Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / AUАБВГ / Вихрев Федор / Третий Фронт : " №01 Третий Фронт Партизаны Из Будущего " - читать онлайн

Сохранить .
Третий фронт. Партизаны из будущего Федор Вихрев
        Третий фронт #1
«ВПЕРЕД НА ЗАПАД!» - такой приказ на пятый день Великой Отечественной войны может показаться абсурдным, но наши современники, «провалившиеся» в 26 июня 1941 года, думают иначе. Зная историю Второй Мировой и соотношение сил на направлении главного удара Вермахта, они формируют из попавших в окружение красноармейцев бронированный диверсионно-партизанский отряд и открывают в тылу врага ТРЕТИЙ ФРОНТ.

«Попаданцы» из будущего ликвидируют Гудериана и собьют самолет Гейдриха, спасут из плена легендарного генерала Карбышева и пройдут выучку у «короля диверсий» Ильи Старинова. Но главное их оружие - не винтовки, мины и танки, а ноутбуки с подробной информацией о Великой Отечественной. Достаточно ли этого, чтобы изменить ход войны и переписать историю набело? Сможет ли «Третий фронт» сорвать гитлеровский блицкриг и остановить отлаженную машину агрессии? Способны ли партизаны из будущего совершить чудо, отменив катастрофу 1941 года и подарив Родине светлое прошлое?
        Федор Вихрев
        ТРЕТИЙ ФРОНТ
        Партизаны из будущего
        ОТ АВТОРОВ
        Эта книга писалась не так, как обычно пишут литературные произведения: план, синопсис, подбор персонажей, обсуждение деталей - так вот, этого всего не было! Не было плана, было правило: кто первый встал - того и тапки, т. е. сюжетные ходы и повороты определялись тем, кто первый их написал, а остальные учитывали это в своих следующих эпизодах. А если представить, что авторов было СЕМЕРО! Да, да, вы не ослышались: под псевдонимом Федор Вихрев скрываются семеро:
        Наталия Курсанина
        Степан Сергеев
        Олег Медведь
        Сергей Кокорин
        Александр Бондаренко
        Сергей Засядько
        Олег Перельман
        И это только основные! Каждый из героев - это личность, это сам автор, который жил, говорил и думал так, как и писал. Ведь каждый человек смотрит на мир по-своему. Поэтому и получились разные стили, взгляды и даже разные мнения на одно и то же событие. И этим книга интересна!
        Хотим сказать огромное спасибо тем, без чьего участия книга бы не написалась. Этих людей тоже можно с полной уверенностью назвать соавторами проекта «Третий фронт» - именно они внесли объективный взгляд на персонажи, сумели ткнуть носом в наши ошибки и сделать эти ошибки сюжетными ходами. Особая благодарность Борису Каминскому, написавшему такой трудный и неоднозначный персонаж, как генерал-лейтенант Карбышев. А также:
        Виктору Дурову
        Юрию Баландину
        Алексею Кунину
        Григорию Савченко
        Александру Романову
        и многим другим участникам форума «В Вихре Времен», где и был написан этот роман.
        Степан
        Идея??? В смысле, и где я нахожусь? И вообще, что происходит? Сегодня с утра был январь, мы с Костей (Константином Васильевичем, разумеется, у него дети старше меня) пошли в ЭСПЦ. Там надо было клеммники расключить до конца, а потом привод настраивать. ЭПУ-1-2М, как сейчас помню. Потому осциллограф и взяли специально старый, не цифровой - по нему настраивать удобнее. Ну и пошли. А там, похоже, к нашему приходу начали продувку всех печей разом, ага. А при продувке кислородом густой такой рыжий дым, его иногда «лисий хвост» называют. Вот. Когда подходили, цеховую проходную еще видно было, а потом вообще ни шиша. А потом я споткнулся, для полного счастья. Обо что - непонятно, но шмякнулся на землю. Угу, земля. Посередь асфальтовой пешеходной дорожки. И лес. На заводе. И трава. В январе. Что вообще происходит???!!!
        Ладно. Раз на наши мысленные вопли так никто и не появился, то, может, стоит сесть на зад и немного успокоиться? Заодно и мысль в башку придет. Точно! А если шлемник с каской снять - так она еще быстрее придет. Так, шлемник снимаем и прячем в карман фуфайки. Ее, кстати, тоже снять можно. А то в поту телефон утопишь, как в том году в речке Ай… Телефон!!! Степ, ты все же непроходимый дебил - можно спокойно взять и позвонить! Ну так бери и звони.
        Угу. Еще бы сеть была - совсем замечательно.
        Ладно. Если нет сети здесь - значит, она есть там. Вот мы туда и пойдем. Куда? Туда, где повыше. Мы вроде как в низинке, значит, если мы поднимемся вот там, например, то связь, наверное, появится. Так, значит, каску - на голову, не в руках же ее тащить, ремень сумки с инструментами удлинить и надеть ее через плечо, фуфайку… ладно, пока так понесем, осциллограф - за ручку, и «вперед, заре навстречу».
        Сеть после подъема так и не появилась, зато появился голос. Не внутренний и не с небес, а самый обыкновенный, человеческий. Голос пребывал в стадии легкого ошизения от жизни вообще и данного ее периода в частности. Окликнуть? Ты че, дурак? Или спец по выживанию в лесу с осциллографом? Ори как резаный! Там вроде еще один появился, судя по спокойствию - местный.
        - Ээээй! Кто живой есть?
        И, не дожидаясь ответа, быстрым шагом направился к говорившим.
        Олег Соджет

«Это что? - Я суматошно оглядывался по сторонам. - Куда я попал-то??? И где мои вещи?»
        Вещи нашлись сразу, на мне, включая сумку с ноутбуком и инструментами. Но ясности это не добавило, поскольку с утра я находился во франкфуртском банке. А точнее, в его ИВЦ (информационно-вычислительном центре), где с коллегами должен был устанавливать новые сервера. Окружающий же меня лес на банк ну никоим образом не тянул. Да и вообще, нет в Германии таких лесов. Они там ухоженные, а тут сплошной бурелом.
        Немного успокоившись, я заметил еще одну странность - трава…

«Какая на фиг трава в январе-то?? КУДА Я ПОПАЛ?!»
        Попытка вспомнить, что же произошло, ничего не дала. Последнее, что я помнил, это то, что я с бухтой кабеля спустился в доппельбоден (двойной пол, где кабеля проложены), а Рене закрыл люк. Пошутил, блин… Пытаясь на ощупь вылезти, я стукнулся головой и… Все… Потом оказался в лесу…

«Понятно, что ничего не понятно», - сказал я сам себе и уселся на пятую точку, обхватив голову руками…
        Немного успокоившись, я закурил и достал мобильник.

«Что за хрень?! Сеть отсутствовала. Ладно. Спокойствие, только спокойствие, как говаривал товарищ Карлсон. Мобила старенькая, я ее давно как фонарик использую в основном - все-таки у пятисотого «Самсунга» вспышка - зверь… Попробуем другую».
        Но даже девяносто первая «Нокия» сети не нашла…

«Да где же я? В джунглях Амазонки, что ли?» Паника начала снова завладевать мной, ибо в любом месте, где есть цивилизация, есть и связь…
        - Ладненько, зайдем с другой стороны, - от волнения я заговорил вслух, - если сети нет, то спутник быть должен…
        С этими словами я достал ноутбук и, запустив его, попробовал выйти в Интернет.
        После чего пару минут тупо смотрел на надпись «Отсутствует связь с сервером».
        - Господа, мы приплыли… - пробурчал я, выключая ноутбук, - или я сошел с ума, или мир тронулся, или одно из двух…
        С этими словами я, закурив снова, решил посмотреть, что же у меня есть с собой кроме ноутбука и двух мобильников.
        Вдруг раздался крик. Кричавший людей звал.
        - Я тут! - крикнул я в ответ и тихо добавил: - Или еще кто-то влип, или одно из двух…
        Степан
        - Я тут…
        Отзывается, слава богу. По голосу - мужик. А вот и он сам. Мужик как мужик, смотрит только странно. Псих? Или его мой прикид не устраивает? Вообще-то парень в синей спецовке, да еще прошитой белыми нитками, да в рыжей каске в лесу смотрится… странно. Ладно.
        - Приветствую. Кстати, вы не местный? А то я тут немного заблудился (блин, что несу, еще бы сказал, мимо проходил).
        Мужик очень задумчиво посмотрел и ответил. Вопросом на вопрос, блин:
        - Коллега, ты из какого года?
        Ни фига себе - кто-то с фантастикой перебрал или приступ шизофрении?! Вроде не псих, надеюсь.
        - Из 2009-го, вестимо. - И добавил, подумав: - Меня, вот честно, больше интересует, где мы. Ответ «в лесу» не принимается. А ты кто? Дух этого леса?
        Да-а-а, а настроение у тебя, Степочка, явно улучшилось. Вон, уже хохмить начал.
        Поскольку представляться мужик с поляны не счел нужным, пришлось проявить вежливость:
        - Меня зовут Степан. Инженер-электрик. Попал непонятно куда и непонятно почему. Страшно хочу выслушать ваше мнение по этому поводу.
        Дела-а-а-а. Сидевший на поляне мужик назвался человеческим именем Олег, а получить ответ на основной вопрос не удалось. Из леса донесся треск, будто несся бешеный кабан. Олег, услышав треск в кустах, судорожно выдернул из сумки нож и замер в ожидании противника… Посреди поляны, блин. А если там правда кабан, то что?
        Из кустов донеслось рычание, потом чей-то голос сказал: «Тихо». После чего на поляне появились бесхвостая собака и ее хозяин - мужик (блин, что за шаблонное мышление) в зеленой ветровке и таких же штанах. Вид у него был обалдевший.
        Змей
        Лежу я, как водится, мордой… В траве. Угу, в траве, в хорошо прогретой солнцем траве. В январе месяце. Значит, «вход» или, как говорят на некоторых интернет-форумах, «перенос». Последнее, что помню: пошел гулять собаку. Так, меня мусолят, это значит - Тэнгу рядом… Точно, он, а не медведь какой-нибудь. При мне: мобила, нож, банка-гремелка, полкило крекеров, зажигалка, фонарь, аптечка, «Оса», сумка, где все это лежит (кроме мобилы и ножа), азиатская овчарка. Лес не подмосковный, нет мусора. Первая мысль: «Только бы не Средиземье!» Куртку и свитер в сумку, и вперед, искать людей. Ветровка и брюки у меня зеленые, так что есть шанс увидеть их первым. Так, Тэнгу уже кого-то почуял и бежит на вершину холма. Я за ним.
        До вершины холма Тэнгу добрался первым и на кого-то там зарычал. Я выдернул «Осу» из сумки и прибавил ходу. Тэнгу рычал на мужика, с ножом в руке.
        - Тихо! - скомандовал я собаке.
        Тэнгу рычать перестал, но парень в синей спецовке ему явно не нравился. Мне, впрочем, тоже. Особенно после вопроса «Ты - из какого года?».
        - Две тысячи девятого, вообще-то.
        - Понятно, еще один.
        Я, если честно, немного обалдел. Как от вопроса, так и от реакции. Но когда мы вышли на полянку и я узрел еще одного… то обалдел еще больше. Видимо, обалдение было таким, что мозг немного подтормаживал, потому мой вопрос оригинальностью не блистал:
        - Народ, кто вы и что это за место?
        Степан
        Ну и что ему прикажете отвечать? Правильно, только правду.
        - Понятия не имею. Версии есть?
        Путевых версий не высказал никто. Где мы? Когда мы? А черт его знает. Версия с переносом лично мне не понравилась, в первую очередь отсутствием фактов, ее подтверждающих. Лес кругом? И что? У нас от города отойди - лесок не хуже тайги. Лето на улице? Так оно каждый год бывает. А второе… Вы поймите, это в книжке интересно читать про действия главного героя, меняющие ход истории. А в реальности предположение, что вы оказались на какой-нибудь войне, да еще на той, которая потери считать будет миллионами, мне показалось очень страшным. Естественно, про второе я не сказал, а вот первое высказал, не стесняясь в выражениях. В ответ услышал от Змея (это тот, с собакой) предположение, что мне каску напекло и я ничего не соображаю и не замечаю вокруг. Олег, видимо, слушать перепалку не желал, потому отправился осмотреться, предоставив нам выяснять отношения дальше.
        Олег Соджет
        - Ладно, мужики. Вы пока за барахлом присмотрите, а я пройдусь слегка и осмотрюсь, может, что пойму. Вернусь через… - я посмотрел на мобильник, - два часа.
        После почти часового брожения по лесу я вышел к какой-то проселочной дороге, на которой, уткнувшись мордой в кусты, росшие на противоположной ее стороне, стоял грузовик/

«Или я чего-то не догоняю, или это полуторка», - мелькнула суматошная мысль.
        Оглядевшись по сторонам и не заметив ничего подозрительного, я подошел к машине. Кабина была разворочена, как и мотор. Причем явно пулеметом. И стреляли с воздуха. В кабине был труп шофера в советской форме года так до сорок третьего, поскольку погон не оказалось. Также там лежала мечта моей молодости - СВТ. Поскольку обе двери были закрыты, я решил, что водила был один. Переборов приступ тошноты, я достал СВТ и обыскал водителя. Патронов к винтовке было просто море - целых пять штук. Машинально забрал и документы погибшего, только подумал, что неплохо бы его похоронить, как услышал звук моторов. Естественно, я со всех ног ломанулся в лес. И немного успокоился, только подходя к нашему «лагерю». А в голове вертелась только одна мысль: «Сейчас идет Вторая мировая».
        Вернувшись к народу, я с ходу их ошарашил, поскольку по дороге, глянув в документы водителя, нашел там и накладную за 26 июня 1941 года.
        - Мужики, война на дворе! Мы в тысяча девятьсот сорок первом!
        Степан
        Появление Олега с винтовкой и документами лично меня привело в ступор. И выходу из него не способствовало появление нового действующего лица. Появилось оно оригинально. Первым его заметил Тэнгу, тот самый собак, азиатская овчарка. Когда песик зарычал и пристально уставился на близлежащие кусты, его хозяин сильно встревожился. Однако тревога оказалась напрасной. Из кустов вышел товарищ мужского пола. Джинсы, свитер, ботинки - явно наш человек.
        На вопрос, что он здесь делает, ответил, что сначала услышал, а потом увидел, что сидят на полянке кучкой мужики - кричат, спорят, про войну что-то говорят. Как в лесу оказался - не помнит.
        Наметившийся новый треп на тему «Вы кто такие - где мы находимся - какая война - где машина» был пресечен новеньким.
        - СТРОЙСЯ!!! - «командный рык» заставил всех подскочить. - Имеющие командный и боевой опыт в «зеленке» - шаг вперед! Все - убраться с центра поляны под деревья! Организовать маскировочный навес из жердей и маскировочной сети, все базары потом! Исполнять! Бегом!
        - Тихо! Валим под деревья. Там разбираться будем!
        Это он правильно. Без дураков, правильно.
        - Командовать парадом кто будет? А опыт БеДе есть? Может, выясним для начала, кто имеет реальный опыт? Кстати, меня Саней зовут. Был в Чечне два года. Погранзастава.
        Выслушав данный монолог, я решил выступить со своим предложением:
        - Командир, предлагаю мне и Змею сходить поискать какой-никакой родничок, очень пить хочется. А со Змеем потому, что песик его и противника раньше заметит, и поможет, если что.
        Саня, взвесив мое предложение, ответил:
        - Добро. Олег, пошли на полуторку глянем, может, что полезное найдем. У меня пол-литровая пластиковая бутылка из-под пепси с собой - хоть бензина сольем для костра.
        - Веди, я с винтовкой - в прикрытии, только полезного там мало чего, не ремонтопригодна. Разве что бензин… - ответил Олег.
        - Бензин, масло налить, жалко, не во что, глянем, может, в кузове тара какая-нибудь завалялась…
        Потом, сообразив, добавил:
        - Куда вести? Я ж там не был. Давай наоборот - ты ведешь, я в прикрытии.
        - СВТ не отдам! Я ее нашел, я ее и до Рейхстага допру! Проверить ее сам могу. Что до стрельбы… Снайпера есть? Хоть какие-то? Если нет, то и базарить не о чем. Я с ней буду! Три из пяти в цель положу почти наверняка. В общем, так, Саня, машина стоит на дороге километрах в полутора отсюда в том направлении. Порядок следования такой - впереди ты, я прикрываю. Как увидишь дорогу, притормози, осмотреться надо, я там, когда был, слышал моторы. Так что осторожно, без геройства. Нам сейчас и немцы, и русские опасны, так что, кто б ни ехал, пропускаем. Ну, разве что мотоцикл немецкий будет… Один… Но они тут так ездить скорее всего не рискнут, а большее нам не по зубам пока. Потом ты тачку шмонаешь, а я из лесу прикрываю. Если услышишь мотор - драпай в лес, а я за тобой.
        Саня Букварь
        До полуторки дошли спокойно, только я начал фару откручивать - слышу звук мотора.
        С подвыванием - грузовик, наверное, едет. Бросил все, и в канаву. Лежу, жду. С дороги меня не видно. Звук все ближе.
        Интересно, что за машинка так завывает? Даже самый музыкальный грузовик СССР (это я про ГАЗ-53) позавидовать должен.
        Ух, ты! Какая колымага катит!!!
        Чем-то на газон пятьдесят первый похож. Но точно не он. Только передачи без хруста включаются. Так, мимо проехали. Слава богу! Хорошо, что к лесу не побежал - не успел бы, засечь могли.
        Возвращаюсь к полуторке. Скрутил обе фары, хоть одна и разбита, но отражатель может пригодиться; подобрал сумку с инструментом - свечник, баллонник, две средние отвертки, одна маленькая под шлиц, монтировка, молоток, зубило, ключей пять штук разных рожковых. Котелок из кабины. Бензобак пуст - прострелили, гады. Набрал в бутылку масла через сливное отверстие - там еще осталось немного, хотя лужа под машиной приличная.
        Олег Соджет
        Дойдя до машины, я нашел себе местечко поудобнее, чтобы видеть, что на дороге в обе стороны от нее происходит. Саня же пошел смотреть, что там еще полезного оторвать можно. Внезапно я услышал мотор.

«Что-то многовато машин для проселка, - подумал я, - медом им тут намазано, что ли?»

«Да что ж он творит-то??? - Меня аж пот прошиб, когда я увидел, что Саня, вместо того чтобы, как мы договаривались, бежать в лес, заныкался в придорожной канаве. - У меня ж всего-то пять патронов! Чем я его прикрою, если что? Ну, мать-перемать, я тебе устрою!!! Дай только живыми из этой передряги выбраться…»

«Фууух… Пронесло…» - Я высунулся из кустов и показал напарнику, что я о нем думаю, при помощи пантомимы.
        После чего вернулся на позицию и стал прикидывать, что же это проехало. Идей не возникало. «Блин, и почему я только военной техникой интересовался? А из гражданской разве что полуторку опознаю и «Виллис» с гарантией, а остальное - темный лес…» Да еще было обидно, что из-за того, что я за Саню волновался, не смог толком рассмотреть, кто же это ехал. Хотя почему-то мне показалось, что немцы…
        Увидев, что Саня закончил мародерствовать, я его знаками подозвал к себе. Когда он подошел, мы отправились в лагерь. При этом по дороге я разговаривал исключительно матом, отходя от пережитого.
        - Нет, твою налево, какого хрена ты вместо того, чтоб в лес уйти, в канаву забился??? А если б тебя засекли? У меня ж всего пять патронов было! И винтарь непристрелянный! Прибили б тебя, да и меня за компанию, это с гарантией, и гадалка не нужна!!! И на какой тебе эти фары? Света мало? Куда ты их подключать собрался? В зад?
        - Да не успел бы я до лесу добежать! Заметили б - точно всем конец. А про фару… Наш прапор в свое время говорил: «Спросят, а у меня есть…» Надо бы еще разобраться, кто это мимо нас проехал… И на чем.
        Степан

«Нагулявшись» и притащив полезное барахло, решили, наконец, познакомиться поближе.
        Ник - Змей. Имя - Сергей.
        В армии не служил. Хорошо стреляет, в том числе из незнакомого оружия. Стрелял из АКМ, СКС, «мосинки», Иж-71. Держал в руках ППШ и ДП. Хорошо управляется с ножом, но метнуть не сможет. Увлекался ролевкой, так что и мечом с копьем может пользоваться. Работает охранником.
        Ник - Соджет. Имя - Олег.
        Не служил в армии, поскольку СССР развалился несколько рановато, а в украинскую не потянуло. С четырнадцати лет вертелся возле бронетанкистов. Приходилось и на танках, и на прочих гусеничных самоходах погонять. Включая экзотику типа 2Б1
«Ока», например. В общем, учили по полной. Включая ремонт в полевой обстановке и боевые стрельбы. Есть боевой опыт: в тысяча девятьсот девяносто девятом был в Югославии добровольцем, водил «семьдесят второй», потом, когда его раздолбали, пересел на «Шилку». Может поработать снайпером, хотя опыта маловато - стрелять может, а вот с маскировкой на местности не очень. Опыт полигонный, в отличие от брони. Занимался ОСБОНом, увлекался ролевкой, так что и мечом с копьем может пользоваться.
        По профессии - ремонт и обслуживание ЭВМ. Права есть. Но не гонщик. Хотя ездить умеет. Но класс езды на тараканах покажет скорее на танке, чем на машине. Приходилось прыгать с парашютом (уже в Германии). Занимался «восточкой», но не чистой…
        С минами не знаком - не сапер. На супермена тоже не тянет. Убить может… Если знает, для чего это делать.
        Ник - Букварь. Имя - Саня.
        В армии отслужил в ПВ в России. Первый год - водитель БТР-80, на второй - при переводе в другую часть - гранатометчик РПГ-7 и кинолог по совместительству (ну не хватало людей на заставе). Чечня 2000 -02. АК, ПК - владеет нормально. АГС и НСВТ - с трудом. ЗУ-23-2 и «поднос» - знает как, но сам не пробовал, хотя вблизи видел, как и что делать.
        Растяжки ставил и снимал. Гранату в армии не бросал ВООБЩЕ!
        Список колесного транспорта, который водил - обширен и могуч. Гусеничники - ДТ-75 и С-130 (по чуть-чуть). Мото без коляски - запросто, с коляской - поворачивать боится.
        Ник - Степан. Имя - тоже Степан.
        Не служил, в войнах не участвовал. Закончил военную кафедру, специальность - хранение и ремонт боеприпасов. Имеет представление об устройстве артиллерийских и минометных взрывателей (разбирали макеты), а также многих других, до «Точки-У» включительно. Тактику и топографию забыть не успел. Стреляет - АК и ПМ, но хреново. Рукопашный - хватит, чтобы заломать обозника, но не больше. Блин, самый невезучий.
        Однако спокойное течение жизни было снова прервано.
        Ника
        То, что асфальт поднимается и бьет по морде, я испытывала на себе не один раз, но чтоб по-трезвому! Да еще и в середине дня?! Вот засада! Болели лоб, нос, а из глаз сами собой текли слезы. Я села и потерла лицо - не до крови, ну и ладно. Подняла глаза, и удержанные после падения маты все-таки вырвались громким и безудержным потоком - вокруг был лес! И даже не тот лес, что возле моего дома - лесопарк, а настоящий, нецивилизованный. Вариантов два: я умерла или перенеслась. На первый вариант можно положить с пробором - я двигаюсь, а значит - существую. Второй - более реальный. Что ж, примем его за основу.
        Для начала надо отползти с открытого пространства и оглядеться. Извечная паранойя, вбитая с отроческих времен добрым афганцем-инструктором, всегда не давала мне нормально жить. Однако сейчас, в неизвестном месте и еще более неизвестном времени она может спасти жизнь - вот такой гребаный каламбур, однако.
        В лесу раздавался топор дровосека,
        Там дровосек отгонял гомосека.
        Абсолютно идиотский стишок выдало мое подсознание. С чего бы это? Однако, да - стук топора раздавался откуда-то справа. Подсознание - форевер! Теперь бы к нему еще и парочку умных мыслей: например, встать и выяснить, откуда в лесу гомосеки. То есть дровосеки…
        Лес - место загадочное. Именно загадочное. Что за гадость такая?! Куда ни станешь, везде ветки. Учили-учили бесшумно ходить, а наука пошла… лесом. Сквозь просветы видны люди. С такого расстояния не рассмотреть, кто и какие. А ближе подходить стремно. Хотя я и в своей стандартной пятнистой куртке и темных штанах. Но в них, кроме перочинного ножа, еще аж тридцать пять гривен. Купить их, что ли? Ага, потом тебя «купят» надолго и подробно - кто, откуда, зачем? Докажи потом, что не верблюд!
        Одного я не учла. Собаку.
        Степан
        Когда Тэнгу зарычал и уставился куда-то в только ему известную точку, мне стало не по себе. Змею, по-моему, тоже. Оно понятно - чужих нам только не хватало. Предложить ему послать собаку проверить и притащить чужого сюда? А если их несколько и с оружием? А если их несколько и с оружием - то мы трупы. Вместе с собакой. Нам и одного с оружием хватит. А если нет - то и для собаки опасности нет. Видимо, Змей рассуждал примерно так же. Потому, что Тэнгу сорвался с места и исчез. Спустя некоторое время до нас донесся хруст веток, будто собака тащила что-то. Да-а-а-а. Попаданцы пошли косяками.
        Ника
        Собака и притащила меня в «дружеские» объятия мужиков.
        Судя по одежде - мы живем в одном времени! Значит, я никуда не переносилась! Ура! А в своем времени я из любой дыры вылезу! Благо опыт одиночного автостопа имелся в наличии. А еще… опа! - СВТ?! Это, однако, уже не шутки!
        - Здрасте! - вежливо поздоровалась я и поняла, что, кажется, влипла….
        - Сорок первый?! Вы серьезно?! Блин! У меня же там… - в уме автоматически стала складываться схема: меня нет - ребенка заберет моя мама - на нее отписана квартира
        - ничего, воспитает - деньги снимет со счета - ребенок знает, где лежит карточка - документы в шкафу - разберутся - однако, жаль - выжила - ребенок вырастет без меня
        - переживет - ты всегда сама хотела приключений - отгреби сполна!
        Вопросы были более-менее стандартные. Рассказала без утайки. А чего уж таить? Это там, в прошлом (или будущем), приходилось постоянно держать себя в руках, вернее, забывать…
        - Подготовка с четырнадцати лет в воздушно-десантном клубе. Двенадцать прыжков. Работаю с двух рук. Специализация - снайпер. Тактический аналитик - но без практики. Холодное оружие - любое. Включая шпаги, сабли, катаны, ну и коротким кой-чего могу. Бой в замкнутом пространстве. Рукопашка - так, начальная школа, но потом, уже сама - кекушинкай, ушу. А да, еще КМС по плаванью и недообученный боевой пловец. Если что и забыла - ну, извиняйте!
        Саня Букварь
        - Ну вот нашелся человек, который сможет командовать… наверно. А пока стоит подбить бабки.
        И, достав блокнот и ручку, начал составлять список имущества.
        Ника
        - Мужики, вы чего?! - пару матов все-таки вырвались из моих нежных женских губ. Они, что, реально хотят, чтобы я командовала? Они прикалываются?!! Примерно это я и сказала, только несколько другими словами. Я же выше замкомандира никогда не была, а президентом ФИФ я вообще была только из-за того, что в то время ни у кого не было «часу та надхнення» (времени и воодушевления) консолидировать рыцарские клубы и делать фестивали. Однако…
        - Вы что, мальчики, серьезно? - еще раз спросила я, так, на всякий случай, и, увидев уверенные кивки, только и смогла сказать: - Тоды - ой!
        Степан
        Пока ошалевшая Ника переваривала наше решение и просматривала предоставленный Саней Букварем «список личного состава», я просмотрел «список снаряжения». Список впечатлял и внушал ужас. Чем? Во-первых, полным отсутствием медикаментов. Не было НИЧЕГО. Совсем. Какой вывод напрашивался? Правильно - воду, которую принесли Змей с Тэнгу, следует прокипятить. По крайней мере, это снизит вероятность поноса. С питием тоже проблема - не из чего. Далее, продуктов у нас тоже нет. Значит, их придется менять на вещи. Одежду, часы (мои, например, они механические, с автоподзаводом), что еще - пока не знаю. Не говоря об одном котелке на шесть человек, возможных проблемах с одеждой и обувью при длительных переходах и прочая. Все это я изложил нашей теплой компании, попутно выяснив, что аптечка все-таки есть у Змея. Правда, я не ожидал такого результата…
        Сергей Олегович
        С утра, отстояв на разводе, отзвонился я Васильичу и предупредил, что немного задержусь, так как надо было в ТЭЧ зайти, забрать радиостанцию из ремонта. Сказано
        - сделано, зашел, забрал станцию, выслушал от мастера справедливые нарекания в наш адрес и обещания больше не брать ничего ремонтировать и пошел на аэродром. Там зашел на «вышку» к дежурной по связи, поболтал с ней минут пять, заглянул к связюкам и забрал три заряженных аккумулятора, мысленно поминая незлым добрым словом одного «шибко вумного товарища», спалившего на хрен наше штатное зарядное устройство. Достал КПК, включил музыку, нацепил под шапку наушники и пошел на свой объект…
        Дойдя до торца полосы, я оглянулся и увидел, что по магистральной в мою сторону катит Ан-12. Естественно, прибавил темпа, стремясь побыстрее убраться с ВПП. «Ан» тем временем свернул на рулежку, потом выехал на полосу, доехал почти до торца, развернулся и… газанул со всей пролетарской ненавистью. Поднявшаяся снежная пыль закрыла все, а когда она рассеялась… В общем, на аэродром это походило мало. Точнее, совсем никак не походило. Вокруг был лес, причем летний лес. От этого зрелища у меня челюсть безуспешно попыталась вступить в контакт с ботинками, а сигарета выпала изо рта…..

«Вот это ни… себе…!» - проскочила в голове мысль.
        Из оцепенения меня вывел холодный и мокрый собачий нос, ткнувшийся мне в руку…
        Ника
        Сидим, значит, мы с мужиками, думу думаем. Веселый треп получается. Имеем двух связистов, полтора снайпера, минера, механиков, парашютистов, боевого пловца, кинолога - классно, аж зашибись. Мужчины, конечно, сразу на технические подробности перешли - кого и как ремонтировать, за что крутить, куда двигать. Сижу, слушаю. Иногда вопросы подбрасываю.
        Разведывательно-диверсионной группой выступать - и да, и нет, получается. Да - потому что это единственный, на мой взгляд, реальный шанс получить то, что нам надо, не ввязываясь в позиционный бой (ибо он будет первым и последним - виват, герой!). Нет - потому что в основном все - нехилые теоретики, а практиков - раз, два и жопа.
        А, да, еще и жрать нечего, а о котелках вообще думать забыли - воды не вскипятишь.
        - Кстати, мальчики, сидим мы, конечно, классно, но охранение! Что, все заботы на Тэнгу? Змей, может, давайте прочешите еще раз округу?
        Степан
        Приказ нового командира выполнить не успел никто. Маму вашу за ногу!!! Он бы еще мне на голову приземлился!!! Еще и снегом швыряется. Но так или иначе, очередной современник стоял посередь лагеря и недоуменно озирался.
        Сергей Олегович
        - Мужики, это что, прикол такой? - спросил я у отплевывавшейся от снежной пыли пополам с керосиновым выхлопом компании. - Это вообще где я? Мне же на дежурство заступать надо!..

…Уяснив наконец ситуацию и выйдя из шока, я решил провести инвентаризацию имущества. Итак, в наличии было:
        - ноутбук-двухъядерник,
        - капэкашка старая,
        - две мобилы,
        - зарядка к ноутбуку,
        - мышь,
        - крэдл для КПК,
        - зарядка для телефона,
        - нож самодельный, которым я кабель разделывал обычно,
        - футляр с дисками, наушники, пробник, ручка гелевая, ключи, набор отверток
«Крафтул» (точнее, одна отвертка с кучей насадок),
        - радиостанция Р-853 и три аккумулятора к ней,
        - семисотграммовая банка с борщом,
        - большой кусок пирога с рыбой,
        - три пачки сигарет «Бонд»,
        - зажигалка одноразовая с портретом Че Гевары,
        - удостоверение и карточка Сбербанка,
        - газета бесплатных объявлений в кармане сумки,
        - восемьдесят рублей и мелочь еще в кармане,
        - синяя техничка летная, застиранная порядком, новая куртка ДМС летная, тоже синяя, футболка черная с нарисованным страшным черепом, шапка офицерская зимняя, полуботинки демисезонные, старые.
        Степан
        После знакомства и краткой ревизии имущества вновь прибывшего мы вернулись к вопросу о разведке.
        - Так, инициатива наказуема! К дороге идет тот, кто там уже был, местность, по крайней мере, уже знакомая. (Я бы сказал, какая она знакомая, но…. без матов не получается.) А товарищ Олег идет в прямо противоположную сторону со Змеем и Тэнгу. Саня и Степан - право и лево в пределах видимости, но самим не показываться. Всем другим оставаться на месте и готовить лагерь на ночь. Кстати, что у нас с костром?
        - Вот бутылочка с маслом, может пригодиться для костра, - сказал Саня.
        Я же задумался. Разведка - дело хорошее, но вот кого послать? Гонять по лесу в одиночку - хороший способ самоубийства, по крайней мере, мне так казалось. У нас же - три боеспособные пары: Змей - Тэнгу, Олег - Саня, я - Ника.
        Весело. Ну, ладно, придется говорить.
        - Вот что, мальчики и девочки. Задача начштаба - конкретизировать приказы командира. Чем он и займется. Итак, первое направление - дозор к дороге. Направление самое опасное, но и самое хлебное. Может, наших встретите, ну, или пару немцев, мимо проходящих. Потому туда - самых боеспособных. Олега с Саней. Теперь направление под углом к лагерю, в сторону против родника. Там никто не был, потому туда - вторую вооруженную пару: Тэнгу - Змей. Ну и третье направление, в сторону родника и дальше… беру на себя с Никой. Сергей останется в лагере, попытается найти что-нибудь в КВ диапазоне. Но это все, разумеется, после принятия пищи. Или «дорожники» пожуют на ходу? Кстати, Олегыч, тебе нож сильно нужен? Может, Нике отдашь.
        - Отдам. И в эфире поискать попробую, только на какой частоте искать? - ворчал он, прикручивая гарнитуру и вставляя аккумулятор. - Вроде, насколько помню, тогда, то есть сейчас, частоты другие были, да и диапазоны…
        - Ищи в районе трех-пяти мегагерц, там вроде наши. Выше десяти подниматься точно бесполезно - там одни немцы. А вот ниже - ничего сказать не могу.
        Мои «вумные» советы привели к тому, что радиостанцию Сергей выключил. Глядя на мою физиономию, он сказал:
        - Тогда аккумуляторы можно не сажать: у этой станции сотня - нижняя граница.
        Дела-а. Так, одним козырем меньше.
        После поедания скудных запасов народ засобирался на разведку. Сборы сводились к оставлению в лагере всяческих хайтековских девайсов. Как справедливо заметил Змей,
«шмотки из будущего фрицам сейчас ни к чему совершенно».
        Уже собравшаяся Ника неожиданно остановилась.
        - Да, мальчики, еще одно. Задержитесь на минутку. Наши действия при обнаружении врага или при обнаружении нас врагом. Предлагаю.
        Первое. Из тех, кто засек, - один остается контролировать, а другой (раций у нас нет, мобилы - не рабочие) сюда. Никаких свистов и криков.
        Второе. Из тех, кого обнаружат, - кричать громко и по возможности долго. Остальные стараются не ломиться на помощь, как толпа диких кабанов, а…
        Предложения принимаются, так как не знаю сама, что дальше делать. В случае «два» мы или пытаемся спасти и с девяностопроцентной гарантией ложимся рядышком, или бросаем на произвол судьбы (если они, конечно, на транспорте). Вариантов два, и оба, на хрен, плохие.
        Общее мнение высказал Саня, заметив:
        - Спасать мы пока не в состоянии, так что наплевать на самолюбие и чувство долга. В случае нападения - остальным как можно быстрее и незаметнее исчезнуть из зоны воздействия.
        А Олег добавил:
        - Если обнаруживших два-три человека и обнаружена вооруженная двойка, то можно и отбиться, если больше или двойка безоружна, пример: Степан - Ника, то это конец. Поэтому в случае попадания не просто орать, а орать сколько их, если мало, есть шанс, что отобьем. Ну а если много, то, извините, драпать ОТ лагеря. И постараться перед смертью увести погоню подальше от остальных, и, слегка подумав: - Да и Степану с Никой особо от лагеря удаляться не стоит, как невооруженной паре. И уж точно не вылезать на открытое место, в лесу хоть можно подкрасться незамеченным на удар ножа, а в поле это мало реально. И, кстати, на будущее: больше всех шансов, попав в какой-нибудь населенный пункт с немцами, выйти оттуда живым есть у меня. Все-таки пять лет в Германии прожил.
        И еще подумав, протянул Сереге найденную в машине гранату. Молча. И так понятно зачем.
        Саня Букварь
        Вот мы и снова около дороги. На этот раз отошли подальше от машины, вдруг кому приспичит в ней поковыряться. Из-за пригорка вновь раздался звук двигателя с подвыванием. На этот раз грузовиков было два. На решетке удалось заметить молнию. Е-мое! «Опель-Блиц»!
        Минут через десять проскочил еще один «Опель» с несколькими фрицами в кузове, в сопровождении мотоцикла с коляской.
        - Во разъездились! Им тут, что, автобан, что ли? Нет на них гаишников!
        Док
        День начинался как обычно. Зарулил на станцию минут за пятнадцать до начала смены, послушал последние новости, заключавшиеся в отсутствии новостей (что редко в наших палестинах), отметился у диспетчера, принял амбуланс. Экипаж был уже в сборе, мы как раз заканчивали прогонку чек-листа, когда дали вызов. На Северном Аялоне цепочка, легковушку зажало между автобусом и грузовиком.
        До Аялона дошли быстро, на самом шоссе, понятно, - пробка. Как всегда зевакам, проезжающим мимо, нужно притормозить, все рассмотреть и сфотографировать. Нет, ну какой чудак на букву «М» всобачил фотоаппараты на мобилку?
        Ушли на обочину и с включенными сиреной и мигалкой пошли к месту аварии. Там уже стояла «Шкода» дорожной полиции, но двух полисменов-таки маловато для обеспечения проезда ранним тель-авивским утром. Пока Али (водитель) разгружал машину, я выпрыгнул на асфальт и побежал к зажатой легковушке - оценить количество пострадавших. В этот момент сзади раздался визг тормозов (мотоциклам закон не писан), удар - и последнее, что я увидел, был асфальт, стремительно вставший мне навстречу.
        Очнулся я от… А интересно - что это было? Запах леса - настоящего леса, как в детстве в украинском Полесье, а не тех нескольких деревьев, которые здесь называют лесом. Приподнялся. Кстати, где это «здесь»? Где я вообще? Должен быть в центре Тель-Авива, на шоссе - там такого леса нет. Там вообще никакого леса нет! А вокруг был лес.

«Да, Олежка, картина Репина «Приплыли», - пронеслась мысль. - Только черепно-мозговой тебе и не хватало. И ведь как подробно. Полный набор глюков. Зрительно-тактильно-слуховые… Да и запах. М-да…»
        Встал. Вроде цел. Ничего не болит, в голове не шумит. Интересные дела, однако. Осмотрелся еще раз. Вокруг ни души. Лес. Достаточно тепло. Глянул на часы - хм… вообще интересно. Вроде бы у нас там было утро. А тут явно день. Что еще можно сделать? Позвонить - мысль хорошая, но - куда звонить - таких лесов в Израиле нет, это точно… В Ливане - в Ливане были, помню, - но куда там звонить? Рассуждая так, мобильник все же достал - и, тихо ругнувшись, убрал. Сети нет. У моей родной селкомовской «Нокии» нет сети - куда ж меня занесло-то?
        В голове крутились две мысли. Одна была профессионально-прозаическая: «ЧМТ. Глюки». Вторая фантастическая: «Перенос». Ну, в первом варианте делать все равно нечего, будем разрабатывать второй. Пришла еще одна мысль, голосом жюль-верновского инженера: «Остров или материк?» Усмехнулся - ну, гор не видно, будем надеяться, что материк. Что у меня в запасе? Да, в общем-то, ничего. Абидна, да… Форма - темные брюки, белая футболка с красными могендавидами «Скорой». На руках - перчатки. На всякий случай снял, мало ли, еще пригодятся. Ручка, блокнот, мобила, жгут и бинты в набедренном кармане. М-да, не густо. Одно хорошо - за ноги можно не беспокоиться при прогулке по лесу. Хорошие, еще армейские, ботинки. Все, вроде бы ничего больше нет. Узнать бы еще, где я и когда я… куда меня выкинуло… С этими мыслями я двинулся в неизвестное с не менее неизвестной полянки в незнакомом лесу. Но далеко уйти не успел - сзади раздался голос:
        - Стой! Куда идешь?

«Ну, хотя бы на русском спрашивают», - мелькнула мысль, и я решил схохмить:
        - Ша! Уже никто никуда не идет.
        Степан
        Чем хорош лес? Вообще-то многим, но в нашем теперешнем положении тем, что найти подходящих размеров дрын для использования в качестве «оружия ударного действия» проблемы не составляет. Так что я теперь «вооружен и очень опасен», правда, больше для себя.
        Делать пока вроде как нечего, можно немножко подумать о делах наших скорбных. А дела и впрямь невеселые. Нас семь человек плюс собака. Продуктов нет. Если нам на голову не свалится 157-й «Зилок» или Т-55, завтра придется идти пешком. Куда? Наверно, на восток все же. Сколько до своих - понятия не имею, но ориентироваться надо на длительный марш. Проблемы с продуктами в ближайшие пару дней, будем считать, нет. Дальше - большой вопрос. Вот когда он нарисуется - тогда и будем думать. Далее - одежда/обувь. По обуви проблем вроде быть не должно - у большинства кроссовки, у меня «сапоги с защитным носком», но сидят вроде нормально, так что стереть ноги в первый же день не грозит. Но за ногами следить надо очень внимательно. Далее, одежда и белье. Прям по Бушкову, ревизию провести и убрать все, что может натереть. Это, кстати, надо было до разведки сделать, мой прокол.
        Я понимал, что данные мысли/предложения незрелые и, очень может быть, бесполезные. Ребята, в армии служившие или имеющие опыт походов, вам накидают гораздо больше, но лучше такие, чем вопли. А вопить хотелось. И очень сильно.
        Ладно, хрен с ним. Когда совсем невмоготу станет - пойдешь и повесишься. А пока сидим и ждем, что ребята скажут.
        Сергей Олегович
        Выключил я радиостанцию и решил привести свою одежду в соответствие с сезоном. Снял и сложил в пакет теплое белье, надетое под техничкой, стащил ботинки и задумался - только сейчас до меня дошло, что обувь у меня, скажем так, не по сезону. Пока нормально, а потом ноги просто сварятся. Надо бы чего-то придумать.
        Тут вдруг послышалось нарастающее завывание авиационных моторов. Через минуту источник звука показался, это был наш истребитель типа И-16, отчаянно дравшийся против двух пар немецких самолетов. Визжали на предельных оборотах моторы, периодически раздавался рык авиапулеметов и лай пушек.
        - Блин, да что это за на… - застыл я, забыв о всякой маскировке. - Пикируй! Меняй высоту на скорость и уходи низом! - кричал я, как будто пилот мог меня слышать. Один из немцев задымил и пошел вниз. Но, несмотря на всю храбрость нашего летчика, силы были неравны, и вскоре «Ишачок» загорелся, клюнул носом и сорвался в штопор.
        - Прыгай! Да прыгай же!!! - орал я. Словно услышав мои слова, пилот вывалился из самолета и раскрыл парашют. Но немцы не дали ему никакого шанса, один из
«мессершмиттов», как я их назвал, расстрелял пилота в воздухе. Изо всех сил я кинулся к месту его падения.
        Сергей Олегович
        Подошел я к телу летчика, пощупал на всякий случай пульс на шее… Бесполезно… Мертв… Молодой парень, среднего роста, комбез летный на груди изорван и залит кровью. Полез в его внутренний карман, достал удостоверение, точнее, то, что от него осталось после попадания… Только и смог прочитать, что звали его Алексей. В планшете - карта и плитка шоколада… ТТ в кобуре новенький, еще в заводской смазке, и две обоймы к нему.
        Ника
        Нож я, конечно, взяла. А чего уж не взять, если предлагают? Супротив моего перочинного восьмилезвийного монстра - так очень даже хорошая вещь. И рукоять легла в руку так, как будто всю жизнь там и была. Лезвие прямое, с полуторной заточкой, правда, острие - не «щучка», ну, дареному коню, как говорится… Все-таки почувствовала себя более уверенно, несмотря на то что в голове конкретная каша, а ответственность легла на плечи, как первые погоны, - крепко и с размаху.
        До родника добрались быстро. Степан шел по лесу, будто в нем и родился. Аж завидно! Ладно, бум надеяться, что я тоже не грюпала, как стоненятко.
        Родник представлял собой маленькое углубление между двух деревьев. Степан присел и зачерпнул рукой прозрачную воду. Я тоже присела, чтобы не отсвечивать, но повернулась лицом в противоположную сторону. Пока один занят - другой на контроле. Оказывается, цивильная жизнь так и не смогла вытравить инстинкты, наработанные за четыре года.
        У родника Степан начал задавать вопросы и вносить предложения. Все правильно, если командир тупит, то подчиненные тут же начинают его мордой в это тыкать. Насчет разжечь костер - и сами монстрем: и в лесу, и на зимнем поле при минус десяти. Только мне его вопросы, как сквозь вату, доносятся. Стою, кручу головой, а кажется
        - вот чувствую я своими нижними девяносто шестью, - что мы не одни! А ничего не вижу!
        Степан опять что-то сказал. Я вскинула сжатый кулак: «Молчи, внимание!» - и тут самолет над головой. Второй. Третий. И выстрелы откуда-то со стороны лагеря, а потом такой крик! Мать его! Степан рванул с низкого старта к лагерю.
        - Стоять! - зашипела так, что, кажется, все окрестные змеи перепугались. - Лежать!
        Обидится, наверное, что, как собаку, одернула. Но парень выполнил команды четко. А меня прямо колотит. Знать бы еще почему.
        Через пару секунд, Степан только и успел, что оглянуться на меня, справа между деревьев замелькали фигуры. Четверо. Бегут неторопливо к нашему лагерю. Где-то метрах в десяти впереди наши прямые должны совпасть. Мы лежим удобно. Степан упал так, что как раз со стороны фрицев его скрывает куст, а я в своей пятнистой куртке с накинутым капюшоном и вовсе тут глюком работаю. Под курткой одна майка, чтоб жарко не было. Свитер оставила в лагере - как мальчишки смотрели на мой неоконченный стриптиз, вау! - однако лучше в нижнем и пятнистой куртке, чем в черном свитере.
        Степан обернулся опять. В глазах вопрос. Сам, небось, уже понял: пропустить их - и пацанам в лагере полный полярный лис. Ну почему из двух предусмотренных вариантов обязательно окажется третий?! Эх, б…!
        Бежали немцы не спеша. Трое кучно так, а четвертый чуть сбоку и сзади. И форма, кажется, чуть другая. Наверное, командир. Я же их немецкие формы и на картинке не различу, а тут… Степан уже, наверное, все вычислил, а сказать не может - услышат. Только глазами водит как сумасшедший. Короче, плохой из меня командир! Потому что хорошему за такое бы по-хорошему…
        Подняла три пальца, показала на себя и чиркнула по горлу. Потом один и на напарника и руку в кулак, будто хватаю что-то. Хотелось бы быть уверенной, что понял.
        Рванули одновременно. Мыслей никаких. Была бы хоть одна дельная мысль - лежала бы в кустах у родничка и не дергалась. А так…
        Врубилась в своих - они только начали поворачиваться. Правому нож в грудь - винтовка почти повернулась. Удар по яйцам переднему. Левой рукой дергаю у левого винтовку, подбиваю под колено, закручиваю ремень винтовки на шее - и выстрел переднему в голову. Короткий удар кулаком в висок. Все! Вот теперь можно думать.
        И первая мысль - а если Степан не справился? А если бы ты не справилась? У Степана противник шустрее и стоял дальше…
        Умница, девочка, когда ты, блин, научишься думать не через…?!..……!!!
        Степан
        Командирское шипение подействовало не хуже давешнего «командного рыка» на поляне. Рухнул как подкошенный, довольно удачно, как оказалось. Потом я буду сильно удивляться и нашему везению, и много еще чему. Но это будет СИЛЬНО потом, а тогда в голове мыслей не осталось абсолютно. Только растерянность. Вот они, немцы и… И все, капец. Оглянулся на Нику - жестами, прям будто боевик какой, объясняет что-то, вовремя, блин.
        А потом мир сжался до узенькой полоски пространства и двух человек на ней. Рывок, слишком быстро, командир, не успеваю, еще немного, немец на долю мгновения замешкался, выбирая из двух противников, и огреб. По полной. Если спросите, как я справился с тем немцем, я отвечу: не знаю. Просто через какое-то время он лежал на земле, а я пытался понять, кто это его так приложил.
        Ника
        Разревелась, как кисейная барышня. Уткнулась лицом в плечо Степана и реву. Дура, баба! Тут радоваться надо, что победили, что живы остались, а я… Степа застыл столбом и не мешает моему женскому счастью - прижаться к сильному мужскому плечу, пусть в крови, пусть ненадолго. Командир, б… Один раз в жизни так ревела, когда прошла через Мекензиевы горы ночью… а утром ревела. Точно так же.
        Распрямилась. Все. Кончила. То есть - закончилась бл…ская (бабская) пятиминутка.
        - Жив?
        Степан кивает.
        - Да не ты! Он! Отконвоируешь до лагеря? Надо собрать с этих все. Документы тоже. Форма нужна.
        Олег Соджет

«Странно, что же случилось-то у фрицев? - задумался я после того, как в течение полутора часов по лесной дороге проехали с десяток грузовиков и колонна танков. - Какого их в лес несет? Должно же этому быть логическое объяснение. Карту бы, чтоб понять, где мы и что тут есть. Да по приходу Олеговича попросить надо будет фрицев поискать рацией, мож, чего полезного скажут или промелькнет, чего они тут раскатались».
        После танков на дороге наступило некоторое затишье. И примерно с полчаса никто не ездил, но вот потом…

«Растудыть твою дивизию налево, сколько ж их?»
        По дороге гнали колонну с пленными. Пленных было навскидку сотни полторы, почти все были ранены. Конвоиров же с ними оказалось всего двадцать три человека.

«Ну, собаки, было б у меня патронов побольше, тут бы вы и легли…»
        В это время один из пленных упал, и один из конвоиров, даже не останавливаясь, его застрелил.

«Суки!!! Что ж вы творите?! Ну……… вам! Зубами рвать буду!» - взбеленился я от увиденной картины. И это вполне понятно: ведь одно дело читать о том, как это было, и совсем другое - увидеть самому.
        Прошли пленные, и на дороге снова тишина наступила.
        - Сань, - шепотом позвал я, - надо валить отсюда, пока все не окончилось для нас печально. А ну, как они еще пленных погонят? Да с собаками. Учуют они нас тут, как пить дать. Да и ребят бы похоронить. Тем более, водила нас оружием снабдил. Так что давай, пока тихо, тела в лес затянем, похороним где-нибудь и в лагерь двинемся.
        Глядя на колонну пленных, Саня только скрипнул зубами.
        - Немцы, конечно, сволочи и гады… но до чичей им, слава богу, далеко. Есть у парней шансы выжить. Сейчас тела наших в лесу похороним, и надо будет возвращаться.
        - Да, не нохчи, конечно. И шанс есть… Если по дороге не перестреляют… Хотя… Может, еще драпанут где? Конвой не то чтоб уж очень большой, а их под полторы сотни. Ладно, вытягивай тела с дороги и, пожалуй, начни с водилы - там мороки больше, а я прикрою, - сказал я.
        О-па, а это что за пепелац? Один едет, медленно. Такое впечатление, что седельный тягач, без хвоста, правда, да и седла не видно, и места под него толком нет.
        Остановился возле трупа пленного. Из кабины вылезли двое.
        - Валим их? - одними губами спросил я у Сани. - Ты пошурши слегка, пусть один к тебе пойдет. Заломать сможешь? А я второго подстрелю и к тебе на помощь…
        - Работаем, дай мне к молотку еще нож хороший на всякий случай.
        Я отдал Сане мачете, предупредив его, чтобы не колол, а рубил, и стал ждать реакции. Пошуршал Саня знатно: один из фрицев рысью побежал в сторону шума, на ходу доставая пистолет. Второй снял с плеча карабин и стал всматриваться в ту сторону, где шумели. Как только первый немец скрылся в кустах, я прицелился и выстрелил. Мимо.
        - Мать! - негромко выругался я, лихорадочно передергивая затвор. Сделал я это по привычке потому, что у той СВТ, из которой я стрелял в далеком теперь две тысячи девятом, были проблемы с досылкой второго патрона. Как потом выяснилось, с данной винтовкой я мог этого и не делать - она работала как часы, без малейших проблем.
        - Пристрелять бы винтовку сначала, а потом в бой, а не так… Спокойнее, щас я тебя достану, сученок, - продолжил я, видя, что немец меня нашел и целится.
        Второй выстрел я произвел одновременно с немцем. К счастью, он не попал. Моя же пуля вошла ему в голову, отбросив на машину. Оглядевшись по сторонам и никого не увидев, я поспешил к Сане, но моя помощь не понадобилась. Оказалось, что, почти дойдя до него, фриц услышал выстрел, обернулся. Что стало для него роковым решением. Саня момента не упустил и проломил немцу голову молотком.
        По окончании боя мы быстренько затянули в лес второго немца и обоих русских солдат, а машину загнали под деревья и замаскировали подручными средствами, не осматривая толком. Посмотрели только, нет ли в машине еще какого оружия. Увы, ничего не оказалось. Основной осмотр трофея решили сделать позже. Точнее, ночью и не вдвоем, а большей группой. Чтобы безопаснее было, благо теперь у нас еще два ствола появилось. Мне достался «маузер 98К» со штыком и полсотни патронов, которые надо было разделить на две винтовки, если они подойдут, в чем я был не уверен. Ну, если не подойдут, побегаю с 98К, а эсвэтэшку - в стратегический резерв до увеличения боезапаса. Тем более что у «маузера» штык есть, а «токаревка» без. А Сане - «вальтер» с тремя обоймами. Кроме того, у обоих немцев мы забрали их документы и форму.

«Надо будет Нику к роднику загнать - форму от крови отстирать, пока не въелась», - мелькнула у меня мысль.
        При ближайшем рассмотрении агрегатом оказался «Ганомаг-Гигант», оснащенный шестицилиндровым дизелем и шестиступенчатой коробкой передач. Он развивал скорость до сорока километров в час и мог буксировать автопоезда полной массой двадцать пять - тридцать тонн. Но что эта дура забыла в лесу, я все равно понять не мог.
        - Слышь, Сань, откуда он тут взялся? - спросил я.
        - Всем хорош тягач, с места рвет и в букс колеса на грунте срывает, и негромко работает, только места под груз совсем нет, зато в кабине не тесно… Да хрен его знает, откуда… Но порулить на таком за радость, а может, вместо багажника ММ к нему зацепим?
        - Какую ММ?
        - Да ту ММ, которую с разбитым мотором нашли, а то резкий гигант этот очень.
        - ММ? А, полуторку! А почему ММ? Она ж ГАЗ-АА, а не ММ была. Но с цеплянием идея неплохая… Только б ее до нас не прицепили, мы ж ее до ночи с дороги не стянем, попалимся, скорее всего…
        - Подожди, - сказал Саня. - Это, наверное, эвакослужба! Шла она вроде на запад. Но вот то, что они там стали… Может, ее как раз и послали эту несчастную полуторку утащить… Но все равно странно. Им танки тягать надо, а не полуторки… СТОП!!!! ТАНКИ!!! Может, где-то там подальше танк стоит, за которым этот паровоз и намылился?! Значит, так - срочно привести фашистскую форму в порядок! Как можно скорее. Надо поскорее по дороге прошвырнуться, вдруг успеем.
        - Погодь, - мысли скакали, обгоняя друг друга, - если там немецкий танк, то сломан он капитально, раз тягач погнали. Плюс там экипаж. Пять рыл, которых положить вдвоем нереально. А если, - догадка, мелькнувшая на пределе реальности, стремительно обретала плоть и кровь, - если там наш танк? Тогда может никого не быть.
        - Вот именно на наш танк я и опираюсь, - сказал Саня. - Их в это время тут много по обочинам стояло. А если фрицевский, то придется рискнуть. Тем более что их там необязательно пятеро. Если Т-I или Т-II, то поменьше. Плюс не ждут они там нас. Они-то своих ждут, так что шанс есть в обоих случаях, но я предпочитаю вариант с нашим танком…
        Саня Букварь
        Мы с Олегом в темпе переоделись. Я, потому как не знаю немецкого, сел за руль, а напарник с карабином примостился старшим машины. Осторожно вывожу «Гигант» на дорогу и направляю его вперед.
        - Да, мощности у него как у дурака махорки - вон, аж буксует при резком нажатии на газульку… Вот, кстати - пробег по спидометру менее шестисот кэмэ, бак почти полный, лампочка горит какая-то - непонятно. Ну, вроде желтая, и ладно, значит, можно ехать, потом разберемся. До чего легко руль крутится, как в легковушке, это даже не «КамАЗ», а звук похож, такой же «простуженный». Олег, а что делать, если мне вопросы задавать начнут? Я ж, кроме «хальт», «хенде-хох» и «капут», ничего не знаю. И кстати, тут на приборке бумажки какие-то под магнитом, посмотришь?
        - Говорить буду я. Твое дело баранка. И я все ж надеюсь, что говорить не придется. А бумажки посмотрим. О! Вот за что люблю фрицев, так это за порядок. Тут и куда мы едем написано, и откуда, и с чем назад вернемся. Нам, кстати, из леса выезжать надо и там еще почти пять километров отмахать.
        К счастью, нам повезло, и пока мы ехали, нас никто не остановил для проверки, хотя нас несколько раз обгоняли немецкие машины, а навстречу попалась еще одна колонна танков.
        Дорога петляла между небольшими холмами, наконец, почти в пяти километрах, в одной из ложбин мы заметили танк.
        - Глянь, Олег, двадцать шестой стоит, двухбашенный. Во, блин, а он на самом деле больше, чем казался на картинках…
        - Т-26 как Т-26, двухбашенный, пулеметный. На хрена немцы за ним тягач погнали? В музей, не иначе.
        При ближайшем рассмотрении оказалось, что у танка просто кончилось горючее, патронов к ДТ было всего около пары сотен. Зацепили мы это чудо советского танкостроения на буксир и поехали назад. Приключений по дороге не было, и мы, доехав до места и снова замаскировав в лесу тягач - теперь уже вместе с танком, пошли в лагерь. По дороге я тихонько мурлыкал себе под нос «Броня крепка и танки наши быстры…».
        Дошли до лагеря без происшествий, где я рассказал оставшимся там о том, что видели и что смогли достать. Потом я спросил, что было у них в наше отсутствие.
        Сергей Олегович
        После возвращения Степана и Ники с пленным, отпросившись у командира и выгрузив все высокотехнологичные девайсы, за исключением пачки сигарет и зажигалки (той самой, с портретом команданте Че), пошел я грибов пособирать, ибо война войной, а кушать хочется всегда. Точнее, не столько за грибами, сколько для того чтобы прийти в себя и осмыслить обстановку. Если поначалу казалось, что все это нереально и я вот-вот проснусь, то после увиденного расстрела летчика постепенно стало приходить понимание: это - настоящее. Реальная, а не киношно-компьютерная война… Побродив буквально минут десять, я увидел впереди фигуру человека, пробирающегося через лес и периодически отбивающегося от злющих лесных комаров. Потихоньку приблизился сзади и понял, что это очередной попаданец. Как понял? Да очень просто! Вряд ли какой человек в здравом уме и трезвой памяти будет разгуливать по оккупированной территории в белой футболке с красными могендавидами.
        - Стой! Куда идешь? - окликнул его я.
        - Ша! Уже никто никуда не идет! - схохмил он в ответ.
        - Приветствую очередного брата по несчастью! - сказал я, выходя из кустов. - Какими судьбами? Откуда попал, спрашивать не буду, и так уже видно…
        Док
        - Очередной? И сколько здесь таких братьев уже? - спрашиваю, а у самого в голове одна мысль: «Главное - не глюки!»
        - Седьмым будешь.
        - Два экипажа. Даже до отделения недотягиваем по штату. Ну, хоть не один - и то радость. А то, блин, думал, уже глюки пошли. А где мы? И главное - когда мы?
        - Ну, где - мы еще сами толком не поняли. А вот когда - это уяснили более-менее - конец июня сорок первого года.
        Пару минут я молчал. Попал, что называется, как кур в ощип. Блин, ну почему именно в сорок первый? Сейчас еще выяснится, что мы где-то в районе Бреста, и все, пишите письма. Вокруг вермахт, и попробуй добраться до своих. Без оружия, еды и вообще - без ничего. Охренеть. Вряд ли других закинуло с чем-то более полезным, чем меня.
        - Ну что, оклемался? - спросил сотоварищ по несчастью, представившийся Сергеем. - Пошли, грибы, что ли, поищем - жрать-то нечего…
        Да… грибы, понимаешь… Вокруг немцы, местоположение неизвестно, ни хрена вообще не известно, а у ребят проблема - жрать нечего. Нет, оно, конечно, верно: война войной, а обед по расписанию. Ну, значит, будем смотреть. Бардак, видимо, тут тот еще. Хотя - чего я критиканствую? Этот вот за продовольствием отправился, а кто-то, надеюсь, и по округе шарит, решая вопрос координат. Еще раз оглядел свою форму - да и вопрос обмундирования решать надо, а то я со своей белой рубашкой с нашитыми светоотражателями в лесу - как елка с подсветкой…
        - Грибы, говоришь? Ну, можно и за грибами, конечно, - только куда собирать будем?
        - Ну, чего-то сообразим. Не дрейфь, прорвемся.
        Грибов мы, конечно, пособирали немного - так, для видимости скорее - много ли в руках унесешь? И вернулись в лагерь. Если эту полянку можно назвать лагерем. Кстати, похоже, я не ошибся, предположив, что остальных выкинуло сюда не более готовых, чем меня. И за что нас так? Хотя ноутбуков было несколько штук, да толку от них здесь? Блин, хоть бы аптечку какую-то, что ли… И что мне стоило взять в машине перед выходом свой набор парамедика? Или дефибриллятор… Хотя нет, чего я бы с ним тут делал?.. Ничего нет. Абидна, однако.
        Ника
        Немец сначала не понял, с кем его свела судьба. Обалдело таращится на нашу одежду, ноуты, сумки, аппаратуру. Головой крутит, как пропеллер, только иногда морщится. Мальчики выложили отвертку, плоскогубцы, молоток - хотят так, чтобы без крови. А по мне - отрезать без лишних забот уши, а потом и…
        Олег, как единственный говорящий по-немецки - ему и карты в руки, - подошел, присел возле фрица. Спросил что-то. Тот, на удивление, ответил сразу. Потом вообще запел соловьем. Олег только иногда вопросы вставляет и кивает.
        Мысли так, не спеша крутятся, а ручки шаловливые тоже крутят, перебирают чисто на автомате амуницию, что мы принесли.
        - СС!
        - Что? - оборачиваются мужики.
        - СС, - повторяю я, - кинжал СС, образца тысяча девятьсот тридцать четвертого года. У него. Был….
        Вы когда-то видели, как кубики падают? А как на место становятся в обратной перемотке? Вот и у меня такие же кубики покатились. Эсэсовец говорит (поет, можно сказать) и без лишнего давления - а не должен. Бегает по лесу в сопровождении трех солдатиков пехоты - не командует СС пехотой. Одна группа на весь лес -… лысого, что одна. На звук воздушного боя бежала - рановато слишком, значит, что-то другое. Кого-то другого искали. Да, кубики - рассыпались.
        И первый вывод: останемся на месте - трупы. Вот и первый ряд….
        - Уходим, мужики… Прям сейчас и уходим. Если не уйдем, то придет лис полярный и всех покусает. У кого какие предложения? Токо быстро - у нас времени не осталось ни …!
        Олег Соджет
        - Спокойно, время есть - немного, но есть. На двое суток я б не рассчитывал, но сутки у нас есть…
        И, видя непонимающие лица, пояснил:
        - Ну, в общем, судя по тому, что нам сей фрукт поет… Мы находимся тут. А вот в то, что они тут одни, я не верю.
        После этого я снова заговорил с немцем:
        - Знаешь Курт, ты мне лапшу не вешай. Если я через минуту не услышу правду о том, что вы тут делаете и сколько вас, отдам тебя комиссару, - и показал на Доктора, - кто он, я думаю, ты и сам понял, как и то, что тебя ждет.
        В это же время доктор, решив, что я его зову, собрался подойти. Это стало, последней каплей. Курт рассказал, что на самом деле в этих лесах их рота шляется, но небольшими кучками по четыре-шесть человек. И направили их из-за той разбитой колонны, что нашли они в том направлении, куда Змей ушел. Колонну раздолбали с воздуха, а они должны были проверить состояние машин и найти тех, кто спасся после налета. Единственное, что радовало, - рации у них не оказалось, а до времени, когда они должны вернуться, у нас еще сутки. С учетом того, что пока их начнут искать и доберутся сюда, у нас было около двух дней форы. О чем я и сказал остальным.
        Док
        Ладно, думай сегодня, думай завтра, а дела накапливаются. Ребята вроде бы уже чуток в округе осмотрелись, нужно прикинуть, что нужно сделать и что возможно сделать. Да, недаром в детстве зачитывался романами Вершигоры и Медведева. Похоже, придется партизанить. За этими размышлениями не заметил, как выбрались на поляну.
        - О, нашего полку прибыло!
        А вот и компания, да еще Сергей. Где-то еще трое. Ага, вон еще один появился - надо думать, в охранении был. Присутствовала на поляне еще одна персона. И очень уж привлекательная. Да, ребята не промах - уже и пленным разжились. Шустрые. Быстрое представление: зовут Олег, сюда прибыл прямиком с берегов Средиземки. С собой из вещей - почти что и ничего, что плохо. Военный опыт? Есть, как же иначе? Срочную - в танковой бригаде АОИ, командир танка. Потом на сборах резервистов - в той же должности, но на другом танке. Ну а на гражданке парамедик - фельдшер по-советски…
        Медициной вроде бы никто из собратьев не занимался, так что эту часть забот я себе и возьму. Да и то - вряд ли мой опыт Второй Ливанской здесь сильно поможет. Там армия действовала как слаженный механизм, правда, верхи не знали, чего делать, а здесь - ни разведки, ни снабжения, о поддержке с воздуха и артиллерии лучше не вспоминать. А действия пехотного подразделения я вообще разве что на курсе молодого бойца проходил. Правда, ребята вот говорят, что «двадцать шестой» нашли, в смысле Т-26 - но это ж разве танк? Недоразумение одно - да еще с двумя башнями. Бэтээр какой-то. Только вот пехоты к нему и нет…
        Эти мысли я и изложил. Типа, а может, по-тихому пролезть? Партизанские действия - максимум, что мы сейчас потянем, да и то - мало нас, как ни крути. Но Саня справедливо заметил, что «выходить надо с техникой, средствами усиления и трофеями, тогда есть шанс, что не расформируют мотоманевренную группу. А ежели выползем пешком - в пехоту, Ваня! А учитывая реалии бытия пехотинца «начала войны»
        - это сложный способ самоубийства. И даже если переживем сорок первый каким чудом
        - ждет нас «Ржевская мясорубка» дятла Жукова… А нам оно надо? Так что выходим с техникой, причем желательно наша группа должна быть настолько эффективной, чтобы не вызывала желания «раздергать», а использовалась целиком».
        А в пехоту не хотелось - ну жуть как. Это у Конюшевского и других иже с ним все просто - попадали в прошлое всякие там спецназовцы. А я спецназ только издали наблюдал. Нет уж, бегать не хочу. Лучше уж на «тэшке» как-нибудь. Авось, и пронесет.
        Пока я обживался, парни начали немца колоть. Ну, в этом я им помочь все равно не смогу. Немецкого не знаю, да и не умею я допросы вести. Но наблюдал издалека. Немец как немец, человек вроде как… Не воспринимался он еще как враг. А потом Ника сказала про эсэсовский кинжал, что с ним взяли… Да… Всплыли в памяти картины из Яд ва-Шема и других музеев. Блин, да я ж их за одну Детскую комнату зубами рвать готов!
        Немец все упорствовал, но, видно, выражение лица у меня изменилось за этими мыслями. А тут еще тезка, ведший допрос, в мою сторону кивнул, и я чуток приблизился. Тут этого немца и пробрало. Как он затараторил… И все на меня посматривал так… Чего ему - звезды мои не нравятся? Ну, извини, козлина фашистская. Не желтые они - будь моя воля, я бы их синими изобразил - авансом, чтобы привыкали его соотечественники… Хотя, чего это меня на опознавательные знаки ВВС понесло?..
        Степан
        Сутки, ага. Мечтать не вредно. Выслушав то, что сказал Олег (караулить поставили новенького с карабином), я, наконец, смог поподробнее рассмотреть карту. Против ожидания, она оказалась почти такой же, как та, по которой нас учили. Млин, судя по плотности леса, обозначенной на карте, то, что нас не заметили, - чудо. Но сейчас это плюс - тягач пройдет без проблем.
        В ходе мозгового штурма приняли решение двигаться на тягаче навстречу Тэнгу - Змею. Черт, они же могут вообще с другой стороны зайти!!! И где их искать тогда? Придется надеяться на удачу, иначе будет много покойников. Танк - пока на буксире, но если оторвется - бросить на фиг. А колонна - это хорошо. Странно только то, что они охрану не оставили. Или не все сказал нам Курт?
        Саня, Олег и я отправились к машине. Ох, ребятам отдохнуть следует, весь день носятся. А по лесу ездить аккуратно надо. Потому и пошли втроем - от менее уставшего, пусть и неопытного, польза будет - хотя бы дорогу указывать. Потом еще и с немцем что-то делать придется. К дереву его привязать, что ли?
        Саня Букварь
        До нашей «автостоянки» добрались без приключений. Двигатель «Ганомага» завелся с полоборота. Я решил не делать резких движений и очень плавно тронул сцепку. Без пробуксовки ехать все равно не получалось. «Двадцать шестой» цеплялся за каждый пень, дергая «Гиганта». Степан пытался выбирать дорогу поровнее, но получалось плохо. Хорошо, что еще не стемнело, иначе и буксир порвать можно. Ну вот, наконец, и наш лагерь. Из-за руля я просто вывалился - устал не от тяжести, а больше оттого, что перенервничал за прочность буксира. Нет, так ехать нереально!!! Надо кого-то в «двадцать шестой» за рычаги сажать - хоть на спусках подтормаживать, а то улетим на фиг! Да и пеньки обруливать, а то я все все равно не смогу объехать! И еще в башню - на всякий пожарный!!
        Степан
        До лагеря с грехом пополам добрались. Блин, только что не просеку оставили. А все танк этот, будь он неладен. Чемодан без ручки, млять - нести тяжело, а бросить жалко.
        Хотя боевая ценность двухбашенной пулеметной машины вызывает очень серьезные сомнения.
        К нашему почетному (и весьма громкому) прибытию лагерь был свернут, а немец находился в подвешенном состоянии. Не в том смысле, что его повесили, хотя, наверное, стоило, а в том, что судьбу его решить так и не смогли. Ну нет у нас терминаторов, которые глотки безоружным режут не напрягаясь. Привязать бы его, пусть посидит, а нечем. Не проводом же.
        Змей
        Мы с Тэнгу шли по лесу, точнее, шел я, Тэнгу же носился по кустам, как бешеный электровеник. Еще бы, прогулка никак не кончается, с поводка отпустили, и даже пойманную лягушку Старший оценил, признал съедобной, но отдал песику. Наверное, не голодный. Самолеты я услышал, но услышанному не придал значения, лес густой, меня не видно, пусть себе летают. Свою ошибку я осознал позднее, когда длинная очередь хлестнула по деревьям метрах в десяти впереди нас. «Мля, так и убить могут!» - подумал я. Потом что-то большое рухнуло неподалеку в лес, но взрыва не последовало. Я решил сходить посмотреть, вдруг чего интересное найду. Это был
«мессер», отчетливо дохлый, крыльев нет, фонарь вдребезги. Пилот, однако, был на месте, совсем целый, только мертвый. Это хорошо, что целый, легче шмонать будет. Минут через пять я сообразил, как расстегнуть ремни и вытащить немца из кабины. Моей добычей стали: карта, часы, документы, сухпай и, самое главное, пистолет.
«Браунинг ХР» с тремя запасными обоймами. Больше я ничего брать не стал, самолет пусть ребята потрошат. Потом. Наличие боевого оружия придало мне храбрости, и я решил пройти дальше и поискать еще чего-нибудь. Вдруг повезет. Тэнгу бегал уже не так активно, жарко пеське в зимней шубке. Из сломанных, расщепленных кустов слегка пахнуло гарью, Тэнгу насторожился, я тоже. В кустах нашелся треснувший, слегка обугленный деревянный ящик, заполненный брусками хозяйственного мыла. Пригодится, подумал я, в крайнем случае в деревнях на жрачку поменяем. Что-то ящик уж больно добротный, как ящики из-под взрывчатки, в которых мы яблоки зимой хранили. Точно, не мыло это, а подарок для Степана. Если сообразит, как использовать - ни шнура, ни запалов нету. Интересно, откуда этот ящик прилетел? Туда и пойдем. Как я порадовался, что попал сюда с Тэнгу, иначе прошел бы мимо. В зарослях папоротника лежал красноармеец, мертвый. Документы, саперная лопатка, судя по отсутствию штыка
        - карабин и подсумок с пятью обоймами. В карабине один патрон, остальные, похоже, расстреляны. Минут через пять я сообразил, как эта штука перезаряжается. Готово, можно идти дальше. Узкая лесная дорога, скорее просека, заставленная разбитыми, частично сгоревшими грузовиками. Нашими, разумеется, к сожалению. И танк, двухбашенный Т-26. Не горелый, только без МТО, одни лохмотья брони торчат. Чем это его, интересно, бомбой? Люки открыты, внутри чисто, экипаж не обнаружен, один пулемет снят, второй разбит. Патроны, однако, выгребли не все, дюжину дисков к ДТ я подобрал. Так, Тэнгу где? Ага, вот он, метрах в десяти, возле более-менее уцелевшей машины, жрет что-то. Надеюсь, что не покойничка.
        Это были сухари, высыпавшиеся из распоротой чем-то коробки. Ладно, пусть жрет. Покойнички, впрочем, тоже были, но немного, четырнадцать человек, большинство без оружия. Добыча оказалась знатная: еще два карабина, два нагана с тридцатью патронами в общей сложности, куча обмундирования, причем летнего, сапоги, ранцы, ботинки, одеяла, шинели. Почти целый «ЗиС» с харчами, еще один с саперным имуществом, лопатами, кирками, какими-то ящиками, которые я не стал вскрывать, ибо время поджимало. В паре поврежденных ящиков были бухты какого-то шнура, кажись, бикфордова и еще какого-то. Это добро я оттащил в лес и заныкал вместе с двумя винтовками и пулеметными дисками, туда же - немного еды и прочего добра. Отволок погибших в воронку, похоже, от бомбы, забрал документы, у кого были, прикрыл одеялами. Закапывать не стал, и так припозднился, потом придем и зароем, если сможем.
        Набил два ранца едой, два одеяла туда же, браунинг. Винтовку за спину, один наган в кобуре, другой в кармане куртки, и уже собрался двигать в лагерь, поздно уже, дело к вечеру. И тут удивился сильно: я тут несколько часов, а по дороге никто не проехал и меня мародерствующего не спугнул. Объяснение нашлось быстро. Рядом протекал ручей с топкими берегами, а через ручей мост. Был. Вместо моста и части русла - яма, большая, надо заметить. Воронка, наверное. Это зрелище меня несколько успокоило, и мы с Тэнгу двинули в лагерь. Куда мы так и не добрались.
        Ника
        В результате у нас оказалось аж два чемодана без ручки. Первый - танк. Мальчишки его чуть не по запчастям разложили, излазили весь и в конце едва не перессорились, что это такое. По мне-то - главное, что ездит, а какой он - командирский или нет - до лампочки. Одно ясно - если в эту махину попадут, а мы внутри, то там внутри и останемся. Братской могилой с одной сестричкой…
        Второй чемодан тоже из разряда «на фиг нужен». Немец. Оставить низзя, а прирезать
        - рука не поднимается. Вот такая дилемма.
        Док
        Как бы то ни было, немец заговорил. После по карте прикинули - получается, мы в Белоруссии. Н-да… район тот еще. Хотя есть плюс - лесов здесь хватает. А по лесам немцы не очень любили шастать. Нет, то, что есть у них егеря, я знал, но шанс у нас определенно был. А пока что ребята собрались пригнать технику - ту самую
«тэшку» и какой-то немецкий тягач. Я порылся среди уже имевшегося оружия и, выбрав себе, заступил на караул. В смысле - в охранении лагеря остался. Ничего особенного за время моего дежурства не происходило, и в тишине Полесского леса даже не верилось, что вокруг война. Потом донесся шум мотора, я на всякий случай собрался, еще раз осмотрелся вокруг. Но обошлось - вернулись ушедшие за техникой. Впереди шел Степан, выбирая дорогу поудобнее, за ним медленно двигался тягач, тянувший на буксире Т-26.
        Тем временем лагерь практически свернули, не знали только, что с немцем делать. Но и эта проблема решилась. Вернее, ее решил Олег. Вернулся он с таким лицом… Да, мразь этот немец, но вот так вот прирезать типа безоружного… Силен тезка, я бы вряд ли смог. Силен. А может, и насмотрелся тут уже всякого - он-то здесь раньше меня оказался. Вот и вжился уже в среду.
        Потом было движение по лесу в той самой «тэшке». За время движения я уже немного обжился в башне… Экзотика, однако… расскажи мне кто-то, что я буду башню вручную крутить, маховичком - послал бы точно. Однако, глядишь ты - пришлось. А обзор из танка никудышный, однако. В лесу - так вообще. Как будто слепой. Да уж… Никогда не говори «никогда». Ребята выдвинулись вперед, проверили колонну битой техники, о которой говорил немец, на предмет отсутствия ненужных свидетелей и подогнали тягач поближе к ней. Я опять остался на стреме - типа в танке. Змей с Тэнгу отправились бродить по окрестностям - в качестве подвижной группы охраны, а остальные приступили к потрошению колонны. Все мы читали в свое время о брошенной технике в начале войны - из-за нехватки топлива или отсутствия запчастей. Вот ребята и пытались собрать все - а щоб було типа.
        Олег Соджет
        Пока народ решал, что же делать, я взял Курта и пошел в сторону леса. Немец вначале не понял, куда и зачем я его повел. Но когда мы зашли за деревья и я снял с пояса штык от маузера, до него дошло.
        - Nein! Bitte nicht. Ich will Leben… - закричал он, но после того, что я видел на дороге, мне было все равно, что он кричит…
        Степан
        Пока мы скидывали пожитки в тягач, Олег с немцем немного отошли в сторонку. Вернулся он один и с лицом… Нет, ну на фиг, не буду я его описывать. Слов не хватит.
        Двинулись, слава богу. Впереди я, с тягача Олег прикрывает. В «двадцатьшестерке» - оба Олега, остальные - в тягаче, усиленно пялятся в лес. Но Змея с Тэнгу они проворонили. Кстати, я прав оказался - шли мы в стороне от них. Кабы не пес - фиг бы встретились. А так - побеседовали, уточнили про колонну, немного перетряхнули припасы, сами встряхнулись и почапали дальше.
        Немного не доезжая до просеки, спешились. Сцепку оставили под охраной Олега и Сани. Остальные парами двинулись вперед, к колонне. Убедившись, что никого, кроме нас, нет, подогнали тягач к дороге.
        Охранять оставили Нику и Олега-новенького - он немного освоился с башней
«двадцатьшестерки». Змей с Тэнгу тоже вызвались.
        Саня Букварь
        Итак, что мы имеем? Два исправных «ЗиСа» - пятый и шестой, «Газ-АА» или ранний ММ
        - хрен пойму - с пробитым радиатором, но починить можно, если снять с разбитого. Третий «ЗиС» - неисправен, Змей не заметил дыру слева - попадание в мотор из чего-то типа полдюйма или двадцатки. Остальные - только на запчасти оптом.
        - Что унести не сможем - в негодность приведите, - посоветовал Олег. - А лучше всего все, что не возьмем с собой, собрать в машины и спалить. Чтоб враг не использовал. Только зажигайте тогда, когда мы будем готовы к движению. Подпалили, и ходу отсюда…
        - И это, народ, вы воды наберите во что-нибудь. Да хоть из радиаторов, все равно для них же и используем, - предупредил Олег.
        На машине с брезентом было три бочки и какие-то ящики, в одной, судя по запаху, бензин. Во второй бочке - масло, какое - не могу сказать, положили на «Гиганта», еще канистра - по запаху, керосин - не отдам! Это мне в дизель пойдет. В еще одной бочке - не понять что. Берем? Блин, да что ж это в бочке-то?
        Всего из всех машин и одной бочки слили топлива для полной заправки двух «ЗиСов» и танка да для полуторки две трети бака.
        Я полез под брезент вскрывать ящики, вооружившись монтировкой. Оказались там запалы к гранатам, оборонительные Ф-1 неснаряженные в двух ящиках, а в остальных - цинки с 7,62х54R, те самые винтовочные патроны, что идут для «дэпэшек», «дэтэшек»,
«максимов» и трехлинеек с СВТ.
        Вот эта находка порадовала. Очень порадовала. Нормальные запалы для гранат, а не убогие терочные немецких «колотушек» - это просто клад в умелых руках. Масса применений им сыскаться может помимо использования по назначению.
        А потом стал разбираться с имуществом саперов. Шанцевый инструмент и прочие кирки, флажки «Осторожно, мины!», четыре противотанковые мины - по две в деревянных ящиках - бикфордов и, по-видимому, детонирующий шнур, провода, детонаторы-«гильзы», срабатывающие от огнепроводного шнура… А на сладкое - еще два ящика тротила. Только не обгорелых, а целых. Чудесно, просто чудесно!
        Олег Соджет
        Пока народ рассуждал о коробках, я стал прикидывать, что и как. Выходило хреновато. Не, я, конечно, понимал, что машины нужны, но… В «тэхе» водилой я, в
«Гиганте» Саня, а вот кто поведет остальное? Это меня смущало весьма сильно, ибо я точно знал, что Ника и Змей водить не умели. Степан тоже обещался получиться, но вот времени для практики и обучения у нас-то как раз и не было. Оставались двое на три машины. И то при условии, что умеют водить.
        - Народ, проблема! - сказал я, озвучивая свои подсчеты. - У нас на один грузовик как минимум водилы нет. И это, Док, Олегыч, вы как, водить умеете? Если нет, то приехали…
        - А в чем проблема? - заметил я. - Машину на жесткую сцепку хоть к танку, хоть к
«Гиганту» и вперед. Ну, человечка посадить, чтоб подруливал куда надо. Дури в
«немце» много, пойдет хоть с двумя, хоть с тремя…
        - С двумя пройдет, - согласился я. - Правда, в этом случае танк не боевая машина. Или же та машина, что у него на прицепе, в случае боестолкновения - стопроцентный металлолом. А что делать, если ни Док, ни Олегыч не водят? К кому третий грузовик цеплять? А если ты имеешь в виду, что «Гигант» и танк, и грузовик тянет, то вообще дрова - «двадцать шестой» воевать, если что, не сможет… Его пока от обеих сцепок освободишь… Зачем заправляли тогда его? Все равно толку с него будет…
        В это время в разговор влез Саня:
        - Есть мысль! «ЗиСы» оба ко мне, а полуторку к Олегу. Если что - ее не так жалко, более ценный и хрупкий груз - в «ЗиСы», жесткая сцепка одна - «ЗиС-6» за меня, дальше на мягкой, со Змеем и Тэнгу - «пятый», Степан в полуторке - рулить на тросу. Док в башню, Ника во вторую, Сергей ко мне. Водителям прицепов только одна задача - трос не должен касаться земли НИКОГДА!
        - Этот вариант получше будет, - сказал я. - Только вы ВВ в полуторку не суйте или топливо. А то мне и без фрицев хана настанет… Что до «паровоза», может, сможем что-либо придумать, чтоб не на тросах, а на жесткой сцепке? Чтоб им только рулить надо было… Ну, а кого куда - вместе прикинем. Может, кто более интересную идею предложит по распределению личного состава.
        Пусть уж полуторка за моей «тэшкой» висит на буксире, если и Док не водит. Поставить трос подлиннее, груз негоряще-невзрывающийся разместить. А в идеале - такой трос, чтоб от простого рывка не рвался, а вот если я газану, а полуторка тормознет, не выдерживал. Если что, ее «водила» на тормоз со всей дури, а я газу - и свободен для боя. Есть у нас что в этом роде среди трофеев? Как думаешь? Или только стальные тросы?
        - Сталюги только, а вот если крюки буксирные на переднем бампере на одном болту вместо трех оставить и на хвост тебе повесить не «газон», а «шестерку» груженую, то может получиться - порвем болты, и все! И загрузить ее по самое не хочу… главное, болтов запасных не забыть.
        - Хм… Тоже вариант. И болтов действительно взять с запасом. И когда отъедем отсюда километров на несколько, надо будет попробовать это сделать. В смысле отрыв танка от «груза». Заодно и загрузку подберем. Нам ведь надо, чтоб болты только от того, что мы одновременно газ-тормоз жмем, вырывало, а не от того, что кто-то зевнул и легкий рывок получился. И в машине-то водила неопытный, мало ли что… А после каждого сброса/набора скорости болты новые ставить… Это только ими и надо кузов забивать…
        Степан
        Эта колонна нам запомнится надолго. И может очень дорого обойтись. Ночи летом короткие, а нам еще сваливать подальше от приятелей покойных эсэсовцев. Значит, идти придется днем. Млин, рискованно. Колонна у нас отечественная, прилетит
«мессер» какой и… И будут нашу колонну потрошить точно так же, только явно не наши. Но если дневной переход - риск, то оставаться на месте - самоубийство. Причем со стопроцентной гарантией и немецким качеством. Юморист, млять. Ладно, переживем.
        Другой проблемой стал транспорт. На четыре машины и танк у нас целых ТРИ нормальных водителя - Олеги и Саня. Причем второй Олег еще и с одной башней на Т-26 справляться должен. Руля чем-нибудь, ага. Змей имел некоторый опыт вождения, но для управления самостоятельно недостаточный. Вот такие пироги.
        В принципе вариант Сани мне нравился, за одним моментом. Ника говорила, что она - недообученный боевой пловец, но входят ли в это понятие навыки стрельбы из пулемета? А если нет, то в любом случае у нас одна башня на «двадцатьшестерке» не боеспособна первое время. А потом - ограниченно-боеспособна до накопления боевого опыта. А ощущать себя балластом не хочется. Нажать на спуск я смогу, смогу даже его отпустить до того, как спалю ствол, наверное. В башне ничего сложного быть не должно… Угу, ничего сложного, конечно. Сиди, не рыпайся, пока не прибили.
        Сергей Олегович
        - Блин, крайний раз так вкалывал, когда у нас дизель на объекте сломался! - сказал я, вытирая пот со лба. - А мы точно все это увезем? А то получится, как у той мартышки с орехами - и бросить жалко, и удирать надо… Читал где-то я, что обезьян так ловят в Индии или Африке. Положит охотник пустой кокос, а туда орехов насыплет. Обезьянка туда руку сунет, орехи цап! А тут и охотник… А обезьянке-то руку разжать и бросить все жадность не дает… м-дя… Вообще, я думаю, надо какую-нибудь ремлетучку поискать, а то инструментов нужных - кот наплакал, а чинить все это надо. Да и танк переделывать вроде собирались…
        Степан
        Ника, как выяснилось, с пулеметом управляется прекрасно, потому обосновалась в башне номер один (правая). Мне же досталась левая, она же башня два, и сейчас мы обживали рабочие места. Сложного, действительно, ничего не оказалась - маховичок для поворота да пулемет с упором. Ага, вот и первый необходимый навык - башню развернуть в нужную сторону. А вы попробуйте! Ладно, разберемся. Вправо-влево, влево-вправо, вправо… Вроде приноравливаюсь!
        Перезаряжать попробовал - получилось. Совсем хорошо.
        Решили танк не связывать, поэтому порядок движения получился следующим.
        Первым - Саня на «Гиганте», с «ЗиС-5» и полуторкой на буксире, чтоб немцев сразу не беспокоить. В ней Олегович, а Док - стажером - вместе с Саней. После привала Док пробует порулить вторым «ЗиСом» и меняются местами. - Змей, Олегович на обучение. И так - пока оба ездить нормально не начнут. В центре - танк, хоть немного прячется от любопытных. Второй «ЗиС», как самая скоростная машина - сзади, под управлением Дока.
        Для безопасности кроме двух скатов на морде полуторки три навесили на заднице
«пятерки» - не дай бог сильно ударить, поэтому и трос короткий - меньше разница скорости при догонялках.
        Ника
        Олег показал мне, за какие ручки крутить и куда нажимать. Вроде бы запомнила. Подергала - все правильно, кроме одного: опять попутала право и лево. Надо запомнить: лево - это там, где вторая башня. Налево крутить низзя! Вот ведь прикол
        - когда учили обеими руками пользоваться наравне, я где право-лево плохо ориентировалась, а уж когда научили… в общем, вопрос «ты какой рукой пишешь?» до сих пор вводит меня в ступор. А какой надо?
        Пулемет был незнакомого образца. А где же в сорок первом будет знакомый? Но нас инструктора учили просто: «Перед вами ряд автоматов и пулеметов - называть их все у вас мозгов не хватит! …… А теперь у вас две минуты, чтобы разобраться, где у какой модели переключатель, предохранитель и спусковой крючок. После вы должны поразить цели по очереди из всего, что перед вами». Так что на выстрел оставалось секунд по пять, а тут уж или отпускай гашетку, или полный незачет…..
        Олег, добрая душа, пошутил, что налево мне стрелять необязательно. Я тоже ему пожелала хорошей поездочки.
        Саня Букварь
        - По машинам!!! - скомандовал я.
        И добавил:
        - Олег, в башнях люки пусть не закрывают - по сторонам смотрят, я просто не смогу и вперед, и в обе стороны, а тебе даже днем с открытым почти ничего не видно.
        Тот не стал спорить с очевидным, а приказал:
        - Экипаж! Люки не закрывать. Смотреть в оба.
        - А насчет не видно мне… Очень даже видно… Метра за два от танка примерно полметра дороги вижу…
        - Иногда… Когда солнышко светит особо ярко, - добавил я со смешком.
        Змей уже погрузился в машину и, кивнув мне, как старшему, приготовился внимать науке вождения.
        Ну тронулись, помолясь! Не знаю, куда больше смотрел - вперед, по сторонам или по зеркалам, но первые полчаса скорость у нас была около пятнадцати километров в час, потом, правда, прикатались, дело пошло веселее - двадцать, а на редколесье и до двадцати пяти доходило…
        Вот и поляна за высокими рядами кустов подходящая. Стоп машины, вижу в зеркало: Олег чуть не догнал нашу «парту» - полуторку, Олег-Док вроде без проблем выдержал дистанцию.
        - Надо бы грунт проверить, здесь заночуем, - сказал я.
        Змей
        - Принято. И никаких растяжек! Тэнгу же подорвется.
        - Не подорвется, проверено, - со знанием дела сказал Саня. И добавил: - Ни одна собака не подорвалась на моей памяти, просто перешагивает он их, но обычно хозяин, ну, или проводник, замечает, но согласен - не надо растяжек.
        Олег Соджет
        Эх, блин… Отвык я от танков. И едем-то около часа всего, а руки уже устали. Правильно я сказал: часа два едем, и на ночлег. А то завтра я с управлением не справлюсь. Все же десять лет, как в последний раз за рычагами сидел. Да и не на такой колымаге тогда ехал. Помягче управлялась…
        - Наблюдать надо нормально. И где сигнал к остановке был? Мать вашу так. Заснули вы там все, что ли? А если б не успел тормознуть? - возмутился я, едва колонна остановилась.
        Посмотрев на манипуляции народа и видя, что ехать уже не будем, я вылез из танка и, поняв, что мне дежурить не надо, утопал в кузов грузовика со шмотками, здраво рассудив, что на куче тряпок спать мягче и удобнее, чем на железках или в танке.
«Ну, и правильно, что без меня подежурят - мне завтра снова ехать», - мелькнула мысль. И с этой мыслью я, так и не дождавшись ужина, заснул.
        Док
        Колонну потрошили долго. Похоже, у парней там глаза разбегаются от такого богатства. Да и то - знать бы, где упадешь, соломки подстелил бы. А тут у нас та же ситуация. Техника незнакомая, когда еще набредем на такое собрание запчастей, топлива и прочих полезностей - кто знает. Вот и загружаемся по полной. На одном грузовичке обнаружили запас обмундирования - видно, какой-то интендант вывозил имущество со склада… Ну, вообще-то, по-умному - фиг с ней, формой - ты чего пополезней грузи. Но он загрузил то, что загрузил, и для нас это было очень вовремя. В нашем-то нынешнем одеянии мы и для немцев чужие, и для красноармейцев - не свои. В общем, прибарахлились немного. А форма-то ничего. Хоть не буду светить своей белой футболкой. Правда, ботинки свои я оставил. Всяко удобнее сапог. Саня, довольно улыбаясь, сообщил о куче всякого саперного барахла, «тэшку» заправили под завязку и еще много чего, все и не перечислить. Но время поджимало, нужно было уходить от колонны как можно дальше. Немцы-то про колонну эту тоже в курсе. С водителями была запарка, на все это богатство было у нас всего три водителя и
еще двое, что, может, и смогут чего-то рулить, если потренироваться и навыки восстановить. А вот времени для этого у нас, увы, нет. Ребята мудрили чего-то со сцепками, думая, как можно утащить, потому что было два исправных «ЗиСа», одна полуторка, плюс, куда ж они денутся, Т-26 и тягач. В конце концов, мне на сегодня достался «ЗиС». И то, хоть не нужно с буксиром возиться - порву же на фиг, никогда никого не тянул. Вечерело, но оставаться возле колонны нам никак нельзя. Сколько успеем до темноты, уйти отсюда должны.
        Тронулись. Впереди рулил тягач - на случай, если на немцев наткнемся… Правда, можно наткнуться и на какую-то часть РККА, и тогда… Но вариантов не было. По-хорошему, не мешало бы впереди кого-то пустить - хоть на мотоцикле. Но где ж его взять? Двигались - если те десять-пятнадцать километров в час можно назвать движением, как по мне, так ползли, - часа два, потом стемнело, и мы, убравшись с дороги на какую-то поляну, разбили лагерь. Впрочем, разбили лагерь - это громко сказано. Загнали технику под деревья, не разжигая костра, погрызли, кто чего нашел, и, установив очередность охранения, завалились спать. Водителей от дежурства освободили, так что был шанс выспаться. Денек выдался - врагу не пожелаешь. Впечатлений горы. Руки ныли от усталости - по части управления этому
«ЗиСу» до моей «Мазды» было далеко… Хорошо еще, я в той жизни иногда брал «Пежо» у зятя - там тоже гидроусилителя не было… С этой мыслью я отключился.
        Ника
        Люблю я предутрие. Небо еще темное, но в воздухе чувствуется что-то такое, отчего спать уже не хочется. Сначала, еще до рассвета, где-то крикнет первая пичуга. За ней, едва слышно, еще одна. А потом просыпается небо. Среди деревьев еще темно, но в вышине, над самыми кромками ветвей, бледнеет. Голоса птиц сливаются в хор. Они первые, кто готов к новому дню. Для них непонятно, почему люди вторглись в их лес, почему стреляют, а затем горят большие коробки, воняющие бензином и железом.
        Лес светлеет сразу, не оставляя теней. За поляной, в низине тяжело ложится туман. И в этом тумане плывет солнце.
        Саня Букварь
        Через час движения по дороге мы, наконец, выехали из сплошной стены леса. Не знаю, может, с точки зрения авиации наше положение и ухудшилось, но зато теперь не страшно получить в борт снаряд из кустов, просто после своей службы в армии рядом с зеленкой я чувствую себя неуютно. Наезженная колея продолжала петлять между холмами и островками деревьев. За одним из пригорков я чуть не дал резко по тормозам - впереди, метрах в трехстах, на окраине дороги расположилась колонна пленных. Видимо, это были те, кого мы вчера видели вблизи первой найденной машины.
        Не доезжая метров сто до задних конвоиров, я остановился и приветственно помахал им рукой.
        - Хорошо хоть форму догадались натянуть, - буркнул Сергей, чья сейчас была очередь составлять мне компанию.
        Я вылез из машины, подошел к заднему колесу полуторки, сделал вид, что осматриваю внутреннюю шину, затем подошел к танку.
        Немцы-конвоиры заинтересованно поглядывали, большинство из них стали стягиваться в кучу и что-то говорить про нас, показывая пальцами, все чаще был слышен смех.
        - Думаю пока, как лучше: может, прогуляемся, попробуем рабов, машине колесо поменять, одолжить? Заодно оценим, что и как с конвоем? Пошли? Вопросы позадаешь?
        - сказал я в ответ на невысказанный вопрос Олега, что я задумал. И пояснил: - Отговорка - домкрат «Гиганта» под полуторку не влазит, а на русских машинах - не было.
        Олег Соджет
        - Хм… Не, не стоит. Можно влипнуть. Моя иначе думай. Ты идешь обратно в кабину, заводишь двигатель и трогаешь. Желательно с пробуксовкой и максимумом пыли. Ну, и движок погромче чтоб ревел, танк глуша. Они там и так в кучу сбились в основном. Зачем идти? А вот когда газанешь и напылишь, если выйдет, прижмись к обочине, я тебя со стороны встречки обойду. Сюрприз будет. И не спать там на пулеметах! Как я удачно Нику в правую башню загнал-то. У нее опыта побольше с пулеметом… Так что недолго им хихикать осталось.
        Саня Букварь
        - Понял, пропускаю тебя вперед и тоже иду за тобой - Сергей выцеливает фрицев, которых не достали твои, я трамбую не успевших спрыгнуть с дороги раненых или залегших. Давай, я пошел.
        Да уж тронулся я знатно! С пылью и сажей из выхлопных. И довольно резво покатил в сторону немцев, Олег пошел на обгон, его «тэшка», как мне показалось, превысила свою паспортную максималку. Хотелось увидеть, что делает Док, но из-за пыли и болтающихся на сцепке грузовиков это затруднительно.
        Олег Соджет
        Воспользовавшись полученной «дымзавесой», я обогнал «Ганомаг» и на максимальной скорости врубился в ржущую группу. Поскольку выскочил я неожиданно, группа конвойных уменьшилась на шесть человек, попавших под гусеницы. Троих отскочивших срезала Ника. На чем для нас бой, собственно, и закончился. Охреневших от увиденного немцев, не попавшихся мне и Нике, довольно бодро перебили пленные. Фрицы даже толком не сопротивлялись. Выстрелить из них не успел никто. Ну, оно-то как раз было неудивительно. Вначале-то они увидели свой тягач, из-за баранки которого вылез опять-таки свой. Потом он, тягач в смысле, тронувшись, поднял тучу пыли, из которой на них выскочил… советский танк. С которым они при всем желании ничего не могли сделать - винтовка его не возьмет, а гранат нету… А вот пленные не растерялись и прийти в себя конвою времени не дали.
        - Эй! - выглянув из люка, закричал я уже бывшим пленным. - Вы там не всех фрицев валите. Кто-то еще танк мыть должен…
        После чего я долго пытался понять, что не так. Потом до меня дошло - пленных-то на ЗАПАД гнали, а наши на ВОСТОКЕ. Это выходит - мы все время к немцам в тыл двигались?! Нет, с одной стороны, это неплохо - такого финта ушами от нас точно никто не ждал, но с другой… В Польшу я точно не собирался. Да и замешательство немцев тоже понятнее стало - наши-то на восток прорывались, а мы на запад перли.
        - Мать!!!.. и… в… на…!!! - высказал я все, что думаю о таких лоцманах. - Это кто у нас тут Сусанин? Куда нас завел??? На кой нас на запад понесло? Наши-то на востоке!
        Ника
        Короткая очередь на пять патронов меня разозлила. Гашетка оказалась менее послушной, чем я думала. Следующего немца я все-таки достала с трех патронов и тут же выцелила последнего. Вылезать и смотреть на размазанные по гусеницам трупы я не стала. Что смотреть, если и так мысленно представляешь всю картину маслом:
«наехали»?
        Наехали мы круто. Пальцы у пацанов были таким веером, что бедные пленные выстроились в ряд от одного крика Сани. «Ну, блин, если еще и этих с собой потащим, - подумала я, - то это можно вешаться». Их же надо одевать, кормить, вооружать. А где мы это все возьмем? До сих пор нам просто бешено везло. Но везение может закончиться в любую минуту, а противостоять всей гитлеровской армии
        - гнилое дело.
        Впервые с пятнадцати лет захотелось закурить. Но, во-первых, сигарет под рукой нет, а во-вторых - не курить же в танке, где вентиляция не предусмотрена ТТХ? В общем, осталась я в своей башенке…
        Саня Букварь
        После крика Олега у освобожденных случилась небольшая заминка, в результате которой перед нами оказалось три кандидата в операторов швабры и тряпки. Еще одного поднесли чуть позже и прокомментировали - дышит.
        - Давайте срочно свалим с дороги, вон, хотя бы в тот островок леса. Фарш надо тоже убрать.
        - Угу, - мрачно прокомментировал Олег, все еще не отойдя от того, куда мы ехали вместо того, куда должны были, - проще закрасить, в смысле засыпать, чем отодрать, в смысле - убрать. Так что лопаты в зубы, и зарыть на месте. И в темпе.
        - Офигеть! - выскочил из кабины Серега. - Штурмана, блин! Совсем как в песне: «Он шел на Одессу, а вышел к Херсону!» Ну и что делать будем?!
        - Погоди, мы точно на восток двигали, значит, не та группа… Считайте немцев!
        - Шестерых танком, троих пулеметом, четверо живы, итого - тринадцать, - быстро ответил Олег. - А скольких «пехота» забила?
        - Троих принесли уже, одного, вон, волокут… - прикинул я. - Да и наших меньше ста… Ну не могли немцы столько грохнуть за ночь, если цель именно расстрелять не ставилась!
        - Скорее всего на восток, в лагерь другой перегоняли, - предположил Сергей Олегович.
        - Мочь-то могли… - задумчиво протянул Олег - Но почему конвой тоже уменьшился?.. Да, группа другая, скорее всего… А направление…
        И добавил, отвечая на предположение Олеговича:
        - Это не их на восток гнали. Это мы на ЗАПАД ехали. Так моя думай. Ладно, сие даже неплохо - такого от нас не ждут. Главное теперь - правильно двигаться, а то в Польше будем… Хотя… Могу и ошибаться. А давай у «пехоты» спросим, куда их гнали, на восток или на запад?
        - Ага, я в немецкой форме пойду вопросы задавать…
        Олег, высунувшись по пояс, крикнул:
        - Народ, вас куда гнали?
        - А бог его знает, товарищ… - боец слегка замялся, ибо если спецназовский комок своим черным цветом еще как-то тянул на танковую форму, то вот звания-то моего он не знал. - Извините, не знаю вашего звания.
        - Капитан, - повысил Олег себя в звании на ступень. Ну, за десять лет по выслуге пойдет, а летеха мало что может.
        - Так вот, товарищ капитан, гнали нас куда-то на запад вроде, точнее, увы, не знаю. - Боец решил, что мы хотим найти лагерь с пленными, чтоб их, пленных, освободить.
        - Погодь, боец, так мы навстречу вам попались или догнали? Да, и представьтесь.
        - Навстречу. Нас тут на привал остановили, немцы просто отошли вперед колонны почти все…
        Док
        Утро наступило быстро. Только-только заснул, а тут уже и побудка. Пожевали чего-то, протерли глаза, и вперед, пожалуйте за баранку. Еще где-то с час рулили по лесной просеке, потом выбрались на более открытую местность.
        Дорога вилась между холмами и островками деревьев. Сразу возникло желание утопить педаль газа до упора. Вот ведь засада, наблюдать за воздухом никого не назначили. Ну, будем надеяться, что кто-то догадается. Иначе… Что иначе, подумать не успел, так как колонна резко остановилась. На всякий случай схватил свой винтарь и сиганул из машины. Осмотрелся кругом. Впереди взвилось облако пыли, затем взревел двигатель «тэшки» и раздалась очередь башенного пулемета. Затем была тишина.
        Когда добрался до головы колонны, стала ясна причина остановки. Пленные. Танк был вымазан в чем-то… ну, ясно, танк тоже оружие. Интересно, скольких передавили? В общем, догнали мы колонну пленных, получается, ну, и конвоиров, вряд ли их было много, приговорили. Не всех, правда - трое, вон, вполне себе целые, правда, немного офигевшие от быстрой смены ролей. И еще один - офицер, что ли? Правда, этого немного помяли. Ну, ничего, полежит, придет в себя. Связать, правда, надо. На всякий пожарный.
        Но что-то было не так. Как мы могли немцев догнать? Они чего - пленных на восток перегоняют?
        Подошел к танку. Ребят интересовал этот же вопрос. Олег Соджет матерился:
        - Мать!!!.. и… в… на…!!! - мощно загнул. - Это кто у нас тут Сусанин? Куда нас завел??? На кой нас на запад понесло? Наши-то на востоке!
        Да уж… герои. Получается, вчера от колонны мы в темноте на запад уходили, а сегодня с утра никто опять не сообразил глянуть, в том ли направлении идем. Да уж…
«Ну, ты и идиот, Олежка, - подумал я про себя, - хоть бы по деревьям сориентировался, где север, если уж звезд в лесу не видно. Разбаловался совсем с этими джипиэсами».
        Но нет худа без добра. Вполне себе в духе времени. То-то немцы фигеют. Еще бы - они вроде как побеждают, Красная армия отступает, а тут такое… «Вперед, в наступление». А потом ходят по Европе легенды про странных русских, которым закон не писан и воюют они не по правилам. Ну и пленных вон сколько отбили - и то доброе дело. Тут наверняка и водилы есть. Хоть отдохну немного.
        Степан
        Довольно быстро вышли на дорогу и двинулись по ней. Шли с открытыми люками, хотя на дороге этого делать, наверное, не стоило. Хотя… Спорно - с открытым люком хоть видно, куда едешь. Спустя какое-то время Саня, не подавая сигнала остановки, начал плавно притормаживать. Остановившись, он выскочил из машины, приветливо помахал кому-то рукой, после чего направился к нам. Выяснилось, что впереди колонна наших пленных и что охрана столпилась в голове ее.
        Вот и первый бой. Нервничая, закрываю люк, но… Все закончилось быстро. Немцы стояли плотно, потому с полдесятка моментом оказались под танком. Самых шустрых срезала Ника.
        Тишина, только слышно, как кого-то бьют, да Олег ругается. Люк открыл осмотреться. Зря, ох, зря. Вы когда-нибудь труп, танком перееханный, видели? Нет? Ну и слава богу. Странно, летчик не так подействовал. Поэтому в стихийно возникшей дискуссии на тему «как мы сюда попали» участие принимал пассивное. Блин, слава богу, мне это удалось.
        Установив, что мы просто вышли на другую колонну, и прикопав трупы, рванули с дороги в лес. Танк шел за пленными, поэтому я имел возможность видеть, что происходит. И мне это не сильно понравилось.
        - Олег, - крикнул я внутрь танка, - наше подкрепление нагло разбегается. Понял-понял - пусть валит, кто хочет.
        Олег Соджет
        - Ну, а теперь - стройся! - гаркнул я, и когда освобожденные бойцы построились, продолжил: - Пехота на месте, артиллеристы шаг вперед, танкисты два шага, водители три, техперсонал четыре. Прочие войска пять и уточнить, кто есть кто! Офицеры есть?
        - Нет, только красноармейцы и младшие командиры, - ответил кто-то из строя, в котором началось какое-то движение.
        - О-па, кто сказал? Ко мне! Я что, непонятно выражаюсь? - рявкнул Саня.
        Чего это он?
        Из строя вышел солдат в сапогах.
        - Красноармеец Савостин.
        Ответивший был растерян из-за того, что хоть его и спросили по-русски, но спрашивающий был в немецкой форме…
        - Это лейтенант Бондаренко. Не волнуйтесь. Форма только маскировка, не более, - успокоил я народ.
        - Так, товарищ красноармеец, вы лично уверены, что здесь нет командиров и политруков? - продолжил Саня.
        Солдат молчал, видимо, форма вводила его в смятение.
        Сергей Олегович
        Среди наших произошло какое-то шевеление, начали выходить танкисты, артиллеристы. Из водителей первым вышел пожилой мужик в замасленной форме.
        - Я водить могу! - сказал он.
        - А где служил? - поинтересовался я.
        - Да в БАО баранку крутил. Техников-то летчики с собой увезли, кого смогли, а нам, значит, самим прорываться пришлось. Вот немчура-то нас и похватала на марше. А что делать, у нас на всех три винтовки, и все, да наган у командира!
        - Ладно, как тебя по имени-отчеству? - спросил я у водителя.
        - Сергей Петрович я, Савельев, - ответил он.
        Саня Букварь
        - Олег, на минуту! - Мы отошли, оставив пленных на попечение остальных, и я очень тихо сказал: - Во-первых, слишком быстро он ответил, во-вторых, по-канцелярски, в-третьих, ты сказал - ОФИЦЕРЫ, в-четвертых, сапоги. Не слишком ли много вопросов возникает?
        - Мать! Язык мой - враг мой, - прошипел Олег. - Ладненько, авось пронесет, но надо бы поосторожней в выражениях. А что до ответившего. С сапогами вместе. Не рядовой он, зуб даю. Причем, судя по всему, из комсостава или политрук, тоже не из младших. Подпол или выше. Может, полковой комиссар, хрен его знает. Просто сныкался от врага, но вот с какой целью он это сделал? И от какого ВРАГА сныкался? Не бранденбурговец ли? - предположил он.
        - А на хрена он нужен в колонне? Командиров и комиссаров выявлять? Колоть его надо, и срочно. Остальных по желанию - на волю или с нами. А потом посмотрим, кого сколько останется. Лучше дезертиры пусть сейчас свалят, чем в бою. Да и у того немца, без сознания, погоны не плоские, а из шнура, обратил внимание?
        - Ну, в колонне диверс не нужен, а вот палиться перед кучей народа… Мог и промолчать. Хотя маловероятно. Но все равно, мутный он какой-то. С остальными, согласен, кто не захочет - пусть сам идет. Часть уже свалила, кстати. А на немца не глянул. Но раз офицер, пообщаемся, - добавил Олег со злорадной ухмылкой, - а рядовые… Танк от кишок товарищей отмоют, и в расход!
        - Может, не будем резать? Разденем да к дереву привяжем, тут вроде волки да кабанчики бывают? - предложил я. - Просто они это будут делать! И вспомни про наших десантников и окруженцев, умиравших от голода.
        - Волков подкормить, конечно, неплохо, - задумался Олег, - но… Надо, Федя, надо. А ну, как они освободиться смогут? И напоют своим, что тут куча русских шляется. Да еще и при танке… Сядет нам на загривок рота СС с парой «трешек» для усиления, что тогда?
        В этот момент подошел Степан, доложил, что сортировка закончена, и предоставил результаты.
        Саня Букварь
        - Так, что имеем: танкистов шестеро, артиллеристов двое, водителей четверо, один в гражданке, авиаторов - двое, не считая водителя, сапер один, салага, видимо - молодой, и голова неровно выбрита, пехота - сорок два, милиционер один, ну, и этот
«мутный» в придачу.
        Часть народа смылась в другую сторону и при нападении, и при бегстве с дороги.
        Ну, авиаторов с одним водителем пусть Сергей на будущее возьмет, может, что и придумают.
        С танкистами и водителями, да и с пушкарями - вместе поговорим, но потом, сначала
«мутный», потом немец, как очнется. Кстати, что с ним?
        - Живой сей герой, - отрапортовал Док - Побуцкали его немного, кто-то в приступе усердия приласкал по морде лица. Вот и имеем сотрясение мозгов. Отлежится - очнется. Только связать надо… На всякий случай. Ну, и закинуть его куда-нибудь, только укладывать лицом вниз - чтобы, если вырвет, не захлебнулся. Не то чтоб жаль фашиста, но на фига нам труп?
        - Ясно. Рядовых пока в сторонку, и не давать разговаривать между собой - по одному проверять слова будем.
        - Итого пятьдесят восемь с половиной человек. Неплохо, неплохо, - сказал Олег и добавил: - Правда, «мутный» меня смущает… Потому и с половиной, а не пятьдесят девять. Ну, танкеров мне под команду, сапера Степану, с остальными разберемся. Кто возьмет на себя пехоту? Водил по машинам. Авиаторов и артиллеристов прибережем. Вдруг пушку найдем или У-2 какой. Да и без самолета пригодятся. Не сейчас, так потом, когда выйдем. Будут нас с неба беречь. Вот куда мента? Без понятия… И что с
«мутным» делать?
        Однако сразу решение «мутной проблемы» было отложено на неопределенный срок.
        Сергей Олегович
        После того как убрались мы подальше от места, где пленных освободили, и расположились на привал, решил я сходить в кусты, подумать над жизнью… Взял газетки кусочек и пошел. Сел, подумал хорошо, и тут глаз зацепился за какую-то непонятную кучу в кустах. Штаны натянул и пошел туда, посмотреть. Подошел, смотрю
        - мотоцикл немецкий с коляской. И два трупика рядом имеются. Один пристрелен аккуратно, у второго горло от уха и до уха перерезано. Пристреленный - раздет до белья, зарезанный - в форме. Немецкой. У мотоцикла - дырка в бензобаке. Оружия нет никакого.

«Блин, по ходу кто-то из наших порезвился?» - проскочила мысль. Пошел обратно на поляну, на пути Олега встретил.
        - Пошли глянем, чего я нашел! - говорю ему.
        Увидев мотоцикл, Олег сразу же позвал Саню, как разбирающегося в этой технике. И, когда тот подошел, спросил:
        - Ну, как? Ремонтопригоден? Нам бы как дозорный самое то был бы.
        Саня Букварь
        - Мотоцикл вроде живой, шланг от карбюратора - в канистру вместо бензобака, канистру - между байком и люлькой, на подножку заднего пассажира, и привязать.
        - А дырку заклепать не сможем? - поинтересовался Олег.
        - Паять надо, - ответил я, - да и края загнутые, только выходное внутрь вправить и паять оба отверстия, так что если и брать - то со шлангом и проволокой, канистра - есть из колонны взятая, в которой керосин был.
        Выслушав наше предложение, Серега сказал:
        - По мотоциклу: пока паять нечем, надо болт, гайку, две шайбы и прокладку резиновую. Петрович как раз и займется.
        - Олегыч! - сказал Петрович. - Мы тут неподалеку, помню, машину оставили, ПАРМ-1, может, смотаемся на мотоцикле за ней? Тут минут двадцать где-то.
        - Хм… - сказал Олегыч, - а это мысль! Так, собираемся, ты доделывай мотоцикл, берем канистру бензина и едем. А ее немцы не того? Не нашли уже?
        - Нет, не должны, - ответил Петрович, заделывая пробоину в бензобаке мотоцикла. - Мы ее в овраг в лесу загнали и замаскировали там…
        - Понятно… - ответил я. - И все же интересно мне, кто ж так красиво немцев с мотоцикла уработал?..
        Поскольку возражений не последовало, Олегыч с Петровичем отправились за машиной.
        Сергей Олегович
        Молчание - знак согласия. После того как Петрович отремонтировал мотоцикл, заправили мы его, взяли с собой канистру бензина, карабин и ТТ, сели и поехали. Петрович за рулем, я в коляске. Поплутали с полчаса где-то, но, в конце концов, нашли этот овраг. Машина стояла на месте никем не тронутая. Еще минут двадцать повозились, устраняя мелкие неполадки, заправили ее, Петрович сел за руль, и покатили. Он впереди, я на мотоцикле следом… когда подъехали к поляне, первым, кого встретили, был Степан.
        - Принимай технику! - сказал я, слезая с мотоцикла.
        Степан
        Прибывшие мастерскую и мотоцикл загнали под деревья, отправили Змея с наганами и Тэнгу посмотреть, что и как в округе.
        Разговорчивый красноармеец мне не давал покоя. Ну не нравится мне он! Почему - не знаю, но не нравится. И не мне одному. Ладно, черт с ним, потом разберемся, а пока есть возможность, нужно переодеться, оставив на ногах сапоги. Они практически от теперешних не отличаются, но, уж точно, мне по ноге. А то упарился я: спецовка - хэбэ, но рубашка под ней - голая синтетика.
        Олег Соджет
        Ну, пока суд да дело, подошел я к танкистам поговорить. Заодно выяснить, кто есть кто. В результате оказалось, что из шести человек двое мехводы. Один на Т-26, а второй на Т-40 плавающем. Двое на «бэтэшках» наводчиками были. Один управлял пулеметной башней в Т-28, а последний был башнером на Т-35 в башне с сорокапяткой, и откуда он тут взялся, я не мог понять, хоть убей. Ну не было тут «тридцать пятых»…
        После разговора с освобожденными я прикинул, что мне, пожалуй, стоит переодеться, поскольку это только на первый взгляд надетое на мне можно за танковую форму принять… Из-за цвета и с перепуга. А вот если присмотреться, а народ присмотрится, как только в себя придет… С этими мыслями я пошел к машине со шмотками подбирать себе форму по размеру. Дольше всего подбирал обувь, не в кроссах же оставаться, а на мой сорок пятый найти обувку не так и просто оказалось, но повезло, нашел. Переоделся. Старые вещи в танк убрал. Чтобы и не на глазах, и под рукой. Вдруг пригодятся еще, зачем выбрасывать?
        Змей
        И пошли мы в дозор дальний. Днем я неплохо выспался в машине, да и Тэнгу засиделся, так что оба были только рады размять ноги. Бой, кстати, я спокойно проспал, поэтому чувствовал себя неловко и предпочел заняться делом. Пес шарился по кустам, выискивал что-то в зарослях папоротника и просто радовался жизни. От лагеря мы отошли довольно далеко, когда Тэнгу меня вывел на место чьей-то стоянки. Брошенная советская форма и оружие. Ого, целый «максим», ДП и МГ, две «светки» без штыков. Кто-то дезертировал. Так, три коробки с лентами, сумка с дисками, в основном пустыми, шесть барабанов к МГ, полные, мертвый политрук, лежит ничком, убит в спину, под телом наган. Еще один покойник в стороне под деревом. В петлицах две шпалы - майор. Перетащил барахло подальше и заныкал. Потом с ребятами вернусь. Еще одна просека, следы колес и гусениц на ней. Танк какой-то, фрагментарно. А вот что-то интересное - кусты, и в них пролом, явно въехал кто-то.
        - Рояль, не иначе, - сказал я и пошел посмотреть. Он, родимый. Сразу за кустами была сырая низина, и в ней стояли, основательно завязнув, две машины - Т-26 с конической башней и восьмиколесный пушечный броневик с наспех нарисованными звездами поверх крестов… Люки открыты, БК на месте, даже пулемет с зенитной турели не снят. Впрочем, понятно, почему не снят. Шесть человек - танкистов - лежали рядом с машинами. Какой-то люфтвафелевский снайпер положил пушечную очередь в танк, броню не пробил, но выскочивших из завязших машин людей посекло осколками. У одного из погибших был ППД, тоже неплохой трофей.
        - Так, Тэнгу, пошли обратно. Надо ребят порадовать.
        Я неспешно подошел к отдыхающему народу и заявил:
        - Дорогие товарищи, там, в кустах, обнаружен симфонический оркестр. Не хотите ли посмотреть?
        Олег Соджет
        Посмотреть я всегда готов, а на что? После перечисления найденного оружия я уже было раздумал куда-то идти. Стволы могли и без меня в лагерь притянуть, но тут Змей упомянул о технике, и я, как говорится, сразу сделал стойку. И, позвав с собой танкеров, собрался на осмотр возможного увеличения подвижного состава.
        - Саня, пойдешь с нами? Может, техника на ходу. Прикинешь заодно варианты, как тягач подогнать, чтоб выдернуть ее на дорогу.
        - Конечно, пойду, - отозвался Саня. - Мутного и немцев на потом, Ника, присмотри, пожалуйста.
        Док
        В общем, отбить - отбили, это хорошо, но теперь нужно было делать ноги.
        - Мужики! - крикнул Сергей, обращаясь к освобожденным бойцам. - Надо быстро отсюда убираться, пока гансы на огонек не заглянули!
        С гансами общаться сейчас не хотел никто. Нескольких солдат - раненых, судя по повязкам, когда-то белым, примостили в кузовах грузовиков, и мы резво (насколько это возможно, конечно) двинулись к ближайшему лесу. Впрочем, лесом его назвать было сложно, но с дороги нас видно не было, да и с воздуха заметить тоже не должны были.
        Разделив народ по специальностям, Олег отошел в сторону с танкистами, Сергей, порыскав в округе, наткнулся на мотоцикл, рядом с которым расположились два трупа. Интересно, кто ж их так аккуратно? На всякий случай глянул, трупики еще свежие, часов шесть, не больше, как их приговорили. А затем Сергей с одним из новых водил отправился на этом мотоцикле за какой-то хренью, называемой ПАРМ-1. Что это такое, я не имел понятия, а интересоваться времени не было. Мы на пару с Соджетом проводили первичную фильтрацию новичков - Ф.И.О, год рождения, где служил, обстоятельства пленения… По-хорошему все это записать бы надо, но с бумагой были проблемы. Проверить эти данные мы тоже не могли, но какое-то психологическое значение процедура имела. Во всяком случае, в нашем праве задавать эти вопросы народ не сомневался и - во всяком случае вслух - не возмущался. Правда, будь в этой колонне офицеры, все было бы гораздо сложнее, но нам повезло. Заодно во время этого блиц-опроса присмотрелся к раненым. Повязки были у многих, но я их не трогал
        - перевязывать все равно нечем, инструментов и лекарств все равно нет. Так что искал только что-то серьезное. Да и не хотелось, чтобы во мне видели какого-нибудь военврача. На фиг надо? Я себе придумаю занятие получше на время войны. Так что спрашивал про обстоятельства ранения, проверял, не задеты ли кости и у троих проверил пульс - слишком уж ослабшими они выглядели.
        Змей с Тэнгу тем временем опять намылились в дальний дозор. Ника беседовала с одним из новеньких, который показался ребятам подозрительным, ну и заодно присматривала за пленным.
        Вскоре вернулся Змей и с некоторым театральным эффектом сообщил об обнаруженном симфоническом оркестре в кустах неподалеку. Ну мы с Соджетом только ухмыльнулись, а вот новички удивились… Олег и Саня, взяв с собой всех танкистов и нескольких пехотинцев, пошли смотреть находку. Закончив с опросом, Степан вызвал одного солдата из новеньких, поскольку тот был вроде бы сапером, и устроил ему экзамен. Я же подошел к немцу. Что-то долго он все никак в себя не приходил.

«Да, приложился кто-то очень хорошо, - подумал я, ощупывая приличный фонарь под глазом немца. - Да и по кумполу тоже отоварили», - и нажал посильнее. Тут-то он и застонал. Ну вот, знай наших.
        - Ника, этот кадр уже очнулся, - передал я нашему командиру.
        Затем вернулся Сергей. Загадочный ПАРМ-1 оказался подвижной авиационной ремонтной мастерской на базе «ЗиС». Н-да, теперь у наших модернизаторов пойдет раздолье. Что сделают с «тэшкой», я даже не хотел думать, хотя чего уж там, хуже двухбашенного недоразумения (так я называл Т-26) не придумать.
        Сергей Олегович
        Загнали мастерскую с мотоциклом под деревья, подозвал я к себе авиаторов, стал выяснять, кто есть кто из них. С водителем понятно, а оставшиеся двое оказались авиаторами лишь номинально. Один был оружейником, второй метеорологом. Ну, с оружейником понятно, а вот с метеорологом чего делать? Пока определил их под команду Петровича, которого назначил начальником мастерской. Развернули эту самую мастерскую, и работа закипела. Во-первых, запаяли нормально бак у мотоцикла, потом занялись машинами и бронетехникой. Много в полевых условиях, конечно, не сделаешь, но хоть что-то… Вспомнив виденный по телевизору бразильский трамвай, я подкинул идею наварить на танки поручни для десанта. По бронированию было хуже, единственное, что смогли быстро сделать это по совету Петровича, - наварить на лоб и борта гусеничные траки, а где не хватило - там обвешали все мешочками с песком. Не фонтан, конечно, но хоть немного от «колотушки» защитит… Я же пошел и надел вместо футболки с клыкастым черепом обычную нательную рубаху, только рукава укоротил. Ботинки я еще раньше сменил. Разобрал и почистил «тэтэшку» покойного
летчика, зажиленную у Степана. Тут мимо Олег как раз шел, спросил я у него:
        - Олег! А что с радиостанцией делать будем? Может, получится у кого ее переделать, а то из меня радиомастер хреновый, скажем так..
        - Я не потяну. Я по компам спец, а не по рациям, так что, увы, но без меня, - отозвался он.
        - У нас слишком высокая частота, больше сотни мегагерц, - влез Степан. - Она зависит он приемного и передающего контуров, точнее - от соотношения емкость - индуктивность в этих контурах. Без замены деталей, которых нет, рация - бесполезная куча железа. Плюс там возможны заморочки с усилителями и модуляцией.
        Саня Букварь
        Собрав танкистов и несколько человек пехоты, мы с Олегом направились за Змеем. Тэнгу носился вокруг с бешеной скоростью. И откуда в нем столько энергии? Мы, перенесенцы, привыкли к грозному виду пса, а вот местные его явно опасались.
        Вот и обещанный Змеем оркестр - ну, Т-26 с конической башней и антенной - ничего неожиданного, я внутренне был готов к такому, но вот то, что стояло за ним, заставило меня вспомнить столько матерных выражений сразу, сколько я обычно использую за неделю.
        - …Четыре оси… полнолапый! Во, громадина, сколько же он весит?!.. а жрет, наверное… Это мне, наверное, «восьмидесятка» отомстила, что перешел на срочке из водителей в пассажиры… Олег! Нет слов! Я на этой хреновине до Берлина доберусь!!! Можно даже сказать, от Аргуна… Да что там Берлин!!! Я эту хреновину на ее родной завод доведу, со списком рекламаций и требованием поменять в соответствии с законом о потребителях! - распалялся я.
        Танк я оставил Олегу, а сам резво полез в броневичок. Первым делом отыскал бирку -
«Бюссинг-НАГ», что-то непроизносимое и 231.
        Влез за руль - зажигание включил, вроде все в порядке, топлива - полбака. Нажал стартер - раздались щелчки, но двигатель так и не ожил.
        Олег Соджет
        Поскольку Саня плотно занялся трофеем, я, естественно, полез в танк. А один из наводчиков - в башню.
        По его словам - кстати, представился он Иваном Костренко - орудие было в норме, даже полсотни снарядов было. И патронов к пулемету почти комплект. Визуально танк тоже в норме был, даже заправлен на три четверти. А вот заводиться не хотел, хоть ты тресни… Даже не жужжал. Я вначале уж было расстроился. Думал, движку конец, а потом обратил внимание - лампочка-то еле тлеет. Аккумулятор умер у танка. Думали ручкой завести, но ее в танке не оказалось.
        Вылез я из него с довольной мордой, как кот, что сметаны объелся.
        - Ну, Ваня, послужит еще нам этот Росинант, - довольно протянул я. - Аккумулятор поменяем, и вперед. Надеюсь, что это у него единственная проблема. Значит, надо в лагерь его тянуть.
        - Саня! - крикнул я. - Бросай броник и давай тягач сюда. И что там с броником? Порядок или труп?
        - Жить будет! Прикурим или дернем - и завестись должен. Я за «Гигантом»! - отозвался он.
        - Давай. Мы тут ждем. А с бэка у него что?
        - Полста больших и около трехсот винтовочных, - бросил он на бегу.
        Саня Букварь
        Когда я подогнал тягач, обе брони были готовы к буксировке. Олег даже оружие, найденное Змеем здесь и чуть раньше, погрузить смог.
        За руль «Гиганта» сел водитель из новеньких, я запрыгнул в НАГ, который с помощью буксира завелся с полоборота, а вот с двадцать шестым оказалось хуже - мотор сразу заводиться отказался.
        Когда мы вернулись в лагерь с нашим «уловом», все были просто шокированы таким количеством роялей. Степан даже сказал мне несколько испуганно:
        - Может, все-таки Б-4 в ПТО не надо? А то ты несколько раз шутил об этом на форуме…
        - Наверное, не стоит, - согласился я, - там снаряд слишком тяжелый, пупок развяжется…
        Саня Букварь
        Т-26 дотащили на буксире, не завелся, гад! Даже с буксировкой! Хотя чихал и хрюкал исправно, даже пару раз вроде начинал работать на несколько секунд.
        - Блин. Не в батарейке дело! И бензин вроде поступает… Может, свечи проверить? И почистить.
        Поменяли мы на «двадцать шестом» батарею, а он все равно не заводится, хоть и фырчит, а без толку.
        - Не, тут не в свечах дело… - пробурчал Олег. - О! - вспомнил я о том, что он бензиновый. - Может, у него карбюратор забит? Или с топливом что не так? Может, грязноватого залили?..
        Полез я проверять - так и есть. Чистить надо по полной - какой-то умник в бак сахару сыпанул, вот он и не заводится.
        Ника
        Разговаривать по душам у меня всегда получалось плохо. Тем более с незнакомыми людьми. Этот издерганный мутный тип все норовил порасспрашивать меня. И все норовил куснуть: мол, женщина, а мужики слушаются - нужно наоборот. Ну, я ему по доброте душевной и объяснила насчет лишней головки, которая иногда мешает… особенно некоторым и особенно думать. Обиделся. Это в наше распиздяйское время такое скажешь - глазом не поведут, пропустят мимо ушей. А тогда… Однако не рассчитала.
        Остальные солдатики тоже косились исправно, но рот лишний раз не открывали.
        Я сначала пыталась намекнуть парням, что много людей в диверсионной работе - это так же плохо, как и мало. Но они авторитетно заявили, что освобожденных гнать никто не собирается, а рейды по тылам с техникой - это тема новая. Я лично про такое не читала, а тем более - никогда не делала. Но все бывает впервые. Особенно перемещение…
        Форму я надевать не стала. С моей стороны - это конкретная глупость. Мало того, что форма, как на подбор, мужская, так еще и, наверно, неудобная. Надела только гольф, чтобы майкой народ не пугать, и скинула куртку, ибо жарко. За пояс сзади - ТТ, а «вальтер» - в кобуру справа. ТТ без предохранителя - можно и с левой руки стрелять. Удобный он до чертиков.
        Олег Соджет
        После ковыряния с техникой, где мне пришлось вспомнить немало из того, что я знал о танках, пока народ с «мутным» общался, ко мне Ваня подошел и ненавязчиво так говорит:
        - Товарищ капитан, а ведь вы не совсем капитан-то. Знания у вас специфические.
        - Догадался? - спросил я. - Военинженер второго ранга я. Просто пока капитаном зови. Быстрее это. А то случись что, ты мое звание пока выговоришь, поздно будет…
        Саня Букварь
        Я разбирался с броником, когда в стороне, не подходя близко, остановился один из танкистов и кашлянул.
        - Что случилось, боец?
        - Товарищ командир! Ну не хочет он заводиться! Мы уже и карбюратор промыли, и свечи почистили…
        - Пойдем, зажигание, что ли, покрутим… - отозвался я, - знать бы, куда крутить.
        Мы дошли до танка, вокруг которого суетились несколько пехотинцев, наводя маскировку. Что удивительно, они не мешали копавшимся в танке.
        - Провода свечные целы? - задал я первый вопрос.
        - Так точно.
        - Тогда, наверное, угол сбился. Какой порядок работы цилиндров? Давайте первый в верхнюю мертвую точку.
        - Товарищ лейтенант, - вдруг распрямился один из танкистов, - тут провода на двух цилиндрах местами переставлены! Если б вы не вспомнили про порядок работы, никто б не заметил, бросить бы пришлось…
        Да уж, я-то про порядок по другому поводу думал, но этого парня надо запомнить - далеко пойти может, если не убьют.
        Док
        Почти одновременно с Сергеем прибежал Саня с несколькими пехотинцами. Правда, деталей об оркестре у него не добились. Усмехнувшись и пообещав самый баянистый из всех возможных баянов, они укатили на тягаче. Степан между тем экспроприировал еще и мента в саперы и выставил охранение. Увы, практически безоружных - на всех оружия элементарно не хватало - с приказом в случае чего без геройств, по-тихому уходить к лагерю.
        А затем послышался шум мотора тягача, и мы ахнули. Потому что кроме еще одного Т-26, на этот раз нормального танкового вида, с одной башней и орудием, к нам приближался… Ну, как этот колесный БТР называется, я не знаю, но выглядит он впечатляюще. То, что надо для разведки и передового дозора! Правда, поверх креста у него была изображена звезда, но ее и затереть можно. Да уж, вот это, что называется, повезло. Пока все сгрудились вокруг нового «двадцать шестого», я полез посмотреть на внутренности нового бэтээра. Да, любят немцы удобства! Конечно, до
«Пумы» или «Ахзарита» недотягивает, но по сравнению с Т-26 - небо и земля! Порылся немного еще внутри и обнаружил даже банку краски - так что чем звезду затереть имеем. Правда, вот белой краски - навести заново крест, я не обнаружил… ну, хрен с ней, грязью замажем, кто там разглядит - есть крест или нет. В конце концов, мы в России или где? А любой немец знает, что в России много грязи на дорогах. Да никакому встречному немцу в голову не придет, что БТР захвачен.
        Размышляя подобным образом, я вылез из «немца» и, подозвав двух незанятых парней из новеньких, поставил им боевую задачу по перекраске машины. Народ все крутился вокруг нового «двадцать шестого», пытаясь сообразить, что не так с его движком, который упрямо не хотел заводиться. Несколько человек уже натягивали над ним масксеть. «Ну, правильно, о маскировке забывать нельзя», - подумал я и оглянулся, подыскивая себе занятие. Да вроде бы все при делах. Олег, Сергей и Санек занимаются с танком, вместе с кучей новичков из команды Олега (танкисты), водилы тоже там… Двое из команды Степана возятся с саперным имуществом, молодой что-то говорит, мент слушает… Сам Степан отдыхает, вернувшись из охранения…
        Так, а это что такое? Тот самый подозрительный рядовой из новых, единственный из всей колонны умудрившийся не потерять сапоги, налетел на двоих перекрашивающих
«моего» «немца» и пытается вырвать банку с краской, которой уже замазали почти всю звезду. Аккуратно, кстати, замазали.
        - Что здесь происходит, товарищи бойцы? - спросил я, приблизившись.
        - Товарищ старший лейтенант, да вот налетел этот… - сказал было один из солдат.
        - Да как вы смеете закрашивать опознавательные знаки Красной армии?! Под трибунал пойдете, старший лейтенант! - повернулся ко мне непонятный рядовой.
        - И с каких это пор красноармеец угрожает трибуналом командиру Красной армии? - спросил я «рядового». На поляне мертвая тишина.
        - Я не красноармеец, к вашему сведению. Я полковой комиссар Шульгин из штаба ЗапОВО. И с этого момента я принимаю командование этим отрядом!
        Круто!
        - Потрудитесь объяснить, что вы делали в колонне пленных среди красноармейцев? Где ваша форма и документы? - спросил я. Хотя какая на хрен разница, что он скажет? Выбросил он документы или сжег. От формы избавиться тоже не проблема. Только сапоги вот оставил. Впадлу ему было босиком…
        - Вяжем его, парни! Провокатор это и диверсант! - проорал Саня и бросился на
«комиссара», но добежать не успел, я при помощи одного из маляров уже свалил
«мутного».
        Ника
        - Товарищ прав! - начала я, осторожно подходя к взъерошенным мужикам. - Он ведь добра всем хочет? Правда, товарищ комиссар? А добро, как известно, выражается в том, чтобы нарисовать красные звезды везде, где надо и где не надо тоже, и под фанфары дружными колоннами пойти в плен к фашистам! А там можно и скосить под рядового, до поры до времени - это называется военной хитростью. А то же самое, но без его ведома - предательством Родины…
        - Я комиссар Красной армии, а вы - пособники фашистов! Это вас надо под расстрел.
        - Командование Красной армии, наверное, дает разные приказы комиссарам и красноармейцам. Красноармейцам - сражаться с гитлеровской Германией, вторгнувшейся на территорию Советского Союза, а комиссарам - всячески способствовать немцам?
        - Ты, женщина! Что за бред ты несешь? Я выполняю свой долг перед Родиной!
        - Абсолютно верно выполняешь! - Я даже кивнула, глядя, как солдаты столпились вокруг полянки и внимают нам. - Сейчас ты хотел взять командование подразделением, о целях и задачах которого ты не имеешь ни малейшего понятия. И следующий же твой приказ выведет эту часть под огонь фашистов. А уж звезды на немецкой технике их очень впечатлят. Тут даже в плен брать не будут! Расстреляют не глядя. Ты этого добивался?! - внезапно заорала я. - Сколько колонн ты уже подвел под расстрел? Почему скрывался среди красноармейцев?! Где ТВОИ «шпалы»?
        - Я… я… - перепугался «мутный». - Я еще…
        - Еще?! Еще никого? Чей приказ выполнял?!
        - Родины! - закричал тот в ответ.
        - Где же твоя родина? Там или здесь? Ты уже снял с себя ЕЕ знаки! И ты говоришь про Родину?
        - У меня выбора не было…
        - Выбора? Быть расстрелянным самому или привести под расстрел других? И ты выбрал жизнь? Ты купил ее ценой жизни этих мальчишек? Или наших жизней?
        Я краем глаза увидела, как начали отворачиваться солдаты. Мои мужики нагло ухмылялись. Ну все, репутация у комиссара ни к черту. Можно дальше и не колоть. И так стоит на коленях, чуть ли не плачет.
        - Пожалуйста, не расстреливайте меня. Я искуплю… Я жить хочу…
        Мужчины, стоящие на коленях в соплях и слезах, вызывают у меня инстинктивное чувство брезгливости.
        - Можете выносить приговор, - тихонько сказала я Сане, - проблем уже не будет…
        Змей
        Мы с Тэнгу продолжали наматывать круги вокруг лагеря - задачу-то нам никто не отменил. Мы как раз вышли по нашим следам к дороге, когда пес насторожился. Я прислушался, с дороги послышались голоса. Тихо и аккуратно мы просочились на опушку. Мля! На дороге из нескольких грузовиков выпрыгивали немцы, не меньше сотни. Одно хорошо, из тяжелого оружия только пулеметы, штук шесть. Быстро отползти, и бегом в лагерь. Вбежав в лагерь, я рванул к Нике.
        - Немцы! Около сотни, при пулеметах. Собак нет. Разворачиваются на дороге.
        Док
        И тут из леса выскочил наш вечный патрульный. В смысле Змей. С Тэнгу, конечно, куда ж они друг без друга?
        - Немцы! Около сотни, при пулеметах. Собак нет. Разворачиваются на дороге!
        Первым среагировал Саня:
        - В ру-у-ужье-о-о!!!!!!! - проорал он. - Танкеры - к капитану. Ты, - ткнув в ближайшего водилу, - со мной в броневик, Степан, Сергей, Ника - вооружайте народ и кладите в цепь!
        Так, понятно, я типа сам должен придумать, чем себя занять. Хотя - что тут думать? Броня вся укомплектована под завязку. Олег на пушечном «двадцать шестом», Саня в бэтээре, пулеметный - с местным экипажем. Мелькнула мысль высадить кого-то из пулеметного, но не дело - они ж в пехоте вообще работать не могут, зря погибнут. Схватил МГ, сумку с запасными коробами и несколько гранат и кинулся в лес. Немцы идут с дороги, около ста человек, так что я попытался уйти немного в сторону, чтобы иметь возможность бить во фланг цепи. Помню, Змей что-то говорил про густой кустарник на полпути от дороги. Туда я и направился. Чуть левее меня мелькнул Тэнгу. Пригляделся - ага, вон и Змей залег. Что у него с собой в плане оружия, я не знаю, но всяко не с пустыми руками. Если что - прикроет, пока я МГ перезаряжать буду. Броня ушла с поляны вслед за пехотой. Ну, будем надеяться, что танков у немцев с собой нет, и это просто очередное прочесывание леса, а не по нашу душу. Ибо если да, то немцев никак не сотня, а побольше…
        Змей
        Прихватив пару «лимонок», я побежал в лес. Пока круги наматывал, присмотрел я там хорошую позицию - прогалина между деревьями и густой кустарник. Наверняка там кто-нибудь засядет, скорее всего пулеметчики. А место, с которого эти кустики просматриваются, я займу. Вот и повеселимся. В нужном месте залечь я успел, прежде чем немецкая цепь миновала прогалину. Но в кусты воткнули не пулемет - противотанковую пушку.

«Угу, если это не песец, то песец уже выехал. И в кустах замаскировался», - подумал я.
        - До пушки метров сорок, гранату я не докину. Из оружия у меня карабин и два
«нагана», с «браунингом» я разобраться не успел. Плохо дело, - в щеку мне ткнулся носом Тэнгу. - Да и еще ты у меня есть. Страшная и ужасная азиатская овчарка. Ладно, ввяжемся в бой, а там посмотрим.
        Степан
        Весело живем!!! Сначала приволокли передвижную мастерскую, потом бронемашины, потом выловили самого настоящего вредителя. А как прикажете называть такого
«комиссара»? Вредитель он и есть!
        А потом пришли немцы. Откуда? Мать!!!
        - Олег, стой, - изловить танкиста за рукав, - это за нами, дезертиры, мать их, навели или их разведку проворонили - не знаю, но не лезь в прогалину. Там что-то противотанковое.
        Так, а теперь надо организовать цепь. Э-э-эх, оружия нет, а то можно было бы как учили… Учили, ага, как же… Потом!!!
        - Олегыч! - Так, чем это он занят?
        - Офицера оставь!!! И за тылом присмотри, мало ли что.
        Так, теперь обратно в цепь, поглядеть, что деется.
        Сергей Олегович
        Пробуждение не из приятных вышло… Все-таки решили немцы в гости заглянуть… Побежал я к своим подопечным, в темпе, с матами и шипением (орать нельзя!) свернули мастерскую, вооружились до зубов… моим ТТ на четверых, приготовились к обороне…
        Заняли мы с мужиками оборону, я с «тэтэшником», остальные кто с чем, кто с топором, кто с ломиком. И тут словно по голове стукнуло: «Вещи! Блин!!! Если гансы с тыла обойдут или еще чего… бл… Писеееец!!!»
        Рванул я к саперной машине, добыл оттуда пару шашек четырехсотграммовых, гранату заодно где-то накопытил. Стащил все вещи наши в ПАРМ, прикрутил шашки к гранате, откусил у нее скобу предохранительную кусачками (откуда только и силы взялись!). Пару канистр бензина заодно прихватил, заложил конструкцию эту к вещам, там же бензин поставил рядом и баллон кислородный положил. Подозвал Петровича и говорю ему:
        - Слушай внимательно, Петрович. Дело такое. Если все пойдет х…во, точнее, очень х… во, ну, ты понял, да? Короче, надо все это подорвать, чтоб фрицам не досталось. Веревку я вывел, тебе только дернуть за нее надо, если что. Понял меня? Но это если меня убьют, а ты один останешься, понятно?
        - Понял, что ж не понять, - ответил Петрович. - Сделаем все в лучшем виде!
        - Ну, надеюсь, все это ненужным будет, - сказал я. - Но, знаешь, береженого и бог бережет!
        - А небереженого - конвой стережет, - ответил Петрович, и все засмеялись.
        Бой тем временем разгорался, слышен был мерный рокот «максима», злобный рык МГ, гулкие выхлопы наших и немецких винтовок.
        Проверил я пленных, сидят смирно. А чего б не сидеть смирно, когда связаны? Блин… надо от этого балласта избавляться… чччееерррт… неохота как… Подозвал бойца я одного и говорю ему:
        - Найди-ка мне мешки какие-нибудь ненужные или тряпки куски большие, или… во! Старые рубахи нательные давай тащи сюда! Бегом!!!
        Прибежал боец, приволок рубахи нательные, несколько штук, отдал мне. Хотел уже уйти, остановил его я.
        - Так, ты… и ты вот, - ткнул в другого бойца. - Слушайте внимательно. Сейчас ты берешь фрицев по очереди, ставишь на колени. Ты! - второму бойцу говорю. - По команде накидываешь рубаху фрицу на голову. Потом можете зажмуриться. Дальше повторяем по команде. Всем понятно?
        - П-пон-нятн-но… - До бойца дошло, чем я сейчас заниматься буду. - Товарищ командир, а может, их просто связать и оставить?
        - Не выйдет! - поясняю ему. - Развяжутся они рано или поздно и побегут ябедничать, как мы их обидели… А оно нам надо? Правильно, не надо… Все, пошли! Да, еще! Рты немцам позатыкайте!
        Пошли мы… Немцы как почуяли, что не подарки мы им дарить будем… Взяли бойцы первого, поставили на колени… Мычит, скотина, извивается… А у меня все лицо того летчика перед глазами, с таким детским недоумением на нем, навеки застывшим… Накинули рубаху фрицу на голову, ТТ у меня готов уже… только покраснела рубаха сразу… Следующий… тьфу! А воняет-то как! Обосрался, скот! И тебе пилюльку в затылок… Краем глаза вижу, кто-то из наших, попаданцев, бежит, не отвлекаемся, продолжаем процедуры…
        Слышу, Степан кричит. «Офицера оставь!» Вовремя он, а то еще минута, и все, уже готов он был, голова замотана уже, на коленях стоит…
        - Уберите эту… падаль… - бойцам говорю.
        Офицерик аж сознание потерял от счастья…
        - За тылом следите! - бойцам говорю, а самого аж трясет… Хоть и не видел лиц этих фрицев, но все равно… Петрович, молодец, сразу сообразил, налил кружку шнапса, чуть не силком выпить заставил… фу, мерзость какая! И как это немцы пьют?
        - Повезло этой твари! - на офицера немецкого киваю. - А вот летчику нашему такие же гады не дали шанса никакого…
        Олег Соджет
        Степу с Никой я из танка выгрузил, поскольку шесть танкеров для двух «двадцать шестых» было достаточно.
        - Значит, так, ребята, - начал я, - «двадцать шестой» орудийный оттянуть за пехоту. Пулемет с него снять. Сам танк замаскировать, чтоб не заметили. Двое в него - один стреляет из орудия, второй говорит, куда. Пулеметник тоже спрятать. Как фрицы полезут в атаку, будем бить. До этого не демаскировать позиции. Поведет Володя. Он эти машины знает. Я - общее командование бронетанковой группой. И без геройства! Врагов бить, но без смертей мне! Вопросы?
        - Никак нет! - гаркнул строй.
        - Но «двадцать шестой», скорее всего, на ходу, - добавил Иван, - мы ж его перебрали весь.
        - Тогда - по местам! - скомандовал я. - Но с танка пулемет не снимать. И в нем я пойду с Иваном и… - тут я призадумался.
        - Разрешите мне? Сержант Владимир Конев, - вызвался один.
        - Давай, - согласился я, - и действовать будем иначе. Пулеметный отойдет метров на сто за пехоту и по дуге зайдет фрицам в правый фланг. Когда они увязнут в нашей пехоте, ударите вдоль их линии. А мы на пушечном пойдем с другого фланга с прицелом выйти к дороге. Мало ли что - вдруг танки принесет. Без нас могут и не справиться с ними.
        Да, не зря мы столько с этим танком возились - завелся моментально. Вторая машина уже скрылась в лесу, и мы двинулись следом.
        Ника
        С первого момента, как Олег принял командование на себя, я даже порадовалась. Мальчишки как-то сразу разобрались, кому что делать, и начали быстро расползаться. Док со Змеем намылились в лес. Я тоже решила немного посвоевольничать.
        - Олег, я немного в стороне буду.
        Он кивнул. Накинула на себя свою неизменную курточку, взяла две дополнительные обоймы к пистолетам, «мосинку» и ушла. В лес. Единственное, что я умею неплохо - это работать на опережение, но в данном случае такая тактика не годилась. А вот оставленные у дороги машины и охранение - очень уж лакомый кусочек. Тем более, они остались на открытом месте, вряд ли кто-то сможет к ним подойти. А я рискну.
        Саня Букварь
        - Газу, только не прямо, левее бери, чтоб на край чуть в стороне от немцев выйти… Осторожно…! Пень…! Если ты мне мосты вырвешь, на горбу этот гроб в Берлин понесешь! Стоп! Сидим тихо, пока немцы не отойдут подальше от машин. Немецкая цепь скрылась в деревьях.
        - Вперед! Давай к грузовикам - отрежем фрицам отход…
        К моему удивлению, оставшееся у машин охранение не открыло стрельбу раньше нас.
        Олег Соджет
        Услышав стрельбу, ознаменовавшую начало боя, я помахал соседу, чтобы он начинал выдвижение во фланг противника и прошелся вдоль их строя. После чего тронулся с места сам. Бой усиливался. В дело вступили пулеметы.
        - Немцы справа! - крикнул наводчик.
        - Осколочным!
        - Есть осколочным!
        - Огонь!
        Орудие громыхнуло, выплевывая снаряд. А по броне забарабанили пули. В ответ заговорил и наш пулемет.
        - Пулемет где? Видишь его?
        - Да.
        - По пулемету осколочным!
        - Есть!
        Пушка рявкнула второй раз, а мы оказались за немецкими порядками, пройдя их по флангу.
        - Смотреть в оба! Мы без прикрытия! Как бы не сожгли, - крикнул я, начав пятиться к пехоте.
        Второй танк, выйдя на расстояние огня, начал курсировать за нашей пехотой, периодически стреляя из пулеметов. Но вперед не пошел, опасаясь гранат, которыми его могли накормить без пехотной защиты. Видимость-то в лесу не очень.
        Когда я об этом услышал, то вначале удивился, что он не стал идти дальше, как говорили, а потом понял - его командир, как и я, боится в кустах машину потерять, вот и осторожничает.
        - Ну и правильно! - сказал я в ответ на то, что он стоит. - Любой план не выдерживает столкновения с противником. А разумная осторожность не повредит никогда.
        Была только одна проблемка - из пятидесяти снарядов, что мы в танке нашли, сорок были бронебойными. А это значило, что у нас восемь снарядов осталось для боя. Если, конечно, ничего бронированного не появится у фрицев. А бить такими снарядами по пехтуре бессмысленно.
        - Беречь снаряды, - приказал я, - стрелять только по пулеметам и скоплениям пехоты. На одиночек не размениваться.
        Док
        Немцы шли довольно шумно, не таясь. Слышна была немецкая речь - эх, жаль, не понимаю ничего. И говорила же мне бабушка - учи идиш, так нет, дурень, как же это я буду учить смесь немецкого с английским… Но если не таятся - значит, не знают, что мы здесь. Это есть гуд. Тем больнее будет сюрприз.
        Кто отдал приказ на открытие огня, я не знаю. А может, и не отдавал никто, а у кого-то нервы не выдержали, но лес взорвался стрельбой. Я молчал, выжидая, пока немцы приблизятся еще чуть-чуть. А главное - где немецкие пулеметы? Желательно хоть те, что поближе ко мне, убрать сразу. Наконец «заговорил» «максим». «Пора, что ли? Эх, неохота, братцы!» - мелькнула мысль. Было непривычно и жутковато вступать в бой вот так вот, лежа на земле, а не в надежной и знакомой до боли башне «колесницы», и я, ругнувшись про себя, прицелился и открыл огонь. Очень даже удачно. Бил короткими очередями, и постепенно ощущение необычности проходило, уступая место привычному азарту. Вспомнилось, как в учебной роте уже стреляли по шарам. Особенным шиком считалось бить одиночным: один патрон - один шар. Не самое легкое дело - с FN MAGа отбить одиночный, но у меня получалось. Так что и с MG-34 получится.
        Степан
        Наткнувшись на сопротивление, немцы залегли. И началось! Если бы не танки, то с нашей стороны живых бы не было в течение очень невеликого времени. После боя уже вспомнилось «Волоколамское шоссе», там немцы прижали нашу роту. Полноценную роту, а не… не скажу, кого. И было там всего ДВА пулемета. Но у нас были танки.
        Первый пулемет немцев замолчал, накрытый прямым попаданием, не успев толком начать стрельбу. Удачно. Еще пара отвлеклась на Дока. Млять!!! Уходи, меняй позицию!.. Однако их расчетам стало резко невесело - пулеметная «двадцать шестерка» чуть сместилась, прошерстив их длинными очередями. Ее огонь не давал немцам подавить Дока, а он, в свою очередь, не давал немцам борзеть. Но долго так продолжаться не могло. Вот замолчал «максим», вот рванулся «мутный»… Н-дааа, недалеко он убег. Если танки не выйдут в атаку, нам конец.
        Док
        Когда началась стрельба, комиссар вначале лежал, как и остальные, но когда раздались пулеметные очереди и одна из них прошла у него над головой, он бросился бежать. Однако пробежал он всего метров десять, когда в спину ему впилась пуля.

«Не надо было бежать, может…» - мелькнула последняя мысль.
        - Собаке собачья смерть, - сплюнул красноармеец Воронов и продолжил стрельбу по врагу.
        Змей
        Немцы, попав под огонь, заметались и залегли, явно не ждали такого отпора. Да еще танки подбавили страху. Вот и пушкари зашевелились, пулеметный танк засекли. Понятно, время начинать. Думал, обойдется, но, похоже, пушку никто, кроме меня, не видит. Выстрел, и наводчик падает, получив пулю под каску, второй - и падает еще один, сунувшийся к прицелу. Третий раз выстрелить мне не дали, чья-то очередь разнесла пенек, за которым я прятался, и разбила мой карабин. Поймав скулой щепку, я невольно вскрикнул, Тэнгу, видимо, приняв этот вскрик за команду, прыгнул вперед, к пушке.

«Сейчас убьют мою собаку!!!» - пронеслось у меня в голове, и, выхватив оба
«нагана», я полетел вслед за псом к орудию.
        Какой-то немец, похоже, командир орудия, с автоматом разворачивается к нам. Стреляю - мимо. Он - тоже, по Тэнгу. Малыш, буквально проскользнув мимо свинцовой струи, бьет носом в пах стоящего на пригорке немца. И вцепляется. Дикий вибрирующий вопль перекрывает шум боя. Офигевшие от такого зрелища артиллеристы на секунду застыли в ступоре, этого мне хватило. Барабаны револьверов опустели, но и на огневой позиции живых немцев не осталось. Хватило и остальным фрицам, они побежали назад, к дороге и, конечно же, ко мне. Подхватив автомат загрызенного Тэнгу немца, я дал очередь во весь рожок. Тут кто-то у наших поднял ребят в контратаку, как бы не тот мужик, которого ребята окрестили «мутным», правда, его тут же убили, но поднявшихся в атаку это уже не остановило… На поляне закипела рукопашная. Патроны во втором рожке кончились неожиданно быстро, а ко мне подбегали трое немцев. Одного взял на себя Тэнгу, а другой решил проткнуть меня штыком. Прием перехвата копья прошел на удивление чисто, а удар ладонью снизу в нос если и не убил, то выключил противника наверняка. Тэнгу со своим врагом справился, а вот
мне не повезло, третий немец успел ударить меня прикладом по голове. Хорошо, что слабо и вскользь, кто-то его вовремя подстрелил, но мне хватило. Мир окрасился сначала красным, потом стал серым и прозрачным, безумная ярость затопила мой разум, и ее не нужно было гасить, наоборот. С дурацкой кривой ухмылкой, намертво прикипевшей к лицу, и чужой винтовкой в руках я кинулся в драку. Дальнейшее я толком не запомнил, сплошное «хрясь, хрусть, кишки наружу». Пришел в себя уже потом, с разбитой винтовкой в руках, весь в кровище. Первая мысль: «Где Тэнгу?» Ага, рядом, в лицо заглядывает: «Старший, ты уже вернулся?»
        Вторая мысль: «Своих не задел?» Вроде нет. Третья мысль: «Все наши (в смысле попаданцы) живы?»
        Саня Букварь
        Немцы возле грузовиков огня открыть не успели, я их срезал длинной очередью. Но две первые машины оказались с водителями и рванули мимо меня. Начал я башню разворачивать, но чувствую - не успею - уйдут, а тут как раз отступающие из леса показались, ну, остаток пулеметной ленты я на них потратил. Только после этого до меня дошло, что, как стрелять из пушки - я не разобрался… Каково же было мое удивление, когда я вылез из люка после боя: два удиравших грузовика не ушли далеко
        - один стоял, уткнувшись носом в кювет метрах в пятидесяти позади моего броневика, второй - чуть ближе, посередине дороги, визжал на высоких оборотах. Нога трупа, сидевшего за рулем, продолжала жать на газ, несмотря на то что передачу он как-то выключил.
        Ника
        Я запрыгнула на броневичок Сани. Все ж удобнее передвигаться не на своих. Да и не набегаю я много. Все-таки расстояние до машин приличное - это если напрямую… Но Букварь рванул влево и так хорошо их обошел, что мило-дорого. Я на полдороге спрыгнула и скатилась в кювет, так, чтобы оказаться сзади и подстраховать. Броневичок-то хорош, жалко его будет терять.
        Тут Саня и дал очередь. Как раз по задней машине. Вот досада. Не мог уж подождать чуток. Мне бы еще метров пятьдесят, и я бы разобралась с водилами. Машины рванули, и я, как дура, оказалась у них как раз на дороге. Что ж, пробуем… надеюсь, не зря учили не бояться машин… когда каскадировала на Довженко.
        Главное, забыть, что она движется… А она, блин, движется! И еще как быстро!
        - Бл… - Я как дурная ору и жму на спуск Откат. Винтовку в сторону и выхватываю пистолеты. Вторая машина тормозит, чтобы не въехать в зад первой. Я стреляю и не могу остановиться. Все кажется, что пули уходят мимо…
        Когда он остановился? Когда я закончила стрелять? В голове туман. Адреналин зашкаливает так, что бьет в виски. Обоймы пусты. Машина стоит.

……, - опять маты. А как же без них? Я падаю на колени посреди дороги и ругаюсь. Руки не разжимаются. Даже чтобы перезарядить. - Мальчики, - шепчу, - я же никогда не каскадировала с грузовиками. Я же по легковушкам. Я же… не умею….
        Степан
        Со стороны дороги донеслись выстрелы и рев двигателя. Наши!!! Немцы замешкались и почти прекратили огонь. Ну!!!
        - В атаку. Ур-а-а-а! - Кто сказал? Неважно. Вперед!!! Бежать, бежать, чувствуя, что уже подхватила неясная сила. Бежать, видя, что немцы бестолково мечутся под перекрестным огнем с танков!
        Первый!!! Выстрел, валится. Страшный удар сбоку, выстрел, удар, темнота.
        Док
        Попав под обстрел, немцы залегли. Ближайшую группу я срезал быстро, потом они сориентировались, и мне сразу стало очень неуютно. Надо бы сменить позицию, но уж больно удобна эта. Потерплю чуток. Глядишь, и пронесет. Ага, пронесло, как же. Немцы взялись за меня всерьез. Я понял, что северная лиса если еще не пришла, то уже очень близко, и начал отползать назад. Потом подключился пулеметный «двадцать шестой», работал он где-то слева от меня, и немцы на какое-то время оставили меня в покое. Возможно, посчитали, что пулемет успокоен, а может… Не знаю, но я воспользовался передышкой и взял еще чуть-чуть правее, туда, где до боя видел Змея. Позиция была - что надо, немцы начали откатываться к дороге. Потом, перекрывая звуки боя, кто-то закричал:
        - В атаку! Ур-а-а-а! - И все рванули вперед. Я тоже побежал. Впереди, между деревьями, уже видна была дорога, когда слева по набегающей пехоте огрызнулся пулемет. Оказывается, в азарте атаки я взял слишком вправо, и немецкий пулеметчик оказался между мной и остальным отрядом. Немец бил во фланг нашей цепи, но, видно, услышал, как я ломился через лес, и оглянулся, проверяя свои тылы, но поздно. Я открыл огонь, поддерживая МГ за сошки. «Ну, сбылась мечта идиота, блин, Рембо самозваный!» - мысль крутилась в голове, а я все стоял в нескольких метрах от мертвого немца, нажимая на курок и не соображая, что лента кончилась и патронов в коробе нет.
        Олег Соджет
        После того как началась рукопашная, мы двинулись на соединение со вторым танком. Поскольку для нас на данном этапе бой закончился. Не стрелять же в кучу. Можно и своих положить. И ведь почти добрались. Внезапный удар.
        - Мать васу! Фто это? - прошепелявил я, поскольку от удара язык прикусил.
        Одновременно с этим танк повело вправо, и я быстренько его заглушил. Пулеметник же лупанул длинной куда-то в нашу сторону. Потом еще раз и пошел к нам. Подойдя поближе, остановился, закрыв нас от фрицев.
        - Офмотреть мафыну! - рявкнул я.
        Осмотр показал, что нам дико повезло. Будь ганс поточнее, могло быть и хуже. В смысле кинь он гранату не под гусянку, а на движок, например, и не противопехотную, а противотанковую. А так только гусеницу порвало. Вылезли мы с народом из танка и стали гусянку чинить. Несколько траков пришлось выкинуть, хорошо, хоть запасные были. Ивана я с пулеметом отправил нас стеречь, да и второй танк рядом оставил. Все равно в свалке ему не место.
        Да… Нет ничего хуже, чем натягивать гусеницу под обстрелом. Нет, по нам никто не стрелял специально, но иногда посвистывало. Ну, вроде справились. В скоростном режиме. Даже бой еще не кончился.
        - По коням! - скомандовал я и полез в танк.
        Ззынннь… Услышал я, залезая в люк, и голову припекло.
        Сел за рычаги. Тронулись. Двинулись к дороге. «Что ж так жарко-то? По спине так и течет…» - подумал я.
        - Вань, - позвал я, - тряпочку дай, а то взмок я чего-то…
        - Товарищ командир, как вы?! - крикнул Ваня. - У вас голова в крови.
        Посигналил «двадцать шестому», чтоб прикрыл, и стал. Посреди поляны. Ваня посмотрел, что там со мной, оказалось, что вскользь задело. Перемотал он мне башку наскоро, и мы снова к дороге двинули. Но пока суд да дело, бой закончился. Как у нас, так и на дороге. Мы вообще после ремонта ни разу не выстрелили. Пулеметник куда-то раз отстрелялся.
        На дороге тоже без нас разобрались, и я скомандовал двигать в лагерь.
        Доехали мы туда, выключил я движок, люк открыл, а вылезти не могу - сил не хватает.
        Саня Букварь
        - Собирайте раненых, убитых и пленных. Грузовики в лес перегоним. Там пушка у вас цела осталась? Немцев на ходу расспросим, кого и зачем искали. Собрать все оружие и боеприпасы. Ты и ты - помогите набить ленты в бронике. Олег, посмотри надписи, куда нажать надо, чтоб пушка заработала? Я так и не понял.
        - Не может он сейчас, - влез Костренко, - ранен он. Ему врач нужен, а не пушка.
        - Бойцы, кто по-немецки говорит? Или хотя бы читает? Нету? Хреново. Придется в угадайку играть.
        Тем временем Тэнгу пару немцев, прикинувшихся убитыми, поднял с земли легким покусыванием выдающихся мягких частей тела.
        Глядя на него, я подумал, что стоит прокатиться по окрестностям, пока ребята собираются.
        Ника
        Сколько я стояла так посреди дороги, уставившись в одну точку - боги ведают… Где-то на краю сознания слышала выстрелы, крики. Кажется, дрались уже врукопашную. Чего мне туда лезть? Встала, пошатываясь. Первая мысль была о винтовке. Хороша… Жалко, если испортилась. Бросила ж ее, как палку… Нашла. Лежит себе в кювете. Что с ней будет? Прижала к груди, так детей прижимают. Иду…
        Крики доносятся как через вату. Дошла до броневичка. Уткнулась лбом в горячее железо. Стою и отдышаться не могу… сердце успокоить.
        - Все! Ника, молодец! - слышу, как кричит Саня. - Молодец, слышишь?
        Слышу-слышу, а ответить не могу. Подожди, Букварик, сейчас…
        Докатив до наших основных сил, Букварь стянул меня с брони. Не то чтобы я снова впала в ступор, как при первом бое, но лишний раз двигаться не хотелось. Думать, кстати, тоже. Хотелось почему-то есть, о чем я тут же и сказала:
        - Мужики, я жрать хочу!
        Олег Соджет
        - Ну, можно и пожрать, - согласился я. - Хотя, скорее, выпить… Да и пустят ли меня к столу в таком виде?
        Что и говорить, видок у меня был еще тот - морда в крови. Башка перетянута какой-то окровавленной тряпкой. Руки в мазуте и земле (а как вы думали - траки менять и чистеньким остаться?). Форма в крови и земле с мазутом вперемешку… Дополняла сию картину сигарета, торчавшая у меня в зубах.
        Док
        Сколько я простоял в этом ступоре - не знаю. Может, пару минут, может, больше. И тишина… Потом постепенно стали пробиваться звуки. Я с удивлением оглядел себя, МГ в руках вдруг показался очень тяжелым. Я отложил его в сторону, подошел к гитлеровцу - того отбросило от пулемета, и немец лежал, уставившись мертвым взглядом куда-то вверх.

«Отвоевался один». Потом проверил его МГ - внешних повреждений не было. Еще один пулемет - это хорошо. Один повесил на шею, второй взвалил на плечо и, пошатываясь под весом двух «эмгэшек», побрел в сторону лагеря.
        А дальше… дальше мне пришлось вспомнить о своей гражданской специальности. Не успел я дойти до лагеря, как ко мне подскочил Саня и не… хм… церемонясь, поинтересовался, где меня носит, когда есть раненые.
        - Да… Вопрос, надо понимать, символический, - пробормотал я, бросая один МГ на землю и снимая второй. - Видами окрестностей любуюсь, и не ори. Где-где. Там же, где и все. Много бы один «максим» навоевал?
        - Ладно, извини - адреналин после боя играет. Но раненых хватает. Олег какой-то осколок поймал, и Степана чем-то приложило…
        - Пошли глянем.
        Раненых разместили недалеко, в тени деревьев. Олег, с перебинтованной головой, был там же.
        - Ну-с, на что жалуемся? - Я присел возле него.
        - Да вот, бандитская пуля задела…
        Я раскрутил тряпку, которой его перевязали - рана так себе. Чиркнуло хорошо, до кости. По-правильному - ее шить надо. Да и прививку от столбняка не помешало бы.
        - Ну, жить будешь. Правда, шрам будет - ничего не попишешь. От столбняка прививку когда делал?
        - Не помню уже…
        - Это плохо. Антибиотиков опять же нет. Хоть бы какой-никакой стрептоцид… Ладно, будем надеяться, пронесет. А вообще как? Не тошнит? Зрение не двоится? Нет? Ну и то хорошо.
        - Жить будет, - сказал я Сане. - Где Степан?
        - Да вон лежит.
        Так, этот посложнее. Степан уже пришел в себя, но взгляд… Взгляд мутный, блуждающий… Ну, видимых повреждений не видно. Вероятно, контузило.
        - Саня, тут, похоже, контузия. Точно не скажу, сам понимаешь, ни фига нет. Давай его на носилки. Придется ему попутешествовать лежа. И поспрашивай там солдат - может, кто санинструктор или еще что. А то я сам зашьюсь.
        Я пошел дальше, осматривая раненых. Ох, не хотелось мне примерять на себя личину военврача - провести всю войну в медсанбате… нет уж, увольте. Но выбора не было. Вообще, на удивление, раненых было меньше, чем я ожидал. Бронежилетов-то нет, касок тоже. Вероятно, нам повезло, что бой был в лесу, иначе четыре немецких пулемета и орудие осложнили бы нам жизнь куда как серьезнее. Но и с имевшимися ранеными было много возни. «Пятеро - легкие, осколочно-пулевые ранения мягких тканей конечностей, - отметил я про себя, - Степа средний. Контузия. Пару дней займет ему отойти - если ничего посерьезней не выплывет до тех пор. А вот двое… Один поймал пулю в легкое. Пневмоторакс, мать его. Были бы у меня инструменты, и я бы его вытянул. Пару минут работы, трокар, герметизация входного отверстия и постельный режим. Но ведь нет ни фига». И мне не оставалось ничего делать, кроме как бессильно наблюдать, как молодой парень умирает. Слава богу, он был без сознания. Второй был и вовсе плох. Проникающее в живот. Спасти его могла только немедленная операция, но это было из разряда фантастики. Он был в сознании и все
просил воды… Я глянул на Саню, стоящего рядом, и покачал головой.
        Ника
        Кто-то открыл банку с тушенкой и сунул мне. Вторую такую же, кажется, сунули Олегу. Сидим мы - едим. Мужики, те, которых мы освободили, ходят кругами - косятся. Наши все заняты, а Букварь снова смотался. Двужильный он, что ли? После такого боя еще в разведку умотать! Олежек весь в крови, голова в бинтах - страшный как черт, сидит, лыбится, тоже на меня поглядывает. Наверно, надеется, что меня стошнит от его вида. При всех показать ему средний палец как-то неудобно. Кто его знает, что этот жест в сорок первом означал? Поэтому просто скрутила дулю. Так оно как-то всеисторично, что ли?
        Олег чуть не подавился от хохота. Дернулся и тут же схватился за голову.
        - Извини, - пробормотала.
        - Да ладно, - попробовал улыбнуться он.
        - Хреновый из меня командир. - Я вздохнула. - Вон, все знают, что делать, а я - нет. Товарищ Иванова - просто дура.
        От еды мысли появляются. Иногда даже дельные. Правда, не вовремя.
        - Олег, - позвала я.
        Он оторвался от еды и посмотрел на меня.
        - Слышь, а мы в их стереотипы не вписываемся…
        - В чьи? - не понял он. - В какие стереотипы?
        - В психосоциальные.
        Н-да, это только раненому в голову человеку сейчас до моих рассуждений! Но меня уже понесло:
        - Понимаешь, они привыкли к стереотипам. В общении, в поведении. Если военный - должна быть субординация. А мы - все по именам, а то и вообще по никам с форума. Без всяких там «товарищ лейтенант, разрешите обратиться». Для них - это шок. Они нас не могут вписать в свой «табель о рангах». Если мы военные - должны ходить строем и бегать по приказу. Если гражданские - тут их тоже клинит. Не могут гражданские так воевать. И еще это своеволие в передвижениях и командовании. Каждый делает, что хочет. Для нашего времени - это норма, а они про креатив еще лет шестьдесят слышать не будут. В общем, либо мы меняем их, либо меняемся мы. А оно не получится. Меняться. Мы все делаем индивидуально, реализуя одну цель. А в этом времени все делают однотипно, реализуя только свою часть приказа. А дальше - все! И мы - все! Чуют мои нижние девяносто шесть, что на этом мы и попалимся. На неумении ходить строем и козырять на каждую фуражку.
        - Ну, значит, будем воспитывать молодежь… - констатировал Олег. - Хотя эта молодежь по году рождения нам в деды-прадеды годится, но все ж… Да и выходить к своим рано нам еще. Слабы мы, не выйдем.
        Змей
        Ладно, винтовка сломана, подберу другую, и наганы поднять надо, автомат тоже. Блин, сколько я бредил?! Что, Тэнгу ко мне не подпустил никого? Получается, так. И оружие все подобрали, и наганы мои, и автомат кто-то прихватил. Ладно, пойду в лагерь. Ага, вот и наши сидят, обсуждают чего-то. Подхожу к Нике и говорю:
«Командир, я без оружия остался, и… А чего на меня все так странно смотрят?»
        Ника
        - Ребята, на пятиминутку соберитесь, пожалуйста! - попросила я.
        Собрались все, кроме Степана, у которого «постельный режим».
        - В общем, так, - говорю, - первое - на запад так на запад. Мы сейчас находимся на перекрестье дорог Барановичи - Бобруйск. Двигаться надо по дороге. Справа у нас болото - причем конкретное болото. Слева параллельно нам дорога Слоним - Брест. До самого Бреста полторы сотни кэмэ. По дороге. Будем изображать колонну поврежденной техники с пленными - а как мы еще объясним советских солдат в колонне? Кстати, надо идти нагло и быстро - всех встречных, которые уж очень будут нами интересоваться, - валить, если сможем. А большие колонны нами интересоваться не будут. Им не до нас. Это психология большой и малой рыбы. Маленькой до всего есть дело, а большой по фиг - она крута и от этого тащится.
        - Два, - продолжила я, - давайте разберемся, что у нас с пополнением. Не надо забывать, что они хоть и солдаты и привыкли к подчинению - это все-таки люди, а не куклы. Они могут не быть готовыми играть в наши игры. Приказать мы можем, но тоже
        - разберутся, что к чему, и пошлют нас лесостепной полосой! Так что надо или сейчас их кратко вводить в курс дела, или «расставаться друзьями». Вот так, мужики! Хотелось бы услышать мнение общества, и не тяните… времени, сами понимаете, ни хрена не осталось.
        Саня Букварь
        Пока группа готовилась к маршу и распределяла роли, я решил проехаться по дороге в сторону, противоположную предполагаемому курсу.
        Когда вернулся, колонна уже выстроилась и приготовилась к движению. Подойдя к
«засланцам», стоявшим отдельной группой и что-то обсуждавшим, я тихо сказал:
        - Есть три новости. Первая, снарядов к пушке в моем гробике больше нет. Вторая, инфу по оперативной обстановке из компов можно смело удалять, минимального воздействия не получилось. Ну, и третья - дайте «Мемуары солдата» почитать, пока ноуты живые, если есть у кого… И еще, сигаретой угостите, я за обратную дорогу пять штук выкурил, больше нет.
        - Ну, почитай, - протянул Олег, видимо, голова у него болела все сильнее. - На диске D лежат, в папке «мемуары»… а чего это тебя пробило-то на это чтиво? И почему сводки выкидывать? Да и читай так, чтоб красноармейцы не увидели, с ЧЕГО ты читаешь!
        В ответ на слова Олега я кивнул на стоявший в стороне броневик, на броне которого был привязан труп.
        - Документы я проверил… Да и портрет раньше видел, поэтому и проверял… Смотреть будете? Или тут бросим? Там, внутри, еще МГ, снятый с мотоцикла охраны. БТР сгорел, да и страшно к нему подходить было, ничего не снял.
        - Неужто ты «Быстроходного Гейнца» грохнул?! - охренел Соджет. - Я х…ю с вас, дорогая редакция! Ну ты силен!
        - Да я только на спуск нажал, они сами в прицел заехали…. Дорожка узкая была. Не разъехаться. А когда трупики мародерить пошел, сам испугался…..
        - А как он тут оказался?
        - Да кто его знает, мы в не таком уж глубоком тылу именно у его группы.
        Док
        А тем временем все вокруг сворачивали лагерь. Да уж, привал не удался. Неважно, прислали ли ту сотню на рутинное прочесывание леса или они искали конкретно нас, но очевидно, что они успели связаться со своими, и очень скоро здесь может быть проверка - кто, мол, маленьких обижает?
        Мы, иновременцы, стояли в это время у головного «двадцать шестого» и на карте прикидывали варианты маршрута и порядок движения.
        Наша группа практически была готова к движению, когда вернулся из рейда по округе Саня.
        - И что с тушкой «Быстроходного Гейнца» сделаем? - спросил Соджет. - Жаль, спирту нет иди формалина, забальзамировали бы голову… А то такой трофей - ведь никто не поверит же! А нам бы ох как пригодился бы на выходе к своим… Хотя, может, его в шнапсе замариновать?
        - Не фиг добро переводить! - отозвался Саня. - Все равно не поверят. Да и не знают толком, как он выглядит, ну и в процессе попортится - даже кто знал, затруднятся. И это, ему в пузо двадцать мэ-мэ вошло, считай, только голова с плечами и осталась.
        - Ну и хрен с ним! - махнул рукой Соджет. - Бросьте у дороги, а документы его с собой надо бы взять. Какой никакой, а вещдок!
        - И это, парни, не надейтесь, что ноуты сдохнут, - добавил Соджет. - Зарядить я их теперь могу даже в полевых условиях, всего-то и надо, что два аккумулятора по двенадцать вольт автомобильных и провода куски. Ну, а дальше - просто обращаться бережно, и все.
        - А вот тушку лучше не бросать, а чуток еще с собой отвезти и где-то закопать понезаметнее, - предложил я. - Пусть фрицы ломают голову - куда пропал Гудериан и не в плену ли он. В любом случае вторая танковая группа притормозит, а это в нынешних условиях немало.
        - Ух, ты… - протянул Степан, - притормозить-то она притормозит, а уж сколько половичков Гитлер оприходует, когда узнает об исчезновении Гудериана, - я предсказать не берусь. Но, парни… Вы только представьте, как немцы сейчас будут шмонать тылы… Нас накроют. Без шансов. Разве что… Идем на запад!
        - На запад? - Мы сразу даже не поняли. - К Бресту, что ли? - А там… - Олег начал прикидывать варианты. - Хорошо там будет! Атаки извне фрицы не ждут, можно будет порезвиться слегка, а потом опять маршрут сменить. Пусть головы поломают, куда этих «бешеных Иванов» опять понесло. И нам спокойней - пока наши действия предсказать не смогут, не смогут и зажать. Но и оставить нас в тылу шляться они не могут. Мы им слишком дорого обойдемся тут. Значит, снизят темп наступления, выделяя войска для охоты… А если по дороге лагерь с пленными выкосить и людей поднабрать… Да техники. У границы складов было… Море… Все вывезти фрицы еще, скорее всего, не успели…
        Так и порешили.
        Степан
        Вот так сходил за хлебушком. Чем меня так приложило, не понял, но в себя пришел только на носилках. Док сказал, что контузия и пару дней придется полежать. Ну, лежать - это пожалуйста. Тем более, что организм, видимо, желая в живых остаться, восстанавливался моментом. Если не шевелиться, то и мысли не путаются.
        А мысли хреновые. Этот бой мы выиграли за счет везения, везения и еще раз везения. И при этом потеряли почти треть пехоты. Результат можно признать идеальным - будь у немцев не солянка сборная, а хотя бы половина одной роты - тут бы все остались, и броня не помогла. Придется самому принимать командование пехотой, надеясь на помощь Дока, а то даже не удосужились сержантов выделить и отделения сформировать. Да и пушку тоже. Ладно, разберемся. Так, оружия теперь навалом, поэтому больше ситуация «танки вперед не пошли, потому что пехоты нет» повториться не должна.
        Пока мародерничали, собирались, выстраивались в колонну, вернулся Саня на бронеавтомобиле. После его рассказа народ впал в эйфорию и всерьез собрался двинуть на Брест. Счазз.
        - Мужики, - башка, сцука. - Вы что, забыли, где мы находимся?! Между танками немцев и немецкой же пехотой. Потому и войск тут мало, и живы мы до сих пор. А в Бресте минимум две дивизии фронтом на восток. Да войска, Гудериана догоняющие. А у нас полтора танка, броник да три стрелковых отделения с орудием. Размажут и не заметят!
        И слегка успокоившись:
        - Единственный вариант, по-моему, - болтаться в этом «кармане», смещаясь на восток, а потом молиться, чтобы успеть проскочить к нашим до того, как немцы уплотнятся настолько, чтобы мы о них расплющились при попытке прорыва.
        - Вариант был хорош… - возразил Олег. - До того, как Саня «шустрого Гонзалеса» прибил. А вот теперь, в свете последних событий… Останемся между войсками, смещаясь на восток - нас с двух сторон и прижмут… Да так, что мало не покажется. Так что на Брест, батенька, будем там каку делать!
        - Я же не предлагаю выходить. Пока. Остаемся в этой зоне, по возможности. Уничтожая все немецкое и снабжаясь за их счет.
        И добавил:
        - На способность пехоты передвигаться смерть «быстроходного» не повлияет. Быстрее она не появится. И на темп наступления танков тоже - у них пока все по плану. Может, этот труп скажется впоследствии, может, нет, но сейчас - все останется по-старому. После марша пулеметник останется небоеспособным - запас хода сто сорок кэмэ, если я не ошибаюсь. Так что, если дойдем, останутся только один танк и броник.
        - С топливом пока нормально, - заметил Саня, - я просто грузовики расцеплять не буду и полбочки газойля не выкинул, и пустую с прошлого раза сохранил, и с
«Опелей», оставленных на месте боя, в нее горючку слил, на сколько-то хватит.
        - Ну, придется рискнуть. Тем более, мастерская есть. Да и если что, буксиром потянем, - добавил Олег.
        - А, черт с нами. Помирать - так с грохотом. Убедили.
        Степан
        Ну, двинулись, «Вперед на Запад», ага, Порядок движения выбрали следующий: головным броневик, следом пушечный «двадцать шестой», потом тягач с двумя машинами на буксире. Следом «санитарка» со вторым «ЗиСом» и мастерская. Пулеметник и пара
«Опелей» с пушкой в кузове одного из них замыкали колонну. Мотоцикл отпустили вперед, для разведки.
        Покуда едем, есть возможность немного подумать. Итак, на западе нас никто не ждет, это хорошо. Плохо - топлива на пару переходов таких, и машины можно бросать. С продовольствием тоже не густо, но пока вопрос остро не стоит. Перебедуем.
        А вот с маршрутом движения чуть было не влипли. Вояки, блин. Городок есть такой в Белоруссии, Кобрин называется. Мало того, что он находится на Днепровско-Бугском канале, так еще железная дорога и автодорога после него (на восток) расходятся. Значит, это разгрузочный пункт и очень большая транспортная развязка! И еще мосты через канал - а они на жестком контроле. У немцев, разумеется. К чему я это? Да к тому, что об этом нам поведала Ника! Остальные об этом как-то не подумали. Орлы, мля.
        В ходе мозгового штурма приняли следующий вариант Олега: Болота-Изабелин - Корчицы
        - Оводы - Гайовка - Петьки - Суховчицы - Ходосы - мы за Кобрином. Лишних несколько кэмэ нам сие добавит, но пройти можно. Потом Жабинский район - Мышицы - Задерты и Брестский район - Подлесье… (длинное оно) - Мухавец.
        Саня Букварь
        Немного отдохнув за пять часов марша, я выскочил из броника.
        Смотрю, два бойца вытаскивают из кузова «шестерки» троих связанных, подошел - ба, да это же офицер, начальник колонны пленных, а вот еще двое откуда?
        - Это кто?
        - Так пленные, товарищ лейтенант. Вот этого в прошлый раз допросить не успели - бой начался, а этих двух ваша собачка покусала, когда они мертвыми притворялись… Вы про них забыли все, а я решил, что добру пропадать, хоть окопы копать можно заставить, - ответил белобрысый красноармеец, - а сейчас мы их с машины сняли, чтоб не обоссали железяки в кузове. Товарищ лейтенант, мы им разговаривать не давали, чтоб не договорились бежать.
        - Ты! - ткнул пальцем во второго «конвоира». - Бегом к капитану и товарищу Ивановой, доложить немедленно.
        - Слышь, боец, а почему офицер без сапог?
        - Так я, это, товарищ лейтенант, его ж все равно того… потом. Разрешите забрать, а то в обмотках тяжко.
        - Давно служишь? Откуда сам?
        - Три месяца. Из Сталинграда.
        - Так сапоги-то где, земляк?
        - В кузове.
        - Так какого хрена еще не переобулся?
        - Разрешите?
        - Выполнять, бегом! Винтарь дай, я пока погляжу за ними.
        Боец управился буквально за минуту. Тем временем подбежала Ника и пришел Олег, его еще пошатывало.
        Допрос решил начать я. И начать с одного из «свеженьких». Мы отвели его в сторону, обыскали на предмет документов, нашлось какое-то удостоверение и письмо, видимо, из дома.
        - Воинская часть, имя, звание? Домашний адрес, имя девушки? - немец назвался. Вроде все совпадало с написанным.
        - Цель прочесывания?
        - Сбежавшие русские. Из лагеря, вчера. Трое, с пистолетом. Фельдфебеля убили. Кинулись бежать много, но охрана почти всех постреляла. Троих недосчитались. А сегодня утром мотоцикл с почтой не приехал.
        - Откуда такие подробности? - фриц в ответ замялся, и ни слова. - Ты в охране лагеря был?
        - Да, - признание далось ему с трудом. - Клянусь, я никого не убивал.
        - Убрать в сторону, - сказал я красноармейцам. - Следующий! Тоже рядового давайте!
        - Так, а ты что за зверь? - Набор бляшек и нашивок на форме несколько отличался. - Как оказался в группе?
        - Отдыхающая смена, склад охраняли, - немец назвал другую дивизию. - По тревоге подняли и этим в помощь дали.
        - А пушка откуда?
        - По пути встретили - они от своих отстали, а в одиночку ехать побоялись, тут начальник этих дерьмоголовых, - он кивнул в сторону первого немца, - и прихватил для усиления.
        - Понятно! В расход обоих!
        Немцев пристрелили, а мы тронулись дальше. На этот раз я забрал пленного офицера и белобрысого в броневик. Опять допрос откладывался.
        Сергей Олегович
        Всю дорогу мы всем колхозом, вместе с теми, кто соображал, колдовали над трофейной немецкой радиостанцией и вроде чего-то добились. На привале развернули ее, раскинули антенну, включили. Станция ожила и зашипела. Согнувшись над ней, я крутил ручки настройки, отмахиваясь от советчиков, и тут услышал сквозь помехи:
        - Я - крепость! Я - крепость! Веду бой!.. - дальше все опять потонуло в помехах…
        - Мужики! - заорал я нашим. - Бегом сюда! - первым подбежал Док.
        - Слушай! - дал я ему наушники…
        Док
        Потом был большой рывок. Отошли километров на пять, тормознули возле какого-то болотца - кто ж их в Белоруссии считает - и утопили в нем остатки бывшего командира второй танковой группы вермахта. Да, в этом мире уже не будут написаны
«Воспоминания солдата»…
        К вечеру этого дня мы прошли сто двадцать километров. Что удивительно - на нас почти не обращали внимания! Мы шли на запад, и в смешанной колонне техники даже
«тэшки» не вызывали подозрения. С наступлением темноты устроились на ночевку. До Бреста оставалось где-то сто пятьдесят - двести кэмэ. Ребята всю дорогу что-то крутили с немецкой радиостанцией и на привале развернули ее и включили. Я подошел к Сергею - любопытно было, - и тут он, побледнев, закричал:
        - Мужики! Бегом сюда!
        Я подскочил.
        - Чего там?
        - Слушай! - Сергей протянул мне наушники.
        Сквозь треск помех я услышал:
        - Всем, кто меня слышит! Я - крепость! Я - крепость! Веду бой!..
        Саня Букварь
        На второй привал остановились мы в роще недалеко от перекрестка. Ехать надо было прямо.
        - Надо бы прошвырнуться по дороге на пару километров в сторону, - сообщил я Нике.
        - Ты же устал, наверное?
        - Нормально, я на ходу подремал… Немчика возьми?
        Сгрузил ей пленного офицера и попросил на этот раз все-таки допросить его. Вернувшись в броневик, поставил задачу экипажу, который теперь кроме меня и водителя состоял еще и из белобрысого в офицерских сапогах:
        - Сейчас прокатимся по этой дорожке пару-тройку километров в сторону, посмотрим, что там есть.
        - Товарищ лейтенант, а почему мы на запад едем, а не к своим?
        - Как тебя зовут? По имени? - спросил я у водителя. - Андрей? А тебя? Тоже? Ну, так вот, товарищи Андреи, мы сейчас выполняем важную задачу, от которой будет зависеть, возможно, весь ход войны. Это не громкие слова. Мы угрохали большого немецкого генерала. Очень большого. Теперь нас ищут. Очень сильно ищут. Они думают, что мы будем пробиваться к своим. И они ждут нас. А мы с вами их обманем, мы сначала свою задачу выполним, потом сделаем вид, что не хотим никуда идти, а потом неожиданно прорвемся. Я понятно рассказал?
        Бойцы закивали.
        И мы покатили по боковой дороге. Несколько раз сильно тряхнуло на ухабах, у меня выскочило:
        - Как не было дорог, так и не будет.
        Белобрысый Андрей посмотрел на меня недоуменно, но ничего не спросил. За очередным поворотом мы чуть не налетели на то, о чем пару раз говорили, - в кузове трехосного грузовика без крыши над кабиной, со странным коротким и низким капотом стояла зенитка! Нечто подобное я сам видел в Ханкале во время службы в армии, но здесь такое встретить не ожидал. Расчет бродил рядом, видимо, подавая советы водителю, занятому заменой колеса. Мы подкатили метров на двадцать, когда я открыл огонь. Троих артиллеристов положил сразу, а водитель забился под машину. Выйдя из брони, я просто достал пистолет и выпустил в него обойму. Проверил колесо, подтянул уже закрученные гайки. Белобрысый Андрей собрал и отнес в НАГ оружие и документы зенитчиков. И с новым трофеем мы неспешно покатились к колонне - впереди два Андрея на броневике, сзади я на трехоснике. Уже в лагере, порывшись в ноутбуках, я определил, что мне попалось - FlaK 30/38 в кузове трехосного грузовика «Крупп». На привалах Змей взял у меня несколько уроков езды на мотоцикле.
        Сергей Олегович
        Доварил Петрович эту конструкцию, высыпал шлак из газогенератора и говорит:
        - Все, писец котенку! Карбида больше х…! Мы как раз должны были получать в понедельник, двадцать третьего на склады ехать. Да и кислорода в баллоне совсем немного осталось…. Так что варить или там резать больше нечем…
        - Блин… И где все это теперь брать? - задумался я. - Хоть к немцам иди просить взаймы….
        Ника
        Колоть пленного - дело нудное и неинтересное. Офицер смотрел в землю и боялся поднять на меня глаза. Видно, ему немного не так рассказывали о войне. Немецкая агитка была направлена на то, что они, Великая Германия, будут радостно шагать строем, изредка постреливая в совсем уже обнаглевших комиссаров. Такой блицкриг… А на самом деле - кровь, грязь, смерть, - и вот уже бравый воин боится лишний раз дернуться, чтобы эти русские не пустили его в расход, как всех предыдущих.
        - Ты откуда? - Олег перевел.
        - Аугсбург.
        Тут перевод не требовался.
        - Я была в Аугсбурге - хороший городок, - это я Олегу.
        Он кивнул, не отвечая. Видно, мой спокойный тон, выбранный к разговору с немцем, ему не сильно нравился.
        - Рассказывай… - предложила я. - Тогда останешься мужчиной, нет - отрежу яйца.
        Немец сначала не поверил и замотал головой. То, что убивают, - это он понимал, то, что бьют, - это как-то естественно. Но вот то, что женщина спокойно обещает отрезать и при этом даже не кричит… Эх, парень, ломка сознания - вещь жестокая. Более жестокая, чем когда ломают тело.
        Я достала эсэсовский кинжал. Как тогда трофеем разжилась, так и оставила себе. Немец все еще не верил, но уже боялся. Олег придержал пленного за плечи, а я приблизила кинжал к дорогому месту. И «тут Остапа понесло»…
        Лагерь военнопленных, вернее, сборный пункт, они устроили возле Березы. Селение такое - Береза. Немец так и сказал. Олег перевел - возле дерева березы. Я сначала тоже не въехала.

«Но если туп, как дерево, - родишься баобабом…»
        Веселые, однако, названия деревенек в Белоруссии. Только потом сообразила, что Березу на карте видела. Точно. Она на пятьдесят километров ближе к Бресту, чем мы сейчас сидим.
        Про лагерь он тоже наплел немного. Какие лагеря в первые дни войны? Так - нашли поле, огородили двойной колючкой, собак пустили, караулы выставили. Изнутри решиться на побег - гиблое дело, а вот снаружи… Приятная мысль, надо обмозговать. Тем более, как он сказал - с дороги видно. Оно-то видно, но стоит ли нам туда соваться? По карте - место уж больно оживленное. Ладно, будем ближе - подумаем.
        Основные силы, как мы и предполагали, грозной волной ушли дальше. Бои идут уже в районе Слуцка - двести километров на восток. Сейчас в этом районе работают только подразделения технического обеспечения наступательной армии. И конечно, всякие там эсэс.
        Как я поняла, мы оказались за гребнем стальной волны. Причем, если идти на восток, нас разобьет этот вал об своих да еще и накроет сверху. У боевых пловцов есть понятие «уйти под волну» - это когда работается в нижней точке колебания волн, а высокие пропускаются над собой.
        В общем, офицер пел, но от этого пения легче не становилось. Все, что надо - имелось в ноутбуках. А нового - что нового может быть за день пребывания?
        Особой ценности немец для нас не представлял, что я и сказала Олегу. Тот согласился. Таскать за собой лишний груз в данной обстановке - непозволительная роскошь. Так что Олежек, недолго думая, поднял немца, и они ушли…
        Сергей Олегович
        Я решил перебрать свои диски, посмотреть, чего же у меня с собой есть. Достал футляр, открыл его, смотрю. Тут Ника подошла, тоже смотрит на мои сокровища, я не отвлекаюсь, перебираю. Так, «Справочник военной авиации», потом «Вся авиация России», дрова к ноуту, софтовые диски, «Сталкер «Чистое небо», «Сталкер «Тени Чернобыля», «Энциклопедия Брокгауза и Евфрона», кино «Грозовые ворота», три чистые двухсторонние ДВД болванки, одна записанная ДВД двухсторонняя с некоторыми выпусками документального фильма «Ударная сила»…
        - А это чего? - спросила Ника, указывая на двухсторонний ДВД с какой-то неразборчивой надписью возле самой дырки. Я тут же покраснел и стал убирать диски.
        - Ничего там интересного нету больше, - пробурчал я.
        - Порнуха, что ли? - поинтересовался подошедший Степан.
        - Нет, не порнуха, - снова буркнул я и покраснел еще сильнее. - Аниме… - и с этими словами попытался скрыться…
        Но скрыться не вышло. Услышав про аниме, меня перехватил Олег.
        - Еще один… А какое? - полюбопытствовал он. - Сам посматриваю. Ой! Дошло до меня. Мы ж в сорок пятом с япами воевать будем… Поосторожнее надо будет. Чтоб предки тех, кто этим в будущем заниматься станет, войну пережили…
        - Всякое разное… - ответил я, явно не желая продолжать эту тему, опасаясь возможных насмешек, и стал отмазываться: - Это вообще не мое, это… сестры моей диски! Вот!
        Но отмазки выглядели неубедительно…
        - Так, повеселились, и хватит… - сказал я, пытаясь сменить тему разговора. - Там есть среди трофеев какой-нибудь пистолет примерно с ПМ размером? Чтоб в карман-кобуру на техничке влез мне. А то ТТ не влезает, здоровый больно…
        - Угу… Сестры… Ну, тогда у меня на винте вообще соседа, - улыбнулся Олег. - Что до пистолета… Отдай «тэтэшку» тогда.
        Олег Соджет
        Мы остановились на ночлег. Все-таки пятнадцать часов марша - это долго. Но что делать - чем дальше уйдем, тем спокойнее. Ну, в общем, стали мы, технику замаскировали. Народ дозорных рассылает. А мне что делать? Спать не хочется, хоть и устал, как собака. Решил побродить по окрестностям. Взял эсвэтэшку и пошел. Бродил часа два где-то, когда вдруг голоса услышал. Прислушался я - по-нашему говорят. Ну, думаю, надо глянуть, кто там. Подполз к источнику шума… Погранцы, пять человек. Из оружия - сиротливая трехлинейка. Ну, может, у кого пистолет есть. Все ранены, но легко. Окликнул я их. Народ напрягся сначала, но потом прикинули, видно, что немцы их бы не звали, а стрелять сразу бы и начали. Позвали меня, чтобы я вышел к ним, значит. Я и вышел. Поговорили. Они сказали, что в крепости были. В Брестской. Но когда фрицы поперли, их от отряда отрезали. Вот они и пошли помощь искать. Ну, я им тоже рассказал, что мы сами окруженцы.
        - Слушай, - начал один и тут знаки различия увидел. - Извините, товарищ военинженер. Разрешите обратиться?
        - Обращайся. И без чинов.
        - А вы нашим помочь не можете? Сами они из крепости не выйдут. И в ней не отсидятся. Артиллерией их побьют там. Да и немцы что-то большое подтянули. Там такие разрывы от снарядов, что о-го-го.
        - Помочь? - я призадумался. - Хм… Для атаки нас мало. Хотя… Пара танков есть… Разве что пошуметь нам, чтоб немцы отвлеклись… Если ваши в это время на прорыв пойдут, то, может, и выскочат. Сколько до места осталось?
        - Да километров пятнадцать.

«Два часа марша. Может, три, - подумал я, - нормально. Подойдем затемно. Не должны фрицы насторожиться».
        Тут меня осенило - большие разрывы. Брест… тысяча девятьсот сорок первый год. Я аж дыхание задержал, чтоб удачу не спугнуть.
        - И вот еще что, боец, - когда будем к врагу подходить, ты мне покажешь, где орудия стоят и где это нечто большое, по твоим прикидкам. Хоть сторону укажи.
        - Есть!
        Привел я погранцов в лагерь и с ходу кричу: «Подготовиться к выдвижению!»
        Ну, местные даже не спросили, зачем. Дисциплина и чиноподчинение, однако. А вот попаданцам пришлось сказать, что надо бы попробовать народу в крепости помочь, раз шанс есть…
        - Олег, ты бы поменьше объяснял, а лучше сразу задачи ставил бы! - заметил Саня.
        - Задача проста, как табуретка, - нашим помочь. А вот как… Пока что план таков: подойти с тыла. Разбиться на три группы - одна броня с третью пехоты в каждой. В пулеметник придется Дока посадить главным. Его теперешний командир еще не готов к одиночному плаванью. После чего я мотнусь давить крупняк. Вторая группа с пулеметником - на позиции артиллерии. Третья с броневиком займет позицию возле выхода из крепости и прикроет наших, когда - и если - они на прорыв пойдут. Водители и прочий техперсонал - оборона лагеря с машинами. Встречаемся возле них, и сразу ходу оттуда. Вот примерная диспозиция. А там на месте прикинем, как фриц стоит, и подкорректируем.
        - Мотоцикл с пулеметом себе в прикрытие возьми, вдруг чего… - порекомендовал Саня.
        - Не стоит… Не бэтээр он… Пулеметов у нас много, вот и поделим между группами поровну. А «максим» в лагере оставим, как и «пачку». Тяжело с ними быстро маневрировать. Да и «максик», если что, охране пригодится.
        Не успел я набросать план, как выяснилось, что связь с крепостью возможна. Да и погранец сказал, что немцев у крепости намного больше, чем я думал.
        - Ну, народ, что делать-то будем? - спросил я у товарищей по несчастью. - Грузовозы, я думаю, все равно тут оставить и тут же встречаться. А вот как действовать будем? Мне б десяток солдат с парой пулеметов и «двадцать шестой» мой. Есть у меня мысль одна, но какая, пока не скажу - удачу не хочу спугнуть. Отпустите нас?
        - Езжай. Только не в Брест, а давить тот самый крупняк. Больше мы ничего не сделаем здесь. А мы, наверное, пока немного в порядок себя приведем да передохнем. Вы же вымотанные вернетесь, а нам еще много чего сделать надо, - выразил общее мнение Степан.
        - Езжай, действительно, - подтвердил Саня, - а мы, вместо того чтоб в лагере сидеть, по окрестностям пошаримся вместе с Доком.
        В общем, отпустили меня поохотиться. Взял я с собой одного из погранцов как проводника. Часа два ехали, и тут он мне машет, чтобы я остановился.
        - Что случилось? Чего стоим? - спросил я.
        - Скоро из лесу выйдем. Можно нарваться.
        - Да… Правильно. Посмотреть надо бы. Далеко до опушки?
        - Не, метров триста осталось.
        Ну я, взяв с собой погранца и одного пулеметчика, двинул вперед. Остальные с танком остались нас ждать.
        - Ох… Вот это дура… - сдавленно просипел погранец. - Что это такое?
        - Это… Это писец… Вот только кому, я еще не знаю, - ответил я.

«Таки нашел! - мелькнула радостная мысль. - Но почему одна? Вторую еще не привезли или она уже стрельнула в свой первый и последний для этого обстрела раз? Жаль, я-то думал обе поймать, когда погранца услышал. Не судьба, видать».
        Тут меня дернул пулеметчик, показав в сторону. Оттуда приближался весьма знатный автопоезд.

«А! - обрадовался я. - Так вторую только привезли. Совсем хорошо. Может, вообще с собой заберу. Ту, что на позиции, с собой не утянешь - придется разбивать».
        - Ну что, сколько насчитали? - спросил я, когда мы вернулись к основной группе.
        - Около шестидесяти человек, - сказал погранец.
        - Под полсотни, - не согласился пулеметчик.
        На самом деле врагов было семьдесят три человека. НО! Нам дико повезло. Это были только водилы и артиллеристы. То есть из оружия у них только пистолеты были. Хотя и узнали мы это после боя. Когда вместо того, чтобы воевать, они драпать попытались, отстреливаясь из пукалок по танку.

«Странно, что охраны нет», - мелькнула мысль.
        Нам повезло, что рота, которая должна была обеспечить охранение на марше, столкнулась с группой окруженцев, в результате чего пришли они в точку назначения с опозданием в шесть часов и нашли там только мусор и трупы.
        - Доложить о потерях! - скомандовал я после боя.
        - Погиб один, ранено трое, но все легко. Взято тридцать один пленный. Убито сорок два. Убежавших нет. Докладывал рядовой Дорошев Степан.
        - Вообще? - переспросил я.
        - А куды они денутся-то посреди поля? От леса-то мы их отрезали, а драпать по полю под пулеметами…
        - Прелестно. Ну, я пойду, с пленными разберусь, а ты охранение пока выставь. Если все выйдет, как я думаю, нам тут минут тридцать-сорок позагорать надо. Как думаешь, сможем или они помощь позвали?
        - Нет, не успели, - сказал Степан, - я им рацию в самом начале прострелил. Охотник я. Не промахнулся, - дополнил он свое пояснение, видя, что я сомневаюсь.
        Поспрашивав пленных, я выяснил, что нам досталось двадцать пять артиллеристов и шесть водителей.
        Водителей я приказал отвести пока в сторонку, а с артиллеристами поговорил по душам. Суть разговора сводилась к тому, что им надо пострелять по железной дороге и мостам возле Бреста. Благо стояли орудия удачно, в шести километрах от предложенной мной цели. Вначале они не соглашались. Но после того, как в качестве убеждения я положил четверых особо несогласных под танк и очень медленно на них поехал, они сломались. Только один из них все про Женевскую конвенцию напоминал.
        Ну бойцы меня спросили, что это фриц лопочет. Я им перевел. А потом и объяснил, что это за зверь такой, «конхвенкция ента». Призадумались бойцы, а потом один из них подошел и лопотавшему с размаха в ухо. Бамм. И говорит: «А что ж вы с нами тогда так себя не ведете, как сами просите? У меня, когда нас в плен гнали, сослуживца, когда он сам идти не смог, ваши застрелили…» И лицо у него злое такое стало. Я и это перевел фрицам. Смотрю, а они уже совсем «поплыли», на все готовы, только бы выжить.
        Пока пленные артиллеристы ворочали пушку и готовили ее к стрельбе, прошло пятнадцать минут. Благо снаряд был уже заряжен. Я же в это время говорил с водителями. На тему того, что они ведут то, что я скажу, туда, куда я укажу, а я за это их не стану убивать.
        Выстрелили мы из орудия всего три раза. Четвертый снаряд, который должен был быть для второго орудия первым, благополучно застрял в стволе, как и в нашей истории. Правда, теперь уже у другого орудия. Куда мы попали, я так и не узнал. Но после второго выстрела полыхнуло там на совесть. Дым даже мы увидели.
        - Так, - скомандовал я, - этого, - показал на «Адама», - облить горючкой и поджечь. Я ему еще и пару снарядов в двигатель вкатаю для гарантии. А там и снаряд в стволе от жара рвануть должен. Водителей распределить по обеим зарядным машинам и всем четырем автопоездам. Жаль, вторая мортира без транспортных платформ тут, восьмидесятитонную я б с собой забрал.
        Кроме того, мы еще и тягач с краном на прицепе с собой прихватили. Повезло, что один из артиллеристов водить умел. А то водителей бы не хватило.
        Убрались мы оттуда без приключений. Артиллеристов с собой забрали. Пригодятся еще. Едем к лагерю. А через десять минут и снаряд в «Адаме» рванул.

«Вот и все, - мелькнула мысль. - Его уже не восстановят. А в Кубинке вместо мальчика девочку придется ставить. И что народ на сию добычу скажет-то? Как отреагируют?»
        Док
        Только выслали охранение, как Олег, бродивший по окрестностям, приказал готовиться к выдвижению. Местные вопросов не задавали, а нам Олег сообщил о встреченных им пограничниках из крепости. После услышанного радио вопросов не было - пусть к самой крепости нам не пробиться, это ежу понятно, но помочь, чем можем, - должны. Олег, взяв пушечный «двадцать шестой» и несколько пехотинцев с погранцами, отправился выяснять, что ж это такое большое бьет по крепости.
        Я гонял пехоту, пытаясь донести до них важность движения в современном бою. Ну, удачи мне в этом деле. Местные-то пулеметчики о смене позиции, похоже, и не слышали. Хотя с «максимом» не особо и побегаешь, что правда, то правда. Вот в прошедшем лесном бою его и накрыло. Пулемет-то починили, а расчет весь…
        Сейчас у нас МГ побольше, так что «максим» мы оставили в резерве, а расчеты
«эмгэшников» я по матчасти поднатаскал за время перехода. Теперь пусть Степан им тактику вбивает. Я в это время пытался сообразить, куда будем двигать дальше. На восток хода нет, это очевидно. Пока немцы не успокоятся после исчезновения Гудериана, они тылы перекроют намертво. А когда они успокоятся?..
        Можно было махнуть дальше на запад - но там Польша. С одной стороны, плюсы - дороги лучше, войск меньше. Основная масса, я так думаю, уже ушла на восток. Там же были и аэродромы, с которых могла работать немецкая авиация. А как известно, лучшее средство ПВО - танк на ВПП. Не помню, кто сказал, но мысль правильная. Правда, в первые же дни немецкая авиация уже летала с наших аэродромов - по-моему, это еще у Симонова в «Живых и мертвых» проскакивало… Источник, правда, не документальный, но уж что вспомнилось…
        Одно плохо в Польше - поляки. РККА там не особенно любят. Мигом сдадут. Так что большого рейда не получится. Разве заглянуть по-быстрому, и назад. Можно было, конечно, уйти на север или на юг, но нам вроде бы и группы армий «Центр» хватает.
        Сергей Олегович
        - Олегыч, а откуда вы, честно? - спросил меня Петрович, когда мы вместе зашли в мастерскую по делам. - Не похожи вы на наших, совсем не похожи…
        - Как догадался? - ответил я вопросом на вопрос.
        - Ну смотри, слова вы какие-то непонятные употребляете, один, вот, вообще командиров офицерами назвал. Вещи у вас не наши, да вот сигареты эти твои нерусские хотя бы… Я уже даже про то, что у вас в сумках, не говорю… Я, когда твою адскую машину помогал разбирать, посмотрел немного, твоя сумка незакрыта была… Да много еще чего такого… Кто вы такие вообще?
        - Ну, в общем, слушай: мы сюда из будущего попали - погодь, не перебивай, - добавил я, видя, что Петрович готов высказаться о том, что он не верит. - Дослушай сначала. Войну СССР выиграет. В тысяча девятьсот сорок пятом году.
        После чего я рассказал Петровичу сильно отредактированную версию краткого развития событий в будущем, старательно обойдя распад СССР и прочие гадости. «Надо не забыть мужикам сказать, чтоб тоже не проговорились», - промелькнула мысль.
        - А что до доказательства… Смотри сам. - Я достал из сумки ноутбук и включил ему самодельный клип про нашу «Тушку», сделанный кем-то из ее экипажа, на песню Барыкина «Летучий голландец». - …Но запомни, Петрович, остальным догадливым расскажи по секрету, что мы, к примеру, товарищи из Коминтерна или в Испании воевали, понял?
        - Понял, чего ж не понять, - ответил он…
        Саня Букварь
        Проводил я Олега с группой охотиться, а сам пошел смотреть, чего там набралось у меня в трофеях. Нехватка горючего и водителей ставила вопрос о нашей дальнейшей судьбе. Пока дошел до своего экипажа, в голове сформировался простенький план: сыграть в «гаишника» на дороге - глядишь, и бензовоз попадется, а чтобы не рисковать попусту, решил сначала стрелять, а потом задавать вопросы.
        Два Андрея тем временем набивали ленты к пулемету.
        - Надо бы проехаться по дороге, может, найдем чего хорошего.
        - Товарищ лейтенант, нас ведь в плен гнали, да? - спросил мой земляк.
        - Да, наверное.
        - Тогда, наверное, и лагерь для пленных где-то рядом должен быть? Ведь не пешком же через пол-Германии топать?
        - Логично. Вас было слишком мало для того, чтоб специально вагоны подавать, значит, где-то есть накопитель!
        С этими мыслями я пошел к Доку, посовещаться. Рядом с ним оказались и Змей с Тэнгу. Я им и пересказал наш диалог с белобрысым. Мужики загорелись идеей налета на лагерь. А тут как раз и Ника с Соджетом раскололи пленного. Поставив оставшихся в известность, мы выехали на поиски. Двигаться решили группой из трофейного броневика, пулеметного Т-26 и мотоцикла в сторону Березы.
        Дорога шла несколько в объезд крепости. Отмахав около десяти километров, мы выехали из лесного массива на открытое место и увидели вдалеке прямоугольный загон, плотно забитый людьми. На глаз пленных было около восьмисот человек. По углам огражденной территории располагались пулеметные точки, брустверы которых были выложены мешками с землей. Рядом виднелись железнодорожный тупик и несколько палаток. Метрах в двухстах от забора я остановился и открыл люк, Док сделал то же самое. Убедившись, что со стороны лагеря за башней бронеавтомобиля не видно моих рук, показал Доку на него, изобразил палатку и крест на груди.
        - Надеюсь, он меня правильно понял, - пробурчал я, спускаясь в люк.
        Ника
        Мужики постоянно куда-то слынивают. То одно чудо на колесах приволокли, то другое. Довольные как черти. Все им, как детям малым, игрушки подавай, и побольше, побольше. А бедной женщине что остается? Вот именно - хозяйство. Жрать хотят все, и наши, и ваши. То есть и мои мальчишки, и солдатики местные. Вот и организовала я команду поваров-самоучек. Однако мои мальчишки натаскали всяких запчастей, а котелков бы еще где достать? Хлеба - нет, соли - нет, населена роботами… М-да, клиника…
        Из нормальной еды - двенадцать банок тушенки, еще восемь без этикеток и двадцать восемь галет. И все это - на нашу дружную гоп-компанию! Бывшие пленные голодными глазами смотрят. Теперь я поняла, почему они так на нас с Олегом косились после боя, тоже жрать хотели, а сказать - субординация, мать ее!
        С горем пополам кое-как поделила, заныкав для своих «исчезающих Джо» по полбанки тушенки и одной галете.
        А потом объявила командирский произвол: если жрачку с очередного рейда не притянут
        - будут жрать собственные кроссовки! Все!
        Док
        Саня, вернувшийся из очередного вояжа раньше Олега, предложил порыскать по окрестностям в поисках лагеря-накопителя для пленных. Логично - колонну, которую мы отбили, не могли гнать через всю Польшу пешком. Где-то здесь обязан быть накопитель. Да и людей у нас уже катастрофически не хватает. Убьем двух зайцев одним выстрелом. Район поиска мы знали из допросов пленных немцев, так что, предупредив Нику, вышли на охоту. Саня, как водится, на «Бюссинг-НАГе», я занял пулеметный Т-26, а Змей с Тэнгу - на мотоцикле. Обзор в «двадцать шестом» никуда не годится, поэтому я открыл люк и дальше пошел, высунувшись из башни, по старой привычке еще из той жизни.
        Мы отошли где-то километров десять от нашего лагеря, когда, выбравшись из лесного массива, броневик остановился и сдал назад.
        Вышли на поле. Рядом с лагерем виднелись железнодорожный тупик и несколько палаток. Саня притормозил, открыл люк и, указав мне на тупик, изобразил палатку и крест на груди. Так, ну, палатки, надо полагать, - гарнизона. Кроме тех, что сейчас на вахте, немцам заняться нечем, дрыхнут наверняка. Ну, сейчас вам будет пробуждение!
        - Экипажу приготовиться! Сергей, работаем по палаткам, - крикнул я башнеру и мехводу. - Леша, идем на полном, и дави всех на фиг!
        Саня Букварь
        Слава богу, Док понял правильно. Т-26 рванул по направлению к палаткам. Я ударил короткой очередью из пушки по ближайшему пулеметному гнезду, затем по второму. Не промахнулся. Охрана, увидев такое дело, даже не пыталась отстреливаться - только пятки засверкали, они даже оставшиеся пулеметы бросили. От отдельно стоящей большой постройки к припаркованному рядом с ней легковому автомобилю побежали четверо, причем один из них явно сопротивлялся, но безуспешно. Я продолжал истреблять убегающих, Док вплотную занялся теми, кто был около палаток. А Змей на мотоцикле погнался за легковушкой. Мне даже показалось, что Тэнгу наклоняется в люльке, как заправский колясочник в мотогонках.
        Когда немцы разбежались достаточно далеко, я вернулся к лагерю. Красноармейцы еще были на месте, слишком уж прочной выглядел двухрядный забор из колючки, да и собаки бегали между рядами здоровые и жутко злые на вид.
        - Товарищи красноармейцы! Сейчас мы откроем ворота, и вы покинете это место. Желающие могут присоединиться к нам и продолжать истреблять немецко-фашистских захватчиков, а трусы могут разбегаться на все четыре стороны! Обещаю, стрелять в спину не буду! Кто считает, что самостоятельно будет продолжать свой путь, покиньте лагерь как можно скорее, кто останется с нами - стройтесь на дороге, будем изображать колонну пленных - нам надо добывать оружие и топливо.
        Док
        Резко развернувшись вправо, «двадцать шестой» пошел к палаткам. Огня я пока что не открывал, рассчитывая подойти поближе, но охрана лагеря, видимо, что-то заподозрила, и один из пулеметов начал стрелять по моему танку. Ничего серьезнее у немцев здесь не было. По ожившему пулемету отработал Саня, а мы - все равно уже фрицы заметались - открыли огонь из обеих башен по палаткам. Похоже, немцы не очень понимали, что происходит. Спросонья они выскакивали из палаток, кто как был, но понять, кто их атакует, не могли. Ну, принадлежность «тэшки» понятна, но немецкий бронеавтомобиль, ведущий огонь по охране лагеря? Да и мотоцикл Змея был явно немецким…
        А нам было плевать на их ступор. Леша, мехвод, крутил танк, как юлу, пытаясь давить всех и все. Да и два пулемета не оставляли немцам шансов убраться с дороги этого сумасшедшего танка. Картины мелькали одна за другой и оседали где-то в сознании. Вот из одной палатки выскочил офицер и, что-то крича, стреляет по танку из пистолета. Пока я доворачивал башню - чертов маховик, - Леша, резко повернув, вдавил немца в белорусскую землю. Вон несколько фрицев кинулись к стоящей неподалеку легковушке. Я уже был готов открыть огонь, когда увидел, как один из них - его почему-то держали - попытался вырваться, но не смог. За ними кинулся Змей. Тэнгу примостился в коляске и, похоже, не обращал внимания на шум боя вокруг. А вот «Бюссинг-НАГ» сносит ограждение лагеря, и пленные - сначала медленно и неуверенно, а потом все быстрей и быстрей вырываются из этого столь ненавистного им места. Вид броневика с его крестами приводит и их в замешательство, и Саня, высунувшись из люка, что-то кричит им, указывая направление на дорогу. Постепенно и так слабое сопротивление немцев прекратилось. Бой стих. Леша подвел танк к
Саниной машине. Я открыл люк, вылез из башни.
        - Ну, вроде все. Как думаешь - тревогу они поднять успели? - спросил я Саню.
        - Наверное, нет, вон, кабель полевика у тебя в гусенице запутался, так что теперь только когда добегут куда-нибудь, - ответил он. - Куда Змей укатил, видел?
        - Змей? - Я почесал затылок, оглянулся. - Куда-то туда. Там фрицы к легковушке рванули, думал было уже снять, но один вроде как сопротивлялся, так я не стал палить. Вот только кого они могли отсюда эвакуировать вот так, под огнем? Еще один Гудериан, блин?..
        - Что здесь есть такого, чтоб немецкие генералы здесь стадами гуляли? Нет, они увозили кого-то из пленных, - не понял моего юмора Саня. - Но кого?
        - Это они Дмитрия Михайловича вывозили, - отозвался один из освобожденных, слышавший наш разговор.
        - Дмитрий Михайлович? Карбышев, что ли? - спросил я. - Но как? Он же… - и замолчал.
        Посмотрел на Саню.
        - Что делать будем? Змей один не справится. Дела…
        - Да не догнать мне его! Они на полную катушку вжарили. Будем надеяться, Змей вернется….
        Букварь задумался о чем-то. И вдруг скомандовал оставшимся красноармейцам:
        - Кто захватил оружие - переодеться в немцев, только тем, кто еще щетиной не оброс, десять человек. Остальным - строиться в колонну по четыре. Лишнее оружие в броник и на танк. Если что - расхватывайте. Если рядом окажутся остановившиеся немцы - нападать по моему сигналу. Я иду первым, за мной строем пленные, по бокам
        - те, кто изображает охрану, сзади - танк, - и уже тише: - Док, если навстречу будет небольшая колонна - выезжай на встречку, чтоб остановилась, я хвост подрежу.
        Ника
        Когда я думала, что организовать и провести фестиваль - это тяжело, я была явно не права. На фоне того, что происходило сейчас, фестивали были цветочками. Предусмотреть все реально оказалось невозможным. Еда, туалеты, оружие, формирование, опросы, техника, охрана, разведка и еще куча головной боли, которая сваливается на голову абсолютно внезапно и требует немедленного решения. И все это на фоне того, что ежесекундно могут нагрянуть немцы.
        Красноармейцы к командованию женщины относились настороженно. Но после того, как им вправил пару раз мозги Степан, поуспокоились и перестали прикалываться. Самыми простыми вопросами, на которые мне приходилось отвечать, это: «Товарищ Иванова, а вы замужем?» На что я уже на автомате отвечала: «Был, но я его пристрелила! За домогания!» Солдатики ржали, но приставать опасались.
        К середине дня я думала, что застрелюсь сама от этих всех приколов.
        - Товарищ Иванова? Разрешите обратиться!
        - Что еще? Ты кто?
        - Старшина Чубинатов! Надо бы чаю, товарищ Иванова. Там в ящике есть мешки с заваркой. Организовать бы чаю….
        Блин… Сама пить хочу.
        - Хорошо, сейчас распоряжусь…
        Старшина развернулся и пошел к своим. И тут меня накрыло!
        - Старшина Чупинатов!
        - Чубинатов! Товарищ Иванова! - развернулся тот.
        - Ты чем занимался? Ну, род войск?
        - Интендантская служба!
        Опа! Красавчик, вот ты мне и нужен.
        - Есть еще из ваших здесь?
        - Так точно! Старшина Ингмаатулин.
        - Так! Назначаю вас главными по хозяйственной части!
        - Но наше звание…
        - Плевать! Считайте себя временно сержантами!
        Я была в кайфе, поняв разницу между «все предусмотреть» и «все знать» или «делать как надо», а не «самому додумываться». Весьма существенная разница, однако!
        Старшины - фореве! Теперь я поняла, зачем в нашей армии прапорщики - сгружать с командирской головы охрененную кучу проблем. Так что, когда появилась из-за деревьев первая машина наших парней, я уже была готова адекватно воспринимать новые рояли!
        Док
        Змея ждали минут десять, но он все не появлялся. Искать его не было возможности, где искать-то? Легковушка уходила на такой скорости, что догнать ее не смог бы даже броневик, чего уж там «двадцать шестому». Бывшие пленные выстроились тем временем в колонну по четыре, человек десять с более-менее не измученным видом, порывшись среди остатков палаток, переоделись в немецкую форму и изображали охранение колонны пленных. Саня пошел впереди, а я, пропустив колонну, замыкающим.

«Жаль, пленных в этот раз нет. Танк мыть придется самим. И пожрать бы чего-то…» - крутилась в голове мысль. Действительно, последний раз мы нормально ели… А когда? Уже и не вспомнить. Ну и дела. А ведь пленные тоже все на голодном пайке… Где ж мы на всех еды наберем?
        А колонна получилась знатная. Поглядев на наши геройства, практически все решили идти с нами. Пары дней в лагере людям хватило, чтобы понять, что собой представляет враг…
        Саня Букварь
        Когда наша колонна дошла до края леса, я оглянулся и оценил вид - слишком уж мы вытянулись, метров на двести пятьдесят только пешими, плюс еще НАГ в голове и Т-26 в хвосте колонны. Только я подумал, что нам необходим новый рояль, как навстречу показалась колонна грузовиков. Головным шел мотоцикл, за ним пара грузовиков с тентами, а вот дальше - чудеса. Целых шесть «Мерседесов»-наливняков тонны на четыре горючки каждый. Причем, судя по прямоте рессор, цистерны были наполнены под завязку. Замыкало колонну еще одно чудо-юдо - какой-то длиннокапотный трехосник с большим ящиком в кузове и за ним еще один мотоцикл. Док не подвел, когда до переднего байка оставалось буквально с десяток метров, «двадцать шестой» резко вывернул навстречу колонне. Мотоциклисты затормозить не успели - голова сидевшего за рулем просто оказалась между башен танка, дальше плечи не пустили. Колясочник так и остался неподвижно сидеть на своем месте. Я тоже пошел на таран мотоцикла - люльку просто смяли, как банку из-под пива. Водитель тоже не выжил. Колонна остановилась, а наши пленные, вместе с конвоирами, быстро вытащили
сидевших в кабинах и расправились с ними.
        Посовещавшись с Доком, мы решили отправить грузовики вперед, с наиболее слабыми из освобожденных. Показывать дорогу поехал мой белобрысый земляк. Слава богу, недостатка в водителях уже не было. Пешая колонна хоть и укоротилась, но не так, как хотелось бы, зато «конвой» увеличился практически вчетверо - мы решили раздать все оружие, какое у нас было.
        Док
        Первым, в голове колонны пошел НАГ, за ним - собственно сама колонна, я же пошел замыкающим. Вытянулись мы метров на двести пятьдесят - триста и медленно двинулись в лагерь. Прошли несколько километров, когда на встречной полосе показалась какая-то колонна. Присмотрелся: вроде бы колонна снабжения - первым шел мотоцикл, за ним виднелись грузовики. Правда, два передних были с тентами, и что они там прячут - неизвестно, но кто не рискует - тот не пьет шампанского. Ну что делать в таком случае - мы с Саней договорились заранее, так что, выждав, пока до мотоцикла оставались считаные метры, мой «двадцать шестой» резко вышел на встречную полосу. Немец, управлявший мотоциклом, не успел даже удивиться и совершил впечатляющий полет, закончившийся, впрочем, между башнями танка. Саня тем временем перекрыл дорогу в конце немецкой колонны, а бойцы, изображавшие конвоиров, быстро вытащили водителей из кабин - вся операция заняла меньше времени, чем это ее описание.
        Ставшие нашими грузовики ушли вперед, а колонна двинулась дальше. Впрочем, вскоре грузовики вернулись и забрали часть пешеходов, затем еще раз, а там и до лагеря оставалось всего ничего.
        Олег Соджет

«Ну, вот и добрались, - подумал я. - Приключений даже не оказалось в дороге».
        После чего остановился. За мной следом встала и остальная техника.
        - Так. Рядовой Дорошев!
        - Я!
        - Бегом в лагерь и нашим скажи, чтоб не стреляли. А то они только Т-26 ждут, а нас вон сколько… Да еще и зарядники на танки немецкие похожи. Только без башен. Кинет кто в него гранату, а там снаряды. Рванет так, что всем тесно будет. Как предупредишь, что мы едем, двигай назад. Тогда и тронемся. Но пулей туда и обратно! И не говори, что у нас. Скажи, с трофеями, и все.
        - Есть!
        Бегал Степан минут пятнадцать. Потом вернулся и доложил, что все выполнено и мы можем спокойно двигать в лагерь. Нас не взорвут. Въехали мы в лагерь довольно шумно. Все ж такая масса техники, да еще и груженой, тихо не перемещается.
        Надо было видеть лица оставшегося в лагере народа, когда они «трофей» увидели… А уж лица попаданцев, когда они увидели и поняли, ЧТО я притянул… Это было нечто.
        Степан
        Ну и ну. Помните, что я про просеку говорил? Ну, когда танк на буксире тащили? Так вот, прикиньте, что оставила притащенная Олегом колонна?!!
        - Ну, и чья была замечательная идея приволочь это? И главное, на фига? И что с этим делать?! Отдирать в темпе баки, если не получится - сливаем то, что сможем увезти, и валим отсюда.
        - Правильно, - поддержал Олег. - Все лишнее взорвать. Часть забрать. Кран и зарядники. Больше полезного тута нет. Ну, трейлеры еще…
        - А без дорог мы их на себе попрем? Если брать, то самый маленький, но при условии, что он сможет идти без дороги. Зарядники можно и забрать, но только если людей найдем. Хотя на хрена нам кран?
        - Без дороги они пройдут везде, где пройдут остальные грузовики, - возразил Олег.
        - Другое дело, надо ли нам еще четыре грузовика с платформами? Но вот шестиосник я б все ж взял. Он «кавэшку», например, везти может. А что до на хрена нам кран - вот сломается один из «двадцати шестых», как бронеплиту поднимать будем, чтоб до движка добраться? Руками? А если Т-28 или КВ встретим? Там плита еще тяжелее… Так что надобно его нам.
        - Согласен, - сказал я. - На прицепах что?
        - Так сама мортира, разобранная, - ответил Олег.
        - Хреново. Тогда сгоняем шасси с самого большого трейлера, остальные разгружаем методом стаскивания, грузим все, что есть, и уходим.
        И добавил:
        - Колонна пленных, немецкий генерал, теперь еще и «Карл», честно украденный. И все это за одни сутки?! Дурдом!!!
        Сергей Олегович
        Пока народ поехал освобождать лагерь, узнал я от местных, что неподалеку какая-то МТС должна быть, и довольно большая. Решили мы с Петровичем прошерстить ее на предмет полезного в хозяйстве. Взяли грузовик немецкий, Петровича за руль, несколько бойцов в кузов, и поехали. Петровича в немецкую форму вырядили на всякий случай. Но до мастерской так и не добрались. Проехали пару километров по лесным дорогам и только вырулили на шоссе, как из-за поворота легковушка вылетает…. ХРЯСЬ!!! Петрович даже вывернуть руль не успел. Я головой в лобовуху влетел, Петрович тоже сильно ударился. Выскакиваю с матюгами и «маузером», из легковушки тоже кто-то выскакивает, да еще и с автоматом… но я первый успел. Тут бойцы еще из кузова повыскакивали… У легковушки бок с водительской стороны всмятку, водила в отключке, тому, кто рядом с ним сидел, тоже не повезло…
        - Во, бл…! Приехали … в … с… на …! - прокомментировал ситуацию я. - Ну что, милицию вызывать будем или как?
        - А чего меня вызывать, тут я! - отозвался милиционер, которого взяли вместо проводника.
        - Будем ДТП оформлять? - спросил я, ухмыляясь.
        - Тащ командир! Тут генерал наш в машине, без сознания! - крикнул один из бойцов.
        Я подошел, глянул. Точно, генерал, наш. Голова в бинтах вся, без сознания лежит на заднем сиденье.
        - Так, генерала в кузов, этих добить, быстро обыскать, и валим на хрен отсюда! Бегом! Три минуты на все! Рапидо, рапидо, мучачос!!! - скомандовал я, почему-то вставив в фразу испанские слова. - Петрович, грузовик цел? (Это уже нормально, по-русски.)
        - Цел, зараза немецкая! Дотянем, только радиатор побежал немного, щас табачку сыпану, и все нормально будет! А жестянку на месте выправим, - ответил Петрович, осматривая машину. - Хорошо, что не в лобовую врезались, а в бочину - крепкая, зараза! - это он про грузовик.
        В темпе обшмонали и пристрелили водилу и второго пассажира, прихватили их документы и портфель с какими-то бумагами, осторожно затащили генерала в кузов, устроили поудобнее и поехали обратно. У одного из немцев, кстати, выудил любопытную вещицу, пистолет Mauser образца 1934 года, калибр 7.65 мм, коммерческую модель. Сунул в карман-кобуру технички, пристегнул шнурком с карабинчиком, потом дозарядил свой «маузер» С-96. У второго немца, с которым любезностями обменивались на дороге, тоже интересный пистолетик оказался, на ПМ здорово похожий, только подлиннее немного, Sauer 38Н. «Нике подарю, вместо цветочков», - подумал я. По дороге к лагерю пришлось остановиться, потому что радиатор закипел. Встали, Петрович сразу под капот полез, я и пара бойцов на стреме стоим. Тут вдруг я услышал в кустах какой-то шорох, шебуршание и хруст веток. Отскочил за машину, вскинул «маузер» на изготовку, бойцы тоже к бою приготовились, Петрович схватил МП-38, взятый трофеем на месте ДТП… И тут из кустов высунулась морда коровы.
        - Твою мать! - выругался я. - Вот скотина коровская! Чуть не пристрелили же!
        - Не стреляйте, дяденька! - из кустов выкатился чумазый пацан лет двенадцати на вид, одетый по-деревенски. - Не стреляйте ее, она хорошая!
        - Тихо, успокойся! - сказал я. - Не будем мы стрелять твою корову, успокойся! Ты вот скажи, а чего ты с коровой в лесу делаешь? В партизаны, что ль, податься решили?…

…Из рассказа пацана, назвавшегося Васькой, стало ясно, что это было стадо колхозного скота, которое угоняли от немцев, да вот только немцы быстро наступали, и стадо оказалось у них в тылу. Вместе с пацаном еще были пара дедов да друг его, Колька. Когда выяснилось, что они в немецком тылу, стадо спрятали в лесу и теперь думали, что делать… Поговорив с дедами, взял я Ваську этого в кабину, и поехали в лагерь, чтобы рассказать это народу и решить, как быть с такой находкой. Пацан должен был показать дорогу обратно, туда, где стадо спрятано…
        К лагерю подъехали ближе к вечеру, и первым, кого я увидел, был Док… Вылез я из кабины… и офигел…
        - Док это что за хренотень такая? - спросил я, глядя на «чудо сумрачного тевтонского гения». - Это кто такую дуру приволок?
        - Это не хренотень! Это самоходная мортира «Ева», она же «Карл», - влез Олег. - А на трейлерах потому, что разобрана, - добавил он, увидев, что я уже готов высказаться на тему «Если самоходная, то почему на тягачах и четырьмя частями». - И привез ее я. Не оставлять же фрицам? Поранятся еще. Их там, правда, две было, но вторую я взорвал. А ты как смотался? - Тут он увидел, как из машины вынимали советского генерала. - Ух… Генерал… Наш… Кто это???
        - Мужики… Я, конечно, знал, что вы маньяки, но чтоб настолько?! - сказал я. - И вы думаете, что после этого нас немцы искать не будут? Да там, наверно, вся группа
«Центр» уже на ушах стоит, как же, одну цацку поломали, вторую сп…ли! Охренеть можно! Точно, вы маньяки! А смотался так себе, до МТС не доехали, в ДТП попали с немцами… Вот, генерала нашего везли. Кто он - не знаю, он без сознания был. Вот еще портфель с бумагами у фрицев был и ксивы ихние. Да, еще. Вася, иди сюда! - позвал я пацана, восторженно таращащегося на мортиру. - Расскажи вот ему, что у вас там.
        - Вот же… и… через… в… и чтоб… - выдал Олег после рассказа пастушка, - мало нам толпы бывших пленных, так еще и коровы…
        - В общем, так стадо надо с собой гнать - продукты это. Молоко и мясо. Но вот как? И куда? Хотя… - Олег порылся в привезенных бумагах, - если б привести этого генерала в чувство, то, возможно, куда - я б знал.
        После чего Олег показал мне то, что у меня в руках. Это что-то оказалось картой, на которой были помечены склады, сделанные Красной армией до войны.
        - Может, он знает еще какой склад, не нанесенный на карту?.. А стадо пока что сюда пусть пастухи гонят.
        - Ну, как док его в чувство приведет, сразу спросим, - ответил я. - Вот сейчас хрен его знает, что делать! Вы, блин, не могли эту хренотень под вечер сп…ть, что ли? Щас если попремся, так первый же самолет немецкий наш караван засечет! По-хорошему надо ночи дождаться и дергать отсюда с максимальной скоростью…
        Док
        А в лагере… Я бы многое отдал, лишь бы увидеть свое лицо, когда мы докатили до лагеря. Леша резко остановился, но я даже не обратил на это внимания. Там была… В первые минуты я даже не поверил своим глазам, зачем-то схватил бинокль, потом опять отпустил его. Не обращая внимания на окружающих, соскочил с танка и подошел к этой громадине. В нашем лагере меня встречала немецкая мортира. И какая! Я эту хрень сразу узнал, недаром помогал товарищу собирать ее модель - правда, китайского производства. Да. Полгода мучились. Обошел вокруг этой громадины и только тогда, не спуская с нее ошеломленного взгляда, прошептал:
        - Бл…
        Но времени прийти в себя мне не дали. От мортиры меня оттащил Сергей под предлогом срочной работы. Он-то мне и сообщил, что эту дуру притащил Олег, а вторую вообще взорвал. Я представил себе, какая истерика сейчас у немцев, и мне стало ну очень неуютно. Эту бандуру ведь не замаскируешь, найдут по-любому. Между тем Сергей привел меня к нашему «штабному» участку, где все скопились вокруг носилок, на которых лежал…
        - Ну, и кто это?
        - Генерал.
        - Какой генерал? Откуда?
        - Долгая история. Ты лучше глянь, как он?
        Да… как у них все просто. Глянь… Глянул. На голос не реагирует, на боль тоже не очень. Внешних повреждений не заметно. Зрачки одинаковые, на свет реагируют. Пульс тоже в норме. Это хорошо.
        - Ну, что… Он без сознания. Вроде бы внутренних повреждений нет. Внешних тоже. Давно он так?
        - Да кто ж его знает? Мы его так и нашли… Ну и здесь уже часика полтора.
        - М-да. Это плохо. Ну, будем надеяться, очнется - сам расскажет.
        - И что - ничего нельзя сделать? - спросил Сергей.
        - Нет. Что я могу сделать? Он может очнуться через пару минут, может - через неделю. У меня тут СТ нет, чтобы посмотреть, чего там с его мозгами. Может, там кровотечение какое… Тогда дело швах. Но вряд ли. Скорее, просто сотрясение. Хотя почему он так долго в отключке?
        Я развернулся и пошел искать Олега - интересно было услышать его историю и заодно поинтересоваться дальнейшими планами. Отсюда нужно немедленно сваливать. По следам этой мортиры немцы нас на раз-два накроют.
        Но отойти далеко не смог - ко мне приблизился один из свежеосвобожденных. Тот самый, что нам про Карбышева сказал.
        - Товарищ… простите, не знаю вашего звания.
        - Старший лейтенант.
        - Товарищ старший лейтенант, а про Дмитрия Михайловича ничего не известно?
        - Пока что нет, к сожалению, - и тут я вспомнил, кого мне напоминало лицо этого генерала… Памятник!
        - Ну-ка, иди со мной, - сказал я бывшему пленному, даже не спросив ни звания его, ни имени, и вернулся к носилкам. - Он?
        - Точно, он! Товарищ генерал-лейтенант! Товарищ генерал-лейтенант! - бывший пленный присел рядом с носилками. - Что с ним? Он ранен?
        - Нет. Он без сознания, но почему, мы не знаем.
        - Может, это из-за аварии, - пробормотал Сергей.
        - Какой аварии?
        - Да, понимаешь, пока вас не было, мы решили смотаться на МТС тут неподалеку… Ну, только вышли на дорогу, а тут эта легковушка. Там он и был. И три немца… Ну, тех мы в расход пустили, а генерала сюда.
        - Авария, конечно, объясняет многое… Но из лагеря его вывозили - он в сознании был. Как он попал в плен? - спросил я новичка.
        - Пробивались из окружения в составе штаба десятой армии. Наткнулись на немцев, приняли бой. Товарищ генерал был контужен…

«Ага… Значит, до аварии еще и контузия свежая. Вообще весело», - подумалось мне.
        - Сергей, нужно прошерстить новичков, может, есть хоть один санинструктор? Нужно, чтобы рядом с ним всегда кто-то был, кто бы мог следить за его состоянием, - сказал я и тише добавил: - Вот ведь дела… Гудериана прибили, Карбышева спасли…
«Пока что спасли», - подумалось, вспомнив про новый трофей.
        Обернулись. Эге… А генерал-то непрост. Не успел очнуться - а уже пытается сесть. А голова-то болит, небось.
        - Дмитрий Михайлович, пока что вставать не стоит. Вы еще слишком слабы.
        - Где я? Что это за место? Кто вы такой?
        - Вы - в безопасности. Это наш временный лагерь. А вот кто мы… об этом, простите, попозже.

«Да, серьезный дядька. Не привык, однако, чтобы старший лейтенант к нему по имени-отчеству обращался. Это я маху дал, конечно. Не привык я к такой субординации. Ну да ладно. Я сейчас типа его врач, а врачу многое позволено», - подумал я. Быстро проверил еще раз генерала. Ничего серьезного вроде бы нет. Слаб он еще, конечно, пару дней - а то и больше, генерал-то не молод - ему полежать придется… Да и потом остаточные явления сотрясения еще долго ему мешать будут. Ну да ладно - ему ж не в атаку нас вести, а только общее командование… А уж с тактикой мы и сами разберемся.
        - Серега, зови Нику. Скажи, что генерал очнулся, нужно ввести его в курс дела, - сказал я Сергею и тише, чтоб Карбышев не услышал, добавил: - А то кто его знает, что он подумает. Еще устроит нам тут переворот…
        Змей
        Саня Букварь очень похож на Тэнгу, такой же электровеник. Пока все отходили от первого боя, он смотался куда-то на своем бронике и вернулся обратно уже с тушкой Гудериана. Пока я страдал из-за того, что автомат немца, загрызенного моим песиком, кто-то прихватизировал, и выбирал себе винтовку из трофеев, он на привале слетал куда-то и приволок машину с зенитным автоматом. Мимоходом, уловив мой интерес к мотоциклу, показал, как управлять этим средством передвижения.
        Так что, когда возникла идея налета на лагерь с пленными, я напросился с ним. Док тоже собрался с нами, на танке. Так мы и поехали, впереди Саня на бронике, сзади Док на танке и совсем в хвосте - я с Тэнгу на мотоцикле, страшно гордый тем, что от танка не отстаю. Вопреки моим опасениям, поездка в коляске псу понравилась.

«Битва за лагерь» началась как-то очень сумбурно. Ребята на своих машинах просто ломанулись вперед, расстреливая немцев и ломая ограду. Я на всякий случай перерезал телефонный провод, идущий от лагеря, и подъехал поближе к месту действия, прикидывая, чем смогу помочь. Вот тут-то я и заметил удирающую легковушку и рванул за ней.
        Впрочем, потерял я ее довольно быстро - не с моим опытом вождения гоняться за кем бы то ни было. Результат погони был закономерен - я оказался в кювете, причем мотоцикл заводиться не захотел. Толкать мотоцикл по лесу было трудно, по дороге - страшно, и я решил его бросить. Затолкал в кусты и пошел пешком в лагерь, напрямик Тэнгу тоже не возражал против лесной прогулки. Особенно если удастся поохотиться. Удалось, но зайца песик скрепя сердце принес мне: «Старший загрустил, его порадовать надо, едой поделиться». Зайца я забрал, завернул в пакет из-под крекеров и положил в ранец. Пес радостно улетел охотиться дальше. Его не было уже минут пятнадцать, и я начал беспокоиться. Что куст, мимо которого я проходил, неправильный, я осознал слишком поздно и начал поворачиваться, когда из куста донеслось: «Руки вверх, фашистская гадина!» Голос был женский. «С гадиной - это она угадала», - мелькнула мысль. Обернулся, на меня смотрели два пронзительной синевы глаза и дуло СВТ. «Оружие на землю! Быстро!» Положив винтовку на землю, я спросил: «А если не фашистская гадина, то руки вверх не надо?» Шорох кустов за
спиной заставил синеглазку обернуться. Поздно! С нехилого разгона Тэнгу врезался в нее, выбрасывая из кустов прямо мне под ноги. «Спасибо, малыш, ты как всегда вовремя!»
        Девочка упала и замерла, завороженно глядя на Тэнгу. Я тем временем подобрал оружие и стал ждать развития событий.
        - Ой, какая красивая собака, - внезапно выдала синеглазка. Пароль был принят, Тэнгу завилял хвостом и полез лизаться.
        - Извините, дяденька, я ошиблась. Меня зовут Наташа. Наташа Горбунова, - девушка, вряд ли ей было больше восемнадцати, радостно мне улыбнулась, - у фашиста не может быть такой собаки. Это же туркменская овчарка! Мы с папой жили в Туркмении, я там их видела.
        - Меня зовут Сергей, - представился я, возвращая ей СВТ. - Ты что здесь делаешь?
        - Охочусь.
        - На «фашистских гадин»? - съехидничал я.
        - Нет. У нас там, в шалаше, четверо раненых и Ольга Павловна, а есть нечего. Вот я и пошла, больше-то некому.
        - Пошли, проводишь. Еда будет. - Я продемонстрировал заячью тушку.
        Возле и внутри конструкции из веток, именуемой шалашом, было пять человек. Четверо раненых (двое бойцов, сержант и капитан-артиллерист) и Ольга Павловна, врач-хирург.
        Один из бойцов забрал у меня зайца, занялся разделкой и готовкой. Капитан оказался другом и сослуживцем Наташиного отца, в Туркмении он тоже был, так что после знакомства с Тэнгу я и для него стал своим. Оружия у них практически не было,
«мосинка» и ТТ на шестерых. Свою СВТ Наташа добыла в «страшном месте», о котором не захотела рассказывать. Сказала только, что там есть оружие и машины. Показать, впрочем, не отказалась.

«Страшное место» было действительно страшным. Поляна возле заброшенной мельницы, заставленная поврежденными и целыми машинами, три десятка грузовиков, БА-20, дырявый как решето, «Ворошиловец» с размотанной гусеницей и трупы, сотни полторы. Мне поплохело.
        - Здесь только наши, - сказала девушка, - и они убивали друг друга. Это гипноз? Их заставили?
        Я подошел к стоящему в сторонке грузовику с целой кабиной и, задержав дыхание, заглянул внутрь. Моей добычей стали новенький ППД и документы убитого офицера. Беглый взгляд на сапоги и документы мертвеца прояснил ситуацию - «Бранденбург».
        - Эти, с автоматами, - переодетые в нашу форму немцы. Диверсанты, - сказал я Наташе и пошел искать транспорт. На краю поляны лежал человек в энкавэдэшной форме с тремя шпалами в петлицах, под ним оказалась полевая сумка с картой и документами. На карте были обозначены склады, полевые лагеря, аэродромы и еще много чего. Выделялся знак, похожий на мишень, стрелка от которого вела к надписи на полях карты: «Фронт, рез. скл.». «Судя по карте - это где-то у Припяти», - подумал я.
        Завести с помощью ручки мы смогли лишь стоящий с краю бензовоз. К счастью, Наташа умела водить машину. На ней мы втроем с Тэнгу и приехали в наш лагерь.
        Машина и оружие пригодились вооружить и вывезти бывших пленных, которых привели Саня с Доком. Карта тоже пригодилась, она дополняла, но не совпадала с картой Карбышева. Про «Фронт, рез. скл.» у генерала ничего не было. А Ольга Павловна возглавила впоследствии нашу медслужбу.
        Ника
        - Товарищ генерал! Разрешите обратиться?
        На лице генерала, бледном, с тонкими, заострившимися после контузии чертами, удивление выдали только глаза. Подходит к вам неизвестно что и требует вашего внимания, когда оно как раз занято совершенно другим.
        - Слушаю. Кто вы?
        - Товарищ Иванова… пока. Дмитрий Михайлович, вы хотите узнать, где вы и что здесь происходит?
        - Да! - четкий и быстрый ответ. Впрочем, по-другому невозможно.
        Рядом с ним я почувствовала себя девчонкой, влезшей во взрослые разборки и требующей конфет.
        Я присела рядом с носилками, установленными специально для Карбышева. На пеньке лежал выпрошенный мной у мальчиков ноутбук. Закрытый. Пока.
        - Товарищ генерал. Пожалуйста… секундочку. - Я зашторила висящей палаткой «комнату для переговоров» и подумала, что все фото и памятники врут. Карбышев был не так молод, как на фотографиях с военных сайтов. Седеющий уставший мужчина с мешками под глазами.
        - Я слушаю вас, товарищ Иванова.
        Я вздохнула и резко выдохнула:
        - А ведь мы с вами родились в один день. Только вы раньше. На сто лет.
        Он недоверчиво прищурился:
        - Сто лет? Девушка, вы, наверное, контужены?
        - Позвольте, я расскажу вам сказку? Коротенькую…
        - Я выслушаю, но боюсь - в следующий раз. Сейчас мне надо принять командование…
        - … у меня.
        - Не понял.
        - Командование этим подразделением вы будете принимать у меня. Потому что я - командир этой группы.
        - Ваше звание?
        - После того, как вы выслушаете мою сказку.
        Секундная, почти незаметная пауза.
        - Хорошо. Слушаю вас, товарищ-без-звания-Иванова.
        - Однажды на земле была война. Совсем как теперь. Между хорошими и плохими. Хорошие - в конце концов победили. Но ценой жизни многих и многих людей. Память об этой войне у хороших сохранилась на долгие годы. Их дети помнили и завещали помнить и учить ошибки прошлого своим детям. А те своим. А вот внуки - они уже выросли без войны - захотели сделать так, чтобы войну хорошие выиграли быстро и без потерь. Они долго думали, как это сделать. И вот - придумали. Они сделали машину, которая может перенести их в то время, когда шла война. И они бы, зная действия двух армий, могли бы подсказать самому главному Хорошему, что надо делать. Но все несовершенно. Машина допустила ошибку и сбила район прицела. Так они оказались не у хороших, а у плохих. И решили они тогда все равно помогать хорошим воевать. Но так, как воевали уже у них, в будущем.
        Я замолчала, давая возможность генералу сказать свою реплику.
        - Хорошая сказка. А в чем ее смысл?
        - В том, что это - правда…
        Он замолчал. Минуты на две. Я не мешала ему думать.
        - Значит, вы родились в тысяча девятьсот восьмидесятом году? - наконец, он поднял голову.
        - Да, четырнадцатого октября тысяча девятьсот восьмидесятого года.
        - Когда закончилась война?
        - Девятого мая тысяча девятьсот сорок пятого года.
        - Почти четыре года… Я вам не верю.
        - Я была готова, что вы так и скажете, Дмитрий Михайлович. Вы воевали в Первую мировую. Скажите, вы бы могли с теперешним опытом оценить ошибки той войны?
        - Да.
        - Впрочем, это был риторический вопрос, начальник кафедры Генштаба не может не знать историю войны, в которой принимал участие.
        - Вы слишком много знаете обо мне. А я о вас - ничего. Вы хотите, чтобы я поверил в то, что вы из будущего? Я больше склоняюсь к версии, что вы - немецкие диверсанты.
        - Которые убивают немцев и вытаскивают из плена советских солдат и генералов?
        - Масштабная акция.
        - Вы правы. Масштабная акция, но вы неверно определили ее вектор. В данный момент он прямо противоположен интересам нацистской Германии.
        - ?
        - Вы ведь инженер. Военный инженер. Вы не только в курсе всех последних разработок Советского Союза, но и многие из них реализовывали. Если я вам, как доказательство своих слов, покажу вещь, которая не может быть сделана в условиях нынешних технологий ни в Советском Союзе, ни в Германии, ни в какой-либо другой стране мира?
        - Покажите.
        - Принцип работы этой вещи я вам объяснять не буду, это так же, как я бы объясняла вам устройство волшебной палочки - пока для вас это все из разряда сказки…
        - Но вы реальны, товарищ Иванова?
        - Сейчас - да. Пока вы мне верите - я реальна.
        - А если я перестану вам верить?
        - Мы умрем.
        - Значит, вас держит здесь только моя вера.
        - По сути - да. Мы не планировали попасть в эпицентр боевых действий. Поэтому мы не успели предупредить ни своих, ни ваших о том, что мы здесь. Есть такой термин:
«один на льдине». Человек, предоставленный самому себе для выживания в экстремальных условиях. Когда против него все. Если мы не сработаемся - нас просто убьют. Откуда бы мы ни были, наше решение - организовать борьбу в тылу врага, но без вас мы не сможем использовать все свои знания и ресурсы наиболее оптимальным способом. Мы применяем тактику индивидуальных диверсионных рейдов с использованием техники противника. Но общее руководство мы бы хотели передать вам…
        - Вы действуете без согласования со штабом фронта?
        - Рано или поздно мы планируем связаться с ними и представить ставке свою команду. Но тут уже возникают проблемы иного рода. Поверит ли она нам? Как вы думаете, что будет, если мы ИМ скажем, кто мы?
        - Вас будут проверять.
        - Вам же, товарищ генерал, хорошо знакома процедура проверки? Как будут реагировать спецслужбы, если выяснят, что таких людей просто не существует? Предположат, как и вы, что мы шпионы. Правильно?
        - По сути - да.
        - Как бы вы посоветовали нам поступить в этом случае?
        - Что вы хотите?
        - Дмитрий Михайлович, вы должны понять, что ситуация, сложившаяся на данный момент, очень играет на руку Советскому Союзу и не очень - нам. В том плане, что нас никто не знает. Вас знают и доверяют. Поэтому мы перейдем под ваше командование целиком и полностью, но вы должны учесть и наш опыт ведения боевых действий и вам еще незнакомую тактику.
        - Вы хотите моего ответа прямо сейчас? Вы понимаете, что я, советский человек, не могу поверить в сказки, которые вы мне сейчас рассказываете?
        - Дмитрий Михайлович, посмотрите сюда. Это то, что я вам обещала раньше.
        Я открыла ноутбук. В глазах генерала удивление. «То ли еще будет», - подумала я и включила коротенький ролик «Парад Победы на Красной площади».
        - У вас много еще такого кино?
        - И не только кино. Здесь - книги, статьи, схемы и многое другое… то, что нам удалось взять с собой из своего времени. Это то, на что мы опираемся в наших планах.
        - Интересно…
        - Я вас заинтересовала, товарищ генерал?
        - Да.
        - Сейчас наша первостепенная задача - отойти в глубь лесов и сформировать свою базу. Немцы не готовы к нашим креативам, но вскоре против нас бросят свои силы. И, мы должны быть к этому готовы.
        - Креативы - это что?
        Я вздохнула. Сорвалась немного… использование терминов, незнакомых генералу, не очень хороший подход.
        - Креатив - это термин, обозначающий индивидуальное решение, основанное на личном опыте и возможностях. Нестандартное решение.
        - Кажется, я понял. Вы пытаетесь этим «креативом» противостоять шаблонному мышлению нашей эпохи.
        - Именно так, товарищ генерал.
        - Ну что ж. Я думаю, что если все так, как вы мне красиво расписали, то я буду командовать вами, используя ваш опыт и… «креатив».
        Я улыбнулась. Кажется, разговор можно считать законченным. На данном этапе. Продолжим мы его обязательно. Но уже не стесненные по времени.
        - Товарищ Иванова, вы так и не сказали ваше звание…
        - Боюсь, что в данном случае мое звание можно только частично приравнять к майорскому. Поэтому мы с ребятами сошлись на том, что обращение «товарищ Иванова» будет оптимальным.
        - Ну что ж, оставим тогда так, как есть, товарищ Иванова. Но с этой минуты вы будете под моим командованием.
        - Так точно, товарищ генерал!
        Олег Соджет
        Когда пришли первые машины, посланные Саней, я озадачил народ тем, что транспорта на всех не хватит. Благо ничего взорвать мы еще не успели. И пока народ выдвигал идеи, я, высказав свои, решил глянуть, что ж в ящике-то. Поскольку сей ящик занимал много места и если там что-то не очень нам нужное, то его бы стоило выкинуть, чтобы освободить грузовик для перевозки людей. Хотя сей аппарат доверия у меня не вызывал из-за своей не очень хорошей проходимости. Но что подано, то и жрите, как говорится…
        Открыл я ящик и офигел: там два мотоцикла было. Причем не простых, а SdKfz-2. То есть гусеничных. Точнее, полугусеничных. Но при этом с неплохой проходимостью. А учитывая, что они могли тянуть небольшое орудие типа нашей сорокапятки или легкий самолет типа «У-2», то вообще прелесть. Правда, ни орудий, ни самолетов у нас пока что не наблюдалось, но, учитывая, сколько сорокапяток было раскидано в округе, шанс найти одну или две был. Да и немецкие орудия тоже могли попасться.
        Поделился я с народом инфой об этом чуде техники и предупредил, что их с собой берем. Пока как разведчиков, а там видно будет.
        А когда машину с ящиком разгрузили, у меня мысля мелькнула - надо бы Сане помочь. Конечно, разгружать грузовики с продуктами долго, но вот отправить ему навстречу машины, что свободны полностью или частично…
        Что я и приказал сделать. Благо у нас со свежеприехавшими пять грузовиков (без продуктовых), относительно свободных для перевозки людей, стало. Вот только один из «Опелей» с Олегычем ушел. Но как замену ему решил я послать туда второй
«Опель». Тот, что с орудием. Да и зенитку тоже. И мест больше будет - «ЗиСы»-то груженые. Много в них не сядет. И прикрытие дополнительное.
        Степан
        По мере сбора техники и людей меня все больше охватывало ощущение нереальности. Ну не бывает так!!! А еще - безнадежность. Мы уже выполнили все, что могли, и даже больше. Так что пора судьбе нас мочить, жаль, что сделанное нами мало чем поможет СССР.
        Хмм, мало. Мысль интересная и, кажется, здравая. Гудериан? Сколько там Саня ездил
        - час? Полчаса? Не суть, но километров пятнадцать-тридцать, если не больше, он прошел. А пушки раздолбали в районе Бреста - километров этак много от места пропажи Быстрого Гейнца. Свяжут немцы эти два события с одной группой? Может, да, а может, и нет. Довольно далеко. Поэтому вполне могут списать одного - на окруженцев, других - на страшных диверсантов из ГПУ. Лагерь и колонна? Вы таки видали, чтобы диверсанты ездили на танках? Вот и я не видел. Спишут на окруженцев, причем совсем не тех, которые уперли «быстроходного».
        Конечно, немцы будут искать нехороших людей, отобравших у них такие красивые цацки, но искать-то будут диверсантов, а не колонну разнокалиберной техники. Хотя если обнаружат - капец по-любому. Срочно требуется место для того, чтобы спрятаться.
        Тем временем Ника закончила беседовать с генералом и знаком подозвала нас поближе к носилкам. Генерал выглядел, гм… не очень, но держался бодро.
        - Докладывайте, товарищи из будущего, - сказал он.
        У народа случился приступ немоты. Коллективный, ага. Черт, придется самому.
        - Товарищ генерал-лейтенант, на данный момент сводная группа красноармейцев насчитывает не менее пятисот человек. На вооружении состоит: танков - два, бронеавтомобилей - один, противотанковых орудий - одно, малокалиберных зенитных орудий - одно, стрелкового оружия - около ста единиц. Боеприпасов - не более одного комплекта. Транспорт - в наличии большое количество автотехники, в основном трофейной. Горючего - две заправки. Продовольствия хватит на двое суток.
        - И какой вывод? - поинтересовался генерал. «Щютник, аднака».
        - Необходимо покинуть район, оторваться от противника и привести себя в порядок.
        - И как вы это хотите осуществить? - опять издеваемся, ага. А вот хрен тебе.
        - Понятия не имею. Отрыв мы, наверное, организуем, а вот куда…
        - Карта у вас есть? - перебил Дмитрий Михайлович.
        - Так точно, - ответил я, передавая карту.
        - В этом квадрате, - показал он, - находится один из складов. Его не обозначали по понятным, надеюсь, причинам. Двигаемся туда, если товарищ Иванова не возражает. И, на будущее, избегайте расплывчатых формулировок.
        Еще и подкалывает.
        Стащили детали «Карла» с прицепов, сбросили снаряды, загрузились и пошли. Полили горючкой качественно и оставили броник с Саней. После того, как мы отошли на приличное расстояние, ребята подожгли шнур и быстренько смылись. Спустя минут десять там здорово бабахнуло.
        Для снижения вероятности обнаружения двигались параллельными колоннами, чтобы меньше следить. Следы замели в прямом смысле, привязав дерево к замыкающей машине в каждой из колонн. Плюс дорогу выбирали потверже и отправили в сторону от маршрута грузовик с парой дисков на оси с дышлом, обернутых траками. На них положили груз, чтобы давил посильней. След похожим получился.
        Сергей Олегович
        После разговора с Никой генерал на вопрос о складах указал-таки один, что был недалеко от нас и не успел попасть на карту. То есть о нем, скорее всего, никто из немцев не знал и вряд ли мог узнать в ближайшем будущем. Узнав об этом, я созвал
«кабмин».
        - Значит, так народ, наследили мы качественно. И мортирами, и пленными, и убитым Гудерианом. Но благодаря рассказанному генералом я предлагаю уйти на склад, который на карту не нанесен, и там пересидеть пару недель, пока буча не подутихнет. Заодно и с пополнением разберемся. Что оно из себя представляет и что может. Да, еще одно - учитывая, сколько нас теперь, шасси от «Евы» не взрывать. Нам надо убираться поскорее. Так что шасси используем, как транспорт. Остальные части мортиры с трейлеров сдернем с помощью танков и транспортеров и подорвем с помощью снарядов от «Евы». Трейлеры и тягач с краном на прицепе использовать для перевозки людей.
        - Да, Ника, я тебе подарок привез! - сказал я. - Вот, держи! - и вручил ей тот самый Sauer 38Н и две обоймы к нему….
        Док тем временем перевязывал генерала, а Петрович занялся ремонтом грузовика…
        Ника
        - Спасибо… - рассеянно проговорила я, беря «зауэр» в руки. У меня уже были
«вальтер» и ТТ, а тут еще и этот! Жалко отказываться от чего-то… придется от
«вальтера» - тяжеловат немного по сравнению с «зауэром». Да и кучность… В общем, решив эту дилемму (ну не люблю я выбирать!), я, наконец, поняла, что Сергей Олегович ведь ждет, и мое холодное спасибо его обидело.
        - Олегович! Спасибочки! - воскликнула я и повесилась ему на шею. - Прости бабу-дуру! Не могла решить, что оставить!
        Змей
        Мортира особых эмоций у меня не вызвала, беспокоили последствия ее появления. Точнее, то, что активность немцев, озабоченных нашей поимкой, перекроет активность свежеотпущенного с поводка Тэнгу, и нас в результате поймают. Эмоции по поводу нашей удачливости у меня кончились еще после «зверского убийства Героя Германского Рейха». Это о Гудериане, если кто не понял, филейную часть которого, оставленную Саней на месте преступления, опознали по штанам с лампасами. Вообще-то, мой четвертьвековой опыт ролевых игр подсказывал мне, что «попаданцы», неважно куда, выживают, будучи либо суперменами, либо обладая невъ…ым везением. Поскольку в суперменстве никто из нас замечен не был, оставалось везение. Я с ужасом думал о том моменте, когда оно кончится. Впрочем, было понятно - вместе с везением кончимся и мы. Поэтому перебазирование меня обрадовало - поживем еще.
        Саня Букварь
        Генерал вывел нас на один из складов, затерянный в глубине леса. К нему вела единственная дорога, а местность вокруг была практически непроходима. Лес перемежался болотами. Судя по размерам, хранилище было рассчитано на развертывание дивизии, причем здесь присутствовал весь спектр военного снаряжения: боеприпасы, оружие, запас продовольствия, даже некоторое количество горючего.
        Только вот заполнен склад был менее чем на пятую часть. Я очень удивился, увидев, что это место никак не обозначено на карте.
        - Не успели. Его только начали создавать, - пояснил генерал, - а по карте мы сможем на другие склады выходить.
        Здесь мы и обосновались. Тщательно замаскировали технику, даже часть завели внутрь бетонных капониров. В одном из боксов организовали мастерскую, где в течение недели весь транспорт прошел ТО. Для зенитки и «пачки» обустроили позиции у дороги примерно в километре от базы. При пушках организовали сменное дежурство. Еще на километр впереди них организовали секрет с телефоном. Использовали старую свою технику, так как новоприобретенную надо было сначала расконсервировать.
        А вот это список того, что на складе было из оружия, боеприпасов, ГСМ и прочего, согласно описи в бункере-штабе:
        - топливо дизельное - 36 тонн в бочках по 200 литров;
        - бензин А-60 - 10 тонн;
        - бензин Б-78 - 35 тонн, упакованы аналогично;
        - масло моторное - 2,2 тонны;
        - нигрол - 800 литров;
        - винтовок и карабинов 400, из них 40 снайперских;
        - револьверы и пистолеты - 50;
        - пистолеты-пулеметы - 50;
        - ручные пулеметы - 30;
        - станковые пулеметы - 20;
        - крупнокалиберные пулеметы - 5;
        - противотанковые ружья - 10;
        - 50-мм минометы - 20;
        - 82-мм минометы - 5;
        - 45-мм противотанковые пушки - 15;
        - 152-мм гаубицы-пушки - 4;
        - стереотрубы - 10;
        - бинокли - 10;
        - комплекты формы и обуви на 1000 человек;
        - продукты - 30 тонн в крупах и консервами;
        - боеприпасы к имеющимся на складе стволам;
        - по цинку на винтовку, по два ящика на пулемет;
        - по ящику на пистолет-пулемет;
        - по цинку на каждые два пистолета;
        - пять ящиков на каждый ДШК;
        - цинк на ПТР;
        - снаряды:
        - 45 мм 1270 штук всего (каких сколько - в описи не обозначено);
        - 152 мм 320 выстрелов (так же);
        - 107 мм 20 штук (зачем - не знаю, орудий такого калибра на складе не оказалось);
        - 203 мм 4 штуки (зачем - тоже непонятно);
        - мины для минометов:
        - 50 мм 300 штук;
        - 82 мм 1500 штук;
        - гранаты - 10 ящиков с Ф-1 и 5 ящиков с РПГ-40. Все винтовки - дореволюционного производства, но ни разу не использовавшиеся.
        А в одном из ангаров непонятно как оказались 7ТР в пушечной однобашенной компоновке с тридцатисемимиллиметровым орудием и пулеметом «Браунинг» 7,7 мм (патронов к пулемету не оказалось, но зато к пушке был полный БК в танке и ящик снарядов в грузовике) и ЯГ-10 (где и лежали снаряды), по словам генерала - давно стояли, их привезли откуда-то сотрудники НКВД, обеспечивавшие охрану строительства.
        Змей
        За грузовиками отправилась рембригада, во главе которой был Олег, который Соджет. И бригада трофейщиков, возглавляемая Никиным помощником. Но сначала мы все вместе рыли могилу и хоронили погибших. Потом Олег подошел к «Ворошиловцу» и с тяжким вздохом вопросил пространство:
        - Может, у него движок разбит?
        Двигатель оказался исправным и заработал сразу. Пришлось ребятам при помощи лома, кувалды и какой-то матери натягивать гусеницу. В результате мы привели в лагерь еще один наливняк с дизтопливом, тягач, восемь груженых машин и четырнадцать пустых. Из оружия: более сотни «мосинок», восемь ДП, тридцать ППД и шестнадцать СВТ. Неплохой улов.
        Д. М. Карбышев
        Сегодня я позволил себе немного прогуляться перед сном и осмыслить наблюдаемое явление.
        Прошло шесть суток с момента, как я узнал, кому обязан освобождением из плена. Из них трое суток ушли на переход из-под Бреста к лагерю отряда, сутки на размещение личного состава, маскировку, первичную организацию боевого охранения и работы тыла. Двое суток ушли на расконсервацию склада.
        За это время удалось провести организационные мероприятия - учесть личный состав, назначить командиров подразделений, заложить основы будущего штаба. По причине моей контузии организацию перехода в основном взяли на себя наши гости из будущего, или, как они сами себя называли, «попаданцы».
        Странное наименование. Странные молодые люди, странная мимика и странный язык. Я даже не говорю о фантастической истории, породившей целую цепь событий, и что еще будет, что нас ожидает впереди?
        Двигались мы ночами, но несколько раз - в том числе сразу от Бреста - двигались днем. Значительную часть бойцов удалось посадить на транспорт. Могу констатировать
        - авантюра от безвыходности принесла свои плоды, пронесло.
        Сейчас, глядя на наших молодых людей, поражаюсь, как все же разительно изменилась культура, а прошло-то немногим более полувека. М-да, невероятно!
        В первый момент, когда я увидел моих спасителей, мелькнула мысль об эмигрантах, но буквально минутами позже стало очевидно - в памяти никаких соответствий с наблюдаемым феноменом не находится. Второе впечатление было, что я нахожусь на спектакле гениальных фигляров. Ясно же было, что наши герои стараются быть серьезными, но от их мимики, жестов, полунамеков сквозило неуловимой и непрерывной игривостью. Таких отношений в моем мире просто нет. Хотя нет, немного есть, но совсем иначе и по большей части в фильмах. Кстати, любопытно - это всеобщее явление или поведение социально-возрастного слоя? Наверное, и то, и другое, однако, скорее всего, в их армии и структурах власти наблюдаемое панибратство наверняка отсутствует, кстати, не забыть бы спросить Иванову, каким термином определяется такое поведение, у нас это именуется подшучиванием.
        Вот еще удивительное явление - словесность. Язык изменился разительно. Кто бы мог предположить, что на смену французской и германской языковым культурам придет такая окрошка из английского языка? Мне иногда кажется, что как раз из-за проблем языка нашим молодым людям удалось породить уверенность в первых попавших к ним окруженцах. Возможно, сработал принцип инаковости. Любопытно было услышать от сержанта Гвоздева легенду о том, что на борьбу с германцами поднялась эмиграция. Знали бы наши попаданцы, что красноармейцы всерьез обсуждали, белогвардейцы они или нет? Благо склонились к мысли, что по возрасту не подходят. М-да, наворотили бы бед.
        Ну, и что же нам предстоит? Предстоит не вообще, в будущем, а сию минуту? И предстоит не нам, а вам, товарищ Карбышев. А предстоит вам: обеспечить переправку наших молодых людей за линию фронта. Доставить ценой жизни любого количества бойцов и командиров, в том числе и вашей собственной.
        Знания, что хранятся в головах молодых людей, в их приборах, в этих ноутбуках, представляют невероятную ценность.
        Отсюда вытекает задача: переправить гостей из будущего за линию фронта, исключая попадание к противнику и наших героев, и их приборов.
        Вот такая сермяжная и голая правда, к тому же - без всяких украшений.
        И как вам такой реализм? Да никак, если честно, без рефлексий интеллигентского свойства. Тут, на самом деле, все предельно просто. Или мы потеряем в этой войне те самые двадцать семь миллионов сограждан, а в недалеком будущем и страну, или, хуже того, преимущества получат германцы, и тогда… об этом лучше и не думать. Или удастся переиграть историю. М-да, вот вам и знание будущего.
        А как реализовать данную задачу?
        Прежде чем дать ответ на этот вопрос, надо определиться с наличными ресурсами, то есть наличием времени и сил. Еще необходимо учесть возможные риски, продумать запасные варианты, варианты на случай агрессивного внимания к нам со стороны германцев, собственно, а какое еще может быть внимание? Кстати, опять о языке - в будущем германцев называют все по большей части простонародным - немцы или новым - фашисты.
        Однако вернемся к задаче.
        Во-первых, надо немедленно найти варианты отхода, имеющие целью спасти наших героев. С этой целью я уже отдал приказ лейтенанту Ченцову о подготовке запасных баз за болотом и прокладке к ним гатей. Для обеспечения секретности гати будут прокладывать в двух направлениях. Об основной гати для всего отряда будут знать многие, о второй - только три-четыре человека. Придется лейтенанту НКВД изрядно попотеть и поработать на ниве строительства тайных троп, заодно кровопускание получит путем кормежки комаров. М-да, работа особиста на этот раз окажется и тяжелой, и мокрой, ну да ничего, выживет.
        Ченцов же будет ответственным, обеспечивающим отход наших гостей.
        Ну что же, завтра поговорим с товарищем Ивановой. Интересно, но предвижу я - будет иметь место сопротивление. Впрочем, что же ожидать от молодых людей, интеллектом явно выше среднего, но самое главное - действительно молодых людей и, похоже, не чуждых понятию долга перед Отечеством.
        Вот только умничка Ника среди них явно выделяется. Ее словарный запас, способность к обобщению, наконец, философский склад ума явно выделяют ее среди сверстников. Любопытно, кем она была в своей эпохе? А ведь не все в ее жизни было гладко. Наблюдаем мы и импульсивность, и пылкость, и замкнутость одновременно. Следовательно, жизнь ее и ломала, и жаловала всевозможными приключениями не совсем женского свойства. Если судить по книгам начала двадцать первого века, что удалось урывками просмотреть, в будущем роль женщины изменилась разительно.
        А все же странно. И женственна, и сложение выдает прекрасные здоровье и наследственность. Хорошего роста. Такие рождены, чтобы дать жизнь минимум пятерым крепким сыновьям, на таких мужчины заглядываются, а вот нате вам - колючая и все время внутренне настороже. М-да, Ника, Ника, а еще завтра предстоит нам трудный разговор.
        Утром я отправил бойца пригласить Иванову, и через десяток минут на пороге появилась Ника.
        - Дмитрий Михайлович, ой! Товарищ генерал-лейтенант, здравия желаю.
        - Здравствуйте, Ника Алексеевна, проходите, пожалуйста, присаживайтесь.
        Приятно было смотреть, как она, легко двигаясь, присаживается на грубо сколоченный табурет.
        - Товарищ Иванова, я пригласил вас обсудить очень серьезную задачу. В принципе такой разговор надо будет продолжить в составе всей вашей группы иновременщиков, - я в очередной раз ввел новый термин, - но прежде решил переговорить с вами, как с руководителем.
        На лице Ники мелькнула усмешка.
        - Одну-единственную? Это было бы хорошо, если бы она была одна-единственная! Но я вас слушаю! Извините за отступление.
        - Конечно, единственную. Но стоит ли изображать непонимание, что единственная цель может породить множественные решения? Не буду долго ходить вокруг да около, существо проблемы заключается в вашей ценности.
        - «Ценность личного состава определяется при выполнении поставленной задачи», кажется, так. Для нас выполнением задачи, на данный момент, является выживание в этой эпохе. Я говорю не о сегодня, не о завтра, и, конечно, я понимаю, что смерть таится за каждым кустом, а о выживании именно в данном контексте истории. А это значит, что от того, что мы совершим сегодня, будет зависеть восприятие нас вашим командованием в дальнейшем, а значит, и роль наша в этом мире.
        Признаться, меня данная постановка вопроса несколько озадачила, чего тут больше, непонимания нюансов языка или?.. На вопрос о ценности наших молодых людей я получаю - о проблемах выживания в исторической эпохе как о главной задаче личного состава. А целью выполнения, то есть решения этой задачи, является восприятие их неким командованием. Ну, ладно, продолжим:
        - В общем-то, я хотел с вами поговорить не о ценности личного состава, тем паче, что вы личным составом не являетесь. Но поговорить о ценности вас как некоторого Феномена. Ценности для нашей страны. Патетика, конечно, но куда деваться, это объективно. Давайте поступим следующим образом, коль скоро вы ушли от прямого ответа, я буду предельно точен. Я свою единственную цель вижу в том, чтобы организовать переход всей вашей группы через линию фронта. Подчеркиваю - всей. Полагаю, о цели перехода говорить смысла нет. Отсюда же вытекает требование вашей безопасности.
        Чтобы дать Нике время собраться с мыслями, я задал вопрос:
        - Кстати, Ника, а почему вы начали разговор о выживании? Разве это достойная цель?
        - Выживание выживанию рознь. Есть выживание индивидуума как самоцель - жить, несмотря ни на что. Выживание личности как индивидуума, то есть сохранение своего сознания и своей личности в любой сложившейся ситуации, иногда вопреки физиологическим желаниям тела. Так шли на смерть христиане, а до них язычники и после них… много кто. А есть еще выживание как социума - то есть выживают только самые нужные, самые активные, те, которые приносят наибольшую пользу в данный момент, а всех остальных - в лагеря или куда подальше… Кажется, я несколько запутанно выражаюсь, - усмехнулась Ника, - слишком научно… а по-простому я даже не знаю, как это сказать.
        - Ну почему же слишком научно? Все как раз понятно, более того, мы сегодня не должны ограничиться только голым прагматизмом, ситуация, несмотря на дефицит времени, не позволяет, - я на секунду замялся, - очень утилитарно мыслить. Да и проблема внутренней политики существует, и обходить ее вниманием было бы ошибкой, но это позже. Сейчас надо решить вопрос вашей безопасности и переправки вас в Москву.
        Про себя же я в который уже раз задумался о появлении наших гостей из будущего. Что это? Некоторая флуктуация мирового эфира? Но тогда почему в СССР переносятся его соотечественники? При случайном процессе такого быть не должно.
        А может, это воздействие, скажем так, некоторых сил, целью которых является изменение хода истории, но какого изменения? А ведь если это не случайность, то вектор можно вычислить, исходя из типажей наших героев. М-да, любопытная перспектива намечается. А вот в машину времени я категорически не верю. Нет ее, это ясно следует из ответа в ноутбуке, полученного по запросу Ники «Машина времени». Следовательно, это была попытка ввести в заблуждение. С какой целью? А ведь скорее всего - это страх. М-да, досадно.
        - А позвольте, Дмитрий Михайлович, теперь я вам объясню ситуацию с нашей - попаданской - точки зрения. Сейчас вы видите перед собой только задачу отправить нас в тыл и не допустить, чтобы наши технологии попали немцам. Вполне естественное решение, однако тут несколько «но»… Первое - связь с Большой землей в данный момент не установлена, для того чтобы ее установить, потребуется время. И в это время мы или будем отсиживаться на болотах, или попробуем прорваться к своим. Опять же, векторное расхождение - сидеть на болотах и играть роль посторонних статистов ни я, ни мои парни не будут, даже если вы попытаетесь приказать.
        Слушая Нику, мелькнула мысль: «Ника, Ника, разочаровали вы меня, во-первых, появление у противника технологий будущего вы ставите выше решения мелкой тактической задачи, во-вторых, начали со вторичных проблем, являющихся подчиненными первой, в-третьих, тут же сами решили прорваться к своим. И где же логика?»
        - Прорываться к своим, - продолжала Ника, - достаточно предсказуемо и вполне немцами ожидаемо, что тоже исключает этот вариант событий. Второе - я недаром сказала о максимальной ценности личного состава: в данный момент - это нанесение такого урона вермахту, при котором наступление на Москву сорвется. Если мы сейчас улетим, уедем или другим способом покинем эти места, то боюсь, наши знания и умения ничего не изменят. Изменить мы можем здесь и сейчас. На нас играет время и наши креативные решения. Не всегда верха могут правильно оценить ситуацию на местах и вовремя среагировать.
        М-да, ну что тут скажешь?! Ценность в том, чтобы уничтожить несколько сотен, пусть пару тысяч фашистов? И тем самым изменить ход кампании? А ведь говорить ничего не надо, надо просто попить чайку, но позже подумать.
        - Ника Алексеевна, а давайте мы с вами попьем чайку, заодно немного отвлечемся на более практические задачи, я же пока обдумаю ваши тезисы. Боец, принесите нам с товарищем Ивановой чаю.
        Мне показалось, что Ника была несколько обескуражена резкой сменой разговора и сидела, о чем-то задумавшись, мне даже показалось, она сейчас не здесь.
        - Вы знаете, что такое точка приложения? - начала Ника. - Точка, нажав на которую можно сдвинуть гору. Нажимая в другие места, даже с большей силой, вы ничего не сдвинете. Я считаю, и небезосновательно, что в данный момент точкой приложения служит война в тылу группы армий «Центр». Но о том, чтобы в данную минуту эвакуировать нас в Москву - на это у нас сейчас нет ни сил, ни возможностей. Думаю, что со временем мы окажемся все-таки в Москве. Для нас это тоже важно.
        Отлично, Ника, в целом, постановка задачи верна, вопрос только в том, как вычислить данную точку и вектор приложения имеющихся сил. Опять же, в этом плане недооценивать наших молодых людей не стоит, над этой проблемой они ломали голову не один день. У них хранится доподлинная информация о ведении боевых действий и расстановке сил и противника, и наших. В их приборах наличествуют методы быстрой проверки правильности решений, как они говорят, программы. И время для оценки результативности у нас также имеется, и тут Ника права, без связи с командованием операцию переброски проводить не будем. И все-таки сомнения по поводу эффективности воздействия нашего отряда имеются. Слишком велико соотношение между силами вермахта и нашего крохотного отряда. Есть еще вопрос: а насколько можно доверять этим программам? До какой степени они адекватно отразят реакции вермахта на наши диверсионные удары?
        И реалистичны ли программы после исчезновения Гудериана? Ну, ничего, подумаем.
        - Ника, - сказал я, разливая чай, - давайте вернемся к разговору по подготовке вами снайперских групп. В принципе мы уже решили, что заниматься этим надо, так как идет подготовка?
        - Товарищ генерал, две группы скомплектованы, но учеба идет трудно, приходится ломать стереотипы мышления и зашоренность героикой времен прошлой войны. Мне кажется, что все местные мечтают повторить подвиг Гастелло с Матросовым.
        - Кого-кого? - удивился я.
        - Да были два случая в нашей истории, в первые дни войны летчик капитан Гастелло направил свой горящий самолет на колонну вражеских танков, а Александр Матросов закрыл собой амбразуру, правда, это было в сорок втором, если я правильно помню. Но никто не хочет понимать, что целей две: нанесение урона врагу и столь же главная - остаться живым.
        - Вот и отлично, товарищ Иванова, я должен признать, что ваша тактика массированного использования снайперских двоек в ряде ситуаций может оказать страшное воздействие на противника, особенно двоек, подготовленных по вашим методикам. Но почему всего две пары?
        - Дмитрий Михайлович, но ведь подготовка таких групп - это штучная работа. Если распыляться, сразу пойдет брак, а вы знаете, что на подготовку каждой группы уходит около двух лет? И при этом с ней работают не только командиры, но и профессиональные психологи.
        - Честно скажу, не знаю, хотя что-то такое предполагал, однако, возможно, у нас нет даже пары недель, но вы беретесь за подготовку. Так почему бы не готовить большее число бойцов?
        - Дмитрий Михайлович, меня на всех не хватит, а передача опыта от снайпера к снайперу происходить может, но для этого нужен талант педагога, а среди моих снайперов таковых не наблюдается.
        - Ника Алексеевна, я ваши соображения понимаю, но у меня к вам просьба. Возьмитесь за подготовку еще одной группы, а в подборе бойцов вам окажет помощь лейтенант Ченцов, кстати, одна группа будет персонально закреплена за вами.
        Мне показалось, Ника осталась довольна разговором и, ответив: «Есть подготовить еще одну группу!» - поднялась с табуретки и пошла к выходу.
        М-да, а ведь о дисциплине представление явно имеется, вот только давно забытые
«есть», «так точно» и «никак нет» без улыбки не воспринимаются, в сегодняшней рабоче-крестьянской Красной армии в ходу несколько другие фразы.
        Вечером, прогуливаясь перед сном, я опять вернулся к проблеме Феномена.
        Так, и до чего же мы сегодня додумались? А додумались мы до попытки оценить цели Феномена путем анализа типа характеров, реакций, нравственности и навыков наших молодых людей.
        Каждый из них индивидуален, но есть нечто общее.
        Что является общим?

1) Как ни странно, романтика. Порою явная, порою скрытая под пластами психических травм.

2) Что еще? Еще имеем мы искренность и то, что обычно именуют патриотизмом.

3) Дальше, имеем мы не гениев эпохи, но личностей способностями явно выше среднего.

4) Явного и яркого лидера среди них не просматривается, сделаем замечание - пока!

5) Склонности к политике опять же не просматривается, опять добавим про себя - пока!

6) Имеет место повышенная индивидуальная самостоятельность, приоритеты личной свободы часто доминируют. Что характерно, в эпохе будущего имеет место данный феномен, но носит он, если судить по их литературе, поверхностный характер.
        Жаль, времени читать практически нет, а на первичное освоение новой культуры надо бы полгода.

7) Еще надо отметить дружелюбие, часто скрытое под слоем своеобразных словосочетаний.
        Вот, пока, пожалуй, и все.
        Теперь по различиям. А вот различий-то пока и не видно, не считать же различиями склонности к видам техники? Вот только Ника Алексеевна историк - и неплохой историк, но не военный, историк в очень странной для нашего мира области.
        Ярких холериков нет, аналогично - флегматиков.
        Ну, и что из этого следует? А следует из этого вывод, что все они будут действовать стереотипно, имея одинаковую нравственную мотивацию.
        Все же странный подбор фигурантов. Шестеро и дама. А может, она должна играть роль того самого эмоционального взрыва? Может, это предохранитель от ошибок?
        М-да. «Не все понятно в королевстве Датском - то вправо ходят, то вперед».
        А если сопоставить наш «суммарный вектор психотипа героев» с тем, о чем не принято говорить вслух? Да-да, с той самой внутренней политикой государства.
        Царский двор в свое время доказал свою полную несостоятельность. Полный провал кампании тысяча девятьсот пятого года, аналогично - пять миллионов погибших на германском фронте. Кстати, в сегодняшней войне на фронте мы потеряем или можем потерять, это как теперь все повернется, двадцать миллионов мужчин. Итого, за три войны около двадцати пяти - тридцати миллионов мужчин. Сильных мужчин, в репродуктивном возрасте. А каковы цели революции и дальнейшего существования государства? И как на самом деле могут влиять на историю те таинственные силы, что отправили к нам наших молодых людей, да и могут ли?
        Стоп, что-то вы, товарищ Карбышев, начали метаться мыслью, как вши по белой простыне, не пора ли все отложить на завтра? Утро вечера мудренее.
        Ника
        Дмитрий Михайлович оказался очень жадным. Жадным до информации, хранящейся в наших ноутбуках и головах. Он умудрялся спать по нескольку часов в сутки, а в остальное время быть деятельным и бодрым. Первое впечатление, появившееся у меня при встрече с ним, незаметно заменилось другим: всегда подтянугый, собранный и внимательный офицер, такой, какими рисовали белогвардейцев в наших «реабилитационных» фильмах. Но он был именно таким. Невысокий, хрупкий, тонкий стареющий генерал с колоссальными знаниями и умениями.
        Его утро начиналось с того, что выслушивал доклады всех подразделений. Оценивал
«набеги» парней и предлагал следующие цели. Именно предлагал, так как, пообщавшись с нами (а мы с ним), понял, что тот самый «креатив» является отличительной чертой
«будущистов», как он в шутку нас назвал. «Будущисты» прикололись и предложили звать их «попаданцами».
        Информацию о себе генерал прочитал молча, слегка побледнев.
        - Значит, так, да?
        Я кивнула.
        - Что ж, давай дальше. Что у нас осталось? Самолеты?
        К ноутам он прикасаться опасался. Боялся нажать на не те клавиши, я его прекрасно понимала, поэтому все заботы о работе с ноутами взяла на себя. Как юзер. Тот, кто был в лагере, периодически проверял их и выдавал мне следующие ЦУ по работе с тонкой техникой в условиях, приближенных к жопным.
        Восстановив по памяти линию Брестского района, Карбышев дал нам в руки такие
«рояли», о которых можно было бы только мечтать. Рядом оказалось несколько складов, законсервированные доты и целые комплексы. О том, что он сам оказался самым крупным «роялем», я предпочитала умалчивать.
        Степан
        После прибытия на замаскированный склад начался ад. Выработка тактики, освоение вооружения, разработка оргструктуры и боевое слаживание. Отсортировали пленных, выделив нужных нам специалистов. На удивление, командиров оказалось немного.
        За эти недели я старался освоить максимум систем вооружения. Так что теперь я мог стрелять из всего, что у нас было, до «пачки», минометов и зенитки включительно. Правда, скорее не «по противнику», а «в сторону противника для морального урона», но тем не менее.
        А еще приходилось учиться у Карбышева. Учиться организовывать взаимодействие частей, учиться учить, учиться всему, что знает и умеет толковый офицер. Эти навыки от тактики не зависят, да и от времени, похоже, тоже. Кстати…
        С тактикой решили не заморачиваться - ударил, ограбил, убежал. По стратегии же - атаковать важные, но уязвимые цели. Какие? Аэродромы, к примеру. Охрана там, конечно, есть, но рассчитана она максимум на окруженцев, а не на удар пары рот с минометной поддержкой. А еще рембаты немецкие, цель очень заманчивая. Ну и, разумеется, колонны и склады. Когда нас обнаружат - уходить на юг и, если получится, проскочить к своим на стыке групп армий «Юг» и «Центр».
        Одна проблема - для всего этого нужна информация о противнике. А значит - разведка, разведка и еще раз разведка.
        Но самой большой проблемой оказалась структура. Если по отделению вопросов почти не было, то выше… Сразу решили пока не задействовать гаубицы - их некому осваивать.
        Единственное, что было ясно с самого начала - не отпускать «крупняк» и станкачи в цепь. Что получается из второго варианта, все уже видели. Из немецких грузовиков сделали нечто похожее на советские счетверенные установки, а крупнокалиберные установили по одному на машину. И те, и другие предполагалось использовать для усиления рот и взводов.
        Взвод состоял из трех стрелковых отделений и одного противотанкового орудия с расчетом.
        Роты же получили взвод тяжелого вооружения из четырех пятидесятимиллиметровых минометов. Более серьезные пока оставили у себя, сформировав минометную батарею.
        Ника
        Из-за того, что мне приходилось исполнять сразу несколько должностей и еще всячески помогать Карбышеву, времени на реализацию своего «креатива» у меня катастрофически не хватало. Но благодаря тому, что вокруг генерала, независимо от нашего желания или нежелания, начал формироваться штаб - и достаточно толковый, - я все-таки выкроила несколько часов в день на себя.
        Найдя трех человек среди погранцов и шестерых среди других солдат, я стала создавать диверсионную снайперскую группу из трех двоек и четырех единиц прикрытия. Основной задачей снайперов было умение перекрывать сектора обстрела друг друга и взаимоподдержка. Такой группой мы могли совершать дальние рейды и уничтожать наиболее трудноуязвимые цели. Единственное, что не понравилось моим парням - это то, что из таких рейдов мы не притаскивали абсолютно ничего. Наша задача была в уничтожении всего, что попадалось под руку.
        Саня Букварь
        Спустя неделю мы выехали на первый «боевой» выход с новой базы. Генерал был озадачен предложенной нами тактикой и взаимоотношениями внутри нашей группы, но не только не препятствовал самодеятельности, но и всячески пытался содействовать, хотя некоторые наши предложения просто не понимал.
        В этот раз решили проехаться далеко, но очень быстро. Поэтому на «дело» пошли
«Бюссинг-НАГ» и крупповский грузовик с десятью пехотинцами. Красноармейцы переоделись в немецкую форму. Со мной в НАГе, кроме ставшего уже постоянным экипажа из двух Андреев, поехал Соджет. Он единственный из всех свободно говорил по-немецки. Удивительно, но на протяжении пятидесяти километров никто не заинтересовался нашей «сладкой» колесной парочкой. Колонн шло много, но все они были слишком большими. Мы занимались в основном тем, что наносили на карту брошенную технику, которую немцы почему-то не торопились убрать.
        Возле одного из мостов через небольшую речку на импровизированном блокпосту нас остановил фельдфебель фельджандармерии и заговорил о чем-то с Олегом, изображавшим командира группы. Хотя некоторые слова я уже узнал, но смысл разговора понимал скорее по жестам и интонации. Наконец, Олег с чем-то согласился. Немец что-то громко прокричал, и из леса показался тяжелый грузовик «Хеншель» с Т-37А в кузове. Олег еще снаружи показал водителю продвинуться вперед, «Хеншель» занял место в середине колонны. Соджет забрался в НАГ и сказал:
        - Отъедем подальше, и ваш товарищ!
        Едва только группа выехала из поля зрения часовых на блокпосту, я развернул башню и навел стволы на кабину. Мы остановились. Фрицы даже не пытались сопротивляться. Их раздели и уложили на пол кузова грузовика с пехотой. Места в танковозе заняли наши парни. На базу возвращались по другой дороге совсем без приключений.
        А по приезде Олег «тридцать седьмым» занялся…
        Олег Соджет
        Сначала я его осмотрел со всех сторон. Потом подумал немного и осмотрел снова. Почесав затылок, залез внутрь. Ну то, что патроны отсутствовали, было ясно сразу, иначе, скорее всего, «дэтэшку» экипаж бы с собой забрал. Вылезая из танка (звучит гордо, хотя это скорее танкетка была, чем танк, один плюс - плавает), я поймал проходившего мимо бойца и погнал его за топливом.
        Когда топливо доставили и залили в баки, я сел за рычаги, высказав все, что я думаю о том, кто спроектировал танк таких размеров, и с гордым видом съехал на этом «супертанке» с грузовика по подставленным сходням.
        - И что ж с этим агрегатом делать-то? - спросил я сам себя, вылезая на перекур.
        Перекурив и приказав загрузить боекомплект в танк, я со словами:
        - Машина на ходу и боеспособна. Что с ним делать будем? В общем, вы решайте, а мы передохнем и, пожалуй, за брошенной техникой смотаемся, - отправился к Сане.
        Прошерстив последнее пополнение, я вместе со «старыми» кадрами получил семьдесят три танкера. Правда, в основном заряжающие, мехводов же всего девять оказалось.
        Техники же у меня было всего-то два Т-26, один Т-37А, два ТЗМ на танковом шасси. И польский трофей, 7ТР который. То есть пока мехводов хватало, но что потом? Если еще что притянем? Вот и решил я, что все танкеры должны уметь танк вести. Для обучения «тридцать седьмой» экспроприировал. Не так жалко его было, как прочую технику. А 7ТР приказал перекрасить под немца. Благо у них с Польши такие были. А мы на таком тарантасе еще не засветились нигде. Так что на нем можно было относительно свободно покидать лагерь и вести разведку.
        Док
        После разговора Ники с генералом, не знаю, кто был в большем шоке. Ну генерал - понятно. Не каждый день появляются все же гости из будущего. Да еще и просят не мешать им воевать. Да…. Но и он нас ткнул… Хотя мы прекрасно осознавали, что с логистикой у нас все печально, и если так дальше пойдет, то немцы нас накроют легко. Но знать - это одно, а что делать с этим, мы не очень представляли. Ни у кого не было опыта в управлении такими массами людей и техники. В общем, помощь генерала пришлась как нельзя кстати.
        Увел он нас на какую-то базу, которая на картах обозначена не была. Может, не успели обозначить, а может… Несколько дней мы приводили себя в порядок и пытались более-менее организовать наше воинство. Кто гонял пехоту, мы с Олегом - танкачей, благо медицинскую часть с меня сняли, Ника взяла на себя работу с генералом и организовывала группу снайперов… Работы хватало всем. Одно меня огорчало. Танки… Я надеялся, что хоть на базе найдем что-то посерьезнее, чем «двадцать шестые», но увы. У нас было два Т-26, две транспортно-заряжающие машины от «Евы» и польский
7ТР. А я так надеялся набрести на КВ. Нет, я понимал, что их там быть не может - танки новые, еще не все строевые части ими оснащены, кто ж их на мобилизационную базу ставить будет, но так хотелось помечтать!
        Мы с Олегом даже подумывали иногда о возможной организации танковых частей. Я, понятное дело, исходил из стандартов АОИ - других-то я не знаю, Олег в принципе не возражал. Были у нас и разногласия. Я стремился к однообразной роте, Олег предлагал роты комбинированные. Плюсы были и там, и там, но пока что это была дележка шкуры неубитого медведя.
        Через несколько дней после нашего прихода на базу Олег и Саня вышли в рейд по округе. Вернулись довольно быстро с трофейным грузовиком и Т-37А в кузове.
«Тридцать седьмой» оказался на ходу, и его использовали как учебную машину для танкистов.
        Д. М. Карбышев
        Последние два дня прошли в активной подготовке к первому моторизованному рейду.
        Проанализировав предыдущие действия наших гостей из будущего, их действия в помощи организации работы штаба и боевого охранения базы, я решил не сковывать их инициативу, а если сказать откровенно, то иного способа проверки их способностей не нашел.
        Некоторые детали операции мне показались излишне дерзкими, но, учитывая их предыдущий опыт и свою цель, я рискнул согласиться.
        Сегодня утром, поджидая Нику, я размышлял о Феномене. Удивительно, как много нового открывается при чтении литературы будущего, на которое я вырываю каждую свободную минуту.
        Информации океаны, и, если бы не консультативная помощь Ники и Степана, скорее всего захлебнулся бы. Конечно, сказать, что внимательно читаю, это было бы большим преувеличением. Просто просматриваю то, что советуют мне наши молодые люди. Вчера просмотрел «Этногенез и биосфера Земли» Гумилева.
        Очень любопытную идею о биоэнергетической доминанте этногенеза и параметре этнической истории предложил Лев Николаевич. Если на мою страну смотреть с этой позиции, то в СССР произошла нормальная смена поколений, когда на смену пассионариям пришли субпассионарии. Хотя, конечно, и не бесспорный подход, но дающий понимание происходящего. Увы, Гумилев не дает ответа на вопрос: «А как совершить невозможное?»
        Меня давно занимает вопрос: почему Россия, совершив рывок, позже замирает, как гигантская скала? Что тут главное - ее размеры, северный климат или культурные традиции? Или все вместе, но в каких пропорциях? А главное - что надо сделать для нормального поступательного развития? Я, конечно, далек от мысли как-либо влиять на этот процесс, но в чисто теоретическом плане очень любопытно.
        Интересной мне показалась статья некоего Каминского о соответствии психологического портрета личностей, мечтавших о социальной революции в царской России и мечтавших о реставрации капитализма в СССР. Определенно, рациональное зерно имеется. Однако не учитывать различий между демократами начала и конца двадцатого века не стоило, в этом автор явно погрешил против истины. В чем я согласен с ним, так это в том, что последствия их пылкости не принесли большого счастья жителям, скорее наоборот.
        А вот еще одна чрезвычайно интересная тема. Цель нашей революции.
        Ну, с целью все понятно, преобразование общества на социалистических принципах. Уйти от рабской зависимости - это достойная и нравственная цель. Но вот дальше, как ни странно, знания будущего не дают ответов. Ответы типа «впереди вечное ням-ням» меня не то чтобы не устраивают, но не верю я в такое предназначение мыслящей материи. Кстати, и христианская религия в такое не верит.
        А во что преобразовались наши цели? По мнению очередных революционеров конца двадцатого века, цели преобразовались в иррациональное желание партийной власти содержать жителей страны в намеренно скверных условиях. Глупость, конечно, сами постулируют и сами себе верят. Кстати, надо бы спросить у наших гостей, а как в чисто материальном плане жилось в ее будущем, что, любопытно, они по этому поводу скажут?
        Но вернемся к целям революции.
        А цели-то надо разделять. Одна цель - воссоздать условия жизни, достойные людей свободных. Но в противовес ей стоит цель выживания в агрессивном окружении. Для ее реализации надо строить заводы и копать каналы. Кстати, еще одна любопытная мысль из будущего - система лагерей имела не только цель борьбы с политическими противниками, но и чисто экономическую подоплеку. Уже не помню, кто из бывших заключенных в том мире сформулировал: «У страны просто не было средств иными способами быстро поднять экономику, вот и пришлось нам быть рабами. И кто мне ответит за мое десятилетие на Колыме?»
        И все же, существует же идея мировой революции? Не так прямо, но существует. Если персонифицировать, то и Троцкий, и Иосиф Виссарионович - сторонники этой идеи. Пусть она трансформировалась в декларируемую и справедливую необходимость защиты революции и государства, но идеи имеют свойство не умирать.
        Но давайте разберемся. Если судить по источникам из будущего, то товарищ Троцкий был сторонником быстрейшего решения этого вопроса. Товарищ Сталин, будучи много практичнее, понимал: сначала надо создать промышленную базу. Но в любом случае - или мы их, или они нас?
        Ну а вы, товарищ Карбышев, вы, что же, изменили себе, и вам стало дорого соотношение хозяин - раб? Нет, не стало. Ну и что вы себе думаете - вся эта правящая миром мерзость согласится видеть угрозу своему существованию, постоянно видеть пред глазами СССР? Нет, конечно. Так что же вы так мечетесь?
        Но информация из будущего просто убийственная.
        Природа не терпит разрыва функций. В этом смысле мгновенная мировая революция также невозможна. Но и христианская мораль, и левые идеи по своей глубинной сути едины и будоражат гуманные умы гораздо дольше, чем две тысячи лет. Я подозреваю, идеи эти являются отражением человеческой природы. И как вы считаете, товарищ Карбышев, чего ждать в будущем, в том числе и недалеком? А ожидать нам приходится или продолжения реализации планов быстрой мировой революции, но тогда будет повтор будущего. Или той же мировой революции, но растянувшейся на десятки, если не сотни лет. А вот при таком варианте все силы нашего государства будут вкладываться в человека, прежде всего в его культуру. Танки и бомбы также понадобятся, но как это прозвучало у наших потомков: «Доминировать должна культурная экспансия». Ну что же, посмотрим. Кстати, ничему, мне кажется, такой подход не противоречит, по крайней мере, разрыва функции не наблюдается.
        Мне же хочется понять, как может измениться наша история и какова в этом роль наших молодых людей.
        С этими мыслями я поджидал в штабе Нику.
        Она появилась, как всегда, стремительно, и после приветствия я спросил:
        - Ника Алексеевна, не согласитесь ли немного мне помочь?
        Она удивленно повернулась в мою сторону.
        - Вы же историк, а существо вопроса как раз по вашему профилю. - Собеседница слегка нахмурилась, но я, не дав ей ответить, продолжил: - Дело в том, как вы сами видите, у меня катастрофически не хватает времени. А понять для себя, что же произошло в вашем мире, то есть в нашем будущем, жизненно необходимо, в том числе и для принятия решений относительно наших сиюминутных практических действий.
        - Ну, если вы так ставите вопрос, я вас слушаю.
        - Ника, сразу хочу предупредить: о политике в наше время говорить не принято, и мое мнение таково - без согласия поднимать эту тему неэтично. Потому спрашиваю: вы согласитесь немного со мной пообщаться?
        - А куда я денусь с подводной лодки? - озорно ответила Ника очередным жутковатым афоризмом будущего. - Дмитрий Михайлович, в наше время о политике говорят все, кому не лень, так что для нас это какой-то неэтичной темой не является. Демократия тем и отличается, что каждый может иметь свое мнение о политике, хотя это мнение сугубо субъективное - у нас по этому поводу нет единой линии партии.
        Слушая Нику, мне подумалось, что я слышу некоторый штамп, что-то в ритмике сказанного мелькнуло схоластическое, но чтобы не уходить в сторону, я спросил:
        - Ника, мне любопытно ваше мнение: что с точки зрения истории произошло с СССР? В ваших ноутбуках я кое-что нашел, но все поверхностно, наличествует лишь некоторая хронология событий, при этом практически полное отсутствие осмысления и анализа произошедшего. И это странно: прошло двадцать лет с начала ваших реформ, и ни одной серьезной работы! Почему? Но я увлекся, что же произошло, на ваш взгляд, с СССР?
        - Давайте вопросы по очереди. Что произошло в СССР… много чего. На поверхности лежит явное экономическое отставание от окружающего мира. Причин этого было несколько, тут и изоляция от окружающего мира, и отсутствие у граждан ощущения личной свободы. Нельзя всех уравнять - люди значительно разнятся по своей природе. Одни хотят реализации своих способностей, своих идей, другие хотят просто жить, а когда это все держится в жестких рамках, человек теряет способность мыслить… а когда таких - тысячи, страна теряет интеллектуальный и созидательный потенциал. Что характерно, это явление коснулось всех граждан, в том числе и руководителей страны. Нельзя было просто открещиваться от проблем - если партия сказала, что проблем нет, но всем очевидно обратное, результат предсказуем: проблемы, не решенные вовремя, превращаются в снежный ком, которому без разницы, что сметать. Одного человека или государство. Партийная линия не должна быть шорами на глазах лошади: только вперед, и ничего больше по сторонам не вижу. А цель? Вы думаете - мировая революция? Дмитрий Михайлович, декларируемой целью был коммунизм и
процветание советского народа. И более ничего. Противоречие двух систем привело к созданию двух лагерей - «красной» и «демократической» экспансии. Пережив одну войну, Советский Союз радостно окунулся в другую, «холодную», что усугубило экономические проблемы. История рассматривает лишь причинно-следственное развитие событий, хотя для объяснения происходящего частенько привлекаются субъективные, зачастую выгодные для какой-то конкретной группы мотивирования.
        - Если я вас правильно понимаю - основная причина связана с торможением развития общества и утратой нравственных ориентиров? - уточнил я.
        - Нет, скорее, пресыщение запретами, слишком нравственно - так же плохо, как и безнравственно, - грустно усмехнувшись, ответила Ника.
        - А как вы представляете себе наши органы? Вы считаете, что это некий иррациональный репрессивный механизм или способ защиты от угроз как внешних, так и внутренних?
        - По этому поводу можно сказать и со стороны человека, который был в этой системе, и с точки зрения обывателя. Нам нужны сильные органы, которые могут реализовывать функции контроля и исполнения решений власти. Но эти органы не должны вызывать испуг у обывателя, а только уважение, которое мы растеряли. Да и в ваше время к этому ой как приложили ручки! Без самой банальной милиции страна превратится в неуправляемую машину. Так что, с одной стороны - очень нужные органы, а с другой - в Союзе явно перегнули палку и сделали палачей и пугал. Найти золотую середину - это очень сложно даже в наше будущее время… А насчет внешних угроз, вы не поверите, только недавно - это по нашему времени недавно - появилась открытая информация об их деятельности. Борьба со шпионами будет продолжаться всегда… Государственная безопасность - ГБ, НКВД, СМЕРШ - это нужные организации. Сейчас, в период войны, - очень нужные, но перегиб никогда никому на пользу не шел. Перегнуть палку очень легко, а вот выправить ошибки - невероятно трудно.
        Я для себя решил пока не делать никаких выводов, но слушать и наблюдать за мимикой, поэтому задал следующий вопрос:
        - Ника Алексеевна, вы историк и много на эту тему читали в своем мире, но все же - каков ваш личный прогноз реакции руководства СССР на ту информацию, что вы нам принесли?
        - Осторожный - это в первую очередь. Осторожный и недоверчивый, но при этом, если наши нововведения реально прошли полевые испытания - что сейчас и делают ребята, - то будут приниматься на ура. Любую информацию надо проверять - и у вас, и у нас в правительстве сидят не дураки, кроме некоторых - не буду тыкать пальцем, он еще не родился, - но сейчас такое время, что вся полезная информация будет использована на сто процентов. Только вот кто будет определять, какая из модернизаций реальна, а какая выдумки, не заслуживающие внимания, - это работа специалистов и наших парней. В данном случае - вы не поверите, но я говорю честно - в этом и будет ваша основная роль. Если вы нас не поддержите и мы не сможем реализовать наши возможности - что бы мы ни рассказывали в Союзе, все будет приниматься долго и со скрипом.
        - Ника Алексеевна, а будущее у человечества есть? В том, высоком смысле, или мы - просто волосатые обезьяны и будущее - это вечное ням-ням с бессмысленной и жестокой борьбой с себе подобными?
        - Будущее всегда есть, Дмитрий Михайлович. Но вот какое? Будет ли это всемирный коммунизм или это будет мировой кризис и «холодная» война, даже при всех наших знаниях будущего нельзя сразу же взять и изменить психологию всей страны и тем более - ее лидеров. Не будем и пытаться. Глупо было бы - прийти и сразу в лоб: «Вы все дураки, и из-за вас будут страдать миллионы людей!» Все должно развиваться постепенно, в своей исторической эпохе. Монархизм - социализм - демократия. Советский народ сейчас не готов к резкой перемене социального строя. Значит, не надо и давить. Все будет со временем. Все меняется, так или иначе. Если с нашей помощью развитие истории пойдет не так, как у нас, - кто может сказать сейчас, будет ли это хуже или лучше? И для кого?
        - Ника Алексеевна, а как вы думаете, с какой целью вас перебросили в наш мир?
        - Если бы я знала, Дмитрий Михайлович, то постаралась бы испортить этим умникам всю их малину. Я не буду играть ни по чьим правилам. Скорее всего, для кого-то это просто эксперимент. А мы - подопытные кролики. Поверьте - если бы я знала, кто эти умники, набитой мордой они бы не отделались. У меня дома дочка осталась… Но в целом они предвидели нашу реакцию правильно - мы сделаем все, чтобы помочь Советскому Союзу выиграть эту войну… и вашу реакцию - вы нам это позволите сделать. А вот как? Как свободным индивидуумам или как винтикам во все перемалывающей машине высшей целесообразности… в жестко охраняемых научных лагерях?
        В это время в штаб вошел лейтенант Ченцов, что помогло мне остановить нашу беседу, тем более что материала для размышлений хватало.
        Вечером я попросил Степана Александровича задержаться в штабе.
        Наблюдая за Степаном, я в который про себя раз отметил, как война трансформирует людей. Порою показывая слабую подготовленность профессионального военного и, наоборот, демонстрируя профессионализм бывшего гражданского. Передо мной сидел крепко сбитый военный. Спокойное, несколько мрачное лицо скрывало внутреннюю силу и уверенность. То, как ему подчинялись его товарищи, раскрывало в нем сильную личность и мощные, но контролируемые эмоции. Мне кажется, что более всего мне повезло с Никой и Степаном.
        Через Нику, ее эмоциональность, ее порою несдержанную вздорность мне удалось почувствовать некоторые эмоциональную и нравственную составляющие мира наших героев. Искореженные составляющие, но именно это позволило ощутить их мир.
        Со Степаном было проще, он мужчина, на внутреннюю силу которого многие опирались и к которому неосознанно тянулись. Из таких война делает настоящих командиров.
        - Степан, в чем причина уничтожения моей родины? - Мне показалось, на лице Степана мелькнуло облегчение, как если бы он давно ждал этого вопроса.
        - Нашей Родины, Дмитрий Михайлович, она у нас одна. Хороший вопрос… на который я не знаю ответа. Есть множество фактов, мифов, версий. Вы с ними, думаю, знакомы. И ни одна из версий не является в полной мере не то что правильной, но и достоверной. Экономика? Но нагрузка на нее не превышала аналогичную в Соединенных Штатах. Отставание в развитии? Оно было, но не успело стать принципиальным. Да и не во всех областях оно было. Личная свобода? Оной свободы в Союзе было ну никак не меньше, чем у противников. И так до бесконечности.
        Слушая Степана, я отметил его отношение к окружающему миру во множественном числе
        - противники.
        - Степан, - уточнил я у собеседника, - правильно ли я вас понимаю, вы считаете, что в СССР все составляющие жизни и общества, и государства были не хуже, чем у окружающих стран? Но противники СССР живы, а СССР - нет. Но так не бывает.
        - Согласен, не бывает. Понимаю я и то, что вы уже анализировали имеющуюся информацию и, возможно, пришли к своим выводам, основанным на вашем опыте и знаниях. Но мне так проще сформулировать свои мысли. Хотя все равно сумбурно получается. Итак, в двадцатые-тридцатые годы СССР нужна была самостоятельность, экономическая и политическая. Иначе - гибель. Для этого нужна концентрация всех сил и полное единство. Естественно, отклонения от генеральной линии преследовались. И это воспринималось нормальным, пока. Потом - война, восстановление хозяйства, реальная угроза со стороны США. То есть требование сохранения сплоченности и единства. И опять же, это воспринималось нормально. Но с течением времени угроза войны становится все более призрачной. Американцы отказываются от удара военного, заменив его на удар культурный и психологический:
«Смотрите, как у нас хорошо, сытно, ярко». А мы? А мы прячемся от всего этого, запрещаем пластинки, глушим передачи. И требуем сохранения единства для того, чтобы сохранить то, что имеем. «Завоевания социализма»… А в Америке нет социализма, а живется лучше - на хрена социализм тогда нужен? СССР не пытается нести свою модель в мир, не пытается бить контраргументами, но пытается идти дальше по выбранному пути. Он пытается сохранить себя в том виде, в котором есть. И гибнет.
        - Ну, это понятно. Не понятно, почему так сложилось.
        - Думаю, во многом - из-за тяжелых потерь, понесенных в этой войне. Меньше потери
        - меньше времени и средств на восстановление, более высокий уровень жизни - меньше слабых мест и ниже эффективность пропаганды противника. Все остальное - во многом следствие этого.
        - Степан, вы здравомыслящий человек, поэтому понимаете необходимость органов, но мне интересно знать ваше мнение об их роли - и положительной, и негативной.
        - Они неизбежны. Но нельзя давать им много воли.
        Слушая Степана, про себя отметил - очень емко и осторожно, интересно, а товарищу Берии он так же ответит, но вслух спросил:
        - Степан, а, по-вашему, с какой целью вас перебросили в наш мир?
        - Не знаю. На случайность не похоже, слишком явно просматривается отбор по единому признаку. Но и рассчитывать всерьез на то, что восемь вполне обычных людей способны изменить историю, да еще оказавшись в тылу врага, может разве что сумасшедший. Сильно смахивает на эксперимент. Или на игру - забросим их и посмотрим, что получится. И еще, Дмитрий Михайлович. Я понимаю ваше желание отправить нас поскорей отсюда в Москву, но, поверьте, не стоит. Сейчас главное - время. Если нас перебросить немедленно - воспользоваться информацией просто не успеют, и все пойдет так, как в нашей истории. А мы, зная, что немцы висят на волоске, сейчас имеем возможность выиграть время. Потом - да, Москва, но не сейчас.
        Вечерние прогулки всегда позволяли обстоятельно подумать.
        Что же получается? А получается, что обратного вектора вычислить не удается. Если оперировать военными категориями - противник показывает отсутствие направления удара, политической цели в данном случае. И почему противник, и почему существует?
        Давайте, товарищ Карбышев, подумаем.
        Разве развал СССР есть вселенская катастрофа? Разве в истории человечества это уникальный случай? Да нет, конечно. Гибель государств и рассеивание этносов происходили и будут происходить. Катастрофой аналогичные явления всегда воспринимались только частью населения, заметим, небольшой частью.
        Разве человечеству грозит уничтожение с исчезновением СССР? Я имею в виду уничтожение СССР как государства и политической системы. Опять же, нет.
        В мире наших потомков, в их развитых капиталистических странах отношения между богатыми и бедными изменились разительно, по сравнению с тем, что мы наблюдаем в начале двадцатого века. Не хочется сейчас апеллировать к марксистской теории, но если упрощенно, то следует признать - мир развивается согласно этой теории, разве что не совсем так, как нам хочется, но это в данном случае несущественно. Да, капитализму по-прежнему выгодна организация войн, выгодна торговля кровью. Одновременно мы видим, как внутри этой системы экономических отношений вырастают иные нравственные отношения между людьми. Если же нравственно люди становятся другими, то неизбежна трансформация всего остального, вопрос только времени, а истории торопиться некуда.
        А если предположить, что целью Феномена является изменение нашей политической системы? Но против этого говорят убеждения наших гостей, если опустить детали, то они явно не противники СССР и не бойцы невидимого фронта, как звучит эта фигура речи в будущем.
        И как же вам, товарищ Карбышев, предстоит поступить?
        Давайте разберемся.
        Интернировать наших молодых людей? Но куда, в будущее? Это нам не под силу.
        Наказать их за нарушение границ? Не смешно, то есть как раз наоборот - смешно, даже очень смешно.
        Принудить их? Опять же, на каком основании? Присягу они нам не приносили. Наконец, они не входят в юрисдикцию нашего мира, не говоря уже о юрисдикции страны, а словесным обязательствам подчиняться они следуют неукоснительно.
        И что же вам, товарищ Карбышев, остается?
        Получается, что остается вам их поблагодарить и сохранить их статус-кво свободных людей.
        А вот в реакцию кампании сорок первого года на действие нашего сводного отряда, в реакцию, ожидаемую нашими гостями из будущего, я не верю. Не верю по очень прозаической причине - слишком велико отношение сил вермахта к силам нашего крохотного отрядика, пусть даже бронированного, но крохотного. Также не верю я в изменение событий на фронте вследствие уничтожения нашими героями Гудериана, подобная мысль мне представляется наивной. В современной войне общая цепь событий отражает не гений одного-единственного человека, а отлаженный механизм взаимоотношений, навыков и опыта множества людей в сумме с качеством оружия. Кроме того, не следует забывать, что война, кроме некоторых операций, это только грубое соотношение сил и ресурсов государств.
        Следовательно, если произойдет нечто иное, что не произошло в мире наших гостей, то это будет предметом для анализа. Вот так, товарищ Карбышев.
        Теперь по поводу того, как видится в будущем причина исчезновения СССР.
        А ведь никак не видится. В умах наших друзей явная окрошка из плохо стыкующихся между собой сущностей. Аналогично дело обстоит в тех источниках, что удалось просмотреть. Есть одна здравая мысль - СССР не отвечал на вызовы истории, то есть не видоизменялся, застыл в некоторых догмах. Но никто не отвечает на вопрос: «А почему именно СССР застыл, ведь тот же коммунистический Китай демонстрировал миру совсем иную динамику?» И любопытно, а почему не ставится вопрос в плоскости:
«Почему именно СССР застыл в своих догмах?»
        М-да, скажем прямо, вопросов больше, чем ответов.
        Еще следует обдумать возможные реакции органов госбезопасности и руководства страны на мое решение не сковывать инициативу наших гостей из будущего.
        Любой здравомыслящий человек, рассмотрев появление наших потомков из будущего так, как мы его наблюдаем, придет к выводам, аналогичным моим. Глупых людей в руководстве НКВД и правительстве нет. Но вот предвзятых? Разве предвзятость во внутренней политике не существует? Вот то-то и оно, товарищ Карбышев, что предстоит вам общаться на некотором высоком уровне.
        Интересно, а начну я сыпать словечками наших молодых людей - поди, подумают:
«Что-то, товарищ генерал, у вас «тихо шифером шурша, крыша едет не спеша». Вот только афоризма такого они пока не знают, значит, выразятся более определенно.
        Саня Букварь
        На МТС, до которой не доехал Сергей Олегович в прошлый раз, решили идти через четыре дня после приобретения Т-37А. Два Олега принялись гонять танкистов, а я то помогал им, то подавал ему под руку всяческие советы.
        Ближе к вечеру следующего выходного дня ко мне подошел один из тех пастушков, что пригнали стадо.
        - Дяденька командир, мы тут в лесу видели поезд на путях. Еще до войны. С тракторами.
        - Брешешь!
        - Вот те крест! Ой! Честное пионерское!
        - Ну, пошли поглядим.
        Взяв себе ППД со склада и ТТ для мальчишки, мы пошли глядеть на его находку. Десять километров по едва заметным звериным тропам в лесу - это не шутки, это три с половиной часа пути. Наконец, на узкой просеке я увидел цель нашего похода. С поездом парень погорячился, всего две платформы в тупике. Правда, земляной пандус около них был явно сделан для удобства разгрузки. А вот груз…
        - Сбылась мечта идиота!
        - Что такое, товарищ командир?
        - Ты знаешь, что мы нашли? Это Б-4 и тягач «Коминтерн»!!! Теперь надо подумать, как этот контрабасик до базы дотащить.
        - Наверное, можно вдоль по ручью идти. Там неглубоко, по колено, и дно не илистое. Не застрянем?
        Ответил ему я непечатно, особенно по поводу того, что он не сказал о той дороге раньше. Цеплять вдвоем гаубицу к трактору было очень тяжело, не столько из-за веса, сколько из-за неудобства маневрирования. Больше всего я боялся, что гусеница может провалиться между вагоном и пандусом, но обошлось. Русло ручья шло так, что мы прошли мимо базы примерно в километре, а затем вернулись уже по наезженной колее. Еще выезжая на дорогу, я высадил пастушка и отправил со сломанными ветками заметать следы.
        На мое счастье, у дежурных в засаде у дороги уже были бинокли, и они меня узнали, несмотря на то что еще не совсем рассвело. Парень с вениками вернулся на склад уже после обеда. Из попаданцев встречал меня только Степан, остальные еще спали. Мы загнали приобретение в ангар, и я отправился спать, а Степан - продолжать нести вахту оперативного дежурного…
        Степан
        Узрев притащенный Саней агрегат, я сначала обалдел, а потом озверел. Следующие минут пять я рассказывал о Сане, его гаубице, их общих родственниках и их взаимоотношениях. Наконец, когда в моей речи стали появляться приличные пробелы и союзы, я сказал:
        - Кто здесь за разведку отвечает??? Пушкин??? Где немцы? Сколько? А кто знать должен? Начальник глубинной разведки, ага. А он чем занят?
        Это было неправильно, но я действительно был зол. В основном, правда, на себя. Но… Где аэродромы, которые надо извести? Где немецкие гарнизоны? Кто здесь вообще находится кроме нас? Кое-что было известно из ноутов, но там не сказано, где находится конкретное подразделение. Кроме того, их наверняка переставили. А народ вместо занятия делом всякие железяки тырит. Полезные, аж словей нет, но по кому мы их применять будем?!
        Олег Соджет
        Когда я увидел, ЧТО приволок Саня, я чуть о свою челюсть не споткнулся. После чего окружающие меня бойцы могли повысить свое образование в нестандартном выражении своих мыслей.
        - Он, б… откуда, на…, это г… приволок? На… нам это уе…? А БК к этому уб…. есть? - со скоростью пулемета выдал я.
        - Есть, - мрачно отозвался Степан, - аж четыре выстрела.
        Саня Букварь
        Самое интересное я проспал. Все комментарии и эмоции по поводу Б-4 прошли мимо. Через два дня мы отправились в новый рейд - и техники достать, и новости узнать. Технику на дорогах решили пока не трогать и отправились к МТС.
        В этот раз в колонну собралось: НАГ, «Гигант», три тягача с платформами из-под
«Евы», три тягача из того же комплекта «сольно», два грузовых «Мерседеса» из-под продуктов с переодетыми красноармейцами. В «крестовый поход» пошли в основном шофера и танкисты, несмотря на большой риск. Путь до МТС обошелся без происшествий. Мы нагло въехали прямо на территорию, несмотря на размахивающего руками часового. Олег, переодевшийся в форму, снятую с немецкого офицера, заорал что-то на четверых немцев, копошившихся с БТ-5, и те разбежались в разные стороны. Вскоре, словно тараканы из разных углов, начали собираться люди в промасленных комбинезонах и в форме. Олег скомандовал еще что-то, и те разбились на три кучи. Тут же появился какой-то офицер, который стал жутко возмущаться тем, что мы строим его солдат. В одной из групп, выведенной прямо под мои стволы, оказалось пятнадцать человек, половина с оружием - все в чистеньком. Соджет отошел к другим, громко крикнул: «Огонь!» - и повалил командира фрицев. Я просто выполнил команду. Мне помогал пулеметчик с бортового «Мерседеса» - поставив сошки МГ на крышу, он выпустил длинную очередь. Я работал из обоих стволов одновременно. С двадцати метров
промахнуться невозможно. Выбравшись из брони, я отошел в сторону. Стошнило. По людям я стрелял из пушки не в первый раз, но с такого расстояния и не торопясь
        - мутит до сих пор от воспоминаний. Олег начал разбираться с техникой, а выпрыгнувшие из «Мерседесов» красноармейцы - упаковывать вторую группу. В ней оказались немецкие ремонтники. Что до третьей - это были гражданские люди. Бывшие работники МТС. Они пока стояли, безучастно наблюдая за нами. Не могли они понять, почему приехали одни немцы, постреляли половину других, перевязали вторую половину и начали рыться в металлоломе. Изредка из груд железа доносилась дикая смесь немецкой и русской ругани. Мне стало скучно. Грузовиков на МТС не было, в танках я разбираюсь не очень хорошо.
        - Олег! Я на дорогу съезжу! Поглядеть по сторонам!
        - Лады! Только больше гаубиц на гусеницах не привози!
        Олег Соджет
        Ну а пока Саня поехал на разведку, я решил посмотреть: что же нам досталось-то в трофеях? Да уж… Трофеи радовали глаз и грели душу… Ибо кроме уже упомянутого БТ-5, который был не на ходу (у него движок запороли), нам достались: ФАИ-М одна штука на ходу, БА-6 с разбитым двигателем (бронебойный снаряд прошел сквозь него), три Т-18, один на ходу, один с разбитой гусеницей и звездочкой и один с пробоиной в боевом отделении. Два недо-Т-26 - один в огнеметном варианте, зато на ходу, второй вообще телетанк (целый, но без управляющей машины). Семейство БТ было представлено, кроме уже названного БТ-5, еще одним ходовым БТ-5, одним БТ-2 со сгоревшим сцеплением и БТ-7 на ходу. Вот он меня порадовал - быть ему разведчиком, благо скорости ему хватает. Да и вооружен не совсем хреново. Правда, броня… Но тут уж ничего не поделать, или-или, как говорится… А вот последние три экземпляра советской техники меня озадачили. Одним из них был Т-28, причем на ходу, хотя было видно, что его двигатель чинили. Вторым был КВ-1, жаль, без двигателя. Когда я спросил, а где, собственно, мотор, мне сказали, что его нет - разбит
был напрочь. Третьим девайсом был Т-34 без башни, но на ходу. Как сказали рабочие - его таким и притянули.
        Откуда взялись последние три танка, я так и не узнал никогда - тех, кто их приволок, не оказалось на МТС.
        Венчали эту картину два немецких танка - Т-III и Т-I. «Тройка» была убита напрочь. Пробоина в башне, дыра в двигателе и на закуску - дыра в лобовой броне. А вот
«единичка» была на ходу.
        Нет, конечно, там были и другие танки и «броники», но опознать, к каким моделям и какой армии они принадлежали, в той груде металлолома, в которую они превратились, было невозможно…
        - Ну, значит, так, мужики, - сказал я. Благо рабочим с МТС мы объяснили, кто мы, несколько раньше. - Давай грузиться и, как только придет Саня, валим отсюда. То, что может двигаться само, так и двинется, остальное буксиром.
        Больше всего пришлось помучиться с КВ. Тяжелый он, зараза такая. Но справились и затолкали его на трейлер. С остальными было проще. Легче они намного. Дольше всего раздумывали о судьбе «тройки», но потом решили забрать с собой.
        В грузовики покидали весь найденный инструмент, среди которого оказалось несколько сварочных аппаратов. Запас баллонов с кислородом и карбид.
        Транспорт на МТС был представлен одним С-60, который пришлось тоже загнать на платформу из-за его скоростных характеристик. Одним «комсомольцем», который Т-20, и, на сладкое, «Ворошиловцем».
        Закончив сбор добычи, мы стали ждать Саню.
        Саня Букварь
        Я с броневиком отъехал на перекресток и стал ждать. Прошло около часа. На горизонте показалось облако пыли. Подняв бинокль, мой помощник-земляк Андрей рассмотрел в нем мотоцикл с коляской, легковушку и что-то бронированное на трейлере. Я вылез наружу, прихватив МП-38, приказал поставить НАГ поперек дороги и пользоваться только пулеметом, а сам примостился на камне на обочине.
        Колонна остановилась. Из легкового «Мерседеса» вылез водитель в эсэсовской форме и направился ко мне, говоря что-то на ходу. Когда он поравнялся с мотоциклом, я выпустил полмагазина в ту сторону. Пулемет НАГа ударил по кабине тягача над крышей
«мерса». Пассажир с заднего сиденья бросился было бежать, но я остановил его броском баллонного ключа в спину. Теперь появилось время рассмотреть подробнее новые приобретения: мотоцикл «Цюндапп» («Жаль, «бэха» была бы легче», - пронеслось в голове), легковой «Мерседес», совсем как в кино про Штирлица, тягач с трейлером, на котором несуразная самоходка на шасси Pz-I с огромной для ее размеров рубкой и несколько свежих трупов. Впрочем, тот, в кого я кинул ключом, застонал и заворочался. Еще раз ругнув себя за то, что не проверил его раньше, я подбежал к нему. Почти одновременно рядом оказался и водитель моего броневика. Мы связали немца и новообразованной колонной приехали на МТС.
        Олег Соджет
        Явление Сани народу в моем лице было весьма необычным. Уехал-то он на НАГе, а вернулся колонной. Да еще какой!
        - Ты это все где урвал? - спросил я Саню, осматривая трофеи.
        - Да по дороге встретились, - ответил он. - Чего не прихватить-то?
        - Ого, триста двадцатый «мерин»… Красота… Да еще и в гражданской версии. О! Нике подарим! Она ж у нас начальство. - Я был поражен - я ж такую только в кино видел до этого. Про Штирлица…
        Мотоцикл меня не заинтересовал, как и тягач с платформой. Ничего особенного. А вот на платформе…
        - Мать! Вот это дура! - сказал я, глядя на стоящую на трейлере sIG33 с порванной гусеницей. После чего полез ее осматривать. - Да уж… Плод сумрачной мысли… Чего ж они гаубицу в танк с колесами вместе впихнули? Снять не могли их перед этим? Ну, да шо маемо, тэ й маемо… И, кстати - я ж просил без гаубиц на гусеницах обойтись? А ты что сотворил? Еще одну припер! - особо ругаться у меня сил не было. «Мерин» повлиял.
        - Ну, так я ж говорю, - оправдывался Саня, - они на меня сами выскочили. Да и не понял я сначала, что это такое. А когда понял, уже поздно было - захватили…
        - У тебя все, мля, сами! То Гудериан, то эти несчастные.
        - А у меня еще эсэсман есть! - похвалился Саня.
        - Да? Где, кто по званию? - спросил я. - Документы с ним были? Хотя… В лагере разберемся. Валить отсюда надо.
        После чего скомандовал двигать к лагерю. Добрались спокойно, хотя несколько раз пришлось сворачивать в лес, чтоб с немецкими колоннами не встречаться.
        А по приезде в лагерь я подошел к Нике со словами: «Ника, а мы тебе машину пригнали. Для штаба. А то командир в грузовике с солдатами… Это несерьезно. Так что принимай аппарат», - и указал на «мерина».
        Потом, уже в лагере, начал я в документах рыться, что Саня с эсэсманом приволок Глянул я туда и, собрав «попаданцев», выдал:
        - Народ, а история-то меняется! Крепость еще не пала. Они, видать, оттуда войска сняли нас ловить. Да и под Житомиром они застряли, у нас его девятого июля захватили, а тут у нас уже десятое, а они еще до него не дошли…
        Степан
        Покуда ребята таскали разные полезные железяки, мне пришлось проверить склады и аэродромы, о которых мы знали. Те, что ближе, взял на себя Змей, а на дальние пришлось отправить погранцов и сравнительно подготовленных разведчиков.
        Со складами было неплохо. Да, часть из них находилась под контролем немцев, но это, скорее, были уже их проблемы. Охрана была явно недостаточной, хотя и усиливалась. Но слишком усиливать ее немцы не должны были: во-первых, людей у них немного, во-вторых, они рассчитывали все довольно быстро вывезти.
        С аэродромами же получалось хреново. Те, на которых базировалась немецкая авиация, были хорошо защищены и нам не по зубам, пока. А как хотелось проредить люфтваффистов!!! Вот ведь черт: есть гаубицы, но нет артиллеристов (а лейтенант еще не поправился). А то было бы неплохо: гаубицы-пушки - на платформы от запчастей «Карла», закрепить их жестко. Подъехать на десять километров и обстрелять. Веселья будет! Десять километров немцы пробегут за час, если ломанутся сразу. Нам же надо двадцать минут для того, чтобы выпустить четверть имеющегося боекомплекта. Ну, полчаса, с учетом всяких сложностей. Платформы хорошие, прочные, отдачу выдержат. Правда, вопрос - насколько точен будет огонь? А отстреляемся - ищи нас в чистом поле. Точнее, в лесу. Но чтобы обстрел имел смысл, нужен корректировщик с рацией.
        Олег Соджет
        Просидев еще несколько дней в лагере, я прикинул, что стоило бы посмотреть, что же там под Брестом-то творится. Благо как раз более-менее разобрался с техникой. Той, что на ходу была. Да и для разведки у меня были два идеальных танка. 7ТР и Т-I. Вот на них и решил выдвигаться на дело.
        Дорога туда особо ничем не запомнилась. Несколько раз встречали колонны с немцами. Один раз в противоположную от фронта сторону проехало несколько санитарных машин. Но к крепости снова не смогли подобраться. Начали попадаться патрули, и я решил не рисковать. Но то, что там еще стреляют, было слышно. Обратно решили ехать по другой дороге. И разведать, что там. Да и посмотреть, что можно сделать для фрицев нехорошего.
        Путь, который мы выбрали, пролегал возле железной дороги. Некоторое время ничего интересного не наблюдалось, но потом на рельсах показался состав, который медленно полз нам навстречу. Отдав приказ к остановке, я достал бинокль и стал смотреть, что же это за поезд. То же самое сделал и командир Т-I.
        - Слушай, командир, а что это там за вагоны в середине эшелона такие странные-то?
        - спросил он.
        - А хрен его знает, - отмахнулся я, заметив на нескольких вагонах надпись
«взрывоопасно». - Главное, что там в паре вагонов, судя по надписи, взрывчатка или снаряды. И если мы туда снаряд-другой всадим, то состав, скорее всего, к небесам отправится. Так что надо действовать. Благо отмотали мы от лагеря километров семьдесят, и искать нас станут после очередной диверсии не в том районе.
        Танки мы загнали в посадку, оказавшись благодаря этому метрах в восьмистах от железнодорожного полотна, и стали ждать, когда вагон со взрывчаткой войдет в зону поражения…
        Наконец состав оказался там, где надо. Но по здравым размышлениям первый снаряд мы всадили не в него, а в паровоз. Тот моментально исчез в клубах пара из пробитого снарядом котла, и состав остановился. Из последних вагонов тут же резво полезла толпа немцев.
        Увидев это, я махнул танкетке (ну не поворачивается у меня язык Т-I танком назвать!), чтобы она отползла глубже в лес и там подошла поближе к хвосту состава, откуда и лезли всякие малосимпатичные личности. Сам же навел орудие на вагон с ВВ… Танкетка успела только отойти еще метров на сто, как состав в буквальном смысле слова взлетел на воздух. Нас, несмотря на довольно большое расстояние до поезда, неслабо тряхнуло. Были бы ближе, просто снесло б ударной волной. Но и так досталось нам неплохо. Обломки долетели аж до танка, и один из них согнул ствол у орудия.
        - Что это было?! - проорал Иван, но я ему даже не ответил, зачарованно наблюдая, как огромный орудийный ствол, несколько раз кувыркнувшись в воздухе, рухнул на землю метрах в пятидесяти от состава.
        - ВАЛИМ ОТСЮДА!!! - заорал я, одновременно сигналя второй машине, чтобы шла за нами. - И поскорее. Тут сейчас такой шухер будет!!!
        На дорогу мы вышли, только отъехав от места взрыва километров пятнадцать по лесу.
        После чего рванули в лагерь, не отвлекаясь ни на разведку, ни на обзор окрестностей.
        - Ну, народ, - выдал я, как только вылез из танка, - сейчас опять фрицы забегают,
        - и, видя непонимание, пояснил: - Мы там состав взорвали… Я думал, там снаряды… Так на первых вагонах написано было… А там… В общем… Мы «Дору» подорвали… В смысле, кусок от нее. Ствол так красиво кувыркался… Или что-то из этого семейства… Они ее, наверно, вместо «Карлов» прислали, а мы… В общем, вот так вот, - несколько сбивчиво рассказал я о наших приключениях. - Ну, а почему ее так странно перевозили, я не знаю. Может, паровозов не хватило. Или торопились и пару вагонов со снарядами со стволом вместе прицепили, чтоб лишний эшелон до начала обстрела не ждать…
        Саня Букварь
        Олег укатил куда-то на немецких танках, а я собрал свободные бортовые грузовики и снова посетил МТС. Выгребли все, до последней лампочки и напильника. Набралось на целых два четырехтонных «Мерседеса». Оставшееся в кузовах место забили бронелистами с совсем разбитых танков, зачастую даже не поддававшихся опознанию. По приезде на базу на меня набросилась Ника:
        - Ты зачем металлолом притащил?
        - Петровичу для развлечения… Может, что на танки прикрутит - жить-то хочется.
        Змей
        После перебазирования мне досталась почетная обязанность - обойти ближайшие объекты и посмотреть, что с них можно добыть полезного. А также осмотреть те точки, к которым невозможно, по разным причинам, подъехать на машине, и поискать к ним дорогу. Всего таких точек оказалось тринадцать. На первой было пусто, на второй вовсю хозяйничали немцы. Третий объект тоже был пуст, но не совсем. В сарае стояла зенитка, похоже, восемьдесят пять миллиметров, двух колес справа у нее не было. Зато рядом с ней был штабель ящиков, похоже, со снарядами, весь опутанный проводами. Какие-то веревки тянулись и к пушке, и к воротам сарая. Все это я разглядел в щель в стене - Тэнгу рычал на ворота, и я решил внутрь не лезть. По возвращении на базу, я сразу пошел к Степану, рассказать о находке.
        Степан вздохнул, буркнул что-то про «эскадрон бронированных хомяков» и отправил меня к Петровичу, который подозрительно хорошо для водителя разбирался в минно-взрывном деле.
        Дальше был аттракцион под названием «обезвреживание кустарной минной ловушки кустарными же методами». Как я понял из объяснений, неизвестный доброжелатель сконструировал сие приспособление для уничтожения любопытных с таким расчетом, чтобы, открыв ворота, супостат успел порадоваться трофею перед вознесением на небо. Причем, учитывая заряды в снарядных ящиках, вознестись незадачливый трофейщик должен был очень высоко.
        Петрович облизнулся с выражением кота, увидевшего возможность поживиться сметаной, и, взяв с собой помощников с инструментами, выдвинулся со мной в качестве проводника к объекту. А дальше было «разминирование сложной минно-взрывной ловушки». Очень осторожно дырка, через которую я углядел «сюрприз», была расширена и внутрь засунута палка с прикрепленным к ней зеркалом. Когда Петрович убедился, что на стене растяжки не стоят, ее начали медленно и осторожно разбирать. В еще больше расковырянную дырку была вставлена ножовка, которой сделали метровый пропил вниз. Потом еще одна дырка и еще один пропил, потом третья и два пропила, замыкающих квадрат.
        В это «технологическое отверстие» аккуратно и пролез Петрович, который, очень медленно и осторожно осматриваясь, стал изучать содержимое сарая. Потом был перерыв на обед, и осмотр продолжился. И только когда была выявлена вся система минирования со всеми «первичными и вторичными контурами», наступило время разминирования. Причем на каждом этапе Петрович показывал помощникам, что и как было сделано, и объяснял, почему это так сделано.
        Минно-взрывная ловушка была относительно примитивной, но действенной. От ворот сарая тянулась веревка к запалу от гранаты, который должен был подорвать заряд, засунутый в камору зенитки, чтобы разворотить казенник, и ко второму запалу от гранаты, который должен был «завести» брусок тротила. От которого, в свою очередь, детшнуром была сделана разводка по подрывным зарядам в штабеле снарядных ящиков. И, на сладкое, еще и под ящиками была сделана растяжка «на расслабились».
        В общем, все было рассчитано так, чтобы при открытии ворот сработали запалы, а взрыв зарядов произошел, когда вскрывшие уже войдут в сарай, пока горят замедлители. «Мастера народной самодеятельности» же после минирования покинули строение через снятые доски в задней стене, которые они потом и приколотили снаружи. Типа так и было.
        Таким образом нашей добычей стала восьмидесятипятимиллиметровая зенитка, у которой были скручены два колеса с правой стороны, и десять ящиков со снарядами, взрывателями, ключами для выставления «трубки» на детонаторах и прочими причиндалами к ней. Замок пушки и оптика, на удивление, не были сняты и утащены неизвестно куда. Колеса от зенитки мы так и не нашли, наверное, они «ушли» еще до войны.
        На зенитку поставили запасные колеса от «ЗиСов» и приволокли в лагерь.
        Олег Соджет
        Ну а после того, как очередной шухер у фрицев приключился, решил я Нику водить учить. Командир все-таки, а без машины. Ну, в смысле машину-то мы ей тоже нашли с Саней, а водить ее она не умела. Убеждать ее пришлось долго и с матом. И выглядело сие убеждение таким образом:
        - Товарищ командир, мы вам машину пригнали? Пригнали. А ездить на ней кто будет? Пушкин? Учиться надо.
        - Та ты что?! Я ж лево и право путаю! Нет, не буду.
        - Что значит «не буду»? Не можно командиру в грузовике с бойцами ездить. А личного шофера у нас для тебя нет! Так что давай.
        - Не. Я ж передавлю тут всех!
        - Не передавишь. Места хватит.
        - Но я…
        - Никаких «но» мне! Надо, значит, надо!
        Загнал я Нику за руль. Показал, что нажимать и куда в каком случае руль крутить. Сели, поехали… Правда, не вперед, а назад… А там болото… В общем, занятие отложилось на час по техпричинам - машину вытягивали. Потом был второй дубль. Поехали, наконец-то, в нужную сторону. И чуть в танк не врезались… Я вовремя руль дернуть успел.
        - Ты…. какого…. не повернула??? - выдал я.
        - Боюсь. А вдруг не туда поверну? И вообще, хватит уже. Сломаю я машину, - выдала Ника. - Вдруг врежусь?
        - Хм… - я задумался. - Ну, раз так, то… СТАЖЕР, за мной!
        Подвел я ее к «тридцать седьмому» и говорю:
        - Значит, на нем учить буду. Его-то так просто не сломать!.. А когда бояться перестанешь, тогда и на машину перейдем.
        Еще через час мне было надо выпить. Такого я не ожидал. То есть пока объяснял, что и как, вроде кивала, говоря, что все понятно. Но когда поехали… Вместо медленно вперед и направо танк понесло на максимальной скорости назад и влево. Прямо в воду. Где посреди этого полуозера-полуболота он благополучно заглох.
        - …………! - выдал я. - Куда ж тебя несет-то? Да уж. Ты за рулем, как обезьяна с гранатой - никогда не знаешь, когда и куда она ее бросит. Одна польза - узнали, что танк таки плавает…
        Вот после того, как нас выудили, меня к стакану и потянуло.
        Однако попыток я не прекратил, и через неделю Ника таки могла ездить на подаренном ей «мерине»… Со скоростью не выше десяти километров в час, правда. Но и то хлеб.
        Ника
        Олег решил меня научить на подарке ездить. Боги! Лучше бы он этого не делал! Я ведь не могу сказать, что боюсь. Кто мне поверит?! Хотя… кажется, все-таки поверят, после того, как я чуть не утопила машину.
        С танком получилось… еще хуже. Я его тоже чуть не утопила!
        Но Олег оказался еще более настырным, чем мой инструктор по рукопашке. Через пять дней я, наконец, проехала из одного конца поляны в другой! И главное - никого не сбила!!! Ура-а-а!!!
        Док
        Саня не успокоился и в один прекрасный день заявился в лагерь на «Коминтерне», тянущем за собой гаубицу Б-4 - ту самую, двухсоттрехмиллиметровую, на гусеничном ходу. Он с самого начала нашей истории все грозился ее найти и вот - нашел-таки. После этого к его словам пришлось прислушиваться посерьезнее, а то вдруг чего еще найти захочет… И ведь найдет, черт везучий!
        После этого Саня с Олегом, объединяя усилия, ушли в набег на МТС, куда Сергей так и не доехал. Вернулись с приличной кучей всего, включая один Т-28 на ходу и даже КВ-1 - правда, без мотора. Это не помешало мне оккупировать «кавэшку» и даже довести Саню до белого каления своими просьбами найти «достойное сердце для этого зверя». Нет, что ни говори, люблю я тяжелые танки!
        Кроме всего прочего, парни пригнали с собой и подарок для Ники - «мерс». Олег по такому случаю решил научить Нику рулить, и все ее отказы и упирания ей не помогли. В первый же день обучения Ника едва не утопила машину. Пришлось поработать, вытягивая «мерса» из болота. Тогда Олег решил схитрить и пересадил Нику на Т-37. Типа пусть научится сначала на танке, его так просто не угробишь. После этого неделю мы постоянно оглядывались, проверяя, не принесет ли этот непредсказуемый танк куда не надо не в тот момент. Но Олег не сдавался, и где-то через неделю Ника уже рулила на «Мерседесе» под аплодисменты всех обитателей лагеря. Единственный человек, который не принимал участия в этом веселье, был генерал. Уж очень тяжело ему было привыкнуть к нашим хохмам и постоянной готовности пошутить друг над другом. Война кругом же….
        А потом все прекратилось. В смысле пришлось нам браться за ум. В один прекрасный день Олег вернулся от железки на 7ТР с гнутым стволом и огорошил нас известием о взрыве «Доры». Правда, уверенности, что это именно она, у него не было, просто очень уж здоровый ствол, кувыркаясь, огрел 7ТР. Да и снаряды в подорванном им составе рванули уж очень сильно.
        Немцы же после этого совсем озверели. Выйти из лагеря становилось все тяжелее. Немецкие авиа-разведчики постоянно крутились в небе, дороги патрулировались и преграждались блокпостами, по лесам шастали егеря. В один из дней Сергей отпросился у генерала смотаться на довольно близкую базу, где, по слухам, было много имущества связи. А когда вернулся, набросился на Олега. Оказывается, немцы всерьез принялись за карательные операции и, не найдя нас, отрывались на мирном населении. На одно такое село, где поработали эсэсовцы, и набрел Сергей. Ну, этого следовало ожидать.
        Олегу в ответ сорвало начисто крышу, и он, забаррикадировавшись в Т-26, пытался его выгнать из капонира… На что он рассчитывал - не знаю. Мы с парнями загнали лом между гусеницей и катком. Танк крутанулся на месте, гусеница лопнула, и танк со всей дури протаранил стену капонира.
        Сергей Олегович
        С вечера я пошел отпрашиваться у генерала отправиться на очередную вылазку, узнав от кого-то из бойцов, что совсем неподалеку есть много брошенного имущества связи. Со связью у нас, скажем так, было плоховато, кое-как наладили только телефонную с удаленными секретами на подходах к нашему убежищу. С радиосвязью же было вообще хреново. Карбышева я застал читающим с моего ноутбука мемуары фельдмаршала Кессельринга и что-то внимательно конспектирующим. План моей вылазки он одобрил, уточнив кое-какие детали. И рано утром, погрузившись с Петровичем на машину и взяв нескольких бойцов из пограничников да милиционера в качестве проводника, мы выехали. В последнее время с вылазками приходилось все тяжелее и тяжелее, после первоначального бардака немцы, наконец, взялись за наведение порядка. Тем более, действия нашей группы их, скажем так, обозлили. По слухам, специально для наведения порядка на оккупированной территории из Франции и Югославии были переброшены дополнительные силы. «Костыли» и «Рамы» шныряли в небе над лесами целыми днями, на дорогах было усилено патрулирование, увеличены гарнизоны в
населенных пунктах и организовано некое подобие блокпостов в ключевых точках. Поэтому приходилось пробираться по заброшенным лесным дорогам и постоянно прятаться от авиаразведчиков, да и вообще ото всех, кто мог нас увидеть.
        - Здесь деревенька должна быть, - сказал милиционер мне, когда мы в очередной раз прятались от назойливого «небесного ока» в лице «Хеншеля», он же «костыль». - Можно попробовать продуктами разжиться, а то крупа с консервами уже поперек глотки стоят.
        - Давай попробуем, - сказал я. - Только осторожно, нам только фрицев не хватало встретить для полного счастья.
        - Лады, - ответил милиционер. - Я сейчас с Синченко вместе и смотаюсь, разведаю, что да как.
        - Только смотрите там, в бой не вступать, в случае обнаружения уводите погоню в другую сторону и пытайтесь оторваться. Понятно? - сказал я ему.
        - Ну, ты нас, Олегыч, совсем за дураков не держи, - улыбнулся милиционер. - Мы сейчас потихоньку, незаметненько….

…В убежище я приехал уже поздно, выскочил из машины и первым, кого увидел, был Соджет, ковыряющийся возле очередной трофейной железяки.
        - А-а-а-а, вот он, стрелок наш… - протянул я, как мне казалось, тихим и спокойным голосом, от которого все, кто был рядом, почему-то шарахнулись в разные стороны. - Соколиный глаз ты наш… Пострелять, значит, любим, да?.. По вагончикам немецким… Ну, пошли, посмотришь интересную вещь, очень завлекательную… Пошли-пошли… не надо от меня шарахаться…..
        - Олегыч, ты чего? Олегыч, не надо! - услышал я голос Степана.
        - Не бойся, я ничего такого не буду… пока… - попытался ухмыльнуться я, но вместо улыбки вышла чудовищная гримаса…

….Вошли мы в штабной блиндаж, я сразу достал из кармана с «афганским сюрпризом» свой мобильник, который «Сони Эрикссон», и ткнул в руки Соджету:
        - Подсоединяй к компу и смотри… Папка «видео»… Внимательно смотри… к чему меткая твоя стрельба привела… Стрельнул ты метко и укатил, радостно гыгыкая… а там деревенька была неподалеку… Смотри теперь и думай… хорошо думай… - с этими словами я налил себе стакан немного разведенного спирта и жахнул его залпом… как вода пошло…

…После просмотра видеозаписи все были подавлены… Такого развития событий никто не мог предвидеть…
        - И кто такое сотворил? - спросила Ника.
        - Каратели… - ответил я. - Хорваты…
        - Кто?!
        - Хорваты. По крайней мере, на руке красно-белые шашечки и надпись - «Hrvatska». Создают «мертвую зону» вокруг железки… - с этими словами я протянул трясущиеся руки. Под ногтями была бурая кайма…
        - Восемь раз мыл, с мылом… не отмывается… - и вырубился…
        Олег Соджет
        Просмотрев запись на мобильнике, я достал сигарету и вышел из блиндажа. Покурить. Закурил и двинулся в сторону капониров с техникой.
        - Ах, так… Так, значит… Я… Я виноват?! Значит, я сидеть должен и молча смотреть, как они тут распоряжаться будут??? И лишнего немца не тронуть?! Ну уж… Шарахаться?
        Да я… Ну, раз так… Тогда… Раз вы все так… ТОГДА МНЕ С ВАМИ НЕ ПО ПУТИ!!! Я их, гадов этих, бил и бить буду! А раз я такой плохой… То и воевать сам буду!!! - шептал я себе под нос.
        - А хорваты, - на моем лице появилась улыбка, от которой, если б кто ее увидел, передернуло бы. - Вот ими-то и займусь!
        После чего рванул в сторону ангара, в котором стоял ОТ-26.

«Ну что ж, - вертелось в голове, - значит, это мой последний и решительный…»
        И с этими мыслями я занял место за рычагами.

«Эх… Одному неудобно и жечь, и ехать… Ну, ничего, стоя отработаю, - я криво ухмыльнулся своим мыслям. - Да какая разница - стоя или в движении-то? - одернул я себя, захлопывая люк и заводя двигатель. - Все равно, это будет мой последний бой».
        Перед глазами у меня при этом стояла кровавая пелена. Руки на рычагах управления я сжал так, что костяшки пальцев аж побелели. Из прокушенной от злости и обиды губы по подбородку стекала кровь. Куда ехать, я не знал, мысль была только одна: кого-нибудь убить. Убить и… погибнуть…
        Танк, ревя двигателем, как рассерженный медведь, рывками начал выползать из капонира.
        Только ОТ успел выйти из капонира, как перед ним кто-то появился. Давить своих я, конечно, не собирался, потому резко крутнул машину вправо. ОТ развернулся буквально на месте. После чего резко прыгнул вперед. Это я сделал, чтобы опять никто не стал перед машиной.
        Но проехал после поворота я недолго. ОТ внезапно повело влево (как потом я узнал, эти ломастеры между гусеницей и катками лом засунули, он гусянку и порвал, когда в корпус уперся). И, на полном газу врезавшись в стену капонира, я от удара треснулся головой в броню и потерял сознание.
        Сергей Олегович
        ОТ, внезапно крутнувшись на месте, со всего маху влупился в бетонную стену, аж крошка из нее брызнула. После чего замер на месте, продолжая реветь мотором и скребя уцелевшей гусеницей землю, зарываясь в нее все глубже. Через минуту двигатель кашлянул и заглох. Но люки оставались закрыты, и из машины никто не появлялся…
        Вскрыли при помощи опять же ломов и чьей-то матери танк, вытащили оттуда нашего горе-танкиста и потащили в санчасть в чувство приводить, ибо шарахнулся он капитально головой, даже шлем не очень помог…
        - На фига технику курочить? Нет, чтоб до какой-нибудь «брони» сбегать, башенный ключ спросить, вряд ли Олег люки на замок закрыл, скорее всего просто защелкнул, - сказал Букварь, флегматично наблюдавший за суетой со стороны.
        Вечером мы с Соджетом стояли навытяжку перед генералом, а он разбирал наши полеты. Говорил он тихим и спокойным голосом, но, честно, лучше бы орал, топал ногами и брызгал слюнями - это было бы привычнее. Очень хотелось от стыда провалиться сквозь землю, но, увы, не получалось. Жесткому и нелицеприятному разбору были подвергнуты все наши сегодняшние «подвиги».
        - Вы, товарищ, - генерал указал на Соджета, - наверно, собрались всю немецкую армию в одиночку победить… А о товарищах вы подумали? О том, что своим безответственным поступком вы фактически всех ставите под удар? Наша задача не в том, чтоб геройски погибнуть всем тут за Родину, а чтоб немцы геройски погибли за свою родину! Понятно это вам? Ну задавили бы вы трех, ну, пять, ну, десять немцев, потом бы ваш танк сожгли, и все…

…В общем, головомойка продолжалась довольно долго, выпороли всех, а не только нас с Соджетом. Мне досталось за связь, точнее, ее отсутствие, все мои оправдания, что я не связист, а эртэошник, не помогли, Нике - за тыловое обеспечение, Букваря тоже за что-то выпороли, и так далее по списку… После чего постановили: временно масштабные операции прекратить и выяснить, что за хорваты тут появились и откуда…
        Ника
        Мы знали по истории, какие зверства творили фашисты. Смотрели про них фильмы. Но… оказались неподготовленными настолько, что первый же увиденный геноцид белорусской деревеньки вызвал шок. Еще более он усугубился тем, что мы сами являлись тому косвенной причиной. Вечером состоялся разговор с генералом.
        - Товарищ Иванова.
        - Слушаю, товарищ генерал.
        - Садись… Как он?
        Я поняла, что речь идет об Олеге, который из-за маленького видеоролика чуть не остался без крыши сам и чуть не снес башню танку.
        - Оклемается, - с надеждой проговорила я.
        Генерал тоже выглядел уставшим.
        - Вот вы, будущенцы, знали о таком? Это все кино, эти книги, что у вас в «нотах», они пишут о нашей войне так, как будто были сами здесь. Но, видно, авторы никогда сами не воевали. И вы… Недисциплинированные, без званий, постоянно смеетесь - вы ведь не воевать сюда пришли. Что для вас мы?
        - Дмитрий Михайлович, как вам объяснить… Мы ведь жили в мирное время… И никакие мы не солдаты. Только читали про войну да играли на своих ноутах в военные игры. Я не могу сказать, что у нас тихое время. Тоже убивали и тоже умирали, но это было… как бы сказать… привычно. Каждый сам за себя и сам по себе. Здесь - нет. Другая психология, другое восприятие, мышление. Мы можем сражаться, а вот понять… Ни мы вас не сумеем, ни вы нас. Простите Олега - сорвался он. Я с ним попозже поговорю…
        - Да понимаю я это… Вы слишком отличаетесь от солдат. Вот даже вы. Женщина, а ходите в брюках. Да еще черных, неуставных. Хорошо, что хоть гимнастерку надели… и то без петлиц. Как вас воспринимать? Как бойца или как непонятно кого?
        - Так привыкла я, Дмитрий Михайлович, - я улыбнулась, - всю жизнь в брюках проходила. Теперь юбку и не надену. Неудобно.
        Саня Букварь
        - Товарищ генерал-лейтенант, разрешите? Надо рассказать об этом всем нашим. И отдать приказ - эсэсовцев в плен не брать, кроме специальных распоряжений. Ну и кроме «шахматистов». Этих мы карать будем особо циничными методами. Эта болезнь только так лечится.
        Спустя час после возвращения Сергея Олеговича с вестями о действиях карателей я добился разрешения на короткий, чисто разведывательный выезд на «Бюссинг-НАГе». Несмотря на то, что лишь Олег знал немецкий, его со мной не отпустили. Проехав по трем деревням вблизи железки, наблюдал подобную картину только в одной. Две другие были просто вывезены куда-то. А вот на одном из переездов наткнулся на подводу с двумя ездовыми. Помня о приказе никого не трогать, я уже проехал было мимо, но в последний момент заметил на рукаве одного из солдат клетчатый щит.
        - Стой. Назад сдай. Шахматисты едут.
        А вот последнее я зря сказал. Андрей-водитель распахнул свою дверь и без приказа дал очередь по сидевшим из МП. Правда, убил он только одного. Второй хорват завизжал, упал на землю и начал кататься по ней, держась за правую руку чуть выше локтя.
        - Берем его!
        - Командир, они же…
        - Берем, я сказал! С собой! И не дай бог помрет в дороге! Убью… И труп берем… Да внутрь, не фиг светиться, потом закопаем где-нибудь.
        Мы развернулись и на большой скорости поехали на базу.
        Олег Соджет
        После головомойки от Карбышева я вышел на улицу. Взял литр спирта и пошел напиваться на берег болота. Настроение было гадкое до омерзения. В голове вертелось: «Опять не успел. Опять поздно сообщили. Снова они ушли, безнаказанно сделав свое черное дело». После второго стакана я почувствовал, что мне в шею тыкается холодный собачий нос. Это был Тэнгу. Я его обнял. Зарылся носом в шерсть и замер. Даже о выпивке забыл, перестав реагировать на окружающее. Сколько мы с ним так просидели, я не знаю. Пришел в себя я от того, что меня кто-то тормошил за плечо и, судя по всему, довольно долго.
        Сергей Олегович
        После «разбора полетов» пошел я Соджета искать, чтоб извиниться за наезд. Искал долго, нашел на берегу болота, в обнимку с Тэнгу. Подошел, потормошил за плечо. Не сразу, но он пришел в себя.
        - Ты, это, извини… - сказал я. - Неправ я был, зря я на тебя наехал… Но ты и меня пойми, я там все это вживую видел, в деревне этой…
        - Да ладно, Олегыч. Понимаю я. Просто я такое уже видел. В девяносто девятом. И тогда тоже не успели. Ушли они уже. Поздно сообщили нам об их рейде… Вот и сорвался. Так что и ты прости меня, а? Давай по сто, а?
        - Давай! - сказал я. Налили. Выпили. Закусили. И тут кто-то заорал: «Хорвата привезли!»
        Олег Соджет
        Когда я увидел, КОГО привез Саня, меня аж в жар бросило.
        - УБЬЮ СУ… У!!! - взревел я, рванувшись к нему. Потом прорычал то же самое по-немецки. И на немецком же продолжил: - Я те, собака, счас ходули танком подрихтую, а потом жарить буду…
        Но до хорвата я не добрался. Меня остановил Степан.
        Саня Букварь
        - Хрен тебе! Его сначала допросить надо, где их полк, а потом на кол посадить и на дороге выставить с внятным объяснением, и позвонить, наконец, местному немецкому командованию с указанием места, где эта скульптура стоять будет, еще не мертвая. С составленным по всей форме обращением к немецкому командованию, что так будет с каждым, кто тронет мирных жителей. Или пленных. Очень неплохо было бы достать где-нибудь «лейку» и переснять с экрана ноута то, что заснял Сергей Олегович в деревне. Качество, конечно, будет хреновое, но для дополнительного аргумента сгодится. А еще можно приписать, что при повторении эксцессов - на кол пойдут уже представители немецкого командования. Чтоб присматривали за своими «союзниками»… И вообще - неплохо бы листовку такого содержания распечатать…
        Степан
        Когда привезли пленного, я не особо прореагировал, ну, пленный и пленный, не силен я в мундирах ихних. А вот когда кто-то проорал: «Хорвата привезли!» - возникло желание удавить. Хорвата. А потом крикуна. Точно. Олег не разговаривает - рычит. Он же его сейчас на кусочки порвет, меленькие-меленькие. А ему еще переводить, ибо по-хорватски никто больше не разумеет. И по-немецки тоже. А ну, стой!
        Глаза в глаза, очень спокойно:
        - Потом, Олег, пусть расскажет, где гнездо у них, потом - забирай.
        Сергей Олегович
        Подошел я тоже к «шахматисту», посмотрел на него. Внимательно посмотрел. Хорват отчего-то сразу обмочился…
        - Орел ты наш, - говорю спокойно, - сейчас ребята с тобой пообщаются, и я из тебя орла-то сделаю… Красного орла…
        Удивительно, но он понял меня без перевода, завизжал, потом раздался хлопок, как будто бутылку с шампанским открыли, и мерзко завоняло. Пленный, сбиваясь и захлебываясь слезами, что-то затараторил…
        - Народ, вы мне его до смерти не запугайте, до того, как он нам про корешей своих расскажет, - заметил Степан.
        - В очередь, сукины дети, в очередь, нас много, а хорват один… Как делить будем? - поинтересовался Олег.
        - Медленно, - отозвался Степан. - А еще лучше - съездить туда, где их много.
        - Насчет поездки, я бы не рекомендовал без тщательной подготовки операции и разведки, - откликнулся я.
        - Это очевидно, - сказал Степан, - но сначала надо узнать, где они. Что он там трещит?
        - Что-что… Не убивать просит, - пробурчал Олег. - Говорит, что он тут недавно.
        - Спроси у него, где они базируются, - попросил Степан. - Раз каратели - должны иметь базу. Млять, только бы там много немцев не оказалось - тогда придется ловить их на выходах без особой надежды на успех.
        На вопрос о месте их базирования хорват не стал ломаться и показал на карте, где их искать. Но вот легче от этого не стало. Поскольку кроме них там еще и две роты СС стояли. Батальон связи с охраной. А в довесок к этому - гаубичная батарея и рота танков. О чем Олег и сообщил окружающим. Однако он же посоветовал кому-нибудь туда на разведку сгонять. Ведь одно дело - пленный сказал, другое - сами проверили. И вот потом уже думать, что делать…
        - А на разведку, думаю, отправить лучше пограничников, - заметил Степан. - У них опыт после рейда к складам и аэродромам и дисциплина.
        Ну а потом Олег спросил у пленного, зачем их пригнали-то сюда. Тот подтвердил, что после того, как сначала рейх потерял двух «Карлов», а потом в поезде взорвалось одно орудие К-36 из 768-го моторизованного пушечного дивизиона РГК, следовавшее к Житомиру и для повышения мобильности погруженное на железнодорожный состав, генштаб приказал обеспечить безопасность грузоперевозок любой ценой.
        - Да… - протянул он. - Жаль, но, увы, «Дора» еще где-то бегает… Но и так неплохо вышло. Как говорится, что было, то и прибил…
        Степан
        Итак, первоочередные задачи разведки:
        - уточнить силы, нам противостоящие в этом рейде,
        - собрать максимально полную информацию о системе обороны,
        - выяснить, где находится ближайший гарнизон, способный прислать помощь, ибо воспрепятствовать их воплям мы не сможем.
        Саня Букварь
        - Милиционер говорил, тут километрах в десяти есть лесник. Одной семьей живут. Не в деревне. Я съезжу? Попробую договориться о помощи с дорогами для маневрирования?
        Попросив остающихся в лагере не заниматься скульптурой без меня и оторвав с рукава пленного клетчатый щит, собрал свой экипаж и милиционера, приказал переодеться в немцев и отправился к леснику. Уже подъезжая к его дому, заметил, что калитка была открыта настежь.
        - Странно, Михалыч всегда ругался на открытые двери, - заметил милиционер. - Мания у него была! Если есть дверь, то она должна быть обязательно закрыта. Аж слюной брызгал по этому поводу…
        Входили мы очень осторожно. Два Андрея остались в НАГе и держали дом под прицелом. Подкравшись к калитке, я заглянул во двор. Мы опять опоздали. Между деревьев лежала женщина лет тридцати - тридцати пяти с перерезанным горлом. Низ платья был разорван весьма красноречиво. Оглядев двор, мы проникли в дом. Зрелище было еще более ужасным. Возле угла печки лежал ребенок лет двух с размозженной головой. А дальше - девочка лет двенадцати на вид без одежды. Таз девочки был прикрыт тряпкой со следами сильного кровотечения, она была еще жива. В этот момент меня очень сильно стукнули по плечу какой-то деревяшкой.
        - …мать! Больно же! - не удержался я, а в мозгу мелькнуло: «Хорошо, не по башке! Придурок! По сторонам смотреть надо!»
        - Стой, Аська, прекрати! Он русский! - заорал мент, отнимая ухват у девочки лет восьми.
        Девочка упала рядом и заплакала. Мы подхватили обеих и, загрузившись в броневик, помчались на базу. Хоронить времени не было. Старшая нуждалась в срочной медпомощи.
        По дороге младшая вроде бы перестала меня бояться, но разговаривать отказалась. А увидев в руках белобрысого Андрея клетчатую эмблему, вдруг снова сорвалась на плач, отвернулась и забилась в уголок. Старшая в сознание не приходила, только несколько раз вскрикивала в бреду: «Нет, не надо! Больно! Мама!»
        Степан
        Посмотрел я на Саню, на девчонок… А эмоций уже никаких. Ну нет, и все. В госпиталь обеих, а сам к генералу. Просчитывать предварительный вариант операции, если гаубицы и танки там стоят штатно, а не проездом. И если гарнизон близко. Тогда - либо ждать, пока они вылезут, теряя время и рискуя нарваться, либо спровоцировать их, заманить в лес и там устроить побоище.
        Змей
        А четвертый склад был самый вкусный! Сосны на песчаном взгорке, и между ними - тщательно замаскированные бревенчатые сооружения, более чем наполовину заглубленные в грунт.
        Там были продукты, мыло, спички, соль и даже веники для бани. Генерал потом сказал, что с этого склада дивизию можно было бы снабжать месяц. Только подъезда к складу от нас не было. Пришлось искать. В конце концов, нашли, но пройти там смогли бы только трактора. Ну хоть что-то. По дороге я решил заглянуть в деревеньку, поменять мыло и спички на свежие продукты, ибо надоели консервы. Подходил осторожно. Примостился на опушке и достал из ранца бинокль. Мало ли что в деревне было. Между домами мелькнул человек в немецкой форме. Сместившись, я смог разглядеть площадь перед сельсоветом, где стояли грузовик и мотоцикл с коляской. Там же, на площади - скорее, площадке - группа немцев что-то делала с кем-то. Что-то такое, что я предпочел не рассматривать, дабы крышей не поехать. Но непреодолимое желание поквитаться меня обуяло. Дорога из деревеньки была одна, на холмике, нависавшем над ней, я и залег. Тэнгу спрятал в лесу, дабы не выпрыгнул под пулю, а сам стал ждать. Или они сейчас поедут, тогда я их встречу, или они заночуют, тогда мы с псом придем сказать им «Доброй ночи». Они предпочли выехать сейчас,
восемь человек в кузове, двое в кабине, трое на мотоцикле, итого тринадцать. «Несчастливое число для них», - подумал я, подготавливая гранаты и автомат. Расчет был простой: две гранаты в кузов, если повезет, и расстрелять диск по уцелевшим. Других вариантов не придумывалось, тем более, когда я разглядел
«шашечки» на рукавах - это были хорваты. Те самые.
        Повезло, обе «феньки» легли в кузов, от осколков меня прикрыла вершина пригорка. От мотоциклистов уже летели кровавые клочья - из кустов на противоположной стороне дороги бил пулемет. На дорогу мы вышли одновременно - я из-за пригорка, и старшина пограничник, мой ровесник, из кустов. В руках у него был не пулемет, а довольно редкая штука - АВС-36. Не сговариваясь, мы двинулись осматривать машину, с мотоциклистами все было ясно. Сидевшие в кузове и водитель были безнадежно мертвы, а вот ехавший в кабине командир этого отряда - жив. Он смог выскочить наружу и даже попытался вскинуть автомат, но выстрелить не успел. С пригорка на него спрыгнул Тэнгу и втрамбовал в землю, но не убил, к счастью. Старшина бегло осмотрел остальных, убедился, что все мертвы, и обернулся ко мне.
        - Павел Архипович Соловьев, старшина-пограничник, - представился он.
        Я тоже представился, предложил присоединиться и помочь доставить хорвата в лагерь.
        Пока он связывал офицера, я спорол «шашечки» с убитых и забрал автомат пленного, потом мы вместе собрали уцелевшие винтовки и сняли с мотоцикла МГ-26.
        Нагрузив трофеями хорвата, мы пошли к лагерю.
        По возвращении я подошел к Олегу и положил перед ним девять нашивок.
        - Это от меня. А это, - я показал на пленного, - от Тэнгу.
        Олег Соджет
        - Ох, спасибо, дорогие, обрадовали! - с этими словами я пожал Змею руку. Потом обнял Тэнгу. - Ну, уж этот-то хорватик мой будет. После допроса я им займусь.
        Из допроса, однако, почти ничего нового узнать не удалось. А вот сведения первого пленного подтвердились. Кроме того, выяснилось, что в ту деревню еще и батарея РАК-38 с четырьмя орудиями пришла, а завтра еще рота хорватов должна подъехать.
        После допроса взял я этого хорвата и канистру бензина и в лес его утянул. Привел на полянку, поставил на колени - хотел бензину ливануть и поджечь его, но… Не смог. В голове мелькнуло, что тогда я таким же, как они, стану. А этого мне не хотелось. Я не палач. Достал я тогда «тэтэшку» и просто застрелил его. А нашивку сорвал.

«Вот наберу по десятку нашивок за каждого ими убитого гражданского и хорватам подкину с письмецом, что за одного ими убитого мирного жителя десятком своих платить станут. Может, и задумаются тогда, стоит ли с гражданскими воевать…» - подумалось мне.

…Поскольку в рейды пока что никто не ходил (ну, кроме разведки. А на танке много ли разведаешь?), я в один прекрасный день решил на рыбалку сходить. Нервы успокоить. Однако того, что я за «рыбку» поймаю, я не ожидал. Только я отошел от лагеря на несколько километров, как услышал голоса. Говорили тихо, но вроде как по-русски. Когда я подполз поближе к источнику звука, то услышал, что двое спорили, что делать. Один голос утверждал, что надо рвать орудия и машины и уходить пешим ходом, поскольку топлива почти не осталось, а второй говорил, что стоит ехать столько, сколько запас ГСМ позволит, а вот потом, если никого не встретят и горючки не раздобудут, взрывать технику и продолжать марш пешком.
        Через некоторое время спор прекратился, а один из спорящих пошел в мою сторону. Дошел до кустиков, штаны спустил, «думает». Ну, я не зверь же, подождал, пока он закончит, а вот когда у него руки штанами заняты оказались, окликнул, предупредив, чтоб резко не дергался. Спорщик вначале было напрягся, но разглядев направленный на него ТТ и мои петлицы военинженера, слегка успокоился. Сам он, кстати, капитаном оказался. Ну, поговорили мы слегка с ним. Он меня к своим вывел и успокоил их. Сказал, что я свой. Да и поскольку я был один, а их много, они не сильно нервничали. Оказалось, что они зенитчики. Их сорок семь человек с четырьмя зенитками 61-К, теми, что тридцатисемимиллиметровые, и стольким же количеством грузовиков ГАЗ-ААА, трехосников, пробиваются на соединение со своими. Но вот только бензина у них осталось всего километров на тридцать. Потом машины станут. Я в ответ рассказал ему о нас и предложил не переть дуром вперед, не зная обстановки и без прикрытия, а соединиться с нами. Немного подумав, капитан, представившийся Сергеем Колядным, согласился с моим предложением. И мы двинулись в лагерь.
По приезде я окликнул оказавшихся поблизости: - Вот, принимайте улов. Рыбы, увы, не оказалось. Так что, что поймал, то и привел.
        Док
        Орал на нас генерал долго. На орехи досталось всем, Дмитрий Михайлович рубил не щадя. Мне тоже влетело - за несоблюдение субординации. Да… Припомнил мне генерал, как я однажды, задумавшись, обратился к нему просто «Командир…» И как ему растолковать, что в Советской армии я не служил, а в армии Израиля отношения между офицерами и солдатами другие? Не поймет ведь… А потом, неожиданно сменив гнев на милость, похвалил меня за решительные действия в нештатной ситуации.
        Через пару дней генерал отпустил Саню в короткий, чисто разведывательный рейд, чтобы прояснить обстановку. Олега он приказал пока что с базы не отпускать. Саня вернулся быстро и с языком-хорватом. Олегу опять сорвало крышу, но в этот раз его смогли остановить. Хорват же, услышав про планы Олега на его, хорвата, будущее, - упираться не стал и выложил нам все, что знал. Расквартировались они где-то в тридцати километрах от нас, в селе… Это было хорошо - относительно дальний рейд нам как раз не помешал бы, но в том же селе расквартировались и две роты СС, батальон связи и гаубичная батарея. И, на закуску, - там же была рота танков. Тип танков, однако, хорват не знал. Это было хреново. Слишком у немцев большой перевес. И если по танкам у нас вроде бы был паритет (два Т-26 орудийных, по одному БТ-7 и БТ-5 и один Т-28), плюс одна ПАК - вроде бы достаточно на немецкую танковую роту, - то в артиллерии у немцев перевес был безоговорочный, да и людей элементарно больше. Ну, люди-то без танковой и артиллерийской поддержки много не навоюют, а вот что за танки и что за гаубицы, нужно было выяснить. Поэтому
решили к селу выслать разведгруппу. Ника пыталась выйти со своими снайперами, но генерал не согласился. Олег был закрыт на базе, и я напросился выйти с разведкой. Решили идти без техники, пешком через лес - так меньше шансов засветиться. Я, втайне от остальной группы, прихватил свою мобилу: пофотографирую район планируемых БД и особенно технику - я в немецкой технике начала войны не очень-то, - а так, по фотке, может, кто и опознает…
        Олег Соджет
        Ну, а пока Степан своего монстра глушения связи делал, я решил с танкистами вместе заняться той техникой, что была не на ходу. Благо, краны были. Ну, делать мы стали по мере возрастания сложности. То есть вначале поставили на ход Т-18. Благо от
«третьего» детали были. Ему, будучи дотом, ни гусеницы, ни звездочка были не нужны, и мы их быстренько пустили в дело. Набрали в него экипаж. Поскольку после того, как мы этими машинами обзавелись, экипажи я набирал только в ту технику, что была цела. Ну и в Т-34 мехвода. Следующим стал бывший телетанк. Благо особо с ним и делать ничего не пришлось. Затем поставили движок с одного из ГАЗ-ААА в БА-6. Тут мне пришлось очень долго спорить с Саней, который не хотел грузовики разбирать. Но я на своем настоял. Техника важнее. С БТ-5 пришлось поморочиться, но все-таки справились и запихали в него двигатель с БТ-2. Того, что с горелым сцеплением. А вот дальше пришлось с народом советоваться:
        - И что мы будем с 7ТР, Т-34, КВ-1 и БТ-2 делать? Точнее, с «тридцатьчетверкой» понятно что. На нее восьмидесятипятимиллиметровую зенитку прилепим. Но сам не справлюсь, а танкеры тем более. С КВ тоже ясно. Ищем для него мотор. А остальное? Док, может, из БТ-2 тоже дот сообразить? Сцепление у него и так горелое было, а теперь мы с него еще и двигатель сняли. Как думаешь? И что с ОТ? Он к бою готов на уровне поехать и из пулемета стрелять… Огнеметом разве что во что-то размером и подвижностью с сарай попадет.
        Степан
        Пока Док проверял показания хорвата и уточнял их, мы занялись подготовкой к рейду. Олег с танкистами приводил в порядок технику, мы с Олегычем возились с «монстрой», должной оглушить немцев и обеспечить относительную безопасность для ребят, избавив нас от пришествия «толстого полярного лиса» в виде немецкой группы быстрого реагирования. Агрегат получился тот еще, и в эффективности его работы были обоснованные сомнения, но выбирать не приходилось. Так что, оценив полученный результат, я пришел к выводу, что если немцев не удастся оглушить данным агрегатом, то задавить получится точно. Хотя бы одного.
        Основное же - подготовка пехоты к рейду и совместные учения с танкистами. По данным хорвата, выходило, что там не менее тысячи человек, девятнадцать танков, если рота полноценная, четыре гаубицы. Переть на такие силы в обороне с пятью ротами, усиленными легкими танками, - очень эффективный способ самоубийства. Оставался единственный путь - ночной, внезапный удар. Быстро и максимально тихо снять часовых, занять парк с техникой и не пускать туда немцев. При наличии подвижных счетверенных установок это вполне возможно. После чего бой превратится в расстрел. Дмитрий Михайлович считал, что гитлеровцы обязательно соберут технику в одном месте, потому что они в небольшом селе просто не поместятся. Кроме того, он предполагал, что часть немцев будет не в деревне, а рядом, в палатках.
        Однако бой ночью меня смущал. Требовалась подсветка поля боя, иначе мы передавим друг друга. Плюс нужно было отработать действия пехоты с танками ночью. Поскольку зенитных прожекторов у нас не было, пришлось изобретать. Предложение использовать метательные машины (катапульты или баллисты) мне поначалу показалось бредовым. Но после разъяснительной беседы со Змеем я уяснил, что в наших условиях вполне можно слепить изделие, отправляющее оптимально вес в три-четыре килограмма - на сто метров при весе машины восемьдесят-сто килограммов. Или пятнадцать килограммов на сто пятьдесят - двести и весом в тонну. Или двести килограммов на тысячу - тысячу двести метров весом две-четыре тонны. Не без труда, конечно.
        Олег Соджет
        Закончив с ремонтом той техники, что мы могли починить сами, я решил, что раз
«тридцать седьмой» таки плавает, подучить мехводов управлять танком в тяжелых условиях. В том числе с форсированием водных преград. А вдруг когда пригодится? Тем более, что время было. Док только отправился на разведку и раньше чем через несколько дней назад вернуться был не должен…
        Первый день прошел без приключений, а вот на второй я чуть не поседел с перепугу. А началось все с того, что, форсировав одно из небольших озер, наш танчег, выскочив на заброшенную дорогу, чуть не столкнулся с LWS с прицепом. Хорошо, что мы успели рассмотреть, что за ним двигались БА-30 и куча пеших в нашей форме. Они вначале тоже переполошились, но, рассмотрев звезды на башне, успокоились. После выяснения, кто есть кто, и того, что я сказал, что нами командует генерал Карбышев, колонна отправилась за мной в наш лагерь. Они оказались остатками пехотного полка, разбитого немцами, и было их двести девяносто семь человек. Из техники, кроме трофейного тягача и БА-30, у них был еще и танк - Т-26Э в прицепе у LWS. Прицеп, кстати, был родным для этой машины. Но у танка не было бензина, потому он и шел не своим ходом, хотя экипаж у него был.
        Док
        Со мной пошла группа в пять человек из пограничников. Все вооружены автоматическим оружием, в основном - МР-40, кроме пары снайперов из группы Ники, которые были вооружены «мосинкой» с глушителем и одним МГ. Нагрузились консервами из расчета на недельный рейд, последний инструктаж генерала - и мы ушли в ночь. По всем нашим прикидкам ночью было больше шансов выйти из нашего квадрата, не наследив, а к утру
        - в районе села - немцы должны быть беспечнее. Хоть район и беспокойный, но их же там около тысячи, если не больше… Шли через лес, избегая дорог. Скорость, конечно, не очень, но мы рассчитывали за сутки добраться до места, еще сутки покрутиться там и сутки на обратный путь.
        Из своего квадрата выбрались без происшествий. Шли медленно - кругом болота. «С одной стороны - сюда немцы не сунутся, с другой - до утра дойдем вряд ли, - подумалось мне, - да, правильно генерал делал расчет рейда на неделю…»
        Ближе к утру сделали короткий привал и, отдохнув, продолжили путь.
        По имевшимся у нас данным, немцы расположились в селе Галевка. Если верить карте, то лесной массив от лагеря и до села пересекался и двумя обычными дорогами - Радеж
        - Збураж и Радеж - Гвозница, одной дорогой посерьезнее - Знаменка - Малорита, и одной мелкой речушкой, у которой на карте даже имени не было… На дороге Знаменка - Малорита можно было ожидать серьезного движения - дорога шла от границы общим направлением на восток, две другие были скорее проселочными дорогами местного значения.
        Спустя чуть меньше суток я рассматривал в бинокль цель нашей группы. Галевка. Обычное на тот момент белорусское село. Позади остались двадцать часов выматывающего похода через леса. С дорогой Знаменка - Малорита были сложности - движение все же более оживленное, но ночью, мелкими группами пройти было возможно. Речка, как и ожидалось, больших проблем не вызвала, участок для переправы мы нашли практически с ходу.
        С западной стороны лес подходил к селу метров на сто, так что наблюдать было удобно. Уже первые наблюдения подтвердили в общих чертах показания пленных. Хорватов было человек четыреста, немцев раза в два больше. Село - сорок домов - не могло вместить всю технику, которой было немало, поэтому с восточной стороны села немцы устроили технический парк и недалеко от него - палаточный городок. Вот с техникой были проблемы. Мы насчитали четырнадцать танков - больше всего они походили на Т-III, судя по тем фотографиям, что я видел на ноуте в лагере. Серьезный противник. Еще пять типа Т-I, один такой и у нас был, так что его возможности я представлял хорошо. Плюс к этому четыре орудия типа РаК-38, эти я опознал легко - они были побольше нашей трофейной, да и дульный тормоз не давал ошибиться. Еще - четыре гаубицы и грузовики… Около сотни грузовиков и бронетранспортеров… Среди них некоторые выделялись лесом антенн - это, надо полагать, тот самый батальон связи. Да… Водителей угнать все это у нас не хватит.
        По нашим грубым расчетам, немцев было более тысячи человек. На дороге, проходящей через село, мы заметили два поста из трех солдат каждый, в районе техпарка было четыре поста, меняющихся каждые два часа. Днем на каждом посту было по одному солдату, ночью - по два.
        Все это мы заносили на карту и фотографировали на мою мобилу. На всякий случай, я даже сделал видеопанораму села с разных точек. Все эти наблюдения и подсчеты заняли два дня. И за эти два дня мы не видели никого из мирного населения. Учитывая наличие хорватов и СС - это наводило на нехорошие ассоциации.
        Сержант Овчинин, Сергей, все порывался ночью языка добыть, но, подумав, от этой идеи я отказался. В лучшем случае мы узнаем номера частей, здесь расквартированных, но если исчезнувшего солдата хватятся, то нас могут ждать.
        - Овчинка выделки не стоит. Более-менее силы, нам здесь противостоящие, мы теперь знаем, за этим и шли, - с этими словами я взглянул на село в последний раз, и мы двинулись в обратный путь.
        Обратно шли уже быстрее - не тратили время на поиски брода на реках, да и втянулись уже. Вернулись мы под утро четвертого дня - дошли бы и раньше, но днем не хотели светить лагерь, поэтому светлое время переждали в лесу километрах в десяти от лагеря и только с наступлением темноты двинулись в расположение. Пока ребята разгружались, я направился в штаб, где меня уже ждали - о нашем возвращении сообщили на базу по телефону заранее.
        Змей
        Пятый и шестой объекты были дальше всего и расположены рядом друг с другом. Аэродром и военный городок какой-то артчасти. Пошли мы туда втроем, с Пашей. То есть со старшиной Соловьевым. В той артчасти служил его друг, тоже старшина и тоже оружейник, Паша рассчитывал если и не встретить его в этом городке, то, по крайней мере, осмотреть мастерскую, инструмент поискать. Немцев ни там, ни там не оказалось.
        Аэродром был разбит авиацией и бегло осмотрен передовыми частями вермахта. Почему бегло? Потому что кое-что они пропустили. Во-первых, из кучи лома, в которую превратились самолеты, можно было добыть много деталей, во-вторых, немцы просмотрели запрятанные в ельнике бочки с бензином - немного, четыре штуки, но просмотрели. И самое главное - самолет. Разведчик Р-5 в штурмовом варианте.
        Переглянулись мы с Пашей и пошли в военный городок, вдруг и там немцы что-то проглядели.
        В городке немцы и не появлялись, он был уничтожен с воздуха, да так, что туда никто не полез - ни немцы, ни, похоже, наши. Даже мы чуть было не повернули назад. Но не повернули, и наша настойчивость была вознаграждена. Уцелела мастерская, она оказалась нетронутой и полнокомплектной. А возле мастерской под навесом стояли танки, шесть штук. Это были Lt-38, как с картинки, и еще два корпуса без башен, со следами незаконченной переделки в тягачи, БТР или еще что-то. Вдруг сзади и сбоку от нас послышался голос:
        - Счастлив твой бог, Паша, что я тебя узнал, - мы обернулись.
        Это был Пашин друг.
        - Счастлив твой бог, Димка, что ты не прыгнул. Оглянись, - сказал Павел.
        Дима оглянулся и замер, смертельно побледнев. За его спиной, оскалившись, стоял Тэнгу.
        - Тихо, малыш, тихо. Свои, - произнес я. - Поздоровайся.
        Здороваться Тэнгу не захотел, так, изобразил что-то, впрочем, Дмитрий тоже не рвался общаться с собачкой. Из Диминого рассказа мы узнали, что часть успела выйти из городка по тревоге, оставив только мастерские и прочие тыловые службы. Также были оставлены и эти танки, привезенные сюда из Литвы и приговоренные к переделке в тягачи.
        На рассвете двадцать второго числа городок попал под удар авиации, выжил только Дима, и то чудом. Во время налета был контужен и все эти дни отлеживался.
        Выходить в обратный путь решили завтра, Дима хотел доделать винтовку, возиться с которой он начал еще до войны.
        Это была АВТ-40, переделанная во что-то похожее на FN FAL, по крайней мере дизайном. И магазины были самодельными, на двадцать патронов. Дмитрий, кстати, пообещал мне сделать такую же винтовку, как время будет. На следующее утро мы вышли и без проблем добрались до лагеря.
        Олег Соджет
        Узнав по возвращении Змея, что он нашел, я подрядил его взять с собой достаточное количество мехводов для угона всех танков, включая те, что без башен, и идти туда. Также кроме той машины, в которой они и поехали и в которую потом надо было загрузить топливо и инструменты, с ними пошли тягач с платформой для транспортировки самолета и еще один грузовик для прочих запчастей. В прикрытии с ними я предложил отправить два Т-26 и БА-6. Задачей рейда было не воевать, а доставить найденное в лагерь.
        Саня Букварь
        Слава богу, ничего особенного во время поездки за Р-5 не произошло. С трудом удалось погрузить его в «Хеншель» - еле-еле хватило длины кузова. Правда, на обратном пути я вспомнил эпизод из книги Покрышкина, как он вывозил свой «МиГ», поставив в кузов «ЗиСа» только хвост и отстыковав консоли крыльев. Решили применить этот способ со следующим самолетом. Кроме Р-5, прихватили еще и шесть двигателей М-17, один вроде целый, остальные в разной степени разрушения, два двигателя М-22 и один М-62 - вроде бы целые, ну, и разных запчастей к ним на три
«Мерседеса» хватило. Оружие с самолетов особо не осматривали и не считали - просто накидали два ААА, и патронов к пулеметам вывезли сто двадцать ящиков. По моей просьбе захватили с собой две ФАБ-100 и одну ФАБ-50 в деревянных укупорках, других бомб на летном поле не оказалось, а на месте бомбового склада был свежий котлован.
        Ника
        Чем больше собиралось народу в наши Палестины, тем острее становился вопрос о его формировании. Благо, все эти вопросы стал решать штаб Карбышева, собранный им из местных офицеров. Мало, но что делать? Из-за нехватки комсостава ротами командовали старшины, взводами - сержанты. Только на батальоны нашлось некоторое количество капитанов и лейтенантов… С более высоким званием всех задействовали в штабе… Нашу семерку, по здравом рассуждении, решили в состав штаба не вводить, а оставить на должностях «очень важных консультантов». Примерно так, что «они делают только то, что скажет лично Дмитрий Михайлович», а вот «их распоряжения подлежат немедленному исполнению». Местные комиссары сначала никак не могли всунуть нас в свои шаблонные рамки, из-за чего я чуть не предложила жесткую коррекцию сознания всему руководящему составу, но Карбышев только усмехнулся и тактично увел меня из капонира.
        - Вы, Ника Алексеевна, женщина умная, но даже вы не сможете командовать, когда половина ваших подчиненных считает себя умнее. Не буду говорить вам, что я тоже сначала удивился тому, что женщина - командир. Но то, что нормально для вашего времени, здесь и сейчас может быть неадекватно воспринято. Тем более - на войне. Поймите их правильно, и не надо обижаться.
        - Я не обиделась, Дмитрий Михайлович. Неужели вы думаете, что я никогда не встречалась с мужским шовинизмом? И в наше, и в ваше время - это привычное явление на всех уровнях. Я не буду больше влезать в командование. Здесь я тоже не сильна. Командовать отрядом из десяти-пятнадцати человек я еще могла бы, но такой оравой?! Нет. Не буду и мешать. У меня своих снайперов хватает.
        - Все-таки вы обиделись… ведь так? Скажите старику…
        - Дмитрий Михайлович! Помилуйте! Да какой же вы старик?!
        - Ну, хорошо… не старик. Так уж и быть. Но я все-таки на вас, Ника Алексеевна, рассчитываю. Да и с «нотами» без вас я не смогу…
        - Так точно, товарищ генерал-лейтенант!
        - Ладно… товарищ Иванова… И завтра в шесть ноль-ноль у меня!
        - Слушаюсь! Разрешите идти?
        - Иди уж!
        Олег Соджет
        После того как с подачи Змея у нас в довесок к имевшейся бронетехнике еще и шесть Lt-38 появились, я был готов на стены лезть. Ну не мое это! Много слишком техники для меня. А кандидатов на должность командира танковой части у нас не было. Вот и пришлось мне лямку тянуть. Однако мне повезло. Но начну по порядку. С доставкой
«тридцать восьмых» их начали проверять на «работоспособность». Все-таки нам в бой на них идти, а если там дефект какой? Вот и решили их погонять. Сначала-то тестировали вокруг базы. А потом решили устроить марш на двадцать километров по лесной дороге. Благо техника такая у немцев была. А мы наши для маскировки под немцев перекрасили.
        И вот когда мы отмахали почти весь запланированный мной маршрут, нам навстречу попалась весьма любопытная колонна.
        Впереди шел мотоцикл с коляской. За ним двигались легковушка, еще один мотоцикл, а замыкали эту колонну грузовик «Опель» с тентом и бронеавтомобиль SdKfz-222.
        Учитывая, что от базы мы были довольно далеко, а врагов было немного, я решил их не пропускать. Выглянув из люка, благо мы все были в немецкой форме на всякий случай, я жестами показал, что как только я поравняюсь с броневиком, колонну мы давим. Однако все пошло не так, как я планировал, поскольку, поравнявшись с легковушкой, я в ней увидел человека в нашей форме. Нырнув в люк, я сказал мехводу, чтобы не таранил грузовик, а сам стал выцеливать «двести двадцать второй».
        Когда, вместо того чтобы стрелять по броневику, моя машина налетела на грузовик, остальные поняли, что что-то пошло не так. В результате чего, под гусеницы попал только передний мотоцикл. Второй мотоцикл расстреляли из пулемета. А я удачно влепил снаряд в броневик, заставив его остановиться. Пассажиры легковушки попробовали убежать, но их всех положили из пулеметов, после чего мы остановились. Один танк я послал метров на триста вперед - там как раз дорога изгибалась, и нас не было видно. И случись что, дозорная машина успела бы нас предупредить об опасности. Другой танк ушел на холм в четырехстах метрах позади, и его экипаж тоже должен был наблюдать за дорогой. А я вышел посмотреть, кого же мы отбили у немцев и в каком состоянии нераздавленная техника.
        - Военинженер второго ранга Медведь, - представился я, - командир сводного танкового отряда.
        - Полковник Мындро Михаил Иванович, - представился спасенный, - сейчас командир шестнадцатой танковой дивизии… Был, пока не попал в плен. До этого - младший преподаватель кафедры тактики в Военной академии механизации РККА.
        - Вот и отлично, - обрадовался я, - приедем в лагерь, представлю вас нашему командиру и сдам вам командование над мехотрядом. После проверки, конечно, - добавил я. И задумался о том, откуда он тут взялся-то. Он же на Украине быть должен, а не тут. Там и погиб он потом. В августе.
        - Что, вот так сразу передадите мне командование? Какому командиру? В какой лагерь? - засыпал меня вопросами Михаил Иванович. - А что до проверки - я ее не боюсь. Присягу не нарушал.
        - Да, передам, если все в порядке будет, после проверки. Я не справляюсь. Опыта не хватает, - ответил я. - Командир у нас - генерал Карбышев. Лагерь в лесу. Там склад был до войны организован. Остальное потом, - продолжил я, видя, что у полковника появились еще вопросы, - нам надо поскорее отсюда уезжать.
        После чего осмотрел трофеи. Легковой автомобиль был в порядке, и его решили брать с собой. Благо несколько танкистов умели водить. Второй мотоцикл тоже оказался выведен из строя, так что с него только сняли пулемет, а с «двести двадцать вторым» повезло. Снаряд прошел сквозь оба борта, убив стрелка и водителя, но не повредив ни двигателя, ни управления. Его мы тоже забрали и слегка увеличившейся колонной двинулись в лагерь.
        А в лагере я, представив полковника командиру, который после проверки объяснил ему, кто мы такие, и, когда Мындро пришел в себя после получения ТАКОЙ информации, передал ему управление бронетанковой частью нашего отряда. Проверку провел и я - фотография с оригиналом совпала. Но, как видно, история таки продолжала меняться, ибо в плен по его биографии он позже попал и не тут. Хотя и тут он на Украине попался. Но вот почему его немцы не убили, а поперли сюда? Единственная идея была у меня в том, что где-то тут располагается лагерь для больших чинов. И Иваныча везли как раз в него.
        А после того, как я передал Михаилу Ивановичу бронеотряд, он решил со мной по душам поговорить. Нормальный мужик оказался. Даже жаль, что в РИ он погиб. Естественно, поскольку он знал, что мы из будущего, сначала он спросил о войне. Узнав о том, что мы победим, хоть и не скоро, он обрадовался. Хотя, что война будет такой долгой и кровавой, он не ожидал, конечно. А потом он спросил о своей судьбе. Сказать у меня язык не повернулся, и я просто открыл на ноуте файл, в котором у меня было записано все, что о нем было известно.
        - Расстреляли, значит, - протянул полковник, - ну что ж. Раз мне тут выпал шанс пожить подольше, не попадусь. И воевать теперь за двоих буду - за себя тут и за того себя, что у вас погиб.
        Ника
        Я даже не всегда могла понять, что происходит в лагере. Последние дни я, приходя из леса со своими снайперами, просто падала на топчан и слезно умоляла, чтобы меня не трогали. Изматывались мы по-дикому. Я пыталась честно вспомнить науку шестнадцатилетней давности. Но тогда я была молодой девчонкой, и мне эти все ученья давались легко. А теперь… вот он, мой разменный тридцатник! А теория - это не практика, теоретически все было просто, а вот практикой приходилось заниматься вместе. С утра, пока мы еще никуда не исчезли, меня вылавливал генерал - вот уж ранняя пташка. За прошедший день у него накапливалась куча вопросов, на которые он хотел получить ответы. Так что «товарищ Иванова» погружалась в стратегическое планирование, как чуть позже - в болото.
        Наконец мои Ли - Харви - Освальд сумели подобраться к охране лагеря и, незаметно встав у тех за спиной и направив винтовки, сказать: «Бу!» Мужики сначала перепутались, потом офонарели, а потом накрыли «шутников» такими матами, что, наверное, все немцы в округе должны были слышать.
        Само собой, я постаралась сделать комки, максимально приближенные к тем, которые я знала у себя в две тысячи девятом. На это пришлось изрезать еще несколько комплектов формы, но оно того стоило. Теперь моих диверсантов было не разглядеть и с пяти шагов.
        Змей
        Остальные семь точек оказались неурожайными. Либо там уже хозяйничали немецкие трофейщики, либо ловить там было нечего. Но в процессе обхода этих точек я наткнулся на два очень нужных нам танка. КВ первые. Один стандартный, как на картинке в справочнике, с пушкой Л-11. Он стоял на обочине, изрядно побитый. Второй помог обнаружить Тэнгу. Танк завяз по верхние катки в небольшом болотце. Машина была интересной, никогда не видел КВ первых выпусков с такой пушкой. Похожей на Ф-34.
        Ребята обрадовались такой находке. Наконец-то нормальные машины, с нормальной броней.
        Танки удалось привезти в лагерь без проблем. У того, который с Л-11, кроме разбитого в хлам движка и простреленной пушки, отсутствовал люк мехвода. Второму повезло больше: попадание в двигатель сверху, как следствие - пожар. Потушить его танкисты сумели и в болото загнать смогли, и все, прицел и замок орудия были на месте. Пушка на нем действительно была Ф-34.
        Степан
        После возвращения Дока мы все собрались на совещание. Наши предположения в основном оправдались. Лес подходил к деревне на сто метров, поэтому особых трудностей для снайперов не предвиделось. За время подготовки слепили несколько винтовочных глушителей. С ними Ника бралась снять часовых без особых затруднений. Но все понимали, что, вероятнее всего, полностью без шума не получится. Поэтому тем, кому достанется парк, придется очень быстро бегать.
        На парк нацеливалась вся чисто пулеметная бронетехника, немецкий броневик, один Т-26Э из последнего пополнения, три «чеха» и счетверенные установки. Сопровождалось все это ротой пехоты. После первых выстрелов броники идут вперед, по возможности постреляв остатки охраны, но не отвлекаясь сильно - с ней разберется пехота. Счетверенные установки идут чуть в стороне. Огонь во фланг из двух десятков стволов немцам должен был понравиться. Эти же установки вполне могли отработать по палаткам, благо они рядом с парком. С началом движения броников - подсветка. Сначала ракетами из последнего пополнения, но одновременно начать забрасывать «зажигалками».
        После занятия парка предполагался массированный обстрел деревни из танков и пулеметов. Сложность была не пострелять друг друга, поэтому четко определили сектора, в которые лезть нельзя. После чего - зачистка. Отдельно оговорили - штаб связистов блокировать, но не штурмовать. Они нам нужны небитые.
        Одна из рот выделялась в заслоны на дороги.
        Радиосвязь глушить сразу, как выйдем на позиции.
        Олег Соджет
        До деревни мы смогли добраться без приключений. На подходах к ней мы разделились на пять групп. Одна пехотная группа заняла позиции на подходе к деревне и контролировала идущую к ней дорогу. На случай прихода незваных гостей. Та часть техники, что была выделена этой группе, занимала позиции одновременно с пехотой. Остальная техника, поделенная на четыре части, ждала команды к выдвижению, которая должна была последовать после нейтрализации часовых у парка техники, заняв позиции за нашими пехотинцами, но на некотором удалении. Это было сделано, чтобы раньше времени не насторожить противника, а после команды техника должна была приблизиться к деревне на расстояние ведения огня… Три прочие группы пехоты заняли позиции у деревни, а пятая, которая должна была отрезать врага от техники, заняла позиции за снайперами в ожидании, когда будут сняты часовые.
        Ника
        Выдвинулись мы под вечер. Последние шесть километров прошли своими ножками. Нечего бензин зря жечь. За нами, на расстоянии где-то в полкилометра, автоматчики. Их задача нас прикрывать в случае чего. Только вот если мы вляпаемся, то прикрывать будет реально нечего. Но мои Ли - Харви и Освальд со своим шли тихо. Плохо, что снайперов всего трое, но есть еще шестеро из вторых номеров и прикрытия, которые должны тоже снять часовых, но уже, так сказать, лично. Ножами. Практиковались мы последние дни вовсю - не зря я отбирала по всему отряду тех, кто отвечал моим суровым запросам.
        Но все равно - все посты можем не охватить. Тем более, что Закона Подлости никто не отменял. Главное - обеспечить нашим беспрепятственный подъезд к технике. А дальше они уж сами. Операция должна начаться в два тридцать - самое сонное время. К двенадцати еще может кто-то не спать, а вот к двум ночи - это даже самые «совы» вырубались. Мои должны сработать в два двадцать пять. Основной атакующий состав - занять свои места в два двадцать. Общая атака - в два тридцать.
        Пока было светло, определились со снайперскими секторами. Ли досталась нелегкая задача залезть на чердак крайнего сеновала - он, таким образом, мог контролировать внутренний сектор и пару улиц. Освальд засел на дереве. А мы с Харви вышли с запада и залегли чуть ли не на открытом поле - там, где лес ближе подступал к деревне и технике, охрану решили брать «в ножи». А вот поле никто не перебежит. Так что будем снайперить.
        Ровно в два двадцать пять - первый выстрел. Часовые стоят по двое, поэтому выстрел сдвоенный - Харви тоже работает, как секундомер. Дальше пауза - недолгая. А хрена напрягаться и стрелять со скоростью один выстрел в секунду?
        Хлопки почти не слышны, только остается надеяться, что мазил не будет. Быстро передвигаемся по полю. Ночь. Но луна все-таки присутствует. Хорошо, что неполная, но и такой хватает для подсветки. Для нас хватает. В темноте ориентироваться почему-то легче, чем при дневном свете. Днем полагаешься в основном на зрение, а ночью работают и другие чувства. Особенно шестое. Встаю на колено и вслушиваюсь в темноту. Вчувствываюсь… Так и есть. Справа не обозначенный разведкой пост. Хорошо они заныкались. За низеньким заборчиком. Только с десяти метров и увидела. А они увидели меня.

«Пи!» - мои электронные часы издают тихенький писк. Два тридцать. Пошли, солдатики! Я стреляю почти в упор - один падает, а второй уже скинул с плеча автомат… пошатнулся и начал тоже заваливаться на меня. «Освальд! - шепчу с перепугу. - Твою мать! Свой сектор смотри!» Ясно, что после штурма я его расцелую… но сейчас некогда, да и далековато мой снайпер - хороших сто метров.
        Мимо меня пробегают тени. Я приваливаюсь к заборчику и глубоко дышу и не могу надышаться. Наверное, за эти пять минут я забыла, как это делается.
        Степан
        Марш не запомнился совершенно. Просто вышли к деревне несколькими колоннами, заняли присмотренные позиции. Глушилку разместили чуть подальше, вместе с резервами. Теперь дело за Никой и снайперами.
        Организм, зараза, нервничает. Нет ничего хуже, чем ждать, - очень верная мысля.
«Монстра», наверное, уже работает, создав радиопомехи, для немецких раций совершенно непреодолимые. Надеюсь непреодолимые. С час назад сменились часовые, отдыхающая смена должна успокоиться, кто имеет на то немецким уставом дарованное право - спит. Ника, где… Стоп. Показалось? Нет - оба часовых на ближайшем посту мешками осели на землю. Донесся какой-то малопонятный звук, но на выстрелы непохожий совершенно. Ну, теперь все - аккуратно вперед. Но быстро. Бесшумные относительно тени, кажется, парят над землей. Парк. Уф, вроде тихо.
        Быстро разворачиваемся фронтом к деревне, загибая один фланг - там палаточный городок. Палатка-караулка тоже на прицеле. Хотя в нее в первые же секунды влетит столько всего… Гул моторов - пошла броня. Никаких сигналов, просто по времени мы уже должны быть на месте. Немцы пока не шевелятся. Вымерли они, блин, что ли?
        Олег Соджет

«Да. Непуганый еще немец», - мелькнуло в голове, когда техника заняла свои позиции позади пехоты, а тревоги никто так и не поднял. Посмотрев на часы, я прикинул, что по времени все уже должны быть на местах. Учитывая, что самая «ненужная» нам часть немцев располагалась в палатках, я приказал зарядить осколочный и развернуть башню в их сторону, после чего стал ждать начала концерта. Ибо начинать должны были ракеты, потом вступала в дело пехота, а техника - потом, для внесения дополнительной паники.
        Степан
        Млять, лучше бы вымерли! Неразборчивый вопль и хлесткий винтовочный выстрел.
        - Огонь! - это уже я, на всякий случай выпалив по смутно виднеющейся палатке.
        С шипением взлетели ракеты. Наши, осветительные, залив округу желтоватым светом и… На палатки обрушивается свинцовая стена. Отдельных выстрелов просто не разобрать. Вот одна из них осела под шквальным огнем, вторая… Ракеты снижаются, давая еще достаточно света, но в деревне видны уже первые языки пламени.
        Постепенно ухо привыкает, начинаю различать рычание МГ, солидное бухтение ДШК, короткие очереди двадцатимиллиметровок, выстрелы сорокапяток.
        Ракеты, догорев, гаснут, и единственным источником света, кроме луны, остаются только стремительно набирающие силу пожары. В их неверном свете видны мечущиеся в деревне тени. Там ад. Люди выскакивают из дверей, из окон, гибнут, беспорядочно мечутся.
        Хмм, беспорядочно? Я бы не сказал - от крайних домов отделяется группа в несколько десятков человек. Они целенаправленно прут к парку… И залегают под шквальным огнем. Не мечутся, а залегают, пытаясь отползти. Это кто ж там такой смелый-то? На них обрушивается огонь танков, лупят пулеметы. Вот кто-то не выдерживает, вскакивает и тут же падает. Это конец - не выдержав расстрела, немцы бросаются бежать. Куда? Не важно, лишь бы не лежать, лишь бы скорее вырваться из этого ада… Последний валится, не пробежав и десятка метров.
        Осторожно стягиваемся к деревне. Еще не все - кто-то отстреливается. Мы близко не подходим, стараясь работать издалека. Потом начинается зачистка. Подходящий термин, ага. Пепелище чистить. Уцелевшие немцы стягиваются к единственному уголку деревни, который не полыхал пожарами и неплохо сохранился, - штаб связистов и несколько домов рядом. Олег, где этот Плюшкин, блин?! Немцам трэба сдаться предложить.
        Олег Соджет
        А потом все завертелось. Немцы носились по деревне, как крысы по тонущему кораблю. Нет, конечно, вначале они попробовали прорваться к своей технике, но у них это не получилось. Несколько домов, подожженных в самом начале, весело горели, освещая поле боя. Постепенно горящих домов становилось все больше и больше. Повсюду в деревне валялись убитые. Многие из них были даже без формы. Некоторые выскакивали из домов вообще без оружия. Палаточный лагерь был уничтожен довольно быстро - палатки от пуль не защищали. Несколько раз из деревни выскакивали охреневшие враги на машинах или грузовиках из тех, что в деревне были припаркованы. Так же оттуда пытались свалить семь мотоциклов и какой-то очумелец на «двести двадцать втором». Причем этот броневик умудрился проскочить довольно далеко до того, как в него влипло несколько снарядов и он превратился в огненный шар. Через час после начала бойни уцелевшие фрицы стянулись к штабу связистов. Осталось их порядка тридцати человек. Нет, конечно, кто-то, возможно, сумел убежать или спрятаться, этого я не знал. Но для «брони» на этом в принципе бой был окончен, и она,
как было обговорено заранее, стянулась к парку с захваченной техникой. Если вдруг ее помощь была бы необходима, то пехота знала, куда гонца слать. Как оказалось, среди техники потерь не было. Что было в принципе предсказуемо. ПТО в деревне не стояла, а на расстояние броска гранаты никто к врагу не приближался. После того, как все собрались, мы начали смотреть, что нам досталось. С тем чтобы, когда пехота дочистит деревню, мы были готовы к выдвижению. Технику-то не так просто угнать, как грузовик. Да и время на цепляние на буксир того, что бросать нельзя, а вести некому, тоже требуется. Как и на то, чтоб прицепить орудия к грузовикам. Осмотр показал, что в трофеи нам досталось - естественно, грузовики мы не смотрели, это не наша епархия - из танков - четыре Т-I, один Т-I, десять Т-III и четыре Т-IV с
«окурком», две реммастерские на шасси SdKfz-6, четыре тягача SdKfz-10, четыре РАК-38, которые были нами прицеплены к стоявшим поблизости «Опелям», четыре стапятидесятимиллиметровые гаубицы sFN18, которые тоже были нами подготовлены к транспортировке. Шесть бронемашин SdKfz-251, из которых три были оборудованы как радиомашины, а одна - как машина телефонной связи. В одном из грузовиков обнаружилось два телеуправляемых минных трала В-1, одна пеленгационная машина на базе «Опеля», зенитка SdKfz-7/1 со счетверенным двадцатимиллиметровым орудием Flak-38 и подвозчик боеприпасов SdKfz-252. Также на стоянке оказалось еще около тридцати грузовиков и пара легковушек, но это меня уже мало интересовало, поскольку и на все перечисленное ранее водителей не хватало и часть техники пришлось брать на буксир. Часть грузовиков, легковушек и мотоциклы находились в деревне, и, какова была их судьба, я не знал.
        Вспомнив, что нам надо бы попробовать связистов живыми взять, я заинтересовался одним из грузовиков. Как его немцы обзывали, я не знал, но у нас он бы агитмашиной был из-за матюгальника на крыше. Подогнав сей агит-«Опель» поближе к деревне, я обратился к немцам.
        - Achtung, achtung! - начал я. - Вы окружены. Помощи не будет. Сдавайтесь и сохраните себе жизнь. Сопротивление бесполезно. В случае продолжения боевых действий вы будете уничтожены.
        Змей
        К деревне мы вышли без проблем, тихо. Без шума заняли позиции и потихоньку начали. Я сидел на дереве, прикидываясь «кукушкой», и готовился стрелять. У меня была свежепеределанная и «заглушенная» Димой СВТ. Снизу, в прикрытии были Паша и Тэнгу. В предназначенном мне секторе маячили трое часовых. «Плохо, - подумал я. - Могу не успеть завалить всех». Так и получилось - двоих я снял чисто, а третий перед смертью успел выстрелить и поднять тревогу. Впрочем, немцам это мало помогло, их просто смели огнем. Когда разгорелась стрельба, я начал упоенно расстреливать мечущиеся между домами фигурки, пока снизу не донеслось: «Слезай, убьют на хер!» - с дерева пришлось не слезать - падать. Вовремя, прямо по тому месту, где я только что был, ударила пулеметная очередь. Пулемет, правда, тут же заткнули. Через несколько минут мы заметили, что к нам, невидимые для остальных из-за кустов и дыма, бегут четверо - двое солдат, офицер и какой-то мужик в нашей форме. Взяли их легко, офицера придавил Тэнгу, а остальные не сопротивлялись. Мужик оказался летчиком, отлеживавшимся после ранения у добрых людей в соседней
деревне. Хорватам его выдал какой-то доброхот. Остальные были «таксистами». И если офицер точно был
«подарочком от Тэнгу», то с солдатами возникли проблемы - за них просил летчик. Они вытащили его из погреба до начала заварушки и хотели вывести из деревни и уйти с ним. Пока мы разбирались с этой четверкой, бой закончился, и мы пошли на точку сбора.
        Степан
        Олег надыбал где-то матюгальник на колесах, правильно, не фиг горло драть. Что он предложил немцам, я не понял, но, видимо, это им понравилось. Остатки сводной группы сдались. Все тридцать человек. Сколько ушло, я не знал, это у прикрывающих групп надо спрашивать. Но здесь эти - самые живые.
        - Олег, твои пленные, ты с ними и разбирайся. Я разберусь с нашими потерями.
        Потери оказались сравнительно небольшими - тридцать семь убитыми плюс раненые. Потери немцев - не знаю, много. Трофеи опять же богатые. Но дело даже не в этом - мы победили, это главное. Теперь немцам будет нас ловить интереснее, поскольку их готовы бить все, кто оказался с нами.
        Потом будет обратный переход, маскировка трофеев, их освоение. Новые операции, возможно - гибель. Но это потом. А сейчас мы просто победили.
        Однако получить удовольствие нам не дали: сначала объявился Змей с хорватами. Ну, офицер - хрен с ним, он уже покойник, задержавшийся на этом свете исключительно потому, что нам не до него. А солдаты… Ладно, летуна все равно проверять, откуда он взялся. Так и хорватов проверим. А вот дальше… Старшая девочка выжила… Сцуки, делом надо заняться, а то порешу «таксистов» на фиг.
        Заняться пришлось сортировкой техники. Однозначно забирали радиомашины, собственно, только они и остались - почти все находившиеся в деревне грузовики, легковушки, мотоциклы использовались в качестве «сапог-скороходов» и продырявленные стояли на бывшей деревенской улице, на дороге, в поле либо ушли.
        Док
        Пока мы бегали к Галевке, ребята не теряли времени зря и с нашим прибытием лишь уточнили небольшие детали предстоящей операции. Штаб генерала уже приготовил черновой план. Теперь оставалось уточнить маршрут и порядок движения. Сутки генерал дал нам на отдых, а затем мы должны были быть передовой группой отряда - указать маршрут движения, вывести к броду и заодно предупреждать о нежелательных встречах.
        Дошли без проблем. Второй поход был гораздо легче - сказывалось знакомство с маршрутом. За нами не спеша ползла колонна техники. В шести километрах от села колонна стала, и дальше мы пошли сами - последняя рекогносцировка перед атакой. За нами выдвинулась Ника со своими ковбоями и группой прикрытия.
        Я глянул на часы. По времени Галевка уже окружена. По плану первыми должны отработать баллисты, которые парни соорудили из неизвестно чего - их задачей было обеспечить освещение, подпалив пару домов на краю села. Это если посты снимут чисто. Вот, уже сейчас.
        Но чисто не получилось, тишину ночи прорезал выстрел одного из часовых - и атака началась. Немцы не понимали, что происходит, выскакивали из домов - многие без формы и даже без оружия. Большинство пыталось пробиться к техническому парку, но там их ждали. Олег, видимо, веселился вовсю, рев двигателей нашей техники был слышен отовсюду. Пользуясь охватившей немцев паникой, мы через огороды пробрались в само село с противоположной техническому парку и палаточному городку стороны. Наше внимание привлек стоящий у одного из зданий, в котором мы подозревали штаб, полугусеничный БТР. Во-первых, непонятно было, почему он стоял здесь, а не в техпарке, во-вторых, наше внимание привлекла сооруженная над ним конструкция типа поручневой антенны на БТ - собирал я модель БТ-5 в свое время, там такая была, вот и запомнил. Ну и дополнение - перед этим бэтээром стоял еще один, ощетинившийся стволами МГ - скорее всего охрана. К этим броневикам мы и рванули. Вернее, рванули к непонятному с антенной, очень уж он был интересен. Леша, один из моих пограничников, прошедший проверку у Петровича на предмет пользования
всякими взрывающимися девайсами, вскочил в передний, а мы, остальные четверо, - во второй. Мелькнула у меня мысль глянуть, что в штабе, но от нее отказался. Бою в помещении нужно учиться, моя группа этого не умеет, да и я тоже. Видел пару раз, как пехтура тренировалась - еще в то время, но этот способ нам не годился - граната в комнату, а потом все вычистить из автоматов. Иди знай, кто там в штабе есть… Поэтому хотели отогнать только этот БТР и второй попортить. Но любой план боя хорош только до начала боя. Дверь штаба открылась, и оттуда к бэтээрам бегом направилась группа людей, что-то кричащих на немецком. Среди солдат виднелись фуражки офицеров, и они направлялись к нам! Один из немцев внезапно упал - скорее всего, его достал один из снайперов, часть немцев рванула к броневикам, а большая часть, видимо, охрана - открыла огонь куда-то в направлении неизвестного стрелка.
        - Парни, валим всех. Офицеров - к нам, и деру! - крикнул я ребятам. Мой голос потонул в шуме боя, и в следующее мгновение парни поднялись над бортами бэтээра. Я, сидя на месте водителя, уже завел БТР и был готов газануть. Из-за боя немцы не услышали шума мотора, и появление трех автоматчиков оказалось для них неожиданностью. Со второго броневика по залегшим охранникам ударил МГ - это Леша вовремя сориентировался, трое из моего бэтээра положили оставшихся, зацепив и одного из офицеров, а второй остался одиноко стоять между штабом и нами. Вид у него был - прямо скажем, не очень. Рука его скользнула к кобуре, но Сергей, на этот раз получив возможность захвата языка, не дал немцу опомниться - выпрыгнув из машины, он рванул к офицеру, двинул его, без особых изысков, в челюсть и потащил к нам.
        - Пашка, проверь второго офицера - может, жив! - крикнул я другому бойцу.
        Тот выскочил наружу, склонился над немцем, повернулся к нам, кивнул и потащил свой груз в машину.
        - Все на месте, командир, - крикнули мне сзади, и БТР рванул влево, обходя
«охранника». Леша, видимо, решив свою машину не взрывать, завел ее и пошел за мной. Вся эта заварушка у штаба заняла минут пять-семь, не больше. Бой подходил к концу, и мы, чтобы не получить снаряд от наших же танков, отъехав немного в сторону от штаба на какой-то огород, заглушили двигатели. По-быстрому перевязав раненого немца, я решил осмотреться и понять, что и кого мы захватили.
        Бой уже затихал, так что я выбрался из бэтээра и осмотрел трофеи. Ну, как я предполагал: один - обычный «охранник», два МГ, цинки с лентами… Ничего особенного.
        На втором же был всего один МГ, да и боезапас к нему поменьше.
        Ну, в общем, понятно, один «связист», один «охранник». Непонятно - почему перед штабом стояли, правда. На «связисте», я помнил, иногда устанавливали «Энигму», но
        - я проверил - на этом ее не было. А жаль. Однако и так улов был неплох - вполне себе подвижный командный пункт, если что, с двумя радиостанциями - очень даже не лишний девайс. А пленные, глянул я, фиг их знает, кто и что. В немецких знаках различия я не очень-то понимаю (сразу подумалось - что и в советских тоже). Вспомнил, как ребята в первые дни пытались мне растолковать все эти звездочки на погонах в СА и геометрические знаки в РККА. Ни фига - до сих пор путаю, генерал уже и внимание перестал обращать на мои хохмы… Один нам попался вообще целый, с крестом на шее. Второго - помоложе - парни уже перевязали, я так глянул - ноги ему посекло, до лагеря не помрет вроде, а там глянем уж, что с ним.
        Тем временем бой стих, и я решил, что нужно выбираться. Сергей выбрался на проезжую часть и посигналил оттуда, чтобы свои же нам снаряд не зарядили. В бою бывает всякое. В ночном - тем более, а ПНВ тут еще не придумали… Время уже поджимало, но я все же тормознул возле штаба - в любом случае нужно глянуть, что там есть.
        Олег Соджет
        После того, как бой закончился, мы, собрав трофеи, двинулись в обратный путь. Прикрывающая группа во главе с Саней должна была дать нам полтора часа для отхода и двигать следом. Добрались до лагеря мы без происшествий. Замаскировали технику по-новому. Ибо предыдущей маскировки было мало из-за серьезного увеличения автопарка. Похоронили погибших, которых забрали с собой, чтоб похоронить их по-человечески. И перед нами встал вопрос о создании второй базы. Которая была бы резервной и на которой бы хранилась поломанная или не используемая нами техника. База должна была быть на расстоянии не более пяти часов хода от главной, чтоб иметь возможность помогать друг другу в случае проблем. А вылазки с нее не производить, чтобы не демаскировать ее и в случае крупных неприятностей иметь куда перебазироваться.
        Пленных мы забрали с собой. Выяснять на месте, кто они, и решать, что с ними делать, времени не было. Также мы выгребли из штаба связистов все бумаги, что там были. Тоже не разбираясь, что в них. Это все можно было сделать и в лагере, не опасаясь, что кто-нибудь заглянет в гости на огонек.
        Док
        Вернулся быстро, бумаги, бумаги… даже шкаф какой-то (сейфом назвать эту бандуру язык не поворачивался…). Ну - это работа для знатоков немецкого. Мы по-быстрому загрузили все в бэтээры, туда же заволокли сейф и, убедившись, что в помещении ничего не осталось, укатили к месту сбора…
        Добыча была знатной, одной техники было столько, что я сомневался, что сможем перегнать все на базу. Но штаб не подкачал, и к утру мы были уже в лагере.
        Немцы после этого всполошились невероятно. Из лагеря уходили только группы разведчиков и группа Ники. Пару раз со своей группой сходил и я. Описывать нечего, немцы шерстили леса в районе села, однажды даже пытались организовать прочесывание в направлении лагеря, но наткнулись на болото и решили, что сюда партизаны не пошли. Сергей болел. Воспаление легких где-то подхватил. Несколько дней он был очень плох, но - уж не знаю, чем, антибиотиков-то почти нет - местные эскулапы его вытянули, А уж когда мой тезка одарил его целой полуторкой, груженной помповыми ружьями, - Олегыч ожил и даже сбежал из госпиталя. Неудачно, впрочем. Было даже забавно наблюдать со стороны, как его возвращала туда докторша.
        А большую часть времени я проводил возле «кавэшки». Незадолго до рейда на село Змей, по наводке наших особистов, отыскал состав с двигателями В-2, и это означало, что КВ получит мотор. Правда, как его использовать в создавшейся после налета ситуации, я не представлял, но рано или поздно немцы успокоятся, и тогда… А уж когда Олег откопал целую колонну техники, включая Т-34, КВ-1 и даже два КВ-2, и ночами сумел перегнать это богатство на базу… В общем, перспективы открывались самые радужные.
        Олегович, постепенно отходя от болезни, все больше времени проводил в мастерских. Чего он там вычитал в ноутах за время лежания в госпитале - не знаю, но в один из дней он притащил мне образец «стэна». Пока я пытался сообразить, откуда это здесь взялось, к нам подлетел Олег и заказал Сереге целую партию этих автоматов. Ну, это он прав, для танкачей самое то. Я покрутил новинку в руках, очень уж необычен и неудобен был магазин. Если его направить вниз, то должно быть удобнее. Поинтересовался у Сергея о наличии изоленты - соединять магазины… Изоленты не было, но он пообещал сварганить клипсы.
        Змей
        Было это за пару дней до налета на деревню с карателями.
        Меня вызвали в наш отрядный особый отдел. Занимались этим делом трое погранцов-командиров, вышедших на наш лагерь совершенно самостоятельно, через пару дней после разгрома лагеря военнопленных. Карбышев их хорошо знал и доверил им столь непростое занятие. Старшим у них был майор, занимавшийся тем же самым еще до войны. К нему я и пришел.
        - Сергей, нужно сходить к железной дороге, проверить одну информацию. Вот здесь в первые часы войны под откос был сброшен состав с военными грузами. По имеющейся у меня информации, в одном из вагонов были двигатели для танков, новенькие, прямо с завода. У нас тут перед войной на некоторых новых танках моторы загубили. Должны были прислать замену, но не успели.
        - Хорошо, сходим, - ответил я, майор поморщился, но про устав напоминать не стал.
        Рейд оказался на редкость легким и спокойным, дошли до железки, на этом участке ее никто не охранял, осмотрели состав. Большая часть состава лежала в небольшом болоте, под насыпью, и подобраться к вагонам было затруднительно. Хорошо, что нужный вагон лежал на краю болота, и мне удалось разглядеть через щель то, что было внутри.
        Семь из двенадцати движков были в ненарушенной заводской упаковке. Сочтя задание выполненным, я бегло осмотрел остальной состав. В одном вагоне находились какие-то ящики, явно с военным грузом, но добраться до них было невозможно. В лагерь мы вернулись еще до темноты, и я поспешил с докладом. Этой же ночью состав был разгружен и вывезен на базу. Нам достались двенадцать дизелей В-2 и куча ящиков с патронами для ТТ.
        Саня Букварь
        Поскольку я не особо рвался на штурм деревни и почти не участвовал в обсуждении планов, то досталось мне прикрытие со стороны дороги.
        Группа набралась небольшая: три отделения пехоты, сорокапятка в кузове
«Мерседеса», 7ТР, которому обрезали согнутый ствол, и «двести двадцать второй». С
7ТР вообще получилось геморройно: из получившегося обреза (возле самой маски) снаряд летел на сто - двести пятьдесят метров при одних и тех же установках прицела, с точностью «ну, в общем, примерно туда».
        На протяжении всего боя у нас было тихо. Вот стрельба смолкла, и когда из Галевки потянулась колонна, я засек время по выходу последних фар за край деревни. Теперь нам надо было держаться полтора часа и отходить. Мы уже собирались трогаться домой, когда услышали звук моторов.
        - Вот и наши клиенты!
        - Товарищ лейтенант, легковушка и два «блица».
        - Огонь!
        Рявкнули обрез 7ТР и сорокапятка из кузова. Оба снаряда попали в кузов заднего грузовика. Туда же ударил пулемет с танка. Я отработал из пулемета «двести двадцать второго» по сидевшим в легковушке, а затем присоединился к пехоте, азартно расстреливающей оставшийся грузовик. Трех минут нам хватило на зачистку. К сожалению, машины уже не могли продолжать движение, и мы поставили их поперек дороги с помощью танка. А вот легковушку, оказавшуюся корытом на колесах, мы забрали. Я сначала подумал, что это так называемый «тип 166», но уже на базе определил, что это более ранний, можно сказать, экспериментальный «тип 128» конструкции Порше. На плечах пассажиров первого «блица» были клетчатые щиты, а во втором - полное собрание разнокалиберной пехоты: тут и несколько эсэсовцев, и почти десяток немцев-железнодорожников, несколько трупов со знаками различия танкистов и связистов; видимо, собирали всех, кого нашли.
        Путь до базы обошелся без приключений.
        Степан
        После успешной операции мы имели уже достаточно боеспособное подразделение для решения стратегических задач. Примерные расчеты Ники, составленные еще до рейда, выглядели так:
        Стратегическая обстановка на конец июня - середину июля.
        На направлении Минск выдвинута группа армии «Центр». Сейчас идут бои за Минск и Минский укрепрайон.
        Немцам очень мешают окруженцы, оказавшиеся в Минском «котле». На «добивание» окруженных советских войск были брошены практически все пехотные дивизии четвертой армии. А также это очень связывает третью и вторую танковые группы. Налицо кризис оперативного маневра. Центр вырвался вперед - фланги отстают. Продолжающиеся бои в Минском «котле» связывают армию фон Клюге.
        Резерв действующей армии вермахта на сегодняшний момент складывался из сил, освобождавшихся после решения задач, связанных с уничтожением окруженных группировок, и прибывает на фронт быстрее, чем советское командование может мобилизовать новые дивизии.
        Задачей Красной армии является остановка сил вермахта на линии Смоленск - Киев.
        Если Смоленское сражение будет проиграно, это приведет к остановке половины всех сил вермахта и далее - к заметному ухудшению позиций обеих фланговых группировок и масштабному кризису на всем протяжении фронта.
        Красная армия собирает под Смоленском пять новых армий - двадцать вторую, двадцать первую, двадцатую, девятнадцатую, шестнадцатую, а также переформировывает остатки тринадцатой и четырнадцатой (всего двадцать четыре дивизии - изначально, второй эшелон - двадцать четвертая и двадцать восьмая армии - девятнадцать дивизий). Достаточно, чтобы закрыть «дыру» на Березине, с боями отойти к Смоленску, где занять устойчивую оборону.
        Смоленское сражение планировалось немцами на десятое июля, но сейчас уже отодвинуто на восемнадцатое июля.
        Силы вермахта - вторая и третья танковые группы в составе двадцати восьми дивизий, из которых девять танковых и шесть моторизированных. Они рассредоточены по трем изолированным оперативным направлениям - Великолукскому, Смоленскому и Рогачевскому.
        Особая проблема немцев состоит в своевременной переброске связанных зачистками войск, доставке топлива и бесперебойном движении по железной дороге.
        Наша стратегическая задача, исходя из этого:
        Связать четвертую армию, а также вторую и третью танковые группы постоянной угрозой выхода значительных групп Красной армии из окружения.
        Оттянуть на себя резервы вермахта и не дать им вовремя выйти на фронт, чтобы пополнить действующую армию.
        Добиться того, чтобы в «добивание» были брошены дополнительные силы, которых у немцев сейчас практически нет.
        Основные наши задачи:
        Организация подрывов линий железных дорог и блокирование передвижений на направлениях Минск и Брянск (контроль Кобрина как узлового центра). Уничтожение колонн с горючим, диверсии в тылу, сбор «окруженцев», освобождение лагерей.
        Отвлечение на себя оперативных резервов вермахта и создание невозможности оперативной паузы в подготовке Смоленского сражения.
        Результат, которого мы можем достичь:
        Остановка сил вермахта на линии Смоленска.
        Группа армии «Центр» теряет возможность вести осмысленные наступательные действия.
        Общий результат - переломным сражением станет Смоленское и остановка группы армии
«Центр» на рубеже Смоленска. В дальнейшем - развитие контрнаступления на Минск. Создание линии обороны в Минском укрепрайоне.
        Новая линия обороны: Рига - Вильнюс - Минск - Киев.
        Нетривиальная задачка, согласитесь. Здесь, правда, немцы затормозились, но не настолько, чтобы о Смоленском сражении можно было забыть. Значит, будем тормозить три армии. Еще бы выяснить, как.
        - И что мы делать будем? - заметил Олег. - То, что нас ищут, - это факт. Как и то, что рано или поздно найдут, если мы будем что-то делать, а не сидеть, как тараканы за печкой. Что мы можем этому противопоставить? На мой взгляд, немного. Но! Я думаю, что, во-первых, надо искать людей. Окруженцев тут море быть должно. Во-вторых, искать оружие и технику. Под оружием я имею в виду не винтовки или пулеметы, а орудия и прочие средства усиления пехоты. В-третьих, все диверсии проводить подальше от базового лагеря и в разных местах. На как можно большем удалении от нашего лагеря и от мест предыдущих диверсий. Труднее будет найти нас и связать все происшествия с действиями одной группы. Ну и особо не наглеть, конечно. Если один пропавший танк, например, сильной бучи не поднимет, то если пропадет танковая рота, кипеш будет солидный. То же самое по пехоте - одинокий блокпост на дороге сильно никого не взбудоражит. Из-за десятка погибших солдат дивизию на поиски того, кто это сделал, не бросят. А вот если вырезать роту, то поиски будут намного серьезнее и большими силами. Ну и, конечно, склады бомбить надо.
Те, что немцы еще не успели плотненько под контроль взять. Это мое мнение. Жду встречных предложений, идей и дополнений. Но сидеть тут и ничего не делать, пока свои не придут, тоже глупо. У нас есть возможность немцев притормозить, и ее надо использовать. Но с умом, не подставляясь по-глупому.
        - Нужно проработать варианты отхода с этой базы, - сказал Док. - И еще - мелкими операциями, типа блокпоста, мы никого не затормозим. Ну, а одиночные танки - сколько их найдем-то? Танк все-таки - животное стадное.
        - Обязательно, - подхватил Олег. - Более того, я б еще и запасную базу оборудовал. Чтоб если что - было куда уходить. Что до мелких операций - не затормозим, конечно. Но без них мы слепы. Нам необходима оперативная информация. Иначе мы просто будем бить вслепую. Ну, и эти же мелкие операции могут нам иногда что-то добавить - танк, пушку, грузовик - не суть важно. Если будет возможность, то стоит и этим пользоваться. Даже один танк, уничтоженный или захваченный нами, уменьшает силы врага. И из-за одного танка сильное волнение не поднимется. А для нас - даже один этот танк очень увеличит наши силы. Техники у нас мало. Да и та, что есть, в основном легкая. Гарнизоны… Тут зависит от того, какие. Если это гарнизон в деревне Мухосранск, то толку нет, а вот если это гарнизон на складе топлива или боеприпасов, то… Но он должен быть подальше от нас, чтоб не привязали акцию к тому району, где мы. Вокруг базы на расстоянии километров так тридцати должно быть ОЧЕНЬ спокойно! То есть ничего крупнее пропажи одиночной - подчеркиваю - ОДИНОЧНОЙ машины или танка не происходило! Чтоб фрицы тут не вертелись.
Железная дорога и мосты - тоже верно, но тоже подальше от нас. Тем более что мост через речку-вонючку нас мало интересует, а серьезный мост и охраняет не пара идиотов, которые и к строевой-то не годятся, а серьезная охрана. И кипеш будет после этого солидный. Да, еще о гарнизонах - нам придется громить гарнизоны на продскладах - жрать-то охота, и нам нужно топливо - значит, склады ГСМ. И нам нужны техника и запчасти - то есть МТС, паровозные депо и рембаты. Но тоже подальше от лагеря.
        - Да, вспомнил еще одно, - добавил он же. - Точнее, несколько. Во-первых, надо узнать, где есть лагеря для военнопленных. Из тех, до кого мы можем дотянуться. Но которые находятся на достаточном удалении от нашего лагеря. Чтоб после его уничтожения и освобождения пленных их, да и нас, искали где-нибудь в другом месте. И о железной дороге - я не знаю, когда фрицы начнут из СССР целые деревни к себе в Германию угонять, но надо быть осторожнее - такой состав я б не хотел взорвать. И если удастся узнать о подобном эшелоне, то попробовать его перехватить. Я знаю, что от деревенских пользы в боевом плане немного. Но зато в их лице мы получаем тех, кто сможет бойцов накормить, постирать вещи, зашить, освобождая солдат от этого для боев. Да, еще одно - концлагеря. Мы можем до каких-либо из них дотянуться или нет? У кого есть данные об их местоположении и дате создания? Я понимаю, что до тех из них, что расположены в Германии, нам не добраться, а вот те, что поближе… Даже в Польше, если они не на германской границе, и идти в немецкой форме. Стоп, Польша. Там-то точно на Красную армию не подумают! Будут
аковцев искать. На польской территории. Кто знает, есть ли тут поблизости брод или что-то в этом духе? Через контролируемые немцами мосты мы туда не попадем. А если и попадем, то назад после шухера не выйдем.
        Одного мы не учли: после разгрома немцы взбесились. Высунуться получалось только разведчикам.
        Одним из вопросов, поднятых на совещании, стал вопрос о разделении. Все пять рот расходились по-тихому в разных направлениях. Задачами их было заставить немцев разделить силы, предназначенные для поимки нас. Второй задачей была дезорганизация снабжения немцев и формирование на базе рот более многочисленных групп из окруженцев и пленных. Карты со складами были у всех, но, к сожалению, далеко не все имели возможность ими воспользоваться. Единственным районом, где немцев не было, оказался фронтовой резервный склад на карте, найденной Змеем. Однако оставалась возможность питаться за счет трофеев.
        По идее, наши действия должны были несколько уменьшить превосходство немцев в управляемости и облегчить положение наших войск. Естественно, эти же действия страшно немцам не понравятся, за нами начнется охота. После того, как охотников станет слишком много, предполагалось вновь сойтись и рвать к своим либо в район Минска, либо выходить на спокойном участке. В самом хреновом случае такой вариант обеспечивал изменение истории, пусть и ценой гибели группы.
        Другой вариант - ломиться после начала Смоленского сражения компактной группой, возможно, сделав «финт ушами» и раздолбав все, что возможно, да освободив всех, кого можно, и забрав все, что сможем унести.
        В итоге приняли решение действовать маневренными группами в составе рот. На принятие именно такого решения сильно повлияли гибель снайперов и ранение Ники.
        Ника
        В этот раз мы действовали по уже отработанной схеме. Сначала марш-бросок через тропку на болоте, разведанную Доком, потом еще двадцать - двадцать пять километров на своих двоих. Хорошая прогулочка - главное, что с боков идет прикрытие, а ты идешь и чуть ли не отдыхаешь.
        Дорогу выбрали не так чтобы главную - Брест - Кобрин, но тоже достаточно оживленную, чтобы поймать «рыбку». Выждали до ночи. Ночью все начиналось и ночью, но уже следующей - заканчивалось. Действовали мы в три этапа. Первый - прикрытие разведывало местность и находило затопленные участки, особенно классно, если вообще рядом оказывалось болотце. Я ложилась в схроне недалеко от дороги, и меня прикрывали дерном. Если привыкнуть и не обращать внимание на клаустрофобию, назойливо твердящую, что схрон очень похож на могилку, то все очень хорошо. Харви и Освальд занимали позиции в двух других углах воображаемого треугольника с дорогой посредине. Ли контролировал с двумя автоматчиками дорогу дальше, а основные силы, в количестве четырех солдат, размещались за болотцем или речушкой - главное, чтобы немцы два раза подумали перед тем, как их начать преследовать.
        Так, схоронившись, мы ждали до утра, а то и до середины дня, когда на дороге, наконец, появлялась легковушка. Как правило, количество охраны в сопровождающих грузовиках нас не сильно напрягало. Сначала стреляла я в развалившуюся на заднем сиденье «рыбку», мои снайперы тут же повторяли выстрелы и валили всех, кто вообще находился в машине. Ли, Харви и Освальд с недавних пор взяли глупую привычку стрелять еще и в затылок тому, которого я валила. Это мне что-то явно напоминало - три пули в одной черепушке и неизвестно с какого направления, но я только внаглую посмеивалась - должны же ребята оправдывать свои прозвища?
        После выстрела я тихо вползала в свой схрон, как улитка в ракушку, и замирала. Дальше играло уже прикрытие. Они отвлекали на себя автоматными очередями охрану и уходили в глубь лесов. Иногда с боем. Дававшееся естественное преимущество в виде болотца они использовали на полную катушку, и немцы, постреляв в глубь леса с бережка, дальше преследовать не решались и через некоторое время укатывали в своем направлении, только уже с двумя-тремя трупами.
        Ночью прикрытие возвращалось, вызволяло меня из схрона, снимало Харли и Освальда с их позиций, иногда из таких же схронов, иногда с деревьев, и мы радостной толпой перлись обратно.
        Все хорошее когда-нибудь кончается - вот должна же была учитывать это неписаное правило, а нет, решила, что хорошее может продолжаться вечно.
        Первую глупость сделала я сама, когда решила, что дорога не так сильно изгибается, чтобы мы не могли за ней следить. Во-вторых, схрон устроила почти на открытом месте, только немного прикрытом редкими кустиками. Сначала все шло по отработанному плану. Машина легковая (черт ее знает, какой модели), за ней два грузовика - не проблема, отстреляемся и уйдем. Немцы хрен узнают, откуда стреляли.
        Я выстрелила, Харви и Освальд дуплетом повторили, и машина вильнула в сторону, заваливаясь в кювет. Немцы, ясно, тут же давай выпрыгивать и стрелять во все, что движется. Мои автоматчики ответили - ну, все как всегда… И тут со стороны Ли донеслась такая стрельба, что я чуть не выскочила из схрона. Часто и глухо отзывалась «мосинка» - уж ее-то я ни с чем не перепутаю. А потом крик:
        - Собаки! Собаки, мать вашу! Уходите!
        Уходить? Куда? Перед нами человек сорок немцев! Встанешь - расстреляют как в тире! Лежу, матом гну и не знаю, что делать! Впервые… Глупо-то как!
        А тут еще немцы стреляют - глупо так стреляют, наугад, по полю. Я даже не поняла, что это. Рвануло, обожгло ляжку. Только и охнула. Мамочки… Больно…
        Лежу, пошевелиться боюсь, только чувствую, как становится мокрой одежда, будто в лужу плюхнулась. Слезы из глаз льются и кровь льется - и то, и другое не остановить. Да и не хочется…
        Очнулась от того, что мокро стало не только спереди, но и на спине. Холодно и мокро. А надо мной небо. Плывет. И ветки плывут. И я плыву на плоту. А с боков мальчишки мои идут и плот этот толкают.
        - Ли?
        - Товарищ Иванова… как вы?
        Нога дергается и жжет, но перевязана и, кажется, даже в лубке. Как подумала, что ранена, так сразу слезы хлынули.
        - Мальчики, - шепчу, - больно-то как!
        - Сейчас дойдем, товарищ Иванова, и будет все хорошо. Держитесь! Скоро… скоро уже…
        - Ли? - опять спрашиваю я.
        - Погиб.
        Пытаюсь привстать:
        - Кто? Кто еще?
        - Здесь только Освальд и нас двое. Остальные там…
        Я откидываюсь и плачу, уже не вытирая слез. Ли - Бегунков Владимир Юрьевич, из Саратова, двадцать три года. Харви - Проценко Александр Павлович, Белая Церковь, сорок два года. Остальные - Егор, Паша, Юра, Гена… Вот и повоевала, девочка…
        Олег Соджет
        Мысль о польском рейде не шла у меня из головы. Но для того, чтобы что-то придумать, надо думать. А в лагере было для этого слишком шумно. Ну, я и пошел побродить по лесу. Там тихо и никто не мешает мозгами пораскинуть, как сие дело провернуть. Сколько я бродил, не знаю, но на одной полянке наткнулся на нашу полуторку. В кузове у нее какие-то ящики были. Заглянул я туда, а там «мечта Олегыча» лежит - помповушки.

«Ну, - думаю, - он как раз на поправку пошел. Вот и будет ему подарок».
        Осмотрел я грузовик. И задумался. Досталось ему, конечно, капитально, но вроде двигатель не совсем в хлам разбит. А радиатор дырявый и воды в нем нет. Порывшись в кузове, нашел пару канистр и из ближайшего болота воды набрал и в радиатор, сколько влезло (а влезло мало, ибо тек он), и в канистры. Сел за руль, попробовал
        - завелась. Как я до лагеря доехал, сам не знаю - думал, не дотянет. Но хоть и в клубах пара, но доползла машинка туда. Загнал я ее под навес, заглушил. Достал из кузова одну «помпу» - и к Олегычу.
        - Вот, - говорю, - подарочков привез тебе. Таких вот, - и протягиваю ему ствол. - Правда, сколько их там в машине, не знаю. Не считал, так что, как выздоровеешь, сам пересчитаешь.
        Не успел я после вручения Олегычу подарочка уйти, как из госпиталя и он собственной персоной вышел. И сразу к грузовику. О чем они там с Петровичем говорили, я не слышал, но зато имел возможность наблюдать, как Сергея докторша в госпиталь, как нашкодившего котенка, за шиворот отвела. И, судя по ее жестикуляции, особой радости от того, что пациент сбежал, она не испытывала.
        Сергей Олегович
        Взял я подарочек и офигел, поскольку это была та самая, знаменитая «окопная метла», «винчестер 12» в армейском исполнении. Из санчасти я, конечно, бессовестно удрал, пользуясь тем, что доктора не было, и сразу пошел к грузовику. Все встречные смотрели на меня почему-то с удивлением. «Странно… - подумал я, - чего они таращатся так, как будто я с луны свалился?» Но тут я, наконец, добрел к грузовику, возле которого колупались уже ремонтники, забрался кое-как в кузов и начал смотреть, чего там есть. Обнаружилось там еще девяносто девять братьев того
«винчестера», что был у меня в руках, принадлежности к ним, длиннющие ножевые штыки (на фига они для ружья?) и патроны, приблизительно штук по сто пятьдесят на ствол. Ружья все были в консервационной смазке, патроны (картечь 00) тоже надежно укупорены. Подошел Петрович, запрыгнул в кузов.
        - О, «метелки окопные» притащили! - удивился он. - Хорошие штуки, да… Помню я… - тут он резко осекся. Я сделал вид, что его оговорки не заметил.
        - Петрович, свистни, наверно, народ, пусть все это сразу возле оружейной мастерской разгрузят, да поищи еще столяров-краснодеревщиков, если есть такие.
        - А зачем столяры? - поинтересовался Петрович.
        - Да есть у меня мысль по переделке этих винчестеров, - ответил я ему. - Смотри, убираем приклад на фиг, вместо него складной делаем, или рамочный, или как на
«эмпэшке» немецкой, потом делаем нормальную пистолетную рукоятку удобную и увеличиваем магазин до восьми патронов. Замечательная вещь получится!
        - Ага, понял! - Петрович спрыгнул с грузовика и помог слезть мне.
        - Петрович, а ты не в курсе, а откуда они вообще оказались у нас, эти помповухи? В смысле не в лагере, а в России? - спросил я.
        - Да слышал я, что закупали их в первую войну с германцем, - ответил Петрович. - Эти и девяносто седьмые «винчестеры». Помню, у соседа такой был, он его с войны домой принес. Хвалил очень, хорошая штука, говорил, надежная!

«Эх, лукавишь ты, старый черт! - подумал я. - Сдается мне, что ты в Первой мировой участвовал, да явно не рядовым. Уж очень такое иногда проскакивает у тебя…» Тут нашу беседу прервала доктор, которая, схватив меня за шкирку, потащила обратно в санчасть, нещадно ругая за нарушение постельного режима…

… - Сергей Олегович, - спустя пару дней, узнав о том, как я хочу оттюнинговать
«винчестеры», стал меня упрашивать Олег, - может, вы один винчестер со штыком в куче и мне дадите? - И на всякий случай добавил: - Выдели штучку, по дружбе, а? Все ж их я нашел…
        - Да о чем вопрос? - ответил я. - Штык бери хоть сейчас, они все равно на фиг не нужны. Я что-то не представляю ситуации, когда нужно будет с помповухой в штыковую ходить. А сам «винчестер», как закончат, сразу тебе первому и вручим… Можешь, кстати, зайти к оружейникам, сказать, какие тебе дополнительно апгрейды нужны.
        - О'кей. Скажу, конечно. Но основное - он покороче быть должен, иначе с ним не развернуться в коробочке…
        После того, как притащил Петрович первые две переделки и отдал мне, стал я рассматривать. Сделано было качественно, складной приклад, как на МП-38, удлиненный подствольный магазин, удобная пистолетная рукоятка и еще сбоку на ствольной коробке зажим для патронов. Получившаяся конструкция здорово напоминала СПАС-12.
        - Держи! - вручил я одно ружье Соджету. - Патроны там, на складе боепитания возьмешь. Старайся только гильзы не разбрасывать сильно, новых не будет, будем эти переснаряжать.
        - Спасибо, - поблагодарил Олег меня, сделав вид, что съезда с темы не увидел, - ты, это… Выздоравливай поскорее. А я побегу. Дел море…
        После чего, взяв ружье, Олег пошел заниматься техобслуживанием техники.
        Олег Соджет
        Увидев, что же нам досталось с эшелона, найденного Змеем, мы с Доком устроили пляски шаманов вокруг КВ. Ибо появление этих двигателей означало, что он будет введен в строй. Ремонт более легкой техники моментально был приостановлен, и все усилия были брошены на установку двигателя на наш пока что единственный тяжелый танк. Одновременно с этим я отдал приказ своим танкерам полазить по окрестностям. Это было сделано по причине того, что в окрестных лесах имелось довольно много битой техники, которую мы толком и не осматривали - все равно, если двигатель разбит, нам ее не починить было. А теперь, имея одиннадцать В-2 в запасе, можно было и развернуться слегка.
        До налета на деревню мои поисковики так ничего найти и не успели, а вот потом… В один из дней ко мне подошел Иван и сказал, что они нашли что-то интересное. А точнее, разбитую колонну нашей техники. Но что именно там есть и в каком состоянии, он не смотрел, отметил только, что ее там много. Сказав Мындро, что, возможно, Иван откопал нам пополнение в технике, я убедил его отпустить меня с группой танкистов и ремонтников на осмотр найденного. Также мы с собой взяли несколько тягачей, один из которых был с трейлером, и обе ТЗМ для буксировки найденного. До места добирались три ночи. А ночи потому, что именно в темноте мы и передвигались, днем устраиваясь на дневку, чтобы нас не обнаружили с воздуха. А так долго потому, что с таким автопоездом ночами передвигаться получалось только на очень малой скорости.
        Добрались мы до места к утру и при помощи захваченных с собой фонариков стали осматриваться, что ж мы нашли. Беглый осмотр показал, что тут как минимум танковый батальон попал под налет. А скорее, даже полк. Ибо хвост колонны терялся в темноте. Отсутствие погибших и столкнутые на обочину машины давали знать, что уцелевшая техника после налета ушла дальше. Находившиеся во главе колонны легкие танки и бронемашины нас не заинтересовали. Чинить их было бесполезно. Обгоревшие, перекрученные, они годились только в переплавку. От некоторых вообще осталась только груда металла, не позволявшая даже понять, какой же это был танк до взрыва. Однако одному из техников повезло. Он наткнулся на БА-11 с вырванным правым передним колесом. Кое-как мы умудрились затянуть его на трейлер. А вот потом мы дошли до той части колонны, где шли КВ и Т-34. Осмотр машин показал, что забирать стоит пять Т-34 и два КВ-1, остальная техника была не ремонтопригодна. Пока мы занимались подготовкой этих машин к буксировке, двигаться назад было уже поздно, и мы стали на дневку в лесу. И вот тогда-то нам и попался на глаза наш
«главный» сюрприз. Ночью мы не заметили, что следы гусениц ведут в лес, а вот днем заметили и пошли по следам.
        - Вот это да!!! - выдал Иван.
        - Да уж, - согласился я, - и что же с этой парой делать-то? Ну, в смысле понятно, что оба с собой. Но вот как первого из грязи вытянуть? Хотя, может, ТЗМ если вместе дернут, то справятся.
        А постараться стоило. Ибо наткнулись мы на два КВ-2. У одного из них МТО было разворочено попаданием чего-то серьезного, а буксировавший его собрат увяз в грязи чуть ли не по башню. В результате на их подготовку потратили еще две ночи. В первую оттянули к остальной технике подбитую машину, а потом долго и упорно откапывали завязшего, ибо ТЗМ без этого не смогли его вытянуть. Но когда мы его все-таки достали, оказалось, что он на ходу и даже заправлен, хоть и не под пробку. Еще три ночи ушло на возвращение в лагерь с добычей. А во главе колонны гордо чапал КВ-2, тянущий на буксире своего подбитого собрата…
        - Ну что, тезка. Принимай под свое начало неполную роту тяжелых танков в составе пяти КВ-1 и двух КВ-2. Один из КВ-1 - с орудием Ф-34, остальные - со стандартным вооружением. Да, у одного из них орудие выведено из строя, так что ищи замену. Из пары КВ-2 один в порядке, у второго отсутствует бронеплита, закрывающая моторный отсек. Все на ходу, так что с этим у тебя проблем уже нет. Только те две, что я назвал - орудие и бронеплита. Берешься за командование?
        Степан
        Обнаруженная техника грела душу - еще бы, с пополнением число нормальных танков увеличивалось почти вдвое. В минусе - техника небоеспособна и еще больше увеличивает размер базы, что затрудняет маскировку. Отвлекать ремонтников от подготовки к рейду и изготовления самоходных зениток не следовало, поэтому решили
        - в рейд отправятся те машины, которые уже на ходу, и Т-34 - их легко можно было ввести в строй. В итоге, к рейду готовились все немецкие танки, «литовцы чешского происхождения», из которых ваялись самоходные зенитки, САУ-34-85, Т-34 и бронеавтомобили. Плюс грузовики с пулеметами. Всего до тридцати пяти боевых бронированных машин, при условии быстрого ремонта БА-11. Но в принципе - неплохо.
        Проблемой оказалось снабжение - семь наливняков на пять рот - это не много, да и с грузовиками проблема - в деревне в основном вытаскивали боевые машины, а про грузовозы забыли. Такая ситуация требовала тщательной проработки маршрута и сковывала маневренность групп - единственный наш козырь. Хорошо, что была возможность выделить каждой группе радиостанцию - по крайней мере можно скоординироваться и докладывать разведданные.
        Кроме того, отправили разведку к резервным складам.
        Олег Соджет
        Ну а потом я стал плотно заниматься той техникой, что в рейд взять планировал. Долго прикидывал, что и как с собой брать. Ну, LWS - это понятно. Подумав, решил два танка брать - Т-III и Т-IV немецкие. Туда их за ночь перевезу, а там, если что, их и брошу. Естественно, брал два немецких SdKfz-251 - один с рацией и один простой, для перевозки пехоты. Долго раздумывал о БА-11, ибо, с одной стороны, он сильно выбивался из колонны, а с другой, сорокапятка в его башне - довольно серьезный аргумент. Так ничего и не придумав, решил подождать, пока его не починят. Заправщики брать не стал - найду на месте. А вот SdKfz-7/1 брал с собой в качестве единственной зенитки. На этом решил остановиться, чтобы переправа на неделю не растянулась. И начал подготовку техники к походу. Единственное, что мы переделали, это LWS и прицеп, установив на них кронштейны для пулеметов - два на машине и один на прицепе. Остальной технике только ТО устроили по полной программе с заменой масла и переборкой ходовой и двигателей.
        Сергей Олегович
        Порывшись на всех ноутбуках, нашел я чертежи «стэна» у кого-то и задумался… Патронов у нас тэтэшных хоть жопой жри, а почему бы и не попробовать соорудить? Позвал Петровича и оружейника, показал им, перерисовали аккуратно и стали воплощать в жизнь. Стволы взяли с убитых трехлинеек, коих было достаточно, пружины и все остальное тоже нашли где-то, я даже не спрашивал, где, и работа закипела. Извращаться и воплощать самый экономный вариант не стали, поэтому сделали нормальную деревянную пистолетную рукоятку, и вторую, тактическую, чтобы за магазин не держались, ибо, насколько помню, это приводило к перекосу патрона. В общем, через пару дней я уже показывал Доку первый образец нашего творчества, вроде получилось неплохо. Тут и Соджет подрулил, заинтересовавшись, что там такое…
        - Опа… «Стэн». Олегыч, а как насчет моим ребятам таких игрушек наклепать? Только в немецком варианте - с обоймой вниз, а не вбок. Вот это было б самое оно нам в рейд взять, как вооружение для танкистов и водителей. Сколько тебе надо, чтобы два десятка склепать для нас? Я задумался:
        - Так, первый образец мы четыре дня клепали, но это точно по чертежам, а тут подумать надо… Наверно, через недельку-полторы, плюс дня два-три на переработку конструкции и отстрел получившегося агрегата… В принципе в Пакистане на коленке даже «Калашниковы» напильниками вытачивают, а мы чем хуже?
        Пошли мы думать с мужиками, как лучше сделать это, заодно еще одну идею вспомнил, у кого-то вычитанную, сделать зажимы для скрепления магазинов попарно…
        - Ну, значит, неделька-полторы, - подытожил Олег. - Долго. Я в рейд через пять дней пойду. Так что… Ну, может, несколько штук и перепадет… Если б им еще и приклад складной, то вообще супер было б…
        - Ну, если тебе быстро надо, тогда только в оригинальном варианте получится, а приклад сделаем. Давай так тогда: сделаем тебе таких, а как из рейда вернешься, то поменяем на доработанные уже. Зато можем быстро клипсы наделать, для скрепления магазинов. На тебе первый образец, он отстрелян уже, иди, побалуйся пока… Слушай, а тебе «гочкис» нужен? - сделал я попытку впарить сие чудо техники, неизвестно кем и откуда притащенное. - Совсем хороший, новый пулемет, подумаешь, устарел немного… совсем немного… - про то, что и патроны к нему идут восьмимиллиметровые Лэбэль, и заряжание рамочное, я скромно умолчал. - Зато надежный очень!
        Вообще же, всякого разномастного оружия скопилось много. Были и «Ли-Энфилды», несколько штук, один даже в снайперском варианте… правда, древнем снайперском варианте, когда сверху была целая подзорная труба привинчена. Где для них взять патроны 303 British, я и не представлял. Были «арисаки», к ним, правда, патроны были, но немного. Также были замечены несколько винтовок Бердана, ручные пулеметы
«льюис», «шош» (хотя назвать это убожество пулеметом язык не поворачивался), и притащенный из рейда МГ-18, ну, и три «гочкиса» с солидным боекомплектом и запасом рамок…
        Олег Соджет
        Услышав, ЧТО мне пытаются подсунуть, я вначале озверел, но потом вспомнил об одной вещи, что видел недалеко от лагеря в разбитом грузовике. Там, видно, экспонаты какого-то музея вывозить пытались, да не довезли.
        - Олегыч, подожди с этим шедевром. Я его только на обмен возьму.
        После чего, взяв еще четверых, мы ушли из лагеря. Через три часа я зашел к Олегычу со словами: «Ну что, пошли, агрегат принимать будешь».
        А когда Олегыч выглянул на улицу, я добавил, укает на трофей: «Вот, это тебе! Настоящая картечница Гатлинга, между прочим! Цени». После чего мы оставили Олегыча возле агрегата и свалили подальше.
        Сергей Олегович
        И вовремя исчез! Потому что от вида сего чуда техники остро захотелось мне Олега прибить на фиг, но он вовремя удрал, гад ползучий. Но ничего, все равно поймаю и побью…
        После чего плюнул, на фиг, и вернулись мы к его же заказу, пришлось даже целые винтовки потрошить, чтоб наделать нужное количество «стэнов». Конечно, конструкцию мы творчески переработали с целью увеличения надежности. Сделали и несколько специальных вариантов с глушителями для разведчиков. Вообще я поражался работоспособности мужиков, пахали они чуть ли не круглые сутки, выполняя заказ Олега, занимаясь текущим ремонтом оружия и еще как-то умудрившись выкроить время и перестволить один «гочкис» с 8x50 мм Лебель, на 7,62x54 R. Основная проблема была с рамками, тут пришлось повозиться серьезно, но штук шесть переделали тоже как-то, я не вдавался в подробности, как. Получившийся гибрид отстреляли, работал он хорошо, без задержек и поломок. Поставили тоже в мастерской его рядом с «льюисом», и сказал я его никому не отдавать, обойдутся. А «гатлинг» так и остался стоять перед мастерской, только зачехлили его, и все. Хотя позже я все же нашел ему применение. Тех, кто как-то провинился, заставляли его чистить и обслуживать, так что уход ему был обеспечен постоянно. Была, конечно, идея и из него соорудить
вундервафлю, но, подумав, я от нее отказался, ибо получилось бы громоздко, ненадежно и патронов нужных не найдешь. Да и времени заняло бы немало, а его и так не хватало, особенно много мороки было с МГ-34, которые постоянно ломались и отказывали.
        Саня Букварь
        На очередной разведывательный выход я пошел пешком с сержантом-артиллеристом, исполняющим обязанности командира орудия - прикинуть позиции для обстрела железной дороги из его «сорокапятки». Бродили двое суток, пока не определились, что пушку в случае обстрела придется бросить. Это нас не устраивало. При возвращении домой наше внимание привлекли непонятные звуки из зарослей шиповника. Подкравшись ближе, мы услышали разговор:
        - Ну никак нельзя ехать, товарищи артисты! Немцы же кругом!
        - Что, так и пропадать здесь будем? - срываясь на плач, проговорила женщина.
        - Нет, конечно! Мы ночи дождемся и пешком пойдем.
        - Вы в своем уме, товарищ Сиренко?! У нас же реквизит, личные вещи… - прорычал второй мужской голос.
        - Бросить придется. Все почти бросить…
        - Не-е-ет… - рыдала женщина.
        - Товарищ Сиренко, вы же коммунист! Вы должны что-то придумать.
        - Ничего не могу… Иначе поймают нас немцы. Плохо будет. Я-то пропаду - не сильно жалко, а вот если ваши лица немцы в газетах и листовках поставят, да и приврут, что сами пришли… Очень плохо. Вы же красных командиров играли. На вас школьники равнялись.
        Тут я решил, что пора выходить к разговаривающим, иначе они своими спорами точно кого-нибудь еще заинтересуют. При нашем появлении троица испытала шок. Одного из мужчин я раньше вроде бы видел в кино, но ни имени, ни фильмов так и не вспомнил. Второй - видимо, тот самый Сиренко - типичный водитель, прячущий под гражданкой малиновые петлицы, по крайней мере, на вид. А вот женщина!.. Это была белокурая, удивительно обаятельная женщина. Звезда предвоенных фильмов на тему армии. Вечная
«невеста (жена) красного командира». К сожалению, ее имени я тоже не вспомнил. Но вспомнил, однако, что в нее были влюблены все подростки второй половины тридцатых, как рассказывал дед. Не раздумывая ни минуты, мы привели актерскую группу на базу. Уже на базе она представилась - Валентина Серова.
        Реакция Степана, правда, оказалась несколько оригинальной:
        - Саня, блин! Плюшкин недоделанный! - шумел он. - А театра там, часом, не было? Ох, наплачемся мы с ней.
        - Шо маемо, то маемо…. С Константина Симонова - коньяк, когда выйдем к своим. Жена она ему… Я уточнил, когда она представилась.
        Змей
        После налета на деревню Дима забрал у меня винтовку, пробурчал: «Надо переделать»
        - и удалился в мастерскую. Два дня мы с Тэнгу откровенно бездельничали, отдыхали. На третий день меня вызвал к себе Карбышев.
        - Здравствуйте, Дмитрий Михайлович, - сказал я. - Вызывали?
        Генерал поморщился как от зубной боли, он никак не мог привыкнуть к свойственной некоторым попаданцам манере общения.
        - Вызывал, - ответил он, - садись, разговор будет.
        Тэнгу с независимым видом просочился следом и устроился под столом, положив морду Карбышеву на колени.
        - Уговаривать тебя лететь - затея бесполезная. Так?
        - Так. Куда я без Тэнгу, а вдвоем мы в кабину не влезем. С летчиком все в порядке?
        - Да, проверку он прошел. Парни, которые его вытащили, тоже. Прибыли с пополнением, в операциях не участвовали. Пока на кухню их определили, дальше посмотрим. Значит, полетит майор Кравцов - пограничник, повезет бумаги, перепечатанные с ваших ноутбуков. Может быть, эта информация поможет нашим в Смоленском сражении. Ну, и мои комментарии, глядишь, пригодятся.
        - Пусть еще винтовку от Димы захватит.
        - И винтовку, и пулемет на ее базе. Как она в бою, кстати?
        - Мне понравилась.
        - Ну, вот и хорошо. Полетят они сегодня вечером на Р-5, к утру будут у наших. Тебе же предстоит экспедиция к тому складу в Полесье. Нужно проверить, можем ли мы туда прорваться и там базироваться. Ну, и дорогу туда разведать надо. Пойдешь командиром группы из десяти человек. Твой заместитель - старшина Соловьев. Пожалуйста, прислушивайся к его рекомендациям.
        - Хорошо, - сказал я.
        Генерал опять поморщился, потом улыбнулся:
        - Пойдете верхом, тут ребята строевых лошадей у немцев отбили.
        - Я ж без задницы останусь! - вскричал я.
        - Ничего, - ответил Карбышев, - тяжело в учении… Так быстрее, а то вы только к осени вернетесь, - генерал аккуратно стряхнул Тэнгину морду с колена и добавил: - Идите знакомьтесь с группой. И с конем! Выход завтра с утра.
        С группой меня познакомил Паша, хорошие ребята, пограничники, кавалеристы. Всего десять человек, включая Соловьева. А еще мне показали лошадь, на которой мне придется ехать, кобылу по кличке Стрелка. Я скормил ей пару кусочков сахара и погладил.
        Потом начались уроки верховой езды, жуткий позор для меня и источник веселья для всех остальных. Первым не выдержал Тэнгу, он пристально посмотрел на веселящихся бойцов, подошел поближе к ним и зарычал. Веселье стихло. Паша грустно посмотрел на меня и сказал:
        - С седла, надеюсь, ты не свалишься, а остальной премудрости научишься в пути. Можем отправляться. Так и скажи товарищу генералу, - и я пошел докладывать.
        В генеральском блиндаже кто-то орал, причем голос был женский, орали на Карбышева.
        Это сильно не понравилось Тэнгу, Дмитрия Михайловича он уважал. Малыш протек в дверь, и внутри стало тихо, я вошел следом. Незнакомая женщина, бледная и испуганная, стояла у стенки и глядела на Тэнгу. Пес не рычал, он просто демонстрировал зубы. Все.
        - Вам лучше уйти, - сказал Карбышев женщине и кивнул мне на скамейку, предлагая садиться. Та поняла намек и исчезла.
        - Эта баба меня доконает, - произнес генерал. Я чуть со скамейки не навернулся. Он продолжил: - Артистка! - слово прозвучало как ругательство.
        - Артистка, приехала в Брест перед войной на гастроли и застряла здесь. Требует предоставления «человеческих условий» или немедленной отправки в Москву на самолете.
        Я не выдержал:
        - …Снимайте к черту с бабушкою роль Галадриэли
        И замените Бабою-Ягой.
        Пускай она народная артистка,
        Да-да, я помню, чья она жена.
        Но к ней же комары в лесу не подлетают близко,
        Настолько вся… прекрасна и нежна.
        - Что это? - удивился Карбышев.
        - Стихи, - ответил я, - «Рабочая пятиминутка на киностудии во время съемок фильма
«Властелин Колец».
        - А дальше?
        - Тогда пропали три постельных сцены.
        Почти на четверть станет меньше их.
        И, кстати, та, где Селеберн, узнавши про измену,
        Нунчаками забил троих своих.
        В углу тихо кисла от смеха Наташа Горбунова, исполнявшая роль штабной машинистки, перепечатывавшая информацию с ноутбуков и с книгами Толкиена уже знакомая.
        - Ладно, - сказал генерал. - Группа к выходу готова?
        - Да, - ответил я. - Завтра выступаем.
        - Ну, желаю удачи, - сказал Карбышев, - возвращайтесь.
        Сергей Олегович
        Вылез я из недостроенного капонира, который мы под тир приспособили, весь очумевший от стрельбы, поскольку отстреливал очередную партию «стэнов» и отремонтированных машингеверов, сижу, курю. Тут смотрю - суета какая-то, народ с носилками. Пошел туда, посмотреть, что случилось. Гляжу - Нику несут, бледная вся, на лице ни кровиночки. Подошел поближе, вижу - в сознании она.
        - Что случилось? - спрашиваю. - Где это тебя так зацепило?

…Из санчасти от Ники меня прогнала докторша, чтобы не нарушал покой раненых и больных.
        Степан
        Случилось это в самый разгар подготовки к частичному рассредоточению. Сначала Ника… Поймали их немцы. Качественно поймали. Снайперов нет, «товарищ Иванова» - в госпитале. Настроение - не то чтобы подавленное, скорее отрезвленное. Вот ведь интересно - вроде все понимают, что на войне, кое-кто и в нашем времени в войнах участвовал, а все же успели увериться - нас не убьют, мы не отсюда. Осталось только пулям об этом сообщить.
        Но это осталось там, в базовом лагере. А сейчас мы под командой лейтенанта Васильева движемся по лесным дорогам. И только сейчас начинает доходить - насколько все же мы недооценивали своих предков. Сейчас я иду, скорее, как бесплатное приложение к технике и оружию.
        Олег Соджет
        Пока мы готовили технику, в лагерь принесли Нику. Принесли потому, что она была ранена, а часть ее группы вообще не вернулась. Ну, Нику я решил пока не трогать. Вот вернусь и выскажу все, что думаю. Пусть только выздоровеет. А вот то, что я пообещал фрицам с ними сделать… Если бы они это услышали, наверное, сдались бы все оптом и поскорее, чтоб я не успел воплотить ничего из обещанного в жизнь.
        Выдвинулись мы из лагеря на закате. Дорога до польской территории заняла пару суток. Но обошлось без приключений. Хотя на переправе пришлось понервничать. На польскую территорию успели перегнать оба танка и как раз собирался отправиться в рейс первым броневиком, как дозорные предупредили о воздушной опасности. Но повезло, и нас не засекли. После чего оба броневика и зенитка тоже попали на польскую землю.
        - Ну что, народ, - сказал я, - вот мы и в Польше. Тут нас точно не ждут. Да, - обратился я к нашему связисту Станиславу Бойко, - передай нашим, что мы переправились.
        После чего, удалившись на пару десятков километров от границы и углубившись в лес, встали на отдых до вечера. Но отдохнуть нам не дали…
        - Командир, вставай…
        Открыв глаза, я увидел Ивана.
        - Что?
        - Немцы!
        Пойдя за ним, я достал бинокль и посмотрел, кого же там принесло-то.
        - Б…дь! Принесло ж… у…ов на нашу ж…пу. Они нас тут точно найдут. Мать!!!
        И было от чего ругаться. Мы умудрились встать на отдых метрах в четырехстах от вырубки и, естественно, днем немцы приехали на нее. И ладно бы, если бы их одних принесло. Два десятка мы могли упокоить быстро и качественно. Нас-то было шестьдесят человек. Особенно с учетом того, что связи у них с собой не было. НО! Они пригнали на лесоповал пленных… Польских пленных… Количеством около сотни. И вот они-то и были проблемой. И не расстрелять - не воюем мы с поляками, и не отпустить - могут сдать. А пойдут ли они с русскими? Это вызывало сомнения. Хотя шанс был и на это. Эти мысли я и озвучил вслух:
        - Придется фрицев валить. А что с остальными делать, не знаю. С собой бы их взять, но пойдут ли?! А отпускать нельзя. Ладно, там решим. Подготовиться к бою. Технику не заводить. Так разберемся.
        Когда поднялась стрельба, поляки не стали драпать кто куда, как я втайне надеялся, а набросились на конвой. Лучше бы они этого не делали - больше было бы выживших, поскольку кидаться с топорами и пилами на огнестрельное оружие чревато. В общем, к моменту, как конвой был уничтожен, они потеряли около сорока человек. Потом, когда стрельба прекратилась, они еще семерых своих расстреляли за что-то. А вот потом была картина Репина «Приплыли». Поскольку мы из-за деревьев показались, и у поляков ступор настал. Они-то думали, что увидят или партизан, или своих же польских солдат, ну, на худой конец - заблудившихся русских, а из-за деревьев к ним вышла толпа в эсэсовских мундирах. Да еще и Т-IV, который я приказал пригнать на всякий случай. Что, кстати, оказалось правильным решением, ибо и стрелять, и бежать при виде танка поляки не решились. Я, на немецком, приказал им сдать оружие. Сдали, хоть на их лицах в этот момент ой как много обещаний написано было. Видно было, что они решили, что мы-таки из СС. А нападавшие на их охрану погибли. Но следующий мой приказ - собрать всех погибших и спрятать в лесу -
их снова сбил с толку. Однако мертвых они спрятали качественно. После чего мы загнали грузовики, на которых их привезли, в наш временный лагерь, туда же привели и поляков и стали думать, что же делать и как с ними поговорить так, чтобы они с нами пошли. Причем добровольно, не думая о том, чтобы сбежать или предать.
        От этих мыслей меня отвлек Иван, который приволок один из «стэнов», на котором гордо красовалась надпись «Made in China», а под нею еще и какие-то иероглифы были выбиты, то ли китайские, то ли японские (ну не разбираюсь я в них!), и спросил меня, что это значит. Ответом ему был мой гомерический хохот и слова: «Ну, Олегыч… Я ж тебе подарок найду… Китаец ты наш…»

«Однако теперь, в случае утери этих автоматов, немецкая разведка явно бы впала в ступор, пытаясь понять, ЧТО же забыли в Польше китайские диверсанты и КАК они туда попали, - мелькнуло в голове. - Так немцев можно заставить подозрительно к Японии относиться. Китай-то под ними… Надо будет как-нибудь после какой-нибудь довольно громкой акции «посеять» один из «стэнов». Пусть голову поломают-то. А если они еще и поцапаются, то совсем прекрасно будет».
        Поляки же, услышав в лагере русскую речь, слегка успокоились и даже пояснили, что те, кого они потом расстреляли, были немецкими прихвостнями. После чего они поинтересовались, что с ними будет дальше.
        Пока мы прикидывали, что же нам с поляками делать, один из них подошел к нам. Кстати, после боя их выжило сорок семь человек. Тяжелораненые, к сожалению, ночи не пережили. Врача у нас с собой не было, вот и…
        - Пан офицер, - на слегка ломаном русском заговорил он, - а что с нами будет?
        - А что? - спросил я. - Пан…
        - …Кос! Капрал Ян Кос, - представился тот, вызвав у меня ступор и судорожные поиски собаки по кустам.
        - Так вот, капрал, мы предлагаем вам идти с нами. Но только если приказы командиров вы будете выполнять беспрекословно.
        Как ни странно, Ян обрадовался и сказал, что они сами хотели попроситься в отряд. Чтобы иметь возможность бить захватчиков. А приказам они, конечно, подчиняться будут. Они, же все солдаты и о том, что должна быть дисциплина, знают.
        - Так что пан офицер может не волноваться, проблем мы ему не доставим, - закончил Ян свою речь.
        После чего я стал выяснять, кто из поляков что умеет. Все оказались пехотинцами. Но двадцать девять человек из них умели водить машины, а семнадцать знали немецкий язык. А учитывая, что своих я, еще только подумав о рейде, начал учить языку, то и этим знатокам пришлось на привалах учителями работать. А не знавшим язык - учиться.
        Погибший конвой был избавлен от формы, которую, приведя в порядок, надела часть поляков. Тем же, кому ее не хватило, пришлось ехать в броневиках и не показываться на виду, чтоб не портить маскировку. После боя прошло два дня (на связь с лагерем мы выходили раз в сутки - в двадцать три ноль-ноль). Вначале мы ничего не делали - или попадавшиеся нам колонны были слишком сильны, или место было неудобным. Но вот на третий день передовой дозор доложил, что нам навстречу идут какие-то неправильные немцы числом до двух рот. Поскольку вдоль дороги с обеих сторон рос лес и ближайший населенный пункт был в нескольких километрах от нас, мы решили эту колонну поймать. Заняли позиции с обеих сторон от дороги и стали ждать… А мне было очень интересно, почему немцы в этой колонне «неправильные».
        Когда колонна приблизилась, я понял, почему они «неправильные» немцы. Это оказались итальянцы. Те еще вояки. Когда мы открыли огонь, они отстреливались минут пять, а потом начали драпать. Из шедших в колонне семи единиц бронетехники пять были нами разбиты, а последние две просто брошены экипажами. Которые предпочли валить на своих двоих через лес. Пока мы собирали трофейное оружие и я прикидывал, что же делать с доставшейся броней в виде одного L3 и одного L6, ко мне подошла пара поляков и доложила, что они пленного взяли.
        - Б…дь! На кой х… вы мне его притянули-то?! - выдал я, когда выяснилось, что пленный немецкого не знает. - Что мне с ним делать-то?!
        Однако пленный уже был. А учитывая, что он был генералом, пришлось его с собой тянуть. В качестве охраны к Джованни Мессе я приставил оба трофейных недоделанных танка. Самого же генерала погрузили в трофейный грузовик с пятью охранниками.
        После чего покинули место боя.
        Саня Букварь
        Генерал Карбышев, озадаченный нашими темпами, приказал организовать группу, которую мне надлежало обучить вождению автомобилей и мотоциклов. Во время занятий ко мне подошел один из гражданских, освобожденных нами на МТС.
        - Товарищ командир, можно вас спросить?
        - Конечно! - ответил я.
        - Вот вы часто на разведку ездите, поезда, наверное, видите. А как там мимо вас проехал поезд? И какой был паровоз?
        - Что значит как? Обычно вроде… А в паровозах я не шарю…
        - Что, простите?
        - Не понимаю я в них. А почему вы спрашиваете?
        - Да я механик из депо… Интересно, кто там ехал и на чем. Если б я посмотрел в некоторых местах, можно б было понять, наши управляют или чужие. Это помочь может?
        - Возможно… Как вас зовут? - в голове у меня начал зарождаться просто фантастический план.
        - Василь Бабенко. И можно вы ко мне на «ты»?
        На следующий день мы отправились вдвоем посмотреть на Кобринский железнодорожный узел.
        Сначала сходили на один из поворотов - Василь сказал, что тот особенный, по нему видно, хорошо ли машинист знает участок. Лежали там почти сутки, после чего наш паровозоремонтник сделал вывод - машинисты все чужие, перегон знают плохо, да и некоторые неписаные обычаи не соблюдают, скорее всего - иностранцы. На следующий день наблюдали за выездными путями кобринского вокзала. Здесь и я заметил некоторые особенности: поезда углем не грузились, кроме маневровых, а водой заправлялись только уходящие на сопредельную сторону, ну и опять же маневровые. Угольный склад охранялся очень хорошо, а вот после осмотра водокачки у меня появилось несколько мыслей. Некоторые из них совпали с высказанными предложениями Василя. В трехтонную емкость водокачки мы высыпали четыре мешка соли, которую нашли среди кучи стройматериалов в углу станции - теперь немцы замучаются накипь обдирать, а где такой воды хапнули - неизвестно, да и мелкие водяные жиклеры зарастать будут. Работали ночью, получилось незаметно. Также записали расписание караулов и схему охраны паровозного депо. Василь, кроме того, вечером пообщался с одним
знакомым машинистом из оказавшихся в депо. Чтобы заставить людей работать, немцы пригрозили уничтожить их семьи, однако пока водить поезда не давали, использовали на работах в самом в депо. Еще от этого человека мы узнали о путеперешивочной машине, которую немцы должны вот-вот привезти сюда. По слухам, она задержалась в Люблине - по техническим причинам. Прибытие ожидалось в течение недели.
        Степан
        Выдвижение прошло спокойно. После совершения марша встали, выставили охранение, замаскировались. Потом дозаправились. Н-да. Танки и машины поедают горючку, как… Правильно, как танки и машины, ибо слоны бензин не пьют.
        Потом отправили разведчиков поискать, нет ли чего интересного в округе. Хорошо Олегу - ему все цели валятся чуть не на голову, а нам искать приходится. Вариант с наглым выходом на дорогу и уничтожением всего, что шевелится, отвергли еще в лагере - как очень эффективный способ самоубийства.
        Разведка доложила следующее: во-первых, чуть подальше от места нашей стоянки - не обозначенная на карте дорога. На ней - разбитая батарея 122-миллиметровых гаубиц на конной тяге. Затворы и прицелы у орудий отсутствуют, видимо, сняты артиллеристами, потому что вывезти орудия после гибели лошадей они не могли. Передки не осматривали, опасаясь «сюрпризов», оставленных нашими.
        Вторая группа ходила к шоссе. Там все без неожиданностей - колонны идут с охраной, но нам вполне по зубам. Так что, если не обнаружится ничего более интересного - подтянемся ближе. Третья группа вернулась чуть позже, увы, без результатов.
        Ну, нет так нет. Значит, шоссе. Подтянуться поближе, транспортные машины оставить подальше, боевые, наоборот, ближе. Отправить дозоры вдоль по дороге в обе стороны. Как только появляется что-то интересное - по сигналу разведчиков выходим на позиции, уничтожаем колонну, после чего перемахиваем дорогу и движемся дальше.
        Ждать… Ненавижу ждать. Дозоры отправлены. Между ними - с километр, более чем достаточно. Еще раз прикинуть наличные силы. Нормально: «единички», «тройки»,
«четверки» вместе с самодельной «ЗСУ-20-1» - более чем достаточно. Плюс огонь стрелков и пулеметов. Позиции присмотрены и подготовлены.
        Сигнал, по дороге прошла тройка мотоциклов, потом еще одна - головной дозор. Бокового охранения нет. Короткий рывок, все, мы на месте. Колонна уже вытягивается вдоль засады. В голове БТР, в хвосте - тоже. Нам бы таких еще парочку, но фиг нам. И вам, немчики, тоже. Остальные - наливняки. Идут с запада, полные, значит.
        Вот головной поравнялся с «тройкой». Выстрел - снаряд въехал точно в движок броневика. Идущий следом бензовоз резко выворачивает влево… И превращается в огненный шар от попадания двадцатимиллиметрового снаряда. В хвосте колонны весело полыхал БТР, разорванный фугасом «четверки». Сейчас по дороге лупит все, что стреляет. Сразу появляется огонь, стремительно расползающийся по дороге и в стороны. Все, уходим. Мужики тащат мотоцикл. Блин, «плюшкиность», оказывается, заразна. Других трофеев нет, но восемь уничтоженных бензовозов душу греют. Теперь
        - валим в темпе.
        Олег Соджет
        После разгрома колонны с итальянцами мы несколько дней никаких особых действий не предпринимали. А потом во время очередного привала дозор услышал шум авиационного мотора. Мы на всякий случай, естественно, приготовили нашу зенитку вести огонь. И стали ждать. Из-за деревьев выскочил «Шторьх». Один.
        - Зенитчики, огонь! - заорал я.
        После нескольких очередей самолет густо задымил и свалился в лес в полукилометре от нас. Мы все быстренько погрузились в транспорт и двинулись к месту падения. Приехали мы туда первыми. Начали осмотр самолета. Живых в нем не оказалось, все трое погибли. Но только мы успели собрать документы, как из ближайшей посадки появились… телеги. Отпускать обозников было нельзя, и мы, подождав, пока они приблизятся, положили их из пулеметов. Благо их было всего восемь человек. На телегах оказались продукты, что нас тоже очень порадовало - запас, взятый с собой, уже заканчивался. А когда мне показали документы погибших, я офигел. Одним из них был сам Гейдрих, который, видимо, летел к месту, где мы «Евы» угнали, для контроля за расследованием и поиском тех, кто это совершил. То есть нас. Видимо, и «Шторьх» он выбрал за возможность посадки прямо на «месте преступления», чтобы времени не терять. Ибо, судя по бумагам, что были при нем, Гитлер рвал и метал по причине того, что совершившие налет на орудия были до сих пор не найдены.
        Когда я понял, кого же мы прибили, и успокоился, то решил слегка пошутить над немецкой контрразведкой. Взяв один из «стэнов» с «китайским клеймом», я бросил его неподалеку от самолета. А для придания достоверности мы разложили обозников так, чтоб выглядела картина - вроде они сопротивлялись. Постреляли из их винтовок в разные стороны, чтобы гильзы стреляные были. Выпустили пару очередей из «стэнов», а в брошенный я выстрелил из карабина, чтобы создать видимость, что его бросили из-за поломки, вызванной попаданием пули.
        После чего быстренько свалили в леса до появления еще кого-нибудь из видевших падение самолета.
        Саня Букварь
        Если просто сидеть на базе, можно помереть от скуки, решил я после ухода группы Олега за Буг. Степан начал собирать большую команду для того, чтоб прошерстить колонны на дорогах. Мне напрямую дел не находилось. Позвал я механика Василя из паровозного депо, обговорили с ним вариант действий, и пошел к Карбышеву просить санкцию. Что и как делать буду, не сказал, только про железку и пересказал рекламный ролик «А потом мы с другом выпили фанты и тормознули поезд». Видимо, генерал не совсем понял меня, но виду не подал, а посоветовал не зарываться, однако отпустил.
        План операции представлял собой простейшие действия, вполне нормальные для мирного времени. На это и был расчет. Поезда на выбранной ветке ходили примерно раз в тридцать минут, как сказал Василь, прежде чем выпустить из Кобрина следующий состав, дежурный ждал отзвонки о проходе предыдущего через один из больших переездов. На этом и решили сыграть.
        В одном из мест, где поезд сначала видно издалека, затем его скрывает небольшой пригорок, а затем идет достаточно длинный прямой открытый отрезок, мы и устроили наше «распитие фанты», переодевшись в форму немецких военных железнодорожников. Первый поезд пришлось пропустить - слишком очевидно было большое количество пехоты в нем. А вот второй оказался настоящим подарком - двадцать две цистерны и теплушка с охраной в конце. Ранним утром печь в теплушке топилась вовсю! Я побежал навстречу паровозу, размахивая куском красной материи и лопатой. Локомотив начал замедляться и затормозил практически около меня. Дальше все было просто: гранату в кабину, сам за ней. В этот момент паровоз фыркнул паром и заглушил звук взрыва гранаты. Внутри побило всех. Охрана пока не проявляла признаков беспокойства. Василь запрыгнул за мной, передвинул какие-то рычаги, открыл топку, я забросил с десяток лопат угля. Несмотря на то, что туда могло поместиться еще, он закрыл створки топки, крикнул: «Прыгай!» - что я моментально выполнил, двинул еще какой-то рычаг и последовал за мной. Поезд начал разгоняться задним ходом.
Когда он появился в поле нашего зрения второй раз, скорость на глаз была около пятидесяти.
        - Ему еще три километра на разгон, потом пять-семь ровно, а потом замедляться начнет.
        - А до Кобрина у нас… - попытался подсчитать я.
        - Пять с небольшим хвостиком. Наших на станцию пока не пускают. Самое неудачное - сложится на входной стрелке.
        - А точно удачное?
        - Увидим.
        Мы сели на мотоцикл и собрались ехать на базу. И тут рвануло. Минут пять мы стояли с открытыми ртами - такого эффекта не ожидал никто. В голове крутилась уже другая рекламная фраза: «Е-мое, что ж я сделал-то?» Потом я вспомнил свое доармейское прошлое и показал, что значит очень быстро ехать по проселку на «Урале» с коляской. С поднятием люльки и, что опаснее, заднего колеса. Не убились мы по дороге просто чудом.
        Олег Соджет
        На следующий день после того, как мы сбили этот так не вовремя вылетевший
«Шторьх», мой связист позвал меня к рации. Там передавали, что самолет, пилотируемый Гейдрихом, был сбит врагами рейха на территории Польши. Гейдрих и летевшие с ним его адъютант и охранник погибли при падении самолета. Пытавшиеся прийти им на помощь солдаты тоже были убиты, но благодаря им у следственной группы появились улики, указывающие на то, кто, возможно, стоит за нападением на Гейдриха и его убийством. После чего шли призывы усилить бдительность для скорейшей поимки диверсантов. Кроме того, в одной из радиопередач требовали задерживать всех граждан японской и китайской внешности, поскольку есть подозрения, что они могут быть в этом замешаны.
        Услышав про то, что самолет пилотировал Гейдрих, я вспомнил, что он и в нашей истории летал, но там его сбили не насмерть.
        - Отлеталась птичка, - резюмировал я, вернувшись к танку.
        - В смысле? - спросил Иван, которому я в свое время рассказал правду о нас.
        - Да вот, - сказал я, - в моем прошлом Гейдрих в качестве офицера запаса ВВС принимал участие в боевых вылетах немецкой авиации вначале как стрелок-радист на бомбардировщике, затем как пилот штурмовика. В ходе кампаний против Франции, Норвегии и СССР. Это отвечало его представлениям об идеальном офицере СС, который не только сидит за рабочим столом, но и участвует в боевых действиях. После того, как в тысяча девятьсот сорок первом году самолет Гейдриха был сбит восточнее реки Березина и Гейдриха спасли лишь вовремя подоспевшие немецкие солдаты, Гиммлер личным приказом запретил ему участвовать в боевых действиях.
        - А тут его мы сбили насмерть… Вот уж неудачное время он для полета выбрал, - высказался Иван, - да и маршрут неудачный был. Вот и долетался…
        - Это точно - не в то время не в том месте оказался.
        Саня Букварь
        Когда через три дня мы добрались до дома одного из коллег Василя, нас встретили вестью, что железнодорожной станции Кобрин больше нет и что летающие в небе колесные пары еще долго будут сниться местным жителям.
        - Местных много погибло? - поинтересовался я.
        - Десятка три… Ну, и раненых с сотню будет… Нам же не доверяли, на станцию не пускали.
        - А немцев?
        - Да кто ж их считал-то? Ваш поезд проскочил больше полстанции по второму пути, когда столкнулся со свежеприбывшим путеукладчиком… Оба в пар. На первом стоял эшелон с ранеными немцами - даже не мучились. Третий путь - танки стояли на платформах. Оплавилось много, только в металлолом на завод, а один даже от взрыва через овражек перелетел, у Акимыча в огороде упал. Акимыч даже не за крышу ругался, что взрывом с его дома сдуло, а пообещал по партизанам розгами пройтись - свежий урожай огурцов немецким танком перетоптали!
        - А другие пути? - не унимался я.
        - Так два осталось. На четвертом не было никого. А на пятом какой-то поезд с пассажирскими вагонами… Был. Ну, и здания вокзала и складов по кирпичикам раскидало. По домам рядом живущего народа малость обломками прошлось. В здание комендатуры, что напротив вокзала, там раньше райком был, аккурат в зал заседаний колесная пара влетела. Прямо сквозь стену. Ну, и еще одна точно в машину какого-то большого чина с повязкой на рукаве, жаль, тот уже вышел и в здании уже был.
        - А откуда такие подробности знаешь?
        - Так я теперь бригадир. Немцы команду собрали, обломки разгребать. Своих людей у них жутко не хватает.
        - А сколько танков было?
        - Да кто ж их знает?.. Вот только что заметил, последнее время немцы вагоны явно в перегруз цепляли - на три-четыре штуки больше нормы для паровоза.
        - А норма какая?
        - В нашей местности - шестьсот тонн на хороший паровоз, ну, и четыреста, если
«овечка»…
        - Про пассажирский знаешь что-нибудь?
        - Вагоны германские, старые. Может, даже до империалистической делались, но врать не буду. Больше ничего не скажу - следов не осталось.
        С такими результатами мы и вернулись на базу.
        Степан
        Мы были на дневке, когда стали свидетелями непонятного природного явления. Впрочем, свидетелями - не совсем точно. Просто услышали, как со стороны Кобрина донесся рокочущий гул. Что это было - я не понял, но спорить с Васильевым, приказавшим сворачиваться и рвать когти, не стал. Перед самым походом он мне пояснил, что так описывался мощный взрыв, произошедший на большом удалении.
        После осмысления ситуации нам обоим стало совсем невесело. Немцы взбесятся, это явно. И на этот раз нас точно найдут. Требовалось адекватное отвлечение, а не разгром колонн.
        Единственный вариант, который мне виделся - тот самый, самоубийственный, - выходить на дорогу и нагло долбать все, что там есть. А потом попытаться улизнуть от разъяренных немцев. По крайней мере, была надежда, что искать нас будут не там, где мы есть.
        Ну, поехали. Идем, разумеется, нагло, но открытые места проходим максимально быстро, да и на дорогу сильно не суемся. А вот и первый объект - в сторону Кобрина отчаянно торопится колонна грузовиков. Судя по скорости и битком набитым солдатами кузовам - там сильно весело. Мы движемся параллельно колонне, и до первого выстрела они нас не замечают. Семидесятипятимиллиметровый осколочный подбрасывает замыкающую машину, в головную влипает снаряд «тройки». Грохочет зенитка, трещат пулеметы. Расстреливаем, не приближаясь на дистанцию гранатного броска. Успели они передать, что ведут бой? Да наверняка. Уходим.
        Некоторое время идем по дороге, потом сворачиваем в лес. Этакая заячья петля получается… И влипаем в немецкий заслон. Немцев примерно сотня, плюс НАГ и, самое страшное, четыре пятидесятимиллиметровые пушки. Пушки стоят открыто, видимо, прибыли недавно, да и вообще, у меня сложилось впечатление, что они занимались подготовкой позиций. Та часть расчетов, которая этим занималась, бросилась к орудиям. Остальные начали ворочать пушки в нашу сторону. Самых невезучих срезала зенитка, изрешетив щит ближайшего к немцам орудия. Она же первой и погибла - очередь снарядов с броневика превратила машину в факел. И почти моментом этот броневик полыхнул сам, получив снаряд с «тройки». Вроде это произошло одновременно с тем, как «четверке» снарядом оторвало звездочку, но огня она не прекратила. В общем-то, это и решило дело. Шансов выжить под огнем трех танков у артиллеристов не было. Как не было его и у пехоты. Пленных никто брать не собирался.
        Подорвав обездвиженную «четверку», мы продвинулись чуть за позиции заслона, потом снова петля, на этот раз удачная. Уходим на фиг, пока не зажали совсем.
        Ушли. А потом еще раз. Эх, хорошо погуляли - немцы запомнят…

…Сколько прошло времени? День? Неделя? Год? Не помню. Где Васильев? Ах да, он же там… Там же, где и все остальные, там, где нас поймали. Ни хрена не помню. Может, и к лучшему. Мы выскочили случайно, и то только потому, что «орел не ловит мух» да в болоте не утопли. Мух… Я те покажу мух!!! Опять воспитание а-ля интеллигент в мозг ударило? Нет уж, покуда жив - ты мужик, а не непонятно что. «То, что нас не убило, сделало нас сильнее», - так, кажется, у Ники в подписи было? Вот и будем действовать именно так. Вперед.
        А тут уже недалеко осталось, по-любому. «Объект номер четыре», он же продуктовый склад. Все мы тогда не вывезли, часть специально оставили, на всякий случай. Если немцы нас нашли - там последний и решительный бой. Если нет - то там еда и возможность связаться со своими.
        Разведка вернулась, доложив, что все тихо. Спасибо, Юра. Можно пожевать и немного отдохнуть. А после двигать домой.
        - Товарищ генерал… - это уже в лагере, доклад. Хотя что тут докладывать - все и так ясно, яснее некуда. В лагерь вернулись пять человек и один Степан.
        Олег Соджет
        После того, как сбили Гейдриха, ничего особенного мы в Польше сделать не смогли. Нет, конечно, некоторое количество обозников, собиравших продукты по селам, у немцев пропало, пару раз накрывали небольшие колонны с топливом и боеприпасами. С момента начала рейда прошло уже три недели, и я стал подумывать, продолжать ли его или вернуться на базу. Что бы я решил, сам не знаю, ибо судьба решила за меня.
        - Командир, - вышел на связь дозор, - к нам приближаются двенадцать грузовиков. Охраны - два мотоцикла.

«Хм… - призадумался я. - Что ж они там везут-то? Да еще и без охраны почти…»
        После чего отдал приказ продолжать движение, но быть готовыми к бою. Поравнявшись с передовым мотоциклом, я, благо был в эсэсовской форме, приказал им остановиться. После чего, спрыгнув с танка, подошел к их офицеру.
        - Штандартенфюрер Пезль, - представился я, - кто такие, что везете, почему без сопровождения?
        - Обер-лейтенант Шульц, - представился немец, - везем евреев, сопровождение с нами в первом и последнем грузовике. А больше не надо - там женщины и дети в основном, куда они денутся?
        - И куда вы их? - Я изобразил брезгливость, хоть и хотелось этого фрица на месте прибить.
        - На станцию отвезем, а там поездом в лагерь поедут.
        - Ну, тогда не буду вас задерживать, - сказал я и пошел к передовому танку.
        Оказавшись в коробочке, я сказал радисту: «Передай всем, чтоб, как я окажусь возле последнего грузовика, первый раз…ли, но по остальным не стрелять!»
        Бой закончился не начавшись. Оба грузовика с охраной были расстреляны танками, мотоциклы снесли из пулеметов. Водителей тоже перестреляли, когда они из кабин повылезали. После чего, успокоив гражданских, убрались подальше от места происшествия. А вот потом… Гражданских оказалось 239 человек. И с таким «грузом» ни о каком продолжении рейда и речи быть не могло.
        Дождавшись вечернего сеанса связи, я приказал радисту сообщить на базу, что мы возвращаемся. У нас две с гаком сотни гражданских, поэтому прорываться будем через какой-нибудь мост. Через какой - не знаю, будем уточнять на месте. Другого способа переправы не вижу.
        И мы стали ждать ответа с базы. После подтверждения - начали выдвигаться к мосту.
        Ника
        - Товарищ генерал-лейтенант! Разрешите?
        Карбышев оторвался от экрана ноутбука и посмотрел на меня. Я пожала плечами и прикрыла комп простыней.
        - Входи!
        Игнатов вошел, как всегда, подчеркнуто ровно и отдал честь. Будто издевался над бедной «товарищем Ивановой», которая принципиально не равняла шаг. На фиг!
        - Товарищ генерал-лейтенант! Разрешите обратиться?
        - Что у тебя?
        - Товарищ генерал-лейтенант, в ходе допроса пленного мы выяснили, что основные оставшиеся силы хорватов базируются на аэродроме в Пружанах.
        - Благодарю вас, товарищ лейтенант! Это все?
        - Так точно, товарищ генерал-лейтенант!
        - Можете быть свободны.
        Игнатов опять козырнул и, четко повернувшись, вышел.
        - Что скажете, Ника Алексеевна?
        - О чем, Дмитрий Михайлович? О «шахматистах» или об Игнатове?
        - И о них, и о нем…
        - «Шахматистов» надо однозначно разыгрывать. Кто это будет делать - надо позвать ребят, они без дела уже маются. А вот Игнатов - только не говорите, что я должна с ним найти общий язык! Я же застрелюсь!
        Карбышев усмехнулся и кивнул на ноутбук:
        - Покажите мне карту, на которой есть Пружаны….
        Олег Соджет
        Когда до моста остался последний рывок, Ян попросил отпустить его с несколькими солдатами куда-то сходить. Поскольку за прошедшее время право на доверие он завоевал, его отпустили. А когда они вернулись, я офигел. Поскольку, во-первых, они приволокли с собой три танка и ремонтную машину на базе «Опеля». Очередной 7ТР с заваренной пробоиной в МТО, Т-1 со следами замены башни и на сладкое…
        - ЯН!!! Ты откуда этот сундук взял?! - заорал я, увидев, ЧТО они приволокли.
        - Да он туда как раз перед нами приехал и на отдых встал. Красавец! - гордо ответил Ян.
        - Не, ну… и… - выдал я. - И что мы с ним делать будем? Это ж ж…а полная, а не танк. Мы ж за…ся его с собой переть…
        - Ну, чего ты? Это же, наверное, самый сильный танк в СССР… - искренне не понимал моих матов Ян.
        - Эх… - махнул я на него рукой. - Разберемся, раз притянул…
        Не, я, конечно, понимаю, что по сравнению с 7ТР Т-35 смотрится очень солидно. Но я-то знаю, что это за монстр и как его «удобно» было вести… Но и взрывать его, как я бы поступил за пару дней до этого, я не мог. Во-первых, слишком близко к цели… Во-вторых, с учетом выявленных там четырех восьмидесятивосьмимиллиметровых и восьми двадцатимиллиметровых зениток, разделенных поровну между обоими берегами, и батальона пехоты прорыв обещал быть веселым, а «тридцать пятый» становился самым бронированным танком отряда. Да и с учетом количества башен стену огня он организовать мог.
        Слегка успокоившись, я посмотрел на вторую часть «добычи» - двадцать три поляка, которые, как сказал Ян, там помогали с ремонтом танков, будучи военнопленными, и… негр. Причем, кроме того, что его зовут Марсель Лука, никто ничего не понял. Знающих французский у нас не оказалось. Так что ни откуда он там взялся, ни кто же он такой, понять не получилось.
        Под вечер я снова вышел на связь и сообщил, что прорываться буду завтра и прошу поддержать меня при прорыве.
        Ника
        У товарища Игнатова, навязанного мне Карбышевым, оказался очень приятный голос. Но даже это не могло исправить впечатления от его зацикленности на армейских фразах. Мне было бы наплевать на это вкупе со всем остальным, если бы Игнатов так же по-военному исполнительно не пытался познакомиться со мной.
        - Товарищ Иванова, разрешите?
        - Входи-входи… товарищ лейтенант Игнатов. Долго ты еще будешь козырять? Хоть бы сказал, как тебя матушка с отцом обозвали…
        - Лейтенант Игнатов Сергей Валерьевич, товарищ Иванова.
        - Разрешаю обращаться по имени-отчеству, дорогой товарищ Сергей Валерьевич.
        - Гм… не положено…
        - А покладено…
        - Что?
        - То, что не положено, а покладено. Садитесь. Не вынуждайте меня смотреть снизу вверх, а то мне хочется, глядя на вас, вскочить и вытянуться, а с моей ногой….
        - Не надо… Лежите, Ника Алексеевна…
        - Итак, наша доблестная контрразведка не дремлет?
        - Откуда вы знаете?..
        - Дорогой мой, если лейтенант пехоты интересуется вещами ему, как пехотнику, совсем не нужными, - это наталкивает на мысли, а мысли имеют свойство умножаться и выдавать результат… Не легче ли, Сергей Валерьевич, просто подойти и узнать? Хотя, конечно, пехотному лейтенанту никто ничего не скажет… Ваше звание?
        - Лейтенант!
        - НКВД? Лейтенант госбезопасности?
        - Вам это знать не положено!
        - А Карбышеву доложили хоть? Или ему тоже не положено?
        - Товарищ генерал-лейтенант знает.
        - Оно и понятно… насчет «сработаетесь». Не устаю поражаться Дмитрию Михайловичу - на что он рассчитывает? Что лейтенант НКВД вдруг возьмет и резко поверит вопреки выучке и партийной линии, что должен общаться с будущистами, которых по всей советской науке нет и быть не может? Конечно, самый логический вывод, который не перечит здравому смыслу - это то, что они шпионы. Английские, немецкие, неважно какие, но шпионы. А вот их цели? В свете последних событий - пока не ясны… Так ведь, товарищ лейтенант?
        - Товарищ генерал-лейтенант вам доверяет… а я нет.
        - Резонно. Должен же быть во всем отряде хоть один здравомыслящий человек, не верящий в сказки об умных пришельцах, желающих помочь Советскому Союзу выиграть войну. Сказать, зачем лично я это делаю? Первое - потому что хочу жить, но это понятно. Второе - хочу, чтобы жило как можно больше народу, советского народу, а не погибло, как это было в нашей войне. Третье - мой дед погиб, обороняя Киев в составе двести двенадцатой воздушно-десантной бригады в начале августа сего года. Четвертое и пятое - мы попали сюда так же внезапно, как и для вас началась эта война, поэтому мы оказались в одинаковом положении - вы в тылу врага, а мы в тылу времени. И выбор был такой же, как и у вас. Либо сражаться против немцев, либо сражаться против всех… включая вас. Честно… не хочется. Мы чужие, но не настолько, чтобы предавать народ, к которому мы себя так или иначе причисляем. Может, у нас в
«будущем» уже и нет того политического объединения, называемого «Советский Союз», но страна, народ - остался тот же самый.
        - Советский Союз будет уничтожен?
        - Изнутри. Не уничтожен, нет. Просто будет новое правительство, новые законы - во многом оставшиеся такими, как были… но люди захотят жить по-другому… и будут жить так, как они захотят.
        - Вы многое знаете, Ника Алексеевна. Вы из правительства? Вашего, будущего…
        - Разве? Просто у нас человек разбирается не в одной области, а во многих. Это надо для того, чтобы жить… и выживать. И у нас нет ограничений на информацию в любой сфере. Кроме, конечно, специальных. НКВД как было, так и останется своей закрытой структурой. Так что тут вы можете не бояться. Хотя со временем многие архивы будут открыты, и ваши действия будут подвергнуты критике. И знаете, это очень неприятно, когда дети и правнуки краснеют за деяния своих предков… Вы бы хотели честно смотреть в глаза своим детям и не ждать, что они скажут: «Дед, ты был сволочью!»?
        - Вы… знали моих внуков?
        - Кажется, разговор переходит на очень конкретные личности… Кстати, вы связывались уже с Большой землей?
        - Да… Товарищ Иванова, я не должен перед вами отчитываться!
        - Понятно… Надеюсь, ждать ваших ребят долго не придется… Скажите Карбышеву, что товарищ Иванова уже идет на поправку и хотела бы его видеть.
        - Ника Алексеевна… последний вопрос. Вы сами верите в то, что говорите?
        - А на этот вопрос я буду отвечать уже не вам, простите, Сергей Валерьевич. Я тоже буду придерживаться субординации… может быть, я выше тебя по званию. А?
        - Чем ты бедного лейтенанта озадачила? - с порога не дал мне опомниться Дмитрий Михайлович, пришедший почти сразу после моего разговора с Игнатовым. - Про будущее рассказала?
        - Да нет, Дмитрий Михайлович. Намекнула, что его дети могут узнать, чем он тут занимается.
        - Это правда?
        - Дмитрий Михайлович, - протянула я, - вы же сами из ноутбуков читали!
        - Про себя читал, а вот про Игнатова там не было… Ладно, это проза… займемся стихами.
        - Какими стихами? - не поняла я. Вот уж умеет генерал ошарашить.
        - Нашими, нашими стихами. Военными… Пока у нас вырисовывается следующее… Игнатов связался все-таки с Большой землей, так что в ближайшее время ждем оттуда гостей. Разведгруппы уже четыре раза видели немцев вблизи дороги. Доложили, что одна из групп - СС с собаками. Возможно, та, что вас накрыла. Пока я приказал их не трогать. Еще две группы были уничтожены. Капитан Литовцев обеспокоен, что у нас идет все хорошо. У него разведчики теперь в каждой деревне на три дня вокруг и под каждым кустом. Боится, как бы капонир не стал последним нашим рубежом. Через болота техника не пройдет, а людей уже много. Надо выходить на оперативный простор.
        - Тогда мы будем уязвимы. Придется оглядываться на все сто восемьдесят градусов. И спереди, и сзади. И базу потеряем. С таким количеством техники без базы не получится.
        - Будем делать несколько баз. А ближе к зиме болота замерзнут, и можно будет уйти вглубь.
        - Дмитрий Михайлович, даже при том, что мы находимся почти в центре Белоруссии и лесов тут много, но немцев тоже много. На первый год войны - резервы уже подходят к концу, а в дальнейшем - Германия наберет обороты, и к середине сорок второго года производство танков и самолетов будет увеличено почти в два раза. Не считая обычных армейских подразделений.
        Я открыла ноутбук и показала таблицу:
        - Видел я ее, - недовольно покачал головой Карбышев, - но сейчас у нас главный вопрос - это как не допустить эти танки с самоходными орудиями к фронту…
        - Вопрос в другом, извините, товарищ генерал, как бы Генеральный штаб при всей своей «гениальности» не начал наступление в районе Смоленска. Это приведет к потере занимаемых позиций и в дальнейшем к прорыву немцев к Москве. А также к тому, что немцы смогут окружить Киев. И тогда Юго-Западный фронт окажется в таком же кольце, как и Западный… Вести два оборонных сражения - Смоленское и Киевское - армия вряд ли сможет. Но Киев - это узловая точка, да и Днепр может стать неплохим рубежом. Но это при условии, что удержат Уманское направление, которое, кажется, уже прорвано… Жаль, нет оперативной обстановки на фронтах, а по историческим документам не навоюешь. Единственное, прошу вас, Дмитрий Михайлович, даже если советская контрразведка признает нас шпионами и засунет глубоко и надолго… не забывайте нас…
        - Ника Алексеевна, не думайте, что все так плохо. Вы уже оказали неоценимую услугу Советскому Союзу. А Госбезопасность не такая страшная, как рисовали в ваше время. Поверьте мне, голубушка, там тоже умные люди сидят…
        - Вот-вот, - скривилась я, - сидят. А надо, чтобы умные работали, а идиоты - сидели.
        - Ладно, поправляйтесь, товарищ Иванова. Не время сейчас в госпиталях валяться. И еще одно - ваш Освальд мне уже всю плешь проел, все не может успокоиться, требует, чтобы я его послал на задание. Что мне с ним делать?
        - А? - только и смогла выговорить я. - Не знаю… Куда же он без группы?
        - Вот и дам ему группу… новую. Пусть готовит. Снайпера нам нужны. Очень.
        Степан
        Нет времени. Сначала был тяжелый «разговор» с пограничниками, выполнявшими у нас роль контрразведки, потом написание отчета о рейде, потом разбор ошибок, снова
«разговор». Ребят помянуть удалось не скоро.
        А после опять текучка и анализ ситуации. Довольно интересный, кстати - немцы сдвинули эпицентр поисков туда, где бесчинствовали мы, и в район Кобрина. То есть наша база в полосу поисков не попала, хотя активность пришлось сбавить. Немцы тормозят - часть сил брошена на прочесывание, часть - на усиление охраны. Немного в масштабах вермахта, но достаточно, чтобы немцы топали не так стремительно. Плюс уничтожение станции Кобрин, что еще больше затруднило снабжение, плюс шалости наши и окруженцев. Всего этого для остановки вермахта, разумеется, недостаточно, но темпы наступления заметно ниже. А это значит, что те резервы, которые в нашей реальности не успели подойти, окажутся либо там, где должны, либо чуть ближе. Хотя палка о двух концах, потому что те силы, которые в реальности не получили приказ о передислокации и оказались в нужное время в нужном месте, теперь могут уйти. Но пока задержка явно выгоднее нашим, что не может не радовать. Радовало и то, что Ника выкарабкивалась, и опасности для жизни уже не было.
        Однако держать немцев за дураков не стоило. Да, мы в стороне от основного района поиска, но и у нас появились эсэсовцы. Плохо только то, что даже капитан Литовцев
        - наш начальник разведки - затруднялся сказать, кто из них прибыл недавно, а кто ошивался постоянно. А значит, непонятно - то ли это немецкая педантичность, то ли к нам движется полярный лис.
        В одну из ночей (хобби у них, блин, такое, что ли?) я был вызван в штаб и официально поставлен в известность, что связь с Москвой установлена. А значит, нас ждет долгий разговор со специалистами от «лучшего менеджера двадцатого века». И будет очень плохо, если это утверждение сильно отличается от истины. Хотя в любом случае вольно погулять с отстрелом немцев уже не получится. Теперь мы либо часть НКВД, если нам поверят, либо ЗК… если решат, что мы шпионы или что просто больше пользы мы принесем в уютной зоне в качестве источника информации. И ведь правы будут. Но не хочется… Хотя вопрос, где лично от меня больше пользы - здесь или там в качестве инженера-консультанта. Ладно, это шкура даже не неубитого медведя, а, скорее, того, чьи мама с папой еще не встретились. Прилетят - будем думать.
        Олег Соджет
        А когда мы уже выдвинулись к мосту, нам машина попалась. Одна. Легковая. Естественно, мы ее не пропустили. А когда мародерничать начали, я в багажнике мушкет и шпагу нашел. Видать, офицер оружие старинное любил.

«Эх, накидки мушкетерской не оказалось, - мысленно вздохнул я, - ну, да ничего. Олегычу и шпаги с мушкетом хватит за его «китайские автоматы». Будет гвардейцем кардинала. Красную тряпку я точно найду». С этими мыслями закинул я этот антиквариат в танк с твердым намерением это по возвращении в лагерь Олегычу впарить, как подарок.
        Степан
        Олег сообщил, что ему требуется помощь при обратном переходе. Значит, идет, сурово перегруженный трофеями. Будем готовить площадки для техники и землянки для людей.
        Землянки для людей… Старшая девочка, узнать надо хоть как зовут, поправляется - уже гулять выходит. Смотреть в глаза я ей не могу. В принципе. Даже просто встречаться больно. Да все я понимаю: и что не виноваты мы, и что нельзя так раскисать, и что скулеж все это. Все понимаю. Но ничего не могу поделать…
        Когда нас поймали немцы - все было ясно. Мы убивали их, они нас. Это война, это понятно. Когда мы уходили, разбитые - это было тоже понятно. Мы проиграли, но мы живы. И можем вернуться. И посчитаться за каждого нашего убитого. А ее за что? За что, сцуки?!! Хозяевами себя почувствовали?! Будет вам… Вот!!! Но если ты и дальше будешь болячки чесать душевные, сидя на ж…пе, то ни хрена не будет. А потому - шагом марш. Работать, негр, солнце еще высоко.
        Саня Букварь
        - Товарищ генерал-лейтенант, разрешите в шахматы сыграть?
        - Турнир в Пружанах? - усмехнулся Карбышев.
        - Конечно! Вам сувениров привезти?
        - Главное, сами вернитесь. И это… Младшая из лесничих нашивки немецкие собирает. Порадуйте ребенка… В мирное время фантики и открытки были, а сейчас…..
        Выехали на двух броневиках - «двести двадцать втором» и «двести тридцать первом» - и «блице». В кузове грузовика собрались самые шустрые бойцы со всех подразделений. Здесь же были и оставшиеся в живых парни Ники.
        Как ни удивительно, но командного голоса, страшной рожи, трофейной формы гауптштурмфюрера, вызубренных по-немецки матюгов и фразы «дорогу спецгруппе СС» нам хватило для быстрого проезда к аэродрому в Пружанах к пяти утра.
        То, что на советских и позже российских аэродромах царит раздолбайство, я представлял, но по сравнению с хорватским - там полный порядок и царство устава.
        Шесть бипланов стояли в ряд на краю летного поля, слегка прикрытые маскировочной сетью. Рядом с ближним из них - ослепительно-желтый бензовоз неизвестной марки с открытым капотом. Чуть дальше, за какой-то будкой из досок стояли еще шесть самолетов - пара таких же бипланов и четыре моноплана с верхним расположением крыла. По самой кромке леса, точно позади хвостов первой шестерки располагались шесть землянок. Одинокий часовой около входа одной из них пинал камешек. Еще по одному «футболисту» (у них у всех такое хобби, что ли?) пинали камни по краям стоянки. На двух зенитках советского образца расчетов не наблюдалось.
        Мы выкатились на летное поле и направились прямо к землянкам. НАГ остановился, закрыв часового от двух его коллег, даже не проявивших особого любопытства. Вот тут пригодился сделанный Сергеем Олеговичем «стэн» с глушителем. Двое других часовых были срезаны аналогично бойцами, которые парами направились с видом замены к постам. Мы блокировали входы во все шесть землянок и начали зачищать их. В первой оказался штаб, и за простенком - жилье командира. Все найденные бумаги и самого командира погрузили в НАГ. Две следующие землянки были жильем летного состава, еще одна - зенитчиков и две побольше - охраны. Здесь все прошло стандартно: граната в дымоход, граната в отдушину, две в дверь, затем трое с ПП внутрь, и стрельба по всему, что движется, после чего - контрольные в голову всем найденным. Прошло гладко, как на бумаге. Оружие охраны загрузили в два найденных тут же «блица», к ним же прицепили зенитки. Бомбовый и ГСМ склады, оказавшиеся почему-то без охраны, заминировали, подрыв запланировали с помощью химических детонаторов через час.
        Бойцы начали обливать бензином из сломавшегося заправщика самолеты, а я решил проверить, что за будка посреди стоянки. Там оказалось несколько баллонов со сжатым воздухом и компрессор.
        Обратный путь мой лежал к мосту, названному Олегом в качестве места перехода. Проходя мимо пути на базу, я отделил от колонны «блицы» с трофеями в кузовах и зенитками на прицепе и отправил их «домой», а сам на двух броневиках и оставшемся
«Опеле» с десятком пехоты продолжил путь. Километрах в десяти от моста связался с Доком, уже притащившим на исходную свои тяжелые танки.
        Олег Соджет
        После легковушки мы дошли без приключений до моста. Грузовики с гражданскими поставили в хвост колонны. За ними только L3 находился. Т-35 поместили перед грузовиками, но за всей немецкой техникой. Чтобы в глаза не сразу бросался. Тем более, что немцы его успели перекрасить под себя. Цели распределили заранее. И после начала стрельбы каждой из четырех двадцатимиллиметровых зениток на нашей стороне был выделен персональный танк для ее подавления, а восьмидесятивосьмимиллиметровые должны были давиться пулеметами - благо они стояли ближе к дороге и вполне попадали в зону поражения. Приезд подогнали так, чтобы, когда я начну вешать лапшу на уши патрулю, на другом берегу сабантуй начался, отвлекая от нас внимание и не позволяя сразу же отработать по нам с другого берега из тамошних зениток.
        Док
        А затем Сергей, пользуясь моментом, пытался впарить Олегу пулемет Гочкиса - уж не знаю, где он этот антиквариат достал. Но Олег не растерялся и после недолгого отсутствия приволок натуральную картечницу Гатлинга, громогласно утверждая, что
«гочкиса» возьмет только по обмену. Стоило посмотреть в этот момент на Серегу. Да… У него уже музей скоро получится… Но это так, веселье. А было совсем не весело. Немцы свирепствовали в округе, и то, что нас не обнаружили, иначе, чем везением, я объяснить не могу. Но везенье было не вечным. В один из дней Ника вернулась из рейда на носилках, а от ее группы осталось меньше половины. Слишком надоел немцам отстрел офицеров на дорогах. Нику вытащили, а двух ее снайперов так и не смогли спасти. Постепенно немцы успокаивались, и генерал разрешил выход трех больших групп. Олег пошел в Польшу, Степан - на юго-восток, Саня крутился в округе Кобрина. Все группы ушли в основном с немецкой техникой. Змея тоже не было - куда его отправили на этот раз, я не знаю. Не успел поинтересоваться, но похоже, что не близко. А меня пока что генерал держал на базе. На всякий случай.
        Олег ежедневно выходил на связь в районе двадцати трех ноль-ноль. В один из дней в середине августа он сообщил: «Иду домой. Нужен комитет по встрече по варианту 2». Место перехода было оговорено заранее. Навстречу Олегу генерал отправил мобильную группу майора Савинова, я отправился с ними. Поскольку переправу прикрывал немецкий батальон с четырьмя зенитными орудиями (восьмидесятивосьмимиллиметровыми), то для усиления нам придали два КВ-2, БТ-7, БТ-5 и три Т-34. Вышли затемно, часть отряда прошла по проложенным в болотах гатям, часть, прикрывая КВ, прошла посуху. КВ должны заглушить восьмидесятивосьмимиллиметровки, после чего танки с десантом пойдут на штурм позиций батальона, а КВ сразу же уходят на базу. Отходить, скорее всего, будем посуху - если уж Олегу понадобился мост, то он идет с трофеями. На один из КВ загрузили самую натуральную авиабомбу - ею после операции подорвем мост, если, конечно, повезет. Группу Букваря генерал также приказал перенацелить на мост.
        К рассвету вышли на исходные позиции. Немцы не особенно ожидали нападения, и расположение «ахт-ахтов» мы засекли быстро. По рации нашли группу Сани - он со своими немецкими бэтээрами уже был рядом. Лейтенанты-артиллеристы, которых засадили в КВ, доложили о готовности. Но на западе было тихо. Мы с майором наблюдали за дорогой на польском берегу, наводчики танков вычисляли пулеметные точки на позициях батальона. Десант уже занял места на «тридцатьчетверках», БТ, по плану, на полной скорости шли к немцам и отвлекали внимание от десанта. Наконец, все совпало. Олег и Саня вышли на исходные, дорога перед нами была свободна.
        - Пора, - кивнул я майору и про себя: «Только бы КВ не промахнулись…»
        - По машинам!
        КВ дали залп. Молодцы! Обе восьмидесятивосьмимиллиметровки на нашем берегу были уничтожены. Теперь КВ должны уходить. С их скоростью мы их догоним - если нам повезет.

«Тридцатьчетверки», взревев моторами, выкатились из леса и пошли к мосту, с флангов их обошли бэтэшки. Немцы, придя в себя после подарков от КВ (шестидюймовые фугасы - это очень серьезно), открыли огонь по БТ - те были значительно ближе. Слаженно остановились Т-34, залп - и танки продолжили атаку. Справа, со стороны Бреста показались два «немца» - это была группа Сани. У моста, не обращая на них внимания, вели огонь по БТ, уже приблизившимся к линии окопов. Саня, пользуясь
«маскировкой», изобразил рывок нам на перехват. В это время на позиции немцев разорвались еще два снаряда КВ - они самовольно остались, решив поддержать нашу атаку, и теперь пытались накрыть двадцатимиллиметровые зенитки.
        И не только пытались, одну таки накрыли! Еще по одной прокатился БТ. А остальные две почему-то молчали. «Тридцатьчетверки» приблизились к позициям немцев, и пехотинцы начали зачистку окопов. КВ дали третий залп, и на месте караулки осталась груда обломков. Немцы отчего-то начали выскакивать из окопов и пытались уйти к мосту, как будто что-то за нами их впечатлило больше, чем русская пехота в окопах и прорвавшиеся на позицию танки. Непонятно, что бы это могло быть, но нам от этого лишь польза. Стрелок-радист продолжал работу, но орудия молчали. На этом берегу целей не оставалось, а на польской стороне пойди пойми, где немцы, а где наша группа. Колонна Олега тем временем начала втягиваться на мост. Немцы на том берегу пришли в себя довольно быстро, один БТР зажгли, а затем… на мост вполз Т-35. Я сначала не поверил, глянул в бинокль - нет, точно сухопутный линкор… И где его Олег достал? Но думать было некогда. Оба БТ разошлись в стороны по дороге, а группа Олега закончила переправу. Теперь быстро минируем - этим уже занялись - и уходим.
        Саня Букварь
        Второй залп КВ лег недалеко от нас. Тряхнуло сильно. Блин, вроде расстояние-то приличное! До караулки мы успели раньше бэтэшек - просто изрешетили ее, а тут кто-то из «тридцатьчетверок» доделал начатое - только доски в стороны полетели. На колесниках я дальше к окопам не полез, а начал высматривать цели на другом берегу. Там уже все закончилось. Только успели грузовики переправиться, как замыкающий Т-35 (это-то чудище откуда?) начал стрелять куда-то назад. Саперы тем временем подкатили к мосту бомбу, найденную нами на аэродроме с Р-5, и стали с ней возиться. Когда переправа закончилась и мост был взорван, я отправился южнее, в сторону Томашевки - сбивать возможную погоню со следа. Когда колонна окончательно разделилась, к тяжелым танкам Олега присоединился мой отставший во время боя
«блиц» с десятью пехотинцами. Раньше они просто не успели подойти.
        Оттянувшись от моста на юг километра три, мы остановились в кустах по обе стороны дороги и стали ждать. Гости появились примерно через час. И всего лишь два мотоцикла и грузовик с пехотой. Видимо, с количеством свободного народа и транспорта у немцев действительно начались большие проблемы. Подпустив противника метров на пятьдесят, мы расстреляли его, как в тире. Снаряды к пушкам закончились. Один из мотоциклистов оказался жив - переломаны обе руки, его мы прихватили с собой и быстрым темпом отправились на базу. Дальнейший путь прошел спокойно.
        Олег Соджет
        Как только на той стороне разорвалась пара снарядов немалого, судя по звуку, калибра и разгорелась стрельба, моя группа начала разворачиваться к бою. Охрану это не насторожило. Решили, что мы собираемся драться с нападавшими. Мои же ребята, как только заняли оговоренные позиции, моментально отстрелялись по двадцатимиллиметровкам. Восьмидесятивосьмимиллиметровые поливало сразу по два-три пулемета на орудие, а оба броневика, встав напротив выходов из казарм, лупили по выскакивавшим фрицам. После чего «тройка» с «четверкой» и 7ТР пошли через мост на помощь нашим. С ними пошла и пехота. Когда эта группа перешла мост, двинулись грузовики, перед грузовиками шел L6, а за ними L3. Т-I помогал броневикам, а Т-35, в который перебрался и я, перегородил дорогу и вел огонь по не вовремя показавшейся колонне грузовиков и заправщиков. На пятом снаряде там что-то рвануло, и уцелевшие машины скрылись за дымом. Когда же дым рассеялся, они успели уйти за деревья, спасаясь от снарядов. Поляки, обнаружив, что одна из восьмидесятивосьмимиллимегровок уцелела (вторую накормили-таки снарядом), усердно цепляли ее к взятому
здесь же Einheitsdiesel! После чего «дизель» двинулся на мост, затем броневик с радио и Т-I отошли от разгромленной казармы и тоже начали переправляться. К сожалению, когда следом двинулся второй «двести пятьдесят первый», из-за леса показались два Т-3 и первым же снарядом превратили его в груду горящего железа. Но с Т-35 не справились, хотя и попали один раз в лоб, до того, как сами были подбиты. Т-35, зайдя на мост, остановился в ожидании, когда же его, мост в смысле, заминируют, лупя в сторону немцев из всего, что мог, с максимальной скорострельностью…
        Когда саперы закончили, наш Т-35 гордо прорысил на другой берег. И очень вовремя, поскольку из-за деревьев показалась очередная немецкая колонна - на сей раз танковая. И они сразу начали разворачиваться для атаки.
        Как только мы сошли на берег, я заорал по рации: «Взрывайте мост! Там немецкие танки идут!»
        Через несколько секунд мост взлетел на воздух.
        Перекличка, проведенная мной по-быстрому, показала, что в этом бою моя группа потеряла пятерых русских и семерых поляков. Ну и кроме них погибли водитель и стрелок с броневика.
        - Б…дь, - матюгнулся я, - весь рейд без потерь, а тут…
        Однако я понимал, что на войне такое бывает… Тем более, мы спасли почти двести пятьдесят жизней. Потом подошел к Доку.
        - Тезка, а у меня для тебя подарок есть! - и протянул ему офицерскую фуражку. - Ее Гейдрих носил…
        Только я это сказал, как дождь, собиравшийся еще с утра, наконец-то пошел. Да еще как пошел - стена воды с громом и молниями.

«Ну, хоть от самолетов нас прикроет», - подумал я, моментом промокнув до нитки…
        Док
        Т-35, остановившись на мосту, бил по немецкой колонне на польском берегу, с нашего берега ему вторили КВ.
        Как только мост был заминирован, «тридцать пятый» перешел на наш берег и мост взорвали. Вовремя. На противоположном берегу показались немецкие танки.
        Ну, эти нам не страшны, а вот те, кого они сюда уже вызвали - эти могут помешать, это да. Поэтому мы разделились. Грузовики я повел к лагерю короткой дорогой - через болота. Олег с более тяжелой техникой пошел в обход, а Саня остался в прикрытии. Но перед разделением к моей «тридцатьчетверке» подошел Олег.
        - Тезка, а у меня для тебя подарок есть! - и протянул мне немецкую фуражку. - Ее Гейдрих носил…
        Вот же счастливчик. И где он Гейдриха выцепил?
        - Ух, ты! Спасибо, конечно. А где ж он сам-то?
        - А ему - без надобности. Отлетался.
        Ну, отлетался - так отлетался. Тем более фуражка лишней не будет - погодка-то к дождю.
        Погода действительно ухудшалась. Ну, и то хорошо - без немецкой авиаразведки у Олега шансов больше уйти. Со мной через болота отправились Т-34, БТ и сборная солянка из группы Олега - «двести пятьдесят первый» с радиостанцией, LWS, Т-3, Т-4, 7ТР, «итальянцы» - L3 и L6 - и пятнадцать грузовиков с гражданскими. Из-за ливня, хлынувшего вскоре после нашего ухода в лес, шли медленно, и дорога заняла более двенадцати часов. Подвели грузовики - часто застревали, буксовали, приходилось выдергивать их танками. Так что к приходу в лагерь все уже валились с ног от усталости.
        Но отдохнуть мне не дали. Посыльный доложил, что генерал ждет меня в штабе. Ну, доложить о бое все равно нужно. Значит - в штаб.
        Олег Соджет
        После моста мы разделились. Основная масса людей и техники пошла с Доком через болото по проложенным гатям. Саня с небольшой группой отправился уводить погоню, а я с обоими КВ, Т-35, «Дизелем» с восьмидесятивосьмимиллиметровкой на прицепе, сосватанным «блицем» и Т-I двинулся в лагерь в обход болота. Большую часть пути мы прошли незамеченными. Но когда до поворота к лагерю (в этот момент мы шли как бы от него) осталось пройти метров восемьсот и колонна стянулась в кучку, на нас вынесло Lt-35, за которым шли грузовик с пехотой и броневик с рацией. Стрельба началась практически сразу с обеих сторон. К счастью, на нашей стороне было преимущество в броне и калибрах орудий. Однако Т-I не повезло, и ему опять своротило башню набок. И хотя он не потерял способности к движению, в бою уже был бесполезен. Почти сразу за ним и «элтэшка» получила в лоб сорокапятимиллиметровый снаряд с Т-35 и замерла. КВ ударили по грузовику и бронеавтомобилю. Грузовик перевернуло, а от машины связи остались груда железа и разлетевшиеся в разные стороны колеса. Еще через пять минут добили и высыпавшую из грузовика немецкую
пехоту.
        Пока наши бойцы собирали оружие, мы прицепили к КВ и подбитого «чеха». На запчасти или как дот пригодится. Погибших в этом бою у нас не оказалось, хотя стрелок в Т-I пострадал очень серьезно - ему оторвало руку до локтя, и до того, как ему ее перетянули, он потерял много крови. Кроме него было еще пять раненых. Один из которых, им оказался Ян, пострадал слегка и смешно - отрикошетившая от брони пуля попала ему в зад. И теперь героический поляк лежал в кузове грузовика, держась за пострадавшую часть тела, а пехота сквозь смех советовала растерявшемуся санитару, как именно надо это ранение бинтовать.
        Хотя немцы и передали, что встретились с нами, но, учитывая, в какую сторону мы в тот момент двигались, нас искали не в том месте, и дальнейший путь до лагеря прошел без приключений.
        А по прибытии в лагерь меня сразу же вызвали к Карбышеву…
        Ника
        Самолет прилетел, как и ожидалось, ночью. Его встречали Литовцев со своими разведчиками и, конечно, вездесущий Игнатов. Я со своей раненой ногой уже могла ходить и сидеть, но участвовать в торжественной встрече «великого посольства с Большой земли» - увольте. На фиг.
        Встречать-то я не встречала, но спать тоже не могла. Сидела в своем отгороженном простынями закутке. В голове ни одной мысли. Пусто как в бочке. Знаю же, что сейчас будет решаться наша судьба - именно для этого и прилетели «товарищи с Большой земли», а все равно заставить себя думать не могу.
        Простыня тихонечко отодвинулась. Ровно настолько, чтобы в мой закуток мог заглянуть солдат.
        - Товарищ Иванова…
        - Знаю… сейчас иду, - перебила я.
        Почему-то я боялась этих слов: «Вас вызывают». Это как точка во всем, что мы делали.
        Оправилась, проверила пистолеты в кобуре и за спиной, кинжал на поясе. Не знаю, что еще бы такого сделать, но выходить не хочется. Стою и понимаю - просто тяну время. Как глупо!
        За столом сидели четверо. Дмитрий Михайлович, Игнатов и двое незнакомых. Остальные остались за дверьми. Так же, как и весь мир - там, за железной дверью, прошлое, будущее, настоящее…
        - Садитесь.
        Голос повелительный. Привыкший командовать… и ломать.
        - Иванова Ника Алексеевна? Правильно?
        - Нет…
        Удивленный взгляд сначала на Игнатова, потом на Карбышева: «Почему не доложили? Что такое?!»
        - Тогда… кто вы?
        - Что это вам даст. Мое имя? Напишите любое…
        - Вы даете себе отчет в том, с кем вы говорите?
        - Даже если я вам все как перед Богом расскажу, вы поверите? «Докажи, что ты не верблюд…» Я не буду доказывать… Ничего…
        Игнатов неожиданно подвигает ко мне пачку бумаги и карандаш.
        - Пишите.
        - Что?
        Теперь уже говорит этот - первый.
        - Пишите подробно, если уж говорить не хотите. О себе. Все. Кто вы, откуда. Ваша биография «там» и подробно - «здесь». Чем подробнее, тем для вас же лучше…
        - Не хочу…
        - Что?
        - «Чукча не писатель, чукча - читатель».
        - Кажется, вы, товарищ Иванова, не понимаете… Сейчас ваша дальнейшая судьба зависит от меня и от моего решения. Не советую вам…
        Говори-говори, мой хороший. Правильные, умные слова насчет Родины, Сталина, о войне, о том, что я могу всю жизнь провести в лагерях, куда ты меня с легкой руки отправишь - как много слов. И как они похожи на те, которые я не раз слышала «у себя», дома. В будущем. Даже ритм и тембр похожи…
        Лениво достаю из кобуры «зауэр». Хорошая игрушка. Добрая… ласковая… удобная. Кручу его. Игнатов аж вспотел… ничего страшного - не надо бояться, товарищ лейтенант, это не для вас. Ставлю пистолет вертикально и нежно кладу подбородок на ствол…
        Тишина.
        Вот и молодец, товарищ-до-сих-пор-не-знаю-как-вас-там. Ты понял, да?
        Смотрю глаза в глаза. Смотрю и молчу. В комнате никого, кроме нас двоих, нет. Во всем мире - никого нет. Только ты и я. А я уже за гранью. Палец на курке уже отжал слабину и ждет… дожидается. Пойдешь со мной туда, за грань? Ведь одно твое слово, одно движение…
        Посланец побледнел, судорожно сглотнул и замер, будто пистолет не у меня под подбородком, а у его виска. Впрочем, именно так. Родина, наверное, дала приказ привезти нас всех живыми, а тут…
        - Хорошо! - И комната, наконец, задышала. Я и не заметила, что все присутствующие тоже затаили дыхание, чтобы не нарушить нашу дуэль. - Хорошо… - повторил энкавэдэшник. - Я понял… кажется… Уберите, пожалуйста, пистолет… Ника Алексеевна.
        Я кивнула и подчинилась.
        - Теперь я понял вас, Дмитрий Михайлович. Работать с ними надо осторожно…
        Генерал хмыкнул, но ничего не сказал. Он уже пытался объяснить, но… «каждый сам автор своих ошибок».
        - Давайте начнем сначала, товарищ Иванова. Майор государственной безопасности Ярошенко Алексей Владимирович. Это подполковник Старинов Илья Григорьевич……
        Степан
        Проверка прилетела ночью. Логично, когда она еще могла прилететь? Не среди бела дня же! Группа уверенных в себе людей в форме, больше ничего сказать не могу. При первом «разговоре» проверяющего с Никой… Хороший, в общем, разговор получился.
        Потом завалили писаниной. Биография там, биография тут, родственники, которые здесь есть. Заставили подробно вспомнить рейд, описать на бумаге, описать устно и так далее, и тому подобное. Заколебали совсем. Тем более, что в лагере из попаданцев находились только я и Ника. Плюсом было то, что Серову вывезли обратным рейсом, вместе с частью раненых.
        Потом вернулся Олег из рейда, и затянула работа. Проверяльщики, по-моему, немного обалдели от такого расклада.
        Сергей Олегович
        Из лагеря мы вышли ранним утром, практически затемно. Четыре бойца, проводник из местных, три вьючные лошади (да, лошади, а не машины!), да я с Петровичем. Из оружия с собой взяли «стэны», одну переделанную АБС, да у меня «винчестер» и два
«маузера» - большой и маленький. На дороги и открытые пространства не выходили, шли по лесу. До цели нашего похода добрались где-то ближе к обеду, залегли, стали наблюдать. Особой активности там не заметили, но рисковать не решили, стали дожидаться ночи, и как только стемнело, приступили к грабежу. Набили полные вьюки всякими полезными железками, деталями и прочим нужным для нас хламом, заодно в находившейся там же столярке прихватили всякого дерева нужного сорта для прикладов, рукояток и так далее. В общем, нагрузились капитально и двинулись обратно. К «железке» решили не лезть, немцы там совсем озверели, постоянно патрулировали, перед каждым поездом шла вооруженная бронедрезина, балласт поливали известкой, да еще впереди каждого поезда шли платформы с песком и шпалами. Так что испытать «нахалки» не получилось, риск был очень велик…
        На привал мы остановились в заросшем кустарником овраге, сначала занялись лошадьми, а потом и сами расположились отдохнуть, поесть и все такое. Но нормально отдохнуть нам не дали. Неподалеку вдруг послышалась оживленная стрельба. Мы тут же вскочили, похватали оружие. И тут сверху раздался шорох, хруст кустов, а потом вниз, прямо к нашим ногам скатились двое молодых парней. У одного была винтовка, другой - с охотничьей двустволкой и старым, обшарпанным солдатским «наганом»…
        После секундного оцепенения один из парней, увидев нас, вскинул винтовку и, крикнув второму что-то вроде «Уходи, Паша!», попытался выстрелить, но тут же был скручен. Второго повязал Петрович.
        - Кто такие? - спросил я одного парня. - Что за стрельба там? Отвечайте, быстро! - и добавил несколько «морских терминов».
        - Так вы наши? - вместо ответа спросил парень. - Вы из армии товарища Буденного?
        - Да наши мы, наши! А вы кто такие?
        - Партизаны! - ответил парень. - Надо уходить отсюда, быстро! Там полицаи и эти… клетчатые! Много!
        - Так, сваливаем отсюда! - сказал я, не дослушав… Дальше было несколько часов непрерывного бега, практически без остановок… Глаза мы на подходе к лагерю партизанам завязали на всякий случай и, прибыв в лагерь, передали их особистам. Сам же я, кое-как добравшись до мастерской, умылся, привел себя в порядок и пошел на доклад к генералу… Карбышев, узнав, что его народ превратил в Буденного, долго смеялся и даже пошутил на тему: «А может, мне и правда усы отрастить, как у Семена Михайловича?»
        Саня Букварь
        На базу мы вернулись примерно через час после Олега.
        Из-за страшной усталости я просто вывалился из двери НАГа. Первой из встречающих подбежала Ася - младшая лесничиха, как ее называли все на базе.
        - Дядя Саша, как сходили? Все хорошо? Не поранились? На вас дед Дима сильно ругался, что так долго.
        - Все хорошо, малыш, держи, - я протянул ей несколько плиток шоколада из бортовых пайков, - а сумку с бляшками и нашивками я сам тебе отнесу - тяжелая она. Только там много одинаковых. И стирать надо много.
        - А щитки в клетку есть?
        - Есть!
        - Это хорошо! Я потом меняться буду. А крови я не боюсь. Я вон даже бинты стирать помогаю… А вы мне потом еще щитков привезете?
        Подбежал посыльный:
        - Товарищ лейтенант, вас товарищ генерал-лейтенант в штаб вызывает! Срочно.
        Пока я шел к штабу, меня перехватил наш спец по железным дорогам:
        - Саня, у нас с «железкой» не все гладко теперь!
        - Что случилось?
        - Немцы через три дня запускают движение Брест - Пинск по своей колее. Теперь станции в Кобрине не будет. Да, и еще: сажать собираются заложников на паровозы. Человек по десять. На надколесные трапы - и котел прикрыть, и чтоб мы видели.
        - Докладывал?
        - Да, прямо перед приходом первой группы. Я сам только перед ними пришел.
        - Как тут вообще?
        - Самолет прилетел.
        - Какой? Зачем?
        - Не знаю, сразу к генералу пошли. Он, говорят, сам встречал.
        Когда я вошел в штабной блиндаж, взгляду открылась следующая картина: в двух дальних углах за столами сидели оба Олега и что-то писали. Рядом с каждым из них стоял энкавэдэшник со шпалой в петлицах. В середине, за главным столом, сидел сам Карбышев и с ним двое - один с тремя шпалами, второй с ромбом. Не успел я и рта раскрыть, как мне приказали сесть, и дверь закрылась. Даже закрывающий дверь был немаленьким чином для этой работы - аж три кубаря!
        - Здравствуйте, товарищ Букварь, - заговорил со мной «ромб».
        - Здрасте! Товарищ… Извините, не знаю званий в вашей организации.
        - Ну, я наслышан, что вы шестьдесят лет тому вперед тоже имели отношение к нашей организации?
        - Ну, не совсем. Тогда был короткий период, когда ПВ выделили в отдельную службу, правда, вскоре вернули…
        - Вот и хорошо! Тогда продолжим!
        - Где вы были… января две тысячи девятого года? - задал вопрос «трехшпальный»
        - Дома, потом на работе, а потом… здесь и в сейчас.
        - Служить Родине будем?
        - Так по возможности этим и занимаемся…
        - Возьмите два листа. На первом напишите автобиографию. Прошу честно, мы проверить не сможем, а вам на будущее в мирной жизни легенду поправдивее сделать поможет. А на втором опишите персональный боевой путь, после двадцать шестого июня. Ваши друзья уже занимаются этим. Но оторвем их. Товарищи, заполненные рапорты жду до вечера, автобиографии до утра.
        - Пройдите сюда, товарищи, присядьте за общий стол, - вновь заговорил «ромб». - Для нашей страны наступило тяжелое время. Как уже мы выяснили с помощью ваших друзей и вашей техники, война окончится не скоро. Будет много жертв. Чтобы приблизить победу, вы уже сделали немало, а можете еще больше. Насколько ваша помощь будет успешной, зависит в первую очередь от вашего желания. Вам интересно, что происходит сейчас на фронте?
        - Конечно! - ответили мы в один голос.
        - Не без вашей помощи наши войска остановили группу армий «Центр» на подступах к Смоленску. Немец выдохся, но сил у него очень много. Отступление соседних фронтов тоже замедлилось.
        Мы радостно переглянулись, а Ника показала мне большой палец.
        - Товарищи командиры! - вновь заговорил «ромб». - На сегодня можете быть свободны в пределах лагеря. К вечеру жду документы. Завтрашние можно тоже, если успеете.
        Олег Соджет
        Только я по прибытии в лагерь из «коробочки» вышел, как ко мне посыльный подбежал, сказав, чтобы я к Карбышеву зашел. Ну, надо, значит, зайду. Вхожу туда, а там, кроме генерала, еще двое. И оба незнакомы.
        - Медведь Олег Евгеньевич? - спрашивает майор. - Я - Ярошенко Алексей Владимирович.
        - Не совсем, - говорю.
        - То есть?
        - Фамилия не моя.
        - А… а почему, если не секрет?
        - Так тут все просто: сейчас где-то мой прадед с братьями в этом времени воюет, вот и поменял я ее, чтоб не смущать их, буде так выйдет, что встретимся.
        - Ясно, ну, тогда пишите.
        - Что?
        - Биографию, как там, так и тут.
        Ну, написать не проблема, сел и пишу. Только дописывать стал, как Док пришел и его тоже писать усадили.
        Позже узнал от остававшихся в лагере, что прилетевшие с Большой земли
«проверяльщики» пошли сразу к Карбышеву. Среди них был один, кто знал генерала лично.
        После того, как генерал рассказал о нас, проверяющие спросили, не «засланные ли мы казачки», на что Карбышев положил перед ними документы убитого Гудериана и рассказал о прочих наших похождениях, предъявив в довесок еще и останки «Евы» в виде ее шасси.
        После чего сомнение у НКВД осталось только в нашем появлении из будущего. Но на это им было предъявлено несколько мобильников и ноутбуков. Которые при существующем уровне науки было невозможно создать. А информация на ноутбуках содержала в том числе настолько секретные (на данный момент) сведения, что их у врага быть не могло. Что в сочетании с видеотехникой будущего и ее чертежами и описаниями тоже исключало всякие сомнения.
        А после совещания я пошел к «тридцать пятому». Достал оттуда шпагу с мушкетом. Думал сначала обе вещи Олегычу впарить, но тут вспомнил о Нике и, положив мушкет, пошел сначала шпагу дарить.
        Ника же, как увидела, что я ей принес, так обо всем забыла. Даже не заметала, что я попрощался и ушел - все шпагу рассматривала.
        А я пошел за мушкетом и к Олегычу. Хотел подарить мушкет, но его в мастерской не было, равно как и Петровича. На мой удивленный вопрос: «А где они?» - мне ответили, что они ушли в набег на какие-то механические мастерские за нужными запчастями и деталями. И ушли как раз перед прилетом товарищей из НКВД. Заодно хотели испробовать сделанные по чертежам с ноутбука противопоездные мины-«нахалки»… Но я не расстроился - написать записку и положить презент на видном месте было даже безопаснее. Что я и сделал, а в записке написал: «Это тебе презент от благодарных китайцев! Владей на здоровье. Это твое новое табельное оружие. Будешь теперь с ним воевать».
        Сергей Олегович
        Увидев мушкет, я сразу догадался, чей подарочек… Посмотрели с мужиками, даже пару раз стрельнули из него ослабленным зарядом, почистили и повесили на стенку рядом с древней Ли-Энфильдовской снайперской, «арисаками», «шошем» и берданками. После чего я сказал - Соджета больше в мастерскую не пускать, а то неизвестно, что еще он притащит в следующий раз. А потом мы занялись перестволкой второго «гочкиса», таким образом, у нас получалось два пулемета под наш патрон, а весь родной боекомплект можно было отдать для того «гочкиса», что в штабе стоял. А Петрович тоже воплощал идею, потыренную мною из «Карибского Шизиса», который я читал перед провалом в прошлое. Он делал из охотничьей одностволки что-то типа гранатомета для стрельбы ружейными гранатами, коих у нас было достаточно.
        Док
        В штабе тишина. Относительно обычного состояния. А тут группа вернулась, а все как пришибленные на дверь поглядывают кабинета генеральского.
        - Генерал у себя?
        - Так точно. Приказано вас пропустить сразу по прибытии, товарищ старший лейтенант.
        - Даже так? Ладно… - захожу в кабинет. Хм… Новые лица. Интересно. В петлицах шпалы и вид… не окруженский видок. Ладно.
        - Товарищ генерал, мобильная группа обеспечения прорыва задание выполнила! Польская рейдовая группа вернулась, у моста приняли бой. Уничтожен гарнизон охраны моста. По окончании боя разделились, вернулся на базу с легкой техникой и трофеями польского рейда. Освобождены свыше двухсот гражданских! - во выдал, генерал аж сам удивился. От меня - такой доклад…
        - Молодцы, слышал уже. Почему задержался на обратной дороге? Олег в обход пошел - и то раньше тебя добрался.
        И то - даже не заметил - Олег примостился в углу и что-то пишет.
        - Так дождь же. И по болоту шли. Грузовики вязли…
        - Ладно. Тут с тобой товарищи хотят поговорить. Спецгруппа НКВД.
        Один из них, с ромбом, встал:
        - Майор государственной безопасности Ярошенко Алексей Владимирович. Проходите, Олег…
        - Владимирович.
        - Присаживайтесь, Олег Владимирович. Мы, как Дмитрий Михайлович уже сказал, присланы для проверки вашей… необычной, скажем так, истории. С некоторыми вашими товарищами мы уже пообщались, пока вы отсутствовали.
        - Для проверки… Интересно, и как вы нас проверять собираетесь, если я еще не родился?.. Да и не только я - мои бабушки и дедушки еще не встретились.
        - Для начала напишите подробно вашу биографию в вашем мире и отдельно - здесь.
        Биографию? Да пожалуйста. Интересно даже - как он отреагирует на мою репатриацию и гражданство.
        Засел за писанину. Да, как-то не задумывался, там биографию писать - пару строчек… А сейчас, вот - столько событий, мелких, незначительных, о которых мы не задумываемся даже, из которых и складывается жизнь… А теперь все проплывало перед глазами и ровными строчками ложилось на бумагу. Одно раздражало - карандаши. Сколько себя помню - не переносил звук движения карандаша по бумаге…
        Сергей Олегович
        Узнав от лесничихи Аси, что в лагерь прибыл САМ СТАРИНОВ, я выполз из своей норы, пошел умылся, переоделся в свою техничку, взял документы, фуражку вэвээсовскую, которую носил вместо шапки, ибо жарко, прихватил пару образцов своих изделий и пошел в штаб. Постучался в дверь, вошел:
        - Товарищ генерал-лейтенант, разрешите войти?
        Карбышев кивнул и сказал:
        - Входите!
        Изобразив некое подобие строевого шага, продефилировал к столу, остановился за несколько шагов.
        - Товарищ генерал-лейтенант, по вашему приказанию прибыл! - копыто к черепу кинул, все как положено.
        - Присаживайтесь, Сергей Олегович, - это Старинов мне говорит. Сел я на табуретку, потом вспомнил и говорю Старинову:
        - Товарищ полковник, это вот вам, изделия наших мастерских, - и подаю ему «стэн» с глушителем да «винчестер» тюнингованный. «Винчестер» всем в принципе был знаком, а вот автомат заинтересовал. Стали гости вертеть его, рассматривать, клацать им.
        - Патроны тэтэшные идут к нему, глушитель позволяет вести стрельбу очередями. Но, правда, короткими, не больше трех патронов, - поясняю им. - Конструкция английская, они в этом году ее только разработали или разработают, не помню точно…
        - Интересная вещь, - говорит майор Ярошенко. - А почему вы товарища Старинова полковником назвали?
        - Да просто я передачу по телевизору смотрел и помню, что крайнее воинское звание у него было «полковник».
        Все улыбнулись.
        - Ну, берите бумагу, карандаш и пишите автобиографию, - говорят мне. От карандаша я отказался, достал свою ручку, сел писать, заодно свои документы им отдал, удостоверение с кучей бумажек вместе, что в нем лежала (карточка-заместитель, справка старшего, карточка учета доз радиоактивного облучения, удостоверение на право эксплуатации средств связи и РТО, памятка действий по тревоге, памятка по признакам готовящегося суицида и еще куча всего). Стали они шуршать этими бумажками, попутно вопросы по их поводу задавали, я пояснял.
        В общем, пообщались мы еще с часик, рассказал я им всю биографию свою, ответил на вопросы, потом в мастерскую сходили, показал им свою коллекцию и «гатлинг» дареный, рассказал, что к чему. Потом в тир сходили, где постреляли гости из наших изделий, после чего меня отпустили, сказав заниматься своими делами дальше…..
        Саня Букварь
        Через некоторое время после первого разговора двое из прилетевших долго и подробно расспрашивали меня о тактике танковых и пограничных подразделений в нашем мире, технических особенностях. О транспорте. Воспоминания тщательно конспектировались. Слушатели задавали много вопросов. К сожалению, на некоторые я ответа не знал.
        Олег Соджет
        Ну а я занялся техобслуживанием техники из отряда. В рейды меня после Польши не тянуло - хотелось отдохнуть. Ну а с ТО было весело. Особенно много мороки было с КВ-2 и Т-35. Ибо управлять ими было тяжело, а угробить - очень просто. И пока мы их сумели с техниками до ума довести, столько матов прозвучало… Поэтому потом я отобрал шестерых механиков-водителей (по два на танк, чтобы с запасом), которые были самыми опытными, и начал их гонять, обучая вождению этих монстров. Делал я это, чтобы в случае чего не бояться, что кто-то, например, сцепление сожжет. Следствием этого стало появление кучи «сов» в лагере. Ибо учились мы по ночам, чтобы нас с воздуха не засекли. А спать, когда у тебя под ухом мотор КВ ревет и гусеницы лязгают… Народ, конечно, матерился, но не очень сильно - понимали, что днем мы ездить не можем, а учиться надо.
        Сергей Олегович
        Доложившись генералу, пошел я снова к себе, как раз там мужики разгрузили вьюки. Достал коробочку, которую я нашел во время экспедиции, перевязал бантиком, подозвал ту девчонку мелкую, никак не мог запомнить, как ее зовут, и говорю ей:
        - Слушай, отнеси это дяде Соджету, а то я тут занят немного, ладно? А я тебе потом шоколадку дам.
        - Большую? - спросила девочка.
        - Да, большую, вот эту. - Я показал ей плитку шоколада.
        - Хорошо, я быстро! - ответила девочка и убежала. Я же мерзко захихикал, представляя реакцию Соджета на подарок, ибо в коробке был набор оловянных солдатиков, который мы нашли в мастерской. Видно, кто-то делал их для своего сынишки, да не успел забрать…
        Олег Соджет
        Когда мне принесли коробку, в которой были солдатики, я догадался, что это от Олегыча.

«Он думал меня этим подколоть?! - удивился я. - Зря. Я им применение в момент найду. Они мне для планирования ой как пригодятся, а то половине по сто раз повторять приходится, кто и где быть должен, а так - на план поставил и сказал, что это ты, а это враг, и все сразу понятно станет». Девочке же я дал конфету и попросил передать дяде Сергею, что был бы ему признателен, если бы он к солдатикам еще и пару танков и орудий таких же нашел и мне подарил.
        А одного солдатика я как талисман в своем танке на веревочке повесил. На удачу.
        Степан
        Парни, которых Олегыч притащил, сразу попали в лапы наших специалистов-безопасников. Не завидую я им. После того, как контрразведчики закончили работать и предоставили результат, я ознакомился с протоколами допросов.
        Вроде все в порядке - Павел и Александр, родные братья, белорусы. Тысяча девятьсот двадцать четвертого и двадцать пятого годов рождения соответственно. Обстреляли гужевую колонну хорватов и полицаев. Те, поняв, что противника немного, попытались их окружить. Собственно, в разгаре этого действа они и свалились Олегычу на голову. Нет, их почти тридцать человек и несколько солдат-окруженцев. Нет, по карте показать не сможет, а провести - да. Да, они слышали о партизанах - а мы тогда кто? Да, присоединиться согласны. Из оружия - винтовки, охотничьи ружья и один пулемет «льюис».
        Вот так. Очень интересно, кто шумит в том районе? Наших там точно не было. Значит, настоящие партизаны или окруженцы.
        Вроде все нормально, но у меня после рейда приступ паранойи - везде подвох мерещится. Но вот как его выделить? Если то, что написано в «Моменте истины», правда - то троянов мы выделим, только когда они сработают. Но и не брать их под свою опеку тоже нельзя, лучше прямо на месте шлепнуть - положат ведь.
        Вопрос, что делать с «партизанами» и партизанами, оказался не столь простым, как мог бы показаться. С одной стороны, вроде все ясно - если их не присоединить, то в следующий раз пацанам Олегыч не встретится, и привет. Но с другой стороны - слишком многое поставлено на карту, и спалиться от удачливого немецкого «опера» было бы глупо. А то и не опера, а просто полицая, который не поленился своего сыночку к ребятам приставить. Поэтому вопрос, что делать, оставался открытым.
        Сергей Олегович
        - Дядь Сереж, дядь Сереж, - подошел ко мне один из пацанов, вертевшихся возле мастерской.
        - Аюшки? Чего тебе, Ванюша? - спросил я, отложив в сторону напильник и утирая пот со лба.
        - Дядь Сереж, а вы меня возьмете стрелять сегодня? А то другие мальчишки стреляли уже, а я нет… - жалобно спросил он меня.
        - Ладно, только напомни мне, когда я пойду. Принеси водички, пожалуйста, пить ужасно хочется, - ответил я.
        - Я мигом! - крикнул паренек уже на бегу и буквально через три минуты притащил кувшин со свежей, холодной водой. Другие мальчишки провожали его завистливыми взглядами.
        - Дядь Сереж, а можно потом «шош» взять в войну поиграть? - спросил другой пацан, Колька, сын начальника погранзаставы. - Мы потом его почистим и на место повесим.
        - Берите, только аккуратно! - сказал я. - Можете и «арисаки» взять обе, только сначала мне все принесите, я проверю! - на всякий случай я все же повытаскивал из винтовок и «шоша» ударники….
        Олег Соджет
        Ну, а после того, как мы с ТО разобрались, я пошел к озеру - помыться. Там и увидел пацанят, играющихся с «арисаками». И тогда меня осенило, что у нас проблема. И на эту мысль меня как раз «арисаки» натолкнули… Ну не я складами ведаю… Но по моим прикидкам выходило, что Т-28, Т-35, а так-же все КВ-1 и Т-34 скоро станут просто грузом. Они все с семидесятишестимиллиметровыми орудиями, а снарядов к ним на складе не было… Только то, что нашли с ними вместе. Побежал я к машинам, и выяснилось, что там всего по семнадцать снарядов на танк осталось…
        С такими нерадостными мыслями подошел я к нашим «рейдерам-поисковикам».
        - В общем, так, орлы и орлики, если в ближайшее время вы мне семидесятишестимиллиметровых снарядов не нароете, то останемся мы с легкими танками и очень быстро. К средним и тяжелым машинам БК не будет…
        Степан
        Не было печали… Засада еще и в том, что при одинаковом калибре выстрелы к полковым, дивизионным и зенитным орудиям отличались по мощности. Для КТ и Л-10 идут «полковые» выстрелы, а к Ф-32/34 и Л-11 - дивизионные. Значит, искать надо два типа выстрелов. Весело. Еще веселее стало после прибытия в лагерь «партизан Паши и Саши» в количестве тридцати одного человека в возрасте пятнадцати-семнадцати лет. Видимо, для знакомства двое из них в первый же день сцепились с поляками. Понятно, что с двадцатого года местные натерпелись от них, но драк в отряде никто терпеть не собирался - зачинщики драки отправились
«отдохнуть» на специально организованную «губу». Остальным объяснили, что энергию на немцев надо тратить, а не друг на друга, и пообещали отобрать оружие и отправить в обоз при повторении инцидента. Пока вроде успокоились.
        Олег Соджет
        В связи с постоянным приростом количества брони мне пришлось организовать курсы механиков-водителей. Точнее, меня попросил это сделать Михаил Иванович, мотивировав тем, что у меня уже есть опыт в обучении. Ну, деваться мне особо некуда было. Начал учить…
        И вот однажды один из курсантов умудрился порвать гусеницу на «тридцать седьмом». Ну, порвал, и ладно - бывает. Но когда мы ее начали натягивать и этот… мне по пальцам кувалдой попал, мату было море. Я его вообще убить готов был. Постоянный стресс на моем благодушии не сказался - я вообще стал очень нервным за это время.
        Вдруг слышу: «Вы не сильно пострадали?»
        И голос такой приятный, женский. Поворачиваюсь, а там девчонка лет девятнадцати стоит. Волосы темные, а глаза зеленые. Невысокая такая, но очень симпатичная. В общем, стою я, на нее как баран уставился. Рука болит, хочется матом продолжить говорить, но… Нельзя… Не могу - девушка.
        - А я вас помню, - продолжила она, - это вы нас тогда в Польше у немцев отбили…
        - А… Э… Ну… - потерялся я. - Давай на «ты», а то я себя дедушкой чувствовать начинаю. Меня Олег зовут.
        - Давай, - согласилась она, - а я Аня.
        И стоим, друг на друга смотрим. Она - видно, что стесняется, а я… Я не хотел никого к себе подпускать близко - подозревал, что меня в СССР ждет. А потом я решил, а какого черта-то, собственно? Может, сегодня последний день живу? Почему я должен от всех дистанцию держать-то? Я же тоже человек, и мне тоже хочется простого человеческого счастья. Даже в такой ситуации. А энкавэдэшникам, когда к своим попадем, придется смириться, что у меня личная жизнь тоже имеется, а не только служба Родине.
        В общем, плюнул я на все и говорю:
        - А давай к озеру прогуляемся?
        - Давай, - согласилась Аня и покраснела.
        Пошли мы на берег, сели.
        - Аня, а ты откуда так хорошо русский-то знаешь?
        - А мы до революции в России жили, - говорит, - тогда в той части Польши жили, что в России была.
        - А жила где?
        - В Кракове. Папа врачом был, вот и переехали туда. Когда началась война, пробовали бежать в СССР, но не смогли. Перед границей попались. А ты откуда?
        - Из Харькова, - ответил я, назвав город, в котором родился и вырос, ну, не немецкий же адрес ей называть? - А родные твои где?
        - Мама с братом и сестрой тут, а где папа, я не знаю, - сказала Аня, - а твои?
        - Нет у меня никого, - ответил я и замолчал, не говоря, где они, а Аня, видно, решила, что мне больно об этом говорить, и не стала расспрашивать.
        Просидели мы с ней так почти до утра. Я, кстати, почти угадал с ее возрастом - ей двадцать было. А когда расставались - я ее до «дома» проводил, спрашиваю:
        - А давай завтра снова встретимся?
        - Давай. До завтра.
        Потом встала на цыпочки и поцеловала меня в щеку, шепнула: «Спасибо, что спас нас», - опять покраснела и убежала домой.
        Олег Соджет
        Однажды, когда я с Аней в очередной раз сидел на берегу, ко мне подошел гэбэшный младший лейтенант и протянул какую-то бумажку. А мы в это время впервые с ней поцеловались… Вначале я, охренев от такого нахальства, на автомате взял бумажку… А потом… От того рева, что я выдал, разве что деревья не попадали. А младшего лейтенанта просто снесло. По крайней мере, скорости, с которой он испарился, любой спринтер бы позавидовал. А я сунул нос в записку. «Гэбэшные звания… Ну и какого х… было мне мешать ради такой х…ни-то?!» - подумал я.
        - Олег, - вдруг сказала Аня, - а ты не научишь меня воевать?
        - ??? - очумело посмотрел я на нее.
        - Хочу с тобой вместе быть. И в бою тоже. Так что?
        - Э… Ну… Хорошо, - вначале я замялся, но потом, прикинув, что при прорыве шансы выжить в танке все же повыше, чем в машине, согласился.
        И стал ее учить водить танк и стрелять из пулемета, решив, что вождение всегда пригодится, а в моей машине быть ей стрелком-радистом. Последнее привело к тому, что у нее еще и радист в учителях появился, кроме меня.
        Степан
        А ведь Олег беспокоится. Не сильно, но заметно. Видимо, вариант «комфортной зоны» его не устраивает. Интересно. А меня?
        Самое смешное, что мне «никак». Понятно, что на лесоповал нас уже не отправят, а в качестве кого служить Родине - мне уже не важно. Серьезно. Только сейчас я начал понимать, насколько большое болото представлял собой ТОТ мир, который был нашим. И вонючее. И мелкое. Здесь все совсем по-другому. Люди, отношения - все другое. И здесь есть шанс реально помочь своей стране, своим людям.
        Кстати, о людях. Мимо меня протопал наш герой-освободитель, и, судя по морде, - совсем не в парк техники. Значит, и мне пора. Увы, в штаб, но это позже. У Кати - старшей девочки - прогулка скоро…
        Ника
        Олег мне подарил шпагу. Нет, не так… ШПАГУ. Блин, знал ли он, что вот так, без всяких предисловий сунул мне в руки? На клинке было малюсенькое клеймо под защитной дужкой - подобие щита с двумя буквами в середине: маленьким «о» сверху и ниже «Т» - осмотровая марка толедских клинков шестнадцатого столетия. Мама дорогая! Мечта идиота! Я этот клинок теперь из рук не выпущу! Настоящий толедский клинок - удобный до такой степени, что, подержав его в руке, все остальные клинки считаешь палками для забивания голов. Этот же был - прекрасен!
        Я еле дождалась, когда окончится «официальная» часть «приема», и, взяв клинок, тихонько уползла на островок в болоте. Наконец-то! Я одна со своей ненаглядной шпагой! Сначала французская верхняя стойка. Пальцам не очень удобно лежать сверху, хотя центровка более чем идеальна: клиночек - перышко. В низкую итальянскую стойку
        - и кисть сама ложится наиболее оптимальным обхватом с двумя пальцами на дужку. О, боги! Совсем о ранении забыла! Ногу скрутило, и я уселась на траву, пережидая боль.
        - Это тоже ваше одно из умений будущего?
        Я крутанулась, выставляя шпагу и становясь в стойку. Только следом, с секундным запозданием, дошло - куда я со шпагой против пистолета? Да и резко вставать не надо было… ох, как не надо было.
        - Нет, - ответила я недовольно, - скорее прошлого. Шестнадцатый век.
        - Извините, пожалуйста, - Ярошенко миролюбиво выставил руку вперед, - я не хотел мешать. Может, опустите ваш меч?
        - Шпагу, - автоматически поправила я.
        В ножны клинок вошел охотно, будто хотел спрятаться от чужих глаз. Я снова присела и вопросительно посмотрела на Ярошенко. Он смущенно улыбнулся и вдруг достал из-за спины вторую руку с тремя цветочками.
        - Это вам!
        - Ну ни хрена себе! - только и смогла выдавить я и глупо уставилась на «букет». - Во, бл…
        Олег Соджет
        А в один из дней, когда я с Аней на стрельбище отрабатывал стрельбу из пулемета (получалось у нее, кстати, неплохо), туда принесло наших гэбистов с Олегычем вместе. Нет, их-то понять можно - Олегыч их из «стэнов» привел пострелять. Но мне-то что? У меня из-за этого чуть урок не сорвался - пришлось долго Аню успокаивать и доказывать ей, что ГБ на самом деле не настолько страшна, как ее в пропаганде рисуют. Однако потом сам решил пострелять - вышло неплохо. За мной Аня попробовала, а майор, вот уж чего от него не ожидал, стал рядом и подсказывал ей, как правильно стрелять. Потом о жизни поговорили, Ане я о том, кто я, рассказал до этого, он мне про жизнь в СССР рассказал, а я ему - как в две тысячи девятом жил, в общем, нормально пообщались, пока остальные стреляли…
        После того, как все из тира ушли, я пошел к Олеговичу.
        - Слушай, у тебя в оружейке не завалялось какого-нибудь небольшого и легкого ствола? А то Ане с обычным табельным тяжело - если подобьют, она с пулеметом не выскочит, да и автомат не для нее пока. Может, что найдешь? Ей бы «вальтер РРК» подошел просто идеально, легкий и небольшой. У тебя не завалялся?
        Олегыч задумчиво пошкрябал в затылке, потом пошел и с грохотом и лязгом стал рыться в шкафах и ящиках. После долгих поисков требуемое было обнаружено.
        - Вот, это подойдет? - Олегыч положил на стол сильно укороченный «стэн». - Это Mark 4, в оригинале для парашютистов был сделан. Магазин могу уменьшить до двадцати патронов, чтоб удобнее было. Есть еще «беби-браунинг», смотри, что понравится.
        - Не… «стэн» в задницу, «браунинг»… Г…но, конечно, но если «вальтеров» нет, то его возьму пока что. Эх… Придется полицаев пощипать… Ну не доверяю я «браунингу» этому… Так что только на время беру… Потом верну назад.
        - Ну, смотри сам. А «браунинг» хороший, я сам его отстрелял, - сказал Олегыч, убирая автомат обратно. - А у полицаев ты вряд ли что найдешь, кроме древних Kar98, немцы им хорошего, насколько помню, не давали. Вот, смотри, чем их вооружают! - с этими словами Олегыч вытянул на свет божий чудовищный агрегат, отдаленно похожий на пулемет «максим» без станка и с прикладом.
        - ?! Ты что, смеешься?! Она же девушка! С ростом сто шестьдесят пять сантиметров! Куда ей ЭТО?! А что до полицаев… А! Понял… Я имел в виду не этих, а фельдполицаев, у них такие были, вот и поищу, где они имеются. В районе Кобрина точно должны быть, так что завтра туда пойду.
        - Да не бойся, я просто показать достал, - засмеялся он. - Если нравится, можешь пострелять.
        - И постреляю… После того, как вернусь. Я ей только оружие добуду, которое не подведет в ответственный момент, и тогда уж оторвусь… Где б я еще с ТАКОГО пострелял? Но сначала дело, а потом отдых. Но «браунингам» я не доверяю.
        Олег Соджет
        Через пару дней мне удалось получить разрешение на проведение разведки в районе Кобрина. Отправились мы вчетвером на «кюбеле», что Саня захватил. В сам город мы не рискнули заезжать, но в округе помотались. И были вознаграждены. Вначале мы нашли довольно большой аэродром с кучей самолетов. А потом склад с ГСМ.
        Пометив их на карте, мы поехали в лагерь и по дороге наткнулись на Adler-3Gd в сопровождении «Мерседеса L1500». Только мы стали к ним приближаться, как из леса ударил пулемет. Стреляли, к счастью, не по нам. Прикинув все «за» и «против», мы решили помочь нападавшим. Благо мы оказались в тылу у немцев. Они этого не ожидали и довольно быстро были перебиты.
        Из-за деревьев вышел человек в нашей форме и с капитанскими нашивками. После разговора, естественно, я сказал, что нами командует Карбышев, но не сказал, где мы расположились, а капитан рассказал, что он из сорок второй стрелковой дивизии под командованием генерал-майора Лазаренко Ивана Сидоровича, попавшей в окружение. Где именно они расположились, он тоже не сказал, но мы обменялись позывными и частотами для того, чтобы иметь возможность связаться с ними, если что. После чего они собрали трофеи (мне достался очередной МG-34 и с офицера я снял «вальтер РРК», за которым, в общем-то, и пошел в разведку, остальное забрали «коллеги»), а машины они хотели сжечь. Но этого мы им не дали и забрали их с собой, благо обе были на ходу.
        По приезде в лагерь я доложил Карбышеву об аэродроме и складе, после чего сообщил о встрече с «коллегами» и передал позывные и частоты для связи с ними.
        Ну, а потом мы с Аней застряли на некоторое время на стрельбище, где она осваивала РРК. «Браунинг» вместе с МG я отдал Сергею на склад.
        Степан
        Наличие сравнительно недалеко пусть и потрепанной, но вполне боеспособной стрелковой дивизии сильно обрадовало. Поскольку радиостанция у них была, то договориться о встрече командующих удалось без проблем. Карбышев и Лазаренко встретились, обсудили вопросы взаимодействия, связи и много других малоинтересных, но полезных вещей. Кроме того, мы передали им кое-что из имущества разгромленного батальона связи.
        Сергей Олегович
        Когда Соджет приволок мне очередной сломанный МГ, он ожидал, как мне показалось, многого: мат, броски тяжелыми предметами… Но никак не полное игнорирование его как личности вообще. Я был занят тем, что чуть не облизывал очередной пистолет из своей коллекции, выменянный, а точнее, выдуренный у разведчиков.
        - Согласен - это вещь, - протянул Олег. - Но мне он не нужен. Куда я его дену-то? Для Ани тяжеловато, а мне со «стэном» проще… Если они уже есть с обоймой вниз…
        - А я тебе его и не дам! - сказал я, показал Соджету кукиш, попутно пряча пистолет. - Обойдесси! А «стэн» с обоймой вниз, увы, не получился…
        - Почему это? Ты ж говорил, что… - от осознания размеров подставы Олег офигел. - То есть танкисты, в случае, если танк подбит, безоружны остаются?! П…ц. В случае прорыва к своим или еще какой серьезной заварухи можете нас всех тогда заранее отпевать и похоронки готовить…
        - С …уя бы это безоружными?! - ответил я. - Я что, говорил, что вообще ничего не сделал? Гони сюда танкеров своих, пусть получают стволы! Сделал я для них десантные варианты с зажимом для магазина снизу. Смотри, патрон в патронник досылаешь, ставишь на предохранитель, магазин вынимаешь и в зажим вставляешь. Или не вынимаешь, тогда в зажиме запасной магазин будет. А те, что сначала дал, автоматы, пусть сдают, жирно им будет по два ствола на рыло.
        - А толку-то? - махнул Олег рукой. - Если обойма вставлена, то она вбок торчит и вылазить мешает, а если без нее, то вылазить-то ничего не помешает, но времени на заряжание нам-то никто не даст, нам с готовым к бою оружием вылазить надо… Так что… Спасибо, конечно… Народ пригоню, вернут… Все равно с оригиналами никто не ходил в бой - в лагере оставляли… А эти… Один патрон в патроннике… Может, кого и спасет… Если пехота рядом окажется или враг лишь один, и танкер не промахнется…
        Олег Соджет
        Понурившись, я побрел в казарму, где мои танкисты жили, хоть и не я им теперь командир, а Мындро, но все равно мы с ним как бы разделили обязанности - он в мирной обстановке и на базе командовал, а в бою я, вот и мои… И я прекрасно понимал, что, случись что, я их прикрывать останусь… Пока все не выберутся… Не брошу я их с одним патроном в тылу у немцев.
        Сергей Олегович
        Злобно плюнув вслед Соджету, я ушел, шваркнув дверью так, что аж штукатурка с потолка посыпалась. На ходу я бурчал что-то вроде того: «Бл… уродовались тут, как папы Карлы, строгали эти автоматы гребаные, сделали лучше оригиналов, и на тебе! Оно в позу встало и кричит, что не нравится ему! Неудобно, видите ли! Неудобно на потолке бабу драть, потому что одеяло падает! Сам же лично проверял, все проходит, во все люки, даже с магазином… Да пошел он!.. Я для него ночами не спал, искал детали, старался…» Народ из мастерской благоразумно испарился, видя, что я сильно не в духе. Закурил, сделал пару затяжек, со злобой швырнул чинарик в угол, пнул какую-то хреновину, валявшуюся под ногами…
        - Олегыч! - вошел в мастерскую тот оружейник, что СВТ переделывал. - Я тут подумал немного, глянь, чо придумалось. - Он показал мне чертежик. - Сделаем этому привереде магазин вниз, надо только… - тут он пустился в технические подробности.
        - И чем ему десантный вариант не нравится? - спросил я. - Компактный, маленький, нигде не цепляется ничем, я ж проверил сам! А сколько мы уродовались, специально для него магазины делали по двадцать патронов двухрядные? - Я снова сплюнул.
        - Да сам знаешь, если вбил себе человек в голову, то все, лучше сделать, как он хочет, - миролюбиво отозвался оружейник.
        - Ладно, зови народ, хорош перекуривать, надо работать, - сказал я. - Кто левый появится - гоните на хрен, мы заняты! - с этими словами я написал еще одно объявление: «Кто войдет без спросу - спущу кобеля, он отгрызет му…ку яйца!» - и вывесил на двери снаружи. Про то, что «страшный кобель» по кличке Цербер был, скажем так, в карманном варианте - скромно умалчивалось…
        Степан
        Народ отдыхает в меру способностей и испорченности. У Олега - любофф, что, кстати, совсем не плохо. У Ники - пока что-то непонятное. Нашли, блин, время, хотя это я, скорее, от зависти. Олегыч что-то изобретал. Все, короче, нормально.
        Пока нормально. Но ситуация подвешенная. Для партизанского отряда мы слишком большие. И имеем слишком много техники, а уйти в леса наглухо мы с ней не сможем. Для боя с регулярной армией - наоборот, маленькие. Правда, для своего размера - зубастые-е-е-е… Но армия не посылает против лиц, шалящих на коммуникациях, силы равного размера. Посылают либо меньше, пока не считают серьезной угрозой, либо больше, когда достанут. А мы немцев достали. То есть, конечно, не только мы, но и мы тоже.
        У Смоленска они тормознулись, факт. И чего им делать? Можно - собрать все четыре танковые группы в центре и ломануться на Москву не оглядываясь. Тогда нам придется гробиться, но не допустить нормального снабжения. Хотя, по-моему - не пойдут немцы на самоубийство. В нашей реальности не решились в куда лучших условиях. Значит, здесь - не рискнут тем более. Второй вариант - подчистить фланги и тылы. На наш взгляд - наиболее реальный. А значит, скоро нашим ребятам севернее и южнее Белоруссии предстоит попасть под фланговые удары танков Гота и зама Гудериана соответственно. Тяжко им там будет…
        А нам предстоит пообщаться с земляками фюрера из сорок пятой дивизии и их корешами из егерских команд и эсэс. Не считая борцов с кровавосталинским режимом, типа
«таксистов». Как боевая сила они беспокойства не вызывают, зато сильно беспокоят как первостатейные сволочи.
        Что мы этому сможем противопоставить? Один вариант - диверсионно-партизанские действия. Вариант хороший, Нике понравится, и Старинов очень нам в этом поможет. Но, во-первых - про технику в этом варианте можно смело забыть, во-вторых - из нашей честной компании большинство не диверсанты. Скорее - лихая конница Семена Михайловича, сменившая коней на танки и броневики. Налететь и расстрелять. В сущности, и танки мы используем, как предполагалось применять бэтэшки перед войной. Прелесть тяжелых танков понимает разве что Док. А это означает, что скоро столкновения с немцами пойдут по «Степиному варианту». Хреновому, не правда ли?
        Второй вариант - выход к своим. Сложный вариант, ничего не скажу. Требуется устойчивая связь, согласование между собой и с Москвой, разведка, авиаподдержка, карты, отвлекающие действия армии и тэде, и тэпэ. В активе - немцам будет весело нас ловить, а сколько мы успеем наворочать… Но требуется очень тщательная проработка, а то угробимся.
        В рамках подготовки второго варианта Саня был отправлен Карбышевым в разведпоиск. Задача - найти площадку для приема тяжелых транспортных самолетов. Раненых и гражданских необходимо эвакуировать. Хотя понятно, что всех не удастся - для этого надо сначала Аньку от Олега оторвать. И Катерину тоже не отправишь, хотя надо. Но наша группа сейчас для нее - единственное место, где ей не страшно.
        Разговор в группе ГФП ГА «Центр», временная полевая комендатура, Белосток
        - В определенной степени все наши успехи на Восточном фронте обусловлены отсутствием у русских войск налаженного взаимодействия и нормальной связи.
        Хочу отметить, что противник воюет безрассудно храбро и отчаянно. К сожалению, этого мало - крайне необходимо еще и умение. Пока его нет - наши доблестные солдаты более-менее справляются. Но как только в действие вступают отлично подготовленные диверсанты НКВД - армейцы впадают в ступор.
        Пожилой розовощекий толстяк вытер пот с аккуратной, похожей на отполированный бильярдный шар лысины и отпил минералки.
        - Как-то не похоже на русских - применение радиоглушения при уничтожении гарнизона, грамотно подготовленный отсечный огонь. И эти подвижные снайперские засады. - Высокий, худощавый гауптштурмфюрер из СД откинулся на спинку кресла и нервно забарабанил пальцами по столешнице.
        - Не стоит недооценивать противника, мой мальчик, уж поверь старому солдату. Я ведь воевал с русскими - в четырнадцатом году, в Восточной Пруссии. Сначала мы думали, что выпнем их сразу до Варшавы или дальше, но как же нам намяли бока… Если бы Самсонов и Ренненкампф действовали осмотрительнее, кто знает, к кому повернулась бы фортуна.
        - Если бы, если бы… прочесывание прилегающего леса в районе расположения деревни ничего не дало, - несколько раздраженно отозвался эсэсовец, - а вот ваше предложение, уважаемый Хельмут, по организации «ловли на живца» принесло результат
        - группа снайперов уничтожена.
        - Мое предложение усилить состав подразделений ГФП, СД и жандармерии, увеличить посты и патрули не встретило понимания у этого остолопа Бреннеке. Особенно после уничтожения «Карла» и К-98. Единственное, на что его хватило - использовать этих хорватов в «акциях умиротворения» против местного населения. Только после инцидента с депо Кобрина и уничтожения моста армейцы поняли всю сложность обстановки в их тылу.
        - До этого нас вежливо извещали, что наличных частей хватает только на охрану объектов, - хмыкнул новый начальник группы ГФП.
        - Больше всего пользы принесло ваше назначение к нам, мой дорогой Ланге. Я просто не понимаю, как его могли назначить на этот пост - куча амбиций, масса самомнения и абсолютный ноль в профессиональном плане. Зато старый партиец и друг чуть ли не самого Гейдриха. - Толстяк досадливо сморщился.
        - Я понимаю ваше недовольство, Готлиб, пока хорваты с энтузиазмом, достойным лучшего применения, действовали в деревнях, жандармерия и полиция метались по дорогам или стояли в патрулях, русские диверсанты спокойно обделывали свои дела. Скорее всего, и гибель обергруппенфюрера неслучайна…
        Начальник ГФП поднялся из-за стола, подошел к распахнутому окну и присел на подоконник.
        - То есть вы полагаете, Рихард, что все эти события - звенья одной цепи? - поинтересовался эсдэшник.
        - Более чем уверен, Вальтер… и со мной согласен наш старина Талленбаум. - Толстяк, улыбнувшись, приложил руку к груди и слегка наклонил голову.
        - Но вернемся к наши баранам, - посерьезнел Готлиб, - надеюсь, вы понимаете, что без хорошей сети агентуры нам не удастся изменить статус-кво в нашу пользу? И вдобавок, надо безотлагательно решать вопрос со вспомогательной полицией.
        - Н-да, вы явно с уважением, если не симпатией, относитесь к этим русским унтерменшам, - вскользь обронил Вальтер Золле, скучающе рассматривая свой идеальный маникюр.
        - Мой мальчик, вся эта риторика насчет неполноценности славян и трескучие фразы про высшую арийскую расу хороши на партийных съездах… и, пожалуй, при нашем гауляйтере, но мы - реалисты и прекрасно понимаем, что русские - это не французы, не поляки и тем более не англичане. Вспомните - тридцать девятый год, наши победоносные войска маршем прошли по всей Европе - она рухнула, как карточный домик. А что мы имеем сейчас? Наши солдаты топчутся у стен Смоленска, до сих пор в лесах гуляют толпы русских солдат. И заметьте, вся агитация насчет «освобождения угнетенного народа России от жидокомиссаров» отнюдь не встречает отклика у этих самых «угнетенных».
        Толстяк шумно вздохнул, тщательно промокнул лоб и надолго приложился к минералке.
        Наступившую паузу прервал Хельмут Лемке, начальник полевой жандармерии:
        - Я целиком и полностью согласен с коллегой Талленбаумом и хотел бы продолжить его мысль по поводу вспомогательной полиции - если на своих жандармов я могу положиться без оглядки, то с этими уродами из аборигенов мы еще наплачемся.
        - Ну зачем же так огульно охаивать преданных нам «помощников»?! Все они питают ненависть к Советам, храбро борются с противниками рейха, - заметил Рихард Ланге.
        - «Борются» они, как же, - проворчал шеф жандармов, - с мирным населением они еще могут сладить, но воевать против вырывающихся из котлов русских или же с диверсантами - кишка тонка, сразу начинают «незаметно» разбегаться. У них это называется «тактический маневр», и остаются мои ребята против злых донельзя солдат в меньшинстве. Сколько драл я их начальника за это, драл - толку чуть. Несколько раз приходилось вызывать на подмогу егерей и мотострелков - если бы не они, давно бы моих перемололи. А насчет уродов - извольте, есть в третьей роте один литовец, как его, м-м-м-м… не вспомню, так вот, этот, с позволения сказать, «борец» начал с того, что убил всю свою семью - жену, тестя с тещей и двоих детей - и подался к нам. И подобных ему - целая свора. Но это не главное - у них нет никаких абсолютно убеждений и принципов, одни лишь инстинкты.
        - Вот-вот, Хельмут, а у противника сплошь и рядом идейные, прекрасно понимающие, за что они сражаются и гибнут, люди, и поверьте мне - если мы не найдем способ привлечь подобных им на свою сторону, нам будет очень тяжело.
        - Это понятно, Готлиб, но что вы предлагаете сделать? - спросил Золле.
        - Да ничего особенного, мой мальчик, начнем с лагерей военнопленных, будем фильтровать местное население, узнаем, кто чем дышит, кто с кем дружит, и самое главное - не совершать излишне резких телодвижений..
        - Вроде «умиротворений», как у Бреннеке, земля ему пухом, - буркнул Ланге.
        - Неужели?.. - осторожно поинтересовался Лемке.
        - Именно, и, говорят, не только он один, - нехотя ответил шеф ГФП, - насколько мне известно, фюрер и так был в гневе после гибели «быстроходного Гейнца» и взрыва
«Карла», а уж после гибели Гейдриха вообще пришел в неистовство - и полетели головы, из армейских кто-то, из абвера и из СС…
        - Бреннеке пострадал больше всего из-за взрыва станции Кобрин, - отозвался эсэсовец, понизив голос, - как под большим секретом поведал мне приятель отца из РСХА, планировался совместный визит гауляйтера и самого фюрера в Белоруссию, и с этой целью в Белосток и Кобрин прибыли лица из имперской канцелярии, управления охраны и строители Тодта. Как вы помните - от станции после взрыва практически ничего не осталось…
        - Это было что-то, - нервно хихикнул толстяк, - особенно меня впечатлили колеса от вагонов, порхающие в небе, как бабочки. Я как раз подъезжал к Кобрину… незабываемое зрелище, скажу вам.
        - Просто Кракатау, господа, - передернул плечами жандарм, - мало того, среди некоторых военных возникла паника - мол, русские применили «чудо-оружие», - пришлось даже обезоруживать и связывать особо нервных.
        - Меня больше всего впечатлила процедура составления списков погибших и опознания тел, которые удалось найти, - хмуро произнес Рихард, - но последовавшие потом разбирательства превзошли все виденное.
        - Но к делу…
        - Итак, что мы имеем на сегодняшний день - группа или группы диверсантов неустановленной численности, базирующиеся предположительно в окрестностях Бреста, Кобрина, Пружан, Вельска, Янова и Белостока. Возможно, дислоцируются, по неподтвержденным данным, на каком-то армейском резервном объекте. В эту пользу говорит наличие у противника легкой бронетехники, автомашин и тяжелого стрелкового вооружения. Далее, несмотря на все усилия трофейных команд, до сих пор на дорогах Брест - Пинск, Брест - Барановичи и Варшава - Гродно остаются десятки единиц вражеской бронетехники, автомашин, тракторов и орудий. Вкупе с нехваткой личного состава для эффективной борьбы с вышеозначенными диверсантами все это создает предпосылки для полнейшей свободы их действий. Также вызывает сомнения применение вспомогательной полиции и добровольцев из хорватской дивизии. Резюмируя все сказанное, считаю нужным обратиться к армейцам для привлечения на постоянной основе мотопехоты и егерей совместно с жандармерией для оперативных действий. Задачей СД и КРИПО становится, прежде всего, создание сети агентуры из числа местных жителей,
особенно тех, кто пострадал от Советов, перевербовка в идеале большевистских активистов и привлечение в ряды полиции бывших военнопленных…
        Степан
        Саня нашел площадку для самолетов. И случилось то, что мы должны были вообще-то предвидеть: когда новость расползлась по лагерю (настукать по шее особистам), обе
«леснички» просто растворились в воздухе. Их нигде не было. Лагерь был поставлен на уши, однако поиски результата не дали.

…Шорох сбоку-сзади ничего хорошего предвещать не может, проверено. Резко оборачиваюсь, одновременно опуская руку на кобуру, и… И с трудом сдерживаюсь от матерной тирады. Длиннющей тирады. Но…

…На лице одни глазищи. Кроме них, нет ничего. А в глазищах…
        - Кать, - делаю шаг навстречу, она пятится и шепчет:
        - Не надо…
        Тьфу ты, блин, вот…
        - Кать, никто тебя никуда против воли не отправит, - нет, таки споткнулась, - вставай, неча на земле лежать.
        - Правда?
        - Правда-правда.
        В руку вцепилась, как клещами. Поднялась и разревелась, плотно вцепившись уже во всего, так сказать, меня. Вот и ладушки. Говорят, если выплакаться - легче станет.
        - Я, где Аська прячется, знаю, - ага вроде и правда, легче.
        - Ну, пошли, покажешь.
        Аську, впрочем, нашли уже без нас. Зато наш отрядный врач высказала все, что думает о тех, кто сбегает, не долечившись. Из госпиталя в итоге меня выгнали. Ну, ладно, раз выгнали, значит, пойдем, мы не гордые.
        - Степ, привет, - тьфу ты, блин, Аська, нельзя же так.
        - Привет-привет, - сплошная, блин, фамильярность. Нет, чтобы на «вы» да по фамилии.
        - Тебя Катька зайти просила, - хмм, с чего бы это?
        - Ладно, зайду.
        И все же, что могло случиться? Ладно, зайдем - узнаем.
        - Здравствуйте, товарищ Степан, - нда-а, напросился.
        - Не надо на «вы». Просто Степан, не настолько я старый. Что случилось?
        - Вот, - протягивает сложенный лист бумаги. Заявление, хм… «Прошу зачислить в отряд», дата, подпись. И чего делать прикажете?
        - Пойдем к генералу, это он решает.
        Дмитрий Михайлович выслушивает внимательно, садится за стол, что-то пишет и вручает Кате собственноручно написанную бумагу, подтверждающую зачисление Екатерины Ивановой в отряд «т. Карбышева» в качестве помощницы санинструктора. Вы выражение «светится от счастья» слышали? Воочию убедился, что совсем это не преувеличение. Катерина упорхнула, а меня генерал вежливо попросил остаться. И очень вежливо описал то, что он со мной проделает, если что-то с девчонкой случится.
        Вот так получилось, что стал я инструктором подрастающего поколения. И топаю к Олегычу поинтересоваться, нет ли у него в хозяйстве «ствола», который был бы по руке двенадцатилетней девочке.
        Сергей Олегович
        Лесничке я выдал тот самый «беби-браунинг», очень он ей понравился: маленький, симпатичный и бьет хорошо. Потом, что-то вспомнив, я ушел в склад, долго там рылся, а потом вытащил оттуда здоровенный сверток и с грохотом положил его на стол:
        - Смотри, чего у меня есть! - говорю. - Крепостное ружье Гана-Крнка! Зверь-машина! Двадцать и три десятых миллиметра калибр! Даже амортизаторы отдачи есть и работают. И патроны есть к нему. Берешь?
        - Нет, не беру, - ответил Степан, - слишком тяжелая, сошек нет, патрон совершенно нестандартный - расстрелял БК и все, оптики нет, а если поставишь, то как бы не рассыпалась… Определенно не КСВК, да и ту бы я не взял даже в полном комплекте, слишком тяжелая. Что та, что эта. Сам с ней бегай. Или лучше с «гатлингом» наперевес, как Терминатор!
        Разговор в группе ГФП ГА «Центр», временная полевая комендатура, Белосток. (Несколько дней спустя)
        - Начнем, господа? - поинтересовался Ланге. - Кто желает быть «примусом»? - щегольнул он знанием латыни.
        - Пожалуй, я, - хитро улыбнулся толстяк, собрав лицо в мелкие морщинки и став похожим на Санта-Клауса, но вот маленькие, остро и умно поблескивающие из-под лохматых, кустистых бровей глазки наводили на мысль, что этот добродушный человек может быть весьма опасен и жесток. А собравшиеся в кабинете сослуживцы знали Готлиба Талленбаума как весьма опытного, дотошного и въедливого полицейского. Вдобавок, весьма прямой и неуступчивый в отношении своей работы, он оказался неудобен для своего прежнего начальства в Бремене, и, воспользовавшись оказией, его переместили в группу ГФП…
        - Хочу прежде всего вернуться к уничтожению «Карлов» - что меня поразило, так это то, что нападавшие, взорвав одно орудие, другое, судя по всему, захватили с собой. Насколько я выяснил, просто так увезти многотонное сооружение не получится, и вдобавок - его следов так и не нашли. Что позволяет предположить - наши противники имеют высшее техническое образование и хорошо маскируются.
        - Может, они уволокли второго «Карла» просто как трофей? - скептически произнес гауптштурмфюрер Золле. - К примеру, просто предъявить, как результат вылазки, вышестоящему руководству?
        - Мой мальчик, тогда зачем они прихватили и ТЗМ? Вполне можно было уничтожить их вместе с первым орудием.
        - А это что за зверь такой? - поинтересовался начальник жандармерии.
        - Транспортно-заряжающие машины, сделаны на базе Т-IV, в них размещается четыре выстрела для мортиры.
        - Чем дальше, тем страньше и страньше, - заметил шеф ГФП.
        - И не говорите, - махнул пухлой ладонью Готлиб, - чем дальше мы углубляемся в расследование, тем больше странностей всплывает наружу. К примеру, как объяснить такой факт, что, несмотря на привлечение армейской авиации, до сих пор базу противника обнаружить не удалось? Я допускаю, что наши диверсанты мастерски маскируются, но не могли же они бесследно исчезнуть, подобно здешним утренним туманам.
        - Со своей стороны, хочу добавить, - вклинился в монолог Лемке, - несмотря на все усилия, мы по-прежнему приходим к финишу последними - противник нас опережает и практически всегда. Те случаи, когда нам удавалось подоспеть к месту нападения и вступить в перестрелку, можно пересчитать по пальцам. Как правило, мы появляемся тогда, когда нужны пожарные, священник и могильщики. Такое ощущение, что наши оппоненты имеют представление о работе ГФП и планируют свои действия, опираясь на нашу реакцию.
        - Что касается вербовки агентуры, - подал голос эсэсовец, - то, как говорят русские, «овчинка не стоит выделки». По крайней мере, население, кроме двух-трех человек из числа откровенных отбросов, на сотрудничество идет с крайней неохотой. Припугнешь - начинают нести уж совсем откровенную чушь и мямлить. По поводу военнопленных - хочу заметить, что скапливание больших масс в местах временного размещения негативно влияет на работу с ними. Лагерная администрация, как правило, первым делом ликвидирует евреев и комиссаров, причем на глазах у большинства - что отрицательно сказывается на наших контактах с русскими.
        - Ну что ж, со своей стороны, я потребую, чтобы лиц, подлежащих устранению, отделяли от остальных на фильтре и свозили в специально отведенный для них пункт. Далее, необходимо отсортировать всех офицеров от солдат и унтер-офицеров, поскольку они могут воздействовать на своих подчиненных. - Ланге сделал пометки в своем блокноте…
        Олег Соджет

«Ага!» - мысленно обрадовался я, когда узнал, что мне первую бомбу сварганили. Это было прелестно. Идеи, куда их в принципе применить, у меня были, но «семерка» все же довольно специфична. И я решил подождать, пока «двойку» доделают - у нее шансов больше было для того, что я задумал.
        - Слушай, Петрович, - начал я, - а в «двойку» ты не можешь какого-нибудь г…на типа напалма всунуть? Или, на худой конец, бензина. И чтоб при взрыве горючка как можно большую площадь накрыла. А то мысля одна есть, но простым взрывом там не сильно нагадить получится, а вот если там на пару сотен метров огненная клякса получится, то… А если еще и там горючку подожжет или склад с бомбами…
        - Не вопрос, - ответил он. - А что нужно?
        - Мне надо четыре бочки бензина и много ящиков мыла. Мыло на терке и в жидкость, получится «любимая штука Лисова». А потом подрезаем слегка башню и корпус «двойки» автогеном и оставляем взрывчатки килограммов пятьдесят, а остальное - под наш
«студень»… Так что надо мыло и бензин! - Петрович кивнул, уже прикидывая, где и что раздобыть. - С обычным бензином фигня получится, пыхнет красиво, и не более.
        - А гудрон если покрошить - обычная нефть получится, - добавил я, когда он начал открывать рот. - Проверено!
        Ну что делать, пошли мы на склады, благо мыло было и его было много. А вот бензин… Его пришлось выбивать подольше, но Петрович же все-таки сумел убедить народ… В общем, выбили и его. После чего напрягли солдат и оттащили добычу Петровичу.
        - Ну, вот - бензин и мыло. Когда за аппаратом приходить можно будет?
        Прикинул Петрович, что и как, и сказал:
        - Тут без помощи твоих ребят не обойтись. Уж больно долго будет.
        Я прикинул:
        - Мои орлы покрошат мелко мыло. Вы вырежете у бочек крышки, как у банок сгущенки, и покрошенное мыло - туда. И мешаете, пока не получится вязкая хрень типа киселя. Вот это и будет то, что надо. Если напряжемся - самоходная зажигалка будет готова дня через два.
        - И без возражений, - добавил я, - я со своими помощниками буду начинкой машины заниматься, а потом со Стариновым будем мудрить, как этот «кисель» разбрызгать так, чтобы и разлетелся подальше, и загорелся получше.
        - Фронт работ определен, так что - вперед! - подмигнул Петрович и ушел в мастерскую за бочками, оставив меня рядом с ящиками с мылом.
        Немецкие войска
        - Время, время! Быстрее, еще быстрее! - орал здоровенный обер-фельдфебель, немного грубовато толкая в плечо парашютистов, помогая им быстрее покинуть «тетушку Ю». Взамен срочно переброшенных куда-то под Таганрог мотострелков и убывших в Плоешти егерей, командование группы армий «Центр», подстегнутое очередной филиппикой вождя германской нации, чрезвычайно раздраженного задержкой в исполнении своей сакральной миссии на Востоке, решило бросить против уже стоящих как кость в горле неуловимых и чрезвычайно зловредных диверсантов бравых ребят генерала Штудента, а именно - третий полк под командованием Рихарда Шварценкопфа. Для экономии времени треть полка выбрасывалась под Волковыском, еще одна треть на планерах десантировалась под Пружанами, остальные подразделения перебрасывались по железной дороге до бывшей польско-русской границы, где уже на грузовиках добирались до места назначения…
        Жандармский патруль. (Дорога Брест - Кобрин.)
        Рыжий фельдфебель, громко сопя, поднялся из-под куста, где присел по надобности, подтянул бриджи, застегнулся, поправил китель и только взялся за висевший на шее ремень, как неясное ощущение заставило его бросить взгляд на опушку леса - увидев нескольких человек, уже скрывающихся в глубине сосняка, он, икнув, отчаянно заорал:
        - Тревога! Русские партизаны! Тревога! - и бросился к дороге. Через несколько секунд взревели моторы тяжелых «Цундаппов» и SdKfz-222, и жандармы помчались зарабатывать кресты и нашивки - уж кому как повезет…

…После десятиминутного боя мрачные жандармы грузили убитых - троих русских, пятерых своих, и раненых - четверых своих. Остальные «партизаны» смогли оторваться от погони, канув в болотной хмари. При попытке преследования двое чуть не утонули, и пришлось экспедицию свернуть. Да особо никто из немцев не рвался вдогон, поскольку результаты схватки не очень-то радовали…

…Сказать, что шеф жандармов был в гневе, это было бы преуменьшением. Собрав своих подчиненных, Хельмут устроил показательный разнос.
        - Как вы могли, мать вашу, забыть про приказ: «…при обнаружении русских в зонах предполагаемых действий диверсантов, в контакт не вступать категорически! По возможности - проследить за их действиями, при других обстоятельствах немедленно известить Управление…» - процитировал он параграф.
        - Острых ощущений захотелось? Так я вам их могу устроить - все сразу и в любое время!
        - Так, кто там бурчит про невиновных? Вы, дармоеды, позор военной полиции, стадо вечно чем-то озабоченных свиноголовых жертв аборта, даже не можете струей в очко попасть, не то что нести службу.
        - Что мне теперь говорить начальнику ГФП? Что некоторые излишне ретивые и очень умные не только не смогли выполнить приказ, но и обосрались донельзя?
        - Молчать! - прервал он попытку злосчастного командира патруля вставить слово в свое оправдание. - Раньше надо было думать. Сколько можно говорить - русские не идиоты, они быстро учатся и умеют воевать в лесах. Я думал, что, кроме дебилов из вспомогательной полиции, у меня нет особых хлопот - но теперь вижу, что есть на свете еще большие дебилы.
        - В общем, так, - уже чуть спокойнее продолжил Лемке, - к нам направляют парашютистов, весь третий полк. Будут организованы смешанные подразделения со средствами усиления. И не дай вам бог подвести меня! Вы меня знаете, но вы меня еще узнаете!..
        Сергей Олегович
        В очередной раз выбравшись из своей мастерской, я сразу встретил Соджета, который куда-то шел. Поймал его и говорю:
        - Слушай, Олег, я тут нашел дымовые шашки немецкие, кто-то притараканил с мародерки, да гранаты Дьяконова ружейные, и вот что я подумал…. - Я пустился в объяснения своей идеи. Олег долго не мог врубиться, что я придумал, но после того, как я его ткнул носом в фотки с изображением современного варианта задумываемого девайса, понял.
        - Хочу такое! И побольше, побольше! - ответил он. Мы пошли с ним в бокс прикидывать варианты монтажа этой фигни на танке, заодно стали думать, какой отстрел сделать, залповый из всех стволов или одиночный. Первое было проще, второе удобнее…
        Еще раз поглядел я на объявление, хмыкнул и подумал: «Теперь только осталось побрить голову налысо, начать принимать артефакты, торговать аптечками, водкой, антирадом и консервами… Хабар и так уже ко мне тащат…» - после чего мы с Олегом стали прикидывать места установки пускачей и какие танки оборудовать сим девайсом в первую очередь. Мужики в мастерской тем временем нарезали подходящие трубы на куски и прикидывали схему электропитания с поочередным отстрелом. В качестве бонуса каждому экипажу еще выдали дымшашку черного дыма для имитации пожара машины.
        Олег Соджет
        Увидев, что Олегыч на двери мастерской повесил бумагу с надписью, я решил приколоться и дописать чего-нибудь. Но только я успел полезть в карман за карандашом, как появился Сергей с идеей о доработке техники. Особо помочь я ему не мог - я умею пользоваться танковым гранатометом, но не умею его строить… А вот на вопрос о том, какой вариант лучше, я был однозначно за возможность стрельбы поочередно.
        В результате наших с Сергеем обсуждений средние и тяжелые танки таки обзавелись пускателями в количестве шести штук на танк, по три с каждой стороны башни. В двух из них, по одной на сторону, были дымовые гранаты, а в остальных обычные. И пуск их был-таки сделан раздельным. Что давало возможность выбирать, из какого пускача стрелять, и увеличивало время их использования.
        Управление ГФП
        - Что ж, коллеги, начнем подводить итоги наших усилий, - устало обронил Ланге, массируя пальцами виски, - пожалуй, начнем с младших по возрасту. Прошу вас, Золле.
        - Как удалось выяснить моим людям, примерное место дислокации наших диверсантов - район Пружан. По неподтвержденным сведениям - довольно многочисленны, хорошо организованы и вооружены. Имеют своих осведомителей среди населения, что объясняет их способность исчезать и появляться вовремя. В целях повышения маневренности разбиты на отряды, состоящие из специалистов разного профиля. Пока у меня на этом все - не хватает более детальной информации.
        - После стольких недель блуждания с завязанными глазами - это большой успех, мой мальчик, - закивал со своего места Талленбаум.
        - Позволю себе продолжить, - взял слово шеф жандармов, - за прошедшие недели нам удалось наладить четкое взаимодействие между сводными оперативными подразделениями, добиться того, чтобы они свободно ориентировались в районах действий как своих, так и соседей. Из средств усиления, выделенных нам, сформированы мотоманевренные группы, размещенные в Гродно, Бресте, Тимковичах, Пинске, которые по тревоге выезжают на помощь. Далее, из числа русских дезертиров, выявленных СД и КРИПО, организованы железнодорожная и вспомогательная полиции. Из прежних полицейских мы отобрали наиболее сообразительных и достаточно смелых - для засылки агентами к партизанам и диверсантам.
        - Хм, мне особо похвастаться нечем, друзья мои, - вздохнул Готлиб, - единственное, что мне удалось найти среди кучи фактов, - это фантастическая удачливость наших противников. Вы вспомните - за все это время ни одна их акция не завершилась неудачей.
        - Это как так? А уничтожение снайперов? - удивился Лемке.
        - Ребята полковника Шварценкопфа тщательно осмотрели место засады и обнаружили следы присутствия других людей, не найденные раннее - укрытие-лежка для одного человека, места засады еще нескольких. На основе этих данных у нас появилось предположение, что на самом деле было три-четыре двойки-тройки снайперов, страхующих друг друга… Так что мы только рубанули по кончику тела зверя, если так можно выразиться.
        Наступившую тишину взорвала резкая трель телефона. Трубку снял начальник ГФП.
        - Да… да… слушаю… - по мере разговора он бледнел на глазах…
        - Понял, никого к остаткам орудия не допускать, - бросив трубку на рычаги, он нажал кнопку вызова секретаря. Едва тот открыл дверь кабинета, готовясь войти, Ланге крикнул ему: - Тревога по плану «Ц»!
        - Поступило сообщение: наши неуловимые вновь объявились - из тяжелой гаубицы уничтожен железнодорожный мост у Бреста в момент прохождения эшелона с горючим для танковой группы Клейста. Разнесены два аэродрома - подскока и истребителей, передаваемых бомбардировочной эскадре. И кстати - орудие уничтожено заранее заложенной взрывчаткой.
        - Куча слоновьего дерьма! - общее мнение выразил потрясенный начальник жандармерии…
        Саня Букварь
        Пока все готовились к дальнему маршу, я решил ослабить грузопоток на автодороге Брест - Пинск, параллельно которой нам придется идти. Моя ненаглядная Б-4, к сожалению, была обузой в этом походе, и я решил дать ей умереть КРАСИВО. Собрал небольшой отряд, с нами вызвался идти и «трехкубовый» из госбезопасности. Выдвинулись на «Круппе» и двух «Ворошиловцах» с раздельно зацепленной гаубичкой, переодевшись хорватами. Брест пришлось объезжать. Оказывается, «трехкубовый» неплохо говорил по-немецки. В двух местах ему задавали какие-то вопросы, и он на них отвечал. Расположились мы выше моста по течению метрах в пятистах и стали изображать остановившихся на привал. Любопытствующему патрулю практически на пальцах объяснили, что будем здесь ночевать. Сами в это время стали рассматривать идущие через мост поезда. На наше счастье, немцы заложников на паровозы сажали уже в Бресте. С наступлением темноты «Ворошиловцы» ушли на базу, а мы принялись за сборку системы. Провозились до двух ночи. Мост хорошо освещался, а нас от наблюдения скрывал высокий камыш. Вот показался поезд. Приказать сначала рассмотреть его я
не успел. Первый выстрел, и сразу прямое попадание в опору моста. Девяностокилограммового фугасного снаряда оказалось вполне достаточно, чтобы снести обе колонны этой опоры. Эшелон рухнул в реку вместе с пролетом. Второй и третий снаряды были заложены в район расположения охраны на нашем берегу. Четвертым мы зарядили только снаряд и не стали его досылать. Туда же, в зарядную камору аккуратно поместили гранату с выдернутым кольцом, прижав закрывающимся затвором скобу. Теперь при попытке открыть затвор произойдет неслабый бабах. Попрыгали в бывшего зенитконосца и очень быстро уехали оттуда. Несмотря на моментально поднятую тревогу, нас не нашли, потому что искать начали сначала в стороне крепости. Видимо, подумали на недобитых защитников. К девяти утра мы были уже на базе, прихватив по дороге какой-то грузовик. Как оказалось - машина везла имущество на один из аэродромов. Захваченный интендант из штаба воздушного флота поведал на допросе много интересного о ближайших аэродромах. «Ворошиловцы» добрались без приключений.
        Олег Соджет
        Когда Саня с разведки вернулся и про найденный им аэродром рассказал, у меня мысль появилась. Взять с собой мину на шасси Т-II, пройтись до Кобрина, где я аэродром нашел, и ее там взорвать на его территории. Особо большого шухера не должно после этого быть - решат, что сумасшедшие русские в танке и погибли при взрыве. Потом пойти к Пинску, где Саня еще один аэродром нашел, и побузить там. А на обратной дороге снова у Кобрина на складе ГСМ шухер устроить.
        После чего изложил идею Сане. Он согласился, и мы пошли к Карбышеву. Гэбэшники, конечно, были против поначалу, но мы их таки убедили, как и генерала. Тяжелее всего было убедить Аню, что она не может в этот раз идти со мной, но справился.
        В рейд шли на немецкой технике и в немецкой же форме. До аэродрома добрались ночью. Т-II всю дорогу пробыл на буксире. А машина с управляющей им аппаратурой все время была под охраной одной «тройки» и одной «четверки». До рассвета вели разведку. Самолеты специально, конечно, не считали, но штаффель «худых» и с десяток бомберов там было точно. Потом присмотрели место для управляющей машины - чтобы ее не так уж и заметно было, а оператору был виден Т-II на всем протяжении его будущего маршрута. А на рассвете началось - на территорию аэродрома ворвался Т-II и на полной скорости рванул к складам ГСМ и боеприпасов - от того места, где он ворвался на аэродром, они были в одном направлении. На аэродроме поднялась тревога, но из винтовок танк не остановить, а зенитки не успели перенацелить до того, как «двойка» достигла того места, где после ее подрыва должны были загореться, а потом рвануть следом и БК, сложенные возле самолетов (видно, к вылету готовились), и горючка. Что и получилось - сначала взорвался танк, разбрасывая вокруг себя напалм и заранее подрезанные куски бронекорпуса. «Все-таки Старинов со
Степаном и Петровичем - это сила…» - мелькнула мысль при виде того, как на аэродроме возникло море огня. То горючее, что было в бочках возле склада, тоже загорелось, и бочки начали рваться одна за другой, увеличивая площадь пожара и разлетаясь в разные стороны, иногда попадая на крыши строений или в стоящие самолеты. Сам склад ГСМ тоже загорелся. Досталось также и нескольким самолетам. А когда мы уже продолжили марш по намеченному маршруту в сторону Пинска, один за другим прогремели еще два взрыва.
        Путь ко второму аэродрому ничем необычным не отличался. Несколько раз встретили посты на дорогах (поскольку шли по второстепенным, то этих самых постов было мало и они были расслаблены). Но знание немецкого, немецкая техника и форма в сочетании с добытыми недавно разведкой образцами пропусков и взятыми у убитых до этого немцев документами, помогли их преодолеть без проблем. Единственное, что их интересовало, почему мы не по главной дороге идем. На что я говорил, что отстали от своих, а так мы их быстрее догоним, срезав угол.
        Саня Букварь
        Мы уже отошли довольно далеко от аэродрома, когда нас догнал звук двух сильных взрывов, последовавших один за другим. Против нашего ожидания погони не последовало, как и засад на дороге. Мы были приятно удивлены. Движение на дорогах было гораздо слабее обычного, но мы проложили свой маршрут к Пинску все равно в стороне от транспортных артерий. Дошли до окраины города только к утру. По пути уничтожили малочисленный пост не совсем понятного назначения на дороге, которая вела поперек основного грузопотока. Почитав документы убитых гитлеровцев, Олег, пожав плечами, хмыкнул:
        - Австрийцы…
        - Свежак, наверное… Непуганые.
        А на аэродроме нас ждало любопытное зрелище. Прямо перед нами небольшая группа пленных, человек тридцать, готовила позиции для шести «ахт-ахтов», стоявших тут же еще зацепленными за грузовиками «Хеншель». Обещанных пленным интендантом
«мессеров» на поле не было, зато присутствовало около полусотни «Хейнкель-111», стоявших двумя строгими рядами без тени маскировки. Видимо, только что приземлились. Колонна машин аэродромного обслуживания покидала площадку по дальнему от нас краю. Артиллеристы сидели вблизи одного из тягачей и слушали какого-то гражданского с повязкой на рукаве. Минут через десять мы подъехали к ним метров на сто. На появление четырех танков, связного БТР и транспортера никто не обратил особого внимания. Нас воспринимали, как шумное недоразумение. Не торопясь, вразвалочку в нашу сторону направился часовой.
        - Опять нам предъявят неспортивное поведение, - проговорил я в рацию. - Работаем по толпе пулеметами по моей команде. Затем «четверки» идут по хвостам самолетов,
«трешки» прикрывают.
        - Постарайтесь не задеть наших, - дополнил Олег.
        - Огонь! Вперед, марш! - взревели моторы, и танки синхронно рванули вперед.
        Треск пулеметов, недоуменные взгляды немцев. А дальше весь мир вокруг оказался заполнен скрежетом дюраля по броне «четверки», в которой я в этот раз пошел в рейд. Да, метод полковника Баданова оказался действительно высокоэффективным. Два Т-IV прошли по хвостам бомбардировщиков, превращая те в куски скомканной фольги. Несмотря на опасения Соджета, гусеницы выдержали это издевательство. Вот ряд самолетов кончился, и я получил возможность оглядеться. Освобожденные пленные уже грузились в тягачи, притащившие зенитки, под руководством наших парней из машин связи и телеуправления. «Трешки» долбили куда-то в сторону леса. Рядом встала вторая «четверка», из нее показалась голова командира. Он явно еще не отошел от скрежета, поэтому кричал очень громко:
        - В одной из кабин стрелок сидел! Дал очередь по кому-то из «троек». Вроде искры были, но точно не видел.
        - Заглушил?
        - Да, из спаренного.
        - Пошли, парням поможем.
        Правда, к нашему подходу все было уже кончено. Вокруг палаток валялось множество иссеченных пулеметными очередями тел в форме Люфтваффе.
        - Валим отсюда! Быстро! - скомандовал я. Мы опять успели скрыться до появления погони на хвосте.
        Олег Соджет
        Когда началась атака на аэродром, я сначала рванул со всеми, но по дороге увидел палатки, из которых начали вылезать всякие малосимпатичные личности. Моя «тройка» пошла туда. Видимо, в палатках жили летчики или техники, поскольку никакого серьезного сопротивления они не смогли оказать. Их уничтожение долго не продлилось, но в конце нам что-то прилетело. Откуда и что, я не понял, но от удара с внутренней части бронекорпуса сыпануло осколками, один из которых мне в бровь попал.

«Ух, ты… Так и без глаза можно остаться, - мелькнула мысль, - не, по возврату пусть внутри броню линолеумом или еще чем закроют, а то можно и без пробития брони в экипаже труп получить».
        После чего увидел, что все начали отход, и рванул к своим.
        Саня Букварь
        Возвращались от Пинска мы тем же путем, что и пришли. Просто колонна наша заметно выросла. Проскочили разгромленный пост австрийцев - как ни странно, их еще не обнаружили. В районе Кобрина остановились, чтобы скоординировать действия. Машину телеуправления, БТР связи и грузовики с «ахт-ахтами» на прицепе отправили пробираться по недавно проложенным гатям на базу, на краю болота их должен был ждать «Ворошиловец», на всякий случай. Тут же обнаружился немецкий офицер-зенитчик, его взяли наши освобожденные. Из допроса выяснилось, что нам крайне повезло на аэродроме. Сидевшие там ранее истребители улетели, а прилетела свежая группа бомберов, с пересадкой добиравшаяся из самой Германии. Наземные части этой авиагруппы застряли где-то в районе Бреста. А наземники истребителей помогли им приземлиться и тут же свернулись и помчались догонять своих. Зенитки попали сюда раньше, когда мост через Буг около крепости еще был.
        Судьбу горе-зенитчика предоставили решать находящимся на базе, а сами четырьмя танками направились к найденному ранее Соджетом складу. Когда мы дошли до него, картина открылась завораживающая. Железнодорожный тупик, правда, сейчас без поезда. По одну сторону от него - многокубовые цилиндрические емкости в четыре стройных ряда. По другую - три группы двухсотлитровых бочек под навесами. В стороне - полноценный барак охраны и небольшая автостоянка. Мы пришли к ужину. Стол под крышей около барака, видимо, и был столовой. Пищу принимали на вид человек пятьдесят. Периметр склада был обнесен двумя рядами забора из колючей проволоки. По углам располагались вышки с пулеметами. Между заборами перемещался парный патруль, всего человек двадцать. В автопарке тоже парный патруль ходил кругами около одинокого «блица». Все это мы видели с расстояния около полутора километров с вершины небольшого пригорка. К складу вела хорошо укатанная грунтовка, а вот то, что было вдоль нее, мне очень не понравилось. Вначале, метрах в трехстах от нас, то, что у нас во времени называлось блокпостом, причем мешки с землей, из
которых он был построен, лежали в три ряда. Затем, еще метров через триста - позиции скорострельных зениток, кажется, тридцатисемимиллиметровых в глубоких окопах, затем, еще через триста метров, на сладкое, два «8-8» тянули свои стволы в небо. А около самого обитаемого барака открыто стояли три
«двадцатки»-одностволки.
        Олег Соджет
        Посмотрели мы с Саней на то, как фрицы там окопались… Да уж… Не пройти там… Но только мы собрались уходить, как я увидел приближающуюся машину.
        - Так, народ, - сказал я, - машину берем тихо. Я ее тормозну и постараюсь их отвлечь, а вы подойдите поближе и ножиками их или еще как, но без стрельбы.
        Когда машина подъехала, стало видно, что это «Хорьх», в котором сидели трое. Когда я им махнул, приказывая остановиться, они стали и офицер сразу полез ругаться.
        - Я еду с проверкой, - начал он, - по какой причине вы меня остановили?
        Я потребовал документы и подозвал к себе еще двоих - по принципу «не ори». Офицер, он был майором, позвал адъютанта с пропуском. А пара моих ребят подошла к машине как бы для досмотра.
        И как только немцы оказались на расстоянии удара ножом, их быстренько и тихо прирезали.
        - Ну что ж, - сказал я ребятам, - имеем машину, пропуск и форму… Майорик был из штаба второй танковой группы, судя по документам. Видно, своими атаками на заправщики мы им снабжение подпортили, вот и послали проверку, чтоб убедиться, что склады с ГСМ в безопасности, так что знать этого майора тут не могут. А раз не могут, то я могу вместо него туда приехать. Может кто из той взрывчатки, что мы с собой на всякий случай захватили, бомбу сделать с расчетом подрыва где-то через час после ее активации?
        Нам не повезло - ни один из наших не знал, как сделать бомбу с часовым механизмом. После чего я с еще двумя наиболее говорившими по-немецки поехал на склад в качестве проверяющего. Решили поближе охрану посмотреть.
        Проверяли документы у нас на каждом посту.

«Хорошо, что не полезли на прорыв, - мысленно отметил я, - тут бы все и легли без толку».
        После того, как мы оказались на складе, я стал изображать дотошного инспектора. Хотя с комендантом общался с трудом - он был из Саксонии, судя по тому диалекту, на котором он говорил. А хох-дойча (литературного языка) не знал, судя по всему. По крайней мере, он на нем со мной говорить не пробовал. Я же тоже говорил на тюрингском диалекте, который он плохо понимал. Сразу вспомнился случай из жизни - мы тогда в Баварии работали (восемь человек, все, кроме меня, немцы), приходит местное начальство и начинает моему шефу что-то втирать (мы все рядом) о том, как и что делать. Повтирал - мы покивали. Ушел - я к шефу: чего он хотел-то (я баварский диалект не понимаю почти). Шеф в ответ: а я сам не понял, что он говорит. И никто не понял… Это о языках и произношениях. Хох-дойч (литературный - так назовем) знают не все - особенно в деревнях… Обычаи тоже везде свои (даже праздники не совпадают, кроме общегерманских, типа Дня объединения или Нового года). Однако «заксэ», как их в мое время тюрингцы называют, я хоть и с некоторым скрипом, но понимал, как и он меня. Был бы баварец или, не дай боже, австрияк, мы
бы на пальцах скорее всего объяснялись (конечно, не так все мрачно было бы, но тяжело было бы их мне понять, а им меня). То, что я из Тюрингии, он, видимо, догадался по паре специфических слов, которых в прочих диалектах нет, ибо, поинтересовавшись, откуда я родом, он не удивился, услышав, что из Эрфурта (благо город в войну не пострадал, и его центр и сегодня выглядит, как и до войны, так что ответить, где какой фонтан или памятник, я бы смог, если бы он вдруг про город что-нибудь спросил), он только кивнул. Так что особой проблемы с «опознанием» меня как врага по неправильной постановке слов не было.
        А чтобы моих коллег, с которыми я приехал, не пробовали разговорить, я использовал малейшие поводы для того, чтобы устроить разнос. После того, как я наорал на какой-то патруль, оглянувшийся в сторону склада, патрульные усердно смотрели за окрестностями и не оглядывались на территорию, чтобы втык не получить. Я же именно этого и добивался. Моего «адъютанта» ни о чем не спрашивали - я на это времени не давал, а водилу вообще выпустили из поля зрения. Боясь, что если с ним заговорить, то я опять устрою раздачу. Осмотр же склада привел меня к мысли, что, кроме как обстрелять его из гаубиц, вариантов нет.
        Баки стояли довольно далеко друг от друга и были окружены противопожарной полосой. До бочек от них тоже было довольно далеко. А кроме того, еще проезжая посты, я заметил несколько противотанковых орудий, что охраняли дорогу от возможных проблем с бронетехникой. В общем, после двухчасовой «инспекции» мы отбыли обратно. От предложений пообедать и прочего я вежливо отказался, сославшись на то, что мне еще пару объектов проверить надо успеть за сегодня. Комендант, утомившись за два часа (пытается понять все, что я говорю - начальство же, не поймет, что я скажу, а я его за это на фронт, а оно ему надо?), даже вздохнув от облегчения, что ему не надо и дальше так мозги напрягать, настаивать не стал. На обратной дороге нас тоже проверяли на каждом посту, но проблем не возникло.
        Приехав к своим и рассказав, что мы там узрели, решили двигать на базу. Сей склад был нам не по зубам в том составе, что у нас был.
        Саня Букварь
        Пока Олег изображал из себя большую шишку, мы привели в относительный порядок танки после марша. То, что такой большой и хорошо прикрытый склад нам не по зубам, решили мы с Олегом одновременно и высказали друг другу. Обидно только, что наследить возле него успели - проверяющий-то пропал. А на обратном пути нас уже ждала засада. После одного из поворотов мы выкатились прямо на четыре «пачки» и примерно полусотню человек пехоты. Пушки оказались от нас метрах в четырехстах, в окопах. Пехота вырыть себе траншеи не успела и, увидев нас, залегла около орудий. В том, что они ждали именно нас, сомнения не было. Первый выстрел прозвучал со стороны немцев. Шедшая первой «тройка» Олега остановилась. Вырулив из-за нее, я выстрелил по позиции одной из пушек. Видимо, удачно - в стороны полетели колеса и части тел, навел орудие на вторую, выстрелил, а дальше наступила темнота.
        Олег Соджет
        На обратном пути мы таки влипли. Дорогу перекрывали четыре «пака». Среагировать мы не успели, и первый снаряд влип в мою «трешку». Завоняло паленым.
        - Покинуть машину! - заорал я.
        Экипаж быстро полез в люки. Шедший за мной Т-IV с Саней на борту успел разбить одно орудие и подавить вторую пушку, после чего тоже был подбит. Еще одно орудие было разбито второй из «троек». Вторая «четверка» промахнулась. После чего, получив снаряд, взлетела на воздух от детонации боекомплекта. Оставшаяся на ходу машина не успевала подавить последнюю пушку до ее выстрела. Поняв это, я нырнул обратно в люк и, помолившись всем богам, попробовал завести двигатель. Это получилось, и горящий танк рванул на таран ближайшего орудия. Немцы, видимо, не ожидали, что горящая машина продолжит вести бой, и не успели сменить прицел.
        Тряхнуло неплохо, скрежет сминаемого металла был слышен даже внутри танка. Как почувствовав, что свое дело он выполнил, двигатель снова заглох. И я, чувствуя, что вот-вот сгорю, выпрыгнул из машины вновь. А вокруг фрицы… Как я выжил, не знаю, помню, что стрелял, потом сошелся с кем-то врукопашку. Однако отделался относительно легко - в драке нос сломали и где-то поймал пулю в правую руку, но в мякоть и навылет.
        После боя, посадив выживших на последний танк (Сане повезло - он только сознание потерял от удара), мы рванули на базу. К счастью, больше нас никто не встретил, ибо еще одного боя мы бы не выдержали.
        По приезде на базу я получил скандал от Ани, суть которого сводилась к тому, что я должен быть осторожнее и что без нее я больше никуда не пойду.
        А потом, ощупывая свой многострадальный нос, я стал подумывать о поиске спарринг-партнеров. Очень вовремя вспомнил о Нике и решил, что как только нос и рука более-менее придут в порядок, стоит с ней поговорить о тренировках. Одновременно с этим мелькнула мысль подучить и Аню драться врукопашную, благо показать приемы я был в состоянии и сейчас. В результате этого теперь каждое утро на разминку мы ходили вместе, где я ей показывал основные стойки и приемы. После пары тренировок и Иван высказал желание поучиться.

«Вот, блин, - подумалось мне, - я ж не сэнсэй. У меня опыта в обучении группы-то нет».
        Однако мысль была здравой, и я предложил остальным попаданцам, кто знал рукопашку, подучить желающих рукопашному бою.
        Саня Букварь
        Очнулся я так же резко, как и потерял сознание, осмотрелся вокруг танка, открыл люк и побежал, прихрамывая, в сторону рукопашной, там пятеро наших дрались в окружении двадцати примерно немцев. Моего появления не ожидал никто. После очереди в полрожка фашистов стало девятеро. Тут ближе подъехала уцелевшая «тройка». Немцев просто добили. Видимо, у них был приказ захватить живьем хоть кого-то, поэтому они и не расстреляли наших спешившихся. Все выжившие забрались на оставшуюся «тройку» и спокойно доехали до нашего болота. Звон в ушах утих только в медчасти на базе. Из моего танка, кроме меня самого, выжил только мехвод. Из второй «четверки» - никого. На въезде на гать нас ждал дежурный «Ворошиловец». Спустившись с брони и расслабившись в кузове тягача, я вновь отключился.
        Ника
        Казалось, жизнь вошла в обычное русло. Если так можно назвать нашу партизанщину в тылу немцев. Стоило мне выйти из медчасти, как Освальд притащил на «посмотреть» свою недавно набранную группу снайперов. То, что они показали, с тяжелым трудом можно было назвать «первый класс, вторая четверть». Педагогической жилки у Освальда не было ну никакой. Как боец он был весьма неплох, а как учитель… Хорошо, что еще я не дала ему возможности ребят в деле испробовать. Так что проблема подготовки кадров снова встала во весь рост. Навытяжку.
        Через пару дней к моим «ученичкам» присоединились прибывшие самолетом четверо солдат-диверсантов. Я посмотрела на их рукопашку, и мне стало грустно и тоскливо, о чем я тут же заявила Ярошенко и Старинову. А чтобы лучше дошло, попросила Олега поспарринговаться.
        И пошло - рукопашка, ножевой бой - Змей, спасибо, помог растолковать, что ножом не только режут, снайперская практика, теория диверсий, ночные стрельбы и так далее, и тому подобное. Я, наконец, поняла, что говорил Лоуренс Аравийский, когда писал, что ему дорог каждый человек и диверсия, закончившаяся смертью хоть одного человека, - это провал. Чего мне стоило вбить в головы моих «диверсантов» мысль не о своей героической смерти во имя Родины, а о возвращении. Лучше потерять время, чем людей. Потому что подготовка этих людей - время. И это не каламбур, а реальность. У нас нет времени готовить новых. Нет времени… будто обручем сжимает голову постоянное предчувствие… была бы моя воля, я бы прямо сейчас, сегодня же рванула. Нельзя…
        - Вот вы где, Ника Алексеевна…
        Поднимаю голову. Надо мной стоит мой ненаглядный майор. Вот, блин, и тут нашел, а я уж собралась покемарить пару минут, пока солдаты готовят новый огневой рубеж.
        - Мне доложили, что вы с утра здесь. Вот я и подумал…
        И протягивает мне… котелок. Мой живот радостно отозвался на это громким урчанием.
        - Это вам.
        Ну вот, а то - цветочки…
        - Шпашибо… - произношу я уже с полным ртом.
        После нашей второй встречи на болоте поговорили мы с Алексеем Владимировичем. Неплохо так поговорили - нормальным мужик оказался. Даже цветочки притащил… сдуру. Так и поехало… Понимала, конечно, что будут все наши разговоры мелким почерком лежать на бумаге, а бумага - в папке, а папка - в сейфе, а сейф - в… понимала, а потом плюнула и решила: раз уж в этом времени «аз есмь», то пусть уже так и будет.
        Д. М. Карбышев
        Сегодня выдался удивительно ясный и безмятежный вечер, какие бывают только, когда лето начинает угасать, даже вездесущие комары стали милосерднее.
        Я решил перед сном прогуляться и еще раз обдумать сложившуюся ситуацию.
        В целом задача по организации отряда выполнена, кстати, и наименование утвердилось
        - Отряд. Просто «Отряд», и более ничего.
        Созданы и успешно функционируют все необходимые службы - штаб, служба разведки и контрразведки, стрелковые роты, авторота и танковая рота, тыловое обеспечение. Налажено взаимодействие между подразделениями, какого трудно получить даже на учениях мирного времени.
        Подготовлены и отрепетированы планы на случай возможных внезапных осложнений оперативной обстановки.
        Подготовлены запасные базы, правда, толку от них много не будет, но иного выхода все равно нет.
        Успешно проведены несколько операций, даже слишком успешно. А по соотношению потерь германцев и наших окруженцев результат более чем благоприятный. В принципе, если мерить масштабами войны, даже если бы мы все уже были уничтожены, потери, понесенные германцами, много выше, особенно с учетом нарушения стратегии.
        Мысль перешла на привычную тему.
        Как могло оказаться, что аналитики немецкого командования до сих пор не вычислили местоположения отряда? Как могло оказаться, что их командование не приняло надлежащих мер?
        Откровенно говоря, загадка. Такого просто не должно быть. У германцев прекрасно налажена контрразведка, их аналитики умом и знаниями совсем не обижены.
        Как же такое могло случиться? Что это? Мистика или счастливое стечение обстоятельств? Или?..
        Нет, не верю я в мистику и в недальновидность германцев не верю, а в «или» даже верить не хочется, не хочу быть марионеткой, судьбой которой играет некий сумасшедший сверхчеловек.
        Не верю и в то, что нашим друзьям из будущего удалось сбить немцев, когда они имитировали нападение на батарею мортир силами диверсионного отряда.
        Первый вопрос, что задаст себе любой аналитик: зачем диверсионному отряду забирать с собой мортиру, транспортировать ее на запад и там подорвать? Что это, помешательство или нечто иное? Второй вопрос, естественно, будет: а может, это не мелкий отряд?
        Ну, и третий вопрос: куда пропала почти тысяча пленных в районе подрыва второго
«Карла»?
        Не могли аналитики поверить, что пленные, разделившись, мелкими группами просочились или рассеялись неизвестно куда.
        При этом ни один из ушедших не попал в сито немецких тыловых войск.
        Конечно, нелепые поступки с перевозкой «Карла», как и наши меры, предпринятые с целью пустить противника по ложному следу, имеется в виду сорок вторая стрелковая дивизия РККА, на какое-то время ввели противника в заблуждение, но куда деться от показаний пленных из этой самой сорок второй дивизии?
        Хорошо, что тогда массированные операции были свернуты, но последние дадут германцу прямой и недвусмысленный ответ.
        Следовательно, вскоре надо ожидать активного противодействия.
        Очень своевременно часть отряда перебазирована в район Пинских болот.
        Моя мысль вновь вернулась к стратегии.
        Решение о проведении прорыва на восток, имеющего целью соединение с частями РККА принято. Оперативные планы готовы и на штабных учениях многократно проверены и уточнены.
        Прорыв надо осуществить до обнаружения базирования Отряда и связать со сроками операции РККА под Смоленском.
        Прорыву будут предшествовать несколько отвлекающих операций, имеющих целью нанесение потерь Люфтваффе и отвлечение сил противника в южном от нас направлении, по сути, это будет начало основной операции с упреждением в полтора суток.
        Непосредственно с выдвижением отрядов отвлекающих ударов выдвигаются диверсионные отряды вдоль направления движения основных сил Отряда, имея целью блокирование переправ и дорог, а также обеспечение разведданными.
        Иными словами, нам надо добиться минимальных потерь времени подхода Отряда до линии фронта.
        Решение о консервации части сил Отряда в районе Пинских болот для проведения действительно диверсионных операций уже реализуется. Вооружением, взрывчаткой и боекомплектом, средствами связи, обмундированием малый отряд обеспечен, но это сейчас не главное.
        Так, что еще? Надо отдать должное нашим молодым людям из будущего.
        Их тактические приемы по организации малых подразделений не то чтобы неизвестны, но всегда имеют место торможение и сложившаяся культура. Особенно это проявляется в таких консервативных системах, как армия, государственное управление и медицина.
        Да, молодые люди. Я в который раз удивился, что внутренне не готов называть их иначе, чем молодые люди. Ну никак не ассоциировались попаданцы ни с категорией
«бойцы», ни с красноармейцами, ни с гражданским лицами. Они были просто другими, и этим все сказано. «Да, любопытно, какую словесную формулу я себе нашел - молодые люди».
        Их инаковость просто выпирала. Все в них было незнакомое и даже чужое. Все выдавало в них людей иной культуры. А ведь любопытно, прошло всего-то чуть больше полстолетия, и такие разительные перемены.
        Речь изменилась настолько, что порою ускользает смысл сказанного. Сместились ударения, изменился темп речи, в ней появилась масса новых символов, под которыми часто прячется полностью противоположный смысл.
        Вспомнился тот, первый разговор с Никой. Интересно, а ведь наши молодые люди, наверное, даже не представляют, как происходило эмоциональное признание их инаковременности. Они, мне кажется, до сих пор полагают, что решающим явилась демонстрация средств вычислительной техники. Попутно мелькнула мысль - почему
«вычислительной техники»? Да ведь это также словесный символ их эпохи, своего рода их собственный анахронизм. А что касается иновременья… Как же, как же, да такое выражение лиц и словесных формул ни одна труппа актеров сыграть не сможет, не то что германская разведка. А вы говорите - уникальные технологии.
        Впрочем, чего же ожидать от молодых людей, пусть и интеллектом несколько выше среднего, но самое главное - действительно молодых людей?
        А Ника мгновенно все правильно поняла из не произнесенного вслух, что с радиосвязью между Отрядом и Большой землей надо бы повременить. И тут же, на следующий день ко мне подходит Сергей Олегович и официально так сообщает: «Товарищ генерал-лейтенант, разрешите обратиться?» - и далее спокойно себе объясняет, что радиосвязь с Большой землей невозможна по причине проблем с прохождением радиоволн.
        Нашего лейтенанта Игнатова так и передернуло, благо этот самый Олегович так прямо и продолжает: «Разрешите к работе привлечь сотрудника НКВД лейтенанта Игнатова? По нашим сведениям, их многому учили, в том числе и связи».
        Очень любопытен взгляд потомков на нашу эпоху, особенно на НКВД, каша в умах просто кошмарная. Чего стоит прочитанная в ноуте мысль о том, что коммунисты воспитали невероятное количество охранников лагерей!
        Странно, как им не очевидно, что такова наша культура и вохров никто не воспитывал, каждый десятый житель России готов быть охранником? Так же, впрочем, и в германской культуре, там, судя по историческим сведениям, еще почти не состоявшимся, так же было хоть отбавляй садистов и надсмотрщиков в концлагерях, и это в самой культурной стране мира!
        А феномен товарища Сталина, что это, как не проявление монархической культурной традиции нашего народа, извращенное проявление, но нашей монархической культуры? Как-то наши молодые люди слабо представляют себе стабильность культурных традиций, размерности времени культурных видоизменений. Не ожидал, что в нашем будущем такие фундаментальные понятия будут некоторым образом скрываться.
        А вот еще одно проявление этой нашей культуры: и социалисты, и кадеты, и представители РСДРП - все как один горели желанием уничтожить царизм, а страну называли тюрьмой народов. Прошел почти век, но и в будущем те же разговоры и те же способы решения проблем. Не созидание страны, а ее разрушение.
        Моим поколением в этом смысле двигала ненависть к царскому двору, или, как позже стали говорить, к прогнившему царскому режиму.
        Поколением отцов наших друзей двигали аналогичные чувства, но выраженные в адрес партийной власти СССР. А результат для российской державы более чем печален.
        Удивительно, но как моя родина, словно валун замшелый, застывает на одном месте! Царизм был сметен, как застывшая глыба, не решавшая всех проблем. Коммунизм был сметен по аналогичным причинам.
        Эх, Ника-Ника, а ведь с парнем тебе в твоем мире явно не повезло, и почему, спрашивается? А если судить по историческим сведениям о будущем, то процесс явно идет так, как предсказывали и Бунин, и все наши и не наши социалисты - и разрушение семьи, и забота государства о подрастающем поколении, правда, путем детских домов. Невероятно, но в будущем без гражданской войны беспризорных опять пять миллионов!
        Уже на грани сна опять мелькнула мысль: «А все же в умах молодых людей каша! Это надо же, что подсказало Нике подсознание при встрече с Ярошенко и Стариновым! Прав был Карл Густав Юнг, да и напугалась девочка. И все же непонятно, отчего в Нике сидит страх, ведь при любом раскладе обстоятельств об уничтожении и речи быть не может».
        Ну, да ничего, из таких вырастают настоящие дамы, вот только детей ей пора бы заводить.
        Док
        Несколько дней я был занят ответами на самые различные вопросы, которых у спецов набралось совершенно невероятное количество. Спрашивали все - от детских воспоминаний (и зачем это им?) до школы и училища, потом репатриации, службы в АОИ, работы… Постепенно чувство недоверия, бывшее у меня вначале, ослабло. Ну, в общем, понятно: встреть я выходца из будущего - тоже вопросов было бы… Тем более, что реплик о предательстве Родины в связи с моей биографией я от них не услышал. Хотя ожидал, было дело.
        Постепенно база возвращалась к нормальной жизнедеятельности, ребята начали опять шуметь в округе. Связь с Москвой была, Смоленское сражение уже запаздывает по сравнению с той реальностью, а в этом районе мы оставаться не можем - накроют. Не может нам так вечно везти. Поэтому генерал и принял решение прорываться на восток. Сколько возможно потише, а потом рывок навстречу частям РККА, которые должны были поддержать наш прорыв. После этого начали приходить самолеты с Большой земли. К нам доставляли боеприпасы, вывозили раненых и гражданских.
        Управление ГФП (Минск)
        - Начнем, господа? - мрачный Ланге оглядел собравшихся коллег. - Тогда позвольте мне высказаться первому. Вчера имел удовольствие быть на совещании в группе армий
«Центр» вместе с начальниками других групп ГФП, и в разгар выяснения отношений с армейским неожиданно прибыл личный представитель фюрера - полковник Шмундт, вдобавок в компании обергруппенфюрера Кальтенбруннера. Пока военные получали
«гостинцы» от фюрера, обергруппенфюрер, в свою очередь, облил нас помоями. Как стало известно, русские раздолбали Плоешти и топлива недостаточно для проведения всех намеченных действий против них. Поэтому нам ставится задача - в кратчайшие сроки покончить с диверсантами и их приспешниками. Особое внимание уделить охране складов ГСМ и армейских тылов. Дополнительно нам в помощь выделяются пехотные части из резерва ОКХ. Также по линии СД направляется пеленгаторная служба со специалистами радиоразведки. Для их охраны использовать усиленные подразделения. На мои просьбы о возвращении егерей ответили отказом - две горно-егерские дивизии понесли потери в Румынии, остальные застряли в украинских степях и на Севере.
        - М-да, - резюмировал Талленбаум, барабаня по столешнице пальцами, - нас уделали, как младенцев. Несмотря на все принятые меры, нашим войскам нанесен существенный ущерб. И, похоже, вас ввели в заблуждение, мой мальчик, - обратился толстяк к сидевшему с кислым лицом гауптштурмфюреру, - никаких следов русских в Пружанах обнаружить не удалось. Скорее всего, их следует искать в окрестностях Малориты. Армейцам удалось разгромить из засад две подвижные группы, понеся при этом существенные потери. О результатах нам скажет Хельмут.
        - Мои люди обследовали места столкновений, - шеф жандармов потер покрасневшие глаза, - и на основании осмотров и докладов выживших установлено: диверсанты передвигались на нашей бронетехнике, были одеты в нашу же форму. С учетом последних происшествий подтверждаю версию Готлиба о месте базирования противника.
        - Также пришло сообщение о пропаже инспектора из второй танковой группы - на базе ГСМ он побывал, после чего бесследно исчез. Как выяснилось из допросов охраны и коменданта и проведенного расследования - вместо майора был совершенно другой человек, на основании словесных описаний составлен портрет. Что же касается наших
«партизан», принято решение сконцентрировать их в местах наиболее вероятного появления русских.
        Змей
        Стрелка оказалась хорошей и спокойной кобылой, но мне это не помогло. Ездить верхом я не умел, поэтому к вечеру был никакой. Да и на марше от меня было мало толку, так что командовал Паша. Мы довольно медленно преодолели первые двадцать километров пути - слишком много было немцев в округе. Патрули, секреты, поисковые группы. Потом-то марш ускорился, но ненамного, я висел гирей на ногах. В придачу я умудрился простыть, температурил, чихал и кашлял, рискуя выдать отряд.
        В конце концов, Антон, здоровенный парень, тоже, как и Паша, пограничник, предложил заехать в его родную деревню, благо она была, на наше счастье, неподалеку. Деревенька была небольшая - двенадцать домов. Немцы там пока не появлялись, и была надежда, что и не появятся. Паша решил не ждать моего выздоровления и, оставив меня на Антона, двинулся дальше, к складу.
        Приняли нас хорошо, баньку истопили. Вот баня меня и спасла, через три дня простуда кончилась, и я смог выйти из хаты, где мы остановились. Не успели мы с Тэнгу выйти на улицу, как навстречу нам попалась собачья свадьба. Впереди бежала довольно крупная остроухая сука, а за ней восемь кобелей.
        Тэнгу тоскливо посмотрел на меня, во взгляде читалось: «Отпусти, Старший».
        - Гуляй, - скомандовал я, и малыш рванул вперед, к деффке. На дороге образовалась свалка, те, кто были впереди, в том числе и сука, уже бежали назад, а задние, еще не сообразившие, в чем дело, бежали вперед, и в эту кучу врезался радостный Тэнгу.
        Последующее выглядело так: по улице, завывая от ужаса, летела деффка, за ней Тэнгу, за Тэнгу, опасливо и с изрядным отставанием - вся стая.
        От стайки ребятни, болтавшейся неподалеку, отделилась девочка лет десяти, подошла ко мне и спросила:
        - Дяденька, ваша собачка нашу Жучку не сожрет?
        - Нет, - ответил я, - он ее… он с ней поиграет. Если догонит.
        - Поиграет? А щеночки у нее потом будут? - спросила девочка.
        - Да, наверное, - растерялся я.
        - Хорошо. У вас очень большая и красивая собака, - прозвучал ответ.
        Догнал ли Тэнгу Жучку, я так и не узнал, но вернулся он очень довольный.
        Паша тоже вернулся довольный, совсем как Тэнгу.
        - Повезло нам, Серега, - сказал он, - ротой охраны мой старый друг командовал. На Гражданской вместе воевали. Поверил он мне. Место там отличное, оттуда можно рейды и на Украину, и в Белоруссию устраивать, и техника там пройдет любая, и замаскировано все отлично. Там можно было развернуть с нуля стрелковый корпус четырехдивизионного состава со всей штатной артиллерией и снабжать его в течение месяца боев. Так что нужно побыстрее возвращаться, боюсь, скоро нас на той точке накроют.
        И мы выступили в обратный путь. Обратно ехать было немножко повеселее: во-первых, я приспособился к верховой езде, во-вторых, мы двигались к своим. И немного расслабились. Поэтому, когда дозор доложил о том, что во встретившейся на пути деревне расположились какие-то окруженцы, мне пришло в голову глянуть на них. Вдруг повезет пополнить отряд стоящими людьми.
        Деревня была совсем маленькая, шесть домов. Или это был большой хутор? Окруженцы там тоже были, десятка два. Мы наблюдали за ними с опушки леса, и что-то мне в них не нравилось. Что, я не мог понять, но что-то напрягало, и я никак не решался выйти к ним. Ребята косились на меня, но инициативы не проявляли. Я посмотрел на Тэнгу, пес лежал и беззвучно рычал, глядя в сторону деревни. Я уже хотел скомандовать отход, как вдруг один из бойцов сказал, указывая рукой на женщину, подошедшую довольно близко к нам:
        - Это же жена нашего комэска!
        - Стой! - рявкнул Паша, но поздно - парень вскочил и радостно закричал:
        - Нина Семеновна, идите к нам!
        А я в этот момент увидел, на кого рычал Тэнгу. Замаскированное пулеметное гнездо метрах в восьмидесяти от нас и две головы в касках с травой и веточками - немцы.
        - Беги, Андрей! Это фашисты! - закричала женщина. Я начал стрелять по пулеметчикам, после третьего выстрела каски исчезли, а ствол пулемета уставился в небо, открыть огонь они так и не успели. Успели другие - очередь, ударившая с чердака ближайшего к нам дома, свалила Андрея на землю. Пулемет на чердаке заткнул длинной, во весь магазин, очередью Паша, но и сам не уберегся, поймал пулю в грудь. Из домов выскакивали немцы и вместе с «окруженцами» бежали к нам. Нина Семеновна упала, немецкий офицер, выскочивший из ближайшего к нам дома, застрелил ее. Другой попытался ему помешать, но не успел. Первого я убил, но второй прыгнул в сторону и перекатом ушел за кучу бревен возле забора. «Круто, - подумал я, - как в кино про спецназ». Серия взрывов заставила немцев залечь и попрятаться - это Антон положил в толпу шесть «фенек» из неплохо сделанной реплики «палестинской рогатки».
        - Отходим, - скомандовал я, - Антон, Дима, берите Пашу, и бегом к лошадям! - как ни странно, немцы не стали нас преследовать, только открыли огонь по лесу из минометов.
        Мы почти добежали, когда Тэнгу с грозным рыком рванул назад: нас догоняли две немецкие овчарки.

«Назад!» - хотел крикнуть я, но не успел, по спине как будто ударили дверью, я еще увидел, как улетает в кусты моя винтовка, и потерял сознание.
        Придя в себя, понял, что не могу ни открыть глаза, ни пошевелиться, только слышал голоса.
        - У нас не хватит лошадей на всех, он мертв, а старшина живой. Похороним его здесь, под выворотнем, и поспешим, пока нас немцы не догнали.
        Я попытался что-нибудь сказать, но не сумел, голоса отдалились, потом пропали.
        Шороха песка, осыпающегося на укрывавшую меня плащ-палатку, я уже не услышал.
        До базы добрались только Антон с Пашей, остальные погибли, наткнувшись на немцев.
        Ника
        Я даже никогда не думала, что моего майора можно так опускать. Он ведь сам монстер по этому поводу, а тут… Тихонько стою возле дверей и не знаю, как доложиться: или по-армейски - тогда не пошлют, но удивятся, или как всегда: «Дмитрий Михайлович, вызывали?» - но Карбышеву, Старинову, Литовцеву и, конечно, Ярошенко было явно не до меня.
        Разнос, нет - размаз происходил чинно, без истерик, криков, но от этого радостнее не было.
        - А, товарищ Иванова! Проходите! К вам у нас тоже - вопросы… Вы, наверное, в курсе, что ваш Змей не вернулся? А двое из его группы говорят, что он погиб. При этом могила - пуста. В свете последних событий могу сделать вывод, что смерть вашего будущенца - это прикрытие, за которым скрывается переход на сторону врага и в дальнейшем работа на вермахт. Так что потрудитесь объяснить, товарищ Иванова, что вы планировали изначально. Ваша группа начала терять людей именно в тот момент, когда уже был отдан приказ о выдвижении на соединение с Красной армией. Вам не кажется, что это прямой саботаж?.. И вы, как командир, должны отвечать за своих будущенцев, так вот - вы и ответите….
        Степан
        Вот так-то. Змей пропал - примерное место захоронения нашли разрытым и пустым. Самого нигде нет. А ведь ребята, ушедшие с ним, клянутся, что он был мертв. Вот и думай - если немцы труп нашли, то на фига с собой потащили? Правильно, незачем. А значит, нашли они не труп. А значит, надо уходить, но в нынешнем состоянии мы - сидячие утки. С места не сдвинемся. Единственное, что мы можем сделать - максимально ускорить подготовку к выходу к своим и готовиться к обороне.
        Ника
        В последнее время Сергей Олегович почти не вылезал из своего арсенала. Веселенькая надпись на дверях внушала оптимизм даже гэбэшникам, а прочим и подавно не хотелось по своей воле влазить в святая святых нашего оружейника.
        После совещания настроение было такое, что хоть иди сама и стреляйся. Так что я выбрала альтернативу и, стукнув один раз по дверям и крикнув: «Олегович, это Ника!
        - вошла внутрь.
        Мужики уже укладывали последние свертки и ящики в машину.
        - Где? - спросила я. - Главный где? Олегович.
        - Там, - кивнул один на чуть приоткрытую дверь в дальней стене.
        Вошла. Олегович сидел на табурете со стаканом в руке и тупо смотрел в стену.
        - Бл… приехали!
        Приятно, когда тебя чуть не всем комсоставом во главе с генералами и полковниками выдраили, как первокурсницу, а теперь этот обдолбанный герой… В глаз дать, что ли? Нет, на такое и рука не поднимается. Сначала все-таки вечное и непобедимое средство вытрезвления, а потом уже и в морду.
        - Мужики, - крикнула я, снова выползая в арсенал, - вода где?
        В ответ на мою фразу отозвалось нечто мелкое, выскочившее из-под машины и начавшее качать права.
        - Слушайте, мужики, уберите собаку, - вздохнув, попыталась как можно спокойнее сказать я, - а то порешу на хрен и не замечу.
        Сергей Олегович
        - Я щщщ… щщас дам кому-то воду! Ик! - ответил я, с трудом ворочая языком. - Цербер, фас! - сам же я нашарил «швейцарца», снял его с предохранителя и прицелился в дверь. Точнее, попытался это сделать, потому что все вокруг плыло и шаталось, а по пистолету прыгали зеленые чертики… Чертики? Смерть им! Почему-то в голову пришла абсолютно логичная идея, что если убить всех чертиков, то никто не догадается, что я пьяный. И началось сафари… Грохотали выстрелы, визжали рикошеты, чертики уворачивались от пуль, за дверью кто-то кричал и ругался…
        Ника
        Как я ненавижу пьяных мужиков! Кто бы знал! Над головой осыпается крошка от бетона, мелкое собако надрывается от лая, стою за дверным косяком, жду, пока патроны закончатся. Наконец, сухой щелчок.
        - Твою мать, Олегович! - Я забрала пистолет и толкнула «героя» обратно на табуретку. - Устроил тут, понимаешь! Какого хрена?!
        Солдаты принесли воды.
        - Пей! - приказала я. - Или вылью. На штаны. А потом скажу, что обоссался. От страха.
        Сергей Олегович
        Обнаружив перед собой злющую Нику, я почему-то ничуть не удивился. Чертиков я решил стойко игнорировать, авось, надоест и сами уйдут.
        Пошарил под кроватью, достал еще один табурет, протер его, поставил возле стола. Порылся в своих вещах, извлек бутылку какого-то французского вина, притащенную разведчиками, поставил на стол.
        - Угощайся! - говорю. - А я вот поминки справляю… - Увидев недоуменное лицо Ники, пояснил: - Лишние вещи уничтожаю. Аниме, вот потер все на ноуте, диски с ним тоже сжег, вот теперь поминаю… Щас ноут понесу сдавать особистам… если дойду… И его тоже помянул, больше не увидимся, наверно…
        Ника
        - Винца - выпью. Спасибо, Олегович. А водки не буду. Извини, что наехала, задолбали меня эти «командиры советской армии», впрочем, и любой другой - тоже. То не так ходишь, то не с той руки честь отдала… Ты знаешь, что Змей пропал? Сначала его «похоронили» заживо - весело, да? - а потом в могиле никого не нашли. Испарился наш Змей вместе с Тэнгу. Может, их обратно перенесли? Вот так - раз, и назад в будущее… живым и радостным. Знать бы точно, где Змей, а то местные меня уже чуть под расстрельную статью не подвели. А что я могу? Быть вам каждому телохранителем или ангелом заплечным, чтоб знать, кто где, и за всех отвечать?..
        Извини, довели… Я им типа Мэри Сью… пусть теперь подавятся - не буду ничего делать! Олегович, может, тебе хватит? Да ладно. Мне-то какое дело?! Хочешь - пей. Только учти, я после алкоголя пьяненька и дурненька - еще точно нарвусь. Хорошо, если на кого-то из наших, а то местные… козлы они все! Знаю - воюют, защищают Родину, партийная дрессировка - тяжелое детство, деревянные игрушки - и это не метафора! Но как люди - эх, не хочу здесь жить! Не смогу! Выйдем к нашим - грохнут меня или в психушку засадят. У меня тоже партийное воспитание - ты бы знал, как я дорого заплатила, чтобы не стать такой, как все… Дед - личный телохранитель Хрущева, бабка - начальник отдела Совета Министров. А я - будущее коммунистической партии и примерная девочка. Пока из дому не ушла. В четырнадцать. И здесь подстраиваться ни под кого не буду! Не умею…
        - Смотри - расклад такой. Старинов остается здесь с моими диверсантами. Я, наверное, тоже, но пока не решено… Будем по тылам комсостав немецкий отстреливать, как представлю морду Литовцева в прицеле - хрен промажу! Жаль, Ярошенко не оставляют - сегодня на самолете улетает. Наверное, можно было бы в него влюбиться… но какие шансы у него и у меня? Он гэбэшник - куда пошлют, там и умрет, а я… ему точно носки стирать не стану! Так что сопли в сторону… Блин, кончай пить! Я к тебе с серьезным вопросом пришла - дай снайперку! Старинов планирует состыковаться с группами Черного. Он немного севернее нас… Короче, Олегович, хватит подливать, скотина! Что, пьяную бабу никогда не видел?! Как вы меня все задолбали!
        Сергей Олегович
        - Хватит так хватит, - ответил я. - Значит, говоришь, снайперка нужна тебе… щас… погоди… а ну брысь, сволочи зеленые! - решительно разогнал я чертиков. - Вот, держи! - положил я на стол свое сокровище, «ли-энфилд» с оптическим прицелом.
        - Ты не смотри, что такая старая на вид, бьет изумительно… да… А ну, кыш, кому сказал?! - снова шуганул обнаглевших чертиков. - Вот патроны, сотня штук, вроде все из одной партии, - брякнул мешочек рядом. - Для тебя берег, да… знал, что тебе понадобится… вот… ик! Хорошая ты девушка, Ника… жаль только, не рыжая… вот… - это я пробормотал уже засыпая…
        После того, как я проспался, принялся тоже помогать со сборами. Спешка и бардак, как всегда в таких случаях, были страшными…
        В очередной раз пробегая куда-то откуда-то, я не заметил торчащий в траве корень дерева, споткнулся и навернулся со всего маху. Тут-то все и случилось, удачно сложив вместе ночь, упавшего меня, молодого водителя и неисправные тормоза на машине… Последнее, что я запомнил - это надвигающуюся на меня глыбу грузовика, жуткую боль, а потом крики: «Олеговича задавило!!!»…Потом была темнота…
        Олег Соджет
        Когда я узнал о том, что Олегыч погиб, да еще и так глупо, я вначале не поверил, а потом… Потом был запой, даже, скорее, ЗАПОЙ, да еще какой… А учитывая, насколько я в это время был агрессивен, от меня в лагере все шарахались, кроме Ани, - она вообще была единственной, кто мог меня в это время хоть как-то контролировать. Она же меня и вытянула из запоя. А то мог бы и как Олегыч кончить - танки в болоте плавают плохо, но быстро. Правда, в направлении на дно, а бухой мехвод (все порывался за рычаги сесть, как набирал градус, хоть и не был уже мехводом - Стас вел коробочку) - это в таких условиях почти гарантия подобного исхода.
        Однако, несмотря на то что пить я с Аниной помощью и перестал, но без последствий эта смерть для меня не прошла. Я стал намного замкнутей - общаясь в основном только с Аней, Иваном и Стасом (так звали четвертого из моего экипажа), держа остальных на расстоянии. И чувство юмора у меня практически пропало, хотя и до этого его у меня почти не было. Точнее, не пропало, а переродилось в направлении черного. Так, например, на моем танке (я таки остановил свой выбор на Т-34) на башне была нарисована весьма интересная картинка (Стас оказался неплохим художником) - объятая пламенем фигура танкиста, стреляющего из автомата, под которой было написано «До последнего!».
        Ника
        На похороны Олеговича я не пошла. Рявкнула Петровичу, что не хрен было самому лезть под машины. Мужикам окрысилась - да пошел он! И ушла к себе. Судя по удаляющимся звукам, поняли правильно - циничная и бездушная баба… вот и хорошо. Оставили… одну.
        Облокотилась лбом о стену. Стою. Боюсь, что не выдержит сердце - разорвется к чертовой матери. Вот прямо здесь и сейчас. Не могу. Не могу не плакать… только нельзя. Там, на могиле, не сдержалась бы, это уж точно. Ревела бы как белуга. Как плакальщица… и не остановилась бы.
        А так… чтоб не видели… никто… Незачем.
        Выстрел. Второй. Сейчас будет третий. Лучше бы в меня стреляли, чем вот так - в небо. Не хочу терять. Никого… Только бы не заплакать. Только бы не сорваться. Только бы больше никого не терять…
        Змей
        Когтистая лапа содрала с моего лица прикрывавшую его плащ-палатку и тонкий слой песка. Потом Тэнгу, поскуливая, старательно вылизывал мне физиономию. Помогло, я очнулся и осознал произошедшее. Похоже, меня контузило, причем так, что все решили, что я умер. И похоронили. Бывает хуже, но реже и не со всеми. Кроме головы, ничего не болело, надо было вставать. Из могилы.
        Выбирайте ночку потемнее,
        Вылезайте все из-под земли,
        Главное - завыть погромче, пострашнее,
        Чтобы эльфы все сума сошли, -
        замурлыкал я. Тэнгу, увидев, что я уже выбрался из ямы, куда-то убежал. Потом оттуда донесся хруст веток, похоже, малыш возвращался не один.
        Ба, а это кто на горизонте?
        Держит меч, как будто кочергу.
        Мало ль, что принцесса, нет, увольте,
        С женщиной я драться не могу.
        Но Тэнгу пришел один, зато принес мою винтовку.
        Я был очень доволен: разгрузку с меня снимать не стали, некогда им было. Даже пистолет с флягой оставили. И ранец потрошить не стали, просто закинули в кусты, сняв с седла.
        Мне же лучше. Через полчаса, окончательно придя в себя, я двинулся к лагерю, надеясь если не догнать ребят, то, по крайней мере, не сильно от них отстать.
        Стрельбу и взрывы гранат я услышал издалека и кинулся на звуки, решив, что ребята из моей группы нарвались на немцев. Я ошибся. Когда я подбежал к тому месту, где шел бой, стрельбы уже не было слышно, с бега я перешел на шаг.
        Это был хутор в лесу, много меньше того, где мы нарвались на засаду, и окруженцы здесь были настоящие. Были. Дюжина бойцов, старшина за командира, хозяин хутора - этим повезло, они погибли в бою. Два десятка тяжелораненых, им повезло чуть меньше, добили не сразу.
        А вот единственной девушке не повезло совсем, ее даже не добили, вдосталь поизмывавшись, вспороли живот и натолкали туда земли. Так и бросили умирать. Ее нашел Тэнгу. На его скулеж я не прибежал, прилетел, думал, случилось что с песом.
        А он просто сидел над этой девочкой и плакал - по-своему, по-собачьи.
        Особенно мне поплохело, когда девочка открыла глаза и попросила пить. Помочь ей я ничем уже не мог, разве что воды принести.
        Попив, она торопливо заговорила:
        - Товарищ, там, в лесу, по тропинке дерево, молнией разбитое. Там у корней сверток, в нем знамя, я спрятала, отнесите нашим, пожалуйста. Ну пожалуйста, скорее!
        Я скормил ей последние две таблетки «кетанова» из аптечки и побежал в лес искать это дерево. Тэнгу помог, знамя, оказавшееся знаменем стрелкового полка, мы нашли быстро и еще быстрее вернулись. Девочка была еще жива.
        - Вот, - показал ей знамя. - Обязательно доставлю нашим.
        - Хорошо, - прошептала она. Потом добавила: - Посидите со мной, пожалуйста. Мне страшно.
        Я сел рядом с ней на землю, погладил ее по голове, девочка перехватила мою руку, прижалась к ней щекой и попросила:
        - Спойте что-нибудь.
        Я запел единственную песню, которую мог петь, почти не фальшивя:
        Ночь прошла, будто прошла боль.
        Спит Земля, пусть отдохнет, пусть.
        Она умерла на середине третьего куплета. В свертке со знаменем был и ее паспорт. Ирина Соловьева, так ее звали. Пашина дочка. Было ей семнадцать лет. Даже похоронить Иру я не сумел - немцы возвращались. Пришлось спешно уходить, хотя очень не хотелось.
        До базы я добрался без проблем, отстав от Паши с Антоном на неделю.
        К лагерю я вышел поутру, дозорные меня узнали и пропустили.
        Первой, кого я увидел, ввалившись в расположение, была Ника, очень грустная Ника.
        Я уже хотел пошутить, изобразив зомби из ужастика, но Тэнгу, добрая душа, опередил, полез утешать. То есть мусолить.
        Ника

«Грустная Ника… Эк он меня обозвал и еще спрашивает, почему! Разве вот, Тэнгу, мой мальчик, тебе и скажу». - Я присела на корточки, и этот олененок меня чуть вообще в землю не закатал.
        - Змей, ты никогда не думал, что известия о скоропостижной смерти аж двоих
«будущенцев» могут вызвать колики и несварение желудка у некоторых личностей?
        - Это что, Гитлер уже с половичков на ковровые дорожки перешел?
        - Нет. Это наше родное, весьма улыбчивое ГБ вкупе с таким же ласковым начальством занимается перчением и поеданием всех оставшихся…
        - Оставшихся? Кто-то еще?
        - Олегыч, - не стала разводить сопли я. - Глупо, млять. Командовал погрузкой и попал под грузовик. Хватит, Тэнгу!
        Я легонько шлепнула собаку по морде и встала:
        - Вот такие пироги с котятами, Змей!
        А потом он начал медленно говорить. О себе. О знамени. О девушке, умирающей у него на руках. Тихо и спокойно. И все наши геройства рядом с этой простой девчушкой показались мне детскими забавами.
        - Прости, Змей… - не зная, что сказать, извинилась я. - Идем. Другим расскажешь.
        Степан
        Явившийся-незапылившийся Змей был немедленно отправлен в гостеприимные лапы особистов, потом - в наши. Вот ведь псовый сын или, скорее, крестник Тэнгу. Шутки шутками, но мы ему (собаке, разумеется, а не Змею, гаду такому) минимум двумя жизнями обязаны - после нелепейшей гибели Олегыча потерю второго современника Олег мог и не пережить.
        Обнаруженный Змеем объект, а по-другому охарактеризовать этот комплекс складов было невозможно, впечатление, разумеется, производил. Кто и с какой целью его так хорошо запрятал, было неясно, но нам он определенно пригодится. С его обнаружением вопросы по снабжению боеприпасами и топливом снимались совершенно. Плюс появлялась возможность резкой активизации деятельности партизан. А вот на роль второй базы он не подходил - слишком укрыто. Найдут нас здесь немцы, разобьют переправы, выбомбят
«юнкерсами», и привет - Брестская крепость, имена защитников которой «затянуло бурой тиной». Поэтому пока решили оставаться на старом месте, но иметь в виду эту базу, как источник разных полезных вещей. Обозвали ее «базой два».
        Степан
        Не знаю, как это называли другие, но я чувствовал «схлопывание» ситуации. Словно само время постепенно сжимается, образуя вокруг нас этакую каверну. Скоро время уплотнится настолько, что стенки не выдержат и каверна обрушится вовнутрь себя, сокрушая все живое. И исчезнет. А вместе с ней исчезнем и мы. И ребята из местных, которые нас окружают. Глупость, согласен, да. Но по-другому описать свое ощущение у меня не получается.
        Время… Время утекало сквозь пальцы. Мы не успеваем, носом чую - не успеваем. Последнее совещание установило следующие этапы выхода, согласованные с Москвой:
        - подготовительный,
        - этап скрытого движения в тылу противника,
        - этап открытого движения в тылу противника с разгромом коммуникаций по возможности,
        - прорыв линии фронта.
        В соответствии с планом, на первом этапе производилось накопление недостающих запасов, подготовка людей и техники, разведка маршрута и согласование действий. С помощью Москвы мы установили связь с диверсионными группами НКВД и группами фронтовой разведки. Они должны были провести разведку маршрута следования и впоследствии в меру своих возможностей помочь нам с захватом переправ через многочисленные реки-реченьки.
        Вообще мосты были одним из самых уязвимых мест плана. Для нашей оравы требовались капитальные шоссейные и железнодорожные мосты. Но именно такие, по странному стечению обстоятельств, привлекали наибольшее внимание немцев. Они хорошо охранялись, поэтому без помощи извне на успешный их захват рассчитывать не стоило. В дополнение к этому установили связь с армией. Она должна была демонстративными действиями сначала сковать силы немцев, а потом - встречным ударом помочь нам прорвать фронт. Вроде пока нормально. Ах да, согласовали свои действия с сорок второй дивизией - вместе пойдем.
        А вот с переброской по воздуху вооружения и боеприпасов было не все гладко. Первым рейсом нам перебросили семидесятишестимиллиметровые артвыстрелы, которых нам отчаянно не хватало. Без них даже просто переход к проверенным Змеем складам был опасен. Обратно полетели итальянский генерал, хорват-летчик и раненые. На предложение отправить этим рейсом нескольких «мелких» немцев предлагавший сие был невежливо послан - наши раненые важнее. Второй и третий содержали соответственно запас пятидесятимиллиметровых минометных выстрелов и два стадвадцатимиллиметровых миномета с боекомплектом по восемьдесят выстрелов на ствол. Обратно отправились дети из числа освобожденных Олегом. А четвертого самолета мы не дождались. Как выяснилось позже, он был сбит при перелете линии фронта. А поскольку он вез восьмидесятипятимиллиметровые бронебойные выстрелы, то наша САУ-34-85 по-прежнему оставалась только с зенитными боеприпасами, фактически - с осколочными.
        Понятно, что согласование действий столь большого количества групп привело к резкому усилению радиообмена, чему были очень рады немецкие пеленгаторщики. Видимо, несмотря на принятые меры предосторожности: удаление рации на пятнадцать-тридцать километров от лагеря, использование специальных методов передачи и других, немцы нас обнаружили. А может, тут сыграли роль полеты самолетов? Или последние акции Олега и Сани? Так или иначе, но предчувствия не обманули - мы не успели.
        Олег Соджет
        Поскольку в воздухе явно запахло жареным, все начали готовиться к прорыву. Узнав, что Т-34 идут под моим командованием, я с Аней и танкерами их разве что не по новой собрали, устраняя все недоделки, что могли, и готовя машины к дальнему переходу и боям. Отрабатывали взаимодействие машин в группе и с другими группами. Прикинув, что нам может попасться по дороге, к себе в группу я выбил один из КВ-2, чтоб иметь возможность «ахт-ахты», например, глушить с безопасного расстояния, если придется воевать самому, а учитывая прорыв, это было возможно. Док с КВ мог быть в это время занят в другом месте. Т-35 тоже забрал себе - поскольку на него никто особо не претендовал, а прикрыть им подбитую машину, обеспечив ее ремонт или эвакуацию экипажа, было вполне возможно - здоровый он. Скоростные показатели меня не очень-то и взволновали - все равно идти будем со скоростью самого медленного в колонне. А в атаку им не идти, их дело - поддержка и прикрытие. А вот в какой машине я пойду в прорыв, я еще не решил, ибо КВ - это броня, а «тридцатьчетверка»
        - скорость, но этот момент я отложил на потом. Но, учитывая Аню, склонялся к КВ - там безопаснее будет. Также в свою группу забрал броневик со счетверенкой. Понятно, что на марше он всю колонну совместно с прочими ЗУ будет прикрывать, а вот в бою мои танки закроет хоть немного…
        Док
        Я вплотную занимался с танкистами. Экипажи уже сработались, и мы прикидывали и так, и эдак возможные действия при прорыве. Отрабатывали взаимодействие Т-34 с КВ, изрисовали все трофеи, объясняя, куда бить, тренировались в определении дистанции. По плану Т-34 забирал Олег, как и один КВ-2 для огневой поддержки, я шел с КВ-1 и вторым КВ-2. Мы с Олегом наварили на танки что-то вроде командирских башенок. Без оптики, правда, но даже смотровые щели улучшили обзорность из машин. Думал еще сварганить боковые щиты на ходовушке КВ, типа плит на «Меркаве», но пришлось от этой идеи отказаться - что-то толковое выйдет слишком тяжелым, а двигатель КВ и так слабоват для такого танка.
        В одну из следующих ночей меня разбудил необычный шум. По-быстрому оделся, «стэн» на изготовку и выскочил из казармы. Стрельбы слышно не было, так что версия атаки на базу отменялась. Но произошло что-то необычное - невероятная суета, люди столпились у гаражей… Пошел туда, но на полпути меня окликнул Степан:
        - Олег?
        - Степа? Чего происходит-то? Носятся все как угорелые…
        - А ты что - не в курсе? Серегу… Олегыча… В общем, нет его больше. Грузовиком придавило. Водила молодой сдавал назад, не заметил… А может, с тормозами что-то… А пошло оно все! Пошли, помянем, что ли…
        Смерть Сереги здорово выбила нас из колеи. Олег пил по-черному, пока генерал не приказал ему водки не давать ни под каким предлогом, остальные… тоже пили, но поменьше. Один Степан держался каким-то образом, много времени проводя в штабе за подготовкой прорыва. Ну и я не очень пил - где я и где водка? Не переношу, в общем, выключает меня быстро. И хочется выпить - и не могу… Так что я больше лазил по базе сам по себе, залезал куда подальше в лес и слушал тишину. В последний перед сменой баз день мы собрались в последний раз на могиле и разошлись.
        Мы меняли базу перед прорывом. По пути, по плану, к нам должны были присоединиться уцелевшие части сорок второй дивизии. Но гладко было на бумаге… Как немцы нас нашли - то ли сыграло оживление радиопереговоров с Москвой, то ли последние походы Олега и Сани по немецким аэродромам - не важно, но нас нашли. Разведчики потеряли две группы, немцы прочесывали соседний квадрат. В этих условиях уйти было невозможно, и сорок вторая прикрыла наш выход. Те, кто уцелел - человек семьсот-восемьсот, - присоединились к нам уже на нашей новой базе.
        Время все ускорялось. События мелькали одно за другим, откладываясь в глубине памяти в какой-то неведомой мне ячейке «Подготовка к прорыву». Из этого состояния меня вывело только возвращение остатков группы Змея. Всего-то двое вернулись, без него самого и без Тэнгу. Парни утверждали, что, возвращаясь от нашей сменной базы, куда все мы должны вскоре переходить, приняли бой, в котором Змей был убит. О судьбе Тэнгу ничего не известно. А вот дальше были странности - посланные к месту захоронения разведчики могилу Змея нашли, но - пустой. Где он сам - никто не знал. В особом отделе некоторые лихачи уже доложили генералу о возможном переходе Змея на сторону противника (странные, однако, люди - после всего, что мы тут натворили), генерал устроил разнос всем нам - особенно досталось Нике, - как вдруг Змей объявился. Эти му…ки умудрились его похоронить, не убедившись как следует в смерти. И если бы не Тэнгу… Да… была большая гулянка, и с тех пор я изредка спрашивал Змея: как же оно на том свете и не стоит ли ему переименоваться в Зомби?
        Спецгруппа ГФП ГА «Центр»

…Туманное лесное утро, самое раннее и дремотное - с неодолимой силой тянет вниз голову, наливаются свинцом веки. В глазах все расплывается и дрожит, как кусок льда на ярком солнце. Вот уже который месяц спецгруппы ГФП группы армий «Центр» мечутся по всей Брестской области, пытаясь найти, изловить и примерно покарать весьма дерзких диверсантов, объявленных недавно «личными врагами фюрера». Несмотря на относительные успехи Вермахта на Восточном фронте, его тылы остаются по-прежнему опасны для «дойче зольдатен». Глухое, подспудное недоброжелательство белорусов к оккупационным властям, увидевших, что скрывается за веселенькой ширмой
«нойе орднунга», и понявших, что немцы, по сути дела, рассматривают их всех, как своих рабов, а их родную, обильно политую потом и кровью землю, за которую сражались их предки, нарезали под свои владения хамоватые, бесцеремонно-наглые и жестокие потомки рыцарей Ливонского братства воинов Христа.
        Вряд ли такие мысли овладевали обер-лейтенантом Шиллером, несмотря на его отдаленное родство с известным поэтом и философом-эстетиком, он упорно боролся с дремотой, вылеживая ямку в лежке, - четвертые сутки шла облава на «партизанен унд коммисарен», недавно пеленгаторы зафиксировали радиообмен в районах Малориты и Знаменки. Срочно поднятые по тревоге силы, приданные ГФП, перекрыли дороги, устраивали засады и КПП. Особенно развернулся шеф жандармов, заглазно прозванный
«Мозельский крокодил» - родом из Пфальца…

…Самолет-разведчик Hs126 неторопливо плыл в утреннем, затянутом дымкой небе. С высоты трехсот метров лес внизу представал похожим на бесконечное изумрудное море. Летчик Фридрих Нолькен, списанный по ранению, заработанному во время Битвы за Англию, из истребителей, и стрелок-наблюдатель Пауль Шутце, который с треском вылетел из теплого местечка в БАО за гомерический запой в Польскую кампанию, поношение старшего по званию и чудом не загремевший в дисциплинарную роту. Короче
        - парочка подобралась колоритная, шебутная и отчаянная. Они летали вместе уже полгода и понимали друг друга с полуслова - нордический северянин Нолькен и чернявый, похожий на итальянца выходец из Эльзаса Шутце. Пока Бог их миловал - не случалось попасть под огонь сумасшедших «сталинских соколов», дерущихся до последнего, или не менее сумасшедших русских зенитчиков, лупящих с полным пренебрежением к смерти. К чести наших героев - по беженцам и раненым они никогда не стреляли и их не бомбили, что было редкостью на фоне других пилотов их эскадрильи. Они просто делали свое дело, как и многие другие на этой страшной войне.

…Облет лесного массива они совершали уже неоднократно - сменяя другие экипажи, выискивая малейшие признаки «партизанен». Каждый авиаразведчик прекрасно знает, как утомительны и монотонны подобные вылеты, и любой допустивший ошибку или забывший на мгновение железное правило летчиков - «Хочешь жить - умей вертеться!»
        - очень быстро догорал где-нибудь на земле.
        - Командир, вижу подозрительный объект на три часа, - проскрипел в наушниках Фридриха искаженный голос стрелка, пилот быстро довернул машину чуть правее и ниже, входя в малый вираж.
        С трудом выцепив взглядом стоявший на опушке у отрезка узкой дороги среди густого подлеска угловатый корпус чего-то, похожего и на грузовик, и на легкий броневик, Нолькен легкими движениями ручки скорректировал курс самолета, давая возможность стрелку лучше разглядеть цель.
        - Что это, Пауль? - поинтересовался он.
        - Очень похоже на русский грузовик, - отозвался после молчания Шутце, - дальше с трудом просматривается что-то еще, возможно, уничтоженная нашими армейская колонна. Судя по всему - уже давно.
        - В любом случае, дай сигнал с координатами на базу. Пусть жандармы пошевелят своими жирными задницами, если хотят поймать своих партизанов…
        - Диверсантов, шеф, - хохотнул Пауль, - за партизанов они вчера морды каким-то пехотным начистили. Представляешь - жандармы устроили драку в кабаке. А приехали их разнимать местные полицейские…
        - Да уж, - усмехнулся Фридрих, - кабак хоть уцелел?
        - Сей момент, - было слышно, как Шутце связывается с базой, диктует координаты, запрашивает дальнейшие инструкции.
        - Командир, кружим здесь до смены или до прибытия мотоманевренной группы… Был цел до приезда десанта, - совсем развеселился стрелок, - ребята вместе месят эти дерьмовые болота третий месяц, сдружились уже. Они вовсю стреляют, в них тоже много стреляют. И какие-то желторотики из пополнения вздумали подкалывать жандармов: «Как, эти бравые ветераны, сколько возятся с какими-то вшивыми партизанами…» Сначала ребята крепились, потом стали звереть. Слово за слово - и понеслось. Пехота своих на подмогу кричит, они бегут - тут и парашютисты примчались, прослышав, что их друзей обижают. Ну и драка была - прямо бой при Лепанто.
        - Я слышал, их начальник вчера драил весь личный состав прямо на построении. Ох, ну и слова он любит употреблять - поэма просто.
        - «Мозельский крокодил» в своем репертуаре, - засмеялся Пауль, - суровый он дядя - строг, но справедлив. Хоть и песочит своих за «залеты», но и чуть что - выручает.
        - А за что прозвище он заслужил?
        - Да кто-то из кадровиков сболтнул по пьянке - мол, Лемке когда-то был в Египте. И ругательство у него еще есть самое любимое: «Крокодилы вы, сукины дети, крокодилью вашу мать!..»
…Хельмут Лемке разослал по ближайшим деревням своих «партизан», создав, таким образом, ловчую сеть, и засел в Кобрине, чутко держа сигнальную нить, как паук в укрытии. Всему личному составу было строжайше приказано: «В бой вступать только в крайнем случае! В любом случае брать живых пленных! В отношении гражданского населения никаких мер не предпринимать!» - начальник ГФП решил: лучше перестраховаться, чем потом в очередной раз докладывать начальству о провале еще одной операции. Толстяк Талленбаум тряс своих полицейских, выясняя - где, когда, как видели или слышали про «партизанен», тем же занимался и Ланге, но уже со стороны СД - осведомители, следствие по политическим делам, работа с военнопленными из лагерей.
        А солдаты подразделения Шиллера, прячась по укрытиям, проклинали про себя все на свете - местные болота, свое начальство, «…муттер унд фатер…» своего обер-лейтенанта и себя самих, когда выбрали такую незавидную профессию. Впрочем, не сильно усердствуя - говорят, у саперов еще хуже. Они не вылезали из здешних угрюмых и коварных болот.
        Мрачные же полещуки, волками глядящие в спину и внешне индифферентные, не сильно улучшали моральный климат. А стреляли в этих краях много, с охотой и часто. Особенно невезучие, случалось, подрывались на «на авось» поставленной кем-то мине или гибли от пули или ножа…
        Назойливое жужжание самолета-разведчика все же сыграло свою роль: Отто Шиллер так и не заснул, отчего был вскоре вознагражден - еле слышный шорох не прошел мимо внимания. Насторожившись, командир осторожно глянул в щель укрытия, стараясь определить источник шума. Сначала ничего не было видно, но звук повторился, и из болотной хмари постепенно протаяли человеческие силуэты, осторожно идущие по лесу, выходя чуть левее затаившихся парашютистов. Отто кусал губы, лихорадочно решая дилемму - если пропустить, то, судя по направлению их движения, они выйдут к дороге незамеченными и легко пересекут ее - очередной патруль жандармерии только что промчался в сторону Малориты. Задержать - бой чреват большими потерями: правое крыло засады вынуждено будет подтягиваться ближе из-за опасения попасть в своих.

«Чертовы большевики, ну что стоило вам выйти правее или чуть позже?!» - мысленно простонал обер-лейтенант, пытаясь найти выход из патовой ситуации и глядя, как русские почти минуют засаду…
        Но некто могущественный, имя которому Случай, уже бросил груз на чашу весов Равновесия - первый из призраков уловил что-то рядом и резко выбросил руку с растопыренными пальцами над плечом, разворачиваясь направо. Диверсанты, рассыпавшись, залегли, выставив стволы в разные стороны - четкие и уверенные действия невольно оценили ближайшие к засаде солдаты (нервно напрягшись в своих лежках, до этого обжитых и удобных), внезапно понявшие, как быстро подобные укрытия становятся не менее уютными могилами.
        Томительно и выматывающе потянулись минуты ожидания - кто кого, безжалостная игра на обнаженных нервах, как последняя партия в покер, когда на кону родовое поместье. Но здесь ставки слишком велики - своя и чужая жизнь…

…Все произошло так внезапно и неожиданно для обеих сторон: уже Шиллер принял нелегко давшееся ему решение - пропустить диверсантов мимо и пойти следом, выжидая удобного момента. Русские же, не заметив ничего подозрительного, медленно начали продвижение дальше, и один из них, привстав на колено, поднес сложенные лодочкой руки ко рту, явно собираясь подать сигнал кому-то еще. Отто поплохело. Представив, что было бы, начни они операцию немедленно, стиснув зубы, обер-лейтенант провожал уходящих диверсантов взглядом, смотря краем глаза…
        И принес же черт этого дятла! Вздумалось птахе прилететь именно сейчас и именно на ближайшее дерево! Нимало не смущаясь присутствием людей, любитель червяков деловито проскакал по облюбованному участку коры и… забарабанил изо всех сил - резкая дробь, как молот, тяжко рухнула на хрустально-морозную тишину.
        У кого первого из засады не выдержали нервы - тайна, покрытая мраком. Сухо и раскатисто бахнул выстрел винтовки, и кто-то из русских, споткнувшись, тяжело упал в траву.
        - …! - выдал командир парашютистов, понявший сразу смысл загадочного русского выражения «Prishel pizdetz!», таиться уже не было смысла, он выдул трель из свистка - приказ оттянуться от места схватки. В ответ хлестко, злобно-отрывисто зачастили ППД диверсантов, моментально залегших, и застучали СВТ.
        Им вторили пистолеты-пулеметы и карабины немцев…
        - А-а-а-а-а, - заорал кто-то из сидевших в засаде, неосторожно высунувшись и с ходу получив пулю в живот, остальные, прижатые редким, но точным огнем, залегли, остервенело огрызаясь. Шиллер издал еще одну трель, призывая пулеметчиков - но тут с болота гулко залязгал «Дегтярев». Первая очередь скосила пулеметный расчет, вторая прошлась по залегшим десантникам. Кто-то из русских, лежа, на звук бросил поочередно две гранаты - одна упала среди деревьев, не причинив особого вреда, зато другая нашпиговала осколками Отто…
        Бой сразу распался на отдельные очаги. Прижатая огнем «Дегтярева», правая группа вжималась в землю, левая пыталась сманеврировать, зайти в тыл русскому пулеметчику
        - отвлекали внимание на себя, стреляя, и последовательными перебежками придвигались к болоту. Русские потихоньку оттягивались от места засады, рассчитывая оторваться.
        Возможно, повезло бы диверсантам, если бы не еще один пулеметный расчет, оставленный на всякий пожарный позади основной засады - как в воду глядел покойный обер-лейтенант, прошедший Нарвик и Крит и всегда припасавший козырь в руках. Если бы не они - немало полегло бы десантников…
        Когда подоспели жандармы, было все кончено. Злые парашютисты собирали убитых и раненых, пленных не было: пулеметчика взять не удалось, остальные же русские, зажатые в угол, стреляли до конца. Разъяренные же смертью командира и многих сослуживцев немцы особо и не стремились брать кого-то живым…
        - Невзирая на все усилия, нам так и не удалось ликвидировать угрозу тылам войск. В ходе столкновений с подвижными группами противника наши оперативные подразделения несут потери, в частности, сильно пострадал взвод обер-лейтенанта Шиллера - убит он сам и десять нижних чинов. Семь человек получили ранения различной степени тяжести. При подсчете тел русских нам так и не удалось определить точное количество людей, бывших в составе разведгруппы. Но существует предположение, что кто-то из них смог уйти с места боя - в частности, не обнаружено тело пулеметчика, хотя найдены гильзы и пустой двойной диск. Неподалеку от места схватки были найдены остатки индивидуальных пакетов плюс следы крови. К сожалению, собаки не смогли взять след - землю около места перевязки густо посыпали смесью крепкого табака и жгучего перца.
        - По поводу обнаруженной нашими летчиками колонны русских могу сообщить следующее: несмотря на то что часть машин была разбита в результате налета, ориентировочно конец июня - начало июля, тщательный осмотр выявил интересные вещи - часть машин аккуратно разукомплектована. Из остальных изъято все представляющее хоть малейшую ценность, тела водителей и солдат не обнаружены, скорее всего, все убитые при налете захоронены где-то поблизости. Более того, пропуски в ряду грузовиков и бронетехники свидетельствуют об эвакуации наименее поврежденных и подлежащих восстановлению транспортных и боевых машин.
        По поводу моих «партизан» - пока никаких конкретных зацепок, только непроверенные слухи. Более-менее дела идут у одной из групп, причем на всякий случай я усилил ее отделением пехоты - на них наткнулись какие-то окруженцы, вдобавок умеющие хорошо бросать гранаты. Но если бы не одна местная мадам, мы бы их все равно взяли. Дальше начался бардак - эту даму пристрелили, убили нескольких из русских, остальные было ушли, но недалеко - на них наткнулись жандармы. Группа также понесла потери. У меня все, - начальник полиции закрыл папку с докладом и слегка откинулся на спинку стула.
        - Дела наши далеко не блестящи, - со вздохом резюмировал начальник ГФП, - что скажет СД?
        - Опрос среди военнопленных дал некоторые весьма интересные данные - установлено, что диверсанты появились в районе примерно в июне месяце, после начала боевых действий. Ими также были проведены акции по освобождению отдельных групп солдат и командиров Красной армии, препровождаемых в сборные лагеря. Из следствия по поводу пропажи конвоев с особо важными пленными генералами противника, - тут гауптштурмфюрер прервался, чтобы заглянуть в свои бумаги, и еле выговорил трудные славянские фамилии, - Карбышевым и Мындро, которых везли во временный лагерь, выяснено, что это тоже дело рук наших противников.
        - Про первого я слышал, - заметил Талленбаум, - бывший подполковник царской армии, блестящий военный инженер, воевал в Карпатах.
        - А откуда вы это знаете? - удивился Лемке.
        - Как-то был в Берлине, еще полицейским, и в пивной разговорились с одним русским эмигрантом, слово за слово - он как раз воевал в Галиции, я же вспомнил Пруссию и Польшу.
        - С этим надо поаккуратнее, Готлиб, - отметил Ланге, - иначе донесут излишне ретивые. Как уже пытались нашего жандарма обвинить в проанглийских симпатиях, благо наш Вальтер вовремя прищемил кой-какие длинные языки.
        - В таком случае надеюсь на тебя, мой мальчик, - улыбнулся толстяк, - но мы тебя перебили, прошу прощения - продолжай.
        - С вашего милостивого позволения, - весело отозвался Золле, - второй же - командир шестнадцатой танковой дивизии русских, по показаниям сослуживцев, - опытный, умелый командир, до войны преподавал тактику в Военной академии механизированных войск РККА. В общем - диверсантам сильно повезло.
        - Понятно, - резюмировал Рихард, - а что удалось выяснить вам, наш уважаемый герр всезнайка?
        - Вам все шутки шутить, - усмехнулся начальник КРИПО, - а между прочим, некоторые работают не покладая рук и головы. Итак, нами четко определено место базирования противника - вот здесь, - обвел он карандашом круг на расстеленной на столе карте.
        - Пеленгаторщики тоже указывают на это место, допросы местных жителей также подтверждают наше предположение. Два дня назад в ходе столкновения с нашей мотомангруппой на дороге, прилегающей к этой базе, была перехвачена и уничтожена группа противника. Аналогичная той, что попалась взводу десантников, во всяком случае - вооружение и состав примерно совпадают. Предлагаю: известить армейское командование о локализации местонахождения противника и затребовать мотопехоту со средствами усиления - своими силами, боюсь, не справимся.
        - Согласен, - начальник ГФП быстро что-то строчил на листе бумаги, - я немедленно доведу до сведения командования наши предложения. Всем быть готовыми к началу активной фазы операции, ориентировочное время - два-три дня…
…Подготовка к активной фазе операции «Охота на лис» полностью завершена. Все без исключения дороги - перекрыты наглухо. Организовано прочесывание близлежащих сел, деревень и хуторов. Всем участникам операции выданы условные опознавательные знаки
        - треугольник на клапане нагрудного кармана, - об этом извещены полиция и жандармерия прилегающих к району операции местностей. Личному составу выданы портреты лица, замеченного на базе ГСМ, и категорически приказано - брать только живым. Смешанные подразделения оперативного соединения приступают к действиям только после сигнала о начале «Охоты»…
        Ника
        - Товарищ майор, товарищ Иванова, вас в штаб вызывают…
        Ох, старость не радость - пригрелась товарищ Иванова на солнышке, раскормленная солдатской кашкой… вот теперь вставать…
        Возле штаба уже было людно. Не то чтобы там до этого было тихо, но в данный момент такое количество напрягало. Тем более что давно я уже на совещаниях в штабе не была - там теперь Степан более… а тут пригласили. Не к добру это, вот чуют мои похудевшие девяносто, что не к добру. Ага, сам Литовцев пожаловал! Мы же с ним ближе пятидесяти метров не сходимся. Так и хочется ему язык показать. Чинно кивнула. Разошлись по разным углам.
        - Товарищи… - Карбышев окинул взглядом весь командирский склад и продолжил: - сегодня были окружены и уничтожены два наших разведвзвода. Товарищ Литовцев…

«Не успели… Началось…»
        Разведрота
        По этим болотам они блуждали уже второй день…
        Второй день, как смогли оторваться от неожиданно цепких немцев пятеро бойцов. Все, кто остался от разведроты старшего лейтенанта Михаила Тоскина, двигались в направлении той самой секретной базы, о которой ходили слухи в штабе сорок второй стрелковой дивизии среди «знающих» людей. Того самого объекта, ради прикрытия которого и погибла практически вся сорок вторая стрелковая дивизия.
        Меньше месяца назад дивизии удалось оторваться от немцев и уйти в лес, чтобы, перегруппировавшись, прорываться к своим. У командования был расчет на мобилизационные склады. Где они находятся, никто не знал. Но вера в то, что они есть и будут обязательно найдены, помогала людям держаться, оставаться воинской частью и не рассыпаться в панике. Ну, а после того, как встретили окруженцев, которых собирал генерал Карбышев, появилась определенность. И что самое главное - четко поставленные задачи: разведка и прикрытие. Активные действия приказано было не вести, и командование это здорово озадачивало.
        Между группой генерала, как для секретности называли это странное соединение в штабе сорок второй дивизии, и самим штабом была налажена радиосвязь. Но пользоваться ею было разрешено только в случае крайней необходимости, чтобы не удивлять немецкую контрразведку. Поэтому остаткам разведроты приходилось кроме собственно разведки заниматься еще и охраной делегатов связи.
        Вот и в этот раз двое хмурых всадников были встречены секретом и отправлены в штаб.
        Карбышев быстро пробежал глазами строчки донесения и обратился к командиру, привезшему пакет:
        - Здесь написано, что вы наблюдали большое количество немцев. Доложите подробнее.
        Старший лейтенант вытянулся и негромко сказал:
        - В пятнадцати километрах западнее расположения дивизии были развернуты до полка немецкой пехоты и артиллерия. А также - несколько танков и бронетранспортеров. Установить точное количество не удалось, так как немцы сразу же начали прочесывать близлежащие окрестности, секреты выставили и патрули пошли. Не подберешься. Я там группу потерял. Вон, только брату оторваться удалось, - и он кивнул в сторону второго кавалериста, стоящего с лошадьми.
        - Южнее тоже кто-то появился.
        - Что за неопределенность, старшой?! - взвился кто-то из штабных генерала, однако тому было достаточно бросить взгляд в сторону подчиненных, чтобы наступила чуткая тишина.
        - Почему вы так решили?
        - Там было отделение Семенова. Опытные ребята. Не вернулся никто к сроку. Искать послал людей, так хорошо, что мои раньше заметить успели. Трое немцев было, а пока прибили - пятерых разведчиков положить смогли…
        - Дела-а, - протянул один из людей, резко отличавшийся чем-то неуловимым от окруживших генерала и делегата связи кадровых командиров, с большинством из которых командир разведроты сорок второй дивизии уже успел познакомиться во время предыдущих визитов. - Похоже, это егеря. И вечер перестает быть томным. Ваш разведчик что может сказать о них?
        Старшой махнул рукой, подзывая красноармейца.
        - Не СС, это точно. Но много лучше обычной пехтуры подготовлены. И настырные, долго за след держались. Хотя собак у этих, что за мной шли, нет, это точно. Был бы я один, товарищ генерал, ушел бы. А всем нам… Драться придется.
        Генерал внимательно рассматривал красноармейца. Невысокий, лет тридцати, сухощавый и жилистый, с нездешним темным загаром лица, на котором привлекали внимание разноцветные глаза. Он был одет в ладно пригнанную форму, с карабином за плечами и шашкой с потертым темляком у бедра, на которую с любопытством посматривала неизвестно как попавшая в группу командиров женщина.
        - Старослужащий?
        - Никак нет. Уже пять лет как демобилизован. Пограничником был в Туркестане. Вот случайно, - он немного замялся, - в эти края попал…
        - Ясно, - генерал отвернулся к штабным: - Итак…
        К делегату связи, понявшему, что он может быть свободен и отошедшему к своему бойцу, подошла пара человек с большой собакой.
        - Пока начальство переваривает сообщение, может, и мы чего-нибудь поедим? Вы как, товарищи, с нами? - обратился к ним тот, что помоложе. - Заодно и расскажете, как у вас дела в дивизии.
        - Поесть мы завсегда согласны. Ну, а о делах в дивизии… Может, и расскажем… Кому знать положено, - вежливо, но твердо ответил почему-то не старший по званию, а боец.
        - И это правильно! - засмеявшись, хлопнул его по плечу предложивший поесть и протянул руку: - Саня. Можно Букварь. А это - Змей и Тэнгу. Пойдем к кухне, подальше от начальства пока. Как надумают чего, вас с донесением обратно отправят, а меня позаботиться о вас озадачили, ну, и взаимодействие наладить.
        Старший лейтенант представился:
        - Михаил. Командир разведроты. А это - Николай, брательник мой старший.
        - Похожи. Ты, видно, старшой, пробивной товарищ, раз брата сумел с собой на службу позвать.
        - Да нет, товарищ… - взгляд старлея заметался по петлицам и странной форме человека, с которым он должен был налаживать взаимодействие. Потом он, улыбнувшись, сказал: - Букварь. Служил-то я один. Это уже потом, через неделю, как война началась и мы отступали, в одном городке случайно встретились. У него там, - и он замялся, переглянувшись с братом, - в общем, дела у него там были. Ну, а я начальство уговорил, чтобы его временно к нам зачислили, то есть ко мне. Он боец опытный, басмачей гонял, с Ибрагимбеком схлестывался.
        - Ого, - уважительно протянули местные. - Прям «товарищ Сухов». Не знали такого? - И они чему-то улыбнулись, посмотрев друг на друга.
        - Он у Арала Абдуллу с бандой обнулил, - добавил Змей, продолжая улыбаться и поглаживая севшую рядом собаку.
        - Нет, не довелось, - ответил боец с разноцветными глазами. - Я в Восточной Бухаре, в горах отслужил. А вы, видно, оттуда такой собачкой обзавелись? Там таких приходилось видеть.
        - Да нет, мы с ней в других местах повстречались.
        К тому времени они уже расположились у кухни, и подошедший боец забрал у гостей коней, буркнув: «Обиходим. Не сомневайтесь, товарищ старший лейтенант».
        Помогавшая повару женщина из гражданских поставила на стол перед ними миски с кашей и нарезанного хлеба и сказала, что кипяток будет чуть позже.
        Некоторое время за столом был слышен только стук ложек.
        После того, как, выпив жиденького чайку, мужчины начали доставать кисеты, Букварь вновь обратился к гостям с вопросом о том, как дела в дивизии. На что старший из них ответил:
        - Вы, видно, что человек военный и при штабе тут состоите. Ну, и мы у себя тоже. И не спрашиваем у вас, что это техника такая необычная ремонтируется и к чему готовится. Потому что знаем, что скажете.
        И старший вновь замолчал, затянувшись самокруткой…
        - И что? - спросил Змей, когда понял, что продолжения не будет.
        - Военная тайна.
        Мужчины засмеялись. Букварь достал из внутреннего кармана бумагу и протянул старшему лейтенанту.
        - «Всем командирам и красноармейцам. Предъявителю сего оказывать помощь и содействие. Генерал-лейтенант Карбышев», - прочел старший лейтенант.
        - Подпись пойдем сверять и уточнять или как, бдительный вы наш? - все так же улыбаясь, спросил его Букварь.
        - Да нет, чего уж там, - немного сконфуженно ответил Михаил. - Мы б и рады помочь чем, все же слышим, что дела вокруг большие творятся, а мы в стороне. Вон и немцы засуетились. Видать, крепко вы им на хвост наступили. Теперь и наша очередь. Спрашивайте.
        Но вопрос толком задать не успели. К кухне подбежал один из штабных и обратился к сидевшим мужчинам:
        - Кто здесь из сорок второй? Мне сказали, что они на кухню пошли.
        Старший лейтенант поднялся.
        - Радиограмма от ваших была. Бомбили расположение. Ведут бой. Товарищ генерал приказал передать: «Уходите в район встречи номер один. Там вас встретят».
        - Есть.
        Пока старший из братьев бегал за лошадьми, посерьезневший Букварь подошел к старшему лейтенанту:
        - Удачи вам. Простите, если что… Повезет, так, может, еще на болотах свидимся.
        Степан
        - Товарищ капитан, потрудитесь прекратить нести чушь, - Карбышев не говорил - рычал, - вас поставили в известность о необходимости передачи части людей товарищу Ивановой для обучения?
        - Да, но…
        - Не слышу!!!
        - Так точно! - Литовцев аж по стойке смирно вытянулся.
        - Очень хорошо, значит, список людей для передачи готовили вы, - полуутверждение-полувопрос, и дальше: - Вы считали, что такие действия ослабят разведывательные группы, но не доложили. Почему?
        - Видите ли, я не думал…
        - Ничуть не сомневаюсь в этом, капитан. Плохо, очень плохо, что вы не думаете. Выйдите и попробуйте заняться этим непривычным делом. Потом доложите ваши мысли, - и без перехода: - Что с сорок второй?
        - Передали, что блокированы, ведут бой, - голос начальника связи сух и спокоен, - предполагают уходить мелкими группами, просят помощи.
        - Чем мы можем им помочь? - это уже ко мне, как к дежурному.
        - Либо ударом с тыла, но тогда немцы нам на хвост сядут и мы выдадим им «базу два», либо ничем.
        Повисла тягостная тишина.
        - Ясно, - коротко ответил Карбышев. - Передайте, пусть уходят в район встречи номер один. Там мы их встретим. После чего направляемся в район «базы два».
        Выходим молча.
        У нас около сотни штатских, среди которых возникает легкая паника, моментом, впрочем, погашенная.
        Уходим все, но далеко не все пойдут на прорыв - часть групп Литовцева и Старинова просто уйдут из этого района, но продолжат безобразничать в тылу у немцев.
        Подбегает Катя, хочет что-то спросить. Угу, конечно, знаем мы ваши запросы.
        - Не пущу. И не надо на меня так смотреть.
        Упрямо вскидывает голову:
        - Я с вами поеду.
        - Угу, вот именно, с нами. Но на госпитальной машине, - пытаюсь обнять - вырывается и убегает.
        Обиделась. Жаль, действительно жаль. Ладно, выйдем к своим - договоримся.
        Наконец колонны вытягиваются параллельно друг другу и трогаются. Абсолютно некстати вспомнился буссенаровский «Капитан Сорви-голова», вернее, описание попытки армии Кронье вырваться из окружения: «…Бежали всю ночь и весь следующий день, то замедляя, то ускоряя шаг. К вечеру истомленные животные не могли двигаться дальше…» - ну, и далее по тексту. За точность цитаты не ручаюсь, но очень похоже.
        Хотя нет, ни хрена не похоже. У буров надежды не было ну совсем, а у нас пока нет причин для паники. Все почти по плану, только началось раньше. Сорок вторая дивизия… простите, мужики, но вы нас прикроете. Собой. И построение нормальное: разведгруппы на грузовиках и мотоциклах впереди, захватывают широкую полосу по ходу движения. Плюс диверсанты НКВД в качестве джокера. За разведкой - головная походная застава на бронеавтомобилях. Следом - тело отряда, основная колонна: обоз, артиллерия, гражданские, госпиталь. Все это прикрыто Т-26, зенитками и различными носителями оружия на разных шасси. Там же - Док и Олег. На КВ и Т-34 соответственно. Они - главная ударная сила. Прикрывает их пехота, плюс довольно широко раскинулось боковое охранение. Замыкающие - броневики и арьергард, под мудрым Степиным руководством. Здесь все немецкие танки. Плюс взвод БТ, усиленный САУ-34-85, минометная батарея, батарея пятидесятимиллиметровой ПТО. Но это - резерв для помощи шибко влипшим и последний шанс. Основа - три группы «немцев». Одна группа на основе «четверки» и двух «троек». Остальные - по три «тройки». Им
добавлены сорокапятки (первая сорокапяток не имеет). И у всех - пятидесятимиллиметровые минометы и пехота. Полноценные мехгруппы с задачей ловить преследующих немцев, бить их из засады и с флангов, ну, и шуметь сзади-сбоку от направления нашего движения. Так, чтобы немцы вместо уверенного преследования начали воевать с призраками и потеряли время.
        Разведрота
        Особо по лесу не поскачешь, и вскоре за крайними секретами зашевелившегося лагеря всадникам пришлось перейти сначала на рысь, а местами и на шаг…
        С той стороны, куда лежал их путь, нарастал гул канонады и все отчетливей была слышна стрельба. Въехав на пригорок, Михаил даже смог рассмотреть в бинокль черточки самолетов, ныряющих к земле, вспухающие кусты разрывов и столбы дыма.
        - Совсем хорошо за наших взялись. Нахрапом не пройдем. Наверняка уже подтянули силы и с разных сторон окружили наших, - подал голос старший из братьев. - Хотя могли и не успеть, район-то большой.
        - Тем более к нашим прорываться надо, передать приказ генерала. Может, и из ребят кого найти еще сможем. Вперед!
        - Постой, Мишань. Слушай, что делать будем. Ты впереди будешь, так, чтоб я тебя видел. Если кого встретишь из этих, егерей, то вперед прорывайся. Меня не жди. Я так думаю, что тех, кто к бою тянется, они наверняка живьем брать стараться будут. Ну, а тогда ты или прорвешься, или я тебе помочь смогу. Спешить нам надо, но не лететь сломя голову. Две тыщи человек немцы сразу выбить не смогут, так что если чуть опоздаем, то все равно лучше будет, чем приказ не привезти. Давай трогай, братишка!
        В предложенном Николаем порядке они двигались уже больше часа. Места уже были
«обжитые» разведкой сорок второй дивизии, и братьям приходилось здесь бывать.
        С увала открывался отличный вид на местность. Перед ними расстилалось большое поле, за которым начинался лесной массив, так долго служивший им прикрытием. Достаточно было только спуститься с горки, пересечь овраг, небольшой лесной язык, это поле, и они среди своих.
        Звуки стрельбы значительно приблизились, и стало понятно, что бой не один, а несколько подразделений из остатков дивизии заняли оборону и ведут огонь по противнику. Со стороны немцев были слышны нечастые раскатистые пулеметные очереди и временами выстрелы из чего-то крупнокалиберного. Над районом неторопливо нарезала круги «рама», наконец-то дождавшаяся своего часа.
        Старший лейтенант спешился и постарался спрятаться, поджидая напарника.
        - Что думаешь? Как прорываться будем? - едва тот только подъехал.
        - Похоже, немцев не очень много пока еще набежало. Слышишь, весь бой с запада идет? Наверно, нащупали наших, связали боем, теперь подкрепления подтягивают, из пушек долбят. Опытные твари, не торопятся, готовят что-то… Давай, Миш, по краешку, на поле не высовывайся.
        Они уже почти спустились с горки, когда перед едущим впереди лейтенантом внезапно вздыбилась земля и какой-то «куст» схватил его Орлика под уздцы, выкручивая коню голову назад и влево, а на плечи всадника вдруг упала какая-то вонючая и сопящая тяжесть. Николай почувствовал, как вдруг его лошадь осела на задние ноги, а его голова оказалось задранной вверх вцепившейся в волосы рукой. Краем взгляда он уловил блеск метнувшегося к нему слева острия ножа. «Левша!» - успела мелькнуть мысль. Хорошо, что в этот момент он хотел смахнуть паутинку с лица и поднятой рукой вцепился в кисть немца, сжав ее, как привычный молот в такой уже далекой кузне. Сжав ногами бока лошади, он послал ее вперед, туда, где навалился на брата один немец. Второй недоуменно уставился на приближающееся животное, которое несло к нему третьего из их секрета, вцепившегося в ЕЩЕ ЖИВОГО русского, в свободной руке которого вдруг появилась блестящая полоска стали, метнувшаяся к нему и вроде не дотянувшаяся чуть-чуть до шеи… Опрокидываясь назад - уже мертвым, но еще не понявшим, что жизнь уже ушла через распахнутое горло, - он увидел, как
обратным движением страшная сабля этого kazaka (мелькнуло в умирающем мозгу) до половины метнулась тому за спину, убивая второго, так и не смогшего дотянуться ножом егеря. Третий даже не успел понять, почему вдруг на его голову обрушилось небо и наступила темнота.
        Пока связанный немец лежал без сознания, а лейтенант с интересом рассматривал снаряжение зарубленных врагов, Николай, порыскав по округе, притащил к месту их невольной стоянки мешок с какими-то вещами и, кивнув в сторону опушки, сказал:
        - Там у них пулемет стоит замаскированный, патронов припасено и запасная позиция готовая. Я так думаю, не одни они тут такие шустрые, наверняка еще несколько расчетов где-то тут сидят. Похоже, так немцы придумали: собьют наших с позиций, они сюда двинут, а тут их пулеметами встретят… И положат всех. Что делать будем, командир?
        Говоря все это, он снял каску с того немца, которого срубил первым, подал ее брату. Хлопнул по щеке пленного, приводя того в сознание, и еле успел увернуться, когда тот внезапно попытался боднуть его головой в лицо.
        - У, кутыньге сске, шустрый какой.
        И он вроде бы несильно ткнул пленного кулаком в темя. Здоровый, на голову выше его, немец свалился как подкошенный.
        - Убил, что ли?
        - Не, может еще пригодиться. На что-нибудь, вдруг есть нечего будет…
        И, подмигнув младшему брату, стал стаскивать с валявшейся тушки куртку, которая привлекла его маскировочной расцветкой.
        - Коль, ты серьезно? Ну, насчет нужен будет, когда поесть?
        Старший лейтенант сглотнул. Брат редко рассказывал ему о службе в горах, но сейчас ему явственно вспомнилось, что тот больше всего напирал, что бывало очень голодно, что змей и лягушек есть приходилось. А вдруг?..
        - Ну конечно, я что, весь их паек сам тащить буду? Тебе нельзя, ты командир, впереди на белом коне поскачешь, этот ишак сзади пойдет. А я пока обновочку примерю.
        И он стал подгонять по себе покрытую камуфляжными разводами куртку, завертывая рукава и подтягивая пояс.
        Они пробрались к найденной пулеметной точке. Хорошо замаскированной и оборудованной с немецким педантизмом.
        - Вот и тебе трофей нашелся. А то ходишь, как байстрюк. Какой ты, на хрен, командир без бинокля? А теперь видно - орел!
        И он постучал по напяленной на голову младшего брата немецкой каске.
        - В общем, так, орел. Ты сейчас пешочком полетишь по краю леса до наших, а я тут побуду.
        - Зачем?! - взвился старлей.
        - Потому что! Делай, что тебе старшие говорят, а командный голос на людях будешь показывать.
        Он помолчал и добавил:
        - Мне не впервой так, а тебе дойти надо…
        Но замерший лейтенант его не слушал, он смотрел на противоположную сторону поля, где под деревьями начали мелькать гимнастерки и шинели советских солдат.
        - Бляха-муха! Не успели…
        И Николай, метнувшись к пулемету, направленному в ту сторону, выпустил длинную очередь. После чего, подхватив пулемет, толкнул брата в сторону запасной позиции.
        - Ты зачем по нашим стрелял?! - схватив его за грудки, крикнул старший лейтенант, едва они упали за выворотень.
        Но ответом ему послужил грохот нескольких пулеметов, начавших обозленно и бессмысленно поливать далекую опушку. Оттуда им редко и вразнобой бахали винтовки.
        - Я выше стрелял, чтоб не зацепить никого и чтоб сюда не поперли. А оно, вишь, как вышло. Немцы, видать, за сигнал приняли и стрелять начали. Только толку с этого - гулькин нос. Теперь мне их искать не придется, и одежка ихняя пригодится… А ты отсюда высматривай кого. Только бей наверняка. А я пошел.
        И старший начал резво отползать назад.
        - Куда пошел?! - немного озадачившись, спросил его командир, а по совместительству
        - и младший брат.
        - По грибы, баран! Видишь, они какие тут шустрые? - Николай кивнул назад, в сторону лежащего в нескольких метрах от них немца, который, очнувшись от звуков стрельбы, быстро изгибаясь, уползал под прикрытие дерева.
        - И это, Миш, как наши подойдут, ты каску-то сними. А то нехорошо получится, - заботливо сказал он уже в спину прильнувшему к пулемету брату.
        Олег Соджет
        После прихода на «Базу-2» я на Т-26 пошел в разведку, посмотреть, что в округе, - Карбышев отпустил с условием, чтобы я не надолго уходил. Но стоило мне отойти от базы километров на двадцать, как навстречу попалась немецкая колонна. Уйти я не успевал. Все, что смог - это подбить немецкий броневик, идущий впереди, потом в
«двадцать шестой» тоже влип снаряд. Из танка я выскочить сумел. Но тут рядом что-то рвануло, и наступила темнота.
        Немецкие войска

…лениво дымивший русский Т-26 и сгоревший «двести тридцать первый» кое-как тягачом оттащили к обочине. Мехвод и панцершутце, вполголоса матерясь, смотали тросы, уложив их вдоль бортов. Отошли к панцеру «иванов» и, дымя сигаретами, что-то высматривали там, делясь впечатлениями и тыкая пальцами в интересное только им. Санитары возились с ранеными, укладывая их в санлетучку. Убитых аккуратно уложили в кузов грузовика, и обер-фельдфебель Гризе деловито собирал жетоны, ссыпая их в конверт. Майор Венцель, старший колонны, распорядился выставить охранение и, сообщив по радио вышестоящему начальству о случившемся, запросил дальнейших инструкций.
        Пленный танкист, уже связанный, безжизненной куклой валялся на траве. Ассистентартц Дитц, примостившись рядом на корточках, пальцем брезгливо отодвинул ему веко. Внимательно посмотрел зрачок, скривившись, переместил палец на шею. Нащупав слабый пульс, начал считать ритм, смешно шевеля губами и смотря на наручные часы.
        - И что там, Франц? - не выдержал адъютант майора, молодой совсем лейтенантик, белобрысый и лопоухий. Всю дорогу он продремал в КШМ, проснулся лишь после взрыва броневика. И, ничего не поняв спросонья, выскочил наружу, когда кашээмка резко затормозила. Пожилой гефрайтер Отто Раухе, личный ординарец майора, успел схватить прыткого вьюноша за полу кителя и рывком вернул обратно к машине - рявкнув что-то непечатное…
        Теперь Пауля Кенига обуревала неуемная жажда деятельности - он лез из кожи вон, стараясь хоть чем-то быть полезным. Майор, скрывая улыбку, направил его к санитарам с просьбой разузнать о состоянии раненых и выяснить все про захваченного
«большевика»…
        - Жив, сволочь большевистская, - поднялся, сплюнув, Дитц. Вытер руки салфеткой, поправил сбившийся слегка набок мундир, разгладил складки под ремнем. - Только без сознания - судя по всему, шок от контузии плюс возможное сотрясение мозга. Подносил нашатырь - не реагирует, реакция зрачка замедленная - в самом деле глубокий шок. Да еще наши солдаты добавили. - Носком сапога он ткнул «ивана» в челюсть. Голова качнулась вправо - вся левая сторона лица представляла сплошной синяк, на подбородке запеклась кровь из разбитого рта. - Так что можешь передать герру майору: русский транспортабелен, но сколько он так проваляется - черт его знает.
        - Спасибо, Франц, побегу докладывать, - лейтенант быстро направился к группе офицеров, стоявших в отдалении.

«Шустрый парень, - ассистентартц, глядя вслед лейтенанту, неторопливо закурил, наслаждаясь сигаретой, - сообразителен и голова на плечах есть, только ему опыта не хватает…»
        - Герр майор, - вскинул ладонь под пилотку Кениг, - раненые транспортабельны, нуждаются в отправке в госпиталь. Русский же без сознания - допросить не представляется возможным.
        - Наверное, он ловко симулирует, - пробурчал гауптман Хорст, командир первой роты, наиболее пострадавшей от «Иванов», - хорошенько его приложить по ребрам, и сам вскочит.
        - Сомневаюсь, гауптман, - откликнулся майор Венцель, - после того, как его отмутузили ваши подчиненные, вряд ли в ближайшее время он сможет вообще встать.
        - Лейтенант, что еще сказал ассистентартц Дитц?
        - Русский в шоке после контузии, и сколько он так проваляется - неизвестно.
        - Шайзе, а так хотелось узнать - откуда они появились, если до линии фронта довольно далеко, - заметил начальник разведки оберлейтенат Цаукен, - не хотелось бы снова наткнуться на этих сумасшедших славян.
        - Это точно, - майор тяжело вздохнул, представив, что будет со вверенной ему частью, если подобная стычка повторится, и, не дай бог, неоднократно.
        - Герр майор, - отвлек его от тяжелых мыслей подбежавший функмайстер, - получена радиограмма из штаба армии, - и протянул бланк квитанции.
        - Благодарю, Ханс, - пробежав глазами текст, Венцель несколько приободрился.
        - Господа офицеры, полученный приказ предписывает нам продолжать движение по старому маршруту с соблюдением всех мер предосторожности. Раненых, убитых и пленного сдать в ближайшем населенном пункте.
        - А полиция или жандармы разве не прибудут сюда? - поинтересовался командир второй роты.
        - У них нет времени и сил - ловят кого-то в тридцати километрах от нас.
        - Ну и дела, - присвистнул оберлейтенант Тилле, командир мотопехотной роты, - эти партизаны совсем обнаглели - чувствуют себя как дома в наших тылах. Что же будет даль… - тут он поспешно умолк, вспомнив один пункт из документа, зачитанного им недавно неким мрачным фельдполицайсекретарем в Белостоке, на сборном пункте.
        Большинство офицеров подумало о том же - дружно и осуждающе глянули на несчастного. «Придержи язык за зубами», - читалось в их глазах.
        Неловкую паузу мигом разрядил многоопытный майор, начавший сыпать приказами и ЦУ, направляя офицеров по подразделениям. Адъютанта он услал проследить за русским, прикрепив к нему унтер-офицера Шульца. Задержал при себе проштрафившегося Тилле, некоторое время что-то выговаривал ему, держа за пуговицу кителя. И, добившись своего, отпустил последнего…
        Аня, Иван и Стас
        Когда командир пропал, мы решили, что будем ждать его тут вместе с нашей
«тридцатьчетверкой». Аня долго говорила с генералом, но смогла его уговорить, чтобы он разрешил нам тут ждать Олега. В его смерть никто из нас не верил. А вот в том, что если он жив, то будет пробираться сюда, мы все трое были почему-то уверены. Продуктами, топливом и снарядами с нами поделились. После чего мы проводили тех, кто уходил на прорыв, и стали ждать командира.
        Саня Букварь
        Из санчасти меня выпустили накануне перехода на «Фр. Рез. склад». До склада, несмотря на то что я вел одну из моторизированных групп, дошли без приключений. Видимо, все-таки транспортные проблемы накрыли немцев по-крупному. У них даже не хватало людей для перекрытия второстепенных дорог. А на складе начались проблемы. Пропал Соджет. Перспектива прорыва накрылась, видимо, полностью. К счастью, площадка около этого склада оказалась большой и удобной. Каждую ночь приходили два борта с Большой земли. Меня перестали выпускать из лагеря. Тогда, не найдя других интересных занятий, я сел рисовать. Например, мне очень не нравилось устройство моторов ГАЗ-АА, в частности, баббитовые наплавные подшипники коленчатого вала и отсутствие масляного фильтра. По моим прикидкам, это уменьшало межремонтный пробег раз в пять-семь. Предложения по модернизации «малой кровью» у меня были еще в родном времени, здесь же я воплотил их в эскизах на бумаге. Также по памяти я набросал вариант верхнеклапанной головки цилиндров для ЗиС-5, виденный где-то в литературе, из него в нашей истории вырос мотор ЗиС-120.
        А еще я стал рисовать дизайн-проекты в стиле конца семидесятых. Ярошенко забирал эскизы каждый вечер и отправлял их через фронт. Правда, насколько я понял, их копировали и дублировали отсылку на следующую ночь.
        Кроме того, я стал рисовать потихоньку два мотора подробно… конечно, насколько помнил. «Исудзу 4Н» и икарусовский РАБА2156. Эти два дизеля я мог разобрать практически с закрытыми глазами. Причем, трезво оценивая состояние моторного производства в СССР, они были вполне по зубам в этом времени.
        В отсутствие Соджета движок на Т-35 все же вскипятили.
        Нашего танкоремонтного гения почему-то рядом в это время не оказалось. Заниматься предоставили мне. Посмотрев на запас деталей к М-17, выяснил, что в случае ремонта мы останемся практически без резерва по деталям к БТ и Т-28. Тут на глаза и попались ящики с ГАМами, ранее найденными на первом складе. Как эти моторы оказались в месте, где судоходством, даже речным, не пахнет, выяснить не удалось. Но воспоминания о модернизации ТБ-3 в нашей истории все больше распаляли мое воображение.
        И через два дня ОНО поехало! Конечно, остались опасения за КПП, но то, с какой скоростью смог перемещаться изрядно потолстевший за счет навесной брони на лбу и башнях «Горыныч», впечатляло неслабо. Правда, танкисты с ужасом думали о том, сколько воды надо будет нагревать зимой, ведь объем системы охлаждения вырос более чем вдвое. БТ на дороге мы, конечно, не догоняли, но темпом Т-34 идти вполне могли.
        Правда, аппетит тоже вырос в полтора раза. Но танк оправдывал свое новое имя.
        А потом случилось новое ЧП - перевернулся грузовой «Мерседес». Водитель отделался переломом руки и сотрясением, а вот для езды машина уже не годилась, хотя мотор, коробка и задний мост были исправны. Бросать это было обидно. Посмотрев на
«Горыныча», Мындро подвел меня к «Остину» времен Гражданской войны, который тихо стоял в углу капонира. Через сутки поехал и этот памятник.
        Разговор в штабе ГА «Центр»
        - Признаться, наши успехи на Восточном фронте по сравнению с победами на Западе выглядят весьма бледно. Сначала неожиданное упорство в приграничных боях, массированное применение бронетехники против наших «роликов», и вопреки ожиданиям аналитиков из Цоссена русская армия не рассыпалась. Да, какие-то из их соединений были застигнуты Люфтваффе на марше, другие практически полностью уничтожены в местах базирования. Остальные же смогли оказать сопротивление нашим войскам.
        - Да еще какое - до сорока процентов наших бронечастей уничтожены, большие потери в артиллерии сопровождения войск. И пехота - если так дальше пойдет дело, нам придется выгребать дивизии из Европы. Под вопросом действия Африканского корпуса - фюрер считает, что стоит обратить внимание на Иран и Ирак, а далекие Марокко, Ливия и Тунис не «стоят мессы», и хочет вернуть обратно Роммеля - якобы на место убитого большевиками Гудериана.
        - Если перевод «Лиса пустыни» будет осуществлен, интересы многих будут ущемлены.
        - Итальянцы? Хм, эти в Африке, такое впечатление, воюют из-под палки. Или наши карьеристы - так им придется притихнуть: после недавней диверсии в Бресте многие потеряли что-то существенное - кто-то просвет, кто-то звезды. Правда, глухо шепчутся, что есть и такие, кто потерял голову…
        - Не очень радостные известия. А тут еще удар противника по Румынии, поддержанный их Черноморским флотом и Дунайской флотилией.
        - По сведениям из абвера, на должность командующего Южным фронтом русских Сталиным назначен маршал Буденный.
        - Не может быть! Старик так и остался кавалеристом…
        - Если бы… он, такое впечатление, вернулся в свою молодость: его конно-маневренные группы - это кошмар Рунштедта, они, как сабля, рубят его фронт и уходят в тылы. Попробуй поймай их в степи. Карл пытается зажать их охранными частями - кавалеристы рассыпаются на мелкие группы и выскальзывают из ловушки. А пока его внимание отвлечено назад - Семен тихонько ощипывает его войска. Мой племянник недавно приехал оттуда в отпуск - постоянно вскакивает по ночам от кошмаров. И кричит: «Казаки! Казаки прорвались!»
        - Эриху тоже не скучно - у него в компании маршал Ворошилов. Такое впечатление, что Клим предугадывает его ходы - на каждое движение он отвечает противодействием. И вдобавок наладил четкое управление войсками и их снабжение. И самое главное, он воюет, как работает - упорно, неторопливо и тщательно, - наверное, сказывается рабочее прошлое…
        Ника
        Как я ни ругалась и ни настаивала на том, чтобы остаться и провести поиски Олега, Ярошенко вкупе с генералом и всеми остальными был яро против. Последним моим деянием на «партизанском поприще» стал откровенный разговор с Литовцевым. Часов так на десять. Мужик явно попустился, и поэтому девять десятых времени было посвящено разработке взаимодействия разведки, диверсионных и снайперских групп. Такой ускоренный курс обучения… Под конец пришел Старинов, и вот тут все и началось! Мне очень не хотелось уезжать. Те схемы и наработки, что мы по
«пожарному» принципу разрабатывали, обещали в скором времени заразить немцев такой бессонницей, что они сами перепутают, где запад, где восток. На прощание Старинов лично пообещал, что найдет Соджета, даже если придется перевернуть всю Белоруссию. И я ему поверила.
        Почему-то больнее всего расставаться было с Освальдом. Несмотря на то, что троицы Ли - Харли - Освальд больше не существовало, он оставил себе «нерусский» псевдоним. Хотела отдать и «бур», но Освальд не взял. А мне он к чему? Вряд ли придется теперь прикладывать к щеке теплый от дыхания приклад. Там, на Большой земле, в бой нас никто не пустит. Будем сидеть и протирать штаны и юбки при Умных Дядях, а то и вообще в тайге… Я не боюсь, но жить так не хочу. А значит - не буду…
        Самолет гудел и летел. Я замерзала и молчала. Вот и все решено. Решено без нас, не нами, а дурацким стечением обстоятельств и чей-то откровенной самоуверенностью. Но мы все за эти пару месяцев научились принимать вещи такими, как они есть. Война - так война, смерть - значит, смерть. И нечего сопли разводить по любому поводу. За спиной оставалось будущее и прошлое, а впереди был новый мир. Мир, который мы знали и не знали. Люди, которые были для нас когда-то блеклой фотографией на фоне текста, а сейчас будут решать наши судьбы. И было бы неплохо, если бы в конце этой войны в учебниках истории написали: «Третий фронт - июнь - август 1941 г. Организованный в тылу врага Третий фронт в первые дни войны позволил Красной армии удержать Смоленск, Киев, Крым, Ленинград и дал возможность весной 1942 г. перейти в сокрушительное наступление по всем фронтам». А между строк угадывались, но ни в коем случае не назывались, непонятные имена - Соджет, Змей, Док, Букварь, Сергей Олегович, Степан, Ника.
        Док
        До базы дошли, в общем-то, без проблем, Змей дорогу хорошо разведал. Громадная база среди Пинских болот. Здесь, по плану, оставался небольшой отряд диверсантов во главе со Стариновым, и отсюда мы должны начать наш прорыв. Сколько сможем - тихо, а дальше… Задерживаться долго мы здесь не намеревались, поэтому два дня в авральном порядке техника проходила ТО, догружались боеприпасы и топливо. На второй день нашего пребывания на базе я подошел к «тридцатьчетверке» Олега.
        - Ты к Олегу? - спросила меня Аня.
        - Ну, в общем, да. Где он лазит?
        - Так его в штаб вызвали. Часа два назад. А потом пробегал тут, сказал, что скоро вернется…
        - Интересно, чем это он таким занят, что даже тебя не взял с собой? - и вправду интересно, Олег с Аней же неразлучные в последнее время.
        - Ну куда ж он меня возьмет-то? В «двадцать шестом» места лишнего нет…
        - Так он не на базе? Куда его понесло одного на «двадцать шестом»?! А, мать вашу, герои! - это я уже на бегу выдал. К штабу. Слишком рискованно «двадцать шестой» один отпускать. Вернуть его надо. Далеко за полчаса не ушел еще. Но генерал возвращать Олега отказался. Сказал, что надеется на его удачу. Т-34 слишком крупный для рекогносцировки. Я заметил, что лошадей как транспорт никто не отменял, но генерал велел мне заниматься своими делами… Вот такие пироги. Какие, на хрен, дела…
        Олег не вернулся. Ни через два-три часа, как ожидалось, ни позже. Километрах в двадцати от базы нашли сожженный «двадцать шестой» с оторванной башней. Судьба Олега осталась для нас загадкой. Сначала была надежда, что повторится история Змея, но и она угасла. На Аню было страшно посмотреть, и если бы не генерал, не знаю, что она бы натворила. Дмитрий Михайлович пообещал ей, что их экипаж на прорыв не пойдет, а останется на базе дожидаться Олега. А нам генерал запретил выход с базы и даже приставили двух охранников из особого отдела к каждому. Уж не знаю, зачем. И под конец, ко всем радостям, сообщил, что принято решение вывозить нас самолетами и не рисковать драгоценными шкурами попаданцев в прорыве. Сколько мы с Саней ни убеждали генерала, что в прорыве от нас пользы больше будет, но все напрасно. За нами придут ТБ-3, группа пойдет на прорыв, но уже без нас…
        Первым рейсом улетели Степан с Никой, вторым и Змей с Тэнгу. Третьим, уже под утро, полетели мы с Саней. И как же не хотелось, братцы! Лететь к тому же пришлось днем практически. Сначала собирали какие-то бумаги, потом на взлете забарахлил один мотор. Опять задержка. Но в самом самолете мне было интересно. Ну, еще бы, покажите мне моделиста, который, попав на борт ТБ-3, не облазит его весь… Хотя авиация и не моя тема, я как-то больше по корабликам и космосу… В конце концов, экипажу надоели мои рысканья и вопросы типа: «А это что такое? А зачем эта хрень?»
        - и подобные, и меня вежливо, но настойчиво попросили не мешать. Ладно, не мешать так не мешать, но заняться было решительно нечем. Меня спас старый армейский рефлекс: даже пять минут - это куча времени, можно отлично выспаться. Я закутался поплотнее в выданный на земле тулуп, попросил Саню разбудить при посадке или если придется прыгать и провалился в сон. Долго ли я спал - не знаю, проснулся я от тычка в бок, которым меня наградил Сашка.
        - «Мессеры»! - крикнул он мне и куда-то исчез. Ну вот, закон Мерфи еще никто не отменил, что называется. Сейчас-то я уже экипажу не мешал. По обшивке барабанили пули, один из стрелков повис на ремнях. Его место занял, громко матерясь, Саня, а я занимался раненым. Сколько это продолжалось и что творилось снаружи, я не знаю, это мне Санек уже потом рассказал, но постепенно бой затих, и ТБ пошел на посадку. Сели на аэродром истребителей, которые нас прикрывали, часа через два за нами прилетел Ли-2 и доставил нас в Москву… А часа через три после посадки мы уже были на тихой лесной «даче» - все шестеро. И Тэнгу…
        Саня Букварь
        В гофрированном дрожащем фюзеляже было холодно до жути. Я зарылся в чехлы от моторов, но это помогало мало. Наш борт выбивался из графика сначала из-за того, что долго собирали какие-то бумаги, потом при взлете зачихал мотор, пришлось тормозить, осматривать и что-то крутить в нем и снова взлетать. Рассвет встретил нас еще до линии фронта. Экипажу было явно не по себе лететь днем. Показалась пара одномоторных истребителей. Беспокойство усилилось, но, к счастью, это оказались
«ЛаГГи». Потом вдруг они куда-то пропали. Я безрезультатно вертел головой, высунувшись рядом с одной из верхних турелей, пока стрелок не показал мне в сторону вверх назад, где восемь самолетов сплелись в клубок Смерти.

«Шесть к двум, шансов чуть больше нуля», - прикинул я исход боя. И словно в подтверждение моих слов, из клубка вывалились два самолета и пошли к земле, выбрасывая столбы дыма. Бой, однако, продолжался, а вдали показалась еще четверка. Я не настолько хорошо знаю силуэты самолетов, чтоб различить с более чем километра
«мессер» с «ЛаГГом», но продолжение боя после выпадения из него еще одного сбитого несколько озадачило. Я, конечно, помнил, что у «ЛаГГа» вооружение немногим уступало ранним Ил-2, но о том, что это гроб, тоже читал. Тем временем клубок распался, и самолеты разлетелись более чем странным составом - три на запад, пара к нам. Подходящая четверка бросилась на догоняющую ТБ пару. Вновь завертелась карусель. Взрыв вспух среди бешено маневрирующих самолетов. Столкнулись двое. Причем, судя по едва различимой разнице в окраске - все-таки еще не совсем рассвело - врезались наш и немец. Оставшийся «ЛаГГ» крутился с тремя остальными, а один из ранее отступивших немцев вернулся к нам.
        Я спустился в фюзеляж, чтобы не мешать работе стрелков. По обшивке забарабанили пули. Образовалось несколько отверстий от пушечных попаданий. Ближний стрелок повис на ремнях. Самолет ощутимо потянуло влево. Я бросился к стрелку, он был еще жив. Выпутав его из ремней и забрав летные очки, я взобрался за пулемет и огляделся. Парил левый внутренний мотор, стрелок в соседней кабине вытирал кровь с лица. А «мессершмитт» снова заходил на нас со стороны хвоста. Патроны в ШКАСе еще были, и не стрелять было бы пассивным самоубийством. Второй стрелок тоже открыл огонь. Над головой прошла еще очередь - кто-то с носа присоединился к нам. Все три трассы пошли, как мне показалось, мимо, но «мессер» вдруг споткнулся и пошел к земле. Я проследил за ним до самого падения - так никто и не выпрыгнул. А «ЛаГГ» тем временем разошелся с парой оставшихся, куда пропал еще один немец, я в суматохе не видел.
        Мы сели на вынужденную на аэродром истребителей. Наш ангел-хранитель с трудом выбрался из своего самолета и подошел, поздоровавшись, он представился:
        - Майор Шестаков, Лев Львович. Кажется, поставленную задачу выполнил. Что ж они нам раньше не сказали, что лететь будете, мы б хоть шестерку поднять смогли.
        - Товарищ майор, сколько вы их свалили?
        - Четверых я, одного вы, с одним столкнулся ведомый. Только все равно это. Подтверждений не будет. Ну, вашим стрелкам я написать могу, да только кто поверит? С земли не видели. Плюнь, капитан, и разотри, - сказал Шестаков нашему командиру корабля.
        - Через час прибудет Ли-2 и отвезет пассажиров дальше до места, а к вам сюда техников с мотором прислать обещали, - сказал подошедший со звездами политработника на рукавах.
        Степан
        Долетели нормально. Да, решение об эвакуации «гостей из будущего» самолетами было верным, не подкопаешься - дальнейшие события это лучше всего показали. Немцы, видимо, сильно были обижены на действия русских у себя в тылу и страшно не хотели выпускать наших живыми. Как итог - весь выход превратился в серию мелких и не очень стычек. Несмотря на то, что действия арьергардов не позволили немцам точно определить численность группы и ее маршрут, несмотря на удивительно слаженные действия диверсантов НКВД, обеспечивших захват большинства переправ, несмотря на сковывающие и встречный удары армии, потери были тяжелые. Хотя следует признать, они же были и минимальными, особенно учитывая реалии сорок первого. Молодцы ребята, ничего не скажешь. Реально молодцы.

…Во время выхода за группой охотились немецкие самолеты и, несмотря на плотное воздушное и зенитное прикрытие, несколько одиночек таки прорвались к цели. Потери от таких ударов были минимальными. Для группы минимальными. Ну, а гибель сестер Ивановых вообще не касалась никого, кроме меня. Ну что мешало выдернуть их в пустой бомбер? Правильно, ничего. Однако ж не сделал. Сам не сделал, так что винить некого.
        Обычно, после такого известия должна воспоследовать долгая пьянка или, на худой конец, пуля в лоб. Только не было ничего этого. Почему? Да потому, что сейчас решается судьба моей страны. Той самой, которой так мечталось помочь там, в будущем. А это означает, что в силу вступает волшебное слово - «надо».
        …Умей принудить сердце, нервы, тело
        Тебе служить, когда в твоей груди
        Уже давно все пусто, все сгорело,
        И только Воля говорит: «ИДИ!»…
        (Р. Киплинг. «Заповедь»). Н-да, «умей принудить»… А значит, будем жить, работать, вспоминать, воевать, если пустят. Многое еще будет впереди. Будет и русский космос, и алый стяг на Марсе - все будет. А то, что Степан разговаривает только по делу, а в остальное время молчит - так это делу только на пользу.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к