами ранее растворился приятель-кассат. Отсутствовал штарх не более двух минут.
        - Ральф! - тотчас по возвращении обратился к нему Александр, заговорщицки снизив голос. - У меня к вам большая просьба.
        - Я весь внимание!
        - Не говорите никому кто я такой, пожалуйста. Я - просто аристократ из метрополии. Отправившийся в море по делам. И все. Ладно?
        - Как угодно… Кстати, тут не говорят «в море». Тут говорят «в воды».
        - Так мы договорились?
        - Разумеется!
        - Отлично! Жду не дождусь когда выйдем в воды!
        Ральф рассмеялся:
        - Вы быстро учитесь, Алекс!
        - Приходится… Я невеликий знаток морского жаргона, но даже мне заметно, что у вас тут каждая вещь иначе называется. Вот, мачта, к примеру, как по-вашему?
        - Шегла.
        - Но они же различаются? По ранжиру. На «Святом Аврелии» они зовутся, если не путаю, фок, грот и бизань.
        - Конечно, различаются. Передняя - тринькет, средняя - майстро, ну а задняя, будете смеяться, бизань.
        - Вот те на! Значит есть все-таки что-то общее?
        - Знаете, Алекс, - Ральф даже задумался на какое-то время. - Я вот так вот с ходу и не скажу, единственное это пересечение в терминах или нет. Во всяком случае, другого я сейчас не припомню. Хотя, вот: реи тоже называются реями. Пожалуй, что и все. Остальное различается. Ванты - сарты. Фордун - потарация. Штаг - страль.
        Шпангоут - тагун. Кильсон - пармизан. Бушприт - банберс…
        - Стоп-стоп-стоп! - запротестовал Алекс. - Не все сразу. Буду привыкать к вашему жаргону постепенно… Начнем с азов. Нос и корма?
        - Если уж быть совсем дотошным, то в метрополии это называется бак и ют. У нас - пупа и прова. Пупа - корма, прова - нос.
        - Ну и хватит пока корабельных премудростей, - Алекс помахал перед лицом ладонью. - Шегла, пупа и прова. Отлично. Давайте-ка перейдем к географии. Помнится, части света у вас тоже зовутся необычно.
        - Есть такое… Пойдемте, присядем, я вижу, прибыл груз, тут мы будем мешать.
        Ральф увлек Алекса на прову, к самому банберсу и усадил на уложенный в бухту бармик. Принц сначала норовил умоститься на шнихель, пришлось намекнуть, что не принято.
        - Основное отличие в том, - пустился в объяснения Ральф, - что здешние моряки насчитывают не четыре стороны света, а восемь. То есть, серединные направления, такие как северо-восток или юго-запад, тут издавна считаются равноправными с основными. Дабы было нагляднее давайте я вот что сделаю…
        Ральф выудил из кошеля восемь мелких монеток и выложил их квадратиком на гладко выскобленных досках фашты.
        - Итак, если предположить, что верхняя средняя монетка это север, то нижняя средняя это у нас…
        - Юг, конечно, - фыркнул Алекс. - Я понял, понял, и остальные направления найду.
        - Замечательно. Проще всего запомнить стороны света, если держать в голове этот квадратик, а вместо монеток подставить слова. Верхняя троица, слева направо - мистрале, трамонтане, грекале.
        - Мистрале, трамонтане, грекале, - прилежно повторил Алекс, будто школяр на уроке.
        - Средние - поненте, леванте.
        - Поненте, леванте.
        - И, наконец, сирокко, остро, либеккио.
        - Сирокко, остро, либеккио… Нет, не запомню сразу, хотя принцип я понял. Кстати, слова напоминают романские.
        - А они, скорее всего, и есть романские, во всяком случае в библиотеке саутхэмптонской академии я лично видел древнюю романскую книгу, где стороны света назывались именно так. Как я удивлялся тогда!
        Алекс покачал головой и прищурился:
        - Слушайте, Ральф! Вам определенно нужно поинтересоваться своим происхождением. Вы совсем не помните своих родителей?
        Зимородок опустил голову.
        - Увы, совсем. Ни единого воспоминания.
        - Но где-то же вы набрались манер и знаний! Не только ведь в академии!
        Может быть, в раннем детстве вас начали обучать, а вы просто все начисто забыли?
        - Меня вырастили хорошие люди, - Ральф, не глядя на собеседника, собрал монетки и уселся на бармик. Глядеть он продолжал в сторону. - Не могу сказать, что очень образованные, но как минимум грамотные. А главное, у меня был доступ к книгам и довольно свободного времени.
        Наверное, в этом вся причина.
        - Знаете, Ральф, - сказал вдруг принц. - По-моему, у нас очень похожая судьба. Она очень разнится внешне, но почти неотличима по духу. О, глядите вон и дядя со свитой!
        Легкость, с которой Александр перескакивал с темы на тему, была воистину необычайной.
        Зимородок повернул голову: к причалу действительно направлялся капитан Фример в сопровождении нескольких офицеров и не менее чем двух десятков солдат. Припасы к этому времени уже заканчивали грузить на сантону.
        Команда «фунда бармики!» прозвучала спустя каких-то полчаса. Моряки метрополии знали эту же команду в варианте «отдать швартовы!».

* * *
        То, что сантона «Дельфин» отчалила вместе с «Гаджибеем» и пошла параллельным курсом, Ральфа не шибко удивило, хотя в принципе Ральфу не сообщили о работе на два судна. На борт одного только «Гаджибея» все люди Фримера не уместились бы, поэтому двое офицеров и дюжина солдат погрузились на «Дельфин», а на «Гаджибее» остались Алекс, капитан Фример, тот самый офицер, которого Ральф уже видел во время инцидента с апитором Альмеи Сократес, и еще десяток солдат.
        С каморным (Чапой) Ральф успел повидаться лишь мельком - капитан Фример сразу же утащил Чапу вниз. Александр тоже ушел, поэтому Ральф решил пока есть время проверить, как устроился кассат. В матросском кубрике зычно командовал боцман по имени Заур и по прозвищу Катран.
        Был Катран такой же как одноименная рыбина щуплый, проворный и шершавый - в том смысле, что голыми руками не возьмешь, подход требуется. Катран размещал по гамакам солдат Фримера и в данный момент внушал им резонную мысль о том, что:
«блевать след за борт, а кто наблюет в кубрике - прибирать потом будет каждое утро до конца месяца!» Солдат с капральскими узелками на чакчирах снисходительно сообщил, что они к морям привычные и ходили даже за океан, так что местная лужа вряд ли их впечатлит, на что Катран с сомнением хмыкнул и неопределенно изрек:
«Ну-ну…»
        Гамак штарха всегда располагался впереди всех, совсем рядом с пров-тамбучей. Здесь же был обустроен закуток для кассата.
        Собственно, пров-тамбучей пользовались лишь штарх да кассат; причем кассат всегда, без всяких исключений, только этой тамбучей и никакой другой. Штарх, разумеется, передвигался по кораблю более вольготно, а вот кассат обыкновенно или дремал в закутке или сидел наверху, под парусами, глядя на небо и волны, а квадратный проем тамбучи служил границей между этими двумя состояниями. В данный момент кассат дремал. Ральф не стал ему мешать, уложил вещи в продолговатый рундук под гамаком, и поднялся на фашту.
        В лицо дохнуло ветром - свежим, просоленным, пахнущим водорослями. Из парусов стояли только флок, контра-флок, стралет и майстро-ранда; дуло полветра с левого борта, несильно - редко где на волнах можно было заметить барашки - но сантона бежала вперед весьма резво.

«Чапа, небось, опять днище мыл, - подумал Ральф с одобрением. - Дотошный он, не отнять…»
        Обросший водорослями и ракушками корабль бежал бы в такой же ситуации заметно медленнее.
        Курс держали сирокко, удаляясь от Керкинитского берега.
        - Эй, Зимородок! - донеслось откуда-то с пупы. - Поди в камору, кличут!

«Ну, наконец-то», - подумал Ральф с удовлетворением.
        Пора было и узнать - куда же они все-таки идут.
        Ральф спустился к кассату - тот продолжал дремать, положив голову на лапы.

«Пусть дремлет… Дует нормально, курс спокойный… До заката работы нам вряд ли найдется».
        Пробираться через заполненный солдатами кубрик Ральф не захотел, поэтому привычно взлетел по асигуту, поднырнул под флока-мунс и быстро зашагал вдоль борта.
        В каморе было тесновато, потому что помимо Чапы, тостяка-Фримера и Александра там пребывал еще и невысокий офицер, чьего имени Зимородок пока не знал. Пришлось протискиваться на свободное место. Чапа и Фример сидели за столиком и разглядывали маленькую карту, забранную в прозрачный материал древних, на свободном краешке рундука примостился Александр, а офицер и вовсе стоял, загораживая проход.
        - Вот и штарх, - оживился Чапа при виде Зимородка.
        - Исмаэль, Александр, будьте так добры, пропустите штарха к нам… - басом попросил Фример.
        - Конечно, дядя! - весело сказал принц, подобрал колени и втянул живот. Офицер тоже посторонился. Пришлось снова протискиваться и усаживаться рядом с Чапой.
        - Э… - прогудел Фример. - Ральф! Раз уж вы теперь друг к другу лицом - знакомьтесь, это флаг-лейтенант Исмаэль Джуда. Он знает кто вы…
        - Ральф Зимородок, - на всякий случай представился штарх. - Мое почтение, лейтенант.
        Исмаэль Джуда четко, по-военному кивнул. Сесть ему было некуда, поэтому он продолжал загораживать проход. Это Ральф мог по-простецки вжать хоть и каморного, но все же старого знакомца Чапу в переборку, а флаг-лейтенанту, понятное дело, такое в голову придти не могло.
        Говард Фример был потен и источал плохо скрываемое неудовольствие.
        Ему было жарко, тесно и мерзко - после просторной каюты на «Святом Аврелии» камора Чапы казалась ему сущей крысиной норой. И мысль, что ближайшие недели, а то и месяцы придется ютиться тут вместе с подопечным принцем, повергала капитана Фримера в уныние. А еще вместо пяти десятков солдат получилось взять только половину; кока с цирюльником и вовсе пришлось оставить на «Святом Аврелии», потому что на эти чертовы скорлупки больше народу было ни в жизнь не впихнуть, а третью шхуну нанимать не оставалось времени, да и не хотелось отправляться на поиски целой эскадрой, привлекая всеобщее внимание.
        Они с Бэрбанксом и вторую-то шхуну - или как бишь там ее, сантону - решили нанять только после того как узнали, что на борт, помимо команды, сантона сможет взять только полтора десятка человек.
        Однако Фример был человеком долга и королю Теренсу, двоюродному брату, был предан всецело, поэтому он пытался неудовольствие свое подавить, загнать поглубже и сосредоточиться на порученной миссии, невзирая ни на что: ни на проклятую южную жару, ни на эту тесную каютку с чужим названием камора, ни на варваров со странностями и саутхэмтонскими дипломами…
        - Вы бы сняли китель, дядя, - сочувственно посоветовал Александр. - Жарища ведь, спасу нет.
        Сам Александр сидел в легкой рубахе, изрядно подмокшей.
        - Я б снял… - пробасил Фример. - Да не развернусь, пожалуй…
        - А мы выйдем! - с готовностью подобрался принц. - Исмаэль, прошу вас!
        - Выхожу, - кратко отозвался офицер и освободил площади. На его место переместился Александр; пододвинулись и Ральф с Чапой. Фример с нескрываемым облегчением привстал и кое-как освободился от кителя.
        Рубаха на толстяке была мокрая насквозь, хоть отжимай.
        - Там вон гачок на переборке, - подсказал Чапа услужливо. - Ага, он… И шапку вашу можно туда же…
        - Шапку! - фыркнул Фример. - Это треуголка, дикие вы люди!
        - Ну, пусть будет треуголка, - охотно согласился Чапа. - Не под ногами же ей валяться?
        - Тоже верно, - Фример кое-как пристроил китель и треуголку на гачок.
        - Входи, Исмаэль!
        - Пожалуй, я тут, в проходе постою, - сказал Исмаэль снаружи. - А то и впрямь дышать нечем.
        Чапа озабоченно выглянул в проход перед каморой и гаркнул:
        - Эй, вахта! Кто там есть?
        - Тут! - донеслось сверху.
        - Это кто? Кот?
        - Я, камо!
        - Гляди там, чтоб никто не лез! Заняты мы!
        - Заметано, камо!
        Чапа удовлетворенно кашлянул и всем своим видом показал, что готов внимать нанимателям.
        - Ну, что ж… Взгляните на карту. На данный момент наша задача состоит в том, чтобы отыскать вот это место.
        Ральф взглянул. Внимательно. Карта была крупномасштабной, судя по деталям и рельефу, на ней удалось бы разместить разве что город размером с Керкинитиду или Джалиту с ближайшими окрестностями, не больше. Город на ней был и изображен, город и побережье вод. Однако совсем маленький город, гораздо меньше Керкинитиды.
        Впрочем, это не могла быть Керкинитида, потому что побережье было не плоское, степное, а высокое. Скалы, поросшие лесом горы. Городок стоял на маленьком полуострове и прилегающих холмах, обнимая две бухты. В одну из бухт, с виду более удобную для стоянки судов, вторгался продолговатый остров. Тоже небольшой.
        Самое неприятное состояло в том, что на карте отсутствовала привязка к сторонам света.
        - Что скажете? - поинтересовался Фример.
        - Это наши воды? - осторожно справился Ральф.
        - Мы считаем, что да.
        - В водах масса мест, похожих на это.
        Ральф старался быть предельно корректным и точным в формулировках.
        - Значит, тысяча чертей, будем искать! По крайней мере, знаете вы, где искать не следует?
        - Не беспокойтесь, знаем, - заверил Чапа. - Но по такой карте и впрямь трудно определить место…
        - А ты умеешь читать карты? - недоверчиво прищурился Фример.
        Чапа даже растерялся.
        - А… Господин Фример, но я же каморный… Я вожу эту сантону по водам уже почти двадцать лет… Память памятью, но… Вот, глядите.
        Он бережно достал из-под стола трубчатый чехол, извлек из него свернутую карту и аккуратно развернул. Карту Эвксины и Меотиды выражаясь языком метрополии или карту вод в понимании местных моряков. Это была хорошая карта для дальних походов; на ней даже были обозначены глубины, но составляли ее древние, а значит на эти цифры не стоило обращать внимания. Если верить цифрам, то воды когда-то были чудовищно глубокими… но это было давно, очень давно.
        Ничего не понимающий толстяк уставился на сидящих тесно друг к другу Чапу и Зимородка.
        - Господин Фример, наш каморный прав, - решил внести ясность Ральф. - Я, к примеру, научился читать карты - и морские, и иные - задолго до того, как поступил в академию Саутхэмптона.
        - Хороши варвары, а дядя? - не без иронии вставил Александр. Похоже, он от души веселился. - Право, это лишь доказывает, что мы обратились по адресу!
        - Честно говоря, я снова удивлен, - пробасил капитан Фример. - Час от часу не легче… Хорошо еще, что удивляете вы меня приятно.
        Он пожевал пухлыми губами, в очередной раз промокнул платочком лоб и продолжил:
        - Ну, ладно, к делу. Что вы предлагаете?
        - Я думаю, - осторожно проговорил Чапа, - что нужно просто пойти вдоль берегов. Если это место и впрямь где-то в наших водах, мы его узнаем.
        Осталось только назначить отправную точку.
        - Поненте делать нечего, - сказал Ральф уверенно. - Гор там нет.
        По-моему нужно идти к Боспору, а оттуда - леванте, вдоль побережья.
        Если понадобится - до самого Меотидского пролива. Если не найдем до той поры - значит это не наши воды.
        - Согласен, - кивнул Чапа. - А вы, уважаемый?
        - Что ж, - Фример не стал перечить. - Если вы так считаете, давайте попробуем. Александр?
        - Я согласен, дядя. Утверждаю, так сказать, и благословляю сей план.
        И если у нас больше нет ничего достойного обсуждения - я бы предложил закруглиться. Мо?чи нет, хочется наверх, на ветерок. И еще я бы винца холодненького выпил. Немного.
        - На том и порешим! - подытожил Фример. - Курс - на Боспор!
        - А мы туда и держим, - усмехнулся Чапа. - Видите ли, господин Фример, у нас большинство походов так и начинаются: курс на Боспор, а там будет видно…
        И Чапа довольно хохотнул. Настроение у него было лучше некуда.
        - Баста! Наверх! - скомандовал Фример. - А еще нужно приготовить нам постели. И Исмаэля устроить подобающим образом.
        - Я распоряжусь, - пообещал Чапа. - Все сделаем в лучшем виде, господин Фример, не сомневайтесь!
        Александр Селиний, принц Моро, Эвксина, лето года 864-го.
        К вечеру ветер начал помалу закисать. Чапа сперва распорядился добавить парусов, потом долго глядел на дымку, застлавшую горизонт. А после обернулся к Зимородку, который отдыхал под флоком.
        Многозначительно так обернулся.
        Ральф и сам видел, что к закату ветер окончательно скиснет. Барашки с волн давно пропали, да и волны стали ниже, ленивее и беспорядочнее.
        Надвигался штиль.
        Это заметили все - и Фример, и Исмаэль, и вышедшие покурить солдаты.
        - Тысяча чертей, - пробурчал толстяк-капитан, приставив ко лбу ладонь и изучая небо. - Штилеет. Торчи тут…
        - По-моему, это лучше шторма, - легкомысленно заметил Александр, явно намереваясь присоединиться к Ральфу на прове. - Сухо, не болтает…
        Чего еще?
        - Не скажите, Ва…
        - Дядя!
        - Ах, да! Не скажите, Александр. Даже не особо бывалый моряк вам подтвердит: любая буря лучше штиля. С бурей можно бороться и если капитан умел, а корабль хорош - много ли беды в буре? Зарифились и пошли помалу… А в штиль люди с ума сходят.
        - Вероятно, потому что им занять себя нечем, - предположил Александр.
        - Именно, любезный мой племянник! Именно поэтому - в штиль нечем заняться, от безделья с ума и сходят!
        - Пытливому уму всегда есть, чем заняться, - довольно безапелляционно заявил Александр. - Пойду-ка я к Ральфу. Что-то он там со своей кисой затевает…
        Тут вмешался Чапа:
        - Прошу прощения, господа, но штарха сейчас лучше не трогать. Он занят.
        - В смысле? - не понял Александр. - Почему вдруг занят?
        - Ну, штиль же, - проникновенно пояснил Чапа, всплеснув руками.
        Никто из альбионцев ничего не сообразил. Александр недоуменно переглянулся сначала с Фримером, потом с Исмаэлем. Но в словах каморного было столько убеждения, что потревожить Ральфа никто так и не рискнул, все наблюдали издали, от средней мачты - Александр даже запомнил, что на «Гаджибее» она зовется майстро-шеглой.
        Кассат взобрался на банберс, словно обычный домашний кот на балконные перила, прошел немного вперед и улегся на бастуне.
        - Че это он на утлегарь полез? - отчего-то шепотом спросил Фример, обращаясь к Чапе.
        - Куда?
        - Ну… вон то дерево, по-нашему зовется бушприт, а накладка - утлегарь.
        - А… По-нашему - банберс и бастуня. Ветер творят, господин Фример.
        Глядеть - глядите, а вот близко лучше не подходить.
        - Что творят? - Фримеру показалось, будто он ослышался.
        - Ветер.
        - А… - протянул Фример и осекся.
        Ральф встал позади кассата, затем медленно воздел к небу руки. Воздух меж его ладоней словно бы загустел, стал текучим и зыбким - так в жаркий полдень над песками шевелится горячее марево. По шерсти кассата вдруг побежали, сухо потрескивая, яркие даже при дневном свете искры. Ральф все стоял; меж его ладоней, похоже, рождался миниатюрный вихрь. А несколькими секундами спустя Ральф отпустил этот вихрь; движение его было совершенно однозначным - так отправляют в небо ручных голубей.
        Сантона ощутимо вздрогнула. Затрепетали, будто живые, паруса. Фример с удивлением обернулся, торопливо приблизился к борту и глянул назад, за корму.
        Их догонял порыв, четко видимый по ряби на поверхности моря. Порыв ветра, немыслимый в установившемся спокойствии. Безмерно одинокий - а ведь порывы никогда не гуляют в одиночку.
        - Айя стеньг-стралет! Айя майстро-контра-ранда! Айя бизань-ранда, бизань-контра-ранда! Живо, охламоны! - зычно и азартно проорал каморный.
        Матросы кинулись еще добавлять парусов. И когда паруса встали порыв как раз нагнал «Гаджибея». Сантона устремилась вперед, словно морские боги приняли ее в могучие ладони и увлекли по волнам. «Гаджибей» прочно сел в порыве и заскользил к Боспору, точно по курсу, настолько быстро, что капитан Фример, моряк, четырежды ходивший за океан, сначала не поверил своим глазам. А когда в этот же порыв пристроился и «Дельфин» и уже две сантоны рванулись к горизонту, буквально прилипнув к овальному пятну ряби, у капитана Фримера по спине прогулялся ощутимый холодок - и это невзирая на так и не спавшую к вечеру жару.
        Зрелище было настолько нереальное и непривычное для альбионцев, что все остолбенели, только кто-то из солдат тихо прошептал: «Дева Лусия, это ж чистое колдовство!»
        На него тут же зашикали с нескольких сторон.
        А вот керкинитские матросы и каморный Чапа восприняли случившееся как нечто обыденное. Поставив паруса и закрепив снасти, матросы деловито разбежались кто куда, а Чапа подмигнул Фримеру и довольно осведомился:
        - Ну, что, господа хорошие? Поняли, зачем нужны штархи?
        - Три… нет, тридцать три тысячи чертей! - вполголоса выругался Фример. - Ты хочешь сказать, что этот порыв вызвал наш штур… штарх?
        - А откуда еще взяться порыву? - недоуменно пожал плечами Чапа. - Зимородок хороший штарх, думаю, на этом ветре до рассвета тянуть будем.
        И обернулся к рулевому:
        - Тимоня, в ветре держать!
        - Добро, камо! - донеслось в ответ.
        Фример снова взглянул на Ральфа - тот уже сидел у основания бушприта/банберса, а кот его продолжал неподвижно лежать на узкой деревяшке, словно и не было под ним волн, а над ним парусов.
        - И долго его… нельзя трогать? - поинтересовался Александр, обернувшись к Чапе.
        - Да сейчас очнется, - уверенно предсказал тот. - Можете покурить пока, как раз на одну люльку.

«Вот вам и местная магия, - подумал Александр в смешанных чувствах. - До чего же интересно!»
        Он не мог поверить себе. Да, действительно болтали, дескать, варвары с берегов Эвксины используют магию. Но одно дело слышать это и совсем другое - увидеть воочию. Вот так вот, р-раз! И вместо штиля приходит равномерный ветерок нужного направления. Причем приходит только туда, где болтаются на волнах две сантоны…
        Чудеса!
        Через несколько минут Ральф действительно шевельнулся, завертел головой, поглядел на невольных зрителей своей работы. Шевельнулся и кассат, ловко перепрыгнул с бастуни на фашту, зевнул во весь рот и канул в пров-тамбучу. Видимо, отдыхать. К Ральфу тотчас подбежал один из матросов с ковшом разбавленного вина. Тот жадно выпил - залпом, не отрываясь. И устало растянулся на досках фашты.
        Солдаты Исмаэля вскоре потеряли к происходящему интерес и уселись под мачтой в кружок. Затарахтели в стакане игральные кости.
        Солдат трудно было удивить, потому что капрал не врал: все они минимум один раз хаживали через Атлантику и назад. Пусть они не особо разбирались в снастях, рангоуте и такелаже, но повидали всякого, и мОря и океана. Коль моряки считают, что все в порядке - значит все действительно в порядке. И нечего разевать рты.
        Александр нерешительно заозирался: Чапа удалился вниз, дядя Фример, оглядев горизонт в подзорную трубу, теперь о чем-то тихо беседовал с Исмаэлем. Зимородок отлеживался на самом носу, рядом с люком в кубрик, который здесь, кажется, принято было называть тамбучей.

«Подойду», - решил принц.
        - Ральф! - тихо позвал он, приблизившись. - Вы в порядке?
        - Садитесь, Алекс, - тише, чем можно было ожидать, отозвался штарх, причем глаз при этом не открыл. - Простите, я не стану вставать, сил нет. Но скоро я оживу, подождите только.
        Александр пробормотал: «Конечно-конечно!» и уселся на свернутый в бухту канат, каким-то образом закрепленный на палубе (или на местном жаргоне - фаште).
        К местному жаргону волей-неволей приходилось приноравливаться.
        - Подобная работа выедает душу, - сообщил Ральф спустя недолгое время.
        Глаз он так и не открыл. - А уж тело - так просто выматывает. Словно черти тебя жевали…
        - Вы имеете в виду общение со стихиями? - поинтересовался Александр.
        - Со стихиями общается кассат, - Ральф наконец открыл глаза. - Я только формулирую… как бы это сказать… запрос.
        - Кассат? Хм… Так вот для чего вам нужен этот зверь - общаться со стихиями?
        Зимородок вяло приподнялся на локте и кое-как сел.
        - Эх-х-х… опять пить охота.
        - Вина сюда! - немедленно крикнул Александр. Словно бы и в никуда крикнул, но было что-то такое в его тоне, в его голосе и интонациях - мигом примчался матрос с новым ковшом.
        На этот раз Зимородок осилил только пол-ковша, поэтому принц тоже позволил себе отхлебнуть.
        - Довольно… - сказал он, собираясь отдать заметно полегчавший ковш матросу. Но передумал: - Хотя, нет. Пусть тут постоит. Ступай.
        Матрос послушно удалился.
        - Я уже говорил вам, Алекс. Кассат - не зверь, - задумчиво проговорил Зимородок.
        - Не зверь, - проворчал принц. - Не зверь, не человек, не божество…
        Кто же он тогда?
        - Не знаю, - неожиданно серьезно ответил Ральф. - Полагаю, он спутник стихий. Или воплощение стихий. Не знаю… Но с помощью кассатов штархи всегда могут донести просьбу до стихий и она, как правило, бывает услышана и удовлетворена.
        - Ценой чего? Только вашей усталости?
        - А разве это малая цена? Можете поверить, я чувствую себя так, словно из меня действительно выпили душу. Это со временем пройдет, конечно… Всегда проходило. Но после особо тяжелой и масштабной работы иной раз хочется просто шагнуть за борт и прекратить это все.
        Развеять опустошение. Простите, если нагоняю на вас тоску.
        - Нет-нет, мне безумно интересно! - горячо сказал Александр. - У меня, как легко догадаться, уйма вопросов! Не возражаете?
        Ральф обессиленно махнул рукой, допил вино и выдохнул:
        - Спрашивайте…
        - Мне что-то подсказывает: с кассатами способны общаться далеко не все люди. Только некоторые; и именно они становятся штархами. Я прав?
        - Правы. Более того, с каждым конкретным кассатом способен общаться только один вполне конкретный штарх. Других кассат ни за что не послушает.
        - Даже так?
        - Именно так.
        - Хм… - Александр наморщил лоб. - А как происходит встреча конкретного кассата с конкретным штархом? Как они друг друга находят?
        Как узнаЮт? Вот вы со своим как встретились?
        - Столкнулись у вод. Я еще мальчишкой был. Мне лет пять стукнуло, что ли. Ходили мы купаться, целая ватага портовой ребятни, одежку в маслиновых кустах побросали. Вернулись - сидит. Я сперва решил - собака. Подошли ближе - нет, не собака. Приятели мои, хоть и старше были, струхнули и разбежались, а я, до сих пор помню, ничуть не испугался. Подошел к нему… А он мне в глаза заглянул… И все. С тех пор мы расставались только один раз, когда я в Саутхэмптон учиться поехал.
        - А кассат где все это время был?
        - Откровенно говоря - не имею ни малейшего представления, - признался Ральф. - Но, уезжая, я твердо знал: кассат понимает куда и зачем я еду. Более того, по-моему, он заранее не менее твердо знал когда я вернусь. Он провел меня до асигута при отбытии и встретил у асигута, когда, спустя четыре года, я вновь ступил на тот же керкинитский причал.
        - Чудеса, - Александр улыбался, словно мальчишка, которому перед сном рассказали волшебную историю. - А у других как это происходит? Я имею в виду других штархов с их кассатами.
        - Да примерно так же. Как правило, ребенок встречает кассата и больше с ним не расстается, если только не уезжает куда-нибудь далеко от Эвксины.
        - Со взрослым кассатом встречается?
        - Да. Хотя… тут есть нюанс. Кассаты все взрослые. По крайней мере никто и никогда не видел их детенышей. Да что там, если присмотреться повнимательнее… вы не присматривались?
        - Нет. А что? - не понял Александр.
        - Кассаты бесполы.
        - Как это? - Александр форменным образом опешил. В глубине души он все равно считал кассатов экзотической разновидностью кошек.
        - А вот так. Яиц у них не бывает, петли тоже. Во всяком случае я не видел ни у одного. У них не бывает течек и гона, между собой они всегда общаются тихо и стороннему глазу незаметно. Они не приносят детенышей. И они не умирают, Алекс, вот что страшит и бесит обывателей пуще всего. Не стареют и не умирают. Штархи старятся, отходят от дел, дряхлеют - их друзья-кассаты остаются рядом с ними до последнего дня. Но когда последний день наступает - кассат уходит.
        Меня почему-то всегда больше всего огорчал тот факт, что кассат уходит сразу же после смерти штарха, не дожидаясь похорон. Пока штарх жив - кассат находится рядом и разделяет его страдания, если штарх страдает перед смертью. Но как только жизнь и душа покидают штарха - кассат просто встает и уходит прочь… опять таки не знаю куда.
        Возможно, искать нового приятеля среди детей. Не знаю.
        Принц слушал, жадно распахнув глаза. Новое знание завораживало, скорее всего оттого, что в него трудно было с ходу поверить. Разум отказывался верить, естество вопило: «Сказки! Не бывает!» Но совсем недавно Ральф с кассатом вызвали самый настоящий ветер и этот факт игнорировать было невозможно. Кроме того… зачем Ральфу врать?
        Александр чувствовал: этот человек не станет набивать себе цену мистическими и жутковатыми выдумками как это делают шарлатаны, именующие себя магами, в Альбионе. Ему это просто незачем.
        - Я… Я поражен вашим рассказом, Ральф! Честное слово. Не то чтобы я вам не верил, но… такие истории нужно сначала осмыслить, свыкнуться с ними. Воспринять. А сейчас мне будто ушат ледяной воды на голову опрокинули. Святой Аврелий, я чего-то такого и ожидал, но, видит небо, все равно оказался не готов к услышанному!
        - Ничего, - понимающе усмехнулся Зимородок. - Не вы первый.
        - Кажется я начинаю догадываться за что… точнее, почему вас ненавидят горожане, далекие от моря и мореплавания.
        Зимородок снова усмехнулся, шире, но на этот раз не сказал ничего. А вызванный им и кассатом порыв все влек и влек «Гаджибея» и «Дельфина» сирокко, в самое сердце Эвксины, и там где две сантоны проходили, ненадолго волнуя воды, вскоре вновь воцарялся штиль. Штиль был везде: впереди, позади, справа, слева… Но паруса сантон все же полнились ветром, а порыв гнал их вперед и вперед, неутомимый, как воля стихий.
        Собственно, он и был волей стихий.
        - Вы как-то упоминали, Ральф, что кассат нуждается в людской неприязни, к себе и штарху.
        - Это действительно так, - кивнул Ральф. - Худа без добра обыкновенно не бывает: в людской неприязни кассат черпает силу, которая помогает в общении со стихиями. Своеобразная энергетическая подпитка. А вы позволите встречный вопрос, Алекс?
        - Разумеется!

«Надеюсь, он не станет выведывать запретные подробности нашего похода,» - подумал принц.
        Уроки Узкоглазого Друида Тольба не прошли даром: Александр практически никогда не терял концентрации и самообладания. Выболтать семейные и государственные тайны - что может быть отвратительнее?
        - Скажите, Алекс… Когда я учился в Саутхэмптоне, мы, естественно, судачили с сокурсниками о многом, в том числе и о королевской семье.
        Обсуждали и принцев Моро - Эрика, Финнея и Георга. А вот что касается принца Александра - не припомню разговоров о нем. Простите, если мой вопрос покажется бестактным…
        - Ничуть, - хладнокровно отозвался Александр. - Если вы хотите узнать не бастард ли я - то нет, не бастард. Мой отец - ныне здравствующий король Альбиона Теренс Моро, а мать - ныне покойная королева Свенира де Агостини. Я младший ребенок от их брака и - увы! - королева умерла спустя несколько минут после того, как произвела на свет меня. Жаль, но именно этот факт стал причиной мягко говоря прохладного отношения ко мне, как в королевском дворце, так и за его пределами - королеву очень любили в Альбионе. Я… вам интересно, Ральф?
        - Да, да, продолжайте!
        - Признаться, непривычно столь часто произносить слово «я», - усмехнулся Александр. - Вот брат Финней это прям-таки обожает… В общем, я рос эдаким волчонком, предоставленный сам себе. Братьям со мной было неинтересно, они старше и игры у них были свои. А больше играть было не с кем, так уж сложилось, что сверстников в ближайшем окружении не нашлось. Вот я и подружился с книгами… и еще одним удивительным человеком, выходцем с дальнего-дальнего востока. Как это по-вашему? Сейчас вспомню… Мистрале-трамонтане-грекале, поненте-леванте… Леванте! Верно?
        - Верно! - Ральф улыбнулся. - У вас завидная память, Алекс!
        - Спасибо. Так вот, у этого человека совершенно непроизносимое имя, поэтому у нас его прозвали Тольбом, а еще - Узкоглазым Друидом. Он и поныне служит садовником при дворце и, честно говоря, когда глядишь на плоды его работы - форменная оторопь берет. Какие деревья он вырастил, какие кусты! А цветы! Такое впечатление, что растения тянутся к нему и черпают его жизненные силы. Помимо библиотеки я пропадал еще и в саду; там мы с ним постепенно и начали общаться, невзирая что он простой садовник, а я принц крови. Собственно, именно общение с Тольбом впервые натолкнуло меня на мысль, что титулы и происхождение - всего лишь условности, жребий рождения. Конечно же, куда приятнее родиться принцем, нежели садовником, не буду спорить, но сам факт рождения в знатной семье еще не делает тебя дельным человеком, не так ли?
        Ральф, не переставая улыбаться, кивнул.
        - В общем, как-то незаметно Тольб затронул меня философией совершенно отличной от той, с которой я сталкивался за пределами сада.
        Разумеется, осознал я это позже, уже повзрослев… Я вдруг увидел насколько мелочна и отвратительна борьба братьев за будущую корону, как они, распихивая друг друга локтями, сражаются за отцовскую благосклонность…
        Александр на некоторое время замолчал.
        Штарх глядел на собеседника с неподдельным интересом; наверняка история младшего принца Моро его занимала. Александр это чувствовал и именно поэтому рискнул приоткрыть душу незнакомому, в сущности, человеку.
        - Я гляжу, вы не слишком-то жалуете братьев…
        - Не слишком, - со вздохом согласился Александр. - Впрочем, как и они меня… Георг еще туда-сюда, а вот старшие… Вот ведь, судьба-затейница! На мой взгляд, лучшим наследником трона стал бы именно Георг, но по иронии судьбы он моложе Эрика и Финнея, а в Альбионе, Аллемании или Галлии трон чаще всего наследует старший из братьев, вы наверняка это знаете. Однако я слишком уклонился от сути вопроса! Так вот, вы ничего не слышали о принце Александре по той простой причине, что я заявил отцу и братьям, что никоим образом не претендую на трон Альбиона ни при каких обстоятельствах, даже если останусь единственным Моро под небесами, а взамен потребовал покой.
        Чтобы меня никто не тревожил. Фигурально выражаясь, я заперся в башне и отказался быть нормальным принцем как это понимают во дворце - дуболомом, усердно учащимся махать шпагой, скакать на коне и примеривать чужую корону. Я не напивался до полусмерти на пирушках и не волочился за дочками заезжих аристократов. Я просто читал книги и познавал мир таким, каким его видит, например, учитель Тольб. Перед отплытием из Альбиона сюда я не встречался с братьями почти год. С Эриком, по-моему, даже больше. Вот… такой я неправильный принц…
        - Вы необыкновенный принц, - убежденно сказал Ральф. - Знаете, меня часто гложет крамольная мысль, что многим знатным вельможам голова дана только для того, чтобы носить шляпу - или корону, если угодно - и еще туда есть. О том, что голова предназначена еще и для того, чтобы думать, многие из них даже не подозревают. Надеюсь, вы не велите выбросить меня за борт за столь невежливые речи!
        - Не велю, - фыркнул Александр. - Придумаете тоже… На самом деле мы с вами в данный момент находимся практически на одной ступеньке. Ну и что с того, что я принц? С точки зрения моих братьев я отверженный.
        Король Теренс… даже не подозреваю, что он обо мне думает. Да, он послал меня в этот поход и - видит небо! - я совершу все, что в моих силах и даже больше дабы выполнить его волю. Но стану ли я от этого иным? Вряд ли.
        Александр вдруг на несколько секунд умолк, а потом внезапно сменил тему:
        - Знаете, Ральф! Беседы с вами - словно глоток свежего воздуха в душной трясине окружающего невежества и самодовольства. Давайте сделаем из них своеобразный ритуал, а? Будем сидеть вечерами тут, на прове, пить вино и беседовать… Мне так не хватало этого там, во дворце - умных и одновременно задушевных бесед, а учитель Тольб часто бывал занят в саду. К тому же, беседы с учителем, который встает и кланяется при твоем появлении и беседы со сверстником, которого считаешь равным себе - это разные вещи. Мне сейчас отчаянно хочется жить, Ральф, понимаете? Жить, что-то доказывать себе и остальным, совершать подвиги, сворачивать горы… Черт побери… Только не смейтесь.
        - И не подумаю, Алекс. И не подумаю! Знаете, в такие моменты у меня тоже случается душевный подъем. Возникает ощущение, что именно сейчас, в данную минуту я живу. Не там, на берегу за бокалом пива или в постели с очередной девицей. Именно здесь! В водах, когда над головой поют паруса, а напротив сидит собеседник, которому можно доверить сокровенное, и он не найдет твои слова смешными или глупыми.
        Именно это жизнь, а все остальное - лишь тусклое прозябание. И любой человек должен стремиться, чтобы между рождением и смертью было как можно больше моментов, о которых потом можно будет сказать: «Я жил!» и как можно меньше всего остального.
        Они довольно долго молчали, слушая как ноют наполненные ветром паруса и шепчут волны. А потом Ральф осторожно предложил:
        - Может быть, выпьем еще вина, Алекс? По-моему это будет очень уместно!
        - Согласен! Сейчас! У меня припасена интересная бутылочка, думаю вы оцените!
        Александр вскочил и умчался в камору, к своим вещам. Он никому не позволял рыться в своих вещах.
        - Ну и ну, - проворчал оставшийся на прове Ральф Зимородок. - По-моему, я отправил за вином целого принца крови! Расскажи - не поверит никто.
        Ральф Зимородок, воды, лето года 864-го.
        Призванный порыв выдохся незадолго до рассвета, когда Ральф еще крепко спал. Вахтенный не стал тревожить штарха, справедливо решив, что до рассвета обойдется, а там проснется и каморный, и штарх, и господа наниматели, и все как-нибудь образуется. Огонек на пупе соседней сантоны ясно виднелся чуть позади и правее. Да вдобавок ближе к рассвету, когда небо посерело, а леванте начало еще и розоветь, подул легкий ветер, ближе к бакштагу и обе сантоны вновь обрели вполне приличный ход.
        Ральф проснулся вскоре после рассвета и, как это часто бывало после работы на пару с кассатом, ночью у него вызрела мысль, которую стоило додумать и обсудить. Лучше всего с Чапой. Ну и с альбионцами, конечно.
        Вопреки ожиданиям капитан Фример оказался вовсе не склонен нежиться в постели - к моменту когда Ральф выбрался на палубу дядя Александра уже успел встать и даже побриться, вследствие чего был свеж и благодушен. Оглядев горизонт в раскладную подзорную трубу и напевая под нос нечто бравурное, он уселся поблизости от тимони и принялся наблюдать.
        Вскоре появился и Чапа, душераздирающе зевнул, принял вахту и отпустил сменившихся отдыхать. Подвахтенные матросы затеяли чинить сменные паруса; солдаты опять принялись резаться в кости, Исмаэль Джуда, умело справляясь с легкой качкой, записывал что-то в небольшую походную тетрадь.
        - Доброго утра, господин Фример! Привет, Чапа, - поздоровался Ральф, выходя из-за бизани.
        Фример благосклонно кивнул. Чапа тоже.
        - Господин Фример, нельзя ли еще разок взглянуть на вчерашнюю карту?
        - справился Ральф как можно учтивее. - У меня родилась одна мысль, смею надеяться - ценная.
        Альбионец нахмурился. Наверное, у него возникли какие-нибудь подозрения, но, в конце-концов, капитан с ними совладал.
        - Поглядеть-то можно… Только я бы предпочел пореже произносить слово «карта», - говорил Фример чуть ли не шепотом. - Двинули-ка в каюту.
        - Чапа, ты тоже поди, одна голова хорошо, а две всяко лучше, - позвал Ральф.
        - Добро, - не стал возражать каморный. Собственно, штархам вообще редко возражали, особенно проверенным и надежным, таким как Ральф Зимородок. Даже каморные.
        - Кот! - Чапа окликнул одного из матросов.
        - Я, камо!
        - Стань к тимону, я отойду.
        - Добро, камо!
        Доверив управление Коту, каморный спустился следом за Ральфом и Фримером.
        В каморе поверх расстеленной прямо на полу постели валялся Александр и читал книгу.
        - Доброго утра, Алекс! - приветствовал его Ральф.
        - Взаимно, Ральф! Доброе утро, дядя, доброе утро, каморный.
        - Ты уже успел поднабраться варварских словечек? - проворчал Фример, без особой, впрочем, досады.
        - Полноте, дядя, - отмахнулся книгой Александр. - Вчера у нас был прекрасный шанс убедиться, что в плане мореплавания у местных, как ты выражаешься, варваров можно многому поучиться. Во всяком случае вызывать ветер во время штиля просвещенные альбионские моряки не умеют.
        - Ну-ну… Ладно, дай карту. У нашего драгоценного штурмана и, как выяснилось, заклинателя ветров, родилась какая-то важная идея. Если он не врет, конечно.
        - Зачем ему врать? - удивился Александр.
        Принц не стал требовать, чтобы посторонние вышли - просто достал карту из дорожного сундучка. Возможно, таким образом он демонстрировал доверие, возможно, хотел просто подразнить дядю.
        Кстати, второе у него вполне удалось: капитан Фример нахмурился пуще прежнего и про себя решил позже сделать выговор строптивому племяннику за то, что продемонстрировал варварам местонахождение карты.
        - Вы позволите? - Ральф протянул руку.
        - Пожалуйста…
        - Гляди, Чапа, - сказал Ральф, принимая карту. - У меня вчера все не шли из головы вот эти домишки на горе… Видишь? На этом склоне их нет. А на этом - полно, хотя, судя по карте, крутизна у склонов одинаковая. Значит, дело не в крутизне. А в чем?
        - Погоди, погоди, - Чапа был хорошим каморным он мгновенно ухватился за мысль штарха и развил ее. - Господствующие ветра?
        - Именно! Восемь против одного, что вот этот склон ориентирован либо поненте, либо мистрале. Стало быть, вот здесь у нас трамонтане, а вот тут остро. А это место, скорее всего, расположено где-то посредине между Истанбулом и Синопом, более ему располагаться негде. Далее, гляди… Вот такой приметный мыс, ни на что не похожий. Да еще с островом-скалой… Обращенный головой мистрале, а хвостом леванте…
        - Амасра, - тихо сказал Чапа. - Чтоб мне провалиться, это Амасра!
        - Ты сказал, - усмехнулся Ральф.
        Чапа сунулся к чехлу с большой картой Эвксины и спустя полминуты расстелил ее на столе.
        - Так-так… Приводиться надо… - сделал вывод он. - Что скажете, господин Фример?
        - Вы уверены в своих выводах, господа? - спросил альбионец, все еще хмурясь.
        С одной стороны ему хотелось, чтобы варвары оказались правы. Это существенно экономило время для основной миссии. С другой стороны… как-то слишком лихо все у них выходило, у варваров. Пару раз взглянули на карту - и, пожалуйста, опознали место. Эвксина, конечно, совсем небольшое море, но все-таки, все-таки! Это не одна тысяча миль береговой линии!
        - Полной уверенности быть, конечно же, не может, - осторожно ответил Ральф. - Но вероятность высока. И, потом, я припоминаю вот этот мостик… это ведь однозначно мостик, на перешейке полуострова. Мне кажется, это действительно Амасра.
        Фример, наверняка, не избавился от сомнений полностью. Но, надо отдать ему должное, был капитан человеком решительным и смелым.
        - Командуйте перемену курса! - велел он Чапе.
        Чапа кивнул и выскочил из каморы. Вскоре донесся его зычный голос:
        - Кот! Лево тимон! Держи меж сирокко и остро! Идем примерно на устье Бартына!
        - Понял, камо! Эй, бездельники! К стрелам, гордовинам и сингалетам!
        Приводимся!
        Матросы оставили недочиненный парус и кинулись выполнять приказ тимони.
        - Просигнальте кто-нибудь «Дельфину»!
        - Добро, камо! Скиф, сигналь!
        Скиф - пожилой рябой матрос - вынул из чехла у основания тимона флажки и принялся сигналить второй сантоне. Не прошло и минуты, как «Дельфин» в свою очередь выправил курс.
        Ральф тоже вышел наверх (вручив предварительно карту Фримеру). В принципе, новый курс держать было несложно, полветра примерно, самое то для сантоны. Тревожить кассата и вновь взывать к стихиями воздуха было необязательно.
        Вскоре показался и Фример со своей подзорной трубой. В очередной раз исследовав горизонт и в очередной раз ничего не узрев, он довольно крякнул и заботливо протер линзы чистым платком.
        - Сколько нам идти? - справился он у Ральфа.
        - Полагаю, сутки-двое, вряд ли дольше. А если ветер усилится - и того менее. Как-то мы дошли от Херсонеса до Синопа за двадцать восемь часов. Но дуло тогда… сильно.
        - Угу… Заберусь-ка я, пожалуй, на марс… С палубы ничего не видать.
        - Хм… А вы уверены, капитан, что подобные упражнения вам по плечу?
        - осторожно поинтересовался Ральф.
        - Что за вздор вы несете, штурман? - Фример выпрямился, подобрал живот и расправил плечи. - Я старый моряк и не намерен в ближайшее время списываться на берег! К тому же, свою трубу я не доверю никому, даже Александру! И уж тем более какому-то матросу-варвару из-за сущего пустяка - необходимости забраться на марс!
        Ральф приложил руку к сердцу и слегка поклонился:
        - Как вам будет угодно! Эй, матрос!
        - Да, Зимородок? - ближайший из чапыной команды «варвар» охотно предстал перед штархом.
        - Господин Фример желает взобраться на паринькет. Будь рядом и…
        - Вот еще! - возмутился Фример. - Я вам что, дитя малое?
        - Господин Фример, - примирительно сказал Ральф. - Как вы уже изволили заметить, вооружение, снасти сантон и их проводка кое в чем отличаются от привычных вам. Матрос просто поможет разобраться в случае если у вас возникнут вопросы. Кроме того… вы можете браниться, конечно. Но мы с каморным отвечаем за ваше благополучие и безопасность. Возможно вы виртуоз работы на шег… на мачте. Но мне-то это неизвестно, верно? Поэтому пусть с вами рядом будет тот, в ком я уверен. Договорились?
        - Ах ты… прохвост! - Фример вроде бы возмутился, но как-то уже добродушно, без былого запала. - Бережешь меня, значит? Ладно, черт с тобой! Эй, матрос! Поди уж сюда, куда тебя денешь…
        С помощью матроса или без оной, но вскоре Фример оказался на паринькете и тут же припал к окуляру подзорной трубы.
        - Тысяча чертей! - донесся его негодующий крик несколькими секундами спустя. - Штурман, поднимайтесь ко мне! Да поживее!
        Было в его голосе что-то такое, отчего Ральф на паринькет буквально взлетел.
        - Глядите!
        Ральфу не нужна была труба, дабы понять в чем дело. Но перечить Фримеру не стал, принял трубу и поглядел в нее.
        За ними шли три корабля - сантона и две квариссы.
        - Видите? Они вышли вслед за нами из Керкинитиды! Я наблюдал их весь вчерашний вечер. Надеялся, что за ночь мы разойдемся, однако они не отстают!

«Так-так! - подумал Ральф, вглядываясь. - Что бы это значило?»
        - Вы узнаете эти корабли, штурман?
        - Один точно узнаю, господин Фример, - сообщил Ральф как можно более спокойно. - Ближняя к нам кварисса - это «Романа» наместника Джалиты Назима Сократеса. А теперь давайте-ка потихоньку спустимся и обсудим сложившуюся ситуацию…

* * *
        И вновь собрался в каморе скорый совет. Исмаэль Джуда тоже пришел по зову Фримера; Александр к тому времени уже успел встать и совершить утренний туалет. Постель его убрал кто-то из матросов и тотчас шастьнул прочь. Матросы вообще старались перед начальством не маячить и выглядеть понезаметнее.
        - Александр, Исмаэль… Вы еще не знаете. За нами идут три корабля.
        Один такой же как наш, два чуть поболее. Как раз те, которые мне не удалось нанять намедни.
        - Вы пытались нанять «Роману»? - удивился Чапа. - Бесполезно, это корабль наместника Джалиты, он не нанимается никем и никогда.
        - Я уже понял, - пробасил капитан Фример. - Но рожа этого самого наместника мне не понравилась еще вчера! Все норовил выпытать зачем мы пришли из Альбиона да куда идем дальше. Ладно, шутки в сторону: будем предполагать самое худшее. Нас на двух кораблях, не считая вас, Александр, четверо офицеров и двадцать два солдата. Если предположить, что на тех трех кораблях неприятеля пропорционально…
        - Не совсем так, господин Фример, - вмешался Ральф. - Извините, что перебиваю вас, но, к сожалению, квариссы заметно более вместительны в отношение пассажиров. «Романа» в состоянии безболезненно приютить под две дюжины бойцов. Вторая кварисса тоже. Ну и плюс сантона - еще дюжина.
        - Это почему? - насторожился Фример. - «Романа» эта, конечно, поболее наших судов, но не вдвое же!
        - Вы видели их паруса, господин Фример? Высокие, узкие, треугольные? Это бермудские паруса. Чтобы управлять ими не нужен экипаж в две восьмерки матросов. Вполне хватает шести-восьми человек.
        Вот место и освобождается.
        - То есть, вы хотите сказать, - подытожил Фример, - что у них там в сумме может оказаться пять-шесть десятков солдат?
        - Да. Как это не печально. Однако… с чего вы делаете такие невеселые выводы? Может быть, Назим Сократес просто идет по своим делам в Истанбул?
        - И меняет курс вслед за нами? Мы ведь отвернули от Истанбула.
        Кстати, а как они шли во вчерашний штиль?
        Ральф сдержанно пожал плечами:
        - Я не единственный штарх в водах Эвксины. Есть и другие.
        - А эти ваши… квариссы… Они быстроходнее наших кораблей? Я имею в виду
«Гаджибей» и «Дельфин», а не корабли Альбиона.
        - Нет, не быстрее. У них лучше паруса, но сами они тяжелее. Если постараться, до Амасры они нас не достанут.
        - Прекрасно! На берегу мы зададим им перцу в случае чего! Придется уж вам постараться, штурман!
        - Стараться, господин Фример, нужно будет только в том случае, если стараться начнут и они тоже. А они вряд ли начнут - ветер удобный, да и, судя по вашим же словам, нет у них намерения нас догнать. Скорее, сопроводить. Не так ли?
        - Откуда мне знать… - Фример вновь помрачнел. - Исмаэль!
        - Да, мой капитан?
        - Скомандуйте-ка солдатам нижнюю тревогу. Пусть будут начеку… и оружие пусть приготовят.
        - Слушаюсь, мой капитан!
        Коренастый и низкорослый Джуда поспешил исполнить приказ.
        Когда он вышел, заговорил Александр:
        - Дядя, а в самом деле, с чего вы так всполошились? Ну идут себе три корабля через Эвксину…
        - Александр, я старый солдат и привык готовиться к худшему. Смею вас заверить, чаще всего оправдываются именно самые худшие из подозрений, так что готовиться по-любому надо. Я, пожалуй, попрошу вас не выходить из каюты до Амасры.
        - Ну уж нет! - немедленно возмутился Александр. - Вот засвистят над головами ядра - тогда еще может быть. А сейчас-то чего?
        - А шальные пули?
        - Если я правильно понял, корабли наместника Джалиты видны на горизонте, причем только с мачты и в подзорную трубу. Вы хотите сказать, что выпущенная оттуда пуля до нас долетит? Не смешите.
        - Александр! Вооруженная стычка - это не шутки…
        - Я знаю!
        - Откуда? Из книг?
        - Да хоть бы и из книг!
        Фример ничего не сказал, но лицо его весьма красноречиво выразило все, что он думает о книгах и об их роли в военном деле.
        - Так! - Александр внезапно понизил голос и вдруг стал совершенно спокойным, хотя еще пару секунд назад излучал хорошо уловимое недовольство. - Дядя! Я уверяю, что едва возникнет намек на опасность, я тут же сделаюсь паинькой и выполню все ваши приказы. Но пока опасности нет - в каюте я сидеть не стану. Все, разговор окончен. Будьте добры, пропустите меня, я намерен немедленно выйти на палубу.
        Фример молча подчинился.
        - Я вот что думаю, - решил разрядить обстановку Чапа. - Загоню-ка я на шеглу матроса поглазастее. Да не на паринькет, а на контра-паринькет. И пусть бдит: догоняет нас «Романа» или не догоняет. А?
        - Разумно… - Фример кивнул. - Контра-паринькетом, я так понимаю, вы называете салинг?
        - Точно, - подтвердил Ральф; Чапа альбионской морской терминологии не знал. - Фор-салинг.
        - Тогда следует сделать это немедленно! И… закроем, пожалуй совет…
        Тысяча чертей! Не так я себе все это представлял!
        Фример грохнул кулаком по столу, посидел немного словно бы в раздумьях, грузно привстал и выудил откуда-то из-под свернутой на рундуке постели большой пистолет.
        - Но ничего! Мы им еще покажем! - увесисто пригрозил он и Ральф вдруг понял, что ни секунды не сомневается: этот человек-кремень, человек-скала и впрямь не сойдет с места ни при каких обстоятельствах и будет отстаивать свое до последнего вздоха. И покажет - им всем, кто бы ни стал альбионцев преследовать.

* * *
        Солдаты продолжали как ни в чем не бывало дуться в кости, однако рядом с каждым теперь лежали шпаги и заряженные мушкеты; да и пистолеты, заткнутые за пояса, у каждого виднелись. Исмаэль Джуда вновь строчил что-то в тетради. Александр сидел на прове, на месте вчерашней беседы и неотрывно глядел на море.

«Надо с ним переговорить, пожалуй, - подумал Ральф озабоченно. - Тяжко ему, поди… Из библиотеки - да в воды, да еще с вояками, да еще в неспокойное время… Не позавидуешь».
        Он приблизился и сел рядом с принцем. Тот на мгновение скосил глаза - и вновь уставился за борт.
        - Бережет вас дядя? - осторожно заметил Ральф.
        - Да уж, - буркнул Александр. - Будто стеклянного. Впрочем, это вздор, чистый вздор! Я не об этом задумался, если честно.
        - А о чем?
        - О той девушке, которую мы повстречали в городе.
        - Хм… Такая может запасть в душу… особенно если ты богат и знатен. Остальным я бы рекомендовал не беспокоиться.
        Александр иронически усмехнулся:
        - Девушка и впрямь красива, но я сейчас опять же не об этом.
        - Признаться, не понимаю вас, Алекс.
        - Имя! Вы помните ее имя?
        - Помню, конечно! Альмея Сократес. Дочь того самого типа, который якобы гонится за нами.
        - О! - многозначительно изрек Александр и воздел указательный палец.
        - Очень может быть, что она отнюдь не случайно встретилась с нами.
        - Не случайно? - Ральф поджал губы и задумался. - А зачем ей с нами встречаться?
        - Например, чтобы взглянуть на меня.
        Ральф искривил губы в легкой улыбке; Александр, конечно же, заметил это.
        - Нет-нет, я вовсе не ожидаю, что едва я попаду в незнакомый город, местные красотки тут же гроздьями начнут вешаться мне на шею. Дело совершенно не в этом.
        - Насколько я помню, Альмея вообще не знала кто вы.
        Александр хищно блеснул глазами:
        - Дорогой Ральф! Если вам что-то говорят, это еще не значит, что так оно и есть. Говорить она могла что угодно. Давайте-ка лучше припомним как все вчера произошло.
        - А что там припоминать? - пожал плечами Ральф. - Апитор обозвал нас голодранцами или как-то еще.
        - Вот и первая странность, Ральф! Апитор, знаток церемоний и обрядов.
        И он не распознал во мне человека знатного сословия? Бред. Да и вы, Ральф, честно говоря, на голодранца мало похожи. В Лондиниуме полно безденежных аристократов, одетых заметно хуже вас. А уж по манере держаться вас вообще можно принять за кого угодно. Честное слово!
        Ральф задумался. Действительно, поведение апитора теперь показалось ему весьма странным и нелогичным.
        - Если же предположить, что целью Альмеи было увидеть нас и заговорить с нами, все сразу встает на свои места и легко объясняется, - Александр продолжал размышлять вслух.
        - Ну, хорошо, пусть так, - согласился Ральф. - Однако возникает резонный вопрос: зачем делать это таким замысловатым способом? И вообще - зачем это Альмее? Даже если она доподлинно узнала, что из Альбиона прибыл принц Моро.
        - Самое простое предположение, конечно, из женского любопытства, - Александр досадливо поморщился. - Знаете, мне не очень приятно об этом говорить, но в отцовский дворец постоянно прибывали какие-то незамужние девицы и из кожи вон лезли лишь бы попасться мне на глаза.
        Баронессы фон чего-то там, графини такие-то и герцогини сякие-то.
        Хорошо, что никто из них не совался в библиотеку. Точнее, я велел никого туда не пускать. Так вот, как вы полагаете, Ральф, выйти замуж за принца Моро и уехать из глухой провинции в столицу империи, в королевскую семью - это ли не предел мечтаний дочек аристократов Тавриды?
        - Полагаю, вас эти незамужние дочки просто достали, - дипломатично ответил Ральф.
        - Есть маленько, - вздохнул Александр. - Но, повторяю, это самое простое объяснение, и если все обстоит именно так, я буду только рад.
        Однако дядя, помнится, говорил, что готовиться нужно к худшему… Что если поглядеть на нас хотел наместник Джалиты Назим Сократес и с этой целью подослал дочь?
        - А сам он не мог, что ли?
        - Сам он не хотел показываться нам на глаза, - задумчиво пояснил Александр. - Я вижу, вы по-прежнему не уловили мою мысль. Поэтому изложу. Итак: из Альбиона прибывает некая миссия, возглавляют которую двоюродный брат короля Теренса и младший сын короля Теренса, причем принц Моро отчего-то поначалу пытается сохранить инкогнито - не особо, впрочем, настойчиво. Миссия не дипломатическая, ибо к местным властям никто не обращается, во всяком случае, официально. Напротив, альбионцы спешно нанимают штурмана и пару кораблей и столь же спешно пускаются в плавание. Мнится мне, не одна голова в Керкинитиде крепко задумалась: а что же за этим стоит? И, полагаю, крепче всех об этом задумалась голова Назима Сократеса. С чего бы еще ему тащиться за нами?
        Ральф внимательно глядел на принца. Все это имело смысл. При одном-единственном условии: если карта, которую альбионцы показывали им с Чапой, достаточно дорога. Иными словами, если она указывает местоположение сокровища. Все поведение и Фримера, и Александра в этом случае перестает казаться чудаковатым и становится разумно-осторожным.
        О том, что карта непроста, Ральф догадался сразу. Александр сейчас лишь подтвердил его догадки. Наверное, в глазах Зимородка отразилось понимание.
        - Ральф, - неожиданно жестко сказал Александр. - Вы умный человек.
        Если вы станете честно и преданно служить и сражаться на нашей стороне, вы никогда не пожалеете об этом. В материальном смысле тоже.
        Если же вы рискнете выступить против нас и воспользуетесь всем, что успели узнать, я вас попросту убью. И не думайте, что я шучу.
        - Я не собираюсь предавать тех, кто платит мне деньги. И уж точно я не собираюсь предавать человека, который заслужил уважение штарха за какие-то два дня. Я, конечно, не принц и вам не ровня… но слово моряка, который почти всю жизнь общается с кассатами, а значит - со стихиями, кое-чего стоит, поверьте. Клянусь, что буду предан вам, - Ральф порывисто встал на одно колено и приложил правую ладонь к сердцу. - Клянусь, что буду защищать вас и сражаться на вашей стороне и пусть небо и воды станут тому свидетелями.
        Александр одобрительно кивнул, встал в полный рост и опустил руку на плечо Зимородку.
        - Я принимаю вашу клятву. Спасибо, Ральф. Встаньте и дайте вашу руку.
        Ральф поднялся и они обменялись крепким рукопожатием - принц Альбиона, некогда могучей империи и безвестный штарх из далекой варварской страны, носящий дворянскую фамилию и образованный не хуже аристократа.
        - Эй, эй! - послышался за спиной знакомый раскатистый бас. - Что это тут происходит?
        Ральф невольно полуобернулся; принц продолжал держать его за руку.
        Из-за раздутой ветром тринькетины показался капитан Фример.
        - Ничего особенного, дядя, - невозмутимо пояснил Александр. - Я всего лишь привел к присяге нашего штурмана. Кстати, мы тут обсуждали одно событие… Полагаю, следует изложить вам его подробности.
        - Какое событие?
        Александр наконец-то отпустил руку Ральфа, а потом вдруг бесшумно упал на палубу около пров-тамбучи и, свесившись, заглянул в кубрик.
        - Никого, - негромко сообщил он, поднявшись. - Только кассат дремлет в закутке. Не люблю любопытных ушей…
        Фример одобрительно закивал:
        - Похвально, похвально! Бдительность еще никогда и никому не мешала.
        Так что там у вас стряслось?
        - Вчера, когда вы с Сузом Гартвигом изволили обедать, - начал Александр, - мы с Ральфом шли по городу и приключилась с нами одна странность. Апитор, сопровождающий паланкин знатной дамы, принял нас за простолюдинов и велел убираться с дороги.
        - Вас? Принял за простолюдина? - несказанно изумился Фример. - Это что, был слепой апитор?
        - Насколько я видел - нет. Апитор был зрячий. И бледный, как брынза.
        Потом нами хотела заняться охрана знатной дамы, но Исмаэль со своими молодцами был начеку. В итоге нам были принесены извинения, с дамой мы мило пообщались и разошлись.
        - Хм… Дурацкая, конечно, история, но, во-первых об этом мне докладывал Исмаэль, без подробностей, правда, а во-вторых…
        - Знатной дамой была дочь Назима Сократеса, наместника Джалиты, - прервал дядю Александр. - Того самого, чей корабль сейчас маячит на горизонте.
        Фример нахмурился. Было видно, что он мучительно соображает: как свести эти два события - инцидент на улице и преследователей на горизонте - воедино.
        - Смысл всего этого вполне может быть следующий, - пришел ему на помощь Александр. - Назим Сократес хотел взглянуть на меня поближе.
        Но не захотел при этом светиться сам, поэтому подослал дочь. Зачем ему глядеть на меня? Да хотя бы затем, чтобы убедиться - действительно ли я принц Моро…
        - Кхе-кхе! - Фример аж подобрался.
        - Ральф знает кто я, - холодно сообщил Александр. - И он присягнул мне, дядя. Отныне у нас нет от него тайн.
        Капитану это, само собой, не понравилось. Но возражать он не посмел.
        Возражать такому Александру - жесткому, расчетливому и хладнокровному - вообще не очень-то хотелось.
        - Так вот, возвращаясь к Сократесу… Разумеется, это пока только предположения. Но учитывать их необходимо, - закруглился принц.
        - Я понял, Александр, - прогудел Фример. - Что-нибудь еще?
        - Пока нет. Но я поразмыслю над возможными причинами и последствиями.
        - Потрудитесь поставить меня в известность, если вам откроется нечто важное.
        - Само собой, дядя!
        - Вот и прекрасно, - Фример величественно кивнул. Все-таки это был могучий дядька, уверенный в себе и надежный, как вызванный штархом порыв ветра. И (это угадывалось безошибочно) верный. Верный как пес, старый охотничий пес, и такой же внимательный и всегда готовый к действиям. - Кстати, я зачем сюда шел-то! Штурман, имею вопрос.
        - Да, капитан? - Ральф изобразил внимание и готовность отвечать.
        - Что вы можете рассказать о наместнике Джалиты, о Назиме Сократесе?
        - Да кое-что могу… Родовитый аристократ, их семья правит Джалитой и окрестностями несколько десятков лет. Как легко догадаться, ему принадлежит много земель и много чего еще. Но, боюсь, вы не это рассчитываете услышать. У него есть страсть, о которой не особо известно на берегу, но о которой в целом осведомлены моряки. Назим Сократес - самый азартный охотник за сокровищами во всей Тавриде. Он ищет клады, и на суше, и в водах, ищет с юных лет и поныне.
        Капитан Фример остолбенел.
        Ральф предвидел это, поэтому не стал излагать все подряд, что знал о Сократесе. Он сразу перешел к главному, и теперь было отчетливо видно: он правильно сделал.
        - Тридцать три… Нет, триста тридцать три тысячи чертей! - зловещим шепотом произнес Фример. - И после этого меня будут убеждать, будто нас не преследуют? Что Назим Сократес просто идет в Истанбул? О, небо, зачем я согласился перейти со «Святого Аврелия» на эти утлые скорлупки?
        - Боюсь, что «Святой Аврелий» сейчас сидел бы на мели где-нибудь остро от Тавриды, - угрюмо сообщил Ральф.
        - Пусть так! Но все мои солдаты были бы при нас! Все, а не жалкие две дюжины!
        - Матросы тоже кое на что способны в бою, - Ральф покосился на Александра. - Впрочем, это слабое утешение, ибо матросы кварисс и сантоны Сократеса способны абсолютно на то же самое.
        - Если придется туго, - сказал Александр, - я уничтожу карту. Не волнуйтесь, дядя, я запомнил ее до мельчайших подробностей. Книги тоже кое-чему учат, хоть вы в это и не верите.
        - Знаете, Алекс, - задумчиво протянул Зимородок. - Мне кажется, что Сократес не станет нас нагонять в водах. И на берегу не станет. Он станет за нами следить - открыто или подошлет шпионов. А значит, их преимущество в численности не особо и страшно - разве что дело дойдет до открытого столкновения. Наша задача - не довести дело до открытого столкновения… а Назима и его людей мы должны одурачить. Осталось придумать - как именно.
        - Всего лишь! - иронично всплеснул руками Фример. - Самая малость!
        - Не волнуйтесь, дядя, - Александр подобрался и азартно потер ладони одна о другую. - Думать - мое дело. Тем более, сыскался шикарный компаньон, тоже не дурак чего-нибудь придумать. Клянусь: не успеет сесть солнце, как мы представим вам на рассмотрение парочку каверзных планов. Верно ведь, Ральф?
        - Ну, по меньшей мере мы попытаемся…
        - Не попытаемся, - с улыбкой возразил принц. - А представим. Пытаются пусть неудачники. А мы станем свершать и воплощать, все, что придумаем. И тогда пусть недруги восплачут!
        Александр погрозил горизонту кулаком. Он улыбался и, в общем-то, дурачился, это было заметно. И вместе с тем он был совершенно серьезен - в плане намерений. По-видимому этот человек все на свете привык делать весело и надежно, хоть это на первый взгляд не очень вязалось.
        - Ну и ну! - покачал головой впечатленный Фример. - Глядя на вас, Александр, и не скажешь, что вы половину жизни просидели в библиотеке.
        Сказав это, капитан развернулся и ушел назад, за тринькетину.
        - Вот и пойми его, - буркнул поскучневший Александр. - Издевается или так сказанул, не подумав.
        Ральф счел за благо промолчать.
        - Он прав, конечно, - вздохнул принц. - Я действительно полжизни просидел в башне. Но неужели все вокруг считают, что это меня абсолютно ничему не научило?
        Ральф вторично счел за благо промолчать.
        А Александр вдруг взглянул на него - хитро, с подтекстом.
        - Если обо мне так думает родной дядя, - сказал он, - то представляете каким болваном я кажусь Назиму Сократесу?
        И в третий раз промолчал Ральф Зимородок. Но теперь по совсем другой причине…
        Александр Селиний, принц Моро, Эвксина, лето года 864-го.
        - Если все время думать о деле, - сообщил Александр, ловко очищая яблоко маленьким серебряным ножичком, - можно сойти с ума. Это вредно - все время думать об одном и том же. Голове нужен отдых, Ральф, и это, клянусь, не пустые слова! Если сушить мозги с утра до вечера - результата скорее всего не добьешься. А если с утра час-другой поразмыслить, потом отвлечься на что-нибудь и вернуться к размышлениям вечером…
        - А у меня, признаться, не идут преследователи из головы, - сообщил Зимородок. В руке он тоже держал яблоко, но, в отличие от принца, чистить его не стал, потер о рукав и принялся грызть прямо с кожурой.
        - Кстати, они действительно нас не догоняют, держатся на самом горизонте. Вы были правы, дружище Ральф. Но все, хватит! Я хотел вас расспросить совсем не об этом.
        Зимородок дожевал яблоко и выбросил огрызок за борт, на радость вечно голодным рыбам.
        - Спрашивайте!
        Александр отхватывал небольшие кусочки от очищенного яблока и неторопливо их подъедал, прямо с ножа.
        - Я несколько раз замечал, что вы считаете не десятками, а восьмерками, - сказал он. - Это что, тоже местный обычай?
        - Да, действительно, - Ральф утвердительно кивнул. - Собственно, имперская десятичная система тоже в ходу, но и старая все еще живет.
        Вообще-то восьмерки живут только в устном варианте, а письменный счет десятичный. Зато календарь сохранился старый, альбионских названий месяцев никто толком и не знает. По крайней мере, в Тавриде.
        - Странно, - Александр отрезал очередной кусочек и отправил его в рот. - Вкусное яблоко! У нас такие не растут… Так вот, странно и нелогично в письменности пользоваться десятичной системой, а устно - восьмеричной. Разве нет?
        Ральф развел руками:
        - Не менее странно во всем пользоваться десятичной системой счета, а время измерять дюжинной. Не находите?
        - Хм, - Александр на мгновение задумался. - А ведь действительно!
        - Наш календарь жестко привязан к астрономическому времени, - сказал Ральф. - Моряк должен ориентироваться очень точно, поэтому наш календарь выверен и учитывает несколько поправок.
        - Каких поправок? И что значит - ваш календарь? Он что, отличается от общепринятого?
        - От имперского? Конечно отличается!
        - И чем же он отличается? - немедленно полюбопытствовал принц.
        - Ну, - принялся объяснять Ральф, - начнем с того, что в местном календаре насчитывается только восемь месяцев.
        - Восемь? - восхитился Александр. - Какая прелесть! И по сколько дней в месяцах?
        - По сорок пять.
        - В каждом?
        - Ага, без исключений. Плюс пять ничьих дней.
        - Ничьих?
        - Да. Дней, которые не относятся ни к одному месяцу.
        - А… Э… - принц явно впал в замешательство, но вместе с тем было видно, что ему безумно интересно.
        - Сейчас поясню, - поспешил придти на помощь Ральф. - Каждый сезон длится два месяца, то бишь девяносто дней, и отделяется от следующего ничьим днем. Между весной и летом есть день лета, между летом и осенью - день осени. И так далее. Ничей день носит название вновь наступающего сезона. Кроме того, заканчивается год тоже ничьим днем, который так и называется - день года. То есть, новый год наступает в ночь со дня года на день весны. Потом начинается первый весенний месяц. Собственно, вы уже видели наш календарь, Алекс. Помните квадратик на палубе, который я выкладывал из монеток? Когда мы учили названия сторон света?
        - Конечно, помню!
        - Это и есть календарь. Наши месяцы называются так же, как стороны света, просто вообразите, что время движется по этому квадратику против часовой стрелки древних. Первый весенний месяц - поненте.
        Второй - сирокко. Лето - остро и либеккио. Осень - леванте и грекале.
        И зима, трамонтане и мистрале. Все просто.
        - Хм, - оценил Александр. - А ведь действительно просто! И очень наглядно! Но… откуда взялось это совпадение? Честно говоря, даже представить не мог такого - совмещения компаса с календарем…
        Ральф пожал плечами:
        - Наши предки были сплошь моряками, Алекс. А моряки народ весьма прагматичный. Вы, главное, не забывайте, что если кто-то на берегах Эвксины говорит «месяц» имеется в виду наш месяц, который в полтора раза дольше альбионского.
        - Странно, странно… Отступить от лунного цикла…
        - Лунный цикл очень неточен. В смысле, не кратен астрономическому году. А наш календарь точен почти абсолютно, потому что он привязан к звездам, а не к Луне.
        - То есть? Кстати, да, а проблема високосного года как решается?
        - Очень просто: раз в четыре года после дня года добавляется дополнительный день, день неба. После дня неба наступает новый год и следует опять же день весны, а потом месяц поненте.
        - Но, насколько я помню, сидерический год составляет триста шестьдесят пять дней и не ровных шесть часов, а шесть часов и девять минут с секундами… Значит со временем все равно накопится погрешность, - уверенно сказал Александр.
        - Вы совершенно правы, погрешность будет, но в случае с сидерическим годом она будет обратная. Мы используем не сидерический год, а тропический, который несколько короче - триста шестьдесят пять дней, пять часов и сорок восемь минут с секундами. Именно поэтому раз в сто двадцать восемь лет високосный год как бы отменяется и получается что целых семь лет подряд годы содержат по триста шестьдесят пять дней ровно. Собственно, на этот счет существует старая легенда, довольно поэтичная. Хотите расскажу?
        - Конечно! Вы еще спрашиваете! - фыркнул принц, скармливая остатки и своего яблока эвксинской забортной живности.
        Ральф промочил горло разбавленным вином и начал:
        - Случилось все, разумеется, невероятно давно, во времена, когда воды были мокрее, трава зеленее, небо чище… ну, вы понимаете. И было тогда в каждом году ровно триста шестьдесят пять дней, а в каждом дне - ровно двадцать четыре часа. Секунда в секунду. Жил-был где-то тут, на берегах Эвксины, пылкий юноша по имени Ингул. И жила девушка по имени, только не смейтесь, Альмея.
        - Альмея? - недоверчиво переспросил принц.
        - Угу, Альмея. К счастью, не Сократес, в легендах фамилии как-то не в ходу, все больше имена.
        - Простите, Ральф… - усомнился Александр. - А вы не сочиняете, а?
        Прямо вот так вот, на ходу?
        - Клянусь, нет! Девушку и правда звали Альмея! Собственно, это довольно распространенное в Тавриде имя, да и не только в Тавриде.
        Ну, так вот, увидел ее однажды Ингул и влюбился с первого взгляда.
        Аппетит потерял, сон, в воды выходить перестал, сидит на берегу, кручинится. На восьмой день набрался решимости, приходит к ней и говорит: люблю, мол, жить без тебя не могу, выходи за меня замуж.
        Однако Альмея была девушка, как видно, с характером, поскольку за кого попало замуж идти не захотела. Что, говорит, за сватовство без испытания? Любишь - докажи! Ингул даже загорелся - испытывай, ради тебя все сделаю! Все, говоришь? Ну, ладно! Ступай, говорит, за два моря и добудь мне золотое руно! Добудешь - я твоя. А не добудешь - уж не взыщи… И на все тебе - ровно четыре года, два туда, два обратно.
        Опоздаешь - опять же, не взыщи.
        Ингул немедленно кинулся к лодке, поднял парус и двинулся за два моря. Собственно, основная часть легенды как раз и описывает его похождения. Ума не приложу, почему он за два моря в одиночку поперся, не мог, что ли, команду собрать?
        - Слушайте, Ральф, вы же говорили, что легенда поэтичная! А в вашем изложении она больше напоминает, уж простите, базарный анекдот.
        Зимородок виновато развел руками:
        - Ну, прошу прощения, значит рассказчик из меня не очень… Легенда и правда красивая и немного грустная, я просто ерничаю. Натура такая, наверное… В общем, похождения Ингула я опущу, главное, что руно золотое он таки добыл. И в обратный путь пустился. Но что-то его задержало, может погода, может еще какие козни. В общем, не хватило ему ровно одного дня - назавтра с утра пред очи Альмеи с руном надо предстать, а берега родимого еще не видать. Ну и обидно Ингулу стало - руно с боями добыл, а из-за такой мелочи как один-единственный день все прахом. Взмолился он к владыке небес: сжалься, говорит, владыка, подари мне еще один день! И владыка сжалился. И подарил еще один день. Поэтому Ингул успел, преподнес своей возлюбленной золотое руно…
        - И они поженились и жили долго счастливо?
        - По официальной версии - да. Но я слышал вариации - то Альмея замужем уже, то, невзирая на руно, за Ингула все равно не выходит…
        Собственно, не в этом дело. После подаренного владыкой небес дня, в году стало не ровно триста шестьдесят пять дней, а на несколько часов больше, ведь дополнительный день должен был вписаться в неизменный небесный календарь. А конкретно - в четырехлетний отрезок. И с тех пор каждые четыре года люди празднуют особый день, день неба, во славу владыки небес, подарившего Ингулу возможность успеть к Альмее.
        Однако, как водится, нашлись недовольные. Обидно стало владыке вод: мол, что же ты, братец, небесный, какому-то смертному день подарил, а мне? Где моя доля? Мне тоже хочется день! Владыка небес задумался, а потом и говорит: хочешь день? Ладно! Забирай! Посмотрим, насколько ты жаден! Владыка вод засмеялся: ну что ж, братец, вижу, что ты не скуп.
        Но и я, честное слово, не жаден. Я буду забирать у людей твой день только один раз из тридцати двух. А остальные дни неба пусть остаются людям. С тех пор так и повелось: каждый тридцать второй высокий год день неба не наступает и после дня года как обычно сразу следует день зимы. Владыка вод в это время гуляет и веселится, поэтому моряки целую неделю до нового года плюс еще неделю после не отваживаются выйти в воды и беспробудно пьют в тавернах и кабаках, и зовутся эти две недели безудержного пьянства «конвенте». Вот такая легенда… Что скажете?
        - Любопытно, - оценил Александр. - Хорошо бы услышать ее в каноническом варианте. А еще лучше прочитать. Хотя должен заметить: ваш иронично-ядовитый штиль также небезынтересен.
        - Между прочим, очередной свой день владыка вод должен забрать аккурат через полгода. В конце нынешнего, восемьсот шестьдесят четвертого года, который обязан быть высоким, но будет содержать тем не менее только триста шестьдесят пять дней!
        - Хм… - Александр задумался на некоторое время. - Вы правы, восемьсот шестьдесят четыре действительно кратно тридцати двум. Надо же, какое совпадение. Прямо аж не верится.
        - Собственно, я эту легенду потому и вспомнил, что нынешний високосный год должен быть укороченным. Вы уже, наверное, заметили - у нас високосный год зовут просто высоким.
        - А не путаетесь в календарях-то? - поинтересовался Александр.
        - Не путаемся. По той простой причине, что имперским календарем никто не пользуется.
        - И какое нынче число и какой месяц по вашему исчислению?
        - Четырнадцатое остро, - не задумываясь ответил Ральф. - Первый месяц лета.
        - Надо же! По имперскому календарю сегодня тоже четырнадцатое! Июня.
        - А что удивительного? - пожал плечами Ральф. - День весны обычно приходится на первое марта. Вот и считайте: первое число месяца остро приходится на девяносто третий день, два по сорок пять, день весны да день лета - девяносто два дня. В марте и мае по тридцати одному дню, в апреле - тридцать. В сумме - те же девяносто два дня. Июнь следовательно наступает на девяносто третий день.
        - Хм… Логично. Погодите, но ведь если имперский календарь неточен, числа совпадать не должны! Не знаю как до катастрофы, но от катастрофы уже должна накопиться погрешность… Сейчас прикину… примерно в шесть суток! Почти неделя!
        - Так ведь и имперский календарь учитывает ту же поправку! Грубо говоря, один из високосных годов отменяется три раза за четыреста лет. Математический механизм и у вас, и у нас одинаков, просто подход немного отличается.
        Александр довольно зажмурился, словно кот на солнышке.
        - Обожаю копаться в подобных вещах! Надо будет составить таблицу соответствий имперского календаря и вашего.
        - Зачем? - удивился Ральф. - Дату в своем исчислении вы и так всегда знаете, а в нашем - можете спросить у меня или любого матроса.
        - Да так, интересно. Вам разве неинтересно было в Саутхэмптоне? Когда пришлось перейти на имперский календарь?
        - Странно было, - вздохнул Ральф, припомнив. - Месяцы короткие, новый год посреди зимы… Я так и не привык толком, хотя умом принял.
        - А я все равно таблицу составлю. Вот хочется - и все.
        - Ну, если хочется, - усмехнулся Ральф, - составьте. Могу сезонные дни подсказать, я их на память в имперском исчислении запомнил. День весны - первое марта. Лета - тридцать первое мая. Осени - тридцатое августа. Зимы - двадцать девятое ноября. Ну и день года - двадцать восьмое февраля. Високосный день неба, соответственно, приходится на двадцать девятое февраля.
        - Я все равно не запомню с ходу, - сказал Александр. - Составлю - проверим, правильно ли я все сделал.
        - Договорились.

* * *
        Принц Александр обыкновенно спал довольно чутко, но на эвксинской сантоне не было ни тишины, ни покоя. Поскрипывал корпус, изредка доносились слабые хлопки парусов, волны равномерно били в борт.
        Поэтому, заснув, принц почти не реагировал на звуки и качку - продолжал спать.
        Кто-то легонько потряс его за плечо.
        Александр мгновенно открыл глаза: над ним склонился вахтенный матрос.
        - Берег, господин! Просыпайтесь!
        Рядом, на рундуке сидел сонный капитан Фример, зевал и кряхтел.
        - Берег? - повторил Александр, приподнимаясь на локте. - Что, уже?
        Эвксина такая маленькая?
        - Лужа, - пробурчал Фример. - Я вам много раз говорил об этом.
        - Почему же мы от Боспора до Керкинитиды шли без малого четверо суток?
        - Потому что от Боспора до Керкинитиды чуть не вдвое дальше чем от Керкинитиды до ближайших южных берегов - это первое, и не случилось тогда нормального ветра - это второе. Ва… э-э-э… Александр, вам нужна помощь? Одеться, привести себя в порядок?
        - Нет, дядя, я же говорил вчерашним утром. Вполне справлюсь и сам.
        - Тогда ступай, - обратился Фример к матросу. - Мы сейчас поднимемся на… Как там у вас палуба называется, все забываю?
        - Фашта! - с удовольствием подсказал Александр.
        Матрос хмыкнул и ушел.
        - Дьявол, как вы запоминаете эти варварские словечки, Александр?
        - А мне что фашта, что палуба, все внове, - безмятежно сообщил принц, натягивая штаны.
        - И это после трех месяцев на борту «Святого Аврелия»?
        Принц только вздохнул.
        Наверху было прохладно и сумрачно. Солнце еще не встало, но горизонт слева по борту заметно порозовел. Александр взглянул вперед, по ходу сантоны. Из-за парусов мало что было видно, а то, что удалось рассмотреть чуть левее, на берег совсем не походило, уж скорее на клубящиеся над горизонтом тучи.
        - Эй, на салинге! - рявкнул Фример матросу-наблюдателю. - Что там?
        - Три корабля на горизонте, как и раньше, господин! - донеслось в ответ сверху.
        - Не приблизились?
        - Нет!
        - И то ладно, - пробурчал Фример себе под нос.
        От внимания Александра не ускользнул тот факт, что у тамбучи в кубрик дежурили двое солдат при мушкетах. Дядя явно не желал быть застигнутым врасплох и велел Исмаэлю назначить часовых. Что ж, разумно… Матросы матросами, но и вооруженные гвардейцы не помешают в случае неожиданностей.
        - Я в умывальню, - сказал Александр капитану Фримеру и направился к самому срезу пупы.
        То, что принц назвал умывальней, на самом деле было крохотной нависающей над водой площадкой с перильцами и обыкновеннейшей круглой дырой по центру; перед этой площадкой на переборке висел высокий цилиндрический бак с водой; внизу бака имелся короткий конический сосок. Если сосок поддать ладонью вверх, в открывающуюся щель тонкой струйкой вытекала вода, так что умыться действительно было можно. В шторм этим устройством вряд ли удалось бы с толком воспользоваться - во-первых, сантону шибало так, что вода из бака выплескивалась через верх, а во-вторых, в шторм умываться, строго говоря, незачем - и так все промокшие. На
«Святом Аврелии» уборная-умывальня была устроена примерно так же, с той лишь разницей, что площадка с дырой имела стены и потолок и являлась скорее кабинкой. Но в дыру точно так же виднелась пенящаяся за ахтерштевнем вода. Сначала это повергло Александра в легкий шок, но потом пришлось привыкнуть. Матросы и солдаты на «Святом Аврелии» пользовались такой же уборной, но расположенной на носу. «Гаджибей» же был довольно малым кораблем, поэтому тут по нужде на корму бегали все, от каморного до младшего из матросов. Александр попытался представить в этой «умывальне» кого-либо из братьев или отца. Эрик представлялся легко, этот хлебнул походов и житейскими трудностями за порогом дворца его невозможно было напугать. Наверняка легко перенес бы полевые или морские тяготы и Георг, но Александр никогда не бывал вне дворца вместе с Георгом (с Эриком однажды бывал). А вот Финнея или тем паче короля Теренса представить на этом варварском толчке никак не получалось.

«Святой Аврелий, о чем я думаю?» - Александр хмыкнул, застегнул штаны и принялся мыть руки. В честь высокородных пассажиров на полочку рядом с баком-умывальней даже кусок мыла положили. Вахтенный матрос по отходу из Керкинитиды норовил залить в бак забортной воды, но Александр немедленно воспротивился и заявил, что умываться будет только пресной. Прижимистый Чапа скрепя сердце велел наполнять бачок питьевой, надеясь, что запасы ее не иссякнут прежде, чем удастся их пополнить.
        Вернувшись из умывальни, принц увидел Ральфа и Чапу - они стояли на прове и пристально разглядывали горизонт впереди. Недолго думая, Александр присоединился.
        - Доброе утро. Это уже берег? - спросил он, с сомнением глядя на горизонт.
        То, что он увидел, и в самом деле на землю пока не очень походило.
        - Доброе… Да, это берег. Только пока непонятно куда именно мы вышли, - сообщил Ральф.
        - Ай, поближе подойдем - поймем, - Чапа легкомысленно махнул рукой. - Рано разбудили, смело можно было до дынга дрыхнуть…
        - Пожалуй, - согласился Ральф. - Ладно, раз уж все равно встали, надо сегодня позавтракать пораньше. Распорядись, что ли…
        - Дело, - согласно кивнул Чапа. - Пойду.
        Он вразвалку направился к тамбуче и вскоре из кубрика донесся его хрипловатый голос:
        - Вставай, Шыма, марш на камбуз!
        В ответ кто-то невнятно забормотал, вероятно, упомянутый Шыма.
        - А ведь мы вчера обещали дяде выдать какую-нибудь позитивную идею, - сказал Александр. - И заболтались…
        - Ой… Действительно, - Ральф об обещании напрочь забыл. - Что делать-то? Мозговой штурм, как в академии на часе логики?
        - Не стоит, - усмехнулся Александр. - Иногда простой сон лучше мозгового штурма. Есть у меня пара идей.
        - Например, каких?
        - Позже расскажу, неохота два раза одно и то же повторять. Дядя все равно сейчас соберет очередной совет, знаю я его.
        Принц не ошибся - Фример позвал их в камору минут через пять. Не сам, конечно, позвал - заслал матроса.
        - Садитесь, Александр! - Фример пододвинулся ближе к переборке. - Я хотел посоветоваться относительно наших дальнейших действий.
        - Да, дядя. У меня есть предложение, которое представляется мне разумным.
        - Слушаю вас внимательно!
        - Мне кажется, что «Гаджибею» не следует задерживаться у берега даже если мы найдем место, изображенное на карте. Пусть уходит дальше, вдоль берега…
        - Но…
        - Я понимаю что вы хотите сказать, дядя. Нужно высадить небольшой отряд, три-пять человек, не более. Преследователи этого не заметят и у высадившихся будут развязаны руки. А потом «Гаджибей» нас подберет, нужно только заранее условиться о сроке.
        Фример хмуро покосился на Чапу и Зимородка.
        - Кого вы видите в составе отряда? - озабоченно спросил он Александра.
        - Себя, вас, Ральфа и, скажем, двоих гвардейцев. Любых, на ваше усмотрение.
        - Может быть, взять еще и Исмаэля? - Фример колебался.
        - Исмаэль пусть останется на борту. Кто-то ведь должен остаться за старшего.
        Фример на некоторое время задумался, потом обратился к Зимородку и Чапе:
        - Что вы можете сказать о южных берегах Эвксины? Кто тут живет?
        - Никто, - пожал плечами Чапа. - Ближайшие обитаемые места - около Боспора.
        - Никто? - удивился Фример. - Странно! А почему?
        - Кто знает… - вздохнул Чапа. - Болтают, будто эти места прокляты, хотя мне кажется, дело вовсе не в этом. Тут просто нечего делать.
        Боспор - другое дело, место оживленное, торговля, то-се…
        - Можно подумать, что в Тавриде прорва дел для простолюдья, - фыркнул Александр.
        - Не скажите, в Тавриде люди жили всегда, даже сразу после катастрофы, - возразил Ральф. - А на южных берегах Эвксины как стало после катастрофы безлюдно, так и по сей день туда мало кто наведывается. Жарко там… не слишком комфортно жить.
        - Значит, нас ожидает покинутый город?
        - Именно. Впрочем, какие-нибудь залетные искатели кладов или приключений встретиться все же могут. В Боспоре есть целый цех таких непосед, соберут команду - и двигают грекале да леванте, вдоль берегов, - Ральф подумал и добавил: - Сейчас как раз сезон для подобных предприятий.
        - Значит, оружие нам понадобится, - скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Александр.
        - Безусловно.
        - Без оружия вообще никуда не шагу! - горячо воскликнул Фример, потом спохватился и вновь понизил голос. - Я полагаю, сей вопрос вообще необсуждаем. Вас, Александр, это касается в равной мере. Пусть не шпага, которой нужно владеть. Но хотя бы пара пистолетов! Из пистолета выстрелить сумеет и ребенок…
        - Шпагу я тоже возьму, - заявил Александр. - Равно как и пистолеты.
        Фример удивленно покосился на племянника - похоже, он ожидал, что Александр станет упираться. Но перечить капитан, естественно, не стал: не упирается - и к лучшему.
        - Значит, решено! - Фример хлопнул ладонью по столешнице. - Как только находим место похожее на нужное, тут же высаживаем десант на берег, а корабль идет дальше. С составом десанта тоже все понятно.
        Солдат я назначу…
        - Простите, господа, - вмешался Ральф. - Наверное, я должен сообщить вам об этом. Если на берег сойду я, со мной направится также и кассат.
        Фример только плечами пожал:
        - Да пускай… В случае непредвиденных встреч может скогтит кого, и то польза.
        - У кассатов нет когтей, - сказал Ральф. - И клыков тоже нет. Но в случае непредвиденных встреч у нас с кассатом в запасе кое-что найдется, будьте уверены.
        - Вот и прекрасно! Теперь о сроках. Сколько времени нам понадобится на поиски?
        - Сутки, - без колебаний высказался Александр. - Если мы за сутки не отыщем… хм… искомого, значит либо это не то место, либо мы опоздали.
        - Хорошо, - кивнул Фример. - Милейший, все понятно? - обратился он к Чапе. - Через сутки после высадки вы должны нас подобрать.
        - За нами будут идти квариссы и сантона Сократеса, - напомнил Чапа. - Сомневаюсь, что удастся от них оторваться.
        - Уходите мористее, делайте петлю, - развел руками Фример. - Учить вас, что ли? Не вижу проблем…
        - А если Сократес решит напасть? - спросил Чапа настороженно.
        - Тогда… тогда помоги вам Святой Аврелий! С командованием Исмаэль Джуда справится, можете не сомневаться.
        Ральф Зимородок, воды, лето года 864-го.
        - Это устье Бартына! Надо же, как точно вышли! - Чапа покачал головой и покосился на стоящего у тимона матроса. - Кто ночью правил?
        - Вроде Краб, - отозвался тот.
        - Краб? Молодец! Учится!
        Краб был сравнительно молодым матросом - лет двадцати, вряд ли больше. Шанс порулить молодняку выпадал только в спокойную погоду.
        - Лево тимон! Правь грекале! - скомандовал Чапа. - Подобрались, бездельники!
        Матросы без излишней суеты отработали поворот.
        Берег, который раньше казался просто тучей на горизонте, теперь выглядел как дОлжно: зеленоватые пятна леса, рыжие глинистые осыпи, серые скалы, встающие из прибоя. Краски проступили на этой «туче» исподволь, постепенно, сначала тусклые и едва различимые, а потом все более яркие и отчетливые.
        - Эх, знать бы наверняка, что Амасра - именно то место, - вздохнул Александр, тоскливо рассматривая береговую линию. - Высадились бы здесь, добрались бы сушей… Заодно сбили бы Назима Сократеса с толку.
        - Хм… - Ральф задумался. - Вообще это идея, Алекс. Ничего не мешает высадиться прямо сейчас.
        - То есть, вы уверены, что изображенное на карте место это действительно Амасра?
        - Практически наверняка. Уж больно приметное сочетание - полуостров, мостик, скала в заливе…
        - А далеко до нее? До Амасры?
        - Миль восемь. Десять максимум.
        - Дядя! - принц обернулся к Фримеру. - Предлагаю высадиться прямо сейчас. Что мы, десять миль по суше не отмахаем?
        - Александр, тут вам не Альбион, тут махать придется не по травянистым лужайкам, а по горам. Десять миль по прямой еще ничего не означают, топать может довестись и вдвое больше, и втрое.
        Капитан был опытным путешественником и воякой, а потому всегда оценивал ситуацию максимально трезво.
        - Но какой шанс сбить с толку Сократеса! - вкрадчиво сказал Александр.
        Фример задумался.
        - Дело, конечно, заманчивое…
        - Решайтесь, дядя! - Александр вскинул голову. - Я - за!
        Еще чуток поразмыслив, Фример отчаянно махнул рукой:
        - А, будь что будет! Шлюпку на воду! Вооружились!
        - Давно бы так, - удовлетворенно проворчал Александр. - Я сейчас!
        И торопливо зашагал в сторону каморы. Фример последовал за ним.
        Ральфу собираться было незачем: единственное свое оружие - длинный матросский нож - он сунул за голенище легкого матросского чобота еще утром.
        Александр и капитан Фример вернулись минут через пять, в походной одежде, при шпагах и пистолетах. За ними следовали два солдата.
        - Тузик по правому борту, - сообщил Чапа. - Ближе к пупе.
        - Тузик? - озадачился Фример. - Шлюпка, что ли?
        - Совершенно верно, господин Фример, - пришел на помощь Ральф. - Впрочем, шлюпкой это вряд ли можно назвать - скорее просто лодчонка, крохотная и легкая. Но впятером влезем.
        Фример буркнул под нос что-то неразборчивое. Должно быть в очередной раз прошелся по «варварскому жаргону».
        Тузик действительно успели открепить и спустить на воду, теперь он шел на буксире, рассекая отраженную волну и глухо постукивая скулой в борт «Гаджибея». Матросы закрепили веревочный асигут и сбросили его в тузик; весла тоже были наготове.
        - Давайте сначала я, - предложил Ральф. - Мне-то не впервой…
        Он перелез через парапет и соскользнул в лодку, почти не касаясь асигута ногами, практически на одних руках. Встал, придержал асигут пока спускался первый солдат. Потом вниз передали весла, мушкеты, шпаги, мех с водой и заплечник с провизией. Совсем уж было собрался спускаться Александр, но тут на накрытину бесшумно вскочил кассат и внимательно взглянул Ральфу в глаза.

«Давай», - мысленно скомандовал Зимородок и кассат прыгнул.
        При его размерах и весе тузик мог и перевернуться от такого прыжка.
        Но… кассат есть кассат, он слишком близок к стихиям чтобы допустить подобное. Легко, будто пушинка, он опустился на единственную банку; тузик почти и не дрогнул.
        Затем спустились остальные - Александр, Фример, второй солдат и матрос, который должен был отогнать тузик от берега назад к сантоне.
        Ральф ловко вставил весла в шкармы.
        - Готовы? - спросил он, приготовившись грести.
        - Готовы! - воодушевленно отозвался Александр.
        Глаза принца горели, а душа, несомненно, жаждала деяний, подвигов и приключений.
        - Фунда бармик! - крикнул Ральф и помахал рукой оставшимся на «Гаджибее».
        Один солдат ловко поймал отданный конец, а второй прикладом мушкета сильно отпихнулся от борта. Нос тузика нацелился в сторону берега и Ральф сделал первый гребок.
        - Помоги нам Святой Аврелий, - пробормотал капитан Фример.
        Ладони его покоились на рукоятках пистолетов, заткнутых за ремень.
        Берег был довольно близко, так что долго грести не пришлось.

«Гаджибей» не успел толком уйти грекале, а дерево тузика уже ткнулось в песок. Десант торопливо разобрал пожитки и ступил на землю Турции - в этих местах большею частью безлюдной.
        - Удачи! - выдохнул матрос, садясь на весла. - Храни вас владыка вод!
        Ральф с силой отпихнул тузик от берега и матрос быстро погреб прочь, к месту, где вскоре должен был пройти специально задержавшийся «Дельфин».
        Капитан Фример внимательно оглядел горизонт - он боялся увидеть мачты кварисс Назима Сократеса, но, к счастью, те еще не успели приблизиться настолько, чтобы стать заметными.
        - Кажется, получилось, - Фример оторвался от подзорной трубы, сложил ее и спрятал в сумку. - Веди, штурман!
        Ральф кивнул, половчее пристроил заплечник и направился вслед за кассатом. Уж кто-кто, а четвероногий приятель совершенно точно знал где именно удобнее всего подняться на прибрежные холмы и отыскать дорогу грекале - к Амасре.

* * *
        Кассат бесшумно вышагивал впереди всех, сейчас как никогда похожий на огромного кота. Он безошибочно находил путь в зарослях, причем такой путь, где без труда мог пройти не только сам, но и со спутниками-людьми. Следом шел Ральф, за ним - Александр и Фример, а замыкали цепочку солдаты.
        Прибрежные холмы густо заросли лесом и кустарником, но, к счастью, оказались вполне проходимы. Как и напророчил Фример идти доводилось вовсе не по прямой - вилять, огибать препятствия и неровности рельефа, обходить особо плотные заросли. За солнцем Ральфу следить почти не приходилось - кассат вел правильно. Но изредка Зимородок все-таки поглядывал вверх, если лучам светила удавалось прорваться сквозь густую листву.
        А потом в просвет между ветвей как-то сразу и почти вся открылась Амасра - лежащий у моря пустой городок, так до конца и не заросший буйной южной зеленью. Красноватые крыши домов и две пары минаретов над зеленью все же возвышались.
        - Стоп! - скомандовал Фример и, разумеется, полез за подзорной трубой.
        Солдаты присели на землю чуть поодаль; Фример и Александр, попеременно глядя в трубу на Амасру, о чем-то вполголоса совещались.
        Ральф без труда догадался о чем - по приметам пытались определить место, где спрятано то, что они ищут. Наконец они угомонились. Фример убрал трубу, а Александр поманил Ральфа.
        - Помнится, вы поминали некий мостик, обозначенный на карте. Нам туда. Во-он он, видите?
        - Вижу.
        - Так пошли!
        - Секунду, Алекс, - задержал его Ральф. - Хочу вас предупредить.
        Могут здесь встретиться и люди… Но опасность исходит не только от людей.
        - А от кого еще? - удивился принц.
        - Например, от собак, - сказал Ральф. - Или от крыс.
        - От крыс? - изумился Александр. - Но чем нам могут угрожать крысы?
        - Могут, - расплывчато заявил Ральф. - Особенно когда их много. И, потом, тут, на юге они необычайно крупные. Внимательно следите за мной, глядите по сторонам и если вдруг я чего-нибудь скажу - выполняйте не медля, даже если это покажется вам глупостью.
        Договорились?
        Вопреки ожиданиям не стал возражать даже капитан Фример. Просто кивнул головой с вполне серьезным видом. Наверное, он интуитивно осознавал необходимость подчиняться более опытным людям там, где его знания становились бесполезными - на суше.
        - Я гляжу, ты не только на море штурман, - одобрительно сказал он Ральфу. - Это хорошо. Веди, мы все поняли. Ведь поняли, Александр?
        - Конечно, дядя!
        Принц изо всех сил строил из себя паиньку. А, может, тоже осознанно подчинялся, кто его разберет?
        И они стали спускаться с холма.
        Издали город казался целым, только чересчур уж поглощенным растительностью. Ближе стало заметно, что дома тронуты временем, ветхи, что они разрушаются. Что это часто не дома, а развалины.
        Ральф видел покинутые турецкие города не впервые. А вот на Александра и даже на Фримера эта вакханалия запустения явно подействовала гнетуще. Александр сделался бледнее обычного, губы сжались в тонкую риску, глаза недобро засверкали. Невзирая на яркое солнце.
        Красноватые крыши, издалека казавшиеся аккуратненькими и нарядными, где провалились, где выгорели; на черепице скопилось много сухих веток, мусора и грязи. Окна были большею частью выбиты.
        Мостовая растрескалась под напором зеленой поросли; настоящих деревьев на ней еще не было, но деревца в рост человека уже попадались.
        Жутковатое это зрелище - давно покинутый людьми город. Ральф вспомнил свой первый визит на южный берег Эвксины и невольно передернул плечами.
        - Что такое? - тут же насторожился Фример.
        - Да так, воспоминания, - неохотно пояснил Зимородок.
        С крыши очередного дома шумно снялась чайка-глосер, взлетела, распласталась в горячем летнем воздухе и противно захохотала, словно издевалась над притихшими людьми.
        Они направлялись к центру Амасры, к перешейку, ведущему на полуостров. Наверное, это когда-то тоже был островок у берега, иначе, зачем понадобилось бы древним возводить небольшой сводчатый мостик?
        Зимородок уже видел его однажды, правда, только с воды, из бухты. На берег тогда не высаживались.
        Довольно быстро добрались до набережной и потерявшего всякое воспоминание об ухоженности садика. До этого момента хохот глосера и шум прибоя были единственными звуками, услышанными здесь.
        Дома в этом месте сохранились лучше; во всяком случае выглядели целее, чем на окраине. И зелени было меньше, скорее всего сказывалась близость моря.
        Узкая улочка вывела на крохотную площадь перед мостиком. За ним угадывались внушительные стены, которые сами уже были древними во времена царствования древних.
        Кассат довольно уверенно направился к арке за мостиком, остальные следовали плотной группой, Ральф чуть впереди.
        Они как раз проходили через середину моста, когда где-то позади, в городе раздался вой, низкий и протяжный. Он был тихим, в общем-то, но пробирал до самого нутра, от него, казалось, вибрируют и прогибаются кости.
        Все замерли, даже кассат.
        - Что это? - прошептал Александр, схватив Ральфа за плечо.
        - Не знаю, - честно ответил Ральф. - Воет кто-то.
        Капитан Фример тихо фыркнул, словно бы говоря: «А то мы не слышим, что воет…»
        - Это не человек, - уверенно сказал Александр, по-прежнему приглушая голос.
        В тот же миг грянули несколько выстрелов, один за другим, а следом послушался еще один звук высокий и резкий, очень похожий на женский визг.
        - А вот это человек, - неожиданно спокойно заявил Фример и потащил из-за пояса пистолеты. - И, я уверен, он в беде!
        - А как же наша миссия? - нахмурился Александр.
        - Если в городе существует опасность, она угрожает и нам тоже. А значит, с ней следует разобраться незамедлительно! - Фример сделал знак солдатам; те взяли мушкеты наизготовку - так, чтобы можно было идти, стреляя на ходу.

«Он прав, - подумал Зимородок. - Если нас запрут на этом крохотном полуострове, через обороняемый мост прорваться будет очень сложно».
        - Так что, пойдем, разберемся? - не очень уверенно спросил Александр.
        - Несомненно! - Фример, напротив, полнился решимостью. - Терпеть не могу опасности за спиной! Штурман, в чем дело?
        Ральф обернулся, глядя на кассата. Тот безучастно стоял в стороне, по-видимому, предоставив решать людям - идти на крики или не идти.
        Если они пойдут - кассат, конечно же, присоединится, нет сомнений. А по его поведению часто многое удается понять.
        Сейчас понять почти ничего не удалось. Ральф сделал единственный вывод: кассат не боится. Хотя, эти создания вообще практически ничего не боятся. Но если бы существовала реальная угроза, кассат наверняка дал бы знать, что ходить туда не следует.
        - Ничего, - негромко ответил Ральф капитану. - Пойдем, только будем предельно осторожны!
        - Разумеется, - буркнул Фример. - Александр, прошу вас назад! И глядите, не пальните кому-нибудь из нас в спину.
        - Не пальну, - заверил тот.
        Ральф ожидал, что Александр возьмет в руку пистолет, как и его дядюшка, но принц к пистолету даже не прикоснулся. Это было странно: неопытные люди в минуты опасности инстинктивно тянутся к оружию, даже толком не умея с ним обращаться. Причем тянутся чаще и охотнее, чем люди бывалые - шпага, нож и особенно пулевики внушают подспудную уверенность в себе, ту самую уверенность, в которой так отчаянно нуждаются новички.
        В спокойной обстановке Ральф поразмыслил бы над странным поведением Александра, но сейчас было не до этого.
        Они быстрым шагом, почти бегом вернулись к садику, где тут же свернули налево. Женщина кричала еще дважды, так что сомнений в выборе направления не возникло. Вой более не звучал, зато стали слышны звуки обычные при схватке или драке - тяжелое мужское хекание и приглушенный звон клинков. Выстрелов не было и это внушало определенную уверенность.
        Рубились в пределах узкой полосы между морем и крайними домами.
        Обороняющихся было двое, оба, несомненно горцы. Нападающих - пятеро, причем горцами занимались лишь четверо, пятый пытался уволочь куда-то вглубь квартала отчаянно сопротивляющуюся женщину. Все пятеро были одеты в глухие черные накидки, да и лица у них были забраны темными кафиями, даже глаз не было видно. Чуть в стороне в позах, исключающих всякие мысли о жизни, застыли семь тел в одеждах совершенно обычных для моряков Тавриды. Когда Ральф и альбионцы подоспели, женщина закричала снова, еще не видя подмогу.
        Горцам приходилось туго - их голые торсы были покрыты смесью пота и крови, причем крови в этой смеси становилось все больше.
        - Товсь! - рявкнул капитан Фример таким густым басом, что на ближайших деревьях дрогнули листья.
        Солдаты вскинули мушкеты; прицелился и Александр. Ну а у самого капитана его пулевики давно уже были наготове.
        - Пли!
        Грянули пять выстрелов. Ральф отчетливо рассмотрел, как пули рванули темные накидки нападавших, минимум троих, но ни один из них не упал.
        Горцев оставили в покое, даже женщину пятый нападавший оставил. Люди в накидках повернулись к новому противнику и синхронно зашагали навстречу. Было что-то жутковатое в их поведении: они надвигались, словно штормовая волна, словно сходящий с гор сель - равномерно и неотвратимо.
        Один из горцев тяжело опустился на колени, прижав руки к окровавленному более всего остального боку, второй попытался достать крайнего слева противника в спину. Человек в накидке отмахнулся узким слегка изогнутым клинком - небрежно и молниеносно. Горец отступил, едва не выронив короткий узкий кончар, вероятно решив отдышаться и посмотреть как развернутся события дальше.
        - Прими мушкеты! - рявкнул Фример Зимородку.
        Ральф подчинился, потому что даже длинный нож против сабель - неважное оружие.
        - Александр, назад! - продолжал командовать Фример.
        Оба солдата уже стояли в позиции со шпагами. Секундой позже рядом с ними встал капитан.
        Темные накидки надвигались.
        И тут откуда-то сбоку коротко и жалобно тявкнул кассат. То есть, это несведущему человеку могло показаться что жалобно, на самом деле этот звук означал угрозу и Ральф это, естественно, понял сразу же.
        Темные замерли, повернув головы на звук. Лиц их и глаз по-прежнему было не рассмотреть из-за намотанных кафий.
        Кассат смешно присел - передние лапы остались выпрямленными, подогнулись только задние, отчего стало казаться, что он намеревается сесть, но все никак не сядет. Треугольные уши растопырились по бокам от лобастой головы. И опять: смешной поза могла показаться любому, но только не Ральфу.
        Темные не приняли боя. Словно по команде, слаженно и почти бесшумно они бросились наутек; женщина испуганно шарахнулась с их пути. Миг - и нападавших не стало, юркнули в щель между домами и исчезли.
        Теперь и второй горец без сил пал на колени.
        - Тысяча чертей! - выругался Фример. - Они удрали!
        Он говорил так, будто бегство людей в темных накидках его страшно возмутило.
        Солдаты, не дожидаясь команды, забрали у Зимородка мушкеты и принялись быстро, но без излишней спешки их перезаряжать.
        Александр озадаченно застыл рядом с капитаном. В руках принц держал шпагу, причем нельзя сказать, что держал неумело. А утверждал, будто категорически отказывался в своем Альбионе от изучения воинских наук…
        Последнее обстоятельство не ускользнуло и от внимания капитана Фримера.
        - Что это у вас в руках, Александр? - спросил он с вежливым нажимом.
        - Шпага, дядя, - задумчиво ответил принц. - А вы полагали - громоотвод?
        Даже в сложившейся ситуации Ральф не смог сдержать улыбки.
        - Александр, я должен… - начал было Фример, но принц его оборвал:
        - Оставьте, дядя! Их было пятеро, а Ральф безоружен.
        - Ну, не совсем безоружен, - уточнил Ральф, выразительно покосившись на правый чобот.
        Александр неторопливо вложил шпагу в ножны и в упор поглядел на Зимородка.
        - Вы заметили, Ральф?
        - Простите?
        - Вы заметили, что было у этих типов под накидками?
        Действительно, когда темные обратились в бегство накидка крайнего из них затрепетала, на миг открыв взглядам…
        - Возможно, мне показалось, господа, - сухо сказал Ральф (боялся, что ему не поверят), - но я бы сказал, что это были не люди в накидках, а скелеты в накидках.
        В глазах Александра полыхнул огонь.
        - Вам не показалось, Ральф. Я отчетливо видел белеющие ребра и позвоночник.
        Перезарядив мушкеты, солдаты принялись за пулевики Фримера и Александра. Разговор о несостоявшихся противниках их словно бы и не трогал.
        Однако пора было подумать и о спасенных. Принц, направился к женщине, что без сил опустилась на останки лавочки перед буйно цветущим бывшим палисадником. Цветы и стебли выглядывали даже из окон дома.
        - Сударыня, как вы себя чувствуете? - справился Александр, протягивая ей руку. - Эти разбойники не успели сделать ничего худого?
        - Не успели, Ваше Высочество, - отозвалась женщина и отбросила с лица женский вариант кафии - тончайшую батистовую тухру, неведомо как уцелевшую и не сорванную в недавней кутерьме.

«Владыка вод! Так вот почему рожи горцев показались мне знакомыми!» - подумал Зимородок, тоже приближаясь.
        - Благодарю вас, принц Моро, - сказала уже вполне овладевшая собой Альмея Сократес. - И вас, штарх де Криам. А также ваших бравых солдат и офицера. Если бы не ваше волшебное появление - даже не знаю, чем все закончилось бы.
        - Святой Аврелий, вас-то как занесло в эти безлюдные места? - воскликнул не скрывающий удивления Александр.
        - Я удрала от отца, - устало сообщила Альмея. - Он выслал погоню, вон тех несчастных морячков, что лежат сейчас у прибоя. Мои телохранители даже не успели с ними толком сцепиться, как появились эти… призраки.
        - Но что это за призраки?
        - Не знаю, Ваше Высо…
        - Пожалуйста, называйте меня по имени, - попросил принц. - Александр, просто Александр. Совершенно незачем ежеминутно напоминать всем и каждому кто я есть на самом деле.
        - О, простите, я забыла, что вы путешествуете в ореоле инкогнито, пусть даже легкого и необязательного.
        - Так кто это был?
        - Увы, Александр, об этих призраках мне известно не больше вашего.
        Одно можно сказать точно: это не люди. Они ничего не боятся и их не берет оружие, ни клинки, ни ваши пули. Вы и сами имели возможность в этом убедиться. Но вам удалось их хотя бы напугать.
        Александр нахмурился.
        - Смею предположить, что напугали их не мы.
        - А кто же?
        Принц повернулся к Ральфу:
        - Я ведь правильно понял? Эту нечисть прогнал кассат?
        - Да, Алекс, вы совершенно правильно поняли, - подтвердил Ральф, внимавший беседе аристократов. - По-крайней мере, иных причин я в данный момент не усматриваю.
        Альмея молниеносно и заинтересованно взглянула на штарха. Во взгляде джалитинской аристократки на самом деле ничего особенного не крылось - просто она не ожидала, что какой-то там моряк, хоть даже не простой, хоть даже из рода де Криамов, тоже называет принца по имени, да еще по короткому, а не по полному. Пусть не «Ваше Высочество» (легкое и необязательное инкогнито же), но все-таки напрашивалось какое-нибудь более официальное обращение. Да и речь Ральфа мало походила на речь простолюдина-моряка.
        Но этот мимолетный взгляд и еще более мимолетное удивление остались никем из мужчин незамеченными.
        Ральф взглянул, чем занят капитан Фример - тот вместе с солдатами осматривал тела зарубленных призраками матросов.
        - Если с вами все в порядке, мы, с вашего позволения, присоединимся к моему дядюшке, - сказал Александр и слегка поклонился.
        - Благодарю вас, со мной все в порядке, Александр, - ответила Альмея.
        - Просто нужно расслабиться и перевести дыхание. Ступайте, я еще посижу.
        Ральф поискал глазами кассата - тот с отстраненно-невинным видом сидел у самой воды и лениво созерцал, как волны накатываются на песчаный пляжик. Несомненно, приятель предоставлял людям заниматься их непонятными делами, а сам терпеливо ждал, пока все дела не будут сделаны, и путешествие не продолжится.
        Едва принц и штарх приблизились к Фримеру, солдатам и горцам, капитан поспешил поделиться очередным соображением:
        - Александр, вы заметили, чем были вооружены эти, как вы изволили выразиться, скелеты?
        - Саблями, насколько я рассмотрел, - не задумываясь сообщил принц.
        - Правильно, - подтвердил Фример. - Рад, что о холодном оружии кое-что вам все-таки известно. Так вот, такими саблями в империи пользовались исключительно на юге и востоке, причем довольно давно, лет сто назад. Неудивительно, что сабли оказались в руках у скелетов: люди, хе-хе, столько не живут.
        Принц с окаменевшим лицом глядел как дядя чуточку брезгливо, носком сапога переворачивает очередного мертвого матроса на спину.
        Ральф, в отличие от капитана, задумался о живых. Он подошел к горцам, все еще сидящим на месте недавней схватки.
        - Тебе сразу говорю, иди окунись в море, - посоветовал Зимородок тому, который пострадал меньше. - И грязь смоешь, и царапинам полезно. А вот на твою рану стоит сначала взглянуть.
        Раненый горец поднял холодный взгляд на Ральф и медленно убрал руки с раны.
        - Так, - Зимородок склонился. - Рассечение… Глубокое, но не фатальное. Ступай, тоже омойся. Морская вода целебна, можешь считать ее первым лекарством. Только поспеши, надо еще остановить кровь.
        Первый горец помог второму подняться и они оба, так и не выпустив из рук оружия, вошли в прибой.
        - Грязное дельце, - тихо прокомментировал Александр. - Из погибших матросов зарублены только четверо. Остальные застрелены. И, сдается мне, эти молодцы-телохранители здесь очень даже при чем.
        Александр Селиний, принц Моро, Амасра, лето года 864-го.
        - Если это и совпадение, - задумчиво сказал Александр, - то уж больно невероятное.
        Принц и штарх обосновались у воды, на полусгнившем остове небольшой лодчонки, некогда именовавшейся «DENGIZ». Название все еще можно было прочесть на давно потерявших первоначальный цвет бортах.
        - Я, собственно, не об этом, - ответил Ральф, развивая мысль. - Я о том, что даже будь в миссии Альмеи Сократес злой умысел, ее появление именно в Амасре не поддается никаким логическим обоснованиям. Назим Сократес не мог знать, что мы направляемся в Амасру, поскольку на момент отхода даже мы сами этого не знали. Тем не менее, Альмея нас опередила, а для этого ей нужно было уйти из Керкинитиды немедленно после нашей встречи с ней и болваном-апитором. Который, подозреваю, никакой не болван, а кроме всего прочего еще и великолепный актер.
        - Но Альмея в Амасре! - холодно заметил принц. - И с этим ничего не поделаешь! Ровным счетом - ничего!
        - Делайте свое дело, Алекс, - пожал плечами Зимородок. - И, желательно, втайне от Альмеи и ее телохранителей.
        - Пожалуй… Где дядя? Надеюсь, он уже вдоволь насмотрелся на трупы.
        - Капитан Фример любезничает с дамой, - обернувшись, сообщил Ральф.
        - Как полагаете, вдвоем с ним - справимся?
        - Откуда же мне знать, - Ральф снова пожал плечами. - Я не представляю как выглядит тайник и как он защищен.
        - В прошлый раз это был крепко-накрепко запертый металлический ящик.
        И ни души кругом.
        - В таком случае, вдвоем с дядей вы можете его и не унести… Надо брать солдат.
        Принц наморщил лоб и с некоторой угрюмостью покосился на Альмею, беседующую с капитаном Фримером, и горцев, отдыхающих чуть поодаль.
        - Придется от них оторваться, - вздохнул Александр. - Чего бы им наврать?
        - Да что угодно, - Ральф хмыкнул. - Скажите, что ищете клад, например.
        Александр приподнял брови:
        - Хм? Прямо в лоб?
        - Зачастую получается так, что сказать правду - значит надежнее всего скрыть ее. Заодно увидим - не смутит ли Альмею подобное заявление.
        Если смутит, дело точно нечисто.
        - А если она тоже хорошая актриса? - протянул Александр с сомнением и затем покачал головой: - Нет, уж лучше что-нибудь соврать.
        - Ну, воля ваша…
        Александр вскочил и чуть ли не вприпрыжку убежал к беседующим Фримеру и Альмее, где поклонился даме, подхватил дядю под локоток и ненавязчиво увлек в сторону.
        - Дядя, время идет. Не пора ли нам…
        Принц многозначительно замолчал. Фример слегка посмурнел, огладил усы и не менее многозначительно оглянулся на дочь джалитинского наместника и ее телохранителей.
        - Вот и я об этом, - сказал Александр вкрадчиво.
        - Кхм… Может быть, сходим вдвоем?
        - А если эти черные и у тайника вертятся? Осилим ли?
        Фример ненадолго задумался.
        - Тогда надо и штурмана с его котофеем брать.
        - Вы, прямо, читаете мои мысли, дядя. А солдаты пусть за этими… присмотрят.
        - Решено! - кивнул Фример. - Прямо сейчас и отправимся!
        Капитан всегда принимал решения быстро, смело и бесповоротно.
        - Ага. А еще, дядя… я бы убрался из города до наступления темноты.
        Подобру-поздорову. Не понравилось мне тут, скажу вам начистоту.
        У капитана сделался озабоченный вид. О ночлеге в городе, где прячутся вооруженные скелеты, он как-то до сих пор не думал.
        Александр тем временем вернулся к Альмее.
        - Сударыня! - обратился он к девушке. - Нам необходимо на некоторое время отлучиться. Но мы оставим с вами обоих солдат, в случае чего они помогут телохранителям. Если же станет совсем жарко… что ж, тогда бегите. Но нам и впрямь нужно отлучиться.
        - Вы что-то ищете здесь? - поинтересовалась Альмея с самым невинным видом.
        - Можно сказать и так.
        - И это, разумеется, тайна?
        - Вы необычайно проницательны, сударыня. Простите, но на эту тему я больше не пророню ни слова.
        Альмея понимающе улыбнулась:
        - Можно было догадаться! Если отец пустился по вашему следу… С его-то страстью к кладоискательству… Ступайте, Александр, я вовсе не намерена за вами шпионить! Честное слово.
        Александр кивнул, поклонился и пошел к сидящему на остове лодки Ральфу.
        - И на том спасибо, - пробормотал принц себе под нос, так чтобы никто не услышал.
        Когда он приблизился, Ральф тут же вскинул голову.
        - Пойдемте, дружище, - сказал Александр не без сарказма. - Нас любезно отпустили на поиски клада. И обещали не шпионить.
        - Что, все так запущено?
        - Увы. Только ленивый, видимо, не знает зачем мы тут.
        - А впрочем, нет худа без добра, - усмехнулся Ральф. - Пусть себе думают, что вы ищете клад…
        - Мы ищем. Мы.
        - Хорошо, мы ищем. Неплохо бы прихватить какой-нибудь сундук, запереть его и изобразить усердную охрану. А… истинное спрятать в другом месте. Хоть бы и за пазухой.
        - Хм… - оценил Александр. - Разумно. Пойдемте, по дороге додумаем.
        И кассата позовите, будьте так любезны.
        Кассат присоединился к ним самостоятельно, безо всякого зова.
        Фример наскоро отдал распоряжения солдатам, раскланялся с Альмеей и сократившийся отряд вторично выступил в сторону мостика, который вел на полуостров.

* * * - Ну, что?
        - По-моему, вот этот дом подходит под описание. Кстати, он и выглядит целее остальных. Возможно, Бикшант Леро поэтому его и выбрал, а?
        Капитан Фример невольно заразился настроением более молодых спутников, в нем боролись азарт и осторожность. Азарт гнал вперед, на приступ запертого дома, осторожность повелевала для начала как следует осмотреться.
        Говорили шепотом.
        Странно, но дом, с виду давно покинутый, казался небезопасным. Что-то было в нем необычное - то ли пыльные окна, за которыми угадывались полузадернутые шторы, то ли обветшалая отделка стен, шелушащаяся и отваливающаяся, но тем не менее нигде не отвалившаяся полностью.
        Возникало странное чувство, что дом лишь притворяется заброшенным и прогнившим, а на деле он весьма крепок и способен противостоять безлюдью и непогоде годы и годы.
        - Надо проверить - заперта ли парадная дверь, - прошептал Александр.
        - Сдается мне, что заперта.
        - Я могу, - вызвался Ральф. - А вам лучше пока не показываться.
        - Полагаю, я справлюсь не хуже, - заметил принц.
        - Вы не знаете кассата так, как я, - объяснил мотивы своего решения Ральф. - Если возникнет опасность, кассат подскажет мне это.
        - Он прав, Александр, - поддержал штарха Фример. - Раз уж вы приняли его на службу - так пусть служит.
        Поколебавшись еще немного принц сдался:
        - Ладно, ваша взяла. Ступайте. Ой, чую, так и будут меня всю жизнь беречь и ограждать. Обидно, ей-ей!
        - Зато безопасно, - хмыкнул Фример. - Причем, и вам, и окружающим.
        Если, не приведи Святой Аврелий, с вами что-либо случится, вас только вежливо пожурят в итоге, а с меня или Бэрбанкса могут и голову сгоряча снять.
        - Так уж и голову… - проворчал Александр и умолк.
        - Я пошел, - сказал Зимородок и следом за кассатом перемахнул через все еще крепкий каменный забор. Он чуть не задел грязную бутылку коричневого стекла, стоящую на краешке.
        Кассат перемахнул следом.
        Улочка ощутимо шла под уклон; дожди промыли на мостовой замысловатые дорожки меж булыжников. Ральфу на миг показалось, что он стоит на плетенке из сартов над пропастью - но стоило внимательнее глянуть на умытый дождями булыжник, как наваждение исчезло.

«Странно, - подумал Ральф, ненадолго отвлекаясь. - А почему булыжник такой чистый? Словно его моют, регулярно и тщательно. В городе ниже - пыль и сухая грязь. А тут… Пожалуй, и платок не испачкаешь, если уронишь».
        Вряд ли над мысом проливается больше дождей, чем над основным городом…
        Однако, стоило переключиться на дом.
        Был он двухэтажным, как большинство прочих. Крыша с виду казалась более-менее целой, хотя от времени потемнела и местами поросла лишайником. На почти лишенных остатков краски дверях виднелась замысловатая бронзовая ручка в виде сжатого человеческого кулака.
        Сработана она была наподобие маятника: можно потянуть и отпустить, и тогда бронзовый кулак стукнет в дверь.
        Все-таки древние любили делать неожиданно красивые и неординарные вещи. И умели.
        Ральфу вдруг остро захотелось увезти эту бронзовую дверную ручку с собой и, к примеру, подарить хозяину постоялого двора. Или Сузу Гартвигу.
        Одновременно Ральф подумал, немного отстраненно и с некоторым удивлением - отчего вдруг проснулась… ну, если не алчность, то непонятная корысть. Не оттого ли, что его спутники рассчитывали завладеть кладом, а на долю Зимородка ничего не перепадало?
        Такие мысли, без сомнения, следовало гнать, и чем скорее - тем лучше.
        Напоследок подумав, что мысли - штука очень странная, упрямая, труднообъяснимая и своевольная, Ральф осторожно коснулся бронзового кулака.
        Дверь была заперта.
        Тогда Ральф переместился к окну, забранному рыжей от ржавчины решеткой, приблизил лицо к неимоверно грязному стеклу и заглянул внутрь. И тотчас уловил движение…
        Перед самым окном стояла небольшая птичья клетка. Именно перепархивание сидящей там пичуги Ральф и заметил.
        Почему-то это поразило Зимородка - клетка с живой птицей в пустом доме посреди пустого города. А секундой позже он осознал, что дом, а стало быть и город, не так уж пуст, как кажется сначала.
        Впрочем, со скелетами-призраками уже пришлось столкнуться, а спрятались они где-то тут, в Амасре. Может быть, именно в этом доме.
        Подсознательно Ральф пытался счесть скелетов мороком, жителями некоего иного мира, не имеющего никакого отношения к реальности.
        Однако на всякий случай пришлось изготовиться к тому, что эти призраки из иного мира снова нападут, причем здесь и сейчас, и почти бесспорная инородность ничуть не помешает им пустить в ход сабли, вышедшие из употребления сто лет назад.
        От неожиданно навалившихся калейдоскопичных мыслей Ральфа отвлек кассат. Он коротко воркнул, о чем-то предупреждая - но о чем? Ральф не смог уловить. Впрочем, поза приятеля однозначно свидетельствовала об отсутствии какой-либо близкой угрозы или опасности. Вероятно скелетов-призраков в доме все же не было.
        Но что-то там все-таки находилось. Что-то чужое, необъяснимое и, скорее всего, могучее. Оно могло быть и опасным, пожалуй, но только если вести себя неправильно. Совсем неправильно… как именно?
        Этого Ральф не знал. Но отчего-то вдруг исполнился уверенности, что сумеет вести себя правильно. Поймет как это - правильно.
        Для начала откуда-то пришла уверенность, что в запертую дверь ломиться не стоит. Надо, к примеру, заглянуть со двора… Кстати, а есть ли тут двор вообще? Не худо бы проверить.
        И он, стараясь ступать тихо и неслышно, направился к ближайшему углу дома. Странного непустого дома в пустом городе.
        Никакого забора вокруг дома не было, за углом открылась узкая щель между стеной каменной и стеной растительной. Отводя в сторону непокорные ветви Ральф добрался до следующего угла и взору его открылось то, что вряд ли можно было назвать внутренним двориком, но нечто подобное.
        От крутого склона к морю эту территорию отделяла колючая живая изгородь; перед ней смутно угадывались остатки парника или теплицы. В углу, на границе с соседним «двориком», виднелась проржавевшая бочка с косо торчащей из горлышка трубой, тоже металлической и ржавой донельзя.
        На выходящем во «дворик» окне дома решетки уже не было. Кроме того, над окном нависал небольшой балкончик, на него можно было без особого труда влезть - если, конечно, ты сильный и ловкий человек, а не разжиревший торговец с базара. Ральф подпрыгнул, подтянулся…
        И в следующий миг увидел, что балконная дверь чуть приоткрыта.
        Пальцы разжались сами - Зимородок едва не наступил на лапу кассату, приземлившись. Тот чуть посторонился. Выглядел он спокойно, тревоги или настороженности не выказывал.
        Разумеется, у кассатов свои представления об опасности. Но уверенность приятеля невольно передалась и Ральфу.

«Позову принца с капитаном, - подумал он. - В дом лезть я не уговаривался, вдруг этого делать нельзя. Да и вместе как-то… не так страшно».
        Ральф вернулся к дальнему углу и, не выходя на улицу, призывно махнул рукой. Его поняли верно: спустя считаные секунды через забор ловко перебрался Александр, а следом и Фример. С куда меньшей из-за его комплекции ловкостью, но все равно быстро и решительно. Оба бегом пересекли улицу и юркнули в щель, где скрывался Зимородок.
        - Там балкон, - лаконично доложил результаты разведки Ральф. - Дверь, насколько я видел, открыта.
        - Отлично! - прошептал Фример. - А где ваша киска?
        - В кустах. Во-он там.
        Ральф уже устал объяснять, что его приятель - не кошка и вообще не зверь, однако понял, что упрямство Фримера практически безгранично, и с этим проще примириться, чем вновь и вновь переубеждать старого капитана.
        Кассат очень кстати выглянул, слабо шевельнув дикую виноградную лозу.
        - Ведите! - скомандовал принц. - Ненавижу тянуть!
        Перед балконом Александр и Фример замедлились. Капитан, придерживая рукой треуголку, задрал голову. Что-то высматривал.
        - Детская задача, - хмыкнул принц и вдруг, совершенно неожиданно, подпрыгнул. Уцепился одной рукой за край балкона, но не точно над собой, а чуть отведя руку в сторону, отчего плавно качнулся в направлении стены дома. Следующим движением он ловко оттолкнулся от подоконника ногой, словно от ступеньки, качнувшись теперь в противоположную сторону, гораздо сильнее. Теперь настал черед второй руки - ею Александр уцепился уже не за край балкона, а заметно выше - за перила, к счастью успешно выдержавшие его гимнастические экзерсисы. Завершающим движением принц перебросил тело через балконное ограждение и мягко финишировал на полусогнутых ногах. Всю эту с виду несложную связку он выполнил очень изящно и даже как-то небрежно, но Ральф, не раз лазавший на корабельные шеглы, прекрасно представлял какая для этого необходима сила и ловкость.
        - Ничего себе! - опешил капитан Фример.
        Понятно было, что подобной прыти от племянника он никак не ожидал.
        Однако бывалого вояку-капитана трудно было лишить душевного равновесия надолго. В следующий миг он все так же негромко велел Ральфу:
        - Ну-ка, помоги мне!
        И в свою очередь уцепился за край балкона.
        При его росте даже прыгать особо не пришлось, но Зимородок всерьез обеспокоился как бы несчастный балкон не обвалился от неслабой нагрузки.
        К счастью и балкон выдержал. Фример по примеру Александра воспользовался подоконником как первой ступенькой, а в качестве второй Ральф подставил собственное плечо. Весил капитан немало, пришлось поднапрячься.
        Оказавшись на балконе Фример, недолго думая, перегнулся через перила, дотянулся до руки Ральфа и попросту выдернул его наверх, словно поплавок из воды. Видимых усилий не прилагая. Все-таки он был невероятно сильным человеком, невзирая на тучность и возраст. Вполне вероятно, в молодости Фример мог потягаться силушкой с первейшими верзилами Альбиона. Будучи в Саутхемптоне Ральф не раз бегал на публичные выступления борцов-тяжеловесов и вполне представлял себе чего стоит подобное упражнение.
        - Тихо! - вполголоса скомандовал Александр.
        Никто и не думал шуметь.
        Ральф глянул вниз, на кассата. Тот кротко сидел на земле перед балконом, поставив ступни передних лап вплотную одна подле другой - можно было не сомневаться, что до их возвращения с места он не сдвинется. Тревоги кассат по-прежнему не выказывал.
        Капитан Фример взял в правую руку обнаженную шпагу, а в левую - один из пистолетов, и решительно шагнул к приоткрытой двери.

«Сдается мне, - подумал Ральф с сомнением, - шпага - не лучшее оружие для помещения».
        Он добыл из-за голенища матросский нож - длинный для ножа, но заметно более короткий, нежели шпага. Вот это было оружие как раз для свалки в ограниченном пространстве, неоднократно доводилось убеждаться в этом во время потасовок в кабаках и тавернах или на тесных городских улочках.
        Александр вооружаться не стал, хотя пистолет у него имелся. Ральф отметил это вторично и вторично удивился - но теперь уже в меньшей степени.
        Дверь, слабо скрипнув, отворилась и пропустила их в загадочный дом, в царящую внутри неверную полутьму.
        Глаза к ней быстро привыкли.
        Когда-то комната была спальней - большую ее часть занимала просторная кровать, покрытая истлевшей от времени постелью. На стенах виднелись пыльно-серые лохмотья, кое-где отставшие, кое-где полуотодранные и завившиеся колечками. Что было изображено на двух картинах, забранных в резные рамы, понять было уже невозможно, смутно угадывались какие-то разводы, не более. Дверь спальни была плотно закрыта.
        Кроме кровати в комнате имелся также массивный шкаф и такой же массивный комод, а еще на полу у изголовья стоял большой металлический чайник.
        Александр, осторожно ступая, подошел к шкафу и потянул одну из створок на себя. Раздался ужасающий скрип. У Фримера смешно округлились глаза; в другое время Александр с Ральфом, возможно, посмеялись бы, но только не сейчас. Слишком уж натянуты были нервы.
        Все трое замерли, прислушиваясь. Вообще-то в доме продолжало царить полнейшее безмолвие, но всем троим чудились некие шумы - так всегда и бывает в тишине, когда обыкновенный звон в ушах начинает казаться совершенно реальным звуком.
        Ральф почти бесшумно шагнул к принцу; даже этот тишайший звук все трое отчетливо услышали - тишина сразу перестала казаться звенящей и прекратили мерещиться далекие шорохи.
        Тихо выдохнув, Александр заглянул в шкаф.
        Вероятно, там когда-то хранилась одежда, но она давно обратилась в прах. А кроме праха ничего интересного в шкафу не нашлось.
        - Потом будем смотреть! - прошептал Фример, видя, что Александр собрался заглянуть также и в комод. - Сначала убедимся, что в доме никого нет!

«Хорошо бы, чтоб в доме действительно никого не оказалось, - озабоченно подумал принц. - Как-то тут… тревожно и смутно».
        Он взглянул на внешне спокойного штарха. Спокойствие спокойствием, а глаза все же выдавали внутреннее напряжение. Это Александра, как ни странно, немного успокоило: полная невозмутимость в сложившейся ситуации была бы очень неестественной.
        Фример переместился ко входной двери и приложил к ней ухо.
        По-видимому, он ничего подозрительного не услышал, потому что обернулся, вопросительно взглянул на спутников, а когда Александр коротко кивнул, слегка налег на дверь плечом.
        Та приоткрылась, тоже со скрипом, но не таким душераздирающим как дверца шкафа. Фример выглянул в коридор.
        - Никого! - прошептал он и выскользнул из спальни.
        Подобным образом обследовали и вторую спальню, во всем похожую на первую, с той лишь разницей, что в ней не было балкона, шкаф оказался поменьше размерами и вдобавок рядом с обычной кроватью стояла вторая, детская, совсем маленькая и с высокими решетчатыми бортиками. И в этой комнате ничего интересного не нашлось.
        Коридор упирался в небольшой холл с окном, пыльным изнутри и грязным снаружи; вниз уводила широкая лестница, обрамленная вычурными перилами, а другая лестница, более узкая и крутая, вела на чердак.
        Сначала решили обследовать первый этаж.
        Комната там была всего одна, большая и просторная; одна широченная арка вела на кухню, вторая - в прихожую, к запертой двери. Здесь тоже царило запустение, кругом лежала нетронутая пыль. Нетронутая почти везде. Почти.
        От входной двери до клетки на окне вела отчетливо видная в пыли тропинка. По ней ходили не очень часто, но регулярно. Следы были, судя по размеру, мужские, причем тот, кто здесь ходил, носил не сапоги, а либо сандалии, либо легкие башмаки. Правильно, в здешней жаре сапоги - далеко не лучшая обувь.
        В клетке жизнерадостно перепархивала с жердочки на жердочку самая обыкновенная и, по-видимому, вполне довольная жизнью желто-зеленая птаха. Воды в поилке было до половины, да и кормушка не пустовала. А вот убирали в клетке нечасто, поэтому дно было покрыто слоем помета, щедро сдобренного шелухой.
        - Вот тебе и покинутый город, - прошептал Фример после того, как все углы были обследованы, и в каждый закуток кто-либо из троих хотя бы раз заглянул.
        Глядел Фример при этом на протоптанную в пыли тропинку.
        - Ну, что? - спросил Александр, когда стало ясно, что и тут они ничего не нашли. - Заглянем на чердак?
        - Я бы здесь повнимательнее осмотрелся, - тихо сказал Ральф. - Мне кажется, подвал в этом доме тоже есть.
        Определенный резон в его словах имелся, так что ни принц, ни его дядя возражений не высказали.
        Люк они обнаружили на кухне, под дряблыми остатками половика. Он был почти не виден и, если бы Александр не наступил на кольцо, за которое люк поднимался, искали бы они еще долго.
        В подвале было еще более пыльно; подвал полнился разнообразным хламом и в хорошие-то времена вряд ли кому-нибудь особо нужным. Они пробыли внизу довольно долго, измазались (Фример вдобавок еще и расчихался), но ничего похожего на тайник так и не обнаружили. Пришлось вылезать из подвала ни с чем.
        С этого момента Александр стал нехорошо хмуриться.
        - Признаться, - сообщил он спутникам, - на подвал я возлагал больше всего надежд. Такой человек как Бикшант Леро вряд ли устроил бы тайник на чердаке, зная, что вернуться к нему предстоит, скорее всего, лишь спустя годы, а крыша протечь способна в любой момент.
        - Простите, что вмешиваюсь, - сдержанно произнес Ральф. - Вы уверены, что это именно ТОТ дом?
        - Абсолютно, - буркнул принц.
        - Абсолютно, - в тон ему повторил Фример. - Теперь, после осмотра, двух мнений быть уже не может.
        - Хорошо, - Зимородок терпеливо вздохнул. - Тогда полезем на чердак, а потом попробуем еще разок перетряхнуть все с самого сначала.
        На чердаке они нашли еще меньше, чем в подвале - внизу хоть хлам занятный попадался. Наверху же, под действительно местами прохудившейся кровлей, они обнаружили лишь покинутые голубиные гнезда, да небольшую колонию летучих мышей.
        Вновь спустившись на второй этаж, последовательно обшарили обе спальни - шкафы чуть ли не вверх дном перевернули, комоды, порылись в лохмотьях постелей.
        Тщетно.
        Следующим пунктом было решено исследовать стены - возможно где-нибудь устроен потайной шкаф или что-либо в этом роде.
        Однако и стены ничего не крыли в себе - простукивались одинаково глухо. Александр даже за картины в каждой из спален сунулся, но то были обыкновенные картины и ни одна не маскировала хитроумного запора.
        Совсем уж собрались тем же образом исследовать первый этаж, уже даже наполовину спустились по лестнице…
        И тут идущий первым Александр заметил, что в углу зала с птичьей клеткой кто-то стоит.
        Принц резко остановился; зато следующий за ним Фример остановиться не смог - всем весом капитан навалился на племянника, Александр не устоял и оба с ужасающим грохотом скатились к подножию лестницы.
        Ральф к тому времени находился еще слишком высоко и не мог разглядеть что происходит - его голова оставалась выше уровня пола второго этажа.
        Сначала Ральф решил, что Фример просто оступился и упал на Александра, однако отсутствие соленых морских проклятий убедило Зимородка: что-то не так. В следующий миг он уже сжимал в руках нож.
        Перепрыгнув через товарищей, Ральф оказался лицом к лицу с неизвестным.
        Тот был одет в наглухо запахнутый плащ, а лицо скрывала уже знакомая кафия. Зато глаза слабо брезжили в полумраке комнаты зеленым и холодным, словно две гнилушки. И еще - на фоне черного плаща четко проступал изогнутый клинок сабли, слабо отражающий скудный дневной свет.
        Начни незнакомец действовать - Александр и Фример были бы уже зарублены. Однако обитатель пустого дома в пустом городе неподвижно стоял и глядел как вскакивает на ноги Александр, как грузно, но быстро поднимается капитан Фример, как оба выхватывают шпаги (непонятно что раньше - вскакивают или выхватывают).
        Но незнакомец просто неподвижно стоял и смотрел, сжимая в опущенной руке саблю.
        - Кто вы такой, тысяча чертей! - рявкнул на весь дом капитан Фример.
        - Отвечайте или я проткну вас, как свинью на бойне!
        То, чего с ходу не понял Фример, почти сразу сообразил его племянник.
        - Погодите, дядя, - сказал принц высоким свистящим шепотом. - По-моему, с нами хотят говорить, а не драться. Ведь так?
        Темная фигура медленно склонила голову - не совсем так, как кивают люди, но явно утвердительно.
        - В таком случае, я повторю вопрос моего коллеги - кто вы?
        - Картины, - глухо, совершенно без интонаций сказал незнакомец.
        - Что? - не понял принц.
        - Картины, - повторил тот. - На втором этаже. Это то, что вы ищете.
        Повисло короткое молчание; Ральф постарался рассмотреть ноги незнакомца. Хорошо были видны башмаки со слегка загнутыми носками, а вот то, что находилось чуть выше, между башмаками и нижней оторочкой плаща, более всего смахивало на видавшие виды шаровары, но сказать наверняка было трудно - слишком уж темно.
        И вдруг незнакомец проворно метнулся вдоль стены, в сторону кухни.
        Миг - и он исчез в дверном проеме, а потом что-то негромко стукнуло и вновь воцарилась тишина, нарушаемая только дыханием альбионцев и Ральфа, да еще невнятным птичьим чириканием.
        - Ну и ну, - выдавил ошеломленный Фример. - Ничегошеньки не понял!
        Куда это он?
        - Мне кажется - в подвал, - предположил Александр. - По-моему, это люк стукнул. И, честно говоря, следовать за этим типом не возникает ни малейшего желания.
        - Отчего же! - живо возразил Фример. - Я готов лезть хоть в преисподнюю, если только это поможет делу! Тем более, что от здешнего обитателя преисподней разит просто таки за лигу!
        - Уж не один ли из сегодняшних скелетов это был? - Александр задумчиво поигрывал шпагой, словно вычерчивал в затхлом воздухе комнаты замысловатый кружевной узор.
        - Мне тоже бросилось в глаза определенное сходство, - согласился Ральф. - Однако я не рассмотрел ничего, кроме глаз, сабли, одежды и башмаков.
        - Ну, да, на этот раз плащ был запахнут, - подтвердил Фример. - Однако, что он там нес о картинах, а? Святой Аврелий, он ведь мог нас зарубить, пока мы барахтались у лестницы!
        - Хотел бы зарубить - зарубил бы, - Александр зябко пожал плечами.
        - Черта с два! - безапелляционно и весьма непоследовательно заявил капитан. - У меня был наготове пистолет!
        - Я рассмотрел кое-что еще, господа, - мрачно вставил Ральф. - Дыру в плаще. Мне кажется, это дыра от пули, причем свежая. Боюсь, не помог бы ваш пистолет, капитан, пожелай этот… - Зимородок запнулся, подбирая слово. - Пожелай этот черный напасть.
        - Действительно, - Александр склонялся к той же мысли. - Он хотел предупредить нас, а не убить. И предупредил. Взглянем на картины?
        Все трое одновременно повернули головы в сторону кухни. Оттуда не доносилось ни звука.
        - Пожалуй, - согласился Фример. - Только что на них глядеть?
        Принц не ответил. Не убирая шпаги, он шагнул к лестнице и поставил ногу на нижнюю ступеньку.

* * *
        Картины они долго осматривали, чуть ли не обнюхивали, предварительно сняв со стен и снеся в одно место. Все четыре, по паре из каждой спальни. Ральф последовательно протер их носовым платком капитана Фримера, пожертвованным ради такого важного дела. Однако тщетно: на картинах проступили из-под напластований пыли посредственные пейзажи, и только.
        Не было никаких знаков или меток и на оборотных сторонах, тех, что прилегали к стенам. И на рамах не нашлось никаких знаков. Однако стоило вынуть первую же картину из рамы и Александру сразу же захотелось крикнуть: «Горячо!»
        Между плотной основой рисунка и задней стенкой, сработанной из тонкого дерева, крылся плоский квадратик из незнакомого полупрозрачного материала. Материал был гибким, словно бумага, но гораздо более упругим и прочным. Александр взглянул на свет - на квадратик кто-то нанес россыпь штришков и точек, на первый взгляд совершенно беспорядочную.
        Повинуясь внезапному озарению принц велел Ральфу:
        - Вынимайте вторую!
        Тот повиновался и спустя неполную минуту протянул Александру второй полупрозрачный квадратик.
        Он ничем не отличался от обнаруженного ранее, только штришки и точки на нем располагались иначе.
        Еще через пару минут квадратиков в руках Александра было четыре.
        - Вот и все, господа! - довольно произнес принц. - Осталось только совместить квадратики, правильно расположив их при этом, и взглянуть сквозь них на что-нибудь достаточно яркое, на солнце или горящую лампу. Я читал о подобных трюках.
        - Тысяча чертей, - пробурчал капитан Фример. - Какие сложности! А нельзя было просто спрятать тут добрую карту?
        - Откровенно говоря, нынешний вариант также не представляется мне слишком уж сложным, - заметил Александр. - И наше счастье, что все четыре квадратика Леро спрятал в одном и том же доме. Мог ведь и на разных берегах Эвксины - одну тут, вторую в Колхиде, третью в Тавриде, а четвертую и вовсе где-нибудь в Родопских горах. С ног бы мы с вами сбились, уверяю!
        - Погодите, принц, - вмешался Зимородок. - А вы уверены, что таких пластинок должно быть четыре? Вдруг больше? Пять, шесть? Или все десять?
        - Полной уверенности, разумеется, быть не может, но обыкновенно подобный крипт подразумевает баланс между числом сторон (или, если угодно, углов) каждого фрагмента и числом фрагментов. У квадрата четыре стороны. У нас четыре квадрата. Баланс соблюден. Осталось правильно совместить крипт.
        - Что значит - правильно совместить? - не понял Фример.
        - Правильно расположить фрагменты, - пояснил Александр. - Как видим, каждый из четырех фрагментов может быть ориентирован восемью различными способами.
        - Восемью? Хм… А не четырьмя? - засомневался Фример. - Это же квадраты, вы сами говорили, что у них только четыре стороны… А, понял! - толстяк хлопнул себя по лбу. - У квадрата кроме четырех сторон есть еще лицо и изнанка!
        - Верно, дядя, вы попали в самую точку.
        - Дайте-ка мне этот ваш крипт! - азартно сказал капитан, протягивая руки.
        Александр с усмешкой уступил ему квадратики со штрихами. Фример некоторое время тасовал их и так, и эдак, словно карточный шулер, и ежесекундно пытался разглядывать полученный крипт на просвет.
        - Тысяча чертей! - выругался он вскоре. - Слишком темно, ничего не видно!
        - Нужно действительно смотреть на солнце, - посоветовал Ральф. - А кроме того следует отсюда убираться… если мы действительно нашли то, что искали.
        - Вот убедимся окончательно - и уберемся, - решил Александр. - Дядя, пойдемте на балкон. И дайте крипт мне, у меня в складывании подобных головоломок опыта побольше вашего. Во второй раз должен вам сообщить, что сидение в библиотечной башне - отнюдь не бесполезное занятие.
        Фример скептически покачал головой, но крипт Александру все-таки отдал. И на балкон пошел без возражений.
        Александр вертел полупрозрачные пластинки, одновременно пытаясь с ходу сосчитать число возможных комбинаций.
        Не успел. Нечто похожее на карту ему посчастливилось сложить чуть-чуть раньше.
        Ральф Зимородок, воды, лето года 864-го.
        Закатное небо нависало над Амасрой. Было еще совсем светло, но на солнце уже удавалось глядеть почти без рези в глазах.
        Ральф, Александр и Фример сидели на самом краю изъеденного морем волнолома, тоскливо поглядывая на мысок из-за которого завтра около полудня должны были появиться «Гаджибей» и «Дельфин». Тут же валялся на прогретых за день камнях и кассат. Чуть поодаль, у объемистого сундука, примостились оба солдата с мушкетами в руках. Сундук был пуст, но об этом солдаты не знали. Ральф и Александр прихватили его в одном из домов на той же улице, где был обнаружен тайник с криптом.
        Еще дальше расположилась Альмея Сократес с телохранителями. Ральф несколько раз перехватывал ее быстрые взгляды. Сундук ее, похоже, интересовал - но кого на ее месте не заинтересовал бы подобный предмет, добытый в сходных обстоятельствах? Да и вообще по природе своей женщины очень любопытны.
        - Не нравится мне здесь, - в который уже раз пробурчал Фример. - Как вспомню этих черных, так мороз по коже гуляет. А ночь все ближе…
        - Они же нам помогли, - напомнил Александр. - По крайней мере, один из них.
        Фример понизил голос:
        - Все равно корабли за нами придут только завтра. Нужно где-нибудь переночевать. И не худо бы при этом вздремнуть, хотя бы по очереди.
        Александр! Неужели вы так и намерены торчать тут, на волноломе?
        - Мне нужно было подумать, дядя.
        - Думать можно и на месте ночлега.
        - И тем самым заранее раскрыть его? Успокойтесь, дядя, я ЗНАЮ где мы проведем ночь. Ральф, пойдемте-ка со мной! Ножичек все еще при вас?
        - Разумеется!
        - Отлично. Мы быстро, дядя.
        Александр порывисто вскочил и, ловко прыгая по округлым бетонным чушкам, добежал до парапета, взобрался на него и соскочил на причал внутренней бухты. Зимородку ничего не осталось как последовать за ним.
        - Мы быстро, - бросил он кассату, только потом сообразив, что невольно повторил слова принца.
        Кассат не двинулся, лишь чуть заметно шевельнул ухом. Конечно же, он отпускал приятеля по непонятным человечьим делам и, конечно же, он будет ждать его на этом самом месте - ждать столько, сколько потребуется. Хоть целую вечность.
        На причале у парапета раскорячился ржавый остов какого-то древнего механизма. Даже такой - потрепанный временем и ветхий - он внушал подспудное уважение, равно как и рукотворный волнолом из насыпанных у берега бетонных чушек. Все-таки до катастрофы люди были воистину царями природы, раз так легко перекраивали ее под себя. Но - с другой стороны - не за это ли постигла их ужасная кара?
        - Что вы задумали, Алекс? - поинтересовался Ральф, догоняя принца.
        - Нам нужно найти лодку.
        - Лодку? - Зимородок невольно покосился на жалкие остатки рыбацких лодчонок, там и сям догнивающие чуть далее, на песке, неподалеку от места, где таинственные скелеты Амасры сражались с телохранителями Альмеи Сократес. - Помилуйте, это же дрова, а не лодки! Трухлявые и гнилые!
        - А во-он там, видите - купол? Как полагаете, что это?
        Ральф взглянул. Шагах в пятидесяти от береговой линии и впрямь виднелись какие-то строения.
        - Почем мне знать? - пожал он плечами.
        - А рельсы, к ним ведущие, вам ни о чем не говорят?
        Ральф присмотрелся повнимательнее. Действительно, к строениям от воды тянулись все еще живые металлические рельсы, по которым запросто можно было запустить слиповую тележку.
        - А ведь правда, - пробормотал Ральф. - Вы на редкость наблюдательны, Алекс. Но сомнительно, чтобы даже под крышей сохранилась какая-нибудь посудина, все еще пригодная для плавания. Дерево, к сожалению, недолговечно.
        - Плавание… Кто говорит о плавании? Нам и нужно-то всего лишь: выйти из бухты, обогнуть волнолом и догрести до островка напротив восточного мыса.
        - До островка?
        - Это самый безопасный ночлег, который я в состоянии придумать, - Александр хитро подмигнул. - Ночевать в городе и впрямь неразумно. А вот остров - дело другое. Корабль к нему не пристанет, да и лодке, как я видел, будет непросто сделать это. К визиту же непрошенных гостей мы, в случае чего, успеем как следует подготовиться.
        - Если за ночь поднимется ветер и волны, - протянул Ральф скептически, - мы можем на этом островке крепко застрять. При даже очень умеренном волнении лодку будет нещадно колотить о скалы. Не уверен, что она это переживет.
        Александр хитро улыбнулся:
        - Ветер… Пристало ли нам боятся ветра, если среди нас заклинатель ветров?
        Зимородок застыл на полушаге. Мысль принца была настолько простой и неожиданной, что доселе ни разу не приходила Ральфу в голову. Штархи взывают к стихиям лишь на борту ушедших в воды судов, это считалось само собой разумеющимся и обсуждению никогда не подлежало. В самом деле - кому может понадобиться заклинать ветер на берегу? На берегу от ветра легко укрыться, не то, что в водах.
        Хотя, такой небольшой островок в принципе можно рассматривать как корабль… Как севший на мель корабль.
        - Я сказал что-то крамольное? - посуровел Александр, видя замешательство Ральфа.
        - Нет, - покачал головой Зимородок. - Ничего крамольного. Неожиданное - да, сказали. Мне, да и другим штархам тоже, никогда не доводилось взывать к стихиям, находясь на берегу. Как не приходится матросам менять галсы на стоящем у причала корабле. Ваша идея… ваша идея просто за пределами моего воображения.
        - Но ведь от этого она не становится невозможной, а?
        - Не знаю, - честно ответил Ральф. - Представления не имею, станет ли помогать мне кассат, если я попытаюсь обратиться к стихиям с берега.
        Не знаю, отзовутся ли стихии, даже если услышат зов. Не знаю, поскольку никто до сих пор не пытался проделать это.
        Алекс косо усмехнулся:
        - Ну, что ж… Заодно стяжаем славу первооткрывателей. Надеюсь, вы не откажетесь попробовать.
        - Если возникнет нужда - не откажусь. А без нужды мы не тревожим стихии даже будучи в самом сердце вод.
        - Ну и отлично, - подытожил принц. - Пойдемте.
        Увязая в песке, они доковыляли до рельсов; дальше двинулись вдоль них. Большое строение, накрытое полукруглым куполом, напоминало лежачую половину цилиндра; торцом оно было обращено к воде. В торце угадывались ворота, под которые и ныряли рельсы. Материал ворот и стен выглядел как тонко раскатанное железо, некогда, серебристое, а ныне сплошь покрытое рыжими оспинами ржавчины. Александр, зачем-то оглядевшись, пнул ворота ногой.
        Результат обескуражил обоих: сапог с хрустом прошел сквозь железо, оказавшееся таким же трухлявым, как и лодки на берегу. В воротах образовалась дыра, достаточная для того, чтобы человек на четвереньках мог проникнуть внутрь. Однако Александру, видимо, не захотелось вставать на четвереньки и он пнул строение еще разок, но теперь уже не ворота, а стену.
        Стена рухнула. Точнее, рассыпалась в труху и мелкие обломки. Угол ангара просел и развалился, кровля опасно нависла над людьми.
        - Святой Аврелий! - выдохнул Александр, отпрянув.
        Ральф тоже не стал дожидаться пока его придавит и резво попятился.
        Некоторое время здание еще судорожно проседало, но уже по чуть-чуть, с хрустом и скрежетом. И без фатальных последствий - так, сыпалась ржавая пыль, отваливались кое-где куски металла величиной с ладонь.
        Вскоре все затихло.
        - Н-да, - Ральф с сомнением заглянул внутрь ангара. - Даже боязно туда лезть - вдруг совсем обвалится?
        Александр тоже присмотрелся.
        - Трудно загадывать. Глядите - вдоль стен есть опоры. Везде, по всему периметру, кроме лицевой стены. Может, потому она и рухнула?
        Ральф только плечами пожал.
        - Я попробую попинать с других сторон! - решительно объявил принц и принялся обходить злополучное строение справа.
        То ли правда из-за опор, то ли из-за того, что ангар уже просел по максимуму, но дальнейшее избиение стен сапогами к катастрофическим результатам более не привело - только труха вяло сыпалась, да железо уныло стонало. Крыша больше не норовила спикировать на головы, стены не разваливались.
        - Так-так, - сказал Александр, обойдя ангар и вернувшись к исходной точке. - Внутри, как минимум, стало светлее. Не находите?
        Ральф засмеялся:
        - Находить во всяком происшествии положительные стороны - очень ценное качество, клянусь!
        - Возможно. Ну так что? Отважимся? Войти? - Александр внимательно глядел на компаньона: похоже, он полагал будто штархам ежедневно приходится шастать по развалинам.
        - Отважимся, - ответил Ральф. - В конце концов, если стены прошибаются ударом ноги, то почему бы потолку не расколоться о наши головы?
        Теперь засмеялся принц.
        Нерешительность и растерянность проще всего маскировать смехом. Ральф кое-чего побаивался в этой жизни и хотя шастанье по развалинам вовсе не считал самым опасным занятием в природе, но и особым безрассудством при этом тоже не страдал. А каково - подумал Ральф - Александру, до недавнего времени непрерывно сидевшему в башне родительского замка и внешнего мира почти не знающему? Явно ведь не сладко.
        Они осторожно пролезли под рваным краем провисшей кровли и вошли в ангар. Ральф сразу понял, что некогда тут хозяйничали моряки - вдоль стен лежало несколько тонких шегл с очень короткими реями, в дальнем углу примостились три обтекаемых корпуса, в которых без труда можно было опознать рыбацкие кораблики древних. Дивные цветные картины, изображавшие мореплавателей минувшего и их посудины, в немалом количестве имелись у Суза Гартвига в Керкинитиде и известного в среде моряков Эвксины корабельщика Серхана Гюнуча из Пантикапея.
        А четвертый подобный кораблик длиною около семи-восьми шагов стоял на слиповой тележке, каковая в свою очередь так и простояла все годы после катастрофы на рельсах. Под передние колеса тележки были подсунуты специальные металлические башмаки с ручками. И корпус этого кораблика был не деревянный, а из неведомого материала древних, материала легкого, прочного и долговечного, которому даже минувшие столетия особого вреда могли и не принести. Могли и принести - на северном побережье Эвксины и особенно вверх по Борисфену и Гипанису сантоны, квариссы и шелии моряков Тавриды находили такие суда довольно часто. Некоторые даже держались на воде - кое-кто пробовал их сбросить на воду, из чистого любопытства. Но вот приспособить такие суда к хождению по Эвксине так никто и не сумел: привычные деревянные местной постройки неизменно показывали себя гораздо более удобными и надежными.
        - Ух ты! - принц с нескрываемым интересом уставился на кораблик. - По-моему, нам наконец-то повезло!
        Ральф его энтузиазм разделить был пока не готов. Кораблик вполне мог оказаться дырявым, как решето.
        Но мог и не оказаться. Проверить это можно было единственным способом.
        - Алекс, погодите радоваться. Давайте попробуем освободить путь для тележки, ворота вы, скажем прямо, не доломали.
        - Давайте! Я так понял, только испытание выявит мореходные качества этого… как его назвать?
        - Да как угодно. Например, шаланда.
        - Договорились. Будем звать шаландой! Ну, что, за дело?
        Александр с совершенно невельможным трудолюбием принялся терзать ворота методом уже неплохо проявившего себя разящего сапога. Ральф по мере сил помогал ему. Ржавое железо поддавалось, не скажешь чтобы охотно, но потихоньку-полегоньку ворота они изничтожили, и теперь передняя стена ангара зияла довольно-таки широким проломом. Крыша опасно колыхалась и поскрипывала, но падать, вроде бы, не собиралась.
        Принц и штарх в процессе зачистки бдительно на нее поглядывали, чтобы в случае чего успеть отбежать в сторону - быть погребенными под обломками им вовсе не улыбалось.
        - Замечательно! Теперь, думаю, пройдет.
        Ральф убрал башмаки из-под колес.
        - Толкаем!

«Только бы колеса не приржавели!» - подумал Ральф с надеждой.
        Колеса приржавели, но у Александра и Ральфа достало сил сорвать их.
        Неохотно, со скрипом и скрежетом колеса сделали первый оборот.
        Хорошо, что рельсы шли под уклон. Вряд ли бы два человека сумели вытолкать эту же телегу с грузом в обратном направлении, из воды в ангар.
        Они изрядно вымокли, зайдя в море по пояс, но все-таки столкнули шаланду с тележки на воду. Ральф, предусмотрительно накинувший на небольшой шнихель при пупе металлический тросик (разумеется, ржавый), придержал шаланду, не позволяя ей уплыть от берега.
        - Алекс! - обратился он к принцу. - Подержите! Я поищу что-нибудь похожее на весло.
        То, что он нашел спустя несколько минут, скорее всего, было деревянной лопатой, но в качестве весла вполне годилось, хотя, глядя на высоту борта шаланды Ральфу подумалось, что черенок, пожалуй, коротковат.
        Так и оказалось, но, в конце концов, не на состязание по гребле они собирались, да и островок был совсем рядом.
        Взобраться на шаланду получилось только встав на скрытую под водой тележку.
        - Ну, что? Сначала к пирсу? Там и поглядим тянет это корыто воду или нет, - сказал Александр, довольно улыбаясь.
        - Алекс, не стоит так пренебрежительно отзываться о корабле, которому собираетесь вверить собственную судьбу.
        - Хм… - принц нахмурился. - А ведь вы правы, Ральф! Зря я так.
        Он похлопал шаланду по грязно-серой палубе:
        - Прости дружище! Я вовсе не хотел тебя обидеть.
        Принц был совершенно искренен, разговаривая с корабликом и это ничуть не показалось Зимородку смешным. Он давно привык: с морем не шутят.
        Даже в малом.
        Догрести до причала было делом пяти минут. Наваливались душные летние сумерки, а высадиться на остров неплохо было бы еще до наступления темноты. Едва шаланда прижалась боком к шершавому боку пирса, а один из солдат закрепил бармик (все тот же ржавый металлический трос), Ральф полез проверять - много ли воды взяла шаланда в первые минуты на плаву. Тамбуча была закрыта, но Ральф без особого труда вышиб ее ударом ноги. Метод всесокрушающего сапога сегодня прямо-таки торжествовал.
        К удивлению Ральфа, шаланда не взяла воды ВООБЩЕ. Под рассохшимися пайолами было сухо, как на скалах в летний полдень при ясном небе.

«Ишь ты! - подумал Зимородок, качая головой. - Ладно, поглядим как оно дальше будет…»
        Он примостил пайол на место и осмотрелся. Кубрик был, что там говорить, тесноват, но довольно уютен, даже без скидок на годы запустения. Пыли, конечно, много, да и мягкие плоские подушки, покрывающие поверхности выше пайолов, заметно обветшали, но в свое время это было удобное и неуловимо «правильное» помещение. На ночлег тут с легкостью разместились бы пять человек, а если считать проход - так и шесть. Более подробный осмотр Ральф проводить не стал - во-первых становилось все менее светло, да и торопиться приходилось по этой же причине.
        - Годится! - громко объявил он, высунувшись наружу из тамбучи. - Все на борт!
        Солдаты тут же подхватили сундук за ручки, покрытые облезшей позолотой. Капитан Фример повелительно взмахнул рукой и они шустро затолкали сундук в кубрик, в носовую часть.
        Кассат, до того сонно нежащийся под последними лучами солнца, наконец соизволил полюбопытствовать - что за странную посудину подогнал приятель-штарх к причалу. Он лениво спрыгнул на прову и принялся расхаживать между чуднЫм гнутым есаном на самом носу. Парапета тут не было совсем - только проволочные есаны натянуты по всему периметру.
        - Э-э-э… - тихо протянул Фример. - Надо бы и даму захватить.
        Местные скелеты ее и телохранителей, как мы имели приятствие убедиться, за что-то сильно невзлюбили.
        - Разумеется, захватим, - кивнул Александр. - Я схожу!
        И он ловко перепрыгнул с пупы на краешек причала.

* * *
        На остров удалось высадиться без приключений; ночь выдалась тихой и лунной. Даже поспали по очереди. Во время дежурства Ральф вроде бы улавливал какое-то шевеление на берегу, но без огней и шума. Зыбкий свет луны скорее мешал, нежели помогал рассмотреть происходившее, но к острову, хвала небесам, никто не лез и шабашей в городе не устраивал. А шевеление… ну, пошевелился кто-то и сгинул к утру. И шут с ним, даже и знать не хочется кто это был.
        Летние ночи коротки; незаметно подкралась предрассветная серость.
        Ральф дежурил во вторую смену, с одним из солдат. Звали солдата, как выяснилось, Устин, все дежурство он проклевал носом сидя на сундуке, но не спал - всякий раз когда Ральф, проверяя его, негромко звал, Устин тут же поднимал голову. Не рывком, спросонья, а неспешно и равномерно, и взгляд при этом у него оставался осмысленным. Да и мушкет Устин так и продержал до рассвета в руках, уперев прикладом в камень между сапог. Заснул бы - точно выронил бы.
        Альмея со своими мрачноватыми горцами устроилась поодаль; один из горцев тоже не спал, дежурил. Сидел в сторонке, скрестив ноги и сгорбившись.
        В общем, переночевали, можно сказать, благополучно. Правда, Фример, пробудившись, вид имел недовольный, кряхтел - спать на камнях, даже и прогретых за день, невеликое удовольствие. Алекс тоже выглядел безрадостным, но жаловаться и не подумал.
        Шаланда мирно прокачалась на ленивой волне там где ее и оставили.
        Ральф слазил, посмотрел - воды под пайолами снова не обнаружил.
        Восторженно поцокал языком, отдавая должное талантам древних корабелов. Заодно повнимательнее изучил остатки такелажа на фаште - место, где крепилась пята шеглы, куда заводились страли и сингалеты, сарты и потарации. Позже он несколько раз спрашивал себя - зачем все это делал? На что надеялся?

«Гаджибей» с «Дельфином» в полдень не пришли. Не пришли и после полудня. О мысок, откуда они должны были появиться, все, включая солдат, глаза обмозолили. Фример мрачнел чем дальше, тем сильнее, в глазах Александра начала проявляться первая растерянность. Зато Ральф не преминул отметить едва заметную торжествующую улыбку на губах Альмеи Сократес, которую та старательно прятала если видела, что на ее смотрят.
        И разговоры не клеились. За все время удалось перемолвиться парой слов с Фримером и десятком - с Александром. Чтобы отвлечься Ральф кликнул солдата - опять Устина - и ушел в ангар, поглядеть на шеглы.
        Разобрать, прикинуть что куда должно крепиться. Вырезать из подходящей деревяги локоть к тимону (старый, рассохшийся и обветшалый, годился разве что еще разок до острова доправить).
        Судя по мачтам, паруса найденная шаланда носила бермудские. Однако самих парусов в ангаре не нашлось, а если бы и нашлись - тряпье это было бы, а не паруса. Корпус шаланды мог пережить столетия относительно целым, но паруса - никогда. Не нашлось и живых концов - истлели, умерли. А ржавые металлические тросы годились разве что на страли и сарты, мачту держать.
        Поскольку Зимородок был хоть чем-то занят, время для него шло быстрее. Александр же с Фримером к четвертому часу пополудни просто извелись. Видимо из-за нервного ожидания никто не задался вопросом - а чего, собственно, ждет Альмея Сократес, по ее словам удравшая от папаши?
        А потом из-за мыска медленно выгреб тузик. В нем сидело человек шесть, но греб только один, причем единственным веслом. Не вставив в шкарму - с рук, как гондольер. Александр с капитаном словно завороженные направились к самому краю причала, туда где пирс заканчивался и сливался с волноломом. Ральф бросил возню с такелажем и подался туда же, только бегом - ему еще надо было обогнуть почти всю бухту. Он даже не обернулся на Устина, которому ничего более не оставалось, как подхватить мушкет и пуститься следом.
        Они подоспели на край пирса как раз вовремя - тузик догреб и боцман «Гаджибея» Катран, не говоря ни слова, бросил конец окаменевшему лицом Фримеру.
        Из тузика выбрались шестеро; одного, не способного выбраться на пирс самостоятельно, вынесли на руках. Исмаэль Джуда, единственный при шпаге, в оборванной и окровавленной одежде, выступил вперед и предстал перед Александром и Фримером.
        - Ваше Высочество! Мой капитан! - иссохшим голосом человека, который не пил по меньшей мере сутки, доложил он. - На нас напали. Мы сражались до последнего, но их было втрое больше. Сражались все, и наши солдаты, и матросы «Гаджибея» и
«Дельфина». С «Дельфина» не уцелел никто. Всех, кого вы видите, обезоружили, связали и бросили в трюм одного из напавших кораблей. К счастью, один из нас сумел спрятать нож в башмаке. Мы выждали до ночи, зарезали троих охранников, завладели их оружием, украли шлюпку и бежали. На всех у нас одна-единственная шпага и два ножа. Весь день мы гребли вдоль берега, готовые в любой момент пристать и скрыться от преследования, но нас почему-то не преследовали. Это… Это все, Ваше Высочество, мой капитан. И, ради всего святого, дайте воды…
        Глядя на этих измученных и израненных людей сложно было предположить, что рассказ Исмаэля Джуды лжив.
        Капитан Фример, мрачнее самой мрачной тучи, играл желваками на скулах.
        - Кто это был? - наконец проронил он.
        - Матросы говорят, это были джалитинские головорезы Назима Сократеса.
        Нас перехватили пять кораблей. Сократес рассчитывал пленить вас и принца Александра и страшно разгневался, когда вас и Его Высочества на борту не обнаружилось.
        Что-то заставило Ральфа Зимородка обернуться именно сейчас - шагах в пяти позади стояла Альмея Сократес. Она, без сомнений, слышала все. В глазах ее полыхал гнев и она была прекрасна в гневе - даже прекраснее чем обычно.
        Георг Берроуз, принц Моро, Истанбул, лето года 864-го.
        Возвращающегося с берега министра морского ведомства Люциуса Микелу принц Георг заметил издали. Потому что ждал и выглядывал его.
        Трехмачтовая баркентина «Дева Лусия» в составе эскадры из шести кораблей пришла в Истанбул вчера и Люциус Микела тотчас отправился на берег. Число его шпионов и осведомителей в любом восточном порту исчислению не поддавалось, это Георг понял довольно быстро. Понял принц и то, что информация, которую добывал Микела, большею частью правдива и реально ценна.
        Сам Георг на берег сходить не стал. Он слонялся по кораблю, то и дело спускаясь в каюту отца и возвращаясь наверх, на палубу.
        Король Альбиона второй месяц пребывал в беспамятстве, в которое впал вскоре после усмирения мятежников Эборакума. Он лежал на подушках, до груди укрытый золоченым атласным одеялом, бледный и высохший.
        Лучшие дворцовые лекари беспомощно разводили руками.
        Король Теренс был, без сомнений, жив: он дышал (о чем неоспоримо свидетельствовало поднесенное к лицу зеркало - оно запотевало); иногда сглатывал осторожно, по ложечке, подносимую воду или жидкую кашицу на крепком бульоне. Но при этом не открывал глаз, не приходил в сознание и почти не испражнялся. Его дважды в день массировали, дабы избежать возникновения пролежней, а затем омывали.
        И ждали когда монарх очнется.
        Когда король впал в это странное состояние между жизнью и смертью, Георг и советники незамедлительно провели тайное совещание. Король давно не показывался подданным и объяснять его затворничество хворью далее не представлялось возможным: Альбионом не мог править немощный старик. Народ желал правителя активного, сильного и, разумеется, харизматичного, особенно после того, как Эрик развешал на кольях вдоль эборакумского тракта зачинщиков подавленного мятежа. Изменения в поведении старших братьев Георг уловил безошибочно. Назревал передел власти, которого необходимо было любой ценой избежать.
        Выход был найден, хотя сначала могло показаться, что это не выход, а отступление.
        Король отправляется с высочайшей монаршей миссией в восточные провинции; принц Эрик остается в Лондиниуме наместником, принц Финней - его правой рукой. Одним махом Георг и советник Иткаль решали две проблемы: предотвращение открытого бунта старших принцев и встречу Александра, который отправился к берегам Эвксины за сокровищами «Капитании». Не страшно, что пришлось отплыть раньше, чем рассчитывали: во-первых, снижался почти до нуля риск опоздать, а во-вторых…
        Во-вторых, чудодейственное нечто, способное даровать людям бессмертие, без всяких сомнений, способно также исцелять хвори.
        Появлялся реальный шанс пробудить и вылечить короля месяца на два раньше, чем это нечто с «Капитании» было бы доставлено в Лондиниум.
        Триумфальное же возвращение здорового короля в Альбион исключало всякие провокации со стороны старших принцев в борьбе за корону: против полного сил отца не решился бы выступить ни прямодушный тугодум Эрик, ни, тем более, хитрец-Финней.
        Решение было найдено и принято очень быстро, а эскадра и так находилась практически в полной готовности. Старшие принцы и их прихлебатели глазом не успели моргнуть, как известие о восточном вояже короля Теренса ушло в народ, слегка растерянному Эрику вручили жезл королевского наместника, а Финнею - накидку первого министра.
        Эрик и Финней, как и ожидалось, вознамерились пока пользоваться внезапно свалившейся властью, а там, решили - видно будет. Может, хворый монарх и помрет там, на востоке, среди варваров. В этом случае вернувшемуся Георгу стать королем однозначно не светило, а именно к этому и стремились Эрик с Финнеем.
        Советники Шасс и Аймаро остались помогать наместнику править Альбионом; Иткаль и Люциус Микела отправились вместе с королем и Георгом в Истанбул.
        Эскадра достигла Пропонтиды и приблизилась к Истанбулу даже раньше истечения двух месяцев, ибо моря были спокойны, а ветры благоприятны.
        Георг и Иткаль видели в том доброе знамение небес.
        Микела скорым шагом пересекал портовую площадь, направляясь к нужному причалу. Ординарец и шестеро гвардейцев из личной охраны короля спешили за ним. Георг знал, что еще как минимум десяток телохранителей рассеяны по территории порта.
        Вскоре министр взошел на борт «Девы Лусии». Принц встретил его у трапа.
        - Добрый вечер, Ваше Высочество, - поздоровался Люциус и, не дожидаясь расспросов, сообщил: - Есть кое-какие новости. Предлагаю собраться через пять минут в ореховой каюте. Сможете? Я только на минуточку заскочу к себе.
        - Конечно, смогу!
        - Хоукс, немедленно велите известить советника Иткаля! - Люциус повернулся к ординарцу. - И живо!
        - Будет исполнено, господин министр!
        Ординарец проворно шмыгнул куда-то в сторону.
        Георг поклонился Микеле в ответ и направился в ореховую каюту, где обыкновенно совещались высокопоставленные особы и высшие офицеры эскадры.
        Несколько минут принц провел в одиночестве, сидя за небольшим столом (по дворцовым меркам небольшим - на корабле все-таки дефицит пространства) и барабаня пальцами по столешнице. Потом вошел советник Иткаль; Георг приветствовал его энергичным кивком и жестом пригласил садиться. Вскоре и Микела появился - вошел как всегда порывисто, на ходу застегивая ворот свежей рубашки.
        Дверь за ним плотно затворили.
        - Итак, что вы выяснили, Люциус? - достаточно спокойно спросил Георг.
        Он не то чтобы сгорал от нетерпения - не тот был человек принц Георг Берроуз Моро чтобы выказывать чувства. Однако и время зря терять он не собирался.
        В свою очередь, Люциус Микела это прекрасно знал. Министр был не особо знатного рода, а возвысился исключительно благодаря личным качествам; король Теренс без колебаний отдал пост главы морского ведомства не родовитому аристократу, как принято, а талантливому и верному служаке и впоследствии никогда не жалел об этом.
        - Выяснить удалось немного, но кое-что я все-таки узнал, - принялся докладывать Микела. - Принц Александр и Говард Фример проходили здесь тремя неделями ранее - это совпадает с уже имеющимися сведениями.
        Отсюда они направились на Керкинитиду, куда прибыли девять дней назад. По самым последним донесениям «Святой Аврелий» до сих пор в Керкинитиде, а принц Александр и Фример вместе с небольшим отрядом солдат наняли два местных судна и ушли на юг или юго-запад от Тавриды. Полагаю, они где-то на побережье к востоку или северо-востоку от входа в Боспор. В связи с этим напрашиваются следующие действия: большую часть эскадры следует направить к Тавриде, в Керкинитиду или, в крайнем случае, Херсонес, а одному-двум кораблям неплохо бы пройтись вдоль южного побережья Эвксины, возможно мы на них и наткнемся.
        Принц вопросительно взглянул на советника Иткаля. Тот вполне разделил мнение Люциуса Микелы:
        - Я согласен с этим планом, любезный Люциус. Но, если мне не изменяет чутье, наличествуют кое-какие тонкости. Ведь так?
        - Действительно, тонкости есть, - подтвердил Микела чуточку скорбно.
        - И я о них неоднократно упоминал, просто в далеком отсюда Альбионе они казались маловажными деталями и, как правило, даже не рассматривались подробно. Здесь же от этого напрямую зависит успех плавания.
        - Постарайтесь объяснить, Люциус, - вмешался Георг. - А мы постараемся вникнуть.
        - Все дело в традициях здешнего мореплавания, Ваше Высочество.
        Эвксина изобилует песчаными мелями и косами, местоположение которых постоянно меняется, ведь песок текуч. Местные моряки хором заверяют, что хождение по Эвксине на таких больших кораблях, как наши, чревато трудностями.
        - Так наймите лоцманов! - пожал плечами Георг. - Неужели это трудно?
        - В том-то и дело, - грустно сказал министр. - Гильдия лоцманов Истанбула отказывается даже разговаривать, если речь идет о плавании на наших кораблях. А местные моряки используют очень малые суденышки, на которых нам никак не разместиться. Собственно, вы видели их во множестве на соседних причалах.
        - Так прикажите главе гильдии! - Георг начал хмуриться. - В конце концов, формально эти провинции все еще подчинены короне Альбиона!
        Микела сокрушенно вздохнул:
        - Увы, Ваше Высочество… Уж очень формально. Жители Истанбула не оспаривают подчиненность короне, но на наших кораблях в море выходить все равно отказываются. Полагаю, именно поэтому ваш брат и капитан Фример оставили
«Святого Аврелия» в Керкинитиде, а дальше пошли на местных корабликах.
        - Но дошли же они как-то на «Святом Аврелии» до Керкинитиды! - резонно заметил Иткаль.
        - Зная нрав капитана Фримера, нетрудно предположить, что он рискнул пуститься в путь вообще без лоцмана, - вздохнул Микела. - Впрочем, как мне сказали - прямой путь от Истанбула до Тавриды наименее опасен в здешних водах и туда большие корабли дойдут почти наверняка. А вот по остальной Эвксине…
        Георг продолжал хмуриться.
        - Вздор какой-то… Наши корабли пересекали Атлантику, причем даже не однажды. Неужели Эвксина опаснее Атлантики?
        - Ваше Высочество, Эвксина, вопреки названию, страшна большим кораблям именно потому, что она мала и изолирована от океана. Ввиду небольшой площади и малых глубин волна здесь короче и круче, чем в океане. Как ни странно, но именно большие корабли часто не выдерживают таких коротких и крутых волн и буквально разваливаются на части; малым же здешние волны не страшны. Кроме того, в Эвксине господствует мощное кольцевое течение, которое вносит дополнительные возмущения в нрав эвксинских волн. Поверьте, это не пустые слова, корпуса наших кораблей строились с расчетом на волну океана и ей противостоят вполне успешно. Крупная сетка на окне надежно защитит вас от мух, но мелкой мошке она не помеха. Понимаете аналогию?
        Георг задумчиво кивнул. Он был из тех просвещенных правителей, которые отнюдь не считали инженеров чудаками и охотно прислушивались к их рассуждениям.
        - Ладно, - Георг покосился на советника Иткаля. - Люциус, скажите, а чем чреват самостоятельный поход вдоль южного побережья?
        - Тем же, чем чревато любое плавание. Мы можем угодить в бурю или сесть на мель.
        - А что говорят предсказатели погоды? Ожидаема ли буря в ближайшие дни? Последнее время погода нас просто баловала. Может быть, это продолжится и дальше?
        Люциус Микела с готовностью кивнул:
        - Да, я наводил справки. Признаков близкой непогоды, вроде бы, нет, хотя говорят, что буквально завтра ветер может заметно посвежеть. Но вы ведь знаете эту природу, Ваше Высочество… С утра может быть ясно, а к вечеру так, бывает, раздует, что из каюты выходить не хочется.
        - Я предлагаю рискнуть, - сказал Георг. - Раз мели песчаные, вряд ли корабли будут сильно повреждены в случае неудачи. Но прежде я все равно попытался бы обратиться в гильдию лоцманов еще разок.
        Пригрозить им, в конце концов. Посулить денег. Нанять свободного, не из гильдии - неужели тут не найдется жадного до золота бродяги, знающего местные воды?
        - Я попробую, - заверил Микела без особой надежды. - Но, боюсь, ничего не выйдет. Даже за золото никто не пойдет на погибель, а тутошние моряки хождение на больших судах рассматривают именно так.
        С вашего разрешения, я пойду распоряжусь, чтобы кто-либо из моих помощников заскочил к нескольким истанбульским пройдохам, возможно нам все-таки улыбнется удача.
        - Да, конечно, ступайте, - разрешил Георг.
        Люциус Микела вышел; принц и советник Иткаль остались одни.
        Существовала одна тема, которую они не могли обсуждать даже при верном королевском псе - Люциусе Микеле.
        - Какие корабли отправим на восток? - спросил Иткаль. - Точнее даже не так: войдет ли в их число «Дева Лусия»?
        - Давайте подумаем, - Георг поджал губы и глянул в лицо собеседнику.
        За: если мы все-таки найдем Александра и Фримера, Его Величество будет рядом с нами, то есть мы сможем применить… ну, вы понимаете о чем я… мы сможем применить это незамедлительно.
        - Если распознаем, - задумчиво протянул Иткаль. - И если поймем, как этим пользоваться. Но вы правы, Ваше Высочество, лучше если король при этом будет рядом с нами.
        - Против, - продолжил принц. - Появляется риск потерять корабль. Я в подобное не верю, а даже если это и произойдет - отца мы сумеем уберечь. Но дальше - солдат с нами будет всего около двух сотен. Сие чревато неожиданностями.
        - Идти придется недалеко от берега, не теряя землю из виду. Тогда при любых сюрпризах мы сумеем добраться до нее на шлюпках, - сказал Иткаль задумчиво.
        Он помолчал и искоса взглянул на принца.
        - Я вижу, Ваше Высочество, вы готовы рискнуть.
        - Готов, - без малейших колебаний ответил Георг. - Без подобного шага ситуация продолжает оставаться патовой. Сделав этот шаг мы имеем шансы улучшить, а то и вовсе разрешить ситуацию. Шансы не скажешь чтобы очень большие, но и не мизерные.
        - Вы правы, - согласился Иткаль. - Значит, решено! Осталось только назвать второй корабль. Думаю, это лучше сделать Люциусу, он вернее нас выберет правильного сопровождающего флагману. Наиболее приспособленного к коварной местной волне.
        - Собственно, «Деву Лусию» можно и не брать, главное чтобы Его Величество пребывал на тех кораблях, которые отправятся в поиск…
        Тут за дверью послышались торопливые шаги - возвращался Люциус Микела.
        - Люциус, - обратился к нему принц, когда министр вошел. - Как полагаешь, «Деве Лусии» по силам задуманный поход? Или стоит выбрать корабли поменьше - возможно, они успешнее будут противостоять эвксинской волне?
        Микела пожал плечами:
        - Ваше Высочество, самый маленький из наших кораблей в полтора-два раза больше самого большого местного. С точки зрения истанбульцев и тавров любой наш корабль запредельно велик… Поэтому, если уж мы решились на этот шаг,»Деву Лусию» можно смело отправлять на восток.
        Мы не знаем местных хитростей, но по нашим понятиям большой корабль сохранить проще. Придадим ему в пару какой-нибудь кеч - скажем, «Иску». Не беспокойтесь, с известными напастями мои моряки справятся.
        А что до неизвестных… на все воля небес.
        - В таком случае, не вижу причин тянуть, - Георг решительно хлопнул ладонями по столу. - Когда придет ответ от ваших помощников?
        - К закату.
        - Значит, готовьте «Деву Лусию» и «Иску» к походу на восток.
        Отправимся на рассвете.
        - Слушаюсь, Ваше Высочество!
        Александр Селиний, принц Моро, Амасра, лето года 864-го.
        Море, как ни в чем не бывало, накатывало ленивые волны на песок. Ему не было дела до людских трудностей и людской боли, как людям нет дела до страданий раздавленного на тропе муравьишки.
        Александр казался скорее удрученным, чем разозленным. Зато его дядя, без сомнений, готов был полыхнуть в любую секунду - эдакий вулкан в кителе и треуголке. Пожалуй, только Ральф оставался достаточно спокойным на совете.
        - Ну? - буркнул Фример вопросительно. - Что делать станем?
        Александр задумчиво поковырял песок носком сапога. Потом протяжно вздохнул:
        - Что ж… Будем последовательны. Для начала: какие у нас есть варианты? Ральф?
        - Прежде чем говорить о вариантах, неплохо бы уяснить наши ближайшие цели, - высказался Зимородок. - Нам ведь нужно уходить трамонтане, к Тавриде, и дальше мистрале, к дальней оконечности Тендры. Я правильно понимаю?
        Для вящей наглядности Ральф хотел указать направления еще и рукой, но подумал, что в округе многовато посторонних глаз. Поэтому не стал.
        - Если мы правильно сложили и прочитали крипт - именно так, - подтвердил принц. - А крипты обычно имеют лишь один вариант складывания и прочтения.
        - Без корабля Эвксину не пересечь, - пожал плечами Ральф. - А корабль мы сумеем нанять самое ближнее в Синопе.
        - Это, если не ошибаюсь, на востоке? Леванте по-вашему? - уточнил Александр.
        - Не ошибаетесь. Однако что-то мне подсказывает: путь леванте нам заказан.
        При этих словах Исмаэль Джуда в отчаянии опустил голову.
        - Значит, остается юг и запад, - подытожил принц. - Остро и поненте.
        - Остро нам делать нечего, - сказал Ральф уверенно. - Там жарко, сухо и безлюдно. Без воды люди там гибнут уже на третий-четвертый день.
        Поненте… Точнее, не поненте даже, а сирокко, поскольку побережье за Бартыном изгибается, да… Так вот, там есть людные места. Но они далеко. Гораздо дальше Синопа.
        - Вы об Истанбуле?
        - Не обязательно, несколько городишек на побережье есть и ближе Истанбула. Но увы, для нас это «ближе» в общем и целом несущественно.
        И, потом, столь длительное путешествие даже здоровому и свежему человеку выдержать довольно сложно.
        - К тому же и времени у нас… - добавил Александр грустно. - Ладно.
        Идти пешком, как я понимаю, не наш метод. Скажите, Ральф, сумеете вы эту вот шаланду поставить под парус? Небеса с ней, с быстроходностью, но чтобы мы хотя бы со скоростью пешехода могли идти вдоль берега?
        - Не уверен, - Ральф вспомнил древние мачты в ангаре. - Кроме того, Назим Сократес наверняка пустится вдогонку беглецам. А значит догонит и нас. С его квариссами соревноваться бессмысленно.
        - Тысяча чертей! - пробурчал Фример. - Не нравилась мне эта затея с самого начала! Будь мы на «Святом Аврелии», никакие квариссы не были бы страшны! Один залп - и Назим Сократес отправился бы кормить рыб!
        Капитан покосился на Ральфа и сварливо добавил:
        - И нечего потчевать меня сказками о мелях, на которых мы якобы уже который день сидели бы!
        - Дядя, сослагательное наклонение в данной ситуации ничем нам не поможет. Давайте исходить из реальности.
        - Альмея идет, - предупредил Зимородок.
        Все повернули головы в сторону приближающейся девушки.
        Странно, но этой с виду изнеженной аристократке нипочем были и стычка со скелетами в накидках, и ночлег на острове под открытым небом, и нехитрая походная пища. Ее, казалось, не заботили измазанные и перепачканные дорожные шаровары и не слишком свежий альк. Не раздражала жара. И не угнетала неизвестность - если, конечно, ее рассказ о бегстве от папаши был правдив.
        - Господа, - сказала она приблизившись. - Это, разумеется, не мое дело, но слепому видно, что вы сейчас заняты обсуждением дальнейших планов. Могу сообщить, что я с минуты на минуту ожидаю сантону из Истанбула. На ней, вне всякого сомнения, найдется место для тех, кто спас меня и помогал мне.
        Она с улыбкой взглянула на принца.
        - Надеюсь, Александр, вы не станете возражать?
        Ральф был готов поклясться: за этой улыбкой что-то стояло. Что-то иное, тщательно скрытое. Но что? Коварство? Торжество игрока, сумевшего припереть оппонента к стене? Или радость от осознания того, что благодарность за недавнюю помощь выразится не только словесно, но и будет подкреплена ответными благими действиями?
        Странная это была женщина. Вроде бы и молодая, почти юная - но какая-то не по-девичьи мудрая и уверенная в себе. Почему-то до сих пор незамужняя - хоть Ральф и не слишком интересовался светскими сплетнями, это он знал.
        В свою очередь и Александру порою казалось, что Альмея никакая не беглянка, а хитрая и расчетливая бестия, ведущая некую сложную игру, плетущая ювелирную интригу, в которую и он сам, и его приближенные вот-вот должны были вляпаться, будто мухи в заботливо расставленную паутину.
        - Возражать? - переспросил Александр хмуро. - Похоже, у нас просто нет выбора. Я благодарен вам, Альмея.
        - Благодарить будете после, сударь. К тому же, моя скромная помощь - всего лишь ответ на вашу. А вы спасли мне и моим людям жизнь. Помочь вам выбраться из этого негостеприимного места - самое малое, что я обязана сделать.
        Александр изготовился пробормотать очередную любезность, но Альмея резко повернулась и пошла прочь. Принц задумчиво поглядел ей вслед.
        - Н-да, - вздохнул капитан Фример когда дочь наместника Джалиты отошла достаточно далеко. - Дожились. Вы намерены принять ее помощь, Александр?
        Принц некоторое время молчал, обдумывая как лучше прояснить собственные мысли.
        - Да, дядя. Я намерен принять помощь и убраться отсюда на любом подвернувшемся корабле, лишь бы на нас не нападали и не сажали в трюм как Исмаэля и солдат. А чей будет это корабль - не так уж и важно.
        - А кто поручится, что подручные доченьки не последуют примеру папеньки? - пробасил Фример. - Я бы не поручился.
        Александр поднял на него сверлящий взгляд.
        - Если это и впрямь сантона, дядя, на ней не уместится достаточно народу, чтобы с нами справиться. А на корабль бОльших размеров я просто не сяду.
        С лица Фримера сразу сползло озабоченное выражение:
        - Хм… А ведь верно, тысяча чертей!
        Капитан даже заулыбался, впервые за два дня.

* * *
        Сантона звалась «Киликия» и была она несколько больше таврийских; кроме того Ральф вскользь заметил, что вооружение ее также слегка отличается от привычного ему. Александр некоторое время обдумывал услышанное от штарха, а в это время Альмея что-то бурно обсуждала с одним из прибывших - неприятным плюгавым типом, у которого классически бегали глазки и беспрестанно двигались руки, словно он не знал куда их деть. Говорили на незнакомом Александру наречии, но по интонациям несложно было догадаться, что Альмея выговаривает плюгавому. Видимо, что-то пошло вразрез с уговором и девушку это не устраивало.
        Однако спустя четверть часа она погрузилась в поданную к пирсу лодку, а к шаланде, где сгрудились люди альбионского принца, приблизился один из горцев-телохранителей:
        - Госпожа просила передать, что вы можете перебираться на сантону.
        Фример кивнул - без особой радости.
        В ожидании «Киликии» Ральф мобилизовал солдат и матросов поздоровее и в течение нескольких часов умудрился водрузить на шаланде мачту - или шеглу, как ее называли в здешних местах. Александр сомневался, что она пережила бы даже легкий шторм в вертикальном положении, но все же надеялся, что Ральф знает что делает. Однако паруса сделать пока было не из чего, поэтому к сантоне снова пришлось грести.
        Догребли. В результате недолгого и не слишком приветливого обмена репликами с матросами сантоны, стоящему на носу шаланды Ральфу бросили тонкий конец, который штарх поспешил закрепить.
        - Мы что же, пойдем на буксире? - справился Фример у него, едва тот ушел с носа и вернулся на корму.
        Штарх не ответил. Помолчал немного и тихо сказал:
        - Надо бы перемолвиться… с глазу на глаз.
        Пришлось спуститься в носовую каюту шаланды. На таком маленьком судне одиннадцати взрослым мужчинам было, разумеется, тесновато. Раненый солдат постанывал, рябой матрос с «Гаджибея» по имени Скиф промывал ему раны чем-то целебным.
        Кое-как уместившись в носу, чуть ли не в обнимку с сундуком-обманкой, и поплотнее затворив скрипучую дверь, Ральф обратился к принцу:
        - Вы не опознали этих людей, Алекс?
        - Экипаж сантоны? Вы их имеете в виду?
        - Именно.
        - Нет. Кажется, это сторонние люди, не эвксинские. Я угадал?
        - Угадали, - кивнул Ральф. - Это тжекеры. Промышляют в водах близ устья Эгиптоса.
        - И что? - осторожно спросил Александр.
        - То, что промышляют они преимущественно грабежами и морским разбоем.
        - Пираты? - наконец-то осознал суть проблемы капитан Фример. - Тысяча чертей!
        - А чем это нам грозит? - попытался прояснить ситуацию Александр.
        Ральф пожал плечами:
        - Может быть и ничем. Альмея могла нанять кого угодно. Однако сброд подобный тжекерам предпочитает вместо честной отработки найма плату взять, а клиента чуть позднее обобрать до нитки и продать в рабство где-нибудь между Боспором и Дарданеллами. В порты Тавриды тжекеры соваться не рискуют, но здесь, у турецких берегов они шастают довольно часто.
        Александр задумался. Фример выжидательно переводил взгляд с племянника на Зимородка.
        - Значит нам нужно держать ухо востро и не расставаться с оружием! - заявил капитан вскоре, словно это не было очевидным. - И скажу прямо: идея идти на буксире теперь вовсе не кажется мне плохой.
        - На буксире мы далеко не уйдем, - сказал Ральф. - Тут ведь не Донузлав какой-нибудь или еще какая лужа. Это Эвксина.
        - А что можно сделать? - спросил Александр, покуда не раскрывая собственных соображений.
        - Нужно добыть что-нибудь годное для парусов, ночью по-тихому перерезать конец и уходить. Куда угодно, к ближайшим берегам, исключая те, что останутся остро, сирокко и либеккио.
        - То есть, кроме южных, - вставил Фример, демонстрируя понимание доселе ненавистного таврийского жаргона. - Разумно!
        - Я сомнева… - начал было Александр, но его прервал стук в дверь каюты. Пришлось отворять.
        В проеме возник Исмаэль Джуда с каменным лицом:
        - Прошу прощения, но… капитан «Киликии» требует нашего предводителя.
        - Зачем?
        - По-моему, он наотрез отказывается буксировать нашу шаланду и велит всем подняться на борт сантоны.

«Велит? - подумал Александр, медленно закипая в душе. - Не много ли на себя берет этот негодяй?»
        - Неудивительно, что отказывается, - буркнул Фример, пытаясь нахлобучить треуголку. С первой попытки не получилось: помешал низкий «потолок» каюты. - Ах, дьявол… Ну, что? Пошли разбираться?
        - Можно подумать, у нас есть выбор, - недовольно пробормотал принц и секунду спустя добавил: - Ральф, откройте люк, выберемся через него!

«Велит! - по-прежнему кипел Александр, вылезая из люка. Кипел, невзирая на то, что в душе прекрасно сознавал: ну откуда мог капитан тжекеров знать КОМУ он смеет велеть? - Сейчас поглядим на тебя… повелитель оборванцев!»
        Шаланду подтянули к корме сантоны (к пупе); веревочный асигут свисал поперек облизанных волнами досок.
        Они по очереди взобрались на сантону - Фример, Александр, Ральф и Исмаэль Джуда. Встречали их тоже четверо: Альмея, уже знакомый плюгавый человечек с бегающими глазками и подвижными руками, сухопарый меднокожий тжекер с серьгой в ухе и второй тжекер, меньше напоминающий вяленого чопика, но тоже не скажешь чтобы тучный. И без серьги.
        - В чем дело? - осведомился Александр, даже не пытаясь скрыть раздражение.
        - Умоляю вас, Алекс, послушайтесь их! - пылко выкрикнула Альмея. - Я понимаю вас… но таковы обстоятельства. Нам нужно как можно быстрее покинуть здешние берега… вы знаете почему. Этот болван, - она гневно стрельнула взглядом в сторону плюгавого, - все перепутал, но разбираться сейчас просто нет времени.
        Усилием воли Александр подавил негодование; он умел это делать в нужные минуты. Узкоглазый Друид Тольб многому научил подрастающего принца, а подросший принц приобретенным умением охотно пользовался.
        Александр Селиний Моро уже принял решение и не сомневался, что команда его поддержала бы даже в случае если принц не имел бы возможности приказывать.
        - В чем вопрос, капитан? - спросил он, хотя прекрасно знал в чем вопрос и догадывался о мотивах предводителя тжекеров.
        - Я не собираюсь таскать за кормой это корыто, - на удивление спокойно объяснил капитан «Киликии». - Лишать себя половины ходов?
        Нет уж. Я вижу вы аристократы, что ж - готов предоставить вам отдельную каюту, но это будет стоить несколько монет, блестящих и звенящих. А не хотите платить - размещайтесь в кубрике, вместе со своими людьми. Не согласны - так я и не настаиваю, садитесь на свое корыто и идите ко дну коль охота.
        Больше всего Александру не понравилось спокойствие тжекера. Этот просоленный ветрами и брызгами моряк знал что делает и, без сомнений, умел добиваться своего, иначе просто не стал бы капитаном в среде таких же, как сам.
        - Что ж, - ответил Александр так же спокойно. - Показывайте каюту.
        Дядя взглянул на него вопросительно, пришлось успокоить его встречным взглядом: мол, все в порядке, не вмешивайтесь! Дядя внял.
        Ральф тоже сообразил, что принц принялся реализовывать пока неозвученный план, а Исмаэль Джуда, по-видимому, был слишком измучен недавними передрягами, чтобы хоть как-то среагировать в рамках ему дозволенного.
        Каюта оказалась даже меньше, чем на «Гаджибее» - скорее всего оттого, что практически в то же пространство под ютом их втиснули две. По правому борту уже успела заселиться Альмея.
        - Заплатите ему, дядя, - велел Александр и, видя, что Фример готов вступить в пререкания, осадил его, схватив за локоть: - Пожалуйста!
        Они снова встретились взглядами и упрямец-Фример снова, хвала небесам, внял.
        - Держи, охламон, - процедил он и бросил под ноги тжекеру монету.
        К удивлению альбионцев тжекер-капитан даже не шелохнулся дабы поймать деньги, а звякнувшую и укатившуюся в угол монету подобрал второй. И то, лишь после едва заметного знака.
        - Этого мало, - сказал тжекер-капитан холодно, мельком взглянув на альбионский пенс. - Еще две таких же.
        Фример набычился, но Александр вновь схватил его за локоть и что есть силы сжал.
        - Сущий грабеж, клянусь девой Лусией! - басом возмутился Фример, но еще две монеты под ноги тжекерам все-таки швырнул. Подобрал их опять таки второй.
        - Вселяйтесь, - милостиво разрешил капитан «Киликии». - И в следующий раз не швыряйте деньги, словно подаете нищим.
        Он и его помощник развернулись и ушли наверх. Плюгавый куда-то юркнул ранее; у кают остались только альбионцы, Ральф и Альмея.
        - Спасибо, что не стали с ними спорить, - поблагодарила девушка.
        И вдруг, трижды шагнув, приблизилась к Александру, почти вплотную:
        - И впредь не вздумайте спорить с капитаном или матросами, - шепнула она едва слышно. - Ждите до темноты, я потом все объясню. Умоляю!
        Вслед за тем Альмея отпрянула и торопливо скрылась в своей каюте.
        Все произошло невероятно быстро, никто не успел и глазом моргнуть.
        Странно, но слова девушки Александр воспринял лишь во вторую очередь.
        Главное, что принц почувствовал при этом - прикосновение ее щеки к своей и легкое движение губ Альмеи, почти коснувшихся его уха.
        Альмея была далеко не первой особой женского пола, оказавшейся так близко к Александру, однако именно ее прикосновение необычайно взволновало его, вдруг и сразу.
        Однако уже несколькими секундами позже Александр осознал, отчетливо и бесповоротно: главное - все-таки слова. А прикосновения, при всей их волнительности и влекущести, увы, второстепенны.
        По крайней мере сегодня.

* * *
«Киликия» вскоре поставила паруса и взяла курс мистрале, на северо-запад. Менее чем через полтора часа после того, как верхушки ее мачт скрылись за горизонтом, мимо Амасры, эдак в полумиле от берега, прошли баркентина «Дева Лусия» и кеч
«Иска». Они шли леванте - на восток.

* * *
        Остаток дня промелькнул незаметно, невзирая что каждая секунда тянулась, будто бы, целую вечность. Так бывает, когда нервы натянуты, а внимание обострено. Александру было знакомо подобное состояние.
        Тольб умел впадать в него когда нужно и Александра учил тому же на тренировках.
        Тжекеры демонстративно не замечали пассажиров, и те, кто нес вахту, и свободные. Первые занимались делом, вторые резались в карты на палубе, у самой мачты. Александр понаблюдал: экипаж «Киликии» насчитывал около сорока человек, плюс-минус двое-трое.
        От Ральфа и кассата тжекеры вообще шарахались, поэтому оба сразу же убрались на самый нос. Джуда с солдатами и матросами «Гаджибея» расположились рядом, в носовом кубрике, который неохотно для них освободили. Капитан Фример с принцем после недолгой рекогносцировки заперлись в каюте; дядя попытался было выведать планы Александра, но тот посоветовал ему лучше выспаться. Пожав плечами Фример, не раздеваясь, повалился на покрытый не слишком чистым тюфяком рундук и вскоре уже заливисто храпел. Александр дремал вполглаза.
        Дважды приходил Исмаэль Джуда, предупредительно стучался и выяснял все ли в порядке. В первый раз он намерился было подежурить у каюты, но Александр и его отправил отсыпаться, велев с началом сумерек позвать Ральфа и вернуться. Джуда, скрепя сердце ушел, однако спустя часа три наведался еще разок.
        На закате тжекеры, к удивлению Александра, подали ужин - если, конечно, можно было назвать ужином краюху влажного хлеба и миску острой похлебки из бобов. На всякий случай принц справился - накормят ли его людей? Тжекер-юнга на ломаном имперском заверил, что накормят.
        Добросовестно умяв свою порцию Фример вновь захрапел. Александр же пребывал в прежней полудреме.
        Вскоре, как и уславливались, пришли Ральф и Исмаэль Джуда. Александр велел им присесть на сундук-обманку в углу и ждать. В каюте царили вязкие сумерки и каждая секунда по-прежнему тянулась бесконечно. А тихий стук в дверь все равно застал врасплох.
        - Кто там? - негромко и сонно спросил Александр.
        Вместо ответа дверь приоткрылась и в каюту скользнула Альмея.
        Александр чиркнул кресалом, зажигая лампу. Мрак немного расступился, хотя углы каюты по-прежнему утопали в темени, Ральфа и Джуду было почти не рассмотреть.
        Альмея успела переодеться - во всяком случае альк и шаровары на ней были другого цвета, чем в Амасре.
        - Алекс! - прошептала она, плотно затворив дверь. - Бегите отсюда!
        При пупе… при корме закреплена лодка, я велела Пичу спрятать там воду, сухари и весла. Режьте веревки, только одновременно. Там не высоко, не перевернетесь! Я понимаю, что это безумие, но здесь вас просто убьют!
        - Убьют? - переспросил Александр.
        - Да, убьют! Болван-Пич привел не ту сантону. Меня они не тронут… долго объяснять почему. На вас и ваших людей они сговорились напасть перед рассветом, когда сон особенно крепок.
        - А вам-то это откуда известно? - голос принца прозвучал в меру подозрительно.
        Девушка всплеснула руками:
        - Ах, да какая разница! Я пытаюсь спасти вас, Алекс! Бегите немедленно, иначе вас убьют на рассвете, невзирая на титулы и происхождение!
        - А почему я должен вам верить?
        - Потому что вы спасли мне жизнь и я пытаюсь отплатить тем же! Да оглядитесь же вокруг, неужели не видно, что это пиратская сантона?
        Александр с сомнением покачал головой:
        - Странно, но вас это не слишком смущает.
        - Да поймите же, меня они не тронут из-за моего отца!
        - Хорошо, - Александр неожиданно для всех прекратил спорить. - Ступайте к себе. Мы попытаемся.
        - О, небо, благодарю вас! - выдохнула Альмея, прильнула к Александру, поцеловала его в щеку и исчезла так же стремительно, как появилась.
        На этот раз прикосновения джалитинской красавицы Александра почти не взволновали - наверное потому, что душою он был уже с головой в собственном замысле, а в минуты опасности нет места мыслям о любви.
        - Дядя! Исмаэль! Ральф! Начинаем действовать!
        - Что, бежим? - хмуро осведомился Зимородок.
        - Другие пусть бегут. Захватываем корабль. Исмаэль, ты знаешь что делать! Ральф, держитесь рядом с нами и помните: пленных не брать, трупы - за борт. Дядя, спокойнее, я владею шпагой… и ни слова против! Наше дело - вахта.
        - У нас есть минута? - справился Ральф без малейшего удивления. - Я позову кассата. С десяток тжекеров он точно уделает если проникнется, а при счете сорок против одиннадцати, да при одном у нас раненом - это неоспоримый плюс.
        Ральф Зимородок, воды, лето года 864-го.
        Ральф немало повидал на своем веку, но ничего подобного той резне, которую учинили альбионцы с примкнувшими моряками «Гаджибея», до сих пор не видывал. Командовал, как ни странно, Исмаэль Джуда. Сначала он велел двоим солдатам взять внезапно потяжелевший сундук-обманку и сделать вид, будто они пытаются втихую пронести его мимо рулевого и вахты к тузику на пупе. Вахта, как легко догадаться, не стала безучастно за этим наблюдать. Однако тжекеры чувствовали себя на собственном корабле чересчур уж беспечно и не слишком внимательно глядели что творится позади них. Зря: Фример, Джуда и еще двое солдат без всяких колебаний ударили им в спины. Четверо тжекеров полегло сразу же, оставшиеся трое развернулись и попытались было обороняться, но тут из сундука вылез спрятавшийся внутри Александр и в том же стиле - с тыла - переколол их шпагой. В мгновение ока. Минутой позже рукавом собственной рубахи был удавлен около гальюна помощник капитана. Удавлен и сброшен в очко, в которое был протиснут не без труда.
        Пару минут ушло на то, чтобы закрепить тимон, после чего тихо направились в носовой кубрик. Большая часть матросов-тжекеров была зарезана во сне, несколько успевших проснуться умерли немногим позднее. Троих сунувшихся на шум вынудил попрыгать за борт кассат.
        Кока и юнгу убили на камбузе - засиделись они там той ночью.
        С этого момента таиться уже не имело смысла. Дюжина тжекеров из второго кубрика сгоряча кинулась в атаку по фаште, но нарвалась сначала на плотный мушкетно-пистолетный залп, а после на встречную атаку, в результате которой деморализованные тжекеры полегли все до единого, а у альбионцев прибавился один раненый в руку. В течение следующей четверти часа команда принца Моро прочесывала сантону; заглядывали в самые дальние углы. Найдено двое. Оба убиты на месте.
        Капитан «Киликии» и трое тжекеров забаррикадировались было в той самой каюте, откуда в самом начале выносили сундук-обманку, но пара мушкетных выстрелов сквозь дверь вынудила их к сдаче. Как выяснилось, капитан волею случая был смертельно ранен одним из выстрелов, а без вожака матросы запаниковали и сдались в надежде сохранить жизни.
        Их резать действительно не стали: просто вытолкнули за борт.
        И все. Из тех, кто пришел на «Киликии» к Амасре, в живых остался только полумертвый от страха Пич, прячущийся в каюте у Альмеи, да еще схоронившийся на паринькете матрос-тжекер, который услышал выстрелы и звуки схватки и почему-то решил пересидеть ночь наверху. Обнаружил его кассат, только следующим утром, когда «Киликия» уже изменила первоначальный курс и шла почти точно трамонтане. Последнего тжекера тоже выпихнули за борт и его вопли довольно быстро утихли, заглушенные плеском волн и скрипом рангоута да такелажа.
        Так уж случилось, что в течение ночи Ральф лично не убил ни одного человека. Александр после всего выглядел бледнее обычного и велел Устину получше вычистить окровавленную шпагу. Фример, напротив, выглядел браво и довольно, подкручивал ус и то и дело замечал - неплохую, де, трепку они устроили этим негодяям!
        Кассат к рассвету был не в духе: если в процессе бойни он всецело помогал Ральфу и его союзникам, то после нее недвусмысленно изобразил неодобрение, хотя, с другой стороны, не скрывал, что осознает: иного выбора у команды Александра не имелось.
        Ранее Ральфу доводилось и в стычках с лиходеями участвовать, и защищать собственную жизнь в городских трущобах. И все же недавняя резня подействовала на него гнетуще.
        Ночь кое-как переждали, а с рассветом двое уцелевших матросов с «Гаджибея» под руководством Зимородка и Фримера полезли убирать лишние паруса: погода портилась, ветер усиливался и совладать с управлением сантоной таким количеством народа стало невозможно.
        Оставили стоять флок, высоченную тринькетину и стралет. «Киликию» сразу перестало валять, а ходов, как ни странно, почти не убавилось.
        Фример правил, не скрывая удовольствия - видать, нечасто ему доводилось лично удерживать ветер руками, иные заботы одолевали, начальственные. Ральф альбионца прекрасно понимал - кто хоть однажды испытал каково это, управлять кораблем, который послушно отзывается на каждое твое движение, никогда и ни за что не откажется испытать это снова. Ральфу заступать на тимон предстояло в полдень, следовало отдохнуть перед вахтой.
        Он спустился в пров-кубрик; там солдат Исмаэля Джуды отмывал дощатый настил от натекшей крови. Вскоре солдат закончил и ушел отмывать второй кубрик, а еще чуть погодя в тамбучу заглянул принц.
        - Ральф! Вы здесь? А, вижу, здесь…
        Александр ловко соскользнул по асигуту, встал под тамбучей и прищурился - после освещенной солнцем фашты в кубрике было сумрачно.
        Ральф приподнялся с рундука, на который было прилег, и сел.
        Свыкнувшись с полумраком, Александр приблизился и уселся на рундук напротив.
        - Что-то мы давно не беседовали, - сказал он с непонятной интонацией.
        - Хочется поговорить - ни о чем, без всякой цели.
        - В подобных мероприятиях ни о чем говорить некогда, - сухо отозвался Ральф. - Как-то не до того…
        Принц помолчал немного.
        - Вас выбило из колеи то, что пришлось убить всех этих прощелыг? - неожиданно спросил он.
        Зимородок неопределенно передернул плечами. В самом деле - а что ответишь? Не девица же он, чтобы падать в обморок при виде крови.
        Но… что-то все-таки грызло изнутри.
        - Бросьте, Ральф, - убежденно сказал принц. - Это разбойники, самые настоящие морские разбойники. Вы заглядывали в кладовую капитана?
        - Заглядывал, - буркнул Ральф.
        - Ну, вот! Мне отчего-то даже не хочется задумываться о судьбе тех, кому раньше принадлежали все эти вещи. Земли близ устья Эгиптоса формально все еще относятся к империи. И я как альбионский принц имею право карать пиратов на месте, как бы они не называли себя - пиратами, корсарами или тжекерами.
        - Я все понимаю, Алекс, - тихо сказал Зимородок. - И я отдаю себе отчет: не соверши мы то, что совершили, перед рассветом расправу учинили бы над нами. Собственно, меня гложет не то ЧТО мы сделали, а то КАК мы это сделали. Как-то очень кроваво и безжалостно. Возможно я рассуждаю по-слюнтяйски… Ах, проклятье, как бы объяснить…
        - Я понимаю вас, Ральф, - серьезно промолвил Александр. - Знаете, наверное я тоже должен мучиться чем-то подобным, ибо это первая стычка не на жизнь, а на смерть на моем веку. Но я ничего не чувствую, Ральф! Во время боя мною владели азарт и возбуждение, а сейчас я не чувствую ничего. Ни-че-го! Разве только радость оттого, что мы одолели тжекеров. Наверное это худо, верный мой штарх? Может быть, вы приняли на себя раскаяние, которое предстояло испытать мне?
        Они некоторое время помолчали.
        - А мне ведь еще придется перед Альмеей объясняться, - пробормотал Александр. - Она выглянула из каюты после всего. Выглянула - и заперлась снова.
        - Полагаете, необходимо перед ней объясняться?
        - Надо же как-то обосновать тот факт, что мы захватили нанятый ею корабль, перебили экипаж и теперь правим туда, куда нам нужно, а не ей.
        - Она сама призывала нас к бегству, какие уж тут обоснования!
        - К бегству! Наше бегство вряд ли серьезно повредило бы ее планам, - сказал Александр. - А вот смена экипажа…
        - Я бы предпочел не вдаваться в планы госпожи Альмеи, - Ральф несколько оживился, хандра медленно из него улетучивалась. - В конце концов, это по ее воле мы попали из огня да в полымя. В самое бандитское гнездо.
        - Тем не менее она пыталась спасти нас.
        - Или же делала вид, что пытается. Уж простите мне чрезмерную подозрительность.
        Александр усмехнулся:
        - Да уж… Вы удивительно полярный человек, Ральф. То горюете по трем дюжинам зарезанных и утопленных пиратов, то подозреваете небо знает в чем девушку, пытавшуюся нас спасти. Впрочем, я сам такой.
        Принц чему-то улыбнулся.
        - Кстати, - продолжил он. - Вы видели как поражался дядя моему обращению со шпагой?
        - Видел.
        - А ведь недурно я, а? Уроки Тольба не прошли даром. Сколько раз я представлял как впервые применю фехтовальные навыки в деле! Честно говоря, представлялось совсем другое. И быстро как-то все… руки сами все сделали, голова только изумленно разевала рот да выпучивала глаза!
        Принц нервно хохотнул.
        - Счастье, что у тжекеров не нашлось огнестрелов, - заметил Ральф. - Могло и хуже закончиться, все-таки их было под сорок.
        - Сорок один, если считать и юнгу. И, кстати, огнестрелы у них были - они и сейчас заперты в крюйт-камере. Капитан «Киликии» своим охламонам не очень-то доверял. А от нас не ожидал такой прыти. Но все-таки здорово мы их! Черт возьми, приятно ощущать себя победителем такой оравы. А ведь нас было вчетверо меньше.
        - Охламоны эти, поди, привыкли безоружных грабить, - предположил Ральф. - В прибрежных поселениях Пропонтиды, я слышал, оружие носить разрешено только знати и некоторым гильдейцам. Простолюдин даже защититься толком не в состоянии. А стражи там нет как таковой, места малолюдные… Н-да.
        - Вот и скажите, после этого, что империя не нужна! Сильная империя - это сильная армия и флот, когда пираты боятся нос сунуть в подохранные воды, не то что на прибрежные городки нападать. И ведь когда-то именно так и было… Ладно, не хочу мешать, я вижу, вы отдыхать собрались. Пойду с дядей переговорю.
        Принц поднялся на ноги.
        - Да, кстати, Ральф… - Александр с неповторимой небрежностью обернулся перед самым асигутом. - А вы ночью ничего не видели? После всего уже. Справа по борту.
        Ральф видел. Но говорить никому не хотел.
        Потому что боялся: не поверят.
        - Что вы имеете в виду? - неохотно уточнил он.
        - Ну, что-то вроде корабля в отдалении. Не видели?
        Зимородок поскреб небритый подбородок и так же неохотно сообщил:
        - Я не хочу врать вам, Алекс. Видел. Но… было темно и луна не столько освещала, сколько скрадывала подробности. Я могу ошибаться.
        - Хорошо, - спокойно сказал принц. - Тогда я произнесу те самые слова, которые вы произнести не решаетесь. Это был ветхий корабль, с рваными парусами и дырами в прогнивших бортах. И правил кораблем призрак, очень, кстати, напоминающий скелетов из Амасры. И на палубе стояло еще несколько таких же матросов-призраков. Вы это видели?
        - Да, - с нескрываемым облегчением произнес Ральф. - Именно это я и видел. Честно говоря, я испугался - не ослаб ли я рассудком и не мерещится ли мне все это? Как видно - не мерещилось.
        - А больше вы ничего не приметили?
        - Приметил, - сознался штарх. - И, должен вам сказать, это потрясло меня гораздо больше.
        - Что именно?
        - Рядом с кораблем-призраком резвились дельфины. Только это были не обычные, не живые дельфины. Они тоже были призраками, я несколько раз явственно видел их костяки.
        - Ну, что ж, - вздохнул Александр, не скрывая облегчения. - Теперь я смело могу утверждать - мне это не померещилось тоже.

* * *
        Ранним утром матрос на салинге «Королевы Свениры», третьего по величине корабля из эскадры принца Георга, заметил далеко на северо-западе верхушки мачт. Понаблюдав, матрос понял, что корабль, который он заметил, туда же и направляется - на северо-запад. Эскадра - бриг «Королева Свенира», гафельная шхуна «Ордовик» и два кеча, «Тантал» и «Айриш» - шла на северо-восток, в Керкинитиду. Поэтому матрос решил, что уходящие за горизонт мачты эскадре неинтересны и докладывать о них вахте не стал.
        Видел матрос мачты «Киликии».

* * *
        До полудня Зимородку удалось немного поспать. Как обычно он проснулся сам, минуты за три до того, как один из вахтенных пришел будить отдыхающую подвахту.
        Болтанка усилилась, но сантона шла вполне уверенно - вовремя убрали лишние паруса, а оставленных оказалось как раз довольно для весьма неплохих ходов. С рассветом смело можно было высматривать на горизонте берега Тавриды.
        Кассат отлеживался под пров-тамбучей. При виде приблизившегося Ральфа он шевельнул головой и внимательно взглянул на приятеля-штарха.
        Похоже, кассат был голоден.
        - Не серчай, - прошептал Ральф, нагнулся и потрепал его по холке. - Я сейчас что-нибудь придумаю, наешься и спи себе.
        Услышав слабое ворчание, Ральф облегченно выдохнул: кассат перестал сердиться на людей и это было очень хорошо.
        Наверху было свежо для летнего полудня; небо застили мышиного цвета тучи, низкие, словно готовые вот-вот рухнуть в Эвксину. На воде цвели барашки, ветер срывал пену с гребней и вытягивал ее белесыми нитями.
        Дождя, правда, не было и непохоже чтобы дождь собирался.
        - Ага, - Зимородка заметил Устин, осторожно пробирающийся к пров-тамбуче от мачты. - Сам встал. Матросы твои тож сами проснутся аль разбудить?
        - Глянь на всякий случай, - посоветовал Ральф. - После такой ночи любой отключиться может.
        - Гляну, - согласился Устин и полез в тамбучу.
        - Кассата не затопчи, - кинул ему вдогонку Ральф и быстро двинулся вдоль наветренного борта.
        Правил капитан Фример, по случаю непогоды облачившийся поверх мундира в непромокаемый плащ и сменивший треуголку на штормовую шляпу с полуобвисшими полями - моряки метрополии звали такую зюйдвесткой. Тут же рядом, под закрывающим пупа-тамбучу навесом, на низеньком трехногом табурете восседал Александр. Он тоже по случаю непогоды утеплился - кутался в коричневую, отменно выделанную кожаную куртку. Чуть поодаль прятался от порывов ветра солдат, исполняющий обязанности матроса; Устин, несомненно, несколько минут назад составлял ему компанию. От Фримера и принца они находились как раз на таком расстоянии, чтобы не слышать о чем те говорят.
        Ральф приблизился.
        - Как тут?
        - Да спокойно, - фыркнул Фример. - Дует, конечно, но в меру.
        - Я сейчас, - сказал Зимородок. - Только на камбуз загляну: кассата надо накормить. И тут же подменю вас, капитан.
        - Добро, - кивнул Фример; поля шляпы выразительно колыхнулись.
        Когда Ральф вернулся, сантоной правил уже Катран, а рябой Скиф, позевывая, прятался от брызг на недавнем месте принца.
        - Тебя просили заглянуть в камору, - сообщил боцман. - Разговор есть, стал-быть.
        - Тут ничего не надо, а? - Ральф огляделся. - А то рук, сам видишь, мои да Скифа…
        - Да, вроде, не надо. Паруса работают, идем нормально. Так и будем держать…
        Внимательно поглядев на небо и на море, Зимородок прикинул направление.
        - Мы куда идем-то? Что-то не пойму…
        Катран со значением глянул на него.
        - Вот и я не пойму, Зимородок. От Амасры правили на Калиакру. Ночью перебились трамонтане, а сейчас, я б сказал, грекале идем. Аккурат на Керкинитиду. Ну, в крайнем разе - на Донузлав.
        В целом это совпадало с выводами Ральфа.
        - Не, я не против, дома-то есть делов… - шепнул Катран. - Или каморный этот заморский - лапоть полный, или…
        - Что или?
        - Да, ничего, - буркнул боцман. - Однако, сдается мне, он знает, куда правит.
        - Не поймешь тебя, - фыркнул Зимородок.
        - А я чего? - Катран передернул костлявыми плечами. - Фига нам на Тендре делать, сам прикинь? Какие бы дела господа столичные не затевали, не с таким экипажем на Тендру соваться. В Керкинитиду надо, матросов набрать, солдат… раз такие у господ дела кровавые. Деньжат нам со Скифом отвалить неплохо бы - мы, ядрена вошь, не в головорезы нанимались. Мы - матросы.
        Катран умолк, внимательно глянул на Ральфа и, понизив голос, попросил:
        - Ты это… если они не знают, что мы грекале отвалили, им не говори.
        Придем домой, там уж разберемся. А?
        - Ладно, - не стал возражать Ральф. - Зайти сперва в Керкинитиду и впрямь хорошая идея.
        - О! - Катран сразу оживился. - Кумекаешь! Я тоже так говорю - не дело без каморного да без команды на такой сантоне немаленькой в водах болтаться. Хорошо хоть ты есть, а то полный каюк настал бы.
        Перехватив косой взгляд Скифа, Катран поправился:
        - Не, дойти дошли бы куда-нибудь, какие дела? Но кому они такие подвиги надобны, а? Мое, что ли, дело, на тимоне стоять? То-то.
        - Ладно, - примирительно сказал Ральф. - Я пойду узнаю чего хотели.
        Если по вахте понадоблюсь - зовите сразу.
        - Уж позовем, - хохотнул Катран.

«Значит, Фример пока я спал потихоньку отвернул от Тендры, - подумал Зимородок, спускаясь по асигуту. - Интересно, намеренно или случайно?
        И знает ли об этом Александр?»

* * *
        Александр знал. Более того, первое, что он сообщил Ральфу, это то, что курс
«Киликии» некоторое время назад был изменен.
        - Видите ли, Ральф, - обосновал свое решение принц. - Даже такому неопытному моряку как я совершенно очевидно: нас слишком мало, чтоб управлять таким кораблем, пусть он по меркам метрополии и не слишком велик. Кроме того, наше путешествие, как вы уже наверняка и сами осознали, весьма небезопасно. А у нас в Керкинитиде полно преданных солдат и матросов. Да и пушек на борту «Святого Аврелия» достаточно для того, чтобы охладить пыл некоторых таврийских наместников. Я поговорил с дядей, - принц светским жестом указал на восседающего поверх рундука Фримера, - и, честно говоря, склоняюсь к его мнению. А мнение его, если коротко, таково: по Эвксине вполне можно ходить на альбионских кораблях.
        - Не всегда, - уныло сказал Зимородок, невольно подумав: «Ну, вот! Все сначала!»
        - Мы немало пережили вместе, Ральф, - доверительно сообщил Александр.
        - Я прошу вас, обоснуйте мне внятно и убедительно: почему, ну почему мы не можем ходить на своих кораблях в ваших водах? Что с того, что они больше ваших?
        - Сил штарха не хватит, чтобы уберечь от беды большой корабль, если беда придет. А беда придет - Эвксина шутить не любит.
        - Можно подумать, Атлантика - шутник дальше некуда! - вмешался капитан Фример. - Вы хоть представляете себе насколько океан больше вашей лужи, а, штурман?
        - Представляю, - Ральф изо всех сил пытался не раздражаться и быть многотерпеливым. - Однако вынужден вас огорчить, в который уже раз: на большом корабле я не смогу гарантировать безопасность экипажа и пассажиров.
        - А на малом, значит, можете? - заинтересованно спросил Фример.
        - Я уже говорил, если помните - да, на малом могу. Причем, желательно, чтобы корабль был даже меньше, чем эта сантона. А я, скажу без ложной скромности, довольно сильный штарх.
        - Что ж, буду откровенен тоже! - горячо сказал Фример. - Я видел вас в деле лишь однажды за все время. Да, безусловно, это впечатляет. Но большую часть времени вы, уж извините, занимаетесь делами вполне обыденными и не имеющими ничего общего со спасением экипажа. Тогда, у Суза Гартвига, я вам поверил. Но последующие события все больше убеждают меня: я ошибся поверив вам.
        - В водах считают так: чем меньше штарху приходится обращаться к своему искусству, тем удачнее поход. Лучший поход - это когда кассат беспробудно спит, а штарх валяется кверху пузом на фаште.
        - Здорово! - обрадовался Фример. - Как бы не работать, лишь бы не работать, так, да?
        - Дядя, оставьте, - теперь вмешался уже Александр, поскольку нити разговора некоторое время назад незаметно перехватил капитан. - Нетрудно предвидеть возражение Ральфа: применять свое искусство было просто незачем и я, кстати, придерживаюсь той же точки зрения.
        Предлагаю дальнейший спор и решение по нему отложить до прибытия в Керкинитиду, ибо актуальным оно станет лишь там. Поговорим лучше о другом. Вам хорошо известны воды с северо-восточ… э-э-э… грекале от Тендры?
        - Достаточно. Да и вод-то тех за Тендрой… Ягорлык, а за ним уже и Кинбурн.
        - Там глубоко?
        - Не очень. Причем, до такой степени не очень, что на «Святом Аврелии» я туда соваться не советую категорически! Там кое-где цапли по дну в нескольких милях от берегов ходят! А почему вы спрашиваете о глубинах?
        Взглянув в лицо Александру, Ральф уверился в худших подозрениях:
        - Нам туда, да?
        - Туда. Это плохо?
        - Это не плохо. Это невозможно. Там ходят только на плоскодонках или на рыбацких фелюгах. Даже сантоне там делать нечего. Так что я бы сове…
        Александр не дал штарху закончить фразу:
        - Мы ведь договорились: решение будем принимать в Керкинитиде. Во всяком случае, я обещаю, что мы с вами, Ральф, пойдем на небольшом судне.
        Брови Фримера немедленно уползли под так и не снятую в каморе треуголку:
        - Вы хотите сказать…
        - Все, что я хочу сказать, дядя, - прервал его принц, - я скажу в Керкинитиде. И возражения ваши выслушаю там же. И на этом предлагаю сегодняшний совет прекратить.

* * *
        Влекомая свежим ветром «Киликия» и четыре корабля эскадры принца Георга приближались к Тавриде медленно сходящимися курсами. Они должны были достичь Керкинитского залива под вечер. Между ними, совершенно не в такт волнам и ветру покачивая мачтами, туда же направлялся ветхий корабль непривычных очертаний - таких не строили уже лет триста, а вернее что и больше. Корпус его был испещрен пробоинами, а борта частично сгнили. Тем не менее он и не думал тонуть. На штурвале стоял призрак в темной накидке, простреленной на спине, а сопровождали корабль крупные дельфины-призраки.
        Георг Берроуз, принц Моро, Эвксина, лето года 864-го.
        - Ваше Высочество! Вахтенный с докладом!
        Георг оторвался от книги и поднял глаза на слугу.
        - Пусть входит.
        Вахтенный унтер предстал меньше чем через четверть минуты.
        - Говори! - приказал принц.
        - Ваше Высочество! Встречным курсом идут три корабля! Господин министр велел тотчас же доложить вам.
        - Скажи, что я сейчас поднимусь, - Георг отложил книгу. Слуга немедленно подал куртку; пока принца одели, унтер успел исчезнуть.
        Георг поднялся на палубу, потом на мостик; слуга все это время тенью следовал за ним. Кроме слуги наверх вышли также двое гвардейцев, обыкновенно торчавшие у каюты Георга. Принц не возражал: он привык к свите еще в детстве и знал, что возражать бессмысленно. Спасибо и на том, что не слишком лезут на глаза.
        На мостике, у самого борта стояли Люциус Микела и вахтенный офицер.
        Микела как раз глядел в подзорную трубу, оперевшись локтем на планшир.
        Георг, не теряя времени, сразу направился к ним.
        - Что тут? - спросил он, привлекая внимание.
        Министр оторвался от трубы.
        - Взгляните сами, Ваше Высочество! Вдоль борта, так паруса не мешают.
        - Вы пока рассказывайте, - велел Георг, пытаясь разглядеть среди волн хоть что-нибудь. - А то я ведь все равно максимум что смогу сказать, так это: «Ну, корабли».
        - Да, корабли, Ваше Высочество! Местные; размерами меньше «Девы Лусии» и «Иски». Идут нам навстречу. Паруса у двух из них бермудские, в альбионском флоте такие не в ходу.
        - Это хорошо или плохо? - спросил принц. - А то я что-то не пойму куда вы клоните. Полагаете, принц Александр может находиться на одном из этих кораблей?
        - Все возможно, Ваше Высочество!
        - Но ведь они с Фримером ушли из Керкинитиды на двух кораблях. А тут три… Так, все, посмотрел, держите вашу трубу, - принц вернул оптику Микеле. - Где Иткаль?
        - За советником послали, Ваше Высочество, - немедленно подсказал офицер.
        - Хорошо. Давайте его дождемся.
        Георг вздохнул и принялся размышлять - что может сулить эта встреча, хотя окружающим могло показаться будто он просто бездумно глядит на волны или берег.
        Вскоре появился заспанный советник. Удивительно, но он был без обычного плаща, в легких полотняных брюках и рубашке навыпуск.
        Видимо, летняя жара успела доконать даже этого несгибаемого старика.
        - Вот, - сообщил ему принц Моро. - Корабли навстречу. Три, а Александр и Фример, как мы знаем, нанимали только два. Как полагаете, следует с ними… в смысле - с их хозяевами - пообщаться?
        Иткаль размышлял недолго:
        - Однозначно - стоит, Ваше Высочество. Шанс узнать нечто новое есть только если общаться с местными жителями. Вдруг они видели Александра или его корабли?
        - Откуда им знать, что это корабли Александра, - проворчал Георг, - если они видели их издали? Но вы правы, за спрос денег, как говорится, не берут. Где там сигнальщик?
        - Сигнальщик, на салинг! - тут же скомандовал вахтенный офицер.
        Послышался дробный топот, а вслед за тем вверх по вантам ловко, как обезьяна, полез матрос с узкой полотняной кисой за плечами. Вверх, выше и выше. Стоящие на мостике невольно задрали головы.
        Около четверти часа корабли сближались; только после этого сигнальщик заработал флажками.

«Флагман эскадры Его Величества королевского флота Альбиона «Дева Лусия». Его Величество король Теренс и Его Высочество принц Георг на борту».
        Было видно, как на фоне треугольного паруса ближнего кораблика крошечная фигурка тоже замахала флажками.
        - Кварисса «Романа» наместника Джалиты Назима Сократеса, - истолковал сигналы вахтенный офицер. - Наместник также на борту.
        - Наместник? - оживился Георг. - Отлично! Передайте, что монаршие особы ожидают его с визитом на борту «Девы Лусии» - пусть высылают шлюпку или что там у них.
        Приказ принца тут же передали сигнальщику на салинге.
        - Кварисса, - задумчиво протянул советник Иткаль. - Ну у них и названия понавыдумывали для парусников!
        Люциус Микела покосился на него и пожал плечами:
        - Названия как названия. Кварисса, сантона, шелия… Ничего особенного.
        Министру морского ведомства по вполне понятным причинам местные словечки были не в новинку, особенно относящиеся к морю и мореплаванию.
        - Прикажете подготовить к визиту ореховую каюту? - вежливо справился вахтенный офицер.
        Принц Георг встрепенулся, отвлекаясь от нахлынувших мыслей:
        - Да, разумеется. И пусть подадут галльское из моих личных запасов!
        Наместник, все-таки.
        Офицер поклонился и отошел в сторону. Один из матросов тут же кинулся за камердинером.
        - Боюсь, Ваше Высочество, что наместниками таврийские правители называются лишь по имперской традиции, - скептически заметил советник Иткаль. - По сути это давно уже обычные варварские царьки, передающие власть детям и владеющие землями и невольниками.
        - Я догадываюсь, - кивнул Георг. - Однако о Назиме Сократесе мне докладывали как о человеке достаточно умном, чтобы не называть его варваром.
        - Ну, варвар - это вовсе не дуболом с секирой, интеллектом соперничающий, скажем, с одежной щеткой. Среди варваров всегда было предостаточно умных людей, - сказал Иткаль. - Они просто заложники определенного образа жизни. И, потом, слово «варвар» за последние пару веков слегка изменило значение. Теперь оно означает отнюдь не дикаря, звероватого, лютого и немытого, а просто жителя имперских окраин.
        Георг улыбнулся:
        - А вам не кажется, любезный Иткаль, что об империи мы стали чаще вспоминать именно здесь, на ее дальних задворках?
        - Кажется, - вполне серьезно ответил советник. - Где еще вспоминать об империи - не в метрополии же? Там мало что изменилось. Перемены идут как раз отсюда, с периферии.
        - Н-да. Ладно, что нам известно о Назиме Сократесе?
        - Правит Джалитой уже двенадцать лет, - немедленно стал излагать Иткаль, несомненно, знавший все и обо всех. - Семья у власти и того дольше, почти полвека. Ничем особым не выделился. Последние годы много путешествует, но в метрополии никогда не бывал. Говорят, опытный мореплаватель. Дела в Джалите поручил младшему брату, который у него в фаворе. Известен также как собиратель книг, в том числе древних.
        - В общем, ничего особенного, - подытожил принц. - Ладно, поглядим - что он за птица. Интересно, Александр с ним контактировал?
        - Вполне возможно. Люциус говорил, что корабли Назима Сократеса недавно заходили в Керкинитиду.
        - Было такое, - подтвердил министр. - Заходили, причем в те же сроки, когда в Керкинитиду прибыл «Святой Аврелий».

«Дева Лусия», тем временем легла в дрейф; качка немного усилилась, но на борту все давным-давно привыкли к качке, даже сухопутный люд из королевского окружения. Принц, советник и Микела сочли необходимым переодеться к визиту наместника, ибо давний имперский этикет подразумевал определенные правила и условности, а посланцам метрополии (тем более, так часто вспоминающим об империи) не к лицу их нарушать. В ореховой каюте слУги споро накрыли стол, на котором преобладали холодные закуски и фрукты.
        Вскоре от «Романы» отвалила шлюпка с шестью гребцами и двумя пассажирами; принцу немедленно доложили об этом.
        - Вы пойдете встречать его на палубу, Ваше Высочество? - спросил Иткаль, снова запахнувшийся в свой неизменный плащ.
        - Не много ли чести для наместника? - Георг невольно развернул плечи и вздернул подбородок.
        - Правильно, - поддержал советник. - Поручите встречу кому-нибудь.
        Люциусу, например.
        - Я готов, - министр встал. - Прикажете встретить?
        - Встреть, - велел принц. - И помни: о болезни Его Величества - никаких подробностей! Королю нездоровится - и точка. Аудиенций он не дает, делами занимаюсь я.
        - Да, Ваше Высочество, я все помню.
        Люциус Микела отправился встречать наместника, Георг остался сидеть за столом и Иткалю сделал знак садиться. Иткаль, доселе бесцельно топтавшийся перед входом, протиснулся вдоль переборки и сел справа от принца.
        Вскоре снаружи донеслись звуки шагов, дверь распахнулась и шагнувший в каюту камердинер (насколько мог торжественно при болтанке) объявил:
        - С визитом наместник Джалиты Назим Сократес!
        И отступил в сторону.
        Вошел Сократес - высокий сухопарый мужчина лет сорока-сорока пяти, с крючковатым, как у коршуна, носом, пронзительным взглядом и глубокими залысинами на лбу. Одет он был скорее как моряк, чем как вельможа - как богатый бывалый моряк, судовладелец, не очень броско, но довольно изящно. И был наместник при шпаге.
        - Рад приветствовать одного из правителей Альбиона, - Сократес склонил голову. Голос у него был глубокий и бархатистый, словно у знаменитого барда. - Наслышан о нездоровье Его Величества короля Теренса и глубоко сожалею, что не могу приветствовать его лично.
        Нижайше прошу вас, Ваше Высочество, передать Его Величеству мои приветствия и пожелания скорейшего выздоровления.
        Наместник Джалиты вторично склонил голову.
        - Рад видеть вас на борту королевского флагмана, господин Сократес, - ровным голосом отозвался Георг, разумеется, не вставая, - и непременно передам Его Величеству ваши приветствия и пожелания.
        Министр Микела вам, вероятно, уже отрекомендовался. Разрешите представить вам также советника короны Иткаля.
        Советник привстал и энергично кивнул; на секунду даже показалось, что он сбросил груз прожитых лет и вдруг помолодел, но это впечатление быстро прошло.
        - В свою очередь разрешите представить вам моего племянника и капитана «Романы» Халеда де ла Круса.
        Спутник Сократеса, придерживая шпагу, шагнул вперед и не очень ловко поклонился - видно было, что этому человеку ближе отрывистые капитанские команды, нежели дворцовые церемонии. Да и парадная одежда сидела на нем не очень ладно.

«Пора заканчивать с этикетом, - подумал Георг. - Не в Лондиниуме. И разговоры о погоде, пожалуй, опустим: сразу к делу».
        - Прошу вас, господа, располагайтесь, - принц пригласил гостей к столу. - Микела! Куда делся камердинер?
        - Я здесь, Ваше Высочество!
        Камердинер предупредительно выскочил из-за двери.
        - Распорядитесь, чтобы откупорили вино, - велел принц.
        О погоде все же пришлось перекинуться парой фраз, но не без пользы:
        Сократес сообщил, что ожидается усиление ветра и что он собирается уходить прочь от турецких берегов, в море, к Тавриде.
        Вскоре вино было разлито; первый тост, разумеется, провозгласили за здоровье короля. Далее тянуть Георг не стал.
        - Любезный Сократес, - начал он. - Я пригласил вас вовсе не из желания развеять скуку путешествия светской болтовней. У меня есть несколько вопросов к вам.
        - Я весь вниманье, Ваше Высочество! Спрашивайте! Особы королевской крови так давно не заглядывали в наши края, что я готов удовлетворять ваше любопытство до тех пор, пока не свалюсь от усталости - хоть сутки, хоть двое, хоть больше!
        Сократес говорил, вроде бы, серьезно, разве что глаза непонятно почему щурил.

«Издевается, шельма, - подумал Георг с неожиданным весельем. - Думает, заявились заморские дундуки, сейчас примутся изображать сюзеренов, Величество, Высочество, то-се… Ладно, сейчас мы тебя оприходуем, наместник…»
        - Святой Аврелий с вами, любезнейший, - сказал он вслух. - Никто не собирается утомлять вас до такой степени. Я всего лишь хотел расспросить о своем брате.
        - О принце Александре? - проявил осведомленность Сократес. - Он появлялся в Керкинитиде, вероятно по делам.
        - Вы не знаете где он сейчас?
        - Полагаю, где-то в водах, - ответил Сократес уклончиво. - В смысле - в море, мы Эвксину называем просто «водами».
        - Вы встречались с ним, наместник?
        - Можно сказать и так, хотя визитов мы друг другу не наносили.
        Виделись на берегу, около покинутого городка, который зовется… вернее, звался Инеболу. Вскоре после нашей встречи корабли Его Высочества Александра взяли курс трамонтане… Трамонтане - это наше название севера… Так вот, корабли вашего брата взяли упомянутый курс и ушли на Джалиту. Совсем недавно, вчера.
        - На Джалиту?
        - Да, на Джалиту. А почему Ваше Высочество так удивлены?
        - Но почему на Джалиту, а не на Керкинитиду?
        - Этого я не знаю, Ваше Высочество, ваш брат не делился со мной своими планами. Но я заметил, что он был возбужден, радостен и азартен, словно нашел то, что долго и упорно искал.
        - Вот как? - Георг постарался, чтобы голос звучал как обычно, ничего особенного не выражая. Также определенных усилий ему стоило сдержаться и не встретиться взглядом с Иткалем.
        - Да, именно так. Вероятно он выполнил то поручение, которое ему было дано перед отправкой в наши края.
        - Поручение? - Георг вопросительно приподнял брови. - Вы что-то об этом знаете?
        - Ровным счетом ничего, - спокойно ответил Сократес. - Однако принцы крови в нашей глуши без причины не появляются, особенно в сопровождении двоюродного брата короля и внушительной охраны с лучшим офицером королевской стражи во главе.

«Ах, дьявол! - подумал Георг с невольным уважением. - Он знает даже Исмаэля Джуду. Вот тебе и варвар!»
        - А сколько тут ходу до Джалиты? - спросил принц, напуская на себя рассеянный вид.
        - При нынешнем ветре - меньше двух суток.

«Если он действительно видел Александра - нужно немедленно поворачивать на север, - подумал Георг. - Впрочем, зачем наместнику врать? Едва ли он извлечет какую-либо выгоду от такого беззастенчивого вранья. А вот неприятности без труда может нажить.
        Хотя - кто их знает, этих царьков варварских, нас тут не было много лет, может, слово Альбион давно перестало вызывать у тавров трепет и уважение?»
        - А вы куда путь держите, любезный Сократес? - осведомился принц небрежно.
        Наместник слегка нахмурил брови; Георгу показалось - несколько напоказ.
        - Я держу путь на запад, Ваше Высочество. У меня… некоторые семейные неприятности, назовем это так.
        - Неприятности? - удивился принц. - Семейные?
        - Именно так, Ваше Высочество. Дело в том, что моя старшая дочь… у меня есть две взрослых дочери… так вот, старшая сбежала.
        - А-а-а, понимаю, - кивнул Георг. - Небось, с каким-нибудь шустрым молодым негодяем?
        - Увы, нет, - горестно вздохнул Сократес. - Если бы с негодяем, мы их непременно поймали бы, негодяя как следует вздули бы или повесили на рее - в зависимости от обстоятельств и происхождения… Но все гораздо хуже. Альмея сбежала одна.
        - Одна? Совсем?
        - Если быть совсем точным, то с двумя телохранителями-горцами, которые не отходят от нее уже лет десять.

«Телохранители! - подумал Георг вскользь. - Тут, возможно, и негодяй ни к чему».
        Впрочем, принц когда-то слышал от Иткаля о кодексе чести горцев. Да и семейные проблемы Назима Сократеса не слишком волновали Георга Моро на фоне проблем собственной семьи - королевской.
        - Ну, что ж… Наперед пожелаю удачи в поисках вашей взбалмошенной девчонки. Давайте выпьем за разрешение всех проблем - и ваших, и наших. Полагаю, это будет уместно!
        - С удовольствием, Ваше Высочество!
        В дальнейшем визит наместника свелся к легкой, ни к чему не обязывающей беседе; отведав закусок и вин Назим Сократес засобирался восвояси. Перед расставанием рассыпался в любезностях и выразил надежду, что Его Величество и Его Высочество непременно посетят его джалитинский дворец, где у наместника будет шанс отблагодарить за сегодняшний прием… ну, и так далее.
        Уже перед выходом Назим Сократес внезапно задержался.
        - Ваше Высочество… А не желаете ли, чтобы я отрядил один из своих кораблей с вами? И путь укажут, и помогут если случится что…
        Определенно, я обязан это сделать! Позволите?

«А неплохо бы, - подумал Георг. - Микела все стращал опасностями Эвксины. Уж аборигены-то свои воды знают».
        - Как полагаете, Иткаль? - принц повернулся к советнику.
        - Если Ваше Высочество считает, что так нужно - так тому и быть, - отозвался Иткаль. Как-то суховато отозвался; Георг это отметил.
        - А вы, Люциус, что скажете на это?
        Министр не колебался ни секунды:
        - Лоцман в любых водах бывает большим подспорьем. Тем более здесь, в Эвксине - я ведь уже говорил, что это море коварное и непростое.
        - Ну, что ж… Отряжайте корабль, любезный Сократес! Поверьте, Его Величество не забудет оказанной услуги!
        Наместник Джалиты поклонился и вышел, Георг даже не успел взглянуть ему в лицо.
        Через полчаса одна из двух кварисс, но не «Романа», отсигналила «Деве Лусии»
«следуй за мной» и взяла курс на север.
        Трамонтане.
        Александр Селиний, принц Моро, Керкинитида, лето года 864-го.
        Бьющая ключом жизнь в порту Керкинитиды быстро вымыла из мыслей Александра неясную тревогу.
        Было от чего тревожиться.
        Почему-то только на берегу принц вдруг осознал, что их мятеж на «Киликии», если вдуматься, почти не имел шансов на успех. И тем не менее он удался, да еще прошел почти без потерь со стороны альбионцев. Было нечто дьявольское в подобном везении.
        Второе, что волновало младшего принца Моро - зловещий корабль мертвецов, встреченный в водах Эвксины.
        Моряки - народ суеверный, и так было всегда, даже до катастрофы. В числе прочего Александр читал древние легенды. Он прекрасно помнил легенду о Летучем Голландце. Причем знал и то, что слово «голландец» происходит от древнего названия Фламандии. Разумеется, читал Александр и более позднюю легенду о корабле-призраке, звавшемся «Мария-Селеста». Однако ни в старой легенде, ни в более новой ни слова не говорилась о дельфинах-призраках. Александр весьма пожалел, что находится так далеко от любимой королевской библиотеки и всезнайки-Тольба. Дома он сумел бы отыскать мельчайшие подробности заинтересовавшей его пугающей встречи. Но на берегах Тавриды принцу оставалось уповать только на собственную память, да еще, может быть, на Ральфа Зимородка. Штарх неплохо знал местные легенды, эвксинские, в чем Александр уже имел удовольствие убедиться. В водах расспросить Зимородка как следует не удалось. Но что мешает заняться расспросами на суше? Поэтому сразу же после неотложных береговых дел и распоряжений Александр велел накрыть обед на двоих и послал за Ральфом.
        Беседы со штархом еще не наскучили принцу Моро. А что может быть приятнее интересной беседы за обедом после того, как отоспишься и справишься с намеченными делами?
        Когда «Киликия» отшвартовалась в порту Керкинитиды, Ральф, как обычно собрался на постоялый двор с кассаториумом. Однако у Александра имелись иные соображения и планы; пришлось штарху селиться в одной из крайних кают «Святого Аврелия» и кассата селить в наспех сооруженной выгородке рядом с каютой. После недавних злоключений Александру больше не хотелось покидать борт «Святого Аврелия», корабля не в пример бОльшего, нежели эвксинские сантоны или квариссы. И даже причуды местного мореплавания больше не пугали, хотя в глубине души принц все же сознавал: собственными глазами он видел слишком мало чтобы делать какие-нибудь выводы. Но выводы тем не менее сделал.

«Шут с ним, - думал Александр. - Единственное, что грозит большому кораблю в этих водах - мели. Песчаные. Люциус Микела говорил, что песчаные мели практически неопасны, поскольку обшивка корпуса о песчаные мели почти не повреждается, это ведь не камень. А сниматься с песка команда неплохо обучена. Так чего их бояться, эвксинских мелей? Нужно только подготовить «Святого Аврелия» к причудам Эвксины, только и всего.
        Отныне принц решил не оставаться против коварных южан с малыми силами. Дядя Говард, конечно, храбр и беззаветно предан сановным родственникам, а Исмаэль Джуда, пожалуй, лучший из офицеров охраны.
        Но… Там где недостает умений - берут числом. «Дельфина» и «Гаджибея» Джуда потерял и из плена спасся лишь благодаря беспримерной храбрости да немалой удаче. Будь с ним достаточно солдат - ни за что Назим Сократес и его головорезы не захватили бы нанятые корабли.
        Потягивая аперитив, Александр ожидал Ральфа и прикидывал как половчее вывести его на разговор о корабле-призраке. Но выводить не пришлось.
        Разговор завязался сам собой, с первых же фраз, едва Ральф вошел и был приглашен за стол.
        - Не нравится мне все это, - заявил Зимородок хмуро, даже не успев толком усесться.
        - Что именно? - уточнил Александр.
        - Да все! Все, что мы видели и слышали за последнее время.
        - Вы имеете в виду тот факт, что наша экспедиция разминулась с подмогой из Альбиона? С «Девой Лусией» и «Иской»?
        - Разминуться в море нетрудно, особенно если по ночам приходится поднимать бунты и резать тжекеров… Но я немного не о том. Меня беспокоят наши… нетленные спутники, если можно так выразиться.
        - А, - сымитировал понимание Александр. - Вы о корабле-призраке?
        - Не только. Скелеты из Амасры меня тоже волнуют, - Ральф наконец-то отпил из высокого бокала - на борту «Святого Аврелия» принц предпочитал жить так, как привык в королевском дворце. Ну, разве что без должного простора. Александру вполне хватало того простора, что открывался за обращенным к морю бортом флагманского барка.
        - У вас наверняка есть какая-нибудь местная легенда на этот счет, - вкрадчиво предположил Александр. - Наподобие легенды о Летучем Фламандце, которую вы, Ральф, без сомнения должны были слышать в Саутхэмптоне.
        - О Летучем Фламандце я действительно слышал, - подтвердил Ральф. - Причем даже несколько непохожих вариантов. Хотя, для легенд это не редкость - расхождения в деталях.
        - Расхождения? - живо заинтересовался Александр. - Как интересно! И какие же вы усмотрели расхождения в различных версиях легенды?
        - Да разные… Начиная от капитанов - одни говорили, что Фламандцем командовал Ван Страатен, другие же, что Ван дер Деккен. Одни говорят, что проклятие обрушилось на Фламандца у мыса Горн, но чаще все же упоминают мыс Доброй Надежды. Да что там говорить, я слыхал даже будто бы Летучий Фламандец - никакой не парусник, а огромный, с высокими бортами, П-образными мачтами и кубической кормовой надстройкой корабль древних, сработанный целиком из металла! Без единой пробоины, хотя и ржавый насквозь.
        - Вот это да! - искренне впечатлился принц. - Признаться, я читал лишь классический образец легенды, и там действительно нет единодушия в вопросе капитанства. Утверждается только, что капитан был из Дельфта. Непонятно толком и возникал ли на корабле бунт и был ли выброшен за борт по приказу капитана его зачинщик. Но вот о железном корабле-призраке древних, признаться, я не слышал ни разу!
        - А я, вот, слышал, - грустно сообщил Ральф. - Впрочем, моряки, как вы знаете, народ впечатлительный и суеверный. Наверняка эта легенда - плод выдумки древних, лишь слегка переделанная на понятный нам лад.
        - Я с нетерпением жду когда вы расскажете вашу, эвксинскую легенду!
        - с жаром воскликнул Александр. - Уверен, она ничего общего с легендой о Летучем Фламандце не имеет!
        - Ну, кое-что общее все же имеется, - возразил Ральф. - Ветхий парусник с пробоинами в бортах, рваными парусами, истлевшим скелетом на штурвале и командой мертвецов - слишком яркий образ, чтобы о нем не болтали во всех прибрежных тавернах и кабаках, по всему миру.
        Зимородок некстати умолк и принц решил подбодрить его:
        - Тут вы правы, любезный Ральф! Образ действительно невероятно яркий.
        Особенно, если увидеть его ночью, с борта захваченной после доброй драки сантоны, да еще точно знать, что видел его не только ты. А значит - это не видения распаленного боем мозга и не горячечный бред нездорового разума. Однако, я вас перебил! - спохватился принц. - Продолжайте, прошу вас!
        - Боюсь как бы мой рассказ снова не показался вам анекдотом, - хмуро обронил Ральф. - Хотя, если честно, не до веселья сейчас… Ладно, слушайте.
        Случилось все это, как легко догадаться, очень давно, но уже после катастрофы. Лет четыреста назад. Беседовали как-то владыка вод и владыка небес и вышел у них вот какой спор. Первый утверждал, что все моряки - братья и отношения меж ними как между братьями: тонущему всегда придут на помощь, пусть даже с риском для собственной жизни, нуждающемуся помогут припасами или парой-другой работящих рук. Второй же утверждал, что на суше братья, бывает, режут друг друга безо всякой жалости, да и на море меж моряками случается всякое. Всякое, конечно, случается, возразил владыка вод, но моряки все равно приходят друг другу на помощь всегда. И никогда не обманывают друг друга, я ведь так повелел от начала вод, разве не помнишь? Владыка небес рассмеялся в голос: да ты глаза-то раскрой пошире, братец!
        Погляди сам что в твоих водах делается! Владыка вод поглядел, и помрачнел его взор. Хорошо, братец, сказал он. Я займусь этим.
        И вот, в один прекрасный день объявился в пантикапейском порту никому не известный моряк. Был он высокого роста, одноглаз и хром; покалеченный глаз скрывала черная повязка, а одежда моряка напоминала одежду жителя метрополии. Из вещей моряк имел только окованный бронзой деревянный сундучок с ручкой да простенькую шпагу при поясе.
        И намеревался этот моряк не то наняться на какую-нибудь сантону или шелию тимоней, не то просто пассажиром куда добраться - уж и забылось. Однако как на грех тогда в Пантикапее почти не было судов, готовящихся идти в воды - всего-то две сантоны грузились у крайнего пирса. Но обе экипаж уже набрали, а пассажиров брать и вовсе не собирались. Вот только штархов каморные пока еще не нашли, а погрузка уже заканчивалась. И условились тогда каморные, что если найдут ходя бы одного штарха - пойдут парой, для начала - до Кафы.
        И тут приходит к одному из каморных давешний моряк, пристально глядит на него единственным глазом и спрашивает: мол, нашли штарха-то? Нет, отвечает каморный, не нашли. Может, говорит моряк, тогда я сгожусь?
        Ну, каморный, конечно, удивился - штарх всегда с приятелем-кассатом ходит, а ты только с сундучком, как же ты стихии-то заклинать будешь?
        А чего их заклинать, моряк говорит. Ветра, говорит, и так попутные, да еще течение из пролива. Чего бояться-то? Я, говорит, тебе золотом заплачу, только возьми, очень надо.
        В те времена штархов было меньше чем сейчас, но со стихиями они ладили так ловко, что нынешним и мечтать не приходится. Каморный знал: за день до появления в порту одноглазого две квариссы ушли на Джалиту. И штарх у них был. Причем, штарх хороший, один из лучших.
        Потому-то ветер попутный и держался все это время. Однако одноглазого каморный брать все равно не хотел и чтобы тот отвязался запросил с него двенадцать монет золотом. А моряк возьми и согласись тут же, без торга. И обуяла тогда каморного алчность: подумал он, что найдут они штарха, не найдут - идти все равно придется. Авось и пронесет, зацепятся за ветер отошедших намедни кварисс и дойдут аж до Джалиты.
        Одно только непонятно: куда именно одноглазому-то надо? А мне, говорит тот, все равно, в море выйти хочу, в воды, как вы тут говорите. Воздуха морского вдохну в последний раз, и на берег, навсегда. В ближайшем порту где вы причалите - там и сойду. И подумал каморный: двенадцать монет за то, чтобы отвезти незнакомца в Кафу, куда ходу при нынешнем ветре от силы сутки-двое? Алчный он был человек. Ударил с одноглазым по рукам.
        Вскоре второй каморный явился - штарха так и не нашел. Погрузка как раз закончилось, а товар не шибко лежачий - испортиться может, причем довольно быстро. Что делать, решили отходить так.
        Отошли, ветер и впрямь нужный, течение на первых порах помогает. В общем, нормально все. Одноглазый где не положено не болтается, сидит в каморе, не высовывается. Вроде бы даже и вовсе спит.
        А на следующее утро ночная вахта тихонько каморному шепчет: пассажир-то ночью на прову вышел, за борт свесился и… только не гневайтесь, каморный, видят воды - не врем, полночи с дельфинами разговаривал. Дельфины - здоровые, у нас таких сроду не водилось, и светлее наших. А как развидняться стало, махнул им одноглазый рукой, и в камору ушел.
        Каморному не по себе стало, конечно, но виду он не подал, поскольку был хоть и алчным человеком, но далеко не трусливым. Однако решил он на всякий случай у одноглазого задаток попросить. Заходит в камору свою, пассажиру отданную, так, мол и так, говорит, как насчет задатка? Одноглазый ему - знаешь, я тут с друзьями посоветовался, они сказали - раз два корабля ведем, то двум каморным и заплатить надо.
        Так что вот тебе два раза по двенадцать монет золотом, половину себе оставишь, а половину отдай своему другу-каморному. Да уж не поскупитесь с другом, матросам могарыч поставьте когда на берег сойду, я ж видел как они из-за шегл зыркали когда я с друзьями морскими общался.
        И сундучок открывает. А там - книга какая-то толстенная, да еще рукояти пистолей видны. Пошарил, вроде бы и не доставал ничего, однако запер сундучок, поворачивается - в пригоршнях золото.
        Деньги каморный принял, хотя никак в толк не мог взять: если одноглазый денег в ладони нагреб, как он сундучок-то запер, руки ведь заняты? С этой мыслью и ушел из каморы.
        Ветер такой был добрый, что Кафы достигли еще до захода солнца.
        Причалили, одноглазый с сундучком своим действительно, чин-чинарем, на берег сходит. Почти уж сошел с асигута на причал, да вдруг обернулся, и каморному говорит: запомни, что я тебе утром сказал.
        И затем на берег сошел.
        Штарха в Кафе нашли быстро, сперва одного, а потом и другого, поэтому пути каморных разошлись: тот, что одноглазого вез - на Синоп отошел, а второй - сначала на Джалиту, а там и дальше - на Истанбул, Мюрефте, Чанак-кале, Бозджааду, чуть ли не самого Армуталана. Говорят, что он дошел благополучно, и ветра ему сопутствовали добрые, и воды волной не грозили.
        А первый каморный наказа одноглазого моряка не выполнил: ни с другом заработком не поделился, ни даже матросам на могарыч не расщедрился.
        Велел сразу паруса ставить и сирокко держать.
        Как стемнело решил каморный на фашту выйти - поглядеть что и как. За борт глянул - а рядом с сантоной дельфины стаей плывут, из воды выпрыгивают. Действительно, здоровенные, белесые - никогда каморный таких не видел, хотя немало вод исходил и всяких диковин насмотрелся.
        И не меньше дюжины их, дельфинов. Ночь лунная была, хорошо все видно.
        И вдруг один дельфин высоко выпрыгивает у самого борта, поворачивается в воздухе и на каморного словно бы смотрит. А вместо глаз у него - две золотые монеты.
        Каморный уж на что не трус, а оробел. Однако стиснул зубы и снова в камору спустился.
        И вот тут ему по-настоящему страшно стало. В каморе-то одноглазый сидит, книгу из сундучка своего листает!
        Замер каморный на пороге, дохнуть боится, и бежать боится - да и куда с сантоны-то убежишь? А одноглазый его словно и не замечает, чтением поглощен. Головой качает, рот в ухмылке кривит. А потом даже вслух начинает читать:

«Много говорят о матросском братстве, не раз корабли меняли избранный курс дабы помочь терпящим бедствие, однако что вижу я на самом деле?
        Блеск монет затмевает очи морякам. За золото готовы они и продать, и убить».
        И к застывшему каморному оборачивается: не так ли, капитан?
        Тот стоит - ни жив, ни мертв. Однако, сглотнул ком в горле и ответил сипло: никого, мол, я не убивал! Ни за золото, ни так. Да как же, одноглазый говорит. Перед самым Армуталаном друга твоего лихие люди перехватят. И скажут: если дашь нам двенадцать монет золотом - возьмем плату и отпустим, ничего более не отняв и никого не тронув. А не найдешь монет, не взыщи… Экипаж под ножи, сантону на дно. Ну, что капитан? Теперь как заговоришь?
        Да как же, каморный отвечает. До Армуталана другу моему не меньше трех недель ходу! Как можно наперед говорить что произойдет?
        Одноглазый скалится: а тому, что я в Кафе сошел, а ты меня сейчас видишь, ты не удивлен?
        На это каморный не нашелся что возразить.
        Запомни, говорит одноглазый. Предательство всегда начинается с малого. Первый шаг ты уже сделал. А ведь друг твой когда-то жизнь тебе спас. Когда ты в шторм под Тарханкутом попал и сантону твою на камни выбросило. Было такое?
        Было, понурил голову каморный. Давно, лет двадцать назад.
        А ты ему дюжину золотом зажал, да еще без всякого труда заработанную?
        Тут каморный набрался смелости, и спрашивает: а если я курс сейчас мистрале возьму, друга перехвачу под Джалитой и отдам ему золото? Хоть бы и все, а не только половину? Что тогда?
        Не догонишь, отвечает одноглазый. Я не догоню? - вскипает каморный.
        Да у меня самая быстроходная сантона от Танаиса до Истра! Обещаешь? - одноглазый спрашивает. Клянусь! Завтра днем - догоню!
        Ну, что ж, ухмыляется одноглазый, ты сказал. Увидимся завтра.
        И исчез.
        Каморный потоптался немного на пороге; тут в глазах у него потемнело, пошатнулся даже, чуть не упал, а потом глядь - а он лежит у себя в каморе на топчане поверх рундука, мокрый от пота, тюфяк из-под головы под стол свалился. Дверь к асигуту на пупу открыта, а сверху серость рассветная пробивается.
        Что за чертовщина, думает. Пригрезилось? Или чего?
        Поднялся к тимоне - курс сирокко, как раньше, берегов таврийских, ясное дело, не видно давно. А рядом с сантоной - дельфины. Правда, обычные, серые, эвксинки.
        Каморный побродил немного, потом вахту расспросил - не случилось ли ночью чудес каких. Да нет, отвечают, как вы спать под полночь ушли, так вахта и держала все время сирокко. Ветер наш, волна небольшая.
        Все путем.
        Вернулся каморный к себе, бутылку крепчайшего тирасского пойла из рундука добыл, откупорил, стакан хватанул - не полегчало. Второй хватанул - только горло обжег. Хватанул и третий, тут ему наконец и облегчение пришло. Сел, задумался.
        До Джалиты, думает, я к вечеру может и поспею; ветер, правда, не тот, ну да штарх на что? Однако друг, небось, в Джалиту еще ночью пришел, что надо сделал, да утром дальше отчалил. Где теперь его ловить? К тому же, дело ли - ночные кошмары всерьез принимать? У меня товар быстропортящийся, меня Синоп ждет!
        Опорожнил каморный бутылку до дна и совсем расхрабрился: с другом, шепчет он неизвестно кому, я и сам как-нибудь разберусь. И нечего меня жизни учить, кем бы ты ни был, одноглазый!
        И бутылкой по столу - бумм!
        Тут в каморе на миг потемнело, над бутылкой словно бы облачко сгустилось, и голос из ниоткуда говорит: я так и думал, капитан. Не держишь ты слОва. Правду мне дельфины сказали: монеты у тебя вместо глаз, когда на мир ты смотришь. Запомни: пока не найдешь ты друга своего, пока все ему не расскажешь и пока не простит он тебя - не будешь знать ты покоя. На берегу друга не ищи, только в море, на берег тебе и таким как ты путь заказан. И знай: даже смерть не избавит ни тебя, ни твою команду от уготованной участи, потому что забыла о вас смерть.
        Каморный, конечно, здорово сдрейфил, но соображать способности не утратил: стоп, действительно, а как же, спрашивает, команда? Они-то в чем виноваты?
        Ни в чем, отвечает голос. Ты, говорит, наверх иди и к команде приглядись повнимательнее.
        Поднялся каморный, глядь - а на тимоне незнакомый кто-то стоит, паруса тоже чужаки какие-то подбирают. В общем, ни одного знакомого лица. И глаза у всех тоскливые и пустые.
        Каждый из вас - снова голос зазвучал - ищет прощения. И будет долог ваш поиск, полон безнадеги и отчаяния. Но вы сами загнали себя на этот корабль.
        И умолк.
        С тех пор сантона с проклятыми моряками скитается по водам, не в силах пристать ни к одному берегу. С надеждой устремляется она к каждому парусу на горизонте, но корабли бегут от нее, едва завидев.
        Давно истлели паруса и сгнили борта сантоны, а моряки обратились в живых скелетов. Лишь гигантские дельфины сопровождают корабль-призрак, по ночам тоже лишаясь плоти и обращаясь в дельфиньи костяки. Матросы с корабля-призрака знают: те, кто мог бы их простить, давно умерли, но не в силах они обрести покой и прекратить скитания.
        А каждый матрос с детства усваивает простую истину: в водах нет своих и чужих, есть только свои.
        Зимородок умолк и жадно припал к бокалу.
        - Н-да… - Александр пораженно покачал головой. - Весьма странная легенда. Честное слово, никогда не слыхал ничего даже отдаленно похожего! Браво, друг мой, на этот раз к вам как к рассказчику не может быть никаких претензий!
        Ральф кивнул, но как-то необычно хмуро. Однако Александр все еще находился под впечатлением услышанного и не обратил на это внимания.
        - Откровенно говоря, ваш рассказ скорее смахивает даже не на легенду, а на смелую выдумку какого-нибудь матроса, весьма, надо сказать небесталанного. Которому, к примеру, друг против ожиданий недоплатил двенадцать монет. Так часто бывает - историю, придуманную каким-нибудь искусным рассказчиком, постепенно начинают считать сказкой или легендой. Причем очень старой.
        - Там есть еще небольшое дополнение, - неохотно сообщил Ральф. - Пергамент с записью этой легенды - или, если угодно, истории - нашли внутри выловленной где-то у Тендры бутылки из-под крепкого тирасского пойла. А секрет его изготовления был утерян лет триста назад, если не знаете. Вот и решайте сами - легенда это или история.
        - Вот даже как! - хмыкнул Александр. - Тогда действительно, скорее это выдуманная история. Под воздействием того самого утерянного пойла. Впрочем, неважно, история, легенда…
        - История, - уныло сказал Ральф. - Корабль-то мы видели! И дельфинов видели! Причем, я его вижу не впервые.
        - Не впервые? - вскинулся Александр. - Вы видели корабль-призрак прежде?
        - Видел. Прежде - три раза, этот четвертый.
        - Когда, где?
        - В первый раз - еще мальчишкой, с рыбацкой шаланды. Заштилело как-то, мы милях в пятнадцати от берега ночевали. Рыбаки спали, а я под утро проснулся. Через борт глянул - он… Оцепенел я тогда от страха, под рогожу забился, еле меня потом в себя привели. Второй раз уже штархом, в водах, перед самым Боспором. А третий - года два назад, когда нас в Меотиду занесло с Чапой… На «Гаджибее», между прочим.
        - И… что произошло после этих встреч?
        Зимородок совсем посмурнел.
        - Шаланда с рыбаками той же осенью из вод не вернулась. Что со вторым кораблем стало - не знаю, нездешний он был, из Фамагусты вроде.
        Я до Истанбула его довел - и на берег. Как знать, дошел ли он до своей Фамагусты? Ну, а что случилось с «Гаджибеем» и Чапой вы знаете.
        Александр в упор поглядел на штарха. Лицо принца было необычно бледным, глаза недобро поблескивали.
        - Вы связываете эти два факта? Я имею в виду ту встречу «Гаджибея» с кораблем-призраком и недавние события у турецких берегов?
        Зимородок ответил не сразу. Помолчал, взвешивая каждое слово и каждую мысль.
        - Не знаю, - сказал он глухо. - Не знаю, есть ли между этими событиями связь. Но встреча с кораблем-призраком у нас считается дурным знаком.
        Теперь умолк Александр, уставившись в скатерть и бездумно вращая пустой бокал длинными тонкими пальцами.
        - Хорошенькое дело… Дурной знак. Однако, вы встречались с ним уже четырежды - и пока живы!
        Ральф криво усмехнулся:
        - Вот именно - пока.
        В следующую секунду Зимородок порывисто вскочил, метнулся к дальней переборке, легонько хлопнул по ней обоими ладонями и вернулся к столу.
        - Вы не подумайте, Алекс, будто я боюсь. То есть, что я говорю… Мне и впрямь стало жутковато, но не в этом дело. Не подумайте, будто я отступлю из-за корабля-призрака. Я поклялся служить вам. И я верен клятве. Но мы все должны теперь быть предельно осторожными, ведь вы тоже видели корабль-призрак. А значит проклятие - если на нем лежит проклятие - коснулось и вас.
        - Проклятие… - пробормотал Александр. - Чертовщина какая-то.
        Он тоже встал, негромко звякнув серебряным прибором.
        - Знаете, Ральф, я почему-то больше связываю призрак и его команду с нашим делом. В конце концов, скелетов мы увидели еще в Амасре!
        Причем, в том самом доме, где хранился крипт! Это слишком нарочито чтобы быть совпадением.
        - Ну, со скелетами, положим, мы столкнулись еще до визита в дом…
        Ральф вдруг осекся, оборвав незаконченную фразу.
        - Постойте-ка, Алекс! Давайте вспомним. Скелеты сражались с охранниками Альмеи Сократес. Но как только появились мы - они предпочли немедленно ретироваться. Резонный вопрос - почему?
        - Почему сражались с охранниками Альмеи Сократес или почему ретировались при виде нас?
        - И то, и другое.
        Александр немного подумал и беспомощно развел руками:
        - Не знаю, Ральф! Полагаете, это важно?
        Зимородок мучительно вспоминал мельчайшие подробности стычки на пляже, однако некоторые вещи вспомнить никак не мог. Например, что было с Альмеей в момент их появления? Потом, вроде бы, один из скелетов пытался уволочь ее в лабиринт кривых прибрежных улочек. А еще чуть позже скелеты сами удрали туда. Но что делала Альмея когда появились принц, Фример, Ральф и солдаты, именно в первые секунды?
        Почему-то это и впрямь показалось Ральфу очень важным.
        - Мне кажется, - сообщил он Александру, - что мы упускаем какую-то простую, весьма очевидную и очень существенную деталь. Что-то там было на пляже. Что-то такое, что могло бы объяснить поведение Альмеи, а, возможно, и дальнейшую помощь по крайней мере одного скелета в поисках крипта. Если мы это поймем, мне кажется, нам сразу станет проще.
        - Это был предмет? - с ходу принялся «колоть» проблему принц, живо припомнив детские игры в «задумай слово» с Тольбом.
        - Не уверен, - покачал головой Ральф. - Возможно, это был какой-то поступок Альмеи - жест, взгляд, слово, возглас. Но, может быть - действительно предмет, деталь пейзажа. У меня странное чувство, Алекс - там была какая-то фатальная неправильность! Нелогичность! Вот дьявол, у меня такое иногда случается - чувствую, что есть зацепка, а в чем она - долго понять не могу!
        - Эк внезапно на вас накатило, - покачал головой Александр и снова сел за стол - возможно, чтобы успокоиться. Он знал: отгадывать задуманное слово лучше всего будучи полностью спокойным и сосредоточенным. Азарт тут только мешает.
        - Знаете что, дружище Ральф? Бросьте это дело, не напрягайтесь. Если мысль отвлечется - вы непременно вспомните то, что вас смутило.
        - Пожалуй, - согласился Зимородок. - Осталась мелочь: исхитриться не думать о белом дельфине.
        - Что, простите? - удивился Александр. - А, понимаю! - в следующую минуту принца осенило. - Не думать о белой обезьяне! Читал. А вы, значит, для этих целей дельфина приспособили! Что ж, разумно: обезьян в Тавриде, я слышал, не водится.
        Александр хотел попросить штарха рассказать еще и эту легенду, однако в дверь постучались и когда принц громко позволил войти, в каюту ввалился Говард Фример, как обычно - громоздкий, шумный и потный. Он сразу же стянул треуголку и принялся промакивать лысину.
        - Присаживайтесь, дядя. Эй, там, легкого вина господину Фримеру! Да со льдом, бездельники!
        - Сию минуту, Ваше Высочество! - немедленно откликнулся камердинер и тут же отдал приказ кому-то из слуг, тихо и неразборчиво, но совершенно иным тоном.
        - Вы выглядите озабоченным, дядя! - заметил Александр.
        - Тысяча чертей, я и вправду озабочен, Александр!
        - Скажите сначала: вы наняли ныряльщиков?

«Ныряльщиков? - подумал Ральф с немым удивлением. - Затевается что-то новенькое!
        - Нанял, хвала небесам! Их цеховик скуп, как эборакумские храмовники, но мы все-таки столковались. Правда за сумму в полтора раза превыша…
        - Столковались - и прекрасно, - Александр перебил Фримера, словами и жестом. - А теперь плохие новости.
        - Читайте сами, - Фример протянул принцу свернутый трубкой лист писчей бумаги, скрепленный печатью морского ведомства. - Письмо велено вручить капитану
«Королевы Свениры, либо же, если в гавани Керкинитиды окажется «Святой Аврелий» - капитану или старшему помощнику «Святого Аврелия».
        Александр мигом сломал печать и развернул письмо.
…
        «Писано лета 864-го от начала Новых Времен июня двадцать второго дня по пути в Джалиту министром морского ведомства Альбиона Люциусом Микелой по высочайшему ук азанию Его Высочества принца Моро Георга Берроуза.
        Капитану брига „Королева Свенира“ Уильяму Филсби либо же тому офицеру королевск ого флота Альбиона, кто его замещает.
        Сир! Настоящим извещаю, что Его Величества флагман „Дева Лусия“, а также кеч „Иска“, с коими эскадра рассталась в Истанбуле несколькими днями ранее, попали в беду. Доверившись наместнику Джалиты Назиму Сократесу, коий вполне может оказаться злоумышленником и негодяем,
„Дева Лусия“ и „Иска“ последовали за квариссой Сократеса в кильватере от турецки х берегов к Джалите, однако же, не дойдя до Джалиты примерно полусотни миль, сели на мель посреди моря. Заманившая корабли Его Величества на мель кварисса Назима Сократеса ушла на Джал иту, якобы за помощью, однако никакую помощь прислать не соизволила, по крайней мере мы оную не дождались. Благодаря самоотверженным усилиям экипажа,
«Иске» удалось сняться с мели - я велел перегрузить на „Деву Лусию“ часть припас ов и балласта, после чего у „Иски“ уменьшилась осадка, и стянуть шлюпками с песчаной мели облегченный кеч удалось без особого труда. В настоящий момент „Иска“ направляется в Джалиту, однако подозревая в тамошнем наместнике злодея и изменника, я намереваюсь высадить одного из моих доверенных людей, хорошо знакомого с Тавридой, где-нибудь ранее, у Партенита или Ай-Даниля. Он и доставит сие письмо в Керкинитиду. Именем Его Высочества принца Моро Георга Берроуза повелеваю: немедля поднимать паруса всей альбионской эскадре и идти на выручку „Деве Лусии“ ; ежели к моменту получения письма не будет никаких утешительных известий о „Иске“
        - после оказания помощи флагману придти также на помощь и „Иске“, каковая, по моему скромному разумению, будет задержана в Джалите приспешниками Назима Сократеса.
        При сем не ограничиваться в применении силы: стрелять из пушек и мушкетов в неприятеля буде понадобится и повреждать неприяте льские корабли по мере сил и возможностей. Да пребудет с нами воля небес! Да хранит всех нас Святой Аврелий!»
        - Что с «Иской»? - зло спросил Александр, на миг отрываясь от чтения.
        - «Иска» пришла в Джалиту, однако причаливать не стала, бросила якорь на рейде, - сообщил капитан Фример. - Джалитинцы перекрыли выход из бухты, «Иска» практически в плену. Молодец Микела! Как чувствовал: высадил верного человека на берег еще до захода в бухту. Гонец перевалил через горы и только что достиг Керкинитиды. Он передал мне письмо, рассказал кое-что на словах мне и Джуде и свалился без чувств - Александр, я прошу вас не наказывать беднягу за то, что он не смог явиться к вам лично! Парень действительно выжат, как лимон.
        - Откуда известно, что сталось в Джалите с «Иской» - гонец ведь высадился раньше?
        - Спросите Люциуса Микелу, Александр. У него в каждом порту по всей империи по десятку шпионов. Я, вот, даже не интересуюсь где гонец раздобыл лошадь!
        - Значит, Георг и Микела встречались с Назимом Сократесом и поверили ему… - задумчиво протянул Александр. - Ну и ну! Этот сукин сын нарывается на петлю, клянусь памятью покойной королевы Свениры!
        Неужели он не понимает, что теперь у него во врагах великий Альбион?
        - Полагаю, все он понимает, - угрюмо высказался Фример. - Велик риск, но высока и ставка. Не тешьте себя иллюзиями, Александр! Назим Сократес ищет то же, что и мы.
        Ральф Зимородок, Керкинитида, лето года 864-го.
        - Скажите, Ральф, - обратился ко штарху Александр. - Что все-таки мешает альбионским кораблям ходить по Эвксине и Меотиде? Уж не слишком ли большая осадка?
        - Снова вы поднимаете этот вопрос… - грустно проговорил Зимородок.
        - На этот раз я хочу просто разобраться и вовсе не намерен впустую донимать вас или Суза Гартвига. У меня есть идея и я хочу понять - снимет она проблему или же не снимет.
        - В таком случае, вам лучше сразу изложить идею, а уж я подумаю и решу - изменится что-нибудь или нет.
        - Вы можете сказать - какова осадка сантон или кварисс? Той же «Киликии» или потерянного «Гаджибея»?
        - Около двух метров. Редко когда два с половиной, у нас этого не любят.
        - Ага… У «Святого Аврелия» осадка - пять ярдов, что приблизительно равняется четырем с половиной метрам; по крайней мере так утверждает дядя. Как вы полагаете, Ральф, если максимально разгрузить корабль, оставив только немного провизии и воды, да еще пушки, насколько уменьшится осадка?
        - На полметра, не больше. Увы, проблемы это не решит.
        - А если удалить и балласт тоже?
        - Хм… Тогда можно выиграть еще от полуметра до метра. Но судно сразу потеряет остойчивость. Хотя, если ставить только нижние паруса - остойчивости должно хватить для нормальных переходов. Но, разумеется, в этом случае потеряется скорость.
        - Не могу сказать, что мы слишком уж спешим, - протянул Александр. - Хотя и рассиживаться нельзя. Скажите, Ральф… Вы рискнете повести «Святой Аврелий» к указанному на крипте месту? С учетом разгрузки.
        - С тремя метрами осадки к Тендре? - скептически покачал головой Ральф. - По-моему, это безнадежно. Дойти-то мы, практически не сомневаюсь, дойдем. Но будет несколько неизбежных отсидок на мелях.
        Не знаю, сколько времени займет подобное мероприятие, но никак не меньше двух недель.
        - Вот дьявол, - искренне огорчился принц. - Нам категорически нужно туда попасть, и поскорее двух недель! Причем на сильном корабле, ибо я не хочу повторения печальных событий на «Гаджибее» и «Дельфине».
        Назим Сократес ясно дал понять, что шутить не собирается и что в средствах он не слишком разборчив.
        - Чтобы отбиться от кварисс Назима Сократеса достаточно будет и во-он того брига. У него осадка скромнее, чем у флагманского барка или шхуны, а значит, облегчив его, больше шансов успешно пробиться к Тендре и войти в Ягорлык.
        - Пойти на «Королеве Свенире»? - принц крепко задумался. - А ведь вы правы, пожалуй! Она меньше «Святого Аврелия», но все равно куда больше кварисс. Хорошо, а с учетом уменьшенной осадки каковы шансы «Святого Аврелия» дойти до Джалиты?
        - До Джалиты - шансы вполне реальные, остро от Тавриды воды поглубже, чем у Тендры. Но, насколько я понимаю, вы собираетесь отослать эскадру к мели, на которой сидит «Дева Лусия»?
        - Сначала к мели, а потом в Джалиту, на выручку «Иске».
        - В таком случае, вам нужно помимо штарха взять еще и кого-нибудь из местных каморных, Суз Гартвиг будет рад порекомендовать нескольких.
        Снимать с мели «Деву Лусию» следует облегченным кечам и шхуне; а лучше всего - снабдите экипажем «Киликию» и возьмите с собой, она справится легче прочих судов. «Святой Аврелий» пусть отстоится на глубине. Перед снятием «Деву Лусию» облегчить тоже, распределив важный груз между «Святым Аврелием» и ней самой, а балласт попросту сбросить за борт.
        - Именно так и намерен поступить дядя! Только он планировал, что вместо «Святого Аврелия» на подхвате останется «Королева Свенира».
        - Тем не менее, риск посадить на мель и остальные корабли сохраняется, - с нескрываемой горечью сказал Ральф. - Дно там непостоянное, косы и банки то и дело возникают и исчезают. Жаль, что вы решили использовать свои корабли, а не наши.
        - Наместник Джалиты вероломно обманул принца Альбиона, а значит - обманул самого короля! Метрополия должна продемонстрировать дальней провинции мощь и доблесть, - заявил принц, гордо вскинув голову. - Надеюсь, вы не вздумаете затаивать обиду, Ральф!
        - Не вздумаю, - ответил Зимородок без особой радости. - Наоборот, я приложу все силы, чтобы с вашими судами не случилось никаких конфузов. Я правильно понял, что «Королева Свенира» должна как можно скорее достичь Тендры, а остальная часть эскадры - «Девы Лусии» и затем Джалиты?
        - Именно так! - подтвердил Александр. - Собственно, выгрузка припасов и балласта уже идет, на всех судах эскадры. Я рад, что вы не бросаете нас, Ральф. Ваши способности могут весьма пригодиться, ибо я ожидаю от Назима Сократеса многих неприятных сюрпризов и каверз. Мы должны перехитрить его и оставить ни с чем. Ну, и наказать, разумеется. На кону - жизнь и здоровье Его Величества короля Теренса. Моего отца.
        - Даже так? - хмуро переспросил Ральф.
        - Если я правильно истолковал весточку от советника Иткаля - именно так. Как вы понимаете, об этом осведомлены считанные люди. Даже дядя не знает всей правды.
        - Так почему же вы открылись мне, дикарю из дальней провинции?
        Принц слегка поджал губы.
        - Вы все-таки обиделись, я вижу, на провинцию. Жаль, - Александр Моро вздохнул. - Впрочем, ладно. Почему, спрашиваете, я вам открылся? Об этом знаю только я. И пока оглашать мотивы своего поступка не намерен.
        Считайте, что я интригую против Сократеса.
        - Странноватая манера интриговать, - Ральф покачал головой. - Впрочем, ваше право, Алекс. Я польщен: невзирая на существенные между нами различия в статусе, вы по-прежнему предпочитаете просьбы приказам. Этого я тоже не понимаю, но было бы глупо отрицать, что мне это весьма импонирует. Если у вас больше нет вопросов, я бы отправился поглядеть как распределен балласт на «Королеве Свенире», да и на остальных судах тоже. Вполне может случиться, что весь балласт выгружать не придется, для пользы дела лучше будет подгрузить нос, а в случае посадки на мель тут же перебрасывать балласт на корму.
        Довольно тупо, но в деле снятия с мелей - вполне действенно. А потом я бы наведался к Сузу Гартвигу и поинтересовался - кто из каморных и штархов сейчас свободен для найма.
        - Действуйте, дружище Ральф! И еще - подумайте о чем мы побеседуем когда отойдем к Тендре. Надеюсь, время для беседы найдется.
        - Надеяться можно всегда. Но на этот раз я ваших надежд не разделяю: вести альбионский бриг в наших водах вовсе не то же, что вести сантону или шелию. Боюсь, мы с кассатом будем или заняты, или слишком измотаны для бесед. Сомневаюсь, что вы увидите нас кроме как беседующими со стихиями, либо же спящими.
        - Тогда побеседуем еще позже, - мягко улыбнулся принц. - Когда успешно вернемся в Керкинитиду… или совсем уж позже. Где-нибудь по пути от Дарданелл до берегов Альбиона время для бесед точно найдется.
        Принц, не позволяя Зимородку удивиться и задать вопрос (в самом деле - какой еще путь от Дарданелл к Альбиону?) встал и жестом дал понять, что разговор закончен.

* * *
        С балластом на судах королевской эскадры Ральф разобрался довольно быстро. Попутно выяснив, что ему, оказывается, пожалован чин флаг-офицера. В отличие от флотских офицеров флаг-чины могли исполнять службу не в форме и вообще пользовались определенной свободой; да и подчинялись не любому старшему по званию, а лишь определенным начальникам. Капитан «Королевы Свениры» Ральфу сперва отсалютовал, затем справился не будет ли каких распоряжений. Когда же увидел, что Зимородок потерял дар речи от удивления, рассмеялся, по-дружески хлопнул новоявленного коллегу по плечу и все объяснил.
        Ральф Зимородок четыре дня назад высочайшим указом по эскадре представлен как личный флаг-порученец Его Высочества Александра Селиния принца Моро. Причем, единственным офицером, который не обязан был подчиняться Ральфу, остался Говард Фример, капитан всей эскадры.
        В сущности, Ральф сравнялся в чине с Исмаэлем Джудой и над собой имел лишь двух начальников: собственно принца и его дядю капитана Фримера.

«Ну и ну! - подумал Ральф с некоторой тревогой. - Чрезвычайно стремительная карьера! Принц либо хочет меня приблизить и возвысить, либо же собирается отработать и выбросить за борт, как тот ненужный балласт. А я, дурак, размяк - друг, книгочей, близкая по духу личность… Как-то даже и забыл, что он - королевских кровей Альбиона, а я - жалкий штарх из провинции, без роду, без племени, даром что де Криам… возомнил больно много о себе… надо спускаться с небес на землю».
        Ошарашенный новостями Зимородок полез в трюм «Святого Аврелия»; знакомая обстановка несколько отвлекла и к тревожным мыслям он воротился лишь завершив мытарства с распределением балласта на шхуне «Ордовик», стоящей дальше всего по пирсу. Шагал к резиденции Суза Гартвига, куда Ральф решил попасть через таверну
«Черная чайка», и думал. И по сторонам не особо глядел. Но до таверны добрался без приключений. Хватив законную штарховскую кружку, Ральф по обыкновению спросил еще одну, уже за деньги. И присел подумать-помозговать.
        Выпитое пиво сразу же внесло ясность в мысли и Ральф даже слегка успокоился.

«Чем черт не шутит? - размышлял он. - В сущности, Алекс - принц-пария. Наверняка у него в королевском дворце верных людей раз, два и обчелся. С теплом в голосе он упоминал разве что учителя Тольба, да незамужнюю сестру. Как знать, вдруг в Александре проснулся интерес к власти? А без сторонников власть не захватишь. Где же ему взять сторонников, как не здесь? Альбионская знать давно уже примкнула к остальным принцам - те вельможи, разумеется, кто не служит напрямую королю Теренсу, как тот же Говард Фример. Если разобраться - готов ли я идти за младшим принцем Моро в грядущие переделки? Глупо спрашивать - я уже иду за ним. И клятву принес… а слово свое я привык держать. Так что? Из штархов - в флаг-порученцы?
        Вот, дьявол, соблазнительно-то как!»
        Тут как раз закончилось пиво; перед визитом к Сузу Гартвигу накачиваться однозначно не стоило, поэтому Ральф бросил мелкую монетку сыну хозяина, старательно полирующему мытые кружки, подмигнул незнакомой девчонке с подносом в руках и вышел на улицу в гораздо лучшем расположении духа, нежели недавно в
«Черную чайку» заявился. И по сторонам глядеть начал.
        Оказывается, он успел отвыкнуть от холодного презрения окружающих и плохо скрываемой неприязни. Странно: бывало, проводил в водах чуть не все лето, а не отвыкал. А тут какая-то неделя - и пожал-те!
        Кроме того, Ральф наконец-то осознал, что в последнее время все чаще и чаще употребляет полузабытые альбионские словечки, даже в мыслях они то и дело проскакивают.
        Вновь задумавшись, теперь уже на иную тему, он скользил по улицам, отворачивался от хмурых взглядов и не реагировал на редкие проклятья в спину. Но все же обратил внимание на оборванца, который некоторое время неотступно следовал за ним.
        На матроса оборванец был непохож, скорее на не слишком опытного вора.
        Опытного так просто не заметишь, это как пить дать. Еще Ральф отметил, что оборванец был обут в слишком уж добротные сандалии. С одеждой, видавшей виды, но не особо грязной, они вязались плохо: летом подобные типы скорее босиком ходят.

«Ага, - сообразил Ральф и внутренне подобрался. - Шпик. Соглядатай. Интересно, чей?»
        Кто может установить за ним слежку? Назим Сократес. Больше некому.
        Ну, что ж… Повезло - так повезло! Мог послать и не такого болвана.
        Легкомысленно насвистывая, Зимородок свернул направо, на Котельную улицу и тут же юркнул в подворотню, открывшуюся шагах в трех от угла.
        Подворотня упиралась в глухую стену, однако если в глубине тупика повернуть голову налево - становились видны истертые ступени, ведущие в подвал углового дома. В подвале располагалась опиекурильня и знали о ней далеко не все жители Керкинитиды.
        Но к ступенькам Ральф приближаться не стал, вжался в стену у самого выхода из подворотни, за виноградной лозой, что карабкалась по шершавому фасаду дома на крышу. С улицы его было не разглядеть - по крайней мере Зимородок на это надеялся.
        Шпик купился: свернув на Котельную он подопечного своего, разумеется, не увидел, поэтому замер и озадаченно повертел головой. Узрел подворотню, приблизился, осторожно заглянул за угол…
        Тут-то и сцапал его Ральф. Без сложностей, прямо за вихры. Сцапал - и втащил за виноградную поросль, кажущуюся густой только с улицы. Ткнул мордой в стену, приставил к горлу нож и тихо сказал:
        - Привет! Жить хотим?
        - Зимородок! - прохрипел соглядатай. - Погоди! Я - человек Люциуса Микелы, морского министра Альбиона.

«Так я тебе и поверил», - подумал Ральф, вовсе не собираясь отпускать оборванца.
        - Я должен передать тебе кое-что, - продолжал хрипеть соглядатай (впрочем, хрипел он тихо, чтобы посторонние, вздумай они пройти по улице, ничего не услышали). - Сегодня Альмея Сократес наняла ныряльщиков и ее человек увел их на Донузлав.
        - Какой человек? - зачем-то уточнил Ральф.
        - Альмея называла его Пич. Такой мелкий и невзрачный.

«Пич!»
        Зимородок припомнил - действительно, так Альмея обращалась к неприятному плюгавому типу, который привел «Киликию» в Амасру. Он вроде бы что-то напутал - не «Киликию» должен был привести. Альмея на это очень, помнится, злилась.
        - И что?
        - Ничего! Сообщи об этом принцу или Исмаэлю Джуде! Они должны знать о чем речь!
        - А сам, что-ли, не можешь сообщить?
        - Мне нельзя соваться в порт. А сегодня как назло никто из альбионцев в город не выходил.

«Верно, - отметил Ральф. - Все заняты разгрузкой кораблей. Надо бы его, пожалуй, отпустить…»
        - Слушай, ты, - сказал Зимородок тихо, но с нескрываемой угрозой. - Сейчас я спрячу нож. Ты тихо и быстро уберешься отсюда. Но если я увижу, что ты снова тащишься за мной - натравлю кассата. Понял?
        - Я тотчас уйду, - оборванец тихо всхрапнул. - Свое дело я сделал.
        - Раз, - сказал Ральф. - Два…
        Не успев произнести: «Три», гораздо раньше, он оторвал оборванца от стены, развернул к улице и отвесил мощного пинка под тощий зад.
        Оборванец вылетел из подворотни, как кварисса попутняком из порта. Не удержался на ногах, шлепнулся на булыжную мостовую, вроде бы даже носом впечатался. Однако тут же резво вскочил и тотчас метнулся куда-то вбок.

«Ныряльщиков… - подумал Ральф с сомнением. - А ведь капитан Фример недавно докладывал Алексу о том же - мол, нанял ныряльщиков».
        То, что они ищут, несомненно находится на дне Ягорлыка, между Тендрой и Кинбурном. А что там может находиться?
        Зимородок спустился в опиекурильню, отмахнулся от темнокожего мальца с зельем и направился прямиком к хозяину, в угол за занавеской.
        Второй темнокожий, постарше и с духовой трубкой в руке, вопросительно взглянул на штарха.
        - Мне к Сурату.
        - Его нет, - буркнул темнокожий.
        - Я есть, - донеслось из-за занавески. - Что надо, Зимородок?
        - Выйти на зады. По-тихому.
        - Проходи.
        Ральф шагнул за занавеску, в сладковатый полумрак. Ему не нужно было зрение, чтобы найти дорогу: десять шагов прямо, потом шесть налево, вверх по лестнице и прямо до самой двери, которую всегда неизвестно кто открывает. Так случилось и сейчас - дверь перед самым носом отворилась, Ральф шагнул в ослепительно светлый проем и оказался в закрытом дворе, где бродили по камням голуби и куры, слабо струил фонтан, рядом с которым закутанная в черное старуха размеренно скоблила здоровенный закопченный казан.
        - Бабушка Аза! Я пройду?
        Старуха молча и не глядя на Ральфа махнула рукой.
        Зимородок прошел. Вскоре он был уже на Рыбной улице, в добрых пяти минутах ходьбы от Котельной.
        Что же там может находиться, у Тендры, для чего нужны ныряльщики?

«Дьявол! - наконец-то сообразил Ральф, как раз сворачивая к дому Суза Гартвига. - Да ведь они все - и принц с Фримером, и Назим Сократес - охотятся на
«Капуданию»! Больше там искать нечего, у северной оконечности Тендры! Сколько там вынюхивали, вылизывали каждый метр дна - и все тщетно. Если верить крипту,
«Капудания» лежит чуть в стороне от мест, где ее искали чаще всего. Ее и по другую сторону косы пытались найти, и ближе к Кинбурну… А она вон где, оказывается!»
        Флагмана турецкого флота должно давно засосать в пески. Кто знает - на какой глубине подо дном обнаружатся остатки корабля? Сколько лет прошло… неудивительно, что «Капуданию» так и не отыскали - ни древние, ни мы. Однако если точно знать место, задача становится вполне выполнимой… А ныряльщики тогда зачем? Можно ведь…

«Я понял, - догадался Зимородок секундой позже. - Действительно, откуда альбионцам знать, что в таком деле легко можно обойтись и без ныряльщиков? Хотя стоп: а зачем тогда их нанимал Назим Сократес? Уж он-то знает!»

«Рыбий хвост! - поправил себя Ральф еще через несколько секунд. - Ныряльщиков нанимал не Назим Сократес, а его дочь!!! По крайней мере, так сказал человек Люциуса Микелы. Хорошо, а зачем нанимала? Совсем недавно она притворялась, будто не подозревает чем занимаются штархи.
        Но верить этому глупо, все она прекрасно знает. Единственная цель подобного поступка, которая приходит в голову - это предупредить принца Александра! Найм ныряльщиков Альмеей сразу же вслед вслед за капитаном Фримером неизбежно отследят альбионские шпики - они, кстати, и отследили. Александр должен встревожиться и сообразить, что Сократес стремится также завладеть сокровищами
«Капудании». Как говорится, кто предупрежден - тот вооружен. А еще этим поступком Альмея подчеркивает, что она не вместе с отцом, а идет против него».
        Что ж… Даже капитан Фример не так давно пришел к аналогичному выводу касательно устремлений Назима Сократеса, а уж Александр явно догадался о целях наместника и того раньше. Если принести очередное доказательство - мало что изменится. Но девица несомненно нацелилась втереться принцу в доверие. Понятное дело, кто ж не хочет в метрополию, во блеск дворцов, в Лондиниум!
        - Привет, - сказал Ральфу старый боцман, как всегда сидящий в плетеном кресле на крылечке мореходной конторы Суза Гартвига. В руке боцмана тихо курилась видавшая виды трубка. - Поднимайся, хозяин ждет.

«Ну и ну! - изумился Ральф. - Старикан поздоровался со мной снова!
        Воистину - что-то меняется в мире!»
        На лестнице в горенку, куда Ральф поднимался в третий раз в жизни, ему никто не попался навстречу, но внимания на это Зимородок поначалу не обратил. Он постучался и вошел в горенку, где не так давно познакомился с принцем Александром, которому вскоре присягнул и который произвел его, действительно дикаря из провинции, в личные флаг-порученцы.
        Воистину, дивен порою мир!
        Посреди горенки, у скупо накрытого стола, стоял Суз Гартвиг. Поза у него была странно напряженная, неестественная. И лицо Гартвиг почему-то прятал, воротил на сторону. Но Ральф снова не обратил на это внимания и даже не подумал насторожиться.
        - Добрый день, почтенный Суз! Говорят, вы меня хотели видеть? Я даже подозреваю зачем!
        Гартвиг почему-то не ответил. Почему - стало ясно в ближайшие же секунды.
        Сначала Ральфу заломили руки за спину. Потом крепко взяли за бока, тем временем руки связывая.
        - Извини, - глухо сказал Суз Гартвиг, все так же глядя куда-то в сторону. - Я ничего не имею против тебя лично, Зимородок. Но альбионцы когда-нибудь уберутся в свой Альбион, а мне здесь жить…
        - Пошел! - Ральфа ощутимо пихнули в спину, к дальней двери, ведущей в жилую часть этажа. Он шагнул раз, другой; тут дверь неожиданно распахнулась и Зимородок увидел двоих мужчин. Они как по команде повернули головы; у одного при этом смешно вытянулось до того круглое, как полная луна, лицо. Затем кто-то коротко выругался и дверь моментально захлопнулась.
        Ральф узнал обоих: в соседней комнате о чем-то разговаривали апитор Альмеи Сократес (именно он изменился лицом) и плюгавый человечишка Пич, также подручный Альмеи.
        Очевидно, тот, кто задумал пленить Ральфа, не хотел чтобы Ральф видел этих двоих, но волею судеб просчитался. Ральф увидел и узнал.

«Дьявол! - подумал Зимородок потерянно. - Что же делать?»
        Состояние его можно было охарактеризовать как близкое к панике.
        Без хорошего штарха «Королеве Свенире» ни за что не обогнуть Тендру трамонтане. И это прекрасно сознают недруги принцев Моро и короля Теренса.

«Влип!»
        Его развернули, на этот раз лицом ко входной двери, и снова подтолкнули в спину. Пришлось выходить к лестнице, потом спускаться.
        Вывели Зимородка через заднюю дверь, в просторный внутренний дворик, заросший виноградом и ивами. Солнце, словно в издевку, светило так ярко и празднично, что хотелось по-собачьи завыть от отчаяния и испуга.
        Впрочем, события продолжали развиваться стремительно и ошеломляюще.
        За спиной раздался сдвоенный хрип и чужие лапы внезапно оставили Зимородка в покое. Потом он почувствовал как между стянутых путами запястий скользнул прохладный металл. Секундой позже путы опали, а из-за плеча показался переодетый в платье простого горожанина Исмаэль Джуда.
        - За мной, - скомандовал он пугающе спокойно и быстрым шагом направился влево, к веранде и высокому забору. Замыкал отход незнакомый дюжий молодец, также переодетый горожанином.
        Они вышли через боковую калитку в переулок, где поджидал дамский паланкин с носильщиками. Рабы-носильщики тотчас взялись за затейливо окрашенные резные ручки. Дверца приоткрылась и Джуда без особых церемоний запихал Ральфа внутрь.
        Внутри было отнюдь не пусто: на одном из двух пуфов сидела очаровательного вида девушка, совсем молоденькая - лет пятнадцати.
        - День добрый, сударыня, - пробормотал сконфуженный Ральф, неловко пытаясь поклониться в тесном пространстве паланкина. В следующий миг паланкин качнуло и Зимородок невольно повалился прямо на девушку.
        Снаружи тем временем зазвенела сталь - видимо, Джуде и его напарнику пришлось взяться за шпаги.

«Гори оно все! - с неожиданной злостью подумал Ральф. - Они там отбиваются, а я на девок падаю!»
        От девушки пряно пахло духами или еще какими благовониями - Ральф не силен был в тонкостях парфюмерии.
        Паланкин снова покачнулся. Ральф наконец исхитрился примостить седалище на незанятый пуф, а затем вынуть из-за голенища любимый тесак, к счастью не отобранный за несколько минут плена, и осторожно выглянуть наружу - в щелку между кружевными занавесочками. Рабы, судя по тому, что Ральф увидел, передвигались мощной рысью, примостив рукояти паланкина на плечи. Сталь снаружи давно уже не звенела - то ли Джуда с подручным отбились, то ли (что вероятнее), рабы успели отбежать настолько далеко, что звуки схватки стали просто не слышны.
        Зимородок шепотом выругался и попытался понять каким образом открываются дверцы паланкина - по вполне понятным причинам внутри он оказался впервые в жизни и знать этого не мог. А отсиживаться внутри пока там с Джудой неизвестно что ему решительно претило.
        - Не стОит, штарх! - прощебетала вдруг девица вполне жизнерадостно. С ее точки зрения происходящее, вероятно, казалось веселым приключением, хотя Ральфу сначала показалось, что она напугана и растеряна не меньше, чем он сам. - Сиди и жди! Все идет как надо!
        Зимородок изумленно поглядел на нее - наверное, с тем же выражением на лице он стал бы разглядывать внезапно заговоривший платяной шкаф в комнатушке какой-нибудь малознакомой таверны.
        - Вы полагаете? - пробормотал Ральф, лихорадочно соображая: что же предпринять.

«До порта тут, в общем-то, совсем недалеко…» - подумал он, но довести мысль до какого-либо логического завершения ему не позволили.
        Паланкин снова заметно качнуло; пол под ногами ощутимо дрогнул. Дверь немедленно распахнулась сама собой и в светлом проеме возникли макушка, лицо и плечи Исмаэля Джуды.
        Ральф хоть и был изрядно выбит из колеи, тем не менее изготовился к любому сюрпризу, но против Джуды применять любимый ножичек, конечно же, не стал. Однако и убирать оружие не спешил - мало ли что там снаружи опять приключилось?
        Начальник королевской стражи выглядел слегка раскрасневшимся и учащенно дышал - как и всякий человек, которому только что пришлось сначала подраться, а потом совершить пробежку в завидном темпе, пусть и не слишком долгую.
        - Выходите, Ральф! - велел Джуда.
        Ничего не осталось, как подчиниться. Уже ступив на булыжную мостовую ведущей к порту дороги, Зимородок подумал, что следовало бы извиниться перед девушкой-аристократкой. И поблагодарить ее. Он пригнулся и сунулся было (точно так же, как перед этим Джуда) заглянуть в паланкин:
        - Сударыня, я…
        Его оборвали, не церемонясь, но и не скажешь чтобы совсем грубо.
        - Это лишнее! - буркнул Джуда, одновременно дергая штарха за ворот рубахи и вытаскивая наружу.
        Дверь захлопнулась перед самым носом Ральфа, затем паланкин взмыл так, что окошко оказалось выше человеческого роста. Рабы той же мощной рысью повлекли драгоценную ношу обратно в город.
        - На борт! - Джуда нетерпеливо подтолкнул Ральфа к пирсам. Красавец «Святой Аврелий» стоял совсем рядом.
        Вдвоем (дюжий подручный Исмаэля куда-то подевался) они проворно сбежали вниз, почти к самой воде. Ральф привычно изготовился свернуть к «Святому Аврелию», но Джуда в который уже раз одернул его - на этот раз ухватив за локоть:
        - Куда? Нам на «Королеву Свениру»! Мы отходим тотчас же, как поднимемся на борт!
        - А кассат? - растерянно спросил Зимородок.
        - Он давно на борту! Живее, любезнейший, счет теперь на минуты!
        У Ральфа окончательно пошла кругом голова. Какие-то час-полтора назад он закончил разбираться с балластом на судах эскадры и ушел в город по простейшему и безобиднейшему делу. А получилось…

«Рыбий хвост! - вспомнил Ральф очень кстати. - Я ведь еще должен передать Александру слова того оборванца! О нанятых Альмеей Сократес ныряльщиках, которых Пич увел на Донузлав!»
        Или не увел? Ведь Ральф видел Пича в доме Суза Гартвига!

«Впрочем, - подумал Ральф, трусцой приближаясь к асигуту брига, на котором предстояло идти к Тендре, - Пич мог их отправить с кем-либо из доверенных, а сам предпочел задержаться и поглядеть как спеленают «треклятого штарха».
        Они не успели еще дойти от борта до тамбучи, ведущей к каютам, а матросы уже убрали пирсовый асигут. Капитан «Королевы Свениры» руководил постановкой парусов; боцман зычно дублировал его команды, щедро приправляя их крепкими альбионскими выражениями.
        Принц Александр встретил их на пороге одной из кают.
        - Наконец-то! Входите, садитесь и рассказывайте, Ральф! Рассказывайте все, что видели, только не торопитесь и ничего не пропустите! Эй, кто там, вина сюда!
        Ральф рухнул на прикрепленную к переборке лавку и с благодарностью принял серебряный кубок: в горле и правда пересохло.
        Александр Селиний, принц Моро, воды, лето года 864-го.
        - С вашего позволения, Алекс, - сказал Ральф Зимородок, отдышавшись, - я бы сначала проведал кассата.
        Александр с некоторой досадой фыркнул, но все же понимающе кивнул:
        - Вы так о нем заботитесь… Впрочем, так и должно быть, я признаЮ.
        Кассату отгородили точно такой же загон, как и на «Святом Аврелии», уж до этого-то додуматься было совсем несложно. Ваша каюта - рядом с выгородкой. Сейчас вам ее покажут, но долго вы уж не задерживайтесь, господин флаг-порученец! Я порядком извелся дожидаясь вашего возвращения.
        Принц рассмеялся, жестом отпуская Зимородка.
        По виду Джуды Александр уже догадался, что все прошло либо именно так, как они и предполагали, либо близко к тому. Несколько минут ничего не решат, тем более, что штарху и кассату предстоит немало поработать в ближайшее время. А пока можно будет перекинуться парой слов с Джудой.
        Явившийся на зов камердинер повел Ральфа на смотрины; едва дверь за ними затворилась, Александр требовательно взглянул на Исмаэля.
        - Все как мы и думали, - сообщил тот бесстрастно. - Ральф сначала заглянул в таверну, но ни с кем не разговаривал. Выпил пива, посидел некоторое время и пошел к Гартвигу. По дороге весьма недурно подловил и отработал одного из информаторов Люциуса Микелы, я все видел и едва удержался чтобы издалека не поаплодировать. Особенно мне понравилось как Ральф беднягу спровадил - классической изотактой. Информатора мы потом перехватили и отработали вторично; его добычу докладывать?
        - Конечно! - возмущенно воскликнул принц. - Все докладывай!
        - Плюгавый из команды Альмеи Сократес - речь, несомненно, о Пиче - тоже нанял ныряльщиков, буквально через четверть часа после капитана Фримера. Их тотчас отправили на Донузлав; это совпадает с моими сведениями. Расхождение только в одном: по словам информатора плюгавый отправился с ними, на деле же он перепоручил их рыжему, который высокий, а сам вернулся в контору Суза Гартвига.
        - А что рыжий, который толстый?
        - Без перемен: торчит у выхода из порта в город и присматривает за входящими-выходящими.
        - Понятно. Дальше о Ральфе?
        - После встречи с информатором мы Ральфа едва не потеряли; он пробрался внутренним двором в соседний переулок. Оттуда прямиком проследовал к дому Гартвига. Из дома его вывели люди наместника, минут пять спустя, со связанными руками. Наблюдатель потом доложил, что вязали его без финтов, по-честному.
        - Как и ожидалось, - пробормотал принц, кивая. - Надо же, как все совпало!
        - Мы его отбили, - продолжил рассказ Джуда, - и доставили сюда. Нет ни малейших сомнений, что Назим Сократес нападет сразу же после того, как мы обнаружим искомое и попытается нас отогнать либо вовсе уничтожить, а после попробует поднять все на поверхность самостоятельно.
        - Да это и сразу было понятно, - Александр поглядел на дверь и азартно хлопнул в ладоши. - Ну, где там он? Жду не дождусь рассказа из первых уст!
        Вскоре Зимородок вернулся. Выглядел он чуть поспокойнее, нежели пять минут назад.
        - Ну, как кассат? - участливо поинтересовался принц.
        - Благодарю вас, все в порядке… э-э-э… Ваше Высо…
        - Так, стоп! - прервал его Александр. - Если это реакция на производство во флаг-порученцы, то реакция неподобающая. Вы - по-прежнему мой добрый приятель Ральф, а я - по-прежнему ваш добрый приятель Алекс. По крайней мере, до тех пор, пока я не распоряжусь о возобновлении этикета. Понятно?
        Зимородок покорно вздохнул:
        - Что ж… благодарю за оказанную честь и доверие… Алекс…
        - А теперь рассказывайте! - велел принц, усаживаясь за стол и жестом приглашая соратников последовать его примеру.
        - С чего начать?
        - Рассказывайте по порядку. Вот как вышли из порта, так с этого момента и рассказывайте.
        - Ага… Ну, в общем, пошел я к Сузу Гартвигу. А по дороге…
        Скажите, Алекс, у Люциуса Микелы есть ли в Керкинитиде доверенные люди?
        - У Люциуса Микелы и его ближайших помощников, мой друг, - вкрадчиво заверил принц, - есть доверенные люди в каждой паршивой прибрежной деревушке от Альбиона до Меотиды!
        - Угу. Что ж… За мной увязался какой-то тип, которого я сначала принял за вора, а потом за шпика. Хотя он сам стремился выглядеть обычным уличным оборванцем.
        - Я вижу, вы хотите что-то спросить, Исмаэль? - вмешался принц.
        - Да, Ваше Высочество.
        - Так спрашивайте!

«Чего-то я в этой жизни не понимаю, - подумал Ральф отстраненно. - Джуда, лучший офицер стражи, обращается к нему «Ваше Высочество». А от меня принц требует обращения по имени. Почему, побей меня гром? Не понимаю!»
        - Скажите, Ральф, а почему вы решили, что это не оборванец, а человек только стремящийся выглядеть оборванцем? - спросил Исмаэль Джуда.
        Было видно, что ему действительно интересно услышать ответ.
        - Ну, не знаю… - Ральф не удержался и неопределенно передернул плечами. - Оборванцы в теплую пору все больше босиком ходят. А этот был обут в сандалии, причем не самые паршивые. И еще: одежда у него была хоть и ветхая, но сравнительно чистая. А у настоящих оборванцев - рвань вонючая, вша на вше.
        - Б-бездельники! - пробурчал принц. - К-конспираторы! Надо намекнуть Микеле, чтобы провел разъяснительную работу. Вши, разумеется, необязательны, но уж измазать свое рубище какой-нибудь сажей могли бы и без моего напоминания! Вы удовлетворены, Исмаэль?
        - Вполне, Ваше Высочество.
        - В таком случае, Ральф, продолжайте!
        - Да… - выдохнул Зимородок. - Так вот, я этого лже-оборванца прижал в темном углу. Он сказал, что служит Люциусу Микеле и что я должен передать вам или капитану Фримеру следующее: тот самый тип, который пригнал злосчастную «Киликию» для Альмеи Сократес в Амасру, нанял ныряльщиков. И этих ныряльщиков немедля отправил на Донузлав. Причем, со слов лже-оборванца Пич отбыл вместе с ними, но это неправда, потому что я видел Пича в доме Суза Гартвига буквально через четверть часа. Вы, Алекс, якобы должны понять, что означает найм ныряльщиков.
        - Это ценные сведения! - охотно подтвердил Александр. - Что еще сказал человек Микелы?
        - Ничего. Только это.
        - Что ж… Спасибо, Ральф! К счастью, я уже осведомлен об этих злополучных ныряльщиках, но кто знает? Что-нибудь в моей личной цепочке могло и не сработать и тогда ваша информация оказалась бы еще более ценной. Продолжайте!
        - Да. Выслушав лже-оборванца я избавился от него…
        - Как? - с живейшим интересом уточнил принц.
        - Проще простого: сказал чтобы он проваливал и для пущей убедительности отвесил щедрого пинка под зад. А сам на всякий случай воспользовался тайным путем на соседнюю улицу. Вернее, переулок, но это неважно. А вот потом началось самое интересное. Уже у дома Суза Гартвига. Там я, как это не печально признавать, дал маху. Было отчего насторожиться, но я не придал тревожным признакам значения.
        - Каким признакам? - принцу и впрямь был весьма любопытен взгляд штарха на недавние бурные события.
        - Перед входом в дом Гартвига обычно сидит один старик, в прошлом боцман… Они когда-то с самим Гартвигом на одной посудине воды бороздили. Так вот: боцман обычно просто дремлет и никогда ни с кем не здоровается. Но все, шельма, примечает и потом докладывает Гартвигу. В этот раз он со мной поздоровался и сказал, чтобы я немедленно поднимался, что хозяин меня ждет. Вообще-то он со мной здоровался и в прошлый раз, но тогда меня, штарха, ожидали вы, Алекс и ваш высокопоставленный дядя, можно понять. Но в этот-то раз не я был нужен Гартвигу, а Гартвиг мне! Однако я прошляпил этот довольно явный знак тревоги. И далее: как не зайдешь к Гартвигу в контору, там вечно кто-то толчется - привратник (он же охранник), подручные всякие, стряпчие, матросы из порта. На этот раз я не столкнулся ни с единой живой душой. Первый, кого я увидел в доме, был Суз Гартвиг собственной персоной, в той самой горенке на втором этаже, где мы с вами познакомились. Сам Суз был третьим знаком, ибо выглядел совершенно не так, как обычно. По его поведению можно, точно можно было догадаться о засаде, но я и тут, увы, не встревожился.
А потом меня схватили - и пикнуть не успел…
        - Не отчаивайтесь, Ральф, - попытался успокоить штарха Александр. - Все мы крепки задним умом. Не такие уж они и явные, эти знаки, если трезво взглянуть. Что дальше-то?
        - Ну, связали меня и толкнули в сторону соседней комнаты - то ли допросить хотели, то ли еще что. Я еле успел шаг ступить, а тут дверь возьми и распахнись! И я увидел двоих - Пича и, если помните наше невольное знакомство с Альмеей Сократес, того самого болвана-апитора, которого мы позже сочли никаким не болваном, а очень даже искусным актером. Мне показалось, что апитор испугался… или досада его взяла, не разобрал. Во всяком случае рожу он скорчил довольно кислую когда я его увидел в доме Гартвига. И мнится мне, не рассчитывала эта парочка на то, что я их увижу. Да и все они не рассчитывали.
        - Они - это кто? - уточнил принц.
        - Ну, сам Сократес, апитор, Пич… Кто там еще с ними заодно? Альмея, например.
        - Вы и Альмею там видели?
        - Нет, Альмеи я не видел. Но ведь апитор и Пич - люди Альмеи, они ей служат.
        - И что? - с нажимом спросил принц.
        Ральф секунду помедлил.
        - Мы ведь так и не решили - на чьей стороне Альмея? Помогает ли она отцу или же ведет какую-то собственную игру?
        - А вы как думаете? - принц склонил голову набок, как и раньше выказывая неподдельный интерес к разговору.
        Немного поразмыслив, Ральф осторожно предположил:
        - По-моему, она против нас. С отцом или без - неясно, но против нас.
        Иначе - зачем было захватывать в плен меня? Я не слишком склонен переоценивать собственную роль во всей этой истории, но факт остается фактом: кроме меня
«Королеву Свениру» за Тендру вести некому.
        - Тут вы совершенно правы, Ральф! Без вас нам было бы неизмеримо труднее.
        - Но с другой стороны, - продолжил мысль Зимородок, - тот факт, что она наняла ныряльщиков, обязательно должен насторожить нас. Не исключено, что таким образом Альмея пытается предупредить нас и одновременно насолить отцу - в том, разумеется, случае, если она и впрямь с ним на ножах, вплоть до побега.
        - Ну, это вы загнули, дружище! - усмехнулся принц. - Подобный метод предупреждения либо слишком утончен, либо наоборот, крайне топорен.
        Впрочем, подождем с выводами и предположениями. Рассказывайте дальше.
        - Дальше меня вывели во двор, где как по волшебству возник Исмаэль Джуда, которому я, пользуясь случаем, спешу выразить глубочайшую признательность. Если бы не он… - Ральф повернулся к офицеру-стражнику, приложил руку к сердцу и слегка поклонился: - Если бы не вы, Исмаэль, уж и не знаю в каком застенке я бы сейчас куковал и что бы меня ожидало в будущем. Спасибо вам!
        - У вас будет пропасть возможностей отблагодарить меня той же монетой, Ральф, - сдержанно ответил Джуда, как и подобает уважающему себя воину.
        - Ну, а путь к порту вряд ли можно назвать особо примечательным, - завершил рассказ Зимородок. - Хотя мне лично впервые довелось прокатиться в паланкине дамы-аристократки.
        Принц усмехнулся, почему-то чуть кривовато:
        - Этой даме нет еще и пятнадцати!
        - Представьте, я заметил, - вздохнул Ральф, припоминая недавние злоключения. - Небось, перепугал я ее до полусмерти…
        - Вряд ли вы хоть сколько-нибудь перепугали эту девчушку, дружище Ральф! - не переставая хитро улыбаться сообщил Александр. - Она ни в чем не уступает своей старшей сестре. Ни на вот столько!
        Принц отмерил краешек холеного ногтя на мизинце.
        - А кто ее старшая сестра? Позволено ли будет полюбопытствовать? - Зимородку и впрямь стало интересно - что за храбрая девушка?
        - Ее старшая сестра, - принц неожиданно перестал улыбаться и заговорил совершенно серьезно, - не кто иная как прекрасно знакомая вам Альмея Сократес, друг мой Ральф! Вы ехали в одном паланкине с еще одной дочерью бравого наместника Джалиты - с Амритой Сократес.
        - Пожри меня водный демон если я хоть что-нибудь понимаю, - пробормотал Ральф, вконец сбитый с толку.
        - Я вижу вы удивлены, - снисходительно промолвил довольный произведенным эффектом Александр Селиний Моро. - Любой бы на вашем месте удивился. Выпейте еще вина, Ральф! Ручаюсь, что поможет!
        В глазах принца плясали веселые бесы. Он и правда обожал театральные эффекты.
        Вино было приятственным дополнением к разговору, однако догадливости Ральфу не прибавило. В происходящем он понимал ничуть не больше, чем до разговора. Было досадно; кому понравится ощущать себя несмышленым ребенком в компании взрослых, беседующих о чем-то своем, высоком и недоступном? А еще ситуация усугублялась тем, что кое в чем принц был запредельно откровенен с Ральфом, с другой же стороны - явно скрывал от него некие почти очевидные факты. Доверяться в большом и скрытничать в малом - это было выше понимания Зимородка. И он, неожиданно для себя, задал принцу вопрос, прямее которого было не придумать.
        К тому моменту Исмаэль Джуда, испросив разрешения, удалился из каюты принца по какой-то надобности. Это наверняка сыграло немалую роль, подтолкнув Ральфа и укрепив его в собственной правоте.
        Поспособствовало и выпитое вино, добавив толику смелости.
        - Скажите, Алекс… - невольно понижая голос спросил Ральф. - Вы меня проверяли? Смутно намекнули, что от успеха наших поисков зависит жизнь Его Величества короля, а потом послали в город… незаметно присматривая, не побегу ли я выбалтывать ваши секреты?
        - А вас это обижает? - склонив голову поинтересовался принц.
        Зимородок пожал плечами:
        - Даже не знаю… Впрочем, я понимаю: доверять человеку, которого знаешь какие-то пару недель…
        - Ну а раз понимаете, - подытожил Александр, - нечего эту тему муссировать. Лучше задайте второй вопрос. У вас ведь еще один вопрос на языке вертится, не так ли?
        И снова принц попал в самую точку.

«Ладно, - подумал Ральф. - Не так ты прост, твое высочество, как иногда пытаешься казаться. И интригуешь весьма умело».
        - Вы правы. Еще я хотел уточнить… Вы ведь ищете «Капуданию» и ее сокровища?
        Принц хорошо владел лицом, поэтому ничем не выдал удивления.
        - «Капуданию»? Здесь ее так называют?
        - Ну… - Ральф выглядел несколько растерянно и малость смущенно. - Если речь идет о затонувшем флагмане турецкого флота древних… А под каким названием знаете ее вы?
        Александр еще только обдумывал ответ, как Зимородок поспешно добавил:
        - Впрочем, если я поднял запретную к обсуждению тему…
        - Я знаю этот корабль как «Капитанию», - не обращая внимания на последние слова штарха сказал принц. - А что, тавры тоже ее ищут?
        - Да только ленивый ее не ищет! - Ральф шумно вздохнул. - Если не врут,
«Капуданию» начали искать еще до катастрофы.
        - И как?
        - Разумеется, безуспешно!
        - Почему - разумеется?
        Ральф собрался с мыслями.
        - Видите ли, Алекс, - сказал он задумчиво. - Со времен катастрофы прошло очень много лет. Эвксина стала совсем другой - мелководной, совсем как Меотида. А была она невероятно глубокой. Если верить картам древних… а я склонен верить картам древних, это были дотошные и мастеровитые люди. По крайней мере, у меня сложилось о них такое мнение. Так вот, затонувшие корабли давно уже не на дне. Они гораздо глубже - в грунте, в песке. Боюсь, тут и ныряльщики не помогут.
        - Вы правы насчет Эвксины, - невозмутимо заметил принц. - Но даже во времена древних глубины вокруг Тендры были невелики - они, собственно, и не менялись, в отличие от глубин южнее Тавриды. И, опять же в отличие от других охотников за
«Капитанией», я точно знаю место, где ее следует искать. По-моему это сильно повышает наши шансы, разве нет?
        - Ну… - протянул Ральф неуверенно. - Впрочем, осмотреться действительно никто не мешает.
        И тут же поправился:
        - Почти никто.
        - Вот-вот! - усмехнулся принц. - Почти! Семейка Сократес практически в полном составе. Да еще, прости небо, призраки какие-то неупокоенные на дряхлом паруснике. Поневоле занервничаешь! Впрочем, мы заболтались с вами, Ральф! Сейчас нам как никогда нужен добрый ветер. Люди Сократеса опережают нас: в данный момент, я полагаю, они отваливают от перешейка при Донузлаве. Мы должны их обогнать. Докажите, что вы на самом деле лучший штарх в здешних водах.
        Зимородок тут же вскочил на ноги.
        - Я готов, Алекс! Вы не будете разочарованы, обещаю!
        В этот момент Ральф Зимородок действительно выглядел способным творить чудеса.

«С удовольствием полюбуюсь твоей работой, парень!» - подумал принц и ободряюще улыбнулся.

* * *
        Кассат неподвижно сидел поверх княвдигеда и неотрывно глядел в море.
        Рядом, прильнув бедром к бушприту, стоял штарх Ральф Зимородок. Он был бос и простоволос; из одежды облачен в полотняные матросские штаны и такую же простецкую рубаху. «Королева Свенира» несла только грота-трисель, апсель, фок и кливер. Верхние паруса капитан ставить не велел - боялся излишнего крена, что при частично снятом балласте действительно было опасно.
        Штарх и кассат взывали к стихиям. Александр потихоньку наблюдал за их работой от правого борта, облюбовав место у борта примерно напротив фок-мачты.
        До сих пор «Королева Свенира» шла бакштагом, не скажешь чтобы слишком быстро, но и не болталась почем зря на волнах.
        Зимородок долго пребывал будто бы в бездействии, однако иногда до Александра долетал слабый отзвук его голоса - штарх что-то неразборчиво бормотал. Наверное, твердил свои странные заклинания, понятные лишь стихиям да кассату. Или же только кассату - помнится, как-то Ральф говорил, что стихии прислушиваются лишь к кассатам, но не к людям. Иначе зачем штархам были бы нужны эти здоровенные и на диво флегматичные коты?
        Потом Ральф неожиданно воздел руки к небу и вновь замер, но на этот раз не слишком надолго, всего на несколько минут.
        И пришел ветер. «Королева Свенира» встрепенулась, как проснувшаяся поутру птица, зачерпнула парусами пополневший бакштаг, скрипнула рангоутом. Заметно посвежевший ветер запел в снастях. Скорость возросла по меньшей мере вдвое.
        Зимородок рывком опустил руки и снова надолго застыл, а когда же вторично их воздел - пришла волна. Странная волна, не слишком крутая, но и не скажешь, что пологая, со стекловидным барашком на гребне. Она нагнала облегченный альбионский бриг, подхватила его и стремительно повлекла вперед, словно сама Эвксина подставила кораблю заботливые ладони. Тотчас окреп ветер. Еще спустя минуту перед «Королевой Свенирой» разверзлось вогнутое углубление, пологая яма; бриг теперь скользил в нее с волны, словно лыжник с горки в низину, но никак не мог соскользнуть, потому что волна нагоняла, а яма отступала.
        Это было странное и завораживающее зрелище; рядом с принцем тихо охнул капитан
«Королевы Свениры» Уильям Филсби.
        - Клянусь небом, Ваше Высочество! - прошептал он. - Я тридцать семь лет в море, но никогда не видел ничего подобного!
        - Полагаю, капитан Филсби, вы увидите еще немало странного в этом походе! - в тон ему ответил принц.
        - Это колдовство, клянусь честью! - прошептал Филсби.
        Александр усмехнулся:
        - Колдовство - это когда бабка с рынка Скул-Риджент по брошенным птичьим костям предсказывает будущее. Причем в девяноста девяти случаях из ста - врет. А сейчас вы видите настоящее искусство, уверяю.
        - Я все равно не верю своим глазам, Ваше Высочество! У нас парусов почитай что и нет, а идем мы почище чайного клипера в добрый ветер!
        Принц, все так же храня на лице усмешку, повернул голову к Уильяму Филсби:
        - Вот затем мы их и взяли на борт, капитан Филсби.
        Александр перевел взгляд на штарха. Тот, опустив руки вдоль туловища и понурив голову, продолжал стоять у основания бушприта. А вот кассата на княвдигеде уже не было: соскочил на палубу и медленно брел вдоль наветренного борта, прямо к Александру и капитану Филсби.
        Капитан невольно отпрянул.
        - Не бойтесь! - подбодрил его принц. - Кажется, я начинаю понимать почему Ральф говорил, что это вовсе не зверь.
        Кассат бесшумно прошел мимо. Александр заметил, что он пошатывается и подволакивает лапы - вероятно от усталости.
        Вскоре он скрылся из виду - несомненно, спустился вниз, в свою выгородку.
        - Капитан, не сочтите за труд - распорядитесь, чтобы на бак подали кувшин вина, хлеб и ветчину. Я уже видел работу штарха и точно знаю: сейчас он измотан так, словно без остановок пробежал от Лондиниума до Эборакума.
        Словно услышав его слова, Ральф тяжело взялся за планшир, сполз на палубу и привалился спиной к фальшборту. Александр тотчас поспешил на бак и сел рядом с обессилевшим штархом. Тому, впрочем, достало сил, чтобы повернуть голову и устало улыбнуться.
        Вино и снедь подали через пару минут.
        Георг Берроуз, принц Моро, Эвксина-Джалита, лето года 864-го.

«Неужели придется пожертвовать пушками? - подумал принц Георг мрачно.
        - Или все-таки припасами? Если мы застряли тут надолго, припасы важнее пушек. Иткаль уверяет, что настолько долго, чтобы успеть пожалеть о выброшенных за борт припасах, мы тут не проторчим, даром что тут сущая глушь. Но все-таки…»
        Они сидели на мели шестой день. Пробовали перемещать груз в трюмах.
        Пробовали сгружать его в шлюпки. Бесполезно: «Дева Лусия» увязла в песке на диво прочно. Однако днище баркентины осталось неповрежденным - капитан и Люциус Микела в первый же день чуть ли не лично обследовали каждый бимс и шпангоут и серьезных повреждений не обнаружили.
        Все это время Георг пытался поставить себя на место Назима Сократеса и понять - зачем наместник Джалиты пошел на обман и с какой целью заманил их сюда, на мель, несомненно отлично знакомую и ему, и его приспешникам-таврам? Очевидным и безоговорочным приходилось счесть только одно: Сократес не желал воссоединения принцев. Заманив «Деву Лусию» в ловушку, он гарантировал неприсутствие короля Теренса и принца Георга как в Джалите, так и в Керкинитиде, а равно и в любом другом месте, где мог бы объявиться Александр. Ход был достаточно сильный и, невзирая на кажущуюся простоту и наивность, весьма эффективный.

«Где же «Иска»? - мучительно размышлял принц. - Микела давно уже должен прибыть в Джалиту и выслать кого-нибудь на помощь. Неужели «Иска» угодила в очередной переплет? Но ведь мы приготовились и к возможной ловушке… Однако, в таком случае, где помощь из Керкинитиды? Не может же пребывать в кулаке джалитинского наместника вся Таврида, до последнего человека!»
        Георг чувствовал: тянуть дальше бессмысленно, пора принимать решение.
        Осталось только сформулировать его - сначала мысленно, потом в виде четкого и понятного окружающим приказа.

«Итак, - подумал Георг, сосредотачиваясь. - Какие у нас варианты?»
        Волею судеб примерно за минуту до этого момента наблюдатель на салинге «Девы Лусии» увидел северо-западнее верхушки мачт. Это шла из Керкинитиды эскадра Говарда Фримера. Барк «Святой Аврелий», ненамного меньшая размерами шхуна
«Ордовик» и два кеча, «Тантал» и «Айриш», практически таких же, как и «Иска», на которой отправился за помощью Люциус Микела. И еще кажущаяся маленькой и игрушечной на фоне прочих судов сантона «Киликия». Пока вестовой бежал к каюте принца, Георг Берроуз Моро и пришел к выводу, что ждать больше нельзя.
        К счастью, ждать больше и не требовалось.
        - Ваше Высочество! Корабли на горизонте! Идут к нам! - с порога выпалил впущенный камердинером вестовой.
        Георг невольно вскочил. А секундой позже рванулся к двери.

«Ну, наконец-то!» - думал принц, стремительно шагая к трапу, а потом поднимаясь на палубу.
        С палубы никаких мачт пока не было видно - еще не показались из-за горизонта. Матрос-наблюдатель уверял, что мачты слишком высоки для местных суденышек, но наученный горьким опытом Георг на всякий случай приказал изготовить к бою пушки, в первую очередь по левому борту, да лейтенанту пехоты отдал приказ поднять первую роту.
        Советник Иткаль встретил распоряжения принца молчаливым одобрением.
        Георг давно научился читать настроения мудрого старца - долгое плавание и недостаток простора весьма способствуют сближению людей, которые умудряются друг другу не опротиветь.
        Да и вообще поход за моря разительно отличался от военных кампаний на суше - например, от недавнего усмирения мятежного Эборакума. Однако Георг ничуть не жалел, что вынужден был пуститься в столь далекое плавание: за последние пару месяцев он приобрел ценнейший опыт, который, как надеялся будущий король Альбиона, весьма пригодится ему в грядущем.
        - Вон, вон! - заголосил кто-то глазастый с мостика. Капитан «Девы Лусии» тотчас припал к подзорной трубе.
        - Это «Святой Аврелий»! - воскликнул он спустя мгновение. - Вымпел пока не виден, но это несомненно «Святой Аврелий», клянусь честью!
        У Георга отлегло от сердца. Но отбой тревоги он не спешил командовать. Зато скомандовал приготовить шлюпку: не хватало еще и «Святого Аврелия» посадить на мель! Лучше перехватить его в отдалении.
        - Ваше Высочество, - осторожно справился советник. - Вы намерены самолично отправиться на шлюпке?
        Иткаль действительно был мудр и предупредителен: в его вопросах, как правило, содержались также и достаточно очевидные советы. Но Георг на самом деле и не собирался очертя голову лезть в шлюпку и мчаться навстречу барку капитана Фримера. Неизвестно еще - кто и что там на борту? Не добрался ли проныра-Сократес и до дяди Говарда, человека, вне всяких сомнений, отважного и преданного, но, увы, не слишком искушенного в интригах и не особо прозорливого?
        - Нет, - заверил советника принц. - Я предпочту принять капитана Фримера на борту «Девы Лусии». Да и сами подумайте, Иткаль, разве дядя Говард усидит на
«Святом Аврелии» в то время как «Дева Лусия» торчит на мели? Пока он лично не спустится в трюм и не оценит все то, что мы проделали за эти пять дней, он и разговаривать ни о чем не пожелает!
        Иткаль усмехнулся, самыми уголками губ: и впрямь, Георг весьма точно предсказал поведение капитана Фримера в ближайшие пару часов.
        Советника это устраивало: вопреки опасениям принц не потерял голову ни от неожиданного предательства Сократеса, ни от вынужденного безделья в весьма нервной обстановке. А безделье - гораздо более страшный враг, чем самые суровые передряги.
        Вольно или невольно, но советник Иткаль снова и снова примерял на Георга Берроуза Моро корону Альбиона. И находил символ королевской власти на этой голове очень уместным.
        Так все и произошло, как предсказал Георг: Говард Фример, едва ступив на борт
«Девы Лусии» и поприветствовав племянника-принца, вместе со старшими офицерами баркентины канул в трюма. Георг невольно усмехнулся и искоса взглянул на Иткаля. Тот только руками развел.
        Георг принял решение перенести собственную резиденцию на самый большой и лучше всего вооруженный корабль эскадры - барк «Святой Аврелий». Пока капитаны колдовали над снятием с мели «Девы Лусии», его вещи были перевезены на барк, что, надо сказать, тоже поспособствовало уменьшению осадки баркентины. Георг, не дожидаясь вызволения «Девы Лусии», перебрался на новое место. Хворого короля трогать не решились, поэтому оставили где и прежде.
        Спустя два с половиной часа все шесть кораблей уже споро разрезали коварную эвксинскую волну, оставив злополучные мели за кормой.
        Еще через шесть часов эскадра вошла в джалитинскую бухту. С нескрываемым облегчением Георг убедился, что «Иска» стоит на рейде; «Дева Лусия», «Ордовик», кечи и «Киликия» тотчас встали около плененной «Иски», а «Святой Аврелий» отшвартовался у крайнего пирса.
        Торчавшая у выхода из бухты шелия убралась заблаговременно, когда Альбионские суда только-только показались на горизонте.
        Более чем скромная на вид береговая батарея молчала: если один-единственный кеч она еще и могла задержать, то противостоять совокупной огневой мощи барка, шхуны и баркентины ей однозначно не светило. Джалитинский порт словно вымер; все попрятались в ожидании событий. Со «Святого Аврелия» деловито выгружались гвардейцы и пехотинцы, вооруженные мушкетами и шпагами. Говард Фример пожелал лично возглавить их и ждал только приказа, чтобы выступить к хорошо видному на зеленом склоне над портом дворцу Назима Сократеса.
        У Георга было довольно времени, чтобы обдумать дальнейшие действия, однако он не хотел принимать решение, не выслушав предварительно Люциуса Микелу. Поэтому на
«Святом Аврелии» состоялся скорый совет, в котором приняли участие сам принц, министр Микела, советник Иткаль и капитан Фример.
        Шлюпка с «Иски», в которой прибыл Микела, прижалась к борту альбионского барка. Матрос сбросил веревочную лестницу и старательно придерживал ее, пока пассажиры поднимались на борт.
        - Господин министр, прошу следовать за мной! - провозгласил вахтенный офицер. - Его Высочество ожидает вас!
        Министра проводили в капитанскую каюту.
        Говард Фример, облаченный в мундир и треуголку, сидел у стола; когда он шевелился, меняя позу, шпага немилосердно бряцала о пол. Принц расположился за столом, спиной к иллюминатору. Советник, как и полагается советнику, сидел по левую руку от принца.
        Вошел Микела - стремительно, словно намеревался как можно скорее пересечь каюту и тут же, не задерживаясь, выпрыгнуть в иллюминатор.
        - Ваше Высочество! - поклонился он, все же остановившись перед столом. - Рад видеть вас в добром здравии!
        - Я тоже рад, Люциус, что все более или менее образовалось. Садитесь.
        Министр пододвинул стул к столу и уселся напротив принца.
        - Как состояние Его Величества?
        - Увы, без перемен, - ровно ответил Георг. - Посему не станем заострять на этом внимание. Солнце скоро зайдет, а я хочу еще до темноты показать Сократесу и его приспешникам кто в Тавриде хозяин.
        - Извините что вмешиваюсь, - встрепенулся Иткаль. - Ваше Высочество, что бы вы не думали по этому поводу, а хозяева тут тавры, как бы нам не хотелось иного.
        - Это еще не дает им права глумиться над королевскими особами! - жестко ответил Георг. - Можно сколько угодно твердить, что империя мертва. Когда заговорят пушки - вот тогда и станет понятно кто жив, кто мертв. Нам нанесено оскорбление. Нам практически объявлена война.
        Вы прекрасно знаете, Иткаль, как воюет семья Моро. Я не намерен делать какие-либо поблажки врагу только потому, что здесь Таврида, а не Альбион.
        - Я отнюдь не призываю вас к поблажкам, Ваше Высочество, - заверил Иткаль. - Могу я узнать, что вы намерены предпринять?
        - Разумеется, можете. Для того мы здесь и собрались, не так ли? - Георг говорил спокойно и взвешенно, не давая свободы гневу, который, надо признать, распирал его. Владеть собой принц умел превосходно. - Сначала я хотел обстрелять дворец Назима Сократеса из пушек - он не далее полумили от берега и не выше пятисот ярдов вверх по склону.
        Однако…
        Принц умолк, не завершив мысль.
        - Что однако? - мягко уточнил Иткаль. - Впрочем, я и так догадываюсь - что. Даже не догадываюсь - знаю.
        - И что же? - поинтересовался Георг.
        - Назима Сократеса во дворце нет, это понятно даже самому недалекому матросу в нашем экипаже. Кто может находиться во дворце? Жены, дети, прислуга? Вряд ли вы собираетесь воевать с женщинами и детьми, Ваше Высочество.
        - Вы совершенно правы, Иткаль, - не стал возражать принц. - Вы довольно точно обрисовали мои соображения на этот счет. В данный момент я полагаю отрядить до двух сотен солдат ко дворцу и убедиться что Сократеса там нет. Всех мужчин старше пятнадцати лет - арестовать и доставить на борт «Святого Аврелия», в качестве языков и заложников. Дворец сжечь, предварительно выставив из него прислугу, да и вообще всех людей - жертвы среди мирного населения нам ни к чему. Корабли, принадлежащие Назиму Сократесу и его семье, захватить.
        Если будет оказано сопротивление - подавлять его беспощадно и без промедления.
        - На «Святом Аврелии» в данный момент размещены две роты солдат плюс взвод гвардейцев. Это как раз почти две сотни, которые вы собираетесь отослать ко дворцу, - мигом подсчитал практичный капитан Фример. - Для захвата порта и судов нужно вызвать подмогу с «Ордовика» - там еще сотни полторы наберется. Прикажете отсигналить «Ордовику» приказ на швартовку?
        - Как вы полагаете, дядя, если Назим Сократес вернется на своих кораблях и вздумает атаковать нас, огневой поддержки с «Девы Лусии» и трех кечей хватит для достойного отпора с воды?
        - Полагаю, хватит, - сказал Фример. - К тому же, «Ордовику» совершенно незачем торчать у пирса, он высадит гвардейцев и вернется на рейд, а значит можно рассчитывать и на его пушки.
        - Отлично! - подытожил Георг. - Командуйте «Ордовику» швартовку!
        Фример грузно встал, прошел к двери, отворил ее и зычно велел позвать одного из старших офицеров.
        - Скажите, Люциус! - тем временем обратился принц к министру. - В здешних портах имеется какой-нибудь комендант, начальник? Кто всем этим, - Георг широким жестом обвел невидимые из каюты окрестности, - командует?
        - Разумеется, Ваше Высочество. Должность коменданта порта в Тавриде называется
«майстро».
        - И где искать этого… майстро? В портовой управе?
        - Именно там. Но сейчас вечер, его может и не оказаться на месте.
        Хотя… наше приближение вряд ли ускользнуло от его внимания, даже если он и в городе. Может и заявиться.
        - Мы отправляемся туда немедленно! Дядя, вы уже все распоряжения отдали?
        - Да, Георг. Что еще?
        - Мы отправляемся к коменданту порта, нужен соответствующий эскорт. А позже, когда мы объявим, что порт переходит под наш контроль, нужно будет выставить стражу. На пирсах, при входе в порт, при управе. И еще где-нибудь - на ваше усмотрение. Но чтобы всякий мог издали видеть королевских солдат и в особенности их заряженные мушкеты.
        Ожидайте на причале, у трапа, мы сейчас выйдем.
        - Будет исполнено!
        Фример снова устремился к двери, на этот раз исчезнув за ней окончательно.
        Опять подал голос советник Иткаль:
        - Ваше Высочество, вы лично намерены участвовать в… запланированных акциях, скажем так?
        - Естественно, - подтвердил принц. - Сначала нанесем визит коменданту порта и арестуем его. Затем отправимся во дворец Назима Сократеса.
        - Буду ли я нужен вам? Или мне лучше остаться?
        - Оставайтесь, Иткаль. Подъем на гору вряд ли пойдет на пользу вашему организму, тем более в темпе, присущем гвардейцам и солдатам. А поскольку капитан Фример отправится с нами, ваши советы понадобятся оставшимся офицерам.
        - Слушаюсь, Ваше Высочество!
        - Люциус, вы готовы?
        - Вполне, Ваше Высочество!
        - Камердинер! Шпагу!

* * *
        У здания портовой управы процессию - надо сказать, выглядящую достаточно грозно - встретил только перепуганный дедуля-сторож. В руках сторож мял старую соломенную шляпу.
        Принц Георг не скрывал легкого гнева - того, который не позволяет потерять голову, но изрядно добавляет решимости. Говард Фример в мундире и треуголке выгодно оттенял принца, одетого только в белоснежную рубашку с шитьем на груди, узкие темные брюки и короткие сапожки. Капитан «Святого Аврелия» возвышался за плечом принца словно сторожевая башня. С такой башней за плечом можно покорить полмира…
        Люциус Микела выглядывал из-за другого плеча, а статные, как на подбор, гвардейцы выстроились широким полукольцом.
        - Нам нужен портовой майстро, - холодно сообщил принц, глядя в сторону.
        - Они в городе, пресветлый господин, - сторож на всякий случай поклонился. - Поздно уже, домой ушли!
        - Тем хуже для него, - не меняясь в лице обронил Георг. - Управа заперта?
        - Точно так, пресветлый господин! Там два охранника, а дверь на засове. А я тут снаружи приглядываю. Чтобы, значить, никто не…
        - Вели охранникам отпереть двери!
        - Так ить, не послухают они меня, господин! Я им как-то винцом предлагал побаловаться, теща расщедрилась - и то не открыли, олухи.
        - Понятно, - принц выразительно поглядел на лейтенанта гвардейцев.
        Тот немедленно метнулся к двери и постучал - для начала.
        - Кто там? - донеслось изнутри.
        - Открывайте, именем короля!
        - Какого короля?
        - Короля Теренса Альбионского!
        Лейтенант, то ли подражая принцу, то ли ввиду сходного темперамента, говорил спокойно и от этого его слова казались еще более угрожающими.
        - Не велено открывать! - буркнули изнутри. - Только хозяину, да еще, может, господину Сократесу.
        Имя наместника Джалиты охранник явно упомянул зря.
        Лейтенант вопросительно взглянул на принца. Тот кивнул.
        Знак гвардейцам - те подошли к двери и вскинули мушкеты.
        - Шел бы ты домой, дедуля, - по-доброму посоветовал сторожу Микела. - А то прихлопнут тебя ненароком…
        Дедуля горячо закивал, нахлобучил мятую шляпу и проворно метнулся к началу дороги в город.
        Мушкеты сухо грохнули; брызнули щепы. Дверь примерно в районе ручки изрядно разворотило, однако она выдержала.
        - Ну, что, откроете, или продолжать? - осведомился лейтенант.
        Никто не ответил, но спустя несколько секунд в вечерней тиши отчетливо лязгнул засов и дверь медленно отворилась. На пороге возник светловолосый здоровяк с короткой окованной металлическими бляшками дубинкой в опущенной руке. Выглядел здоровяк не то чтобы испуганно - скорее, растерянно. Лейтенант молниеносно выхватил шпагу и приставил острие к животу здоровяка:
        - Дубину на пол, руки за голову!
        Шпага, а также нацеленные мушкеты гвардейцев не оставляли охраннику выбора - он подчинился. Лейтенант сгреб его за шиворот и поставил лицом к стене, жестом приказав паре гвардейцев караулить.
        - Где второй?
        - Тут я…
        Из полутьмы коридора к двери выступил второй охранник, очень похожий на первого, только темноволосый. Руки он заранее поднял и держал у головы, словно бы прикрывая ладонями уши. Лейтенант не менее ловко сцапал и его, поставив рядом со светловолосым.
        - Кто-нибудь внутри еще есть?
        - Никого, - хором сказали охранники, не меняя поз.
        - Где кабинет майстро?
        - Камора майстро, - мгновенно подсказал сведущий в местных реалиях Микела - откуда таврам из простонародья знать значение слова «кабинет»?
        - Дыть, направо по коридору! Там одна дверь всего, - ответил светловолосый - то ли он был потрусливее напарника, то ли поумнее. Но отвечал с готовностью, а иного и не требовалось.
        - Лейтенант! - Георг властно качнул головой, указывая на распахнутую дверь.
        Четверо гвардейцев остались снаружи; лейтенант первым вошел в управу, миновал нечто вроде прихожей с лавками вдоль стен, курительной урной по центру и вешалкой для шляп в одном из углов и оказался в упомянутом коридоре, протянувшемся направо и налево. Прямо располагалась лестница, ведущая на верхние этажи.
        Гвардия знала дело: повинуясь скупым жестам лейтенанта гвардейцы разделились и принялись обшаривать здание. Захлопали отворяемые двери, загрохотали по ступеням сапоги. Только направо никто не сунулся. Лейтенант выжидательно глядел на Георга.
        - Давай! - скомандовал принц.
        Направо по коридору и впрямь имелась только одна дверь, украшенная затейливой резьбой. И была она заперта на висячий замок альбионской работы.
        - Ансворт! - обернулся лейтенант. - Ну-ка!
        Вперед тотчас выступил один из гвардейцев, краснолицый и лысоватый, на ходу отстегивая от пояса короткий топорик в затейливом чехле.
        - Погодите, - вмешался вдруг Люциус Микела. - Вы позволите, Ваше Высочество?
        - Что такое? - удивился принц.
        - Зачем уродовать дверь? - министр выудил откуда-то из-за пояса не слишком богатую связку не то ключей, не то отмычек и припал к замку.
        Некоторое время он вдохновенно буравил взглядом потолок, ковыряясь вместе с тем в замочной скважине загадочным инструментом в виде обычного крючка. - В конце-концов, замок альбионский. Стыдно пасовать перед своими же…
        Послышался звучный щелчок. Довольный Микела спрятал инструмент, высвободил дужку замка из колец и подбросил сам замок на ладони.
        - Вот и все, - сказал он, победно улыбаясь.
        - Лихо, - пробормотал впечатленный Георг. - Вы не устаете меня поражать, Люциус. Ну, что ж, войдем!
        Краснолицый гвардеец с явным сожалением вернул топорик на пояс.
        Кабинет коменданта-майстро был просторен и весьма шикарно обставлен.
        Скорее он напоминал гостиную в зажиточном купеческом доме - диваны, ковры, эллинские скульптуры, богатый бар, исполинский камин. На фоне всего этого светского великолепия в самом углу совершенно терялся письменный стол-бюро и небольшой шкаф для книг и бумаг.
        - Ого! - оценил увиденное принц. - Неплохо живут начальники портов в Тавриде!
        Он подошел к шкафу, взял первую попавшуюся книгу, раскрыл, невнимательно пролистал несколько страниц.
        - Ладно, некогда во все это вникать, да и незачем. Люциус, извольте выделить кого-нибудь из сведущих людей и направить сюда. Порт нужно взять под полный наш контроль, но вместе с тем нельзя парализовать торговую жизнь города. Суда принимать, любые, но в море никого не выпускать без моего ведома. Дядя, вы обеспечьте охрану и вообще силовую поддержку. Отрядите командовать офицера потолковее.
        Отдельно: пусть возьмут в качестве проводника одного из олухов-охранников, лучше светловолосого, отправятся в город и арестуют этого майстро. Когда я вернусь - представить его на допрос.
        - Будет сделано! - Фример тотчас развернулся и ринулся прочь.
        Возможно он был и не слишком скорым на мысли, но уж исполнителем был отменным. Когда принц со свитой покинул портовую управу и направился к выстроенным в колонну на набережной солдатам, десятка два пехотинцев-мушкетеров под началом молоденького лейтенанта уже отправились арестовывать коменданта, еще столько же деловито рассредотачивались по территории порта. У входа в управу уже дежурил часовой, при виде принца браво сделавший «на караул». Два сугубо гражданского вида паренька спешили от пришвартованного к пирсу «Ордовика» к управе, за ними, не торопясь, вышагивал сухопарый старичок в пенсне, берете и старомодной коричневой накидке. От молодых и шустрых парней он с каждым шагом все сильнее отставал, но не видно было, чтобы это его сколько-нибудь заботило.
        - Это Джакоб, - пояснил на всякий случай Люциус Микела. - С помощниками. Эксперт по морской торговле, экономике вообще и управлению транспортом.
        - Я знаю, - невозмутимо сказал принц. - Спасибо, Люциус.
        Поравнявшись с процессией, юнцы на секунду задержались и поклонились, а Джакоб остановился и церемонно взмахнул снятым беретом:
        - Рад приветствовать, Ваше Высочество!
        - Добрый вечер, Джакоб, - поздоровался Георг весьма тепло. - Вижу, порт в надежных руках!
        - Не беспокойтесь, Ваше Высочество! Ваш батюшка ни разу не имел повода быть мною и моей работой недовольным. Не подведу и вас!
        - Не сомневаюсь, Джакоб! - принц с нескрываемым удовольствием отсалютовал и двинулся в прежнем направлении.
        - Надо же! - сказал он Микеле чуть погодя. - Не знал, что вы вытащили старика в этот поход. Надеюсь, вы не в кубрике его поселили, а, Люциус?
        - Что вы, Ваше Высочество! На «Ордовике» у Джакоба и его помощников отдельная каюта, даже двухкомнатная. Ценные кадры у меня всегда в фаворе.
        Георг довольно хмыкнул. Он и сам придерживался сходных взглядов: талантливые и знающие люди не должны ни в чем нуждаться и должны жить в комфорте. Тогда они работают охотнее и с большей отдачей.
        Правителю любого ранга вообще полезно создать вокруг себя зависимую элиту. Королевский морской министр Люциус Микела - наглядный тому пример.
        - Люциус! - обратился к министру принц. - Надеюсь, вы представляете как пройти к дворцу Сократеса?
        - Представляю, Ваше Высочество. Не могу похвастаться доскональным знанием Джалиты, но уж на главных улицах точно не заблужусь.
        - Прекрасно! В таком случае нам не понадобится проводник.
        Они как раз подошли к голове колонны. С пирса уже спешил капитан Фример в сопровождении двух лейтенантов. Принц дождался их.
        - Все готово, дядя?
        - Готово, Георг.
        - Ну, что же, Люциус, ведите!
        - Ваше Высочество! - вмешался лейтенант гвардейцев - тот самый, что присутствовал при захвате управы. - Прошу прощения, но вам лучше идти во втором эшелоне…
        - Знаю, знаю, - досадливо отмахнулся Георг. - Командуйте!
        Королевские гвардейцы составили авангард; следом пристроились принц, Микела, Фример и офицеры, включая лейтенанта. Потом шла дюжина специально обученных эскортных солдат с большими щитами - в случае опасности они могли почти мгновенно сомкнуть щиты и образовать надежное укрытие для августейших особ. Ну а следом уже потянулась колонна регулярных пехотинцев Альбиона в болотного цвета летних куртках и при полосатых перевязях. Стволы мушкетов, взятых «на плечо», целились в вечернее джалитинское небо.
        - Георг, вы позволите? - несмело обратился к принцу Фример.
        Бывалый капитан достаточно свободно чувствовал себя с младшим из племянников - Александром (хоть и приходилось терпеть все его причуды и капризы), но вот перед третьим по старшинству почему-то слегка робел, невзирая на серьезную разницу в возрасте. Тем не менее Фример оставался единственным человеком из окружения альбионских принцев, который в последнее время обращался к ним не «Ваше Высочество», а просто по именам.
        - Да, дядя? - отозвался Георг.
        - Вы не будете так любезны растолковать мне действия по прибытии ко дворцу? Как говорится, каждый солдат должен знать свой маневр. А уж офицер - и подавно.
        - Охотно, дядя! По прибытии первым делом следует дворец оцепить, дабы никто не сумел из оного незаметно ускользнуть. Ну, а дальше - прислушивайтесь к происходящему. Полагаю, и без моих команд будет понятно что делать. В случае чего я непременно приду вам на помощь.
        - Благодарю, я все понял.
        Фример тотчас вполголоса принялся что-то втолковывать идущим на полшага позади офицерам. До Георга долетали обрывки фраз: «Первый взвод огибает слева, второй справа… третий и четвертый у портала… вторая рота ожидает особых команд… эскорт? Конечно, с Его Высочеством!»
        - Люциус, - окликнул министра принц. - А кто в отсутствие хозяина командует во дворце наместника?
        - Понятия не имею, Ваше Высочество! На этот счет никаких регламентирующих правил нет, даже у нас в Альбионе. Возможно, управляющий?
        - Ладно, разберемся.
        Принц невольно задумался.
        Что происходит в этот вечерний час во дворце? Да наверняка ничего особенного! Расслабленные отсутствием хозяина слуги разленились и чуть ли не в открытую попивают винцо, благо здешний климат располагает к неге и беспрерывной сиесте. Хозяйка, небось, наприглашала гостей, преимущественно воздыхателей из числа безденежных молодых аристократов. Воркуют под розовыми кущами, поди…

«Красиво тут, не отнимешь, - думал Георг. - Солнечно. Даже жалко такую красоту (принц как раз залюбовался виднеющейся среди кипарисов фронтально-угловой башенкой) жечь. А придется…»
        Колонна шагала в гору вдоль живой изгороди. Изгородь тянулась справа; слева дорога обрывалась вниз, на горний склон, в живые заросли сосен, кипарисов и незнакомых Георгу лиственных деревьев.
        - Эй, впереди! Направо! - негромко оповестил авангард Люциус Микела.
        Живая изгородь обрывалась метрах в двадцати выше по склону.
        За поворотом Георгу и свите открылась довольно неожиданная картина: крепкие, окованные железом ворота усадьбы-дворца были распахнуты.
        Перед воротами стояло не меньше десятка груженых скарбом телег. В телеги были запряжены очень недурные на первый взгляд лошади-тяжеловозы незнакомой Георгу породы. Несколько дюжих, обритых наголо молодцов как раз вносили в ворота необъятных размеров шкаф. Их действиями руководил смазливый молодой человек, одетый не то как не слишком богатый аристократ, не то как не успевший выбиться в люди купец. Чуть поодаль за процессом наблюдали несколько мужчин постарше, одетые уже как достаточно богатые аристократы, но при этом все равно выглядящие как купцы. Уж что-что, а породу либо ее отсутствие Георг Берроуз Моро чуял в людях безошибочно.
        При виде выползающей из-за угла процессии лица людей у ворот удивленно вытянулись, даже смазливый молодчик озадаченно обернулся.
        - Стоп! - бросил через плечо Георг.
        Команда прокатилась вдоль колонны.
        Гвардия преданно уставилась на принца: эти ребята прекрасно знали, что общие команды на них не распространяются.
        - Дядя, командуйте оцеплением! Люциус, со мной.
        Георг решительно зашагал к людям, которых про себя назвал купцами.
        Гвардейцы плотным полукольцом следовали за ним и министром. Солдаты Фримера тем временем резво окружали дворец, бегом проносясь мимо ворот и шмыгая за живую изгородь при дороге.
        - Я - Георг Берроуз, принц Моро, верный слуга Его Величества короля Альбионского Теренса, - холодно представился Георг. - Соблаговолите объяснить, что тут происходит.
        - Ва… Ваше Высочество, - растерянно пробормотал самый старший из джалитинцев. - Я - Мауро Веррентайн, конезаводчик. Вселяюсь… вот.
        - Вселяетесь? - переспросил Георг непонимающе.
        - Ну, да, Ваше Высочество, вселяюсь! Позавчера я купил этот дворец у господина наместника!
        - У Назима Сократеса? - упавшим голосом уточнил принц.
        - Точно так, Ваше Высочество! Господин наместник освободили дворец еще на прошлой неделе, до осмотра и торга!
        Конезаводчик Веррентайн вдруг спохватился:
        - Не угодно ли Вашему Высочеству пройти во дворец? Кухня еще не работает, но холодные закуски и вино сообразят сию секунду!
        И в сторону ворот:
        - Эй, Пьетро! Стол! Мигом!
        Георг и Микела обменялись озадаченными взглядами.
        - Вот это номер, - пробормотал министр.
        - Извольте, Ваше Высочество! - Веррентайн, похоже, преодолел робость перед неожиданными гостями. - Прошу за мной!
        В нем не просматривалась та мерзкая угодливость и подобострастность, которую Георг терпеть не мог в окружающих людях с детства. Отчего-то простой конезаводчик, явно наживший состояние умом и трудом, а не получивший в наследство вместе с титулом, вызвал у альбионского принца симпатию.
        - Ну, что ж, - сказал уже взявший себя в руки Георг. - Вина так вина!
        В конце концов, мы довольно долго взбирались на эту гору и промочить горло совсем не лишне. Правда ведь, Люциус?
        Микела, разумеется, не возражал.
        - Только, вы уж не обессудьте, хозяин, - обратился принц к Веррентайну. - Гвардейцы пойдут с нами. И на то есть причина.
        У конезаводчика смешно округлились глаза.
        - Да не все! - рассмеялся Георг. - Только вот эта дюжина. Остальные подождут снаружи. Ведите!

«Дьявол! - подумал Георг с невольным уважением. - Это как же нужно верить в успех, чтобы продать дворец еще до того, как сокровища «Капитании» вновь увидели небо?»
        Ральф Зимородок, воды: трамонтане от траверза Тарханкута, лето года 864-го.
        Ральф очнулся от усталого беспамятства, но вставать не спешил.
        Невзирая на зверский голод, не замедливший напомнить о себе. Опыт штарха никуда не подевался: если сейчас вскочить, сначала потемнеет в глазах, потом подкосятся ноги и нужно будет искать силы для того, дабы не упасть позорно тут же, у застеленного рундука. А сил не так чтобы очень много.
        Сейчас лучше всего полежать минут пять, можно с закрытыми глазами, можно с открытыми. Подождать пока сердце разгонит кровь по телу, еще не вполне отошедшему от беспамятства. Общение со стихиями отнимает пропасть сил. И, как знать, не выпивает ли заодно жизнь штарха, по капле, по глоточку, с каждым разом приближая тот страшный и неотвратимый миг, когда придется распрощаться с этим миром?
        Ральф отчетливо слышал как вода омывает корпус брига. Чувствовался также слабый крен на нос, значит вызванная волна по-прежнему исправно влечет «Королеву Свениру» избранным курсом.
        Ночью пришлось снова поработать: менять ветер и вызывать новую волну, ибо бриг нужно было подвернуть с курса поненте на практически честный трамонтане. Если чувства не обманывали Ральфа, «Королева Свенира» сейчас должна была уже миновать траверз Тарханкута и устремиться к дальней оконечности Тендры.
        Силы потихоньку возвращались. Вместе с силами возвращалась и ясность мыслей.

«Все, - подумал Зимородок. - Можно вставать».
        Еще он подумал о кассате - как там четвероногий приятель? Отдохнул после ночного бдения? Наверное, тоже голоден, надо будет добыть ему чего-нибудь вкусненького.
        Кроме всего прочего Ральф готовился к неминуемому разговору с Александром, но об этом думать пока не хотелось.
        Из кубрика доносился молодецкий храп - отдыхали матросы ночной вахты.
        За дверью, в коридоре кто-то монотонно бубнил, слышались шаги и иногда - смех. Это было непривычно: на малых кораблях Эвксины днем в каморе обычно тихо - спят человек пять от силы. Слышно в основном скрип такелажа да шум волн и ветра.
        На больших кораблях все иначе. А ведь «Королева Свенира» - всего лишь бриг, двухмачтовая посудина, используемая альбионцами для дозорной и посыльной службы; куда ей до пушечной мощи «Святого Аврелия»!
        Который, в свою очередь, опять же не самый большой из боевых кораблей - орудийных палуб всего две, одна открытая, одна закрытая. Что же творится на линкорах, у которых закрытых палуб две, а то и три и экипаж под тысячу человек?
        Ральф встал, изогнулся и вытянулся, разминая тело, повел плечами.
        Есть хотелось все нестерпимее.
        Кассат дремал в выгородке; когда Ральф заглянул через дощатый заборчик приятель лишь дрогнул веками и тихо заворчал.
        - Умаялся, - прошептал Зимородок. Губы сами собой растянулись в улыбке. - Сейчас я тебе чего-нить с камбуза притащу!
        Кассат повел ухом. Значит, слышал. И, понятное дело, не возражал.
        Заглянуть в гальюн, а потом умыться было делом пары минут. После неизбежных утренних процедур Ральф почувствовал себя заметно бодрее, а есть захотелось ну совсем уж нестерпимо. Однако еще перед камбузом его окликнул Исмаэль Джуда:
        - Ральф!
        - Да, Исмаэль?
        - Его Высочество ждет вас у себя как только вы позавтракаете.
        - Спасибо! Только мне еще кассату нужно снедь отнести.
        - Скажите чем, его покормят.
        Ральф вздохнул. Ну вот как объяснить офицеру стражи, что кассата не кормят, словно корову в стойле? С ним общаются, даже если кассат изволит трапезничать, а штарх просто стоит рядом. Как?
        - Я не заставлю себя ждать, Исмаэль. Уверяю.
        Джуда кивнул, соглашаясь. Ральф кивнул в ответ и хотел уже продолжить путь на камбуз, но что-то в лице стражника заставило его задержаться.
        - Скажите, Ральф, - понизив голос спросил Джуда. - Вы видели его снова?

«Ну, вот, началось… - подумал Зимородок с легкой досадой. - Еще до завтрака…»
        О мелькнувшем среди ночных волн корабле мертвых он старательно не думал весь остаток ночи и первые минуты после пробуждения. Без сомнений, принц зовет его именно поэтому.
        - Вы о корабле-призраке? - так же тихо осведомился он.
        Джуда не ответил, отстраненно уставившись в сторону.

«Значит, о нем…»
        - Меня и в первый раз, и вчера терзала одна и та же мысль, - глухо сказал Джуда. - Я не мог поверить, что его видит кто-либо кроме меня.
        Когда я пытаюсь заговорить о нем, на уста словно по волшебству накладывается печать безмолвия. Не знаю кем. Мне было очень трудно задать вам этот вопрос, Ральф.
        - Я понимаю вас, Исмаэль, - ответил Ральф совершенно серьезно. - Уверяю, сходные ощущения и у меня. Да, я снова видел корабль-призрак этой ночью, хотя и был занят. Он дважды обгонял нас по левому борту, примерно в полумиле. Так?
        - Именно так.
        - Вам не показалось, Исмаэль.
        Ральф вздохнул.
        - Я пойду, - добавил он. - Заклятие ветров и волн отнимает очень много сил. Клянусь, готов слопать зажаренного целиком барана!
        - Ступайте! - грустно промолвил Джуда. - Приятного аппетита! И вам, и кассату…
        Примерно через полчаса Ральф приблизился к каюте принца. У дверей дежурили двое гвардейцев, но они знали Ральфа в лицо; кроме того, они явно были предупреждены, потому что один сразу же обернулся и постучал в дверь. Секундой позже дверь отворилась и выглянул слуга.
        - Господин флаг-лейтенант к Его Высочеству! - пробасил гвардеец как мог торжественно.
        Видимо, Ральфа действительно ждали: слуга даже не пытался докладывать, сразу распахнул дверь пошире (ненароком стукнув второго гвардейца, вынужденного отступить на шаг) и приглашающе повел рукой:
        - Входите, господин лейтенант!

«Н-да, - подумал Ральф. - Уж лейтенант, так лейтенант! Всю жизнь слышал от распоследней кухарки только «чертов штарх», а тут окружающие разве что в поклонах не стелются… Может быть, действительно не зря я - де Криам, а не просто Криам? Может быть, мне на роду и было написано испытывать почтение и трепет окружающих, да только злодейка-судьба у меня с самого детства все разом отняла?»
        - Ральф! Я вас заждался! - воскликнул принц при виде Зимородка.
        - Простите, Алекс, я спал как убитый! Всю душу выело за ночь, без остатка, еле до рундука дополз…
        - Я понимаю, Ральф! Потому и велел вас не трогать, не будить! Но ожидание-то мое никуда не делось. Терпеть не могу ждать! Даже когда это необходимо.
        Принц немного кривил душой. Когда бывало действительно нужно, он становился на диво терпеливым и расчетливым, так что тут, пожалуй, он на себя наговаривал. Но, с другой стороны, если Александр умеет ждать, это вовсе не означает, что сие занятие ему нравится.
        - Я пришел как только смог, - сказал Зимородок простодушно.
        - Разумеется! Я ведь у вас второй после кассата! В вашей личной табели о рангах, - засмеялся Александр. - Так, а?
        Ральф невольно нахмурился.
        - Вы пытаетесь сравнить несравнимое, Алекс, - сказал он мягко. - У людей любовь к жене вовсе не отменяет любви к матери. А рождение второго ребенка никогда не оставляет без внимания первенца.
        - Да шучу я, шучу, - отмахнулся принц, по-прежнему смеясь. - Садитесь, - он расчистил от бумаг место на столе, как раз напротив себя.
        Ральф присел.
        - Но признайтесь, Ральф, ведь вы к кассату заглянули раньше, чем на камбуз, а?
        - Это действительно так, Алекс, - сказал Зимородок спокойно, но твердо. - Так всегда было и так всегда будет. Мы с кассатом практически единое целое. Он для меня значит больше чем… ну, например, вот эта рука. Без руки я скорее всего выживу. Без кассата - нет.
        - Так уж и нет?
        Ральф усмехнулся; получилось не очень весело, даже чуточку горько.
        - Вы можете жаловать мне сколько угодно званий и чинов, Алекс. Но я был и остаюсь штархом. Это мой хлеб и моя жизнь. Без кассата я никто.
        Меня даже матросом на какую-нибудь занюханную торговую сантону могут не взять - даже наверняка не возьмут, потому что выгоднее взять умелого матроса, а не меня. Поэтому я буду заботиться о кассате так же, как заботился о нем многие годы, с тех пор как впервые вышел в воды. И, пожалуйста, давайте больше не будем об этом. Надеюсь, вы не сочтете мои слова слишком дерзкими.
        - Мы с вами приятели, а с точки зрения доброго приятеля ваши слова вообще лишены какой бы то ни было дерзости, - Александр пожал плечами. - Извините, если мои рассуждения вас задели. Впрочем, я совсем не об этом хотел поговорить.
        - Конечно, - спокойно отозвался Зимородок. - Вы хотели поговорить о корабле-призраке. Он снова появлялся прошлой ночью.
        - Значит, вы его заметили?
        - Его трудно не заметить, - Ральф развел руками.
        Александр вдруг сделался серьезным.
        - А мне показалось, вы были всецело заняты общением со стихиями. По крайней мере, такое впечатление складывалось при взгляде на вас с кассатом.
        - Чтобы призвать ветер и волну нужно внимательно глядеть по сторонам, - пояснил Ральф. - Иначе стихии не поймут. Они и так понимают далеко не все, о чем мы с кассатом их просим.
        - Ну, раз глядели - тем лучше, - сказал принц. - А знаки вы тоже заметили?
        Теперь пришел черед удивляться Ральфу.
        - Знаки? Какие еще знаки?
        Александр навалился на столешницу, приминая разбросанные бумаги:
        - С корабля призрака подавали знаки, Ральф! Лампой… или чем-то другим, потому что я никогда не видывал ламп, дающих такой мертвенный свет. Но это несомненно были знаки! Чередование вспышек!
        Упорядоченных вспышек, заметьте, с одинаковыми паузами между знаками!
        Я уже полдня ломаю голову, пытаясь разгадать этот код. Если это, конечно, код… а похоже.
        - Но… вы что же, запомнили это чередование?
        - Что запомнил, что записал! Прямо на манжете, угольком. Собственно, последовательность была не особенно и длинной, всего восемнадцать знаков по две или три вспышки. Вот поглядите!
        Он протянул Ральфу лист со столешницы, исписанный чередой точек и тире.
        - Это ничего вам не говорит?
        Ральф взглянул.
        - На стандартную морскую частотную азбуку непохоже… - пробормотал он. - Погодите, я взгляну внимательнее…
        Некоторое время Зимородок тщился найти в мешанине точек и тире хоть какую-нибудь систему. Минуты через три он сдался:
        - Нет, Алекс. Если это какой-нибудь код, мне он неизвестен.
        - Мне тоже, - пожаловался принц. - Но, черти их побери, этих скелетов-плащеносцев! Зачем-то же они подавали нам сигналы?
        - Боюсь, это как раз тот случай, когда логика бессильна, - сказал Ральф. - Мы ведь даже не знаем - кто эти плащеносцы с корабля-призрака? И точно ли именно они встретились нам в Амасре?
        - Да они, они, - фыркнул принц. - Больше некому. Нам долго еще идти?
        - Сейчас около полудня, - прикинул Ральф. - Пожалуй, что Тендра уже должна показаться вдали. Но до оконечности трамонтане… в смысле, до северной оконечности, до головки, мы доберемся уже в сумерках. В сумерках и огибать придется.
        - Жаль… лучше бы прибыть на место засветло. Впрочем, поглядим…
        Принц неожиданно надолго умолк, погрузившись в какие-то свои потаенные мысли. Ральф ждал-ждал, а потом все же осмелился нарушить воцарившуюся в каюте тишину.
        - Прошу прощения, Алекс…
        - Вы что-то сказали? - встрепенулся принц.
        - Да. Я хотел задать вопрос.
        - Какой?
        Ральф немного смешался; ему вдруг показалось, что вопрос его неуместен и глуп. Но отступать было поздно. И он, мысленно махнув рукой, выпалил:
        - Я хотел спросить вас: какую роль в последних событиях играет младшая дочь Назима Сократеса?
        - Амрита? - удивился принц. - А почему вы вдруг заинтересовались этим?
        Прежде чем ответить, Ральф на несколько мгновений задумался. Ответ следовало сформулировать максимально корректно.
        - Видите ли, Алекс… - Ральф глубоко вздохнул. - С одной стороны, эта девушка произвела на меня определенное впечатление. А с другой - я совершенно перестал понимать что происходит вокруг.
        - Ба! - оживился принц. - Амрита вам понравилась? Черт возьми, понравилась, да?
        Ральф опустил голову.
        - Она аристократка, дочь наместника… пусть и опального. А я - штарх, - пробормотал он.
        - Ну, положим, вы - флаг-лейтенант королевской стражи, - невозмутимо поправил Александр. - Поверьте, это немало. И если уж на то пошло, в моей власти жаловать верным людям титулы.
        - Пока не за что.
        - А вы сделайте так, чтобы было за что! - подавшись вперед проговорил принц. - Приведите меня к «Капитании»! И вы увидите, что я умею быть великодушным.
        - Ни секунды не сомневаюсь в вашем великодушии, Алекс, - суховато отозвался Ральф. - Но давайте разговор о титулах отложим на потом.
        - Принимается, - кивнул принц. - Что же до Амриты… На нее вышел я.
        Вернее, мы с Исмаэлем Джудой. В процессе зондирования обстановки в Керкинитиде. Объяснить зачем?
        - Объясните, если в этом нет никаких тайн.
        - Нет никаких тайн, по крайней мере от моего флаг-лейтенанта. Все элементарно. Назим Сократес - наш безусловный враг. Так?
        - Так.
        - Кто нам Альмея Сократес - мы до сих пор не решили. Возможно, тоже враг, возможно - конкурент и нам, и своему батюшке. Возможно - никто, просто повзрослевшая аристократка, которая пытается решить собственные проблемы всеми доступными способами. Возможно, Альмея нам даже друг. Но несомненно одно: почерпнуть наиболее полную информацию о том, что творится внутри семьи Сократесов, какие там царят нравы и какие сложились отношения, можно… где?
        - Очевидно, в семье Сократесов, - пожал плечами Зимородок.
        - Вот я и вышел на младшую сестру Альмеи, - заключил принц. - Больше и выходить-то оказалось не на кого: все мужчины в море, вместе с наместником. Но, к счастью, подвернулась она, Амрита. Прелестное дитя.
        - Но чем вы ее заинтересовали? С какой стати ей выбалтывать семейные секреты?
        Александр отстранился от стола и откинулся на переборку, заменяющую спинку скамьи.
        - Я собирался ее… не то чтобы соблазнить. Собирался привлечь блеском метрополии. Дворцы, балы, кавалеры… Девушки ее возраста придают невероятно много значения подобной мишуре.
        - И что?
        - Она срезала меня на взлете, представляете? - признался Александр. - Раскусила! С порога! Меня, альбионского принца! Я и рта не успел раскрыть, как эта соплячка, родившаяся на краю света, спокойненько так, кротко, ангельским голоском сообщает: «Я помогу вам, Ваше Высочество. Но у меня есть условие». Каково, а?
        Ральф ответил предельно сдержанно:
        - Для пятнадцатилетней девушки действительно… резво. Но, Алекс, вы ведь не однажды упоминали, что большую часть свободного времени проводили в библиотеке, а отнюдь не в дворцовых интригах.
        - У, Ральф, вижу вы плохо представляете что такое - дворцовые интриги, - усмехнулся Александр. - Дабы отвоевать право на библиотеку мне приходилось интриговать ежедневно! Ежечасно! А уж как я изворачивался чтоб избежать запланированной кем-нибудь из родственников женитьбы… И тем не менее, здесь, в Керкинитиде меня взяли голыми руками, Ральф! Еще и условие выдвинули. И кто, кто!
        - Хм… А позволено ли будет спросить - каково условие? - осторожно справился Ральф.
        - Увезти ее в Лондиниум, - вздохнул принц. - Хотя я поначалу решил, что Амрита потребует, чтобы я на ней женился. Но девчушка умна не по годам. И вместо очаровательной глупышки мне пришлось иметь дело с сущей бестией! Во время разговора мне все время казалось, будто она видит меня насквозь! Тысяча чертей, как выразился бы дядя Фример, и был бы тысячу раз прав!
        Принц сокрушенно покачал головой.
        - Кое-что я узнал, - продолжил он. - Но теперь вместо одной загадки у нас стало две: я не могу поручиться, что младшая сестра Сократес не ведет собственной игры. Альмея нам помогла. Амрита тоже. Но я так и не понял - чего же они хотят на самом деле? Дьявол, женщин вообще невозможно понять, клянусь небом!
        Александр, вероятно попытался бы развить высказанную мысль, но тут в дверь постучали. Из-за занавесей в углу, скрывающих койку, мигом вынырнул слуга и кинулся открывать. Принц, уже набравший было воздуха в грудь для очередной тирады, настороженно покосился в сторону двери.
        - Лейтенант Джуда, Ваше Высочество! - объявил слуга торопливо. Он прекрасно знал: офицер королевской стражи просто так к хозяину не зайдет. Исключительно по делу.
        - Впусти!
        Слуга тотчас распахнул дверь. Вошел Исмаэль, как всегда сосредоточенный, но спокойный.
        - Что стряслось? - осведомился принц, явно пытаясь предварить очередное формальное обращение, обязательное, но долгое.
        - Корабли, Ваше Высочество. Не наши.
        Принц моментально вскочил и быстро выбрался из-за стола.
        - Пойдемте, Ральф, Исмаэль. Что за корабли?
        - Похоже, эскадра Сократеса. Я узнал обе его квариссы.
        - Эскадра? - опешил принц. - Что значит - эскадра?
        - Кораблей более десяти. И они всюду.
        Принц замер перед трапом, ведущим на палубу.
        - Что значит - всюду?
        - Ваше Высочество, корабли Сократеса пытаются нас окружить. Их нет только с северо-востока. И еще позади нет, точно за кормой, да и то, полагаю, лишь потому, что мы благодаря Ральфу идем с небывалой скоростью и за нами просто не могут угнаться. Я уже скомандовал тревогу, да вы и сами, наверное слышите.
        Действительно, доносился глухой шум, топот множества ног и отдельные выкрики офицеров и унтеров.
        - Дьявол, - выругался Александр и взлетел по трапу.
        На верхней палубе помимо рулевого и вахтенных присутствовал также капитан Филсби. В данный момент он изучал горизонт, глядя в подзорную трубу.
        - Что скажете, Филсби? - спросил у него принц.
        - Дело неважно, Ваше Высочество, - отозвался тот. - Корабли небольшие, но их, увы, много. Я насчитал дюжину и, сдается, появились мачты еще двух. Мне кажется, нас пытаются оттеснить на северо-восток, туда, где показалась земля.
        - Земля?
        - Да, земля. Это, несомненно, Тендра.
        - Ральф, это Тендра?
        - Тендра, что же еще? Спасибо, капитан, я и без трубы вижу.
        Принц поиграл желваками на скулах.
        - Оттеснить, - тихо повторил он. - Что мы можем противопоставить?
        Филсби пожал плечами:
        - Пушки, Ваше Высочество! Если нам удастся сохранить нынешний ход, мы можем пробить брешь в окружении, один или два местных корыта нас не сдержат. И оторваться тоже можем. При условии, что преследователи не смогут развить такой же ход. Мы идем почти в полтора раза быстрее, чем позволяет ветер. Да и ветер при нашем корабле особый - идем словно в порыве, вокруг же дует заметно слабее.
        Ральф, пристально глядя на ближайшую квариссу, сделал неизбежный вывод:
        - Сократес тоже идет слишком быстро. У него, без сомнения, есть на борту штархи. Взгляните: паруса у него стоят не к обычному ветру, однако они работают в полную силу. Значит, штархи вызвали встречный порыв. Да и волну я уже вижу.
        - Выходит, оторваться не получится? - посмурнел принц.
        - Ну, почему, - загадочно ответил Ральф, чувствуя в груди невольный холодок, но вместе с тем постепенно преисполняясь восхитительного и пьянящего азарта. - Штархи у них есть. Но я-то - лучший!
        Александр вперился взглядом в лицо Зимородка.
        - Вы что-то задумали, Ральф? - спросил принц с нажимом.
        - Задумал, Алекс! Задумал! Посмотрим, кто тут на что годен!
        Мысль, пришедшая в голову Ральфу, была неожиданна и вместе с тем безмерно проста. И уж точно - она не возникла бы у слабенького штарха. Да и не у каждого из достойных она могла возникнуть. Просто Зимородок однажды уже сталкивался с нестандартной ситуацией, когда задумался о возможности вызвать ветер не с борта корабля, а с островка рядом с городом Амасра. Сейчас он снова думал совершенно не как штарх. Но при этом оставался штархом.
        И еще одно: вряд ли бы он дошел до подобной мысли в спокойной обстановке. А опасность - подстегнула, как всегда подстегивают передряги людей храбрых и предприимчивых. Ральф завелся, как хороший боец, который внезапно оказался на полу после неожиданного удара.
        Осталось теперь только проверить: к счастью он завелся или к беде.
        - Капитан! - обратился он к Филсби. - Командуйте право руля! Курс - строго на землю, по кратчайшему! Алекс! С вашего разрешения - я за кассатом!
        - На землю? - пробормотал Филсби с недоумением. - Но…
        Он умолк, потому что отвечать стало некому: Зимородок уже умчался.
        Можно было лишь проводить взглядом его стремительно удаляющуюся спину.
        - В чем дело, капитан? - резко спросил Александр. - Штарх сказал - право руля!
        - Но, там ведь земля, Ваше Высочество! Если мы разгонимся, мы просто въедем в песчаную отмель!
        Принц нерешительно поглядел на низкий берег, кажущийся теперь непозволительно близким. Потом вздохнул и выпалил:
        - Командуйте! И - да поможет нам Святой Аврелий!
        С видом приговоренного к повешенью Филсби отдал приказ:
        - К повороту! Живо, бездельники!
        Матросы мгновенно рассредоточились по местам и взлетели к нижним реям. Из-за малого количества парусов и низкой их постановки к повороту «Королева Свенира» была готова уже через минуту.
        - Право руля!
        Еще через пару минут бриг, слегка накренившись на левый борт, сошел с вызванной ранее волны и стремглав понесся к берегу. Скорость немного упала, но не скажешь, чтобы очень существенно. За это время корабли Сократеса успели заметно сомкнуть полукольцо. Увидев, что «Королева Свенира» решила прижаться к берегу, они все, как один, убавили парусов и сбросили ход. В то время как беглый бриг наоборот в меру сил разгонялся.
        Ральф с кассатом, понятное дело, на мостик не вернулись - сразу же метнулись на прову… то есть, на бак, к самому бушприту. Времени докричаться до стихий оставалось в обрез. Приятель-кассат, без сомнений, почувствовал азарт возбуждение штарха. Он сразу впал в нужное состояние.
        Закрыв глаза и воздев руки к небу, Ральф принялся за дело.
        Александр Селиний, принц Моро, воды, Тендра, лето года 864-го.
        Сначала Александр не поверил глазам.
        Он был совершенно убежден, что Ральф прижмет «Королеву Свениру» почти к самому берегу, вызовет какой-нибудь особый ветер, а возможно что и волну в придачу, и попытается ускользнуть от настырных загонщиков.
        Но все вышло не так.
        Прямо по курсу «Королевы Свениры» вдруг заволновалась вода - пошла водоворотами, чуть ли не закипела. Берег, который приближался с пугающей быстротой, заволокло то ли дымкой, то ли маревом, какое случается в жаркие дни над нагретыми скалами. Причем, не везде заволокло, а только там, куда целился острый бушприт корабля. Вода по курсу кипела все сильнее…
        А потом берег вдруг стал проминаться, как мох под сапогом ступившего человека, и в на глазах возникающий канал стремительно хлынула морская вода.
        - Святой Аврелий… - в ужасе пробормотал капитан Филсби, уронив треуголку на палубу.
        Александр во все глаза глядел на вершащееся чудо.
        Бриг ворвался в рукотворный канал, вздымая пену и расталкивая форштевнем всплывшие шары перекати-поля. Повинуясь какому-то странному наитию Александр взглянул за корму - там продолжала кипеть вода, но как-то по иному, чем перед носом. Вскоре стало понятно почему: суша, ушедшая под воду перед «Королевой Свенирой», вновь восставала из пучины. Было отчетливо видно как на мокром песке бьются и подпрыгивают серебристые рыбины и громоздятся холмики буро-зеленых водорослей.
        Некоторое время принц бессистемно метался по палубе - то глядел за корму, то вперед, а то и вовсе вбок - за бортом бурлила грязная пенистая вода, а в некотором отдалении равномерно проплывал обычный берег с травой, деревьями и даже табуном лошадей вдалеке, на полпути к горизонту.
        Однако долго любоваться сушей не пришлось: впереди показалась открытая вода, а сотворенный Ральфом канал уже соединился с ней.
        Перешеек косы оказался совсем узким, вряд ли больше двухсот ярдов. На «Королеве Свенире» глазом не успели моргнуть, как суша осталась позади. Вода за бортом стала заметно чище; в толще ее отчетливо просматривалось множество мелких медуз. Да и дно, кое-где обильно покрытое водорослями, тоже просматривалось неплохо.
        На горизонте виднелась очередная земля, почти везде по окружности, лишь в нескольких местах оставались небольшие разрывы.
        - Лево руля! - послышалась команда с носа. Говорил, без сомнения, Ральф, но с голосом его что-то стряслось: в другой обстановке Александр ни за что не признал бы своего флаг-порученца.
        - Лево руля! - немедленно подхватил капитан Филсби, к счастью, быстро взявший себя в руки. И не забывший подобрать треуголку. - Шевелитесь, олухи!
        Олухи дружно отработали шкотами, рулевой крутнул штурвал. Бриг отклонился к северу, послушный экипажу, словно верный охотничий пес хозяину-егерю.
        Как повернули, почти сразу на мостик пришел Ральф - с запавшими, словно после долгой и бессонной ночи глазами, с беспорядочно всклокоченными волосами.
        - Алекс! Простите, но мы прибыли к месту раньше, чем я рассчитывал.
        Это нужный залив! Вон то - уже Кинбурн, - Зимородок указал на землю у горизонта несколько правее курса. - Впереди и позади - Тендра, она тут изгибается, как серп. А вон там (там - оказалось правее и позади) просто земля, не косы - настоящая земля, большая. Это уже не Таврида, это северные степи.

«Так вот оно что! - наконец-то осознал принц. - Мы не стали огибать косу, мы пересекли ее! «Капитания» может быть прямо под нами! Или чуть в стороне, но ненамного!»
        Он, непослушными от волнения руками полез за давно составленной на основе крипта из Амасры схемой.
        - Вот, - просипел он и закашлялся.
        Не только Зимородка подводил голос.
        - А, дьявол! - прокашлявшись, Алекс развернул схему и показал Ральфу.
        Тендра сверху действительно походила на гигантский серп, а во внутреннем заливе давно уже был поставлен заветный крестик.
        Ральф глядел на схему всего пару секунд, потом взглянул за борт и решительно вытянул руку:
        - Это вон там, Алекс! В полумиле от нас! Капитан, правее! Еще правее!
        И приготовьтесь убирать паруса.

«Зачем еще правее? - недоуменно подумал принц. - Впрочем, ладно, никто ведь, кроме Ральфа, не знает здешних глубин…»
        - Исмаэль! - рявкнул принц. - Готовь ныряльщиков!

«Времени у нас несколько часов, - подумал Алекс. - А потом Сократес и его банда обогнут северную оконечность Тендры и будут тут как тут.
        Черт с ним, с золотом, отыскать бы главное сокровище «Капитании» за это время!!!
        - Не надо ныряльщиков, - неожиданно сказал Ральф и устало улыбнулся.
        - Я еще далеко не выдохся. Я действительно лучший штарх в здешних водах… да и во всей Эвксине, пожалуй.
        Он повернулся и решительно зашагал на нос, где неподвижно сидел и глядел на волны кассат. Ральф встал рядом с ним и впал в рабочее оцепенение, а потом запрокинул голову, обратил лицо к небу и к небу же протянул обе руки.
        Если бы с небес на него снизошел ангельский свет - ни принц Александр, ни капитан Филсби, ни матросы уже не удивились бы.
        Удивляться не было больше сил.
        Примерно пять минут спустя в заливе возник небольшой островок. На нем обильно кучерявились буро-зеленые кустики водорослей, а почти точно по центру одиноко торчала из песка обломанная полусгнившая мачта без рей.
        - Туда, - рукой показал вышедший из транса Зимородок. - Там достаточно глубоко, чтобы даже «Королева Свенира» просто уткнулась форштевнем в песок. У нас часа три, потом нужно будет вернуть вызванный остров на дно.
        Он поднял на принца внезапно помутневший взгляд.
        - Со стихиями нельзя шутить… И, уж конечно, нельзя заставлять их ждать дольше положенного.
        А затем, внезапно подпустив в голос жалобных ноток, добавил:
        - Алекс, велите принести еды и вина, а? Иначе я просто свалюсь…

* * *
        Песок вокруг останков «Капитании» был влажный и копать было нетрудно.
        Вкалывали все - и притихшие ныряльщики, и очумевшие матросы, и пропустившие представление солдаты, которых было больше, чем всех остальных вместе взятых. Солдатам, разумеется, шепотом поведали правду. Те посмеивались и скептически качали головами.
        Кое-где заступы уже глухо постукивали о полусгнившее дерево.
        Александр распорядился готовить мешки.
        - Ваше Высочество! - окликнул вдруг вахтенный офицер.
        Принц в этот момент находился на восставшем со дна островке, совсем недалеко от сходни, что протянулась от носа «Королевы Свениры» к подсыхающему на солнце песку.
        Запрокинув голову Александр взглянул на офицера снизу вверх. Тот перевесился через планшир:
        - К нам кто-то приближается! Видны мачты!

«Мачты? - недоуменно подумал принц. - Но ведь еще рано, Сократес не мог так быстро обогнуть северную головку Тендры! Или он и здесь оставил корабли?»
        Но в такую предусмотрительность наместника Джалиты верить совершенно не хотелось.
        Александр живо взбежал по сходне, обернулся и окинул взглядом залив.
        Ни одной мачты он не увидел. Ни единой, только темную полосу берега у самого горизонта.
        - Где? - спросил он растерянно.
        - Не туда смотрите, Ваше Высочество. Вон там! - подсказал офицер.
        Там, где недавно волею штарха и силой стихий ненадолго возник судоходный канал, над узким перешейком серповидной косы именем Тендра, и впрямь высились две мачты. И они неуклонно приближались.
        Кто-то точно так же, как перед этим «Королева Свенира», пересекал косу, почти в том же месте.
        - Трубу! - процедил принц сквозь зубы.
        Мачты над перешейком ему не понравились с первого же взгляда. А второй взгляд, в подзорную трубу, лишь подтвердил его опасения.
        Паруса на мачтах были ветхие и рваные, и висели они неопрятным клочьями. А сами мачты были полупрозрачные, призрачные, словно мираж из далеких песчаных пустынь.
        - Так-так… Старые знакомые, - буркнул принц. - Канониров на борт звать, полагаю, бесполезно.
        Что толку палить из пушек по призрачному кораблю? Однако, насколько помнил Александр, телохранители Альмеи со скелетами из Амасры фехтовали не вполне безуспешно. Скелеты их потрепали, ну так скелетов тогда и больше было, чем телохранителей!
        Стискивая рукоять шпаги, принц вновь перемахнул через борт и резво сбежал по сходне. В этот самый миг у левой скулы брига пронесся, заложив молниеносный вираж, дельфин-призрак. Принц Александр отчетливо видел его в толще зеленоватой воды.
        - Джуда! - крикнул принц с надрывом. - Исмаэль! Сюда!
        Начальника королевской стражи еще ни разу не приходилось звать дважды. По голосу Александра Джуда уже все сообразил. Поэтому он предстал не один, а со своими молодцами-гвардейцами.
        Ральф Зимородок, невзирая на усталость тоже вертевшийся у раскопок, словно почувствовал и пришел следом.
        Корабль-призрак тенью соскользнул с прибрежного песка в волны внутреннего залива Тендры.
        - Ваше Высочество, - подал голос Джуда. - Будет лучше, если вы отойдете в сторону. Желательно, как можно дальше.
        - Вот еще! - фыркнул принц. - Только не сегодня! Мы достигли цели, мы нашли
«Капитанию», и мне прятаться? Ну уж нет!
        Гвардейцы деловито разбились на пары, стали цепью и принялись готовить к бою мушкеты. Было видно, как у наполовину откопанного из песка корабля снуют, строя и пехотинцев тоже, офицеры.
        Полупрозрачный корабль с рваными парусами приблизился настолько, что стали видны даже щели в обшивке и потрескавшийся форштевень. По мнению Александра корабль сидел высоковато относительно воды, словно почти ничего не весил. Остатки парусов и истрепанный флаг грязно-никакого цвета колыхались в неприятном несоответствии с ветром - как по направлению, так и по силе. Тем не менее, вскоре Александр уже без труда различал что изображено на флаге - более светлые, нежели невзрачный фон, полумесяц и звезда.
        Это до странности было похоже на упрощенную схему, не так давно начерченную им - изогнутый силуэт Тендры и метка в заливчике, обозначающая место, где затонула
«Капитания».
        Принц невольно втянул голову в плечи.
        Корабль-призрак не ткнулся в песчаный откос, как «Королева Свенира», а въехал на берег почти целиком, лишь немного не дойдя до цепочки гвардейцев. Но все-же остановился. Почти мгновенно, словно и впрямь ничегошеньки не весил. Корабль также не издавал и звуков - слышен был только приглушенный плеск волн, облизывающих борта альбионского брига, да иногда такелаж свистел на ветру или бились о мачту туго выбитые фалы.
        А потом через борт перевалилось несколько фигур в до боли знакомых черных накидках и плавно, будто пушинки, опустились к песку. Опять же, никак не реагируя на дующий ветер - настоящие пушинки неминуемо снесло бы в сторону от корабля-призрака.
        Фигур в черных накидках или плащах насчитывалось пять; как и в Амасре они были наглухо закутаны, а лица скрывали под намотанными кафиями.
        Каждый из пятерых сжимал в руке саблю и делал это настолько убедительно, что даже лучшие фехтовальщики из числа гвардейцев вряд ли горели желанием испытать судьбу в поединке с ними. Сейчас черных можно было принять за людей, но Александр ни секунды не сомневался, что под ветхой материей прячутся не тела из живой плоти, а желтоватые костяки. Ночью, в лунном зыбком мареве моряки корабля-призрака не считали нужным запахиваться в плащи наматывать кафии. Но сейчас, когда вовсю светило солнце…
        Александр вдруг осознал, что боится этих пятерых. Боится точно так же, как в детстве побаивался темных закоулков королевского дворца, когда все время кажется, будто там, во мраке, кроется кто-то ужасный, потусторонний, готовый вмиг схватить и растерзать лишь только ты издашь какой-нибудь звук или неосторожно шевельнешься.
        Пятеро в накидках были чужими, осязаемо и ощутимо чужими здесь, среди людей. Да и во всем этом мире - они явно были не отсюда. Возможно, их миром была Земля до катастрофы, возможно и не Земля вовсе - Александр не знал. Но тут, на залитом солнцем островке они выглядели словно окровавленный топор посреди ухоженного цветника с петуниями.
        - Смышленый мальчишка, - выдохнул один из черных. - Ты быстро добрался до
«Капудании».
        Название затонувшего древнего корабля он произнес на таврийский манер, это не ускользнуло от внимания принца, невзирая что глухой, лишенный интонаций голос заставил похолодеть душу.
        - И что ты намерен делать дальше, маленький принц? - спросил черный.
        - Скажешь мне?

«Маленький! - подумал Александр, медленно вскипая. - Какого черта?!»
        Это хорошо, что принц начинал злиться: он, даже разозлившись, обычно не терял самообладания, зато неосознанный страх перед чужаками начал неумолимо таять.
        - Скажу, отчего же не сказать, - ответил принц. Голос его звучал очень достойно - твердо, уверенно, звеня металлом. - Погружу все, что найду здесь, на борт моего брига и отправлюсь домой, к королю и братьям!
        - Ты собрался меня ограбить? - в голосе черного неожиданно прорезался некий намек на эмоции: Александру показалось, что произнесенная фраза не лишена сарказма.
        - Сокровища принадлежат тому, кто их нашел, - заявил принц. - А этот корабль нашел я.
        - Сокровища принадлежат тому, кому они принадлежат, - отозвался черный. - Я уж молчу о том, что без моей подсказки ты ни за что не отыскал бы крипт в Амасре.

«Все-таки я не ошибся, - подумал Александр. - Это именно тот. Из Амасры».
        - «Капитания», - произнес принц с нажимом, нарочито подчеркивая альбионский выговор, - поднята со дна моря мной и моими людьми.
        Поэтому на ее груз заявляю права, я, принц Александр Селиний Моро, верный подданный короля Альбионского Теренса.
        Черный некоторое время стоял безмолвно; потом слабо покачнулся и спросил, как и прежде глухо и почти без выражения:
        - Знаешь ли ты, маленький принц, сколько пушек нес этот корабль?
        Сабля черного указала на останки «Капитании».
        - Если верить книгам, - не задумываясь ответил Александр, - семьдесят четыре. Но мне кажется - больше.
        - Больше - это сколько?
        - Если исходить из размеров, никак не меньше сотни, - предположил Александр.
        - Почти угадал. Сто десять, - сказал черный. - Догадываешься откуда мне об этом известно?
        - Представления не имею!
        Александр почему-то именно сейчас подумал, что накидки, кафии, шаровары черных, их башмаки с загнутыми кверху носками, сабли, наконец, - все это вовсе не выглядит призрачным. Вполне обычно выглядит. Одежда и обувь, возможно, изрядно поношенные, зато сабли - загляденье! Горят! На фоне полупрозрачного корабля это смотрелось по меньшей мере странно.
        - Ну так знай, маленький принц, что я, Капудан-паша, некогда командовал этим кораблем, - сообщил черный. - А имя мое давно умерло, поэтому я не сумею тебе его назвать.
        Георг Берроуз, принц Моро, Джалита, лето года 864-го.
        Арестованного коменданта порта, именуемого в Джалите «майстро», доставили на допрос вскоре после возвращения принца Георга из дворца теперь уже Мауро Веррентайна.
        Невзирая на неожиданные новости, Георг пребывал в добром расположении духа. Во-первых, он и не рассчитывал захватить Назима Сократеса вот так просто: не дурак же тот, в конце концов! Даже если бы наместник сидел весь день во дворце, при виде входящей в порт альбионской эскадры он не замедлил бы задать такого стрекача, что вряд ли посмел бы остановился раньше Сурожа или даже Кафы!
        Поэтому Георг вернулся на «Святого Аврелия» в приподнятом настроении.
        Залпом выпив бокал вина и побаловавшись затем необычайно вкусной таврийской черешней, он совсем было собрался обсудить с советником Иткалем дальнейшие шаги и действия, но тут явился вахтенный офицер и доложил, что комендант джалитинского порта доставлен в собственный кабинет управы и находится там под стражей. Корабельные каюты успели изрядно опротиветь принцу еще во время долгого плавания, да и недавнее сидение на мели внесло свою лепту, поэтому он с удовольствием решил прогуляться до управы, тем более что советник Иткаль и министр Микела направились туда же несколько раньше. Опоясавшись для внушительности шпагой, Георг (разумеется, в сопровождении стражи, причем усиленной по сравнению с обычным) поднялся на палубу и затем вышел на пирс.
        На порт любо-дорого было глядеть: куда не кинешь взор - везде альбионские солдаты с мушкетами наперевес, а кое-где и мундиры гвардейцев виднеются. При виде принца охранники и патрульные замирали навытяжку. Георг охотно салютовал в ответ на их приветствия.
        Никакого бардака, никаких нетрезвых матросов, портовых девиц, вездесущих мальчишек и нищих попрошаек! Порт был скорее похож на военный лагерь, а к военным лагерям принцы Моро последнее время успели попривыкнуть - исключая, единственно, Александра.
        Отсалютовал Георг и страже у входа в управу. Свернул направо, благо дорогу уже знал. И без стука вошел в кабинет майстро-коменданта.
        За рабочим столом восседал Джакоб; его помощники рылись в извлеченных из шкафа книгах, периодически выкладывая на стол перед Джакобом одиночные листы бумаги.
        Люциус Микела сидел в уголке дивана с бокалом чего-то крепкого в руках; перед диваном помещался небольшой низкий столик, на котором стояли пыльная бутылка явно родом из местного бара, ведерко со льдом и щипцами и ваза, полная фруктов. Противоположный уголок дивана облюбовал Иткаль; диван был так огромен, что между советником и министром легко уместилось бы еще пять-шесть человек. Однако там умещался лишь один: капитан Фример, как всегда громогласный и жизнерадостный. Впрочем, при виде племянника он притих и по примеру Микелы взялся за бокал.
        Напротив, на краешке изящного стула с гнутыми ножками и точеной спинкой не очень ловко сидел пожилой болезненно-желтолицый мужчина.
        Одет он был по местной моде: достаточно легко, чтобы не слишком потеть по летней жаре, но при этом очевидно богато - за простолюдина не примешь. При виде Георга мужчина поспешно вскочил.
        Еще в кабинете, разумеется, присутствовали вооруженные гвардейцы, но они на глаза не лезли - помалкивали у стен, но вместе с тем не расслаблялись и в любой момент были готовы пресечь неугодные действия пленника.
        - Ваше Высочество, я рад приветствовать…
        - А вот я не слишком рад, - жестко сказал Георг, не позволив коменданту договорить. - Прием, оказанный мне Джалитой… а в особенности ее наместником, оказался весьма своеобразным, клянусь честью!
        Комендант втянул голову плечи, а потом, совершенно неожиданно для всех, сказал:
        - Ваше Высочество! Я догадываюсь, что гнев ваш вызван поступками Назима Сократеса. Но, уж поверьте мне, старому грибу, наместник давно уже всей Джалите встал поперек горла! Да что там Джалите - всей Тавриде!
        Говорил он тихо и с той безнадежностью в голосе, с какой изъясняются приговоренные к смерти, точно знающие, что на помилование рассчитывать не приходится.
        - Если Назим Сократес разгневал вас, Ваше Высочество, призовите к ответу его и его подручных, но не мстите Джалите, я вас умоляю: уж город-то точно ни в чем не виноват.
        Этот голос враз изменил настроение принца Георга. Принц вошел, готовый карать, наказывать и метать громы с молниями, а сейчас вдруг увидел перед собой старого больного человека, которому поэтому не особо и страшны его громы с молниями, но который зачем-то продолжает служить городу Джалита и который делает это верой и правдой, без лукавства, притворства и показухи.
        Откуда взялось это ощущение Георг объяснить не мог. Однако он чувствовал нутром: так оно и есть. Поэтому он проглотил гневную речь, готовую уже сорваться с языка, и просто сказал:
        - Садитесь! Как вас зовут?
        - Эдмон Флакки, к вашим услугам, - ответил комендант и снова присел на краешек стула.
        Принц тоже сел - на диван, между Иткалем и Фримером.
        - Скажите, Эдмон, - задал вопрос принц. - Вам известно где сейчас находится Сократес?
        - Где-то в водах, - не задумываясь ответил комендант. - Он собрал всю свою эскадру и ушел куда-то аж за Тарханкут.
        - Эскадру? - удивился Георг. - А что, большая у него эскадра?
        - Пятнадцать судов, Ваше Высочество. Девять кварисс, две сантоны, шелия и две муары. Правда, шелия ушла только незадолго до вашего прихода, остальные же корабли покинули Джалиту раньше.

«Дьявол! - подумал Георг с тревогой. - Не ожидал, что флот Сократеса столь многочисленен!»
        Он невольно переглянулся с советником.
        - Не поспешить ли нам в Керкинитиду? - пробормотал принц. - Как бы с Александром и «Королевой Свенирой» не случилось ничего худого…
        - Почему в Керкинитиду? - переспросил капитан Фример с простодушным недоумением.
        Георг повернул голову направо, вопросительно глядя на дядю.
        - Что значит - почему в Керкинитиду? - спросил он, холодея от внезапно сформировавшейся догадки.
        - «Королева Свенира» из Керкинитиды ушла, так что нам нечего там делать.
        - Ушла? - окончательно уверившись в самом худшем выдохнул принц.
        - Ну, да, ушла! Из Керкинитиды мы вышли одновременно, «Королева Свенира» на запад, а мы - на юг, к вам на выручку!
        - На запад? А потом за Тарханкут?
        - Ну, да… - растерянно проговорил Фример, уже сообразив, что случилось неладное. - А вы разве не знали, Георг?

«И крипт, о котором рассказывал дядя, остался у Александра!» - подумал Георг почти с отчаянием.
        - Почему? Ну почему мне никто об этом не доложил???
        Желание карать и метать громы с молниями снова захлестнуло Георга, правда, объект теперь сменился. Но, разумеется, Георг Берроуз Моро моментально взял себя в руки. У тех, кто мечет громы и молнии, весь пыл уходит в бесполезное сотрясение воздуха. Тот же, кто умеет думать - думает и действует.
        - Микела, дядя! - распорядился Георг властно. - Нам необходимо выйти в море, чем скорее тем лучше! Бросаем все, я повторяю - ВСЕ!
        Действуйте!
        В следующую секунду принц переключил внимание на Эдмона Флакки.
        - Послушайте, любезный, - обратился к нему Георг, словно и не он совсем недавно приказал коменданта арестовать, - мне нужны люди, которые знают все таврийские мели. Как минимум двое, а лучше семеро.
        Прямо сейчас.
        - Штархи? - переспросил комендант задумчиво. - Не знаю, есть ли в городе сразу семеро. Но парочка точно должна быть. Кто у вас тут самый быстроногий?
        Георг щелкнул пальцами; лейтенант гвардии тотчас предстал.
        - Ступай в таверну «Ореанда», это недалеко, на набережной, - несуетливо посоветовал Флакки. - Спроси Туса Леао и Герхарда по кличке Кипарис. А после бери их плотно за шиворот и волочи сначала в кассаториум, а потом сюда, даже если для этого придется надавать им по загривкам. Но ни в коем случае не разговаривай с ними, особенно если эти ребята пьяны! И кассатов не бойтесь, не тронут они вас.
        Понятно?
        - Тус Леао и Герхард Кипарис, - повторил лейтенант с готовностью.
        - Бегом! - скомандовал Георг. - Опрометью!
        Лейтенант исчез, предварительно что-то коротко обронив одному из гвардейцев.
        Помощники Джакоба невозмутимо водворяли только что вынутые книги назад в шкаф.
        - Дядя! Отошлите охрану! И пусть снимают посты, со всего порта! Всем на борт!
        Фример кивнул и целеустремленно загрохотал к выходу. Микела покинул кабинет еще раньше, после первых же слов принца об отходе.
        И только Эдмон Флакки все так же по-сиротски сидел на краешке стула.
        - Знаете, Эдмон, - сообщил ему Георг с нескрываемой горечью, - по-моему, Джалите не повезло с наместником. Зато весьма повезло с начальником порта, с майстро. Простите меня за сегодняшнее вторжение.
        Я возвращаю вам ваши пенаты, хозяйничайте как раньше.
        - Ваше Высочество, - Флакки поднялся на ноги. - Не сочтите мои слова за лесть или за дерзость, но если принц просит прощения у старика откуда-то с края света, не все еще прогнило в Альбионе. Джалита будет рада видеть вас снова… тем более, что наместник тут явно сменится.
        - Что ж… Возможно, я сюда еще вернусь. Но на всякий случай прощайте.
        - Удачи вам, Ваше Высочество!
        Принц порывисто встал.
        - Пойдемте, Иткаль.
        И зашагал к выходу.
        Уже на улице, на полпути к пирсу, он грустно спросил - то ли у Иткаля, то ли так, вообще:
        - И все-таки, почему мне никто не сообщил о намерениях Александра?
        - Полагаю, все были уверены в том, что вы это знаете. Промах капитана Фримера, не иначе - отозвался Иткаль. - Но лучше, Ваше Высочество, обсудим это на борту
«Святого Аврелия».
        Ральф Зимородок, воды, временный островок рядом с Тендрой, лето года 864-го.
        Неизвестно, долго бы еще препирались предводитель скелетов с корабля-призрака и принц Александр. Ральфа так и подмывало шепнуть принцу, что время уходит и груз с «Капудании» нужно спешно перетаскивать на «Королеву Свениру», иначе поднятый участок дна начнет сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее погружаться - пока снова не упокоится под водами Ягорлыцкого залива.
        Но тут на сцене внезапно появилось новое действующее лицо.
        - Послушайте, Александр! - донеслось сверху, с борта корабля-призрака.
        Голос был женский.
        Все, кроме черных плащеносцев, невольно задрали головы, разглядывая - кто это там столь дерзко вмешивается в разговор?
        - Вам нужно золото? Так забирайте его! Грузите на свой корабль!
        - Святой Аврелий, кого я вижу! - пробормотал принц, всмотревшись.
        - Мы теряем время, - сказала Альмея Сократес, сдергивая с лица невесомую тухру. - Кто-нибудь, помогите мне спуститься!
        Тухра! Ральфа будто пчела ужалила. Он стремительно протиснулся к Александру и зашептал ему на ухо:
        - Алекс! Помните, мы обсуждали первое явление этих… призрачных в Амасре? Там еще неправильность какая-то была?
        Принц кивнул и вопросительно уставился на Зимородка.
        - Стычка скелетов и телохранителей была спектаклем, точно вам говорю!
        Альмея тогда, как и сейчас, носила тухру. Попробуйте сохранить ее в неприкосновенности, если вас силой тянут за собой!
        Мысль была здравая. Ральф совершенно точно помнил, что Альмея тогда отнюдь не выглядела растрепанной - а так неизбежно должно было случиться, если бы ее всерьез, а не ради спектакля пытались утащить в глубину боковой улочки.
        - Действительно, - пробормотал Александр. - Вы молодец, Ральф…
        Поздновато, правда, вспомнили, ну да ладно.
        Альмею тем временем кое-как переправили с палубы на песок.
        - Что ж, - заявил принц, вновь обращаясь к предводителю черных. - У меня есть все основания подозревать, что вы, Капудан-паша, и команда ваша уже не способны убояться смерти. Однако нас все равно гораздо больше. Даже если некоторые из солдат будут убиты, вашу нетленную команду все равно сомнут и растопчут. Вы не находите?
        - Нас меньше, - глухо отозвался предводитель скелетов. - Но не в числе наша сила, маленький принц.
        - Как я понимаю, золото вас интересует лишь во вторую очередь, - предположил Александр.
        Капудан-паша не ответил. Зато отозвалась его неожиданная союзница:
        - А вас, Ваше Высочество? - Альмея изящно склонила голову. - Что вас на самом деле интересует? Вы так усердно делали вид, будто блюдете инкогнито, что о приезде младшего из альбионских принцев в Керкинитиду не знал только ленивый.
        - Меня интересует «Капитания», - спокойно ответил принц. - И все, что найдется у нее на борту.
        - Так, может быть, пойдем взглянем - что там найдется? - Альмея сделала приглашающий жест. - В конце концов, сокровищ там столько, что хватит на всех. Можно ведь договориться по-хорошему, без резни?
        Или это не в стиле альбионских принцев, договариваться?
        - За всех принцев не стану ручаться, - Александр блюл величавое спокойствие - по-крайней мере внешне. - Но лично я готов и договориться.
        - Браво, Александр! - весело сказала Альмея. - Сидение в башне определенно действует на альбионских принцев благотворно. Уж простите за прямоту…

«Вот, бестия! - подумал Александр с некоторым даже восхищением. - Дерзит, не боится! Ни вот столечко! Интересно - почему? Неужели оттого, что действует заодно с этими реликтовыми мертвяками?»
        Ральф, понятное дело, не мог знать о чем думает принц, ибо сам думал вот о чем: он вспомнил, как дружно отступили скелеты и Капудан-паша при виде недовольного кассата.

«Может, и сейчас присутствие приятеля подействует на них схожим образом?»
        Бочком, бочком, Ральф выскользнул из толпы, которая уже колыхнулась и перегруппировалась так, что впереди оказались принц, Капудан-паша и прочие плащеносцы, Альмея и гвардейцы во главе с помалкивающим Джудой. Гвардейцы умело прикрывали Александра, не позволяя ни единой живой или мертвой душе приблизиться к нему - даже Альмею не пустили.
        Процессия, увязая в изрядно подсохшем, но все еще влажном под верхней корочкой песке, двинулась к месту недавних раскопок. Там, плотным двойным строем высились регулярные альбионские пехотинцы, недвусмысленно держа руки на эфесах шпаг. Чуть в стороне сгрудились матросы с «Королевы Свениры» и оттесненные совсем уж на отшиб наемные ныряльщики. Эти во все глаза пялились на происходящее и поминутно хватались за висящие на шеях обереги.
        Кассат, конечно же, почувствовал, что Зимородок в нем нуждается и поспешил навстречу. Поспешил - не означает «помчался во весь опор», вовсе нет. Кассат просто бесшумно возник из тамбучи на верхней фаште и без промедлений явился на прову.
        Ральф присел на корточки, сравнявшись ростом с кассатом. Обнял его, заглянул в глаза, прижался щекой к пушистой голове.

«Я все понял, - безмолвно дал знать кассат. - Пойдем. И ничего не бойся».
        Ральф снова взглянул на приятеля - глаза у него были спокойные и бездонные. И - самую малость - веселые. А значит - все действительно шло как нельзя лучше.
        На всякий случай Ральф проверил тесак: тот пребывал, как и полагается, за голенищем правого сапога.
        - Ну, пойдем, - сказал Ральф, вставая и запрыгивая на парапет, а потом на сходню-асигут, которую альбионцы упрямо именовали «трапом».
        Принц, Альмея и скелеты успели скрыться во чреве откопанной «Капудании». Ральф едва протолкался; впрочем, ближе к полусгнившему остову перед ним и кассатом принялись расступаться, иногда даже прикрикивая на стоящих впереди: «Эй, штарха пропустите! Штарха!»
        Пехотинцы слово «штарх» почему-то запомнили быстро и охотно, в отличие от матросов, которые упрямо продолжали именовать Зимородка то лоцманом, то штурманом.
        Ральф подоспел как раз вовремя.
        - …не стану юлить, маленький принц. Кому как не мне знать что и где хранилось на
«Капудании»? Вон там и вон там ты действительно не найдешь ничего, кроме потускневших монет и золотых побрякушек с каменьями.
        Говорил, конечно же, предводитель скелетов.

«Капудания» лежала не то чтобы на ровном киле (или его остатках), крен на левый борт все-таки присутствовал. Но весьма и весьма незначительный. Корпус корабля был трачен временем, однако если вспомнить сколько именно лет ему довелось лежать под водой, да больше чем наполовину в песке - следовало отметить, что сохранился он просто на диво. Не знай Ральф доподлинно, что турецкий флагман затонул еще до катастрофы, решил бы, что на дне он провалялся лет от двадцати четырех до тридцати шести, вряд ли больше.
        Те немногие, которые осмелились спуститься вниз, пребывали сейчас под второй фаштой, ближе к пупе - вероятно, вблизи офицерских камор.
        Задняя часть «Капудании» вообще сохранилась лучше - прова была разворочена взрывом, из-за чего, собственно, корабль и затонул. Однако самое ценное традиционно хранилось ближе к милому знатной части экипажа юту.
        - Черт возьми, прекратите называть меня маленьким! - возмутился наконец Александр. - Нет спору, мои кости помоложе ваших будут, да и плоть моя пребывает в куда лучшей сохранности, нежели у вас и вашего сброда…
        - Хорошо, больше не буду. Тем более, что мы пришли, - неожиданно покладисто ответил Капудан-паша, тем не менее не торопясь перейти в общении с принцем с несколько зловещего «ты» на вполне светское «вы».
        - Видишь эту дверь?
        - Не слепой, - буркнул Александр, явно недовольный, что с ним обращаются словно со щенком-баронетом.
        - Знаешь, что за ней?
        Принц на миг задумался, косясь на останки огромных пузатых бочек по обе стороны двери.
        - Крюйт-камера? - неуверенно предположил он. - Кормовая. Носовая-то, как я вижу, шарахнула…
        - Молодец, парень! - предводитель скелетов одобрительно кивнул. - Кое-что смыслишь в старинных кораблях. Входи! Да не бойся, весь порох, который там хранился, отсырел еще во времена древних.
        Александр неуверенно потоптался перед дверью, потом оглянулся и поманил Исмаэля Джуду.
        Начальник стражи послушно приблизился, внимательно взглянул сначала на дверь, потом на принца.
        А потом протянул руку и легонько надавил на дверь.
        Дерево под его нажимом жалобно скрипнуло. Ральф даже задумался - а может ли скрипеть дерево, пролежавшее под водой века? Но так или иначе - звук растекся окрест крюйт-камеры, а Зимородок решил больше ничему не удивляться. «Капудания» и так представлялась чем-то решительно невозможным - и тем, что дожила до сегодняшнего дня в таком виде, и тем, какие секреты хранила в трюмах и каютах.
        Дверь не поддалась; Джуда надавил сильнее.
        Он был крепким парнем, поэтому петли недолго держались. Склизкий деревянный прямоугольник провалился вовнутрь крюйт-камеры, обнажая узкий и невысокий проем. Внутри было темно.
        Сначала темно.
        Кто-то уже роптал из задних рядов: «Огня! Дайте огня!», однако Капудан-паша на это возразил:
        - Не надо огня!
        И что-то сделал. Ральф толком не рассмотрел что именно; сначала показалось, будто скелет, закутанный в черную накидку, просто выпростал левую руку (ту, в которой не было сабли), но затем он совершил странный пасс костяной ладонью: не то пытался подхватить что-то оброненное, не то хотел оттолкнуть от себя невидимую преграду.
        В этот же миг жмущийся к бедру Зимородка кассат коротко уркнул. Не скажешь чтобы предостерегающе или от неожиданности - скорее он выражал нетерпение, мол, быстрее уже давайте, сколько можно тянуть-то?
        Стены налились мертвенно-синим свечением, тем самым, которое по рассказам немногих очевидцев иногда окутывало в водах встреченный корабль-призрак. Наверняка именно этот неживой свет заметил прошлой ночью Александр и принял за подаваемые сигналы. Во всяком случае, если то были действительно сигналы, светиться Капудан-паша заставлял ни что иное как ветхое дерево своего призрачного корабля.
        - Ну, что же ты стоишь? - поторопил принца Капудан-паша. - Так неистово стремился отыскать «Капуданию», а теперь смутился и замер на пороге? Тут твое главное сокровище, можешь быть уверенным, именно тут! Входи, не бойся!
        - А я и не боюсь, - пробурчал Александр. Не особо, впрочем уверенно.
        Однако в крюйт-камеру вошел. Следом немедленно просочился Джуда с парой самых здоровенных гвардейцев, Капудан-паша и Альмея; затем оставшиеся снаружи гвардейцы просто заслонили вход, расступившись лишь единожды - перед кассатом и Ральфом. А больше народу в тесном помещении все равно не поместилось бы.
        Внутри было сыро, но не затхло; остро пахло морем и лишь совсем чуть-чуть - гнилинкой. В одном углу сгрудилась неопрятная куча, вероятно, в прошлом представляющая собою пирамиду пороховых бочек. В другом ровным слоем лежали ржавые ядра. Было их не очень много, десятка два, ведь «Капудания» затонула после долгого и кровопролитного боя, а значит бОльшая часть ядер была расстреляна по неприятельским судам.
        Кроме того, у свободной стены виднелось три сундука, в отличие от прочих предметов разнообразной корабельной утвари сохранившиеся в относительной целости и разве только потемневшие до полной потери естественной расцветки.
        Ральф невероятно отчетливо почувствовал висящее в воздухе напряжение.
        Настал ключевой момент охоты на сокровища «Капудании», момент невысказанной истины, когда от дальнейших действий нескольких людей будет зависеть будущее многих стран и народов. Откуда взялось эта неожиданная убежденность, Зимородок не знал. Но остальные тоже явно почувствовали нечто невысказанное, но однозначно ощутимое.
        Александр, Альмея, Ральф (да и Джуда с гвардейцами) невольно замерли.
        Капудан-паша громко и внятно провозгласил:
        - В этих сундуках заключено то, чего каждый из вас добивался и к чему так упорно стремился. Жизнь, сила и знание. Осталось только выбрать - к чему же намерены прикоснуться в первую очередь.
        - Сначала я! - немедленно выступила вперед Альмея. - В конце концов, я раньше других договорилась с тобой, Капудан! Разве я недостойна сделать выбор первой?
        - Это справедливо, - не стал возражать предводитель скелетов. - Ты поставила цель придти сюда и была в достижении цели настойчива и последовательна. Выбирай!
        - Минуточку! - вмешался моментально насторожившийся принц. - Жизнь и здоровье нужны моему государю, королю Теренсу Альбионскому. И они достанутся именно ему, что бы вы об этом не думали!

«Ну и ну! - поразился Ральф, совершенно позабыв, что всего несколько минут назад дал зарок больше ничему не удивляться. - Алекс заговорил так, словно сознательно участвует во всей этой странной и нелепой игре! В этом невероятном спектакле, к развязке которого мы наконец-то подошли! Все-таки он многого о своих помыслах и стремлениях так мне и не рассказал…»
        Да и странно было бы, если бы рассказал. Смирись, штарх, с тем, что короткое
«де», предваряющее фамилию «Криам», слишком ничтожный повод, чтобы с тобой стали считаться принцы крови. Даже такие, которым точно никогда не светит примерить корону.
        - Жизнь и здоровье твоему отцу с тем же успехом могут принести и сила, и знание, - Капудан-паша пожал костлявыми плечами. - К одной и той же цели возможно придти различными путями. Пусть выбирает Альмея, а ты выберешь вторым.
        Ральфу показалось, что свечение переборок и настила над головами стало заметно ярче. Кроме того, его охватило ощущение бесспорного присутствия совсем неподалеку неких могучих сил, похожих на отклик стихий, к которым он неоднократно взывал в эвксинских водах. Воздух стал плотнее и вязче, а шерсть кассата мигом вздыбилась и начала слабо, почти неслышно потрескивать.
        Альмея пару секунд поколебалась и указала на сундук, стоящий слева:
        - Я выбрала этот!
        В тот же миг крышка сундука сама собой с грохотом откинулась; Александр от неожиданности вздрогнул. Маячащие в дверях гвардейцы слабо покачнулись, словно вознамерились отпрянуть, но вовремя одумались и остались на месте. Из сундука воспарил слабый зеленоватый дымок, постепенно растекаясь по крюйт-камере. Альмея заглянула внутрь. Алчно так, словно дорвавшийся до дядюшкиной кубышки скупердяй-наследник.
        - Но тут пусто! - растерянно сообщила она секундой позже и недоуменно уставилась на предводителя скелетов, но тот дочерью наместника Джалиты неожиданно перестал интересоваться, сосредоточив внимание на Александре.
        - Твоя очередь, принц! Ты пришел сюда издалека, по зову долга, а не по велению корысти. Выбирай же теперь ты.
        - А что выбрала она? - Александр кивнул в сторону Альмеи Сократес. - Жизнь?
        - Скоро узнаем. Выбирай, время не терпит!
        Александр нерешительно шагнул вперед, поочередно зыркая на оставшиеся два сундука. Странно было видеть его нерешительным.
        - Этот! - выдохнул он, указывая на правый.
        Грохот, откинутая крышка, дымок. На этот раз красноватый.
        Александр мельком заглянул в выбранный сундук. Судя по его отрешенному виду, там тоже было пусто.
        Зимородок ни секунды не сомневался, что в третий сундук заглянет сам Капудан-паша, однако он ошибся: скелет в плаще повернулся к нему, Ральфу Зимородку, и вытянул руку с саблей, указывая на оробевшего штарха:
        - Ну что, говорящий со стихиями? Твоя очередь! - донеслось из-под плотно намотанной кафии.
        - Я? - выдавил из себя Ральф. - Но я…
        - Ты пришел сюда чужой волею, - перебил Капудан-паша. - Пришел сам и привел других. Однако твоя верность и твои умения всякий раз служили не тебе, а другим. Без тебя ничего бы не получилось, поэтому тоже выбирай, ибо ты этого достоин.
        Видимо, другого выхода не оставалось - предстояло поучаствовать в исполненном некоего не вполне понятного смысла спектакле. Ральф собрался с духом. Глубоко вздохнул и нетвердо шагнул к оставшемуся сундуку.
        - По-моему, особого выбора нет, - нашел в себе силы улыбнуться Ральф.
        - Сундук всего один.
        - Выбор есть всегда, даже если кажется, что его нет, - возразил Капудан-паша. - Сейчас ты волен выбрать или же не выбрать. Такой выбор - тоже выбор. Решайся.
        Ральф зачем-то оглянулся и взглянул на остальных - на Александра, на Альмею, на кассата. Не то чтобы он не мог решиться. Собственно, он давно уже выбрал, еще в тот момент, когда дал клятву верой и правдой служить принцу Моро. Но этот взгляд зачем-то был нужен ему, крайне нужен, именно сейчас.
        - Ну же, штарх! - нетерпеливо крикнула Альмея.
        - Смелее, дружище! - подбодрил Александр.
        Кассат просто посмотрел в глаза - как всегда со значением. Сейчас взгляд его говорил: «Что бы ты не выбрал - я с тобой».

«Спектакль так спектакль, - подумал Ральф. - Может я и впрямь не хуже других действующих лиц?»
        - Я выбираю этот! - Зимородок решительно указал на сундук, стоящий по центру.
        Дымок, взвившийся из третьего сундука, имел синеватый оттенок.
        - Да будет так, - торжествующе провозгласил Капудан-паша. - Люди мира сделали свой выбор! Аэбб!
        Он вскинул руки вверх, так что сабля насквозь прошила трухлявый потолок крюйт-камеры и вышла палубой выше - Ральф явственно увидел это, потому что переборки, да и вообще весь корпус «Капудании» по-прежнему светились тусклым колдовским огнем, заодно сделавшись полупрозрачными. Где-то вверху, над головами, отчетливо видимый сквозь две палубы, быстро сгустился ослепительно-белый шар, к которому тут же потянулись разноцветные струйки дыма из сундуков. А секундой позже из вод залива вокруг островка восстали три белесые молнии и с оглушительным грохотом ударили в небеса. В тот же миг шар потерял цельность и стал стремительно расширяться, одновременно теряя яркость. Из точки, в которой он парил над «Капуданией», в мир рванулась призрачная волна, охватывая все и вся. Рванулась, растеклась - и исчезла.
        - Ну нифига себе! - ошеломленно пробасил один из гвардейцев Джуды.
        А вслед за тем почва под ногами дрогнула - это начал медленно погружаться в воды залива недавно поднятый Ральфом островок.
        Александр Селиний, принц Моро, воды, Тендра, лето года 864-го.
        Последние мешки с золотом на «Королеву Свениру» таскали и грузили уже по колено в воде.
        До этого момента Александр пребывал в неизбежной прострации, хотя довольно успешно делал вид, будто руководит погрузкой.
        Корабль-призрак Капудан-паши отчего-то медлил, хотя принц ожидал, что он уйдет сразу же после феерического действа в трюме затонувшей «Капитании». Сам Капудан-паша и его нетленные спутники вознеслись на борт корабля-призрака сразу же по выходу из останков «Капитании», но почему-то не взяли с собой Альмею Сократес и она, одинокая и потерянная, некоторое время безучастно сидела на песке чуть в стороне от места, где приткнулась к островку «Королева Свенира». Но потом туда вплотную подобралась вода и к Альмее приблизился Исмаэль Джуда.
        - Сударыня, - сказал он очень мирно и убедительно. - Не подняться ли вам на борт брига? Что-то ваши прежние друзья не горят желанием приютить одинокую женщину.
        С этими словами он протянул Альмее руку и та ее приняла.
        - Кстати, - добавил Джуда, помогая Альмее подняться. - А где ваши меднокожие стражи?
        - Не ваше дело, - не слишком-то приветливо отозвалась Альмея, огибая наиболее резвый язык поглощающей сушу воды.
        Джуда усмехнулся. И снова спросил:
        - А во-он те мачты - это случайно не ваш батюшка спешит?
        Альмея резко вскинула голову, глядя на далекий горизонт в районе северной бровки Тендры. Там действительно виднелись мачты, причем довольно много.
        - Боюсь, вы правы, - Альмея, похоже, встревожилась. И слегка побледнела. - Мне нужно срочно поговорить с принцем Александром!
        - Полагаю, лучше это сделать на борту «Королевы Свениры».
        - Несомненно, - согласилась Альмея и коротко взглянула Джуде в лицо.
        Красива была Альмея Сократес - даже здесь, на диком исчезающем островке, после визита в трюм давным-давно затонувшего корабля, с растрепавшимися волосами и в одежде, к которой кое-где налип влажный песок. Даже здесь и даже в таком виде Альмея держалась истинной аристократкой и ни внешний вид, ни дикое окружение, ничуть не портили этот таврийский бриллиант.
        - Исмаэль, - тихо добавила Альмея перед тем, как подняться по трапу.
        - Да, сударыня?
        - Спасибо вам.
        Это было неожиданно - во всяком случае, Джуда ничего подобного не ожидал. Но виду не подал: коротко отсалютовал и слегка поклонился:
        - Всегда к вашим услугам, сударыня! Разумеется, кроме тех случаев, когда я нужнее Его Высочеству.
        Альмея поднялась на борт, а Джуда направился к Александру, где и передал своему господину просьбу дочери джалитинского наместника о разговоре. Александру к тому времени наскучило шлепать по лужам, да и золота было так много, что уже не имело никакого значения - сколько монет и побрякушек втихую рассуют по карманам солдаты, матросы и ныряльщики. Казначейство Альбиона смело могло считать ближайшие десятилетия безбедными - при условии, разумеется, что груз «Королевы Свениры» будет успешно доставлен по назначению.
        Александр взошел по трапу и сразу же увидел Альмею Сократес. Она стояла чуть поодаль, у левого борта и неотрывно глядела на идущие с севера корабли.
        - Вы хотели поговорить? - спросил Александр, приблизившись.
        - Хотела, - сказала Альмея, выдержала небольшую паузу и только после этого обернулась.
        - Скажите, Александр… Что вы искали здесь? Только честно. Не золото же?
        - А вы?
        Альмея вздохнула и упрямо мотнула головой, отчего ее роскошная, но в данный момент неухоженная грива окончательно растрепалась и рассыпалась по плечам.
        - Что ж, законный вопрос. Проявлю добрую волю, расскажу вам первой.
        Альмея вскинула подбородок и поглядела Александру прямо в глаза.
        - Я знаю, вы не женаты, Александр. Однако это вряд ли помешало вам хоть немного изучить женскую природу. Я знаю, что я красива. Но мне уже двадцать четыре года. Еще совсем немного, и от всего этого, - девушка неопределенно повела рукой у лица, - ничего не останется. Не помогут никакие мази и притирания. Я не хочу терять молодость и красоту, Александр. Вы верите мне?
        Александр усмехнулся:
        - Этому невозможно не поверить. И это вполне естественно.
        - Поэтому, когда я узнала, что отец ищет «Капуданию», - продолжила Альмея (понятное дело, она произносила название корабля древних на таврийский манер), - я заинтересовалась. Я не верила сказкам о сокровищах, хотя золота тут действительно оказалась прорва. Я точно знала: отца мало интересует золото, хотя нельзя сказать, будто не интересует вовсе. Однако я довольно быстро поняла: главное, за чем охотится отец, лежит несколько в иных сферах, нежели финансовые.
        - И за чем же охотился ваш батюшка?
        - За властью, - пожала плечами Альмея. - В Тавриде он далеко не последний человек. Но тут ему с недавних пор стало чересчур тесно. Я как-то стащила и прочла один из добытых им древних документов. Оттуда я и узнала, что главное сокровище «Капудании» - вовсе не золото.
        Главное - это нечто, дающее власть, могущество и бессмертие. И решила: это именно то, что мне нужно. Если в придачу к бессмертию и вечной молодости полагаются еще власть и могущество - почему нет?
        - И вы решили обскакать отца, - хмыкнул Александр. - Что ж, понятно.
        Не могу сказать, что ожидал именно этого, но теперь все ваши поступки стали более-менее объяснимы. А со скелетами вы как объединились?
        - Как оказалось, именно Капудан-паша подбросил отцу тот самый документ, в котором многое говорилось о «Капудании». Поэтому, когда Капудан-паше стало известно, что я тоже прочла тот документ (хотя, до сих пор не понимаю, каким образом он это узнал), он сам меня нашел. И сказал, что я более достойна истинных сокровищ «Капудании», нежели мой отец. Полагаете, у меня был выбор? Я тут же удрала из отцовского дома и пустилась в свой собственный поиск. Капудан-паша изредка помогал мне - где словом, где делом.
        - И вас не напугал довольно экстравагантный вид Капудан-паши и его соратников? - поинтересовался принц.
        Альмея только плечами пожала:
        - Напугал? Можно подумать, я никогда не видела человеческих костяков!
        Правда, до встречи с Капудан-пашой я никогда не видела скелетов в одежде, способных ходить, думать и разговаривать… но это ли не было первейшим и важнейшим доказательством того, что поиски мои действительно имеют шанс обернуться успехом? Что тут замешано нечто могучее и потустороннее и что сказки о вечной молодости вполне могут обернуться вовсе не сказками? Я рискнула. Собственно, именно поэтому я и хочу поговорить с вами.
        - Мы уже говорим.
        - Расскажите мне, что искали на «Капудании» вы, Александр! Потому что я не чувствую в себе никаких перемен, и это меня, признаться, пугает.
        Александр пару секунд поразмыслил и решил, что ничего худого не случится, если он в общих чертах обрисует собственные задачи и мотивы - тем более, что задачи уже успешно выполнены. Кроме того, Альмея, если подумать, в полной его власти - одна, даже без своих краснорожих телохранителей, на его корабле…
        Александр Селиний Моро ничем не рисковал.
        - Моя история проще, - начал он, стараясь говорить без излишней цветистости. - Поначалу меня послали за золотом, только и всего.
        Меня, и дядю Фримера, вы видели его в Амасре. А позже, уже после нашего отбытия из Лондиниума, Его Величество короля Теренса, моего отца и владыку Альбиона, постигла неведомая хворь. Он жив, но пребывает в глубоком сне. Советникам короны также было известно, что «Капитания» - мы произносим название корабля древних именно так - кроет в себе нечто, способное излечить Его Величество. Но никто не знал что это такое и как выглядит. Поэтому моей задачей было прибыть сюда и… просто плыть по течению, подчиниться событиям, поскольку они могут сложиться одним-единственным образом. Полагаю, все уже случилось. Полагаю, вы обрели свою желанную вечную молодость, а я - способность исцелить отца. Наверное, что-то подобное приобрел и Ральф - его вы тоже должны прекрасно помнить. Только он еще и сам не догадывается что именно приобрел. Какой-то своей неясной цели явно добился и Капудан-паша, но, боюсь…
        Принц не договорил. Чуть в стороне неожиданно родился высокий звенящий звук, словно мириады хрустальных бокалов вдруг стали легонько соприкасаться друг с другом.
        Островок к этому моменту окончательно ушел под воду; «Королева Свенира» слабо покачивалась на волне залива. Матросы как раз втягивали на нос сходню. А там, где еще недавно была суша, под водой светилась разоренная «Капитания». Светилась все ярче и сильнее, одновременно с усилением хрустального звона.
        А потом из воды восстал еще один призрачный корабль, точь-в-точь похожий на корабль-призрак, но в отличие от него вполне пристойно выглядящий, чуть ли не новенький. Паруса у него не стояли, но не приходилось сомневаться, что они целы-целехоньки, не то что рвань на мачтах призрака.
        Спустя несколько секунд корабль-призрак неожиданно тронулся с места, как обычно не обращая ни малейшего внимания на ветер, зашел в корму новенькому близнецу и за неполную минуту совместился с ним; в тот же миг небесное хрустальное крещендо оборвалось; погасло и свечение. А на волнах Ягорлыцкого залива закачался корабль - самый обыкновенный, без малейшего намека на призрачность. Дерево бортов поблескивало, словно полированное, белели на реях уложенные валики парусов, а над кормой реял на ветру алый флаг с белым полумесяцем и белой звездой.
        Все, кто пребывал на «Королеве Свенире», видели корабль с кормы. И каждый умеющий читать мог сложить золоченые буквы над обрезом юта в слово - C A P U D A N I E.
        На баке «Королевы Свениры» воцарилось гробовое молчание. Все, кто еще не успел спуститься вниз, застыли, глядя на чудесное преображение корабля-призрака. Это длилось долго и никто не решался нарушить тишину, пока наконец на юте
«Капудании» не появилась человеческая фигура. И не помахала рукой людям, глядящим на нее.
        - Ну, что, Альмея? - спросил принц чуть взволнованно. - У вас еще остались сомнения в том, что действительно произошло нечто… не вполне ординарное, а?
        Неординарное, впрочем, продолжало происходить. Фигура на корме «Капудании» вдруг окуталась белесым облачком и словно бы исчезла; облачко превратилось в эдакий миниатюрный вихрь-воронку, за какой-то миг переместилось с кормы «Капудании» на бак «Королевы Свениры», где и обернулось вновь человеком. Одетым в роскошный плащ кремового цвета, под которым виднелись тонкая кружевная рубаха, атласные синие шаровары, подпоясанные широким кушаком и восточного вида башмаки с загнутыми носками. Плащ ниспадал до самых башмаков.
        Человек, представший перед Александром и Альмеей, носил короткую ухоженную бороду; голову его венчал тюрбан с крупным изумрудом на лбу. У левого бедра, едва видная под плащом, висела сабля в ножнах.
        - Ваше Высочество! - обратился к принцу человек с «Капудании». - Имею честь представиться: Серхан Гюнуч, в прошлом Капудан-паша. Когда-то меня знали под другим именем, но в последние годы я больше привык к этому.
        - Серхан Гюнуч? - с недоумением переспросила Альмея. - Корабельщик из Пантикапея?
        - В том числе, - не очень понятно ответил собеседник.
        Говорил он совершенно не так, как недавний предводитель скелетов - тот был грубоват и жёсток. Речь же и манеры Серхана Гюнуча мало отличались от речи и манер любого таврийского аристократа. С одной лишь тонкой разницей, которую опытный в таких делах Александр мгновенно уловил: Серхан Гюнуч с ним, с альбионским принцем, говорил в общем и целом уважительно, но даже не как с равным, а как с достойным, но еще очень молодым и поэтому малосведущим человеком. Так с любым из принцев мог бы разговаривать альбионский король в минуты благодушия: как старший, но совершенно без снисходительности.
        - Вы не находите, Ваше Высочество, что следует уделить внимание во-он той эскадре, что приближается с севера? Дистанция вот-вот сократится до пушечного выстрела. Смею вас уверить: Назим Сократес, взбешенный изящным ходом вашего штарха, идет громить и убивать.
        Александр очнулся. В самом деле! Бриг, груженый несметными богатствами, торчит в Ягорлыцком заливе, и к нему рвутся полтора десятка судов хоть и поменьше размерами, но…
        Принц выразительно взглянул на капитана Уильяма Филсби. Тот все понял с полувзгляда и немедленно гаркнул:
        - По местам стоять! Гражданские - вниз! Батареи - товсь! Офицерам изготовить роты к мушкетной стрельбе! Шевелись, мертвецы!
        Все на «королеве Свенире» враз пришло в движение; около Александра, Серхана и Альмеи как-то сами собой образовались Джуда с гвардейцами и отчего-то грустный Ральф Зимородок.
        - Ваше Высочество! - обратился к принцу Филсби. - Не лучше ли вам будет спуститься в каюту? Тут сейчас…
        - Спуститься в каюту стоит, ибо мне предстоит кое-что поведать некоторым из вас, - неожиданно вмешался Серхан Гюнуч. - А вот к бою можно и не готовиться, ибо незачем. Ваше Высочество, госпожа Альмея, Ральф де Криам! Глядите в оба, это имеет прямое отношение к тому, что я вынужден буду вам рассказать!
        Он выпростал в сторону приближающейся эскадры правую руку - очень похоже на то, как недавно делал в крюйт-камере «Капудании» - и словно бы что-то метнул туда, к горизонту. Что-то невидимое.
        Первые пару секунд не происходило ничего. Потом вдали, на пол-пути к приближающейся эскадре одна из волн сделалась выше остальных. И принялась расти.
        Росла она с пугающей быстротой, восставая и восставая, словно цунами, пока наконец не скрыла из виду даже верхушки мачт сократесовских кварисс.
        А примерно через минуту волна так же стремительно опала и исчезла.
        Воды вокруг Тендры вновь сделались вполне спокойными. Только эскадры в прямой видимости больше не было, хотя на воде виднелось множество обломков и даже плавающие и цепляющиеся за обломки люди.
        - Вот и все, - сказал Серхан Гюнуч буднично.
        - О небо, - Альмея взволнованно прижала руки к груди. - Они там все погибнут? Утонут?
        - Зачем же? - пожал плечами Серхан. - Погибли только корабли. А люди выплывут, что им сделается? Тендра рядом.
        Александр искоса взглянул на облегченно вздохнувшую девушку.
        - Вы так беспокоитесь о своем отце? - спросил он с некоторым удивлением. - Странно, мне казалось…
        - При чем тут отец! - Альмея всплеснула руками. - На «Романе» был… вернее, есть кое-кто еще, мне небезразличный.
        - А… - кивнул принц понимающе. - Вот оно как…
        - Ваше Высочество, - растерянно обратился к принцу капитан Филсби. - Так что? Командовать отбой?
        Александр еще раз взглянул на свободный от мачт горизонт.
        - Канонирам и солдатам - отбой, - велел он твердо. - Однако текущие вахты нести в полном объеме.
        - Будет исполнено… А паруса? Уже поднимать?
        Принц выразительно взглянул на Серхана Гюнуча.
        Тот истолковал его взгляд верно:
        - А знаете, не стану я спускаться к вам в каюту! Тут и без меня есть кому рассказать то, что вы еще не поняли. Поднимайте паруса, Ваше Высочество! Счастливого плавания! От мелей вас сохранит штарх, а от разбойников и лихих людей - эскадра принца Георга, которая спешит навстречу со всей возможной быстротой. Более того, я заранее сообщаю, что отвечу на вопрос, который вы непременно захотите мне задать.
        Отвечу, когда и если вы меня найдете в будущем. Это и вас касается, госпожа Альмея. Теперь же, разрешите откланяться. Я слишком долго ждал этого момента, чтобы медлить, когда он пришел. До встречи!
        Не дожидаясь ответа Серхан Гюнуч уже знакомым образом перенесся на борт
«Капудании» и лихо отсалютовал оттуда. По мачтам воскресшего корабля уже сновали матросы - ставили паруса. Матросы, ничем более не напоминающие скелетов - люди как люди.
        - Вот дьявол, - пробормотал Александр. - Я даже не успел его поблагодарить.
        - Поблагодарите при встрече, - сказала Альмея. - Неспроста ведь он на встречу намекал?
        Принц протяжно вздохнул и обратился к капитану:
        - Поднимаем паруса, Уильям! Действительно - пора бы и домой. А где Ральф? Ральф, вы почему такой грустный?
        Зимородок, стоящий чуть в стороне, и впрямь был хмур как грозовая туча.
        - Кассат пропал, - чужим голосом сообщил он. - Его нигде нет.
        Ральф Зимородок, воды, Тендра, лето года 864-го.
        - Что значит - нигде нет? - недоуменно переспросил принц. - А внизу смотрели?
        - Смотрел, и в загоне, и в кубрике, и в трюмах… Нет его.
        - Не паникуйте, дружище! - Александр ободряюще похлопал Зимородка по плечу. - Сейчас поднимем солдат, они обшарят все закоулки! Никуда ваш котофей не денется!
        Исмаэль Джуда вопросительно глядел на принца. Приказ ему был не нужен - в том смысле, что не требовалось приказ формулировать. Нужен был только знак к выполнению.
        - Давай, - сказал ему принц.
        Джуда коротко кивнул, повернулся к лейтенанту гвардейцев и принялся ему что-то тихо втолковывать.
        Александр тем временем сцапал Ральфа за рукав и потянул к асигуту:
        - Пойдемте ко мне, Ральф! Хватим вина, пригладим нервы! А тем временем молодцы Джуды обыщут корабль.
        Ральф безропотно последовал за принцем.
        - Да! - вдруг спохватился тот. - Сударыня, пойдемте тоже! Вам помогут привести себя в порядок, я пришлю в гостевую каюту слуг!
        У Александра Ральф хмуро опустился на лавку за столом, подождал пока камердинер подаст вина и, совершенно не чувствуя вкуса, выцедил половину бокала. Александр торопливо отдал необходимые распоряжения и тоже подсел к столу.
        - Когда вы его в последний раз видели? - спросил принц, стараясь, чтобы голос не звучал участливо. Напротив, он старался говорить нарочито обыденным тоном, разве что чуть более бодро, чем всегда.
        - Когда выбирались из трюмов «Капудании», - мрачно ответил Ральф. - Как раз погрузка началась, кассат направился к «Королеве Свенире». Он всегда так поступал, если терял интерес к происходящему - уходил к себе. Если на берегу - то в кассаториум. Если в водах - к отгороженному месту. Я потому и не волновался, пока островок окончательно не ушел под воду.
        Александр отпил немного вина и поставил бокал на столешницу.
        - Ну, хорошо, - произнес он после этого. - Давайте будем последовательны. Куда кассат вообще мог подеваться?
        - Понятия не имею, - упавшим голосом ответил Ральф. - Я же говорю, никогда, ни разу за все годы ничего подобного не случалось! Я всегда знал где он, я его всегда чувствовал, даже когда учился в Саутхэмптоне!
        - Да никуда я не девался, - сказали откуда-то сбоку от стола, от дальней переборки.
        Принц и Зимородок синхронно, как по команде повернули головы на голос.
        Рядом с узкой корабельной койкой, на которой ночами почивал принц, сидел кассат, целый и невредимый.
        Ральф невольно вскочил.
        - Ты где был? Я уж волноваться начал…
        Он метнулся к приятелю, присел и обнял кассата - точь-в-точь как дети обнимают любимых домашних псов.
        - Поэтому я и вернулся, - сообщил кассат.
        Тут до Ральфа наконец дошло.
        - Погоди! - он отстранился и взглянул в круглые нечеловеческие глаза.
        - Ты разговариваешь?
        - Разговариваю, - подтвердил кассат. - Что тут удивительного?
        У Зимородка перехватило дыхание.
        - Ты… Ты умеешь разговаривать? И все понимаешь? В буквальном смысле?
        - Конечно, понимаю! И всегда понимал.
        - И… другие кассаты тоже?
        - И другие тоже.
        Ральф ошарашенно замер.
        - Но почему? Почему, тысяча рыбьих хвостов, ты до сегодняшнего дня молчал? Почему все остальные твои сородичи тоже молчат?
        - Потому что не любят попусту болтать, - оригинально разъяснил кассат. - Я бы тоже молчал и дальше… Но именно ты оказался человеком, который совершил то, ради чего мы вообще пришли к людям.
        Мне и другим кассатам больше нечего делать в вашем мире, Зимородок.
        Наша миссия выполнена. Поэтому я и ушел. Но я не думал, что мое исчезновение так тебя расстроит.
        - Расстроит? - изумился Ральф. - Да что ты такое говоришь, черт возьми? Я ведь штарх! Как я без тебя буду взывать к стихиям? Как я заработаю себе на хлеб?
        - Так же как и раньше, - совершенно спокойно ответил кассат. - Для этого я тебе больше не нужен.
        - Как это - не нужен? - Ральф ничего не мог понять и это, по всей видимости, не ускользнуло от внимания кассата.
        - В прямом смысле - не нужен. Мир изменился, Зимородок. Между прочим, из-за тебя.
        - Это… это как-то связано с сегодняшним визитом в трюм «Капудании»?
        С теми странными сундуками?
        - Ты неимоверно проницателен, - с нескрываемым сарказмом заметил кассат. - Связано, причем напрямую.
        - Но что? Что мы там сделали? - Ральф продолжал недоумевать.
        Кассат шевельнул треугольными ушами.
        - Н-да. Я думал, вы с Александром все-таки догадаетесь. После всего, что устроил недавно этот… как бишь его… Серхан Гюнуч.
        - Не знаю как Ральф, а я, кажется, начинаю догадываться, - осторожно вставил Александр.
        - Браво, - сказал кассат. - Простите, но изображать аплодисменты не стану, перебор будет.
        Ральф по прежнему оставался во тьме неведения, отчего начал слегка нервничать.
        - Елки-палки! - сердито сказал он, поднимаясь с колен и глядя теперь на кассата сверху вниз. - Все вокруг неимоверно умные, один я тупой, как шнихель на причале. Объясните же мне наконец - что происходит?
        Или я окончательно свихнусь!
        - Мне кажется, - предположил Александр, - мы вернули в этот мир магию.
        Я прав?
        - Грубо, но в целом верно, - подтвердил кассат, поглядел на по-прежнему мало что понимающего Ральфа, сжалился и пояснил: - То, что твой друг назвал магией, некоторое время назад было вытеснено из мирового эфира, заключено в почти непроницаемую оболочку и утоплено вместе с «Капуданией» неподалеку от Тендры. Поскольку многие вещи и явления без этого стали либо вообще невозможны, либо начали протекать не так, как положено, закончилось все событием, которое вы теперь называете катастрофой. Только здесь, на некотором небольшом расстоянии от затонувшей «Капудании» слабые эманации из-под оболочки позволяли кое-как проделывать простейшие вещи - менять ветер, вызывать волны или наоборот штиль. Отсюда и особое эвксинское мореплавание при содействии штархов, невозможное уже за Дарданеллами.
        Так понятно?
        Ральф часто-часто закивал. Однако вопросы у него все еще оставались.
        Кассат, несомненно это чувствовал - а, возможно, чем черт не шутит, просто знал. Поэтому выдал еще порцию информации:
        - Некоторые осведомленные силы задались целью восстановить былое статус-кво и устранить перекос в эфире и ажурных сферах… не переспрашивай, это само по себе неважно. Думай об этом так: захотели вернуть в мир утраченную магию. Беда состояла в том, что магию из мира вытеснили люди. По ряду причин, которые излагать здесь совершенно незачем, да и слишком долго, вернуть магию могли тоже исключительно люди. Пришедшие на «Капуданию» с определенными намерениями и при определенных условиях… в общем, там куча всякого малопонятного большинству - химии-алхимии и прочего символизма.
        Кассаты появились среди людей с одной-единственной целью: выполнить все эти условия и привести нужных людей в нужное место. Это не так-то просто было устроить, ибо рассказать все как есть мы не могли, а желания и поступки должны по условиям проистекать от самих людей. Но все же это удалось сделать мне… и вам.
        - А кто такой Серхан Гюнуч? Бывший предводитель скелетов? - со жгучим любопытством спросил Александр. Похоже, кое-что из рассказанного кассатом он уже знал - в той или иной мере.
        Ральф ему сейчас люто завидовал.
        - Гюнуч - один самых сильных магов Земли. В годы перед катастрофой, пожалуй, что и самый сильный. Он тоже был заинтересован в возвращении магии - надеюсь, объяснять почему не нужно.
        - Ну, да, - пробормотал Ральф. - Какой же маг согласится жить без магии?
        - Не только жить, но еще и умереть, причем довольно скоро, - поправил Ральфа кассат. - Только здесь, в сравнительно близости к затонувшей «Капудании» он и смог просуществовать все эти годы - в довольно странном с точки зрения людей виде, конечно. Ибо эманация из-под оболочки была слишком слаба, чтобы позволить себе большее. Но он молодец, не сдавался. И в итоге таки добился своего.
        - А Назим Сократес? - не унимался Александр. - Он кто?
        - Обычный человек. Правда, слишком алчный. Мы-то его раскусили сразу, а вот Гюнуч поначалу сделал на него ставку. Однако когда «Капуданией» заинтересовалась дочь Назима, папашу незамедлительно вывели из игры.
        Он потрепыхался, конечно, но шансов у него, смею заверить, было немного. Впрочем несколько полезных вещей он все равно сделал - задержал твоего, Александр, братца, например.
        Кассат по-собачьи мотнул головой и коротко переступил передними лапами.
        - Ладно ребята, - сказал он, явно намекая на завершение расспросов. - Заболтался я тут с вами. Уходить пора.
        Он поднял на Ральф внезапно потяжелевший взгляд.
        - Я ухожу, Зимородок. Прощай. Ты хороший парень, и это явно найдется кому оценить, уже в ближайшее время. Спасибо за помощь. Делай все как и раньше, как знаешь, чувствуешь и умеешь, а умеешь ты неплохо, да и чувствуешь вполне правильно. И не вешай нос, все у тебя сложится в лучшем виде. Причем, обрати внимание: это я тебя не просто так, дежурно обнадеживаю, я в действительности ЗНАЮ, что у тебя все будет хорошо.
        - Прощай… - прошептал Ральф, совершенно теряя ощущение реальности.
        - Прощай и ты, принц. Ваша всегдашняя болтовня с Зимородком немало меня развлекала. Вы молодцы, серьезно. Из-за таких, как вы, все еще хочется верить в человечество.
        - Последний вопрос! Самый последний! - взмолился Александр.
        - Ладно, давай уж, - кассат совершенно по-человечески вздохнул. - Ну?
        - Кто такие кассаты? Кто есть, ты, к примеру?
        Ральфу показалось, что кассат сейчас рассмеется. После того, как двадцать с лишним лет не проронивший ни слова приятель заговорил, Зимородок ничему уже не удивился бы. Но кассат не рассмеялся.
        - Кто мы такие? - переспросил он. - Как бы это сформулировать попонятнее… Скажем так: мы - то, кого тавры называют владыкой небес. И владыкой вод заодно.
        - Вот так даже, - пробормотал принц. - Так и знал, что легенды врут.
        - Знаю о чем ты, - невозмутимо заметил кассат. - Ты вспомнил эпизод из легенды об Ингуле и Альмее, когда владыка вод торговался с владыкой небес по поводу подаренного Ингулу дня. Ведь так?
        - Так… - вздохнул принц, окончательно смирившись с мыслью, что от кассата - кем бы он ни был - ничего скрыть невозможно.
        - Ну так знай: даже владыке сущего бывает порою скучно. Вот и развлекается как может. То дробится, то обернется кем-нибудь…
        Впрочем, неважно.
        Кассат встал на все четыре лапы и, похоже, вознамерился пройти сквозь переборку.
        - Кстати, Зимородок, Александр, - заметил он, в последний момент обернувшись. - Велите своим чтоб прекратили меня искать! Они же весь корабль перевернут и на уши поставят!
        И вслед за тем все-таки прошел сквозь переборку, без малейших усилий, словно ее, сработанной из крепкой лиственницы, вовсе не существовало.
        Но что-то Ральфу и Александру подсказывало: в соседнюю каюту он так и не попал.
        Некоторое время они молчали. Не осталось моральных сил даже выпить вина.
        - Надо же… - пробормотал наконец Ральф. - Магия… С ума сойти.
        - Зачем же с ума? - глубокомысленно отозвался Александр. - Наоборот!
        Возможностей приложить ум только прибавилось. Кажется, дружище Ральф, я понял, о каком вопросе толковал Серхан Гюнуч. И я действительно готов ему задать этот вопрос при встрече, буде таковая состоится.
        - И какой же?
        - Захочет ли он взять меня в ученики, вот какой. Раз уж мы выпустили в мир магию, надо учиться ею пользоваться. Не находите?

* * *
«Королева Свенира» встретилась с частью эскадры под предводительством принца Георга примерно на траверзе Тарханкута. Первой шла «Киликия», за нею баркентина
«Дева Лусия» и кечи «Иска» и «Тантал», следом спешила шхуна «Ордовик», а барк
«Святой Аврелий» сидел на мели несколькими милями южнее под охранением третьего кеча именем «Айриш».

«Святого Аврелия» совместными усилиями быстро удалось снять с мели; особенно при этом отличился штарх и флаг-порученец принца Александра Ральф де Криам. Воссоединившаяся эскадра немедленно взяла курс на Керкинитиду, где пополнила припасы и заново распределила по кораблям недавно снятый балласт. Кроме того, принц Александр лично препроводил на борт «Святого Аврелия» одну молодую особу, мотивировав это данным ранее обещанием. К отплытию в Альбион подготовили также и отбитую у тжекеров сантону «Киликия» - принц Александр не собирался разбрасываться трофеями, да и груз был достаточно велик. В начале таврийского месяца либеккио альбионская эскадра подняла паруса и взяла курс на Боспор. Осенью она благополучно достигла берегов Альбиона. Король Теренс к тому времени быстро шел на поправку, но все же вскоре после возвращения в Лондиниум возложил корону на принца Георга и удалился от государственных дел, а сам неожиданно много времени стал проводить в библиотечной башне вместе с младшим принцем Александром. Народ Альбиона принял нового правителя с радостью, тем более, что было объявлено о снижении некоторых
налогов, армии было выплачено задержанное жалование, а в Лондиниуме и нескольких больших городах прошли массовые празднества с обильными возлияниями и трапезами за счет нового короля Георга. При дворе заблистала юная фаворитка принца Александра Амрита, а в книжные лавки Лондиниума зачастил его же новый флаг-порученец Ральф де Криам. Больше ничего примечательного той осенью в Альбионе не произошло.
        Александр Селиний, Ральф Зимородок, паломники, Пантикапей, осень года 865-го (год спустя).
        Двое скромно одетых паломников сошли с шелии «Тузла» на пантикапейский причал тихим осенним днем месяца Леванте. Вечерело; солнце висело чуть в стороне от бурого конуса Митридата, а воздух был так прозрачен, что на самом горизонте смутно просматривались далекие таманские берега.
        Паломники уверенно проследовали вдоль набережной и свернули на главную улицу Пантикапея - Таврийскую Ленту. Это говорило о том, что по крайней мере один из них не впервые бывал в Пантикапее.
        Пройдя по Ленте паломники вновь свернули, на небольшую, но чистую и ухоженную боковую улочку, где задержались перед конторой известного корабельщика и ценителя древностей Серхана Гюнуча. Им даже не пришлось стучать в двери или звонить в колокольчик - дверь распахнулась сама, хотя не было видно ни вышедшего привратника, ни других слуг. Паломники вошли, дверь снова сама собой затворилась. И все.
        В прихожей опять таки никого не оказалось; паломники смиренно уселись на лавку у стены и принялись ждать. Вскоре в прихожую вошла скромно одетая молодая девушка.
        - Ба, - сказал один из паломников, откидывая капюшон. - Вы уже здесь, Альмея! Что ж, рад вас поприветствовать. И поверьте, это не дежурная учтивость, я действительно рад вас видеть! Тем более, что должен передать вам сердечный привет от сестры.
        Второй паломник тоже откинул капюшон и, не проронив ни слова, кивнул.
        - Здравствуйте, Александр! - отозвалась девушка. - Здравствуйте, Ральф! Я тоже очень рада вас видеть! Честно говоря, мы ожидали вас раньше. И спасибо за привет. Как там малышка Амрита?
        Александр светло улыбнулся:
        - Малышка! С появлением этой малышки все как одна альбионские красавицы готовы лопнуть от зависти, а на королевских балах никто теперь не блистает так ярко, как Амрита Таврийская!
        Альмея понимающе покивала головой:
        - Ну да, ну да! У сестренки с детства была недюжинная хватка. Что ж, рада за нее. Однако, вы явно появились в Пантикапее не только затем, чтобы передать мне привет от сестры. Учителя сейчас нет, но он поручил мне выслушать вас и дать ответы.
        - Мы прибыли в Пантикапей к почтенному Серхану Гюнучу с просьбой об ученичестве, - терпеливо сказал Александр, хотя прекрасно понимал, что Альмея наперед знает каждое его слово.
        Альмея взглянула ему в глаза - внимательно, цепко и серьезно.
        - Вы, наверное, слышали, что у мага обыкновенно бывает только один ученик, - извиняющимся тоном сказала Альмея.
        Александр и Ральф невольно напряглись и встревоженно переглянулись.
        - То есть… - разочарованно протянул Александр. - Ты успела раньше.
        Понятно…
        - Но, - невозмутимо продолжила Альмея, - в данный момент у учителя Серхана учеников нет. Только одна девчонка-ученица. Да и вообще… - Альмея хитро поглядела на поскучневших паломников. - Сказки это все про единственного ученика!
        И звонко расхохоталась.
        Спустя несколько секунд к ее веселью присоединились и Александр с Ральфом. А вволю отсмеявшись, Альмея вскочила и потянула паломников за руки к лестнице, ведущей на верхние этажи.
        - Пойдемте, я покажу ваши комнаты! А потом спускайтесь в столовую - это во-он туда, направо, ужин вот-вот будет на столе!
        Серхан Гюнуч вернулся только с наступлением темноты, а свет в столовой потом еще долго-долго не гас. Из распахнутых окон то и дело доносился прекрасно слышимый в ночной тиши стук дверей винного погребка, но никого из соседей это почему-то не беспокоило.
        А еще потом пошли слухи, будто Серхан решил продать корабельные мастерские, зато собирается открыть книжную лавку. Впрочем, он и раньше охотно покупал старинные книги, картины и прочие древности.
        Далась ему эта древность…
        (C) МАЙ 2005 - ОКТЯБРЬ 2006
        НИКОЛАЕВ - МОСКВА; ЧАСТЬ ТЕКСТА НАПИСАНА НА БОРТУ ЯХТЫ «СИНТИЯ» ВО ВРЕМЯ ПЕРЕХОДА МАРМАРИС - БОДРУМ - ОСТРОВ БОЗДЖАДА - ПРОЛИВ ДАРДАНЕЛЛЫ - МЮРЕФТЕ - СТАМБУЛ - ПРОЛИВ БОСФОР - ОЧАКОВ - НИКОЛАЕВ