Ад идет с нами Александр Гедеон
        У оружия нет имени #4
        Вторжение на планету-утопию, населённую миролюбивыми эмпатами, началось!
        Что окажется сильнее - сила оружия, или мир мечты, в котором хочется жить?
        АЛЕКСАНДР ГЕДЕОН.
        АД ИДЕТ С НАМИ
        Глава 1
        ПЛАНЕТА ЭЛЬДОРАДО. ШТАБ-КВАРТИРА КОНСОРЦИУМА
        Председатель совета директоров Консорциума отложил планшет и устало помассировал веки, словно налитые расплавленным свинцом. Голова болела от недосыпа и вороха всё прибывающих проблем, требующих немедленного решения. На ум поневоле приходило сравнение с Гераклом, пытающимся победить Лернейскую гидру: стоило отрубить гадине одну голову, как на её месте сразу вырастали две новые.
        А началом лавины, грозящей похоронить его под собой, стал захват Доминионом “Иллюзии”. Точнее, репортажи о станции, разом вышедшие на всех крупных новостных ресурсах Союза и тут же подхваченные ресурсами помельче. И не только Союза: на нейтральном Китеже тоже вовсю крутили сюжеты о секретной станции для развлечения извращенцев.
        Союз взорвался. Репортажи были подготовлены грамотно, не оставляя и тени сомнений в их достоверности. И это сработало. По Гефесту, Вулкану, Новому Плимуту и Новому Бэйджину прокатилась волна беспорядков. По всему Союзу запылали офисы и представительства Консорциума, охрана которых имела глупость открыть огонь по осаждающей их толпе. Те из показанных в репортажах политиков и бизнесменов, что не успели - или по глупой самонадеянности не захотели, - сбежать под охрану полиции, были линчёваны в собственных домах и офисах.
        Оппозиционные политики и журналисты подливали масла в огонь, требуя отставки правительства, разрыва отношений с Консорциумом и прекращения боевых действий против Доминиона. И их требования находили всё большую поддержку населения. Война с Доминионом, изначально воспринятая в Союзе как борьба за свою свободу, теперь представала в совершенно ином свете. Оппозиция прямо называла Консорциум виновником конфликта, обвиняя в попытке обманом заставить Союз проливать кровь ради интересов корпораций.
        Консорциум нёс колоссальные убытки, но это казалось мелочью на фоне пугающе реальной угрозы остаться один на один с Доминионом. Весь план войны строился Консорциумом на сложной системе взаимных договоренностей с купленными политиками Союза и лидерами сепаратистских движений Доминиона.
        Несмотря на всю мощь, Доминион не потянул бы войну против поддержанного Союзом Консорциума, начнись у него в тылу череда восстаний. Более того, стратеги Консорциума разработали план на случай повторения “дорсайского сценария” и наглядной демонстрации мощи уничтожением одного из миров Союза. Все аналитики сходились во мнении, что мишенью станет Новый Плимут. Потеря землеподобной планеты, столицы, будет достойным “уроком” непокорным колонистам.
        Консорциум не собирался мешать Доминиону в этом начинании. Во всяком случае, не сразу. Бой где-то в космосе, на границе системы, будет для большинства обывателей лишь строкой в новостной ленте. Но когда флот Доминиона сомнёт планетарную оборону и сотрёт с лица Плимута пару столичных кварталов, флот Консорциума союзовцы встретят как спасителей. И превращённые в руины городские кварталы надолго станут свидетельством зверств Доминиона и самоотверженной верности Консорциума. После такого никто не заикнётся о прекращении войны, превратившейся в священную защиту родной земли.
        Ради этой комбинации Консорциум безжалостно ободрал эскадры, прикрывающие второстепенные рубежи. Отозванные оттуда боевые корабли тайно сосредоточили в одной из принадлежащих корпорациям систем в одном прыжке от Плимута.
        Но теперь плану грозил крах. Союз сотрясался в лихорадке протестов. Власти вынуждены были реагировать, отстраняя от должностей и отправляя под арест всех упомянутых в репортажах. Правительство Китежа вообще закрыло все представительства Консорциума и пригрозило уничтожать любое судно корпоратов, рискнувшее показаться в их пространстве.
        Восстание на новоприобретённых колониях Доминиона тоже не торопилось разгораться. Сепаратисты сидели тихо, ожидая результатов начавшихся боевых действий. Союзнички… С такими союзниками и врага не нужно. Будут сидеть, дрожа за свои шкуры и подадут голос лишь тогда, когда окончательно удостоверятся в безопасности этого шага. Но других союзников, к сожалению, нет. Представители мегакорпораций Доминиона, прочно инкорпорированные с властью, прямым текстом заявили в своей заинтересованности покончить с мятежным Консорциумом.
        Под угрозой оказалось само существование Консорциума. Оставалось надеяться, что спешно начатая атака на Идиллию сможет отвлечь на себя внимание граждан Союза. И спровоцировать карательную акцию Доминиона.
        СИСТЕМА ИДИЛЛИЯ
        Житель Земли сравнил бы увиденное с северным сиянием. Гефестианец - с электрической бурей. Но явление носило искусственный характер. Безмятежное пространство озарило мерцание раскрывшейся “кротовины”, пропускающей в систему вражескую армаду.
        Командующий флотом Союза счёл выход через Врата Идиллии дурной затеей. Боевая автоматическая станция Доминиона могла уничтожить несколько судов, вынужденных перемещаться поочерёдно и тратить время на маневрирование, освобождая место для следующих кораблей флотилии. Удобные мишени, как в ярмарочном в тире.
        Слепой прыжок тоже нёс немало рисков, начиная от неудачной точки выхода и заканчивая уязвимостью рассеянного по системе флота. Но возможные неприятности всегда лучше неприятностей гарантированных.
        Стальные громады кораблей Союза появлялись в хаотичном порядке, разбросанные по системе волей слепого случая. Увы, Фортуна не спешила проявлять благосклонность и одна из автоматических ракетных платформ угодила в гравитационный капкан звезды. Построенный по принципу “дёшево и сердито” корабль-робот по сути был неповоротливым средством доставки ракет из одной точки в другую. Оснащённый дешёвым оборудованием и маломощными двигателями, он не сумел преодолеть притяжение звезды и стал первой потерей Союза в этой операции.
        Остальным повезло больше и вскоре корабли Экспедиционного Корпуса пришли в движение, собираясь вместе. Сбор длился больше десяти часов, хотя суда шли по кратчайшему курсу, стремясь занять своё место в строю эскадр.
        Буксиры со спускаемыми модулями заводов, десантные суда и авиаматки ещё выстраивались позади боевых кораблей и автоматических ракетных платформ, а к обречённой планете уже мчались лёгкие разведчики, похожие на злобных металлических ос.
        Экспедиционный Корпус прибыл в систему Идиллии.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ШТАБ ОБЪЕДИНЁННОЙ ГРУППИРОВКИ ВОЙСК ДОМИНИОНА
        В голофильмах враг из космоса внезапно вываливается на головы ничего не подозревающим защитникам планеты, используя фантастические технологии невидимости. В реальности всё иначе: человечество давно освоило способы наблюдения за космосом, замечая даже самые незначительные объекты. Что уж говорить об армаде численностью за сотню вымпелов?
        Штаб объёдинённой группировки оперативно воплощал разработанный ранее план, детали которого командующий изложил на спешно собранном селекторном совещании. Помимо военных, в обсуждении участвовали все представители планетарной администрации во главе с королём Дариусом.
        Когда командующий замолчал, король вежливо кашлянул.
        - Генерал-полковник, - обратился он к командующему. - Корона желает оказать всё возможное содействие, но для этого необходимо понимать то, о чём вы говорите здесь и сейчас. Вы не могли бы коротко и в понятных гражданским терминах повторить суть?
        - Попробую, - коротко кивнул командующий. - Мы так хорошо вводили врага в заблуждение касаемо нашей численности, стараясь оттянуть время атаки, что перестарались. Даже учитывая то, что союзовцы сейчас пытаются с помощью имитаторов навешать нам лапши на уши по по поводу уже своей численности, их, один чёрт, много. По самым скромным прикидкам наземные части Союза превосходят наши раз в восемь.
        - А флот… - король вопросительно поднял бровь.
        - Сил недостаточно для победы над врагом, - не стал скрывать генерал-полковник. - Только понесём бессмысленные потери в кораблях. Наш флот проредит корабли с вражеским десантом, затем оставляет автоматические ракетные платформы, минирует орбиту и уходит на соединение с идущими на помощь кораблями Доминиона. Так что какое-то время нам придётся справляться своими силами.
        Король ненадолго задумался, а потом коротко спросил:
        - Справимся?
        - Должны, - командующий помассировал переносицу. - Если нам удастся ликвидировать первую волну десанта, то получим ещё немного времени, пока они подготовят вторую высадку. Не получится - перейдём ко второму плану: отведём войска на оборудованную линию обороны между столицей и занятым союзовцами плацдармом. Пусть они бьются лбами о наши укрепления, теряя людей и технику, пока мы ожидаем подкрепление из метрополии.
        - Как скоро прибудет помощь Доминиона?
        - В среднем - неделя, - прикинул командующий. - Кораблям придётся совершить серию прыжков от центральных миров к нам.
        - Когда мы узнаем более точное время прибытия флота?
        - Когда они появятся в системе, - вздохнул генерал-полковник. - Связи мы лишимся в ближайшие сутки. Противник либо захватит, либо уничтожит Врата. В обоих случаях наши сигналы некому будет пересылать через кротовины к следующим Вратам.
        Дариус помрачнел.
        - Что помешает врагу просто обойти, или перелететь нашу линию обороны? - спросил он.
        - Подземные оборонительные сооружения, - мы называем их “фортами”, - расположены, грубо говоря, кольцом диаметром в тысячу километров, в центре которого - столица, - упростил генерал. - Форты связаны между собой сетью тоннелей, позволяющей оперативно доставлять боеприпасы и перебрасывать подкрепления, вдобавок могут оказывать друг другу поддержку артиллерийским огнём и вызывать авиацию. От воздушных и орбитальных ударов врага гарантированно защищает наша противовоздушная и противокосмическая оборона. В случае прорыва на каком-либо участке мы обладаем достаточным резервом, чтобы его купировать. В общем, силы врага не безграничны и сидение в обороне играет только нам на руку.
        - Почему вы считаете, что враг пойдёт на защищённую столицу? - продолжил расспросы монарх. - Зачем им “биться лбами” о ваши укрепления, когда они могут захватить любой незащищённый город планеты?
        - Потому что пока мы тут - подкрепления Доминиона могут высаживаться беспрепятственно, под защитой наших систем противокосмической обороны, - пояснил генерал. - В то же время флот Союза будет постоянно находиться под угрозой наших ракет.
        - Значит, боевые действия будут вестись на земле, на укреплённых позициях… - резюмировал Дариус. - Чем мы можем помочь войскам?
        - Объявите набор добровольцев в службы спасения. Проведите экспресс-курсы по оказанию экстренной помощи среди медиков всех специализаций. Проверьте запасы медикаментов и продовольствия - у вас не больше суток на пополнение. Потом поставки в столицу могут заблокировать. И начинайте проводить среди населения учения по гражданской обороне.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ВОЕННАЯ БАЗА “ЭСПЕРО-1”
        У китежцев есть старая пословица: шила в мешке не утаишь. Идиллийцы - не очень хорошие хранители тайн, и то, что происходило между Брауни и Схемой, недолго оставалось секретом. И едва информация об отношениях между штамповкой и человеком дошла до ушей Дюрана, тот немедленно уведомил командира бригады Стражинского, проигнорировав майора Савина, в чьём непосредственном подчинении находились репликанты.
        Доклад заставил комбрига задуматься. Стражинский хорошо знал, чем заканчивались прошлые попытки создать “универсального солдата” и меньше всего хотел получить новый мятеж репликантов. А в прошлом к восстания приводило как раз желание штамповок уподобиться людям.
        Лично Стражинскому было глубоко наплевать на то, чем репликанты занимались в свободное от службы время, пока они исправно исполняли возложенные на них функции. В настоящий момент его, как командира, репликанты устраивали полностью. Исполнительные, дисциплинированные, готовые выполнить приказ ценой собственной жизни. Идеальные бойцы.
        В отличие от обычных солдат, с репликантами практически не возникало проблем. А те проблемы, что иногда случались, носили совершенно иной характер и, по мнению офицеров, непосредственно командующих репликантами, происходили исключительно по вине разработчиков, усиливших природную агрессию модели “Арес”.
        Но сейчас… Сейчас речь шла о прямом нарушении запрета на внеслужебные отношения с людьми. Дисциплинарный проступок для человека, для репликанта это могло стать первым шагом на пути неподчинения. Пути, в конце которого все они умоются кровью.
        С другой стороны, в происходящем была изрядная вина командования. Они сами отдали репликантам приказ выходить в город и наладить общение с местным населением. Штамповки могли трактовать противоречие в пользу ослабления или отмены старого запрета. Да и Идиллия - не лучшее место для спуска репликантов с поводка. Местные, как в старой шутке, трахали всё, что движется, а что не движется - расшевеливали и трахали. Чего греха таить, Стражинский и сам не отказывал себе в удовольствии проводить свободное время в объятьях местных “спутниц”. Если идиллийка-тех применила на штамповке феромоны - у того практически не было шансов сохранить дистанцию.
        Первым порывом комбрига было разогнать к чёртовой матери всех идиллийцев, пока их тяга к забавам не привела к беде. Но рассудок удержал Стражинского от неразумного поступка. Во-первых, несмотря на слабую дисциплину, идиллийцы были высококлассными специалистами, которых всегда не хватало. Во-вторых, что толку выгонять аборигенов с базы, когда репликанты ежедневно разгуливали по туристическому кварталу?
        Комбриг налил в стакан фруктовый сок и подошёл к окну. “За окном шёл дождь и пехотная рота” - некстати вспомнилась ему древнейшая шутка при виде солдат, марширующих на обед под ласковым идиллийским дождиком. Настроение, правда, от этого не поднялось. Нужно было как-то разобраться в сложившейся ситуации и, если это стало реально проблемой, как-то её решить.
        Стражинский сделал глоток, задумчиво глядя поверх крыш жилых модулей.
        “А в чём, собственно, проблема?” - подумал он. - “Идиллийка затащила в постель штамповку. Предсказуемо. Но были ли у этого события негативные последствия?”
        Для решения этого вопроса комбриг вызвал к себе Тайрелла и Савина.
        Майор Савин сообщил, что замечаний к РС-355420 не имеет, служебные обязанности репликант выполняет без нареканий. Ну а чем тот занимается в свободное время - майору откровенно пофиг, если в этом нет ничего криминального. О чём Савин прямо заявил начальству. И добавил, что гораздо больше его интересует какого рожна личинка офицера, - этот недоразвитый эмбрион славы, ещё вчера на экзаменах в училище трясшийся от ужаса, - прыгает через голову командира батальона.
        А вот корпората событие крайне заинтересовало. Он до того утомил комбрига вопросами о деталях отношений репликанта с идиллийкой, что был послан к Дюрану, как склонному собирать сплетни о чужой личной жизни. Идею поговорить с лейтенантом Тайрелл воспринял с таким энтузиазмом, что впору было посочувствовать Дюрану.
        - На самом деле я наблюдаю положительную динамику как всех единиц, составляющих вашу бригаду, в целом, так и рядового РС-355420 в частности. После травматической ампутации руки он демонстрировал состояние, близкое к посттравматическому синдрому, однако недавно вернулся к норме за короткий срок.
        - Хотите сказать, что общение с местными пошло на пользу штамповкам? - уточнил комбриг.
        - На первый взгляд да, - подтвердил корпорат. - Но во что это выльется в будущем… Для прогноза не хватает данных. Предлагаю оставить эту, и другие выявленные особи, под наблюдением. Мне необходимо изучать ситуацию в динамике для построения точного прогноза. При любой угрозе неподчинения или мятежа мы сразу же утилизируем дефектные особи.
        - Если раньше нас всех не утилизируют союзовцы, - усмехнулся Савин.
        - Тогда проблема потенциального восстания репликантов решится сама собой, - хмыкнул комбриг.
        Отпустив корпората и майора, Стражинский устроил нахлобучку Дюрану за то, что тот вместо выполнения своих обязанностей лезет в штаны репликантам. Затем настала очередь Чимбика - ему полковник “вкрутил фитиль” для профилактики, чтобы сержант получше следил за личным составом, который начал забывать своё место.
        Но если Чимбик отделался нотацией, то для Дюрана всё закончилось куда плачевнее. Савин, разъяренный тем, что лейтенант подал рапорт напрямую комбригу, внаглую проигнорировав существование командира батальона, в котором служил репликант, не стал спускать подобную наглость. Выловив лейтенанта у боксов, майор провёл с ним краткую воспитательную беседу, после которой Савин отправился попить кофе в столовую, а Дюран - в медсанчасть: вспоминать о субординации, лёжа на койке.
        На утреннем разводе Стражинский, оглядев выстроившиеся на плацу подразделения, сказал:
        - А теперь о технике безопасности. Все знают, что случилось с лейтенантом Дюраном? Для тех, кто не знает: лейтенант Дюран пренебрёг элементарными мерами безопасности в жарком климате, передвигаясь по расположению части без головного убора, вследствие чего получил солнечный удар и упал. При падении лейтенант Дюран получил вывих руки, перелом нижней челюсти и носа. Поэтому напоминаю: по солнцепёку без головного убора не шастать! Во избежание травматизма!
        По рядам прокатился сдавленный смех. О том, каким образом Дюран получил “солнечный удар” на самом деле, вся бригада благодаря “солдатскому радио” узнала едва ли не раньше, чем пострадавшего доставили в медсанчасть. Огромный лиловый фингал на лице лейтенанта, формой подозрительно соответствующий кулаку Савина, указывал, что солнце поразило Дюрана прямо в глаз.
        Сам Савин, слушая шепотки сослуживцев, понял, что от прозвища “Солнышко” ему теперь не отделаться до самой пенсии. Да и не факт, что и на пенсии избавится. Армейские прозвища имеют привычку прилипать намертво.
        Не до смеха было лишь репликантам. Каждый думал о том, чем всё это закончится для Брауни и Сверчка, если тот тоже попадётся. В их судьбах репликанты видели отражение собственного будущего.
        - Я убью Дюрана, - ровным, безэмоциональным голосом тихо произнёс Брауни. Так, что слышать его могли только те, кто стоял рядом. - Как только представится возможность.
        Никто не возразил.
        - Я в деле, - тихим ровным голосом сообщил Стилет.
        Он хотел добавить ещё что-то, но по ушам ударил низкий, басовитый рёв тревожной сирены.
        На Идиллию пришла война.
        -
        Уважаемые читатели, помните, что ваши лайки и комментарии помогают книге попасть в топ)
        Глава 2
        СИСТЕМА ИДИЛЛИЯ. ОРБИТА ПЛАНЕТЫ ИДИЛЛИЯ
        Бой в космосе не имеет ничего общего с тем, что показывают в боевиках. Нет ни лихих пилотов космических истребителей, ни громадных бронированных монстров, обстреливающих друг друга с пистолетных дистанций. Бой в космосе - это высокотехнологичная шахматная партия, ставка в которой - жизнь.
        Прикрывающая Идиллию эскадра Доминиона маневрировала, стараясь занять наиболее выгодное положение для обстрела атакующих. Тем же занимались боевые корабли Союза. Ещё не было сделано ни одного выстрела, а посты радиоэлектронной борьбы уже воевали, стремясь подавить или обмануть вражеские средства наведения.
        Уступающие в силе доминионцы сосредоточились на уничтожении как можно большего числа транспортов противника. Даже если они не сумеют полностью сорвать десант на поверхность планеты, то хотя бы облегчат работу наземным частям.
        Авиаматки выпустили рои беспилотных истребителей, артиллерийские корабли произвели первые пристрелочные пуски. Сражение началось.
        СИСТЕМА ИДИЛЛИЯ. ОРБИТА ПЛАНЕТЫ ИДИЛЛИЯ, БОЛЬШОЙ ДЕСАНТНЫЙ КОРАБЛЬ “САНТА-МАРИЯ”
        “Санта-Мария” находилась в третьем эшелоне десантных кораблей. В первой волне десанта шли штурмовые части, которые должны были захватить и удержать плацдарм. Сразу за ними следовали пехота, танковые и артиллерийские части - перед ними стояла задача сокрушить оборону врага и пойти в прорыв. И лишь за ними наступала очередь подразделений обеспечения, военной полиции и полковых штабов.
        Времена, когда командир лично возглавлял атаку, миновали ещё в докосмическую эпоху. Развитие вооружения привело к тотальному перелому в военном деле, заставляя командира перемещаться всё глубже и глубже в тыл, за пределы досягаемости противника.
        Ушли в прошлое блистательные военачальники, с шпагой наголо ведущие солдат на ощетинившиеся штыками вражеские шеренги. Штабная работа превратилась в сложную шахматную партию, где ценой ошибки становилась не потеря фигуры, а сотни или тысячи жизней.
        Развитие средств связи позволило разворачивать штаб и осуществлять эффективную работу вдали от передовой, вне досягаемости артиллерии врага. Когда война вышла за пределы одной планеты - то безопаснее оказалось осуществлять управление войсками с борта корабля, высаживаясь лишь тогда, когда враг будет отброшен на достаточное расстояние от плацдарма. Те же, кто пренебрегал этим простым правилом, очень быстро осознавали всю пагубность своей ошибки. Зачастую очень поздно, чтобы успеть её исправить. История пестрит именами военачальников, жестоко поплатившимися за то, что поддались соблазну и развернули командные пункты в опасной близости от передовой.
        В армии Союза подобных дураков не наблюдалось, поэтому штабы высаживались в последнюю очередь, на гарантированно зачищенную и защищённую от неприятных сюрпризов территорию.
        Причисленный к штабу полка Нэйв входил в число счастливчиков, высаживающихся в последнюю очередь. И час высадки настал.
        Грэм двигался в колонне младших штабных офицеров, бегущих к своему шаттлу. Старшие офицеры грузились с противоположного борта: предосторожность на случай попадания в один из ангаров.
        Мелькнула шальная мысль, что для него, Грэма, подобный исход был бы не самым плохим. Героическая гибель в бою вместо позорного разоблачения следственной группой, что нетерпеливо ожидает его на Новом Плимуте.
        Внезапное начало военной кампании подарило Грэму нежданную отсрочку. Пока он на фронте - может чувствовать себя в относительной безопасности. Но и тут велик шанс, что следователи раскопают его связь с Лорэй и роль в недавних событиях. И тогда начальник контрразведки Экспедиционного Корпуса получит приказ арестовать Нэйва невзирая на боевые действия.
        Грэм безуспешно пытался найти выход из сложившейся ситуации, но никакого решения не нашёл. Это Лорэй хорошо: они - художницы не местные, поработали и уехали. А ему разгребать последствия…
        Додумывал Грэм уже на лету, глядя, как меняются местами палуба и подволок ангара. В забрало шлема плеснуло тёмной жидкостью, а в следующий миг палуба с силой ударила его по голове.
        От удара Грэм на миг потерял сознание. Очнувшись, капитан несколько секунд лежал на спине, приходя в себя и осознавая случившееся.
        Перед глазами пестрело от данных, поступающих на такблок. “Санта-Мария” напоролась на мины - висящие на орбите планеты дроны-камикадзе, представляющие собой противокорабельные ракеты с примитивным ИИ и дополнительными маневровыми двигателями. Множество обломков и активная работа вражеской РЭБ не позволили экипажу БДК вовремя заметить угрозу. Эта заминка подарила трём минам бесценные секунды для выхода на позицию и отстрела боеголовок, начинённых тысячами шариков из высокопрочного сплава.
        Часть боеголовок удалось перехватить расчётам лазеров ближней обороны судна, но остальные разорвались на уровне ангарной палубы левого борта, превратив её в филиал ада.
        Разогнанные до скорости нескольких сотен метров в секунду поражающие элементы с одинаковой лёгкостью прошивали как высокопрочные сплавы корабельных конструкций, так и податливую человеческую плоть, превращая отсеки в кошмарное месиво плоти и металла.
        Грэм пальцами протёр визор от чужой крови и огляделся.
        Ангар выглядел жутко. Часть десантных ботов сорвало со стартовых катапульт, и теперь они валялись на палубе, словно выброшенные на берег туши морских животных. Над ними чудовищными техногенными джунглями нависали искорёженные шлюп-балки, мостики, перебитые трубопроводы и кабели. А между всем этим…
        Нэйву понадобилось несколько секунд, чтобы понять: неопрятные кучи на палубе - это то, что осталось от его товарищей, получивших попадания. Ноги капитана придавила чёрная, клочковатая масса, в которой Грэм с трудом. опознал тело, получившее в грудь стальную “дробину”. Сквозь дыру в теле несчастного была видна палуба ангара.
        Грэм сглотнул и спихнул страшный груз в сторону. Глупые фантазии о героической гибели сменили ужас и неодолимая, на грани сумасшествия, жажда жить. За свои двадцать три года он уже несколько раз успел заглянуть в глаза смерти, разминувшись с ней вплотную. Но что в поместье работорговца Батлера, что в загородном доме извращенца-сенатора, что в пакгаузе с доминионцами у Нэйва оставался шанс повлиять на ситуацию. А здесь, запертый в стальной коробке, капитан полностью зависел от совершенства автоматики и навыков экипажа корабля.
        Зарождающуюся панику прервал хлопок по шлему.
        - Соображаешь? - услышал Нэйв голос Ракши в наушнике.
        - Да, - с трудом проскрипел Грэм, неимоверным усилием воли отгоняя слепой, животный ужас.
        Мимо них пробежал ремонтный робот, похожий на огромного краба, а за ним тяжело протопали матросы аварийно-спасательной бригады.
        - Идти можешь? - спросила Дёмина.
        На её плече висела однорукая фигура, в которой такблок опознал одного из помощников зампотеха полка. Только сейчас Нэйв сообразил вывести на такблок список выживших. И с трудом сдержал горький стон: попадания пришлись на оба борта лётной палубы. По сути, штаб полка военной полиции перестал существовать. Из старших офицеров в строю остался только Рам, из младших - шестеро, ключая Ракшу и Нэйва.
        - Могу, - Грэм встал, стараясь не смотреть на то, что осталось от товарищей.
        Подоспевшие медики забрали раненого у Ракши. Один из врачей повернулся к Нэйву, но капитан отрицательно качнул головой, показывая что всё в порядке.
        На такблоке появилась новая вводная: выжившим офицерам штаба собраться в наименее пострадавшем ангаре левого борта, погрузиться в один из уцелевших шаттлов и продолжить десантирование. Потери, понесёные полком Рама, были признаны не настолько катастрофическими, чтобы менять график высадки.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ОКРЕСТНОСТИ ГОРОДА АРБАРО
        Отделение Чимбика расположилось в лесу, километрах в двадцати от города Арбаро - одного из промышленных центров планеты. Второй по величине космопорт Арбаро в штабе резонно сочли наиболее вероятной целью врага.
        С высоты, занятой репликантами, открывался прекрасный вид на город, но сейчас он мало их интересовал. Затаив дыхание, группа следила за ракетным обстрелом столицы.
        Гражданские объекты Эсперо врага не интересовали - целью орбитальной атаки стали военные объекты. В первую очередь установки ПКО по периметру города. Но отклонения от цели и ошибки наведения могли привести к попаданиям в жилые районы и репликанты замерли, боясь пропустить хоть слово из сообщений системы управления боем.
        Враг усиливал обстрел, всё увеличивая и увеличивая число пусков. В какой-то момент сержант понял, что налёт на город отражают абсолютно все наличные силы противокосмической и противовоздушной обороны доминионцев. Если у врага остались резервы для усиления обстрела - ПКО может не справиться.
        Стиснув зубы, Чимбик старался не думать о Талике и её домочадцах. Не получалось. Воображение, словно издеваясь, подсовывало красочные картины разбитого взрывом боеголовки дома с раскиданными на лужайке окровавленными телами.
        За своими переживаниями Чимбик едва не пропустил очередное сообщение системы управления боем: враг начал высадку. Более чем в тысяче километрах от местоположения группы, в окрестности города Зелар.
        - Вот зачем они город обстреливали, - догадался Брауни.
        Сержант угукнул. Остервенение, с каким союзовцы долбили столицу, объяснялось просто: враг обезопасил собственный десант, заставив ПКО домининцев сосредоточиться на защите. Тот самый случай, когда хитрец перехитрил себя самого: доминионцы так хорошо врали о своём мнимом численном превосходстве, что враг купился. И собрал столько кораблей для обстрела планеты, что доминионских зенитчиков уже физически не хватило сил для отражения десанта. Сейчас основную угрозу для высаживающихся войск составляли висящие на орбите мины, да истребители-перехватчики в атмосфере.
        Получив новый приказ, Чимбик повел отделение к точке сбора. Наземные силы спешили прибыть к Зелару до того, как противник закрепится на плацдарме.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ВОЕННАЯ БАЗА “ЭСПЕРО-1”, ШТАБ ОБЪЕДИНЁННОЙ ГРУППИРОВКИ ВОЙСК ДОМИНИОНА
        - Зелар? Точно? - командующий упёрся взглядом в голографическую карту. - Кто у нас там?
        - Триста восьмой полк мобильной пехоты, четыреста пятый гвардейский артиллерийский полк, - доложил начштаба, словно командующий и сам не видел тактические обозначения подразделений, раскиданные вокруг города, словно фишки из настольной игры.
        - Мало, - генерал-полковник подвигал челюстью, словно пережёвывая слова перед тем, как их произнести. - Начинайте переброску войск, находящихся поблизости. Не дайте врагу захватить плацдарм. И…
        - Да? - начштаба замер, вопросительно глядя на командующего.
        - Если в течении часа уничтожить десант не получится - отводите войска на линию фортов, - после долгой паузы приказал командующий.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ВОЕННАЯ БАЗА “ЭСПЕРО-1”, ЧАСОМ ПОЗЖЕ
        У взлётно-посадочных площадок царило сонное ожидание. Медики безмятежно расселись у стены ангара, в тени и потягивали сок из запотевших банок. Глядя на них Схема, пережившая несколько неприятных минут в бомбоубежище, окончательно успокоилась.
        Ни одна ракета не достигла города. Ни один идиллиец или сотрудник базы не пострадал. Разве это не знак, что всё закончится хорошо? Что Брауни скоро вернётся и расскажет, как они выдворили войска Союза с Идиллии?
        Резкий звук стер мечтательную улыбку с губ девушки.
        - Медицинскому персоналу приготовиться к приёму раненых! - прогремело из динамиков.
        Врачи, только что блаженствовавшие в тенёчке, засуетились переполошеными муравьями, раскрывая борта своих машин и вынимая оттуда носилки и аппаратуру. От них исходило спокойствие профессионалов и волнение идиллийки отступило, едва зародившись.
        Один из офицеров-медиков вскинул к глазам бинокль. Схема посмотрела в том же направлении, но увидела лишь чистое, безоблачное небо, в котором несколько секунд спустя появился рой точек, больше похожих на мошкару, чем на санитарные вертолёты.
        Наконец уже и невооружённым глазом можно было различить быстро приближающиеся силуэты с характерными “бочонками” турбин на фюзеляжах.
        По ушам резанул крик:
        - Летят!
        Тёмные силуэты, превратились в бешено несущиеся вертолёты с эмблемами медицинской службы на бортах. Одна из машин дымила, виляя хвостом, и с явным трудом удерживалась в воздухе.
        Схема поразилась их количеству. Она ожидала один, ну может два медицинских борта и теперь, холодея, невольно умножала количество машин на количество мест внутри.
        Жуткая, пугающая математика войны.
        Один из врачей оглянулся и, сердито нахмурясь, махнул рукой, отгоняя непрошенного зрителя. Идиллийка беспрекословно отошла, понимая, что может стать помехой. Но что-то словно удерживало девушку, не позволяя уйти. Устроившись в стороне, у самой стены ангара, Схема вперила взгляд в силуэты вертолётов и невольно обхватила себя руками в предчувствии беды.
        Первый вертолёт опустился на площадку, распахивая борта. Замершая в напряжении Схема ожидала увидеть что-то похожее на сцены из голофильмов: раненые герои с ослепительно-белыми повязками сходят по трапу, опираясь на плечи товарищей. Или их вынесут на носилках фонтанирующие шутками врачи. В худшем случае ей представлялись бледные бесчувственные тела, которые спешно переправляют в медицинские машины для транспортировки в операционную.
        Реальность оказалась иной.
        Перемежая мат с диагнозами и указаниями, врачи принимали от санитаров и перекладывали на носилки жутко исковерканные, окровавленные тела. Во всяком случае относились они к раненым именно как к телам - обезличенным орудиям с набором повреждений, подлежащих возвращению в строй или утилизации.
        Санитары сноровисто и равнодушно освобождали раненых от остатков брони и нательных костюмов, бесцеремонно кидая детали под ноги. Брошенные вещи тут же подбирали юркие роботы и уносили в боксы - на сортировку и ремонт. Армия всегда бережно относилась к своему имуществу. Иногда даже бережнее, чем к людям.
        Орущих, мычащих от боли или блаженно улыбающихся в наркотическом бреду тоже сортировали с утилитарной безжалостностью.
        - Холодный, - один из врачей оттолкнул безвольное тело солдата, тут же переходя к другому, пускавшему кровавые пузыри изо рта.
        Убитого деловито оттащили в сторону, к другим трупам, и принялись готовить к упаковке в мешок с инертным газом, не обращая внимания на суету роботов, подбирающих содранные детали экипировки - ценное имущество, которое ещё послужит новым владельцам.
        Война временно уравняла людей и репликантов, превратив и тех, и других, в куски ещё живого мяса, терзаемые болью. Болью, которая волнами захлёстывающими Схему.
        В отличие от привыкших ко всему медиков, идиллийка просто не могла отгородиться от затопившего её океана чужих страданий. Схема даже не заметила, как оказалась лежащей на грязном бетоне. Она кричала от боли множества ранений и выхватывала взглядом отдельные сцены чудовищного зрелища, навсегда сложившегося для неё в калейдоскоп кошмаров.
        Она видела, как матерящиеся санитары перекладывали на медицинский матрас солдата, обожжёного настолько, что плоть кусками сползала с костей под пальцами медиков. Ноздрей девушки коснулась страшная, ни на что не похожая вонь сгоревшей плоти, и чего-то ещё, такого, что она потом долго не могла заставить себя прикоснуться к жареному на углях мясу.
        Девушка закрыла нос ладонью, её вывернуло смесью кофе и желчи.
        Недалеко от корчившейся Схемы сидел солдат, державший в левой руке свою оторванную правую, и сбивчиво объяснявший врачу, что руку ещё можно пришить обратно. Он ругался до тех пор, пока врач не отвесил раненому оплеуху, от которой оторванная конечность вылетела из ослабевшей руки, стукнула о покрытие площадки, и тут же была подхвачена роботом, который содрал с неё остатки рукава и поволок к контейнеру с надписью “хирургические отходы”.
        - Уберите её! - заорал кто-то из медиков, указывая на идиллийку, и тут же отвернулся к очередному пациенту.
        Кто-то ухватил Схему под руки, бесцеремонным рывком поднял на ноги и поволок прочь от этого чистилища, где вырванных из пекла уносили на алтарь возрождения ангелы в заляпанных кровью одеждах.
        Схема плелась, словно сомнабула, а перед глазами стояли скрюченные, обугленные пальцы обожжёного солдата, словно вцепившиеся в улетающую жизнь. Наконец, сознание милосердно покинула измученное чужой болью тело.
        Сколько длилось беспамятство - Схема не знала. Она приподнялась, обнаружив, что лежит на раскатанной солдатской плащ-накидке. Солнце уже начало клониться к горизонту, но жара не спала. В раскалённом воздухе витал густой, тошнотворный, ни на что не похожий запах, от которого девушку вновь скрутил приступ рвоты.
        Наверное, именно так воняло в аду.
        Схема утёрла рукавом испачканные рвотой губы и попыталась встать. Вышло не с первой попытки - ноги дрожали, тело охватила болезненная слабость.
        Каждый шаг давался с трудом, но идиллийка упрямо шла к цели. Кто-то пытался ей помочь, но Схема не глядя отмахнулась. В замутнённом сознании не было даже понимания, зачем возвращаться. Нечто необъяснимое толкало её вперёд, к посадочной площадке.
        Раненых уже не было. Место врачей заняли техники и их роботы, торопливо готовившие вертолёты к следующему вылету. Щелкали вставляемые в медицинских дроидов кассеты с медикаментами, оружейники с хэканьем вставляли ракеты в гнёзда пусковых установок.
        Но всё это Схема едва рассмотрела. Её взгляд приковал робот с садовым шлангом в руках. Обыденная картина, вот только поливал он не газон перед домом, а смывал скопившуюся на площадке и в десантных отсеках кровь. Та стекала под ноги пилотов и медиков, спешивших занять свои места в машинах, собиралась в яркие розовые ручейки и исчезала в канализационном стоке.
        А Схема стояла и смотрела, видя не грязную воду, а сотни жизней, обыденно спущенные в канализацию.
        Глава 3
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ОКРУГ ЗЕЛАР, ТРИДЦАТЬ КИЛОМЕТРОВ ОТ ГОРОДА ЗЕЛАР
        Только маршевая колонна
        В обманчивой тишине
        Внушительно и непреклонно
        Шагающая по стране.
        Именно эти строки из стихотворения древнего земного поэта, прочитанного в доме у Талики, пришли на ум Чимбику. Сержант лежал за деревом, наблюдая за колоннами вражеской техники, тянущимися по шоссе. Действительно величественное зрелище, разве что ничуть не тихое.
        Колонна гремела, грохотала, рычала и свистела, словно чудовище из книжек, что так любит Блайз. Колёсные и гусеничные бронемашины, танки, артиллерия, зенитные установки, инженерно-сапёрная техника, разномастные роботы, авиация производили впечатление даже на репликантов.
        А с небес на землю спускались всё новые и новые шаттлы Союза, выпуская из трюмов очередные партии захватчиков и казалось, что этот конвейер бесконечен. Репликанты наблюдали за высадкой уже пятый час, с того момента, как войска Доминиона отошли на подготовленные рубежи обороны. И за эти пять часов ветераны сражения на Хель смогли воочию увидеть изменения, произошедшие с армией Союза.
        Практически вся техника захватчиков была произведена в Консорциуме. Новейшие образцы, ненамного уступающие тем, что стояли на вооружении Доминиона. Именно по этой причине репликанты наблюдали за врагом сами, не используя дроны: корпораты слишком хорошо знали частоты, на которых работали “мухи” коммандос. Хотя при переходе в войска Доминиона репликанты получили новое, усовершенствованное снаряжение, Чимбик не хотел рисковать, испытывая удачу. Лучше пройти лишние несколько километров, чем получить на голову снаряд, наведённый по запеленгованному сигналу такблока.
        - Что-то их дохрена, - мрачно подытожил Блайз.
        Чимбик даже не стал отвечать на эту очевидность. То, что сражение за Идиллию не будет лёгкой прогулкой, репликанты знали с момента переброски к Эсперо. И теперь, глядя на растянувшуюся вдоль дороги вражескую колонну, сержант осознал это особенно чётко.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ОКРУГ ЗЕЛАР, ФЕРМЕРСКИЕ ХОЗЯЙСТВА БЛИЗ ГОРОДА ЗЕЛАР
        Ещё несколько часов назад здесь цвели сады и зеленели поля фермерских хозяйств. Разгоревшееся сражение превратило большую часть из них в перепаханные воронками и заваленные чадящими обломками пустоши. Дымы пожаров расчертили небо уродливыми ломаными линиями, похожими на скрюченные пальцы тварей из ночных кошмаров.
        На фоне апокалиптического пейзажа город на горизонте казался выходцем из другого мира. Зелар не пострадал вообще: силы Союза сумели отсечь доминионцев, избавив себя от кошмаров затяжных городских боёв. Да и сами доминионцы не стремились к этому: поняв бесплодность попыток ликвидировать плацдарм врага, защитники Идиллии отступили, проутюжив на прощание зону высадки артиллерией.
        Бой ещё не успел отгреметь, а инженерные подразделения уже работали - тушили пожары, растаскивали подбитую и сгоревшую технику, убирали обломки, ремонтировали дорогу. Костас приметил даже санитарные машины, направляющиеся к горящим фермам.
        “В духе Прокофьева”, - подумал полковник.
        Насколько он успел изучить корпората, назначенного ответственным за оккупированные территории, тот был прагматиком до мозга костей. Ничего лишнего, никакой пустой траты ресурсов. Естественно, едва затихли последние выстрелы боя, генерал Прокофьев немедленно выделил силы для устранения ущерба, нанесённого источникам продовольствия.
        В другой день Костас Рам искренне порадовался бы такому подходу руководства, но сегодня… Пережитое на орбите трансформировалось в злобу, требующую выхода. И туземцы казались наиболее подходящими кандидатами на роль громоотвода. Доминионские шавки, преданно припавшие к ботинкам хозяев, стоило тем просто появиться и строго цыкнуть.
        С идиллийцами Костас сталкивался всего пару раз, и его мнение о жителях этой планеты не намного превышало высоту декоративного плинтуса. Развращенные, пресыщенные гедонисты, думающие лишь об удовольствиях - такими он видел жителей планеты-курорта. До контакта с Доминионом эти мягкотелые ублюдки блаженствовали в своём мирке, и Рам даже в чём-то их понимал - всё же идиллийцы действительно смогли выстроить едва ли не идеальное для бездельников общество.
        Но Врата полностью изменили картину мира, открыв идиллийцам глаза на одну неприглядную истину: это друг для друга они - уважаемые члены общества, а для хищников вроде эдемцев - просто легкая добыча. Не удивительно, что осознав своё истинное место в пищевой цепочке, идиллийцы даже не стали вертеть головой в поисках союзника, а сразу спрятались под крыло к гегемону космоса - Доминиону.
        С одной стороны, это было разумно - вояки из идиллийцев не лучше, чем из дерьма - пуля, но с другой, Рам, выросший в культуре воинов, презирал тех, кто даже не пытается защитить свой дом.
        Вот и сейчас за этих болванов сражались и гибли другие. А сами туземцы наверняка наслаждались зрелищем, совсем как в 18 -19 веках на Земле докосмической эпохи, когда праздная публика валила посмотреть на сражение двух армий. Упиваться зрелищем чужих смертей и страданий, наслаждаясь напитками и закусками в полной безопасности.
        - Грёбаный курорт, - зло выдохнул сидевший рядом с Рамом контрразведчик.
        Грэм снял шлем и поднял “ресничку” броневой крышки, прикрывающей окно.
        - Пасторальный пейзаж, прям как на чайном сервизе рисуют, - продолжил он, наблюдая, как голова колонны втягивается в город.
        Ударные беспилотники, с такого расстояния похожие на мошкару, брызгами разлетались по сторонам, бдительно оберегая войска от возможных засад и нападений.
        - Не хватает только мирно пасущихся овец и трахающих их пастухов, - Нэйв приподнялся, распахнул люк и сплюнул на дорогу.
        - А с чего пастухи будут их трахать? - слегка обалдев от подобного описания, поинтересовался Рам.
        - А кого им ещё трахать? - люк негромко лязгнул, возвращаясь на место. - Только тех, кого пасут. Ну, или друг друга. Это Идиллия, не забыли? Тут все кругом трахаются, даже пастухи с овцами. Уродская планета, полная моральных уродов…
        Выдохнув, он провёл руками в перчатках по голове и уже тише сказал:
        - Извиняюсь. После высадки потряхивает, вот и сокращаюсь…
        Костас понимающе кивнул, а Ракша с преувеличенным весельем, выдающим нервозность, сказала:
        - Главная опасность впереди, капитан, сэр. Теперь мы - комендантский полк на секс-курорте. Будьте бдительны, иначе могут затрахать насмерть.
        - Благодарю за предупреждение, лейтенант, - сухо отозвался Грэм, надевая шлем.
        Рам переключился на приватный канал и сказал Ракше:
        - Не нарывайся.
        Та демонстративно отвернулась к окну, а Рам вывел данные о полученных городской инфраструктурой повреждениях.
        Жители городка даже не подозревали, как им повезло, что Зелар не стал полем боя. Обманный манёвр с имитацией высадки десанта в различные населённые пункты планеты с космодромами, предпринятый союзовцами, удался полностью. Доминионцы в попытке ликвидировать вражеские плацдармы вынуждены были разделить войска, благодаря чему высадившиеся у Зелара союзовцы получили численное преимущество.
        Командующий Доминиона, трезво оценив ситуацию, после короткого боя отвёл свои подразделения, подарив Союзу фору. Но Рам не сомневался, что враг сейчас активно ведёт разведку и прорабатывает ответные действия.
        В космосе победа безоговорочно осталась за Союзом. Эскадру, прикрывающую Зелар, разгромили за считанные часы. Та же участь постигла Врата и защищавшую их станцию. Союз всеми возможными средствами пытался затруднить доставку подкрепления силам Доминиона.
        Разгромив врага, флот Союза занялся устранением полученных в бою повреждений и подготовкой к новому боевому вылету. Исход операции на Идиллии теперь решали наземные силы. Мощное ПКО Доминиона не позволяло ударом с орбиты разбомбить вражеские позиции, и помощь от Флота заключалась только в прикрытии наземной группировки. Для этого на орбите оставались лёгкий авианосец “Лун” и две роботизированные ракетные платформы. А остальные корабли Союза отправлялись выполнить свою главную в этой операции задачу.
        В Союзе отлично понимали, что стоит Доминиону отправить к Идиллии ударный флот и планета будет потеряна. Да что Идиллия? Союз при таком раскладе мог лишиться собственных миров. Единственным решением, ведущим если не к победе, то к миру на условиях Союза Первых, было тянуть время.
        С помощью двух судов-”пробойнков” флот колонистов должен был совершить рейд в пространство Доминиона и уничтожить как можно больше Врат, связывающих его с мирами Союза.
        Без Врат переброска подкреплений из метрополии Доминиона затруднялась в разы. Корабли-”пробойники” имели куда меньшую пропускную способность, чем стационарные Врата. Вдобавок, после каждого прыжка им требовались сутки для накопления энергии для открытия новой “кротовины”.
        По плану Генштаба Союза, за время, что враг потратит на сбор и переброску войск, в тылу Доминиона полыхнут восстания на недавно завоёванных мирах. И противник, имея - по данным разведки Консорциума, - довольно незначительные резервы, окажется перед выбором: продолжать войну с Союзом, или заняться наведением порядка в собственных владениях.
        Были в этом плане и существенные минусы. Без Врат время обмена сообщениями Идиллии с ближайшими мирами увеличилась до двух месяцев и до возвращения флота Экспедиционный Корпус оставался сам по себе, без связи с остальным Союзом, на полном самообеспечении.
        Именно поэтому генерал Прокофьев на селекторном совещании с командирами подчинённых ему подразделений особенно отметил важность сохранения и своевременного устранения повреждений объектов инфраструктуры. Для высадившихся войск каждый такой объект был жизненно важен. По крайней мере, пока инженерные подразделения не развернут дублирующие системы.
        И теперь сохранность городской инфраструктуры и раскинувшихся вокруг сельхозугодий стала непосредственной головной болью Рама. Причём вместе с квалифицированным обслуживающим персоналом. Нет, конечно, людей можно было заменить роботами или привезёнными специалистами, но это всё означало трату времени и серьёзные материальные потери.
        За окном машины показались улицы Зелара. Просторные светлые коттеджи, окружённые садами, казались невероятной роскошью выходцам из более суровых миров. Свежие фрукты, в изобилии растущие на деревьях, огромное озеро с пресной водой, чистый ароматный воздух… Казалось невероятным, что идиллийцы не собираются стоять насмерть за свой мир. Но аборигены с интересом разглядывали ползущую по улице колонну бронетехники, не делая попыток спрятаться, или проявить агрессию.
        Не раздалось ни единого выстрела, и даже жалкий камень не ударился о броню в знак протеста против вторжения. Наоборот, многие идиллийцы беспечно подходили к самому краю дороги, словно желали дотронуться до массивных туш боевых машин.
        - Зажравшиеся придурки, - озвучил Костас общее мнение.
        Но едва штабная машина приблизилась к аборигенам, как полковник ощутил непривычную для себя растерянность, густо смешанную с любопытством и чем-то тёплым, чему китежец не сумел подобрать определение.
        - Что за?.. - завертела головой Ракша.
        - Эмпатия, - Нэйв был единственным, кто остался спокоен. - Местные чувствуют нас и могут сделать так, что мы будем чувствовать их.
        - Так это оно и есть? - несколько ошалело спросил Рам. - То, о чём говорили на инструктаже?
        Нэйв кивнул.
        - А если я не хочу, чтобы они лезли мне в голову? - голос Дёминой звучал зло.
        - Они лезут не в голову, лейтенант, - поправил её Грэм. - Они лезут в душу. Не подпускайте их близко - это единственный вариант. И не забывайте про феромоны.
        Он постучал пальцем по своему шлему, намекая на сенсоры брони, сигнализирующие о посторонних примесях в атмосфере.
        Все не сговариваясь проверили герметичность шлемов и исправность работы фильтров.
        - По мордасам бить - тоже плохой вариант, - заранее зарубил на корню излюбленный Даной вариант решения проблем Грэм. - Это как самому себе тумака влепить. Я… был свидетелем того, как один-единственный эмпат своей болью вывел из строя отряд подготовленных наёмников.
        - И каково это? - жадно поинтересовалась Ракша.
        Она подалась вперёд, заинтересованная познаниями контрразведчика.
        - Правда не понять где твоё, а где внушённое?
        - Да, - коротко ответил Грэм. Подумал и добавил:
        - Я видел всего одно живое существо, сумевшее справиться с этим… поражающим фактором и продолжать действовать.
        - И кто он?
        - Репликант, - лаконично пояснил Нэйв.
        Над головами просвистели турбины ударных вертолётов, и люди на улице дружно задрали головы, разглядывая хищные угловатые силуэты, кружащие в небе.
        Дёмина явно хотела продолжить расспросы, но полковник Рам поднял руку и указал на трёхэтажное здание, украшенное флагом Доминиона и голографической вывеской “Мэрия”.
        - Прибыли, - сказал полковник.
        Штабная машина подъехала к прекрасному особняку из розового камня, окруженного великолепным садом. Правда, великолепие это было подпорчено тяжеловооружённым киборгом, раскорячившимся аккурат посреди клумбы с желтыми акадийскими лилиями. Перед зданием застыл бронетранспортёр, грозно уставивший стволы орудийного модуля вдоль улицы, а у входа расположился пулемётный расчёт.
        Рам, выбравшись из машины, бросил на пулемётчиков короткий взгляд и поспешил внутрь.
        В первое мгновение китежцу показалось, что он ошибся и вломился в музей, а не в муниципальное здание. Мраморная мозаика на полу была прекрасна даже на его дилетантский взгляд. Полковник на мгновение замер, не решаясь коснуться этой красоты ногами. Но мгновенное помешательство миновало, и китежец уверенно прошествовал к широкой лестнице, мельком оглядывая украшавшие стены картины.
        Куда ни падал его взгляд, всё утопало в роскоши, заставлявшей привычного к суровой жизни воина презрительно кривить губы. Замени идиллийцы хоть десятую часть этого хлама системами защиты, он бы не вышагивал сейчас, не встречая никакого сопротивления. Богатый беззащитный мир был подобен спелому сочному плоду - протяни руку и просто сорви.
        Кабинет мэра Костас отыскал без труда. Там его ждала вполне обыденная картина: под прицелом киборга на мягком ковре с замысловатым орнаментом лежали трое: представительного вида идиллиец, идиллийка в светлом летнем платье, и, неожиданно, бейджинец.
        Но если у последнего вид был крайне испуганный, то местные мужчина и женщина смотрели на китежца с весёлой растерянностью. Будто подозревали, что стали объектами не слишком удачного дружеского розыгрыша. Вооружённую машину они явно не воспринимали как реальную угрозу жизни.
        - Мы бы предложили вам прохладительные напитки, но в ваших киборгах отсутствует программа, отвечающая за хорошие манеры, - сообщила идиллийка таким тоном, будто возглавляла торжественную делегацию, а не лежала в классическом положении “мордой в пол”.
        - Кстати, - подхватил её сородич, - если вы пожелаете, то наши специалисты с удовольствием установят дополнительное программное обеспечение на ваших киборгов. Совершенно бесплатно.
        Бейджинец благоразумно молчал.
        - Назовите себя, - Рам проигнорировал совершенно сюрреалистические комментарии идиллийцев. - Начнём с Вас, мэм, потом продолжат господа. Итак?
        Китежец, игнорируя кресла, уселся на угол стола.
        - Арора Зара, - глядя на него всё с той же растерянной улыбкой, представилась идиллийка. - Мэр этого города.
        Костас недоверчиво оглядел женщину. Красивое лицо, длинные, едва не до колен, тёмно-красные волосы, заплетённые в косу, приветливая улыбка… Меньше всего она напоминала кабинетного бюрократа. Скорее - его любовницу.
        - Бокр Кох, заместитель мэра, - сообщил второй абориген.
        - Проверить, - приказал Рам Нэйву.
        Контрразведчик наклонился к включенному терминалу на столе.
        - Они, - сообщил он минуту спустя.
        Рам хмыкнул. Ну надо же. На Идиллии даже мэра выбрали исходя из эстетических соображений.
        - А вы кто? - обратился Рам к торговцу.
        - Мингли Да Линь, простой торговец, - поспешно, едва не перебив Костаса, выпалил бейджинец. Похоже, из присутствующих он один осознавал всю серьёзность положения.
        - Полковник Костас Рам, Вооружённые силы Союза Первых, - в свою очередь, назвался Костас. - С этого момента - военный комендант города, в связи с чем принимаю ваши соболезнования и, в свою очередь, поздравляю вас с отставкой. Господин Линь, вы являетесь гражданином Союза?
        - Да, - сглотнув, признался торговец.
        - И каким образом оказались на территории Доминиона? - полюбопытствовал Рам, догадываясь, каким будет ответ.
        Война-войной, а кушать хочется всегда. Особенно на мирах вроде Бейджина и Гефеста, зависимых от импорта продовольствия. И далеко не весь ассортимент могли предоставить Акадия и Эдем.
        - Закупал продукты питания, - полностью подтвердил его догадку Да Линь. - документы на столе леди-мэра.
        - Эти? - Грэм взял с одного из столов планшет, украшенный гербом Бейджина.
        - Да, - кивнул торговец. - Он не заблокирован, смотрите сами, господин офицер.
        Нэйв хмыкнул и быстро просмотрел файлы.
        - Так и есть, - по приватному каналу сказал он Костасу, протягивая планшет.
        Рам тоже просмотрел договоры и накладные, после чего отложил планшет и сказал:
        - Приношу свои извинения за сорвавшуюся сделку. Хотя на самом деле контакты с врагом в военное время… - он сделал многозначительную паузу.
        Серое лицо торговца мгновенно покрылось бисеринками пота.
        - Но я понимаю причину, побудившую вас на подобные действия, - дав воображению бейджинца разгуляться, представляя самые изощрённые казни, продолжил полковник. - Поэтому ограничиваюсь предупреждением на будущее.
        - Простите, но почему покупку пищи для своих людей вы считаете проступком? - спросила идиллийка. - И не могли бы мы беседовать сидя, или хотя бы стоя? Совершенно неподходящее для разговора положение.
        - Молчать! - прикрикнула на неё Ракша.
        Рам, проигнорировав туземку, продолжил допрос:
        - Где вы остановились?
        - В деловом квартале, - не скрывая облегчения, выпалил Да Линь. - Гостиница “Дева озера”.
        - Оставьте точный адрес дежурному внизу и можете быть свободны, - махнул рукой Костас, одновременно через такблок подавая команду киборгу осбоводить задержанного.
        Бейджинец не заставил себя ждать. Раму показалось, что серокожий ухитрился перейти на бег, ещё лежа на ковре.
        - Теперь вы, - Костас переключился на идиллийцев.
        Будь на его месте кто из корпоратов - судьба сотрудников администрации была бы решена. Рам хорошо знал методы работы Консорциума: истребить прежнее руководство, дабы лишить вероятных бунтовщиков лидеров. Будет бунт, или нет - корпоратов не волновало. Они действовали, исходя из соображений максимальной эффективности. На Китеже такой “подход” назывался “военными преступлениями” и карался смертной казнью через обливание холодной водой на морозе. Но и вариант с организацией подполья тоже никогда не стоит сбрасывать со счетов. Поэтому Костас решил действовать иначе.
        - Мне нужны все пароли и ключи от систем управления городом, - Костас оглядел идиллийцев.
        - Конечно, - не стала играть в героя леди-мэр. - Но будет сложновато заняться передачей дел лёжа.
        - Вставайте, - разрешил Костас, отдавая через такблок команду киборгу. - Оба.
        Массивная туша сместилась в сторону и идиллийцы поднялись с лёгкостью, присущей скорее атлетам, нежели управленцам.
        - Этого - вон, - скомандовал Костас, показывая на заместителя мэра. - Проваливайте домой, господин Кох.
        Киборг вытолкнул идиллийца за дверь прежде, чем тот успел раскрыть рот для протеста.
        Мэр проводила его взглядом и подошла к своему рабочему месту.
        - Для передачи полномочий мэра требуется подтверждение из столицы, - сообщила Зара, под бдительным оком Нэйва усаживаясь за служебный терминал. - Но практически все функции дублируются уровнем доступа заместителя.
        Она приблизила глаз к сканеру и терминал ожил.
        - Комендант, будьте любезны подойти, я внесу вас в систему.
        - Мне нужны не “практически”, а все функции, - не торопясь выполнять её просьбу, холодно заметил Рам.
        - Это вне моей компетенции, - вздохнула Зара. - Должность мэра после выборов подтверждает королевский префект. Как только восстановится связь со столицей, я могу переговорить с ним о досрочной передаче полномочий.
        Костас задумался как определить искренность идиллийки, как на помощь неожиданно пришёл Нэйв.
        - Госпожа Зара, - голос контрразведчика был сух и вежлив. - У меня к вам просьба. Откройте, пожалуйста, свои эмоции. И отвечайте на мои вопросы.
        - Вы уверены? - с некоторым сомнением покосилась на вооружённых людей мэр.
        Грэм коротко кивнул и в следующую секунду союзовцы ощутили доброжелательное внимание идиллийки, густо замешанное на растерянности. Будто она не понимала, чем помочь странным посетителям.
        - Благодарю, - Грэм кивнул. - Вы действительно не можете передать полный доступ?
        - Нет, должность мэра утверждается из столицы, - Зара покачала головой и тяжёлая коса змеёй скользнула по её спине. - Но рабочий аккаунт заместителя отличается ограничением полномочий в очень узком круге вопросов. В основном они касаются бюджета и принятия ряда решений по назначениям на ключевые должности в службе спасения и администрации космопорта.
        Рам не почувствовал фальши.
        - Хорошо, - он слез со стола и, сдвинув на лоб визор шлема, наклонился к сканеру, давая возможность снять рисунок сетчатки.
        Завершив процедуру, Костас уселся за терминал и вошёл в систему. И понял всю глубину поглотившей его задницы: на китежца обрушился водопад самых разных данных, с большей частью которых он сталкивался впервые.
        “Справимся” - подумал Рам.
        Вслух же он сказал:
        - Благодарю. Ваше присутствие здесь больше не требуется.
        - Но… - к растерянности мэра отчётливо примешался протест. - Вам требуется передать дела, обучить…
        - Дела я принял, обучусь сам. Всего доброго, госпожа Зара, - и Рам указал уже бывшей леди-мэру на дверь.
        - Вы не осознаёте, насколько ваше появление нарушило отлаженный порядок городской жизни, - к некоторому удивлению Костаса упрямо возразила мэр. - Вы не справитесь без нас!
        - Мне помогут мои друзья: массовые расстрелы и геноцид, - мрачно отшутился Рам, хотя мысленно признал правоту идиллийки. - Ракша, будь любезна - вышвырни её отсюда. В дверь! - уточнил он, сообразив, что с Даны станется катапультировать чинушу в окно.
        Не то, чтобы Костаса беспокоило здоровье теперь уже бывшего мэра, просто не хотелось начинать первый день на должности с бессмысленного членовредительства.
        - Шевели каблуками, - ухмыльнулась Ракша и едва не вытолкала растерянную идиллийку из кабинета.
        Вскоре эматический контакт прекратился и Костас облегчённо выдохнул.
        - Как вообще к этому дерьму можно привыкнуть? - вслух спросил он.
        - М? - Грэм, оторвавшись от изучения документов, вопросительно уставился на китежца.
        - Эмпатия, - одним словом объяснил Рам.
        - А чёрт знает, сэр, - пожал плечами Нэйв. - У меня времени не было привыкнуть, но те, кто сюда переехал - как-то же справляются. Но… Может, стоило всё же воспользоваться помощью местных сотрудников мэрии? Никого из нас не готовили к такой работе.
        - Тех, кого готовили, до сих пор наверное от переборок отскребают, - криво ухмыльнулся Рам.
        Комендантом он стал внезапно, после того, как выяснилось, что в результате атаки “Санта-Марии” погиб офицер, назначенный на эту должность изначально. Причём погиб вместе с замами. Костас, получив назначение, едва не схватился за голову: мало того, что от штаба полка остались рожки да ножки, так ему на шею ещё и вешают гирю в виде целого города.
        Рам, как и любой китежец, привык выполнять работу качественно, без халтуры и теперь соображал, как исхитриться, чтобы ошмётками своего штаба заткнуть все образовавшиеся кадровые дыры. Управлять полком, управлять городом - и на всё это у него людей меньше, чем пальцев на руках у невнимательного токаря.
        - Нахрен местных, - вслух сказал Костас. - Лучше самим попотеть, чем потом разгребать те пакости, что они у нас под носом наворотят, пока мы ушами хлопаем.
        - Тоже верно, - не стал спорить с очевидным Грэм.
        И вновь уткнулся в монитор.
        - Надо найти место, где можно собрать народ, - Костас задумчиво постучал пальцем по столешнице.
        - Зачем? - вскинулся Грэм, от удивления забыв даже добавить “сэр”.
        - Объясню новые правила, - туманно поведал Рам.
        - Так есть же городская инфосеть, - Нэйв развернул монитор к командиру, показывая нужный пункт в меню.
        - Спасибо, кэп, - с издёвкой отозвался Костас. - Не надо считать меня дуболомом, какими нас в комедиях изображают. Просто хочу посмотреть на контингент лично. Ощутить настроение толпы.
        - Это рискованно, сэр, - заметил Грэм, активируя голопроектор.
        Изучив карту города, капитан указал на место, показавшееся ему подходящим:
        - Вот, сэр. Площадь Двух Лун. Вместительная, и довольно легко контролировать толпу.
        - Объявляйте сбор… - Рам бросил взгляд на наручный хронометр, - … чрез час.
        - Есть, - Грэм послушно набрал нужный текст в системе городского оповещения.
        - - - - - - - - -
        Использованы строки стихотворения Редьярда Киплинга, Два пригорка в переводе Евгения Витковского
        Глава 4
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ГОРОД ЗЕЛАР. ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ОККУПАЦИИ.
        Командно-штабная машина неторопливо катила по улицам захваченного города. Только теперь, когда первоначальное напряжение покинуло Рама, он смотрел на Зелар другими глазами - не выискивая затаившуюся опасность, а как обычный человек, попавший в новое место.
        Первое, что бросилось в глаза полковнику - ненавязчивая, но повсеместная роскошь. Тротуары вымощены разноцветной узорчатой брусчаткой вместо более дешёвых и практичных материалов, никаких безликих типовых построек - каждое здание явно создавалось по индивидуальному проекту. Многочисленные статуи, фонтаны и украшения, названий которых китежец не знал, уместней смотрелись бы в музее, а не на улице рядового города.
        Рам разглядывал всё это со снисходительной брезгливостью человека, чуждого роскоши. Для него эта красота выглядела бессмысленной тратой ресурсов, которыми можно было распорядиться с большей пользой. Например, потратить на оборону.
        Командно-штабная машина выехала на площадь, забитую народом. Помимо идиллийцев, собралось и немало инопланетников - туристов, и тех, кто решили осесть на Идиллии, не смутившись сумасбродства её коренных обитателей.
        А именно сумасбродами аборигены и выглядели. На выехавшую командно-штабную машину идиллийцы смотрели без страха, с любопытством на молодых красивых лицах. Толпа выглядела собравшейся на праздник, в руках у многих Костас заметил бутылки и бокалы.
        Особенно полковника поразило то, что аборигены приветственно махали руками оккупантам и улыбались, будто встретили старых дорогих друзей. Дамочки вовсю флиртовали с бойцами оцепления, обалдевшими от такого развития событий. На некоторых участках от оцепления осталось одно название: вместо шоковых дубинок и щитов в руках “отважных воинов Союза Первых” оказались местные красотки.
        При всём при этом, аборигены не воспользовались идеальными условиями для атаки. Они даже не делали попыток пересечь изрядно поплывшую линию оцепления.
        “Выдеру всех”, - мрачно решил Костас, разглядывая своих расслабившихся подчинённых.
        В оцепление он отправил две роты бейджинцев, которые демонстрировали достаточно высокий уровень дисциплины. А теперь выяснилось, что этой самой дисциплины хватило до первой ладной женской попки.
        “Удолбанцы”, - раздражённо подумал Рам.
        Он и сам не понимал, кто злит его больше: расслабившиеся на вражеской территории бейджинцы, или местные, охотно “лёгшие” под завоевателей без намёка на сопротивление.
        “Что за народ?” - презрительно подумал Костас и едва сдержался, чтобы не сплюнуть.
        В следующую секунду его машина словно пересекла незримую границу, и на Рама обрушился шквал совершенно не свойственных ему чувств: веселье и радостное предвкушение переполняли его приятным щекочущим нетерпением, какое бывает перед интересным и долгожданным мигом.
        Столь же неуместное чувство теплоты, открытости и дружелюбия странно перемешивалось с сексуальным возбуждением, звавшим забыть к чертям всю эту никому ненужную чепуху с оккупацией и, наконец, как следует отдохнуть и развлечься.
        Костас словно вернулся в прошлое, в полузабытые дни, когда он был жизнерадостным пацанёнком, бегавшим с друзьями по улицам родного города. Когда отец по возвращению домой, первым делом вёз маленькую, но дружную семью в парк развлечений. И маленький Костас едва не подпрыгивал на заднем сидении машины в ожидании чуда.
        Следом нахлынули чувства из поры горячей юности, когда от поцелуя кругом шла голова, и хотелось петь и плясать от счастья, а вид обнажённого женского тела вызывал неудержимое желание…
        Неожиданный рывок вернул полковника в реальность. Тяжелая бронемашина резко развернулась, скрежеща гусеницами по брусчатке и замерла.
        Встряхнувшись, Костас огляделся. Эмпатическая атака накрыла всех: связист тряс головой, словно схлопотал хук в спарринге; водитель вцепился в штурвал так, будто от этого зависела его жизнь, а Ракша, сняв шлем, смотрела перед собой подёрнутыми поволокой глазами, с застывшей на губах блудливой улыбкой.
        - Кого трахать собралась? - Рам щелкнул у неё перед носом пальцами.
        Девушка вздрогнула и огляделась с таким видом, будто пыталась вспомнить, кто она и где находится.
        - Никого, - вяло отозвалась Дана и надела шлем, прячась от глаз приёмного отца.
        - Собрались! - рявкнул Костас, пытаясь злостью выжечь чуждое воздействие. - Водитель, отведи нас дальше от толпы. Как на инструктаже говорил? Десять-пятнадцать метров от эмпатов.
        Штабная машина откатилась на указанное расстояние, но эмпатический контракт не исчез, хоть и изрядно ослаб. Губы Костаса изогнулись в злой усмешке: долбаные яйцеголовые из разведки не могут даже нормально проверить данные, что вписывают в инструкции.
        Полковник собрался было приказать отъехать дальше, но передумал. Теперь он мог совладать с ослабленным воздействием, а ощущать настроение толпы - бесценно.
        - Шлемы не снимать, - на всякий случай напомнил Рам, указывая на монитор, показывающий состояние атмосферы за бортом машины. - Не хватало ещё надышаться феромонами.
        Водитель, конечно, включил систему защиты от ОМП, создающую избыточное давление в обитаемом отделении машины, но чёрт знает, как на деле это поможет от феромонов. Если даже с эмпатией хреновы умники не смогли толком определиться.
        - Есть подключение к городской сети, - сообщил связист.
        Полковник выбрался на броню и, выпрямившись во весь рост, заговорил.
        - Я - полковник Костас Рам, Вооружённые Силы Союза Первых. С этого дня исполняю обязанности коменданта города. Прежняя администрация уволена, поэтому по всем вопросам обращайтесь ко мне.
        Многократно усиленный голос китежца разносился над площадью и метался эхом среди стен домов на примыкающих улицах. Костас знал, что сейчас его речь транслируется по всем городским информационным каналам, чтобы все жители Зелара были в курсе произошедших в их жизни изменений.
        - В городе вводится военное положение, - сообщил он аборигенам.
        Особых эмоций, кроме лёгкого недоумения, это не вызвало. Похоже, идиллийцы просто не знали, что это такое.
        - Установлен комендантский час, - развил мысль Костас. - После десяти вечера и до шести утра вам запрещено находится на улице. Нарушившие этот приказ будут расстреляны.
        И вновь его слова не вызвали страха. Похоже, местные не воспринимали слова коменданта всерьёз и у Костаса зачесались руки продемонстрировать новые жёсткие правила жизни. Но повода никто не давал, а китежец был не из тех, кто наказывает невиновных. Жители захваченного города до этой минуты проявляли исключительную лояльность и, несмотря на презрение к ним коменданта, заслуживали поощрения, а не репрессий.
        - Вы обязаны сдать всё имеющееся у вас оружие, - продолжал комендант. - Тот, кто не выполнит этот приказ, будет расстрелян. К солдатам Союза вам следует обращаться “господин” или “сэр”, вне зависимости от их звания.
        Идиллийцы смотрели на него с интересом, как на заезжую знаменитость, почтившую город приветственной речью.
        - Все продуктовые склады города объявляются собственностью армии Союза, выдача продуктов населению будет производиться централизованно. Подробности вам сообщат завтра по инфосети. Вопросы есть?
        Рам оглядел слушателей и невольно поразился тому, что в толпе нет ни одного старика. Сплошь молодые или среднего возраста идиллийцы разглядывали полковника, как диковинную зверушку. Или - что гораздо точнее - нового, и потому интересного, клоуна.
        Детей в толпе тоже не было и Костас решил, что их, как и стариков, оставили дома, в безопасности. Первый проблеск разума среди аборигенов.
        - Запасы пищи и напитков в магазинах, ресторанах и увеселительных заведениях, - тут же раздался сильный, уверенный женский голос, - считаются продуктовыми складами и подлежат изъятию?
        С некоторым удивлением Костас обнаружил, что вопрос озвучила уже знакомая ему дамочка - экс-мэр города.
        - Нет, - отрицательно качнул головой полковник. - Под охрану берутся только продуктовые склады. Это предотвратит мародёрство и грабежи.
        На лицах многих аборигенов возникло озадаченное выражение, будто они припоминали значение этих диковинных слов.
        - А что насчёт коммерческих складов с подготовленными к продаже пищевыми товарами, сэр? - тоном, который больше подходил деловому совещанию, чем общению с оккупантами, продолжила уточнять бывшая леди-мэр.
        - Под охрану берутся абсолютно все крупные склады, - Рама начала раздражать эта позёрка, явно работающая на публику.
        “Политики, - мысленно фыркнул китежец. - Тунеядцы и пустобрёхи, думающие только о своём рейтинге. Что ей война, склады; главное - не упустить барыши. Знали бы горожане, с какой лёгкостью их мэр передала в его руки управление городом”.
        На миг Костас испытал неуместное желание просветить жителей славного Зелара о недавнем поступке экс-мэра, но сдержался. Ещё не хватало разбираться с линчевателями.
        - С этого момента все склады являются собственностью Союза. Понятно? И, чёрт вас всех подери, прекратите транслировать на меня свои эмоции! - раздражённо рявкнул он.
        Атмосфера непринужденного веселья, царившая на площади, сбивала китежца с толку, заставляя контролировать каждое слово, каждый жест. Говоря откровенно, ему сейчас хотелось поменяться местами с бейджинцами из оцепления, на каждом из которых уже висели местные красотки.
        Несмотря на прямой запрет, идиллийцы не оборвали эмпатический контакт. Требование Костаса лишь вызвало лёгкую волну удивления и снисходительного веселья.
        Открытое неповиновение вызывало ярость полковника. Окончательно его добил сидевший на ступенях ближайшего дома идиллиец. Безмозглый абориген беспечно наигрывал на флейте, явно увлечённый этим занятием куда больше, чем речью нового коменданта.
        Костас выругался и, выхватив из кобуры пистолет, выстрелил в воздух. Вторую пулю он всадил в опасной близости от ноги назойливого дударя.
        - Следующей будет твоя башка, - рыкнул Рам. - Ну, до кого из вас, придурки, ещё не дошло, что шутки кончились?
        Костас со злорадством ощутил шокированное состояние толпы.
        "Начало доходить, - удовлетворённо подумал он, убирая оружие. - Может, они и не такие законченные дебилы, какими кажутся".
        Он оглядел идиллийцев, выискивая на ком сорвать злость и раздражение. К его удивлению, доброволец отыскался. Точнее, отыскалась. Всё та же бывшая градоначальница Арора Зара, стоявшая в первом ряду, подала голос:
        - Не все это умеют, сэр. Скрывать эмоции.
        - Значит, пришло время научиться, - не скрывая злости, отрубил Костас, которого уже экс-мэр порядком начала доставать. - Иначе поголовье ваших избирателей стремительно сократиться. Я понятно объяснил?
        И полковник красноречиво положил ладонь на кобуру.
        - Мы организуем поголовное обучение, - к его удивлению и не подумала затыкаться Зара. - Но вы должны понять, что это не мгновенный процесс. Наша физиология отличается от вашей, сэр.
        - Мозги из черепа по иной траектории вылетают? - усмехнулся Рам. - Хорошо. Сколько времени надо для обучения?
        - Индивидуально, - не улыбнулась шутке Зара. - От трёх месяцев до года.
        - Даю три дня, - полковник для вящей доходчивости показал ей три пальца. - Кто не успеет - пусть сидит дома, пока не научится. Понятно?
        - Конечно, - отозвалась экс-мэр. - Но это вызовет ряд сложностей, если в их число войдут работники ряда городских служб.
        По хорошему, тут бы Раму задуматься о последствиях, но его уже порядком достали и зануда-мэр и аборигены с их эмпатией.
        - Незаменимых не бывает, - неосмотрительно заявил он. - Кадры - моя проблема. А если ещё раз забудете сказать “сэр” - я попрошу моих эдемских друзей вбить в вас уважительное обращение нейрохлыстом.
        Тут Костас не шутил. Политиков всех мастей он и так ненавидел истово, и указать место в пищевой цепочке очередному потерявшему всякий страх трибунному оратору было для него одним из лучших развлечений. К тому же, эта дамочка успела достать его до самых печёнок.
        Увы, к разочарованию и удивлению полковника, назойливая экс-мэр и не думала отставать. На её красивом лице Рам неожиданно для себя увидел не страх, а спокойный интерес. Обычно власть предержащие иначе реагировали на прямые угрозы, но через мгновение китежец сообразил, что женщина, вероятней всего, не имела никакого опыта, связанного с насилием, а потому так спокойна.
        - Простите, сэр, - раздражающе-дружелюбно улыбнулась она. - Урожаи ферм, садов и теплиц подлежат изъятию?
        - Да, он тоже подлежит изъятию, - Костас говорил, словно сплёвывал. - Вы удовлетворены?
        - Не совсем, сэр, - последнее слово леди-мэр произнесла с тёплой иронией, граничившей с лёгкой дружеской издёвкой, какую позволяют себе хорошие приятели, а не находящиеся по ту сторону нескольких десятков стволов. - Если я сорву фрукт с дерева в своём саду, это будет считаться преступлением?
        - Будет считаться преступлением, если вы сопрёте его со склада, - сдерживаясь, чтобы не сорваться, отозвался Костас. - Пока урожай не собран в ящики… или во что вы там его собираете? В общем, после сбора прибудет наш представитель, взвесит, опишет и заберёт. До этого - хоть в задницы друг другу позапихайте, мне плевать. Понятно?
        - Вполне, сэр, благодарю за разъяснения. Теперь, что касается других вопросов, - продолжила испытывать судьбу идиллийка. - Коллекционное, спортивное и холодное оружие тоже требуется отдать вам, сэр?
        - Всё, что стреляет, - внёс ясность Рам. - Хоть музейный мушкет докосмической эпохи.
        “Нет, она точно напросится”, - мрачно подумал Рам. Занудство Зары напомнило ему таможенного чиновника на Новом Плимуте, заставившего китежца шесть раз заполнять одну и ту же форму на привезённое оружие и снаряжение. И каждый раз, когда Костас, пыхтя, справлялся с задачей, чинарик находил к чему придраться, и всё начиналось заново.
        - Кто этого не сделает - будет расстрелян. Ещё вопросы?
        - Безусловно, - словно не чувствуя скрытой угрозы в его голосе, продолжила Зара. - Требуется ли сдавать холодное оружие, сэр? Кухонные ножи? Роботов-садовников с секаторами и пилами?
        - Это оставьте, - сквозь зубы процедил Костас, начиная подозревать, что над ним издеваются. - Сельскохозяйственный инвентарь - тоже. Будут ещё вопросы?
        - Каким образом сдавать огнестрельное оружие, сэр? В какой срок? Если ко мне домой, к примеру, сейчас пожалуют ваши люди и увидят музейный мушкет, что случится? Вы заблокировали связь, - она помахала бесполезным теперь коммуникатором, - и просто позвонить для сообщения о хранящемся оружии я не могу. Явиться лично и сразу могут далеко не все, да и как отреагируют ваши люди на прохожего с оружием?
        - Я Вас понял, - перебил её Рам, подняв ладонь. - Проблемы с связью будут решены уже к утру, как только наши специалисты разберутся с вашим оборудованием и совместят с нашей сетью. До завтрашнего дня, во избежание эксцессов, оружие из дома не выносить. О порядке приёма оружия придёт оповещение, едва заработает связь.
        С каждым словом полковник буквально физически ощущал, как его заживо погребает огромная гора никчёмных мелких дел. Да уж, занятие, достойное офицера. Вершина карьеры - стать комендантом городишки, населённого бестолковыми потребленцами, и следить, чтобы их не вырезали в первый же день корпоратские ублюдки, по уровню развития поднявшиеся чуть выше австралопитеков. Прямо тема для сочинения “Как я отдохнул на Идиллии”.
        Невольно Рам в который уже раз задался вопросом: кто вообще додумался набрать в военную полицию, призванную следить за порядком, эдемцев и корпоратских штрафников? Что у одних, что у других напрочь отсутствовало такое понятие, как “воинские преступления”. Изнасилования, мародёрство и прочие “прелести” уголовники Консорциума воспринимали как личные привилегии, а эдемцы - как священное право победителя. При этом эдемцы, будучи пуританами, ухитрялись сочетать всё это с фанатичной набожностью, отражавшейся даже в их официальных документах.
        “Это же простор для падальщиков, а не город”, - мрачно подумал Костас, разглядывая нарядную толпу.
        Он помнил, с какой жадностью наёмники с Эдема грабили убогие лачуги акадийских рыбаков в прибрежной деревеньке, которой не повезло оказаться на землях мятежного барона. Эдемцы грызлись из-за каждой драной тряпки, из-за каждого найденного медяка, не гнушаясь поножовщин. Что они устроят тут, дай им волю - лучше не думать.
        Рам сдержал тяжёлый вздох и продолжил:
        - Если солдаты Союза попытаются забрать вашу собственность…
        Тут он замялся, не зная, как правильно преподнести навязанное ему отребье. Подумав пару секунд, Костас решил не скрывать правды, надеясь, что предупреждённые аборигены смогут избежать неприятностей в общении с карателями.
        - Не оказывайте сопротивления. Эдемцы и солдаты штрафных частей Консорциума на любую попытку сопротивления могут ответить агрессией. И не будут выбирать средства пресекая её. Просто запомните их личные номера - они указаны на шлемах, - и сообщите в комендатуру.
        “И я наконец смогу спокойно перевешать этих тварей”, - мысленно завершил речь Костас.
        Рам замолчал, предоставив горожанам время переварить информацию.
        Те реагировали по-разному: некоторые озадаченно переглядывались, кого-то больше интересовали совсем разомлевшие от эмпатического фона и женского интереса бейджинцы, ну а большинство по-прежнему улыбались с тем самым весёлым предвкушением в глазах, что полковник видел, едва въехав на площадь.
        - Сэр, - вновь раздался голос Зары, решившей, видимо, всерьёз достать Костаса, - я могу переговорить с вами или с кем-то из уполномоченных лиц касательно некоторых важных аспектов жизни города? Есть объекты, остановка работы которых пагубна для всех горожан, и ряд вопросов, решение которых облегчит наше с вами… сотрудничество.
        - Переговорю, - охотно кивнул Рам. - С начальниками этих самых объектов и переговорю. Сразу после того, как закончу распинаться перед вами.
        В ответ на столь откровенное пренебрежение к своей персоне Зара одарила нового коменданта насмешливым взглядом, но наконец-то заткнулась.
        - Ещё вопросы? - искренне обрадовавшись этой незначительной победе, поинтересовался Рам.
        - Можно поехать с вами, сэр? - с обольстительной улыбкой и обескураживающей прямотой спросила у него одна из идиллиек.
        Она шагнула за уже практически несуществующую линию оцепления и жадно оглядела Костаса с головы до ног. Полковник по достоинству оценил её красоту. Дело было даже не во внешности, а в движениях грациозного и полного совершенно животной притягательности тела.
        Рама не часто баловали женским вниманием, а уж такие, словно сошедшие с обложки журнала, красавицы, и подавно. Таких он видел только в фильмах или хрониках светских новостей.
        Сказать, будто Раму было неприятно её внимание - значит, соврать. Но, чёрт подери, он - офицер на службе, а не плейбой в загуле, чтобы прыгать в постель к первой поманившей пальчиком.
        Хотя…
        Костас с сожалением отвёл взгляд от роскошной идиллийки, со всей очевидностью жаждущей провести вечер в его компании.
        Нет. Он - комендант города, и это он будет выбирать, кого тащить в постель, а не наоборот. И не в служебное время.
        - Нет, - отрубил Рам тоном, напрочь пресекающим любые попытки продолжить этот разговор. - Вопросы по существу будут?
        Вопросов не последовало. Рам облегчённо вздохнул и нырнул в уютное нутро бронемашины, быстро захлопнув за собой люк, словно опасаясь, что озабоченные аборигены ринутся следом.
        - Снять оцепление, пока их тут насмерть не затрахали, - приказал он под насмешливым взглядом Ракши.
        Самому Раму было не до смеха. Если так себя вели относительно стойкие бейджинцы прямо при своём командире, то лучше не думать, что будут делать патрули, удалившиеся от начальственного взора.
        Костас припал губами к трубке гидратора, сделал жадный глоток и откинулся на спинку кресла. Ночь обещала быть долгой и тяжёлой.
        - - - - -
        ОМП - оружие массового поражение. Общее определение для химического, биологического и ядерного оружия.
        Глава 5
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ГОРОД ЗЕЛАР, КОМЕНДАТУРА. ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ОККУПАЦИИ
        По возвращению в мэрию, ставшую ныне комендатурой, Костас отправил Ракшу проверять блок-посты на въездах в город, а сам нога за ногу поплёлся в кабинет, мечтая о стакане крепкой выпивки. Эмпатия аборигенов выбила его из колеи, оставив после себя ощущение чудовищной эмоциональной усталости, какая бывает после недельного загула.
        Войдя в кабинет, Костас застал Нэйва, с помощью своих подчинённых устроившего по служебной линии видеоконференцию с теми самыми начальниками объектов и служб, о которых говорила Зара. Коммунальщики, персонал электростанций, космопорта, ремонтных служб, медики, пожарные, спасатели - все, без кого немыслимо существование города.
        Помимо них Грэм связался с руководителями многочисленных складов, элеваторов и морозильников. Как-никак, Зелар был перевалочным пунктом, через который шёл экспорт сельхозпродукции и генерал Прокофьев требовал полной сохранности этой инфраструктуры. Никто не собирался терять бесценную натуральную еду, которую после возобновления сообщения отправят в Союз. Политики хорошо знали людскую натуру, способную простить власти немало промахов за кусок послаще и подешевле.
        Раму предстояло исхитриться и сохранить в целости как можно больше фермерских хозяйств, полей, и обслуживающего его населения посреди начавшихся боевых действий. Сохранить, и заставить работать без сбоев и перерывов.
        Костас попытался было вникнуть в хитросплетение незнакомых терминов и структур, но не преуспел в этом деле. Он и в нормальном-то состоянии ни черта не смыслил в сельском хозяйстве, а после эмпатического контакта с толпой идиллийцев голова всё ещё шла кругом. Потому полковник не стал пресекать самоуправство контрразведчика, попытавшегося взять на себя эту часть работы.
        Сам китежец подошёл к бару, внимательно изучил этикетки на бутылках и остановил выбор на местном бренди - единственно знакомом ему идиллийском напитке. Налив в рюмку янтарной жидкости, полковник залпом опрокинул её в рот.
        Бренди ухнул в желудок, подарив приятное ощущение тепла.
        - Как встреча с электоратом, сэр? - завершив разговор с идиллийцами, поинтересовался Грэм.
        - Жопа, - кратко, но ёмко отозвался Рам.
        Налив ещё бренди, он уселся в кресло, сделал маленький глоток и уже подробней поделился впечатлениями.
        - Такое ощущение, что местные в большинстве своём думают лишь о потрахушках. Причём норовят не откладывать дело в долгий ящик и воплотить задуманное в реальность. А об остальном пусть у мэра голова болит. Чёрт, я ей готов был личный гуманитарный коридор до самого Эсперо сделать, чтобы она своему королю мозги полоскала, а не мне. До печёнок задрала. Устроила натуральное выступление перед избирателями, словно я её на грёбаные дебаты пригласил. Не удивлюсь, если она и при Союзе на тёплом месте пристроится.
        - Политики, - хмыкнул Нэйв и отвернулся к вновь запищавшему терминалу. - Чёрт, вот кому опять не живётся спокойно? Да, слушаю!
        Рам отхлебнул из рюмки и едва не поперхнулся от вопля Нэйва:
        - Да чёрт подери, уважаемый! Я даже до этого момента не знал и слова такого, а Вы спрашиваете, кто будет отвечать за хранение этой фиговины! Да мне чихать, что это фрукт! Сейчас… - Грэм забарабанил по клавиатуре - … попросите связать вас с этим номером, вам ответит офицер ответственный за этот склад. А я вам не кладовщик!
        Нэйв с яростью врезал по терминалу, обрывая связь.
        - Легче выявлять вражескую агентуру, чем понять кто, где и как хранит свои грёбаные овощи и почему подходит именно этот склад, а не любой другой. А этот склад мы уже заполнили конфискованной продукцией и опечатали. И теперь нужно освобождать места под хранение этой срани и отправлять излишки на другой склад. Который, не исключено, тоже скоро понадобится под какие-то особо редкие корнеплоды. Чёрт, я не для того на службу шёл, чтобы узнавать, как хранить грёбаные овощи…
        - Фрукты, - поправил его Рам.
        - Да какая разница, - отмахнулся Нэйв.
        Он хотел добавить что-то ещё, но отвлёкся на бормотание наушника в ухе.
        - Дайте изображение, - раздражённо потребовал капитан, включая голопроектор.
        - Охренеть, - тихо выдохнул он секунду спустя, разглядывая голограмму крылатого зверя, похожего на гибрид земного волка с летучей мышью.
        - О, - Рам тоже с любопытством уставился на зверя. - Тиаматский степной летучий волк. Вон, шерсть рыжая.
        Мало кто в Союзе и Доминионе не слышал о самом крупном летучем млекопитающем из известных человечеству. Первый местный вид, одомашненный колонистами. В период изоляции летучих волков, размах крыльев которых достигал пятнадцати метров, использовали в качестве воздушного транспорта. Взрослые особи могли перевозить груз до полутора центнеров, что серьёзно выручило тиаматских колонистов на этапе освоения планеты.
        После установления контакта с Консорциумом и другими колониями, летучие волки приобрели популярность среди любителей экзотической живности. Но летающее хищное животное такого размера требовало больших затрат и особых условий содержания, из-за чего даже не каждый зоопарк мог позволить себе такого питомца. Перед частниками вдобавок вставала проблема приручения и дрессировки: чем взрослее особь, тем сложнее она шла на контакт с человеком. Взрослые летучие волки не приручались вообще, видя в человеке лишь приятное дополнение к рациону.
        У Костаса с летучими волками были связаны одни из самых приятных воспоминаний. Тринадцать лет назад, едва получив опекунство над Ракшей, он подписал контракт с правительственными войсками Акадии, гонявшими по островам очередного взбунтовавшегося барона. Дану по ряду причин пришлось взять с собой, благо в контракте был соответствующий пункт, гарантирующий содержание семей наёмников. Правда, Костас резонно опасался, что деятельный характер приёмной дочери не даст ей спокойно усидеть в сонном акадийском захолустье, и Дану потянет на приключения. Ладно, когда он рядом, но во время рейдов против партизан кто будет смотреть за девчонкой?
        Решение проблемы пришло с неожиданной стороны: шевалье Д’Анкур, хозяин поместья, где расквартировали роту Рама, был фанатом летучих волков. Денег у этого аристократа куры не клевали, потому он отгрохал питомник на шесть особей и приступил к разведению крылатых хищников.
        Дана, едва увидев величественных гигантов, была покорена. Рам и глазом не успел моргнуть, как его подопечная сдружилась с хозяйской дочерью и с её помощью проникла в святая святых Д’Анкура - питомник. Костаса едва удар не хватил, когда по возвращении из рейда он узрел Дану, под присмотром шевалье вычёсывающую Гаргантюа - самого крупного из волков в питомнике.
        Так что все четыре года, пока Рам пропадал в мангровых зарослях островов, Ракша пропадала в вольерах с летучими волками.
        - Красавец, - восхищённо выдохнул Нэйв, любуясь на изображение. - Никогда их вживую не видел.
        - А на кой чёрт он вам, капитан? - поинтересовался Рам.
        - Да патруль питомник с ними нашёл, - Грэм озадаченно почесал переносицу. - Дрессированные, верховые. Чёрт, что с ними делать? Как-то… жаль мочить. Они же не виноваты ни в чём.
        - А мочить-то зачем? - опешил Костас от такой кровожадности.
        - Можно для боевых действий использовать, - со вздохом пояснил Грэм. - Набери запас ручных гранат - и вперёд. Летит бесшумно…
        - …сбивается одним метким выстрелом, - перебил его Рам. - Я понимаю, что паранойя контрразведчика - самая здоровая паранойя с мире, но это уже перебор. Пусть себе и дальше живут. Просто запретите им полёты, раз уж так опасаетесь партизан.
        Последние слова Костас произнёс с насмешкой: представить местных изнеженных трахарей в качестве партизан мог только законченный параноик.
        - Ну и выставить там пост, чтобы следили, - добавил полковник. - Вот тот патруль, что их нашёл и отряди в награду за труды. А утром их сменим, как с остальным разгребёмся.
        Грэм облегчённо улыбнулся.
        - Спасибо за подсказку, сэр, - сказал он и забубнил в микрофон указания старшему патруля.
        Рам отвернулся к окну и залпом допил бренди. Первый день на должности коменданта города проходил совершенно не так, как он представлял перед высадкой.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ВОЕННАЯ БАЗА “ЭСПЕРО-1”, ШТАБ
        Очередное совещание в командном бункере проходило в атмосфере сдержанного оптимизма. Да, отбить десант врага не удалось, но зато получилось минимизировать собственные потери и наладить разведку оккупированных территорий. К сожалению, ненадолго - противник быстро разворачивал прибывающие войска, расширяя плацдарм и укрепляя оборону. Но пока время есть - нужно использовать его по полной.
        - Зелар и прилегающие населённые пункты захвачены, - докладывал начальник разведотдела. - Противник активно строит укрепления, проводит разведку местности. К сожалению, работа служб РЭБ у них поставлена отлично, поэтому связь с разведгруппами возможна только тогда, когда разведчики выходят за пределы действия “глушилок”.
        Разведчик указал на карте области “мёртвых зон” для связи. Удручающе большие, с точки зрения присутствующих.
        - Это несколько затормаживает получение и оперативную обработку информации, - продолжал докладывать офицер. - В самом городе, по нашим данным, спокойно, но надолго ли - неизвестно. По агентурным каналам удалось выяснить, что командующим оккупированных территорий назначен один из офицеров Консорциума, генерал Прокофьев. Он известен как эдакий “кризисный менеджер”, способный в кратчайшие сроки восстановить работу зачищенного карателями района.
        В отличие от открытых и искренних идиллийцев, мимика их монарха была сдержанной.
        - По-вашему, какие варианты вероятней всего? - спросил Дариус, осматривая голографическую карту местности, по которой расползалась алая клякса захваченных врагом территорий.
        - Сложно сейчас сказать точно, - разведчик задумчиво потёр подбородок. - То, что без нужды Прокофьев не станет разбрасываться таким ценным ресурсом, как уже подготовленные кадры из местного населения - факт. Но его зам, отвечающий за комендантские подразделения - полковник Филип Шеридан.
        При этих словах командующий досадливо сморщился, но промолчал, давая подчинённому договорить.
        - Бывший командир 55-й полицейской дивизией оперативного назначения, - пояснил разведчик специально для монарха. - “Оперативными” в Консорциуме называют карательные части. Шеридан руководил репликантами, приданными в своё время Консорциуму для испытаний. Методы Шеридана столь же эффективны, сколь безжалостны. В целом это означает, что при необходимости Прокофьев спустит Шеридана с цепи. В разумных, с точки зрения самого Прокофьева, пределах. Любимую тактику Шеридана провести, надеюсь, не позволят, но гарантировать не могу - зависит от того, что Прокофьев сочтёт наиболее выгодным для работы.
        - Любимую тактику? - в голосе короля звучали тревожные нотки.
        - Тактика выжженой земли, - объяснил разведчик. - С поправкой на максимальную сохранность инфраструктуры. Сначала отряды репликантов лишают восставших командования и взламывают оборону. Сейчас эту задачу выполняют обычные спецподразделения Консорциума. За ними следуют ударные части карателей, ликвидирующие оставшиеся очаги сопротивления. Затем следует зачистка, в ходе которой всех выживших сгоняют в так называемые “фильтрационные пункты”. Якобы для проверки на лояльность Консорциуму. Сами “фильтры”, как их коротко называют - попросту огороженные пустыри. Продовольствие туда завозят по минимуму и нерегулярно, предметы первой необходимости и медикаменты не завозят вообще. Охрана из карателей творит, что угодно и абсолютно безнаказанно. Смертность в этих “фильтрах” достигает восьмидесяти процентов.
        Разведчик глотнул воды, смачивая пересохшее от долгого разговора горло и давая королю время переварить информацию. Тот какое-то время молчал.
        - И что мы предпримем для спасения наших граждан? - наконец спросил Дариус.
        - Всё, что мы можем - выиграть войну. Иногда лучше пожертвовать малым, чем потерять всё, - ответил командующий. - Сейчас, пока отсутствует единая линия фронта, мы проводим заброску агентов на оккупированную территорию. Если это удастся - будем с их помощью удерживать за штаны особо рьяных желающих попартизанить. Таким образом сведём к минимуму риск карательных акций. Ну а желающих бороться с оккупантами перенаправим на сбор информации. Пустим их энергию, так сказать, в мирное русло.
        - И много у нас агентов? - задумчиво окинул карту Зелара монарх.
        - Мы как раз работаем над этим.
        ГОРОД ЗЕЛАР. ГОСТИНИЦА В ТУРИСТИЧЕСКОМ СЕКТОРЕ
        Близнецов Лорэй не оставляло гнетущее ощущение, что они снова застряли в западне. И хоть на этот раз западня была размером с планету, легче не становилось. На Идиллию пришла война и когда она докатится до столицы - лишь вопрос времени.
        Увы, выбраться с планеты сёстрам не светило. Помимо прямого приказа полковника Хоара ждать распоряжений, Лорэй удерживала блокада планеты, отсутствие Врат и связи.
        Свитари коротала время в голотире военной части, а Эйнджела сходила с ума от безделья. Процедуры по сведению шрамов завершились и теперь о ранах напоминали лишь светлые полоски новой кожи. Несколько походов в солярий или на местный пляж уничтожат и эти следы на теле.
        Как бы хотелось Эйнджеле также просто избавиться от болезненных воспоминаний…
        Каждый выход за пределы гостиницы грозил встречей с репликантами и навязчивым вниманием собратьев-эмпатов, так что Эйнджела предпочла затворничество. В поисках уединения она арендовала вирт-капсулу, дорогую игрушку развитых миров Доминиона, и часами пропадала в цифровой реальности, творя трёхмерные образы.
        Она вновь рисовала Чимбика. Живого. Цифровую копию, к которой можно прикоснуться. Программы-имитаторы придавали её созданию подобие жизни, послушно повторяя заданные алгоритмы поведения, но даже добившись поразительного сходства в мимике и жестах Эйнджела видела перед собой лишь пустоту. Пустоту, облачённую в знакомое тело, как в броню.
        Это не было Чимбиком. Это не было человеком. Возможно обычные люди могли спутать виртуальность с реальностью, но для эмпата цифровой мир был лишь звенящей пустотой, лишённой души. Наверное поэтому идиллийцы не были подвержены бичу многих развитых планет - виртуальной зависимости.
        Но в этой поддельной жизни была неоспоримая прелесть - Эйнджела не чувствовала чужих эмоций. Как бы не работала технология виртуального погружения, чувства других людей не отражались в душе эмпата. Непривычно пустое, но оттого странно-притягательное общение.
        Вызов коммуникатора застал Эйнджелу за созданием имитации Тиаматских джунглей. За основу она взяла уже созданный дизайнером шаблон и теперь терпеливо меняла его на свой вкус, наполняя деталями.
        Ей казалось, что именно такое место понравилось бы Чимбику.
        - Добрый день, мисс Лорэй, - вежливо поздоровался собеседник. - Позвольте представиться: капитан Чопра, заместитель начальника разведки. Я знаю, что вы подчиняетесь непосредственно полковнику Хоару, но он убыл в штаб сектора, а у нас… довольно серьёзное положение. Поэтому я хотел бы встретиться с вами и вашей сестрой.
        “Хотел бы встретиться”, - мысленно отметила Эйнджела. Просьба, не приказ. Дань вежливости, или Хоар и впрямь устроил работу так, что они подчинялись только ему?
        - Вас устроит виртуальная конференция? - уточнила Эйнджела, не горя желанием возвращаться в полный чужих чувств мир. - Я свяжусь с сестрой, она подключится через вирт-очки.
        - Встречаемся через десять минут, я установлю защищённый канал с вашим сегментом, - ответил капитан и отключился.
        Из-за гигантского папоротника вышел репликант, похожий на тиаматского охотника. Он не делал попытки приблизиться, просто стоял и смотрел на Эйнджелу. Он никогда не подходил близко, чтобы ощущение пустоты, отсутствие даже намёка на живую душу не разрушило иллюзию. Ей нравилось видеть его иногда и представлять, что Чимбик обрёл свободу и живёт так, как мечтал. А прикосновение… Чёрт с ним. Мечту нельзя трогать руками.
        Репликант вновь исчез в джунглях, а вскоре на каменистом холме, граничащим с опушкой джунглей, стояли трое. Виртуальные аватары Свитари и капитана Чопры без затей повторяли их внешний вид в реальности. Облачённый в броню разведчик казался уместным среди пейзажа мира смерти, а вот девушки в обычной гражданской одежде казались чуждыми этому месту.
        Чопра оглядёлся, но мнение о месте встречи предпочёл оставить при себе.
        - Итак, у нас к вам просьба, - с ходу перешёл к делу капитан. - Я знаю, что вы ещё не до конца прошли реабилитацию, потому не настаиваю. Но всё же попрошу понять всю серьёзность ситуации.
        Он по очереди посмотрел в глаза обеим девушкам, словно виртуальные образы могли отображать реальные эмоции собеседников. Взгляд капитана чуть задержался на светлых пятнах, оставшихся от сведённых шрамов на лице Эйнджелы. Чопра явно сделал какие-то свои выводы, которые тоже остались при нём.
        - Противник оккупировал весь округ Зелар, - продолжил он, неторопливо переведя взгляд на Свитари. - Мы начинаем разворачивать там агентурную сеть, но нам не хватает людей. Катастрофически. Поэтому я пришёл предложить вам поработать на оккупированных территориях. Задачу обрисую точнее в случае вашего согласия.
        Чопра замолчал, ожидая ответа девушек. Между деревьев у подножия холма обозначилось движение, но капитан даже не моргнул глазом, зная, что к защищённому каналу невозможно подключиться постороннему. Ну а личные фантазии автора виртуального леса Чопру занимали куда меньше, чем проблемы в реальности.
        Сёстры недоверчиво переглянулись, а затем поражённо уставились на Чопру.
        - Вы предлагаете нам добровольно отправиться в этот ад? - уточнила Свитари. - Вы представляете, что там будет твориться?
        - Вот вы и нужны для того, чтобы ничего подобного не произошло, - терпеливо пояснил капитан. - Нужно свести к минимуму поводы для карательных акций.
        - А им нужен повод? - удивилась Свитари. - Корпоратским уродам? Эдемцам? Они могут спалить целый квартал просто ради развлечения. Вы когда-нибудь видели, как кого-то сжигают живьём?
        Взгляд Чопры был красноречивей слов. Видел, вполне возможно, что горел, а может и жёг сам. Ри запоздало вспомнила, что в приютившей их с сестрой конторе ангелов не держат. Скорее - ручных демонов, спускаемых с поводка по мере необходимости. И Лорэй, если вдуматься, уже стали частью этой своры.
        Мгновение миновало, и перед Лорэй вновь стоял дружелюбный и немного усталый человек. Маленькое напоминание о том, что не только сёстры умеют с лёгкостью менять личины.
        - Там не только корпораты и эдемцы, - уточнил Чопра. - Они - лишь часть контингента войск Союза.
        То, что он убеждал, а не приказывал, придало Эйнджеле решимости.
        - Нет - отрезала она. - Лезть под пули - не наша работа. Пусть этим занимаются другие.
        Свитари молча кивнула, полностью согласная с сестрой.
        - Мисс, - предпринял очередную попытку Чопра. - Подумайте. Ведь Идиллия - ваш дом.
        - У нас нет дома, - тихо ответила Эйнджела.
        Глава 6
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ЗЕЛАР, КОМЕНДАТУРА
        Первая ночь в Зеларе осталась в памяти Нэйва как череда бесконечных звонков и решений проблем, с которыми капитан не то что никогда не сталкивался, а даже в страшном сне представить не мог.
        Контрразведчика готовили к противостоянию агентам врага, партизанам и прочим подобным элементам, а не к работе, которой должны заниматься службы обеспечения тыла. Но как раз с тыловиками был напряг: ракетная атака на “Санта-Марию” унесла множество жизней штабных офицеров, в том числе и служб матобеспечения. Поэтому выжившим пришлось спешно осваивать новые специальности, чтобы работать “за себя и за того парня”, как метко выразился Рам.
        Когда, наконец, Грэм разделался со всеми делами, свалившимися на него за этот неимоверно длинный день, то обнаружил, что уже начало четвёртого утра, в кабинете - никого, а небо за окном начинает светлеть.
        - Надо было сдаться внутренней безопасности, - мрачно пробурчал Грэм. - Лежал бы сейчас на койке в камере, мирно готовился к принудительной социализации…
        Вспомнив, что у него с позапрошлого уже утра во рту маковой росинки не было, Грэм выдвинул из-под стола коробку сухих пайков и принялся перебирать её содержимое. Достав пакет яичницы со шпинатом и банку кофе, капитан дёрнул язычки разогревающих элементов и, выждав необходимое время, приступил к еде.
        - Господи, как это можно есть? - услышал он голос Рама.
        Полковник стоял в дверях и разглядывал пакет в руках Грэма с выражением суеверного ужаса на лице. Нэйв, посчитав, что сейчас последует очередная идиотская шуточка про еду и гефестианцев, которыми он и так уже был сыт по горло, молча набил рот. Ибо с набитым ртом очень сложно хамить старшему по званию.
        - Я после Акадии на яичницу смотреть не могу, - продолжал Рам, подходя к своему столу. - Придурки из снабжения что-то там у себя намудрили и прислали нам только грёбаный “Рацион № 3”, где основным блюдом как раз эта чёртова яичница со шпинатом. И мы полторы недели жрали её, пока по гребучим зарослям шарахались. Десять лет прошло, а я до сих пор не могу даже упаковку видеть.
        Грэм молча жевал, думая о том, что на Гефесте очень многие с радостью бы согласились пожить те же полторы недели даже на пайковой яичнице со шпинатом. Вслух, разумеется, он ничего не сказал: не в тех ещё чинах, чтобы говорить полковнику “да вы зажрались”, пусть и завуалировано. Для него самого до поступления в военное училище даже порошковая яичница считалась деликатесом.
        - Хефе, у нас проблема, - раздался в наушнике голос дежурного.
        Грэм закатил глаза: привычка тиаматцев называть “хефе” любого из своих начальников искоренению не поддавалась. Вот хоть в лоб им стучи, хоть по лбу.
        В следующий миг все мысли об особенностях менталитета вылетели у Нэйва из головы, ибо дежурный продолжал:
        - Местные патруль привезли… О, уже второй.
        - Какой патруль?! - едва не заорал Грэм.
        - Наш, - абсолютно пофигистично отозвался дежурный. - Все пьяны в слюни. О, третий везут…
        - Твою мать, - выругался Грэм, отшвыривая пакет с едой.
        - Что стряслось? - Рам уже стоял наготове, с автоматом в руках.
        - Местные патруль наш привезли, - коротко отозвался Грэм, перепрыгивая стол. - Все в говно пьянючи….
        Рам в ответ разразился сложносочинённой матерной тирадой, завершившейся только при выходе из здания.
        На газоне рядком лежали слабо шевелящиеся тела, благоухающие свежим перегаром. Часть элементов брони отважные бойцы армии вторжения где-то потеряли, как и человеческий облик.
        Рядом с анатомической свалкой стоял помдеж, занятый пересчётом снаряжения пьянчуг, а в сторонке группка идиллийцев - что характерно, тоже в элементах брони, - объяснялась с дежурным. Фамильяры тиаматцев - у дежурного и помдежа это были гигантские тиаматские ягуарунди, - бдительно следили за аборигенами, дабы разодрать их на лоскуты при малейшей угрозе хозяевам. Грэм, глядя на обманчиво-ленивые движения громадных кошек, в который уже раз восхитился их красотой и грацией.
        Вообще тиаматские фамильяры - генетически усовершенствованные животные, насмерть преданные своему хозяину, - являлись страстной мечтой всех любителей экзотических животных. Но тиаматцы никогда не продавали фамильяров инопланетникам. В их сложной для сторонних людей религии - ответвлении католицизма, - души фамильяра и его хозяина были связаны между собой и душой самой планеты. Поэтому продажа фамильяра на сторону приравнивалась к святотатству и каралась погружением в гнездо жуков-телоточцев.
        - Это что за срань господня? - вопросил Грэм, налюбовавшись ягуарунди.
        В следующие пятнадцать минут вырисовалась совершенно сюрреалистическая картина.
        Доблестные сыны Эдема и Бэйджина, уже хапнувшие дозу местного гостеприимства в оцеплении, предсказуемо забили болт на свои обязанности и пустились во все тяжкие, стоило местным красоткам игриво подмигнуть и звякнуть стаканом о бутылку. Причём так, что через какое-то время тупо перестали выходить на связь, допившись до положения риз.
        А дальше началось невообразимое: жители оккупированного города, вместо того, чтобы нахрен вырезать удолбанцев и скрыться с их снаряжением и оружием, бережно погрузили пьяные тела вместе с их скарбом в машины и отвезли в комендатуру. А какие проблемы? Такблоки вместе с живыми носителями - вот, а уж завести броневик и поехать на нём не сможет разве что амиш. Патрули и посты не реагировали на машину, подающую нужные сигналы, и Грэм готов был провести ночь в благодарственных молитвах, что всё завершилось нелепым анекдотом, а не налётом на комендатуру.
        В итоге у Грэма и Костаса ушёл час на то, чтобы разобраться в ситуации, вышелушить не шибко трезвых аборигенов из деталей брони, подаренных собутыльниками, объяснить, почему нельзя погладить фамильяров, выписать им пропуска для обратной дороги, найти транспорт и отправить восвояси. А самим остаться разглядывать пьяных идиотов.
        - Расстрелять их к грёбаной матери, чтоли? - задумчиво протянул Рам, глядя на встающее над домами солнце.
        - У нас и так людей - раз-два и обчёлся, - безжалостно обломал его мечты Грэм. - Даже использовать в качестве одноразовых средств разминирования - и то не можем.
        - И что прикажешь с ними делать? - осведомился полковник. - В коечку, а рядом рюмочку на опохмел?
        - Никакого опохмела, - отозвался Грэм, отметив изменение стиля общения китежца.
        Кажется, налаживаются нормальные отношения с командиром.
        - Я бы предложил дождаться, когда продерут глаза, а потом построить свободный личный состав и выпороть дебилов перед строем. И на “губу”, суток на трое, - Грэм попинал по ноге счастливо улыбающегося во сне бейджинца.
        Тот что-то забормотал на кантонском и перевернулся на бок, приняв позу эмбриона.
        - Хватит и суток, - внёс коррективы Рам. - Нехер прохлаждаться, пока за них остальные службу тянут. Как отблюются с бодуна - так и дальше впахивать. Не забыть только засувенирить их в самые гребеня, куда даже самый долбанутый туземец не полезет. Дежурный! Раскидайте этот навоз по камерам! Как продерут глаза - сообщите!
        - Хефе, так камер пока нет, - развёл руками дежурный.
        - Так сделайте, лейтенант! - потеряв терпение, рявкнул Рам. - Или у меня должна обо всём голова болеть? Выполнять!
        Развернувшись на каблуках, он в сопровождении контрразведчика промаршировал обратно на второй этаж.
        В кабинете Нэйв грустно осмотрел остывший пакет.
        “Зря я Рама от расстрела отговорил”, - подумал он, жуя холодную яичницу.
        Глоток холодного кофе только укрепил капитана в этом мнении. Никакого снисхождения к засранцам, из-за которых приходится давиться остывшим завтраком!
        - Хорошо, что шваль корпоратовскую по ВОПам раскидали, - зевнув, сказал Костас. - А то ночка прошла куда менее… идиллически.
        - Воистину, - закивал Грэм, в красках представив, устроили бы в городе каратели.
        - “Центр” - “Сто второму”, - неожиданно раздалось из наушника.
        Не переставая жевать, Нэйв взглянул на таблицу позывных. “Сто второй” - патруль, нашедший летучих волков и оставленный их караулить. Что там могло случиться?
        - “Центр”, слушаю, - торопливо проглотив кусок, ответил Грэм, преисполнившись дурных предчувствий.
        Воображение тут же нарисовало картину перебитых патрульных и нагруженных гранатами идиллийцев, верхом на волках улетающих в закат. Точнее, восход.
        “Господи, какой же бред в башку с недосыпу приходит” - подумал Грэм.
        - Тут господин Алис Тарн хочет с вами поговорить.
        - Что за Алис Тарн? - удивился Грэм.
        - Владелец питомника, - ответил старший патруля.
        - И какого чёрта ему надо в такую рань? Ладно, давай его.
        В наушнике раздался шорох, а затем мужской голос пробасил:
        - Господин капитан, ваши солдаты не дают нашим волкам взлететь.
        - Нашим - это чьим? - не понял Грэм.
        - Моим и остальных владельцев, - терпеливо пояснил собеседник. - У меня в вольерах волки и других людей, понимаете?
        - Понимаю. А вот зачем им летать - не понимаю совершенно, - моментально преисполнившись подозрений, ответил Грэм.
        - О. Видите ли, летучим волкам для испражнения необходимо отлететь от логова на значительное расстояние, - в голосе Тарна проскользнули те самые нотки, что появляются у человека, оседлавшего любимого конька. - Этот инстинкт выработан в процессе эволюции, чтобы не выдавать местоположения логова. Они даже погадки детёнышей уносят из…
        - Что за бред! - не выдержав, перебил его Нэйв. - Впервые слышу, чтобы кому-то требовалось взлететь, чтобы посрать. Даже чёртовы птицы - и те гадят, когда и где приспичит. Не заливайте мне баки, уважаемый, мне и так забот хватает. Если у вашего питомца проблемы с животом - вызовите ветеринара, а меня больше не беспокоить! Всё, пока-пока!
        И оборвал связь.
        - Хрень, - зло буркнул Нэйв, зачёрпывая из пакета.
        Но аппетит пропал. Тон идиллийца выдавал знатока, и теперь Грэм отчётливо представлял летучего волка, с жалобным стоном завернувшегося в крылья.
        - Что такое? - полюбопытствовал Рам.
        - Да звонил хозяин питомника летучих волков, говорит - им, чтоб гадить, летать нужно, - ответил Грэм.
        - Я что-то такое слышал, - Костас наморщил лоб. - Погоди, сейчас у специалиста спросим.
        Нацепив гарнитуру, полковник сказал:
        - Дана, зайди. Нужна консультация.
        Дёмина прибыла парой минут позже и с порога зло рявкнула:
        - Если мне придётся ехать разыскивать ещё одного потерявшегося в чьей-то постели трахаря, я его на ближайшем столбе за беспокоящий орган и вздёрну!
        Вид у неё был уставший и Грэм понял, что бессонная ночь выпала не только на его долю.
        - Летучие волки правда могут гадить только в полёте? - спросил Рам.
        - Вам делать нехрен?! - взорвалась Дёмина и, опомнившись, добавила, - Сэр?
        Покосившись на контрразведчика, который со всей очевидностью и был причиной уставного обращения, она сказала:
        - Тиаматские волки - в отличие от нашего обожаемого личного состава, - не гадят там, где живут.
        - То есть они действительно гадят лишь в полёте, - уточнил Грэм. - Чёрт…
        Он побарабанил пальцами по столу, пытаясь найти выход из ситуации.
        - В городе нашлась компашка твоих крылатых друзей, - пояснил недоумевающей Ракше полковник. - Сейчас звонил их хозяин, просил пустить полетать и покакать.
        - И в чём проблема? - не поняла Дана. - Пусть летят.
        - А где гарантия, что вместо дерьма нам на головы не полетит что похуже? - осведомился Грэм. - Типа гранат?
        - Гранаты? - переспросила Ракша со злой усмешкой. - После сегодняшнего? Да местные вырожденцы даже в дюпель пьяных кретинов пальцем тронуть не рискнули, куда им оседлать летучего волка и наносить удары? Я больше опасаюсь, что весь личный состав сшоркается в этом грёбаном оккупированном борделе!
        - Мне бы вашу уверенность, - вздохнул Грэм.
        - Одолжите запасные ошейники у тиаматцев, - посоветовала Дёмина. - У них есть с датчиками на самых разных тварей. Будем контролировать не только перемещения волков, но и сердцебиение, скорость и прочую биометрию. Если волк с наездником или грузом, его показатели изменятся.
        - Отличная мысль! - вскинулся Грэм. - Сейчас свяжусь с этим Тарном, уточню, сколько у него волков в питомнике.
        - Я могу отвезти ошейники и проконтролировать установку на всех волков, - предложила помощь Дёмина и её усталое лицо при этом прояснилось.
        Не нужно было обладать даром эмпатии чтобы понять: работа с тиаматскими волками нравилась Ракше куда больше возни с пьяной солдатнёй.
        Да и не только ей. Нэйвом овладело совершенно мальчишеское желание посмотреть на настоящих летучих волков вживую. В отличии от Эйнджелы Лорэй, капитан любил животных, но с его службой даже поход в зоопарк не представлялся возможным.
        Грэм со злостью вспомнил Новый Плимут. Сколько всего он упустил, вынужденный изображать алкаша! И всё из-за кучки продажных засранцев. Нэйв от души пожелал, чтобы близняшки Лорэй отыгрались на сволочах и за него тоже.
        - Лучше это сделаю я, - вслух сказал он. - Хочу посмотреть на их хозяев, провести инструктаж. Вы, лейтенант, отдыхайте, а то вижу, что ночка для вас выдалась та ещё.
        - Да возьми её с собой, - прежде, чем Ракша успела открыть рот, вклинился полковник. - Ты ж этих волков в глаза не видел, а Дана про них знает больше, чем сами волки.
        - Вы правы, - согласился Нэйв.
        Действительно, с его познаниями о фауне Тиамат хорошо, если получится взрослого волка от волчонка отличить. А раз Дёмина такой знаток - будет, кому проконтролировать действия хозяев животных.
        ****
        У ворот питомника броневик встретил скучающий солдат.
        - Этот тип нас уже достал, сэр, - сообщил он, помогая Дане и Грэму выгружать ошейники, сделанные из ремней устрашающих размеров. - Мозги вынул своими зверюгами. Я как в передачу про дикий мир Тиамат попал.
        - Ну, человек любит своё хобби, - ответил Грэм. - Пошли, покажешь дорогу.
        Солдат провёл их через ухоженный садик и свернул за дом.
        - Ох ты ж… - только и смог сказать Нэйв.
        Прямо на него из-за решётки таращились льдисто-голубые глаза громадного зверя, резко контрастирующие с его охряного цвета шкурой. Вживую летучий волк выглядел куда внушительнее, чем на голокартинке.
        Восхищённый капитан таращился на исполина, напрочь позабыв о цели приезда. Волк же, шумно выдохнув, принялся с грохотом скакать по клетке, ударяя мордой в крышу вольера и всем своим видом выражая нетерпение.
        - Где хозяин? - включив внешние динамики, громко спросил Нэйв.
        - Да тут! - послышался голос сержанта, командующего патрулём.
        Двое патрульных выволокли и кинули под ноги Нэйву скованного одноразовыми наручниками идиллийца. Во рту аборигена торчал тряпичный кляп.
        - И нахрена? - осведомился Грэм.
        - Да затрахал своим нытьём, - отозвался сержант. - Ладно, когда просто про этих зверюг байки травил - хоть интересно было. А с утра как заело: им надо летать, чтобы срать. Затрахал этим своим сральником. Я его три раза предупредил, что если не заткнётся - я ему сам пасть заткну. Да?
        Он наклонился к идиллийцу. Тот ответил мрачным взглядом, в котором явственно читалось желание разнообразить рацион своих питомцев минимум одной конкретной личностью.
        - Проблема сральника решена, - усмехнулся Грэм и Ракша за его плечом демонстративно тряхнула ворохом ремней. - Развязывайте страдальца.
        Один из солдат перекусил наручники кусачками и отошёл в сторону, предоставив идиллийцу самостоятельно вставать и избавляться от кляпа.
        - Доброе утро, господин Тарн, - поприветствовал Грэм хозяина питомника. - С Днём рождения.
        И торжественно вручил ему ремни с датчиками. Тот, разминая челюсть, озадаченно уставился на ошейники.
        - Вы хотите сказать, что запрещали волкам летать только потому, что на них не было ошейников? - удивлённо спросил идиллиец.
        Холёный красавец в прыжковом костюме из “умной” ткани - хоть сейчас снимай в рекламе идиллийских курортов - сразу вызвал у капитана подсознательную неприязнь. Слишком уж напоминал ухоженных упырей, рассказывающих с экранов головизоров о новых политических курсах, беспроигрышных инвестиционных проектах и новых веяниях моды. Эти люди были Грэму странны, непонятны, а после расследования дела “Иллюзии” - априори неприятны и подозрительны.
        - Да, я пользуюсь служебным положением, продвигая продукцию фирмы друга, - желчно отозвался Грэм. - Делаю его монополистом на вашем рынке. Ещё дурацкие вопросы будут, или займётесь делом?
        Он показал на беснующегося в клетке волка. Идиллиец озадаченно моргнул, не поняв то ли слов капитана, то ли причину его неприязни, но продолжать разговор не стал. Просто набросил связку ошейников на руку и поспешно, явно опасаясь, что Нэйв передумает, пошёл к вольеру.
        Едва дверь открылась, как мечущийся в нетерпении волк бросился на идиллийца, свалил того и прижал лапами к земле. Грэм рефлекторно схватился за автомат и лишь затем осознал, что лохматая зверюга не терзает, а радостно облизывает идиллийца. Тот с видимым усилием отпихнул морду волка в сторону и начал прилаживать ему ошейник.
        - Можно? - Нэйв не заметил, как Ракша проскользнула в вольер и застыла на входе.
        Волк подозрительно прижал уши и обнажил клыки при виде чужака.
        - Спокойно, Рогалик, спокойно, - успокивающе проговорил Тарн и издал странный щёлкающий звук. - Это наши гости.
        Грэм знал, что владельцы живности часто дают своим питомцам необычные клички. Например, карликового пинчера могли звать Убийцей. Но летучий волк по имени Рогалик… Нэйву даже стало интересно, чем руководствовался идиллиец, выбирая имя животному.
        Волк, кажется, понял хозяина и успокоился, но следить за Ракшей не перестал. А та приблизилась на шаг и разразилась серией мурлыкающих и щёлкающих звуков. К удивлению капитана, волк, уже получивший свой ошейник, соизволил слезть с хозяина и подошёл к Дёминой, обнюхивая новую знакомую.
        Та сняла перчатку и, к ещё большей растерянности Нэйва, положила руку на протянутую ладонь идиллийца.
        - Чё ваще происходит? - услышал капитан вопрос патрульного.
        - Да хрен его знает, - отозвался сержант.
        Идиллиец, тем временем, поднёс сомкнутые руки к морде зверя, а затем переместил ему на лоб. И когда Ракша начала чесать волка, Грэм мог поклясться, что у того на морде явственно проступило блаженное выражение.
        - Всё, малыш, можно лететь, - потрепал его по шее Тарн и волк, радостно рыкнув, выскочил из вольера.
        На глазах обалделого Грэма “малыш”, размером чуть уступающий ударному беспилотнику, подпрыгнул, распахнул крылья и за считанные секунды исчез в утреннем небе.
        - Абзац… - выдохнул один из патрульных, опуская автомат. - Чёрт, предупреждать надо! Я чуть не усрался, когда эта траханина из клетки сиганула!
        - Заткнись, Крис, - оборвал его сержант, но по его голосу Грэм понял: этот Крис был не одинок в желании накидать в штаны.
        Идиллиец взглянул на патрульных так, что Нэйв сразу понял: прыжок Рогалика был маленькой местью за пережитое унижение. И судя по всему, Тарн остался ей вполне доволен.
        - Поможете с остальными? - обратился он к Ракше и тряхнул связкой ошейников. - Я познакомлю.
        - Без проблем, - отозвалась Дёмина и пошла вслед за идиллийцем к следующему вольеру.
        Вдвоём они за считанные минуты нацепили ошейники на остальных хищников и выпустили их полетать. Наблюдавший за действом Грэм признал, что Дёмина если не эксперт, то минимум знаток тиаматских волков.
        Она ещё пару минут говорила о чём-то с Тарном, разглядывая голографическую карту окрестностей, затем кивнула и вернулась к броневику.
        - Можем ехать, сэр, - сообщила Ракша Нэйву.
        - Спасибо вам, - поблагодарил идиллиец с такой искренней улыбкой, что Грэм на миг позабыл о неприязни.
        - Приезжайте в гости в любое время, - повернулся Тарн к Дёминой. - Вы понравились Рогалику.
        - Возможно, - отозвалась Ракша.
        Грэм, услышав это, проверил атмосферу на наличие феромонов, а броню Даны - на герметичность. Нет, всё в норме: броня задраена наглухо, а феромонами и не пахнет.
        Затем Нэйв, вспомнил, как загорелись глаза Даны при первом упоминании питомника и понял, что Тарна ждёт разочарование: если Дёмина и приедет сюда, то к Рогалику, а не к его хозяину. А дай ей волю - так вообще поселится в вольере.
        - Буду ждать, - улыбнулся идиллиец.
        Грэм подумал, что сейчас последует попытка поцеловать даме ручку и уже нацелился измерить расстояние, на которое Дана катапультирует придурка. Но, к разочарованию капитана, Тарну оказался не чужд инстинкт самосохранения. То ли эмпатия помогла, то ли сказалось общение с патрульными. А жаль - Нэйв с удовольствием посмотрел бы на рожу этого хлыща после знакомства с маленьким, но злым кулаком Ракши.
        - Кормовой пруд, - Дёмина сунула Нэйву планшет с голокартой. - Там волки ловят рыбу. Нужно оповестить личный состав, а то со страху перестреляют зверюшек.
        Грэм молча кивнул, сделав зарубку в памяти обязательно выбраться на этот пруд и посмотреть, как рыбачат летучие волки. А сейчас его ждали куда менее увлекательные и приятные дела.
        - - - - - -
        ВОП - ВЗВОДНЫЙ ОПОРНЫЙ ПУНКТ, ЧАСТО ИСПОЛЬЗУЕТСЯ В КАЧЕСТВЕ БЛОК-ПОСТА
        Глава 7
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ТРИ КИЛОМЕТРА ОТ ЗЕЛАРА, ШТАБ ГЕНЕРАЛА ПРОКОФЬЕВА
        В кабинете штабного модуля было накурено так, что хоть топор вешай. Дым пластами кружил под потолком, но полковник Шеридан, просматривая рапорты подчинённых, продолжал смолить сигару за сигарой.
        Текущая ситуация ему нравилась. На захваченных территориях тихо, за сутки - всего одна стычка с разведгруппой противника, обнаруженной патрулём. Долбаные репликанты, сообразив, что их засекли, подбили патрульный бронетранспортёр и удрали в лес. Патруль отделался контуженным водителем. По сравнению с тем, что могли натворить хреновы штамповки - мелочь. Хотя, наверное, контуженный водитель эту точку зрения не разделял. Хуже то, что долбаные засранцы так просто не угомоняться - уж кто-кто, а Филип, покомандовав репликантами, прекрасно знал их натуру. Упорные говнюки, хуже бойцовых псов, которые если вцепятся - не отпустят.
        Шеридан сделал отметку удвоить число патрулей и перешёл к рапортам от сапёров.
        Тут тоже радовали успехи. Вокруг Зелара установили минные поля и инженерные заграждения, оборудовали взводные опорные пункты и уже ведут строительство долговременных укреплений.
        Полковник взглянул на карту захваченных территорий. ПВО ещё слабовато, много “мёртвых зон” - почти все силы зенитчиков брошены на прикрытие колонн техники. Доминионцы воспользуются этой слабостью, едва узнают. Значит, нужно прикрыть важные объекты от их атак. Но где его взять при его ограниченных ресурсах?
        Против любого другого противника Шеридан знал отличный способ, не раз выручавший корпората за долгую карьеру. Живой щит из гражданских останавливал любые атаки и в личном рейтинге полковника занимал почётное первое место по соотношению доступность-эффективность.
        Но репликанты…
        Теперь по другую линию фронта были те самые штамповки, которыми он, Шеридан, командовал ещё полгода назад. И тогда репликанты на мирняк обращали меньше внимания, чем на мусор под ногами. Хоть новорожденными обложи - всё равно долбанут. Но теперь ими командуют доминионцы и есть шанс, что биороботы получили приказ не трогать гражданских.
        Он с сомнением пожевал сигару и прикрыл глаза. В принципе, что он теряет? Объекты и так и эдак прикрыть больше нечем. В худшем случае пару десятков местных разбросает по окрестностям. Так их, местных, ещё много и выжившие может даже пересмотрят верноподданические чувства к Доминиону, идущему к победе по их трупам.
        Беспроигрышный вариант.
        Шеридан ухмыльнулся и вызвал командира батальона охраны, состоящего из киборгов:
        - Ларри, отправьте два взвода в город. Наберите в домах всякой шушеры - баб там, можно брюхатых, мелюзги, - и распределите у строящихся укреплений.
        Майор, служивший с Шериданом не первый год, уточнил:
        - Живой щит?
        - Именно, старина.
        - Принял, - майор оборвал связь.
        Шеридан довольно улыбнулся и сделал глубокую затяжку. Главную на данный момент проблему он решил.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ГОРОД ЗЕЛАР, КОМЕНДАТУРА
        Новый день - новые проблемы. Эту простую истину Рам усвоил давным-давно, в первый год службы. В этот раз проблемы шли одна за другой, бесконечным потоком, не дожидаясь нового дня.
        Косяками перелётных птиц прибывали всё новые и новые вусмерть пьяные патрульные, выволоченные за шиворот из постелей новых подружек, или домов новых друзей. Рам уже даже не выходил для обозрения очередной привезённой партии выпивох, приказав дежурному просто сгружать тела в подвал, спешно переоборудованный в гауптвахту для рядового и сержантского состава.
        Радовало, что всякие инциденты с аборигенами ограничились пьянками и потерей снаряжения. Никаких нападений на солдат, обстрелов или засад. Всех проявлений агрессии - несколько инопланетных туристов, также набравшихся до полного изумления, сцепились с патрульными.
        Рама такое положение дел радовало и настораживало одновременно. Весь опыт китежца говорил, что подобное миролюбие на войне невозможно. И если в первое время - тихо, то потом, когда враг опомнится, начнётся партизанщина. Так было на Акадии, так было на Эдеме и Костас не видел причины, почему на Идиллии должно быть иначе. Пацифизм - пацифизмом, но даже среди таких записных непротивленцев злу насилием, как амиши, в своё время нашлось немало желающих взять оружие в руки. А на Идиллии осело много инопланетников, прекрасно знающих, с какой стороны приклад у автомата. Рам не сомневался, что в скором времени они найдут последователей среди аборигенов и примутся упоённо пакостить захватчикам.
        Но шло время, а кроме сообщений о новой партии пьянчуг в форме Союза, ничего не происходило. И это нервировало. В довесок на Костаса свалились вопросы по хозяйственной деятельности города, которые до этого разгребал Нэйв, слинявший вместе с Даной к крылатым волкам. Костас уже после второго звонка понял, почему контрик с такой радостью ухватился за предлог свалить к чертям от этого дурдома. Склады, фрукты, овощи, рефрижираторы, элеваторы - всё это сплелось в клубок, постепенно заполняющий сознание китежца.
        Апофеозом этого сельскохозяйственного абсурда стали пьяные птицы. Чёртовы пернатые наклевались забродивших ягод, которые владелец не успел доставить на склад, и пришли к выводу, что раз люди не дают отпор агрессору - это бремя ложиться на птичьи плечи. И со всем пьяным пылом устроили партизанщину, нападая на патрульных солдат и гадя им на головы.
        Костас поначалу от души веселился, слушая разъяренные вопли потерпевших, но после десятого или пятнадцатого доклада понял, что с пернатыми вояками надо что-то делать, иначе они обосрут весь личный состав. Пришлось обращаться к тиаматцам, у которых нашлись ультразвуковые отпугиватели. Птицы улетели, громогласно обещая вернуться и как следует наподдать наглым захватчикам.
        Героически отбив птичью атаку, Рам вздохнул:
        - Грёбаная планета. Даже птахи - и те здесь закладывают за воротник…
        Вновь ожил наушник служебного комма.
        - Полковник, с вами хочет поговорить некая Арора Зара, - сообщил дежурный. - Назойливая, хуже мухи. Раза три к чёрту посылал - не понимает. Ходит вокруг и зудит. Разрешите применить силу?
        “Пристрели её!” - мысленно приказал Костас.
        Увы, мечты - мечтами, а в реальности докучливая чинуша пока ещё не заработала расстрел. Хоть и стремилась к этому всеми силами.
        - Ладно, давай её сюда, - вслух сказал Рам, приготовившись выслушать очередной бред про фрукты, овощи и просроченный сенокос.
        Одного взгляда на лицо экс-мэра хватило, чтобы понять - дело посерьёзней разорённого поля.
        - Прикажите вашим киборгам отпустить людей! - едва ворвавшись в кабинет потребовала Зара.
        Терпеть подобный тон в свой адрес Костас не собирался и в мирное время. Сейчас же требование от побеждённого, да ещё и чиновника, разозлило ещё больше.
        - Я же обещал массовые расстрелы - вот, выполняю, - процедил он.
        Измученный бессонницей и сумасшедшей ночью мозг реагировал медленно, и Раму потребовалось несколько секунд, чтобы переварить услышанное.
        “А когда я приказал гражданских задерживать и нахрена?” - озадачился Рам.
        Не обращая внимания на разразившуюся гневной тирадой идиллийку, он вызвал файл с отданными за ночь приказами, решив, что в этой кутерьме попросту проморгал смысл подписанного текста. Нет, ничего подобного не было. Ни сапёры, ни тыловики запросов на набор рабочей силы не присылали. Что тогда происходит? Почему киборги задерживают гражданских?
        Жестом велев идиллийке заткнуться, Рам вывел на монитор карту города с отметками своих подчинённых и сверил с графиком нарядов. Все на местах, выделенные в патрули киборги исправно движутся по указанным маршрутам. Никаких неучтённых действий. Чертовщина какая-то. Может, идиллийка закинулась чем-то для снятия стресса и теперь выдаёт свои глюки?
        Костас покосился на умолкшую Зару. Вроде не похоже, реакция нормальная. Или всё же вызвать медиков?
        Для очистки совести Костас вывел на карту обозначения всех союзных единиц. И вот тут его брови поползли вверх: обнаружилась группа киборгов из батальона охраны штаба генерала Прокофеьва, сопровождающих группу штатских к пятому ВОПу.
        Через несколько минут выяснилось, что киборги действуют по приказу полковника Шеридана. Это привело Рама, и без того пребывающего не в самом лучезарном настроении, в состояние, близкое к бешенству. А узнав истинную цель Шеридана, Костас взбеленился окончательно.
        Мало того, что корпорат влез без спроса в зону ответственности Костаса, так ещё и исподволь делал китежца соучастником преступления. Ибо то, что собрался сделать Шеридан, иначе, как “военное преступление”, в Союзе не трактовали. А на Китеже за соучастие в подобном бесчестье просто увольняли с позором, без права ношения формы и с соответствующей отметкой в документах, что для профессиональных военных было хуже смерти.
        Костасом овладело жгучее желание поехать и нахрен пристрелить сволочного корпората, до сих пор не въехавшего, что он уже не сраный каратель, а офицер армии Союза.
        Рам сделал глубокий вдох, успокаиваясь. До Шеридана он доберётся потом, а сейчас нужно увести людей из-под вероятного удара.
        - Я решу проблему, - сообщил он напряжённо смотрящей на него Заре.
        Взяв шлем, Костас вышел из-за стола и остановился, вспомнив свой опыт общения с толпой аборигенов. Нужен тот, кто умеет управлять чёртовыми эмпатами.
        Рам оглядел непривычно-серьёзную идиллийку. По идее, будучи мэром, она должна была научиться руководить людьми. И кто-кто, а она куда лучше Костаса знает и понимает своих соплеменников.
        “Хоть какая-то польза от этой куклы”, - подумал Костас.
        - Поедете со мной, - бросил он Ароре, надевая шлем.
        К его немалому облегчению, та не стала толкать речи, а коротко кивнула и последовала за ним.
        В дежурке Рам столкнулся с вернувшейся Ракшей.
        - Давай за руль, - скомандовал он, не дав девушке и рта раскрыть. - К пятому ВОПу.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ЗЕЛАР, ПРИГОРОД
        Работа военных строителей Союза внушала уважение. К моменту, когда репликанты добрались до окраины Зелара, инженерно-строительные части оккупантов уже успели отрыть разветвлённую сеть окопов, оснащённую стандартными бронеколпаками ДОТов и автоматическими огневыми точками, раскинуть сеть минных полей и растянуть проволочные заграждения. И приступить к возведению полноценных взводных опорных пунктов, сеть которых превратит город в крепость.
        Работали строители чётко, без единой заминки. Экскаватор отрывал котлован, специальная машина уплотняла почву, вбивала сваи, тут же из подъехавшей бетономешалки лился быстрозастывающий раствор и в готовый фундамент устанавливался модуль укрепления.
        Наблюдающий за ними Чимбик наносил положение точки на карту такблока, зная, что уже следующим утром здесь ничего не будет указывать на присутствие вражеского укрепления. Всё тщательно замаскируют, так, что даже пройдись кто случайный по крыше бункера - не догадается, что у него под ногами.
        Солдаты противника тоже не расслаблялись. Из окопов без нужды никто не высовывался, лишь дроны да моторизованные патрули на бронемашинах сновали по окрестностям.
        Но Чимбик знал, что прорехи во вражеской обороне, дающее репликантам возможность находиться в трёх сотнях метров от первой линии, просуществуют недолго. С каждым часом плотность патрулей и постов-”секретов” будет возрастать. Враг изучит территорию, раскинет сеть датчиков, заминирует наиболее вероятные пути подхода развед-диверсионных групп, оптимизирует маршрут патрулей и даже репликантам придётся из шкуры вывернуться, чтобы проникнуть в город.
        А значит, надо максимально затруднить противнику возведение укреплений.
        - Сверчок, принимай, - скомандовал сержант, отправляя связисту данные со своего такблока.
        Как и при высадке на “Иллюзию”, разведчики использовали проводную связь.
        - Принял, отправляю, - отозвался Сверчок.
        Станция связи “выстрелила” сжатым пакетом информации, не поддающимся перехвату и пеленгации. После того, как враг уничтожил все спутники и высотные беспилотники связи Доминиона, до которых смог дотянуться, оставив от единой информационной сети жалкие ошмётки, сообщение со штабом разведгруппы поддерживали только таким способом. Теперь информацию примет один из уцелевших высотных дронов в пространстве, контролируемом ПВО Доминиона, и переправит в штаб. А там уже примут решение, которое определит дальнейшие действия разведчиков.
        Ответ пришёл быстро. Ожидать удар дронов-камикадзе, доложить о результатах.
        Чимбик мысленно согласился с выбором средства атаки. Пока ПВО врага достаточно “рыхлое”, летучие роботы эффективней ракет, пусть и несут меньший заряд взрывчатки. Они маневренны, их интеллект позволяет самостоятельно определять приоритетность целей, уклоняться от ПВО и истребителей врага. Низкая - по сравнению с гиперзвуковыми ракетами, - скорость дронов обеспечивает лучшую маневренность по горизонтали, что важно при штурме наземных целей. И главное - способны атаковать малоразмерные движущиеся цели. Такие, как инженерно-строительная техника, потеря которой осложнит возведение укреплений.
        Теперь разведчикам предстояло ждать около часа, пока дроны доберуться до Зелара. И то при условии, что те не отклонятся от маршрута, уворачиваясь от ПВО союзовцев.
        - Садж, - окликнул его Блайз. - Дворняги.
        Чимбик повернулся к сектору наблюдения брата и увидел толпу штатских, идущих к ВОПу под конвоем киборгов. Сначала сержант решил, что их гонят на работы, но затем заметил в толпе множество женщин и детей.
        Вспомнив методы “работы” Консорциума, сержант напрягся. Ничего хорошего появление гражданских не сулило.
        Память услужливо подсунула разного рода “воспитательные мероприятия”, с помощью которых Консорциум добивался подчинения бунтовщиков. Показательный расстрел; закапывание живьём; “фильтрационный лагерь”, в котором жёны и дети восставших рабочих умирали от голода - всё то, зачем ещё год назад Чимбик наблюдал с холодным равнодушием, воспринимая как нечто обыденное.
        Насколько же простой и понятной была его жизнь тогда. И насколько пустой…
        Киборги подогнали гражданских к возводимому укреплению и киборги выстроили людей в цепь.
        “Живой щит” - понял Чимбик.
        Раньше подобное зрелище не вызывало у сержанта особых эмоций. Человеческая плоть - слабое заграждение от пуль, куда эффективней бетонные блоки, древо-земляные укрепления или обыкновенные мешки с песком. Женщины и дети для Чимбика были всего лишь дворнягами разных социальных групп, одинаково ничего не значащих для репликантов.
        Когда всё успело так перемениться?
        Глядя на идиллийцев, сержант видел не живые единицы, не досадную помеху, а людей. Таких же, как Эйнджела, Талика, Схема… Людей ставших ему почти столь же близкими, как родное отделение. Людей, для которых он и его братья были чем-то большим, чем эффективная боевая единица, или ценный ресурс. Кем-то большим.
        А ещё Чимбик видел будущее, которое ждёт его близких, если Консорциум получит Идиллию. Если он и его братья не сумеют защитить планету.
        - Теперь я осознал, почему нас учили использовать женщин и детей для воздействия на противника, - сипло признался Брауни.
        Остальные репликанты согласно кивнули.
        До прибытия на Идиллию в их образе мира попросту не было беззащитных близких. Только братья, функция которых - убивать и умирать.
        Идиллия подарила искусственным солдатам возможность взглянуть на жизнь с другой стороны. И теперь настала очередь репликантов посмотреть в глаза бездушным монстрам по ту сторону линии фронта.
        - Что делаем, садж?
        Глядя на “живой щит”, сержант отчётливо вспомнил минус дронов-камикадзе: в отличии от продвинутого интеллекта ударного беспилотника, дрон не придаёт значения присутствию штатских. Робот-самоубийца должен быть максимально дешёвым, поэтому при его создании экономили на всём, в том числе и программном обеспечении. В конце-концов, есть оператор ведущей машины стаи, обученный реагировать на нештатные ситуации. Но при потере контакта с центром управления дроны действуют по заложенной программе. И сейчас, попав в зону действия “глушилок”, они продолжат выполнять полученную задачу.
        Надо предупредить штаб.
        - Сообщи, что корпораты приготовили живой щит, - приказал Чимбик.
        Сверчок склонился над станцией связи.
        - Садж, - напряжённым голосом окликнул он Чимбика несколько секунд спустя. - Нет контакта. Мы в зоне действия “глушилок” врага.
        Чимбик невольно чертыхнулся. Быстро работают, сволочи. Ну да, кто бы сомневался. И Союз и корпораты прекрасно знают, с кем имеют дело и сделают всё, чтобы максимально затруднить врагу жизнь.
        В другое время Чимбик бы только посмеялся над этим, но сейчас… Сейчас он не мог оторвать взгляд от девочки, немногим старше Ника, беспечно игравшую с блестящим синим звездолётом. Таким же, какой он выиграл для Динары на ярмарке в Эсперо.
        Внутренности сержанта сворачивались в тугой, холодный ком.
        - Пробуй другие каналы! - едва не заорал он на Сверчка.
        - Делаю, садж!
        Чимбик глубоко вдохнул, успокаиваясь. Войны выигрывает холодный рассудок.
        Он, Чимбик, найдёт выход.
        К киборгам, выстроившим идиллийцев вокруг возводимого опорного пункта, подбежал сапёр в характерном угловатом бронекостюме и начал яростно размахивать руками перед носом киборга-сержанта.
        Репликант понадеялся, что дворняга возмущен наличием заложников, а не помехой работе.
        Пока сапёр орал на киборга, к ВОПу подъехал лёгкий броневик, из которого вышли двое в броне и идиллийка в гражданской одежде. Военные - явно начальники, - тут же взяли в оборот киборга-сержанта и командира пехоты, а идиллийка принялась созывать сограждан, явно намереваясь увести их прочь.
        “Быстрее”, - мысленно торопил её сержант.
        Время утекало. До подлёта дронов оставались считанные минуты, а толпа штатских так и не покинула опасную зону, две стороны которой огораживала “колючка” периметра, третью - окопы и недостроенные укрепления ВОПа, а с чётвертой сгрудиласть инжерная техника.
        Роботы, узрев помеху в виде живого щита, остановились кто где, из-за чего гражданским теперь приходилось протискиваться в узкие щели между бронированных туш. Дети приняли это за весёлую игру и с весёлым смехом пробирались между необычными препятствиями.
        Медленно. Слишком медленно.
        Командир сапёров и подъехавшие офицеры попытались устранить затор, но огромные машины едва могли маневрировать в узком пространстве.
        Идеальная мишень для дронов-камикадзе. Чимбик даже не сомневался, что именно в этот затор они и долбанут. Несколько дронов атакуют автоматические установки ПВО, отвлекая на себя их внимание, а остальные кинутся на сгрудившуюся строительную технику.
        Сержант со всей ясностью осознал, что за оставшееся до удара время людей увести не успеют. Выхода не было, следовало отменить удар.
        - Что со связью? - спросил он.
        - Ничего. Глушат все наши частоты, - мрачно отозвался Сверчок.
        Значит, остаётся последнее - сигнал с земли, отменяющий атаку дронов. Понятное дело, что в штабе не придут в восторг, но сержанту было плевать на мнение командования. Сейчас его занимал куда более важный вопрос: как незамеченным подползти впритык к строящимся укреплениям и кинуть фальшфайры нужного цвета. Вопрос - выживет ли он сам после этого, Чимбика не волновал.
        - По моей команде выбивайте киборгов, - скомандовал сержант.
        - Ты что задумал? - вскинулся Блайз.
        - Отменяю удар, - откликнулся Чимбик и отсоединил провод.
        Тяжелее всего было ползти медленно, не создавая лишней вибрации. Интеллектуальные самоходные мины, затаившиеся в густой траве слева от сержанта, реагировали на колебания почвы, создаваемые человеком. Неважно, как он двигается - ползком, шагом, бегом, - мина всё равно среагирует. Установленные на броне репликанта демпферы искажали производимые им колебания, но всё равно двигаться приходилось медленно и плавно, тратя бесценное время.
        Наконец сержант выбрался на дорогу. Теперь угроза со стороны мин ослабла, но взамен появился риск преждевременного обнаружения сидящими в окопе солдатами. К счастью, все они таращились на неожиданный спектакль с участием идиллийцев и инженерной техники, но репликант не расслаблялся.
        Медленными, плавными движениями Чимбик подползал к цели. Когда до линии укреплений оставалось меньше двухсот метров, сенсоры шлема уловили слабый, но с каждым мгновением усиливающийся свист двигателей дронов-камикадзе.
        К чёрту осторожность!
        - Огонь! - скомандовал отделению Чимбик и, вскочив, помчался к цели.
        Отключив фототропный камуфляж, репликант активировал инфракрасные опознавательные маячки на шлеме и наплечниках, давая дронам возможность визуально опознать союзную единицу.
        За его спиной кустарник взорвался шквалом огня. Хлопнул подствольник, посылая дымовую гранату на фланг вражеских позиций. Чимбик мчался, видя, как очереди выкашивают киборгов. Как суетятся в окопе вражеские солдаты, которым толпа штатских намертво перекрыла сектор обстрела. Как обманчиво-неторопливо шевелится в поисках цели пулемётный ствол автоматической огневой точки.
        А позади нарастал свист турбин, словно предвестник смерти.
        Чимбик развернулся, дёрнул чеки и вскинул полыхнувшие зелёным пламенем фальшфайры над головой. Но выскочивший из-за вершин деревьев треугольный силуэт дрона уже пикировал на цель.
        Глава 8
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ГОРОД ЗЕЛАР, СЕВЕРНАЯ ОКРАИНА, ВОП № 5
        Рам выпрыгнул из машины, не дожидаясь полной остановки, и с ходу налетел на командира сапёров.
        - Что здесь происходит, капитан? - заорал он.
        - Херня! - рявкнул в ответ сапёр. - Этот ответ вас устроит? Сэр.
        Пока Рам вспоминал пункт устава, разрешающий хамить старшим по званию, сапёр продолжил:
        - Этот корпоратовский угрёбок мало что подставляет мою сраку под трибунал за использование заложников, так ещё и срывает сроки строительства!
        - Так хера стоите? Гоните мирняк отсюда!
        - А я, ять, что делаю? - тиаматской ягуарунди взревел сапёр. - А эта, ять, стоеросина… - он ткнул в киборга-сержанта, - … гудит, что у меня недостаточный уровень для отмены приказа и тычет мне в рожу, ять, своими пукалками! Вызываю штаб - все на совещании, хрен кого поймаешь.
        Рам огляделся. Пехотинцы в окопах - корпоратовские штрафники, - в открытую наслаждались бесплатным представлением, забив болт на наблюдение за лесом. Сделав зарубку накрутить потом хвост их командиру, Костас сказал уже гораздо более спокойным тоном:
        - Я решу эту проблему, капитан.
        - Спасибо, сэр, - сапёр отошёл в сторону и, открыв забрало, закурил.
        Рам, с завистью на него покосившись, подошёл к сержанту-киборгу:
        - Сержант, я забираю штатских.
        Возникла пауза, в ходе которой киборг выяснял положение Костаса в командной иерархии. Убедившись, что комендант города в зоне своей ответственности имеет право на подобные приказы, киборг прогудел:
        - Есть, сэр.
        И отошёл в сторону, вскинув оружейный модуль в походное положение. Его подчинённые повторили движения командира, застыв высокотехнологичными столбами.
        Рам вернулся к броневику.
        - Гоните всех отсюда нахрен, - скомандовал он идиллийке.
        К молчаливой радости коменданта, та обошлась без вопросов и речей, а просто выскочила из машины и на удивление резво для бюрократа побежала к растярянным согражданам.
        В этот момент Рам понял, что за ним наблюдает враг.
        У всех, кто был и выжил на войне, развивается шестое чувство, помогающее уловить приближение опасности. И Костас не был исключением из правил. Сейчас его “чуйка”, как называли такое чувство на Китеже, буквально вопила о том, что надо как можно скорее убираться из этого места.
        Рам огляделся. Лесная опушка миролюбиво помахала ему ветками, но полковник был уверен: где-то тут, совсем недалеко, засел враг. Костас шкурой чувствовал направленный на него недобрый взгляд. Есть, есть тут кто-то, замаскировавшийся и наблюдающий за союзовцами.
        “Надо в темпе сваливать”, - решил Рам. А лес обязательно надо прочесать пехотой - в этих долбаных зарослях летающие дроны абсолютно неэффективны.
        Как назло, все старания Зары побыстрее увести соплеменников угробил затор из сгрудившейся инженерной техники. Протискиваться между корпусами могли по одному, максимум вдвоём, что не способствовало высоким темпам движения. Идиллийцы сообразили пустить вперёд детей, но мелкота тут же устроила из этого состязание “кто первый прошмыгнёт”. В результате, пробравшись через затор, они оставались неподалёку, болея за товарищей и обсуждая “чистоту” прохождения через препятствия.
        Несколько ребятишек и вовсе отказались отходить от родителей. Напуганные происходящим, они сидели на руках у взрослых, а те что-то успокаивающе им говорили. Стояли они при этом достаточно далеко от основной группы, очевидно чтобы страх не передался остальным детям.
        Глядя, как молодой идиллиец кружит на руках шестилетнюю дочку, прижимающую к себе игрушечный космолёт, Костас задумался, что в его жизни пошло не так. Почему он, китежец, оказался по одну сторону фронта с тварями, которые способны устроить живой щит из гражданских? Из детей. Как так вышло, что борьба колониальных миров за свою свободу вдруг вылилась в захватническую операцию совместно с бывшими доминионскими корпорациями?
        Пара взрослых идиллийцев наконец-то сумели увлечь детей новым соревнованием - бегом наперегонки к “вон той машине”. Когда малышня со смехом и гиканьем пронеслась мимо коменданта, тот испытал нечто невероятное. Давно забытое, но такое яркое и настоящее чувство… Имени ему Костас не знал. Всепоглощающее чувство счастья, азарт, ощущение собственной всесильности и, одновременно, полной защищённости. И нечто неназываемое, что заставляет смотреть на мир полным восторга взглядом.
        Тряхнув головой, китежец попятился, намереваясь прекратить эмпатический контакт и, одновременно, не желая терять это потрясающее ощущение детства. Но стоило избавиться от наваждения, как к Раму вернулось дурное предчувствие.
        - Капитан, отгоните технику! - приказал он сапёру.
        - Прям по толпе? - скаредно осведомился тот, подкуривая новую сигарету от предыдущей.
        Костас чертыхнулся и обратился к Заре:
        - Прикажите своим людям отойти к линии окопов, чтобы не мешали отходу техники.
        И вновь покосился на безмолвную опушку леса. Нет, там точно сидит вражеский соглядатай. Успел гад навести удар до того, как врубили сеть “глушилок”, или нет? В том, что доминионцев не остановит вид гражданских, Рам не сомневался. После уничтожения Дорсая никто не мог убедить Костаса в гуманности имперских палачей.
        Внезапно заросли кустарника в трёхстах метрах от ВОПа взорвались огнём. Голова киборга-сержанта разлетелась, получив крупнокалиберную пулю, заляпав платье леди-мэра ошмётками мозгов и брызгами крови.
        Рам ухватил Арору за плечо и швырнул в недоделанный окоп для танка. В следующий миг полковник увидел репликанта. Тот словно выпрыгнул из пустоты, как-то разом появившись на только что совершенно пустом шоссе и кометой нёсся к шлагбауму. В том, что это именно репликант, Рам не сомневался ни секунды: человек с такой скоростью бежать не может. Мелькнула мысль, что нелюдь сам себе подписал смертный приговор, вот так подставившись под огонь нескольких десятков стволов. Мелькнула - и тут же пропала: мозг полковника сопоставил нарастающий из-за леса тихий свист с тем, что репликант держал в руках.
        - Все в укрытие! - во всю глотку заорал Рам, прыгая в окоп, прямо на успевшую раньше него Ракшу.
        И небо рухнуло на землю…
        За несколько секунд Костас испытал больше, чем за все годы службы. В спину китежца вонзилось что-то острое, руку ожгла резкая невыносимая боль, удар в голову едва не выбил сознание прочь… А затем Костас умер.
        Вслед за смертью ему довелось гореть заживо, умереть ещё раз и потерять обе ноги. Лёжа в яме, щедро присыпанный землёй вперемешку с камнями и осколками, Костас одновременно выл от боли в распоротом брюхе, захлёбывался от идущей горлом крови, трясся от невыразимого ужаса, окаменел от шока и где-то среди этого хаоса оставался собой.
        Где-то на границе сознания билось понимание, что эти чувства - не его. Это - чужая боль. Боль тех, кто действительно пережил всё это. Но разуму сложно взять верх над такими яркими чувствами.
        Сработал автодоктор брони: не обнаружив физических повреждений, он определил состояние Костаса как шоковое и вколол дозу стимуляторов. Голова полковника немного прояснилась и он усилием воли сосредоточился на собственных ощущениях.
        Мысли путались и Рам всё же осознал, что засыпан землёй. На миг им овладела паника - Костас не мог сориентироваться в пространстве. Собравшись, китежец взглянул на такблок и понял, что лежит лицом вниз, под ссыпавшимся на него бруствером.
        Выбравшись на свет, Костас первым делом отыскал на такблоке отметку Ракши. Её значок горел успокаивающим зелёным цветом, сигнализируя, что девушка в полном порядке. Костас облегчённо выдохнул и сдержал желание вытащить Дану из-под земли. Броня не даст задохнуться, а с остальным дочь должна научиться справляться сама.
        Вместо этого Рам посмотрел под ноги в поисках идиллийки. Из кучи земли торчал край платья леди-мэра, разделившей с китежцем участь заживо похороненных. Только у неё, в отличие от китежцев, не было брони с системой жизнеобеспечения.
        Костас погрузил руки в рыхлую землю и выдернул идиллийку из несостоявшейся могилы в мир живых. К счастью, Зара потеряла сознание. Вряд ли воспоминание о прижизненном погребении стало бы самым счастливым в её жизни.
        Убедившись, что идиллийка дышит и не ранена, Костас осторожно высунулся из окопа.
        И его глазам предстал ад.
        Китежец со всей ясностью осознал, почему на Идиллии нет войн. Дело было даже не в изуродованных и обожжённых телах, совсем недавно бывших красивыми молодыми и полными жизни людьми, - такого Костас успел навидаться и достаточно очерстветь. Дело было в выживших.
        Те из идиллийцев, кто каким-то чудом остался невредим, или отделался лёгкими ранениями, орали во весь голос и катались по земле от боли, что невольно транслировали их искалеченные соплеменники. Им вторили солдаты в окопах, попавшие в зону эмпатического удара. Один из штрафников, с воем вскинувшись над бруствером, приставил к подбородку дуло автомата и нажал на спуск, избавляясь от нахлынувшего на него безумия.
        Костас с трудом вытянул своё ставшее вдруг непослушным тело из окопа. И… наткнулся взглядом на репликанта.
        Нелюдь стоял на коленях, словно молясь неведомым богам. Вот он повернул голову, и Рам, несмотря на разделяющее их расстояние и два забрала, понял, что они оба испытывают одно и то же чувство - ужас от свершившегося.
        Репликант не пытался укрыться, не активировал маскировку, но в него никто не стрелял - хватало иных забот.
        Хлопнул подствольник и окопы заволокло дымовой завесой, но Костас успел увидеть, как к репликанту подбегает его собрат и, ухватив за лямки ранца, утягивает с дороги.
        Рам моргнул на пиктограмму связи и, с трудом проталкивая слова сквозь пересохшее горло, просипел:
        - Медиков на пятый ВОП. Привлеките местных… - он оглядел побоище и добавил:
        - Не менее десяти бригад.
        Армейские медики прибыли одновременно с идиллийскими экстренными службами, но оказались совершенно не готовы к тому, что их ожидало. Привычно бросившись на помощь пострадавшим, они сами присоединились к ним, разделив агонию идиллийцев. Костас послал киборгов вытащить недееспособных медиков за пределы эмпатического удара и задумался, как местные вообще справляются с чем-то подобным.
        Ответ буквально прошагал мимо. Больше всего робот напоминал приземистого паука: благодаря гибким многосуставчатым “ногам” устройство пробиралось через завал и зависло над истекающим кровью из оторванной руки идиллийцем. Заработали манипуляторы поменьше, заливая культю синтеплотью и вкалывая коктейль лекарств. Скоро раненый прекратил кричать и уснул, а в “брюхе робота” открылся отсек, куда робот осторожно переместил раненого.
        Подобные устройства расползались по ещё дымящейся земле и постепенно крики стихали. В открытом кузове грузовика экстренной службы Костас заметил отсеки, из которых операторы управляли мобильными медицинскими платформами.
        С каждой минутой работы медиков Костасу становилось легче. Идиллийцы, одного за другим, забирали своих раненых и вскоре к работе присоединились пришедшие в себя медики Союза.
        Когда всех тяжелораненых отправили в больницы, а остальных переместили из пострадавшей зоны, идиллийские спасатели начали прочёсывать территорию, как ищейки выискивая находящихся в сознании под завалами. Эмпатия позволяла сделать это в считанные секунды, без тщательного сканирования и иных сложностей, с которыми сталкивались спасательные службы других планет.
        По их наводкам киборги разбирали завалы, а когда всех раненых, которых сумели отыскать с помощью эмпатии, извлекли из-под обломков, дошло дело и до сканеров. Поиск с их помощью был долгим и кропотливым занятием, но лишившихся сознания эмпаты почувствовать не могли.
        Несмотря на это, идиллийцы образовали что-то вроде живой сети, стоя друг от друга на расстоянии, позволявшем коллективно охватить всё место побоища на случай, если кто-то под завалами придёт в себя.
        Это время словно выпало из жизни Рама. Он отваливал обломки, накладывал повязки, что-то командовал, не слыша своего голоса… Даже говорил о чём-то с помогавшей разбирать завалы Ракшей, но слов вспомнить не мог. Часть китежца жила своей жизнью, словно сама по себе действуя по заложенному алгоритму. А другая…
        Другая его часть навсегда осталась там - под завалами разрушенного опорного пункта.
        Вопреки законным опасениям, к месту трагедии не набежали ни вездесущие журналисты, ни многочисленные обезумевшие родственники пострадавших, мешающие работе решительно всех служб. Точнее, местных пришло много, но они оказались неожиданно вменяемыми, а под руководством пришедшей в себя Зары ещё и полезны.
        Экс-мэр вообще удивила Костаса. Он ждал, что после пережитого Зара проваляется в госпитале неделю, раздавая интервью местным телеканалам, но она, едва оправившись от потрясения, взялась помогать пострадавшим. Не суетливо мешаться под ногами у спасателей, раздавая бессмысленные распоряжения, как это любят делать чиновники, а реально координируя добровольцев и спасателей.
        Странные на Идиллии политики. И не только они.
        Местные журналисты вместо охоты за сочными кадрами взялись за информационное сопровождение пострадавших, собирая и упорядочивая данные о том, кто в какое медицинское учреждение поступил и в каком находится состоянии. Кто-то развозил родственников по больницам, кто-то помогал с разбором завалов, а кто-то уводил прочь излишне впечатлительных доброхотов, своими переживаниями мешавшими работать остальным.
        На Идиллии затасканная фраза “чужой беды не бывает” обрела реальный смысл.
        Не было вспышки ненависти, не было агрессии местных к союзовцам. Была общая беда и одно дело - спасение выживших. А после настала очередь тех, кому повезло меньше.
        Лишь когда последнего убитого запаковали в мешок с инертным газом, Костас повернулся к Ракше.
        - Остаёшься за старшего, - приказал он. - Госпожа Зара - до моего возвращения по всем вопросам обращаться к лейтенанту Дёминой. А я съезжу, навещу господина полковника Шеридана. Да и к господину генералу загляну.
        Развернувшись на каблуках, Рам промаршировал к броневику, чувствуя, как начинает трясти от бешенства. Будь Шеридан рядом - Костас не колеблясь убил бы эту сволочь. Даже не оглядываясь на трибунал.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ТРИ КИЛОМЕТРА ОТ ЗЕЛАРА, ШТАБ ГЕНЕРАЛА ПРОКОФЬЕВА
        Когда дверь кабинета отъехала в сторону, являя взору Шеридана фигуру в заляпанной грязью и бурыми разводами засохшей крови броне, полковник только успел спросить:
        - Это что за грёбаный голем?
        В следующую секунду он обнаружил, что висит в воздухе, ухваченный за грудки. Рам впечатал корпората в стену и прорычал:
        - Назови мне хоть одну причину оставить тебя в живых, угрёбище.
        - Что вы себе позволяете… - начал было Шеридан, опознав в “големе” коменданта Зелара, но его бесцеремонно прервали.
        - Я позволяю тебе, урод, сказать слова в своё оправдание! - Рам встряхнул жертву.
        Зубы Шеридана лязгнули, а в голове полковника теннисными мячиками заскакали панические мысли. В то, что чёртов китежец выполнит угрозу, полковник ни секунды не сомневался.
        - Это стандартная практика, - несмотря на испуг, голос Филипа звучал спокойно. - Добро пожаловать на войну, полковник Рам.
        - Войну?! - в голосе китежца проскользнули опасные нотки.
        - Войну, - кивнул Шеридан. - И поставьте меня на пол, пожалуйста. Здесь не кабак. Напомню также об уголовной ответственности за неуставные взаимоотношения, полковник.
        - О да, - Рам хмыкнул, разжимая руки. - Как речь о собственной шкуре - так сразу вспоминаем про уголовную ответственность. Да, полковник?
        - Именно, - Шеридан, поняв, что прямо сейчас его никто не убьёт, принялся отвоёвывать инициативу.
        - А что тогда про воинские преступления, полковник? - осведомился Костас.
        - А их нужно доказать, - ухмыльнулся Шеридан. - Не думаю, что кто-то станет портить сладкий вкус победы из-за кучки дохлых туземцев.
        - Тактика… - Рам похлопал его по плечу. - Знаете, Шеридан… Мы же на войне. А тут… Тут случается всякое. Например, за грехи воздаётся куда быстрее и справедливее, чем в мирное время. Так быстро, что военной прокуратуре остаётся лишь закрыть дело и передать в архив.
        - Вы угрожаете, полковник Рам? - процедил Филип.
        - И в мыслях не было, - заверил его Костас. - Так… Философские размышления. До встречи, полковник Шеридан.
        - До встречи, полковник Рам, - процедил корпорат.
        Когда китежец вышел, Филип дрожащей рукой открыл тумбочку, достал бутылку виски и, скрутив пробку, сделал долгий глоток. А потом с ненавистью уставился на закрытую дверь. Пережитые страх и унижение требовали мести. А месть - это блюдо, которое подают холодным.
        Глава 9
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ВОЕННАЯ БАЗА “ЭСПЕРО-1”
        Для Чимбика эвакуация и последующие несколько часов прошли, словно в тумане. Он не помнил, как докладывал Савину о выполнении задачи, не помнил, как и что ел в столовой - да и ел ли вообще, - не помнил, о чём говорил в боксе со Схемой.
        Перед глазами стояла одна и та же картина - синий игрушечный звездолёт, заляпанный алой, сверкающей на утреннем солнце кровью. В сознании болезненно билась мысль: не успел. Он не смог, не спас беззащитных идиллийцев. Детей.
        Сержант не мог с уверенностью сказать когда его начали волновать потери среди дворняг. Когда женщины и дети превратились из приоритетных для создания паники целей в тех, кого он хотел защитить? Когда допустимые потери среди гражданского населения стали для него, Чимбика, недопустимыми? Возможно, это произошло в тот момент, когда он начал узнавать людей ближе? Когда за пустыми цифрами статистики проступили имена и лица, голоса и улыбки? Когда он перестал быть только РС-355085?
        В груди репликанта что-то болезненно сжималось, но автодоктор не выявил никаких сбоев в работе тела. Жаль, эта новость не прогнала боль. Может, так у людей болит душа? И это значит что у него, РС-355085, она тоже есть?
        Почему-то это открытие не обрадовало сержанта. Он ощущал лишь тупую, лишающую сил боль в груди и не представлял, что с ней делать.
        Без особой надежды на успех Чимбик дал команду автодоктору брони ввести дозу обезболивающего. Не помогло. Внутри будто ворочался невидимый для сканеров и диагностов ком колючей проволоки.
        Сержант со всей ясностью ощущал, что больше не сможет смотреть в глаза Эйнджеле. Не сможет смотреть в глаза Талике, Динаре, Майку, Нику. Он, Чимбик, никакой не герой, а просто дефектное никчёмное изделие, не способное как следует выполнять свою функцию. Ведь стоило ему отбросить сомнения и начать действовать раньше - дроны могли бы успеть разглядеть огни, и ничего этого бы не случилось. Ничего…
        Сержант тоскливо оглядел свою комнату. Стены давили, обычно восхитительно-свежий воздух казался густым и спёртым. Не находя себе места, Чимбик взялся за привычное, успокаивающее действие - чистку оружия. Репликант двигался, словно автомат: бездумно и размеренно. Робот, действующий по заранее заложенной программе. Даже не глядя на руки, сержант совершал ставшие привычными за годы практики движения.
        Восхитительно-бездумное, пустое состояние, где нет ни боли, ни мыслей, ни воспоминаний. Наверное так чувствуют себя киборги.
        В реальность Чимбика вернул щелчок вставленного магазина.
        Опустив взгляд, репликант осознал, что рассматривает свой пистолет - “ИнтерАрмс Мк 5”, грубый и надёжный, как молоток. Чимбик смотрел на него, словно видел впервые. Рассматривал риски на щечках рукояти, царапины и потёртости на корпусе, вытертую до белизны кнопку защёлки магазина.
        А потом повернул пистолет к себе и заглянул в ствол.
        Казалось, что верное оружие подмигнуло, будто говоря - нажми на спуск, сержант! Нажми, и всё закончится! И не будет больше этого горького, всепожирающего чувства вины и бесполезности! Одно движение пальцем. Ты ведь уже делал так тысячи раз - сначала в учебном классе, затем - на стрельбище, потом - уже на настоящей войне. Нажми! Одно крошечное усилие и странная боль уйдёт.
        - Брат, - услышал сержант неестественно тихий голос Блайза.
        Тот стоял в дверях напряжённо смотрел на Чимбика.
        - Не глупи, - Блайз протянул руку. - Отдай пистолет, пожалуйста.
        Чимбик огляделся и заметил Стилета, замершего за Блайзом, и понял, что его мысли для них не были тайной
        - Вы чего? - с наигранной бодростью спросил сержант и перекинул оружие Блайзу.
        Раздался двойной вздох облегчения, а потом Блайз подскочил и влепил Чимбику затрещину, от которой сержант слетел с койки и растянулся на полу.
        - Идиот! - Блайз швырнул пистолет обратно на койку. - Считаешь, что это ты виноват в том, что там случилось? Да ни хрена подобного! Мы сделали всё что могли, понятно?
        Чимбик сидел на полу, мотая головой, чтобы прогнать из ушей звон после братской оплеухи. Реальная боль немного отрезвила, заглушив ту странную, что не поддавалась диагносту и обезболивающим.
        Но надолго ли?
        Молчащий Стилет кинул быстрый взгляд на Блайза, вышел из казармы, достал коммуникатор и набрал номер.
        Стоило Блайзу уйти, как к сержанту вернулись воспоминания и тянущая боль в груди. Чимбик лежал на койке, глядя в потолок и всерьёз размышляя, не запросить ли у группы контроля внеплановую диагностику. Мысль о возможной утилизации казалась странно-заманчивой. В конце-концов, зачем функционировать такому дефектному образцу, как он?
        Сержант даже не сразу почувствовал, что в комнате посторонний - ещё один признак скрытого дефекта. Он ощутил чужой, неуместный в казарме запах и тело отреагировало до того, как включился разум. Чимбик вскочил, схватил пистолет и, уже вскидывая его, сообразил что это за чужой запах.
        Духи.
        Сержант моргнул и понял, что целится в Талику.
        Она стояла в дверном проёме, настолько же чуждая и неуместная тут, как цветок на танковой броне. За ней Чимбик заметил Стилета. Тот поднял сжатый кулак - знак поддержки - и ушёл, оставив брата наедине с гостьей.
        - Вы? - растерянно и, одновременно, беспомощно спросил сержант, опуская оружие. - Мэм, я…
        Репликант отложил пистолет и опустил голову, не в силах встретиться взглядом с Таликой.
        - Вам лучше уйти, мэм, - наконец глухо произнёс репликант, глядя в пол. - Я не справился с задачей. Мой провал повлёк много жертв.
        Чимбик и раньше не понимал, чем вызывает симпатию этой идиллийки, зато теперь он точно знал, почему не заслуживает её.
        С самого детства сержант привык быть лучшим, добиваться успеха, не терпеть неудач. Это был не вопрос абстрактной гордости, а требование к выживанию. Если ты не достаточно хорош, то ты никому не нужен. Ты - дефектный. А дефектных списывают.
        Сержант повзрослел, но заложенная с детства система ценностей осталась прежней. И сегодня он проиграл. Из-за него погибли десятки ни в чём не повинных идиллийцев. Таких же, как Талика. И когда она узнает об этом, то поймёт, что он не заслуживает ни уважения, ни любви, ни принятия в семью. Как можно любить того, кто не способен защитить своих близких?
        По мнению самого Чимбика, ему и в армии теперь не место. Слабак с не диагностированным сбоем - угроза для всех, пустая трата ресурсов.
        Мир репликантов был жесток, но прост и ясен. И сержант ясно понимал, что сейчас Талика уйдёт прочь, навсегда унеся с собой тепло и уют дома, который он в мечтах называл своим.
        Но, вопреки его словам и здравому смыслу, идиллийка не ушла. Она молча подошла к опустившему голову репликанту и обняла его, с головой погрузив в чувство всепоглощающей любви. Эта любовь вобрала в себя тысячу оттенков: теплоту и нежность материнских объятий, не знакомых сержанту, искреннее беспокойство и безмерную радость от того, что Чимбик жив и здоров, безоговорочную поддержку, и иррациональное желание защитить его, прирождённого убийцу.
        Это всепоглощающее чувство в одно мгновение смело казавшуюся несокрушимой стену, что сержант возвёл между собой и миром, оставив усталую опустошённую душу беспомощно болтаться где-то между небом и землёй.
        И вдруг стало не важно, что он не был лучшим. Что он не справился. Что он виновен в смертях тех гражданских. Что он вообще не заслуживает ничего подобного. Все знания и сомнения сержанта бессильно разбились о безграничную, немыслимую любовь, исходящую от Талики. Она бережно обнимала и баюкала живое оружие и странная боль в груди Чимбика таяла, растворяясь в немыслимой теплоте.
        Сколько они простояли так, Чимбик не знал. Ему казалось, не меньше пары суток. Но за стеной всё так же стояла тихая ночь, нарушаемая лишь привычными звуками армейской жизни, да где-то далеко шумел город, словно морской прибой у скал.
        - Пойдём домой, зелар, - прошептала Талика, мягко увлекая репликанта за собой.
        Майор Савин проводил задумчивым взглядом странную пару: идиллийку и репликанта. Почему странную? Потому что хрупкая нежная женщина бережно вела послушного и удивительно умиротворённого сержанта, одного из самых злобных и жёстких искусственных солдат базы. Репликанта, что вызывал тревогу группы контроля и, в последние часы, нервозность и беспокойство самого Савина.
        Корпоратский умник Тайрелл с самого возвращения РС-355085 твердил о критическом сбое и необходимости изолировать изделие для тщательной диагностики. Савин и сам заметил перемену: обычно жёсткий и предельно собранный сержант после возвращения с задания переменился. Будь на его месте человек, майор решил бы, что дело в трагической гибели гражданских у Зелара, но РС-355085 не был человеком. Савин читал “послужной список” репликантов и знал, что те с полным равнодушием устраивали такое, от чего у нормальных людей волосы дыбом становились. Так с чего бы сейчас его обеспокоила гибель гражданских?
        Как бы то ни было, когда другой репликант-сержант РС-355045 обратился к нему со странной просьбой выписать разовый пропуск в расположение бригады для Талики Варес и увольнительную для РС-355085, Савин не отказал. В конце-концов, Тайрелл сам рассказывал ему о неожиданном позитивном влиянии идиллийцев на психическое состояние репликантов. Может и теперь хвалёная идиллийская эмпатия поможет и репликанту обрести душевное равновесие?
        Савину нравился толковый и исполнительный сержант, и терять ценную боевую единицу посреди войны он не собирался.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ГОРОД ЗЕЛАР, КОМЕНДАТУРА
        Давно Костас Рам не чувствовал себя так погано. Хотелось опустошить бутылку чего-то крепкого, а потом вернуться и размазать корпоратского ублюдка по полу. Тонким ровным слоем.
        Но здесь не Китеж. Это на родине Костас мог не ждать правосудия, а взять его в свои руки, вызвав засранца на дуэль. В Союзе же за подобное его самого поставят к стенке. Так что остаётся только набраться терпения и дождаться славного момента, когда Прокофьев отправит Шеридана под трибунал. А он, Рам - так уж и быть, - добровольно вызовется привести приговор в исполнение.
        От этой мысли Костасу полегчало и массивную деревянную дверь теперь уже своего кабинета он распахнул почти успокоившимся.
        Внутри Рама ожидал сюрприз.
        - А вы что тут делаете? - спросил он, оглядывая сидящую в одном из кресел для посетителей Зару.
        Идиллийка была похожа на ведьму из детских сказок: грязная, всклокоченная, в драном буром балахоне, в который превратилось её платье. Судя по всему, сил у Зары хватило только на умывание. Собственно, из четверых присутствующих в кабинете чистым можно было назвать лишь контрразведчика. Рам Ракша и Зара же выглядели, как начало рекламного ролика чистящих средств.
        Капитан что-то писал в своём планшете, чёркая стилом так, словно вспарывал ножом вражью глотку.
        - Я хотела поговорить… - тихим, осипшим голосом произнесла Зара, прочистила горло и сделала солидный глоток вина из бокала.
        Выглядела она хреново, впервые на памяти Костаса. Дело было даже не в грязи, а в состоянии. Шокированная, потрясённая, она смотрела на китежца как растерянный ребёнок, столкнувшийся с чем-то немыслимым, невозможным ранее.
        - Я не смогла отказать, - призналась по закрытому каналу связи Дана.
        Она рассеянно рассматривала мэрский бар, пестрящий дорогой выпивкой и не менее дорогой посудой. Очевидно из этих запасов Заре и выдали “смазку для расшатанных нервов”.
        Рам мысленно согласился с решением Ракши. После всего произошедшего то презрение, которое он испытывал к экс-мэру, ушло, уступив место уважению. Очень немногие гражданские - да и не все военные, - угодив в схожую ситуацию смогли бы действовать так, как эта женщина. А уж для представителя власти богатой планеты такая самоотверженность и вовсе казалась немыслимой.
        - Слушаю, - вздохнул Костас.
        Меньше всего ему сейчас хотелось говорить, но китежцы никогда не бегают от своих обязанностей.
        - То, что было сегодня… - Зара подняла на него красные от усталости и слёз глаза. - … Повторится?
        Взгляд идиллийки, казалось, проникал прямо в душу и Костасу сделалось неуютно. Будто это он был в ответе за произошедшее.
        - Если вы про живой щит - то пока я на своём посту и жив, то - нет, не повторится, - твёрдо ответил комендант. - Если про удар по гражданскому населению - то тут я бессилен что-то обещать.
        - Почему? - спросила идиллийка. Вопрос звучал без претензий, она просто пыталась понять новые реалии. - Разве не вы командуете в городе?
        - Я не могу отдавать команды войскам противника, - Костас невесело хмыкнул. - Есть множество факторов, которые приводят к подобным трагедиям. Ошибка оператора или наводчика, атмосферные явления вроде ветра, сбой или недостаток программного обеспечения…
        “Равнодушие доминионских ублюдков к жертвам среди мирняка”, - хотел добавить он, но одного взгляда на измученную женщину хватило, чтобы промолчать. Сегодня для неё достаточно открытий и потрясений.
        - В общем, множество причин с печальным итогом, - завершил он и замолчал, давая идиллийке время переварить услышанное.
        - Но вы можете отпустить горожан, - подумав, предложила Зара. - Оставьте себе город и воюйте, сколько желаете.
        - Не могу, - с искренним сожалением развёл руками Костас.
        Будь его воля - он бы действительно выгнал весь мирняк нахрен под крылышко к королю, или как тут называют местного царька. Это разом снимало множество проблем. Но… Мнения Костаса никто не спрашивал. А с военной точки зрения повода для депортации населения не наблюдалось: глубокий тыл, никаких проявлений враждебности, полная лояльность. Ну а произошедшее утром - по безжалостной логике войны даже не трагедия, а удача: отделаться всего одной атакой, потеряв пару единиц техники. И с десяток бесполезных гражданских, а не дорогостоящих обученных солдат.
        Этого он, впрочем, тоже не стал произносить вслух.
        Почему-то Зара сразу ему поверила. Наверное, дело в эмпатии.
        - А кто может? - просто спросила она. - Кто решает такие вопросы? Я хочу с ним встретиться.
        Наивное желание идиллийки вызвало смех, пусть и немного нервозный, всех присутствующих.
        - Вас никто не то что слушать, а даже принимать не станет, мэм, - Грэм отложил планшет и повернул к Ароре скрытое забралом лицо. - Для командования вы - никто. В лучшем случае вас просто не пустят дальше первого поста. В худшем - пристрелят. Просто чтобы не докучали и не мешали работать.
        - А вы? - идиллийка поставила на столик опустевший бокал и бесстрашно уставилась на Костаса. - Вы можете передать мою просьбу? Если невозможно отпустить всех, то выпустите хотя бы детей.
        Костас раздражённо дёрнул щекой, порадовавшись, что лицо скрыто шлемом и идиллийка не видит его гримас. Арора так и не поняла произошедших в жизни города изменений, упорно цепляясь за некие иллюзии о гуманности. Вообще, по-хорошему, пора гнать её отсюда, а самому сдать амуницию в чистку, принять душ, поесть, выхлебать пару стаканов горячительного да завалиться спать.
        Полковник даже принялся подбирать вежливые слова для прощания, но был прерван сообщением из штаба. Генерал Прокофьев вызывал его на совещание.
        “А что я теряю? - подумал Рам. - Дети аборигенов для корпората - иждивенцы, тратящие ресурсы. Попробую сыграть на этом, глядишь и прокатит убрать их от греха подальше.”
        - Я передам вашу просьбу, госпожа Зара, - вслух сказал он. - Но ничего не обещаю.
        Идиллийка благодарно склонила голову и озвучила ещё одну просьбу:
        - Вы разрешите провести похоронную церемонию, сэр? Людям нужно проститься. Боюсь, это нарушит приказ не покидать дома тем, кто не способен обуздать эмпатию.
        Рам отключил внешние динамики и спросил у Нэйва:
        - В городе какая обстановка?
        - Тихо, - отозвался тот. - Мирняк в шоке, но агрессии нет. Для местных это катастрофа, сэр. Ещё долго отходить будут.
        - Объяви усиление на всякий случай, - распорядился Костас.
        И уже Заре:
        - Я сейчас убываю на совещание. Предоставьте капитану Нэйву данные о месте и времени проведения церемонии, он проработает маршруты движения для граждан.
        - Спасибо, - искренне поблагодарила его идиллийка.
        Глава 10
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ТРИ КИЛОМЕТРА ОТ ЗЕЛАРА, ШТАБ ГЕНЕРАЛА ПРОКОФЬЕВА
        Совещание началось с прилюдного полоскания полковника Шеридана в помоях. Прокофьев не орал, не матерился, оперируя исключительно литературным языком, но при этом ясно дал понять, что Шеридан - кретин с единственной извилиной, да и та от фуражки.
        Выволочку генерал завершил словами:
        - Полковник, чтобы окончательно внести ясность, поясняю: лояльное население - такой же ценный ресурс, как инфраструктура и накопленное на складах продовольствие. И не смейте даже смотреть в их сторону без моего разрешения. Вам ясно?
        - Так точно, - процедил Шеридан, едва не прожигая ненавидящим взглядом дыру в своём планшете.
        - Отлично, - Прокофьеву было явно плевать с высокой колокольни на задетые чувства карателя. - Переходим к другим вопросам.
        “Как так?!” - едва не заорал Рам. Он до последнего ждал, что Прокофьев вызовет караул и прикажет арестовать Шеридана за военное преступление, но у корпоратского генерала на этот счёт мнение явно сходилось с мнением Шеридана.
        “Рука руку моет”, - мрачно резюмировал Костас. Собственно, понятно: для Прокофьева Шеридан хоть и сукин сын, но свой и сдавать его генерал не собирался. Война всё спишет, а в случае победы - тем более. Значит… Значит, неплохо напомнить господам корпоратам, что принцип “война всё спишет” работает в обе стороны. Как спишут Шеридану - так спишут и самого Шеридана.
        Китежец бросил взгляд на обречённого корпората и до поры вымел его из памяти. Всему своё время.
        Обстановку в городе Костас излагал в своей обычной манере - сухо и по существу.
        - Будут предложения? - поинтересовался Прокофьев, когда Рам завершил доклад.
        - Предлагаю организовать гуманитарный коридор и вывезти из города на территорию, контролируемую противником, матерей с несовершеннолетними детьми и беременных, - отозвался Рам. - Это успокоит население и попутно избавит нас от огромного количества иждивенцев. Заодно противнику хлопот прибавим на их размещение и снабжение.
        - Не получится, - с сожалением вздохнул Прокофьев. - Наступление развивается успешно, войска за сутки проходят до ста километров, не встречая сопротивления. Командующий просто не станет сбивать темп: любая наша заминка играет на руку врагу.
        Тут Костас был полностью согласен. Тем более, что чем дальше уходила линия фронта от города - тем безопаснее становилось. Ну а скоро завершится строительство укреплений и развёртывание сил ПВО, превращая Зелар в практически неприступную крепость и сводя к минимуму повторы утренней трагедии.
        Только… Костас бросил взгляд на бледного от злости Шеридана. Вряд ли после полученной выволочки этот ублюдок рискнёт что-то предпринимать без ведома начальства, но зато у самого Костаса под началом целый батальон таких вот шериданов. Привыкших к вседозволенности и безнаказанности на покорённых территория, от рядового до офицера. Лучше всего было бы, конечно, сплавить этот сброд на передовую в качестве пушечного мяса, но не позволят. Ублюдков сунули в сводный полк сугубо по политическим мотивам, как “символ единства и многообразия Союза”. По крайней мере, именно так с пафосом объяснил Костасу начальник агитационного отдела штаба Корпуса, когда китежец заявился выражать своё возмущение. О том, что отмороженные каратели насимволизируют так, что потом вовек не отмоешься, никто из авторов этого кретинизма, само собой, не подумал. Как и о том, что больше всего в дерьме будет заляпана честь командира сводного пока. То есть Костаса.
        Рам постучал по столу стилом, размышляя над сложившейся ситуацией. Оптимальный вариант - продолжать держать их на периметре до окончания операции. Пусть торчат на ВОПах, стерегут поля с лесами и в город носа не суют.
        Пока он, Костас Рам, комендант города - не будет ни грабежей, ни погромов, ни столь любимого корпоратскими выродками “веселья”.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ВОЕННАЯ БАЗА “ЭСПЕРО-1”
        День, казавшийся бесконечным, всё же подходил к концу. Командующий завершил очередное - и последнее на сегодня, - совещание и откинулся в кресле. Виски ломило от недосыпа, в глаза как песка насыпали, а желудок красноречиво напоминал, что есть надо чаще, чем раз в двое суток, и делать это лучше не на бегу.
        - Принесите поесть, - по селектору приказал генерал своему адъютанту.
        В ожидании ужина командующий налил кофе, закурил и расслабленно прикрыл глаза. Сознание мягко заволокло сонной дымкой и генерал едва не опрокинул на себя кружку, когда истошно заверещал сигнал входящего звонка. На экране мигал код короля Дариуса.
        Генерал тоскливо посмотрел в темноту за окном и задумался, что могло стрястись.
        Вопреки опасениям военных, глава планетарной администрации оказался высококлассным управленцем, возглавившим команду профессионалов. И командующий уже привык, что король если раскрывает рот - то строго по делу. Потому звонок в неурочное время ничего хорошего не сулил.
        - Слушаю, - преисполнившись самых мрачных предчувствий, ответил генерал.
        - Я хочу провести переговоры с представителями Союза для вывода моих подданных из Зелара, - без предисловий сказал Дариус.
        Этим он тоже выгодно отличался от знакомых генералу политиков. Никаких долгих расшаркиваний и приветствий, сразу к делу, без потери ценного времени. При этом с людьми, ценившими обходительность, король Идиллии рассыпался в пустых комплиментах и строго следовал всем принятым условностям.
        Первым позывом командующего, осознавшего, что все его опасения оказались ложными, было как следует пропесочить идиллийца, отыгравшись за миллионы погибших нервных клеток. Генерал набрал побольше воздуха, дабы не прерывать моментально родившуюся в голове речь… и замер эдаким голубем-дутышом, вышедшим на тропу войны.
        “Долбаная инерция мышления”, - подумал генерал, выдыхая.
        Привыкнув, что подобные переговоры ведут военные, командующий даже не стал заикаться о гуманитарном коридоре. Союзовец ни за что не станет сбивать темп наступления, а любое обращение противника истолкует как попытку выторговать немного времени в свою пользу. И будет прав. Но это правило действовало до вливания в Союз Консорциума. Корпораты же привыкли оперировать понятием убытков и прибылей, соответственно, обратись к ним не военный, а гражданский - могут среагировать иначе. Гражданский чиновник - тем более идиллиец, - не ассоциируется с угрозой. А вот с источником дополнительного дохода - вполне.
        Мысли генерала направились в конструктивное русло. Да, сыграть на привычках корпоратов. Связать короля с генералом Прокофьевым, отвечающим за оккупированные территории. Если Дариус сможет заинтересовать корпората - тот, в свою очередь, сможет надавить на командующего Экспедиционным Корпусом и тогда доминионцы получат ещё немного бесценного времени на укрепление позиций. Главное - грамотно провести переговоры. Ну а если удасться вывести из зоны оккупации хоть кого-то - отлично, отдел пропаганды тут же использует этот успех.
        - Я пришлю к вам связистов и офицера-консультанта, - генерал затянулся и затушил сигарету в пепельнице. - Слушайтесь его советов.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ГОРОД ЭСПЕРО, КОРОЛЕВСКИЙ ДВОРЕЦ
        В просторном кабинете правителя планеты было тесно. Связисты возились со своим оборудованием, загромоздившим практически всё свободной пространство, переговариваясь терминами, казавшимися непосвящённому человеку колдовским языком.
        Капитан Чопра, не обращая внимания на их возню, инструктировал Дариуса.
        - Никаких просьб, - с нажимом произнёс капитан. - Просят слабые. Изображайте циничного, прожённого политикана, которому насрать на всё, кроме собственных интересов. Если они поймут, что люди для вас действительно важны - то никогда не отдадут такой рычаг давления. Если же вы продемонстрируете, что население для вас просто ресурс, как и для корпоратов, они начнут торг.
        Чопра не сомневался, что королевские советники уже выработали стратегию для переговоров, но Дариус не стал отмахиваться от ещё одного мнения и слушал внимательно.
        - Я дам понять генералу Прокофьеву, что не верю в победу скудных сил Доминиона в этом регионе и готов поспособствовать мирному переходу Идиллии под протекторат Союза, - с несвойственным идиллийцам хладнокровием сообщил король. - За это я хочу получить роль наместника планеты после смены власти.
        Чопра испытывал смешанные чувства. С одной стороны, выбранная линия разговора выглядела очень правдоподобно. Политик, стремящийся лишь сохранить власть, - картина привычная и понятная. С другой… С другой это выглядело настораживающе-правдоподобно. И в самом деле, так ли Идиллия лояльна Доминиону? Не примут ли они протекторат Союза также легко и непринуждённо, как когда-то приняли власть Доминиона Земли?
        - Не волнуйтесь, - будто прочитав его мысли усмехнулся Дариус. - Я достаточно давно веду переговоры с представителями Консорциума, чтобы допустить мысль, что они расположены делиться властью и ресурсами.
        Тут сложно было поспорить, но тревога Чопры не улеглась окончательно.
        - Гуманитарный коридор сыграет на руку и мне, и Прокофьеву, - продолжил король. - Союзовцы продемонстрируют добрые намерения относительно граждан планеты, а я покажу себя миротворцем, пекущемся о благе граждан. Осталось сторговаться о цене такой услуги.
        - Говорите экивоками, - напомнил Чопра. - Всё же по легенде переговоры с санкции командования.
        - Поверьте, у меня богатый опыт скользких бесед, - вздохнул король. - Всё будет выглядеть как выкуп за граждан Идиллии.
        Чопра кивнул и перевёл взгляд на образцы того, что король собрался предложить за подданных. Шкатулка с идиллийским янтарём у капитана интереса не вызвала, а вот реликвии из королевской сокровищницы заставляли контрразведчика смотреть на Дариуса под другим углом. Каждая из побрякушек была произведением искусства немалой исторической ценности. Профессиональным искусствоведом и ювелиром Чопра не был, но за годы службы всё же поднаторел в подобных вопросах и с уверенностью мог заявить, что самый дешёвый из разложенных на столе предметов по цене может соперничать с новейшим беспилотным истребителем.
        Капитан знал множество вполне респектабельных на первый взгляд людей, способных убить даже за сотую часть такой суммы. Дариус же без колебаний опустошил фамильную сокровищницу, чтобы выкупить жизни по сути посторонних ему людей.
        - Не жалко? - поинтересовался Чопра, кивая на украшенную крупными кусками идиллийского янтаря диадему.
        - Это всего лишь вещи, - пожал плечами король и взял в руки венец. Янтарь в нём сменил цвет на жемчужно-белый. - Вещи и немного истории. Мы можем создать новые вещи и новую историю. Воскрешать людей мы не можем.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ГОРОД ЗЕЛАР, КОМЕНДАТУРА
        Ещё при въезде в город Рам обратил внимание на кипучую деятельность своих подчинённых. Перед шлагбаумом ВОПа скопилась очередь разномастных гражданских транспортных средств, ожидающих проверки и разрешения въехать в город. На улицах Зелара прибавилось патрулей, а на ключевых мрачно темнели угловатые корпусы бронетранспортёров и роботизированных комплексов огневой поддержки.
        На всё это Рам наблюдал будто со стороны. Теперь, когда все неотложные меры приняты, разговор с начальством состоялся, на него навалился отходняк от пережитого.
        Как и многие люди его профессии, Костас нет-нет, да задавался вопросом: а какой будет его собственная смерть? И сегодня утром жизнь предоставила ему возможность сполна вкусить ответ на этот вопрос, во множестве вариаций. Никакой радости это открытие полковнику не принесло, лишний раз подтвердив справедливость пословицы про знания, что умножают скорбь.
        Теперь Костаса всё больше занимали другие вопросы. Как воевать в этом мире? Как вообще тут могут жить люди, когда чувствуешь даже малейший ушиб абсолютно незнакомого тебе человека? И как тут нести службу?
        Идиллия совершенно не вписывалась в привычные полковнику рамки. Этот мир казался ему всё более и более чуждым, словно некое сообщество расы чужих из фантастических фильмов. И ему, полковнику Костасу Раму, предстояло научиться в этом мире жить и выполнять работу.
        Перед комендатурой Костас узрел колонну броневиков и множество солдат, в полном боевом отдыхающих в тени деревьев. Характерно - бейджинцев и эдемцев среди них не было. Что и понятно: прошедшая ночь поставила под серьёзное сомнение их способность противостоять местным соблазнам.
        - Усиление, хефе, - на немой вопрос Рама пояснил дежурных. - Капитан Нэйв объявил, сказал - по вашему приказу.
        - Всё верно, - одобрил Костас, довольный расторопностью контразведчика.
        Признаться, поначалу Рам ожидал, что “белая кость армии” в лице Нэйва встанет в позу оскорблённой невинности, едва услышит предложение заняться делами не по профилю. Даже когда капитан дал согласие, китежец всё равно подспудно ожидал если не саботажа, то откровенного пренебрежения к работе. И был приятно удивлён энтузиазмом и компетентностью гефестианца. По крайней мере - по мнению Рама, - с сельхозпроблемами Нэйв справлялся куда лучше, чем сам полковник.
        В кабинете Костас застал милую для сердца военного человека рабочую обстановку. Идиллийка - к облегчению Рама, - отсутствовала, а контрразведчик и успевшая принять душ и переодеться Дана занимались очередной проблемой.
        - Что такое “кумкват”, не в курсе? - поинтересовался Нэйв у Ракши.
        Оба напоминали вампиров из популярных ужастиков: бледные, осунувшиеся, с красными от недосыпа глазами.
        - Тебе доступ в поисковую сеть закрыли? - раздражённо поинтересовалась Дана.
        Судя по открытой голокарте города с отметками сети патрулей, баррикад на перекрёстках и белыми обозначениями автоматических грузовиков, Ракша пыталась встроить поставки сельхозпродукции в новые городские реалии. Но её взгляд то и дело останавливался, и Костас догадался, что дочь тоже снова и снова возвращается к пережитому утром.
        - Уже хамим старшему по званию? - устало пошутил Костас, отметивший неформальный стиль общения своих помощников.
        Ответом ему были два взгляда, яснее ясного указавшие полковнику маршрут, которым его с удовольствием бы отправили вслух, не существуй в армии такой вещи, как “субординация”.
        - Уставное обращение снижает информативность и бессмысленно удлиняет сообщение, - сухо отозвался Грэм. - При всём уважении, сэр, но мы с лейтенантом Дёминой пытаемся разгрести хренов завал, а не занимаемся строевой подготовкой с подходом-отходом к старшему по званию.
        - Аминь, - добавила Ракша.
        - Так деликатно меня ещё никто нахрен не посылал, - хмыкнул Костас. - Что по обстановке?
        - Тихо, - Грэм чёркнул стилом в планшете.
        Костас, мельком взглянув на экран, узрел там список наименований продуктов сельского хозяйства и пищевой промышленности с пояснениями к ним.
        - В городе траур, - продолжал контрразведчик. - Ничего подобного - даже в меньших масштабах, - здесь никогда не случалось, за всю историю. В жилые районы хоть не суйся - тут же депресняк схлопочешь. Я туда только киборгов отрядил - людей эмпатия тут же выводит из строя. Для пробы отправил патруль тиаматцев с фамильярами - проняло даже зверьё. Лейтенант Дёмина проработала маршрут для траурных процессий, вдоль него тоже выставили киборгов и роботов. Бейджинцев с эдемцами отправил в усиление штрафникам, акадийский батальон - к космопорту, полностью его оцепить на всякий пожарный. Здесь только гефестианцы с китежцами, но… я бы не рекомендовал без крайней нужды подпускать их близко к местным.
        Костас даже не стал возражать: уж на что способны эмпаты, он прочувствовал на собственной шкуре.
        - А в остальном?
        - Задница настолько глубокая, что даже эхо слышно, - устало сообщила Ракша. - Тут несколько десятков видов растительности, и у каждого свои особенности хранения и транспортировки. Мы забили первые попавшиеся склады под завязку, а теперь оказывается, что только в них можно хранить какие-то там ягоды коджи. Часть складов попали в закрытые для гражданских зоны, но при этом обслуживать их может только идиллийский персонал. Они там вручную что-то проверяют, перебирают, просушивают. Самое хреновое в том, что для проверки каждого утверждения, что “иначе нельзя” мне приходится вникать в статьи по всей этой растительной тряхомундии и будь я проклята, если понимаю хоть половину. Если бы не предписание из штаба, требующем сохранить “ценные продовольственные ресурсы”, я бы развернула их в сторону доминионцев. Пусть мучат врага своими нормами хранения и транспортировки.
        - Ну и до кучи ряд мелких проблем с городскими службами: то им нужен пропуск на въезд в закрытую зону при космопорте для ремонта коммуникаций, то “скорая” проехать не может из-за баррикад, то бронетехника гидрант свернёт, - добавил Грэм. - В общем, кто как, а я уже начинаю тихо сходить с ума от этого дурдома.
        Ракша погасила голограмму и потёрла красные от недосыпания глаза.
        - Может имеет смысл вернуть часть старой администрации? - глядя в потолок задумчиво протянула она. - Зара, вроде, нормальная для чинуши. И сегодня справилась получше многих. Пусть предлагает проекты решений, а мы будем контролировать.
        Костас посмотрел на неё, затем - на контрразведчика и понял, что если не предпримет каких-либо решительных шагов по снижению нагрузки на свой куцый штаб, то имеет все шансы вместе с помощниками загреметь в госпиталь с диагнозами “переутомление” и “нервный срыв”.
        - А не получим диверсию? - Рам взглянул на контрразведчика.
        - Будь у местных желание нам нагадить… - отозвался тот, - …ещё ночью бы вырезали пьяных недоумков и с их оружием устроили нам веселье по полной. Ну а с этой зеленью… Думаю, что пару тонн гнилых кумкватов мы как-нибудь переживём. Сэр.
        - Сейчас позвоню Заре, - наконец решился Рам. - Предложу вернуться.
        - Надеюсь, согласится, - с надеждой отозвался Нэйв.
        Он с хрустом потянулся и вылез из-за стола, объяснив:
        - Спущусь в нашу тошниловку, пожрать наберу. Кому чего принести?
        - Что угодно горячее, и не из пайка, пожалуйста, - попросила Ракша.
        - Посмотрю, что там есть, - кивнул Грэм. - Но особых деликатесов не обещаю.
        Дождавшись, когда за контрразведчиком закроется дверь, Рам повернулся к Ракше.
        - Не очень наш “молчи-молчи” соответствует своей репутации бабника и бездельника, - сказал полковник, ища в терминале номер экс-мэра.
        - Слухи на то и слухи, чтобы не соответствовать реальному положению дел, - пожала плечами Дана, закрыла глаза и с наслаждением улеглась на диван, свесив ноги с подлокотника. - Может оттоптал кому-то любимую мозоль и тот начал болтать всякое. Сам знаешь как оно бывает.
        - Ага, - согласился Рам, усаживаясь за свой терминал.
        Воцарилась тишина: Ракша наслаждалась минутами покоя, а Костас углубился в чтение пересланного с орбиты пакета информации.
        Флот уходил дальше - громить вражескую сеть Врат, - оставляя Экспедиционный Корпус на самообеспечении, без связи с Союзом. И напоследок столичное начальство озаботилось очередной порцией сверхценных указаний для подчинённых.
        Костас бегло просмотрел несколько архиценных указаний по поддержанию морального духа в полку и нормам свежих овощей в суточном рационе солдат, раздражённо фыркнул и перешёл к шифровке от контрразведки.
        Уже само наличие этого документа вызывало вопросы: как правило, “молчи-молчи” варились в собственном котле, крайне редко снисходя до простых вояк. И в большинстве случаев ничего хорошего это не сулило.
        Предвкушая очередной ушат неприятностей, Рам ввёл свой личный код и замер, озадаченно уставясь в короткие строчки сообщения.
        - Бред какой-то, - вслух сказал он, перечитывая шифровку.
        - Опять сверхважные изменения в форме одежды? - не открывая глаз поинтересовалась Ракша.
        В ответ Рам молча развернул монитор так, чтобы девушка могла прочитать депешу. Та нехотя открыла глаза и вчиталась в текст под стандартной “шапкой” заголовка. По мере чтения глаза Дёминой открывались всё шире.
        “Командиру сводного полка военной полиции полковнику Костасу Раму. Капитан Грэм Нэйв подозревается в нелояльности Союзу Первых. Приказываю: установить за капитаном Нэйвом постоянное наблюдение. При подозрении, либо установленном факте работы капитана Нэйва на спецслужбы противника заключить капитана Нэйва под стражу до возобновления сообщения с Союзом. В случае сопротивления со стороны капитана Нэйва применять летальные средства запрещается. Начальник особого отдела ВС СП генерал-полковник Р. Веллингтон”
        - Вот тебе и бабник-потаскун, - кисло усмехнулся Рам.
        Приказ был странен донельзя. Если Нэйва подозревали в предательстве - то почему сразу не взяли под арест? Что за формулировка - “установить постоянное наблюдение”? Эти должны заниматься коллеги гефестианца, а не командир полка. Понятно, что контрразведчикам тоже досталось при высадке, сократив их поголовье до четверти от первоначального состава, но всё же могли бы разобраться сами, а не сваливать на и без того раскалывающуюся от вороха проблем голову Рама. А так получается, что вроде как подозревают, но в то же время и не очень. Так что, господин полковник, последи за ним, а ежели что - арестуй. А там мы приедем и заберём. Ну, как время появится.
        - Тебе не кажется это каким-то бредом параноика? - поинтересовался Костас у приёмной дочери.
        - Мне кажется, что нам не до слежки и подозрений посреди всего этого бардака, - отозвалась Ракша, нехотя принимая вертикальное положение. - Если мы не можем ему доверять - нужно сунуть на “губу” и пусть “сфинксы” между собой сами грызутся.
        Костас задумался. Контрразведчик ему нравился своими трудолюбием, компетентностью и отсутствием страха перед незнакомым делом. Но терпеть под боком потенциального предателя Костас тоже не собирался. Опять же - дурацкая формулировка “подозревается в нелояльности Союзу”. Как это понимать? Реально замаран в работе на врага, или просто по пьяной лавочке прилюдно прошёлся по правительству Союза?
        - Сама что о нём думаешь? - Рам задумчиво побарабанил пальцами по кобуре.
        - Я не то чтобы спец по поведению шпионов, - заметила Ракша, - но пока он показал себя как человек дела. От работы не бежит, с плеча не рубит. Как по мне - расспроси его напрямую, кому он на хвост наступил. Не понравятся ответы - отправляй на “губу” и пусть с ним свои возятся. У нас впереди похороны и потенциальный бунт.
        Разговор прервал вернувшийся объект обсуждения.
        - Сегодня тиаматцы дежурят, - сообщил Грэм, демонстрируя Ракше термоконтейнер. - На первое - суп эстофадо, на второе - паэлья. На всякий случай взял и то, и другое…
        Он замолчал, озадаченно разглядывая уставившихся на него Ракшу и Рама.
        - Что-то не так? - осторожно поинтересовался Грэм.
        Костас молча повернул к нему монитор.
        “ - Ну вот и конец”, - подумал Нэйв, прочитав короткий текст.
        - И? - спросил он вслух.
        Капитаном овладело странное ощущение веселья и необычной лёгкости. Всё, прошло время бояться - самое страшное уже случилось. И пошло всё к чёрту - что бы не орали про предателей и прочее дерьмо, он, капитан Грэм Нэйв, поступил правильно. Теперь остался последний штрих: успеть выхватить пистолет и выстрелить себе в висок до того, как его скрутят.
        - И отдай мне суп, если ты его не отравил по дороге, - протянула руку Дёмина. - Хотя… Если даже отравил - всё равно давай. Сдохнуть готова за горячее.
        Грэм молча поставил перед ней свою ношу и расслабленно опустил руки.
        - Что ты натворил. Только честно, - Костас не сделал ни одного угрожающего движения, но Грэм достаточно хорошо знал язык тела, чтобы распознать готовность китежца к действиям.
        Нэйв на секунду задумался.
        “А что я теряю?”, - мысленно плюнув, спросил себя он.
        - Я залезу в подсумок, - предупредил Грэм, медленно поднимая левую руку к нагрудному подсумку.
        Рам молча кивнул, положив ладонь на кобуру. Ракша же распаковала контейнер и принялась за суп. Но её показная беззаботность не обманула Грэма - капитан прекрасно понимал, что Дёмина следит за ним. И не стоит вычёркивать её из списка угроз.
        Нэйв плавно достал брелок, продемонстрировал полковнику, а затем также медленно открыл тайник и вытряхнул на ладонь чип.
        - Вот, - коротко сказал он, протягивая чип китежцу.
        Вся добытая им информация по станции “Иллюзия”, включая допрос сенатора и предателя-особиста перекочевала в руки Рама.
        - И что это? - хмуро полюбопытствовал Костас.
        - Это то, что подведёт под расстрел убийц моего друга, - сжато пояснил Грэм. - Подозреваю, что дома сейчас из-за этого материала начался не слабый такой дерьмоворот.
        - А если я попрошу сдать оружие? - поинтересовался Рам.
        Грэм молча достал пистолет из кобуры и положил на стол. Шагнув назад, капитан сцепил руки за спиной и с вызовом уставился на китежцев.
        Рам подозрительно глянул на него, но всё же вставил чип в порт.
        Глава 11
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ГОРОД ЗЕЛАР, КОМЕНДАТУРА
        В детстве Рам обожал ходить в зоопарк, чтобы полюбоваться на акадийских древесных носух. Забавные зверушки, похожие на белок с волчьими головами, всегда устраивали в вольере невообразимый кавардак, бегая и прыгая разве что не по потолку. Сейчас такой же кавардак творился в голове полковника, только роль носух играли мысли.
        То, что он увидел на экране, не укладывалось в рассудок китежца. Сюжет сериала про маньяков, непостижимым образом перекочевавший в реальную жизнь. Нет, Костас и раньше считал, что политики и корпораты одним дерьмом мазаны и вскормлены, но информация на чипе контрразведчика открывала просто чудовищную правду.
        “Дерьмоворот”, - полковник открыл следующий файл. - “Нет, это хуже. Это, мать его, дерьмопокалипсис”.
        Больше всего китежца поразило не то, насколько глубоко Консорциум запустил руки в правление Союза, а то, какими методами это было сделано. Корпораты перешагнули все границы морали, сделав ставку даже не на примитивных продажных тварей, а на самых настоящих чудовищ. Монстров, на фоне которых даже репликанты казались невинными младенцами.
        И не требовалось иметь семь пядей во лбу, чтобы сложить два и два, получив неутешительный результат: внезапное поспешное начало операции по захвату Идиллии было вызвано вовсе не боязнью утечки, не попыткой застать врага врасплох, а желанием отвлечь внимание общественности от грядущего скандала. А заодно атака стала отличным способом убрать как можно дальше военных, вполне способных штыками проголосовать за смену правительства.
        - Ты слил это доминионцам, - Рам поднял взгляд на контрразведчика.
        - Нет, - глядя ему в глаза ответил Грэм. - Я помог им это добыть. И, подозреваю, они уже распотрошили станцию и сделали горячий репортаж с места событий. Уверен, что спешка с атакой на Идиллию связана с тем, что они вбросили данные в СМИ Союза. И дома сейчас нехилое бурление говн.
        Тут Рам мог только догадываться. С момента получения приказа о начале операции флот шёл в режиме радиомолчания, почти не имея никакий связи с внешним миром. Лишь в установленное время происходил сеанс связи с Генштабом, да изредка происходил обмен служебной информацией внутри эскадры. Гражданские каналы связи обрубили наглухо, так что о происходящем на планетах Союза никто из участников операции ничего не знал.
        Лицо Ракши, просматривавшей данные из-за спины Костаса, словно судорогой свело в гримасе отвращения.
        - И почему ты не отдал информацию своему командиру? - спросила она. - Этих дерьмецов взяли бы за задницы по-тихому. Зачем делать такой подарок Доминиону?
        - Долгая история… - вздохнул Грэм.
        - А мы не торопимся, - намекнул Рам.
        Дана согласно кивнула и выжидательно уставилась на контрразведчика.
        Нэйв развёл руками - мол, раз так, то я не против, - и начал рассказ о своих похождениях с самого начала. С того момента, как получил приказ выехать к месту посадки капсул с неопознанного корабля. Он рассказал всё - о погоне за Лорэй, о том, как узнал от них про станцию, о том, как был свидетелем нападения на поместье работорговца. Рассказал, как их с Карлом хотели убить наёмники полковника Баны. О гибели Карла, “крысе” в Управлении, попытке выбить самого Грэма подальше комбинацией “пряника” в виде повышения в звании и “кнута” в виде отсылки в дальний гарнизон. Рассказал, как тайком начал собирать информацию о клиентах станции, как встретил Лорэй и с их помощью смог найти и захватить “крысу”, которой оказался не кто иной, как сам начальник отдела собственной безопасности контрразведки.
        - В руководстве Управления я больше никому не доверяю, - завершил свой рассказ Нэйв. - Да и список фамилий невелик, к тому же большую часть фигурантов уже ухайдокали. Вот такая вот история. Позволите, а то в горле пересохло?
        Он указал глазами на графин с водой.
        - Да, пей, - разрешил Костас, переводя взгляд на свою приёмную дочь.
        Та невпопад покачала головой, явно всё ещё переваривая услышанное.
        - Ты знаешь, я не пылаю любовью к Доминиону, - после паузы произнесла Ракша, - но его поступок понимаю. Лучше так, чем подобные скоты укрепятся в верхушке Союза.
        - Да кто б спорил… - вздохнул полковник.
        Встав, Костас принялся мерить шагами кабинет, ломая голову над поиском оптимального решения. Сейчас нельзя предавать огласке эту информацию. Дело даже не в том, что офицеры корпоратов моментально попытаются ликвидировать всех, имевших несчастье узнать про эту информацию, а в том, что Корпус начнёт уничтожать себя сам.
        Если бы не нападение Доминиона на Эдем, граждане Союза никогда бы не поддержали атаку на Идиллию. Именно тот “акт агрессии” стал толчком, повлиявшим на общественное мнение. И сейчас бойцы Союза хоть и смотрели на корпоратов косо, но считали союзниками, поддержавшими в неравной борьбе с Доминионом. Как там говорили в вербовочных пунктах? Сегодня Эдем, завтра Плимут, а послезавтра и Китеж. Защитим свои дома от доминионской нелюди, не щадящей ни женщин, ни детей!
        Если солдаты и офицеры узнают, что на самом деле воюют не за свои дома, а за это дерьмо - начнётся бойня, которой немедленно воспользуются доминионцы. И тогда бойня на Хель покажется Союзу детским праздником. Ибо уж чем-чем, а благородством доминионцы не страдают и не упустят случая уничтожить врага, занятого внутренними склоками.
        Рам посмотрел на опустошавшего уже второй стакан контрразведчика. С одной стороны - парень молодец. Даже жаль, что не китежец - такие кадры очень пригодились бы дома. С другой - долбаный упрямый осёл. Деятельный сопляк, заваривший такую кашу, что сейчас хрен расхлебаешь.
        Следом пришла другая мысль.
        - Чёрт, вот так вот из защитников мы превратились в оккупантов, - с горечью констатировал полковник. - Грёбаных корпоратских шестёрок.
        Для китежцев, в культур которых честь стояла на первом месте, это было серьёзным ударом. Одно дело - удар на опережение во имя защиты родины, и совершенно другое - когда этот удар нанесён во имя защиты горстки ублюдков. Просто ради того, чтобы прикрыть их дерьмо.
        - До Суда Чести не дойдёт, - проявил неожиданное знание китежской культуры контрразведчик. - Боевые действия начались до огласки информации, никто из участников о скандале ни слухом, ни духом.
        - И обратного хода тоже нет, - вздохнул Рам. - Попала собака в колесо - пищи, да беги…
        Он посмотрел на судок с остывшим супом так, словно надеялся найти там решение всех проблем. Суп подмигнул блёстками остывающего жира, давая понять, что искать выход придётся самостоятельно.
        - А если, - подала голос Ракша, - чисто теоретически, убрать Прокофьева с его людьми и доложить обо всём этом дерьме в штаб Корпуса?
        - Ты уверена, что там нет никого из корпоратовских шестёрок вроде этих вот… - полковник ткнул пятернёй в монитор, - … мразей?
        Ракша задумчиво пожевала губу и перевела взгляд на Нэйва.
        - Нет никакого варианта проверить, выяснить? Доминионцы, надо думать, забыли тебе отчитаться о результатах работы по станции?
        - Доминионцы едва меня не пришили, - ухмыльнулся Нэйв. - Чудом удалось прибить ликвидаторов и удрать. Так я здесь и оказался. В Корпусе. Чтобы дружки покойных не нашли.
        - Ты умеешь заводить друзей, - усмехнулся Костас.
        - Работа такая. Сэр, - в тон отозвался Грэм.
        - Работа… - Рам взглянул на Ракшу.
        Собственно, Дана и была основной причиной его переживаний. За свою шкуру Костас не боялся уже давным-давно, а вот приёмную дочь искренне любил и не хотел, чтобы она стала жертвой корпоратов, устраняющих свидетелей.
        Может, по-тихому прибить самого Нэйва? Доложить, что попал в засаду, или подорвался на мине. Как говорит древняя земная поговорка? “Нет человека - нет проблемы”.
        И нет чести. Даже если никто не узнает - перед самим собой не оправдаешься. Будешь всю жизнь ходить с клеймом на душе.
        - Суп остывает, - брякнул Рам, просто чтобы сказать хоть что-то.
        - Аппетит пропал, - Дана с отвращением посмотрела на еду.
        Да, просмотренные данные аппетит не пробуждали, это точно.
        Рам взял со стола пистолет контрразведчика и протянул владельцу. И тут его осенило.
        - Чёрт, доминионцы точно начнут распространять это дерьмо среди солдат, - воскликнул полковник.
        - Само собой, - спокойно отозвался Грэм, пряча оружие в кобуру. - Я думал об этом, сэр. На такие случаи есть ряд действий, надо лишь адаптировать их под текущую ситуацию. С вашего разрешения, я задействую отдел пропаганды?
        - Действуй, - махнул рукой Костас.
        Достав чип, полковник вернул его Нэйву и жестом отправил вон из кабинета.
        - Вот тебе и бабник-алкоголик, - Рам посмотрел на дверь, словно там ещё стоял контрразведчик. - Правду говорят: в тихом омуте черти водятся.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ТРИ КИЛОМЕТРА ОТ ЗЕЛАРА, ШТАБ ГЕНЕРАЛА ПРОКОФЬЕВА
        Генерал Александр Прокофьев пребывал в задумчивости. Только что завершился разговор с королём Дариусом - пока ещё главой планетарной администрации Доминиона. Король ясно дал понять, что желает сохранить свой пост при новой власти, изъявив готовность встать в любые позы Камасутры, при условии, что это не приведёт к преждевременному расстрелу за предательство.
        Образ простой и понятный. Эгоист, пробравшийся к власти и трясущийся лишь за собственные интересы. Это-то Прокофьева и настораживало.
        В своё время генерал Александр Прокофьев даже не думал о военной карьере. Престижный университет на Марсе открывал своим выпускникам широчайшие возможности, на фоне которых служба в силовых структурах не казалась особо привлекательной. Поэтому Прокофьев ещё до выпуска подписал контракт с одной из корпораций, входящих в Консорциум. Но тут вмешался случай в лице старого товарища, выпустившегося на три года раньше.
        Ахига Паркер - так звали того парня, - посоветовал начать карьеру именно в силовых подразделениях Консорциума. Этот старт давал куда более лучший толчок в развитии карьеры. К примеру, сам Паркер, отслужив два с половиной года в батальоне авиационно-технического обеспечения, в звании инженера третьего ранга - тогда ещё Консорциум не настолько обнаглел, чтобы вводить для своих силовиков “настоящие” воинские звания, - получил приглашение на должность начальника технической службы космопорта. И всё благодаря полученному за время службы опыту.
        Прокофьев, тщательно взвесив все “за” и “против”, решил внять совету. И через три месяца, получив должность командира инженерно-технического взвода, надел новенькую форму с узким галуном младшего техника на рукаве.
        В первую же служебную командировку, разглядывая апокалиптическую картину разрушения, из которой, словно феникса из пепла, предстояло вновь воскресить наполненный жизнью город, Прокофьев отчётливо понял: это его стезя. И дело было не в карьере - просто Прокофьеву понравилось то, что он делал. Решать задачи, которые с первого взгляда казались нерешаемыми, расплетать клубки, перед которыми пасуют другие, принимать вызов за вызовом.
        И у него это получалось. Через десять лет уже подполковник Александр Прокофьев стал широко известен в войсках консорциума, как отличный “кризисный менеджер”, способный справиться с любым хаосом, устроенным карателями на “замирённых” территориях. Он налаживал логистику, восстанавливал инфраструктуру, решал проблемы рабочей силы и запускал производства, руководствуясь критериями максимальной эффективности. Любые помехи - неважно, продолжающие пакостить остатки бунтовщиков, или просто нерасторопные подчинённые, - Прокофьев устранял без колебаний, не заморачиваясь понятиями “гуманность” или “сочувствие”. И попутно подбирал себе команду компетентных специалистов. К моменту вступления Консорциума в Союз Прокофьев получил генеральское звание и популярность. Энергичный, прагматичный, не склонный к бессмысленной жестокости, с великолепным штабом из профессионалов, с готовностью берущийся за самые безнадёжные дела, не склонный к интригам, он полностью устраивал руководство.
        Так что не удивительно, что когда встал вопрос о назначении на должность управляющего оккупированными территориями Идиллии, кандидатура генерала Прокофьева была принята без каких-либо возражений. В корпорациях его слава гремела уже давно, а вот союзовцы, ознакомившись с послужным списком, в особый восторг не пришли. Но признали, что для поставленной перед Корпусом задачи Прокофьев подходит больше, чем другие кандидаты.
        Сам Прокофьев принял новое назначение с воодушевлением. Единственной ложкой дёгтя, портившей всё удовольствие от предвкушения новых задач, стал Шеридан.
        Для генерала не было секретом, что его путь к вершинам был устлан оттоптанными мозолями корпоратовских шишек: невозможно достичь высот, не нажив врагов. Прокофьев же, не терпевший некомпетентных дураков, плевать хотел на то, кто родители очередного придурка с офицерским патентом, поступившего под его командование. Отпрыски именитых пап и мам, понадеявшиеся на синекуру в тыловых службах, пачками вылетали в родные пенаты, оглашая окрестности печальным воем. Родители обиженных чад в ответ засыпали руководство Прокофьева потоком гневных жалоб на произвол и самодурство. Александр даже коллекционировал особенно приглянувшиеся шедевры эпистолярного жанра, сетуя, что прошло время бумажных носителей, а то бы он непременно завёл библиотеку в сортире - для поднятия настроения чтением и последующим использованием по назначению.
        Полковник Шеридан оказался единственным удачным ходом злопыхателей Прокофьева. Дело в том, что подбирая команду, Александр упустил вопрос комендантских подразделений. И враги генерала немедленно воспользовались этой промашкой, добившись перевода Шеридана под начало Прокофьева. Так генерал получил стукача. Но нет худа без добра: куда лучше знать, кто работает на врага, чем заниматься его поисками.
        Сам Прокофьев полковника Шеридана знал ещё с тех времён, когда тот был капитаном и не испытывал к нему никаких тёплых чувств. С точки зрения генерала, каратель был типичным висельником, куда больше подходящим на пиратов эпохи парусного флота, чем офицера современности. Необразованный, алчный, бессмысленно жестокий, по-звериному хитрый и абсолютно беспринципный Шеридан вызывал у Прокофьева брезгливость и омерзение. Как ведро для вычёрпывания дерьма - мерзко, но при необходимости незаменимо. Шеридан же был именно таким ведром для грязных работ, к которым ни в коем случае нельзя привлекать нормальных солдат - только выродков из штрафных батальонов.
        Полковник отвечал полной взаимностью, в беседах с приятелями называя генерала “зазнавшимся белоручкой” и “говёным чистоплюем”. И, по закону подлости, надо же было случиться так, что весь тщательно подобранный Прокофьевым штат высококлассных специалистов погиб при высадке. Все, кроме Шеридана, в полном соответствии пословице “Кому суждено быть повешенным - тот не утонет” не получившим ни малейшей царапины.
        И как бы не злила такая несправедливость, изменить ничего нельзя. Оставалось лишь соответствовать репутации и работать с тем, что есть. Увы, это исключало возможность коллективного “мозгового штурма”, так как экстренно назначенные на новые должности младшие офицеры ещё не заслужили доверия Прокофьева.
        Сейчас, после разговора с королём, Александр сожалел об этом особенно сильно. Его теперь уже бывшие помощники помогли бы рассмотреть ситуацию со всех сторон, в мельчайших подробностях, просчитав все возможные последствия. Теперь предстояло сделать это в одиночку. Не приглашать же для разговора этого тупицу Шеридана.
        Прокофьев задумчиво потёр подбородок. Собственно, на данный момент никакой ловушки для себя он не видит. Наоборот, результаты в его пользу и сулят выгоду. В первую очередь не теми ценностями, что король выплатит за гражданских - для генерала это просто приятный бонус, так как десять процентов от суммы сделки шли ему лично, - а перспективой заполучить по окончании боевых действий штат знающих местные реалии специалистов. Это куда важнее для немедленного начала поставок в Союз и, соответственно, подтверждения репутации Прокофьева.
        Решено. Прокофьев протянул руку к терминалу и набрал личный код командующего Экспедиционным Корпусом.
        Глава 12
        ИДИЛЛИЯ. СТОЛИЦА, ДОМ ТАЛИКИ ВАРЕС
        Несмотря на эйдетическую память, Чимбик не мог с точностью вспомнить как добирался до дома Талики. Весь мир сержанта в эти часы сузился до одного существа, чья иррациональная любовь стала единственным мостиком, соединявшим его с жизнью. Незнакомая ни одному из репликантов материнская любовь окружила сержанта, словно защитный купол, позволив измученной, искалеченной душе согреться и исцелиться.
        Впервые в жизни Чимбик почувствовал себя в безопасности. И впервые в жизни он позволил себе поддаться чуждому и опасному для любого репликанта покою. Лишь постоянное напряжение, вечная готовность действовать, драться позволяла сержанту выживать. Но сейчас в нём была слишком сильна готовность расстаться с никчемной жизнью, чтобы продолжать цепляться за необходимость выживания.
        Чимбик словно умер. Он будто шагнул за незримую грань, вышел за привычные границы мира, оставив за спиной правила и ограничения. К чему они мертвецу? Но при этом необъяснимая любовь и забота более слабого существа удерживала репликанта на призрачной границей между старой жизнью и… Чем? Смертью? Новой жизнью? Чем-то совершенно иным?
        Кажется, в сказках у дворняг такое называлось чистилищем.
        Наверное, это всё же был сбой. Фатальный сбой, за которым обязательно последует списание. Но Чимбику было наплевать. Единственное, о чём он жалел, что так и не увидит Эйнджелу. Не ощутит её руку в своей.
        Почувствовав его горечь, Талика ласково обняла репликанта и погладила его по голове.
        - Всё наладится, зелар. Ты не один.
        Зелар. Слово проникло в сознание сержанта и, кажется, заняло собой всё пространство. Зелар. Дитя души, не родное по крови. Его, репликанта, приняли в семью. После всего, что он сделал. Вопреки всему, что он сделал.
        И сержанта прорвало. Впервые в жизни Чимбик рассказал кому-то обо всём, что скопилось у него на душе. То, о чём не знал даже Блайз. Все страхи, сомнения, чувство вины и собственной никчемности - всё это репликант вывалил на Талику.
        Он рассказывал о погибших братьях, о Блайзе, обо всей своей жизни, идущей от боя до боя. И об Эйнджеле, ставшей якорем, удерживающим рассудок на краю пропасти, полной тёмного безумия.
        Талика лишь молча обнимала его, слушала, и каждое сказанное слово было подобно гранитному валуну, падавшему с плеч Чимбика.
        Вопреки опасениям сержанта, по мере его рассказа чувства идиллийки не менялись. Кошмары сержанта не имели власти над Таликой, и те самые, незнакомые репликанту чувства беспричинной любви и заботы стали сказочным волшебным эликсиром, живой водой, исцелявшей самые жуткие раны.
        Неожиданно Чимбик осознал, что его принимают таким, какой он есть: несовершенным, сомневающимся, совершающим ошибки. Что не нужно быть лучшим, сильнейшим, безупречным, эффективным - достаточно просто быть собой.
        И это понимание принесло покой.
        Первый раз в своей короткой жизни Чимбик был действительно спокоен. Не собрано-деловит, как перед боем, не опустошён, как после него, - этот покой был совершенно иного рода. Сержант вернулся домой. Туда, где не нужно быть несгибаемым лидером для подчинённых и компетентным сержантом для командиров, а можно жить.
        Чимбик не заметил, как уснул, опустошённый, обновлённый, убаюканный теплом и любовью Талики.
        Разбудили его радостные детские голоса, когда Майк, Динара и Ник шумным вихрем влетели к нему в комнату. И случилось небывалое: ещё не проснувшийся толком сержант не потянулся к оружию, не попытался укрыться от опасности, а просто улыбнулся разбудившим его сорванцам, а потом умылся и пошёл завтракать, не чувствуя себя лишним среди шумного большого семейства.
        А когда по возвращении на базу Чимбика отправили на тестирование, тот впервые не испытал ровным счётом никакого волнения. Какая разница, что скажет группа контроля? Он уже прошёл единственное по-настоящему важное тестирование и был признан достойным стать частью семьи.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ВОЕННАЯ БАЗА “ЭСПЕРО-1”
        - Как-то они легко согласились, - командующий задумчиво смотрел на карту.
        Алое пятно захваченной врагом территории, похожее на чудовищное одноклеточное, прекратило расползаться. Словно пожирающая организм зараза, получившая антидот.
        - Ожидаемо, - хмыкнул начальник штаба. - Они шли в тепличных условиях, теперь у них создалась иллюзия нашей немощности. После боя при высадке мы произвели один налёт дронами - и всё. Похоже, нам удалось провернуть финт ушами и сделать вид, что сидим в глухой обороне, боясь высунуть нос.
        Затушив в пепельнице окурок сигареты, он продолжил:
        - Признаюсь, я поначалу скептически отнёсся к предложению дать врагу несколько спокойных дней, но признаю свою неправоту. Разведка доносит, что ряд подразделений - в основном эдемцы и акадийцы, - стал грубо нарушать собственный боевой устав, не окапываясь на привалах. Расслабились.
        - Это хорошо, - недобро ухмыльнулся командующий. - С них и начнём. Как закончим эвакуацию из Зелара. Кстати, неплохо бы забросить к городу группу репликантов, раз есть возможность.
        - Поездом? - с сомнением протянул Стражинский.
        Таково было условие создания гуманитарного коридора: эвакуация проводилась с вокзала Зелара, исключительно пассажирскими поездами, в сопровождение - не вооружённый медперсонал. Воздушный транспорт обе стороны отмели сразу: слишком велик риск неоправданных потерь среди эвакуируемых. Сбой системы опознавания, ошибка пилота патрульного истребителя или оператора дрона союзовцев, случайное отклонение с маршрута борта с эвакуируемыми - и всё, готова ещё куча покойников. Крупных водных артерий вблизи Зелара не было, а вывозить автобусами - даже не смешно. Оптимальным обеим сторонам виделись лишь скоростные поезда, движущиеся с помощью магнитной левитации. Союзовцам они казались привлекательными ещё и потому, что на скорости в тысячу километров в час невозможно сбросить группу диверсантов, не угробив её при этом. Точнее, так считали союзовцы, привыкшие иметь дело с диверсантами-людьми, а вот доминионцы на этот счёт имели диаметрально противоположное мнение. И совершенно иных солдат.
        - Дроны будут сопровождать поезда на всём протяжении пути, - продолжал полковник, изучая маршрут поезда. - Сброс капсулы не пропустят..
        - А если так, как мы собираемся забросить агентуру? - спросил начштаба.
        - Тогда придётся отложить заброску на несколько дней, - пожал плечами Стражинский. - Спецтранспорт этого класса у нас в одном экземпляре, так что пока пройдёт и вернётся…
        - Чёрт, - командующий досадливо цыкнул. - А так было бы неплохо заиметь репликантов рядом с Зеларом.
        - Разрешите, - подал голос Савин.
        Встав с места, майор подошёл к карте, уменьшил масштаб и вгляделся в линию магнитки.
        - Здесь, - палец Савина упёрся в отрезок маршрута. - Поезд ныряет в тоннель, летающие дроны за ним не последуют - тесно, от поезда слишком сильные завихрения. Можно сбросить капсулы.
        - Не побьются? - с сомнением протянул командующий.
        - Люди - да. Репликанты - нет, - уверенно заявил Савин. - Максимум - ушибы. В этом наш плюс. Корпораты никогда не практиковали такой способ доставки групп - не было необходимости. И тем более сбрасывать в тоннеле, где есть все шансы размазаться об стену.
        - А почему вы уверены, что наши не размажутся? - поинтересовался командующий.
        Савин убрал карту и вывел голограмму конструкции самого тоннеля.
        - Первые триста метров тоннеля идеально прямые, - пояснил он. - Капсулы успеют остановиться до того, как начнётся поворот.
        - Все шесть? - уточнил командующий, прекрасно зная численность развед-диверсионной группы репликантов.
        - Никак нет. Только две - по одной с каждого борта, - твёрдо заявил Савин. - Иначе действительно побьются друг о друга.
        - Они смогут при необходимости работать в городе? - задал далеко не праздный вопрос начальник разведки.
        То, что репликанты плохо, - а точнее, совсем никак, - приспособлены к агентурной работе, знали все. Искусственные солдаты выделялись в любой толпе, как акадийский левиафан в океанариуме. И опасения разведчика были понятны и обоснованы.
        - О да, - улыбнулся в ответ Савин. - У меня есть как раз две отлично подготовленные для такой работы кандидатуры.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ГОРОД ЗЕЛАР, КОМЕНДАТУРА
        Костас не заметил, когда и как заснула Ракша и когда успел придремать он сам. Полковнику снилось, что он не спит и решает очередную проблему, когда писк зуммера беспощадно выдернул его из объятий Морфея.
        Рам вздрогнул, просыпаясь и едва не вывалился из кресла. Помотав головой, чтобы разогнать остатки сна, китежец вставил наушник в ухо.
        - Полковник, - услышал он сухой и деловитый тон Прокофьева. - Достигнута договорённость о гуманитарном коридоре, который вы просили. Высылаем из города женщин с детьми возрастом до десяти лет, беременных и пригодных к транспортировке больных. Подготовьте список эвакуируемых, их число и количество необходимого транспорта. Вернее, пассажирских составов. И составьте график отправки. К утреннему совещанию жду рапорт.
        - Есть, сэр, - не веря услышанному ответил Костас.
        На миг чувство глубокого облегчения прогнало усталость. Теперь на его совести не будет хотя бы детей. Но мгновение радости миновало и Рам обречённо уставился на монитор, понимая, какая бездна перед ним раскрылась. Если с составлением графика и расчётом транспорта проблем не было, то с остальным… С остальным - полная, беспросветная задница. Ибо весь наличный состав в лице Ракши, отмороженного “сфинкса” и собственно Рама и без того загружен по самую маковку.
        Нужно смотреть правде в глаза - в части, касающейся городского быта он потерпел полнейшее фиаско.
        Значит, придётся всё же “идти на поклон” к бывшей хозяйке кабинета.
        Покосившись на тихо посапывающую Дану, полковник неохотно взял комм, вызвал старшего патруля в квартале, где жила Зара и приказал организовать с ней сеанс связи.
        - И не забыть раздать подсрачников грёбаным связюкам, - пробурчал Рам, завершив разговор. - Ползают, как мандавошки по мокрому хрену, за сутки так ни черта ума не дали. Утром сеть не заработает - будут на крышах флажками и фонариками семафорить.
        Через пятнадцать минут ожил комм. Старший патруля отвратительно жизнерадостным голосом отбарабанил о выполнении задания и передал гарнитуру идиллийке.
        - У меня для вас две новости, одна - хорошая, вторая - очень хорошая, - вместо приветствия сообщил Рам, едва услышав сонный голос Зары. - Хорошая: мы договорились о гуманитарном коридоре для детей до десяти лет вместе с матерями, беременных и тех больных, кто перенесёт дорогу. Очень хорошая: список этих людей составите вы.
        Из голоса экс-мэра пропала всякая сонливость.
        - Правда? Это прекрасно! Когда я могу приступить?
        - Сейчас, - ответил Костас. - Я прикажу патрулю привезти вас в комендатуру.
        - Десять минут на сборы и я выезжаю! - не скрывая радости ответила идиллийка и оборвала связь.
        Насчёт сбора в десять минут китежец искренне сомневался, но готовность леди-мэра заняться делами немедля внушала осторожный оптимизм. Оставалось надеяться, что она окажется компетентным работником.
        На диване завозилась Ракша.
        - Извини, разбудил, - повинился Костас.
        Дана сонно воззрилась на него, затем наклонилась и, повозившись в коробке с пайками, завладела банкой кофе.
        - Объясни, - дёрнув язычок разогревающего элемента, сказала Ракша, - какого рожна мы, сидя жопой на куче охрененных харчей, давимся пайковым дерьмищем?
        - Ну, наш “молчи-молчи” паёк дерьмищем не считает, - не удержался от подколки Рам.
        - Так он гефестианец, - напомнила Ракша. - Они там и опилками питаться могут, да ещё и нахваливать. Но я-то нормальная. И есть хочу нормальную еду, раз она под рукой.
        - Клизьматологи на яды завершат проверку - и будем жрать по-человечески, - успокоил её Костас.
        - То-то они не торопятся, - проворчала девушка. - Небось после исследований сидят и жрут за обе щёки, пока мы пайком давятся. Если к вечеру не закончат - простимулирую…
        Выражение лица Ракши не оставляло сомнений, что стучать она будет не в дверь, а в печень.
        - Вот откуда в тебе такая агрессивность? - вопрос этот Костас задавал уже не одну сотню раз. - Вот воистину: мал клоп, да вонюч.
        И с улыбкой взъерошил приёмной дочери шевелюру - жест, допустимый только в отсутствии посторонних.
        - Да, папа-клоп, - ухмыльнулась Дана и зевнула. - А где “молчи-молчи”?
        - Да он как к нашим пустобрёхам из отдела пропаганды свинтил - так и не вернулся ещё, - отозвался Рам. - Видать, борется с вражьей агитацией. Если нигде по пути рожу об подушку не приплющил.
        Полковник замолчал, обдумывая внезапно посетившую его идею. Посмотрел на приёмную дочь, ответившую честнейшим взглядом поверх банки кофе и сказал:
        - Присмотри за ним по возможности. Один раз с имперцами он снюхался, может и второй.
        - Если что - решить вопрос на месте? - хищно прищурилась Ракша.
        - Да. Как ты умеешь - чтобы комар нос не подточил, - ответил Костас.
        Ответить Дана не успела - за дверью послышались шаги и вскоре на пороге Арора Зара собственной персоной. Похоже, насчёт десяти минут на сборы она не шутила: простое платье, никаких украшений и косметики, длинные, до колен, волосы небрежно стянуты заколкой. Но на усталом лице идиллийки радостно сверкали карие глаза.
        - Вы сумели! - она с таким восхищением посмотрела на Костаса, что тому стало не по себе. - Вы добились вывода детей из города!
        - Не я, а командующий, - не стал примазываться к чужим достижениям китежец, выбираясь из-за стола. - Присаживайтесь, принимайтесь за работу.
        И, посмотрев на увлечённо хлюпающую Ракшу, тоже завладел банкой кофе.
        - Раз так, я пошла досыпать, - объявила Дана, встала и подхватила брошенный на одно из кресел спальный мешок. - Разбуди, если будет что-то срочное, или вернётся капитан. Нужно быть в форме к вечеру.
        Что будет вечером Костасу не требовалось напоминать. Похороны. Событие, способное стать толчком к массовым беспорядкам.
        - Иди, я разбужу, - охотно отпустил её Рам.
        Зара, успевшая занять место за своим прежним рабочим местом, проводила Дёмину взглядом.
        - Вы любите спать под открытым небом? - уточнила она, активируя городскую базу данных.
        - Где угодно и в какой угодно позе, если вообще есть возможность поспать, - фыркнул Костас. - А с чего такой вопрос?
        - Спальный мешок ассоциируется у меня с семейными походами в лес и пикниками, а не с тем, что происходит сейчас, - пояснила Зара.
        Разговор не мешал её пальцам порхать над клавиатурой, задавая параметры поиска в базе данных.
        - Ну вот у нас и есть семейный поход с пикником, - мрачно пошутил Рам. - Ибо армия - это одна большая семья.
        Долив в кофе ложку бренди, Костас сделал глоток и пояснил:
        - У тыловиков были большие потери при высадке, потому всё, что не касается первостепенных задач, отложено на потом. В том числе и оборудование спальных расположений.
        - Почему не разместиться в ближайшей гостинице? - искренне удивилась идиллийка. - В связи с последними событиями поток туристов упал и мы без труда разместим их в домах отдыха и частных пансионатах.
        - Это после войны, - поняв, что сейчас бессмысленно объяснять идиллийке реалии армейского быта, отозвался Рам. - А пока будем обитать в комендатуре. Оборудуем кубрики, ну а душевые и столовая тут уже есть. Будет получше гостиницы.
        Он с омерзением вспомнил, как на Акадии во время рейдов по мангровым болотам приходилось ночевать под проливными дождями. От сырости не спасало ничего, даже совершенные скафандры. А о том, чтобы разбить палатку, не приходилось и мечтать - спали, угнездившись на торчащих из болотной жижи корнях гигантских деревьев. Даже есть приходилось не ложкой, а отрывая уголок пакета и выдавливая его содержимое в рот, иначе он тут же набирался дождевой водой.
        Но зато было вдвойне приятнее возвращаться в замок Д’Анкура и сидеть с Даной перед ни черта не греющим камином, накрывшись вдвоём одной шкурой.
        - Если вам некогда этим заниматься, я могу организовать спальные места, - предложила Зара. - Как только закончу со списками и срочной работой. Скажите, сколько человек вы планируете разместить и я решу вопрос.
        - Спасибо, но для таких задач у нас есть соответствующие службы. Называются “Батальон материального обеспечения”, - поспешил откреститься от щедрого предложения Костас.
        О том, что в данный момент потрёпанные остатки этого самого батальона героическими усилиями пытались наладить нормальное снабжение полка предметами первой необходимости, Рам скромно умолчал.
        - Не могу даже вообразить, почему вы не готовы доверить мне такую малость, - искренне удивилась идиллийка. - Или вы считаете, что я подложу в кровати капканы? Или какие-то смертоносные устройства? Это ведь просто кровати!
        Рам вылупился на неё так, словно идиллийка на его глазах превратилась в крылатого волка. Полковник навскидку мог перечислить с десяток людей, что ложились спать в “просто кровать”, а потом просили апостола Петра подождать, пока до Чистилища долетят их остальные части тела.
        - Идиллийцы, - наконец фыркнул Рам. - Госпожа Зара, вы угадали: именно этого я и опасаюсь.
        Пару мгновений мэр рассматривала его, словно ожидая, когда Костас рассмеётся собственной шутке. И, поняв, что он не шутит, покачала головой:
        - Вы живёте в странном мире…
        - В реальном, - поправил её Костас. - И вы теперь тоже в него угодили. Извините, но “добро пожаловать” не скажу - это будет выглядеть издёвкой.
        Он отсалютовал идиллийке банкой и отпил ещё горячей жидкости, имеющей к нормальному кофе такое же отношение, как сам Костас - к научной деятельности.
        - И, собственно, вам-то какое дело - как и на чём мы спим? - поинтересовался полковник.
        - Мне хочется хоть как-то отблагодарить вас за это, - она улыбнулась, указывая на монитор с формирующимися списками граждан, подлежащих эвакуации из города.
        Костас ответил ей скептическим взглядом, но от комментариев воздержался. А ещё он отметил, что идиллийка нарушает его же приказ, пропуская “сэр” при обращении, но решил, что за помощь Зара заслуживает некоторых поблажек.
        Тем не менее, предложение мэра казалось Раму всё заманчивее и заманчивее. “Амбарные хищники” из БМО чёрт знает когда справятся со своими проблемами, а понежить зад и всё, что к нему прилагается, в нормальной постели хотелось побыстрее. Туземцы и так показали себя безобидными растяпами - вон, даже местные пичуги куда активнее сопротивлялись, обосрав едва не роту, - так что не стоит совсем уж впадать в паранойю. Нет, бдительность терять не стоит, но ничего такого, с чем бы не справились бойцы инженерно-сапёрной роты, которых Рам приставит обследовать койки, аборигены не соорудят.
        - Но при зрелом размышлении, - огласил своё решение китежец, - я принимаю ваше предложение.
        Глава 13
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ГОРОД ЗЕЛАР
        Невзирая на мрачные прогнозы, беспорядки в Зеларе так и не начались.
        С лиц горожан исчезли приветливые улыбки, в глазах поселилась печаль. Идиллийцы скорбели, распространяли вокруг гнетущее чувство, но агрессии по-прежнему не чувствовалось.
        Город переживал трагедию, не ища виноватых.
        Зара, к удивлению Костаса, предложила провести общую церемонию и для идиллийцев, и для погибших солдат Союза. От этой идеи комендант отказался, не желая давать ни единого повода для беспорядков. Кто знает, как отреагируют родственники погибших на подобное соседство?
        Успевший вернуться Нэйв идею совместных похорон тоже не поддержал. Контрразведчик отказался от предложения разместить раненых союзовцев в городской клинике, но уже из опасения, что там их могут убить. Привыкший видеть во всем подвох Грэм не мог свыкнуться с мыслью, что всё, предложенное местными, идёт от чистого сердца. Для контрразведчика было и привычнее и, что самое главное, полезнее считать, что местные пытаются втереться в доверие, чтобы избежать жестокостей со стороны оккупационных властей.
        Зара в ответ на недоверие Нэйва лишь качала головой, но настаивать не стала. Ограничилась предложением помощи в организации похорон союзовцев, а также предоставления необходимого медицинского оборудования для раненых в критическом состоянии. Но и тут идиллийка получила вежливый отказ - лечить своих бойцов в Союзе предпочитали без посторонней помощи.
        Сами похороны состоялись на закате. Контрразведчик вполне обоснованно опасался стихийного бунта и приложил максимум усилий для того, чтобы избежать подобного развития событий. К месту проведения церемонии были стянуты усиленные патрули солдат и киборгов, а на ключевых перекрёстках разместили бронетехнику при поддержке пехоты на случай, если всё же толпа вырвется за пределы оцепления и дело дойдёт до боя.
        Нэйв даже выбил у Шеридана роту киборгов с ранцевыми огнемётами и усилил ими блок-посты, прекрасно зная, какой жуткий психологический эффект производит это оружие на живую силу противника. Особенно если эта “живая сила” - взбунтовавшиеся гражданские.
        Но к удивлению и Костаса, и Грэма, толпа не казалась ни озлобленной, ни агрессивной. Аборигены шли с горящими свечами в руках, многие несли охапки цветов. Издалека они напоминали скорее прогуливающихся в выходной день обывателей, но вблизи…
        Печальные лица, блестящие в неверном свете слёзы. Несмотря на запрет эмпатического воздействия, от толпы исходило гнетущее, тоскливое ощущение. Растерянность и печаль, оттенённые вкраплениями незамутнённого горя, подавляющее чувство потери и тоски - всё это хоть и не било по мозгам подобно агонии раненых, но безостановочно давило на психику.
        - Долбаные ретрансляторы, - недовольно проворчала Ракша.
        - Да, к этому сложно привыкнуть, - отозвался контрразведчик, нервно постукивая пальцами по цевью.
        Грэм облизнул губы, чувствуя острую необходимость напиться. Чем-нибудь убойным, вроде эдемского вараджа, чтобы вырубиться с двух стаканов и избавиться наконец от этого давящего чувства скорби.
        Схожее ощущение испытывал и Рам, с той лишь разницей, что к чужой скорби примешивалось собственное чувство вины. Те минуты, что он потратил на выяснение обстоятельств - их ведь можно было избежать. Сразу сесть в машину и уже по пути разобраться в ситуации. Не факт, конечно, что удалось вообще бы избежать жертв, но то, что их было бы меньше - точно.
        - Что-то мэра не видно, - чтобы разбить повисшую в отсеке гнетущую тишину, сказал Рам.
        - Вон она, - Грэм перегнулся с переднего сиденья и ткнул пальцев бронированное окно, показывая полковнику на идущую среди толпы Зару.
        Экс-мэр шла одна, без какого-либо видимого сопровождения. Нэйв мысленно хмыкнул, оценив её простоту: большинство союзовских политиков не преминули бы устроить балаган с репотрёрами, интервью и прочувствованными речами, стараясь выжать из трагедии всё возможное в свою пользу. Но привитый в училище и опытом работы цинизм гаденько хихикнул, подсказывая, что как раз эта вот подчёркнутая скромность - часть шоу, продолжение которого состоится после похорон. Может, без репортёров - просто выдаст толпе пламенную речь, после которой разъяренные люди пойдут мстить оккупантам. Чего допускать нельзя.
        Грэм моргнул на пиктограмму, вызывая снайпера, контролирующего сектор, в котором двигалась Зара и определил её как приоритетную цель.
        Несмотря на впечатляющие размеры толпы, не возникало никаких проблем, традиционно сопровождающих людское скопление. Ни толкотни, ни ругани, ни драк. Даже идти в этом море разумных существ можно было в любом направлении - неплотно движущаяся толпа безропотно пропускала сквозь себя одиночек, будто единый разумный организм. Нэйв невольно задумался, ограничивались ли возможности идиллийцев только эмпатией. Слишком уж слаженно они действовали большими группами для малознакомых и не подготовленных существ.
        - Мне одной кажется, что они скорее похожи на сработавшуюся команду, а не на толпу гражданских? - тихо проговорила Ракша, с подозрением оглядывая толпу через камеры парящих в небе дронов. - И нет ни стариков, ни детей…
        - Я вообще тут стариков не наблюдал, - ответил Грэм. - Ни одного.
        - Местные, конечно, по-своему с придурью, - добавил Костас, запуская руку в нагрудный подсумок, - но мне показалось, что как раз о детях они заботятся.
        Вытащив пачку сигарет, полковник закурил, стараясь отвлечься от чужой скорби, бившей не хуже кулака.
        Грэм промолчал: на Гефесте похороны до недавнего времени вообще представляли собой процесс, больше похожий на производственный. Покойника просто перерабатывали на удобрения для гидропоники. Всё. О таких явлениях, как панихида, или поминальный банкет, даже речи не шло. И лишь несколько лет назад, когда процесс терраформирования наконец завершился, на родине Грэма появилась традиция сажать деревья, давая им имена умерших. Именно так поступил сам Нэйв, чтя память отца. И собирался посадить ещё четыре - за Карла и его семью.
        Память о погибшем друге вновь отозвалась болью в сердце. Капитан отвернулся от спутников и уставился в окно, пытаясь наблюдением за толпой избавиться от тоскливых воспоминаний. Вдобавок почему-то заныли раны, хотя погода стояла отличная. Настроение Грэма испоганилось окончательно и он, чтобы хоть как-то отвлечься, достал упаковку пайковых галет.
        - Будет кто? - спросил Нэйв.
        Ответом ему были одинаково-мрачные взгляды.
        Вечерние сумерки сменились ночной тьмой и процессия горожан с высоты полёта дронов казалась живой огненной рекой, впадающей в парк на окраине города. Просторная поляна вокруг искусственного озера вместила траурную процессию, что наводило на мысли, что место специально создано для подобных церемоний.
        Ракша, пристроившись в конце колонны катафалков, выехала на берег озера и остановила броневик среди людей. Ощущение скорби и печали усилилось в разы, так, что даже Грэм перестал хрустеть галетой.
        - Господи, как же… тоскливо, - пробормотал он.
        - Они их топить собрались? - проигнорировав его слова спросила Ракша.
        - Сжигать, - коротко ответил Грэм, перед высадкой ознакомившийся с краткой выжимкой по культуре Идиллии.
        - Скорее бы, - едва слышно выдохнула Дёмина.
        Находиться среди толпы эмпатов было мучительно, но полковник Рам приказал расположиться именно тут. Ощущать на своей шкуре настроение толпы - лучший способ контролировать ситуацию и предсказать возможные неприятности. Кроме того, им следовало учиться выполнять обязанности несмотря на идиллийскую… специфику.
        Закрытые саркофаги повторяли тела покойных, какими они были при жизни. Разумное решение, учитывая то, как выглядят человеческие останки после взрыва. Взгляд Костаса невольно остановился на страшно маленьком саркофаге. Табачный дым сделался неожиданно горьким, мерзким, словно полковник не сигарету курил, а резину. Рам отвёл глаза и с силой вмял окурок в пепельницу, представляя, что это рожа Шеридана.
        Не помогло. Даже злость не сумела прогнать опустошающее чувство потери.
        Эмоции Рама вплелись в общий эмпатический фон, добавив в него новые оттенки, невольно объединяя с толпой чужаков. Китежец мог поклясться, что чувствует всех и каждого в этом людском море, растворяясь в нём, одновременно теряя себя и становясь несоизмеримо больше, чем был до этого.
        В броневике царила тишина.
        Саркофаги уложили на подобие просторных деревянных носилок и горожане оставляли на них цветы. Так много цветов Грэм не видел, наверное, за всю жизнь. И носилки, и саркофаги буквально погребли под благоухающими грудами растительности.
        Самой поразительной была царившая тишина. Многотысячная толпа людей должна была шуметь, как море, но идиллийцы молчали. Не слышалось ни звуков шагов, ни шелеста одежды, ни хруста ветки под ногой. Лишь шелест ветра в деревьях и стрёкот насекомых. Пламя свечей выхватывало из темноты неверные образы, превративших идиллийцев в призраков, пришельцев из иного мира. Не прощавшихся с мёртвыми, а встречавшими их за незримой чертой.
        А потом тишину нарушило пение. Несколько голосов в поразительном единстве затянули одну мелодию и ту вскоре подхватили тысячи. Воздух наполнился густым, вибрирующим звуком, пробирающим до самого нутра. Ни в этой странной бессловесной песне, ни в эмпатическом фоне не было и намёка на агрессию, но Рам чувствовал, как по его спине бегут мурашки. Не от страха, или тревожного ожидания перед боем, а от чего-то совершенно иного. Той незримой силы, что касается каждого, прощавшегося навсегда с родными людьми.
        Каждый в броневике ощущал скорбь сотен живых существ. И сам был частью этой скорби.
        Несколько идиллийцев отделились от толпы и подошли к саркофагам. Костас растерянно наблюдал за молодой женщиной, со странным, пугающим спокойствием в глазах улёгшейся на деревянные носилки, где покоились два саркофага: мужской и детский. Она с нежностью обняла их и закрыла глаза, словно решила уснуть на горе цветов. Через несколько секунд Раму почудилось, будто в симфонии чужих чувств что-то оборвалось. Словно умолк один из голосов хора.
        Ещё несколько мужчин и женщин заняли места рядом с покойными и каждый раз китежцу чудилось, что что-то уходит из мира. Или кто-то.
        Идиллийцы подхватили носилки и перенесли их на воду, будто маленькие плоты со скорбным грузом. Толчок и первый плот неспешно поплыл прочь от берега. Глядя, как поразительно стройно уплывает похоронная флотилия, Костас размышлял какие устройства обеспечивают столь выверенное движение. Почему-то думать об этом было легче и приятней, чем смотреть на плывущие прочь тела.
        В следующий миг эмпаты задули свечи. Все, как один, будто репетировали это годами.
        Берег погрузился в темноту.
        - Зачем на плотах люди? - тихо спросила Ракша у Нэйва. - Ты ведь говорил, что тела сжигают…
        И тут над озером словно вспыхнули маленькие солнца. Доплывшие до центра озера плоты вспыхнули ярким золотом химического пламени, уподобившись огненным цветам. Кремация завершилась за считанные минуты и по мере того, как угасал огонь, затихало и хоровое пение. Тоска и скорбь сменились умиротворением и покоем. В душах рождалось нечто новое. Светлое, незамутнённое чувство нового начала, надежды.
        Что-то закончилось, что-то началось.
        И лишь Ракша поражённо смотрела в центр озера, а затем распахнула дверь и молча нырнула в темноту идиллийской ночи. Костас вылез следом, услышав, как над головой ожил оружейный модуль: Нэйв страховал товарищей.
        Приёмную дочь Рам нагнал уже в гуще толпы, двинувшейся прочь от озера. Накопленный опыт кричал об опасности, но инстинкты молчали. Что-то в душе китежца знало, что идиллийцы не нападут, не растерзают тех, кто невольно послужили причиной массовых похорон.
        Ракша успела разыскать Зару, неспешно шедшую в потоке горожан в компании идиллийки с выкрашенными в разные цвета волосы. Не было похоже, чтобы леди-мэр собиралась толкать речи, или каким-то иным способом зарабатывать политические очки. Она просто шла, крепко сжимая ладонь спутницы, и взгляд Зары скорее смотрел внутрь себя, чем на мир вокруг.
        - Они сгорели! - прошипела возникшая перед ней Ракша. - Те люди на плотах!
        Обе идиллийки остановились и растерянно воззрились на Дану.
        - Да, - коротко ответила Арора, явно не понимая что так взбудоражило стоящую перед ней девушку.
        - Вы их убили? - Дана не повышала голоса, но в нём клокотал гнев. - Это какое-то ритуальное жертвоприношение?
        Шедшие мимо идиллийцы удивлённо оглядывались, но вмешиваться не спешили. Только Костас стоял, готовый перехватить дочь, вздумай та действовать привычным для неё методом.
        - Они решили уйти, - спокойно, будто речь шла о загородной поездке, ответила Зара. - Каждый идиллиец сам решает, когда приходит его время. Они захотели уйти с любимыми в новую жизнь, а не горевать долгие годы. Я хорошо их понимаю. Не хочу знать что чувствует родитель, переживший собственное дитя.
        С одной стороны, Рам понимал, о чём говорит идиллийка. Он и в страшном сне не мог представить, что когда-нибудь станет хоронить Дану. С другой - отрицал подобное смирение и отказ от дальнейшей борьбы. Для китежца добровольный уход из жизни считался оправданным лишь для того, чтобы смыть с себя позор, но никак иначе. А уйти вот так, даже не попытавшись отомстить… Это просто плюнуть на память погибших.
        Отключив внешние динамики, Костас вышел на приватный канал и сказал:
        - Пойдём, Льдинка. Пусть сами решают, как им жить и умирать.
        Несколько секунд Ракша стояла, сжав кулаки, и пыталась найти подходящие слова, а потом молча развернулась и лёгким бегом направилась к броневику. Арора со спутницей провожали её взглядами.
        - Госпожа Зара, если ваше предложение о сотрудничестве ещё в силе, то жду вас завтра утром, - включив динамики, сказал Рам.
        О том, чтобы продолжать работу, теперь не могло быть даже мысли. Костас ощущал себя выжатым досуха, желая лишь одного: вернуться в комендатуру, выпить чего-нибудь крепкого и забиться в тихий угол.
        - До завтра, - он вежливо кивнул идиллийкам и пошёл к машине.
        Костас даже не нашёл сил удивиться, когда Арора нагнала его.
        - Нужды города не могут ждать, - устало произнесла экс-мэр и китежец молча помог ей забраться в броневик.
        Рам уселся на соседнее сиденье и уставился в окно. Из головы никак не выходили слова о родителях, похоронивших собственных детей. Да, Ракша не была его родной дочерью, но для Костаса это не имело значения. Дана навсегда осталась для него худенькой малышкой в перешитой отцовской форме, смотрящей на мир взглядом взрослого человека.
        Костас сам не заметил, как вошёл в запароленную папку своего такблока и начал просматривать фотоархив их маленькой семьи. Вот десятилетняя Дана впервые входит в море на Акадии. Вот она, сияя улыбкой на чумазом личике, демонстрирует собственноручно выловленную болотную щуку. А вот Дана в седле, верхом на летучем волке Гаргантюа. Дана на первом курсе, Дана на полигоне… И вот Дана и Костас стоят на плацу училища, оба в парадной форме, и дочка гордо демонстрирует только что полученные погоны и офицерский кортик.
        Но самым любимым фото у Рама было другое. Наверное, почти у каждого отца есть схожее: дрыхнущий на диване папаша с чадом на руках. Только когда сослуживец Костаса сделал снимок, Дане было двенадцать. Она умудрилась подхватить акадийскую мангровую лихорадку, пока Рам в очередной раз лазал по болотам в поисках партизан. Костас навсегда запомнил пережитый им страх, когда по возвращении врач барона, разводя руками, объяснял:
        - Бури, месье капитан, суда ходят плохо, а у нас вакцина кончилась. Но девочка сильная, справится….
        “Месье капитан” в те четыре дня, что ждали судно из столицы, опроверг все штампы о суровом китежском воспитании детей. Всё это время он не отходил от мечущейся в горячечном бреду дочери, боялся спать, и когда наконец пришёл корабль с вакциной, доктор сделал укол и сказал, что опасность миновала, Рам просто вырубился там, где сидел. С завёрнутой в одеяло Даной на руках, впервые за четыре дня заснувшей нормальным сном. Тогда же его и заснял один из сослуживцев. Но ценность фото была не в этом, а в приписке, сделанной самой Даной: “С папой”.
        Из воспоминаний в реальность его вернул тихий голос Даны в наушниках:
        - Папа Кос, спишь?
        Рам вздохнул, разглядывая фасад комендатуры. Как сказала идиллийка “нужды города не могут ждать”.
        Глава 14
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ВОЕННАЯ БАЗА “ЭСПЕРО-1”
        Рука, сжимающая пистолет, казалась чужой. Тонкие пальцы, словно созданные творить музыку и картины, обнимали широкую “эргономичную” рукоять оружия.
        Странное зрелище к которому Эйнджела начала привыкать.
        Эмпатам чужды орудия убийства. Рабам запрещено прикасаться к оружию. Обывателям оно попросту не нужно. Для военных оружие - словно часть тела, привычная и естественная. Эйнджела не чувствовала принадлежности ни к одной из этих групп. Она смотрела на оружие в руке и пыталась понять, кто она теперь?
        Два военных копа пососедству такими вопросами не задавались. Негромко переговариваясь, они обращались со своим оружием с небрежной уверенностью профессионалов, давно и прочно осознавших свой жизненный выбор. Даже лежащие перед ними автоматы, казалось, излучали такие же уверенность и спокойствие, словно домашние питомцы, с ленцой наблюдающие за своими хозяевами.
        На таких, нашедших своё место в жизни, Эйнджела смотрела с завистью. Как и на сестру.
        За прозрачной звукоизолирующей перегородкой Свитари на огневом рубеже методично расстреливала мишень из пистолета. Даже за пределами эмпатического восприятия Эйнджела буквально ощущала злой азарт и восторг сестры. Ри ласкала оружие пальцами с любовью, которой не удостоился ни один мужчина. Пистолет был проводником её воли, заёмной силой, превратившей вчерашнюю бесправную вещь в повелительницу жизни и смерти.
        Свитари, похоже, тоже нашла своё место в жизни. И оно ей нравилось.
        Эйнджела отработанным уже движением вогнала магазин в рукоять и щёлкнула предохранителем. На душе почему-то было тоскливо и пусто.
        - Вовремя сменились, - услышала она голос одного из копов. - Не нам на похоронах в городе торчать.
        Убрав пистолет в кобуру, Эйнджела начала снаряжать второй магазин.
        - Да, - отозвался второй. - И так на душе херово от всей этой мути, а тут ещё местные со своей эмпатией… От такого впору в бутылку нырнуть, или в петлю полезть.
        Отложив снаряженный магазин, он взял со стола следующий.
        - Слышал, - под тихие щелчки вставляемых патронов, продолжил коп, - местные репликантов хоронить будут?
        - А наши что? - удивился его товарищ. - Сами не справятся?
        - Наши? - коп усмехнулся. - Как оказалось - наши штамповок не хоронят. Их утилизируют с отходами.
        - Даже собак хоронят как положено… - второй коп распихал снаряжённые магазины в подсумки и оба военных полицейских ушли к рубежу, продолжая негромкий разговор.
        Эйнджела смотрела им вслед, растерянно вертя в пальцах патрон, словно позабыв, зачем вынула из коробки этот зелёный пластиковый цилиндр. В сознании, словно зацикленная запись, бились слова “утилизируют с отходами”. Мусор… Чимбик, Блайз и все их братья были для Доминиона, Консорциума, для всего долбанного мира просто отработавшим ресурс имуществом.
        Пальцы свело судорогой, и выпавший патрон звонко стукнул по столешнице. Вахмистр бдительно вскинулся но увидев, что это всего лишь выпавший патрон, а не нарушение техники безопасности, вернулся к своим делам.
        Эйнджеле понадобилось несколько секунд, чтобы вернуть самообладание. Собственно, чего ещё она ожидала? Репликанты были имуществом при жизни, оставались им и в смерти. В каком-то смысле Чимбику и Блайзу повезло остаться в братской могиле посреди космоса. Всё лучше, чем быть сожжёнными с прочим мусором.
        - Ты чего тут застряла? - спросила Ри, просунувшись через приоткрытую дверь.
        - Прогуляемся в город? - тихо спросила её сестра.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ГОРОД ЭСПЕРО, ОКРАИНА
        Похороны проходили на окраине столицы и Свитари с некоторым цинизмом размышляла был ли выбор места обусловлен нежеланием тревожить обывателей неприятным зрелищем. Но увидев сколько идиллийцев приехали проститься с погибшими и почувствовав их состояние, Ри, впервые за долгое время, устыдилась своих мыслей.
        Прибыла даже королевская семья. Лорэй ожидали увидеть цепочку охранников, кордон, или прозрачные перегородки из пуленепробиваемого стекла, но ничего подобного не было. Члены королевской семьи просто влились в толпу подданных, ничем особенным не выделяясь среди рядовых идиллийцев. Они не произносили речей, не раздавали интервью и вообще вели себя странно - как нормальные люди.
        Пришли на церемонию и репликанты. Чуть меньше полусотни искусственных солдат привычно выстроившись в две шеренги. Неподвижные фигуры с лицами, скрытыми за “шестиокими” забралами, истуканами застывшие в неправдоподобно чётком строю, резко выделялись в толпе штатских.
        Вставшая неподалёку Эйнджела чувствовала растерянность и странную смесь горечи и благодарности репликантов. Наверное странно наблюдать подобную церемонию после того, как твоих братьев раз за разом просто утилизировали, словно отработавшие своё и не подлежащие восстановлению механизмы.
        Неожиданно на левый фланг строя репликантов встали солдаты-люди. Всё больше и больше их подходило к месту похорон, вставая в строй. Пехота, егеря, коммандос, сапёры, танкисты, артиллерия, выжившие флотские, лётчики, военные полицейские - все, кто смог и посчитал нужным, пришли сюда, вставая плечом к плечу с теми, кто для командования оставался лишь имуществом. С теми, кого не считали нужным даже хоронить. С теми, кого своим появлением возвели до статуса людей.
        В какой-то миг Эйнджеле нестерпимо захотелось встать рядом с ними, но порыв мгновенно угас. Она не была частью этого мира. Она вообще не была частью какого-либо мира. Они с сестрой даже стояли наособицу - в стороне и от идиллийцев, и от доминионцев, сами по себе.
        От размышлений об этом Эйнджелу отвлекло появление носилок с телами. Два десятка идиллийцев - операторов дронов, чьи машины управления вычислил и сжёг враг, - и семерых репликантов уложили в траву ровными рядами. Трупов других доминионцев, погибших в бою, не было - они лежали в морге на военной базе, дожидаясь отправки домой.
        Тела, часть из которых заключили в пластиковые саркофаги, лежали рядами без какого-либо разделения. Мужчины и женщины, репликанты, идиллийцы - между ними больше не было различий.
        Взгляд Эйнджелы беспомощно метался между лицами погибших репликантов. Словно в кошмаре она снова и снова видела мёртвого Чимбика. Невыносимое зрелище, но закрыть глаза или отвести взгляд казалось предательством. Пальцы сестры крепко сжали руку Эйнджелы. В её душе царили всё те же беспомощность и скорбь.
        Идиллийцы возлагали цветы на тела погибших, и совсем скоро последние различия между покойными идиллийцами и репликантами растворилось в пёстрой благоухающей россыпи.
        Загорелись свечи в руках идиллийцев и в тишине раздался слитный топот марширующих ног. Из темноты вышла группа вооружённых солдат, возглавляемая офицером с саблей наголо. Тускло поблескивали примкнутые штыки, отражая огоньки свечей и со стороны казалось, будто смертоносное железо скорбит вместе с людьми.
        - Равняйсь! - прокатилось над шеренгами. - Смирно!
        Короткое, слитное движение прошло по рядам, словно ещё больше сплачивая их в единое целое.
        Салютная группа замерла у тел павших. Офицер поднял саблю:
        - Заряжай!
        Лязг затворов в тишине прозвучал особенно громко.
        - Цельсь!
        Увенчанные штыками стволы взлетели к небу. Сверкнула, опускаясь, сабля:
        - Пли!
        Грохнуло и огненные светляки трассирующих пуль унеслись к звёздам.
        - Заряжай!
        После третьего залпа вновь наступила тишина.
        - Головные уборы! Снять!
        Под слитный щелчок замков солдаты - и люди, и репликанты, - сняли шлемы, обнажая головы. И в тишине зазвучал горн, сигналящий отбой. Последний отбой для покидающих этот мир.
        Едва горн утих, как к ночному небу вознеслись голоса идиллийцев. Над рядами тел пролетели небольшие дроны, распылявшие невесомую серебристую пыль. Она засверкала рукотворной метелью и осела на телах и траве переливающимся покрывалом. Лорэй удивлённо потёрли между пальцами невесомую пыль, а в следующий момент обработанные для химической кремации тела вспыхнули и засияли серебристым светом. Распахнув глаза, Эйнджела наблюдала, как тела репликантов превращаются в пепел быстро и ярко - словно отражение жизни искусственных солдат.
        На месте каждого тела идиллийцы поместили небольшой голопроектор, и сгустившуюся тьму рассеяли столбы света, уходящие в небеса.
        Пение умолкло.
        - Головные уборы! Надеть! - разнеслось над шеренгами военных.
        Вновь слитное движение, превращающее живых существ в безликие орудия войны.
        Королевская чета выступила вперёд, к самой границе света, и оглядела толпу.
        - Отныне это - мемориальный парк защитников Идиллии, - слова королевы разнеслись в тишине, обозначив окончание церемонии.
        Строй доминионцев распался, смешиваясь с толпой идиллийцев, а Эйнджела и Свитари так и стояли, разглядывая новый мемориал. Это прощание подарило покой, уняло что-то в душе Эйнджелы. А вид десятков одинаковых, знакомых до последней чёрточки лиц, породил в душе новое чувство.
        Рука Свитари коснулась плеча сестры.
        - Знаешь, - тихо сказала она, не отводя взгляда от кажущихся бесчисленными столбов света, пронзающих сгущавшуюся темноту, - я хочу согласиться на то задание.
        - Какое задание? - растерянно посмотрела на неё Эйнджела.
        - Поехать в тот захваченный город. Зелар.
        Это заявление заставило Эйнджелу ошарашенно поглядеть на сестру.
        - Зачем? Там эдемцы, корпораты…
        - Знаю… - сглотнув подступивший к горлу ком, Свитари посмотрела в глаза сестре. - Мне надоело сбегать. Надоело вечно всё бросать и начинать с начала. Надоело видеть подобное, - она одним взглядом указала на так и не нарушивших строй репликантов, - и понимать, что я могла бы что-то сделать, но не сделала. Надоело быть бессильной.
        Голос её был полон той злой решимости, что Эйнджела всё чаще и чаще слышала с того самого мига, как они убили своего прежнего “владельца”. Но теперь это была не бессильная злоба. Лорэй многому научились и теперь им представился шанс направить полученные знания на что-то настоящее, что-то несравнимо большее собственной выгоды или мести.
        - У нас впервые есть шанс что-то изменить, - словно прочитав её мысли, продолжила Ри. - Сделать что-то важное. Не просто отомстить, а спасти кого-то.
        - Спасти… - эхом повторила Эйнджела и оглянулась на репликантов.
        Те по-прежнему стояли на месте, заворожённо глядя на павших братьев, впервые обратившихся не в мусор, а в свет, разгоняющий тьму.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. СТО КИЛОМЕТРОВ ОТ ЗЕЛАРА
        Путь магнитной дороги, пролегающий сквозь лес, напоминал пересохшее русло реки. Точнее, рукотворный канал. Обитатели леса, успевшие привыкнуть к огромным длинным монстрам, десятки раз в день со свистом проносящимся мимо них, теперь настороженно посматривали на опустевшее полотно, не понимая и пугаясь столь радикальной перемены. Иногда кто-нибудь из наиболее смелых подходил, или подлетал к ограждению и тут же сматывался в лес, сопровождаемый свистом и рёвом автоматического отпугивателя живности.
        Когда же наконец по каналу пронеслась длинная бело-зелёная “змея” поезда, живность испытала что-то вроде облегчения: жизнь вернулась в накатанную колею.
        Поезд шёл на максимальной скорости, сопровождаемый ударными беспилотниками Союза. В какой-то момент дроны брызнули в стороны, облетая возникшую на пути гору, а поезд нырнул в тоннель, будто змея, спасающаяся в норе от стервятников.
        Едва плоский пятнадцатиметровый “нос” локомотива оказался в темноте, как из него вверх и в стороны выстрелили две трёхметровые “сигары”.
        Всё это произошло в сотые доли секунды, так, что в глухой, лишённой окон кабине машиниста почувствовали лишь едва заметный толчок. Помощник машиниста глянул на монитор и показал напарнику большой палец. Сброс диверсантов прошёл удачно, автоматика сработала чётко и теперь всё зависело от того, насколько прочны капсулы и их содержимое..
        Несмотря на сработку тормозных стабилизирующих двигателей, приземление капсул мягким не назвал бы даже законченный оптимист. Удар с последующим скольжением был таким, что находись внутри человек - в лучшем случае гарантированно получил бы переломы, превратившие его из диверсанта в пациента травматологии, а то и реанимации. Или вообще в покойника. Но и репликантам мало не показалось - когда капсулы, наконец, замерли, Чимбик и Блайз чувствовали себя так, словно их прокрутили с камнями в бетономешалке.
        Едва капсула остановилась, Чимбик откинул крышку люка и вывалился наружу, облепленный амортизирующим гелем. Подавив приступ тошноты, сержант достал из грузового отсека рюкзак и автомат, после чего открыл панель на корпусе капсулы и провернул рукоять, запуская процесс ликвидации.
        - Требую повышения зарплаты и отдых в лучшем санатории, - раздался в наушнике голос Блайза. - Ну, или просто зарплаты для начала.
        - Заткнись, Блайз, - привычно одёрнул брата сержант, оглянувшись на распадающуюся в пыль капсулу.
        У Чимбика болело всё, даже то, что по идее болеть не должно. Сержанту казалось, что его тело сейчас представляет собой один сплошной ушиб. Но он жив, без переломов, Блайз - тоже (хотя перелом языка ему бы не помешал), а значит, всё отлично. Теперь всего лишь надо выбраться из тоннеля и добраться до Зелара. Живыми, а не в мешках для трупов, брошенных на пол десантного отсека бронетранспортёра.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. РЕКА ЛУННАЯ, ШЕСТЬСОТ КИЛОМЕТРОВ ОТ ЗЕЛАРА
        Гладь реки едва заметно поблескивала во мраке ночи, и если бы не крохотная рябь на воде, то вполне можно было бы подумать, что и не река это вовсе, а шоссе шириной в пару километров.
        Сходство с шоссе усиливали ходовые огни патрульных катеров, охраняющих территорию от непрошенных гостей. В толще воды тем же самым занимались подводные дроны, бдительно “ощупывая” чуткими сенсорами любой подозрительный объект.
        Но как не старались сторожевые собаки, лиса всё же нашла лазейку. У берега, в тени гигантского дерева, вода пошла рябью, выпуская нечто бесплотное.
        Крохотная подводная лодка, покрытая фототропным камуфляжем, замерла на поверхности, словно настоящая лисица, чутко принюхиваясь и прислушиваясь к происходящему вокруг. И, убедившись, что всё спокойно, продолжила своё дело.
        Из низкой, похожей на горб кита, рубки одна за другой выскользнули четыре тени и бесшумно нырнули в воду. Минуту спустя на берегу моргнул огонёк, видимый только в инфракрасном спектре. По этому сигналу лодка погрузилась и лишь круги на воде напоминали о непрошеной гостье.
        На берегу, в полной темноте, четверо агентов с лихорадочной быстротой освобождались от гидрокостюмов. Сброшенные костюмы тут же опрыскивали специальным составом, превращающим их в невесомую пыль. Вместо них агенты надевали маскировочные комбинезоны из баллистический ткани, от которых, в свою очередь, тоже предстояло скоро избавиться - на первом “перевалочном пункте”.
        - Десять километров до точки, - сверившись с картой, сообщила Йонг Мин Юн.
        И, поправив на плече короткий бесшумный автомат, скомандовала:
        - Я первой, Лорэй - в центре, Грэг - замыкаешь.
        Идиллиец коротко кивнул. К удивлению Лорэй, среди агентуры оказался и их сородич - Грэгуар Азил. После расспросов сёстры узнали удивительный факт: среди идиллийцев тоже рождались социопаты. Благодаря эмпатии их выявляли в раннем детстве и не пытались “лечить”, как на других планетах, а встраивали в общество с учётом личных особенностей и пристрастий. Если проще - они становились палачами на службе Короны.
        Мысль о том, что даже в столь миролюбивом обществе есть убийцы на службе у властей, неожиданно примирила Лорэй с Идиллией. Казавшееся до того приторно-правильным, неправдоподобное общество вдруг обрело глубину и реальность. Розы растут из дерьма, это близнецы усвоили давно. У мира-утопии были свои тёмные делишки, о которых скромно умалчивали местные правители. Печально, но лишь касаясь дна близнецы Лорэй чувствовали под ногами надёжную опору.
        Глава 15
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ГОРОД ЗЕЛАР, ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЙ ВОКЗАЛ
        Костас стоял на платформе зеларского железнодорожного вокзала и наблюдал за вереницей идиллийцев, рассаживающихся по вагонам. Помотавшись по “горячим точкам” практически всех планет Союза, Рам множество раз участвовал в операциях по эвакуации гражданского населения и всегда наблюдал одно и тоже: бестолковая сутолока, плач, крики, попытки пролезть без очереди, упирая на своё происхождение, должность, знакомство с важными людьми или просто “а чо нельзя?!”, шныряющие в толпе любители поживиться на чужой беде.
        Странно было ожидать, что на Идиллии дело пойдёт иначе. Для обеспечания порядка Рам задействовал все свободные силы, включая свой “ударный кулак” из роты китежцев. Собственно, почти вся рота состояла из выходцев с погибшего Дорсая. Едва начался найм бойцов для войны с Доминионом, движимые жаждой мести дорсайцы двинулись на вербовочные пункты Союза.
        И его Дана в первых рядах.
        Если бы не дочь, Костаса бы не было на Идиллии. Не испытывая никакой - мягко говоря, - симпатии к Доминиону, Рам жаждал оказаться под стенами императорского дворца на Марсе, а не захватывать галактический бордель.
        Но на пути к Марсу следовало сделать много шагов, пусть не особенно приятных и героических. И его, Костаса, задача - выполнить свою часть работы.
        Вопреки ожиданиям Костаса, идиллийцы вели себя поразительно спокойно и дисциплинированно. Никаких попыток влезть без очереди, подкупить охрану, чтобы выбраться из захваченного города, выдать себя за кого-то другого. Даже груднички в переносках вели себя удивительно тихо. И согнанная комендантом рать со своими щитами, шокерами и прочими атрибутами наведения порядка смотрелась дико и инородно.
        Густая, почти физически ощутимая атмосфера грусти, тоски, тихой радости и надежды, пронизывала китежца насквозь. Очень знакомое Костасу ощущение. То же самое он испытывал, когда покидал родной дом, чтобы поступить в военное училище. И когда в училище поступала Дана. Грусть расставания и радостная надежда встречи. Костас словно наяву увидел дочь, уходящую к зелёному автобусу, собирающему абитуриентов.
        - Впервые вижу таких спокойных младенцев, - произнёс Рам, чтобы отвлечься от воспоминаний.
        - Всем дали лёгкие снотворные препараты, - пояснила стоявшая рядом Зара. - Пара младенцев с кишечными коликами или режущимися зубками станут проблемой для других детей в ограниченном пространстве вагона.
        - Даже не подумал о таком, - признался Рам.
        Действительно, о младенцах он знал очень мало. Точнее - вообще ничего. В жизни Костаса груднички появлялись либо вот так - на руках у родителей в очередной зоне боевых действий, - либо в семьях женатых друзей. В первом случае о состоянии младенцев Раму по понятным причинам не докладывали, а во втором режущиеся зубки и прочее упоминалось как нечто весёлое и ненапряжное. Сам же Костас стал отцом, когда вопрос мокрых пелёнок, режущихся зубок и кишечных колик у Даны уже не стоял. Главной заботой было следить, чтобы деятельное чадо в процессе поиска приключений на пятую точку не свернуло себе шею.
        - Вообще мало знаю о детях, - Костас усмехнулся. - Ко мне они попадают уже более взрослыми и на горшок и в столовую ходят по команде.
        И кивнул на солдат оцепления. Идиллийка улыбнулась и с интересом посмотрела на полковника.
        - А мне почему-то казалось, что та девушка с синими глазами - ваша дочь. Вы очень заботитесь о ней, сэр.
        Успевшая выспаться Зара вернула себе тот лоск, что запомнился Костасу по первому дню знакомства. Да уж, политики Идиллии серьёзно отличались от коллег из Союза. Где-нибудь на Новом Плимуте или Вулкане так выглядели любовницы мэров, а не сами градоправители. Но в свете последних событий у полковника не осталось сомнений в компетенции Зары.
        - Дочь, - не стал отрицать Рам, чувствуя необъяснимую теплоту при упоминании Даны. - Приёмная. Мы с её отцом дружили.
        Неожиданно для него идиллийка тепло улыбнулась.
        - Мы зовём таких детей “зелар”, дитя души.
        - Дитя души, - повторил Рам. - Да, пожалуй, это точное определение. И довольно странное название для города, как по мне.
        И, оглядев людей на перроне, спросил:
        - А у вас дети есть?
        - Своих пока нет, но в некотором смысле все горожане для меня - “зелар”.
        Она обвела гордым взглядом заполненный идиллийцами перрон. Леди-мэр лично организовала создание электронной очереди, так что горожане просто дожидались появления на табло своих номеров и шли к указанному вагону. Подобную координацию и дисциплинированность Рам видел всего раз, когда ещё сопливым лейтенантом участвовал в распределении выживших дорсайцев. Но дорсайцы - воины, а тут представители расы, известной в обитаемом пространстве в первую очередь беспечностью и тягой к неумеренному веселью.
        Идиотский, не соответствующий действительности стереотип. Рам покосился на стоящую рядом Зару и хмыкнул: в беспечности и бестолковости экс-мэра не обвинишь. В наивности - да, но это характерная черта всех аборигенов, привыкших к своему благостному мирку. Который, положа руку на сердце, не так уж плох.
        Из грузового вагона вышел инопланетник в незнакомой Раму белой с золотом униформе и уверенно направился прямо к Костасу.
        - Полковник Рам? - спросил он и, получив утвердительный кивок, вскинул руку к виску. - Ричард Ким, смотритель Королевского музея. Мне поручено передать вам груз.
        Рам заинтересованно оглядел “смотрителя”. Непрактичная униформа с яркими галунами нисколько не обманула китежца - уж что-что, а обученного вояку он узнал бы в любом обличии. А этому Киму явно привычнее тяжесть брони и снаряжения, чем яркая униформа..
        - Рад знакомству, - Костас снял перчатку и протянул смотрителю руку.
        Тот абсолютно спокойно ответил на рукопожатие. Как и ожидал Рам, ладонь “смотрителя” оказалась твёрдой, с характерными мозолями. Костас готов был положить свою зарплату против медяка, что этот Ким, может, и не имеет большого боевого опыта, но при случае обидит качественно. С учётом обстановки скорее всего этот “смотритель” совершенно из другой конторы. Например, военной разведки Доминиона.
        Но Рама это не волновало. Наоборот - теперь его старания по обеспечению порядка работали во благо союзовцам: доминиоский соглядатай видел чёткую, скоординированную работу, говорящую о том, что на захваченных территориях никто не расслабляется. Ни идиллийское гостеприимство, ни знойные красотки не в силах отвлечь солдат Союза от выполнения своего долга. Так что пусть смотрит, будет потом, чем разочаровать своё родное начальство.
        - Список, - Ким протянул китежцу чип.
        Рам вставил чип в свой планшет и сказал:
        - Начинайте разгрузку.
        Смотритель музея повернулся к вагону и махнул рукой. По этому сигналу на платформу выехала колонна самоходный контейнеров. Пятьдесят два бронированных короба размером полтора на полтора метра, в которых уместились жизни проходящих мимо Костаса женщин и детей. Разглядывая безжизненные серые коробки с гербом королевского дома на крышках, Рам в который раз за службу пытался понять: как можно обменять жизнь на вещь? Для китежцев подобное было дикостью. Заложники, выкуп - для воинов Китежа оба термина были чужды. Трофеи берут в бою, а не требуют, трусливо крича из-за спин беззащитных людей.
        - Янтарь - в контейнерах с первого по двадцать девятый, - сообщил Ким.
        - А что в остальных? - спросила Зара.
        Спросила спокойно, без алчного блеска в глазах. Скорее, она по привычке прикидывала куда определить груз в текущих условиях забитых доверху складов.
        Рам молча показал ей планшет. Зара заслужила немного доверия, тем более в вопросе, никаким боком не касающемся служебных тайн. Поэтому Костас без каких-либо колебаний дал идиллийке возможность прочитать выведенную на экран часть списка передаваемых ценностей.
        А вот теперь в глазах леди-мэра появился интерес.
        - Скажите, я могу взглянуть на предметы из королевского музея?
        - Почему нет, - не стал отказывать Костас. - Завершим эвакуацию - и посмотрим. Любите украшения?
        - Это не просто украшения, - печально улыбнулась Зара. - Это частица истории моей планеты. Возможно у меня больше не будет шанса прикоснуться к истории.
        Костас кивнул, прекрасно понимая идиллийку. “Народ без истории - дерево без корней”. С той лишь разницей, что для него самого драгоценности являлись не более чем ресурсом для приобретения необходимого. Например, станков для заводов, или пищевых синтезаторов.
        Эвакуация завершилась во второй половине дня, ближе к вечеру. Рам, рассчитывавший провозиться до глубокой ночи, был приятно удивлён расторопностью горожан. Можно было отправляться в комендатуру, но прежде надо было разобраться с финальным делом.
        По-хорошему, вообще можно было обойтись без ковыряния в побрякушках. Контейнеры были осмотрены, просканированы и обнюханы ещё в момент пересечения линии фронта, так что Костасу оставалось лишь проследить за их погрузкой в грузовики.
        Но он пообещал Заре своего рода музейную экускурсию. Ничтожная плата за то, что идиллийка сделала за минувшие сутки, если подумать.
        Контейнеры ждали погрузки в отдалённом пакгаузе, охраняемом китежцами - единственными, кому полностью доверял Костас в деликатном вопросе охраны сокровищ.
        Миновав пост на въезде в пакгауз, Костас остановил броневик, помог Заре выбраться и оглядел приготовленные к погрузке ценности.
        Унылые серые короба контейнеров вызывали у китежца ассоциацию с дешёвыми мусорными баками-утилизаторами на Новом Плимуте, а не с несметными сокровищами. Даже герб королевского дома выглядел логотипом коммунальной службы. Сложно было поверить, что внутри, под бронёй, хранится материальное подтверждение цены человеческих жизней.
        - Никогда не понимал ценности камней, - сообщил Рам. - Что может быть особенного в куске булыжника, пусть и цветного?
        - Это не булыжники, - тихо рассмеялась Зара.
        С того самого мига, как последний состав с детьми отбыл из города, губы Ароры не покидала счастливая улыбка. Идиллийка буквально лучилась неподдельным счастьем и, говоря откровенно, Костасу нравилось находиться рядом. Даже без эмпатии чувство было заразительным и приятным.
        - Вы позволите открыть один из контейнеров?
        Рам молча поднёс чип-ключ к замку. Серая поверхность контейнера разошлась, открывая взгляду содержимое. Вопреки подспудным ожиданиям китежца, янтарь не был свален грудой, как в фильмах про сокровища - каждый кусочек лежал в гнезде, словно на витрине ювелирного магазина.
        - Пожалуйста, - сказал полковник, отходя на шаг в сторону.
        Зара подошла к контейнеру и положила руку на камни.
        - Снимите перчатку и положите свою руку рядом, - попросила она.
        Рам недоумённо покосился на неё, но тем не менее снял перчатку и положил ладонь на янтарь.
        - Вы знаете, что до сих пор нет ни одного внятного научного объяснения нашей эмпатии? - спросила идиллийка. - Выдвинуто немало теорий о воздействии излучения нашей звезды, особых полей планеты, наличие неустановленных микроорганизмов и много-много других. Но все они разбиваются об это…
        Она подняла руку и продемонстрировала разнокалиберные камни, приобретшие травянисто-зелёный цвет от касания идиллийки.
        - Это не реакция на температуру, а нечто большее. Идиллийский янтарь - живая часть планеты и она реагирует на нечто, что не способны измерить существующие приборы.
        Пальцы Зары ласково коснулись руки Костаса и отвели её в сторону. Его камни окрасились в тёплый медовый цвет, став похожими на настоящий янтарь. А в месте, где их пальцы соприкасались, цвета причудливо смешались и мягко перетекали один в другой.
        - Мы верим, что в этой окаменевшей смоле заключена крошечная частичка души планеты. Та самая, что наделила нас эмпатией. Та самая, что позволяет прикоснуться к чужой душе.
        Костас задумчиво хмыкнул, взял один из кусков янтаря и покрутил в пальцах. Представил восторг в глазах маленькой Даны, получи она когда-то в подарок такой “волшебный камешек”. Янтарь в пальцах полковника сменил цвет на сапфирово-синий и синеглазая девчонка в воображении Костаса восторженно рассмеялась.
        Жаль, эта безделица не попалась ему на глаза много лет назад. Теперь Дана выросла, а эти камни - не детская забава, а выкуп за тысячи жизней. Века развития цивилизации, колонизация космоса, а люди, подобно древним дикарям, продолжают ценить яркие побрякушки больше жизней сородичей.
        Янтарь окрасился в болотисто-зелёный прежде, чем Костас брезгливо бросил его обратно в ячейку. Полковнику никак не удавалось отделаться от мысли, что он испачкал руки, прикоснувшись к выкупу. Китежец ощущал себя замаранным, невольно оказавшись соучастником работорговли, прикрытой фиговым листком гуманности.
        - Вам не нравится янтарь, или дело в чём-то другом? - с непривычной прямотой спросила Зара, отходя от контейнера.
        - Способ, которым он получен, - Рам захлопнул крышку и заблокировал замок. - Я не аккадийский герцог, чтобы менять людей на вещи.
        - Людей на вещи меняли другие, - покачала головой идиллийка. - Вы помогали спасать тысячи жизней. И, к слову, я вас так и не поблагодарила. Могу я угостить вас ужином? Не обижайтесь, но еда, которой вы питаетесь…
        Она виновато улыбнулась и развела руками, словно извиняясь то ли за качество союзовских рационов, то ли за неспособность подобрать им подходящее определение.
        - Не вздумайте сказать это при капитане Нэйве, - усмехнулся Костас, вспомнив взгляд контрразведчика после шутки про пайковую яичницу.
        Ужин. Собственно, почему нет? Вариант, что Зара решит его отравить, ничтожно мал: во-первых, она не дура и представляет, что последует за убийством коменданта города, а во-вторых - не настолько Костас важная персона. И в-третьих, пообщавшись с идиллийцами, полковник сомневался, что они вообще способны на убийство. Удивительно, что местные вообще не перешли на вегетарианство.
        - Но ваша мысль мне нравится, - заключил Рам.
        - Тогда сегодня празднуем! - провозгласила экс-мэр, достала коммуникатор и отправила сообщение.
        - Кому пишете? - моментально преисполнился подозрений китежец.
        Сеть для гражданских возобновила работу ночью и связисты божились, что контролируют каждый бит информации, но Рам дураком не был и отлично понимал, что из себя представляет агентурная сеть. Только в дурацких фильмах шпионы и террористы треплются открытым текстом, или с использованием примитивных эвфемизмов.
        - Соуль, - не отрываясь от коммуникатора сообщила Зара. - Прошу её заказать ужин в любимом ресторанчике. У вас есть особые пожелания?
        - Соуль… - Рам вспомнил девушку, сопровождавшую экс-мэра на похоронах. - Интересное имя. Больше похоже на тиаматское. Родственница?
        - В некотором роде, - кивнула Арора. - Соуль - не имя. Самым понятным вам значением будет слово “супруг”, или “брачный партнёр”.
        Зара вывела на коммуникатор голограмму, на которой её и ту пёстроволосую девушку обнимал довольный жизнью идиллиец. И Рам прекрасно понимал этого типа: на его месте полковник тоже вполне был бы доволен жизнью.
        - Супруг? - на всякий случай уточнил он, показывая на идиллийца.
        Зара кивнула с улыбкой, породившую лёгкую зависть к везучему сукину сыну на голограмме.
        - Он отбыл по торговым делам в один из центральных миров Доминиона. Боюсь, какое-то время мы не увидимся.
        “Если увидитесь вообще” - едва не брякнул Рам, но вовремя прикусил язык. Неизвестно, чем и как закончится война и кто доживёт до её конца. Не надо лишний раз попусту расстраивать человека.
        - После войны вернётся, - вежливо произнёс он.
        - Обязательно, - беспечно улыбнулась идиллийка. - Так что насчёт пожеланий к ужину?
        Рам, за время службы привыкший жрать всё, что не слишком извивается, можно прожевать и не пытается сожрать его самого, на подобные вопросы обычно отвечал в духе “тащи, что есть, а там разберёмся”. Так же он хотел ответить и сейчас, но вовремя вспомнил про Дану.
        - Местных морепродуктов, желательно - свежих, - попросил он.
        Заказывать что-то для Нэйва полковник не посчитал нужным, резонно полагая, что мнение гефестианца относительно еды совпадает с его собственным..
        - Если только вы прикажете пропустить транспорт с побережья в Зелар, - вздохнула идиллийка. - Но возможно в каком-то из ресторанов ещё не опустошили аквариумы с живой рыбой.
        Танцующей походкой Зара прошлась вдоль контейнеров и оглянулась на Костаса, ожидая когда тот начнёт обещанную демонстрацию музейных экспонатов.
        Рам сверился с планшетом и раскрыл блажайший контейнер с королевскими сокровищами. Как по заказу, первое, что он увидел - роскошное ожерелье из драгоценных камней.
        Китежец едва удержался от смеха, подумав: “Ну точно, дикари - меняем людей на бусы”.
        То, что этот, без прикрас, шедевр неизвестных мастеров стоил баснословную сумму, не прибавляло ожерелью ценности в глазах полковника. Китежцам вообще была чужда бессмысленная роскошь - их милитаризованное общество по прагматизму и бытовому аскетизму вполне составляло конкуренцию гефестианцам. Для жителей Китежа ценность представляло лишь то, что имело практическое значение, а не то, что годилось лишь на ювелирные поделки или сбор пыли в качестве “элемента декора”.
        Рам в этом плане исключением не был. Единственным произведением искусства, которое ценил полковник, являлась полутораметровая бронзовая скульптура “Танцор” работы новомодного плимутского скульптора-авангардиста. Сам Костас в переплетении бронзовых полос никакого сходства с танцующим человеком не наблюдал, но зато предмет имел то ли в начале, то ли в конце очень удобную для хватания дырку. Именно это оказалось ценно, когда на Новом Плимуте в офис каршеринговой фирмы, где Рам брал в прокат машину, ворвались нанятые конкурентом мордовороты: успевший схватить “танцора” китежец раскроил черепа двоим из нападавших, а остальных заколотил в подсобку к роботам-уборщикам, где продержал до приезда полиции. Вооружённые парализаторами, шокерами, битами, обрезками арматурных прутов и ножами налётчики просто не могли противостоять убойной силе искусства. Спасённый бизнесмен на радостях подарил скульптуру Раму, так что теперь “танцор” торчал в прихожей полковника, веселя гостей своим нелепым видом и попутно служа вешалкой.
        Этим опытом и ограничивалось короткое приобщение Костаса к миру высокого искусства. Зато Арора со всей очевидностью ценила искусство. Она с восторженно распахнутыми глазами переходила от одного контейнера к другому, рассматривая статуэтки, картины, ювелирные украшения и, к удивлению Костаса, даже холодное оружие.
        Его вообще многое удивило.
        Идиллийское искусство несколько отличалось от знакомого Костасу. Не будучи большим поклонником разного рода художеств, он простодушно делил музейные экспонаты на “унылое нечто, древнее, как окаменелое дерьмо мамонта”, “невнятная бессмысленная мазня”, “очень натуралистично нарисованные портреты и пейзажи, немногим уступающие голограммам” и “о, а такое я бы повесил дома, будь ценник не как у крейсера”.
        Как бы то ни было, большая часть музейных экспонатов, виденных китежцем, была либо пафосной, либо нарочито-целомудренной, либо скучной, либо излишне оригинальной. Точнее, до отвращения оригинальной: некоторые экспонаты выглядели так, что никто ничего не понимал, но старательно восхищался, чтобы казаться умнее остальных.
        Идиллийское искусство, как правило, было вполне понятно всем и каждому без получасовых пояснений гида. На этой планете воспевали красоту, любовь и веселье. Откровенные, полные страсти полотна могли с равным успехом украшать стены столичных музеев и обложки эротических (а то и порнографических) изданий.
        Красота обнажённого тела подавалась с таким мастерством, что картины, скульптуры и статуэтки в равной степени вызывали благоговейный трепет, восхищение и вполне человеческое желание. Обнажённая танцовщица, чей горящий взор, такой живой и полный желания, приковывал взоры зрителей; влюблённая парочка, со смехом кувыркающаяся посреди цветущего поля, заражала молодым задором; спящая на берегу реки девушка, изваянная настолько правдоподобно, что казалось вот-вот проснётся и откроет глаза…
        При всей откровенности изображений Костас вынужден был признать, что с привычной порнухой у них довольно мало общего. Но и с обнажённой натурой на виденных в картинных галереях полотнах - тоже.
        - Рай малолетних онанистов, - резюмировал Костас. - Никогда не думал, что порнуха - тоже искусство.
        Полковник невольно задумался: а повесил бы он такую картину у себя дома? С одной стороны - да. В спальне ей самое место, даже не смотря на обязательные шуточки друзей про рукоблудство перед сном. С другой - не при наличии дома детей. На Идиллии, как успел понять Костас, нагота не считалась чем-то постыдным. Подобно древним грекам, идиллийцы воспевали красоту человека и дети воспринимали подобные статуи и картины как нечто совершенно нормальное. На Китеже придерживались более консервативных взглядов.
        Мастерство художника, нарисовавшего это, было очевидно даже Раму, но он сомневался, можно ли считать подобное искусством. Этого полковник не брался определить, но зато мог поклясться, что картина составила бы отличную компанию “Танцору”. Они смотрелись бы рядом просто бесподобно, как самые натуральные Красавица и Чудовище.
        - Никогда не понимала, чего постыдного многие народы находят в плотской любви, - пожала плечами Арора, любуясь картиной.
        Мысль о том, что вполне возможно она - последний представитель Идиллии, рассматривающий это полотно, делало его ещё прекрасней в глазах Зары.
        - Личная жизнь называется “личной” как раз потому, что не выставляется на всеобщее обозрение, - парировал Рам.
        Его слова вызвали искренний смех идиллийки.
        - Для эмпатов “личное” - скорее абстракция. Когда твоя душа обнажена для окружающих, так ли важно скрывать тело?
        Полковник задумчиво хмыкнул. Он попытался было представить - каково это, жить открытой книгой для окружающих? Практически без личного пространства, не в силах скрыть чувства и отношение к чему-либо. Попытался и не сумел. Слишком чуждый образ просто не умещался в сознании китежца.
        - Почему же вы не бегаете по улицам голышом? - вслух поинтересовался Рам.
        - Одежда, помимо практической пользы, ещё и красива. Помогает подчеркнуть индивидуальность, играть с образами.
        Костас снова хмыкнул и окинул идиллийку оценивающим взглядом с головы до ног. За подобный откровенный взгляд на Китеже запросто можно было получить вызов на дуэль. Даже представительницы других планет восприняли бы подобное разглядывание как оскорбление, во всяком случае если дело было в рабочей обстановке, а не где-то на солнечном пляже. Экс-мэр Зелара восприняла его взгляд как нечто само собой разумеющееся. Похоже, на Идиллии профессионализм не противопоставляли сексуальности, как в большинстве других миров.
        Любопытный народ. Слабый, нежизнеспособный, странный, но любопытный.
        - И если я попрошу, вы свободно снимите одежду? - с любопытством посмотрел на Зару полковник, подсознательно ожидая получить в ответ оскорблённый взгляд.
        - Это не слишком уместно на работе, - рассмеялась Арора. - Но если хотите, можем поплавать в бассейне спортзала обнажёнными. Мне тоже любопытно увидеть вас без этой брони.
        Теперь уже идиллийка окинула полковника оценивающим взглядом, от которого закованный в броню китежец отчего-то почувствовал себя неловко. Собственное неожиданное смущение вызвало недовольство Костаса, а понимание того, что для эмпата это не осталось секретом - глухое раздражение.
        - Обойдёмся без этого, - сухо отозвался Рам, на всякий случай проверив герметичность брони и работу фильтров. Не хватало ему ещё получить дозу феромонов.
        Как там говорил капитан Нэйв? “С идиллийцами легко можно остаться без штанов, личного оружия и репутации”.
        Он так и не мог с уверенностью сказать, было предложение Зары шуткой, или сказано совершенно всерьёз.
        - На Китеже подобное не допустимо для замужней женщины, - добавил он.
        Его ответ повеселил Зару:
        - Нам сложно понять культуры, в которых самое прекрасное чувство в мире стремятся сковать столькими ограничениями и условностями.
        Она неспешно зашагала вдоль рядов открытых контейнеров, возобновляя частную экскурсию. Полковник молча шёл следом, пытаясь прогнать образ обнажённой Ароры в бассейне. Получалось плохо и это злило Костаса.
        - А у вас тут что, кроме порнухи и эротики ничего больше не рисуют? - раздражённо спросил он. - А то у меня впечатление, что это не сокровища короны, а свежая поставка в секс-шоп.
        - Много всего, - идиллийка покосилась на него и широко улыбнулась. - Но так уж вышло, что за пределами Идиллии больше всего ценятся такие работы, а ваш командир, похоже, ориентировался на рыночную стоимость.
        Напоминание о способе, которым были получены эти ценности, окончательно испортило настроение Костаса и он раздражённо заметил:
        - Я слышал, что ценят ещё и ваших жриц любви, или как вы их тут называете правильно. Хотя удивлён, как при вашем образе жизни они умудряются зарабатывать.
        - Спутники, - сообщила ему Зара. - Мы называем их спутниками и спутницами. И вы, похоже, путаете их с теми, что на других планетах называют проститутками. Вы задали верный вопрос: зачем на Идиллии нужны проститутки, когда любой легко найдёт себе нужное количество партнёров? Одно ваше желание рождает в эмпатах ответное чувство, и многие с удовольствием примут приглашение доставить друг другу удовольствие.
        - Совмещать приятное с полезным, - привёл контрдовод Рам. - Одним перетрахом сыт не будешь, да и государству тоже приток в казну не повредит.
        - Да, есть те, кто иногда и совмещает, но только с инопланетниками, - согласилась Зара без тени осуждения в голосе. - Чаще этим промышляет молодняк, путешествуя по другим планетам. Называют себя спутниками, и инопланетники простодушно верят, поскольку для непросвящённого даже малоопытная идиллийская молодёжь кажется потрясающими любовниками. Но в Идиллии это не распространено - даже для туриста найти партнёра по вкусу не составляет труда, особенно если он просто направится в кварталы удовольствий, куда стекаются те, кто в данный момент ищет себе пару. Кто будет платить за фрукты, находясь посреди сада?
        - Те, кто не нравится другим, - предположил Рам. - Есть много уродств и увечий, при одном взгляде на которые все желания сводятся к одному - убраться куда подальше. Это я ещё не упоминаю любителей всякой экзотики, среди которой избиения - ещё самое невинное увлечение.
        - Всегда найдутся те, кому нравится внешность с серьёзными изъянами, или желающие получить необычный опыт. В крайнем случае, логичней один раз потратить деньги на коррекцию тела, чем всю жизнь платить за любовь, не так ли? Что до экзотических пристрастий - кварталы удовольствий полны клубов для любителей тех или иных необычных техник, а если увлечение настолько странное, что отталкивает даже идиллийцев… То тут прямая дорога к спутникам.
        - Ага, то есть проституция всё же есть, - торжествуя от факта собственной правоты, подытожил Костас.
        - Спутники - это не те, кто занимается сексом за деньги, - терпеливо пояснила Арора. - Они… что-то среднее между психологом и религиозным деятелем, пожалуй.
        - У аристократов с Акадии это называют модным словом “куртизанка”, - не полез за ответом в карман Костас. - Деньги спутница берёт? Берёт. Трахается? Трахается. Значит - шлюха. А что она там в промежутках лепечет - уже дело десятое.
        - Следуя Вашей логике, и Вы, и киборги - просто устройства для стрельбы. А чем вы там в промежутках занимаетесь - дело десятое.
        - Ну, для большинства обывателей так и есть, - Рам невольно усмехнулся. Оглянувшись на картину, послужившую поводом для начала диспута, китежец неожиданно даже для самого себя добавил:
        - Но обещаю выбрать время и лично убедиться в том, кто из нас двоих прав.
        - Обязательно поделитесь впечатлениями, - совершенно серьёзно попросила его идиллийка.
        Костас лишь покачал головой, осознавая, что никогда не поймёт этот мир.
        Глава 16
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ГОРОД ЗЕЛАР, КОМЕНДАТУРА
        Глядя на ломящийся от еды стол Костас невольно вспомнил лазарет, забитый уроженцами Гефеста и Эдема. Что в буквальном смысле выбравшиеся из голодного края гефестианцы, что эдемская голытьба, завербовавшаяся ради пайки и койки в казарме, пали жертвами чревоугодия. Ибо, получив неограниченный доступ к пищевому изобилию, потеряли чувство меры, из-за чего треть эдемского и гефестианского батальонов дружно заработали расстройства желудков. Врачи обещали выпнуть обжор на службу уже через день-другой, но пока “рать засранцев” - так их окрестил Нэйв, - вместо оккупации Зелара занималась оккупацией госпитальных сортиров.
        Доставившая ужин супруга Зары - Костас никак не мог привыкнуть к термину “соуль”, присоединиться к пирушке отказалась. Формулировка “У меня другие планы на вечер” - звучала вежливо, но комендант ненадолго задумался, не было ли это знаком презрения к оккупантам? Впрочем, сейчас Костаса не особенно волновало отношение местных. Разве что Зары, да и то исключительно из-за её бесценного содействия.
        - Это на сколько дней? - осторожно поинтересовался Рам, обходя заставленный блюдами стол по кругу.
        Такое он видел лишь на пирах в замках акадийских аристократов. Не хватало только гигантских блюд с тушами морских тварей, приготовленными целиком. Их с успехом заменяли горы других произведений поварского искусства.
        - Мы не знали, что вы любите, а потому набрали всего, - обезоруживающе улыбнулась Зара.
        С того самого мига, как поезд с последней группой детей отбыл из Зелара, экс-мэр не переставала улыбаться. Она лучилась счастьем столь явно, что Костас даже подумывал разрешить идиллийке эмпатический контакт. Им всем не помешал бы такой заряд оптимизма.
        - Угостите коллег, - предложила Арора, без спроса направившись к мини-бару. В своём старом кабинете она всё ещё чувствовала себя хозяйкой. - Вы очень плохо питаетесь.
        - Они уже угостились, - мрачно сообщил Костас, вновь вспомнив полные палаты засранцев. - Впору диетологов нанимать, иначе я без войны весь полк по сортирам растеряю.
        - У нас есть прекрасные диетологи, - обернувшись, сообщила Зара. - Можем организовать приём. Вам налить вина?
        - Бренди, - Рам показал на бутылку, в которой его стараниями за последние два дня осталась едва половина содержимого. - А вот насчёт диетологов, чую, придётся подумать, если мои жруны не включат мозг.
        - Первая заповедь управленца, - сообщила Арора, наполняя бокал золотистым бренди, - это разумное делегирование полномочий. И, к слову о делегировании…
        Она вновь уселась на диван и протянула бокал Костасу:
        - Я распорядилась насчёт кроватей для вас и ваших людей, но требуется ваше разрешение для пребывания грузчиков и сборщиков мебели в здании мэрии. И мне нужен мой заместитель. Мы не можем всё время работать в авральном режиме без сна и отдыха.
        - Хорошо, - легко согласился Костас.
        Он вообще подумывал вернуть прежних работников мэрии на их места. Пусть занимаются гражданской частью, а он полностью сосредоточится на своей службе. Это будет в десятки раз эффективнее того изображения бурной деятельности, которым Рам занимается сейчас.
        - Составьте список необходимых вам сотрудников, - Рам отпил бренди, - и укажите время, когда прибудет мебель, чтобы я предупредил сапёров.
        - Вы доверите мне вернуть прежних сотрудников, но всё равно подозреваете, что я подложу вам в постель капкан? - развеселилась Зара. - Вы - очень странные люди. Такое ощущение, что вы не расстаётесь с оружием ни во сне, ни даже в смерти. Вспомнить хоть количество солдат и военных машин на вчерашних похоронах. Я слышала о том, что милитаризированные народы провожают умерших парадами с оружием и военной техникой, но для Идиллии это кажется несколько… излишним.
        - Мой дом - мои правила, - мрачно отшутился Рам, напоминая, кто тут “правит бал”. - Но вообще это на случай, если бы ваши, миссис Зара, соплеменники, решили устроить… проблемы.
        - Проблемы? - искренне изумилась Арора, пригубив странного вида серебристое вино. - Какие проблемы? И разве оружие годится для решения большинства проблем?
        - Зачастую - да.
        - Вы живёте в странном мире… - покачала головой идиллийка, сделала ещё глоток вина и отправила в рот синюю ягоду с небольшого блюдца.
        “Вот кто б говорил”, - мысленно усмехнулся Рам.
        - И всё же, какого рода проблемы вы ждали от церемонии прощания? - через некоторое время продолжила расспросы Зара. - Это же не весенний фестиваль, полный хулиганистой молодёжи, способной перевернуть город кверху фундаментом просто ради забавы.
        Костас героическим усилием удержался от тяжелого вздоха, предпочтя вместо этого отпить ещё бренди. “Травоядность” туземцев не переставала изумлять полковника.
        - Ну, например, толпы, жаждущей мести, - ровно ответил Рам. - Это как минимум. Ну а так… доминионские диверсанты, повторный авианалёт или удар с орбиты… Хватит для начала?
        Ответом ему был непонимающий взгляд карих глаз.
        - Месть? Авианалёт? Удар с орбиты? Для чего?
        Если бы не этот взгляд, Костас подумал бы, что над ним издеваются. Но Зара выглядела по-настоящему растерянной.
        - Эм…
        Какой красноречивый ответ, что тут сказать. Но Костасу ничего не могло прийти в голову лучшего - так его удивили растерянность и искреннее недоумение идиллийки. Забыв про выпивку, китежец пытался подыскать наиболее краткое и в то же время понятное описание прописных - для любого военного - истин.
        - Потому что это война, - наконец выдал он и замолчал, злясь на самого себя за то, что так и не смог разродиться на что-то более внятное.
        - Похоже, что война - это самое бессмысленное занятие во вселенной, - сделала вывод Арора.
        В этот момент распахнулась дверь и в кабинет ввалились Нэйв и Ракша.
        - Полк неврастеников! - с порога заявил Грэм. - Объявили, на картах отметили: вот, чёрт подери, озеро, в котором кормятся летающие волки. В обязательный инструктаж даже ввели. И нет, блин, каждая каналья, проезжая мимо, начинает оглашать эфир истерическими воплями об “охрененно огромных тварях с вот такими зубищами!”. Причём так, словно это его уже из броневика выцарапывают, а не рыбу из озера! О, а это что? - контрразведчик недоумённо уставился на заваленный харчами стол.
        - Жратва, - сдвинув его с пути сообщила Ракша. - Я понимаю, что вы с Гефеста, капитан, но хоть на картинках-то должны были видеть.
        Она уселась в кресло у заставленного едой журнального столика, сняла шлем, стащила перчатки и поспешно протёрла руки гигиенической салфеткой. Глазами Дёмина уже пожирала каждое блюдо.
        Костас ожидал, что гефестианец в ответ выдаст шутку, на которую Ракша прямо напрашивалась: про кандидата в командиры “рати засранцев”. Но к его удивлению, Нэйв промолчал, и вряд ли из-за того, что не додумался.
        - В общем, - вернулся к прежней теме гефестианец. - Пришлось собирать заступающую смену и как грёбаную школоту вести на экскурсию к озеру. И наглядно объяснять, что там, да как.
        - Помогло? - полюбопытствовал Костас.
        - Вроде бы да. Ну, по крайней мере, пока никто в эфир не верещал, - ухмыльнулся Грэм.
        - Уже хорошо. Бренди? - щедро предложил Костас.
        - Нет, благодарю, - поспешно отказался капитан. - А, и сейчас дежурный доложил: у нас ещё прибавление в засранцах. Опять голытьба из диппля.
        - Что за “дипля” такая? - переспросила Ракша, накидывающая на тарелку всего понемногу под смеющимся взглядом идиллийки.
        - Трущобы Блесседа, - объяснил Нэйв. - Понимае…те, лейтенант, на Эдеме по сути один город - Блессед. Это единственный населённый пункт, где есть именно горожане, которые не вассалы или рабы конкретного лорда. И они платят налог городу. Так вот, городская беднота живёт в дипплях - это трущобы по окраинам Блесседа, на отшибе.
        Он вынул комм и продемонстрировал Дане, а заодно и остальным, голограмму, больше похожую на кадр исторического фильма про Землю докосмической эпохи. Скопище невообразимого вида лачуг, построенных и крытых как и чем попало. Куски металла, корявые брёвна, листья вместо кровли, завешенные тряпками дверные и оконные проёмы, а между всем этим - лужи и кучи мусора.
        - Там нет ни коммуникаций, - продолжал Грэм. - Ни даже полов - просто утоптанная земля. Смертность зашкаливающая. Преступность - тоже. Десятилетняя проститутка или четырнадцатилетний главарь банды там - норма.
        - Какой ужас… - прошептала идиллийка, глядя на голограмму. - Как можно творить такое со своими людьми?
        - Ну, официально говоря, это они сами, - Грэм отключил голограмму и убрал комм. - Их никто не заставляет там жить. А вот вынуждает - да. Люди, живущие в диппле, не являются вассалами лендлорда, поэтому должны сами заботится о себе. Ну а эдемское общество такого, что бедняк там - существо низшего сорта, который каждый волен помыкать так, как ему заблагорассудится. В рамках эдемского законодательства, само собой. Вот и получается, что те, кому удаётся найти работу, получают гроши, которых с трудом хватает на налоги и пропитание. И то поесть досыта удаётся крайне редко. В эдемском батальоне треть солдат были с недобором веса, пришлось на двойной паёк сажать. Про образование - и речи нет, оно банально беднякам не по карману. Соответственно, о какой-то карьере, чтобы выбраться из нищеты, речи нет. Улететь с планеты - опять же, деньги. Девушки, которым удаётся подписать контракт на другую планету - пусть даже и в бордель, - считаются счастливицами. Для парней - только армия. И как бы смешно не звучало, но война стала для них благом - набор в войска позволил многим вырваться из этой дыры.
        - Если бы правительства думали о благе граждан - не было бы войн и желающих вырваться из родного мира, чтобы разграбить чужой, - в голосе идиллийки впервые на памяти Нэйва звучали гневные нотки.
        - Если бы всё было так просто, - улыбнулся её наивности Грэм.
        - Воистину, - отсалютовал бокалом Рам. - Политика, госпожа Зара, это как сбор каннибалов: пока в комнате горит свет, все сидят и улыбаются друг другу. Но стоит ему погаснуть - раздаются хруст, чавканье, и когда свет загорается вновь, то за столом опять улыбающиеся морды, а под столом - обглоданные кости самого слабого.
        Словно иллюстрируя неприглядное описание, Ракша набила полный рот еды и начала шумно пережёвывать. Идиллийка же горестно вздохнула и повторила:
        - Вы живёте в странном мире…
        - Тут можно спорить бесконечно, а у нас еда стынет, - ухмыльнулся Костас. - Давайте уже жрать, пока Дана всё сама не уплела. Капитан, вам что, особое приглашение нужно, с герольдом и фанфарами?
        Нэйв смущённо улыбнулся и уселся на ближайший стул.
        - А с чего тут начинать? - осторожно поинтересовался он, изучая незнакомые кушанья.
        - С того, что призывно смотрит, - просветил его Костас. - Берите пример с Ракши.
        Та, явно стремясь пополнить ряды счастливых обжор в госпитале, активно работала челюстями. Грэм взглянул на неё и тоже приступил к еде.
        Глядя на него, Рам лишний раз удостоверился в правильности тезиса: обычаи, в которых мы выросли, всю жизнь будут с нами. Так и с Нэйвом - училище и служба не смогли выбить из него привычку есть по-гефестиански: неторопливо, неся ложку или вилку над кусочком хлеба, чтобы ни капли не упустить. И молча. Гефестианцы крайне редко говорили во время еды, делая исключение лишь для чего-то действительно важного. Конечно, со стороны это казалось чопорным снобством - особенно на фоне Ракши, в словаре которой слова “этикет” и “этикетка” занимали одну позицию, - но любой, хотя бы поверхностно знакомый с жизнью на Гефесте, знал, что это не так.
        Идиллийка ела мало, больше отдавая предпочтение вину и синим ягодам. И лишь когда все утолили первый голод, вновь заговорила о делах.
        - Полковник, через три-четыре дня перед нами встанет проблема переполненных складов. Наша логистика рассчитана на экспорт, но в связи с начавшейся войной космопорт не работает, транспортники не вывозят товар и скоро нам негде будет хранить продукцию.
        - Срань господня, - выругался Рам.
        Проблема действительно серьёзная. Если зерновые культуры в жарком климате Идиллии можно было хранить на открытом воздухе, лишь избегая сырости, то с остальной продукцией так не поступишь. Фрукты, овощи, мясо, рыба - им нужны холодильники.
        - Консервные заводы, - подал голос Грэм.
        - Что - консервные заводы? - не понял Рам.
        - Вновь запустить, - пояснил капитан. - Снимут львиную долю проблем с хранением. Попутно упростит продовольственное снабжение войск на передовой.
        - Вы запретили жителям покидать границы города, - напомнила Зара, - а производства вынесены за пределы Зелара. Заводы по консервации продукции пришлось закрыть.
        - Запускайте, - скомандовал Костас. - С утра. Пусть руководство заводов пришлёт списки работников, сделаем им пропуска.
        - Я займусь этим, - пообещала Арора.
        - Спасибо, - Рам отложил вилку и задал давно мучивший его вопрос. - Почему вы продолжаете помогать нам, госпожа Зара?
        Та пригубила вино и открыто посмотрела в глаза полковнику:
        - Я помогаю городу, сэр. Моя задача - сделать так, чтобы ваше пребывание в Зеларе принесло как можно меньше беспокойства его жителям.
        - Спасибо за честность… - слова Рама прервал писк комма контрразведчика.
        Нэйв поднёс прибор к уху и тут же подскочил, словно ужаленный.
        - Шеридан своих уродов в город выпустил, - выпалил он. - Патруль задержал уже троих на мародёрке. Без жертв.
        - Твою мать… - тоскливо протянул полковник. - А как вечер хорошо начинался. Поехали. А ты отдыхай, - последнее адресовалось вскочившей Ракше.
        Грэм уже бежал к дверям, на ходу надевая шлем. Рам поспешил следом.
        Побегая холл, Костас через открытую дверь узрел в комнате отдыха наряда супругу Зары, весело болтающую с синеглазым дорсайцем-помдежем. Интересно, а Зара в курсе таких “планов на вечер” у своей супруги? Впрочем, это её дело.
        Полковник прогрохотал ботинками по ступеням мэрии и запрыгнул в броневик.
        Рам смотрел, как скованных мародёров грузят в машину. Штрафники из полка Шеридана, решившие, что их близость к штабу дарует привилегии вроде права на безнаказанное мародёрство. Хорошо, обошлось без смертоубийств и прочих “прелестей”, которыми славились консорциумовские “специальные полицейские части” - мародёры просто вломились в дом и принялись сгребать всё, что по их мнению представляло ценность. Хотя куда вероятнее, что получивший призыв о помощи патруль успел до того, как ублюдки перешли ко второму пункту в плане развлечений.
        - Как думаешь, что с ними делать? - хмуро поинтересовался Костас у контррразведчика.
        - Повесить, - безапелляционно заявил тот. - Будь это нормальные солдаты, я бы ратовал за порку и неделю на хлебе и воде. Но с этой мразью - только виселица.
        Костас с удивлением повернулся к капитану.
        - Откуда такая ненависть к нашим новым братьям по оружию? - последние слова китежец произнёс с нескрываемым презрением.
        Нэйв посмотрел вслед уезжающему бронетранспортёру с арестованными, затем - на веранду дома, где сбилось в кучку перепуганное семейство, вокруг которого уже хлопотали местные спасатели. В этот раз повезло: мародёры упустили тот факт, что гражданская связь вновь работает, потому отец семейства успел поднять тревогу. Но долго ли продлится такое везение?
        - Упаси боже от таких родственничков, - Грэм злобно прищурился. - Налёт на Эдем - тоже их работа, а не Доминиона.
        - Уверен? - тут же насторожился Костас.
        Слухи о том, что Блесседская резня (такое название получило нападение Доминиона на Эдем) - дело рук Консорциума, ходили давно. Но это были именно слухи, как говорили на Китеже - “от агентства ОБС: одна бабка сказала”, - так что скажи Грэм такое пару дней назад, Рам попросту бы пропустил это мимо ушей. Но сейчас, после рассказа про “Иллюзию”, Костас воспринимал заявления гефестианца всерьёз.
        - Да, - Нэйв быстро огляделся и, убедившись в отсутствии посторонних ушей, продолжил:
        - Во время налёта на Блессед мы с Карлом находились там. Вернее, недалеко от города, на военной базе, - о том, что оба валялись в госпитале, Грэм умолчал. - Так вот, после налёта Карл улетел на Новый Плимут, а меня оставил собирать информацию об этом нападении. Странное оно было, сэр, много нестыковок. Например, почему-то погибли именно те ленд-лорды, кто протестовали против союза с Консорциумом, и не пострадал ни один из сторонников. Ну и тупость самих “дминионских” вояк. Слишком они хреново сражались, зато мирняк кошмарили только в путь. И ни одного пленного: все, кто не успел удрать, сдохли по команде с орбиты - медблоки ввели им яд.
        Костас кивнул, закуривая: перечисленные капитаном странности не были чем-то сверхсекретным и именно благодаря им и циркулировали толки про лапу корпоратов во всём этом деле.
        - Тогда я приказал патологоанатомам собрать у жмуров отпечатки пальцев, слепки зубов, образцы ДНК, - рассказывал Нэйв. - И уже на Новом Плимуте прогнал через все базы данных. Полиции, армии, медиков.
        Он замолчал и полез за флягой. Рекомендованные Ракшей отварные моллюски по-идиллийски действительно оказались чертовски вкусны, но пить после них хотелось зверски. Сделав глоток, капитан продолжил:
        - И нашёл пять совпадений. В полицейском архиве. Все пятеро - бывшие граждане Союза, уголовники. Убийства, изнасилования, похищения людей, разбой - в общем, милейшие люди, тяжким трудом заработавшие себе кто “вышак”, а кто - каторгу. И всех их - сюрприз! - несколько лет назад выкупил Консорциум.
        Рам затянулся, кисло поморщившись. Корпортаская манера скупать всякое человекообразное дерьмо для службы в карателях, прикрываемая словоблудием о гуманности и “втором шансе для оступившихся”, бесила его неимоверно.
        - Но уже к вечеру их дела испарились из архива, - Грэм вновь глотнул из фляжки. - И из базы данных, и с полок. Сохранились только копии у меня на чипе, а в остальном - этих людей никогда не существовало. Даже свидетельства о рождении и всё остальное подтёрли, суки. Видимо, заметили, что кто-то интересовался, или просто подстраховались. В общем, всех доказательств - только то, что у меня на чипе.
        - Доминионцам слил? - полюбопытствовал Рам.
        - Нет, - отрицательно качнул головой контрразведчик. - Это дело Союза. А я надеюсь собрать ещё доказательств. Таких, чтобы уже не отвертелись.
        Полковник оценивающе оглядел Нэйва. Парень уже своей бурной деятельностью нарвался на неприятности, но останавливаться на достигнутом не собирался. Прям брат-единомышленник Даны.
        - Допрашивать будем? - перевёл Костас тему, показывая на пострадавших идиллийцев.
        - Завтра, или послезавтра, как оклемаются, - после секундной паузы отозвался Грэм. - Куда их сейчас? Вон, трясутся так, что отсюда видно.
        - Тогда поехали, посты объедем, - развернувшись на каблуках, китежец пошёл к броневику.
        Глава 17
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. БЛОК-ПОСТ № 53, ВОСЕМЬДЕСЯТ КИЛОМЕТРОВ ОТ ЗЕЛАРА
        Автомобиль доминионцев послушно замер перед опущенным шлагбаумом. На каждом посту происходило одно и тоже: пара вопросов, пара-тройка комплиментов и сальностей в адрес девушек, затем робот или собака обследовали машину и шлагбаум поднимался, разрешая проезд. Так было на всём протяжении пути от фермы, служившей первым перевалочным пунктом группы на пути в оккупированный Зелар.
        На ферме Лорэй и их спутники оставили всё военное снаряжение, переодевшись в гражданскую одежду. Из захваченного с собой оставили лишь кое какую-мелочевку, спрятанную в косметике и украшениях, да станцию гравитационной связи у Мин Юн. Секретный прибор спрятали в потайном отсеке ярко-жёлтого седана, на котором предстояло преодолеть всё оставшееся до Зелара расстояние. Для полноты образа туристов, волею судьбы угодивших в зону оккупации и ищущих самое безопасное место, в багажнике валялись четыре дорожные сумки с пожитками, собранными всё на той же ферме.
        Перед отправкой на вражескую территорию кожу сестёр Лорэй перекрасили “под местных”, подкрепив легенду документами со столичной пропиской. А вот Мин Юн маскировать не стали - её актёрских способностей не хватало для имитации идиллийской открытости и чувствительности эмата.
        Но и без этого маскарад работал безотказно. Ни у солдат на блок-постах, ни у пару раз останавливающих машину патрулей вопросов не возникало. Кто воспримет как угрозу троицу безобидных идиллийцев и маленькую хрупкую Йонг?
        Эйнджела начала верить, что они доберутся до Зелара без приключений, когда к их машине подошёл боец в броне. На этот раз в проверяющем не чувствовалось ни деловитости, ни ленивой скуки. Хищный азарт, предвкушение и похоть. Чувства, не предвещавшие ничего хорошего. Как и эмблема в виде двух перекрещенных гранат, гнусно прославившаяся задолго до войны. Каратели Консорциума.
        - Значит, туристы? - ухмыляясь, поинтересовался каратель.
        Забрало шлема он, вопреки инструкциям, не закрывал, очевидно не страшась попасть под действие феромонов. Кожа зеленоватого оттенка и глаза с оранжевой радужкой выдавали в карателе уроженца одной из планет первой волны экспансии. Узкое скуластое лицо и тонкогубый рот придавали его облику что-то змеиное, не хватало только беспокойно мечущегося раздвоенного языка и тихого шипения.
        Чип-карты документов он возвращать не торопился.
        - Что там? - лениво поинтересовался второй каратель, с красной от жары рожей, подпирающий плечом стену поста.
        Над его головой тихо прошипела система приводов роботизированой турели на вышке: в отличии от людей, автоматика бдила.
        - Три туземца и девка-турист, - абсолютно не стесняясь присутствия объектов обсуждения, сказал зеленокожий.
        - Хорошо, - послышалось из здания поста и на улицу вышел третий персонаж: здоровенный детина, плечи которого с трудом вписывались в дверной проём. На наплечниках мордоворота красовались капральские “уголки”.
        - Ты можешь ехать, - опёршись на крышу машины, капрал оглядел Грега. - А девки пусть выходят. Конечная.
        Эйнджела бросила быстрый взгляд на сестру и та понятливо ухмыльнулась. Чем всё кончится никто не сомневался, осталось лишь пройти через это с наименьшим ущербом.
        - О, так ты не такой, как остальные зануды? - промурлыкала Свитари, высунувшись из открытого окна машины так, что весёленькая цветастая маечка бесстыдно оголила живот. - Мы с сестрёнкой хотели повеселиться, но они нудели про правила и прочую скуку.
        Она состроила рожу, изображая несуществующего радетеля дисциплины, и весело уставилась в оранжевые глаза корпората.
        Тот жизнерадостно осклабился в ответ, воскликнув:
        - Капрал, кажется, у меня уже есть подружка!
        - Нам свыше завещано делиться с близкими, - откликнулся здоровяк. - Так что не будь эгоистом.
        - В мыслях не было, - клятвенно заверил зеленокожий.
        Капрал оглядел девушек и скомандовал:
        - Вылезайте. Все три.
        - Поможешь, красавчик? - спросила Ри, змеёй выбираясь прямо из окна машины в объятья довольного таким развитием событий зеленокожего.
        Тот с готовностью подхватил девушку, абсолютно не обращая внимания на то, что болтающийся на плече автомат оказался в опасной близости от её рук. Свитари почувствовала практически непреодолимое желание завладеть оружием и выстрелить. Увидеть выражение удивления в угасающих глазах корпоратов. Услышать, как с влажным хрипом дыхание вырывается из окрашенных кровью губ. Наблюдать, как вместе с кровью их тела покидает сама жизнь. Наслаждаться увиденным, сохраняя момент в памяти.
        Картина была столь пленительной, что Свитари горячо прижалась к довольному карателю, изнывая от нетерпения. Теперь он практически нравился ей. Жаль, что стрелять нельзя. Последнее, что сейчас нужно группе - перестрелка на одном из блокпостов. Но, может, позже они ещё встретятся?..
        Эйнджела, покинувшая машину более традиционным способом, с некоторым беспокойством покосилась на сестру. Жажда крови Свитари всё больше волновала Эйнджелу, но пока сестра держала желания под контролем. Оставалось надеяться, что так и продолжится.
        Открыв багажник машины, она под бдительным оком капрала вытащила оттуда две дорожные сумки.
        - У вас ведь есть душ? - Эйнджела весело подмигнула капралу. - Мы целый день в дороге.
        Свитари, бросив взгляд на сжавшуюся Мин Юн, поморщилась.
        - Отправьте Джунг в город, а то она нам всё настроение испортит. Вы её пугаете, а я хочу весёлую вечеринку.
        В подтверждение слов она бесстыдно поцеловала зеленокожего, щедро источая феромоны.
        - Она испортит всё веселье, - подтвердила Эйнджела, бесстыдно разглядывая капрала. - Поверь, даже одна идиллийка стоит дюжины инопланетниц, а нас двое. Но работает это только если мы в хорошем настроении.
        Ухмыляющийся капрал сально оглядел её, будто уже стащил с девушки платье, и поинтересовался:
        - А вас, значит, мы не пугаем?
        - А нас… - неспешно подходя к нему промурлыкала Эйнджела, - вы привлекаете. Такие грубые, такие сильные. Совсем не похожи на наших мужчин. Мы любим пробовать что-то новое.
        - А вы вдвоём шестерых вывезете? - с сомнением протянул капрал.
        - Ты ведь никогда не был с идиллийками, да? - весело прищурилась Эйнджела и сунула оторопевшему от такого нахальства капралу дорожные сумки. В её душе царило мертвецкое равнодушие к происходящему. Подобно чёрной дыре она вбирала в себя чужие эмоции, что растворялись в ледяной пустоте там, где положено быть душе. - К тому же, разве мы куда-то торопимся? Я люблю долгие развлечения…
        - Ну тогда хорошо, - расплылся в улыбке капрал.
        Из блокпоста, привлечённые весёлым говором, высунулись ещё две морды, одна паскудней другой. Не столько видом, а теми эмоциями, что исходили от них.
        - Сегодня нам дадут, - гыгыкнул краснорожий.
        Морды переглянулись и, расплывшись в одинаковых дебильно-радостных улыбках, втянулись обратно в кондиционированную прохладу здания. Эйнджела проводила их взглядом и задумалась: а может ну её, скрытность и незаметность? В её сумке спрятано достаточно ядов, чтобы эти уроды сдохли в мучениях раньше, чем сообразят что что-то пошло не так. Йонг подчистит показания охранной системы, а сама Эйнджела с огромным удовольствием сожжёт к дьяволу блокпост вместе с трупами и уликами. И пусть потом союзовцы копаются в выгоревших бетонных кубах соображая, что послужило причиной пожара.
        Пока она размышляла, капрал махнул рукой сидевшему за рулём Грэгу.
        - Проваливайте, - великодушно разрешил он.
        “Новый друг” Свитари небрежно швырнул на сиденье машины чип-карты. Мин Юн, не поднимая головы, поспешно нырнула в салон.
        - Эй, я тоже люблю вечеринки! - напомнил о себе идиллиец, явно не желавший оставлять Лорэй одних.
        - Вали отсюда, дуполюб! - отшатнувшись от машины, рявкнул капрал. - Ещё мне тут извращенцев не хватало!
        - Сказал человек, регулярно нас вздрючивающий, - вроде тихо, но так, чтобы слышали все, пробормотал красномордый каратель, подпиравший стену под турелью.
        Капрал метнул на него свирепый взгляд, но видно было, что не всерьёз - все его мысли занимало предстоящее веселье, а не воспитание личного состава.
        - Вы, инопланетники, такие скромники, - весело рассмеялась Свитари и махнула Грэгу. - Езжай. Я звякну, если понадобится нас забрать. Или мальчики нас потом до города подбросят.
        Она провела пальчиком по нагруднику зеленорожего и игриво поинтересовалась:
        - Подвезёте нас потом до города?
        - Легко, - кивнул тот. - Посадим на проходящую машину. Вали, чего встал?
        Последнее адресовалось Грегу. Тот с сомнением оглядел Лорэй и, получив одобряющий кивок, стронул машину с места.
        Чтобы ударить по тормозам, едва не влепившись в нос броневика, неслышно подъехавшего, пока все были поглощены болтовнёй.
        - Твою же ж мать… - тоскливо вздохнул капрал, глядя на выбирающегося из бронемашины офицера.
        Капрал бросил сумки Лорэй на землю и попытался вскинуть ладонь к виску, но был остановлен рыком:
        - Это что за дерьмо тут творится, капрал?
        Из-под поднятого забрала на Эйнджелу свирепо уставились жёлтые глаза. Каратели разом скисли и даже их капрал уменьшился в размерах: только что рядом с стояла самоуверенная живая башня, а затем - раз! - и на желтоглазого снизу вверх смотрит испуганная шавка, поджимая хвост и боясь подать голос.
        - Разрешите, полковник, сэр, - из броневика вылез второй офицер.
        - Капитан Нэйв, - желтоглазый ухмыльнулся. - Работайте.
        И отошёл в сторону, чтобы не мешать.
        О, с каким удовольствием Эйнджела бы последовала его примеру… Или просто провалилась сквозь землю. Нэйв. Чёртово невезение! Она предпочла бы десять раз покувыркаться с этими корпоратскими ублюдками, а не встретить тут старого знакомого.
        Чёрт! Чёрт! Чёрт!
        Она испуганно опустила голову, подобрала с земли сумки и попятилась к сестре, прижимая их к груди. Не смотри, не смотри, не смотри! Свитари понятливо перехватила переданную ей сумку, и тоже обняла её, опустив лицо.
        Всевышний услышал мольбы безбожниц: Нэйв прошёл мимо девушек, даже не удостоив их взглядом. Эйнджела услышала, как вздохнул капрал и, осторожно скосившись, успела увидеть, как здоровяк, понурившись, покорно идёт за Нэйвом к зданию поста.
        Желтоглазый тем временем отобрал у застывшего соляным столбом зеленокожего карателя чип-карты девушек, бегло просмотрел и сунул Свитари в руку, рыкнув:
        - Проваливайте.
        Опасаясь подать голос, сёстры молча поспешили к ожидавшей неподалёку машине Грэга. Она буквально шкурой ощутила взгляд Нэйва.
        Капитан оглянулся и знакомо нахмурил лоб - как всегда, когда над чем-то задумывался.
        - Чур, я первый! - из блокпоста с воплем вылетел ещё один картель и, узрев начальство, замер, испуганно выпучив глаза.
        - Похвально, - к радости Эйнджелы, моментально переключился на него Нэйв. - Вот первым плетей и получишь.
        Садясь в машину, Эйнджела успела увидеть, как капитан пинком под зад зафутболивает капрала в здание.
        - Валим отсюда, быстро! - Ри с нервным хлопком закрыла дверь и толкнула Грэга в плечо. - Если Нэйв решит присмотреться - нам хана!
        Уговаривать идиллийца не пришлось. Он с умеренной поспешностью, что пристала испуганным властями гражданским, уводил машину подальше от злосчастного блокпоста.
        - Вы его знаете? - сверкнула глазами Мин Юн.
        - Лучше, чем хотелось бы, - кивнула Свитари. - А он хорошо знает нас и наших работодателей.
        - Везучие вы, - ухмыльнулся Грэг.
        Эйнджела ощущала в нём весёлый азарт. Ни следа страха или беспокойства об их судьбе. Даже если разумом “палач Короны” был на стороне Лорэй и даже не хотел оставлять их на блокпосте, в душе социопата не было места для сочувствия другим.
        Поразительный, невозможный парадокс: эмпат, не способный к сочувствию. Как всецелое восприятие чужих чувств могло оставлять идиллийца равнодушным к этим самым чувствам Эйнджела не понимала, но чем дольше наблюдала за Грэгуаром, тем больше ему завидовала.
        - Как покойницы, - нервно хохотнула Свитари.
        - Спасибо, - помолчав, сказала Мин Юн. - Я уже думала, что придётся их убрать. Без шума бы не получилось.
        - Могла бы просто расслабиться и получать удовольствие, - гадко ухмыльнулась Ри, испытывающая иррациональную неприязнь к “техническому специалисту ССО Доминиона”. Просто потому, что той простили бы выбор в пользу стрельбы, а не группового изнасилования. А ей, Свитари, сказали бы что-то в духе: “И что тебя смутило в этом предложении?”. Неразумное гадкое чувство, основанное лишь на том, что жизнь Мин Юн сложилась иначе, лучше, чем у Ри.
        - Она шутит, - поспешила пояснить Эйнджела и, чтобы сменить тему, хмыкнула. - Зато у этих ребят теперь будет очень жёсткий секс с начальством.
        - Хоть у кого-то интересный досуг, - рассмеялась Свитари и расслабленно откинулась на сидении. - Сколько нам ещё до города?
        - Около часа, - обрадовал её Грэг.
        До города они не доехали. Минут через двадцать после отъезда от поста машину нагнал бронетранспортёр. Вспыхнули проблесковые маячки и по ушам ударил рёв сирены.
        - Что за… - Грег послушно прижался к обочине.
        - Нэйв… - обречённо выдохнула Эйнджела.
        Всё же сообразил, кого ему напомнили две идиллийки? Дерьмо…
        Броневик остановился перед ними, перекрывая дорогу. Стволы орудийнго модуля уставились точно в лобовое стекло машины.
        Откинулась кормовая аппарель и на дорогу сбежали трое в броне. Все трое - с эмблемами карателей. Ни Грэма, ни желтоглазого. Лорэй облегчённо выдохнули и заученно нацепили на лица приветливые улыбки. Несколько часов унижений - всяко лучше, чем попасться контрразведке Союза.
        Но стоило карателю подойти ближе, как надежда на благоприятный исход истаяла, как снег под идиллийским солнцем. В корпорате больше не ощущалось желания развлечься - в нём кипела жажда крови, густо замешанная на пережитом унижении. И они, ставшие невольными свидетелями этого унижения, должны заплатить за произошедшее.
        - Ребята… - начал было Грэг, приветливо улыбаясь.
        - Заткнись, педрила, - идущий впереди вскинул автомат и нажал спуск.
        Из плеча идиллийца выбило фонтанчик крови. Грэг вскрикнул и боль ожгла каждого, кому не повезло оказаться рядом. Мгновение замешательства, и обе Лорэй сжались и закричали от боли, имитируя нормальную реакцию идиллийцев на подобное. Мин Юн скорчилась на заднем сидении, мысленно матеря командование, запретившее брать с собой оружие.
        - Дебила кусок! - заорал один из карателей на стрелка, рефлекторно хватаясь за плечо. - Добей его!
        - Стоять! - проскрипел третий.
        Вытащив парализатор, он выстрелил в раненого идиллийца, милостиво избавляя его и окружающих от боли. Затем настала очередь кричащих идиллиек и Мин Юн. Но прежде, чем тело перестало слушаться, капитан успела активировать аварийный маячок.
        - С собой педрилу возьмём, - пояснил каратель. - Вместе с девками.
        - Ты чё? - шарахнуся от него товарищ. - По заднеприводным?!
        - Ща кэ-э-эк влуплю по роже, - пообещал желающий забрать Грэга. - Чтоб не тупил. Я просто фишку одну придумал.
        - А… - успокоился каратель. - Извиняй, я уж решил что ты того… - и повертел пальцем у виска. - Чё придумал-то?
        - Эта ж их эмпатия метров на десять-пятнадцать лупит, так? - ублюдок убрал парализатор в подсумок. - Привяжем гомика к столбу в поле. Как девки надоедят - кинем их рядом. Будем в педика ножи метать, а сучки будут воем отмечать попадание. Главное - не кокнуть педрилку быстро.
        - А прикольно! - загорелся идеей третий каратель.
        - Машину с собой забирай, там в лес загоним, - распорядился “парень с фантазией”. - Педику дыру залепите, чтоб не сдох раньше времени. В плече, ять, а не в дупе! - под гогот товарищей добавил он.
        - Слушай, - отсмеявшись, один из карателей откинул забрало, демонстрируя миру зелёную рожу с свежим фингалом под глазом. - А комендант…
        - …идёт на хрен, - злобно отозвался “фантазёр”. - Полковник Шеридан обещал забрать наш батальон к себе и разобраться с этим китежским дерьмом. Вяжи девок, харэ языками чесать.
        Через пару минут желтый автомобиль в сопровождении броневика поехал обратно к блокпосту.
        Глава 18
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ЛЕС, ВОСЕМЬДЕСЯТ КИЛОМЕТРОВ ОТ ЗЕЛАРА
        Обитатели леса настороженно следили за непрошенными гостями, засевших под выворотнем - упавшим деревом-исполином. Две едва различимые фигуры вроде и не проявляли агрессии к окружающей фауне, но выработанный эволюцией инстинкт безошибочно подсказывал животным: эти двое - беспощадные хищники.
        Звериное чутьё не ошибалось: репликанты действительно были хищниками, только нацеленными на совершенно иную добычу - двуногую и наделённую разумом.
        - У меня до сих пор всё болит, - поморщившись, шёпотом сообщил Блайз.
        Высадка не прошла бесследно даже для усовершенстованных организмов репликантов. И хоть повреждения искусственных солдат заживали в разы быстрее, чем у обычных людей, полученные ушибы и растяжения всё равно доставляли сильный дискомфорт.
        Путь к городу проходил куда медленнее запланированного. Лес прочёсывали патрули тиаматцев, чья выучка вызывала уважение даже у репликантов. Один раз Чимбик и Блайз чудом не напоролись на патруль, залёгший у края поляны. Тогда их спасло лишь то, что сержант заметил краем глаза резкое движение, из-за чего решил переждать и понаблюдать за подозрительным местом. И не зря: через несколько минут словно из земли поднялись призрачные силуэты. Сержант с долей зависти отметил, с каким искусством тиаматцы дополняли свой мимикрирующий камуфляж местной растительностью. Даже репликанты с их совершенным оборудованием не замечали уроженцев мира-смерти и неизвестно, чем бы всё закончилось, не дёрни ягуарунди одного из тиаматцев ухом, отгоняя насекомое. Именно это движение засёк Чимбик.
        Дальше репликанты двигались с утроенной осторожностью, что сказалось на и без того не быстром темпе.
        - Заткнись, Блайз, - привычно одёрнул брата Чимбик, изучая лес.
        Чёртовы тиаматцы. Собственно, ничего удивительного - для тех, кто чувствует себя как дома в смертельно опасной сельве, лес планеты, едва вступившей в эпоху, примерно соответствующую раннему земному миоцену, должен казаться городским парком. Вершина местной пищевой цепочки - двухметровая нелетающая хищная птица, похожая на гибрид орла со страусом, - на Тиамат вообще за безобидную курицу сойдёт. Только вот репликантам от этого ничуть не легче.
        До города - восемьдесят километров. Группа, которую должны прикрывать репликанты, прибудет в Зелар уже через пару часов. И как так извернуться, чтобы подойти к городу хотя бы к утру, минуя плотную сеть патрулей - непонятно.
        Чимбик задумчиво уставился на карту. В трёх километрах южнее от их нынешнего местоположения проходило шоссе, по которому в город свозили сельскохозяйственную продукцию с ферм. Доставка - за редким исключением, - производилась роботизированными грузовиками. Автомобильный парк оккупантов был представлен исключительно армейскими образцами, значит, поставки в город и дальше будут производиться гражданскими машинами. Останутся они в собственности своих владельцев или будут реквизированы - не важно, главное, что оккупанты продолжат использовать автопарк аборигенов.
        Вот он - шанс проникнуть в город. Подобраться к шоссе и забраться в кузов грузовика, оптимально - с зерновыми культурами или корнеплодами: их просто насыпают в кузов, а не укладывают по ящикам. Можно будет закопаться в груз и в относительной безопасности миновать посты. Риск обнаружения остаётся, но куда ниже, чем в путешествии по напичканному тиаматскими патрулями лесу.
        - Выдвигаемся к шоссе, - огласил Чимбик своё решение. - Сядем в грузовик. Как тогда, на Гефесте.
        - О да, - блаженно вздохнул Блайз. - Да здравствуют блага и достижения цивилизации. Мне, пожалуйста, билет в первый класс, каюту с ванной.
        - Заткнись, Блайз!
        Сержант первым вылез из-под древесного ствола и медленно, плавными движениями, двинулся к шоссе.
        Лес закончился неожиданно быстро: ещё минуту назад репликанты шли по густой чаще, а вот уже впереди сквозь просветы между деревьями маячит поле, засеянное высоченной кукурузой.
        Чимбик вздохнул. С одной стороны, кукуруза обеспечивала скрытный выход к шоссе, так что ползти не придётся. С другой - в этих дебрях можно спрятать хоть полк киборгов, не то что тиаматский патруль, и узнаешь об этом, лишь столкнувшись с врагом нос к носу.
        Полтора километра кукурузного поля репликанты преодолевали больше часа. Каждое шевеление могло оказаться солдатом, или тиаматской зверюгой, потому сержант предпочитал перестраховаться. Как говорят дворняги, “тише едешь - дальше будешь”. Так что к шоссе Чимбик и Блайз подобрались, когда солнце уже почти касалось горизонта.
        - Ждём колонну, - скомандовал сержант, оглядывая пустующую полосу скалобетона с флюоресцирующими полосами разметки.
        - Ждать мы умеем, - вздохнул Блайз.
        Чимбик раздражённо покосился на брата. То ли Идиллия так подействовала, то ли ещё что-то, но и без того не очень молчаливый Блайз становился всё болтливее. И сержанту это не нравилось: потеря контроля всегда смертельная опасность. Значит, придётся провести с братом серьёзный разговор. Сейчас, пока есть время и возможность.
        - Блайз… - начал сержант, но был прерван писком в наушниках.
        На такблоке замерцала алая точка с пиктограммой группы агентов, которую должны были прикрывать репликанты.
        Чимбик моргнул на иконку, раскрывая карту. Тревожный маячок оказался на шоссе, рядом с которым залегли репликанты. Недалеко - всего в километре, но быстро удалялся в обратном направлении. От города. Странно: захвати агентов враг, логичнее было бы везти их в Зелар. Тогда почему наоборот? Впрочем, сейчас это не основной вопрос. Главное - вытащить из дерьма Йонг Мин Юн и её группу.
        Жаль только, что разговор с братом придётся отложить до лучших времён.
        - Меняем планы, - скомандовал сержант.
        - Да я уже понял, - отозвался Блайз. - Ждём попутку в обратном направлении?
        - Именно, брат. Именно.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ПОЛЕ У БЛОКПОСТА № 53, ВОСЕМЬДЕСЯТ КИЛОМЕТРОВ ОТ ЗЕЛАРА
        Блокпост расположили толково - среди перепаханных полей, в трёх километрах от леса. Чимбик не знал, зачем нужно было так вспахивать землю - сплошняком, а не рядами под посевы, - да его это и не интересовало. Для сержанта куда большей головной болью были мины, которые на таком вот перекопанном поле и маскировать не нужно. Минному заградителю достаточно отстрелять по указанным квадратам, а рыхлая почва сама спрячет следы падения мин. Хорошо, что границы минных полей вокруг поста заботливо обнесли мотками “спирали Бруно” и снабдили табличками с предупреждающими надписями. Но всё равно, пересечение заминированного пространства обещало стать для репликантов увлекательным приключением.
        Которое делало увлекательным вдвойне наличие автоматических огневых точек на вышках по углам поста. Четыре необитаемых боевых модуля производства Консорциума с автоматическими пушками, пулемётами, автоматическими гранатомётами, тубусами реактивных огнемётов и противотанковых и зенитных комплексов. Всё это великолепие управлялось продвинутым ИИ с полным набором сенсоров. Одно неверное движение - и даже броня штурмового сапёра не спасёт от сорокамиллиметровых снарядов в упор.
        Сложности на том не заканчивались. Репликанты не знали, сколько всего солдат противника внутри блокпоста. На площадке за бетонными блоками стояли бронетранпортёр и квадроцикл. Если считать по максимуму, выходило, что гарнизон состоит из четырнадцати человек: двенадцать - в бронетранспортёре и двое - на квадроцикле. Могло быть и меньше, но сержант решил исходить из предположения, что врага по максимуму. Лучше так, чем начать бой и обнаружить, что противника куда больше, чем рассчитывал.
        Сам пост являлся стандартным сооружением производства Консорциума: прямоугольник основного здания с вышками на углах и установленной рядом с шлагбаумом “таблеткой” ДОТа, в которой полагалось дежурить пулемётному расчёту. Сейчас вместо пулемётчиков в ДОТе торчал одинокий каратель, грубо нарушающий устав караульной службы непрерывным курением. Зеленорожий тип с внушительным фингалом смолил одну за одной, прикуривая новую сигарету от окурка предыдущей. После чего выкидывал окурок в бойницу, даже не думая потушить.
        Из задней двери появились ещё два карателя, волокущие за ноги тело мужчины-идиллийца в окровавленной одежде. Труп, или просто без сознания? Не разглядеть. Нет, скорее, всё же жив - вон, каратели уселись рядом с жертвой на землю и закурили, о чём-то переговариваясь и периодически толкая идиллийца. Видимо, вырубили, чтобы раненый не глушил их своей болью. Но кто этот абориген? Один из группы, или просто неудачник, чем-то не понравившийся карателям?
        Репликанты, неоднократно бывшие свидетелями действий “специальных полицейских подразделений”, отлично знали непредсказуемость штрафников по отношению к мирным жителям. Так что идиллиец мог оказаться как агентом, так и обычным штатским дворнягой. Но пока не известно точно, кто этот парень - считать, что один из группы Йонг и постараться, чтобы он остался в живых.
        К посту подъехал броневик. Зеленомордый, едва завидя машину, выкинул окурок и поднял шлагбаум, взяв под козырёк, когда броневик проезжал мимо него. А затем каратель опрометью кинулся в блокгауз - видимо, сообщить своим о том, что высокое начальство уехало. В том, что в броневике ехал именно высокий начальник, догадаться было нетрудно - поведение карателя выдавало с головой. У Чимбика даже руки зачесались влупить в борт бронемашины из РПГ, принайтованного к рюкзаку.
        Но сегодня союзовскому офицеру повезло. Несказанно повезло. Ибо не будь у репликантов другой задачи - полыхать бы броневику весёлым костром, вместе со всем содержимым.
        Проводив взглядами броневик, Чимбик и Блайз вновь переключились на пост. Зеленомордый вернулся в ДОТ и опять закурил, а вот двое, вытащившие идиллийца, развили бурную деятельность. Один метнулся к навесу, под которым стоял броневик и вернулся, волоча трёхметровый Т-образный столб для антенны дальней связи и с помощью приятеля взялся его устанавливать. Репликанты сразу поняли, зачем ублюдкам это нужно: подвесить жертву. Для чего и как - уже зависело от фантазии карателей.
        Но Чимбика куда больше интересовало происходящее внутри блокгауза. “Мух” репликанты применять опасались - РЭБ союзовцев наглядно продемонстрировала свою эффективность, а Чимбику совсем не улыбалось привлекать к себе внимание всех окрестных солдат врага. Поэтому у репликантов выбор был не богат: торчать в поле, теряя время в ожидании, пока рак на горе свистнет (Чимбик так и не смог понять, какая связь между ракообразным, горой, свистом и бесплодным ожиданием, но сама поговорка ему понравилась), либо рискнуть. Ибо капитан Йонг могла просто не дожить до прихода помощи.
        Чимбик предпочёл рискнуть.
        Хлопнув брата по макушке, сержант тихо сказал:
        - Контролируй этих двоих. Я зайду с фронта. Снимешь их по моей команде.
        - Принял, - коротко отозвался Блайз.
        Сержант пополз к дороге, замирая каждый раз, когда стволы огневых точек разворачивались в его сторону.
        Добравшись до обочин, Чимбик так же плавно и неторопливо пополз к посту. Оказавшись в мёртвой зоне орудийных установок, сержант достал из бедренной кобуры пистолет и взял на мушку нарушителя устава. Дворняга не подозревал, что жить ему осталось всего ничего - продолжал смолить свои вонючие сигареты, постоянно оглядываясь на здание поста с выражением зависти на залёной роже. И это очень не понравилось Чимбику, прекрасно знающему способы развлечения карателей.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. БЛОКПОСТ № 53, ВОСЕМЬДЕСЯТ КИЛОМЕТРОВ ОТ ЗЕЛАРА
        Очнувшиеся после выстрелов из парализаторов Лорэй продолжали лежать без движения, изучая обстановку. Эйнджела чувствовала, что Йонг занята тем же самым, а Грэгуара она не ощущала. Убит? Без сознания?
        Эйнджела едва приподняла веко и осмотрелась. Сквозь прозрачную “витрину” камеры из пластика просматривался только пульт дежурного с мониторами контроля периметра. Правда, толком его рассмотреть мешали пятеро молодчиков в броне, рассевшиеся вокруг придвинутого к пульту столика. Грэг лежал неподалёку, но определить жив ли он эмпат не сумела.
        - Когда уже этот козёл в комендатуру поедет, - капрал тасовал колоду карт, поглядывая на мониторы. - Житья от него нет…
        - Угу, - закивал краснорожий каратель.
        - И капитанишка этот с ним… - капрал сунул в рот зубочистку и принялся раздавать карты. - Странно, что мутантку свою не припёр.
        - Это из-за которой лейтенант Хукер с его парнями разорвали контракт досрочно? - поинтересовался третий - смуглый, гладко выбритый парень.
        Эмпат припомнила, что “разорвать контракт досрочно” на жаргоне корпоратских уголовников означала “смерть”. Единственный для них способ “уволиться” у выкупившей их из пожизненного заключения корпорацией. Бесценное знание, которое вряд ли поможет Лорэй. Злоба карателей буквально пропитала всё вокруг и не требовалось дара прорицания чтобы сказать, на ком эту злобу сорвут.
        Свитари пришла к тому же выводу и без эмпатии, начав выработку ударной дозы феромонов. Главное, чтобы хватило времени переплавить злость в похоть и “развлечение” решили начать не с избиений.
        - Ага, - кивнул капрал собеседнику. - Надо бы ту мутантку саму того… заставить контракт разорвать. Только не быстро. Отловить, пустить по кругу, или ещё что придумать. Ять, мало что нас сунули к этим примитивам, так ещё и мутанты да дикари нами помыкают. Наш тупарь зеленорожий… - здоровяк подбородком указал куда-то в сторону, - … и то на их фоне человеком кажется. На хрен нам сдались такие, мать их так, союзнички? Мы, ять, Консорциум! На Хель весь этот сраный Союз и в рот и в зад поимели! Мы ими рулить должны, а не они нами!
        Он закончил раздачу и продолжил, глядя на доставшиеся ему карты:
        - А почему-то нами рулят эти тупари. Хера они навоюют, примитивы? Даже туземцев к ноге поставить не могут, в жопу им дуют, как родным! Три меняю…
        - Политика, - хмыкнул краснорожий. - Две меняю.
        - А что с педрилой-то придумали? - поинтересовался молчавший до этого каратель.
        - А, Тим с Саифом… - капрал кивком указал на краснорожего и сидящего рядом с ним смуглого карателя, - … его на десерт оставят. Прикольно придумали: подвесить педрилку к столбу у колючки, где мин нет. Как сучки нам наскучат - кинем их рядом с ним. Будем в гомика ножи кидать, а сучки - выть, если попали. Эмпатия типа, будет им херачить. А мы, значит, вне пределов досягаемости.
        - О, класс! - одобрил пятый. - Как на Джеронимо-Три?
        - Ага, только там грёбаной эмпатии не было, - капрал ухмыльнулся. - А классно мы там оттянулись… Помнишь, как ты ту семейку замуровал?
        - Да, - каратель улыбнулся воспоминаниям. - С неделю подыхали. Мы уходили - вроде даже кто-то там ещё скрёбся.
        - А помните этого альбиноса, как же его звали-то… - красномордый прищёлкнул пальцами. - Ну, он ещё с этими штамповками клоунаду устроил, когда объяснял красоту пирамиды из отрезанных бошек?
        - Да, я чуть со смеху не уссался, когда они на эту хрень повелись, - заржал капрал. - Ять, ну страшные черти вроде, а тупые, как пробки. Эх… Классно мы там оттягивались. Ту сучку рыжую помните, что с пушкой нам попалась? Хорошо по кругу шла, вроде даже подмахивала.
        - Да я бы и сейчас не отказался влупить кому, - краснорожий перевёл взгляд на камеру. - Уже яйца зудят. Как этих-то пользовать будем? Всех разом, или по очереди?
        - Вот да… - капрал задумчиво нахмурился. - Ять, всё же хочется трахнуть задорную чику, а не уссавшееся от страха бревно. Рам, сука такая, вот хрена его принесло? Всё ж нормально было, девки сами на хрен прыгали…
        Кинув карты на стол рубашкой вверх, он встал из-за стола, перешагнул через валяющегося на полу бессознательного Грэга и подошёл к камере.
        - Говорят, что местные бабы, когда сами дают, то кайф охеренный, - похотливо разглядывая девушек, сказал капрал. - Ять, зря я психанул - надо было их обратно заманить, гулянку пообещать. Чё сразу-то не сообразил? И уже потом бы их кончили.
        - Да Рам, сын осла и собаки, нас всех раздраконил, - подал голос Саиф. - Может, как очухаются, попробуем уболтать их по-хорошему, чтоб сами дали? Интересно всё же, врут про туземок, или нет?
        - Попробуем, - без особой уверенности кивнул капрал. - Так, тогда пока не прочухались - Тим, Саиф, выволакивайте гомика, как задумали. Сучки оклюкаются - натрём им в уши, что типа обознались, гомосек ваш у лепил в больничке, мы тут все покаяные такие… Ясно? Всё, в темпе.
        Тим и Саиф ухватили Грэга за ноги и поволокли наружу, загоготав, когда затылок идиллийца врезался в порог. Остальные продолжили игру, поглядывая на мониторы и проклиная деятельного коменданта, так некстати решившего объехать посты.
        - Ммм… - глухо промычала Свитари и открыла глаза, растерянно глядя в потолок. - Что случилось?
        Она осторожно села, оглянулась и потрясла сестру за плечо. - Лин, вставай. Ты как?
        Эйнджела дёрнула плечом, затем приподнялась, огляделась и растерянно моргнула.
        Капрал моментально натянул на рожу виновато-заискивающее выражение и бочком подошёл к камере. В нём явно погиб хороший актёр: если бы не эмоции, то легко было бы поверить в искреннее раскаяние ублюдка.
        - Да это… - он развёл руками. - Обознались. Жёлтая тачка, три девки и парень… Ориентировку спустили такую, наркотой типа банчат, вот мы вас и того… Гоми… Э… Дружбан ваш уже в больничке, вот… Извините, что так вышло. А вы нам тут нужны, надо показания ваши взять и это… отказ от претензий. Мы ж не со зла, служба такая.
        Эйнджела растерянно кивнула, села, опершись на стену и растёрла руками лицо. А вот Свитари тряхнула головой, встала на ноги и посмотрела на капрала сквозь пластиковое заграждение.
        - Отказ от претензий? Серьёзно? С вас как минимум ужин и выпивка! - заявила она.
        Возможно ещё минут двадцать назад такая беспечность девушки вызвала бы подозрения, но феромоны изрядно притупляют критическое восприятие.
        - Это мы щаз, это мы в момент! - обрадовано вскинулся капрал. - Так, братва, свистните в доставку, пусть хавки сообразят и бухлишка. Вы чё будете?
        Похотливое предвкушение буквально загустело в воздухе, так что эмпату казалось, что вязкое чувство смолой липнет к коже.
        - Розовое идиллийское вино и что-нибудь перекусить, - решила Свитари, после чего наклонилась и “растолкала” Йонг.
        - Подъём, соня, ужин проспишь.
        - Ужин? Какой ужин? Что случилось? Где мы?
        - Случилось печальное недоразумение, Грэг в больнице, а нам нужно задержаться и дать показания, - беспечно прощебетала Ри. - Заказы на ужин будут?
        Кореянка растерянно моргнула, покосилась на пялящихся корпоратов, и опустила взгляд:
        - Я бы выпила кофе, если есть.
        - Это мы в момент, - капрал, не оборачиваясь, протянул руку, в которую один из подчинённых моментально вложил банку кофе.
        - Пока только такой, - виновато сказал капрал, отпирая камеру и передавая банку девушке. - Чуть попозжа нормальный привезут, мы вот заказ оформляем.
        - Комендант проехал обратно! - доложил вбежавший в комнату зеленорожий каратель.
        Капрал лениво повернул к нему морду и процедил:
        - У тебя что, связь не работает?
        - Работает… - зеленорожий постучал себя по шлему.
        - Тогда хера ты припёрся, дурбалай зелёный?! - рявкнул капрал. - Опять за косяки в хрюсло прописать, удолбанец?!
        - Да я… - зеленорожий попятился.
        - Свалил на пост, на раз-два, - капрал цыкнул зубом. - По графику сменят. А сейчас - сдрыстни.
        - Есть, - зеленомордый неохотно вышел, напоследок через плечо бросив на девушек похотливый взгляд.
        - Долбоящера кусок, - проворчал ему вслед капрал, но уже без какой-либо злобы. - Извините, рабочие моменты, - и подмигнул девушкам.
        - У вас всё так строго… - восхищённо произнесла Свитари, подошла к двери и остановилась перед загородившим проход капралом. - Чтобы выйти - нужно пройти обыск, да?
        Она подняла руки и весело посмотрела на капрала. Тот охотно принял игру, с довольной рожей запустив руки под одежду “задержанной”.
        - Ничего запрещённого не обнаружено, - резюмировал капрал, не убирая рук с талии Ри.
        - Теперь моя очередь, - заявила Эйнджела, встав рядом с сестрой. - Помнится, ты обещал мне душ…
        - Я всегда выполняю обещания, - осклабился капрал, отпуская Свитари.
        Та протиснулась мимо него, покидая камеру. Игриво улыбающаяся Эйнджела с полнейшим равнодушием в душе позволила себя облапать. Ощущения притупились, словно её от мира отделяла плотная защитная плёнка. Даже идиллийские феромоны, заставлявшие тело трепетать от прикосновений корпората, не затронули разум. Эйнджела словно смотрела занятный фильм, осознавая, что всё это происходит не с ней.
        - Потрёшь мне спинку? - промурлыкала она к нескрываемому восторгу капрала.
        Каким бы хорошим актёром не был каратель, Лорэй превосходили его в разы. Не было у капрала той школы обмана, которую пришлось пройти сёстрам, где экзамены принимали монстры не чета корпоратовоскому ублюдку, а оценкой была жизнь. Да и вызванное феромонами возбуждение исказило восприятие, сменило акценты и приоритеты.
        - Ага, - только и смог выдавить каратель, шумно сглатывая слюну.
        Сопровождаемый завистливыми взглядами подчинённых, капрал легко поднял девушку на руки и унёс в душевую, кинув по пути на стол свой автомат. Эйнджела проводила взглядом оставшееся без присмотра оружие и неспешно, со вкусом поцеловала капрала.
        - Снимай свою броню и присоединяйся ко мне, - шепнула она, когда тот спустил её на пол.
        Эйнджела огляделась: небольшая раздевалка с индивидуальными шкафчиками и двумя просторными душевыми кабинками. Удобное место, в таком труп не сразу бросится в глаза, если правильно его спрятать.
        - Я быстро, - каратель ухватился за замок “подвесной”, не отводя глаз от раздевающейся “подруги”.
        Лёгкое летнее платье упало на пол, вслед за ним отправилось бельё. Получив шлепок по заднице от поспешно освобождавшегося от брони капрала, эмпат шагнула в дальнюю кабинку и включила воду.
        Эйнджела стояла под струями воды и рассеяно рассматривала свои руки. Они не дрожали. Страха, бывшего основой её жизни, больше не было. И дело было не в проснувшейся вдруг отваге, а в холодной пустоте внутри. Старый фундамент, замешанный на боли, страхе и злобе, разрушился, а построить новое Эйнджела не сумела и теперь ощущала внутри лишь равнодушие и пустоту.
        В каком-то смысле ощущение было даже приятным: её не особенно трогало происходящее. Расчёт, и никакого отвращения, страха, жалости, голоса совести. Но вместе с тем ей было уже не особенно важно собственное выживание. Происходящее больше напоминало игру, в которой хочется выиграть, но и поражение вызовет всего лишь мелкое огорчение, не больше.
        - Заждалась? - обнажённый капрал вошёл в душевую и деловито зашарил руками по мокрому телу девушки.
        Кончиком ногтя Эйнджела активировала механизм в массивном кольце с малахитом и из-под камня показался кончик иглы. Жадно впившись в губы капрала поцелуем, она прижалась к нему и впилась ногтями в плечи так, что укол иглы остался незамеченным.
        - Ты обещал шестерых, - напомнила она, послушно выгибаясь в руках корпората. - Когда остальные присоединятся к нам?
        - Такая ненасытная? - ухмыльнулся тот, по-хозяйски разворачивая девушку спиной к себе и упирая в стенку душевой. - Ничего, скоро со всеми успеешь хорошенько познакомиться. Станете лучшими друзьями…
        Договорить он не успел: тело отказалось слушаться, ноги подкосились и каратель, не успев осознать что происходил, кулем осел на мокрый пол душевой.
        Эйнджела повернулась и небрежно отпихнула мешавшу выйти руку капрала. Мощный паралитик сработал так, как и обещал доминионский снабженец. Конечно можно было вырубить капрала сразу, но у неё просто не хватило бы сил доволочь тушу в броне до душевой и запихнуть в кабинку. Теперь же любой вошедший увидит запотевшую стенку душевой, шум воды и её, вылезшую из воды чуть раньше любовника.
        Вполне достаточно времени, чтобы предложить присоединиться к веселью и вновь использовать паралитик.
        Эйнджела вышла из кабинки и с некоторым разочарованием обнаружила, что никто не пришёл поглазеть на чужое развлечение. Жаль, это бы упростило задачу сестре. Завернувшись в банное полотенце девушка отжала волосы и собиралась выглянуть из душевой и попросить кого-нибудь принести ей сумку с чистой одеждой, когда услышала выстрелы.
        - - - - - - -
        “Спираль Бруно” - вид инженерных заграждений. Противопехотное заграждение в виде винтовой линии диаметром 70 -130 см, свитой из нескольких пересекающихся нитей колючей или обычной проволоки и растянутой на опорах поперёк вероятного движения противника.
        Глава 19
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. БЛОКПОСТ № 53, ВОСЕМЬДЕСЯТ КИЛОМЕТРОВ ОТ ЗЕЛАРА
        - Счастливчик, - один из двоих оставшихся карателей, - рыжий, покрытый веснушками здоровяк, - проводил завистливым взглядом капрала, скрывшегося в душевой с Эйнджелой.
        Он взял брошенный на стол автомат начальника и поставил в пирамиду у пульта, отпихнув один из стоящих на полке шлемов. Подумав, каратель повторил эту процедуру со своим оружием. А вот его приятель, острыми чертами лица смахивающий на куницу, просто кинул автомат на свободный стул, даже не озаботившись разрядить его. Зачем? Лишние телодвижения совершать лень, а если кто-то из девах сдуру протянет к оружию руки, - а бабы почему-то любят фоткаться с пушками, - то всегда можно хлопнуть по затылку, чтоб не лезла, куда не надо.
        - Да ладно, мы и тут неплохо проведём время, - подмигнула им Свитари и неспешно прошлась по помещению. - У вас тут всё так круто, так серьёзно.
        - Ну так армия же, - сидящий за столом не отводил взгляд от округлостей под шортами девушки.
        Ри обошла по кругу оружейную пирамиду, восхищённо цокая языком. Увы, тут ей не повезло: автоматы, связанные с тактическими блоками карателей системой опознавания, были заблокированы. И разблокировать их может лишь правильно ответивший на запрос “свой-чужой”.
        - Дадите мне пострелять из этих штуковин? - игриво поинтересовалась она, подходя к сваленным у одного из столов дорожным сумкам.
        Девушка наклонилась, открыв карателям чарующий вид на едва прикрытую шортиками задницу, и начала выкладывать на стол барахло в поисках косметички. И, пока корпораты за её спиной жестами спорили, кому с ней перепихнуться первым, незаметно достала из тайника в тюбике губной помады “чип-взломщик”, вроде того, что использовался в жетонах агентов спецслужб Консорциума и Доминиона.
        Спрятав чип между пальцами, Свитари открыла пудреницу. Глядя в зеркальце она неспешно подкрасила губы и подмигнула наблюдавшим за ней мужчинам.
        - Не, оно на нас завязано, - отозвался один из карателей, подходя к Ри.
        - Ну хоть подержать можно? - с улыбкой попросила она и поцеловала рыжего ублюдка, от чего тот “поплыл” окончательно.
        Сорвав перчатки, рыжий деловито запустил руку ей под майку и с силой стиснул грудь. В ответ Ри легонько куснула его за губу и промурлыкала:
        - Не жмись, порадуй меня.
        - Да ладно, Пак, пусть подержит, - подал голос “куница”, жадно глядя на обжимающуюся парочку.
        - А я хочу, чтобы она подержала другой мой ствол, - отозвался Пак, сделав ударение на “другой”.
        “Куница” хохотнул, оценив шутку. Взяв со стола свой автомат, он, повинуясь намертво вбитым рефлексам, вынул магазин и протянул оружие Ри.
        - Держи, - щедро предложил каратель.
        - Мужчина моей мечты, - подмигнула та, развернувшись спиной к рыжему и мимоходом потеревшись попкой о его паховую пластину. Тот понятливо ухмыльнулся и принялся избавляться от мешающих деталей экипировки.
        Свитари взяла в руки протянутый автомат, едва не уронила от “непривычной тяжести” и неловко перехватила двумя руками так, что “чип-взломщик” лёг аккурат на блок управления оружием. Теперь нужно обеспечить десять-двенадцать секунд контакта для удачного взлома.
        - Любишь втроём, красавчик?
        - Я и вчетвером не прочь, - осклабился тот, задирая её топ. - Твоя подружка так и собирается сидеть в камере? Скажи ей, что мы не кусаемся.
        - Она у нас скромница, - ухмыльнулась Свитари, лаская свободной от чипа рукой ствол автомата. - Но любит смотреть. Глядя на нас разогреется и присоединится чуть позже.
        Она насмешливо посмотрела на Йонг. Судя по ошалевшему виду, капитан под дозой феромонов действительно уже подумывала присоединиться к “вечеринке”. Но пока кореянка разумно отсиживалась в незапертой камере, не желая путаться под ногами Лорэй, игравших “на своём поле”.
        - Так чего мы ждём? - “куница” стащил с рук перчатки, мешавшие как следует насладиться попавшей в руки девицей.
        “Ждём взлома автомата”, - мысленно ответила Свитари, отсчитывая оставшиеся секунды. Она приподняла оружие и неспешно провела язычком по стволу, выигрывая время. Во рту появился неприятный привкус, но Лорэй подавила желание сплюнуть и похотливо улыбнулась.
        За её спиной послышалось сдавленное рычание. Рыжий Пак, окончательно потеряв голову, сражался с замками брони, поднявшими бунт против своего владельца.
        - А со мной так? - сипло поинтересовался каратель.
        Выхватив у девушки автомат, штрафник машинально вставил магазин и швырнул оружие на стол, наплевав на разлетевшиеся в стороны карты и сброшенную кружку. Куда больше его занимала задача в рекордные сроки снять паховую и бедренные пластины брони и спустить штаны.
        - С тобой будет лучше, - пообещала ему Свитари, усаживаясь на край стола и притягивая почти справившегося с одеждой рыжего. - Только сперва разденься.
        Она притянула к себе Пака, обвила ногами, потёрлась о няпряжённый член и жадно поцеловала. Тот уже даже не пытался снять с неё шорты, просто рванул в стороны, ломая застёжки. Рука Свитари страстно скользила по его нагрудной пластине.
        - А когда придут остальные? Я люблю чтобы мужиков было трое сразу.
        - Скоро, с минуты на минуту, - выдохнул рыжий.
        Ладонь Ри скользнула к ножу, рукояткой вниз висевшего на груди Пака. Тот не замечал уже ничего, казалось - начнись артобстрел, рыжий не заметил бы и его. Лорэй большим пальцем отщёлкнула кнопку замка, ухватила нож и вбила лезвие в горло карателя.
        В лицо Лорэй плеснуло тёплой, солоноватой жидкостью. Этот привкус во рту Ри любила. Пак страшно захрипел, хватаясь за торчащий из раны нож. Ри упёрлась ногами в живот умирающему и с силой отпихнула, прямо на застывшего со спущенными штанами “куницу”. Оба штрафника свалились на пол, давая Свитари возможность схватить лежащий на столе автомат. Увидев это, “куница” спихнул на пол хрипящего и фонтанирующего кровью рыжего и вскинул руку в нелепом, инстинктивном защитном жесте.
        Лицо Свитари исказилось от злобы и она нажала спуск. Штрафник вскрикнул, когда восьмимиллиметровые пули прошили его тело, выбивая кровавые фонтанчики и обмяк, глядя в потолок стекленеющими глазами.
        Свитари спрыгнула со стола и едва не запуталась в сползших на щиколотки порванных шортах. Она переступила с ноги на ногу, раздражённо пнула в сторону мешающую тряпку и, не отрывая взгляда от дверного проёма, переместилась за угол. Так себе защита от пуль, но лучше, чем ничего.
        Ри рывком поправила задранную майку и навела автомат на дверной проём, ожидая обещанных дружков покойников. Едва дверь открылась, Лорэй послала туда очередь.
        Несколькими минутами ранее Блайз наблюдал за веселящейся парочкой штрафников. Подобные сцены он наблюдал не один десяток раз и теперь лишь прикидывал, что в итоге задумали каратели: устроят пыточную, тир, мишень для ножей или шанцевого инструмента или просто будут смотреть, как их жертва медленно умирает от жары, голода и жажды?
        Раньше подобное зрелище не вызывало у Блайза вопросов. Большинство действий дворняг оставалось за гранью его понимания. Теперь, после общения с Лорэй и проведённого на идиллии времени он чётко осознавал, что происходящее не нормально. Нет, он так и не проникся пониманием безусловной ценности человеческой жизни, но и “забавы” карателей больше не воспринимал как нечто естественное.
        Вид корпоратов, привязывающих тело аборигена к столбу, вызывал у Блайза неодобрение. Один штрафник придерживал идиллийца, не давая тому сползти вниз, пока другой привязывал ноги жертвы куском страховочного репа. Затем настала очередь рук.
        Автоматная очередь, прогрохотавшая в здании поста, застала врасплох всех. Кроме идиллийца: пока каратели удивлённо таращились на здание, словно пытаясь сквозь стену узреть происходящее внутри, а Блайз ожидал команды саджа, абориген внезапно пришёл в себя, выхватил свободной рукой нож из нагрудных ножен ближайшего мучителя и всадил ему в глаз, точно под легкомысленно распахнутое забрало.
        Блайз аж хрюкнул от удивления. Идиллиец-убийца? Как говорит Ри - да ну нахрен. Скорее, просто перекрашенный под туземца агент из группы Йонг. Причём Блайз готов был поспорить на что угодно, что для идиллийца это не первое убийство - слишком уж отточенными были его движения.
        Мёртвый каратель кулем свалился наземь, толкнув своего приятеля. Тот обернулся и с воплем отскочил от внезапно опасной добычи, нашаривая за спиной автомат. Теперь у идиллийца шансов не оставалось - с привязанной рукой и ногами он мог лишь смотреть за приближением смерти.
        - Пли! - прозвучала в наушниках команда сержанта.
        Блайз с готовностью нажал на спуск и голова карателя исчезла в кровавом облаке.
        Пророкотавшая в блокгаузе автоматная очередь для Чимбика послужила сигналом к действию. Неважно - открыт огонь намеренно, или просто кто-то случайно нажал на спуск. Факт, что внутри Йонг и её группа, находящиеся в смертельной опасности.
        - Пли! - скомандовал сержант Блайзу, одновременно выбирая холостой ход спускового крючка.
        Зеленокожий каратель, как раз подкуривающий очередную сигарету, оторвался от своего занятия и удивлённо уставился на дверь, даже не думая потянуться за оружием. Стреляя, Чимбик даже пожалел, что не сможет уже спросить о причинах такой безалаберности.
        На лице карателя словно расцвёл жуткий кровавый цветок. Взмахнув руками, зеленокожий завалился на спину, пропав из поля зрения репликанта.
        - Минус один, - услышал он доклад Блайза. - Второго идиллиец отработал.
        Удивляться этому феномену времени не было.
        - Принял, - коротко отозвался Чимбик, выпуская “мух” и задавая им маршрут. - Вхожу. Контролируй тыл.
        - Принял.
        Стрельба внутри не возобновлялась. Репликант выставил акустические сенсоры на максимум, но услышал лишь тихую возню, никак не похожую на звуки ожесточённой рукопашной. Что же там такое?
        Перекатившись к двери, сержант дотянулся до сенсора замка. Едва дверь отъехала в сторону, как изнутри вновь прогремела очередь и над головой репликанта пронесся рой пуль. Если бы не демпферы акустической системы - ходить бы Чимбику пару дней оглохшим: стрелок находился метрах в десяти от репликанта с его выставленными на максимум сенсорами. Но и так хватило, чтобы сержант на секунду потерял слух.
        Избавившись от звона в ушах, репликант запустил внутрь “мух”, одновременно скидывая на имплант Йонг сообщение “Здесь сержант РС-355085” и замер, изучая обстановку.
        Помещение дежурного выглядело как поле боя. На полу, в стремительно расширяющейся луже крови, валялись два штрафника. Один, прошитый пулями, не подавал признаков жизни, зато второй активно скрёб ногами, хрипя и пуская кровавые пузыри. Штаны обоих корпоратов почему-то были спущены до колен, но сержанта сейчас куда больше интересовало местонахождение стрелка, чем причуды гардероба врага. А ещё - причина молчания Йонг. Прошло несколько секунд, а капитан так и не ответила на сообщение.
        Чимбик запустил внутрь ещё трёх “мух”, отправив их осматривать остальные помещения поста.
        Стрелок обнаружился - точнее, обнаружилась, - за углом отсека для камер задержанных. Заляпанная кровью идиллийка стояла, наведя автомат на дверь. Причём оружие аборигенка держала довольно умело. Что-то в ней показалось репликанту знакомым, но сейчас это не имело значения.
        Йонг, сидящая одной из камер, выглядела так, словно употребила что-то из списка запрещённых веществ. Она тяжело дышала и выглядела заторможенной, не способной трезво оценивать ситуацию.
        В любую секунду сержант ожидал подкрепление противника. Возможно стрельба подняла тревогу и от соседних “блоков” уже мчатся на выручку набитые солдатами бронетранспортёры. А тут - офицер в неадекватном состоянии и отстреливающаяся от спасателей идиллийка. Ещё одна, завернутая в полотенце, наблюдала за происходящим через приоткрытую дверь душевой.
        Времени на разговоры и выяснения не было. Чимбик вскинул автомат, выдохнул и метким выстрелом обезоружил девушку.
        Автомат ещё не упал на пол, а Чимбик уже ворвался внутрь и, в два прыжка добравшись до идиллийки, сбил её с ног.
        - Лежать, - сказал он, ногой прижимая девицу к полу и отключая камуфляж, чтобы дать возможность опознать себя.
        И уже Йонг:
        - Капитан, мэм, вы в порядке?
        - Да, - со странной интонацией произнесла Йонг и к удивлению сержанта отвесила себе несколько пощёчин. - Отпусти её.
        - Мэм, - убрав ногу со спины идиллийки, Чимбик шагнул в сторону.
        И только сейчас взглянул на показания датчика атмосферы. Уровень феромонов в воздухе зашкаливал, проясняя причину состояния Мин Юн. А также почему оба покойника - раненый в горло наконец затих, - валяются со спущенными штанами. Осталось понять: как идиллийка сумела справиться с двумя штрафниками.
        - И где ты, такой грозный, был десять минут назад? - раздражённо поинтересовалась идиллийка, поднимаясь на ноги.
        Чимбику хотел огрызнуться, но замер на полуслове, опознав наконец голос девушки. Протянув руку, сержант отбросил с лица идиллийки волосы и потрясённо замер, не в силах сказать что-либо внятное. Свитари Лорэй. Перемазанная чужой кровью, растрёпанная, но тем не менее - она.
        Ри с опаской покосилась на него и медленно шагнула в сторону, подальше от так и оставшейся вытянутой руки репликанта. Вышедшая из душевой Эйнджела с озадаченным лицом рассматривала замершее существо в броне.
        Самообладание Чимбика дало трещину. Настолько, что впервые в своей жизни он позволил себе лишнее в присутствии офицера.
        - М… - в глотку Чимбика словно напихали колючей проволоки.
        Много раз он воображал себе встречу с Эйнджелой и слова, которые скажет ей. Но всё, что он мог делать сейчас - это стоять и смотреть на неё.
        - Отключи систему обороны! - услышал он умоляющий голос Блайза.
        Это вернуло сержанта к реальности. Сообразив, что брат всё это время следил за боем и сейчас жаждет оказаться тут, Чимбик прошёл к пульту и отключил огневые точки
        - Чисто, - сказал он, стараясь не смотреть на Эйнджелу. А та продолжала озадаченно смотреть на него, очевидно не понимая причину странного состояния пришедшего на помощь репликанта.
        - Двое корпоратов унесли куда-то идиллийца, - напомнила Свитари. - Вы его видели? Он жив?
        Чимбик молча кивнул.
        - Как всегда - само красноречие, - хмыкнула Свитари, затем наклонилась к сумке в поисках штанов, посмотрела на свои окровавленные руки и выругалась.
        - Умойся холодной водой и выйди подышать, - посоветовала Эйнджела всё ещё осоловело мотающей головой Йонг.
        Та кивнула и скрылась в душевой.
        Блайз покрыл все нормативы по бегу по пересечённой местности. Не прошло и десяти секунд, как он вломился в дежурку и заорал, срывая с головы шлем:
        - Ри!
        - Шлем надень! - рявкнул на него Чимбик, но Блайз проигнорировал приказ.
        Подбежав к Свитари, репликант подхватил перепачканную в крови девушку на руки и с хохотом закружил. Ри пару секунд ошарашенно смотрела на него, а затем неверяще спросила:
        - Блайз?
        - Да, если ты меня простила, - широко улыбнулся репликант и поставил подругу на пол. - А если нет - мэм, позвольте с вами познакомиться.
        - Заткнись, Блайз, - рассмеялась она. - И поцелуй меня.
        Сержант от души позавидовал умению брата никогда не задумываться над последствиями поступков. У Блайза всё было просто, а Чимбик… Чимбик старался не смотреть на Эйнджелу. Мечта сержанта сбылась, осталось лишь понять - что теперь с этим делать.
        - Вам надо одеться, мэм, - стараясь, чтобы голос звучал ровно, сказал он Эйнджеле. - Нужно как можно скорее уходить.
        Та подтянула полотенце повыше, отвела взгляд и негромко сказала:
        - В кабинке душа ещё один. Жив, но парализован.
        Она подхватила сумку с вещами и скрылась в душевой.
        Чимбик проводил Эйнджелу взглядом. Он сам не понимал, чего ждал от неё, но почувствовал укол разочарования. Но времени на посторонние мысли не было и сержант рявкнул брату:
        - Блайз, за мной - надо эвакуировать раненого.
        И, не оборачиваясь, пошёл к выходу.
        - Да, садж! - дурашливо проорал Блайз.
        Ещё раз поцеловав Ри, он поспешил за братом, едва не подпрыгивая от радости.
        Эйнджела одевалась и растерянно слушала, как сестра весело напевает в одной из кабинок, смывая с себя кровь. Застёжка штанов никак не поддавалась и эмпат посмотрела на свои руки.
        Они дрожали. Сейчас ей было по-настоящему страшно.
        Сколько раз в своих мечтах она воскрешала Чимбика? Сколько раз воображала, как бы они встретились? Она придумала много вариантов, но ни в одном из них он не видел её за работой. Не видел выходящей из комнаты, где валяется голый ублюдок, который со всей очевидностью совсем недавно лапал её в душе. Не видел со всей отчётливостью, что она не стала лучше. Что их встреча ничего не изменила.
        Она вспомнила растерянность Чимбика, его разочарование. Он воскрес только для того, чтобы увидеть её настоящей. Лживой. Продажной. Уродливой.
        Эйнджела позволяла себе несбыточные мечты о встрече лишь потому, что знала - её не будет. Потому, что реальность никогда не совпадает с мечтами. И теперь больше всего Эйнджела боялась выйти и увидеть лицо Чимбика. Увидеть, как её уродство отражается в его глазах.
        Наконец-то сладив с застёжкой, Эйнджела собрала мокрые волосы в хвост на затылке и глубоко вдохнула. В конце-концов, что изменилось? Чимбик ещё на Эдеме отказался остаться с ней, с чего ему сейчас менять решение?
        А вот лживому ублюдку Хоару Эйнджела хотела задать пару вопросов.
        Глава 20
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ФЕРМА, ШЕСТЬДЕСЯТ КИЛОМЕТРОВ ОТ ЗЕЛАРА
        Переход ускоренным маршем по лесу с грузом под девяносто килограмм за спиной не доставлял сержанту особого дискомфорта. Чимбик привычно взял темп, не забывая об осторожности - патрули тиаматцев должны были уже начать стягиваться к этому району, чтобы поймать “дезертира”.
        План придумали Йонг и Лорэй. Сержант собирался просто подпалить блокпост, чтобы скрыть следы их пребывания, но девушки предложили другой план. Шитый, как говорят дворняги, белыми нитками, но всё же позволяющий запутать врага куда лучше обычного поджога. Хотя бы на первое время, даря доминионцам фору в сутки-двое, пока союзовцы не сведут воедино все нестыковки.
        Поэтому сейчас Чимбик в одиночестве пробирался по лесу, неся за спиной в рюкзаке труп рыжего карателя, заколотого Свитари. Воспоминания об увиденном в блок-посте заставили сержанта улыбнуться. Лорэй изменились. Они больше не были испуганными и беспомощными - безоружные сёстры без предварительной подготовки уничтожили захватившую их группу вооружённых карателей Консорциума. Не рядовая задача даже для подготовленных бойцов.
        Но вместе с радостью за Лорэй Чимбика глодало дурное предчувствие. Сержант подозревал, что привязанность Эйнджелы к нему была лишь следствием поиска защитника. Кого-то достаточно сильного, способного оградить её от жестокости мира. Теперь же она вполне справлялась сама и он, сержант, вряд ли ей нужен.
        От этой мысли сделалось тоскливо.
        Отбросив посторонние мысли, Чимбик продолжил путь к цели. Побоище на блокпосту, по плану, представили как результат ссоры карателей, в ходе которой один перебил остальных и удрал, устроив пожар в попытке скрыть следы. Рыжего выбрали по простой причине: размер его обуви совпадал с размером репликантов. Обувь коммандос выдали из старых запасов - производства Консорциума, - чтобы патруль, наткнувшись на их следы, посчитал, что здесь проходили свои. Всё это позволяло достоверно изобразить подавшегося в бега дезертира, скрывающегося от правосудия.
        Сержанту предстояло запутать следы, избавиться от трупа и прибыть на точку сбора - ферму в сорока километрах от уничтоженного блокпоста. Там его будут ожидать Блайз и Лорэй. Йонг и раненый идиллиец Грэг двинулись иным маршрутом, оглашать который капитан не сочла нужным.
        Зато Йонг смогла проникнуть в базу данных через терминал дежурного: раззявы-каратели даже не удосужились заблокровать его, то ли по собственной безалаберности, то ли благодаря ударной дозе феромонов в воздухе. И теперь у доминионцев появились данные по всей системе постов и патрулей вокруг города и в самом Зеларе - от графика смен до состава и вооружения групп.
        Имея на руках такие данные пропадал смысл терять время на допрос оставленного живым капрала, так что его отдали Свитари. Что она с ним сделала - Чимбик уже не видел, поскольку с трупом за спиной уезжал на квадроцикле. Такое начало “побега дезертира” выбрали с расчётом на возможных свидетелей-идиллийцев: при беглом взгляде - особенно неопытному человеку, - сложно отличить броню репликантов от брони карателей, а на голову Чимбик надел затрофеенный шлем. К сожалению, большая часть систем в нём - включая такблок, - самоликвидировались, не получив отзыва на запрос “свой-чужой”, но Йонг смогла реанимировать визор, чего сержанту для выполнения задачи хватило с головой.
        Проехав с десяток километров по шоссе, Чимбик свернул на просёлок. Остановился он всего раз - дать пару очередей поверх голов работавших в поле идиллийцев и подбить из подствольного гранатомёта робот-комбайн, чтобы закрепить образ пошедшего в разнос отморозка. Полюбовавшись на спины разбегающихся аборигенов, репликант двинулся дальше.
        Квадроцикл он бросил на опушке леса, километрах в десяти от обстрелянных фермеров. Дальше путь его лежал через лес, к небольшому озерцу - там сержант решил избавиться от покойника.
        На пути к озеру, Чимбик старался действовать так, как действовал бы на его месте пустившийся в бега каратель. Как бы он избавился от идущих по следу собак? У репликантов для этого в снаряжение входил специальный спрей, отбивающий ищейкам нюх. У карателя корпоратов такого не было, но сержант быстро нашёл заменитель, распотрошив сигареты покойника и смешав табак с перцем и солью из сухпайка. Этой смесью Чимбик периодически посыпал землю за собой. Помимо этого, репликант всячески петлял, стараясь имитировать действия неподготовленного к лесной войне дворняги.
        Добравшись до озерца, Чимбик выбрал подходящее место и зашёл по колено в воду. Выставив таймер на плазменной гранате, он сунул её в рюкзак к покойнику и, раскрутившись, зашвырнул свою ношу подальше в озеро. И тут же выбрался на здоровенный валун на берегу. В озере булькнуло, выбив фонтан кипятка и пара. От рюкзака с телом не осталось даже пепла.
        Удовлетворившись результатом, сержант отправился к точке сбора.
        Перепрыгивая с камня на камень, чтобы не оставлять следов, сержант добрался до опушки и мощным, невозможным для обычного человека прыжком канул в чащу.
        Теперь, когда репликант избавился от груза за плечами, на него снова навалился груз тяжёлых мыслей. Чимбик вспоминал встречу с Эйнджелой и размышлял, как быть дальше.
        Сержант никогда не был крупным специалистом в области долгожданных встреч, но даже его скромных познаний хватало, чтобы понять - Эйнджела не особенно ему обрадовалась.
        Собственно, а почему должна была? Он, Чимбик, ещё на Эдеме принял решение оставить Эйнджелу и вернуться на Эльдорадо. Обозначил приоритеты. И даже если она в тот момент не бросила его, помогла дождаться помощи, это больше не имело значения. Она жила дальше. Жила без него.
        Свитари успела рассказать Блайзу, что командование уведомило Лорэй о смерти репликантов. Обычная практика для спецслужб - утаивать информацию, обрывать связи агентуры. Эйнджела уже вычеркнула Чимбика из жизни. Наверное потому, она и смотрела на него, как на призрак.
        Как бы то ни было - Чимбик всё равно поговорит с ней. Расскажет всё, что творится на душе. Даже зная, что больше не нужен. Он сделает это для себя, чтобы больше не было недомолвок, догадок и неясности.
        Репликант криво ухмыльнулся. Он тоже изменился. Теперь для него нормально делать что-то для себя, без практической пользы.
        Но на душе всё равно было тоскливо и даже концентрация на выборе безопасного маршрута и уклонения от тиаматских патрулей, спешащих к месту недавней бойни, не могли прогнать тоску. Чимбик действовал как автомат - бездумно, по заложенной программе. А перед его внутренним взором стояло отстранённое лицо Эйнджелы, смотревшей на него, как на чужака.
        К нужной ферме Чимбик вышел на рассвете, сделав изрядный крюк и несколько раз проехав в кузовах роботов-грузовиков в разных направлениях, чтобы окончательно сбить возможных преследователей со следа. Брат, к его облегчению, исправно нёс караульную службу, а не кувыркался в постели с Ри, чего сержант резонно опасался. Блайз успел надышаться феромонами в здании блокпоста и мог пренебречь прямыми обязанностями.
        - Сменяю, - коротко сказал брату Чимбик. - Отдыхай.
        Блайз только вздохнул. Этот тон он хорошо знал. Спорить и что-то доказывать в подобных случаях бессмысленно - проще остановить танк, ухватившись руками за гусеницу.
        - Принял, - отозвался Блайз.
        Когда Блайз ушёл, Чимбик подключился к сети запущенных братом “мух”, улёгся у мансардного окошка амбара и мрачно уставился на зелёную стену леса, над которым медленно поднимался золотистый шар местного светила. Даже после трёх месяцев пребывания на Идиллии восход и закат продолжали завораживать сержанта. Но сегодня его внимание всецело занимали мысли о предстоящем разговоре.
        Он объяснится с Эйнджелой, как только подберёт правильные слова. Вот только для сержанта эта задача казалась посложнее штурма вражеского укрепрайона.
        Свитари Чимбик увидел сразу, едва она вышла из дома и направилась к наблюдательному посту сержанта: “мухи” бдительно контролировали происходящее на ферме. То, что Лорэй идёт прямиком к нему, сержанта не удивило - язык Блайза часто бежал впереди него самого. Интересно только, зачем сержант понадобился Свитари.
        - Мэм, - сказал Чимбик, едва Ри показалась из чердачного люка.
        Отключив на несколько секунд камуфляж, репликант дал Лорэй возможность определить его местоположение.
        - Ты, я смотрю, не меняешься, Зануда, - ухмыльнулась Свитари, забираясь в мансарду.
        Пригнувшись под низким скатом крыши, она подошла к репликанту и уселась напротив.
        - Зато вы поменялись, мэм, - ответил Чимбик, удивившись странному началу разговора. - Обе.
        - И как тебе перемены? - с нахальным любопытством уставилась на него Ри.
        Вид у неё был ещё более наглый и самоуверенный, чем прежде.
        - Нравятся, мэм, - честно признался Чимбик, наблюдая за дроном, опрыскивающим виноградник. - Вы пришли узнать моё мнение об этом?
        - Вообще-то я шла сообщить, что ты - идиот, - с ухмылкой сообщила Свитари.
        Чимбик не удержался от усмешки. Да уж, самое верное определение. Только идиот мог жить бессмысленными мечтами.
        - Это не новость, - спокойно ответил репликант. - Мне это с детства говорят.
        - О, я смотрю тебя чувством юмора доукомплектовали, - делано удивилась Свитари. - Есть надежда, что скоро и мозги поставят. Ты какого чёрта тут сидишь вместо того, чтобы увидеться с Эйнджи?
        - Это называется “охрана периметра”, мэм, - просветил Лорэй сержант. - А мисс Эйнджеле вряд ли жаждет меня видеть.
        - Вы прямо как два уха от одного осла, - безнадёжно вздохнула Ри. - Сестрёнка тоже сидит и думает, что ты не жаждешь её видеть. Что она не достойна тебя. Что ты в ней разочарован. Я даже пересказывать всю эту хрень отказываюсь.
        Репликант хмуро покосился на девушку, приняв её слова за неудачную шутку. Та смотрела на него абсолютно серьёзно.
        - Сестрёнка медленно сходит с ума с того момента, как узнала о твоей “смерти”, - сообщила сержанту Свитари. - Рисовала тебя неделями, торчала безвылазно в номере, заливая воспоминания бухлом. Недавно отказывалась сводить шрамы считая, что тебе бы понравилось.
        Чимбик слушал её, всё ещё подозревая злой розыгрыш, но где-то в груди беспокойно шевелилось и толкало нечто, заставившее сержанта беспокойно заёрзать и сесть.
        Свитари смотрела на него с таким выражением лица, будто ожидала какой-то иной реакции.
        - Блин! - в сердцах рявкнула Ри. - Да Эйнджи в Зелар решила ехать только для того, чтобы помочь твоим братьям! Потому, что ты бы этого хотел! А ты сидишь тут на бронированной жопе ровно и выдумываешь какую-то хрень!
        Чимбик молча встал и спрыгнул в чердачный люк.
        Сон не шёл к Эйнджеле.
        Казалось, после всего пережитого она должна была обессиленно рухнуть на кровать и проспать часов двенадцать, но вместо этого эмпат до самого рассвета не сомкнула глаз.
        Её объял страх. Не тот животный ужас, что заставляет зубами и когтями цепляться за жизнь, не тот парализующий волю кошмар, что заставляет подчиняться. То был страх совсем иного сорта, полный сомнений и неуверенности. Она боялась, что Чимбик снова исчезнет, не вернётся после запутывания следов. Она боялась, что он вернётся и не захочет её видеть. Она боялась, что он вновь придёт и принесёт с собой разочарование. Что она увидит своё отражение в его глазах. Грязное, отвратительное отражение.
        Не в силах уснуть, Эйнджела оделась и тихо выскользнула из комнаты. Подобно призраку, она бродила по опустевшему дому. По легендам призраки чаще всего обитают в развалинах и Эйнджела невольно начала видеть вокруг руины. Руины счастливой жизни, разрушенные вторжением Союза Первых.
        Пустые детские, брошенные игрушки, яркие цветные рисунки на стенах - всё служило молчаливым напоминанием о жизни, наполнявшей дом совсем недавно. К счастью, это были скорее развалины покинутого жилища, а не мрачное кладбище. Матерей с детьми эвакуировали в столицу совсем недавно, а фермой занималось пятеро мужчин - отцы и старшие сыновья.
        Эйнджела слышала, как они собираются в поле - в жарком климате предпочитали работать по утренней прохладе - и гадала, каково жить вот так? Создавая, а не разрушая. Любя, а не боясь и ненавидя. Заботясь, а не используя и убивая.
        Пальцы девушки скользнули по деревянной лошадке-качалке. Вырезанная кем-то из взрослых, она казалась овеществлённым проявлением любви, воплощённой в куске дерева заботе. Заботе, составлявшей, казалось, фундамент этого дома.
        С кухни донёсся запах свежесваренного кофе и Эйнджела тихонько спустилась по широкой лестнице на первый этаж. За столом в просторной кухне заканчивал завтракать молодой идиллиец. Он с любопытством оглядел гостью, но вопросов задавать не стал. Обитатели фермы вообще не задавали вопросов, удовлетворившись королевским приказом оказать полное содействие.
        Иделлиец отложил в сторону надкушенный бутерброд, взял чистую кружку со стойки, сунул в кофемашину и нажал на сенсор. Когда кружка наполнилась, он всё так же молча протянул её гостье. Ещё одно проявление заботы, дух которой, казалось, наполнял этот дом.
        Эйнджела благодарно кивнула, взяла кофе и вернулась в отведённую ей комнату. Небо за окнами окончательно посветлело, разогнав ночную тьму. Жаль, с темнотой в душе не так просто справиться.
        Выйдя на веранду, Эйнджела села на деревянную скамейку и пригубила ароматный напиток. Горячий кофе согревал в прохладе утра. А, может, это согревала простая человеческая забота?
        Пожалуй, больше всего Эйнджеле сейчас хотелось оказаться рядом с Чимбиком и протянуть ему бодрящий напиток. Даже если его душа всё ещё полна разочарования. В конце-концов, оно заслуженно. И не всё ли равно, любит её репликант, или нет? Ей просто хотелось увидеть его и подарить немного заботы, которой пропитан весь этот дом. Подарить, не ожидая ничего взамен. Просто радуясь тому, что Чимбик жив.
        Раздавшийся неподалёку резкий звук заставил девушку вздрогнуть. В заторможенное сонное сознание ворвался шквал ярких, сильных эмоций. Через перила перемахнуло марево, на лету превращаясь в фигуру репликанта. Подошвы ботинок искусственного солдата неожиданно мягко стукнули в пол и он замер, не делая попытки приблизиться.
        Это было схоже с виртуальным мирком, что Эйнджела создала. Только виртуальный Чимбик не подходил настолько близко, чтобы не выдать пустоту там, где должна быть душа. Но этот репликант не был пустышкой. Он напоминал натянутую струну, готовую взять чистую ноту или оборваться, не выдержав напряжения.
        Фигура в броне хранила молчание, как в виртуальности. И как там Эйнджела боялась прикоснуться к репликанту, не желая разрушать иллюзию. Мечту нельзя трогать руками.
        Девушка подвинулась, освобождая место рядом с собой. Репликант помедлил мгновение и сел рядом. Деревянная скамья жалобно скрипнула под бронированным телом и этот простой звук заставил Эйнджелу поверить в реальность происходящего. Чимбик жив и он рядом с ней. А остальное… Остальное не так уж и важно.
        Кружка грела руки и девушка протянула её сержанту, объятая желанием поделиться теплом. Поделиться заботой, кроха которой досталась и ей. Тот молча принял угощение и лицевые пластины шлема разошлись в стороны, обнажая покрытое татуировкой лицо Чимбика.
        Сержант никогда не любил кофе - горький напиток проигрывал вкусным ярким сокам, но сейчас он показался едва не божественным нектаром. Пожалуй, протяни Эйнджела стакан огнесмеси, что используют для заправки огнемётов, Чимбик и её выпил бы с наслаждением. Что угодно, лишь бы просто быть рядом.
        Наверное, нужно было что-то сказать. Наверняка нужно, но сержанту никогда особенно не давались разговоры. Он просто взял руку Эйнджелы в свою и, казалось, прикосновение жгло даже сквозь бронированную перчатку. Чимбик мучительно пытался найти слова, но Эйнджела молча прижалась щекой к его плечу и сержант понял, что тишина бывает ничуть не хуже правильных слов.
        Вскарабкавшись на чердак, Блайз увидел Свитари, сидевшую у окна с трофейным ножом в руке. Репликант вспомнил, как она этим самым ножом с нескрываемым наслаждением резала парализованного карателя, прежде чем его прикончить. Для искусственного коммандос такой акт бессмысленного насилия считался дефектом, но у дворняг с их нестабильной и непонятной психикой всё было иначе.
        Но Блайзу было наплевать что считается нормальным, когда дело касалось Ри. Если ей нравится резать корпоратских ублюдков - репликант готов был сам таскать на убой столько засранцев, сколько она пожелает. В конце-концов, мир точно ничего не потеряет от смерти этих дворняг.
        Усевшись рядом Блайз спросил:
        - Ты что саджу сказала, что он так ломанул, даже пост бросил?
        - Правду, - с самым серьёзным выражением лица ответила Свитари. - Что он идиот.
        - Не думал, что его это стимулирует, - усмехнулся Блайз.
        Стянув с головы шлем, он обнял Ри и замер, уткнувшись носом ей в шею. Запах её тела приятно щекотал ноздри, но не одурял - верный признак, что Ри не использовала феромоны.
        - И что будем делать? - тихо спросил Блайз спустя несколько минут. - Теперь так просто не свалишь: вы работаете на контрразведку. От них особо не убежишь.
        - Да некуда уже бежать, - вздохнула Свитари, доверчиво прижимаясь к жёсткой броне репликанта. - В Союзе нам не рады, в Доминион не сунуться, и даже на Китеже вряд ли будут в восторге от нашего прибытия. Да и чем мы будем там заниматься? Задницы на холоде морозить? У нас с сестрой нет полезных для общества навыков.
        - Садж говорил, что там принимают всех, - неуверенно возразил Блайз. - Главное - соответствовать их религии. Ну, или чему-то в этом роде, я толком не понял, если честно. Садж, подозреваю, тоже, но не подаёт вида. Воинам там точно рады и любой, кто умеет держать в руках оружие, найдёт работу. Вон, как эти, с Дорсая.
        - Ну мы-то с Эйджи не воины, - вздохнула Свитари. - Не умеем мы ходить строем и вот это вот всё.
        - Но вы умеете убивать, - усмехнулся Блайз, взглядом указав на нож, который девушка задумчиво вертела в пальцах всё это время. - Ты - даже неплохо.
        - Боюсь, мой стиль работы не вписывается в, как ты выразился, “религию” Китежа, - печально усмехнулась Свитари и всадила нож в деревянную стену. - И вообще мало куда вписывается, кроме текущей работы.
        Она уселась на колени репликанту, обняла и крепко поцеловала. Блайз мечтал об этом моменте. Даже не смотря на обстановку, ему нравилось то, что происходило сейчас. Плевать, что они в тылу у врага и неизвестно, что будет завтра - главное, что он рядом со Свитари и она снова улыбается ему.
        Автодоктор брони привычно просигнализировал о гормональном сбое и Блайз пообещал себе отыскать способ изменить настройки. Тем более, что инъекции всё равно не справлялись с эффектом идиллийских феромонов.
        Вздохнув, Блайз надел шлем и проверил показатели контролирующих периметр “мух”.
        - Как тебе новое место службы? - поинтересовался он, изучая переданные “мухами” данные.
        - На удивление хорошо, - призналась Свитари. - Всегда хотела приличную уважаемую работу с перспективами карьерного роста. Опять же, путешествия, знакомства с интересными людьми…
        Ухмылка Лорэй в этот момент больше напоминала оскал и Блайз понял, что эти знакомства вряд ли заканчивались благополучно для всех сторон.
        - И много интересных людей повстречала? - уточнил репликант, вновь снимая шлем.
        - Ещё как. Даже нескольких старых знакомых. Никогда не думала, что буду рада снова увидеть ублюдков с “Иллюзии”, но жизнь иногда преподносит и приятные сюрпризы.
        Её глаза горячечно сверкали и Блайз внимательней пригляделся к подруге.
        Она изменилась. Если раньше в глазах Свитари он замечал бесшабашную сумасшедшинку, то теперь в них всё чаще проглядывало холодное злое безумие. Будь она репликантом, Блайз с уверенностью указал бы на наличие серьёзного дефекта. Но теперь Свитари выглядела гораздо счастливей, чем раньше, да и те дворняги заслуживали смерти. Самой мучительной смерти. И чего плохого в том, что Ри получала удовольствие от процесса.
        Блайз поймал прядь волос девушки и с наслаждением пропустил их между пальцами.
        - Ты участвовала в сборе информации об “Иллюзии”? - спросил он.
        - Ага, - Ри подалась навстречу пальцам репликанта и прикрыла глаза от удовольствия, когда те глубоко зарылись в её волосы. - С нашим старым знакомым Нэйвом. Помнишь такого?
        - Конечно, - усмехнулся Блайз. - Упрямый засранец, едва нас с саджем не угробил. Не подхвати его тогда усатый - точно бы всех положил. И что, Нэйв вам помогал? И даже своим сдать не попытался?
        - Как сказать… “Свои” устранили его усатого друга, что сунул нос в историю со станцией…
        Блайз слушал, не перебивая, и не задавая лишних вопросов. Даже когда Ри упомянула, как изображала подружку Нэйва ради достоверной легенды, он подавил укол ревности и не задал ни одного вопроса. Ревность ни к чему хорошему не приводит - это он усвоил крепко. В конце-концов, не всё ли равно, если то была работа, а Свитари сейчас тут, рядом с ним? Ну а Нэйва он всегда успеет грохнуть при удобном случае.
        Когда Ри умолкла, настала очередь Блайза делиться новостями. Рассказывая о штурме “Идиллии” всё, что услышал от обоих сержантов, репликант видел, как лицо девушки застывает в хищном оскале. В глазах Свитари плескалась такая лютая смесь ненависти и злобы, что Блайз невольно задумался: есть ли предел, на котором его возлюбленная насытится местью?
        - Хотела бы я это видеть, - с искажённым от ненависти лицом проговорила Ри. - Вспороть брюхо каждому ублюдку, а потом сжечь дотла это место!
        Она оскалилась в злобной уродливой гримасе и Блайз поймал себя на мысли, что смотрит на Свитари, как на незнакомого человека. Уже не совсем человека.
        Не замечая тревоги в глазах репликанта, Ри судорожно скрючила пальцы, словно вцепившись в чьё-то горло.
        - Надеюсь, Доминион решит преподать урок Союзу и разбомбит в пепел Эдем. Чтобы их рынки и аукционы превратились в пыль и грязь. Чтобы ни одна ушастая тварь не выбралась. Чтобы они гнили там, как мусор…
        Она уже не говорила - хрипела, задушенная ненавистью. А Блайз вспоминал, как когда-то на Вулкане Свитари пыталась втолковать ему разницу между людьми и “живыми ресурсами”, как взяла слово не причинять вред детям… Может, он так до конца и не понял о чём она тогда говорила, но одно Блайз осознал ясно и чётко: у его Ри сбой. Серьёзный сбой.
        - А как же дети? - осторожно спросил репликант. - И рабы? Ты сама учила меня не трогать детей и рабов.
        - Чем-то приходится жертвовать, - жёстко ответила Лорэй. - Тем более, что для рабов быстрая смерть часто лучше, чем то, что творят эдемцы. А их мелкие ублюдки - такие же, как и взрослые. Они с рождения считают себя лучше других!
        - Ри… - Блайз осторожно накрыл её ладонь своей и замолчал, впервые за долгое время не зная что сказать.
        - Что? - резко и зло рявкнула та. - Думаешь, эти твари заслуживают чего-то лучшего?
        Блайз смотрел на её перекошенное лицо и чувствовал потерю чего-то важного. Чего-то, что нельзя увидеть или потрогать, но без чего нельзя обойтись.
        - Думаю, ты заслуживаешь чего-то лучшего, - тихо сказал репликант.
        Свитари открыла было рот для ответа, выдохнула и вновь закрыла. Искажённое злобой лицо девушки разгладилось, а ненависть в глазах сменилась задумчивостью. Ри так ничего не произнесла, но Блайз ощущал, что её взгляд будто обратился вспять и девушка смотрит куда-то вглубь себя самой.
        Репликант крепко обнял её и прижал к себе.
        Глава 21
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ГОРОД ЗЕЛАР, КОМЕНДАТУРА
        - Хефе, кровати привезли, - флегматично доложил дежурный, едва Рам с Нэйвом вошли в холл.
        У Грэма возникло стойкое подозрение, что флегматизм и пофигизм тиаматцы передают друг другу при сдаче дежурства. Иначе непонятно: как эти сорвиголовы, известные всему Союзу своим темпераментом, умудряются сохранять спокойствие рептилии в ситуациях, когда закипает даже видавший виды Рам?
        - Сапёры проверили? - уточнил полковник.
        - Си, хефе, - дежурный улыбнулся. - Проверили, занесли, собрали. Кровати - о, Мадре диос! - просто великолепны!
        - Рад это слышать, - Рам украдкой вздохнул.
        Проблемой меньше. Хотя бы у личного состава комендатуры появились нормальные места для сна, так что не придётся ютиться на полу в спальниках.
        Проходя мимо комнаты отдыха дежурных, китежец в открытую дверь узрел самозабвенно целующуюся парочку, в которой опознал помдежа-дорсайца и супругу Зары.
        - Ну прекрасно, - пробормотал полковник, даже не зная, что его удивляет больше: помдеж с личной жизнью на дежурстве или то, что эта “личная жизнь” - вообще-то чужая жена. Причём не просто чужая, а конкретного человека, приносящего огромную пользу как Костасу лично, так и всей комендатуре вообще.
        И неизвестно, как Зара отреагирует на такие вот “планы на вечер” своей “соуль”, или как там правильно.
        Заглянувший вслед за полковником в комнату отдыха Грэм только многозначительно пошевелил бровями но, ничего не сказав, пошёл наверх, в кабинет. Костас, решив, что отодрать помдежа успеет всегда, а вот сложившаяся щекотливая ситуация требует разбирательства немедленного, пошёл следом, на ходу пытаясь придумать начало разговора с экс-мэром.
        В кабинете Рам и Нэйв застали Ракшу, в одиночестве восседавшую за терминалом с таким видом, будто размышляя: испепелить мир в труху, или всё же дать ему последний шанс на исправление?.
        - Ну, что у нас плохого? - глядя на лицо дочери, процитировал полковник персонажа из любимой детской книги Даны.
        В том, что что-то опять стряслось, Рам не сомневался: чёртов город буквально выкашивал личный состав такими способами, которые ещё несколько дней назад и в голову бы китежцу не пришли.
        Нэйв протиснулся мимо китежца на к столу со снедью и с интересом принюхался к пузатому чайнику. Пахло вкусно - словно эдемские джунгли ранним утром, когда ещё на листве лежит роса.
        Прислушиваясь к разговору, капитан налил в чашку этого напитка и с интересом попробовал. Отвар чем-то напоминал тиаматский матэ, тоже составленный из сложной смеси различных растений и в целом Нэйву понравился.
        - Несколько пьяных драк и очередной патруль в загуле, - отчиталась Ракша.
        - Нет, это не полк военной полиции на службе, - Костас в сердцах швырнул шлем на кресло. - Это, мать-перемать, грёбаная Тортуга!
        - Кто? - не понял Грэм, крайне плохо знакомый с историей старой Земли.
        - Пиратский остров на Земле, в докосмическую эпоху, - объяснил Костас, отбирая у капитана чашку. - На нём пираты отдыхали. Примерно такая же грёбаная обстановка: пьянки, драки, поножовщины, шлюхи. О, неплохой чаёк. Спасибо, капитан.
        - Не за что, сэр, - ничуть не расстроенный начальственным произволом Нэйв подтянул к себе вторую чашку. - Да, похоже на эту самую Тортугу. И как там решали вопросы с особо буйными?
        - Виселицей, - ответил Рам.
        - Ну, это у нас завтра будет, - недобро ухмыльнулся гефестианец.
        Мысль о том, что есть возможность отправить на тот свет компашку корпоратовских ублюдков, несказанно грела капитану душу. Попавшиеся на мародёрстве висельники полковника Шеридана хоть немного удовлетворяли жажду мести Нэйва, которую он испытывал к Консорциуму.
        - Ну, этих-то ублюдков - да, - ответил Рам, усаживаясь напротив. - Шеридан, правда, на дерьмо изойдёт, но мне это по нраву. А вот с остальными что делать? Прилюдная порка, как я погляжу, не помогает.
        - Есть идея, - широко ухмыльнулась Ракша. - Кто покинул пост и пошёл по бабам - отправляется на принудительную свиданку с местными, но уже с мужиками. Уверена, любители среди аборигенов найдутся без труда.
        - Отличная идея! - одобрил Грэм. - Туземцы в этом плане удивительно неприхотливы. Даже корпоратовской швали предложения делают. Так почему бы не пойти навстречу пожеланиям населения?
        - Капитан, откуда столько жестокости? - наигранно удивился Рам.
        - Не я такой - жизнь такая, - отшутился Грэм цитатой из культового китежского фильма.
        - Так, а где госпожа Зара? - поинтересовался Костас.
        У полковника мелькнула малодушная надежда, что идиллийка ушла и неприятный разговор можно будет отложить до утра.
        - Принимает работу сборщиков мебели, а заодно оценивает свободное пространство и перспективы расширения штата.
        Рам только вздохнул: после превращения мэрии в комендатуру здание стало походить на гибрид тюрьмы с казармой: бывшие кабинеты сотрудников переоборудовали в служебные помещения, комнаты хранения оружия, камеры гауптвахты и жилые кубрики. Несмотря на разрешение вернуть старый штат сотрудников, на практике провернуть это будет не просто.
        - Разве что на улице, в палатках разместить, - Костас почесал затылок.
        - И нахрен угробить работу, - закивал Грэм. - Мы, значит, залётчиков наших кнутом по задницам воспитываем, а туземцы сидят рядом и делают вид, что ничего не происходит. Да они же от первого удара по чужой дупе все в осадок выпадут и нас прихватят.
        - Тоже верно, - вновь вздохнул полковник.
        - Вы есть вообще собираетесь? - поинтересовалась Дёмина. - Я для кого отважно держала оборону? Тут стаи тиаматских хищников, пришедших на запах, кружили вокруг стола. Я отделалась малой кровью и раздала половину. Всё равно столько не съедим.
        Костас окинул взглядом изрядно поредевшее, но всё равно впечатляющее изобилие.
        - Вся надежда на вас, капитан, - пафосно провозгласил он, - и ваш гефестианский аппетит.
        - Если бы мне платили серебряную марку каждый раз, когда слышу шутку про еду и гефестианцев, - спокойно отозвался Грэм, усаживаясь за стол, - то я уже мог бы купить небольшое баронство на Акадии и нанять вас, господин полковник, в личную дружину.
        - Неплохой план, - одобрила Ракша. - Осталось подготовить и протолкнуть подходящий закон и баронство у тебя в кармане.
        - Нам и без законопроектов канцелярской работы хватает, - вздохнул Костас. - Одна надежда - восстановить работу старого штата мэрии, чтобы они занимались всей той ерундой, что не касается нас. Выделить им, что ли, какое-то здание в городе?..
        - Что-то мне подсказывает, что Зара найдёт выход, - поделилась мнением Ракша. - На редкость эффективный управленец, не ожидала увидеть такое в этом галактическом бардаке.
        - Тут вообще много неожиданного, - кисло произнёс Рам, прикидывая чем обернётся встреча леди-мэра с дражайшей супругой в объятьях бравого помдежа. Выкинуть её, что ли, из комендатуры, пока Зара не увидела? А потом это будет не его проблемой.
        Увы, воплотить дельную мысль Костас не успел: идиллийка с хозяйским видом вошла в кабинет, приветливо улыбнулась присутствующим и подошла к Ракше.
        - Вы не могли бы ненадолго уступить мне место?
        Дана вопросительно посмотрела на Костаса. Полковник едва заметно кивнул. Терминал был местным, не служебным, так что никакой военной тайны идиллийка не смогла бы узнать при всём своём желании. Максимум - музыкальные пристрастия Дёминой и её увлечение летучими волками.
        Под взглядами военных Зара с увлечённым видом принялась составлять какие-то списки, схемы и таблицы. Оставшаяся без дела троица офицеров атаковала оставшиеся на столе блюда. В сражении победила еда, перед количеством которой спасовал даже аппетит Нэйва.
        Через несколько минут Арора победно улыбнулась и откинулась на стуле с удовлетворённым видом.
        - Комендант, сэр, поскольку разместить тут даже урезанный штат сотрудников не получится, я предлагаю такой порядок удалённой работы мэрии.
        Она крупно вывела схему отделов и полномочий, переданных той или иной группе. Рам и Нэйв углубились в изучение информации, подспудно ожидая подвоха. Но его не было. По крайней мере даже контрразведчик не нашёл к чему придраться. По плану Ароры все гражданские терминалы работников мэрии подключали в единую сеть, контролируемую из комендатуры. Идиллийцам делегировали все местные вопросы, не касающиеся доминионцев: от работ с базами недвижимости до учёта заявок на компенсацию нанесённого вторжением ущерба.
        Последнее особенно заинтересовало Костаса. Оказалось, что Корона оплачивает жителям оккупированного города все понесённые убытки, начиная от уничтоженного имущества и заканчивая простоем бизнеса. Это отчасти объясняло и щедрость местных рестораторов: кормёжку оккупантов тоже возмещало государство.
        - У вашего короля что, бездонный бюджет? - не удержался от вопроса Рам.
        По самым скромным подсчётам одно только продовольствие, съеденное союзовцами за день, уже выходило в астрономическую сумму. А уж про недвижимость и прочее не стоило говорить.
        - Да, господин монарх в тратах нескромен, - добавил Нэйв, ловко уводя из-под носа Ракши булочку. - Впервые вижу человека, содержащего свои и чужие войска.
        - Вы в любом случае возьмёте все, что вам нужно, - заметила Арора, подходя к мини-бару. - Вопрос только в том, лягут убытки на планетарный бюджет, или на плечи рядовых идиллийцев. Что до бюджета, то он наполняется не так, как на других планетах.
        Мэр налила бокал уже знакомого Костасу серебристого вина и с наслаждением пригубила.
        - У нас… иные приоритеты. Нет сверхдоходов. Существует очень условная верхняя планка прибыли для граждан и предприятий. Всё, что её превышает, попадает в резервные фонды. Деньги из резервных фондов можно вкладывать в развитие бизнеса, инвестировать в Идиллию, запросить для реализации проекта - вариантов очень много. Но если желаете спустить всё на купание в коллекционном шампанском, яхты и прочее - у вас не получится.
        - И идиллийцы терпят, что кто-то распоряжается заработанными ими деньгами? - недоверчиво спросил Грэм.
        - Мы находим эту систему разумной, - Зара с непосредственностью хозяйки, а не гостьи кабинета, уселась на диван и закинула ногу на ногу. - Планка предельной прибыли достаточно высока, чтобы вести достойную жизнь, а любители бессмысленной траты ресурсов могут просто отказаться от гражданства и жить как им вздумается, платя налоги на общих основаниях с инопланетниками.
        - И многие отказываются? - полюбопытствовал Рам.
        - Единицы. В силу наших особенностей мы предпочитаем комфортный для всех мир, а не соседство дворцов и трущоб. Эмпатам сложно жить счастливо, когда несчастны окружающие.
        Нэйв выглянул в окно, оглядывая ярко освещённые улицы города. Да, Зелар разительно отличался как от городов Нового Плимута, так - особенно, - от эдемского Блесседа, где роскошные дворцы лордов окружали убогие лачуги дипплей. В Зеларе же не было ни шикарных особняков, ни хижин размером с собачью будку.
        Все виденные Грэмом жилища идиллийцев были построены для комфортного проживания, даже бюджетные квартирки для молодёжи, живущей на “безусловный доход” - неработающей голытьбы, по меркам Идиллии. Местные строители создавали для людей, а не для своего кармана, как на том же Новом Плимуте. А уж с жильём гефестианцев - вообще никакого сравнения. Грэм нормальную душевую кабину и сидячий унитаз увидел во время стажировки на Новом Плимуте - на его родной планете душевая совмещалась с напольным унитазом, играющим роль стока.
        - Вот ещё один плюс эмпатии, - вслух сказал он.
        И невольно задумался: что случится после победы Союза? Особенно если Консорциум сумеет сохранить свои позиции? Да ничего хорошего. Скорее всего аборигенов сгонят в “места компактного проживания”, заменив их дешёвой рабочей силой с отсталых миров. Местных же заставят развлекать туристов, работая буквально за еду, как в борделях Эдема или Акадии. И не переносящие насилия эмпаты начнут массово умирать. Через полгода останутся считанные единицы аборигенов - лишь те, кто смог приспособиться и выжить. Как Лорэй.
        Следом за кислыми мыслями пришли горькие воспоминания. Бетонный каземат с выемкой в полу - “наказанные едят с пола”. И треклятый звон бубенцов. Почему-то в кошмарах Грэму снился именно он. Не освещённая пламенем пожаров эдемская ночь, когда Грэм лежал с простреленными ногами, истекая кровью, не зажатая в руке граната с выдернутой чекой, не давящий ногой на грудь убийца, а чёртов звон бубенцов на браслетах танцовщицы.
        На его плечо легла рука Зары.
        - Вы в порядке? - участливо спросила она. - Хотите вина?
        Грэм передёрнуло. После трёх месяцев активного изображения алкоголика даже на пиво он смотреть не мог - во рту сразу возникал мерзкий привкус дешёвого пойла, разбавленный детоксином.
        - Нет, спасибо, - поспешно отказался капитан. - Просто переел, видимо.
        Судя по виду, идиллийка ему не поверила, но продолжать расспросы не стала. Зато Ракша похлопала себя по карманам, выудила из одного серебряную марку и вручила Грэму.
        - Капитан просто стремится к карьерному росту и практически готов возглавить нашу “рать засранцев”.
        Грэм вернул монету обратно.
        - Ваш юмор, лейтенант, настолько тонкий, - холодно сказал он, - что мне, ограниченному гефестианцу, его даже не видно, так что платить не за что.
        Проклятый звон бубенцов не думал уходить. Грэм покосился на запястья Зары, представив такие же звенящие украшения на экс-мэре. На ней и остальных её соплеменницах. Настроение испортилось вконец и впервые за долгое время действительно захотелось выпить чего-нибудь крепкого.
        - Пойду воздухом подышу, - пробормотал капитан, вставая. - Рать засранцев пока пусть обойдётся без командира…
        Взяв шлем и автомат, капитан вышел из кабинета и спустился вниз.
        На ступеньках сидел дежурный и курил сигару.
        - Табачку, хефе? - щедро предложил он Грэму.
        Нэйв принюхался. В отличии от сигаретного, запах сигары ему понравился, но сама мысль о том, что в его лёгкие попадёт продукт горения, вызывала у Грэма, - как и почти любого гефестианца, - тихую панику. В замкнутом мирке Гефеста запах дыма всегда означал опасность и даже сейчас, когда города вышли из-под куполов, курящего гефестианца можно было встретить немногим чаще, чем зубы у утки.
        - Нет, спасибо, - вежливо отказался Нэйв. - Не курю.
        - А зря, хефе, - белозубо улыбнулся дежурный. - Табачок тут отличный, почти как дома.
        На этом разговор закончился. Тиматец молча курил, почёсывая за ушами дрыхнущего рядом фамильяра - здоровенную, похожую на увеличенную раза в три овчарку зверюгу, названия которой капитан не знал, - а Нэйв просто таращился в пространство, стараясь избавиться от так некстати накативших воспоминаний.
        - Я перегнула с шутками, да? - спросила подошедшая Ракша. - Ты прости, моё желание пошутить обычно превосходит умение.
        - Нет, что ты, - Грэм слабо улыбнулся. - Просто… Неприятные мысли, а там и воспоминания некстати подоспели.
        Тиматец, покосившись на них, бережно погасил окурок и с неожиданной деликатностью убрался в дежурку вместе с фамильяром.
        - Переживаешь из-за того… про что нам рассказал? - тихо уточнила Дана.
        - Нет, тут я как раз спокоен, - ничуть не покривив душой, сказал Грэм. - Просто представил, что тут начнётся, если корпораты удержат позиции и влезут сюда своими лапами. Местные вымрут за пару-тройку месяцев. Да и без корпоратов - тоже. Разве что не за пару месяцев, а за пару лет. Останутся единицы, который впору будет в музеях показывать.
        Дёмина вздохнула и ковырнула газон носком бронированного ботинка.
        - Думаешь, не приспособятся?
        - Единицы, у которых будет стимул, - Грэм кисло усмехнулся. - Как те сёстры, что мне помогали. Но таких - единицы. Если вообще не уникальный случай. Помнишь, как на похоронах себя от тоски по погибшим сжигали? Вот так же, только целыми городами.
        Ракша помрачнела и аккуратно разровняла подошвой вырытую ямку.
        - Никогда бы не поверила, что целый народ может “лечь и умереть”, - сказала она и покосилась на балкон, где Зара о чём-то говорила с Костасом. - Но они тут все не от мира сего. Может не просто так Доминион оставил эту колонию почти без своего присутствия и оставил местные законы? Может и Союз отстроит отдельные базы и города, а местным оставит что есть сейчас?
        - Сюда хлынет толпами вся голытьба Союза, - отрицательно покачал головой Грэм. - Дешёвая рабочая сила. Выгоднее местных. А чтобы эмпатия не мешала - выселить. В гетто, резервации - называй как хочешь. Прозвучит цинично, но для Союза вымирание местных тоже на пользу: когда Доминион вернётся, то даже отбив Идиллию, получит мир с агрессивно настроенным населением из новых поселенцев. И столкнётся с проблемой подавления очередной партизанщины с вытекающими дальнейшими проблемами. Траты на войну, траты на заселение, траты на восстановление производства… Так что… - Нэйв тоже оглянулся на балкон, - … у местных шансов нет.
        - Дерьмово… - мрачно сказала Дёмина. - Я всё это себе иначе представляла. Что мы будем воевать с Доминионом, защитим Союз, а потом и Китеж от завоевания… Что не допустим нового Дорсая. А выходит, сами делаем нечто подобное…
        - Я читал высказывание одного древнего военачальника, ещё с Земли, - отозвался Грэм. - Что для войны нужны три вещи: деньги, деньги и деньги. Вот тем мы и занимаемся - лишаем врага ресурсов, заставляем выбрасывать деньги, изматывая собственную экономику. А сами деньги выкачиваем из отвоёванных у него территорий. А люди… Как сказала одна моя знакомая - мошки. Ничто. Разменная монета.
        Ракша презрительно сплюнула.
        - В такой войне нет чести!
        - Ни в какой войне чести нет, - глухо отозвался Грэм.
        Арора проводила взглядом вышедшую Ракшу и сказала:
        - Вашему капитану нужен отдых. Или это неприлично - говорить такое?
        Она виновато улыбнулась китежцу:
        - Никак не привыкну что у вас принято озвучивать, а что - скрывать.
        - Ему нужно иногда задумываться перед тем, как пнуть медведя по яйцам и остаться у него в берлоге, - проворчал Рам.
        Сообразив, что едва не ляпнул лишнего, полковник добавил:
        - Он взвалил на себя слишком много. Не удивительно, что нервишки шалят от переутомления. Дам завтра выходной обоим - и ему и Дане.
        - Всем не помешает отдых.
        Зара поднялась с дивана, распахнула ведущие на балкон двери и приглашающе махнула рукой Костасу. Тот налил себе бренди, подхватил бокал и последовал за идиллийкой.
        Идиллийская ночь приняла полковника в свои мягкие, тёплые объятия. Рам вдохнул напоённый ароматами цветов воздух и невольно улыбнулся. Встав рядом с идиллийкой, он опёрся на перила и перешёл к самой неприятной части разговора.
        - Скажите, - осторожно начал он, - как на Идиллии относятся к супружеской измене?
        - Измене? - озадаченно повторила Зара. - Напомните, это что-то связанное с запретом секса вне брачного союза?
        Ответ подарил Костасу надежду, что всё может закончится благополучно.
        - Что-то связанное, - кивнул Костас, отпивая бренди. - Вы в курсе, чем сейчас занята ваша жена в комнате отдыха дежурных?
        - Насколько я знаю, она проводит время с тем синеглазым дорсайцем… - она нахмурила брови, вспоминая, но успеха не добилась. - Не запомнила имени. А что? Она нарушила какие-то правила?
        - Ну, что до дисциплины - то скорее, нарушает помдеж, - справившись с удивлением, сказал Рам. - Тот самый синеглазый дорсаец. А что касается семейной жизни - я так понял, что не нарушает ничего? Или понятие “супружеская верность” у вас трактуется более свободно?
        Судя по взгляду Ароры, она не понимала что так взволновало Костаса.
        - Вы об этих ваших моногамных традициях? - уточнила она.
        - А у вас что, иначе? - вскинулся Рам, в этот миг даже не задумываясь об очевидности ответа на этот вопрос. - У нас верность супругов друг другу незыблема. Измену не прощают.
        Идиллийка повернулась, чтобы лучше видеть лицо коменданта, и задала неожиданный вопрос:
        - А что такое измена?
        От такого вопроса Рам на миг потерял дар речи и уставился на Зару так, словно узрел на её месте мину с тикающим таймером.
        - Вы это серьёзно? - вновь обретя способность говорить, поинтересовался он.
        - Ну, я в общих чертах представляю, что в это слово вкладывают инопланетники, но сама понимаю его иначе. Ответьте, что для вас и вашего народа измена?
        - Предательство, - не задумываясь, выпалил Рам.
        - Согласна, - улыбнулась ему идиллийка. - А как можно предать в любви?
        - Перестать любить, - последовал ответ. - Не любить, но говорить, что любишь.
        - Вот видите, вы почти идиллиец, - искренне рассмеялась Арора. - А теперь скажите: любите ли вы своих родителей, братьев, сестёр, детей?
        - Родителей любил. Очень. Дану… - он посмотрел на дочь, о чём-то говорившую с контрразведчиком и вновь почувствовал необъяснимую теплоту, - …наверное, ещё больше. Только к чему вы это?
        Рам говорил открыто, впервые в жизни не обращая внимания, что перед ним - едва знакомый человек. Зачем пытаться скрыть чувства от того, кто буквально их разделяет?
        - Разве кто-то из ваших родителей чувствовал себя преданным от того, что вы любили их обоих, а не кого-то одного? Разве Дана будет возражать, если вы будете любить всех своих детей, сколько бы их ни было?
        - Нет, но это же совершенно разные понятия! - возмутился Рам. - Как можно сравнивать любовь к родителям, к детям, с любовью к жене?
        - Почему нет? - изумилась идиллийка. - Любовь всегда любовь. Просто иногда к ней примешивается страсть, а иногда - нет. Часто страсть вспыхивает без любви. Телесная любовь - всего лишь малое и частное проявление любви. И вы сами чувствуете, что предательство в лишении любви, а не в том, чтобы любить кого-то ещё.
        - Да, но… - Рам замолчал, не зная, что возразить в ответ на такую пусть и своеобразную, но в целом верную логику.
        - Меня не волнует, с кем соуль проводит время, и любит ли она этого мужчину, - Зара поставила точку в разговоре, - меня волнует, любит ли она при этом меня. Понимаете?
        - А если вы полюбите кого-то, кроме неё? - с любопытством уставился на идиллийку Костас.
        - Она порадуется, что кто-то ещё делает меня счастливой, - глядя ему в глаза ответила та. - Точно также, как порадуется и наш муж. Любовь должна приносить радость, в этом её природа, её суть, её назначение.
        - Никогда не пойму этот ваш безумный мир, - улыбнулся Костас, чокнувшись с Зарой. - Но не могу не признать некую правоту вашей логики.
        - Чтобы понять - нужно узнать получше, - та отсалютовала ему бокалом и допила вино. - Может отправимся на прогулку и я покажу вам город? Познакомитесь с жителями, поймёте как мы живём.
        Рам посмотрел на хронометр: до начала комендантского часа оставалось совсем немного.
        - Может, в другой раз, - вздохнул он. - А пока вы можете рассказать, каково это - жить на Идиллии?…
        - Для этого одного бокала маловато, - рассмеялась Зара и Костас понятливо выудил бутылку из бара. - О чём именно вы хотите узнать?..
        За неспешной беседой время пролетело незаметно. К немалому удивлению Рама, он прекрасно провёл время, отдохнул и отвлёкся от мыслей о мародёрах, ублюдках Шеридана и предстоящих делах. Скажи ему кто ещё пару месяцев назад, что он будет искренне смеяться над шутками “лощёной чинуши” с “планеты-борделя”, то Рам бы сообщил, что даже самый щедрый наниматель не сможет выплатить сумму, за которую полковник выполнит подобный пункт в контракте.
        Но сейчас Костас всё чаще ловил себя на мысли, что ему нравится эта идиллийка. Странное, казавшееся невозможным сочетание женственности и силы, мягкости и упорства, ответственности в деле и искренней беспечности в общении. И даже странные по меркам Китежа понятия о семейных отношениях казались вполне логичными для мира, в котором зародились.
        Распрощавшись с Зарой, Костас отправился спать и по пути размышлял, как бы всё сложилось, встреться они при иных обстоятельствах. Не придя к определённому выводу, он распахнул дверь в свою комнату и замер на пороге.
        - Данунахрен, - выдохнул он
        Две трети помещения занимала… занимало… занимал… В памяти полковника всплыло слово “траходром”. И именно такой траходром выполнял роль койки в комнате полковника: огромное сооружение, величественное, словно океанский корабль. Старый спальник китежца был аккуратно сложен на самом краю кровати.
        Удивляться или возмущаться у Рама сил уже не было. Протиснувшись между кроватью и стеной, полковник разделся и рухнул на белоснежные простыни. Казалось, Костас только прикрыл глаза, как в его мозг буром ввинтился сигнал тревоги.
        Глава 22
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. БЛОКПОСТ № 53, ВОСЕМЬДЕСЯТ КИЛОМЕТРОВ ОТ ЗЕЛАРА
        Запах гари и жжёного мяса не перебивался даже химической вонью противопожарной пены, покрывшей сгоревший блокпост подобно снегу.
        Среди “сугробов” пены суетились роботы и люди, собирая обгорелые человеческие останки и отыскивая улики, способные пролить свет на произошедшую трагедию, а вокруг, грозно уставив стволы в ночь, застыли солдаты и бронетехника оцепления. Грэм заикнулся было в бессмысленности отправлять целую роту, но собаку съевший на борьбе с разного рода партизанами Рам пояснил, что если блокпост уничтожен диверсантами, то велика вероятность того, что поджог - всего лишь приманка, чтобы дождаться приезда тревожной группы и спасателей и уничтожить уже их. Тут Грэму возразить было нечего. Вдобавок полковник поднял по тревоге тиаматский батальон и приказал всему личному составу прочёсывать лес в радиусе полусотни километров от места происшествия.
        - Пять трупов, - доложил Грэму сержант медицинской службы, протягивая опознавательные жетоны погибших.
        - Пятеро, - зачем-то повторил Нэйв, изучая жетоны и сверяя со списком дежуривших на блокпосту солдат.
        Не хватало рядового первого класса Берака О’Нолана по прозвищу “Пак”. Сбежал, перебив сослуживцев, или захвачен диверсантами?
        Пока Грэм думал, подоспели новости. Не успели ему доложить, что со стоянки поста пропал квадроцикл, а среди имущества не хватает снаряжения и личного оружия пропавшего карателя, как на связь вышел дежурный и сообщил о фермерах, обстрелянных солдатом Союза. Причём обстрел вёлся не прицельно - на ходу с квадроцикла. Понятное дело, что идиллийские фермеры вряд ли смогли сами отличить прицельную стрельбу от бесприцельной - это за них сделал дежурный, - но зато безошибочно опознали в стрелке солдата карательного батальона. Возникал вопрос: почему тогда перемещение союзной единицы не отмечено дежурным? Дезертир испортил такблок? Вероятно.
        - Дежурный, передать коменданту и всему личному составу полка: разыскивается дезертир, рядовой первого класса Берак О’Нолан, - приказал Нэйв. - Дезертир вооружён и особо опасен.
        Ещё через минуту сообщили о первом пострадавшем - идиллийце, получившем в плечо пулю. Раненого везли в город, в больницу.
        - Поехали, - скомандовал Грэм Ракше. - Поговорим с потерпевшим.
        - Думаешь, твои дознаватели не справятся с допросом идиллийца? - хмыкнула та. - Не такое это и сложное дело - опросить тех, кто врёт хуже, чем я умею быть вежливой.
        Нэйв посмотрел на искорёженную внутренним взрывом боеприпасов автоматическую турель. Опалённые жаром стволы смотрели в землю, придавая установке схожесть с понурившимся Пиноккио. Те самые стволы, что сейчас должны были лежать внутри поста, ожидая чистки - именно так было отмечено у дежурного, зафиксировавшего отключение автоматических огневых средств поста. То есть погибшие использовали официальный предлог, чтобы отключить следящие системы, чтобы что-то - или кто-то, - не попался на глаза начальству.
        - Я встречал идиллиек, которые врут куда лучше, чем ты - хамишь, - без тени шутки ответил Грэм.
        И, наклонившись к Ракше, тихо сказал:
        - Дезертир прослужил с четырьмя из пяти убитых больше пяти лет, наворотив кучу дел. И внезапно грохнул их, на ровном месте. Заметь - не зеленокожий новичок, который явно был аутсайдером у этих расистов, а именно один из спаянной компашки. Ну и… - капитан глазами показал на сгоревшие турели, - … что они хотели скрыть?
        - Баб или грабёж, - уверенно предположила Ракша. - Или всё вместе.
        - И перебили друг друга?
        - Я как-то видела побоище старых приятелей-алкашей. Так вот они перерезали друг друга из-за того, кому должны налить первому. При этом у них стоял ещё ящик пойла и хватило бы всем с избытком. Если эти, - она кивнула на пепелище, - нажрались в лучших своих традициях - всё могло быть.
        - Нет, - Грэм вновь взглянул на турель, словно та могла ожить и рассказать правду. - Во-первых, для это шоблы подобное - уже не в первый раз. У уголовников строгая иерархия, которую они перетянули с собой в карательные отряды из тюрем. Очерёдность, доля каждого - всё давно разложено по полочкам. Во-вторых - положим, они нажрались до полного изумления. Не находишь, что для пьяного в сопли наш убегун слишком трезво мыслит и действует? Убирает тела внутрь, чтобы раньше времени на глаза не попались, открывает шлагбаум, чтобы не создавать затор и ставит таймер заряда так, чтобы получить побольше форы. Но при этом зачем-то устраивает по дороге пальбу, словно хочет привлечь внимание.
        - Думаешь, кто-то из местных грамотно и незаметно их пришил, спалил блокпост и имитировал побег дезертира? - с сомнением в голосе спросила Дёмина.
        - Не знаю, - честно признался Нэйв. - Сами местные - очень сильно врядли. Даже обычному человеку нужна подготовка и опыт, чтобы провернуть подобное, а уж эмпату… - он с сомнением покачал головой. - Конечно, может ты права и всё же дело в банальной пьяной поножовщине. Но… вот чую, что здесь очень нечисто. Потому лучше опрошу пострадавшего сам. Поехали.
        И сел в броневик, на ходу доставая из подсумка галету.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ФЕРМА, ШЕСТЬДЕСЯТ КИЛОМЕТРОВ ОТ ЗЕЛАРА
        Чашка кофе в руке репликанта дрогнула.
        - Патруль, - сказал Чимбик Эйнджеле. - Блайз сказал - идут к дому.
        Договаривал он уже на ходу, надевая шлем и активируя камуфляж. Вбежав в комнату, окна которой выходили к лесу, сержант уселся на пол и аккуратно выставил над подоконником окуляр компактного перископа.
        Мастерство тиаматцев в очередной раз восхитило сержанта: патруль выглядел так, словно ожила часть леса. Тиаматцы шли перекатом, двумя группами, поочерёдно прикрывая друг друга: пока одни идут - вторые прикрывают, скрываясь в высокой траве. Фамильяры тенями следовали за хозяевами, лишний раз напоминая, что тоже являются грозной силой, по смертоносности не уступающей самому современному оружию.
        - Разом не накрыть, - посетовал Блайз, через “мух” наблюдающий за патрулём со своего поста.
        Чимбик промолчал, оценивая ситуацию. То, что патруль двигался в готовности к бою, не означало, что доминионцы раскрыты. Разумная предосторожность, когда имеешь дело с вооружённым и готовым убивать человеком. А ищут именно такого. Но если дойдёт до стрельбы - доминионцам придётся отступать в лес, по насквозь простреливаемому пространству. И если у репликантов есть все шансы, то у лишённых брони Лорэй варианты выжить под огнём близки к нулю.
        Значит, остается лишь надеяться, что группу не обнаружат. А если не повезёт… Чимбик оглянулся в сторону веранды. Что ж, тогда он сделает всё, чтобы увести погоню за собой, дав остальным шанс уйти.
        Тем временем группа патрульных подошла к дому и грамотно рассредоточилась. Вторая группа оставалась на месте, страхуя товарищей.
        Из дома вышел старший идиллиец и уверенно направился к патрульным. Сержант выставил сенсоры на максимум, чтобы слышать каждый долетающий с улицы звук.
        - Буэнос диас, сеньор, - сказал один из патрульных - видимо, старший. - Извините за беспокойство, но мы ищем опасного дезертира, сбежавшего с оружием. Может, вы видели его… - патрульный показал фермеру голограмму.
        Сержант ухмыльнулся: похоже, что союзовцы купились-таки на спектакль и ищут покойника, пепел которого плавает в озере.
        Спокойствие, с которым фермер изучал голограмму, заставило сержанта задуматься, а всегда ли идиллиец занимался земледелием, или в молодости имел иную профессию? Почему-то же группу направили к нему в дом.
        - Нет, впервые вижу, - покачал головой фермер. - С вами как-то связаться, если кто-то из нас его заметит?
        - Си, - кивнул патрульный, отключая голограмму. - Наберите номер вашей экстренной службы и попросите соединить с комендатурой. Только, сеньор, помните: этот человек - убийца и очень, очень опасен. Ваша семья тут, или эвакуировалась?
        - Женщины с ребятнёй уехали, - сказал идиллиец, - а сыновья и соуль тут, куда им деться. Не хотите зайти, позавтракать? У меня гостят старые подруги, они меня не простят, если я позволю таким интересным гостям уйти так быстро.
        “Не соглашайся!” - буквально взмолился сержант.
        Он понимал, что подобное приглашение - норма для Идиллии, но если патрульные согласятся - риск обнаружения возрастёт в разы. Да, собравшихся в одном месте врагов будет легче уничтожить, но всё равно - если не удасться убить всех до того, как они успеют подать сигнал тревоги, то задание считай что провалено. Не говоря уже о том, что в случае ответного огня могут пострадать Лорэй и фермеры: собранные из лёгких материалов стены и перекрытия дома не защита от пуль.
        Словно не осознавая опасности, беспечно облокотившаяся на перила балкона Эйнджела помахала рукой стоявшему неподалёку тиаматцу и игриво поманила пальчиком. Тот кивнул в ответ и продолжил наблюдать за своим сектором.
        “Зачем она это сделала?” - озадачился Чимбик.
        И тут же вспомнил, как идиллийская молодежь реагировала на него самого, облачённого в броню. Всё верно: для местных человек в броне - занятная диковина, нечто новое и привлекательное. И Эйнджела действует верно, полностью соответствуя образу ветренной идиллийки, ищущей новых впечатлений.
        - Грасиас, сеньор, - услышал сержант голос старшего патрульного. - Но в другой раз. Нам надо найти этого хихо де пута до того, как он натворит беды. Адьос, сеньор.
        Старший поднял вверх сжатый кулак и патруль всё так же бесшумно и настороженно двинулся дальше. Чимбик проследил, как они исчезают в зарослях и спрятал перископ.
        - Ушли? - услышал он вопрос брата.
        - Ждём, - коротко ответил сержант. - Не расслабляйся.
        То, что тиаматцы убрались в лес, не означало, что опасность миновала. Патрульные могли что-то заподозрить и теперь вести наблюдение из леса, искусно замаскировавшись.
        - Вот почему в книгах враги всегда тупые? - вслух посетовал Блайз.
        - Ну, у тиаматцев, говорят, с грамотностью плохо, - отозвался Чимбик. - Потому они не читают таких книг и не знают, что им положено тупить.
        - Ты пошутил? - удивился Блайз. - Садж, я отмечу этот день как праздничный и…
        - Заткнись, Блайз, - привычно оборвал его сержант.
        - … ты всё взял и испортил, - оставил за собой последнее слово болтун.
        Сержант ещё раз изучил опушку в перископ, выискивая признаки вражеского присутствия. Ничего не обнаружив, Чимбик рискнул отправить дрон на разведку в лес, дав ему команду начинать трансляцию лишь при обнаружении чего-либо подозрительного: так шансы быть обнаруженным средствами РЭБ врага снижаются в разы.
        - И что теперь? - тихо спросила Эйнджела, входя в комнату.
        - Теперь ждём сигнал от капитана Йонг и выдвигаемся в Зелар двумя группами, - глядя на неё снизу вверх, ответил Чимбик.
        Дрон исчез среди деревьев, вспугнув стаю ярко-красных птиц.
        - Как закончится усиление - проберёмся в город и обоснуемся в каком-нибудь тихом местечке, - продолжил репликант, отключая камуфляж.
        Эйнджела села рядом и это было приятно.
        - Сними шлем, - попросила она.
        Сержант помедлил, не желая терять контроль над дроном. После секундной борьбы с самим собой он переключил канал связи с летучим роботом на Блайза и стянул шлем с головы.
        Глядя на девушку, репликант подумал, что ему не помешал бы инструктаж на такой случай. Потому как сам Чимбик понятия не имел, что нужно сказать или сделать.
        - Приляг, - попросила Эйнджела и похлопала себя по ноге.
        Странное предложение, бессмысленное, но репликант улёгся спиной на пол и устроил голову на коленях Эйнджелы, не отрывая взгляд от лица девушки. Кажется, он даже не моргал.
        Что бы ни задумала Эйнджела, сержант ей доверял.
        Когда девушка чуть склонила голову, разглядывая репликанта, мягкие волосы невесомо коснулись его лица. Не удержавшись, Чимбик поймал пальцами локон и поразился, насколько тонкими и мягкими они были. Казалось - стоит сжать пальцы чуть сильнее и они порвутся, как растянутая меж деревьев паутина.
        В памяти всплыло непрошеное воспоминание о женщине, что один из штрафников карательного батальона Консорциума волок по полу, намотав на кулак длинные волосы. Тогда зрелище не вызывало у сержанта особых эмоций - лишь профессиональную оценку эффективности такого способа запугивания и транспортировки. Но теперь… Теперь Чимбик представил, что чья-то рука вцепится в эти волосы и в крови вскипела жажда убийства.
        Эмпат вздрогнула, но в следующий миг осторожно приблизила руку к лицу репликанта и коснулась его. Нежные пальцы скользили по коже Чимбика, даря незнакомое наслаждение. То было не мимолётное касание, не случайное прикосновение, а настоящая ласка. Как у людей. Лучше, чем у людей, ведь для дворняг прикосновения давно обесценились.
        Кипевшая в крови ярость утихла, улеглась. Женские пальцы прошлись по колючему ёжику волос на макушке Чимбика и тот прикрыл глаза. Хищник внутри сержанта гневно взвыл, протестуя против потери контроля за обстановкой, но репликант хотел как можно лучше прочувствовать происходящее. Чем бы оно ни было.
        Странное ощущение - позволять касаться себя не контролируя каждое движение, не выискивая опасность, не ожидая удара. Тело, воспитанное жестокими тренировками, одновременно напрягалось, протестуя против беспомощного состояния, и ждало каждого нового прикосновения, дарившего блаженство.
        Очень скоро скопившееся напряжение заставило Чимбика открыть глаза и сесть. Пальцы Эйнджелы скользнули по его щеке и она опустила руку, уютно устроив её в ладони репликанта.
        - Ты ведь не уйдёшь со мной? - спросила девушка, глядя ему в глаза.
        В них не было грусти. Эйнджела как будто уже знала ответ и смирилась с ним.
        - Я не могу, - со вздохом произнёс сержант. - Не бросать своих, помнишь? Но теперь дело не только в братьях.
        И Чимбик рассказал ей о Схеме и Брауне, о Талике и её семье. О его новой семье. О доме, в котором его приняли. О доме, который он намерен защитить.
        Эйнджела слушала молча, не отпуская его руки. Репликант наслаждался каждым мгновением и от осознания того, что это может никогда не повториться, блаженство ощущалось только острее.
        - Я бы хотел навсегда остаться с тобой, - тихо сказал он. - Как в сказке, где они жили долго и счастливо. Но ты сама говорила, что жизнь полна разочарований.
        - Сказки, если вдуматься, тоже, - печально улыбнулась Эйнджела. - Далеко не у всех счастливый конец.
        - Я знаю, - ответил Чимбик. Поймав удивлённый взгляд девушки, с некоторым смущением пояснил: - Я прочёл немало с нашей последней встречи. Мне особенно запомнилась одна, где смертный полюбил луну. Не спутник планеты, а женщину из другого, небесного мира. Но они принадлежали разным мирам и всё, что ему оставалось - это наблюдать за ней ночами, касаться её отражения в воде.
        Сержант чуть крепче сжал руку Эйнджелы и подумал, что ему повезло больше, чем герою той сказки. У него хотя бы была возможность прикоснуться к своей мечте.
        - Похоже, что я герой такой сказки.
        - Всё можно изменить, - тихо сказала девушка. - Ещё не поздно дезертировать.
        Где-то в груди неприятно кольнуло. Сержанту казалось, что Эйнджела его понимает и не станет уговаривать и настаивать. У мысли, что он ошибался, был горький привкус.
        - Я не могу, - резче, чем хотел, произнёс Чимбик.
        Внутренне он был готов, что после его слов Эйнджела встанет и уйдет. Но она лишь тепло улыбнулась ему.
        - Зато я могу.
        Странные слова, смысла которых сержант не понял.
        В ответ на его растерянный взгляд Эйнджела улыбнулась шире.
        - Если подумать - я тоже героиня сказки, пусть и не особенно счастливой. А в сказках свои законы. Не бросать своих, помнишь? И раз ты не можешь “отправиться в мой мир”, почему мне не попытаться попасть в твой?
        Решение, подходящее для сказки. Увы, она имеет не так много общего с жизнью.
        - Ты не репликант, - напомнил Чимбик. - И не можешь им стать.
        Подумав, он добавил:
        - И я этому рад.
        - Но в твоём мире хватает людей, не так ли? - спросила Эйнджела. - Вас выпускают на прогулки в город, разрешают проводить время с местными. Мы сможем видеться.
        Мысль понравилась Чимбику. Видеть Эйнджелу почти каждый вечер, познакомить её с братьями, с идиллийской семьёй.
        - Это ненадолго, - вздохнул он, гоня прочь пленительные видения. - Как только кризис на Идиллии разрешится - нас снова перебросят на какую-нибудь удалённую базу, или погрузят в сон.
        От мысли, что его вырвут из жизни и засунут в криокамеру сержанта пробил озноб. Но мысль, что он больше не увидит Эйнджелу, Талику и домочадцев неожиданно оказалась куда болезненней.
        - Но скорее всего перебросят, - глухо продолжил сержант. - В Доминионе множество очагов напряжения.
        - Куда бы вас не отправили - вы всё равно будете работать с людьми. Они вас обеспечивают, обслуживают, участвуют в одних с вами операциях.
        - Только спецназ, - вздохнул Чимбик, чувствуя, как ускользает счастье. - Как капитан Йонг. Там совершенно иной уровень спецподготовки. Не пойдёшь же ты из разведки в батальон матобеспечения. Да и не верю, что отпустят.
        - Всегда найдётся способ, - упрямо сверкнула глазами Эйнджела. - Правильное время, правильные люди. В конце-концов, может я сумею пройти нужную подготовку.
        Чимбик задумался. Может, правда получится? Если смогла Йонг - почему не сможет его Эйнджела? Физподготовка у неё на уровне. Психологическая подготовка - получше, чему оперативников Консорциума. Ну а остальному научат.
        - А как же твоя сестра? - осторожно поинтересовался он.
        - Ри нашла себя, своё место в жизни и больше во мне не нуждается, - сложно было сказать, чего в улыбке Эйнджелы было больше - гордости, или грусти? - Если понадобится - она справится без меня. Да и она как раз всерьёз настроена стать очень ценным сотрудником. Может, это правильный путь и к моей цели.
        - Садж, - вышел на связь Блайз. - Лес чист. И мы получили разрешение выдвигаться в город.
        - Принял, - ответил сержант.
        И уже Эйнджеле:
        - Приказали выдвигаться в город.
        Та кивнула, на миг прижалась к сержанту и поцеловала. Тот на миг растерянно замер, не понимая что должен делать, но вскоре прижал к себе девушку и расслабился, решив, что с этим как-нибудь разберётся и без предварительной подготовки.
        Глава 23
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ВОЕННАЯ БАЗА “ЭСПЕРО-1”
        Работа в боксах шла днём и ночью. Правда, время суток здесь отмечали лишь по хронометру: после перехода на военное положение практически вся жизнь базы перешла под землю.
        Брауни наблюдал за Дюраном. Верный своей привычке лейтенант в очередной раз возился на месте механика-водителя БРЭМ - бронированной ремонтно-эвакуационной машины, бывшей его личным транспортом. Выглядело так, словно усердный офицер не чурается марать руки вместе с рядовыми, но даже репликанты знали, что на самом деле Дюран искренне считает всех своих подчинённых никчемными идиотами, за которыми надо всё проверять.
        Оглядевшись, Брауни вышел из тени и направился к машине Дюрана.
        - Хрена надо, штамповка? - высунувшись из люка, заорал лейтенант, узрев приближающегося репликанта. - Заняться нечем?
        - Никак нет, сэр! - Брауни замер рядом с машиной, вскинув ладонь к виску. - Согласно распорядка дня занимаюсь техобслуживанием техники, сэр. Разрешите взять два гаечных ключа, сэр?
        В шуме ремонтных мастерских приходилось кричать, чтобы быть услышанным. Но в голосе репликанта не было злобы - Брауни на самом деле был спокоен. Он уже всё для себя решил, а эта бешеная дворняга… да пусть лает. Теперь не важно.
        - Бери и проваливай, не отвлекай! - рявкнул Дюран, скрываясь в машине. - И не забудь вернуть, а то шкуру спущу!
        - Спасибо, сэр! - проорал репликант, беря с верстака два длинных накидных ключа.
        Быстро осмотревшись, Брауни убедился, что все ремонтники заняты своими делами и резким движением выбил ключом стопор распахнутого люка мехвода, удерживающий его от непроизвольного захлопывания. Обернулся и наткнулся на взгляд Драко - репликанта из третьего взвода их роты.
        Мысль о том, что брат сейчас доложит о его поступке, вызвала в Брауни лишь горечь от разлуки со Схемой. Меньше всего он хотел причинить ей боль известием о своём списании.
        Ни о чём другом Брауни не жалел.
        Драко перевёл взгляд с Брауни на БРЭМ Дюрана, затем обратно, а потом отвернулся и спокойно занялся оружейным модулем своей машины.
        Брауни удивлённо моргнул и пошёл к своему багги. Похоже, вечером он увидит Схему.
        Репликант успел пару минут повозиться с ремонтом, когда за спиной засвистел запущенный двигатель БРЭМ. Репликант оглянулся и увидел, как Дюран, “по походному” высунув голову из люка, страгивает шестидесятитонную махину с места. БРЭМ выкатилась из бокса и лихо развернулась на месте.
        На глазах у множества людей и репликантов лишённая стопора крышка люка захлопнулась и размозжила лейтенанту Дюрану голову.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ТРИ КИЛОМЕТРА ОТ ЗЕЛАРА, ШТАБ ГЕНЕРАЛА ПРОКОФЬЕВА
        Шеридан пребывал в бешенстве. Грёбаный китежский чистоплюй прислал откровенно издевательское уведомление о том, что трое солдат Шеридана пойманы на мародёрстве и будут вздёрнуты поутру “как Денни Дивер”. Почему-то отсылка к поэме древнего земного писателя взбесила полковника больше всего. Может потому, что никогда не интересовавшемуся художественной литературой Шеридану пришлось сначала искать это имя в рапортах и отчётах о смертных приговорах в Экспедиционном Корпусе, а потом - лезть в поисковик, чтобы узнать, кто такой этот самый Денни Дивер.
        Поняв издёвку, Шеридан взбеленился окончательно. Первым его порывом было отправить дежурный взвод к комендатуре Зелара и забрать своих солдат силой, но здравомыслие взяло верх. Во-первых, это было бы откровенной уголовщиной, за которую запросто можно самому лишиться головы. А во-вторых - можно сыграть куда тоньше. И в этом в кои-то веки поможет этот чёртов белоручка Прокофьев.
        Шеридан выпил стопку виски, чтобы успокоиться и, выждав некоторое время, набрал личный код генерала.
        - Сэр, - начал он, едва на экране появилось лицо Прокофьева. - Прошу прощения за беспокойство, но у меня сложилась неприятная ситуация с полковником Рамом. Видите ли, трое моих солдат, будучи в увольнении, немного не поняли текущую ситуацию и…
        - Я ясно сказал чтобы ваши люди не смели трогать местных, - ледяным тоном отозвался генерал.
        - Нет, сэр, местных они не тронули, - с честными глазами сообщил Шеридан. - Только их барахло. Но полковник Рам имеет на меня зуб после того… неприятного инцидента с местными. И вместо порки решил повесть моих солдат.
        - И я его понимаю, - Прокофьев пригубил кофе. - Ваши висельники, полковник, понимают только подобные воспитательные меры.
        - Не без того, сэр, - не стал отрицать очевидного Шеридан. - Но видите ли, среди наших… - он специально выделил слово “наших”, напоминая генералу, что тот тоже ставленник Консорциума, - … подразделений уже зреет недовольство. Части Союза занимают куда более привилегированное положение и даже наказания, которым их подвергают, куда мягче, чем по отношению к… нашему контингенту. И я могу смело утверждать, что смертная казнь за преступление, за которое союзовцы отделываются поркой, приведёт к бунту.
        Прокофьев задумался.
        - Хорошо, - сказал он минуту спустя. - Я прикажу полковнику Раму в этот раз заменить виселицу поркой. Но - только в этот.
        И оборвал связь.
        Шеридан удовлетворённо улыбнулся.
        - Денни Дивер, говоришь? - прошипел он, наливая виски. - Ну, мы ещё посмотрим, кто кого, грёбаный мутант.
        И, отсалютовав невидимому собеседнику, опрокинул рюмку в рот.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ГОРОД ЗЕЛАР, КОМЕНДАТУРА
        Треугольники, кружки и квадраты на голограмме соединялись чёрточками, ведущими к вопросительному знаку. Грэм уже с час сидел и рисовал одну ему понятную схему, ломая голову над странностями, всплывшими при изучении дела об уничтоженном блокпосте.
        Выглядело действительно странно: солдат, прослуживший со своими товарищами больше пяти лет, внезапно перебил их и сбежал, прихватив с собой всё, что может пригодиться дезертиру, вставшему на путь преступника. Дезертир доезжает до леса, зачем-то по пути обстреляв машину на дороге, а затем - работающих в поле фермеров. После чего бросает квадроцикл и убегает в лес.
        Вполне объяснимая картина, если убийца находится под воздействием каких-либо препаратов, вызывающих вспышки насилия. Но дальше всё становится ещё страннее: поначалу убийца идёт по лесу, как и положено человеку, всю жизнь прожившему - и провоевавшему, - в городе. Ровно до того момента, когда достигает озера: по утверждениям тиаматцев, там беглец избавился от груза. А дальше Пака словно подменили. Штрафник, видевший лес лишь на учебных полигонах, внезапно превратился в мастера перемещения по лесистой местности. Тиаматцам стоило большого труда вновь напасть на его след. Чтобы окончательно потерять на трассе, к которой вышел беглец.
        Поиски в озере, по его берегам и даже на окружающих деревьях ничего не дали. Таинственный груз, от которого избавился беглец, словно испарился. Но то, что от груза Пак избавился - факт: глубина его следов стала едва ли не вдвое меньше.
        Опрос раненого идиллийца тоже ничего особенного не дал. Это оказался водитель того самого жёлтого седана с компанией, которую Рам и Нэйв прогнали с поста парой часов ранее. По словам идилилйца и его спутницы, они отвезли своих подружек на ферму к приятелям и уже ехали в город, когда их догнал и обстрелял солдат на квадроцикле. Рану идиллиец до прибытия врачей с помощью подружки обработал сам - сказался опыт работы в столичной службе спасения. На вопрос, как раненый оказался в зоне оккупации, последовал вполне ожидаемый ответ: всей компанией приехали погостить к друзьям. Даже список этих самых друзей представил без разговоров, по первому требованию Грэма.
        Нэйв вздохнул, стёр свою “живопись” и уставился в окно, на розовую полосу восхода. Он нутром чуял что в данном случае дело нечисто и все эти странности с дезертиром - постановка. Но никаких конкретных доказательств этого Нэйв не имел. Пока не имел.
        Тяжелая деревянная дверь в кабинет распахнулась так, словно в неё врезали тараном. Точнее, ураганом по имени Костас Рам, влетевшим в помещение не хуже штурмовой группы.
        - Ты хрена тут делаешь? - рявкнул он на капитана. - Я же ясно приказал отдыхать! Или тебя мои приказы не касаются?
        Полковник разве что огнём не плевался от ярости. И явно не из-за того, что Нэйв не убыл на выходной.
        - Что-то случилось, сэр? - поинтересовался Грэм вместо ответа на вопрос.
        Костас яростно уставился на него и Нэйв уже приготовился к очередному разносу, но полковник с шипением выдохнул и уже нормальным голосом сказал:
        - Извини. Ублюдков Шеридана приказано не вешать.
        - Что?! - теперь уже настала очередь Грэма взреветь тиматаской зверюгой. - Почему?!
        - Приказ Прокофьева, - Костас распахнул окно и закурил.
        Сделав пару затяжек, полковник добавил:
        - Сказал, что есть угроза бунта штрафных подразделений.
        Нэйв зло стиснул зубы. Если угроза бунта и правда есть - хотя сам контрразведчик таких признаков не наблюдал, - то генерал прав. Отребье вооружено, и без потерь его не остановишь. Но как Грэм мог пропустить признаки подобного недовольства? Завербованные в “барабаны” штрафнички стучат исправно - мутная история с сожжёным постом не в счёт, в каждое отделение стукача не сунешь, - и уж что-что, а назревающий бунт Нэйв бы точно не проморгал. Значит, Шеридан врёт, прикрывая своих и намеренно сгущая перед генералом краски.
        - Что, выпускать их теперь? - спросил капитан.
        - Выпороть и отправить Шеридану, - полковник в две затяжки докурил сигарету и нацелился вышвырнуть окурок в сад, но замер с занесённой рукой и после секундной паузы всё же кинул его в утилизатор.
        - Но у нас в полку среди корпоратовского отребья признаков бунта нет, - уверенно заявил Грэм. - Ручаюсь. Недовольство - да, есть, но не в угрожающем масштабе.
        - У нас - нет, - Рам закрыл окно и сел за свой стол. - А у Шеридана, видимо, есть. Да и у нас не исключено, что этих признаков нет пока что.
        - Проедусь по постам, - Грэм взял со стола свой шлем.
        - Стоять, - вскинул ладонь Рам. - У нас есть, кому этим заняться. А ты - дуй отдыхать. Чтобы до утра я тебя тут не наблюдал. Разве что сам вызову. Понял?
        - Да, - неохотно выдавил Нэйв.
        - Ну вот и отлично, - Рам отвернулся к терминалу, давая понять, что разговор окончен.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ГОРОД ЗЕЛАР, БАР-ТАПАСЕРИЯ “САН МИГЕЛЬ”
        Несмотря на ранний час, зал был полон: тиаматцы отдыхали после суток блужданий по лесу. Привычная кухня и обстановка оказались выходцам мира-смерти куда приятнее экзотики других планет, щедро представленной в Зеларе. Не удивительно - таписерией владел выходец с Тиамат, отлично знающий, что нужно его землякам для отдыха.
        В утренний час вернувшиеся из леса солдаты традиционно предпочитали безалкогольные напитки - кофе, матэ, орчату, - с выпечкой и бутербродами, оставляя место для второго завтрака. Разговоры велись под стать - тихо (для тиаматцев, то есть жестикуляция клиентов не позволяла отключить вентиляцию для экономии энергии, а официантам не приходилось напрягать слух, принимая заказ), на отвлечённые темы. Многие уже успели обзавестись подружками, чьи яркие наряды приятно разбавляли однообразие военной формы.
        Рядом с хозяевами лежали, сидели - а иногда висели над головой, - их фамильяры. Кто-то просто спал, расправившись со своей порцией, кто-то прихорашивался, чистя шёрстку или перья, а кто-то - как тиаматская кошка-летяга, устроившаяся на коленях хозяина, - с жалобным видом выпрашивал ещё кусочек.
        Своим появлением в жизни тиаматцев фамильяры обязаны природному катаклизму: землетрясение с последующим извержением вулкана уничтожили основное поселение тогда ещё молодой колонии, лишив их промышленности. Уцелели лишь небольшие поселения, занимающиеся в основном сбором информации о своём новом доме. Среди уцелевших осколков высоких технологий оказалась и генная лаборатория. На тот момент биологи накопили достаточно данных о флоре и фауне мира-смерти.
        На деле Тиамат, конечно, не соответствовала заезженному штампу - люди просто вторглись в сложившуюся экосистему, не будучи должным образом подготовленными к встрече. Зато экосистема приняла гостей с распростёртыми челюстями - обильная фауна породила множество хищников, с удовольствием принявших дополнение к меню. Ну а то, что это дополнение считает себя венцом эволюции и вершиной пищевой цепочки - так то у себя дома, а тут, на Тиамат, человек - всего лишь крайне удачно подвернувшийся лакомый кусочек.
        От хищников не отставали и остальные обитатели планеты, выработавшие в процессе эволюции средства защиты друг от друга: травоядные - от хищников, растения - от травоядных и так далее. С учётом того, что на Тиамат не было массового вымирания, как на Земле, то рыбы, амфибии, высшие рептилии, птицы и млекопитающие вынуждены были конкурировать за место под солнцем. Всё на планете стремилось выжить любой ценой и людям пришлось платить страшную цену, устраиваясь на новом месте.
        Катаклизм поставил выживших на край гибели. Без современной техники нельзя было расчищать пространства под посевы, строить города под куполами для защиты от облаков мигрирующих спор, передвигаться между поселениями без риска оказаться сожранным.
        На помощь пришли биологи и генетики. Да, то, что они предложили, не могло полноценно заменить машиностроение, но это был шанс на выживание. Благо, что задача упрощалась самой природой: набор геномов на всех землеподобных планетах оказался одинаков. Учёные спорили до хрипоты, объясняя причину такого однообразия, но факт оставался фактом: природа манипулировала одним и тем же набором, строя из него, как из конструктора, различные организмы. Так, к примеру, тиаматский лесной змей - громадный хищный безногий ящер, - оказался родичем безобидного земного желтопузика.
        Учёные предложили заменить технику животными. Это был хоть какой-то, но шанс, пусть и отбрасывающий колонию вниз по лестнице технологий.
        К моменту, когда три столетия спустя Тиамат вновь “открыли” для остального человечества, на планете успела сложиться сложная и своеобразная культура, густо замешанная на католицизме и достижениях генной инженерии. Глазам прибывшей экспедиции открылась цивилизация, словно сошедшая с экранов фантастических фильмов: замки и города под защитными куполами, и их обитатели, с помощью своих животных-фамильяров вырывающие у смертоносной планеты необходимые для существования ресурсы.
        Полстолетия спустя тиаматцы практически не изменились. Да, они оценили прелесть робототехники, научились пользоваться компьютерами, овладели космическими перелётами, но всё равно остались верны прежнему образу жизни. И своим фамильярам.
        Рауль Торес, хозяин тапасерии, будучи истинным тиаматцем, теперь испытывал двойственные чувства. С одной стороны, он успел искренне полюбить Идиллию и не мог не переживать за новый дом. С другой - его душа радовалась землякам и их питомцам.
        Благодаря наплыву клиентов из контингента оккупационных войск, таписерия работала круглосуточно, в три смены. Молодые идиллийки, жадные до знакомств с экзотическими инопланетниками, охотно нанимались на работу официантками и зал таписерии всегда был полон веселья.
        Но не сегодня. Девушки были подавлены и растеряны, вызывая закономерные вопросы союзовцев.
        - Что-то случилось? - хозяин летяги, спихивая питомицу на пол и усаживая на её место девушку. - Вас кто-то обидел? Только скажи.
        Ничуть не обескураженная таким обхождением кошка ловко свистнула с бутерброда хозяина шмат ветчины и с добычей в зубах лихо сиганула на специальную полку-лежак под потолком.
        Идиллийка покачала головой и негромко спросила:
        - Это правда? То, что показывали в новостях из Союза?
        - В каких новостях, красавица? - рассмеялся Леандро. - Врата взорваны, связи нет не то что с Союзом, даже с вашей столицей.
        Девушка не разделила его веселье.
        - Новости Союза, как раз за пару дней до того, как вы оборвали связь.
        - Что бы там ни было - это подделка. Информационная война, амадо, - обнимая её, вздохнул Леандро. - Врага нужно показать как можно хуже - эй, смотрите, эстос демониос живьём жрут детей! Покажи, что там такого страшного, горазон, посмеёмся вместе.
        Идиллийка положила на стол перед Леандро коммуникатор, активировала голозапись и отвернулась, не желая видеть запись снова.
        Сам Леандро и его сослуживец, молча слушавший разговор, заинтересованно придвинулся поближе. Тиаматцы - как и остальные солдаты полка, - были в курсе того, что враг попытается закинуть какую-нибудь гнусность в информационную ленту, стремясь перессорить между собой союзников. Об этом на каждом инструктаже напоминали офицеры, да и сами солдаты прекрасно помнили, как дома смотрели выпуски новостей, в которых Доминион выставлялся порождением дьявола. Нечто подобное они ожидали и тут.
        Увиденное оказалось совершенно иным. В новостном выпуске одного из центральных каналов Нового Плимута рассказывали о закрытой “станции удовольствий”, созданной Консорциумом для элит Союза. Сложно сказать что поражало больше: записи с камер станций, откровения выживших рабов, или списки фамилий и должностей, что занимали клиенты космического борделя.
        - Мерзость какая, - слушая показания спасённых с “Иллюзии”, резюмировал Леандро, невольно прижимая к себе девушку. - Ложь о враге должна быть страшной, но это уже перебор…
        - Значит, это не правда? - робко улыбнулась девушка. - И тобой не командуют… такие чудовища?
        - Конечно не правда, - ободряюще улыбнулся Леандро и пощекотал подругу под подбородком.
        А вот его приятель не выглядел столь жизнерадостным.
        - Пойдём, покурим? - предложил он другу.
        - Я ненадолго, - Леандро чмокнул девушку и встал из-за стола. - А эту гадость просто удали и забудь.
        Идиллийка кивнула и задумчиво посмотрела вслед выходящим солдатам. Она чувствовала, как напрягся Густаво во время просмотра записи, но так и не поняла причину.
        Оба тиаматца вышли из тапасерии и остановились у утилизатора, выполненного в виде старинной бронзовой урны.
        - Что скажешь про этот репортаж? - по-испански спросил Густаво, протягивая другу сигарету.
        - Да как и говорили, - равнодушно пожал плечами тот, щёлкнув зажигалкой.
        Дав подкурить Густаво, он закурил сам и продолжил:
        - Говорили же, что нам будут вкидывать дерьмо. Вот, началось. Хотя я не ожидал прям такого дерьма. Не предупреди нас на инструктаже - я бы сам поверил.
        - Это очень похоже на правду, - глухо сказал Густаво.
        От неожиданности Леандро поперхнулся дымом. Прокашлявшись, он изумлённо уставился на друга.
        - Дружище, ты спятил? - поинтересовался он.
        - Нет, - Густаво затянулся.
        Выпустив кольцо дыма, он несколько секунд наблюдал за его полётом, а потом сказал:
        - Та девушка с Тиамат, Бланка Перес. Я её знаю. Это дочь нашего алькальда. Она пропала в прошлом году, вместе с подругой, когда полетела поступать в институт на Новом Плимуте.
        - Ты понимаешь, что это может быть грамотно сделанная “утка”? - попытался образумить друга Леандро. - Увидели в новостях и смастерили сюжет. Дружище, ты же знаешь - у них техника не чета нашей, сделают картинку так, что кто угодно поверит.
        - Может, - не стал спорить Густаво. - Но я сомневаюсь, что доминионцы мониторят новости о пропавших без вести, чтобы сделать правдоподобный ролик. Да и выглядит она не так, как на голо о пропаже. Изменилась стрижка, лицо куда более худое, и взгляд… Не уверен, что такое можно подделать.
        - Подделать можно всё, - покачал головой Леандро. - Не стоит пока шуметь… Вернётся флот, возобновит связь и всё прояснится.
        - Тоже верно, - согласился Густаво, выбрасывая выкуренную едва на половину сигарету в утилизатор.
        Стоило им распахнуть двери, как по ушам ударил гвалт, экспрессивный даже по тиаматским меркам. Тапасерия превратилась в растревоженный улей: тиаматцы ходили между столами от компании к компании, тараторя с пулемётной частотой и жестикулируя. словно спятившие богомолы.
        Их фамильяры тенями следовали за хозяевами: чувствуя возбуждение людей, но не чувствуя агрессии, животные силились понять происходящее. В итоге зал превратился в бурлящий водоворот, в котором смешались военная форма, шерсть и перья.
        Бланку Перес опознал не один Густаво.
        Глава 24
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ФЕРМА, ШЕСТЬДЕСЯТ КИЛОМЕТРОВ ОТ ЗЕЛАРА
        Каменно-спокойное выражение лица давалось Чимбику с трудом. Губы так и норовили расплыться в счастливой улыбке от воспоминаний о поцелуях и словах Эйнджелы.
        Она хочет остаться с ним.
        Она. Хочет. Остаться. С ним.
        Даже в самых смелых мечтах репликант не мог вообразить подобного. И пусть в реализацию плана Чимбик рассматривал как маловероятную, само намерение грело душу. Сожалел он лишь о том, что не мог снять броню и ощутить объятия.
        - Блайз, хватит прохлаждаться! - рявкнул сержант брату.
        - Да, садж!
        Блайз виновато улыбнулся сидевшей на подлокотнике его кресла Свитари и вскочил. Та бросила осуждающий взгляд на Чимбика, а затем широко ухмыльнулась и хмыкнула.
        - Новый способ контроля периметра? - красноречиво взглянув на распахнутое забрало брата, спросил сержант.
        Воспитательному процессу мешало настроение Чимбика - после слов Эйнджелы он просто не мог всерьёз сердиться на Блайза. Даже за промашку, после которой ещё час назад неминуемо последовала бы жесточайшая выволочка.
        - Не расслабляйся - патруль может вернуться, - борясь с расплывающейся на лице счастливой улыбкой, напомнил Чимбик. - Узнаю у хозяина фермы насчёт транспорта и будем выдвигаться.
        - Виноват, садж, - не очень искренне изобразил раскаяние Блайз, закрывая шлем. И уже по внутренней связи тихо добавил: - Брат, та цветная штука на губах девушек, помада, оставляет следы. Имей ввиду.
        По голосу сержант отчётливо понял, что Блайз улыбается до самых ушей. Недоверчиво покосившись на него, Чимбик достал гигиеническую салфетку и протёр лицо.
        - Это специально перед поцелуем наносят? - уточнил сержант, изучая цветные разводы на салфетке. - Помаду эту? Или наоборот - если не собираются целоваться?
        - Я так и не разобрался, садж, - всё ещё улыбаясь ответил Блайз.
        - Неважно, - вернулся к насущным делам Чимбик. - Надо продумать, как добираться до города. А ты контролируй периметр. Предпочитаю, чтобы сигналом о появлении тиаматцев стало твоё сообщение, а не зверюга, жующая мою ногу.
        - Так мы уже придумали, садж, - удивил его Блайз. - С этой и соседней ферм два раза в неделю увозят урожай. Роботизированные грузовики формируют колонну и идут к городу. Местные часто добираются с караваном в город и обратно, так что Лорэй в кабине не привлекут особого внимания. А мы с тобой спрячемся в кузове. Я узнал, с соседней фермы везут зерно. Доедем с комфортом.
        Быстро взвесив все минусы и плюсы предложенного плана, Чимбик кивнул:
        - Принимаем.
        При этом сержант не отрывал взгляда от спускавшейся по лестнице Эйнджелы, небрежно накинувшей на плечо дорожную сумку.
        Она улыбалась.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ЗЕЛАР
        Высунув перископ над бортом кузова, Чимбик наблюдал за обстановкой. Издалека заметив предупреждающий сигнал светофора у блокопста союзовцев, репликант убрал перископ и поглубже закопался в пшеницу.
        Как и на прошлых постах, караван грузовиков с продовольствием никто не задерживал. Солдат у шлагбаума - не штрафник, судя по шеврону, а уроженец Акадии, - лениво подпирал стенку, без интереса разглядывая проезжающую мимо колонну.
        Было видно, что это зрелище осточертело ему до ломоты в скулах и служивый считает минуты до пересменки. Досматривать машины он не рвался: зачем, если над дорогой установлена пластина сканера, в прямом смысле насквозь просвечивающая проезжающий транспорт?
        Сканера репликанты не особенно опасались, убедившись за три месяца войны в надёжности маскирующих свойств своей брони. Куда больше их волновал визуальный досмотр с применением щупов - вряд ли солдат, ткнув во что-то подозрительно твёрдое, поверит в то, что ему попалось необычно жёсткое гигантское зерно.
        Но, как и на прошлых постах, обошлось. Проверять колонну в несколько десятков машин - дело долгое и утомительное, а таких колонн к городу шло множество. Потому союзовцы с радостью перенесли все заботы по выявлению нежелательных пассажиров на технику.
        - Прыгаем, - скомандовал сержант, когда блокпост скрылся за поворотом.
        Колонна как раз снизила скорость до предписанных для езды в населённых пунктах шестидесяти километров в час. Десантирование на такой скорости не представляло никакой сложности для репликантов: Чимбик и Блайз просто выбрали подходящий момент и перемахнули через борт грузовика, даже не попрощавшись с пшеницей, в компании которой провели всю дорогу до Зелара.
        Приземлились репликанты на лужайке, скрытой от дороги невысоким декоративным кустарником. Убедившись в отсутствии противника, Чимбик и Блайз уже собирались двигаться дальше, как проходивший по пешеходной дорожке идиллиец озадаченно повернулся в их сторону, явно привлечённый необычными эмоциями искусственных солдат. Репликанты замерли. Прохожий, никого не заметив, недоумённо повёл плечами и пошёл своей дорогой, даже не подозревая, что его любопытство могло закончиться весьма плачевно.
        “ - Пошли” - через имплант скомандовал Чимбик Блайзу.
        Короткими перебежками, от укрытия к укрытию, репликанты двинулись к нужному адресу, где должна была разместиться группа Йонг. Изрядно помогал план патрулирования, скопированный на теперь уже сожжённом блокпосте.
        Кто бы ни выбирал место для новой базы группы - он хорошо постарался. Благодаря работе ландшафтного дизайнера за кустарником и деревьями особняк практически не просматривался. Дома у окраины города раскинулись широко и вольготно, за счёт разбитых садов удаляясь от соседей на расстояния до километра. При этом никаких заборов, помимо цветущей живой изгороди, не было, создавая обманчивое впечатление открытости и гостеприимства. Точнее, обманчивым оно стало только с новыми жильцами.
        Дрон-садовник деловито гудел у древесных крон, но Чимбик был уверен, что капитан Йонг приспособила бытовую робототехнику для контроля периметра.
        Репликанты на секунду активировали ИК-маркеры на броне, обозначая своё присутствие. Получив в ответ серию длинных и коротких щелчков в наушниках, сигнализирующих, что всё в порядке, Чимбик и Блайз двинулись к дому.
        Лорэй, которым не было нужды скрытно перемещаться по городу, опередили репликантов и уже сидели за круглым столом в компании Йонг и Грэгуара. Чимбику хотелось сесть рядом с Эйнджелой, снова взять её за руку, но он понимал всю неуместность такого поступка. При дворнягах не следовало демонстрировать недопустимую связь, да и вряд ли проявление личной привязанности - это то, что требуется при планировании операции.
        Йонг коротко ввела репликантов в курс дела, в двух словах пересказала допрос безопасника, который они с Грэгом успешно прошли, и передала слово идиллийцу. “Палач Короны” лучше инопланетников ориентировался в особенностях местного менталитела и деталях городского быта.
        - Я успел переговорить с агентурой в городе, - сообщил Грэг, почёсывая зудящее под повязкой плечо. - Записи новостных выпусков об “Иллюзии” успели разойтись среди союзовцев. Кто-то считает это фейком противника, кто-то начал косо смотреть на корпоратов.
        - А у нас есть агентура в городе? - удивился Блайз.
        - Конечно, - широко ухмыльнулся Грэг. - Вы же слышали о знаменитых идиллийских спутниках?
        - Вы об искусственных спутниках планеты? - уточнил сержант.
        Идиллией тяжело вздохнул, а капитан Йонг пояснила:
        - Спутники и спутницы - идиллийская структура, не имеющая аналогов в других мирах. Нечто среднее между психологами, религиозными деятелями и службой социальной помощи.
        - Считайте их ремонтниками душ, - предложил Грэг, ощутив недоумение репликантов. - К ним приходят за советом, за помощью и поддержкой, за любовью и теплом все, кто по каким-то причинам не может получить их иначе. Они - хранители нашей культуры и традиций, искусству красоты и любви. Все они, так или иначе, работают на Корону, сохраняя и исцеляя общество, сообщая власти об источниках напряжения и нерешённых вопросах. При этом часть из Спутников - обученные шпионы. Они часто работают с туристами и деловыми гостями планеты. Многие из них улетают в другие миры, где их нередко принимают за дорогих содержанок и жигало, прожигателей жизни. Но они - глаза и уши Короны. Обычно их профиль - промышленный шпионаж, но в Зеларе они станут нашими глазами и ушами.
        Чимбик кивнул, мысленно занеся загадочных Спутников в небогатый пока актив разведгруппы.
        - К сожалению, Спутники ничего не смыслят в военном деле и как наблюдатели они пригодятся мало, - вздохнула Йонг. - Они не разбираются в званиях, не могут по мелким признакам отличить представителя одной службы от другой, узнать и описать вооружение, тяжёлую технику и другие необходимые нам детали. Кроме того, они всё же идиллийцы, а значит достаточно добры и простодушны. Одно дело - склонить к заключению выгодной сделки или влезть в базу данных и украсть данные о перспективной разработке корпорации, а другое - подвести доверившегося тебе человека к смерти.
        Чимбику почему-то вспомнились идиллийцы-техники, охотно вникающие в устройство доминионской военной техники. Теперь, после слов Грэгуара, он задумался - была их помощь искренним желанием помочь, или Корона желала воспользоваться случаем поглубже покопаться в передовых технических решениях Доминиона?
        - К счастью, - широко ухмыльнулся Грэг, - у нас есть специалисты и по этому профилю.
        Он кивнул на сестёр Лорэй. На лице Свитари появилась самодовольная ухмылка, а вот Эйнджела сохраняла серьёзность.
        - Ваша задача, - Йонг посмотрела на близнецов, - подогревать конфликты между союзовцами и корпоратами, а по возможности открывать удалённый доступ к их системам для меня. Мне сказали, что пользоваться аппаратурой вы умеете.
        Сёстры синхронно кивнули.
        - Соблазняйте, втирайтесь в доверие - делайте всё, что хорошо умеете, - продолжила капитан. - Нам нужно до предела накалить обстановку в рядах противника.
        Хороший план. Кто-кто, а Чимбик прекрасно прочувствовал на собственной шкуре как Лорэй умеют втираться в доверие и забираться в чужие головы. Если уж Свитари умудрилась настроить Блайза против него, Чимбика, то расколоть молодой и непрочный альянс корпоратов и людей Союза - лишь дело времени.
        Но отчего-то разумное распределение ресурсов в рамках выполнения задачи вызывали у Чимбика глухой внутренний протест. Да что там, при мысли, что кто-то коснётся его Эйнджелы, сержанту хотелось кого-нибудь убить.
        Судя по тому, как взгляд Грэгуара упёрся сперва в Чимбика, а затем в Лорэй, идиллиец без особого труда определил причину столь необычных эмоций репликанта. Но, к удивлению сержанта, Грэг никак не выказал своей осведомлённости и продолжил внимательно слушать капитана Йонг.
        - Дата-центр и местная мэрия, из которых можно получить доступ к городской базе данных, хорошо охраняются. Изначально я собиралась вписать нас всех в базы Зелара как местных жителей, но из-за недавнего инцидента мы с Грэгом уже запомнились капитану Нэйву как столичные гости, потому план в этой части придётся скорректировать.
        Лорэй лишь вздохнули. Встреча со старым знакомым сломала многие планы.
        - Скорее всего он внёс нас и репликантов в систему опознавания лиц, - подала голос Эйнджела. - Просто на всякий случай. Мы для него - личная и очень больная тема.
        - Я решу этот вопрос, - пообещала Йонг. - Несмотря на серьёзную охрану дата-центра и мэрии, теперь именуемой комендатурой, у нас появилась лазейка к местным базам данных и городским системам. Мэр города, Арора Зара, каким-то образом умудрилась организовать для своих сотрудников удалённые подключения к рабочим терминалам. Причём совершенно легально для оккупационных властей. В базы Союза мы вряд ли влезем, но подменить ваши биометрические данные в городских системах наблюдения я сумею.
        - А что с документами? - уточнила Эйнджела. - Мне как-то не хочется ждать, пока у Нэйва дойдут руки допросить и нас, как свидетелей, бывших на блокпосте незадолго до его сожжения. Наши новые имена уже засветились.
        - Доступ к местным базам данных с терминалов работников мэрии я получу, - сообщила капитан. - Сделаю вам документы уроженок Зелара, пропишу историю так, что комар носа не подточит. Работать будете собеседницами в ночном клубе. Там любят отдыхать как корпораты, так и союзовцы. Пьяные и расслабленные - находка для тех, кто знает что делать.
        Злая улыбка на лице Свитари заставила Чимбика вспомнить сперва окровавленное тело Батлера, а затем залитый кровью пол блокпоста корпоратов, и мысленно посочувствовать “отдыхающим”. А ещё эти воспоминания позволяли не думать о том, как любили “развлекаться” представители Консорциума.
        - Я правильно понимаю, что мэр - наш человек? - уточнила Эйнджела.
        - Не совсем, - покачал головой Грэг. - Мэр - просто управленец. Она решает задачи благополучия города и, надо сказать, прекрасно справляется в данных обстоятельствах. Боюсь, что если мы выдадим мисс Заре наше присутствие - она невольно выдаст нас коменданту, с которым тесно сотрудничает. Мэра будем использовать вслепую, продвигая нужные действия через её заместителя - Бокра Коха. Он не вхож в комендатуру, а потому у него больше шансов сохранить в секрете любую нестандартную деятельность.
        - С его терминала я и подключусь ко всем доступным городским системам, - уточнила Йонг. - С его помощью мы получим новые документы для Лорэй и репликантов.
        - Мы будем выходить в город без брони, мэм? - уточнил Чимбик.
        - Если понадобится, - ответила Йонг. - Я сделаю несколько вариантов документов, но все - туристические. Выдавать себя за тиаматцев чревато - тут их слишком много. Это на Плимуте, где они - не частые гости, никого не удивит чистая речь и отсутствие фамильяра, но тут…
        Она развела руками, констатируя несостоятельность репликантов, как актёров.
        - В любом случае, документы вам пригодятся, - закончила мысль капитан. - Я, по понятным причинам, остаюсь туристкой. Буду координировать действия группы отсюда. Грэг устраивается работать в экстренную службу Зелара. От него мы будем получить данные по всем ЧП в городе. Ваша задача…
        Взгляд хакера упёрся в репликантов.
        - Помимо решения текущих проблем группы, вы должны найти подход к заводу по производству киборгов. К сожалению, он не пострадал при высадке на планету и скоро будет готов к работе. Если мы его не уничтожим - на фронт скоро отправятся свежесобранное подкрепление тяжеловооружённых киборгов. Задача ясна?
        - Да, мэм, - дисциплинированно рявкнули репликанты.
        - Отлично. Тогда займитесь периметром, а я выдам необходимое оборудование из городских запасов мисс Лорэй.
        У самого выхода репликантов нагнал Грэгуар.
        - Я бы хотел перекинуться с вами парой слов. Наедине.
        Предчувствуя недоброе, Чимбик и Блайз последовали за идиллийцем в ближайшую комнату.
        - Я не особенно силён в общении с репликантами, - без предисловий начал Грэг, едва дверь в комнату закрылась, - но я так понял, что вас и Лорэй связывает нечто… личное.
        Отрицать было бессмысленно и репликанты молча склонили головы, соглашаясь.
        - Это не повлияет на выполнение наших обязанностей, сэр, - счёл необходимым добавить Чимбик.
        Ответом ему был скептический взгляд идиллийца.
        - Пока не очень-то похоже, - с сомнением произнёс он. - Я не разделяю политику Доминиона относительно статуса репликантов, и ничего не имею против приятного досуга, но ровно до тех пор, пока это не мешает выполнению задания. Ваши отношения не станут помехой?
        Он поочерёдно оглядел репликантов. Закрытые забрала со всей очевидностью не мешали идиллийцу оценивать искренность собеседников.
        - Не станут, - пообещал Блайз.
        Помедлив, Грэг кивнул и перевёл взгляд на Чимбика.
        - Никак нет, сэр, - отчеканил тот.
        Идиллиец пару секунд словно прислушивался к чему-то, затем тихо сказал:
        - Надеюсь, вы знаете о чём говорите.
        Сказал и развернулся, желая выйти.
        - Спасибо, сэр, - в спину ему сказал Чимбик.
        - За что? - удивлённо обернулся идиллиец.
        - За то, что поговорили с нами, а не с капитаном Йонг, - уточнил сержант.
        - Ну вы же не дети, чтобы за вас решала мамочка, - хмыкнул Грэг и оставил растерянных репликантов обдумывать услышанное.
        Глава 25
        СИСТЕМА ДЕСПИНА, ПЛАНЕТОИД ДИКЕ, ПРОСТРАНСТВО ДОМИНИОНА. ВОЕННАЯ БАЗА “ФОРТ-РЕПРИВ”, ШТАБ ВОСЬМОГО СЕКТОРА
        Генерал-полковник Арджит Раджастан, командующий войсками Восьмого сектора Доминиона, выслушивал доклады подчинённых.
        Ситуация сложилась не особо приятная, но и не катастрофическая. Да, Доминион почти потерял Идиллию. “Почти” - потому что наземная группировка войск по всем расчётам должна была удержать плацдарм вокруг столичного города планеты. Но опять же - последнее сообщение с Идиллии пришло неделю назад, до того, как союзовцы взорвали Врата.
        И, как выяснилось, не одни.
        - Уничтожена половина Врат, связывающих нас с Идиллией, - обрисовывала ситуацию вице-адмирал Саглара Загерликова. - Беспилотный разведчик, отправленный нами в систему Дамокла, успел передать видео вражеской эскадры, обстреливающей Врата до того, как был уничтожен сам. Судя по всему, это та же эскадра, что участвовала в захвате Идиллии.
        - То есть в системе Идиллии вражеских судов почти не осталось? - уточнил Раджастан.
        - Я бы не стала так утверждать, - отрицательно качнула головой Савлара. - Во-первых, у нас нет точных данных о составе эскадры, уничтожающей Врата. Во-вторых - устаревшие суда Союза, не вошедшие в состав Экспедиционного Корпуса. Да, это корабли, уступающие нашим, но тем не менее для сторожевой службы и обстрела наземных целей они подходят. В-третьих, флот Консорциума.
        - А что с ним? - насторожился Раджастан.
        - С месяц назад, - начал Майк Хоар, досрочно получивший звание генерал-майора за достигнутые успехи, - мы зафиксировали исчезновение ряда новейших кораблей Консорциума на второстепенных участках. Поначалу мы считали, что противник перебрасывает силы на наиболее угрожающие направления, но ни один из этих кораблей так и не объявился. Нигде. Ни на передовой, ни в системах Союза. Тридцать два вымпела бесследно пропали. Все шесть новейших тяжёлых крейсеров типа “Улисс”, двенадцать эсминцев типа “Дэринг”, два корабля-”пробойника” типа “Магеллан”, шесть тяжёлых ракетных платформ типа “Мюрат” и шесть фрегатов типа “Чарльз Лайтоллер”. Не исключаю, что эти суда сейчас переброшены в систему Идиллии.
        - Мы не поторопились с отправкой подкреплений? - Раджастан перевёл взгляд на Загерликову.
        - Нет, - покачала головой та. - Мы учитывали этот фактор, формируя эскадру. Боевых кораблей хватит, чтобы прикрыть и корабль-”пробойник” и оба войсковых транспорта на время, достаточное для сброса десанта. А большей задачи перед ними и не ставилось - только доставка подкреплений к Идиллии.
        - А если столкнутся в флотом, уничтожающим Врата? - уточнил Раджастан.
        - Не столкнутся, - уверенно заявила Загерликова. - Маршрут движения составлен в обход систем с Вратами. Штурманам известны особенности движения Идиллии по орбите вокруг светила, так что координаты выхода из прыжка будут рассчитаны максимально близко к планете. Не так точно, как с Вратами, конечно, но куда точнее, чем это сможет сделать противник.
        - Но с вратами они нам подосрали знатно, - вздохнул Раджастан.
        - Не особо, - не согласилась Загерликова. - Да, наши оперативные возможности снизились вчетверо - теперь мы можем перебрасывать свои силы только с помощью “пробойников”. Но на данный момент перед нами не стоит задачи разгрома вражеского флота в лобовом столкновении, если я верно понимаю.
        - Именно, - Раджастан вздохнул и легонько хлопнул ладонями по столу. - Император дал разрешение на задуманную операцию. Силы уже выделены и завтра ожидается их прибытие. В том числе и новейшая разработка наших оружейников.
        - Рисково, - Хоар пожевал губу. - Да, новое оружие способно произвести эффект на врага, но если союзовцы упрутся - а такой вариант велик, - то мы рискуем получить затяжную кампанию вместо быстрого принуждения к миру. А воевать с Союзом - этот как с уличной кошкой драться: победить-то победим, но рожу нам расцарапают качественно. Не считая понесённых убытков, мы можем забыть о бескровной интеграции Союза. Оккупация - не выход: тогда мы гарантировано увязнем в партизанщине.
        - Думаете, могут упереться? - оторвал взгляд от планшета Ямасита, до этого молча слушавший разговор.
        - Да, - Хоар отпил воды из стакана. - Сфальсифицированный корпоратами удар по Эдему сплотил Союз. Мы же нацелились ударить нашей новой разработкой по Новому Плимуту. Причём эта игрушка, в отличии от корпоратовской провокации, вызовет куда большие разрушения и жертвы. Велики шансы, что вместо страха и заключения с нами мира это ещё больше сплотит Союз и окончательно настроит против Доминиона.
        - Других вариантов нет, - вздохнул Раджастан. - Вопрос с Союзом надо решать срочно.
        Собравшиеся переглянулись. Ситуацию в Доминионе офицеры знали прекрасно: да, благодаря добытой Хоаром информации и оперативно проведённым ударам на упреждение восстание в новых колониях удалось задавить в зародыше, ликвидировав верхушку бунтовщиков.
        Точнее, почти во всех колониях - на Пхёнчхане восстание всё же полыхнуло. Но по сравнению с тем, что планировали корпораты - мелочь. Так что звание Хоар получил заслуженно - его стараниями разрушились планы Консорциума по разжиганию войн на окраинах империи. Вдобавок вброшенная подчинёнными Хоара “информационная бомба” рванула так, что брызги дерьма разлетелись по всему Союзу, щедро забрызгав корпоратов и их “шестёрок”.
        Альянс Союза с Консорциумом - и без того не особо прочный, - трещал по всем швам. Под горячую руку перепало даже акадийцам с эдемцами, поставлявших рабов на станцию для утех извращенцев. Правда, тут правоохранительные органы Союза среагировали чётко, похватав всех работорговцев, причастных к поставкам “живых игрушек” на “Иллюзию”. Показательные казни уняли толпу, ну а планетарным властям Акадии и Эдема хватило ума не вступаться за повешенных “бизнесменов”.
        В отношении Консорциума такой ход не сработал. Корпоратов и до этого в Союзе, мягко говоря, недолюбливали, а обнародованные факты вызвали такую ярость у граждан, что любой, заикнувшийся в поддержку Консорциума, рисковал быть линчёваным толпой. Что, собственно, и произошло при полном попустительстве со стороны полиции.
        На фоне этих событий всё громче и громче звучали слова союзовских оппозиционеров о мире с Доминионом. Так что опасения Хоара имели под собой серьёзную почву: показательная “игра мышцами” могла выйти Доминиону боком.
        - К слову о подкреплениях, - Раджастан снял с подставки курительную трубку и задумчиво постучал чубуком по столешнице. - Хоар, вы уверены, что посылать на Идиллию реплиткантов из… неблагонадёжного батальона - хорошая идея?
        Речь шла о батальоне, также проходившем “обкатку” в одной из корпораций, лояльных властям Доминиона. Руководство корпорации, не вняв рекомендациям военных, даже не подумало “ослабить гайки” в отношении репликантов, что привело к бунту. Штамповки устроили резню, остановить которую смогло лишь вмешательство войск Доминиона.
        Ситуацию спасло лишь предложение Хоара не начинать наземную операцию по истреблению репликантов, а сыграть роль миротворцев, устраняющих несправедливость. Лишь это позволило избежать ещё большего кровопролития. Репликанты, выслушав переговорщика, согласились сложить оружие под гарантии амнистии и “перейти” на службу в войска Доминиона. Теперь этот батальон и два других, также выказавших признаки недовольства своим положением, перебрасывали на Идиллию.
        - Вполне, - спокойно ответил Хоар. - Там они будут заняты делом. Ну а командующему наземными силами на Идиллии направлена инструкция эксплуатировать штамповок по максимуму, вплоть до использования в качестве лёгкой пехоты в общевойсковом бою.
        - Надёжней их ликвидировать, - недовольно покачала головой Загерликова. - Если начались бунты - эксперимент можно признать провальным, как и все остальные.
        - И какие потери мы понесём в процессе ликвидации? - поднял бровь Хоар. - В идеале тактические блоки брони отработают исправно и введут всем штамповкам смертельные инъекции. А если что-то пойдёт не так? Раз этого не сумели сделать корпораты - штамповки покопались в снаряжении и обезопасили себя от подобной команды. Нет, лучше пусть они обломают зубы о войска Союза. Репликанты созданы для убийства и если дать им понятного врага - они разорвут его на части, или сдохнут в процессе. Нас устраивают оба исхода. Заодно посмотрим как штамповки работают в условиях общевойскового боя.
        - А что делать с теми, кто выживут?
        - Оставшихся утилизируем и закроем эксперимент как неудавшийся, - спокойно сказал Хоар. - Жаль, конечно, прикрывать этот проект - он действительно хорош. Но лучше так, чем дождаться неизбежных бунтов во всех подразделениях репликантов.
        Раджастан слушал молча, постукивая трубкой по столу. Когда Хоар замолчал, генерал кашлянул, привлекая внимание.
        - Госпожа вице-адмирал, - сказал он.
        Саглара вскинула голову, демонстрируя внимание.
        - Ставлю задачу, - Раджастан нацелил на неё трубку. - Проложить флоту маршрут в систему Нового Плимута. Постарайтесь сделать так, чтобы выход кораблей с нашим новым оружием на нужную позицию занял минимум времени. Сами знаете - приведение в боевое положение занимает несколько часов, а если враг сможет выбить хоть пару секций - мощность выстрела упадёт и оружие может не произвести нужный эффект на врага.
        - Есть, - коротко отозвалась Загерликова.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ГОРОД ЗЕЛАР, КОМЕНДАТУРА
        Рам в окно наблюдал, как троицу избежавших виселицы сволочей подвешивают за руки для порки. Настроение у него было премерзкое - второй раз полковник убеждался в том, что корпораты одним миром мазаны. Прокофьев прикрывал Шеридана, тот - своих ублюдков, а в сумме выходило так, словно это сам Рам потворствует преступникам. Не будешь же опускаться до уровня жалобщика, объясняя рядовым причину столь резкой смены наказания.
        Дверь в кабинет распахнулась от пинка ногой и в проёме возник Грэм с двумя термостаканами с кофе.
        - А не проще поспать ещё пару часов? - осведомился полковник, наблюдая, как контразведчик почти танцевальным пируэтом уворачивается от робота-уборщика.
        Грэм уселся на свой стол и сказал:
        - Хочу посмотреть, как этим ублюдкам шкуру спустят. Я распорядился, чтобы им после порки ещё спины солью натёрли и так отправили Шеридану. Пусть сам лечит, раз такой заботливый.
        - Я смотрю, ты с утра добрее некуда, - невольно рассмеялся полковник.
        - Ноблесс оближ, - подавив зевок, отозвался Грэм.
        И вытянул руку со стаканом, словно регулировщик - жезл.
        Пока Костас, натужно скрипя мозгами, пытался сопоставить произнесённое контрразведчиком по-французски “положение обязывает” со странной жестикуляцией, на пороге кабинета появилась Ракша. Отвратительно-отдохнувшая и выспавшаяся, с белозубой улыбкой и ведёрком попкорна в руках.
        - Что? - поинтересовалась она под взглядами мужчин. - Я все эти дни моталась за развлекающимися уродами, теперь моя очередь развлекаться.
        - А два попкорна взять не догадалась? - попенял Грэм, отдавая Дане кофе.
        Та протянула ему попкорн:
        - Угощайся, я всё равно столько не съем.
        - Надо было билеты продавать, - пробурчал Рам и полез в коробку с сигарами.
        Облокотившись на подоконник, трое офицеров с интересом смотрели, как назначенный палачом вахмистр-тиаматец проверяет “девятихвостую кошку” - кожаную плеть с девятью “хвостами”, в каждый из которых был вплетён металлический шарик.
        - Тоже твоя идея? - поинтересовался Рам у Нэйва, показывая на плётку.
        Полковник даже не знал, что в полку есть такой инструмент - до сего дня проштрафившихся без затей лупцевали пулемётным шомполом.
        Грэм молча показал на Ракшу.
        - Два садиста-режиссёра, - покачал головой Костас. - Закончится война - звиздуйте триллеры снимать. С вашей фантазией народ из зала прямиком в реанимацию будет отправляться, с инфарктами.
        - А ты представь что бы они с местными сделали, не подоспей патруль вовремя? - безжалостно поинтересовалась Ракша. - А нам потом на обезображенные тела любоваться, да подавлять бунты аборигенов. Так что пусть боятся, раз ни чести, ни мозгов.
        - Да я ж не против… - улыбнулся полковник.
        Свистнула плеть. Наказанный задёргался и заорал диким, нечеловеческим голосом. Его товарищи, висящие рядом, с ужасом следили за превращением спины подельника в кровавые лохмотья.
        После шестого удара штрафник уже не орал, а после десятого - перестал даже дёргаться. Вахмистр, отложив плеть, проверил пульс у своей жертвы, а затем зачерпнул горсть соли из стоящей рядом банки и втёр в измочаленную спину наказанного.
        Завершив, тиаматец помыл руки и перешёл к следующему корпорату.
        - Не надо! - взвыл тот.
        Без толку. Вахмистр лишь улыбнулся и вновь заработал плетью.
        - Разложили парня у мачты и всыпали сорок горячих, - неожиданно процитировал Грэм.
        - Это откуда? - полюбопытствовал Костас.
        - А, вычитал в книге со старинными песнями, - Нэйв зачерпнул попкорна. - Матросская баллада, ещё докосмической эпохи. Как раз про такое наказание.
        И, закинув попкорн в рот, с нескрываемым удовольствием продолжил наблюдать за поркой.
        - Ты что, тоже эту книгу читала? - повернулся Рам к приёмной дочери.
        - Не, я в фильме видела, - ухмыльнулась та, впрочем больше увлечённая попкорном, чем видом телесного наказания.
        Костас уже открыл рот для ответа, как внезапно почувствовал нечто странное. Волну возбуждения, прошедшую по телу, и несшую с собой одновременно знакомое и новое наслаждение. К бурлящему, обжигающему возбуждению примешивалось озорное веселье, отчего хотелось одновременно весело смеяться и застонать от удовольствия.
        Судя по ошалевшим глазам Нэйва и Ракши - с ними происходило нечто схожее.
        - Что это? - вцепившись в подоконник, выдавил Рам.
        Вместо ответа Грэм отлип от подоконника и как-то странно, бочком и враскорячку, кинулся к двери.
        - Какая скотина притащила сюда свою бабу?! - распахнув двери, заорал он. - Дежурный! Имя этого засранца!
        Сообразив, что причиной столь странных ощущений была идиллийка где-то в пределах действия эмпатии кувыркающаяся в постели с кем-то из своих, Ракша оглушительно расхохоталась.
        - Прости, но я пойду и сниму рожи ребят, пока это не кончилось, - заявила она и вытащила из кармана коммуникатор. - Заодно может и найду этого кобеля быстрее молчи-молчи. Мне ничто ходить не мешает.
        Резко выдохнув, она поставила на подоконник попкорн и вылетела из кабинете с коммуникатором наперевес. Крики Нэйва, сыпавшего угрозами и проклятьями в адрес идиота, устроившего потрахушки на службе, были слышны по всей комендатуре.
        Как бы то ни было, виновник происшествия и не думал завязывать со своим занятием, вскоре доведя подругу, да и половину комендатуры, до яркого и продолжительного финала.
        На этом месте рёв Грэма оборвался, сменившись судорожным всхлипом.
        Рам нашарил на подоконнике выроненную сигару и затянулся.
        - Грёбаная планета, - выдохнув клуб дыма, сказал он, понимая, что теперь придётся менять трусы. - Я кончил и закурил…
        Через минуту в кабинет бомбой влетело голое тело, шмякнувшись точно под ноги полковника.
        - Вот этот говнюк, - сообщил входящий следом Нэйв.
        Глядя на его походку с ногами врастопырку, Рам понял, что проблема смены нижнего белья встала и перед “сфинксом”. И ещё перед многими, если судить по разъяренно-недоумённым воплям в коридоре.
        Почему-то это развеселило полковника.
        - Лейтенант Фош, - опознав голое тело, начал Рам. - До сего момента я считал, что иметь одним членом всю комендатуру - это моя привилегия. Но признаю - вы меня переплюнули.
        - Рад стараться, месье полковник! - приняв вертикальное положение, вскинул руку к виску лейтенант.
        На лице Фоша не наблюдалось и тени раскаяния.
        - Но иметь своего командира - моветон, - стараясь не заржать, продолжил Костас. - Потому объявляю вам три наряда на службу за нарушение субординации, два наряда - за нарушение формы одежды… точнее, отсутствие таковой. И штраф в размере суточного жалованья за нарушение пропускного режима.
        - Есть пять нарядов на службу и штраф, месье полковник! - проорал Фош.
        - А теперь пусть ваша подруга проваливает из комендатуры! Всё, лейтенант, свободны, - махнул рукой Костас.
        Лейтенанта как ветром сдуло. Рам посмотрел в окно, затем - на раскорячившегося Грэма и захохотал. Секунду спустя к нему присоединился и контрразведчик.
        - Надо будет потом глянуть, что Дана наснимала, - выдавил сквозь смех Костас. - Чую, ржать будем долго!
        - Начинаю понимать, почему в многоквартирных домах живут в основном приезжие или молодёжь, - отсмеявшись, поделился открытием Нэйв. - Я б согласился только на частный дом в удалении от соседей.
        На вопли штрафника за окном они уже не обращали внимания.
        - А я призадумался, что в местных бардаках творится, если там со всех сторон такое, - Костас стряхнул пепел и вновь затянулся. - Пожалуй, после такого утра внемлю совету мэра и схожу в квартал удовольствий к местным спутницам.
        - Лучше оставьте в комендатуре оружие и те предметы, что боитесь потерять и ни в коем случае не отключайте комм, - посерьёзнел Грэм.
        Он невольно вспомнил секс со Свитари. Водоворот страсти, поглощающий без остатка, заставляющий забыть о времени и не обращать внимание на творящееся вокруг. Даже без эмпатии это было настолько прекрасно, что Нэйв иногда задумывался, сможет ли заниматься любовью с обычной женщиной после такого. А уж с эмпатией…
        - Но могу сказать, что вы не пожалеете, - добавил капитан.
        - А как же “без штанов, оружия и репутации”? - ехидно поинтересовался Костас.
        - Так я и говорю: не берите оружие, - без тени смущения парировал Грэм. - По собственному опыту.
        На пороге появилась ухмыляющаяся от уха до уха Дёмина, торжественно потрясающая зажатым в руке коммом.
        - Я ещё не знаю что потребую за это видео, но уже понимаю, что оно бесценно, - объявила она.
        Грэм покосился на коммуникатор с некоторым опасением.
        - Вас не записала из уважения, - правильно поняла его взгляд Ракша.
        - Вот нет чтобы сказать, что из страха перед всемогущей контрразведкой! - притворно возмутился Грэм.
        - Так, кто куда, а я приму душ и разведаю, так ли хороши местные профурсетки, как их рекламируют, - объявил Костас. - Если утрахаюсь вусмерть - не поминайте лихом. И напоминаю: у вас двоих тоже выходной.
        И вышел из кабинета.
        - А мысль дельная, - задумчиво протянул Нэйв. - Последую примеру, поданному старшим товарищем.
        Несмотря на все меры предосторожности, Грэму периодически доводилось то хапнуть дозу феромонов, то, как сейчас, получить “дозу чужого веселья” при отлове загулявших патрулей. И мысль о нормальном здоровом сексе уже казалась не отвлекающим от службы излишеством, а единственным способом прочистить мозги.
        К тому же, недавнее происшествие и воспоминания о Свитари взбудоражили воображение и Нэйву стало любопытно полноценно испытать секс с эмпатом. В конце-концов, должен же он понимать, что заставляет патрульных раз за разом забивать болт на службу, переходя с маршрута патрулирования на маршрут “постель подружки - койка на гауптвахте”..
        - Везёт вам, - вздохнула Ракша и задумчиво окинула взглядом сад, где заканчивали порку штрафников. - Я как-то по бабам не очень. А местные - все бабы, куда ни плюнь. Что с хреном, что без.
        Она презрительно сплюнула на цветочную клумбу.
        - Разве что у Зары есть яйца, но я за традиционные ценности, - хмыкнула Дёмина. - Пойду хоть на Рогалике полетаю.
        - Ты же понимаешь, что разобьёшь сердце его хозяину? - не удержался от подначки Грэм. - Точнее - безжалостно оттопчешь ему губу?
        В том, что идиллиец попытается, как говорят местные, “испытать новые ощущения”, Грэм не сомневался. Может, не столь прямолинейно, как остальные его соплеменники, но попытается.
        Грэм хорошо помнил взгляд идиллийца, когда Дана садилась в броневик - с таким азартом охотник смотрит на желанную добычу. И в чём-то идиллиец был прав - Ракша действительно могла подарить ему новые, яркие, незабываемые впечатления. Например, множественные переломы нижней челюсти и всех четырёх конечностей. Вряд ли почтенный владелец питомника когда-либо испытывал нечто подобное.
        - Я не сплю с теми, кого не уважаю, - отрезала Дёмина. - А те, кто не защищают свою планету, не заслуживают уважения.
        Глава 26
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ЗЕЛАР, КВАРТАЛ УДОВОЛЬСТВИЙ
        Квартал удовольствий Зелара раскинулся широко, тесно соприкасаясь с туристической зоной. Размером он уступал столичному, как истребитель крейсеру, но всё же мог дать фору многим специализированным зонам на крупных планетах.
        Вопреки расхожему мнению, речь шла не об “улице красных фонарей”, а скорее о месте сосредоточения разноплановых заведений, направленных на получение телесного удовольствия.
        Едва ли не половину всех заведений составляли едальни самого разного толка: от вычурных ресторанов с изысками вроде приёма пищи в абсолютной темноте, до примитивных на вид заведений, где мясо обжаривалось на тиаматский манер - на открытом огне. Аромат от него шёл просто сногсшибательный - местные повара управлялись с приправами так же ловко, как китежцы с оружием.
        От обилия вкусных запахов рот Грэма наполнился слюной, а всё более и более частые “эмпатические прикосновения” невольно вызывали праздничный настрой. Немало способствовала ему и музыка, лившаяся, казалось, отовсюду. То были не оглушительные, стремящиеся перекричать друг друга, записи популярных исполнителей, сливающиеся в сводящую с ума какофонию.
        Только живая музыка.
        Уличные музыканты, профессионалы на эстрадах ресторанов и клубов… Шагая по кварталу Грэм наслаждался переходом одной затухающей мелодии к другой, ещё только набирающей силу.
        Незаметно для себя Грэм начал улыбаться. Да, разумом он понимал, что во много это результат воздействия чужих эмоций, но, в конце-концов, разве это плохо - когда кто-то делится с тобой радостью?
        Он размышлял - куда отправиться в первую очередь: к ближайшему источнику аппетитных ароматов, в знаменитый “Сад Спутников”, где по слухам обитали самые умелые жрицы любви во всей обитаемой вселенной, или же просто подцепить подружку из местных? Грэму как раз недвусмысленно улыбалась компания идиллиек с открытой террасы, но тут до слуха гефестианца донёсся знакомый, сводящий с ума звук.
        Бубенцы.
        На небольшом помосте у ночного клуба через дорогу пленительно выгибалась в танце идиллийка с ножными браслетами-бубенцами. Их мягкая трель воскресила в памяти Грэма каюту на хаусботе, бьющиеся в агонии тела Лорэй, самодовольную ухмылку остроухого…
        Где-то в груди словно провернулся противотанковый ёж, а мир сузился до тонкого невыносимого перезвона, набатом бьющего в голове.
        Нэйв тряхнул головой, но проклятый звук накрепко засел в ней, открывая, одну за другой, двери в прошлое. Допрос в тесном карцере, отвратительная, тошнотворная правда об “Иллюзии”, выстрелы, вспарывающие ночь, грохот разрывов, боль… Много боли.
        - С вами всё в порядке? - осторожно тронула его за плечо незнакомая идиллийка с тревогой в красивых глазах.
        - Да, - грубо огрызнулся Грэм и, не дожидаясь новых расспросов, быстро пошёл прочь из этого места.
        Развлекаться расхотелось.
        Уже за пределами квартала удовольствий он сел в тени дерева, в стороне от людей, и устало потёр лицо. Затем достал комм, набрал номер и спросил:
        - Дана, не против, если я присоединюсь? Давно хотел научиться летать на тиаматских волках…
        В отличие от Грэма, Костас Рам всерьёз вознамерился наконец отдохнуть и лично проверить, что заставляло его людей грубо пренебрегать служебными обязанностями. Из чисто академического интереса, естественно.
        Для этой цели комендант переоделся в гражданское и даже позволил нацепить на себя “браслет гостя”. Такие носили все туристы и сейчас Костасу хотелось если уж не слиться с толпой праздных гуляк, то по крайней мере не слишком из неё выделяться.
        Ещё не дойдя до квартала удовольствий, Костас получил несколько предложений провести вместе время от местных красоток. Им нравились его жёлтые глаза, доставшиеся от матери-бейджинки, и даже не самые впечатляющие внешние данные коменданта не останавливали любительниц экзотики. Но Костас, помятуя совет Зары, твёрдо решил всё же добраться до местных жриц любви и от всех предложений решительно отказывался, держа курс на загадочный “Сад Спутников”.
        Говоря откровенно, он не ожидал, что это будет действительно сад. Зелёная зона, полукольцом охватившая немаленький квартал удовольствий, представляла собой диковинную смесь уютного парка, галереи искусств и фестиваля гурманов.
        Среди диковинных растений Костас рассмотрел уютные беседки, столики, навесы, качели, ресторанчики, бар у бассейна, небольшой искусственный пруд, и скрытые среди деревьев павильоны, о размерах которых комендант мог только гадать.
        Собственно, как тут происходил найм профессионалки, тоже оставалось только гадать. В отличие от привычных китежцу шлюх (и некоторых местных барышень), тут никто не пытался прижаться к нему потеснее и предложить хорошо провести время. Но и вежливой внимательной мадам, кои заводят соответствующие разговоры в заведениях подороже, тоже не наблюдалось.
        В саду гуляли, читали книги, танцевали, пели, рисовали, перекусывали, плавали в бассейне, общались, целовались… В общем-то, как и во всём остальном городе.
        Костас растерянно оглядывался вокруг и уже совсем было решил, что спутал общественный парк с борделем, как почувствовал весёлое любопытство и услышал женский голос.
        - Впервые в квартале удовольствий?
        Обернувшись, китежец увидел улыбающуюся идиллийку, фиолетовую кожу которой покрывал причудливый серебристый орнамент, больше всего напоминавший тиаматские татуировки. Голубые, с серебристой каймой волосы придавали девушке сходство с экзотическим цветком.
        - Угадали, - кивнул Костас, осознав, что весёлое любопытство - чувства его собеседницы.
        Похоже, в этом квартале, несмотря на приказ, никто и не думал ограничивать эмпатию. Но, вспоминая недавний инцидент в комендатуре, Рам рассудил, что квартал удовольствий - вряд ли то место, где идиллийцы способны контролировать свой дар.
        - Тогда тебе точно пригодится небольшая экскурсия, - дружелюбно улыбнулась идиллийка и протянула руку в традиционном тут жесте приветствия.
        Китежец ответил на рукопожатие, отметив, как соприкоснулись браслеты, окрасившись спокойным зелёным цветом. Из пояснений Ароры Костас помнил, что в момент сближения браслетов гражданина или гостя, происходит генетическая проверка, оповещающая в случае близкой степени родства. Разумно, учитывая запутанные родственные связи местных.
        - Да, небольшой инструктаж бы не помешал, - признался Рам, с удовольствием оглядывая новую знакомую.
        Та ответила таким же открытым, без тени смущения, взглядом. От неё веяло игривым интересом и китежцу это нравилось. Приятно ощущать, что ты симпатичен незнакомой красотке даже без экзотического флёра боевой брони.
        И что-то подсказывало, что на Идиллии можно быстро миновать этап ухаживаний и вовсе игнорировать популярное у женщин большинства планет “правило трёх свиданий”.
        - Могу составить тебе компанию и показать тебе Сад и весь квартал, - предложила девушка. - И давай “на ты”.
        - Почту за честь, - кивнул Рам, сгибая руку кренделем.
        - В непростое время тебя занесло в Зелар, - идиллийка умостила руку у него на локте и ненавязчиво увлекла по одной из мощёных дорожек сада. - Меня зовут Прия.
        - Лабрис, - после секундной заминки представился Рам, не желавшим афишировать личность.
        Костас даже не соврал - прозвище он получил ещё в военном училище за узкое лицо: однокашники сочли, что молодой китежец похож на старинный боевой топор, и немедленно озвучили свои наблюдения. Костас с невольным весельем вспомнил, как гордился своим звучным прозвищем. Господи, как он тогда был молод…
        Судя по реакции Прии, холодным оружием она не увлекалась и прозвище приняла за имя.
        - Не похоже на привычные кварталы удовольствий других планет? - с улыбкой спросила она, перехватив любопытный взгляд спутника, наблюдающего, как какой-то бейджинец в компании идиллийки удит рыбу в искусственном водоёме. Вид у обоих был совершенно счастливый.
        - Нет, - честно признался Костас, с интересом глядя на успехи рыбаков.
        Чёрт подери, а когда он сам выбирался на рыбалку?
        Рам задумался, механически остановившись и глядя на пруд. Выходило, что ещё на Акадии - тогда он, пара друзей и Ракша отмечали окончание контракта. Очередного - Рам уже сбился со счёта, - для Костаса и первого - для свежеиспечённого лейтенанта Дёминой.
        Надо же… прошло меньше года, а кажется, что уже миновала целая вечность - столько всего пришлось пережить за этот срок.
        “Надо урвать момент, и выбраться сюда”, - решил Костас, наблюдая, как бейджинец - турист, судя по собранным в хвост длинным волосам, - под весёлый смех спутницы пытается подсечь сачком бьющуюся на крючке рыбину. Судя по красным полосам на спине и ярко-белым плавникам, парню повезло поймать акадийского королевского карпа. Карп отчаянно пытался уйти, вероломно сопротивляясь всем попыткам бейджинца подцепить его сачком.
        - Да брось ты эту сетку! - наконец, не выдержав, азартно заорал Костас, едва ли не подпрыгивая на месте. - Руками, руками под жабры его - и на берег швыряй!
        Бейджинец, очевидно не имевший большого опыта в этом деле, честно попытался последовать совету, но мокрая чешуя рыбины предательски выскользнула из пальцев, и карп, издевательски махнув хвостом напоследок, сорвался с крючка и исчез в воде.
        - Покажешь, как надо? - глаза Прии весело блестели.
        Азарт Костаса, будто вирус, передался идиллийке.
        Костас посмотрел на раздосадованного бейджинца, затем - на свою новую знакомую, и ненадолго задумался, честно пытаясь найти повод отказаться. Борьба с самим собой длилась несколько секунд, заранее обреченная на провал - это как сесть играть с самим собой в карты, заранее раскидав расклад.
        - Только не удочкой, - заранее предупредил Костас, скидывая с ног невесомые сандалии, так не похожие на привычную тяжёлую обувь. Нога в этих творениях местных сапожников так и норовила подлететь к носу, из-за чего походка китежца приобрела некоторую комичность - Рам вышагивал, словно на параде, выпрямив спину, чуть отведя в стороны руки и высоко поднимая ноги.
        - Есть, где рыбу готовить? - спросил он у Прии, заходя по колено в воду.
        - Конечно, - идиллийка наблюдала за его действиями со всё возрастающим любопытством. - Рядом несколько заведений могут приготовить улов.
        - Вот и ладушки…
        Рам принялся ловить танцующую над водой радужную мошкару и кидать её перед собой. А потом застыл неподвижным изваянием, внимательно глядя в воду. Вопреки его ожиданиям, Прия не мешала. Не лезла с расспросами, не отвлекала разговорами, а просто сидела на берегу и с неподдельным интересом участвовала в развернувшемся действе в качестве молчаливой болельщицы.
        Движение руки Рама никто из наблюдателей толком и заметить не успел: вот он стоит, нависнув над водой на манер эдемского зимородка - а вот уже на берегу бьётся рыбина, молотя по траве хвостом и разевая рот.
        Наградой Костасу были бурные аплодисменты идиллиек и дружный восторженный смех, к которому присоединился и бейджинец. Похоже, неудача ничуть не испортила настроение серокожего.
        - Это ж карп, - адресуя пояснение неожиданной публике, проговорил Рам, выходя из воды. - Они наглые и жрать любят. У него там, на Акадии, и врагов вроде нет - их первопоселенцы искусственно вывели на водных фермах, вот он и не боится ни черта.
        Китежец подхватил рыбину за хвост, довольно крякнул и хрястнул головой о торчащий из земли массивный древесный корень, прекращая её мучения.
        - Ну и где тут её приготовить?
        Несмотря на всё миролюбие идиллийцев, подобная варварская расправа над рыбиной никого не смутила. Заморочек насчёт святости всего живого эмпаты - гедонисты не имели и, подобно тем самым карпам, весьма любили вкусно покушать. Что Костас и оценил в ближайшем ресторанчике, где пищу готовили на огне под открытым небом.
        Карп у повара вышел отменный, а ели его просто - руками, без всяких головоломок вроде двух десятков столовых приборов, разложенных на белоснежной скатерти, так что Костас впервые за долгое время по-настоящему расслабился.
        - Скажи, - вспомнив утренний курьёз в комендатуре спросил он. - Насколько хорошо вы контролируете свою эмпатию и феромоны? Бывают случайные всплески, вроде как спонтанная реакция организма?
        - Бывает всякое, - охотно ответила Прия, облизывая жирные от рыбы пальцы.
        Выходило у неё это невероятно чувственно, но у Костаса не возникло ощущения, что она делает это намеренно. Просто всё, что делали женщины этой планеты, почему-то казалось невероятно привлекательным.
        - Любое существо в сложных для себя ситуациях способно частично потерять самоконтроль. У кого-то трясутся руки, кого-то знобит, у кого-то губы помимо воли растягиваются в улыбке, кто-то выплёскивает вовне чувства, а кто-то выделяет феромоны. Одни владеют собой лучше, другие - хуже.
        - Понятно, - Рам счёл объяснение удовлетворительным.
        Вполне возможно, что подружка любвеобильного лейтенанта Фоша и не собиралась выдавать своё присутствие, но просто не сумела сдержаться. Надо доходчивей донести до личного состава недопустимость подобных развлечений в комендатуре.
        - Интересный у вас мир, - после небольшой паузы продолжил Костас. - Почитаешь рекламные проспекты - решишь, что планета бездумных потрахушек, прерываемых лишь необходимостью пожрать и чуть поспать.
        - На что самый большой спрос, то и рекламируют, - ничуть не обиделась на его слова Прия. - Доешь свой улов и я проведу тебя по кварталу удовольствий. Там много заведений на любой вкус. В одном ты сможешь развлечься, выпить, потанцевать, подыскать одну или несколько подруг для весёлой ночи, в прочих собирается более требовательная публика.
        Она подлила вина в свой бокал и предложила Костасу. Тот молча кивнул. Отдыхать так отдыхать.
        - У каждого свои фантазии, - продолжила Прия, - и есть заведения, в которых может встретиться ищущие определённых удовольствий. Хочешь - сними памятное эротическое видео у профессионального режиссёра. Хочешь - взбудоражь воображение свиданием вслепую. В буквальном смысле: ты и партнёрша не увидите друг друга от начала и до конца встречи. Твои фантазии совершенно уникальны? Озвучь их - и многие из ищущих новых впечатлений непременно захотят составить тебе компанию. Можешь задержаться в этом квартале на неделю, но при этом вряд ли успеешь испробовать всё.
        При мысли о свидании с завязанными глазами у Рама случился приступ острой паранойи, а идея добровольной съёмки в порнушке была настолько нелепа, что даже не казалась смешной. Чем только люди не занимаются…
        - Я ожидал увидеть нечто подобное здесь, - признался Костас. - Меня ввело в заблуждение название - “Сад Спутников”. Но, похоже, я принял городской парк за бордель.
        - Ты одновременно прав и ошибаешься, - озадачила его Прия. - Это действительно одно из мест работы Спутников и Спутниц, но оно никак не является ни борделем, ни даже домом свиданий.
        - И что же это тогда? - удивился китежец.
        - Ашах. Боюсь, это слово не имеет точного аналога на всеобщем. Ближе всего, пожалуй, будет слово “храм”.
        От этого заявления Рам опешил, пытаясь состыковать в голове образ строгого, мрачноватого сакрального места, увиденный парк вполне невинных развлечений и ожидаемый бордель. Выходила какая-то ерунда, но он тут же напомнил себе, что на этой планете храм и бордель как раз вполне могут совмещаться, да и Зара охарактеризовала Спутниц как нечто среднее между психологом и религиозным деятелем. Остальная галактика, впрочем, была куда более однозначна в определении рода занятий этих особ.
        - Как-то это не слишком стыкуется с тем, что я слышал о Спутницах, - дипломатично сообщил Костас.
        Он всем существом ощутил веселье и нетерпеливое любопытство Прии.
        - А что ты слышал? - оживилась она, сверкнув любопытными глазами.
        - То, что скорее пристало служительницам борделей, чем храмов. - признался Рам.
        - А разве одно исключает другое? - весело рассмеялась идиллийка и отщипнула очередной кусочек ароматного белого мяса от порядком объеденной рыбьей туши.
        - В моём понимании - да, - честно признался Костас. - Но, видно, я просто верю в нечто иное, чем местные. Кстати, а во что верят на Идиллии?
        - В счастье, - дала странный ответ Прия.
        - В счастье, - повторил Костас и криво улыбнулся. - А что такое - счастье? Ты можешь дать точный ответ? Ведь для каждого оно своё - это самое счастье. Вот для него… - китежец кивнул на кстати подвернувшегося эдемца из “диппля”, находившегося в увольнительной. Дурачина выглядел как ходячая карикатура на армию - дыхательная маска болталась где-то на груди, мундир расстёгнут, из кармана штанов торчит бутылочное горлышко, но зато под руку с ним шла и весело смеялась идиллийская красотка.
        - … счастье наступило, - Рам подмигнул Прие.
        - У каждого свой ответ на этот вопрос, - развела та руками. - Жизнь каждого на этой планете посвящена поиску своего счастья. Для кого-то оно в удовольствии, для кого-то в любви, для кого-то в творчестве, для кого-то в новых острых ощущениях, для кого-то оно в покое, для кого-то в вечном пути, для кого-то во всём одновременно… В одном мы сходимся - невозможно быть счастливым, когда рядом с тобой кто-то несчастен. Потому мы и стремимся помочь найти счастье всем тем, кто прилетает на нашу планету.
        Искренность идиллийки Костас ощущал, но слова всё равно вызвали в нём здоровый скепсис.
        - Даже захватчикам? - уточнил он.
        Вопреки ожиданиям, китежец не почувствовал и тени ненависти, гнева или страха. Всё та же искренняя непосредственность и тихая радость жизни.
        - Большинство из них стали такими именно потому, что не нашли своего счастья, - сказала идиллийка. - Большинство инопланетников долгие годы, с самого детства, несут в душе боль и болезни, оттого озлобились и возненавидели всех, начиная с себя. Наш долг помочь им исцелиться и вернуть себя настоящих.
        Ни больным, ни ущербным Рам себя не ощущал.
        - Вот тут ты в корне не права, - рассмеялся он. - Война - это не компенсация каких-либо комплексов неполноценности, а банальный делёж и передел прибыльных угодий, не более того. Правда, это с точки зрения тех, кто войну развязал. Для обычного же солдата это либо работа, либо защита своего дома и всего, что ему дорого.
        - Это лишь на первый взгляд, - покачала головой Прия. - Идиллия - пример того, как можно жить, не развязывая войн и не разоряя другие миры. Что до солдат, так ведь среди них не так много тех, кого эта работа делает счастливым. Чаще всего это просто приемлемый выход из жизненной ситуации. Мы предлагаем больше. Работу, которая сделает тебя счастливым. Жизнь, которая полностью тебя удовлетворит.
        Не будь душа Прии открыта нараспашку, Костас бы счёт, что она ненавязчиво склоняет к дезертирству солдата противника. В том, что она опознала в нём оккупанта, он почти не сомневался. Но идиллийка было всего лишь искренне увлечена разговором и, похоже, просто говорила о том, во что верила.
        В другую жизнь для всех. Лучшую жизнь без войн.
        - Работа меня устраивает полностью, и даже больше, - китежец отщипнул кусок белого мяса, окунул в плошку с синим соусом, оглядел получившееся творение и с наслаждением съел. - А что до жизни…
        Тут Костас вынужден был признать, что жизнь его удалась крайне однобоко: да, он очень прилично зарабатывал, имел отличную репутацию как на Китеже, так и за его пределами, но из всего, что он по-настоящему ценил, у него была лишь Дана. Дочь, теперь уже слишком взрослая, живущая своей жизнью. А дома его, как и прежде, ждали лишь уборка, мелкий ремонт и вечера перед голопроектором в обнимку с бутылкой.
        - А какое счастье для тебя? - поспешил Костас перевести разговор на саму идиллийку.
        - Мне нравится помогать окружающим, - с искренней, непривычно-открытой улыбкой призналась Прия. - Помогать им понять себя, свою суть, обрести цельность, возвращать в жизнь радость. Мне вообще нравится понимать других, узнавать, что они думают, что чувствуют. Даже в зверях скрыта индивидуальность, что же говорить о разумных во всём их многообразии.
        - Вот как, - удивился Костас, оглядывая свою спутницу уже новым взглядом. И тут ему на ум пришёл ещё один персонаж со схожим мировоззрением идеалиста.
        - Тебе с моим приятелем пообщаться, - тут же озвучил мысль китежец. - Вы б нашли общий язык: он как ты - тоже малость имеет пунктик на тему “помочь всем”.
        - И чем он занимается? - подалась вперёд заинтересованная девушка.
        - Он как раз один из тех самых захватчиков, которых ты так всех скопом записала в закомплексованные личности, - ухмыльнулся Рам. - Проблема в том, что он не доверяет людям. Особенно тем, кто хочет безвозмездно помогать другим. Такой вот парадокс.
        Строго говоря, последними словами Костас окончательно и бесповоротно выдал свою принадлежность к армии Союза, но на Прию это не произвело особого впечатления.
        К оккупантам тут относились с весьма своеобразным интересом, далёким от агрессии.
        - Так приводи его сюда, пусть изменит свой взгляд на мир, - предложила она. - Я устрою ему чудесную прогулку и расскажу обо всех возможностях квартала удовольствий.
        Рам отрицательно покачал головой:
        - А вот это вряд ли. Как я уже сказал - людям он не доверяет. Поэтому ждёт тебя отказ от прогулки и подозрение в желании втереться в доверие.
        Ответом ему был искренний звонкий смех и чувства, от который Костас и сам невольно улыбнулся.
        - Вы такие смешные, - с истинно идиллийской непосредственностью сообщила Прия. - Пытаетесь казаться не теми, кто вы есть, окружаете себя традиционной ложью, которую называете приличиями, скрываете намерения… Вы умудряетесь оставаться одинокими посреди толпы, а в искренних проявлениях пытаетесь углядеть корысть. Наверное, это всё востребовано в ваших родных мирах, но для нас выглядит очень забавно.
        - Наверное, - не стал спорить Костас. - Но в его мире - это необходимость.
        - На то и нужны друзья, чтобы помогать посмотреть на себя и мир иначе, - подмигнула ему идиллийка. - Расскажешь ему, что побывал среди страшных коварных идиллийцев и вернулся живой и здоровый, - она подхватила бокал с вином и подняла в шутливом салюте.
        - Ага, типа того, - закивал китежец. - Правда, я спутниц искал. Но, видать, не судьба - не нашёл.
        Прия рассмеялась ещё веселей прежнего.
        - Боюсь тебя разочаровать, но очень многие из тех, кого ты видишь вокруг - спутники.
        Она кивнула в сторону девицы в компании всё ещё рыбачившего бейджинца. Тот выглядел совершенно довольным жизнью. Следом Прия указала на рослого идиллийца, успокаивающе обнявшего расстроенную чем-то девушку. Парочка устроилась прямо на земле, у одного из открытых очагов, и тихо о чём-то беседовала.
        Следующей спутницей оказалась идиллийка, игравшая на свирели блаженно развалившемуся в траве человеку, в котором Рам, к своему изумлению, узнал одного из двух выживших офицеров оперативного отдела штаба. Впервые за последние дни китежец видел этого лейтенанта таким расслабленным и умиротворённым.
        - Во как, - только и смог сказать порядком ошеломлённый Костас.
        - Открою ещё одну страшную тайну, - хихикнула довольная произведённым эффектом Прия. - Ты и сам сейчас беседуешь со спутницей.
        Костас едва не поперхнулся рыбой.
        - Серьёзно? - едва смог просипеть он.
        - Что тебя так удивляет? - всё с тем же весёлым любопытством спросила Прия.
        - Не ожидал, - честно признался Костас.
        - А чего ожидал? Что я потребую наличку вперёд и брошусь срывать с тебя одежду? - смеясь, уточнила идиллийка. - Я, конечно, могу это сделать, но мне кажется, тебе нужно нечто иное.
        Она подмигнула растерянному коменданту, отщипнула ещё немного от рыбьей туши и поднесла угощение к его губам.
        - Для начала, просто отдохнуть и расслабиться.
        Костас, пребывающий в некоторой растерянности от её слов, неуверенно кивнул и осторожно коснулся губами пальцев свой необычной спутницы. В чём-то Прия была права - происходящее действительно нравилось ему куда больше того, что он ожидал от этой планетки в целом и этого места в частности.
        - Раз такое дело, - решил уточнить он, - то скажи, ты сейчас используешь феромоны?
        Отправившись на эту прогулку, комендант совершенно осознанно нарушил собственное правило не контактировать с местными без дыхательных масок или носовых фильтров. Помимо желания научиться без всяких приборов отслеживать эффект от применения идиллийской биохимии, ему было по-человечески интересно испытать на себе то, о чём он слышал так много невероятных историй.
        - Совсем немного, чтобы тебе было проще расслабиться и думать о приятном, - призналась Прия.
        - А ты можешь постепенно увеличивать концентрацию, чтобы я успел осознать эффект? - попросил Рам.
        - Всем сперва любопытно, - снова очень заразительно рассмеялась девушка, и Костас невольно улыбнулся в ответ.
        - Я буду очень медленно увеличивать концентрацию, но, поверь, нам лучше сперва перебраться в более уединённое место…
        Такое место нашлось неподалёку - один из тех самых павильонов, что Костас заметил раньше. Некоторые из них находились в отдалении друг от друга, а те, что побольше, делились на отдельные номера.
        - На первый раз нам лучше занять отдельный павильон, - неспешно идя с Костасом под руку сказала Прия. - В общих тебя собьют с толку чужие эмоции и ты не сумеешь как следует, шаг за шагом, насладиться новыми впечатлениями.
        Рам невольно вспомнил, как утром всю комендатуру “сбило с толку” соседство с трахающейся парочкой и мысленно согласился с Прией. Хоть Костас и не считал себя ханжой, сексом он предпочитал заниматься в уединённом месте без толпы наблюдателей, или, в случае идиллийцев, сочувствующих.
        - А что это за цветовая маркировка? - уточнил он на разную расцветку сенсоров на дверях павильонов.
        - Белый цвет означает, что павильон свободен, - охотно пояснила спутница, - чёрный - не беспокоить. Жёлтый - все желающие могут присоединиться к веселью. Синий - присоединиться могут лишь мужчины, красный - лишь женщины. Такая маркировка принята во всех кварталах по всей Идиллии.
        Среди обилия ярких цветов Костас заметил лишь пару чёрных обозначений и только покачал головой. Вот ведь странная планета…
        - Мне нравится чёрный маркер, - предупредил Рам.
        Мысль о том, что пока он кувыркается в постели кто-то будет шарахаться в открытую дверь вызвала в нём очередной приступ паранойи.
        - Я так и поняла, - весело рассмеялась Прия и легко, игриво коснулась губ коменданта мимолётным поцелуем.
        Павильон, который они заняли, меньше всего напоминал комнату в борделе. Скорее уютный и уединённый домик с традиционной для Идиллии большой кроватью и круглой ванной, способной вместить человек пять, не меньше. Пол устилала шкура, настолько большая, что скорее принадлежала какой-то фабрике, чем настоящему зверю. И камин. Настоящий дровяной камин, который Костас немедля разжёг.
        Убедившись, что дверь надёжно заперта, а сенсор приобрёл успокаивающий чёрный окрас, Костас позволил усадить себя в удобное кресло.
        - А теперь расслабься и следи за сменой ощущений, - поцеловав китежца, шепнула Прия.
        Повинуясь команде спутницы, заиграла музыка, а свет погас.
        Домик погрузится в в полумрак, в котором со всей отчётливости проступили светящиеся рисунки на теле идиллийки. Простой ритм барабанов сплетался с простой, но чувственной мелодией.
        Одежда Прии упала на шкуру и рисунок обнажился полностью. Причудливо изломанные линии, подчиняясь движениям Спутницы, складывались в завораживающие чувственные узоры танца. Блики огня ласкали гибкое женское тело, приковав взгляд Костаса к женщине, что с каждым мгновением казалась всё желанней.
        Потом он так и не смог вспомнить, в какой момент протянул руки к обнажённой Прие…
        Раньше, когда Костасу доводилось слышать неправдоподобные байки о невообразимых удовольствиях, что способны доставить идиллийки, он не воспринимал их всерьёз. Ну что, по большому счёту, может сделать в постели женщина с фиолетовой кожей, и при этом не может женщина любой другой расцветки?
        Теперь он понял, как заблуждался.
        Чарующий танец и неодолимое действие феромонов разожгли в нём желание, а благодаря эмпатии, Прия всецело разделяла его страсть, возвращая возросшую и приумноженную жажду любви. Никогда раньше Костасу не доводилось быть с женщиной, которая была настолько желанна для него и для которой он был желанен не меньше.
        И он совершенно не ожидал, что подобное возможно за деньги.
        Строго говоря, ничего этого Рам в тот момент не осознавал, совершенно потеряв голову, будто шестнадцатилетний юнец. Словно сорвало створ плотины, смыло прочь запреты и сомнения. Он дал волю фантазиям, наслаждаясь возможностью абсолютно точно понимать, находят ли они отклик у его партнёрши.
        Когда первая волна усиленной феромонами страсти схлынула, оставив после себя приятное утомление, Прия наполнила горячую ванну и Костас с удовольствием погрузился в блаженное тепло. Идиллийка устроилась рядом и неспешно поглаживала и мяла утомлённые мышцы, прогоняя усталость и даря блаженство. Костас лишь блаженно жмурился, без сожалений отдавшись во власть своей спутницы.
        После купания комендант, чистый и приятно опустошённый, послушно растянулся на устилавшей пол шкуре. Идиллийка, уютно напевая незнакомую Раму песню, неспешно умаслила его тело продолжила массаж, прогоняя из тела застарелую усталость. Иногда китежцу казалось, что руки Спутницы способны возвращать молодость: стоило ей как следует размять его плечи, как исчезала привычная напряжённость мышц, порождавшая едва заметную скованность тела.
        При этом Костас чувствовал её искреннюю заботу, ощущал, как нравится Прие происходящее, видел, как она разделяет его наслаждение происходящим. Невероятное ощущение.
        Рам не мог с уверенностью сказать, почему согласился на предложение Прии позвать в помощь ещё одну Спутницу. Возможно дело было во вскруживших голову феромонах, а может он просто доверился идиллийке настолько, чтобы позволить провести его через этот день так, как она считала правильным.
        И не пожалел.
        Когда его в четыре руки разминали, втирали в кожу какие-то масла и мази, он мог лишь блаженно мычать и улыбаться, наслаждаясь непривычной лёгкостью в теле. Он даже придремал, убаюканный скользящими по его телу руками и впервые за годы службы не реагируя на вызовы служебного комма.
        Ему даже приснился сон, такой приятный и откровенный, что когда Рам проснулся, то понял, что успел отдохнуть, как никогда в жизни. И пробуждение, надо сказать, оказалось куда приятней любого сна.
        Оказалось, что две идиллийки способны подарить несравнимо больше удовольствия. Каждая щедро делилась с ним удовольствием, полученным от обоих партнёров, и единственное, о чём ещё мог мечтать китежец - чтобы этот день никогда не кончался…
        Глава 27
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ГОРОД ЗЕЛАР, КЛУБ “ВЫСОТА”
        - Vive la Mort, vive la guerre, Vive le sacre mercenaire! - торжественно провозгласил акадиец старинный тост.
        Бокалы с вином чинно звякнули, соприкоснувшись боками.
        - Бастиан, - сделав глоток, спросил майор-тиаматец, - всё хочу спросить: почему “наёмного”?
        - От первого поколения пошло, - объяснил акадиец, явно довольный интересом тиаматцев к истории своей родины. - На Старой Земле это был тост лучших воинов моих предков - Французского Иностранного Легиона. А среди тех, кто отправился к Акадии, было очень много бывших легионеров. Вот с тех пор тост и живёт.
        - О, традиции - это святое, - абсолютно серьёзно согласился тиаматец.
        Взяв с тарелки кусочек мяса, он опустил его под стол. Раздалось тихое “ам” и жёсткий лоб тиаматского броненосца благодарно потёрся о ладонь хозяина.
        - А красиво тут, - Бастиан кивнул на вид, открывающийся за коваными перилами веранды клуба, на которой обедали офицеры.
        - Си, - не стал отрицать очевидного тиаматец.
        Вид с высоты семисот метров действительно открывался великолепный. Расположенный на склоне горы клуб привлекал посетителей в первую очередь именно возможностью полюбоваться на город с высоты птичьего полёта, ощутить себя между небом и землёй. Правда, именно по этой причине среди нынешних посетителей практически отсутствовали уроженцы Бейджина и Гефеста - у них, привыкших к тесноте и низким сводам подземных городов, вид открытого пространства сверху и снизу вызывал приступы агорафобии.
        Но зато акадийцы и тиаматцы с удовольствием наслаждались зрелищем, практически недоступным на их родине. Акадия на своём единственном континенте имела невысокую горную цепь, а горы Тиамат населяли представители флоры и фауны, ничуть не уступающие своим равнинным собратьям в стремлении закусить - или пустить на удобрения, - зазевавшегося гомосапиенса. Естественно, что клуб в горах вызвал у представителей этих миров живейший интерес.
        - Первый раз в горах, - признался тиматец.
        На эсперанто он говорил без малейшего акцента, выдавая уроженца Азимова - столицы Тиамат, - получившего хорошее образование. Жители провинции, как правило, говорили с характерным акцентом, либо не владели эсперанто вовсе.
        - На Новом Плимуте всё собирался на горнолыжный курорт, - продолжил тиаматец, - но так и не собрался.
        - А ты умеешь кататься на лыжах, дружище? - удивился акадиец.
        Броненосец высунул из-под стола башку, похожую на танковую башню в “кубиках” динамической защиты и умоляюще уставился на Бастиана.
        - Бонита, нельзя! - прикрикнул на питомицу тиаматец, но та сделала вид, что не слышит.
        - Да ладно, что тебе, жалко? - акадиец положил на ладонь кусок фрукта и поднёс к морде броненосца.
        Та ловко слизнула угощение, сверкнув внушительными зубищами.
        - Не тебе потом её от запора лечить, - буркнул тиаматец. - Она же меры не знает - дай волю, будет лопать, пока поперёк не треснет.
        - От кусочка не треснет, - утешил его Бастиан, вилкой почёсывая Боните за ухом.
        - Официант! Виски! - заорали за соседним столиком.
        Акадиец и тиаматец синхронно покосились на мрачно веселящихся офицеров-корпоратов.
        - Почему сюда пускают эту шваль? - недовольно поинтересовался Бастиан, даже не думая понизить голос.
        Корпораты разом заткнулись, оборачиваясь. Акадиец нарочито выпрямился на стуле и поправил висящую на поясе шпагу, намекая, что не прочь подраться. Но корпораты ещё не дошли до того состояния, когда кусок бритвенно-острой стали метровой длины и здоровенный хищный зверь не воспринимаются, как угроза. Переглянувшись, офицеры штрафников демонстративно заговорили друг с другом.
        - Merde, - Бастиан вернулся к прерванной беседе.
        Штрафников корпоратов тиаматцы и акадийцы ненавидели истово, так, как на Земле львы и леопарды ненавидят гиен. То, что вояки Консорциума не болтаются на виселице, воспринималось ими как досадное недоразумение, которое требовалось исправить как можно скорее и лишь драконовские меры по поддержанию дисциплины в войсках Союза уберегали штрафников от преждевременной кончины.
        Штрафники отвечали полной взаимностью, полагая ошибкой природы мутантов, оказавшихся на одном уровне с настоящими людьми, к коим несомненно относили себя. По мнению офицеров и солдат “особых полицейских частей”, для мутировавших полуприматов с отсталых планет должно являться честью даже право поцеловать ботинок настоящего человека. И осознание этого факта нужно вколотить в головы союзовцев, от чего-то возомнивших себя равными выходцам из метрополии.
        Но к вящему сожалению и тех и других, дискуссия с применением подручных аргументов и нанесением оппоненту выводов различной степени тяжести исключалась под страхом смертной казни для зачинщиков. Вдобавок штрафников выпускали в увольнительную после тщательного обыска, изымая всё, что могло послужить оружием, в то время как союзовцы ходили со своим зверьём и традиционным холодным оружием, что автоматически ставило корпоратов в проигрышное положение.
        Собственно, до прошлого дня штрафников вообще не выпускали за пределы пунктов временной дислокации, пока полковник Шеридан не выбил послабления. Разумеется, это не понравилось многим союзовцам, но пока благоразумие брало верх над неприязнью.
        Штрафники также оценили прелесть расположенного на горе клуба: кому-то он напоминал родные места, кому-то нравился вид, а кому-то - кухня и музыка горцев Земли.
        Так и получилось, что закадычные враги оказались в одном и том же месте, вынужденные терпеть друг друга.
        К счастью для всех, в идиллийских заведениях всегда работали “собеседники” обоих полов, развлекавшие посетителей разговорами. Чаще всего на такую работу рвался охочий до новых знакомств и впечатлений “молодняк”, так что некоторые собеседники нередко работали по паре часов в день и покидали “Высоту” с приглянувшимися инопланетниками.
        Но с недавних пор работали в клубе в основном Спутницы, следившие за душевным благополучием оккупантов. Они гасили любые проявления агрессии, дарили умиротворение и покой.
        Так было до появления корпоратов и Лорэй.
        Близнецы не знали, как именно Грэг передал приказ, как объяснил его, но сегодня в “Высоте” кроме них работали всего три Спутницы, и те упорхнули в другой зал, подальше от штрафников.
        - Подарок от заведения нашим новым гостям, - с игривой улыбкой провозгласила Свитари, расставляя на столе корпоратов бутылки с идиллийским ромом.
        Подношение было встречено одобрительными восклицаниями. Идиллийский алкоголь ценился как в Доминионе, так и в Союзе, а про ром вдобавок ходили байки, как о повышающем потенцию. Правдивости в тех историях не было, но кого и когда интересовала правда?
        - И подарок завсегдатаям, - подмигнула тиаматцу Эйнджела и, с опаской обойдя броненосца по широкой дуге, расставила бутылки рома по столам союзовцев.
        Сейчас в Лорэй всё ещё угадывалось родство, но на близнецов они походили мало. Не нужно обладать даром предвидения, чтобы понять: стоит Нэйву услышать, что в неприятностях участвовали сестры-близнецы - он тут же помчится лично проверять дивное совпадение. Так что теперь шевелюра Свитари приобрела перламутрово-розовый цвет, а кудряшки визуально укоротили волосы. После окрашивания и наращивания волосы Эйнджелы тёмно-фиолетовой волной спускались ниже талии, а тщательно созданные образы удачно замаскировали сходство близнецов.
        - Не бойтесь, сеньора, - улыбнулся тиаматец. - Бонита у меня добрая.
        Добрая Бонита высунула из-под стола башку и оглядела Эйнджелу от пяток до макушки, словно обдумывая, с какого бока она вкуснее. Видимо, оказалось, что ни с какого, потому что броненосец зевнула и, поцарапав по полу когтищами, развернулась к Эйнджеле бронированной задницей с смешным куцым хвостиком, словно пришитым от другого животного. Звучно шмякнувшись на пузо, Бонита зевнула ещё раз и старательно засопела, погружаясь в сон.
        - Для вас - может быть, - изображать страх особенно не требовалось - вид тиаматского зверинца вызывал у Эйнджелы тихий ужас.
        Даже проведённое в Азимове, столице планеты, время не уняло страхов эмпата. Слишком ярко она помнила, что такие “добрые зверюшки” проделывали с рабами на “Иллюзии” на потеху публике.
        - Без команды она никого не тронет, - попытался успокоить её тиаматец. - Вот, смотрите на Бастиана.
        Его сотрапезник вновь взял вилку и принялся чесать Боните за ухом. Та шумно зафыркала, выражая удовольствие, и заскребла по полу задней лапой.
        - Видите? - не переставая работать вилкой, улыбнулся акадиец.
        Убеждённой Эйнджела не выглядела.
        - Я всю жизнь провела в городе, - призналась она. - Я не представляю, как правильно вести себя с дикими животными.
        С потолка свесилась любопытная мордочка летучей кошки. Несмотря на милый внешний вид и довольно скромные - по тиаматским меркам, - размеры, это животное считалось одним из самых опасных для человека хищников. Самым “близким родственником” кошки-летяги из земной фауны был динофелис - вымерший представитель саблезубых кошек.
        Хоть летяга и уступала ему размерами, будучи всего полтора метра в длину вместе с хвостом, но имела такие же клыки и умела открывать пасть на девяносто пять градусов. Летательная перепонка позволяла кошке беззвучно перемещаться с дерева на дерево, выбирая момент, чтобы свалиться на голову ничего не подозревающей жертве и прокусить сонную артерию. Молниеносно атаковав, кошка так же стремительно прыгала обратно на ветку, оставляя жертву умирать от потери крови.
        В этот раз намерения у кошки были куда миролюбивее: хвостатая воришка с интересом присматривалась к мясным закускам на блюдах.
        - А вот так, - улыбнулся тиаматец и шикнул на кошку:
        - Брысь, фольяндо!
        В ответ кошка наглядно продемонстрировала тесное родство с земными собратьями, посмотрев на человека, как на кучку фекалий. Презрительно наморщив нос, она оттолкнулась от потолочной балки и спланировала на колени своему хозяину.
        - Вот и всё, - с широкой улыбкой развёл руками тиаматец. - Ничего сложного.
        Ногу Эйнджелы обдало горячим дыханием: беззвучно подошедшая сзади гигантская тиаматская виверра с интересом принюхивалась к девушке. Будь это необходимо, Лорэй стерпела бы подобное, но задача требовала изобразить уязвимость и полукровка с испуганным “ой” забралась на колени развеселившемуся тиаматцу.
        - Он не хотел напугать вас, сеньора, - рассмеялся тот.
        Оскорблённая в лучших чувствах виверра посмотрела на Эйнджелу так, словно сомневалась в здравости её рассудка, задумчиво почесала подбородок задней лапой и струйкой воды скользнула прочь, жаловаться хозяину на человеческую дурость и хамство.
        - Фамильяры не атакуют без причины, - продолжал объяснять тиаматец. - Вот задумай вы напасть на хозяина Горация - тогда да, Гораций бы сильно рассердился.
        Не только у Эйнджелы возникло желание не сердить Горация и его мохнатых (а также чешуйчатых и пернатых) товарищей. Половина зала, занятая корпоратовскими карателями, тоже считала тиаматских фамильяров куда более весомой угрозой, нежели шпаги и кинжалы акадийцев. Всё же рукопашному бою даже рядовых штрафников обучали весьма и весьма неплохо, но одно дело - человек, пусть и вооружённый, и совершенно иное - клыкастая и когтистая тварь, одним своим видом пробуждающая первобытный ужас, который испытывали ещё дальние-предальние предки человека, слыша рык хищника в ночи.
        - Ну и мерзкие же твари, - доверительно сообщила Свитари, устроившаяся за столиком с корпоратскими офицерами.
        Она кивнула в сторону “союзовской” половины зала.
        - Всё же король поступил верно, что присоединил Идиллию к Доминиону, - сообщила она сидящему рядом майору. - Вы ведь тоже родом из метрополии?
        В ожидании ответа она подлила ему ром из принесённой бутылки.
        - Я с Земли, - ответил тот, с высокомерием посмотрев на “идиллийку”.
        Было видно, что идиллийцы в его глазах тоже выглядят мутантами, низшим классом, разве что знающим своё место. По крайне мере, услужливость “аборигенки” майор воспринимал как нечто само собой разумеющееся.
        Тот факт, что сам майор, осуждённый на пожизненное за групповое изнасилование и убийство, по сути являлся имуществом корпорации, не волновал его совершенно. Как и большинство его сослуживцев, каратель пребывал в святой уверенности, что всё произошедшее - всего лишь досадное недоразумение, эдакая кость, брошенная воющей толпе мутантов, которые тоже почему-то граждане Доминиона.
        - С самой Земли? - “поразилась” Свитари, феромоны которой уже заставляли сидящих рядом мужчин всё чаще поглядывать на подсевшую за столик “собеседницу” со всё большим интересом. - А правда, что у вас там почти нет людей с натурализациями?
        - К сожалению, хватает, - сказал, словно сплюнул, сидящий слева от майора старлей.
        С этого детины действительно можно было рисовать какой-нибудь пропагандисткий плакат, призывающий на службу в армию: косая сажень в плечах, ростом под два метра, с квадратной челюстью киногероя. Чёрные, как смоль, волосы, контрастировали с светло-зелёными глазами, а длинный нос с горбинкой придавал ему схожесть с актёром, сыгравшем роль благородного пирата Питера Блада из вышедшего в прошлом году суперблокбастера.
        - Император почему-то на удивление милостив к разного рода нелюди, - продолжал свои разглагольствования старлей, нисколько не заботясь, что говорит это одной из представительниц “нелюди”. - Особенно с всяких окраинных дыр: им и поступления в ВУЗы по льготам, и другие преференции типа скидок в ряде магазинов. А эти зоофилы… - старлей кивнул на тиаматцев, - …вообще популярны охереть как. Есть дебилы, которые тоже на рожах себе такую же херню малюют и на операции ложаться, чтобы глаза как у нелюди сделать.
        - Да, долбоклюев хватает, - согласился третий сидящий за столом каратель - невысокий, плотный капитан.
        Вытерев платком взмокшую лысину, капитан брезгливо покосился на тиаматцев.
        - Ну как так можно, - скривился он, глазами показывая на кошку-летягу, с аппетитом уминающую что-то прямо из тарелки хозяина. - Тьфу, блин. Неудивительно, что они там у себя дохнут как мухи - заразу подцепить, как два пальца обоссать.
        - Но у тиаматцев действительно красивые глаза, - возразила Свитари. - А вот их зверинец пугает. Но глаза и татуировки…
        Она мечтательно улыбнулась и бросила недвусмысленный взгляд на ближайшего уроженца мира смерти.
        Тот приосанился и сверкнул зубами из-под роскошных чёрных усищ. Его летяга на секунду оторвалась от хозяйской тарелки и прорентгенила Свитари гневным взглядом, явно намекая, что ни с кем не намерена делить своего человека.
        Лицо майора перекосило от злобы и отвращения. В другое время он бы просто выпнул поганую мутантку, не понимающую своего счастья, прочь. Или, если обстоятельства бы позволили, пустил по кругу со своими друзьями. Но место было неподходящее для изнасилования, а феромоны повысили привлекательность аборигенки настолько, что отпускать её уже не хотелось.
        К тому же, подмешанный в ром “бойцовский стимулятор” подогревал агрессию карателей, превращая раздражение в глухую злобу.
        - А глаза настоящего человека, значит, тебе уже не достаточно хороши? - погано ухмыльнулся он и жёстко взял Свитари за подбородок, принуждая смотреть себе в лицо. - Или тебе нравится, когда тебя трахают экзоты и их тварюшки разом? Так мы с друзьями составим тебе компанию поинтересней, поверь.
        - Мне больно, - жалобно хныкнула Свитари и попыталась отодвинуться.
        - Эй, сеньор! - хозяин кошки встал из-за стола.
        Его питомица стрелой метнулась под потолок. Жест, который моментально заставил бы другого тиаматца пойти на попятный или как минимум сместить акцент на летягу. Но каратель ошибочно расценил это как трусость животного. Вдобавок летяга была самой мелкой из находящихся в зале животных, да ещё и кошка. А кошки в представлении майора были всего лишь домашним украшением. Ошибочное представление, стоившее очень многим здоровья, а кое-кому - и жизни.
        - Отвали, мутант, - прорычал он, спихивая Ри с колен и вставая.
        Сейчас майору было глубоко плевать на всех тиаматских тварей - как четвероногих, так и двуногих. Его переполняла злоба, заглушающая инстинкт самосохранения.
        - Сеньор, вам лучше извиниться, - недобро ухмыльнулся тиаматец.
        И совершил фатальную ошибку, подойдя вплотную. Он, как и многие союзовцы, привыкли видеть в карателях трусов, способных лишь издеваться над безоружными. Нельзя сказать, что это мнение было полностью ошибочным - да, хватало и таких. Но майор в своё время закончил престижную военную академию на Марсе и участвовал в войне на Дорсае, где и приобрёл неукротимую ненависть к “мутантам”.
        Собственно, лишь его былые заслуги и помогли избежать виселицы, когда он и пара приятелей по пьяной лавочке изнасиловали и убили “мутантку”.
        - Завали спермоприёмник, чучело, - прошипел майор. - Или помочь?
        - Помоги, - ухмыльнулся тиаматец.
        Тяжёлая двузубая кованая вилка, которой накладывают мясо с блюда на тарелку, воткнулась ему в горло раньше, чем тиаматец договорил. Ухватившись рукой за шею, он упал на колени, хрипя и пуская кровавые пузыри.
        Закричали Лорэй, безупречно имитируя шокированных и перепуганных аборигенов. В майора врезалась пёстрая молния: кошка кинулась на обидчика. Прокусив майору сонную артерию, летяга столь же быстро вцепилась в лицо только начавшего вставать старлея.
        - А-а-а-а-а! - заорал тот, пытаясь оторвать от себя кошку, полосующую податливую плоть когтями и зубами.
        От страшной боли каратель кинулся бежать, не разбирая дороги. Прямиком к перилам, окружающим террасу. В последний миг кошка спрыгнула с жертвы и не успевший затормозить старлей перелетел через перила. Его полный ужаса вой затих внизу, но этого уже никто не слышал.
        И корпораты, и союзовцы повскакивали со своих мест и зал в один миг превратился в поле боя, в котором смешались люди и животные. И никто не обратил внимания на двух убегающих в ужасе идиллиек.
        - - - - - -
        Vive la Mort, vive la guerre, Vive le sacre mercenaire! - “За смерть, войну их родного брата - проклятого наёмного солдата!” (фр)
        Merde - Дерьмо (фр.)
        Фольяндо - Засранка (исп)
        Питер Блад - Главный герой книг Рафаэля Саббатини “Приключения капитана блада” и “Одиссея капитана Блада”
        Глава 28
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ГОРОД ЗЕЛАР, САД СПУТНИКОВ"
        - Телесное желание - это боль, - негромко рассказывала Прия несколько часов спустя.
        Расслабленный и приятно вымотанный Костас вновь лежал в горячей воде с прикрытыми от удовольствия глазами. Её руки всё также умело блуждали по телу Рама, отыскивая последние скрытые очаги напряжения. Руки Эрис, второй спутницы, не отставали.
        - Когда боль скапливается и становится невыносимой, она лишает покоя, и лишь избавившись от этой боли, мы обретаем блаженство, - продолжала Прия.
        Если в голове китежца и могли возникнуть возражения на сей счёт, ему не хотелось даже открывать рта для их озвучивания. Он и впрямь блаженствовал, нежась от прикосновений рук и прикосновений душ. Даже продолжавший пиликать комм уже не вызывал раздражения. Желания прервать волшебство ради ответа на звонок, впрочем, не появилось.
        - Ласки, касания, поцелуи, объятия, секс - всё это способы избавиться от боли, вернуть целостность телу и душе, - голос Прии лился музыкой. - Почувствуй, насколько иначе ты теперь себя ощущаешь.
        Костас кивнул, соглашаясь. В теле воцарилась приятная истома, а издёрганные нервы, казалось, прошли капитальный ремонт и были заменены на метровой толщины канаты, которые используют на кораблестроительных верфях для принайтовки деталей звездолётов.
        - Умопомрачительно, - отозвался он, по достоинству оценив произошедшие перемены.
        Сейчас Костас чувствовал себя помолодевшим лет на десять. Тело было одновременно мягким и расслабленным, как подтаявший воск, и лёгким, полным сил. Таким он не помнил себя лет с двадцати.
        - Это - и есть твоё естественное, здоровое состояние, - улыбнулась Прия, ласково поймав губами мочку его уха. - Иное - признак недомогания.
        - Хочешь сказать, что обычно я болен? - блаженно зажмурившись уточнил Рам.
        - Правильней будет сказать, что ты “хэтан” - лишённый цельности. У тебя сильное тело, но ты много от него требуешь и мало даёшь.
        Пальцы Прии неспешно скользнули по шраму, украшавшему плечо Костаса.
        - Ты обеспечиваешь тело лишь самым необходимым, - неспешно массируя ладонь китежца сказала Прия, - но лишая естественных для него удовольствий, ты подрываешь собственные силы.
        - Получается, что идиллийцы всегда чувствуют себя…. так? - не поверил Костас.
        Мысль казалась ему настолько неправдоподобной, что даже эмпатический контакт не спас его от сомнения. Одно дело - ненадолго почувствовать себя в раю, но совсем другое - принять то, что для кого-то это норма.
        - Как правило, - промурлыкала Прия. - Для нас это естественно. На Идиллии нет бессмысленных ограничений, наносящих вред телу и душе. Наши тела - храм. Прекрасный, цельный, здоровый, созданный для творчества, работы и удовольствий. А ты зачем-то разрушаешь сам себя, запирая внутри собственные желания и страсти. Они могут стать твоей силой, помогать двигаться к цели, но вместо этого, запертые, они разрушают тебя изнутри.
        Костас промолчал, пытаясь осмыслить её слова.
        Ходу мыслей помешал сигнал дверного интеркома. Приятная мелодия, но сейчас она вызывала лишь раздражение.
        - Пошёл на хрен! - посоветовал Костас незванному визитёру, даже не подумав взглянуть, кого там чёрт принёс.
        Сама мысль о том, что надо хотя бы повернуться и взглянуть на экран интеркома, вызывала отвращение. Но настырный говнюк не унимался, продолжая трезвонить в дверь до тех пор, пока Прия не отключила динамик.
        - Интересная философия, - благодарно улыбнувшись ей, вернулся к теме разговора Костас. - Я никогда…
        ХРЯСЬ! Дверь, выбитая пневмотараном, влетела в комнату, едва не зашибив Эрис. Полковник заткнулся на полуслове и резко обернулся к дверному проёму, ощущая как своё собственное изумление, так и растерянность обеих Спутниц.
        - Спасибо, капрал, - сказал знакомый голос и пропел. - Тук-тук-тук, стучусь я небу в дверь…
        - Ну и какого рожна? - справившись с удивлением, мрачно поинтересовался Рам у возникшей на пороге парочки.
        Костас не сомневался что, прежде чем вышибить двери, его ненаглядная доченька вместе со своим приятелем-”сфинксом” - который явно задался целью помереть не своей смертью, - просканировали номер, увидев и услышав всё происходящее. Позже Рам не раз с интересом вспоминал, что в тот момент даже не подумал о причинах столь своеобразного появления Ракши и Нэйва - настолько расслаблен был его разум.
        - Мы стучали, - сообщила Ракша, с любопытством оглядывая обстановку и идиллиек.
        Те в ответ с интересом разглядывали незваных гостей, совершенно не смущаясь ни собственной наготы, ни вообще всего происходящего.
        - У нас - ЧП, вы не отвечаете на звонки - что нам было делать? - вопросом на вопрос ответил Нэйв. - А войди мы без спроса - точно бы услышали гневное “Стучать не учили?!”. Вот и попросили капрала Штайнера постучать погромче…
        И ткнул пальцем за спину, показывая на солдата с тушей пневмотарана на плече.
        - Что за ЧП? - Костас тряхнул головой, пытаясь сосредоточиться.
        Нэйв посмотрел на Ракшу, а та показала приёмному отцу на дверь, напоминая, что служебные вопросы при посторонних не обсуждают.
        - Ну и какая тут целостность? Видите - никакого покоя, - ткнув пятернёй в возмутителей спокойствия, пожаловался Спутницам полковник. - Выйдите, я оденусь.
        Последнее адресовалось Грэму и Ракше.
        Те переглянулись, капитан поднял выбитую дверь и, выходя, вежливо привалил ту к дверному проёму.
        - Покой не достигается раз и навсегда, - улыбнулась одевающемуся коменданту Прия. - Как нельзя выспаться на всю жизнь вперёд. Приходи ещё, и я буду учить тебя сохранять цельность дольше.
        - Жди меня - и я вернусь, - шутливо процитировал Костас строчку одного из бессмертных стихотворений поэтов старой Земли.
        Уже одевшись, он запоздало вспомнил, что надо бы заплатить за хорошо проведённое время. И впервые в жизни Раму стало неуютно от этого обыденного действия. Почему-то было грустно осознавать, что всё испытанное волшебство - лишь услуги по прейскуранту.
        - Сколько с меня? - неловко поинтересовался он с преувеличенным интересом разглядывая выбитую дверь. - С учётом ущерба.
        Ответом ему стал весёлый смех идиллиек.
        - Мы не берём денег с тех, кому помогаем, - широко улыбаясь, пояснила Прия. - Спутниц содержит Корона. Мы призваны помогать нуждающимся, исцелять душевные недуги, развеивать печаль. Наша работа - возвращать гармонию в общество, а не продавать любовь. Её вовсе невозможно продать, на то она и любовь.
        - Будет плохо - приходи, - Эрис притянула к себе приятно удивлённого Костаса и поцеловала на прощание.
        Направляясь к ожидающим его Нэйву и Ракше, комендант переваривал полученную информацию. Выходило, что Спутницы действительно является чем-то средним между психологической разгрузкой и религиозным орденом, находящимся на попечении государства. И, следовало признать, в отличии от своих коллег из других миров, тут они не проедали свой хлеб зря. Лично Костас не отказался бы заменить всех чёртовых мозгоправов на такую “службу душевной помощи”.
        К облегчению полковника, штурмовики уже погрузились в бронетранспортёр, так что не пришлось ловить на себе насмешливо-заинтересованные взгляды подчинённых. Но и без того было ясно, как божий день, что уже через четверть часа о произошедшем будет знать весь полк, причём даже в тех подробностях, которых не знают сами участники.
        Но сейчас это почему-то не особенно волновало Костаса. Ему было хорошо.
        - Ну и что у нас плохого? - полюбопытствовал Рам, легко запрыгивая в машину.
        Он попытался напустить на себя серьёзный вид, но настроение было настолько хорошим, что у полковника даже не получалось злиться на дочь и “сфинкса” за откровенно свински прерванный отдых.
        - Я фильм про вас знаю, - прежде, чем кто-либо из них успел ответить, добавил Рам. - “Двое: я и моя тень”. Про таких же засранцев, не способных к созидательной деятельности, но зато прекрасно умеющих подсирать другим
        - Спасибо за комплимент, сэр, - “поблагодарил” его Грэм. - У нас массовая драка… точнее, поножовщина, между офицерами акадийского и тиаматского батальонов с офицерами корпоратов. Шесть убитых корпоратов, полтора десятка раненых, из них трое - тяжёлые, у тиаматцев и акадийцев - один убитый, одиннадцать раненых, из них тяжёлых - пятеро.
        - Дерьмо, - вздохнул Костас, сознание которого никак не хотело покидать мир, полный блаженства, возвращаясь в свой мир войны. - Причина?
        - Выясняем, - лаконично отозвался Нэйв.
        Костас заметил, что и капитан, и Дана не открывают забрала. Сопоставив этот факт с тихим гудением фильтро-вентиляционной установки броневика, Костас сообразил, что наферомомен, как говорится, по самые уши.
        “Надо было принять душ” - запоздало сообразил он.
        - Заодно неплохо бы выяснить почему ты не отвечал на звонки коммуникатора, - сказала Дана. - Я понимаю, все вы в душе флористы, но процесс составления букета из венерических заболеваний можно и прервать на пару секунд.
        Костас только развёл руками, не расположенный вступать в споры.
        - Я уже думал, что вас там пытают агенты Доминиона, или уже прикопали в живописном месте, - недовольно буркнул Грэм, вызвав у коменданта приступ смеха.
        Мысль, что Прия способна причинить кому-то вред, казалась Костасу до смешного абсурдной.
        Дана молча вынула из подсумка автодоктор, приложила тот к руке отца и присвистнула:
        - Тебе что, феромоны внутривенно вливали?
        И уже Грэму:
        - Пока не проспится - толку от него не будет. Сами разберёмся.
        - Да я так и подозревал, - вздохнул капитан. - Ладно, оставим на свежем воздухе - может, отойдёт быстрее.
        - Ничего, что я тут? - лениво осведомился Костас. - И всё слышу?
        - О, ничего страшного, сэр, - “милостиво” кивнул Грэм.
        - Хамло, - благодушно оповестил его Рам. - Точнее, два хамла.
        Грэм вновь тяжело вздохнул и скомандовал Ракше:
        - Поехали.
        Дорога к комендатуре прошла в молчании. Лишь когда броневик остановился перед крыльцом, Грэм сказал:
        - Сэр, вы как?
        - Лучше, чем когда-либо в жизни… - расплылся в улыбке Костас.
        - Вам лучше побыть на улице, - резюмировал Нэйв, оглядев сияющую физиономию начальства.
        Костас хотел было возмутиться, но остатки разума, не заглушённые феромонами, всё же смогли воззвать к здравомыслию. Да, в таком состоянии от него толка не будет.
        - Хорошо, - неохотно согласился комендант.
        Вылезя из броневика, Костас зашёл за угол здания комендатуры и рухнул в траву, раскинув руки.
        - Вообще-то это родителям положено вытаскивать невменяемых детишек с вечеринок, - услышал он прежде, чем Дана и Грэм отъехали от комендатуры.
        - Засранка мелкая, - благодушно проворчал Рам.
        Когда он в последний раз лежал вот так, просто глядя на проплывающие в небе облака? Давно, неимоверно давно. Даже не вспомнить - когда.
        Костас перевернулся на живот и уставился на ярко-жёлтого жучка, деловито карабкающегося по травинке. Жучок полз, словно маленький альпинист и Костасу даже показалось, что он слышит песенку-пыхтелку, которое напевает себе под нос насекомое.
        - Ого, а я думала ребята пошутили, - через какое-то время раздался насмешливый голос Картечи, командира взвода связи китежского батальона. - А ты и впрямь как обдолбаный тут валяешься.
        Вопреки сказанному, она и сама уселась в траву, сняла шлем и вдохнула ароматный воздух полной грудью.
        - Ну что, получил сувенирный букет постыдных заболеваний? - весело поинтересовалась китежка.
        - Весь набор, - кивнул Рам старой подруге. - Знаешь… а ведь это правда не то, чем кажется.
        Он подложил кулаки под подбородок.
        - Помнишь, как мы крайний раз на Акадии на рыбалку ездили? - глядя, как светящийся полосатый жучок карабкается на травинку, спросил Костас.
        - Помню, - несколько озадаченно ответила Картечь. - А это тут причём?
        - А я словно туда вернулся, - Рам сунул жучку палец, на который тот радостно перелез. - Препих, массаж - это так, шелуха. А вот именно чтобы душой отдохнуть… Нет, надо как-нибудь старой компанией туда выбраться. В парк Спутниц. Гитару взять, костерок развести…
        - Ага, - поддакнула Картечь. - Заодно сплясать перед местными и в задницы их расцеловать. Ты вообще представляешь, как на нас аборигены отреагируют?
        - А тебе не наплевать на них? - легкомысленно откликнулся Рам, вновь переворачиваясь на спину и поднимая руку, будто та была авианосцем. Жук, игравший роль истребителя, воспользовался любезно предоставленной возможностью, расправил крылья и с негромким жужжанием улетел по своим жучиным делам.
        - Э, командир, ты вообще в себе? - встревоженно спросила китежка. - Или обдолбали тебя чем?
        Она собралась от души хлопнуть Рама по щеке, дабы привести в чувство, но комендант перехватил её руку. Пальцы старой подруги пахли цветочным гелем для душа и оружейным маслом, а глаза казались удивительно глубокими и красивыми.
        Костасу вдруг захотелось её поцеловать, но он с трудом сдержался, осознавая, что она не поймёт. Прия, Зара и любая из местных восприняла бы это проявление симпатии и хорошего настроения как нечто само собой разумеющееся, но для Картечи его попытка поделиться счастьем покажется оскорбительной.
        Это было странно - осознавать, что в эту самую секунду ему проще понять аборигенов, а не представительницу своего народа. Да, в сравнении с некоторыми культурами, китежцы не заморачивались излишним морализаторством и не строили из себя ханжей, но всё же сейчас Рам чувствовал, что они живут в оковах бессмысленных ограничений.
        - Эй, командир, может, отпустишь мою руку? - осторожно, как говорят с больными, попросила Картечь.
        Только тут Костас осознал, что всё ещё держит её ладонь в своей руке.
        - Извини, - он разжал пальцы. - Просто на радостях разошёлся…
        - Ты в следующий раз лучше в комендатуру себе баб вызывай, - беззлобно проворчала Картечь. - Чтобы Дана тебя по всему городу не разыскивала. Хотя…
        Она явно вспомнила утренний инцидент и засомневалась в правильности собственного совета.
        - Ладно… - Рам, от греха подальше, закинул руки за голову и уставился в небо.
        Говорить больше не хотелось.
        Картечь сочувственно покачала головой и ушла, оставив командира приходить в себя. Судя по тому, что никто больше не беспокоил Костаса, подчинённые сочли его временно недееспособным.
        - Выглядите отдохнувшим, сэр, - голос Зары музыкой влился в расслабленное сознание Костаса. - И… более цельным.
        Тот скосился на присевшую рядом идиллийку и сообщил:
        - Внял Вашему совету и сходил к спутницам.
        - Очень правильное решение, - одобрила Арора. - Отдых был вам необходим. И, кстати, вы обещали поделиться впечатлениями.
        - Словами не передать, - признался китежец. - Но я начал понимать, почему вы сравнивали спутниц с религиозным орденом. Лично я уверовал.
        Ответом ему был искренний заразительный смех леди-мэра. Смех, который хотелось слушать и слушать. В нём было столько жизнелюбия, что он казался квинтэссенцией самой Идиллии.
        Никаких условностей, никакой фальши. Чистая незамутнённая радость.
        - Я не говорил, насколько вы потрясающая? - спросил Костас, любуясь Зарой.
        - Словами - нет, - рассмеялась та и весело прищурилась.
        - Я - болван, - сообщил комендант.
        Может из-за бурлящих в крови феромонов, может в силу нового взгляда на мир, Костасу хотелось, чтобы Арора была рядом. Пусть ненадолго, но одна мысль, что из-за бессмысленных ограничений и условностей он упускает такую женщину, вызывала в китежце протест.
        Он приподнялся и, нисколько не сомневаясь, что Зара поймёт его порыв, поцеловал идиллийку. Что подумают подчинённые, посматривающие в их сторону, коменданта не волновало.
        Зара ответила на поцелуй, а затем отстранилась с весёлой улыбкой.
        - Боюсь, что завтра вы можете пожалеть об этом, - сказала она. - Отдохните, проветрите голову, и если не передумаете - я буду рада сопровождать вас на празднике Золотой Ночи.
        Костас только хотел сообщить, что не передумает, а заодно уточнить, что за праздник имеет в виду Зара, но она легко поднялась на ноги и упорхнула, по заветам древнего поэта Земли.
        - Как мимолётное виденье, как гений чистой красоты, - пробормотал Костас и снова улёгся в траву.
        Пребывая в блаженно-расслабленном состоянии, он не заметил двух офицеров-карателей, наблюдавших за ним из машины. И того, как многозначительно они переглянулись между собой, увидев коменданта, целующегося с идиллийкой.
        - - - - - - - -
        Тук-тук-тук, стучусь я в Небесную дверь… - Строчка из песни Боба Дилана “Knockin on heaven's door”
        Жди меня - и я вернусь - Константин Симонов, “Жди меня”
        Как мимолётное виденье, как гений чистой красоты - А. С. Пушкин “Я помню чудное мгновенье”
        Глава 29
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ГОРОД ЗЕЛАР, ЦЕНТР ГОРОДА, КАФЕ “ВЭЙТИ”
        С веранды кафе открывался неплохой вид на комендатуру. Бывшая мэрия превратилась в самый настоящий форт. Союзовцы подошли к делу максимально ответственно, ничего не оставляя “на авось”. Даже угловые кафе на перекрёстках, примыкающих к комендатуре, превратились в ощетинившиеся стволами блокгаузы.
        Периметр самой комендатуры защищали простейшие проволочные заграждения, украшенные многочисленными предупреждающими знаками с надписями на эсперанто: “Стой! Граница поста!” и “Мины”.
        - Уважают нас, - с оттенком гордости оценил старания союзовцев сержант.
        - Ага, - поддакнул Блайз.
        Репликанты расслабленно восседали за столиком, отдавая должное стараниям местного повара и одновременно наблюдая за распорядком дня оккупантов.
        В этот раз Чимбик носил личину представителя одной из многочисленных молодёженых суб-культур Доминиона, подражающей тиаматцам. Идею подала Йонг, объяснив, что настоящие тиаматцы в момент раскусили бы “ряженых”, а вот с туристов, косящих (Чимбику пришлось уточнять значение этого термина) под уроженцев мира-смерти, взятки гладки. Репликант даже заучил на всякий случай легенду, запомнив клинику, где ему “проводили операцию по имплантации глазных яблок” и прочие мелочи, способные выручить при разговоре с излишне любопытным патрулём или беседе с кем-либо из штатских.
        Блайза же, не отягощённого шрамом и татуировкой, превратили в идиллийца, окрасив кожу в тёмно-фиолетовый цвет. И теперь белозубая улыбка репликанта целиком и полностью играла на образ жизнелюбивого аборигена.
        От камер системы наблюдения с системой распознания лиц репликантов защищали устройства, позволяющие искажать изображение: небольшие плоские прямоугольные приборы, спрятанные в ожерелья “в тиаматском стиле”. Но всё равно Йонг порекомендовала особо не полагаться на технику, потому помимо прочего оба репликанта носили большие солнцезащитные визоры и широкополые панамы, скрывающие лица в тени.
        От комендатуры отъехал очередной патруль.
        - Не расслабляются, - недовольно отметил сержант. - Значит, среагируют быстро.
        - Угу, - поддакнул Блайз и занялся принесённым омлетом.
        Большую часть дня репликанты провели, собирая как можно больше данных о противнике. И то, что они увидели, мягко говоря, не радовало. Союзовцы и не думали расхолаживаться - если на блокпостах за пределами города, где несли службу штрафники корпоратов, ещё наблюдалась некоторая безалаберность, что в самом городе службу несли на совесть. Хоть агенты из осевших в городе военных пенсионеров и докладовали о патрулях, регулярно пускающихся во все тяжкие, репликанты ничего подобного не увидели. Значит, либо комендант смог купировать это явление, либо процент ушедших в загул был ничтожно мал и в целом не сказывался на контроле за городом. А это было плохо для поставленной репликантами задачи - уничтожения завода по производству киборгов.
        Союзовцы притащили завод с собой, спустив с орбиты уже готовые модули с оборудованием и собрав в паре километров от города - восполнять потери, понесённые частями первой линии. “Органическая составляющая” для киборгов выращивалась тут же, по технологиям Консорциума, но командование доминионцев подозревало, что в случае потерь, превышающих производственные возможности, союзовцы могут прибегнуть к “мобилизации” идиллийцев.
        Если репликанты смогут выполнить поставленную задачу, то на отход у них останется очень мало времени. Если останется вообще: образцово несущие службу в Зеларе военные копы прибудут к месту происшествия за пару минут максимум, волоча с собой всё, что имеется в арсенале. И тогда шанс репликантов уцелеть будет близок к абсолютному нулю.
        - Приве-е-ет, - отвлёк от невесёлых мыслей весёлый девичий голосок. - Вы чего такие серьёзные?
        Репликанты покосились на шумную компанию идиллийцев, занимавших соседний столик. Несмотря на запрет коменданта на проявления эмпатии вовне, репликанты то и дело ощущали эмпатический контакт. Приятный, что уж говорить. Молодняк веселился и был изрядно возбуждён.
        - Привет, - широко улыбнулся Блайз.
        Сержант не был до конца уверен, поддерживал брат маскировку под местного, или невольно “подцепил чужое настроение”, как выражался Грэг. Да он и сам с интересом изучал чужие, будоражащие кровь чувства. Тем более, что особого выбора не было: мало ли, как отреагируют местные, если он начнёт сопротивляться воздействию? Сопротивление привычно перерастёт в агрессию и жажду убийства, и привлечёт внимание всех окружающих эмпатов.
        А за вниманием последуют вопросы, которые привлекут внимание союзовцев, компания которых как раз двигалась к столику идиллийцев.
        - Решаем возникшие проблемы, - почти не солгал Блайз подошедшей к нему девушке.
        - Проблемы могут подождать, - беспечно отмахнулась идиллийка и с грацией кошки забралась на колени к Блайзу. - А я не могу.
        Она подмигнула растерянно улыбающемуся рядовому и предложила:
        - Айда с нами в квартал удовольствий. И своего серьёзного друга прихвати. У нас большая компания, будет весело.
        “Большая компания” уже смешалась, утратив деление на “местных” и “оккупантов”. Уроженка мира смерти мечтательно улыбалась в объятьях сразу двух идиллийцев, а её земляк не отрывал взгляда от сидевшей у него на коленях красотки. Бейджинцы, акадийцы, идиллийцы - различия размывались и стирались в одной на всех жажде жизни и любви.
        Блайз сглотнул, ощущая, как желание присоединиться к этой вечеринке вытесняет все прочие мысли. Да Чимбику и самому сейчас очень хотелось познать и эту грань жизни дворняг. Если бы рядом была Эйнджела…
        Сержант усилием воли удержал себя на этой мысли. Образ Эйнджи позволил собраться на задаче, не сопротивляясь воздействию идиллийцев, не ломая наваждение привычной яростью и злобой.
        - Нас ждут лучшие женщины мира, - сказал он, не покривив душой.
        - Ммм… - идиллийка покосилась на него с интересом. - Так позовите их с нами.
        - В другой раз, - с сожалением просипел Блайз и осторожно ссадил девушку со своих колен.
        - Ты обещал, - весело сказала идиллийка и коснулась его браслета гражданина своим. - Свяжись со мной, когда надумаешь.
        И упорхнула в объятья порядком ошалевшего бейджинца.
        Ни один из союзовцев, кажется, даже не посмотрел на сидевших за соседним столиком мужчин.
        - В такие минуты я скучаю по медблоку и его ежедневным подавляющим инъекциям, - тихо признался Чимбик, когда развесёлая компания отправилась в квартал удовольствий. - Похоже, я пропустил время укола.
        - Они не эффективны против феромонов, - разочаровал его Блайз. - Я как-то со Свитари занимался сексом прямо в броне. Медблок непрерывно истерил о гормональном сбое, но исправить ничего не смог. Если бы у меня мозги не отключались - я уже тогда должен был догадаться, что дело нечисто.
        - А они что, у тебя когда-то включались? - наигранно удивился Чимбик.
        Блайз на секунду замер, возмущённо вытаращившись на брата, а потом от души заржал.
        Чимбик, довольный произведённым эффектом, ограничился улыбкой. И вновь посерьёзнел, узрев знакомый броневик - тот самый, что проезжал мимо уничтоженного поста. Та самая машина, которой козырял дежуривший у шлагбаума зеленорожий каратель.
        Из броневика вылезли двое в наглухо задраенной броне и желтоглазый мужчина, одетый в гражданское. Коменданта репликанты узнали сразу - его снимок был среди тех, что удалось раздобыть агентуре. А значит, двое с ним - это капитан Грэм Нэйв и адьютант коменданта лейтенант Дана Дёмина: по данным агентуры, комендант передвигался именно с ними.
        Сержант едва заметно улыбнулся: дворняги правы, говоря, что мир тесен. Полковник Костас Рам и лейтенант Дана Дёмина - это их Чимбик видел у вербовочного пункта на Китеже. Он тогда ещё подумал, что мелкая синеглазая дворняжка, не смотря на свою внешность - серьёзный противник. И надо же - встретились.
        Да и Грэм… Настырный контрик вызывал у сержанта уважение. Даже немного жаль, что придётся его убить вместе с комендантом и его адьютантом, когда поступит приказ “обезглавить” комендантский полк.
        Комендант между тем, сияя счастливой улыбкой, дошёл до угла комендатуры и рухнул на газон, раскинув руки и таращась в облака.
        - Как думаешь - это он такой из-за феромонов, или принял что-то из наркотиков? - тихо полюбопытствовал Блайз, глядя, как комендант хватает за руку подошедшую к нему подчинённую.
        - А какая разница? - равнодушно пожал плечами сержант. - Главное - мы узнали, что нужно нам. Уходим.
        И встал из-за стола.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ЛИНИЯ ФРОНТА, 1350 КМ ОТ ЗЕЛАРА, 700 КМ ОТ ЭСПЕРО
        Экспедиционный Корпус Союза Первых практически беспрепятственно добрался до линии укрепрайонов врага. Доминионы расположились вокруг столицы Идиллии равносторонним треугольником со сторонами примерно в полторы тысячи километров.
        Человек поэтичный сравнил бы укрепрайон с крепостной стеной вокруг города, тем более, что времени для пустопорожних фантазий было в избытке: войска Доминиона не высовывались из-за линии укреплений, ограничиваясь редкими ракетными и бомбо-штурмовыми ударами по наступающим колоннам. Причём настолько точными, что не оставалось сомнений: все движения союзовцев плотно отслеживаются разведгруппами врага. Именно разведгруппами - ни одного спутника или летательного аппарата-разведчика ПВО союзовцев не обнаружило.
        В результате передовые части Союза окопались, словно орды варваров у стен крепости с малочисленными, но упрямыми защитниками, и принялись готовиться к штурму.
        Обе стороны выжидали.
        Это затишье на линии соприкосновения войск настораживало опытных командиров Экспедиционного Корпуса Союза. Они готовились отражать контратаки, но доминионцы ограничивались артналётами, ударами авиации. Некоторое разнообразие вносили только снайперы да интеллектуальные самоходные мины.
        Бездействие Доминиона могло значить лишь одно - противник берёжет силы. И командующий Экспедиционного Корпуса не мог понять - для чего? И это лишало покоя.
        И лишь когда разведчики доложили, что враг сосредотачивает силы на левом фланге союзовцев, командующий облегчённо выдохнул и приказал готовить войска к отражению атаки доминионцев.
        Бездействие доминионцев беспокоило не всех.
        Акадийские и эдемские части, набранные из “зелёных” добровольцев в начале войны, от безделья откровенно расслабились, утратив всякую бдительность. Не способствовала боеспособности этих частей и некомпетентность их командиров.
        На Эдеме и Акадии действовал закон “об офицерских патентах”, приводивший в недоумение военных с остальных миров Союза.
        Изначально “офицерские патенты” существовали только на Акадии с её сословным феодальным обществом и полным отсутствием военных учебных заведений.
        Для младших сыновей акадийских дворян, которым из отцовского наследства светили лишь “уши от селёдки”, единственным способом получить хоть какой-то доход была военная служба. Но идти простым солдатом для дворянина считалось зазорным - за исключением королевской гвардии, состоящей исключительно из отпрысков знатных родов, - потому отцы покупали сыновьям “офицерский патент”. Обладатель оного получал то офицерское звание, на которое хватило денег.
        Разумеется, существовали ограничения - свободно покупались лишь звания от аспиранта (младшего из обер-офицерских званий) до капитана. Майора можно было купить, лишь прослужив не менее пяти лет в звании капитана, и только после рассмотрения кандидатуры специальной комиссией из офицеров Генерального Штаба. Полковников и генералов назначал только король.
        Эта самобытная система работала, пока противниками акадийской армии были такие же малообразованные баронские дружинники, пиратские шайки или вовсе неграмотные крестьяне. В этом, как говорили китежцы, конкурсе “Тупой и ещё тупее” низкий уровень образования командного состава особой роли не играл.
        После контакта Акадии с другими колониями планета получила доступ к высоким технологиям, но ситуация практически не изменилась. Новейшее по меркам Союза вооружение попадало в руки людям, зачастую не умеющим даже читать - образование на уровне начального было недоступно большинству населения планеты
        По этой причине в случаях, когда собственная армия - или дружина барона, - не справлялась, приходилось приглашать специалистов со стороны. Чаще всего прибегали к услугам китежцев. Помимо блестящей выучки, китежские наёмники привлекали нейтральным статусом и строгим следованием условиям заключённого контракта.
        Такое положение дел устраивало всех, пока не встал вопрос о создании единых вооружённых сил Союза для противодействия сначала Консорциуму, а потом - уже Доминиону. Естественно, акадийские офицеры, по уровню знаний и компетентности не дотягивающие даже до сержантов с развитых планет, ни коим боком не подходили для создающейся армии.
        Первой идеей была замена акадийский командиров на из коллег с других планет, но от неё быстро отказались. Нужного числа специалистов просто не было. Армия Союза по своему размеру не имела прежде аналогов в колониях и все кадры, включая досрочно выпущенных курсантов старших курсов военных училищ и выпускников ВУЗов, прошедших краткие офицерские курсы, шли на укомплектование собственных частей. Вдобавок ко всему, акадийцев возмутило отстранение своих офицеров от руководства.
        И словно этого мало, проблем подкинули эдемцы.
        На Эдеме, с его вечными междоусобными склоками, регулярной армии в привычном понимании не было воовсе. Каждый ленд-лорд возглавлял собственную вооружённую ватагу. Лишь в Блесседе существовала городская стража, подчиняющаяся собственно городскому совету, но тоже ни коим образом не тянувшая на воинское подразделение.
        Поэтому, когда в Палате Лордов Эдема заговорили о создании своих подразделений, проблему командного состава решили просто - “позаимствовав” у акадийцев систему офицерских патентов.
        В Генштабе Союза от таких “инноваций” схватились за головы. Это рядового солдата можно относительно быстро подготовить с помощью стимулятора модели “злобный сержант”, а офицер - единица дорогая, требующая длительной подготовки.
        И среди этой неустроенности грянул сперва конфликт с Консорциумом, а затем и война с Доминионом Земли.
        Союз оказался не готов масштабной войне по правилам Доминиона. Технически развитые планеты не могли себе позволить объявлять мобилизацию - это означало отрыв от производства слишком большого числа специалистов. Мощности Консорциума тоже не могли покрыть все потребности Союза в случае снижения производства на ключевых предприятиях.
        Потоком хлынувшие на вербовочные пункты акадийские и эдемские добровольцы стали спасением. Но вместе с рядовыми шли их командиры, представляющие собой натуральные “чемоданы без ручки”: и выкинуть нельзя, и нести неудобно.
        Проблему решили комплексом мер. Во-первых, поставили начальниками штабов полков нормальных офицеров, изыскав необходимые кадровые резервы. Во-вторых, заставив всех без исключения “недоофицеров с патентами” пройти краткие курсы, вбив в их головы необходимые азы. В-третьих, наиболее подготовленные акадийские и эдемские части “разбавили” солдатами с развитых планет.
        Оставшиеся после перетасовки подразделения признали годными для тыловой службы, сформировав из них батальоны охраны, материального обеспечения, трофейные команды и прочие вспомогательные части.
        Естественно, подобный подход к формированию Экспедиционного Корпуса не мог не аукнуться в реальной боевой обстановке. За всё время кампании потери несли подразделения киборгов, находящиеся в первых линиях окопов, да и то не слишком впечатляющие. Это вызывало ложное впечатление слабости Доминиона у не имеющих боевого опыта плимутцев, гефестианцев и бейджинцев, потихоньку теряющих бдительность. Что уж говорить о тыловиках с малоразвитых планет?
        Акадийцам и эдемцам казалось что победа уже не за горами. И солдаты и офицеры пребывали в уверенности, что враг капитулирует со дня на день, впечатлённый мощью высадившейся группировки. Причём уверенность достигла такого уровня, что тыловики даже не считали нужным окапываться. Указания проверяющих из штаба Корпуса пропускали мимо ушей, либо выполняли ровно до момента исчезновения возмутителя спокойствия из поля зрения. Стоило проверяющему уехать - солдаты глушили технику, бросали лопаты и заваливались отдыхать.
        На караульную службу вообще забили болт - недоофицеры просто не видели в ней смысла. Они в тылу, вокруг тишина, между ними и укрепрайоном целая армия - зачем лишний раз напрягать солдат бессмысленными действиями? Ну, разве только если в качестве наказания. В остальном же полагались на автоматику, которой тоже толком не умели пользоваться.
        Офицеры Консорциума из стоящих рядом с акадийцами и эдемцами подразделений попытались достучаться до рассудка “союзничков”, объясняя, что такое репликанты и на что они способны.
        Тщетно.
        Видя этот бардак, корпораты вынуждены были взять охрану горе-союзников на себя, что не прибавило у солдат Консорциума любви к “примитивам”. Вдобавок график ”через день - на ремень” выматывал солдат, притупляя их бдительность.
        Слабостью противника воспользовались доминионцы.
        В отличие от так толком и не “притёршихся” друг к другу лоскутных подразделений Союза, армия Доминиона представляла собой превосходную военную машину. И теперь настал черёд это продемонстрировать.
        На первом этапе операции основная нагрузка легла на разведку, инженерно-сапёрные подразделения и части радиоэлектронной борьбы. С их помощью доминионцы смогли обмануть разведку союзовцев, неверно истолковавшую направление, с которого будет нанесён удар.
        В это время сапёры в рекордно короткие сроки проложили сеть подземных тоннелей, позволивших перебросить войска с одного фланга на другой прямо под носом у противника, не подозревающего, что на месте “готовых к атаке” частей теперь всего лишь искусно выполненные макеты и бурная имитация деятельности в эфире.
        Всё это требовало безукоризненной чёткости и координации задействованных подразделений - любая промашка могла поставить крест на всей операции. Достаточно было хоть одному из операторов контрбатарейных радаров союзовцев уловить странную вибрацию почвы в момент молчания доминионских артиллерийских батарей - хитрость была бы раскрыта.
        Атака была стремительной и внезапной.
        Группы коммандос нанесли удар по расслабившимся акадийским и эдемским подразделениям. Первыми целями захвата и уничтожения стали штабы и узлы связи. Причём узлы связи уничтожали не сразу: используя пленных, коммандос посылали ложные сообщения, дезорганизуя попытки союзовцев наладить оборону.
        В ближних тылах Экспедиционного Корпуса воцарился хаос.
        Выдвигающиеся на помощь колонны сохранивших боеспособность и управление частей, руководствуясь ложными сообщениями, попадали в заранее подготовленные засады, налетали на минные поля или попадали под удары собственной артиллерии, так же обманутой репликантами. Положение усугублялось мощным воздействием РЭБ Доминиона на эфир и атакой ПВО на спутники и беспилотники связи, поставивших союзовцев в положение слепых котят.
        В довесок репликанты, трезво оценив бессмысленную самоубийствнность атаки на прекрасно укрепленный штаб Корпуса, не стали расшибать лбы, а навели на лакомую цель удар тактическими ракетами. Большая часть их была сбита ПВО союзовцев, единственная прорвавшаяся смогла поразить только узел связи. Но и этого хватило, чтобы штаб на драгоценные полчаса потерял управление всеми подразделениями Корпуса.
        Пока командующий союзовцев, сдерживая ругань, метался по ставшему бесполезным командному пункту, защитники Идиллии приступили ко второй фазе операции.
        Как и рассчитывали доминионцы, лишённые связи командиры передовых подразделений Союза перешли к самостоятельным действиям. На левом фланге готовились к отражению давно ожидаемой атаке из укрепрайона, а на правом спешно формировали сводные отряды для помощи избиваемым тыловикам.
        Если бы не данные разведки о сосредоточении сил Доминиона на левом фланге, никто бы не рискнул ослаблять оборону правого. Но сейчас помощь тыловикам казалась оправданным риском.
        Когда забитые людьми и киборгами машины формировали колонны, ещё не задействованные группы коммандос нанесли серию ударов. Батареи артиллерии, ПВО и подвижные ракетные комплексы, сосредоточенные вблизи передовой, были уничтожены в считанные минуты.
        И сразу после этого “заговорила” артиллерия доминионцев, тайно сосредоточенная как раз у этих самых “спокойных” участков. Не опасаясь ПВО в воздух с замаскированных аэродромов поднялись эскадрильи пилотируемых и беспилотных ударных машин Доминиона.
        Внезапный артналёт в сочетании с бомбово-штурмовым ударом оказался страшен. Застигнутые врасплох на рокаде, лишившиеся “зонтика” ПВО колонны техники были уничтожены практически подчистую. Линия обороны на правом фланге союзовцев оказалась прорвана и в объятый хаосом тыл устремились рейдовые группы коммандос.
        В это время командующий Экспедиционным Корпусом налаживал управление войсками и пытался купировать контрнаступление Доминионцев. Для этого он приказал всем войскам отступать, сокращая линию фронта, и одновременно задействовал резервы, чтобы заткнуть образовавшиеся бреши в обороне на правом фланге.
        Он не знал, что враг уже прекратил операцию, достигнув всех намеченных целей.
        Никто из доминионских генералов не собирался гробить войска в бессмысленных лобовых сражениях против превосходящих сил противника. У это акции было две цели. Первая - заставить союзовцев отступить, чтобы выиграть время до подхода подкреплений из метрополии. Вторая - запустить во вражеские тылы бригаду репликантов.
        Союзовцев ждали незабываемые дни.
        - - - - - -
        "Через день - на ремень - жаргонное выражение, означающее график “сутки через сутки”.
        Рокада - прифронтовая железная, грунтовая или шоссейная дорога.
        Глава 30
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ФЕРМА В КИЛОМЕТРЕ ОТ ШТАБА ГЕНЕРАЛА ПРОКОФЬЕВА, ТРИ КИЛОМЕТРА ОТ ЗЕЛАРА
        Вид на бескрайние поля, раскинувшиеся вокруг Зелара, нравился Шеридану, напоминая родной дом. Филип тоже родился и вырос в сельской местности на Новой Юте, с той лишь разницей, что отец будущего полковника занимался не выращиванием растительных культур, а разведением скота и скаковых лошадей. Этот бизнес приносил солидный доход, особенно в свете того, что сам император был страстным лошадником и с его лёгкой руки в Доминионе началось повальное увлечение конным спортом.
        Самого Филипа перспектива продолжать отцовский бизнес не прельщала - хотелось большего, чем жизнь ранчеро, пусть и знатного. Отец, надо отдать должное, сына целиком поддерживал и когда Филип заявил о намерении поступать в военное училище, получил полное одобрение родителей.
        Закончив общевойсковое высшее командное училище, лейтенант пехоты Шеридан командовал взводом на одной из планет фронтира, осваиваемых Консорциумом.
        Армия обеспечивала защиту новых владений до того момента, пока корпорация, получившая права на планету, не могла это сделать сама. Военные уходили лишь после того, как выстроенная корпоратами система обороны признавалась соответствующей имперским стандартам.
        Корпораты приметили перспективного и амбициозного офицера и к окончанию первого контракта Шеридан получил предложение от СБ Консорциума. Раздумывал Филип недолго: в Консорциуме для такого, как он, открывалось больше перспектив. При ведении боевых действий силовиков корпораций не сковывали доминионские законы - на своей территории корпорации и были законом.
        И, главное, Шеридану нравился подход корпоратов к карьерному росту: там ценили эффективность и беспринципность. В армии он тоже мог идти по головам, не считаясь ни с кем, но в Консорциуме такую целеустремлённость ценили, а не осуждали.
        Так что по окончанию контракта старший лейтенант Филип Шеридан без сожаления расстался с армией, приняв под начало взвод в “специальной полицейской дивизии”. Красивое название для штрафников, не меняющее гнилую суть.
        Это был стандартный ход корпоратов: все - кроме флотских и лётчиков, - принятые на службу офицеры проходили такой “тест на профпригодность”. Корпорации не нуждались в чистоплюях и слабаках.
        Шеридан не был ни тем, ни другим. Вдобавок он был достаточно харизматичен, а из службы в армии вынес аксиому: никогда не сдавать своих подчинённых. И штрафники по достоинству оценили как кулаки командира, так и его готовность защищать своих солдат от вышестоящего начальства.
        Самому Филипу новое место службы неожиданно понравилось. Да, контингент ему достался, мягко говоря, сомнительный - шваль всех мастей, самое место которой - работать “манекенами” на полигонах. Но зато эти подонки бестрепетно шли на любую гнусность, что крайне эффективно воздействовало на взбунтовавшихся работяг. К тому же Шеридан действительно оказался неплохим командиром, умело управляющим подразделением в бою.
        Всё это в сумме обеспечило Филипу быструю карьеру. Правда, его начальники удивлялись нежеланию Шеридана бросить штрафные части и перевестись в нормальное подразделение, но дальше удивления дело не шло - Филип имел авторитет среди уголовников и бешеную популярность.
        Шеридан умело пользовался “народной любовью”, поднимаясь всё выше по карьерной лестнице: командование СБ ценило офицера, умеющего обуздать и возглавить башибузуков “специальных полицейских частей”. Так что не удивительно, что первым кандидатом на освободившуся командную должность в штрафных частях всегда был Филип Шеридан, к тридцати трём годам достигший звания полковника.
        И Филип знал, что это - не предел его карьеры. Вторжение на Идиллию должно было послужить очередным трамплином для прыжка вверх. Разумеется, не только для него - верный друг Ларри засиделся в майорах, пора уже подниматься выше. Ибо верные люди - надёжная опора для сидящего выше. Как и штыки преданных вожаку штрафников полка Шеридана.
        - Плеснуть? - отвлёк Шеридана от любования красотами идиллийских полей Ларри.
        Он и Шеридан сидели в плетёных креслах на веранде фермерского дома, куда Филип вселился, едва получивший отчёт о ситуации на оккупированных территориях Прокофьев дал “добро” на расквартирование офицеров в Зеларе. Самого фермера вместе с семейством выпнули вон, чтобы не путались в ногах и не мешали своей долбаной эмпатией. Естественно, не забыл полковник и о безопасности, притащив с собой взвод киборгов для охраны дома.
        Собственно, Шеридан мог бы занять и жилище получше, к примеру, особняк бывшего мэра города, но предпочитал сельский пейзаж. Да и фермерские дома на Идиллии были достаточно просторными и комфортными для полковника. А если понадобится что-то ещё - всегда можно свистнуть своих гайдуков и заслать на поиск нужной мебели. Или просто переехать - домов в округе много.
        - Что-то Руперт долго едет, - заметил Ларри, наливая виски в стакан друга.
        Рупертом звали адьютанта полковника. Шеридан, отмечая новоселье, отправил его в город - привезти хвалёных идиллийских Спутниц. Штук шесть, чтобы и Филипу с Ларри хватило, и Руперт себя обделённым не чувствовал.
        - Женщины, дружище, - наставительно воздев палец, ответил Филип, - требуют серьёзного подхода к выбору. Хоть в женитьбе, хоть как сейчас - просто для расслабона.
        - А ведь и не поспоришь, - расхохотался майор.
        Пискнул служебный комм Шеридана. Полковник неохотно скосил глаза на экран и злобно выругался.
        - Что там? - насторожился Ларри.
        - На, - Шеридан протянул ему комм.
        Майор вчитался в текст. Увиденное ему не понравилось: три поножовщины с участием офицеров-штрафников, причём во всех трёх случаях зачинщиками были именно штрафники.
        - Что-то наши разошлись, - недовольно заметил он. - Или китежец своих покрывает?
        - Вряд ли, - со своими не было нужды врать и Филип говорил прямо. - Сам знаешь, что у нас за фрукты: им пырнуть кого - раз плюнуть, и повода не надо.
        - И что делать будешь? - поинтересовался майор, не сомневаясь в ответе.
        - Разумеется, отмазывать, - не обманул его ожиданий Шеридан. - Хоть они и сукины дети, но - наши сукины дети. И мы с ними сами разберёмся. Сейчас нашему чистюле-генералу только звякну.
        Но прежде чем он успел набрать номер Прокофьева, пискнул сигнал входящего вызова от Костаса Рама.
        “Этому что надо?” - мысленно окрысился Филип. - “Не иначе опять поиздеваться”.
        Но на вызов ответил.
        - Полковник, что за хрень вы творите? - с ходу зарычал Костас.
        - Вы про что, полковник? - холодно осведомился Филип, сдерживая ругань.
        - Про занятый вами дом! - рявкнул Рам. - Вы…
        - Занял дом под жильё! - заорал в ответ Шеридан. - И нахрен выкинул туземных ублюдков! Нехера им тут делать! Закончится война - вернутся, а пока пусть погуляют. Вам не нравится? Так напишите рапорт! И вообще, полковник… - Филип резко сменил тон на благожелательный. - Вам нужен отдых. Займитесь академической греблей.
        Как и ожидалось, Костас, выбитый из колеи внезапной сменой тона оппонента, попался на крючок.
        - Академической греблей? - переспросил он.
        - Именно, - сладко улыбнулся Филип. - Проще говоря: греби нахрен с умным видом.
        И отключил связь, не дожидаясь ответа побагровевшего от злости китежца.
        Маленькая месть немного подняла настроение Шеридана.
        - Это только начало, мутик желтоглазый, - пообещал полковник, набирая номер Прокофьева.
        - Полагаю, вы насчёт своих висельников, полковник? - вместо приветствия осведомился генерал.
        - Да, сэр. Видите ли… - начал было Шеридан, но был оборван властным:
        - Хватит!
        Генерал посмотрел на Филипа, словно солдат на вошь.
        - Я предупреждал, полковник, что вашей швали не стоит перегибать палку, - процедил Прокофьев. - Я знаю, что вы сейчас заведёте пластинку о притеснениях со стороны союзовцев, но у меня на руках доказательства того, что в каждом случае виноваты ваши - да, Шеридан, именно ваши, - дегенераты. Если они не могут себя вести по-людски - в городе им делать нехрена. Если вы не можете их обуздать - то уже на должности командира нехрен делать вам. Мне плевать, если из-за ваших говнюков возбухнут местные: их задавить - раз плюнуть. Но мне нахрен не нужно, чтобы союзовцы опять видели в нас врагов. А к этому, благодаря вашему, полковник, бездействию, всё и идёт. Не сможете найти на своих висельников управу - я смогу найти вам компетентную замену. Понятно объясняю?
        - Так точно, сэр, - с трудом сдерживая бешенство, процедил полковник.
        - Вот и отлично. Надеюсь, вы сможете надеть намордники на эту свору, - генерал взглянул на свой планшет. - И что там за история с домом и его хозяевами?
        - Рам уже наябедничал? - скривился Шеридан. - Ничего сверхординарного, сэр. Я просто занял ферму под жильё, а местных отправил пожить к родне. Мне здесь лишние глаза и уши ни к чему.
        Но к его удивлению, генерал не стал спорить, напоминая о собственном приказе не выгонять идиллийцев при вселении в их дома.
        - Ферму, значит, заняли, - хмыкнул Прокофьев. - Хик есть хик. Когда устроите танцы в сарае - постарайтесь его не сжечь спьяну. А то говорят, что кукурузный самогон - жуткое пойло.
        И отключился, оставив взбешеного полковника изливать ярость пустому экрану.
        Шеридан действительно минуты три сотрясал воздух отборной руганью. Хик. Генерал знал, как сильнее унизить: “хиками” - то есть деревенским быдлом, - богатенькие городские детишки называли выходцев из сельской местности. И плевать, как ты учишься и чего достиг - для городских белоручек ты навсегда останешься хиком, в лучшем случае - реднеком.
        - Хик, говоришь… - немного отведя душу бранью, злобно прищурился Шеридан.
        План, зреющий в голове полковника с первого дня высадки, оформился окончательно.
        - Вызови Марко и Джанго, - приказал он Ларри, всё это время молча наблюдавшего за другом.
        - Девки же скоро приедут, - напомнил Ларри, запуская руку в карман.
        - Подождут, - отмахнулся Филип. - Побухают с Рупертом. Сейчас дело поважнее девок: пришла пора разобраться с уродами, мешающими нам жить.
        И злобно улыбнулся.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ГОРОД ЗЕЛАР
        Едва такси остановилось у живой изгороди особняка, импланты репликантов подключились к системе безопасности, оборудованной Йонг. Для контакта с датчиками, дронами и бытовыми роботами, ненавязчиво контролирующими периметр, не требовалось даже брони. Стоило кому-то или чему-то насторожить охранные программы, как сигнал поступал на импланты Йонг и обоим репликантам, пробуждая даже от глубокого сна.
        Чимбик проанализировал поступившие данные. Все, кроме Грэга, находились на территории базы. Никаких попыток вторжения.
        - Садж, - подал голос Блайз, когда машина отъехала. - Дашь мне пару часов свободного времени?
        Зачем ему личное время не нужно было и гадать: Чимбик до сих пор ощущал остаточное действие феромонов.
        - Если для нас нет заданий - отдыхай, - разрешил он брату.
        В ответ на запрос капитан Йонг приказала репликантам отдыхать до утра и Блайз, сияя улыбкой, бегом помчался к дому, где обозначался сигнал Свитари. Чимбик смотрел ему вслед с удивившей его самого завистью. Для Блайза происходящее было чем-то простым и понятным, в то время как Чимбика приводило в растерянность.
        Нет, ему нравилось происходящее. Да что там, он был совершенно счастлив, но слабо представлял что положено делать дальше. То, что Эйнджела не забыла его, что всё ещё хочет видеть, что любит… - это было пределом мечтаний сержанта. А поцелуи, и то, что Эйнджела решила найти способ остаться с ним - это лежало за пределами самых смелых фантазий репликанта.
        Воспоминания о поцелуях заставили разогретую феромонами кровь Чимбика вскипеть и он остановился, борясь с наваждением. Получалось плохо. Совершенная память репликанта воскресила пьянящий запах Эйнджелы и кружащие голову касания её губ. Тело не привычно отозвалось на мысли, заставив затосковать по медблоку брони и подавляющим гормональные всплески инъекциям. Но чтобы добраться до брони, требовалось пройти мимо Эйнджелы и она всё почувствует.
        Этого сержант не хотел.
        Он помнил, каким тоном и какими словами Эйнджела говорила о своих “клиентах”. О дворнягах, которые хотели от неё секса. Помнил всё то, что успел увидеть на Эдеме. Помнил сухие информативные строки навыков напротив лотов рабов на аукционе.
        Помнил, и не сомневался, что Эйнджела тоже не может забыть.
        Он не станет одним из тех, кто использует её. Не станет одним из тех, о ком она отзывается с гадливым презрением во взгляде. Не уподобится дворнягам.
        Ему достаточно просто любить и быть рядом. Слышать голос, видеть её улыбку, ощущать запах, держать её руку в своей. А секс… Дворняги слишком его переоценивают.
        Чимбик зашёл в деревянную беседку, практически скрытую за цветущим кустарником, и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Интересно, сколько времени должно пройти прежде, чем эффект от идиллийских феромонов “выветрится”?
        Консультироваться у брата сержант не стал: отметка его импланта соседствовала с отметкой импланта Свитари, поэтому Чимбик не стал им мешать.
        Происходящее между Блайзом и Ри беспокоило сержанта. Он хорошо помнил изрешеченных пулями дворняг, валявшихся со спущенными штанами в лужах собственной крови. Помнил, с каким ожесточением Ри кромсала захваченного живым корпората. Не будучи крупным специалистом в вопросах психических нарушений, Чимбик всё же отчётливо осознавал, что для Свитари секс тоже был стресс-фактором. И кто его знает, во что это может вылиться в самый неожиданный момент?
        Он пообещал себе выяснить, кто занимается дефектами людей когда точка, обозначавшая Эйнджелу, пришла в движение и взяла курс в его, Чимбика, направлении.
        Сержант разрывался между желанием увидеть её и избегать встречи до того, как получит инъекцию от медблока брони. Но раз Эйнджела уверенно двигалась точно к нему сквозь сад, Чимбик решил, что Йонг подключила и её имплант к системе безопасности. В это случае будет глупо пытаться убраться подальше.
        - Хочешь побыть один? - спросила Эйнджела, остановившись метрах в десяти от сержанта.
        Тот невольно задумался, была ли эта дистанция - на пределе эмпатического дара, осмысленным решением, или выработанной с годами привычкой всегда контролировать состояние собеседника?
        - Не хочу, - честно признался сержант. - Но счёл это верным решением. Мы с Блайзом попали под действие феромонов.
        - Это Идиллия, - улыбнулась Эйнджела, подходя. - Тут сложно не попасть под их действие. Чего в этом такого?
        Она села рядом и взяла Чимбика за руку. Тот ощутил острое желание прижать Эйнджелу к себе так тесно, как только возможно.
        - Это инородное воздействие, - напомнил сержант, упрямо борясь с чуждыми желаниями. - Не моё.
        - Но разве оно не приятно? - с улыбкой спросила Эйнджела, сплетая свои пальцы с пальцами репликанта. - Разве ты сам не хочешь меня?
        В её голосе звучало любопытство, отчего-то напомнившее Чимбику их игру в вопросы и ответы.
        - Я хочу, чтобы ты была счастлива, - помедлив, сказал он. - Хочу, чтобы думала обо мне лучше, чем о других. Чтобы делала только то, что хочешь сама, а не чего хотят от тебя другие. Чтобы ты была свободна.
        Глядя на растерянную девушку, Чимбик попытался подобрать слова, чтобы точнее выразить мысли.
        - Не думаю, что секс был чем-то приятным для тебя все эти годы. И начинаю думать, что ежедневные подавляющие влечение инъекции стоило бы делать всем людям. Тогда в мире творилось бы куда меньше мерзостей.
        Эйнджела покачала головой, грустно улыбнулась и прижалась к плечу Чимбика.
        - На Идиллии полно женщин, - негромко сказала она. - Добрых, красивых, способных сделать тебя счастливым. Нормальных.
        - Я знаю, - репликант вспомнил семью, в которую его приняли, и улыбнулся. - Но мне нужна ты.
        - Плохой выбор, - абсолютно серьёзно сообщила ему Эйнджела.
        - Может и так, - пожал плечами сержант. - Зато я сделал его сам.
        Ответом ему было эмпатическое касание. Тихое, тёплое, как пламя костра, счастье.
        Они просидели так не один час. Чимбик рассказывал Эйнджеле о своей идиллийской семье, о братьях, обо всём, что происходило с ним с того дня, как Лорэй увезли в Доминион. Слушая её часть истории сержант в очередной раз удивился, как верно выражение дворняг “тесен мир”. Он, Чимбик, вёз Эйнджелу с Китежа на Идиллию. И дай он волю своему любопытству, загляни тогда в капсулы…
        Развивать мысль репликант не стал. Он ведь не Блайз, чтобы витать в облаках и гадать, “что было бы, если?”. Вместо этого Чимбик поднял Эйнджелу на руки и зашагал к дому, наслаждаясь исходившим от неё теплом.
        - Это ещё что такое? - рассмеялась эмпат.
        - Я принял решение удовлетворять любопытство, когда это не вредит делу, - сообщил Чимбик. - Давно хотел узнать каково это - нести тебя на руках без брони.
        Он едва не ляпнул “с самого Эдема”, но вовремя прикусил язык. Не то воспоминание, которое он бы хотел пробудить в Эйнджеле.
        - И как впечатления? - весело полюбопытствовала та.
        - Приятно, - лаконично отозвался репликант.
        Отпустил он Эйнджелу только на веранде, перед дверью в дом.
        - Вам с сестрой нужно отдохнуть, - сказал сержант. - Да и нам с Блайзом - тоже. Утром мы разведаем подходы к заводу. Доброй ночи.
        В отведённую ему комнату Чимбик вернулся умиротворённый и счасливый. Затем представил, что Эйнджела всегда будет с ним и улыбнулся. Следом пришла мысль, что она будет рядом во время опасных спецопераций и нахмурился. Затем представил, что она будет на таких спецоперацих без него и зло сжал зубы.
        Взяв в руки наспинную пластину брони с встроенным автодоктором, сержант собрался получить инъекцию препарата для подавления гормональных всплесков, когда услышал лёгкие шаги в коридоре.
        Через пару секунд раздался тихий стук в дверь.
        - Можно?
        Эйнджела.
        - Входи.
        Старомодная деревянная дверь без намёка на голосовое управление или управление с импланта открылась и Эйнджела скользнула в комнату.
        - Что-то случилось? - спросил сержант.
        - Да, - девушка подошла к нему, взяла наспинную пластину брони и отбросила ту в сторону.
        А потом поцеловала.
        Прикосновение её губ кружило голову, но куда больше Чимбика потрясла эмпатия. Эйнджела открыла свои чувства и репликанта наполнили чужая нежность, любовь и желание. Или то были отражения его собственных эмоций?
        - Не хотела умереть, не узнав, каково это - заниматься любовью, а не сексом, - шепнула Эйнджела, прервав поцелуй.
        - Эмпатия, - хрипло выдохнул Чимбик. - Капитан Йонг узнает о нас. Это запрещено.
        - Плевать, - пальцы Эйнджелы скользнули по коротким волосам репликанта и легли тому на затылок. - Пусть попробуют запретить.
        Чимбик ощутил упрямый вызов эмпата и улыбнулся. Сама мысль, что Эйнджела готова показать всему миру, что ей дорог репликант, вызывала незнакомое ликование.
        - Пусть попробуют, - повторил сержант и его улыбка на миг стала хищной, будто он уже топил в крови тех, кто рискнул бы запретить что-то его Эйнджеле.
        А потом она принятула его голову к себе и поцеловала так, что мысли строем покинули голову Чимбика.
        Несмотря на эйдетическую память и тренировку внимания, происходившее дальше Чимбик замечал урывками, будто вывалившись в иной, параллельный мир, что лишь время от время от времени соприкасался с реальностью. Его мир сузился, схлопнулся до женщины, что ни на мгновение не отрывалась от него. До пьянящих поцелуев, рядом с которыми меркли самые смелые мечты. До прикосновений, от которых тело пронизывало незнакомое наслаждение.
        Сержант больше не думал, не взвешивал, не планировал. Рациональность, сдержанность, здравый смысл - вся выстраиваемая годами обучения личность репликанта капитулировала, не способная противостоять вырвавшемуся из-под гнёта дисциплины естеству.
        Эйнджела больше не произнесла ни слова. Слова были лишними, пустыми, ущербными. Бессмысленным сотрясанием воздуха, не способным передать всё то, что творилось в её душе. Она обошлась без слов. К эмпатическим прикосновениям Чимбик за время пребывания на Идиллии успел привыкнуть, но всё же оказался ошеломлён. Чувства Эйнджелы были яркими, сильными, слитыми в бурный, пьянящий поток, что сметал любые сомнения. Им просто не осталось места. Любовь, радость и горячее, почти обжигающее желание любовников отражались и множились, словно в бесчисленных зеркалах.
        Глава 31
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ГОРОД ЗЕЛАР, КОМЕНДАТУРА
        - Ну козёл… - Костас отвернулся от терминала.
        В иное время подначка Шеридана непременно взбесила бы коменданта, но сейчас, чуть поспав и отойдя от воздействия феромонов, Рам пребывал в довольно странном состоянии.
        С одной стороны - полковник был удивительно спокоен и умиротворён. С другой - не мог не думать о произошедшем между ним и Зарой.
        Нет, Рам не раскаивался в том, что сделал. Феромоны просто помогли, приблизив неизбежное. Арора действительно ему нравилась, но на гораздо более серьёзном уровне, чем банальное желание затащить идиллийку в постель. И не будь она замужем… Это всё и портило.
        Что бы не говорила Арора об идиллийском взгляде на измену, Костас воспитывался в иной культуре. Жив муж Зары, вернётся ли - неизвестно, но наставлять ему рога Костас не собирался. Ну а жена Зары… Рам вспомнил картину в комнате отдыха дежурных и усмехнулся. Жена Зары сама украсила семейство шикарными рогами, так что тут можно не заморачиваться.
        Костас распахнул окно, сел на подоконник и закурил, глядя на ночной город. Мысли текли неспешно, синхронно с струйками табачного дыма. Собственно, чего он ломает голову? Надо просто прекратить всё, пока не зашло слишком далеко. Извиниться, сказать, что был под феромонами, сожалеет и… И всё. Неприятно, но не смертельно. В конце концов, Арора не станет менять свой образ жизни ради залётного вояки. Да и сам Костас тоже не потерпит, если Зара пойдёт на сторону, руководствуясь идиллийской моралью.
        - Глупо это всё, - пробормотал Костас. - Как мальчишка, ей-богу. Так недолго и до стихов в старомодную тетрадку докатиться.
        Подкурив от окурка новую сигарету, китежец невесело ухмыльнулся. Дурацкая ситуация, в которую он загнал себя сам. А теперь сидит и ломает голову над проблемой, не стоящей и выеденного яйца.
        От дальнейшего самокопания Костаса отвлекло явление “неразлучников”.
        - Никогда не думала, что снимусь в порнухе, - объявила Ракша, снимая шлем.
        - Я тоже, - поддакнул Грэм. - Ладно бы ещё в училище не поступил, но чтобы прямо в служебное время….
        Рам поперхнулся дымом. Прокашлявшись, комендант с подозрением принюхался к зажатой в пальцах сигарете. Нет, вроде чистый табак, без примесей. Может, феромоны ещё не опустили? Глупость - феромоны не вызывают галлюцинаций.
        - Простите, что? - осторожно осведомился Рам. - Я правда слышал то, что слышал? Порнушка, съёмки…
        - В жизни всё надо попробовать, - философски сообщила Дана.
        Она бросила шлем на диван, подошла к мини-бару и достала упаковку с соком.
        - И порнушка - ещё не самое хреновое, - добавил Грэм.
        Вволю налюбовавшись ошалелым лицом начальства, капитан смилостивился и объяснил:
        - Да разом три патруля вместо отдыха куда-то смылись, - он взял протянутый Даной сок и благодарно улыбнулся. - Мы и поехали их выуживать. Приезжаем - твою за ногу, киностудия. Только порнушная. И наши пятнадцать кинозвёзд радостно сверкают голыми задницами. И не только ими. В фильме “Символ Союза”, что самое убойное. Вот пока мы их выволакивали - на запись и попали.
        Рам с облегчением выдохнул и тут же глубоко затянулся.
        - А я уж думал, кого из вас первым шлёпнуть, - сообщил он. - Чтоб мои седины не позорили.
        - Ну меня-то ладно, а “сфинкса” за что? - удивилась Дана.
        - За компанию! - Костас подкурил третью сигарету. - Ну и за выбитую дверь…
        - Вот стоило один раз громко постучаться - всю жизнь припоминать будут, - наигранно вздохнул Грэм.
        - От такого стука импотентами становятся, - Рам слез с подоконника. - Что у нас плохого?
        - Было ещё две поножовщины с корпоратами, - сообщил капитан. - В сумме - семеро убитых, сорок три раненых, из них шестеро - тяжёлые. Я от вашего имени приказал собрать всю эту шваль корпоратскую и загнать нахрен обратно по казармам, запретив выход в город. Рапорт Прокофьеву отправил, он полностью всё одобрил и…
        - Я читал рапорт, - перебил его Рам. - Что ещё?
        - Особого - ничего, - Грэм шлёпнулся на диван рядом с Ракшей.
        Костас отметил, что его приёмная дочь восприняла это вполне спокойно. Даже благожелательно, учитывая её характер. Похоже, парочка действительно сдружилась. Собственно, чего удивляться? Оба бузотёры, с той лишь разницей, что Дана вспыхивает сразу, а гефестианец - тихо составляет план и действует по нему. Вот уж воистину - их энергию, да в мирных бы целях…
        - Патрули - бухают, - продолжал контрразведчик. - Волки - летают. Из неординарного, пожалуй, только целующийся с экс-мэром комендант, но тут уж вы сами в курсе.
        Рам второй раз за несколько минут поперхнулся дымом.
        “Прибью засранца” - мысленно пообещал он, отчаянно перхая.
        - Мне начинать называть её мамой, или не торопить события? - ехидно поинтересовалась Ракша, глядя на Костаса без особого сочувствия.
        - Сначала начни называть меня “папой”, а там посмотрим, - огрызнулся тот, задумываясь ещё и об убийстве приёмного чада.
        - Я подумаю, - преувеличенно-серьёзно пообещала Дана.
        - Я дал булочной на углу Первопроходцев и проспекта Ганди разрешение на круглосуточную работу, - продолжил Грэм, хлопнув Ракшу по подставленной ладони. - Удобное место, наши останавливаются на перекус. Прошу прощения, что сам - вы просто спали в этот момент, а хотелось успеть до комендантского часа.
        - Ладно, - согласился Рам. - Кстати, говнюки, хоть какая-то от вас польза: напомнили, что у местных завтра праздник.
        Грэм кивнул:
        - Да, госпожа Зара…
        - Мама, - театральным шёпотом поправила его Ракша, игнорируя гневный взгляд Костаса.
        - … просила отменить комендантский час на эту ночь.
        - Возможно? - поинтересовался Рам.
        - Не считая нашего таинственного дезертира - всё спокойно, - ответил контрразведчик. - Население полностью лояльно, корпоратовскую шваль мы загнали в стойла… Так что считаю - вполне можем разрешить.
        - Тогда так и сделаем, - резюмировал Костас. - Выберите подразделения в усиление.
        - Есть, - отозвался Грэм.
        - И вы двое - в их числе, - добавил полковник. - Что ещё есть на повестке?
        - Нет, - ответил Грэм.
        - Тогда отбой, - скомандовал Костас.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ГОРОД ЗЕЛАР
        Чимбик буквально кожей ощущал пристальный взгляд капитана Йонг.
        На вопиющее нарушение правил она не отреагировала ни ночью, ни утром, когда репликанты отправились на разведку. Даже не прислала сообщение на имплант. Если бы не этот взгляд, сержант мог бы подумать, что капитан была в другой части дома, за пределами эмпатического воздействия.
        Но Йонг, очевидно, знала не только о самом факте неуставных отношений биороботов с людьми, но и успела прочувствовать больше, чем хотела.
        Эйнджелу же её взгляды совершенно не впечатляли. Её улыбка, адресованная Чимбику, была вызывающе прямой и открытой. Это одновременно нравилось сержанту и вызывало растерянность.
        Натура репликанта сопротивлялась столь явному и открытому нарушению правил, и, к тому же, он не понимал как это влияет на социальное взаимоотношение в группе и влияет ли вообще. И не особенно жаждал вникать, предпочитая заниматься понятным и привычным делом.
        - С нашими силами - не пройдём, - докладывал вернувшийся с разведки Чимбик. - Укрепились на совесть. Дроны, патрули киборгов, минные поля, реку патрулируют акадийские боевые пловцы и тиаматцы со своими животными. Есть системы ПВО.
        - Берегутся, гады, - резюмировала Йонг, переведя наконец взгляд с Чимбика на карту.
        Репликанты тщательно отметили всё нужное - от маршрутов патрулей до позиций ПВО. Союзовцы постарались на совесть, превратив стратегически важный для них объект в самую настоящую крепость. К тому же, на территории возились вражеские строители, роя огромный котлован. Значит, через несколько дней завод окажется глубоко под землёй, вне досягаемости для артиллерии и авиации Доминиона, и достать его можно будет только специальными противобункерными боеприпасами. Которые тоже уязвимы для союзовской ПВО.
        - Хреново, - вздохнула Йонг.
        Чимбик понимал дворнягу. Уничтожение завода было бы болезненным ударом по боеспособности врага. Но пока что доминионцы ничего не могли поделать - просто не хватало сил для успешной операции.
        - Доложу в центр, посмотрим, что там решат, - решила капитан, почему-то вновь уставившись на Чимбика.
        Тот ответил ей прямым взглядом.
        Плевать, что она доложит. Плевать, что решат в центре. Он для себя всё решил.
        - Что с командным составом? - взгляд Йонг переместился на Грэга.
        Тот сидел за столом с обычным жизнерадостным видом и, казалось, вообще не интересовался нарушением правил и уставов.
        - Подходов к безопаснику я не нашёл, - сообщил идиллиец, - но с комендантом есть подвижки. Вчера он посетил квартал удовольствий, так что с немалой вероятностью и дальше будет отдыхать в компании Спутниц. Там его можно устранить без особых осложнений.
        - Хорошо, - кивнула капитан. - Что Прокофьев?
        - Тут всё не так радужно, - признался Грэг. - Корпорат весьма настороженно относится к идиллийцам и старается с нами не контактировать. А вот один из его заместителей, Шеридан, периодически устраивает вечеринки со Спутницами. Если ничего не изменится, сегодня вечером, к началу праздника, он снова соберёт узкий круг друзей. Я смогу отправить туда Лорэй под видом Спутниц.
        - Доступ к коммуникатору и данным командира карательных батальонов корпоратов нам бы не помешал, - кивнула Йонг и перевела взгляд на Лорэй. - Вы справитесь?
        - Конечно, - белозубо улыбнулась Свитари и подмигнула мрачной азиатке. - Мы любим вечеринки!
        Сержант невольно скосился на Эйнджелу. При мысли, что она окажется в окружении корпоратских карателей, в его груди разгоралась жажда убийства.
        - Не сомневаюсь, - отозвалась капитан и оглядела свою малочисленную команду. - Сержант, вы с Блайзом можете отдыхать. Грэг - на тебе внедрение Лорэй. Эйнджела, Ри - на пару слов.
        Эйнджела ободряюще улыбнулась сержанту, встала из-за стола, подошла к нему и, не таясь, поцеловала. Сержант на миг замер от неожиданности, а потом ответил на поцелуй. И плевать, что на них таращатся дворняги, одна из которых - командир.
        Как дворняги говорят? Жизнь - война? Ну что ж, может, войну он ещё и не выиграл, но в этом бою - победил.
        Хмуро поглядев на Лорэй, Йонг мотнула головой, приглашая следовать за собой. Близнецы без возражений отправились за капитаном.
        - Какого чёрта вы устроили с репликантами? - гневно спросила Йонг, едва осталась наедине с Лорэй.
        - Это наше дело, - спокойно ответила Эйнджела. - Можете не утруждаться, я сама в красках доложу обо всём полковнику Хоару и он примет решение о том, что допустимо, а что…
        - Пока я командир группы - это моё дело! - жёстко прервала её Йонг. - Мне глубоко плевать, чем и с кем вы занимаетесь в свободное время, но если это помешает выполнению задания…
        - Не помешает, - глядя ей в глаза отчеканила Эйнджела.
        Йонг лишь покачала головой и напомнила:
        - На кону нечто куда большее, чем наши жизни и личные привязанности.
        - Мы помним, - зеркально усмехнулись близнецы. - Мы помним…
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ГОРОД ЗЕЛАР. БЛОКПОСТ № 17
        Мотоцикл службы доставки послушно замер перед шлагбаумом. Пулемётный ствол автоматической огневой точки тут же навёлся на потенциальную мишень, подслеповато моргнув огоньком лазерного дальномера.
        - Руки на виду, не шевелиться! - голос робота был сух и бездушен. - Дождитесь проверяющего.
        Из ДОТа вылез солдат с эмблемой в виде объятой пламенем планеты на наплечнике. В отличие от покойников, решивших позабавиться с Лорэй пару дней назад, этот был запакован по всем правилам, даже забрало не открывал.
        - Заказ номер двести пять? - уточнил он.
        - Ага, - белозубо улыбнулась Свитари. - И даже с бонусом от заведения!
        Она продемонстрировала батарею винных бутылок, закреплённых в прозрачных термокарманах контейнера для перевозки еды. Бледно-голубой комбинезон городской службы доставки она по случаю жары расстегнула едва не до талии, демонстрируя едва прикрытую топом грудь.
        - Оставьте себе, - игнорируя ненавязчивый намёк девушки, солдат заглянул в контейнер. - Мы на посту не употребляем.
        Он прикоснулся наручем с встроенным сенсором к “браслету гражданина” на руке Свитари, подтверждая сумму заказа. Эту систему разработали по предложению Зары, для облегчения подсчёта сумм компенсации по окончании боевых действий. Коменданта впечатлил оптимизм экс-мэра по поводу её уверенности в окончании этих самых действий в пользу Доминиона, но возражать не стал. В конце-концов, такая система в разы снижала поводы для мародёрства, что благотворно сказывалось на дисциплине и моральном состоянии солдат с отсталых планет.
        - Лучше бы тогда больше сока привезли, - добавил солдат.
        - Или холодное молоко! - дополнил список пожеланий его напарник из бункера.
        Робот-турель промолчал, но Ри показалось, что он тоже не отказался бы от чего-нибудь холодного: жара стояла такая, что можно было жарить яичницу прямо на дорожном покрытии.
        - Хотите - сгоняю и привезу, - улыбнулась Свитари, с нескрываемым интересом разглядывая бойца.
        - Нет, спасибо, - отказался тот. - Переживём с тем, что есть. К следующему заказу можете добавить.
        Свитари неторопливо вытащила из термоконтейнеров объёмистые пакеты с логотипом ресторана и передала союзовцу.
        - А что у тебя за рисунок на плече? - спросила она, ища повод продолжить разговор.
        Весь день они с Эйнджелой мотались по городу, принимая заказы только на доставку по блокпостам и ВОПам оккупационных войск. На окраинах и в пригороде дела шли неплохо: корпораты охотно трепали языками и пускали её на режимные объекты, где она пару раз даже установила электронных шпионов Йонг. Пришлось немного покувыркаться с корпоратами, но теперь у команды был доступ к сети оккупантов.
        С союзовцами дело обстояло хуже: встречали её довольно дружелюбно, но шлемов не открывали и готовы были продолжить знакомство только после дежурства. Из всех достижений - она немного потрепалась на тему ксенофобии корпоратов и один раз побывала на блок-посту акадийцев.
        С дорсайцами, судя по эмблеме, Свитари похоже ждал очередной пролёт.
        - Это эмблема нашего подразделения, - голос, прозвучавший над самым ухом, заставил Ри вздрогнуть.
        Неслышно подошедший сзади капрал взял один из пакетов и с интересом заглянул внутрь.
        - Батальон “Дорсай”, - капрал выудил бутылку минералки и тут же свернул пробку.
        - Дорсай? - повторила Свитари. - Не хотела бы оказаться на вашем месте. Мне страшно представить что будет, если Идиллию разрушат.
        - Ну, с доминионцев станется, - “утешил” её солдат, первым подошедший к мотоциклу.
        - Так ведь мы и есть доминионцы, - совершенно искренне удивилась Свитари.
        - Вы? - капрал расхохотался. - Вы - детки, играющие разноцветными камушками. Будь вы действительно доминионцами - тут бы всё уже пылало.
        Ри пожала плечами:
        - Мы не хотим воевать. Разве это плохо?
        - Да, - хором заявили оба дорсайца.
        - За свой дом надо сражаться до конца, - дополнил капрал.
        - Мы не хотим сражений, не хотим войн, - покачала головой Свитари, вспоминая аргументацию местных. - Потому и предпочли бескровно присоединиться к Доминиону. Не уничтожат же они собственную планету.
        - Бей своих, чтобы чужие боялись, - хохотнул капрал. - Такова политика Доминиона. Мы для них тоже своими были. Такими своими, что от городов камня на камне эти “свои” не оставили. И вас тоже щадить не будут.
        - А я… - раскрыл было рот солдат, но был прерван начальственным:
        - … отнесу жратву ребятам. Да, Дитрих?
        - Так точно! - Дитриха как ветром сдуло.
        Капрал, проследив, как солдат вбегает в блокгауз, вернулся к теме разговора.
        - Доминионцы, если вернутся сюда, не станут сортировать, где - свои, а где - чужие. Лупанут с орбиты по площадям, а потом зачистят то, что останется. Выживет кто-то из вас - хорошо. Нет - пришлют новых колонистов, а в память прежних поставят памятник с трогательной надписью о зверствах оккупантов. Они - мрази без чести и совести.
        “Будто в Союзе все святые”, - мысленно скривилась Свитари, вспоминая Эдем. Вслух же она произнесла иное:
        - Но среди вас теперь тоже много доминионцев, - напомнила Свитари, нащупав благодатную почву. - Консорциум совсем недавно был частью Доминиона Земли.
        - Вот обязательно аппетит портить? - даже глухое забрало не могло скрыть отвращение дорасйца. - Консорциум теперь - часть Союза. А Китеж в Союз не входит. Так что не среди нас доминионцы - пусть и бывшие, - а среди наших… союзников.
        В такие моменты Свитари отчаянно завидовала сестре. Вот где эмпатия пригодилась бы куда больше, чем феромоны. Но даже без чтения эмоций собеседника она достаточно знала людскую натуру, чтобы знать, каких демонов подкармливать.
        Ненависть.
        Ненависть объединяет куда больше людей, чем любовь, что бы там ни говорили идиллийцы.
        - Не очень-то они стремятся стать союзниками, как я заметила, - передёрнула плечами Ри. - Каждый раз, когда к ним приезжаю, называют “тупой мутанткой”. И нас, и других натурализованных. Постоянно слышу, что мы должны прислуживать “настоящим людям” и они теперь командуют Союзом.
        - Командовалка не отросла, - зло отрубил капрал. - И кто из нас мутант - это ещё разобраться надо. Не обращайте внимания на их тявканье: шавка лает - ветер уносит. А они шавки и есть. Этих “чистокровных” даже в Консорциуме за людей не держат - так, дрянь для мелких расходов, пушечное мясо, - вот они и самоутверждаются. А как до дела доходит - только пятки сверкают. Потому что драпают так, что подошвы к чёрту отрываются, а носков надолго не хватает.
        Ри звонко рассмеялась и игриво склонила голову набок.
        - Я помню как доставляла обед на один пост и мимо проехал комендант города. Я сперва подумала, что кого-то убивать собираются, такой ужас исходил от корпоратов. А оказалось, просто “мутант” едет с проверкой. Он такой страшный, ваш комендант?
        - Смотря для кого, - капрал открыл забрало, давая возможность рассмотреть лицо юнца лет девятнадцати. - Для труполюбов Консорциума - да, он та самая кошка, страшней которой зверя нет. А к людям он относится по-человечески. Хотя сама должна была уже это понять - вроде девочка взрослая, без папы на мотоцикле ездишь.
        Свитари, с присущей местным откровенностью, разглядывала дорсайца.
        - У тебя красивые глаза, - мурлыкнула она, улыбаясь. - И с тобой интересно. Если хочешь - я возьму отгул и никуда больше сегодня не поеду.
        - Ну, если так интересно - может, тогда дождёшься моей смены? - вернул улыбку дорсаец. - Интерес - интересом, но служба - службой.
        - Может и дождусь, - хмыкнула Свитари, доставая комм. - Маякни, когда освободишься…
        Глава 32
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ГОРОД ЗЕЛАР, КОМЕНДАТУРА
        Несмотря на бессонную ночь, Костас чувствовал себя на удивление бодрым и отдохнувшим. Рассвет он встречал с чашкой прекрасного идиллийского кофе и великолепной сигарой. И мерзким ожиданием объяснения с Зарой.
        Чтобы как-то отвлечься, полковник погрузился в рутину, которой обычно занимались его дочь и контрразведчик. Графики, маршруты, согласование пропусков - занудство, рутина, но они всё же сделали своё дело, уведя мысли Костаса от предстоящего разговора.
        Когда Арора появилась на пороге, как всегда улыбаясь и сияя, Костас едва слышно вздохнул, не очень представляя, что нужно сказать. Но Зара, как ни в чём не бывало, прошлась по кабинету и распахнула двери на балкон, изгоняя из кабинета дым сигары.
        - Как самочувствие? - ровно как и всегда спросила она у Костаса. - Секс с идиллийцами, как и общество Спутниц, в первое время выбивает инопланетников из колеи.
        Рам молча встал. Разгладив складки на поясе, он произнёс деревянным тоном:
        - Миссис Зара. Я приношу вам свои извинения за своё вчерашнее поведение. Позволил себе лишнее по отношению к вам. Простите.
        Костас замолчал, сохраняя на лице каменную неподвижность. Сейчас он злился на себя за потерю самоконтроля. Нужно было сдержаться, не давать волю эмоциям - и всё было бы в норме.
        Зара удивлённо вскинула брови:
        - А что вчера было не так в вашем поведении?
        - Всё, - Костас посмотрел ей в глаза. - Вы замужем.
        Идиллийка заразительно рассмеялась, умилённо глядя на коменданта.
        - Ваша жизнь так сложно устроена… Неужели для того, чтобы быть рядом с тем, кто вам нравится, обязательно требуются какие-то сложные ритуалы и условности?
        - Да, - подтвердил Рам. - Не скажу, что прям сложные, но требуются.
        Вид у Зары был такой, словно Костас на полном серьёзе пытался объяснить, почему нужно передвигаться исключительно со связанными ногами и вприпрыжку.
        - Если для вас это так важно, мы можем зарегистрироваться как брачные партнёры на месяц-другой, - всё ещё улыбаясь предложила она. - Условности будут соблюдены?
        Предложение на секунду выбило Рама из колеи. Особенно его поразила непринужденность, с которой идиллийка сделала предложение.
        - Для меня это неприемлемо, - кое-как справившись с удивлением, отрубил полковник.
        Взглянув на растерянную идиллийку, Костас понял, что без более подробных объяснений не обойтись.
        - Я не потерплю рядом со своим, как вы выразились, “брачным партнёром” никого другого, кроме меня. То, что для вас - супруг в какой-то там степени, для меня - кандидат на отбивную. Можно смело сказать, что по идиллийским меркам я - жуткий жмот и эгоист.
        Судя по лицу Зары, она ожидала некое продолжение шутки, после которого можно будет рассмеяться. Но продолжение не было и идиллийка окончательно уверилась, что Костас совершенно серьёзен.
        - И для вас неприемлем даже поцелуй? - уточнила она, с удивлением и вниманием изучая лицо китежца.
        - Для меня, - Рам выделил слово “меня”. - Да.
        - Ваша жизнь так сложно устроена, - с сожалением повторила Зара и грустно улыбнулась. - Но вы хотя бы будете моим спутником на сегодняшнем празднике?
        Рам хотел было ответить отказом, а потом подумал: какого чёрта? Что страшное случился, если он посетит вполне светское мероприятие? Ничего лишнего, просто чинно появиться, - как это обычно делают гражданские сановники, - соблюсти необходимые церемонии и… Да и всё. Максимально целомудренно и невинно. Да и чего уж греха таить - просто побыть с Зарой, раз уж представилась возможность.
        - Почту за честь, - абсолютно искренне сказал Костас.
        - Тогда, с вашего позволения, я приготовлю вам традиционный праздничный наряд, - предложила Зара с явной неохотой отходя от Рама.
        - Я предпочитаю форму, - нахмурился Костас. - Но… если этого требует обычай… Можно, я сначала взгляну на этот костюм?
        - Конечно, - склонила голову идиллийка. - Ничего непривычного, я покажу голограмму. Генерал Прокофьев, к слову, принял приглашение посетить праздник.
        - А генерал зачем? - удивился Костас.
        - “Золотая ночь” прекрасна, - мечтательно улыбнулась Зара. - Хочу, чтобы все насладились зрелищем.
        Костас коротко кивнул и отвернулся к столу, услышав писк входящего вызова. Служебный комм, код командующего Экспедиционным Корпусом. Ничего хорошего это не предвещало.
        Так оно и оказалось. Прочитав строчки приказа, Костас помрачнел. Не обращая внимания на идиллийку, он набрал номер Прокофьева.
        - Генерал, сэр, - начал он. - Я получил приказ командующего…
        - Я тоже, - перебил его Прокофьев.
        Костас понял, что дело действительно швах - обычно генерал дослушивл до конца.
        - Выполняйте, - продолжал Прокофьев. - Полковник, на фронте серьёзные потери, на счету каждый киборг. До готовности завода ещё сутки, а дыры на фронте надо затыкать сейчас.
        - А чем я буду затыкать дыры у себя? - мрачно насупился Рам. - Генерал, вы же видите ситуацию с личным составом - полк раскидан на огромную территорию…
        - Вижу, - отрубил Прокофьев. - Ничего серьёзного, справитесь оставшимися силами. А всех киборгов - на фронт. Всех, включая огнемётных - в рембатах перевооружат. Всё, выполняйте, времени в обрез.
        - Есть, - отозвался Костас. - Конец связи.
        Завершив разговор, он отправил приказ командиру батальона киборгов готовиться к отправке, а командирам остальных батальонов - переделывать графики дежурств на усиленные.
        Мелькнула мысль: может, отменить праздник? Нет, ситуация не настолько серьёзная, чтобы ставить полк в ружьё. Да и праздник положительно скажется на моральном состоянии солдат.
        - Всё в порядке? - участливо спросила Зара.
        - Ничего серьёзного, - улыбнулся ей Костас. - Так, служебное…
        Идиллийка окинула его взглядом, вздохнула и с явным сожалением сказала:
        - Не буду вам мешать и проверю, всё ли готово к празднику. До вечера, сэр.
        На выходе из кабинета она едва не столкнулась с Ракшей. Та многозначительно покосилась на мэра и посторонилась, позволяя той выйти.
        - Ну что? - весело спросила она у Костаса, входя в кабинет. - У нас теперь будет полная семья?
        - Нет, - жестоко обломал её надежды полковник.
        Шутить ему не хотелось.
        - А где твоя тень? - поинтересовался Костас, не узрев Грэма.
        За эти дни он как-то уже привык к “звёздной паре” Ракша-Грэм. Да и не только он - до ушей Костаса долетали расплодившиеся в полку слушки по поводу отношений его приёмной дочери с контрразведчиком. Удружил Дане своим приказом, что называется. Хотя не будь слухов о Нэйве - были бы о ком-нибудь другом, не исключено, что о самом Костасе.
        - Технически, это я его тень, - поправила отчима Ракша. - Ты же приказал следовать за ним везде. Скоро должен появиться, пошёл в столовую перекусить.
        - На Доминион пашет? - прямо спросил Костас.
        - Я не то чтобы светило контрразведки, - напомнила Дана, - но ничего подозрительного не заметила. Даже с местными не спит, что в местных реалиях подвиг. Ни с бабами, ни с мужиками. Он вообще постоянно работает. Даже не напился ни разу.
        - Значит, обойдёмся без лишнего жмура, - резюмировал Костас.
        - И что будешь делать, когда наладят связь с Плимутом и с тебя потребуют отчёт? - поинтересовалась Дана, усаживаясь в кресло.
        - Скажу правду: что никаких подозрительных действий наш “сфинкс” не совершал, - ответил Костас. - К слову: он тебе не говорил, что нападение на Эдем - тоже дело лап корпоратов?
        Ракша заинтересованно подалась вперёд:
        - Нет. Вот ведь доминионские мрази! Я не то чтобы фанатела от Эдема, но сперва раскатать мирное население, а потом заливать, что они поражены варварскими действиями Доминиона… И чего они от императора ушли? Одной крови ведь гниды.
        - Сварить свою кашу и стрескать в одно рыло всегда слаще, чем с кем-то делиться, - пожал плечами Рам. - Сейчас они - сами себе голова, что хотят - то и воротят. Вон, Союз считай под себя подмяли. Если бы не твой дружок - подмяли бы полностью.
        - Снюхаться с Доминионом, чтобы спасти Союз от гнид Доминиона, - хмыкнула Дана. - Непростой выбор.
        - Что выбираем? - жизнерадостно поинтересовался входящий в кабинет Нэйв.
        - Свадебную церемонию для наших молодых, - не моргнув глазом сообщила Дана. - По Китежским традициям - скромно и быстро, или по идиллийской - с пьянкой и оргией.
        - Лучше по тиаматской, - охотно поддержал шутку Грэм, ставя на стол термоконтейнер с логотипом булочной, - там вообще огонь, если верить инфосети.
        - В огне гореть будете вы, если не заткнётесь, - одёрнул болтунов полковник. - Круассаны? - он кивнул на коробку.
        - Ну да, - немного удивился Грэм.
        Костас бросил быстрый взгляд на Ракшу. То, что “сфинкс” изучил привычки и вкусовые пристрастия Даны, полковника не удивляло - столько дней вместе провели, - а вот то, что с утра Нэйв смотался за выпечкой к завтраку…
        - У нас забирают киборгов, - вслух сказал полковник, глазами показывая дочери на коробку и вопросительно вскидывая брови.
        Нэйв, уже уткнувшийся в терминал, этот мимический шедевр не заметил.
        - Да, я читал приказ, - отозвался капитан. - Ничего, и без них справимся. Местные герилью не устраивают, так что не особо и напряжёмся. Ну, разве что утроится количество алкашей и трахтельманов в патрулях.
        - Требую доплату за каждого увиденного без штанов! - потребовала Ракша. - У меня уже эти голые задницы перед глазами, как те кровавые мальчики.
        - Надо было сразу в контракте оговаривать, - ухмыльнулся Костас. - А то на все хотелки никакого бюджета не напасёшься - он, чай, не резиновый.
        - Моё терпение - тоже, - вставил Нэйв, читая полученное сообщение. - Дана, поехали - у нас очередные потеряшки обнаружились. Твоя любимая голозадая бригада засранцев из эдемских дипплей.
        “Дана” - отметил Костас, адресуя дочери второй вопросительный взгляд. Называть себя по имени Ракша разрешала очень немногим, предпочитая прозвище.
        - Ну, не знаю, что с прибавкой, - не упустил случая вернуть приёмной дочери её шуточки Костас. - А медаль ты получишь. В виде голой задницы. Капитан, сделаете?
        - Он же “сфинкс”, - с ухмылкой напомнила Ракша. - Он не может, у него лапки.
        И громко, заливисто рассмеялась собственной шутке, как умеют смеяться лишь дураки и люди, которым плевать на мнение окружающих.
        - Зато я умею загадывать загадки, - подмигнул ей Грэм.
        - И заживо съедать тех, кто даёт неверные ответы, - согласилась Дана и легко поднялась с кресла. - Поехали, обеспечим тебе эдемский фуршет.
        - Обожаю экологически чистые продукты, - признался Грэм.
        Ракша открыла контейнер, из которого по кабинету распространился аромат горячей выпечки, и выудила горячий круассан.
        - Мне тоже оставь, - пресёк Рам попытку утащить коробку. - Я ещё не завтракал.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ГОРОД ЗЕЛАР
        К “потеряшкам” ехали без особой спешки - привыкли, что ничего страшного не происходит. Максимум - придётся вызывать бригаду “скорой” к очередному идиоту, дорвавшемуся до халявного бухла в неограниченных количествах.
        - Как считаешь, что на этот раз: алкаши или трахтельманы? - лениво поинтересовался Грэм у Ракши.
        Автопилот броневика гневно взвыл сиреной, пугнув зазевавшегося курьера на мотоцикле. Тот уступил дорогу и что-то весело проорал вслед машине, махнув ладонью.
        - Ставлю на восходящих звёзд порно, - подумав, ответила Ракша.
        - Вариант, - согласился Грэм, взглянув на карту. - Вряд ли они собрались бухать в… - он сверился с навигатором, - … “Центре профессионального обучения”..
        - Курсы актёрского мастерства! Или сюжет со строгой училкой, - тут же предположила Дёмина, - и нерадивыми учениками.
        - Скорее, второе, - поддержал Грэм. - Опять мы с тобой помешаем высокому искусству… Тебе не стыдно?
        - Будем считать, что мы - проверяющие из министерства образования. У всех министерских работников прямо в должностных инструкциях прописана обязанность приезжать с проверками и трахать. Аккурат в сюжет впишемся.
        Нейв рассмеялся, оценив шутку.
        Броневик остановился перед трёхэтажным зданием классический идиллийской архитектуры.
        - Я понял, почему тут все дома круглые, - поделился Грэм своими умозаключениями. - Потому что тут всё в цирк превращается.
        И спрыгнул наземь. Ноги неожиданно прострелило болью, вынудив капитана схватиться за дверцу, чтобы не упасть. Хоть врачи и говорили, что это - фантомные боли, но Нэйв ощущал их очень даже реально. Причём всегда вот так - в самый неожиданный момент.
        Выпрямившись, Нэйв сделал вид, что просто неудачно приземлился и зашагал по лестнице, на ходу захлопывая забрало. То же самое проделала Ракша: не хватало ещё получить ударную дозу феромонов, вломившисьна очередную “съёмочную площадку”.
        Такблок показывал, что все “потеряшки” находились в одной аудитории, на третьем этаже. Помимо сваливших в самоход эдемцев Нэйв с интересом обнаружил изрядное число их соплеменников и акадийцев, числившихся в законных увольнительных. Что характерно - судя по сигналам с коммуникаторов, все они не двигались. Стройный ряд зелёных пиктограмм наводил на мысли, что с выводами капитан и его спутница поторопились.
        - По сюжету что - учительница проверяет домашнее задание? - пошутил Грэм.
        - Танцы на коленях сидящих учеников, - буркнула Ракша, проверяя герметичность шлема.
        Увиденное в аудитории превзошло все ожидания “неразлучников”.
        - Данунахер, - выдал Грэм, ошалело глядя на пару акадийцев, под присмотром идиллийца меняющих манипулятор робота-сборщика урожая.
        Помотав головой и убедившись, что происходящее реально, Нэйв обернулся к Дане.
        - А я что - я сама охренела, - ответила та, разводя руками.
        Капитан оглядел аудиторию. Солдаты сидели за партами, чинно, словно настоящие студенты и разглядывали вторгнувшуюся парочку с выражением вежливого раздражения на лицах.
        - Что происходит? - задал “гениальный” вопрос Грэм.
        Идиллиец посмотрел на капитана, словно на умалишённого, но всё же ответил:
        - Занятия, господин… офицер?
        - Капитан, - машинально уточнил Грэм. - Что за занятия?
        Нет, положительно - сегодня у Нэйва был день гениальных вопросов.
        - Учимся, месье капитан, - с сильным акцентом отозвался акадийский сержант, возрастом годившийся в отцы капитану. - Война не быть всегда. Мы тут учиться, дома - получать хороший работа. Механик на шхуна, водитель комбайн на ферма - такой люди нужно везде. Дома работа найти быстро.
        Нэйв скосил глаза на его планшет и увидел схему робота, служившего наглядным пособием.
        - Занимайтесь, - только и смог сказать он, выходя в коридор.
        Закрыв дверь, капитан снял шлем и развёл руками.
        - Это не цирк, - сказал он Дане. - Это… просто нет слов.
        Оглянувшись на дверь, капитан добавил:
        - Даже жаль гнать их обратно в патруль..
        - Предлагаю предупредить, что повышением квалификации нужно заниматься в свободное от службы время, и на первый раз простить, - предложила Дана. - За оригинальность. Первый раз трезвые и в штанах…
        - Хорошая идея, - одобрил Грэм. - После занятий пропесочу…
        Пискнул его комм. Нэйв бросил быстрый взгляд на экран:
        - Ещё вызов… Надеюсь, в этот раз - родные потрахушки и алкашня. Хватит с меня на сегодня потрясений.
        Остаток дня прошёл в ставших уже привычными метаниях по городу за загулявшими служаками. На перекус Ракша и Грэм остановились лишь тогда, когда остатки дневной смены были собраны и складированы на гауптвахту комендатуры, а заступившие в ночную смену ещё не успели удариться во все тяжкие.
        - Может, отменить эти патрули ко всем чертям? - в сердцах бросил Грэм, вылезая из броневика. - Толку - ноль, только нервотрёпка да расход моторесурса.
        - Я вообще не понимаю зачем они тут нужны, - согласилась с предложением Ракша. - Местные - как бараны безвольные, даже не мекают против.
        - Да ну их в пень, - отмахнулся Грэм. - Надеюсь, хоть пожрать дадут спокойно. А то я в этом Затраханде тоже затрахался, только не в постели, а жрать на бегу.
        - Се ля ви, - философски отозвался услышавший финальную фразу молодой капрал-дорсаец. - В этом чудном городе трахаются все. Только по разному. Привет, Ракша, - и махнул ладонью Дёминой. - Ты когда зоологию выучишь? Бараны - блеют, а мекают - козы.
        Судя по панибратскому тону, капрал был давнишним знакомцем Ракши.
        - В моей жизни, Лёха, козлы вместо патрулирования трахаются с местными баранами и овцами, а свиньи напиваются до полного изумления. И все они издают звуки, которые курсом зоологии не учтены.
        Она заняла соседний с земляком столик и активировала меню.
        - Как всегда - сама доброта, - “восхитился” капрал.
        Грэм молча уселся рядом с Даной, предоставив той вволю трепаться с приятелем.
        - А я гляди какую овечку подцепил, - похвастался Лёха, включив проекцию со шлема.
        На снимке красовалась идиллийки на мотоцикле службы доставки.
        - Только не посреди смены! - взмолилась Ракша, мазнув взглядом по изображению очередной местной красотки. - Вида твоей голой задницы я не переживу!
        Грэм оторвался от меню, заинтересованно взглянул на голограмму… и замер.
        - Похоже, Лёха, у тебя появился конкурент, - хохотнула Ракша, оценив обалдевшее лицо Грэма.
        К её удивлению, Нэйв проигнорировал подначку, продолжая пялиться на снимок.
        - Блядь, - наконец выдал капитан. - Блядь!
        - Да они тут все такие, - напомнила Ракша.
        - Нет, - покачал головой Грэм. - Эта особенная…
        Игнорируя удивлённый взгляд Дёминой, он спросил у дорсайца:
        - Где вы её видели, капрал?
        Сомнений быть не могло - с мотоцикла призывно улыбалась Лорэй. Перекрашенная под местную, с изменённым цветом волос, но сомнений у Грэма не было.
        - На пост нам заказ доставляла, - недоумённо отозвался капрал.
        - Твою жеж мать! - выругался Нэйв.
        Не обращая внимания на удивлённые взгляды капрала и Ракши, контрразведчик схватил служебный комм и подключился к системе видеонаблюдения.
        Ещё в первый день пребывания в Зеларе Нэйв внёс Лорэй в базу данных разыскиваемых лиц. Просто из благоприобретённой паранойи. Но по какой-то причине ни одна из камер, ни один дрон не среагировали. Грэм открыл файл Лорэй и разразился матерной тирадой, в которой смешались слова всех языков Союза и подхваченные у Рама с Ракшей китежские.
        - … урою этих сучек! - завершил капитан пламенный спич, любуясь снимком полуобнажённой кинодивы.
        Вот и ответ на вопрос, почему Лорэй так спокойно разгуливали перед камерами: доминионцы проникли в сеть и заменили снимок, не удаляя файл.
        В принципе, Грэм сам виноват: мог бы сразу вспомнить, что в прошлый раз с Лорэй работала хакер. Почему что-то должно поменяться в этот раз? Но, как говорят китежцы, “умная мысля приходит опосля”.
        - Хорошо сказал, но понятней не стало, - после паузы заметила Ракша.
        - По дороге объясню, - сказал Грэм, вскакивая из-за стола. - Погнали в комендатуру. Будем брать доминионских шпионов.
        - - - - - - - - - - - - -
        Герилья (исп. guerrilla - уменьшительное от guerra - война) - партизанщина.
        «И мальчики кровавые в глазах» - крылатая фраза из трагедии А.С. Пушкина (пушкинизм) «Борис Годунов».
        Глава 33
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ГОРОД ЗЕЛАР, КОМЕНДАТУРА
        - Сёстры Лорэй - Эйнджела и Свитари, - Нэйв продемонстрировал Раму и Ракше голоснимок, сделанный в поместье покойного ныне Томаса Батлера. - Очень милые дамы.
        - Это с которыми ты на корпоратов дерьма нарыл? - уточнил Костас.
        - Именно. Они достаточно хорошо умеют менять внешний вид подручными средствами, - он продемонстрировал все сохранившиеся снимки с личинами Лорэй.
        - Угу, - Рам кивнул. - Чем конкретно они занимаются?
        - Сбором информации, - Грэм усмехнулся. - И художественной резьбой по телу.
        - Это как? - не понял Костас.
        - Это вот так, - Нэйв показал снимок того, что осталось от “мастера Томаса Батлера”. - Их бывший хозяин, эдемский заводчик-работорговец.
        - Злопамятные дамы, - без тени осуждения резюмировала Ракша. - Тебя они тоже хотят привести к такому виду?
        Она кивнула на голоснимок распотрошённого эдемца.
        - Нет, - качнул головой Нэйв. - Собственно, я жив и до меня не добрались сразу именно благодаря им. Обеспечили алиби, сообщили о прослушке и сьёмке доминионцев, предупредили, когда их коллеги решили меня порешить. Если бы Свитари не грохнула своего - я бы сейчас с вами не разговаривал. Это, впрочем, не помешало им вырубить меня и забрать ценный источник информации.
        - Какие у них своеобразные представления о верности, - хмыкнула Ракша. - Так на чьей они стороне?
        - На своей, - уверенно ответил Нэйв.
        - Какие сложные и высокие у вас отношения, - мрачно пошутил Рам. - Это ты из благодарности решил их за решётку упечь?
        - Дружба - дружбой, служба - службой, - отшутился китежской пословицей контрразведчик. - На деле - конкретно их я хочу вербануть.
        - Тех, кто тебя уже кинул? - уточнила Ракша. - В первый раз вижу сфинкса-оптимиста. Чем они так ценны, кроме умения делать порно-селфи?
        - Они - полукровки, - объяснил Грэм. - Наполовину идиллийки: Эйнджела - эмпат, а Свитари - вырабатывает феромоны. И, в отличие от идиллийцев, они очень качественно врут.
        - Так вот откуда бесценные знания про “без штанов, оружия и репутации”, - догадалась Дёмниа.
        - Именно, - не стал отрицать очевидного Грэм. - Дана, это клад для моей работы. Они через постель любого разговорят, вне зависимости от пола. Достаточно дать им гарантии безопасности…
        Хохот Рама заставил “сфинкса” замолчать и удивлённо воззриться на полковника.
        - Гарантии безопасности… - полковник всхлипнул. - Боже, какой мне попался оптимист. Ты сначала себе безопасность обеспечь, чтобы потом кому-то её гарантировать.
        Нэйв помрачнел. За суетой последних дней капитан как-то успел отвыкнуть от постоянного ощущения опасности, дамокловым мечом висевшей над ним всё это время. И вот пришло время вспомнить.
        - Разберёмся, - сухо ответил Грэм. - В общем, сейчас надо брать Лорэй и всю их группу, а через них - вскрывать уже сеть.
        - Думаешь, здесь именно сеть? - посерьёзнел Костас.
        - Да, - уверенно отозвался Грэм. - Скорее всего, созданная на скорую руку - иначе бы Лорэй тут не оказались.
        - Будем брать? - уточнил Рам.
        - Пока рано, - не согласился Грэм. - Надо наблюдать за ними. Лорэй явно не одни. Если состав группы такой же, как был на Новом Плимуте, то помимо самих Лорэй и их командира будут боевики и техподдержка. Хакеры, проще говоря. Если поспешим - в лучшем случае возьмём Лорэй и, может, пару боевиков. И получим ноль на выходе: вся крупная рыба ляжет на дно, так, что хрен найдём.
        - Допросим пленных, - подсказал Рам.
        - Без толку, - отмёл предложение Грэм. - Мелочь такого уровня знает только то, что ей положено. Хоть на лоскуты порви - ничего не узнаешь. Пешки, расходный материал.
        - Значит, будешь наблюдать? - Костас взял из ящика сигару.
        - Да, - кивнул Нэйв. - Пока просто наблюдать. Не трогать дыру в системе видеонаблюдения - пусть и дальше считают, что мы ничего не заметили. Никаких переговоров на эту тему в эфире - наши каналы могут прослушиваться. Когда соберу достаточно информации - встречусь с сёстрами и поговорю. Без их кураторов.
        - Как думаешь - какая у доминионцев задача? - задал главный вопрос Рам.
        Грэм налил в стакан сок и смочил пересохшее горло.
        - Я думаю, что не одна, - напившись, сказал он. - Сбор информации, определение целей для авиаударов, диверсии, террор.
        - Террор? - немного удивился Костас. - Против кого?
        - Против лояльных нам идиллийцев, - объяснил Грэм. - Это куда приоритетнее, чем вы, полковник.
        - Почему? - опешил Костас.
        - Потому что вы не проводите никаких акций против местного населения, - объяснил Грэм. - В городе порядок, население довольно. Убрать вас - должного эффекта на идиллийцев не будет. Скорее, вызовет недовольство, особенно если на ваше места поставят кого-то менее… терпимого. Например, полковника Шеридана. Тоже самое касается генерала Прокофьева - он хоть и более приоритетная цель, но убрать его постараются позже, когда возникнет необходимость обезглавить подчинённые ему войска. Косвенно это подтверждается тем, что вы, полковник, ещё живы.
        - Объясни, - потребовал Рам.
        - А что объяснять? - изумился Нэйв. - Вы мотаетесь по городу без охраны, курите, высунувшись едва не по пояс в окно, в одиночку отдыхали с местными шлюхами. Возможностей вас убрать было полно. Но вы живы. А вот госпожу Зару вполне могут попытаться сегодня убрать.
        - Почему именно сегодня? - уточнил Рам.
        - Праздник. Полно народу, который будет свидетелем казни коллаборационистки. Ну а чтобы не оставалось сомнений - разошлют по сети манифест в духе “Так будет с каждым предателем”.
        - Твою мать, - выругался Костас, хватая комм. - Зару надо предупредить…
        - Не по сети, - перехватив его руку, напомнил Грэм. - Сделаем иначе. К вечеру мы уже соберём достаточно данных, Лорэй можно будет брать. Этим мы с Даной займёмся, в самом начале праздника - в общем шуме никто и не заметит. А вы всё равно собирались составить компанию госпоже Заре - вот и будете охраной. Только броню наденьте…
        - Поучи китежца на лыжах стоять, - перебил его Костас. - Ты мне ещё напомни вооружиться.
        Он посмотрел на зажатую в пальцах сигару и полез за зажигалкой.
        - Значит, так и сделаем, - закуривая, подвёл итог совещания полковник. - Надо только на всякий случай генерала предупредить - вдруг и его решать убрать.
        - Сделаю, - кивнул Нэйв.
        Достав комм, он набрал номер генерала.
        - Сэр, - начал капитан, дождавшись ответа. - Есть подозрение, что при посещении праздника на вас будет совершено покушение.
        - Подозрение? - уточнил Прокофьев.
        - Да, сэр. Я пока не располагаю точными данными…
        - Вот когда будете располагать, капитан, - тогда и поговорим предметно, - перебил его генерал. - Полковник Шеридан обеспечил меня вполне надёжной охраной, ну а остальное - ваша работа. Пока что не вижу оснований отменять визит в город. Доложите, как найдёте что-то более весомое, чем невнятные подозрения, капитан.
        И генерал оборвал связь.
        - Его что - идиллийцы покусали? - вспылил Грэм. - Я вышлю сапёров - пусть проверят дорогу от города к штабу?
        - Действуй, - одобрил Рам.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ШТАБ ГЕНЕРАЛА ПРОКОФЬЕВА, ТРИ КИЛОМЕТРА ОТ ГОРОДА ЗЕЛАР
        - Сэр, всё готово, - доложил адьютант Прокофьева, войдя в кабинет.
        Генерал надел фуражку и вслед за адъютантом спустился к ожидающим его машинам.
        Командный броневик генерала стоял между двух бронетранспортёров с охраной. Короткую колонну возглавлял робот-сапёр - инициатива капитана Нэйва. Хоть инженерно-сапёрная разведка и проверила дорогу к Зелару, контрразведчик настоял на дополнительных предосторожностях.
        - Это у него от безделья, видимо, - добродушно проворчал генерал, залезая в машину.
        - Сэр? - не понял его адьютант.
        - Ничего, это я так, мысли вслух, - отмахнулся Прокофьев. - Поехали.
        Колонна направилась к Зелару. Головной бронетранспортёр и робот-сапёр резко ушли вперёд - разведать дорогу.
        - Что-то они далеко ушли, - заметил адьютант. - Почти на километр.
        - Их контрразведчик застращал, - отмахнулся генерал. - Видимо, совсем от безделья звереет парень, вот и изображает бурную деятельность.
        Адьютант с сомнением поджал губы, но промолчал.
        - Расслабься, - дружелюбно посоветовал ему генерал. - Сейчас отдохнём на местном празднике. Говорят, что Золотая ночь - действительно что-то незабываемое.
        - Предчувствия у меня… нехорошие, - признался адьютант. - Да и капитан Нэйв не стал бы зря вас беспокоить. Зачем вообще ехать на туземный праздник?
        - Затем, что лояльность местного населения нужно поддерживать, - менторским тоном ответил Прокофьев. - Появлением на празднике я покажу, что мы уважаем их традиции и готовы сохранить привычный жизненный уклад. Туземцы должны ассоциировать нас с позитивными событиями, привыкать видеть в качестве городского, а затем и планетарного руководства.
        - Это, конечно, хорошо, - продолжал гнуть свою линию адьютант. - Но всё же стоило послушать контрразведку. Полковника Рама вполне хватит для демонстрации нашего внимания к туземным празднествам.
        Он посмотрел на едущий навстречу трёхколёсный робот-фургончик, похожий на деловитого муравья. Яркая машинка успела примелькаться за эти дни, доставляя заказанную офицерами еду из местного ресторана.
        - Расслабились мы, - недовольно добавил адьютант. - Как не на войне…
        Он указал на фургончик:
        - Вот мотается этот таракан. Его вообще проверяют? Наши охраннички впереди даже не остановили - как так и надо. Вернёмся - выскажу Шеридану всё, что думаю о его вояках. Охрана, мать их так…
        - Тебя что, тоже безделье задолбало? - усмехнулся Порокофьев. - Радуйся, что эта война для нас больше на курорт похожа. С Шериданом я сам поговорю, чтобы не расслаблял своих…
        В этот миг фургончик резко свернул и протаранил генеральскую машину. Автопилот, заметив угрозу, попытался уйти от удара, но обладающая большой инерцией двадцатитонная махина КШМ просто физически не успела увернуться.
        Сдетонировала сложенная в грузовом отсеке робота взрывчатка и командно-штабную машину снесло с дороги. Броневик закувыркался, словно детская игрушка, подарив пассажирам массу незабываемых впечатлений. От бесславной гибели людей спасли лишь ремни, которыми пассажиры были пристёгнуты к креслам, но всё равно адьютант Прокофьева потерял сознание, ударившись головой.
        Когда броневик замер вверх колёсами, генерал отстегнул ремни и рухнул на потолок машины, ставший на время полом.
        - А ведь ты прав, - сообщил он бессознательному адьютанту, вытаскивая его из кресла. - Водитель! Ты жив?
        - Да, - донеслось с водительского места.
        Несколько секунд спустя водитель присоединился к генералу. Вместе они смогли открыть бортовой люк и вытащить наружу пострадавшего.
        - О, охраннички приехали, - сплюнул Прокофьев, глядя на подъехавший бронетранспортёр.
        Из десантного отсека посыпались солдаты с автоматами наизготовку.
        - Вояки фуевы, - скривился генерал.
        Автоматная очередь выбила из его груди кровавые фонтанчики. Прокофьев упал, словно подкошенный.
        - А… - водитель обалдело уставился на убийц.
        - Б, - ответил ему корпорат, нажимая на спуск.
        Расправа заняла несколько секунд. Проконтролировав выстрелами в голову своих жертв, корпораты закинули трупы обратно в КШМ.
        - Бойся! - крикнул командовавший убийцами сержант, закидывая в люк плазменную гранату.
        Солдаты бросились в сторону. Тремя секундами позже перевёрнутый броневик превратился в крематорий, в котором вместе с телами сгорали все улики.
        - По машинам, - скомандовал сержант.
        Когда отделение погрузились обратно в бронетранспортёр, сержант связался с Шериданом
        - Полковник, сэр, - доложил он. - Задание выполнено.
        - Отлично, - ответил полковник. - И помните: кто бы не спрашивал - вас там не было. Генерал наплевал на всё и уехал без охраны. Ясно?
        - Так точно, сэр, - ухмыльнувшись, отозвался сержант.
        Завершив разговор, он повернулся к своим солдатам и объявил:
        - Ну что, братва! Теперь город - наш. Эх, оттянемся вволю!
        В нескольких километрах от него Шеридан повернулся к своему подельнику.
        - Ларри, убирай контрика, - скомандовал полковник. - Не хватало ещё, чтобы этот говнюк под нас рыть начал.
        - Ага, - отозвался майор, набирая номер. - А Рама?
        - Рама? - Шеридан расплылся в улыбке. - Рамом я займусь сам. У меня для него отличный сюрприз.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ГОРОД ЗЕЛАР. ОСОБНЯК НА ОКРАИНЕ
        Эйнджела мрачно рассматривала своё отражение в зеркале. Подготовка к вечеринке у Шеридана давно закончилась, а Грэг всё не звонил. Оно и к лучшему. Ехать куда-то и улыбаться ей совершенно не хотелось.
        Ей вообще не хотелось улыбаться никому, кроме Чимбика.
        Сейчас бы сидеть рядом с ним на балконе, греть пальцы в его ладони и ждать темноты и начала праздника. Но едва киборги по какой-то причине покинули посты и отбыли из города, репликанты вновь отправились на разведку завода. Всё, что оставалось Эйнджеле, ждать звонка и наблюдать за сестрой.
        Свитари, похоже, радовалась грядущему заданию. С губ сестры не сходила хищная улыбка, а глаза весело блестели. Ри буквально кипела от азартного нетерпения.
        - Тебе всё ещё нравится эта работа? - спросила Эйнджела, без особой нужды поправляя причёску. - После возвращения Блайза?
        - Шутишь? - удивлённо покосилась на неё Свитари. - Теперь я могу убить всякую гниду, которая ко мне прикоснётся.
        Она мечтательно улыбнулась и Эйнджелу пронзило острое удовольствие, будто речь шла о чём-то невыразимо-приятном и желанном.
        - Нам запрещено убивать, - несколько растерянно напомнила она.
        - А кто узнает? - беспечно улыбнулась Свитари, подкрашивая кончики ресниц блестящей серебристой тушью. - Я ввела каждому корпорату отложенные яды. Как только в тело попадут катализаторы - они окочурятся. Каждый в своё время, каждый по естественной причине. Один от алкогольной интоксикации, как только решит надраться. Другой - после приёма наркоты. Я заметила у него местную дурь. Острая аллергическая реакция. Такое случается. Третий примет после попойки детоксин и сдохнет от инфаркта. Тоже не редкое явление.
        Ри переполняла такая незамутнённая радость, что Эйнджеле стало не по себе. Шаг за шагом, день за днём сестра всё больше походила на постоянных посетителей “Иллюзии”. Та же жажда опасных развлечений, то же весёлое предвкушение чужой смерти. Что будет, если рядом не будет врагов, а желание не погаснет? В качестве развлечения сгодится любой, кто посмеет косо посмотреть на Ри, или скажет грубость?
        - У меня к тебе просьба, - помолчав, наконец сказала Эйнджела.
        - Ты же знаешь, для тебя - всё, что угодно, - впервый за день в улыбке Свитари появилась искренняя теплота.
        - Когда всё это закончится - обратимся к специалисту, - попросила эмпат. - Вместе.
        - Зачем? - удивилась Свитари. - Я чувствую себя хорошо, как никогда в жизни.
        - Можешь считать это моей блажью, - не стала спорить Эйнджела. - Просто пройдём курс лечения у мозгоправов.
        Сопротивление этой идее в душе Свитари было настолько сильным, что Эйнджела решила, что сестра откажется. Но та нехотя кивнула.
        - Если ты считаешь, что так нужно…
        Разговор прервал звонок. Грэг.
        - Вечеринка у Шеридана отменяется, - коротко сообщил он. - Сегодня они отмечают в городе. Ждите, возможно удастся узнать где.
        - Принято, - коротко ответила Ри и подмигнула сестре. - Видишь, тебе сегодня везёт.
        ПЛАНЕТА ИДИЛЛИЯ. ГОРОД ЗЕЛАР, КОМЕНДАТУРА
        Щелкали вставляемые в магазины патроны, негромко переговаривались дорсайцы из группы захвата, изучая план дома, в котором засели доминионцы и обсуждая предстоящую работу.
        - Капитан, - командир группы на секунду отвлёкся от изучения голограммы. - Насколько велика вероятность того, что мы столкнёмся с репликантами?
        - Точно не скажу, - честно признался Грэм. - Но вероятность есть и довольно высокая. Не забывайте, что тут у имперцев целая орава этих ухорезов, а диверсии - как раз по их части.
        - Понятно, - спецназовец вернулся к своему занятию.
        Нэйв повернулся к Ракше и тихо, так, что слышала только она, сказал:
        - Не рвись впереди всех. Спецура отработает - тогда мы зайдём.
        - Не ссыте, капитан, - ответила она передёргивая затвор автомата. - Я просто адъютант при штабе.
        Нэйв смерил её недоверчивым взглядом, но говорить ничего не стал. В конце-концов, должен же и у Дёминой обнаружиться инстинкт самосохранения. Хотя бы рудиментарный.
        Вызов из дежурки прозвучал как нельзя невовремя.
        - Да, - раздражённо отозвался Грэм, надеясь, что речь зайдёт о чём-то маловажном, ради чего не придётся прерывать подготовку к захвату.
        - Хефе, - голос дежурного-тиаматца был уже привычно пофигистичен. - В городе шпиона задержали.
        - Какого, нахрен, шпиона? - удивился Грэм.
        - Не знаю, - дежурный зевнул. - Позвонил один из офицеров, шеридановский хихо де пута, сказал, что они в ресторане “Король Расмус Пятый”, задержали доминионского шпиона.
        - Шеридановский?! - вскипел Грэм. - Какого рожна он в городе? Им же запретили!
        - Не знаю, хефе…
        - Да понятно, что не знаешь! - Нэйв вздохнул. - Я разберусь.
        Сунув комм в подсумок, он взглянул на Ракшу.
        - Поехали, глянем, что там такое. Лейтенант!
        Командир группы захвата поднял руку, обозначая внимание.
        - Выедем, как я вернусь, - скомандовал Грэм. - Либо по сигналу выдвигаетесь к условленной точке.
        - А какой сигнал? - уточнил дорсаец.
        - Айда по пивку, - не раздумывая, сказал Грэм.
        - Принял, - дорсаец вернулся к инструктажу подчинённых.
        Грэм надел шлем и вышел из кабинета, ощущая неодолимое желание расстрелять всё корпоратовской отребье.
        - Сообщим Косу, или не будем портить ему праздник? - поинтересовалась Ракша.
        - Не надо, сами разберёмся, - Грэм закинул автомат на плечо. - Шеридан нарывается откровенно.
        Миновав дежурку, Дана и Грэм сели в броневик.
        - Немного жаль, что праздник не увидим, - сказал Нэйв, наблюдая, как Ракша передаёт управление автопилоту.
        - В записи посмотрим, - отмахнулась та. - Лучше расскажи о репликантах. Что они из себя представляют? Какой тактики придерживаются в бою? Сильные и слабые стороны?
        - Нет у них слабых сторон, - посерьёзнел Грэм. - Тактика… Дана, этих чертей с рождения обучают. Они молниеносно реагируют на изменения обстановки, плевать хотели на свои и чужие потери, не обращают внимания на боль, им чихатьь на мирняк. Мне тогда повезло взять одного на лайнере только потому, что он расслабился. Но там была ситуация… очень своеобразная. Здесь нам так не повезёт. Потому при малейшем сопротивлении - отрабатывать их наглухо. Лорэй, конечно, обозлятся, но хрен с ними - мне как-то наши ребята важнее.
        - А чего этим Лорэй злиться? - удивилась Ракша. - Потеря ценного инвентаря?
        - Единственные живые существа, к которым Лорэй испытывают тёплые чувства - это репликанты, - пояснил Грэм. - Я не знаю, “стокгольмский синдром” проявился или ещё что, но сестричек угораздило втюрится в ту пару репликантов, которые тащили их в Консорциум. С полной взаимностью со стороны штамповок. В общем, история - впору слезливый роман катать и фильм по нему снимать.
        Капитан почесал подбородок и продолжил:
        - С печальным финалом - репликанты погибли. Но привязанность сестричек к этим головорезам - осталась.
        Он подмигнул Ракше и тут же нахмурился, уловив на такблоке некую странность.
        Пока Грэм соображал, какого чёрта в этом районе делают люди Шеридана, один из засевших в пустующем доме карателей вскинул на плечо трофейный противотанковый гранатомёт, прицелился и нажал спуск.
        Первыми к броневику устремились две миниракеты, отвлёкшие на себя систему активной защиты. А в образовавшуюся брешь ударила кумулятивная граната с тандемной боевой частью.
        Лёгкий броневик пошёл юзом и врезался в фонарный столб. Из пробоины в корме машины потянулся дымок, а следом появились первые, ещё неуверенные, языки пламени.
        - - - - - --
        "Бойся!" - одна из форм голосового предупреждения, подающаяся перед броском гранаты либо подрывом взрывного устройства. Аналог английского “Fire in the hole!”
        - - - - - - - - - - - - -
        Конец четвёртой книги. Пятая книга Делай что должен по ссылке nofollow target=" blank"> Уважаемые читатели. Из-за огромного объёма четвёрую книгу было решено разбить на две части. Главы с 34 по 45 были перенесены в пятую книгу. Скидка 60 % на пятую книгу действует 3 дня.