Расплата Ольга Валерьевна Гуляева
        Расплата настигнет каждого… кто грешен. Тщеславие, необузданные страсти, ошибки молодости. Каждый заплатит за свое. Роман повествует о жизни Маргариты Рассказовой после «Затмения». Когда все встает на свои места, и безоблачному будущему ничто не может помешать, приходит время расплаты. Сумеет ли героиня не сломиться под бременем новых испытаний и достойно пережить надвигающийся апокалипсис, разлуку с любимыми и встречу с существами, которых никогда не должно было появиться на Земле…
        Расплата
        Ольга Гуляева
        К написанию данного романа я приступила в конце 2009 года. В связи с этим прошу считать, что все совпадения с реальными событиями
        в жизни планеты и человечества за последние годы - случайны
        

        
        ПРОЛОГ
        Вы никогда не задумывались, сколько еще времени отпущено нашей цивилизации? И вообще это предопределено или кто-то может контролировать данный процесс, например Бог. А может, сами люди подводят существующий мир на край пропасти?
        Как понять гордится ли нами Создатель или ему стыдно наблюдать за своими запутавшимися чадами? Сколь долго он еще будет терпеть человеческую глупость? Насколько она компенсируется тем прекрасным, что есть у того же глупого человечества?
        Что ждет нас впереди? Эликсир бессмертия, вечная молодость или пустота?
        Создается ли у вас когда-нибудь ощущение, что по тем или иным причинам любой из ближайших дней может стать последним для нашей цивилизации? Или вы твердо убеждены, что на вашем веку конца света не случится, а дальше - гори оно огнем? Но можно ли позволить себе такую роскошь, когда у тебя подрастают дети, а вслед за ними появляются еще более горячо любимые внуки. И вот за них сердце начинает болеть еще сильнее, чем когда-то за себя самого. А что-либо менять уже поздно. Механизм самоуничтожения запущен.
        По нашему мнению - то, к чему мы стремимся призвано сделать мир лучше, совершеннее, комфортнее для существования. На самом же деле это неумолимо приближает нас к концу.
        Можно ли провести аналогию человеческой жизни и жизни цивилизации в целом? Человек на протяжении всего своего земного пути к чему-то стремится, совершенствуется, нередко добивается поставленных целей, но достигая апогея развития начинает медленно угасать, подчиняясь неким внутренним процессам неподвластным ему. В итоге он все равно умирает.
        Может, так же дело обстоит и с цивилизацией - достигая наивысшей точки своего развития - она гибнет? И неважно от чего - от своих собственных изобретений, от космических влияний или по воле Божьей.
        Почему я, малюсенькая песчинка современного общества, в далеком прошлом успешный модный обозреватель, затем известный дизайнер - сейчас снова села за свой старенький ноутбук, чтобы порассуждать на такие глобальные и утопические темы? Меньше всего хочется соглашаться с тем, что я просто неисправимая пессимистка. Потому что, должна признаться, еще задолго до событий, которые происходят последние два месяца, меня уже посещали мимолетом такие страхи. Вот, интересно, остались ли на сегодняшний день счастливчики, которых мысли о конце света не посещают даже сейчас?
        Может и остались. Но мне тяжело такое представить, потому что я, как никто другой, была приближена к человеку, который, сам не подозревая того, и запустил этот механизм самоуничтожения. Хотя, Владиславу Жданову, моему бывшему мужу надо отдать должное - он искренне пытался добиться совершенно противоположенного эффекта.
        Закрыв крышку ноутбука, я в очередной раз потерла красные, воспаленные от слез и недосыпания глаза и лениво поплелась в гостиную.
        - Вить, ну чего там еще? - Обратилась я к сидящему в кресле перед телевизором свояку.
        - Калифорния ушла под воду, - дрожащим голосом ответил он.
        Часть 1
        ГЛАВА 1
        Удивительное ощущение умиротворения и покоя может приносить тихий весенний вечер, проведенный вместе с любимым за наблюдением общих детей, играющих на лужайке перед домом. Сколько ошибок порой приходится совершать по жизни, метаться, стучаться в закрытые двери, прежде чем приходит осознание того, что счастливым быть так просто. Казалось бы, естественные человеческие радости, но через сколько мне, Маргарите Рассказовой, пришлось пройти, чтобы научиться получать удовольствие от спокойных семейных вечеров.
        Возможно, у некоторых на это уходит вся жизнь, но мне повезло. Я еще молода, полна сил и энергии и при этом абсолютно счастлива.
        Уютный и чистый двор нашего подмосковного особняка располагал к расслаблению после тяжелого рабочего дня или длинной рабочей недели. Мы с Владом, удобно устроившись на скамейке, наблюдали, как Андрюша с Соней резвятся на детской площадке.
        - Весна - самое неуловимое время года, - я решила поделиться с мужем своими мыслями, - Хотя и отпущено ей целых три календарных месяца, но по-настоящему весенними могут оказаться всего лишь несколько дней. И если просидишь эти дни, не выходя из дому - то считай, пропустил всю весну. Сегодня как раз один из таких дней, - мечтательно улыбнулась я. - И я так рада, что мы проводим его все вместе, во дворе нашего дома.
        Влад внимательно посмотрел на меня, улыбаясь, но в глазах его читалось недоумение. Он еще не до конца привык к моему вечно приподнятому настроению, которое сопровождало меня уже несколько месяцев, начиная с того самого дня, когда была проведена операция по снятию Затмения. К счастью, он относил перемены во мне именно на этот счет. Похоже, я заставила его поверить, что судьба базистов волновала меня настолько, что я не могла в полной мере наслаждаться своей жизнью, в то время как их находилась под «Затмением».
        - Что же навело тебя на такие философские мысли, дорогая моя? - наконец поинтересовался Влад.
        - Нормальные мысли, на мой взгляд, - кокетливо улыбнулась я.
        - Может и нормальные, но не для столь ироничной натуры как ты, - с деланной подозрительностью посмотрел на меня Влад.
        - С годами все меняется, милый, - я нежно провела ладонью по его небритой щеке. - Сонечка, осторожней! - предостерегла я дочку, забравшуюся на самую высокую горку. - Андрюша, не обязательно играть на краю бассейна, - обратилась я к сыну.
        - Если уж на то пошло, то должен признаться, что меня тоже посещают подобные мысли. Последние годы…. Да, и не только последние, ведь начиная с подготовки к операции «Затмение» я вообще не замечал смены времен года. Я мог сидеть сутками в лаборатории и не знать, идет ли на улице снег, дождь или светит солнце. А сейчас, глядя на наших детей, я вспоминаю, с каким восторгом и сам в детстве воспринимал смену времен года. Эти перемены действительно чудесны, а мы с возрастом придаем им все меньше и меньше значения.
        - На то и существуют дети. Именно они не дают нам забыть о том, что действительно важно. Только с ними вместе мы можем пережить все то прекрасное, что переживали и сами когда-то в детстве.
        Взглянув на часы, я тяжело вздохнула.
        - Мне пора, - виновато высвободившись из объятий мужа, поговорила я.
        - Как мне надоели все эти ваши мероприятия по выходным. Даже я освободил воскресный вечер для общения с семьей. - Недовольно откликнулся Влад. - Не хочу тебя отпускать.
        - Я сама не хочу никуда ехать. Но я пообещала Паше. В его модельном агентстве очень важный показ. Я должна присоединиться к судейской коллегии. Пойду собираться, - я аккуратно высвободила руку из ладони мужа.
        Покидая тем вечером особняк, я испытывала какое-то очень тревожное чувство, схожее с чувством вины. Мне действительно частенько по выходным приходилось выезжать на различные светские мероприятия, связанные с моей деятельностью, но я всегда делала это со спокойной душой.
        Едва выехав за ворота, я позвонила Павлу, как будто бы в надежде на то, что он скажет, что мое присутствие не обязательно, и я смогу спокойно развернуться и поехать домой. Но Бой лишь попросил меня поторопиться, чтобы не опоздать к началу показа, и добавил, что все ждут меня с нетерпением.
        Тогда, отгородившись от гнетущих мыслей, я спокойно продолжила свой путь и пообещала себе, что на следующие выходные уже точно не буду планировать никаких мероприятий.
        Я вернулась домой далеко за полночь, когда Влад и дети давно спали. Поборов очередной приступ вины, я проскользнула в спальню, залезла под одеяло и обняла спящего мужа.
        Утром Влад уехал в Центр, не дождавшись моего пробуждения. Было досадно, поскольку я уже начала по нему скучать.
        Вечером того же дня я решила пораньше вернуться домой. Продолжающаяся «весна» не располагала к долгому прозябанию в офисе.
        Успев проскочить до вечерних пробок, в шесть вечера я уже притормозила у ворот нашего участка. Первым, что насторожило меня, было отсутствие охранника в будке у ворот. Он редко покидал свой пост, и я даже не припомню случая, чтобы он не поприветствовал меня вежливым кивком.
        Однако, отсутствие охраны никак не должно было препятствовать моему проезду на участок. Я нажала кнопку электронного пульта, но ворота остались неподвижными. Усмехнувшись тому факту, что не могу попасть в собственный дом, я достала мобильный и набрала номер Влада. Но тот оказался недоступным. Тогда я зачем-то вышла из машины и побродила вдоль забора, хотя прекрасно знала, что другого прохода на участок, кроме как через основные ворота нет. Ну не кричать же через забор, в конце концов.
        Безуспешно набрав номер Влада еще пару раз, я догадалась позвонить напрямую в Центр. Жданов был еще на рабочем месте, и меня любезно с ним соединили.
        - Да, - услышала я знакомый голос.
        - Влад? Ну, слава богу! Что с нашими воротами? И где охрана? Я не могу попасть в дом.
        Несколько секунд трубка молчала.
        - Влад? - настойчиво повторила я.
        - Тебе нечего там делать, - теперь голос мужа показался мне чужим и отстраненным.
        - Не понимаю. Ты о чем? Что за шутки такие невеселые?
        - Ты слышала меня. Тебе нечего делать рядом со мной и детьми. Уезжай оттуда, - после этих слов в трубке послышались короткие гудки.
        Что за бред? Что за глупые выходки? Я потопталась у ворот еще минут десять, но ничего не произошло. Влад не перезвонил, чтобы сообщить, что он просто пошутил, охранник так и не появился. Мне ничего не оставалась, кроме как снова сесть за руль и вернуться город. Я надеялась застать Влада на рабочем месте и разрешить это глупое недоразумение.
        На проходной Центра мне сообщили, что мы с мужем разминулись. Он уехал домой не более пяти минут назад. Я решила отправиться обратно к дому, в надежде встретить Влада как раз у ворот. На обратном пути меня задержал плотный поток машин и у дома я оказалась, лишь когда на улице уже смеркалось. Меня встретили такие же неприступные ворота и пустующая будка охранника. Ситуация начала выводить меня из себя. Нервным движением я достала из кармана мобильный и в очередной раз нажала кнопку вызова. И вдруг в трубке вместо неприятного женского голоса, сообщающего на разных языках о том, что вызываемый абонент недоступен, послышались длинные гудки, а за ними и голос Влада.
        - Алло.
        - Влад, ты дома? - сдерживаясь из последних сил, поинтересовалась я.
        - Нет, я еще в Москве, на встрече. Чего тебе нужно? Я же сказал тебе уезжать и не появляться больше в моем доме, - строго отчеканил он.
        Я хорошо знала своего мужа. По его голосу было понятно, что говорит он на полном серьезе, а вовсе не пытается разыграть меня или проучить. Но что могло в один день так резко изменить его отношение ко мне? Уж точно не мой вчерашний поздний приход домой. Произошло что-то гораздо более существенное. Но что? И тут в моих висках бешено запульсировала одна лишь фраза - «Он все узнал?». Нет, этого не может быть. Я довольно быстро отогнала от себя эту дикую догадку, но в трубку спокойно проговорила.
        - Нам нужно поговорить.
        Было слышно, как Влад тяжело вздохнул и более спокойно, как будто сдерживая себя, проговорил:
        - Рита, не сейчас. Не сегодня.
        Больше этим вечером мне не удалось до него дозвониться. Сначала я твердо решила дождаться его в машине, но потом подумала, что утро вечера мудренее. Не думать о том, какой ужасной может быть причина, по которой Влад так себя ведет, было все сложнее. Поэтому я решила хотя бы ненадолго отвлечься.
        Вспомнив про приятельницу, которая жила в соседнем поселке, я набрала ее номер. Вероника уже несколько месяцев была постоянной клиенткой моего дома моды, и мы неплохо общались. А выяснив, что мы еще и соседки, она частенько приглашала меня на чай. Правда, я чаще всего отказывалась, но сегодня сама предложила скоротать вечер за бутылочкой вина.
        Вероника пришла в дикий восторг от столь неожиданного предложения. Она была разведенной домохозяйкой с двумя детьми школьного возраста и хорошеньким особняком в элитном поселке, доставшимся от бывшего мужа. Поэтому тот факт, что на дворе стоял поздний вечер понедельника ее ни капли не смутил.
        Она встретила меня в розовом шелковом халатике и в такого же цвета пушистых тапочках на каблуке, с идеальным макияжем и укладкой. Мне всегда было приятно смотреть на столь жизнерадостных особ, не заботящихся ни о чем, кроме своего внешнего вида, но я никогда им не завидовала. Такая жизнь казалась мне скучной и не наполненной глубоким смыслом. Однако, я была не прочь иногда послушать последние сплетни: когда и где открывается очередной модный салон, что, где и почем можно купить, а также прослушать краткий экскурс на тему того, где сейчас «водятся» самые мускулистые и загорелые фитнес-тренеры.
        И сегодня я добровольно шла на то, чтобы принять на себя шквал очередных новостей. На самом деле, в глубине души я очень надеялась, что Вероника предложит мне остаться у нее ночевать. Сама я ей, естественно, не стала рассказывать о том, что мне больше некуда идти. А лишь намекнула, что до пятницы совершенно свободна, поскольку мой муж с детьми уехали в Европу на несколько дней. Цели я добилась, и даже с лихвой - Вероника предложила пожить у нее до конца недели, при этом подробно расписала график мероприятий на каждый день. Я лишь улыбалась и кивала, а сама не могла отделаться от неприятной липкой мысли, поедающей меня изнутри - «Он все узнал?»
        Почти не сомкнув глаз за всю ночь, ранним утром я отправилась сразу в Центр. Как-то не хотелось мне снова топтаться без толку у закрытых ворот собственного дома.
        Оказавшись у кабинета Жданова, я долго держалась за дверную ручку, не решаясь войти. С одной стороны очень хотелось услышать опровержение своих страшных догадок, но с другой - я до дрожи в коленях боялась получить обвинение в супружеской измене. Наконец, набравшись смелости, я толкнула дверь и уверенно вошла внутрь.
        Влад не удивился, увидев меня. Взгляд его был полон пренебрежения. Я посмотрела на него моляще-вопросительно, не в силах выдавить ни слова.
        - А я думал, у тебя хватит ума, не являться за объяснениями, - начал он.
        - Влад, что бы ни произошло, у тебя нет причин так обращаться со мной. Скорее всего, это какое-то недоразумение, и я пришла его разрешить. Мне, безусловно, нужны объяснения, - осмелела я.
        - Забавно. Я-то думал, что ниже тебе в моих глазах падать уже некуда, но ты сейчас доказываешь обратное. У тебя хватает наглости заявлять, что ты не заслуживаешь такого обращения, а то, что натворила, называешь недоразумением, - невесело усмехнулся он. - Удивительно, насколько любовь ослепляет - раньше я не замечал в тебе ни глупости, ни подлости. И еще трусость. Ты до сих пор не решаешься назвать вещи своими именами, боясь выдать себя раньше времени. Или ты меня переубедишь? Докажешь, что ты смелая и решительная, именно такая какой я всегда тебя считал, и сама мне во всем признаешься?
        Я молчала. Пауза затянулась. Влад будто бы испытывал меня. А я корила себя за то, что заранее не предусмотрела такой вариант развития событий. Жданов никогда, даже в самые худшие времена не позволял себе такой тон по отношению ко мне. И я просто лишилась дара речи от его оскорблений.
        - Я так и знал, - высокомерно заявил Влад. - Ну что ж? В таком случае, так и быть - расскажу тебе эту увлекательную историю сам. На самом деле, все раскрылось совершенно случайно. На прошлой неделе обновляли базу данных ДНК всех базистов. В процессе была обнаружена очень любопытная вещь. Настолько любопытная, что статисты даже обратились ко мне за пояснениями. Они спросили - как такое возможно, чтобы образцы крови двух пациентов совпадали с образцами одного из базистов. Сначала я не сильно удивился. Случалось такое, что мы лечили родственников - и скорее всего их анализы по неосторожности попали в общую папку, хотя, конечно же, неосторожности у нас случались крайне редко.
        Я уже понимала, к чему клонит Влад и опустила глаза в пол, на ходу лихорадочно соображая наперед, какое оправдание можно придумать. Получалось не очень, к тому же, с каждым словом Влада мое положение становилось все более безнадежным.
        - Но гром грянул в моем сознании, лишь когда мне сообщили имя базиста, с образцами крови которого совпали образцы пациентов. И ты не представляешь, кто им оказался! - Влад сделал многозначительную паузу, - Наш общий знакомый - Жан Смольянинов.
        Я стояла неподвижно, еле дыша.
        - Ты даже не удивлена? - продолжал Влад. - Могла бы хоть изобразить удивление, - Ты же отменная актриса! Я за вчерашний день не раз прокручивал в голове сцены из нашей семейной жизни с твоим участием.
        - Влад, перестань, ты же понимаешь, что речь шла о смертельно больных детях, - не очень убедительно заговорила я.
        На этом месте Жданов меня прервал, и слава богу! Я, понадеявшись отделаться малой кровью, решила постараться убедить Влада, что общались мы с Жаном исключительно на почве болезни детей.
        - Да черт бы тебя побрал! - взорвался он, - Ты еще смеешь прикрываться благородством! Явно не это чувство двигало тобой, когда ты развлекалась в отеле со своим любовником за день до того, как привезла на лечение первого ребенка? Ладно, хватит. - Уже более спокойно сказал Влад. - Я не хотел с тобой это обсуждать. Я все это пережил еще вчера. У меня ушла пара часов на то, чтобы восстановить цепочку ваших свиданий за прошлый год - сначала в отелях, затем на съемной квартире в Хамовниках. И ровно столько же времени ушло на то, чтобы навсегда вычеркнуть тебя из своей жизни.
        Тут стало ясно, что ни одного козыря в моих руках не осталось. Он выведал абсолютно все и даже больше. Теперь мне не оставалось ничего, кроме того, как говорить правду. О том, что со всем этим покончено, что я искренне раскаиваюсь и люблю только его. Да, надежда все исправить еще жила в моей душе.
        Однако Влад продолжал:
        - Для меня не было проблемой отследить все твои передвижения за прошлый год. А вернее его. Ведь тут ты решила схитрить - сама нигде не светилась, гостиничные номера и квартиру снимала на его имя. Да, именно ты. Администрации отелей любезно предоставили мне и записи телефонных разговоров и видеозаписи с камер, установленных в вестибюлях гостиниц. Я слышал твой голос, когда ты бронировала номер, я видел своими глазами, как вы вместе летящей походкой заходите в отель. Удивительная штука - власть, - каким-то другим, наигранно веселым тоном воскликнул Влад, легко покручиваясь на своем кресле, - В течение каких-то сорока минут ты можешь получить ценнейшую информацию, которая способна навсегда изменить твою жизнь и мировоззрение в целом!
        Ты заставила пережить меня все, что я чувствовал на базе, когда смотрел на вас. На какое-то время я вернулся в тот кошмар, а потом как будто озарение снизошло. Тогда я готов был терпеть многое - потому что знал, что лучшее впереди. А сейчас для меня стало очевидно, что все кончено. Иссякло мое терпение, опустела чаша любви. Все! Пусто! Но это не страшно. Я найду чем заполнить ее, но на этот раз уже точно без твоей помощи.
        Я продолжала стоять напротив него, как провинившаяся ученица, но молчать больше не могла.
        - Ты ошибаешься! Это не конец! Это - как раз самое начало. До этого мы с тобой жили в разных измерениях. Понятия о счастье у нас не совпадали. А теперь мы наконец-то нашли ту золотую середину. Да, я долго к этому шла и совершила немало ошибок, но я дошла! И у нас вся жизнь впереди, для того чтобы счастливо ее прожить. Ты же не можешь не знать, что со всем этим покончено? Навсегда.
        - Да все я знаю, - небрежно откликнулся Влад. - Но говорю же тебе - это уже неважно. Все кончено. Уходи. Живи своей жизнью.
        - У меня нет другой жизни, Влад. Только ты и дети!
        - Перестань. Думала ли ты о детях в прошлом году? Вряд ли. Уходи, - еще более раздраженно подытожил Влад и принялся набирать чей-то номер.
        Не дождавшись моего ухода, он начал вести разговоры по работе, перестав замечать мое присутствие.
        Я потопталась на месте еще несколько минут, но в итоге решила удалиться. Выходя из кабинета, я думала о том, что возможно Влад еще находится в состоянии шока после увиденного и услышанного вчера. Возможно, нужно дать ему немного времени, чтобы он остыл и тогда разговор получится более продуктивным.
        Я решила пожить у Вероники до пятницы, а в конце недели снова поговорить с Владом. Даже если он будет непреклонен, нужно как-то решить вопрос с детьми. Непозволительно, чтобы он лишил меня возможности их растить.
        Но уже через день, в четверг я снова парковала свой Лексус у ворот Центра. Я взлетела вверх по лестнице, торопясь поскорее поговорить с Владом. Накануне я не спала всю ночь, а только мысленно прокручивала предстоящий разговор снова и снова. И собственные слова казались мне столь убедительными, что не терпелось как можно скорее донести их до Жданова, не растеряв по дороге. К тому же я очень надеялась, что за пару дней он, возможно, немного поостыл, пообщался с детьми, тоскующими по матери, и примет меня более благосклонно.
        Но встретившись глазами с мужем, я поняла, что на благосклонность мне надеяться не придется. Тем не менее, я начала прямо с порога:
        - Теперь ты как никто понимаешь, что любовь ослепляет. Я была слепа много лет. И слепота эта не приносила мне ни счастья, ни радостного забвения, а только лишь боль и страдания. И то, что после всего этого мне потребовалось какое-то время чтобы прозреть - это благо, долгожданное спасение. Мне страшно подумать, но если бы тогда он снова не появился в моей жизни, то я, возможно, до сих пор тосковала бы по нему и так и не полюбила бы тебя так, как люблю сейчас.
        - Рита, что ты несешь? - моя речь явно не произвела впечатления, по крайней мере, положительного, поскольку голос Влада оставался таким же жестким, а тон - пренебрежительным, - Ты призываешь меня благодарить судьбу за то, что было между вами все эти месяцы. Ты думаешь, что для меня настолько непринципиально каким способом заполучить-таки твою любовь?
        - Когда-то так оно и было, - справедливо заметила я.
        - Когда-то ты была молодой и свободной девушкой, не обязанной мне ничем кроме своей свободы, как бы это парадоксально ни звучало, - усмехнулся Влад, - А став женой и матерью ты лишилась возможности иметь такие поблажки. Неужели это не очевидно? В общем, не о чем говорить, Рита. Уходи.
        - Подожди, - видя, как категорично настроен Жданов, я поняла, что сейчас продолжать гнуть свою линию бессмысленно. - Допустим, ты и вправду не собираешься меня прощать. Никогда. Но дети должны быть со мной.
        Влад резко рассмеялся, и мне это очень не понравилось.
        - Марго, говорю же тебе - о детях, как и моей любви нужно было думать раньше. Ты и впрямь настолько глупа, что даже не понимала, чем рискуешь? Ты не догадывалась, что решив вычеркнуть тебя из своей жизни, я захочу вычеркнуть тебя и из жизни детей.
        - Ну, это слишком жестоко даже для тебя, - ошеломленно, не веря своим ушам, проговорила я.
        - Кстати, завтра же мы уезжаем. Я и дети. Говорю тебе специально, чтоб ты не жгла зря бензин, катаясь то в Центр, то в особняк.
        - Куда? - сглатывая комок в горле, спросила я.
        - Отвезу их в Европу, на курорт, сходим в Диснейленд. Смена обстановки сейчас не помешает. Им надо потихоньку привыкать к новой реальности.
        Влад собрал со стола какие-то бумаги и направился к выходу из кабинета. Остановившись, он открыл дверь и предложил мне выйти первой.
        - Я бы все отдала, чтобы поехать с вами. Пусть это будет последним моим шансом, умоляю тебя, - глаза мои наполнились слезами.
        - Извини, но у этой поездки совсем другая цель, - отрезал Влад и вышел вон из кабинета.
        Я, немного помедлив, проследовала за ним, но оказавшись в длинном коридоре, уже не увидела мужа.
        Искать его и пытаться продолжить разговор я не стала. Совсем не было сил. Я чувствовала себя брошенной и опустошенной. Доковыляв до ближайшей кофейни, зашла внутрь и опустилась на стул за маленьким столиком у окна. Ясная погода снаружи как-то очень резко сменилась на пасмурную. Небо заволокли серые тучи. Полил дождь. Я сидела и неотрывно смотрела на струи воды, бегущие по оконному стеклу, и это зрелище напоминало то, что творилось у меня в душе. Я вдруг даже испугалась, что этот дождь никогда не кончится, что он будет лить вечно, так внезапно он начался и так убедительно выглядел. Не знаю, сколько я так просидела и сколько чашек кофе выпила, но очнулась только лишь, когда принесли расчет и сообщили, что моя кредитка не активна. Я не удивилась и уж точно не расстроилась. Только тяжело вздохнула, расплатилась наличкой и покинула кафе.
        ГЛАВА 2
        Мне даже почти не пришлось врать Веронике, говоря о том, что муж и дети задержатся на каникулах еще на недельку. Слава богу, дружелюбная приятельница стала умолять меня остаться у нее. Правду о том, что муж выгнал меня из дома, говорить было непозволительно. Вероника не из тех людей, кто посочувствовал бы. Наоборот, она потеряла бы интерес к такой гостье. Статус брошенки совсем не привлекал ее в отличие от статуса жены самого влиятельного человека в стране. Но, несмотря ни на что, временное пристанище в доме Вероники мне подходило как никакое другое. Она ничего не спрашивала, не заостряла внимания на моем подавленном состоянии. Все что от меня требовалось - это только слушать ее монолог. Да даже и слушать не обязательно, главное - вовремя кивать.
        Так я прожила у приятельницы еще неделю. И вот на исходе второй недели мне уже впору стало задуматься о том, куда идти дальше. Вопреки предупреждению Влада я все же наведалась пару раз в Центр и в наш особняк. В Центре я его действительно не застала, а охранник, наконец появившийся в будке у особняка (мой охранник, который раскланивался передо мной и расплывался в блаженной улыбке еще несколько дней назад), нехотя сквозь зубы сообщил мне, что хозяева уехали.
        Теперь я уже ясно для себя понимала, что вряд ли съехав от Вероники, вернусь в свой дом. В принципе, на улице я бы не осталась. Влад заблокировал лишь доступ к его счетам. Доходы от работы Дома моды по-прежнему оставались в моем распоряжении, и я могла без труда снять квартиру. Но от мысли, что придется жить одной в пустой чужой квартире, мне становилось не по себе.
        В воскресенье вечером, так и не продумав план дальнейших действий, я собрала небольшую сумку с вещами, и, поблагодарив Веронику за гостеприимство, покинула ее дом. Сев в машину, подумала с полминуты и направилась в сторону города, впрочем, так и не спланировав окончательный маршрут. Остановилась я на Садовом у Дома моды, когда уже смеркалось. Усмехнувшись сама себе - раз уж ехать больше некуда, так и быть - я покорно вышла из машины. Сделала глубокий вдох. Воздух по-прежнему пах весной - завораживающей и многообещающей. Но не для меня. Теперь уже не для меня.
        Устроившись в своем кабинете в удобном большом кресле, я задремала. Ни о чем думать не хотела или уже не могла. Слишком много передумано, слишком много выплакано. А здесь в своем рабочем кабинете, в своей маленькой крепости, из которой меня никто не выгонит, я могла ненадолго расслабиться.
        Однако, наслаждаться получилось не очень долго. К полуночи затекла спина, я начала ворочаться, пытаясь побороть то ли ломоту в мышцах, то ли бредовое забытье, в котором пребывала, то ли и то, и другое одновременно. А спустя пару часов безрезультатной борьбы ко мне все же пришло озарение. Я поняла, где хочу оказаться сейчас же, сию же минуту. И как же я раньше не подумала? Хотя, наверное, я думала об этом, но просто не хотела расстраивать и пугать родителей своим появлением. Но, с другой стороны, разве может сейчас для меня быть какое-то место более подходящим, чем отчий дом? Что бы ни случилось в жизни - только там можно почувствовать себя маленькой девочкой, защищенной от всех невзгод, только там можно позволить себе дать волю чувствам и выплакаться на груди у любящих, все понимающих и все прощающих родителей. Твердо решив для себя, куда отправлюсь завтра же вечером, я уснула крепким сном.
        Родные стены приняли меня в свои теплые объятия и не обманули моих ожиданий. Переступив порог прихожей, давно не видевшей ремонта, но все же чистой и ухоженной, я почти физически ощутила, как благостное умиротворение наполнило каждую клеточку моего тела. Теперь все будет хорошо, теперь точно найдется верное решение, и все образуется. Возможно, это ощущение и было обманчивым, но оно согревало мне душу. Я вдруг задумалась о том, что за тринадцать долгих лет впервые воспользовалась этим надежным убежищем для души и тела. Так вышло, что в тяжелейшие моменты жизни это место было недосягаемым для меня. А теперь, оказавшись в этих стенах, так легко стало представить, что никогда не было аварии, судебного приговора, базы, Жданова, Жана, Затмения… И уж точно не было ужасного разоблачения двухнедельной давности. Вот мой письменный стол, за которым я делала школьные уроки и готовилась к поступлению в университет, вот платяной шкаф, в котором мама до сих пор бережно хранила мои первые наряды, купленные на скопленные с немалым трудом деньги, в том числе и мое выпускное платье. Как я когда-то мечтала вырваться
в большой мир из семейного гнезда, и как, оказывается, бесценно иметь возможность сюда вернуться.
        Родители не задали ни единого вопроса, что даже немного удивило меня. Неужели по моему лицу видно, что пока меня лучше вообще ни о чем не спрашивать? Усадили за столик на небольшой кухне, напоили чаем со свежеиспеченным пирогом. Как будто ждали гостей. Или, может быть, дома ждут всегда, каждый день, а мы и не догадываемся? - с нежностью подумала я.
        Спустя пару часов, когда я в общих чертах рассказала родителям о кризисе в семье и попросила о возможности пожить у них и все обдумать, мама извиняющимся тоном сообщила что как раз на этой неделе они уезжают в оздоровительный санаторий по путевке и планируют пробыть там все лето. Я поторопилась убедить маму в том, что они могут ехать, как и планировали, потому что мне будет достаточно пары-тройки дней, чтобы разобраться со своими проблемами. В последнем я, конечно, вовсе не была уверена. Впрочем, отъезд родителей был мне лишь на руку. Я смогу жить в своей родной квартире столько, сколько понадобится и не тревожить при этом близких своим подавленным состоянием. Правда, опять же придется быть одной, но ничего, как-нибудь переживу.
        Последние дни до отъезда я провела с родителями. И только проводив их на вокзал, решилась снова нанести визит Жданову. По моим подсчетам он должен был вернуться несколько дней назад. Зная его, я сомневалась, что он покинет свою работу дольше чем на неделю.
        И я не прогадала. Первое, о чем я подумала, зайдя в кабинет мужа и увидев его загорелым и посвежевшим это о том, чтобы обнять его и сказать, как я соскучилась. Я даже сделала несколько шагов навстречу, а губ моих коснулась легкая улыбка, но взгляд его светло-зеленых глаз, так выделяющихся на фоне загорелого и чуть обветренного лица, остановил меня. Я покорно опустилась на стул, так и не достигнув цели.
        Похоже, и это мое действие не пришлось по нраву Владу.
        - Ну что еще? - сухо поинтересовался он.
        - Как дети? - проговорила я, проглотив очередную порцию презрения в свой адрес.
        - Лучше не бывает! Я оказался прав - они прекрасно восприняли новую действительность, - самодовольно ответил Влад.
        Я даже не стала уточнять, в чем заключается новая действительность в его понимании. Только тяжело вздохнула.
        - Рита, - обратился он ко мне громко и недружелюбно, однако я вся напряглась и внимательно уставилась на него, - Тошно смотреть на роль жертвы, которую ты тут изображаешь! Не доводи до того, чтобы мне пришлось гнать тебя из своего собственного офиса. Уходи сама, по-хорошему.
        Я отвела взгляд. Вовсе не это я надеялась услышать.
        - Почему теперь, когда я действительно тебя полюбила, ты так жестоко отталкиваешь меня? - заговорила я будто сама с собой.
        - Не тебе называть меня жестоким, Рита.
        Получив ответ по теме, вместо очередной унизительной реплики в свой адрес, я оживилась и продолжила:
        - Как ты не понимаешь, иначе эта история не разрешилась бы никогда. Я не оправдываюсь. Но мне нужно было пройти через это, чтобы не только умом, но и всей душой понять, что я люблю только тебя. Ты знал о моих чувствах к этому человеку и, тем не менее, создал со мной настоящую семью. А теперь, когда все в прошлом, когда мы, наконец, зажили счастливо, ты вычеркиваешь меня не только из своей жизни, но и из жизни наших детей.
        - Рита, у меня был определенный запас терпения на первое время. Тогда я делал тебе много скидок и поблажек. Но это было очень давно. Последние годы я считал тебя любящей и верной женой. А ты предавала меня самым подлым образом. К тому же, тогда я был просто ослеплен любовью. А сейчас я ничего не чувствую. Более того - я собираюсь создать новую семью.
        - Значит наш развод дело решенное? - ошарашено спросила я, еще до конца не осмыслив реплику про «новую семью».
        - Это дело сделанное. С прошлой недели ты не являешься моей женой.
        Я было открыла рот, чтобы сказать, что этого не может быть: как же так - без моего ведома и согласия, к тому же так быстро. Но тут же осеклась, вспомнив, что для Жданова нет ничего невозможного. То, чем я гордилась в своем муже, так жестоко обернулось против меня же самой. Не в силах достойно переварить услышанную новость я спешно покинула кабинет с одной лишь мыслью - не разрыдаться на глазах у Влада. Тогда я еще наивно надеялась, что мои рыдания не станут неотъемлемой частью наших бесед.
        Так я бродила по городу, приводя нервы в порядок, теряя при этом счет времени, не чувствуя ни тепла, ни холода, ни дождя, ни ветра. Лишь когда вечером я снова прибрела к Центру и коснулась своих щек, поняла, что они сильно обветрились от слез.
        Мне, в общем-то, на данный момент было все равно в каком виде предстать перед Ждановым. Не терпелось выяснить, о какой же новой семье он упомянул. Как-никак это напрямую касается моих детей.
        - Елена - детский психолог в центре, - снизошел до пояснений Влад, наверное, немного сбитый с толку моим потрепанным видом, - Именно поэтому тебе не стоит волноваться за детей. Я попросил ее сопровождать нас в недавней поездке. Меня все же волновало моральное состояние детей, и я попросил Елену понаблюдать за ними, поддержать.
        - Так, - внимала я, - А заодно она поддержала и тебя? Правильно ли я понимаю?
        - Вот! - воскликнул вдруг Влад, - Она твоя полная противоположность. В ней нет ни капли того цинизма, которым ты буквально пропитана. В тяжелейший момент жизни ты будешь продолжать язвить и иронизировать. А у меня появился шанс познать другую сторону женской натуры - любящую, понимающую, жертвенную. И я, представь себе, не захотел его упустить.
        - Влад, это жестоко. Несправедливо и жестоко. Так мало времени прошло. Не заходи слишком далеко, прошу тебя?
        - А то что? Ты боишься, что не примешь меня после другой? Не волнуйся. У тебя не будет такой возможности. А даже если вообразить, что будет. Разве тебя это остановит? Ты знаешь, одно не укладывалось в моей голове - как ты со своей гордостью простила его связь с Жанной. Честно сказать, для меня это было гарантией того, что ты никогда не возьмешься за старое. Значит, такая сильная была любовь. А теперь мне интересно, что ты готова стерпеть ради любви ко мне. Ведь ты говоришь, что любишь меня.
        - Я еще могла мириться с твоим презрением. Но ты уже начинаешь просто издеваться надо мной, - процедила я.
        - Рита, я тебя здесь не держу. Катись куда подальше и избавь себя от издевательств.
        Такой итог разговоров повторялся раз за разом. Я выбегала из Центра вся в слезах, садилась за руль и бесцельно колесила по городу, захлебываясь собственными рыданиями.
        Потом в течение нескольких дней приводила нервы в порядок и, обещая себе сохранять железное спокойствие, снова отправлялась в Центр. Благо сюда меня еще пускали. Что было довольно странно. Ведь Владу не составляло никакого труда распорядиться, чтобы вход в здание был закрыт для меня. Но, по-видимому, он нарочно не делал этого. Можно только догадываться, какое удовольствие ему приносили мои унижения.
        ГЛАВА 3
        Однако, в этот день Жданов смотрел на меня очень устало, и просил оставить его, наконец, в покое. Он даже не грубил, а наоборот, каким-то успокаивающе-назидательным тоном просил меня смириться и не портить себе нервы. От такой беседы мне становилось еще хуже, чем когда он кричал и унижал меня.
        Но этот визит запомнился мне навсегда совсем по другой причине. То, что я увидела тогда, потрясло меня как ничто и никогда в жизни. И если сначала я пыталась найти рациональное объяснение увиденному, то после пояснений Влада мне стало действительно не по себе. Наверное, в тот самый момент во мне и поселилась та темная необъяснимая тревога, которая долгие месяцы после этого случая только росла и крепла.
        Когда я, понеся очередное поражение после беседы с Владом, уже готова была покинуть его кабинет, дверь в помещение открылась, и на пороге появилась молодая черноволосая девушка. Это была Карина. Та самая Карина, которая когда-то покончила с собой из-за несчастной и безответной любви к Жданову. Застыв напротив девушки, внимательно разглядывающей меня, я лихорадочно пыталась сообразить, что здесь происходит. Мираж? Наваждение? Захотелось тряхнуть головой, в надежде на то, что нереальная картинка вот-вот исчезнет. Но что-то подсказывало мне, что этого не произойдет. Ошибки быть не могло. Змеиный взгляд, недобрая ухмылка - все в ее виде говорило о том, что это именно та самая Карина, причем ни капли не изменившаяся за много лет. Она смотрела на меня с неким снисхождением, словно победительница на потерпевшую поражение.
        Я сразу подумала о том, что она, судя по всему, знает о нашем разрыве со Ждановым. Но на смену этой мысли пришла более закономерная - как это вообще возможно, чтобы девушка умершая девять лет назад предстала сейчас передо мной живой и здоровой. Я перевела на Жданова вопросительный взгляд. Он выглядел немного растерянным и недовольным. Тот факт, что сейчас ему придется объяснять мне причины появления здесь Карины или кого-то как две капли воды похожего на нее, явно не радовал его. Однако он попросил девушку заглянуть попозже, а меня - присесть на стул.
        - Значит, она не умерла тогда? - медленно проговорила я.
        - Эх, Рита. Просил же я тебя не появляться здесь больше. Наверное, давно следовало дать распоряжение охране, чтобы тебя не впускали. - Влад встал и, засунув руки в карманы брюк, прошелся по кабинету. Радовало одно, выгонять меня сию минуту он явно не собирался. - Но, поскольку ты все же увидела то, что видеть тебе не полагалось, отпустить тебя без объяснений я не смогу. Не в моих интересах, чтобы ты проболталась кому-нибудь об увиденном. Поэтому слушай меня внимательно, постарайся понять и поверить.
        Я уже подсознательно чувствовала - то, что я услышу сейчас, не придется мне по душе. Несмотря на то, что я давно привыкла доверять Жданову и перестала сомневаться в правильности его начинаний, порой мне все же становилось страшно. Страшно, что когда-нибудь Влад все же перегнет палку, и, окрыленный собственным успехом, сорвется с тормозов. По идее, все самые немыслимые открытия были сделаны в период действия Затмения, а после его снятия должна была начаться спокойная работа по их дальнейшему внедрению и распространению. Но что-то подсказывало мне, что на этом Жданов не остановится. И, теперь, слушая его, я понимала, что мои самые страшные опасения подтвердились.
        - Карина действительно умерла девять лет назад, - продолжал Влад, - Та девушка, которая заходила только что в этот кабинет, является ее клоном. Однако, по сути, это та же самая Карина, с той же генетической и умственной памятью.
        Раньше клонами назывались принципиально новые человеческие существа, точно воспроизводящие не только внешние, но и на генетическом уровне того или иного индивида, ныне существующего или ранее существовавшего. Так вот, если раньше человечество могло только надеяться на максимально точное воссоздание той или иной выдающейся личности, создавая для него максимально подходящие условия жизни, направляя его в том же направлении научной или иной деятельности, что и его первоисточника, то теперь нам не нужно тратить на это время. Мы научились за невероятно короткие сроки с помощью ДНК воссоздавать человека на девяносто девять процентов идентичного оригиналу. То есть в данном случае - из памяти и мировоззрения прежней Карины, потеряно не более одного процента. В современных условиях нам достаточно несколько недель, чтобы взрастить клона, идентичного тому образу, в котором человек ушел из жизни.
        Тут Влад поймал мой полный ужаса взгляд и недовольно поморщился.
        - Я знал, что ты так отреагируешь. Ну, нельзя же быть такой старомодной! - рассердился он, - Прогресс идет вперед семимильными шагами! Радоваться надо! А ты смотришь на меня как на изверга.
        - Нет, Влад. Я твердо убеждена, что есть различие между естественным прогрессом и вызванным искусственно. Так вот, искусственный принесет только разрушение. Что может быть неестественнее живого существа зарожденного не в чреве матери? Ты сам-то хоть до конца понимаешь, кого воспроизводишь на свет?
        - Во-первых, это не я придумал. Клонирование в той или иной форме уже давно стало частью нашей жизни. Правда, многие массовые источники создали у людей впечатление, будто человеческие клоны окажутся бездумными зомби, монстрами вроде Франкенштейна. Но все это - полная чушь. Клоны человека будут обычными человеческими существами, совершенно как ты или я. В данном случае их не будет вынашивать обычная женщина в течение девяти месяцев, но только лишь потому, что у нас имеется возможность создать абсолютно идентичные условия для развития плода. А самое главное - увеличить скорость всех естественных процессов в сотни, тысячи раз.
        Клонирование человека не имеет ничего общего с генной инженерией. При клонировании ДНК копируется, в результате чего появляется еще один человек, точный близнец существующего индивида и, следовательно - не монстр или урод. Генная же инженерия подразумевала бы модификацию человеческой ДНК, в результате чего может появиться человек, непохожий ни на одного другого, ранее существовавшего. Это предположительно могло бы привести к созданию очень необычных людей, даже монстров. Генная инженерия человека, имея большой позитивный потенциал, действительно очень рискованное предприятие, и должна проводиться только с величайшей осторожностью и под надзором. Клонирование же безопасно и банально. Если ты опасаешься клонирования человека, то генная инженерия тебя должна просто ужасать. Хотя, справедливости ради должен заметить, что и ею мы занимаемся вплотную.
        Многих гениев из разных эпох мы планируем возродить таким образом в недрах Центра. Это нужно для экономики, для демографии, для традиций, это только польза, тут вреда никакого нет.
        Я продолжала смотреть на Влада с нарастающим раздражением. Лучше бы таким успокаивающе - убаюкивающим тоном, он убеждал меня, что скоро я увижу своих детей, и все у нас будет хорошо. Но он продолжал самозабвенно восхвалять свое драгоценное открытие.
        - Ты не хозяин мира, - продолжала вяло парировать я, - Пока еще существует и масса злых гениев. Тебя не волнует опасность утечки технологий клонирования в криминальные или международные террористические структуры? А насколько предсказуемы генетические изменения у этих клонов в долгосрочной перспективе?
        - Ни одна сфера человеческой деятельности не свободна от случайностей. Клонирование человека - не исключение.
        Происходит множество автокатастроф, крушений самолетов со смертельными исходами, сотни людей и десятки детей умирают в каждом происшествии. Каждый год много взрослых и детей давятся куриными костями и умирают. Однако мы не думаем о запрете на автомобили, самолеты или жаренных цыплят из-за получаемой пользы, которая перевешивает риск.
        Если самолеты были бы изобретены сейчас, а не сто лет назад, я боюсь, были бы серьезные предложения запретить полеты из-за риска травм и гибели людей. Было бы абсурдным запретить новые технологические достижения только потому, что они изначально не идеально безопасны.
        - Насколько мне известно, Карина была похоронена на местном кладбище. Неужели уцелели фрагменты ее ДНК после стольких лет?
        - Тогда я еще серьезно не задумывался над темой клонирования. Это направление получило активное развитие только в московском Центре. Но когда процесс был успешно запущен, первой о ком я подумал, была Карина.
        Если образец ткани человека заморожен должным образом, клонирование можно было бы осуществить через длительное время после смерти. В случае людей, которые уже умерли, и чья ткань не была заморожена, клонирование становится более сложным, и до определенного времени технология этого делать не позволяла. Однако, для нас, специалистов по поистине невыполнимым задачам, решение этой проблемы было лишь вопросом времени. Теперь, когда мы смогли разработать метод для получения клона из ДНК уже умершего существа, перед нами открылись величайшие возможности.
        Все ткани человека содержат ДНК и могут потенциально быть источником для клонирования. Перечень тканей включает человеческие волосы, кости и зубы. К сожалению, ДНК начинает медленно разлагаться через несколько недель после смерти, разрушая сегменты генетического кода. По прошествии шестидесяти миллионов лет только короткие фрагменты ДНК динозавров сохранились, поэтому шансы восстановить парк Юрского периода невелики. Однако существуют хорошие шансы восстановления последовательности ДНК из образцов человеческой ткани, так как времени прошло существенно меньше. Представь себе генетический код как книгу, из которой с течением времени случайным образом удаляются абзацы или страницы. Если у нас есть только одна копия книги, полный текст не может быть восстановлен. К счастью, у нас есть больше, чем одна копия. В кости или образце ткани могут быть многие тысячи клеток, каждая со своей копией кода ДНК. Это подобно обладанию тысячами копий той же самой книги. Если страница 239 удалена из одной книги, эта страница может оказаться целой невредимой в другой, поэтому, комбинируя информацию из многих клеток,
можно в точности восстановить исходный генетический код. Еще один обнадеживающий фактор - только небольшой процент из трех миллиардов символов генетического кода человека отвечает за индивидуальные различия. Например, генетические коды шимпанзе и людей на самом деле на 99% совпадают. Это означает, что восстанавливать придется менее 1% кода, то есть только ту часть, которая определяет индивидуальные различия между людьми. Еще совсем недавно это было теорией и за гранью человеческих возможностей, а сегодня уже осуществимо.
        Сохранились пучки волос многих известных людей прошлого. Этот список включает Исаака Ньютона, Джоржа Вашингтона, Наполеона, Бетховена, Мерлин Монро, Элвиса Престли и Джона Леннона. Например, не так давно был проведен химический анализ нескольких волосков Исаака Ньютона.
        Обнаружилось, что из-за его химических экспериментов они в высокой концентрации содержат мышьяк. До сих пор локоны волос были просто музейными экспонатами. С клонированием человека, которое уже стало реальностью, они приобретают много большую значимость. У нас появилась возможность клонировать великих людей прошлого из образцов их волос, тканей или костей. Мозг Альберта Эйнштейна сохранен в специальном сосуде. Нам известно местонахождение костей многих других известных людей, таких как Авраам Линкольн и Леонардо да Винчи. Нам следует предпринять соответствующие меры, если необходимо, законодательные, чтобы гарантировать, что образцы тканей выдающихся людей прошлого будут сохраняться от разрушения должным образом. Было бы желательно криогенное хранение этих образцов для предотвращения дальнейшего разрушения ДНК.
        Перспектива клонирования выдающихся людей прошлого - крайне захватывающая возможность, и оправдывает наиболее интенсивные исследовательские усилия. Исаак Ньютон и Альберт Эйнштейн - два величайших ученых всех времен. Представь потенциал для научного прогресса, если эти два ученых будут клонированы и обучены в двадцать первом веке!
        - А этого еще не произошло? - деланно удивилась я. - А то я уже невольно сижу и жду, когда кто-нибудь из них зайдет в эту дверь!
        Влад проигнорировал мое замечание.
        - Предполагая, что они будут рождены примерно в одно и то же время, окажется возможным, чтобы клоны-близнецы Ньютона и Эйнштейна сотрудничали в научной работе! Только подумай, какие открытия могли бы сделать эти два великих ума, работая вместе!
        Также можно представить, что значимые политические лидеры прошлого могли бы быть клонированы из пучка волос или из оставшихся костей. Имена, которые приходят на ум - Уинстон Черчилль, Авраам Линкольн, Теодор и Франклин Рузвельт, Джон Ф. Кеннеди.
        Еще одна возможность, которую дает клонирование человека, может заключаться в частичном исправлении несправедливостей прошлого. Возможно, многие миллионы жертв Нацистских концентрационных лагерей могли бы быть клонированы для восстановления потерянных генетических ветвей. Клонирование человека обеспечило бы достойный и конструктивный ответ мировой еврейской общественности на Холокост. В России сохраняется серьезная озабоченность обеднением генофонда, вызванным Сталинскими массовыми расстрелами лучших и ярчайших членов общества. Клонирование могло бы дать шанс на новую жизнь людям прошлого, чьи жизни были несправедливо и преждевременно оборваны.
        А что можно сказать о ДНК из Египетских мумий? Возможно, древние египтяне были мудрее, чем мы могли подумать, сохраняя свое тело после смерти.
        Очевидно, что клонирование человека имеет громадные потенциальные преимущества и всего несколько возможных отрицательных последствий. Клоны человека могут сделать большой вклад в области научного прогресса и культурного развития. С каплей здравого смысла и разумным регулированием, клонирование человека - не есть нечто, чего нужно бояться. Людям следует ожидать его с волнительным предвкушением.
        Вначале перед нами, несомненно, вставал вопрос - «опасаться дальнейшего клонирования» или «бросить все силы на продолжение проекта». Я поддержал вторую часть мнений. Давай вспомним те далёкие года, когда религиозные убеждения человека запрещали ему обращаться к врачам, а теперь человечество просто не может жить без лекарств и медицины, хотя существуют и по сей день люди, отказывающиеся от медицинской помощи. Пройдут года, десятилетия и клонирование будет естественным спутником человечества, так же как сейчас для нас медицина.
        Ты понимаешь, что это означает - бессмертие как таковое? Я так боялся, что много не успею на своем веку, а теперь у меня в запасе - целая вечность. И с тобой я могу поделиться.
        Это досадное недоразумение, что ты узнала Карину. Мало кто вне центра подозревает об этом открытии.
        Я слушала в пол уха, сосредоточившись на том, как изменился тембр голоса Жданова, как дружелюбно он на меня смотрит.
        В разговоре Влад казался мне более мягким: ни нападок, ни колкостей с его стороны. Но довольно скоро, я поняла, что столь дружелюбный тон обусловлен не тем, что его собеседницей являюсь именно я, а скорее самой темой разговора. Раньше у него было две большие любви в жизни - наука и я. Теперь осталось только наука. И была она настолько сильна, что перед ней меркла даже нынешняя ненависть ко мне.
        ГЛАВА 4
        Через пару дней, которые я провела, не выходя из дома, позвонил Паша и настоял на том, чтобы сегодня же вечером я присутствовала на фотовыставке, которую устраивал один из его многочисленных друзей.
        - Марго, тебе надо развеяться. Я заеду за тобой.
        - Не нужно, Паш. Я приеду сама.
        Услышав бодрый голос Боя, я и вправду захотела привести себя в порядок и выбраться в люди. Хотя бы ради того, чтобы не сойти с ума от длительного пребывания в четырех стенах наедине со своими невеселыми мыслями.
        Но проведя первые полчаса в просторной галерее, среди большого количества людей, увлеченных только своими собственными персонами и безразлично поглядывающих на меня, я снова заскучала. Выход в свет не возымел ожидаемого эффекта. Было время, когда я, как и все эти люди посещала такие мероприятия только лишь с целью показать себя и утвердить свою значимость за счет того, что являюсь «своей» в столь светском обществе.
        Зачем я оказалась здесь сегодня - было непонятно для меня самой. Все мои мысли по-прежнему вертелись вокруг Влада и детей, я не переставала думать о том, как их вернуть.
        Фотографии, развешенные по периметру галереи, не вызывали у меня ни малейшего интереса. Более того, картинки расплывались перед глазами от то и дело подступающих слез.
        Немного теплее на душе стало, лишь когда среди толпы я разглядела улыбающуюся и жизнерадостную Изабель. Она была как всегда свежа и хороша. Стильно одета, густые длинные волосы элегантно уложены. С ней я была бы даже не против перекинуться парой фраз.
        Поймав мой взгляд, итальянская красавица едва заметно улыбнулась кончиками губ и, как будто нехотя направилась в мою сторону. Тут я заметила, что ее сопровождает высокая белокурая женщина. Такая же статная, как и сама Изабель, облаченная в длинный сарафан в стиле милитари, густые светлые волосы собраны в небрежную толстую косу.
        - Привет, Маргарита, - мне показалось, что Изабель смотрит на меня с жалостью.
        - Здравствуй, дорогая, - мне пришлось немного приподняться на цыпочки, чтобы чмокнуть ее в щеку.
        - Познакомься, - как-то неуверенно, со смущенной улыбкой предложила Изабель, указывая на свою спутницу, - Это Елена. Маргарита.
        Елена Прекрасная, как я нарекла ее с первых же секунд встречи, протянула мне для пожатия длинную мраморно-белую руку с такими же неестественно длинными пальцами. Не то чтобы она соответствовала моим понятиям об истинной красоте, но почему-то именно такой мне всегда представлялась героиня народных сказок. Правильные, практически идеальные черты лица, длинная русая коса, платье до самых пят - усиливали этот образ.
        Впрочем, разговор с этими женщинами у меня так и не завязался. Тут же откуда ни возьмись появился Павел и с встревоженным видом отвел Изабель в сторону. Пока влюбленные выясняли отношения (так мне показалось), Елена не спускала с меня своих голубых глаз. Я же отошла чуть в сторону и сделала вид, что рассматриваю экспозицию.
        Переговорив с Изабель, Бой подошел ко мне, взял под локоть и отвел в дальний конец зала.
        - Паша, у вас все в порядке? - участливо поинтересовалась я.
        Но Бой, как будто бы не слыша моего вопроса, заговорил:
        - Марго, прости, что так вышло. Я никак не ожидал, что эта женщина сегодня будет здесь.
        - Ты о чем? Что за женщина? Пашенька, дорогой, успокойся.
        На Боя было жалко смотреть. Лоб его покрылся испариной, а руки едва заметно дрожали.
        Теперь его взгляд был полон недоумения.
        - Так ты не в курсе? - насторожился он.
        Я молчала. Неприятное предчувствие закралось в душу.
        - Ну что ж. Пожалуй, оно и к лучшему. В конце концов, действительно, кто если не я скажет тебе.
        Вид у Боя сейчас был, наверное, такой же, как у врача, которому предстояло, глядя в глаза своему пациенту, объявить безнадежный диагноз.
        - В общем, эта женщина, Елена, - продолжал он, - Она является новой пассией Жданова.
        Первое, что мне захотелось сделать - это рассмеяться Павлу в лицо.
        - Этого не может быть, - убеждая то ли его, то ли саму себя, проговорила я, - Прошло всего ничего с момента нашего расставания. Нет, невозможно.
        Я уже готова была развернуться и уйти. Не от Боя, а от неприятного и нелепого разговора, который тот завязал.
        Но он остановил меня, аккуратно взяв за руку.
        - Марго, я понимаю, как больно тебе слышать такие вещи, но это действительно правда. Она уже живет в его доме. - Тут Павел осекся, - В вашем доме…
        Он виновато опустил глаза.
        - И откуда тебе это известно? - я все еще смотрела на него с недоверием. - Или все уже в курсе? Одна я не знаю, что мое место в буквальном смысле заняла другая женщина.
        - Нет, не думаю. Никто этого не афишировал.
        - Так откуда ты знаешь? - я не заметила, что заговорила на повышенных тонах, - Вы что, уже дружите семьями? Ну конечно! То-то я и смотрю, с Изабель они как закадычные подружки!
        - Нет, что ты! - поторопился меня переубедить Бой, - Мы всего один раз случайно встретились в ресторане. Так и завязалось непринужденное общение. Я и сам не знаю, когда Изабель успела с ней подружиться, и зачем она ее сюда притащила. Именно об этом я и спросил ее сейчас.
        - В ресторане… - эхом повторила я, пытаясь припомнить, когда в последний раз Жданов приглашал меня в ресторан. Затем, опомнившись, вновь обратилась к Павлу, - Изабель, наверное, сказала тебе, что я сама во всем виновата. Да ты и сам так думаешь, - перевела я на него стеклянный взгляд.
        - А ты сейчас смотришь на меня как на предателя, - обреченно проговорил Бой.
        Я не знала, что ответить. Сейчас мне действительно казалось, что весь мир предал меня.
        - Я понимаю, как эта картина выглядит со стороны. Но, пожалуйста, не принимай все за чистую монету. Ты мне по-прежнему дорога. Именно ты, а не Жданов и уж тем более не эта Елена. И поверь - ни я, ни Изабель не беремся тебя судить.
        - Я, пожалуй, пойду, - только и сумела вымолвить я.
        - Я отвезу тебя.
        - Нет! - опять слишком громко ответила я. Несколько человек обернулись и недоуменно на меня посмотрели. - Нет, Паша, спасибо, - заговорила я уже более спокойно. - Я сама доберусь. Мне нужно побыть одной.
        - Я не пущу тебя одну, - не унимался Павел.
        - Паша, я прошу тебя, - я посмотрела на него так, что он, кажется, понял - настаивать бесполезно.
        Так и оставшись стоять посреди зала, он провожал меня взглядом. А я, ни разу не обернувшись, покинула помещение.
        Я до последнего надеялась, что Жданов просто хотел сделать мне побольнее, рассказывая про свою новую пассию. Я была уверена, что если б у него кто и появился, то он бы ни за что не стал афишировать это. А оказалось, что все на самом деле так, как он говорил, и я очутилась в такой глупейшей ситуации, а близкие мне люди почувствовали себя неловко. Нет, это не Елене не следовало туда приходить, это не она была там лишней, а я. Она как раз смотрелась там очень органично: под ручку с Изабель, во взгляде не напускная заинтересованность всем происходящим вокруг. То ли дело я - бесцельно шатающаяся с бокалом вина по залу с безучастным видом.
        Так, прокручивая в памяти события пренеприятного вечера, я на удивление удачно доехала до дома.
        Ночь была ужасной. Я снова провалилась в вязкое забытье. Голова раскалывалась от выпитого вина, в горле пересохло, а между тем одна неприятная картинка сменялась на еще более неприятную в моем сознании. Белые длинные пальцы Елены, смущенное лицо Изабель, взволнованный Павел, загорелый и желанный, но такой недосягаемый Жданов, и тут же на смену его образу в меня врезался змеиный взгляд воскресшей Карины. Калейдоскоп этих картинок, казалось, преследовал меня несколько часов подряд. Дальше видения были еще хуже и мучительнее - Альберт Эйнштейн, Авраам Линкольн, Исаак Ньютон и даже Адольф Гитлер - явились мне во сне, и каждый требовал, чтобы я посодействовала их устройству в современном мире. Короче - полный бред! Не помню на какой из этих жутких картинок, но я все-таки проснулась. Меня трясло от холода, буквально зуб на зуб не попадал. Вряд ли такие последствия возможны после всего лишь двух выпитых бокалов сухого вина, скорее всего температурит - решила я.
        Закутавшись в плед, я встала, чтобы закрыть все окна в квартире - мне казалось, так будет комфортнее, хотя сегодняшний майский вечер выдался по-летнему теплым. Разогрев молока в микроволновке, я вернулась с кружкой обратно в кровать и, укрывшись двумя одеялами, попыталась согреться.
        Не помню, как все-таки уснула, но пробудилась в прекрасной форме. От ночного внезапного озноба не осталось и следа. В квартире, напротив, было очень душно, и я мысленно поругала себя, что закрыла все окна.
        Однако уже через пару часов, когда я от нечего делать включила телевизор, причины моего ночного «недомогания» прояснились. По всем каналам говорили о том, что сегодняшней ночью был зафиксирован невиданный за всю историю метеонаблюдений перепад температур. После вечерних +20С к двум часам ночи температура упала до -20С, а к утру вновь вернулась на прежнюю плюсовую отметку. Естественно, в квартире, где отопление было отключено на период летнего сезона, стало очень холодно, но мой затуманенный рассудок принял сие похолодание за озноб.
        Прослушав информацию о плачевных последствиях ночного похолодания, я выключила телевизор и нервно заходила по комнате взад-вперед. Сложно было отделаться от подозрения, что это происшествие не случайно. Так уж вышло, что все, что в последнее время принималось мной за случайность и недоразумение, на деле имело самые пренеприятные последствия.
        Предчувствие не обмануло. Через пару дней, когда внезапное похолодание уже почти перестали обсуждать, температура воздуха резко поползла вверх. За сутки воздух прогрелся до +50С. Новости снова запестрили тревожными сообщениями - людям становилось плохо прямо на улице, в наземном транспорте, в метро. В столичных больницах и родильных домах резко увеличилось число смертельных исходов. Число жертв представляло собой внушительную цифру - и скопилось оно за какие-то сутки, пока температура не вернулась на среднестатистическую для мая месяца отметку +18С. Но на этот раз уже никто не вздохнул с облегчением. Народ притаился и с опасением ждал, какой еще сюрприз приготовит природа.
        А тем временем тревожные сообщения продолжали поступать и из других уголков страны и мира. Наводнение в Европе, невиданной силы смерч в Америке, землетрясение в Японии, извержение спящего то поры до времени мертвым сном вулкана на Камчатке - это лишь самые громкие события за минувшие сутки. В последующие дни еще не раз фиксировались небывалые перепады температур по разным регионам страны. Не миновали они и Москвы.
        Я же до поры до времени наблюдала за этими событиями как будто со стороны. Не знаю, сколько суток я провела, не выходя из квартиры, а лишь лежа на диване и с ужасом наблюдая за происходящими в мире событиями по телевизору. Жара, сменяющаяся на холод и обратно, мало волновала мою телесную оболочку. То ли обстоятельства, то ли я сама загнала себя в транс, из которого было сложно выбраться. Я ни с кем не разговаривала, не отвечала на телефонные звонки, и сама никому не звонила. Но телефон держала при себе в надежде, что позвонит Влад, хотя бы для того, чтобы сказать, что с ним и детьми все в порядке. Несколько раз я пыталась взять себя в руки и заставить покинуть квартиру, доехать до Центра или до дома, где остались мои дети. Но каждый раз падала без сил и проводила в полуобморочном состоянии еще невесть сколько времени.
        Пару раз я позвонила родителям, чтобы узнать, как они чувствуют себя в нынешних условиях. Но до того места, где они отдыхали, природные аномалии, слава богу, пока не добрались. Кроме того, их сопровождала моя сестра Лена, которая наконец-то находилась в положении и решила тоже отправиться подышать свежим воздухом - и от этого мне было спокойнее. Ее муж Виктор остался в Москве, зарабатывать деньги для молодой семьи, и, если бы не он - не знаю, сколько бы еще я просидела в четырех стенах.
        Звонок в дверь вывел меня из длительного оцепенения. Последние дней десять, если не больше, людей я видела только по телевизору, а тут вполне реальный человек пришел навестить меня лично. Я поспешила к двери, хотя скорее всего мне лишь казалось, что я спешила, судя по тому, что в дверь продолжали звонить все настойчивее. Доковыляв, наконец, до прихожей, я повернула ключ в двери, которая сразу же после этого сама подалась мне навстречу. Я только успела вяло улыбнуться и сказать: «О, привет!». После чего так плашмя и упала в объятия свояку Витьке.
        - Ритка, очнись, ты что пьяная? - я начала приходить в себя от легких пошлепываний по щекам.
        Очнувшись окончательно, поняла, что сижу на кухонном стуле, напротив, очень близко взволнованное лицо Витька, внимательно меня разглядывающее.
        - Нет-нет, что ты, - сообразила я. - Просто слабость такая преследует.
        - А ты когда ела в последний раз? - Витек озабоченно оглядел кухню, лишенную всяких следов продуктов или готовки.
        Я посмотрела на него как на спасителя, осознав, наконец, причину своей слабости и недомогания. Я просто ничего не ела!
        Поймав мой растерянный взгляд, Витька недовольно покачал головой и закопошился в кульке, принесенном с собой. Извлек из пакета булку с творогом, бутылку кефира и протянул мне все это богатство.
        - На, поешь!
        Я возражать не стала. Витя тем временем заглянул в ванную, чтобы помыть руки и тут же, поморщившись, закрыл дверь.
        - Марго, ты отравилась что ли? - поинтересовался свояк.
        Я не сразу поняла, о чем это он, но по мере того, как заполнялся мой желудок, рассудок медленно прояснялся - я вспомнила, что меня действительно тошнило почти каждое утро.
        - Вить, прости за бардак. Я сегодня же приберусь. Благо ты меня реанимировал.
        - Да я помогу тебе, - деловито объявил он, - Потому что остаюсь. Мне, честно сказать, так не по себе стало в связи с последними событиями. Да что уж там говорить - страшно мне стало. А я один в пустой квартире, наедине с пугающей действительностью. Ленка пока возвращаться не собирается, да и нечего ей тут делать. Зато она меня обрадовала, сообщив, что ты тут, оказывается, одна живешь. Ну, я бегом к тебе, думаю - будем бояться вместе. Да честно сказать, мне бы с тобой и не страшно было совсем. Я так думал. Думал ты сильная, столько пережила, тебя такой ерундой не запугать. А оказалось, что ты решила себя тут схоронить раньше времени.
        Я слушала Витька, простого, добродушного, но не отягощенного великим интеллектом, работягу, чудом попавшего в нашу интеллигентную семью, и мне становилось по-настоящему стыдно. Стыдно, что я не оправдала надежд этого маленького напуганного человека.
        - Вить, - заискивающе улыбнулась я. - Извини, что обманула твои ожидания. Я исправлюсь - обещаю. А пока давай бояться вместе - так же веселее?
        Остаток вечера бояться нам было некогда. Витек драил ванну и раковину, а я готовила ужин. Оказывается, родители оставили мне неплохой запас продовольствия - в виде замороженного мяса и полуфабрикатов в холодильнике и мешка картошки на балконе.
        За ужином мы не разговаривали, но и телевизор условились не включать, чтобы не перебивать аппетит дурными новостями. Отужинав, Витек выжидательно уставился на меня. Ну что ж, пришло время подбодрить маленького человека. Так я нарекла Витька много лет назад, будучи, наверное, еще школьницей, когда тот впервые под ручку с Ленкой появился на пороге нашего дома. Он и впрямь был невысок и худощав, особенно на фоне довольно крупной и высокой Лены. И еще тогда я сказала сестре, что этот человек по жизни ничего не добьется, поскольку малодушен, труслив и не амбициозен, однако на фоне этого добр и ее, Лену, вряд ли когда-нибудь обидит. Сестра расставила для себя приоритеты и все же сделала выбор в пользу Витька, и, слава богу, до сих пор особо об этом не жалела.
        - Вить, ты знаешь, у меня временные трудности в семье, - начала я.
        - Да подозреваю, раз ты здесь, - понимающе прокомментировал мой собеседник.
        - И у меня был непростой период. Но завтра же я поговорю со Ждановым и узнаю, какие меры принимаются для того, чтобы остановить все это безумие. Я уверена, что Центру под силу справиться со всем этим.
        Лицо свояка просветлело. А мне пришлось отвести взгляд. Я, конечно же, не была уверена в том, что говорю. Напротив, скорее убеждена в обратном - именно деятельность Центра является причиной вселенской катастрофы. И как же невовремя я потеряла возможность повлиять на человека, который стоит у руля всех этих процессов. Человек, который в свое время, не моргнув глазом, решил рискнуть жизнью сотен человек, теперь ради еще более грандиозных открытий не поступится и жизнями миллионов. Но в одном я не обманула Витька - завтра же я отправлюсь к Владиславу Жданову и не в роли затравленной жертвы, а в роли заступницы за человеческие права. Если он не послушает меня, то я открою глаза обществу на истинного виновника происходящего.
        ГЛАВА 5
        Но с самого утра осуществить свой смелый план мне не удалось. До обеда пришлось бороться с вновь подступившей тошнотой.
        - Ритка, да ты на пару с Ленкой что ли решила?
        - Чего? - недоуменно взглянула я на Витька, выходя из ванной и обтираясь мокрым полотенцем.
        - Того! - он сделал многозначительный жест, очертив полусферу вокруг своего живота.
        - Да бог с тобой! - махнула я на него рукой и проследовала в комнату.
        Уставившись на календарь, висевший на двери в спальне, я замерла, производя в уме нехитрые подсчеты. Прошло больше месяца с того момента, как я покинула наш особняк, больше месяца я не видела своих детей и больше месяца я была беременна. Слава богу, что Витек появился сейчас, а не полугодом позже, когда бы ему пришлось указывать пальцем на мое пузо, чтобы сообщить о моем положении, - усмехнулась я про себя.
        Да, ошибки быть не могло. По моим подсчетам срок совсем небольшой - около шести недель, но любая нормальная женщина на моем месте давно бы насторожилась. А я даже глазом не моргнула. Слишком тяжко было на душе, чтобы обращать внимание на утреннюю тошноту. К тому же это ощущение не было мне знакомо - предыдущие две беременности были лишены всяких проявлений токсикоза.
        Что делать со столь внезапным открытием, я пока не знала, но удивилась не сильно. Мое положение в сложившейся ситуации было бы недостаточно сложным и запутанным, если бы не эта беременность. Только ее и не хватало для полноты ощущений.
        Несмотря на круто изменившиеся обстоятельства, которые по сути пока ничего не меняли, я все-таки собралась в Центр. На улице нещадно палило солнце. Природа, а скорее всего кто-то еще, преподнес жителям Москвы очередное испытание в виде аномальной жары. Легкой одежды у меня при себе не было, шопинг был бы сейчас крайне неуместен, и я решила заглянуть в свой старый шкаф. На глаза мне попалось небесно-голубое платье с белыми разводами и рукавами-бабочками. Милое, детское, воздушное, но и на сегодняшний день, на мой взгляд, не утратившее своей актуальности. Кажется, в нем я сдавала первый вступительный экзамен - историю. Ну что же, может быть и сегодня оно принесет мне удачу.
        Правда, светлые надежды таяли по мере того, как моя машина приближалась к Центру. Детище Жданова здорово расширилось за последний год. Теперь в его владениях была территория в радиусе примерно пятисот метров, на которой располагались зеленые лужайки, парковые дорожки, фонтанчики и даже летний амфитеатр. Но сегодня монументальное здание Центра, ставшее символом надежды и доброй воли, выглядело зловеще и устрашающе. Пока, возможно, только лишь для меня. Ведь именно в этих стенах находился человек, желающий лишить меня смысла жизни в лице моих детей, именно в недрах этого здания непонятным, противоестественным образом начали возвращаться к жизни давно умершие люди и, несомненно, где-то здесь же находился источник того зла, которое губит тысячи ныне живущих ни в чем не повинных мирных жителей.
        Запарковав джип у входа в Центр, я окончательно укрепилась в своем решении. Жданов ни в коем случае не должен знать о моем положении. Признаться, поначалу я думала о том, что, возможно вот он знак свыше, шанс на счастливое воссоединение нашей семьи. Ведь Влад так хотел еще одного ребенка и, возможно, воплотив его мечту в жизнь, я со временем заслужу прощение. Кроме того, быть может он одумается и прекратит свои страшные эксперименты - ради здоровья будущего ребенка. Ему придется позаботиться обо мне и моем душевном покое, а возможно это лишь позволив мне воссоединиться с моими детьми. И вдруг на несколько секунд мне казалось, что вот оно - решение всех проблем, долгожданное спасение. Но что-то подсказывало, что о таком развитии событий можно только мечтать перед сном. В реальности же следовало опасаться того, что узнав о ребенке, Жданов заберет у меня и его. Что ему стоит? Это такой же его ребенок, как и Андрюша с Соней, и вряд ли он окажется столь великодушен, чтобы оставить его мне. Я даже живо представила себе такую картину - на следующий день после рождения ребенка, я не нахожу его в роддоме,
мне сообщают, что его забрал отец и просят покинуть больницу; я одна, со слезами на глазах покидаю роддом, а в это время Жданов передает моего малыша в длинные белые руки Елены Прекрасной.
        Отмахнувшись от ужасающих перспектив будущего, я вышла из автомобиля, инстинктивно поглаживая свой впалый живот. И все-таки это счастье - подумала я, - Когда весь мир рушится, и у тебя не хватает сил жить дальше, что-то внутри тебя, маленькая зарождающаяся песчинка - придает тебе сил, толкает вперед, делает выносливее и мужественнее. Это ощущение было хорошо мне знакомо. Так было, когда я была беременна Андрюшей. В тот нелегкий период жизни - он меня по-настоящему спас.
        Жданов смотрел на меня как-то иначе. По крайней мере, как мне показалось, без снисхождения и неприязни. А может, это я в своем новом, только мне известном статусе, не чувствовала себя более униженной и оскорбленной. Однако, без колкого замечания в адрес моего внешнего вида не обошлось:
        - Что за прикид, Маргарита? Решила сразить меня инфантильностью?
        - Ну что ты, разве это возможно учитывая тот факт, что теперь тебя привлекают барышни с сорок вторым размером ноги? - не осталась я в долгу.
        Судя по скривленному выражению лица Влада, я попала в точку, или почти.
        - Елена, рассказала о вашей встрече. Не знал, что ты успела разглядеть все до мельчайших деталей.
        - Странно, что ты оказался так слеп. Я была лучшего мнения о твоем вкусе.
        - В тебе говорит отвергнутая женщина. Жалкая это картина Рита, так что лучше не продолжай.
        - Ты прав, - я изо всех сил пыталась подавить в себе обиду, - Я не об этом собиралась с тобой говорить. Есть темы посерьезнее. Люди гибнут, а живущие до смерти напуганы и очень тяжело переносят эти резкие перепады температур и давления. Что ты творишь? Совсем с ума сошел в погоне за своими открытиями? А наши дети? Ты о них не думаешь? Они же тоже страдают от происходящего. Никому не идут на пользу эти аномальные явления. Ты заставил поверить всех, включая меня, что сделаешь мир лучше и безопаснее, избавишь людей от множества напастей и болезней. А на деле устроил хаос, которого не помнит человечество. Это какой-то Садом и Гоморра! Рано или поздно ты заплатишь за то, что натворил! За все в жизни приходится платить, уж я-то знаю!
        Влад слушал меня сосредоточенно и не перебивал, хотя явно ждал, когда же я закончу.
        - Это не я, - только и сказал он, как будто бы даже немного виновато.
        - Не ври. То, что не поддается законам природы - явно вызвано искусственным путем и Центр единственное место, которое может быть источником происходящего. Я хоть и не вникала никогда в твою деятельность, но всегда была в непосредственной близости от базистов и Центра. Поверь, мне не составило труда понять, откуда ветер дует. Но сначала я не сильно испугалась, будучи уверенной, что слишком далеко ты не зайдешь, хотя бы потому что у тебя есть дети, которым еще всю жизнь жить в этом мире.
        - Ты права, - покорно отозвался Влад, задумчиво глядя в окно, - Это Центр, но не я.
        Что он говорит? Я открыла было рот, чтобы попросить пояснений, но так и осталась стоять в недоумении. Похоже, мой испытующий взгляд говорил лучше любых слов. Влад уловил его, отвлекшись на секунду от созерцания своих владений, и снизошел-таки до пояснений:
        - Когда-то мне было бы стыдно признаться тебе, что я не оправдал твоих надежд, но поскольку и ты обманула мои - теперь мы квиты.
        - Что ты такое говоришь? - с нарастающим волнением проговорила я.
        - Ситуация вышла из-под моего контроля. Да, действительно в Центре работала целая группа, изучающая природные явления и уже не раз проводила опыты по воздействию на климатическую среду. Ее целью была борьба с глобальным потеплением и другими природными катаклизмами, возникающими в результате действия человечества. Не так давно я внедрил клонов в ряды научных групп. И вот спустя некоторое время начались перепады температур, а затем и все остальное. Система дала сбой. Кто-то в Центре решил показать свою силу. Но кто именно, я пока не знаю.
        - Может быть, Гитлер? - участливо предположила я.
        - Ты еще можешь шутить? Как это в твоем духе, Маргарита, - Влад покачал головой.
        На самом деле мне уже было не до шуток. Смысл слов, сказанных Ждановым, постепенно начал доходить до меня, и по телу пробежал неприятный холодок, оставляющий за собой влажные следы. Ситуация вышла из-под контроля. Влад не может на нее повлиять. А значит надо всеми, включая нас и наших детей, нависла смертельная угроза. А ведь все это время меня спасала лишь мысль о том, что что бы не происходило, Влад никогда не подпустит опасность близко к своей семье и своим детям.
        - А ты смеешь делать мне замечания после того, что натворил? - громко проговорила я. - Немедленно позволь мне увидеть детей. Кто сейчас сможет позаботиться о них лучше, чем я? Ты сидишь тут целыми днями и даже не можешь предвидеть, какая напасть может застать ту часть города, где находятся дети. Кто с ними сейчас? Твоя рыба вяленая? Да что она сделает, чтобы защитить их? Чужие дети не представляют для нее никакой ценности!
        - Не суди по себе, Марго, это - во-первых. Во-вторых, о безопасности детей я уже давно позаботился, насколько возможно. А тут я нахожусь не просто так, а пытаюсь исправить ситуацию и верю, что очень скоро у меня это получится.
        - Насколько возможно?! - я выцепила одну-единственную фразу из монолога Влада. - Да это равносильно тому, что ты ничего не сделал, учитывая то, что ты даже не знаешь какой напасти ждать следующей! - я была вне себя и сорвалась на крик. - Я сейчас же поеду к ним, и ты не посмеешь мне помешать! Каждый день может стать последним для любого, а ты лишаешь нас возможности даже увидеться!
        - Рита, успокойся, - Влад схватил меня за запястье, и сердце мое на мгновение замерло: он так давно не прикасался ко мне, - Ни с кем ничего не случится, дети вырастут и сами решат общаться с тобой или нет, а сейчас не нужно нарушать их покой. Твой подавленный истощенный вид, страх в глазах и нервозность не могут повлиять на них положительно.
        - Иди к черту! - я с силой вырвала руку из его ладони и выбежала вон.
        Я твердо намеревалась отправиться прямиком в особняк. Решимость переполняла меня, сегодня я должна увидеть своих детей.
        Резко затормозив у ворот нашего семейного дома, я буквально вылетела из машины и начала колотить ладонями в будку охранника. Я знала, что он там - дверь была заперта изнутри. Навстречу мне вышел наш прежний охранник Михаил - немного заспанный, он потер глаза.
        - Маргарита Сергеевна? - удивленно протянул он.
        - Спасибо, что не забыл, как звать, Миша. Ты меня уже не ждал?
        Михаил пробубнил в ответ что-то невнятное.
        - Дети дома? - я направилась в сторону ворот. - Открой немедленно.
        - Никак не могу, Маргарита Сергеевна, - пожал здоровенными плечами охранник, - У меня четкий приказ от господина Жданова - не пускать вас ни под каким предлогом. И даже близко не подпускать, - проговорил он извиняющимся тоном и взглядом указал мне на мою машину.
        - Нет, я не уйду пока не увижу детей, - твердо отчеканила я, - Ты же видишь, что творится вокруг, впусти меня, прошу!
        - Не могу, меня сразу же уволят.
        - У тебя есть дети, Миша?
        - Да, двое. Только жена год назад ушла от меня и увезла их к матери в Свердловскую область.
        - Вот видишь! Мы с тобой друзья по несчастью. Меня тоже разлучили с детьми против воли, - я пыталась ухватиться за малейшую возможность его уговорить.
        Миша был добрый малый, но, не поддаваясь на мои уговоры, продолжал уверенно мотать головой.
        Когда на моих глазах уже проступили слезы мольбы, ворота вдруг двинулись с места и медленно раскрылись. Я заворожено смотрела на них, а Михаил в это время предусмотрительно взял меня за локоть, чтобы я не вздумала проскочить внутрь.
        В это время из ворот показалась «морда» здоровенного автомобиля. Он медленно выполз наружу и остановился буквально на минуту, как будто давая возможность полюбоваться собой. Это был огромный хаммер, таких я никогда не встречала на улицах города.
        - Кто там? Кто там внутри? - прошептала я.
        Михаил промолчал, но руку мою сжал еще сильнее.
        - Дети там да? - с надеждой повторила я, вглядываясь в темноту тонированных окон.
        В подтверждение моих догадок одно из оконных стекол медленно опустилось и в окне появились две светлые головки. Андрюша и Соня наперебой кричали «мама» и тянули ко мне свои маленькие ручки. Внедорожник в это время тронулся с места и начал стремительно набирать скорость. Я кричала что-то о том, что люблю их, и мы скоро будем вместе, а в это время мои локти все сильнее сдавливались кулаками Михаила. Вдруг он резко отпустил меня, но видимо только потому, что понял, что машину мне уже не догнать. Я все же пробежала несколько метров вслед за хаммером, и, упав на колени, долго провожала взглядом уменьшающуюся черную точку, пока она совсем не исчезла из виду.
        Дождавшись этого момента, подошел охранник и помог мне подняться.
        - Простите, Маргарита Сергеевна.
        - Куда это их повезли?
        - На занятия, я полагаю, футбол, танцы.
        - Они и в школу ходят? - удивилась я.
        Михаил кивнул.
        - Но это же так небезопасно сейчас! Их не сопровождает никто кроме водителя!
        - Этот автомобиль господин Жданов оборудовал на все случаи жизни. Жара ли, холод ли, наводнение, пожар - этой махине все нипочем. Водитель и сопровождающий охранник всегда наготове, чтобы укрыть детей в машине, если что.
        - Тоже мне, Ноев ковчег, - хмыкнула я, отряхивая испачканные колени.
        - Вам лучше вернуться в машину, Маргарита Сергеевна, - осторожно предложил Михаил, - что-то ветер нехороший подул, и вон тучи сгустились. А я к себе с вашего позволения, а то зябко очень.
        - Иди-иди, - сама же я пока не сдвинулась с места, только поежилась. Ветер и впрямь дул пронизывающий.
        Но когда крупные капли дождя начали с глухим звуком падать на землю, я все же вернулась в машину. Ливень полил стеной до того, как я успела переварить только что состоявшуюся мимолетную встречу с детьми. Также от размышлений меня отвлек свет фар, пробирающийся через темную завесу дождя. Я различила автомобиль Жданова, притормозивший у ворот.
        Несмотря на дождь Влад вышел из машины и направился ко мне. Дернул ручку, я неохотно разблокировала замок.
        - Так и знал, что ты приедешь сюда, - недовольно проговорил он, закрывая за собой пассажирскую дверь.
        - Конечно, я этого и не скрывала. И очень рада, что сделала это. Лишний раз убедилась, что дети помнят и любят меня. Если бы ты слышал, как они звали меня, как протягивали ко мне свои ладошки.
        - Ты застала их, когда они выезжали? - догадался Влад.
        - Да. Я нужна им сейчас, Влад! - я вся подалась к нему, крепко сжав его руку в своих.
        Мне показалось, что на мгновение он растерялся, мы оказались так близко друг к другу, что дыхание наше сливалось в одно, несколько секунд Влад не мог отвести от меня глаз, и перед этим его взглядом меркли все те оскорбления и унижения, которыми он пытался раздавить меня все последнее время.
        - Влад, я должна сказать тебе кое-что. Это все изменит. - Боже, что я несла! Нельзя говорить ему про ребенка! Что со мной?
        Но Влад продолжал смотреть на меня. Смотреть без злобы и ненависти, как раньше. Струйки воды стекали с волос и скользили по его лицу. Была не была!
        - Влад, я…
        Слова «жду ребенка» поглотил раскатистый грохот. Такого грома я не слышала никогда прежде. Казалось, что сама земля раскололась прямо под нами. Но нет. В следующую секунду на две половины разверзлось небо, выпустив из себя красно-синий огненный столб.
        Мы с Владом инстинктивно пригнулись. Молния, если это явление можно так назвать, ударила метрах в двухстах от нас. Подняв глаза, мы увидели пламя - загорелся соседний особняк. Горел он так стремительно и ярко, что казалось, у него и его жителей уже нет шансов на спасение.
        Влад выбежал из машины. Я направилась за ним в сторону возгорания. Но тут послышались два громких хлопка со стороны горящего здания, а за ними последовали яркие вспышки - что-то взорвалось внутри. Влад повернулся спиной к пожару и заодно прикрыл меня от летящих щепок и каких-то еще мелких материалов.
        Воспользовавшись возможностью, я схватила Жданова за край пиджака и прокричала:
        - Это мог быть наш дом! А в доме могли быть дети! Ты понимаешь?! Ты понимаешь, что происходит? Тут только два варианта, - кричала я, тряся Влада за воротник рубашки, - Либо они промахнулись, либо они делают тебе последнее предупреждение! Ну чем ты не угодил им? - я заплакала.
        Мое летнее платье промокло и перепачкалось от грязных брызг. Влад взял меня за плечи и убедительно заговорил:
        - Ты права. Здесь больше не безопасно. Я увезу детей в безопасное место. Клянусь тебе! - с этими словами он продолжил свой путь к источнику возгорания, - А ты уезжай сейчас же.
        - Куда? Куда ты увезешь их? - кричала я ему вслед, - Разве может быть сейчас хоть где-то безопасно?
        - Да, - Влад остановился и оглянулся.
        Он был мокрый насквозь. Волосы прилипли ко лбу, вода струилась по лицу. Вероятно, я выглядела не лучше.
        - Там, где все началось, Марго. Там они будут в безопасности.
        Он говорит про базу, догадалась я. Неужели купол, который скрывал ее территорию от посторонних глаз долгие годы, способен защитить и от злодеяний взбунтовавшихся базистов или клонов? Но задать этот вопрос я уже не успела, Влад вплотную приблизился к пылающей пучине. Следовать за ним дальше было невозможно, дым сковал горло, а внизу живота больно кольнуло. Собрав последние силы, я вернулась к машине.
        ГЛАВА 6
        Дома меня встретил взволнованный и не на шутку перепуганный Витек.
        - Ритка, где тебя носило?! Тут такое творилось! Громыхало как в аду!
        - Откуда ты знаешь? - устало откликнулась я, проходя в спальню.
        - Что?
        - Как в аду.
        Витя пожал плечами.
        - Хотя ты прав, - философски заметила я, - Грань между преисподней и реальным миром становится все зыбче.
        Я упала на кровать без сил. Слишком насыщенной оказалась первая вылазка в люди после долгого затворничества, сопровождающегося голодовкой. До мельчайших подробностей я пыталась восстановить в памяти те мгновения, когда я увидела детей. Перед глазами стояли маленькие ручонки, пытающиеся дотянуться до меня, а в голове гудело «мама». Но кто-то еще пытался сигналить маме в этот момент. Выражалось это в сильной тянущей боли внизу живота. Я твердо решила посетить доктора с самого утра.
        Осмотрев меня, врач, миловидная женщина лет сорока с темными волосами, собранными в тугой хвост, озабоченно покачала головой. Я чувствовала себя не в своей тарелке. Будучи в третий раз беременной, впервые оказалась в женском центре. Однако к доктору сразу прониклась симпатией - еще довольно молодая для главврача, хорошо знающая свое дело, ухоженная и доброжелательная, она мне кого-то отдаленно напоминала. Ну конечно, примерно столько же лет сейчас должно быть моей подруге молодости - Жанне. И аналогия напрашивалась не случайно - не поставь Жаннка на себе крест, сейчас могла бы так же деловито носить звание заслуженного врача. Задумавшись, я вдруг услышала голос старой подруги. Но наваждение длилось всего секунду. Едва заметно вздрогнув, я поняла, что говорит врач.
        - Маргарита, положение у вас тяжелое. Большой тонус. Нужно ложиться на сохранение.
        - Это невозможно. Я просто не могу сейчас лечь в больницу, - протест сопровождался усиленным мотанием головой.
        Об этом и речи быть не могло. Прямо после визита к врачу я планировала разыскать Жданова и убедиться, что с ним все в порядке после вчерашнего, а также обсудить дальнейший план действий по спасению детей.
        - Тогда вы потеряете ребенка, - убедительно проговорила доктор. - Вам просто необходим постоянный медицинский уход, хотя бы в течение ближайших нескольких дней.
        - Я никак не могу, - отчаянно взмолилась я.
        - Маргарита, - врач заговорила более мягко и спокойно, - Я понимаю, что сейчас не самое подходящее время, у вас семья, о которой надо позаботиться. Но это вопрос жизни и смерти. Даже в условиях круглосуточного наблюдения я не могу вам гарантировать благополучный исход. Но обещаю, что мы сделаем все возможное, чтобы сохранить ребенка.
        - Сутки, не больше, - согласилась я.
        Врач покачала головой.
        - Хотя бы пару дней для начала. Вам нужно пройти курс. Останьтесь. Вас никто не будет связывать и держать здесь насильно. Жизнь вашего ребенка только в ваших руках.
        Я пролежала в больнице две недели. Бесконечные капельницы, уколы, какие-то витамины, ежедневные осмотры и обследования. Врач говорила, что пока я не перестану плакать - улучшений не последует. Именно нервное истощение довело меня до угрозы выкидыша, и только приведя нервы в порядок, я смогу пойти на поправку. Но как мне было не плакать, если я не могла дозвониться до Жданова, чтобы узнать как он и как дети. Я звонила по многу раз на дню, но мобильный был недоступен, а в Центре сначала говорили, что Жданова нет на месте, а потом и вовсе перестали брать трубку.
        Милая докторша между тем смотрела на меня с состраданием. После того, как прошла неделя пребывания в стационаре, а меня не пришла навестить ни одна живая душа, она, кажется, начала понимать, что мои слезы - не вода. Между тем она уговаривала меня не покидать больничных стен раньше времени и даже предлагала посильную помощь. От ее участия мне не становилось легче, но главная ее заслуга состояла в том, что ребенка все-таки удалось сохранить.
        Правда, через неделю пребывания в больнице меня ждал очередной удар. Случайно из новостей я услышала, что кто-то все же определил в качестве источника всех бед господина Жданова и его Центр. Собрался даже организованный митинг у стен Центра. Вооруженная толпа была готова атаковать здание, но внезапно ударивший пятидесятиградусный мороз разогнал собрание. Это совпадение еще больше укрепило испуганный, изможденный и озлобленный народ в их догадках. Теперь, когда Жданов был под прицелом со всех сторон, я молила бога только об одном - чтобы Влад все же успел увезти детей в укромное место, несмотря на то, что для меня это означало, что я могу их больше никогда не увидеть. Волновало другое - как он сможет одновременно оберегать детей и разгребать весь этот бардак, устроенный клонами или кем там еще.
        И вот я продолжала плакать от досады - как же не вовремя все раскрылось, когда я так нужна детям, а они мне. И от мыслей, что Влад глазом не моргнув доверит их на попечение этой Елене, а не родной матери, мне становилось еще более тошно. Я уже молчу о своем негодовании, которое испытывала, представляя эту женщину с мраморной кожей и пшеничными волосами рядом с моим мужем. А как обидно было быть брошенной на произвол судьбы человеком, от которого я этого меньше всего ожидала, человеком, который сдувал с меня пылинки, который спас меня от тюрьмы, подарил новую жизнь, защищал, понимал, любил, заботился о моем душевном покое и благополучии, одним словом - боготворил. Но больнее всего было осознавать, что в сложившейся ситуации виновата только я сама. Если бы не мой эгоизм, не мое больное увлечение, мои измены… Ах, если бы…
        И все же мой ребенок усиленно боролся за жизнь, несмотря на то, что я ему никак не помогала, а только мешала своим постоянным унынием. Поражал сам факт, что кто-то еще способен рождаться в этом умирающем мире. И хотя я и испытывала липкий ужас перед пугающей неизвестностью, настойчивость малыша была мне по душе. Он - борец, а именно такие и нужны для продолжения жизни на земле.
        Спустя ровно две недели, когда угроза потери ребенка миновала, с разрешения врача я покинула больницу.
        Выйдя на улицу, огляделась по сторонам, и сердце болезненно защемило. Весь город как будто окрасился в серый цвет. Серое небо, серые здания, серые лужайки и серые деревья. Да, несмотря на то, что на дворе стояла уже почти середина июня, на деревьях не было ни единого зеленого листочка. Едва появившиеся трава и листва померзли от резких похолоданий.
        Я направилась к своей машине одиноко примостившейся на обочине. На улице не было ни души. Люди нынче не выходили из дома без особой нужды, боясь быть застигнутыми врасплох погодными аномалиями.
        Но я и не думала ехать домой. Мне, наконец, предстояло выяснить хоть что-то о Владе. Центр находился всего в пяти минутах езды от больницы, и я поехала именно туда. По мере приближения к месту назначения неприятное предчувствие нарастало. В первую очередь насторожило отсутствие привычного оживления в окрестностях Центра. Обычно все парковочные места вокруг забора огораживающего территорию были заняты, люди ходили в Центр буквально толпами - кто-то за помощью, кто-то с вопросом, а кто-то просто погулять по благоустроенной парковой территории вблизи от чего-то грандиозного и вселяющего уверенность в завтрашнем дне. Сейчас же у ворот стояла всего пара-тройка машин и те с перебитыми стеклами.
        Я беспрепятственно заехала на территорию Центра, поскольку ворота были открыты настежь, но тут же остановилась. Территория была усыпана мусором, привычные зеленые лужайки посерели, фонтаны, в которых некогда бурлила кристально чистая вода, совсем высохли. Кругом валялись куски серого бетона. Я подняла голову и увидела, что верхняя часть здания сильно пострадала - как будто его бомбили с воздуха или настиг удар очередной «молнии». Большая часть стекол в здании была выбита. Вне всякого сомнения, Центр подвергся вооруженному нападению со всех сторон.
        И все же я зашла внутрь здания. Сначала показалось, что там нет ни одной живой души. Мне даже удалось беспрепятственно проникнуть в кабинет Жданова, но он был пуст. Одно из больших окон, также было выбито, пол был усыпан разными бумагами и документами. Влад явно покидал рабочее место в спешке. А может после того пожара в соседнем от нашего доме он больше и не возвращался в Центр?
        Направляясь к выходу, я услышала едва различимое копошение. Перекинувшись через перила полукруглого балкончика, с которого частично просматривался нижний этаж, находящийся уже под землей, я увидела несколько человек в белых халатах. Присматриваться не стала, чтобы не обнаружить свое присутствие. Ну конечно, Центр опустел только внешне, основной его потенциал сосредоточенный в подземных лабораториях по-прежнему используется. Но кем? Я была уверена, что уже не Ждановым, а значит его врагами, которые навлекли беду на него самого, на нашу семью и на весь белый свет.
        Следующим пунктом назначения был наш дом. Невероятный страх мешал дышать. При мысли о том, что может ожидать меня в особняке или на его месте, я чуть ли не теряла сознание от ужаса. Но выбора не было, как не было и возможной отсрочки. Поэтому и ехала я на большой скорости, чему не препятствовали пустые дороги города, максимально отключив собственное сознание.
        Притормозила только когда увидела вдали обожженный забор сгоревшего на моих глазах дома. Моя машина медленно прокатилась мимо этого грустного пейзажа. У ворот своего особняка я затормозила. У целых и невредимых ворот, правда, распахнутых настежь. Сквозь широкий пролет было видно, что и сам дом на месте. Я пока не понимала - достаточный ли это повод возрадоваться и успокоиться.
        Заезжать внутрь я не стала. Оставив машину на обочине, перешла пустую дорогу и медленно проследовала на территорию особняка. Как давно я здесь не была. Как я сюда стремилась последние месяцы. Но оказавшись здесь, конечно, не испытала желаемого удовлетворения. Несмотря на то, что внешне все осталось по-прежнему, я чувствовала, что ни Влада, ни детей здесь уже давно нет. Радовало лишь то, что не наблюдалось признаков постороннего вмешательства, поскольку это свидетельствовало о том, что Владу удалось уехать с детьми раньше, чем его застали бы тут врасплох его вновь приобретенные враги.
        Однако, чутье чутьем, а в дом я все же решила зайти. Тем более входная дверь была приоткрыта, что было довольно странно, как бы спешно хозяин не покидал свой дом. Я замерла, едва ступив за порог. Мои предположения об отсутствии кого-либо на территории особняка не оправдались. На полу, в окружении пустых бутылок, сидел наш охранник, хорошо знакомый мне Михаил. Он смотрел в одну точку, не замечая моего появления.
        - Привет, Миш.
        Молодой человек перевел на меня затуманенный взгляд.
        - Маргарита Сергеевна! - вяло обрадовался он.
        Я была рада, что он меня узнал, так как очень надеялась на то, что он скажет хоть что-то о том, куда направился Влад.
        - Ты тут один? Давно? - вкрадчиво спросила я, присев на корточки рядом с ним.
        - Давно, недели две.
        - Куда уехали Влад и дети? - я немного помялась, но добавила - И Елена.
        - Да он мне не докладывал. Правда звал с собой.
        - Куда? - встрепенулась я. - Не сказал куда звал?
        - Сказал в безопасное место. Я к тому времени уже изрядно подвыпил и ответил, что безопасно там, где его нет. В общем отказался, а теперь сижу тут как дурак. Зато тихо и довольно безопасно, - Михаил глупо хихикнул.
        Несмотря на свою общую невменяемость охранник дал мне исчерпывающий ответ. Две недели назад я уже слышала от Влада про безопасное место. И для меня не составляло труда безошибочно определить, что этим безопасным местом «где все началось» была именно база. Оставалось только надеяться, что хоть в этом Влад не ошибся. Я сомневалась, что у него оказался бы запасной вариант на этот случай.
        Уходя, я решила задать Михаилу последний вопрос:
        - Так они уехали вчетвером? С Еленой?
        - Да, всей семьей, - спокойно ответил он, глядя в пол.
        Это был перебор. Даже в данной ситуации, когда и так все было ясно. Даже от изрядно подвыпившего охранника.
        Я со всей силы пнула ногой одну из валявшихся на полу бутылок. По дороге она задела еще пару и вдребезги разбилась о стену.
        Охранник как будто ожил, впервые за весь разговор, и испуганно уставился на меня. Я только лишь покачала головой и, поджав губы и бросив последний осуждающий взгляд на Михаила, вышла вон.
        Садясь в машину, я уже корила себя за срыв. Никто не виноват в сложившейся ситуации. Никто кроме меня. Я получила по заслугам. Они уехали «всей семьей». Но покоробило меня и то, что Влад позвал с собой на базу даже охранника, не побеспокоившись при этом обо мне ни на секунду. Даже не подумав! Не позвонил, не навел справок. Ему бы не составило труда узнать, что я находилась в больнице, а уж причина выползла бы наружу сама собой. Узнав о беременности, он бы точно не оставил меня здесь одну. Хотя утверждать наверняка было сложно. После всего случившегося, я не знала, чего ждать от него.
        От досады пришлось в очередной раз ударить руль. Уже давно отъехав от особняка, я неслась в сторону города, утирая рукавом хлынувшие слезы. И моего признания накануне пожара Влад точно не услышал, продолжала я накручивать себя. Иначе бы он точно проверил эту информацию.
        Нарыдавшись вдоволь, я сказала себе «хватит». Передо мной стоит более серьезная задача, чем просто жалеть себя. Цель была ясна - я должна быть рядом со своими детьми любой ценой. И я знаю, где они. Единственное, что мне неизвестно - это как туда добраться. Да, за все послебазоские годы я ни разу не поинтересовалась, где именно на географической карте находится база. Но не может быть, чтобы я нигде не нашла этой информации. Нужно просто подумать куда или к кому обратиться.
        Но сейчас голова совсем отказывалась работать. Накатила усталость, я была еще слишком слаба после больницы. И чтобы не вернуться туда в скором времени, мне нужно передохнуть и съесть что-нибудь сытное и полезное. Купив продуктов в ближайшем супермаркете, я, наконец, отправилась домой.
        Витек обрадовался моему возвращению. Подхватил сумки у меня из рук, начал бодро раскладывать продукты в холодильник, попутно складывая пустые пивные бутылки в угол.
        - Что отмечал? - устало поинтересовалась я.
        - Да ничего, просто, - смутился свояк, - А что еще делать? - он виновато пожал плечами.
        - Да уж, делать нечего, - раздраженно заметила я и удалилась в комнату, пока не сказала лишнего. Один вид второго существа мужского пола за день, не нашедшего в столь тяжелое время никакого другого занятия, кроме как запереться в четырех стенах с бутылкой, действительно приводил меня в бешенство. Может быть в том, что наш мир катится в тартарары виноваты не только базисты и клоны, а вот такие «мужчины», которые не знают «что делать». Негодование во мне нарастало с каждой секундой, ко всем, включая Жданова. Он-то сейчас чем интересно занят?
        Я попыталась взять себя в руки и успокоиться. Может, я слишком многого от них хочу? Я ведь тоже не знаю, что делать… А почему я должна знать? Разве это все моих рук дело? Наконец, я перестала метаться по комнате, села за журнальный столик и открыла крышку ноутбука. Первое, что пришло мне голову, это поискать адрес базы в интернете. Маловероятно, конечно, что такая информация окажется в общем доступе, но чем черт не шутит? Так лазая по разным сайтам и форумам, связанным с базой, Ждановым, а порой даже со мной самой, я немного отвлеклась и успокоилась. Хотя искомой информации так и не получила.
        Я не заметила, как дверь в комнату тихонько отворилась, и внутрь протиснулся Витя. В руках у него был поднос.
        - Я приготовил ужин. Надеюсь, не откажешься попробовать?
        - Спасибо, - улыбнувшись, я приняла поднос из его рук, - Я ужасно голодна.
        - Ладно, не буду тебя отвлекать. Пойду новости посмотрю и спать.
        Мне стало неловко. Витек уловил мое раздражение в его адрес. Но я решила не тратить время на самобичевание, а вернуться к главной задаче. Однако в голове был полный хаос, мысли путались и отказывались выстраиваться в какую-либо логическую цепочку.
        Тем временем я открыла свой почтовый ящик. Десятки ничего не значащих сообщений. И только одно привлекло мое внимание. Оно было от Боя. Я как раз подумала о том, что сегодня несколько раз вспоминала о нем и даже собиралась позвонить. Но все некогда было. Или я все еще не простила ему эпизод на фотовыставке, хотя он и не был ни в чем виноват. Я пыталась проанализировать в голове, почему я за все это время не связалась со своим лучшим другом, а параллельно читала сообщение от Паши. Письмо было почти трехнедельной давности. Павел писал, что они с Изабель уехали в Италию и там пока обстановка более или менее спокойная, по сравнению с тем, что происходит в Москве. Он звал меня присоединиться к ним в любое удобное для меня время. Одной, с детьми или с Владом. Бой писал, что очень надеется, что у нас все наладится и в столь непростой период мы, наконец, воссоединимся.
        Я прочитала сообщение почти без эмоций. Закрыла и подумала, как же мне привести мысли в порядок. Тут мне вспомнился один старый проверенный способ, которому научил меня Павел, когда я еще только начинала работать у него в редакции. Он говорил - «Если в голове каша и ты не можешь начать писать, не можешь ничего придумать, то пиши просто о том, о чем думаешь в данный момент. Или представь перед собой невидимого собеседника или собеседников и обратись к ним с вопросом, который тебя сейчас волнует. Или расскажи о себе то, что больше некому рассказать в данный момент. Это не займет много времени. Всего через несколько минут ты сможешь переключиться на нужную тебе тему, а мысли уже не будут путаться».
        Я так и сделала. Открыла чистый документ и начала писать. Набила страницу, когда в соседней комнате раздался глухой удар. Я поспешила проведать Витька. Он сидел в кресле напротив телевизора. Рядом валялась недопитая бутылка пива. Напиток пенился и вытекал на ковер. Голос дикторши был взволнован, а на лице Вити застыл ужас.
        - Вить, ну чего там еще? - Обратилась я к нему.
        - Калифорния ушла под воду, - дрожащим голосом ответил он.
        Часть 2
        ГЛАВА 7
        Мне казалось, что эта ночь никогда не кончится. Что утро не наступит, солнце уже не взойдет. И когда чернота за окном все же сменилась серостью, я была искренне удивлена.
        Раз очередной день все же наступил, значит надо действовать. Я присела на кровати, провела руками по запутавшимся волосам. Нужно привести себя в порядок. Впереди много дел, подразумевавших встречу с прошлым в том числе. У меня был план. Даже несмотря на то, что он был мучительно выстрадан бессонной ночью, поутру он не выглядел слишком уж абсурдным.
        Дело в том, что я не могла обратиться с вопросом о местонахождении базы к кому-то из бывших базистов или сотрудников Центра. Сейчас непонятно кто на чьей стороне и ни в коем случае нельзя выспрашивать на каждом углу про базу, тем самым привлекая к ней внимание недоброжелателей. Значит, нужно найти единственный, но верный потенциальный источник.
        Мысль о пилоте Геннадии пришла мне в голову довольно быстро. Тот самый летчик, который много лет назад унес от меня на воздушной машине с вертящимися лопастями двух дорогих мне людей, олицетворявших счастье, надежду, любовь и смысл жизни. Но главная его заслуга не в этом. В свое время он каждую неделю сам летал на базу. То, что это было давно - скорее плюс. Он и тогда не имел прямого отношения к базе и Жданову, да, был наказан за свою выходку, но, насколько мне известно, не слишком жестоко. После того урока ни у одной из сторон не могло возникнуть желания восстановить хоть какие-то отношения, даже рабочие. Следующей мыслью было - а не легче ли сразу найти базу, чем самого Геннадия. Если предположить, что Геннадий за эти годы не покинул тот небольшой городок, в который он привез когда-то Жана и Жанну прямо с базы, тогда есть шанс найти его там. Загвоздка в том, что когда я слушала душещипательную историю Жанны, мне не пришло в голову уточнить название этого места. Где искать Жанну я тоже не знала. Но Жан. Он все еще был в зоне досягаемости. Буквально у меня под носом, минутах в двадцати езды. Но
вспомнила я о нем впервые за эти непростые месяцы. Даже явно представила, как он со своей семейкой забился в замызганный угол своей малогабаритки на окраине Москвы, и, как и все остальные мужчины не знает, что ему делать. Уж он-то точно не знает, тем более, если его страсть к бутылке возросла после нашей последней встречи, да еще и в разы. Я даже на секунду испугалась, что в пьяном угаре он не вспомнит название нужного мне места. Так, уже стоя под душем и подставляя уставшее лицо под нежные теплые струи воды, я надеялась, что эта встреча не займет много времени, но принесет максимум результата.
        Пустой двор. Тот самый, в котором всего полгода назад я ощутила себя безгранично свободной и неудержимо счастливой. Казалось, что все испытания позади, а впереди долгие годы безоблачного будущего с любимой семьей. Как все зыбко в этом мире. Как все быстро меняется. Будь я оптимисткой, подумала бы, что все может так же быстро вернуться на свои места. Или стать еще лучше. Но видимо я таковой не являлась, потому что об этом даже не мечтала, по крайней мере, так скоро.
        В данный момент я желала только одного - чтобы мне открыли дверь и мой план, единственный план, не провалился. Это желание сбылось. Правда дверь открыла пожилая потрёпанная женщина, по совместительству моя ровесница и любимая жена моего бывшего возлюбленного. Да, за махровым халатом и растрепанными волосами цвета прошлогодней соломы я разглядела-таки Аню.
        - Маргарита! - давно я не слышала в голосе людей столько радости! И сам голос у нее был звонкий, молодой, так не сочетающийся с внешностью.
        Неожиданно для себя я и сама обрадовалась этой женщине, даже всегдашнее раздражение по поводу ее внешнего вида вроде бы отступило. В свете последних событий эмоции, особенно положительные, поистине творят чудеса.
        Я обняла Аню. Тут же ногу прошибла тупая боль - я наткнулась на что - то квадратное в темной прихожей.
        - Ой, осторожно, - засуетилась Анна. - Жан решил выкинуть телевизор, чтоб у нас даже соблазна не было посмотреть, что в мире происходит. И вот он уже месяц тут лежит, никак не отнесу на помойку.
        - Если хочешь, я помогу тебе. Раз уж Жан не в состоянии, - осторожно предположила я.
        - Даа, он собирался так поспешно… Ничего не успел сделать.
        - Что? Он уехал?
        - Ой, Марго, что мы тут с тобой стоим? Пойдем на кухню, я тебе чаю налью. Поговорим нормально!
        Я послушно проследовала за Аней. Неожиданный поворот. Куда мог подеваться Жан? Дети были на месте, они ураганом влетели в кухню и закружились вокруг меня - так похожие друг на друга и на свою мать, что я не могла различить кто из них кто. Но неприязни к ним я больше не испытывала. Как и к Ане. Какое-то другое чувство кольнуло меня, знакомое чувство. Неужели я снова завидую этой женщине? Только уже не из-за того что она безраздельно обладает Жаном, а потому что в столь тяжелое время ее дети рядом с ней, и никто их не заберет. Но где же все-таки Жан?
        - Что в мире происходит? - поинтересовалась лишенная информационного источника Аня, расчищая мне пространство для чашки чая на столе.
        - Вчера Калифорнию затопило, - равнодушно ответила я.
        Аня ахнула и прикрыла открытый от удивления рот пухлой ладошкой.
        - Ты так спокойно об этом говоришь?
        - Нет-нет, - встрепенулась я, - не штат США, а небольшую часть Калифорнийского полуострова, относящегося к Мексике. Насколько мне известно, там не было крупных населенных пунктов. Но все равно это ужасно, конечно же.
        Я терпеливо выслушала Анин лепет, пока та кипятила воду и наливала заварку из пожелтевшего фарфорового чайничка. Мне не пришлось ее перебивать, она сама плавно перешла на интересующую меня тему:
        - А Жаник уехал почти месяц назад. Очень быстро. Даже не успел ничего объяснить. Он только сказал, что знает, что делать.
        Я не верила своим ушам. Сам Жданов не знал, как справиться с напастью. Хотя, судя по тому, что ситуация только ухудшается, Жан еще ничего не сделал. Я усмехнулась. Что он может знать?
        - А что-нибудь предшествовало его уходу? Какие-то события, разговоры? Не мог же он сорваться просто так и покинуть вас так надолго, - спросила я скорее на всякий случай, чем из любопытства. Интересовало меня совсем другое - где же мне теперь достать информацию о местонахождении пилота Геннадия?
        - Было кое-что, - кивнула Аня. - К нему приходила молодая девушка. Представилась старой знакомой Жана. Он, в свою очередь не смог скрыть удивления, когда увидел ее. Однако радости никакой не выразил. Пить чай она отказалась, и они уединились в комнате. Разговаривали не меньше часа, после чего Жан и заявил, что завтра же ему придется уехать.
        - Она представилась? - старых знакомых я знала наперечет. Но кто мог так заинтересовать и резко сорвать его с места?
        - Нет, даже не поздоровалась. Крайне мрачная особа. От нее прямо холодом веяло. Я заволновалась за Жаника, но он убедил меня, что мне не о чем беспокоиться и…
        - Черные волосы? Светло-серые глаза? Лет двадцать пять? - прервала я Аню, которая похоже настроилась говорить долго.
        - Да. Вы знакомы?
        - Когда-то она была чуть старше меня, а теперь намного моложе… - устало проговорила я.
        - Что? - насторожилась Аня.
        - Нет, ничего. Мысли вслух. Честно говоря, Аня, я не знаю хорошо это или плохо, что он пошел за ней. Но это неспроста.
        Я поймала на себе взволнованный взгляд собеседницы.
        - Ладно. Не тревожься. - Я прикрыла ее ладонь своей. - Уверена, что Жан знает, что делает. А я тебя вот о чем попрошу. Скажи, пожалуйста, храните ли вы дома старые письма? Открытки и всякую там корреспонденцию, которая приходит по почте?
        Аня немного удивилась моему вопросу, но быстро ответила:
        - Да, в шкафу, в коробке из-под обуви.
        - Ты покажешь мне? Я знаю, что несколько лет назад Жан переписывался с моей старой подругой. Мы с ней потеряли связь, и я не знаю, как ее найти. Может быть, на открытках найдется обратный адрес?
        - Ну конечно! Уверена они все там, - она уже встала и с готовностью потянула меня за руку, - Мы никогда ничего такого не выкидываем.
        И иногда, в редких случаях, от этого даже есть польза, - подумала про себя я. По дороге в комнату я впервые мысленно не корила Аню за захламленность ее жилища. Вдруг и впрямь под этой ветошью может быть еще что-то столь же ценное и полезное, как письма от Жанны к Жану…
        Эта мысль пришла мне в голову спонтанно. В принципе я изначально подумала не только про Жана, но и про бывшую подругу тоже. Просто было очевидно, что Жана найти проще. Теперь это не так. Думать о том, зачем клону Карины понадобился Жан, я была не в силах. Но вспомнила про переписку моих старых друзей. Жанна писала из поселка, в котором жила ее мама. Потом она переехала в Москву. Но я надеялась, что если ее мать все еще живет там же, то подскажет, где искать дочь.
        Это, конечно, была длинная цепочка, которая могла и не привести к успеху, но попробовать стоило. Других вариантов у меня не было. Жан отпал автоматически. Теперь, когда он снова каким-то образом связан с Центром, я не могу обращаться к нему с вопросом о базе. Хорошо бы еще Аню убедить, чтобы она не говорила мужу о моем визите, если вдруг он появится дома в ближайшее время.
        Хозяйка квартиры в это время, набирая воздуха в щеки и сидя на коленях возле открытого шкафа, сдувала пыль со старой обувной коробки. Я присела рядом с ней.
        - Так, ты сама тут поройся, - она открыла крышку и встала, отряхивая подол халата.
        Я почти сразу наткнулась на несколько открыток, искарябанных неровным Жаннкиным почерком. Перечитывать их у меня не возникло ни малейшего желания. Я только сверила, что все они были отправлены с одного адреса. Село Телятино, дом 29.
        Что ж, туда мне и предстоит отправиться в самое ближайшее время.
        Я заторопилась уходить. Аня смотрела на меня умоляюще, но задерживать не посмела. По-видимому, у меня действительно был слишком сосредоточенный вид.
        Дети тоже выбежали в коридор попрощаться и усиленно замахали ручками, прижимаясь к матери с двух сторон.
        - Береги их, - обратилась я к Ане, - Это такое счастье, что они рядом с тобой. - Я проглотила нервный комок. На глазах проступили слезы. Такие же маленькие ладошки Андрюши и Сони стояли перед глазами.
        - Ритуля, ну ты чего?! - Аня бросилась меня успокаивать. - У тебя же все прекрасно. У такой умницы и красавицы не может быть иначе. Я просто не представляю человека, который бы посмел тебя обидеть.
        Я посмотрела на нее с удивлением. Даже слезы высохли мгновенно. Настолько она была далека от истины.
        - Все в порядке, Ань. Береги себя и детей. Уверена, Жан скоро вернется домой.
        Село Телятино, которое я не без труда нашла с помощью навигатора, встретило меня унылыми серыми постройками, а при продвижении вглубь - совсем покосившимися гнилыми хибарками. От созерцания этой пустой деревушки, у меня еще больше усугубилась депрессия. Создавалось впечатление, что конец света уже наступил, а я последняя выжившая. Ну, или таких человек сто на всей планете и в радиусе тысяч километров от меня уж точно никого нет. Однако, бортовой компьютер, показывающий минусовую температуру снаружи автомобиля, быстро прояснил причину отсутствия людей на улице. Резкое похолодание заставило местных жителей попрятаться по домам. Я повернула рычажок климат-контроля на обогрев. Все еще медленно продвигаясь вглубь селения в поисках нужного дома, я наблюдала возрастающие сугробы по краям дороги. Еще через несколько метров пути моя летняя резина начала буксовать. «Черт знает что!» - со злостью выругалась я. Ни страха, ни недоумения я уже не испытывала. Почему-то осознание того, что за всем этим стоит Карина, которая никогда не пугала меня, а была лишь поводом для насмешек из-за своего маниакального
увлечения Ждановым, подавляло во мне последний трепет перед происходящим безумием. А если еще и Жан к этому причастен… Тогда вообще - чего бояться? Все свои люди! А кто еще может стоять за ними - это уже не столь важно. Такая внезапная легкость в отношении к происходящему вселила сил и уверенности, которые были так кстати для последнего рывка на пути к базе. По крайней мере, я надеялась, что последнего.
        Припарковавшись на обочине, я достала с заднего сидения приготовленные на такой случай бежевые меховые угги и дубленку с овчинной выделкой такого же цвета. Натянула валенки на обтягивающие голубые джинсы, шкурку накинула прямо на майку. Пробежать осталось всего два дома. Нет смысла укутываться.
        Преодолевая несколько метров до нужного строения, я постаралась максимально отключить мозг и не представлять, что может произойти через несколько секунд. Оказавшись у дверей деревянного одноэтажного домика с резными окошками и хлипким крыльцом, я, не мешкая постучала в дверь. Порог был завален снегом, что свидетельствовало либо о том, что дверь давно не открывалась, либо, что сугробчик на крыльце намело совсем недавно.
        Не прошло и минуты, как дверь медленно подалась в мою сторону. Горстка снега плавно перекочевала мне на ноги, но я отступила всего на пару сантиметров и заглянула в образовавшийся дверной проем.
        - Не думала, что свидимся еще, - услышала я знакомый голос, прежде чем подняла глаза и встретила устремленный на меня взгляд больших серых глаз.
        Голос и глаза, вот единственное, что выдавало в стоящей напротив женщине мою бывшую подругу Жанну. Она еще больше постарела с нашей последней встречи. Вокруг глаз рассыпалась мелкая сетка ранних морщин, седые пряди выбивались из-под шерстяного платка, окутывающего голову, шею и плечи.
        - Заходи, пока не околела. У нас, правда, не намного теплее, дом еще не успел прогреться. Недавно печь затопила.
        Я не могла выдавить ни слова. Так досадно было смотреть на то, как угробила себя красивая, молодая и талантливая женщина. Но сейчас, как и в прошлую нашу встречу не было времени это обсуждать. Да и вообще, пытаться реанимировать человека, который давно поставил на себе крест - занятие неблагодарное, но у меня до сих пор буквально руки чесались, так хотелось сорвать с Жанны этот ужасный платок, взять за руку и потащить в хороший салон, так как в домашних условиях уже сложно что-то исправить. Даже в прошлый раз, несмотря на характер нашей встречи, я предложила Жанне помощь, но ответом мне был пренебрежительный отказ.
        - Я знаю, о чем ты думаешь, - грустно улыбнулась Жанна, закрывая дверь. - Смотришь на меня и не узнаешь? Я еще в прошлый раз заметила этот твой недоумевающий взгляд.
        - Извини. Но я действительно считаю, что тебе бы следовало больше себя любить. Тем более ты не всю жизнь была…. - я запнулась на секунду, - такой. Ты была потрясающей!
        - Рит, неужели даже сейчас, в такое время, ты считаешь, что внешность что-то значит?
        - Я сама удивляюсь, Жаннк. Я не видела своих детей два месяца, Жданов бросил меня и увез их в неизвестном направлении, прихватив для них новую маму и оставив меня наедине с тяжело протекающей беременность, про которую он даже не желает знать. Но при всем при этом, мне больно видеть тебя такой. Да, меня это трогает, несмотря ни на что.
        - А с ним что? - осторожно поинтересовалась Жанна.
        - Можешь больше не бояться произносить его имени вслух, - грустно улыбнулась я, - Оно меня больше не трогает. Ты была права насчет Жана. Только мне потребовалось время, чтобы понять это. Длинная история. В итоге глаза мои, наконец, раскрылись. И я даже была счастлива какое-то время, с Владом. Пока он не узнал о моих похождениях. А потом началась все это.
        Жанна понимающе кивнула. Глаза ее наполнились сочувствием. Я не сомневалась - оно было искренним, а главное она действительно меня понимала. Я буквально в двух предложениях описала ситуацию, а она все схватила налету, не задавая лишних вопросов. Я вдруг почувствовала громадное облегчение. Вот оно! Я нашла человека, с которым можно поговорить, который знает меня, не понаслышке знает людей, о которых я говорю. Открыться ей было так легко, не испытав при этом никакой неловкости. Просто все так, как оно есть. И она, зная меня как никто, никогда не осудит.
        Оставалось только привести подругу в порядок, усадить за стол, разлить по бокалам нашего любимого мартини с водкой и целую ночь делиться новостями, впечатлениями, ах, с каким смаком я сейчас обсудила бы с ней Елену Прекрасную! Но пришлось лишь с досадой отвести взгляд, отчетливо понимая, что этого не произойдет, по крайней мере, сейчас. Но хоть что-то из охватившего меня калейдоскопа эмоций, я все же решила озвучить:
        - Я рада видеть тебя. Даже не представляла, что так соскучилась, - проговорила я и тут же осеклась. Не совсем понятно было, говорю я это той Жанне, которую знала раньше и которую сейчас узнала по глазам или это иллюзия и передо мной уже совсем новая, чужая, непробиваемая женщина.
        Тут она все же решила развеять мои сомнения. Черты ее лица смягчились, как будто и с нее спало невидимое напряжение.
        - Ничего приятнее я не слышала много лет, - Жанна подошла и первая обняла меня.
        - Как ты тут, Жаннуль? Как вы все это переносите? Где все твои? - наконец поинтересовалась я, когда подруга выпустила меня из объятий. - Если честно я не ожидала застать тебя здесь. Думала, найду твою мать, а через нее тебя. Ты ведь переехала в Москву, насколько я помню.
        - Квартиру в Москве мы решили продать. Дочь с мужем сориентировались одни из первых. Нашли вроде как относительно безопасное место на карте мира, купили недвижимость в Португалии. Уехали туда обустраиваться. А мы с внуком пока переехали сюда, к маме. Но у нее начались серьезные проблемы со здоровьем из-за перепадов температур. В один из нестерпимо жарких дней, ее сердце не выдержало. - Жанна смахнула слезу, а затем умоляюще посмотрела на меня, - Марго, зачем Жданов все это устроил? Кто-нибудь может остановить его?
        - Жанна, присядь, - я усадила ее на скамейку и пристроилась рядом, - Мне так жаль твою маму. Как бы мне хотелось все исправить. Уличить тот роковой момент, когда Жданов допустил ошибку.
        - Ошибку? - Жанна подняла полные слез глаза.
        - Он не хотел этого. Я ему верю. Он заигрался. Переоценил свою власть. Он буквально породил это зло. И сам же будет с ним бороться. Я очень надеюсь. Но хотелось бы проконтролировать его, а заодно убедиться, что с детьми сейчас все в порядке. Поэтому я и разыскала тебя.
        - Я как-то могу помочь тебе найти Жданова и детей? - удивилась Жанна.
        - Я знаю, где они. Но не знаю, как туда попасть. Он уехал на базу, решив, что это единственное место неподвластное влиянию клонов.
        - Кого? - Жанна мгновенно отвлеклась от своего горя и уставилась на меня как на сумасшедшую.
        - Ладно, думаю пара часов ничего не изменят, ты имеешь право знать, что происходит. Вернее, хотя бы то, что знаю я, - я встала и скинула свою дубленку, в доме потеплело. - Напоишь чаем?
        Мое повествование затянулось до самого вечера. Жанна слушала внимательно, не перебивала. А я, наряду с основной информацией, с удовольствием выплескивала на благодарного слушателя все, что накопилось за последние годы, а главное месяцы.
        - Значит, теперь Жан заодно с восставшей из ада Кариной! - присвистнула Жанна, когда я закончила повествование о сегодняшнем визите к Ане. - Да, уж, Рит, кто бы мог подумать, что мы вот так окажемся по разные стороны баррикад. Скажи нам кто-нибудь об этом тогда, когда мы втроем, не разлей вода друзья-товарищи, убегали от большого взрыва!
        - Это были другие люди, - отозвалась я, - Я смотрю на них как будто со стороны. Я не вижу той Жаннки, глядя сейчас на тебя, не вижу той Риты, когда смотрюсь в зеркало, а про Жана и говорить нечего.
        - Ты, Марго, как раз совсем не изменилась. И это здорово. Меняется мир вокруг тебя, до неузнаваемости меняются люди, а ты все та же добрая, открытая, отважная девчонка. А внешне ты вообще только хорошеешь с каждым годом, как дорогое вино.
        - Спасибо, - смутилась я, как будто чувствуя вину за свое превосходство.
        - Переночуй у меня. В твоем положении продолжать путь в ночи не стоит. А завтра с новыми силами поедешь на поиски Геннадия.
        Жанна, конечно же, помнила название городка, в который они прилетели с базы. Более того она подробно рассказала, где можно поискать Геннадия и к кому можно обратиться с вопросом о его местонахождении.
        - Жаннк, а поехали со мной! - загорелась я. - Мне одной не уговорить Геннадия показать мне путь на базу.
        - Ну, ты скажешь тоже! Представь, как Жданов обрадуется такому составу!
        - Да что ты заладила! Он давно не держит зла на тебя. Он тоже изменился, как и все мы, - многозначительно пояснила я, - Все равно он никого не ненавидит больше, чем меня, так что тебе бояться нечего! Ты только представь - мы снова окажемся на базе, там, где все началось, где мы проводили лучшее время в жизни! Не знаю почему, но верю, что если и возможно все изменить к лучшему, то именно там!
        - Рита, - Жанна заговорила серьезно, положив руки мне на плечи, - Я в тебя верю, от всей души желаю тебе осуществить задуманное. Но я пас, однозначно. Даже не питай надежд на мой счет. Все. Ложись спать. - Она указала мне на застеленную кровать в углу комнаты.
        Сама легла на раскладушке, а мальчика уложила в отдельной маленькой комнатушке, отделенной от гостиной занавеской.
        Когда погасили свет, я спросила:
        - Жаннк, а ты можешь мне хотя бы пообещать, что когда я с семьей вернусь с базы, мы с тобой вместе пойдем в СПА и в салон красоты, а потом поедем ко мне в Дом моды и я подберу тебе лучшие наряды? А потом засядем в уютной кафешке, закажем наши любимые коктейли и будем болтать и веселиться всю ночь?
        - Маргарита, ты чудо, - прошептала Жанна, - Хорошо, я обещаю тебе.
        ГЛАВА 8
        Я покинула село Телятино, когда Жанна с внуком еще спали. И в десять утра уже въезжала в небольшой городок на границе Московской и Рязанской области.
        Помощь Жанны в поисках Геннадия оказалось просто бесценной - у нее даже осталась фотография пилота еще со времен их непродолжительного романа.
        Итак, в моем распоряжении была фотография восьмилетней давности и фамилия для того, чтобы найти человека в небольшом городке. Задача не казалась такой уж невыполнимой. Начала я с того района, где когда-то находилось временное пристанище Жана и Жанны. Целый день я ходила по местным магазинчикам, парикмахерским и кафе, приставая к продавцам, официантам и посетителям. Меньше всего меня волновало, что подумают обо мне люди. Хотя они и сами стали какими-то безразличными, мало кого удивляла шатающаяся по городу женщина с фотографией. Все были озабочены тем, какая напасть будет следующей. Иногда редкие прохожие, встречавшиеся мне на улицах, советовали поскорее пойти домой, поскольку после вчерашнего урагана несколько людей и так уже числятся пропавшими без вести.
        Пообедав в небольшой пельменной, я отправилась на другой конец города, так как полудневные скитания в этом районе не принесли никакого результата. По дороге я останавливалась у каждого заведения и автосервиса. И вот в одном шиномонтаже мне улыбнулась удача.
        Маленький щуплый мужичок лет пятидесяти разглядывал фото Геннадия дольше остальных и, в конце концов, предположил, что мог видеть этого человека в мастерской, в которую обращалась их контора для починки какого-то станка.
        Он старательно набросал мне карту проезда к мастерской, я поблагодарила своего спасителя, сунула ему тысячу и, окрыленная успехом, покатила в указанном направлении.
        По нехитрому наброску мне удалось обнаружить небольшую мастерскую, имеющую довольно заброшенный и скудный внешний вид и больше походящую на заброшенный сарай. Я испугалась, что заведение может быть закрыто или вообще больше не функционирует. Однако, хлипкая проржавевшая дверь поддалась, когда я ее толкнула.
        После яркого дневного света мне не сразу удалось различить очертания предметов в полумраке.
        Я стояла неподвижно, как будто боясь выдать свое присутствие. На самом деле просто прислушивалась. Наконец, послышалось копошение и недовольное кряхтение в самом дальнем темном углу. Навстречу мне из полумрака вышел немного сгорбившийся мужчина в рабочей робе. Положение его тела было обусловлено крайне низким потолком, а Геннадий был довольно высок. Да, несмотря на то, что сегодняшняя картинка явно сильно изменилась со времен, когда был сделан фотоснимок, сомнений быть не могло, передо мной стоял тот самый человек.
        - Чего надо? - меня окатило волной недельно перегара.
        Я поняла, что нельзя терять ни секунды. Небольшое промедление и меня вытолкают из этой хибары за нежелательное вторжение.
        - Восемь лет назад вы унесли на своем вертолете трех беглецов с территории секретной базы. Сейчас я ищу это место и, похоже, вы единственный кто может мне помочь.
        Я протянула ему фотокарточку, на оборотной стороне которой, его же почерком было накарябано романтическое послание Жанне.
        Геннадий недоверчиво принял снимок из моих рук, прищурившись, повертел его и, озадаченно почесав затылок, присел на табурет. Было заметно, что человек чисто физически страдает от жуткого похмелья, а тут еще такой привет из прошлого.
        - Я схожу за пивом, и мы поговорим, - бодро предложила я, - Если вы не против.
        - Кто ты? - вяло протянул он, когда я уже развернулась к выходу.
        - Меня зовут Рита. Я подруга Жанны. Та самая, которая не успела на борт вертолета.
        - Мне под страхом смерти запретили обсуждать эту тему. Слишком многого я лишился из-за той авантюры, - Геннадий как будто вымучил эти фразы, потирая болезненные виски.
        - Я вернусь через минуту.
        Выйдя из мастерской, я не успела сделать и пары шагов в сторону продуктового ларька, находившегося в двадцати метрах, как вдруг сбоку на меня обрушился глухой удар. В глазах на секунду потемнело, я потеряла равновесие. Резкий рывок. Жжение в плече.
        Приподнявшись на коленях и скорчившись от боли в боку, я оглянулась. С ног меня сбил коренастый парень лет восемнадцати, судя по силе удара - с разбегу. Сейчас он направлялся к машине вместе с моей сумочкой, сорванной только что с плеча, ловко отыскал ключи и уже запрыгивал на водительское сидение.
        Я облокотилось о локоть и еле слышно выругалась, осознав всю глупость и беспомощность своего положения. Тягаться с этим парнем, даже если он действует в одиночку бессмысленно. Я осталась без всего посреди чужого богом забытого города. Промелькнула мысль о том, что надо вернуться в мастерскую и срочно позвонить в полицию, если там, конечно, найдется телефон.
        В этот момент с противоположенной стороны дороги к моей машине подлетел еще один амбал, значительно крупнее и очевидно старше первого грабителя. Ну, вот и подельник, с отчаянием подумала я.
        Однако повел он себя довольно странно. Рванув к джипу, он с силой дернул ручку водительской двери, которая не поддалась. Тогда он кулаком выбил боковое стекло и буквально через секунду дверь отъезжающего авто распахнулась. В следующую секунду мой первый обидчик был буквально выволочен за шкирку с водительского кресла и корчился на асфальте от пары ударов, полученных в придачу.
        Я наблюдала за развернувшейся бойней без особого интереса. Слишком уж кощунственно делить похищенное имущество на глазах у его хозяйки. Тем более что я бы предпочла преследовать прыщавого пацана, угнавшего мою машину первым, чем бандита со стажем, экипированного железными бицепсами. Да, под кожей куртки очень рельефно вырисовывалось накачанное тело.
        Тем временем парень поднялся и на полусогнутых ногах побежал прочь, а громила и не подумал уезжать. Вернее, он заглянул в салон, извлек оттуда мою сумочку, подобрал с пола высыпавшееся содержимое, а также ключи от машины и со всем этим направился ко мне.
        Я все еще продолжала сидеть на земле, мелкая щебенка больно покалывала тело. Незнакомец ухмыляясь протянул мне широкую загорелую ладонь. Приняв «руку помощи», я встала и отряхнулась.
        - Крайне неосмотрительно с вашей стороны разъезжать на Лексусе последней модели по незнакомому городу одной в такое неспокойное время, - с укором в голосе проговорил мой спаситель, возвращая мне мои вещи.
        - Спасибо, - инстинктивно проговорила я, принимая сумочку дрожащими руками.
        В голове же уже крутилась куча вопросов. Откуда посреди такой глуши этот благородный мачо? Вглядываясь в загорелое лицо незнакомца, я поразилась его привлекательности. Широкоскулый, с идеально ровными белыми зубами, но главным образом на смуглом обветренном лице выделялись выразительные зеленые глаза. Очень добрые и красивые глаза, отметила я.
        - С чего вы взяли, что этот город мне незнаком? - с подозрением поинтересовалась я, тут же осознав всю нелепость своего вопроса. Естественно, в таких местах чужаков видно издалека. Только было также очевидно, что мой спаситель смахивал на чужака не меньше моего.
        - Меня зовут Марк.
        - Рита.
        - Вам нужно быть осмотрительнее, Рита. Что вы тут делаете? Я заметил вас еще утром в другой части города, потом видел вашу машину после обеда - вы весь день бродили по городу и кого-то разыскивали. Я решил проследовать за вами. Простите мне мою инициативу, но она очевидно пригодилась.
        - Кто вы и что сами тут делаете?
        - Я живу тут! - добродушно рассмеялся Марк. - Большую часть времени по службе я проводил вдали отсюда, но это мой родной город. Я - военный. Служил в горячих точках. А сейчас счел своим долгом вернуться на малую родину, помогаю местным правоохранительным органам. В городе прогрессируют разбой и мародерство. Заодно вот посчастливилось оказать помощь очаровательной незнакомке. Интересно - что бы вы теперь делали, не окажись я рядом.
        Я бы действовала по своему плану, хотя козырей для убеждения Геннадия посодействовать мне осталось бы совсем немного, подумала я про себя. К тому же Марк даже не представлял, какого лакомого куска он лишил воришку. На лексусе бы парень далеко не уехал, но под сидением нашел бы кругленькую сумму наличности, которую я прихватила на всякий случай, в том числе и в качестве возможной меры воздействия на Геннадия.
        - Как мне отблагодарить Вас? Могу предложить деньги. Лучше вам, чем очередному грабителю за углом.
        - Погодите-погодите, Маргарита, прервал меня Марк, - Не торопитесь распрощаться со мной. Я хочу быть уверен, что вы в безопасности, к тому же, нам еще предстоит заменить разбитое стекло. С таким повреждением вообще не может идти речи о безопасности.
        Он был прав. Да и я почувствовала потребность в защите. После столь долгой самостоятельной борьбы, мне, наконец, подвернулось настоящее мужское плечо, и уж очень не хотелось от него отказываться.
        Марк ждал на улице, охраняя мою машину, пока я сходила за пивом и поговорила с Геннадием.
        Выходя из магазина, а позже из мастерской, я каждый раз удивлялась тому факту, что этот прекрасный мираж не рассеялся. Красивый статный мужчина, мечта любого голливудского режиссера фильмов о спасении человечества, по-прежнему сторожит мое авто и дожидается меня, чтобы оберегать еще какое-то неопределенное время.
        Первый разговор с Геннадием оказался не слишком продуктивным. Поначалу он вообще отказывался говорить на интересующую меня тему, все твердил, что ему запретили с кем-либо когда-либо обсуждать те события. Пиво оживило его, но спустя короткое время прибавило буйства, которое никак не способствовало конструктивности беседы. Он помнил свою работу, день побега, Жанну и главным образом тот кошмар, который начался после того, как его нашли люди Жданова. Сначала недолгими пытками из него вытащили информацию о местонахождении беглецов. Он отделался сравнительно легко, но тем сильнее переживал о судьбе несчастной троицы, будучи уверен, что в живых их не оставят. Мне даже пришлось сходить за очередной бутылкой, чтобы Геннадий мог отметить тот факт, что все эти люди до сих пор живы. Долгое время ему пришлось существовать в страхе от постоянных угроз. Казалось, с него не спускают глаз. Ну и вдобавок ко всему этому прирожденный летчик был лишен возможности работать по профессии, что было крайне не ко времени, поскольку его жена была беременна вторым ребенком. Да, у Геннадия, оказывается, уже тогда была семья.
Его истинные намерения в отношении Жанны так и остались для меня загадкой. Скорее всего, он и вправду влюбился по уши, но сам до конца не осознавал, что с этим делать.
        Необходим был перерыв. Я попросила Марка помочь мне погрузить бывшего пилота в машину. Красавчик смотрел с удивлением, но вопросов не задавал. Когда обмякшее тело было успешно размещено на заднем сидении, я посчитала нужным пояснить:
        - У меня к этому человеку очень серьезный разговор, поэтому я хочу доставить его домой, чтобы он пришел в себя.
        - Я проследую за вами на своей машине, а потом мы поищем автосервис, где можно заменить стекло.
        Спящий Геннадий болтался мешком за моей спиной, а в зеркале заднего вида не отставая мелькал старенький серебристый Паджеро, вселяя в меня спокойствие и небывалую уверенность в завтрашнем дне.
        ГЛАВА 9
        Выйдя из подъезда обветшалой пятиэтажки, я не смогла сдержать улыбки. Марк снова ждал меня, подперев боком свой внедорожник. В меру облегающие темно-синие джинсы, серая, не в меру обтягивающая футболка, еще более подчеркивающая рельефный силуэт, темно-коричневая кожаная куртка болталась на локте - вечер выдался по-летнему теплым, по крайней мере, пока. Еще при первой встрече я обратила внимание на небывалой густоты волосы, хоть и коротко стриженые но, очевидно, вьющиеся по структуре.
        - Как успехи? Я тут знаю поблизости место, где до завтрашнего дня смогут поставить стекло. Если не возражаете, мы оставим там машину, а сами поужинаем где-нибудь, - добродушно предложил он.
        Я кивнула. Главным моим успехом за этот день была встреча с Марком. Все остальное оставалось под большим сомнением.
        Естественно, жена Геннадия не испытала радости, увидев своего мужа висящим на плече у незнакомки. Я попросила Оксану, так ее звали, уделить мне пару минут. Она была довольно приятной молодой женщиной, лет тридцати пяти. Хозяйка восприняла мою просьбу сдержанно, пройти в квартиру не пригласила, но и не прогнала прочь.
        Я попыталась убедить ее, что пришла с миром. Мне всего лишь нужна информация касательно того периода, когда Геннадий работал на секретной базе. Оксана тут же болезненно поморщилась, было очевидно, что воспоминания о том периоде до сих пор режут по как живому. Я молила ее о возможности переговорить завтра с ней и ее мужем в спокойной обстановке, пообещала со своей стороны насколько можно подробно поведать о причинах происходящего сейчас кошмара. Не дожидаясь положительного ответа, я извлекла из сумочки три пятитысячные купюры и вложила их в худую руку Оксаны. При этом пообещала, что если разговор состоится, то я отблагодарю их несоизмеримо большей суммой.
        Уходя, я, конечно, побаивалась, что такие легкие деньги могут напугать женщину, но в глубине души надеялась на ее благоразумие. Эти люди жили почти в нищете, глупо было отказываться от хороших денег, хотя бы из-за детей.
        Вечер был не похож ни на какой другой. За многие годы, не говоря уже о последних двух месяцах, я не чувствовала себя так легко и свободно. Ничто не могло изменить моего мироощущения в этот момент: ни опыт прошлых лет, ни нестабильная обстановка вокруг, ни разлука с горячо любимыми детьми и мужем, от которого я ждала еще одного ребенка.
        Мы с Марком сидели в небольшом уютном баре за маленьким деревянным столиком. Я заказала овощной салат и жареного цыпленка, Марк - стейк с картофелем. Играла приглушенная мелодичная ненавязчивая музыка 90-х и 80-х годов, то есть еще «добазовского» времени. В помещении царил полумрак, на нас никто не обращал внимания.
        Друг с другом мы почти не разговаривали и не чувствовали при этом никакого дискомфорта, несмотря на всю неоднозначность положения. Было ясно без слов - Марк настроен доброжелательно, а я благосклонно принимала его поддержку. Периодически мы обменивались парой фраз, но больше общались взглядами и улыбками, очень уж обстановка располагала к долгожданному релаксу.
        Однако, внешне я, судя по всему, не выглядела столь расслабленной, как мне казалось, потому что, покончив с трапезой, Марк не выдержал и накрыл мою руку, теребящую салфетку, своей тяжелой ладонью.
        Я подняла на него удивленный взгляд, но руки не отняла.
        - Все будет хорошо, - тихо произнес он, - Загадочность тебе к лицу, и я не хочу лезть в твою душу, но что бы там ни было, оно разрешится.
        Он так внезапно перешел на ты и так интимно это звучало, что по моему телу разлилось невидимое тепло.
        Замечание о загадочности меня развеселило. В его глазах я была таковой. Мне же он до сих пор представлялся нереальным миражом, который вот-вот растает, оставив лишь приятное послевкусие, подобно хорошему сну.
        Если же он никуда не денется и будет рядом, я бы все равно не хотела вносить никаких корректив в свой план. Я совсем не была готова к каким-то бы то ни было незапланированным ощущениям или событиям.
        - Спасибо. Если честно меня сейчас волнует тот человек из мастерской. Мне так и не удалось с ним поговорить, и я опасаюсь, что завтра могу не найти его там, где оставила.
        - Он явно не в состоянии так скоро скрыться. Но чтобы тебе было спокойнее, мы отправимся туда рано утром, сразу как заберем машину из ремонта. А сейчас, я отвезу тебя в приличную гостиницу. Выглядишь очень усталой.
        - Спасибо тебе. Ты совсем не обязан возиться со мной.
        - Сейчас такое время, что по-другому нельзя. Люди обязаны помогать друг другу в беде. А сейчас весь мир в беде. Мне просто повезло быть полезным такой милой гостье нашего города.
        Нам обоим было понятно, кому из нас действительно повезло, но я приняла комплимент молча. Единственное на чем я настояла - это расплатиться по счету самой. Марк видел, как я перекладывала наличку из машины в свою дорожную сумку, которую прихватила с собой, поэтому препятствовать не стал.
        Я взяла маленькую сумочку со стола и направилась к выходу, Марк подхватил мою дорожную сумку с кое-какими вещами и деньгами и проследовал за мной.
        - Ты не боишься оставлять при себе такую большую сумму? - участливо поинтересовался Марк, передавая мне сумку в фойе небольшой гостиницы. Очевидно, ему было неловко предложить «похранить» деньги у себя.
        - Я не боюсь расстаться с этими деньгами, - в полголоса проговорила я, - Это всего лишь подстраховка на всякий случай.
        Зарегистрировавшись, я пожелала Марку спокойной ночи и направилась в свой номер. Он не сдвинулся с места, провожая меня взглядом, пока двери маленького лифта не сомкнулись передо мной. Я также до последнего момента не отрывала взгляда от своего нового знакомого.
        За ночь получилось поспать не больше трех часов. Около двух ночи я ощутила пронизывающий холод. Стало понятно, что природные аномалии, не встречавшиеся на моем пути более полутора суток вернулись. Я достала из шкафа два дополнительных одеяла, укуталась в них и с этого момента каждый час поглядывала на часы в ожидании, когда же наступит утро. Почему-то мне одинаково было тревожно как упустить Геннадия, так и не увидеть больше Марка.
        Я позавтракала самая первая из постояльцев и спустилась в фойе чуть раньше назначенного времени, но Марк уже ждал меня. Поверх вчерашней одежды вместо куртки был накинут пуховик с меховым капюшоном.
        - Что там творится на улице? - поинтересовалась я, с трудом скрывая радость от его присутствия.
        - Пока ничего страшного, ночью было минус пять, сейчас около нуля. У тебя есть теплые вещи?
        - Да, в машине остались дубленка и пальто.
        - Хорошо, пока накинь мою куртку, - Марк снял пуховик и опустил мне на плечи.
        - В этом нет необходимости, - смутилась я.
        И тут же осеклась, разве это не нормальный жест для мужчины? Стоит ли сопротивляться хотя бы из вежливости? Я все же решила, что в данном случае это будет не совсем уместно. К тому же Марк уже подхватил мою сумку и направился к выходу. Мне оставалось только сдать ключ и последовать за ним.
        По дороге в автосервис я решила завязать непринужденный разговор:
        - С кем ты живешь здесь?
        - С родителями, - коротко ответил он.
        Означает ли это что он не женат? Скорее всего. Ни обручального кольца, ни следа от него на смуглой руке. Единственное, что привлекло мое внимание еще вчера, это весьма внушительный и необычный перстень на мизинце. Подруги у него, по-видимому, тоже нет, продолжала размышлять я, иначе бы он не посвятил мне столько времени.
        - Я никогда толком не жил здесь, - посчитал нужным пояснить Марк, - Ну, по крайней мере с того момента, как ушел в армию.
        - Интересный перстень.
        - Это сплав меди пули, извлеченной из моей голени несколько лет назад, - небрежно кинул Марк.
        - Как интересно, - не к месту воодушевилась я.
        - Ничуть. Просто многие так делали.
        - Ты прав.
        Мы подъехали к автосервису. Моя машина уже ждала нас, на ней не было и намека на вчерашнее происшествие. Я благодарно улыбнулась Марку и расплатилась с мастером за ремонт.
        К дому Геннадия мы подъехали на двух машинах. Я пыталась предложить Марку заняться своими делами, пока я улаживаю личные вопросы, но он убеждал меня, что никаких дел у него нет, и будет намного больше пользы, если он присмотрит за моим авто.
        К счастью, дверь мне открыли сразу, и за спиной Оксаны я увидела довольно бодрого Геннадия. Он подсуетился и, помогая мне снять пальто, пригласил пройти в гостиную. Оксана предложила чаю, но сделала это без намека на доброжелательность. Я поблагодарила и отказалась.
        Мы уселись за столом, покрытым клеенчатой скатертью под кружево. Оксана не собиралась уходить. Геннадий посчитал нужным пояснить, что жена будет присутствовать при разговоре, как будто намекая мне на то, чтобы я не сболтнула лишнего. Я многозначительно кивнула. Однако, судя по всему, пилот уже сполна расплатился за совершенную выходку в том числе и перед женой.
        - Как вы себя чувствуете, Гена? - дружелюбно начала я.
        - Вполне нормально. Морозная ночь помогла прийти в себя, - усмехнулся он. - Вообще-то, я не пьянствую особо. После того, как меня лишили возможности зарабатывать деньги, занимаясь любимым делом, на которое я учился, приходилось крутиться по-всякому, и не всегда получалось должным образом обеспечить семью. И вот теперь, когда более или менее пошло мое дело, мастерская начала приносить маломальскую прибыль, мир вокруг начал рушиться.
        - Рита, вы говорили, что объясните причины происходящего, - вмешалась Оксана. - Гена сказал, что вы как-то связаны с тем самым Ждановым, на которого работал когда-то мой муж, и что вы были на той базе в тот момент, когда Гена совершил роковую ошибку.
        - Вы, очевидно, слышали о Жданове и о его Центре в Москве? Он был учрежден спустя пять лет после того инцидента.
        Мои собеседники кивнули.
        Я поставила себе задачу, быть как можно более краткой:
        - Еще до этого на базе мы со Ждановым стали мужем и женой. К тому моменту, когда мы переехали в Москву, у нас уже было двое детей. Однако, я не собираюсь защищать своего мужа и его методы. Мне очень жаль, что он посчитал нужным так поступить с вами. Но исследовательская деятельность на базе велась под строжайшим секретом, и покушение на конфиденциальность, которое совершили вы, Гена, могло стоить Жданову многих лет усердной работы. А как вы наверняка знаете, работа базы, а в дальнейшем и Центра, была направлена на изобретение вакцин от смертельных болезней, борьбу с катаклизмами и глобальным потеплением. Однако сейчас я чувствую и свою вину перед вашей семьей. Жданов помогал миллионам, но не позаботился о тех, кого когда-то обездолил. Мне же следовало поинтересоваться о вашем благополучии раньше, до того как самой потребовалась ваша помощь.
        - Что вам нужно, Рита, - поторопил меня Геннадий.
        - Мне необходимо попасть на базу. Поскольку вы летали туда каждую неделю на протяжении нескольких месяцев, смею предположить, что вы сможете указать это место на карте, - я с надеждой уставилась на Геннадия.
        - Я что-то не пойму, - насторожился он, - Почему бы вам не спросить у вашего мужа?
        - И что пошло не так в борьбе с глобальным потеплением? - подхватила Оксана.
        Я понимала, что этих вопросов не избежать и все же надеялась сжать информацию до предела:
        - С мужем у нас произошла размолвка. А когда один за другим начались катаклизмы он забрал детей и уехал. У меня есть все основания полагать, что он увез их на базу, посчитав это место самым безопасным на сегодняшний день.
        - Решил отсидеться в тени, пока мир рушится? - ехидно заметила Оксана.
        - Он утверждает, что это дело рук его недобросовестных коллег, которые заполучили власть в свои руки и теперь стремятся поработить себе человечество. Я считаю, что Жданову под силу их остановить. Все чего я хочу сейчас - это как можно скорее оказаться рядом со своими детьми, помириться с мужем и убедиться, что он делает все возможное, чтобы остановить беспредел, учиненный его подопечными. Мне нужны только координаты того места.
        Я достала из сумки планшетный компьютер и открыла интерактивную карту России.
        - Просто покажите мне место на карте. Я готова отблагодарить вас любой суммой, которую вы назовете.
        Геннадий недовольно покачал головой:
        - Деньги не имеют никакого значения сейчас, Маргарита, вы сами прекрасно это понимаете.
        - Деньги не имеют значения, если рядом нет близких, о которых нужно позаботиться. То есть это как раз мой случай. Вам же нужно кормить и одевать детей. Я не понимаю, вы отказываете мне?
        Оксана тоже в недоумении смотрела на мужа. Она явно разделяла мою точку зрения по поводу денег.
        - Я не отказываю, - покачал головой Геннадий, - Более того, я лично сопровожу вас на базу. - Но вместе со мной туда отправится моя семья. Если сам Жданов решил укрыть своих детей там, значит это место с большой вероятностью является самым безопасным на Земле.
        ГЛАВА 10
        Выйдя из подъезда, я растерянно оглянулась по сторонам. Марк помахал мне рукой. На улице потеплело, и он ждал меня около наших машин. Не то чтобы я не заметила его, просто какая-то нерешительность овладела мной, почему-то именно теперь, когда я вышла на финишную прямую. Геннадий согласился помочь, он не сомневался, что найдет дорогу, но поставил условие, против которого я не смогла возразить. Мне придется проделать неблизкий путь до базы в сопровождении целой семьи, и всю дорогу чувствовать ответственность за них. Выводы Геннадия о безопасности базы вполне логичны, мне и самой хотелось в это верить, но я ничего не знала наверняка. И главный вопрос был в том, как меня встретит Влад. А теперь еще и не одну. Я, конечно, не озвучила своих опасений, а напротив убедила Геннадия и его жену, в том, что теперь Жданов уже точно ничего не имеет против них.
        Осталось самое сложное на сегодняшний день: поблагодарить Марка за помощь и распрощаться с этим человеком навсегда. Я направилась к нему, пытаясь изобразить беззаботную улыбку, он сделал несколько шагов мне навстречу и пристально посмотрел на меня:
        - Ну как все прошло?
        - Что именно? - насторожилась я.
        - Ты получила необходимую тебе информацию от этого человека? Тебя это сильно тревожило, насколько я понял.
        - Фактически да, получила.
        - Что дальше?
        - Сегодня я покину этот город, Марк.
        На секунду он задумался:
        - Пойдем в машину на минутку.
        Я не могла сопротивляться ему. Марк провел меня к пассажирскому сидению и открыл дверь. Я чувствовала себя тщательно оберегаемой хрустальной статуэткой рядом с ним, таким уверенным и надежным он мне казался, особенно сейчас. Предстоял какой-то момент истины, и я почему-то была очень взволнована. Стараясь взять себя в руки, я попыталась быть максимально откровенной сама с собой, чтобы понять природу своего волнения. Так вот картина вырисовывалась простая: я боялась, что сейчас состоится последний разговор с Марком, и он легко отпустит меня, а я снова останусь наедине со своими проблемами. Почему к хорошему так быстро привыкаешь, а проходит оно вообще молниеносно? Мне непозволительно расслабляться, Марк не обязан нести за меня ответственность, а едва уловимые романтические веяния между нами, как бы приятно волнительны они ни были - вообще крайне неуместны.
        Марк сел на водительское сидение, устроившись вполоборота ко мне. Я смотрела прямо перед собой, внимательно разглядывая выдавленные буквы «Airbag» на торпеде.
        - Я вижу, что это не конец для тебя. Ты еще более взволнована и растеряна, чем вчера. Да и не может все так быстро встать на свои места для молодой девушки, которая в полном одиночестве ищет что-то или кого-то в чужом городе. Я повторяю, что не хочу лезть тебе в душу. Я хочу только, чтобы ты попросила меня о помощи, если она тебе необходима. - Марк сделал паузу, выжидая. Я не поднимала на него глаз, тем самым лишний раз подтверждая его предположения.
        - Ты отправишься домой?
        - В некотором роде.
        Марк, тяжело вздохнув, откинулся на спинку сидения. Теперь мы оба смотрели перед собой. Очень глупая ситуация: двое едва знакомых взрослых людей пытаются найти повод не расставаться, в то время как на это нет каких-либо весомых оснований.
        - Марк, - я приняла вызов и повернулась к нему, - Мне ничего не известно о тебе, а тебе обо мне. Но я не могу поверить, что тебе некого больше оберегать кроме меня. У тебя, наверняка, есть родные и близкие люди. Я со своими непонятными для тебя проблемами, чувствую себя паразитирующей стороной. К тому же все мои сегодняшние усилия направлены на воссоединение с моей семьей, и никакого рода новые знакомства не входят в мои планы. Все что мне остается в сложившейся ситуации - это пользоваться твоей доброй помощью. Но я - не такого склада человек. К тому же и так уже обязана тебе многим.
        - Из всего сказанного я понял только то, что помощь нужна, но тебе по каким-то причинам неудобно ее принимать. Ты разлучена со своей семьей и это ужасно. Мне же практически нечего терять в этой жизни, и я имею возможность сам выбирать, кому оказать поддержку. Куда ты направляешься?
        - Я не знаю. Геннадий должен указать мне то место, где по моим предположениям находится моя семья.
        - Откуда ему это известно? - усмехнулся Марк.
        - Это долгая история.
        - Далеко это место?
        - Он сказал, что дорога займет чуть больше суток.
        - На машине?
        - Да.
        - И вы собираетесь в такой далекий путь вдвоем на одной машине?
        - Нет, он берет с собой жену и двоих детей. Он рассчитывает, что то место будет безопаснее для …, - я не успела договорить, Марк довольно рассмеялся, - Что тебя так веселит? - возмутилась я.
        - Ну, просто теперь ты точно не отделаешься от моего навязчивого присутствия. Только представь весь риск такого мероприятия: отправляться с целой семьей, включая двух детей в столь дальний путь на одном автомобиле. И этот Геннадий… Я, конечно, видел его только мельком, но он не произвел на меня впечатления человека, способного достойно постоять за женщин и детей.
        - От чего, по-твоему, нас стоит защищать? - не очень уверенно спросила я, - От такого инцидента, который случился вчера, никто не застрахован, ни в какие времена. Это вовсе не значит, что теперь мне нельзя выходить из дома без вооруженной охраны.
        - Сейчас такое время. Непредсказуемые погодные условия, мародерство прогрессирует повсеместно. Людям нечего терять, отчаявшиеся, они грабят и даже убивают, рассчитывая на безнаказанность.
        Тяжело вздохнув, я задумалась. Эти препирательства ни к чему не приведут. Я абсолютно ясно отдавала себе отчет: если бы я хотела отделаться от этого человека, то его бы уже давно не было рядом. Приличия я уже соблюла, отказавшись несколько раз от его помощи. Теперь нужно достойно ее принять.
        - Хорошо. Только ты должен знать, на что идешь. Вернее, ты должен знать кто я, чтобы принять окончательное решение.
        Я была убеждена, что если Марком движут не только благородные порывы, но и глубокая симпатия ко мне, то он наверняка вежливо откажется сопровождать нас, услышав мою историю.
        - Моя семья - это муж и двое детей, - я не смотрела на Марка, но краем глаза заметила, что он не шелохнулся. - По трагическому стечению обстоятельств у нас с мужем произошла серьезная размолвка где-то за месяц до начала трагических событий. Спустя еще месяц он забрал детей и уехал в неизвестном направлении, не предупредив меня. Уже после нашей размолвки, я узнала, что снова беременна.
        Тут на лице Марка, наконец, нарисовалось удивление. Я вдруг почувствовала себя невероятно неловко. Зачем я все это рассказываю малознакомому человеку? Сейчас самое время распрощаться с ним и идти дальше самостоятельно, как я всегда и делала. Но Марк с упреком покачал головой:
        - Так, оказывается, ты еще и не только собой рискуешь, Маргарита. Что за изверг такой твой муж? Разлучить мать с детьми, оставить ее в положении на произвол судьбы.
        - Мой муж - Владислав Жданов, основатель Центра исследований в Москве, ты наверняка слышал.
        - Конечно, слышал. И в этом объяснение его бесчеловечности?
        - Все относительно, Марк. Во-первых, я в некотором роде сама виновата, во-вторых, он не знает о беременности. Именно поэтому я и надеюсь на то, что эта новость смягчит его. И если даже он не простит меня, то хотя бы примет и позволит находиться рядом с детьми.
        - Ты все еще надеешься вернуть и его тоже?
        - Это второстепенно, - слукавила я, - Он уехал с другой женщиной, и я понятия не имею, как далеко у них все зашло.
        Глаза Марка наполнились сочувствием.
        - Вот только не нужно меня жалеть! - взорвалась я, перехватив его взгляд. - Черт! Кто меня за язык тянул?
        Раздражение от сложившейся ситуации, собственной неуместной откровенности и добившего меня полного сострадания взгляда Марка, выплеснулось наружу. Я дернула дверную ручку и выпрыгнула из машины, громко хлопнув дверцей, и направилась к своему Лексусу.
        Закрывшись, я закуталась в легкий широкий шарф, завела машину и резко тронулась с места. Слезы брызнули из глаз. Марк показался в зеркале бокового вида, он направлялся ко мне. Я же сейчас была абсолютно не настроена на продолжение разговора, поэтому, утопив педаль газа, покинула двор.
        Минут двадцать я колесила по городу, смахивая неконтролируемые слезы. Обиднее всего было то, что я сама не могла объяснить причины своего срыва. Или просто была не в состоянии признаться себе.
        В итоге я решила отпустить ситуацию и начать приготовления к отъезду. Нужно было купить вещи первой необходимости в дорогу, кое-какую еду. Я знала, что Геннадий с женой тоже находятся в активных сборах. Мысль Марка о необходимости второй машины показалась мне вполне уместной. Второй автомобиль для подстраховки нам не помешает. К тому же мне не придется ютиться с семьей Геннадия, да и вещи будет куда положить. Правда в таком случае мы не сможем по очереди садиться за руль, и от этого наш путь чуть затянется в связи с необходимостью остановки на ночлег, но зато уменьшится риск застрять где-то со сломанной машиной.
        Я с трудом нашла в городе что-то похожее на прокат автомобилей - возле железнодорожной станции. Хозяин автопроката был маленьким злым мужичонкой, который очень куда-то торопился и просто ткнул меня носом в несколько развалюх, огороженных проволочным забором, при этом требуя сделать выбор сию же секунду. Я растерялась, к горлу снова подступил слезный ком. Проклятая беременность! Ледяным тоном я продолжала интересоваться о элементарных технических характеристиках машин - автомат или механика, объем двигателя. Мужичок почему-то дико психовал, отвечал неразборчиво и раздражался еще больше, когда я переспрашивала.
        - Свободен, - за моей послышался знакомый голос.
        Хозяин автопроката с недоумением уставился на Марка, стоявшего за моей спиной:
        - Не понял, - пробурчал он.
        - Я сказал, что ты свободен. Пошел вон.
        Мужичок выругался себе под нос, но удалился, бросив в мою сторону презрительный взгляд.
        - Чем я так ему не угодила? - растерянно произнесла я.
        - Пойдем отсюда, - Марк приобнял меня за плечо, - Я уже заправил полный бак, да и места у меня побольше, чем в этих развалюхах.
        ГЛАВА 11
        Дорога заняла у нас пять дней. Как и было запланировано, мы тронулись поздно ночью. Марк и я на моей машине, а Геннадий сел за руль Паджеро Марка. Я дремала на пассажирском сидении. Оба водителя предварительно выспались днем.
        Я радовалась, что почти треть пути мы проехали успешно и практически без остановок. Но уже к обеду следующего дня у нас возникли непредвиденные обстоятельства. Младшая дочь Геннадия почувствовала острое недомогание. У девочки жутко разболелся живот, началась рвота и поднялась высокая температура.
        Практически на половине пути нам пришлось свернуть в ближайший населенный пункт в поисках какого-нибудь медицинского учреждения. Город оказался не маленьким, но будто окутанный сонной поволокой, почти не подавал признаков жизни. Оксана была в отчаянии, но старалась держаться и не подавать виду, что проклинает наше мероприятие. Геннадий выглядел мрачным. Я с трудом сдерживала раздражение. Глядя на страдания девочки, я в красках представляла, что и с моей доченькой может происходить, что-то похожее, а я не в силах ей помочь. Поэтому, все что задерживало нас, приводило меня в бешенство. Одному Марку удавалась сохранять полное спокойствие и хладнокровие. Он заходил в поликлиники и аптеки в надежде найти медика. Было уже пять часов вечера и почти все учреждения были закрыты.
        Марк в мягкой форме доносил до Геннадия мое недовольство и ровно так же спокойно уверял меня в необходимости подлечить ребенка. Умом я понимала, что девочке нужна помощь, но все равно сгорала от досады.
        В конце концов нам повезло. Дверь одного из дежурных медпунктов оказалась открытой. Марк быстро взбодрил скучающих медсестер. Через двадцать минут ребенку поставили капельницу: мера необходимая, в связи с сильным обезвоживанием.
        Я, оставаясь безучастной к суматохе, устроенной вокруг больного ребенка, сидела в машине. Даже увещевания Марка о скорейшем продолжении пути не сильно трогали меня, несмотря на то, что он порой сжимал мои дрожащие ладони в своих теплых руках, пытаясь успокоить. Хотя, что уж там говорить, я понимала, что все могло быть намного хуже. Меня охватывал ужас при мысли, что Марк мог бы и не поехать с нами. Не говоря уже о том, что он взял на себя принятие ответственных решений и выполнял роль рефери между мной и семейством Геннадия, он мог вести машину много часов подряд. Я поняла, что мне в моем состоянии это оказалось бы не под силу. И без того у меня постоянно затекало тело, приходилось искать удобное положение. Из героини-одиночки я вдруг превратилась в капризного ребенка, постоянно чувствующего дискомфорт и выражающего недовольство. Я, конечно, осекала сама себя, но в тяжелейшие моменты лучше всего получалось успокоиться лишь глядя на сильного, спокойного и уравновешенного Марка. На протяжении всего пути я украдкой любовалась его мужественным профилем и крепкими, невероятно притягательными руками,
сжимающими руль моего авто.
        В городе N в ожидании выздоровления девочки нам пришлось задержаться на три дня. Уже к исходу второго я поняла, что нервничать бесполезно, и мы все покорно ждали в местной гостинице, каждый в своем номере, когда у ребенка хотя бы спадет жар.
        Возобновив путь, все оживились и воодушевились, но ненадолго. Мы выехали в обед, а уже к вечеру нас настигла первая стихия - проливной дождь встал плотной стеной на нашем пути. Дворники работали на износ. Я надеялась, что ливень кончится так же неожиданно, как и начался, но просвета не предвиделось. Наоборот, по капоту забарабанили крупные ледяные горошины. Град. Верхушки деревьев неумолимо клонились к трассе под воздействием сильного ветра и тяжести осадков. Я предложила Марку остановиться и переждать непогоду, но он лишь с тревогой покачал головой. Я спросила, что не так, а он указал мне на приборную панель. Температура на термометре составляла семь градусов тепла и стремительно снижалась. Несколько часов назад, когда мы сели по машинам, температура воздуха была вполне комфортная, около двадцати двух градусов.
        - Ну почему именно сейчас? - с досадой протянула я, - Почему эти клоны не могли порезвиться, когда мы отсиживались в гостинице?
        Марк скосил на меня недоуменный взгляд.
        - Не обращай внимания, - вздохнула я, - Считай, что я брежу.
        Мой спутник усмехнулся и продолжил сосредоточенно вглядываться в серость за лобовым стеклом.
        - Нам необходимо будет остановиться у ближайшего населенного пункта. Если ударит мороз, дорога превратится в каток. Оставаться в окружении лесов при непредсказуемых погодных условиях очень рискованно.
        Я вынуждена была согласиться, несмотря на перспективу очередной задержки на неопределенное время. К тому же желанию увидеть Влада и детей естественным образом противоречило греховное стремление провести лишний час рядом с Марком. Я ясно понимала, что общение наше закончится, когда он сопроводит нас до базы. Не расставаясь с этим человеком пятый день, я ценила его все больше, привыкла к его бескорыстной заботе, невольно открывала для себя все новые и новые положительные качества, которые каждый раз оказывались приятной неожиданностью. Слишком много разочарований, связанных с мужчинами, я испытала за последнее время, и еще неделю назад я не могла даже представить, что в ближайшее время смогу позволить себе на кого-либо из них положиться. Проведенное под опекой Марка еще какое-то время, будет продолжением заслуженной передышки после пережитого, а особенно в преддверии того, что еще предстояло пережить. Поэтому я не стала возражать, когда Марк свернул в сторону показавшейся вдалеке крохотной деревушки.
        - Ты уверен, что нам это подойдет?
        - У нас нет времени выбирать, - он снова кивнул в сторону термометра. Еще минус десять по Цельсию.
        И действительно, дождь уже скорее походил на мокрый снег.
        Приблизившись, мы начали внимательно вглядываться в темные окна уныло покосившихся домов. На улице стремительно темнело, а свет местные жители включать не торопились.
        - Ну и где, по-твоему, нам будут рады? - приподнявшись я пыталась разглядеть сквозь бегущие по стеклу струйки тающего снега признаки жизни в деревне.
        - Выбирать не придется, - повторил Марки и, свернув на первом съезде, резко остановился.
        Паджеро пробуксовал на заледеневшем асфальте и чуть не встретился с задним бампером моего Лексуса. Марк неодобрительно посмотрел в сторону водителя своего автомобиля.
        - Сиди, я сейчас.
        - Думаешь, там кто-то есть? - задала я бессмысленный вопрос, на который, впрочем, не получила ответа, поскольку Марк поторопился поскорее закрыть дверь, чтобы не выпускать драгоценное тепло.
        Тем не менее, я поежилась и затянула дубленку потуже. Столбик термометра сползал к минус тридцати. Я взволнованно посмотрела в окно, но, как ни странно, не прошло и минуты, как дверь избы открылась и Марк скрылся внутри. Приглядевшись, я увидела дрожащее свечение в маленьком окошке. Наверное, нет электричества, подумала я. Оборванные провода, встретившиеся нам на дороге, и покосившаяся антенна на крыше дома свидетельствовали о недавнем урагане. Столь унылая картина вновь вернула меня к мыслям о том, как же я была неумолимо близка к истокам всего происходящего, будь им Жданов, клон-Карина или даже Жан.
        От продолжения грустных дум меня отвлек бесцеремонно вломившийся в машину Гена.
        - Что еще он задумал? - прорычал он.
        - У тебя есть идея получше? - резко отозвалась я.
        - На кой черт нам эта хибара без электричества и, возможно, даже без отопления?
        - Эта хибара покажется тебе хоромами, когда у нас закончится бензин, - не выдержав, я заговорила с бывшим пилотом в его же манере, - И потом, она не нуждается ни в электричестве ни даже в газе, если там есть печь, а она там есть! - я подтащила Геннадия за воротник, так чтобы ему была видна струйка дыма, скользящая из покосившейся трубы.
        Мой собеседник насупился, но промолчал, а я с нетерпением посмотрела на дверь. Общение с Геной без «рефери» в лице Марка давалось мне нелегко.
        Слава богу, он не заставил себя долго ждать, а с его появлением мы все быстро и беспрепятственно перекочевали в тесное, но сравнительно теплое помещение.
        Хозяевами, которые радушно приютили путников, оказалась немолодая пара. Очень простые и милые люди. Нам, утомленным дорогой и сопровождающими ее перипетиями, самим захотелось побыть милыми и благодарными. К тому же к этому располагал горячий чай с малиновым вареньем. Электричества действительно не было в деревне уже несколько дней, но был газ. Поэтому нам предложили еще и полакомиться вареной картошкой.
        - Прошлогодняя, - пояснила хозяйка, - в этом году урожая нам не видать.
        Очень скоро стало понятно, что самой ценной благодарностью за ночлег для хозяев будет общение. Несмотря на то, что всех неумолимо клонило в сон, наша компания добросовестно поддерживала беседу до позднего вечера. К полуночи нам, наконец, показали спальные места.
        Очевидно, хозяева приняли нас с Марком за супругов, поскольку выделили нам одну на двоих узкую кушетку в самом дальнем от печки углу небольшой горницы. Разубеждать их не было никакого смысла, поскольку больше спальных мест все равно не было. Семейство Геннадия заняло единственную спальню, прилегающую к печи, а хозяева постелили себе на самой печке.
        - Не самое теплое местечко нам досталось, - поежилась я, сидя на кушетке.
        - Ложись, сейчас что-нибудь придумаем.
        - Сколько там за окном? Минус пятьдесят? - на самом же деле мне больше было интересно, что же придумает Марк для согрева. И о чем я только думаю!
        Но к моему разочарованию Марк не придумал ничего, кроме как прикрыть меня моей дубленкой и своим пуховиком поверх тонкого одеяла. Сам же он уселся в хлипкое старое кресло, которое готово было вот-вот закончить свой век под грузной мускулистой фигурой Марка.
        Я не могла спать. Что-то подсказывало мне, что завтра мы продолжим свой путь и придем-таки к финишу. А это означало, что Марка я вижу в последний раз. Особенно таким. Он был божественно красив. По-мужски красив. Пламя свечи, стоящей на столе подле него отражалось в его светло-зеленых глазах, делая их еще больше и бездоннее. Он смотрел прямо перед собой и потирал замерзающие руки.
        - Мне холодно, - поговорила я, стараясь, чтобы это не звучало зазывно, потому что мне действительно было чертовски холодно. - Представляю, какого тебе.
        - Обо мне не волнуйся, - спокойно ответил он и прикрыл глаза.
        - Но мне холодно, - повторила я, теперь уже более настойчиво.
        Повторять в третий раз не пришлось. Марк поднялся и тут же опустился на кушетку рядом со мной. Я задрожала, но уже не от холода. Он вытянулся рядом и, прижавшись к моей спине всем телом, заключил в крепкие теплые объятия. Дрожь не унималась, а наоборот предательски нарастала. Я мысленно умоляла свое тело угомониться. Но Марк, чувствуя тряску теперь и всем своим телом, сжимал меня все крепче.
        Волна возбуждения поднялась откуда-то из глубины моего живота и накрыла с головой. Мне даже перед собой стало стыдно за способность в моем положении так желать постороннего мужчину. Но снова я пыталась оправдать свое состояние нестабильным гормональным фоном, прекрасно помня по предыдущим двум беременностям, как обостряются некоторые пристрастия и ощущения в такие периоды. Но в этот раз мне до ломоты в теле пришлось сдерживаться, чтобы не повернуться к Марку.
        Не менее мучительно было теряться в догадках о том, испытывает ли он то же самое. И если да, то что именно останавливало его? Спать, скорее бы заснуть и положить конец этим бессмысленным мучениям.
        К моему удивлению и удовлетворению, наутро Марк был так внимателен и нежен, как будто этой ночью между нами действительно что-то произошло. Он дотрагивался до меня, нежно поглаживал по плечу во время завтрака и даже приобнял, помогая мне надеть пальто, когда мы уже собирались покидать временное пристанище.
        Да, к утру мороз спал, и мы поторопились продолжить путь. Оставалось всего несколько часов пути, и для нас с Марком было очевидно, что такая возможность как сегодняшней ночью, нам вряд ли еще представится. Несмотря на это Марк не выпускал моей руки на протяжении всего пути. Что-то все же произошло между нами, что-то не требующее лишних пояснений. Однако, после трех часов пути Марк все-таки не выдержал и заговорил.
        - Если бы была моя воля, я бы сейчас же свернул с намеченного пути. В любом направлении, но подальше от того места, где все закончится. - Он с надеждой взглянул на меня.
        Но в этот момент я впервые отняла свою руку и всем телом подалась вперед к лобовому стеклу.
        - Слишком поздно, сворачивать уже некуда.
        Я начала узнавать знакомые места. Хотя и проезжала здесь всего один раз и много лет назад, когда в сопровождении Жданова впервые направлялась на базу, но сомнений, что это та самая дорога, не было. Воспоминания нахлынули, моя жизнь как будто на быстрой перемотке прокрутилась назад, и я ощутила себя двадцатилетней бывшей заключенной, с широко распахнутыми глазами мчавшейся навстречу новой жизни. Теперь эта жизнь позади. Ничего не изменить. Теперь важно только то, что впереди. Что же там?
        ГЛАВА 12
        Вот они - те самые столбы, преграждающие доступ к секретной базе. Мы подходили к ним пешком, поскольку размытый недавними ливнями участок дороги где-то в километре от базы не позволил продолжить движение на автомобилях.
        Все кроме меня завороженно уставились на территорию огороженную столбами. Я же видела именно то, что ожидала увидеть. Всего в нескольких метрах от нас землю покрывала зеленая трава, разбавленная то тут, то там полевыми растениями и цветами. Вдалеке виднелись цветущие кустарники и деревья, но больше всего завораживали звуки. Щебет птиц и стрекот кузнечиков никто из нас не слышал с прошлого лета, хотя сейчас и была почти середина июля. Геннадий с Оксаной даже не сговариваясь обернулись назад, как будто сравнивая два совершенно непохожих пейзажа, а их старшая дочь не отводя глаз от открывшейся взору картины восхищенно проговорила:
        - Это что? Рай?
        - Сейчас точнее это место и не назовешь, - философски заметила я.
        Марк тем временем сделал несколько шагов вперед. Я поспешила его остановить.
        - Так просто туда не попасть, - покачала я головой, - Столбы образуют между собой невидимую преграду.
        Марк поднял с земли большой камень и бросил в сторону базы. Булыжник бесшумно ударился о невидимую стену и упал на землю на границе серой потрескавшейся почвы и зеленого луга.
        Я указала наверх на камеру, установленную на одном из столбов. - Нас уже должны были заметить, и я надеюсь, что скоро встретят.
        - Черт возьми, Маргарита, и долго нам ждать? - возмутился Гена. - Если сейчас что-нибудь случится, то мы даже не успеем вернуться к машинам. И вообще… - он запнулся на полуслове, наш слух уловил приближающийся гул мотора.
        Через пару минут к нам подъехал джип Жданова. Мы пока не видели его самого, но очевидно он не спешил выходить, разглядывая нашу компанию через тонированное стекло. Наконец, дверь джипа открылась, и нога водителя медленно ступила на землю. Жданов не снимал солнцезащитных очков и вообще двигался очень медленно и неуверенно. Семья Геннадия инстинктивно сбилась в кучку за моей спиной, а Марк отошел в сторону, как бы давая понять, что не хочет мешать, но внимательно наблюдая. Я стояла неподвижно, ожидая, когда Влад подойдет ближе. Он приблизился, но лицо его по-прежнему ничего не выражало. Вид у него был крайне небрежный, потертые джинсы, клетчатая рубашка, расстегнутая на груди, взъерошенные волосы, трехдневная щетина, да еще эти полицменские очки, в которых я четко различала свое собственное отражение.
        - Зачем приехала? - небрежно кинул он.
        - Как дети? - выпалила я, пока он не развернулся и не ушел.
        - Они в безопасности.
        - Они в порядке?
        - В полном. А у тебя явно с головой не все в порядке, - он кивнул в сторону моих попутчиков.
        - Прости, Влад, но ты не оставил номера телефона, поэтому мне пришлось изобрести способ добраться сюда.
        - Неплохо постаралась, - усмехнулся он, разглядывая Марка. - Но зря. Это секретный объект и посторонним тут делать нечего. Вам придется уехать обратно. С чего ты вообще взяла на себя смелость приглашать гостей не к себе домой?
        Мне вдруг стало дурно, по телу пробежал озноб, сопротивляться Жданову не оставалось сил. Как он мог поставить меня в такое идиотское положение перед людьми, которые буквально доверили мне свои жизни. Как он может так жестоко относиться ко мне? Вдруг за моей спиной послышались сдавленные рыдания. Оксана. Тут я поняла, что температура снова начала стремительно падать. Влад тем временем уже повернулся к нам спиной.
        - Я приехала, потому что мне нужно спасти еще одного нашего ребенка, о котором ты не знаешь, и которого ты пока никак не сможешь у меня отобрать!
        Жданов медленно обернулся, снял очки и опустил взгляд на мой впалый живот.
        - Влад, спаси нас, умоляю, - по моей щеке покаталась слеза и тут же превратилась в льдинку. Я вся дрожала от холода.
        Похоже, до Влада, наконец дошло, что происходит, и он резким движением выхватил из кармана пульт.
        - Проходите, быстрее! - крикнул он. - А ты чего стоишь? Живее! - обратился он к Марку.
        Мы переступили черту, которая на тот момент для всех нас олицетворяла границу между жизнью и смертью. Гена упал на колени, не веря своему счастью и подставляя раскрасневшееся лицо теплым лучам солнца. Оксана вообще прильнула к земле всем телом, не прекращая свои рыдания, а дети весело зарезвились меж высокой травы.
        Влад тем временем заметался, подобно загнанному зверю, выплеск его эмоций выразился в смачном ударе кулаком по капоту машины. Я, наконец, увидела прежнего Влада и с облегчением вздохнула. Очевидно, он корил себя за излишнюю показную жестокость, которая чуть было не стоила нам жизней. Марк понимающе кивнул мне. Судя по всему, он подумал о том же. Я порадовалась, что Влад не останется чудовищем в его глазах.
        До построек ехали молча. Влад остановился у коттеджа, который когда-то был обустроен для меня, и впоследствии стал домом для нашей семьи на несколько лет.
        - Можете здесь отдохнуть с дороги, а дальше посмотрим, - распорядился Жданов.
        Я вышла вместе со всеми и, борясь с приступами ностальгии, показала Геннадию и Оксане, где обустраиваться. Коттедж оказался пустым и давно необитаемым. Видимо, даже дежурным базистам Влад не позволял здесь жить. Неужели он когда-либо намеревался сюда вернуться?
        Марка я проводила в небольшую гостевую комнату. Сама же быстро кинула вещи в свою бывшую спальню и поспешила покинуть дом.
        Сначала я бродила вокруг коттеджа Жданова, пытаясь услышать или увидеть детей, но никак не решалась войти. Я не чувствовала себя готовой к новой битве, а никаких признаков нахождения здесь детей не было. Тогда я пошла прогуляться по базе, чтобы собраться с мыслями. Все еще не теряя надежды, что вот-вот из-за угла покажутся светлые головки Андрюши и Сони, я ходила и ходила кругами огибая одну постройку за другой, попутно заходя в основной корпус, в актовый зал, в свою старую библиотеку, в медпункт Жанны, я даже заглянула в старую мастерскую, в которой когда-то взяла начало долгая история любви с Жаном. Все было на своих местах, все до мелочей. Вот только от людей, обитавших здесь не так давно, не осталось и следа.
        Как будто пережив заново все десять лет жизни, проведенные на этой базе, я вернулась к коттеджу Жданова, когда на улице уже смеркалось. Меня переполняла решимость задавать вопросы.
        Даже не постучавшись, я зашла внутрь. В гостиной на диване скрестив неестественно длинные ноги сидела Елена и читала журнал. Она подняла на меня спокойный, ничего особенно не выражающий взгляд.
        Рыба, она и есть рыба, подумала я. Вслух спросила:
        - Где Влад?
        - Он спит.
        - Какая прелесть, - я с умилением улыбнулась, - У вас тут прямо пансионат.
        Тут из спальни показался заспанный Влад.
        - Чего тебе?
        - Во-первых, где дети?
        - В надежном месте.
        - Я думала, это и есть надежное место.
        - Есть еще одно надежное место.
        Я судорожно начала соображать, что Влад имеет в виду. Логично было предположить, что Влад и дети направились все же в одном направлении, а значит они где-то недалеко. Не мог же он их оставить вне зоны своей досягаемости. Тут я вспомнила про деревню, находящуюся в нескольких километрах от базы.
        - Они в Солнечной?
        Влад и Елена многозначительно переглянулись.
        - Если ты сама все прекрасно знаешь, то зачем спрашиваешь?
        - С кем они там?
        - Неужели ты думаешь, что я оставлю детей с кем попало?
        - Нет, именно поэтому я все еще держу себя в руках. Тогда скажи мне вот что. Ты приехал сюда на курорт? Я вижу, вы тут только и делаете что прохлаждаетесь. А кто будет человечество спасать? Кто будет исправлять твои ошибки?
        - Это не твоя забота. Я работаю над этим насколько возможно, - не слишком уверенно ответил Влад.
        Мне казалось, что передо мной уже совсем другой человек. Совсем не тот Влад, который мог решить любую проблему и ответить на все вопросы. Тем страшнее мне становилось за детей и их безопасность.
        Я вернулась в свой коттедж и, нервно срывая с себя одежду, направилась в ванную. Первое сражение не принесло результатов, но «война» только началась. Теперь я здесь, и ничто не помешает мне довести ее до логического конца. Мое главное «оружие» - ребенок внутри меня. Это та сила, которую я могу противопоставить Жданову.
        Стоя под теплыми струями воды, я надеялась, что она принесет мне некоторое успокоение. Однако этого все не происходило. Тогда я вылезла из душа, промокнула длинные мокрые волосы полотенцем, провела рукой по запотевшему зеркалу и попыталась разглядеть себя. Кто я? Как долго еще смогу бороться? Сколько способна простить? Способна ли я снова предать? Голова резко разболелась. В целях самозащиты я отключила мозг и, закутавшись в махровый халат, босиком вышла из душа и проследовала в общую гостиную. Двери из нее вели в несколько спален. В одной из них должен был отдыхать Марк.
        Так и есть, он лежал разутый на кровати, закинув ноги на спинку и читая какую-то книгу. Я сама не заметила, как очутилась напротив него. Он приветливо улыбнулся и сел, сложив книжку в своих огромных ладонях. Локон его слегка вьющихся волос упал на лоб. Впервые я увидела Марка действительно расслабившимся и отдыхающим.
        - Анна Каренина, - указала я на книгу, - Я читала ее, будучи беременной Андрюшей.
        - Занятная вещь, - улыбнулся Марк, теперь уже немного смущенно.
        Его можно было понять. Я стояла перед ним босая, с мокрыми волосами и не собиралась на этом останавливаться. Ослабив пояс, я сбросила с плеч халат. Он помедлил всего несколько секунд, затем поднялся, подошел ко мне почти вплотную с очень серьезным видом. Коснулся моих плеч, погладил по щеке. Я опустила глаза, но прикрыла его ладонь своей и прижалась к ней губами. В следующую секунду Марк наклонился, и, подняв халат, осторожно накинул его мне на плечи и отошел к окну.
        - Ты в отчаянии и слишком торопишься, Маргарита, - серьезно, но как будто немного вымученно проговорил он. Мне в жизни не было так тяжело отказываться от чего-либо… - Но у вас с ним еще не все потеряно.
        - Ты ошибаешься. Он там с ней, а я здесь с тобой. И я впервые за долгое время именно там, где хочу быть.
        - Ты и сама понимаешь, что я прав. Увидев тебя в первый раз, я поклялся себе оберегать тебя до конца, - он повернулся ко мне, - Вот и сейчас я хочу уберечь тебя от роковой ошибки. И я повторю, что не было ничего сложнее на протяжении всего нашего путешествия.
        - Тогда тебе придется уехать.
        - Конечно. Я завтра же покину это место.
        - Потому что так невозможно, - я в отчаянии посмотрела на него.
        - Согласен.
        - Прощай, - я затянула пояс халата и вышла из комнаты, не оглядываясь.
        ГЛАВА 13
        Ночью я спала очень плохо. Все боялась пропустить отъезд Марка. Хотелось все-таки попрощаться с ним по-человечески и остаться в его памяти другом, а не отвергнутой женщиной. В восемь утра мне окончательно надоело ворочаться. Я встала, оделась, привела себя в порядок и вышла на крыльцо с чашкой горячего кофе.
        Невозможно было не насладиться прохладой натурального летнего утра, предшествующей дневному зною. Я с удовлетворением подумала о том, что Андрюша с Соней сейчас находятся в таких же благодатных условиях.
        - Доброе утро, - послышался за спиной знакомый голос.
        - Действительно, доброе, - улыбнулась я Марку.
        Он сел в плетеное кресло напротив меня и с удовольствием огляделся.
        - Тебе не обязательно уезжать отсюда. Я вообще была не в себе вчера, гормоны сводят меня с ума, - попыталась оправдаться я.
        - Мне и правда пора, давно пора, дело не в тебе.
        - Ну и хорошо, позволь мне угостить тебя вкусным кофе.
        Удовлетворенная короткой непринужденной беседой я встала и легкой походкой направилась в дом варить кофе. Ну чем не друзья? Самые настоящие добрые приятели!
        Допив кофе и поблагодарив меня в очередной раз, Марк спросил о возможности сделать телефонный звонок с базы. Естественно, защитный купол глушил все возможные сотовые сети.
        - Мне нужно позвонить близким, чтобы определить в какое место мне направиться в первую очередь, - объяснил Марк.
        - Это не проблема. У Жданова есть связь с внешним миром. Попросим у него телефон. Он не откажет.
        Как ни странно, Жданов благосклонно отнесся к Марку, понимая, что именно благодаря ему, я и все остальные добрались до базы живыми и невредимыми. А если я и улавливала подозрительный взгляд в сторону своего нового знакомого, то относила на свой счет - может быть ревнует?
        - Все никак не можешь выспаться? - бросила я не до конца проснувшемуся Жданову, который впустил нас с Марком в свой коттедж.
        - Я работал всю ночь, - не очень убедительно ответил Влад, - Чего вам нужно?
        - Можно ли воспользоваться твоим телефоном? Марк сегодня уезжает и ему необходимо сделать звонок.
        - Моим нельзя. Но в основном корпусе есть стационарный телефон. Он исправен, - после этих слов Влад скрылся в кабинете, предварительно смерив моего спутника каким-то странным взглядом.
        Мы с Марком переглянулись.
        - Я провожу тебя, - сказала я.
        Мы прошли в основной корпус, где я показала Марку, как жили базисты. Затем мы спустились на этаж ниже, в подземные лаборатории. Там, в одной из небольших комнат, сплошь обложенных белым кафелем, находился стационарный телефон для связи с внешним миром.
        На несколько секунд Марк замер над допотопным аппаратом. Это действительно был старинный телефон с трубкой на проводе и круговым набором.
        - Ты что уже забыл, как таким пользоваться? - рассмеялась я, - И правда, удивительно как иногда старина переплетается с пиком человеческого развития.
        Марк посмотрел на меня с каким-то странным прищуром, как будто я сказала что-то не то. Однако взгляд его не потерял привычной мягкости и снисходительности. Я смутилась.
        - Ты торопился позвонить, - напомнили я, протягивая ему трубку.
        Он принял ее из моих рук, нежно коснувшись моей ладони, и попросил оставить его.
        - Конечно, набирай через девятку. Подожду снаружи. Я уже направилась к выходу, как вдруг послышались уверенные приближающиеся шаги. Мы оба с тревогой уставились на дверь. Через секунду на пороге появился Жданов. Взъерошенный и раскрасневшийся, явно от только что совершённой пробежки, он громко крикнул, чтобы я посторонилась, и в тот же момент резким движением руки вынес вперед пистолет. Последний в то же мгновение разразился оглушительным выстрелом.
        Я инстинктивно закрыла уши руками и зажмурилась. За первым выстрелом последовал второй и третий. Я отошла от Марка на пару-тройку метров с того момента, как подала ему трубку, и теперь, когда в ужасе открыла глаза, все его почти двухметровое тело упало к моим ногам. Я беспомощно склонилась над прострелянным в нескольких местах Марком, разводя руками и вопросительно поглядывая на Жданова. Я могла только надеяться на то, что меня не постигнет та же участь, но в данный момент не собиралась разбираться в том, что творится в голове у Влада, потому что Марк все еще глотал ртом воздух, как будто пытаясь что-то сказать. Я приподняла ладонью его голову, и из краешка рта скатилась лиловая струйка. Захлебываясь собственной кровью, умирающий на моих руках мужчина, к которому я испытывала множество смешанных чувств, прохрипел:
        - Я не собирался им ничего говорить, клянусь вам.
        Это были последние слова Марка. Жданов тем временем тоже подошел достаточно близко, чтобы услышать сказанное. Я аккуратно высвободила ладонь из-под тяжелой головы и, сглатывая ком в горле, выпрямилась напротив Влада. Аккуратно взяв под локоть, он отвел меня чуть в сторону от тела.
        - Ты сошел с ума? - только и вымолвила я.
        - Я сошел с ума в тот момент, когда намекнул тебе о том, где собираюсь укрыться вместе детьми.
        - Вот именно, потому что тебе следовало сразу взять меня с собой, но сейчас не об этом.
        - Именно об этом, - повысил голос Влад, - Потому что у тебя хватило ума привести за собой хвост!
        - О чем ты? Какой хвост? Благодаря этому человеку я добралась сюда живой, - я громко всхлипнула.
        - Рита, - Влад обхватил мои плечи, - Послушай внимательно, я сначала так и думал, и никак не мог понять, что меня терзает, - по-видимому ревность, не к месту подумала я. - Я не сразу его узнал, - продолжил он, - А пять минут назад меня как током ударило, я отчетливо вспомнил, где видел этого человека. Правда, в последнюю нашу встречу он предстал передо мной практически младенцем, но было это несколько месяцев назад. Ты понимаешь, о чем я? Это клон. Один из самых захватывающих и многообещающих проектов Центра. Клон Марка Аврелия, величайшего древнеримского полководца и ближайшего сподвижника Гая Юлия Цезаря.
        После этих слов Влад ослабил хватку и медленно опустил руки с моих плеч. Я по инерции осела вниз, как будто лишившись точки опоры. Холодный кафельный пол обжигал, растекавшееся пятно крови приближалось, а я была не в состоянии пошевельнуться. В последний раз мой взгляд упал на бездыханное тело. Я пыталась осознать только что услышанное. Не верить Владу не было причин. Да и разве может психически здоровому человеку прийти на ум подобная выдумка в качестве оправдания убийства? Однако в этот момент грань между безумием и нормальностью была слишком зыбкой. Мой взгляд остановился на неестественно вывернутой руке и на перстне, привлекшем мое внимание несколько дней назад.
        - Этот перстень, - задумчиво проговорила я.
        - Его я тоже не сразу заметил, - как бы оправдываясь пояснил Влад, - Хотя не так давно держал его в руках, вместе с пучком волос и тканью, которая хранила невидимые крупицы кожного покрова Марка Аврелия, доставленные из исторического музея в Италии. Нашей целью был Цезарь, но ничего доподлинно принадлежавшего ему мы не обнаружили. Марк был ближе всех к Императору, и мы не сомневались, что он представит не меньшую ценность. Кто бы мог подумать, что возможности клонов столь безграничны. Он, несомненно, помнил все детали своей прошлой жизни, но я не представлял, что клоны способны столь молниеносно приспосабливаться: язык, навыки и повадки современного человека - он овладел этим в совершенстве всего за несколько дней. Можно только догадываться, сколько вреда он мог причинить нам, имея такой потенциал. Вполне вероятно клоны уже на пути сюда.
        - Неужели ты думаешь, что мне интересны твои рассуждения? Тут у нас мертвый человек, убитый твоими руками. Разве не ты убеждал меня, что клоны - это те же люди, что нет никакой разницы? А теперь ты мне ставишь в вину то, что я привела его сюда. Ведь он - это порождение твоих неуемных безрассудных амбиций! Нет, я не могу, я не в состоянии представить, что происходит. Это противоречит всем законам времени и природы. Как ты мог так поступить? Со мной, со всеми. Я не хочу ничего знать, не хочу жить в такой реальности и быть частью всего этого! Что ты наделал, что ты натворил? Не хочу, не хочу, не хочу!
        Я кричала не в силах себя сдержать, и теряя контроль над своим телом. Похоже, это было ярко выражено, поскольку Влад снова стиснул мои плечи в своих руках и приподнял над полом, пытаясь привести в чувства. Я вырывалась, продолжая кричать. Касаясь пола, мои ноги скользили по чему-то вязкому, на тот момент я уже не понимала, что это была кровь Марка.
        Влад заглянул ко мне, когда за окнами было уже темно. Накачанная лошадиной дозой успокоительного, я проигнорировала его появление.
        - Как ты? Что там смотришь?
        В руках моих был планшетник.
        - Смотрю в интернете информацию по древнему Риму. Марк Аврелий жил в первом веке до нашей эры. Больше двух тысяч лет назад. Удивительно, что учебники истории и памятники культуры дают нам столь искаженную картину прошлого. В реальности древние римляне были красивы как Боги. Я сразу заметила в Марке что-то неземное, вернее я даже не могла сформулировать. Теперь понятно: он был человеком другой эры.
        - Теперь ты понимаешь, что никакие учебники и культурные памятники не несут достоверной информации? Столь достоверной, как могли бы поведать нам люди прошлых эпох. Представь, если бы Марк успел нам рассказать о жизни древних римлян, о Цезаре.
        - Ты не представил ему такой возможности.
        - Я не мог так рисковать.
        - Ты запутался. С таким воодушевлением производить на свет этих клонов, чтобы потом превращать их в кровавое месиво, - с этими словами я отложила планшетник и закрыла глаза.
        - Ладно, отдыхай. Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть, - послышались удаляющие шаги, - Кстати, я хотел сказать тебе, - обернулся уходя Влад, - Я был бы рад если бы Марк оказался тем, с кем у тебя могло что-то получиться. Испытать облегчение от того, что ты отвлекалась на кого-то другого, мне помешало лишь неприятное предчувствие, которое мучило меня на его счет.
        - Влад, - я подняла на него усталый взгляд, - Это последнее что могло бы меня утешить в данный момент.
        - Я просто хотел, чтобы ты знала.
        - А я желаю, чтобы ты знал, - приподнялась я на кровати, - Что между мной и Марком ничего не могло бы быть. И это помогло мне еще четче осознать, что если не Марк, значит уже точно никто другой. Потому что он был лучшим из мужчин, которых я когда-либо встречала. В любое другое время я, как и любая другая на моем месте, влюбилась бы без памяти в этого идеального мужчину. Но сейчас мне не представилось такого шанса, потому что мое сердце давно и прочно занято.
        Не глядя больше в сторону собравшегося покинуть мою комнату Влада, я нырнула под одеяло и отвернулась к окну. Ничего кроме уверенно удаляющихся шагов в ответ на свое откровение я не услышала.
        Возможно, откровение было не таким уж и правдивым. Я немного слукавила. Несомненно, я была готова потерять голову от Марка. Да и сама мимоходом подумывала о том, что возможно этот мужчина послан мне свыше на тот случай, если Влад останется непреклонен. Теперь же я ясно понимала, что никакого идеального Марка в моей жизни не было и быть не может. Это была ловушка, проверка на вшивость, мираж - как ни назови - все это было не по-настоящему. И никого более настоящего чем Влад, в моей жизни не было и не будет. Мне было даже стыдно, что я - большая девочка, почти поверила в сказку.
        ГЛАВА 14
        Я проспала, наверное, целые сутки. Времени, потраченного на сон, было безумно жаль, но я успокаивала себя тем, что мой организм нуждался в должном восстановлении для того, чтобы двигаться дальше. Радовало и то, что на базе царил покой, а каждый новый день без происшествий свидетельствовал о том, что Марк не успел или даже не собирался выдавать нашего укрытия враждебно настроенным клонам. Я понимала, что появление Марка было не случайным и инициировано вражеской стороной, но хотела верить, что и у них могли случаться осечки. Возможно, мне повезло, и Марк Аврелий был поистине благородным человеком с неискаженными ценностями и правильными представлениями о добре и зле. Как бы там ни было, он остался в прошлом. В очередной раз. Главное, чтобы его появление на моем пути не принесло вреда укрывающимся на базе и в Солнечной.
        Я попыталась встать, но не тут то было. То ли слишком резко поднялась на кровати, то ли неудачно скрутилась, свесив ноги, но изнутри меня пронзила острая боль, в глазах потемнело. Откинув одеяло, я увидела под собой багровое пятно.
        Я принялась звать на помощь. Никто не откликался. В итоге пришлось подняться самой и, оставляя за собой кровавые следы, проследовать к двери. Наконец меня услышала Оксана. В ужасе она замерла на пороге.
        - Беги за Владом. Скажи, что я теряю ребенка, - прокричала я изо всех сил и опустилась на пол, скользя по дверному косяку.
        Через несколько минут надо мной склонился Влад. Затем поднял на руки и понес в сторону входа в лаборатории. Я знала, что там постоянно находилось несколько дежурных, одних из немногих сотрудников Центра, которым еще можно было доверять. Среди них должны были оказаться и медики, способные оказать мне экстренную помощь.
        В его руках я испытала казалось бы несовместимые эмоции - неземное наслаждение от ощущения его крепких рук, родного запаха, участливого взгляда и невыносимые страдания от боли, разрывающей изнутри. Но даже она отступила на второй план, и все происходящее закружилось в каком-то безумном калейдоскопе событий моей жизни, ключевых и значимых в ней людей, но в абсолютно непоследовательном порядке. Я падала, падала куда-то очень глубоко в свое сознание.
        Очнулась в подземных лабораториях. Не слишком ли много провалов за последнее время - устало подумала я. На этот раз из правой руки торчал катетер, обеспечивающий поступление в мою измученную кровь очередного лекарства, живот был облеплен датчиками. Хороший знак, с облегчением подумала я. Хотя и без этого была в состоянии безошибочно определить - жизнь внутри меня еще теплилась, жизнь достойная уважения, восхищения и оваций.
        О том же свидетельствовало и торжествующее выражение лица Жданова, который уже через пять минут появился на пороге моей палаты. Он, похоже, относил успех мероприятия только на свой счет.
        - Благодари Бога, малыш, что ты оказался в нужное время в нужном месте, - Влад явно обращался не ко мне, а судя по взгляду, к моему животу.
        - С каких пор у нас Бог женского рода и зовут его Маргарита?
        Влад, наконец, поднял глаза и впервые за долгое время промолчал, не упрекнув меня за сарказм в неподходящей ситуации.
        - Ты установил свое отцовство? - продолжила я.
        - Я не посчитал это необходимым. Мне доподлинно известно, что во время зачатия этого ребенка ты уже не общалась с Жаном, - ни один мускул не дрогнул на его лице, - А в том, что у тебя был кто-то еще кроме меня - я сильно сомневаюсь.
        - Ну, хоть на этом спасибо, - вяло усмехнулась я.
        - Я сомневался в самом факте твоей беременности. Когда мы встречались в Москве, ты не могла не знать, что беременна, но не воспользовалась столь весомым аргументом, чтобы меня вернуть.
        - Я бы ни за что не сказала тебе об этом. Ты был настроен слишком категорично. Я даже представить себе не могла, что должно случиться, чтобы ты вернулся ко мне и простил. А вот то, что ты забрал бы у меня и этого ребенка - я вполне допускала. И в итоге, как видишь, я сказала тебе о беременности только под страхом смерти. И с учетом того, что у меня есть запас времени, в течение которого, ты при всем желании не сможешь разлучить меня с этим ребенком, - я нежно погладила живот в тех местах, где из него не торчали провода.
        Долго оставаться в лазарете я посчитала для себя непозволительной роскошью. Влад после одного единственного разговора больше ни разу не зашел, а меня переполняла тревога не только за неродившегося ребенка, но и за Андрюшу с Соней. Как только я смогла самостоятельно вставать и ощутила в себе хоть какие-то силы, я решила тут же покинуть лазарет. Слава богу, препятствовать мне никто не стал.
        Однако, доковыляв до коттеджа Жданова, я в момент растеряла поднакопленные силы. Открыв входную дверь, по стеночке зашла внутрь. Елена, сидящая на диване с книжкой, подняла на меня встревоженный взгляд. Видок у меня был еще тот, к тому же я почувствовала, что ноги мои подкашиваются, и я медленно сползаю вниз.
        - Где Влад? - с усилием вымолвила я.
        - Он срочно уехала в деревню. Ему сообщили, что туда удалось пробраться чужакам, - ответила Елена таким тоном, будто рассказывает мне о последних пустяковых новостях.
        - Там же дети! - выкрикнула я, - Срочно еду туда.
        - Я с тобой!
        Ну вот, проснулась спящая красавица! - с раздражением подумала я, и направилась обратно к выходу.
        Елена действительно засуетилась, на ходу схватила ветровку и ключи от моего джипа. Слава богу, его нашли и пригнали на базу, иначе нам было бы не на чем догонять Влада.
        - Я сяду за руль, - предложила она, видимо заметив, как меня шатает из стороны в сторону.
        Елена ничего не спрашивала, и я не могла понять, известны ли ей причины моего состояния.
        Интереснее всего было, сообщил ли ей Влад, что собирается снова стать отцом? Вслух я спросила:
        - Давно он уехал?
        - Вчера вечером, - ответила Елена, помогая мне забраться на пассажирское сидение.
        Я еле слышно застонала. Прошли целые сутки, могло случиться все что угодно!
        По дороге мне не оставалось ничего другого, кроме как с недоумением разглядывать Елену. Как можно оставаться такой спокойной и безучастной, когда весь мир вокруг рушится, а от твоего «возлюбленного» уже сутки нет вестей?
        Было видно, что в этом порыве - отвезти меня в деревню - она превзошла саму себя. А может, я от нее слишком многого жду? Может я уже забыла, что люди, у которых нет детей более спокойно встречают невзгоды?
        «Солнечная» показалась очень скоро. Как странно, что за все десять лет проживания на базе всего в нескольких километрах от деревни, я там ни разу не побывала. А ведь это место было примечательно и тем, что в детстве Влад проводил там очень много времени. Как он рассказывал, именно сюда, в эту деревушку в начале прошлого века сослали его бабушку с сыном, его отцом. Так, с годами это место стало родовым «гнездом» для семьи Ждановых. Он иногда вскользь рассказывал о своем детстве, и вот теперь я воочию увижу, где именно оно проходило.
        Мы беспрепятственно заехали на территорию селения по неровной проселочной дороге. Следов современной цивилизации, я не наблюдала. Мой Лексус был тут явно инородным предметом.
        - Не будем привлекать внимания, - обратилась я к Елене, - Останови здесь на обочине, дальше пройдем пешком.
        Елена покорно запарковалась и помогла мне выбраться из авто.
        - Дальше я сама, спасибо, - не торопясь, я направилась в сторону невысоких деревянных построек.
        Все очень просто, почти первобытно. У каждого жилища аккуратно расставлены разнообразные ремесленные инструменты. Видно, что люди тут максимально обходятся собственными силами в обеспечении своего быта. Окончательно я подобрала наиболее подходящее определение этому селению, когда увидела ее обитателей. Мужчины - здоровые, широкоплечие, бородатые, облаченные в свободные рубахи, подпоясанные какими-то кожаными плетенками; женщины - все как одна русые, с длинными косами разной конфигурации, в юбках или сарафанах до пят; детишки - босоногие. Одним словом - старообрядческая деревушка!
        Мы прошли пару домов, прежде чем на нас обратили внимание. Впрочем, сделали это местные жители очень ненавязчиво: только переглянулись между собой. К нам никто не подошел и остановить не попытался. Я уже хотела обратиться к одному из невраждебно настроенных жителей, но буквально через мгновение необходимость в этом отпала сама собой. На открывшейся нашему взору небольшой полянке, залитой светом заходящего за горизонт вечернего солнца, резвились дети. Мои дети, в окружении местных босоногих чад.
        Дальше все произошло очень быстро, как в сказочном калейдоскопе. Андрюша с Соней бросились мне навстречу, я упала на колени, и мы втроем слились в долгожданных объятиях. Я пыталась вести себя максимально сдержанно, чтобы не напугать детей слезами и всхлипами, но они сами встретили меня очень эмоционально. Соня начала что-то непрестанно лепетать, как будто пытаясь разом воспроизвести всю цепочку событий, которые произошли, пока меня не было рядом, а Андрюша просто молча стоял и улыбался, глядя на меня и поглаживая по волосам.
        За всей этой трогательной картиной воссоединения семьи с умилением наблюдала миловидная женщина лет шестидесяти в аккуратном переднике. Я краем глаза заметила, как она спустилась с крыльца ближайшего дома, но поначалу не придала значения ее появлению.
        - Детки, угомонитесь, дайте маме передышку, никуда она от вас не денется, - женщина аккуратно отстранила детей и помогла мне подняться. - Как ты себя чувствуешь, детка? Очень бледная.
        Ее тон был так участлив, как будто она знала о моем положении.
        - Серафима, - наконец посчитала нужным представиться она, - Я нянчила Влада с пеленок, а вот теперь мне выпала радость познакомиться с его детьми. И с тобой Риточка, - она снова расплылась в улыбке, - Сколько я слышала о тебе! Теперь понимаю из-за чего Владик потерял покой в свое время.
        Волна счастья как будто разлилась по моему телу: дети наконец были рядом со мной, тон женщины, заменившей Владу мать, заставлял поверить, что все у нас хорошо, что не было нашего конфликта, который отравлял мне жизнь последние месяцы. Почему-то при первом знакомстве с Серафимой мне стало понятно, почему Влад был так спокоен за детей. Не без удовлетворения я отметила, что на Елену, считающую себя полноправной пассией Жданова, никто даже не взглянул.
        Серафима пригласила нас в дом пить чай, адресовав, судя по всему из вежливости, пригласительный жест и моей спутнице. Мы все прошли в просторную светлую горницу, а из нее в небольшую уютную кухню с белыми занавесками и такой же кружевной скатертью на столе. Оглядевшись, я окончательно успокоилась - дети были в хороших руках. Сейчас же они устроились по обе стороны от меня и крепко прижались к бокам. Я, не переставая, целовала по очереди две прелестные макушки.
        Елена, притворившись тенью, устроилась в самом неприметном уголке кухни. Хозяйка разлила чай по фарфоровым чашкам, наложила в вазочку ароматного варенья и устроилась напротив нас.
        - Чувствуй себя как дома, детка. Ты и дети можете оставаться здесь сколько необходимо.
        - Боюсь, что кому-то может прийтись не по душе ваше гостеприимство. Не думаю, что Влад ожидает меня здесь увидеть, кстати где…
        - Не переживай, - перебила Серафима, - Я в этом доме хозяйка, а Влад, как всегда, перегибает палку. Он скоро вернется и поспорить со мной не посмеет.
        Я внимательно присмотрелась к женщине, которая была так уверена в своем влиянии на Жданова. Возможно, она выглядела моложе своих лет, не могло же кормилице Влада быть пятнадцать на момент его рождения. Значит, ей минимум седьмой десяток. Я отправила мысленный укор Владу за то, что он так мало рассказывал мне о своем детстве, своей семье, и теперь я вынуждена гадать, что да как.
        - Вы близки с ним? - задала я наводящий вопрос. - Стыдно признаться, но Влад мне очень мало рассказывал о своей семье. Я один раз видела его отца. Знаю, что Влад поздний ребенок у родителей.
        - Не совсем так, милочка. Поздним он был только у отца. Начну с того, что Сергей Жданов был очень видным мужчиной. Не говоря уже о его незаурядном уме и интеллекте. Ему было уже ближе к 80-ти, когда ажиотаж по нему у женщин абсолютно всех возрастов начал понемногу спадать. Но сам Жданов старший - однолюб. Это качество, как и многие другие, перешло по наследству и его сыну, - Серафима одарила меня многозначительным взглядом, - Так вот Сергей Жданов по-настоящему и всю жизнь любил только одну женщину - мать Влада. История их любви была запутана и отчасти трагична. Я и Настя были студентками на курсе у профессора Жданова.
        Подружились мы с этой очаровательной девчушкой при поступлении в университет, на втором курсе повыскакивали замуж за однокурсников, и в общем жили обычной веселой, но ничем не примечательной студенческой жизнью. Я уж не знаю, как у скромной Насти на четвертом курсе завязался роман с преподавателем почти втрое старше нее самой, который к тому же тоже был женат на тот момент. Но судить ее было сложно. Не было студентки, которая не мечтала бы о профессоре Жданове, и я не была исключением. За последний год учебы Настя потеряла много здоровья. Не воспринимающей по натуре своей ложь, ей приходилось обманывать всех и вся. Ситуация накалялась с каждым месяцем, отношения их обрастали невероятными слухами, в семьи обоих закрадывались подозрения. Были угрозы убийства, самоубийства, чего только не было.
        База уже тогда начинала функционировать. Жданов пропадал неделями. Настя томилась в неведении. И вот, в конце концов, сам Жданов не выдержал и попросил возлюбленную все бросить и уехать с ним в глухую деревню, чтобы отсидеться там, пока не утихнет буря. Я оказалась вместе с ними по чистой случайности. Мой муж вляпался в дурную историю и нам тоже нужно было на время уйти на дно. Настя со слезам просила за меня. Так мы оказались в Солнечной. Обживались, какое-то время все были счастливы. Вскоре Настя забеременела, а через несколько месяцев страшный диагноз - рождение ребенка несовместимо с жизнью. При этом шанс избавиться от малыша еще оставался. Жданов всеми силами пытался убедить Настю отказаться от родов. У них еще будут другие дети. Плакал. Умолял. Она была непреклонна. Чуда не произошло. Ровно в срок Настя умерла в родах.
        Жданов целый месяц не подходил к ребенку. Винил его в смерти любимой, считал исчадием ада, лишившим его последней надежды на долгожданное счастье. Я взяла мальчика к себе. На тот момент я кормила свою дочь, которая родилась пятью месяцами раньше. Молока хватало на двоих.
        И вот однажды поздно вечером понурый, резко постаревший и осунувшийся Сергей Жданов показался на пороге нашего дома. Молча отодвинув меня в сторону, он прошел в комнату мальчика.
        Заперся с ним и провел там целую ночь. Я все это время сидела под дверью, в глубине души опасаясь, что обезумевший от горя отец уже придушил спящего младенца, поэтому так тихо. Но ворваться в комнату так и не решилась, продолжала надеяться на остатки здравого смысла Жданова.
        С восходом солнца дверь открылась, и отец вышел со спящим ребенком на руках, посвежевший и одухотворенный. Оказалось, что всю ночь он молил ребенка и Настю о прощении за свою глупость, за пренебрежение маленьким существом, ради которого его возлюбленная отдала собственную жизнь. Отец поклялся положить остаток своей жизни на счастье сына.
        Лет до десяти Владик жил здесь в деревне. Начальное образование получил тут же. Вернее, на базе. Отец возил его туда, и лучшие умы страны закладывали в мальчика основы знаний. Потом, желая лучшего для сына, Жданов отправил Влада в Москву, чтобы тот почувствовал себя полноценным членом большого общества. Влад много учился. Школа, институт. Но при первой удобной возможности стремился вернуться на базу. Она манила его. Только там он мог получить те знания и умения, которые не откроются ему ни в каких университетах. Видя потенциал в сыне, Жданов стал потихоньку вводить его в курс дела. К тому же время поджимало, нужно было успеть передать базу в надежные руки. Сам Жданов и не подозревал, что именно его сын окажется самой что ни наесть подходящей кандидатурой для продолжения Дела.
        - Не понимаю, почему Влад ничего не рассказывал, - задумчиво произнесла я.
        И тут же устыдилась своему вопросу. Когда ему было делиться со мной семейными историями, если большую часть совместной жизни я его ненавидела, а затем изменяла, не интересовавшись им вовсе? И только последние несколько месяцев семейной жизни были похожи на начало долгого счастливому пути, который нам так и не суждено пройти.
        Украдкой я взглянула на Елену. Она, похоже, тоже была под впечатлением, и, судя по всему, знала еще меньше про прошлое Влада и историю базы. Это меня немного успокоило.
        - Так, когда же вернется Влад? - с некоторой опаской поинтересовалась я. Его возвращение меня пугало. Хотелось, чтобы никто не мешал мне как можно дольше оставаться с детьми.
        По лицу Серафимы промелькнула тревожная тень.
        - Надеюсь, сегодня он вернется, - как можно спокойнее сказал она. Но по интонации было понятно, что ждала она его еще вчера.
        - Что здесь вообще произошло?
        - Два дня назад во время охоты мужики увидели чужака в лесу. Поймать его по горячим следам не получилось. Да и не придали особого значения почему-то. Но когда сообщили Владу, тот очень взволновался и приказал ввести военное положение. Наши знают, что это такое. Достали оружие, прочесали и оцепили территорию. Влад очень скоро приехал и присоединился к мужикам. Все вернулись еще вера, а его до сих пор нет. Признаться, наши уже допускают мысль, что им что-то показалось в сумерках, но Влад, по-видимому, хочет сам убедиться, что все чисто.
        Казалось, женщина, заменившая Владу мать, успокаивает сама себя. Мне захотелось ее приободрить. Прикрыв ее мягкую руку своей ладонью, я негромко проговорила:
        - С Владом все в порядке. Я уверена, что он не даст себя в обиду на своей территории. Он наверняка знает окрестности как свои пять пальцев.
        - Это точно, - приободрилась Сима. И тут же всполошилась, - Деткам пора спать. У нас режим. И тебе, Маргарита, нужен хороший отдых.
        Я не возражала. Утонув в мягчайшей перине на широкой кровати, обнимая и прижимая к сердцу своих ненаглядных детей, я провалилась в самый глубокий, безмятежный и счастливый сон впервые за долгие недели.
        Но все хорошее, как водится, заканчивается очень быстро. И даже моему ночному блаженству не суждено было продлиться до утра. Глубокой ночью необычную деревушку разбудило громкое грохотание. Стреляют! Я села в кровати, выпучив глаза в непроглядную темноту.
        ГЛАВА 15
        Полураздетые растрепанные местные жители как по команде стекались к террасе возле Серафиминого дома. Условленное место сбора на случай чрезвычайных ситуаций, подумала я. Такая же раздетая и сонная я наблюдала с крыльца за происходящим. Пара мужчин притащили мешки с чем-то тяжелым и вывалили содержимое на стол. Оружие. Пистолеты, наганы, обрезы, что там еще бывает… Мужики, как называла их Сима, быстро выбирали себе средство обороны. Создалось впечатление, что выдавался реквизит для театральной постановки. В голове не укладывалась, как с этими самодельными пугалками можно противостоять врагу, который обладает совершенным и новейшим оружием, которое сам же Жданов и разрабатывал. По крайней мере, если чужаками, проникшими в деревню, были клоны или бывшие базисты, а больше и подумать было не на кого.
        Спустя некоторое время, когда мужики разбрелись, кто в лес, а кто обратно по домам охранять свои семьи, я забеспокоилась. В нашем доме не было ни мужчины, ни оружия. Босоногая перепуганная Елена все это время наблюдала поверх моего плеча за происходящим, то и дело щекоча мне ухо своими длинными растрепавшимися косами.
        Несмотря на то, какими тщетными мне казались усилия местных вооружиться, я тоже спустилась к беседке и принялась перебирать оставшееся оружие. Чисто эстетически в мою небольшую ладонь хорошо лег изящный бронзовый наган с рукояткой из натурального дерева. Судя по тяжести оружия, я заключила, что револьвер заправлен патронами. И правда, присмотревшись, определила золотистое поблескивание в отверстиях барабана. Пощелкала собачкой и поняла, что зарядить его тоже не составит труда.
        Елена с ужасом наблюдала за мной:
        - Что ты собираешься делать?
        - Нас никто не охраняет, а в доме дети.
        Я уселась на ступеньках крыльца, продолжая теребить симпатичный револьвер. Елена долго металась за моей спиной. То заходила в дом, то вздыхая выходила ко мне, косилась на оставшиеся на столе обрезы, но вооружиться так и не решилась. Серафима, охая, уговаривала меня войти в дом, и, в конце концов, перехватила двух мужиков, вернувшихся из темного леса ни с чем, и усадила на мое место.
        Лишившись своего поста, я принялась бесцельно расхаживать по дому. На кухне Елена заботливо отсчитывала капли экстракты валерианы для несчастной Симы. Мои нервы тоже были на пределе. Что-то подсказывало мне, что сейчас я должна быть рядом с Владом, что все происходящее имеет ко мне непосредственное отношение. Собственно, это ощущение постоянно преследовало меня, ведь я жена Жданова, но именно сейчас отсиживаться в ожидании, что развязка произойдет на стороне, сама собой без моего участия, казалось мне непозволительной роскошью. Только бы хватило сил, только бы хватило сил, приговаривала я, натягивая джинсы.
        - Девушки, - заглянула я уже одетая на кухню, - Глаз с детей не спускать!
        Они не успели ничего ответить. Я, обогнув стражников, спустилась на тропинку, которая вела в сторону леса. Рассветало. Через черное полотно проступали очертания деревьев.
        Лес оказался не таким уж и дремучим. Преимущественно березы, каштановые кустарники. Пробираясь по едва различимой тропе на сравнительно открытой местности, я чувствовала себя приманкой для невидимого зверя и получала от этого какое-то дикое ни с чем несравнимое удовольствие. Так и хотелось привлечь к себе побольше внимания, закричать, что вот она я здесь, придите, возьмите и давайте уже покончим с этим. Ощущение безопасности и безнаказанности за свою безрассудную смелость переполняло меня. И основанием тому был не торчащий у меня из-за пояса револьвер. Мы по-настоящему сильны, когда злость и усталость вытесняет чувство страха. Клоны не пугали меня и по той причине, что с одним из них я уже успела довольно плотно пообщаться. Теперь они не представлялись мне монстрами извне.
        Но встреча, которая ждала меня впереди, оказалась еще более прозаичной. Неожиданно что-то теплое и большое окольцевало мою ногу в районе щиколотки. Я вздрогнула, но испуганный вопль сдержала. У моих ног лежал человек, я довольно быстро узнала в нем одного из местных. Мужчина шипел, прижимая указательный палец к губам, тем самым призывая меня соблюдать тишину. Оглядев человека, я обнаружила причину его положения. Из бока сочилась кровь, похоже на ножевое ранение. Руки тоже были в крови, видимо он самостоятельно пытался ее остановить. Я наклонилась, чтобы попытаться помочь, но раненый жестами попросил не трогать его и указал мне куда-то в строну своим окровавленным пальцем. Метрах в десяти от нас я различила скрытую листвой лесную хижину.
        - Что это? - прошептала я.
        - Старый охотничий домик, - прохрипел бедняга, - Они там. Приведи всех сюда. Он один. Справимся. Он просто застал меня врасплох.
        Кто они? Кто он? Я, конечно же, позову подкрепление, только сначала сама взгляну одним глазком.
        Бесшумно ступая по мягкой траве, я приближалась к открытому дверному проему хижины, совсем немного превосходящему по высоте мой собственный рост. Сама дверь отсутствовала в принципе. На всякий случай я приготовила свое недавно обретенное оружие. Мне оставалось сделать три шага, чтобы заглянуть внутрь и, наконец, увидеть незваного гостя. Но на самом последнем шаге сухая ветка предательски хрустнула под моей ногой. Стоящий спиной ко мне человек внутри хижины резко обернулся. Раздался оглушительный выстрел прямо у меня над ухом. Я вынуждена была зажмуриться и отшатнуться в сторону, так и не разглядев, кому принадлежал серый силуэт. Пуля разбила дряхлый дверной косяк сантиметрах в пятнадцати от моего виска на мелкие щепки, несколько из которых впились мне в бровь. Прижимаясь к противоположенному косяку проема, я смахнула теплую струйку крови и, понимая что у меня есть фора в несколько секунд, поскольку нового выстрела не последовало, я выставила вперед свой револьвер.
        Стоящий напротив меня Жан казался немного обескураженным. У меня самой подкосились ноги, когда я различила его черты. В дальнем правом углу хижины на сваленной в кучу соломе сидел Влад.
        - Что ты здесь делаешь? Я чуть не пристрелил тебя! - услышала я знакомый голос.
        - Но ты, кажется, промазал, - неуверенно вымолвила я, продолжая промокать кровь кончиком своего рукава.
        Я не могла не отметить, как исказилось от ужаса лицо Жданова в момент выстрела. Он заметил меня на мгновение раньше, чем Жан развернулся и выстрелил, и конечно этой секунды ему не хватило, чтобы предотвратить выстрел. Сейчас он уже принял почти невозмутимый вид и смотрел на меня с укором. Но за мою жизнь он, несомненно, испугался. Это было приятно. И почему я, собственно, думаю сейчас об этом, а не о том какого черта тут делает Жан? Такой неестественно бледный, перекошенный от ярости и готовый палить по всему, что движется.
        Тут я вспомнила, что и в моей руке крепко зажат револьвер.
        - Положи оружие, пока не натворил настоящих бед, - я щелкнула затвором для убедительности.
        - Рита, ты жутко не вовремя, у нас с твоим мужем наконец-то завязался важный разговор, и он еще не закончен.
        В этот момент Жан перевел дуло пистолета в его сторону.
        Жданов, не придавая этому значения, внимательно слушал наш диалог и пока даже не думал вклиниваться. Казалось, наша неожиданная встреча забавляет его, и он походил на зрителя в театре.
        Я поняла, что диалог велся под прицелом. Почему Влад безоружен, или когда стал таковым, оставалось загадкой.
        - Маргарита, лучше тебе выкинуть свое оружие подальше. Сомневаюсь, конечно, что эта бутафория способна произвести выстрел, но она меня нервирует. Не то чтобы я испугался, просто не хочу, чтобы мне помешали закончить важное дело.
        Я не понимала, в какую игру играет Жан, и вообще можно ли называть этим именем человека, стоящего напротив меня. Я бы с легкостью поверила, что передо мной стоит брат-близнец того Жана, которого я знала, и то не слишком похожий.
        Пришла моя очередь блефовать.
        - С каких это пор ты думаешь, что меня можно напугать, угрожая жизни этого человека?
        Получалось не очень. Рука дрожала. Я понимала, что Жан может выстрелить в любой момент.
        - Я всего лишь боюсь, что услышав какой-нибудь еще посторонний звук, ты снова начнешь палить во все стороны, - продолжила я.
        Жданов по-прежнему наблюдал с интересом, не обращая внимания на дуло, устремленное прямо ему в лицо. Он должен был понимать, что я держу Жана на мушке только лишь в надежде уберечь его, Влада. Но задача оставалась непростой - моей целью на данный период жизни было реабилитироваться перед Владом за прошлые грехи, но именно сейчас необходимо убедительно сыграть полное к нему пренебрежение.
        - Тогда убери оружие, детка. Тебя я не трону.
        Я судорожно соображала. Жан явно не в себе, и если я останусь без оружия - наши жизни окажутся в руках безумца. Неизвестно еще как его обработал клон Карины. Но пользы от оружия в моих руках было меньше, чем могло показаться. Точного выстрела я от себя не ожидала, а палить как попало в вооруженного человека глупо. В итоге, я не выдержала и вопросительно посмотрела на Влада. Тот медленно моргнул.
        Получив добро, я ткнула дуло в карман джинсов.
        - Можем мы поговорить спокойно, без оружия? - примирительно начала я.
        - Я еще не решил, заслужили ли Вы смерть, - задумчиво произнес Жан.
        - Что ты несешь? - не выдержала я, - Что тебе наплела эта тварь?
        - А что? Место прекрасное для того, чтобы умереть, - Жан проигнорировал мой вопрос, - Ты не находишь? Чем-то напоминает ту мастерскую, где мы впервые предались любви. Ты помнишь, как такая же золотистая солома, которую приминает сейчас твой благоверный, впивалась в наши обнаженные тела, но мы, поглощенные страстью и друг другом ничего не замечали? Бывают же моменты в этой никчемной жизни.
        - Ближе к делу, - я старалась не смотреть на Влада. Да и его, похоже, перестала забавлять эта ситуация.
        - Хорошо. Пришла пора нам с тобой поговорить по-мужски, - обратился он к Владу. При этом оружие наконец-то опустил и присел на пенек напротив.
        - В таком случае пусть она идет, - ответил Влад.
        - И не подумаю, - предвосхитила я ответ Жана, - Я не маленький ребенок, чтобы мне приказывали уйти или остаться. Уж ни одному из вас я подчиняться не собираюсь. Так что излагай, что тебя заставило бросить семью и примчаться сюда, - я прислонилась к поврежденному дверному косяку и сложила руки на груди.
        Невесело усмехнувшись, Жан перевел взгляд на Влада.
        - В разное время ты вызывал у меня различные противоречивые эмоции: недоверие, жгучую ненависть, иногда зависть. Но я всегда считал тебя чертовски умным мужиком. И как же я ошибался! Ты просто дурак. В своих стремлениях и неумных амбициях ты не сумел разглядеть главного. Ты не подумал о том, что ДНК умерших людей хранит информацию не только о жизни, но и о смерти. Ранее никто не знал, что ждет человека после смерти, а теперь они знают. Они знают, что жизнь на земле - это наказание людским душам. И вот они отмучились, начали наслаждаться прелестями внеземного бытия, свободного от телесной оболочки, а ты затащил их обратно в это болото полное страданий и лишений. Теперь, объединившись, они хотят спасти весь мир.
        - Почему ты поверил им? И даже если это так, почему они сразу не поделились со мной своим недовольством?
        - Почему я поверил? - Жан усмехнулся. - Да потому что я всегда чувствовал, что это так. Только никто не мог подтвердить. Что-то подсказывало мне, что у человеческой души есть более высокое предназначение, чем гнить в бренных людских телах и терпеть всю жестокость и несправедливость окружающего мира. А почему тебе никто не сказал? - тут Жан рассмеялся, размахивая пистолетом, но вдруг кривая улыбка резко сползла с его губ, и он громко заговорил, - Да потому что твое тщеславие и стремление к власти и славе для тебя априори ценнее, чем возможная благодать после смерти. Тебе просто невыгодно поверить в это. Ведь ты столько проделал ради сохранения и приумножения этой чертовой жизни, что тебя теперь невозможно уговорить принять участие в уничтожении человечества. К тому же они намерены отомстить тебе, за то, что ты сделал, да и у меня с тобой личные счеты.
        - Жан, что ты такое говоришь? - вмешалась я, - Опомнись, кому ты поверил? Самоубийце, истеричке! И какие счеты? Он спас жизнь твоим детям!
        Я тут же осеклась. Происходящее вокруг теряло смысл. По его мнению, спасти жизнь - это злодейство. А убить - благо. Так почему же он держит под прицелом ненавистного ему Жданова?
        - Убить тебя сейчас не является моей целью. Просто это необходимо сделать, чтобы ты больше не помешал довести наше дело до конца. А Рита, - он поднял на меня усталый и одновременно безумный взгляд, - Рита получит смерть в память о том, что хорошего было между нами, в награду за то, что она свято верила в то, что творит добро, помогая в свое время мне, моей семье, «спасая» моих детей.
        Я смотрела на этого умалишенного человека, собирающегося совершить двойное убийство, и не могла поверить, что еще и года не прошло с того времени, когда я сгорала от любви в его объятиях.
        - Знаете, чего я сейчас хочу больше всего? - мечтательно продолжил Жан, - Оказаться сейчас дома со своей семьей, закрыться в маленькой комнате, пустить газ из баллона и, наконец, уснуть вечным сном.
        - Вряд ли твоя жена с энтузиазмом поддержит эту идею, - усомнился Влад.
        Тут я бы с ним не согласилась. Эта последует за ним куда угодно, хоть в ад. Но вслух сказала:
        - Что же ты тогда тут с нами время теряешь?
        - А вот есть у меня одна общая черта с твоим мужем, - Жан многозначительно посмотрел на Влада, - Я не эгоист. Хочу позаботиться не только о себе, но и о всем человечестве. Посуди сама, ведь Жданов изначально был небедным человеком, имел все средства и возможности обеспечить беззаботную жизнь себе и своей семье, наслаждаться всеми возможными благами. Но он предпочел день за днем гнуть спину в подземных лабораториях в надежде когда-нибудь «исцелить» человечество, закрывая глаза на то, что значительная его часть подобно злокачественной опухоли всегда будет паразитировать на теле планеты.
        - И ты живой тому пример, - не выдержала я.
        - Я покончу с ней. Но при этом, как водится, придется пожертвовать и здоровыми тканями.
        - Твои представления о лечении таких опухолей сильно устарели, - вклинился Влад.
        - Так вот, прежде чем освободиться самому, я считаю своим долгом помочь тем, кто открыл мне глаза на главную истину, этим просвещенным людям, осуществить их план.
        - Ты со многими клонами успел пообщаться? Все они единодушны в этом мнении? - не скрою, мне до сих пор было интересно, что чувствовал и чем руководствовался Марк, который даже будучи клоном, казался намного адекватнее и миролюбивее сегодняшнего Жана.
        - Абсолютно, - не задумываясь, ответил Жан, - Это заложено в их генах: вернуться туда, откуда их вырвали силой, а заодно прихватить с собой невежд, которые так ошибочно ценят жизнь.
        Чувствуя, что разговор подходит к концу, и его логическим завершением будут два выстрела, я немного запаниковала. Умоляюще взглянула на Влада «сделай, скажи что-нибудь», но тот тем временем, похоже переваривал услышанное, не думая о приближении нашей кончины.
        Собственно, у меня еще оставался отходной путь. Одной ногой я стояла снаружи помещения, всего одно движение и можно очутиться за стеной, вне зоны досягаемости Жана. По крайней мере, на какое-то время. Тут Влад поднял на меня глаза, в них читалась мольба, чтобы я осуществила этот нехитрый маневр. Понятное дело, он переживает за ребенка. Но ноги мои были ватными, я не могла оставить его здесь одного и всю оставшуюся жизнь (если повезет) нести на себе бремя совершенного предательства.
        Я беспомощно оглянулась, и вдруг взгляд мой уловил неслышное копошение неподалеку в кустах и еще одно! Я с трудом сохранила невозмутимый вид. Пришло подкрепление! Как минимум двое мужиков из деревни подбирались к эпицентру завязавшейся драмы. Один из них знаком призвал меня молчать. Я вовсе отвернулась и судорожно начала соображать, как бы потянуть время.
        - Почему Карина пришла к тебе? У Центра и без того хватало сил и ресурсов для устрашения и медленного уничтожения человечества.
        Влад поморщился, ему явно не понравилось, что я нарекла источником зла его Центр. Но ведь так и обстояло дело на сегодняшний день: Влад здесь под прицелом посланца обитателей его же Центра.
        - Означает ли обращение за помощью к обычному человеку, что у Центра есть слабые места?
        - Мало кто кроме меня знал вас так хорошо, да и потом посуди сама - у нас с Кариной много общего. Мы любили тех, кто впоследствии предал нас и решил воссоединиться между собой, - Жан развел руками, направленными ко мне и Владу.
        - Она пришла поплакаться к тебе, разглядев родственную душу? - деланно удивилась я.
        - В любом случая она не ошиблась, - криво улыбнулся Жан.
        В этот момент хлипкая крыша хижины, сплетенная из сухих веток, прорвалась под весом чего-то очень тяжелого прямо над Жаном. Один из мужиков, пришедших на помощь, повалил Жана на землю. Это он упал на крышу словно камнем с неба и продавил ее насквозь.
        Все случилось за считанные секунды, никто даже пикнуть не успел. В следующее мгновение сильная рука вытащила меня наружу и оттолкнула в сторону. Еще двое крепких деревенских молодцов с оружием наперевес ввалились в хижину через крохотное дверное отверстие. В этот момент внутри уже вовсю раздавались беспорядочные выстрелы. Сдавленный крик. Влад!
        Я метнулась обратно ко входу. На земле образовалась какая-то хаотичная куча-мала, мужики уже скрутили и обезоружили Жана, но в дальнем углу Жданов, корчась от боли, крепко сжимал предплечье. Сквозь пальцы струилась кровь. Опять кровь! В который раз за сегодня!
        Припав к нему, я запричитала:
        - О боже, боже, нет! Не оставляй меня. Как? Как тебе помочь?
        - Нужно остановить кровотечение, - совершенно спокойным голосом ответил Влад.
        - Что? Что сделать?
        - Скрути жгут из ткани.
        Я оторвала кусок от подола своей рубашки. Руки дрожали.
        - Рита, успокойся, - Влад взял у меня ткань, и, скрутив в плотный конус, заткнул им рану. - Это царапина.
        Кровь продолжала сочиться.
        - А вдруг задет жизненно важный орган? Легкое? - не унималась я.
        - Легкого в этом месте нет и быть не может.
        Тут Влада подхватили два крепких бугая и понесли к выходу. Я шла рядом, придерживая пропитавшуюся насквозь кровью тряпочку.
        Третий мужик остался сторожить связанного по рукам и ногам Жана. Я лишь мельком взглянула на его перекошенное от злости лицо, возможно, в последний раз.
        ГЛАВА 16
        Серафима первая кинулась нам навстречу, то и дело беспомощно всплескивая руками. К тому моменту, когда мы дошли до деревни, Влад почти лишился сознания. Осмотрев место ранения, Сима немного успокоилась, но все равно велела срочно позвать лекаря.
        - В лесу еще один раненый! - вспомнила я.
        - Это он позвал подмогу, - сообщил один из мужиков, - Ему уже оказывают помощь.
        Я устыдилась в очередной раз. Пока я вела беседы с Жаном, напрочь забыв о раненом, тот собрав последние силы и волю, привел подмогу и спас нам жизнь. По крайней мере, мне хотелось верить, что жизнь Влада вне опасности.
        К вечеру вера немного поколебалась. За целый день Влад так и не пришел в сознание. Местный лекарь сообщил, что ближайшие сутки будут решающими. Довольно много крови было потеряно.
        Три женщины сторожили беспокойный сон раненого, разместившись вокруг кровати в небольшой комнате, тускло освещенной дрожащим светом старенькой настольной лампы.
        Серафима не покидала свой пост у изголовья кровати, Елена удобно устроилась на кресле в углу комнаты, поджав длинные ноги, и поглядывала в окно; я сидела на узкой деревянной скамье, расположенной вдоль стенки.
        Первой сдалась Елена. Выйдя подышать воздухом, она так и не вернулась. Вслед за ней, ближе к десяти вечера я отправилась укладывать детей и посчитала нужным остаться с ними, будучи уверенной, что Серафима ни на шаг не отойдет от Влада и будет молиться за него до самого утра. У меня вообще в голове не укладывалось, что Влад может не пережить эту ночь. Вместе с ним умерла бы надежда на возможность всеобщего спасения. Просто не может быть, чтобы жизнь этого великого человека оборвалась по вине шальной пули безумца.
        Провалившись в мягчайшую перину, я заснула глубоким безмятежным сном и открыла глаза только поздним утром, когда дети уже вовсю резвились на кровати, то и дело, наступая на меня. Поняв, что солнце уже предательски высоко, я мигом приняла вертикальное положение. Сон как рукой сняло. Влад! Прямо в футболке, чуть прикрывающей голые бедра, я выскочила из спальни. Дверь в комнату Влада была закрыта, в доме пусто. Сквозь окна веранды я разглядела фигуру в кресле-качалке на крыльце. Выглянув на улицу, увидела умиротворенно пьющую утренний кофе Симу.
        - Серафима, как он? - тревога в моем голосе пошла на убыль. Лицо у Симы было спокойное и относительно свежее для бессонной ночи, которую выдавали только чуть потемневшие полушария под глазами.
        - Пришел в сознание, - улыбнулась она.
        Я, не стесняясь своего внешнего вида, бросилась ее обнимать:
        - Это все вы, Симочка! Вы его выходили, вымолили ему выздоровление.
        - Он еще слаб, но опасность миновала. Все будет хорошо, детка. - она по-матерински погладила меня, расплакавшуюся от счастья, по голове.
        - К нему можно? Я только оденусь быстро. Почему дверь заперта?
        Сима смутилась.
        - Там Елена. Общаются.
        - Ааа, - протянула я, и медленно, лишенная былого энтузиазма, поплелась в свою комнату переодеваться.
        Ну почему? Почему любое радостное событие всегда омрачено ложкой дегтя? Сегодня эта ложка представляла собой длинноногую русоволосую барышню.
        Мне не терпелось обсудить со Ждановым увиденное и услышанное накануне. Жан был жив, здоров, насколько это определение уместно в его случае, и надежно заточен в одной из изб, к которой была приставлена круглосуточная охрана. Все ждали распоряжений Жданова на его счет. Сама я больше не испытывала желания общаться с этим человеком, при одной мысли о нем мне становилось не по себе.
        В ожидании когда комната больного наконец-то освободится, я принялась приводить себя в порядок. Еще вчера, взамен намоченных в лесу по колено джинсов, Серафима откопала для меня среди старого хлама очень милое платье в черно-белый горошек, которое идеально село по моей фигуре. Для дополнения образа я скрутила волосы в элегантную «корзинку».
        Когда я наложила детям по полной тарелке каши, а сама устроилась рядышком пить чай, Елена наконец-то показалась из комнаты Влада. Я тут же поднялась, но та с сожалением покачала головой:
        - Он снова уснул. Еще довольно слаб, - проблеяла она.
        C трудом сдерживая раздражение, я молча опустилась обратно на деревянный табурет.
        Ждать следующего пробуждения пришлось до вечера. По удачному стечению обстоятельств я как раз находилась в доме в это время и, не раздумывая, распахнула дверь в комнату Влада, но увидев его, немного опешила. Серое, потерявшееся в полумраке лицо, неестественно заострившиеся черты, впалые щеки. Таким я его еще никогда не видела. Неужели правда умирает?
        Влад поморщившись, отвернулся.
        - Позови Елену, - проговорил он тоном, не терпящим возражений.
        - Хорошо, - я, не представляя как ему помочь, не посмела перечить.
        Прошло еще два часа после того, как я выполнила его просьбу. Аккуратно подойдя к комнате и, неслышно приоткрыв дверь, заглянула внутрь. Елена, склонившись над раненым, мокрым полотенцем заботливо обтирала его лоб. Вдруг она неожиданно обернулась и проговорила:
        - Ты можешь побыть с ним, если хочешь.
        Я смутилась и ничего не ответила. Елена же медленно поднялась с корточек и вышла из комнаты. Невиданное великодушие. Влад был прав, мне до нее далеко. Принимать подобные подачки было, конечно, не очень приятно, но сейчас не время показывать свою гордыню.
        - Он опять спит?
        - Да, но жар наконец-то спал. Завтра будет полегче.
        - Я зайду позже. Мне пора укладывать детей.
        Когда дети уснули, я снедаемая обидой на пренебрежение Жданова, вышла на крыльцо. Присев на ступеньке, нащупала в кармане старой джинсовки, принесенной из машины, початую пачку сигарет. Не поколебавшись ни секунды, закурила. Первая же порция никотина принесла мгновенное умиротворение. Я сразу перестала нервничать, переключила свое внимание на чудный спокойный летний вечер, внутреннее напряжение постепенно спадало. На мое плечо опустилась холодная ладонь. Елена присела рядом.
        - Не переживай. Ему просто требовалась помощь и деликатный уход. Он слишком горд чтобы позволить тебе сейчас позаботиться о нем, да и не хочет, чтобы ты видела его таким.
        От изумления я затушила едва закуренную сигарету. Следующее что можно ожидать услышать после таких слов: «И все у вас еще будет хорошо».
        Но Елена только сладко потянулась и пожелала мне спокойной ночи.
        Я осталась сидеть в недоумении, обволакиваемая стрекотом ночных цикад. Люди в деревеньке ложились спать рано, и только в одном неприметном строении горел тусклый огонек. Это было новое место заточения Жана. Я отвела взгляд, как будто он мог почувствовать его.
        Задумавшись о превратностях судьбы, я прикусила губу. Вся моя жизнь, по крайней мере, все что составляет или когда-то составляло значительную ее часть, было сосредоточено на маленьком богом забытом клочке земли где-то посреди глухой тайги. Здесь мои дети, здесь в шаговой доступности единственные двое мужчин на земле, которых я по-настоящему и самозабвенно любила. Один при смерти, второй связанный, под замком - ждет своей участи. И ни один из них больше не принадлежит мне. Хотя, Жан, пожалуй, не принадлежал уже никому, кроме своего больного воображения. А вот Влад, даже невзирая на смертельную угрозу, предпочел заботу и общество своей новой пассии. Дети. Вот что действительно мое, вот какая связь нерушима на протяжении всей жизни. Стоит ли мне сейчас волноваться и молиться за жизнь человека, который всеми силами пытается эту связь разорвать и лишить меня этого единственного моего. И все потому что я женщина со своими слабостями, потому что я человек, которому по натуре свойственно оступаться, ошибаться, но в конце концов приходить к правильным выводам. Смогу ли я порадоваться в случае исцеления
этого человека, если несмотря на все пережитое, он останется так же жесток ко мне?
        Отмахиваясь от этих вопросов, ответы на которые могли заключать в себе доказательство моей нечеловеческой жестокости, я поторопилась лечь спать. И поскорее бы уснуть, чтобы уберечь саму себя от ненужных догадок и доводов.
        ГЛАВА 17
        Моя счастливая улыбка была вызвана не только тем, что передо мной в кровати сидел почти прежний, посвежевший и явно идущий на поправку Жданов. Я радовалась своей способности радоваться за его выздоровление. В противном случае я бы сильно усомнилась в своей адекватности и психическом равновесии.
        - Из-за твоего безрассудного поведения наши дети могли остаться круглыми сиротами, - проговорил Влад и облизнул засохшие губы.
        Улыбка медленно сползла с моего лица.
        - Воды? - серьезно предложила я.
        Влад покачал головой.
        - А твое стремление лишить детей матери конечно же вполне нормально! - возмутилась я. - «Дети вырастут и сами решат, нужна ли им такая мать!» - процитировала я недавнего Влада. - А пока пусть почувствуют себя брошенными и никому ненужными, пусть научатся выживать без лишних ласок и держаться друг друга, потому что папаша потрудился обеспечить им весьма смутное будущее! - добавила я от себя.
        - Я все исправлю, - заявил Влад.
        - Все ли? - прищурилась я.
        - Как ты могла полюбить его?
        Я, погрустнев еще больше, серьезно посмотрела на Жданова. Он хочет поговорить об этом? Хорошо.
        - Я любила другого человека. Он был хорошим парнем - добрым, справедливым, умным. Но разве ты не видишь, что происходит? Тут на лицо прогрессирующее психологическое заболевание. Раньше оно сидело глубоко внутри, а теперь вырвалось наружу. Это наследственные болячки, которые преследовали его семью - пьянство отца, душевная болезнь брата. Мне жаль его. А Карина сделала безошибочно точный расчет, обратившись к нему. Ненависть к тебе, неудовлетворенность собственной жизнью, душевная патология, но при всем при этом острый ум - идеальное сочетание. Своих ресурсов клонам не хватало, и они точно знали, кого можно привлечь в свои ряды.
        - А вдруг в этом что-то есть? Я долго думал, что могло послужить причиной бунта, но ничего на ум не приходило. А тут такое простое и, казалось бы, логичное объяснение.
        Мои чувства его больше не интересовали. Хорошо. Сменим тему.
        - Я бы поверила кому угодно, но не Карине. Эта девушка предпочла смерть, еще будучи обычным человеком. В любом случае проверить эту теорию на себе можно только один раз, и если она вдруг окажется верной - все пропало. Так что я надеюсь, у тебя есть идея получше?
        - Одной идеей тут не обойдешься. Нужен план, четкий и безошибочный. Права на ошибку у меня в этот раз нет. - Влад тяжело вздохнул.
        - Что ты задумал? - у меня закралось плохое предчувствие.
        Развернутого ответа не последовало. Корчась от боли, Влад повернулся на здоровое плечо.
        - Еще пару часов отдыха и приступаю к работе, - сообщил Жданов.
        Когда Влад приступил-таки к работе, моя тревога сменилась на злобу и негодование. Да, к вечеру он уже устроился за письменным столом перед своим ноутбуком в не совсем естественной позе. Так что спустя всего несколько часов уже снова корчился от боли. Но, не посчитав возможным останавливаться, он позвал Елену, и она всю ночь набивала для него какие-то тексты.
        Мне же досталась роль сиделки, а точнее помощницы сиделки. По поручению Серафимы я время от времени приносила больному настои целебных трав или тазик с теплой водой для осуществления очередной перевязки. Елена же покорно, не отрывая взгляда от клавиатуры, тыкала пальцами по клавишам. Я наблюдала за процессом с нескрываемым отвращением, но предложить свою помощь так и не решилась. Раз уж Влад пренебрёг моими навыками работы с компьютером, то пусть колупаются тут сами. Дураку понятно, что если б он привлек к работе бывшего профессионального журналиста, то дело пошло бы быстрее.
        Однако уже к утру я не могла испытывать к Елене ничего, кроме жалости. Мне удавалось поспать по несколько часов между поручениями Серафимы, а она покинула спальню больного только, когда все уже собрались к завтраку. Бледная с опухшими от слез и недосыпа глазами, она, обычно такая грациозная и невозмутимая, была похожа на серую тень. Я подала ей чашку горячего кофе, и внимательно разглядывая ее понурую физиономию, пыталась уловить суть происходящего этой ночью. Я слышала, что Влад пару раз повышал на нее голос в процессе работы. Неужели она совсем бестолковая, думалось мне…
        - В чем суть плана? Ты хоть что-нибудь поняла? - с нескрываемым любопытством поинтересовалась я.
        - Не спрашивай меня ни о чем, Рита. Я и так уже получила по полной, за попытку его переубедить, - с этими словами она сунула мне обратно чашку, предварительно сделав всего пару глотков, и удалилась в свою комнату.
        Выходит, Влад злился не из-за ее нерасторопности. Он строго настрого запретил ей распространяться о той информации, обладательницей которой она невольно стала.
        Не мешкая ни секунды, я приоткрыла дверь комнаты, из которой только что вышла постаревшая лет на пять Елена. На мою удачу Влад крепко спал. Я подошла к ноутбуку, который лежал на прикроватной тумбочке, и потихоньку приподняла крышку. Больной среагировал так быстро, что у меня чуть сердце не выскочило от испуга, когда ладонь Влада с силой опустилась на крышку компьютера.
        - Какого черта, Маргарита? - прорычал Жданов.
        Совершенно не к месту эта сцена напомнила мне фрагмент из диснеевского мультфильма «Красавица и чудовище», когда Бель осмелилась покуситься на аленький цветок, а Чудовище вдруг нагрянуло откуда ни возьмись.
        Я покорно посторонилась.
        - Рита, - продолжил Влад, - Разве ты не мечтала проводить время с детьми? Ты молила меня об этом чуть ли не на коленях. И что в итоге? Где твои дети сейчас, пока ты тут шпионишь и вынюхиваешь?
        Мне нечего было возразить.
        - Если будешь совать нос не в свои дела, то отправишься на базу, пока я не закончу работу и не буду в состоянии уехать в город. Неужели непонятно, что мне нужно сосредоточиться сейчас на главном, а не думать о том, как оградить информацию от посторонних глаз! А в этой деревне, ты Рита - единственная кто может на нее посягнуть.
        На моих глазах невольно навернулись слезы. Влад правильно их расценил и уже более мягким тоном добавил:
        - Очень скоро ты все сама узнаешь. Узнаешь и поймешь, как никто другой.
        Больше я не предпринимала попыток раздобыть информацию, хотя и не переставала сгорать от любопытства. И тревоги. Меня сильно волновали причины, по которым Влад так тщательно скрывал свой план.
        Еще пару дней он работал с помощью Елены, но вскоре, пойдя на поправку, отказался от ее услуг. Та будто вздохнув с облегчением, целиком погрузилась в деревенскую жизнь. Да, практически невозможно было не общаться с местными дружелюбными и гостеприимными обывателями, которые жили одной большой семьей. Невольно, впрочем, не особо сопротивляясь, и мы с Еленой и с детьми, становились ее частью.
        Я с сожалением думала о том, как кстати мне пришлась бы эта деревня в те годы, которые я в одиночестве просиживала на базе в окружении зомби и бессменном обществе Влада. Почему он тогда не догадался отправлять меня в Солнечную, хотя бы на время?
        Так шли дни, затем недели. Влад работал целыми днями, несколько раз покидал деревню, но пока он уезжал не дальше базы. Между тем мой живот начал стремительно округляться. Больше всех этому факту не могла нарадоваться Серафима. Мой истощенный вид в первые дни пребывания в Солнечной, по-видимому, вообще внушал сомнения касательно моей способности к деторождению.
        - С вашей стряпней, Сима, даже не обязательно быть беременной, чтобы заметно увеличиться в размерах, - шутила я.
        На исходе августа Влад изъявил желание провести целый день с детьми, забросив свои дела. Я подумала о том, что это скорее всего может означать только одно - план готов, все приготовления для его воплощения в жизнь закончены. И я не ошиблась. Вечером Жданов сообщил Елене, что к утру она должна быть собрана для отъезда в Москву.
        Странно, но к их совместному отъезду я отнеслась довольно спокойно. В последнее время меня почти покинуло то чувство ревности, которое так терзало раньше, да и поводов не было. Влад был настолько увлечен делом, что ничего не свидетельствовало об их близких отношениях. Елена даже до последнего не переселилась в его комнату, что не могло не радовать меня. Хотя, не стану отрицать, что внутри кольнуло, когда Влад объявил о том, что она едет с ним. Я ведь почти поверила, что их возможно больше ничего не связывает. Ко всему прочему, я заметила, что Елена собирала свои вещи без особого энтузиазма.
        Мне и детям Влад дал распоряжение переселиться на базу. Там нам будет комфортнее с наступлением осени, к тому же в подземных лабораториях есть все условия для рождения ребенка, вплоть до реанимации и других мер на крайний случай. Я немного приуныла, поняв, что застряну на базе на неопределенное количество времени. Обнадеживало лишь, то, что со мной на туда переселялась добрая половина деревни. Уж во всяком случае, я не буду умирать от одиночества и тоски как в былые времена.
        Собственно, сейчас душа болела в первую очередь за успех реализуемого Владом плана. Я понимала, что на карту поставлено буквально все. Это война, война не на жизнь, а на смерть. Не одного человека и не одной страны, а возможно - всего человечества. Находясь в благостных условиях под невидимым защитным куполом, я долгое время даже не представляла, что происходит в большом мире. Живы ли и здоровы мои родные и близкие?
        Еще и по этой причине я с нетерпением ждала переселения на базу, где был доступ в интернет и телефон.
        ГЛАВА 18
        Самое странное, что снова обосновавшись на базе, в своем старом коттедже, на порог которого я ступила первый раз еще будучи беременной Андрюшей, и который покидала с таким энтузиазмом чуть больше четырех лет назад, я испытывала затруднения с определением своего статуса. Черт побери, я ношу под сердцем уже третьего ребенка от этого человека, и даже не могу назвать его своим мужем! Все мое окружение находилось не в меньшем замешательстве. Они своими глазами наблюдали, как Влад собрался и уехал с другой женщиной.
        Одна Сима продолжала полностью игнорировать ее роль в жизни Влада. У меня не было мужа, но была любящая и заботливая свекровь, о которой я никогда и не мечтала! Серафима поселилась в коттедже вместе с нами и во всем помогала мне и поддерживала.
        С Владом мы держали связь. Он часто звонил и справлялся насчет детей и моего самочувствия. Это было приятно, но в остальном он оставался холоден. Жданов строго настрого наказал звонить ему на один единственный номер и даже не разговаривать с ним, если он сам позвонит с другого. Я осторожно интересовалась о его успехах, но он уклончиво отвечал, что пока все идет по плану, но в таких делах спешка неуместна.
        Мне удалось связаться со всеми родственниками, которые, слава богу, оказались в порядке. В общем и целом, ситуация ухудшалась, но не так стремительно, как в самом начале. Имели место аномальные перепады температур, то там, то здесь бушевала стихия. Люди устали, но как и во все времена потихоньку приспосабливались к новым нестандартным условиям.
        Я ни разу не справилась об участи Жана. Корила себя за малодушие, но не готова была даже попытаться взять на себя ответственность за его дальнейшую судьбу. Некогда близкий и любимый человек стал для меня сложнейшей дилеммой, к которой я не хотела иметь никакого отношения.
        На свое собственное положение я не жаловалась. Даже частенько чувствовала себя вполне счастливой, по крайней мере на контрасте с теми месяцами, когда была разлучена с детьми. Боль и ужас от разоблачения тоже понемножку утихали, и в самых смелых мечтах я представляла себе счастливое воссоединение семьи.
        Однако шли месяцы, ситуация не улучшалась, но и не ухудшалась. Ничто не предвещало скорой развязки. Но на фоне этого приближалось очередное значимое событие в моей жизни - рождение ребенка. Как и в предыдущих случаях, я не знала его пол заранее, так что наряду с прочим я ждала и очередного сюрприза.
        Долгожданный розовощекий мальчуган появился на свет морозной декабрьской ночью, в канун Нового года. Несмотря на все перипетии, которые ему пришлось со мной пережить в первые месяцы нахождения в утробе, само рождение прошло гладко, без осложнений. Уже на третий день его жизни, я, закутавшись в меховой платок и покачивая коляску на крыльце своего коттеджа, наблюдала, как жители базы и мои старшие дети водят хоровод вокруг собственноручно слепленной снежной бабы.
        Мне, конечно же, было немного грустно от того, что Влад впервые пропустил столь радостное событие. Я вспоминала, как он радовался рождению детей, как меня мало трогали его эмоции тогда, и думала о том, как мне не хватает их сейчас. Я ждала его всем сердцем, хотя умом понимала, что его возвращение может грозить мне очередным расставанием с детьми и бог весть чем еще. Но в глубине души все равно надеялась на лучшее, потому что для меня уже не существовало тех неприятных эпизодов, связанных с разоблачением, не существовало его новой возлюбленной Елены. Находясь здесь, я день за днем восстанавливала в памяти нашу совместную жизнь на базе. Не оценив те годы по достоинству в свое время, теперь я наслаждалась каждым воспоминанием.
        В конце зимы лед наконец-то тронулся. Все новостные ленты запестрели именем Жданова. Кругом публиковались его интервью, в которых он утверждал, что напасть отступила. Он признал, что деятельность его Центра на каком-то этапе дала серьезный сбой, который и послужил причиной многих катастроф, разрушений и аномальных явлений. Теперь неимоверными усилиями источник зла был устранен. Навсегда. При этом он ни разу не упомянул о клонах. Я могла только догадываться, какое объяснение всему происходящему за последний год придумал Влад. Я понимала, что он рискует, признавая свою вину, но судя по всему власти так и не посмели привлечь его к ответственности за произошедшее. Похоже, все были просто рады тому, что жизнь возвращалась в нормальное русло, и никто не хотел рисковать, устраивая разбирательства, которые все равно ни к чему не приведут.
        Я радовалась такому положению вещей и с замиранием сердца предвкушала скорую встречу.
        Ранним апрельским утром меня разбудил сигнал тревоги, свидетельствующий о том, что на территорию базы кто-то проник. Сердце бешено заколотилось. От мысли, что это мог быть Жданов мне становилось страшно и приятно волнительно одновременно. Все-таки по натуре я оставалась авантюристкой. Маленькая надежда на то, что Влад все же простил меня, и желание увидеть его были сильнее страха перед тем, что он заберет у меня детей.
        Я поспешила к монитору, который показывал зону проникновения. Андрюша с Соней опередили меня и, прильнув к экрану радостно хлопали в ладоши, восклицая - «Папа! Папа приехал!»
        Я еще не успела прийти в себя, а дети уже накинули ветровки, запрыгнули в резиновые сапоги и пулей вылетели навстречу к отцу. У меня, наконец, появилась возможность взглянуть на экран. И действительно, по проселочной дороге уверенно двигался джип Жданова, именно тот, на котором он несколько месяцев назад покидал базу.
        «А вдруг это не он?» - мелькнуло у меня в голове. После всего случившегося ни в чем нельзя быть уверенной наверняка.
        Ругая себя за нерасторопность, я натянула первые попавшиеся джинсы и свитер, подхватила на руки маленького Митю и побежала вслед за детьми. Автомобиль уже достаточно приблизился к ним и остановился. Не в силах даже прикрикнуть на детей, чтоб они не торопились так опрометчиво, я замерла на месте.
        Мне казалось, что прошла целая вечность до того момента, пока водительская дверь открылась и на землю уверенно ступил мой бывший, но по-прежнему любимый и долгожданный муж. Здоровый, посвежевший, с прежней уверенной статью, совсем не такой подавленный и поникший, каким я видела его в последний раз.
        Мне хотелось броситься ему навстречу, но я не смела пошевелиться. Он с радостью обнимал и целовал Андрюшу и Соню, повисших на его шее, ни разу не взглянув в мою сторону. В этот момент мне стало по-настоящему страшно, что он снова заберет детей, на этот раз троих, а от меня отмахнется как от назойливой мухи.
        Власть в его руках, он снова всесилен. Он - спаситель человечества. Никто и не вспомнит теперь, что это именно он подвел мир на край пропасти. Нет, на этот раз я не собираюсь быть безропотной овечкой. Я напомню Жданову о всех его промахах, которых накопилось не так уж и мало.
        Так, морально готовясь дать достойный отпор, я все сильнее прижимала к себе спящего Митеньку и не сразу заметила, что Жданов отпустил детей и медленно направляется ко мне.
        Встретившись с ним взглядом, я тут же забыла о том, какие смелые планы я выстраивала всего несколько секунд назад. Я смотрела на него с явным придыханием, надеждой и мольбой. Да, взглядом я молила его о том, чтобы он не обманул моих ожиданий. Я почему-то ясно для себя понимала, что если он не простит меня сейчас, после долгой разлуки, впервые увидев трехмесячного сына, то можно уже не надеяться, что когда-то это произойдет.
        В этот решающий момент задняя дверь джипа приоткрылась. За затемненными стеклами автомобиля я не разглядела пассажира. Елена? Как же я надеялась, что нам удастся поговорить без ее присутствия, что за это время их пути разошлись и что теперь, когда все позади Жданов приехал ко мне и к детям, а не за детьми. Но тут дверца распахнулась и из джипа неуклюже сошла на землю именно она. Не без усилия, потому что ей мешал просто огромных размеров живот.
        Я попятилась назад. Хотелось бежать. Собрать в охапку всех своих детей и бежать что есть мочи, бездумно, не обращая внимания на безвыходность положения.
        Жданов явно решил добить меня после всего, что я пережила. Мало того, что своим веселым расположением подал мне надежду на возможное счастливое воссоединение, так он еще притащил сюда беременную подругу, чтобы я полюбовалась на это зрелище своими глазами. К тому же размеры пуза давали все основания полагать, что внутри как минимум двойня.
        Елена тем временем сладко потянулась, размяла затекшие конечности и мечтательно оглянулась по сторонам, любуясь местными красотами и вдыхая свежий воздух.
        Моя ненависть к ней в этот момент просто заклинила. Мне казалось, что если бы не ребенок в моих руках, которого я никак не могла отпустить, то я набросилась бы на нее с намерением как минимум повыдирать все ее белокурые космы. Она приехала вместе с моим мужем, чувствует себя тут хозяйкой и даже не смотрит в мою сторону, как будто вопрос о моей непричастности к их жизни - дело давно решенное.
        В итоге она все-таки направилась в нашу сторону, улыбаясь мне.
        - Здравствуй, Маргарита, - ласково промурлыкала она, заглядывая в спящее лицо Мити. - Какой хорошенький.
        Я инстинктивно посторонилась. Елена встрепенулась, по-видимому, осознав всю нелепость положения, и обратилась к Владу:
        - Ну, я пойду, мне не терпится уже увидеть наш будущий дом. - Влад протянул ей руку, которую она сильно сжала в своих ладонях, - Спасибо тебе за все. И скажи ей обо всем немедленно.
        - Не за что, - Влад по-доброму кивнул, - Конечно, скажу.
        Наконец-то мне представилась возможность открыть рот.
        - Влад, тут нечего говорить, я и так все прекрасно заметила. Двойня?
        - Да, - улыбнулся Влад, не сводя с меня своего насмешливого взгляда.
        Ну, уж нет. Он не дождется ни единой эмоции от меня.
        - Поздравляю, - спокойно сказала я.
        Я не представляла, что будет происходить дальше. Наверняка снова начнутся эти мучительные разговоры о том, с кем останутся дети. Даже если Влад смягчился и оттаял, ожидая нового прибавления, он все равно вряд ли позволит мне находиться рядом с детьми постоянно. Я даже пожалела о том, что Владу так успешно удалось разрешить ситуацию и вернуть прежнее влияние и авторитет, ведь это вновь дало ему неограниченную власть надо всеми, включая меня.
        - Это не мои дети, - прервал он мои размышления абсолютно сбивающей с толку фразой и протянул руки к спящему у меня на руках ребенку, - Дай я посмотрю на свое чудо.
        Я не препятствовала ему, и Влад взял маленький комочек, который казался еще меньше в его широких ладонях.
        - Пойдем к дому, поговорим по дороге.
        Я шла молча, ожидая, когда Влад сам сочтет нужным пояснить сказанное. Дети резвились позади нас. Малыш посапывал в руках отца.
        - Между мной и Еленой ничего не было, - начал он, - Почти. У меня действительно поначалу были намерения забыть о тебе с ее помощью. Я пытался убедить себя во всем, что говорил тебе. Но со временем понял, что это бесполезно. К тому времени, когда мы в первый раз приехали на базу, для нас обоих было уже давно очевидно, что из этого фарса ничего не получится. Но я был настолько зол на тебя, что не мог упустить возможности причинить тебе боль.
        - Был? - прервала его я. Это действительно было единственным, что интересовало меня. Все что сейчас поведал Влад звучало настолько естественно и не вызывало сомнений. Недоумение вызывало лишь то, что я не догадалась об этом раньше, ведь это так очевидно, и я могла бы быть лишена множества переживаний. Это так просто - мне всего лишь нужно было переждать период, пока Влад перебесится и поборет свою злость и обиду.
        Однако, пока он не посчитал нужным ответить на мой вопрос и продолжил:
        - Так вот. По приезду сюда нас с Еленой уже давно ничего не связывало. Неожиданно быстро у нее завязался роман с одним из дежурных базистов. Причем для них эти отношения стали не просто романом, а по их словам - любовью всей жизни. Однако продлилось это недолго. Вскоре приехала ты, а договоренность между мной и Еленой оставалась в силе. Им пришлось встречаться тайком, а потом мы вовсе уехали в деревню. Но, как видишь, эта любовь не прошла бесследно. И теперь эти любящие сердца воссоединятся.
        - Даже не верится, что у некоторых все бывает так легко и просто, - задумчиво проговорила я, так до сих пор до конца не понимая какой вердикт вынесет Влад.
        - Ну, вообще-то у некоторых бывает, - Влад остановился и многозначительно посмотрел на меня сверху вниз. Мы стояли напротив друг друга. Я поправила носочек, сползший с Митиной ножки.
        - Когда я тебя впервые увидел, мне сразу все стало ясно. И все могло бы оказаться также легко и просто, если б ты на тот момент хотя бы примерно понимала, что тебе нужно. Пришлось ждать, и хотя я не предполагал, что ожидание продлится настолько долго, я не жалею об этом времени.
        - Я больше никогда не подведу тебя, - выговорила я, не отрывая взгляда от его родных глаз.
        - Я знаю.
        ЭПИЛОГ
        Я стояла на пороге старого покосившегося домика в селе Телятино в ожидании, когда хозяйка откроет дверь. Я уже была здесь два года назад - растерянная, подавленная, беременная. Сегодня я точно знала, зачем пришла и была уверена в правильности своих действий.
        Жанна встретила меня самой мягкой своей улыбкой. Сейчас она уже не выглядела столь неблагополучной как несколько лет назад загнанной в угол женщиной…
        - Я тебя заждалась, знала, что ты приедешь рано или поздно - улыбнулась Жанна. - Прими мои соболезнования, подруга, - она заключила меня в объятия.
        Мы помолчали полминуты.
        - Сегодня ровно год. Решила сначала к тебе, а на обратном пути на кладбище.
        Жанна понимающе кивнула и пригласила меня войти.
        - Поехали со мной, Жаннк, - с ходу предложила я, садясь на табурет за кухонный стол и разматывая с шеи шарф.
        Брови подруги приподнялись вверх, но она спокойно ответила:
        - На могилу? Хорошо, я не против.
        - Не только, - воодушевленно, начала я. - У меня к тебе предложение долгосрочного характера. Ты же знаешь, что профильные филиалы Центра открылись по всей стране. А большая часть старого Центра отдана в мое ведение под Всемирную Благотворительную Организацию.
        - Ты проделала огромную работу за последние месяцы, Марго, - одобряюще кивнула Жанна, - Один детский дом чего стоит. Таких условий для сирот еще никогда никто не создавал.
        Я не без удовлетворения отметила Жаннкину осведомленность.
        - Так вот. Я не буду предлагать тебе вернуться в медицину. Есть огромное общее дело, в котором не может быть лишних рук. Это моя Благотворительная Организация, созданная на базе Центра Жданова. Мне очень нужны надежные друзья и сподвижники. За мою жизнь их накопилось не так уж и много. Работы у нас непочатый край, планов - громадье!
        - С удовольствием, - прервала Жанна мою оживленную речь. - Когда-то я не готова была принять твое предложение, но сейчас чувствую, что время пришло. Я готова для новой жизни и больших дел. И ты не представляешь, как я счастлива, что мы с тобой вновь воссоединимся.
        Я тоже была безмерно рада этому факту. Сегодня в некогда преждевременно состарившейся подруге, я вновь увидела молодую привлекательную женщину. Жанна действительно исцелилась от душевных ран, об этом свидетельствовал живой блеск ее серых глаз. И как будто вся она была подсвечена изнутри. Я с удовлетворением отметила, что привести ее в порядок не составит особого труда. Уж что-что, а свою стройную фигуру она сохранила, все остальное - дело нескольких часов, и Жанна будет выглядеть лет на десять моложе своих сорока с хвостиком.
        Мы спешно попили чай, за которым я начала подробно рассказывать о событиях, которые происходили после того дня, когда я в последний раз побывала у нее и отправилась на поиски пилота Геннадия. Жанна слушала с живым интересом, но прервала меня, чтобы наскоро собраться, и закончила я свой рассказ уже в машине, по пути на кладбище.
        Мы устроились на небольшой скамеечке напротив довольно скромного памятника. Место на кладбище было совсем крохотным. Так скромно «вождей» не хоронят, но такова была последняя воля Жданова.
        - Он завещал похоронить себя в родовой могиле его матери. Хотя сама она была похоронена близ Солнечной, где и умерла в родах, - пояснила я, - Вообще он столько всего завещал, - я с грустью улыбнулась, - Что мне на всю жизнь хватит заданий.
        - Как это случилось? - Жанна прикрыла мою руку своей ладонью, выражая сочувствие.
        В благостной тиши кладбищенского леса, под беззаботный щебет птиц, обитающих на этой святой земле, я поведала подруге историю о последнем подвиге Владислава Жданова.
        - Он планировал все в своей жизни. И по иронии судьбы вышло так, что и свою смерть ему тоже пришлось спланировать. Я и не подозревала, что это и было частью плана, который он составлял, находясь «на реабилитации» в Солнечной.
        Вернувшись на базу год назад ко мне и детям, он уже прекрасно знал, что приехал попрощаться, знал, что для него это будут последние дни с любимой семьей. Но ничем не выдал своего знания. Для меня эти дни были началом бесконечного счастья. Казалось, что этому уже ничто не сможет помешать.
        У нас было всего три дня. Что такое три дня? Я поняла, что это целая жизнь. С ним я прочувствовала всю относительность времени. Да, за три дня можно прожить жизнь, можно наверстать то, что было упущено за многие годы - и мы это сделали. Можно прожить жизнь и не испытать и толики того, что испытали мы за эти дни.
        Мне конечно же было проще. Пребывая в благом неведении, я наслаждалась его обществом, а он прощался с нами. Так аккуратно и деликатно, что я до последнего момента ничего не заподозрила.
        Он ушел рано утром, на рассвете, оставив меня безмятежно спящей в согретой нашими телами постели. Проснувшись, я нашла на прикроватной тумбочке флешку, предназначавшуюся мне. Какое-то внутреннее чутье подсказало мне что делать. Предчувствие чего-то неизбежного закралось в душу, но в то же время я не попыталась найти Влада и потребовать объяснений. Я взяла компьютер, закрылась в комнате и запустила запись с карты. Это было его последнее прощальное обращение ко мне, в котором он все объяснял.
        Уже в начале просмотра на глаза навернулись слезы, я поняла, что это прощание навсегда, но меня как будто парализовало. Ведь первыми словами было: «Меня не станет через несколько часов, после того как ты закончишь смотреть эту запись, может быть раньше, в зависимости от того, как крепок будет твой утренний сон». Я не попыталась найти его или догнать, понимая, что в данную минуту он возможно еще жив, я послушно смотрела запись, вслушиваясь в каждое слово.
        Он рассказал о той безысходности, которую чувствовал после восстания клонов. Он не представлял, как справиться с ними в одиночку, а довериться кому-то из прежних сподвижников было очень опасно, потому что у клонов были сообщники, а кто именно оказался предателем - было неизвестно. Заодно он похвалил меня за осмотрительность, которую я проявила при поисках базы. Оказывается, он ее оценил, даже несмотря на то, что один клон все-таки «сел мне на хвост».
        Так вот решение пришло само собой. Логичное и простое. Раз ни на кого кроме себя положиться нельзя, нужно по максимуму использовать свои собственные ресурсы. Жданов решил клонировать себя. И сделать это в огромных масштабах, чтобы со своей собственной помощью навести порядок. Конечно, он сильно рисковал. Клоны и их поведение не были изучены до конца. К тому же он признался, что утаил от меня кое-что, когда впервые поведал о своем методе клонирования. Неспроста современное клонирование оказалось столь быстрым и точным. Геномодификация все-таки имела место быть. В исходную клонируемую ДНК добавлялся один новый ген, без которого клонирование в том виде, в котором оно проводилось сейчас, не было бы возможно. Таким образом, клонируемый индивид тоже превращался в кого-то другого. Хотя, предварительные исследования сводили к минимуму возможные побочные явления от добавления этого гена. Но риск все-таки был.
        Накануне клонирования Влад сделал татуировку на запястье, чтобы впоследствии не возникло путаницы, чтобы и он и его клоны знали, кто является первоисточником. Копии Жданова успешно справились с задачей. Все вместе они подготовили операцию по принципу действия схожую с Затмением, но намного крупнее по масштабам. Запуск созданного ими механизма выпускал невидимую энергию, направленную на уничтожение всех носителей «лишнего гена» на всей планете. Жертвами неизбежно должны были пасть все клоны, созданные Центром, включая всех Ждановых.
        Влад сознательно готов был пойти на эту жертву. Размножить себя в огромном количестве, а потом уничтожить всех до единого - таков был его план. Я смотрела запись и плакала, ну неужели нельзя было оставить одного единственного, с татуировкой? А запись продолжалась, и Влад как будто отвечая мне, убеждал, что ни в коем случае нельзя рисковать и оставлять в живых хоть одного носителя гена. Его развитие не изучено в долгосрочной перспективе, а на более подробное изучение времени нет. Единственное, что Жданов позволил себе как первоисточнику - это отсрочку. Отсрочку приговора для того, чтобы самому убедиться, что все сработало и оценить результат.
        Влад давал интервью и проделывал огромную работу по восстановлению Центра уже будучи приговоренным к смерти. Столько всего предстояло сделать за короткий срок, и больше всего он боялся не успеть провести время со мной и детьми. Но он сделал все что мог и приехал к нам. Вот такие дела, - я тяжело вздохнула и подняла глаза на фотографию Жданова на надгробном камне.
        Я заметила, что Жанна смотрит в том же направлении, а в глазах ее застыли восхищение и искренняя скорбь.
        Я достала из сумочки небольшую серебряную фляжку. Мы по очереди сделали по большому глотку. Посидели в тишине.
        - Ты знаешь, что он сделал с Жаном? - заговорила Жанна.
        Я, усмехнувшись, опустила глаза.
        - Или ты не хочешь здесь об этом говорить? - осеклась она.
        - Да нет, все нормально. На самом деле он даже о Жане успел позаботиться. Среди множества бумаг и документов, которые он оставил для меня, я нашла историю болезни Жана Смольянинова. На карте было указано, что пациент проходит лечение в одном из филиалов Центра - клинике психических расстройств. Я по наитию набрала номер клиники, сама не зная зачем. Поскольку мне быстро ответили, я механически поинтересовалась состоянием больного, и так же на автомате спросила, можно ли его навестить, совершенно не собираясь этого делать. Какого же было мое удивление, когда мне объявили, что мое имя есть в списке допустимых посетителей, наряду с именем самого Жданова.
        Я не знала, стоит ли идти к нему, но, как оказалось, Влад сам принял за меня это решение. Перед первым визитом мне было очень страшно, Жан остался у меня в памяти неадекватным безумцем с оружием в руках. Но на деле лечение дало неплохие результаты. Я была приятно удивлена, увидев спокойного уравновешенного, почти прежнего Жана, только немного обремененного чувством вины за свои недавние поступки. Я навещаю его раз в месяц, иногда чаще, он очень благодарен за мои визиты и ни разу не заставил меня нервничать. Наоборот, во многом поддерживал. Возможно, уже очень скоро он покинет клинику и начнет новую жизнь.
        Жанна, очевидно, была поражена услышанным.
        - Ничего себе финал! Все здоровы и счастливы, а главный герой принес себя в жертву… Прости, - Жанне показалось, что я снова взгрустнула, - Ты его, наверное, до сих пор осуждаешь за такое решение?
        - Нет. Он все правильно сделал. Как бы ни было больно, я это признаю. Мне будет его ужасно не хватать. Он стремился побороть смерть, но не свою, а смерть близких. Он понимал, как это страшно. А я поняла только сейчас. Я так боролась за естественный ход вещей и течение времени, но мне кажется, что сейчас я была бы рада видеть рядом с собой Жданова даже с дополнительным геном. Тогда, в Солнечной, он сказал мне, что не имеет права на ошибку. В записи он добавил: «Сохранить себе жизнь, уповая на то, что я не был клонирован посмертно, а всего лишь являюсь носителем какого-то одного лишнего гена - это и могло оказаться той самой роковой ошибкой. Я был с Вами, я испытывал те же нежные чувства к Вам, что и раньше, но я сам не мог оценить, насколько являюсь прежним».
        - Ты жалеешь, что была столь консервативной в своих убеждениях?
        - Нет, он отдал за это жизнь. За то чтобы было по-моему. Значит, я была права. Он ошибся, когда запустил клонирование в таком виде, но не мог ошибиться, когда решил с ним покончить. Я верю, что его жизнь, как и его смерть - все не зря.
        Мы сделали еще по паре глотков из фляжки.
        - В той записи, успокаивая меня, он сказал, что понял важную вещь: для того, чтобы обрести бессмертие, не обязательно увековечивать себя. Бессмертие в том хорошем и полезном, что ты сделал для общества, бессмертие в том добре, которое ты заложил в своих детей, а они в свою очередь передадут своим.
        Мне было непросто, но кроме молитв за его душу, помогало убеждение в том, что он сделал то, что считал нужным. Это было необходимо. И теперь, спустя не так много времени, благодаря ему и я знаю что делать. С помощью Центра и наработок Влада, с помощью близких и искренних друзей я буду пытаться сделать мир лучше, так, чтобы у наших потомков не возникло желания исправлять ошибки предков.