Сохранить .
Феодосий Сергей Викторович Васильев
        Рассказ вышел во второй тур Осеннего Царкона 2004 г. В середине.
        СЕРГЕЙ ВАСИЛЬЕВ
        ФЕОДОСИЙ
        «Ой, как всё плохо… - Феодосий поморщился, будто съел что-то кислое. - Уже младенцы надо мной смеются». Это он, конечно, преувеличил. Слегка. Но четырехлетний сынишка Петра прямо в лицо назвал его глупым. С малыша что взять - он родительские слова повторяет, но ведь никто не одернул его, все только рты ладонями прикрыли.
        «Да нет, что спорить? Правы они, правы. Ну, не получается у меня ничего, сколько не повторяю. - Феодосий для наглядности щелкнул пальцами. Естественно, без всякого видимого результата. Даже звук получился не сухой, какой-то хлюпающий. - Им всё само дается, а мне - учи, учи…» Под «ними» Феодосий подразумевал всех жителей острова. Без исключения. Ему одному так не повезло. Ну, нет у него способностей. Феодосий махнул рукой и еще раз щелкнул пальцами для проверки своих мыслей. Потом воровато оглянулся, достал из-за пазухи камешек со стальной пластинкой и резко чиркнул ею по камню. Сноп искр живо воспламенил сухой мох под тремя полешками, сложенными в очаге. «Теперь можно и погреться». - Потерев руки, Феодосий подсел поближе к огню, желая одного - чтобы ушла эта мерзкая дрожь.
        Дрова прогорели быстро. И только тогда Феодосий сообразил, что надо было сразу чего-нибудь сготовить. Поесть, в смысле. Опять всухомятку придется. «Да не впервой. Чего уж. Всё одно к одному. Потому и Гельма от меня ушла, что не видела будущего в наших отношениях. Я сам ее предостерегал: „Ничего, дескать, не умею и не научусь никогда…“ Это ж додуматься надо - свое счастие рушить…»
        Стук в дверь прервал горестные размышления Феодосия о своем житье-бытье. Гость вечером - лишние хлопоты - примета такая.
        «Эй, Феодосий, открывай! Зачем закрылся?! Это же я - Петр!» «Точно, Петр. Голос его. Опять уму-разуму учить будет. А не открыть нельзя. Друг всё-таки. Кто еще меня всерьез воспринимает? Да уж больше никто…»
        Феодосий поднялся, проковылял до двери на затекших ногах и откинул крюк.
        - Ты чего это крюк вешаешь? Боишься кого? Или что непозволительное делаешь? - Петр зыркнул наметанным глазом и враз углядел погасшие угли в очаге.
        - А-а-а, ясно. Как всегда…
        Он мимоходом сдул с ладони огненный шарик, расплескавшийся в очаге ровным пламенем, двумя щелчками пальцев поджег лучину, чтоб света было больше, и единственную свечу Феодосия, сберегаемую им на черный день. Надо было полагать, что этот день пришел.
        Петр пошарил глазами по полкам, пооткрывал дверцы, повыдвигал ящички в поисках съестного и, наконец, выволок на свет две луковицы и краюху хлеба. Всё это он проделал без помощи рук - придраться было не к чему. Достал из мешочка кусок копченого мяса и добавил его в общую кучу. У Феодосия аж слюнки потекли.
        - Я тут тебе расскажу кое-что, а ты пока ешь, подкрепляйся. - Петр излишне внимательно смотрел, как Феодосий счистил верхние чешуйки с луковицы, откусил кусок мяса побольше и заел его луком.
        - Так вот. Когда тебе лет десять было, ты придумал эту круглую штуковину. «Детская забава», - решили все. И ты был с ними согласен! - Петр неожиданно повысил голос и хлопнул себя по колену. Феодосий сглотнул, наморщил лоб с виноватым видом, и решил уточнить: «Полезная же вещь получилась!»
        - Для малышей! - Отрезал Петр. - Понаделали вертушек и радуются.
        - Не только. Можно было тяжелые грузы перевозить, я пробовал.
        - На одном круге?! Он же падает!! - Петр был искренне возмущен. - Да и зачем их перевозить таким образом? Я, допустим, легко перетащу всю репу, что ты вырастил на своем поле за один раз прямо к тебе в подвал.
        - Её там совсем мало. - Буркнул Феодосий.
        - А почему? А потому, что вместо того, чтобы как все нормальные люди послать дождик на свое поле, ты носил воду в какой-то странной кастрюле с ручкой наверху - все видели.
        - У меня тучи не сбегались. А потом наоборот - всё время дождь лил - вы все тучи ко мне согнали.
        Петр пожевал губами, но ничего не сказал. Нехорошо они тогда поступили, что и говорить.
        Феодосий доел луковицу, прикончил краюху и уже почти расправился с мясом. Он уже насытился и был готов благодушно выслушивать нравоучения Петра.
        - А палки эти твои? Им даже дети применения не нашли. Пустое дело!
        - Я ими камни поднимал. - Буркнул Феодосий.
        - Куда?! И зачем??
        - Дом ремонта требует. Кладка не держится совсем, старая.
        - Так ты их для ремонта поднимал? Это ж надо придумать! Такого я от тебя не ожидал… Что, заклинания скрепительные ослабели? Подновил бы.
        - Да пробовал я! - Феодосий слегка разозлился - сколько можно одно и то же повторять. - Ничего не выходит! Не звать же кого-то - засмеют.
        С этим Петр был абсолютно согласен, и это ясно читалось на его лице.
        - И как же у тебя теперь камни держатся? Без заклинаний?
        Феодосий оживился:
        - Я такую штуку придумал! Если растолочь помельче белые камни, что на скалах встречаются, а потом смешать с водой, то получается такое тесто, которое быстро опять в камень превращается. И любую форму из него сделать можно. Я к этому тесту песочка подбавлял, мазал на нижние камни, а сверху вывалившиеся клал. Так здорово получилось! Ни один еще обратно не выпал - крепко стоят.
        Петр был совершенно ошарашен напором Феодосия, а еще больше тем, что кто-то мог таким странным способом ремонтировать стены.
        - Ну, ладно. А это бревно с ручкой в торце? Оно к чему?
        - Воду достаю. - Нехотя объяснил Феодосий.
        - А попроще ничего не мог придумать? Вон сколько воды вокруг - на острове живем; пей - не хочу.
        - Её так пить невозможно - горько-соленая.
        - Ему даже не опреснить ее! - Провозгласил Петр неизвестно кому и возвел очи горе. - Ты сколько эту яму для воды копал? Месяц?
        - Колодец. - Поправил Феодосий.
        - И всё без магии, я видел!
        - Да как мне с магией?! - Надрыв послышался в голосе Феодосия. - Не умею я! Не получается.
        Петр опять помолчал, раздумывая.
        - Слушай, это ведь ты весь металл, что мы на застежки купили, извел? А на что? Не скажешь?
        - Ну, я. Работал.
        - Он работал! Это что - в том домике, у леса? Мы думали, пожар случился, тушить уже хотели. Что делал-то? Не поделишься? А то мальцы, что к тебе ходили, молчат, словно в рот воды набрали.
        - Отстань, Петр. Дело прошлое… - не хотел Феодосий говорить об этом.
        - Как знаешь… Погоди. Не с этим я к тебе шел. Ты меня всё отвлекаешь, - Петр поморщился и помотал головой.
        - А с чем? Что случилось то? - Спросил Феодосий отстраненно, только чтобы поддержать разговор.
        - Мы тут твою лодку нашли… - Многозначительно сказал Петр.
        Феодосий поджал губы. Казалось, что он сейчас плюнет, если не на Петра, то на пол - точно. Выпятил челюсть, сдерживаясь, передохнул, а потом процедил сквозь зубы:
        - И что?
        - Что ты делать собрался-то?
        - Мое дело.
        - А не только твое. Мы же все вместе живем. Вместе и решения принимать должны.
        - Вот без меня и принимайте. Уплыву я. - Вырвалось у Феодосия.
        Петр нарочито повеселел.
        - Куда ж ты один? Пропадешь ведь! Море - оно шуток не любит… - У Петра был такой голос, будто он уговаривал малыша не шалить. Феодосий надулся:
        - Не пропаду.
        - Нет, ты скажи, - сладким голосом продолжал Петр, что никак не вязалось с его обликом злобного бородатого гнома, - небось, и заклинаний не наложил как следует. Рассыплется лодочка по досочкам. А заклятие ветра? Ты его даже выучить не смог - я помню. Сам дуть будешь, или пригласишь кого?
        - Отстань, Петр. - Устало сказал Феодосий, отирая лицо широким рукавом фиолетовой старой мантии, доставшейся ему еще от деда. - Завтра с утра поплыву, сами всё и увидите.
        Петр резко встал, оглядел удручающе пустое жилище Феодосия, даже не бедное, а нищее, и с вызовом сказал:
        - Я помочь тебе хотел, по дружбе, предупредить. Сам же для насмешек повод даешь. Эх, ты.
        Петр с досадой махнул рукой, вышел из дома Феодосия и, не обернувшись, хлопнул дверью усилием мысли.
        Утро разбудило Феодосия ярким солнечным лучом, упавшим на лицо, и громкими криками. Кричали чуть ли не под окном. Феодосий проморгался, поднял с пола дырявую мантию, расползающуюся прямо под руками, бросил ее на плечо и пошел вон из дома. Рубаху и штаны он не снял с вечера - чтоб теплее было спать, а надевать рваные сырые сапоги совсем не хотелось.
        Он не стал оглядываться на пороге, хотя и был уверен, что больше не увидит своего жилища. Ничего радостного не было там - сплошное запустение: пыль, мусор, плесень по углам, сырые стены, стылый очаг. А вот погода исправилась. Тоска, навеянная вчерашним дождем, испарилась без остатка.
        Едва Феодосий оказался на улице, все примолкли. Такого скопления народа он не ожидал. Они стояли дугой перед его подгнившим крыльцом и смотрели на него. Все были в своих лучших одеждах - расшитых золотом, украшенных сверкающими камешками.
        Феодосий хмыкнул и направился к недалекому побережью. Едва он достиг толпы, люди расступились перед ним, давая широкий проход. Феодосий еще раз хмыкнул и пошел вперед, уже не обращая внимания на то, что, пропустив его, все пошли вслед за ним.
        Его лодка лежала в кривобоком сарайчике на берегу, за линией прилива. Феодосий распахнул дверь и медленно вытянул лодку к морю. Солнце отражалось в воде, и от ярких бликов слепило глаза. Волнения почти не было. Волны накатывались на темный песок словно нехотя и, шурша, возвращались обратно. Феодосий воткнул мачту в гнездо, вернулся в сарайчик и принес оттуда сначала мешок с припасами, а потом бочонок с пресной водой.
        Он глубоко вздохнул, радуясь теплому морю, свежему воздуху, радостному солнцу. Только лица людей, с которыми он прожил бок о бок всю жизнь, не могли радовать. Но Феодосий не смотрел на них. Они были там, за спиной. И по-прежнему напряженно молчали.
        Решив, что все возможные приготовления он уже сделал, Феодосий повернулся и выжидающе посмотрел на толпу. Усмехнулся. Очень уж потешно выглядели они в своих нарядах на влажном песке. Несообразно обстановке. Староста вышел вперед с выражением праведного гнева на лице. Едва он собрался что-то сказать, как Феодосий перебил его:
        - Да ну вас, с вашими разговорами, я и так знаю, что вы скажете. Дескать, и живу я плохо, не как все, и не умею-то я ничего, и что вы с радостью избавитесь от такого дармоеда, как я. Сделаете из моего ухода урок для детей ваших. Только мне на это наплевать. Может, и погибну я, утону в море. А может, найду какой другой остров, где живут простые люди, вроде меня. И где нет этого магического купола. Место, где люди всё делают своими руками. Именно руками. Не понять вам этого. Да кто вам сказал - что купол над островом вечен? Вы никак не хотите видеть, что он уменьшается день ото дня, закрываете на это глаза. Так что хуже будет вам, а не мне…
        Не дожидаясь ответа на свой монолог, Феодосий подтолкнул лодку в море, сам прыгнул в нее и оттолкнулся посильнее веслом. Совсем легкий ветерок развернул парус, и лодочка поплыла куда-то вдаль. Чуть ли не сразу она миновала границу магического купола, но почему-то не рассыпалась, как ожидали зрители на берегу. Кто с нетерпением, переходящим в злорадство, а кто с грустью неизбежной утраты.
        Лодочка плыла и плыла, постепенно удаляясь от растерянной толпы.
        Ни одного скрепляющего заклятия не применил Феодосий. Он всё сделал своими руками.
        Всё, до последнего гвоздя.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к