ЧОП "ЗАРЯ". Книга пятая Евгений Александрович Гарцевич
        ЧОП ’ЗАРЯ’ #5
        Продолжение приключений ЧОП "Заря" - охотников из Российского Императорского Ордена борьбы с нечистью и прочей тварью.
        Евгений Гарцевич
        ЧОП «ЗАРЯ». Книга пятая
        «Вечерний городъ»
        ЭКСТРЕННЫЙ ВЫПУСКЪ! СРОЧНО В НОМЕРЪ!
        «Кто стоит за беспорядками в городе? Комендантский час продлен».
        «Монстр-мнемоникъ все еще на свободе! Награда за его голову выросла до 10 000 рублей».
        «Раскол в Ордене. Способны ли охотники нас защитить?»
        «Курьез в художественном электротеатре. Пятнадцать обмороков за один вечеръ.»
        ЭКСКЛЮЗИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ «ВЕЧЕРНЕГО ГОРОДА» - ЕЖЕДНЕВНО В БУДНИЕ ДНИ. СВЕЖИЙ ВЫПУСК УЖЕ ЗАВТРА…
        Глава 1
        - А ты неплохо выглядишь? Тебя стероидами что ли лечат? - я кивнул Исаеву, глядя на его попытку встать с деревянного стула и поприветствовать меня.
        - Время тяжелое, - он улыбнулся, но довольно натянуто. - Как говорится, сам не захочешь, так заставят. Плюс, я теперь в отпуске.
        - В такое время? - я вскинул бровь, делая вид, будто удивлен.
        - Говорю же, надо будет, заставят. Новая власть меня отстранила. Убить пока не рискнули, у нас тоже, знаешь, род не из простых. Но думаю, что скоро все равно придут. Рассказывай давай, как все прошло. Обменяемся, так сказать, новостями.
        - Банька будет? Чтобы по правилам, сначала напоить и накормить, а потом вопросы задавать? - очень хотелось пошутить, сгладить всю серьезность и тревожность происходящего вокруг.
        Отдохнуть, расслабиться. Отпраздновать в конце-то концов! И я видел, что в уставших глазах на бледном лице Исаева тоже это было. Но нельзя.
        Встречались мы не в доме Исаева, а в каком-то полусгнившем доме на задворках Сенной площади, куда меня привез Морак, забрав из электротеатра. Уже тогда на улицах были слышны редкие выстрелы и небо светилось отблесками пожаров. А сейчас так вообще ружейная пальба окружала со всех сторон, и, не переставая, бил монастырский колокол.
        Через дорогу Рогожская застава - единственная, где у Исаева остались верные люди. Чоповцы уже покинули город и ждали меня на какой-то маленькой станции за Новой Андроновкой, откуда при желании можно было ловить поезда. Захар рассчитывал перехватить нашу подмогу (как выяснилось, сестры Кравец дали телеграмму, сообщив о скором приезде), а Банши, наоборот, хотела свалить куда подальше от столицы.
        А нам нужно было поговорить. Я коротко пересказал, про все, что произошло. В основном про закрытие разрыва и смерть Сайласа. И начал спрашивать сам.
        - А теперь твоя очередь говорить, расклад обрисуешь?
        - Ээх, сначала все шло по плану, - начал Исаев. - Вызвали Львова на внеочередное совещание.
        - Ты тоже там был?
        - Нет, меня только час назад лекарства отпустили, я в отключке лежал. Так что, как все произошло, я не знаю, только последствия.
        - Не томи уже, - я поднял с пыльного пола сломанную лавку, присобачил ее к стене и попытался усесться.
        - Видать почувствовал Львов, что с чумным разрывом беда произошла и, когда совещание, назовем это, закончилось, оттуда вышел только сам Львов и несколько дружественных ему родов. Шишкины, Лопухины, Турмановичи. В общем, список не полный - до сих пор не все выступили.
        - А император?
        - Его не было, - пожал плечами Исаев. - Запасного выхода там нет, на окнах решетки. Ни трупа, ни следов крови императорской семьи.
        - А она отличается чем-то что ли?
        - Не понял, - уставился на меня Исаев, - Это что за крамола? Да за такие мысли только на каторгу упечь могут и розгами высечь. Ты что, головой ударился, когда разрыв закрывал?
        - Ой, напугал, - блин, что-то я рано к Исаеву теплыми чувствами прикипел, даже забывать начал, что мы из разных миров. - Сколько на мне пожизненных сроков и казней сейчас висит? Уж, от розг хуже не будет. Кстати, а не пора ли с меня снять обвинения?
        - Все шутишь? Кто будет снимать? Всемилостивейший Государь исчез, временное правительство возглавляет Львов и пытается всех убедить, что император позорно сбежал. Собирается стать регентом при его младшем брате, а наследнику всего четыре года.
        - Так, может, он и правда того? - я кивнул в сторону. - В свой пространственный карман ушел, чтобы переждать? И затихарился?
        - Нет, там не все так просто… - начал Исаев, но осекся. - Стой, а ты-то откуда про это знаешь?
        - Я же мнемоник, и я, как бы, на короткой ноге с создателем этой магии, - я пожал плечами, будто это меня оправдывало.
        - Тогда тебе должно быть известно, что человек может там находиться, но только с перерывами, - Исаев обреченно махнул рукой, а кивнул, мол, конечно же известно. - А был совсем недавно неприятный случай с одной графиней и государю пришлось. Не смотри так, все мы люди. В общем, откат у него еще почти месяц.
        - Так что насчет крови? Я думал, что это сказки все, типа специально детям рассказывают, чтобы батюшку царя больше любили? Голубая она там что ли?
        - Матвей, остановись, по тонкому льду ходишь и ересь всякую несешь, - Исаев закрыл глаза, пережидая болевой приступ. - Кровь императорской семьи - это сильнейший артефакт, намоленный сотнями лет и сотней тысяч людей. И в том числе поэтому я думаю, что государя похитили. Скорее всего, Львов снял защиту и активировал портал, чтобы вывезти императора. Вопрос только куда? На Енисей?
        - Это тебе видней, ты же у нас разведка, - сказал я тихо и замолчал, почему-то уже зная, что он скажет дальше.
        - Найдешь его?
        - Знаешь, предложи ты возглавить летнюю кампанию в Енисейскую губернию, оно бы и то менее безумно звучало. Надо Орден поднимать! Кого там еще? Инквизиторов? Гвардию?
        - Это разведывательная миссия, а не карательная. У маленького отряда больше шансов. И не забывай, что для всех ты сейчас не герой, разрушивший чумной разрыв и спасший город, а психопат и убийца, которого все ищут. На Енисее для тебя будет даже безопасней. А вот если найдешь его, то и будем уже тогда думать, - Исаев снова вздохнул, говорить о таком ему, похоже, было тяжело, и не столько физически, сколько кошки на душе поскребывали, запустив когти в самое сердце. - А похода вообще не будет, по крайней мере, сейчас. В Гвардии предатели, не все, но по уставу они подчиняются наследнику, то есть, считай, Львову. Инквизиторы - да, но без Ордена они не так сильны. Патриархи уже покинули город, будут пережидать и обороняться в монастырях - там у них больше шансов. В Ордене раскол. «Прайд» и те, кто их поддерживает, охотятся на тех, кто пытается защитить все то, во что мы всегда верили.
        - А твои люди?
        - С должности меня отстранили, там я уже ничем не управляю. Основной отряд у нашей семьи подчиняется отцу, а он даст людей, только если семья будет в безопасности. Львов осторожничает - новая власть не афиширует связи с Грешниками, чтобы не настроить против себя людей. Но постепенно, люди либо умрут, либо пойдут за ним.
        - И твой отец?
        - Нет, конечно, - аж оскорбился Исаев. - Этот из первых, он упертый, но в авантюры он не верит. Будет до самого конца пытаться собрать верных людей и дать отпор.
        - А я значит верю? - спросил я скорее сам себя, потому что иначе, чем авантюра - поход в Енисейскую Губернию я назвать не мог, но у Исаева спросил другое. - Ладно. Кто за нас?
        - Булат, Копья веры, Зубовские и Уланский полк Данилова и Рассвет еще. Это из крупных, - Исаев стал загибать пальцы и, дойдя до мизинца, задумался. - Но на них я бы не рассчитывал. Говорят, что премьер-министр очень жестко встретил Львова, и на Кантемировых первых открыли охоту.
        - Что же ты молчал-то? - я аж подскочил, - Там же Искра! Где они сейчас? Есть информация? Мне надо обратно в город.
        - Борис собирался отвезти семью в загородное имение, а потом выйти на связь. Отец с ним разговаривал. Но это было несколько часов назад, и до сих пор тишина.
        - Адрес знаешь?
        - Да, Морак тебя отвезет, - Исаев даже спорить не стал, видя мою напряженность. - Я не знаю, где я буду, так что держим связь через него.
        - Добро, Искру проверю и решим по разведке, - я увидел улыбку, промелькнувшую в глазах Исаева (тот еще гаденыш, хотя мы оба понимаем, что я туда поеду).
        Исаев дважды стукнул в стену, и послышался скрип половиц, а в комнату заглянул Морак. Молча выслушал указания Исаева и потянул меня на улицу.

* * *
        К заставе мы подходили медленно, огибая пробку из моторок и телег с напуганными людьми, решившими слинять из города. Пока ворота еще были открыты, просто с усиленным досмотром, но, как долго это продлится, никто не знал.
        Народ был близок к панике, и я их понимал - помимо запаха гари и пороха, гулявшего по городу, в воздухе чувствовалось что-то тревожное. Ругань из-за невозможности проехать, детский плач и причитания женщин, на все это накладывался мрачный звон колокола. Но больше нервозности добавлял рокот приближающихся моторок и лязг гусениц.
        - Поторопись, гвардия идет, - Морак подхватил меня под локоть и потащил за собой, расталкивая впереди стоящих людей. - Они сейчас ворота перекроют.
        Молодой парень и вроде приятный на вид. Но стоило тем, кого он толкал, обернуться, чуть ли не замахиваясь с грозным криком, и встретиться с ним взглядом, все сразу отворачивались и отступали. Что-то типа ауры от моего мейна, но применения силы я не чувствовал.
        Мы дорвались, наконец-то, до открытой створки ворот и поста охраны. Я было начал прятать лицо, прикрывая глаза - типа мне вдруг захотелось задуматься, но Морак пер не останавливаясь и лишь кивнул стражникам. А те сделали вид, будто нас вообще не видят. За воротами нас ждали - неожиданно, не моторка, а самая обычная телега, запряженная двойкой. И то возле нее толпились люди, кто прося, кто предлагая деньги, а кто и угрожая, чтобы их подвезли.
        Разгонять не пришлось. За спиной раздался пушечный выстрел, поднялась волна визгов и скрип плохо смазанных (не известно, когда в последний раз закрывающихся) ворот. Раздались крики, выстрелы, кто-то истошно завопил. Несколько человек, буквально выдавив стражников, выскочила на нашу сторону и бросилась врассыпную. Снова выстрелы и несколько человек упало, забрызгав кровью остатки снега на обочине.
        Но и вокруг нашей телеги стало пусто, только кучер отъехал чуть в сторону под защиту деревьев. Морак свистнул, когда мы запрыгнули внутрь, и телега бодро тронулась по дороге. Ехали быстро, притормаживая, только чтобы объехать улепетывающих людей. Не великое, конечно, переселение, но человек сто мы обогнали, пока выехали на объездную дорогу.
        Устроившись поудобней, чтобы не выпасть на кочке или резком повороте, убедился, что ни кучер, ни Морак на меня не смотрят, и по-быстрому «залез» в пространственный карман. Выхватил запасную винтовку, проверил, зарядил и спрятал обратно, чтобы не вызывать лишних вопросов. Потом занялся «кочегаром» - привык уже к этому обрезу, и имя даже как-то прижилось.
        Так и задремал с обрезом в руках, укутавшись в огромный овечий тулуп, найденный на дне телеги. Когда проснулся, уже рассвело. Телега только что остановилась и меня тряс Морок.
        - Матвей, вставай. Мы приехали, - убедившись, что я открыл глаза, Морак спрыгнул на землю и махнул рукой, показывая направление. - За поворотом уже их имение, осмотреться бы надо. А то как-то тихо.
        Что-то екнуло в груди, а вдруг мы опоздали? Я скатился с телеги и быстро пошагал к деревьям, росшим на повороте. Высунулся, боясь увидеть черный дым от пожара, кровавые следы на снегу или что еще похоже.
        - Кажись, собаки воют, - подлил масла в огонь кучер и я, уже не скрываясь, ускорился.
        - Матвей, не беги. Мы уже все равно опоздали, - окликнул меня Морак. - Нет там живых, иначе я бы почувствовал.
        - Это еще ничего не значит, - я отмахнулся и выбежал на дорогу.
        Классическая русская усадьба - широкая подъездная аллея, кованый забор с открытыми нараспашку воротами, а дальше парк с беседками, замерзший прудик и большой белый дом. Двухэтажный особняк с колоннами в центре, по бокам пристройки пониже. Перед домом площадка для разворота моторок и вот там уже мой глаз дернулся, разглядев несколько темных тел, лежащих на земле.
        Уже через минуту я был там.
        «…это слуги…» - облегченно (чувствуя мое настроение) сказал Ларс: «…вон кучер, вон та, скорее всего, кухарка, вон горничная… господ встречать вышли, лежат ровно, будто построились…»
        «…но приехал, кто-то другой…» - продолжил Муха: «…потом выломали дверь, вон следы ботинок. И бросились внутрь… и там… пойдем скорее…»
        «…господа Холмс и Ватсон…» - вклинилась Харми: «…ценю вашу наблюдательность, но, кажется, вы пропустили свидетеля…»
        Я обернулся, ища глазами того, о ком речь. Но за спиной стоял только Морак и с безразличным видом разглядывал трупы.
        - Где?
        - Что где? - переспросил парень, думая, что я обращаюсь к нему.
        «…ты не так смотришь просто…» - ответила Харми: «…она из наших, приглядись…»
        Я снова обернулся и попытался расслабиться. Практически медитация - ощутить это место, пропустить через себя все потоки - от легкого утреннего ветерка, да проекции того, как здесь могла протекать жизнь. Морак затих, чувствуя, что творится какая-то магия и даже отошел к воротам.
        И тогда проявилась она. Тонкий женский силуэт, рядом с мертвым мужчиной в кожаном фартуке. Молодая девушка, может, и пятнадцати не было, сидела, всхлипывала и что-то бормотала, раскачиваясь над телом.
        Я медленно потянулся к ней, боясь спугнуть, и коснулся на уровне сознания. Светлый фобос вздрогнул, но не убежал. А потом, будь мы оба живыми людьми, это можно было бы назвать объятиями. Она уткнулась мне в плечо и начала рыдать. А меня, как током вштырило, и перед глазами включилась блеклая картинка.
        Все, как и предположили мои доморощенные сыщики. Слуги ждали приезда господ, и когда на горизонте появилось четыре черных моторки, даже не подумали ни о чем плохом. Радостно выбежали встречать, построившись вдоль крылечка.
        Чутка засомневались, увидев чужой герб в виде львиной головы, а не родные элементы «Рассвета». Но было уже поздно. Раздались выстрелы, из моторок выскочили бойцы и бросились в дом.
        Матерые парни. Скорее мужики - крепкие, где-то под сорок. Действую синхронно и организованно. Половина в дом ломанулась, а вторая по участку рассредоточилась, контролируя все направления. Вооружены по последнему местному слову техники - «мосинки», «маузеры».
        Звук картинка не передавала, но судя по вспышкам в окнах, в доме тоже стреляли. Перевернули там все вверх дном, вынесли все ценное и папки с какими-то документами (премьер-министр любил брать работу на дом - фрагмент, как он это делал, сидя на балконе и попыхивая трубкой мне тоже показали).
        На выходе, когда бойцы грузились по машинам, один из них крикнул: «…значит, они еще в городе, поехали, зажмем их там…».
        На этом месте картинка оборвалась, а фобос медленно растаял в воздухе.
        - Их здесь не было, - я подошел к Мораку, разглядывающему какую-то бумажку, приколотую к воротам, и прочитал: «Дом предателя и врага государства». - Возможно, они не застряли в городе.
        - Похоже на то, - парень сорвал бумажку и бросил ее на землю. - Поехали к твоим, здесь больше нечего делать.
        - Поехали, - я поднял бумажку, разгладил и положил в карман. Пригодится, прилеплю ее на лоб Львову в память об этих бедных людях. - Только не к чоповцам, а обратно в город.
        - Ты рехнулся что ли? - первый раз у Морака проступили хоть какие-то эмоции. - Там все уже перекрыто, и я не смогу тебя тихо провести. Надо хотя бы согласовать с Исаевым.
        - Если надо, то иди и согласовывай. А мне обратно надо, так что телегу я забираю, - заартачится кучер, так пешком пойду. У меня не так много друзей в этом мире, чтобы просто отмахнуться и переть куда-то черти куда, пусть даже за самим императором. Пока есть возможность что-то сделать, я попробую.
        - Ты точно псих, - покачал головой Морак. - Подожди, я с тобой.
        Глава 2
        - Так, - Морак остановился возле канализационной решетки метрах в пятидесяти от городской стены. - Говорить буду я, ты молчи, а лучше совсем не отсвечивай и лицо спрячь.
        - Другого нет пути? - лезть в канализации не хотелось, не то чтобы я собирался предстать перед Искрой этаким рыцарем на белом коне, но замкнутые пространства уже поднадоели.
        - Есть, - задумался парень и спихнул меня в открытый люк, - но нам он не подходит. Не переживай, там чисто, как в пеленке у младенца. Рейды же только что прошли, всю тварюгу подчистили.
        - Классный ты парень, Морак, но с метафорами у тебя беда, - я сразу же вляпался в чью-то недетскую неожиданность и начал вытирать ботинок о стену. - Или здесь уже кто-то родился заново.
        - Не, это нычка синдиката, - Морак бесшумно приземлился рядом. - О, смотри! Тут нагадили, так что аккуратней, не вляпайся. Часового, видать, что-то страшное спугнуло или легавым подарочек оставили. Короче, здесь нычки у воров и пути выноса краденного из города. Когда зачистку деймосов Орден делал после Яра, здесь все разбежались, но могли и вернуться уже. Так что смотри в оба, но говорить буду я.
        - Спасибо за совет, - я скорчил злобную гримасу в спину Морака, и на всякий случай достал «задиру». - Очень своевременный. Кстати, я же типа один из них теперь? В авторитете, типа, а? Да и знакомые у меня в этих кругах уже есть. Я Клепу знаю из Краснорубашечных.
        - А об этом вообще не заикайся. - Морак помотал головой. - Здесь два авторитета. Первый - это награда за твою голову, а второго зовут Саван - главный конкурент Клепы.
        Следующие сто метров, пока мы петляли вдоль сточной канавы, а Морак выискивал и открывал тайные проходы, сюрпризов не было. Попадались следы зачистки - несколько обгоревший костей, пятна сажи от изгнания и целая табличка на стене со штампом отряда «Вольный ветер». Бланк практически, как в туалете в торговом центре: ФИО, дата, подпись. Итого получается три дня назад здесь прошлись.
        За очередным поворотом мы услышали голоса, моментально стихнувшие, стоило мне задеть какой-то маленький камушек. И уже через мгновение от темной ниши сбоку отделился силуэт и преградил нам дорогу.
        - Голубки, вы, часом, не заблудились? - хриплый, немного старческий голос, донесся из-под низко надвинутого капюшона, а на уровне пояса в полоску света попала татуированная рука с «наганом».
        - Проездом мы, с весточкой от Фомы. - Морак сделал шаг вперед. - С кем оплату лучше обсудить?
        - От Фомы говоришь? - под капюшоном явно задумались. - Ну пойдем поворкуем. Оружие если есть, то не советую светить. Быстро загасим, даже Фома не поможет. Это понятно?
        - Предельно, - ответил Морак. - А Саван здесь?
        - Нет, в Петербург умотал. То ли пересидеть, то ли по делам. Он нам не докладывает, - говоривший снял капюшон, улыбнулся, растятув жесткую щетину на щеках и блеснув золотым зубом. - Мокрица сейчас за главного, если дело какое есть. А меня Кобыч кличут.
        Морак с Кобыч после обозначения ключевых контактов прям спелись, типа скажи, кто твой друг и скажу, кто ты. А вот мне все эти имена: Саван, Фома, Мокрица - практически все пустой звук. Помню только, что Саван главарь более сильной группировки, нежели мой прошлый наниматель Клепа.
        Мы прошли несколько очень низких коридоров (будто строили здесь все для хоббитов) вышли сначала в один большой зал, потом в следующий и везде были люди. Как явные бандиты, так и случайные бедняки, и беженцы, прячущиеся от погромов на улицах.
        «…нет здесь случайных…» - прокомментировал мои мысли Ленька: «…вон те шкеты - лучшие форточники в городе, а вон те две с виду благородные девицы на самом деле известные в городе аферистки. Вон в том углу беглые в карты режутся - так шушера на подхвате. Они потому в углу и сидят, что остальным с ними западло…»
        «…Матвей, следи за карманами, чтобы душелов не сперли…» - встревожился Муха.
        «…кстати, а Мокрица - это разве не тот беглый, с которым мы у поезда схлестнулись?» - вдруг спросил профессор.
        Точно! Беглый, которого мы в трактире встречать остались после крушения поезда. И которому я побег обломал, прибив его брата.
        - Морак, - я потянул парня за рукав и прошептал, когда он обернулся. - Могут быть проблемы, я как-то немного повздорил с Мокрицей.
        - Сильно? Может, разрулим?
        - Боюсь, что нет, - я пожал плечами и скорчил рожу в грустный смайлик. - Но есть шанс, что он меня в лицо не знает.
        - Не прокатит, он по ауре вычислит. Один из лучших поисковиков всегда был, убийца от Бога. Пока с ума не сошел, начав от жертв мокрые места оставлять, его Ищейкой звали. Брат у него еще был - Француз, маяки умел навешивать. Так они в паре работали. Что у вас случилось-то?
        - Да вот в том-то и дело, что брат был.
        - Так это ты его? - Морак остановился, посмотрел на меня недоверчиво, а потом засмеялся. - Ну, пожелай нам удачи. Скорее всего, он уже тебя срисовал.
        И как-то вдруг тихо стало. Кобыч куда-то исчез, а люди, которые еще секунду назад кучковались по стенкам, стали рассасываться. Как-то невзначай у всех сразу нашлись какие-то дела.
        В одну сторону посмотришь - сидят, стоят, трутся и греются, ведя тихие беседы. Отвернешься в другую, там тоже люди - сидят вокруг ящиков и баулов, выпивают что-то и в карты на старой ржавой бочке режутся. Посмотришь обратно, а людей меньше стало, вернешься к картежникам - так там только бычок тлеет и карты разбросаны.
        - Кажется, нужно будет искать другой проход, - пробурчал Морак и отступил от темного дверного проема, который был впереди.
        Развернулся и потянул меня обратно. Но мы и шага сделать не успели, как где-то под потолком что-то затрещало - будто цепь разматывается и в проход с потолка рухнула, подняв облако пыли, толстая железная решетка. А за ней точно такая же с другой стороны.
        «…замуровали демоны…» - хохотнул профессор: «…ставки будем делать? Потолок опустится или водой зальют?»
        - Ложись! - закричал Морак, бросившись на пол.
        Я за ним, едва успев разминуться с пролетевшим над головой арбалетным болтом.
        - Ларс на тебе свет, Ленька, нужна схема помещения, мейн активируй защиту, - я заметил несколько выпавших из стен кирпичей, дырки от которых превратились в бойницы, и откатился в сторону, а потом сразу же обратно, чтобы прикрыть Морака.
        Парню уже досталось - короткий болт практически по самое оперение засел у него в бедре и скакать, как я он уже не мог, матерился сквозь зубы, пытаясь отползти из центра комнаты.
        Пара коротких ярких вспышек, когда газовые светильники разбились о потолок, скрежет перевернутой бочки, на которой стояли свечи, и комната погрузилась во тьму. Я подхватил Морак и без особой нежности потащил его к стене. В спину что-то ткнулось. Болт завяз в силовом щите, достал меня, но уже потеряв всю мощь и скорость.
        Я потянулся за эликсиром ночного зрения, но решил повременить. Перед глазами уже строилась объемная проекция. Запорные механизмы в потолке, дополнительные утяжелители и стопоры на самих решетках. Несколько бойниц по периметру, в одну из которых я сразу же выстрелил, услышав звук падающего оружия и короткий стон.
        Общее представление я уже получил, а Воробей не останавливался и рисовал все новые линии. Люк в полу, под бочкой картежников. Узкая скрытая ниша в месте, где щебетали благородные аферистки и квадратный лаз, уходящий параллельно коридору, куда мы собирались.
        - Морак, ты как? Идти можешь? - прошептал напарнику, забыв, что могу выдать свое положение, что сразу же подтвердило два скрежета стальных наконечников о камень всего в нескольких сантиметрах от нас.
        «…он без сознания, болты смазаны чем-то…что-то более сильное, чем просто сонное зелье… мне жаль, но он скоро умрет…» - вместо Морака ответила Харми: «…я могу прочистить, но мне нужно время и чтобы не отвлекали…»
        «…а без чистки сколько у него времени?» - я положил руку на лоб Мораку, чтобы египтянка могла лучше продиагностировать, но тут же отдернул обратно, показалось, что обжегся.
        «…минут десять, максимум пятнадцать…» - ответила Харми: «…верни руку на секундочку, попробую выиграть нам время…»
        Сквозь меня пошла волна лечебной магии. Верно говорят, лечить - не калечить. Непривычные покалывания в руке сменились на легкую щекотку, будто по мне перышком водят. Морак дернулся и застонал, тут же вызвав новые болты, полетевшие на звук.
        «…Матвей, может, попробуешь эту свою магию, как там ее? Диалог?» - спросил Муха.
        «…в этот раз давай лучше твою…» - я выхватил обрез и взвился в воздух, стараясь допрыгнуть выше бойницы и, когда дуло оказалось аккурат напротив проекции, выстрелил.
        Яркая вспышка осветила комнату, ужалив по глазам, но я все равно успел заметить, что бочка у стены сдвинулась. Люк открыт, и из него тянется рука с зажатой в ней гранатой.
        Я только подумать успел, что делать. А Ларс уже хлопал крышкой люка, первым ударом сломал пальцы, вторым - предплечье, а третьим и вторую руку, истерично пытавшуюся выкинуть упавшую гранату. Незнакомец завопил, перекрикивая крики подранка из бойницы, вышел на самую свою высокую ноту и захлебнулся в раздавшемся взрыве.
        Пол тряхнуло, с потолка посыпалась пыль, а в мой щит полетели брошенные вещи, щепки и тлеющая труха от бочки. Проекция от Леньки мигнула, перестроилась и показала, что под люком прохода больше нет. От пожара сразу же стало светло. Призвав профессора, я подхватил раскиданные кирпичи и, чувствуя себя строителем-ювелиром, отправил их перекрыть бойницы. Сам подхватил Морака и потащил к квадратному лазу.
        Фальшивая каменная кладка частично развалилась сама, а дальше помог Ларс. Я подобрал кусок веревки, обвязал Морака за грудь и нырнул в проем. Тесновато.
        По размеру напоминало вентиляционный короб из фильмов про ограбления в моем прежнем мире, но было сильно грязнее - пыль, паутина, следу крысиной жизнедеятельности. На стенах непонятная наскальная живопись, блеклые, едва различимая в отсветах огня, горящего после взрыва. Колесо, солнце, свастика - какой-то уголок живописи Перуна и прочих забытых славянских богов.
        Но есть шанс, что лаз настолько древний, что даже новые жильцы не знают про этот ход.
        Я пополз вперед, подтаскивая за собой бесчувственного Морака. Признаков жизни он так и не подавал, только постанывая, трясся в лихорадке. Особенно во время рывков, от которых также размазывался тонкий след крови, тянущийся за нами.
        Сзади послышалась какая-то движуха. Два новых взрыва, потом пальба, топот и крики, что мы куда-то пропали. Загремели цепи, поднимаемой решетки - механизм был где-то рядом за стеной, настолько близко, что я ощутил вибрацию.
        Я ускорился. Видел впереди поворот, до которого было еще как минимум пять рывков. А сзади уже кто-то истошно вопил, где мы и что видит нас.
        Пришлось ползти спиной. Рывок Морака на себя, поднять ствол поверх его головы, выстрелить, чтобы не лезли. Снова рывок, снова выстрелить.
        С той стороны либо просчитали мой ритм, либо кто-то там бил копытом и подгонял народ идти в атаку. Но сначала отстрелялась рука с «наганом» - два в стену, один в потолок и три над моим скрюченным в проходе телом. Но потом появилось сразу две, подрагивающих на вытянутых руках, двустволки. И раздался крик: живыми брать, я с этой суки сам шкуру спущу!
        А вот это хорошая новость! Хоть палить не будут.
        Но только я собрался перевести дух, как первая двустволка пальнула. Основная масса дроби ушла в потолок над головой, но не вся. Несколько дробинок набилось в плечо куртки, парочка чиркнула по шее, а что-то (либо дробь, либо каменная крошка) задела висок и ухо.
        «…Ларс, следи за стволами…» - я смахнул кровь, текущую за шиворот и рванул Морака с удвоенной силой.
        Снова раздался выстрел, но до нас не долетело вообще ничего. Ларсу, к сожалению, не хватало сил, чтобы выхватить оружие, развернуть его и, как тот самый Карлсон, начать гонять всех негодяев по углам и закоулкам. Но чутка подтолкнуть в нужный момент, ему было под силу.
        Еще два выстрела громыхнули в узком тоннеле, брызгая каменными осколками, а мы, наконец, добрались до поворота. Я дернул напарника еще раз, и неожиданно земля ушла из-под задницы, спина ухнула вниз и я, как на детской горке, покатился куда-то вниз. Морак сначала за мной, а потом и на мне, мешая хвататься за стены.
        Рухнули мы на что-то мягкое. Проломили каменный люк, прикрывающий выход из лаза. И если бы не прикушенный язык, и новую волну пыли, налипшей на ранки, я бы даже сказал, что комфортно. Морак в момент удара пришел в сознание, застонал, как пьяный, и отключился обратно.
        «…Ленька, сканируй, но только не говори, что мы в каком-то древнем захоронении, которое пропустили Орденские… А если мы лежим на каком-то огромном деймосе, то тоже не говори…» - тьма кромешная, а на ощупь подо мной что-то сухое, шершавое и будто крошится от прикосновения. И все это очень медленно проминается под нашим весом.
        Пахнет стандартной для канализации плесенью, но с примесью каких-то горьких сушеных травок. Объемный, но слабый, словно полувыветрившийся запах.
        «…Босс, прием… Все в порядке, это не гробница…» - послышалось от Леньки и стала появляться трехмерная модель: «…просто схрон воровской, скорее всего, Савану и принадлежит…»
        - Что по выходам? - я вздрогнул, почувствовав, что Харми прихватила силы и начала переливать ее в Морака.
        «…есть два, оба хитрые…» - Ленька хихикнул: «…но это с той стороны хитрые, а здесь справимся…»
        Я сосредоточился, часть сил отдал Харми и кусочек перенаправил в Леньку. Выпил, наконец, уже зелье ночного зрения и, проморгавшись, осмотрел воровской схрон. Первое, что попытался понять, на чем это я сижу?
        Оказалось, что ковер. Точнее, целая пачка ковров, про которые Харми с придыханием сказала: «Оооо, персидские…» Фанатом ковров я не был, хотя в детстве было увлекательно с веником и палкой устраивать танцы на морозе, выбивая палас, не пойми откуда добытый бабушкой.
        Квадратное помещение, в котором я оказался, не было похоже на пещеру Алладина, а больше напоминала «ютюбовский» выпуск одного блогера, который в Америке скупает забытые контейнеры на аукционе. Трет ручки в предвкушении, но по законам жанра, большую часть ролика причитает, что попал и ничего ценного не найдет. Еще и заголовки у видео всегда такие дурацкие, в стиле: вы охренеете, оттого, что мы нашли…
        Лайк, подписка, смотреть до конца и все дела - я прочитал это, как заклинание для лучшего поиска, и ринулся вскрывать ящики. Что обычно тащат домушники - телеки, приставки? Здесь же перли картины, канделябры, столовое серебро и прочий хлам, который проще переплавить, чем искать того, кто рискнет это купить.
        Везде клеймо владельца, герб дома и чуть ли не адрес, куда обращаться в случае находки. Нашлись и книги, как первые издания простеньких романов с размашистым автографом авторов, так запрещенное инквизицией, но очень рекомендованное мне, как мнемонику. Один трактат о распылении и призыве не упокоенных душ чего стоил, хотя Ларс фыркнул, обозвав это некромантией.
        Поиграв немного в Попандополу с его коронным - это мне, это снова мне, а это специально для Захара, я забрал все книги, и все серебро на переплавку в пули. В Енисейской губернии должна быть самая ходовая валюта. Ковер один тоже закинул - это как раз в подарок Захару.
        «…готово…» - практически одновременно прозвучали голоса Харми с Ленькой.
        «…разобрался, иди покажу, что куда двигать…» - позвал Ленька.
        «…я его стабилизировала, но вывести эту гадость не могу. Здесь нужен нормальный целитель и у него есть сутки, чтобы его найти, потом опять накатит…» - продолжила Харми.
        За спиной что-то зашипело и, крутанувшись в воздухе, вывалился горящий факел. Послышался отдаленный крик: «…там проход, дно неглубокое…несите веревку…»
        Я не стал тушить факел, жадно вцепившийся в ковры. Не завидую потом этому парню, когда Саван будет разбираться, кто спалил его заначку. Но подарок оставил - подтащил прямо под люк огромного бронзового пегаса (жаль, не единорога) и пошел вскрывать дверь. Надо попрощаться с гостеприимными хозяевами, чтобы потом меня больше не искали.
        Глава 3
        - Морак, ты как? Идти можешь, - я потряс остывающего парня.
        В хорошем смысле слова остывающего - жар начал спадать, а не тело коченело. Реакция вялая, но Харми сказала, что скоро часть сил к нему вернется. А пока придется прорываться в одиночку - я вытащил напарника со склада и припрятал в одном из канализационных стоков. Надеюсь, что крысы не успеют им полакомиться, пока он еще горячий.
        - Никуда не уходи, вернусь за тобой, - хоть и понимал, что Морак пока не ответит, но вдруг хоть услышит.
        Оставив напарника, вернул на «задиру» глушитель и бесшумно скользнул в коридор в сторону доносившихся голосов и мигающих отблесков факелов.
        - Ларс, есть понимание, с какой точностью меня Мокрица чувствует?
        «…без маяка, который мог накинуть его брат, примерно в радиусе сорока метров с погрешностями на плоскость…» - после небольшой паузы ответил профессор.
        - Это как?
        «…ты для него, как мелькающее размытое пятно, мозг одаренного каким бы крутым ни был, не всю информацию способен быстро обработать…» - Ларс вздохнул, будто объяснял мне прописную истину, понятную каждому ребенку, но не мне: «…короче. Не стой на месте и не иди долго по прямой…»
        - Отличный совет, - я посмотрел на коридор передо мной и побежал.
        На этаже, где я оказался, нашлось еще несколько складских помещений. Чулан с запасом продовольствия, в котором я встретился с первыми бандитами. Сочувствую Савану, если у него все в банде такие.
        Вместо того чтобы искать меня, парочка побросала оружие на пол, а сами терлись возле большой кабаньей ноги, подвешенной к потолку, и по чуть-чуть строгали себе полоски мяса. Даже стрелять в них не стал - настолько они были счастливы и довольны, чуть ли не похрюкивая от радости. Вырубил обоих еще одной ногой на манер большой дубины. Оглушил по затылку первого, ткнул копытом в глаз второму и припечатал по лбу.
        По-быстрому связал их и подвесил на освободившиеся крюки, совершив выгодный обмен. Два отличных здоровых сыровяленого окорока спрятались в закрома к столовому серебру, а Савану будет потом, с кого спросить о пропаже.
        Следующий склад оказался оружейно-прикладным, в котором лучше всего оторвалась бы Банши. Тут же была и небольшая мастерская - верстак, на котором собирали взрывчатку и вытачивали отмычки, а также небольшая наковальня. Где сейчас лежала погнутая фомка.
        На стене над верстаком среди развешенного инструмента в самом центре, чуть ли не в золотой рамочке висел еще один инструмент, похожий на гвоздодер.
        «…смотри - гусиная лапка! Ее надо забрать…» - Ленька чуть ли не задрожал, когда ее увидел: «…легендарная вещь, дед Савана ее из Ордена украл. Она не только любой панцирь проламывает, но и сейфы крошит, как консервные банки…»
        - Если она такая ценная, то что же она здесь просто так висит и без охраны? - я покосился на артефакт.
        Сантиметров шестьдесят, по форме скорее напоминает гусиную шею с острым клювом. И от консервного ножа в ней что-то есть. С одной стороны как раз клюв, которым и просто можно долбануть как палицей, так и в роли набалдашника для рычага использовать. А с другой стороны клювик поменьше - в виде короткого, чуть загнутого лезвия, этакий заточенный клык. Типа проткнул лист металла, подцепляй и дергай, чтобы его вскрыть.
        «…Да, кто же в здравом уме будет у Савана такой инструмент воровать…» - Ленькин нос повертелся из стороны в сторону, были бы у него плечи, он бы ими пожал: «…здесь таких дураков нет…»
        «…эх, Леня, Леня. Вот тебе голова на что? Ты бы думал ей хоть иногда…а то как ляпнешь что-нибудь…» - усмехнулся Ларс.
        Даже не возьми я эту открывашку, было понятно, что с Саваном нам уже подружиться не получится. А так лишний повод покинуть город и отправится на курорты Енисейского края.
        Так что «гусиная лапка» легла в руку, как родная. Будто для меня делали, я даже присмотрелся повнимательней, вдруг клеймо Гордеевых найду. Но нет, какие-то Скуратовы.
        Я сделал несколько взмахов, примерился и с первого удара пробил стальную полосу, идущую поверх верстака. Легко вынул и вторым ударом, уже «клювом» разломал несколько толстых досок. Зачет! Смачно вышло, но громко - донеслось чье-то восторженное: скорее, он где-то в мастерской. Прятать «лапку» не стал, так и пошел с ней навстречу гостям.
        «…стой!» - крикнул Ленька: «…балерину еще забери, она похуже, но тоже высший уровень…»
        «…эй, малой, я балет люблю, конечно, но нам не до танцев сейчас…» - решил поспорить Ларс, но мне стало интересно.
        То, что я сначала принял за ручную дрель, и оказалось «балериной». Сама дрель обычная, с удобной рукояткой и крутилкой сбоку, а вот сверло было похоже на трезубец. Центральный зуб, видимо, упирался, а боковые начинали накручивать бороздки, в итоге вырезая круг сантиметров десять в диаметре.
        Оружие сделать из этого было сложно, но в хозяйстве пригодится. Закинул в закрома и тут же (мужик в дверном проеме еще стоял с открытым ртом, осознавая, что он сейчас увидел) открыл огонь из «задиры».
        Я перепрыгнул через осевшее тело, и с ходу влепил «гусиной лапкой» в шлем следующего бандита. Есть пробитие! Шалтай-Болтай по сравнению с этим шлемом, образец целостности.
        Из-за угла высунулось еще двое, но сразу же попали под выстрелы. Одного зацепил, второго догнал и дал пенделя «гусиной лапкой».
        Как-то довольно быстро инициатива перешла в мои «лапки». Пробился к лестнице, забежал на верхний уровень и по подсказкам от Леньки, скрылся в какой-то потайной галереи, которая шла вдоль основных залов. Тесно, узко и пыльно. В некоторых местах стоят небольшие стремянки, возле которых на стенах висят арбалеты и кучкой свалены болты.
        В первой галерее людей не было, я подхватил арбалет, зарядил жуткого вида зазубренный болт. И выглянул в бойницу - какое-то новое помещение, типа столовой. И там были люди - нашлась добрая половина тех, кто свинтил из первого зала. И картежники, и псевдоаристократки.
        Что-то их спугнуло, кто-то полез под стол, а кто-то замер, прислонившись к стеночке. А через несколько секунд в столовую вбежало трое бандитов с оружием.
        - Видели его? - закричал самый первый, тыча в толпу обрезом.
        - Сдриснули все отсюда! Быстро, - в центр вышел второй и стал целиться в небольшую дверь, откуда пацан-поваренок выносил людям еду. - Мокрица сказал, что он точно здесь. Проверь кладовку, только аккуратней.
        Сколько-то они бежали, арбалетные болты я собирал всего несколько секунд, плюс пока изучал обстановку - итого без движения я всего минуты три. Отличная фора, могло быть намного хуже.
        Я выстрелил, целясь чуть пониже пояса, отвернувшемуся от меня рыжему. Бррр! Вздрогнул от его вопля и помчал дальше. Выскочил из простенков и оказался в длинном помещении с кучей труб, непонятных ответвлений и самым настоящим бассейном на дне.
        Вот понимаю, почему полиция такие места не зачищает - хер поймешь, куда идти, везде какие-то дырки, щели, в которой в лучшем случае застрянешь, а в худшем арбалетный болт в задницу прилетит. Пока выбирал, куда идти дальше, меня снова нагнали. Топот с лязгом донесся сразу с двух сторон - снизу от кромки бассейна и из-за угла, куда я планировал пойти.
        Я отступил в тень, а потом и вовсе втиснулся в трубу, сбрасывающую в бассейн дождевую воду. Раскорячился боком, пропуская тонкий холодный ручеек вниз, и стал ждать. Судя по звуку шагов, ко мне двигалось минимум три человека с фонарями. Луч все время скакал по полу, периодически убегая на потолок и дальнюю стену.
        - В трубе проверь, - донесся недовольный голос.
        - Смотрел уже, - огрызнулся какой-то совсем уж молодой пацан.
        - В следующей тоже проверь, - раздалось уже совсем близко, стало быть, это они обо мне.
        Я тихонько вывел вперед «задиру», готовясь встречать тех, кто сейчас засветится, но все никак не шли.
        - Эй, на воде! - раздался крик все того же недовольного. - Нашли его, мокрощелки недоделанные?
        - Жену тебе нашли, придурок, - кто-то снизу не остался в долгу. - Прямо в масть тебе, такая же жаба!
        И все заржали. Как нижние, так и верхние, стоявший буквально в метре от моей норы.
        - Че ты ржешь, щегол? Двигай давай, сопля, - послышался звук затрещины, и луч фонарика, а за ним и три темных силуэта прошли мимо меня.
        Фух, адреналин прям щекочет нервы. Одни шли не дошли, другие шли не дошли, а серединку пропустили. Как-то в электричке в прошлой жизни мимо контролеров так попал - у них облава с двух сторон вагона, а я посередине. Так они возле меня встретились и развернулись.
        Я дождался, пока шаги стихнут, выскользнул из трубы и пошел туда, откуда пришел будущий жабий муж. В этом мире, может, и не так это плохо - глядишь, в царевну превратится.
        Мне нужен был командный центр, место, где сидит сейчас Мокрица, сканирует все и отправляет во все стороны бойцов.
        Но все никак не мог его найти. Изучил местный лазарет, практически прошел сквозь стену (ниши были только тряпками завешаны) несколько спальных блоков. Где чуть не запутался в висящих гамаках. Там меня ждала засада, и пока я с ней разобрался, догнали еще два рисковых бедолаги. В итоге выжал их в гамаке, спеленав, как в кокон.
        Ленька помогал как мог, но в итоге завел меня туда, где все началось. Только не внутрь раскрученной взрывом комнаты, а в галерею, откуда в нас стреляли арбалетчики. Один как раз все еще лежал тут, не пережив тогда встречу с «кочегаром».
        - Все, - я отобрал у покойника флягу и сделал несколько глотков какой-то кислой, но крепленой бадяги. - Заипался.
        «…нельзя останавливаться…» - шикнул Ларс: «…они же сейчас придут…»
        - Вот и прекрасно, - я подобрал арбалеты, зарядил их и расставил возле ближайших стремянок. - Скажите лучше, мы можем мою ауру скрыть от Мокрицы?
        «…только еще больше смазать, но общее направление он все равно поймет…» - ответил профессор.
        - Окей, а скопировать и на кого-то из вас повесить? Например, тебе?
        «…мне-то зачем?» - профессор напрягся: «…вот пусть лучше Мухе…»
        «…а я что крайний что ли?» - блин, и этот туда же: «…лучше уже на мейна тогда все повесить…»
        Пошла какая-то фобосная перепалка. Мейн даже голос подал в духе «я есть Грут», но все почему-то его поняли. Только Харми не участвовала и спокойно сказала:
        «…давай я прогуляюсь, там несложно, просто сосредоточься и представь…»
        Было похоже на медитацию. Сначала я как бы выпустил Харми из душелова, и осуществил что-то типа отвязки учетной записи. Силуэт фобоса вспорхнул и растаял в воздухе, но не исчез, а спустя мгновение проявился снова, но уже внутри соседней комнаты.
        Сконцентрировался на ней. Представлял, что на мне тонкая липкая целлофановая пленка и я ее снимаю слой за слоем. Был вариант думать, что я сдираю кожу, но я предпочел выбрать более понятную ассоциацию. Отлеплял кусочек и также мысленно переносил его на Харми, которая становилась менее прозрачной с каждым последующим переносом.
        Справились за пару минут и начали ждать.
        Первая волна довольно лихо ворвалась в комнату, скача по обгоревшим кирпичам и стреляя на ходу в силуэт Харми, присевшей в уголке. И также лихо слегла от трех арбалетных болтов. Неожиданно чересчур мощных с такого расстояния. Первого прибило к стене, второй получил болт в лобешник и аж ногами взбрыкнул, а третий затих уже по дороге на выход, уткнувшись в кучу с мусором.
        Ждем вторую волну и делаем ставки, когда же, наконец, Мокрица придет сам.
        Вторая группа явно просекла, что есть какой-то подвох, но упорно шла вперед по полученным координатам. Первыми, прикрываясь огромными щитами, наспех сколоченными из столов, двинулось два качка. Одновременно, войдя в зал, с разных входов. За ними уже шла зачистка - мужики помельче с ружьями. И как только заметили Харми, сразу же открыли огонь, превратив стену в решето.
        - Что за хрень? - удивился здоровяк, опуская щит и тут же получив арбалетный болт в голову.
        Остальные среагировали молниеносно, залпом разрядившись в зону вокруг окошка. Но меня там уже не было. Я сразу же скатился со стремянки, сиганул в сторону, подкравшись к узкой нише. Выждал секундочку и отдал команду Ларсу на активацию еще одного арбалета, закрепленного у дальней бойницы. И уже после выстрела и нового залпа, выскочил за спиной у сгруппировавшихся бандитов.
        Выражение - «у меня лапки» заиграло новыми красками. Дым от пороха еще не успел рассеяться, а в комнате стало на четыре калеки больше. И трое уже никогда не встанут.
        «…пушка - огонь!» - воскликнул Муха, имея в виду наше новое оружие: «…управляемость, как у обычного молотка, махай да бей, а еще и пробивает, и режет, как маленький серп другим концом…Там еще щитоносцев нет? А то я открывалку не распробовал?»
        Щитоносцев не было, зато прилетела светошумовая граната, за ней еще одна, а следом в дверной проем вкатилось пулеметное дуло.
        Клацнул затвор и под вопли какого-то безумного стрелка, который уже в предвкушении орал: тра-та-та-та-та, да сдохни же ты, наконец, гнида… я ударил «лапкой», свернув новенький ствол набок.
        Пнул его с ноги, разворачивая в проходе и, перегнувшись через щит, схватил и дернул на себя стрелка. Щуплый типок с щербатой мордой и сальными, зализанными назад волосами. Костюм тройка в полоску, блестящие штиблеты - этакий мерзкий клоп, а не мокрица. Но точно он. Фамильное сходство с французом бросалось в глаза. Ну, привет…
        «…и не ищи нас больше…» - голова Воробья обернулась, когда мы выходили из комнаты.
        «…Ленька, ты нормальный?» - простонал профессор: «…как он нас искать будет, ежели он мертвый? Если у него из уха канделябр торчит? Как?»
        «…вот я и говорю, что не надо…» - невозмутимо продолжил Воробей: «…и правильно, что лапку об него марать не стали, канделябром так-то тоже неплохо…»
        С канделябром случайно получилось. «Гусиную лапку» действительно пачкать не захотел, а патроны неожиданно закончились, когда за Мокрицей еще подмога прискакала. Пришлось в закрома лезть, и что первое под руку попало, тем и попрощался с гостеприимными бандитами.
        Но фобосы еще долго над этим ржали, вспоминая, чей герб там был изображен. И какое лицо будет у хозяина, когда полиция вернет пропажу и расскажет, где нашла. Под этот специфический юмор фобосов я вернулся за Мораком, который уже был в сознании и даже порывался ползти куда-то мне на помощь.
        Дорогу он знал, так что вышли на улицу довольно быстро. Опасались новых засад, но логово будто вымерло - либо без Мокрицы героев не было, либо все они уже лежали где-то мертвые или связанные.
        Зато потом пришлось отсиживаться в подвале какой-то пекарни и ждать, пока на улице станет поспокойней. Неизвестный мне Орденский отряд устроил заварушку прямо в здании напротив, схлестнувшись с разношерстным отрядом полиции и неизвестных людей в штатском.
        Палили отовсюду, так что было непонятно, кто хороший, а кто плохой. То ли новая власть мочила охотников из непрогнувшегося рода, то ли, наоборот, охотники мочили продажных копов, крышующих местный публику. Прямо перед нашим окошком стоял броневик, чеканя по брусчатке гильзами.
        - Может, через задний двор? - я растормошил Морака, опять потерявшего сознание.
        - Не сплю я, не сплю… - потряс головой парень. - Глухо там, здесь застройка плотная, стена к стене в упор. Не пройти.
        - А если по крышам?
        - Скорее всего, нет, - Морак, кряхтя, приподнялся к окошку. - Видишь, как сверху лупят, думаю, это над нами как раз отряд засел.
        - Ладно, придумаю что-нибудь. Если раньше сам до лекаря не доберешься, вернусь за тобой и проверю. У тебя часов двадцать осталось. Есть же куда идти?
        - Есть, - кивнул Морак. - Только я не понял, как узнаешь, добрался я или нет?
        - Сказал же, - я пожал плечами и улыбнулся. - Вернусь и проверю!
        - А сейчас что будешь делать?
        - Импровизировать, - я еще раз улыбнулся и пошел к шкафу, в котором приметил колпак пекаря и белый фартук.
        Глава 4
        - Пекааарь, встааавааай. Ты живоооой? - где-то над головой, будто в каком-то вакууме пробивался незнакомый голос.
        «…серьезно, Матвей? Ты там живой?» - также где далеко-далеко прогудел Ларс: «…поднимайся и валим скорее с улицы…»
        Ууу - голову повело, будто пьяный мозг в черепной коробке шатает из стороны в сторону. А в ухо выстрелили пробкой из-под шампанского, которая там и осталась. Я попытался дотронуться до лица, но рука промахнулась, лишь дернув меня за ухо и завязнув в чем-то липком. Открыл глаза и сразу же закрыл - небо с брусчаткой, дым и огонь смешались и начали меня крутить, вызывая тошноту.
        Я перевернулся на бок и попытался встать на четвереньки. Получилось плохо - в голове пронесся табун невидимых слоников, и меня повело в сторону. Качнуло и обожгло так, будто я раскаленную сковороду уронил и поймать пытался, только спиной.
        «…да, куда тебя несет?» - заверещал профессор: «…влево бери, влево…Муха, подсоби…»
        Совместными усилиями удалось отползти в другую сторону. Отдышаться и сделать повторную попытку открыть глаза.
        Первая мысль - я в аду.
        Допрыгался. А ведь так все хорошо начиналось. Я прикинулся пекарем, извазюкался в муке, нашел пересушенные, но еще вполне годные булки в печке. Которые настоящий пекарь начал готовить до заварушки. Поднос какой-то раздобыл - яркий, красочный, под хохлому расписанный. Сверху булок накидал, внутрь «задиру» спрятал, полотенчиком накрыл. Практически как хлеб, соль, здрасьте, все дела.
        В общем, образ почти на пять баллов. Пол бала я себе снял за грязь под ногтями. Себе родному такое не позволяю, а у пекарей так вообще за такое надо лицензию отбирать.
        Вышел такой радостный и улыбчивый. Бойцов уболтал, мол не псих, не больной, понимаю, что стреляют. Понимаю, что перекрыто и опасно. Но семью-то кормить надо. Четверо по лавкам ждут, пока батя денег заработает. Хлеб-то есть, а вот на молоко и масло не хватает.
        И тут на пятерку отыграл - не то что не прибили, проводить готовы были. Пусть даже за половину хлеба, что с собой был. Они уже на подавление работали, штурмовать собирались, думая, что победа уже близка.
        И в этот момент прилетело.
        Может фаербол, может метеорит - выглядело, как падающие звезды. Первая раскурочила крышу над нами, а вторая прилетела в броневик, рядом с которым я как раз сгружал излишки хлеба…
        Я точно в аду.
        Еще и слух начал возвращаться, пропустив чьи-то истошные крики. Настолько громкие, что они перебивали ружейные залпы. Голова все еще будто не моя, а так пустая коробка на плечах, в которой перекатываются пустые банки.
        В объятом пламенем броневике что-то еще взрывалось, черный едкий дым закрывал небо, поднимался и смешивался там с белой оседающей пылью. Может, мука, а может и штукатурка. Несколько обугленных изуродованных тел, которым уже не помочь.
        Раненый крикун, возле которого сидит такой же оглушенный, как я, боец. Раскачивается и тупо смотрит на товарища, из которого торчит какая-то запчасть от моторки. Толком не разглядеть, но, возможно, сошки от пулемета.
        Еще два бойца на ногах, спрятались за куском парапета, упавшего с крыши, и продолжают стрелять. Только это уже не похоже на огонь на подавление, это скорее истеричная попытка не подпустить к себе врага.
        И все эту картинку мозг воспринимал в замедленном тепме, не только звук шел через разбухшую мокрую вату, но и все мыслительные процессы. От просто осознать, что делать, куда бежать до банального протянуть руку и подобрать «задиру».
        «…Матвей, приготовься, сейчас…» - крикнула Харми, но либо недоговорила, либо я не расслышал, потому что в этот же момент меня пробило током.
        «…не помогает…еще давай…» - в голосе Ларса послышался азарт: «…я сейчас тоже добавлю…»
        - Ээээ! Полегче там, дефибрилляторы-самоучки, блин…
        Еще как помогает! Меня будто в прорубь закинули и туда же провода с двести двадцать завели. Но голову прочистило. Разом выкрутив все органы чувств на максимум - слух, нюх и зрение.
        Картинка вокруг даже как-то слишком сильно ускорилась. Боец, который прятался за рамой, неожиданно подлетел в воздух и пронесся над площадью, шмякнувшись о стену. Второй, глядя на это, бросил винтовку, подпрыгнул и дал деру. Успел, правда, немного, метров пять, как сквозь дым пролетел топор - типа томагавка, тонкий и изящный, и разбил ему затылок.
        А потом из дыма, появился и владелец топора. И не один, а двое - девушка в кожаной броне с длинными волосами, стянутыми в тугой хвост. На бедре у нее был второй томагавк, а за спиной самый настоящий лук. Следом за ней шел старик с длинной бородой, завязанной в две косички. Если бы не клетчатый костюм-тройка (точнее, уже двойка - брюки и жилетка), кепка и трость, а, например, халат, остроконечная шляпа и посох, то его можно было бы принять за сказочного волшебника.
        На груди у девушки блеснул Орденский жетон. Ясненько, вот и второй отряд подоспел. Жаль непонятно, кто же здесь хороший? Словно прочитав мои мысли, охотница подобрала свой топор и подошла к оглушенному солдату. Он все еще продолжал раскачиваться, не реагируя на то, что происходит вокруг. А вот раненый, наконец, притих и с огромными от ужаса глазами смотрел на девушку.
        Резко она их. Чуть ли даже не наслаждаясь реакций подранка, сначала перебила шею оглушенному, а потом уже добила и второго. Даже не моргнув при этом. Только ворчливо, вытерла кровь, попавшую на сапог.
        - Скай, здесь еще один, - девушка заметила меня и развернулась. - Осмотрись, а я разберусь.
        - Только быстро, а то еще кто заявится, - ответил дед, вытряхивая пыль из кепки.
        «…Харми, ты перестаралась, я теперь эльфов и друидов вижу…» - я нащупал под фартуком «гусиную лапку», - «…и это какие-то неправильные эльфы, больно злобные…»
        - Не надо разбираться, - я медленно встал, стараясь незаметно размяться. - Я тута ни при чем! Я мимо проходил, ну, то есть работаю вот здесь…пекарем…
        Я обернулся на пекарню и задумался, как так Морак. Потому что от пекарни осталась только вывеска - весь первый этаж сплошное месиво из битого стекла, покореженных стоек и мучной взвеси.
        - Извини, не твой день сегодня… - пожала плечами охотница и замахнулась на меня топором.
        - Согласен, но это не повод. Я вам вообще ничего не сделал.
        - Да тебя только за этот хреновый хлеб, прибить уже можно, - девушка ткнула носком сапога обугленный камень, который еще недавно был моей булкой. - Не усложняй…
        Она оказалась быстрой, но момент броска я не пропустил. Одновременно с коротким замахом ушел в сторону, и с помощью Ларса всыпал ей в лицо горстку муки, замешанной на цементе. И пока она чихала в этом облаке, подскочил сам, развернул ее, и не удержавшись, хлопнул ее по заднице, а потом оттолкнул ее.
        Довольно сильно получилось, охотница еще и споткнулась о вздыбившиеся плиты брусчатки. Так что ей пришлось кувыркнуться, но практически сразу она уже была на ногах и смотрела на меня с кровожадным интересом.
        - Соня, тебя помочь? - окликнул ее дед, повернувшись в нашу сторону.
        - Сама разберусь, - огрызнулась охотница и посмотрела на меня. - А это ты зря…
        И дальше стало уже не до шуток. Из просто вредной сучки охотница превратилась в техничную разъяренную кошку. Без психов, без нервов - только скорость, резвость и точность. Мог бы Муха вспотеть, уже давно бы обливался потом.
        Томагавки еще оказались какими-то не простыми. Я «лапкой» булыжник разломил, когда промахнулся, а с топорами трижды схлестнулся и не одной царапинки.
        Еще дед вмешался - когда понял, что драка затягивается и вообще все может пойти так, что его подруга не справится. Вдвоем они быстро переняли инициативу - дед оказался автором тех метеоритов, что разнесли пол округи, и сейчас, как жонглер, крутил в воздухе десяток миниатюрных копий. Которые, больно жалили, словно дикие осы.
        И если сначала Ларс пыхтел что-то про то, что девушек и стариков бить нехорошо, то после парочки пропущенных ударов, вывихнутого плеча и новой кровоточащей шишки на лбу, он требовал только крови! Я и сам уже дрался в полную силу, а то и на пределе - опытная сыгранная пара Орденских охотников быстро отбила желание шутить или нежничать.
        Мы кружили втроем по разбитой площади. Дед держал дистанцию, скача по крышам уцелевших моторок и небольших сарайчиков, местного аналога ларьков. Метал в меня камни и бомбил сверху. А охотница скакала вокруг, то стараясь достать меня, то просто поворачивая под напарника спиной.
        На этой слаженности я их и поймал. Кровь уже кипела в ушах, защита мейна начинала трещать по швам, предупреждая о скором истощении. Пришлось рискнуть и сделать ставку на скорость. Я рванул на деда, открываясь под девушку, но в последний момент, когда она уже начала движение, врубил вторую скорость Мухи и поймал ее на противоходе.
        Подсек по ногам в прыжке, а второй вертушкой отбросил ее в стоявшую рядом моторку. Еще и дверь (при поддержке Ларса) открыл, чтобы голова мимо не пролетела. Глухой удар, стон, вмятина и девушка на какое-то время вышла из игры. А я бросился на деда.
        Раскидал, как бейсбольные мячи, все пущенные в меня камни. Проломил стену и часть крыши ларька, с которого он бомбил. Дотянулся, схватил за ногу, лбом отмахиваясь от очередного камня, и стащил его на землю. Придавил руки и начал метелить по морде, пачкая кровью его чудную бороду.
        - Матвей! Гордеев! Стой! - со стороны пекарни раздался слабый голос Морака. - Не бей их, это свои! Это Скауты - отряд у них немного чудной, но они за нас.
        Я не сразу остановился. Еще разок успел вмазать, под размеренный счет Ларса:
        «…это тебе за булыжник… это тебе за шишку… это тебе за ребра…»
        Но потом собрался, с шумом выдохнул, будто пытаясь сдуть красную пелену перед глазами, и остановился. Поправил чуть-чуть деда, подравнял съехавший галстук и слез с него.
        - Сорян, но вы первые начали.
        - Гордеев? Тот самый? - еле шевеля губами произнес дед. - Прости, мы не знали. Как там Соня?
        - Жить будет, - я обернулся на девушку, которая уже начала делать первые попытки подняться, держалась за голову и терла по лбу кровь. Потом посмотрел на Морака, - Справишься здесь?
        - Да иди уже, я разберусь.
        Я обернулся на деда, приложил два пальца ко лбу, типа козырнул и припустил по улице в сторону того района, где жил премьер-министр.
        Потряхивало изрядно. И время потерял и, главное, силы. А теперь еще пилить незнамо сколько. И хоть Ленька «нарисовал» оптимальный маршрут, но он все же не Яндекс - время не обозначил, о пробках и перекрытиях умолчал.
        И уже через два квартала пришлось опять переходить на подпольное положение. Ныкаться по палисадникам и отсиживаться в подворотнях, пропуская патрули «Прайда». И чем ближе к центру я находился, тем больше их было. Но и обычная жизнь налаживалась - появились моторки и грузовики, снующие туда-сюда. Некоторые даже недосматривали на блокпостах.
        Я как раз затаился возле аптеки, когда рядом остановилась две моторки: фургон и полуторка с гербом Львова. Из машины вышли охотники - смешанный состав - мелькнули и львиные морды, и знаки Артемьевских «Мраколовов» и незнакомый мне герб в виде скрещенных бивней мамонта. Забежали в аптеку, что-то там побили, пальнули даже пару раз и вернулись уже нагруженные ящиками.
        Бинты, хирургические наборы, спирт и еще какие-то склянки, настолько вонючие даже сквозь стекло, что мазь Вишневского по сравнению с ней можно в машине в виде елочки вешать для свежести.
        «…вот не люблю людям гадости желать, но радостно смотреть, сколько этим уродам бинтов нужно…» - неожиданно сказала Харми.
        «…ага, подгорает у них там где-то…» - хмыкнул Муха.
        «…надеюсь, не дома у Искры…Погнали уже прокатимся…»
        Дождавшись, когда сборная солянка «Прайда» загрузится, я подкрался к борту и быстро сиганул в кузов. И уткнулся в спину охотника, пытавшегося привязать ящики к бортам.
        «Гусиной лапкой» уткнулся (острым концом) и подхватил оседающее на пол тело. Потом пришлось принимать груз от следующего - мужик просто поставил ящик на борт и ждал, пока его заберут.
        Я забрал, отошел поглубже в темный кузов и, выставив «задиру» принялся ждать, когда он полезет сам. Не полез, трижды стукнул по кузову и шустренько пробежал мимо в сторону второй машины.
        «…выдыхаем…переодеваемся и едем дальше…» - констатировал Муха.
        Переодеваться я не стал. Как-то слишком много крови натекло из убитого «прайдовца», и, честно говоря, даже ради конспирации не хотел с их гербом мараться. Отодвинул подальше ящик с вонючей мазью, нашел несколько «энергетиков» и восстанавливающих эликсиров, марлю и спирт. Может, конечно, здесь это как-то иначе называется, но выглядело, как спирт и пахло, как спирт. Постарался привести себя в порядок, хоть как-то смыть грязь с мукой, но больше продезинфицировал себя и обработал ссадины, нежели помыл.
        «…Гидеону ты бы понравился…» - засмеялся профессор: «…о, а какое пламя любви возгорится рядом с Искрой, я даже представить боюсь…»
        «…отклоняемся от маршрута…» - вклинился Ленька, прежде чем я успел огрызнуться: «…пора менять транспорт, слышу пожарную машину, она в нужном нам направлении едет…»
        «…черт, накаркали…» - в сердцах вздохнул Муха.
        Полуторка начала поворачивать и, предварительно оценив ситуацию, я выпрыгнул, сразу же спрятавшись за столб с театральной афишей. Пропустил мимо две пожарные машины - по сути, те же полуторки, только вместо крыши лестница, а вместо кузова открытые лавки, на которых сидело человек по восемь. В основном в форме и веселых остроконечных касках, но были среди них и люди Львова с оружием.
        По карте от Воробья до дома премьер-министра было еще два квартала. И пожарки, как назло, ехали именно в ту сторону. Был шанс, что они свернут на проспект и дальше уже потеряются где-то в городе - мало ли сейчас пожаров. Но следующий перекресток они пролетели без остановки, а на чей-то горящий дом - черный дым валил из окна второго этажа, они даже не посмотрели. Позвонили колоколом и погнали дальше.
        Я побежал за ними. Закидываясь всем, что нашел в «аптечке». Повышенная регенерация, от которой все резко зачесалось, особенно свежие ссадины от камнепада и порезы томагавка. Следом восстановление сил и ускорение реакции - глянул в отражение в зеркале и сам отшатнулся. Практически Ведьмак при полном параде - бледный, мука только по щекам размазана, глазища черные, вид, в общем, нездоровый.
        «…воу, воу, полегче…» - ужаснулась Харми: «…тебя уже не берет, а только травит… влежку потом несколько дней будешь лежать…»
        - Сейчас на сколько хватит? - я притормозил, увидев первые следы боя.
        На дороге стояла разбитая колонна. Представительские тонированные моторки с эмблемой императорского дома вперемежку с фургонами «Рассвета». Головная машина раскурочена в хлам, даже в два куска хлама - взорвали что-то на дороге. Машину разорвало пополам, вывернув наружу.
        Сразу за ней бронированный грузовик со снесенной крышей - будто огромным лезвием прошлись. В остатках кабины два безголовых трупа и дальше по этой линии срезано все, вместе со стоящими рядом столбами. Следующие машины вразнобой - либо разворачивались, либо пытались объехать. Часть просто в решето, а часть смята чем-то убойным, типа строительного шара, который для сноса домов используют.
        Много тел - гражданские в сюртуках и охотники в броне «Рассвета». Вокруг такое же, а может и большее количество нападавших. К счастью, в форме угольков. И такая картина тянется сильно дальше, чем разбитые машины.
        «…выехали и попали в засаду…» - включился мои доморощенный Холмс.
        «…ага, а потом судя по подпалинами на стенах и шашлыку из львятины на дороге оттянулись обратно в особняк, чтобы занять оборону…» - поддержал его Ватсон.
        «…ну, коллега, смею предположить, что часть Рассвета еще держится и среди них наша общая знакомая… очень горячая штучка, между прочим…» - съязвил Ларс, но по тону было слышно, что он рад.
        Дальше в открытую я не пошел, заскочил в чей-то двор и стал красться вдоль забора. Догнал пожарные машины, пытающиеся объехать разбитую колонну. К ним кто-то подбежал и пытался руководить процессом, подгоняя и крича:
        - Едь ты уже! Тарань! И на полном газу к дому! Там огневик засел, пройти не можем, надо ее потушить!
        Глава 5
        - Сколько у нее сил? Феникс гребанный, третья вспышка уже.
        - Девка на последнем издыхании уже, Хан видел в окно, как ее откачивали.
        - Значит, готовимся, зальем ее и с двух сторон на штурм пойдем.
        Я подобрался максимально близко к дому и, прячась за беседкой, слушал разговоры «прайдовцев». Участок у премьер-министра был большой, трехэтажный особняк по сравнению с остальной застройкой в городе стоял практически на отшибе.
        Вокруг дома практически целый парк. С фонтаном, откуда сейчас пожарная машина пыталась набрать воду, с лабиринтом живой изгороди, лавочками и разнообразными деревьями, привезенным из-за границы. Прятаться было легко, да и был я здесь уже. Пару раз провожал Искру, долго прощаясь в тенистых уголках, и один тут шастал, кидая камушки ей в окно.
        Было мило, а сейчас без слез не взглянешь. Дом весь покоцанный, как после артобстрела. От деревьев остались только обугленные остовы на черной земле, а кустарник вообще перестал существовать.
        Некогда красивая лужайка сейчас была завалена трупами, взорванными моторками, битым стеклом и щепками от входной двери. Полнейший хаос грязной черной каши из снега, пепла, сажи, запекшейся крови и останков людей и механизмов. Здесь «прайдовцы» пытались атаковать, а с той стороны дверного проема за широким холлом была лестница, где и засел «Рассвет».
        Как я понял из подслушанного, было уже три организованных волны атаки и несколько спонтанных вылазок. «Рассвет», заливая все огнем держался, постепенно теряя позиции. Сначала первый этаж, затем и второй. И сейчас диспозиция была следующая - остатки «Рассвета» заперлись на третьем этаже - держат под прицелом основную лестницу (мраморную громадину с широким первым пролетом, потом она раздваивается, потом опять широко и на третий этаж приходит опять две узких). Устроили там непролазный и спекшийся от жара завал и спокойно, чуть ли не как орешки, щелкают всех, кто пытается лезть.
        Но была и вторая лестница, которой в основном пользовались слуги. Обычная узкая и деревянная, что не давало Искре там развернуться в полную мощь. Ибо сжигать дом вместе с собой было бы странно.
        И вот эту лестницу как раз собирались штурмовать сейчас, пустив вперед, пожарную команду, которая вместе с группой захвата нейтрализует огненного одаренного. Остальные «прайдовцы» жались где-то на втором этаже, чтобы в нужный момент зайти и с основного направления.
        Я решил пойти с пожарной командой.
        Поймал одного дурачка, отделившегося от группы до ближайших кустиков. И пока он возился со снарягой - толстая, с виду прочная куртка. Широченный ремень с огромной бляхой и кучей карабинов, дополнительная защита на плечи с высоким воротником, варежки, почти как латные рукавицы и шлем с широким забралом из какого-то прозрачного сплава.
        Спрятал оглушенное и усыпленное тело под перекошенной античной скульптурой какого-то мужика, собирающегося метнуть тарелку фрисби, переоделся и неуклюже, как черепашка, переваливаясь с бока на бок, побежал к пожарной команде. Парни уже все настроили и выстроились в шеренгу вдоль стены со шлангом в руках. Мне махнули рукой, мол догоняй, и по одному, протаскивая шланг, втянулись в узкую дверь.
        «…Матвей, мне за тебя стыдно…» - обратилась ко мне Харми.
        «…фух, что опять не так-то?» - тяжеловато оказалось бегать в костюме, килограмм пятьдесят, плюс «гусиная лапка» за поясом и «задира» в широком рукаве.
        «…это не какой-то там мужик с фрисби…» - укоризненно продолжила египтянка: «…это, так на минуточку, Дискобол Ланчеллотти. Это первая скульптура классического стиля. Ларс, ну хоть ты ему скажи!»
        «…Стыдно, Матвей. Очень стыдно…» - важно закивал профессор: «…ну кто же на дискотеку с тарелкой собирается, а?»
        Не была бы куртка такой тяжелой, я бы по лбу себя хлопнул. Как собственно Харми и сделала, начав читать всем фобосам (я не слушал, не до того уже было) лекцию про пластику, движения и грацию, архаичность и символизм.
        Я же, наконец, добежал до подъезда. Бочком втиснулся в дверь, чуть не споткнувшись о шланг. Перескочил через него и нос к носу (точнее, забралом шлема к плечу) уперся в охотника из «Прайда».
        - Живее, давай! Твои уже почти на позиции, - рявкнул мужик, вытирая пот со лба.
        Я не нашелся что ответить. Поднял руку, типа обожди и уперся в колени, пытаясь отдышаться.
        - Ты че такой дохлый? Новенький что ли? - с явным пренебрежением сказал «прайдовец» и вплотную подошел ко мне то ли по плечу похлопать, то ли направление на лестницу задать.
        Я выпрямился, одновременно прикладывая рукав к его подбородку. Глухо щелкнул выстрел (может, рукав сработал как глушитель, а может шлем мне давил на уши). Голова охотника резко откинулась назад, и он начал заваливаться на спину. Я поддержал, а потом оттащил тело под лестницу, придавив попавшимся под руку мусором.
        Переждал минутку (вдруг кто появится на шум) и дозарядил потраченный патрон. Посмотрел на ступеньки, насчитал больше двадцати штук и решил облегчить маскировку. Скинул наплечники и посбрасывал лишний металлолом с пояса.
        Попробовал шлем снять, но едва открыв забрало, захлопнул его обратно. Финская парная какая-то - воздух сухой, горячий, аж волосы в носу обожгло, добротно здесь Искра натопила. На подходе к первому пролету стало еще жарче, рука с «задирой» начала потеть. Обшивка стен вокруг потрескивала, от нее шел пар, расточая хвойный аромат, смешанный с химозным лаком.
        Перед глазами упорно стояла картинка «Леона», когда он в противогазе и форме спецназа из дома выбирался. Он раненый, но вниз, а я утяжеленный и вверх, в душный жаркий верх. К парилке, сквозь которую становилось все сложнее разглядеть окружающих, добавилось еще и запотевшее стекло забрала.
        Ежик в тумане, блин, ищет лошадку. С другой стороны, лошадка тоже не видит ежика. А мне проще - любая спина, автоматически означает врага.
        Под ногами зашуршал и начал надуваться шланг. Кажется, там уже готовы идти на штурм.
        - Подождите немного, я не успеваю… - пробурчал себе под нос, пробил шланг в трех местах и, вызвав второе дыхание в образе Мухи, рванул наверх.
        Первая спина встретилась на втором этаже. Там же и скатилась мне под ноги. Следом второй. Третьего и четвертого я нашел в ближайшей комнате. Охотники пытались отдышаться, стоя у открытого окна. Минус два сразу с порога.
        Вошел внутрь для контроля и столкнулся с третьим. Из-за угла выскочил охотник, схватил меня за руку, вытягивая ее вверх и впечатывая меня в стену. Я двинул локтем, но как-то неубедительно, прыгнул на стену, отталкиваясь ногами, и бросил «прайдовца» на край комода. Придавил сверху и дернул головой, боднув его шлемом в лицо. Смог высвободить руку с «задирой», прижал к груди и дважды нажал на спусковой крючок.
        Привлечь внимание шумом я не боялся - наверху уже шла пальба, где-то на втором этаже ломали и двигали мебель. С третьего этажа кто-то истерично вопил, недоумевая, где вода. Послышался топот, мимо меня пронеслось три пожарника.
        Блин, спускаться придется. Догнал я их уже, наклонившимися над тремя фонтанчиками, бьющих в разные стороны. Двое пытались сдержать воду и сделать заплатку, а третий вертел головой, пытаясь через пар разглядеть, есть ли кто внизу.
        «…вышел ежик из тумана…» - начал Муха.
        «…вынул лапку из кармана…» - продолжил Ларс, понимая, что я тянусь не за финкой.
        «…буду бить…» - констатировал Муха и по ступенькам скатилось три поломанных пожарника из «Прайда».
        А я побежал назад наверх.
        Вторая попытка прохождения уровня - туннельное зрение в запотевшей маске, мое хриплое дыхание, звучащее в ушах, как чужое.
        Выстрел, еще выстрел и еще! Безуспешная попытка «прайдовца» закрыться, такая же у пожарника - прорваться. Даже когда я бахнул из обреза, свалив выстроившихся гуськом и ждущих команды на штурм охотников, не до всех доперло, что угроза идет от меня.
        А потом у меня закончились патроны. Лапкой махать в спецкостюме было неудобно, поэтому я подхватил пожарный шланг. Не совсем я, но Ларс. Получился будто хвост скорпиона со стальным тяжелым и заостренным наконечником. Сначала над ступеньками появлялся «хищный» кусок стали, а потом уже верхушка моего шлема.
        И так ступенька за ступенькой. Я только пальцами в рукавах двигал, будто дирижер. Влево - в голову по шлему, вправо и вниз, перебить ногу, закрутиться вокруг ботинка и дернуть, стаскивая и сбивая с ног соседа. Обратно направо с хлестким ударом, ломающим «львиную пасть» охотника, резко вниз, чтобы выбить оружие и снова, со свистом, рассекая пар, сломать кому-то руку вместе с винтовкой.
        «…та-та-та-тааа даам!..та-та-та-тааа даам!» - распелся Ларс на кураже.
        «…это что? Полет Валькирий?» - удивилась Харми.
        «…че?» - Ларс сбился, теряя контроль над шлангом: «…тьфу ты, сбила! ну, не дискобол же! Конечно, полет этих самых…»
        А враги на площадке меж тем кончились. Хотя стрельба в доме продолжалась.
        В комнаты, где засела семья Искры, вела двойная дверь. Некогда красивая, высокая с резными наличниками и массивными бронзовыми ручками. Но сейчас это было очередное решето, и с той стороны периодически продолжали стрелять. Выбивая фонтанчики щепок из дерева и побелку из стены напротив.
        Что-то я не посчитал, сколько здесь бойцов и сколько могло уже пройти внутрь. И как теперь предупредить «Рассвет», что тут свои? А то «френлди-фаера» на сегодня уже хватит. Я подобрал многострадальный шланг с помятым и окровавленным носиком, накинул на рукоятку двери и потянул на себя. Предусмотрительно спрятался за дверной косяк, но новых выстрелов не было.
        - Не стреляйте! Свои! - вместо нормального крика, закашлялся.
        Стоило распахнуть дверь, из комнаты повалила новая порция пара. А нет, это уже дым - едкий и вонючий, раздирающий горло до хрипоты. Я сорвал белый платок с шеи, валявшегося «прайдовца» и помахал им в дверном проеме. Вот только понимал, что в таком дыму дело это бесполезное. Вернул забрало на место, напитал силой мейна, мысленно перекрестился и сделал шаг вперед.
        Не видно ни черта. Только неявные очертания мебели по сторонам, тело под ногами (это уже опытным путем определил) и какое-то свечение, едва пробивающееся вдалеке. Переключился на ауру и будто автомобильными фарами в тумане знак высветил - ярко, мощно, но и чуть ли не до слез жалко. Где-то там впереди Искра.
        Если раньше, смотря на ее ауру, я видел вулкан - море магмы, рвущееся наружу, но замкнутое в четких границах контроля. То сейчас «извержение» уже произошло, оставив после себя выжженную землю, в трещинах которой бьются красные прожилки.
        «…бедная девочка…» - охнула Харми: «…это же надо так себя надорвать…»
        «…главное, что жива…» - вздохнул Ларс: «…а так, до свадьбы заживет…»
        «…ммм, думаешь все серьезно?» - в голосе Харми проснулось кокетство.
        «…млять, заткнулись все, отвлекаете…» - если бы можно было мысленно рявкнуть, то я бы это сделал, но фобосы поняли и заткнулись.
        Но было уже поздно. В свете ауры к разломанному «вулкану» присоединилось два силуэта и начали перекачивать в Искру силу. На фоне выстрелов, доносящихся с лестницы, раздался крик:
        - Отходим, не выстоим!
        - Некуда! На черном ходе прорвались. Искра, жги, родная…
        Это было красиво! Аура Искры вспыхнула, как дальний свет на ночной дороге, и, рассекая пар, в мою сторону полетела огненная вспышка. Все произошло слишком быстро: мозг, подгоняемый Мухой, уже обработал команду и пускал импульс в мышцы, неожиданно закричала Искра, а огненный поток, несшийся на меня, также неожиданно дернулся вверх, лишь чиркнув по каске, и взорвался на потолке.
        Крик боли и радости сменился на просто боли, аура Искры мигнула и стала постепенно терять краски. И я бросился вперед.
        Вбежал в соседнюю комнату, отбил летящую мне в голову саблю, оттолкнул чумазого, уставшего и перепуганного «рассветного» и бросился к Искре. Не добежал - в комнате было человек семь и еще несколько раненых и почти все как один, нацелили на меня оружие. Появился премьер-министр, загородив собой дочь.
        Искра сидела на полу, держа руки на коленях. Ладонями вверх - обожженными настолько, что живого места не было. Голова опущена на грудь, в подпаленных волосах запутались щепки, на лбу ссадина - в каком-то полу бредовом состоянии она, как заведенная твердила: не стреляйте, это Матвей, я узнала, узнала, не стреляйте, я знала, что он не виноват…
        Я медленно поднял руки и сделал шаг назад, чтобы ненароком какой-нибудь умник не пальнул. Поднял забрало, а потом и вовсе снял шлем.
        - И, правда, Гордеев! - воскликнул премьер-министр, и я уже было собрался выдохнуть, как он произнес. - Арестуйте его, он в розыске!
        - Да, вы издеваетесь? - я развел руки в немом жесте удивления.
        «…дебилы, млять…» - а Ларс был более категоричен, найдя у меня в памяти подходящее выражение.
        - Отец, не сейчас, - я еще больше удивился, когда за меня вступился Борис (брат Искры), пусть и натянуто, но адекватно. - Матвей, поможешь? Ты один?
        «…нет, млять, со мной Венский хор мальчиков…» - Ларс откопал еще одну сомнительную цитату, пусть и из великого фильма!
        - Один, - я все пытался посмотреть что-там с Искрой, но сначала отец перекрыл обзор, а потом еще две женщины (может мать и нянечка, а, может, служанки) принялись хлопотать вокруг и приводить ее в чувства.
        - А там что? - Борис кивнул в сторону лестницы, откуда я пришел.
        - Там более-менее безопасно, по крайней мере, пока.
        - Прекрасно! - взбодрился «рассветный». - Помоги нам удержать центральную лестницу, пока мы выведем раненых. Поможешь?
        - А потом вы куда? Город перекрыт.
        - Знаю, но дальше мы уже справимся, есть лазейка. Если надо, пойдем с нами.
        Считай, договорились.
        С момента, как Искра, обессилев, отключилась, температура в комнате начала спадать, а пар рассеиваться. И я, наконец, смог разглядеть все, что осталось от «Рассвета». Надеюсь, что это не все, а то совсем как-то грустно.
        Девять бойцов, включая Бориса, еще трое в окровавленных бинтах и без сознания. Плюс гражданские: премьер-министр, и четыре женщины. Те, которых я уже видел - взмокшие, уставшие и перепачканные чужой кровью, и две молоденькие служанки. Пышнотелая кухарка - на ней до сих пор был фартук и мечтательно воздушная, даже в такой ситуации, иностранка. По-русски она не говорила и только вздрагивала, прижимая к груди футляр от скрипки. Помнится, Искра что-то говорила про уроки музыки.
        Мне дали пару минут отдышаться и снять с себя пожарные «доспехи». И оружие я сменил, достав винтовку Бертье, которой сподручней было лупить, спрятавшись за колонной и наклонившись над перилами.
        Остались вчетвером. Мы с Борисом и два молчаливых ветерана из «Рассвета» - с виду надежные, как скалы, но только уже порядком потрепанные. Распределили зоны контроля и довольно легко держали оборону. Белка скакала внизу, предупреждая обо всех попытках прорыва, бросках гранат и направлению их полета.
        Белка сообщила и о подкреплении, приехавшем на двух моторках. И о том, что семья Искры благополучно (практически без единого выстрела) выскочила на улицу и потерялась в саду. Сначала в декоративном лабиринте, а затем и в самом настоящем, вход в который скрывался в постаменте еще одной статуи.
        - Борис, пора валить! Там подкрепление приехало, - я перезарядил новую тройку, прицелился и пальнул в чью-то высунувшуюся из-за угла ногу.
        - Знаю. Думаю, нельзя их на наших вывести, догонят и зажмут, - парень нахмурился, даже скривился и, видимо, там, где-то в голове сам с собой что-то обдумал. - Есть один вариант, только надо пробиться к конюшням и нужно будет выиграть время. Черт, а без сестры это будет долго. Ты ведь летать не боишься?
        Глава 6
        - Эх, последняя, - Борис продемонстрировал связку из трех динамитных шашек и поджег фитиль. - Ээх, дом родной, прости и не доставайся ты никому! Хотя мне никогда здесь не нравилось.
        С этими словами он метнул бомбу под потолок над лестницей и, дернув меня за рукав, потянул к черному входу.
        - Уходим, нам на второй этаж, дальше покажу, - это он скорее мне объяснял, потому что парни из его отряда уже подбегали к двери и устроенному мной побоищу, - Это все ты один сделал?
        Борис аж присвистнул, когда по лестнице пришлось буквально протискиваться и искать свободные места на ступеньках, куда поставить ногу. Я неопределенно пожал плечами, может, и один, а, может, и со своим хором Венских мальчиков.
        - И этих тоже? - уже совсем задумчиво спросил Борис, когда мы забежали в комнату с открытым окном, а потом уже тихонько буркнул себе под нос. - Может, и хорошо, что тебя тогда дознаватели увезли…
        Через окно выбрались на крышу небольшой пристройки, с нее на сарай пониже, а оттуда уже вела косая дорожка к небольшому парку. «Рассветные» двигались слаженно - первый бежит, остальные прикрывают, потом следующий и так далее, сменяя друг друга и стараясь контролировать максимум пространства.
        - Грешники на хвосту, - нейтральным тоном, будто очередь в супермаркете предупреждает, чтоб за ним в кассу просили не вставать, сообщил боец из «Рассвета».
        - Грешники? - удивился Борис. - Откуда? Здесь же только «Прайд» был?
        - А ты типа расклады еще не просек? - я даже немного посочувствовал парню, настолько растерявшегося, что за секунду грозный командир сильного отряда превратился в студента, вытянувшего не тот билет, что учил.
        - Просто верить не хотел. Думал, просто мятеж и смена власти.
        - Так это оно и есть, только власть необычная. Не раскисай, прорвемся! - как-то сам не понял, когда вдруг стал таким опытным и умным, но «рассветные» явно ждали команд теперь от меня, а я даже имен-то их не знал. - Что зависли? Бородач на тебе левый фланг, Трехпалый на тебе правый. Борис, где там ваши пегасы? Веди скорее!
        Деревянный ангар, который здесь именовался конюшней, стоял в глубине сада. Большое высокое здание со странной крышей, будто раскладной. Были видны необычные механизмы на крыше и нечто, похожее на противовесы по бокам. А внутри это оказалась вообще ни разу не конюшня, а скорее мастерская в духе «Разрушителей легенд».
        Стойла и загоны для лошадей отсутствовали в принципе, вместо них было несколько отсеков под склады и под мастерские, под различные виды работ. Наковальня и небольшой горн в одном, верстак, похожий на токарский в другом, третий был закрыт шторой, но несло оттуда мокрой кожей.
        У другой стены стояла моторка с открытым капотом и без колес. Дальше все-таки нашелся конь, только стальной. Агрессивного вида чоппер, напоминающий наш «Урал», но с поправкой, что вместо хромированных деталей, в основном преобладала медь.
        - Пойдем, это отцовский и он не работает, только-только собрались после зимы его в порядок привести, - Борис подтолкнул меня к центру ангара, где под ярко-красным чехлом стояла какая-то огромная коробка.
        - Это что там под чехлом?
        - Каким чехлом? Это не чехол, - парень подошел к конструкции, схватился за край ткани и вздернул, оттаскивая в сторону.
        Ткань легко взметнулась в воздух и, струясь на легком ветерке, стала распрямляться, будто лежала слоями. И все тянулась и тянулась, Борис уже почти до стены дошел, а ткань никак не могла полностью обнажить ящик.
        - Это воздушный шар что ли? - картинка, наконец, сложилась.
        - Обижаешь. Это аэростат Монгольфье! - с таким видом сказал Борис, будто я тут же должен был проникнуться. - Между прочим, последний писк моды. Из Франции привезли Искре на день рождения.
        - Он бронированный? Какая-то магия? - я с сомнением потрогал гладкую ткань, похожую на шелк.
        - Нет, - удивился Борис. - Как бы он взлетел тогда? Он же легким должен быть? Откуда ты там приехал? Совсем из деревни что ли?
        - Я промолчу, откуда я приехал и на чем летают там. Но это не отменяет вопроса, как мы на этом улетим, нас же выстрелами порвут, как тузик грелку. Еще и цвет такой, даже дальтоник не промажет.
        - Матвей, не грузи. Мое дело - поднять его в воздух, а я это еще ни разу без сестры не делал. Это для нее легко - плюнул, дунул и полетело. А мне воздух придется по-обычному нагревать, и мне нужно время разобраться, и я разберусь. А вот твое дело - это выиграть мне это время и решить вопрос с тем, чтобы нас не продырявили. Бери парней и сделайте это.
        Я еще раз окинул взглядом воздушный шар. Хлипкая на вид корзина, не боевая, конечно, а экскурсионно-прогулочная, куда максимум шесть человек влезет и то бочком. Сверху крепление для самого шара и механизм, этакая смесь газовой горелки и жаровни с кучей вентилей разного размера. Борис как раз забрался в корзину и выборочно, хотя скорее наугад, крутил их по очереди. Внутри корзины стояло две жесткие лавки без каких-либо ремней безопасности, а по бокам свешивались мешки с песком. Нужны ли они при нашем весе? Четыре мужика еще и с оружием.
        - А ты справишься? - как-то неуверенно Борис выглядел после общения с конструкцией.
        - В воздух подниму, - он уверенно кивнул.
        - А управлять?
        - Это уж как получится, - Борис улыбнулся, но быстро стал серьезным. - Помоги парням.
        Я кивнул и пошел к выходу, параллельно сканируя аурой территорию. Один из «рассветных» уже сидел на крыше. Это - Трехпалый. То есть пальцев у него было четыре, отсутствовала только фаланга у мизинца.
        Называть его «эй ты, четырехпалый безмизинчиковый» было бы все равно достаточно странно и долго. А на мое прозвище он никак не среагировал. Либо так оно и есть, либо не видел смысла спорить, что тоже хорошо.
        У него была «Мосинка», плюс, должно быть, отличное знание местности, так что снайперская поддержка у нас есть.
        У Бородача (этот нормальный бородач - там глаз почти не видно, настолько все заросло) был помповый «винчестер», почти такой же, как и у меня когда-то, но он им практически не пользовался, предпочитая ближний бой.
        Прям совсем ближний - на левой руке у него был шипованный кастет, а на правой (видимо, все-таки, чтобы стрелять хоть иногда) четыре толстых печатки, которые при сжатом кулаке также превращались в нечто убойное. Еще и надпись после себя оставляли - С. В. Е. Т.
        Я такой автограф в доме уже видел на лбу мертвого «прайдовца». Сейчас Бородач ощущался за ангаром, приглядывал за флангами.
        А вот дальше все пестрело от врагов. Пять охотников разной степени силы, кто-то еще «чистенький», а кто-то уже со следами скверны. И восемь аур с гнильцой - та самая подмога из Грешников. Четверо рассредоточились вместе с охотниками и по широкой дуге шли по нашим следам, а вторая четверка оказалась чуть в стороне и делала что-то непонятное. Встали в круг и делились силой с тем, что лежало в центре.
        «…кажись, разрыв хотят открыть…» - подсказал Ларс.
        - Надеюсь, не чумной?
        «…нее, обычный…» - Ларс задумался: «…просто призовут сюда деймосов. Всяких-разных, тут, смотря что с той стороны будет… Рекомендую с ними первыми разобраться. А то Трехпалый их не видит, там деревья загораживают…»
        Окей, рекомендация принимается. Я тихонько выскользнул через боковую калитку и буквально растворился в ближайших кустах. Какой же кайф двигаться налегке после огнеупорного костюма.
        Пятна аур в поле зрения резко сменили направление, бросившись врассыпную. А потом все погасло, явно, пусть с запозданием, но начали глушить свои сигналы. Я проверил, насколько открыт сам - убедился, что видят меня только парни из «Рассвета», по заранее созданным меткам, и выпустил вперед Белку - своего разведывательного дрона.
        С крыши раздался выстрел и сразу же несколько в ответ. Я слышал, как Трехпалый топает по крыше, меняет позицию, стреляет и опять ныкается куда-то. Бородач меж тем тоже начал движение и по широкой дуге пошел в обход на противника. А я стал пробираться к месту призыва разрыва.
        «…как-то странно, что они дали себя разглядеть…» - Муха занервничал: «…я так раньше часто делал, типа раскрылся, подманил, а потом бах и боковым в челюсть…»
        Окей, и эта рекомендация принимается. Я притормозил и отправил Белку на ближайшее дерево. Заметил скользящие тени, две или три, картинка с «дрона» на большом расстоянии давала слишком большие искажения. Неудобно для нас идут - у Трехпалого они за спиной, у меня, по сути тоже, я слишком успел продвинуться вперед, а Бородач совсем с другой стороны (и, надеюсь, у него нет таких же сюрпризов). Совсем чуть-чуть и они нагрянут к Борису…
        Свою мысль я уже додумывал на ходу, приняв решение развернуться к ангару. Пересек небольшую полянку, закрытую со всех сторон декоративными елками - еще одна мраморная скульптура, плюс такая же скамейка с решетчатой стенкой и крышей. Летом должно быть здесь красиво, по решетке растет виноград, тенек, прохладно - сидишь, читаешь, на скульптуру любуешься.
        А зимой иначе - я залез на лавку, стараясь сильно не просвечивать сквозь решетку и сухие ветки, опер на одно из « окошек » винтовку, совместил в прицеле Грешника с мушкой и плавно потянул спусковой крючок.
        Получил сигнал от Белки, что цель поражена, и не оглядываясь, быстро пошел на второй круг. Кошки с мышками в очередной раз поменялись местами. Выследил оставшихся, пробежавшись по низинке на месте небольшого замерзшего пруда, и спрятавшись в кустах у берега.
        Обалдеть, конечно, сколько соток на участке у премьер-министра. Любой «рублевский» министр лопнул бы от зависти, а мы здесь можем с Грешниками до следующего утра в смертельный биатлон круги наматывать.
        Окей, круг сделал, теперь стреляю. Выждал, пока Грешники появятся в просвете деревьев, и дважды выстрелил. Вероятно, поставив собственный рекорд по скорости перезарядки затвора.
        Один упал, а второй развернулся и поймал пулю в воздухе, успев включить свою «грешную » магию. Оскалился, отбрасывая пулю в сторону, и коротко свистнул, имитируя придушенную чайку.
        Ему ответили, откуда-то со стороны ангара, а потом еще раз уже совсем рядом. Я даже не успел обратно перебежать пруд, как наперерез мне на лед запрыгнули два Грешника и достали длинные искривленные ножи.
        Рисковые парни. Кое-где лед уже подтаял и истончился. Никакого зеркального блеска, подтаявшая и снова замерзшая за ночь кашица. Пол ногами что-то загудело, а между нами поползла едва заметная трещинка.
        Мы все замерли. Грешники стали расходиться в стороны, окружая меня с двух сторон, а я медленно попятился назад. И когда до берега оставалось два прыжка, я почувствовал хруст под ногами. Замер, вспоминая, чем там учат в школе по таким ситуациям, и медленно, чуть ли не дыша, потянулся за обрезом.
        Достал и направил на Грешников, тут же окутавшихся защитным свечением. Но в них я стрелять и не собирался, опустил ствол пониже и бабахнул по льду между Грешниками. Развернулся и, чувствуя, как под ногами что-то трескается и ломается прыгнул в сторону берега. Провалился по колено, застряв во вздыбившихся льдинках, и начал прокладывать путь «гусиной лапкой».
        Грешникам повезло меньше, провалившись, мутанты ушли по самую макушку и под тяжестью собственного веса, снаряжения и элементов брони, ушли на дно. Тот, что похудее еще барахтался, цеплялся за края ледяной корки, но она все время ломалась дальше. От второго только пузыри уже пошли.
        «…Матвей, быстрей…» - засопел Муха: «…там, где-то еще свистун тот остался…»
        «…не где-то, а здесь он уже…» - крикнул Ларс и потянул меня обратно в воду.
        Я ног уже не чувствовал от ледяной воды, вот-вот и судороги пойдут, но, все равно бросился в воду, стараясь, если не занырнуть, то хотя бы кусками льда прикрыться. Привык уже доверять интуиции профессора, и в этот раз она тоже не подвела.
        Над прудом пронесся вихрь зеленого свечения, по спине будто дубинкой ударили, а вода вокруг начала пузыриться. Вторую волну Грешник пустить уже не успел. Ларс получил силу и, культивируя всю мою злость, досаду и в чем-то даже обиду на весь белый свет и высший замысел с его дурацким контрастным душем (то чуть-чуть не поджарят, то заморозят), поднял в воздух острые льдинки и отправил их в лицо Грешника. Большинство пролетело мимо, но одна (уже когда Грешник уворачивался от общей кучи) пробила его прямо в дырявый нос.
        Промокшая ледяная одежда сковывала движения, натирала и невероятно бесила. Если так дальше пойдет, то я буду готов вернуться в перетопленный дом. А пока выбрался на берег, прислушался и активировал ауру.
        Трехпалый все еще на крыше, ведет огонь отсечками по пять выстрелов, лупит практически не переставая. Потом пауза, ответные выстрелы, и новые залпы. С какого-то момента отвечать ему перестали, но он продолжал методично кого-то добивать. А вот Бородач с радаров пропал, жалко мужика - было чувство, что можем сработаться.
        Разрыв я увидел только метров за сорок, когда пробился сквозь заглушку ауры и плотно посаженные вечнозеленые елки. С такого расстояния любые попытки его спрятать были провальны.
        «…дохленький какой-то…» - хмыкнул Ларс: «…до чумного разрыва ему, расти еще и расти…»
        «…но это не значит, что он теперь менее опасен…» - ответила Харми: «…Матвей, ты как? По моим прикидкам ты уже должен лежать на кровати и со стоном звать служанок, чтобы тебе одеяло подоткнули, ибо твоих сил уже на это не хватит…»
        - Холодно, но обливание холодной водой, похоже, творит чудеса.
        «…интересно, очень интересно…» - задумалась Харми: «…сможем повторить, исключительно ради науки?»
        «…О! Если что, то я с вами…» - вклинился Ларс: «…у меня тоже появились кое-какие идейки, как лучше с током работать, когда Матвей в отключке… надо бы тоже протестировать. Ради науки, конечно, же… Ой! Куда это я пошел? Матвей. Не загоняй меня в душелов, я еще пригожусь, вон как раз первые деймосы полезли…»
        На тропинку передо мной действительно вышло нечто необычное. Вразвалочку, семеня лапами, на меня выбежал горбатый крокодил. Первая мысль - очередное хобби странной семейки Кантемировых. Папа байки собирает, дочурка воздушные шарики. Так, может, крокодил просто из маминого зоопарка сбежал? Я не то чтобы знаток пресмыкающихся. Может, бывают виды, типа альбиносов, с красными глазами и дополнительным рядом зубов, идущих вдоль позвоночника?
        «…это точно деймос…» - прочитал мои уставшие мысли Ларс: «…но повезло, что он не летает…»
        «…так и мы, похоже, не летим, а пролетели…» - донеслось от Мухи: «…Матвей, обернись…»
        Но еще до того, как Муха начал говорить, я услышал треск и скрежет со стороны ангара. Обернулся - крыша пришла в движение. Как разводной мост, два ската начали расходиться. А между ними, будто сильно торопясь, лезла красная ткань верхушки шара. Надувается, растет и выдавливает препятствия.
        Быстро, намного быстрее, чем деймос, который успел преодолеть меньше десяти метров, воздушный шар появился полностью, распрямился и, не останавливаясь, попер ввысь. Появилась «жаровня» с горящим пламенем, а потом и сама корзина. И вот только потом показался и Борис, болтающийся на висячем мешке с песком.
        Ветер подул в мою сторону и сначала донесся вопль Бориса, что он не может его ни остановить, ни управлять, а потом и шар, нехотя начал смещаться к нам.
        «…вот ведь балбес, надуть-то надул, а закрепить забыл…» - расстроился Ларс, но быстро взял себя в призрачные руки, что-то пробубнил, высчитывая в уме, и закричал: «…по касательной идет! Если побежим, то перехватим над вон тем сараем…»
        Глава 7
        «…Муха, открывай второе дыхание!» - я подорвался наперерез воздушному шару, сиганув мимо, клацнувшей пасти деймоса. Прости, дружок, некогда с тобой разбираться.
        «…Ага, щас, только пятое закрою сначала…» - проворчал Муха, но скорости прибавил.
        Кусты, лавочка, еще одна, но в нужном месте. Практически трамплин, с которого я взлетел на небольшую каменную постройку, с нее на соседнюю, а оттуда уже на нужный сарай. Побежал по крыше, все время косясь на приближающийся шар с болтающимся на нем Борисом.
        Черт, не успеваю. Я еще посередине, а он уже к краю приближается.
        «…Муха, родной, еще давай…» - аж ветер в ушах засвистел.
        Разгон, еще разгон, вот уже скоро край - главное, не сбиться с шага, прыгать придется с самого края. Борис занял один из мешков, но по сторонам болталось еще три, раскачиваясь во все стороны.
        «…Ларс, тяни веревку к нам! Муха, жми!»
        «…вниз только не смотри…» - очень своевременно посоветовал Воробей.
        Я буквально воспарил над крышей. Прыгнул вверх и вперед, загребая воздух руками. Ну, ну, ну! Вот-вот-вот и веревка окажется в моей руке. Мак, а что там внизу?
        «…Ларс! Тяяяянииии!» - конечно, же я посмотрел вниз.
        Под ногами была клетка, загон для сторожевых собак. Откуда на меня уже с интересом смотрели две здоровых кавказских овчарки. Передними лапами встали на сетку и ждут.
        Веревка перед моей рукой вместо того, чтобы качнуться на меня, вдруг резко просела. Корзина и весь шар как-то разом стали ниже, что, впрочем, было неплохо.
        «…правильно профессор, лучше перебдеть, чем недобдеть… если уж тянуть, то сразу весь шар…» - хмыкнул Муха: «…отпускай уже, а то не взлетим…»
        «…простите…» - смущенно пробормотал Ларс: «…так тужился, что судорога перехватила…»
        Есть контакт! И уже через секунду я не только сидел внутри корзины, но и затаскивал туда Бориса. Он бросился к жаровне, стал там что-то колдовать, чтобы шар взлетел повыше. А я достал винтовку и стал выцеливать возможных преследователей.
        - Борис, что с Трехпалым?
        - Прикроет нас.
        - Давай заберем, там внизу только Грешники с деймосами, огнестрела я у них не видел.
        - Подранили его, - покачал головой парень. - Не жилец уже. Держись, сейчас помотает.
        Не знаю, что он там сделал и не знаю, правильно ли, но спину обдало жаром, шар понесло вверх, а корзину встряхнуло и начало раскачивать. Я высунулся наружу и начал «сканировать» участок премьер-министра. Живут же люди, тут площадь такая, что можно парк уровня Сокольников открывать.
        Заметил разрыв, необычно выглядящий с высоты. Не плоский блин поперек полянки, а почти что яйцо, просто немного приплюснутое.
        Четверка Грешников были еще там. Сдвинулись за зеркальное полотно разрыва и теперь продолжали его расширять. Даже отсюда было видно, что черная пленка постоянно натягивалась и выгибалась наружу. Тянулась, тянулась, потом лопалась и оттуда вылезал новый «крокодил».
        - Добьешь? - крикнул Борис. - Жалко так дом родной оставлять.
        - Он же тебе не нравился?
        - Но не настолько же.
        Добить, может, и не добью, но здоровье точно подпорчу. Уперся поудобнее, прицелился и попытался синхронизироваться с качкой. Первый выстрел мимо. Пуля попала ровно в разрыв, в морду появляющегося монстра. Разорвала «пленку» вокруг деймоса, так что он неуклюже вывалился наружу. А пленка тут же затянулась обратно.
        Второй выстрел был лучше - один из Грешников скрючился на земле. Третий выстрел совсем куда-то в молоко улетел.
        Взял обойму «святляков» и прицелился в самый центр разрыва. Пуля чуть сместилась, уйдя из зоны «яблочку» ближе к «трехочковому», но и этого хватало. Будто в воду пальнул - на зеркальной поверхности появился «бздых», черная субстанция брызнула во все стороны, а вокруг пробоины побежали круги. И пошел дым.
        Второй и третьи выстрелы попали ближе к центру, но куда именно было уже не видно. Да и неважно - разрыв начал коптить целиком, вспыхнуло пламя, а маленькие черные фигурки разбежались в разные стороны.
        - Дальше уже не вижу, - я кинул последний взгляд на имение премьер-министра: горел не только разрыв, дымился дом и разбросанные вокруг моторки, они еще и воняли жженой резиной. - Ты разобрался, как управлять? Куда летим?
        - Разобрался, - Борис скривил лицо и помотал головой. - Частично.
        - Это как?
        - Ну, вверх могу. Вниз - в принципе, тоже. Но право и лево пока от меня ускользают. А летим, кажется, в центр. Вон смотри кремль, а вон там замок «Прайда».
        - Ясно, ты главное, как над замком будем пролетать, выше бери. У тебя горючки хватит?
        - Хватило бы, если бы я ее взял, - парень обреченно махнул рукой, просто уселся на вторую лавку и закрыл глаза.
        - Понял. Без комментариев.
        Вот и поговорили. Я перешел на другую сторону корзины, чтобы хотя бы видеть, куда нас несет. А понесло довольно быстро, то ли ветер поднялся, то ли еще какие-то потоки, идущие от земли, вмешались.
        «…братва, кто-нибудь в аэродинамике разбирается? Ларс? Может Воробей? Харми?»
        «…а чего меня не спросишь?» - спросил Муха, пока все остальные молчали.
        «…Муха, а ты разбираешься в воздухоплавании?»
        «…нет, конечно. Откуда? Я хоть и Муха, но из тех, что порхают и жалят…»
        «…понял и тебе без комментариев…»
        Действительно, несло прямо на замок. Я даже проверил, может, нами Грешники управляют, но как не подключал ауру, никаких следов магии не обнаружил.
        С учетом стен вокруг замка Львова десант с воздуха - не самая плохая идея. Только я еще пока не готов. Я покосился на Бориса - этот тоже еще не готов. Весь перепачканный в масле, на лбу шишка, ссадины. Я сам, скорее всего, не лучше.
        Так что внутрь нам точно не надо. Это почти как в клетку с «кавказцами» попасть, только те две овчарки покажутся плюшевыми по сравнению с теми, кто нас встретит в замке.
        Ладно, расслабляемся и пытаемся получить удовольствие от экскурсии над Москвой. Экскурсоводом сначала вызвался Воробей и довольно интересно показывал и рассказывал. Вот только куре его интересов, а, соответственно, и познаний был довольно узким.
        Я узнал про банк. Кто строил, кто грабил, кто за это сидит. Потом про монетный двор - этот так еще и не ограбили ни разу. Про трех купцов, по чьим домам шастал непосредственно Ленька. Про полицейский участок с особо злыми стражниками. Про пару тихих улочек, где никто не ходит, потому что одни думают, что там опасно и не идут, а другим некого караулить, и они тоже не идут. Про пару громких улочек, где несмотря на запреты на бордели, всегда можно найти компанию на ночь.
        Муха тоже вмешался и показал цирк, в котором кучу лет назад проходили соревнования по боксу. Там ему знатно досталось по голове, так что все остальное время он пролежал вон в той больничке. Потом, правда, он признался, что может это и не они. Все-таки по голове он тогда сильно получил.
        Мы увидели стройку вокруг музея, где познакомились с Харми. Насколько его успели восстановить, было непонятно - все облеплено строительными лесами и сейчас выглядело заброшенным. А теперь вообще непонятно, доделают ли.
        Нашли Бутырскую тюрьму, совсем крошечную с нашего ракурса. Но я все равно не удержался и показал в ту сторону неприличный жест.
        Поглазели на башню Ордена. В свете ауры переливающуюся тревожно алым. Интересно, что там сейчас? «Новая» власть сидит и строит планы по захвату мира или, наоборот, старички какие-то забаррикадировались. Или вообще никого - сквозняки по пустым коридорам. Все, кто активно не вписался за ту или иную сторону, затаились и ждут.
        «…посмотрите направо, вашему вниманию предлагается вершина грешного зодчества…» - Ларс попытался спародировать гнусавый голос занудной старушки, но быстро притих, понимая, что вместо улыбок, все только напряглись.
        Я зарядил самый убойный патрон, что у меня был - остатки подгона от Исаева. Кто знает, а вдруг повезет, и Львов сейчас в одном банном халате стоит где-нибудь на балконе, раскинув руки в мемном жесте. И нежится на солнышке после своих грешных дел? Ну, вдруг?
        Замок внушал. Практически прямоугольная конструкция с огромным, почти как футбольное поле, внутренним двором. Возле башен и на стенах толпилась охрана. Судя по жестам, беготне с докладами и толстом мужики в командирском мундире, державшим руки у глаз, нас заметили.
        Толстяк как раз разглядывал нас в бинокль. То опуская руки, чтобы размять, то бликуя линзами, когда возвращал оптику к глазам. Особой паники внизу не чувствовалось. Нас изучали, пока не понимая, что мы и кто. Может быть здесь каждый день кто-то летает.
        Но винтовку я спрятал. И даже хотел рукой помахать, как делают все приличные туристы на «бананах». Но в последний момент передумал - вдруг там оптика такая, что всю мою чумазость срисуют. Спрятал голову и расковырял себе «глазок» в обшивке корзины.
        Первое, что бросилось в глаза - это разрыв. Прямо посередине двора светился овал разрыва. Метра полтора в высоту, похожий на тот, что активировали в саду у премьер-министра. Но еще больше он напоминал разрыв в Степановке. Белые силовые линии, что когда-то давно я преследовал под водой в Белом Яре, здесь просто «бежали» по брусчатке. Расходились паутинкой по всему двору и прятались где-то в подвалах дома.
        Людей, а народу там было полно, это вообще никак не смущало. Кто-то в лучшем случае обходил, а кто-то просто перешагивал. Мда, Исаев не преувеличивал, говоря, что у Львова целая армия. Пара десятков броневиков, несколько неуклюжих танков (похожих на первые «Марки» англичан времен первой мировой), особняком стояли пушки и целая куча полуторок, битком набитых ящиками с оружием.
        - Борис, ты как там? Нам бы повыше уйти, - я заметил, что парень лежит на полу и также смотрит в проделанный «глазок».
        - Это конец, - Борис сел и начал тереть лицо руками, в голосе его слышалась только обреченность. - Нам всем конец. Такая сила, они могут город за пару часов захватить.
        - Может, могут, а, может, и нет, - я пожал плечами. - Не сейчас по крайней мере. Сейчас их народ не поддержит. Испугается под власть Грешников идти.
        - Уверен?
        - Нет, но, думаю, что сначала они уберут все угрозы, - я кивнул на герб «рассвета» у парня на куртке. - Потом поставят свое правительство, а потом постепенно вдруг окажется, что Грешники не такие уж и враги, а потом так и вообще друзья… - я снова посмотрел в «глазок» и матюкнулся. - Вот черт! Уводи нас отсюда!
        Возле разрыва началось движение. Из дверей вышли люди в черных балахонах и белых масках. Те самые безмолвные сектанты, с которыми пришлось разбираться в Белом Яре. Четверо окружили разрыв и начали совершать какие-то пассы в его сторону, будто раскачивать. А еще один встал спиной к разрыву, лицом к нам и вскинул руки, указывая на нас. Получился смешанный жест - то ли он хочет аплодисментов, то ли говорит кому-то: «Фас!»
        - Как? - пришел запоздалый ответ от Бориса, который тоже увидел сектантов и их приготовления. - Ложись! Сейчас подобьют!
        Толстый с биноклем тоже начал махать руками, призывая нас посадить шар прямо во дворе замка. А когда понял, что делать мы это не собираемся, отдал команду стрелять. Засвистели пули, что-то хлопнуло над головой и зашипело так, будто лишнее давление в покрышке стравливаешь. Только не чуть-чуть, а сплошным потоком.
        Шар дернуло, накренило и понесло в сторону. Не так, конечно, разматывая по всему небу, как обычный надутый шарик, ускользнувший из рук, но ускорения хватило, чтобы мы бодрым «шагом» сменили курс и полетели мимо замка.
        «…кажется, уходим!» - радостно воскликнул Воробей.
        «…все-таки очень жаль, что у нас никто не понимает в воздухоплавании…» - поддакнул Муха и сразу же заткнулся, потому что нас понесло так, что даже фобосы вцепились в стенки душелова.
        Крутило, вертело, свистело и шипело при этом по нам все еще продолжали стрелять. В один из проблесков, когда удалось сфокусировать взгляд на замке, я увидел, что разрыв оживает. Пленка лопнула, и под настойчивые жесты сектанта (ну, реально, будто толпу раскачивает) из разрыва появилась жуткая морда, потом когтистые плечи со странными широкими руками. Потом они распрямились и тварь, все больше и больше напоминающая гигантскую летучую мышь, взлетела в воздух и полетела за нами.
        В следующий раз, когда корзину развернуло в сторону замка, тварей было уже пять. Плюс несколько черных моторок резво стартанули на выезд из замка и погнали в нашу сторону.
        - Ларс! Хоть как-то можешь нас стабилизировать? - я вцепился в перила, с ужасом глядя, как постепенно сдувается шар.
        «…я жопу-то свою не могу стабилизировать… страшно до усрачки!» - промычал профессор, но кручение чуть замедлилось, полет пусть не выпрямился, но задал такую территорию, что был шанс перелететь городскую стену и рухнуть где-нибудь в лесу.
        - Поднажми, старый, может, до озера дотянем?
        Профессор заскрипел. А, может, это шар над головой уже трещал по швам и скрипели веревки. Но мы еще немного выпрямились и полетели уже четко вниз и прямо. Не рухнули, но будто по горочке катимся.
        И как только это произошло, у нас на хвосте, выстроившись птичьим косяком, появились деймосы. От летучих мышей у тварей были только морды - недовольные, злобные и сморщенные.
        Большие мутные глаза желтого цвета, клюв, набитый неровными, но острыми зубами. На голове большие уши и шипастый костяной ирокез, уходящий вдоль спины и создающий что-то типа воротника или ошейника. Тело гладкое, мощное - рельеф мышц прекрасно проглядывался при каждом взмахе. Задние лапы отсутствовали, вместо них развевался длинный, узкий хвост, похожий на змеиный.
        - Стреляй! - закричал Борис. - Не дай им до нас добраться.
        - Да, пытаюсь, я пытаюсь, - вслед за корзиной прицел скакал перед глазами, как припадочный, еще и дождь начал капать, обжигая лицо ледяными каплями.
        Я что-то говорил, про свой лучший выстрел. Нет, вот сейчас мне нужен мой лучший выстрел. А лучше пять. Или всего два? И Борис имел в виду, пристрелить нас, чтобы не мучиться?
        Я задержал дыхание, перевалился через край корзины, намотав руку на веревку для большей устойчивости. Буквально обнял винтовку и, когда до первой твари, летящей в клине, оставалось всего метров пятнадцать, потянул спусковой крючок.
        Спецпуля вошла деймосу в левый глаз и через мгновение разорвалась синим светом. Вместе с головой монстра, вместе с шипами, полетевшими в разные стороны - кусок гребня долетел даже до корзины, практически насквозь пробив обшивку. То, что осталось от «птички» камнем рухнуло вниз.
        «…Ой, кто-то удивится утром, когда на огороде такое найдет…» - хмыкнул Муха: «…Матвей, давай следующего! Окружают демоны!»
        Ага, следующего. Патрон-то у меня такой был только один, остальные обычные разрывные. Я передернул затвор и стал выцеливать нового «вожака» - после потери первого деймосы разлетелись в разные стороны, перегруппировались и снова шли клином. Втроем. Четвертый монстр куда-то исчез.
        - Борис, где еще один? - некогда было озираться, я как раз поймал на мушку следующего и выстрелил.
        И снова попал в левый глаз - мушка, что ли сбита? Разрывной зашел хорошо - глазницу вырвало с корнем, шипы с левой стороны шеи оплавились. Деймоса сбило, он закрутился в воздухе, истошно вереща, но выровнялся и ускоренно помогая правой лапой практически вернулся в хвост стаи.
        - Борис, мать твою, где четвертый? - как же нервно, он либо сверху рухнет, либо пол под ногами сейчас прошьет, если, конечно, мы прямо в пасть ему не влетим.
        - Да какая разница! - еще более нервно закричал напарник, - Земля под нами! Держись, щас ебааааа….
        Глава 8
        Посадка была жесткой. Корзина налетела на дерево и развалилась пополам. Частично застряла, насадившись на острые и сухие ветки, частично проломила все остальное и рухнула на землю. Я оказался где-то посередине.
        В момент первого удара меня выкинуло, протащив по колючим елочным иголкам, ударило о ствол, а потом я уже просто рухнул вниз, сосчитав все сучки и ветки. Точнее, считал мейн, создавший вокруг меня силовой кокон. Оставив мне только, так называемый, заброневой урон.
        Лежать на холодной земле было приятно, смотреть на вечернее небо и золотые тени заката. Кажется, чуть ли не первая минутка отдыха за последние безумные дни.
        «…Матвей, вставай, а то задницу отморозишь…» - заботливо пробурчал профессор.
        «…отстань от него, дай холодненького приложить, не тело, а синяк сплошной…» - отмахнулся Муха.
        «…ага, смотри только чтобы он не окучурился и мужское важное не отморозил…» - не унимался профессор, даже попытался заставить меня пошевелиться.
        «…мальчики, идите погуляйте лучше… на разведку какую-нибудь…» - сказала Харми: «…я им уже занимаюсь…»
        Как-то неожиданно быстро начало темнеть. Небо из серого резко стало темно-красным, а потом и вовсе пришла темнота.
        «…вот тебе и одеяльце…» - хмыкнул Муха, разглядывая дырявый шар, опустившийся на меня.
        Так уже неинтересно. Мое не случившееся «небо над Аустерлицем» закрыли. Я попытался сесть и выпутаться из-под воздушного шара. Сам не смог, только больше запутывался, в какой-то момент вообще показалось, что шар бесконечен. Пришлось просить Ларса, приподнять и сделать что-то типа тоннеля.
        А когда вылез, сразу же захотелось залезть обратно. И не под шелковый шарик, а в какой-нибудь бетонный бункер.
        Метрах в десяти от меня, на надломленном дереве сидела летучая мышь. Крылья расправлены, уши торчком - закатное солнце делало ее похожей на металлическую, будто отлитую из бронзы или даже золота.
        
        Когда я высунулся из-под ткани, деймос замер, повернул голову и уставился на меня. Ноздри раздулись, верхняя губа чуть приподнялась и обнажила ряд клыков. Раздалось тихое рычание, тут же сменившееся на пронзительный крик.
        «…черт, спалила, сучка…» - ругнулся Муха, а я полез за обрезом.
        Караулила ли она меня или только нашла было непонятно. При том что ни один из вариантов ничего хорошего не сулил. Из замка выехали тогда моторки, но сколько мы пролетели, есть ли здесь дороги - я не знал. Вокруг лес, за спиной деймоса виднеются башенки какого-то заброшенного поместья.
        Тварь не нападала. Только пригнулась, подавшись вперед, и скалилась.
        - Воробей, мы где? Местность узнаешь?
        «…не, тут, как это п-вашему будет? Глухой замкадье, а приличный столичный вор в такую глушь не ходит…» - хихикнул Леня, еще раз повторив «приличный-столичный», понравилось ему, видеть, то, как он себя назвал. - «…но я точно знаю, где нас нет. Подсказать?»
        - Обойдусь как-нибудь.
        Летели мы, может, километров сорок в час, потом падали чутка быстрее. На все про все минут пятнадцать. Итого, учитывая мои прекрасные познания в топографии и географии мы сейчас не дальше Люберец. А то и до МКАДА не долетели, рухнув где-то в Кузьминках. Это если с раскладкой на тот другой мир. А что мне это дает здесь?
        Мы как-то в школе в поход ходили. Так там один паренек потерялся, но прозвониться смог. Мы у него спрашиваем: ты где? А такой: где-то между луной и «Варшавкой».
        Вот и я примерно так - за спиной Москва, впереди скоро луна появится. И то, и другое - неточно, крутило-то будь здоров.
        Не отрывая взгляда от деймоса, сделал шаг в сторону. Шипы на загривке у монстра моментально встали дыбом. Я сделал еще шаг, аккуратно выводя обрез перед собой - мышцы на лапах деймоса напряглись, а спина чуть распрямилась.
        Ну, давай уже, чучело ты колючее, прыгай!
        Устав ждать рывка монстра, я сам пошел в атаку. Вскинул обрез, целясь в мышиную голову, и дернулся вперед. Провоцируя ее на атаку. И сразу же кувырком ушел в сторону, выстрелил в бок пролетающей мимо твари. Отбросил ее на остатки шара, так и болтающиеся по земле. И начал (при помощи Ларса) заматывать монстра в тряпки.
        Накрутил целый кокон, половину порвал об шипы, но главное сделал - запеленал лапы с хвостом. И не дав времени выпутаться, подскочил, еще раз выстрелил в упор, а потом добил «гусиной лапкой».
        Минус один - осталось еще трое. Иду искать, а кто не спрятался, я не виноват.
        Как тот самый нетерпеливый ребенок, который спрячется и начинает хихикать, выдавая свое местоположение - где-то за спиной закричал Борис. Крик на выдохе в момент сильного удара или выплеска силы.
        Еще и яркая вспышка с той стороны осветила темнеющий лес. Я бросился туда.
        Когда выскочил на небольшую полянку, образовавшуюся после падения корзины, увидел «рассветного». Ой, не просто так они себе такое название выбрали. Стоя на одном колене среди обломков, Борис светился. Сформировал руками какую-то странную фигуру, соединив ладони в районе запястий и растопырив пальцы. И бил толстым лучом света, выходящим из ладоней.
        Бил прямо в деймоса, застывшего в воздухе в паре метров от Бориса. Яркий луч света твари не нравился - обжигал, как лазер, расслаивая шкуру. Шипы вместе с кожей дымились, топорщились и сыпались на землю, как какая-то гигантская перхоть. Деймоса парализовало - по распахнутым крыльям шли судороги, но дернуться он не мог.
        Уже половина морды истлела, но он все еще был жив. А свет начал сбоить, будто батарейка в фонарике отходит. Мигнул один раз, потом второй, а потом и вовсе прекратился. Борис издал какой-то звук на уровне вздоха и кряхтения и рухнул без сознания.
        Деймос «ожил», крылья дернулись. Он взмахнул ими и полетел на упавшего «рассветного». Но тут уже я успел. Метнул «лапку» острым концом, пробил насквозь и (спасибо силе мейна) пригвоздил деймоса к ближайшему дереву.
        Минус два. Иду искать дальше. Только сначала «рассветного» надо в чувство привести.
        Борис был в полном ауте. При падении досталось, хотя вообще непонятно, как он выжил. Если только магия света вознесла и укутала. Интересно, может, ему и еда не нужна? Есть же даже в «арбатском» мире праноеды, которым для жизни только солнечный свет нужен. Хотя это не показатель - в «арбатском» мире, может, магии и нет, а вот фриков разных, скорее всего, еще больше, чем здесь.
        Ладно, не мне его осуждать - меня вообще призрак мертвого упыря спасает каждый раз, говорящая голова двери открывает, а отравленная несколько тысяч лет египтянка массаж делает. В общем, у каждого свои слабости.
        Привести в чувство «рассветного» не получилось - пульс где-то там пиликал на заднем плане, дыхание слабое, но есть. Зрачки на свет реагируют, только не как у обычных людей, тут расширение такое, будто глаза из орбит хотят выскочить и впитать себя весь уходящий за горизонт свет.
        «…он на откате…» - прокомментировала мои действия Харми: «…надо бы ночь пережить, а на рассвете он сможет хоть немного восстановиться…»
        Вот тебе и магия света. Даже посочувствовал немного парню, антивампир какой-то. Ни тебе мордобоев на дискотеках, ни тебе: «продайте мне пива, всего одиннадцать ноль пять». Короче, никакой нормальной жизни. Зато теперь понятно, чего семья такая правильная. Хорошо хоть, Искра, видимо, в мать пошла.
        Было желание закинуть парня к себе в пространственный карман, но там ни то, что света, может и воздуха не хватить. А такой скелет в шкафу мне не нужен, я все-таки еще планирую с Искрой пообщаться. Пришлось соорудить что-то типа волокуши. Благо материала было предостаточно - и доски, и веревки.
        Вот только быстро все это сделать не получилось. Постоянно оглядывался, все время мерещилось, что рядом деймосы. Выпустил горностая на разведку, но либо Белка следила за другой стороной, либо у монстров была какая-то защита. Ни через ауру, ни через Белкин «визор» вокруг меня никого не было.
        Но стоило мне упаковать и закрепить бесчувственного Бориса на носилках. А потом и впрячься туда, как сразу же появился деймос.
        Желтые бледные глаза зажглись под ветками на ближайшей елке. Деймос лапами и хвостом обхватил ствол дерева, вытянул вперед морду и взвыл, подавая кому-то сигнал. И на этот раз ему ответили - с той стороны, откуда я пришел.
        Этот тоже не нападал сразу - медленно, будто крадучись, бесшумно спикировал на землю. Переставил когтистую лапу, потом вторую. Наступил на железный обломок от жаровни, смял его, как бумажный стаканчик, и сделал еще шаг вперед.
        Сбоку загорелся еще один глаз. Ага, а вот и пятый - тот, которого я подранил в воздухе. Деймосы похрюкали о чем-то своем, вероятно, координируя действия. И двинулись на меня. Но не в упор, а сместившись и провоцируя меня тоже смещаться и отступать в конкретную сторону.
        - Ага, щас, летуны позорные, загнать меня куда-то хотите? - я сбросил лямки от волокуши и подопнул Бориса, чтобы задвинуть его поглубже в остатки корзины. - Лежи там и не отсвечивай.
        Деймосы мой юмор не оценили. Одноглазый взвился в воздух на уровень моей головы, широко расправив крылья, и попер прямо на меня, а пока еще целый перелетел на соседнее дерево, обходя меня справа.
        По сути, они ошиблись. Если, вообще, были разумными. Уйди второй деймос в другую сторону, я бы не справился, а так у меня появилась слепая зона. Довольно большой кусок свободной от деревьев земли, для совершения каких угодно маневров.
        Я прыгнул в сторону, увернувшись от удара когтистой лапой. Отшатнулся от неожиданно удлинившихся шипов и сделал еще шаг. Полностью уйдя в слепую зону пустой глазницы, еще и от второго летуна спрятался за шкурой первого.
        Поворот зубастой морды и попытку развернуться, чтобы увидеть меня, я пресек «гусиной лапкой» по уху деймоса. Целил в основание черепа, но тварь повернула голову, и удар пришелся по касательной, как бы в щеку. Сломал кость и раскрошил половину зубов. Поцарапал руки о шипы, но ударил еще раз, все глубже в голову всаживая убойный клюв «лапки».
        Какой-то безлимитный болевой порог у этих тварей. Деймос все еще был жив, завалился на бок, стараясь ударить меня крылом, а потом и хвостом. Холодное шершавое прикосновение, будто отварной язык из холодца выскочил и пытается меня облизать, прошло по плечу, зацепив голову. Мелькнул хвост, летящий мне в лицо, я отшатнулся, пропуская его мимо себя, и вцепился в него, дернув в сторону.
        Деймос потерял ориентацию. Раненая голова пошла вниз, будто он ныряет рыбкой в землю. Хвост, извиваясь в моих руках - вверх, норовя оцарапать и выскочить. Но я уперся, держал и тянул через плечо за спину. И когда висящая вниз головой тварь, уже почти уткнулась носом в землю, ударил ее ногой по голове.
        Не факт, что сильно, скорее обидно. Деймос взревел, вскинулся, пытаясь обернуться и достать меня лапой. А я поймал его на рывке и дополнительно дернул за хвост, разворачиваясь и разматывая его по кругу. Сделал два пролета и метнул его в подлетающего к нам двухглазого.
        Деймосы сцепились, переплетаясь крыльями, и упали на землю. Пытались подняться, рыча и мешая друг другу, но я уже подскочил с «лапкой» и начал дубасить по всем выпирающим частям. Не скорости сделал двойную отбивную, но на этом не успокоился. Передохнул и уже четко, и прицельно пробил оба черепа насквозь.
        «…Матвей, ты слишком громко дышишь…» - проворчал Ларс: «…что-то приближается, а я не могу разобрать…»
        «…собаки, кажись…» - подсказал Муха: «…и моторки…долго ты здесь возился, хотя удар с пыра по мордастой пасти зачетный вышел, там чуть шея не хрустнула…»
        Я задержал дыхание, постепенно снижая амплитуду вдохов и выдохов. Запыхался, задолбался и устал - ничего удивительного, что воздуха не хватает. Когда успокоился, начал прислушиваться. Вокруг как-то неожиданно быстро стемнело, был какой-то шорох совсем рядом в кустах, но это Белка шуганула какого-то мелкого грызуна.
        А вот где-то дальше, метров за сто, действительно был слышен собачий лай и характерно звонкие в общей тишине хлопки дверями. А потом и луч света прорезался за деревьями, и еще несколько через почти равные промежутки.
        «…шухер, облава!» - засуетился Ленька: «…не ссыте, собак со следа я собью… главное, чтобы тихо все было, звуки я не умею скрывать…»
        И на том спасибо. Еще бы следы волокуши, кто-нибудь бы спрятал. Я проверил Бориса - бледный, но теплый. Отвязал его с носилок и закинул себе на спину как рюкзак. С грустью посмотрел на неизгнанные тела деймосов, но подсказывать «Прайдовцам» (я не сомневался, что это они нас догнали) где мы, не хотелось. Отдал команду Леньки, чтобы путал следы и сбивал след, и зашагал по слабо заметной тропинке в сторону старой заброшенной усадьбы.

* * *
        - Все. Больше не могу, - я поправил Бориса, затолкнув его поглубже в земляную расщелину в корнях поваленного дерева. - Жди меня здесь.
        От погони мы немного оторвались. По наводке мейна взяли немного в сторону от непонятного особняка, обойдя участок вокруг поместья практически по границе. Перелезли сквозь ржавый, потрескавшийся забор и шли к небольшим темным постройкам. Где-то там мейн чувствовал воду.
        Как ни хорохорился Воробей, собак со следа он сбил совсем ненадолго. Увел погоню чуть в сторону, дав нам небольшую фору. Но вскоре лай вернулся, потом стал ближе и более забористый, будто собак уже спустили с поводков. Так что-либо река либо будем бегать по ночному лесу и играть в «Рэмбо: первая кровь». На чем особенно настаивал Муха, а вот я все-таки устал.
        Первая лачуга, до которой я добрался, скорее всего, когда-то была сараем. Крыша провалилась, дверь перекосило, а внутри был только мусор и сломанные доски. Следующий домик был пустым, только среди перекошенных досок пола, валялся полуистлевший соломенный тюфяк. Кто-то здесь, видимо, жил или прятался.
        Пошел дальше и, наконец, услышал тихий плеск воды впереди. И уже через пару минут стоял возле небольшой речки. До другого берега было метров тридцать - считай бассейн в спортзале переплыть. Вот только с бесчувственными мужиками за спиной мне еще не доводилось плавать, и в крещенские морозы я в прорубь не нырял.
        Прямо возле воды нашелся лодочный сарай. Покосившееся старое здание, размером не больше типового гаража из «арбатского» мира. Яхту там точно не припарковать. Внутри было тихо, только пол скрипел от каждого моего шага, а когда я вплотную подошел к двери, вся конструкция опасно зашаталась, накренилась и сдвинулась на несколько сантиметров.
        Я толкнул дверку дулом «кочегара». Послушал, как скрип ржавых петель смешался с плеском воды, и вошел внутрь. Внутри, на покатой конструкции из досок была лодка. Но дырявая - не просто маленькая дырочка, которую можно пальцем заткнуть, а сразу несколько мест, где отсутствовали целые доски.
        «…приплыли, блин…» - вздохнул Ларс: «…даже мейн такое не заткнет…»
        «…может, на плоту тогда пойдет?» - спросил Муха.
        «…это не плот, это ворота перекосило…»
        - Кому ворота, а кому плот, - я подошел поближе, примерился и отковырял створку, - А тебе, профессор, надо развивать воображение.
        «…знаю, знаю, кролики - это не только ценный мех…»
        Старое серое дерево, плотное и, явно, не один раз уже чем-то пропитанное. Двоих не выдержит, а одного в самый раз. Я вернулся за Борисом, встряхнул его, чтобы убедиться, что он еще живой. А то подмерз он что-то на земле.
        Взвалил на плечо и потащил к сараю.
        Лай за спиной усилился - две псины наперебой заливались, носясь перед забором в поместье. Так, это уже метров двести, сейчас их кто-нибудь подсадит, и мы уже так просто не уйдем. Я поднажал, втащил «рассветного» в сарай и тихонько уложил на импровизированный плот.
        «…эх, жалко, что лед здесь уже почти растаял, а то могли бы прям на льдине поплыть…» - хохотнул Воробей.
        - И снова без комментариев… Бррр, - я отмахнулся от Воробья, собрался с духом, хлопая себе по плечам, и подтолкнул плот по хрупкому льду к темной открытой воде. - Мейн, гидрик организуешь?
        Глава 9
        - Иван Игнатыч, продай лошадь, - я уже, наверное, пятый раз канючил, приставая к крестьянину, который нас приютил.
        - Ну, барин, не могу, - с явной грустью в голосе ответил хозяин бани, в которой я парился уже второй час.
        - Серебром плачу, ну, продай.
        - Не искушай, барин, - мужик перекрестился. - Серебро, конечно, тоже нужно, но на кой оно мне, если я даже до города доехать не смогу. А сеять как? А пахать? Подсвечниками твоими детей не покормишь в нашей глуши.
        - Понимаю, но хоть до города подкинешь?
        - Это легко, токма о цене надо договориться, - Иван Игнатыч довольно потер руки. - Кстати, друг ваш того, очнулся, кажись.
        - Что же ты сразу-то не сказал, - я спохватился, выскочил из парилки и стал быстро вытираться.
        Я не знал, как правильно лечат праноедов, поэтому просто оставил Бориса на сеновале, широко распахнув ворота. Чтобы и доступ солнца был, и все же не в голом поле его оставлять.
        Деревня, в которой мы нашли приют у Игнатыча, была уже третья, с момента, как мы ушли от погони по реке. Первая была какая-то мрачная, во второй, наоборот, народ какой-то шебутной и много его. А здесь - даже не деревня, а отдельно стоящий хутор с пятью домами. Все родственники Игнатыча.
        Отнеслись с пониманием, вопросов лишних не задавали. Правда, серебряных вилок и ложек я им отвесил с запасом - и всем жителям на стол накрыть хватит, и соседей с родственниками позвать. Но лошадь у них сейчас действительно была одна - старая, какая-то кривая и горбатая, но зато на ходу. Остальных то ли волки зимой погрызли, то ли деймосы.
        Справедливости ради надо отметить, что встретили, накормили и дали обогреться бесплатно. Это потом уже, когда я захотел отблагодарить, Игнатыч смекнул, что может решить все свои проблемы. Ладно, мне не жалко - баня теплая, каша вкусная. А за той самой лошадью я Белку приставил наблюдать, чтоб на ней не ускакал никто. Чтобы еще и за информацию о нас денег не срубить.
        То, что мы беглые - у нас, считай на лбах было написано. От кого бежим только не понятно. Игнатыч не спрашивал, а я не спешил делиться. Говорил в основном сам Игнатыч - жаловался на погоду, на саранчу, на разрыв, потом осмелел немного (мы и выпили чутка исключительно для согрева) и даже на власть попер, кляня императора на чем свет стоит. Окажись мы прямо сейчас в Енисейской губернии, вмиг бы царя нашли по звукам икоты.
        Я слушал вполуха, выцепляя важное и пытаясь сориентироваться, где мы оказались. Там - село Быково, там - Воропаево, здесь - хутор Лесногорский. Плюс-минус где-то там дорога на Серпухов и Владимир. И так получалось, что чоповцы остались где-то за спиной и с этим надо было что-то решать.
        Я выскочил из бани как раз в момент, когда бледный и потерянный Борис, пытался выйти из ворот сеновала.
        - Сколько я проспал? Где мы? Мне надо в Тверь? - скороговоркой выдал «рассветный», попытался шагнуть вперед, но силенок не хватило, и он упал.
        - А мне в Новую Андроновку, - я помог ему подняться и усадил на колоду для колки дров. - Есть хочешь?
        - Да, подожди ты, - отмахнулся парень. - Ты уверен, что мы оторвались?
        - Нет, но сил у меня уже больше не было, - я огляделся и заодно проверил, что там у Белки.
        - Вот и я не уверен, - грустно вздохнул Борис и, выгнув плечо, потянулся что-то там искать у себя на спине. - Подсоби-ка.
        «…говорила, что его надо осмотреть…» - проворчала Харми.
        «…по верхам-то мы смотрели…он взрослый мужик, не в штаны же ему лезть…» - фыркнул Ларс.
        «…нет, но хотя бы под броней…» - Харми махнула рукой и замерла, выглядывая, что там у Бориса.
        Броня, конечно, на нем была так себе. Под курткой оказалось что-то типа кожаного уплотненного бронежилета, прикрывавших только грудь и спину - практически майка-безрукавка. Борис вытягивал шею, кряхтел и тянулся, пытаясь запихнуть руку под жилет. Потом вздрогнул и охнул, будто его что-то укололо. Вынул руку и стал что-то разглядывать у себя перед носом.
        - Что там?
        - Обломок шипа мышекрыла и, к сожалению, еще активный, - парень достал огневик и подпалил небольшую, размером с зубочистку, иголку.
        - И что?
        - Ты не знаешь что ли? Это же основа, первый год обучения?
        - У меня было сложное детство, прогуливал много. Давай к делу.
        - Мышекрылы - ищейки. Ты же слышал, как они верещали, подавая сигналы. В общем, шипы - это метки, и тот, кто послал тварей, может по ним нас найти.
        - Понял, значит, поешь в дороге. Пойду транспорт нам запрягать.
        Я помог Борису устроиться поудобней и пошел искать Игнатыча. Хутор не особо большой - пять жилых домов, амбар, конюшня и несколько сараев. Свернул на дорогу и направился к самому большому дому.
        «…Матвей, не кори себя…» - попыталась успокоить Харми: «…всего не учтешь, да и все устали и не до Бориса было, тебя пытались в строй вернуть…»
        - Надо Игнатычу сказать, чтобы тоже сваливал и родных прятал, - я ускорился, подставлять мужика не хотелось, раз уже навели кого-то.
        Белка все время наматывала круги вокруг хутора, но ни собак, ни моторок не было. Так что если за нами кто-то идет, то либо маленьким отрядом, либо вообще один. Сектанты открыли разрыв в замке, но непонятно - только открыли или же и призвали «гончих» мышей.
        Я взглянул на дом. Входная дверь была открыта и похлопывала на ветру. Вот только как-то странно - я не слышал стука о косяк. Я замедлился, а потом и вовсе остановился, пытаясь понять, что меня смущает.
        «…тихо, кто-нибудь что-нибудь слышит?» - я шикнул на фобосов, чтобы сейчас не лезли со своими советами.
        «…ничего…» - быстро ответил Муха.
        «…вообще ничего…» - донеслось от Ларса: «…абсолютная тишина, мертвая…»
        Хрень какая-то. Действительно, ничего. Вижу, что ветер есть - колышутся первые листочки, а звука нет. Дверь болтается, а ни скрипа, ни стука. Собака у конуры, мелкая дворняга, пасть открывает, щерится куда-то, а тоже бесшумно. Петух на заборе явно горланит, подзывая куриц на кормежку - на земле зерно рассыпано. И несутся прям, друг дружку расталкивая, как склочные бабки в очереди. Но молча! А так не бывает!
        Вообще, чем больше вслушивался, тем больше казалось, что в ушах наушники с шумоподавлением. И ключевое здесь - подавление. Что-то давит, через уши - прямо в мозг.
        Я свистнул. Легкое «фьють» без какого-то мотива, просто проверить, что я не схожу с ума. Но ничего - тишина. Чувствовал, струйку воздуха на руке, а то вдруг свистеть разучился.
        - Игнатыч, ты где? - собственного крика я тоже не услышал и тогда обратился к фобосам: «Так, ладно. Вы-то здесь хотя бы?»
        «…мы-то здесь и кто-то еще здесь, но прячется хорошо…» - прошептал профессор.
        Я в очередной раз обернулся по сторонам, только в этот раз искал, что использовать в роли оружия. Неудачно я из баньки-то выскочил, а в карман надо чуть ли не с головой лезть - все, что у «входа» стояло, воровским добром завалено.
        Рядом с крыльцом большого дома нашлись вилы, и я бросился к ним. Заодно и Игнатыча поищу.
        Чертовски неприятное и непривычное чувство - полная тишина. Я не слышал собственных шагов, не слышал дыхания, не слышал собственного матерного бурчания. Это даже не вата в ушах, а полная пустота. Вакуум, похожий на сон, где все становится далеким и медленным. В спектре ауры все вокруг выглядело обычным, только в воздух был наполнен мельчайшими частицами, похожими на пыльцу.
        «…это какая-то магия, но я не понимаю ее природы…» - заметил Ларс: «…и не вижу ее источника… осторожней, может быть не только глушняк, но и невидимка…»
        Я забежал на крылечко и зачем-то постучал в дверь. Разрыв мозга какой-то - вижу пальцы, чувствую, как костяшка долбит по доскам, а дальше команда, которая должна дать мозгу информацию о звуке, не проходит. Сигнал обрывается. Теория вроде бы есть, что звука на самом деле не существует, что это только мозг так реагирует. Типа, все иллюзия. Если дерево падает в лесу, где никого нет рядом, чтобы это услышать, то звука нет. Есть изменения в давлении воздуха и вибрация почвы. А звук существует только у нас в голове.
        А в моей сейчас была тишина, хорошо хоть фобосы «говорили» со мной на какой-то иной волне. Или я их придумал себе сам?
        «…Матвей, эк, тебя понесло в какие материи…» - хихикнул Ларс: «…это пыльца мозги пудрит… по сторонам лучше смотри…»
        Да, смотрю я, смотрю. Я подхватил вилы, повертелся на пороге и толкнул дверь. Обычная горница - печка в углу, лавки, сундуки, иконы на стенах. В центре длинный стол с двумя лавками, а на ближайшей спиной ко мне сидел Игнатыч.
        Я облегченно выдохнул, позвал его, но не услышал ни себя, ни его. Подошел, дернул за плечо и отскочил от неожиданности. Еще теплое тело Игнатыча покачнулось, стало заваливаться вбок и беззвучно рухнуло на пол.
        Остекленевший взгляд, перекошенное от ужаса лицо и потоки крови, засохшие под ушами.
        Ничего не слыша, скорее почувствовал чужое присутствие. Попытался отскочить от стола, но не успел. На меня неслась волна воздуха, за которой сразу же пришел удар.
        Веслом по хребту? Или сразу невидимой дверью. Ударило не точечно, а будто по всему телу разом и отбросило на стену. Чудом не выронил вилы, поднялся, смахнул кровь из разбитого носа и попытался отмахнуться вилами по широкой дуге. Не понимал, где нападавший.
        Один раз крутанул вилами, второй, смахнул еду со стола. Все также бесшумно, разбивая глиняные кувшины с тарелками. Вроде, пирожок один по странной траектории полетел, будто уперся во что-то невидимое. Направил вилы туда, крутанул еще раз, но неудачно - зацепился за оконную раму, зацепив стекло и запутавшись в занавесках.
        И пропустил еще один удар. Это уже не дверь из весел - тут целый Камаз в меня влетел. Под натужное кряхтение мейна меня выкинуло из дома. Я добил стекло, выбил оконную раму и пересчитав те косяки, которые не смог выломать, вылетел на улицу. Каким-то чудом, так и не выпустил из рук вилы.
        Откатился на дорогу, присел в хонгильдонскую позу шаолиня - типа левая рука с указательным пальцем смотрит вперед, вторая рука с вилами отведена за спину и там же задняя нога, готовая к рывку. Зафиксировался и только тогда проорался от боли.
        «…да не реви ты, все равно никто не слышит…» - хмыкнул Муха.
        Действительно, что я пятилетка какая-то. Ну, выкинули из дома, этаж-то всего первый. А боли не существует, она, как и звуки, только в голове. Сейчас только Харми пару позвонков вправит…
        Входная дверь колыхнулась, сильно шире, чем от сквозняка. А потом еще раз и еще. Плюс занавески кто-то или что-то дернуло.
        «…минимум четверо…» - прокомментировал Ларс.
        «…пятеро…» - подсказал Муха: «…петуха с забора спихнул кто-то…»
        «…Ларс, готов? С него и начнем…» - я все продолжал вертеть головой и указательным пальцем, на ходу придумывая план действий, а потом уже «брюслишным» жестом вытянул ладошку и поманил невидимых врагов к себе. - «…рвем их, только это… чтобы ни одна курица не пострадала…»
        Я начал разворачиваться, распрямляя руку с вилами и ведя их по кругу. Направил на птиц, толкущихся возле кормушки и «активировал» Ларса.
        Куриная толпа будто взорвалась - в воздух полетели перья, зерно, комья грязи с песком и пылью. Целое облако мешанины из того, что профессор смог выжать из трехметрового пространства возле забора. И это облако мы пустили по кругу.
        Практически сразу часть перьев уткнулась во что-то и облепила половину человеческого силуэта. И я уже был рядом - чуть-чуть сбился только, не видел удар сбоку, но почти ушел от него на скорости. Только в плечо ударило, развернув так, что уже мой удар вилами пришелся не в перья, а левее и выше.
        Я почувствовал, как вилы вошли во что-то мягкое. Только один зубчик уперся во что-то, дернув руку. Я вдавил сильнее и сразу выдернул, глядя на капли крови, стекающие по металлу. Воздух на этом месте загустел и через мгновение в нашу реальность выпало окровавленное тело сектанта. На лице перекосилась дырявая маска, а из разорванной шеи хлестала кровь.
        Радоваться, что теперь хотя бы есть ясность, против кого воюем, было некогда. Не видя удара, но, понимая, что он должен быть, я кувырком ушел в сторону. И вовремя - в труп сектанта влетел невидимый таран и отбросил его к забору.
        Я стал раскручивать свое перьевое облако. Если в ауре вокруг разлиты мельчайшие частицы, то здесь у меня будет свое облако. Перья разлетелись широким кругом и окрасились в красный цвет - Ларс еще крови хапнул, натекшей из сектанта. И понеслось!
        Четыре неявных силуэта двигались в нашем облаке, смещая, тормозя и спутывая перышки. И пусть всего я не видел, но замахи и попытки ударов, получалось считать. Я покрепче сжал вилы и передал бразды правления Мухе. Замах, удар, кувырок в сторону, поднять невидимое тело на вилы. Сбросить, ударить черенком через правое плечо, развернуться слева и колоть, колоть, колоть.
        Я крутанул вилами на уровне и головы, и из пустоты вылетела разбитая маска. А на втором витке - примерно оттуда же - и пустого места полетели брызги крови. И только потом проявилось, рухнувшее на землю тело.
        Пятый решил свалить, оставив за собой широкую просеку, раздавшихся в стороны перьев. Туда я и метнул вилы, добавив Мухе еще и силушки мейна. Тоже получилось красиво - вилы, будто наткнулись на невидимую стену, а потом с ускорением полетели дальше, но уже с насаженным на зубчики худым телом в балахоне.
        И теперь включился звук.
        Кудахтали курицы, петух орал дурниной, переругиваясь с воющей собакой. Я с шумом выдохнул, наслаждая хриплым звуком, сбитого дыхания. И подставил руки, оседающим с неба перьям.
        Мычащего Бориса я нашел на сеновале. Он лежал в углу со связанными руками и новой шишкой на затылке.
        - Проверь нас, теперь точно никаких маячков, и еду собери. А я пока людей поищу.
        - Ушли все, я видел, как женщины в лес бежали, - ответил Борис, разминая ладони, засветившиеся бледным светом.
        - Эх, к сожалению, не все, - я подождал пока Борис облапает нас своими детекторами, дождался кивка, что все в порядке и пошел забирать свои вещи из бани, а потом к большому дому.
        Прости Игнатыч, разберемся со всем и потом еще твоей семье поможем, и дом новый отстроим. Я выгреб из кармана охапку серебряных изделий: несколько подсвечников, шкатулки, зеркальце в толстой оправе и запихал все это под кровать.
        - Матвей, поехали, - в дверях появился «рассветный». - Они на колесах были, я моторку нашел.
        «…Белка? Ну как так-то?» - высказал мое возмущение Муха.
        «…не ругай ее, она маленькая еще против сильных одаренных…» - заступился Ларс: «…а эти сильные были… Матвей, ты Муху-то усилил, надо и остальными заняться. Начать, конечно, с меня. Ммм?»
        «…займемся, в Енисейской губернии как раз и займемся…»
        Собрал немного еды в дорогу и, услышав шум подъехавшей моторки, вышел на улицу. Перед домом стоял фургон, сделанный на базе полуторки. На капоте красовался шильдик в виде львиной головы, а на боку во весь борт была надпись: «Кобзин и партнеры. Частное охранное предприятие. Нижний Новгород».
        - Вот уроды, всех уже сюда подтянули, - Борис кивнул надпись и, видя, что я не понимаю, о чем речь, начал объяснять. - Вот эти партнеры - это как раз Львовы и есть. И еще там мелочь разная. А Кобзинцы из Нижнего, охраняют там оружейный завод Львова.
        - Так это же прекрасно, - я улыбнулся разглядывая, как конкуренты чоповцы проапгрейдили свою моторку. - Значит, у нас теперь есть пропуск на завод, чтобы немного запастись оружием.
        - Мне в Тверь надо, семью искать, - вздохнул Борис.
        - А мне надо в Новую Андроновку. Тоже семью искать.
        - Погнали, по дороге разберемся.
        Глава 10
        Я решил, что ЧОП подождет еще немного и сначала я узнаю, что с Искрой все в порядке. Пустил Бориса за руль, а сам полез в кузов, больше напомнивший мобильную пыточную камеру.
        В полу нашлось несколько колец, куда, вероятно, можно было кого-нибудь приковать. И либо распять вдоль всего кузова, либо прицепить одновременно четверых.
        Конечно, здесь были лавки и весьма удобные. На мягких кожаных сиденьях можно было вытянуться практически в полный рост и не бояться упасть на поворотах. В центре сразу за кабиной стоял большой стальной шкаф, который распахнулся как гармошка, открывая компактно размещенные отсеки.
        «…надеюсь, лавки не человеческой кожей обиты?» - спросил Ларс, глядя на то разнообразие пыточного инвентаря, что перед нами открылось.
        Ножи, крюки, щипцы и плоскогубцы всех цветов (в основном в пятнах крови - отмывать их никто, похоже, не собирался). Садист-стоматолог помер бы от зависти, глядя на этот арсенал.
        С другой стороны был отсек с медикаментами. Разноцветные склянки довольно удобно разместили в кожаных кармашках, чтобы не растрясти по дороге. И отдельные полочки с какими-то сектантскими приблудами: мелки, свечи и горелки со спиртовкой. Среди которых (также каждая в своем отдельном кармашке) были и жуткие ингредиенты в баночках. Чьи-то яйца, похожие на глаза. Чьи-то глаза, похожие на яйца. Косточки, хвостики и прочие проспиртованные органы.
        Тут же появилось острое желание выкинуть все это нафиг, но Ларс остановил - вдруг кто-то случайный найдет.
        Профессор скорее предлагал выкинуть ящик с одеждой. Но тут уже я воспротивился, решив, что стопка новых балахонов и коробка с масками сектантов нам пригодятся.
        - Смотри, что нашел, - Борис кинул что-то на крышу шкафа, который разделял кабину с кузовом.
        Оказалась папка с документами. Накладные, путевой лист с маршрутом из Нижнего до Москвы и несколько пропусков в духе: предъявителю сего препятствий не чинить и везде пропускать. Причем часть (тех, что явно уже не раз потерли проверяющие) была подписана премьер-министром, а вторая часть (совсем новые еще хрустящие) самим Львовым.
        - Отец твой их в город пустил, - я сказал без всяких претензий, просто констатируя факт.
        - В этом нет ничего удивительного, - отмахнулся «рассветный», - завод-то у Львова неплохой, даже императорскому двору поставки делает. Точнее, делал.
        - Припрячь, пригодятся еще, если будут блокпосты, - я вернул папку обратно, а сверху положил балахон с маской. - И это тоже возьми, пригодится. Я посплю пока, ты то выспался в своем мире солнечных и радужных снов.
        На себя тоже надел балахон, а из остальных соорудил подушку. Убедился, что кожа на сиденьях все-таки не похожа на человеческую и практически моментально отрубился.

* * *
        - Матвей, просыпайся, - Борис потряс меня за плечо.
        - Приехали? - я повернулся на бок, зевнул и прислушался, моторка не гудела.
        - Нет еще, там впереди блокпост, - «рассветный» махнул рукой вперед. - Нас пока не видели, я свернул, но нам надо прямо.
        - Объезд?
        - Где-то, может, и есть, но я его не знаю.
        - А выражение - наглость второе счастье, знаешь? - парень помотал головой. - Ладно, забей. Может, сыну премьер-министра и первого счастья достаточно.
        - Это какого? - Борис нахмурился.
        - Быть сыном премьер-министра, конечно же. Короче, балахон надел, теперь и маску надевай. Документы у нас есть, поедем в открытую.
        Я выбрал маску поприличней, так чтобы максимально новую. Я не привереда, но дышать соплями сектантов не хотелось. Потом перебрался в кабину и положил на колени заряженный обрез, скрыв его в складках балахона.
        «…наконец-то, начинается моя любимая диалоговая часть… а то все эти сектанты такие молчаливые…» - заявил Воробей.
        Ответом ему был стройный хор голосов фобосов: «…Леня! Без комментариев…»
        Я переглянулся с Борисом, практически в зеркало посмотрел. Натянул свой капюшон и поправил его, а потом поднял большой палец вверх. Моторка тронулась. Лихо развернулась, съехав на обочину, и вырулила на дорогу.
        Блокпост показался метров через пятьсот. В поле зрения два человека. Мельтешат вокруг на скорую руку сделанного шлагбаума из неструганной толстой ветки и малая моторка (то есть мотоцикл) на обочине. «Прайдовцы» - один помоложе, другой уже с сединой на длинных усах. В форме охотников-рекрутов (я их уже научился различать по длине гривы на львиных головах, эти, типа, щенки еще). По оружию полный комплект - в руках «мосинки», на поясе «львиные» шашки, плюс кобура - у одного револьвер, у второго «маузер».
        Как только нас увидели, сразу собрались, повскакивали с пеньков и подошли к шлагбауму. Седоусый выплюнул папиросу и подтянулся, изображая образец ответственного постового.
        Это, вероятно, был мой самый эпический диалог - сиди себе в маске и кивай, изображая немого.
        - Доброго дня, братья, - сказал седоусый, подходя со стороны Бориса, а тот что помоложе, оказался рядом со мной, как бы невзначай, пытаясь заглянуть в кабину и дальше в кузов. - Вы с охоты на летунов? Ваши-то их славно поджарили, орали так, что во всей округе было слышно.
        Борис напрягся, явно, собираясь возразить - падали мы хоть и эффектно, но гордо и молчаливо, но сдержался, просто кивнул и протянул в окошко пропуск, подписанный Львовым.
        - Успешно хоть? - седоусый переглянулся с напарником, покосившись вглубь машины. - А то что-то вы долго возитесь, мало псов с собой что ли взяли?
        Борис опять кивнул, скрипнув зубами.
        А вот что на уме у «прайдовца» было непонятно. Седоусый как-то мялся и косился, будто ему очень хочется поболтать и особенно посмотреть, что у нас в машине. Не известно какая иерархия в «Прайде» и тем более не известно, какое у всех отношение к сектантам. Но нас разглядывал, как каких-то неведомых зверюшек. А, может, знал что-то такое, чего не знали мы? Какой-то тайный знак сектантов, язык жестов или еще что. И тянул время, прикидывая, что делать дальше?
        По ауре оба стражника были уже «порченные» - сверна тонкими вкраплениями вилась в темно-оранжевом спектре. Довольно сильные парни, особенно молодой.
        - Не в курсе, сколько нам еще здесь торчать? - не унимался «прайдовский», но хоть обдумал вопрос, чтобы ответить можно было кивком.
        - А вы своих в Корнеевке что ли оставили? - к вопросам присоединился и молодой, предварительно обойдя моторку по кругу. - Там все сейчас собираются. Думаю, тоже сгонять, хотя бы поесть нормально.
        Борис пожал плечами, а я неопределенно махнул рукой за спину. Как хочешь, так и понимай - может, в кузове спят, а, может, в полях все еще в засаде сидят, а, может, и в Корнеевке, поворот куда мы проехали двадцать минут назад.
        Требования открыть кузов не последовало, скорее всего, все-таки есть субординация перед сектантами. Молодой зачем-то постучал по колесу и погладил капот, будто ему очень нравилась наша машина. И как бы невзначай (а, может, это у меня уже паранойя разыгралась) поправил винтовку на плече, чтобы удобней схватить было.
        Пауза начала затягиваться, «прайдовец» все еще держал наш пропуск в руках. И ведь не скажешь им открыто, что мы торопимся. А часов у меня нет, чтобы на них демонстративно коситься и проверять, не встали ли невзначай.
        Я заметил, что Борис нервничает - по шее из-под маски побежала капля пота, хотя жарко, впрочем, не было. Я снова махнул рукой, мол, отворяйте уже. Еще и скорчил недовольную гримасу, забыв, что ее никто не видит.
        - Простите, братья, - наконец, на что-то решился седоусый и усмехнулся. - Места здесь дикие, поговорить даже не с кем. Но не смею вас больше задерживать. И желаю вам хорошей дороги.
        - Спасибо, - неожиданно выдохнул Борис, снимая напряжение.
        «…да как так-то?» - завопил Ларс, опередив мой собственный возглас на сотую долю секунду.
        И дальше все понеслось в ускоренном режиме, сорвавшись с той паузы, на которой держалось.
        Я вскинул обрез, нажимая на курок, и мертвого «прайдовца» с кровавым месивом вместо головы отбросило на обочину.
        Борис газанул, моторку рывком бросило на шлагбаум, раскололо всю конструкцию, и мы рванули вперед.
        Седоусый тоже рванул. Но не за оружием и не за нами - он бросился к мотоциклу. Судорожно начал пинать его, чтобы завестись, и как только малая моторка рыкнула, запрыгнул и погнал в противоположную сторону.
        - Ты что творишь, блин? Какие-то, млять, блаженные вы, а не «рассветные». Что ты, что твой отец. Разворачивай давай!
        - Прости, на автомате вырвалось, - моторка резко затормозила, Борис включил задний ход. - Зачем разворачиваться-то?
        - Нет здесь уже случайных людей, мужик выбрал сторону, - я не совсем понял, кому я это говорю, Борису или себе. - Если он до Корнеевки доедет, то мы по новой все хвосты соберем.
        - Понял, держись, - моторка взревела, показывая такой результат, который сложно было ожидать от неуклюжего фургона, а, может, открылось мастерство Бориса.
        Несущийся по лесной дороге мотоцикл мы нагнали минут через пять. «Прайдовец» вжался в руль и тоже, видимо, шел на рекорд. Заметив нас, чуть вильнул, но быстро справился с управлением и поддал газу. А потом даже попытался выстрелить, просунув «маузер» подмышкой. Никуда не попал, только шороху навел.
        «…Ларс, перехватывай… он свернет скоро, там троки хорошие начинаются…» - я высунулся в окно, но палить из обреза пока было рано.
        «…как? И почему сразу Ларс? Я крайний что ли? На воздушном шаре Ларс, на озере опять Ларс, здесь снова Ларс…» - начал бурчать профессор, но шестеренки завертелись, у меня аж дыхание сперло, сколько силы он хапнул.
        «…эээ-э, погоди, взлетать-то не надо! Просто палку ему в колесо кинь!» - я по инерции стал хлопать себя по плечу в поисках ремня безопасности.
        Но Ларс все равно перестарался. Впереди затрещали деревья. Рухнула тонкая сосна, чуть-чуть не зацепив «прайдовца» и перегородившая нам дорогу.
        «…упс…» - хмыкнул профессор, под визг тормозов: «…щас…»
        Ларс крякнул, тужась из последних (моих) сил и где-то впереди - за пылью от мотоцикла и иголками упавшей сосны, в воздух подскочила небольшая сухая коряга. И буквально бросилась под колеса байка, застряв между спицами переднего колеса. «Прайдовец» лбом вперился в землю, перелетев через руль, а сам байк отбросило назад.
        Я выскочил из моторки, Борис с другой стороны. Прям два ангела смерти из какого-нибудь бандитского боевика - длинные балахоны, в руках оружие, лица сосредоточенные (по крайней мере, у Бориса - я понял, что сам так и не снял маску).
        - Уеее, - Борис отшатнулся. - Вот ведь бедолага. Надо отцу рассказать, чтобы он на своем не лихачил больше. А то ведь даже в королевских гонках участвует.
        - Без комментариев, - похоже, это становилось моим коронным выражением, хотя согласен, зрелище было не из приятных. - Эк, его раскурочило-то. Ладно, поехали дальше.

* * *
        Дальше проблем с дорогой не было. Я опять задремал, восстанавливая силу, потраченную Ларсом. Потом сменил Бориса за рулем и дал поспать ему. Проехал так еще один блокпост. Молча сверкая глазами сквозь маску на расслабленных бойцов «Прайда». Ближе к цивилизации они совсем спокойно себя чувствовали - даже документы смотреть не стали.
        А когда на горизонте показалась Тверь, так и вовсе свернул на обочину. Проверил оружие, размялся и только потом разбудил «рассветного».
        - Вставай, солнышко. Светает уже, и я не знаю куда дальше ехать, - я уступил Борису место за рулем.
        - Нам нужен дом одного старого знакомого отца, - Борис зевнул. - Я сам там не был, придется поискать.
        Тверь того мира оказалась маленьким тихим городком, даже меньше Белого Яра. Всего-то с два десятка улиц, поделенных на четыре района, разделенных реками. Вдоль - Волгой, и поперек какими-то мелкими притоками. Нам нужно было на окраину, но, чтобы туда добраться, нужно было сначала въехать в город, а потом преодолеть три моста. На каждом из которых стоял патруль - не «Прайд», а местные охотники с говорящим названием «Монастырские».
        Вот только я не знал за кого они. И не лучше ли ехать без опознавательных знаков сектантов?
        Вообще, спокойные ребята. Точнее, мужики - невысокие, крепкие с небольшими плотными животами и молотообразными кулаками. Семки грызут, шутят о чем-то негромко.
        На нас, проезжающих мимо городской стены, никто даже не взглянул. То есть покосились, прочитали надпись на борту и лениво проводили взглядом. Но с другой стороны - я не чувствовал в них скверны. Вообще никакой силы - что-то на грани нейтрального свечения, а где-то и вообще лишь прозрачные дымки.
        - Так, ты и не увидишь, - прервал мои потуги Борис. - Я же говорю - это Монастырские, они силу не используют, все голом мастерстве.
        - Дара вообще нет?
        - Есть, - Борис задумался. - У детей раньше точно был, но они его глушат. Посмотри монастырей сколько. С пеленок как-то вытравливают.
        - Нафига?
        - Исторически так сложилось. Раньше сильные очень одаренные здесь были. Стихийники и в основном огненные. Прабабка моя-то отсюда, и Искре дар от нее достался. Но, короче, как-то они перегуляли на каком-то празднике лет двести назад и полгорода сожгли. Кремль сгорел, так его и не отстроили до сих пор. Но с того момента зареклись силу использовать.
        - И как справляются?
        - Знаешь, - Борис пожал плечами. - На удивление, неплохо. Сильнее стали физически, быстрые очень. Как говорится, в одном месте убыло, так в другом поперло.
        - И что? Они за нас или за Львова?
        - Эти-то? Эти против всех, точно против Грешников и… - Борис ткнул пальцев в окно на стоящую неподалеку доску объявлений, где вместо рекламы варьете или цирка, красовалась моя физиономия с пометкой «в розыске». - Но и против тебя.
        - Ясно, значит, давай им тогда меня и отдадим!
        Убедившись, что рядом никого нет, мы произвели рокировку. Борис запихнул свой балахон с маской под сиденье, причесался и открыто достал оружие, опять став похожим на Орденского охотника. А вместо пропуска прихватил объявление о розыске.
        Я залез в кузов и обмотал себя цепями - если заглянет кто внутрь, то должно выглядеть правдоподобно. Обрез положил под скамейку и прикрыл смотанным балахоном.
        - Стой! Кто такие? - минут через десять медленного движения моторка затормозила и раздался ленивый, даже хамский говор.
        - Свои, из Ордена, - также лениво ответил Борис. - Беглого поймал, оформить надо. А потом либо у вас оставлю, либо в столицу повезу.
        - Свои в такое время дома сидять. И я не про ночь, - хмыкнул невидимый стражник и постучал по капоту. - Показывай, хто там у тебя.
        Борис вышел из машины, спокойно, на ходу здороваясь с кем-то, протопал к дверям кузова и начал щелкать затворами. Двери открылись, заливая кузов теплым ночным светом факелов, и я попытался скорчить озлобленное лицо. Типа пленен, но не сломлен и, конечно же, ни в чем не виноват.
        - Знакомая харя, это кто? - рядом с Борисом стоял невысокий, коренастый мужик в шапке ушанке и ватнике, этакий гном с рыжими усами.
        - Как это кто? Убийца Артемьевых, - Борис даже оскорбился (хорошо играет, на пользу ему мое общество идет) и достал из кармана сложенную листовку с наградой.
        - Гордеев что ли? - гном воткнул факел в кузов, чтобы подсветить меня получше, я потом крикнул куда-то в сторону. - Это не тот, про которого Батя говорил?
        Сбоку от кузова послышался топот, народ подтягивался. Кто-то ответил, что тот самый. Матвей. Мнемоник. «Гном» скривился, сплюнул на землю, бурча что-то про еретиков.
        А потом неожиданно и настолько резко, что движение смазалось в воздухе, отвесил знатную оплеуху Борису. «Рассветного» лбом впечатало в дверь, и он со стоном осел на землю.
        - Какого хрена? - я скинул цепи, выхватывая «кочегара».
        - Не понял, - «гном» опешил и растерялся. - Мы тебя спасаем вообще-то!
        Глава 11
        - Как-то понежнее нельзя спасать? Зачем Бориса вырубил, - я проскочил мимо «гнома», поднял «рассветного» и уложил его на лавку. Живой, хотя прибавилась пара ссадин.
        - Да я его слегка, и в полсилушки даже приложил, - совсем загрустил мужик. - Батя сказал, если Гордеева увидим, то проводить, а ты вон в цепях был. - «Гном» заглянул в кузов и потрепал Бориса за штанину, - Эй, парень! Без обид ладно? Сами тут этот маскарад устроили.
        - Что за Батя?
        - Эмм, так сразу и не объяснишь, - задумался «гном». - Нуу, батя - это Батя. Отец настоятель наш, поехали к нему, сам увидишь.
        «Гнома» звали Гаврила, он крикнул кому-то, чтобы сели за руль и ехали к Бате, а сам забрался в кузов. Начал помогать приводить Бориса в чувство. Я вливал что-то обезбольно-расслабляющее от Харми, а он достал пузырек с мазью вкусно пахнущей малиной и начал обрабатывать опухшую челюсть «рассветного». Борис открыл один глаз, осуждающе (насколько это было возможно одним глазом) посмотрел на нас и прошептал что-то матерное.
        Маршрут, по которому мы ехали, не был каким-то тайным и не вез в какие-либо скрытые базы партизан и повстанцев. Напротив, мы поехали в центр города, чуть ли не к самому высокому храму. На пороге перед высокими резными воротами стояли охранники. Такие же низкие и крепкие, как и Гаврила.
        «…что-то у них не только у всех в магии убыло…» - начал размышлять Муха.
        «…компенсация за скорость, скорее всего, а то их ветром бы сдувать начало…» - ответил профессор: «…но, вообще, это интересно, надо бы посмотреть на их женщин…»
        Я оглянулся по сторонам - женщин не было. Может, может - это не храм, а мужской монастырь? Но и до этого не было ни одной. Лекарь, который еще раз привел Бориса в порядок и тот был мужчина. Ладно, я не невесту здесь искать приехал. Ну, то есть - может быть, но точно не в обиталище неизвестного Бати.
        Храм внутри выглядел по-военному - при внешнем спокойствии в городе, здесь к возможным беспорядкам все же готовились. Штабели оружейных ящиков, пучки винтовок, сложенных елочкой, мешки с песком возле высоких витражей, дополнительно оклеенных бумажными полосками. И много суровых сосредоточенных на каких-то делах бойцов. И опять ни одной женщины.
        Я не так часто посещал храмы, но этот с самого начала явно был с уклоном в то, что вторую щеку подставлять не нужно. А лучше и вместо первой, пробить снизу-вверх на опережение. На сводах целые комиксы - красочные боевые сцены, на которых невысокие люди в богатырских латах истребляют нечисть.
        Место перед алтарем расчистили, установив там дополнительные столы. Вокруг которых сейчас, шурша бумагами и картами, совещались несколько «гномов». И надо всем этим возвышался он - Батя.
        При взгляде на этого гиганта даже мысли не возникло, уточнять у Гаврилы, он ли это?
        «…так вот ты какой, Илья Муромец…» - с придыханием прошептал Муха.
        «…занятно. Сразу и вопрос с компенсацией решился, куда все прибыло…» - хмыкнул профессор.
        Батя был огромен. Больше двух метров ростом, широк в плечах, если не как Муромец, то точно, как Добрыня. Длинные волосы до плеч и густая борода. И все это было упаковано в черную схиму. Длинное свободное одеяние, в которое можно было, как чехол для моторки использовать, учитывая размеры Бати.
        И голос под стать. Этакий Джигурда на максималках, усиленный объемным звучанием огромных легких и эха от сводов храма.
        «…впечатляет…» - ахнула Харми: «…но слишком молод для меня…»
        «…как это?» - удивился Муха: «…деду за восемьдесят уже… он только выглядит на сорок…»
        «…ничего ты не понимаешь, между нами пропасть в тысячу лет…» - как-то совсем уж мечтательно вздохнула египтянка.
        Нас, наконец, заметили. Совещание прервалось, и Батя распустил всех «гномов», а нас, наоборот, подозвал к себе. Просто рукой махнул, а стоящие неподалеку свечи задрожали, как от сквозняка.
        - Рад приветствовать вас в нашем храме, - раздался громоподобный, н довольно дружелюбный голос. - Прошу простить моих братьев за произошедшее недоразумение, - Батя посмотрел на Бориса, будто ждал каких-либо претензий, но «рассветный» лишь примиряюще кивнул. - Отца твоего уже предупредили, что ты здесь, скоро будет.
        Представился он не Батей, а отцом Сергием. И повел нас за собой в одну из соседних комнат. Там уже был накрыт стол, от которого просто умопомрачительно пахло мясом. Накрыт, конечно, это я громко сказал - перловая каша с тушенкой, черный хлеб с семечками и родниковая вода. Скудно по ассортименту, но богато по количеству.
        Сам Батя слопал как минимум целое ведро, да и мы с Борисом не отставали. Уж больно вкусно было, а вкусовые сосочки так вообще уже не помнили, когда ели горячее и посходили с ума. Помня железное правило, когда я ем, я глух и нем, жевали молча.
        Только перед тем, как мы сели за стол, Гаврила спросил, не хотим ли улучшить наш фургон (мол у него мастерская у кума, и, может, хоть так он сгладит неувязочку с Борисом). Я не стал уточнять, что моторку я оставлю себе, и согласился.
        - Нехорошо это все, - неожиданно начал Батя и посмотрел на меня так, что я невольно опустил руку под стол поближе к «гусиной лапке», - не по-людски это убийц спасать. Но весточка пришла от брата моего - Гидеона. Что хорошего человека оболгали.
        - Есть такое дело, - я кивнул, пытаясь уложить в голове новую информацию. Значит, Гидеон постарался по своим каким-то каналам. - Где он?
        - Обожди, - Батя налил себе новую кружку воды. - Ты все-таки убийца, так что мы еще посмотрим, насколько ты хороший человек.
        «…че там гундит этот старый?» - возмутился Муха: «…у самого руки по локоть в крови, а локти такие, что нашему Стече по колено…»
        - Я, собственно, не просил меня спасать, - я встал из-за стола. - Но спасибо за угощения.
        - Да, обожди ты, - вздохнул Батя. - Молодой, а такой нервный уже. Весь в деда прям. Да, не смотри так. Один раз встречался. А вот с Гидеоном нас многое связывает.
        - Где он? С ним все в порядке? - я сел обратно и, чтобы занять руки, тоже налил себе воды, не хотелось хамить старшим, но Батя уже начинал напрягать.
        - Это мне неведомо. В весточке было сказано, помочь, да направить во Владимир. Направить, но не провожать. Так что не обессудь, на дорогу подкинем и все.
        - И на том спасибо. Пойду я тогда, - я опять поднялся из-за стола.
        - Передавай привет Гидеону, надеюсь, он все-таки смог найти свет в своем сердце и простить себя? Хотя и вины-то его не было.
        - Эмм, не в курсе, а было за что прощать? - я подвис.
        «…я же говорил, что он никакой не девастатор…» - крякнул Муха: «…а что-то топит в зеленом змие…»
        «…во-первых, дегустатор…» - поправил профессор: «…а в остальном соглашусь, деструктивное поведение характерно людям с чувством вины…»
        - Раз он сам не говорил, то и я не буду, - ответил Батя. - Захочет, сам расскажет.
        Батя раззадорил, блин, и слился. Так и хотелось насесть, а то сказал «а», говори теперь и «б». Но помешали. В храме хлопнули двери, послышался топот и резкие разговоры. А потом что-то горячим вихрем пронеслось с лихой скоростью и уткнулось мне в спину. Обняло, обдало жаром и тихонечко всхлипнуло.
        Искра!
        Живая и практически невредимая!
        - Живой, - послышалось тихое сопение где-то у меня под лопаткой. - Я все-таки тебя нашла.
        - Вообще-то, это я тебя нашел, - я развернулся, освобождаясь из теплых объятий, но только лишь для того, чтобы уже самому обнять все еще бледную девушку.
        Круги под глазами, заплаканное лицо, аура повреждена, прям обжигается в некоторых местах, но в остальном - все так же хороша и очаровательна. Не хочется отпускать, хочется тискаться и греться.
        «…охолони, фитилек…» - шепнул Ларс: «…там папаша объявился…щас он тебе фонарик-то притушит…»
        Я почувствовал на себе тяжелый взгляд и увидел премьер-министра, обнимающего сейчас Бориса. В бегах он, конечно, подрастерял немного лоска, но все равно выглядел строго и внушительно.
        По лицу еще одного «Бати» пробежала целая гамма классических чувств: от отрицания до принятия. Причем гнев как-то быстро пригасил Борис, что-то шепнул отцу на ухо. Торг, видимо, проходил где-то внутри, а депрессию такие люди, как премьер-министр и глава рода позволить себе не могут. Так что до меня дошло уже только принятие неизбежного. Под арест не зовет - уже, считай, хорошо.
        - Спасибо, что помог и что Бориса не бросил, - скрывая эмоции сказал бывший премьер-министр, когда мы подошли поближе. - Наша семья перед тобой в неоплатном долгу.
        «…проси полцарства и принцессу…» - хмыкнул Ларс: «…не мелочись…»
        Но попросить я ничего не успел, хотя и не собирался. Искра выступила вперед и неожиданно для всех заявила:
        - Папа, я вступлю в Зарю и поеду с Матвеем.
        - Да ты хоть знаешь, куда он собрался? - премьер-министр «вспыхнул» и по новой запустил процесс, начав с отрицания. - Это невозможно. Он в Енисейскую губернию едет искать императора. Там слишком опасно.
        - Да хоть к черту на кулички, - не моргнув глазом, ответила девушка, а я в этот момент красноречиво посмотрел на Бориса и даже развел руками, вложив в эти жесты уже все свое негодование.
        Тоже мне, блин, секретная миссия. Давайте всем теперь об этом расскажем, чтобы нас встречали получше, успев подготовится. «Рассветный» поморщился и слегка пожал плечами, типа - ну отцу-то я не мог не рассказать.
        - Отец, - Борис встал между нами, попав под перекрестный огонь, бросаемых взглядов. - Мне неприятно это признавать, но сестра будет с ним в большей безопасности, чем сейчас с нами. Даже у черта на куличках.
        И это странное утверждение как-то сразу изменило ход дискуссии. Премьер-министр против двоих детей воевать был не готов, начал торговаться. Сначала с Искрой, чтобы была осторожна, а потом со мной. Выкатил десятка два обязательных условий в духе: вернуть домой до полуночи, на мотоцикле без шлема не катать и все прочее, что говорят заботливые отцы, отправляя дочек на свидание. Закончил стандартном в таких случаях пожеланием лютой смерти от его рук, если вдруг что-то пойдет не так.
        Смех - смехом, а рисковать Искрой мне не хотелось. Я понимал, что как только она восстановится, она в разы усилит команду. Но, блин, а вдруг реально что-то не так пойдет? Наивно обещать, что она не пострадает, когда сам можешь в любой момент концы отдать.
        В какой-то момент я сам загрузился, еще и Ларс с Харми включили заботливых бабушку и дедушку: «а вдруг простудится», «а вдруг перегреется» и тому подобное. Собирался порадовать премьер-министра и отказать Искре в приеме в ЧОП, но меня смутил Борис. Своей уверенностью, что со мной ей будет лучше.
        «Рассвет» практически перестал существовать. Жалкие крохи отряда сейчас ныкались где-то в районе порта, чтобы потом пойти искать поддержки в Петербурге. А господин Кантемиров сейчас был на втором месте среди самых разыскиваемых людей в этой стране. После меня. И можно сказать, после императора, но того искали совсем другие люди, оказавшиеся в явном меньшинстве.
        По версии премьер-министра, «хороших» было больше, но они были слишком разобщены. И Батя тому пример - Монастырские. Как отряд они представляли из себя реальную силу (и таких по стране полно). Но дела дальше их земель их не интересовали - себя бы защитить, а что там за забором - не наша проблема.
        И ведь в глубине души понимают, что Грешники их по одному раздавят. Но либо русский авось - мимо пройдут, силы по дороге растеряют, само рассосется или кто другой врагов раскидает. Либо здоровое, в принципе, желание защитить именно себя и свой ближний круг. И третий вариант - просто нет лидера, который бы всех объединил. Рассказал бы, что авось не прокатит, а лучшая защита - это нападение.
        Вот поэтому и был нужен император.
        В общем, было решено, что Искра едет со мной. Но в случае чего сразу же сваливает в безопасное место - к двоюродной тетке во Францию. Все это друг другу пообещали, и никто в это не поверил, как мне кажется.
        Я оставил Искру прощаться с родней и получать новые инструкции, а сам пошел с Гаврилой принимать моторку. Плюс Батя разрешил выделить мне матпомощь в дорогу, и «гному» не терпелось похвастать, что он приготовил.
        - Слушай, времени, конечно, мало было, - как бы извиняясь проговорил «гном». - Но кум постарался. Броньки добавили чутка, соответственно, мосты укрепили, резину другую поставили, по бездорожью лучше пойдет. Ну и так по мелочи. Балахоны и медицину не трогали, а остальное, как ты и просил, выкинули. Ну, то есть кум себе забрал. Там металл хороший, приспособить подо что нужное. Ты же не против?
        - Нет, - я покачал головой и замер, разглядывая фургон.
        Что там поменяли внутри я, конечно, же не понял. Оценивал только снаружи. На лобовом и боковых стеклах появились стальные решетки, работающие по типу жалюзи. Спереди заменили бампер - теперь можно таранить не только лесные шлагбаумы, но и полноценные заводские ворота. Плюс добавили лебедку, без моторчика, но с удобной откидной рукояткой.
        В крыше (чуть сбоку, чтобы высовываться, стоя на лавке) прорезали откидной люк и еще несколько поменьше (на манер бойниц) по бокам и сзади. Причем со стороны рекламной надписи будто специально подгадали так, чтобы не портить картинку, а удобно встроиться между букв. Еще и не сразу, поймешь, что окошко открыто. Задний бампер тоже заменили, добавив толстое кольцо по типу фаркопа.
        - Красота! - я попробовал задвижки на бойницах, - Неплохо вы так успели.
        - Не трогай пока, краска еще не везде высохла, - довольно улыбнулся «гном». - Эх, было бы больше времени. А так-то почти все готовое поставили, а дырок напилить дело нехитрое.
        - Куму передай огромное спасибо, ну и Бате. А что по снаряжению? - дареному коню, конечно, в зубы не смотрят, но как учил Захар, предлагают - бери.
        - Еды закинули, крупа, консервы мясные - все наше, местное. За качество ручаюсь! - Гаврила залез в кузов и распахнул шкаф. - Посуды немного, походный вариант, так сказать. Котелок да сковорода. Одеяла тут еще, пара жилетов меховых, по ночам холодно еще. Бак заправлен и вон еще бочонок с запасом. Так, ну и самое главное.
        Гаврила достал из-за пазухи небольшой кожаный чехол, легко поместившийся на его здоровой ладони. Открыл, демонстрируя шесть черных коротких патронов. Вынул один и, взяв его двумя пальцами, поднял вверх, как бы показывая его на свет.
        - Мы называем их Слезы Ангелов, - Гаврила произнес это с придыханием и, вообще, держал патрон так, будто это алмаз граненый. - Батя сам их делает, сам намаливает. Убивает любого известного Ордену деймоса. Разрывает в хлам и отправляет обратно в ад, где им и место. Я тебя для обреза взял, до десяти метров от них нет защиты. Но лучше не трать попусту, сбереги, как последний шанс.
        - Спасибо, - не сказал, а скорее промямлил, завороженно глядя на патрон.
        Чернота, которая с самого начала казалась плотной, расступилась. Внутри даже без перехода в спектр ауры, началось движение. Я начал проваливаться в эту черноту, в которой будто сверхновая звезда распускалась. Туда будто запихнули северное сияние, прокрутили, сжали и, наконец, отпустили. Фиолетовый, зеленый, красный, синий - все цвета радуги в миниатюрном ядерном огне.
        Гаврила потряс рукой и запихнул патрон в чехол, обрывая наваждение.
        - Капсюль обычный, все как обычно. Ронять можно, разбирать не советую - сгоришь. - Гаврила бросил мне в руки чехол. - Состав не скажу, это наш Монастырский секрет. Удачи тебе, мнемоник. Береги девку.
        Последнюю фразу он уже сказал шепотом, проходя мимо меня и подмигивая. Одним глазом мне, а вторым Искре, которая появилась в гараже с небольшой сумкой.
        - Готова?
        - А ты?
        - Ну, - я улыбнулся. - У роуд-муви обычно хорошая концовка.
        - Ничего не поняла, но за руль ты, - Искра закинула сумку в кузов, а сама пошла к кабине. - Мне еще покой показан.
        - Поехали! Следующая остановка - Владимир. Ну, а потом уже к черту на кулички!
        Глава 12
        Первые несколько часов дороги мы проболтали. Искра рассказывала, что и как было у них, а я о своих приключениях начиная с того злосчастного посещения базы Мраколовов. Потом арест, тюрьма, побег, снова побег, еще раз побег.
        Под конец моего рассказа Искра зевнула, свернулась поудобнее на кресле и задремала, предварительно выпив каких-то лекарств. Я сбавил скорость, чтобы трясло поменьше, и отправил Харми на диагностику - проверить и подлатать огненную ауру стихийника, если такое, конечно, возможно.
        Сейчас, сидя в теплой кабине и глядя на занимающийся рассвет над весенними полями, как-то очень сильно понял, что устал. Сейчас самая большая опасность - это уснуть или пропустить нужный поворот. Карта у меня была так себе, отмечены только крупные дороги, где светиться особо не хотелось. И все время приходилось искать что-то помельче, подальше от деревень или блокпостов (несколько штук уже видели, но близко не приближались).
        Искать, стараясь не потерять хотя бы общее направление. Потом выскакивать не пойми где и долго ориентироваться куда дальше. Вариант по прямой нам не подошел. Дорога на Клин вела, по сути, обратно в столицу и даже ночью там было оживленно. Кто-то бежал из Москвы, кто-то их догонял, а кто-то, наоборот, подтягивался к центру. А где-то уже перекрыли «прайдовцы» и без досмотра проехать было нельзя.
        Появились первые следы разбоя на дороге - сгоревший купеческий караван, мертвые солдаты и даже один повешенный на дереве Орденский охотник из неизвестного мне отряда.
        В итоге мне это надоело - ныкаться, крутиться, прятаться, пропуская колонны, и я свернул к Волге. Получился приличный крюк, но держа реку все время в поле зрения, мы спокойно обогнули Московскую губернию и двинули по направлению к Калязину.
        И в Романцево встретили первые последствия того хаоса, который происходил в Ордене. А именно отсутствие охотников, выполняющих заказы и патрулирующих местность. Деревня уже догорала. И сложно было понять, какой-то огненный деймос здесь развлекся или это местные хоть как-то сами пытались с ним справиться.
        - Здесь что-то не так, - сказала Искра, когда мы, шелестя по гравию, на малом ходу проезжали мимо дымящихся развалин. - Я не чувствую деймосов.
        - Но кто-то же все это сделал, - я проследил взглядом за цепочкой кровавых следов, уходящих между домами, и увидел растерзанное женское тело.
        А потом еще одно и еще. Мужчины и женщины, в основном старики, но была и молодежь. Первые по большей части с характерными для пулевых отверстий ранами, а вторые все больше избиты или зарезаны. Детей не было и это вселяло надежду, что они успели где-то спрятаться.
        - Думаешь, Грешники? - я спросил у Искры, но она зависла, разглядывая тело девушки в разорванном платье, так что ответил мне Ларс.
        «…нет, эти не насилуют… это какие-то беспредельщики… Ленька, знаешь, кто это мог быть?»
        «…не, наши бы жечь не стали… зачем добро портить…» - задумался Воробей: «…это кто-то с жиру бесится уже… Так вон малец живой, у него давай и спросим…»
        Призрачная голова Воробья крутанулась в воздухе и выпучила глаза в сторону дальнего дома с высоким крыльцом. Огня там не было, только окна выбиты, и дверь сорвана с петель. Дом стоял на чем-то типа свай и под ним была щель, заросшая какими-то сорняками. Среди которых проглядывала белобрысая лохматая голова.
        Искра тоже заметила движение или в ауре проклюнулось, но девушка стремглав бросилась туда. И уже через минуту начала вынимать детей, как рыбок из проруби. Первый - пацан лет десяти, потом девчушка помладше, а следом еще два совсем крошечных карапуза. Все зареванные, у мелких на лицах следы грязной детской ладошки - старшие, похоже, рты им прикрывали, чтобы плачем себя не выдать.
        Первое, что сказал пацан, прошмыгнув мимо Искры и подбежав ко мне, заставило всхлипнуть половину моих фобосов.
        - Дяденька, вы же и Ордена? У нас заказ есть, помогите наказать тех, кто мамку с тятей убили, - пацан всхлипнул, вытирая нос грязной рукой. - Они из Калязина приехали.
        - Матвейка, отстань от дяденьки охотника, то люди были, а они только с нечистью поганой сражаются, - подскочила зареванная девочка и потянула Матвейку за рукав.
        «…черт, еще и тезка…» - вздохнула Харми.
        «…но нам ведь все равно по пути…» - поддержал ее Муха.
        - Нормально все, - я присел на корточки и довольно неуклюже (но как мог) попытался обнять ребят. - С такой нечистью мы тоже работаем, так что заказ принят.

* * *
        Калязин оказался довольно большим промышленным городком с портом на реке и кучей производств. Вино-водочный завод, крахмальный, мыловаренный, маслобойня и свечные производства. Но основным видом деятельности местных был кружевной промысел. С одной из уездных артелей как раз и приехали люди искать в деревне работниц.
        Что пошло не так и почему обычные работяги вдруг превратились в одичавших зверей, Матвейка не знал. Про город, про ярмарки, которые устраивали дважды в год, про заводы и производства мог говорить часами (несмотря на юный возраст, сам уже поработал в свечной мастерской. И в эти моменты даже оживал, но все, что касалось произошедшего, вводило его в ступор на грани черного отчаянья и детской истерики.
        Я не давил, достаточно было того, что парень четко мог указать, что за артель напала и где их искать. Парня мы посадили вперед, и это тоже было правильным решением - механизмы моторки, приборная панель довольно неплохо отвлекали пацана. Искре было сложнее - в кузове образовался небольшой детский сад (пока осматривали деревню на случай выживших, из леса прибежало еще несколько детей. Забрали всех и планировали потом завести в Нерль (городок на другом берегу Волги), где у Матвейки жила старшая сестра.

* * *
        Город встретил нас распахнутыми воротами, на которых болталось три висельника в форме городской стражи, разломанными баррикадами на площади, вокруг которых лежали тела еще стражников и потерянно бродила какая-то женщина. Падая на колени и рыдая над каждым трупом.
        В городе был погром. Разбитые витрины магазинов, мусор повсюду, какая-то шпана как раз перед носом нашей моторки вытаскивала тюки с тряпьем из магазина. На нас лишь покосились, плотоядно облизываясь, будто мы подарки им привезли. Но рисковать не стали - один куда-то смылся, а остальные продолжили грузить добычу в телегу.
        Мы поехали дальше, свернув с главной площади в район мастерских. В первой же улочке натолкнулись на драку - две женщины в кружевных, но уже не белых, а красных, чепчиках мутузили какого-то полного джентльмена. Тот уже не подавал признаков жизни, только голова безвольно стучала о фонарный столб.
        - Они вообще не реагируют, - Искра перегнулась через шкаф, отталкивая детей, чтобы не глазели. - Зомби какие-то. Ты ничего не чувствуешь?
        - Думаешь, под гипнозом? - я аккуратно скинул Матвейку с кресла, чтобы тоже не пялился в окно, а сам переключился на ауру.
        - Не гипноз, - задумчиво пробормотал Искра. - Но, может, они как-то аластора призвали?
        - Ммм, секундочку, - я сделал вид, что думаю, а сам полез за «шпаргалкой».
        «…псс, пасаны, кто такой аластор?»
        «…фобос, конечно…» - ответил Муха раздраженно.
        «…спасибо, блин, а то я подумал, что так мыловаров называют… конкретней можно?»
        «…Матвей, ты уж либо признайся всем, что не местный, либо матчасть учи…» - прилетело от Ларса.
        «…не пойму, вы бунтуете или умничаете?» - я постучал по душелову, чувствуя как сам начинаю раздражаться: «…распылю, будете по кладбищам бродить, воробьев пугать…»
        «…успокойтесь…» - произнесла Харми сдавленным голосом, будто ее корежит: «…аластор - дух гнева, провоцирующий на гнев и преступления. И он точно здесь, прямо сейчас на нас действует… Его надо изгнать…»
        А ведь точно настроение испортилось. Бесить все начинает. Шкет этот мелкий, который все норовит к окошку подтянуться. Голубь, скотина, на окно нагадил. Тощий блин, а навалил, как целый Карлсон. Бабка из окна косится еще, по любому, ствол за занавеской прячет. Может, пальнуть?
        Стоп, стоп, стоп!
        Я потряс головой и сделал несколько быстрых вдохов. Учи, блин, матчасть. Вспоминай, вроде читал что-то про таких фобосов. Приходят из разрыва? Нет. И не чувствую я его рядом. Кровавое жертвоприношение? Пытки? Нет, там что-то простое. Я попытался вспомнить бестиарий, который периодически полистывал и который остался дома на полочке в туалете. Начал выстраивать ассоциативный ряд с соседними страницами, картинками, схемами и пометками на полях. Нарисовал в голове картинку, уцепился и… Сработало!
        Суицидников они любят - всех тех, кто от безответной любви и несправедливого мира. Изгоняются легко, ежели молитвой чистого сердца, и с боем, если уже набрали себе паству и питаются ее силой. Сам же труслив, хитер и опасен. М-да, тут без вариантов - остается второе.
        - Матвейка, а есть в городе какое-нибудь место, где люди часто погибают? - блин, как с пацаном-то о таком разговаривать. - Может, под колеса бросаются или дерево в парке какое есть с нацарапанными сердечками? Может, набережная, откуда нырять удобно, а?
        - Колокольня есть, оттуда отец Серафим упал, и стихоплет еще там бился, - парень задрал на меня голову. - А можно мне в окошко посмотреть, что там творится?
        - Рано тебе еще, здесь шок-контент восемнадцать плюс, - блин, что я несу. - Забей, вон та колокольня?
        - Не знаю, куда вы показываете, но в городе она у нас одна такая, сразу за мастерскими - мимо не проехать.
        Собственно, можно было и не спрашивать - башня (по крайней мере та, что торчала выше всех остальных зданий) была в городе одна.
        - Искра, приготовься, - я обернулся на девушку, пытаясь понять, что меня в ней бесит. То есть проверить, насколько адекватна она. - Проверим колокольню на аластера. Если что, не высовывайся.
        - Ты мне указывать собрался?
        - Понятненько, лучше помолчим.
        - Что тебе там понятно? Ты не много ли на себя берешь?
        Аж зубы заскрипели, как хотелось ответить. Но реально, лучше всем сейчас заткнуться. Я посмотрел на детей - эти нормальные, видимо, на них плохо действует.
        Посигналил, согнав с дороги то ли пьяного, то ли уже избитого мужика и поддал газу.
        - Куда прешь, олень? - раздалось в спину, и об кузов разбилась пустая бутылка.
        Просто магнетическое какое-то чувство от этого фобоса. Я уже почти в окно высунулся, точнее, решетку отковыривать начал. Пьянь какая-то будет учить меня ездить и дерьмом всяким швыряться. Воображение само уже дорисовало в ушах обвинения в покупке прав и сравнение с трамваем, который не я, поэтому объеду. Я уже собрался выходить, в лучших традициях разборок на дороге, поглаживая обрез, но меня остановил Матвейка. И, по сути, спас от наваждения.
        - Дяденька, а вы что, такой же злой, как и они? - столько в голосе было горечи разбитых надежд, что меня будто ледяной водой обдало.
        - Нет, малыш, - я правой рукой потрепал парня по голове, а левой выставил средний палец к окошку, типа закрывая для себя конфликт. - Это просто злой дух голову морочит.
        - А тем дядям тоже? Если духа изгнать, то они снова добрыми станут?
        - А это хороший вопрос, Матвейка, - но ответа на него у меня пока нет.
        Вторую часть я про себя сказал. Подрулил на небольшую площадь перед колокольней и уперся в баррикады из перевернутых телег. Опять вспомнил бестиарий - фобос захватывает умы людей и собирает вокруг себя, формируя ни то паству, ни то армию. И питаясь тем ужасом и горем, которое они сеют.
        И эти парни уже были здесь. Несколько человек преграждали путь к входу в колокольню, а еще две группы начали стягиваться из ближайших зданий: трактир справа и мастерская слева. В центре площади прямо под колокольней лежало тело, с вывернутыми в разные стороны конечностями и расколотой о брусчатку головой.
        А вот и наш катализатор - либо банкрот, либо разбитое сердце, которое привело к разбитой голове.
        - Матвей, давай уедем, - Искра тронула меня за плечо. - Их слишком много, а с нами дети.
        - Попробуем, - я включил заднюю, правда, не особо рассчитывая, что нам дадут уехать, народ уже начал подтягиваться и окружать.
        И действительно - выезд с площади перегородили, выкатив телегу, нагруженную толстыми бревнами. А еще и Матвей, услышав наш разговор, дернул дверную ручку, открыл на ходу дверь и прыгнул на улицу.
        - Это они, это они, - сквозь слезы закричал пацан. - Дяденька, это они. Не уезжайте. Иначе я сам.
        Уговаривать меня не пришлось. Может, Матвейка успел далеко отбежать, и его защита от фобоса развеялась. А, может, просто страх за пацана и за тех, кто у меня в моторке. Но получилось то, что получилось…
        - Вы что здесь третесь?!! Бегом отсюда…
        Я закричал, выскакивая с обрезом наперевес из моторки. Дважды выстрелил в воздух, нагоняя паники и давая последний шанс свалить тем, кого фобос пропитал еще не окончательно. Закинул разряженный обрез на сиденье и крикнул Искре, чтобы закрылась. А потом достал «гусиную лапку» и пошел догонять Матвейку.
        На площади осталось восемь человек. На вид совершенно неадекватных - налитые кровью глаза, пена на губах и перекошенные в гневе рожи. В руках топоры и ножи, парочка с дубинами, на скорую руку превращенным в булавы. Матвейка успел добежать до первого, бросился на него с кулаками, но его просто, как котенка, подняли за шкирку и собирались тряхнуть о ближайшую стену.
        Мы с «лапкой» с этим не согласились. Я подскочил и воткнулся между ними, по ходу «лапкой» ломая мужику локоть. Оттолкнул его и догнал ударом в голову. Прикрыл пацана от нового противника и отбил, летящий в меня топор. Увернулся, отмахнулся и сморщился от хруста ключицы и раненого вопля. Оттолкнул Матвейку в сторону моторки и уже сам пошел в атаку, раскручивая «лапку».
        Муху звать не пришлось, хватало собственной дури и злости. Ударил первого «клювом», развернулся и острым концом проткнул второго. Отбил удар третьего, придавив его руки с дубиной к земле и сломав ему челюсть, на обратном ходе «лапки». Увернулся от несущегося на меня четвертого, проводив его ударов в затылок.
        Еще двое развернулись, будто их позвал кто-то, и побежали внутрь колокольни.
        Я за ними - первого догнал уже на первом этаже. Протащил по лестнице, пересчитывая зубы и ступеньки. Второго уже только на самой крыше.
        Парень выглядел странно. Плечи вздернуты, в руках ножи, но смотрят в пол. Раньше, наверное, парень был местным красавчиком, этакий брат Аленки для рекламы шоколадки. Большие глаза, длинные ресницы, светлые кудри - это и сейчас все осталось, вот только выглядело слишком кукольно. Будто где-то наверху над колоколами сидит кукловод и тянет за ниточки.
        Черная тень взметнулась под потолком. Раздался неприятный хохот и дребезжа отразился внутри колоколов. А «кукла» пошла на меня - неуклюже, но бодро и уверенно. Синхронно вскинула руки с ножами, расставив их широко в стороны, и даже попыталась ударить, но чересчур уж механически. Я легко отбил удар и отбросил «тело» в сторону. Он ударился головой о колокол, вызвав оглушительный «боммм», откатился и начал вставать опять.
        Сначала плечи, потом локти, потом задница поднялась, подтягивая ноги - реально будто его за ниточки сверху поднимают. Парень встал и совершенно пустым взглядом уставился на меня.
        Сверху опять метнулась черная тень - дымный сгусток рухнул с потолка на плечи «куклы». Окутал голову и быстро втянулся внутрь. Будто пылесосом всосало через ноздри, глаза и уши.
        «Кукла» встряхнулась, тело расслабилось и стало подвижней. Парень хрустнул шеей, выправляя позвонки, и подкинул в руке нож. Направил его сначала на меня, а потом театральным жестом сделал вид, что перерезает себе горло.
        - Сюда иди, я намеков не понимаю, - я сделал шаг в сторону, чтобы было место для маневра.
        И в этот момент, вселившийся в парня, фобос прыгнул. Но не на меня, а в сторону открытого балкона. Рванул к перилам и уже подпрыгнул, занеся ноги, чтобы сигануть вниз, как я зацепил его «лапкой».
        - Ну уж нет, говорю же, сюда иди! - я дернул на себя и ударил, корректируя полет, так, чтобы парень влетел в колокол.
        «Бомммм…» - раздался еще более громкий звон, даже уши заложило. Но черная дымка вокруг головы парня отделилась на пару миллиметров и вздрогнула. Я подхватил тело и еще раз впечатал головой в колокол, и еще раз. Сам уже ничего не слышал, но как только фобос срезонировал со звоном настолько, чтобы стать осязаемым, тут же чиркнул огневиком. И начал поглощать силу от изгнания.
        Глава 13
        Переславль Зальской, оттуда в Алесандров, потом в Юрьев Польской и оттуда уже практически до Владимира. Дорога спокойная - либо все плохое осталось за Волгой, либо Владимирская губерния иначе справлялась с тем, что происходит в стране. Никаких блокпостов и заслонов - хорошие широкие дороги, где спокойно могло разъехаться две больших моторки.
        На дорогах много людей - мастеровые, купцы, военные. Но все без суеты и агрессии, никто никуда не бежит, ни за кем не гонится - у всех дела и планы. Мы расслабились, даже на обед остановились на небольшом постоялом дворе, где на нас вообще никто не обратил внимания.
        Если бы не отвратное настроение после Калязина и ручьев слез, выплаканных Искрой, когда мы сдавали детей родственникам, я бы сказал, что это лучшая поездка, которая у меня здесь была. Детей мы пристроили всех, а не только тех, у кого была родня. Но я все равно потом еще всем приличный запас серебра оставил и на виду у всех обнял Матвейку и пообещал вернуться, если их, кто обидит. Намекал на деймосов с фобосами, но косился на деревенских.
        Но, думаю, там и без этого все будет хорошо. Ауры у всех светлые, хоть сами люди уставшие.
        По дороге пытались узнавать новости. Интересно было, что происходит в Москве и что ждет нас дальше. Но и первое и второе так и осталось загадкой. Столица местных не интересовала вовсе, а по ситуации в губернии народ отшучивался, мол, у нас тут своя атмосфера.
        Из того, что все-таки удалось вычленить - старая власть (посадники императора) здесь куда-то слиняли, а вместо нее у руля теперь некий торговый союз. Который собрали из местных купцов - из самых прошаренных и прожженных, со своими полумафиозными кланами и отрядами. Местный народ новую власть принял и начал строить то ли коммунизм (когда всем по заслугам), то ли рыночную экономику (когда тот, кто хочет есть хорошо, хорошо и работает).
        С залетным и частным криминалом разобрались быстро, сил хватило. А для контроля нечисти наняли пару десятков Орденских (временно оставшихся без работы).
        В итоге получилось что-то типа организованной анархии - то есть законов как бы нет, но нет и нарушителей. А есть осознанные граждане, стремящиеся зарабатывать своим трудом. Ларсу все это очень понравилось, а мне казалось, что вампиры и призрачные духи выглядят более реальными, чем такое общество.
        Но пока это работало, и вся губерния напоминала этакий свободный город, в котором уживались любые расы, верования и взгляды. В одной пробке можно было встретить и фургон Ордена, и моторки «Прайда» и беглых преступников, «присягнувших» идеалам торгового союза. И никто не хватался за стволы.
        Что думал Львов про эту автономию, было пока непонятно. Отряды «Прайда» мелькали мелкими группами по каким-то своим делам, но агрессии не проявляли. Опять же у Ларса была версия, что Владимирских просто на потом оставили. Мол, пусть пока поиграются, лишь бы не лезли.
        Как ни манил этот дух свободы, рисковать я не стал. Пусть «Прайд» и не рискнет на меня здесь напасть, но следы оставлять не хотелось. Мордой не светил, прячась за решеткой в тени кабины, а если надо было выйти спросить дорогу или купить еды, то отправлял Искру.
        На ночевку остановились в маленькой деревне под названием Маслинка, где совсем по нерыночной цене сняли место в пустом старом амбаре. Загнали туда фургон и спокойно переночевали.
        А утром подъехали к знаменитым (даже в «арбатском» мире) Золотым воротам и, отстояв очередь, заплатили пошлину за въезд (опять по завышенным ценам, раз мы коммерческий фургон).
        «…с такими ценами они долго не протянут…» - хмыкнул Муха: «…так глядишь, хлеб скоро по сто рубликов станет… Профессор, что думаешь?»
        «…думаю…» - Ларс подвис о чем-то задумавшись, а потом выдал: «…весна опять пришла, и лучики тепла доверчиво глядят…»
        «…ой, да завязывай ты уже…» - перебил его Муха: «…этапом из Твери - зла немеряно… очень на нас похоже, но все-таки песня о другом…»
        «…знаю…» - вздохнул профессор: «…но все равно лежит на сердце тяжкий груз…»
        - Последнее предупреждение, забудьте вообще про разделы моей памяти с названием «под настроение» и «не пойму почему, но сердце щемит». Лучше давайте мозговой штурм организуем, где наших искать?
        «…это же элементарно…» - даже Харми не удержалась и хихикнула: «…Гидеона в кабаке, Банши в оружейке, Захар на рынке, вот только Стечу не знаю, где искать… может, он уже сам нас ищет?»
        Я думал примерно так же. Гостиницы и постоялые дворы не стал пока рассматривать - сомнительно, что Чоповцы будут рисковать и светиться. В остальном логика Харми была понятна. Только Банши скорее где-то уже в подвале химичит с тем, что прикупила в оружейке. Но поспрашивать про нее можно будет. Проще всего начать с трактиров, коих в городе (как я узнал, стоя в очереди на въезд) было пять штук.
        И вывеску первого я уже видел в конце улицы, как раз напротив той самой центральной тюрьмы, из-за которой взбудоражился Ларс. Все никак не отойдет от нашего краткого посещения Бутырки. Даже когда схлынула магия аластора, не просто извинялся за хамство, а зуб давал, век воли не видать, что бес попутал и он так больше не будет.
        Но пока ехали вдоль «централа» даже меня пробрало. Какая-то странная энергетика - вроде бы и черноты в ауре мало за забором, а давит безнадегой. Я даже парковаться не стал напротив, объехал трактир и загнал машину в переулок, лишь бы громадина казенного дома не нависала.
        Вылез из моторки, поднял повыше воротник, а кепку пониже, и, чуть сгорбившись, вошел в трактир.
        - Ведь не очко обычно губит, а к одиннадцати туз… - я пробурчал себе под нос, застыв на пороге.
        Здесь играли в карты. Пили тоже - у барной стойки было не протолкнуться. Но все столы были заняты игроками - шелестели карты, звенели монеты, чей-то писклявый голос просил отыграться, а чей-то грубый стал кричать, чтобы закрыли дверь, а то сквозит.
        Это уже мне. Я кивнул, пнул дверь ногой, чтобы быстрее захлопнулась и рыбкой ввинтился в толпу между столами.
        Ну и как их здесь искать?
        Я посмотрел на людей в зале, старался не пялиться, но все равно тут же словил несколько ответных изучающих пространство взглядов. Большинство мимо, но и парочку пристальных конкретно в мою сторону. И один в спину - особенно липкий и пронзительный, даже поежится захотелось.
        Я обернулся, но выцепить того, кто уцепился за меня, не смог. Может, «прайдовец», который сейчас чересчур внимательно смотрит в свои карты, а, может, лысый дядька, принявшийся чистить ногти большим кинжалом и типа тоже без интереса к окружающим.
        Не вынимая руки из кармана, сдавил орденский жетон. Отправил сигнал SOS по нашей внутренней классификации. Безадресно и без геолокации, просто в надежде, что чья-нибудь спина вздрогнет. Не прокатило, но хоть ответ пришел, что уже неплохо.
        Я начал пробиваться к барной стойке, максимально вежливо расталкивая людей и придерживая «лапку», висящую на бедре. Кармически, может, и правильно, но будет обидно, если ее кто-нибудь сопрет в этой толчее.
        - Что будешь пить? - спросил пожилой бармен, этакий боцман, когда я, наконец, оказался у стойки.
        - Мне бы только спроси… - даже договорить не успел, а бармен поднял указательный палец, ткнул им себе за спину и с улыбкой покачал головой.
        Там оказалась деревянная доска, на таких обычно блюда дня мелком рисуют. Но сейчас там был только свод правил. Пункт первый - в долг не наливаем, пункт второй - трактирщик не девка красная, неча пялиться, заказывай или проваливай. И третий - просто поговорить или спросить - десять рублей.
        «…Матвей, только не спрашивай у него, сколько стоит пиво…» - улыбнулся Муха.
        «…пошли отсюда, Захар ни за какие скидки в такое место бы не пошел и Гидеона бы не отпустил…» - сказала Харми.
        Я улыбнулся бармену и положил на стойку «красненькую» бумажку (удалось по дороге продать пару шкатулок и портсигаров, обналичь, так сказать, на непредвиденные расходы). Вот только что спросить? А то трактирщик окажется золотой рыбкой с его тремя вопросами, каждый по червонцу.
        - Уважаемый, я друга ищу. В возрасте, выпить любит, священник…
        - Этак ты полгорода сейчас описал, давай конкретней, - трактирщик провел тряпкой по барной стойке. - Может, и припомню.
        - С ним, возможно, дедок, который очень сильно возмущался вашими ценами, - черт, как же сложно описать свою команду, так чтобы и охарактеризовать, и не указывать основные приметы, которые в сводке «разыскивается» чуть ли не первыми в глаза будут бросаться.
        - Неее, - трактирщик опять показал на табличку. - Это уже новый вопрос.
        - Вижу, ты очень занят, - я достал сразу пять бумажек и подтолкнул их к бармену. - Давай я сразу оплачу пару минут твоего времени.
        - О! Приятно видеть делового человека, ну давай потрещим. Может, налить все-таки?
        Я не стал отказываться и под, довольно неплохое пивко, премило пообщался с трактирщиком. Чоповцев он не видел, но дал несколько интересных наводок. Пивнушка рядом с храмом, где собираются паломники и там намного тише. Оружейная мануфактура, где делают неплохой динамит для работы в карьерах, и несколько адресов, где сдают комнаты, не задавая при этом вопросов. И сразу же к ним список хуторов за городом, где в теории может жить большая группа людей.
        Из трактира я вышел без сожалений о потраченных деньгах. К машине сразу не пошел, заскочил в соседний магазин готового платья. Отмахнулся от продавца и приник к витрине, посмотреть, выйдет ли кто-нибудь за мной.
        Сначала ничего не происходило, похоже, в дверях застряли. Но потом посыпались. Первым выскочил один из тех, кто сидел за столом с охотниками из «Прайда», следом два каких-то щуплых и невзрачных шкета, похожих то ли на уголовников, то ли на шпионов, причем гаденьких таких, которые обязательно предадут.
        И напоследок появился паренек, который мыл полы в трактире. Этот единственный, кто сразу чесанул куда-то вниз по улице. Остальные озирались по сторонам, явно, пытаясь понять, куда я делся, при этом всячески делая вид, что не замечают друг друга и вообще просто подышать свежим воздухом вышли. Но обратно не вернулись, разошлись в разные стороны, заглядывая в подворотни.
        То, что Штирлиц спалился, было очевидно. Вопрос в том, сколько у меня есть времени и куда идти дальше. Чтобы не компрометировать моторку, просто предупредил Искру, куда собираюсь, и пошел пешком.
        В оружейной мастерской появилась первая зацепка. Ради которой пришлось немного поскрипеть зубами на цены и прибарахлиться.
        У «гусиной лапки» появился новый кожаный чехол. Или даже целая набедренная система, сверху крепившаяся к ремню и дополнительно в двух местах за ногу ниже. Достать было легко, но сама «лапка» не выскакивала и движений не сковывала, даже сидя. В общем, я остался доволен, плюс узнал, что пару дней назад, кто-то приезжий купил большую партию.
        По описанию подходил Стеча, но, само собой, адрес для доставки не оставил.
        Следующая остановка - небольшой трактир, примостившийся возле стены храмового комплекса. Длинное невысокое здание, выкрашенное белой краской с маленькой вывеской: «Трапезная».
        Внутри было темно, черным дымом чадили небольшие лампадки по углам, маленькие окошки под потолком закоптились и были заставлены оплывшими свечными огарками. Но это никого не смущало. В первом зале (длинном и низком) стояло несколько столов с лавками.
        За одним спал какой-то монах, уютно устроившись на шапке-ушанке. За следующим сидела компания каких-то деревенских молодчиков - молча ели и пили. А дальше вразнобой по несколько человек за каждым столом. В карты не играли, а вели тихие неспешные разговоры, обсуждая цены, качество меха (тут же на столе его и демонстрируют) и интересные рыбные места.
        Я пошел сразу к барной стойке, спиной чувствуя парочку заинтересованных взглядов. Роль бармена выполняла молодая румяная женщина. Из тех, что коня на скаку и в горящую избу. Она же кровь с молоком - пусть сейчас больше подходило: пиво с раками.
        «…хороша чертовка…» - начал смаковать Ларс: «…вот ради таких женщин и стоит жить…»
        «…жить?» - уточнил Муха.
        «…ну, насколько это возможно в нашем состоянии…» - вздохнул профессор: «…по крайней мере, не уходить на ту сторону… Матвей, осторожненько так давай, у нее небось обрез под прилавком…»
        Излишнее предупреждение, учитывая, что хамить я и так не собирался. Улыбнулся и кивнул, приподнимая кепку. Но сказать ничего не успел. Почувствовал какое-то движение за спиной, но слишком поздно, на меня уже напали.
        Я сначала даже не понял, что произошло и как на это реагировать. Настолько неожиданным и нелепым был удар - меня ущипнули за задницу. Резко и больно, мастерски зацепив край кожи.
        - Нууу, малой, схуднул ты что-то, даже ухватиться не за что, - над ухом раздался звонкий женский голос, к счастью, знакомый. - Что завис, будто фобоса увидел?
        - Даша, какими судьбами? - я улыбнулся, разглядывая младшую из сестер Кравец, тут же сжавшую меня в объятиях, и промычал, - А вот ты, наоборот, продолжаешь расти. К турниру по бодибилдингу готовишься?
        - Что ты там бурчишь? Боди че? Ладно, сочту это за комплимент, - девушка отпустила меня, потом легонько (по ее меркам, но довольно ощутимо по моим) ткнула меня в бок. - Пойдем отсюда, а то на улице уже по твою душу собираются. Ты очень аккуратно ходишь, я тебя от оружейки веду.
        - А ты-то откуда здесь вообще?
        - Гидеон позвал, мы приехали, - пожала плечами Даша. - Мы такое веселье не пропустим!
        Обратно на улицу мы не пошли. Даша о чем-то мимо пошепталась с барменшой, будто они старые подружки, и нас пропустили на кухню, оттуда в кладовку, а там уже обнаружился запасной выход. Вышли мы уже на территории монастыря и Даша, уверенно плутая по парковым дорожкам, привела нас к задним воротам. Оттуда уже дворами мы добрались до моторки.
        Не то чтобы я опасался, что знакомство Искры и Даши может не быть гладким, но все равно радостно выдохнул, когда послышались приветствия в духе: подруга и сестра. Спелись они моментально, похихикали на тему того, что обе еще рекруты ЧОПА и нужно будет искать особый подход к начальству. А потом переключились на поиск общих тем и обсуждение знакомства с Зарей. Кто в каких передрягах с нами успел побывать и как нас оттуда вытаскивал.
        Параллельно Даша показывала дорогу. Мы выехали из города, встроились в жиденький поток моторок и покатили по дороге в сторону Суздали. Через несколько километров свернули на проселочную дорогу. Объехали по кругу небольшую деревню и прежде чем вернуться на дорогу, Даша попросила тормознуть в тени покосившегося сарая.
        - Думаешь хвост?
        - Ага, есть такое чувство, - Даша перебралась в кузов и высунулась в люк, задумчиво то-то там бубня. - Но почему-то я его не вижу. Может, показалось, конечно…а не-не-не…
        Я тоже их увидел. От дерева, которое стояло на повороте, отделился силуэт мотоциклиста и стал махать руками, встречая кортеж из трех моторок, съезжающих с трассы.
        - Знаешь, кто это? - я спросил Кравец, когда крышка люка захлопнулась, и она вернулась в салон.
        - Торговый союз, - Даша презрительно сморщилась, показывая все, что он их думает, - не весь, конечно. Но это бойцы одной из семей. И это странно, потому что купчики обязались быть в строгом нейтралитете.
        - Поехали узнаем? - я достал «кочегара», переломил его, зарядив разрывные, и положил рядом.
        - Я уж подумала, что ты не предложишь, - улыбнулась Даша и распахнула куртку, продемонстрировав рукоятки двух Смит-Вессонов (старших братьев моей «Задиры»).
        - Искра, ты как?
        - Разогреваюсь уже, - по спине пробежала волна горячего воздуха и я поддал газу, выруливая навстречу приближающимся моторкам.
        Глава 14
        Я вернулся на проселочную дорогу и попер прямо на моторки. Дорога узкая, разъехаться на ней практически невозможно. Кому-то точно придется съезжать на обочину.
        Понятно кому - у нас усиленный фургон со злым бампером, а у них легковушки, типа лакированных мафиозных с тонированными стеклами.
        Через пару минут мы с ними выстроились в одну линию и начали сближаться. Я поддал газу, намереваясь с ходу скинуть первую моторику с дороги. Но когда до столкновения оставалось метров двадцать, из окна первой моторки вывалился белый флаг, и она затормозила.
        - Хм, неожиданно, - я сбавил скорость, пытаясь понять, могут ли они так хитрить.
        - Стой, давай послушаем, - сказала Кравец. - Торговый союз не будет так себе портить репутацию. Они странные, но за слова отвечают всегда.
        Я остановился, но глушить двигатель не стал. Первая моторка съехала на обочину, пропустив среднюю, и вот уже оттуда начали выходить люди. Сначала два охранника тоже с белыми флагами в руках. А следом какой-то довольно молодой и богато одетый парень и сухонький мужичок с папкой в руках.
        Прямо коммерс с адвокатом - иного впечатления они не производили. Ну, это точно не попытка ареста, даже с моей фантазией я не смог представить в них киллеров или каких-то супермагов (по ауре они также не выделялись). Значит, переговорщики или вербовщики.
        Молодой скривился, вляпавшись в дорожную грязь своим чересчур городским ботинком. В таком на балу по паркету надо шлепать, а не в лесной глубинке. Увидел, что я смотрю на них, высунувшись над открытой дверью, и виновато улыбнулся. Что-то для себя решил, вероятно, прощаясь с обувью, и быстро и уверенно пошел ко мне, размахивая белым носовым платком. «Адвокат» засеменил следом.
        - Мое почтение, - начал он издалека. - И сразу же прошу простить за столь неподобающие условия для встречи. Знаю, что вы человек занятой, все вас ищут. Поэтому пришлось использовать все методы, которые доступны.
        - Мы знакомы? - витиевато говорит, по любому хитрит и мне не понравилось, как он сказал про то, что меня все ищут.
        - Ой, простите мне мою бестактность, - парень изобразил что-то типа едва заметного поклона. - Меня зовут Илья Уварченко. И здесь я представляю свою семью. Возможны, вы что-то слышали о нас? Нам принадлежит несколько голосов в торговом союзе.
        - Псс, они реально крутые… - прошипела Даша, не высовываясь из кабины.
        - Чем могу быть полезен? - я кивнул в знак приветствия и, чувствуя, что перенимаю его манеру речи, продолжил. - Вы верно заметили, я очень спешу. А ваши моторки мешают нам проехать.
        - Понимаю, понимаю, - затараторил Илья. - Но уделите мне буквально пару минут. А если нет, так нет. Разъедемся каждый по своим делам.
        Я еще раз кивнул.
        - Замечательно! Не совсем понимаю, как начать, но, чтобы не ходить вокруг да около, - парень поморщился, подбирая слова. - Нам нужны услуги мнемоника.
        - Боюсь, я вынужден вам отказать. К сожалению, времени искать, договариваться или допрашивать фобоса у меня просто нет, - эх, хотя что-то подобное и можно было ожидать. - Я действительно тороплюсь и в скором времени собираюсь покинуть не только город, но и губернию.
        - Прекрасно! Как раз то, что нам нужно! Дослушайте меня, пожалуйста, прежде чем отказываться.
        Я вышел из моторки и махнул в сторону поваленного дерева, приглашая коммерсанта присесть. Илья вздохнул, посмотрел на испорченную обувь и грязь, забирающуюся по штанинам вверх и, махнув рукой, пошел за мной.
        - Мой отец - Семен Павлович Уварченко умер некоторое время назад, - начал Илья.
        - И надо поговорить с его призраком и узнать, кто желал его смерти?
        - Нееет, - мягко проговорил парень, улыбаясь каким-то своим мыслям. - В этом городе проще найти человека, который бы не хотел его убить. Вы знаете, отец был, как бы это сказать помягче… - Илья посмотрел по сторонам и украдкой сложил пальцы крестиком, прежде чем продолжить. - В общем, у него был довольно скверный характер, понимаете?
        - Не очень, - на самом деле понимал, но ситуация начала забавлять.
        - Ээх, в общем, откровенной козлиной он был при жизни, а после смерти стало еще хуже.
        «…никакого уважения к старшим…» - проворчал Ларс и, воспользовавшись тем, что я не запрещаю, потянул ветку орешника и постучал Уварченко по плечу.
        - Ааа! - завопил подскочивший парень, стал озираться и прошептал, - Вот видите? И так всегда? Ладно бы только невинные шалости, но он лезет в дела торговли, ломает новые линии и попросту саботирует все изменения, которые мы пытаемся вводить. Он консервативен и никак не смирится с тем, что я теперь управляю всеми делами.
        - То есть его надо изгнать?
        - Не совсем, - Илья начал успокаиваться и даже улыбнулся на мое предложение изгнания, но потом вздохнул, - Ну, нет. Все- таки отец.
        - Так, а чем тогда я могу помочь?
        - Мне сказали, что мнемоник может выступить в роли перевозчика. Сейчас дух отца привязан к нашему заводу. Целиком. Будь это какой-нибудь предмет, к которому он привязан, мы бы сами вывезли и куда-нибудь забросили, чтобы дорогу не нашел. Но с заводом так не сработает, а бросать все здесь и начинать где-то в другом месте слишком затратно. Столько вложили уже.
        - Допустим, у меня получится его захватить и удержать. Куда я, по-вашему, его потом дену? В лесной чаще в дупло к белкам подкину?
        - Зачем к белкам? - удивился Илья, - Но, если надо, просто не знал, что белки - хранители душ… Но в идеале, конечно, конкурентам подкинуть на производство. Есть даже парочка на примете. Но это рискованно, отец деятельный очень был и, может, из вредности, наоборот, там все на новый уровень вывести. Поэтому лучше переселить его на какое-нибудь заброшенное, проблемное производство.
        - И устроить еще больше проблем бедным людям?
        - О нет, поверьте, эти люди очень быстро перестанут быть бедными. У отца две крайности было. Если что-то работает плохо, то он это изменит. А если работает хорошо, то должно работать только так, как он хочет. Вы куда дальше поедете?
        - В Нижний Новгород, - я махнул рукой в сторону, где по моим представлениям он был.
        - Идеально подойдет, - Илья улыбнулся и развел руками, будто бы все уже решено. - В прошлом году у них засуха была, и не все смогли ее нормально пережить. Там, куда ни плюнь, найдется полузаброшенное производство. Главное не просто так его выпустить, а привязать к конкретному месту, чтобы он не вернулся.
        - Ну, допустим…
        Я задумался, если по пути, почему бы не попробовать? Технически прям так я еще не делал, чтобы привязать. Просто фобоса в поселение за ворота проносил, пусть и не для всех там это хорошо закончилось. А скверных стариков я не боюсь, у меня их полно вокруг, в обоих мирах.
        «…но-но, попрошу…» - кхекнул Ларс: «…ты прежде чем соглашаться, риски все оцени, а то вдруг он выселяться не захочет…»
        - Ну, допустим, а мне-то что с этого?
        - Ооо, - потер ручки Илья. - Для начала наша семья обеспечит вам и вашим друзьям полную безопасность пребывания на территории нашей губернии.
        - Для начала сомнительно, но продолжайте…
        Пошел торг. Ручки-то он потирал, явно, предвкушая свое любимое занятие - поторговаться. И надо признаться, был он в этом хорош. Если он в отца пошел, то тот вообще должен быть воротилой бизнеса. Но, посмотрим. В итоге сошлись на десяти тысячах, две из которых наличными и восемь - открытый депозит в лавках семьи Уварченко.
        Адвокат тут же накатал договор, прописав все детали и ограничения. Забрать старика нужно было с завода во Владимире (куда я обязался явиться не позднее сорока восьми часов после подписания документов и получения предоплаты), а «высадить» не ближе, чем за двести верст (то есть, не раньше Нижнего Новгорода). Срок на все - неделя. И гарантию стребовали - двадцать лет, в течение которых я должен буду проделать все снова, если старик вернется.
        От охраны сейчас я отказался, но договорился, где и когда нас встретят при въезде в город. И как только моторки, пробуксовывая, сдали назад и освободили дорогу, мы помчали на встречу с чоповчами.

* * *
        Во Владимирской губернии тоже нашлись заброшенные производства. В десяти километрах от города на окраине ветхой деревеньки с тремя доживающими свой век дедками чоповцы устроили временный лагерь. Заплатили старикам и заняли два дома и сарай с огромными дырами. Через которые я сразу же приметил «буханку».
        Сберегли, красавчики!
        Попытались, правда, ее немного изменить, чтобы не бросалась в глаза. Меняли исключительно обвесами. Спереди установили здоровенный высокий бампер, чтобы спрятать фары, а, может превратить машину в экскаватор. А по периметру обшили деревянными досками. «УАЗ» в ней стало не узнать, но, на мой взгляд, теперь она стала еще более заметней. Не хватало только на кузов повесить афиши: «к нам приехал цирк».
        Я почувствовал возмущение и негодование деда, но и радость, что я, наконец, то рядом. Все остальные встретили меня на уровне между: «явился, не запылился» и «какого ты так долго». Но на самом деле я знал, что все просто перенервничали и теперь скрывали настоящие эмоции за показным безразличием.
        О наших планах все были в курсе (Исаев заранее с ними провел инструктаж, уверенный в том, что я соглашусь). И уже даже был определенный план, где именно искать. Карта во временном штабе была исколота булавками, между которыми шли ниточки нашего будущего маршрута.
        Владимир, Нижний Новгород, Вятка, Березов, оттуда проскочить по тундре Тобольскую губернию и пересечь границу с Енисейской в районе Тазовского. И далее махнуть до Туруханска и подняться по Енисею к озеру Пасино - месту, где появился первый разрыв, когда губерния пала. И там, предположительно, одно из важных поселений Грешников.
        А дальше уже по обстоятельствам - будем искать, ловить местных или допрашивать фобосов.
        Гидеон вел себя странно. На привет от Бати лишь сухо кивнул, и только и делал, что всех подгонял.
        - Какая баня? Ехать надо! Уже сколько тебя ждали, по горячим следам уже точно не найти никого, - начал злиться Гидеон. - Каждая минута промедления лишний риск для императора. А без него, кто будет весь этот бардак разбирать? Люди же гибнут.
        Гидеон неопределенно махнул рукой и аж крякнул с досады. Но прикладываться к фляге не стал, чем удивил меня еще больше. Показалось, что, говоря про бардак и людей, он имел в виду что-то конкретное, а не общую ситуацию в стране. Сразу вспомнились слова Бати, да еще Захар, проковыляв мимо, шепнул: «не тереби его, он оттуда, он под Туруханском свою службу церковную начинал, там места его родные…»
        - Готов? - повторил Гидеон, - Молодцы, что моторку добыли. На двух поедем. Маршрут понятен, если все пойдет по плану, то дней за пять, максимум семь доедем.
        - Готов, - я не стал спорить, просто пометку сделал, что надо Захара допытать, если сам Гидеон на контакт не пойдет. - Только в Нижнем Новгороде предлагаю на Львовский завод заехать, чтобы снаряжением разжиться.
        - Добро, тогда тем более скорее поехали.
        - И это, - я задумался, как лучше сказать, - я тут договор подписал, надо одну халтурку подхватить во Владимире. Можем разделиться и на дороге потом встретиться?
        - Нет, хватит уже, - после паузы, видимо, тоже решив, что спорить бесполезно, ответил Гидеон. - Теперь только вместе, поехали, по дороге расскажешь, что еще за халтурка.
        Две машины. Восемь человек: Гидеон, Захар, Стеча, Банши, сестры Кравец и мы с Искрой. Трофейную полуторку мы отдали сестрам, плюс к ним отправили Стечу с Захаром. А я соскучился по «буханке», плюс рассчитывал поговорить с Гидеоном, который не дожидаясь никого, забрался за руль и начал сигналить. Со мной осталась Искра, а Банши уже сидела в моторке, превратив почти весь кузов в свою мастерскую.
        - А мы не взлетим? - я покосился на разложенную взрывчатку, взрыватели и склянки разного цвета, размера и запаха.
        - Не должны, - отмахнулась блондинка и засмеялась, - только если Искра фитили не подпалит.
        Шутки шутками, а Искру мы посадили вперед. А я сел за Гидеоном, планируя через плечо донимать его вопросами.
        Все! Тронулись! Восемь храбрых молодцов против целой империи Грешников! Даже как-то весело стало от этой мысли, плюс фобосы начали ворчать.
        «…что-то не сходится…» - начал Муха: «…я так понял героев обычно четверо… Д’артаньян с мушкетерами, команда „А“, черепашки ниндзя опять же, кто бы это ни был…куда нам столько народа?»
        «…не, бывает и больше…» - не согласился профессор: «…неудержимые, великолепная семерка…кто еще?»
        «…все равно кто-то лишний тогда…нас же восемь…» - заметил Муха, пересчитав всех.
        «…может, и хорошо, что нас восемь…» - задумался Ларс: «…великолепная семерка-то не очень хорошо закончила… а мы, глядишь, и проскочим…»

* * *
        На условленном месте нас встретил только « адвокат ». Вышел из тени у въезда на завод, удивленно пересчитал наши машины и пошел открывать ворота.
        - Илья Семенович просил передать, что тишина и конфиденциальность являются приоритетом, - чеканя каждое слово, будто под каждым печать с подписью ставит, прогундел « адвокат ». - И в случае порчи какого-либо имущества его стоимость будет вычтена из гонорара. Надеюсь, вы понимаете, у нас новое производство.
        - Не, не, не, так мы не договаривались. Пускай Илья Семенович сам тогда отца своего ловит, а я уж отвезу.
        - Воля ваша, но в таком случае согласно условиям договора, мы будем вынуждены стребовать неустойку.
        - Что за развод начался? Я думал, вы приличные люди? И не было такого в договоре.
        - Было, - кивнул адвокат. - Мелким шрифтом сразу же после перечня гарантий.
        «…я говорил, надо все читать…» - проворчал Ларс: «…а вы - какие гарантии? Кто нас и где потом найдет?»
        «…кто вообще хоть раз читал этот мелкий шрифт? Матвей, забей… нас ведь действительно никто не найдет, одними искунами больше - роли вообще не играет…» - уверенно заключил Муха.
        - Что и предоплату надо будет вернуть? - подстава какая-то, я ее уже Захару в общак сдал, а он ведь не вернет.
        - Безусловно, плюс неустойка. Это тоже было в договоре.
        - Ладно, как вы там говорите, репутация дороже, - я махнул рукой. - Показывайте, где там ваш проказник.
        Чоповцев я собой не взял. А то вместо помощи, сразу же на штрафы за порчу имущества попадем. Особенно если Банши начнет активно участвовать.
        Адвокат проводил меня к высокому и длинному ангару, завел внутрь, а сам выскочил и захлопнул дверь. Я вышел на середину, сканируя ауру вокруг. И попутно пытаясь понять, что же здесь производят.
        Оказалось, что моторки. Длинная линия конвейера сейчас не работала, но на ней замерли в ожидании небольшие фургоны в разной степени сборки. Рядом со мной был почти готовый, только стекла осталось установить, чуть дальше с открытым и пустым капотом, а еще дальше только база с креслами без кузова.
        Дальняя часть ангара отличалась - никакого конвейера, просто несколько закутков, где собирали кареты. Причем, если в общем зале - все прям кичило новизной и массовой штамповкой, плюс пахло машинным маслом, то в дальнем зале было царство эксклюзива. Всего две кареты и каждая как произведение искусства. Ручная работа, дорогие материалы, приятные запахи древесины.
        Ну, старика можно понять. Если он всю жизнь делал такие кареты, а наследнички подались в технологичный массмаркет. А еще ведь непонятно, что собирают, может, запчасти-то китайские? А здесь все родное, потом и слезами предков взращенное. Ох, уж эти отцы и дети со своей борьбой поколений.
        Я остановился возле недоделанной кареты и постучал по дереву.
        - Семен Павлович, выходи, тебя дети в дом престарелых отдают. Ку-ку?
        Я пошел по кругу вдоль стен, трогая инструменты и материалы, разложенные на верстаках, и продолжая звать старого купца. Натолкнулся на фотографию на стене - маленький сгорбленный старикашка, этакий гремлин с палочкой, стоял в окружении большого семейства, среди которых был и Илья.
        Не одной улыбки на фото, будто фотограф забыл их попросить сказать сыр и предупредить, что сейчас вылетит птичка. Взгляд у старика пристальный и подозрительный, а у остальных на лицах целая гамма эмоций: от ненависти до страха.
        «…а мы же так и не узнали, от чего он представился-то…» - шепнула Харми.
        «…как от чего?» - нервно хихикнул Ларс: «…видно же, что от радости…»
        - Не нагнетайте, и так что-то неуютно уже, - я поежился, почувствовав холодный порыв ветра пробежавший по спине и услышав какой-то шум в большом зале.
        Что-то загудело под потолком, а потом щелкнуло и включился конвейер. Задребезжало стекло, сработал клаксон у одной из моторок, а затем послышался металлический стук трости по полу, резко сменившийся на скрежет. И в этот момент свет во всем ангаре погас.
        Глава 15
        - Говорю же, не нагнетайте, - я дернул плечом, сгоняя чью-то невидимую ледяную руку - не фобос, просто сошедшие с ума мурашки.
        Двинулся в сторону большого зала, где-то там на стене видел щиток с рубильниками. По памяти начал считать шаги, ориентируясь по подсвеченным луной силуэтам и обходя выступающие углы.
        «…а сегодня что? Еще и полнолуние?» - спросила Харми.
        «…ага, но он же не перевертыш, на него луна не должна действовать…» - задумался Ларс: «…другой вопрос, если он друзей из леса призвать сможет… ну вы понимаете, о ком я…»
        «…вроде бы во Владимирской лесные не водились никогда, только кровососы…» - к размышляющим присоединился и Муха.
        - Да вы, блин, издеваетесь что ли?
        Я хотел ответить фобосам, но получилось, куда-то безадресно в общую пустоту, из которой раздался скрежет, потом треснул какой-то стеллаж и на меня с грохотом и скрипом покатились колеса. Где-то в темноте раздался неразборчивый шепот, а потом и гаденький смешок.
        Увернулся я только частично, сиганул в сторону, хотел перепрыгнуть, но подлое колесо дернулось зигзагом и подставилось под ноги. Упал, поймав еще две покрышки, раскидал все и бросился к сломанному стеллажу. Но там уже никого не было. А потом сморщился, от раздавшегося звона в том месте, куда все укатилось.
        «…хорошо хоть не шипованные… но будет неустойка…» - занудливо, пародируя голос «адвоката» произнес Муха
        «…а неустойку можно на счетчик поставить?» - спросил Ларс: «…а то чувствую, депозита-то нам не хватит…»
        И с этими словами послышался свист, и сантиметрах в пятнадцати от меня рухнула медная люстра. А потом на проезжающей на конвейере моторке зажглись фары, слепя меня ярким светом. Недоделанная (еще без окон) машина взвизгнула и, разгоняясь, покатилась на меня. За рулем мелькнул узкий сгорбленный силуэт, который сразу же растворился в свете фар.
        Я отскочил в сторону, ударился ногой об, не пойми, когда появившийся, подъемник и кубарем улетел в проход между ящиками с запчастями. Меня еще и подопнул кто-то или что-то, будто я в аэротрубе на рекорд иду.
        Благодаря защите мейна не сразу понял, во что влетел. Что-то хрупкое, дребезжащее и звенящее оказалось стойкой с лобовыми стеклами, которые только ждали своей очереди на установку.
        Каким-то чудом поймал одно-единственное уцелевшее стекло. Отставил его в сторону, но лишь для того, чтобы сразу же схватить обратно и прикрыть от рухнувших со стеллажа ящиков. От ящиков спас, но сразу же поскользнулся на прикатившихся из темноты стальных шариках для производства подшипников.
        Растянулся на полу, чувствуя себя героем фильма «Один дома». И облегченно выдохнул, все еще держа на вытянутых руках целое стекло. А, нет. Не целое. Что-то хрустнуло и маленькая трещинка, появившись из угла, побежала по всему стеклу, расширяясь и ветвясь, как паутина. Когда трещина добралась до противоположного угла, стекло крякнуло и рассыпалось на мелкие осколки. Я только лицо успел отвернуть. Рррр!
        Вскочил, стряхивая с головы осколки, и побежал к щитку с электричеством.
        - Всем выйти из сумрака, работает госфобосконтроль! - я заорал, сдерживая злость и рвущийся наружу мат, и дернул рубильник, включая свет.
        Сразу же обернулся и увидел его - призрачного карлика, застывшего в центре зала. Он действительно замер. В позе нашкодившего ребенка, которого только что застукали. Занес уже одну ногу в воздух, вздрогнул, дергая головой и оборачиваясь на крик. А потом мерзко хихикнул и бросился бежать
        - Врешь сволочь, не уйдешь, - я скрипнул зубами (или осколками стекла на них), развернулся в прыжке и помчался за ним.
        По тому, что произошло дальше, можно было бы новый сезон Тома и Джерри снять. Сценаристам не пришлось бы даже ничего выдумывать.
        Верткий, мелкий гаденыш (пусть и странно так про стариков говорить) прекрасно ориентировался на местности. Знал каждую щель, каждую плохо закрепленную деталь, каждую треснувшую половицу, каждый чертов угол, за которым коварно прятались ведра, швабры и неожиданно выступавшие из стен балки.
        Депозит я перестал считать, когда меня придавило моторкой и я половину зала на конвейере прокатился, пока из-под нее выбрался. А потом уже, на грани помутнения от злости, нам с парнями пришла гениальная идея!
        И мы начали ломать все сами, но не в этом зале, а в каретном. Чтобы хоть как-то выманить чертова «гремлина». Я отодрал обшивку, а потом начал долбить «гусиной лапкой». Бил и приговаривал: это тебе за люстру, это тебе за швабру, это тебе за пружины из сиденья…
        И фобос проявился - в мигающем свете последней лампочки на раскачивающейся люстре, на пороге возник призрачный силуэт злобного старикашки. Большой нос, огромные кустистые брови, сутулая худая спина и дурацкая (будь она трижды проклята) тросточка.
        - Семен Павлович, мое почтение, - я натянуто улыбнулся, стряхивая со лба щепки и стараясь приглушить, рвущеюся наружу злость. - Давайте уже договариваться, не пристало вам так скакать в вашем почтенном возрасте.
        Дед не ответил, лишь брови сжались в один косматый комок, но и не убежал.
        - Отпустите вы уже это место, - я обвел рукой зал, задержавшись на последней целой карете. - Отличное, кстати, качество. Мое вам уважение. Но надо уже отпустить, надо дать возможность вашим детям идти своим путем. Это уже их жизнь, и они хотят прожить ее своим умом.
        Дед опять промолчал, хотя на морщинистом лице явно происходила какая-то борьба. Я сделал аккуратный шаг вперед, потом еще один - фобос не убегал.
        - А вам мы отличное место подберем, - я сделал еще один шаг и уже почти мог дотянуться до призрака. - Найдем что-нибудь такое, где людям помощь нужна. Будете там своего рода домовенком Кузей, перестройку затеете, союз какой-нибудь развалите. Это уже по настроению. Я же чувствую, что вас амбиции здесь держат, не добились вы чего-то важного. Но конкретно здесь это не получится, да еще и детей ваших несчастными сделает. Пойдем со мной, а?
        Семен Павлович фыркнул, особенно когда я зачем-то про Кузю вспомнил, а вот перестроить что-нибудь ему явно хотелось. Он повернулся ко мне спиной, но не ушел, внимательно осмотрел завод, будто прощаясь. Перекрестил его, а потом по полу (непонятно откуда выскочила, может, из-под верстака) покатилась трость. Настоящая, но один в один, как у фобоса в руках.
        Я поднял ее, а вторую руку протянул фобосу. И он ответил - раскрыл старческую мозолистую ладонь и положил на мою.
        И пошло поглощение.
        Стандартный для меня процесс просмотра ключевых воспоминаний фобоса, передача знаний и навыков. Замелькали картинки - прямо какая-то история всей жизни завода, рассказанная за две минуты.
        Чистое поле, первый заложенный камень, по кирпичику выстроившиеся стены, первая телега, инновационные какие-то рессоры, потом карета, радостная малышня, мешающая отцу, сильные натруженные руки с засученными рукавами. Радость от первых денег, груть от проигрыша на каком-то конкурсе в столице. Пот, а иногда и кровь, капающие с натруженных, буквально стертых от работы рук.
        Потом интерес, когда из ворот завода выехала первая моторка. Но что-то не задалось, и интерес быстро сменился досадой и разочарованием. А потом и испугом. Испугом перед новыми технологиями, перед выходом из зоны комфорта.
        Я принимал все это и практически не фильтруя (хотя что-то все равно оседало - появилось желание, что-нибудь починить или смастерить) перенаправлял в трость. Небольшую, простую, чуть не самим Семеном Павловичем сделанную трость. На рукоятке вырезан и затерт от миллионов прикосновений «логотип» завода, а вдоль ножки надпись: Уварченко С. П.
        Когда фобос полностью вселился в трость, она потяжелела и стала теплой. Свет под потолком завода перестал мигать, и даже вода из лопнувшей трубы прекратила течь. Фух, кажется готово!
        «…надо было сразу с ним поговорить… а не пугать его этими вашими контролями…» - сурово заметила Харми.
        «…не стал бы он слушать…» - отмахнулся Ларс: «…он из наших, там сразу не доходит… но вообще мужик крутой, жаль только труханул, но это от недостатка образования…»
        «…может, его тогда не на производство, а в университет?» - спросила египтянка: «…только где же его найти?»
        «…в Казани, я сам там учился, между прочим… призраки преподаватели там и так есть, болваны все, правда…» - хихикнул Ларс.
        Семен Павлович в обсуждении не участвовал, но при упоминании университета по трости прошла едва заметная дрожь. Которую я расценил как: и хочется и колется. Но хочется все-таки больше.
        На всякий случай я предложил еще варианты. От лесопилки до директора женской бани (ну, а вдруг), потом задал прямой вопрос про Казань, и совсем уж финально предложил после учебы вернуться домой и попробовать-таки «подружиться» с моторками. На второе и третье получил подтверждение - трость мягко завибрировала, изображая радостное предвкушение.
        Окей, с этим решили - Казань недалеко, обсудим с Гидеоном маршрут и как там говорят? Бешеной собаке не крюк.
        Осталось решить вопрос с неустойкой.
        Я посмотрел на то, что мы сделали со сборочным цехом. Точнее, с двумя. И как-то стало грустно. И тут трость опять потеплела, что-то ткнулось в руку, призывая ее поднять, а потом и взмахнуть, как волшебной, но, скорее, дирижерской палочкой.
        И началась магия. Не так чтобы - вжух, и все вернулось в первозданное состояние, но хоть кое-что. Разбросанные колеса собрались и покатились обратно к стойке. Вода из разбитой трубы, которая уже успела подтопить часть зала, организованно потекла к водостоку. Конвейер остановился и на него начали возвращаться помятые моторки.
        Битые стекла не склеились обратно, по их сдуло порывом ветра. Как и прочий мусор, который мы успели раскидать. Стало сильно поприличней - что-то поломано, что-то помято, но ощущение полного разгрома уже не было.
        «…а может не будем его отдавать?» - спросил Ларс: «…человек хозяйственный, порядок нам пригодится…»
        «…ты же сам так можешь…» - ответил Муха: «…помог бы ему, глядишь, в депозит уложимся, а?»
        «…нет…» - мотнул головой профессор и фыркнул: «…не мой профиль…».
        Я немного побегал по заводу, размахивая тростью. Услышал нетерпеливый гудок моторки, а потом и вовсе начали ломиться в дверь с криками, что пора закругляться.
        Я проскользнул за дверь через маленькую щель и сразу же закрыл ее за собой, отсекая любопытные взгляды Гидеона и «адвоката».
        - Успешно? Что мне доложить Илья Семеновичу?
        - Более чем, - я кивнул, демонстрируя трость и возмущаясь. - Но то, в каком состоянии было место для работы - это ведь ужасно. Вы бы там убрались хотя бы заранее.
        - Но, - опешил «адвокат». - После смены все было проверено и даже опечатано.
        - Значит, фобос успел набедокурить, - я заметил, как Гидеон закатил глаза, пожал плечами и пошел к «буханке».
        - Стойте, мне хотя бы нужны доказательства, что все получилось. Я узнаю трость Семена Павловича, но…
        Я сам не понял, как это произошло, но трость будто подпрыгнула, дернув меня за руку. Сильно дернула и хлестко (от души так) припечатала бедного мужика по хребту.
        - Ой, простите, я не специально! - спохватившись, я одернул руку и крепко сжал вибрирующую трость.
        - Ничеееего, - сквозь зубы процедил «адвокат», выгнувшись дугой и потирая спину. - Сссуу… ма сойти. Прямо как при жизни. Больше не надо доказательств.
        - Чудненько, - я на всякий случай убрал руку с тростью за спину и поспешил к «буханке». - Я там карету одну случайно поцарапал, так что, то пишите моим юристам. А сейчас, вынужден, откланяться.
        - А как же гонорар?
        - Я курьера потом пришлю, - я забрался в кузов и поторопил Гидеона. - Поехали уже, сколько тебя ждать-то?

* * *
        К Нижнему Новгороду мы подъехали на рассвете и уперлись в пробку из моторок, ожидающих въезда в город. Искра с Банши спали, Гидеон рулил, а у меня всю дорогу руки чесались - требовалось что-нибудь поделать. У меня уже было готово три кривых ложки, дудочка, которая не работала и пять остро заточенных осиновых кола.
        Желание мастерить проснулось, но мастерство пока не завезли. Поэтому и переключился на колья - и желание глушит, и нервы успокаивает - все-таки, считай, мое первое оружие в этом мире. Осины по дороге было полно, и после каждой остановки я притаскивал в кузов новые ветки. Первые четыре вышли откровенно не очень, а вот пятый мне нравился. Компактный дрын с дополнительной перекладиной на конце, чтобы удобнее было колоть. И как раз занимался гравировкой, когда мы уперлись в творящийся на дороге бардак.
        Какой-то аналог комендантского часа - дюжие парни в форме Новгородского гарнизона, прохаживались вдоль машин и разворачивали всех назад, а кто упорствовал, сгоняли на обочину, чтобы не занимали всю дорогу.
        Наша условная принадлежность к заводу Львова и попытки сестер Кравец (как единственных, кто еще не был в розыске) устроить скандал, ни к чему не привели. Надевать маски сектантов даже пробовать не стали - обычные люди вокруг, при этом было и несколько охотников. Явно местных, возвращавшихся с рейда. Они что-то пытались доказывать страже, рассказывая про протухшие останки деймосов.
        Что было конкретно, я не расслышал, но и перед и за их моторкой было свободное место. Мужик сзади шарахался от них, как от мусорной машины в московской пробке, а спереди, наоборот, чуть ли не подпирал бампером соседей, стараясь вжаться как можно дальше. Стражник прикрыл нос рукой и постарался как можно быстрее от них уйти.
        - Повторяю, город закрыт на карантин, - устало ответил стражник, пытаясь отмахнуться от насевших на него Кравец. - И ваш завод тоже. Да, и мне насрать, на кого вы работаете. Хоть на самого батюшку-императора. Хотите, ждите, но дорогу не занимайте. В сторону прими, - стражник постучал по капоту моторки.
        - Что хоть случилось-то? - я не выдержал и, надвинув кепку, высунулся из окна над плечом Гидеона.
        - Говорю же, карантин, - стражник, как на тупого, уставился на меня, мол, как же вы все достали.
        - Болеете? Если что, у нас ни сала, ни яблок нет.
        - Что-то рожа у тебя знакомая, ты с левого берега что ли? - отсылку мою стражник, конечно, же не понял, но неожиданно прищурился.
        - Точняк. А то я тоже смотрю, знакомый вроде. На набережной-то пересекались, - я блефовал, но охранник кивнул и внешне расслабленно подобрел. - Может, договоримся? По-братски, а? У нас груз важный, на заводе ждут.
        - Без пропуска никак, - вздохнул стражник и замахал рукой на водителя моторки, пытавшегося развернуться. - Только если комендант выпишет. Попробуйте договориться.
        - А где его искать-то?
        - На объезде он, минут десять назад мимо проезжал, - стражник махнул рукой куда-то в сторону леса, а я вспомнил единственный автомобиль, который выехал из города, с момента, как мы встряли.
        - От души, попробуем ща. А в городе-то что случилось?
        - Сам не знаю, - понизил голос стражник. - В Оке какую-то зараза нашли. Какая не говорят, но ходят в шлемах с птичьими носами, все вынюхивают что-то… Да куда ты прешь-то?
        Последняя фраза была уже не мне, а паре мастеровых на моторке с длинным кузовом, груженным бревнами. Машина попыталась развернуться, но слишком сильно сдала назад и начала заваливаться в кювет.
        - Может, объедем? И ну его этот завод? - хотелось, конечно, подгадить Львову, но я два часа возился с картами, ища такой маршрут, чтобы заскочить в Казань, но при этом остаться в графике. И тратить время еще и сейчас, было бы уже чересчур.
        - Некуда объезжать, если с рекой Окой беда, то ближайшую переправу мы раньше Мурома не найдем, а потом там через Арзамас вообще не туда уведет, несколько дней можем потерять.
        - Тогда разворачивай, поедем коменданта искать.
        Глава 16
        Сработали мы нагло. Нашли и догнали моторку коменданта - небольшой легкобронированный фургон. Бешено сигналя, Гидеон промчал мимо, а сестры подперли сзади. И когда въехали в небольшую лесную рощу, так чтобы со стороны города сильно не мелькать, зажали коменданта в коробочку. Нарядились сектантами и выскочили, тыкая во все живое стволами.
        Героев среди охраны не нашлось. Как и сам комендант оказался не из таких, и уже через десять минут нам выписывал пропуска.
        - Господа, ну зачем же так грубо, - всхлипнул комендант, полноватый дядька с первыми следами лысины на макушке. - Сразу бы сказали, что вы от графа. Мы бы все решили. Через другие ворота бы вас провели.
        - Вот сейчас и покажешь их, - я хоть и был в маске, но играть в молчанку смысла не было. - С нами поедешь.
        Водителя и охрану коменданта связали и оставили в их машине, предварительно загнав ее подальше вглубь леса и прикрыв следы от колес еловыми ветками. Будут искать, найдут, а то парни будто бы ни при чем. А вот самого коменданта запихнули в «буханку».
        - Что в городе-то произошло? - я приставил к горлу коменданта новый осиновый кол, главное, чтобы теперь машину на яме не тряхнуло, а то я всего лишь припугнуть хотел. - Ги…хм, брат, не гони так.
        - Так, утечка произошла, - комендант вжался в стену, отворачивая лицо от острия осины. - Правда, не надо так торопиться. Нас обязательно пропустят.
        - Утечка чего?
        - Это неведомо. В старой крипте возле порта, в двух кварталах от вашего завода, - он попытался кивнуть за спину на надпись на борту второй моторки, но поворачивать голову было уже некуда.
        - А мысли какие есть?
        - Слух был, что плесень какая-то магическая появилась после неудачного эксперимента. Простите, я человек маленький, даже не одаренный, а Львов, он в городском совете. И нам велено исполнять, а не задавать вопросы. Вы же меня отпустите? - заискивающим тоном пробормотал комендант.
        - Не велено ему, - хмыкнул Гидеон, - Раз не велено, так и не задавай. Подъезжаем, если что пойдет не так, маленького человека в расход.
        «…суров святоша…» - задумчиво сказал Ларс: «…что за муха-то его укусила?»
        «…а может профессор какой его клюнул? Муха-то тут при чем?» - боксер фыркнул, а потом продолжил уже спокойным тоном: «…надеюсь, это он на публику играет…»
        «…а что за плесень-то?» - задумалась Харми: «…я в этой стране пока только одну встречала, черную…»
        «…сплюнь, ведьма…» - не злобно, но довольно резко ответил Ларс: «…даже Грешники не настолько глупы, чтобы экспериментировать с черногнилью…»
        Ворота, к которым нас направил комендант, охранялись еще сильнее, но пробки там не было. Всех, кто пытался проехать, сразу же разворачивали, угрожая оружием.
        Гидеон сделал маску кирпичом и попер прямо на них, еще и сигналить начал. Но в последний момент затормозил, правой рукой прилепил к лобовому стеклу пропуск, а левой начал стучать по двери, практически похлопывая «буханку» по заднице. Сработало - без единого вопроса, стражники расступились и открыли ворота.
        - Я же говорил, что все получится, - пропищал комендант. - Отпустите меня, я никому ничего не скажу.
        - Конечно, не скажешь, мы же тебе твой болтливый язык отрежем, - отмахнулся Гидеон. - Дорогу показывай. К заводу нашему.
        Первая улица, которую мы пересекли, была абсолютно безлюдна. Какая-то непривычная для города тишина - молчат собаки, замерли колокольчики в дверях магазинов, и только несколько занавесок колыхнулось. Нервно так, испуганно.
        На следующей улице мы увидели людей, похожих на нас - балахоны такие же, но маски (как и говорили у ворот) с длинными клювами, на манер чумных докторов. Плюс толстые перчатки, чуть ли не по локоть. Одна группа из четырех людей пыталась проникнуть в чей-то дом, а вторая прикрывала, стоя с оружием возле катафалка.
        - Это что еще за чистки такие? - спросил Гидеон, обращаясь к коменданту.
        - Не знаю, но в этом доме, вроде работники завода живут, - выгнув шею и глядя на дом, ответил комендант. - Может, свидетелей или участников происшествия ищут.
        - Всегда у вас так? Чтобы свидетелей на катафалках забирали и с удавками? - я тоже высунулся, перегнувшись через переднее сиденье и заметив, что у чумных докторов были длинные палки с ошейниками на концах. Так обычно бродячих собак ловят.
        - Нет, - тихо ответил комендант и опустил голову.
        - Не нравится мне это все, - донеслось от Гидеона.
        Мы как раз свернули на перекрестке и проехали мимо еще одного катафалка, в который на носилках заносили чье-то тело, накрытое черным покрывалом.
        - Гидеон, есть версия, что это черногниль, - сам сказал, сам испугался, глядя, как плечи Искры вздрогнули, а Банши уронила одну из своих склянок.
        - Ты что же такую херню под руку несешь? - прошипела блондинка, но потом задумалась. - Хотя, если ее стабилизировать и найти подходящий носитель. То от такой гранатки в толпе одаренных, останется только воспоминание.
        - Как, впрочем, и в толпе Грешников, - поддакнул Гидеон, - Но ход мыслей мне не очень нравится.
        Пропустив вперед второй фургон, чтобы светить логотипом завода, мы въехали в ворота без вопросов со стороны охраны. Усатый мужчина в форме «Прайда» лишь махнул рукой, указывая направление движения, и крикнул:
        - Проезжайте сразу к цехам, здесь не ставьте, а то сейчас вывозить будут.
        Кого или что вывозить будут, было непонятно, но мы и так собирались дальше, поэтому без лишних движений и тем более споров, проехали мимо. «Прайдовцев» было всего два - один на шлагбауме, второй в маленькой сторожевой будке. Так сразу и не скажешь, что здесь какая-то беда случилась.
        Но стоило проехать за высокий (метров пять) кирпичный забор, так все сразу стало на свои места. Вдоль стены организовали что-то типа полевого лагеря, в котором копошились сектанты в масках. Стояло два катафалка, лежали тела под покрывалами, и несколько вспотевших работяг на скорую руку монтировали что-то типа мобильного крематория.
        - Так, - Гидеон вплотную подъехал к нашей второй машине, остановившейся перед большими воротами склада и довольно громко, чтобы все услышали, проговорил. - В непонятное не лезем, руками ничего не трогаем. Берем оружие, патроны и снаряжение. Потом Банши минирует все остальное. Также спокойно уезжаем, и пусть все тут взлетает к чертовой бабушке. И без самодеятельности. Вопросов нет? Тогда начинаем.
        Вопросов на самом деле было много, но вместе со скрипом открывающихся ворот все же закрутилось так быстро, что сомнения отступили на задний план.
        Железная створка поднялась вверх. Прямо перед нами стоял сектант и приманивал нас рукой, помогая припарковаться. Сбоку, возле рычагов управления воротами стоял еще один, и маски нескольких человек мелькали в небольшой каморке (может, это здесь диспетчерская такая). Чем-то там занимались, но как только мы появились, словно сурикаты высунули маски-мордочки и уставились на нас через стекло. Итого пятеро.
        Стеча на фургоне проехал чуть вперед, а «буханка» остановилась прямо возле встречающего. Через маску было непонятно, что он думал о нашей моторке, а он ожидаемо промолчал.
        Зато начал делать какие-то движения руками. Сектант пальцами выдал какой-то сурдоперевод и кивнул маской. Потом чуть выдвинулся навстречу Гидеону, вышедшему из моторки, будто старался расслышать, что говорят, и его пальцы опять начали мелькать, явно, что-то спрашивая языком жестов.
        Я тоже вышел и, демонстративно разминая спину, начал прогуливаться в сторону парня возле рычагов.
        Священник, наконец, тоже ответил и тоже жестами - сделал резкий выпад в сторону сектанта и приобнял его левой рукой, а правой воткнул под маску нож. Придавил ее, приглушая захлебывающийся клекот, и медленно опустил сектанта на пол. А нож сразу же метнул в «суриката», выскочившего из диспетчерской. Куда Банши, высунувшись из люка, уже метнула одну из своих бомбочек с парализующим газом.
        Я подскочил к «своему», на ходу показав сначала дулю, а потом средний палец. Использовал практически весь свой словарный запас жестов и пробил классическую Мухину двойку, после которой обычные люди встают далеко не сразу.
        Убедившись, что все спокойно, поднырнул под закрывающимися воротами и осмотрел улицу. Чисто сработали, даже особо не нашумев. Эх, понял, что не хватало мне Банши с ее методами, даже соскучился.
        Когда желтый дым в диспетчерской уже практически растворился, чуть подтравливая сквозь разбитое окно, оказалось, добивать никого не нужно. Скрюченные сектанты лежали на полу с сорванными масками. Один расцарапал себе горло, пытаясь хоть как-нибудь вздохнуть, а у второго просто текла кровь из остекленевших глаз.
        «…никак не пойму, кто из вас всех более безумен…» - пробурчал Ларс.
        «…согласен, рановато ты по ней соскучился…» - хихикнул Муха.
        Я посмотрел на Банши, которая сама была удивлена результатом. Блондинка сдула прядь волос, упавшую на глаза, и задумчиво пробормотала:
        - Кажется, с дозировкой напутала.
        - Нормально все, - рявкнул Гидеон, - Не расслабляемся! Ходу-ходу. Все время вести не будет. Стеча на тебе склад, бери девчонок с собой. Захар с Ольгой на шухере, следите за комендантом, если хоть пикнет, то заприте вон с теми, - Гидеон махнул рукой на диспетчерскую, так чтобы комендант понял, куда ему светит попасть. - Матвей ты со мной, посмотрим, что здесь и как.
        На наше счастье, завод у Львова считался образцово-показательным. Тут тебе и план эвакуации, и стрелки на полу, и указатели на стенах. Мы с Гидеоном пошли в сторону с табличкой: «Цехъ исследований и изобретений». Пара коридоров, потом первый сборочный со станками и верстаками, на которых делали оружейные стволы, потом еще зал с небольшим тиром и штативами, где, наверное, эти стволы пристреливали или калибровали.
        А уже потом, за прочными стальными дверями с табличкой «ЗАКРЫТО», мы будто бы в другой мир попали.
        Сразу за дверью была лестница на один уровень ниже, а там длинный коридор с десятком кабинетов по бокам. Стальные двери с табличками, низкие стены до пояса и закаленное стекло до потолка. Прямо лаборатория корпорации «Амбрелла» какая-то. Только стены не белые, а дубовые и вместо камер с лазерами под потолком бронзовые газовые светильники.
        Я приник к первому стеклу возле кабинета с табличкой: «ЯДЫ». Длинный стол с кипой бумаг по центру, вдоль стены длинный верстак с колбами, пробирками и медными змеевиками - оох, сюда, бы Банши.
        Нет, лучше вот сюда - я перешел к двери с табличкой: «ВЗРЫВОТЕХНИКА» и тоже приложил ладони к стеклу всматриваясь. Большой с виду стеклянный куб для испытаний, плотные пачки с сырьем, весы с чугунными гирьками, пустые болванки для гранат, мотки проводов. И небольшая витрина с экспонатами.
        - Гидеон, подожди, - я призвал Леньку и быстро взломал замок. - Сувенир возьму. Вроде у Банши скоро день рождения.
        Я вошел в комнату и стараясь не задеть что-нибудь опасное, пробрался мимо разбросанных вещей к витрине. Все вокруг выглядело так, будто работа неожиданно остановилась и всех сотрудников по-быстрому вывели, запечатав двери. На столе рядом с полупустой чашкой лежала не до конца собранная граната. В витрине было три полки с медными табличками: «бракъ», «в производство», «прорывъ».
        Забрал только из «прорыва» и неважно, что это значило. Прорыв в науке или прорыв в обороне. По внешнему виду гранаты напоминали многоцелевой инженерный боеприпас из «арбатского» мира. То есть как бы граната, но стенки, раскладываются, как лепесток и легким движением руки превращаются в противопехотную мину.
        В следующий кабинет с табличкой «ПУЛЕМЕТЪ» я уже рвался сам. Сквозь окно различил какую-то толстую дуру на сошках, стоявшую на верстаке. С разобранным кожухом и без приклада. Но не ради нее, а ради того, что висело за ней на стене.
        - Матвей, поторопись, некогда здесь каждый шкаф осматривать.
        - Ты не понимаешь, - я отмахнулся, ковыряя замочную скважину, - Это же, похоже, первый «Шмайсер».
        Если ничего не путаю - «МП 18». Деревянное ложе, крутой, как мясорубка, перфорированный стальной кожух и дисковый магазин слева, чуть отдаленный от ствола. Обалдеть, дайте два! Но был только один, зато рядом нашлась коробка с запчастями и двумя запасными дисками.
        И еще куча похожих болванок и копий, которые местные умельцы пытались сделать по образцу и подобию новинки зарубежных коллег.
        - Да, куда он тебе, патронов не напасешься, - Гидеон уже чуть ли не за рукав меня потянул.
        - А я найду…
        Я закинул в пространственный карман коробку, на всякий случай несколько неудачных копий, а также все пачки с патронами, которые были на виду. К самому «Шмайсеру» прицепил найденный тут же ремень и на ходу начал заряжать первый барабанный магазин, а второй запихнул за пояс.
        Мы прошли еще несколько комнат с различными разработками. Но уже в основном теоретическими - на стенах висели доски с расчетами и формулами, на столах высились папки и в редких случаях попадался какой-нибудь образец нового сплава, тестовые болванки с выбитыми на них магическими рунами или совсем уже какие-то неуклюжие уродцы, когда из ружья пытались сделать огнемет, или из пиджака бронежилет.
        Я, наконец, зарядил магазин, прищелкнул его к «шмайсеру» и прицелился в лампочку. Поводил по сторонам, привыкая к оружию. Тяжелая (килограмм пять), но крепкая и ухватистая штука.
        «…сколько там? штук тридцать зарядов?» - спросил профессор и, не дожидаясь ответа, продолжил: «…с таким скорострелом нам и Муха теперь не нужен, а? Может, освободим комнатку и сделаем мне мастерскую? А то у меня от этого всего просыпается изобретательская жажда…»
        «…я сейчас кому-то шарики-то за ролики накручу, будешь потом заново изобретать, где у тебя голова, а где ноги…» - надулся Муха.
        И началась стандартная грызня. Я улыбнулся, почему-то вспомнив детский мультик «Простоквашино» - реально как шарик с Матроскиным, и «переключился» не обращая на них внимания. Гидеон как раз замер возле угла, откуда доносился какой-то шум, приложил палец к губам и маленькими шажочками сдавал назад.
        Я открыл дверь в ближайшее помещение - что-то типа швейной мастерской, где проектировали ремни и подсумки. Втянул туда Гидеона и сказал прикрывать, а сам выпустил горностая. Сел на пол, чтобы макушка в стекле не торчала, и переключился на зрение фобоса.
        Картинка резко изменилась, горизонт ракурса рухнул на уровень пола, а все вокруг стало казаться гигантским. Я побежал вперед и аккуратно высунул мордочку из-за угла.
        Коридор продолжался, только дверей было в два раза меньше. Комнаты здесь явно были больше по площади. Одна дверь была открыта, а перед ней стояли люди. Целый лес ног - часть скрытая под балахонами, а часть в начищенных до блеска армейских сапогах и еще пара штиблетов под белым халатом. Сектанты, «Прайдовцы» и какой-то ученый.
        Белка вернулась до ближайшей двери и, вскарабкавшись по дверному косяку, сиганула под потолок. Сначала на крышу лампы, а потом на трубы, так удачно шедшие в нужном мне направлении за угол. И уже там в тенях спокойно пробежала до самой толпы, спрятавшись у них над головами.
        Говорил ученый - лысый мужчина лет за пятьдесят в очках, а потом «Прайдовец» - солидный мужчина в форме заводской стражи. Оба, как бы оправдывались, перед молчаливыми сектантами. Химзащиты ни на ком не было, сектанты и те были в своих стандартных масках.
        - Последствия происшествия устранены. Разбираемся сейчас, почему первый образец потерял стабильность. Основная версия - халатность. Защитные руны на удержателе давно не обновляли… Потом кто-то плохо закрыл крышку… Потом уронили и частицы вещества высвободились, - ученый делал паузы после каждого предложения, словно ждал какой-то реакции, бледнел и потел, постоянно протирая лоб под очками.
        Сочувствую ему, говоришь, говоришь, как в пустоту с этими сектантами. Словно по скайпу созвонился, а у собеседника камера отключена - и фиг поймешь, что он там думает.
        - Здесь мы все вычистили, территория завода не опасна. По сути, первый образец мы уничтожили… но со вторым все в порядке. Обновили удержатель, перенесли во вторую лабораторию, там сейф как раз новый. Теперь, даже если специально попробуешь вскрыть, то ничего не выйдет. Динамитом, если только… - ученый замолчал и постарался стать еще ниже ростом, чем был, и слегка сдвинулся за «Прайдовца».
        - Подтверждаю, на заводе всех проверили. Выцепляем по городу вчерашнюю смену. Балбесы эти уже наказаны, но один вчера успел в буфет сходить, дебил, и стал переносчиком частиц. Проверяем всех, если что находим, жестко ликвидируем. Одаренных среди них нет, так что сразу не поймешь, подцепил он что или нет.
        Я чуть сдвинул Белку. Поменяв ракурс. Сначала заглянул в помещение у них за спиной - просто пустой прямоугольник, буквально выжженный огнем и какой-то кислотой. Наверное, и воняет явно не хлоркой. Потом пробежал чуть дальше по коридору, вглядываясь в цифры на табличках. Нашел лабораторию номер два и разглядел там за стеклом вооруженных людей.
        Я отключился от Белки и кратко пересказал все Гидеону.
        - Второй и, я надеюсь, последний образец надо изымать.
        - Хочешь использовать его против Грешников? - нахмурился Гидеон.
        - Не знаю пока, но точно уверен, что не хочу, чтобы они его использовали. Вообще. Никак. Готов?
        - Знак бы какой…
        Гидеон притих, будто собрался помолиться, и в этот момент где-то наверху в районе складов раздался взрыв. По стене пошла вибрация, с потолка посыпалась побелка, а лампы в коридоре понесло, как маятники.
        - Вот этот вроде не плохой, - я передернул затвор «Шмайсера».
        Глава 17
        - Неожиданность, наше все, - буркнул я, выскользнул из комнаты и сделал шаг за угол, поднимая «шмайсер».
        Запоздало подумал, а вдруг, он не работает. Но было уже поздно - прикрывая головы, от сыпавшейся побелки и сектанты и «прайдовцы» спешили на выход. Над головой еще раз что-то рвануло, я сам от неожиданности инстинктивно втянул голову в плечи. А потом открыл огонь.
        Первая же короткая очередь снесла четырех человек, никто даже ничего толком не понял. Грохот в узком коридоре стоял такой, что если кто там, что и кричал, то разобрать было невозможно. Запахло гарью, кровью и все начало заволакивать пороховой дымкой. А я продолжал стрелять, короткими отсечками по два-три патрона раскидывал врагов. До кого не мог добраться сразу, добивал Гидеон, шедший у меня за спиной.
        Какой-то «прайдовец» успел открыть ответный огонь, но попал в ученого, пытавшегося проскочить в лабораторию. Шаг вперед - очередь, еще шаг - еще очередь. Пусть в спину, пусть в лежачего. Не кровожадности ради, ради скорости, чтобы никто не опомнился и не успел применить силу или вызвать подмогу.
        Я зарядил второй магазин и, перешагивая через трупы, пошел ко второй лаборатории.
        Увидел за стеклом перепуганные лица двух ученых, направил на них автомат и жестом приказал отойти подальше от двери. Выбил ее и, не опуская оружия, заскочил внутрь.
        Большая комната с операционным столом, на котором прямо сейчас можно было изучать внутреннее строение баргеста в разрезе. Рядом с ним два мужика - ученые или это уже мясники-хирурги. Оба в кожаных защитных передниках, руки по локоть в перчатках. Один, с сединой на висках - вероятно, главный, застыл со скальпелем в руке.
        Сбоку комнаты еще две двери, а с другой стороны клетки (как в собачьем питомнике) и стенд со всяким барахлом - склянки, банки с чем-то мутным, плавающим внутри. Экспозиция Кунсткамеры на выезде, не иначе. Запах вокруг тухлый, смесь гнили с нафталином.
        - Херасе, у вас тут опыты, - назначение второй лаборатории мне не понравилось. - Режик положи, и оба от стола, руки не опускать. Кто первый скажет, где образец, получит зачет.
        Не знаю, почему я решил, что здесь учатся. Возможно, потому что второй был еще совсем молод, примерно моего возраста и выглядел как аспирант на практике. Он первый и заговорил.
        - Образец там, - он показал на дверь, - Но он еще не стабилен, только-только закончился процесс регенерации тканей…
        Гидеон вошел в комнату, присвистнул и подстраховал меня, взяв «хирургов» на мушку. А я уже на первых словах «аспиранта» двинулся к двери. Уже даже ручку дернул, когда до меня дошло, что некоторые слова у меня не складываются в отношении биологического оружия. Но было уже поздно - с той стороны двери «постучали».
        Дубовая створка распахнулась и на меня выпрыгнула собака. По крайней мере, я так ее разглядел. Тонкое длинное тело, напоминающее худющего добермана. Только вот через кожу выпирали не ребра, а костяные шипы и наросты. Короткие острые ушки торчали из бинтов, покрывающих голову. Вся морда перемотана - глаз не видно, а от челюсти торчит только кусочек с рядом мелких и острых зубов, как у пираньи, нос так и вовсе отсутствует.
        Я выстрелил прямо в бинты. Во все стороны полетели обрывки марли, несколько пуль пробили голову деймоса насквозь и ушли куда-то в стену, а собаку отбросило обратно в комнату. Но монстр как будто этого не заметил, поднялся на лапы, тряхнул головой и начал сопеть. А вот «хирург» завопил от ужаса и возмущения.
        - Не стреляйте, малыш же еще не окреп!
        - Окстись, старый, какой же это малыш? - Гидеон ударил беснующегося «хирурга» рукояткой револьвера и начал целиться в «аспиранта». - Матвей, время!
        Деймос уже поднялся, начал рычать, пригнул голову к полу и медленно, будто на охоте, пошел вперед. Я выхватил «гусиную лапку» и, когда деймос прыгнул на меня, встретил его «клювом» по голове. Разорвал бинты и буквально расколол его голову на четыре части.
        Или нет? И так было задумано?
        Собаку снова отбросило в сторону, но он поднялся и стал трясти головой, разбрасывая остатки бинта. Поднял на меня голову и издал такой вопль, будто кого-то сейчас будут резать. Челюсть распалась на четыре части, по какой-то странной прихоти природы или злого гения человека. На полноценный бутон не тянуло, и как это могло закрываться без бинтов, было непонятно, но острые зубы просто битком торчали на каждой четвертинке.
        «…охренеть, они вырастили демогоргона…» - восторженно вздохнул Муха.
        «…Матвей…» - серьезным тоном сказал Ларс, а потом с придыханием продолжил: «…нам очень нужны их записи… или хотя бы давай возьмем его себе, а?»
        - Ага, щас, - я шагнул в комнату, навстречу деймосу и присвистнул.
        Полутемное помещение сплошь было заставлено клетками, в каждой из которых в разной степени мутации сидело, лежало, скулило, рычало по собакообразному деймосу. Жуткие кадры - у одного вместо шерсти, набор гнойных дымящихся язв, у второго голова в виде конуса с острым рогом, третьему пекинес позавидует. Что у всех было общего - так это бешеная пена вокруг зубастых отверстий.
        Зато в самом конце комнаты стоял сейф, который светился защитными символами в свете ауры. Я довольно быстро расправился «демогоргоном», он действительно еще не окреп. Реакция была заторможена, координация нарушена.
        Под охи фобосов я переступил через мертвое тело и подпалил его огневиком, получив совсем маленькую капельку силы. Подделка, она и в этом мире подделка.
        Я аккуратно, чуть ли не на цыпочках, бочком-бочком, стараясь не зацепить ни одну клетку, стал продвигаться к сейфу. Проход довольно узкий, клетки в два яруса и все питомцы со второго практически мне в глаза смотрят. Уткнулись в решетку, так что задвижки заскрипели. И сопят - жадно и голодно, истекая слюной и пеной. Я как раз проходил мимо «красивого» пекинеса, как деймос рыкнул и брызнул на меня зеленой кисло пахнущей слюной. Пятна на воротнике куртки моментально окрасились в ржавый цвет.
        «…примерно так я себе и представлял питомник для бездомных деймосов…» - сказал Муха: «…точно никого не можем взять?»
        - Успокойтесь уже, если не хотите увидеть питомник для бездомных фобосов, - я дошел до сейфа и присел на безопасном расстоянии. - Ленька, твой выход. Справишься?
        «…уже работаю…» - причмокнул Воробей и потянул из меня силу: «…легавых ко мне только не подпускайте, у меня аллергия, руки чесаться начинают…могу сигнализацию задеть…»
        - Если она нас прямо на месте не убьет, то можешь не церемониться, нас уже заметили, - в подтверждении моих слов, в здании включилась пожарная сигнализация. - Банши вот не церемонится, действуй быстро.
        «…принял…» - хмыкнул Ленька, а мой внутренний аккумулятор разом просел где-то на треть.
        Для меня через ауру все выглядело так, будто тонкий лазерный луч, проходит по периметру сейфа и прорезает паутину из защитных линий. Оставляет черный неровный след, будто с выжигателем переигрались, и ломая общую структуру, разваливает защитный контур. К пожарной сигнализации присоединился истошный визг магической охранки сейфа, но практически сразу затих. Ленька, совсем уж перестал стесняться, хапнул еще силы, просто вырвал с корнями весь магический сгусток, который производил шум.
        А потом мы принялись за замок. Меня подтолкнуло к сейфу, а что-то теплое и мягкой обвило руки, как будто пледом накрыли. Я достал отмычки и, лишь отчасти контролируя свои действия, потянулся к замочной скважине.
        «…может, лучше лапкой?» - спросил Муха.
        «…опасно, вдруг насквозь пробьем и контейнер повредим…» - отмахнулся Ленька: «…не отвлекайте…мне итак руки-крюки достались, будто из одного места растут и слушаются плохо…»
        Хм, это он про меня что ли? Совсем распоясались, сейчас выберемся, пропишу им регламент поведения. Но пока смолчал, наоборот, расслабился, полностью передавая контроль медвежатнику. И через пару минут услышал столь радостный щелчок.
        Открыл дверцу и уставился на деревянную шкатулку, исписанную защитными символами. Замер, опасаясь брать это. И фобосы притихли - будь сейчас утечка черногнили, хоть крошка от капельки и все, считай, больше не увидимся. Их даже в питомник никто не примет - просто нечего будет принимать.
        Пришлось убеждать себя, что ничего со мной не случится. Что Грешники и Прайд пусть и по-своему понимают, что такое хорошо, а что плохо, но себе они не враги. Черногнили все равно, какую силу уничтожать, скверну сожрет и не поморщится.
        Выдохнул, мысленно перекрестился и дотронулся до шкатулки - прохладно и шершаво. Символы под пальцами вспыхнули, волной оббежали шкатулку и погасли. Я открыл, совсем уж затаив дыхание, понимал, что пойди что-то не так - это не спасет, но инстинкты не хотели вдыхать то, что лежит внутри. Бархатная подложка, а по центру в углублении - сильно меньше, чем сама шкатулка, лежал в чем-то даже красивый флакончик. Граненый, как стакан, только овальной формы. Сверху крышка, залитая смолой. Почти прозрачное - внутри нечто похожее на инфузорию-туфельку. Чернильная клякса с неровными, постоянно двигающимися краями. Ползает по стенкам, как живая.
        Поскреб стекло ногтем - ничего не произошло. На вид не «горилла глас», конечно, но может, алмаз или какой-то другой закаленный кристалл.
        «…на зуб еще попробуй…вдруг золото…» - хихикнул Ларс, удивительным образом снимая общее напряжение.
        С меня будто наваждение спало. Притяжение, которое транслировала черногниль, исчезло. Клякса как клякса, пузырек как пузырек. Не молиться же на него?
        В соседней комнате раздался выстрел. Слишком громко прозвучавший на фоне пожарной сигнализации. Я чуть склянку на пол не выронил.
        - Матвей, я отвлекся, - раздался обеспокоенный крик Гидеона. - Он успел дернуть какой-то рычаг. Будь внимательней и поторопись!
        Щелк! Щелк! Щелк!
        Я обернулся, с ужасом глядя, как один за другим открываются все клетки питомника. А первая тварь уже неуклюже (видать, лапы затекли) спрыгивает на пол и поворачивается в мою сторону.
        «…тьфу, старый, какую подлянку подкинул…» - профессор демонстративно повернул шеей с боку на бок, типа показывая, что он готов к драке: «…а ты нас все время ругаешь…»
        «…поддерживаю, вот только…» - Муха тоже проклюнулся: «…давайте лучше котейку заведем…»
        Я уже не слушал, запихнул шкатулку за пазуху и начал палить из «шмайсера». Сбил первого деймоса в полете, прострелил спину второго, бегущего по нижнему ряду, отбросил очередью третьего, закинув его в кашу-малу из зубов, когтей и рогов, сваливающихся в узкий коридор со всех сторон. Даже целиться было не нужно - просто косить первый ряд. Но «шмайсер» сухо щелкнул и тир закончился.
        Сразу двери твари, толкая друг друга, бросились на меня. Следом за ними еще две - настолько тощие недодоберманы, что с ними и третий бы в ряд поместился. Это если пасть не открывать - а «бутоны» раскрылись и начали чавкать, будто там помпа встроенная.
        Я дернул ближайшую решетку, вложив всю доступную мне силу. Мейн, Муха и Ларс синхронно начали валить весь левый ряд сцепленных между собой клетки. Придавил первую парочку, отбросил вторую и, прыгнув сначала на сейф, а потом на сваленные клетки, побежал к выходу.
        Снова раздались выстрелы со стороны Гидеона. Часть деймосов успела выбежать в комнату, а часть уже сориентировалась и с обеих сторон запрыгнула перекошенные клетки. Но, к счастью для меня, деймосы провалились сквозь прутья и застряли, просто бешено клацая на меня пастью. Зато снизу постучали - то здесь, то там проскакивали зубы или когти. Идти пришлось, как в игре: пол - это лава. Тут перепрыгнуть, там отскочить, тут «лапкой» пришибить.
        Я выскочил из комнаты, захлопнув за собой дверь, и бросился на помощь к Гидеону. Святоша бегал вокруг операционного стола, отмахиваясь стулом от двух фобосов. Еще пятеро мертвых уже дымились вокруг. Вклинился в их круговорот и перехватил инициативу, сломав костяной хребет худому деймосу. И сразу же встретил второго, поймав его на острый конец «лапки».
        - Успешно? - пытаясь отдышаться, спросил Гидеон.
        - Надеюсь, что да, - я кивнул и достал шкатулку, потряс ее над ухом, вроде бы ничего не разбилось.
        - Надо выбираться, - Гидеон начал заряжать свой револьвер, поглядывая в окно на коридор.
        Я тоже перепаковался - открыл пространственный карман, закинул туда шкатулку со «шмайсером», перезарядить все равно не успею, и остался со своим стандартным набором: «кочегар» и «задира». Плюс с некоторых пор моя любимая лапка в чехле. Еще подпалил все тушки деймосов. Крохи, но хоть чуть-чуть восстановлю то, что забрал медвежатник Ленька.
        Пожарная тревога, наконец, заткнулась. Зато вместо нее коридор начал заполняться дымом. Тянуло поверху и жутко воняло, чем-то похожим на сгоревшую резину. Я уже практически пробежал мимо окна в лабораторию, как заметил, что дверь в питомник разлетелась в щепки и свалилась на пол, а из комнаты повалили деймосы.
        - Гидеон, давай шустрее! Надеваем маски и погнали в лобовую, - я подтолкнул священника, обогнал его и побежал вперед.
        Выскочил из-за угла и натолкнулся на сектанта. Чуть было не крикнул, что мы свои и стрелять не надо, но вовремя прикусил язык.
        - Матвей, Гидеон, это вы? - из-под маски раздался голос старшей Кравец, и она подняла в нашу сторону ружье.
        - Мы, мы, мы! - прокричал я скороговоркой и сам опустил руку с обрезом. - Что наверху?
        - Банши и здоровяка на третьей ходке прижали на складе. Чокнутая сидит на ящике с гранатами и уже ползавода развалила, а горячая штучка ей помогает. Но выйти они не могут, - она сразу развернулась и быстро пошла по коридору, - Захар грузится. Вот ведь чудак человек - скрипит, еле ходит, а говорит, что добро не бросит. Я за вами пошла, надо наших вытаскивать и валить уже.
        И мы побежали, я вырвался вперед, на всякий случай держа под рукой броню мейна. Первые встреченные «прайдовцы» даже сделать ничего не успели. Увидели нас, что-то крикнули, махнув рукой, понимая, что мы не ответим. А мы ответили, только и пусть это прозвучит пафосно - вместо нас говорили наши стволы. А как еще, если ты немой сектант?
        Дальше мы влились в суматошный поток всех и вся. Информация, что диверсанты одеты, как сектанты, уже обсуждалась. Но взрывы, пожар, дым - суетливая беготня и неразбериха играла нам на руку. Один особо прилипчивый, правда, огреб от Кравец и еще двоих я тихонько пострелял из «задиры». Но это уже было на подходе к складам.
        А там нас сначала вообще приняли за подмогу. И, по сути, ошиблись только в том, чьи именно. Когда мы ворвались на склад, все уже было в дыму. Горела крыша, периодически роняя куски перекрытия. Со всех сторон слышались взрывы, детонировали боеприпасы. Наших мы нашли еле живыми - Стеча весь покрытый сажей, тащил бесчувственных девчонок. Услышав наши шаги, даже попытался вскинуть свой «маузер», болтающийся на шее, но сил не хватило.
        Просто сел на пол и грустно улыбнулся, мол, ваша взяла. Но потом знал нас и «смайлик» на лице выгнулся в обратном направлении и побежал до самых ушей. С этой улыбкой он и отрубился.
        И вот что теперь делать? Мы даже с мейном всех не дотащим.
        Я попробовал выломать ближайшую дверь, чтобы соорудить что-то типа носилок, но Кравец меня опередила. Нашла самую настоящую тачку, куда я сгрузил Стечу с Искрой, Гидеон подхватил Банши и мы покатили обратно к моторкам.
        Не знаю, как мы успели. Крыша склада рухнула, вызвав новую волну детонаций, буквально через минуту, как мы выехали из гаража. Моторки посекло стеклами и слегка подбросило, унося в занос на повороте.
        Мы вырулили к воротам, по прямой оставалось меньше двухсот метров, но пришлось резко дать по тормозам. Шлагбаум был закрыт, перед ним успели накидать баррикад из мешков с песком, за которыми прятались вооруженные «прайдовцы». А в добавок ко всему дорогу перегородил броневик, нацелив на нас башенный пулемет.
        - Зачем тебе столько? Зачем ты это берешь? И что ты будешь с этим делать… - послышалось обиженное брюзжание Захара, который явно передразнивал Кравец, и цокот протеза по кузову, когда Захар полез к люку на крыше. - Что уставились? На счет три гоните…
        Глава 18
        Побег из Нижнего Новгорода нас вымотал. Захар пробил нам путь, используя стыренный на складе винтовочный гранатомет, прикрученный к «Мосинке». Которую он также «приобрел» - этакая мортирка, которая крепится на ствол.
        Выстрелил так себе, но там уже мы с Ларсом включились и подкорректировали целеуказатель, а потом немного раскидали мешки. Плюс, Банши очнулась и что-то еще подкинула. Шлагбаум просто сбили и промчались сквозь дым и огонь. Обвалили ворота, подбросили еще пару сюрпризов и на довольно долгое время (для бешено несущихся моторок) оставили погоню за спиной.
        Пользуясь неразберихой, проскочили до выезда из города. Там, в обмен на вусмерть ошалевшего коменданта, миновали блокпост. Втопили до леса, перегруппировались и встретили из засады погоню, используя все те же винтовочные гранатометы. Захар, действительно, их с запасом взял.
        Потом плутали по проселочным дорогам, потом гнали, потом опять плутали. И так до самой Казани. Внутрь всей толпой не сунулись - Гидеон с Искрой сгоняли к университету, проникли внутрь под видом семьи будущей абитуриентки. Не дождались аудиенции и, уходя, забыли трость в приемной.
        Они еще вернуться не успели, а от духа Семена Павловича пришло едва различимое, этакий остаточный след, чувство удовлетворения и полной благодати. Которое передалось и мне.
        Мы встали лагерем на берегу небольшого озера и в кое-то веке позволили себе расслабиться. Стеча ушел ловить рыбу, Кравец открыли купальный сезон, а Захар сначала провел инвентаризацию, а потом принялся кашеварить у костра. Банши все отсыпалась и восстанавливалась после Нижнего, а я по верхам нахватал всего. Искупался в еще ледяной, но сильно бодрящей воде, привел себя в порядок и навел порядок у себя в пространственном кармане.
        Можно сказать, разгреб проход. Бандитское серебро отдал Захару на переплавку, а остальное чтобы не мешалось под ногами, оружие (а у меня еще было две новеньких винтовки Бертье) переместил в зону быстрого доступа и разложил патроны по приоритету. Благодаря запасливости Захара у меня теперь было несколько сотен зарядов для «кочегара», с десяток пачек для «задиры» и в два раза больше под Бертье, плюс с тысячу патронов под «шмайсер».
        На любой вкус: разрывные, зажигательные, светлячки и шесть «Слез ангела» от Гаврилы, которые я хотел припасти для Львова и его ближнего окружения. Только серебра не было, но Захар уже собирался плавить, как только вернется Искра.
        И у каждого арсенал примерно соответствовал. Старшая Кравец даже предложила продать часть и купить, например, одеяла и палатки, но Захар так на нее посмотрел, что не только Кравец, больше вообще никто не поднимал эту тему.
        Обвешаться всем этим можно было, как Арни в фильме «Командос» - на одно плечо, на второе, подмышки, в зубы и даже за ухо что-нибудь запихнуть. Но я пока решил сделать упор на «шмайсер» - даже «кочегара» временно спрятал - чехол на спине плохо вписывался на жесткие кресла моторки. Так что «задира», «финка» и «лапка» на поясе, пистолет-пулемет под рукой. Вроде бы удобно, но все равно чувствовал себя, как перегруженная новогодняя елка.
        «…ниче, ниче, свое добро запас не тянет…» - неожиданно проговорил Ларс, используя интонацию Захара.
        «…медицину еще возьми, не экономь на этом…» - поддакнул Муха.
        «…и шапку надень, а то купаться ему вздумалось…» - это уже от Харми: «…и спать ложись, не известно, когда в следующий раз тихая минутка появится…»
        - Да, мам, спасибо, пап, еще советы будут? - я улыбнулся и, на самом деле, пошел спать.
        Мы расслабились.
        И когда Гидеон с Искрой вернулись, привезя с собой нормальной, свежей, еды, то еще больше. Устали, снизили бдительность и практически полностью пропустили приход гостей на рассвете.
        Не знаю, что меня больше удивило, что к нам вышли люди или кто именно вышел. Это были Номады - отряд старых знакомых во главе с Рагнаром. И Локи тоже был там, выглядывая из-за спины здоровяка. Прошлые наши встречи не очень дружелюбно закончились, и в поместье с оборотнями и в шахтах Исаева.
        - Черт, почувствовал же, что меня срисовали, но не тех искал, - простонал Гидеон.
        Номады в количестве трех человек появились открыто. Вышли по тропинке, метров двадцать не дойдя до нашего временного лагеря. Даже не лагеря, а так, места для ночевки. С одной стороны берег озера, по бокам моторки, закрывающие от еще холодного весеннего ветра. А в центре вокруг догорающего костра раскиданы лежанки, срубленные из веток пара поваленных деревьев, заменивших нам стол. Часовых мы не выставляли - были уверены, что погони нет, а отсюда никого не ждали.
        Проснулось уже больше половины - Захар снова колдовал возле костра, разогревая остатки вчерашней ухи. Я пытался вклиниться к огню, чтобы сварить кофе. Гидеон собирал свои вещи, сестры Кравец возвращались от воды, а Банши еще только разминалась, сладко потягиваясь. Она же их и увидела, изменившись в лице.
        - Ни фига меня кошмарит, что спросонья такие рожи мерещатся.
        - Я тоже рад тебя видеть, маленькая стерва, - хмыкнул Рагнар.
        Вел он себя совершенно спокойно, будто мы не черти где в лесах встретились, а дорогу у трактира в Белом Яре переходим. Номады были при оружии, кобура у одного, ружье на плече у другого, но им не угрожали. Только Локи держал руки на ремне, довольно близко от рукоятки револьвера. Мы тоже не стали делать резких движений - священник невзначай положил руку на пояс, Банши задела свой подсумок, так чтобы крышка распахнулась, я просто поменял хват на ручке кофейника, а одна из Кравец стукнула по кузову «буханки», в которой спала Искра. Заспанное лицо Стечи само мелькнуло в окне второго фургона, и я кивнул ему, что выходить пока не надо.
        - Сестры, - Рагнар кивнул Кравец и довольно дружелюбно произнес, - Рад вас видеть в добром здравии, хоть и в такой паршивой компании. Гидеон, - его взгляд переместился на священника, - что же ты так быстро слинял из трактира, мы даже подойти и поздороваться не успели.
        - Торопился, дел много, - безразлично зевнул Гидеон, хотя мне было понятно, сколько в этом безразличие скрыто самобичевания, - А вас что сюда привело?
        - Не поверишь, - Рагнар сложил руки в молитвенном жесте. - Вера!
        - И награда, - шепнул Локи, снова выглянув из-за плеча босса.
        - Вера в то, что даже такие пропащие души, как вы, могут стать на путь истинный. - Рагнар продолжил, не дождавшись от нас уточняющих вопросов, и показал на меня. - Вот ведь какое дело. Он же убийца, темное пятно на репутации Ордена. И он в розыске.
        - Ты сейчас это серьезно, - язвительно спросила Банши, - Ты свою бабскую бороду в настолько тугую косу заплел, что у тебя половинки мозга, наконец-то, встретились, но понятия не имеют, что им вместе делать?
        - Значит, вера меня подвела, - сквозь зубы процедил Рагнар, явно, с трудом сдерживая себя.
        - Рагнар, уходите. Ты либо занял не ту сторону, либо просто не в курсе всего. Уходите по-хорошему. - спокойным тоном произнес Гидеон, а Рагнар, на удивление, развел руками.
        - Хорошо, я тебя понял, старик, - номад махнул рукой своим, типа уходим, и развернувшись, пошел по тропинке, что-то насвистывая себе под нос.
        Мы переглянулись с Гидеоном, он покосился на кофейник в моей руке и помотал головой, кивнув на «шмайсер». Так-то оно понадежнее будет.
        Схватить автомат я не успел, в момент, когда спина Рагнара скрылась за деревьями, раздался резкий свист. Тут же заглушенный первым ружейным залпом.
        Время словно замедлилось - осознание, что Номады все-таки напали доходило с трудом. Понятно было, что рискнут, но чтобы прям так сразу.
        Что-то звонко коцнуло со стороны Захара, будто ему в протез попали, и он упал. Вскрикнула младшая Кравец, схватилась за шею и, зазбрызгивая во все стороны кровь, свалилась за бревно. Пуля просвистела рядом со мной, чиркнув о броню, активированную мейном. Этот звук и вырвал из ступора, а дальше время вернулось в нормальное русло и начало глушить, резко ударив по ушам.
        С ужасом и бешенством закричала старшая Кравец и начала палить наугад в сторону кустов. Хлопнули двери фургона, и затарахтел пулемет Стечи. Взорвалась первая огненная склянка, брошенная Банши в кусты. Заорал первый Номад, выпрыгнувший из кустов и частично охваченный пламенем. Пробежал несколько метров, пытаясь снять куртку и сбить огонь, но подключилась Искра, и он вспыхнул целиком, моментально выгорая, словно бумажный.
        Атака шла с двух сторон - под прикрытием ружейных залпов из кустов начали выскакивать вооруженные Номады. Да, сколько их? Они не только полный отряд восстановили, но и второй состав что ли набрали.
        Передо мной оказалось сразу трое - выскочили из-за «буханки» и что-то у них пошло не так. Либо не ожидали, что налетят именно на меня, не понимая, нужен ли я живым или никогда еще не дрались с человеком с кофейником в руках.
        Я выплеснул содержимое кофейника в первого бородача, крутанулся и прыгнул на второго, ударив его по голове. Номад взвыл от раскаленного стального дна, схватился за глаз и выпал из боя. А я сразу же, с разворота метнул кофейник в третьего. Еще и силы от мейна вложил в бросок - паренька аж подбросило. Он будто на невидимую стену натолкнулся, когда во лбу появилась обожженная вмятина.
        Дальше подключился Ларс, вернул кофейник мне в руку, а потом и Муха, когда мы бросились на следующую двойку.
        - Живым никого не брать! - откуда-то из кустов завопил Рагнар. - Рожи только не портите, чтобы опознать могли!
        «…Матвей, но у нас же нет таких ограничений?» - спросил Муха.
        - Нет, так что ни в чем себе не отказывай… - с этими словами я сломал пальцы следующему номаду, выбив из его руки револьвер.
        Попробовал добраться до «шмайсера» - вроде всего пара метров, а не смог. На меня снова выпрыгнули из-за «буханки», плюс пошел новый залп из кустов. Но на этот раз его заткнули практически моментально - Стеча лупил от души, плюс Банши закинула целую связку огненно-дымовой смеси. Гидеон со старшей Кравец оттаскивали раненых под прикрытие фургона. А Искра помогала мне рядом с «буханкой», экономно расходуя силы и поджигая бороды Номадам.
        Началась какая-то неразбериха - все заволокло дымом, мелькали горящие люди, не пытаясь уже поймать нас, но хотя бы добежать до воды. Я тоже сместился ближе к воде, чтобы сначала прикрыть раненых, а потом выскочить из огненного мешка и обойти врагов с тыла.
        Забил уже на «шмайсер», так и продолжил раскидывать всех кофейником. Удар, бросок, оттянуть обратно - металлическая, уже вся измятая, болванка летала, словно привязанная. Я мысленно представлял, что в руках у меня что-то типа китайского шэнбяо, хотя, уверен, что кузнец слепивший этот кофейник, даже в самых страшных снах не мог представить, что кто будет так изгаляться с его работой. А мне зашло - кофейник свистел во все стороны.
        Отмахнуться за спину, подбросить в воздух, чтобы переключить внимание номада, а потом пнуть с ноги, пробивая кофейный пенальти. Лар активно помогал, напитывал силой, корректировал движение и периодически только сжимался, и морщился, будто что-то случайно разбилось.
        «…уууу, прямо носиком в глаз…» - присвистнул профессор: «…кажись, застряло…»
        Вытаскивать не стал, взялся за «лапку» и, наконец, проскочил за «буханку». Пробежал немного вдоль берега, забежал в заросли и уже через пару минут увидел профиль пожилого номада, целящегося в наших из ружья. Он меня заметил, но среагировать не успел - слишком разная у нас была скорость - я «лапкой» отбил ствол, который только начал поворачиваться в мою сторону, и на обратном взмахе воткнул острый конец «лапки» в номада.
        И налетел на следующего, ударив его плечом в грудь. Схватил, развернул, не давая выпустить ружье из рук, и сжал его пальцы. Пальнул в сторону Локи, который лишь завизжал, призывая Рагнара, подпрыгнул и бросился за дерево. Откуда сразу выскочил глава номадов с еще двумя бородачами.
        - Пацан, сам идешь! Молодец! - довольно осклабился Рагнар, махнул своим напарникам, чтобы обходили меня с двух сторон, а сам выхватил из-за спины два кулачных топора.
        - Ты-то хоть не убегай… - я кивнул в спину Локи и прокрутил в руке «лапку», а во вторую достал финку.
        «…Матвей, под топоры не попадай, что-то в них нехорошее есть…» - прошептал Муха.
        Я посмотрел на топоры. Интересная конструкция - короткое топорище и длинное кривое лезвие, полностью закрывающее кулак. Рубить таким толком не получится, а вот в роли режущего кастета самое то. На лезвиях были руны, между которыми с равными промежутками пробегали искры. Мерцали и гасли, каждый раз поднимаясь все выше и выше - словно идет процесс какой-то зарядки. Что будет, когда зарядится полностью, узнавать я не собирался.
        Напарники Рагнара - ветераны Номадов, я помнил их еще по Белому Яру, были вооружены попроще. Но могли работать на большем расстоянии - у одного было, путь короткое, но копье и щит, а у второго - самая настоящая секира.
        «…деймосов, наверное, таким крошить одно удовольствие…» - вздохнул Муха.
        «…ага, а нашего Матвея другое…» - ответила Харми.
        «…что другое?» - не понял Муха.
        «…удовольствие…» - теперь уже вздохнула Харми: «…соберитесь там, чтобы мне не пришлось нас из лоскутных кусочков собирать…»
        Со стороны нашего лагеря вдруг стало тихо. Трещал огонь, сигналил гудок фургона, но выстрелы прекратились. А мы тем временем начали медленно кружить - передо мной Рагнар, а по бокам его помощники. Никто пока не нападал - я не торопился, а противники, возможно, ждали полной зарядки оружия Рагнара.
        - Парни, ваши, похоже, закончились, - я посмотрел по сторонам. - Рагнару не предлагаю, но вы еще можете спокойно уйти.
        Номады переглянулись друг с другом, а потом покосились на Рагнара. Он осклабился и тихонько зарычал. Лицо покраснело, на лбу вздулись жилы - он как будто стал выше.
        «…берсерк что ли?» - задумчиво произнес Ларс: «…или перевертыш?»
        «…выть вроде бы пока не начал…может, просто судорогой шею свело?» - ответил Муха.
        Выть, и правда, не начал, зато где-то дальше снова заголосил Локки. Длинный протяжный вопль ужаса и отчаянья, который оборвался на высокой ноте. Прозвучал одиночный выстрел.
        Как приговор для Локи и на старт-внимание-марш для меня. Я топнул, силой Ларса побрасывая листья и ветки с земли и раскидывая их вокруг. В голову копейщика полетел призрачный горностай - пролетел сквозь щит и материализовался, уже вцепившись в бороду. И попер карабкаться по лицу. Я сам налетел на топориста, используя ускорение от Мухи, увернулся от замаха секиры, оказался от него сбоку и ударил в колено. Мужик завалился вперед и рухнул лицом в землю, получив вдогонку «лапкой» по затылку.
        А потом меня что-то снесло. Порыв ветра, резкий запах чесночных гренок, а потом будто хлестнули матрасом из горчичников. Вроде и мягко - помогла защита мейна, но отожгло, так отожгло. А потом еще и об дерево головой ударило.
        Я скатился на землю, уткнувшись носом в маленький кустик ландышей. И поплыл - от гула в голове и сладкого нежного аромата. Перевернулся на спину, глядя на голубое небо, застывшие белые облака и маленькие листики с весенними почками. Птички щебечут… только почему-то встревоженными голосами фобосов.
        А потом землю подо мной тряхнуло, и всю небесную красоту заслонил темный бородатый силуэт. И опять этот дурацкий запах чесночной отрыжки…
        Я еще не оклемался, но это меня взбесило. Я еще понял, что номад не просто навис надо мной и уже собирается пробить в меня топором, а эта сволочь затоптала ландыши!
        Я дернулся в сторону, увернувшись от лезвия. Отмахнулся ногой, куда-то в сторону красного раздутого лица Рагнара. Все-таки перевертыш, какой-то оборотень из семейства бычьих. Мощный, быстрый, но не особо поворотливый. «Лапка» куда-то улетела, но финку я так и не выронил. Резанул по сухожилию под коленом номада, вызвав смешанный с воплем рев, и откатился еще дальше в сторону.
        Вскочил на ноги, рванул в сторону, от несущегося на меня Рагнара, разминулся с ним и отбежал подальше. Реально, бычара - здоровяк с трудом затормозил, потряс головой, развернулся и лишь чутка прихрамывая уже попер на меня обратно, стучал топорами друг по другу, словно подбадривая себя и переключая скорость на более высокую.
        Я окинул взглядом поляну - горностай победил, догрызал там что-то в бороде лежащего копейщика, а топориста наполовину втоптали в землю, но погнутая секира была неподалеку. Я попробовал использовать силу мейна - сформировать лезвия или кастеты вокруг рук, но фобос только язык на плечо вывалил, показав, что на перезарядке после принятого удара.
        Окей, Харми, поддай яду на лезвие. Я перекинул финку в правую руку и двинулся навстречу Рагнару. Тоже начал ускоряться, а когда до столкновения оставалось всего пара метров, врубил нитро-Муху и прыгнул вперед и в сторону. Взлетел над плечом Рагнара, оперевшись на него левой рукой, изогнулся в воздухе и вогнал финку ему в воротник куртки. Лезвие вошло по самую рукоятку, ровно между ключицей и шеей.
        Я мягко приземлился на землю, глядя, как за спиной, падает огромная туша. Нашел «лапку» и забрал трофейные топоры. Услышал за спиной треск деревьев, приготовился к новому нападению, но увидел запыхавшуюся Банши.
        - Матвей, скорее! У нас раненые…
        Глава 19
        - Кто? - я споткнулся, только не понял, сам или об корягу.
        - Захара ранило, у Стечи пара царапин, еще Искра… - не оглядываясь бросила Банши дрожащим голосом. - Рано она с нами пошла, ей бы еще восстанавливаться и отдыхать.
        - Она жива?
        - Да, но в отключке. Слишком много силы потратила, перегрелась.
        - А Кравец? - я мысленно выдохнул.
        - Дашка совсем плохо, нужен врач срочно и то не факт, что довезти успеем…
        Мы выбежали на дымящуюся поляну. Сломанные деревья, трупы, вонь горелого и раскуроченного мяса. Фургон устроил какое-то форменное месиво, пытаясь развернуться и проложить новую дорогу. За рулем сидел наспех перебинтованный Стеча. Бледный, особенно на фоне, покрасневшего бинта на голове, моргает, морщится, но держится. Банши бросилась к нему, сместив его с водительского сиденья.
        Я заглянул в кузов - в углу, скрипя зубами и протезами, сидел Захар и одновременно пытался держать Искру и прижимать повязку к раненому плечу.
        - Дуй в «буханку», я тут справлюсь, - кивнул Захар, кивая на Искру. Без сознания, вся в саже, но ран не видно и дыхание ровное.
        А вот в «буханке» все было сильно хуже. В кабине Гидеон, волосы взъерошены, пальцы побелели на камне управления, спина прямая, будто он свою книгу проглотил и теперь бурчит какие-то молитвы, не разжимая губ.
        В кузове на полу младшая Кравец - не дышит, не хрипит, просто тихонько булькает. Над ней склонилась старшая, воет и кричит, двумя руками закрывая ее рану на шее. На полу валяются пустые склянки от регенерирующих эликисоров - лошадиную дозу уже залили, но эффекта, похоже, ноль.
        Я поскользнулся в луже крови, когда заскакивал в кузов, налетел на Дашу, но та даже не среагировала.
        - Держитесь, потрясет, - крикнул Гидеон и взбрыкнул «буханку» на повышенные обороты, что-то крикнул еще, но моторка заглушила большую часть слов. - В пригороде… община… врач…
        - Матвей, помоги, сделай хоть что-нибудь… - я не услышал, скорее прочитал в зареванном взгляде и медленном движении, искусанных до крови губ.
        «…Харми, что делать?» - не все же мне калечить моими фобосами, вдруг получится.
        «…не знаю…» - растерянно, тоже чуть не плача, прошептала Харми: «…я правда не знаю… одно дело ты, а тут внешний объект…»
        «…так, отставить истерику…» - вмешался Ларс: «…глаза боятся, а руки делают…»
        Тоже верно. Стараясь не смотреть на странного цвета кровь, текущую сквозь пальцы Ольги, потянул руки, но промазал. Моторку тряхнуло на кочке, меня кинуло на Дашу, а Ольгу отбросило к стенке кузова. Рана на шее открылась - неровные, будто от разрывного патрона края, густая темная кровь с зеленым отливом и вкраплениями гноя резкими толчками стала выбиваться наружу.
        - Это что еще за хрень зеленая? - я вцепился обеими руками в рану, толком не понимая, что делаю. То ли ладошками пытался прикрыть дыру, только пальцами передавить артерию.
        - Демонобоем пальнули, уе… - «буханка» снова рыкнула, приглушив Гидеона, - …ки. С таким только на деймосов ходят.
        Гидеон еще что-то сказал, но я не расслышал. Потом Ольга начала говорить что-то сквозь слезы, но не мне, а Гидеону. Попросила ехать быстрее и устало откинулась к стенке, держа Дашу за руку.
        «…Харми, говори, что делать?» - я начал разминать плечи.
        Странное получилось движение. Ладони в напряжении на ране - не приподнять, не расслабить. А качнуть силу хочется, направить из груди, при этом не ограничивая и не пережимая потоки в напряженных мышцах.
        На уровне фобосов послышалась какая-то возня со спором, всхлипывание, резко сменившееся бодрым рычанием, и тут меня вштырило, словно это меня реанимируют дефибриллятором.
        «…Матвей, давай вместе…» - проскрипела Харми: «…тебе нужно будет принять все на себя, а потом отзеркалить на нее. Иначе я не дотянусь…»
        Я посмотрел на Дашу - глаза закатились, по лбу текут капли пота, температура тела явно запредельная. По телу идет вибрация, как от лихорадки, только ощущение будто что-то трясет ее изнутри. Сквозь мои пальцы, слегка обжигая их, просачивается зеленый гной. Вены вокруг раны набухли и потемнели, словно темно-зеленая рваная паутина.
        Ну, на хрен!
        Я закрыл глаза и сосредоточился, пытаясь представить себя всего лишь проводником. Захватил кусочек света от Харми, разгорающийся в моей груди, вцепился в него и повел по рукам. Перестал чувствовать свое тело - я труба, я помпа, я чертов велосипедный насос, которому надо впихнуть воздух в закрытую зеленым гноем Дашу.
        Тот свет, который я чувствовал, разделился на две части, выпрыгнул из груди и пошел по рукам. Сопротивления не было, тело Даши не отталкивало меня, но чувство, что пытаюсь ртом надуть тонкий длинный шарик - тот, из которого потом крутят цветочки и собачек, не покидало.
        Но образ мне понравился. Ухватился за него. Расслабился на секундочку, делая глубокий вдох, а потом подул. Слегка, постепенно наращивая силу, чтобы два потока, прошедших через руки, соединились вновь. И тогда уже протолкнул поток дальше. Еще и «буханка» подпрыгнула на яме, толкнув меня в нужном направлении.
        Пошла энергия. В свете ауры свой поток я видел белым, а ту дрянь, что отравляла Дашу и мешала эликсирам остановить кровь и затянуть рану, темно-зеленым. Практически болотная трясина, которая тянула из девушки, а теперь и из меня, жизненную энергию.
        «…Харми, мы пробились… заводи свою шарманку…» - проскрипел я сквозь стиснутые зубы.
        По телу пробежала освежающая волна, словно тропический душ включили. Я опять ухватился за образ воздушного шарика и начал скручивать свой поток, придавая ему форму. Не знаю, насколько это было медицински оправдано, но крутка, еще крутка, и у меня появилась собачка. Лапки, ушки и маленькая смешная пасть, которая тут же вгрызлась в эпицентр зеленой хмари. Начала мотать головой и рвать ядовитый комок.
        Даша застонала, а я начал лепить следующую фигуру. Кручу, верчу, цветочек сделать хочу. Еще меч могу, и на этом чертежи и схемы таких шариков, которые мы дарили детям в моей прошлой «арбатской» жизни, закончатся. Цветочек вышел кривым - короткий стебель, неровные лепестки, зато насквозь пропитанные светом.
        Снова разделил потоки, чувствуя, как Харми меня будто за руку ведет. Обновил собачку и пустил бороться с зеленой хмарью, а цветочком начал восстанавливать энергетический фон Даше. Одним потоком вырывал, а другим наполнял. Получилось что-то типа переливания крови, а я в роли не только донора, но и фильтра. Вся та гадость, что попадала ко мне, сразу же подвергалась санобработке от Харми. Так и тянули, до тех пор, пока гной не прекратился, а стандартные эликсиры не начали действовать.
        Я не понимал, сколько времени прошло. Тело, устав бороться с тряской, затекло, прилипнув к полу и к Даше. Я боялся убрать руки с раны, видел только границу большого розового бледного шрама. Вроде бы затягивается!
        - После того, что ты со мной сделал, ты точно обязан на мне жениться… - слабым голосом прошептала Даша.
        Она очнулась, попыталась улыбнуться, но чуть не вскрикнула от боли. Застонала и закрыла глаза. Я посмотрел на нее через ауру - еле теплится, но никакой лишней гадости нет, есть шанс, что вытянем.
        - Помоложе тебе найдем, - сквозь слезы засмеялась ее сестра. - Этот седой уже, на енота теперь похож.
        - Почему на енота? - удивился я, по старой памяти дернувшись к зеркалу заднего вида, которого в местной версии «буханки» не было.
        - Потом в зеркало на себя посмотришь, - ответил Гидеон. - Держитесь, скоро уже приедем.
        - Может мне во вторую моторку пересесть? Вдруг и там смогу помочь?
        Непривычно было чувствовать себя в роли медика, но раз пошла такая пьянка. Но Гидеон отмахнулся, только кивнул вперед, где в паре километрах от нас показалась небольшая деревня.
        Влетели, распугивая кур и нервируя всех местных собак. Тормознули возле какого-то перепуганного крестьянина, спросив дорогу к дому знахарки. И уже через пару минут пытались аккуратно достать Дашу из моторки. Гидеон пошел уговаривать знахарку - крупную пожилую женщину, возившуюся с резко пахнущими травами. Раскладывала в пучки и вешала сушиться на бельевую веревку.
        Мы встретились с ней взглядом. С виду ни разу не хирург, конечно, скорее жена мясника. Но что-то в ней было такое, что сразу стало спокойнее. Надежные, голоые по локоть, крупные руки, спокойный взгляд и облако светлой силы. Давно такого в этом мире не встречал, ни одной капли дегтя в этой бочке меда. Она кивнула мне, а потом сочувственно покачала головой.
        Представляю, что она там сейчас видит. Вряд ли я выгляжу лучше, чем себя чувствую. А чувствовал я себя где-то между растянутым, а потом сдутым шариком и пожеванной жвачкой - такой, что вкус уже ушел, а цвет еще нет. Только цвет этот зеленый.
        Подъехал второй фургон. С пассажирского сиденья вывалился бледный Стеча, прижал руку к груди и, покачиваясь, пошел к дому на призыв знахарки. Не знаю, что ей сказал Гидеон, но женщина быстро взяла все в свои руки. Святоша уже таскал воду из колодца, Ольгу отправили за дом, натаскать какой-то травы из огорода знахарки, а я, покачиваясь не слабее Стечи, подхватил Дашу на руки и понес в дом. Уложил ее на широкую кровать и побежал обратно за Искрой и Захаром.
        Задержался на мгновение, проходя мимо стекла моторки, и посмотрел на свое отражение.
        «…хорошо, что не зебра…» - хмыкнул Ларс.
        «…согласен…» - ответил Муха: «…а енот - это даже звучит гордо… Енот тебя задери!»
        «…не только шрамы украшают мужчин, а теперь хоть серьезней выглядеть начал…»
        Я не удержался и посмотрел на свое отражение. Слева над ухом по волосам шла короткая седая полоса. До енота, конечно, далеко, как и до логотипа «адидаса». Посмотрим, что будет, когда волосы отрастут. Я подмигнул своему отражению - тяжело, однако, жизни спасать. Сколько монстров уже перебил - и хоть бы волосок в носу поседел, а доброе дело сделал и нате вам на память.
        Я заглянул в кузов, чуть успокоился, увидев, что с Искрой все в порядке. Девушка спала, закутавшись в одеяло, лицо бледное, но на щечках уже пробивается румянец, будто она прогревается изнутри.
        - Истощение у нее просто. Отоспится с недельку и будет, как огурчик! Или в ее случае, как острый перчик, - сказал Захар, протягивая мне руку. - Помоги старику выбраться.
        - Как ты? - я подставил плечо, поймав на спину железного старика.
        - Протез не чувствую, - попытался пошутить Захар, но закашлялся. - Передавило где-то. И ты не дави так, ребра, похоже, сломаны. Дай, я сам пойду.
        Знахарка закончила возиться с ранеными только часов через пять. Я за это время успел дров наколоть года на два вперед, воды натаскать и даже убраться в моторках, а то кровью много наследили. Сам тоже в баню сходил, а сейчас сидел на лавочке перед домом и пытался медитировать, чтобы восстановить хоть немного сил.
        На коленях лежал «шмайсер», за спиной «кочегар», на поясе «задира» - фиг я куда теперь без оружия сунусь. И без своего «дрона» - горностай уже третий круг наматывал вокруг деревни.
        Уставшая знахарка вышла из избы и прошла мимо в сарай, а на обратном пути остановилась и посмотрела на меня. Потом на «буханку» и снова на меня.
        Странный взгляд на грани осуждения и сочувствия. А у меня в голове, как кадр из фильма прокрутился и голос старческий: «поубивают вас всех когда-нибудь, и моторка у вас страшная, катафалка какая-то…»
        Но знахарка так ничего и не сказала, лишь бросила мне на колени пучок ломкой сушеной мяты. Но ароматной, будто ее только что с грядки сорвали. Я кивнул в благодарность и, не найдя в себе сил идти и заваривать чай, просто закинул в рот несколько веточек. Если сил не прибавит, то хоть свежее дыхание мне обеспечено.
        «…Матвей, не спи! Там Белка обнаружила что-то…» - раздался голос профессора: «…и скажи, пожалуйста, сколько мне еще за ней приглядывать? Она тут в дупло залезла и пять минут задницу какого-то дятла изучала. Еле вытащил ее оттуда. А мне, знаешь ли, есть чем заняться…»
        Я не стал отвечать Ларсу, только усмехнулся, радуясь, что новая система двойного контроля работает, и переключился на горностая. По дороге к деревне на довольно большой скорости, я бы сказал, максимальной для подобной дороги, неслась малая моторка. То бишь мотоцикл, за рулем которого сидел худой мужчина в кожаном яйцеголовом шлеме и больших очках. На шее развивался клетчатый шарф, на руках перчатки по локоть. Из кофра на багажнике торчал приклад какой-то винтовки.
        Ехал он прямо к нам, еще пара минут и смогу увидеть его в начале улицы. Шум от мотора уже проклюнулся. Я загнал горностая повыше на дерево и окинул взглядом дорогу - больше никого.
        - Гидеон, у нас снова гости, - я передернул затвор на «шмайсере» и отошел к сараю, чтобы держать под прицелом и вход в дом и дорогу.
        - Принял! - в окне на первом этаже дернулась занавеска и мелькнула рука Гидеона, а в кружочке под крышей показалась Банши.
        Собственно, все. Где-то еще Ольга, но она от сестры не отходит. А больше боеспособных в отряде нет. Кто в бинтах, кто под местной травяной анестезией.
        Послышался собачий лай и шум подъезжающего мотоцикла. Незнакомец снизил скорость и уже скорее докатывался, хрустя шипованной резиной по дороге. Во двор он просто заехал, подталкивая себя ногой. Прихрамывая, слез с мотоцикла, оставив его на подножке. Сделал пару шагов, разминая спину, и начал стягивать перчатки. Оружия на виду не было, а к чехлу на багажнике он не тянулся.
        Сняв перчатки, мужчина потянулся к очкам и шлему.
        - Матвей, не пальни только! - крикнул мужчина, сняв шлем и поправляя примятые волосы.
        - Морак, твою мать, ты что тут делаешь? - я узнал помощника Исаева.
        - Это я у тебя то же самое хочу спросить, - фыркнул парень. - Вы императора вообще искать собираетесь? В Нижнем ладно, богоугодное дело сделали. А Казань, Пермь? Куда вас так криво несет?
        - Отвлекают много, - я вышел из-за сарая и пожал Мораку руку. - Ты как нас нашел?
        - Ну, не одни бандиты умеют маячки вешать, - он похлопал меня по плечу.
        - Это ты мне сейчас еще один повесил? - спросил я в шутку.
        - Лишним не будет, - совершенно серьезным тоном ответил Морак. - Да и обновить надо было, сигнал уже слабый. Итак, что сидим?
        - А что, кроме нас, некому что ли? - на пороге появилась Банши, подошла к нам и начала разглядывать мотоцикл.
        - К сожалению, уже некому, - вздохнул Морак. - Понятно, что вы не одни пошли. Но сейчас, даже в этой глуши, вы все равно ближе всех. С остальными связь потеряна.
        - Сколько потеряли? - спросил Гидеон.
        - Четыре группы, - нехотя ответил Морак. - Связь с последней позавчера потеряли. Исаев сам выдвинулся уже, но, повторюсь, вы ближе всех. Особенно, если опять черти знает куда не сорветесь. Осталось-то слезы! Уральский хребет пересечь, а потом разгонитесь по тундре до самого Енисея. Сутки, максимум двое. Так что, может, и хорошо, что вас в Пермь занесло - здесь перевал удобный.
        - Нас трое сейчас на ногах, - нахмурился Гидеон. - Даже если найдем, то не факт, что вытащить сможем. Так нас и отпустят!
        - По этому поводу не переживай!
        Морак подошел к мотоциклу, порылся в седельной сумке и вынул небольшую шкатулку. Посмотрел на Банши, сморщился и повернулся ко мне с Гидеоном. Зашевелил губами, будто проговаривая какую-то считалку. Остановился на мне и кинул шкатулку.
        Я поймал, дождался кивка от Морака, мол открывай, не укусит. Внутри лежал серебряный медальон, по размеру и форме напоминающий карманные часы. Крышка, вся исписанная рунами, тоже была, а под ней оказалось что-то типа мутного зеркальца. Гладкое стекло, внутри которого кружился белесый туман и периодически появлялись разноцветные всполохи. Снизу виднелся штамп мастерской Этьена де Фуа.
        «…чем-то на разрыв похоже…» - над плечом появился любопытный нос Мухи.
        «…это он и есть…» - ответил профессор: «…только карманный и направленный в конкретное место…»
        «…куда?»
        «…туда, куда привязали…» - Ларс пожал плечами: «…это штука парная. Эта вход откроет, а выход где-то уже установлен…»
        - Это портал, - Морак устал ждать моих вопросов. - Активация простая. Открыл, надавил на стекло и подпитал силой. Разберетесь, там несложно. Только не потеряйте, а то Этьен, этот чертов, Фуа пропал куда-то…
        На этих словах Морак многозначительно посмотрел на меня. Примерно так же, как и когда говорил про богоугодное дело в Нижнем. Вот и думай, они с Исаевым вообще все знают, или просто совпадение. И он хотел убедиться, что я понял принцип работы.
        - Все, давайте! Ноги в руки, задницы в моторку и погнали.
        - Ты с нами?
        - Нет, я на вас и так много времени потратил, - отмахнулся Морок. - Исаева поеду встречать. Но до перевала вас провожу, там наши люди, проблем не должно быть.
        - Едем? - я посмотрел на Гидеона, а потом на Банши.
        - Чур, я за руль, - улыбнулась Банши, а Гидеон просто кивнул.
        Глава 20
        Прямо сразу выехать, конечно, не получилось.
        Оценили состояние раненых, потом отбились от тех, кто считал себя более здоровым, чем был на самом деле, а потом договорились, где и как нас догонят остальные. В итоге Искра и Стеча - были из тех, кто считал себя здоровым, но на практике этого подтвердить не смог, а Даша с Захаром (внутренние повреждения оказались более серьезными, чем на первый взгляд) из тех, кого даже не спрашивали, а Ольга осталась за ними присмотреть.
        Я, Банши и Гидеон - считай, как в старые добрые времена, когда я только начал изучать этот мир. Я вспомнил, как с Гидеоном мы бродили по подвалам поместья оборотней, а с Банши ловили пожирательницу снов.
        И вспомнил-то не из ностальгии, а просто потому, что делать было нечего. Потому что уже вдоль и поперек изучил приборную доску «буханки», а она и при жизни в том мире не могла похвастать разнообразием. Восемнадцать длинных царапин, двадцать три коротеньких, семь потертостей, три старых пулевых отверстия, маленький, но очень шустрый паучок.
        Я уже даже начал видеть какие-то формы и образы во всех этих «художествах». Так, примерно, на облака смотришь и видишь там то лошадку, то медведя. А паучок так вообще уже не ждал команды, а сразу лапу подавал, когда я заступал на дежурство.
        Мы ехали в три смены. Водитель, пассажир, сон в кузове - просто по кругу передвигались, делая только совсем уж редкие остановки - размяться и заправить «Буханку» (запас горючки у нас был с собой, плюс на перевале Морак помог достать еще).
        Зато появилось время для подумать. Даже больше, чем хотелось. Куда я вообще рвусь, что я вообще хочу, и что и с кем делать? Понятно, что надо найти императора и запихнуть его в портал. А потом, пользуясь таким знакомством, снять обвинения в убийстве Артемьевых или хотя бы переквалифицировать их в самооборону.
        «…Матвей, выше бери…» - в мыслительный процесс подключился Ларс: «…нужна медаль, а лучше орден, потом титул и земли…»
        «…а че сразу не принцессу в жены?» - улыбнулась Харми.
        «…земли можно и на Енисее взять…» - сказал Муха: «…но сначала нужно со Львовым разобраться…»
        «…тоже верно…» - согласился профессор: «…гаденыш задолжал по всем статьям… и если сейчас его не дожать, то потом неизвестно, когда святое воинство соберется в свой Крестовый поход…»
        «…зато там целая армия пойдет… с ней шансов больше…» - не согласилась Харми.
        «…или, наоборот, армию будет ждать успех только, если мы здесь со Львовым разберемся…» - продолжил Муха: «…а насчет шансов. Так, когда нас это останавливало?»
        Вот и думай.
        Но и за родителей я отомщу, и за ту девочку из Степановки, и за всех остальных, кого погубили Грешники - но в первую очередь ради того, чтобы такое не повторялось.
        Я представил, какой может быть жизнь, после победы над Грешниками и освобождения Енисейской губернии. Где-то там у меня уже есть земли. Глядишь, осяду там, порядок наведу и стану этаким шерифом на Енисее. Бабушку с Настей и остальными родственниками перевезу к себе и начну род возрождать. Морак, кстати, передал от них весточку - живы, здоровы, присоединились к Исаеву, формирующему по всей стране армию из тех, кто остался верен короне.
        «…эмм, Матвей…» - осторожно начал профессор: «…все понимаю, старый друг, лучше новых двух, все дела… но столицу надо покорять, и союз с семьей премьер-министра поинтересней будет, чем деймосов в глуши гонять…»
        «…так, может, он с огоньком-то и собрался тьму Енисея развеивать?» - хихикнул Муха.
        «…рановато вы его жените…» - сказала Харми: «…надо мне еще на эту вашу Настю посмотреть, а потом уже обсудим…»
        И собственное мнение у фобосов было по каждой мысли, которая проскакивала в голове. Где-то спорили больше, где-то меньше - но итог всегда был один. И это - отсутствие общего знаменателя, которое только сбивало с толку. А потом еще и Гидеон подкинул поводов для беспокойства и размышлений.
        Смена за рулем была моя, Банши мурчала себе под нос какую-то песенку, высунувшись в окно и наслаждаясь сводящими с ума свежими запахами.
        Тундра прекрасна, пусть и слегка однообразна в рамках того, что тянется за окном - деревья-то мелькающие не посчитаешь. По крайней мере, в тех местах, где ехали мы. Порой можно было зависнуть на несколько часов с ощущением, что движения нет вообще, что картинка за окном застыла и неподвижна. Хотя наш трудяжка мотор не умолкал ни на минуту.
        Считалось, что в землях Грешников нас ждет уже только запах крови, страха и разложения. Потом, правда, окажется, что это не так, но по дороге мы прямо по максимуму пытались пропитаться красотой этого мира.
        Все, кроме Гидеона. За рулем он был хмурым и молчаливым, на пассажирском сиденье просто пил, а потом отсыпался. И так по кругу: пьяный - спит - похмелье. Будучи пьяным, добрее он не становился, а когда спал, начинал бредить. Молился о защите и спасении, просил у кого-то прощения, стонал и всхлипывал.
        - Гидеон, да, что с тобой? - я перегнулся через кресло и потормошил священника за плечо, но тот лишь пьяно отмахнулся и забился в другой угол.
        - Отстань от него, - сказала Банши. - Старику надо самому с этим справиться.
        - С чем?
        - А ты не в курсе, что ли?
        - Нет, - я огрызнулся, уже понимая, к чему она клонит.
        - Ну, если он тебе не рассказывал, то я тоже не буду, - пожала плечами блондинка, - пусть сам тогда.
        - В жопу идите все со своей философией, - я вспомнил тверского гнома-Гаврилу. - Тебе-то он сам рассказал?
        - Неа, - улыбнулась Банши, - в баре как-то старики судачили.
        - Ну а чего ты тогда выламываешься?
        - Нууу, в принципе логично, короче…
        Рассказ был коротким. И тихим. Банши все время оборачивалась на Гидеона, но тот ушел-таки в стадию глубокого пьяного сна и лишь похрапывал. Где-то там впереди, куда мы ехали, Гидеон начинал свою службу в качестве священнослужителя. В деревне была церковь и небольшая, но дружная община прихожан. А потом Енисейскую губернию захлестнула волна разрывов и орды деймосов.
        Орден не справлялся. Кому-то повезло больше - многие успели сбежать, кому-то меньше и целые деревни попросту стерло с лица земли. Общине Гидеона не повезло совсем.
        - Слушай, я не знаю подробностей, но вроде как его твой дед нашел, вашим старым Орденским отрядом, - Банши повернулась к Гидеону и погладила его по руке. - Нашли чуть ли не распятым в развалинах церкви, а вокруг все деревня перерезана.
        - Это Грешники что-ли?
        - Вот тут не уверена, они тогда толком-то из себя мало, что представляли. Опять же, по слухам, какой-то шибко злобный фобос там был из разумных. Орден его только отогнать смог, пока Гидеон всю деревню хоронил.
        - Думаешь, встретим его сейчас?
        - Не знаю, - Банши пожала плечами, - но Гидеон явно ищет какого-то искупления. Иначе бы не бухал столько и на рожон не лез.
        - Добро, давай не будем ему мешать. Не в смысле лезть на рожон, а в смысле проверить и найти этого гада.
        - Ясен пень, мы же не сумасшедшие, - засмеялась Банши, а потом произнесла уже спокойным голосом. - Все равно это на нашем маршруте.
        Я погладил «буханку», мысленно отправляя деду волну уважения. Вот, значит, как вы с Гидеоном познакомились. Эх, еще одна история, которую мне не расскажет дед и лишняя совковая лопата с жидким бетоном, которую я подкину в тот тазик, что будет на ногах у Львова. Перед весенним купанием в Енисее.
        Деду эта мысль понравилась - выдал смесь одобрительного ворчания с легкими нотками грусти. Одобрение - тазику, грусть - Гидеону, а ворчание прозвучало в духе: «фигли ли ты так долго?»
        Вот и поговорили!
        Но чем дольше мы ехали, тем чаще я «общался» с дедом. Сначала от скуки, а потом уже затянуло. Образы и настроение, которые он посылал удивительным способом (особенно во сне) превращались в уроки памяти, которые он мне транслировал. Использование силы и навыков через необъяснимую трансформацию или некий перевод, того, что раньше мог он и как теперь могу использовать это я. Никаких видеотренингов или схем, но инстинкты, записанные сразу на подкорку. Просыпаясь, вспомнить детали я не мог, но чувствовал, что меняюсь. Тот берсерк от деда, который иногда во мне просыпался, становился чуть увереннее и наглее. И что-то в этом было…

* * *
        - Матвей, просыпайся, - подтолкнула меня Банши. - К границе подъезжаем.
        Я нехотя открыл глаза, отлипая от сиденья. Его, конечно, в этом мире обновили - сделали кожаный чехол и набили чем-то вроде войлока, но мне уже начинало казаться, что на нем не только блеск от задницы, а все ребра можно пересчитать по отпечатку. Со стоном потянулся, выгибая спину и жамкая себя за ляжки, чтобы вернуть туда кровообращение.
        Километрах в двадцати впереди на горизонте появилась тонкая черная полоска. Понять пока, что там такого особенного, было невозможно. Светает, но на небе какая-то серая хмарь, плюс с земли поднимается и стелется не то туман, не то дым. Туман, по идее, должен быть сплошным молочным облаком, а здесь края будто рваные. Отдельные «перья» словно по земле шарятся.
        «…через ауру смотри…» - подсказал Ларс: «…так, не поймешь…»
        «…и не только на землю… к макушкам деревьев приглядись…» - вклинился Муха: «…видишь, черные пятна, похожие на гнезда аистов? Так вот, это не они…»
        Я переключился на ауру и будто попал в какую-то изнанку мира. Вместо тумана - серые хлопья в виде перхоти, которая сыпется с деревьев. А то, что можно было принять за гнезда, оказалось какими-то странными энергетическими сгустками, которые управляли туманом или же его и производили. Уж очень подозрительно ровно они стояли друг от друга - примерно каждые сто метров.
        Среди деревьев мелькнула чья-то аура. Одна, вторая, а потом и третья. Серые и невзрачные с небольшими вкраплениями скверны. Банши взяла чуть в сторону и направила «буханку» на широкую проплешину между деревьев. Не сказать, чтобы полноценная дорога, но лучше вариантов не было. Черные тени начали смещаться к нам наперерез.
        - Здесь патрули из послушников, - сзади проснулся Гидеон и начал звенеть гильзами, меняя патроны в револьвере.
        - Специально за нами? - спросила Банши и подбавила газу, чтобы быстрее скрыться среди деревьев, а не маячить в открытом поле.
        - Не думаю, они всю границу патрулируют, - Гидеон кинул нам сектантские маски. - Наденьте, вдруг прокатит.
        - Кто такие послушники? - а то, может, мне тоже надо патроны менять, а, точнее, оружие, с магазинами «Шмайсера» так просто не справишься.
        - Люди, - вздохнул Гидеон, - обычные, кто жил здесь всегда, а потом примкнул к Грешникам в надежде получить силу. Но пока не получил. Что-то среднее между дружиной и ополченцами.
        - Силы нет, как и ума, зато старания выше крыши, - хмыкнула Банши. - Знаем таких, прорвемся!
        Впереди раздался выстрел, спугнувший черных птиц с деревьев. Видать, предупредительный, но Банши не остановилась. Только голову втянула в плечи и помчала прямо на силуэты на дороге. Еще и сигналить начала, типа свои, расступись!
        Фигушки! Следующая пуля попала аккурат в колесо. Оно хлопнуло, с шипением выпустив воздух, и «буханку» дернуло в сторону. Банши напряглась, пытаясь удержать управление, но зачем-то дала по тормозам. Нас дернуло в сторону и ударило о какую-то кочку. Моторка чуть не перевернулась, мотая нас по салону, и ткнулась мордой в небольшую яму.
        - Ну, капец, тебе мазила грешная, - матюкнулась Банши и выкинула в окно дымовую гранату.
        В «Буханку» прилетело еще, звонко клацнув по бамперу и решетке на стекле, но мы уже были далеко. Гидеон выбрался через кузов и начал забирать влево, а я, наоборот, побежал через дым направо. Ушел с линии огня, но все равно призвал мейна. И короткими перебежками от кочки к кочке устремился к лесу.
        «…в тумане не зависай, хлопья силу тянут…» - посоветовал Ларс: «…на месте не стой, не давай им скапливаться…»
        Я насчитал уже десять силуэтов - четверо так и остались напротив моторки и неспешно начинали к ней движение. А еще две тройки рассредоточились по флангам. А потом я их потерял, выключил ауру, потому что хлопья мешали разглядеть корни с ветками.
        Вот и выбирай - либо видишь врага, либо дорогу. Я комбинировал. Засек врагов, выпустил короткую очередь и перепрыгнул через поваленное бревно, углубившись дальше в чащу.
        Мужики ответили - бахнула двустволка, а за ней залп из двух «берданок». Надо быстрее их раскручивать, а то городской житель, даже с пулеметом, долго не простоит против местных охотников. А я почему-то был уверен, что это необычные фермеры, раз я даже примерно их без помощи разглядеть не могу.
        Следующий «снимок» местности показал, что они разделились и пытаются меня обойти. Послышались выстрелы со стороны Гидеона, и ветерок принес отголосок боевой молитвы. А потом и граната от Банши, от которой уже не отголосок, а конкретно листья осыпались. Я дал еще одну очередь в центральный (для меня) силуэт и бросился к правому.
        Оббежал несколько деревьев и замер перед толстым стволом, за которым сидел противник. Сделал ложный выпад, будто собираюсь выскочить с одной стороны, где тут же бахнула двустволка, и рванул на другую. Выскочил из-за дерева и вместо «здрасьте» в упор расстрелял небольшого мужичка в шапке с беличьим хвостом.
        Переключился на ауру, замер и проводил длинной очередью светло-серый силуэт, крадущийся мимо меня. Получилось, как в тепловизоре. Светилась фигура - погасла фигура. Только следы от пуль почему-то в ауре стали с оранжевым оттенком, и кора деревьев вспыхнула в тех местах, куда пришлись лишние пули.
        Третий выскочил на меня сам, премия у них там что ли за тех, кого живым возьмут. Такая же шапка из шкурок, чуть раскосые глаза, говор странный, а смысл так вообще непонятный - мужик со злым, перекошенным лицом уже летел на меня, когда я переключал зрение. В руке что-то похожее на удавку, может, силки, а, может, простая веревка, а во второй длинный кривой тесак.
        Я не стал ждать, когда он определится, и прыгнул ему навстречу. Сшиблись. «Шмайсером» отбил клинок, но добить ни прикладом, ни локтем не сумел, запутался в веревке, толкнул мужика в сторону деревьев. В кои-то веке я по массе превышал противника - еще толкнул, надавил и вытолкал, наконец-то, мужика к дереву. А потом рывком насадил его на острый, будто специально заточенный, сучок. Трижды, а то слишком короткая была ветка, да еще и куртка плотная.
        «…не стой столбом, хлопья налетят…» - встряхнул меня профессор, когда я мягко опустил мертвого мужика на землю.
        - Матвей, ты там долго еще? - послышался крик Банши. - Два пердуна старых, мне за вас теперь все время всю работу делать?
        Прислушался и понял, что стало как-то тихо. Скрипит только поваленное, раскуроченное от взрыва, дерево и трещат горящие ветки. Вышел в «буханке», откуда как раз только уходили остатки дыма, и остановился на краю огромной воронки, появившейся на месте нашего предполагаемого переезда через границу. Послушников видно не было, но на капоте УАЗика появилась трофейная связка из беличьих хвостов.
        - И как мы это объезжать будем? - спросил я блондинки, обновляющей свои подсумки на груди.
        - Как-как? Подтолкнете! Я нам путь расчистила, а дальше уже не моя забота. Кстати, чья там очередь за руль идти?
        - Моя, - тихо сказал подошедший Гидеон и полез в кабину, а уже внутри после небольшой паузы продолжил. - Это мои места, я знаю здесь все дороги. Заедем заодно тут недалеко, поможете мне?
        - Подробности будут?
        - А надо? - вздохнул Гидеон, - Я не спал, слышал, о чем вы с Банши разговаривали. Долг у меня здесь остался, надо отдать.
        - Кому конкретно, знаешь?
        - Всем…
        - Тогда не будем задерживаться, - я достал ремкомплект для колеса и пошел приводить «буханку» в порядок.
        Глава 21
        - Слушай, мы уже восемь часов едем, - я чуть потормошил Гидеона за плечо, заодно проверяя, не уснул ли он там. - А все ни одного разрыва не встретили, только серая хмарь. И то ее только на границе много было.
        - Грешники не закрывают разрывы только в местах, где тренируются, - ответил священник. - А здесь люди живут. Опять же поля, огороды, скот. Зачем их здесь деймосы? Или ты думал, что Грешники в разрывы, как в зеркало любуются?
        - Думал, силу тянут как-то с той стороны.
        - Да, но не напрямую. Они точно так же, как Орден, защищают свои земли, охотятся на деймосов и закрывают разрывы. Разница лишь в том, что мы деймосов изгоняем, а они поглощают.
        - Подожди, но мы же тоже впитываем силу?
        - Да, после изгнания. Очищенную святым пламенем. Считай, фильтрованную и в десятки раз более слабую, чем они.
        - Слушай, а в разрыв ходил кто-нибудь?
        - Ходили, - хмыкнул Гидеон, - только никто не вернулся. А насчет Грешников не знаю, но сильно сомневаюсь. Мы почти на месте, заночуем в деревне.
        Гидеон действительно знал дорогу. Только вначале, после того как пересекли границу, мы немного поплутали, прежде чем выехали на дорогу. А дальше священник шел будто по навигатору. Причем такому, где милый женский голос, четко предупреждал о камерах, постах ГИБДД и даже лежачих полицейских. Я, конечно, утрирую, но Гидеон знал, где притормозить, где свернуть и насколько далеко объехать, чтобы шум моторки не снесло ветром.
        Так, мы объехали первый хутор, который встретился на пути, потом второй, потом третий. Спрятались в небольшой роще, от проезжающего мимо патруля, а от следующего ушли, съехав в глубокий овраг. Гидеон не пил, только хмурился, потел и, едва заметно шевеля губами, читал какую-то молитву. Уж не знаю, какие там у него в голове шли сейчас процессы, но, пожалуй, такого спокойствия и уверенности рядом с ним я еще не ощущал.
        Мне здесь было неуютно. Больные скрюченные деревья, отсутствие живности, не считая, каркающего над головой воронья и изъеденной бледными личинками лошади на задворках одного из хуторов. И почему-то еще живой.
        Как здесь жили люди, мне было непонятно. У меня единственное желание - взять огнемет и сжечь здесь все к едрене-фене. Гнилые деревья, мотки паутины, толстых слизней, косящихся на нас гнойниками на глазах. Здесь все болело. Лучше сжечь, а потом уже что-нибудь нормальное посадить.
        Я на все смотрел глазами горностая. Точнее, смотрел сам, а вот чувствовал все через его призрачные лапки, которые шустрили по округе. Видел людей, не только патрули, но и обычных жителей. Разных - где-то уставших болезненного вида стариков, где-то бодрых и наглых мужчин и женщин. Почему-то захотелось назвать их кулаками. Зажиточные лощеные крестьяне как их изображали на агитационных плакатах. Скверна их такими делала или общая атмосфера, но если среди крестьян и работяг были бы мажоры-буржуи, то они все собрались здесь.
        Деревня, в которую нас привез Гидеон, выглядела совсем плохо. Домов двадцать. Часть домов сгорела, и теперь только черные печные трубы торчали. Возвышаясь над завалами, покрытыми странного вида красной плесенью. Другая часть избушек покосилась, где-то расползлись бревна или даже целиком обвалились стены. Сквозь прорехи в крыше росли сорняки. Старое серое дерево пахло гнилью, и еще ветер периодически приносил что-то сладкое, но неприятное. Какие-то красные цветочки, которые цвели вокруг церкви.
        Сама церковь, точнее, то, что от нее осталось, возвышалась в конце единственной улицы. Некогда высокое и очень красивое здание сейчас представляло из себя унылое и жалкое зрелище. Три целых стены, четвертая со здоровой дырой, будто там слон прошел. Пустые темные, а в ауре непроглядно черные, дверные и оконные проемы. Внутри расколотый алтарь, сломанные лавки и пол со вздыбившимися досками, заспанный битыми витражами. Над головой выцветшие образы и звездное небо в больших дырах.
        Гидеон, погруженный в свои мысли, начал бродить по развалинам. Останавливался возле памятных для себя мест, прикладывал руку и что-то шептал, закрыв глаза. Сначала в церкви, а потом вышел на улицу к группе невысоких, заросших травой холмиков. Мешать ему не стали, объехали деревню по кругу и спрятали «буханку» в практически целом, но пустом сарае.
        Пока шли обратно, я заметил первого фобоса.
        Маленький серый призрак. Настолько слабый и невзрачный, что больше был похож на астральный след, а не полноценную энергию. Серый не только по цвету, но и по сути. Не было черной злости, но и светлого ничего уже не осталось. Вероятно, при жизни это была женщина. Маленькая, аккуратная и хрупкая, от которой сейчас остался только осунувшийся дряблый силуэт.
        Я попробовал дотянуться до нее, но лишь спугнул. Фобос дернулся, задрожал и рванул в сторону леса. Пролетел насквозь древнюю ограду, а метров через пятнадцать подскочил в воздухе, будто его за невидимый ошейник дернули, и побрел обратно к церкви.
        «…не может уйти, держит его что-то…» - предположил Ларс.
        «…ага, и не только его…» - добавил Муха и потянул меня обернуться в другую сторону.
        Из-за церкви, со стороны, где виднелось нечто похожее на дверь в погреб, стали появляться фобосы. Мужчины, женщины, дети - бледные тени даже не людей, а просто нормальных призраков. Все зашуганные и будто привязанные к этому месту.
        «…брр…бедолаги…» - вздохнула Харми: «…это даже хуже, чем мой музейный опыт. Меня как-то с одной мумией заперли в подсобке, когда на реставрацию отправляли, так я за неделю чуть с ума не сошла…»
        «…понимаю…» - ответил Муха: «…когда к нам профессора подселили, мне тоже тяжело было. Но ничего, свыкся…»
        «…слышь, свыкун, попросишь в следующий раз тебе завязки на перчатках подтянуть…» - насупился Ларс.
        - Изгнать или, лучше сказать, отпустить их получится?
        «…получится…» - кивнул профессор: «…только фобоса, который их привязал, надо убить или чтобы святоша их очистил…или и то и другое вместе…»
        Ну, что-то подобное я и предполагал. Банши осталась на улице - пошла организовывать наблюдательный пункт и искать подходящее место для ночлега. А я вернулся в церковь, где Гидеон уже начал подготовку. Расчистил центр от мусора, насыпал там защитный контур из полыни и сейчас дополнял его святыми знаками по кругу.
        Кого конкретно мы ждем, он не знал. Когда все это произошло, его в деревне не было - уехал на соседний хутор, где разрыв появился раньше. А когда вернулся, вся деревня уже была мертва. Неизвестная сила загнала жителей в церковь и устроила кровавый ритуал, противовес которому Гидеон и планировал запустить.
        - Оно придет? - я тоже начал расчищать завалы, но не ради рисунков, а понимая, что свобода маневра может очень сильно пригодиться.
        - Не знаю, - пожал плечами священник. - Мне нужно будет время, чтобы собрать всех и прочитать молитву, просто не подпускай его ко мне. Но только пообещай, что, если будет тяжело, не геройствуй, а забирай Банши и валите дальше.
        - Хорошо, - посмотрел бы я на того, кто решиться откуда-нибудь забрать Банши против ее воли, но спорить с Гидеоном не стал. Проще наврать, что я с ним согласен.
        Через два часа мы были готовы. В «кочегар» заряжены «светлячки», огневик заправлен и дополнительные флаконы с полынью в зоне быстрого доступа. Банши вернулась, сказав, что церковь - это лучшее место во всей деревне, где можно остаться на ночь, и стала оборудовать спальное место. Мы развели костер прямо в глубокой яме прямо на полу у входа, дополнительно сделав что-то типа очага, скрывающего огненные отсветы.
        Получилось так себе - пламя видно не было, но общее оранжево-красное зарево все-таки блестело под потолком. Со стороны это должно быть выглядело, зловеще и мрачно. Но, надеюсь, отпугивающе для возможных сторонних наблюдателей.
        Гидеон опустился на колени в своем круге и начал читать молитву. Сначала тихонько, словно не хочет спугнуть израненных призраков. Шептал, меняя интонацию в голосе, вкрадчиво выманивая фобосов. Банши зевнула, попросила ее разбудить, если будет, что интересное, и уже через пару минут безмятежно засопела.
        Завидую! Голос Гидеона убаюкивал, особенно когда он перестал шептать, стал громче, а звуки молитвы перетекли из речитатива в протяжное песнопение. Но в отличие от блондинки, у меня помимо звука была еще и картинка.
        Я видел призраков. Истерзанные оборванные серые сгустки начали прибывать. Проходили сквозь стены церкви, подлетали к Гидеону, останавливаясь на границе круга, и начали кружить вихрем. Сначала один, потом второй, потом третий - через несколько минут под потолком носилось уже несколько десятков теней.
        Гидеон, не открывая глаз, протянул руку вперед. Пересек защитный круг и кончиками пальцев дотронулся до ближайшего фобоса, пролетавшего мимо. Мелькнула бледная вспышка света и Гидеон медленно потянул руку обратно, втаскивая в круг серый сгусток.
        Тот не сопротивлялся, только задрожал, когда пролетал над полынью. Остановился внутри, прямо напротив груди священника и начал светлеть. Из темно-серого стал просто серым, потом грязно-белым и продолжал «выгорать», будто его в отбеливатель макнули. Гидеон все это время продолжал читать молитву и даже (хотя может это игра света) начал светиться. Из груди, прямо от сердца, из него струился поток света, который и обелял фобоса.
        Еще пара секунд и призрак, замерцал и растаял в воздухе, будто дневная солнечная пыль, улетевшая под потолок, а потом дальше через дыру в крыше в ночное небо. Гидеон запустил новый виток песнопения и снова протянул руку за следующим.
        «…а хоровое пение он не практикует, часом? А то до утра провозимся…» - проворчал профессор.
        «…ну это же тебе не групповое занятие йогой, где все массово достигают просветления…» - хмыкнул Муха: «…Матвей, кстати, я так и не понял, ты на такое зачем ходил?»
        «…девочка ему там нравилась…» - хихикнула Харми: «…я тоже это воспоминание смотрела. Но больше рекомендую посмотреть, как он с парашютом прыгал… точнее, как его выталкивали…»
        Я не успел возмутиться очередным копанием в моей голове, почувствовал, что что-то приближается. Странное чувство, будто эхо, которое шло по полупустому храму от молитвы Гидеона, начало фальшивить. Будто в чистые ноты добавились фальшивые ноты.
        - Просыпайся, - я потряс Банши и взял в руки обрез.
        - Я и не спала, - в глазах девушки зажглись озорные огоньки - отсветы от зарева. - Старый этими песнопениями и мертвого разбудит!
        - Уже, кажется, разбудил, - я двинулся вдоль стены к дверному проему, чтобы посмотреть, что к нам идет.
        Переступил порог, вдыхая прохладный ночной воздух и сканируя деревню аурой.
        «…херасе…» - промычал Муха: «…это наш костер так светит?»
        Действительно, было похоже на зарево. Только от нашего костра огоньки лишь играли на потолке, а здесь вся деревня будто оказалась под багровым куполом. В самой верхней точке (ровно над церковью) зарево достигало высоты пятиэтажного дома. И там на высоте метались души очищенных фобосов, пытались пробиться сквозь пелену, но вязли и отскакивали обратно.
        «…вся работа Гидеона насмарку…» - зарычал Муха: «…что он их зря что ли фильтрует?»
        «…я его чувствую, но не вижу…» - профессор озвучил мои ощущения.
        Все вокруг фонило, но источник был непонятен. Я добежал до ближайших деревенских развалин, даже в колодец, заваленный всяким мусором, заглянул. А потом обернулся на церковь. Слепящее, практически золотое пятно в самом центре - Гидеон. Дальше темный контур церкви и зарево вокруг и ничего. Но так не могло быть. Потому что центр багрового купола совпадал с позицией Гидеона, будто он и непонятное зло были в одном месте.
        «…может, подвал?» - спросил Муха.
        «…там нет подвала…» - неожиданно ответил Ленька: «…ни подвалов, ни секретов, ни каких-либо других нычек с ценностями. Я проверил».
        «…церковь…» - прошептал Ларс и притих.
        - Церковь? Что церковь? - я попытался сфокусироваться и отсечь золотой спектр Гидеона. - Да, церковь…
        Фобос был в здании, точнее, само здание было фобосом.
        Черный силуэт, который поглощал и будто глушил лунный свет, не соответствовал истинным размерам постройки. Чернота заполняла щели и пробоины в конструкции и добавляла на крыше еще несколько отростков, похожих на недостроенные печные трубы.
        А потом все это начало «таять». Грязными разводами чернота начала морщиться и стекать по стенам. Накапливаться на земле, в виде причудливой черной отмостки, и растягиваться в обе стороны. Несколько потоков, как змеи, поползли на меня, а остальное волной рухнуло внутрь церкви.
        - Матвей, беги! - закричала Банши. - Мы в круге! Нас не достанет!
        Вот только уверенности в голосе у нее не было. В разбитых окнах церкви зажглось несколько ярких вспышек, будто свето-шумовые гранаты начали хлопать. По черной субстанции пошла рябь - то, что было уже в здание, откатилось, взяло разбег и обрушилось на церковь с новой силой. А то что ползло ко мне, получило дополнительный толчок и ускорилось.
        Первую «змею» я встретил выстрелом из обреза. Локальная световая бомбочка, начиненная полынью, разорвалась на земле и отсекла почти метровую «голову». Граница ожога заискрилась, как бенгальский огонь, и моментально сожгла отстреленный отросток. Но часть, которая шла от церкви, сопротивлялась - с шипением края начали пузыриться и поглощать искры. Повалил черный вонючий дым. И едкий. Горькая полынь смешалась с чем-то протухшим и, вызывая тошноту, шибанула в нос.
        Я подстрелил второй отросток и отступил, запрыгнув на обгоревшую печку, которая возвышалась над развалинами. Перезарядился, считая оставшиеся «светлячки». Маловато - я «отрубил» всего-то метра два черной материи, а отростки уже опять ползли в мою сторону. Словно фобос все время генерировал новую субстанцию. И это притом, что бомбы Банши там должны были рвать напорядок сильнее.
        Будто прочитав мои мысли, из церкви донесся звон разбитого стекла. И из дверного проема вывалилось белое пламя, жадно побежало по стенам, сминая на своем пути черную массу. Жадно, но недолго. Через пару метров, даже не дойдя до края крыши, огонь сдался и уступил черноте, моментально вернувшей свою территорию.
        Я сделал еще пару выстрелов, обрубая кончики, наперегонки бегущим ко мне «змеям» и начал отступать. Чтобы хоть попробовать оттянуть на себя черную массу.
        Дошел до края деревни, до сарая, в котором стояла «буханка». Почувствовал волнение деда - в свете ауры он выглядел как тигр, запертый в клетке. Метался и скалился, чуть ли не пытаясь перевернуть моторку.
        Я остановился и достал финку, облил ее полынью и поджег.
        От церкви донесся очередной взрыв, а потом вопль Банши. Не просто матерный, а тот самый настоящий, которым она может стены ломать. Что и произошло - сбоку, в сторону леса вылетел целый простенок, каменным дождем рассыпавшись по земле. Здание вздрогнуло, часть крыши накренилась, но церковь устояла. Как и черная липкая «медуза», покрывающая стены и землю.
        «…плохо дело…» - Муха включил капитана очевидность.
        «…но такими кусочками ты этого слона не переваришь…» - поддакнул ему Ларс.
        Я и сам понимал, что заманаюсь рубить его по кусочкам, а вот идея с переварить меня заинтересовала.
        «…не смей…» - Ларс первый понял, что я задумал.
        - Если гора не идет к Магомету, Магомет придет к горе… - я воткнул финку в землю, чтобы погасить, и щелкнул огневиком, закрывая его.
        «…это тут вообще при чем?» - взмолился профессор.
        «…он хотел сказать, если что-то большое не рубится, то надо сделать его маленьким… Это же очевидно!» - ответил Ленька.
        - Ну, типа того! Потеснитесь-ка!
        Глава 22
        Черные отростки будто этого и ждали. Два кинулись прямо на меня, еще два пошли в обход с двух сторон. Походу раздваиваясь, делясь на пары и снова раздваиваясь. И вся эта орава разом набросилась на меня.
        Я раскинул руки в стороны и посмотрел на небо. Словно я какой-то футбольный чемпион, празднуя забитый гол - упал на колени, проскочил по мокрой траве, а теперь вся моя команда наваливается на меня сверху. Меньше чем за секунду, я уже полностью скрылся под черными сгустками.
        Стало холодно, защипало кожу и начало ломить мышцы, будто я злющий грипп подхватил, и начинает температура расти. Но основная битва происходила внутри. Я полностью отключился от физических ощущений и погрузился в себя.
        На уровне ощущений, по условной методичке захвата и изгнания фобосов, я бросился навстречу щупальцам из мрака.
        Но вместо задорного «Ура!» накатили грусть и отчаяние, словно я потерял что-то или девушка бросила. Будто сжимаю телефон в руке, там пара десятков отправленных сообщений без ответа и единственное, что хочется сделать - это кинуть его в стену и бессильно скрипеть зубами. Меня разрывает изнутри от ощущения потери и невозможности возврата. Только в сотни раз сильнее, я уже не девушку теряю, а саму жизнь и все, что у меня есть.
        Я взвыл, сконцентрировался и начал по кусочку переваривать этого слона, точнее, по ниточке, потому что визуально это был клубок. Змеиный, гадкий, склизкий, из которого вырывались ленты и пытались залезть мне в рот, глаза и уши.
        «…Матвей, клюнуло, подсекай!» - завопил Муха.
        «…херли подсекать, глушить нужно…» - крикнул Ларс: «…нас только не задень!»
        - Так не отсвечивайте!
        Я то ли прорычал, то ли сплюнул, чтобы не пропустить летящую в лицо ленту. Ушел в сторону, подныривая и лавируя между тьмой, пропустил мимо себя и схватил самую длинную ленту. Есть контакт - меня выгнуло дугой, тело парализовало, а в мозг черным потоком хлынули воспоминания фобоса.
        Давно я такого кино не видел, отвыкнуть успел. Черно-белая картинка старой матрицы с битыми пикселями и размытыми полосами, будто кто-то раздавил часть экрана.
        Деревня - та самая, где мы находились. Даже ракурс мой. Только еще живая - на заднем плане бегают дети, возле церкви стоит молодой священник. Это Гидеон. Даже через отвратное качество картинки, видно, как светится его лицо. Как он переполнен идеями, надеждами и планами. Рядом с ним несколько местных - подступаются к церкви, строят леса вокруг и несут бочки с краской. В руках у людей кисти. Видать, последняя стадия ремонта.
        Откуда-то сбоку эхом донесся звук открываемого разрыва. Раздалось карканье и над деревней полетели черные птицы. Даже не полетели, а начали падать, как подбитые. Люди забеспокоились, подняли головы и стали смотреть на этот странный дождь из мертвых птиц. Несколько тушек упало на крышу, одна пролетела сквозь щель в недостроенном куполе, а еще несколько попали в открытые бочонки с красками.
        «…получается здесь, зараженные птицы протухли…» - задумался Ларс.
        «…а в стены оно через краску проникло…» - поддержал Муха: «…сжечь надо все…»
        Сжечь что-то не выходило - я краем глаза видел, как Банши все закидывала коктейлями Молотова настоенными на полыни, но церковь не хотела заниматься. Надо ослаблять фобоса - слишком долго он здесь прожил, прописавшись в здании.
        Картинка пошла дальше. Момент нападения фобоса на деревню, сначала на какие-то мелкие эпизоды порчи, ссор и проклятий. А потом, когда фобос обрел силу, он напал уже по-настоящему. А местные вместе с Гидеоном так и не поняли, откуда идет основная опасность, и попробовали укрыться в церкви.
        Дальше я не смотрел - мысленно отгородился от картинки и, собрав всю волю в кулак, попытался закрыться от темной энергии. Предвкушая, как она сейчас хлынет в момент поглощения. Надо не поглощать, надо подавлять, фильтровать и рассеивать.
        Первая же попытка это сделать закончилась плачевно. Только я потянулся глубже, смял и потянул какую-то жилу, как меня будто тараном отбросило. Энергетический шар, по типу как на стройке старые дома ломают, с разгона влетел в мою защиту с такой силой, что парализованное тело откинуло назад. Я пролетел несколько метров, проломил спиной ветхий амбар, покатился кубарем и остановился, только уткнувшись затылком в бампер «буханки».
        Встал, отряхнулся, качая оглушенной головой, и пошел на второй раунд. Темные сгустки были уже в амбаре, клубок снова распался на отдельные ленты, которые начали окружать. Я ушел в сторону, поднырнул под самой толстой, схватился за маленькую и потащил ее в сторону, чтобы другие не достали. И снова начал давить на него своей силой.
        Что-то начало получаться - в черноте, появились серые прожилки. Они начали расширяться, превращаясь в трещины, из которые побежали новые. А сама лента начала подсыхать, трескаться прямо в руках и рассыпаться. Ощущение на теле и в душе такие, будто на мне грязная масляная пленка, как при разливе нефти на воде. Но терпимо, я переключил часть своих сил на очистку. Сначала шло не очень, но потом подключилась Харми, и процесс пошел бодрее.
        Вот только сгустку это не понравилось, и в меня снова полетел шар. От первого я увернулся, но фобос моментально перестроился и кинул в меня еще двоечку. В корпус и в голову. Нос хрустнул (Харми аж взвизгнула от неожиданности), а меня снова впечатало в «буханку». Быстро встать у меня уже не получилось.
        - Что-то слон не грызется… - я сплюнул на пол окровавленную слюну, а потом дотронулся до носа, сморщился от боли и отдернул руку, всю испачканную кровью.
        Я прямо как в углу ринга, раскинул руки и облокотился на бампер, как на канаты. Попытался встать, облокотившись на бампер, но нога подвернулась, и я лишь размазал кровь по «буханке».
        Неожиданно стало светло! За спиной вспыхнули фары Уазика, засветили меня и каким-то образом даже смогли перекрыть черного фобоса моей тенью. В голове зажужжало, будто ко мне пытается пробиться какой-то сигнал. Но идет очень натужно, разрывая все мыслимые и немыслимые законы пространства и мироздания.
        «…пусти…» - в голове прозвучал хриплый старческий голос.
        - Ага, щас, - нет спасибо, темных фобосов мне без фильтрации не надо, я напрягся, пытаясь выстроить защиту.
        «…Деда, говорю, пусти, охламон!» - мне будто подзатыльник отвесили, крепкий такой, отеческий: «…эх, шалопунь, шустрее давай! Вместе сдюжим! А то от фетюков твоих толку совсемлича нету. Одной мадаме уваженье наше… ну и головастик толковый…»
        «…это кто тут фетюк?» - возмутился Ларс, но получил тычок от Мухи и продолжать не стал, принял, что не время сейчас для споров.
        Дед! Родной! Меня почему-то так сильно взволновал факт того, что я обретаю семью, которой мне всегда не хватало, что я даже не сразу понял, что происходит.
        Не было воссоединения потеряшек - дед просто вливал в меня свою силы и навыки. Не так, как мои фобосы в душелове, а полностью и подчистую обнуляя себя, передавал мне свои способности. Поток яростной силы берсерка.
        «…ха, всего лишь надо было ему кровушки дать попить, так сразу из тарантаса выскочил…» - пробурчал, все еще надувшийся, профессор.
        Я не обратил внимания, не до того было. В меня с новой силой полетели сгустки мрака. Не оценили момент воссоединения семейства Гордеевых. Но я был уже готов - пока еще неуправляемая сила деда уже бурлила во мне. Энергетические потоки растекались и смешивались с моими, превращая меня в новый вид мнемоника с задатками берсерка. Я не знал, как это остановить, не знал, что из этого выйдет, но знал, что это будет правильно.
        Я ударил навстречу потоку. Наотмашь, будто я медведь, создал вокруг руки-лапы поток двухцветной энергии и отбросил в сторону сразу несколько лент. Потом с другой стороны. Теперь пошла моя троечка - в корпус сгустку, еще в корпус, а потом в лоб. Я пробил плотную массу, протолкнул руку внутрь, схватил и сжал сердечник (мозг или центральное ядро). Что бы это ни было, но по форме напомнило мертвую птичью тушку. Я давил и тянул оттуда силу.
        Даже фильтровать не нужно было. Дед во мне рычал, энергия резонировала и разрушала черноту, проникала внутрь яркими прожилками, которые высвечивали темноту во все стороны изнутри. Сгусток лопнул и рассыпался, а темнота за ним начала оттягиваться обратно к храму. Я не отпустил, догнал, схватил и начал выжигать ее дальше. Покинул амбар, вышел на улицу и еще метров через двадцать увидел стену огня за черной пеленой. Храм, наконец-то, пылал!
        Мы жгли фобоса с двух сторон, идя друг другу навстречу. Я шел. А Банши только догоняла. Помогла Гидеону выбраться из пожара, оттащила его в безопасное место и только после этого запалила две склянки, вспыхнувшие, фальшфейеры. И, используя их, как небольшие огнеметы, погнала мрак мне навстречу.
        Когда мы встретились - корчившиеся лоскуты мрака, растворились, захлестнув нас выбросом энергии изгнания. И в этот момент купол над деревней исчез, а души светлых фобосов, наконец-то, улетели в ночное небо.
        - Ты, что-нибудь узнал? - спросила Банши, размазывая сажу на лице и проверяя, не спалила ли себе кончики волос.
        - В основном прошлое, - меня потряхивало, как после ящика «Ред Булла» и хотелось в первую очередь понять, будет ли так теперь всегда и где в итоге дед. - Подожди, надо подумать. Гидеон как?
        - Нормально, дыма наглотался. Все такие неженки, блин, - Банши прищурилась, глядя на меня. - А ты чего такой странный, будто двоишься?
        - Силу перевариваю, - не стал уточнять, какую именно и попытался вспомнить, что мне показывал фобос.
        - Уходить надо. Мы такой факел устроили, его небось со всей губернии видно.
        Я посмотрел на горящую церковь - полыхало там знатно. Уже гореть нечему, а столб огня в три раза превышает остатки крыши. А дым черный, как от покрышек, и вонь горелой полыни просто с ума сводит.
        В голове всплыли еще какие-то фрагменты из воспоминаний фобоса, от которых я отмахивался, пока его изгонял. Отдельные смазанные фигуры и тени - точно Грешники. Что-то делали в деревне, куда-то ехали, мелькали отголоски разрывов, возможно, даже след портала. Но никакой конкретики - Императора я здесь не увидел, даже намека на его супер энергетическую кровь и ауру. Почувствовал только общее направление к другим незакрытым разрывам и скоплениям застаревших фобосов.
        - Матвей, соберись и захвати Гидеона, - Банши устала ждать и пошла мимо меня в кабину «буханки». - Я здесь что самая нормальная, что ли? Валить надо скорее!
        Я подбежал к Гидеону, сидевшему на размокшей земле. Взгляд потерянно-блаженный, дрожит, пытается что-то сказать, но срывается на кашель. Я поднял его за руку и, подперев, потащил к «буханке». На землю выпала его фляга, но он даже внимания не обратил. А я поднял, почувствовал, что там что-то плещется и одним глотком это прикончил. Ха! Ха! Бррр! Но мне сейчас нужнее.
        Банши выехала на дорогу. Дала мне секунду, чтобы запихнуть Гидеона в кузов, и, не дожидаясь, пока я пересяду в кабину, дала по газам.
        - Куда ехать-то?
        - Не знаю, - я вгляделся в окно, показалось, что на другом конце деревни мелькнули фары. - На развилке левее уходи, там дальше что-то будет.
        - Что-то хорошее? - слегка истерично усмехнулась Банши.
        - Отличное! Здесь же иначе не бывает! Не губерния, а просто праздник какой, - брякнул я и мы оба рассмеялись.
        - Отпускает, кажись! Старый там как? - спросила Банши не оборачиваясь.
        - Юмор не оценил, но взглядом готов всех деймосов здесь разорвать, - я подсадил священника на лавку, чтобы держался на ночных ухабах, и протянул ему флягу.
        - Себе оставь, - он отмахнулся. - И спасибо вам, без вас я бы не справился. Банши, оторваться сможешь?
        Когда мы отъехали подальше от горящей церкви, издаваемый ей треск перестал давить на уши. Стал отчетливо слышен шум гудящих моторок, круживших вокруг деревни.
        - Сейчас зарево схлынет и либо фары включать, либо я уже не увижу ни черта. А зелье ночного зрения у меня закончилось, - пожала плечами блондинка. - Куда ехать-то?
        - Еще где-то двадцать верст прямо, потом поля пойдут. По ним напрямик пойдем до леса, а там уже будет где спрятаться.
        Гидеон протянул ей нужный эликсир из своих запасов и один протянул мне, но я отмахнулся. Видел все прекрасно. Ох, дедушка, что же ты еще такого интересного умел-то? Разгадывай тебя и себя теперь, как кроссворд какой-то. Но уже как минимум я спокойно мог видеть в темноте. Чувствовал себя, как перед соревнованиями по триатлону. А еще, кажется, начал чувствовать животных вокруг. Откуда-то знал, что нас проводил взглядом старый волк, а в дупле на дереве спала больная белка.
        - Все. Осмотрели деревню, едут за нами, - я перебрался к задней двери и выглянул в бойницу. - Разделились, но одна моторка свернула. Фары скользят по деревьям. Поднажми, они нас пока не видят.
        - Стараюсь я, - матюкнулась Банши. - Моторка еле едет, будто из нее все лошадиные силы убежали. Хоть выходи да толкай ее!
        «…выходи, выходи! Они же в тебя убежали…» - съязвил Ларс: «…и да, у нас все нормально. Спасибо, что спросил…»
        «…завали ты уже гундеть…» - огрызнулся на профессора Муха.
        «…дед четкий, нормально все сделал…» - поддакнул Ленька, которого, считай, единственного из мужчин похвалили.
        - Я рад, что с вами все в порядке, - я тихонько прошептал под нос, проведя небольшую перекличку.
        Все на месте, никто не пострадал, только Харми измотана, а Белке, явно не нравится здешний лес и его обитатели.
        Банши утрировала или по своим каким-то меркам оценивала нашу скорость. Шли мы бодро, по ощущениям где-то под сорок километров в час, что для ночной лесной дороги было прекрасным результатом. И пусть больше не разгонялись, хотя наш водитель топтал педаль газа со всей дури, но моторка отказывалась рычать. Просто гудела так, будто ей не хватает еще одной передачи.
        Мы быстро проскочили двадцать верст, потом еще десять - дорога виляла, но шла по-прежнему в одном направлении. Поля не нашли. Только какой-то пустырь с заброшенным недостроем и странными резными столбами, похожими на древних, но неизвестных богов.
        - Это что еще за капище? - спросила Банши. - Порчу мы здесь не подхватим?
        - Это не капище, это жертвенник. Давай туда, прямо мимо столбов и того, что на них висит, - Гидеон похлопал ее по плечу. - Они не кусаются. По крайней мере, пока.
        - Черт, это же люди, - от Банши прилетела очередная порция мата, - то есть, трупы. Там что, орла распяли? Я почему-то думала, что у человека меньше ребер…
        - Правильно ты думала, - успокоил ее Гидеон. - Там просто двое сразу… и валетом развернуты.
        Я приник к боковой бойнице, вглядываясь в темные силуэты, которые все чаще стали попадаться на столбах. И самих столбов стало много - будто по дну свайного фундамента едешь. Банши сбросила скорость, и мы медленно начали лавировать между столбами.
        - Одежда гвардейская, вроде, - хмыкнул Гидеон. - Чуть ли не из Императорского отряда. Жаль, головы отрезаны, там у многих чубы такие характерные.
        - Вон там голова на месте, только бляхи какие-то в глаза забиты, - я поморщился от боли в носу, которым слишком близко прилип к стенке. - Черт, это жетоны Орденские. Кажись, с гербом Исаева. Получается, мы нашли пропавший отряд?
        - А, может, и два сразу, - задумался Гидеон. - Матвей, чувствуешь их?
        Я «включил» мнемоника и начал через ауру разглядывать остатки тел. Пятеро - полный ноль - черные кочегары закидывают углем черную кошку на картине Малевича. Переродились уже в фобосов и слиняли куда-то. Еще трое прозрачные - откинулись, видимо, сразу, и душа не успела задуматься, куда ей метаться. К светлым или к темным, считай, повезло. А вот еще двое, как раз зависли на перепутье - серый. Один посветлее, а второй уже почти черный.
        - Банши, тормозни где-нибудь, чтобы с дороги не увидели, - я подошел к двери. - Попробую их разговорить.
        Глава 23
        Фобос дернулся, стоило до него докоснуться. Серый сгусток дрожал, словно то насилие, которое ему пришлось пережить, все еще маячило перед ним и не отпускало.
        - Тихо, тихо, я друг, - я попытался визуализировать, что моя рука не грубая клешня со сбитыми костяшка, а плюшевая лапа. - Я помогу…
        Фобос все равно дернулся, но я перехватил. Коснулся легонько, но цепко и неотвратимо, сразу же посылая волну успокаивающей энергии. А он в ответ открыл мне доступ к своей памяти и начал посылать одну картинку за другой.
        Деревенская речка, летний зной, смех красивой девушки. Она заходила в воду, держа «меня» за руку, оборачивалась, что-то говоря и заливаясь смехом…
        «…это так мило…» - вздохнула Харми.
        «…но совершенно бесполезно…» - начал ворчать профессор: «…к тому же в это время в воде особенно много пиявок, и если они не ради лечебных целей в воду лезут, то…»
        Я отмахнулся от профессора, а заодно попробовал настроить фобоса. Прости, друг, понимаю, что тебе это важно, но мне интересно другое.
        Изменить программу вещания не получилось, но удалось хотя бы включить ускоренную перемотку. И процесс ухаживания, и свадьбу и семейные хлопоты удалось проскочить быстро. Призрак только отдельно заострил внимание на ссоре, которая произошла в день его отправки сюда. Он сожалел. Даже больше, чем о собственной смерти, сожалел, что успел в гневе наговорить перед уходом.
        Я пообещал, что найду ее и сделаю все, что нужно, чтобы она его простила. Поверил, поблагодарил и дальше стал транслировать то, что было нужно.
        Инструктаж у Исаева, стук колес поезда с мелькающими за окном деревьями. Качка по ухабам на моторке, беспокойные ночевки, а потом медленные плутания диверсионной группы по ночному лесу.
        Первая стычка с Грешниками, потом еще одна. Черное воронье, постоянно кружащее над отрядом. Птиц он показал отдельно. Быстрая смена связанных кадров: дерево, крона, гнездо на ветке. От гнезда к птице. Фокус на клюв, голову и глаз - приближение до такой степени, что в птичьем зрачке можно было различить отражение того, что происходит в лесу.
        Группа из четырех темных силуэтов, практически незаметная на фоне кустов и веток. Но четко подсвеченная красными сигнальными огнями.
        «…неплохо, они ворон используют, чтобы за округой следить…» - донеслось от Леньки. - «…я такое видел у одних богатеев. Гнезда работают, как датчики движения, а птицы реагируют, подлетают, чтобы разобраться, а потом сигнализируют…»
        - Отключить легко?
        «…легко…» - Ленька шмыгнул носом: «…надо просто убить одаренного, который создал и питает их силой…»
        - Ясно, а обойти можно? Радиус действия большой?
        «…что такое радиус?» - Ленька нахмурился.
        «…ааа, голова твоя непутевая…» - влез профессор: «…достают они докудаво?»
        «…ну… саженей пятнадцать, наверное. Я так-то не проверял…» - ответила голова.
        Я мысленно перевел сажени в метры, итого радиус действия ловушек - около тридцати метров. В ауре они не просматриваются, в округе я их не видел, но и в воспоминаниях фобоса это были лишь темные пятна, которые можно было принять за плотное скопление веток.
        Я поблагодарил призрака за полезную информацию и стал смотреть его кино дальше.
        Вороны, собственно, их и сдали. А дальше засада и схватка с отрядом Грешников, который превышал наших почти в два раза. Потом к Грешникам подскочила подмога: два фургона и отряд грешной кавалерии на худых черных лошадях. Я попытался понять, сколько времени прошло между каждым этапом. От обнаружения до подмоги. Кавалерия подскочила за десять минут. Вот только как применить эти знания, не понимая, откуда они мчали, я не понимал.
        Выживших людей Исаева скрутили и запихнули в фургон.
        Во время перевозки призрак видел лишь узкий участок дороги, но, к счастью, мелькнуло несколько характерных объектов: сросшийся тройной дуб, небольшая часовня, несколько мостов и даже целый дорожный столб на перекрестке и сломанная вывеска с куском названия села: Су…
        В ней их и высадили, устроив показательный суд. Вынесли нелепый, но кровавый и жестокий приговор, а потом привезли сюда для его исполнения.
        - Матвей, долго еще? Жопа мерзнет, - тихонько свистнула Банши. - Или ты там Императора увидел?
        - Императора не видел, но есть поселение. Что-то типа распределительного или административного центра, - я выудил из памяти фобоса максимум воспоминаний о поселении - дома, карту на стене в окне местного главного. - Но информация там должна быть. Гидеон, ты знаешь, что-то на Су? Где-то за рекой, и там дуб еще такой, из трех стволов?
        - Сушково, скорее всего. Так себе место, всегда с гнильцой было, - кивнул священник. - Поехали.
        - Подожди, - я оглянулся на трупы, - Надо бы похоронить и освободить.
        - Оставь, - Гидеон тронул моторку. - Им не поможет, а нас выдаст.
        - Может, все-таки запалим здесь все? Явно же место под новый разрыв прикармливают.
        - Поехали, говорю, - Гидеон отмахнулся. - И полынь лучше не тратить, неизвестно что нас впереди ждет.
        Я рассказал про вороньи гнезда и систему слежения Грешников, но священник лишь пожал плечами. Утром видно будет, а сейчас искать ворон на черном небе такое себе занятие. Тронулись.
        «Буханка» послушно и довольно тихо набрала обороты и вышла на некий оптимальный баланс между шумом, скоростью и маневренностью на ночной дороге. Минут через пятнадцать Гидеон резко сбросил скорость и задом въехал в чащу у дороги. Заглушил двигатель и высунул ружье в окно. Я вышел и присел рядом за толстое дерево, готовый в любой момент открыть огонь из «шмайсера».
        Сначала тишина, я даже подумал, что Гидеон ошибся. Но потом донесся негромкий перестук копыт и лошадиное ржание.
        «…а вот и кавалерия…» - прошептал Муха.
        «…будем изымать или просто полюбуемся?» - спросил профессор: «…если что, то я не особо их люблю. Упал как-то в детстве…»
        «…это, в принципе, многое объясняет…» - хихикнул Муха и собирался еще что-то сказать, но притих - всадники были уже рядом.
        Топот был такой, словно там табун целый несется. Какая-то нереальная скорость, скорее всего, усиленная магией. В просвете между деревьев появились и тут же, чуть ли не как вагоны скоростного поезда, со свистом скрылись с другой стороны. Одна, две, пять, десять - поток слился в одно темное пятно с редкими просветами между всадниками. Лошади дышали тяжело и громко, но еще громче дышал кто-то из всадников.
        Свистящий хрип, которому бы позавидовал любой астматик (при условии, что у астматиков есть конкурс на самый страшный хрип), с легкостью глушил не только тяжелые вздохи лошадей, но и грохот, который шел от вибрирующей земли.
        Мне кажется, я его заметил - высокий горбатый Грешник, который скакал в середине отряда. На голове и плечах у него была накидка из перьев, а к седлу приторочено несколько клеток из прутьев. Внутри которых болтались вороньи тушки.
        «…они еще и мертвые что ли?» - поморщился Муха: «…валить надо этого пернатого…»
        «…живые, оглушенные просто…но на счет валить, поддерживаю…» - это уже профессор.
        Согласен, что надо. Лучше сейчас, чем когда он нас выследит своими волшебными дронами.
        Я начал вставать, надо было уже менять позицию, очередью сбоку уже не положить, так хоть с тыла расстрелять. Блин, упустили мы засаду! Я вскинул «шмайсер», сделал шаг вперед и тут же присел обратно. На спинах всадников появился свет автомобильных фар. Я отступил в тень дерева и начал смотреть на вторую часть процессии. Три полуторки и шаробан, то бишь автобус. Все битком, все при оружии.
        «…многовато что-то их тут…» - задумчиво протянул Муха: «…по-хорошему этих тоже надо валить…»
        «…слетаются на горящую церковь, как мухи на то самое…» - хихикнул профессор.
        «…эх старый, раньше я бы обиделся, но сейчас не буду. Грешно обижаться на ушибленных. И прости меня за былое, я же не знал, что тебя уронили…» - спокойным тоном, будто с ребенком разговаривает произнес Муха: «…Матвей, валить будем? А то и этих сейчас упустим…»
        - Валить мы будем сами, как только пыль за ними осядет. И тихо уже, а то что-то кровожадные стали чересчур.
        «…так мы же для общего дела…» - начал было профессор, но осекся, почувствовав энергетическое давление от меня.
        Не стали никого валить. Наоборот, зажались за деревьями, как хоббиты от назгулов, мысленно призывая Грешников не смотреть по сторонам. Прошла и третья часть - еще две моторки с пятью мотоциклистами. Со всей округи, похоже, съезжаются на наш церковный факел. А потом будут все прочесывать, чтобы нас найти.
        Гидеон также придерживался мысли, что валить надо именно нам, и как только на дороге перестали мелькать отсветы фар, а шум моторов стал едва различим, выехал на дорогу. Проехал по ней еще метров триста, а потом свернул на едва заметную тропинку. Вполне ровную, но настолько узкую, что ветки деревьев постоянно скреблись по кузову и пытались протиснуться сквозь решетки на окнах.
        Я, как мог, маскировал следы. Направлял силу Ларса, чтобы где-то спрятать сломанные ветки, которые можно заметить издалека, а где-то, наоборот, прокладывал новые просеки. Дорога то расширялась, то полностью исчезала, и «буханка», переваливаясь через кочки и объезжая поваленные деревья медленно, но упорно прокладывала себе новый путь.
        Потом стало легче, Гидеон хоть и завез нас в самую глушь, но глушь пошла уже цивилизованная. Мы проехали мимо заброшенного охотничьего домика, выехали к старому хутору, но обогнули его по широкой дуге. В окне одной из избушек горел тусклый свет. Потом снова пошла сплошная полуразрушенная беднота. Целые села-призраки, где в лучшем случае сновали деймосы, подвывая на луну.
        Пересекли реку, пройдя на грани подтопления по остаткам разрушенного моста, потом, наконец, поехали полями, до следующего лесного участка. И уже только тогда подъехали к Сушково. На то, что по прямой можно было проскочить минут за тридцать, у нас ушло почти четыре часа. Рассвело. Мы оставили Банши и надежно спрятанную «буханку» на заброшенном хуторе и пешком пошли к деревне.
        Остановились на безопасном отдалении и полезли на дерево. Я выпустил Белку, как орудие противовороньей обороны. Гнезда ронять и о птицах сигнализировать.
        - Многовато их, - прошептал священник, - Три поста, плюс патрули.
        - Четыре, - я подтянулся на ветку повыше, - у казармы тоже пост, просто сейчас инструктаж или пересменка. Гражданских что-то много.
        - Нет там гражданских, - Гидеон сплюнул. - И сейчас их мало, многие на работу уже ушли. Там за деревней холмы видишь?
        Я кивнул.
        - Там руда всегда была, а с той стороны речка течет. Здесь сам бог велел производство строить.
        - Диверсию предлагаешь?
        - Да, ночью пойдем. Банши устроит взрыв, а ты проберешься в штаб Грешников. А там по обстоятельствам, я прикрою.
        - Отличный план, только поспать надо.

* * *
        Мы расположились на заброшенном хуторе. В покосившейся избе без крыши, точнее, крышу заменяла завалившаяся на печку стена. Спали по одному, меняясь между наблюдательным пунктом за деревней и охраной хутора.
        Я забился к печке, укутался в одеяло и моментально отключился, погрузившись в какие-то удивительно-красочные сны. Отозвалась память деда, видимо, решив поэтапно рассказать мне историю рода. Все конечно же глазами Гордея через небольшие, но характерные зарисовки. Я «познакомился» с прадедом, в момент, когда он таскал Гордея за уши. Применять силу в доме было запрещено, а деда она переполняла. Гиперактивный был ребенок с явными проблемами концентрации внимания, ну то есть берсерк, он в детстве берсерк. Только шалости другие.
        Дед ломал все. Включая пространство. Энергетический поток, который его наполнял, никак не давался деду в руки. Никакой ювелирной тонкости - «дубина и от души» идеально бы подошло для описания его стиля. Хотел скрыть замок в отцовскую спальню, но ударил так, что разорвалось само пространство, создавая локальный портал. Всего несколько метров, ровно так, чтобы переломать все ценное на отцовском столе и потом именно за это чуть не лишиться уха.
        При этом Гордей не унимался. С уха еще повязку не сняли, а он уже шел на вторую попытку. Не шел, а крался, показывая мне через сон обстановку дома и домашних. Красивая седая женщина, задремавшая у очага с вышивкой на руках - моя прапрабабка. Еще две молоденьких босых оторвы, крадущиеся по кухне в поисках сладостей - старшие сестры Гордея. Ох уж эта наследственность - сплошные махинаторы, комбинаторы и любители взять без спроса!
        Я был благодарен деду за такую науку и готов был еще смотреть и смотреть, но пора было сменять Гидеона. А когда на небе зажглись первые звезды, а небо дополнительно затянуло черными тучами, мы были уже готовы.

* * *
        Гидеон нашел себе место чуть в стороне от нашего наблюдательного пункта. Обзор оттуда был чуть хуже, но зато прекрасно простреливался выход из казармы. Мы с Банши разделились.
        Ей нужна дальняя часть куда проще спуститься по реке и прокрасться со стороны причала. Там лодочные гаражи, склады и совсем рядом металлургическое производство. Толстая башня с доменной печью по форме напоминала храм, рядом с ней большой двухэтажный ангар и несколько домиков поменьше. Там уже непосредственно кузницы и мастерские. Взрывать планировали сразу доменную печь.
        Моя часть попроще. Несколько рядов одноэтажных изб, садики и огородики, за ними кирпичные дома. Что-то типа казармы, общежития и площадь с административным зданием.
        - Жди моего сигнала, - прошептала Банши.
        - А как я пойму, что это он?
        - Ты сейчас пошутил, да? Вы хоть раз не поняли? Если я сигналю, то я это делаю основательно. Да иди ты! Хорош меня стебать…
        - Удачи, - я улыбнулся и махнул рукой в уже исчезнувшую в темноте спину.
        И сам пошел, выпустив вперед Белку. Маршрут составлен был заранее, а также график движения патрулей и расположение вороньих гнезд. Через пятнадцать минут я был уже у забора. Отследил патруль - связка из двух Грешников и одного падавана, который выглядел как обычный человек.
        Только огромный, не меньше нашего Стечи, и с заросшим лицом бородой. Повышенная волосатость начиналась чуть ли не от глаз и заканчивалась на уровне груди. В бороде что-то блестело, словно заплетенные бусинки.
        «…Матвей, а с чего ты решил, что он нормальный?» - спросил Муха: «…то, что у него волосы растут, еще не значит, что в нем мало скверны…»
        «…ага, согласен, нормальный коронки от зубов себе в бороду не заплетет…» - сказала Харми.
        - Еще мнения будут? - я вздохнул, чувствуя, что постоянные комментарии на любую мою мысль начинают раздражать.
        «…не мнения, а экспертиза…» - важно заметил Ларс: «…бородатый - это черт. Не в смысле сказочный придурок, а реально черт - один из подвидов перевертышей. Так что в этой троице он самый опасный…»
        Я по-новому взглянул на троицу, сворачивающую за угол казармы, и особенно через ауру. «Черт» был самым темным, а вот блестяшки у него в бороде светились, как гирлянда на новогодней елке сатанистов. Оттенки все кровавые: от багряного до алого. В каждом была заключена душа какого-то мелкого, но злобного фобоса. Практически мой конкурент с аналогом душелова.
        Как только они ушли, я перемахнул через забор и юркнул в тень ближайшего сарая. Пробежал, пригнувшись, под темными окнами, пересек двор на ускорении, только кусты какие-то шелохнулись. Сиганул к стене казармы и забрался по водосточной трубе на крышу. Прилег за теплой трубой и зашухарился, пропуская патруль с другой стороны деревни.
        Все! Я ниндзя бегущий на крыльях ночи!
        Аура заглушена до максимума, фобосы на пониженном энергопотреблении, только у Мухи зеленый свет на любую акробатику и повышенную скорость реакции. Ну и навыки деда - они это уже практически я сам.
        Я перебрался на другую сторону крыши и, частично кутаясь в дыме, валившем из трубы, добежал до края. Мягко перепрыгнул на соседнее здание и замер, отломав кусочек черепицы. Хрустнуло, и маленький кусочек плитки заскользил по крыше, намереваясь грохнуться прямо на голову патрулю. Я перегнулся через край и резко высвободил силу Ларса - подхватил каменюшку аккурат в метре над головой «черта».
        Замер вместе с камнем, глядя, как тот поежился. Будто ему за шиворот что-то попало и теперь нужно шею размять. Он остановился, борода встряхнулась, и голова начала движение. Я опустил камень ниже, но не уронил - как назло, здесь не тихая грязь, а звонкая брусчатка. Стал держать его ровно за затылком бугая.
        - Только совсем наверх не смотри, - я прошептал сквозь стиснутые от напряжения зубы и ювелирно повел камень то в одну сторону, то в другую, чтобы он всегда оставался у затылка. - Так, а вы не оборачивайтесь…
        Со стороны это, наверное, странно выглядело. Словно каменная пчела жужжит вокруг здоровяка. Он уже совсем собрался потянуться и, точно должен будет посмотреть наверх, где ровно над краем крыши торчит моя рука и один глаз. Ладно, была ни была. Я дал Ларсу вторую команду и дернул «черта» за шнурок, развязывая ему ботинок.
        Он почувствовал, наклонился посмотреть, и в этот момент выдернул камень к себе на крышу, сразу же откатываясь от края. Переключился на зрение Белки и увидел, что все не зря. «Черт» дернулся и поднял голову, сверкнув угольками глаз в небо. Вперился в карниз, аккурат в то место, где лежал я, и прищурился.
        Я даже дышать перестал, только твердил, как заклинание магический заговор - «…я тучка, тучка, тучка, я вовсе не медведь…»
        Подействовало. Или просто мужика позвали. Со стороны патруля донеслись отголоски лающей речи исковерканные слова. У кого-то там совсем плохо с гортанью, хотя мягкие ткани первым делом у Грешников трансформируются.
        Я сделал несколько глубоких вдохов, вспоминая, как правильно нужно дышать и полез дальше. Перебрался на здание администрации и заметил открытую форточку в окне с горящим светом. И как только убедился, что там никого нет, отправил туда Белку.
        Кабинет. Большой деревянный стол с креслом без спинки. Специально для Грешника с проблемной спиной. Шкафы с папками. На одной стене куча разнообразного холодного оружия - что-то типа достижения местных умельцев, а на другой стене - большая карта губернии.
        То, что нужно! А сигнала от Банши пока нет. Я прислушался - понятно, что взрыв я бы не пропустил, но вдруг что-то случилось.
        Решил не ждать и воспользоваться ситуацией. Убедился, что патрули далеко, открыл окно и юркнул в комнату. Тихо спружинил на толстом ковре и закрыл окно. Сразу же бросился к двери и прислушался - тишина, только далекие стандартные для большого дома звуки. Где-то внизу джинькнула посуда и послышался дверной скрип.
        Я открыл дверь, оглядел темный коридор и выпустил туда Белку. А сам бросился к карте. Что мы ищем? Все мы ищем - вынул карту из подрамника, скрутил в рулон и закинул в пространственный карман. Так себе метод, аж в груди защемило от воспоминаний о смартфонах и цифровых фотоаппаратов.
        Посмотрел на часы на стене - операция длится уже сорок минут, а сигнала от Банши все нет и нет. Ладно, может, ей дольше добираться было.
        Еще раз защемило в груди - это уже сигнал от Белки, который сразу же продублировался звуком тяжелых шагов в коридоре. Я юркнул за шкаф, доставая «гусиную лапку» и замер.
        Дверная ручка повернулась, дверь скрипнула и на пол упала горбатая с острыми шипами по бокам тень, подсвеченная лампой из коридора.
        Рука тени потянулась в сторону, нащупала выключатель, раздался тихий щелчок и в комнате вспыхнул свет. Грешник захлопнул дверь и сделал шаг вперед.
        Свистнула «лапка», рассекая воздух, Грешник крякнул и отлетел к столу. На лысой бугристой голове появилась здоровенная ссадина, на ковер брызнула кровь, но горбатый был еще жив. Хрипло стонал и пытался подняться, хватаясь за стол, но снова падая.
        Я выключил свет и достал финку, намереваясь добить, но вдруг опять стало светло. По потолку пробежал отсвет фар со двора, и сразу же внизу послышалась суета. Визг тормозов моторок, топот ног и бряцание оружием. Я прилип к стене у окошка и чутка сдвинул штору.
        Еще минуту назад пустая площадь, была чуть ли не битком. Повсюду включился свет, к приехавшим на моторках подтягивались люди из домой. Многие полуголые, явно поднятые из постелей, но все как один уже с оружием.
        Из первой моторки выскочило два Грешника и еще один «черт» - только помельче и короткой бородой. А потом из багажника выволокли связанное тело и бросили на землю. Внутри у меня все оборвалось, когда я узнал Банши. Путанные светлые волосы прилипли к лицу, в некоторых местах кровь. Вокруг Банши был какой-то магический кокон, который повторял конторы веревок и пылал фиолетовым цветом в свете ауры.
        Появление пленницы вызвало бурный всплеск в толпе. Крики, свисты, некоторые начали палить в воздух. Грешники выстроились на площади, явно, глядя в мое окно и ожидая, что главарь выглянет, чтобы оценить добычу.
        Пауза затягивалась, мелкий «черт» пнул Банши, которая все время была в сознании, злобно зыркая на окружающих. Эх, если бы этот взгляд мог убивать…
        «…но есть и хорошие новости…» - задумчиво промычал Ларс: «…этого гаврика мы пока не убили, можно попробовать по старинке…»
        «…ага, нам нужен диалог!» - нервно хихикнул Муха.
        Глава 24
        С улицы раздался свист, толпа явно была не из терпеливых. Я снова включил свет, показать людям на улице, что процесс идет, типа собираюсь.
        Посмотрел на раненого Грешника - тот подобрался и зыркал на меня, не пытаясь двигаться. Держался за ссадину на голове и смотрел очень выразительно одними только зрачками, обещая мне скорую и явно очень жестокую смерть.
        - Не дождетесь, - я отмахнулся, пригрозив ему «шмайсером» и отошел к стене, на которой висело оружие. - И что у нас здесь есть полезного?
        Черт, не Грешники, а орки какие-то. Никакого изящества в оружие - огромные топоры, кривые тесаки с кучей шипов и лезвий со всех сторон. Набор какого-то юного садиста лесоруба, которому пила нужнее всего остального. Приметил небольшой по местным меркам ножик, похожий на серп и сорвал со стены. Подошел к раненому, вздернул его и, приставив серп к горлу, подвел его к окну.
        - Открывай окно и без глупостей, - чуть подтолкнул его, стараясь держать крепко, но не приживаться к отросткам на его горбу.
        Как только я подтолкнул его к распахнутому окну, гул толпы внизу резко оборвался. Кто-то удивленно крякнул, кто-то свистул, но в остальном все затихли и уставились на окно. Даже Банши подняла голову, сфокусировалась подбитым глазом и, сморщившись, улыбнулась.
        - Народ! - Я набрал в грудь побольше воздуха и начал кричать. - Предлагаю сделку. Вы отпускаете девушку, а я не режу вашего гаврика.
        Я чуть встряхнул пленника и надавил серпом на горло. К воротнику стекла капля густой темной крови, но Грешник даже не поморщился. Выглядел он отрешенно, не проявлял никаких эмоций и просто смотрел на толпу.
        Внизу пошло движение, раздались шепотки. Народ начал переглядываться, а потом вперед вышел бородатый «черт». Поднял голову и заговорил. Какая-то смесь шипящих и хрипящих звуков - вроде язык наш, но говорившему будто гортань сломали. Речь была короткой и совершенно для меня непонятной, а вот толпа возбудилась. Им явно понравилось и вызвало одобрительный гул.
        «…что-то диалог плохо выходит…» - сказал Муха: «…толмача бы…»
        «…главное, чтобы боком не вышел…» - хмыкнул Ларс.
        - Очень интересно, но ничего не понятно… - я крикнул в окно.
        - Он говорит… - из толпы вышел молодой падаван, которого еще не сильно успела изменить скверна. - Он говорит, что нет чешти шпашать того, кто ее потерял. Швободный народ не пойдет на шделку ради Баррака. Он уше мертв для наш.
        Когда первый раз прозвучало «Баррак» мой пленный вздрогнул, а когда пошли идеи про потерянную честь, как-то сдулся, словно принимая свою судьбу.
        «…ни фига они тут дуба дали…» - донеслось от Ларса: «…честь у них, понимаешь, швободу какую-то выдумали, тьфу, лицемеры хреновы. Жертвам своих пыток про нее расскажите…»
        - Уверены, что ваш главный вам не нужен? - я попробовал еще раз, вдруг на понт берут.
        Но мне никто не ответил. Только «черт» резко вскинул руку, выхватил револьвер и практически не целясь пальнул в окно. Я дернулся за раму, но в этом не было необходимости - стреляли не в меня. Только мозгами Баррака забрызгало. Грешник с простреленной головой рухнул уткнулся в подоконник.
        «…кажется, они более чем уверены…» - прошептала Харми.
        «…если они так повернуты на чести, то надо предлагать поединок…» - предложил Муха.
        А идея-то неплохая. Я помахал рукой в окно, а потом аккуратно выглянул и крикнул.
        - Попробуем иначе. Предлагаю проверить, у кого здесь больше чести. - толпа притихла, внимательно слушая, оружие в окно не направляли, так что я полностью появился в проеме. - Если победа будет за мной, то я забираю девчонку, и мы уходим. А если нет, то нет. Готов кто-то из вас или свободный народ, только подранков может добивать?
        «…босс, не переборщи…» - забеспокоился профессор: «…это же больные ублюдки, может, им не позорно чужака завалить просто так…»
        Толпа всколыхнулась и снова зашумела. Я насчитал человек сорок - и только пятеро из них выглядели заметно щуплее, чем я. Остальные вместе с «чертом» - типовой набор из тридцати трех богатырей с бородатым батькой Чертомором.
        Чертомор, собственно, и принял вызов. Ему даже вперед не пришлось выходить - он просто что-то пролаял, толпа восторженно завопила и начала палить в воздух. А потом расступилась, формируя круг. Банши кульком бросили на землю и оттащили к фонарному столбу, а потом приковали кандалами над головой.
        «…плохо…» - сказал Муха: «…по-быстрому не свалить теперь…биться придется…»
        «…у него фобосы в бороде…» - ответил Ларс: «…что за черти в чертяке этом непонятно, так что тупо руби бороду…»
        «…в сказку что ли попал?» - не согласился Муха: «…мозги надо вышибить…»
        - Поединку быть, - крикнул переводчик. - Спускайся, тебя не тронут. Пока ты не войдешь в круг.
        - Правила какие?
        - Никаких.
        Парень развел руками и ушел из круга, попытавшись занять себе место с хорошим видом. Все окна в домах вокруг были уже заняты - люди разной степени подпорченности чуть ли не с поп-корном собрались смотреть на поединок. На площадь тоже подтянулись новые Грешники (женщины и даже дети), начали подпирать толпу, сужая круг. Осталось метров двадцать в диаметре - этакая парочка боксерских рингов. И узкий проход, который вел от дверей «моего» дома до круга.
        «Черт» стоял в центре - скинул плащ и разминал плечи. Этакий темный барин - черные сапоги, брюки в едва заметную полоску, подтяжки поверх черной рубахи. На поясе две кобуры с торчащими оттуда рукоятками револьверов и саперный тесак с пилой на обухе. Другого оружия видно не было, но главной была борода с вплетенными в нее душеловчиками. В свете ауры я насчитал десять сгустков тьмы. Эх, будем надеяться, что это одноразки какие-нибудь дохлые.
        - Уже иду! - я крикнул в окно и начал собираться.
        Еще раз глянул на стену с оружием, а потом открыл пространственный карман. Помня, как лихо Грешники тормозят и раскидывают пули, решил «шмайсер» отложить в сторону. Достал «кочегара» и зарядил в него «Слезы Ангела» (подарочек от Тульского Гаврилы) и еще два патрона положил в карман. Поправил финку с лапкой в чехлах, проверил заряд огневика и закинулся эликсирами. Один на бодрость и восстановление энергии, а второй на регенерацию здоровья.
        Вышел из комнаты, прошелся по-тихому и совершенно пустому дому. Распахнул входную дверь и словно нырнул в волну восторженных от предвкушения звуков.
        «…та-да-дам! в левом углу ринга злобный Грешник…» - начал дурачиться Муха: «…а в правом претендент на звание чемпиона Енисейской губернии. К сожалению, в очень легком весе…»
        Прежде чем войти в круг, я поднял руку, сжатую в кулак, и дважды его распрямил, а потом опустил вниз большой палец и сразу же поднял его вверх, как будто приговор гладиаторам выношу. Толпа загудела, довольно презрительно, реагируя на мое приветствие. Но мне важнее было, чтобы Гидеон заметил. И понял, что я хочу сказать.
        «…а ты оптимист…» - хмыкнул Ларс: «…типа дайте мне десять минут, завалю бородатого и тогда начинай прикрывать… я ничего не путаю?»
        - Будто с языка сорвал, - я улыбнулся, настраивая себя, - время пошло.
        Стоило переступить порог круга, как человеческий тоннель за спиной сомкнулся, отрезав все пути отступления. Я чувствовал следы применения силы практически у каждого второго зрителя, но все это была защита от того, что может прилететь к ним из круга.
        Я остановился напротив Чертомора и встретился с ним взглядом. Колючий, пронзительный, оценивающий. Я вернул ему такой же, стараясь, если не высмотреть, то хотя намек поймать на его слабые стороны. Чувствовал нетерпение Мухи, сосредоточенность Ларса, холодное, просто непробиваемое спокойствие мейна, грусть Леньки, что он не при делах, и озабоченность Харми.
        Грешнику первому надоело играть в гляделки. Он резко мотнул головой, вскидывая вверх бороду. Так, некоторые девушки косой трясут. Когда борода достигла наивысшей точки и также резко пошла вниз, с нее слетело несколько бусинок. Послышался свист, рассекаемого воздуха, золотушки разогнались до запредельной скорости, будто ими из пистолета выстрелили. И не долетев до меня примерно метра, растаяли в воздухе, превратившись в черные кляксы. И вот эти кляксы уже начали расти, превращаясь в крылатых фобосов.
        Понеслась!
        Я бросился в сторону, уворачиваясь от пикирующих фобосов, и в два рывка добрался до Грешника. Замахнулся лапкой, но его на месте уже не было. Тоже, блин, скоростной. Опять пришлось уворачиваться от клякс, гоняющихся за мной, словно намагниченные. И снова догонять Чертомора. Мы сщиблись, лапка выбила искры из тесака, чуть не отбив мне ладонь.
        Я ударил ногой - получилось что-то типа двойной вертушки. С одной стороны поднырнул и увернулся от клякс, а с другой влепил пяткой в челюсть Грешнику. Он сморщился и пошатнулся, а я попер на него, размахивая лапкой. Во мне что-то от деда включилось - удар, удар, еще удар.
        Чертомор то ли растерялся, то ли опешил от моего напора. Подбадривающие крики в толпе сменились на вздохи удивления. Я уже намерился выхватить «кочегара», чтобы после очередного финта лапкой, в упор подсунуть обрез.
        Я уже видел идеальную траекторию, по какой «кочегар» должен был вступить в дело. Пронести его под огромной ручищей, чуть подвернуть, воткнуть в бороду, аккурат в подбородок, и потянуть спусковой крючок. Я отбил тесак и, включив двойную скорость Мухи, еще дважды успел ударить, зацепив грешника по руке. Рука в предплечье хрустнула, выворачивая тесак и освобождая дорогу обрезу. Но тут в дело вступила борода!
        Вздыбилась, сбрасывая с себя сразу несколько бусинок, моментально (без разгона) превратившихся в черный призрачный кулак. Меня будто тараном отбросило. Защита мейна приняла летящий кулак на себя, спасла ребра, но на ногах я не удержался. Отлетел на несколько метров, врезавшись в толпу. Чужая защита смягчила удар, и я стек на землю. Попытался вскочить, но тут меня, наконец, поймали фобосы-кляксы.
        Первая вцепилась в руку и моментально впиталась, проникнув под кожу. Я даже понять ничего не успел, а пальцы сами собой разжались, роняя лапку. Вторая и третья кляксы влетели в ноги, и меня тут же потянуло в сторону. Шире плеч, еще шире - я меня приподняло и раскорячило. Я попытался вскинуть обрез, но и там уже в рукаве мелькнуло черное пятно. При этом ствол я не выронил, а просто опустил руку.
        Когда все четыре фобоса обосновались внутри, меня еще раз подкинуло, растянуло и повело вперед. Ноги кривые, руки болтаются - я словно в марионетку на ниточках превратился. В голове, у которой мельтешили мои собственные фобосы. Истерика на грани: пожар, пожар, наших бьют.
        Я толком осознать еще ничего не успел, как оказался прямо перед Грешником. Он что-то буркнул на своем «демоническом» и заржал, ощерив крупные кривые зубы. Запахло тухлятиной, ударившей в нос словно нашатырь, но контроль в мышцы не вернулся. Не хватило нервного импульса.
        Зато контроль был у Чертамора. Левая рука с «кочегаром» медленно, с легким скрипом кожаной куртки, начала подниматься вверх. Даже не встретив моего сопротивления, хотя я тужился так, что глаза чуть на лоб не лезли.
        Толпа торжественно загудела! И чем ближе я подносил обрез к собственному виску, тем громче были выкрики. Все. Холодный металл прикоснулся к коже и чем больше я пытался отвернуть голову, тем больше давил, царапая кожу.
        Грешник снова засмеялся, посмотрел на Банши и что-то пролаял, вызвав радостный рев у толпы.
        Мой палец пришел в движение. Я стиснул зубы, напрягся тем, что еще меня слушалось, и начал отталкивать обрез. Косился на палец, пытаясь предугадать момент выстрела. И, когда наступило время, резко дернул голову в сторону, пропуская обрез перед собой.
        Бахнуло мимо, прямо в толпу, выкосив сразу несколько Грешников. Чуть ли не новая просека появилась. А мне было плохо - звон в барабанных перепонках, щекочущая теплая кровь из уха по шее и раскаленный обожженный лоб, с которого тоже побежала кровь, заливая глаза.
        «…Матвей, я ее нашел…держу ее…собираю…Харми помоги…» - прохрипел Ларс: «…выжигайте!»
        Я сфокусировал зрение ауры на себе. Попав в меня, черные кляксы словно растворились, смешавшись с моей кровью. Но сейчас в предплечье правой руки сформировался черный сгусток, словно опухоль, застрявшая между вен. Сгусток дергался, пытаясь распасться на части и вырваться, и постепенно приобретал красный оттенок. Это уже Харми подкинула какой-то реагент, чтобы наверняка различить постороннюю сущность.
        Я потянулся к ней, схватил и начал «переваривать», как обычного призрака, очищая и изгоняя.
        «…так ее!» - воскликнул Муха: «…дави ее, дави и сейчас черту наваляем…»
        - Как? - я промычал сквозь зубы, - Рука не та… Давайте следующую!
        Но следующую не успели. Грешники очухались после первого выстрела и разгребли мертвых и раненых. На краю круга теперь лежало три тела, и был слышны крики раненых откуда-то из глубины толпы. Черноморт подошел ко мне вплотную, поднял руку и начал строить из себя дирижера. Направил на обрез и начал медленно поднимать его вверх. Только теперь не к виску.
        Мне выкрутило запястье (я даже не знал, что так могу) и обрез уперся в мой подбородок. Начал давить, откидывая голову назад. Потом принялся за ноги, поднял меня на цыпочки, стараясь максимально вытянуть меня вверх. На правую руку внимания он не обращал, как и, видимо, толпа, завороженно смотрящая на мою голову. Я скорее почувствовал, что за спиной - там, куда должны вылететь мои мозги, народ теснится в стороны.
        - Ларс, подсоби, - я дал мысленную команду и попытался незаметно притянуть финку в правую руку, - Да, опять не то!
        Не знаю, поторопился Ларс или так случайно вышло, но в руке у меня оказался огневик. И в момент, когда палец левой переместился на второй спусковой крючок и начал через мое сопротивление давить на холодный рычажок, я выкинул вперед правую руку. Коронный «зипповский» щелчок, колесико чиркает по штанине и в бороду Чертомору летит уже горящая зажигалка. В его маленьких глазах отразился огонек удивления с нотками страха. Мгновение, не больше, но мне этого хватило, чтобы свободной рукой, чуть ли не выламывая собственные пальцы, развернуть обрез в сторону вспыхнувшей бороды.
        Щелкнул курок, раздался выстрел и Грешнику оторвало верхнюю часть черепа. И только разгорающееся пламя взъерошило. У толпы будто звук выключило, раздался одинокий крик, где-то за спиной Чертомора куда дальше полетела пуля.
        Колени у тела-свечки подломились, и безголовый мужик стал заваливаться на меня. Чувствительность вернулась - фобосы, обжигая кожу, поперли наружу. Разбираться с ними было некогда. Я отступил в сторону, на ходу перезаряжая обрез, подобрал огневик с лапкой и, впитав мейна энергией по максимуму, пошел на переводчика.
        - Достаточно чести? Я забираю девчонку, - парень кивнул, но сделал это как-то не задумываясь, словно на автомате или все еще пребывая в некоем подобии шока.
        Все вокруг были какие-то прибалдевшие. Ждать, пока они очухаются, я не стал. Подскочил к столбу и, не теряя времени, лапкой перебил кандалы.
        - Идти можешь? - я помог Банши подняться, но тащить ее не стал, оставляя себе место для маневра.
        - Могу, но недолго, - девушка поморщилась и выругалась, потирая окровавленную дырку на штанах.
        Я потащил ее на выход из круга, в ту сторону, где должен был быть Гидеон. Грешники в толпе переглядывались, но расступались. Времени у нас, скорее всего, до того момента, как кто-то не решит стать новым лидером поселения. В местную честь я что-то не очень верил.
        И как в воду глядел!
        До границы поселения оставалось метров пятнадцать, а дальше уже кусты и первые деревья. И тут за спиной, наконец-то, раздался крик! Длинная, нервная лающая речь, настолько пронзительная, будто она была пропитана силой. А дорогу нам перегородил второй «черт» - мелкий, который привез Банши.
        Я оглянулся - толпа, медленно разгоняясь, двинулась в нашу сторону.
        А «черт» перед нами улыбнулся, развел руки в стороны и, подрагивая пальцами, начал вытягивать из своей бороды черные сгустки.
        В лесу раздался выстрел. Улыбка на лице «черта» застыла, сгустки рассеялись, не успев воплотиться, и Грешник упал.
        «…о, кажись, десять минут, наконец, прошло!» - радостно воскликнул профессор.
        - А теперь бежим! - Я подхватил Банши и под снайперские выстрелы Гидеона, валившего народ у нас за спиной, ломанулся в лес.
        Глава 25
        Как только мы заскочили в лесополосу, я скинул Банши под дерево и прикрылся им от бегущей толпы. Ускоренно «переобулся», достав себе «шмайсер» и запасную винтовку для блондинки. Сменил позицию, чтобы не кучковаться и начал встречать погоню.
        Короткими очередями срезал самых шустрых, отступая все глубже в лес. Шел на блеск фар «буханки», замаячивших в просеке в лесу. А когда пыл погони поугас, только пули свистели над головой, выбивая щепки из деревьев, мы снова побежали. Гидеон лежал прямо на крыше моторки, практически в обнимку с тремя винтовками. Перезаряжать не успевал, и просто отстреливал одну за другой.
        Как только заметил нас, перебрался в кабину и дал по газам. Проломился сквозь кусты, лихо подставив открытую дверь и, как только мы заскочили внутрь, сорвался в темноту. Повалил молодую елку, забуксовал, но выровнялся и под звонкие шлепки пуль о кузов помчал подальше от деревни.

* * *
        - Кажется, я нашел, - крикнул Гидеон, сворачивая карту и подходя к нам. - Как она? До свадьбы заживет?
        - Типун тебе на язык, старый, - прохрипела Банши. - Не родился еще тот герой, кому я готова отдать свою руку, сердце и взрыватель. А бодряк уже сейчас нужен.
        - Не дергайся, бомбезная ты наша принцесса, - я аккуратно придавил девушку к сиденью моторки и продолжил с помощью Харми оздоровительные процедуры.
        - Короче, - Банши вырвалась из моих рук и с кряхтеньем вылезла из «буханки», - давайте сразу вываливайте все подколы и издевки. Я знаю, что я облажалась, и готова потерпеть. Но только сейчас. Потом капец, каждому, кто про это вспомнит.
        - Иди я тебя обниму, мы перепугались все! - я протянул руки, чтобы обняться, но Банши посмотрела на меня таким взглядом, будто у меня на лбу таймер обратного отсчета до самоуничтожения, и она пытается его ускорить.
        - Завязывайте уже, - вмешался Гидеон. - Я изучил карту. Многое, конечно они перестроили здесь. Но есть три места, куда могли увезти Императора. Вот, смотрите.
        Гидеон выбрал более-менее ровное место на земле и включил фонарик, разгоняя предрассветную хмарь. От погони мы оторвались два часа назад, вырулили на заброшенную, очень старую дорогу и еще километров на сто забрались вглубь губернии. Остановились на привал только когда нашли огромное поле, заросшее сорняками. Такими высокими, что они скрывали крышу «буханки». Ближайшие деревья, где могли располагаться вороньи гнезда было метрах в ста от нашего временного лагеря, а границу поля патрулировала белка. Так что хоть ненадолго, но мы позволили себе расслабиться.
        Луч фонарика, частично скрытый рукой священника, указал на первую точку.
        - Здесь место силы, - сказал Гидеон. - Очень старое, здесь чуть ли не тысячу лет назад языческим богам поклонялись. И судя по знакам, вот в этом лесочке что-то типа храма у жрецов Грешников.
        - А зачем его в такой глуши держать, почему не в местной столице? - Банши дернула руку Гидеона и переместила фонарик в центр губернии, на самую большую точку.
        - Потому что, если они качают из него кровь или заставляют принимать участие в каких-то ритуалах, то это будут делать верховных жрецы, а они пасутся здесь, - священник вернул луч фонаря, а потом провел его в сторону. - Или здесь. В месте первого крупного разрыва, который запустил цепочку последующих открытий и, собственно, краха губернии.
        - А третье?
        - Земли Львова, старые, еще с времен до катастрофы, там крепость целая, - пожал плечами Гидеон и сдвинул луч света вверх, подсветив довольно большое озеро. - Кому, как ни ему доить Императора?
        - Так, а мы где сейчас? - я попытался запомнить и прикинуть возможный путь, Император, конечно, важен, но у меня и свои планы были.
        - Ближе всего зона с разрывом, - Гидеон ткнул в место, где мы и провел линию, до второй точки.
        - Значит туда. Если не найдем государя, так хоть разрыв прикроем, - предложила Банши.
        Возражений не последовало. Только, глядя на карту, было понятно, что «буханка» - не лучшее средство передвижения. И какой-нибудь небольшой, но шустрый баркас подошел бы больше для маневров по огромному количеству местных речек. Про болота так вообще проще промолчать.
        Гидеон долго прикидывал оптимальный маршрут. Но как ни крутил, все равно выходило, что моторку надо бросать. Потом одолжить у кого-нибудь лодку, а потом еще все равно топать пешим ходом по болотам. Можно было иначе, но сильно в объезд и мимо крупных поселений, где остаться незамеченными было бы проблематично.
        И мы пошли.
        «Буханка» сопротивлялась долго, будто дед из нее ушел, а характер остался. Пробиралась через такие дебри, через которые и танк бы, наверное, не проехал. Трижды ее вытаскивали, рубили молодые елки, чуть ли не прокладывая новые дороги. Но добрались дальше, чем планировали. Нашли разрушенную мельницу на небольшой реке, спрятали там моторку и откопали старую лодку. Привели ее в порядок и на следующее утро уже топали оставшиеся двадцать верст по болотам.
        Заросли, одичали и опухли от комаров и мошкары. И если сначала делали все, чтобы не встретить Грешников, то сейчас дошли до такой точки кипения, что, когда Гидеон сказал, что мы почти на месте, Банши чуть не расплакалась от счастья. И я готов был ее поддержать, почесывая грязевую корку из тины и пыли, выросшую вместо бороды.
        Но когда между деревьев появился просвет, оказалось, что мы рано радуемся.
        В просвете была пустота - выжженная земля, пережившая не одну бомбежку. Обугленные искривленные пеньки, расколовшиеся камни и вздыбившаяся земля с огромной воронкой посередине.
        - Это как понимать? - я кивнул Гидеону на пепельную землю.
        - Разрыв, видимо, истощился, - пожал плечами священник. - Я такого еще не видел, только слышал.
        - Я видела, - вздохнула Банши. - Если разрыв не закрыть, то со временем, когда он потеряет силу, он не исчезает, а становится вот таким вот образцово показательным бо-бом!
        - И что? Грешники об этом не знали?
        - Должны знать, скорее всего, не рассчитали просто, - Гидеон окинул взглядом выжженную землю, занимающую примерно три футбольных поля и развернулся обратно. - Вот поэтому их и надо закрывать, а не тянуть дармовую силу. Поехали, время теряем.
        Вернулись к «буханке» и по дороге к жреческому храму даже немного пришли в себя. Натолкнулись на охотничью избушку, нашли внутри следы недавней зимовки и немного съестных припасов. Помылись, просохли и, наконец-то, выспались.
        Уходить не хотелось - горячая еда, теплый очаг и давящее тоскливое чувство, что, возможно, последний раз так сидим. В этой губернии так точно.
        Банши лепит бомбы из того, что осталось и нашлось в моих запасах. Гидеон мерно бормочет, перечитывая свою книгу, а я в гипнотическом полудреме смотрю на огонь и «общаюсь» с дедом.
        Но как только наступила ночь, снова отправились в путь. А через два дня еще раз спрятали «буханку», еще день провели в какой-то холодной яме, прячась от проходящего мимо поискового отряда Грешников. Легко могли перебить их, но тогда вся округа бы поняла, где мы находимся.
        И только на пятый день Гидеон сказал, что мы пришли и отправил меня на разведку.

* * *
        Поселение Грешников расположилось на реке довольно узкой, но по заверениям Гидеона очень глубокой реке. Подойти близко мы не смогли - вокруг деревни со стороны леса было, как минимум, два охранных периметра. Первый - вороньи гнезда на деревьях и странного вида резные столбы на земле. Метра два в высоты с вырезанными лицами, искривленными гримасами боли и отчаянья. Стиль, как у древних языческих, но исполнение более детальное.
        «…их не вырезают, там души людей внутри…» - поморщился Ларс.
        «…злые или за нас?» - спросил Муха.
        «…тебя бы так раскорячило в древесине, ты бы за нас был?»
        «…типун тебе на язык…» - фыркнул Муха, но потом добавил: «…я бы всегда за вас был…»
        - А если серьезно? Просто пугачи или опасные?
        «…не пугачи, что-то типа завесы… посмотри за них через ауру, там пустота сплошная будет…» - ответил профессор на мой мысленный шепот: «…а вот те, которые дальше, те опасные…»
        Я последовал совету и переключился на ауру. И, действительно, ничего не увидел. Сами столбы и гнезда над ними худо-бедно, но светятся, и даже какой-то зверек перед нами прошмыгнул. А дальше, как отрезало. Глушилки или экраны, не дающие понять, что и кто нас ждет. И тем более скрывающие уникальную ауру Императора, если он там, конечно.
        Я вернулся к нормальному зрению, которое благодаря деду стало намного острее.
        Метров через пятьдесят за столбами стоял следующий ряд защиты. Уже меньшим радиусом, сужаясь вокруг поселения, были расставлены колья с черепами. Из глазниц которых рассеивалось едва заметное красное свечение. Причем человеческих там не было, а самым понятным был череп, похожий на медвежий.
        «…увидел?» - продолжил Ларс: «…это души деймосов и черт его знает, на что они среагируют. На любого постороннего или команду какого-нибудь Грешника…»
        «…черта мы же уже завалили?» - спросил Ленька.
        «…то другой был, не настоящий…» - хмыкнул Ларс.
        В полумраке, в тех нескольких источников света, которые в поселении хоть как-то разгоняли полную тьму, я насчитал двадцать два черепа. И принялся изучать само поселение. С левой стороны (на западной стороне) практически у самой воды было что-то типа кургана. Насыпной холм, освещенный только двумя тусклыми фонарями у узкого входа. Метров десять в высоту темная громадина чем-то напоминала пирамиду. Перед входом, периодически попадая под свет фонаря, бродило два крупных Грешника.
        Правее, практически напротив места, где мы залегли, было несколько построек. Большой длинный дом без окон, который мог быть чем угодно: от мастерской или лаборатории до жилого общего дома. Рядом с ним домик поменьше, в окне которого горел свет, и еще две небольших пристройки.
        С правой стороны поселения был еще один дом - длинный, двухэтажный, похожий на общежитие или казарму. Я насчитал восемь окон на втором этаже, еще скорее всего столько же с обратной стороны, плюс первый этаж. Итого имеем почти тридцать комнат и столько же бойцов, если, конечно, Грешники в комфорте живут, а не штабелями складываются.
        В трех окнах горел тусклый свет, и на крыше мощный фонарь, практически прожектор, бьющий в сторону воды. Рядом с ним, на темном небе выделялось три силуэта с оружием в руках.
        - Справа гарнизон, а жрецы и их жертвы должны быть в кургане, - над ухом прошептал Гидеон, словно читая мои мысли. - Только не обманывайся, там не просто землянка, несколько уровней под землей может быть.
        - Не потянем, - еле слышно прошептала Банши с другого бока, - тут рыл под полсотни.
        - Нам не нужно с ними общаться, - ответил священник. - Нам просто нужно вывести Императора за пределы охранного периметра и активировать телепорт.
        - Всего-то делов! И чего это я сомневаюсь? - вздохнула Банши. - Что тогда делать будем?
        - Я с воды попробую зайти, проберусь в курган, - предложил я. - А вы отход прикроете. На западной стороне овраг есть. Там соединимся и уйдем через портал. А?
        - Других вариантов я не вижу, - вздохнул Гидеон. - Но ты уверен? То, что на воде нет охраны, не значит, что ее нет под водой. Скорее наоборот.
        - Уверен, - я мысленно обратился к мейну, как бы уточняя, сколько минут мы продержимся без воздуха, пару раз-то мы такое уже проделывали.
        - Тихо… - прошипел Гидеон и дернул нас к земле, чтобы мы полностью скрылись за корягой, из-за которой наблюдали.
        Справа, там, где в просвете деревьев мелькала дорога, послышался шум моторок. Две или даже три. Я выпустил горностая и отправил его сильно в сторону, чтобы не попасться в поле зрения ворон. Через минуту у меня уже была картинка.
        Черные моторки - три штуки. Одна пузатая, вероятно, бронированная представительского типа и две новые для меня модели - высокие квадратные джипы, отдаленно похожие на современные «гелики». Даже не дизайну, а скорее по тому впечатлению, которое они транслировали. Какая-то шишка и жесткие парни в охране.
        На всех моторках золотом отливал обновленный герб Львова. Над мордой зверя появилось стилизованное изображение короны, а снизу полукругом шел нечитаемый витиеватый текст.
        - Прайд пожаловал, может быть, и сам Львов…
        Я даже не прошептал, а скорее прошипел, чувствуя, как во мне разгорается злость. Явно сдобренная эмоциями деда, причем настолько сильно, что у меня по шее холодок прошел, а короткий ежик волос встал дыбом. Я чуть было не вскочил с земли, но неожиданно тяжелая рука Гидеона припечатала меня обратно к земле.
        - Не сейчас, - прошептал священник. - Успеешь еще. Если он здесь, то и император скорее всего. А всех мы не потянем.
        - А если его увезут? - спросила Банши.
        - Может, это будет и не самый плохой вариант, - шепнул Гидеон и замолчал.
        Все притихли и начали наблюдать. Моторки благополучно преодолели первый ряд защиты, а перед вторым притормозили. Посигналили и стали ждать.
        Из большого дома вышел мужчина в накидке с капюшоном и посохом в руке. Уменьшенной копия тех, что выполняли защитную роль, тоже с набалдашником в виде черепа, только какая-то тварь с клювом и костяным гребнем. Походка медленная, будто старческая, но подгонять его никто не стал. Он что-то сделал со черепами и в ближайших к моторке красное свечение сменилось на зеленое.
        Получив разрешение на проезд, машины аккуратно въехали в поселение, высветили деревянные постройки, колодец, телегу, несколько ящиков, невысокую оградку и несколько часовых. Остановились около кургана. Из легковушки вышло два человека и, не останавливаясь перед охраной - те расступились с резким поклоном, зашли внутрь.
        Утверждать, что это Львов я не мог - слишком далеко. По фигуре похож, но не более того. Я чувствовал скверну (еще на подъезде, пока моторки не пересекли защитный круг), но чуть другую нежели раньше. Либо он стал еще сильнее, либо это кто-то другой из ближайшего окружения.
        Следующие десять минут ничего не происходило. Меня продолжало потряхивать от кипевшего внутри бешенства - хотелось плюнуть на все и броситься к кургану. Найти там Львова и там же его похоронить. Но Гидеон прав - с такой подмогой мы даже в полном составе Зари бы не вывезли.
        Так что ждем и мнем рукоятку «кочегара». Гладкое теплое дерево успокаивало - я представил, как упираю обрез в подбородок Львову и стреляю дуплетом. Так что бы в одном стволе «слеза ангела», а во втором разрывной, чтобы рыдать, так рыдать. Взахлеб и во все стороны. Отпустило слегка.
        Через полчаса фигуры вышли наружу в сопровождении еще двух «стариков». Явно, спорили о чем-то. Одни оправдывались, другие выговаривали.
        «…надеюсь, он их ругает не за то, что они батюшку царя до смерти заморили?» - нервно хихикнул Ларс.
        «…скорее торопит…» - предположила Харми: «…за смерть либо хвалили бы, либо бо самих бы прибили…»
        По жестам и движениям стало понятно, что буря над жрецами миновала. Они перестали оправдываться, выдохнули и попытались пригласить гостей в дом. Но те, проигнорировав, быстро залезли в моторки. С визгом, который даже до нас долетел, стартанули и, освещая себе дорогу мощными фарами рванули на дорогу.
        - Идем? - прошептала Банши.
        - Рано, могут на шум вернуться, - ответил Гидеон.
        - А потом рассветет и будет поздно, - я поддержал блондинку. - И придется следующую ночь ждать.
        - Ладно, пусть только отъедут немного. Амулет телепорта не потерял? Помнишь, как пользоваться?
        Я сжал плечо Гидеона, одновременно подтверждая и успокаивая, и достал из кармана серебряный медальон. Открыл, любуясь игрой ночных звезд на переливающейся зеркальной поверхности. Вспомнил слова Морака: «…открыл, надавил на стекло и подпитал силой…». Закрыл и убрал обратно - рано.
        - Я пошел, ждите сигнала.
        - Только давай, не так как я в прошлый раз, - прошептала Банши и легонько ткнула меня под ребра. Видимо, на удачу.
        Глава 26
        Я тихонько отполз от напарников, крадучись перебежал к кустам, а потом и вовсе скрылся за плотно разросшимися деревьями. Сверил с Белкой направление и, главное, безопасные от ворон проходы, и начал отходить дальше от поселения. Потом параллельно реке поднялся вверх по течению, и только через пару километров свернул к берегу.
        Остановился у черной воды, спрятал в пространственный карман лишнее снаряжение и одежду. Босиком, только в майке и брюках и с финкой практически в зубах.
        - Харми, рассчитываю на тебя, активируй гидрик! Мейн, ты на подхвате, береги дыхалку. Вздрогнули и погнали!
        По телу прошла волна щекочущего тепла, и я медленно вошел в воду. Погрузился по пояс, тыкаясь голыми пятками об острые камни и коряги, и поплыл, отдавшись течению. Тихонько, стараясь ни единым всплеском не привлекать к себе внимания, погрузился так, что только глаза остались над водой, начал приближаться к поселению.
        Что-то шершавое проскочило по штанине, оцарапав ступню. Вода вокруг пришла в движение, я ушел вниз, коснулся пятками дна и начал озираться по сторонам, выставив перед собой финку. Темная, довольно толстая и длинная лента, промелькнула перед глазами и прыснула куда-то в сторону, подняв взвесь из ила и песка.
        «…не очкуем, это всего лишь щука…» - прошептал Муха.
        «…мутант это какой-то, а не щука…» - ответил Ларс: «…не люблю я их, брр…»
        «…и даже котлетки?» - Ленька причмокнул.
        «…котлетки, конечно, можно. И уху можно. Вот раньше бывало…» - вздохнул Ларс, но его перебил Муха.
        «…тихо, кажется, пришло время очковать…»
        Впереди в мутной темноте со дна поднялся какой-то крупный продолговатый предмет. Поднялся на метр, покачался на течении и начал погружаться обратно, словно привязанный. Атаки не последовало, и я медленно, преодолевая толщу воды, подплыл поближе.
        Утопленник.
        Вздутая кожа, исписанная темными символами, неестественно выгнутая шея и повернутые руки без пальцев. От ноги мертвеца ко дну, к какой-то стальной болванке, похожей на кусок от рельсы, шла толстая металлическая цепь. Мертвяк фонил в спектре ауры примерно так же, как охранные столбы.
        «…я так понимаю, пальцы им отрубают, чтобы не развязались?» - заинтересовался профессор: «…оригинально, конечно, хоть и не гуманно…»
        «…думаешь, их живыми в воду бросают?» - поморщился Муха.
        «…конечно!» - фыркнул Ларс: «…иначе какой смысл? Нужно же появление фобоса спровоцировать, а знаки и цепь, это чтобы он служил потом хозяевам…»
        «…очень познавательный экскурс в сто и один способ создать фобоса, но лучше скажи, насколько они опасны?»
        «…не знаю, просто не липни к ним и узнавать не придется…» - отмахнулся Ларс.
        Мысленная речь была довольно непривычной, но даже не будь я под водой, даже просто воздухом рядом с трупом дышать не хотелось. Вокруг утопленника плавала какая-то взвесь в виде перхоти и суетились мальки, бросившиеся врассыпную при моем приближении.
        Так что я еще плотнее стиснул губы. Сверился с мейном, сколько у меня еще есть запаса воздуха и шустрее заработал «ластами». Обошел тушу утопленника справа, чуть не хрюкнул, выпустив кучу пузырей изо рта, когда опухшая синяя рука дернулась в мою сторону и обрубками пальцев зацепила по лодыжке.
        Ускорился и неуклюже ушел в другую сторону, натолкнувшись на второе тело. Это была женщина, я запутался в длинной растрепанной косе, оттолкнулся, чувствуя, как несмотря на подогрев, ледяные щупальца панической атаки скребут по позвоночнику. Утопленную качнуло в мою сторону, но цепь тут же дернула ее обратно.
        «…поплавки, какие-то подводные…» - сплюнул Муха: «…но хорошо, хоть не мины…»
        «…мины во втором кольце будут. Матвей, если этих не тискать, то к следующим лучше вообще не подходить…» - ответил профессор.
        Я проплыл мимо еще как минимум десяток «поплавков» - в основном мужчины. Все с отрубленными пальцами, а некоторые и с выбитыми зубами - Грешники делали все, чтобы жертвы не могли развязаться и умирали в страшных мучениях. Больно, страшно, вроде, и не связан, но от этого только мучительней.
        Чем ближе к поселению, тем трупы были старше - когда я проплыл мимо двух скелетов, глушилка, наконец, пропала, и ночной подводный мир зажегся яркими красками в спектре ауры. К сожалению, багровой от жажды крови фобосов и ядовито-зеленой от скверны. Один только источник отличался - бледная бирюзовая искорка тлела, как затухающий бычок сигареты в ночном поле.
        «…мелковато, что-то для императора…» - спросила Харми.
        «…нормально…» - хмыкнул Ларс: «…во-первых, мельчают государи… Вот прадед его был ого-го! А во-вторых, его же там прессуют, как коровью титьку. Так что скажи спасибо, что успели живым застать, если, конечно, он уже не овощ…»
        «…типун тебе на язык, а потом на кол за такую крамолу…» - выдал Муха.
        Я призвал фобосов к тишине, еще раз сверился с запасом воздуха и аккуратно побрел вперед. Хотел выбрать оптимальное направление - так, чтобы поближе к берегу, но без фобосов из второго охранного кольца. Но не смог - под ногами стал попадаться всевозможный мусор. От каких-то обломков до запутанных обрывков сетей. Которые, как живые змеи, все время норовили опутать ноги. Я опять чуть не крякнул, вонзив в ногу рыболовный крючок, а потом чудом разминулся с битым стеклом.
        Экологию, похоже, в идеологию Грешников не завезли. Что же еще один знак, что друзьями мы не станем. Я нащупал более-менее ровную площадку, убедился, что рядом никого нет, оттолкнулся и всплыл на поверхность. Высунулся по кончик носа, восстанавливая запас воздуха, и огляделся.
        Со стороны берега открылось несколько новых объектов поселения. Впереди был гараж для лодок, сейчас пустой. Он уходил вглубь берега почти на десять метров, а оттуда можно было незаметно проскочить почти до кургана. Нужно было только подловить и разминуться с двумя патрулями, которые кружили рядом. А потом разобраться с теми, кто стоял у входа.
        Ладно, как говорится, перед прорывом не надышишься. Я вернулся под воду, сжал финку покрепче и поплыл в самый широкий проход между темными пятнами. И через десять метров лицом к лицу встретился с оплывшим раздутым лицом утопленника.
        Белые глаза без зрачков, гнилые зубы в открытой пасти, откуда выплыло нечто похожее на пиявку, только с парой десяток ножек. Пальцы были на месте, толстые разбухшие сардельки с острыми грязными ногтями. Оторвать что-то вряд ли смогут, а вот заразу занести за милую душу.
        Но утопленник не атаковал - изучал, пытался идентифицировать или ждал какого-то пароля. Чем больше я молчал, тем больше он хмурился, а за его спиной подтягивались остальные темные сгустки. Ощущение такое, будто мою чистейшую ауру трогают грязными руками и пачкают. Словно кто-то слепой ощупываем меня, пытаясь понять мою форму.
        Я зажмурился, представляя, что «тучка вовсе не медведь», а случайно проплывающий по речке мейн. Отдал своему фобосу еще больше силы, чуть было не переборщив настолько, что сам не начал верить в то, что я утопленник. Мыслительные процессы замедлились, температура тела, и особенно мозга, стали снижаться.
        Утопший страж все тыкался в мою ауру, пингуя меня на тему свой-чужой. И кажется, контакта не было. Жирные складки над его ртом поползли в сторону, оголив уже не зубы, а гнилую десну. А внутри темные сгустки ауры начали сжиматься в подобие пружины перед броском.
        Вода вокруг меня всколыхнулась, и по бокам материализовалось еще два утопленника. Патлатое тощее тело с наполовину оголенным черепом слева, и какой-то обрубок без ног начал когтями скрести в мою штанину справа.
        Это уж перебор, надо брать диалог в свои руки и направлять в нужное русло. Раз «медведь не тучка» не работает, значит, медведь должен стать «боссом местной качалки».
        Новая фокусировка на мейне, калибровка и перестройка и подача силы в руку. Давно я не пользовался этим навыком. Руку с финкой пока расслабил и отвел в сторону, а вторую начал накачивать энергией, сливая ее с мейном. Коже не вздулась, но посерела, покрывшись чем-то похожим на чешую. Пальцы затвердели, а из ногтей вылезли костяные когти-шипы. Сантиметра два - на зависть не только марвеловскому человеку-пантере, но и всем утопленникам в мире. Хоть маникюрный салон открывай! Чисто для своих!
        Как только трансформация завершилась, я схватил стоящего передо мной стража за горло, провалившись в трухлявую плоть и, не обращая внимания на облачко гноя, расплывающееся вокруг, сдавил. Встряхнул утопленника и подтянул к себе, типа в глаза смотри.
        А теперь сам начал его прощупывать.
        Не пытался изгнать и переварить (это могут почувствовать Грешники, да и много вокруг уже собралось утопленников), но начал выискивать ключевые точки самой сути фобоса. Ту боль и ее последствия, которые сделали его таким. Страх, обида, жестокость, жажда крови - все те эмоции, которые я никогда не пожелаю нормальным людям. Взял их, усилил и отправил обратно в стража.
        Сработало.
        Сначала отвалился обрубок, который уже практически стиснул костлявые пальцы вокруг лодыжки. Потом отступила патлатая и, наконец, сдался страж. Спрятал клыки и прекратил сопротивление, хотя еще секунду назад, дергал шеей. Обмяк и, как только я разжал пальцы, отплыл в сторону, пропуская.
        Я рванул, не разбирая дороги, не парясь, что вокруг меня может бурлить вода. Бросился в сторону лодочного гаража, вынырнул под узким причалом и забрался внутрь постройки. Рухнул на кучу из сетей и канатов и понял, что никак не могу вдохнуть.
        Меня трясло. Крупные капли пота, смешивались с водой и скатывались на пол. Минут пятнадцать я пролежал так в темноте, не двигался, стараясь выгнать из себя остатки чуждых для меня эмоций. А гадость будто въелась, как жвачка, забытая в стиральной машине.
        Где-то на улице дважды слышался, проходящий мимо, патруль.
        Я перебрался к двери и приник щелочке между досками, ориентируясь на стучащий в висках пульс, отсчитал время, когда патрульные снова пересеклись. Выпустил Белку на разведку, изучая маршруты, и стал ждать нового прохода.
        Достал снаряжение - обвешавшись по самое не балуйся. На плече «шмайсер», за спиной «кочегар», на груди перевязь с гранатами, а в руках «задира» с глушителем.
        «…что, босс? Идем ва-банк?» - хмыкнул Муха: «…лапку далеко не убирай…»
        - Готов?
        «…всегда…»
        - Ты прямо пионер. Не зависай, это комплимент. Погнали, Ларс, прикрывай.
        Как только патрули прошли мимо, я бесшумно выскользнул из сарая, пересек узкую улочку, сныкавшись большой бочкой для дождевой воды. Оттуда гуськом прокрался под темными окнами небольшого сарая и там уже припустил к кургану. Зашел сзади и прячась в тени редких кустов, росших на склонах, стал пробираться к входу.
        Остановился за несколько метров, когда отчетливо разглядел два бугристых затылка. Вроде чешуи или какой-то иной броди Грешников нет - просто крупные падаваны с зачатками скверны. Сейчас, как в компьютерной игрушке, бросить бы камень в сторону, чтобы они пошли проверять, а я проскочил бы внутрь. Но что-то мне подсказывало, что это не сработает. Значит, идем на скорости.
        Я досчитал до сорока, выжидая момента, когда патрули будут максимально далеко от кургана и метнул финку, смазанную ядом от Харми, в ближайший затылок. А во второй выстрелил из револьвера. Одновременно они не упали, тот, в кого летела финка, начал оборачиваться на звук простреленного черепа, но лишь подставил ухо под удар.
        Уже не скрываясь, подскочил к двери, заглянул в проем и затащил туда тела. И побежал вниз по ступенькам. Насчитал сорок штук, когда проем внизу преградила темная тень в балахоне. Дважды выстрелил в силуэт и прыгнул на упавшее тело. Контрольный удар лапкой и сразу же еще два выстрела в Грешника, дремавшего за столом в углу. Плюс контрольный в капюшон, потому что первых двух выстрелов явно не хватило.
        Я быстро осмотрел комнату - что-то типа предбанника, совмещенного с комнатой отдыха. Несколько шкафов, стол, две лавки и две двери. Широкая решетка со следами от колес на полу, будто туда постоянно что-то возят на тачке. Вторая дверь низкая и узкая, вероятно, кладовка.
        На ходу перезарядился, выломал лапкой замок решетки, хотя потом заметил ключи рядом с одним трупом. Но так быстрее. К тому же с той стороны ко мне уже шли Грешники, среагировавшие на шум.
        Я ускорился, пользуясь неожиданностью и полумраком буквально пронесся через коридор, расстреляв двух молодых лысых послушников. По бокам были пустые камеры со следами пребывания узников - солома, все еще подванивающие ведра и мусор с остатками глиняной посуды. Потом «мясницкая», не пыточная, а именно мясницкая. По-другому назвать комнату я не смог - небольшая гильотина, окровавленный пень и корыто с короткими костями, среди которых темнело несколько медных колечек. И второе корыто, доверху наполненное зубами.
        Концентрация темной энергии в комнате зашкаливала настолько, что, даже плотно захлопнув толстую дверь, я будто слышал эхо обезумевших фобосов.
        Снова лестница и овальное помещение, в котором на меня с ходу кинулось два старика. Не бойцы. Возможно, ученые - силы до фига, а пользоваться не умеют. Первый еще хоть что-то попытался, начал бормотать какое-то заклинание, медленно формируя вокруг себя защитный купол и призрачные щупальца, распустившиеся за спиной. А второй так просто взвизгнул и, задрав полы балахона, попытался проскочить у меня за спиной к лестнице.
        Оба там же и легли. Один с лапкой в глазу, а другой с финкой в затылке.
        Я прошел в следующее помещение, откуда уже даже сквозь стены фонило той самой инородной для мира Грешников аурой. Увидел длинный каменный алтарь в центре, узкий стеллаж у стены и хитрую деревянную конструкцию, внутри которой верх ногами висел полуголый худой человек.
        Узнать императора в нем было очень сложно, еще и ракурс не способствовал. Подвязанный за щиколотки и распятый внизу за руки, причем рука была привязана так, чтобы кровь из раны на вене стекала в стеклянный резервуар. Рана была не первая - все предплечье, причем на каждой руке, было в свежих шрамах. Волосы практически доставали до пола, глаза открыты, но зрачки в закате.
        Но это был он! И он был еще жив!
        «…ох ты ж, батюшки…» - озвучила мои мысли Харми.
        «…Матвей, давай быстро, наверху началось…»
        Ларс озвучил развединформацию, полученную от Белки. Но я и сам уже слышал отголоски криков наверху и первые далекие взрывы.
        Бросился к императору и стал резать ремни и ломать, поддерживающие его элементы каркаса. Поймать его не успел, но порадовался едва слышному стону, когда царственный лоб уткнулся в пол.
        Отвлекся на шаги на лестнице и встретил гостей тремя короткими очередями из «шмайсера». Отбросил два скатившихся тела, метнул вверх светошумовую гранату с полынью, и бросился обратно к Императору.
        В пространственный карман его нельзя, чужая структура, плюс он и в свой-то не может. Значит, тащим по старинке. Но карман все-таки активировал - закинул туда все склянки с кровью, которую успели надоить Грешники.
        Император в сознание так и не пришел, поэтому не спрашивая разрешения, залил ему в рот восстанавливающий эликсир и кульком забросил его на плечо. Запитал энергией Харми и мейна - первая, чтобы следила, чтобы он кони не откинул, а второго, чтобы не дал свалиться и щит сформировал.
        Заглянул на лестницу. Кинул еще одну гранату и как только раздался взрыв, взбежал по ступенькам, стреляя на опережение. Проскочил дальше, перепрыгивая через тела, и бросился в коридор с клетками. Император ерзал и постанывал на поворотах, но спасибо мейну - не соскальзывал и казался практически невесомым.
        Из первой комнаты по нам открыли огонь, несколько пуль загустели в силовом облаке мейна, а часть прошла по касательной. Я заскочил в камеру, отстрелялся и с помощью мейна прокинул подальше еще две гранаты. И опять стрелять во все, что движется или шевелится.
        И бегом дальше. Самым сложным был выход на поверхность. Где-то там на другой стороне поселения слышались звуки боя, а вот крики засады вокруг входа гудели практически прямо над головой.
        - Харми, давай свою химию… Нужен дым!
        Я прижался к дверному проему, прислонив свою ношу к стене, и взял в руки две гранаты, заряженные полынью. Пустил энергию, на секунду отдавая управление египтянке, и начал смотреть, как поток силы побежал по рукам. Гранаты нагрелись, вокруг них появилась пульсирующая аура.
        Когда Харми закончила, чуть высунулся и закинул гранаты на улицу. Зарядил в «шмайсер» новый магазин и подобрал царственное тело. Дождался, пока выход из кургана начнет затягивать дымом, переключился на Ларса и прокинул через лестницу всю мебель, которая была в комнате. Две лавки и стол, под прикрытием которого и сам побежал вверх.
        Мебель летела прекрасно, по крайней мере, до того момента, пока не разлеталась в щепки от выстрелов и заклинаний Грешников, дыма было много, почти двухметровая стена на десяток метров, а вот я начал уставать. Слишком много забрали фобосы. Но расслабляться было рано.
        Последние гранаты полетели в дым, за ней круговая слепая очередь, потом разрыв с Хрустиком - демонический пес появился сразу где-то в дыму и судя по раздавшемуся воплю Грешника, без подсказок понял, что я от него жду.
        И только после этого я выскочил наружу. Перекинул императора поперек спины, вцепился руками и бросился в дымовую завесу, сразу же свернув в сторону, уходя к стене кургана.
        И погнал. Кашлял - такая концентрация полыни даже мне в голову била не хуже нашатыря. Даже Император очнулся, ничего не понял и начал дергаться с перепугу. Пришлось успокоить, потом объяснюсь, может, и простит.
        Спотыкался, падал, ориентируясь только на защитный круг из фобосов, видимый в ауре. Принял несколько шальных пуль, практически в ноль высадив защиту мейна. Но обновлять не стал, остатки энергии отдал Мухе и втопил, петляя между деревьями, сразу, как только выскочил из дымовой завесы.
        Вопли погони за спиной ненадолго смолкли, а когда дым начал рассеиваться, включились по новой. К этому времени я уже подбегал к фобосам. Видел наполненные гневом дергающиеся силуэты, а они видели меня.
        Два ближайших - призраки, напоминавшие баргестов, и за ними практически сформированное умертвие. Кости с кусками плоти еще проглядывались в общем бесплотном облаке.
        А мне уже было совсем тяжело, когда сила мейна иссякла, император вдруг стал весить, как и подобало мужчине его комплекции. С небольшой только скидкой на диету Грешников.
        Я скинул императора под дерево и достал обрез. Пустил скупую слезу (на самом деле глаза еще слезились от дыма) и раскидал баргестов двумя выстрелами дорогущих патронов. Мочь несопоставимая - фобосов просто разнесло в клочья. Обернулся на умертвие, хватаясь за огневик, но подскочил Хрустик. Пролетел мимо меня, утягивая фобоса в сторону.
        С трудом, но подхватил вялое тело, и побежал дальше. Пригибаясь от свиста выстрелов и стараясь все время держать за спиной деревья. Достиг следующего охранного круга, выскочил за пределы глушилки и чуть ли не сразу увидел Банши.
        - Беги ровно на меня, - крикнула блондинка и для надежности выставила вперед руки. - Я там заминировала уже.
        - Где Гидеон?
        - Здесь я, - отозвался священник с дерева, возле которого стояла Банши, и выстрелил поверх моей головы, хотя целился практически в меня. - Быстрее давай!
        И начал палить уже не переставая. Как только я добрался до Банши, она, не опуская рук, размахнулась и метнула в лес свой аналог дымовых гранат.
        - Живой? - спросила блондинка, помогая мне снять тело и тащить его в небольшой овраг.
        - Точно, не мертвый, в остальном не уверен, - я попытался отдышаться.
        Выбрал более-менее ровную площадку и достал артефакт телепорта.
        - Быстрее, они рядом, - священник выстрелил еще раз и, на ходу заряжая «мосинку», подошел к нам. - Помочь?
        - Сам справлюсь, - я надавил на зеркальце и отдал, вероятно, последние силы.
        Зеркальная поверхность задрожала, артефакт начал нагреваться и буквально выскочил из рук. Упал в траву, а вместо него вспыхнуло зарево перламутрового цвета. Поднялось на пару метров, явно выдав наше местоположение, и опало, оставив после себя небольшой (с обычную дверь) светящийся разрыв.
        Поверхность все еще выглядела как зеркало, в котором помимо отражения можно было разглядеть то, что находится с другой стороны. Какое-то помещение, довольно дорого украшенное.
        - Сзади! - крикнул Гидеон и выстрелил в Грешника, появившегося на краю оврага.
        - Тащите его, я прикрою, - я вскинул «шмайсер» и стал одиночными стрелять по новым силуэтам, высовывающимся на границе.
        - Я пошла, - натужно прогудела Банши и, втащив Императора сквозь зеркальное полотно, исчезла сама.
        - Иду, - донеслось от Гидеона. - Матвей!
        Я тем временем сдвинулся чуть в стороны и высунулся из оврага, продолжая стрелять в Грешников, которых в том числе продолжал гонять Хрустик.
        «…вроде и немного-то осталось…» - задумчиво произнес Ларс.
        «…и Львов так-то недалеко…» - продолжил Муха, словно читая мои мысли.
        «…ага, и буханку жалко бросать…» - поддакнул Ленька.
        - Матвей! - снова закричал Гидеон, уже наполовину войдя в портал.
        - Идите, я догоню! Тут дело еще осталось и моторку надо перепарковать… - я махнул Гидеону, свистнул Хрустика и ушел в тень, побежав в сторону реки.
        Глава 27
        Прежде чем нырнуть в речку, убедился, что наши ушли. Зеркальное полотно растаяло, оставив после себя только радужную дымку. Вокруг которой суетились бойцы Грешников. Несколько раз выстрелили, один самый шустрый попробовал рубануть топором, в другой (видимо, с магическими способностями) начал крутить замысловатые пассы скрюченными пальцами, пытаясь активировать портал обратно.
        В еще довольно большая группа двинулась за мной, пытаясь догнать меня по темноте. За спиной раздался взрыв, когда кто-то вляпался в ловушку Банши. Погоня сбросила скорость и растянулась, но мне было уже все равно. Еще двести метров бега, и я нырнул обратно в реку.
        Ушел под воду и, расслабившись, отдался течению.

* * *
        «…слушай, Матвей…» - спросил Муха: «…а кто такой Рэмбо? Много его что-то мелькает в твоих мыслях в последнее время…»
        Я внутренне улыбнулся, но отвечать не стал. Чуть-чуть приподнялся, так чтобы из болотной тины только глаза торчали. Проморгался, стряхивая гнилую траву, заметил, мелькнувшую в кустах спину Грешника, и совершенно бесшумно поднялся в полный рост. Метнул отравленную финку и рванул за ней же. Подхватил мертвое тело, прежде чем оно упало, стащил патронташ и оттащил его с тропинки, спрятав в корнях упавшего и почти сгнившего дерева, и снова погрузился в воду.
        На все про все ушло меньше тридцати секунд. Уже даже тина на поверхности воды надо мной стянулась обратно, скрыв мой след.
        «…небрежно сработал…» - фыркнул Ларс: «…два листика упало и сухую ветку обломил…»
        «…поддерживаю…» - кивнул Муха: «…вторую неделю тренируемся, а толку никакого…»
        «…что вы на него накинулись?» - заступилась Харми: «…всяко лучше, чем вчера… когда грешный хрюкнуть успел, и вся их толпа собралась…»
        «…тихо, еще один идет, потеряшку ищет…» - зашипел Ларс: «…Матвей, давай теперь я помогу, а вы учитесь, сынки…»
        Так называемая учеба действительно шла уже вторую неделю. Если быть точнее, то пошел тринадцатый день, как мы отправили императора домой.
        Тринадцать долгих дней, проведенных в Енисейской губернии. Я двигался пешком, до «буханки» все-таки не получилось добраться - оттеснили. Шел, виляя довольно крупными зигзагами. Прятался от патрулей, охотился на патрули, прятался от преследователей, охотился на них же. То, что можно было назвать игрой в кошки-мышки, практически сразу превратилось в чрезвычайно мрачную версию фильма: «Рэмбо: первая кровь».
        А сейчас уже, наверное, семьдесят какая-то кровь. Фобосы уже всерьез хотели переименовать ЧОП «ЗАРЯ» в ДРГ «ЗАКАТ». Но и группой одного человека назвать сложно, и до заката губернии Грешников было далеко.
        Хотя мы старались. Разорили несколько хуторов, сожгли четыре аванпоста, вырезали две группы, которые пытались меня поймать, а одну (точнее, уже две) заманили в болото, откуда первые уже не вернутся, а на вторых сейчас посмотрим еще.
        Но главная цель была - сырьевая база, то есть разрывы. В первую неделю я сжег восемь штук. В основном старые, но парочка свежих, спровоцированных на местах жертвоприношений. Так я еще один отряд Исаева нашел. Под конец второй недели стало тяжелее - Грешники, измучившись бегать за мной по лесам, стали устраивать засады возле источников силы.
        Это тоже меня устраивало. Но хотелось выманить Львова, который пока на мои диверсии не велся. Поэтому я шел к нему сам. Порой всего десять километров в день, причем в другую сторону, уходя от погони или обходя слишком крупные засады.
        Каждый бой, а особенно закрытый разрыв, делал сильнее меня и фобосов. По условной терминологии я перевел на следующий уровень всех, плюс еще по разу Муху и деда.
        Боксер стал еще сильнее и мог ударить даже на расстоянии (как давным-давно в подземелье перевертышей и сектантов), только теперь я мог это выдержать без ненужной потери сознания.
        Харми усилила способности моей регенерации, а мэйн просто все удвоил. Толще броня, дольше без воздуха под водой. Белка обрела плотность, став больше похожа на живого зверька, и могла теперь дольше существовать в автономном режиме.
        По Леньке нормальной информации пока не было, но он обещал проявить себя в городе. Как только встретит любые замки или сейфы. Сейчас вроде стал умнее, с глупостями не встревал и обдумывал каждую реплику, частенько опаздывая с ответом, когда обсуждение либо закончилось, либо свернуло в сторону. И именно поэтому - вроде стал умнее.
        Больше всего изменений произошло с дедом и, соответственно, со мной. Не имея собственного воплощения, а будучи лишь некой надстройкой к моим навыкам, от притока энергии росла именно моя сила. Без какой-то конкретики и техники, как, например, у нашего техничного Мухи - просто напор и мощь, будто я все время на энергетиках. Про надстройку - это мне Ларс объяснил, а про энергетики - это уже была моя интерпретация собственного ощущения.
        Сам профессор пока еще не осознал своих новых возможностей и продолжал подталкивать меня к экспериментам. Вот как сейчас…
        На тропинке появился еще один патрульный, закончивший обход своей половины лагеря. Стал озираться по сторонам в поисках напарника. Зевнул, потянулся и подобрал что-то из травы, закинул это что-то себе в рот и начал хрустеть. Пожевал и выплюнул какой-то зеленый сгусток.
        «…фу, мерзота грешная…» - скривился профессор: «…жуков он, что ли ест? надо ему диету разнообразить…»
        Грешник прошел немного вперед, всмотрелся в лес, пытаясь разглядеть напарника, но сам пока не паниковал. Крикнул, позвав того по имени, и стал ждать. Еще что-то нашел в траве, подхватил и потянул в щель между кривыми обломанными зубами. В этот момент мы атаковали.
        Небольшой в пару сантиметров покатый камушек взвился в воздух при помощи силы Ларса, со свистом пролетел несколько метров и вошел Грешнику прямо в открытый рот. Тот, задрав голову, схватился за горло, начал давиться, пытаясь сделать вдох. В воздух подпрыгнуло еще несколько комочков земли и как пробка в бутылку, все это шмякнулось в лицо Грешники. Моментально забивая ноздри и уплотняя «заглушку» во рту. Мужик захрипел, упал на колени и начал раздирать себе лицо, пытаясь избавиться от земли, чтобы сделать вдох.
        Не смог и через пару минут затих, завалившись в траву.
        «…фи, как-то грубо…» - поморщилась Харми.
        «…зато эффективно, и можно лишнюю силу на твои яды не тратить…» - ответил Ларс: «…там сколько еще осталось? Пойдем шухера наведем или пока по одному ловить будем?»
        На тринадцатый день в роли диверсанта в глубоком тылу мы забрались в совсем уж какую-то лютую чащу с кучей болотистых участков, но и скоплением Грешников. Скрытый в болотах лагерь, где Грешники строили новый жертвенник для создания разрыва. Пара деревянных избушек и бревенчатые землянки, которые, должно быть, выполняли роль строительных вагончиков и клеток для пленников.
        Наткнулся я на них случайно, сначала услышал звук топоров и падающего дерева, а потом уже набрел на лагерь. Моторок не было, видимо, завезли и бросили. Дюжина матерых Грешников, несколько падаванов и два десятка пленников. Может, больше - они сидели по разным ямам. Из той землянки, откуда чувствовалась сила, никто не выходил. Только падаваны один раз в день бросали туда еду. А вот остальных - обычных потрепанных жизнью, худых и небритых мужиков, как только не гоняли. Лес валить, чтобы расчистить площадку, ямы под бревна копать и сами бревна готовить к дальнейшей работе Грешников.
        На улице было сколочено несколько кривых, но устойчивых верстаков. Там два старых Грешника со скрюченными «горбатыми» пальцами выдалбливали демонические рожи на бревнах. Три уже было вкопано, оставалось еще два, чтобы замкнуть лучи пентаграммы, начерченной на земле.
        «…а потом растянут между столбами…» - прошептал Ларс: «…за голову, ноги, руки и рвать начнут… Вот это вот грубо…»
        «…да, пофиг как…» - отозвался Муха: «…главное, чтобы у них там еда была, а то надоело уже себя вампиром чувствовать…»
        «…будто ты сам что-то есть будешь…» - засмеялся профессор: «…а так-то вон, жуков погрызи, если зубы чешутся…»
        «…нет, но Матвей хоть поест нормально… а нас хоть штырить перестанет от этой диеты…»
        «…радовался бы, столько дармовой силы…»
        «…радуюсь, конечно…» - загрустил Муха: «…но это же, как его там? деликатес, а их не просто так маленькими порциями харчят… Реально, воротит уже…»
        В чем-то я с Мухой был согласен. Первые два дня с едой и сном была вообще беда. Пока освоился в одиночестве, пока сориентировался на местности, пока оторвался от погони, думал, не вытяну. И тогда Ларс предложил использовать кровь императора. Не пить, к счастью, как обычный эликсир, но поглощать, как энергию от изгнания.
        Еще день я сомневался, питаясь орехами, ягодами и редкими мелкими зверьками и костлявой рыбой, которую удавалось зацепить по дороге (жесткими и невкусными без запасов походной кухни). Но потом сдался и не пожалел. Если и существовал в этом мире какой-то суперфуд, то это был он. Поглощение всего одной склянки не только врубало бодрость на несколько дней, но и наполняло энергией не хуже закрытого разрыва.
        Вампиром я себя не чувствовал, скорее праноедом, который только солнцем питается. И который уже скинул больше пяти килограмм веса за неполные две недели. Организм справлялся, делая вид, что всем доволен, и даже два часа сна его устраивают, но мозг обманываться не хотел. Требовал хлеба и, почему-то яблок.
        Я оттащил второе тело к первому, предварительно забрав оружие. Потертую «мосинку» с треснувшим прикладом и горсть патронов для нее. Итого у меня десять выстрелов, так что можно сказать, что шикуем.
        Почти все мое уже отстрелялось. И мои запасы и добытое в бою.
        Для «шмайсера» не только не было патронов, но и сам он требовал переборки и чистки. В первую неделю при встрече с Грешниками я не экономил и сейчас в сухом остатке у меня был только «кочегар» с двумя последними «слезами ангелов» и «задира» с двумя полными барабанами. Плюс новый патронташ с десятком дробовых патронов, которыми я тут же перезарядил обрез.
        И если без яблок я еще долго проживу, то с оружием надо что-то решать.
        Я пробежал по лесу, подходя к лагерю со стороны землянок. Сверился с картинкой, которую передавала Белка. Поежился, разглядев себя, но потом улыбнулся.
        Худой, грязный, лицо чумазое - где-то попытки боевой раскраски, а где-то тина налипла. Я сам был похож на фобоса. Этакий дух мщения, летящий в тени сумеречного леса.
        Хотя почему похож? Для Грешников я им и был.
        Уже на автомате срисовал всю картинку с показаний Белки, они еще и динамические получались - горностай шастал по веткам близлежащих деревьев, огибая лагерь по кругу.
        Два Грешника у верстаков, четверо возле пентаграммы, руководят пленными рабочими, и по паре у костра и возле землянки, где держали одаренных.
        С них и начал. Заходя с подветренной стороны, тенью скользнул мимо деревьев, приник к глухой стене избушки, прислушался и нырнул к первой землянке, выступавшей над землей почти на метр. Окошка не было, но даже сквозь щели влажных бревен пахло, как из какого-то бомжатника. Едкий запах пота, разбавленный мочой и чем-то болезненным на грани смерти, будто смерть уже с той стороны дышит. Снизу раздался надсадный кашель со стоном, а Харми коротко и емко поставила диагноз - не жилец.
        Я переместился к следующей землянке. Здесь уже было интересней - следы ауры показывали, как минимум пять изможденных одаренных. Два еще даже почти бодрячком - сил, может, уже нет, но на морально-волевых еще держатся. А остальные сдались, и без египтянки понятно, что не жильцы.
        У входа в землянку, прислонившись к коньку крыши, сидело два Грешника. Первый точил пехотный тесак, а второй строгал что-то из пня, на котором сидел.
        Особо выдумывать я ничего не стал - на расстоянии сорвал шишку с дерева и бросил ее на стругача, и пока он ковырялся за шиворотом и пялился на небо, я успел подкрасться к точильщику и воткнуть в него его же собственный нож. Толкнул его в дуру, заменявшую вход в землянку, и шагнул вперед ко второму. Скорости Мухи и стремительность деда позволили все сделать настолько быстро, что строгальщик только глаза опустил, среагировав на шум. А я уже был рядом, чтобы прикрыть ему рот и помочь тихонько опуститься на землю с моей финкой в его селезенке. Для надежности повернул лезвие в ране и добавил что-то убойное от Харми.
        - Ей, есть кто живой? - я пристроил мертвого Грешника обратно на пень, а сам сел с другой стороны, вроде со стороны лагеря тишина, и между нами довольно плотные заросли, но если кто, посмотрит, то издалека сойду за своего.
        Ответа не последовало, но отчетливо раздался звук вынимаемого тесака из тела, ерзанье, кряхтение и скрип лезвия по веревкам.
        - Ей! Вам помощь нужна? Я из Ордена, если что, - все еще не поворачиваясь, я тихонько стукнул по бревнам.
        В ответ возня и отголоски шепота, будто кто-то хочет высказаться, но ему мешают. Но первый все-таки победил.
        - Из какого же отряда? - раздался слабый мужской голос.
        - Закат грешного Енисея в исполнении Матвея и его команды, - ляпнул я.
        - Отличное название, - кашлянул голос, пока кто-то второй сопел над веревками, - но не припомню такой.
        - Заря, - уже серьезным тоном сказал я, - ЧОП Заря.
        В землянке повисла пауза. Даже сопеть перестали, а потом говоривший засмеялся, но практически сразу закашлялся и начал охать.
        - Ладно, раз вам помощь не нужна, сами выбирайтесь. Оружие я вам скинул.
        Охавший дядька попытался что-то сказать, но не смог. Снова послышалась возня и вместо него заговорил женский голос, такой же слабый, но явно обладательница была сильно моложе.
        - Гордеев, это же ты? - сказала девушка. - Не обращай внимания на Ская, это нервное.
        - Эм, а мы знакомы, - я заглянул в темный провал землянки, но увидел только неясные силуэты.
        - Мы тоже из Ордена, отряд Скаут, а я Соня, - голос девушки начал крепчать. - Мы встречались, если, конечно, это можно так назвать… Помнишь?
        Я вспомнил, про какую встречу она говорит. Это когда мы с Мораком вылезли из бандитских подвалов и, не разобравшись, кто за кого, влезли в чужие разборки. Точнее, Скауты не разобрались.
        - Помню, вы уж простите, я тогда тоже не разобрался. Вы здесь какими судьбами?
        - Императора ищем, - наконец откашлялся Скай и высунулся из проема, прищурившись от света. - По приказу Исаева.
        От его былого лоска не осталось и следа. Слипшаяся, будто драная, борода, оторванный наполовину воротничок рубашки и дырявый пиджак, настолько грязный, что клетчатый узор слился в одно большое протертое пятно.
        Я услышал чьи-то приближающиеся шаги и пихнул Ская обратно в землянку. Шепнул, чтобы ждали, и растворился в ближайших кустах.
        Два падавана шли то ли на пересменку, то ли просто несли еду.
        Я пропустил их мимо себя, выскочил на тропинку и, орудуя «лапкой», быстро пробил в затылок первому, а потом в лоб второму. И дальше уже скрываться не стал.
        Побежал между деревьев, уже видел в просвете расчищенную площадку с деревянными идолами, верстаки и суетившихся вокруг них людей. Чувствовал сумасводящий запах жареного мяса, принесенного легким ароматным дымком. Чуть не сбился, глотая слюни, встряхнулся и ускорился.
        Молча вылетел на поляну и таранным ударом с двух ног врезался в спину Грешнику, стоявшему у костра. Свалил его туда, тут же в упор выстрелил из обреза во второго, пальнул в мужика за ближайшим верстаком, а во второго метнул финку.
        Такой бросок у нас с мухой стал уже практически коронным. Клинок небольшой, а с ног сносит, как целое копье. А Ларс потом возвращает его обратно.
        - В сторону, мужики!
        Крикнул пленным работягам и кувырком улетел за ближайшее дерево, которое приняло в себя первые пули ответки. Рванул к соседнему, отошел чуть вглубь, прячась огромными разросшимися папоротниками, и появился чуть правее.
        Прицелился из трофейной «мосинке», выискивая Грешника среди работяг. Хитрые черти, за живым щитом решили спрятаться. Подловил одного, самого дальнего, и выстрелил. Сразу же сменив позицию и пригибаясь от свистящих в ответ пуль.
        Услышал, как со стороны землянок бахнула двустволка. Понял, что это уже скауты, и высунулся снова, избавив мир еще от одного Грешника.
        С последним справились сами работяги, осмелев и забив его топорами и лопатами.
        - Матвей, еще есть? - крикнул прихрамывающий Скай, подходя к костру и делая контрольный выстрел в обгоревшего и потерявшего сознание Грешника.
        - Не должно быть, - я вышел из-за кустов, параллельно изучая картинку от Белки.
        - Чудно, - за его спиной появилась Соня, такая же чумазая и драная, как и дед. Плюс на обоих были странного типа костяные ошейники на груди и такие же браслеты. - Помоги снять, ключи должны быть где-то у них.
        - Надо бы поговорить и решить, что делать дальше, - сказал Скай. - У нас есть раненые.
        «…сначала надо поесть…» - пробурчал Муха, но я кивнул и пошел обыскивать трупы и оттаскивать их в сторону.
        Костер пришлось разводить заново. В растопку пошли готовые идолы, которых работяги на радостях покрошили в щепки за пять минут. Все мужики были из соседней губернии, и среди них даже два китайца затесалось. Хватали их в основном вдоль границы или в набегах, которые Грешники иногда совершали на соседей.
        Мы довольно сразу нашли ключи от замков, блокирующих силу у Скаутов, и пока они освобождали себя да пытались привести в чувства своих, я быстренько обшмонал все запасы Грешников. Разжился патронами, поделив все найденное на три части. Мне, Скаутам и работягам. А там и новый обед подоспел. Яблок не было, но, как говорится, кашу мясом не испортишь.
        - Матвей, вас же тоже Исаев послал? - спросила Соня, когда все вокруг успокоилось, и мы уже кипятили воду, чтобы заварить целебных трав. - Поможешь нам Императора найти? Если еще не поздно, конечно.
        - Поздновато, - я зевнул, похоже, получив нормальной еды, организм вспомнил и про другие свои права.
        - Его убили? - у Сони прямо руки опустились, она выронила медную кружку, звякнувшую о камни походного очага.
        - Надеюсь, что нет, - я улыбнулся. - Вы не так поняли. Поздно - это потому что мы его уже нашли и отправили домой.
        - Брешешь? - усомнился Скай.
        - А смысл? - на языке, правда, вертелось что-то в духе: «вот те крест» или «зуб даю», но, действительно - а смысл?
        Я рассказал все, что произошло. Начиная от момента, как мы нашли пленного царя-батюшку и заканчивая нашей встречей с ними.
        - У вас телепорт остался? Вам же Исаев тоже выдал?
        - Выдал, но… - задумалась Соня, подбирая слова, и вздохнула. - Мы глупо подставились, попали в плен, и все потеряли. Артефакт тоже, но он разрушен.
        - Откуда знаешь? - я задумался, а имея второй телепорт, наверное, можно было прямо сразу за императором шагнуть?
        - Видели, - вмешался Скай. - Нас сначала не сюда привезли, а куда-то на реку. Там что-то вроде кладбища старых лодок и поместье чье-то. Когда телепорт нашли, один из Грешников его попытался проверить и активировать, и там защита какая-то сработала. Разрушился он, а нас сначала тоже в клетку бросили. Там жрецы вместе с сектантами, как здесь, строили жертвенник, только в разы больше.
        - Но мы им почему-то не подошли, - Соня подняла кружку и стала стряхивать с нее налипшие иголки.
        - Фома, - дед кивнул на раненого из своего отряда. - Считает, что там чистая сила нужна, настолько светлой, что чуть ли не девственной. А мы, значит, наемники, бродяги прожженные. Светлые, конечно, но с их точки зрения подпорченные. Просто умереть, чтобы спровоцировать разрыв, мы подходим. Но там они не просто абы что хотят открыть, они кого-то конкретного призывают.
        - Плохое там место, - кивнула Соня. - Подтягиваются туда Грешники со всей округи, готовятся к чему-то.
        - А Львова, случайно, не видели?
        - Урода этого? - Скай сплюнул на землю и попытался плевок отпихнуть ногой в костер. - Видели, весь Прайд там. Сам он пентаграммы рисует, ритуалы какие-то проводит.
        - А давно это было?
        - Дней пять, вроде как, сам понимаешь, в плену да еще и под этими замками, когда сила есть, а дотянуться до нее не можешь, время туго идет, - ответил Скай.
        - Покажете, где это? - я достал карту, повертел ее немного и ткнул в точку, где сейчас находились мы.
        - Пойдешь туда? - Соня ненадолго зависла над картой, а потом указала точку, километрах в пятидесяти от нас. - Мы с тобой, только надо раненых поднять.
        - Не, мне одному проще, а вам нужно Исаеву рассказать все, что здесь происходит.
        Глава 29
        Какое-то время мы прошли вместе. Скауты организовали работяг, пообещав, доставить их домой, нагрузили на них раненых, и наш небольшой караван выдвинулся в путь.
        На следующий день разделились. Они в сторону Туруханска, а потом к границе с Тобольской губернией (практически повторив наш путь сюда). А мне надо было на северо-восток. Меня ждало озеро Быстровское, помеченное на трофейной карте, как некий речной перекресток с небольшим поселением и несколькими поместьями. Неизвестные мне Шопперт и Синицын и мой старый знакомый - Артемьев. Львовские земли были сильно севернее.
        Из того, что я помнил по урокам в школе, озера в тех широтах вскрываются ото льда только в конце июня. Да и по логике, чем севернее иду, тем холоднее должно быть. Но не в этом мире.
        Как в столице зима была мягче и теплее от постоянно используемой силы, так здесь тем более. Не жаркий ад грешников, конечно, но вполне себе нормальное лето. Не то, которое один день до и после полярной ночи, а нормальное, которое в Москве всегда упрекало меня в нежелании ставить дома кондиционер. Собственно, и льда на озере не было.
        Четыре дня у меня ушло на то, чтобы в этом убедиться лично. Быстрее не получилось, на дороге появились горы. Невысокие, на вскидку около километра, но много.
        «…какой же ты, Матвей, все-таки неуч…» - профессор вздохнул и прогундел хорошо поставленным, но занудным голосом, будто он справку зачитывает: «…это же Плато Миддендорфа - расчлененный горный массив. Хороший, кстати, мужик был. Въедливый, но, правда, любопытный очень. Мы с ним в гимназии учились…»
        «…слушай, гимназист…» - возмутился Муха: «…ты тута не каркай, а то ишь, расчлененный… сплюнь лучше…»
        «…ааа…» - простонал Ларс: «…да, по фигу, кому я тут что-то объясняю… Матвей, озеро в котловане, так что подойти и все рассмотреть будет легко, ну а дальше по обстоятельствам…»
        Ларс не соврал. Стоило преодолеть очередной перевал, как картина открылась прямо как на ладони.
        На самом деле никто не соврал.
        Как и говорили Скауты, весь берег озера и прибрежные воды перед нами были завалены «трупами» кораблей. Несколько крупных, ржавых и дырявых буксиров и, наверное, почти сотня мелкоты. Катера, баржи и кучами лодки разнообразной формы и размеров. Все, что было из металла, давно проржавело, а все, что из дерева стало светло-серым и практически развалилось.
        Как и указывали карты, в паре километрах от кладбища был небольшой городок, вокруг которого разместились большие огороженные поместья.
        Но было много и нового.
        Между кладбищем и городом Грешники построили нечто странное. Прямо в воде метрах в пяти от берега стояло два толстых, высоких столба (чем-то напоминающих ворота в американском футболе). Высота метров тридцать, ширина «ворот» такая, что две легковых моторки проедут. Начиная от воды и до самого верха, столбы были покрыты вырезанными узорами - лица неизвестных идолов перемешивались с гримасами боли обычных людей. Хотя опять же я не эксперт в местной мифологии, может, это все были идолы и боги - просто у них с лицами беда.
        На берегу, прямо напротив ворот Грешники построили самую настоящую пирамиду. По меркам древних египтян это, конечно, была халтура - размером всего с двухэтажный дом. Высокие ступени с трех сторон вели к широкой платформе на вершине, а со стороны озера был гладкий пандус. Выглядело это все как детская горка, типа спереди забежал и в воду скатился.
        А, точнее, спереди затащили, на верхушке четвертовали, а скатились в воду уже кровь и органы. Там было все необходимое для этого: на верхней платформе жертвенный алтарь, состоящий из большого корыта и двух столбов, уменьшенных копий тех, что стояли в воде. В данный момент там висел распятый голый человек, а вокруг него водили хоровод жрецы Грешников.
        На земле вокруг пирамиды были начертаны или прокопаны дорожки, а потом присыпаны чем-то белым линии, формирующие пентаграмму. Жертвенник получался в самом центре, а по кругу из земли торчали тонкие метровые столбики с какими-то конструкциями наверху. Напоминало светильники, этакие домики для свеч. Полный круг они не делали, заканчивались в воде, соединяясь с «воротами».
        В этой жуткой стройке явно была какая-то система. И довершали ее два огромных старых корабля, выброшенные на берег по бокам от магического круга. Возможно, просто прикрывали жертвенник от ветра, высота позволяла. Но, может, и служили дополнительными направляющими, лежали под углом, создавая эффект воронки, направленной в воду.
        Чуть в стороне еще было несколько мелких построек, не участвовавших в общей системе: шатры-палатки, клетки и здоровая яма с останками, над которой чайки дрались с вороньем.
        «…что-то Львова не видно…» - озвучил мои мысли Муха.
        «…подготовка пока, жертва еще в сознании…» - ответил Ларс: «…им явно не хватает материала, и они растягивают, стараясь выжать максимум из каждой жертвы…»
        - Не хватает для чего?
        Я переключился на ауру и заметил, что белый поток от распятого словно раскаляется усиливаясь. А в районе шатров среди сплошной черноты и скверны было еще несколько пятен светлой ауры - удивительный спектр. Почти как у императора, только помягче. Кажется, я только один раз такой в столице видел, когда мимо больницы с душевнобольными проходил.
        «…не для чего, а для кого…» - хмыкнул профессор: «…там все на усиление начиная с воды, а потом на подчинение и удержание. Даже эти корабли, которые вроде как от ветра защищают, на самом деле проводники и будущая клетка…»
        «…так, кого? Не томи уже, старый…» - прорычал Муха.
        «…да, откуда я знаю-то?» - возмутился Ларс: «…и, честно говоря, знать и не хочу. Одно ясно, подпортили мы планы Грешникам, когда императора сперли и запасы его крови увели…»
        - Сколько у нас времени осталось?
        «…сложно сказать…» - Ларс задумался: «…видишь эти конструкты на шестах? Ну, светильники, блин? Ага, так вот - там четыре еще не работают. Как их наполнят, контур замкнется…»
        Получается, что план Львова заключался в том, чтобы вызвать из разрыва какую-то очень мощную силу и подчинить ее. А потом полноценная война.
        Я посмотрел на городок и дальше, где появился и продолжал строиться походный военный лагерь, превышающий город по площади в несколько раз. Ровные ряды палаток, много моторок и другой бронированной техники. Которая продолжала съезжаться к лагерю.
        «…что-то я не уверен, что мы всех их потянем…» - вздохнул Муха: «…сколько здесь? Пара тысяч?»
        - А нам всех-то и не надо, - я пожал плечами, заметив, что из одного здания появился Львов в окружении сектантов в масках, - одного достаточно будет.
        Неприятно было смотреть на то, что Львов сделал с пленником, но это было необходимо. А также было необходимо отследить все патрули, найти оптимальные варианты подхода, придумать план и подготовиться.
        Во-первых, мы узнали, сколько осталось времени.
        Шесть часов на подготовку, час на ритуал, во время которого в «воротах» начал проявляться разрыв. Вспыхивали электрические разряды, бегущие по воде, воздух густел, формируя зеркальную поверхность. В ней начинал клубиться черный дым и, казалось, что вот-вот и разрыв загустеет, обретет полноценную форму и раскроется. Но до финала не дошло, зато загорелся еще один светильник, напитанный силой.
        После чего несколько сектантов оттащили к яме с трупами останки жертвы, а другая группа выводила новую и распяла ее на алтаре. Один человек активировал один конструкт. Сейчас останется всего два и, соответственно, чуть больше двенадцати часов до финала ритуала.
        Во-вторых, я изучал Львова. Это был уже другой человек, точнее, совсем не человек. Кожа посерела, появились стандартные для Грешников язвы, прогнил нос, исчезли зрачки - просто грязно-белое бельмо на весь глаз. Как будто бы он стал шире в плечах, но тут все что угодно могло быть от горба до крыльев. Под плащом не видно.
        Хотя про крылья - это я уже фантазирую, общая атмосфера просто давила. В свете ауры розовый закат над озером превратился в мутную зеленую бурю, переполненную скверной от сотен приспешников. И они продолжали прибывать, примерно каждые два часа в лагере появлялась новая палатка.
        Примерный план тоже нарисовался, правда пришлось чуть ли не генеральную уборку в пространственном кармане провести, чтобы понять, чем я в принципе располагаю. План был неидеальный и без четких подробностей отступления, что вызвало скепсис среди некоторых фобосов.
        «…все понимаю - и личные доводы принимаю, и рациональные поддерживаю…» - тихонько сказала Харми: «…но, может, все-таки сдадим по-тихому назад, вернемся к Исаеву, соберем армию и вместе с ней победим? А…? Там, возможно, еще и ловушка…» - тихонько сказала Харми.
        «…что значит возможно?» - усмехнулся Ларс: «…нас, скорее всего, пасти начали, как только мы перевал преодолели… Только это расклада не меняет. Если Прайд получит те силы, которые они пытаются вызвать, то победа будет, но не на нашей стороне… План, который вертится в голове Матвея, мне не нравится, но другого я не вижу. Надо идти и пробовать переиграть Львова…»
        Я попытался понять свою ценность для Львова, раз пока меня не трогают (уж слишком все патрули демонстративно не смотрят в мою сторону). К тому же было наивно предполагать, что кровь императора, которой я поглотил довольно много, можно скрыть простой маскировкой ауры.
        Мне надо оказаться возле Львова, и раз они готовы подпустить меня поближе, то лучше это будет на моих условиях. А не в цепях под прицелом оружия.
        Как только стемнело, и подошла очередь следующего ритуала, я переместился к постройкам и к яме, куда сваливали тела. Тут же чуть не помер от запаха, но несмотря на скрежет и шуршание, исходящее из ямы, заныкался рядом, за какими-то ящиками. Сидел, медитируя, чтобы отстраниться от эманаций смерти и крика недовольных чаек, которые видели во мне конкурента на добычу, и ждал.
        Сектанты, которые принесли тело, скорее всего, даже не поняли, что их убило. А через несколько минут к пирамиде вернулся уже только один.
        Я забыл уже, как неудобно дышать в этой маске и насколько срезается обзор. Но отступать было некуда. Финка, пропитанная самой ядреной смесью, что была у Харми, в рукаве, «кочегар», заряженный «слезами ангела» под балахоном, нужные эликсиры и прочие склянки под рукой.
        На алтарь уже привязывали новую жертву - безвольная, практически бессознательная девушка с длинными спутанными волосами. Несколько сектантов стояло возле пирамиды, еще несколько бродили вокруг светильников, а какой-то старый сморщенный жрец буднично сгонял в воду кровь, которая все еще стекала с вершины пирамиды.
        В общей сложности почти три десятка человек «занятых» своими делами. Не поднимая головы, чтобы лишний раз не встретиться ни с кем взглядом, прошел мимо, направляясь в сторону шатров. Чувствовал присутствие Львова, видел охрану из Прайда, но никто не меня не остановил.
        Подкрался к шатру с задней стороны, тихонько распустил завязки и проскользнул внутрь.
        Полумрак, одна только лампа светит с другой стороны. Ящики и столы - смесь лабораторных с верстаками, на которых мастерили светильники. И темная фигура в центре палатки, смешивает какие-то пробирки спиной ко мне.
        - Матвей, а ты изменился, - не оборачиваясь, произнес Львов. - Думал, что захочешь спасти пленников, а ты нет. Кремень. Зря, получается, весь этот спектакль устроили с выдержкой источников. Не пойму только, что на тебя повлияло. Выходи давай, поговорим.
        Я поднял обрез, целясь ему в затылок. Но понял, что не могу выстрелить. Львов не двигался, но на уровне ауры, ко мне уже тянулись зеленые сгустки скверны. Тонкие ленты, словно ими управляет не чертов Грешник, а чемпионка мира по фигурной гимнастике, кружили вокруг меня и вокруг руки с обрезом, словно запихнув меня в кокон. Дотронуться до меня не могли, но давление шло со всех сторон.
        Львов обернулся и взмахнул рукой и часть вихрей вокруг ног отступило, я смог сделать шаг, сместиться в сторону и выйти из-за ящиков.
        - Ааа, - протянул он, - вижу влияние деда. Вот ведь семейка. Ты ведь в курсе, что это твой отец первым все это придумал.
        - Что это? - вот ведь не хотел никакого диалога с ним, а вопрос сам собой вырвался.
        - Принимать силу фобосов, понятное дело, он и так умел, будучи мнемоником. А вот управлять деймосами до него никто не умел.
        - Он не был таким, как ты, - я покачал головой.
        - Он был глупцом, который мог повелевать огромными силами, - огрызнулся Львов. - Использовал только свои, ради каких-то мелких шалостей. И не хотел делиться секретами. За это и умер, а делиться теперь придется тебе. Я вижу, ты принес мне силу императора. Измененную, но так даже лучше. Завершить ритуал и призвать их сюда, я могу и так. Но с мнемоником будет проще их подчинить…
        - Шалость удалась, придурок…
        - Что? - Львов прищурился, возможно, ожидая какой-то другой реакции от меня.
        Я видел, что вокруг шатра собираются «прайдовцы» и сектанты, стягивая кольцо. Я видел, как во Львове концентрируется скверна, готовая обрушиться на меня. И я все-таки не собирался вести светские беседы. Время диалогов прошло.
        - Шалость отца, говорю, удалась… - повторил я и активировал разрыв, выпуская Хрустика.
        Зверь выпрыгнул из еще даже не до конца сформированного портала, открыл пасть и налетел на Львова, раздирая его когтями передних лап и пытаясь вгрызться тому в шею. Частично завалился вместе с ним на стол, сбрасывая на пол и разбивая склянки.
        Взорвались какие-то химикаты, подняв в воздух облако вонючего желтого дыма. Ленты вокруг меня расступились и бросились обратно к своему хозяину. Я легко вскинул руку с обрезом, выцеливая голову Львова. Он вертелся в дыму, пытаясь дотянуться за спину, и оторвать вцепившегося Хрустика, а потом он ударил.
        Он сам будто бы взорвался, присел, сжался и резко распрямился, раскидывая руки во все стороны. Вакуумная ударная волна, в которой моментально исчезли все звуки, запахи и даже чувство, разлетелась вокруг. Шатер исчез, ящики, столы разлетелись в разные стороны. А вместе с ними и я.
        Мной будто из пушки выстрелило, отбросило назад и выкинуло на улицу.
        Прямо под ноги оглушенной толпе Грешников. Я поморщился, не успев активировать защиту мейна, вынул из спины толстую щепку из сломанного ящика.
        За спиной пирамида, вокруг Грешники, а спереди из дыма и пыли появился Львов. Уже без Хрустика - зверя отбросило еще дальше, куда-то к кораблю, но я чувствовал, что он еще жив.
        Львов был без балахона. И, вообще, это был уже не Львов. Монстр, оборотень, перевертыш, демон из преисподней - его образ никак не хотел укладываться в голове. Серая-зеленая бледная кожа, выпирающие из мощного тела кости, крупная чешуя на груди и животе. Широкий шипованный лоб, узкие в щелочку глаза и деформированная пасть. Крупные клыки по краям, прикрывающие основную челюсть.
        Он сам еще не привык к новому образу, пошатывался и разминал плечи. Хрустнул шеей, с неким удивлением потрогал клыки, потом взревел что-то нечленораздельное и пошел на меня.
        Грешники вокруг почтительно расступились, благоговейный взгляд и чуть ли не слюни текут от почтения к своему лидеру.
        Харми закончила колдовать над моими ребрами, и я начал отползать. Протолкнулся в круг светильников, добрался до первой ступеньки пирамиды и только тогда встал. Самому пришлось заново привыкать к собственному телу и хрустеть позвонками.
        «…Матвей, осторожней…» - прошептал Ларс: «…разрыв сформировался уже… надо уходить…»
        Я поднялся на пару ступенек и оглянулся на воду. В «воротах» сияло темно-перламутровое полотно, на глади которого метались черные сгустки. Очередные ленты, только в этих был какой-то смысл или система. Сделав круг, разрозненные пятна собирались в единое целое, похожее на лицо. Лицо того, кто хотел оттуда прийти к нам - пустые глазницы и круглая пасть с частоколом острых мелких зубов.
        «…нафиг, нафиг, у нас сегодня закрыто…» - нервно хихикнул Муха.
        А потом уже все стало нервным. Львов в несколько коротких прыжков достиг изгородь из конструктов, перемахнул через нее и бросился на меня. Подскочил к пирамиде, оскалился и полез вверх по ступенькам.
        Я встретил.
        «Лапка», Муха, Ларс, мейн и, конечно же, дед, как главный источник ярости к Львову. Я отбил лапу, отбил вторую, отбил несколько лент, но перейти в контратаку не смог. Поднялся еще выше, пропустил Львова мимо себя, подтолкнув его лбом об острый угол. Попытался добавить «лапкой», но ленты меня отогнали.
        Поднялся еще выше, потом еще и оказался на площадке с пустым алтарем. Последних жертв, по ускоренной программе убитых, пока я был в шатре, просто скинули в воду.
        Сразу же за мной появились зеленые сгустки, а потом и Львов. В текущей форме говорить он не мог, только рычал. Красиво стоим - подсветка снизу, закат и мы на вершине пирамиды, но диалога точно не будет.
        Мы немного покружили, глядя друг на друга. И когда за спиной Львова оказался разрыв, он атаковал. Ленты-змеи взвились над его плечами и бросились на меня. Я метнул финку, добавил силовой удар Мухи, еще и какую-то медную тарелку с пола подкинул и метнул туда же. Все, ради того, чтобы обмануть ленты.
        Одну упустил - острый язычок прошел сквозь защиту мейна и вонзился мне под левую ключицу. Меня шатнуло в сторону, придав ускорения правой руке - я вскинул обрез и выстрелил дуплетом прямо в грудь Львова.
        «Слезы ангела», которые могли разорвать любого обычного деймоса в клочья, здесь не справились.
        Глубокая рана, размером с чайное блюдце и все. Даже не насквозь, а всего сантиметров на десять. Львов пошатнулся, выдернул из моего плеча ленту скверны, но быстро выпрямился и оскалил зубы в мерзкой улыбке. Повернул голову набок, словно изучая меня, как какое-то мелкое недоразумение.
        Рана в его груди тут же начала стягиваться.
        «…Матвей, кажется, пора…» - напряженно прошипел Муха.
        Нет, рано еще. Рана на груди Львова сузилась, зарастая сразу со всех сторон, и уже стала диаметром, как бутылочное горлышко. А вот сейчас пора!
        Я выхватил маленький флакончик с черногнилью. Ту самую, которую мы украли с оружейной фабрики.
        Смолу с крышки я содрал заранее, оставалась только магическая пробка, но я даже прикасаться к ней не стал - сдвоенная сила мейна и Ларса - тонкое ледяное лезвие, взмах, толчок и, словно гусары шампанское открывают, только без брызгов. Верхушка флакончика отлетела в сторону, а саму склянку я бросил в грудь Львову.
        Профессор внес корректировки, и флакончик влетел аккурат в затягивающуюся рану. Львов дернулся, начал судорожно раздирать грудь, пытаясь вырвать заразу из тела. Но было уже поздно.
        Черные прожилки, как вену на теле обычного человека, взбухли на груди и побежали по всему телу. Он взревел, но уже как-то не грозно, скорее обиженно и разочарованно.
        - Да свершится справедливость, даже если небеса упадут… - я прошептал девиз отца, не смог сдержаться, чувствовал, что мне сейчас нужно это сказать.
        Потом снова призвал силу Ларса, подхватил с земли помятое медное блюдо и отправил его к Львову. А когда оно приблизилось чуть ли не вплотную, подскочил и со всей дури пнул Львова ногой в грудь. Еще и мощности от Мухи добавил.
        Зараженной Грешник отлетел на несколько метров и скатился по пандусу прямо в воду. Несколько раз еще перевернулся и пересек тонкую грань разрыва. Зеркальная поверхность пошла рябью, чавкнула и проглотила Львова.
        Я уже был рядом, подпаливая разрыв огневиком.
        Занялось! Но я, обжигая руки, все равно продолжал тыкать ZIPPO в черные сгустки, гоняющие по поверхности. И прежде чем разрыв вспыхнул целиком, сгустки опять сформировались в чье-то лицо. Взгляд пустых глаз - все та злость, ненависть и желание добраться до меня, ощущались чуть ли не физически. Тварь с той стороны бессильно клацнула зубами и растворилась в огне.
        «…а теперь тикаем!» - залихватски свистнул Муха, и я бросился вдоль берега.
        Слышал, как совсем недолгая пауза, сменилась вздохами непонимания, а потом и гнева. И как за мной бросилась толпа. Раздались выстрелы, скрежеща по бедному ржавому кораблю, но меня там уже не было. Проскочил насквозь и, пользуясь темнотой, дымом от сгоревшего разрыва, припустил по берегу, забирая обратно в горы.
        Переполненный силой от изгнания, плюс остатки императорской крови - я, скорее всего, светился для них, как прожектор на маяке в безлунную ночь. Грешники скоординировались и довольно быстро потянулись за мной. Со стороны города взревели моторки, темную ночь прорезали десятки фар и прожекторов.
        Я не оборачивался, продолжал бежать, выжимая максимум из себя и фобосов. Энергия утекала, сил становилось все меньше и меньше, а до перевала было еще далеко. Еще и дорога пошла в горку, добавив сложностей. А над перевалом появились отсветы и лучи света, от фар с той стороны.
        «…все, Матвей, харе…отбегались…» - прохрипел Муха: «…тормозим, жахнем еще деликатесиков и завалим столько, сколько сможем… Обложили демоны…»
        - Спасибо, парни и Харми, - я облокотился на колени, стараясь отдышаться, - С вами было классно.
        Я посмотрел вниз по склону - Грешники перли волной. В первых рядах сектанты и остатки Прайда, а сзади подтягивалась просто черная масса и хвост ее заканчивался где-то возле походного лагеря.
        Посмотрел вверх и прислушался - совсем рядом уже. Фары бьют в небо, топот и ржание лошадей, рычание моторок.
        Посмотрел по бокам - ближайших укрытий не видно, редкие какие-то камушки, да тощие деревца.
        Отдышался, выпрямился, поглотил сразу два последних пузырька с кровью императора. Сжал «лапку» в правой руке, а финку в левой и повернулся к подступающим снизу. Раскинул руки и проорался, сдабривая эмоции отборным матом. В спину ударил луч света, формируя из меня огромную тень, упавшую на склон. Ясно, значит, эти уже на перевале.
        Я махнул рукой призывая нижних поторопиться и наслаждаясь тем, как выглядит моя тень.
        Но они вдруг остановились.
        Замерли на мгновение, глядя, как все больше и больше света появляется наверху и шарахнулись назад. Отступили на шаг, потом еще на один, несколько человек выстрелило, но не в меня, а куда-то выше.
        Я обернулся и сразу же зажмурился от слепящего глаза света. Моторки, броневики, темные силуэты людей и знамена. Глаза слезились от света, и это было скорее на грани чувств и ауры, но я узнал знамя Ордена. Потом еще одно и еще - императорская гвардия, Исаевы, Монастырские, Кантемировы…
        Орденские охотники - много, может, не тысячи, как Грешники, но здесь были почти все.
        - Ну чего застыл? - худенький силуэт загородил свет и раздался до боли знакомый голос Банши. - Пошли, а то без нас всех тут раскидают. Захар нам потом не простит, что мы без трофеев…
        Столичный вестник
        ЭКСТРЕННЫЙ ВЫПУСКЪ! СРОЧНО В НОМЕРЪ!
        «С мнемоника сняты все обвинения! Награда из рукъ Императора!»
        «Новое отделение Ордена в Енисейской губернии возглавитъ императорский отрядъ ЧОП „ЗАРЯ“!»
        'Зачистки в Енисейской губернии продолжаются. Силами Ордена освобождено больше половины территорий!"

* * *
        'Новости географического общества:
        «Снаряжена новая экспедиция в поисках земли Санникова. Найдут ли они Арктиду? Подробнее в спецъвыпуске Вестника - Отмороженный» -
        «В Африке обнаружен смертельный вирус, превращающий людей в зомби. Специальный корреспондентъ Андрей Гагаринъ и его заметки во всех киосках города» -
        «Открытие нового материка! Загадочные события через стеклянный шар и работу медиумов в иной реальности» -

* * *
        Редакция Столичного Вестника благодарит всех своих читателей! Оставайтесь с нами, все самое интересное только начинается!